Понимая, что смерть все ближе, Гувер и товарищи по несчастью хотят сбежать из лагеря. Это опасное мероприятие — единственный шанс выжить в такой передряге. К беглецам присоединяется беглый негр, чьи шансы выжить еще меньше. У каждого из героев есть свои цели, и хотя не всем удастся их достигнуть, нужно приложить усилия и совершить попытку. Трое беглецов пытаются выжить и уйти от врага, но за каждый деревом в непроходимом лесу кроется опасность. 

Фильм “Битва в глуши” — это рассказ о жажде свободы и попытке выжить в условиях, когда шансов на выживание почти нет. Сержант Гувер, его друг и беглый негр объединяют усилия ради жизни, выживания в условиях войны. Каждый встречный может оказаться врагом, поэтому оружие нельзя выпускать из рук ни на секунду. 

Историческая драма Харви Лоури основана на реальных событиях и должна выйти в прокат в 2021 году. В фильме снялись Рэнди Уэйн, Эндрю Сили, Айзек С. Синглтон мл., Шон Стоун и другие актеры. Продюсером выступил Майкл Дэвис.

Дублированный трейлер “Битвы в Глуши” можно посмотреть прямо сейчас.

Битва при Ардагане :: Первая мировая война

Эрих Фридрих Вильгельм фон Людендорф

«Энвер-паша был очень даровитый человек и производил необыкновенное впечатление. Он был верным другом Германии. Между ним и мной существовала горячая симпатия. У него имелось солдатское понимание ведения войны, но не было основ и знания военного ремесла — не было школы. В турецких реалиях его большие военные способности не могли получить развития».

Цитата

Значение операции

Крепость Ардаган всегда имела важное стратегическое положение, прикрывая пути к Батуму и крепостям Эрзурум и Карс. Турецкое командование превратило Ардаган в сильно укрепленную крепость с фортами и люнетами. Взятие Ардагана было первым  крупным успехом российской армии на Кавказе в русско-турецкой войне 1877–1878.

Третий пункт плана Энвера-паши

Первая мировая война, Кавказский фронт. Прибывший в декабре 1914 года в Эрзурум  Энвер-паша имел план по разгрому русской кавказской армии,  занимавшей широкий фронт от Черного моря до Урмийского озера. Третьим пунктом плана предполагалось, что переброшенные в Аджарию части I Константинопольского корпуса будут обеспечивать всю операцию слева, для чего им необходимо было занять Ардаган. Захват города Ардаган помог бы разорвать связь русской обороны с линией Сарыкамыш-Карс и поддержать османскую армию в Сарыкамышском сражении.

Численность турецкого корпуса

Операцию при Ардагане с турецкой стороны возглавлял германский майор Август Стейндж. В западных источниках используется название турецкого корпуса как «I-го армейского корпуса», в турецких же источниках используется название «отряд Стейндж-Бея». Отряд был отдан под командование германского майора Штанке. Численность отряда точно не известна. Западные источники утверждают, что он составлял от 30000 до 35000 солдат, точных данных нет, но количество должно было  быть достаточно большим. I-й армейский корпус был переброшен в начале войны из Константинополя и расположился в Копа и других портах Чёрного моря южнее Батуми. Корпус пополнялся нерегулярными частями в округе Чорук (севернее Эрзурума).

Начало операции

Сарыкамышская операция началась 21 декабря 1914 года. А 25 декабря IX турецкий корпус подошел к Бардусскому перевалу, X корпус занял Пеняк, а бригады I Константинопольского корпуса повели наступление из Аджарии и заняли Ардаган,  разгромив отряд Генике, 3-ю пластунскую Кубанскую бригаду. Ардаган туркам удалось удержать за собой всего несколько дней.

25 декабря одним из первых турецких снарядов была разрушена единственная в Сарыкамышской группе радиостанция, а 27 декабря турки перерезали и телеграфную линию, соединявшую город с Тифлисом. Отсутствие связи с Сарыкамышем и взятие турками Ардагана ставило под вопрос безопасность Тифлиса.

Взятие Ардагана Сибирской казачьей бригадой Калитина

В начале боев из Тифлиса была переброшена в зону военных действий при Сарыкамыше Сибирская казачья бригада Калитина. 27 декабря  казачья бригада получила приказ выдвинуться из Ахалцихе и отбить Ардаган. Калитин собрал остатки разгромленного русского отряда и произвел рекогносцировку. Турок, находящихся в городе, прикрывали курдские разъезды.

30 декабря русские войска перешли в наступление. На следующий день была восстановлена связь с Тифлисом. При содействии частей ольтинского отряда, Сибирская казачья бригада, разгромив бригаду I турецкого корпуса, 3 января 1915 года кавалерийским ударом выбила противника из города Ардаган. В ходе боя турки потеряли убитыми 500 человек, еще 900 попали в плен. Штанке бежал в Ардануч. 18 января 1915 года некоторые выжившие в битве смогли спастись на своей территории. Другие нашли убежище в глуши округа Чорок.

Описание подготовлено по книге А.М. Зайончковского «Мировая война 1914–1918», изд. 1931 г.

в Тверской глуши белый маг уничтожил чёрного колдуна, а затем попытался разорвать себя на куски

Целитель Гаррис Шалашов (на фото) погиб от рук «белого мага», который обвинил его в сатанизме

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

“Сатане — сатанинская смерт!”

Село Игнашовка, глухая деревенька в Осташковских краях, взятая в кольцо неприступным, волшебным лесом, в начале октября превратилось в место мистического триллера, жуткого убийства, расправы над местным целителем или, как его здесь называли, колдуном и шаманом Гаррисом Шалашовым.

70-летнего таинственного старика изрубили топором и, для надежности, несколько раз пырнули ножом в сердце.. Убийца прибил к дверному косяку записку (орфография сохранена): “Я это ему за своего сына отомстил, который порчу навел и он погиб. И на меня порчу навел, за то, что я лечил людей бесплатно. А ему Сатане — сатанинская смерт!”

Помощник колдуна, питерский строитель, стал очевидцем расправы над своим гуру, выбежал из дома и позвонил по 02:

— Гарриса Петровича зарубили! Спасите, у этого убийцы-маньяка граната, сейчас всех нас взорвет!

В этом доме и погиб целитель

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

От Осташкова до Игнашовки — километров 50. Добраться до деревни осенью — ноша лишь для внедорожников. По ямам, ухабам, топям и буреломам этого края забытых людей и непуганых лесорубов оперативники лишь к вечеру оказались на подступах к селу. Из леса на встречу им выбежал обезумевший, окровавленный человек:

— Мужики, отвезите меня в город!

В ответ мужики заковали его в наручники и отвезли в СИЗО. Арестантом оказался “коллега” убитого, 47-летний Александр Сергеев (фамилию мы изменили, пока задержанный имеет лишь статус подозреваемого — Ред.) народный целитель из деревни, расположенной в 120 километрах от Игнашовки.

— Я белый маг, а он черный колдун! — До сих пор неистовствует в камере целитель Александр. — Он питался энергией людей! Он наслал порчу на мою семью! Сатане — сатанинская смерть!

В Осташкове следователи говорят, что такого убийства не припомнят. И, пока, не могут объяснить — что же на самом деле произошло.

— Он приехал к Шалашову, сказал, что хочет спину подлечить. Потом уехал, вернулся на следующий день. С гранатой, говорит, “за печкой нашел”… Выхватил наступательную РГД-шку и потребовал, чтобы целитель снял с его семьи порчу. Затем схватил топор и начал бить его по голове. Шалашов упал, но на этом дело не кончилось — подозреваемый несколько раз ударил его в грудь ножом. Потом написал записку, прибил ее к двери, а сам побежал в лес “взрываться”, с собой покончить хотел… Местные слышали взрыв в лесу, но где именно это произошло мы, пока, не установили. В общем выбежал он из леса живой прямо к нам в руки. Нога у него была повреждена, говорит — взрывом. Ничего серьезного.

Руководитель Осташковского следственного отдела Дмитрий Кочановский уверен, что без психиатрической экспертизы в этом деле не обойтись

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

— Учитывая то, что задержанный при допросе объяснил, что убил этого человека в связи с тем, что тот навел на него порчу и психическое состояние его здоровья вызывает сомнения, по делу назначена психиатрическая экспертиза, которая и решит вопросы о его вменяемости, — объяснил “Комсомолке” руководитель Осташковского межрайонного следственного отдела Дмитрий Кочановский. — В настоящее время проводятся следственные действия направленные на сбор доказательной базы по делу.

А вдалеке топоры лесорубов звучат…

Когда полтора десятка лет назад в Игнашовку приехал гость из Питера, бывший фельдшер, седовласый мужчина с необычным именем Гаррис, местные отнеслись к нему настороженно.

— Чего ему здесь понадобилось, в нашей глуши, странно все это.. — шептались они.

Гаррис Шалашов был фельдшером, а стал целителем

И то правда — мест на Селигере, где, обычно, обустраиваются приезжие москвичи и питерцы достаточно. Лучших, чем Игнашовка, мест. С дорогами, магазинами, близостью озера, пристанями, со многими атрибутами цивилизации. Иное дело Игнашовка.

— У нас чтобы заплатить за свет — 15 километров надо идти, за хлебом и продуктами за семь километров с рюкзаками ходим, телефоны здесь мобильные не работают, только и развлечений — что слушать как бригады лес вдали валят, — Тамара Михайловна уже стала местной, давным давно перебралась сюда с мужем из Питера помогать его отцу по хозяйству.

Но, вскоре, игнашовцы (их здесь всего пять человек) поняли, что приезд Гарриса им во благо.

— Он целительством занялся, массаж делал, банки ставил, к нему толпы начали приезжать, и жене моей помог, спину вылечил, бесплатно — с благодарностью вспоминает игнашовец Александр Хрусталев. — Сколько с других брал — не знаю. Но зарабатывал вроде нормально. Зимой бывало трактор нанимал, чтоб сюда с трассы дорогу почистить, а то ведь у нас края непролазные…

Шаман, как за глаза стали называть его местные, оказался человеком предприимчивым. Привез параболическую антенну и в деревеньке появился Интернет. Создал свою страничку в Сети и там появилась реклама его услуг: “Добиваться удивительных результатов при работе с клиентами Гаррису Петровичу удаётся благодаря комплексному подходу с применением двух уникальных методов лечения: парапсихологическому (биоэнергоинформационному) воздействию на тело человека и физическому воздействию при помощи вакуум-градиентной терапии”.

Так и лечил — массажем, банками, целебными травками и биоэнергетикой. Проще — был стандартным экстрасенсом, если можно так сказать.

В Игнашовке Гаррис Шалашова называли колдуном и шаманом

— Для нас он ничего плохого не делал. Сыну спину лечил — массаж и банки ставил с картошкой, и спиртовые. Для нас он ничего не заколдовал, но спину подлечил. У него сперва визитка была вроде как психотерапевт, а потом стала визитка костоправа, — по-доброму посмеивается Николай Иванов, которому пришлось быть понятым в финале реальной битвы деревенских экстрасенсов.

Он вспоминает, как зашел в дом, увидел там тело колдуна, окровавленные топор, нож, и, невольно, крестится:

— Не заслужил никто такой смерти…

Когда я уходил из Игнашовки (да-да, туда и оттуда — только пешком) местные вспомнили, что более десяти лет назад у них убили семью — пожилых мужа с женой.

— Солдаты это сделали, из Новгородчины (деревня находится на границе с Новгородской областью — Ред.). Сбежали из части, искали чем поживиться, вот и ограбили стариков, зарезали и дровами тела завалили…

Второе убийство, пусть и за пару десятилетий, для игнашовцев уже слишком. Коренная селянка баба Тамара смотрела на меня ярко голубыми глазами и шептала — “Я боюсь…”.

“В психушке его заколют, в овощ превратится!”

За 120 километров от Игнашовки, в микро-деревеньке на три двора, за высоким металлическим забором живет жена целителя Александра, в одночасье превратившегося в убийцу. Зовут её Любовь. Во двор женщина не пускает, но соглашается поговорить. Она напугана и постоянно спрашивает:

— Что теперь с Сашей будет? В психушке его заколют лекарствами, в овощ превратится…

Она уже сейчас уверена, что мужа, после проведения психиатрической экспертизы, признают невменяемым. Хотя говорит, что вел он себя абсолютно нормально.

— Он семью нашу обеспечивал, перевозками леса занимался, хозяйственный, хороший… Выпивал как все, но в запой не уходил, раз в неделю выпьет, на следующий день отходит, потом неделю держится. Потом опять может сорваться. Но в последнее время срывов не было. Как крестился в августе — стал держаться.

Покрестился Александр специально для того, чтобы целительством заниматься. Любовь говорит — дар у него, руками, не дотрагиваясь до человека, почти любую хворь мог снять.

Любовь боится, что ее мужа-целителя теперь напичкают лекартсвами

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

— Люди говорили, что помогает.Чтобы заниматься целительством, он обязательно должен был быть крещеным. Хотел лечить бесплатно, без личной выгоды.

Год назад, 15 октября, в их семье случилось горе — в аварии погиб сын Боря. Александр, который был в машине как пассажир, выжил, и, с тех пор, постоянно винил себя в происшедшем.

— Ему надо было в тот день по делам куда-то ехать. Он говорит — если б Борьку не попросил подвезти — сынок наш жив-бы остался.

— С чего он взял, что тот целитель на вашу семью порчу навел и виноват в смерти сына?

— Я не знаю с чего это он взял, но … похоже на то, что дед был… В общем, может это и плохо, про покойников плохо не говорят, но тот дед просил Сашу даже девок привезти молодых. Мол он их будет лечить, а расплачиваться они будут… И даже меня предлагал ему привезти. Может Саша на него и обозлился за это?

— Зачем он вообще к нему поехал, спину лечить?

— Да нет, вроде. Хотел целительству у него подучиться. Не знаю, что уж там меж ними произошло…

Битва экстрасенсов – конкуренция или одержимость?

Действительно, что могло произойти меж двумя целителями в этой “битве экстрасенсов”?

Они не были конкурентами, врачевали за 120 километров друг от друга, общей клиентуры не имели, один лечил за деньги, другой – бесплатно. Причем тот, другой, занялся целительством всего месяц назад, себя не рекламировал, кто обращался того и лечил. Говорят – успешно. Он неопытен, и поехал к колдуну Гаррису именно чтобы узнать побольше да сноровки в новом для себя деле поднабраться.

Гаррис (человек амбициозный, 17-лет целительства, ореол затворника, большая клиентура), вполне мог снисходительно отнестись к паранормальному новичку и обидеть его неловким словом или насмешкой.

Ведь что мы знаем о так называемых целителях? Что мы знаем о том, что у них на самом деле в голове? Ответ, наиболее вероятный мотив, причину зверского убийства колдуна, нам подсказал «коллега» убийцы и убитого, тверской целитель Владимир Бакушин.

— Целители очень ревностно, до безумия относятся к своей работе. Сами себя возвышают на столько, что становятся психически не здоровы. Их самолюбие граничит с безумием. И если это самолюбие уязвить – жди беды, реакция будет очень жесткой, граничащей с безумием. Я думаю, что жертва, целитель о котором вы пишете, уязвил, посмеялся над гостем, который хотел стать его учеником. И, в порыве ярости, уничтожил его. Не как конкурента, а именно как обидчика. В этой трагедии виноваты оба. Умнейший допустил такую ситуацию, а слабейший не смог уступить, поддался гневу и убил.

Что тут скажешь – такое объяснение кажется наиболее вероятным. Объяснить свой поступок может лишь сам целитель Саша, но он все твердит: “Сатане — сатанинская смерть!”. Хотелось бы сказать — “Следствие во всем разберется”, да вот только здесь, пожалуй, и “сам черт ногу сломит”.

некогда в Игнашовке было 100 дворов. Теперь осталось жить пять человек

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

Николаю Иванову пришлось быть понятым в доме целителя

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

В Игнашовку по волшебству не попадешь — приходится сталкиваться с непролазной реальностью

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

Бабушка Тамара боится жить в Игнашовке — два убийства за два десятка лет это, по местным меркам, много

Фото: Алексей КОСОРУКОВ

Карта местности, где произошла трагедия (изменяемый масштаб)

167

Макгоуэн, Самуэль Википедия

Самуэль Макгоуэн (англ.  Samuel McGowan; 19 октября 1819 — 9 августа 1897) — американский юрист, политик и военный, участник мексиканской войны, генерал армии Конфедерации в годы американской гражданской войны. Командовал южнокаролинской бригадой в составе «Лёгкой дивизии Хилла», был ранен несколько раз. После войны был избран в Конгресс США, но отказался от должности и служил в верховном суде Южной Каролины.

Ранние годы

Макгоуэн родился в семье ирландского происхождения в южнокаролинском округе Лоренс. Его отец был крупным фермером, и согласное его воле Макгоуэн стал изучать право. В 1841 году он окончил Южнокаролинский Колледж, где был членом студенческого Клариософического Общества. После колледжа он изучал право в Аббвиле и был допущен к юридической практике. В предвоенные годы он работал партнёром Томаса Перрина, а также принимал участие в политической жизни штата. Когда началась война с Мексикой, он добровольцем вступил в армию, где стал рядовым южнокаролинского полка

После войны Макгоуэн вернулся к юридической практике в Аббвиле, а в 1851 году женился на Сьюзан Кэролайн Уордлоу (1827—1878), дочери Дэвида Уордлоу, который в 1861 году станет одним из подписавших постановление о сецессии Южной Каролины. В их семье родилось семь детей, только двое из которых дожили до совершеннолетия: Сьюзан Элла Уордлоу Макгоуэн (1856—1898) и Уильям Кэмпбелл Макгоуэн (1858—1898).

Гражданская война

В 1861 году после сецессии Южной Каролины, Макгоуэн стал бригадным генералом армии штата. Он командовал одной из бригад армии Борегара во время осады форта Самтер.

Когда южнокаролинские части были переданы в армию Конфедерации, Макгоуэн присоединился к армии Борегара в Вирджинии. Он стал добровольцем-адъютантом при генерале Милледже Бонеме и в этой должности участвовал в сражениях при Блэкбернс-Форд и при первом сражении при Булл-Ран. Весной Макгоуэн вернулся в Южную Каролину и получил звание подполковника 14-го Южнокаролинского пехотного полка. Полк был размещён на побережье, где 11 апреля 1864 года полковник Джеймс Джонс подал в отставку, и Макгован стал полковником и командиром полка.

В мае полк Макгоуэна был направлен в Вирджинию и 27 мая включён в южнокаролинскую бригаду Макси Грегга, которая стала частью Лёгкой дивизии Хилла. Макгован командовал своим полком во время Семидневной битвы и был тяжело ранен картечью во время сражения при Гэинс-Милл. Он остался в строю и участвовал в сражениях при Глендейле и Малверн-Хилл. Затем дивизия Хилла была переброшена в северную Вирджинию, где 30 августа Макгоуэн участвовал во втором сражении при Булл-Ран и снова был тяжело ранен.

Из-за ранения Макгоуэн пропустил Мерилендскую кампанию и сражение при Энтитеме, но вернулся в строй вскоре после и возглавил свой полк во время сражения при Фредериксберге 12 декабря 1862 года. В этом бою погиб бригадный командир Грегг и генерал Ли предложил Уэйду Хэмптону возглавить бригаду, однако тот отказался. Тогда бригаду передали Макгоуэну, который уже отличился решительностью и энергичностью. 14-й Южнокаролинский он передал Эбнеру Перрину. В январе ему было присвоено звание бригадного генерала (датированное 17 января) и он стал постоянным командиром южнокаролинской бригады, которая к весне 1863 года состояла из пяти полков:

Во время сражения при Чанселорсвилле бригада Макгоуэна участвовала во фланговом марше корпуса Джексона во фланг Потомакской армии, но была задейстсована только на следующий день, 3 мая, когда дивизия Хилла (под командованием Генри Хета) штурмовала позиции федеральной армии на Чанселорсвиллском плато. Бригадам Макгоуэна и Арчера удалось ворваться в укрепления противника, но их фланги оказались открыты, и бригадам пришлось отступить. «Много ценных офицеров и рядовых было потеряно во время этой атаки, — писал Хет в рапорте, — и особенно во время отступления. Именно в это время был ранен генерал Макгоуэн и командование его бригадой перешло полковнику Эдвардсу, который был серьёзно ранен сразу после принятия командования. Командование бригадой Макгоуэна теперь перешло полковнику Хамильтону, командиру 1-го Южнокаролинского полка, который командовал бригадой до конца сражения»^[1].

Сражение в Глуши

Из-за ранения Макгоуэн пропустил Геттисбергскую кампанию и сражения осени 1863 года. Он вернулся в строй только в феврале 1864 года, и его бригада стала частью дивизии Кадмуса Уилкокса в составе III корпуса Хилла. В мае Грант перешёл Потомак и начал Оверлендскую кампанию; генерал Ли отправил на перехват корпуса Юэлла и Хилла. Дивизии Хета и Уилкокса наступали на запад по Ориндж-Пленк-Роуд и 5 мая после 10:30 дивизия Хета вступила в бой с противником, а дивизия Уилкокса закрыла разрыв между корпусами. К вечеру Хет израсходовал все резервы и генерал Ли отправил ему на помощь бригады Макгоуэна и Скейлса. Бригада Макгоуэна наступала прямо по дороге, так что три полка шли с северной стороны и два с южной. Левее пошла в бой бригада Скейлса. Было 17:30. Обе бригады скоро столкнулись с упорным сопротивлением федеральных частей и вскоре потеряли связь друг с другом, так что их фланги оказались открыты. Два правых полка Макгоуэна приостановились первыми. Три левых наступали успешнее и опрокинули первую линию федеральной армии, но удержать эту позицию шансов не было, и они стали отходить. К 18:00 перед позициями Макгоуэна и Кука появилась дивизия Гиббона^[2].

