Битва при пуатье с арабами: Битва при Пуатье

Содержание

Битва при Пуатье

Битва при Пуатье

 

Пуатье (Poitiers), город на западе Франции на р. Клен (бассейн р. Луара), у к-рого произошли крупнейшие в истории Франции сражения. В 507 король франков Хлодвиг в сражении у П. разбил вестготов и захватил всю юго-зап. Галлию. 4 окт. 732 между арабами, вторгшимися из Испании (св. 30 тыс. чел.) под командованием халифа Абд эль-Рахмана, и франкским войском (ок. 30 тыс. чел.) под командованием Карла Мартелла у П. произошло сражение. Войско Карла расположилось между pp. Клен и Вьенна, прикрывавшими фланги. Основу его боевого порядка составляла пехота, построенная сплошной фалангой. На ее флангах была размещена тяжеловооруж. конница (рыцари), а перед фронтом рассыпаны лучники. Карл решил встретить атаки пр-ка на занимаемой им сильной позиции. Начали сражение арабы, но атаки лёгкой араб, конницы были отбиты франкской пехотой. После этого Карл двинул в атаку тяжёлую конницу, к-рая прорвала боевой порядок арабов и овладела их лагерем. Абд эль-Рахман был убит. Арабы поспешно отступили от П. Тяжёлая конница франков не могла их преследовать. Решающую роль в сражении сыграла тяжеловооруж. рыцарская конница франков. «Этим сражением,— писал Ф. Энгельс,— открывается серия войн, в которых массивная, но неповоротливая регулярная кавалерия Запада с переменным успехом сражалась с подвижной иррегулярной конницей Востока» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 14, с. 303). 19 сент. 1356 в ходе Столетней войны 1337 — 1453 в 10—12 км юго-зап. П. (в р-не Мопертюи) произошло сражение между англ, войсками (1800 рыцарей, 2 тыс. лучников и неск. тысяч копейщиков) под командованием принца Эдуарда Уэльсского (Чёрного принца) и армией (до 3 тыс. рыцарей и значит, кол-во пехоты) франц. короля Иоанна II Доброго. Победу одержали англичане. Сражение при П. 1356 свидетельствовало о воен. упадке Франции. Рыцарское войско оказалось недостаточно организованным, плохо управляемым. Англ, войска продемонстрировали большую организованность и выдержку. Умелое использование лучников обеспечило англичанам успех в обороне, взаимодействие и решит, атаки пехоты и конницы в наступлении. Разгром франц. войска у П. явился одной из причин Парижского восстания 1357—1358 и Жакерии.

(см. схему сражения внизу страницы)

Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 6. — С. 625—626.


В 1355 году после восьми лет перемирия Столетняя война возобновилась. В следующем году, предприняв наступательные действия на севере и на юге Франции, англичане под командованием Эдуарда, принца Уэльсского (старшего сына
английского
короля Эдуарда III) по прозвищу «Черный принц», осадили Раморантен, что южнее Орлеана. Их силы насчитывали до 1800 рыцарей, 2 тысяч лучников и несколько тысяч копейщиков.

Французы под командованием короля Иоанна II Доброго, имея до 3 тысяч рыцарей и значительное количество пехоты, деблокировали Раморантен и вынудили англичан отступить в направлении Пуатье.

Готовясь сражаться в обороне. Черный принц подготовил для этого сильную позицию. Введя противника в заблуждение демонстрацией «незначительности» своих сил, он затеял переговоры о заключении перемирия, а затем организовал преднамеренное отступление. Внушив французам мысль о легкой победе, он увлек за собой их авангард, который попал под обстрел английских лучников и был затем опрокинут контратакой рыцарей.

Паническое бегство французского авангарда внесло замешательство в ряды главных сил французов. Контратака англичан оказалась для них неожиданной. Надеясь остановить неприятеля, Иоанн приказал своим рыцарям спешиться. Однако взаимодействия рыцарей с пехотой организовано не было, поэтому атаки английской конницы достигли цели. Часть французских рыцарей бежала с поля боя, многие из них были убиты или попали в плен. В плену оказался и сам французский король.

После поражения французского войска под Пуатье простые французы стали резко выражать недовольство политикой правительства и потребовали вооружения народа. Возвращавшихся с поля боя рыцарей встречали палками, обзывали изменниками. Начались волнения в городах Северной Франции, в Париже произошло восстание. Дофин (наследник) вместе с приближенными бежал из столицы.

Таким образом, англо-французская война фактически переросла в гражданскую войну во Франции горожан и крестьян против феодалов. В 1358 году во Франции началась большая крестьянская война, известная под названием Жакерии. Она имела ярко выраженный антифеодальный характер. Ненависть народных масс к феодалам усиливалась из-за выявившейся неспособности «второго сословия» защитить страну от внешнего врага. Летом 1358 года главные силы восставших были разбиты. Начались карательные экспедиции. Поражение крестьян предрешило и судьбу Парижа. Богатые горожане смирились и отдались на милость победителей.

Истощенная и опустошенная Франция не могла продолжать войну. Поэтому в 1360 году французское правительство заключило с Англией мир на тяжелых условиях. Английские феодалы расширили свои владения на юго-западе Франции и сохранили в своих руках важный порт — Кале, превратив его в укрепленную военно-морскую базу.

Заключенный в 1360 году в Бретиньи мир явился для французов необходимой передышкой, которая позволила им несколько стабилизировать внутреннее политическое положение, усилить армию и флот. Иоанн вернулся в Париж. Была упорядочена система найма войск, возводились оборонительные сооружения, улучшалась крепостная и осадная артиллерия, создавался сильный флот. С 1369 года военные действия возобновились. Начался второй период Столетней войны, продолжавшийся до 1380 года.

Использованы материалы книги: «Сто великий битв», М. «Вече», 2002


Литература:

Басовская Н.И. Столетняя война (1337—1453 гг.). — М., 1985.

Богданович М.И. История военного искусства и замечательнейших походов. Военная история средних веков. — СПб., 1854. 

Военная энциклопедия. — СПб., Изд. И.Д. Сытина, 1911. — Т.2. — С. 484-485.

Гейсман П.А. История военного искусства в средние и новые века (VI-XVIII стол.). — Изд. 2-е. — СПб., 1907. С. 53-57.

Голицын Н. С. Всеобщая военная история средних веков. От введения огнестрельного оружия до Тридцатилетней войны. (1350—1618). — СПб., 1877. — 4.3. — С. 106.

Морской атлас/Отв. ред. Г.И.Левченко. —М., 1958. —Т.3,ч.1. —Л.6.

Пузыревский А.К. История военного искусства в средние века (V-XVI стол.). — СПб., 1884. — 4.1. — С. 208-212.

Pазин Е. А. История военного искусства. Т. 2. М., 1957. См. Указ, геогр. назв.;

Советская военная энциклопедия: В 8-й т./Гл. ред. комис. Н.В. Огарков (пред.) и др. — М., 1977. — Т.6. — С. 625—626.

Строков А.А. История военного искусства. — М., 1955. — T.I. — С. 156-158.

Далее читайте:

Весь мир в XIV веке (хронологическая таблица).

 

 

732 год — битва при Туре (при Пуатье) — EADaily, 10 октября 2018 — История

10 октября 732 года поблизости от города Тура, недалеко от границы между Франкским королевством и тогда независимой Аквитанией, войско франков одержало победу над армией Омейядского Халифата, что остановило мусульманскую экспансию в Европе.

В этой битве столкнулись франкские силы под руководством Австразийского майордома Карла Мартелла и арабские силы Омейядского Халифата под командованием Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха, генерал-губернатора аль-Андалусии.

Ко времени сражения при Пуатье (при Туре) Омейядский халифат обладал самой мощной военной силой в мире. Мусульманские войска прошли по Северной Африке и Персии в конце VII века. После этого они пересекли Гибралтар и установили мусульманское господство на Пиренейском полуострове.

Франкское королевство под властью Карла Мартелла было главной военной силой Западной Европы. Оно включало в себя большую часть сегодняшней Франции, значительные части Западной Германии и Нидерландов. Это государство начало двигаться по пути превращения в главную имперскую державу Западной Европы со времен падения Римской империи.

В конце сентября 732 года арабская армия уже вовсю хозяйничала в Южной Галлии, которая оказалась почти полностью разорена. При этом военное командование халифата недооценило противника, и пребывало в полной уверенности в своем полном превосходстве.

Поэтому вторгшаяся армия была захвачена врасплох, встретив многочисленное, изготовившееся к битве войско на своём пути, на возвышении прямо между ними и Туром. Карл Мартелл достиг внезапности, к которой стремился. Затем он выбрал начало битвы в оборонительном строе, своего рода каре — франки построились большим квадратом между деревьями и на подъёме, так чтобы отразить любой натиск конницы.

В ходе начавшегося сражения воины Мартелла добились того, что считалось невозможным в то время: пехота победила яростную омейядскую кавалерию. Дисциплинированные франкские пехотинцы выдержали все атаки, хотя, согласно арабским источникам, арабская кавалерия несколько раз пробивалась внутрь франкского квадрата.

Битва была в самом разгаре, когда по арабским войскам разнёсся слух, что франкский отряд напал на обоз с захваченными в Бордо трофеями. Часть арабских воинов немедленно оставила сражение, чтобы вернуться в лагерь и охранять свою добычу. Это стало для армии Омейядов роковым — в сражении наступил перелом в пользу франков.

В результате франки одержали победу, Абдур-Рахман ибн Абдаллах был убит, а Мартелл распространил впоследствии своё влияние дальше на юг. Хроники IX века, трактовавшие исход битвы как знамение Божьего благоволения к Карлу, дали ему прозвание «Молот» (Martelus).

Следуя летописцам, превозносившим Карла Мартелла как радетеля за христианство, историки до XX века однозначно характеризовали эту битву как решающий поворот в сопротивлении исламу. Он стал наивысшей точкой продвижения мусульман в Европе.

Также в этот день:

1932 год — пуск первой очереди ДнепроГЭС

1918 год — реформа русской орфографии

БИТВА ПРИ ПУАТЬЕ (4 октября 732 г.). Великие полководцы и их битвы

БИТВА ПРИ ПУАТЬЕ

(4 октября 732 г.)

Параллельное развитие двух молодых государственных объединений, представителей двух новых нарождающихся цивилизаций, носителей двух различных культур и последователей двух мировых религий привело к их (государственных образований) столкновению на полях современной Франции.

Государственное объединение арабских племён (халифат) в VII–VIII вв. н.э. распространило своё влияние на весь Ближний Восток, Иран и Северную Африку. Арабы заняли Среднюю Азию, Закавказье, достигли Индии, Западного Китая, вели войны с Византией и Хазарским каганатом. В 711 г. они перешли Гибралтар, разбили вестготов, завоевали Испанию и севернее встретили противостоящую им силу в лице государства франков. Оно оказалось самым организованным и жизнестойким среди «варварских королевств» на территории бывшей Западной Римской империи.

В 732 г. арабы (по сведениям хронистов — 400-тысячная масса) перешли Пиренеи и вторглись в Галлию. При помощи аквитанской и бургундской знати, которая противилась процессу централизации в королевстве франков, арабское войско Абд-эль-Рахмана двинулось по Западной Галлии, достигло центра Аквитании, заняло Пуатье и направилось к Туру. Здесь, на старой римской дороге, у переправы через р. Вьенн арабов встретило 30-тысячное войско франков во главе с майордомом Пипином Карлом.

Реально у арабов было от 30 до 50 тыс. воинов. Поскольку они переживали стадию разложения племенного строя, то при комплектовании войска какого-то единого принципа не придерживались. По идее, каждый взрослый араб был воином. Реально войско состояло из племенных и родовых отрядов, нарождавшаяся родовая знать (шейхи и сеиды) выставляла свои дружины. Вместе с арабами в Испании действовали пришедшие с ними из Африки североафриканские кочевники — берберы. Войско делилось на пехоту, конницу и отряды «верблюжьей кавалерии».

Основную массу воинов составляла пехота. Кочевые племена бедуинов, ставшие основой арабской конницы, количественно уступали оседлому населению халифата в несколько раз и, соответственно, многочисленная арабская конница всё же уступала в количестве пехоте.

Конница арабов делилась на лёгкую и тяжёлую. Полное вооружение арабского всадника было весьма богатым и разнообразным. Воин имел оборонительный доспех ламелярного или ламинарного типа с короткими рукавами и длинным подолом, закрывающим колени. Могли также использоваться наручи, поножи и набедренники, которые, скорее всего, были византийского типа из продольных металлических полос. Использовались также кольчуги, надевавшиеся, видимо, под халат, что в условиях жаркого климата было далеко не лишним. Чешуйчатые панцири тоже находили применение, причём их могли надевать поверх кольчуги.

Шлемы были куполообразные, склёпанные из четырёх и более сегментов. Иногда такие шлемы обтягивались сверху листовой бронзой или декорировались золотом вдоль швов. Шлемы обычно надевались на шапку, которая выполняла роль подшлемника. Поверх шлема могла накручиваться чалма, один конец которой свободно свисал сбоку. При песчаных бурях этим концом прикрывали лицо до глаз. Шлемы часто украшались изречениями из Корана. От солнца шлемы прикрывали куском ткани. Они могли иметь кольчужную бармицу, иногда закрывавшую всё лицо до глаз.

Из наступательного оружия применялся прямой двулезвийный меч с небольшим перекрестьем, концы которого могли плавно закругляться и находить на ножны. Про арабские мечи ходили легенды, что ими можно было рассечь лошадь. Меч был рубяще-колющего действия. Интересно отметить, что в это время уже существует сабля «венгерского» типа, введение которой приписывают внуку Карла Мартелла Карлу Великому (такие сабли обычно использовали авары). Так что прямым мечам арабов некоторые франки могли противопоставить кривые сабли… У арабов могли быть похожие сабли, позаимствованные ими во время завоеваний. Очень популярными у арабских воинов были боевые палицы и топоры, последние иногда встречаются обоюдоострые.

Длинные копья использовались всадниками и имели бамбуковое древко. Копьё по азиатской традиции держали двумя руками. При этом арабы использовали седло жёсткого типа с деревянным ленчиком и стремена. Лошадей подковывали тяжёлыми подковами. Посадка в седле боком при действии копьём исключала использование щита, который в это время забрасывали за спину. Щитом кавалеристы обычно действовали лишь в паре с мечом. Каждый воин имел два крепких лука и по 30 стрел в колчане. Луки у арабов были и простые в виде латинской «D», и сложносоставные клеёные, позаимствованные в ходе завоеваний. Стрелы могли иметь иногда металлическое оперение; непонятно, с чем связано такое неэкономное обращение с дорогим металлом.

Щиты арабы использовали деревянные, круглые, обтянутые кожей, с металлическим умбоном посредине. Возможно, уже тогда появились щиты очень своеобразной формы, которые в дальнейшем станут своеобразной визитной карточкой испанских мавров: как бы слившиеся два овала, иногда сужающиеся книзу. Щит имел два центра, к которым иногда прикреплялись кисточки.

Кроме вышеперечисленного в арсенале конного арабского воина источники упоминают 30 камней в двух перемётных сумах. Непонятно, каково было их применение. Возможно, просто для метания рукой в ближнем (лицом к лицу) бою.

В том же арсенале упоминается и один из древнейших видов оружия, это метательное оружие, называемое в Индии «чакра». Оно просуществовало до XIX в. Трудно сказать, когда оно возникло, так как ещё в древнейших индийских текстах, относящихся к III тысячелетию до н.э., упоминаются божественные огненные чакры, которые испепеляли всё на своём пути. Это оружие носило сакральный характер, так как имело божественный прототип. Возможно, арабы переняли его у индийцев.

Чакра представляет собой диск. Наружный край диска острый, как бритва, края внутреннего отверстия тупые. При метании чакру усиленно вращали вокруг указательного пальца, затем со всего размаха бросали в цель. Чакра летела на 80 шагов и наносила сильные раны, а вблизи перебивала кости. Отточенные диски носили на войлочной шапке по нескольку штук. Боевые диски делали из стали лучшего качества (булат), нередко украшали золотой чеканкой и надписями из Корана.

Лёгкая кавалерия арабов пользовалась в основном луками, обычно она завязывала бой. Защитного вооружения она, скорее всего, не имела. Кроме обычной кавалерии у арабов были всадники на верблюдах. Они использовали луки и специальные длинные копья.

Арабская кавалерия могла сражаться и в пешем строю. Существует мнение, что и арабы и франки при Пуатье сражались именно в пешем строю. Оно базируется на отсутствии в немногочисленных источниках упоминания о том, что бой вёлся в конном порядке.

Арабская пехота имела комплект вооружения, сходный с кавалерийским, но так как в пехоте служили менее состоятельные люди, то отделка оружия была проще, здесь редко встречались дорогие мечи и защитное вооружение. Имелись у арабов и подразделения, которые, подобно берсеркам или галльским воинам, сражались без доспехов. Вдохновлённые идеями Корана, они гордились каждой раной.

Очень интересным представляется вопрос об использовании арабами огнемётного и огнестрельного оружия. Существует ряд графических изображений, которые убедительно доказывают применение арабами разнообразных зажигательных снарядов. Кроме того, Эмацинус сообщает, что в 690 г. при осаде Мекки у войск, которыми предводительствовал Гаги-эль, имелись огнестрельные орудия, а также зажигательные снаряды. Было у арабов и своеобразное оружие (огнеметно-огнестрельное). Ствол был тонкий, железный, около 180 см длиной, покрыт вокруг деревом, скреплённым верёвками, ремнями и т.п. К казённой части ствола прикреплялась рукоятка в виде деревянной палки. Оружие это заряжалось небольшим зарядом пороха, на порох клали «пулю» из пакли, смешанной с порохом, воском и т.п., затем слой порошка из толчёного стекла, греческого воска, стальных опилок и селитры, опять слой пороха и т.д. Таким порядком ствол наполняли до дула. Заряд зажигался с дула, и из ствола выбрасывались с выстрелами горящий состав и зажигательные пули. Арабы применяли такое оружие до XIV в.

Строя свои боевые порядки, арабы использовали византийский и иранский опыт. В бою войско имело центр, крылья, авангард и арьергард.

Уже после описываемых событий, когда в халифате утвердилась династия Аббасидов, арабы окончательно сформировали своё военное устройство, введя десятичную систему организации, разделив пехоту и конницу на лёгкую и тяжёлую, различавшиеся наступательным и оборонительным вооружением, усовершенствовав боевые порядки (знаменитое «утро псового лая» и т.д.), широко привлекая боевую технику покорённых народов и наладив инженерную службу.

Но и до этих усовершенствований арабское войско отличалось высокой подвижностью (переброска пехоты в случае необходимости на верблюдах и лошадях), чётким взаимодействием родов войск. Арабские военачальники предпочитали манёвренную войну, но, когда дело доходило до сражения, предпочтение отдавалось оборонительным действиям с опорой на многочисленную пехоту при поддержке конных масс.

Пережитки родового строя, участие в сражении бок о бок членов одного рода предполагали высокую степень взаимовыручки. Моральной основой дисциплины в войске был ислам, вера в грядущие блага за храбрую смерть в бою. Ислам запрещал употребление вина, предписывал полное подчинение старшим начальникам. Значительная часть арабского войска отличалась религиозным фанатизмом, что довольно своеобразно сочеталось с пережитками старых первобытных религий, когда воины-победители съедали печень или сердце поверженного врага.

Среди военного руководства арабов вырабатывалась своя «военная школа», в основе которой лежали опыт предшественников и религиозные догмы, служившие идейно-нравственным стержнем военного дела.

Противостоящее арабам войско франков находилось также на «переходной стадии». Государство напоминало объединение племён. Войско состояло из королевской дружины и дружин племенных вождей. Шёл процесс феодализации. Территории, подвластные королю, делились на округа под управлением графов, округа в свою очередь делились на «сотни» (количество дворов, которые могут выставить 100 пеших воинов). В случае войны жители «сотен» выставляли по развёрстке крестьянское ополчение.

Войска набирались из свободных франков, хотя были представители и других германских или южногалльских племён. Воины, составлявшие дружину короля (соции), были профессионалами. Сама такая дружина называлась exercitus. Объединённые силы знати и майордома (главного управителя при короле) формировали общее войско (exercitus generalis). Нести военную службу должен был каждый свободный мужчина, отказ или уклонение от неё карались смертью. Но постепенно на юге королевства франков растёт тенденция к перекладыванию защиты граждан на плечи профессиональных воинов.

Пешее ополчение (баннум или лантвери) могло быть мобилизовано в любом районе франкского государства. На ополченцев возлагались обязанности по заготовке фуража, возведению и поддержанию в порядке и боевом состоянии пограничных укреплений.

Оружие, использовавшееся франкской пехотой, не было очень разнообразным. Наиболее ходовым был скрамасакс, который можно идентифицировать с semispathium византийцев — огромный тесак длиной 30–40 см. Со временем он удлинился, и появились две его разновидности: langsax длиной до 80 см, и чаще встречающийся kurzsax длиной 40–60 см. Относительно металла, из которого они изготавливались, можно отметить, что все восемь скрамасаксов, найденных в долине Луары, согласно металлографическому анализу, были изготовлены из высококачественного металла. Существует версия, что langsax получил распространение ещё в войсках Аттилы.

Оружие играло исключительную роль в жизни франков и других германских племён, и, вероятно, была своеобразная этическая классификация оружия, в которой, например, лук занимал одно из последних мест. Анализ захоронений позволяет предположить, что свободных граждан хоронили с мечом или скрамасаксом, полусвободных — с копьём, стрелами или топором, несвободных хоронили без оружия.

Длинный меч spatha был дороже скрамасакса и продолжал традиции римского кавалерийского меча. Как правило, он был принадлежностью только знати. Меч хранился в деревянных ножнах, обтянутых кожей, а изнутри подбитых промасленным мехом.

Копьё оставалось наиболее массовым оружием пехоты. Среди многочисленных находок франко-меровингского оружия, относящихся к V–VIII вв., наконечники копий, пожалуй, самого низкого качества. Они выкованы из чистого железа с низким содержанием углерода. Это говорит о большой массовости данного вида оружия.

Очень самобытным, архаичным видом оружия был ango — дротик, оканчивавшийся своеобразным гарпуном или когтем. Для изготовления его требовалось небольшое количество железа. Способ применения анго напоминал применение римского пиллума — его метали в щит противника, чтобы помешать ему пользоваться тем, так как выдернуть «коготь» анго из деревянного щита практически невозможно.

Широко распространены были у франков боевые топоры, которые обычно называют francisca; традиционно их описывают как двулезвийные. Археологические находки демонстрируют асимметричный топор, заточенный только с одной стороны. Только позднее, да и то не повсеместно на смену ему пришёл действительно обоюдоострый топор.

Предположение, что франциска — это обоюдоострый топор, вызвано тем, что Сидоний Аполлинарий и Григорий Турский, исходя из поэтических соображений, именовали его «лабрисом».

По легенде, франциску можно было метать во врага, а после броска подтаскивать к себе за специально привязанную к этому топору верёвку.

Луки использовались франками простые и сложносоставные клеёные. Особой популярностью лук не пользовался. Это видно по единичным находкам остатков лука в захоронениях. Видимо, лук воспринимался как оружие третьего сорта, поскольку исключал демонстрацию личной храбрости воина, был оружием дальнего боя и к тому же мог применяться из засады.

Из защитного вооружения франкский пехотинец использовал деревянный щит с металлическим умбоном посредине, кожаную куртку с нашитыми на неё металлическими бляхами (brunia или bruina), которую могли носить и кавалеристы. Шлемы в пехоте, видимо, не имели широкого распространения.

В это время в королевстве франков проходила земельная реформа, которая сильно повлияла на военное дело и значительно увеличила конное ополчение, превратившееся впоследствии в знаменитое рыцарство. Земля раздавалась в условное держание (бенефиции). Держатель земли обязан был явиться по зову короля на коне, в полном вооружении и привести с собой определённое количество снаряжённых воинов. К моменту описываемых событий в войске франков была достаточно многочисленная тяжеловооружённая конница, которая в течение VIII в. всё более и более обретала характер главного рода войск.

В отличие от своих соседей, аваров и лангобардов, франки в течение всего VIII в., судя по раскопкам и иконографическому материалу, не использовали стремян. Правда, часть историков продолжает придерживаться мнения, что у франков стремена всё же были. Относительно небольшое распространение имели шпоры.

Вопрос об использовании стремян очень важен для понимания проблемы зарождения внутри франкского королевства рыцарской кавалерии. Дело в том, что главным приёмом рыцарей было нанесение таранного удара копьём, при котором ноги упирались в стремена. Копьё при этом держали одной рукой, так как в другой был щит (и поводья). Франками применялся способ «лежащего копья»; при нём всадник сжимал копьё ладонью, повёрнутой вверх, одновременно удерживая копьё локтем под мышкой. То есть копьё держалось уже «по-рыцарски» (в отличие от позднеримских клибанариев, которые держали его двумя руками), но посадка на лошади была ещё далеко не «рыцарской».

Ряд историков полагает, что противник франков не имел обильного защитного вооружения, и потому франкам стремена просто не были нужны — они якобы нужны лишь при нанесении рубящего удара мечом, пробивающего доспехи. Другие историки склонны видеть во франкской кавалерии того периода всего лишь ездящую пехоту. Есть также мысли, что были какие-то приспособления, позволявшие компенсировать отсутствие стремян.

Ответы на эти вопросы можно было бы найти, исследуя останки лошадей той эпохи: были это рыцарские першероны с высотой в холке до 170 см или лошади, подобные животным античного периода, не обладавшим большим ростом. Но в захоронения франкских воинов, согласно христианской обрядности, лошадей уже не клали. В любом случае нужно отметить, что кавалерия ещё не утратила античной традиции спешиваться во время боя.

Вооружение всадника было более разнообразным, чем у пехотинца, оно состояло из шлема, доспеха (чешуйчатого или ламелярного), меча с ножнами (scogilum), пары ножных щитков (bagnbergae), щита и копья.

Шлемы были прежних типов, такие, как сфероконический, клёпанный из 4 или 6 сегментов. Но были и исключения, например «банденгеймский шлем», получивший своё название по эльзасской деревушке. Его стрельчатая форма, сам материал — бронза, усиленная железом, — указывают на иранское происхождение. Возможно, какие-то предметы вооружения импортировались из Ирана или Византии.

Вооружение стоило немалых денег. Конь стоил 12 солидов, меч с ножнами — 7, меч без ножен — 3, куртка-доспех (brunia) — 12, шлем — 6, поножи — 6, щит с копьём — 2. Таким образом, доспех мог оцениваться в 45 солидов, при том что корова стоила 3 солида. Следовательно, доспех можно было оценить в 15 коров, но впоследствии цена доспеха возрастает и в каролингскую эпоху составляет уже 18 волов или 36 коров.

Не случайно поэтому главным трофеем на войне были доспехи и вооружение поверженных воинов, которых после сражения обирали буквально до нитки.

Таким образом, у франков значительно прогрессировала кавалерия, но пехота всё ещё оставалась главным родом войск.

В заключение рассказа о вооружении франков хотелось бы привести фрагмент из источника, отстоящего от описываемых нами событий на 40 с небольшим лет, но ярко иллюстрирующий, что представляло из себя войско франков. Это рассказ святого Ноткера Сент-Галленского о наступлении Карла Великого на Павию: «Едва он умолк, как на западе появилась грозная чёрная туча, предвещая ужасный ураган. Померк дневной свет, и воцарилась жуткая темнота. Император приближался. Сверкание клинков ослепляло осаждённых. День был мрачнее чёрной ночи. И они узрели его наконец. Это был Карл, железный император. На голове — железный шлем, руки его — в железных наручах, грудь и широкие плечи покрыты железными латами, в левой руке высоко поднято железное копьё, в правой — рукоять непобедимого меча. Даже чресла его, обычно незащищённые, чтобы легче садиться в седло, были покрыты железными латами… Даже щит его был целиком из железа. И конь его тоже поблёскивал железным блеском. И свита старалась во всём походить на императора. Железом наполнились поля и равнины. Солнце сверкало, отразившись в сиянии железа. И народ Павии, став от ужаса холоднее самого железа, преклонил колена перед хладным клинком. Обитатели мрачных и грязных подвалов побледнели от ужаса, увидев сверкающие клинки. Слышались отовсюду стенания горожан:

— Тяжело ты, железо!

Горе нам, сколько железа!..»

Поистине это было начало «железного века».

Франки для боя выстраивались в плотные боевые порядки, своего рода фалангу, но без должного обеспечения флангов и тыла. Дело стремились решить одним ударом, общим порывом, стремительной атакой. У них, как и у арабов, была хорошо развита взаимовыручка, основанная на родственных связях.

Выступив против арабов, Карл поставил своё войско поперёк старой римской дороги, уперев его фланги в реки Клен и Вьенн. Водные преграды в тылу обрекали франков на полное уничтожение в случае поражения и бегства. В то же время фланги, излюбленный объект атак арабской конницы, были прикрыты. Тем самым Карл как бы провоцировал арабов на мощный фронтальный удар.

Основу боевого порядка франков составила пехота, построенная сплошной фалангой. Перед её фронтом рассыпались лучники. На флангах Карл поставил отряды тяжеловооружённой конницы. Они стояли «неподвижно, словно стена, плечо к плечу, словно глыба льда», — сказано в одном из источников.

Арабы несколько дней не решались атаковать франков. Шесть дней длилось противостояние. Наконец арабы выстроились в четыре линии и завязали сражение. Они линия за линией бросали свою конницу на франкскую фалангу. Каждая атака доходила до рукопашного боя. Но франки не теряли строй, стояли стеной, «поражая арабов мечами».

Потери арабов возрастали. В одной из атак был убит Абд-эль-Рахман.

Когда арабы растратили боевой порыв (некоторые источники говорят, что их атаки продолжались до ночи), рыцарская конница под командованием графа Эда Аквитанского, стоявшая на правом фланге франков, контратаковала.

Одни исследователи считают, что конница франков прорвала линии арабов и захватила их лагерь, другие предполагают, что Эд Аквитанский лишь обошёл левый фланг противника, приблизился к его лагерю и тем самым заставил арабов броситься на защиту своего обоза, и т.д.

Ночью арабы отошли в свой лагерь (либо они выбили оттуда франков, либо просто не пустили их туда в ходе сражения). Здесь войскам стало известно, что Абд-эль-Рахман погиб. Оказавшись без предводителя, арабы той же ночью спешно ушли на юг, прикрывшись заслонами своей конницы.

На заре следующего дня Карл опять построил своё войско для сражения. Но ожидаемых атак не последовало. Разведка франков, осторожно выдвинутая вперёд, обнаружила бегство врага. Опасаясь ловушки со стороны противника, который мог попытаться заманить тяжеловооружённую и малоподвижную конницу франков в ловушку, отрезать её от пехоты и разгромить, Карл отказался от преследования. Кроме того, он не хотел лишиться возможности подробно разобраться с трофеями, поскольку разведка донесла, что арабы бросили значительную часть обоза.

Битва при Пуатье предотвратила завоевание арабами Европы и, соответственно, исламизацию её. Арабы ещё долгое время были властителями Испании, но последовавшая Реконкиста вытеснила их за пределы Европы.

битва, решившая судьбу Европы? – WARHEAD.SU

Блицкриг под знаком полумесяца

Английский монах-летописец VIII века писал: «В то время сарацины ураганом опустошали Галлию, устроив там страшную бойню, но после недолгого пребывания в этой стране они заплатили за свою подлость».

У англичанина не было оснований бояться — уроженцы Туманного Альбиона не видели в мусульманах большой угрозы, наивно полагая, что естественная преграда в виде моря защитит их от вторжения. Вероятно, островитяне бы очень удивились, доведись им узнать, насколько искусными мореходами были арабы. Впрочем, это было и не важно, ведь целью арабского вторжения в VIII веке была не Англия.

В последней четверти VII века и в 717 году они предприняли две крупных морских экспедиции против Византии, однако оба раза потерпели поражение. Подобный исход дал Европе небольшую передышку. Потому что ровно на противоположной оконечности Средиземного моря мусульманским завоевателям сопутствовала удача.

Весной 711 года арабский полководец берберского происхождения по имени Тарик ибн Зияд во главе армии в семь тысяч человек вторгся на Пиренеи. Момент для атаки был выбран более чем удачно — правитель королевства вестготов Родерих в это время находился на севере, близ Памплоны, где сражался против басков и франков. Однако, узнав о новой угрозе, он поспешил на юг.

Отбить наступление берберов не очень получилось: 19 июля 711 года две армии встретились на реке Барбате близ Кадиса, и Родерих был разбит. Судя по всему, в самый разгар битвы его вассалы и родственники изменили ему, и сбежали с поля боя, бросив короля одного. Это и решило судьбу битвы. Судьба же самого́ неудачливого короля остаётся для нас загадкой. То ли он пал в бою, то ли сгинул уже при отступлении своей армии, но одно нам известно точно — лето 711 года Родерих не пережил.

Битва при Гвадалете

Одолев вестготов в одном решительном сражении, Тарик без особых проблем дошёл до столицы королевства Толедо и овладел ею.

За успехами берберского полководца с побережья арабской Северной Африки пристально следил его непосредственный патрон — Муса ибн Нусайр, наместник Ифрикии (арабское название Африки).

