Бархатная революция в Польше в 1989 году

Основная статья: Революции 1989 года

Содержание (план)

Ещё в 1970-х гг. в Польше произошли первые крупные выступления рабочих против эко­номической политики правительства. Был создан массовый проф­союз «Солидарность». На рубеже 1970-1980-х гг. разразился по­литический кризис. Попытки выхода из него привели к введению в стране в декабре 1981 г. военного положения. «Солидарность» была объявлена вне закона. Её лидер, электрик Гданьской судоверфи Лех Валенса, подвергся кратковременному аресту, а остальные члены руководства движения ушли в подполье.

Демократическая революция

К 1988 г. власти поняли, что преодолеть национальный кризис можно только с помощью оппозиции, и в феврале 1989 г. состоя­лись заседания «круглого стола» с участием представителей правя­щих кругов и оппозиционных сил, включая «Солидарность».

На этих заседаниях обсуждались перспективы политических реформ. Достигнутые соглашения стали возможными на основе признания принципов парламентской демократии и гражданского общества, что создало базу для проведения демократических преобразова­ний.

На состоявшихся в июне 1989 г. выборах в сенат польского Сейма Польская объединённая рабочая партия (ПОРП) потерпела сокрушительное поражение, «Солидарность» завоевала 99 мест из 100. В сентябре того же года к власти пришло первое некоммуни­стическое правительство Тадеуша Мазовецкого, активного деятеля «Солидарности». Началось осуществление так называемой шоковой терапии — резкого перехода к рыночной экономике. Материал с сайта http://wikiwhat.ru

В декабре 1990 г. президентские выборы легко выиграл Лех Ва­ленса. Шоковая терапия, инфляция, безработица, понижение жиз­ненного уровня привели к тому, что в начале 1990-х гг. поляки разочаровались в демократическом правительстве, и на выборы 1991 г. пришла только половина избирателей, да и те избрали в Сейм представителей 12 партий, ни одна из которых не набрала свыше 12%. Вскоре, однако, обвальное падение производства было остановлено, и в 1993 г. польская экономика вышла из кризиса.

Картинки (фото, рисунки)

• Митинг «Солидарности» в Польше

• Л. Валенса

На этой странице материал по темам:

• Причины бархатных революций в странах восточной европы

• Итоги демократических революций в польше

• Реферат на тему революция в польше 80-х годов

• События в 1989-1991 в странах восточной европы кратко конспект

• Лидеры польши 1989

«Бархатная революция» 1989 года в Чехословакии. Справка

Начавшаяся в СССР перестройка подтолкнула оппозицию в Чехословакии к более решительным действиям. В качестве главного метода была выбрана кампания уличных демонстраций с провоцированием власти на применение насилия.

Первые открытые проявления оппозиционных настроений общества в стране начались еще в 1988 году в виде уличных акций протеста, но все они разгонялись полицией. Следующая серия массовых манифестаций прошла в январе 1989 года при поддержке церкви. Столкнувшись с проявлением недовольства, власти не пошли на диалог с инакомыслящими, сделав ставку на их подавление силой, что и положило начало бескровному свержению коммунистического режима в Чехословакии в результате так называемой «бархатной революции» в ноябре–декабре 1989 года.

Открытое столкновение с властями началось 17 ноября 1989 года, после разгрома в Праге многотысячной мирной студенческой демонстрации, которая была организована в память Яна Оплетала, чешского студента, погибшего в 1939 году во время протестов против нацистской оккупации Чехии. Сначала демонстрация проходила под сугубо студенческими лозунгами, но с движением приобрела политическое звучание и была жестоко разогнанная полицией.

Детонатором антиправительственных выступлений стали распространившиеся днем позже слухи об убийстве одного из студентов (как оказалось впоследствии, это была дезинформация). «Жертвой» стал студент Мартин Шмид, который якобы погиб в результате применения силы полицией при разгоне демонстрации. Это ключевое событие «бархатной революции» оказалось спектаклем, устроенным спецслужбами самого правящего режима ЧССР. Роль раненого студента, которого под объективами множества телекамер укладывали в карету «скорой помощи», сыграл лейтенант госбезопасности.

20 ноября студенты столицы объявили о забастовке, которую сразу же, в течение первого дня, поддержали практически все высшие учебные заведения страны. Одновременно в центре Праги и в других городах начались массовые демонстрации (в столице ежедневное количество их участников достигало четверти миллиона человек).

К акциям студентов присоединились представители интеллигенции, а впоследствии и коллективы многих предприятий страны.

Лидеры неофициальных группировок, образовавшие в Чехии и Моравии политическое движение «Гражданский форум» (в Словакии аналогичное движение получило название «Общественность против насилия» (ОПН), возглавили народное недовольство, сумели придать ему организованный характер и в течение нескольких недель добиться коренных изменений в общественно-политической жизни Чехословакии. 21 ноября оппозицию поддержал кардинал Чехии Франтишек Томашек.

Под давлением оппозиции и массовых демонстраций 24 ноября руководство Коммунистической партии Чехословакии ушло в отставку. Новым генеральным секретарем партии был избран Карел Урбанек.

На пятый день демонстраций протеста ушло в отставку политбюро ЦК КПЧ, пало правительство. Оппозиции предложили четвертую часть мест в новом правительстве, но это предложение не было принято. Поскольку новое правительство отказалось безоговорочно передать власть оппозиции, она перешла к следующему акту «революции». 26 ноября в центре Праги состоялся грандиозный митинг, через день началась всеобщая забастовка.

28 ноября по итогам встречи делегации правительства Чехословакии и правящего Народного Фронта с представителями оппозиционного «Гражданского форума» было принято решение об отмене закрепленного в конституции положения о руководящей роли коммунистической партии. 29 ноября парламент отменил статью конституции о руководящей роли КПЧ.

10 декабря президент Чехословакии Густав Гусак ушел в отставку, и было сформировано новое коалиционное правительство национального согласия, в котором коммунисты и оппозиция получили одинаковое количество мест.

Была осуществлена «реконструкция» парламента, где КПЧ потеряла большинство. Прекратили свою деятельность и органы и организации КПЧ в армии, пограничных войсках, войсках МВД, корпусе национальной безопасности, органах прокуратуры, юстиции и т.п.

На своем внеочередном съезде (20 21 декабря) КПЧ отмежевалась от сектантско-догматической модели партии и общества. Была принята программа действий КПЧ «За демократическое социалистическое общество». Отменен партийный устав, взамен принят более демократичный временный регламент. Радикально сокращен аппарат партии. Пересмотрена оценка событий 1968 1969 годов, объявлено о намерении выработать новый взгляд на историю партии, начиная с момента ее образования. Ряд бывших руководителей КПЧ исключен из партии.

Смена политической системы повлекла за собой стремительное вхождение новых лиц в состав государственной элиты. Ядро этой новой политической элиты составили диссиденты, существовавшие в Чехословакии в 1970–1980-х годах.

29 декабря 1989 года реорганизованный парламент избрал своим председателем Александра Дубчека, главного инициатора курса реформ 1968–1969 годов, известных как «Пражская весна», а президентом ЧССР – писателя, правозащитника, главу «Гражданского форума» Вацлава Гавела.

Новое руководство Чехословакии взяло курс на утверждение политического плюрализма, рыночной экономики.

Победа новых политических сил привела к восстановлению законодательной и исполнительной власти на федеральном уровне и местных органов власти. В июне 1990 года были проведены выборы в Федеральное собрание, в ноябре 1990 года – в местные советы.

В предвыборный период «Гражданский форум» и ОПН трансформировались в движение, объединявшее беспартийных граждан и мелкие партии. Возродившиеся партии, а также те, которые играли второстепенную роль при коммунистах, развернули с «Гражданским форумом» и ОПН борьбу на конкурентной основе. К 1990 году в Чехословакии насчитывалось около 40 партий.

В марте 1990 года Федеральное собрание отменило старое название страны – Чехословацкая Социалистическая Республика; в апреле оно было заменено новым названием – Чешская и Словацкая Федеративная Республика. С 1 января 1993 года существуют два независимых государства – Чешская и Словацкая Республики.

В Чехии день 17 ноября объявлен Днем борьбы за свободу и демократию, а в Словакии – Днем борьбы против тоталитаризма.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

«Бархатная революция» 1989 года в Чехословакии

Решающим импульсом к событиям, вошедшим впоследствии в историю под названием «Бархатная революция 1989 года» стала студенческая демонстрация 17 ноября, которая была организована в память Яна Оплетала, чешского студента, погибшего в 1939 году во время протестов против нацистской оккупации Чехии.

В этот день около 15 тысяч молодых людей собрались в пражском районе Альбертов, откуда в 1939 году началось похоронное шествие с гробом Оплетала, на запланированную и разрешенную манифестацию. Студенты направились на холм Вышеград к гробу поэта Карела Гынека Махи.

Постепенно процессия приобретала антиправительственный характер, однако на Вышеграде завершилась пением государственного гимна, возложением цветов и зажжением множества маленьких свечек. После этого тысячи участников студенческого собрания направились в центр Праги на Вацлавскую площадь. Манифестантов этой уже несанкционированной демонстрации впервые остановили полицейские еще на Вышеградской улице. Но студенты спустились к набережной и продолжили путь к центру вдоль реки Влтава. Постепенно к ним присоединялись горожане. Несмотря на антиправительственные лозунги, демонстрация сохраняла мирный характер. Однако дойти до Вацлавской площади в тот день манифестантам не удалось. Около восьми часов вечера кордоны полиции заблокировали около 2 000 человек на Национальном бульваре недалеко от Вацлавской площади и преградили дорогу оставшейся части процессии. Около половины девятого были созданы коридоры, по которым люди покидали место событий. Многие из них были жестоко избиты. Примерно через 40 минут демонстрация была разогнана.

По данным комиссии Федерального собрания Чехословацкой Федеративной Республики от 9 мая 1990 года, 17 ноября 1989 года на Национальном бульваре ранения разной степени тяжести получили более 500 человек. Демонстранты и сочувствующие им горожане воспринимали происшедшее в качестве явного нежелания властей начать диалог в обществе. Среди людей стали распространяться слухи о том, что вмешательство полиции привело к человеческим жертвам. Несмотря на то, что появившаяся на следующий день информация о смерти студента Физико-математического факультета Мартина Шмида оказалась ложной, она вызвала сильную волну протестов, направленных против коммунистического режима.

20 ноября студенты столицы объявили о забастовке, которую сразу же, в течение первого дня, поддержали практически все высшие учебные заведения страны. Одновременно в центре Праги и в других городах начались массовые демонстрации (в столице ежедневное количество их участников достигало четверти миллиона человек). К акциям студентов присоединились представители интеллигенции, а впоследствии и коллективы многих предприятий страны.

Лидеры неофициальных группировок образовали в Чехии и Моравии политическое движение «Гражданский форум», в Словакии аналогичное движение получило название Общественность против насилия (ОПН). Они возглавили народное недовольство, сумели придать ему организованный характер и в течение нескольких недель добиться коренных изменений в общественно-политической жизни Чехословакии.

24 ноября на внеочередном пленуме ЦК Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) подал в отставку первый секретарь и другие руководители КПЧ.

На пятый день массовых демонстраций протеста ушло в отставку политбюро ЦК КПЧ, пало правительство. Оппозиции предложили четвертую часть мест в новом правительстве, но это предложение не было принято.

26 ноября в центре Праги состоялся грандиозный митинг, его участниками стали около 700 тысяч человек. Подобием референдума, стала двухчасовая забастовка 27 ноября, в ходе которой протестующие потребовали отмену параграфа о главенствующем положении Коммунистической партии в конституции, отставку скомпрометировавших себя представителей партии и правительства, выяснение обстоятельств 17 ноября и проведение свободных выборов.

29 ноября парламент отменил статью конституции о руководящей роли коммунистической партии, 29 декабря 1989 года реорганизованный парламент избрал своим председателем Александра Дубчека, а президентом Чехословакии — главу Гражданского форума Вацлава Гавела.

1 января 1993 года Чехословакия престала существовать, и на ее месте возникли два новых государства — Чешская и Словацкая Республики.

В Чехии день 17 ноября объявлен Днем борьбы за свободу и демократию. В этот день по всей стране проходят различные мероприятия в память о событиях 1939 и 1989 годов.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

109. Бархатная революция в Польше.

17 апреля 1989 г. состоялась повторная  регистрация “Солидарности”.     После завершения работы “круглого стола” в центре внимания ПОРП, союзнических партий и оппозиции оказалась подготовка к выборам в парламент. По договоренности 65 % мандатов в сейме предназначались партиям правящей коалиции (в том числе 37 % ПОРП), а 35 % оппозиции. Выборы в сенат были свободными.

Прошедшие в июне 1989 г. два тура парламентских выборов принесли оппозиции колоссальный успех. Она провела практически всех своих кандидатов в парламент уже в первом туре, и завоевала 99 из 100 мест в сенате. 19 июля на совместном заседании сейма и сената президентом страны был избран В.Ярузельский. Это стало возможным только потому, что 11 депутатов от оппозиции не участвовали в голосовании. Победив формально, Ярузельский потерпел моральное поражение.

После избрания президента начались длительные поиски политической формулы правительства. Его состав определился только 17 августа. О готовности войти в него заявили оппозиция и бывшие союзники ПОРП — Объединенная крестьянская и Демократическая партии. Премьер-министром стал известный деятель движения католической интеллигенции и оппозиции Т.Мазовецкий. ПОРП впервые за всю свою историю лишилась привычной для нее роли правящей партии.

Начиная со второй половины 1989 г. произошли значительные перемены в политической жизни Польши, появилось много новых партий, переживали глубокую трансформацию уже существовавшие.  В январе 1990 г. состоялся последний, XI съезд ПОРП, принявший решение о ее самороспуске. Правопреемницей ПОРП стала Социал-демократия Республики Польша (СДРП).

Было изменено название государства — с Польской Народной Республики на Республику Польша, орлу на государственном гербе была возвращена корона.

Для оздоровления экономики был принят план стабилизации(план Бальцеровича), предусматривавший введение жесткого контроля за финансовой сферой, снижение государственных дотаций предприятиям, обеспечение внутренней конвертируемости злотого, а также сокращение занятости и появление безработицы (“шоковая терапия”). План получил одобрение и финансовую поддержку Запада. Его внедрение позволило достаточно быстро стабилизировать финансы страны, насытить внутренний рынок товарами, начать акционирование и приватизацию предприятий. Но не удалось остановить спад промышленного и сельскохозяйственного производства, быстрее, чем предполагалось, росла безработица, превысившая в начале 1992 г. показатель в 2 млн. человек.