В 18:30 на помощь Хету пришли бригады Томаса и Лэйна. Бригада Лэйна отправилась на южный фланг, на который уже наступала дивизия Барлоу. Лэйн сразу же попал в трудное положение и в этот же момент Макгоуэн получил приказ на отход, что открыло левый фланг Лэйна. Лэйн был вынужден отступать^[3].

Утром 6 мая бригада Макгоуэна занимала плохую позицию и не имела земляных укреплений. Около 05:00 Потомакская армия начала наступление. Первым попал под удар правый фланг Хилла (бригада Скейлса), а затем центр (бригада Томаса)^[4]. Отступление всего правого фланга поставило в безвыходное положение левый фланг — бригаду Макгоуэна. Она была атакована с фронта и правого фланга. Бригада отошла без паники и спешки. Южнокаролинцы отступили, понимая бессмысленность держаться на этой позиции^[5]. Весь корпус Хилла начал отходить. Генерал Ли лично пытался остановить бегущих. Заметив в толпе генерала Макгоуэна, он спросил «Боже мой! Генерал Макгоуэн, неужели это ваша великолепная бригада бежит тут, как стадо гусей?». Макгован ответил: «Генерал, мои люди не разбиты. Им нужно только место, чтобы построиться, и они будут сражаться хорошо, как всегда»^[6].

Федеральная атака полностью дезорганизовала бригаду Макгоуэна и она утратила боеспособность до конца сражения.

Сражение при Спотсильвейни

После сражения в Глуши Грант попытался обойти правый фланг армии Ли, но был остановлен у Спотсильвейни. На этой позиции дивизия Уилкокса занимала правый фланг Северовирджинской армии. 12 мая федеральный корпус Хэнкока прорвал оборону южан в центре у «подковы мула» и Ли начал перебрасывать подкрепления на участок прорыва. Около 08:00 к подкове Мула подошла бригада Макгоуэна. Она пошла в бой, но сразу начала нести тяжёлые потери. Был ранен сам Макгоуэн, затем заменивший его полковник Брокман, и командование перешло к полковнику 14-го Южнокаролинского, Джозефу Брауну. Понимая, что выживание бригады зависит от быстрого захвата вершины «угла», Браун бросил в атаку 1-й и 13-й Южнокаролинский, которые сумели отбить угол. Эта атака заставила отступить федеральную Эксельсиорскую бригаду^[7]. Бригада Макгоуэна заняла правую сторону «подковы мула», известную как «Кровавый угол» и держалась на этой позиции около 12 часов. Сам Макгоуэн, по его словам, не был непосредственным свидетелем этих событий.

13 мая, около 2 часов ночи, неожиданно рухнул дуб, который рос немного западнее «Кровавого угла». Оказалось, что его ствол, толщиной около 55 сантиметров (22 дюйма), был полностью измочален федеральными пулями. После сражения генерал Нельсон Майлз передал обломок этого дуба в артиллерийский музей. В 1888 году дуб был передан в Национальный музей американской истории^[en][8][9]. Этот же дуб (толщиной 22 дюйма) упоминается в рапорте Макгоуэна, но согласно рапорту он рос позади позиций южнокаролинской бригады и упал в полночь, травмировав несколько рядовых 1-го Южнокаролинского полка^[10]. Гордон Реа писал, что почти каждое федеральное подразделение в районе Угла утверждало потом, что именно его огнём был свален этот дуб^[11].

Ранение Макгоуэна было не серьёзным, но он выбыл из строя до 15 августа. После возврата к командованию он участвовал в обороне Питерсберга, в отступлении к Аппоматтоксу, и был во главе бригады во время её капитуляции при Аппоматтоксе.

Послевоенная деятельность

После капитуляции армии Макгоуэн вернулся в Аббвил, к своей семье, и снова занялся юридической практикой. В 1865 году он был избран в Конгресс США от Консервативной партии Южной Каролины, но не попал в Конгресс из-за противодействия республиканского большинства^[12].

19 сентября 1878 года его жена Сьюзан умерла в возрасте 51 года. Его дочь Сьюзан в те годы вышла замуж за Уильяма Кристи Беннета и в их семье было пять детей. Она пережила отца на год. В 1879 году Макгоуэн был избран в верховный суд Южной Каролины, но не был переизбран в 1893 году.

Он умер в Аббвиле в 1897 году в возрасте 77 лет и был похоронен на кладбище Лонг-Кэйн-Семетери.

Примечания

1. ↑ Чанселорсвиллский рапорт Хета
2. ↑ Rhea, 1994, p. 225—232.
3. ↑ Rhea, 1994, p. 233—236.
4. ↑ Rhea, 1994, p. 283—287.
5. ↑ Rhea, 1994, p. 287—290.
6. ↑ Дуглас Фриман. History Fails to Repeat Itself (англ.). Дата обращения: 9 мая 2018.
7. ↑ Spotsylvania, 1997, p. 272—275.
8. ↑ Kennedy, 1998, p. 285.
9. ↑ Spotsylvania stump (англ.). Smithsonian Institution. Дата обращения: 10 июля 2017.
10. ↑ Samuel McGowan. Report of Brigadier General Samuel McGowan, C. S. Army (англ. ). War of the Rebellion. Дата обращения: 16 июля 2017.
11. ↑ Spotsylvania, 1997, p. 292.
12. ↑ Samuel McGowan

Литература

• Kennedy, Frances H. The Civil War Battlefield Guide. 2nd ed. — Boston: Houghton Mifflin Co., 1998. — … p. — ISBN 0-395-74012-6.
• Rhea, Gordon C. The Battle of the Wilderness May 5 — 6 1864. — Baton Rouge and London: Luisiana state University Press, 1994. — 512 p. — ISBN 0-8071-1873-7.
• Rhea, Gordon C. The Battles for Spotsylvania Court House and the Road to Yellow Tavern May 7 — 12 1864. — Baton Rouge and London: Luisiana state University Press, 1997. — 483 p. — ISBN 0807121363.
• Warner, Ezra J. (1959), Generals in Gray: Lives of the Confederate Commanders, Baton Rouge, LA: Louisiana State University Press, ISBN 978-0-8071-0823-9

Ссылки

Приложение — Коммерсантъ Туризм (23271)

Для подавляющего большинства российских туристов Франция — это Париж и Лазурный берег. Но, как выяснил специальный корреспондент Ъ ВЛАДИМИР ГЕНДЛИН, это вредное и ошибочное заблуждение. Хотите узнать настоящую Францию — езжайте в провинцию, в какой-нибудь малоизвестный сельский городишко. Да хоть в Коньяк, что в департаменте Шарант.

Непутевые в Пуатье

Попасть в Коньяк и легко, и сложно. Как это ни смешно звучит, но по дороге в Коньяк вас ждут слишком сильные соблазны. Департамент Шарант находится в регионе Пуату-Шарант, и по пути в этот Пуату советуем слезть с поезда в городе Пуатье (скоростной поезд TGV домчит вас до Пуатье из Парижа со скоростью 200 км/ч за полтора часа).

Для образованных Пуатье известен своей битвой при Пуатье. Для особо образованных — двумя битвами. Первая состоялась в 732 году, когда франки встретили сарацинов и отправили их обратно — домой в Испанию. Если бы не франки, то Европа сегодня говорила бы по-арабски.

Вторая случилась во время Столетней войны между французами и англичанами. В 1356 году французы блокировали в районе Пуатье войско Эдуарда Черного Принца, разорявшего юг Франции, и совсем уже было собрались уничтожить английское бандформирование. Для участия в зачистке, в которой французы имели тройное превосходство (16-20 тыс. против 6 тыс.), прибыл сам король Иоанн II Валуа Добрый с дофином Карлом и со всеми своими маршалами. Но Иоанн Добрый был редким недотепой, проигравшим все свои битвы. Первым делом английские лучники убили его маршалов Клермона и Одрегема, вторым — разбили войско французов, третьим — взяли в плен Иоанна и его сына. Как водится, в борьбе добра и зла наши опять победили.

Такая борьба за территориальную целостность (вкупе с возросшими налогами на выкуп короля из плена) вызвала определенные вопросы у французских трудящихся, которые они поставили ребром сначала в ходе Парижского восстания, а затем во время Жакерии. В ходе этих событий численность населения Франции существенно сократилась, а треть территории страны отошла к англичанам. И если б не Жанна д’Арк, сегодня во Франции говорили бы по-английски.

Но не этим нынче славен Пуатье. Во-первых, сам город очень живописен: по обе стороны речки Клен высятся две горы, к которым непонятным образом прилепились дома из желтого туфа. Во-вторых, в пригороде Пуатье находится Futuroscope — крупнейший в Европе парк оптических иллюзий.

Говоря проще, это два десятка кинотеатров, где можно посмотреть кино либо в режиме 3D (стереокино), либо в режиме dinamic. И то и другое дает эффект присутствия — вы лично оказываетесь на борту Международной космической станции, в стае перелетных птиц, в разборках мультяшных героев. Мне тоже казалось это глупостью — ехать во Францию смотреть кино. Но теперь мне искренне жаль людей, смотрящих голливудские блокбастеры в элитных кинотеатрах — они ничего в своей жизни не видели. Намного увлекательнее почувствовать себя в роли прицепа к роялю, управляемому безумным пианистом и несущемуся по крутым улицам Сан-Франциско, сшибая встречные автомобили, магазины, гаражи, полицейских, детей, стариков и инвалидов. .. Да что там говорить! Когда на вас стереоочки, а сиденье движется в такт экшну, ваш вестибулярный аппарат на голубом глазу верит, что это именно вы летите над ущельем, мчитесь на гоночном авто, падаете с обрыва и делаете еще много чего, о чем втайне мечтали всю жизнь.

Эти развлечения разделяют и стар и млад Франции, Англии, Германии, Испании и Италии, приезжающие на выходные. В стоимость отеля на два дня (€57 за одного взрослого и €29 за ребенка) входит свободное посещение всех аттракционов. Цены указаны в несезон (с 30 августа по 2 апреля), так как в сезон там делать нечего — очереди в кинотеатры часа на два.

Шарахаясь в Шаранте

Дальше наш путь лежит в столицу Шаранта город Ангулем. Шарант — сельскохозяйственная провинция с пейзажами, словно сошедшими с полотен Эдгара Дега: утро, туман, поле, кони, люди… В общем, Дега ничего не наврал.

Сами шарантцы пользуются во Франции славой простодушных лежебок, если не лентяев. Они обожают отдыхать на пленэре, любуясь на прекрасный бельвю, удить рыбу или купаться в сонной речке Шаранте, бродить или катиться на велосипеде по сельским тропинкам. Пленэр и бельвю здесь сильно напоминают Липецкую или Пензенскую область.

Но в отличие от наших окрестностей здесь в архитектуре преобладает романский стиль — даже обычный сельский домик выглядит как крепость. Длинные, но узкие, словно бойницы, окна, спиральные лестницы на верхние этажи словно высечены в тесных каменных нишах, где у вас сразу начинается приступ клаустрофобии, а поднявшись на несколько витков вверх, вы начинаете чувствовать себя штопором.

При прогулке по реке впечатляют мосты с арочными сводами, какие строили римляне. Еще архаика — шлюзы, по сей день управляемые вручную. По всей Шаранте их настроили 19 штук еще в XVI веке при Генрихе IV — главный министр Сюлли пытался улучшить водные артерии, по которым шарантцы сплавляли к Атлантике вина, соль, шкуры и пшеницу на своих парусных баржах — gabares. На этих gabares, которые со времен Средневековья по сей день строятся в городке Сен-Симон, сегодня катаются туристы.

Но вот мы и в Ангулеме. Типичный французский городок — уютный, тихий, древний, похож на музей архитектуры. Это крупнейший индустриальный центр между Пуатье и Бордо, здесь работают электромеханические и упаковочные заводы, типографии. Население этого центра (46 тыс. человек) могло бы уместиться в скромном московском микрорайоне.

Исторического наследия тут столько, что в 1855 году архитектор Эдуард Варен без зазрения совести переделал замок Каролингов X века в крытый рынок. Рекомендую пройтись по кривым каменным улочкам справа от мэрии — их названия звучат как в рассказах про Незнайку: улица Солнца, Зеленого Колокольчика, Трех Печек, Женевская. Здесь расположены уютные ресторанчики, кафешки, бары, где можно занять столик прямо на мостовой, а можно расположиться на балкончике на втором или третьем этаже, чтобы сверху обозревать туристическую тусовку.

Но если пройти дальше, вы окажетесь в древнем заброшенном городе, где нет ни магазинов, ни кафе, а одни лишь каменные стены домов-крепостей и брусчатка. Если нырнуть в арку, то можно заблудиться в сложных переходах внутренних двориков, и даже трудно понять, живет ли кто-то в этих каменных джунглях. Говорят, не просто живут — за фасадами этих домов люди даже устраивают садики с бассейнами.

Но не этим нынче славен Ангулем. Этот городишко — европейская столица комиксов. На всем пути вы видите стены домов, разрисованные сюжетами из популярных в Европе комиксов. А в конце января здесь проводится ежегодный фестиваль комиксов (в этом году он собрал более 200 тыс. гостей, то есть ангулемцы оказались в меньшинстве). Вообще, вся жизнь ангулемца проходит на фоне сплошных фестивалей — патриотических, музыкальных, птичьих, старинных машин, гастрономических. А летом по четвергам вас ждут уличные шоу, в которых вынуждены участвовать все, кто не успел спрятаться.

Рожденные в Коньяке

Из Ангулема ведет много дорог — на север Шаранта, в горы Лимузина, где добывают дуб для бочек, где хранят вина и коньяк; на восток, где еще в прошлом веке заканчивался французский язык и начинался аквитанский и где во время второй мировой отсиживалось французское Сопротивление; на юг, в Монморо, где когда-то вольготно чувствовали себя сарацины (в старину город назывался Mont des Maures — Гора Мавров).

Но нам на запад — в Коньяк. Это чистый, ухоженный и старинный городок — первый замок был построен в 950 году на берегу Шаранты для защиты от норманнов. Сегодня здесь расположены хранилища всех коньячных домов Франции.

Говорят, что воздух в Коньяке перенасыщен алкогольными парами, мол, так и шибает в нос. Не знаю. Это может почувствовать лишь абсолютно трезвый человек — но кто ж ездит в Коньяк, чтобы его нюхать? Однако пары коньяка не миф: представители дома Otard, организовавшие нашу поездку, пожаловались, что «ангелы» только у них выпивают 300 тыс. бутылок в год (потери от испарений коньяка здесь называют «долей ангелов»). В этих испарениях комфортно чувствует себя грибок Torula Coniacencis, покрывающий дома города характерным черным осадком.

Все коньячные дома зовут на экскурсии в свои хранилища. Но именно Otard может гордиться тем, что владеет замком Chateau de Cognac, положившим начало городу. Трехметровые стены замка позволяют поддерживать уникальный микроклимат, необходимый для правильной выдержки коньяка. С другой стороны, история замка неразрывно связана с историей Франции и в том числе с историей французского коньяка.

Вопрос на засыпку: чем отличается коньяк от, скажем, арманьяка? Ну вот, к примеру, арманьяки с бургундцами в свое время чуть не погубили Францию, развязав гражданскую войну ради контроля за слабоумным королем аккурат посреди Столетней войны — и тем самым чуть не сдали страну англичанам. И если б не Жанна д’Арк, сейчас бы во Франции все говорили бы по-бургундски. В общем, типичное французское легкомыслие. И по сей день так: пьешь арманьяк или бургундское — и какая-то легкость в голове, предчувствие гражданской войны, что ли…

А вот коньяки себе такого не позволяли — напиток это благородный, выдержанный, с тонким вкусом, понятным лишь истинному ценителю. Одно название чего стоит: ну не могут французы, народ деликатный и куртуазный, обозвать свой город Портвейном «Алабашлы» или, упаси Боже, Бренди.

Конечно, никакой династии Коньяк не было в помине — был город Коньяк, где лишь в XVII веке стали делать напиток коньяк. Однако благородство не отменяется: Шато де Коньяк издревле был яблоком раздора французских и английских королевских династий — Валуа и Плантагентов (здесь в 1190 году Амели де Коньяк вышла замуж за Филиппа Фалконбриджа, незаконнорожденного сына Ричарда Львиное Сердце).

А в 1494 году в одном из покоев замка даже родился самый настоящий король — Франциск I, один из самых просвещенных вождей французского народа. Проведя детские годы в Коньяке, Франциск рано сделал карьеру — уже в 21 год стал королем Франции. И первым своим указом велел отремонтировать замок Коньяк — раньше, чем другие свои резиденции (Шамбор, Блуа, Фонтенбло, Лувр). И в дальнейшем жизнь его прошла красной нитью через Коньяк. Именно сюда он привез свою жену Кло, дочку Людовика XXII, оставившую ему семерых детей (один из них, Генрих II, унаследовал его трон).

Увы, личная жизнь-жестянка этого почтенного политика не задалась. Кло умерла в 25-летнем возрасте. Через два года в том же замке Коньяк Франциск принял роковое решение, оказавшее фатальное влияние на его личную жизнь,— затеял сговор с европейскими послами против короля Испании Карла V Габсбурга, чтобы вместо него баллотироваться в императоры Священной Римской империи (средневековый аналог ЕС). Кончилось дело плохо: в битве при Павии Карл взял Франциска в плен и, что намного хуже, женил на своей сестре Элеоноре Австрийской. Побитый и женатый, Франциск повез благоверную знакомиться с матушкой Луизой Савойской — естественно, в Коньяк, куда же еще?

Он правил 32 года, первым стал строить вертикаль власти, известную позже как абсолютизм и «старый порядок», душил протестантов, слыл большим любителем женщин, наук и искусств, дружил с Леонардо да Винчи, спонсировал открытие Канады Жаком Картье в 1534 году. .. Умер он после тяжелой, продолжительной болезни, вызванной, видимо, одним из своих увлечений. Sic transit gloria mundi — родился в Коньяке, помер от сифилиса.

В дальнейшем в замок наносили визиты потомки Франциска — Катерина Медичи, королева Марго, а также ее преемница на посту жены Генриха IV Мария Медичи, их сынишка Луи XIII. В конце XVIII века замок стал тюрьмой для английских пленных в Семилетней войне за Канаду — на стенах замка остались их надписи, сравнительно пристойные по содержанию. А после революции 1789 года замок был приватизирован потомком тех самых норманн, против которых был изначально построен. Барон де Отар, потомок викингов и завоевателей Англии, приобрел замок в 1796 году для производства коньяка. Увы, нынешние владельцы, концерн Bacardi-Martini, давно ничего не слышали о представителях семейства Отар.

Пора домой, в Париж, но этот путь лучше проделать через Ла-Рошель — портовый город на Атлантике, процветавший сначала благодаря торговле солью, затем рабами из Африки. Битва за независимость Ла-Рошели, оплота гугенотов, окончилась полной победой Ришелье и абсолютизма, и главный вклад в эту победу, как мы знаем из Дюма, внесли три мушкетера. Сегодня это очень живописный город, с бурной ночной жизнью, толпами туристов, с фортом Байярд неподалеку, джазовыми фестивалями, рыбными рынками и запахами океана. До Парижа — три часа езды.

Адская громкость в немецкой глуши: тяжелый метал ″оккупирует″ Вакен | Немецкая музыка: от классики до современных стилей | DW

Самый большой в мире фестиваль тяжелого метала под открытым небом Wacken Open Air проходит с 1990 года в деревне Вакен в федеральной земле Шлезвиг-Гольштейн. В первый год на фестиваль приехали несколько сотен человек — шесть групп играли на поле, где обычно пасутся коровы, в окрестностях деревни, которая насчитывает менее двух тысяч душ. В наши дни в Вакене собираются уже несколько десятков тысяч, играют около сотни групп, а билеты распродаются за год вперед.

В среду, 29 июля, в Вакен прибыл специальный поезд Metal Train, доставивший на Wacken Open Air 800 металистов с юга страны. Участники со всей Германии и из-за рубежа начинают съезжаться еще до официального открытия, которое в этом году приходится на 30 июля, чтобы не только без спешки обустроиться, но и послушать традиционное выступление духового оркестра местного пожарного отделения Wacken Firefighters. Всего в программе 26-го по счету фестиваля значатся около 100 музыкальных групп. По данным организаторов, в этом году число гостей составит около 80 тысяч человек.

Деревушка Вакен расположена на полпути между Гамбургом и Фленсбургом, на севере Германии с характерными для него пейзажами: заливными лугами, полями и изредка перемежающими равнинный ландшафт деревьями. Во время слета металистов Вакен сам становится пригородом в 40 раз большей по размеру фестивальной деревни Holy Wacken Land с ее многочисленными сценами и гигантским кемпингом.

Мирная оккупация

Фестиваль продолжается четыре дня и 24 часа в сутки. Даже когда на рассвете отыграла последняя группа, действие перемещается со сценических ареалов на территорию кемпинга. Сон откладывается на потом, как, впрочем, принятие ванны и пополнение организма здоровой пищей. Главным поставщиком калорий становится пиво, порой также идут в ход жареная колбаса и консервы. Главное здесь — музыка и атмосфера. Несмотря на кажущийся опасный внешний вид металистов, десятками тысяч приезжающих в Вакен, и громоподобную музыку, фестиваль походит на редкость мирно.

Местные жители уже привыкли к ежегодной оккупации Вакена многотысячными полчищами молодых людей в прикидах в стиле хеви-метал, радостно скандирующих название их деревни наподобие боевого клича «Wackeeeeeeen!» и сотрясающих воздух кулаками с оттопыренными указательным пальцем и мизинцем. Более того, коренные обитатели деревни Вакен активно привлекаются к ежегодному «металическому» действию. Главная концертная площадка фестиваля стоит, например, на поле, которое принадлежит одному фермеру из Вакена.