Дело в том, что Пиренейский поход Тарика был ничем иными, как его частной авантюрой и фактическим уходом в самоволку.

В то время как Муса строго-настрого запрещал своему военачальнику лезть за Гибралтарский пролив. Естественно, ибн Зияд рисковал, и в случае неудачи, вероятнее всего, ответил бы головой. Вот только у него получилось. И теперь его непосредственный босс и сам подумывал организовать экспедицию, пока ушлый бербер не забрал всю славу себе.

Сказано — сделано. И вот уже в следующем, 712 году, мусульмане организовали новый поход, теперь уже более масштабный. Возглавил его лично Муса ибн Нусайр, взявший с собой 10000 воинов. Не берберов, как его предшественник, а своих соплеменников — арабов. К 718 году они заняли практически весь Пиренейский полуостров.

Заговоры и союзы

Но одной лишь Испании мусульманским завоевателям было мало. В 719 году они вторглись в Септиманию (нынешний Лангедок — область Франции), а ещё через год захватили Нарбонну. После чего стали облизываться на Аквитанию (юго-запад современной Франции).

Бывшая римская провинция, сумевшая освободиться от власти франкских монархов, теперь была самостоятельным герцогством. И вот здесь для арабов начались первые проблемы. В 721 году аквитанский герцог Эд (или Одо) остановил их вторжение, одержав победу в битве под Тулузой. Смертельную рану в бою получил не абы кто, а сам вали (наместник) Аль-Андалуса Аль-Самх ибн Малик. Этот успех, впрочем, лишь замедлил мусульманскую экспансию, но не остановил её.

Битва при Тулузе

В 731 году шайтан послал арабам новую напасть — в Аль-Андалусе (ныне — испанская Андалусия) подняли восстание берберы. Да, те самые, что двадцать лет назад и начали великий поход на Пиренеи. Однако новому эмиру по имени Абдур-Рахман ибн Абдаллах удалось подавить бунт. И вот тут началось интересное.

Оказывается, Абдур-Рахман захватил жену предводителя берберов — муж то ли сбежал, то ли совершил самоубийство. Барышня при ближайшем рассмотрении оказалась внебрачной дочкой того самого герцога Эда, который десять лет назад не пустил мусульман в Аквитанию. Муж-бербер попросту похитил её во время очередного налёта на христианские земли и, по достоинству оценив внешние данные девушки, взял в жёны. Барышня тоже оказалась не промах и довольно скоро свела новоиспечённого мужа со своим папой-герцогом, после чего вся троица придумала заговор.

Таким образом, картинка сложилась: всё восстание берберов было затеей аквитанского герцога, который в случае успеха получил бы в качестве соседа-правителя собственного зятя.

Почесав курчавую бороду, Абдур-Рахман сплавил роковую барышню в качестве дара в гарем халифа, а сам отправился в увеселительную прогулку по Аквитании. Погуляли арабы от души — их летописец не без торжества отмечал, что «его (эмира) войска, куда бы ни приходили, были подобны буре».

Войска герцога Эда, вышедшие им навстречу, оказались разбиты в пух и прах, а сам неудачливый заговорщик пустился в бега.

Положение было настолько аховым, что аквитанский герцог не придумал ничего лучше, чем обратиться за помощью к своему давнему врагу, с которым прежде воевал, — майордому франков Карлу, позже прозванному Мартеллом, то есть Молотом.

Евгений Башин-Разумовский

Эксперт по историческим вопросам

Титул майордома (буквально — «старший под двору») во франкском государстве при династии Меровингов носили наиболее влиятельные сановники. Фактически, майордом был кем-то вроде регента при живом и дееспособном короле и фактическим правителем государства. Такой парадокс объясняется ослаблением реальной власти франкских королей в тот период, что позволило аристократии захватить контроль над государством. Более того, на каком-то этапе должность майордомов стала наследственной, а их официальная интитуляция звучала как dux et princeps Francorum — «вождь и правитель франков».

Карл в это время воевал в регионе Шварцвальд с германцами, однако, узнав об арабском вторжении, спешно бросился к городу Туру. В конце концов, хоть герцог Эд и был его противником и злостным сепаратистом, Аквитанское герцогство Карл всё же считал частью своих владений.

Карл Мартелл

Арабы же, разорив Пуатье, тоже выдвинулись к Туру. Причём не ясно, сознательно ли Абдур-Рахман искал встречи с Карлом или стремился разграбить богатейший собор Святого Мартина, находившийся в этом городе. В пользу грабительских целей похода говорит ещё и тот факт, что эмир разделил своё войско на несколько частей, чтобы охватить бо́льшую площадь. Пока авангард собирал лут вдоль по течению Луары, основные силы держались чуть поодаль.

Когда же арабы узнали о приближении Карла, то вообще отказались от идеи штурмовать Тур и предпочли отступить. Однако войско эмира было слишком обременено награбленным добром и двигалось куда медленнее, чем он бы хотел, так что к югу от Тура Карлу удалось настичь своих противников. Битва стала неизбежной.

Рецепт идеальной победы

Существенную часть войска франков составляла пехота, и Карл не испытывал никаких иллюзий относительно её судьбы в случае прямого столкновения с арабской конницей на равнине. Поэтому он занял позицию на возвышенности, по обеим сторонам от которой был лес, и построил свою армию огромным квадратом, чем-то похожим на каре.

Странно, почему Абдур-Рахман был столь пассивен, что позволил своему противнику самому выбрать место будущей битвы — вероятно, он до последнего не собирался сражаться вообще.

В итоге франки и арабы семь дней простояли друг напротив друга: эмир ждал, что Карл спустится в долину и примет бой там, а майордом надеялся, что его визави погонит свою конницу через рощи вверх по склону. При этом арабы не имели точных сведений о численности христиан, укрытых среди деревьев. Это стояние Карл также смог обратить в свою пользу, дождавшись таким образом подхода войск из отдалённых крепостей.

Евгений Башин-Разумовский

Эксперт по историческим вопросам

Мы не располагаем точными данными относительно численности армий. Даже современные историки порой называют совершенно астрономические цифры в 70000 или 80000 человек. Французский историк Оде Сирье говорит о следующем соотношении сил: 15000-20000 воинов у франков и 20000-25000 — у арабов. Мы вполне можем согласиться с данной оценкой.

Время явно работало на франков — на дворе уже был октябрь, погода стремительно портилась, холодало. Воины Карла кутались в заранее припасённые накидки из волчьих и медвежьих шкур, у мусульман же ничего такого не было. Арабы и сами по себе — не большие любители холодов, но хуже всего приходилось лошадям. Они, в отличие от воинов, не могли укрыться в палатках. А массовая гибель коней для армии мусульман была равносильна катастрофе. Нужно было что-то решать. И эмир решил.

Битва при Пуатье

Десятого октября арабская конница устремилась вверх по склону, намереваясь проломить оборонительные порядки франков. Карл приказал своим бойцам держать строй плотно, образовав стену щитов. Конечно, если бы схватка происходила на равнине, коннице было бы куда легче, даже если не брать в расчёт фактор манёвренности. Но, вынужденные фактически взбираться по склону, мусульманские всадники не могли как следует разогнать коней, и кавалерия эмира была не в состоянии даже продавить вражеские порядки таранным ударом.

Арабы вновь и вновь накатывались на холм — и вновь и вновь откатывались назад. Бой продолжался до темноты, однако франкская пехота не отступила ни на метр.

В свою очередь, Карл решил, что настала пора ударить самому. Он отправил небольшой отряд в атаку на вражеский обоз с приказом освободить всех пленников, и это вызвало настоящую панику среди арабов. Многие боялись лишиться всего добра, которое удалось награбить за всю предыдущую кампанию, поэтому отряды тех или иных шейхов и военачальников начали один за другим выходить из боя, беспокоясь более о своих шкурных интересах, нежели об общем деле.

Напрасно Абдур-Рахман в ярости призывал воинов вернуться бой, угрожая им всеми мыслимыми карами — его уже никто не слушал. Пример одних заражал других, и арабское войско множеством живых ручейков начало утекать с поля боя. А Карлу только того и было надо. И вот уже неудачливый аквитанский герцог Эд вёл в атаку тяжёлую франкскую конницу, которая кузнечным молотом обрушилась на левое крыло мусульманской армии, усугубляя царивший в ней бардак.

Эмир, окружённый франками, сражался до конца и погиб, за что впоследствии арабские хронисты назвали его «газием» — героем, павшим в священной войне.

Опустившиеся сумерки подвели неутешительный для арабов итог дня: эмир убит, франки стоят там, где и стояли, а ночи становятся всё холоднее. Прекрасно понимая бесперспективность своего положения, старшие офицеры приняли решение уходить. Напоследок мусульмане сами продемонстрировали врагу военную хитрость — не сворачивали лагерь, всем своим видом показывая, что намерены драться и на следующий день, а сами, забрав столько добра, сколько могли унести, максимально скрытно двинулись прочь.

На следующее утро Карл ждал новых атак, а когда не дождался, отправил небольшой отряд на разведку. И лишь когда узнал, что вражеский лагерь обезлюдел, приказал воинам спускаться в долину — грабить неприятельские шатры.

Абдур-Рахман во время битвы при Пуатье

Величайшая победа?

Здесь бы написать что-то пафосное вроде: «И так была спасена Европа», да на том и закончить. Но… для современников победа Карла при Туре-Пуатье была хоть и громкой, но не величайшей. В конце концов, арабов бил не он один. Это удавалось и византийцам, и тому же герцогу Эду Аквитанскому. Победы Карла над саксами и фризами непосредственные современники событий превозносили намного выше, чем дело при Туре. Да и, как показали дальнейшие события, до финального аккорда было ещё далеко. В 735 году новый андалусский эмир вновь вторгся в пределы франкского государства — захватил Авиньон и ряд других земель. Карлу Мартеллу потребовалось ещё две полноценные кампании — в 736 и 739 годах, — чтобы окончательно выбить мусульман из Галлии и фактически запереть их на Пиренеях.

Любопытно, что в те годы арабы даже заключали союзы с некоторыми христианскими городами южной Франции, договариваясь о совместной обороне от войск Карла, которого местное готское население отнюдь не горело желанием видеть своим сюзереном. Известно, что во время осады Нарбонны франками в 737 году на её стенах арабы и горожане-христиане вместе дрались с воинами Мартелла.

Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.

Битва при Пуатье: Карл Мартелл против Халифата

Арабские завоевания

Поводом для дискуссий стал даже год, когда произошло сражение (732-й или 733-й), не говоря уже о точном месте битвы, силах сторон и её значении в мировой истории. Тем не менее битва при Пуатье, или, как её принято называть, битва при Туре, является одним из самых знаковых событий в раннесредневековой европейской истории. Что же произошло октябрьской субботой 732-го или 733 года на равнине между городами Пуатье и Туром, что осталось в памяти не только современников, но и всей Европы?

К началу 730-х годов огромные территории от Атлантики до Гиндукуша оказались объединёнными единой властью и скреплёнными одной верой — арабские завоевания, начатые сразу после смерти Пророка, обернулись небывалой удачей для тех, кто вчера ютился в пустынях на окраине ойкумены. В век четырёх праведных халифов и при династии Омеядов арабы с невероятной скоростью покорили как ближние земли, так и далёкие территории. Под их ударами пало некогда могучее царство Сасанидов, вскоре последовала очередь и самих византийцев: у них были захвачены обширные территории диоцезов Сирии, Азии, Египта.

Власть дамасских халифов простиралась до Кавказа на северо-востоке и до территорий современного Афганистана и Индии на востоке, арабы неоднократно осаждали Константинополь (674−78, 717−18). В конце 7-го века они сумели захватить обширные территории к западу от Египта —Триполитанию, Тунис и Магриб — и к рубежу веков вышли на границу с Испанией.

Карта Халифата. (pinterest.com)

Испанский вопрос

После падения Западной Римской империи на территории Испании и южной Галлии сформировалось королевство вестготов, которое к началу 8-го века находилось в глубоком кризисе. Летом 711 года арабская армия пресекла агонию вестготской монархии в битве при Гвадалете. Всего за несколько лет вся Испания была завоёвана сарацинами, а взоры захватчиков всё чаще обращались за Пиренеи. Им удалось захватить ряд земель в южной Галлии (Марсель, Нарбона), и даже поражение, нанесённое сарацинам у Тулузы в 721 году аквитанским герцогом Эдом, не охладило их пыл. Решающая схватка была еще впереди.

После гибели наместника Эль-Самха (под Тулузой), а затем ещё одного талантливого вождя мусульман Амбизаха (в 725 году на р. Роне) у сарацин наметился своеобразный кадровый кризис — новые наместники не справлялись с возложенными на них задачами, погрязая в коррупции и роскоши. В самой Испании начали набирать оборот сепаратистские настроения. Эду Аквитанскому даже удалось заключить союз с Мунузой (Утманом ибн Наиссой) — берберским эмиром, управлявшим приграничными областями в Пиренеях и Галлии. В таких непростых для арабов условиях казалось, что угроза для франков миновала. Но вскоре всё изменилось.

В конце 720-х годов испанским эмиром был назначен Абд-ар-Рахману ибн Абдаллаху эль-Гафики — он был выдающимся воином и полководцем, участником африканских и галльских походов. Человек глубоко верующий, честный и неподкупный — именно таким нам его рисуют арабские хронисты. Новый эмир как будто воплощал в себе все черты идеального правоверного. Сразу по прибытии в Кордову Абд-ар-Рахман начал проводить энергичную политику сплочения мусульман, уничтожения очагов сепаратизма и провозгласил новый виток борьбы с неверными за Пиренеи.

За два года Абдурахман сумел умиротворить страну, после чего принялся за Мунузу, который перешёл к открытому мятежу. Абд-ар-Рахману нужно было действовать быстро и решительно: в приграничных областях, которыми управлял Мунуза, было сосредоточено большое количество боеспособных и преданных своему вождю войск, а помощь Эда Аквитанского могла сделать берберского эмира новым властелином Испании. К несчастью для союзников, Мунуза был застигнут врасплох, не сумел организовать оборону своей столицы и покончил с собой — согласно преданию, он якобы бросился со скалы в Пиренеях.

Поход в Аквитанию

Победа над единственным соперником Абд-ар-Рахмана по эту сторону гор оказалась неожиданно простой и лёгкой, что позволило эмиру поставить перед собой более масштабные задачи: вторгнуться на территорию Галлии, отомстив за смерть своих предшественников. Как только Эд узнал о вторжении сарацин, он принялся собирать войска, желая повторить битву при Тулузе, состоявшуюся десятью годами ранее. На реке Гарроне Эд встречает армию Абд-ар-Рахмана и… терпит сокрушительное поражение. Арабская конница просто разнесла строй пехотинцев Эда, и битва скоро превратилась в побоище. Сам Эд едва спасся и вынужден был бежать к своему врагу и по совместительству сюзерену Карлу Мартеллу.

«Битва при Пуатье 732 года», Карл Штейбен. Источник: Musee du Chateau de Versailles

Карл Мартелл: могущество первого министра

Карл Мартелл не был королём франков, он занимал лишь высшую придворную должность майордома (старшего по двору), однако могущество первых министров Франкского королевства уже давно переросло любые должности. Карл Мартелл был полновластным правителем королевства франков при королях-Меровингах, бывших не более чем марионеткой в его руках. Карл начал свое правление в 717 году, в разгар междоусобиц, разгоревшихся после смерти его отца Пипина Геристальского. Год за годом он планомерно укреплял могущество королевства, борясь как с внутренними врагами, так и с внешними, тренируя свою армию в бесконечных походах.

Прибытие Эда ко двору Карла не на шутку встревожило последнего: очевидно, появление столь принципиального и непримиримого противника центральной власти у Карла могло быть вызвано только крайней нуждой, а красноречивый рассказ Эда о зверствах сарацин, их огромной численности и могуществе только усилили тревогу майордома. Карл понял, что дело серьёзное, и решил не спешить с выступлением на сарацин: нужно было сосредоточить максимум войск, подождать, пока арабы утратят бдительность и появится возможность захватить их врасплох с богатой добычей.

Карта франкского государства. (pinterest.com)

После победы над Эдом Аквитанским Абд-ар-Рахман решил, что теперь в Галлии нет силы, способной остановить его. Он принялся с большим остервенением грабить города и селения южной и центральной Галлии (особенно была разорена Аквитания), когда его взор устремился на базилику святого Мартина в Туре — богатейшую святыню Западной Европы того времени. Вероятно, прельстившись рассказами и слухами, доносимыми пленниками, арабский эмир решил умножить награбленное добро и двинулся к Туру. Его армия была отягощена большим обозом и явно поредела за несколько месяцев кампании. Однако это не остановило Абд-ар-Рахмана, так как он не видел больше никакой серьёзной угрозы своему могуществу — очевидный просчёт арабского командующего, не озаботившегося организацией серьёзной разведки.

Вопреки ожиданиям арабского эмира, на дороге от Пуатье к Туру (вероятно, в предместьях самого Пуатье) его ждала армия Карла Мартелла. Франкский майордом сумел собрать армию, состоящую из ветеранов его походов, и двинул её форсированным маршем наперерез сарацинам. Карл как следует изучил тактику арабов, и поэтому с основными силами он закрепился на небольшой лесистой равнине, где противник не мог бы использовать превосходство своей отличной кавалерии. В течение семи дней противники стояли друг против друга, не решаясь атаковать, пока, наконец, в субботу (10 октября 732 года или 25 октября 733 года) Абд-ар-Рахман не повёл свои войска в атаку.

Битва при Пуатье: силы сторон

На поле боя при Пуатье Карл сосредоточил около 20 тыс. воинов, большая часть из которых были закалёнными в боях ветеранами походов франкского майордома. Помимо франков, предпочитавших сражаться пешими, в плотном строю, облачавшимися в тяжелые доспехи и вооружавшимися мечами и щитами, в армии Карла Мартелла были гало-римляне, сохранившие остатки военной организации римлян и передавшие её франкам, а также отряды германцев, не носивших тяжёлые доспехи и вооружённых пиками и копьями. Небольшую часть войска составляло франкское ополчение, пригодное для несения охранения и изматывания неприятеля небольшими стычками, однако малополезное в крупномасштабной битве.

Франкский воин 8−9 вв. (pinterest.com)

Относительно численности мусульманской армии средневековые хронисты дают самые фантастические оценки — от 80 до 400 (!) тыс. человек! Современные исследователи полагают, что исходя из логистики, организации фуражирования и мобилизационных возможностей того времени, арабская армия вряд ли насчитывала более 20 тыс. человек в момент выхода из Памплоны, а вполне возможно, что и того меньше (примерно 15 тыс.). Очевидно, что к моменту сражения арабы потеряли часть сил в ходе более мелких стычек и сражений, а также больными, отставшими и разбредшимися по стране в целях наживы. Думается, что Абд-ар-Рахман смог собрать под своими знаменами не более 10−12 тыс. человек, преимущественно конницы.

Ядром арабской армии в это время была собственно арабская и берберская конница, пехота носила вспомогательный характер и не играла особой роли. Арабские всадники уже знали стремена, а значит, могли использовать ударные возможности своего оружия по максимуму. В бою они стремились прорвать строй врага, разбить бой на мелкие стычки и затоптать пехоту, а кавалерию изрубить.

Арабские воины, 8-й век. (pinterest.com)

Таким образом, план сражения для арабов сводился к тому, чтобы выманить армию Карла на равнину, где сосредоточенными ударами конницы прорвать фронт противника, разрубить его армию на части и уничтожить. Карлу же требовалось, наоборот, удержать своих воинов в повиновении, закрепиться на позиции, где конница противника теряла свои преимущества, и постараться выдержать стремительные атаки арабских всадников. От того, насколько дисциплинированной и спаянной окажется армия Карла, зависел успех всего предприятия.

Битва при Пуатье: хроника противостояния

Субботним утром из большого лагеря, разбитого близ Пуатье, солдаты Абд-ар-Рахмана стали выстраиваться в боевой порядок напротив франкского войска. Арабы были нагружены богатой добычей, которую оставили в лагере, что не позволило арабскому войску оторваться от франков и навязать тем бой в выгодных для себя условиях. Однако Абд-ар-Рахман твёрдо верил в свою звезду и силу Пророка, которая дарована ему в борьбе с неверными. Сражение началось около полудня, после второй дневной молитвы мусульман. Франки построились плотной фалангой — сомкнутым строем, прикрывшись щитами, они образовали как бы живую стену, причём эта фаланга оказалась достаточно глубокой, чтобы выдержать напор арабских всадников.

План сражения при Пуатье. (pinterest.com)

Судя по всему, Абд-ар-Рахман отправил свою конницу в атаку, надеясь прорвать вражеский строй или спровоцировать противника на контратаку. Раз за разом арабы пытались врубиться в ряды франкского войска, которое стояло подобно «ледяной глыбе», и раз за разом они были вынуждены отступать. Дисциплина и сплочённость франков оказались действительно железными. Не собирался отступать и Абд-ар-Рахман, ослеплённый верой в своё счастье. Возможно, такими волнообразными атаками он лишь готовил почву для решительной атаки всеми силами, когда измотанные боем франки должны были дрогнуть под ударами свежих сил.

Перелом в сражении

В любом случае, всё пошло совсем по другому сценарию. По арабскому войску разнеслась неожиданная новость, куда более опасная, чем франки, которые, казалось, лишь неподвижно стоят, выдерживая натиск конницы противника: сарацинский лагерь подвергается разграблению. Этот слух так поразил сражающихся, что многие из них тут же покинули ряды войска и поспешили вернуться в лагерь, чтобы отбить награбленное добро. Возникла суматоха, часть сражающихся решила, что началось отступление, и поспешила за своими соратниками в лагерь.

Битва при Пуатье. (pinterest.com)

Виной всему стал якобы небольшой диверсионный отряд, посланный Карлом, чтобы ударить противнику в тыл. Трудно установить, насколько реальным могло быть такое положение вещей, однако по преданию именно это стало причиной разгрома арабов. Абд-ар-Рахман всячески пытался привести войска в порядок и вернуть их в бой, однако в этот момент уже сами франки решились контратаковать противника — в горячей схватке Абд-ар-Рахман был убит, а войско, утратившее командование, быстро рассеялось.

Франки, видя отступление неприятеля, приняли это за тактическую уловку и вернулись в расположение своего лагеря, где и заночевали. На следующий день Карл вновь выстроил свои войска в боевой порядок, ожидая продолжения сражения. Но арабов не было видно. Тогда он послал разведчиков, а когда узнал, что лагерь оставлен нетронутым, а на дорогах отсутствуют разъезды противника, Карл отказался от преследования и без того уже оторвавшегося противника. Франки захватили несметную добычу в лагере противника, с которой спокойно вернулись домой.

Стычка арабских кавалеристов и франкского всадника. (pinterest.com)

Арабы после поражения при Пуатье сумели пробиться к Нарбонне и даже вторглись в Бургундию, взяв несколько местных городов. Главным следствием сражения при Пуатье для арабов стала гибель Абд-ар-Рахмана — талантливого, хотя и несколько увлекающегося полководца, который умел завоевать уважение своих людей, был суров, но справедлив к подданным и безжалостен к врагам. Отсутствие талантливого лидера в Испании позволило христианам взять небольшую передышку в борьбе с арабами.

Тёмные века: Европа просыпается от забвения

Наибольшее значение битва при Пуатье имела, разумеется, для её триумфатора — Карла Мартелла. Его политический и военный престиж возрос до небывалых высот, что открыло перед ним совершенно новые перспективы, как в укреплении личной власти, так и в насаждении франкского владычества во всей Галлии, включая Аквитанию и южную Галлию — территории, которые ещё совсем недавно были под властью сарацин или под их влиянием. В политике Карла после Пуатье как бы произошёл перелом: он решается на всё более смелые и масштабные предприятия, реализуя все преимущества нового статуса Защитника Веры. Можно с уверенностью сказать: будь исход битвы при Пуатье другим, история Европы пошла бы совсем по другому пути.

Для Халифата поражение при Пуатье, хотя и явилось заметным и чувствительным уколом, но всё же не было сколько-нибудь решающим. Провал второй осады Константинополя куда более болезненно отозвался на вооружённых силах Халифата, а подлинный упадок начнётся во второй половине 8-го века, когда целая череда гражданских войн поглотит могущество этой державы. Конечно, в случае победы арабов над Карлом Мартеллом вряд ли бы осталась в Западной Европе сила, способная противостоять новому вторжению, но вполне возможно, что Абд-ар-Рахман ограничился бы только ещё более масштабным грабительским набегом. По крайней мере, в этот год.

Европа просыпалась от забвения Тёмных Веков, на западе появилась сила, способная тягаться с самими арабами, что вскоре подтвердят своими походами потомки Карла Мартелла — его сын Пипин и внук Карл, прозванный Великим. Однако сами арабы из Испании никуда уходить не собирались, и христианам Испании предстоит ещё не один век кровопролитных войн и испытаний, пока, наконец, Пиренейский полуостров не будет очищен от мавров-захватчиков всего через семь с половиной веков после их вторжения на полуостров.

Битва при Пуатье 732 года, или Как Карл Мартелл боролся с незаконной миграцией в Европу

В VIII веке арабский Халифат династии Омейядов достиг пика своего могущества и размера территории. Владения правителей Дамаска простирались от современного Пакистана на востоке до Пиренейского полуострова на западе, южные пределы доходили до Индийского океана, границей на севере служили горы Кавказа и Пиренеев.

Халифат Омейядов в период максимального территориального расширения

Это было время, называемое Темными веками. Триста лет назад, не выдержав могучих ударов презираемых доселе варваров, пала источенная червями коррупции, трусости и измены бессильная и уже беззубая Западная Римская империя. Подобно огромному кораблю, она канула в пучину истории, оставляя на поверхности только обломки в виде диковатых и зыбких варварских королевств. Издавна кичащаяся своей просвещенностью, Европа в то время представляла собой конгломерат раннефеодальных образований с нередкими пережитками еще родоплеменного строя. Монастыри были аккумуляторами тех крупиц знаний об ушедшей античной эпохе, которым суждено было сохраниться и пережить столетия варварства и костры инквизиции. Новая европейская знать, еще вчера бойко плясавшая на языческих капищах, теперь чинно ходила в церковь и пыталась глаголать на мутировавшей варваризованной латыни. Элита строила себе замки, где были обширные залы для пиров, но не было туалетов. Соседи часто ходили друг к другу в гости, для надежности прихватив с собой тараны и камнеметы.

Слева направо: пехотинцы гвардии Омейядов, всадник гвардии Омейядов, омейядский пеший лучник, середина VIII века (рисунок из книги Д. Николле и А. МакБрайда «Армии мусульманского Востока VII-IX века»)

На фоне всей этой декадентской живописности на Востоке ослепительной вспышкой зажегся полумесяц ислама. Племена кочевников и погонщиков верблюдов волею пророка Мухаммеда и исполняющих его волю халифов в считанные десятилетия превращаются в мировую силу. Захвачен и покорен Сасанидский Иран, отброшена в сторону слабеющая Византийская империя. Совершены победоносные походы в Сирию и Египет. Как карточные домики, разлетаются с пути арабских армий хлипкие государства и бывшие византийские провинции Северной Африки. 19 июля 711 года в битве при Гвадалете был сломлен хребет королевству вестготов в Испании. Менее чем за 5 лет практически весь Пиренейский полуостров (кроме северных областей) перешел под контроль арабов. Менее чем через сто лет после смерти пророка Мухаммеда ислам уже стоял перед воротами в Центральную Европу.

Подготовка к вторжению в Галлию
Ко времени описываемых событий халифат Омейядов был, очевидно, самой мощной военной силой в Средиземноморском и Ближневосточном регионах. Тяжеловооруженные всадники плюс весьма многочисленные и прекрасно обученные конные лучники являлись основой технологии арабского «блицкрига» VII-VIII веков. Военные ресурсы этой супердержавы были столь велики, что халифы могли позволить себе одновременно вести боевые действия в далеком Синде (нынешний Пакистан) и организовать поход вглубь Европы. В начале VIII века, при правлении халифа Валида I, начался новый виток экспансии. Подчинив Северную Африку, арабы форсировали Гибралтарский пролив и вторглись на территорию Пиренейского полуострова.

К 720 году арабам удалось окончательно укрепиться в Испании и, осмотревшись, устремить свои взоры на север. За Пиренейскими горами на территории бывшей римской провинции Галлии лежало государство франков – довольно рыхлое раннефеодальное государственное образование, состоящее из полунезависимых герцогств. Правящая здесь в VII веке династия Меровингов утратила свое значение и власть, превратившись в коронованных марионеток в руках франкской знати. Карл Мартелл, как и его отец Пипин Геристальский, был майордомом австразийских франков, самого воинственного из франкских племен. Он и являлся фактически главой государства, сосредоточив в своих руках всю полноту военной и административной власти. Постоянно участвуя в различных военных предприятиях – будь то излечение очередного вассала от вируса чрезмерной «самостийности» или отражение набегов воинственных племен фризов из-за Рейна, – Карл Мартелл не только приобрел огромный военный опыт, но и смог выковать из разномастного родоплеменного воинства подготовленную армию настоящих профессионалов. Большую часть франкского войска составляла хорошо вооруженная пехота, приученная действовать не орущей толпой, а в плотном строю. Франки охотно применяли тактические приемы эпохи «римского тоталитаризма», и, хотя до слаженности и четкости имперских легионов им было далеко, сражаться строем вчерашние варвары умели.

Тем временем гроза надвигалась. В 720 году арабская армия под командованием наместника Аль-Самха ибн Малика вторглись в герцогство Аквитанию (современная Южная Франция). Правитель Аквитании герцог Эвдон Аквитанский сумел нанести поражение арабам при Тулузе, которую они осаждали, убить вражеского полководца и заставить агрессоров временно отступить. Арабскую экспансию это не останавливает. В 725 году пришельцы из-за Пиренеев проводят рейды в Бургундию. Правитель Аквитании оказался в нелегком положении: с одной стороны, с юга все больше давили арабы, с другой стороны, Эвдон сильно тяготел к независимости «от центра» – он являлся вассалом франкского короля. Как и многим приграничным царькам, ему хотелось спокойно сидеть на берегу пруда и наблюдать за битвой хищных геополитических крокодилов со стороны – ну, подобрать там кое-что, что к берегу прибьет. В 729 году наместником в Эль-Андалусии (столица Кордова) становится талантливый и энергичный Абд аль-Рахман, полководец, снискавший себе славу в североафриканских кампаниях. Он наводит порядок в арабской Испании, борется со злоупотреблениями, коррупцией, налаживает хозяйственную жизнь новых провинций. Для Эвдона Аквитанского это был крайне неудобный сосед.

Герцог разыгрывает неплохую комбинацию. В 730 году он вступает в союз с берберским эмиром Усманом ибн Нисса, губернатором земель, впоследствии известных как Каталония. Для верности эмиру отдали в жены дочь герцога. Набеги арабов на Аквитанию прекратились. Но идиллия, купленная фактическим предательством, длилась весьма недолго – уже в 731 году у арабов произошел региональный конфликт. Зять герцога, недовольный «борьбой с засильем местных олигархов», восстал против нового губернатора Абд аль-Рахмана и ожидаемо потерпел сокрушительное поражение. Расправившись с мятежом, победитель сосредоточил все свое внимание на землях севернее Пиренеев. Расположив огромные силы тяжелой кавалерии на границе с христианскими землями, получив большие подкрепления из Северной Африки в составе крупных контингентов берберских конных лучников, Абд аль-Рахман готовится к решительному походу на север. Численность арабской армии вторжения в различных источниках разнится от 50 тыс. до фантастических 400 тысяч человек. Такой разброс в оценке сил арабов во многом происходил по политическим причинам: католические хронисты стремились преувеличить значение угрозы, арабские – наоборот, смягчить неудачный исход операции. Нельзя также забывать, что восточные армии всегда сопровождал огромный обоз из носильщиков и погонщиков, который зачастую включали в общую численность. Но обе стороны признают, что войско Абд аль-Рахмана было многочисленно, хорошо подготовлено и имело обширный боевой опыт. Наиболее разумно, учитывая проблемы логистики, численность арабской армии можно определить в 50-60 тысяч человек.

Вторжение. Мероприятия франков
В 732 году арабы вторгаются в Аквитанию. По свидетельствам очевидцев, армия вторжения везде сеяла смерть и разрушение. Герцог Эвдон Аквитанский наспех собирает свою армию и дает сражение у реки Гаронны в районе Бордо. Битва весьма скоро переросла в побоище – арабская кавалерия наголову разгромила и рассеяла аквитанцев. Незадачливый политический комбинатор бежал с поля боя. Ему становится страшно, деваться некуда и в отчаянии он идет на самый нелицеприятный для себя шаг. Исчерпав все возможности для самостоятельного сопротивления, Эвдон обращается за помощью в Париж, к Карлу Мартеллу. Тот соглашается помочь: арабы – угроза общая, – но в обмен на категорическое признание верховенства франков. Скрепя сердце, борец за «самостийную» Аквитанию соглашается. Франки готовятся к походу.

