Значение выражения «Между Сциллой и Харибдой»

Страсти какие!

Между Сциллой и Харибдой — очутиться в окружении враждебных сил, безвыходное положение, поскольку если удасться избежать Сциллы, обязательно попадешь к Харибде.
История выражения связана с древнегреческой легендой, согласно которой на обоих берегах узкого Мессинского пролива, отделяющего восточный берег Сицилии от южного берега Калабрии обитали чудовища Сцилла и Харибда, охотившиеся на мореплавателей.

Сцилла жила в пещере под одной из скал, имела шесть голов на длинных шеях, три ряда острых зубов в каждой пасти, двенадцать ног и лаяла, как собака. Когда-то она была красивой девушкой, дочерью богов, но не повезло — оказалась на пути волшебницы, превратившей её из ревности в такое вот страшилище.

Харибда тоже некогда была прекрасной дочерью Посейдона и Геи. Её изуродовал, непонятно, правда, за что, сам верховный бог греческого пантеона Зевс. Обреталась Харибда под смоковницей и кормилась тем, что заливала свое огромное чрево бурлящим потоком воды и извергала черные волны. Сцилла и вовсе пожирала все живое.

«После ты две повстречаешь скалы: до широкого неба
Острой вершиной восходит одна, облака окружают
Темносгущенные ту высоту, никогда не редея.
Там никогда не бывает ни летом, ни осенью светел
Воздух; туда не взойдет и оттоль не сойдет ни единый
Смертный, хотя б с двадцатью был руками и двадцать
Ног бы имел, — столь ужасно, как будто обтесанный, гладок
Камень скалы; и на самой ее середине пещера,
Темным жерлом обращенная к мраку Эреба на запад;
Мимо ее ты пройдешь с кораблем, Одиссей многославный;
Даже и сильный стрелок не достигнет направленной с моря
Быстролетящей стрелою до входа высокой пещеры;
Страшная Скилла живет искони там. Без умолку лая,
Визгом пронзительным , визгу щенка молодого подобным ,
Всю оглашает окрестность чудовище.

К ней приближаться
Страшно не людям одним, но и самым бессмертным. Двенадцать
Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых
Шесть подымается длинных, изгибистых шей; и на каждой
Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы,
Частые, острые, полные черною смертью, сверкают;
Вдвинувшись задом в пещеру и выдвинув грудь из пещеры,
Всеми глядит головами из лога ужасная Скилла.
Лапами шаря кругом по скале, обливаемой морем,
Ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных
Чуд, без числа населяющих хладную зыбь Амфитриты.
Мимо ее ни один мореходец не мог невредимо
С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,
Разом она по шести человек с корабля похищает.
Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный:
Ниже она; отстоит же от первой на выстрел из лука.
Дико растет на скале той смоковница с сенью широкой.
Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда,
105Три раза в день поглощая и три раза в день извергая
Черную влагу. Не смей приближаться, когда поглощает:
Сам Посейдон от погибели верной тогда не избавит»
(Гомер, «Одиссея», песнь двенадцатая)

Впрочем, существуют у этого фразеологизма и другие объяснения.

Где-то здесь

Сцилла и Харибда — два утеса на берегах пролива в Средиземном море, которые соединялись, как только между ними оказывалось какое-нибудь судно.

Сцилла и Харибда — утес и водоворот в Сицилийском проливе. Если путешественникам удавалось миновать скалу, они обязательно попадали в водоворот.

Между Сциллой и Харибдой

Автор: Дмитрий Сироткин

Переходим к фразеологизму о двух кровожадных разбойницах сицилийской мафии.

История фразеологизма «между Сциллой и Харибдой» внушает страх, но и надежду тоже.

Приводятся значение и происхождение фразеологизма, а также примеры его употребления из литературных произведений.

Значение фразеологизма

Между Сциллой и Харибдой — ситуация, когда угроза исходит сразу с двух сторон 

Фразеологизмы-синонимы: между двух огней, из огня да в полымя, между молотом и наковальней

В иностранных языках имеются прямые аналоги фразеологизму «между Сциллой и Харибдой»:

• between Scylla and Charybdis (английский язык)
• Zwischen Skylla und Charybdis (немецкий язык)
• tomber de Charybde en Scylla (французский язык)

Происхождение фразеологизма

За исключением небольших деталей, трактовка происхождения выражения «между Сциллой и Харибдой» достаточно однозначна: этими именами древние греки называли двух чудовищ, которые обитали по обеим сторонам Мессинского залива и нападали на корабли, проходившие мимо них.