«Стена» и прочие ритуалы

На концертах обязательными являются некоторые ритуалы. Один из них называется «Стена смерти»: толпа металистов колышется и сотрясается в такт музыки, а потом вдруг разделяется на части и снова сливается в единое целое в головокружительном темпе. Люди сталкиваются друг с другом, сотни вдруг начинают двигаться против течения. Этот ритуал, напоминающий массовую панику, является обязательным, как и краудсерфинг, при котором одного участника концерта другие зрители передают на руках над головами, так что он «плывет» над толпой. Официально краудсерфинг в Вакене не разрешен, но никто не следит за соблюдением запрета.

От известных до великих

Под небом Вакена собираются все свои: не только фанаты приезжают из года в год, но и среди музыкантов есть постоянные гости. Британская хард-рок-группа Motörhead чувствует себя в Вакене как дома. В число завсегдатаев входит также Доро Пеш (Doro Pesch), экс-вокалистка хеви-метал-группы Warlock, в настоящее время занимающаяся сольной карьерой. Также регулярно выступают на полях Вакена «бруталисты» из США Cannibal Corpse и фолк-металисты из восточной Германии Subway to Sally. И легендарные звезды бывали также в Вакене: Iron Maiden, Deep Purple, Scorpions, Type-O-Negative, Rammstein и Slayer.

В программе 2015 года значатся, в частности, следующие исполнители: Sepultura, Rob Zombie, Judas Priest, Waltari, Oomph!, Biohazard и даже New Model Army. Как всегда фестиваль обещает «адскую громкость»: «Louder than Hell!»

Металлическая битва

Кинематографисты и телевизионщики, разумеется, не могли оставить без внимания столь громкое событие. В 2006 году на фестивале был снят фильм «Full Metal Village», в минувшем году, по случаю 25-летнего юбилея, появился еще один — «Wacken 3D» — даже в стереоскопическом формате.

Subway to Sally

В этом году съемочную группу направит в Вакен Deutsche Welle. Главный объект съемок — «металическая» битва «Metal Battle»: начинающие музыканты из 30 стран мира соревнуются в рамках двухдневного конкурса. У каждой группы на выступление — 20 минут. Кто не укладывается в лимит, тому отключают звук. В жюри сидят представители всех 30 стран, а также музыканты и журналисты. Жюри и определит пятерку лучших исполнителей. Помимо традиционных поставщиков металистов — Великобритании и Финляндии — на этот раз хард-рок-формирования направили в Вакен страны с Ближнего Востока и из Латинской Америки.

Неплохие шансы попасть в победители, кстати, — у рок-групп с вокалистками, которые выделяются и легче запоминаются на общем преимущественно мужском фоне. В прошлом году в Вакене победила испанская группа In Mute c певицей Эстефанией Гарсией. Лауреаты получают денежные и вещевые призы. Deutsche Welle представит всех пятерых победителей в своей телевизионной программе PopXport.

Фото дня: Арлингтонское национальное кладбище

15 июня 1864 года в ходе Гражданской войны в США генерал-квартирмейстер армии США Монтгомери Каннингем Мейс официально одобрил создание воинского кладбища на землях в графстве Арлингтон в Вирджинии, до начала войны принадлежавших генералу армии Конфедерации Роберту Эдварду Ли. Впрочем, первый солдат, Уильям Генри Кристман, был похоронен в местности, ставшей позднее Арлингтонским национальным кладбищем, еще 13 мая. Поиск места для нового воинского кладбища был связан с двумя событиями. Во-первых, к началу 1864 года оказалось переполненным кладбище в расположенной неподалеку Александрии, основное место захоронения погибших в Гражданской войне военнослужащих. Во-вторых, 7 мая закончилась кровопролитная Битва в Глуши (англ. Battle of the Wilderness), в которой армия северян потеряла 2246 человек убитыми.

Арлингтонское национальное кладбище расположено в непосредственной близости от Вашингтона. От американской столицы оно отделено рекой Потомак. Самое известное американское воинское захоронение несколько раз расширялось и в настоящее время занимает территорию площадью в 253 гектара, на которых погребено около 400 тысяч человек. Оно состоит из 70 секций, некоторые их которых зарезервированы для будущих захоронений. Секция 60 в юго-восточной части кладбища отведена под могилы для военнослужащих, погибших в ходе ведущейся Америкой с 2001 года «Глобальной войны с терроризмом». Существуют отдельные секции для медицинских сестер, военных капелланов, солдат Конфедерации и т.п.

На холме, с которого открывается вид на Вашингтон, расположен мемориал с комплексом могил Неизвестных солдат. Здесь погребены Неизвестный солдат Первой мировой войны (в 1921 году), Неизвестный солдат Второй мировой войны и Неизвестный солдат войны в Корее (оба – в 1958 году). Неизвестный солдат войны во Вьетнаме, захороненный в мемориале в мае 1984 года, в 1998 году был эксгумирован и идентифицирован как первый лейтенант ВВС США Майкл Бласси. Останки Бласси его родственники перезахоронили в штате Миссури, после чего было решено, что склеп Неизвестного солдата войны во Вьетнаме останется пустым.

Битва за пустыню

Счет битвы в пустыне

8 марта 1864 года в Вашингтоне, округ Колумбия, был дождливый и ветреный вторник. Несмотря на плохую погоду, в тот вечер в Белом доме на один из регулярных приемов президента и миссис Линкольн собралась необычно большая толпа. Нетрудно догадаться о причине увеличения явки: генерал-майор Улисс С. Грант, по слухам, прибыл в город на встречу с президентом на высоком уровне. На этой встрече ожидалось, что Грант, все более обожествляемый победитель форта Донельсон, Виксбург и Чаттануга, получит долгожданное повышение до генерал-лейтенанта — первого человека, занимавшего такое высокое звание в армии Соединенных Штатов после девятилетнего Джорджа Вашингтона. десятилетиями ранее.

Никто не желал встречи с генералом из Иллинойса больше, чем Авраам Линкольн. Перед лицом почти постоянных поражений на восточном фронте войны Грант был постоянным маяком хороших новостей — и хорошего полководца — на Западе. В то время как других, более отважных генералов — Джорджа Макклеллана, Джона Поупа, Амброуза Бернсайда и «Боевого Джо» Хукера — судили и признали бессильными на полях сражений в Вирджинии, первоначально неизвестный Грант спокойно приступил к задаче по разделу больших участков Западная Конфедерация. Слухи о случайных пьянках Гранта дошли до Линкольна, но оказавшийся в затруднительном положении главный исполнительный директор проявил к своим собратьям из Иллинойса терпение, которое он не всегда демонстрировал с ближайшими восточными генералами. «Я не могу пощадить этого человека; он борется », — так выразился Линкольн, шутя, что, возможно, ему следует выяснить, какой сорт виски пил Грант, и послать чемодан остальным своим генералам, чтобы укрепить их решимость.

Но Линкольн не вызвал Гранта, чтобы обсудить его алкогольные предпочтения.И генерал в Вашингтоне был не просто для того, чтобы получить заслуженное повышение в звании. Линкольн хотел услышать от Гранта, как именно он намеревался выиграть войну и, что более важно, как он намеревался пройти через Роберта Э. Ли, чтобы сделать это. Ибо, несмотря на драматическую победу Союза в Геттисберге, штат Пенсильвания, 3 июля 1863 года, все еще оставалось печальное знание о том, что коварный генерал Конфедерации сбежал, чтобы сражаться в другой день. И, учитывая его прошлый послужной список, можно было ожидать, что он будет упорно бороться, хорошо бороться и скоро будет драться.За восемь месяцев, прошедших после Геттисберга, Ли и стойкие ветераны-офицеры и солдаты его армии Северной Вирджинии срывали одну за другой попытки Потомакской армии генерал-майора Джорджа Гордона Мида прикончить их. С приближением необычно влажной зимы отдохнувшая и восстановленная армия Ли, без сомнения, снова схватит Союз за горло, как только позволит погода.

Когда толпа кружилась и кружилась вокруг президента и его жены Мэри Тодд Линкольн в Восточном зале Белого дома, в дальнем конце комнаты, около дверного проема, возникло внезапное движение и гудение.Президент, рост которого составлял 6 футов 4 дюйма, был на хорошую голову выше, чем кто-либо другой в комнате, оторвался от приемной и заметил невзрачную фигуру вновь прибывшего — человека, лицо которого он видел только на фотографиях. «А вот и генерал Грант! — воскликнул Линкольн. С быстрой грацией мастера-политика президент поспешил через комнату, протянув правую руку. Грант, который был на 8 дюймов ниже президента, медленно подошел к нему (секретарь президента Джон Хэй позже вспомнил, что это была «долгая прогулка для застенчивого человека»), и двое мужчин впервые обменялись рукопожатием.«Что ж, уверяю вас, это большое удовольствие, — сказал Линкольн с улыбкой. Грант, который как-то сказал один из офицеров Союза, «обычно имеет такое выражение, как будто он решил пробить голову сквозь кирпичную стену и собирался это сделать», достаточно расслабился, чтобы позволить себе легкую улыбку. После долгого перехода через доброжелателей — Линкольн удалился, чтобы дать генералу возможность провести время на солнышке — двое мужчин наконец сели вместе наедине, чтобы обсудить предстоящую кампанию.

Линкольн не хотел подробно знать план нападения Гранта; в прошлом он попадал в неприятности из-за случайной утечки информации о кампаниях.Достаточно было знать, что Грант намеревался разместить свой штаб на поле боя с Потомакской армией, и, что более важно, он намеревался сделать Роберта Э. Ли своей главной целью. Позже Грант вспоминал: «Мой общий план… заключался в том, чтобы сконцентрировать все возможные силы против армий Конфедерации в полевых условиях. Первой великой целью было завладеть армией Ли. С захватом его армии обязательно последует Ричмонд ». Он намеревался присоединиться непосредственно к Потомакской армии, которой на бумаге все еще командовал Мид, победитель при Геттисберге.Вместе они попытаются привести Ли к битве как можно скорее. Вопрос только в том, где.

Ли и его 65-тысячная армия в настоящее время стояли лагерем на южном берегу реки Рапидан, прямо напротив сил Мида в Калпепере. Обе стороны провели сравнительно комфортную зиму — особенно с точки зрения войск Союза, которые провели зиму, ютясь в своих уютных палатках и хижинах, писали письма домой, участвовали в имитационных героических битвах в снежки, посещали общенациональные собрания возрождения и расширялись. на эту бесконечно увлекательную тему: что наши генералы собираются делать дальше? Джордж Т.Стивенс, хирург 77-го нью-йоркского полка, вспоминал: «Это была самая веселая зима, которую мы провели в лагере. Приятно было то, что большое количество дам, жен офицеров, зимовали со своими мужьями. В каждый ясный день можно было увидеть множество женщин, разъезжающих по лагерям и по пустынным полям, и их присутствие в значительной степени усиливало блеск частых обзоров. их собственные товарищи.По словам капитана Генри Блейка из 11-го Массачусетского полка, мужчины устраивали свои собственные домотканые танцы, при этом «половина солдат вынашивалась как женщины. Сходство в чертах некоторых из этих людей было настолько полным, что посторонний не смог бы отличить предполагаемых и настоящих персонажей ».

Конфедераты, которые не были так хорошо накормлены или обеспечены, как Федералы, были заняты в основном попытками согреться и найти достаточно еды. Пайки состояли в основном из кукурузной муки и кашицы, что привело к прозвищу этих двух армий «Федеральная резервная система» и «Кормление кукурузы».Тем не менее, несмотря на низкий уровень комфорта, южане сохраняли удивительно высокий моральный дух, во многом благодаря благоговению, граничащему с религиозным рвением, которое мужчины испытывали к своему командующему генералу. «Ни в одной армии никогда не было такого лидера, как генерал Ли», — сказал рядовой Уильям Уилсон из Вирджинии. «Ни у одного генерала никогда не было такой армии». Когда Ли отправился в Гордонсвилль в конце апреля, чтобы лично поприветствовать снова в армии генерал-лейтенанта Джеймса Лонгстрита и его I корпус, который находился на отдельной службе в Теннесси (и возглавил великий хотя победа Пиррова Конфедерации при Чикамауге), он был окружен солдатами, которые его приветствовали.«Люди болтались вокруг него и, казалось, были довольны тем, что взяли его серого коня, коснулись уздечки, стремени или ноги генерала», — вспоминал рядовой Фрэнк Миксон из Южной Каролины. «Все, что было у Ли, было священным для нас, товарищей, которые только что вернулись». Один из офицеров заметил: «Мы с нетерпением ждали победы под его руководством так же уверенно, как и смены восходов солнца».

Хотя конфедераты безоговорочно верили в Ли, их федеральные коллеги были менее уверены в Гранте, по крайней мере, поначалу.Новый командующий армией Союза прибыл в штаб Мида на Брэнди-Стейшн через два дня после встречи с Линкольном и немедленно приступил к наведению порядка в этой хаотичной обстановке. Один неустановленный рядовой обратил внимание на не очень впечатляющую внешность своего нового командира. «Из всех офицеров в группе, — сказал он, — я должен был выбрать почти любого, кроме него, в качестве генерала, выигравшего Виксбург. Он был маленьким и стройным, даже ниже ростом; очень тихо и с небольшой сутулостью. Если бы не его лямки на ржавой форме, которые слишком доходили до плеч, я бы принял его за клерка в штабе, а не за генерала.Смелые речи, исходившие из окружения генерала, не слишком впечатлили мужчин. Они слышали такие разговоры раньше, обычно перед сокрушительным поражением. Рядовой Фрэнк Уилкесон сказал: «Старые солдаты, которые видели, как растают многие военные репутации перед боевым огнем армии Северной Вирджинии, небрежно пожали плечами и равнодушно произнесли:« Что ж, пусть Грант попробует, чего он может достичь с Потомакской армией ». . Он не может быть хуже своих предшественников; и, если он боец, он может найти все, что захочет.Мы никогда не жаловались, что люди Ли не будут драться ». Другие солдаты без особого юмора шутили, что армия Союза собирается начать «ежегодную порку булл-ранга».

Первым делом Гранта было решить, что делать с уксусным Мидом. Изначально он намеревался заменить патриция Пенсильвании одним из своих доверенных подчиненных с запада, шаг, который Линкольн полностью поддержал бы, потеряв то мимолетное доверие, которое он имел к Миду после медлительного преследования генералом Ли после Геттисберга.Но первая встреча Гранта с Мидом изменила его мнение. Мид смиренно предложил уступить место одному из западных воинов Гранта, добавив, что «стоящая перед нами работа [имеет] такое огромное значение для всей нации, что чувства или желания ни одного человека не должны стоять на пути выбора правильного человека. мужчин на все должности. »Возможно, Грант был обезоружен открытым проявлением патриотизма Мид. Или, возможно, находясь в таком же положении после битвы при Шайло, он просто понял, что, удерживая Мида, он обеспечит его беспрекословную лояльность и послушание.Какой бы ни была причина, Грант предпочел оставить Мида в качестве титульного командующего Потомакской армией, но он разбил поблизости свою штабную палатку, и все сообщения, запросы и приказы в первую очередь проходили через него, а не через безнадежного командира армии.

Держа Мида в руках, Грант приступил к планированию предстоящего наступления. Армия Ли провела осенние и зимние месяцы, укрепляя свои позиции к югу от Рапидана; теперь они были практически неприступными, как Мид обнаружил для себя во время неудачной кампании Mine Run предыдущей осенью, когда пришлось отменить хорошо спланированную попытку застать Ли врасплох, когда солдаты воочию увидели ощетинившиеся брустверы повстанцев.Грант, со своей стороны, не собирался атаковать Ли за его защитой. Вместо этого он намеревался обойти его, быстро двинувшись на юг через неприступный ландшафт, известный как Пустыня, 70-мильную ширину и 30-мильную полосу из древесины второго роста, проволочного подлеска, солоноватой воды и бесплодной почвы. слишком знакомые солдатам Союза по их катастрофическому поражению при Чанселлорсвилле ровно год назад. Индийская легенда гласит, что в темных лесах Пустоши обитают привидения, и никто из тех, кто пережил катастрофу прошлой весны, не сомневался в этих легендах.Гранту, наименее суеверному из мужчин, не было времени на сказки старых жен, но он понимал, что, если он не продвинется быстро через пустыню, он и его армия будут опасно уязвимы для вражеских атак. Если Ли нанесет удар, в то время как армия будет растянута вдоль извилистых троп и болотистых оврагов, результаты могут оказаться столь же фатальными для карьеры Гранта, как Ченселлорсвилл для Хукера. Скорость была важна, и Потомакская армия не особо выделялась своей быстротой.

Задача организации передвижений армии была возложена на начальника штаба Мида, майора.Генерал Эндрю Хамфрис, довоенный инженер и топограф, который как нельзя лучше подходил для этой неблагодарной роли. Родившийся в Пенсильвании Хамфрис был нечестивым, вспыльчивым солдатом, чьи «серо-голубые бесстрашные глаза бросали на его суровое лицо холод кованой стали». Его редко видели улыбающимся, и сложности его нового задания оставляли ему мало времени для развлечения . Ему было поручено организовать армию численностью 120 000 человек в управляемый и маневренный корпус, с 4300 фургонами снабжения и 850 полевыми машинами скорой помощи, плывущими за ним, как хвостом воздушного змея.Ожидалось, что все будут спокойно маршировать по самой суровой сельской местности в Вирджинии, под самым носом у своих неусыпно бдительных противников, и сделать это менее чем за 30 часов — столько времени потребовалось Ли, чтобы перебросить свою армию. в позиции для контратаки во время кампании Mine Run в ноябре прошлого года. Любое меньшее приведет к тому, что федералы окажутся в опасной уязвимости посреди пустыни, столкнутся с предсказуемо непредсказуемым противником, с небольшим пространством для кавалерии и артиллерии армии.«Если рассматривать пустыню как поле битвы, — сказал подполковник Фрэнсис Уокер, — то пустыня была просто адской».

Несмотря на трудности, Хамфрис быстро разработал работоспособный план. Армия будет разделена на два крыла, которые пересекут Рапидан у бродов Германна и Эли и быстро пройдут по дороге Германна-Планк, чтобы воссоединиться на пересечении с одной действительно хорошей дорогой региона — Оранжевой магистралью. Оказавшись там, у армии будет выбор из нескольких маршрутов, ведущих на запад. Имея пространство для маневра, армия могла заставить повстанцев выйти из своих брустверов, чтобы заблокировать любое наступление Союза на Ричмонд.В открытом поле вес северных войск и смертоносная эффективность союзных артиллеристов неизбежно повернули бы ход битвы в сторону Севера. Офицер артиллерии Конфедерации Роберт Стайлз, предвкушая предстоящую кампанию, был не одинок в чувстве «своего рода предчувствия определенного математического расчета, в жесткой и непоколебимой хватке которого должно быть удержано и сокрушено наше будущее».

Это был хороший план, достойный логического ума опытного инженера. Единственная проблема заключалась в том, что лучший инженер довоенной армии теперь был одет в серое, а на воротнике у него были три звезды, увитые золотом.Роберт Ли уже вызвал своих высокопоставленных командиров на вершину горы Кларк, откуда открывается вид на внезапно загруженный лагерь Союза, и безошибочно предсказал путь, по которому пойдет противник, вплоть до тех самых бродов, которые они будут использовать, двигаясь против него. Удивительно, но Ли не собирался оспаривать переходы через реки. Вместо этого он надеялся заманить Гранта в излишнюю самоуверенность (что опытные восточные офицеры уже видели со стороны штаба Гранта, если не самого командующего генерала), а затем ударить его в еще не определенном месте по пути.

По непонятным причинам Ли не предпринял никаких предварительных действий, чтобы привести в движение свои несколько разрозненные силы, предпочитая покинуть соответствующий корпус лейтенанта Генса. Ричард Юэлл и Амброуз Пауэлл Хилл в своих зимних лагерях в Clark’s Mountain и Orange Court House, в то время как только что вернувшийся I корпус Лонгстрита оставался в тылу вокруг Гордонсвилля, готовый быстро отступить, чтобы защитить Ричмонд, если возникнет такая необходимость. Возможно, как и Грант, Ли был виноват в недооценке своего нового соперника. У обоих генералов всегда было преимущество сражаться с противниками более низкими, чем те, с которыми они теперь сталкивались друг в друге.Но если Ли был виноват в недооценке Гранта, то его командир I корпуса — нет. Лонгстрит был ближайшим другом Гранта в довоенной армии, даже служил шафером на свадьбе Гранта с двоюродным братом Лонгстрита, и он понимал нового лидера Союза так, как не понимал Ли. «Этот человек, — предупредил Лонгстрит, — будет сражаться с нами каждый день и каждый час до конца этой войны». Ли проигнорировал предупреждение, опасаясь за свою жизнь.

Тем временем в лагере Союза продолжались активные приготовления.На Бренди-станции, отправной точке Мида, гора припасов высотой в три этажа с каждым днем ​​неуклонно возрастала, представляя собой настоящий рог изобилия солдатских потребностей — хлеб, бобы, говядину, свинину, сушеные яблоки, кофе, сахар, чай и т. Д. уксус, патока и картофель. Наконец, 3 мая мужчинам было приказано приготовить трехдневный полный рацион и упаковать дополнительный трехдневный частичный рацион вместе с 50 патронами. Опытные ветераны знали, что их ждет, и стремились посоветовать тысячам новобранцев — зеленых, как трава, — как подготовиться к предстоящей кампании.Фрэнка Уилкесона, нового артиллериста, взял в руки седой ветеран по имени Джеллет, который «пришел ко мне в тот вечер, любезно заглянул в мой рюкзак и посоветовал мне, что оставить, а что выбросить. Он сократил мой комплект до смены нижнего белья, трех пар носков, пары запасных туфель, трех затычков темно-синего табака, резинового одеяла и пары шерстяных одеял.