Тем временем, арабы вовсю опустошают Южную Галлию, берут богатые трофеи и пленных. Окрыленные первоначальным успехом, нагруженные добычей войска Абд аль-Рахмана передвигались по стране. Боевые порядки были растянуты, авангард оторвался от менее подвижных главных сил. Чем дальше на север, тем больше становились проблемы снабжения. Климат был достаточно прохладным для привыкших к жаре людей с юга. Очевидно, вопреки мнению описывающих поход хронистов о том, что, дескать, арабы хотели всех истребить и покорить, данный поход являлся скорее массированным диверсионным рейдом, нежели полноценным завоевательным походом, и напоминал позднейшие татарские набеги из Крыма.

После победы у Бордо угроза со стороны франков казалась арабскому командованию незначительной – они критически оценивали возможности франков выставить большую армию. И, как оказалось, совершенно напрасно.

Вдоволь пограбив Аквитанию, осенью 732 года Абд аль-Рахман движется на север к городу Туру, где, как известно, была богатая базилика Святого Мартина, самая на тот момент почитаемая святыня Западной Европы. По пути арабы осаждают небольшой городок под названием Пуатье (почти через 600 лет тут состоится одна из величайших битв Столетней войны), опустошают его окрестности, но решают понапрасну не тратить силы, а сосредоточить все-таки усилия на захвате гораздо более привлекательного в имущественном положении Тура.

Узнав о продвижении противника, Карл Мартелл форсированными маршами, широко используя «материальные следы римской оккупации» – прекрасные дороги, движется навстречу. Мощная общая угроза заставляет утихомириться различные конфликты «на межнациональной почве» между франкскими племенами. Войско Карла Мартелла, в котором превалирует пехота, полно решимости дать бой.

Абд аль-Рахман вскоре получил сведения о приближающейся армии христиан. Он находился в окрестностях Тура на невыгодной, по его мнению, позиции. Поэтому арабский полководец решает отступить к Пуатье. Отягощенное огромной добычей арабское войско отступает медленно, но почему-то Абд аль-Рахман не отдает приказ бросить столь многочисленные обозы и двигаться налегке. Очевидно, это было сделано, дабы не подрывать моральный дух воинов. Так или иначе, преимущественно конная армия не смогла стряхнуть со своей спины силы Карла Мартелла.

Понимая, что отступление становится более опасным, нежели сражение, и видя, что битвы не избежать, Абд аль-Рахман останавливается на полях Пуатье между реками Вьеной и Клэн. Карл Мартелл умело маневрирует своей армией, занимая более выгодную позицию на возвышенности (это сыграло большую роль впоследствии). Арабы не имели точного представления о численности войск противника – используя лесистую местность, франки маскировали свое передвижение и создавали иллюзию, что их больше, чем на самом деле. Это оказалось еще одним просчетом Абд аль-Рахмана. Таким образом, инициатива перед сражением полностью принадлежала Карлу Мартеллу. Он навязал врагу битву, он занял превосходящую позицию, он же сумел ввести противника в заблуждение. Отягощенное огромным обозом, арабское войско могло только реагировать на действия христиан, но перехватить ситуацию уже не могло.

Историки и хронисты оценивают силы Карла Мартелла в этом сражении от 20 до 30 тысяч человек. Он хорошо изучил арабскую тактику ведения боя, роль многочисленной и хорошо подготовленной кавалерии. Франкский полководец делает свою главную ставку на отлично подготовленную пехоту, приученную сражаться в плотном строю.

Битва
Целую неделю противники стояли лагерем друг против друга, ограничившись угрозами, разведкой и стычками передовых секретов. Абд аль-Рахман не спешит атаковать, считая по-прежнему, что франков больше. Тем временем к Мартеллу подходят подкрепления – дружинники и ополченцы, различные отставшие отряды. Европейская осень в самом разгаре (октябрь), становится холодно. Полагая, что дальше ждать уже нет никакой возможности, и желая вознаградить своих воинов разграблением Тура, арабский полководец решается дать сражение. Это подчеркивает чисто грабительский, а не завоевательный характер похода. План арабов был достаточно прост: выманить франков на открытое место и сокрушить своей мощной кавалерией.

Утром 10 октября 732 года с арабской стороны забили барабаны, подавая сигнал к атаке. Всадники построились в атакующие порядки, сам Абд аль-Рахман возглавил волну тяжелой кавалерии. По свидетельствам арабских источников, франки, выстроившись большим четырехугольником, дисциплинированно держали строй. Раз за разом лавина всадников накатывала на них и отходила. Берберские лучники осыпали воинов Карла Мартелла ливнем стрел, но те прикрывались крепкими щитами. Несколько раз арабам даже удавалось врубиться вглубь строя противника, но каждый раз эти прорывы вовремя нейтрализовывались. Арабы пытались добраться до самого Карла Мартелла и убить его, находящегося в центре своей армии, но верные вассалы окружили своего предводителя и не пропустили к нему врагов.

Схема сражения

Все попытки выманить франков на открытую местность закончились неудачей, не помогло ни притворное отступление, ни психологическое воздействие в виде насмешек и угроз.

Мартелл дал совершенно четкие инструкции своим командирам: держать строй любой ценой. И Абд аль-Рахману не удалось того, что сможет сделать почти четыре столетия спустя Вильгельм Завоеватель в битве при Гастингсе.

Стремясь снизить давление на свои боевые порядки, франкский полководец отправляет легкую конницу, находящуюся в резерве, вместе с ополченцами в обход арабского войска с целью учинения диверсии в лагере противника. В разгар сражения среди воинов Абд аль-Рахмана пронесся слух, что неверные грабят лагерь. А в лагере была складирована добыча и прочие трофеи, которые арабы из жадности не желали бросать. Вскоре значительная часть кавалерии, наплевав на элементарную дисциплину, бросилась в тыл защищать свое, нажитое нехитрым ратным делом, добро. Арабская армия пришла в полнейший хаос. Абд аль-Рахман попытался остановить стремительное перемещение в тыл своих подчиненных. Видя нарастающий беспорядок в рядах противника, свежая франкская конница, выведенная из резерва, нанесла контрудар. Оказавшись в окружении, арабский полководец был убит. Известие о его смерти еще более расстроило ряды войска налетчиков. Бежавшие без всякого порядка, арабы понесли большие потери.

Схватка франкской и арабской конницы

В лагере, где оперировал внесший сумятицу диверсионный отряд, также началась рубка. Ополченцы, выполнив свою задачу, отступили, оставив разъяренных и удрученных потерями хозяев битых горшков, рваных шатров и беглых рабов проклинать неверных и попутно подсчитывать убытки.

Бой в лагере

Франкское войско, снова выровняв и восстановив строй, провело ночь на отдыхе – одетые в волчьи и медвежьи шкуры, воины не боялись прохладных ночей. Они не применяли известных арабам палаток. На следующий день армия Карла Мартелла была готова возобновить сражение. Но поле перед ней было пустынно. Франки не без основания подозревали, что противник приготовил для них засаду и пытается наконец выманить их на открытую местность и уничтожить кавалерией.

Как опытный полководец, не пренебрегающий в отличие от своих оппонентов разведкой, Мартелл отправил к арабскому лагерю лазутчиков. Те вскоре донесли, что бивуак противника совершенно пуст. Под покровом ночи, бросив большую часть добычи, палатки и множество вьючных животных, арабы отступили.

Это была победа. Франки не преследовали признавшего поражение противника: конницы у Мартелла было немного, а объем захваченных трофеев невероятно бодрил дух. Не преследуемое арабское войско, страдающее от нехватки продовольствия (отступали по разграбленной Аквитании) и начавшихся холодов, в конце осени вернулось за Пиренеи.

Итоги и значение
Сражение, вошедшее в историю в одних источниках как «Битва при Туре», а в других – «Битва при Пуатье» (до сих пор точное место до конца не установлено), было знаковым. Оно ознаменовало конец арабской экспансии на север от Пиренеев – никогда больше арабские армии не проникали так далеко в Европу. Карл Мартелл был признан защитником христианства и единоличным правителем Галлии. Эпоха стремительных набегов пришельцев с юга навсегда уходила в прошлое, хотя франкам пришлось провести несколько военных компаний, чтобы окончательно отвадить арабов зариться на север. Вскоре распался на отдельные исламские государства колоссальный Халифат Омейядов. Арабские государства на Пиренейском полуострове страдали теми же «болезнями», чем и христианские: интриги, распри, междоусобные войны за богатые города. Вскоре началась удивительная, свойственная только Испании, эпоха Реконкисты, борьбы испанских королевств против арабского присутствия, продлившаяся 781 год.

Битва при Пуатье дала большую пищу для размышлений любителям и ценителям альтернативной истории. Стал бы Париж арабским городом Эль-Пари? Не началась ли бы Реконкиста с берегов Рейна? Думается, арабские властители не имели четких планов захвата территорий к северу от Пиренеев – слишком далеко они находились от эпицентров силы державы Омейядов. Это были ярко выраженные грабительские, возможно, даже превентивные походы. Подобным задолго до этого занимались римляне со своими военными экспедициями на север Британии или вглубь Германии.

В 1492 году пал последний мавританский оплот в Испании – Гранада. Эпоха арабского владычества и присутствия в Испании закончилась. В осаде принял участие пока еще никому не известный генуэзский наемник Кристо́баль Коло́н, который вскоре изменит историю.

Что, если бы арабы захватили Европу

Что произошло?

Крупное сражение, подробности которого установить крайне трудно из-за нехватки информации. Дошедший до нас суррогат: майордом франков Карл Мартелл, благодаря незаурядному полководческому таланту, одержал победу над войском омейядского военачальника Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха, чем спас Европу от гибели.

Гибель в данном случае не означает исчезновение целой части света с карты, она означает лишь то, что территории современных Франции, Италии и Германии, скорее всего, оказались бы под властью мусульман с последующей глобальной исламизацией. В классической историографии битва при Пуатье 732 года (не стоит путать с другой битвой при Пуатье, состоявшейся в 1356 году) считается событием переломным. Историки XVIII-го, XIX-го, и первой половины ХХ-го века, как, впрочем, и многие наши современники от Эдуарда Гиббона и Леопольда фон Ранке до Уильяма Уотссона полагают, что это сражение изменило ход истории.

Омейядский халифат. (wikipedia.com)

В самом деле могущественный Омейядских халифат столкнулся с соперником, который был ему явно не по зубам, и, потерпев поражение, навсегда отказался от идеи дальнейшего продвижения в Европу. В этом статусе битва при Пуатье угодила абсолютно во все учебники истории Средних веков и даже во многие художественные произведения.

Особенно показательно обращение к ней великого футуролога и фантаста Артура Кларка. В самом знаменитом своем романе «Фонтаны рая», действия которого происходит в далеком будущем, писатель не просто отдал дань событиям 732 года, но и подчеркнул их значимость для истории. «Почти все предложенные компьютерами схемы альтернативного развития истории сходятся на том, что битва при Туре (732) обернулась несчастьем для человечества. Потерпи Карл Мартелл, король франков, поражение, вожди ислама, вероятно, сумели бы преодолеть свои разногласия и продолжили бы завоевание Европы. Она избежала бы столетий средневекового варварства, промышленная революция началась бы почти на тысячу лет раньше, и к настоящему времени мы достигли бы не дальних планет, а ближайших звезд», — писал Кларк.

Оговорим тут сразу пару моментов. Во-первых, приведенная выше цитата является эпиграфом к одной из глав романа. Во-вторых, «настоящее время», упомянутое в тексте, — это отдаленное будущее. В-третьих, Артур Кларк немного троллит в этом фрагменте «Фонтанов рая» историков. Не забудем и еще две детали. Битва при Туре — альтернативное название битвы при Пуатье, ибо в действительности неизвестно, где именно произошло сражение. Карл Мартелл, хоть и имел в королевстве франков неограниченную власть, а все же не был его королем. Он занимал пост майордома при формальном правлении Теодориха IV из династии Меровингов.

Теперь можем вступить в заочный спор с великим Артуром Кларком. Ниже о том, случилась бы промышленная революция на тысячу лет раньше, если бы омейядскому войску удалось одержать победу над Карлом Мартеллом.

Могло ли быть иначе?

Битва при Пуатье до того мифологизирована, что вычленить из потока легенд хотя бы крупицу истины — работа скрупулезная. Франкские хроники приводят массу фантастических подробностей: например, 80-тысячое войско омейядского халифата или 37-тысячные потери, понесенные арабами.

С одной стороны, у нас есть Омейядский халифат — гигантская империя, не просуществовавшая и ста лет. В 732 году она находилась на локальном подъеме. Ее территории простирались от Пакистана до Марокко с захватом Испании и юго-западной части Франции. Вся эта гигантская махина трещала по швам, и непобедимым халифат отнюдь не выглядел. Однако омейядские войска успешно продвигались вглубь Европы, снося одно препятствие за другим и почти не зная неудач, за исключением, пожалуй, битвы при Тулузе (721), когда герцог Эд Аквитанский нанес арабам болезненное, но не критическое поражение. Военная мощь халифата основывалась преимущественно на лихой коннице, способной смести неприятеля с поля боя.

Битва при Пуатье. (wikipedia.com)

С другой стороны — крепкое и стабильное франкское государство, главная и, возможно, вообще единственная сила во всей Европе того времени. Карл Мартелл, который, напомним, не был королем, установил свою власть в государстве приблизительно в 717 году. Его главный военный актив — опытная, проверенная во множестве битв, пехота. Залог успеха — дисциплина. Мартелл каким-то образом, научил франков никогда, ни при каких обстоятельствах не разрушать строй. И именно дисциплина и выдержка решили в пользу франков исход битвы при Пуатье.

Пехота Мартелла, занявшая удобную для обороны позицию, дождалась, когда арабы ринутся в бой, выдержала несколько атак конницы, а затем обратила ее в бегство. Абдур-Рахман ибн Абдаллах погиб, приграничные территории халифата ослабли, а Мартеллу удалось не только развить успех, но и утвердить свою власть в Аквитании и на других землях современной Франции. Выиграв битву при Пуатье он, сам того не зная, заложил фундамент под будущее величие своего внука (в тот момент еще даже не родившегося). Этот внук войдет в историю под именем Карла Великого, но не о нем сейчас речь.

Что изменилось бы и прав ли Кларк?

Кларк и большинство историков совершенно точно правы в том, что, если бы Карл Мартелл проиграл, то тотальной исламизации Европы было бы не избежать. Франки действительно были последним оплотом христианства. За их спинами не было той силы, которая могла бы противостоять омейядскому воинству. Абдур-Рахман или другой полководец халифа легко мог бы вторгнуться в Германию или на север Италии, а при желании пойти и дальше на восток. Армии круче пехоты Карла Мартелла в Европе в тот момент не было.

Но вот какая штука. Омейядский халифат — это колосс на глиняных ногах, вдобавок с глиняным мозгом и глиняным сердцем. Титанических размеров империя была нестабильна. Халиф Хишам, на чье правление пришлась битва при Пуатье, в 732 году решал проблемы куда более серьезные, чем поражение от франков. Его страна трещала по швам. Халиф пытался покорить Азию, но терпел неудачи в битва с хазарами и тюрками, поминутно отвлекаясь на восстания, возникавшие то в Пакистане, то в Месопотамии, то в Северной Африке.

Надгробие Карла Мартелла. (wikipedia.com)

Хишам — последний правитель, при котором халифат подавал признаки жизни. В 744-м в династии Омейядов произошел раскол. За этот год в стране сменилось три халифа. Последний правитель Империи Марван II поднять халифат с колен не сумел. В 750-м он потерпел поражение в битве на реке Большой Заб, после которой Омейядский халифат прекратил свое существование.

Все это говорит о том, что поражение от Мартелла было для омейядов локальным. Гвоздь в крышку гроба халифата вбило не оно, а внутренний раскол и отсутствие внятной системы управления огромной и многонациональной страной. Если бы не династический кризис, омейяды могли бы вернуться и взять реванш.

Что же касается тезиса о промышленной революции, которая началась бы на тысячу лет раньше, то, пожалуй, его следует отнести к разряду тонких шуток Артура Кларка. Для начала просто сверим часы. Ключевая дата, от которой многие историки отсчитывают начало промышленной революции, — 1775-й год, когда Джеймс Уатт изобрел паровую машину. Отнимаем тысячу лет. Выходит, выиграй Абдур-Рахман битву при Пуатье, и промышленная революция началась бы в 775 году. Да, восток был тогда куда более искушен в науках, чем запад, но не до такой степени. Между арабскими учеными VIII-го века и паровой машиной лежит пропасть. И никакая битва не уменьшила бы ее. Ускорить прогресс так, чтобы за сорок лет пройти тысячелетие… Ну, ладно, пошутили и разошлись.

Куда важнее дела Европы. Мы не зря упомянули Карла Великого. Вот для него, как и для франков, битва при Пуатье имела судьбоносное значение. Потому что не случись деду одолеть арабов, и внуку попросту не на чем было бы строить свою грандиозную империю. До Рима омейяды, может быть, и не дошли бы, но вот королевство франков точно пришло бы в упадок и было бы разгромлено. Франция прожила бы следующую тысячу лет под мусульманским государством, «Песнь о Роланде» никогда не была бы сложена, собор Парижской богоматери не был бы построен. Париж, вероятно, был бы деревней, а Дюма, Гюго, Джо Дассен и Ален Делон говорили бы, писали и пели на каком-то совершенно другом языке.

Проект справочников по истории Интернета


Из 711 г. мусульманские войска пересекли Гибралтарский пролив, завоевали вестготское королевство и менее чем за десять лет перешли Пиренеи. В 732 году под командованием Абд-Эррахмана они потерпели решительное поражение от Карла Мартеля и франков в битве при Пуатье [или Туре]. Это событие имеет гораздо большее значение в западной истории, чем мусульманское — оно привело к знаменитому отрывку из лиловой прозы Эдварда Гиббона о минаретах, а не о шпилях в Оксфорде, если бы мусульмане победили.Однако это событие было замечено мусульманским миром, и следующее взято из арабской хроники.


Мусульмане поразили своих врагов, перешли реку Гаронну, опустошили страну и взяли бесчисленных пленников. И эта армия прошла через все места, как опустошительный шторм. Процветание сделало этих воинов ненасытными. При переходе реки Абдеррахман свергли графа, и тот удалился в свою крепость, но мусульмане сражались против него, вторглись в него силой и убили графа; ибо все уступило место их ятаганам, грабящим жизни.Все народы франков трепетали перед этой ужасной армией, и они отвезли их к своему королю Кальдусу [Карлу Мартелю] и рассказали ему о опустошении, нанесенном мусульманскими всадниками, и с поклоном они проехали по своей воле через всю землю Нарбонны. , Тулузу и Бордо, и они сообщили королю о смерти своего графа. Тогда царь повелел им ободриться и предложил им помощь. . . . Он сел на коня, взял с собой войско, которое нельзя было исчислить, и пошел против мусульман.И он наткнулся на них в великом городе Тур. И Абдеррахман и другие благоразумные кавалеры увидели беспорядок в мусульманских войсках, нагруженных добычей; но они не осмелились вызвать недовольство солдат, приказав им бросить все, кроме оружия и боевых коней. И Абдеррахман уповал на доблесть своих воинов и на удачу, которая когда-либо сопутствовала ему. Но такой недостаток дисциплины всегда фатален для войск. Итак, Абдеррабман и его войско напали на Тур, чтобы получить еще больше добычи, и сражались с ним так яростно, что штурмовали город почти на глазах армии, которая пришла его спасти; а ярость и жестокость мусульман по отношению к жителям города были подобны ярости и жестокости разъяренных тигров.Было очевидно, что Божье наказание обязательно последует за такими крайностями; и тогда удача отвернулась от мусульман.

Около реки Овар [Луара] два великих воинства двух языков и двух вероисповеданий выстроились в ряд друг против друга. Сердца Абдеррахмана, его военачальников и его людей были наполнены гневом и гордостью, и они были первыми, кто начал сражаться. Мусульманские всадники яростно и часто бросались вперед против батальонов франков, которые мужественно сопротивлялись, и многие пали замертво с обеих сторон до захода солнца.Ночь разделила две армии: но серым утром мусульмане вернулись в битву. Их кавалеры вскоре прорвались в центр христианского воинства. Но многие мусульмане опасались за сохранность добычи, которую они хранили в своих палатках, и в их рядах поднялся ложный крик, что некоторые враги грабят лагерь; после чего несколько эскадронов мусульманских всадников отправились защищать свои палатки. Но казалось, что они сбежали; и весь хозяин возмутился.И пока Абдеррахман пытался сдержать их смятение и вернуть их в бой, воины франков окружили его, и он был пронзен множеством копий, так что он умер. Тогда все войско обратилось в бегство от врага, и многие погибли в бегах. . . .


Цитируется неопознанным арабом в книге Эдварда Кризи, Пятнадцать решающих битв мира Библиотека обывателя (Нью-Йорк: дата E.P. Dutton & Co., Inc.?), 168–169


Этот текст является частью Интернет-сборника средневековых источников.Справочник представляет собой собрание общедоступных и разрешенных к копированию текстов, относящихся к средневековой и византийской истории.

Если не указано иное, конкретная электронная форма документа является объектом авторского права. Разрешено электронное копирование, распространение в печатном виде в образовательных целях и в личных целях. Если вы действительно дублируете документ, укажите источник. Разрешение на коммерческое использование не предоставляется.

(c) Пол Холсолл, апрель 1996 г.
halsall @ murray.fordham.edu


Проект Интернет-справочников по истории находится на историческом факультете Фордхэмского университета в Нью-Йорке. Интернет Средневековый справочник и другие средневековые компоненты проекта расположены по адресу: Центр Фордхэмского университета IHSP признает вклад Университета Фордхэм, Исторический факультет Фордхэмского университета и Центр средневековых исследований Фордхэма в обеспечение веб-пространства и серверной поддержки проекта.IHSP — это проект, независимый от Фордхэмского университета. Хотя IHSP стремится соблюдать все применимые законы об авторском праве, Фордхэмский университет не институциональный владелец, и не несет ответственности в результате каких-либо юридических действий.

© Концепция и дизайн сайта: Пол Халсолл создан 26 января 1996 г .: последняя редакция 20 января 2021 г. [CV]

Битва при Пуатье — Великие исторические битвы

17 октября 732

Чарльз Мартель побеждает Абд аль-Рахамана, блокируя мусульманскую экспансию в Европу.

Два командира

Абд аль-Рахман (? — 732)

Арабская историография не дает этому мусульманскому лидеру большого пространства, за исключением признания его качеств универсального человека и правительства. Кроме этого, он упоминается потому, что в год вторжения во Францию, чтобы добраться до Пуатье, только что был избран губернатором Испании и, по словам одного из величайших историков исламского мира, Ибн Абд аль-Хакама, «пострадал. мученичество за ислам после многих побед и поражений в 115 ° год Хиджры (см. Мухаммад) »,« наш »733-734 гг .; в то время как христианские историки указывают на его смерть в битве при Пуатье.Кровавое поражение армии Абд аль-Рахмана, безусловно, убедило правителей Омейядов в том, что они не могут расширять границы своей империи за Пиренеи, но конфронтации между франками и мусульманами не закончились до тех пор, пока франки не захватили форпост, с которого исходили все арабские экспедиции. нацелен на Европу, а именно на Нарбонну. Однако более тщательная историография подчеркнула, что регресс мусульманских армий от Пиренеев к югу устрашающе совпадает с формированием двух очень мощных флотов, один из которых направился в Лионский залив, а другой — в Бискайский залив в силу «владения». Пепина III и Карла Мартеля, тем самым возложив на Абд аль-Рахмана ответственность за арабскую экспансию.


Чарльз Мартель (689 — 22 октября 741)

Карл Мартель родился в замке Херисталь на реке Маас в современной Бельгии около 689 года, плод союза Пепина II и его наложницы Альпиады. Его отец был «мажордомом» (или министром) Австразии и Нейстрии, номинально правил «Roi fainéant» (буквально «ничего не делающий король»), который практически передал всю власть в этих регионах в руки «мажордома». «как Пепин II.
После смерти Пепина II законные наследники были слишком молоды, чтобы править властно, поэтому Нейстрия восстала при поддержке другого государства, Аквитании, в Юго-Западной Франции, а тем временем германские народы опасно приближались к край Королевства.В этой опасной ситуации, как внешней, так и внутренней, потребовалась помощь Карла (известного как Чарльз Мартель), который немедленными действиями победил врагов в Нейстрии и немцев, которые наступали на франкские земли. Хотя не по закону (он был сыном наложницы Пепина II) Карл был единственным истинным «мажордом» французских территорий и воспользовался победой Пуатье, чтобы обеспечить контроль над всеми государствами древней римской Галлии. Несмотря на блестящие военные победы, Чарльз понял, что недостаточно просто победить вооруженные армии граждан, чем исламские.Фактически, даже если это стоило ему антипатии римской церкви, Чарльз конфисковал некоторые товары у местного духовенства, чтобы передать их своим «вассалам», поскольку они взяли на себя обязательство содержать оборудование и обучение (а также лошадей) почти на профессиональном уровне. способ. В наркомании он требовал присяги на верность, которая поставила бы его людей на службу тем, кто также «пожертвовал» эти средства.
Хотя без церковного одобрения, Чарльз Мартель укрепил свою власть с военной точки зрения, но он также заложил основу для новой эры, которая должна была открыться: эры феодализма.

Ислам

Исламская цивилизация

Арабы до битвы при Пуатье и возвышения Мухаммеда были разделены на различные племена, приверженные язычеству и всегда очень вовлеченные во внутренние распри, возникающие из тщетных мотивов гордости, уходящие корнями в арабскую культуру. Среди них не было настоящих завоевателей, поскольку внешние вторжения в основном концентрировались на побережье и никогда не продвигались в самой сложной части арабской территории: в пустыне.
Жизни этих людей затем медленно и монотонно прокручивались и перемежались небольшими военными действиями против вражеских племен, которые поэты относили к Айям аль-Араб, временам арабов, но все это должно было иметь довольно скудный смысл. .
Пророк Мухаммад насаждал гордость, которой всегда гордился его народ, чтобы объединить ее в одну монотеистическую религию и сделать ее крепкой в ​​битвах, как и в религии, уважительной к другим религиям, но также жадной к мирским благам. Смерть Пророка в 632 году не сильно изменила менталитет его народа, который, в отсутствие его духовного наставника, в последующие века придерживался правил, написанных Мухаммедом в Коране (своего рода «Арабская Библия», в которой описаны правила, которым должны следовать мусульмане в политических, военных и гражданских делах).
В этой книге подчеркивается, что есть братство между всеми мусульманами или между всеми верующими в истинного Бога, независимо от расы или языка; Фактически, все верные Аллаху (Бог по-арабски) составляют единую общину, Умму, которая совпадает с «Домом покорности» (Дар эль-Ислам), что предполагает обязательство взаимопомощи и защиты.
Для «мусульманина» в Коране была обязанность распространять веру через проповедь и уважение к другим религиям, в том числе, если они уважают закон Аллаха.В последнем случае гипотеза не возникает, то есть правитель страны не допускает распространения ислама, джихад, более известный как священная война, стал законным и направлен на уничтожение всякого сопротивления врагов Аллаха.
Теоретически, таким образом, «Дом войны» (Дар аль-Харб) должен был использоваться только в случаях реальной опасности, но на практике, после смерти Мухаммеда, все территории, которые находились за пределами «Дома подчинения» были автоматически подчинены «дому войны» и завоеваны силой оружия, полностью игнорируя часть проповеди и уважения, которым учил их Пророк.Джихад, по сути, стал религиозным оправданием грабежей для тех арабских племен, которые уже делали это издавна, даже за пределами своих границ, поэтому добыча приобрела роль религиозного достоинства, увеличивая мотивацию арабской экспансии.

Арабские территориальные экспансии

Арабская экспансия начинается через год после смерти его Пророка, но, прежде всего, совпадает с победами над Византийской и Персидской империями, которые, сражаясь друг с другом (603-628), ослабли и стали легкой добычей.Арабы в 637 г., близ Багдада, разгромили персидскую армию, а в 674 г. муавия, пятый халиф (пятый «преемник»), безуспешно осадил Константинополь, а также безуспешно завершившаяся вторая осада города произошла в 717 г. (но мы должны заметить, что после этих двух атак Византийская империя больше не оправилась).
Однако, несмотря на эти два поражения, храбрые арабы-рыцари завоевали все территории на востоке вплоть до Индии, на севере на территориях Сирии, Персии и Палестины, в то время как Запад завоевал всю Северную Африку, пока не обосновался в Испании в 711 году. где они смотрели на плодородные равнины французских территорий.

Мухаммад

Мусульманская историография связывает первое видение Пророка в 610 году, когда, по его словам, ему было сорок лет. Итак, 571 год легко установить как дату рождения Мухаммеда — «прославленного». В период, последовавший за его видениями, Мухаммед, как и многие христианские аскеты, взял себе в привычку принимать участие в ретритах в пещере на горе Хира (недалеко от Мекки), где он посвятил себя медитации.
Именно в этой пещере пророк-мусульманин увидел первое из своих видений.Окруженный ярким светом, архангел Гавриил сказал ему: «Ты посланник Бога, Пророк Аллаха». Первые поступившие сообщения были на самом деле яростными нападениями на богатых купцов Мекки, которых призывали быть более щедрыми и скромными, жертвуя часть своей прибыли тем, у кого ничего не было. Очевидно, такие увещевания противоречили идеалам более зажиточных классов, вызывая у Пророка первоначальную неприязнь. Однако очень скоро он создал вокруг себя ядро ​​верующих, записав все видения и слова, взятые «с небес», а затем сформировал знаменитый Коран (Cur-‘an: декламация).
Во время проповеди его верующих называли мусульманами (от муслимун: «доверяющие свою душу Богу») и преследовали за то, что они выступили против традиционных политеистических религий. В 622 году Мухаммад был вынужден бежать из Мекки, чтобы поселиться в изгнании в Ясрибе (к этому моменту, названному egirà «эмиграция», мусульмане начинают новую эру), где им были выделены различные кочевые племена, которые благодаря проповедям « священная война »(война переместилась на всех, кто не принимает ислам), привлекла множество последователей, организованных в политическом и военном отношении.После серии войн захватил Мекку и уничтожил все ее древние символы, провозгласив ее Священным городом ислама.
Мухаммед умер в 632 году, но теперь арабы были объединены религией и под руководством халифов (преемников) завоевали огромные территории от Испании до Индии.

Римско-варварские царства

В V веке Римская империя была потрясена серией вторжений германцев. Королевства, образовавшиеся после падения Рима, были смесью местного населения (теперь латинизированного) и новых захватчиков.Среди наиболее важных королевств, возникших в результате этих фактов, несомненно, находится Королевство франков.
г. Его население не принадлежало к одному штамму, в пределах Королевства франков проживали этнические группы салиев, рипуариев и скиамбри, которые занимали северную часть Галлии.
Первым историческим королем этого народа был Клодвиг (Хлодвиг), который после завоевания королевства Сигарио победил аламаннов, покорил бургундов и вытеснил вестготов через Пиренеи.Также обратившись в христианство в католической форме вместо арианской, он заручился симпатией не только Римской церкви, но и местных кельтских народов, построив с помощью умной политики Королевство, столь мощное, чтобы противодействовать вестготам в Испании и Остготы в Италии.
Однако, как было принято у германских народов, королевство должно было быть разделено между всеми сыновьями (в данном случае четырьмя). Это ослабление центральной власти и раздробление французских сил. Вместо старой римской Галлии были образованы 4 королевства: Австразия на северо-западе, Нейстрия на северо-востоке, Аквитания на юго-западе Франции и Бургундия на юго-востоке.Эти «регионы» поддерживались министрами, называемыми «majordomo» (от латинского maior domus), официально подчиненными королям Меровингов, но фактически независимыми правителями королевств и обширными землевладельцами поместий.
В 687 году Пиппин из Херистала II, который уже был мажордом Австралии, победил Нейстрию и был назначен министром региона. После его смерти накопленная им власть перейдет в руки его сына Чарльза Мартеля.

The Roi fainéant

Последние короли династии Меровингов теперь стали просто символами власти; Фактически, реальный контроль находился в руках знаменитых «мажордомов», которые, если изначально должны были быть только королями-министрами, теперь были настоящими хранителями власти.Поэтому королей из династии Пиппинидов прозвали «ленивыми королями» только потому, что их министры и землевладельцы смотрели на них с презрением и достаточностью.
После середины 7 века фактически земельная знать, несущая на своих плечах обязанности королевской власти, фактически, с арабской экспансией в Средиземноморье торговля Меровингов ограничилась, и тогда сельское хозяйство оставалось единственным источником экономической и общественное богатство, в котором преобладала земельная знать, особенно сильна в регионе Австралии, процветание которого основывалось на большом плодородии его земель.
Итак, королей легко лишили своих полномочий в пользу тех «мажордомов», которые могли распределять земли, управлять королевскими благами и даже вербовать войска. Последним из королевской семьи был Хильдерик III, который умер в 743 году, всего за год до рождения Карла Великого.