В 1990 г. состоялись всеобщие президентские выборы, победу в которых во втором туре одержал Л.Валенса. В ноябре 1991 г. были проведены свободные выборы в парламент, продемонстрировавшие значительный раскол в польском обществе.  Вновь, как и в начале 20-х гг., сейм составили многочисленные политические фракции. Абсолютное преобладание получили правые и центристские партии и движения, возникшие в основной своей массе на базе бывшей “Солидарности”. Несмотря на общую родословную, эти силы пребывали в состоянии жесткой конфронтации. Их взаимодействию мешали не только программные и идеологические расхождения, но и амбиции лидеров. Левые во главе с СДРП, хотя и оказались в меньшинстве, продемонстрировали свою жизнеспособность, сплоченность и наличие устойчивого электората. Неплохие позиции были и у левоцентристского Польского стронництва людового (крестьянской партии), возникшего на месте ОКП. Сформированный Я.Ольшевским правый кабинет оказался не очень жизнеспособным, просуществовал немногим более полугода. После его отставки было сформировано право-центристское правительство Х.Сухоцкой, также не имевшее за собой надежного парламентского большинства.

В 1993 г. президент Л.Валенса, воспользовавшись конституционными полномочиями, досрочно распустил парламент, который в установленные сроки не смог утвердить государственный бюджет. Парламентские выборы были проведены на основании принятого сеймом незадолго до своего роспуска нового закона о выборах, вводившего 5 процентный избирательный порог.

Итоги выборов 1993 г. оказались благоприятными для левых, объединившихся в Союз демократических левых сил, и ПСЛ, получивших большинство мест в сейме и право формирования кабинета министров. При этом президент, в соответствии с так называемой  “малой” конституцией, принятой парламентом в 1992 г., воспользовался своим правом назначать силовых министров и министра иностранных дел.

На протяжении двух лет продолжалось сосуществование левого правительства (премьерами последовательно были В.Павляк(ПСЛ) и социал-демократ Ю.Олексы) и ориентировавшегося на правые и право-центристские партии президента Л.Валенсы. Это был очень важный для упрочения парламентаризма в Польше период накопления опыта взаимодействия различных политических сил во имя широко понимаемых интересов страны.

В ноябре 1995 г. состоялись президентские выборы. По итогам второго тура, в который вышли Л.Валенса и лидер СДРП А.Квасьневский, победа осталась за левым кандидатом, получившим поддержку не только традиционного электората, но и многих молодых избирателей, вступивших в сознательную жизнь уже в 90-е гг. и свободных от идеологических симпатий и антипатий 80-х гг. Весной 1997 г. парламент принял новую конституцию Республики Польша, в соответствии с которой в ней устанавливается парламентская форма правления.

Выборы 1997 г. дали относительное большинство мандатов правым силам, сумевшим сплотиться в Избирательной акции “Солидарности”. По итогам выборов было сформировано коалиционное правительство во главе с Ю.Бузеком, в состав которого помимо победившего блока вошла центристская Уния свободы. Начался период сосуществования левого президента с право-центристским кабинетом.

В 1992-1993 гг. положительные сдвиги наметились в экономике, прежде всего в промышленности, в которой после многих лет спада начался подъем. Эта тенденция сохранялась и в последующее пятилетие. Существенно снизились темпы инфляции. Но социальная цена трансформации в экономике оказалась значительной, в 1996 г. безработица все еще превышала 2 млн. человек. Недовольство трудящихся своим положением проявляется в экономических забастовках, инициатором которых в последние годы чаще всего являлись крупнейшие профобъединения: Всепольское соглашение профсоюзов и “Солидарность”.

Бархатная революция в Чехословакии в 1989 г. (причины, ход событий, итоги)

Что такое «бархатная революция»?

Этим понятием обозначают процесс перехода от социализма к демократии в странах Центральной и Восточной Европы. «Бархатная революция» — это соглашение между федеральной властью и оппозиционным движением, не предполагающее кровопролития и разрушений. Падение социалистического режима в Европе коренным образом отличалось от аналогичных процессов, происходивших в странах СНГ, где переход к демократии часто сопровождался насилием.

Впервые термин «бархатная революция» был применён к событиям 1989 года в Чехословакии. Позже так стали называть все бескровные революции.

Бархатные революции в каждой стране протекали по-разному, но у них были и общие черты:

1. Конфликт законной власти и оппозиции;
2. Передача власти не мирным путем, а в ходе государственного переворота;
3. Массовые выступления молодежи и протестные шествия;
4. Отстранение «старой» политической элиты от управления страной, приток «свежей крови» в государственный аппарат;
5. Проведение реформ, носящих, прежде всего, либеральный характер;
6. Активное проявление патриотических чувств;
7. Отказ от ориентации на Советский Союз, обращение в сторону Европы и НАТО;
8. Коренное изменение отношений с СССР, а позже — с Россией.

Также все бархатные революции происходили приблизительно в одно время, в одном регионе и носили примерно одинаковый характер. Главной причиной их возникновения были:

• Политический кризис,
• Несменяемость на протяжении десятилетий лиц, входящих во властные структуры,
• Неспособность политической элиты сделать свою страну частью нового, глобализированного мира.

Основной задачей бархатных революций была коренная смена руководства государства и переход к новым формам общественного устройства. В эпоху бархатных революций конца 1980-х — начала 1990-х годов стали применяться новые технологии воздействия на народные массы и власть. Так, например, появились полноценные информационные компании, охватывавшие все слои населения. Целью таких компаний было освещение ситуации в стране, выявление минусов действующей власти и демонстрация плюсов нового режима.

Относительно мирные революции сотрясали Европу на протяжении всего ХХ века. В каких-то случаях они проходили неудачно. К таким революциям можно отнести, к примеру, студенческие выступления 1968 года, прокатившиеся по Франции и Германии. Некоторым же странам успешно удалось изменить политический строй. К таким государствам относится Португалия, которая в ходе бескровной «революции гвоздик» 1974 года избавилась от диктаторского режима.

Методы бархатной революции постоянно совершенствовались и изменялись. К 1991 году европейская оппозиция разработала новые, эффективные ненасильственные способы воздействия на власть. Обычно бархатная революция проходила следующим образом:

• Сначала возникало сильное недовольство граждан, выражавшееся в митингах и шествиях несогласных,
• Далее происходил захват власти и устанавливался контроль над армией и полицией.
• Заканчивалась бархатная революция демократическими выборами, выражавшими настоящее мнение граждан.

Хроника событий в Чехословакии

Чехословацкую оппозицию к решительным действиям подтолкнули перестройка в СССР и целая волна демонстраций на территории соседних стран. Главным средством борьбы в Чехословакии стала уличная демонстрация и информационная агитация среди населения. Все это должно было происходить мирно, без погромов и вооружённых столкновений. Первые митинги стали проходить еще в 1988 году, однако, полиция быстро разгоняла демонстрации, что привело к отказу населения от активных действий. Следующая крупная волна митингов состоялась в 1989 году. Демонстрации носили преимущественно религиозный характер, но также были разогнаны. Действия властей привели к новому взрыву народного возмущения.

17 ноября 1989 года в центре Праги на мирную демонстрацию вышли студенты. Они требовали проведения либеральных реформ и модернизации страны. Протестующие двинулись от Карлова университета, дошли до гроба студента Палаха, а затем — вышли в центр города на Вацлавскую площадь. Общее число демонстрантов достигло 50 тысяч человек. Полиция начала разгон шествия. В итоге, многие получили травмы. По Праге прошел слух, что один из демонстрантов — студент Мартин Шмид — был убит полицейскими. Несмотря на то, что Шмид был жив, эта ложная информация стала поводом к началу бархатной революции. Существует мнение, что слух о гибели студента был пущен провокаторами из службы безопасности Чехословакии. Так или иначе, передаваемые из уст в уста рассказы об убийстве Шмида привели к резкому росту числа демонстрантов, как за счет творческой интеллигенции, так и за счёт рабочих. На центральную площадь вышло столько людей, что полиция перестала справлять с ситуацией.

Вскоре был создан «Гражданский форум», объединивший все оппозиционные организации Чехии, а также «Общество против насилия», действующее на территории Словакии. Власти осуждали массовые протесты, но их слова не доходили до населения. Пленум ЦК Коммунистической Партии Чехословакии принял решение об изменении состава руководства партии. Новые партийные лидеры, наконец, вступили в диалог с оппозицией.

Оппозиция представила власти целый ряд требований, касающихся изменения политического режима. Также были предложены проекты социально-экономического развития страны. В декабре того же года полностью сменился состав правительства Чехословакии. Председателем правительства был выбран активный общественный деятель Александр Дубчек, а президентом страны стал один из основателей «Гражданского форума» — Вацлав Гавел. Так началась эпоха коренной перестройки.

Процесс перестройки страны

В первую очередь, изменения затронули основной закон страны. Из Конституции была убрана статья о главенстве коммунистической партии. Вскоре после этого начался перевод экономики на рыночные рельсы. В 1991 году советские войска были выведены с территории Чехословакии. Поскольку изменения в политическом и общественном строе были очень быстрыми и относительно спокойными, данный переворот получил название «бархатная революция».

Однако столь радикальные изменения не могли пройти для государства абсолютно спокойно. После революции наступил кризис, проявившийся в обострении отношений между двумя народами – чехами и словаками. Возникли националистические объединения, лидеры которых накаляли и без того сложную обстановку. В 1992 году прошёл референдум, по итогам которого было решено разделить страну на два государства – Чехию и Словакию. Обсуждение самой процедуры раздела шло долго, но в итоге, в 1993 году единая Чехословакия исчезла с европейской карты.

Отношение России и мира к бархатной революции

К концу 1989 года большая часть европейских государств разорвала свои отношения с СССР. Чехословакия оставалась единственным государством, которого на тот момент ещё не коснулись либеральные реформы. Однако революция могла вспыхнуть в любой момент. В Чехословакии существовало достаточно сильное движение диссидентов, также влияние на общественную мысль страны оказывали соседние государства — Польша, ФРГ и ГДР. 17 ноября жители Чехословакии открыто выразили своё отношение к коммунистическому режиму и влиянию СССР на их внутренние дела.

Запад освещал все события, которые происходили в Праге, поддерживая демонстрантов. Москва, в свою очередь, держала нейтралитет. Стоит отметить, что незадолго до этих событий Горбачев приезжал в Прагу. Местное население ожидало от него каких-либо действий или обещаний, но ничего не получило. В дальнейшем глава СССР предпочёл никак не комментировать события, происходившие в некогда братском государстве.

В Чехословакии существовала радиоволна «Свободная Европа», пользовавшаяся большой популярностью у населения. Помимо последних новостей, слушатели «Свободной Европы» могли узнавать и совершенно секретные данные. Именно благодаря этой радиоволне, чехи узнали, что их партийный лидер Милош Якеш потерял поддержку соратников и остался практически в одиночестве. Во время ноябрьских демонстраций корреспондент «Свободной Европы» оказался в самом центре событий и смог подробно освещать их.

В первые дни демонстрации в стране шла настоящая информационная война. Чешским телевидением и прессой руководила коммунистическая партия, поэтому получить оттуда объективную информацию было невозможно. Студенты самостоятельно распространяли по всей Праге информацию о том, чего они хотят, и что происходит в стране и мире на самом деле. Буквально через несколько дней стало понятно, что коммунизм в Чехословакии рухнул. После этого революция ушла с улиц и перешла в стадию мирных переговоров старой власти и оппозиции. В это время коммунистическая партия старалась спасти свои позиции и, насколько это было возможно, противостояла волне критики. Но, в итоге, власти были вынуждены принять все требования и предложения «Гражданского форума» и демонстрантов.

Лидером оппозиционного движения считался Вацлав Гавел, но во время ноябрьских событий его не было в Праге. Поскольку большей части населения этот человек был незнаком, активистам пришлось направить все силы на то, чтобы проинформировать людей о его программе и требованиях. Эти усилия увенчались успехом и вскоре на улицах Праги появились плакаты с надписью: «Вацлав Гавел – будущий президент». К тому моменту президент Густав Гусак больше не рассматривался населением как полноценный глава государства. Он был сторонником сталинизма и для большинства олицетворял старый, отживший своё режим.

Влияние «Гражданского форума» на революцию

Можно сказать, что конечную точку в бархатной революции поставил именно «Гражданский форум». Он образовался буквально через несколько дней после начала демонстраций в Праге. В эту организацию входили диссиденты и представители интеллигенции. Также в «Гражданский форум» вступали студенты. Многие члены организации были вне закона, их разыскивала служба безопасности Чехословакии.

В конце 1989 года представители «Гражданского форума» активно ездили по стране, распространяя информацию о происходивших в столице событиях. Организация действовала весьма слаженно и оперативно. Агитаторы могли привлечь даже тех, кто раньше никогда не интересовался политикой. Именно участники «Гражданского форума» смогли убедить чехословацких граждан выйти на улицы и протестовать против власти.

После демонстраций «Форум» был преобразован в Гражданскую Демократическую партию, победившую на выборах и ставшую родоначальницей современных политических институтов Чехии.

Жизнь Чехословакии после переворота

Дальнейшая история Чехословакии была связана с перестройкой экономики и социальной сферы, а также распадом государства. Как уже говорилось выше, внутри страны возникли националистические движения, преимущественно словацкие. Власть пыталась не допустить раскола, но вскоре стало понятно, что распад страны неминуем. После проведения референдума 1992 года была признана независимость Словакии. В ноябре 1992 года вышел закон, гласивший, что Чехословацкая федерация перестала существовать. В итоге, 1 января 1993 года появились две отдельные страны – Чешская республика и Словацкая республика.

После раздела государства этнические проблемы не исчезли. В Словакии происходили притеснения чехов. Данную ситуацию назвали «проблемой Мечира» — по имени словацкого президента, проводившего такую жесткую политику. Впрочем, в Словакии было немало противников гонений на чехов и сторонников либерализации внутренней жизни государства. Одновременно сторонники национальной толерантности отстаивали необходимость политической ориентации на Европу и вступления в Европейский Союз. К настоящему моменту эта группа общественных деятелей взяла верх и определяет основные направления словацкой политики.

Некоторые чешские политики до сих пор говорят о возможности воссоединения двух стран хотя бы в виде союза. Этих идей придерживается большая часть чешского населения (преимущественно, старшее поколение). Именно они больше всего жалеют о распаде страны. Однако Чехия выказала свою готовность помочь Словакии вступить в ЕС и НАТО, так как именно это могло помочь молодой стране вступить в новый глобальный мир. Также Чехия помогла Словении избавиться от ярлыка «бывшей страны, входящей в состав Югославии».

За время, прошедшее после бархатной революции, Чехия стала лидером среди восточноевропейских стран. Уже в 1995 году именитая консалтинговая компания составила рейтинг стран по политическому и экономическому развитию, где Чехия заняла первое место. Многие аналитики 90-х годов высказывали мысль о том, что у этой страны хороший вектор развития, и что именно она является одним из самых перспективных государств Центральной и Восточной Европы.