«Итак, мой мальчик, — сказал Джеллет, — не собирайте ничего, кроме еды и табака, пока вы в пути.Возьмите всю еду, которую сможете. Вырежьте ранцы из мертвецов. Укради у пехоты, если сможешь. Пусть вашей целью будет добыча еды, еды и еще большего количества еды, и будьте внимательны к табаку. Не смотрите на одежду, обувь или одеяла. Эти статьи всегда можно получить у квартирмейстера. Придерживайтесь своего пистолета сквозь толщу и тонкость. Не сбивайтесь с пути. Наполняйте свою столовую на каждом пересечении ручья и везде, где у вас есть возможность. Никогда не мойте ноги, пока не закончится дневной переход. Если вы это сделаете, у вас наверняка появятся волдыри.Наконец, Джеллет посоветовал Уилкесону не сжигать его постоянный лагерь. «Оставьте все как есть», — сказал он. «Мы можем захотеть их до того, как пойдет снег».

В штабе армии Союза не было такого оптимизма. Среди других его эксцентричностей Грант отказался повернуть назад после того, как отправился в какое-то место. Действительно, если он проезжал улицу, которую искал, он скорее объезжал квартал, чем повторял свои шаги. И сейчас он не собирался этого делать. Отдав свой последний приказ в ночь на 3 мая, Грант небрежно скрестил ноги, закурил еще одну сигару и начал болтать со своими подчиненными.Он объяснил свои общие причины выбора восточного маршрута через пустыню вместо попытки обойти левый фланг Ли на север. По его словам, это упростит проблемы с снабжением, а также защитит Вашингтон от возможного нападения. Затем обычно сдержанный Грант удивил своих помощников, вскочив на ноги, подошел к карте на стене и обвел руками города Ричмонд и Петербург. «Когда там мои войска, — сказал Грант, — Ричмонд мой. Ли должен отступить или сдаться.Всем присутствующим становилось убедительно ясно, что Грант не предвидел собственного отступления.

В 3 часа ночи 4 мая Потомакская армия начала переправу через Рапидан у Джерманна Форд. Всадники 3-й конницы Индианы плескались в ручье по пояс, ожидая залпа пуль от пикетов Конфедерации на другой стороне. Так и не случилось. Повинуясь приказу Ли не оспаривать переправу, пикеты 1-й кавалерийской армии Северной Каролины отступили от реки и рассеялись в предрассветной тьме, оставив после себя полуготовый завтрак.Повстанцы, как сказал один из солдат Союза, «явились свидетельством сильного испуга». Вероятно, это была просто игра, поскольку южные разведчики следили за передвижениями врага с того момента, как они в полночь вышли из лагеря и начали движение к броду. Как бы то ни было, федеральные инженеры во главе с капитаном Уильямом Фолуэллом быстро последовали за всадниками через ручей и начали возводить два параллельных моста на расстоянии 40 или 50 футов друг от друга и 220 футов в поперечнике. К рассвету, когда тщательно рассчитанный марш пехоты привел их к броду, три временные дороги уже были прорублены на крутых берегах, ведущих вверх от реки, и пехотинцы в майоре.Пятый корпус генерала Гувернера К. Уоррена энергично перешел через реку в запутанный мрак Пустыни.

В шести милях вниз по реке, у Илис-Форд, второй корпус генерал-майора Уинфилда Скотта Хэнкока совершил такое же неоспоримое переправу. Брезентовый понтонный мост был переброшен через брод, но многие пехотинцы избегали моста и просто переходили вброд по бедрам, держа над головами патроны и винтовки, чтобы они оставались сухими. Позади них они оставили след из выброшенных одеял и шинелей, так много, что Уилкесон считал, что «не будет преувеличением сказать, что на Рапидан можно было пойти в пальто и одеялах, которые были выброшены усталыми солдатами.Разгневанный капеллан из Коннектикута оценил потери в 20–30 тысяч долларов. Уилкесон, который шел со своими товарищами-артиллеристами за полком сильно вспотевших немецких иммигрантов, наблюдал, как немцы мучительно боролись по крутому берегу реки, сбрасывая на своем пути свои выпуклые ранцы. «На вершине холма мы нашли много набитых рюкзаков, — вспоминал он, — и мы подняли каждый из них и повесили на передки, кессоны и ружья. Рудник был богатым, и мы его тщательно отработали.’

Грант и его свита проследовали по маршу к Германне Форд. По пути их встретили громкие возгласы приветствия. Грант, обычно одетый в простой костюм, надел пару элегантных желтовато-коричневых перчаток и черную шляпу с напуском на золотом шнурке, чтобы отметить это событие. В поездке на юг его сопровождал его политический наставник, конгрессмен из Иллинойса Элиху Б. Уошберн, который сыграл важную роль в феноменальном восхождении Гранта на вершину. Уошборн был полностью одет в черное, и озадаченные солдаты вслух задавались вопросом, не была ли мрачная фигура личным гробовщиком Гранта.Незадолго до полудня Грант перешел через брод и устроил временную штаб-квартиру в старом фермерском доме на обрыве с видом на реку. Поблизости Мид основал свою штаб-квартиру, и его личный флаг — золотой орел в серебряном венке на бледно-лиловом фоне — развевался на ветру. Грант, сидя на крыльце ветхого фермерского дома и курил вездесущую сигару, в шутку спросил: «Что это? Есть ли здесь Имперский Цезарь? »Когда один из северных газетчиков, пользуясь хорошим настроением генерала, спросил его, сколько времени потребуется, чтобы добраться до Ричмонда, Грант легкомысленно ответил:« Примерно четыре дня — то есть, если генерал Ли станет партией. к соглашению; но если он возразит, поездка, несомненно, продлится.’

Нетипично веселое настроение Гранта прервалось через несколько минут, когда ему передали перехваченное сообщение от конфедератов, показывающее, что корпус Юэлла стремительно продвигается вперед, пункт назначения пока неизвестен. Немедленно Грант приказал генерал-майору Амброузу Бернсайду подготовиться к переправе через Рапидан со своим IX корпусом, который Грант надеялся оставить на другом берегу реки для защиты Оранжевой и Александрийской железной дороги. Теперь, имея доказательства того, что Ли двигался быстрее, чем он ожидал (ветераны кампании могли сказать ему, что так оно и будет), Грант приказал Бернсайду «совершить форсированный марш, пока вы не доберетесь до этого места».Начните свои войска сейчас в тылу, как только они смогут выйти, и потребуйте от них совершить ночной марш ». Тем временем 2-й корпус занял позиции на старом полигоне в Чанселлорсвилле, в то время как 5-й и 6-й корпуса (последние под командованием генерал-майора Джона Седжвика) двигались по Планк-роуд Джерманна до точки, где она пересекала Оранжевую магистраль. Там они должны были остановиться на ночь, пока их догонит длинный и тяжелый обоз.

Армия достигла хороших успехов, но она не прошла через пустыню полностью, и многим солдатам, особенно тем, кто разбил лагерь среди останков поспешно захороненных мертвых Юнион в Чанселлорсвилле, становилось все больше и больше.«Чувство зловещего страха, от которого многие из нас не могли избавиться», — вспоминал один солдат. «Было очень легко обнаружить, где были лужи крови», — заметил другой, — «потому что именно эти места были отмечены самыми зелеными пучками травы и самыми яркими цветами, которые только можно было найти на поле», — послал бригадный генерал Роберт Макаллистер. его жене несколько омерзительный подарок в виде двух или трех красивых фиалок, которые я собрал на самой земле, где мой полк стоял и так великолепно сражался [годом ранее].Земля обогатилась кровью наших храбрых воинов. Я думал, что цветы будут реликвией, которую ты ценишь ». Еще более ужасную реликвию обнаружил менее романтичный пехотинец, который поднял разбитый пулей череп из неглубокой могилы и катил его по земле. «Это то, к чему вы все идете, и некоторые из вас начнут к этому завтра», — предупредил он. Другой ветеран Чанселлорсвилля напугал своих товарищей по лагерю, отметив, что «раненые могут быть сожжены до смерти. Я готов рискнуть, что меня убьют, но я боюсь сломать ногу, а затем медленно сгореть; и этот лес наверняка будет сожжен, если мы будем сражаться здесь.В ту ночь немногие из его слушателей хорошо спали.

Солдаты Союза, как ветераны, так и новички, были правы, питая зловещие предчувствия. Пока они разбивали лагерь, закаленные в боях конфедераты двигались к ним через лес, занимая позицию для дневной атаки, в успехе которой сомневались немногие южане. Ли все еще не был уверен в конечных намерениях Гранта, направляется ли его новый противник на Фредериксбург, на юг, или готовится нанести удар на запад, в сторону Ричмонда.Ли хотел быть готовым к любому непредвиденному обстоятельству. Он приказал Юэллу и его 2-му корпусу идти прямо на восток по Оранжевой магистрали, пока они не минуют старые укрепления у Майн-Ран, а 3-й корпус А.П. Хилла должен был двигаться по Оранжевой Планк-роуд в Нью-Вердерсвилл. Оказавшись на месте, два корпуса окажутся на небольшом расстоянии друг от друга. Тем временем I корпус Лонгстрита, находившийся дальше на запад, в Гордонсвилле, получил приказ двинуться через всю страну к таверне Тодда, на южной оконечности пустыни.Там, по словам Ли, он будет на месте, чтобы «перехватить марш врага и заставить его разработать планы, прежде чем он сможет выбраться из пустыни».

Ли, путешествуя с корпусом Хилла, расположился на ночь лагерем в Нью-Вердерсвилле, где он приказал Юэллу «привести [врага] в бой как можно скорее». Поскольку Лонгстрит все еще оставался в одном дне пути, это была рискованная тактика. но Ли редко уклонялся от риска. Имея менее трети личного состава Гранта, он намеревался нанести сильный удар по флангу Союза и начать бой, зная, что его собственный самый надежный корпус не сможет сражаться еще целый день.По мнению Ли, это было единственное, что он мог сделать. Если Грант пройдет через Пустоши невредимым, вся армия Союза получит чистый путь вокруг южного фланга Ли к Ричмонду, и война все равно будет проиграна. Как Ли уже дал понять в письме одному из своих сыновей, он не намеревался проигрывать без боя. Возможно, он умрет, но «в случае победы у нас есть все, ради чего стоит жить. В случае поражения нам не останется ничего, ради чего можно было бы жить ». Атакуя сразу, даже имея только две трети имеющихся у него сил, он, по крайней мере, дал бы себе и своей армии шанс сражаться.На том этапе войны это было лучшее, на что они могли надеяться. Неосторожная задержка Гранта с пересечением Пустыни даст им такой шанс.

Утро 5 мая выдалось ясным и теплым. К 8 часам утра стало так жарко, что некоторые не в форме солдаты Союза, проведшие долгие зимние месяцы за едой и бездельничанием в лагере, пошатнулись от изнеможения. Не то чтобы их торопили — темп утреннего марша был «умеренной походкой, — вспоминал Уилкесон, — с редкими короткими остановками».И Грант, и Мид считали, что Ли перебросил своих людей обратно в укрепления вдоль Майн-Ран, в 10 милях от них, где, по-видимому, они вежливо подождут, чтобы на них напали в свободное время Гранта. Тем временем Грант сможет воссоединить разрозненные крылья своей армии. Соответственно, Хэнкоку было приказано повернуть свой 2-й корпус на юго-запад от Чанселлорсвилля до Паркерс-стора, заброшенного загородного рынка, где он должен был соединиться с 5-м корпусом Уоррена с севера. Позади Уоррена 6-й корпус Седжвика должен был встать на место и ждать 9-го корпуса Бернсайда, который переправлялся через Джерманна Форд после ночного марша.Когда вся федеральная линия была воссоединена, Грант намеревался двинуться на запад и вступить в контакт с армией Ли на чистой земле за Дикой природой.

Однако, как обычно, Ли ехал первым. Получив известие накануне вечером от генерал-майора J.E.B. Стюарт, его начальник кавалерии, что всадники Союза прикрывали подход к Паркерс-Лагу, Ли правильно догадался, что Грант действительно намеревался двинуться на запад от пустыни. Ему больше не приходилось беспокоиться о том, что федералы обойдут его правый фланг.Вместо этого они удобно стояли на неблагоприятной земле, где их подавляющее численное превосходство, их в целом более современное стрелковое оружие и их смертоносная артиллерия были бы сведены на нет узкими дорогами, густым подлеском, ограниченной видимостью и отсутствием пространства для маневрирования. Если бы Юэлл и Хилл могли удерживать их на месте немного дольше, корпус Лонгстрита, поднимающийся с юга, был бы идеально расположен, чтобы нанести им удар во фланг и поднять их так же быстро и легко, как лейтенант.Генерал Т.Дж. «Stonewall» Джексон сделал почти то же самое ровно годом ранее. Своему помощнику полковнику Чарльзу Венейблу Ли «выразил свое удовлетворение тем, что федеральный генерал не воспользовался опытом генерала Хукера в пустыне и что он, похоже, склонен в некоторой степени отбросить огромное преимущество, которое давало ему его большое численное превосходство». Возможно, несмотря на свою блестящую репутацию, Грант окажется не более достойным противником, чем Хукер.

События быстро превзошли способность любого генерала контролировать их.Утром 5 мая в Parker’s Store начались схватки за контроль над Orange Plank Road между 5-м нью-йоркским кавалерийским полком и 47-м пехотным полком Северной Каролины. В то же время разведчики Союза сообщили о приближении значительного контингента противника на Оранжевой магистрали, в 23–4 милях к северу. Бригадный генерал Чарльз Гриффин, командующий арьергардом Союза на магистрали, сообщил Уоррену, что повстанцы быстро приближаются. «Я не верю, что Уоррен когда-либо был большим сюрпризом в своей жизни», — сообщил офицер артиллерийского вооружения Моррис Шафф.Уоррен поспешно приказал Гриффину «немедленно выдвинуть войска против врага и посмотреть, какие у него силы». Тем временем Уоррен обнаружил Мида и рассказал ему о развитии событий. «Если будет какое-то сражение по эту сторону Майн Ран, — сказал Мид, — давайте сделаем это немедленно». Мид приказал Хэнкоку остановить 2-й корпус в таверне Тодда, пока они не определят, что намереваются повстанцы. Грант, вернувшись в свою штаб-квартиру Germanna Ford, одобрил меры Мида, но добавил характерное дополнение: «Если представится возможность войти в состав армии Ли, сделайте это.’

Ли, который все еще ехал с корпусом Хилла по Оранжевой Планк-роуд, накануне вечером отдал почти такой же приказ Юэллу. Однако теперь, услышав разрозненную стрельбу с фронта, он, видимо, передумал о своем прежнем приказе. Он сказал майору Кэмпбеллу Брауну, зятю Юэлла, сказать своему родственнику, что «прежде всего генерал Юэлл не должен был запутывать свои войска, чтобы не иметь возможности вывести их из боя в случае, если противник окажется в силе». забеспокоились, что Юэлл и Хилл, которые все еще были разделены тремя милями непроходимого леса, не смогут противостоять концентрированному штурму Союза.Более того, по центру между ними образовалась опасная пропасть. Если Грант атакует с достаточной силой, два корпуса Конфедерации не смогут поддерживать друг друга и станут легкой добычей для подавляющего числа синих мундирах, о которых Ли внезапно узнал, что они столкнулись. А до корпуса Лонгстрита оставался еще день.

По обе стороны поля битвы в воздухе витала тревожная тишина. Никто не знал, что впереди, а сельская местность, покрытая джунглями, делала точный учет невозможным.Грант, человек действия, не любивший ожидания — за его мягким фасадом скрывалась удивительно нервная и чувствительная личность — с нетерпением ждал, когда Гриффин «влезет» в конфедератов на Оранжевой магистрали. Но Гриффин, как Грант, выпускник Вест-Пойнт и ветеран мексиканской войны, в свою очередь ждал, пока другие подразделения Союза встанут на свои места на его флангах. Он был убежден, в отличие от Гранта, что значительная сила повстанцев была скрыта по ту сторону леса. Тупик продолжался три долгих часа, пока Грант пережевал Мида, Мид пережевал Уоррена, а Уоррен пережевал Гриффина.Наконец, в 13:00 Гриффин неохотно отдал приказ выехать.

Линия наступления Союза проходила по Оранжевой магистрали через 2 мили фронта. Прямо перед ними лежало заросшее ежевикой кукурузное поле Сондерс-Филд. Союзники Юэлла, спрятанные за деревьями на западном краю поля, уже прицелились — из своих смертоносных мушкетов, и их первые меткие пули подняли грязь, как большие капли надвигающегося дождя по пыльной дороге. Северные солдаты, ожидавшие атаки, испытали тревогу и страх, которые невозможно описать словами.Услышав звук горна, они поднялись на ноги и двинулись вперед, слегка наклонившись, как будто от сильного ветра.

Справа от Союза, к северу от магистрали, ярко раскрашенная форма 140-го нью-йоркского зуавского полка Джорджа Райана была легкой мишенью для стрелков повстанцев. Капитан полка Портер Фарли, стоявший на передовой, увидел, как его люди тают, как снег. Люди исчезли, как будто их поглотила земля. Казалось, что полк был уничтожен ». Что еще хуже, полк также обстреливал правый тыл, где изгиб в лесу скрывал больше стрелков Конфедерации.140-й полк отступил, к нему присоединился второй полк зуавов, 146-й нью-йоркский, с которым обращались так же грубо. Вернувшись в свои ряды, взволнованный Райан вглядывался в густой дым в поисках каких-то следов своих людей. «Боже мой, — воскликнул он, — я первый полковник, которого я когда-либо знал, который не мог сказать, где находится его полк!» Многие из них лежали мертвыми или ранеными на неровном кукурузном поле. Плачущий Райан схватился за шею своего помощника. Из 529 человек, атаковавших несколько минут назад через поле боя, 268 человек теперь пострадали, в том числе почти все офицеры полка.

На южной стороне автострады, Бриг. 3-я бригада генерала Джозефа Бартлетта показала лучшие результаты, отправив Брига. Бригада генерала Джона М. Джонса в Вирджинии отступает в замешательстве. «Перед нами зиял красный вулкан, — вспомнил один солдат из штата Мэн, — и извергал огонь, свинец и смерть.» Леса были настоящим хаосом шума, такого громкого, что солдаты даже не слышали стрельбы из собственных винтовок, но просто почувствовал отдачу в своих плечах. «Какая смесь звуков», — вспоминал рядовой Теодор Джерриш.«Непрекращающийся рев винтовок; крик пуль; лес в огне; люди аплодируют, стонут, кричат, ругаются и молятся! »Генерал Джонс, видя, что его линия дрогнула, когда противник нанес сильный удар по его незащищенному правому флангу, двинулся вперед, чтобы подбодрить свои войска. Внезапно его загнали в угол двое рядовых из Пенсильвании и приказали сдаться. Когда он отказался передать свой меч людям более низкого ранга, не впечатленные дуэтом просто сбили его с лошади и украли его меч. Он умер сразу.

Нападавшие на Бартлетта вскоре превзошли их поддержку. Безнадежно запутавшись в заросшем виноградной лозой лесу за Сондерс-Филд, они, в свою очередь, были поражены фланговым огнем с двух сторон. Пришел приказ отступить и перегруппироваться. Сам Бартлетт поехал обратно в открытое поле, с его поцарапанного лица текла кровь. Повстанцы приказали ему сдаться, и Бартлетт в знак протеста потряс кулаком и пришпорил лошадь через поле. Шквал пуль врезался в животное, и оно, кувырнувшись, упало на землю.Южане горячо закричали, но мгновение спустя потрясенный и растрепанный Бартлетт каким-то образом выполз из-под мертвой лошади и заковылял в безопасное место. (Он доживет до официальной сдачи оружия Армией Северной Вирджинии в Аппоматтоксе через 11 месяцев.)

Слева от Бартлетта, к югу от поля Сондерса, три бригады Брига. Четвертый дивизион генерала Джеймса Уодсворта продвинулся вперед в тандеме с атакой Гриффина. Знаменитая Железная бригада бригадного генерала Лисандра Катлера держала правый фланг.Конфедераты в лесу за пределами леса ясно слышали голоса Союза, кричащие: «Вот наши западные люди!», Когда Железная бригада вступала в бой. Не успели наступить полки Индианы, Мичигана и Висконсина, как они были встречены сокрушительным огнем на их открытом фланге. Бригадир забивает впереди. Бригада генерала Джорджа Доулза из Джорджии, федералы сидели как утки для сокрушительной контратаки под предводительством Брига. Бригада ветеранов генерала Джона Б. Гордона. Во главе атаки Гордона был рядовой Джеймс Э.Спайви из 26-го полка Джорджии, прославившийся в обеих армиях своим внушающим трепет боевым кличем, своего рода криком или низким, как ужасный бык, с примесью ржания, почти таким же громким, как пар свисток. »Известный как« Бык Гордона », Спайви издал свой привычный рев, и люди Гордона врезались в Железную бригаду с севера. Впервые в своей гордой истории Железная бригада сломалась и побежала, оставив после себя пару серебряных стеклярусов, которые грузины с радостью подобрали и использовали до конца войны.

Уодсворта жили немного лучше. Короче, Бриг. Генерал Джеймс Райс и полковник Рой Стоун также вернули свои разбитые войска в тыл, и Уодсворт отчаянно пытался стабилизировать свою линию и сдерживать повторяющиеся контратаки Конфедерации через усыпанные телами поля на западе. «Как грандиозное, вдохновляющее зрелище это было крайне неудовлетворительным из-за порохового дыма, скрывающего видение», — написал один из частных лиц. «Иногда мы не могли видеть линию Конфедерации, но это не имело значения; мы продолжали стрелять, как если бы они были на виду.Время от времени мы продвигались вперед, и тогда мертвые конфедераты лежали на земле так же плотно, как мертвые солдаты Союза позади нас. Затем мы отступали, упорно сражаясь, но неуклонно отступая, пока все мертвые не облачались в синее ».