Причины конфликта

В 729 году, после того, как африканские берберские племена заменили вестготов в Испании, губернатором был назначен Абд аль-Рахман, выдающийся военачальник, который вскоре должен был отомстить за отряды арабских войск, убитых на французской земле.Вскоре он собрал огромную армию, собрав войска из каждого региона в пределах своей компетенции, призвав даже великолепных берберов-всадников из Северной Африки против Аквитании, где происходят предполагаемые массовые убийства.
Первоначальной целью почти наверняка было разграбление этих территорий. Итак, в 732 году мусульмане перешли Пиренеи, разграбив Аквитанию, в то время управляемую Одо. Даже если в прошлом были соперники, Одо обратился за помощью к Карлу Мартелю (губернатор Австралии и Нейстрии на службе у Теодориха IV), который, осознавая опасность того, что это могло представлять арабское вторжение, собрал среди франков вооруженных людей. Лангобарды Италии и среди саксов.За эту битву он получил прозвище «молот» Марса, римского бога войны.

Армия франков

Формирование германских армий не предполагало массового использования тяжелой кавалерии, как это было в феодальную эпоху. В то время только у нескольких дворян была лошадь, и они могли позволить себе снаряжение и расходы на содержание; Мало того, эти несколько рыцарей использовали не копья, чтобы шокировать (особенно если они были главными), а простые дротики или мечи, ограничивая роль лошади в качестве средства передвижения для всадника.
В результате, особенно путем имитации скоб, используемых арабскими всадниками во время их быстрых набегов, Чарльз Мартель ввел использование в своей кавалерии (теперь более многочисленной и организованной) «ударной кавалерии» копья, революция, которая изменит искусство войны по всей Европе. Мы знаем, что франкское и аквитанское рыцарство сыграли ключевую роль в битве при Пуатье, как в сдерживании исламского рыцарства, так и в преследовании его.
Но основная часть франкской армии состояла из 72 000 свирепых пехотинцев разного происхождения.Большинство из них были вооружены большими и тяжелыми каплевидными щитами и знаменитым метательным оружием, топором, называемым «франциска», который всегда нужно было возвращать в бою, поскольку проиграть его в бою считалось серьезным позором. Союзники франков различались следующим образом: потомки гепидов были покрыты медвежьими шкурами и вооружены неоднородно; Аламанни и баварцы предоставили длинное копье; саксы несли огромные двуручные мечи; наконец, немцы из более восточных лесов, сражаясь без какой-либо защиты, с полностью выкрашенным в черный цвет телом, размахивая большими деревянными летучими мышами.

Феодальная конница

До середины 7-го века франкская армия была почти ограничена использованием только пехоты, но со временем отсутствие мобильности сделало ее легкой добычей для вражеского рыцарства. Тогда вместе с пехотинцами Франки должны были использовать хорошо обученную и надежную кавалерию.
Но согласно тому, что мы можем назвать «военным видением» Чарльза Мартеля, подготовки или количества кавалерии было недостаточно, требовалось нечто большее. Фактически, он ввел даже в своих полках всадников использование, уже присутствовавшее у византийцев, мусульман, вестготов и лангобардов, для ношения длинного стремени, которое позволяло рыцарю в полной мере использовать способность выражать свое присутствие на скачущей лошади.Всадник, поддерживаемый стременами, с меньшей вероятностью упал во время боя и мог нанести удар оружием, которое более полно использовало вес и импульс лошади и всадника, что полностью изменило военную тактику того времени.
Для этой новой «ударной кавалерии» было необходимо в бою с новым рыцарским снаряжением, которое должно было быть более «тяжелым», более надежным: измельченная железная броня, копье, снабженное стопорной планкой у основания стального шпиля, утонченный щит. вниз, чтобы облегчить посуду во время езды.
Принимая во внимание стоимость этого нового вида снаряжения, военная служба основывалась на активах, на которые мог рассчитывать воин. Каждый свободный человек, у которого было по крайней мере четыре мансу (мансус был аграрной единицей и соответствовал 13 гектарам), должен был вооружиться и сражаться как пехота за свой счет; легкая кавалерия состояла из тех, у кого было не менее 12 мансю; за этим порогом находилась тяжелая кавалерия (ограниченное количество), требовавшая покупки и обслуживания особенно дорогостоящего оборудования.

Военное искусство ислама

Изначально арабские племена не имели полноценной военной организации. Их тактика в бою основывалась на толчке пехоты с последующим внезапным отступлением (очень рискованная тактика, потому что они показывали тыл врагу), что нарушало компактность противостоящих шеренг, после чего кавалерийская атака, поскольку в этих условиях могла есть более легкая задача.
Эта боевая техника изначально принадлежала древнему народу скифов, которые «передали» это использование персам, после них в партиях, затем Сасанидам и, наконец, арабам, у которых была такая же «врожденная» особая тактика.В отличие от людей, которые им предшествовали, арабы, используя одну из самых крупных пород лошадей (так называемую «арабскую лошадь»), с большой ловкостью и выносливостью, ввели использование пехотных подразделений поддержки с кавалерийскими подразделениями, называемыми курдус в тактике, называемой аль-карр ва’л-фарр, то есть наступление-отступление.
Однако для обеспечения безупречного результата этой уловки требовалась безупречная пунктуальность во время казни: отступление должно было быть достаточно медленным, чтобы создать подобие реальности, в то время как отряд рыцарства должен был быть быстрым, чтобы не допустить нападения. противник реорганизовал свои ряды.При этом нужно отдавать приоритет скорости, идти в ущерб защите спешившихся солдат.
Количество войск, набранных у Абд ар-Рахмана в Пуатье, должно было превысить сотни тысяч, согласно христианским летописцам, что явно преувеличено; реально количество мусульман на поле не должно превышать 80 000 единиц. Большая часть исламской армии почти наверняка была сформирована из берберской кавалерии, равно как и из пехотинцев и лучников из земель, завоеванных арабами в Северной Африке, которым будет поручена трудная задача «позаботиться» о франкской пехоте. .

Битва

1. Противоположное размещение

Христианская армия ждала врага у слияния двух рек, Клен и Вьенна, развернувшись единым, крепким и глубоким строем, состоящим из линии фронта, где была подготовлена ​​тяжелая пехота, перемежающаяся с небольшими кавалерийскими частями. Остальные гонщики располагались по сторонам от второй линии, оставляя вакуум посередине, чтобы предотвратить внезапный обход с фланга. Вдобавок с левой стороны, очень отсталой и спрятанной в лесу, был Одо, герцог Аквитанский, со своей кавалерией.

Вместо этого арабы были развернуты таким образом: левое крыло состояло из легкой кавалерии у реки Клен. центральная часть, полностью состоящая из пехоты и лучников, была размещена на старой римской дороге, в то время как правое крыло мусульман, состоящее, как и левое, из отрядов легкой кавалерии, было расположено на невысоком холме. За каждым из двух крыльев были помещены по две единицы верблюдов для перевозки: арабы действительно знали, что резкий запах этих животных может беспокоить франкских лошадей, спешившихся со своих всадников.Первоначальный строй имел типичную форму полумесяца, с рыцарством более развитым, чем пехота, готовым к атаке в клешню.


2. Атаки мусульманской кавалерии

После этого (армии сражались неделю) началась битва, от рассвета до заката. Арабы начали первую атаку с берберскими рыцарями, нацелившись на христианских пехотинцев настоящим метанием копья, сосредоточив повторные атаки в тех областях, где, по их мнению, противостоящий фронт может открыть брешь.
Пехотинцы на передовой сначала стойко выдержали удары мусульман, образовав знаменитую «ледяную стену», о которой говорили христианские летописцы того времени. На самом деле неподвижность пехоты была выбором, было логично, что воины не должны были двинуться против кавалерии, если только (когда лошади истощились) не преследовали отступающего врага.
Христиане-пехотинцы оставались совершенно неподвижными до тех пор, пока арабская кавалерия не оказалась в пределах досягаемости их пиков (или топоров, или саксонских двуручных мечей), когда они могли поразить сначала коней, а затем, когда они спешились, рыцарей берберов, защищенные только легкая броня.Сражение продолжалось часами с чередованием атак берберов на лошадях и африканской пехоты, но против откровенной компактности делать было нечего, даже обычная тактика наступления и отступления не срабатывала. Чарльз Мартель не отпускал своих воинов в погоню за арабскими войсками в их типичном «ложном отступлении», не попав в ловушку врага.


3. Победная атака Чарльза Мартеля

Когда большая часть сарацинской кавалерии теперь была потеряна на щитах, особенно против христианских пехотных пиков, Чарльз Мартель подал сигнал.Из леса, где он скрывался, кавалерия Одо атаковала правый фланг мусульман, подавляя и разгромив их. Ударная сила франкоговорящей кавалерии была устрашающе выше, чем берберской. Тем временем начала наступление этой компактной пехоты, покинувшей исходные позиции и сметая все, что было перед ней. Мусульманская пехота без доспехов не могла выдержать рукопашный бой против грубых северных воинов, хорошо вооруженных. Затем противостояние переходит в бойню, которая продолжалась до заката, когда Абд аль-Рахман был убит топором, возможно, брошенным тем же Чарльзом Мартелем.Узнав, что их командир погиб, арабы быстро бежали, оставив выживших раненых на земле и даже своих палаток, в которых была захвачена большая часть добычи во время всех набегов в Аквитании. Арабская историография дает нам иное описание хода битвы, но в конечном итоге совпадает. Фактически это описывает, как боевые действия приостанавливались в сумерках и возобновлялись на рассвете; в новый день берберским рыцарям удалось бы прорваться в средние ряды франков, но внезапно распространился слух о том, что некоторые враги были направлены на арабский лагерь, чтобы захватить добычу.В этот момент многие мусульмане, опасаясь потерять плоды своих набегов, перебрались в свой собственный лагерь, чтобы защитить добычу, но они потеряли единство, дав решительное преимущество христианам. Настоящая причина, по которой арабы проиграли бы в Пуатье (по словам того же араба), была связана не с ценностью франков, а с жадностью самих мусульман, которые оказались бы недоброжелателями, а затем были бы наказаны божественным наказанием. справедливость.


4. Несчастные случаи

Христианских хроник говорят о 1007 павших среди франков и даже о 375000 арабах! Конечно, эти цифры завышены, но факт в том, что количество убитых, с которыми столкнулись арабы, должно было почти полностью зависеть от покинувшего контингента, учитывая, что столкновение помнят арабы как: мааракат Балат аш-Шухада — «Битва при Дворец мучеников ».

Исторические последствия

Отвергнутые французскими регионами, арабы удерживали владения в Испании в течение многих лет с крепостью Нарбонна в Пиренеях, которая будет захвачена Пепином III только через 27 лет после битвы при Пуатье. Нарбонна была центром, откуда отправлялись все мусульманские предприятия против христианской Европы. В этой битве, за исключением пиратов-сарацин в Средиземном море, арабская экспансия резко останавливается и начинает отступать в своей стране происхождения.
Для Карла Мартеля это время экспансии, он покорил всю Южную Францию ​​до Львиной залива. Исход битвы укрепил его веру в то, что это необходимо для сильной нации, тяжелой кавалерии, учитывая, что слияние commendatio и comitatus (соответственно, первого имперского происхождения и второго германского происхождения) уже подтолкнуло в этом направлении к тому времени. Меровингов.
Посредством commendatio («приспособления») сельский лорд мог связать с собой, временно или на всю жизнь, своих подчиненных; с comitatus были скорее узы лояльности, закрепленные торжественной клятвой между компонентом вооруженного отряда и его командиром.С рыцарями Карла Мартеля родились, хотя и почти исключительно военным путем, «вассальные отношения», новый институт, который станет настоящей силой великого Карла Великого и ознаменует собой целую эпоху: феодальные один.

Пуатье как исторический поворотный момент?

Битва при Пуатье описывается немецкой историографией как одно из самых захватывающих военных событий, когда-либо происходивших в истории. Как написано в «Monumenta Germaniae Historica»: «пехотинцы Карла Мартеля столкнулись с основной силой вражеской кавалерии, остававшейся твердой, как стена и как глыба льда».Подчеркивается, что эта победа имела решающее значение для того, чтобы не исказить жизнь и обычаи целого народа, получив националистический подтекст.
Современная историография более осторожно относится к этому столкновению, в то время как ислам имеет тенденцию больше подчеркивать поражения, понесенные на юге Франции, которые вынудили арабов сдаться Нарбонне и остаться ограниченными на юге Пиренеев.
Стоит помнить, что если Пуатье «спас» от мусульманского вторжения во Францию, ни одно сражение не спасло Испанию, ей потребуется долгая война реконкисты, чтобы полностью вернуться к христианству.Но что делает битву при Пуатье уникальной в истории, так это тот факт, что она ознаменовала первое поражение ислама на Западе. С тех пор мусульманам больше никогда не удавалось организовать столь мощную экспедицию в самое сердце Европы.
Со своей стороны, Чарльз Мартель оказался настоящим лидером, способным радикально изменить франкскую армию (которая остановила смелую исламскую кавалерию) после десятилетий, в течение которых военное искусство, казалось, было существенно заблокировано.

А если бы победил Абд аль-Рахман?

Арабская экспедиция, положившая начало столкновению в Пуатье, имела не обычные характеристики завоеваний, а только исследования и поиск легкой добычи.
Даже если предположить, что франки потерпели поражение от арабов, нелегко поверить, что их постоянство на «другой стороне Пиренеев» может длиться долгое время. Слишком большое расстояние отделяло родину от этих «новых земель», народы которых, учитывая традиции, обычаи, расовую удаленность и экономические интересы, вряд ли поддались бы исламу. В те годы процесс развития начался на севере Франции, он только замедлился, а внутренние конфликты между Омейядами и Аббасидами вскоре ослабили и парализовали энергию мусульманской империи с последующей потерей контроля в самых отдаленных регионах. как европейские.
Однако без победы Пуатье прекрасная земля Сицилии была бы «спасена» от арабского завоевания, события, которое не могло дать жизнь прекрасному художественному союзу между арабской архитектурой, столь деликатной по своим формам, и «грубостью». «плесени, как правило, Нормана, которая будет добавлена ​​позже.

Битва при Пуатье

Битва при Пуатье Развивающих студентов:

Сегодня в классе я сказал, что знаменитая битва Чарльза Мартеля против Мусульманами была битва при Пуатье в 732 году.Как заметил после класса, в новом издании вашего учебника написано, что это был, скорее, Битва Тура — НЕ Пуатье, подчеркивается в учебнике, — и что 732 год — неправильная дата, битва, происходящая скорее в 733 или 734 году. В интересах справедливости, Я приму любую дату и любое название битвы, если возникнет вопрос на среднесрочной перспективе. Ниже, однако, есть несколько имеющихся у меня ссылок, которые согласны с тем, что критическая борьба произошла где-то между Пуатье и Экскурсии — i.э., это тот же бой; что это обычно известно как Битва Пуатье; и что это произошло в октябре 732 года.

«Если бы Одо [герцог Аквитанский] действительно просил помощи у мусульманских войск против Чарльза Мартеля? Обвинение позже было выдвинуто каролингскими пропагандистами. чтобы дискредитировать аквитании и приукрасить объяснения Карла. Но когда новый губернатор мусульманской Испании вторгся в Аквитанию и разорил ее через Гасконь. в 732 году Одо обратился за помощью к Карлу [Мартелю].Знаменитая битва при Пуатье был результат. После сожжения монастыря святого Илария в Пуатье, Арабы продвигались по римской дороге в сторону Святого Мартина в Туре с его легендарное богатство. В кульминации семи дней перестрелок Одо и Чарльз нанес поражение захватчикам, вероятно, около Муссе 25 октября 732 г. » Цитируется из Пьер Рише, Каролинги: семья, создавшая Европу (Филадельфия, 1993; ориг., Опубликовано на французском языке, 1983 г.), стр. 44.

«Армия Абд-ар-Рахмана была разбита Карлом [Мартелем] на знаменитом битва при Пуатье в 732 году. Битва не только остановила дальнейшее продвижение арабов. на север, но позволил Карлу войти в Бургундию и утвердить свою власть там и раздать земли … его верным последователям «. Цит. из Розамунды. МакКиттерик, Франкские королевства при Каролингах, 751-987 (Лондон, 1983), стр. 32.

«Между тем величайшая опасность, когда-либо угрожавшая королевству, — внезапно материализовалось наступление мульсим: конница эмира Испании, Абд ар-Рахман выскочил из Памплоны и обрушился на Гасконь и Бордо; вскоре они были у ворот Пуатье (октябрь 732 г.) и направлялись в сторону Тура. и север Франции…. На самой окраине Пуатье две армии встретил. Сложными рядами, «неподвижными, как стена», по словам современника, но воодушевленные яростной силой, франки решительно ждали атаки врага, который бросился вдребезги на франкский мечи ». Цитируется по Луи Хальфену, Карл Великий и Каролингская империя. (Лондон, 1977; ориг. Опубликовано на французском языке, 1947), стр. 8.

«Карл победил мусульман в битве на равнине на полпути между Туром. и Пуатье, и сразу же претендовал на то, чтобы считаться героем христианского мира.” Цитируется по: Clifford Backman, The Worlds of Medieval Europe (Oxford, 2003), стр. 114.

Покорив мятежных лордов в Бургундии, Чарльз Мартель удерживает Мусульманское наступление в Пуатье в 732 году — записи профессора (извините, у меня нет книга здесь) от Генриха Фихтенау, Империя Каролингов (Оксфорд, 1968), стр. 16.

«В 732 году губернатор Испании Абд-эр-Рахман пересек Пиренеи в во главе огромной армии, одолел герцога Эда и продвинулся до Луара грабила и сжигала на своем пути.В октябре 732 года Карл встретился Абд-эр-Рахман за пределами Тура, победил и убил его в битве ( Битва при Пуатье), которая должна всегда оставаться одним из величайших событий в история мира ». Цитируется из статьи Католической энциклопедии . на «Чарльз Мартель».

Битва при Туре | Military Wiki

Битва при Туре
Часть исламского вторжения в Галлию

Bataille de Poitiers en octobre 732 Шарля де Штюбена изображает триумфального Чарльза Абдулла Рателя, стоящего лицом к лицу Гафики (справа) в битве при Туре.
Дата октябрь 732 [11]
Местоположение Между Туром и Пуатье, Франция. [12]
Результат Решающая победа франков, вывод армии Омейядов. [13] [14]
Воюющие стороны

Меровингов франков:

Омейядский халифат:

Командиры и руководители
Чарльз Мартель
Одо, герцог Аквитанский
† Абд Ар-Рахман Аль Гафики
Прочность

по разным оценкам 15,000–20,000, хотя по другим оценкам от 30,000 до 80,000 [15]


Арабские источники согласны с тем, что франкская армия была намного больше, чем Омейяды. [16] [17] [18] Некоторые из них оценивают армию франков в 400 000 [19] Это подтверждается мосарабской хроникой 754 года. [20]

20 000–25 000. Другие оценки также варьируются до 80 000, причем 50 000 — не редкость. [15]


Арабские источники: около 50 000 в начале кампании.

10-30 000 на поле боя. [21] [22]
Несчастные случаи и потери

1100 [ необходима ссылка ]


Тяжелый [23] [24] [25]

12 000, в частности Абдул Рахман Аль Гафики. [26]


Тяжелые (менее 10 000) [25]


Битва при Туре (октябрь 732), [27] также называется Битва при Пуатье и на арабском языке: معركة بلاط الشهداء ( ma’arakat Balâṭ ash-Shuhadâ Battle of the Дворец мучеников ) [28] [29] [30] произошло сражение в районе между городами Пуатье и Тур, на севере центральной Франции, недалеко от деревни Мусса-ла-Батай, около В 20 км к северо-востоку от Пуатье.Место битвы было недалеко от границы между франкским королевством и тогда независимой Аквитанией. В битве участвовали франкские и бургундские [31] [32] силы под командованием австразийского мэра дворца Чарльза Мартела против армии Омейядского халифата во главе с Абдул Рахманом аль-Гафики, генерал-губернатором Аль-Андалуса.

Франки победили. Абдул Рахман аль-Гафики был убит, и впоследствии Карл расширил свою власть на юге. Летописцы IX века, которые интерпретировали исход битвы как божественный приговор в его пользу, дали Карлу прозвище Мартелл («Молот»), возможно, напоминая Иуду Маккавея («Молоток») из восстания Маккавеев. [33] [34] Подробная информация о битве, включая ее точное местоположение и точное количество участников, не может быть определена из сохранившихся отчетов. Примечательно, что франкские войска выиграли битву без кавалерии. [35]

Более поздние христианские летописцы и историки до 20 века восхваляли Карла Мартеля как поборника христианства, характеризуя битву как решающий поворотный момент в борьбе против ислама, борьбе, которая сохранила христианство как религию Европы; Согласно современному военному историку Виктору Дэвису Хэнсону, «большинство историков XVIII и XIX веков, например Гиббон, рассматривали Пуатье (Тур) как знаменательную битву, ознаменовавшую высокий прилив мусульманского продвижения в Европу. [36] Леопольд фон Ранке считал, что «Пуатье был поворотным моментом одной из самых важных эпох в мировой истории». [37]

Другие современные историки, напротив, расходятся во мнениях важности битвы, и существуют значительные разногласия относительно того, была ли победа ответственна — как утверждали Гиббон ​​и его поколение историков, и многие современные историки повторяли — за спасение христианства и прекращение завоевания Европы исламом; однако мало споров в том, что битва помогла заложить основы империи Каролингов и франкского господства в Европе на следующее столетие.Большинство историков сходятся во мнении, что «установление власти франков в Западной Европе определило судьбу этого континента, и битва при Туре подтвердила эту мощь». [38]

Экзотичность сарацинских захватчиков подчеркивается в этой детали из книги « Сарацинская армия за пределами Парижа » Юлиуса Шнорра фон Карольсфельда, картина 1822–1827 гг., Которая на самом деле изображает вымышленный инцидент из Ариосто (Кассино Массимо, Рим) [39]

Битва при Туре последовала за 21 годом завоеваний Омейядов в Европе, которые начались с вторжения вестготских христианских королевств на Пиренейский полуостров в 711 году.Затем последовали военные экспедиции на франкские территории Галлии, бывшие провинции Римской империи. Военные кампании Омейядов достигли севера, в Аквитанию и Бургундию, включая крупное сражение в Бордо и набег на Отен. Широко распространено мнение, что победа Карла остановила продвижение войск Омейядов на север с Пиренейского полуострова и сохранила христианство в Европе в период, когда мусульманское правление захватило остатки старой Римской и Персидской империй. [40]

Большинство историков предполагают, что две армии встретились там, где реки Клен и Вена соединяются между Туром и Пуатье. Количество войск в каждой армии неизвестно. Мосарабские хроники за 754 гг., Современный латинский источник, описывающий битву более подробно, чем любой другой латинский или арабский источник, утверждает, что «народ Австралии [франкские войска], более многочисленный и хорошо вооруженный, убил царь Абд ар-Рахман «, [41] , что согласуется со многими арабскими и мусульманскими историками.Однако практически все западные источники не согласны с этим и оценивают франков в 30 000 человек, что составляет менее половины мусульманской силы. [42]

Современные историки, используя оценки того, что земля была способна поддерживать, и что Мартель мог поднять из своего царства и поддержать во время кампании, верят, что все мусульманские силы, считая отдаленные рейдовые группы, присоединились к основные силы перед Туром сильно превосходили франков численностью. Опираясь на несовременные мусульманские источники, Кризи описывает силы Омейядов как 80 000 человек или более.В 1999 г. Пол К. Дэвис оценивает силы Омейядов в 80 000, а франков — примерно в 30 000, [42] , отмечая при этом, что современные историки оценивают силу армии Омейядов в Туре в 20–80 000 человек. [43] Эдвард Дж. Шенфельд (отвергая более старые цифры в 60–400 000 Омейядов и 75 000 франков) утверждает, что «оценки того, что Омейяды имели более пятидесяти тысяч солдат (а франки даже больше), материально невозможны». [35] Точно так же историк Виктор Дэвис Хэнсон полагает, что обе армии были примерно одинакового размера, около 30 000 человек. [44]

Современные историки могут быть более точными, чем средневековые источники, поскольку современные цифры основаны на оценках материально-технической способности сельской местности поддерживать такое количество людей и животных. И Дэвис, и Хэнсон отмечают, что обе армии должны были жить за счет сельской местности, и ни у одной из них не было системы комиссариата, достаточной для обеспечения припасов для кампании. Другие источники дают следующие оценки: «Гор оценивает франкскую армию в 15 000–20 000 человек, хотя по другим оценкам от 30 000 до 80 000 человек.Несмотря на сильно различающиеся оценки силы сарацинов, он оценивает эту армию как около 20 000–25 000 человек. Другие оценки также колеблются до 80 000, из которых 50 000 — не редкость «. [15]

Потери во время битвы неизвестны, но хроники позже утверждали, что силы Чарльза Мартела потеряли около 1500, в то время как силы Омейядов, как сообщалось, понесли огромные потери. потери до 375 000 человек.Тем не менее, те же самые цифры потерь были записаны в Liber pontificalis за победу герцога Одо Аквитанского в битве при Тулузе (721 год).Павел Диакон правильно сообщил в своем Historia Langobardorum (написанном около 785 г.), что в Liber pontificalis упомянуты эти цифры потерь в связи с победой Одо в Тулузе (хотя он утверждал, что Чарльз Мартель сражался в битве вместе с Одо), но более поздние авторы, вероятно, «под влиянием продолжений Фредегара года» приписывали потери сарацинов исключительно Карлу Мартелю, и битва, в которой они пали, однозначно стала битвой Пуатье. [45] В Vita Pardulfi , написанном в середине восьмого века, сообщается, что после битвы войска Абд-аль-Рахмана сожгли и разграбили свой путь через Лимузен на обратном пути в Аль-Андалус. что подразумевает, что они не были уничтожены в той степени, в какой это можно было представить в продолжении Фредегара . [46]

Мавры [править | править источник]

Вторжение в Испанию, а затем в Галлию, возглавила династия Омейядов (арабский язык: بنو أمية banū umayya / الأمويون al-umawiyyūn, также «Умави»), первая династия халифов Исламской империи после правления Четыре Праведных халифа (Абу Бакр, Умар, Усман и Али) закончились.Омейядский халифат во время битвы при Туре был, пожалуй, ведущей мировой военной державой. Великая экспансия Халифата произошла во время правления Омейядов. Мусульманские армии продвигались на восток через Персию и на запад через Северную Африку в конце 7 века. [47]

В 711–1887 годах Тарик ибн-Зияд повел войска через Гибралтарский пролив, чтобы завоевать вестготское королевство Испания. Мусульманская империя под управлением Омейядов теперь была обширной областью, которая управляла множеством разнообразных народов.Он уничтожил две бывшие передовые военные державы: империю Сасанидов, которую он полностью поглотил, и большую часть Византийской империи, включая Сирию, Армению и Северную Африку, хотя Исавр Лев остановил волну, когда победил Омейядов. в битве при Акроиноне (739 г.), их последней кампании в Анатолии. [47]

Франки [править | править источник]

Основные статьи: Чарльз Мартель и Франкская империя

Франкское королевство при Карле Мартеле было главной военной державой Западной Европы.В течение большей части его пребывания на посту главнокомандующего франками он состоял из севера и востока Франции (Австралия, Нейстрия и Бургундия), большей части Западной Германии и Нидерландов (Люксембург, Бельгия и Нидерланды). . Франкское королевство начало развиваться и стать первой реальной имперской державой в Западной Европе после падения Рима. Тем не менее, он продолжал бороться с внешними силами, такими как саксы, фризы и другими противниками, такими как баски-аквитанцы во главе с Одо Великим (древнефранцузский: Eudes), герцогом Аквитании и Васконии.

мусульманских завоеваний из Испании [править | править источник]

Основная статья: Омейядское завоевание Испании

«Эпоха халифов», показывающая господство Омейядов, простирающееся от Ближнего Востока до Пиренейского полуострова, включая порт Нарбонна, ок. 720

Современные французские границы. Септимания проходит вдоль Средиземного (юго-восточного) побережья от испанской границы, а Аквитания проходит вдоль Атлантического (западного) побережья, идущего к северу от Испании.

Войска Омейядов под командованием Ас-Самха ибн Малика аль-Хавлани, генерал-губернатора Аль-Андалуса, захватили Септиманию к 719 году после захвата Пиренейского полуострова.Аль-Сам основал свою столицу в 720 году в Нарбонне, которую мавры называли Арбуной. Обеспечив безопасность порта Нарбонна, Омейяды быстро подчинили практически не сопротивлявшиеся города Алет, Безье, Агд, Лодев, Магуэлон и Ним, все еще контролируемые их вестготскими графами. [48]

Кампания Омейядов в Аквитании потерпела временную неудачу в битве при Тулузе (721 г.). Герцог Аквитании Одо Великий (также известный как Эд Великий) прорвал осаду Тулузы, застигнув врасплох силы Аль-Самха ибн Малика и смертельно ранив самого Аль-Самха ибн Малика.Это поражение не остановило вторжений в старую римскую Галлию, поскольку мавританские войска, прочно базировавшиеся в Нарбонне и легко пополняемые с моря, нанесли удар на восток в 720-х годах, проникнув до Отена в Бургундии в 725 году.

Под угрозой со стороны Омейядов на юге и франков на севере, в 730 году Одо вступил в союз с берберским эмиром Усманом ибн Найссой, которого франки называли «Мунузой», заместителем губернатора Каталонии. В качестве меры и для скрепления союза Усман был выдан замуж за дочь Одо Лампад, и мавританские набеги через Пиренеи, южную границу Одо, прекратились. [49] Однако в следующем году Усман восстал против правителя Аль-Андалуса Абд-аль-Рахмана, который быстро подавил восстание и обратил свое внимание на Одо. Абд-аль-Рахман привел огромные силы арабской тяжелой кавалерии и берберской легкой кавалерии, а также войска из всех провинций Халифата в попытке Омейядов завоевать Европу к северу от Пиренеев. [50]

По словам одного неизвестного араба, «Эта армия прошла через все места, как опустошительный шторм.« Герцог Одо (некоторые его называют королем) собрал свою армию в Бордо, но потерпел поражение, а Бордо был разграблен. Резня христиан в битве на реке Гаронна была явно ужасной; 51] прокомментировал: « solus Deus numerum morientium vel pereuntium acceptoscat », («Только Богу известно число убитых»). [50] Всадники Омейядов затем полностью опустошили эту часть Галлии, как гласит их собственная история. «верные проникали сквозь горы, топтали неровную и ровную землю, грабили страну франков и поражали всех мечами, так что, когда Юдо вступил с ними в битву у реки Гаронна, он бежал.»

Обращение Одо к франкам [править | править источник]

Одо, который, несмотря на тяжелые потери, реорганизовывал свои войска, предупредил лидера франков о надвигающейся опасности, обрушившейся на сердце его королевства, и обратился к франкам за помощью, которую Чарльз Мартель предоставил только после того, как Одо согласился подчиниться франкам. власть.

Похоже, что Омейяды не знали об истинной силе франков. Силы Омейядов не особо беспокоили какие-либо германские племена, включая франков, и арабские хроники того времени показывают, что понимание франков как растущей военной мощи пришло только после битвы при Туре.

Кроме того, Омейяды, похоже, не вели разведку на север в поисках потенциальных врагов, потому что, если бы они это сделали, они бы наверняка отметили Чарльза Мартела как силу, с которой нужно считаться в его собственном отчете, из-за его растущего господства над большей частью Европы с 717: это могло предупредить Омейядов о том, что настоящая сила во главе с одаренным генералом восстала из пепла Западной Римской Империи.

Омейяды продвигаются к Луаре [править | править источник]

В 732 году передовой отряд Омейядов продвигался на север к реке Луаре, опередив свой поезд снабжения и большую часть своей армии.По сути, легко подавив все сопротивление в этой части Галлии, армия вторжения разделилась на несколько набегающих групп, в то время как основные силы продвигались медленнее.

Нападение Омейядов, вероятно, было так поздно в этом году, потому что многим людям и лошадям нужно было жить за счет земли по мере их продвижения; таким образом, им приходилось ждать, пока урожай пшеницы в этом районе не будет готов, а затем до тех пор, пока разумное количество урожая не будет обмолочено (медленно вручную с цепами) и сохранено. Чем дальше на север, тем позже будет урожай, и хотя мужчины могли убивать домашний скот для пропитания, лошади не могли есть мясо и нуждались в зерне в качестве пищи.

Военное объяснение того, почему Одо так легко потерпел поражение в Бордо и Гаронне после победы 11 лет назад в битве при Тулузе, очень просто. В Тулузе Одо сумел нанести базовую внезапную атаку самоуверенному и неподготовленному противнику, все защитные действия которого были направлены внутрь, в то время как он атаковал извне. Силы Омейядов в основном состояли из пехоты, и у них никогда не было возможности мобилизоваться и встретиться с ним в открытом бою. Как писал Герман из Каринтии в одном из своих переводов истории аль-Андалуса, Одо удалось очень успешно окружить противника, которое застало нападающих врасплох — и результатом стало хаотичное уничтожение мусульманских сил.