Однако в 1996 году Чехия теряет свои позиции в мировых рейтингах из-за наступившего кризиса. Экономика страны потеряла свою конкурентоспособность, возникли проблемы с приватизацией государственных предприятий, многие из них просто обанкротились. Кризис также поразил и банковскую систему. Уровень безработицы вырос до 7%, а национальная валюта была девальвирована.

Все эти проблемы вызвали недовольство населения и критику президента Вацлава Клауса. Своё мнение граждане Чехии выразили на выборах 2013 года, по итогам которых победила социал-демократическая партия. Социал-демократы получили большую часть мест в правительстве (74 места против 64 мест партии Вацлава Клауса). Президентом Чехии стал Милош Земан. Однако он создал правительство меньшинства, куда входили представители самых малочисленных партий. Действия этого правительства оказались неэффективными и привели к ряду внутренних проблем.

Несмотря на некоторые сложности во внутренней политике, в целом, бархатная революция была полезна для Чехословакии, так как коммунистический строй на тот момент совершенно изжил себя и мешал странам соцлагеря включиться в процессы глобализации. Однако впереди у двух относительно молодых стран еще множество проблем, которые им предстоит решить. Скорее всего, Чехия и Словакия будут сохранять дружественные и партнёрские отношения для совместного преодоления всех политических, экономических и националистических сложностей.

«Бархатная революция» в Чехословакии как продолжение «Осени народов»

В эти дни отмечается 30-летие «Бархатной революции» в Чехословакии, ставшей естественным продолжением «Осени народов», когда в течение четырех последних месяцев 1989 года последовательно рухнули коммунистические режимы в шести государствах так называемого «социалистического лагеря».

«Бархатная революция» в бывшей ЧССР началась с массовых студенческих демонстраций 17 ноября. Формальным поводом демонстраций стала 50-я годовщина похорон студента Яна Оплетала, погибшего в 1939 году во время протестов против нацистской оккупации Чехословакии. Однако, кроме лозунгов памяти чешского патриота во время этой демонстрации стали звучать политические требования – отмены цензуры и доминирующей роли компартии, проведение экономических реформ. Тем более, что вдохновляющим примером для чехословацкой молодежи стали предшествующие события в Польше и Венгрии, и также падение Берлинской стены.

В руках у студентов были только цветы и зажженные свечи, но сотрудники так называемой «Народной милиции» – парамилитарных вооруженных формирований КПЧ, созданных в 1948 году – взяли студентов в кольцо и начали избивать.

Документальные съемки того, что произошло в центре Праги, мгновенно стали распространяться на видеокассетах по всей Чехословакии, вызвав массовое возмущение. Уже на следующий день к акциям протеста присоединились представители творческой интеллигенции, а 27 ноября в стране началась забастовка с требованием отказа от однопартийного правления в ЧССР.

«Молодежь нуждается в шансах проявить свою гражданскую позицию»

Активное участие в пражских событиях конца 1989 года принимала театровед Власта Смолакова, которая 30 назад была преподавателем в Пражской театральной академии DAMU. Она поделилась воспоминаниями во время тематического вечера, устроенного Генеральным консульством Чешской республики в Санкт-Петербурге. На вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки», живы ли идеи «Бархатной революции» среди современного поколения чехов, она ответила: «У каждого свой круг друзей и знакомых. В моем окружении эти идеи точно живы. Но могу сказать, что ежегодно в годовщину начала “Бархатной революции” Национальный проспект в Праге превращается в пешеходную зону. И каждый раз народу приходит все больше – приходит и наше поколение: те, кто помнит о событиях 1989 года, но приходят и молодые. Это очень радует. Там проходят концерты, выставки, встречи старых друзей. Интересно, что есть пишущие машинки, на которых мы печатали сообщения о разгоне студенческой демонстрации и развозили по городам Чехословакии. И каждый желающий может поработать на этой машинке.

Театровед Власта Смолакова

И я уверена, что в этом году народу будет еще больше. Ведь молодежь нуждается в шансах проявить свою гражданскую позицию», – рассказывает Власта Смолакова.

«Не все чувствуют себя выигравшими от того, что мы добились свободы»

К представителям среднего поколения чешской общественности относится председатель общества «Gulag.cz» Штефан Черноушек. В 1989 году ему было девять лет. Он вспоминает, что его старшие родственники обычно критиковали все советское, включая произведения литературы и кинематографа, поэтому он очень удивился, когда незадолго до «Бархатной революции» его мать предложила ему сходить в кинотеатр посмотреть советский фильм. Но оказалось, что это было «Покаяние». В самой Чехословакии во второй половине 80-х цензура была еще жестче, чем в перестроечном СССР, и фильм Тенгиза Абуладзе стал настоящей сенсацией.

Штефан Черноушек — председатель общества «Gulag.cz»

Штефан Черноушек был одним из спикеров проходившего в Вильнюсе VIII Форума свободной России. Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» попросила его поделиться наблюдениями о том, как память о «Бархатной революции» живет в новом поколении граждан Чехии. «На мой взгляд, события 30-летней давности стала большой темой в сознании наших граждан, – начал чешский историк. – И сейчас это занимает большее место, чем пять лет назад. Потому что идет и идеологическое противостояние разных общественных групп в Чехии о том, как смотреть на события прошлого, продолжается гибридная война, развязанная другими странами. И возникают некоторые сомнения по поводу происходившего в 1989 году».

Штефан Черноушек также упомянул о том, что недавно в Чехии были опубликованы данные социологического опроса. И оказалось, что около 30% из тех, кому больше 40 лет, не считают, что они выиграли в результате победы «Бархатной революции». «Эти данные вызвали удивления. Потому что у нас многие думали, что за исключением коммунистов, которые пользуются поддержкой от 5% до 10%, все понимают, что это было положительным событием. Но, оказывается, не все чувствуют себя выигравшими от того, что мы добились свободы», констатирует председатель общества «Gulag.cz».

По словам Черноушека, в Чехии идет бурное обсуждение событий 30-летней давности, однако есть немало гражданских активистов, которые считают, что память о «Бархатной революции» необходимо сохранять. «Тем более, что растет количество людей, недовольных нынешней ситуацией, нынешним премьер-министром и нынешним президентом. И они поддерживают те ценности, за которые 30 лет назад боролись наши соотечественники», –подчеркивает собеседник «Голоса Америки».

Кстати, об этом же в конце своего комментария сказала и Власта Смолакова. «Тогда, в ноябре 1989-го около 80% наших граждан понимали, что так жить дальше нельзя, и что все нужно менять. Сейчас столько людей не наберется. Сейчас перемен хотят, наверно, 40%, а остальные довольны ситуацией. Но это – проблема поколений. Нужно чтобы молодежь, которая пока еще малоактивная, поняла, что нужно проявлять свою гражданскую позицию, ходить на выборы, а не сидеть за компьютерами в своем “виртуальном пространстве”. Так что тут есть, что менять в лучшую сторону», – считает пани Смолакова.

«Мы были под абсолютным влиянием Москвы»

Генеральный консул Чешской Республики в Санкт-Петербурге Карел Кюн уехал из ЧССР в 1980 году. Причиной эмиграции стали ввод войск стран-членов Варшавского договора и последовавший за этим разгром «Пражской весны». Результаты так называемой «нормализации» показались пану Кюну столь удручающими, что он перебрался в Югославию, оттуда – в Австрию, и наконец – в Западную Германию, где в 80-е годы работал сотрудником чехословацкой редакции «Радио Свобода/Свободная Европа». А на родину после многолетнего отсутствия впервые приехал уже в декабре 1989 года.

Карел Кюн — Генеральный консул Чехии в СПб

На вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки», можно ли считать «Бархатную революцию» наследницей «Пражской весны», генконсул Чехии ответил так: «В каком-то смысле – да. В смысле стремления к свободе и обретения самостоятельности Чехословакии, не только я, но и многие люди в нашей стране не считали так называемую “социалистическую Чехословакию” самостоятельным государством. Мы были под абсолютным влиянием Москвы, вассалом СССР. И это было очень-очень неудобно. И в этом отношении это было если не прямым продолжением “Пражской весны”, то сохранением какой-то преемственности», – отмечает Карел Кюн.

И продолжает: «Но с другой стороны, в 1989 году никто больше не хотел реформировать социализм. Все уже знали, что эта система, которая работала у нас 40 лет, нежизнеспособна ни политически, ни экономически. В этом отношении “Бархатная революция” не была продолжением 1968 года. Но, повторю, в плане общего стремления к свободе – да, конечно».

Почему были успешны бархатные революции 1989 года

Тридцать лет назад по Центральной и Восточной Европе пронеслась волна революций, похоронивших как советский режим, так и всех его сателлитов. Похоронивших, казалось бы, настолько легко, что на могиле покойников быстро произросли всякие конспирологические теории о целенаправленном развале социалистической системы, осуществленном в интересах НАТО.

На самом деле все, конечно, было намного сложнее, чем видится конспирологам. И сложнее, чем видится тем представителям оппозиции, которые полагают, будто поднять многомиллионный протест можно в любой момент времени против любой автократии. Иногда говорят, что в Польше революция развивалась 10 лет, в Венгрии – 10 месяцев, в ГДР – 10 недель, в Чехословакии – 10 дней, а в Румынии – 10 часов. Подобное представление о ходе революций несколько упрощает реальную ситуацию, но общую логику процесса отражает довольно верно.

Возмущение тоталитарными режимами зрело давно. В Польше удалось развернуть массовое движение на базе профсоюза «Солидарность». Но в Чехословакии после поражения Пражской весны 1968 г. ничего не удалось развернуть из-за жесткого давления со стороны властей. А в Венгрии удалось осуществить очень важные экономические реформы вместо запретных политических. То есть ситуация в разных странах сложилась по-разному в зависимости от конкретных условий. Но общим оказалось то, что до тех пор, пока режимы обладали силой подавлять сопротивление общества, реальных политических перемен не происходило. А когда возможность подавления исчезла, режимы рухнули так быстро, что создалась иллюзия невероятной легкости победы революций.

Здесь возникает следующий вопрос: а от чего зависит способность режима осуществлять подавление? Почему именно к 1989 г. она исчезла?

К этому времени начал реформироваться Советский Союз – тот Большой брат, который подавил в свое время Пражскую весну в Чехословакии и фактически вынуждал просоветские режимы в других странах заниматься превентивной ликвидацией протеста, дабы не спровоцировать Москву на новое вторжение. Если несколько упростить проблему, для того чтобы применить опыт 30-летней давности к нынешней ситуации, можно сделать примерно такой вывод: пока элиты едины и готовы подавлять протест, он терпит поражение вне зависимости от того, существует ли многомиллионное движение снизу или спецслужбы сразу изолируют смутьянов. Но если в элитах наступают разброд и шатания, если одни хотят давить смуту, тогда как другие идут на контакт с обществом ради развития страны, возникает так называемое окно политических возможностей. И общество, внутренне готовое к трансформации, может трансформироваться довольно быстро. Причем в ходе этой трансформации не всегда прослеживается связь с предшествующими годами борьбы. Вряд ли можно сказать, что Польша, 10 лет (а фактически даже больше) боровшаяся с тоталитаризмом, построила сегодня более эффективную демократию, чем Эстония, где до 1988 г. никакого открытого протеста вообще появиться не могло.

Тогда что же определило успех демократизации стран советского блока, если роль протестов была лишь относительной? Что по-настоящему объединяло все страны, которые после революций 1989 г. смогли устроить жизнь по-новому?

На мой взгляд, успешные страны отличались от тех, которые засиделись в эпохе трансформации, тем, что у них сформировалось представление о своей европейскости, т. е. о том, что граждане этих стран – европейцы и должны вернуться в Европу со всеми ее принципами, начиная от рыночной экономики и кончая толерантностью. Бесспорно, представление о том, что «мы европейцы», неравномерно было распределено в Центральной и Восточной Европе. Существовали консервативные слои, сказавшие свое слово сегодня в Польше и Венгрии. Существовали регионы, населенные людьми, приехавшими из России и не всегда ощущавшими себя европейцами, что породило проблемы гражданства в Латвии и Эстонии. Существовало разочарование в том, как Европа приняла своих «блудных сыновей», что вызвало в Восточной Германии в 1990-е гг. явление, известное как остальгия. Тем не менее общее представление о европейской идентичности и о необходимости выйти из-под опеки Большого брата доминировало в этой части Европы. Именно оно стало важнейшим фактором, определившим успех преобразований.

В России, естественно, представление о том, что мы европейцы, в 1989 г. тоже существовало. Оно в значительной степени помогло в 1991 г. начать серьезную трансформацию. Однако в такой большой, разнородной и сильно пострадавшей от промывания мозгов стране чувства этого хватило ненадолго. Конкурирующие идентичности нанесли удар по «Европе в нашем сознании», постепенно вытеснив это ощущение у значительной части российских граждан. Многие в нулевые годы захотели идентифицироваться не с Европой, которая, надо признать, не очень-то и боролась за мятущиеся души россиян, а с сильным лидером, обеспечившим рост реальных доходов после трудностей девяностых. Рост этот был обеспечен лишь временным притоком нефтедолларов и быстро исчез при падении цен на энергоносители, однако роль свою сыграть успел. А когда патерналистское российское государство утратило возможность эффективно подкармливать тела своих граждан, оно с такой энергией включилось в борьбу за их души, что слабенький европейский соблазн никак не мог устоять под этим давлением.

Мы державные / мы православные / мы евразийские – каждый мог выбрать вариант по своему вкусу. Каждый мог выбрать набор ценностей, соответствующий этому варианту. Но европейские ценности в такой конкурентной борьбе неизменно проигрывали. Возобладало представление о том, что мы другие, что нам свойственны иные ценности и что Европа нам ни в чем не указ.

Это «похищение Европы» не смогло остановить те перемены, необходимость которых рационально была осмыслена нашим обществом. Как бы ни плакали по хорошему СССР респонденты социологов, мало кто готов на выборах поддерживать идеи товарного дефицита и карточного распределения продуктов ради возврата ко всеобщему равенству. А вот те перемены, которые не были должным образом осмыслены, идут у нас плохо в отличие от большинства стран Центральной и Восточной Европы, где они могли тоже быть плохо осмыслены, но принимались хотя бы потому, что в противном случае существовала опасность вернуться из Европы под покровительство Большого брата.

События бурного 1989 года говорят сегодня, помимо всего прочего, о том, что перемены в России станут возможными либо если наше общество лучше осмыслит необходимость демократии, либо если возникнет хотя бы иррациональное ощущение, что мир демократии – это наш мир, в который хотелось бы вернуться. Скорее всего, потребуется и то и другое. Для достижения первой цели нужно широкое просвещение, которое сегодня у нас, увы, мало кого интересует из тех, кто обладает ресурсами. Для достижения второй потребуются такие успехи Запада, которые станут по-настоящему привлекательны для широких масс населения. Если же не появится ни того ни другого, мы будем долго находиться в состоянии экономической и политической стагнации.