Вот как они описаны еще в «Одиссее» Гомера (перевод В.А. Жуковского):

Сцилла …без умолку лая,
Визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным,
Всю оглашает окрестность чудовище. К ней приближаться
Страшно не людям одним, но и самим бессмертным…
Мимо ее ни одним мореходец не мог невредимо
С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,
Разом она по шести человек с корабля похищает…
Близко увидишь другую скалу…
Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда,
Три раза в день поглощая и три раза в день извергая
Черную влагу, не смей приближаться, когда поглощает:
Сам Посейдон от погибели верной тогда не избавит…

К этому описанию можно добавить, что спереди у Сциллы двигалось двенадцать лап, на косматых плечах подымалось шесть длинных гибких шей, и на каждой шее торчало по голове; в пасти у неё сверкали частые, острые, расположенные в три ряда зубы.

На первый взгляд, Сцилла кажется более страшной и опасной. Тем не менее, хорошо всё взвестив, Одиссей направил корабль мимо Сциллы, пожертвовав шестью членами команды, но зато сумев спасти остальных, что вряд ли удалось бы в водовороте Харибды.

На обратном пути Одиссей, плывя на обломках разбитого бурей корабля, вновь оказывается в обществе двух этих мифических, но оттого не менее опасных чудовищ женского рода. По легенде, в тот момент, когда водоворот Харибды начал затягивать его, Одиссей успел ухватиться за ветви смоковницы над водой и висел на них, пока Харибда не выплюнула невкусные бревна обратно. На них он и поплыл дальше в сторону своей Итаки.

Нередко пишут, что Мессинской пролив на самом деле спокойный и греки утрировали возможные опасности его прохождения. Однако, при более детальном рассмотрении этого вопроса оказалось, что это не так: пролив славится своими водоворотами, сложным рельефом, сильными течениями, вместе нередко создающими угрозу для небольших судов. Так, замой при соединении постоянного и приливно-отливного течения его скорость достигает 6-7 узлов.

Примеры из произведений писателей

Ты смело Сциллы и Харибды
И свет весь прежде проходил:
То днесь препятств какие виды?
И кто тебе их положил? (Г. Державин, «Флот») — кстати, фразеологизмы Державина

Харибда предместья Сент-Антуан и Сцилла предместья Тампль. (В. Гюго, «Отверженные»)

Уже на первых шагах он обнаружил особенную наклонность к выуживанию новостей, и хотя ремесло это в провинции небезопасно, однако он сумел так ловко проскальзывать между Сциллой и Харибдой, что ни с кем серьёзно не поссорился (М. Салтыков-Щедрин, «Мелочи жизни») — кстати, фразеологизмы Салтыкова-Щедрина

В тот час стопудовый
— Меж бредом и былью —
Гребли тяжело
Корабельные крылья.
Меж Сциллою — да! —
И Харибдой гребли.
О крылья мои,
Журавли-корабли! (М. Цветаева, «Благая весть») — кстати, цитаты Цветаевой

 

При всей экзотичности и мифологичности этих страшных существ, само попадание в подобную неприятную ситуацию регулярно происходит в нашей жизни. Поэтому это выражение не затерялось в веках, а продолжает, увы, пользоваться спросом.

В дополнение вы можете ознакомиться с обзором древнегреческих фразеологизмов, а также

со следующими материалами:

• фразеологизм «троянский конь»
• фразеологизм «ахиллесова пята»
• фразеологизм «яблоко раздора»
• фразеологизм «геростратова слава»
• фразеологизм «рог изобилия»

 

Буду признателен, если вы поделитесь с друзьями ссылкой на статью в социальных сетях. Воспользуйтесь кнопками сетей ниже. 

Комментарии также всячески приветствуются!