В Бордо и снова в Гаронне силы Омейядов были кавалерией, а не пехотой, и не были застигнуты врасплох и получили возможность собраться в бою, что привело к опустошению армии Одо, почти все из которых были убит с минимальными потерями для мусульман. Силам Одо, как и другим европейским войскам той эпохи, не хватало стремян и, следовательно, тяжелой кавалерии. Практически все их войска были пехотными. Тяжелая кавалерия Омейядов разбила франкскую пехоту в их первой атаке, а затем перебила их, когда они ломались и бежали.

Войска захватчиков продолжили опустошать южную Галлию. Возможным мотивом, согласно второму продолжателю Фредегара, были богатства аббатства Сен-Мартен Турского, самого престижного и священного храма в Западной Европе того времени. [33] Услышав это, мэр дворца Австралии Карл Мартель собрал свою армию и двинулся на юг, избегая старых римских дорог и надеясь застать мусульман врасплох. Поскольку он намеревался использовать фалангу, ему было важно выбрать поле битвы.Его план — найти высокую лесистую равнину, сформировать своих людей и заставить мусульман прийти к нему — зависел от элемента неожиданности.

Подготовка и маневр [править | править источник]

Судя по всему, силы вторжения были застигнуты врасплох, обнаружив, что большие силы, хорошо расположенные и подготовленные к битве, находящиеся на возвышенности, прямо противостоят их атаке на Тур. Чарльз добился полной неожиданности, на которую надеялся. Затем он решил начать битву в оборонительном построении, похожем на фалангу.Согласно арабским источникам, франки выстроились на большой площади с холмами и деревьями впереди, чтобы разбить атаку конницы мусульман.

В течение семи дней две армии сражались между собой в незначительных перестрелках. Омейяды ждали, пока прибудут все их силы, что они и сделали, но им все еще было не по себе. ‘Абд-аль-Рахман, несмотря на то, что был проверенным командиром, позволил Карлу сосредоточить свои силы и выбрать поле битвы. Более того, Омейяды не могли судить о размере армии Мартела, поскольку Чарльз использовал деревья и лес, чтобы проверить свои истинные числа.Таким образом, ‘Абд-аль-Рахман отозвал все свои войска, что дало ему еще большую армию, но это также дало Чарльзу время для того, чтобы большая часть его пехоты ветеранов прибыла с форпостов Королевства.

Эта пехота была его единственной надеждой на победу. Закаленные и закаленные в боях, большинство из них сражались с ним в течение многих лет, некоторые еще в 717 году. Кроме того, у него были ополчения, но они были практически бесполезны, за исключением сбора пищи и преследований мусульман. В отличие от его пехоты, которая была закаленными, опытными и дисциплинированными участниками кампании, ополчение не было ни тем, ни другим; и Чарльз не питал иллюзий относительно их способности противостоять атаке кавалерии.В то время как многие западные историки на протяжении веков полагали, что франков в начале битвы превосходили по численности, по крайней мере, два к одному, самый надежный и современный источник, Мосарабские хроники 754 года, указывает на обратное.

Карл рискнул всем, чтобы Абд-аль-Рахман в конце концов почувствовал себя вынужденным дать бой и продолжить грабить Тур. Ни один из них не хотел атаковать, но Абд-аль-Рахман в конце концов почувствовал себя обязанным разграбить Тур, что означало, что ему пришлось пройти через франкскую армию на холме перед ним.Решение Чарльза подождать, в конце концов, оказалось решающим, поскольку оно заставило Омейядов мчаться в гору и через лес, в значительной степени сводя на нет смертоносность кавалерийской атаки.

Карл готовился к этому противостоянию со времен Тулузской битвы десятью годами ранее. Он прекрасно понимал, что, если он потерпит неудачу, никакая другая христианская армия не останется для защиты западного христианства. Но Гиббон ​​полагает, как и большинство современных историков, что Чарльз сделал все возможное из плохой ситуации.Несмотря на численное превосходство и отсутствие тяжелой кавалерии, Карл имел стойкую, закаленную в боях пехоту, которая безоговорочно верила в него. Более того, как указывает Дэвис, эта пехота была хорошо вооружена, и каждый человек нес в бою до 75 фунтов (34 кг) брони.

Сформированные в фалангу, они смогли противостоять кавалерийской атаке лучше, чем можно было ожидать, тем более, что Чарльзу удавалось удерживать высоту — с деревьями перед ним, чтобы еще больше сбивать с толку любые кавалерийские атаки.Чарльз также обладал элементом неожиданности — в дополнение к выбору поля боя. Этот элемент неожиданности распространялся на его противников, которые совершенно не знали, насколько хороши его силы; Мартель тренировал их десять лет. И хотя он хорошо знал сильные и слабые стороны Халифата; они почти ничего не знали о франках.

Франки были одеты для холода и имели преимущество на местности. Несмотря на то, что у франков не было палаток, арабы были не так подготовлены к суровому холоду надвигающейся североевропейской зимы, но они не хотели атаковать армию, которая могла быть численно превосходящей.Омейяды ждали, когда франки выйдут на открытое пространство; в то время как франки, выстроившись плотным оборонительным строем, ждали, пока они бросятся в гору. Это была выжидательная игра, которую Чарльз выиграл: битва началась на седьмой день, так как Абд-аль-Рахман не хотел больше откладывать битву с приближением зимы.

Помолвка [править | править источник]

Западный рыцарь сражается с арабским всадником. (Иллюстрация из XIX века)

‘Абд-аль-Рахман доверял тактическому превосходству своей кавалерии и неоднократно заставлял ее атаковать.На этот раз вера Омейядов в их кавалерию, вооруженную длинными копьями и мечами, которые принесли им победу в предыдущих битвах, не оправдалась.

В одном из немногих случаев, когда средневековая пехота сопротивлялась атакам кавалерии, дисциплинированные франкские солдаты выдерживали атаки, хотя, согласно арабским источникам, арабская кавалерия несколько раз вторгалась внутрь Франкской площади. «Мусульманские всадники яростно и часто бросались вперед против батальонов франков, которые мужественно сопротивлялись, и многие пали замертво с обеих сторон. [52]

Несмотря на это, франки не сломались. Похоже, что годы круглогодичных тренировок, которые Чарльз купил на церковные средства, окупились. Его упорно обученные солдаты достигли того, что считалось невозможным в России. в то время: пехота противостояла тяжелой кавалерии Омейядов. Пол Дэвис говорит, что ядро ​​армии Чарльза составляла профессиональная пехота, которая была одновременно очень дисциплинированной и хорошо мотивированной, «проводившей с ним кампанию по всей Европе», опираясь на набеги, которые Чарльз в основном использовал для набегов и разрушить его врага, и собрать пищу для его пехоты. [53] Мосарабские хроники за 754 год года говорят:

«И в шоке битвы люди Севера казались морем, которое нельзя сдвинуть. Они твердо стояли, один рядом с другим, образуя как бы ледяной бастион; и сильными ударами своих мечей они срубили арабов. Собравшись шайкой вокруг своего вождя, австразийцы несли всех вперед. Их неутомимые руки вонзили их мечи в грудь [врага] ».

Битва поворачивается [править | править источник]

Войска Омейядов, ворвавшиеся на площадь, пытались убить Карла, но его сюзерен окружили его и не смогли сломить.Битва все еще продолжалась, когда, как утверждают франкские историки, по армии Омейядов прошел слух, что франкские разведчики угрожают добыче, которую они захватили из Бордо. Некоторые войска Омейядов сразу же прервали битву и вернулись в лагерь, чтобы забрать свою добычу. Согласно мусульманским рассказам о битве, в разгар сражения на второй день (франкские отчеты показывают, что битва длилась только один день), разведчики франков, посланные Чарльзом, начали совершать набеги на лагерь и поезд с припасами (включая рабов и других людей). грабеж).

Чарльз якобы послал разведчиков, чтобы вызвать хаос в базовом лагере Омейядов и освободить как можно больше рабов, надеясь отвести часть своего врага. Это удалось, так как многие из кавалерии Омейядов вернулись в свой лагерь. Для остальной мусульманской армии это выглядело полномасштабным отступлением, и вскоре оно стало таковым.

И западная, и мусульманская истории сходятся во мнении, что, пытаясь остановить отступление, Абд-аль-Рахман оказался в окружении, что привело к его смерти, и войска Омейядов полностью отступили в свой лагерь.«Все войско бежало от врага, — откровенно написал один арабский источник, — и многие погибли в бегах». Франки возобновили свою фалангу и отдыхали всю ночь, полагая, что битва возобновится на рассвете следующего утра.

На следующий день [править | править источник]

На следующий день, когда силы Омейядов не возобновили сражение, франки опасались засады. Чарльз сначала полагал, что силы Омейядов пытались заманить его с холма на открытое пространство.Он знал, что этой тактике нужно сопротивляться любой ценой; Фактически он годами дисциплинировал свои войска, чтобы ни при каких обстоятельствах не нарушать строй и не выходить на открытое пространство. (См. Битву при Гастингсе, чтобы узнать о результатах заманивания пехоты на открытое пространство бронированной кавалерией.)

Только после обширной разведки лагеря Омейядов франкскими солдатами, который, по обоим историческим свидетельствам, был так поспешно заброшен, что даже палатки остались, поскольку силы Омейядов направились обратно в Иберию с той добычей, которую они могли унести, было обнаружено. что мусульмане отступили ночью.

Современные счета [править | править источник]

Мосарабские хроники 754 г. «описывают битву более подробно, чем любой другой латинский или арабский источник». [54] О встрече говорится, что,

В то время как Абд ар-Рахман преследовал Одо, он решил ограбить Тур, разрушив его дворцы и сжег церкви. Там он встретился с консулом Австралии по имени Карл, человеком, который, проявив себя воином с юности и знатоком военного дела, был вызван Одо.После того, как каждая из сторон мучила друг друга набегами в течение почти семи дней, они, наконец, подготовили свои боевые порядки и ожесточенно сражались. Северные народы оставались неподвижными, как стена, держась вместе, как ледник в холодных регионах. В мгновение ока они уничтожили арабов мечом. Народ Австралии, более многочисленный и сильно вооруженный, убил царя Абд ар-Рахмана, когда они его нашли, ударив его в грудь. Но внезапно, в пределах видимости бесчисленных палаток арабов, франки презренно вложили свои мечи в ножны, откладывая бой до следующего дня, поскольку во время битвы наступила ночь.Поднявшись из своего лагеря на рассвете, европейцы увидели палатки и навесы арабов, расставленные так, как они выглядели накануне. Не зная, что они пусты и думая, что внутри них были сарацинские силы, готовые к битве, они послали офицеров на разведку и обнаружили, что все измаильские войска ушли. Они действительно тихо бежали ночью плотным строем, вернувшись в свою страну.

— Волк (пер.), Хроника 754 г. , стр. 145

Семья Чарльза Мартеля составила для четвертой книги из Продолжений Хроник Фредегара стилизованное изложение битвы:

Принц Чарльз смело построил свои боевые порядки против них [арабов], и воин бросился против них.С помощью Христа он опрокинул их шатры и поспешил в бой, чтобы размолоть их в бойне. Царь Абдирама был убит, он уничтожил [их], изгнав войско, он сражался и победил. Так победитель одержал победу над своими врагами.

— Fouracre, Продолжение Фредегара , стр. 149

В этом источнике подробно говорится, что «он (Чарльз Мартель) напал на них, как великий воин». Далее говорится, что Чарльз «разбросал их, как щетину».

Латинское слово, используемое для «воина», воинствующий , взято из Книги Маккавеев, главы 15 и 16, которые описывают огромные сражения. [55]

Считается, что Historia ecclesiasticagentis Anglorum Беде (глава XXIII) содержит ссылку на битву при Пуатье: «… ужасная чума сарацинов опустошила Францию ​​с ужасной резней, но вскоре они понесли наказание в этой стране за свое злодеяние». [56]

Стратегический анализ [править | править источник]

‘Абд-аль-Рахман был хорошим полководцем, но не смог сделать двух вещей, которые он должен был сделать.Гиббон ​​подчеркивает, что он не сразу двинулся против Чарльза Мартела, был удивлен им в Туре, когда Чарльз прошел через горы, избегая дорог, чтобы застать врасплох мусульманских захватчиков, и, таким образом, хитрый Чарльз выбрал время и место, где они должны были столкнуться. :

  • ‘Абд-аль-Рахман либо предполагал, что франки не придут на помощь своим аквитанским соперникам, либо не обращал на это внимания, и поэтому не смог оценить их силу перед вторжением.
  • Ему не удалось разведать передвижения франкской армии.

Сделав то и другое, он сократил бы свою легкую конницу, опустошающую всю нижнюю Галлию, и немедленно двинулся бы со всей своей силой против франков. Эта стратегия свела бы на нет все преимущества Чарльза в Туре:

  • Захватчики не были бы обременены добычей, которая сыграла такую ​​огромную роль в битве.
  • Они не потеряли бы ни одного воина в битвах, которые они вели перед Туром. (Хотя они потеряли относительно немного людей при захвате Аквитании, они понесли некоторые потери — потери, которые, возможно, были решающими в Туре.)
  • Они бы обошли более слабых противников, таких как Одо, которого они могли бы убить по желанию позже, одновременно двигаясь, чтобы заставить сражаться с реальной силой в Европе, и, по крайней мере, частично выбрав поле битвы.

В то время как некоторые военные историки отмечают, что оставлять врагов в тылу, как правило, неразумно, монголы доказали, что непрямая атака и обход более слабых противников для уничтожения первыми является чрезвычайно эффективным способом вторжения.В этом случае эти враги практически не представляли опасности, учитывая легкость, с которой мусульмане уничтожили их. Настоящей опасностью был Карл, и неудача в поисках Галлии имела катастрофические последствия.

Согласно Кризи, лучшим стратегическим выбором мусульман было бы просто отказаться от сражения, уйти со своей добычей, поставить гарнизон в захваченные города в южной Галлии и вернуться, когда они могли заставить Карла отправиться на поле битвы, которое им больше нравится, то есть такое, которое максимально увеличили огромное преимущество, которое они имели в своих бронированных и бронированных всадниках.Однако все могло бы быть иначе, если бы мусульманские силы оставались под контролем. И западная, и мусульманская истории соглашаются, что битва была тяжелой, и что тяжелая кавалерия Омейядов ворвалась на площадь, но согласились с тем, что франки были в строю, все еще сильно сопротивляясь.

Карл не мог позволить себе сидеть сложа руки, пока франкские территории находились под угрозой. Рано или поздно ему придется столкнуться с армиями Омейядов, и его люди были взбешены полным опустошением аквитанцев и хотели сражаться.Но сэр Эдвард Кризи заметил, что,

когда мы вспомним, что у Чарльза не было постоянной армии и независимого духа воинов франков, следовавших его знаменам, кажется наиболее вероятным, что не в его силах было проводить осторожную политику наблюдения за захватчиками и истощения их сил. задержкой. Так ужасно и широко разорение сарацинской легкой кавалерии было по всей Галлии, что, должно быть, было невозможно сколько-нибудь долго сдерживать негодующий пыл франков.И даже если бы Карл смог убедить своих людей смиренно наблюдать за тем, как арабы штурмовали больше городов и опустошали больше районов, он не смог бы сохранить армию вместе, когда истек обычный период военной экспедиции. [57]

И Халлам, и Ватсон утверждают, что если бы Чарльз потерпел неудачу, не осталось бы сил для защиты Западной Европы. Возможно, Халлам сказал это лучше всего: «Это справедливо можно отнести к тем немногим битвам, противоположное событие которых существенно изменило бы драму мира во всех его последующих сценах: с Марафоном, Арбелой, Метавром, Шалоном и Лейпцигом.» [58]

Стратегически и тактически Чарльз, вероятно, принял лучшее решение, которое он мог, ожидая, пока его враги меньше всего ожидают его вмешательства, а затем маршировал незаметно, чтобы застать их врасплох на поле боя по своему выбору. он и его люди не осознавали серьезность битвы, в которой они участвовали, как Мэттью Беннетт и его соавторы в книге «Боевые приемы средневекового мира » (2005) говорят: «Немногие сражения вспоминаются через 1000 лет после того, как они произошли. дрался […] но Битва при Туре является исключением […] Чарльз Мартель отверг мусульманский набег, который, если бы ему было позволено, мог бы захватить Галлию ».

Отступление Омейядов и второе вторжение [править | править источник]

Армия Омейядов отступила на юг за Пиренеи. Карл продолжал изгонять силы Омейядов из Франции в последующие годы. После смерти (ок. 735 г.) Одо, который неохотно признал сюзеренитет Карла в 719 г., Карл пожелал объединить с собой герцогство Одо и отправился туда, чтобы вызвать должное почтение аквитании.Но знать провозгласила Хунольда, сына Одо, герцогом, и Чарльз признал его законность, когда Омейяды вошли в Прованс в рамках союза с герцогом Мауронтусом в следующем году. [59]

У Хунольда, который изначально сопротивлялся признанию Карла своим сюзереном, вскоре не оставалось иного выбора. Он сразу же признал Карла своим сюзереном, и Карл подтвердил свое герцогство, и оба приготовились противостоять захватчикам. Чарльз считал жизненно важным ограничить силы Омейядов Иберией и лишить их возможности закрепиться в Галлии.Поэтому он сразу двинулся против захватчиков, победив одну армию за пределами Арля, которую он взял штурмом и стер с лица земли, и разбил основные силы вторжения в битве на реке Бер, недалеко от Нарбонны.

Вторжение Омейядов (735-39) [править | править источник]

В 735 году новый правитель Аль-Андалуса снова вторгся в Галлию. Антонио Сантосуоссо и другие историки подробно описывают, как новый губернатор Аль-Андалуса Укба б. Аль-Хаджадж снова двинулся во Францию, чтобы отомстить за поражение при Пуатье и распространять ислам.Сантосуоссо отмечает, что Укба б. Аль-Хаджадж обратил около 2000 христиан, которых он захватил за свою карьеру. В последней крупной попытке насильственного вторжения в Галлию через Иберию значительные силы вторжения были собраны в Сарагосе и вошли на территорию современной Франции в 735 году, пересекли реку Рону и захватили и разграбили Арль. Оттуда он нанес удар в самое сердце Прованса, закончив взятием Авиньона, несмотря на сильное сопротивление. [60]

Укба б. Войска Аль-Хаджаджа оставались на территории Франции около четырех лет, совершая набеги на Лион, Бургундию и Пьемонт.Снова на помощь пришел Чарльз Мартель, отвоевавший большую часть потерянных территорий в двух кампаниях в 736 и 739 годах, за исключением города Нарбонна, который окончательно пал в 759 году. Алессандро Сантосуоссо решительно утверждает, что вторая (Омейядская) экспедиция была, вероятно, более опасной. чем первый. Провал второй экспедиции положил конец любой серьезной мусульманской экспедиции через Пиренеи, хотя набеги продолжались. Планы по дальнейшим крупномасштабным попыткам помешали внутренние беспорядки в землях Омейядов, которые часто создавали врагов из себе подобных. [60]

Продвижение в Нарбонну [править | править источник]

Несмотря на поражение при Туре, Омейяды контролировали Нарбонну и Септиманию еще 27 лет, хотя они не могли расширяться дальше. Договоры, достигнутые ранее с местным населением, остались непоколебимыми и были дополнительно закреплены в 734 году, когда губернатор Нарбонны Юсуф ибн ‘Абд ар-Рахман аль-Фихри заключил с несколькими городами соглашения об общих мерах защиты от посягательств Чарльза Мартеля, который систематически подавлял юг, расширяя свои владения.Он разрушил армии и крепости Омейядов в битвах при Авиньоне и битве при Ниме.

Армия, пытающаяся освободить Нарбонну, встретила его в открытом сражении в битве на реке Берре и была уничтожена. Карл потерпел неудачу в своей попытке взять Нарбонну осадой в 737 году, когда город совместно защищали его араб-мусульмане и берберы, а также его граждане-христиане-вестготов.

Династия Каролингов [править | править источник]

Не желая связывать свою армию для осады, которая может длиться годами, и полагая, что он не может позволить себе потери от тотального лобового штурма, подобного тому, который он использовал в Арле, Чарльз был доволен тем, что изолировал нескольких оставшихся захватчиков в Нарбонне и Септимания.Угроза вторжения уменьшилась после поражения Омейядов при Нарбонне, и в 750 году в битве при Забе объединенный Халифат разразился гражданской войной.

Сыну Карла, Пиппину Короткому, пришлось заставить Нарбонну капитулировать в 759 году, в результате чего Нарбонна попала во владения франков. Династия Омейядов была изгнана обратно в Аль-Андалус, где Абд ар-Рахман I основал эмират в Кордове в противовес халифу Аббасидов в Багдаде.

Внук Карла, Карл Великий, стал первым христианским правителем, начавшим так называемую Реконкисту из Европы.На северо-востоке Испании франкские императоры основали испанскую марку через Пиренеи на территории современной Каталонии, отвоевав Жирону в 785 году и Барселону в 801 году. Это образовало буферную зону против мусульманских земель через Пиренеи. Историк Дж. М. Робертс сказал в 1993 году о династии Каролингов:

«Он произвел на свет Чарльза Мартеля, солдата, вернувшего арабов в Тур, и сторонника святого Бонифация, евангелизатора Германии. Это значительный двойной след, оставленный в истории Европы. [61]

До Тура стремена могли быть неизвестны на западе. Линн Уайт-младший в своей книге «Средневековая технология и социальные перемены» утверждает, что использование стремени для кавалерии было прямой причиной Чарльз Мартель и его наследники за развитие феодализма во франкском королевстве. [62]

Исторические и макроисторические взгляды [править | править источник]

Исторические представления об этой битве делятся на три основных этапа, как на Востоке, так и особенно на Западе.Западные историки, начиная с Мосарабских хроник 754 г., подчеркивали макроисторическое влияние битвы, как и «Продолжение Фредегара». Это стало утверждением, что Чарльз буквально спас христианство, поскольку Гиббон ​​и его поколение историков согласились с тем, что битва при Туре, несомненно, имела решающее значение в мировой истории.

Современные историки по существу разделились на два лагеря по этому вопросу. Первый лагерь в основном согласен с Гиббоном, а другой утверждает, что Битва была сильно преувеличена — превратившись из рейда в вооруженное вторжение и из простого раздражения халифа в сокрушительное поражение, которое помогло положить конец эре исламской экспансии.Однако важно отметить, что внутри первой группы, тех, кто согласен с тем, что Битва имела макроисторическое значение, есть ряд историков, которые придерживаются более умеренного и тонкого подхода к подтверждению важности битвы, а не более драматичной риторики Гиббон. Лучшим примером этой школы является Уильям Э. Уотсон, который действительно считает, что битва имеет такое значение, о чем будет конкретно сказано ниже, но анализирует ее с военной, культурной и политической точек зрения, а не рассматривает ее как классическое противостояние «мусульмане против христиан». .

На Востоке арабская история пошла по тому же пути. Сначала битва была расценена как катастрофическое поражение, затем она по существу исчезла из арабских историй, что привело к современному диспуту, который рассматривает ее либо как второстепенную потерю по сравнению с великим поражением во время Второй осады Константинополя, в которой болгарский император Тервел сыграл важную роль. решающая роль, или часть серии великих макроисторических поражений, которые вместе привели к падению первого Халифата. Когда византийцы и болгары вместе с франками успешно блокировали дальнейшую экспансию, внутренние социальные проблемы достигли апогея, начиная с Великого берберского восстания 740 года и заканчивая битвой при Забе и разрушением Омейядского халифата.

В западной истории [править | править источник]

Первая волна настоящих «современных» историков, особенно исследователей Рима и средневековья, таких как Эдвард Гиббон, утверждала, что если бы Карл пал, Омейядский халифат легко завоевал бы разделенную Европу. Гиббон ​​классно заметил:

Победоносная линия марша была продлена на тысячу миль от скалы Гибралтара до берегов Луары; повторение равного пространства привело бы сарацинов к границам Польши и высокогорья Шотландии; Рейн не более непроходим, чем Нил или Евфрат, и арабский флот мог бы без морского боя войти в устье Темзы.Возможно, толкование Корана теперь будет преподавать в школах Оксфорда, и ее кафедра могла бы продемонстрировать обрезанным людям святость и истину откровения Магомета. [63]

Гиббон ​​был не единственным, кто восхвалял Чарльза как спасителя христианского мира и западной цивилизации. Герберт Уэллс в своей книге «Краткая история мира » сказал в главе XLV «Развитие латинского христианства»:

Мусульмане, когда они пересекли Пиренеи в 720 году, обнаружили это франкское королевство под практическим управлением Карла Мартеля, мэра дворца выродившегося потомка Хлодвига, и пережили решительное поражение Пуатье (732 год) от его рук.Этот Карл Мартель был практически повелителем Европы к северу от Альп от Пиренеев до Венгрии. Он правил множеством подчиненных лордов, говорящих на французско-латыни, а также на высоком и нижненемецком языках.

Спустя столетие Гиббону вторил бельгийский историк Годфроид Курт, писавший, что битва при Пуатье «всегда должна оставаться одним из величайших событий в мировой истории, поскольку от ее исхода зависит, должна ли христианская цивилизация. продолжайте, или ислам восторжествует во всей Европе. [64]

Немецкие историки особенно горячо восхваляли Карла Мартеля; Шлегель говорит об этой «могучей победе», [65] и рассказывает, как «рука Карла Мартеля спасла и освободила христианские народы. Запад от смертоносной хватки всеуничтожающего ислама ». Кризи цитирует мнение Леопольда фон Ранке о том, что это был период:

одна из важнейших эпох в мировой истории, начало восьмого века, когда, с одной стороны, магометанство угрожал распространению Италии и Галлии, а с другой — древнее идолопоклонство Саксонии и Фрисландии снова прорвалось. через Рейн.В этой опасности христианских институтов восстал молодой принц германской расы Карл Мартелл как их защитник, поддерживал их со всей энергией, которую требовала самооборона, и, наконец, распространил их на новые регионы. [66]

Немецкий военный историк Ганс Дельбрюк сказал об этой битве, что «в мировой истории не было более важной битвы». ( The Barbarian Invasions , page 441.) Если бы Чарльз Мартель потерпел поражение, утверждал Генри Халлам, не было бы ни Карла Великого, ни Священной Римской империи, ни Папского государства; все это зависело от сдерживания Карлом ислама от экспансии в Европу, в то время как Халифат был объединен и был в состоянии осуществить такое завоевание.Другой великий историк середины эпохи, Томас Арнольд, оценил победу Чарльза Мартеля даже выше, чем победу Арминия, по ее влиянию на всю современную историю: «Победа Чарльза Мартеля при Туре была среди тех знаменательных достижений, которые веками влияли на счастье людей. человечество.» [67] Луи Гюстав и Шарль Штраус в Мусульманин и Франк; или, Чарльз Мартель и спасение Европы сказали: «Достигнутая победа была решающей и окончательной, поток арабских завоеваний был отброшен, и Европа была спасена от угрожающего ига сарацинов.»(стр. 122)

Чарльз Оман в своей книге История военного искусства в средние века заключает, что

При Пуатье франки сражались, как двести лет назад при Касилинуме, единой сплошной массой, не выходя из строя и не пытаясь маневрировать. Их победа была одержана чисто оборонительной тактикой пехотного поля; фанатичные арабы, которые время от времени бросались на них, были разбиты вдребезги и в конце концов скрылись под покровом ночи.Но преследования не было, потому что Чарльз решил не позволять своим людям отступить ни на шаг от строя, чтобы преследовать сломленного врага. [I, 58]

Джон Х. Хаарен говорит в Известные люди Средневековья :

Битва при Туре или Пуатье, как ее следует называть, считается одной из решающих битв мира. Было решено, что христиане, а не мусульмане, должны быть правящей силой в Европе.Чарльз Мартель особенно известен как герой этой битвы ».

Джон Багнелл Бери, писавший в начале 20 века, сказал:

Битва при Туре … часто представлялась событием первого масштаба в мировой истории, потому что после этого проникновение ислама в Европу было окончательно остановлено. [68]

Современные западные историки четко разделяют мнение о важности битвы и ее месте в военной истории; увидеть ниже.

В мусульманской истории [править | править источник]

Восточные историки, как и их западные коллеги, не всегда соглашались с важностью битвы. По словам Бернарда Льюиса, «арабские историки, если они вообще упоминают это сражение [битву при Туре], представляют его как незначительную стычку», [69] и Гюстав фон Грюнебаум пишут: «Эта неудача могла быть важной. с европейской точки зрения, но для мусульман того времени, которые не видели, чтобы генеральный план подвергался опасности, это не имело дальнейшего значения.» [70] Современных арабских и мусульманских историков и хронистов гораздо больше интересовала вторая осада Константинополя Омейядом в 718 году, закончившаяся катастрофическим поражением.

Однако Кризи утверждал: «Непреходящее значение битвы при Туре в глазах мусульман подтверждается не только выражениями« смертельная битва »и« позорное свержение », которые их авторы постоянно используют, ссылаясь на это, но также и тот факт, что сарацины не предпринимали более серьезных попыток завоевания за пределами Пиренеев.»

Марокканский писатель тринадцатого века Ибн Идхари аль-Марракуши упомянул битву в своей истории Магриба « аль-Баян аль-Мугриб фи Ахбар аль-Магриб ». По словам Ибн Идхари, «Абд ар-Рахман и многие из его людей нашли мученическую смерть на балат аш-Шухадаи (« путь мучеников »)». Антонио Сантосуоссо указывает, что «они (мусульмане) назвали место битвы, дорога между Пуатье и Туром, «мостовая мучеников» ». [60] Однако, как указал Генри Коппе: «То же имя было дано битве при Тулузе и применимо ко многим другим полям, на которых мусульмане потерпели поражение: они всегда были мучениками за веру.»(Coppée 2002, стр. 13)

Халид Яхья Бланкиншип утверждал, что военное поражение при Туре было одной из неудач, которые способствовали упадку халифата Омейядов: «Простираясь от Марокко до Китая, халифат Омейядов основывал свое расширение и успех на доктрине джихада — вооруженной борьбы претендовать на всю землю для Божьего правления, борьба, которая в течение столетия приносила большой материальный успех, но внезапно прекратилась, после чего в 750 году нашей эры пал правящая династия Омейядов.Конец государства джихада впервые демонстрирует, что причина этого коллапса возникла не только из-за внутреннего конфликта, как утверждается, но и из ряда внешних и сопутствующих факторов, которые превышают способность халифата реагировать. Эти внешние факторы начались с сокрушительных военных поражений в Византии, Тулузе и Туре, которые привели к Великому берберскому восстанию 740 года в Иберии и Северной Африке ».

Текущие исторические дебаты о макроисторических последствиях Битвы при Туре [править | править источник]

Некоторые современные историки утверждают, что битва при Туре не имела большого исторического значения, в то время как другие продолжают утверждать, что победа Чарльза Мартеля была важна для европейской или даже мировой истории.

Подтверждение важности Тура как события, изменяющего мир [править | править источник]

Уильям Э. Уотсон решительно поддерживает Тур как макроисторическое событие, но дистанцируется от риторики Гиббона и Друбека, писавших, например, о важности битвы для франкской и мировой истории в 1993 году:

Очевидно, что есть некоторые основания для того, чтобы причислить Тур-Пуатье к числу наиболее значительных событий в истории франков, если рассматривать результат битвы в свете замечательной истории успешного установления мусульманами политического и культурного доминирования мусульман на всем восточном и западном континенте. южный край бывшего христианского, римского мира.Быстрое завоевание мусульманами Палестины, Сирии, Египта и побережья Северной Африки вплоть до Марокко в VII веке привело к постоянному насильственному навязыванию исламской культуры ранее христианской и в основном неарабской основе. Вестготское королевство пало перед мусульманскими завоевателями в единственной битве на Рио-Барбате в 711 году, и испаноязычному христианскому населению потребовалось семь долгих столетий, чтобы восстановить контроль над Пиренейским полуостровом. Реконкиста, конечно же, была завершена в 1492 году, всего за несколько месяцев до того, как Колумб получил официальную поддержку своего судьбоносного путешествия через Атлантический океан.Если бы Чарльз Мартель перенес в Тур-Пуатье судьбу короля Родерика в Рио-Барбате, сомнительно, что бездельник королевства Меровингов мог бы позже добиться успеха там, где его талантливый главный домус потерпел неудачу. В самом деле, поскольку Карл был родоначальником каролингской линии франкских правителей и дедом Карла Великого, можно даже с некоторой степенью уверенности сказать, что последующая история Запада развивалась бы совершенно разными течениями, если бы Абд ар-Рахман одержал победу. в Тур-Пуатье в 732 году. [71]

Уотсон добавляет: «Изучив мотивы мусульманского наступления к северу от Пиренеев, можно придать макроисторическое значение встрече франков и андалузских мусульман в Тур-Пуатье, особенно если учесть внимание, уделяемое этому. франки в арабской литературе и успешная экспансия мусульман повсюду в средневековый период ».