Автор – научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге

Что нужно знать о бархатной революции в Чехословакии

17 ноября 1989 г. студенческие протесты заполнили улицы Праги. Прошло восемь дней после падения Берлинской стены, и та же волна свободы, охватившая Берлин, казалось, пришла в чешскую столицу. Полиция пыталась подавить демонстрантов, надеясь подавить требование свободы, но люди, похоже, стали невосприимчивыми к жестокости режима; демонстрация силы только усилила сопротивление.

В ближайшие дни к студентам присоединились чехословацкие граждане всех возрастов. К 20 ноября полмиллиона чехов и словаков заполнили улицы Праги и заняли Вацлавскую площадь. Коммунисты были вытеснены. К концу 1989 г. в Чехословакии впервые с 1948 г. был избран президент.

События тех дней, изменивших мир, станут известны как Бархатная революция.Но, хотя бархатная революция закончилась относительно быстро, на ее создание ушли десятилетия.

Неудачная «пражская весна»

В январе 1968 года СССР передал руководство Чехословакией новому человеку — Александру Дубчеку. Дубчек воевал против немецких войск во время Второй мировой войны, а после войны присоединился к коммунистической партии своей страны. Он поднялся по служебной лестнице, работая в парламенте и генеральном собрании в составе нового поколения словацких коммунистов.По сравнению со своим преемником сталинистом Антонином Новотным Дубчек был либералом. В течение нескольких месяцев он провел правительственные и экономические реформы и предоставил гражданам большую свободу слова, включая свободу печати. Народ Чехословакии воспринял перемены, и период либерализма Дубчека стал известен как Пражская весна.

Как весна, она была быстротечной. К августу 1968 года Советскому Союзу было достаточно. Более либеральная Чехословакия представляла угрозу ее региональной мощи и могла сигнализировать о слабости на мировой арене.Более полумиллиона военнослужащих Варшавского договора вторглись в Чехословакию; Советские танки катились по узким улочкам Праги, подавляя протесты студентов. Советский лоялист Густав Гусак заменил Дубчека и вернул страну к авторитарному коммунистическому режиму, но что-то изменилось.

«На этот раз коммунистический и некоммунистический миры — и некоторые страны, оказавшиеся между ними — объединились в общем осуждении советской силы», — отметило TIME в статье на той неделе.«Свободный мир привык осуждать вторжение и непримиримость России, начиная с жестокого подавления венгерского восстания и заканчивая возведением Берлинской стены. В прошлом большинство коммунистических стран и партий либо полностью поддерживали такие нарушения, либо, по крайней мере, закрывали на них глаза, — но теперь нет. На прошлой неделе в одной стране за другой коммунисты оказались на стороне чехословаков ».

Исправьте историю в одном месте: подпишитесь на еженедельную рассылку TIME History

Ян Палах

В январе следующего года Ян Палах, студент Карлова университета в Праге, заключил договор о самоубийстве с несколькими однокурсниками.Они были полны решимости протестовать против советского вторжения и бороться с растущим унынием граждан после захвата власти.

16 января 1969 года Палах поднялся по ступеням Национального музея возле оживленного вокзала на краю Вацлавской площади. Там он облился бензином и зажег спичку. В предсмертной записке он подписал свое имя «Факел № 1», что предполагает новые самосожжения и грядущие протесты.(Ян Заджич стал «Факелом № 2»; хотя он не мог быть напрямую связан с первоначальным пактом, Заджич участвовал в групповой голодовке после смерти Палаха и был частью сопротивления.) Палах жил в течение трех дней в больнице после получил ожоги 85% своего тела. Удивительно, но ему все же удавалось давать интервью. Он говорил мягко, его голос прерывался.

Когда его спросили, почему он сделал то, что он сделал, Палах ответил, что хочет выразить протест против советского вторжения и «заставить людей проснуться.Он умер через три дня.

Бархатная революция

В последующие десятилетия коммунистическое правление в Чехословакии продолжалось, и сопротивление, хотя и вынужденное подполье, продолжало расти. К 1989 году периодические восстания в странах Варшавского договора, усиление милитаризма советских правительств в регионе и замедление экономического роста в странах Восточного блока подготовили почву для революции.

В соседней Польше Лех Валенса, Анна Валентинович и рабочие Верфи им. Ленина в польском городе Гданьске основали польский профсоюз Solidarność — Солидарность.Забастовки и ненасильственная тактика гражданского неповиновения, применявшаяся «Солидарностью», парализовали балтийские порты. В конечном счете, бывший советский лидер Михаил Горбачев позже сказал, что катастрофическая ядерная авария 1986 года в Чернобыле стала похоронным звонком СССР: по мере распространения слухов о катастрофе человеческие жертвы — и без того ужасные — росли, а некогда довольные советские общественность больше не считала свое правительство непогрешимым. Обратного пути не было.

В январе 1989 года, через 20 лет после смерти Яна Палаха, подпольное движение сопротивления, сформировавшееся после того, как Советский Союз разрушил обещание Пражской весны, спланировало то, что они назвали «Палаховой неделей».«Впервые после самосожжения Палаха они пойдут на место, где он упал, на Вацлавской площади в качестве общественного памятника и протеста против продолжающейся советской оккупации. В первый вечер этой недели вышло около 5000 человек — немыслимое количество со времен «Пражской весны». Это подготовило почву для так называемой бархатной революции.

Той осенью, после бурного года протестов и падения Берлинской стены, студенты организовали еще одну акцию протеста.Они выбрали 17 ноября, 50-летнюю годовщину убийства пражских студентов вторгшимися нацистскими войсками.

Английская фраза «Бархатная революция», которую Генеральный директорат по переводам Европейского парламента приписывает чешскому диссиденту Рите Климова, означает идею о том, что революция была осуществлена ​​без насилия, хотя в целом процесс не всегда был мирным. Солдаты избивали протестующих, стреляли из водомётов по толпе и производили многочисленные аресты. В ту ночь был арестован писатель по имени Вацлав Гавел.В 1968 году Гавел был в Либереце, небольшом городке за пределами столицы, когда советские танки ворвались в его родную Прагу. Прежде чем режим смог закрыть радиостанцию ​​Либереца, Гавел передал несколько выступлений, в которых советовал согражданам вести мирные переговоры, но быть готовыми защищать себя, побуждая их оставаться верными либеральным идеалам весны и сопротивляться и упорствовать. Таким образом, к моменту начала протестов в 1989 году он был известным диссидентом, ставшим лидером коалиции оппозиционных движений «Гражданский форум».

Но когда подконтрольная правительству газета Rudé Právo попыталась изобразить заключенного в тюрьму Гавела как символ якобы провалившегося движения за свободу, это привело к ужасным обратным результатам. К 28 ноября, после постоянных протестов и забастовок рабочих, коммунисты заявили, что уступят власть, а затем парламент удалил однопартийное положение из конституции.

В декабре имя Гавела было выдвинуто в качестве кандидата Форума на должность временного президента.Двумя месяцами позже, в феврале 1990 года, в речи на совместном заседании конгресса США Гавел выразил собственное недоверие, что он вообще был выдвинут, но к тому моменту он все равно предстал перед телом в качестве президента Чехословакии.

В 1990 году в стране прошли первые открытые и свободные общенациональные выборы. Гавел сохранял свое место до «Бархатного развода» — мирного разделения Чехословакии на Чешскую и Словацкую республики в 1992 году — после чего он ушел в отставку.Затем он занимал пост президента Чешской Республики с 1993 по 2003 год.

После революции

Хотя возврат к тоталитарному правлению в Восточной Европе может показаться невозможным, экстремизм сохраняется. В этом году в ознаменование падения Берлинской стены канцлер Германии Ангела Меркле предостерегла от самоуспокоенности. «Ценности, на которых основана Европа — свобода, демократия, равенство, верховенство закона, права человека — они совсем не очевидны, — сказала она, — и их необходимо возрождать и защищать снова и снова.”

Чехи и словаки снова вышли на улицы — угроза уже не коммунизм, а правый популизм. В прошлом году в Словакии вспыхнули протесты после убийства журналиста Яна Куцяка. В июне около 200 000 чехов заполнили улицы, требуя отставки премьер-министра Андрея Бабиша. Приход к власти Бабиша произошел отчасти благодаря его клятве бороться с коррупцией, но его обвиняли в ненадлежащем использовании Э.U. денежные средства. Этой весной чешская полиция заявила, что рекомендовала ему предъявить обвинение в мошенничестве. Союзники в правительстве отказались выдвинуть такие обвинения, поскольку Бабиш набросился на средства массовой информации, заявив, как сообщала New York Times , что «никто не должен верить их лжи», и он сделает Чешскую Республику «снова великой».

16 ноября ожидается, что сотни тысяч людей выйдут на улицы, чтобы снова протестовать против Баби. Студенческая группа «Миллион моментов за демократию» организовала акцию протеста, выбрав дату, чтобы отметить начало «бархатной революции» 30 лет назад.Потому что, как сказал один из организаторов, без бархатной революции «у нас даже не было бы возможности попытаться что-то изменить».

Энди Копса, репортер из Нью-Йорка

Получите наш исторический бюллетень. Поместите сегодняшние новости в контекст и посмотрите основные моменты из архивов.

Спасибо!

В целях вашей безопасности мы отправили письмо с подтверждением на указанный вами адрес.Щелкните ссылку, чтобы подтвердить подписку и начать получать наши информационные бюллетени. Если вы не получите подтверждение в течение 10 минут, проверьте папку со спамом.

Свяжитесь с нами по письму@time.com.

чехов отмечают польские выборы, которые «проложили путь» бархатной революции

«Мы подготовили, я полагаю, довольно насыщенную программу. Вчера мы уже начали с открытия выставки «Десятилетие солидарности» у метро Малостранская.Все присутствующие на мероприятии могли проголосовать за свободу в символической избирательной урне.

«И мы организовали грандиозный концерт под открытым небом в посольстве Польши в садах, которые находятся прямо под Пражским Градом, в красивом пейзаже. И мы пригласили Яромира Нохавицу и Чехомора, а из Польши, например, Warsaw Village Band ».

Итак, как чехи отреагировали на программу, которую вы начали? Считают ли люди, как вчера в Кракове Вацлав Гавел предположил, что эти выборы, состоявшиеся 20 лет назад, вызвали цепь событий, которые в конечном итоге привели к Бархатной революции?

«Особенно среди людей, которые были вовлечены в подпольное движение в Чешской Республике или которые были вовлечены в антикоммунистическую оппозицию, существует огромное чувство долга — или, возможно, это слишком сильное слово — но было очень прочный союз с Польшей, потому что Польша воспринималась чешскими диссидентами как некое окно.

Вацлав Гавел, фото: CTK

«И июньские выборы были очень важны для Чехословакии и других стран, потому что ничего не произошло. Коммунисты потерпели поражение на выборах, и ничего не произошло. Ни армии, ни советской интервенции, ничего подобного. Так что для других это было своего рода ободрением ».

Были ли чешские диссиденты в 1989 году, примерно в это же время, 20 лет назад, в контакте с членами «Солидарности»?

«Да, конечно. Эти контакты были очень прочными.Существовала и существует организация под названием «Польская чехословацкая солидарность», которая представляет собой своего рода комитет, в состав которого входят представители Польской солидарности и чехословацкие диссиденты, которые собирались вместе во всех этих странных незаконных местах, таких как горы Крконоше. Фактически, многие люди, которые стали очень важными в чешской политике после 1989 года, были вовлечены в эти встречи, начиная с Вацлава Гавела, а также Александра Вондры, который был одним из самых важных членов Польско-чехословацкой солидарности.Так что диссидентские контакты были очень крепкими ».

Концерт Солидарности состоится 10 июня в Фюрстенбергском саду посольства Польши в Праге. Это бесплатно и открыто для всех.

От пражской весны до бархатной революции Адам Михник

Пражская весна олицетворяла великую иллюзию того, что можно перехитрить Советский Союз и безболезненно перейти от коммунизма к демократии. Эта вера была наивной, но она также лежала в основе национального пробуждения, в котором потенциал свободы нашел свое выражение.

ВАРШАВА — Чем была Пражская весна или события 1968 года в целом? Их значение, кажется, стало более, а не менее спорным с течением времени.

1. Большой шаг вперед к глобальной налоговой справедливости Фото Ивана Романо Getty Image
2. Мрачная экономика PS OnPoint

   Эксклюзив для подписчика

3. Евангелие от Q Гент Шкуллак / AFP через Getty Images

Мое поколение было сформировано протестами и полицейскими дубинками, надеждами, порожденными не только Пражской весной, но и польским студенческим движением того марта, майскими событиями в Париже и первыми признаками российской демократии, озвученными в первых книгах. Сахарова и Солженицына.Для тех из нас, кто оказался в заключении в Польше, Пражская весна была предвестником надежды. Даже коммунистические газеты Польши, читаемые за решеткой, каким-то образом передают новости о великих изменениях, происходящих в нашем южном соседе.

Итак, я помню свой шок, когда я узнал о советском вторжении в Чехословакию в августе и о травме, которая сохранялась еще долго после этого. В десятую годовщину этого вторжения Вацлав Гавел, Яцек Куронь и я вместе с другими диссидентами встретились на чешско-польской границе.Есть фотография того случая: будущие президенты, министры и парламентарии, которых в то время преследовала полиция, как обычных преступников.

Эти встречи были продолжением климата Пражской весны. Мы все чувствовали, что создаем что-то новое, что-то, что однажды может стать важным компонентом демократии в наших странах.

Так оно и было. В августе 1989 года я внес в польский сейм проект резолюции с извинениями перед чехами и словаками за участие Польши во вторжении 1968 года.Я чувствовал, что замыкается исторический круг: идеи Польского марша и Пражской весны, идеи наших горных встреч становились политическими фактами. Три месяца спустя в Праге началась бархатная революция.

Основное различие между «Пражской весной» и «Бархатной революцией» состояло в том, что первая была в основном делом рук членов Коммунистической партии и других лиц, которые хотели осуществить «социализм с человеческим лицом». В результате сегодня некоторые люди отвергают Пражскую весну как борьбу за власть между коммунистами.Но к коммунизму и через него было много дорог, и многие из них совпадали с национальными традициями.

Подпишитесь на Project Syndicate

Подписаться на Project Syndicate

Наслаждайтесь неограниченным доступом к идеям и мнениям ведущих мыслителей мира, включая еженедельные длинные чтения, обзоры книг, тематические коллекции и интервью; Год вперед годовой печатный журнал; полный архив PS ; и больше. Все менее чем за 9 долларов в месяц .