Более часа перекрестный огонь обрушился на Поле Сондерса и лес под ним, в то время как раненые солдаты Союза и Конфедерации корчились лицом вниз в пыли, не имея возможности двигаться вперед или назад. Тогда сбылись худшие прогнозы ветеранов.Пожары, разожженные пулями, поражающими брустверы, вспыхивали со всех сторон, наполняя воздух безошибочным, тошнотворным запахом горящей плоти. Зловещие приглушенные хлопки ознаменовали взрыв десятков лент с патронами, обвязанных вокруг талии раненых солдат, от которых смертоносные осколки олова рассекали их кишки. Многие из раненых покончили жизнь самоубийством, чтобы избежать злобных языков пламени, вьющихся в них со всех сторон.

Поскольку кровопролитие продолжалось вокруг поля Сондерса, VI корпус Седжвика выдвинулся на линию к северу от корпуса Уоррена и вступил в бой.Густой пушечный дым и спутанный подлесок настолько ограничили поле зрения солдат, что один только что прибывший солдат из Висконсина вспомнил, что вскоре они начали стрелять в пределах видимости . «Сам Седжвик едва избежал смерти, когда в радиусе ярда от него ударило пушечное ядро ​​повстанцев, обезглавив рядового и заставив несчастного человека удариться головой о лицо капитана Томаса Хайда, повалив его на землю и залив его кровью и мозгами. «Я был бесполезен в качестве штабного офицера полные пятнадцать минут», — признался Хайд.

В южном конце битвы Бриг. Единственная дивизия профсоюзов генерала Джорджа Гетти держалась на ключевом перекрестке Орандж-Планк-роуд и Брок-роуд, соединявшем улицу Уайлдернесс с таверной Тодда, где все еще находился второй корпус Хэнкока. Теперь, по указанию Мида атаковать по дороге, войска Гетти ползли вперед, едва видя впереди себя на 10 ярдов. Они не ушли далеко по дороге, как их встретил ужасный взрыв, произведенный бригадой конфедератов генерал-майора Кадмуса Уилкокса.Один из северокаролинцев в бригаде вспомнил: «Это была чистая и простая бойня, не облегчаемая никаким военным искусством, в которой проявление военного мастерства и такта лишает час некоторых ужасов». Для другого конфедерата это было даже не битва, а просто «разгул лесов».

Корпус Хэнкока, прибывший на место происшествия, устремился вперед, чтобы поддержать пережеванную дивизию Гетти, но встретил такой же жестокий прием. Самому Хэнкоку удалось сплотить людей за подходящую линию стрелковых ям, а Бриг.Подразделение генерала Джона Гиббона поспешило из таверны Тодда, чтобы укрепить штурм. За линией, в штабе Гранта, отчетливо слышались звуки атаки Хэнкока, но никто не мог проследить за происходящим. По словам помощника Гранта Адама Бадо, это звучало «как непрекращающийся раскат грома». Что касается Гранта, он продолжал нервно строгать куски дерева в бесформенную стружку. В остальном он не выдал никаких эмоций. Но один приказ, который он уже отдал, так же ясно, как дюжина громких речей, показал, каково было его мышление в тот день: все мосты через Рапидан, кроме одного, были разрушены.Обратного пути не было.

Еще три часа, до наступления темноты, бои продолжались в истерзанных огнем лесах, когда сначала силы Союза, а затем Конфедерации вслепую врезались друг в друга, но их отбросило назад в дыму и огне. «Это было похоже на тушение лесного пожара», — сказал капитан из Северной Каролины Р.С. Уильям вспомнил. Другой южанин, стоя посреди проезжей части с кровью, капающей из его сломанной руки, с удивлением сказал новым войскам, устремляющимся к фронту, что «мертвые янки были по колено на всей площади около четырех акров.’

Ближе к закату голова колонны помощи Лонгстриту наконец достигла окраины поля битвы, пройдя за один день 28 миль, поражающих легкие. Изможденные мужчины плюхнулись на обочину дороги, слишком уставшие, чтобы ставить палатки. Лонгстрит позволил им отдохнуть в течение нескольких часов, а затем двинулся на восток примерно в час ночи. Он получил загадочный приказ от Ли — вместо того, чтобы продолжать движение к Таверне Тодда, чтобы атаковать левый фланг Союза, ему было приказано повернуть на север и объединиться с войсками III корпус на дощатой дороге.Первые донесения с поля боя были благоприятными, но Лонгстрит не успокоил внезапную смену направления. Буквально в неведении относительно намерений Ли, Лонгстрит пустил своих людей в путь, но дорога заросла кустами, и по ней было трудно идти. Прогресс был мучительно медленным. Тем временем Ли отправил телеграмму военному министру Конфедерации Джеймсу Седдону, в которой сообщалось, что «враг вчера перешел Рапидан …. Была предпринята сильная атака на Юэлла, который отбил его … отчаянные нападения….Благословением Божиим мы сохранили свое положение ».

В штаб-квартире Союза Грант по-другому смотрел на бой в первый день. «Я очень доволен результатами боя, — сказал он Миду, — поскольку очевидно, что Ли попытался смелым движением нанести удар по врагу с фланга … но в этом он потерпел неудачу». Это было не совсем так; Ли, по сути, сдерживался от любых фланговых атак. И все же Грант не хотел, чтобы Ли перехватил инициативу на следующее утро. Он приказал Миду, чтобы Хэнкок и Уодсворт атаковали корпус Хилла в 16:30.м. Бернсайд, со своей стороны, должен был отправить одну дивизию для поддержки Хэнкока, в то время как две другие его дивизии атаковали Хилл с фланга, а Уоррен и Седжвик одновременно атаковали на своих фронтах. «Завтра у нас будет напряженный день, — посоветовал Грант своим подчиненным, — и я думаю, нам лучше выспаться сегодня вечером. Я убежденный сторонник восстанавливающих свойств сна и всегда хотел бы получить хотя бы семь часов сна ». В черных как смоль полях на западе, где время от времени в темноте все еще вспыхивали костры, тысячи солдат Союза и Конфедерации потерялись во сне, от которого они никогда не проснулись.

В южной части поля битвы немногие из высокопоставленных офицеров Конфедерации могли спать. Снова и снова курьеры шли на запад по Оранжевой Планк-роуд, тщетно ища корпус Лонгстрита. Тем временем в штабе Хилла генерал-майор Генри Хет безуспешно пытался спорить с Хиллом о перегруппировке дивизий Хета и Кадмуса Уилкокса по обе стороны проезжей части. В нынешнем виде, предупредил Хет, две дивизии были настолько перемешаны, что «линия стычек могла бы сбить и мою дивизию, и дивизию Уилкокса, расположенную в нашем нынешнем положении.’Хилл отказался, сказав, что скоро прибудет Лонгстрит и на следующий день возьмет на себя защиту. Хета это не убедило, зная, что Лонгстрит славится медлительностью и опозданием. «Я шел по дороге всю ночь», — вспоминал Хет. «Двенадцать, два, три часа, половина четвертого, подкреплений нет». Подполковник Уильям К. Поуг, артиллерийский дивизион которого находился поблизости, был встревожен, обнаружив, что многие из III корпуса Хилла беззаботно спят на дороге. их руки небрежно сложены рядами рядом с ними.«Я спросил офицера, что означает очевидная неразбериха и неготовность наших позиций, — сказал Поуг, — и мне сказали, что люди Хилла были проинформированы о том, что они должны быть заменены свежими войсками до рассвета, и ожидают, что спасающие силы будут минута. Я спросил, где янки. Он точно не знал, но предположил, что они были в лесу впереди. Он показался мне очень равнодушным и совершенно не заботящимся о ситуации ».

На следующее утро, с первыми лучами солнца, корпус Хэнкока, усиленный дивизиями V и VI корпусов, напал на неготовых конфедератов с востока и севера.Как и предупреждал Хет, войска Хилла не смогли противостоять массированному натиску. Некоторые упорно сражались, прежде чем отступить; другие просто свернули хвостом и побежали, убежденные, что удержаться на земле невозможно, и глупо пытаться это сделать. Один отряд снайперов, приказанный на фронт, предпринял не джентльменские меры предосторожности и прижал раненых янки к деревьям перед ними, чтобы остановить огонь Союза. Федералы по понятным причинам возражали против «бесчеловечного эксперимента», но конфедератов это не трогало.«Мы ответили, что их собственные люди, конечно, не будут стрелять по ним», — вспоминал один из снайперов. «Цель заключалась в том, чтобы остановить огонь». Некоторое время это сработало, но наступающие северяне просто обошли передовые позиции повстанцев и продолжили свою атаку, не сдерживаясь.

К 5:30 утра корпус Хилла был разбит, и Хэнкок сиял от ликования. «Мы прекрасно их ведем», — воскликнул он, выжимая последнее слово для акцента. «Скажите Миду, что мы ведем их очень красиво.Вскоре Мид ответил, и его ответное сообщение быстро превратило улыбку Хэнкока в хмурый. «Мне приказано сказать вам, сэр, — сказал посланник, — что только одна дивизия генерала Бернсайда наверху, но что он войдет, как только сможет занять позицию».

— Я знал это, — выплюнул Хэнкок. «Как раз то, что я ожидал. Если бы он мог атаковать сейчас, мы бы разбили А.П. Хилла на куски! » Как бы то ни было, люди Хэнкока опередили их поддержку и потеряли импульс. Боеприпасы на исходе, и солдаты снова безнадежно запутывались в спутанных зарослях колючего кустарника.Линия боевых действий Союза протянулась более чем на милю по Оранжевой Планк-роуд, уходя по обе стороны в похожий на джунгли лес.

К Хэнкоку подошел солдат с захваченным повстанцем на буксире. «Мне приказали доложить, что этот заключенный принадлежит к корпусу Лонгстрита, — сказал он генералу. Заключенный подтвердил новость. «Это было слишком правдой», — вспоминал помощник Хэнкока Теодор Лайман. «Лонгстрит, спешащий из Оранж-Корт-хаус, отчаянно атаковал наше наступление».

Многие на стороне Конфедерации могли бы поспорить, насколько поспешно появился Лонгстрит, но он, наконец, прибыл.Дивизия бригадного генерала Джозефа Кершоу во главе свернула на юг от Оранжевой Планк-роуд, а дивизия генерал-майора Чарльза Филда двинулась на север. В авангарде дивизии Филда был бриг. Бригада ветеранов техасцев и арканзанцев генерала Джона Грегга. Когда войска Грегга ринулись в бой, мимо мощной артиллерийской батареи, Роберт Ли сам выехал, чтобы поприветствовать их. «Кто вы, мои мальчики?» — воскликнул Ли. «Техасские парни», — кричали они в ответ. «Техасцы всегда их трогают!» — воскликнул Ли, почти потеряв свое знаменитое самообладание, как никогда раньше.

— прогремел голос Грегга. «Внимание Техасская бригада», — позвал он. «Глаза генерала Ли обращены на вас. Вперед, марш! »С громкими возгласами техасцы рвались вперед. «Я бы взял ад за этого старика», — воскликнул один из офицеров. Внезапно мужчины поняли, что сам Ли едет с ними вперед, его глаза ярко сияют. «Вернитесь, генерал Ли, вернитесь», — кричали люди. «Ли в тыл!» С некоторыми трудностями помощникам Ли удалось заставить генерала развернуть лошадь и позволить пехотинцам справиться с атакой.Лонгстрит, который появился на месте происшествия в тот момент, позже сказал, что Ли «потерял равновесие». Если так, то это было главным образом из-за задержки Лонгстрита с выходом на сцену. Людям Грегга удалось отразить атаку Союза, но дорогой ценой. Из 800 человек в бригаде менее 250 остались невредимыми. Тем не менее наступление Союза было остановлено, и линия фронта Конфедерации теперь непрерывно протянулась от Оранжевой Планк-Роуд на север до Оранжевой Магистрали.

В 10 а.м., Лонгстрит получил известие от своего главного инженера, что недостроенное железнодорожное полотно, не показанное на каких-либо картах, открыто и не охраняется на левом фланге Союза. Лонгстрит поспешно собрал силы атаки, три сильные бригады и лично руководил своим доверенным помощником подполковником Г. Моксли Соррелом. Конфедераты беспрепятственно прорвали фланг Союза, заставив его в отчаянии откатиться назад. «Ужасная буря бедствий прокатилась по линии Союза, — вспоминал один житель Нью-Йорка много лет спустя, — отбивая бригады и бригады, пока более двадцати тысяч ветеранов не сбежали, каждый сам за себя.’

Соррель поспешил назад, чтобы сообщить Лонгстриту хорошие новости. Вдоль Планк-роуд 26-летний офицер, который никогда прежде не командовал войсками в бою, встретил «целую группу конных офицеров и людей, ехавших с [Лонгстритом]». Бригадный генерал Мика Дженкинс из Южной Каролины, который едва был старше Сорреля, обнял полковника и воскликнул: «Соррель, это было великолепно; мы сейчас их разобьем ». Но счастливая сцена длилась недолго. Когда группа Лонгстрита продолжала идти по дороге, их внезапно поразил залп из густо запутанных лесов рядом.Понятно, что нервные конфедераты в подлеске, приняв одетых в темное всадников за кавалерию Союза, открыли огонь, сбив Дженкинса с седла и заставив Лонгстрита покачнуться на сиденье. Дженкинс, получив удар в голову, был смертельно ранен. Лонгстрит с ранами на плече и горле хрипел кровавой пеной изо рта. «Скажи генералу Филду, чтобы тот принял командование и двинулся вперед со всеми силами и занял Брок-роуд», — выдохнул он.

Лонгстрита смертельно остановило продвижение Конфедерации.Родившийся в Кентукки Филд, который все еще страдал от последствий тяжелой раны у Второго Манассаса, потребовалось несколько часов, чтобы перестроить свои ряды. Задержка позволила людям Хэнкока построить ряд огромных брустверов высотой по грудь из бревен и земли и расчистить перед собой беспрепятственную линию огня. Когда южные силы, наконец, снова двинулись вперед в 16:15, они наткнулись на хорошо отдохнувшего врага, поддерживаемого 12 разумно расставленными артиллерийскими орудиями. За этим последовало «самое отчаянное нападение за день», — вспоминал один защитник из Массачусетса.Корреспондент Северной войны Чарльз Пейдж, очевидец нападения, назвал его «самым жестоким нападением, которое когда-либо встречалось — кратким по продолжительности, но потрясающим по силе и сверхчеловеческой динамике».

Выкрикивая, как повстанцы кричат ​​изо всех сил, конфедераты ринулись через лес к линии Хэнкока. «Неутолимые парни», как их назвал восхищенный офицер Союза, преклонили колени в пыли в 30 ярдах от бруствера Федерального правительства, отчаянно стреляя из мушкетов по нескольким головам, покачивающимся над сооружениями.Большинство пуль летели высоко, в то время как защитники в синих одеждах стреляли в упор в относительной безопасности. С помощью быстро распространяющегося огня некоторым людям Филда действительно удалось прорвать линию Союза, но быстрая контратака отбросила их назад. Нью-йоркский пехотинец Чарльз Вейгант описал последовавшее за этим разгром: «Линия Союза с забитыми дубинками мушкетами, мечами и штыками устремилась вперед, прямо на уже полностью деморализованных конфедератов, которые прорвались в тыл и бежали в ужаснейшем беспорядке через рубящую армию. и снова вниз по лесу.’

По крайней мере, один высокопоставленный офицер Конфедерации, полковник артиллерии Эдвард Портер Александер, считал, что послеобеденной атаки не должно было произойти. «Нападение никогда не должно было быть совершено», — писал он после войны. «Это был посылать мальчика по мужскому поручению. Это напрасно тратили хороших солдат, которых мы не могли пощадить. Это подавляло смелость и дух, ставя перед собой невыполнимую задачу ». Учитывая неустойчивое поведение Ли в тот день, это было действительно сомнительное решение, сравнимое по масштабу и результату с безуспешным нападением майора в Геттисберге.Обреченная дивизия генерала Джорджа Пикетта. Что-то в глубине души Ли не могло смириться с разочарованием, а тем более поражением. Уже сказав своему сыну, что он не видит « не для чего жить », если проиграет войну, необдуманное решение Ли атаковать укрепленные укрепления Союза в тот день гарантировало, что сотни его людей не будут иметь такой же свободы выбора в будущем. .

Что касается Гранта, он был полностью готов принять тактическую ничью на поле боя. После отражения на закате дивизии Гордона на северном конце линии Союза вдоль Оранжевой магистрали генерал отменил дальнейшие атаки федеральных сил.Он провел весь день, нервно строгая — он натянул свои новые желтые перчатки — и выкурил около 20 сигар. Изучая карту со своим помощником Горацием Портером, Грант, образно выражаясь, потянул свои рога. «Я не надеюсь получить какое-либо существенное преимущество от боевых действий в этом лесу», — заявил генерал. «Я ожидал отличных результатов от движения Хэнкока сегодня утром, когда он заставил врага бежать; но он не мог видеть свои войска или истинное положение врага, а достигнутый успех не мог быть закреплен в такой стране.Я, конечно, могу загнать Ли обратно в его работы, но я не буду нападать на него там; у него были бы все преимущества в таком бою. Если он отступит и закрепится, я считаю, что он должен немедленно двинуться влево. Это, по всей вероятности, заставит его попытаться броситься между нами и Ричмондом, и в таком движении я надеюсь, что смогу атаковать его в более открытой местности и за пределами его брустверов ».

Последующие события подтвердили, что Грант верен. На следующий день, пока измученные солдаты Ли цеплялись за свои брустверы и залечивали свои боевые раны, армия Союза двинулась на юго-восток, огибая фланг Конфедерации, направляясь к зданию суда Спотсильвании, расположенному в 10 милях от них.Ли быстро двинулся, чтобы перехватить Гранта, понимая, что теперь он столкнулся с противником, который не отступит после того, как он прошел тяжелые испытания. Почти 30 000 человек, Союз и Конфедерация, пали в пустыне, не изменив заметно смертоносную логику математических расчетов Гранта: чем больше людей он потеряет, тем больше людей потеряет Ли, и Грант имел все цифры на своей стороне.

Две армии встретятся снова в Спотсильвании и во многих других местах, прежде чем война закончится, но никто — генерал или рядовой — больше никогда не будет страдать от уникальных ужасов Пустыни.Грант, не склонный к преувеличению, позже сказал, что «на этом континенте не было свидетелей более отчаянных боев, чем битва 5 и 6 мая». Его помощник Портер был практически библейским в своих суждениях. «Казалось, что христиане обратились в злодеев, — писал он, — и сам ад узурпировал место на земле». Для всех, кого это интересовало, Битва в пустыне действительно была адом на земле, тем, что выжившие никогда не смогут забывать.

Эту статью написал Рой Моррис-младший.и первоначально опубликовано в апрельском выпуске журнала « Военная история » за 1997 год.

Чтобы получить больше замечательных статей, не забудьте подписаться на журнал « Военная история » сегодня же!

Friends of Wilderness Battlefield — Битва за пустыню

Это началось как случайное столкновение двух огромных армий. Это изменило Гражданскую войну. Это была битва в пустыне, 5-6 мая 1864 года, , между армией Потомака и армией Северной Вирджинии.

Генерал-майор Джордж Мид командовал 101-тысячными федеральными войсками, которые покинули зимние квартиры в графстве Калпепер, чтобы направиться к 61-тысячной армии генерала Конфедерации Роберта Э. Ли, зимовавшей недалеко от города Оранж.

Мида сопровождал последний назначенный президентом Линкольном главой всех сил Союза генерал-лейтенант Улисс С. Грант. Это будет первый раз, когда Ли и Грант встретятся на поле битвы.

Все они собрались вместе в районе в центральной Вирджинии, известном как Дикая природа… около 70 квадратных миль спутанных кустарников и деревьев второго роста, чередующихся с несколькими расчищенными полями.

В северной части поля боя силы Союза двинулись от перекрестка Джерманна-Планк-роуд к западу на Оранжевой магистрали, когда они столкнулись с конфедератами, которые произвели земляные работы на поле Сондерс. Федеральные атаки снова и снова отбивались, и фланговое движение конфедератов почти захватило все силы. Темнота остановила боевые действия.

В южной части поля битвы силы Союза устремились победить Конфедератов до пересечения Брок-роуд и Орандж-Планк-роуд.Здесь федералы укрепились против наступающих южан. Очередное фланговое движение конфедератов снова свернуло линии Союза. На этот раз именно ранение генерала Конфедерации Джеймса Лонгстрита привело к остановке атаки и удержанию позиций Союза.

По всему полю битвы вспыхнули пожары от разрывающихся снарядов и разорванной ваты. Катящийся дым иногда скрывал местность, где раненые умирали, не имея возможности уползти от огня. Дуглас Саутхолл Фриман писал: «Это была война в Инферно.”

Наконец, когда обе стороны оказались в тупике, Грант привел в действие свою стратегию Сухопутной кампании, которая в конечном итоге привела к капитуляции Ли и его армии 12 месяцев спустя.

Он отдал приказ двинуть армию к перекрестку Брок-роуд, и вместо того, чтобы повернуть, чтобы перегруппироваться через реку, как это сделали другие генералы Союза, войска должны были двинуться к зданию суда Спотсильвании и новому сражению с Ли. Солдаты приветствовали.

Это был поворотный момент в войне.Заслуженный историк NPS Эд Беарсс называет это «самым важным перекрестком в гражданской войне», потому что армия Союза снова обратилась в бой.

За два дня ужасающих боев в Пустоши армии понесли 29 000 жертв — убитыми, ранеными, взятыми в плен или пропавшими без вести. Два генерала Союза были убиты, как и три генерала Конфедерации.

В своих личных мемуарах после войны Грант писал: «Более отчаянных боев на этом континенте не наблюдалось, чем сражения 5 и 6 мая.”

Ресурсы и ссылки: Существует огромное количество информации о Битве в пустыне. Вот несколько рекомендуемых веб-сайтов и библиография уважаемых книг по этой теме.

Wilderness, Battle of the — Энциклопедия Вирджиния

Предыстория

После ряда важных побед в Западном театре, в том числе в Шайло (1862 г.), Виксбурге (1863 г.) и Чаттануге (1863 г.), президент Соединенных Штатов Авраам Линкольн принес Улисса. С.Грант на восток и поставил его командовать всеми армиями Союза. Однако вместо того, чтобы командовать из Вашингтона, округ Колумбия, Грант разместил свою штаб-квартиру в Потомакской армии, самой крупной, но наименее успешной армии Союза, и проинструктировал ее командира Джорджа Г. Мида: «Куда бы Ли ни пошел, туда и вы пойдете». Это было в новинку для армии Союза, которая раньше определяла своей целью не армию Конфедерации, а столицу Конфедерации Ричмонд. Опасаясь, что он не будет переизбран осенью без значительной военной победы, Линкольн поручил Гранту найти и уничтожить Ли.Судя по его мнению, осторожность и нерешительность были лозунгами Потомакской армии со времен Джорджа Б. Макклеллана; он надеялся, что Грант наконец принесет ему результаты.

В отличие от Амброуза Э. Бернсайда и Джо Хукера до него, Грант оставил организацию и командование Потомакской армией в таком виде, в каком он их находил. Он назначил Филипа Х. Шеридана командовать кавалерийским корпусом, а Джеймса Х. Уилсона, топографа и бывшего сотрудника Гранта, командовать кавалерийской дивизией численностью 3500 человек.Грант также проинструктировал девятый корпус Бернсайда, который воевал на Западе, присоединиться к Потомакской армии, увеличив численность сил Союза до 118 000 человек по сравнению с 65 000 у Ли.

Битва

Пехотинцы Союза в дивизии Чарльза Гриффина корпуса Уоррена ждали своей очереди маршем по Оранжевой магистрали, когда конфедераты Юэлла вырвались из леса возле поляны под названием Сондерс Филд.Поскольку его кавалерия уже вступила в бой, Грант приказал войскам Уоррена атаковать «немедленно, не тратя времени на диспозицию». Это тоже было в новинку для Потомакской армии, которая привыкла тяжеловесно и методично готовиться к атаке. Возможно, поэтому, несмотря на приказы главнокомандующего, прошло несколько критических часов, прежде чем пехота пошла в атаку. И когда они наконец это сделали, только три из пяти дивизий корпуса достигли своих позиций.(Честно говоря, один из них, под руководством хирурга из Пенсильвании Сэмюэля В. Кроуфорда, опоздал из-за неожиданного появления конфедератов AP Hill’s на Оранжевой Планк-роуд, примерно в двух с половиной милях к югу от магистрали.)

Когда Около часу дня люди Уоррена наконец атаковали, они прошли через Сондерс-Филд, Хиггерсон-Филд как раз на юг и через лес между ними. Люди Гриффина особенно хорошо себя чувствовали на Сондерс-Филд, но позиция Конфедерации перекрывала право Союза, а резервы Юэлла имели обыкновение появляться в нужном месте и в нужное время.Гриффину требовалось подкрепление, и он не получал его. Разочарованный, он бросился в тыл, где нашел Мида и разразился тирадой, свидетелем которой стал Грант. («Воздух был полон, черт возьми», — написал историк Шелби Фут в одном из множества украшений этого знаменитого инцидента.) Не совсем уловив имя Гриффина, Грант провозгласил: «Кто этот генерал Грегг? Тебе следует его арестовать! » Мид спокойно ответил: «Это Гриффин, а не Грегг, и это всего лишь его манера говорить». (Гриффин был популярным ветераном регулярной армии, его одноклассниками в Вест-Пойнте были генералы Конфедерации Хилл и Генри Хет, а также генерал Союза Бернсайд.)

На данный момент оправдание Мида уладило ситуацию, но Грант, не привыкший откладывать выполнение своих приказов, не говоря уже о неповиновении, начал питать сомнения относительно командования Потомакской армии. Он приказал своим генералам на Оранжевой планк-роуд атаковать немедленно, независимо от того, где находятся войска. Уинфилд Скотт Хэнкок посоветовал этого не делать, ссылаясь на заросшую местность Пустыни: «Земля, по которой я должен пройти, очень плохая — идеальная чаща». Грант был не в настроении менять свое мнение, и Хэнкок, в отличие от подразделений на севере, двинулся вперед.Его люди понесли тяжелые потери, но по мере того, как он вводил в битву все больше и больше войск, линия Конфедерации начала прогибаться. К концу дня люди А. П. Хилла едва удерживали свои позиции.

Лонгстрит тем временем находился на юге, вне поля боя, его люди стояли вдоль Катарпин-роуд. Ли приказал ему выступить на помощь Хиллу и контратаковать. Ожидая, что утром прибудет подкрепление, Хилл сказал своим людям отдохнуть, а не копать окопы или выравнивать позиции.Однако, когда Хэнкок возобновил атаку в пять часов утра 6 мая, Лонгстрит все еще не прибыл. Люди Хилла рухнули. Только шестнадцать артиллерийских орудий под командованием Уильяма Т. Поугу — уроженца округа Рокбридж, который позже будет казначеем Военного института Вирджинии — сумели сдержать наплыв людей Хэнкока, пока около семи часов не смогли техасцы под командованием генерала Конфедерации Джона Грегга. внезапно появился.

«Техасцы Грегга выстроились в линию боя с тыла, — позже писал Поуг, -… [и] генерал Ли ехал рядом с ними.Заклинившись, Ли приготовился сам вести атаку через Поле Вдовы Тэпп, но его люди начали кричать: «Ли в тыл!» и «Вернись, генерал Ли, вернись!» Восстановив некоторое самообладание, Ли оставался на месте, пока Техасская бригада вступала в бой. Их атака стабилизировала линию Конфедерации, но дорогой ценой; По самым точным оценкам, выжила лишь треть из 700–800 человек бригады.

Пока бушевали бои вокруг поля Вдовы Тэпп, конфедераты обнаружили недостроенное железнодорожное полотно, идущее к югу от Оранжевой Планк-роуд и параллельно ей, и решили, что это обеспечит им укрытие, необходимое для продвижения за левый фланг Хэнкока.Ли и Лонгстрит немедленно отреагировали, отправив колонну под командованием штабного офицера Лонгстрита Гилберта Моксли Сорреля по коридору. Примерно к одиннадцати часам Конфедераты вышли из рассечки, свернув фланг Союза. Несмотря на деморализацию, солдатам Союза удалось перегруппироваться за земляными валами, которые проходили вдоль Брок-роуд.

Пытаясь оказать давление на атаку, Лонгстрит сопровождал свежие войска, продвигавшиеся к линии Брок-роуд. Воздух был темным от дыма от нескольких небольших лесных пожаров, и обзор был еще более затруднен из-за густых зарослей пустыни.Когда генерал подошел к подразделениям Конфедерации, готовившимся присоединиться к атаке, включая бригаду вирджинцев под командованием Уильяма Махоуна, раздались выстрелы. Генерал Конфедерации Мика Дженкинс, штабной офицер и курьер были убиты. Снаряды попали в правую руку и шею Лонгстрита, подняв дородного южнокаролинца из седла. Как сказал Лонгстрит в своих мемуарах, «поток крови напомнил мне, что моя сегодняшняя работа сделана».

Даже будучи унесенным с поля на носилках, генерал настаивал на продолжении атаки.Но шли часы, когда войска Конфедерации реформировались, задержка усугублялась прибытием девятого корпуса Бернсайда на левый фланг Лонгстрита. Грант приказал Бернсайду атаковать на рассвете, но, что характерно для жителей Род-Айленда, понадобилось до двух часов пополудни, чтобы вступить в бой. Наконец, около пяти часов атаки конфедератов возобновились. Скрытые дымом, ослепившим войска Союза, люди Лонгстрита ненадолго прорвали часть линий Союза, но неудачи в других местах вынудили отступить.

В сумерках генерал Конфедерации Джон Б. Гордон из корпуса Юэлла атаковал шестой корпус Седжвика на правом конце линии Союза, ненадолго прорвавшись и захватив сотни пленных, в том числе двух генералов Союза. Юэлл знал об уязвимости ранее в тот же день, но уклонился. Теперь было слишком поздно использовать преимущество. Этот момент стал предметом многих споров после войны, когда бывшие конфедераты использовали Юэлла, чтобы отвести вину от Ли. (Примерно то же самое произошло с Юэллом, основанным на его решении не атаковать Калпс-Хилл в первый день битвы при Геттисберге.)

Последствия

Тактическая победа Конфедератов обошлась чуть более чем в 11 000 убитых, раненых и взятых в плен, в то время как потери Союза составили почти 18 000 человек. Ужас битвы усугубляли небольшие костры, бушевавшие в зарослях, сожгли заживо многих раненых солдат, наполнив лес дымом и ужасными криками. Сцена была вызвана знаменитым рисунком художника Альфреда Р. Вуда, который появился в журнале Harper’s Weekly 4 июня 1864 года: «Потомакская армия — наши раненые спасаются от пожаров пустыни.

Между тем, три дня боев выявили серьезные недостатки в структуре командования армии Северной Вирджинии. А. П. Хилл ошибся, когда не смог улучшить свои позиции в ночь на 5 мая, в то время как его повторяющаяся болезнь, которая датируется его днями в Вест-Пойнте и вспыхнула во время стресса, лишила его дееспособности для части битвы. Юэлл тоже выступил плохо, особенно 6 мая. А Лонгстриту, самому способному подчиненному Ли, потребовалось пять месяцев, чтобы выздороветь и вернуться в армию.

Хотя Грант был разочарован тактическими неудачами, он отказался признать поражение и тем самым превратил битву в стратегическую победу Союза. Когда генерал беспокоился о следующем шаге Ли, Грант кратко ответил: «Я искренне устал слышать, что Ли собирается делать. Некоторые из вас, кажется, всегда думают, что он внезапно сделает двойное сальто и приземлится нам в тыл и на оба наших фланга одновременно. Вернитесь к своей команде и попытайтесь подумать о том, что мы будем делать сами, а не о том, что собирается делать Ли.

И Грант вместо того, чтобы отступать, как всегда делала Потомакская армия в прошлом, двинулся на юг. Когда солдаты поняли, что происходит, они спонтанно приветствовали Гранта. Северная пресса последовала его примеру, высоко оценив решимость главнокомандующего противостоять Ли. Кровавая награда за эту решимость — здание суда в Спотсильвании, река Северная Анна и Колд-Харбор, когда моральный дух северян подвергнется наиболее суровым испытаниям, а Гранта назовут «мясником», — еще не наступила.

Битва в пустыне

С приближением весны 1864 года президент Авраам Линкольн задался вопросом, дадут ли избиратели ему право на второй срок. Воодушевленный необходимостью добиться военных успехов, Линкольн вызвал Улисса Гранта в Вашингтон, организовал его повышение до генерал-лейтенанта и поставил его во главе военной мощи страны. Новый главнокомандующий Линкольн поставил своей целью уничтожение армий Конфедерации, решив «непрерывно бить», как он выразился, «против вооруженных сил врага и его ресурсов до тех пор, пока они не истощатся. Кстати, [мятежникам] не должно оставаться ничего, кроме равного подчинения с лояльной частью нашей общей страны конституции и законам страны.”

Одним из первых шагов Гранта была встреча с генерал-майором Джорджем Г. Мидом, командующим Потомакской армией, чтобы определить, следует ли назначить нового лидера ведущих боевых сил Союза на Востоке. Грант решил оставить его, оставив за собой широкую стратегическую политику, передав Миду повседневное руководство потомакской армией. «Все мои инструкции для этой армии передавались через него, — заметил Грант, — и все они носили общий характер, оставляя все детали и исполнение на его усмотрение.”

Грант решил сопровождать Мида в весеннем наступлении, шаг, который гарантировал столкновение между его собственной склонностью к смелым действиям и более осторожной полосой действия Мида. Добавление девятого корпуса генерал-майора Амброуза Бернсайда к экспедиционным силам Мида еще больше усложнило дело, поскольку житель Новой Англии прежде командовал Потомакской армией, а его назначение на пост генерал-майора предшествовало Миду. Решение Гранта в этом кошмаре военного протокола состояло в том, чтобы позволить Бернсайду управлять своим корпусом самостоятельно, в то время как Грант координировал передвижения Бернсайда и Мида.

Недавняя реорганизация Потомакской армии в три пехотных корпуса, возглавляемых генералами, никогда ранее не работавшими в команде, добавила дополнительных сложностей. Генерал-майор Уинфилд С. Хэнкок, командующий 2-м корпусом, провел большую часть последующей кампании из-за ранения Геттисберга; Генерал-майор Джон Седжвик, возглавлявший VI корпус, не выдержал бы во время стремительных учений, предусмотренных Грантом; и генерал-майор Гувернёр К. Уоррен, командующий 5-м корпусом, открыто сомневался в своих начальствах.А генерал Филип Х. Шеридан, подчиненный Гранта с Запада, который теперь командовал кавалерийским корпусом, вступит в ожесточенную вражду с Мидом из-за надлежащей роли конной армии армии.

Гранта для приближающейся кампании основывалась на огромном преимуществе Союза в количестве и материальных средствах. Скоординированными движениями генерал-майор Уильям Т. Шерман должен был выступить против сил Конфедерации в Джорджии, в то время как Мид атаковал армию генерала Роберта Э. Ли в Северной Вирджинии, расположившуюся лагерем к югу от реки Рапидан в центральной Вирджинии.Когда Мид вступил в бой с Ли, вторая армия Союза под командованием генерал-майора Франца Сигеля должна была прорваться через долину Шенандоа к западу от Ли, угрожая флангу армии повстанцев. Одновременно армия Джеймса генерал-майора Бенджамина Ф. Батлера должна была наступать на Ричмонд с юга. Грант предсказывал, что, избитый огромной армией Потомака, лишенный средств к существованию вторжением в долину Сигеля и преследуемый Батлером в тылу, Ли будет загнан в угол и брошен на волю.

К 1864 году президент Конфедерации Джефферсон Дэвис понял, что подавляющее преимущество Севера в людях и промышленности не позволяет Югу завоевать независимость с помощью военной доблести.Но, предотвращая победы федералов, армии Конфедерации могут подпитать зарождающееся северное движение за мир и убедить измученный Союз отпустить свою дерзкую сестру. «Каждый бюллетень, который мы можем послать, — это лучший бюллетень, который можно сдать против выборов [Линкольна]», — напомнила читателям «Конституционалист» из Огасты Джорджии 2 января 1864 года. «На полях сражений 1864 года будет вынесено это знаменательное решение».

Судьба Конфедерации — по крайней мере, в Восточном театре — зависела от генерала Роберта Э.Ли, чьи победы в Вирджинии сделали его символом решительного духа восстания. Как и Грант, Ли был мастером наступательных операций и обладал сверхъестественной способностью переломить, казалось бы, невозможные ситуации. Его самые блестящие успехи были в борьбе против армий, превосходивших его численностью лучше, чем два к одному, по совпадению то же самое численное преимущество, которое Потомакская армия имела над ним этой весной.

К концу апреля Ли командовал армией из почти 64 000 солдат.Его победы в течение предыдущих двух лет привели к болезненным потерям, а замену павшим героям стало труднее найти. Столкнувшись с противником, который был почти вдвое многочисленнее и лучше снабжен, чем его собственные силы, Ли, тем не менее, имел важные преимущества. Его войска привыкли к победе, и они продемонстрировали боевой дух людей, защищающих свою родную землю.

Армия Северной Вирджинии, как и ее союзный союзник, начала кампанию с трех пехотных корпусов, в головах которых обнаруживалась ужасающая смесь талантов и недостатков.В их числе генерал-лейтенант Джеймс Лонгстрит, «Боевой конь» Ли, только что после неудачной независимой набеги в Теннесси и командующий 1-м корпусом ^-го ; Генерал-лейтенант Ричард С. Юэлл, эксцентричный, неуклюжий командир корпуса 2 ^и , который иногда казался сбитым с толку почтительным стилем руководства Ли; и генерал-лейтенант Амброуз П. Хилл из 3 ^{-го корпуса} , раздираемый плохим здоровьем и перегруженный обязанностями высшего командования. Возможно, самым стойким из подчиненных Ли был выдающийся генерал-майор Джеймс Юэлл Браун «Джеб» Стюарт, все еще командующий кавалерийским корпусом армии Конфедерации.

К середине апреля Ли пришел к выводу, что Грант намеревался начать крупное наступление в Старом Доминионе. Всегда агрессивный Ли предпочитал перехватить инициативу и атаковать, надеясь, что победа Конфедерации может заставить Линкольна отозвать свои силы для защиты Вашингтона. Но еды и фуража по-прежнему не хватало, и силы Батлера, собравшиеся к югу от Ричмонда, представляли серьезную угрозу.

Соответственно, Ли принял оборонительную стратегию. Корпус Юэлла и Хилла укомплектовал укрепления на реке Рапидан перед зданием Оранжевого суда, а повстанческая кавалерия патрулировала страну за пределами пехоты, готовая бить тревогу, если федералы попытаются обойти укрепленную линию реки.При первом намеке на враждебное движение Ли намеревался быстро сконцентрироваться на противнике, поймав его при переходе реки или вскоре после этого. Ли приказал Лонгстриту оставаться возле Механиксвилля, в нескольких милях к югу от Гордонсвилля и почти в пятнадцати милях к югу от Orange Court House, где у него был свободный доступ к железнодорожным линиям, ведущим в Долину и Ричмонд. Прежде всего, Ли был полон решимости избежать падения в Ричмонд, что лишило бы его способности маневрировать и лишило бы его козырной карты в его колоде военных уловок.«Если я буду вынужден отступить с этой линии», — знаменито предсказал Ли, имея в виду свое владение страной ниже реки Рапидан, «либо из-за флангового движения противника, либо из-за отсутствия припасов, мы нанесем большой урон».

Все готово для решающей кампании Гражданской войны. В последующие годы популярные историки называли Геттисберг поворотным моментом конфликта. Но к весне 1864 года Ли в значительной степени восстановил свои потери в Геттисберге. Укрепившись ниже реки Рапидан, он столкнулся с Потомакской армией, имея лишь немного меньше людей, чем он взял в Пенсильванию в прошлом году.Запасов было мало, но тощие ветераны Ли не проиграют сражений из-за голода или нехватки боеприпасов, и их боевой дух остается высоким. «У меня нет никаких опасений, кроме того, что мы нанесем янкам самую ужасную порку, если они попытаются захватить Ричмонд», — написал южанин своей семье.

Сохраняя их новые отношения, Грант покинул Мида, чтобы разработать детали движения Потомакской армии против Ли. Во многих отношениях план Мида, составленный главным образом его начальником штаба генерал-майором Эндрю А.Хамфрис был хорошо задуман. Вместо того, чтобы атаковать повстанцев лоб в лоб через Рапидан, Мид решил ускользнуть вниз по течению и перейти на сторону реки Ли, свергнув сильную оборону Ли и вытеснив его из земляных валов. Два брода — Джерманна и Эли — обеспечивали Миду удобные переправы, чтобы переправить свою армию через реку двумя колоннами, ускоряя маневр.

Однако эта стратегия сопряжена с серьезными рисками. Перейдя Рапидан, северяне окажутся в негостеприимной области запутанных вторых зарослей, известной как Пустыня.Потоки блуждали в неожиданных направлениях, и плотная вторичная поросль создавала ситуацию, когда грандиозные маневры были невозможны, артиллерия была бы бесполезна, а кавалерия была ограничена несколькими дорогами и слепыми тропами. С другой стороны, конфедераты извлекли бы огромную пользу из своих глубоких знаний о неясных закоулках Пустыни.

Тем не менее, федеральное командование решило продвинуться в пустыню и остаться там на ночь, чтобы дать армейским тяжеловесным фургонам с припасами время наверстать упущенное.Предположение, что Ли не может двигаться достаточно быстро, чтобы устроить засаду на армию Союза в темном лесу, входит в число самых вопиющих командных ошибок Гражданской войны.

После наступления темноты 3 мая две колонны Союза двинулись вниз по реке к переправе через Рапидан. Кавалерийская дивизия бригадного генерала Джеймса Х. Вильсона, за которой следовала 5-й корпус Уоррена, подошла к ближайшей переправе у Джерманна Форд. Ближе к рассвету 4 мая передовые подразделения Вильсона отважились перейти реку, обмениваясь спорадическим огнем с солдатами Северной Каролины, пикетировавшими дальний берег.Инженеры построили двухпонтонные мосты, рабочие проложили дорогу на дальнем берегу, и вскоре пехота Уоррена перешла реку и двинулась в пустыню по Джерманна-Планк-роуд. VI корпус Седжвика последовал за ним.

В пяти милях вниз по реке отряд всадников Союза бригадного генерала Дэвида Мак-Мертри Грегга в сопровождении 2-го корпуса Хэнкока достигли Эли-Форд и пересекли Рапидан практически без сопротивления. К середине дня солдаты Хэнкока располагались в лагерях вокруг Чанселлорсвилля, недалеко от восточных границ Уайлдернесса.В нескольких милях к западу, недалеко от таверны «Уайлдернесс»; Люди Уоррена начали разжигать свои костры для приготовления пищи, как и войска Седжвика к северу от них. Независимое командование Бернсайда, замыкая тыл, расположилось лагерем к северу от Рапидана.