Викторианский писатель Джон Генри Хаарен говорит в книге « Знаменитые люди средневековья »: «Битва при Туре, или Пуатье, как ее следует называть, считается одной из решающих битв мира.Было решено, что христиане, а не мусульмане, должны быть правящей силой в Европе ». [72] Бернар Грюн дает такую ​​оценку в своих« Таблицах истории », переизданных в 2004 году:« В 732 году Чарльз Мартель победил арабов в битва при Туре останавливает их продвижение на запад «. [73]

Историк и гуманист Майкл Грант [74] перечисляет битву при Туре в макроисторические даты римской эпохи. Историк Норман Кантор, специализирующийся на средневековый период, преподавая и писавший в Колумбийском и Нью-Йоркском университетах, сказал в 1993 году: «Возможно, это правда, что теперь арабы полностью расширили свои ресурсы, и они не завоевали бы Францию, но их поражение (в Туре) в 732 году положило конец остановка их продвижения на север.» [75]

Военный историк Роберт В. Мартин считает Тур» одним из самых решающих сражений во всей истории. » в установлении власти Карла Мартеля и каролингов во Франции, но это также имело глубокие последствия в мусульманской Испании. Это означало конец экономики ганима (добыча) ». [78]

Военный историк Пол Дэвис утверждал в 1999 году,« если бы мусульмане победили в Туре, трудно предположить, какое население в Европе могло бы это сделать. организованы, чтобы противостоять им. [79] Точно так же Джордж Брюс в своем обновлении классической военной истории Харботтла Dictionary of Battles утверждает, что «Чарльз Мартел победил мусульманскую армию, фактически положив конец попыткам мусульман завоевать Западную Европу». [80]

История профессор Антонио Сантосуоссо высказывает мнение о Карле, Туре и последующих кампаниях против сына Рахмана в 736-737 годах, заявляя, что эти более поздние поражения вторгшихся мусульманских армий были по крайней мере так же важны, как Тур, в их защите западного христианского мира и сохранении Западное монашество, монастыри которого были центрами обучения, которые в конечном итоге вывели Европу из средневековья.Он также приводит аргумент, после изучения арабских историй того периода, что это явно были армии вторжения, посланные халифом не только для того, чтобы отомстить за Тур, но и для того, чтобы положить конец христианской Европе и ввести ее в состав Халифата.

Возражение против значения Тура как события, изменяющего мир [править | править источник]

Другие историки не согласны с этой оценкой. Алессандро Барберо [81] пишет: «Сегодня историки склонны преуменьшать значение битвы при Пуатье, указывая на то, что целью арабских войск, побежденных Карлом Мартелем, было не завоевание франкского королевства, а просто грабеж. богатый монастырь Святого Мартина Турского ». [82] Точно так же Томаж Мастнак [83] пишет:

Современные историки построили миф, в котором эта победа спасла христианскую Европу от мусульман. Эдвард Гиббон, например, назвал Чарльза Мартеля спасителем христианского мира, а битву при Пуатье — встречей, которая изменила историю мира … Этот миф сохранился до наших дней … Однако современники битвы это сделали. не переоценивайте его значение.Продолжатели хроники Фредегара, которые, вероятно, писали в середине восьмого века, изображали битву как лишь одно из многих военных столкновений между христианами и сарацинами — более того, как только одну в серии войн, которые вели франкские князья за добычу и территорию. .. Один из продолжателей Фредегара представил битву при Пуатье такой, какой она была на самом деле: эпизод борьбы между христианскими князьями, когда каролинги стремились подчинить Аквитанию своей властью. [84]

Христианский ливано-американский историк Филип Хитти считает, что «на самом деле ничего не было решено на поле битвы при Туре.Мусульманская волна, уже находящаяся в тысяче миль от своей начальной точки в Гибралтаре — не говоря уже о ее базе в Аль-Кайраване — уже исчерпала себя и достигла естественного предела ». не большое значение, пожалуй, лучше всего резюмирует Франко Кардини (it) [86] говорит в Европа и Ислам

Хотя необходимо проявлять осмотрительность в минимизации или «демифологизации» значимости события, никто больше не считает, что оно имело решающее значение.«Миф» об этом конкретном военном столкновении сохранился сегодня как клише средств массовой информации, искоренить который нет ничего труднее. Хорошо известно, как пропаганда франков и папства прославляла победу, произошедшую на дороге между Туром и Пуатье … [87]

В предисловии к «Спутник читателя по военной истории » Роберт Коули и Джеффри Паркер резюмируют эту сторону современного взгляда на битву при Туре, говоря: «В последние годы изучение военной истории претерпело радикальные изменения.Старый подход, основанный на барабанах и рожках, больше не годится. Такие факторы, как экономика, логистика, разведка и технологии, привлекают внимание, которое раньше уделялось исключительно сражениям, кампаниям и подсчетам потерь. Такие слова, как «стратегия» и «операции» приобрели значения, которые, возможно, не были распознаны поколение назад. Изменение отношения и новые исследования изменили наши взгляды на то, что когда-то казалось самым важным. Например, несколько сражений, которые Эдвард Шеперд Кризи перечислил в своей знаменитой книге 1851 года Пятнадцать решающих битв мира , здесь почти не упоминаются, а противостояние между мусульманами и христианами в Пуатье-Туре в 732 году когда-то считалось переломным. событие было понижено до действующего рейда.» [88]

Ряд современных историков и писателей в других областях согласны с Уотсоном и продолжают утверждать, что эта Битва была одним из поворотных событий в истории. Профессор религии Хьюстон Смит говорит в «Мировые религии: наши великие традиции мудрости »: «Если бы не их поражение от Чарльза Мартеля в битве при Туре в 733 году, весь западный мир мог бы сегодня быть мусульманином». Историк Роберт Пейн на странице 142 в « История ислама » сказал: «Более могущественные мусульмане и распространение ислама стучались в двери Европы.И распространение ислама было остановлено по дороге между городами Тур и Пуатье, Франция, только головой в Европу ».

Военный историк Виктор Дэвис Хэнсон делится своим мнением о макроисторическом месте битвы:

Недавние ученые предположили, что Пуатье, столь плохо описанный в современных источниках, был всего лишь набегом и, следовательно, конструктом западного мифотворчества, или что победа мусульман могла быть предпочтительнее продолжающегося господства франков.Ясно то, что Пуатье ознаменовал общее продолжение успешной защиты Европы (от мусульман). Освободившись от победы при Туре, Шарль Мартель на протяжении десятилетий очищал южную Францию ​​от нападавших исламистов, объединил враждующие королевства в основу Каролингской империи и обеспечил готовые и надежные войска из местных поместий ». [89]

Пол Дэвис, еще один современный историк, который обращается к обеим сторонам в споре о том, действительно ли эта Битва определила направление истории, как утверждает Уотсон, или просто была относительно незначительной атакой, как пишет Кардини, говорит: Чарльз Мартель спас Европу для христианства — предмет некоторых дискуссий.Однако можно сказать наверняка, что его победа гарантировала, что франки будут доминировать в Галлии более века ». [90] Дэвис пишет:« Поражение мусульман положило конец угрозе мусульман для Западной Европы, а победа франков утвердила франков. как доминирующее население в Западной Европе, основав династию, которая привела к Карлу Великому ». [91]

  1. 1.0 1.1 «Состояние ислама в Аль-Андалусе», написанное Мохаммедом Абдуллой Аннаном, ((Первая эпоха — Первый раздел, от завоевания до начала эпохи ан-Насира)) .Четвертое издание, изданное библиотекой Ханджи в Каире. ISBN 977-505-082-4. Стр.96
  2. ↑ Рассвет Аль-Андалуса, автор DR. Хуссейн Монес, исследование истории мусульманской Испании от арабского завоевания в 711 году нашей эры до подъема Омейядского эмирата Кордова в 756 году нашей эры, опубликовано в Дар Аль-Манахеле и Аль-Аср Аль-Хадис, Бейрут, Ливан ». Первое издание». Стр. Решебника 330
  3. ↑ Балат Аль-Шухада, возглавляемый Абд Ар-Рахманом Аль-Гафики, доктором Шауки Абу Халилом, опубликовано в Дар Аль-Фекре, Дамаск, Сирия, и Дар Аль-Фекр Аль-Мо-асер, Бейрут, Ливан.»Третье издание». ISBN 1-57547-503-0. Стр. 34
  4. ↑ Битва Балат аш-Шухада, в исламской и европейской истории, автор DR. Abd Al-Fattah Muqallid Al-Ghunaymi, опубликовано в Alam Alkotob, Каир, Египет. «Первое издание». ISBN 977-232-081-9. Стр. Решебника 128
  5. ↑ Балат Аль-Шухада, возглавляемый Абд Ар-Рахманом Аль-Гафики, доктором Шауки Абу Халилом, опубликовано в Дар Аль-Фекре, Дамаск, Сирия, и Дар Аль-Фекр Аль-Мо-асер, Бейрут, Ливан. «Третье издание». ISBN 1-57547-503-0. Стр. 34
  6. ↑ Битва Балат аш-Шухада, в исламской и европейской истории, док.Abd Al-Fattah Muqallid Al-Ghunaymi, опубликовано в Alam Alkotob, Каир, Египет. «Первое издание». ISBN 977-232-081-9. Страниц: 128
  7. ↑ Балат Аль-Шухада, возглавляемый Абд Ар-Рахманом Аль-Гафики, доктором Шауки Абу Халилом, опубликовано в Дар Аль-Фекре, Дамаск, Сирия, и Дар Аль-Фекр Аль-Мо-Асер, Бейрут, Ливан. «Третье издание». ISBN 1-57547-503-0. Стр.29,30
  8. ↑ История Андалузии, от исламского завоевания до падения Гранады 92-897 хиджры (711-1492 гг. , в Дамаске и в Бейруте.»Второе издание». Стр. Решебника 202
  9. ↑ Первоначальные исламские источники использовали имя «франки» для обозначения всех народов Европы, кроме готов и римлян.
  10. ↑ Балат Аль-Шухада, возглавляемый Абд Ар-Рахманом Аль-Гафики, доктором Шауки Абу Халилом, опубликовано в Дар Аль-Фекре, Дамаск, Сирия, и Дар Аль-Фекр Аль-Мо-асер, Бейрут, Ливан. «Третье издание». ISBN 1-57547-503-0. Страницы: 25
  11. ↑ История Андалузии, от исламского завоевания до падения Гранады 92-897 хиджры (711-1492 гг. , в Дамаске и в Бейруте.»Второе издание». Страницы: 193
  12. ↑ История Андалузии, от исламского завоевания до падения Гранады 92-897 хиджры (711-1492 гг. , в Дамаске и в Бейруте. «Второе издание». Страницы: 194
  13. ↑ История Андалузии, от исламского завоевания до падения Гранады 92-897 хиджры (711-1492 гг. , в Дамаске и в Бейруте.»Второе издание». Страницы: 198,199
  14. ↑ Битва Балат Аль-Шухада, в исламской и европейской истории, доктор Абд Аль-Фаттах Мукаллид Аль-Гунайми, опубликовано в Алам Алкотоб, Каир, Египет. «Первое издание». ISBN 977-232-081-9. Страницы: 77
  15. 15,0 15,1 15,2 Том Оберхофер. «Битва при Пуатье 732 г., битва при Муссе, битва при Туре, Карл Мартель Эд Аквитанский, Абдул эр-Рахман, средневековая война». Home.eckerd.edu. http://home.eckerd.edu/~oberhot/moussais.htm. Проверено 4 октября 2012.
  16. ↑ «Состояние ислама в Аль-Андалусе», написанное Мохаммедом Абдуллой Аннаном ((Первая эпоха — Первый раздел, от завоевания до начала эпохи Аль-Насира)). Четвертое издание, изданное библиотекой Ханджи в Каире. ISBN 977-505-082-4. Стр. 99
  17. ↑ Балат Аль-Шухада, возглавляемый Абд Ар-Рахманом Аль-Гафики, доктором Шауки Абу Халилом, опубликовано в Дар Аль-Фекре, Дамаск, Сирия, и Дар Аль-Фекр Аль-Мо-асер, Бейрут, Ливан. «Третье издание». ISBN 1-57547-503-0.Стр.25
  18. ↑ История Андалузии, от исламского завоевания до падения Гранады 92-897 хиджры (711-1492 гг. , в Дамаске и в Бейруте. «Второе издание». Страницы: 196
  19. ↑ Битва Балат Аль-Шухада, в исламской и европейской истории, доктор Абд Аль-Фаттах Мукаллид Аль-Гунайми, опубликовано в Алам Алкотоб, Каир, Египет. «Первое издание». ISBN 977-232-081-9.Стр. 14-128
  20. ↑ Вольф (пер.), Хроника 754 г., стр. 145
  21. ↑ Рассвет Аль-Андалуса, доктор Хуссейн Монс, исследование истории мусульманской Испании от арабского завоевания в 711 году н. Э. До подъема Омейядского эмирата Кордова в 756 году н. Аль-Аср Аль-Хадис, Бейрут, Ливан. «Первое издание». Страницы: 216
  22. ↑ Битва Балат Аль-Шухада, В исламской и европейской истории, доктор Абд Аль-Фаттах Мукалид Аль-Гунайми, опубликовано в Алам Аль-Котоб, Каир, Египет.»Первое издание». ISBN 977-232-081-9. Страниц: 128
  23. ↑ История Андалузии, от исламского завоевания до падения Гранады 92-897 хиджры (711-1492 гг. , в Дамаске и в Бейруте. «Второе издание». Страницы: 198
  24. ↑ Рассвет Аль-Андалуса, доктор Хуссейн Монс, исследование истории мусульманской Испании от арабского завоевания в 711 году н. Э. До возникновения Омейядского эмирата Кордова в 756 году.E., опубликовано в изданиях Dar Al-Manahel и Al-Asr Al-Hadith, Бейрут, Ливан. «Первое издание». Страницы: 334
  25. 25,0 25,1 Балат Аш-Шухада. Д-р Аль-Гунайми. ISBN 977-232-081-9. Первое издание. Стр.77
  26. ↑ Hanson, 2001, стр. 141.
  27. ↑ Оман, 1960, стр. 167, дает традиционную дату 10 октября 732 года. Линн Уайт, младший, Средневековые технологии и социальные изменения , 1962, цитируя М. Бодо, 1955 год, совпадает с 17 октября 733 года. Роджер Коллинз, Арабское завоевание Испания , 1989, завершает «конец (октябрь?) 733» на основании «вероятной» даты назначения преемника Абдула Рахмана, который был убит в битве.См. Уайт, стр. 3, примечание 3, и Коллинз, стр. 90–91.
  28. ↑ Словари арабского языка: Словарь Аль-Гани, Словарь Аль-Ра-эд и Словарь Аль-Васейт упоминают, что значение слова «Балат» — это Дворец короля.
  29. ↑ Арабское слово Balat по происхождению совпадает с латинским словом Palatium и английским словом Palace.
  30. ↑ Балат Аль-Шухада, возглавляемый Абд Ар-Рахманом Аль-Гафики, доктором Шавки Абу Халилом, опубликовано в Дар Аль-Фекре, Дамаск, Сирия, и Дар Аль-Фекр Аль-Мо-асер, Бейрут, Ливан.»Третье издание». ISBN 1-57547-503-0. Страница: 32: слово «Балат» означает Дворец короля
  31. ↑ Bachrach, 2001, с. 276.
  32. ↑ Fouracre, 2002, стр. 87 со ссылкой на Vita Eucherii , ed. W. Levison, Monumenta Germaniæ Historica, Scriptores Rerum Merovingicarum VII, стр. 46–53, гл. 8. С. 49–50; Gesta Episcoporum Autissiodorensium , выдержки под ред. Г. Вайц, Monumenta Germaniae Historica, Scriptores XIII, стр. 394–400, гл. 27, стр. 394.
  33. 33,0 33,1 Riche, 1993, стр. 44.
  34. ↑ Hanson, 2001, стр. 143.
  35. 35,0 35,1 Schoenfeld, 2001, стр. 366.
  36. ↑ Hanson, 2001, стр. 166.
  37. ↑ Ранке, Леопольд фон. «История Реформации», т. 1, 5
  38. ↑ Дэвис, 1999, стр. 106.
  39. ↑ Патриотический и религиозный проект фресок и его культурные последствия обсуждаются Альбертом Бойме, Социальная история современного искусства 2004, стр 62ff.
  40. ↑ «Битва при Туре (европейская история) — Британская онлайн-энциклопедия». .britannica.com. http://wwwa.britannica.com/eb/article-
  41. 66. Проверено 4 октября 2012.
  42. ↑ Вольф, 2000, стр. 145
  43. 42.0 42.1 Дэвис, Пол К. «100 решающих битв: от древних времен до наших дней»
  44. ↑ Дэвис, стр. 105.
  45. ↑ Хэнсон, Виктор Дэвис. «Культура и кровавая бойня: знаменательные битвы в период подъема власти Запада»
  46. ↑ Fouracre, 2000, стр.85 цитируется У. Нонн, «Das Bild Karl Martells in Mittelalterliche Quellen», в Jarnut, Nonn and Richeter (ред.), Карл Мартель в Seiner Zeit, стр. 9–21, стр. 11–12.
  47. ↑ Fouracre, 2000, стр. 88.
  48. 47,0 47,1 Эггенбергер, 1985, стр. 3.
  49. ↑ Саудовский исторический сайт Aramco, «Арабы в Окситании». http://www.saudiaramcoworld.com/issue/199302/the.arabs.in.occitania.htm. Проверено 15 июня 2006.
  50. ↑ «Арабы в Окситании».Saudi Aramco World. http://www.saudiaramcoworld.com/issue/199302/the.arabs.in.occitania.htm. Проверено 4 октября 2012.
  51. 50,0 50,1 Вольф, 2000, стр. 145.
  52. ↑ Ранее приписывается Исидору Пасенсису, епископу Бежи — см., О’Каллаган, 1983, стр. 189.
  53. ↑ Из анонимного арабского летописца: Битва при Пуатье, 732.
  54. ↑ Дэвис, Пол К. (1999) стр.105
  55. ↑ Watson, 1993.
  56. ↑ Fouracre, 2000, стр. 149.
  57. ↑ Беде, 1847, стр.291.
  58. ↑ Кризи, 1851/2001, стр. 163.
  59. ↑ цитируется в Creasy, 1851/2001, p. viii.
  60. ↑ Fouracre, 2000, стр. 96.
  61. 60,0 60,1 60,2 Сантосуоссо 2004, стр. 126
  62. ↑ Робертс, Дж. М. «Новая история мира »
  63. ↑ Уайт, стр. 1-38. Однако Уайт отрицал важность Тура в реформах Чарльза Мартеля как потому, что они начались за год до битвы (Уайт принял 17 октября 733 года в качестве даты битвы), так и потому, что Клаудио Санчес-Альборнос «показал, что даже через двадцать лет после смерти Мартеля. испанские мусульмане использовали конницу лишь в небольшом количестве »(стр.12).
  64. Упадок и падение Римской Империи Эдвард Гиббон, Глава LII.
  65. ↑ цитируется у Фрэнка Д. Гильярда, Сенаторы Галлии шестого века, Speculum, Vol. 54, No. 4 (октябрь 1979 г.), стр. 685-697
  66. ↑ цитируется в Creasy, 1851/2001, p. 158.
  67. ↑ цитируется в Creasy, 1851/2001, p. 158.
  68. История позднего Римского Содружества , т. II. п. 317, цитируется по Creasy, 1851/2001, p. 158.
  69. Кембриджская средневековая история стр.374.
  70. ↑ Льюис, 1994, стр. 11.
  71. ↑ фон Грюнебаум, 2005, стр. 66.
  72. ↑ Уотсон, Уильям, Э. (1993). Возвращение к битве при Тур-Пуатье. Провиденс: Исследования западной цивилизации v.2 n.1.
  73. Знаменитые люди средневековья Джон Х. Хаарен, доктор юридических наук. и А. Б. Поланд, Ph.D. Проект Gutenberg Etext.
  74. Расписания истории с.275.
  75. ↑ Профессор гуманитарных наук в Эдинбургском университете и автор книги History of Rome
  76. ↑ Цивилизация Средневековья с.136.
  77. ↑ [1] [ мертвое звено ]
  78. ↑ Сент-Эндрюсский университет.
  79. ↑ Кеннеди, Мусульманская Испания и Португалия: Политическая история Аль-Андалуса , стр. 28.
  80. ↑ Дэвис, Пол 1999, стр. 105.
  81. ↑ [2] [ мертвое звено ]
  82. ↑ Профессор средневековых исследований Восточного университета Пьемонте в Верчелли, Италия.
  83. ↑ Барберо, 2004, стр. 10.
  84. ↑ Институт философии НИЦ.
  85. ↑ Мастнак, 2002, с. 99-100.
  86. ↑ Hitti, 2002, стр. 469.
  87. ↑ Профессор средневековой истории Флорентийского университета, Италия.
  88. ↑ Cardini, 2001, стр. 9.
  89. ↑ «Примечание редактора», Cowley and Parker, 2001, p. xiii.
  90. ↑ Хэнсон, Виктор Дэвис, 2001, стр. 167.
  91. ↑ Дэвис, Пол, 1999, стр. 107.
  92. ↑ Пол К. Дэвис, 100 решающих сражений с древних времен до наших дней: основные битвы в мире и их формирование в истории (Oxford: Oxford University Press, 1999), 103.
  • Арабы, франки и битва при Туре, 732: Три сообщения из Интернета Средневековый справочник
  • Бахрах, Бернард С. (2001). Ранняя каролингская война: прелюдия к Империи . Университет Пенсильвании Press. ISBN 0-8122-3533-9
  • Барберо, Алессандро (2004). Карл Великий: Отец континента . Калифорнийский университет Press. ISBN 0-520-23943-1
  • Беде, Джайлз, Джон Аллен, Стивенс, Джон, Герни, Анна и Петри, Генри (1847). Церковная история Англии преподобного Беды . H. G. Bohn.
  • Беннетт, Брэдсбери, Деврис, Дики и Джестис, Боевые приемы средневекового мира
  • Коппе, Генри (2002) [1881]. История завоевания Испании арабскими маврами с очерком цивилизации, которую они достигли и передали Европе . Том II . Gorgias Press. ISBN 1-931956-94-4.
  • Коули, Роберт и Паркер, Джеффри (ред.). (2001). Читатель по военной истории . Книги Houghton Mifflin. ISBN 0-618-12742-9
  • Кризи, Эдвард Шеперд (1851/2001). Решающие битвы мира . Саймон Публикации. ISBN 1-931541-81-7
  • Дэвис, Пол К. (1999) «100 решающих битв с древних времен до наших дней» ISBN 0-19-514366-3
  • Эггенбергер, Дэвид (1985). Энциклопедия сражений: отчеты о более чем 1560 битвах 1479 г. до н. Э. по настоящее время .Courier Dover Publications. ISBN 0-486-24913-1
  • Fouracre, Поль (2000). Эпоха Карла Мартеля . Pearson Education. ISBN 0-582-06476-7
  • Гиббон, Эдвард Битва при Туре, Упадок и падение Римской империи
  • Грант, Майкл История Рима
  • Грюнебаум, Гюстав фон (2005). Классический ислам: история, 600–1258 годы нашей эры Транзакция Альдина. ISBN 0-202-30767-0
  • Хэнсон, Виктор Дэвис. Резня и культура: знаменательные битвы на подъеме западной державы . Якорные книги, 2001. Опубликовано в Великобритании под номером . Почему Запад выиграл . Faber and Faber, 2001. ISBN 0-571-21640-4
  • Хитти, Филип Хури (2002). История Сирии, включая Ливан и Палестину . ООО «Горгиас Пресс». ISBN 1-931956-61-8
  • Хукер, Ричард «Гражданская война и Омейяды»
  • Льюис, Бернард (1994). Ислам и Запад . Издательство Оксфордского университета.ISBN 0-19-509061-6
  • Мартин, Роберт В. «Битва при Туре ощущается и сегодня», с about.com
  • Мастнак, Томаж (2002). Крестовый поход за мир: христианский мир, мусульманский мир и западный политический порядок . Калифорнийский университет Press. ISBN 0-520-22635-6
  • Оман, Чарльз В. (1960). Искусство войны в средние века А. Д. 378-1515 . Издательство Корнельского университета. ISBN 0-8014-9062-6
  • Поук, Битва при Туре, из книги Пятнадцать решающих битв мира от Марафона до Ватерлоо сэра Эдварда Кризи, Массачусетс,
  • Рейган, Джеффри, Книга Гиннеса решающих сражений , Canopy Books, Нью-Йорк (1992) ISBN 1-55859-431-0
  • Riche, Поль (1993). Каролинги: семья, создавшая Европу . Университет Пенсильвании Press. ISBN 0-8122-1342-4
  • Робертс, Дж. М. (2003) Новая история мира Oxford University Press. ISBN 0-19-521927-9
  • Сантосуоссо, Антонио (2004). Варвары, мародеры и неверные . Westview Press. ISBN 0-8133-9153-9.
  • Шенфельд, Эдвард Дж. (2001). Битва при Пуатье. В Роберте Коули и Джеффри Паркере (ред.). (2001). Спутник читателя по военной истории (стр.366). Книги Houghton Mifflin. ISBN 0-618-12742-9
  • Торри, Чарльз Катлер (1922). История завоевания Египта, Северной Африки и Испании: известный как Футух Мур Ибн Абд аль-Хакама . Издательство Йельского университета.
  • Битва при Туре 732, из Еврейской виртуальной библиотеки.
  • Tours, Poiters, из «Базы данных лидеров и сражений» онлайн.
  • Уотсон, Уильям Э., «Возвращение к битве при Тур-Пуатье», Провиденс: Исследования западной цивилизации , 2 (1993)
  • Вольф, Кеннет Бакстер (2000). Завоеватели и летописцы раннесредневековой Испании . Издательство Ливерпульского университета. ISBN 0-85323-554-6

47 — Битва при Пуатье — Подкаст французской истории

Подкаст французской истории

47 — Битва при Пуатье

Воспроизвести эпизод Пауза в эпизоде

Отключить / включить эпизод Перемотка на 10 секунд назад 1x Быстрая перемотка вперед на 30 секунд

/

Подписаться Делиться

Эпизод 47: Битва при Пуатье

Глава 1: Арабы и последнее откровение

Битва при Пуатье, которую в англоязычной среде часто называют битвой при Туре, уже давно мифологизируется как событие, изменившее мир.Эдвард Шеперд Кризи назвал его одной из решающих битв, сформировавших историю человечества, как и ряд историков 19 и начала 20-х -х годов века. Эдвард Гиббон, автор книги «Упадок и падение Римской империи», как известно, предвидел, что случилось бы с Европой, если бы Чарльз Мартель был побежден мусульманской армией, сказав, что «победный марш-бросок был продлен на расстояние более тысячи миль от скалы Гибралтара. на берег Луары; повторение равного пространства привело бы сарацинов к границам Польши и высокогорья Шотландии; Рейн не более непроходим, чем Нил или Евфрат, и арабский флот мог бы без морского боя войти в устье Темзы.Возможно, толкование Корана теперь будет преподаваться в школах Оксфорда, и ее ученики смогут продемонстрировать обрезанным людям святость и истину откровения Мухаммеда ». Забавно, поскольку Оксфорд еще даже не был основан; Полагаю, Гиббон ​​думал, что при всех возможных реалиях Оксфорд станет всемирно известным университетом? Поговорим о том, чтобы встать на защиту своей альма-матер.

Современные историки разделились во мнениях относительно важности битвы, хотя они не согласны с идеей, что Чарльз Мартель спас Европу или христианство от арабо-исламского вторжения.Они утверждают, что эта битва стала преувеличенным символом воображаемой победы Запада над восточными ордами, во многом как битва при Марафоне между греками и персами. Тем не менее, для тех, кто участвовал в битве, это должно было быть впечатляющим столкновением двух очень разных народов. Европейские христианские франки противостоят арабам-мусульманам и берберам из Аравии и Северной Африки. Хотя эти народы раньше воевали друг с другом, это был первый раз, когда губернатор Аль-Андалуса встретился с лидером франков, и оба они стояли во главе огромных армий.

Сегодня мы исследуем предвестники, саму битву и ее последствия. Затем мы зададим три основных вопроса: какое значение мы можем придать битве? Как борьба сформировала Европу и исламский мир? А что могло бы случиться, если бы битва закончилась иначе?

Для начала нам нужно знать об арабах и исламе. Я не буду слишком углубляться в сорняки, хотя создам фон для будущих эпизодов, поскольку эти люди и новая религия окажут значительное влияние на Францию ​​с начала -х годов века до наших дней.Арабские народы изначально жили на Аравийском полуострове, сосредоточившись на западном побережье между горами и Красным морем. К первым столетиям нашей эры эта область была одним из центральных торговых узлов мира. К югу от Африканского Рога располагались богатые африканские города-государства. Рим и его огромные рынки лежали на северо-западе. На северо-востоке находилась Персидская империя и ее выход на Дальний Восток. Арабы создали обширные торговые сети, переправляя товары между Европой, Африкой и Азией.Но всякий раз, когда есть ценная торговля, есть рейдерство. Арабы разводили жеребцов, которые могли быть самыми большими и сильными лошадьми на Земле, и они приспособились к быстрым атакам и отступлениям, грабя караваны, курсирующие между Римом и Персией. Более того, различные арабские государства никогда не были объединены, поэтому не было сильного королевства, которое могло бы подавить рейдеров, поэтому они часто совершали набеги и в пределах Аравии.

География Аравии также защищала ее от могущественных соседей. Длинные участки пустынь и высоких гор делали путешествие опасным и медленным для любого, кто не был экспертом в этой области.Более того, самые богатые арабские города лежали далеко на юге. По всем этим причинам Рим и Персия редко воевали против арабов, а вместо этого использовали их в своих многочисленных войнах друг против друга. Таким образом арабы развили боевые навыки и накопили богатство в качестве наемников для воюющих сверхдержав, не подвергаясь серьезной угрозе со стороны кого-либо из них. Классическая Аравия была противоположностью Армении. Армения была жевательной игрушкой империй, и когда Рим или Персия сражались, они неизбежно опустошали королевство или боролись за привилегии над ним.Армения действительно была Бельгией своего времени.

В 570 году по христианскому календарю в Мекке родился мальчик по имени Абу аль-Касим Мухаммад ибн Абдаллах ибн Абд аль-Мухалиб ибн Хашим, более известный просто как Мухаммад, а затем пророк Мухаммад. Мухаммад был членом клана Бану Хасим, влиятельной аристократической семьи, которой поручено защищать паломников, посещавших Каабу, святыню, которая, по утверждениям местных жителей, была построена Авраамом и его сыном Измаилом. В юности Мухаммед был отправлен своей семьей в Сирию с караваном, чтобы научиться быть торговцем.Но его жизнь пошла по другому пути, когда в 610 году он заявил, что разговаривал с ангелом Гавриилом. Мухаммед сказал ряду близких друзей и родственников, что он получил последнее свидетельство Бога, которое было дополнением и исправлением еврейской Торы и христианской Библии. Сохранились многие истории, такие как Сотворение мира, Адам и Ева, Потоп, Моисей. Но откровения Мухаммеда изменили ряд историй, таких как жизнь Авраама или Ибрагима по-арабски. В Торе у Авраама было два сына, Исаак и Измаил, первый считался отцом евреев, а второй — отцом арабов.Библия утверждает, что Авраам благословил Исаака и его детей, когда он послал Измаила в пустыню. Мухаммад утверждал, что Ибрагим благословил Измаила и что его дети были избранным народом, а не евреями. Более того, Мухаммед утверждал, что Иисус действительно проповедовал слово Бога, но что он был пророком, а не Сыном Божьим или самим Богом. В дополнение к истории Мухаммеда он проповедовал образ жизни, который нападал на то, что, как он считал, было злом его общества, и призывал к обновлению веры, новому моральному кодексу и осуждению ложных богов.

Мухаммед утверждал, что он Последний Пророк, чье послание завершило откровения Бога. К 613 году он проповедовал публично. У него появилось много последователей, хотя аристократы его ненавидели, так как он проповедовал, что есть один Бог, а все остальные боги — ложные. Кааба с ее сотнями идолов различным богам была религиозным центром города, привлекая бесчисленное количество паломников и их богатство. Проповедь Мухаммеда против политеизма была прямым нападением на религиозную и коммерческую власть города и его лидеров.Арабская знать выступила против Мухаммеда, но никогда не выступала против него открыто из-за его положения могущественного аристократа из клана Бану Хасим. В конце концов, Мухаммад и его последователи покинули Мекку и направились в Медину в 622 году по христианскому календарю, или в первый год более позднего исламского календаря.

Через два года Мухаммед собрал армию и начал завоевание Аравии. После его смерти в 632 году его последователи правили большей частью полуострова, и впервые арабы объединились. Внезапный союз воинственной группы различных племен поразительно напоминает гуннов при Атилле, а затем и монголов при Чингис-хане.До Мухаммеда арабы были периферийной силой, жившей на краю империй. В течение десятилетия появилась новая великая держава. Это не могло произойти в лучшее время для арабов, когда две традиционные империи, доминировавшие в регионе, были близки к краху.

Восточная Римская империя, которую мы называем Византией, никогда не была такой сильной, как ее предшественница. Несмотря на попытки Юстиниана I переделать старую Римскую империю, Византия была в основном ограничена Восточным Средиземноморьем, включая Грецию, Анатолию и Египет.Именно во время правления Юстиниана нанесла удар Черная смерть, убив четверть населения империи. Многочисленные мигрирующие племена, особенно авары и булгары, вторглись в северную Грецию и временами даже осаждали столицу Константинополь. Затем с 602 по 628 год Византия и Сасанидская Персия вели апокалиптическую войну насмерть. Персы завоевали большую часть азиатской Византии, вынудив императора Ираклия пойти на невообразимую авантюру: он покинул свою империю и вошел в Персию, годами полностью опустошая страну.Это заставило персидские армии отступить и защитить свою родину. К концу войны обе стороны были полностью истощены, их крепости были разрушены, городские стены разрушены, армии уничтожены. Затем с 628 по 632 год Персия вела гражданскую войну, еще больше истощив все силы старой страны.