Подпишитесь сейчас

Действительно, коммунизм был привлекательным по многим причинам, включая идею всеобщей справедливости и гуманизированных социальных отношений; ответ на великий духовный кризис после Первой мировой войны, а затем и на геноцид нацистов; и убежденность в том, что господство Запада в мире подходит к концу. Наконец, в мире, разделенном Ялтой, коммунизм для некоторых был единственным реальным выбором для Центральной Европы.

В Чехословакии в 1968 году коммунистические реформаторы апеллировали к демократическим идеалам, глубоко укоренившимся в довоенном прошлом страны. Александр Дубчек, лидер чехословацких коммунистов и символ Пражской весны, олицетворял надежду на демократическое развитие, настоящий плюрализм и мирный путь к правовому государству, уважающему права человека.

Напротив, в Польше, которая стала свидетелем своего пробного открытия мартовского студенческого движения, националистически-авторитарная фракция эксплуатировала все нетерпимое и невежественное в польских традициях, используя ксенофобию и антиинтеллектуальную риторику.Министр внутренних дел Польши Мечислав Мочар, лидер националистической фракции, объединил коммунистическую риторику с языком, свойственным фашистским движениям, чтобы мобилизовать массы против «космополитически-либеральной интеллигенции».

Польское движение за свободу 1968 года перестало противостоять насилию со стороны полиции; Пражская весна была подавлена ​​армиями пяти участников Варшавского договора. Но в обеих странах 1968 год породил новое политическое сознание. Оппозиционные движения Польши и Чехии, возникшие всего несколько лет спустя, уходят корнями в события 1968 года.

Пражская весна была спровоцирована кризисом в Коммунистической партии, но утверждение, что это было просто результатом политических склок между членами партии, фальсифицирует историю и отвергает значительный фрагмент национального наследия.

Отношение к коммунизму всегда было спорной темой для антикоммунистической оппозиции. Некоторые отвергли коммунизм во всех его формах. Однако большинство, так или иначе, имело некоторый контакт с коммунизмом через интеллектуальное увлечение, участие в государственных учреждениях или холодное убеждение, что только приняв реальность жизни при коммунизме, можно сделать что-то полезное для своей страны.Эти люди, «зараженные коммунизмом», составляли большинство участников всех восстаний против коммунистических диктатур.

Но была и другая категория людей: «осторожные и незапятнанные», которые отдалились от мира политики. Они ненавидели коммунизм, но, будучи убеждены в невозможности реформирования системы, избегали демократической оппозиции. В то время как другие рисковали или сидели в тюрьмах, они функционировали в официальных и юридических структурах.

Сегодня никого нельзя обвинять в таком поведении.Но удивительно, когда эти люди обвиняют участников Пражской весны и демократическую оппозицию в связях с коммунизмом.

Коммунизм, очевидно, был инструментом советского господства над завоеванными обществами, но он также был modus vivendi для значительной части этих народов в условиях, в которых они были вынуждены жить. Имре Надь, лидер венгерского восстания в 1956 году, и Дубчек стали частью их национальных легенд, что опровергает утверждение о том, что коммунизм был исключительно иностранным наложением.

Пражская весна апеллировала к элементарным ценностям: свободе, плюрализму, терпимости, суверенитету и неприятию диктата коммунистической ортодоксии. Когда я вспоминаю эти события через 40 лет, я вижу не только бунт, но и огромную иллюзию того, что можно перехитрить Кремль и безболезненно перевести общество от коммунизма к демократии. Эта вера была наивной, но она также лежала в основе национального пробуждения, в котором потенциал свободы нашел свое выражение.

Время, когда на смену репрессиям пришла надежда | Протест

Следующее исправление было напечатано в колонке Observer For the record, воскресенье, 9 августа 2009 г.

Мы утверждали, что Вацлав Клаус «победил Гавела, чтобы стать президентом [Чешской Республики] в 2003 году», но Вацлав Гавел не был кандидат на этих выборах.

Двадцать лет назад пейзаж задрожал. Сначала никто ничего особенного не заметил. В январе 1989 года дела в советской половине Европы шли как обычно. Забастовки в Польше, преследование восточногерманских диссидентов, чешский драматург Вацлав Гавел снова арестован после небольшой демонстрации. У Запада были более важные истории, о которых нужно было подумать. Джордж Буш-старший вступал в должность президента Соединенных Штатов, а Салман Рушди скрывался после иранской фетвы.В Москве этот замечательный Михаил Горбачев продвигал свою перестройку и гласность. (Как русские должны любить его!)

В Лондоне чешский эмигрант Карел Кинкл написал статью об арестах в Праге. Он сказал, что испытывает странное чувство к Гавелу. Он не был бы полностью удивлен, если бы стал президентом Чехословакии, причем гораздо раньше, чем кто-либо думал. Читатели снисходительно улыбались. Бедный старый Карел!

Потом дрожь усилилась. Горы на горизонте холодной войны начали раскачиваться и падать.Польский коммунизм был первым. Затем правители Венгрии опубликовали план отречения. В августе прибалтийские республики Советского Союза начали требовать независимости. В ноябре был свергнут Эрих Хонеккер из Восточной Германии, а 9 ноября была прорвана Берлинская стена.

На следующий день в результате дворцового переворота в Болгарии был свергнут лидер партии Тодор Живков. 28 ноября чехословацкий коммунистический режим сдался народу. В декабре Николае Чаушеску из Румынии был выгнан из офиса и застрелен.А всего за три дня до конца года, 29 декабря 1989 года, Вацлав Гавел стал президентом Чехословацкой республики.

Землетрясение достигло Албании и Югославии только в следующем году. Прибалтийские страны, Украина и страны Южного Кавказа не восстановили свою независимость до окончательного колоссального краха Советского Союза три года спустя. Но к концу 1989 года весь бастион советизированной Европы рухнул с основательностью и внезапностью, невиданной ранее в истории.

Тот пейзаж времен холодной войны из стали и бетона превратился в сценическую декорацию. За исключением Румынии, где в конце года в Бухаресте вспыхнули боевые действия, это были революции без кровопролития. С ними сражались за круглыми столами, а не на баррикадах.

Когда начался 1989 год, никто не ожидал, что мир вывернется наизнанку (возможно, даже Карел Кинкл, несмотря на его вспышку пророчества). Все знали, что «коммунизм в беде» с мрачными экономическими перспективами. Между тем, холодная война неуклонно размораживалась по мере того, как один договор о контроле над вооружениями между Востоком и Западом сменялся другим. Но к апрелю эта оттепель превратилась в масштабное и непредсказуемое наводнение.

Один российский политик невероятно заметил, что, если Венгрия станет чем-то вроде нейтральной буржуазной Швеции, это «не создаст проблем» для Советского Союза. В ближайшее время венгерские коммунисты заговорили о свободных многопартийных выборах. В Польше правительство сняло запрет на профсоюз «Солидарность» и проводит круглые столы о более демократическом будущем.

В том месяце я написал головокружительную статью. Предположим, эти «реформы» проникли в жесткую Чехословакию и Восточную Германию.Предположим, восточные немцы потеряли контроль над этим процессом реформ, который, как я предположил, может превратиться в непреодолимый рывок к объединенной Германии. И предположим, русские решили, что они могут терпеть объединенную Германию. Затем «мы вступаем в новую Европу. Все, что мы знаем об этом, — это то, что наши дети будут использовать слово« Европа »в смыслах, в ассоциациях, которые мы, поколения холодной войны, еще не можем себе представить».

Революции 1989 года были подлинными, одни больше, чем другие. Но этого бы не произошло, если бы послание Горбачева «плененным народам» не дошло до конца.Это сообщение гласило: Вы сами по себе. Мы хотим, чтобы вы выбрали социалистический путь. Но каким бы курсом ни придерживалась ваша страна, Советский Союз не будет вторгаться с танковыми армиями, чтобы остановить вас, как это было в 1956 и 1968 годах. Даже если ваши коммунисты будут свергнуты с власти, мы не будем использовать силу для их спасения.

Коммунистические лидеры всегда использовали отвратительную двойную речь, что означало прямо противоположное. На что никто не рассчитывал, так это на то, что Михаил Горбачев действительно начнет говорить то, что он имел в виду.Таким образом, когда он объявил в июне 1988 г., что «противодействовать свободе выбора означает противопоставить себя объективному движению самой истории», его московские слушатели предположили, что он говорил, что «всякий, требующий свободы выбора, будет раздавлен объективным советским катком. история ». Слова были немного необычными, но что еще мог значить советский лидер?

Затем Горбачев повторил почти то же самое послание в ООН в декабре того же года. «Свобода выбора — универсальный принцип. Никаких исключений быть не должно.«Большинство американских политиков думали, что этот парень не может быть серьезным. Да ведь мировой коммунизм развалится! Но когда Горбачев послал за правящими коммунистическими лидерами и попытался заставить их понять, что они могут проводить свою собственную политику, но больше не могут рассчитывать на советское спасение, сообщение начало просачиваться. Оно достигло оппозиционных групп и людей в целом. И даже тогда революционеры 1989 года никогда не были вполне уверены в том, что обещание было реальным. танки.

Для успешной революции, как в танго, нужны двое. Ленин выразился по-своему: «Недостаточно, чтобы эксплуатируемые и угнетенные массы осознали невозможность жить по-старому … для того, чтобы произошла революция, необходимо, чтобы эксплуататоры не имели возможности жить по-старому. живи и властвуй по-старому «. Так было в 1989 году. Правители в лице Михаила Горбачева и его окружения утратили доверие к своему старому пути. Правители заметили это и внезапно почувствовали, что они не могут продолжать вести свой прежний образ жизни еще неделю, еще один день.Все восстания и реформаторские движения 1989 года имели прелюдию в предыдущие десятилетия, а иногда и столетия. Но именно в 1989 году обычные люди в огромных масштабах, миллионами потеряли свой страх. Коммунистические режимы все еще имели оружие и ОМОН, но теперь все видели, что у них мертвый мозг.

Революции начались в Польше. В 1981 году генерал Ярузельский подавил движение «Солидарность» и ввел военное положение. Но все знали, что система смертельно ранена. Просто нужно было ждать, пока он умрет.Мальчики и девочки ходили по крошечным канадским значкам. Сокращенные буквы CDN также заменяли на польском языке три слова: «Следующий взнос в ближайшее время». Коммерческий перерыв Польши закончился в 1988 году, когда вспыхнула новая волна забастовок. Обессилевшее и разобщенное правительство в конце концов вновь легализовало «Солидарность» и начало переговоры за круглым столом с оппозицией в феврале 1989 года.

Круглый стол санкционировал независимые профсоюзы и предусматривал проведение многопартийных выборов в июне. С неохотой «Солидарность» согласилась с тем, что выборы были сфальсифицированы.Блок мест, зарезервированных для «официальных» кандидатов, обеспечит режимное большинство в Сейме (нижней палате парламента).

Но тут вмешались люди. В тот июньский день я был в кафе отеля Europejski в Варшаве, когда молодые посланники Солидарности завалили наш стол кипами распечаток экзитполов. Сначала я не мог поверить в то, что читаю. «Солидарность» выиграла все места, за исключением одного из открыто оспариваемых. Но на этих зарезервированных местах только двое из всех кандидатов-коммунистов набрали 50 процентов голосов, необходимых для прохождения.Избиратели придумали, как их уничтожить.

В то летнее утро вся игра внезапно изменилась. Спустя 45 лет польский коммунизм был уничтожен. И невероятное, а также неизбежное, теперь произошло, когда начались переговоры о формировании первого некоммунистического правительства в Советской Европе. 12 сентября премьер-министром стал уважаемый католический редактор по имени Тадеуш Мазовецкий. Скамейки сейма были заполнены тощими, смеющимися молодыми мужчинами и женщинами, которые всего несколько месяцев назад уклонялись от полиции безопасности.

В Венгрии коммунисты не питали иллюзий относительно собственной непопулярности с момента разгрома революции 1956 года. При Яноше Кадаре, который был отстранен от власти в 1988 году, венгры получили достаточно комфортный уровень жизни и некоторые права на ведение частного бизнеса. Но преемники Кадара раньше всех своих соседей поняли, что Горбачев говорил им: приспособиться или погибнуть. Начиная с 1987 года, некоторым некоммунистическим партиям было разрешено действовать, но, в отличие от Польши, организованная оппозиция в Венгрии была слабой.Итак, коммунистический режим принял странное решение: сохранить контроль над событиями, организовав собственное постепенное падение.

В начале 1989 года правительство и правящая партия объявили масштабную программу экономических и политических реформ. В их число входило расследование революции 1956 года и почетное перезахоронение Имре Надя, казненного Советским Союзом за его роль премьер-министра в 1956 году. Это был момент, когда эти хитрые партийные лидеры почти потеряли контроль. Церемония перезахоронения 16 июня, во время которой Надь и четверо его товарищей-мучеников были похоронены национальными героями, стала огромным излиянием сдерживаемого горя и гнева.Был созван круглый стол, чтобы спланировать переход к демократии, и свободные выборы были обещаны на начало 1990 года. Венгерская социалистическая рабочая партия сменила название, отказалась от ленинизма и приготовилась к борьбе за голоса избирателей. К концу 1989 года Венгрия перестала быть чем-то похожим на коммунистическую систему.

Революции должны совершать «массы». Но ни в Польше, ни в Венгрии разгневанные люди на улицах не навязывали перемены. Подобного рода традиционное народное восстание, физически противостоящее правителям, начало вспыхивать позже в том же году.

Первое такое противостояние произошло на Балтике. Сегодня трудно — и стыдно — вспоминать, насколько невероятными 20 лет назад звучали заявления о независимости Латвии, Литвы и Эстонии на Западе. Но с тех пор, как Горбачев ослабил контроль, нарастали общественные протесты против языка, культуры и памяти о сталинских депортациях. В марте 1989 года движение за независимость Саюдис выиграло большинство мест в Литве на советских выборах. Затем, 23 августа 1989 года, произошло одно из самых ярких и трогательных событий за весь год.

Это было 50-летие чудовищного нацистско-советского пакта, который в 1939 году передал страны Балтии на милость Сталина и разрушил их независимость. Сейчас там собрана человеческая цепь из почти 2 миллионов мужчин, женщин и детей, стоящих рука об руку в линию, протянувшуюся на 400 миль по ландшафту от Вильнюса через Ригу до Таллинна, прося свободы, справедливости и независимости. Возможно, четверть всего населения Балтии присоединилась к этой цепочке.

Следующее массовое восстание началось в октябре.Это произошло в месте, где посторонние меньше всего ожидали сопротивления: в Восточной Германии. И все же во всех драмах 1989 года этот эпизод больше всего напоминал великие городские восстания 19 века. Это не была какая-то закулисная сделка или партийный маневр, которые свергнули диктатуру Эриха Хонеккера и Штази. Это были бесстрашные действия миллионов простых людей на улицах, день за днем, которые сломили режим и разрушили Берлинскую стену.

Хонеккер вступил в 1989 год с полной уверенностью в том, что «волна реформ» в соседних странах не заразит Германскую Демократическую Республику.Но внутри и за пределами его партии Социалистическое единство люди слушали Горбачева. Возросло чувство, что система должна измениться, что «мы не можем править по-старому». Но результаты муниципальных выборов в Восточной Германии, которые в мае были явно, грубо сфальсифицированы, происходили по-старому. И внезапно начались протесты.

В том же месяце венгерское правительство пробило дыру в старом железном занавесе. Снесено электрическое ограждение на австрийской границе.Якобы все еще ненавидевшие его венгры «товарищи» Хонеккера знали, что они делают. К сентябрю, когда был отменен пограничный контроль, 60 000 восточных немцев находились в Венгрии, ожидая выхода на запад. В Восточной Германии вспыхнули беспорядки, когда толпы людей пытались сесть на поезда, направлявшиеся к границе. Группы диссидентов, хотя и были крошечными, теперь осмелились создать партию под названием Neues Forum.

Октябрь стал решающим месяцем. 2 октября в Лейпциге собралась огромная демонстрация, призывающая к реформе, и решила продолжать митинговать каждый понедельник, пока их требования не будут выполнены.Через несколько дней Горбачев прибыл в Восточный Берлин на 40-летие республики. Восторженные толпы кричали: «Горби! Горби!» как он сказал Эриху Хонеккеру, что «жизнь наказывает тех, кто медлит». Хонеккер сделал вид, что не слышит ни криков, ни советов.

Лейпцигские марши, бросившие вызов полиции, теперь привлекали сотни тысяч человек. Хонеккер пригрозил скопировать китайцев, которые всего несколько месяцев назад застрелили сотни демонстрантов на площади Тяньаньмэнь. Но в понедельник 9 октября — настоящий поворотный момент в этой немецкой революции — вооруженные ополченцы в Лейпциге отказались стрелять по толпе.Вместо этого они поговорили с ними и позволили им втыкать цветы в лацканы.

Напуганные этим спасением от кровавой бойни коллеги Хонеккера выгнали старика из офиса. Но было слишком поздно. В начале ноября могучая демонстрация в Берлине вызвала полмиллиона призывов к переменам. Режим пошатнулся. В вихре бессвязных обещаний реформ новые лидеры партии, казалось, предложили свободный проход через берлинскую границу. Возможно, они имели в виду не это. Но когда они услышали эту новость, в ночь на 9 ноября 50 000 жителей Восточного Берлина бросились к Стене.

У охранников не было инструкций. Они позволяют им выливаться, танцуя и плача. Западный Берлин внезапно заполнился гуляющими трабантами и обшарпанными гуляющими толпами, поедающими бананы. Дети с востока и запада скакали по стене. На следующее утро они начали его ломать. Их никто не останавливал.

Коммунисты задержались на несколько месяцев, заявив о своем переходе к социал-демократии. Neues Forum и другие строили планы новой, действительно демократической Восточной Германии. Все было неважно.К концу ноября толпа, которая ревела: «Мы народ!» изменилось слово: «Мы один народ!» Советский Союз не пытался остановить неизбежное, и 3 октября 1990 года миллион человек собрался в Берлине у Бранденбургских ворот, чтобы отпраздновать формальное воссоединение Германии.

Чехословакия большую часть года оставалась спокойной. Однако чехи и словаки внимательно прислушивались к тому, что происходило в Польше и Венгрии. Паутина маленьких гражданских групп, заинтересованных в музыке, загрязнении воды или розливе фруктов, но объединенных в их чувстве внутренней свободы и подлинности, распространилась по всей стране.21 августа в день советского вторжения в 1968 году прошли «незаконные» демонстрации в Праге и Братиславе. Но полиция отнеслась к этому неповиновению и к другой пражской демонстрации в конце октября с необычайной мягкостью.

То, что произошло дальше, было совершенно неожиданным: 17 ноября студенты традиционно прошли маршем по Праге в память о Яне Оплетале, студенческом лидере, убитом нацистами. Власти вроде бы дали разрешение на эту демонстрацию, но — в отличие от их поведения осенью — полиция внезапно бросилась на марширующих студентов и начала избивать их дубинками.Ходили слухи, что один из студентов был убит. Много позже выяснилось, что это неправда, и слух, похоже, был запущен самой полицией. Но теперь студенты заняли свои университеты, и на улицах стали собираться все более и более разгневанные толпы.

Последовавшая за этим «бархатная революция», вызванная спонтанным гневом и надеждой сотен тысяч простых мужчин и женщин, была настоящим массовым восстанием. Те, кто принимал участие, чехи и иностранцы, испытали, по словам историка Тони Джадта, присутствовавшего там, «опьяняющее чувство, что история творится с каждым часом».Люди захватили город. Через неделю коммунистическое руководство подало в отставку. Вацлав Гавел и несколько друзей из Хартии захватили театр, изобрели новое движение под названием Гражданский форум и начали спорить, куда должна идти эта революция. Еще через несколько дней они обнаружили, что превращаются в революционное руководство, а затем во временное правительство. 25 ноября, в высший момент, четверть миллиона человек собрались, чтобы послушать выступления Гавела и Александра Дубчека. Незабываемым жестом толпа начала звенеть ключами, говоря режиму: «Ваше время истекло.

Состоялись короткие переговоры за круглым столом, и чехословацкое правительство рухнуло. Было назначено новое правительство, состоящее в основном из интеллектуалов Хартии. Толпа к этому времени скандировала: «Гавел в замок!» (То есть «за президента»), и, сначала посчитав эту идею шуткой, он согласился. Став президентом 29 декабря 1990 года, он освободил 16 000 политических заключенных 1 января 1990 года и упразднил политическую полицию 2 января. В Праге все произошло быстро.

Тем не менее, в событиях 17 ноября есть что-то очень странное.Многие чехи считают, что произошел неудачный заговор. Согласно этой теории, коммунисты-реформаторы могли отдать приказ о нападении полиции, чтобы спровоцировать массовые протесты. Это вынудит сторонников жесткой линии уйти в отставку и уступить место реформистскому руководству. Но доказательства этой теории заговора являются лишь косвенными. Даже если бы это было правдой, последовавший за этим взрыв сдул сторонников жесткой линии и коммунистических «либерализаторов» вместе.

Бархатная революция, как и восточногерманская, показала, как температура внутри полицейского государства может начать бесшумно повышаться, приближаясь к точке кипения, прежде чем власти узнают об этом.Это было в высшей степени верно в Румынии Николае Чаушеску, самой жестокой из всех этих систем.

Диктатура была потрясена, когда в декабре 1989 года в Тимишоаре вспыхнули народные протесты после попытки ареста венгерского пастора. Полиция открыла огонь, произошла резня. Затем президент Чаушеску 21 декабря в Бухаресте организовал для себя масштабный митинг лояльности. Митинг начался, но ему потребовалось время, чтобы понять, что толпа освистывает и называет его диктатором.Когда то же самое произошло на следующий день, Чаушеску и его жена Елена запаниковали, спасаясь на вертолете с крыши штаб-квартиры партии.

Полиция безопасности обстреляла огромную демонстрацию против его правления в Бухаресте. Но армия неожиданно перешла на другую сторону и помогла революционерам захватить телеканал. Сотни людей погибли в жестоких беспорядочных уличных боях. Чаушеску схватили, когда они пытались бежать из страны. В день Рождества 1989 года камера засняла, как их поставили у стены и сняли за «геноцид».

Когда боевые действия стихли, к власти пришел «Фронт национального спасения». Ее глава Ион Илиеску стал президентом. Илиеску был бывшим коммунистическим политиком, имевшим влияние в силах безопасности, который внес лишь поверхностные изменения в систему, которую он принял. Многим молодым румынам стало ясно, что, когда они считали себя борющимися за свободу, они просто рисковали своей жизнью в мрачной борьбе за власть между двумя коммунистическими фракциями.

Лидеры революций 1989 года представляли собой самое удивительное собрание разнообразных характеров и талантов, которые когда-либо можно было объединить для политических действий.Почти все они были блестяще умны, начитаны и обладают богатым воображением. Некоторые были безумно смешными. Многие проявили упорное мужество, сохранив свои принципы в неизменном виде в течение многих лет тюрьмы, избиений в полиции и удушающей слежки.

Когда их революции одержали победу, они проскакивали в парламенты и министерства в своих единственных джинсах, грязных кроссовках и свитерах с дырками. К официальным столовым нужно было привыкнуть. В годы противостояния они питались ржаным хлебом и колбасой, стаканами чая или пластиковыми чашками кофе и 60 сигаретами в день.Сейчас они прибавили в весе, и некоторые из них нехотя надевают костюмы.

Их внешность, как мужчин, так и женщин, часто поражала. Когда я впервые встретил Адама Михника из Польши в начале 1970-х, я увидел улыбающегося мне херувима с детским лицом: вьющиеся золотистые волосы, невинные голубые глаза и плохое заикание. Трудно было понять, что это был на самом деле самый опасный революционер во всей Европе за Эльбой.

Миклош Харасти, с которым я встретился в Будапеште, выглядел как маленький испанский вельможа на какой-то картине Веласкеса; темный, пугающе красивый, безмятежный.Иржи Динстбир, который должен был стать министром иностранных дел Чехословакии, ощетинился энергией и, казалось, всегда был на грани сатирического смеха.

Но между ними существовали глубокие разногласия, большинство из которых не всплывало на поверхность, пока не закончился год annus mirabilis 1989 года. Корни первых оппозиционных групп, которые начали организовывать и распространять запрещенную литературу в 1970-х годах, лежат в самом коммунизме. Многие из них были детьми лояльных членов партии, часто «еврейского происхождения». Они стали молодыми еретиками, убежденными, что демократический марксистский социализм возможен, но если только партия сможет очистить себя от советских и сталинских «искажений».Старомодный религиозный патриотизм казался им в прошлом. Они мечтали объединить пролетариат и интеллигенцию в одну критическую массу, которая разрушила бы их постсталинские режимы.

Мартовские волнения в Польше в 1968 году и катастрофическое завершение Пражской весны в августе того же года изменили представления о оппозиции. В конце концов, правящие коммунистические партии не подлежали реформированию. Их пришлось заменить. Права человека и западные свободы стали платформой для протестов, и заговорщики начали формировать союзы с католической церковью и патриотическими консерваторами.И все же идеология этих небольших диссидентских движений оставалась левой. Они думали, что ничего не изменится, пока промышленные рабочие не возьмутся за их дело. Большинство из них мечтали о демократии с рабочим контролем, основанной на том, чтобы фабрики избирали собственное руководство. Это видение было на короткое время реализовано во время восстания Польской солидарности в 1980 году, когда дело рабочих, католический пыл и традиционный национализм объединились.

Но к 1989 году появилось молодое поколение. Многие из них побывали на западе и восхищались капитализмом в действии.«Марксизм» и «социализм» для них были испорченными словами. «Америка», «Тэтчер» и «Европа» были блестящими, обнадеживающими словами.

После революций 1989 года новые правительства представляли собой разношерстную смесь старых и новых повстанцев. В новую команду в Чехословакии, например, вошли Гавел (никогда не был марксистом), Иржи Динстбир (социал-демократ, если таковой имеется), Вацлав Клаус (сторонник свободного рынка Тэтчерита) и Ян Каван (левый член рабочего совета). Польское правительство представляло собой коалицию либертарианских марксистов, католических интеллектуалов и либеральных технократов.

В конце 1989 года большинство обычных людей хотели чего-то вроде социал-демократии. Другими словами, свобода, регулируемая рыночная экономика и сильное социальное государство — «европейская» модель. Не без оснований общественность думала, что они могут сочетать свободу и процветание капитализма с социальными благами, которых они научились ожидать при коммунизме.

Они ошибались. Страны с переходной экономикой импортировали неразбавленную версию тэтчеризма, гораздо более сильную, чем когда-либо допустили бы британцы.Ценовой контроль был отменен, субсидии отменены, валюты оставлены на своем собственном уровне. Многие государственные отрасли и услуги были приватизированы, часто их покупали западные транснациональные корпорации. Между богатыми и бедными возник огромный разрыв: новый хищнический супербогатый класс, с одной стороны, почти обездоленный для пенсионеров и избыточный класс — с другой. Социальные службы исчезли или исчезли, как, например, развитая сеть бесплатных яслей для работающих матерей в Восточной Германии.

Переход вскоре унес самих революционеров.В Германии Бербель Болей и Йенс Райх из Neues Forum вернулись к преподаванию и живописи. В Польше новое племя «профессиональных» политиков, включая реформированных коммунистов, сменило ветеранов «Солидарности» к 1993 году. Даже Лех Валенса, первый свободно избранный президент, покинул свой пост к 1995 году, его заменил бывший коммунист. В Чехословакии, которая распалась на два государства в 1993 году, большинство героев Хартии 77 к моменту раскола вышли из правительства. Изолированный, Вацлав Гавел оставался президентом Чехии до 2003 года.

Форма политики изменилась. Бедных — проигравших при переходе к капитализму — теперь защищали правые националисты, а не социалисты. Им противостоял новый городской средний класс и очищенные посткоммунисты, приверженные неолиберальной экономике и европейской интеграции. Старые революционеры теперь уступили место академическим кругам, журналистике или местам в Европейском парламенте.

Это не тот мир, на который они надеялись тогда, когда они стояли измученные среди огромной толпы, которая целовала их, приветствовала их и размахивала национальными флагами.Адам Шосткевич, который был заключен в тюрьму в 1982 году как организатор «Солидарности», вспоминает, как его многообещающие товарищи по заключению были разочарованы новой Польшей. «Они ожидали пересмотренной версии открытой, свободной народной демократии, которой не должно было быть. Новая польская демократия была слишком либеральной и недостаточно« социальной »… для меня, с моим прошлым среднего класса, все было в порядке , жилой, многообещающей. Это может звучать довольно минималистично. Но в свете исторического опыта поколения наших родителей и нашего собственного, я полагаю, мы можем быть прощены.

Чешский друг, который не хотел, чтобы его называли по имени, был намного резче. «От нашего старого духа ничего не осталось. Чехи превратились в нацию маленьких белых мышек, которые борются за деньги и кусают друг друга. Никто в здравом уме не мог захотеть вернуться в коммунистические времена. Но какую свободу мы на самом деле получили? Тогда русские определяли нашу внешнюю политику; теперь это делают американцы. Тогда мы жили в культуре коммунистической лжи и ложных обещаний. Но разве капиталистические средства массовой информации и культура развлечений не столь же лживы и манипулятивны? »

Миклош Харасти, наиболее известный деятель венгерской оппозиции 20 лет назад, сейчас живет в Вене в качестве представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе).Он настаивает на том, что у него и его поколения никогда не было иллюзий «идеального общества». «Тогда я написал трезвый прогноз, сказав, что мы знали, что наша демократия будет шумной, грязной, коррумпированной». Его главное сожаление заключается в том, что венгерская политика после 1989 года стала такой партийной. «Наш круглый стол привел к идее идеального либерально-демократического конституционализма — почти слишком продвинутого. Реальность подтолкнула его. Мы не хотели мажоритарной политики в британском стиле, а чего-то, основанного на консенсусе, на общем знаменателе нашей демократии.Но популистские инстинкты подтолкнули к мажоритарному стилю. Отсутствие общего знаменателя, партийность, особенно в средствах массовой информации, создают нечто вроде Веймарской республики. А это неизбежно ведет к тоталитаризму, если мы не сможем найти ему замену.