Когда большая часть армии Гранта была на его стороне «Рапидана», Ли стоял перед трудным решением. Если он отступит, то потеряет инициативу и уменьшит пространство для маневра. Переход в наступление был опасным, но предполагал возможность успеха. От позиции Ли возле Orange Court House три дороги, словно пальцы на руке, тянулись на восток, в сторону Уайлдернесса и армии Союза.Самый северный маршрут, называемый Оранжевой магистралью, пролегал чуть ниже Рапидана; в нескольких милях к югу была Орандж-Планк-роуд, а еще южнее — Кэтарпин-роуд. Будучи преисполнен решимости нанести удар Гранту в пустыне, Ли решил вытеснить корпус Юэлла с автомагистрали, а корпус Хилла — на Оранж-Планк-роуд, пригвоздив федералов к лесу. Пока Юэлл и Хилл задерживали огромные силы Союза, Лонгстрит должен был проскользнуть ниже южной окраины леса и повернуть на север, к оголенному концу линии врага.Если все пойдет по плану Ли — и если генералы Союза услужливо запаниковали, когда на их фланге появились ветераны Лонгстрита, — Грант разделит судьбу своего предшественника генерал-майора Джозефа Хукера, который потерпел поражение на том же основании почти ровно годом ранее.

Риски плана Ли были очевидны. Пока не появится Лонгстрит, Юэлл и Хилл будут вовлечены в смертельную схватку с противником, превосходящим их численностью больше, чем один к одному. Каждому корпусу придется вести собственное сражение, одному на магистрали, а другому на дощатой дороге, разделенных милями непроходимых лесных массивов.Если Грант узнает, что Ли разделил свою армию, он сможет сосредоточить непреодолимое давление на любое крыло повстанцев, сокрушить его, а затем повернуться на другое крыло. При таком мрачном сценарии, который отнюдь не надуманный, армия Северной Вирджинии рухнет, Ричмонд падет, а Конфедерация будет обречена.

Ли не знал, что ошибки конницы Гранта помогли стратегии Конфедерации. Вместо того, чтобы поддерживать сильный кавалерийский заслон, Шеридан поручил Вильсону патрулировать дороги к Ли Уилсону, своему наименее опытному генералу, возглавляющему его самую маленькую дивизию.Не понимая, чего от него ждут, Уилсон провел пробное исследование на Оранжевой магистрали, ничего не нашел и двинулся дальше, разбив лагерь на вечер на Orange Plank Road в Parker’s Store.

Вскоре после наступления темноты конфедераты Юэлла, маршировавшие в сторону Уайлдернесс по Оранжевой магистрали, остановились на ночлег всего в двух милях от пикетов Союза Уоррена. В нескольких милях к югу, на Оранж-Планк-роуд, люди Хилла устремились к Нью-Вердирсвиллю, в нескольких милях от кемпинга Уилсона.И более чем в тридцати милях отсюда войска Лонгстрита всю ночь двинулись в сторону Пустыни.

Ли встал до рассвета 5 мая, желая воспользоваться возможностью, предоставленной ему Грантом. Поднявшись на Путешественника, он присоединился к Хиллу во главе 3-го ^{-го корпуса} на Оранж-Планк-роуд. В нескольких милях к северу и востоку войска Юэлла двинулись по Оранжевой магистрали. По мере продвижения Конфедерации магистраль и дощатая дорога медленно расходились, увеличивая расстояние между двумя крыльями Конфедерации Ли.

Не зная о приближении Ли, Мид отдал приказ о развертывании Потомакской армии выпуклой линией, обращенной на запад. Хэнкок, составлявший южное крыло формирования Союза, должен был продвигаться на запад по Катарпин-роуд; Уоррен, в центре, должен был следовать по пересеченной местности по дороге с повозками до Оранжевой Планк-роуд; а Седжвик, справа, должен был идти к таверне «Уайлдернесс» и продвигаться на запад по Оранжевой магистрали при поддержке Бернсайда. Когда войска Союза заняли свою новую линию, они должны были продолжить движение на запад к Ли, который, как предполагал штаб, находился все еще в двадцати милях от здания Оранж-Корт.

После короткого марша передовые части Юэлла достигли засыпанной стерней поляны под названием «Поле Сондерса», пересекающей Оранжевую магистраль. В восьмистах ярдах от поля они заметили пикеты Союза, которые быстро предупредили Уоррена, что повстанцы материализуются на поле Сондерса. Застигнутый врасплох — Уоррен ошибочно предположил, что кавалерия Союза предупредит его о любых повстанцах в окрестностях — Уоррен отправил информацию Миду, который приказал ему атаковать. «Если представится возможность вступить в ряды армии Ли, — одобрительно написал Грант, — делайте это, не давая времени на настройку.”

Курьер из Юэлла обнаружил Ли на Оранж-Планк-роуд и сообщил ему, что Юэлл столкнулся с врагом на Сондерс-Филд. Командующий Конфедерации посоветовал своему командиру 2 ^-го -го корпуса не рисковать «генеральным сражением» до прибытия Лонгстрита, чего Ли не ожидал раньше темноты. Развернувшись вдоль западной окраины поля Сандерса и в лесах по обе стороны поляны, конфедераты Юэлла складывали бревна и ветки деревьев в низкие баррикады.

часов прошло, пока Уоррен пытался подготовить свои войска для атаки.Большинство его солдат двинулись по дороге для фургонов к Паркерс-стару, и, возвращая их, можно было попасть в непосильную пробку. Роты и полки теряли связь в густой листве и похожих на лабиринты ущельях. Прибегая к компасам, некоторые войска пытались перемещаться по пустыне, как моряки по неспокойному морю.

Около 9:00 утра Мид получил сообщение о том, что конфедераты Хиллс продвигаются по Оранж-Планк-роуд. Грант, который присоединился к Миду на холме возле Оранжевой магистрали, приказал Миду мчаться солдат на юг, чтобы не дать конфедератам выйти на стратегический перекресток, где Планк-роуд пересекал Брок-роуд, которая была главной артерией, ведущей на юг.Вскоре три бригады VI корпуса под командованием бригадного генерала Джорджа Гетти поспешили к этому важному перекрестку дорог.

Конфедерации Хилла продвигались на восток, отгоняя части кавалерии Вильсона и небольшой пехотный контингент из корпуса Уоррена. Приближаясь к перекрестку, они прошли через поляну, где проживала Кэтрин Тэпп, вдова, которая жила там с несколькими детьми, внучкой и чернорабочим. Ли выбрал Вдову Тэппс Филд в качестве своей штаб-квартиры: это было в трех милях к югу от поля Сондерса, где Юэлл готовился сражаться с тысячами Уоррена, и примерно в миле от перекрестка на Брок-роуд.

Хилла под командованием Генри Хета попыталась обнаружить, что три бригады Гетти заняли перекресток. Остановившись, войска Хета окопались вдоль невысокого гребня, прорезанного оврагами. Лишь несколько сотен ярдов молодых деревьев и подлесок разделяли пикеты Конфедерации и Союза, которые стреляли при малейшем движении.

План Ли, казалось, сработал. Юэлл и Хилл прижали Гранта в пустыне. Если северяне будут продолжать бездельничать, Лонгстрит успеет прибыть.Но если Грант сосредоточит свой вес на одном из крыльев Ли, линия Конфедерации сломается. Со времен Шарпсбурга армия Северной Вирджинии не оказывалась в более опасном положении.

Куря сигары на холме у Оранжевой магистрали, Грант исчерпал свое терпение. Был ранний полдень, а Уоррен все еще не атаковал. Повстанцы Юэлла теперь прочно укрылись за бревенчатыми и глиняными баррикадами, и их артиллерия двигалась по своим местам. За шесть часов с момента своего появления они превратили Сондерс-Филд в смертельную ловушку.

Под безжалостным давлением Гранта и Мида Уоррен приказал атаковать, не дожидаясь прибытия корпуса Седжвика для поддержки. Дивизия бригадного генерала Чарльза Гриффина аккуратными синими линиями вошла в поле Сондерса, люди Юэлла открыли огонь, и поляна превратилась в загон для бойни, которого так опасался Уоррен. Затем повстанцы контратаковали, вонзая в карманы разочарованных янки и оттесняя их. Отступающая синяя волна давала снайперам Юэлла отличные цели, делая отступление таким же смертоносным, как и наступление.Загорелась сухая щетина, и густой черный дым прокатился по полю Сондерса, создав кошмарную картину. Солдаты сгорели заживо, а люди погибли, когда пламя воспламенило порох в их лентах с патронами.

Менее чем через час бои — по крайней мере, их организованная часть — закончились. Отбитые у поля Сондерса, люди Уоррена съежились на восточном краю поляны. Машины скорой помощи и раненые заполнили «Оранжевую магистраль» обратно в таверну «Уайлдернесс», где груды отрубленных конечностей с каждой минутой становились все выше.

Вскоре после отражения 5-го корпуса 6-й корпус Седжвика двинулся через леса к северу от Уоррена и вступил в опасную схватку с верхними частями построения Юэлла. Выведя Уоррена из боя, Юэлл смог перебросить подразделения на север, где заросли помогли свести на нет численное превосходство Седжвика и позволили ему выстоять. Бои в секторе Оранжевой магистрали затихли около 16:00. когда Седжвик начал укрепляться справа от Уоррена. Благодаря благоприятному ландшафту и неспособности врага координировать свои атаки Юэлл в совершенстве выполнил свою оборонительную задачу.

Когда бой вокруг Оранжевой Магистрали закончился, Грант приставал к Миду, чтобы он напал на Оранжевой Планк-роуд. Гетти был на месте, но он не хотел наступать, пока не прибудут войска поддержки из II корпуса Хэнкока. В 16:00, его терпение было исчерпано, Мид приказал Гетти атаковать, с Хэнкоком или без него. И снова нетерпение штаб-квартиры Союза придумало рецепт катастрофы.

Люди Гетти шли вброд в пустыню, пробираясь сквозь ветви и виноградные лозы и спотыкаясь о бревна и пни, спрятанные в подлеске.Сверкали мушкеты, и листы свинца рвались в ряды Союза. Лежа, федералы стреляли сквозь дымку нечеткими вспышками. Поступающие ноги возвестили о приближении Хэнкока, и свежие солдаты направились в лес в поддержку Гетти. Когда вечерние тени крались над Дикой природой, в лесу к западу от перекрестка Брок-роуд наблюдалась сцена беспощадной бойни. «Это была простая спичка в густой зарослях небольшого роста, — сообщил один из выживших, — где люди, находившиеся на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, часами вели огонь через заросли кустарника.”

Грант теперь понял, что Ли разделил свою армию. Он рассуждал, поскольку Хэнкок и Гетти закрепили Маленький Пауэлл Хилл на месте; почему бы не перебросить войска с участка магистрали и не нанести удар по оголенному северному концу линии Хилла? Генерал-майор Джеймс С. Уодсворт, чье подразделение V корпуса находилось недалеко от Таверны Уайлдернесс, начал движение на юг, к флангу Хилла, а подразделение корпуса Хэнкока бригадного генерала Фрэнсиса К. Барлоу атаковало фронт Хилл. Единственным резервом Хилла было 150 солдат из Алабамы, назначенных для охраны заключенных, и он послал их в атаку через темнеющий лес, где они остановили продвижение Уодсворта.Сумерки положили конец дневному бою, и вражеские силы закрепились на своих местах.

Ли надеялся, что Юэлл и Хилл смогут удержать Гранта в пустыне, и они не разочаровали его. Он также ожидал, что Лонгстрит прибудет на следующее утро и развернется на уязвимом южном фланге армии Союза. Пересмотрев свой план, Ли направил своего боевого коня на Оранж-Планк-роуд и выступил в поддержку Хилла. Помощник нашел Лонгстрит в магазине Ричарда, в десяти милях от него, и доставил Ли заказы.Рассчитав время похода, Лонгстрит решил дать своим людям отдохнуть до 1:00 ночи. Действуя по заверениям, что Лонгстрит прибудет к утру, Ли утвердил свои новые планы. Юэлл должен был занять федералов на Оранжевой магистрали, и как только появится Лонгстрит, Хилл должен был удалиться на ферму Кэтрин Тэпп и отправиться на север, заполнив пустоту между двумя крыльями сил Конфедерации. Объединив свою армию и сражаясь в обороне, Ли надеялся поставить Гранта в тупик.

Обеспокоенные тем, что их войска не были готовы к согласованной атаке, главы подразделений Хилла посетили Хилл на поле Вдовы Тэппс.Хилл заверил их, что свежие войска Лонгстрита прибудут до рассвета, и настоял, чтобы они не беспокоили своих людей.

В таверне «Дикая природа» Грант руководил скоординированными усилиями на следующее утро. В то время как большая часть корпуса Уоррена и Седжвика атаковала Юэлла на поле Сондерса, чтобы удержать его на месте, увеличенная сила Хэнкока должна была продвигаться вперед и сокрушать Хилла подавляющим числом. Чтобы обеспечить уничтожение Ли, Бернсайд должен был прорваться между двумя флангами Конфедерации и повернуть на юг в сторону бегущих войск Хилла, уничтожив остатки 3-го корпуса Конфедерации ^{-го округа} .

Вскоре после полуночи Лонгстрит двинулся в сторону Пустыни. Однако он не был знаком с дорогой, и проводник, посланный Ли, заблудился. Пытаясь наверстать упущенное время, Боевой Конь приказал своим подразделениям удвоиться и маршировать в ряд.

Ближе к восходу солнца 6 мая Уоррен начал свои действия против Юэлла, и Хэнкок атаковал, сокрушив 3-й корпус Конфедерации ^{-го округа} . Армия Северной Вирджинии столкнулась с серьезнейшим кризисом; Войска Хилла полностью отступали, а Лонгстрит не появлялся.«Вернитесь, ребята! Вы можете победить этих людей, — крикнул Ли, въезжая в толпу солдат, отступающих через Поле Вдовы Тэпп. Когда передовые элементы Хэнкока продвинулись на поляну, батарея Конфедерации безуспешно пыталась сдержать их. «Почему не приезжает Лонгстрит?» помощник услышал вопрос Ли. «Это был один из самых тревожных моментов, которые я чувствовал во время войны», — признался один из сотрудников Hill’s. «Минуты казались часами, стрельба приближалась, и все выглядело как катастрофа.”

В самый последний момент Корпус Лонгстрита, насчитывающий десять тысяч человек, двинулся навстречу шуму боя. Проезжая вперед на Поле Вдовы Тэпп, Лонгстрит оценил ситуацию и действовал решительно, развернув свои войска по мере их прибытия. «Сохраняйте хладнокровие, ребята, мы исправим это в ближайшее время — сохраняйте хладнокровие», — воскликнул Лонгстрит. Не в силах сдержать волнение, Ли высоко поднялся на стременах, размахнул шляпой и крикнул смешанной бригаде из Техаса и Арканзаса, возглавляемой Лонгстритом: «Техасцы всегда двигают ими!» Однако, когда он двинулся вперед с войсками, они крикнули в ответ: «Ли в тыл!» И когда Ли проигнорировал их мольбы, высокий бородатый офицер схватил Странника за узду, а его товарищи встали перед животным, образуя человеческую баррикаду.«Я тоже не могу умереть за свою страну», — услышал один из штатных сотрудников бормотание Ли себе под нос, когда он повернулся и поехал в тыл.

С пронзительными криками корпус Лонгстрита атаковал поле Вдовы Тэппс и вытеснил федералов с поляны. Благодаря впечатляющему боевому подвигу «Боевой конь» переломил ход битвы и прервал наступление Союза.

К северу от Хэнкока попытка Бернсайда прорваться между Юэллом и Хиллом и высадиться в тылу Конфедерации закончилась ничем. Продвигаясь через густой лес, войска Бернсайда были остановлены одной из бригад Юэлла при поддержке артиллерии.Дезориентирующая местность Пустыни работала на пользу Ли и препятствовала наступлению Союза.

Во время наступившего затишья главный инженер Ли, генерал-майор Мартин Лютер Смит, провел разведку к югу от Оранжевой Планк-роуд и нашел следы недостроенной железной дороги. Коридор, запланированный до войны в качестве железнодорожной линии между Orange Court House и Фредериксбургом, был расчищен, но не проложен. К 1864 году недостроенная железнодорожная ветка представляла собой не более чем лесную тропинку.

Около 10:00 Смит подошел к Лонгстриту с идеей. Нижняя часть армии Союза теперь отдыхала в лесу на небольшом расстоянии к северу от незавершенного участка железной дороги. Продвигая войска вдоль железнодорожного полотна, конфедераты могли прорваться через этот уязвимый фланг Союза и начать разрушительную внезапную атаку. Стремясь умножить ущерб, Лонгстрит решил одновременно атаковать фронт федерального формирования вдоль оси Orange Plank Road. Подвергнутые скоординированному наступлению силы Союза должны были рухнуть.Энергичная погоня могла бы отбросить захватчиков через Рапидан и дать Ли победу, к которой он стремился.

Собрав несколько бригад, Лонгстрит отправил их в точку, указанную Смитом. По удивительной оплошности Хэнкок не позаботился укрепить свой незащищенный южный фланг или выставить пикеты. Нападение конфедератов стало полной неожиданностью. Когда линия Юнион прогнулась под тяжестью неожиданной атаки, Лонгстрит бросил остальную часть своего корпуса вперед и достиг именно того результата, которого он желал.«Ты скатал меня, как мокрое одеяло», — признался Хэнкок Лонгстриту после войны.

Утреннее отчаяние людей в сером сменилось ликованием, когда Лонгстрит поехал на восток по Орандж-Планк-роуд в сопровождении своей штабной кавалькады, нескольких генералов и свежих войск из Южной Каролины под командованием молодого бригадного генерала Мики Дженкинса, одного из многообещающих подчиненных Ли. Однако случилась катастрофа, когда вирджинцы в передней части флангового отряда пересекли дощатую дорогу, осознали, что обогнали свои вспомогательные подразделения, и повернули назад.Наблюдая за людьми на лошадях, вирджинцы открыли огонь. «Верные люди, ради бога, стойкие», — крикнул Дженкинс и упал с коня, мяч пронзил его мозг. Мяч миниэ пронзил шею Лонгстрита и вышел из правого плеча генерала. Тяжело раненный, его люди увели в тыл.

Ранение Лонгстрита казалось дурным предзнаменованием. Почти ровно за год до этого в этой же пустыне Стоунволл Джексон был смертельно ранен в результате случайного выстрела его собственными солдатами.Параллель со стрельбой Лонгстрита была странной, особенно с учетом того, что Джексон, как и Лонгстрит, был подрезан во время блестящего поворота.

Когда организатор маневра был выведен из строя, контратака Конфедерации прекратилась. Квайт обосновался в лесу, в то время как Хэнкок отвел свои войска на Брок-роуд и выстроил их в линию, выходящую на запад. Предвидя, что Ли может атаковать, войска Хэнкока очистили землю перед своей позицией и построили баррикады высотой до груди.

Ли их не разочаровал. В 16:15 вопящие повстанцы отразили пикеты Хэнкока, ворвались в очищенную зону поражения и атаковали земляные укрепления Хэнкока. Местами загорались заграждения, и клубился густой смолистый сосновый дым. Конфедераты катапультировались через тлеющие преграды, появляясь, подумал северянин, как дьяволы, прыгающие через пламя. Около позиции артиллерийских орудий Союза появилась брешь, и артиллеристы открыли огонь с близкого расстояния из двуствольной канистры, когда подкрепление Союза ворвалось в нее, закрывая брешь почти так же быстро, как она открылась.Перепрыгнув через их деревянные укрепления и устремившись на деморализованных конфедератов, войска Хэнкока отбросили их назад через лес.

Когда конфедераты Лонгстрита удалились с Брок-роуд и ее пылающих баррикад, генералы Ли на Оранжевой магистрали начали еще одно наступление. Ближе к темноте бригадный генерал Конфедерации Джон Б. Гордон переместил войска на скрытую позицию недалеко от дальнего северного конца линии Союза, занятую новичками из Нью-Йорка. Федералы только что сложили мушкеты и начали готовить, когда люди Гордона набросились на них, «как стая диких собак», по словам удивленного представителя Союза.

Курьеры поспешили в штаб Гранта с новостями о катастрофе. Когда офицер предупредил, что Ли намерен отрезать армию Союза от «Рапидана», Грант вышел из себя. «О, я искренне устал слышать о том, что Ли собирается делать», — сказал он. «Некоторые из вас, кажется, думают, что он внезапно сделает двойное сальто и приземлится в наших тылах и на обоих наших флангах одновременно. Вернитесь к своей команде и попытайтесь подумать о том, что мы будем делать сами, а не о том, что собирается делать Ли.”

Опасность действительно была преувеличена. Дезориентирующий эффект «Сумрак и пустыня» остановил наступление Гордона, и подкрепление Союза изгнало нападавших, положив конец кризису и завершив Битву в пустыне.

В краткосрочной перспективе Битва в Пустыне была победой Конфедерации. Меньшая армия Ли довела до тупика мощь Гранта, удерживая нападающих на линии реки Рапидан, как и надеялся Ли. Ставка генерала Конфедерации окупилась, и его армия теперь занимала прочную оборонительную позицию на возвышенности.

Однако более широкая картина была менее утешительной для Ли. Битва обошлась Гранту примерно в 18 000 солдат, почти 20% его боевой силы, но и потери Ли были серьезными — около 11 000 человек, меньше, чем потери Гранта, но также почти 20% армии Конфедерации. Грант мог восполнить свои потери, но подкрепление Конфедерации было ограниченным. Еще несколько битв, таких как Пустыня и армия Северной Вирджинии, будут разбиты. Вдобавок Грант сражался с упорством, необычным для генералов Союза в Вирджинии.И федеральный командующий по-прежнему обладал стратегическим преимуществом; запертый на месте более крупными силами Союза, Ли не смог начать грандиозные маневры, которые характеризовали его войну в прошлом.

На следующее утро Грант остановился на своем следующем шаге. Вместо того, чтобы атаковать оборону Ли в пустыне, он переместит армию Союза на юг, в сторону здания суда в Спотсильвании. С федеральными силами между Ли и Ричмондом у конфедератов не было бы выбора, кроме как отказаться от своих сильных позиций в пустыне и броситься на юг, чтобы защитить столицу Конфедерации, дав Гранту возможность атаковать Ли на открытой местности.В тот вечер Потомакская армия двинулась на юг, открыв следующую главу в маневренной кампании Гранта в Сухопутной кампании.