В 633 году, не зная, насколько удивительным было его положение, Абу Бакр, первый халиф Рашидунского халифата, вторгся в Персию. Менее чем за тридцать лет арабы завоевали Персию, Сирию, Левант и Египет.В 661 году Омейяды взяли под свой контроль огромный исламский мир. Они распространились на запад, стремительно завоевывая Северную Африку. В 711 году арабские войска, дополненные местными новообращенными берберами, прошли через Гибралтарский пролив. К 718 году вестготская Испания стала Аль-Андалусом.

Менее чем за столетие последователи Мухаммеда захватили территорию, большую, чем Римская империя при Траяне. Подобно гуннам, а затем и монголам, арабы объединили свои племена и полностью изменили геополитический ландшафт.Но в отличие от этих двоих, политические и культурные достижения араба сохранялись гораздо дольше. У них сложилась сложная политическая и религиозная идентичность, так что даже когда пала одна династия, вспыхивала гражданская война или на их территорию вторгались посторонние, существовало явное продолжение между традициями первой исламской империи и ее государств-преемников.

Есть много причин, по которым арабы завоевали столько же территорий, но три из них особенно важны для нашей истории. Во-первых, арабы были мастерами набегов.Эти превосходные всадники вошли в земли врага, где перебили небольшие боевые отряды. Когда за ними гнались более крупные армии, они просто умчались. Византийцы и персы не могли противостоять этому новому врагу; у них не было достаточно солдат, чтобы удерживать длинные линии укреплений, а это означало, что рейдеры могли скользить между укрепленными городами, ослабляя провинции, пока они не могли начать прямые вторжения.

Вторая причина, по которой арабы были так успешны, заключается в том, что они создали военный аппарат, включивший в свои армии огромное количество новобранцев из покоренных народов.По мере того, как арабы расширяли свое влияние на территории, люди, живущие в этих областях, могли присоединиться к ним, и взамен эти наемники получали долю любой добычи, которую они брали. Мало кто из сильных воинов хотел упустить этот шанс на богатство и славу, особенно когда альтернативой была борьба с этой растущей силой. Арабские армии были подобны копьям, пронизывающим мир с сетью, привязанной к концу, захватывая тех, кто стоял за ними, и тащил их, пока они завоевывали новые территории.В Северной Африке арабские армии нанесли поражение некоторым берберским племенам, а остальные присоединились к ним. Это была арабо-берберская сила, покорившая Испанию и Септиманию. Лидерами Аль-Андалуса были арабы, но большая часть их основной армии состояла из воинов, которые предпочли оседлать эту всепоглощающую волну, а не утонуть в ней.

Третья и последняя причина, по которой арабские завоеватели добились такого успеха, заключалась в их религии. Ислам обеспечил основу для политической и религиозной организации этой новой империи и наполнил ее рьяной энергией.Но более того, это также позволило повсеместно обращать в христианство завоеванные ими народы, особенно в бывшей Римской империи. От крестовых походов до наших нынешних конфликтов существует повествование о том, что мир аккуратно разделен на христианские и исламские страны. Многие люди берут эту линзу и применяют ее к прошлому, полагая, что первая исламская империя обратила христиан с острием меча в Леванте, Северной Африке и Испании.

Однако в большинстве случаев это неверно. В -х годах века границы между этими двумя религиями были размыты, потому что их собственное богословие не было устоявшимся.Вспомните, что христианский мир раскололся по множеству вопросов, самая важная из которых касалась природы Христа. Православные католики считали Иисуса Богом во плоти, в то время как отколовшиеся секты утверждали, что он был буквальным сыном Бога, человеческим пророком или каким-то меньшим существом. Католицизм был верой большинства в Западной Анатолии, Греции, Италии и Франции, но большинство других христиан придерживались совершенно иных верований, которые официальная церковь считала еретическими. Большинство египтян, североафриканцев и большое количество людей в Испании были монофизитами, которые считали себя истинными христианами; и тем не менее их постоянно преследовали те, кто утверждал, что всякий, кто отрицал божественность Христа, был богохульником.Когда мусульмане вошли в византийские земли и сказали людям, что они также верят, что Иисус был не Богом, а его посланником, многие христиане-монофизиты Египта и христиане-арианцы в Испании нашли больше общего с исламом, чем с католицизмом. Таким образом, многие североафриканцы и испанские вестготы не рассматривали ислам как отдельную религию от христианства, как мы в нынешнюю эпоху, а как одну интерпретацию старых историй, которая больше соответствовала их собственному богословию. Подобно тому, как византийско-сасанидские войны ослабили их армии, конфликт внутри христианства настроил христиан друг против друга, и те, кто находился в непосредственной близости от Аравии, были готовы принять последнее откровение Последнего Пророка.

Было много причин, по которым арабские мусульмане завоевали от Пакистана до Португалии в течение столетия, но три наиболее актуальны для нас: их мастерство совершать набеги, их вербовка новых народов в армию и их способность обращать завоеванные народы. Как мы увидим, все эти три аспекта потерпели неудачу, когда арабы достигли Франции.

Глава 2: Вторжение

Теперь, когда мы прошли через несколько веков арабо-мусульманской истории, позвольте мне подготовить почву для самой битвы.К 718 году исламские силы укрепили свой контроль над Пиренейским полуостровом и преобразовали вестготскую Испанию в Аль-Андалус. Вестготские лорды в основном соглашались с исламским сюзеренитетом, если им было позволено сохранить свои земли. Однако некоторые набожные христиане и враги новой страны, возглавляемой арабами, бежали в северные горы и образовали королевство Астурия. Но новые мусульманские правители проигнорировали Астурию; он был слабым, бедным, а пересеченная местность мешала их лошадям ориентироваться. Более того, их основным вьючным животным был одногорбый арабский верблюд, который легко преодолевал длинные участки пустыни, но плохо подходил для холода и гористой местности.В отличие от двугорбого двугорбого верблюда, которого турки позже использовали для покорения возвышенностей Анатолии, хотя это уже другая история.

Когда Иберия находилась под контролем, губернатор Аль-Андалуса ас-Шам ибн Малик вторгся в Септиманию в 719 году. В течение года он завоевал страну и сделал Нарбонну местной столицей. В следующем году ас-Шам собрал силы арабов, берберов, вестготов и басков и двинулся на Аквитанию. В то время Карл из дома Пепинов правил Францией, за исключением нескольких отколовшихся провинций, в том числе Аквитании, которую контролировал герцог Евдо.Когда исламские армии вошли в его земли, Евдо обратился за помощью к Карлу. Но Чарльз хотел, чтобы эти две армии исчерпали себя, чтобы он мог вмешаться и захватить Аквитанию, поэтому он отказался помочь ему, хотя он действительно предлагал мысли и молитвы. Армия Ас-Шама опустошала сельскую местность, пока не достигла столицы Тулузы. Герцог Евдо покинул город, и мусульмане начали осаду. Обладая превосходящими силами, они расположились и ждали, пока осадные машины сделают свою работу.

Согласно мусульманским летописцам, армия стала самоуверенной и самодовольной и не защитила должным образом свою осадную технику.Скорее всего, армия такого размера должна была рассредоточиться и добывать пропитание, чтобы прокормиться, пока она ждала сдачи города. 9 -го июня 721 года герцог Евдо вернулся со своей армией, собранной со всех концов Аквитании. Почтенный франкский генерал увидел, что мусульманские силы рассредоточены и не построены, и приказал внезапно атаковать. Битва стала тяжелым маршрутом и стала для мусульманских войск полной катастрофой. Губернатор ас-Шам был смертельно ранен и умер вскоре после своего возвращения в Нарбонну.

Поскольку Испания и Септимания пали относительно быстро и легко, неудивительно, что мусульмане предполагали, что они не встретят большого сопротивления во Франции. Но франки были многочисленными и воинственными. Это и излишняя самоуверенность Аш-Шама наказали правителей Аль-Андалуса. В течение следующего десятилетия мусульманские правители позволяли своим лейтенантам совершать карательные набеги на Францию, а не атаковать с полной армией.

Битва была не просто катастрофой для мусульман, она была катастрофой для Карла и его цели — воссоединить всю Францию.Папа Григорий II назвал Евдо защитником христианской веры, и его репутация полководца и христианина резко возросла. Какое возможное оправдание могло бы использовать Чарльз, чтобы начать войну против него сейчас? Я имею в виду, если он нападет на защитника веры, тогда он окажется незащищенным от веры; это просто математика. Вместо этого лидер Франсии укрепил свою власть над своим королевством. Сначала он реорганизовал церковь, превратив ее в бюрократическую машину, управляющую королевством. Во-вторых, он реформировал армию. Армии раннего средневековья в основном представляли собой специальные собрания временных призывников.Каждый носил свои доспехи, держал в руках собственное оружие и не понимал сложных маневров и построений, так как у них не было достаточной подготовки. Чарльз заказал своим солдатам унифицированное оружие и доспехи и обучил их больше, чем, возможно, когда-либо был какой-либо монарх Меровингов. Еще со времен Римской империи армии франков не были так хорошо экипированы и обучены. При его реформах топорщики практически исчезли, их заменили лучники. Более того, он добавил тяжелую кавалерию. Раньше франки предпочитали сражаться пехотой, а богатые франки использовали лошадей, чтобы отправиться на битву, где они спешивались и сражались пешком.Наконец, Чарльз произвел и улучшил франкские осадные орудия, в том числе онагры, устройство, похожее на катапульту, используемое для метания камней. Черепахи, которые представляли собой передвижные деревянные палатки, обтянутые кожей, которые позволяли солдатам маршировать под вражеским огнем к стене, где они могли ослабить фундамент с помощью горного оборудования. И всегда классические тараны. Чарльз больше, чем все его соседи, создал диверсифицированную, хорошо обученную, хорошо оснащенную армию и ждал возможности использовать ее.

Возможность представилась в 731 году, когда губернатор Аль-Андалуса Абд ар-Рахман аль-Гафики узнал о тайном союзе между герцогом Эвдо Аквитанским и Усманом ибн Найссой из Серданьи. Усман, более известный как Муннуза, был бербером и, как и многие его родственники, присоединился к арабам из-за обещаний грабежа. Но он и его товарищи были разочарованы тем, как мало добычи они приобрели после битвы при Тулузе. Это стало особенно утомительно после того, как губернатор Аль-Андалуса наложил непомерные налоги на свой народ, что он и сделал, потому что халифат Омейядов обложил его непомерными налогами, до 25% от всех доходов! Эти невероятно высокие налоги послужили толчком для мусульманских лидеров по всей огромной империи, так как им приходилось совершать набеги и завоевывать только для того, чтобы заплатить халифу в Дамаске.Муннуза и многие его союзники-берберы покончили с Омейядами, Аль-Андалусом и всеми их проклятыми налогами, и поэтому они сформировали свое собственное королевство на северо-востоке Иберии. Юдо узнал об этом межмусульманском конфликте и решил воспользоваться им, объединившись с отколовшимися берберами. Герцог Аквитанский все еще оправлялся от мусульманского опустошения своих земель десятью годами ранее, и Карл продолжал улучшать свои армии, бросая на него угрожающие взгляды. Юдо знал, что ему нужны союзники, чтобы удержать могущественного Фрэнка и Бэя, поэтому он заключил союз, женив свою дочь на берберском лидере.

Когда губернатор ар-Рахман услышал о свадьбе, на которую, я полагаю, его не пригласили по понятным причинам, он пришел в ярость. Он собрал армию и вторгся в Серданью, где уничтожил армию Муннузы у крепости Лливия. Бербер оставил свою невесту и бежал в горы с немногими оставшимися последователями, в то время как войска под предводительством арабов преследовали его. Они загнали его в угол, и он покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с вершины. Люди Ар-Рахмана нашли его сломанное тело, отрезали ему голову и отправили ужасный трофей и его скорбящую вдову в Дамаск в качестве подарка халифу.

Но ар-Рахман еще не закончен. Он собрал огромную армию солдат, которые привыкли грабить. Но ар-Рахман не мог позволить им обыскать Серданью, так как это возмутило бы людей там, которыми он надеялся править. И если римские легионы чему-то нас и чему-нибудь научили, так это тому, что вашим солдатам нужно хорошо платить. Губернатор Аль-Андалуса двинулся на Аквитанию, где его армия разорила сельскую местность, забрав столько сокровищ, сколько они могли унести. Мусульманские войска разграбили города вплоть до Бордо, где Евдо собрал все силы, которые он мог собрать в одиночку.Он отказался позвать Чарльза на помощь, опасаясь, что в этом случае франкский военачальник захватит его земли. Евдо был уверен, как защитник веры, помазанный Богом и Папой, что он повторит свою победу десять лет назад. Он встретил своих врагов в битве на реке Гаронна. Тем не менее, Ар-Рахман извлек урок из неудач своего предшественника. На этот раз мусульмане ловко сокрушили аквитанцев, и Евдо бежал, оставив юго-запад полностью открытым.

Анонимный арабский летописец написал о проходе армии, сказав:

«Мусульмане поразили своих врагов и перешли реку Гаронну, и опустошили страну, и взяли бесчисленных пленников.И эта армия прошла через все места, как опустошительный шторм. Процветание сделало этих воинов ненасытными. При переходе реки Абдеррахман свергли графа, и тот удалился в свою крепость, но мусульмане сражались против него, вторглись в него силой и убили графа; ибо все уступило место их ятаганам, грабящим жизни. Все народы франков трепетали перед этой ужасной армией, и они отвезли их к своему королю Кальдусу [Карлу] и рассказали ему о опустошении, нанесенном мусульманскими всадниками, и с поклоном они проехали по своей воле через всю землю Нарбонну. Тулузу и Бордо, и они сообщили королю о смерти своего графа.Тогда царь повелел им ободриться и предложил им помощь. . . . Он сел на коня, взял с собой войско, которое нельзя было исчислить, и пошел против мусульман. И он наткнулся на них в великом городе Тур. И Абдеррахман и другие благоразумные кавалеры увидели беспорядок в мусульманских войсках, нагруженных добычей; но они не осмелились вызвать недовольство солдат, приказав им бросить все, кроме оружия и боевых коней. И Абдеррахман уповал на доблесть своих воинов и на удачу, которая когда-либо сопутствовала ему.Но такой недостаток дисциплины всегда фатален для войск. Итак, Абдеррабман и его войско напали на Тур, чтобы получить еще больше добычи, и сражались с ним так яростно, что штурмовали город почти на глазах армии, которая пришла его спасти; а ярость и жестокость мусульман по отношению к жителям города были подобны ярости и жестокости разъяренных тигров. Было очевидно, что Божье наказание обязательно последует за такими крайностями; и тогда удача отвернулась от мусульман.”

Глава 3: Битва при Пуатье

Униженный и стареющий герцог Евдо знал, что у него остался только один выход: он попросил помощи у Карла. Чарльз, несомненно, наблюдал за развитием ситуации и быстро собрал огромную армию. Его войска, связанные с остатками Евдо и этих двоих, двинулись на юго-запад, в то время как мусульмане шли на северо-восток. Исламская армия разграбила множество городов, в том числе церковь святого Илария из Пуатье, одну из самых богатых и святых во Франции.Оттуда они двинулись в сторону Тура, который мог похвастаться церковью Святого Мартина, самым святым местом во Франции в то время, и украшенным золотыми и серебряными украшениями. В 12 милях к северу от Пуатье, среди холмистых равнин, перемежающихся отдельными участками леса, в небольшой деревне, которая теперь называется Мусса-ла-Баттейль, две армии столкнулись друг с другом. Чарльз и ар-Рахман приказали своим людям основать укрепленные лагеря, и каждый ждал, пока другая сторона сделает шаг.

Такое невероятное скопление солдат должно было внушать трепет для такого уединенного места.Арабские и франкские источники утверждают, что армии исчисляются сотнями тысяч. В «Хрониках Сен-Дени» утверждается, что арабы потеряют в ходе битвы 300 000 человек. Если вы не догадались, эти цифры неверны. По современным оценкам, на каждой стороне находится примерно по 20 000 солдат. Более того, обе армии были примерно одинакового качества. Мусульмане были богаче франков, но высокие налоги Омейядов не позволяли им вкладывать большие суммы в свою армию, а это означало, что многим мусульманам, вероятно, приходилось платить за собственное оружие и доспехи.Точно так же Чарльз пытался создать армию с унифицированной экипировкой, но такая огромная армия, сформированная за счет сборов по всему его обширному королевству, не могла не иметь разногласий. Многие мусульманские солдаты были ветеранами кампаний в Септимании, Серданье и Астурии, в то время как франки были ветеранами гражданских войн и репрессий против отколовшихся регионов, таких как Тюрингия, Бавария и Саксония.

Доспехи варьируются в зависимости от богатства солдата. Состоятельные люди носили кольчуги, а простые люди носили кожаные куртки, усиленные металлической чешуей.У мусульман были такие же доспехи, как и у их христианских собратьев, хотя поверх всего они носили плащи. У самых богатых дворян были доспехи для лошадей. На обеих сторонах были железные шлемы, некоторые из которых включали авентейл, представляющий собой плавную часть кольчуги, соединенную со шлемом, который накидывался на шею и плечи для дополнительной защиты. Мусульмане часто покрывали свои шлемы тюрбанами.

У большинства франков, вероятно, были крепкие копья, используемые для колющих ударов, в то время как у некоторых были более мелкие копья, используемые для метания.Их основным оружием, вероятно, был короткий меч, созданный по образцу римского гладиуса. Самым распространенным мечом, который использовали мусульмане, был сайф, «оружие с прямой рукоятью, обоюдоострым и острым концом, также эффективное для рубящих или колющих ударов и обычно длиннее гладиусов франков». (Дэвид Бальфур).

Как пишет Дэвид Бальфур: «Большинство воинов в каждой армии имели бы щиты. Круглые франкские щиты были из прочной древесины твердых пород, толщиной около дюйма и диаметром от трех до четырех футов. Обычно они были обтянуты кожей, дополнены железной фурнитурой и часто имели тяжелую железную бобышку в центре лицевой стороны.Круглые мусульманские щиты, известные как турс (солнце), были меньше метра в диаметре и также обычно делались из дерева или кожи.

«Среди мусульман должен был быть по крайней мере один отряд пехоты, оснащенный составными изогнутыми луками, построенными из слоев дерева, рога и кости, с бронебойной способностью и дальностью действия до 240 метров. Намного хуже, и с дальностью стрельбы едва ли 180 метров, были деревянные [луки], которые носили некоторые франки ».

По общему мнению, эти две силы были примерно равны по размеру и силе.Обоих возглавляли опытные генералы, и оба считали, что сражаются с врагами-язычниками. У мусульман были лучшие луки и лошади, но у франков были более качественные мечи и щиты, а местность мешала лошадям быть эффективными. Неудивительно, что ни одна из сторон не захотела начать взаимодействие друг с другом. Более того, мусульманские силы были более мобильны, чем их франкские коллеги, поэтому, если Карл нападет, его силы окажутся в невыгодном положении. Франки занимали фантастическую оборонительную позицию; они располагались фалангой, держались на возвышенности и укрывались между двумя лесами.Это вызвало у Ар-Рахмана отвращение к нападению на своего врага, о котором один франкский летописец писал: «[стоял], как ледник с замерзшего севера».

В течение недели обе стороны вели небольшие стычки и набеги, ни одна из них не вступала в бой. Ар-Рахман, вероятно, предпочел бы отступить, взяв с собой значительную добычу, захваченную его людьми. Но развернувшись и отступив, его люди оставались бы открытыми для атаки, а все это сокровище означало, что движение будет медленным. Ар-Рахман не мог отступить, не отказавшись от добычи, но уйти с пустыми руками было бы катастрофой другого рода.Арабо-берберские отношения уже достигли своего апогея; Этнические арабы имели особый статус в империи, и ар-Рахман только что подавил восстание берберского генерала, уставшего от взимания налогов и отсутствия грабежа. Оставив битву с пустыми руками, он выглядел бы слабым и вызвал бы восстание недовольных неарабских подданных. Чарльзу также пришлось продемонстрировать силу. Мусульмане неоднократно вторгались на франкские земли, вторгаясь в Аквитанию и совершая набеги на Прованс из Септимании. Если бы он не встретился с ними, он бы прогнозировал, что исламские набеги пойдут практически без сопротивления к северу от Пиренеев.

25 -го октября 732 года ар-Рахман решил, что его люди больше не могут ждать. Сначала он приказал своим лучникам дать залп по франкам. Он знал, что вряд ли кто-нибудь умрет, но он надеялся ослабить их решимость, чтобы, когда его кавалерия приблизится, они сломают франкские рубежи. Затем мусульманская пехота ринулась вперед и сразила беспорядочные, напуганные массы. Но франки стойко сопротивлялись граду стрел. Когда кавалерия подошла к зоне досягаемости, северные солдаты открыли по ним огонь из луков и метали дротики.Когда мусульманские всадники приблизились, франки снова собрались в твердую фалангу и приготовились к внезапному натиску. Свирепая арабская кавалерия врезалась в их врагов, но франки устояли. После этого начального боя кавалерия отступила, возможно, надеясь заманить франков в погоню за ними и сломать их позиции. Но дисциплинированные франки сохранили строй, медленно продвигаясь вперед. Двигаясь, они остановились, чтобы казнить тех мусульманских солдат, которые лежали на поле боя с ранеными.

Стойкость франков, должно быть, потрясла Ар-Рахмана.Арабская кавалерия вызывала зависть всего мира; поражение было для них так же чуждо, как и бледные люди, с которыми он столкнулся. Южный генерал предпринял еще одно нападение. И снова обе стороны обливали друг друга кровью, пока мусульмане не отступили. При этом франки медленно и методично двинулись вперед, убивая тех врагов, которые не могли отступить достаточно быстро. Губернатор Аль-Андалуса приказал еще больше атаковать кавалерию, зная, что ему нужно прорвать франкские рубежи только один раз. И все же его враги каждый раз держались. Как вспоминает Исидор Бежа,

г.

«в шоке битвы люди Севера казались северным морем, которое нельзя сдвинуть с места.Они твердо стояли, один рядом с другим, образуя как бы ледяной бастион; и сильными ударами мечей они рубили арабов. Собравшись в шайку вокруг своего вождя, австразийцы несли все впереди себя. Их неутомимые руки вонзили мечи в грудь [врага] ».

Ар-Рахман повторял эту стратегию до поздней ночи, когда, наконец, франкские линии начали давать трещины. В этот момент основные силы мусульманской пехоты рвались вперед и врезались в франков.Как это часто бывает в битвах, хаос стал обычным делом. Линии размылись. Слышался постоянный рев звенящих мечей, ударов щитов, грохот доспехов, выдерживающих тяжелые удары. Мужчины кричали от ярости, кричали от боли. Пропитанная кровью грязь и неровные насыпи трупов раскололи поле битвы. Лейтенанты и капитаны не могли выкрикивать команды из-за шума; все, что они могли сделать, это сражаться и выжить.

В разгар сражения с юга вспыхнуло волнение. Франкские налетчики развернулись и начали разграблять мусульманский лагерь, или, по крайней мере, так считало изрядное количество мусульман и значительная часть их отступила.Ар-Рахман увидел надвигающуюся катастрофу и вступил в бой в отчаянной попытке сплотить своих людей, но его ударили множеством копий. Ар-Рахман был одновременно их генералом и политической фигурой, объединявшей разрозненные группы. Его смерть деморализовала мусульманских боевиков, которые отступили в свой лагерь. Чарльз наблюдал за отступлением врага и приказал своим людям держаться. Франкский мэр дворца, должно быть, был внушающим страх и уважаемым генералом, если его люди, исполненные кровожадности, прислушались к его приказу.Карл понимал, что его враги лукавят, и опасался, что, если франки последуют за ними, их может окружить их быстрая кавалерия.

Но расчлененная южная армия не планировала. Они понесли больше смертей, чем франки, особенно среди их всадников, составлявших основу армии. Их руководство было в упадке. Оставшиеся люди были деморализованы, а северяне ободрены. Под покровом темноты мусульманская армия отступила на юг, бросив с трудом добытые сокровища и своих раненых.

Когда пришел первый свет, Карл собрал свои силы в фалангу и приготовился ко второй атаке; однако единственное, что приветствовало франков, — это стоны умирающих через поле. Всегда осторожный Чарльз разослал разведчиков, которые доложили, что мусульмане действительно скрылись. Франки захватили вражеский лагерь, вернули его сокровища и казнили раненых врагов. В тот день Чарльз стал Чарльзом Мартелем, «Чарльзом Молотом». Внебрачный сын Пиппина II потратил 17 лет на утверждение своей легитимности, и теперь он стал бесспорным хозяином Франции.Он и герцог Евдо примирились; Карл позволил ему править Аквитанией до своей смерти, три года спустя, а это было , вероятно, естественных причин; в конце концов, Чарльз Мартель предпочитал побеждать своих соперников на поле боя, в отличие от Меровингов, которые использовали убийц. После смерти Евдо Карл захватил Аквитанию, объединив всю Францию, за исключением крупного государства Септимания на побережье Средиземного моря и Бретани на северо-западе, хотя тогда бретонцы не думали, что их земля является частью Франции, как думают некоторые современные бретонцы. на самом деле не французы.

Так почему же мусульманские силы проиграли это сражение после столетия побед от Средней Азии до Иберии? Для макроисторического объяснения давайте вернемся к трем основным причинам, о которых я упоминал ранее: географии, религии и военной организации. Открытый ландшафт Ближнего Востока и Северной Африки идеально подходил для арабских всадников, которые могли перехитрить любого встречного врага. С религиозной точки зрения арабам повезло: жители Сирии, Леванта, Северной Африки и даже большей части Иберии отвергли божественную природу Христа и были столь же настроены против католиков, как и против ислама.Наконец, арабы включили новые народы в свои армии с обещаниями грабежа. Открытая местность, ограниченный религиозный конфликт и вербовка новых народов способствовали возвышению Халифата. К тому времени, как джихадисты достигли Франции, все три фактора прекратились.

Во-первых, местность была совершенно неблагоприятной для войск, в которых преобладали арабские войска. Во Франции были густые леса и болота, которые препятствовали мобильности кавалерии, горы Пиренеи служили щитом на юго-западе, в то время как Центральный массив затруднял передвижение войск в центре и на юге.Это был совсем другой мир, чем привыкли арабы и их подданные, а люди, лошади и верблюды были плохо приспособлены и плохо подготовлены к покорению этого чужеродного ландшафта.

Только представьте: вы берберский солдат, живущий на северо-западе Африки. Температура регулярно достигает середины 30 градусов по Цельсию, то есть середины 90 градусов по Фаренгейту. Ваш арабский повелитель собирает ваше племя, чтобы помочь ему подавить непослушного берберского генерала на северо-востоке, чего вы уже не хотите делать, потому что вам все равно хватит с арабов и их проклятых налогов.После подавления восстания вам говорят, что единственный способ получить деньги — это отправиться на север и совершить набег. Сейчас конец октября, температура колеблется около 14 или 50 градусов по Фаренгейту; не то чтобы вы понимали, что это значит… в этом сценарии вы не путешественник во времени. Вы просто знаете, что сейчас холодно и все время идет дождь. Вы пробираетесь через лес, более густой, чем любой из тех, в которых вы когда-либо были, и, о, есть двадцать тысяч бледнолицых мужчин с мечами и кольчугами, которые говорят, что хотят убить вас.

Это подводит нас ко второму пункту: народ Франсии сильно отличался от завоеванных арабами.Франки в подавляющем большинстве были католиками. Они считали, что любое отрицание важности или Божественной природы Христа было высшей формой богохульства. Франки, возможно, были главной силой прозелитизма христианства в течение столетия, сыграв влиятельную роль в обращении ирландцев, англосаксов и народов Западной Германии. Они также вдохновили вестготскую Испанию на переход от арианства к католицизму. По иронии судьбы гражданские войны, возглавляемые католиками, противостоящими арианам, ослабили страну незадолго до исламского вторжения.Франки были набожными и регулярно воевали с теми соседями, которых они считали еретиками, а именно с арианскими вестготами. Когда исламские армии пересекли Пиренеи с новой книгой и новыми интересными взглядами на то, кем был Бог, у франков этого не было. Первая крупная битва между франками и мусульманами, битва при Тулузе, была объявлена ​​триумфом христианской веры, а ее лидер был провозглашен Папой как слуга Бога. Таким образом, франки не были ни идеальными подданными, ни восторженными наемниками для южной державы.

Это макроисторические причины. Если мы посмотрим на саму битву, мусульмане были застигнуты врасплох внезапным появлением хорошо обученных, хорошо вооруженных отрядов. Чарльз Мартель объединил большинство франкских владений, реорганизовал армию и был опытным генералом. Раньше большинство мусульманских сил подавляло меньшие силы или бежало от более крупных. В Пуатье армия Ар-Рахмана столкнулась с равными силами на неблагоприятной местности, и его лагерь был неподвижен из-за разграбления. Затем в самый неподходящий момент случилась путаница, и попытки губернатора остановить роспуск своей армии привели к ее поражению.Так долго удача благоприятствовала новому религиозно-политическому порядку, но их удача закончилась на юге Франции.

Глава 4: Последствия

Битва при Пуатье была мифологизирована как важнейшее событие, решившее судьбу христианского мира и западной цивилизации. Поэтому вы можете быть удивлены, узнав, что всего два года спустя мусульманская армия из Септимании оккупировала часть Прованса, и Чарльз Мартель лично участвовал в еще двух крупных сражениях против исламских сил.К 734 году большая часть Франции находилась под контролем франкского генерала, хотя не все были довольны этой политической реальностью, и меньше всего герцог Мавонтус Прованский. Мауонтус пригласил в Авиньон правителя Септимании Юсуфа ибн Абд аль-Рахмана аль-Фихри. Аль-Фихри извлек урок из битвы при Пуатье и решил, что исламским силам необходимо вернуться к своим военным корням в качестве налетчиков, постепенно ослабляя своих врагов, прежде чем сокрушить их. Из своей крепости в Авиньоне всадники-мусульмане совершили набег на сельскую местность.К этому моменту мусульмане доминировали над большей частью Средиземноморья, и аль-Фихри использовал это в своих интересах. Со своей позиции на побережье он мог быстро обратиться за помощью к Аль-Андалусу, если крупные силы вторжения будут угрожать его позиции. Исламские силы с юга не отступили после Пуатье, а просто перегруппировались.

Карл был не из тех, кто отказывался от борьбы, особенно против тех, кого церковь осуждала как язычников. Франк, вероятно, не был набожным человеком, учитывая, что он переделал церковь в инструмент для утверждения своей власти.Но он понимал, что по мере распада Византийской империи Ватикан все чаще обращался к франкским лидерам, чтобы защитить свою веру. Всю свою сознательную жизнь этот незаконнорожденный сын Пиппина II боролся за то, чтобы преодолеть свою незаконнорожденность с помощью военных завоеваний и поддержки церкви. К счастью для честолюбивого генерала, отпор мусульманским захватчикам достиг и того, и другого.

Через два года после того, как исламские силы двинулись в Прованс, Карл послал своего брата герцога Чильдебранда с армией на юг. Чильдебранд заставил восставших франков и их исламских союзников задержаться в Авиньоне, пока Чарльз не прибыл с основными силами.В то время как франки обычно были ужасны при осаде, военные реформы Мартеля означали, что его люди были готовы. Они начали с заградительных катапультов. Затем Чарльз предпринял жестокую лобовую атаку, используя тараны, чтобы пробить ворота, в то время как веревочные лестницы перебрасывали людей через стены. Франки захватили город и сровняли с землей. Когда он узнал о подходе франков, аль-Фихри вызвал армию из Аль-Андалуса, но франки взяли Авиньон до того, как она успела прибыть. В 737 году мусульманская армия встретила силы Карла в битве на реке Берре, где Мартель одержал еще одну потрясающую победу.Отсюда франки совершили набег на крупные города Септимании. Аль-Фихри послал вторую армию, которую также разбил Мартель. Предполагая, что его враги были исчерпаны, Чарльз тогда решил осадить Нарбонну, но пришло известие, что сын Юдо Хунальд возглавил восстание в Аквитании, и осторожный Мартель отступил, чтобы не растеряться. Пятнадцать лет Франция и Септимания жили в относительном мире. Мусульмане не могли надеяться встретить франков в открытом бою, а огромные крепости Септимании делали любую осаду дорогостоящей.Только в 752 году при Пипине Коротком боевые действия возобновились, а к 760 году эта отколовшаяся провинция перешла под владычество франков.

Примерно в то же время, когда быстрое распространение ислама в южной Франции замедлилось, оно замедлилось по всему халифату. Византия мудро оставила свои самые уязвимые провинции и укрепила свою оборону вдоль гор и крепостей Анатолии. Вторжение Омейядов в Индию закончилось катастрофой. Между тем Гималаи, Кавказские горы и пустыня Сахара ограничили расширение.Примерно к 730 году Омейядский халифат изо всех сил пытался расшириться … что привело к его гибели.