«Политической целью моей жизни были не первые свободные выборы, а вторые. Я смог покинуть Венгрию, потому что, несмотря на 150 лет полудемократических традиций, это был первый раз, когда власть была передана мирным путем. демократические методы в соответствии с разработанной нами системой.

Обиделся ли он на то, как вскоре его и его товарищей-любителей были оттеснены «профессиональными» политиками? »Большая часть моего поколения не считала это неудачей. Мы тоже были профессионалами — в установлении прав для общества, в установлении правил демократии. Итак, мы не были любителями … разве что в том, как мы использовали наши новые права ».

Любой, кто принимал участие в революциях 1989 года или в движениях сопротивления, которые подготовили им путь, сегодня должен преодолеть смешанные чувства. .Разочарование живет с непреходящим чувством, что победа реальна и не может быть обращена вспять. В Польше я помню Марту Кшистофович из тех времен как изящную, бесстрашную заговорщицу за свободу. Сегодня она замужем, воспитывает взрослую дочь. Она говорит: «У меня есть стакан свежевыжатого апельсинового сока, газета без цензуры, которую нужно прочитать, паспорт в ящике стола. Этого достаточно».

Никто не сожалеет о том, что стал участником великой и хорошей революции. Это чувство парения, физическое и духовное одновременно, описывалось часто.Девушка из Лейпцига сказала репортеру Стиву Кроушоу: «Я чувствовала, что могу летать!» Польский поэт Гальчинский однажды написал: «Когда дует ветер истории / Люди, как милые птицы / Растут крылья …» И в 1989 году, в течение нескольких прекрасных месяцев, они летали.

Восточный блок в 1980-е годы

Германия Берлинская стена отделяет Западную Германию от Восточной Германии, государства восточного блока, находящегося под строгим политическим и военным контролем СССР.

Болгария Считается самым верным союзником СССР в Восточной Европе.При Тодоре Живкове трудовые лагеря закрыты, допускается некоторая свобода выражения мнений и преследование церкви прекращено.

Румыния Николае Чаушеску возглавляет строгий режим, характеризующийся крайней националистической политикой и культом личности, окружающим его лидера.

Венгрия Правительство Яноша Кадара считается самым снисходительным из государств восточного блока. Авторитарная социальная политика и высокий уровень государственного надзора сохраняются, но уровень жизни остается относительно высоким.В условиях кризиса в экономике Кадар уходит в отставку в 1988 году и его заменяет Кароли Гросс.

Чехословакия Несмотря на его номинальную приверженность горбачевской программе перестройки, президент Густав Гусак поддерживает строгое коммунистическое правление и мало политических или экономических реформ.

Польша Коммунистическое правительство правит генералом Ярузельским, но независимый профсоюз страны, Солидарность, собирает политическую силу, несмотря на военное положение, введенное в период с 1981 по 1983 год.Экономический кризис означает, что продукты питания и другие основные материалы распределяются по нормативам.

Ключевые цифры

Михаил Горбачев Генеральный секретарь Коммунистической партии СССР с 1985 года и президент СССР с начала 1990 года. Ответственный за радикальные реформы «гласности» и «перестройки», приведшие к краху советской империи. В 1990 году был удостоен Нобелевской премии мира и после неудачной попытки стать президентом в 1996 году создал Социал-демократическую партию России; ушел в отставку в 2004 году.Сейчас планирует возвращение с миллиардером, экс-офицером КГБ и владельцем лондонской Evening Standard Александром Лебедевым.

Вацлав Гавел Драматург, подписавший Хартию 77, сыграл ведущую роль в Гражданском форуме и Бархатной революции. Был последним президентом Чехословакии в 1989 году и первым из новой Чехословакии в 1993 году. Этот пост он занимал до 2003 года. Его последняя пьеса «Уход» была премьера в Праге в прошлом году и получила прекрасные отзывы. Два месяца назад встречался с президентом Обамой на саммите в Праге.Сообщается, что он готовится снять свой первый фильм по пьесе «Уход» с женой Дагмар в главной роли.

Вацлав Клаус Бывший государственный экономист, затем сторонник Гражданского форума, в 1989 году он стал министром финансов. В 1991 году основал свою гражданскую демократическую партию, которая сейчас является одной из крупнейших и наиболее правых чешских партий. Премьер-министр 1992-1997 гг. Победил Гавела и стал президентом в 2003 году. Переизбран в прошлом году.

Лех Валенса Лидер забастовки судостроительной верфи Гданьска и основатель профсоюзного движения «Солидарность», которое привело к падению коммунизма.Президент Польши 1990-1995 гг. Провалил еще одну заявку на президентский пост в 2000 году и покинул «Солидарность» в 2006 году.

Адам Михник Ведущий организатор нелегальной оппозиции в коммунистической Польше, он редактировал несколько подпольных газет. Советник «Солидарности», затем член парламента в 1989 году. Основал влиятельную «Газету выборча», главным редактором которой он остается.

Миклош Харасти Писатель и соучредитель Венгерской демократической оппозиции, он участвовал в переговорах за круглым столом 1989 года, которые привели к многопартийной демократии.Депутат парламента 1990–1994 годов. В настоящее время является международным государственным служащим высокого уровня в Венском OCSE.

Ян Каван Находясь в изгнании в Великобритании после Пражской весны, он поддерживал Хартию 77 и редактировал East European Reporter. Вернулся в Прагу во время Бархатной революции, присоединился к Гражданскому форуму и стал министром иностранных дел (1998-2002). Член Сената до 2006 г. Президент Генеральной Ассамблеи ООН 2002-2003 гг.

Бархатная революция — внешние факторы

Чехословацкая «бархатная» или «мягкая» революция, разразившаяся десять лет назад на этой неделе, была результатом трех взаимосвязанных факторов — наследства 1968 года, геополитики и рассеивания страха.Во втором из четырех репортажей корреспондент RFE / RL Джолион Нэгеле оглядывается на внешние факторы, которые привели к взрыву «бархатной революции» 17 ноября 1989 г.

Прага, 16 ноября 1999 г. (RFE / RL) — восемь месяцев спустя Александр Дубчек вступил в должность первого секретаря Коммунистической партии и начал реформы «Пражской весны», пять армий возглавляемого Советским Союзом Варшавского договора оккупировали Чехословакию.

Восток назвал вторжение «военной интервенцией», «социалистическим интернационализмом» или «братской помощью».Но на Западе советское оправдание вторжения было названо «доктриной Брежнева» после того, как в советской ежедневной газете «Правда» появилась статья, в которой говорилось, что члены Варшавского договора имеют право на военные действия, чтобы защитить находящееся под угрозой коммунистическое правление в одном из своих товарищей по блоку.

Вторжение в Чехословакию задушило реформы не только в Чехословакии, но и во всем советском блоке на долгие годы.

Брожение после 1968 года в социалистических соседях Чехословакии началось с жестоко подавленных беспорядков в Гданьске в Польше в 1970 году, в результате которых был свергнут коммунистический лидер Владислав Гомулка.

Беспорядки возобновились в Польше летом 1976 года из-за протестов рабочих в Радоме против роста цен. Коммунисты снова ответили силой.

Избрание Ватиканом поляка Кароля Войтылы Папой в 1978 году во многом ободрило и воодушевило поляков, а также набожных членов соседних народов, включая словаков.

У понтифика были ясные цели, когда он отправился в свой исторический визит в Польшу в следующем году.

«Надеюсь, мой путь принесет плоды — во внутреннем единстве моих соотечественников и в дальнейшем целенаправленном развитии отношений между церковью и государством в нашем родном отечестве.»

Визит папы вдохновил на рождение свободного профсоюзного движения «Солидарность» летом 1980 года. Все эти события также стимулировали скромную, в основном интеллектуальную оппозицию Чехословакии.

Но если поляки редко относились к коммунистической системе, в которой они жили, всерьез, то чехи и словаки относились к ней. Наследие 1968 года и Мюнхенский пакт 1939 года, а также осознание того, что они были маленькой нацией, вряд ли дали им повод для уверенности в себе.

13 декабря 1981 года генерал Войцех Ярузельский объявил военное положение в Польше, чтобы не рисковать советским вторжением.

«Граждане Польской Народной Республики, я обращаюсь к вам как солдат и как глава польского правительства. Я обращаюсь к вам по крайне важному вопросу. Наше отечество находится на краю пропасти».

Объявление военного положения стало облегчением для коммунистических правителей Чехословакии и разочарованием для тех, кто надеялся, что пламя Солидарности распространится на юг. Любые шансы на перемены в Чехословакии зависели от развития событий в Москве.

«Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Президиум Верховного Совета СССР, Совет Министров СССР с глубоким сожалением информируют партию и все советское общество о том, что 10 ноября 1982 г. в 8:30 утра внезапно скончался генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель президиума Верховного Совета Леонид Ильич Брежнев.» Объявление по Московскому радио о смерти лидера советской коммунистической партии Леонида Брежнева произошло на фоне экономической, политической и социальной стагнации во всем советском блоке.

Кратковременное правление двух больных преемников Брежнева, Юрия Андропова и Константина Черненко, привело к тому, что даже слово «реформа» продолжало определяться чехословацкой коммунистической партией как «временный тактический шаг назад, за который выступали правые ревизионисты. . »

Назначение в 1985 году молодого, динамичного Михаила Горбачева и постепенное введение его политики перестройки и гласности снова вселили в Чехословакию надежду на то, что перемены, возможно, наконец-то не за горами.

Не менее важным для советских сателлитов было неоднократное предупреждение Горбачева своим товарищам по коммунистическим партиям на закрытых саммитах Варшавского договора о том, что Советский Союз больше не будет руководить их делами. Мало кто из стареющих лидеров всерьез воспринял слова Горбачева. И некоторые, особенно руководство Чехословакии, полагали, что Горбачев и его политика были временным отклонением от истинной марксистско-ленинской линии.

Визит Горбачева в Чехословакию в апреле 1987 года только укрепил эту точку зрения, поскольку он не призвал к реформе или переоценке 1968 года.Перестройка и гласность остались в Чехословакии пустыми фразами. Пражские власти начали сокращать распространение советской прессы, чтобы предотвратить распространение откровенно критических статей. Выступления Горбачева подвергались цензуре в ежедневной газете Коммунистической партии Чехословакии «Руде право».

Переговоры за круглым столом в Польше в начале 1989 года между «Солидарностью» и коммунистическими властями, а также решение венгерского парламента по переоценке собственной революции 1956 года и преобразованию себя в парламентскую демократию внесли вклад в ощущение перемен в Чехословакии.Элементы гражданского общества начали развиваться в ответ на заключение в тюрьму драматурга-диссидента Вацлава Гавела и других, а также на продолжающееся преследование независимых правозащитников и экологических активистов и священнослужителей.

Массовые демонстрации в Восточной Германии и исход восточных немцев через Чехословакию на Запад в сентябре и октябре 1989 года послужили примером для чехословаков. Они увидели, как массовое мирное гражданское неповиновение может заставить сателлит советского блока обуздать свои силы.

Но чехи также были свидетелями столкновений между собственной полицией и восточногерманскими просителями убежища, пытавшимися добраться до посольства Западной Германии в Праге. К середине октября полиция Восточной Германии прекратила избивать демонстрантов.

28 октября, в 71-ю годовщину основания Чехословакии, улицы центральной Праги снова наполнились пением и свистом, когда полиция сражалась с мирными чешскими демонстрантами.

Скандирование «Гавел-Дубчек», «Свобода», «Свободные политзаключенные!», «Мы хотим демократии!» И «Свободные выборы!». выразили мнение миллионов граждан, которые не осмелились рискнуть своим существованием, присоединившись к протестам.Толпа насчитывала около 20 000 человек — этого едва ли хватило, чтобы убедить правительство уйти в отставку. В отличие от соседней Восточной Германии, пражская полиция прибегла к дубинкам, водометам и бронетранспортерам для разгона собрания.

9 ноября власти Восточной Германии открыли Берлинскую стену. 17 ноября рекордные 50 000 чехословаков вышли на студенческую демонстрацию в Праге, которая, хотя и была официально санкционирована, вылилась в насилие, когда полиция окружила и избила демонстрантов.Дезинформация тайной полиции о том, что студент был убит, имела неприятные последствия — в последующие дни количество протестующих выросло до сотен тысяч. Активисты оппозиции и интеллектуалы основали Гражданский форум через два дня после того, что стало известно как «бойня».

Тайная полиция, спецназ, войска министерства внутренних дел и армия — все тщетно ждали приказов к действию. Но приказы так и не поступили. Как и в случае с Берлинской стеной, Москва внимательно следила за ситуацией в Праге, но воздерживалась от любого вмешательства.В течение недели Якс и остальные члены чехословацкого Политбюро подали в отставку. Но на замену были назначены столь же некомпетентные бюрократы.

Около 700 000 человек 25 и 26 ноября продемонстрировали свое возмущение и потребовали положить конец коммунистическому правлению. Толпа свистнула и освистала премьер-министра Ладислава Адамека, который вскоре ушел в отставку.

3 декабря Советский Союз и Варшавский договор выступили с отдельными заявлениями, осуждающими свое вторжение в Чехословакию в 1968 году.

И 10 декабря, после того, как он присягнул в новом правительстве активистов оппозиции и умеренных коммунистов во главе с премьер-министром-коммунистом Марианом Кальфа, Хусак наконец ушел с поста президента.

К концу месяца Дубчек был спикером федерального парламента, а самый откровенный и откровенный критик коммунистического режима Вацлав Гавел был президентом Чехословакии.

Бархатная революция | Encyclopedia.com

БИБЛИОГРАФИЯ

Чехи и словаки склонны называть конец коммунистического правления в Чехословакии в 1989 году «ноябрем» или «ноябрьскими событиями», а не «бархатной революцией», придуманной после этого события. Однако англоязычные словари официально приняли термин Velvet Revolution в качестве нового термина в 1990 году.Это означает упадок жестокого, жесткого коммунистического режима, который на протяжении десятилетий подавлял своих граждан и атомизировал свое общество и уступил власть в считанные дни, столкнувшись с постоянными, но полностью ненасильственными народными демонстрациями.