Добавить комментарий

Курс между Сциллой и Харибдой

В греческой мифологии Сцилла была морским чудовищем женского пола, живущим в пещере, которое пожирало моряков, которые шли слишком близко. Харибда была мифическим водоворотом у берегов Сицилии, напротив пещеры Сциллы. Сказать, что кто-то находится «между Сциллой и Харибдой», означает, что уклонение от одной опасности только подвергает другого опасности в другом направлении.

Двойная опасность Сциллы и Харибды напоминает о двух крайностях, присутствующих сегодня в жизни современной евангельской церкви. Некоторые люди восхищаются традициями; другие реагируют на это; само это слово вызывает внутреннее сопротивление. Последние по характеру тяготеют ко всему новому и современному; их коллеги почти рефлекторно отвергают новое и модное.

Поглощенный в пещере традиции или затянутый в водоворот нового

Для одного типа личности все, что называют «инновационным» или «творческим», является родоначальным. Доводы в пользу этого для них самоочевидны: что традиционно, то плохо по определению; все, что отличается, хорошо, потому что оно представляет собой отклонение от обычая. Этот личностный стереотип имеет свою полярную противоположность в отношении тех, кто инстинктивно реагирует на изменения или что-либо новое как на угрозу статусу-кво, которым этот человек дорожит. Немногие из нас вписываются в любую крайность.

Однако на спектре между этими двумя полюсами большинство из нас склоняется в ту или иную сторону, т. е. у нас есть диспозиционный уклон в ту или иную сторону. Это неплохо; это просто реальность. То, чему мы должны сопротивляться, — это бездумное следование нашим естественным склонностям (в каком бы направлении они нас ни вели), ибо в любой крайности есть большие ловушки. Любой тип личности мог бы привести работу Бога к разрушению и забвению (если бы не суверенный Бог, знающий, как поддерживать Свои цели и противодействовать невольной глупости Своих слуг). Сегодня культурный уклон сильно направлен в сторону нового и модного. Даже среди церковников нет недостатка в голосах, призывающих к переменам. Честно говоря, я часто (и буду) среди них. Мы не можем попасть в колею. В противном случае, когда пойдет дождь перемен, мы застрянем в грязи. И все же мы должны быть осторожны. Всякий раз, когда церковь обнаруживает, что поет о ней те же «мелодии», что и секуляризованная культура, она должна пересмотреть свои вкусы в «музыке». В этом случае, скорее всего, мы перестали быть агентами перемен и просто стали агентами — агентами культуры.

Признание мудрости, которая создала наши традиции

Необходимость сказать слово в этой атмосфере для просвещенного и вдумчивого уважения к традиции вызвала у меня Г.К. Честертона, «одного из самых знаменитых и уважаемых деятелей современной литературы». Честертон, блестящий человек, когда-то агностик, ставший набожным христианином, в своем известном небольшом томе под названием «Православие» пишет о совместимости демократии и традиции. Мне нравится его определение традиции: “. . . традиция есть только демократия, растянутая во времени. Это доверие консенсусу обычных человеческих голосов, а не какой-то изолированной или произвольной записи». Затем с испепеляющим остроумием добавляет: «Легко понять, почему к легенде относятся и следует относиться более уважительно, чем к исторической книге. Легенду обычно сочиняет большинство здравомыслящих жителей деревни. Книгу обычно пишет единственный сумасшедший в деревне». Позже он со всей серьезностью превозносит достоинства традиции: «Традиция означает предоставление права голоса самому малоизвестному из всех классов, нашим предкам. Это демократия мертвых. Традиция отказывается подчиняться мелкой и высокомерной олигархии тех, кто просто случайно ходит. Все демократы [он имеет в виду людей, которые верят в демократию] возражают против того, чтобы мужчины были лишены прав по причине рождения; традиция возражает против их дисквалификации из-за несчастного случая смерти. Демократия говорит нам не пренебрегать мнением хорошего человека, даже если он наш жених; традиция просит нас не пренебрегать мнением хорошего человека, даже если он наш отец». Традиция может представлять собой мудрость веков. Это может быть кодовое слово для неизменной истины Бога. Когда вещи оставались на своем месте в течение поколений, возможно, они заслужили свое содержание. Так что давайте не будем легкомысленно отходить от традиции. Возможно, Бог и мудрость соединили нас вместе.

Безумие слепого традиционализма

Но давайте всегда отказываться от традиционализма. Традиционализм — ложный друг почтенных традиций. Традиционализм — это слепая, рефлекторная привязанность к статус-кво, к нашей зоне комфорта, даже если она убивает. Точно так же не будем признавать роман только потому, что он другой. Пусть цена входа будет строже излюбленных культурных паролей: «новаторский» и «креативный». В нашем энтузиазме поступить иначе, давайте помнить, что относительно немногие «новые волны» выдержат испытание временем. Я знаю церковь в Калифорнии, которая 30 с лишним лет назад попала в тяжелую драму. Знаменитая калифорнийская любовь к новизне сделала эту церковь горячей достопримечательностью. Они думали, что потрогали вену. Поэтому они построили гигантское сооружение, приспособленное для этой цели и оборудованное скорее как столичный театр, чем как церковь. Проблема в том, что теперь это динозавр, и церковь уже давно умирает на корню. Они являются классическим примером реальности того, что по большому счету сегодняшним «горячим трендом» завтра станут костюмы из полиэстера. Давайте будем открыты для необходимых изменений. Но давайте не будем культовыми об этом. И попутно давайте помнить, что самые обязательные изменения — это те, которые приводят нас в большее соответствие с библейскими нормами,

Сцилла и Харибда: между страхом и отвагой

Опубликовано 23 августа 2018 г. 28 февраля 2022 г.

Доктор Стивен Л. Джонс

Ниже приводится перепечатка из блога «Размышление и выбор» Школы гуманитарных наук Хьюстонского баптистского университета.

Согласно греческой мифологии, Сцилла (произносится как SIL-ah) и Харибда (произносится kah-RIB-dis) были чудовищами, населявшими противоположные стороны водного канала, который иногда представляли как Мессинский пролив, отделяющий Италию от Сицилии. Сцилла, бывшая любовница Посейдона, была превращена в отвратительного зверя отравленными солями для ванн разгневанной жены Посейдона Амфитриты. Харибда была массивным подводным зверем, позже названным водоворотом, который пилил океанскую воду три раза в день и снова извергал ее. Морякам пришлось выбирать, как справиться с опасностью. Если вы подплывете слишком близко к Сцилле, она выхватит шесть человек с вашего корабля, но остальные выживут. Если вы подойдете слишком близко к Харибде, вы рискуете засосать и уничтожить весь свой корабль. «Застрял между Сциллой и Харибдой» был древним эквивалентом нашего «застрял между молотом и наковальней».

Трудный выбор между Сциллой и Харибдой. Сознательно ли вы вызываете смерть шести членов экипажа, чтобы спасти остальных? Или вы рискуете их жизнями в надежде спасти их жизни? Что интересно, когда я задаю этот вопрос своим ученикам, у всех сразу же возникает одна и та же реакция: Сцилла… логично. Логичнее потерять шестерых членов экипажа, чем всех. Они придерживаются Сциллы, даже когда я уточняю, что они намеренно и сознательно убивают шесть человек, чтобы остальные могли жить — благородная жертва, как они говорят. Потребности многих перевешивают потребности немногих. Свет начинает рассветать, когда один из них спрашивает: «Мы можем выбрать, кто эти шестеро, или Сцилла выбирает?» Перспектива оказаться в числе шестерых способствует переоценке ситуации. Если вы были одним из шести назначенных приманкой Сциллы, возможно, идея попытаться Харибда похожа на не слишком плохую идею.

Часто этот миф обсуждается как пример безвыигрышного сценария, чтобы научить людей, что иногда правильного ответа нет. Но я считаю, что это неправильный способ чтения. Выбор между Сциллой и Харибдой не связан с трудностью определенного выбора. Речь идет о том, что в разгар трудного выбора каждый из нас предпочел бы выбрать Сциллу, но мы должны выбрать Харибду. Мы капитаны своей жизни. Когда мы сталкиваемся с трудными проливами, мы лучше выбросим шесть мертвых тел за борт и будем двигаться дальше.