«Клятва и молитва» — медицинское обслуживание после пустыни

Размещено: May 7th, 2020

28 ноября 1864 года хирург Томас А. МакПарлин наконец закончил свой длинный отчет о битве в пустыне, которая проходила 5-7 мая.Для МакПарлина это были долгие пять месяцев, его одиссея началась, когда 14 января 1864 года он был назначен медицинским директором Потомакской армии, заменив революционера-реформатора Джонатана Леттермана.

Первая задача МакПарлина была грандиозной — подготовить медицинский отдел к предстоящей кампании, которая расширит его возможности дальше, чем когда-либо прежде. «Сухопутная кампания» должна была увидеть генерал-лейтенанта Союза Улисса С. Гранта против генерала Конфедерации Роберта Э. Ли в сорока днях боя в Вирджинии между реками Рапидан и Джеймс.Благодаря основанию, заложенному Леттерманом, и принятию его плана Конгрессом 11 марта 1864 года МакПарлин смог быстро и эффективно подготовить медицинский департамент к этой грандиозной задаче. К концу апреля 1864 года отделение было полностью организовано и оснащено для обслуживания армии до июня и ухода за 20 000 раненых.

Таким образом, медицинский отдел стоял подготовлены, когда разразился первый бой кампании, Битва в пустыне 5 мая 1864 года. Сражался среди густых зарослей деревьев и запутанного подлеска. на заброшенных сельскохозяйственных угодьях недалеко от старого поля битвы в Чанселлорсвилле было известно как битва, «которую никто не видел и не мог видеть.»[1] Артиллерия оказался почти бесполезным в таких условиях, и битва длилась два дня как серия атак и контратак на полосе земли примерно в миле широкие, натравливая солдат друг против друга в непосредственной близости.

«Перед нами зиял красный вулкан. и извергнул огонь, свинец и смерть », — сказал Теодор Герриш, рядовой 20 ^-й Мэн, писал позже. «Какая смесь звуков.Непрекращающийся рев винтовок; крик пуль; лес в огне; мужчины аплодируют, стоны, вопли, ругательства и молитвы! »[2] Носители на носилках изо всех сил старались вытащить раненых изо всех сил в этом хаос, но, к сожалению, многие остались на поле боя. Добавление к Ужас, разразились кустарные пожары от пуль и снарядов, оставляя раненых задохнуться или сгореть в огне. Нет точного подсчета, сколько погибли таким образом, но МакПарлин оценил их примерно в 200 человек.[3]

Среди хаоса медицинское отделение работал лихорадочно и эффективно, заботясь о раненых. Скорая помощь расположен недалеко от автострады Фредериксбург, примерно в 400 ярдах от линии боя, доставили раненых в полевые госпитали (каждый в пределах двух миль фронта), которые ждали их прибытия полностью укомплектованные и укомплектованные расходных материалов — настолько хорошо укомплектованный медицинский поставщик, который находится дальше линии на шахте Вудвилл никогда не получали запросов на дополнительные поставки.

Полевые госпитали Пятого корпуса, расположен на склоне открытого грунта у небольшого ручья, пересекавшего Fredericksburg Pike в одной миле к востоку от таверны Old Wilderness, обработано 1235 человек. солдат за девять часов.

Полевые госпитали Шестого корпуса были разбросаны в разных точках вдоль магистрали Germania Ford и лечились около 1000 пациентов. Огнем противника вечером 6 мая ^-го форсировали Больницы Шестого корпуса переместятся в таверну Даудалла, рядом с Магистраль Фредериксберга на противоположном конце поля битвы — к счастью, Только жертвами стали две машины скорой помощи.

Ближайшие госпитали к фронт, второй корпус, находился возле Дома плотника, один миля к юго-востоку от нового госпиталя Шестого корпуса на стыке Германны Промежуточные дороги Форд и Чанселлорсвилл. Там оказали помощь около 600 раненых, 120 из которых были конфедератами.

Большинство из примерно 9000 раненые пострадали от выстрелов и только около 240 — от выстрелов из пушек и снарядов.В соответствии главному офицеру по артиллерийскому вооружению приходилось только одиннадцать патронов на солдата. использовались на протяжении всего двухдневного боя — свидетельство ближнего боя вызванный этим конфликтом.

Утром 7 мая ^-го, , генерал-майор Мид приказал отправить всех раненых на станцию ​​Раппаханнок для перевозки в Вашингтон. Загруженные в поезда, фургоны и машины скорой помощи, они были максимально комфортны для долгой поездки в больницы общего профиля.Однако 960 человек остались в полевых госпиталях, потому что не было места для их перевозки: 660 Union и 90 Confederates в больницах второго корпуса, 200 Union и 4 Confederates в больницах пятого корпуса и 100 Union в больницах шестого корпуса.

Также были оставлены палатки, обслуживающий персонал, медикаменты, магазины, перевязочные материалы и пайки. 8 мая ^-го г. Мид сменил пункт назначения на Фредериксбург из-за изменения курса армии, и весь город был быстро преобразован в госпиталь для раненых солдат Союза.В течение следующих двух недель армия забрала раненых с поля боя и доставила их в Вашингтон, в то время как те, которые оставались на попечении конфедератов, медленно извлекались. Последние сорок пять были извлечены 8 июня 1864 года.

Согласно отчету МакПарлина, в ходе двухдневного сражения было 15 004 пострадавших: 9 102 раненых, 2 009 убитых и 3 893 пропавших без вести. Хотя все закончилось тупиком, устойчивый курс армии Союза на юг оказывал постоянное давление на Конфедерацию, что подготовило почву для поражения Юга в следующем году.Во многом благодаря плану Леттермана, принятому во время кампании в Мэриленде 1862 года, медицинское обслуживание после битвы в пустыне оказалось в гораздо более выгодном положении, чем в предыдущие годы. Полностью укомплектованный, укомплектованный и готовый оказать помощь раненым во время битвы, Медицинский департамент в 1864 году спас бесчисленное количество жизней во время той ужасающей кровавой битвы в мае 1864 года.

Хотите узнать больше? Подпишитесь на нас в Facebook и Twitter, чтобы узнать больше о медицине Гражданской войны!

FACEBOOK TWITTER

Станьте членом музея и поддержите наши образовательные программы и подобные исследования.

СТАТЬ УЧАСТНИКОМ

Об авторе

Рэйчел Мозес — заведующая полевым госпиталем-музеем Прай-Хаус. Она получила степень магистра истории и музейного дела в Государственном университете Янгстауна в Огайо. В последнее время она работала специалистом по образованию в Государственном музее Западной Вирджинии в Чарльстоне, штат Западная Вирджиния, с 2011 по 2018 год.

Примечания

[1] https://archive.org/details/medicalsurgicalh21unit/page/150/mode/2up/

[2] https: // www.google.com/books/edition/Army_Life_in_Chamberlain_s_20th_Maine_Ex/bytpCwAAQBAJ?hl=en&gbpv=1&dq=A+red+volcano+yawned+before+us+and+vomit+forth+fire+,+and+pg передняя крышка

[3] https://archive.org/details/medicalsurgicalh21unit/page/150/mode/2up/

Битва в пустыне (5–7 мая 1864 г.) Сводка и факты

Битва в пустыне была одной из битв, произошедших во время Гражданской войны в США между армиями Союза и Конфедерации.Противоборствующие силы встретились в округах Ориндж и Спотсильвания, штат Вирджиния, и сражение длилось с 5 по 7 мая 1864 года.

Фон

Президент Союза Авраам Линкольн все больше разочаровывался в действиях своих ведущих генералов. Несмотря на несколько изменений в командовании сил Союза, гражданская война затянулась, и ранняя цель захвата столицы повстанцев Ричмонда, штат Вирджиния, так и не была достигнута.

Линкольн объяснил последовательные неудачи нерешительностью и отсутствием агрессии среди своих генералов.Он также пришел к выводу, что приоритетом должно быть уничтожение армии Конфедерации, а не взятие Ричмонда. Он считал, что после того, как армия потерпит поражение, у Ричмонда не останется иного выбора, кроме как сдаться.

Линкольн решил назначить генерал-лейтенанта Улисса С. Гранта верховным главнокомандующим армией Союза. Он был впечатлен успехами Гранта в западном театре, где он одержал заметные победы над конфедератами в Шайло в 1862 году, а также в Виксбурге и Чаттануге в 1863 году.

Грант стал генерал-главнокомандующим федеральной армии в марте 1864 года и немедленно начал свою сухопутную кампанию в Вирджинии, первым из которых должна была стать битва в пустыне с противником.

С самого начала руководство Гранта отличалось от его предшественников. Вместо того чтобы обосноваться в Вашингтоне, он решил разместить свой штаб на поле боя с Потомакской армией. Во-вторых, он не предпринял широкомасштабных административных изменений, сменив или уволив подчиненных ему командиров.Наконец, он согласился с Линкольном в том, что основной целью кампании армии Союза должно быть полное поражение сил Конфедерации, а не захват Ричмонда.

Он планировал использовать численное превосходство федеральных сил для скоординированных атак на силы Конфедерации в нескольких различных областях. Хотя Грант надеялся и стремился к убедительной победе над армией Конфедерации, он понимал, что для полной победы может потребоваться гораздо больше времени, и знал, что его ресурсов хватит дольше, чем у Конфедератов.Поэтому его мышление заключалось в том, чтобы атаковать врага при любой возможности, независимо от стоимости.

Грант отозвал IX корпус генерал-майора Эмброуза Э. Бернсайда с западного театра военных действий и приказал этим войскам присоединиться к Потомакской армии. Это увеличило количество имеющихся у него войск до 118 000, что почти вдвое больше, чем у армии Конфедерации под командованием генерала Роберта Ли.

Ли ожидал более агрессивного подхода, который мог бы принять Грант, и тщательно продумал, как генерал Союза может начать свою кампанию.Он был на удивление точен в своей оценке того, какими будут первые действия Гранта.

Грант, не теряя времени, мобилизовал свои силы и двинулся к реке Рабидан, которую он начал пересекать 4 мая на форде Элис Форд Джерманна. Он объединил свои войска вокруг таверны «Дикая местность».

Пустыня представляла собой территорию площадью 70 квадратных миль с пересеченной местностью, поросшую кустарником и ежевикой. Размещение войск Ли было основано на его правильной оценке того, что армия Союза будет продвигаться через этот район.Он чувствовал, что негостеприимная местность сработает против солдат Союза, и планировал атаковать войска Союза там.

Битва

Конфедераты начали атаку утром 5 мая, застигнув Гранта врасплох, потому что он не знал, что у Конфедератов было так много войск в районе Дикой местности. Конфедераты прятались в лесу недалеко от поля Сандерса.

Несмотря на то, что Грант приказал своей армии немедленно контратаковать, наступление было начато почти в час дня.В предыдущих битвах лидеры Союза придерживались гораздо более осторожного подхода, предпочитая тщательно готовиться и обеспечивать линии снабжения перед атакой, и это, вероятно, объясняет задержку перед выполнением приказов Гранта.

Грант не находил оправданий со стороны своих генералов, которые протестовали против того, что армия не может эффективно двигаться через ежевики, и настаивал на том, чтобы его войска двигались вперед по враждебной местности. Они понесли тяжелые потери из-за препятствий, но постепенно начали преодолевать конфедератов по мере того, как прибывали все больше и больше союзников.

За оставшиеся два дня битвы произошли ожесточенные бои, и армия Союза теряла больше солдат, чем конфедераты. Но Грант сохранил свою агрессивную позицию и продолжал выдвигать дополнительные войска на поле боя.

7 мая Грант осознал, что несколько отрядов конфедератов расположились в районах, которые было бы трудно захватить прямой атакой. Они укрылись за земляными валами, уцелевшими от предыдущих военных столкновений в этом районе, а также использовали незавершенные железнодорожные пути в качестве опорных пунктов.

Грант вместо этого решил попытаться вывести конфедератов, как будто угрожая Ричмонду. Он намеревался перебросить свои войска в здание суда в Спотсильвании, которое расположило бы его армию между армией Конфедерации и Ричмондом.

Однако к тому времени, когда туда прибыли федеральные войска, Ли уже взял под контроль перекресток. Театр войны теперь отошел от пустыни. Сухопутная кампания Гранта возобновится на следующий день с битвы при суде Спотсильвании.

Жертвы и последствия

Тактика Гранта привела к тому, что армия Союза понесла гораздо больше потерь, чем конфедераты. Всего 2246 солдат Союза погибли, 12 037 были ранены, а 3383 были взяты в плен или пропали без вести.

На стороне Конфедерации 1495 военнослужащих были убиты, 7928 ранены и 1702 человека взяты в плен или пропали без вести.

— Битва в пустыне положила конец восстанию конфедератов. Хотя ни одна из сторон не вышла в качестве явных победителей в битве, новой стратегии, принятой Грантом, было достаточно, чтобы гарантировать, что армия Союза в конечном итоге победит Конфедератов.

В очередной раз Ли продемонстрировал свои навыки искусного тактика, и, как это часто случалось в предыдущих столкновениях, ему удалось выжить в бою, в котором его было значительно меньше численностью. Однако ему было трудно заменять людей и продолжать поставки в его армию, в то время как это никогда не было проблемой для Гранта, у которого, по сути, были неограниченные ресурсы.

История дикой природы — Национальный военный парк Фредериксбург и Спотсильвания (Служба национальных парков США)

Ближе к рассвету 4 мая 1864 года передовая дивизия Потомакской армии достигла Джерманна-Форд, в 18 милях к западу от Фредериксбурга.Весенняя кампания шла полным ходом и внешне отражала стратегическую ситуацию до сражений при Фредериксбурге и Чанселлорсвилле. Численно превосходящие силы Союза, хорошо снабженные, в хорошем настроении и возглавляемые новым командующим, двинулись на юг к столице Конфедерации. Однако на этом сходство закончилось.

Улисс С. Грант теперь руководил Потомакской армией, хотя Джордж Мид технически сохранил власть, унаследованную от Хукера незадолго до битвы при Геттисберге.Фактически, Грант имел новое звание генерал-лейтенанта и нес ответственность за все федеральные армии. Главнокомандующий сказал Миду: «Армия Ли будет вашей целью. Куда он пойдет, туда и вы пойдете».

Конфедераты также вступили в кампанию 1864 года, полные оптимизма и жаждущих отомстить за свое поражение при Геттисберге. Как обычно, 62-тысячная армия Северной Вирджинии обнаружила, что она значительно уступает в вооружении и борется за припасы, но, судя по прошлому опыту, эти недостатки не вызывали особого беспокойства.Генеральное командование Конфедерации в постджексоновскую эпоху создало более серьезные проблемы. Ли повысил и А. П. Хилла, и Ричарда С. Юэлла до командования корпусом после смерти «Стоунволла», но ни один из офицеров не проявил особого успеха. Только Лонгстрит обеспечил Ли опытным руководством на самом высоком армейском уровне.

Грант также реорганизовал свои силы, объединив армию в три корпуса во главе с генерал-майором. Губернатор К. Уоррен, Джон Седжвик и Уинфилд С. Хэнкок. Независимый девятый корпус Амброуза Бернсайда увеличил общее количество солдат Союза до 120 000 человек.

Силы Союза пересекли реку Рапидан 4 мая. Ли легко заметил наступление федеральных сил со своих сигнальных постов. Он немедленно приказал своим войскам двинуться на восток и поразить своих противников в знакомой и зловещей Пустоши, где легионы Гранта будут нейтрализованы негостеприимной местностью. Юэлл двигался через Orange Turnpike, а Хилл использовал параллельную Orange Plank Road на юг. Корпусу Лонгстрита предстояло более долгое путешествие, чем его товарищам, поэтому Ли посоветовал Юэллу и Хиллу избегать общих сражений, пока к ним не присоединится «Старый Пит».

Хотя Грант очень хотел сразиться с Ли при первой же удобной возможности, он предпочитал не сражаться в запутанных лесах Пустыни. Утром 5 мая он приказал своим колоннам продвигаться на юго-восток через непроходимые леса в открытую местность. Однако пришло известие, что неопознанный отряд конфедератов, приближающийся с запада по автомагистрали, угрожает безопасности его продвижения. Уоррен направил подразделение для расследования сообщения.

Конфедераты, конечно, оказались всем корпусом Юэлла.Около полудня передовые полки Уоррена обнаружили позицию Юэлла на западном краю поляны под названием Сондерс-Филд и получили неприятное приветствие. «В тот самый момент, когда мы появились, — засвидетельствовал один из офицеров 140-го Нью-Йоркского полка, — [они] дали нам залп с большого расстояния, но, очевидно, с очень преднамеренной целью и с серьезным эффектом». Шла битва в пустыне.

Уоррен направил дополнительные войска к Сондерс-Филд из своей штаб-квартиры в Лейси-Хаус. Юнионисты атаковали на участке шириной более мили, перекрывая оба конца поляны.Сражения утихали и текли, часто переходя в изолированные бои между небольшими подразделениями, сбитыми с толку непостижимым лесом, «буйство лесов в большом масштабе», как назвал это один участник. К вечеру над автомагистралью установился смертельный тупик.

В трех милях к югу по Планк-роуд разразилась еще одна битва, не имеющая отношения к действиям на фронте Юэлла. Две дивизии А.П. Хилла двинулись на восток, к главному проспекту север-юг через Уайлдернесс: Брок-роуд. Если бы они могли быстро захватить этот перекресток, они бы изолировали корпус Хэнкока к югу от Планк-роуд от остальной армии Союза.Грант осознал опасность и поспешил одно из подразделений Седжвика к жизненно важному перекрестку.

Эти северяне прибыли как раз вовремя, а позже, в сотрудничестве с Хэнкоком, начали гнать превосходные бригады Хилла на запад через лес. К счастью для конфедератов, темнота закрыла битву на этот день.

Ли ожидал, что в ту ночь корпус Лонгстрита освободит Хилла на Планк-роуд. Хилл, предвидя прибытие Лонгстрита, отказался перебросить свои измученные войска, чтобы встретить новые атаки утром.Этот просчет оказался почти катастрофическим для армии Северной Вирджинии.

По разным причинам Лонгстрит отставал от графика на несколько часов. Наступление Хэнкока в 5 часов утра 6 мая, таким образом, противопоставило 23000 юнионистов только неподготовленным дивизиям Хилла и сокрушило их. Единственная линия южной артиллерии, размещенная на западном краю фермы Вдовы Тэпп, теперь обеспечивала единственное противодействие нарастающим массам Хэнкока. Орудия не могли долго оставаться без поддержки пехоты.Ли столкнулся с кризисом.

В этот момент из леса на западе вышла оборванная шеренга солдат. «Что это за бригада?» спросил Ли. «Техасская бригада!» пришел ответ. Ли знал, что единственные техасцы в его армии принадлежат к Первому корпусу. Лонгстрит встал! Эти войска вместе с другими войсками из Арканзаса, Джорджии и Алабамы атаковали синие ряды перед ними и остановили продвижение Хэнкока ценой 50 процентов потерь в нескольких полках.

Longstreet воспользовался шансом перехватить инициативу.Используя незаконченный отрезок железной дороги (тот же коридор, по которому Сиклз захватил грузин в Чанселлорсвилле), четыре бригады Конфедерации подкрались к левому флангу Союза. Южане хлынули через лес, скатывая неосторожные войска Хэнкока «как мокрое одеяло». Генерал профсоюзов Джеймс Уодсворт был смертельно ранен, и федералы устремились обратно к Брок-роуд.

Лонгстрит мчался на восток по Планк-роуд после этого великолепного достижения, намереваясь преследовать потрясенных федералов и нанести сокрушительный удар пораженным противникам.Затем с юга от дороги раздались выстрелы. Лонгстрит покачнулся в седле, став жертвой залпа, выпущенного войсками Конфедерации примерно в пяти милях от того места, где Джексона постигла та же невероятная судьба годом ранее.

В отличие от «Стоунволла», Лонгстрит выжил после ранения, но трагедия остановила толчок повстанцев. Ли лично приказал возобновить наступление через несколько часов и на короткое время сумел прорвать федеральные линии вдоль Брок-роуд. Хэнкок, однако, изгнал злоумышленников из своей среды и сохранил свои позиции с минимальными затратами.

Бои на шоссе 6 мая тоже были жестокими, хотя и нерешительными. В конце дня бригадный генерал из Джорджии Джон Б. Гордон получил разрешение атаковать незащищенный правый фланг Гранта. Гордон нанес удар на закате, схватив двух генералов Союза и разгромив федералов. Однако усилия начались слишком поздно, чтобы воспользоваться успехом Гордона, и Грант реформировал свои разбитые бригады в темноте. Для пешеходной экскурсии по этой области см. Папку «Тропа атаки Гордона с фланга».

Обе армии ожидали новых боев 7 мая, но ни одна из сторон не начала боевых действий.Пожары полыхали по лесу, отправляя горячий едкий дым в воздух и опаляя раненых, оказавшихся между линиями — подходящее завершение ужасного боя.

— Битва в пустыне ознаменовала еще одну тактическую победу Конфедерации. 6 мая Грант наблюдал, как рушатся его фланги, и потерял более чем в два раза больше солдат (примерно от 18 000 до 8 000), чем Ли. Ветераны Потомакской армии уже видели это раньше: переходят реку, получают порку, отступают — повторяется история Фредериксбурга и Чанселлорсвилля.Но Грант, а не Бернсайд или Хукер, теперь взял на себя ответственность.

Поздно вечером 7 мая главнокомандующий ехал во главе своей армии и подошел к уединенному перекрестку в Пустыне. Левый поворот означал бы отход в сторону бродов Рапидан и Раппаханнок. Справа лежало шоссе на Ричмонд через Spotsylvania Court House. Грант указал направо. Солдаты приветствовали. Обратного пути не было.

Текст этого раздела написал А. Уилсон Грин, бывший штатный историк Национального военного парка Фредериксбург и Спотсильвания.Он взят из учебного буклета Службы национальных парков.