Эти крупные протесты в Чехословакии произошли после того, как решающие события в соседних коммунистических странах указали на необратимые политические изменения в регионе. В результате частично оспариваемых выборов в Польше премьер-министр стал некоммунистом.Новое поколение венгерских коммунистов, настроенных на реформы, встретилось с оппозиционными силами и открыло часть своей границы с Австрией, что позволило приезжающим восточным немцам бежать из советского блока. Это способствовало распаду репрессивного режима Восточной Германии, который открыл свои границы, самым известным из которых стал снос Бранденбургских ворот 9 ноября. Около двух миллионов восточных немцев хлынули через него и в последующие два дня были сделаны бреши в Берлинской стене. Даже Тодор Живков, лидер коммунистов Болгарии, находившийся у власти с 1956 года, завершил свое правление 10 ноября.

Репрессии в Чехословакии, особенно процесс «нормализации», который повернул вспять либерализирующие реформы Пражской весны 1968 года и наказал всех, даже теоретически связанных с ними, гарантировал, что большинство людей не будет бросать вызов режиму. Небольшая группа политических активистов после 1968 года рисковала и часто теряла свою работу, свободу и личное здоровье, написав и выступив против режима. Эти диссиденты закрепили свои политические требования в Хартии 77, подписанной 1 января 1977 года, которая призвала режим уважать внутренние и международные законы в отношении прав человека, подписанные самим режимом.Нетерпимость режима была такова, что лидеры Хартии 77 были арестованы при попытке отправить документ по почте правительственным чиновникам. В стране с населением более 15 миллионов человек никогда не было более двух тысяч подписантов Хартии 77, но движение представляло собой важную демонстрацию этического и политического сопротивления и, в конечном итоге, обеспечило коллективное сознание и молодую организацию для революции.

Искра для смены режима пришлась на ноябрь 1989 года.Небольшие несанкционированные акции протеста имели место в том же году и ранее, но они встретили гнев полиции. Однако марш 17 ноября в Праге был санкционирован режимом, потому что он ознаменовал пятидесятую годовщину убийства нацистскими немцами руководителей чешских университетов. Иконография антифашизма поощрялась, в то время как выражения универсальных прав человека и политического плюрализма были запрещены. Марш привлек больше людей, чем ожидалось, и включал знамена продемократии. Демонстрация отклонилась от официально утвержденного маршрута и направилась к знаменитой Вацлавской площади в центре Праги.Полиция перехватила некоторых демонстрантов и отреагировала с характерной жестокостью, в то время как другие демонстранты ушли в другом направлении, чтобы их снова встретил ОМОН. Поползли слухи об убийстве студента. Возможно, почувствовав переворот в общественном мнении, службы безопасности попытались отрицать их проступки, даже выставив на обозрение двух невредимых студентов, носивших имя предполагаемой жертвы. Тем не менее новости о зверствах распространились, даже на видеокассетах; иностранные корреспонденты сообщали о поведении режима за рубежом.

Чешские граждане были возмущены как репрессиями полиции, которые включали многочисленные подтвержденные избиения мирных, невооруженных демонстрантов, так и двуличностью режима, отрицавшим это. Толпы поднялись в поддержку первых протестующих, но маршировали организованно. Персонал пражских театров в стране, где искусство имело значение, поддержал забастовку; театры в других местах последовали. Многие сотрудники университетов обязались не налагать академических штрафов за незаконную политическую деятельность.Стороны, подписавшие Хартию 77, студенты и другие участники собрались 19 ноября в пражском Театре волшебных фонарей и сформировали Гражданский форум (CF). Это широкомасштабное оппозиционное движение (явно не политическая партия), возглавляемое драматургом-диссидентом Вацлавом Гавелом (р. 1936), выступило с требованиями и призывало к отставке коммунистических лидеров. Аналогичное движение «Общество против насилия» (PAV) было сформировано на следующий день в столице Словакии Братиславе.

К 20 ноября более двухсот тысяч человек демонстрировали в Праге, и — в идеологическом ударе по режиму — к ним присоединились многие официальные профсоюзы и коммунистические университетские студенческие организации, предоставив свои центральные помещения для координации демонстраций.

24 ноября Александр Дубчек, лидер народного реформаторского движения 1968 года, которое было подавлено войсками Варшавского договора, прибыл в Прагу из Братиславы и был восторженно принят толпой. В тот же день было созвано «внеочередное» собрание ЦК Коммунистической партии Чехословакии, на котором высшие руководители были уволены. Вечером, когда Дубчек присоединился к Гавелу на сцене «Волшебного фонаря», лидер коммунистической партии Милош Якеш ушел в отставку, его заменил неизвестный коммунист Карел Урбанек.Другие бескомпромиссные коммунисты продолжали оставаться на своих постах, сигнализируя не о примирении режима, а о непримиримости и возможности насилия против протестующих. Общественность отвергла это восстановленное руководство и продолжала протестовать. В Словакии известный актер Милан Кляжко зачитал по телевидению заявления ПАВ, сделав революцию известной на всю республику. В течение следующих двух дней толпы до 750 000 человек протестовали в пражском парке Летна, где обычно проводились принудительные и надуманные прокоммунистические митинги.Гавел подумал, что премьер-министр Ладислав Адамек сочувствует переменам, и пригласил его выступить перед толпой. Адамек потерял всякую поддержку, которую он мог получить, используя нереформистский язык коммунистической эпохи «восстановления порядка». В знак протеста толпа звенела ключами, создавая один из иконографических изображений зарождающейся мирной бархатной революции в Чехословакии.

В то время как режим считается все еще непокорным, 27 ноября CF возглавил двухчасовую всеобщую забастовку. Краткость этой меры была обратно пропорциональна ее символике: ее намеренно сокращали, чтобы режим не объявлял ее экономически безответственной.Вместо этого многие работали дополнительно два часа, чтобы отразить такие обвинения, поддержать экономику и гарантировать основные услуги. В нем участвовала почти половина населения, что, несомненно, сделало забастовку успешной. 28 ноября Адамек согласился на переговоры с CF во главе с Гавелом и предложил сформировать новый федеральный кабинет (в котором все еще доминируют коммунисты) и внести поправки в конституцию, которые положат конец коммунистической монополии на политическую и образовательную жизнь. Коммунистический парламент принял их 29 ноября.

Однако этих изменений было недостаточно, и демонстрации продолжались. После дальнейшего, но в конечном итоге бесполезного сопротивления режима, 10 декабря президент коммунистов Густав Гусак объявил о новом коалиционном правительстве, в которое вошли представители CF и PAV; некоммунисты теперь составляли большинство. Затем Гусак подал в отставку по телевидению. CF отменил всеобщую забастовку на следующий день. Дубчек был избран спикером парламента 28 декабря; на следующий день все еще коммунистический парламент избрал Гавела президентом Чехословакии.CF и PAV выиграли первые полностью свободные посткоммунистические парламентские выборы, состоявшиеся в июне 1990 года.

См. Также Чешская Республика; Чехословакия; Гавел, Вацлав; Пражская весна; Словакия.

Брэдли, Джон Ф. Н. Бархатная революция Чехословакии: политический анализ. Боулдер, Колорадо, 1992.

Фавн, Рик. Чешская Республика: нация бархата. Лондон, 2000.

Гартон Эш, Тимоти. Мы, народ: свидетели революции 1989 года в Варшаве, Будапеште, Берлине и Праге. Лондон, 1990.

Кукрал, Майкл Эндрю. Прага 1989: Театр революции: исследование гуманистической политической географии. Боулдер, Колорадо, 1997.

Скиллинг, Х. Гордон. Хартия 77 и прав человека в Чехословакии. Лондон, 1981.

Владислав Ян, изд. Вацлав Гавел: Жить правдой. London, 1986.

Уитон, Бернард и Зденек Каван. Бархатная революция: Чехословакия, 1988–1991. Боулдер, штат Колорадо., 1992.

Рик Фаун

Энциклопедия современной Европы: Европа С 1914 года: Энциклопедия эпохи войны и реконструкции

Бархатная философская революция: через двадцать лет после падения Берлинской стены битва за политическую свободу продолжается .

Miroslav Zajíc / Corbis

Вацлав Гавел возглавил мирное продемократическое движение, которое свергло коммунизм в Чехословакии в 1989 году.

Вечером 9 ноября 1989 года стена позора была прорвана.На следующее утро я вылетел в Берлин; вскоре после этого я пережил Бархатную революцию в Праге и, наконец, падение Чаушеску в Бухаресте. 1990 год открылся для человечества радостно. Но меня поразила разница в эмоциях, испытываемых на Востоке и на Западе. Представителем Запада был Фрэнсис Фукуяма и его идея, вызвавшая сенсацию, о том, что история только что подошла к концу. Но на Востоке понимали, что это далеко не так. Менее чем за месяц до падения Берлинской стены я произнес речь перед канцлером Гельмутом Колем и лучшими представителями Федеративной Республики Германии в честь чешского диссидента Вацлава Гавела, получившего престижную премию мира Франкфуртской книжной ярмарки еще в то время. заключенный в своей стране.Я озаглавил свою речь «Оставить коммунизм — значит войти в историю » — взгляд тех, кто выходит из-за «железного занавеса».

Замешательство Запада возникло из-за того, что он не был подготовлен к столь фундаментальным потрясениям в послевоенной геополитике. В течение четырех десятилетий идеологической конфронтации теоретики и журналисты спорили о том, как общество должно перейти от капитализма к социализму. Не было исследований по противоположному вопросу, то есть о переходе от социализма к капитализму, за исключением нескольких безрезультатных исследований, особенно в Польше, относительно возможности внедрения некоторых элементов свободного рынка в коммунистическое общество.Как заметил философ Хосеп Рамонеда, весь мир — коммунисты, антикоммунисты и другие — считали само собой разумеющимся, что Советский Союз и его сателлиты не могут «вернуться» к капитализму. Поэтому, когда во время «бархатной революции» демонстранты задали именно такой вопрос — как мы можем перейти от социализма к капитализму? — готового ответа не было.

Наблюдая за Берлином в ноябре 1989 года, западные интеллектуалы пересмотрели свою давнюю веру в то, что миру суждено стать коммунистическим, но сохранили свою веру в судьбу.Наконец-то провидение заговорило, случай был упразднен, ужасная скобка двадцатого века закрылась. Забытые, стертые, превзойденные, превзойденные были 1914–1989, самые кровавые и жестокие 75 лет человеческих приключений на сегодняшний день. Токвильцы заново открыли неизбежное движение всеобщей демократии; Сен-Симонианс передал экологам обещание, что управление вещами заменит управление людьми; Гегельянцы, такие как Фукуяма, праздновали конец истории и исторических войн; Социал-демократы обещали, что взаимопонимание между народами будет расти.Мы вступали в мирную постмодернистскую Землю Обетованную, где исчезнут великие герои, великие опасности, великие народы и великие цели, как общеизвестно утверждал Жан-Франсуа Лиотар, автор книги The Postmodern Condition . Окончание «холодной войны» погрузило «свободный мир», как его называли, в безграничную эйфорию. Западная Европа немедленно ликвидировала свои военные бюджеты, а Вашингтон объявил о «новом мировом порядке».

Другая Европа, только что освободившаяся от господства Москвы, не разделяла этого оптимизма.Народы, освобождающиеся от тоталитарного деспотизма, в то же время возвращались к истории как свободно выбирающие агенты.

И они обнаружили перед собой два возможных будущего. Одна из них сегодня символизируется Гавелом и Лехом Валенсой, Хартией 77 и Польской солидарностью; другой — Слободана Милошевича и Владимира Путина.

Чехи и сербы столкнулись с теми же проблемами после 1989 года, когда они столкнулись с демонтажем Чехословакии и Югославии. В Праге широко распространенная бедность и коррупция побудили антитоталитарных диссидентов, которых привела к власти Бархатная революция, выбрать репрессии, а не демократию.Однако их окончательное решение было решающим: свобода будет наивысшим приоритетом. Словакия и Чехия разделились без конфликтов, и в конце концов обе вошли в Европейский Союз. В Белграде, напротив, власть захватил хитрый и коррумпированный коммунистический бюрократ. Милошевич создал союз различных репрессивных сил против распространения свободы. Отказавшись от марксистской идеологии, он сохранил ее насильственные методы. Войны и волны этнических чисток опустошали Югославию с 1991 по 1999 год.Милошевич оказался готов пролить кровь, чтобы вернуть утраченные территории, и он оказался в Гааге, столкнувшись с обвинениями в преступлениях против человечности.

Восторженные жители Запада мечтали о том, чтобы период тоталитарной жестокости закончился, как если бы бывшие советские бюрократы каким-то образом могли появиться как новые люди, несмотря на 70 лет «промывания мозгов», или как будто хаос радикально националистических диктатур легко разрешится сам собой. Но, утверждал Гавел, великого политического спасителя не предвиделось; Чехи были предоставлены самим себе, «силе бессильных», тому, что чешский философ Ян Паточка, вдохновивший Гавела, называл «солидарностью потрясенных», то есть тех, кто потрясен тоталитарными режимами и предан делу. противостоять им.

Совсем недавно мы стали свидетелями этой солидарности в демократических восстаниях в Грузии в 2003 году и на Украине в 2004 году, которые должны были привлечь внимание тех, кто оставался глухим в течение 12 лет и погибло 200 000 человек в мученической смерти Чечни. На Украине президент Путин беззастенчиво вмешивался в дела государства, независимость которого он отказывался признавать. В Грузию он отправил танки. Отвечая на сообщения международной прессы, Путин назвал мирные восстания, которые смели постсоветские марионетки в Тбилиси и Киеве, «перманентной революцией» и «ее опасными беспорядками».Таким образом, он клеветал на длительное освободительное восстание, начавшееся в крови Восточного Берлина в 1953 году; продолжалась в Познани и Будапеште в 1956 году, в России с диссидентством шестидесятых, в Праге в 1968 году и в борьбе Солидарности в 1980-х; и был увенчан падением Берлинской стены.

Это восстание, которое объединило в Польше католиков и вольнодумцев, которые противостояли друг другу более века, которые вместе основали «Солидарность». В России современные люди, такие как Андрей Сахаров, и традиционные верующие, такие как Александр Солженицын, работали бок о бок.В Праге и Братиславе университетские профессора вместо того, чтобы преподавать официальную ложь, предпочли быть мойщиками окон или мастерами по ремонту печей, а «Хартия 77» объединила левых и правых, скептиков и религиозных деятелей. Антитоталитаризм культивирует свои убеждения без сектантства; инакомыслие не пытается заменить официальную догму другой, но вместо этого вводит интеллектуальную революцию, которая предшествует — и только это делает возможным — социальные и политические изменения, которые переделают карту Европы.

Эта революция не закончилась, поэтому Кремль не любит восстаний в Грузии и на Украине. Новые границы Европы находятся под угрозой на неопределенной территории истории, и альтернативы по-прежнему таковы: Гавел и Милошевич.