Рашидунский и Омейядский халифаты расширялись быстрее, чем, вероятно, любая предыдущая империя, отчасти из-за их невероятной вербовки. По сути, арабские армии подошли к новой территории и сказали там людям: «Мы даем вам два варианта. Во-первых, ваши здоровые люди могут присоединиться к нашей армии и грабить других ради богатства. Во-вторых, вы все можете подчиняться нам и платить абсурдно высокие налоги. Если вы скажете «нет» обоим, нам придется убить вас.«Как вы понимаете, большинство людей выбрали вариант один, или, как берберы, они сражались с арабами, пока не решили, что лучше присоединятся к ним, чем выступят против них. Если вы хоть что-нибудь знаете об истории, вы должны знать основное правило: ни у кого нет армии, они сдают ее в аренду, и как только деньги иссякают, армия грабит всех, кто находится рядом. К 730-м годам Халифату не удалось собрать гораздо больше богатств, и их непомерные налоги стали слишком высокими для их подданных.

В 739 году берберы покончили со своими арабскими хозяевами и восстали.После кровопролитной четырехлетней войны они основали собственное независимое государство — Эмират Тлемсен. Это был сокрушительный удар для мусульман в Испании, поскольку берберы были одними из их самых важных солдат. Их бегство фактически подорвало любые надежды на дальнейшее расширение. Но берберское восстание было ничем по сравнению с тем, что происходило на Ближнем Востоке. Потомки Аббаса ибн Абд аль-Мутталиба, родственника пророка Мухаммеда, сплотили врагов Омейядов. Эти люди, известные как Аббасиды, обвинили Омейядов в коррупции и выступили против правовой дискриминации неарабов.В 747-750 годах Халифат перерос в гражданскую войну, пока Аббасиды не захватили власть и не положили арабам привилегированный статус. Но реформы пришли слишком поздно. В 750 году эмират Некор на севере Марокко провозгласил свою независимость как Королевство Некор. Затем в 756 году мусульманское правительство в Испании официально отделилось от Халифата и стало независимым Кордовским эмиратом.

Западные окраины исламского мира раздроблены. Эмират Кордова был озабочен войной против басков, королевства Астурия и мятежных христиан в пределах своих границ.Это, в сочетании с тем фактом, что она была гораздо менее мощной в военном отношении, чем Франция, означало, что угроза мусульманского вторжения к северу от Пиренеев исчезла. Крах Омейядов заставил исламских правителей понять, что система, основанная на постоянных завоеваниях, по своей природе нестабильна, и поэтому мусульманский мир перешел от набегов и экспансии к торговле и консолидации. Мировые завоеватели стали странствующими по миру купцами. Вместо того, чтобы пытаться завоевать холодный бедный север, который был заполнен рассерженными бледными людьми, мусульмане Испании решили, что им лучше торговать с северо-западной Африкой и Средиземноморьем.

Глава 5: Что случилось?

Теперь мы подошли к той части шоу, где мы спрашиваем: насколько важна была битва при Пуатье? Прав ли Эдвард Гиббон ​​в том, что, если Чарльз Мартель потерпит неудачу, джихадисты захлестнут Европу, уничтожат западную цивилизацию в том виде, в каком мы ее знаем, и превратят Оксфорд в все еще престижную, но теперь уже исламскую школу? Как историк я могу сказать, что почти все возможно, а события, изменяющие мир, часто возникают из странного и незначительного.Сказав это, есть разница между тем, что возможно, и тем, что вероятно. Хотя теоретически возможно, что поражение при Пуатье могло привести к исламизации Европы, этот сценарий крайне маловероятен.

К моменту битвы при Пуатье Омейядский халифат был в плохом состоянии. Во всяком случае, битва при Тулузе в 721 году была гораздо более важной битвой. Внезапная потеря значительной армии в то время, когда мусульмане все еще расширялись, была разрушительной.Аль-Андалус не отправлял во Францию ​​еще один значительный отряд в течение следующего десятилетия, и к этому моменту он стал политически раздробленным. После битвы различные фракции в Испании боролись за превосходство, и всего за девять лет у Аль-Андалуса было семь губернаторов. Не то чтобы франки знали об этом. Они игнорировали внутреннюю исламскую политику и поэтому полагали, что военные поражения удерживают их южных соседей от ведения войны.

Карл Мартель нанес мощный удар Аль-Андалусу в битве при Пуатье, убив губернатора ар-Рахмана и уничтожив значительное количество войск.Более того, он вернул себе большую часть их разграбленных богатств в то время, когда правительство изо всех сил пыталось платить высокие налоги Омейядского халифата. Но ар-Рахман вошел во Францию ​​не как завоеватель, а как налетчик. Египетский историк начала 9-х годов века Ибн ‘Абд аль-Хакам утверждал, что Ар-Рахман выступил как гази, или рейдер, а не как джихадист. Конечно, главная стратегия ислама заключалась в том, чтобы начать с набегов, а затем перейти к полному завоеванию, но когда ар-Рахман выступил в 731 году, он заключался в том, чтобы наказать нелояльных берберских подданных, одновременно обеспечивая оплату лояльным берберским подданным; в то время он не собирался завоевывать какую-либо часть Франции.

Важно отметить, что битва при Пуатье не сильно ослабила Аль-Андалус. После битвы христианское королевство Астурия не действовало против своих южных мусульманских соседей, подразумевая, что они все еще оставались могущественной силой. Более того, в течение двух лет исламская армия взяла Авиньон и совершила набег на Прованс. Когда Карл осадил город, Аль-Андалус послал еще две армии противостоять ему. Хотя они и потерпели поражение, тот факт, что правительству удалось собрать средства и рабочую силу для еще двух значительных сил, показывает, что битва при Пуатье не нанесла им вреда.

Очень часто сложные исторические периоды сводятся к единичным событиям. Исаак Ньютон придумывал силу тяжести, потому что яблоко упало ему на голову, люди Христофора Колумба хотели повернуться, потому что они думали, что Земля плоская, и они упадут с края, Мария-Антуанетта сказала: «Пусть они едят торт», когда она услышала Французским крестьянам не хватало хлеба. Подобные мифы — это своего рода сокращенное повествование, хотя история редко бывает такой четкой. Битва при Пуатье была важным сражением между соперничающими державами, но это была одна из примерно восьми крупных битв между франками и их новыми мусульманскими соседями за 18-летний период.

Даже если бы исламские силы были более успешными, это не стабилизировало бы их обширные владения, потому что Франция была относительно бедна по сравнению со средиземноморским миром, а берберы все равно не получили бы достаточно добычи, чтобы удовлетворить их. И даже если исламские силы победят франков в генеральном бою, вполне возможно, что различная знать соберет больше сил, или задержится в своих крепостях, или вступит в партизанскую войну. И даже если исламские силы вторгнутся в южную Францию, большинство ее людей, вероятно, будет сопротивляться исламизации, поскольку христиане в значительной степени сохранили свою идентичность в Аль-Андалусе, а франки были еще более яростными антимусульманами.Есть те, кто просто предполагает, что, если бы Карл Мартель проиграл свою самую известную битву, Европа и христианский мир пали бы перед исламским завоеванием, но победа в этой битве была бы единственным шагом на долгом пути к завоеванию Франсии, который правители Аль -Андалус, возможно, даже не пытался этого сделать.

Если битва при Пуатье не оказала большого влияния на франкско-исламские войны, она действительно оказала большое влияние на Чарльза Мартеля, узаконив его правление. Его победа там и в Провансе доказала, что он был блестящим генералом.Более того, мантия «защитника христианства» перешла от герцога Евдо к Карлу, который мастерски использовал религию для поддержки своих притязаний на власть. В 741 году, когда умер король Меровингов Теудерик IV, он правил как герцог и принц франков, не возвышая нового короля. Чарльз и его сторонники действительно разыграли исламскую угрозу для достижения своих пропагандистских целей. Хроники Сен-Дени утверждали, что он и его верные последователи убили 300 000 мусульманских захватчиков, что означает, что он сдерживал армию численностью не менее полумиллиона человек.Или, знаете, в 25 раз больше фактического числа.

И в первую очередь поэтому так хорошо запомнилась битва. Чарльзу Мартелю нужно было узаконить себя и Дом Пипинов, если он хотел сменить династию Меровингов. У Пиппинидов было множество врагов по всей Франции, опасавшихся их растущей власти и безграничных амбиций. Чарльз не пользовался популярностью даже в собственном доме, поскольку был ублюдком и провел три года, борясь с более законными членами семьи за контроль над Франсией.Чарльз и его преемники превратили мусульман в реальную угрозу для франкских христиан, которую только они могли победить. Мифологизация этого события стала частью основы династии Каролингов. Сын Карла Пипин Короткий заявил о военном и религиозном наследии своего отца, когда в 751 году обратился к папе Захарию и пообещал защищать итальянский католицизм от преимущественно арианских лангобардов. Папа Захарий поддержал Пипина, когда он уволил последнего короля Меровингов и стал первым монархом Каролингов.

Битва при Пуатье была частью более масштабной борьбы между франками и их новыми мусульманскими соседями, борьбы, которая была серьезно преувеличена тогда и продолжает преувеличиваться сегодня, поскольку антимусульманские люди ошибочно называли это событие столкновением цивилизаций. время, когда страна с большинством христианства вступает в конфликт с страной с большинством мусульман. Хотя эта битва не имела большого значения для христианско-мусульманских отношений, она оказала огромное влияние на Францию ​​и Европу, поскольку стала повивальной бабкой династии Каролингов.Когда Византия пришла в упадок, франки стали самой могущественной силой в Европе. Но эти люди были разделены примерно на столетие, когда династия Меровингов пришла в упадок, а соперничающие дворянские семьи разделили королевство. Военный успех Карла и последующая пропаганда привели к его господству в объединенной Франции, которую он передал своему сыну Пепину, а затем своему сыну Карлу Великому, создавшему величайшую европейскую империю со времен Рима.

Источники:

Бернард С. Бахрах, Ранняя каролингская война: прелюдия к империи , 2001.

Дэвид Бальфур, «Суд мучеников», октябрь 732 г., «Medieval Warfare», 2011 г., Vol. 1, № 3, 2011.

Анонимный арабский летописец, 732, как цитируется в Эдварде Кризи, Пятнадцать решающих битв мировой библиотеки обывателя , 1937.

Уильям Стернс Дэвис, изд., чтения древней истории: иллюстративные выдержки из источников , 2 тома. (Бостон: Аллин и Бэкон, 1912-13), Vol. II: Рим и Запад, стр. 362-364. Отсканировано и модернизировано Dr.Джером С. Аркенберг, Департамент истории, Cal. Государственный Фуллертон. https://sourcebooks.fordham.edu/source/732tours.asp

Исидор Бежский Хроники

Летопись Сен-Дени

Келли ДеВриз и Роберт Д. Смит, Оружие и война: иллюстрированная история их воздействия , 2007.

Эдвард Гиббон, История упадка и падения Римской империи , 1789.

Greek, Эрик Э. 2019. «Миф о Чарльзе Мартеле: почему исламский халифат прекратил военные операции в Западной Европе после битвы при Туре».Магистерская диссертация, Гарвардская школа повышения квалификации.

Юваль Ноа Харари, «Концепция« решающих сражений »в мировой истории», Журнал всемирной истории, сентябрь 2007 г., том. 18, No. 3 (сентябрь 2007 г.), стр. 251-266.

Самая известная битва восьмого века

Давайте посмотрим на самую известную битву восьмого века и одну из самых известных в мировой истории — битву при Туре.

Сначала мы должны выяснить, как это назвать. Битвы обычно называют в честь места, но археологи еще не определили точное место этого сражения.Это произошло где-то между городами Пуатье и Тур, поэтому вы увидите, что он назван одним из них. Во время Столетней войны произошла еще одна битва при Пуатье, и это одна из причин, почему все больше людей обращаются к битве при Туре, чтобы избежать путаницы.

Битва произошла в 732 году между Карлом Мартелем, отцом Пепина и дедом Карла Великого, и арабом Абдул Рахманом аль-Гафики из династии Омейядов. Результатом стало резкое поражение арабов, которые отступили в свои королевства к югу от Пиренеев и вдоль Средиземного моря.Готовим сцену:

На арабской стороне мусульманская вера распространилась с поразительной скоростью после смерти Мухаммеда в 632 году. К 717 году объединенные силы арабов и североафриканских берберов захватили вестготское королевство в Испании и перешли Пиренеи в Галлию. Они завоевали земли вдоль Средиземного моря, называемые Септимания, и его столицу Нарбонну. Отсюда они начали присматривать за богатыми землями на севере, называемыми Аквитанией. Мусульмане потерпели поражение в 721 году при осаде Тулузы, одного из крупнейших городов Аквитании, герцогом Аквитании Евдо.После этого все оставалось тихим в течение десяти лет, пока Чарльз Мартель не напал на Евдо с севера в 731 году.

Аль-Гафики воспользовался отвлечением, чтобы начать собственную атаку на южный фланг Юдо. Юдо встретил Аль-Гафики в битве под Бордо, но был разбит. В отчаянии Евдо был вынужден обратиться к Мартелю за помощью, когда «сарацины» устремились на север. Чарльз воспользовался возможностью, чтобы добиться от Евдо клятвы верности. Хотя детали отрывочны, они пришли к какому-то соглашению, и затем в октябре 732 года Франк встретил Аль-Гафики где-то на дороге между Пуатье и Туром.Результатом стало второе решающее поражение мусульман во Франции, которые проиграли в битве Аль-Гафики. Однако их силы не были полностью уничтожены, а во время отступления на юг сражались и разграблялись.

Что мы можем знать наверняка, помимо этого голого очертания, об оружии, доспехах и армиях, которые встретились? Не очень много. Дата и даже год открыты для обсуждения. Что касается тактики, Карл, похоже, собрал своих людей в некое построение, против которого затем выступили арабы.Прервав атаку, арабы ночью отступили. Источники упоминают, что арабские палатки были взяты, вероятно, из-за всей добычи, которую они собрали во время движения на север. Отмечено, что Юдо изводит отставших во время отступления.

В одном аккаунте Чарльз убил 300 000 человек, что явно нелепо. Большая армия того времени, вероятно, насчитывала не более нескольких десятков тысяч человек, включая последователей.

Битва обычно датируется 732 годом, но еще в 1955 году историк по имени Мишель Бодо датировал битву 733 годом.Презрение было немедленным и продолжается, но, по крайней мере, несколько современных историков согласны с этим.

Влияние битвы было огромным, но не возможно, и не так, как это принято считать. Осведомленность об этой встрече возросла с падением и падением Гиббона в 1776 году и продолжилась публикацией в 1851 году книги Эдварда Кризи «Пятнадцать решающих битв мира: от Марафона до Ватерлоо». Гиббон ​​и Кризи видели в битве битву, которая «спасла христианский мир» от мусульманских орд. Недавние исследования дали более тонкую точку зрения.Битва ознаменовала собой самый северный рубеж мусульманской веры в Европе, но нет никаких указаний на то, что были запланированы дальнейшие успехи. Есть больше свидетельств того, что это была скорее «группа набегов», чем армия завоевателей. Конечно, также нет никаких указаний на то, что арабы не планировали углубляться во Францию. В любом случае внутриполитические разногласия остановили дальнейшее расширение не только в Европе, но и по всей мусульманской империи.

Битва окончательно положила конец любой надежде на независимость Аквитании.Это также еще больше укрепило Карла и его семью как выдающихся правителей Франции. Именно после этой битвы Карл получил прозвище Мартель — Молот. Арабских хронистов гораздо больше интересует осада Константинополя в 718 году, чем западные заводи. Но нет никаких сомнений в том, что, будь то захолустье или нет, если бы Карл потерпел поражение, история Европы была бы совсем другой. Арабы, уже обгладывающие границы Италии с моря, почти ничем не могли помешать им захватить Рим и, возможно, уничтожить Церковь до первого тысячелетия.Но «а что, если» история — это безрассудная спекуляция, как бы я ни увлекался ею.

Карл Великий и битва при Пуатье — две вещи, которые обычный человек может знать о восьмом веке. В следующий раз, когда об этом заговорит разговор (что, по общему признанию, маловероятно), порадуйте своих товарищей по столу тем, что дед спас христианские королевства для империи внука.

Связанные

Как средневековый полководец стал фашистской иконой

Осенним днем ​​в начале 8-го века, где-то между французскими городами Пуатье и Туром, мусульманская армия врезалась в сплоченные ряды отряда, возглавляемого могущественным франкским дворянином: Карлом, мэром дворца и сыном Пиппина. Herstal.В последовавшей битве Абдул Рахман Аль Гафики — губернатор мусульманских территорий в Аль-Андалусе (Испания) — был убит, а его войска разбиты. Это противостояние между двумя военачальниками Темного века эхом отозвалось эхом на протяжении веков и приобрело мощный символизм, и все это несмотря на то, что медиевисты относительно мало знают об основных героях и соответствующих боевых порядках, не говоря уже о том, как на самом деле разворачивалась битва.

Действительно, битва при Пуатье (или Тур, как ее иногда называют в англоязычном мире) была названа одной из самых решающих военных битв в истории, наравне с битвами при Фермопилах или Ватерлоо.Комментаторы представили победу Карла — позже получившую военное название Martel или «молот» — как цивилизационный, а также военный триумф, приписывая франкскому воину то, что он остановил мусульманскую экспансию в Западную Европу.

Эдвард Гиббон ​​предположил, что, если бы Абдул Рахман победил в Пуатье,

Арабский флот мог бы без морского боя зайти в устье Темзы. Возможно, толкование Корана теперь будет преподавать в школах Оксфорда, и ее кафедра могла бы продемонстрировать обрезанным людям святость и истину откровения Магомета.

Французский писатель-романтик Шатобриан столь же драматично заявил, что «если бы не доблесть Шарля Мартеля, мы бы все носили тюрбаны».

Возможно, самое главное, Чарльз Мартель стал непреходящим символом фашистских и ультраправых движений во Франции и других западных государствах. Режим Виши, например, упивался своим искаженным прочтением Чарльза Мартеля и средневековой французской истории в целом. francisca , ранний франкский метательный топор, занимавший видное место в иконографии и пропаганде Виши, а Чарльз Мартель был представлен вместе с Жанной д’Арк как воплощение дореволюционной католической добродетели.Между тем, печально известное подразделение французских добровольцев нацистской СС было названо «Дивизия Шарлемань» в честь великого императора Каролингов и внука Карла Мартеля. В годы, прошедшие после ожесточенной войны Франции в Алжире, крайне правая группировка — Cercle Charles Martel — провела серию террористических атак против алжирцев и граждан североафриканского происхождения во Франции. Совсем недавно основатель французской партии Национальный фронт Жан-Мари Ле Пен отреагировал на убийства Charlie Hebdo в году, гордо заявив «Je suis Charlie Martel», вопреки более республиканскому и инклюзивному лозунгу «Je suis Чарли.«Je suis Charlie Martel» с тех пор стал одним из объединяющих призывов французских ультраправых активистов.

Эта зловещая историческая катастрофа простирается далеко за пределы Франции. Андерс Брейвик, норвежский неонацист, убивший 77 человек в 2011 году, заявил в своих сетевых тирадах, что «отождествлялся» с фигурой Чарльза Мартеля. В Соединенных Штатах группа под названием «Общество Чарльза Мартеля» финансирует издание псевдоинтеллектуального и глубоко расистского журнала The Occidental Quarterly .Знаменитая картина Шарля де Штойбена 19 века о битве при Пуатье мелькает в одном из хорошо отредактированных «альтернативных правых» видео Ричарда Спенсера, создавая краткий и резкий фон для длинной череды нативистских болтунов.

Давняя одержимость правого экстремизма Чарльзом Мартелем проистекает из трех основных предубеждений. Во-первых, битва при Пуатье была действительно решающей; во-вторых, это олицетворение цивилизационного триумфа христианского мира над исламом, а в-третьих, победа Мартела является доказательством врожденного военного превосходства Запада над тем, что Эдвард Кризи назвал «семитскими народами» в своем классическом и расово-окрашенном исследовании. конфликт.

Каждое из этих предположений глубоко ошибочно.

Поистине решающая битва?

Большинство современных историков скептически относятся к представлению о том, что битва при Пуатье стала переломным моментом. Хотя поражение андалузской армии западноевропейскими войсками было, безусловно, значительным, оно не было беспрецедентным. Всего за несколько лет до этого Одо из Аквитании разгромил другую мусульманскую армию за пределами Тулузы, но эта битва так и не приобрела такой мифологический символизм, как битва при Пуатье.

В настоящее время академический консенсус, похоже, сводится к тому, что набег аль-Гафики на территорию, которую тогда называли Северной Галлией, был рейдом на большие расстояния или «раззиа», мотивированным не столько стремлением к завоеванию, сколько желанием грабежа. Действительно, нам говорят, что главной целью этого рейда было богатое религиозное святилище, расположенное в Сен-Мартен-де-Тур и заполненное золотом и драгоценными тканями. Хью Кеннеди отметил, что поражение, похоже, не имело большого резонанса в более широком арабо-мусульманском мире, и он рассматривает его как один из многих симптомов, которые отмечают неуклонный упадок базирующегося в Сирии халифата Омейядов.Другие указали на чрезмерное проникновение Халифата в Испанию и на растущую напряженность между местными арабскими и берберскими силами, а также соперничающими племенами и кланами.

После победы Карл Мартель решил не использовать свое преимущество, вторгшись на Пиренейский полуостров. Вместо этого он использовал возможность временно укрепить свое влияние на богатое герцогство Аквитания и на политически фрагментированные территории Прованса и Септимании (территория, включающая часть сегодняшних регионов Лангедок и Руссильон).Хотя уничтожение полевой армии Аль-Гафики истощило местный резервуар военной силы Омейядов, мавританские войска задерживались в некоторых южных французских городах, таких как Нарбонны, еще на два с половиной десятилетия. Тем временем мусульманские налетчики продолжали свой «газават» через Пиренеи по крайней мере еще столетие, спустя много времени после падения Умайядов.

Биполярное противостояние христианского мира и ислама?

Было бы редуктивным представить битву при Пуатье как военное проявление некой вековой экзистенциальной борьбы между христианским миром и исламом.Европа Чарльза Мартеля была континентом многих религий и философий, а не религиозно биполярной системой. Правители поздних Меровингов и ранние Каролинги проводили больше времени, ведя жестокие кампании против датчан-язычников и саксов (описываемых во франкских текстах как «пристрастившихся к поклонению демонам»), чем против мусульман Андалусии. Христианство Франции 8-го века еще не приобрело доктринальной жесткости позднего средневековья и сосуществовало с более деревенскими формами веры и религиозной практики или включало их.Как говорится в одном подробном исследовании мира Каролингов:

… Самопровозглашенные христиане, скорее всего, согласились бы с возможностью вечной жизни после смерти для тех, кто верил, что Бог стал человеком в лице Иисуса. Многие могли бы далее согласиться с тем, что публичное исповедание этой веры должно происходить через ритуал инициации крещения. Но помимо этого все было разнообразно. Священное Писание — Библия — ни в коем случае не было общеизвестным, и в любом случае было множество его толкований.Короче говоря, было не одно христианство, а много христиан, не одна Церковь, а много церквей.

Религиозные различия могут затрагивать племена, королевства и этнические группы. Например, вдоль Пиренеев проживали отчаянно независимые баски, некоторые из которых были мусульманами, некоторые — христианами, а часть исповедовала более древние формы верований. «Песня о Роланде», средневековая баллада, знакомая всем произведениям французских средних школ, повествует о трусливой засаде одного из вассалов императора Карла Великого, благородного Роланда, вражеских войск на узком горном перевале.На протяжении веков школьникам говорили, что каролингский рыцарь был убит «сарацинами» — мусульманскими силами, базировавшимися в Испании. Сейчас считается, что Роланд, чья продолжительная сцена смерти вдохновила Боромира в году «Властелин колец », на самом деле был убит басками, а не арабами или берберами. Эта историческая оплошность является еще одним свидетельством нашей тенденции игнорировать богатый гобелен политических и религиозных деятелей в раннесредневековой Европе в пользу более бинарных моделей.

Этот редукционизм в равной степени применим и к нашему пониманию геополитики эпохи. Действительно, часто забывают, что более слабые европейские государства без колебаний вступали в союз с мусульманскими правителями против более могущественных христианских королевств. Так было в Провансе, где местные правители часто заключали временные партнерские отношения с мавританскими военачальниками в (безуспешной) попытке уравновесить военную мощь северных франков. Один из самых известных и самых трагических случаев формирования межкультурного альянса произошел в 731 году, когда Одо из Аквитании попытался создать буферную зону через Пиренеи, выдав свою прекрасную дочь замуж за мятежного берберского лидера Муннуза.Последние впоследствии приняли политику пассивного нейтралитета, отказываясь совершать набеги на Аквитанию и Южную Галлию. В результате он вскоре обнаружил, что столкнулся с гневом губернатора Аль-Гафики. После кровавой осады его крепости берберский военачальник был казнен своим мстительным арабским надзирателем без суда и следствия. Затем его молодую невесту отправили в Дамаск, чтобы она присоединилась к гарему халифа вместе с отрубленной головой Муннузы.

И последнее, но не менее важное: было бы упрощением рассматривать Чарльза Мартеля как святого защитника христианского мира.То немногое, что мы знаем о его жизни, позволяет предположить, что он был, прежде всего, очень эффективным участником кампании — чрезмерно успешным, прагматичным и жестоким ублюдком в духе Вильгельма Завоевателя. Одна из почти современных хроник, Liber Historiae Francorum , описывает его как «воина, который был необычайно хорошо образован и эффективен в бою». Напротив, нет ничего, что указывало бы на то, что Мартель был религиозным фанатиком, хотя он одобрял христианизацию как средство укрепления политического контроля — стратегии, которой будут подражать его каролингские преемники.В то время как некоторые источники изображают его как защитника веры, писания 9-го века критикуют его как «грабителя церкви», указывая на его привычку захватывать поместья влиятельных священнослужителей, которые бросили ему вызов.

Военная история, вызывающая глубокие споры

Большая часть трудностей заключается в нехватке первоисточников и явной предвзятости в тех, которые существуют. Эти проблемы с поставщиками обострили давние и иногда страстные споры между военными историками по поводу деталей и значения битвы при Пуатье.

Например, до сих пор существуют разногласия по поводу фактического года битвы: одни заявляют, что оно произошло в октябре 732 года, в то время как другие утверждают, что оно произошло годом позже, в октябре 733 года. военная техника и ударная кавалерия. Начиная с немецкого медиевиста 19 века Генриха Бруннера, историки утверждали, что победу Карла Мартеля можно отнести к более совершенным западным способам ведения войны и, в первую очередь, к эффективному использованию тяжелой кавалерии.В 1960-х годах американский историк Линн Уайт-младший внес в эту философскую школу элемент «материальной культуры», утверждая, что битва при Пуатье совпала с открытием франками стремени, которое затем привело к нанесению тяжело бронированного удара. кавалерия настолько повсеместна в наших изображениях западной средневековой войны. Большинство современных историков не согласны с этим тезисом, который они считают анахронизмом. Хотя скорость, с которой силы Чарльза Мартеля двигались, чтобы перехватить своих мусульманских врагов, указывает на широкое использование конных воинов, европейские армии, похоже, не выставляли ударную кавалерию по крайней мере до 10 или 11 веков.

Несомненно, образ сияющей шеренги христианских рыцарей в тяжелых доспехах, бросающихся в бой, чтобы защитить флаг и веру, вызывает волнующий романтизм. В действительности франкские силы, скорее всего, в основном состояли из пехоты, стянутой стеной из щитов, с кавалерией, действующей в качестве разведчиков, стрелков и защитников фланга. Средневековые правители были заядлыми читателями римских военных классиков и, в частности, Вегетиуса. Такие историки, как Бернард Бахрах, зашли так далеко, что заявили, что ранняя каролингская тактика была продолжением римских войн поздней античности с акцентом на формирование фаланг с копьями и использование коротких колющих мечей, оптимизированных для кровавой схватки на близком расстоянии. рукопашный бой.Напротив, ранние исламские войны уделяли большое внимание легкой кавалерии и стрельбе из лука, области, в которой халифат Омейяд обладал явным технологическим преимуществом благодаря широкому использованию составных луков.

Короче говоря, многие из более традиционных художественных интерпретаций битвы совершенно неточны. По всей вероятности, именно франки, а не андалузцы «играли в защиту» в Пуатье, поглощая волны набегов легкой кавалерии и густые облака стрел, прежде чем заставить своих врагов подчиниться.Эта интерпретация в значительной степени согласовывалась бы со скудными ссылками в источниках 8-го века, при этом в одной хронике франки описываются как «неподвижные, как стена, держащиеся вместе, как ледник». Более того, нет свидетельств битвы при Пуатье, демонстрирующих какое-либо явное превосходство так называемого «западного способа войны», будь то технологическое, материальное или культурное.

Как правильно отметило одно исследование, одна из причин, почему битвы доминируют в исторических повествованиях, заключается в том, что их традиционно интерпретировали как:

… репрезентативные тесты на силу и способности конкурирующих культур или государств.То есть сражения не рассматриваются как редкая возможность для случайных условий устранить огромные несоответствия в ресурсах, тем самым позволяя, например, более слабой стороне победить более богатых и более сильных противников. Скорее, битвы рассматриваются как детерминированные дарвиновские испытания или как справедливые суждения Бога истории, демонстрирующие, кто действительно сильнее … Битвы обладают замечательной способностью упрощать историю.

В данном случае победу Чарльза Мартеля, вероятно, можно отнести к его собственной стратегической проницательности, случайности и дисциплине его войск, закаленных в горниле десятилетней гражданской войны против соперничающих франкских фракций.Действительно, одной из наиболее распространенных тактик, применяемых легкой кавалерией против стены из щитов или римского testudo, было притворное бегство. Имитируя беспорядочное движение, вражеские всадники могли надеяться вызвать преследование горячей пехотой, открывая бреши в стене щитов. Это то, что, как известно, произошло в битве при Гастингсе, ускорив поражение короля Гарольда от рук норманнских захватчиков. Разумно предположить, что войска аль-Гафики использовали ту же тактику, хотя и безуспешно, против франков.

Короче говоря, победу одержали осторожность и уравновешенность Чарльза Мартеля в сочетании со случайной кончиной его оппонента, а не врожденное превосходство одного культурного способа войны над другим.

Грубость историографии с фашистскими чертами

В определенной степени каждая страна представляет собой воображаемое сообщество, и все национальные идентичности построены вокруг историографических организаций прошлого. Как заметил Джон Льюис Гэддис, мы все естественно ограничены в нашем понимании истории.Используя в качестве метафоры знаменитую картину Каспара Давида Фридриха «Странник над морем тумана», Гаддис отмечает, что:

… к тому времени, когда мы узнаем о том, что произошло, это уже недоступно для нас: мы не можем облегчить, восстановить или повторно запустить это, как если бы это был лабораторный эксперимент или компьютерное моделирование. Мы можем только представить это. Мы можем изобразить прошлое как близкий или далекий пейзаж, так же как Фридрих изобразил то, что его странник видит из своей высокой церкви. Мы можем воспринимать формы сквозь туман и туман, мы можем размышлять об их значении, а иногда мы даже можем договориться между собой о том, что это такое.Однако, если не будет изобретения машины времени, мы никогда не сможем вернуться туда, чтобы убедиться в этом наверняка.

Итак, интеллектуальное смирение — самое важное качество для изучающего историю.

К сожалению, эта черта характера никогда не была распространена среди демагогов и идейных лидеров ультраправых движений. В конце концов, антирационализм — одна из определяющих характеристик правого экстремизма. Как заметил Роберт Пакстон в одном из своих классических исследований, «фашисты презирают мысль и разум, небрежно отказываются от интеллектуальных позиций и отвергают многих интеллектуальных попутчиков.”

Одним из таких примеров является Бенито Муссолини и его пожизненная одержимость концепцией «Романита» и историей Римской империи. Непостоянное итальянское прочтение классики было в лучшем случае узким и частичным, и оно колебалось в соответствии с его собственными идеологическими разворотами. В начале своей политической жизни, когда он был яростным антиклерикальным социалистом, древняя история использовалась в качестве отрицательного примера, когда Муссолини возлагал разложение Рима на разрушительное воздействие христианства. Позже классическая древность была снова использована Эль Дуче на этот раз для фашистских целей — и представлена ​​как стратегический план итальянской экспансии в Средиземноморье.

Современные французские и американские ультраправые лидеры могут думать, что понимают нашу общую историю. На самом деле их понимание разнообразного прошлого западной цивилизации является грубым, интеллектуально отсталым и чаще всего ошибочным.

Искандер Рехман — старший научный сотрудник Центра международных отношений и государственной политики Пелла Университета Сальве Регина. До прихода в Центр Пелла он был научным сотрудником Института Брукингса.За ним можно следить в твиттере @IskanderRehman

Изображение: Bataille de Poitiers, en octobre 732, Charles de Steuben

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *