Англия в Средние века кратко

Англия в Средние века кратко

 

Англия в Средние века, кратко говоря, развивалась по тому же пути, что и остальные европейские страны. Для этого островного государства средневековье началось в V веке с вторжения германских племен, а закончилось в XVI веке, в период правления Генриха VIII.
В эпоху великого переселения народов, после появления в Англии англосаксонских племен, здесь возникло семь государств, между которыми шли постоянные войны. В IX веке король Альфред Великий сумел объединить все враждовавшие королевства в единую страну, которая получила название – Англия.

В XI веке Англия вновь подверглась нападению, на этот раз со стороны норманнов. Вильгельм, герцог Нормандский, завоевал страну и стал править в ней под именем короля Вильгельма I Завоевателя. При нем большая часть земель перешла в собственность английских королей, треть принадлежала церкви и представителям высшей знати. За службу король наделял землей феодалов, а те, в свою очередь – своих вассалов, состоящих из более мелкой знати и рыцарей.

Норманнский период правления продолжался в Англии в течение ста лет.
Таким образом, Англия в Средние века, кратко говоря, развивалась по традиционному феодальному пути.

Наследники Вильгельма Завоевателя успешно продолжали его политику усиления страны. Ситуация изменилась во время правления короля Ричарда Львиное сердце, а затем и Иоанна Безземельного. Страна пришла в упадок, были потеряны многие земли – Нормандия, Турень, Анжу). В Англии много раз происходили восстания баронов против власти короля. При Иоанне Безземельном такое выступление закончилось подписанием Хартии вольностей. Это стало началом появления в стране парламента. В 1265 году впервые в Англии состоялось заседание народных представителей.
Основой экономического развития страны была феодальная вотчина. Большую роль играли деревни, специализирующиеся на производстве хлеба, шерсти и молочно-мясной продукции.

Для обработки земли с XIII века в Англии применяется трехполье. В связи с увеличением спроса на овечью шерсть во Фландрии, все большую роль в экономике страны начинает играть овцеводство.
Быстро растет число городов, и к XIII веку их насчитывается уже около 300.
Культура средневековой Англии раннего периода представлена замечательным англосаксонским героическим эпосом «Беовульф». Во время правления короля Альфреда Великого для детей знати были открыты первые школы. В его же правление была составлена «Англосаксонская хроника» – первая летопись на английском языке.

Англия в средние века — И с т о р и я м и р а

   Завоевание нормандцами

   В 1066 году герцог Вильгельм из Нормандии в битве при Гастингсе, применив военную хитрость против армии англосаксов, состоящей из свободных крестьян, разгромил их и вступил в столицу Англии — Лондон. Под именем Вильгельм Завоеватель он стал королем Англии. Завоевание нормандцами стало началом создания централизованного английского государства. Вильгельм Завоеватель установил крепостное право на крестьян, провел перепись всех земель и населения.

   В XII веке королевская власть в Англии еще более усилилась. При короле Генрихе II появился суд присяжных. Расследование проводили 12 человек из местных жителей, которые на Библии присягали вести дело честно. Результаты расследования представлялись в королевский суд. Каждый свободный человек мог обратиться в королевский суд, минуя местного феодала. Ранее рыцари обязаны были участвовать в походах короля, но позднее эта обязанность была заменена «щитовыми деньгами» — своеобразным откупом. На эти деньги король содержал регулярную наемную армию.Тех, кто боролся против деспотизма феодалов, называли «вольные стрелки». Народ слагал о них баллады. В XIV веке популярным героем таких баллад был Робин Гуд.

   Создание парламента в Англии

   Король Англии, страшась гнева Английский лорд        недовольных высокими налогами горожан, и феодалы, находившиеся в вечной тревоге из-за крестьянских восстаний, сговорились и в 1265 году созвали парламент. В XIV веке парламент состоял из палаты лордов и палаты представителей. В палате лордов заседали епископы, аббаты и феодалы, а в палату представителей избирались от каждого графства по два рыцаря, а от каждого крупного города — по два горожанина. В отличие от Франции здесь не возникло противоречий между рыцарями и горожанами, и английский парламент имел большее влияние на государственные дела, чем Генеральные штаты во Франции. Парламент участвовал в назначении налогов и подготовке законов. В XIII-XIV веках Англия была централизованным государством в форме сословной монархии.

   Восстание Уота Тайлера

   В XIV веке чума опустошила Англию — вымерла почти треть населения. Нехватку работников в хозяйстве крупные феодалы компенсировали усилением барщины. Под давлением мелких и средних феодалов парламент принял закон, заставляющий бедняков работать за малую плату.

   Усиление феодального гнета, жестокие законы, увеличение налогов стали причиной восстаний. В 1381 году вспыхнуло крестьянское восстание под руководством Уота Тайлера. Он пытался в отрядах восставших добиться военной дисциплины и боевого порядка. Восставшие освобождали узников из тюрем, убивали королевских чиновников. Они ворвались в Лондон и потребовали от укрывшегося в Тауэре короля отменить крепостничество и барщину, снизить плату за пользование землей. Король обещал все выполнить. Большинство мятежников покинули Лондон. Оставшийся в городе Уот Тайлер выдвинул новые требования: возвратить общинам отнятые у них феодалами выгоны и леса, отобрать у епископов и монастырей земли и поделить их между крестьянами, дать всем людям равные права. Во время повторных переговоров Уот Тайлер был убит. Восстание было разгромлено, однако феодалам пришлось отказаться от барщины, смягчили и законы, касавшиеся бедняков.

   Война Алой и Белой розы

   После завершения Столетней войны внутри самой Англии в 1455 году началась война: две династии — Ланкастеры и Йорки в течении 30 лет боролись за власть.

   На гербе Ланкастеров была изображена алая роза, а на гербе Йорков — белая роза, поэтому и война была названа войной Алой и Белой розы. В результате к власти пришел Генрих VII Тюдор — основатель династии Тюдоров (1485-1603 гг.). Генрих VII казнил непокорных феодалов и урезал права палаты представителей.

   Процесс огораживания в Англии

   В XVI веке с увеличением спроса на шерстяные изделия увеличилось и число мануфактур. Первая мануфактура зародилась еще в XIV веке в Италии. Мануфактура была крупным капиталистическим предприятием, основанным на ручном производстве, разделении труда, наемном труде.

   Мануфактуры возникали двумя путями:

• путем развития крестьянского кустарного производства;
• путем развития городской ремесленной мастерской и превращения ее в мануфактуру.

   Мануфактуре требовалось больше сырья — шерсти, поэтому для развития овцеводства дворяне захватывали крестьянские земли, отделяли их от земель сельской общины и огораживали. В результате огораживания крестьяне, лишившись земли и орудий производства, превращались в дешевую рабочую силу для капиталистов. В связи с этим появилась поговорка «овцы съели людей». Дворяне, которые вели свое хозяйство по новым правилам и использовали наемный труд, назывались «новые дворяне». Появились и зажиточные крестьяне, которые брали у крупных феодалов землю в аренду и использовали там наемный труд. Этих арендаторов называли фермерами.

   Огораживания способствовали появлению в стране большого числа нищих и бродяг. Против них были приняты «Законы о работниках», получившие название «кровавые законы». По этим законам бродягам грозили тяжелые наказания. Правительство таким путем пыталось превратить крестьянина в наемного работника.

   Восстание Роберта Кета

   В 1549 году в Восточной Англии началось восстание против огораживания под руководством Роберта Кета. Когда восставшие подошли к городу Норич, к ним присоединилась и городская беднота. Мятежники вручили королю петицию из 29 пунктов (прекратить огораживания, вернуть общинные земли и др.). Но восстание было подавлено, а огораживания продолжались.

   Борьба за колонии

   С ростом объема поставок шерстяной продукции росла и зарубежная торговля. Королева Елизавета (1558-1603 гг.) покровительствовала торговле и развитию промышленности. Появлялись различные компании. Для торговли с северными странами и государством Сефевидов была создана Московская компания, для торговли со странами к востоку от мыса Доброй Надежды в 1600 году была создана Ост-Индская компания. В морской торговле Англии особое место занимала торговля рабами. Этим часто занимались морские разбойники-пираты. Особенно отличался в работорговле Джон Хокинс. Испанских губернаторов, запрещавших продажу рабов из Африки в испанских колониях, он заставил соглашаться пушечным огнем, за что Елизавета пожаловала ему титул рыцаря.

   Английский пират Фрэнсис Дрейк грабил испанские корабли у берегов Америки. В XVI веке основным соперником Англии в морской торговле была Испания. Елизавета нарушала указ испанского короля, запрещавший другим странам торговать с испанскими колониями в Америке. Английская королева преследовала две цели:

• накопить капитала;
• отнять у Испании ее первенство на морях.

   В 1588 году английский флот, превосходивший неприятеля по силе и точности стрельбы из пушек, встретился с испанской «Непобедимой армадой» в проливе Ла-Манш. Легкие и быстрые английские корабли подожгли и потопили испанский флот и оттеснили оставшуюся часть в Северное море. Гибель «Непобедимой армады» подорвала морское могущество Испании. Первенство на морях перешло к Англии.

   В начале XVII века англичане основали первую колонию на восточном берегу Северной Америки и назвали ее Виржинией.

   Ост-Индская компания в Азии теснила португальцев. Эта компания за взятку получила у Великих Моголов право беспошлинно торговать в Индии. Для закрепления своих позиций в Индии англичане превращали торговые фактории в крепости.

Средневековая Англия — кратко

Сегодня Англия – одно из ведущих государств в мире. Последние три столетия – это огромная империя, задающая тон в политике и культуре. Однако в далекое от нас средневековье так не было. В период V-XV веков Англия представляла собой окраину Европы, государство с варварами во главе. В статье описываются основные факты из истории средневековой Англии, а также показывается, что из этих событий кардинально поменяло историю страны, дав возможность стать на путь ведущей мировой империи.

Англия и викинги в раннем средневековье

До V столетия Британские острова были колонией Римской империи, здесь жили кельты. С распадом империи острова постигла та же участь, что и всю Европу: Великое переселение народов. На Британские острова переселились англы, юты и саксы, завоевали часть местных народов и создали собственные государства: Уэссекс, Сассэкс, Мерсия, Кент и другие. Тогда же и впервые появилось название Англия, в честь главных завоевателей.

После того, как на британские острова участились нападения викингов (первое время с территории современной Дании), возникла идея объединить англосакские государства. Впервые это сделал в IX столетии Альфред, получивший прозвище Великий. Он начал собирать специальный налог, «датские деньги», для обороны от викингов. Позже он разработал первый в истории Англии письменный закон – «Правда короля Альфреда». Уже наследники Альфреда не смогли удержать государство от набегов: в 1066 году Англию захватил конунг датчан Вильгельм. В битве был убит король Англии Гарольд, поэтому Вильгельм сразу же объявил себя новым королем. Так в Англии началась Нормандская династия (норманны – другое название викингов). В 1086 году Вильгельм дал приказ провести первую перепись населения. Она вошла в историю как «Книга страшного суда», ведь люди думали, что когда придет Христос, то будет судить людей с помощью этой книги. На самом же деле цель переписи очень проста: упорядочить сбор налогов и приписать крестьян к определенным землям. В результате нормандского завоевания в Англии существенно усилилась роль королевской власти, и началось формирование централизованного государства. 

Гарантии прав и представительский орган

После Нормандской династии к власти пришли Плантагенеты. Самым известным королем этой династии стал Ричард Львиное Сердце, но не за внутренние дела, а за участие в крестовых походах. Короли династии Плантагенетов усовершенствовали государственный аппарат, проведя многочисленные реформы. Генрих II создал систему королевских судов, а еще частично освободив феодалов от службы в войске. Взамен они должны были платить «щитовые деньги», на которые содержалась регулярная армия. 

В 1215 году Иоанн Безземельный под давлением баронов принял «Великую хартию вольностей». Она состояла из 63 статей, в них закреплялись основные права и привилегии баронов. Это был первый в истории нормативный документ, которым закреплялись и гарантировались права определенной группы населения. Это был первый, очень далекий, но все же шаг к правам человека. 

Через 50 лет после Хартии, в 1265 году, в Англии росло недовольство королем. Для того, чтобы король учитывал интересы населения, рыцари создали первый в Европе сословно-представительский орган – Парламент. Там были представители рыцарей, духовенства и мещан, рыцарей выбирали все свободные налогоплательщики, а мещан – органы городского самоуправления. Так в Англии появились республиканско-демократические элементы. Вместе с тем, появился сложный конфликт двух властей, решившийся только в конце XVII века в ходе Английской революции. Тогда в Англии и утвердилась ставшая знаменитой на весь мир парламентская монархия.

Война с Францией и ее последствие

В 1453 году Англия проиграла Франции Столетнюю войну. Она длилась с перерывами с 1337 года, и выжила из страны все ресурсы. Еще во время войны по стране прокатилось несколько волн голода. Крестьяне часто поднимали бунты. Самым известным стало восстание Уота Тайлера в 1381 году. Повстанцы даже на время смогли захватить Лондон. После войны в стране началась гражданская война. Она стала следствием борьбы за власть двух династий – Ланкастеров и Йорков (две ветви династии Плантагенетов). В результате войны к власти пришел представитель Ланкастеров Генрих, основавший новую династию Тюдоров. 

В результате войн и конфликтов позднего средневековья в Англии усиливалась централизация власти, но вместе с тем развивались традиции парламентаризма. Англия в период средневековья проделала путь от небольших разделенных варварских государств до крупного (но пока еще далеко не лидирующего) европейского государства. 

Искусство Англии в Средние века

С третьей четверти 12 в. в Англии наступает период готического искусства. Нараставший подъем экономики привел к тому, что с 14 в. Англия уже занимала важное место на мировом рынке. Но, в отличие от других европейских стран, промышленность и торговля Англии были связаны не столько с городом, сколько с деревней, где производилось и обрабатывалось сырье, экспортируемое в другие страны. Поэтому в новые экономические отношения оказалась вовлеченной большая часть мелкого дворянства; с другой стороны, богатые горожане стремились путем приобретения земельных владений приобщиться к землевладельческой Знати. В Англии не было такого непримиримого антагонизма между дворянством и бюргерством, как, например, в наиболее экономически развитых областях Италии. Но зато сами города в Англии не имели того важного значения в общем экономическом и общественном подъеме страны, как в большинстве других европейских государств.

Вовлечение деревни в новые экономические отношения имело своим следствием усиление эксплуатации крестьянских масс. Их положение стало особенно тяжелым с началом Столетней войны (1337—1453) и прокатившейся в 1348 г. по всей Европе страшной эпидемии чумы — «черной смерти». Ответом на гнет, на жестокое «рабочее законодательство» был подъем революционного крестьянского движения, высшим пунктом которого явилось восстание Уота Тайлера в 1381 г. Народные чаяния нашли свое отражение в широком распространении различных ересей.

Период, на который приходится развитие готического искусства, стал во многом переломным для английской культуры. То было время формирования английского языка, вытеснившего французскую речь даже из парламентских прений, время, когда Джон Виклеф провозгласил необходимость церковной реформы и содействовал переводу Библии на английский язык. Это период постепенного нарастания в литературе светских тенденций. Созданные в конце 14 в. «Кентерберийские рассказы» Чосера предвещали наступление новой эпохи в английской литературе.

Если романская архитектура Англии уже в силу малого числа крупных построек по своему значению уступала романской архитектуре Германии и тем более Франции, то в период готики английское зодчество заняло одно из самых почетных мест в Западной Европе. Правда, английская готика, в отличие от французской, не оставила памятников, которые могут быть причислены к образцам наиболее классического воплощения принципов этого стиля; не имела она и такого широкого отклика в других странах. К тому же сфера английской готики ограничивалась преимущественно архитектурой и декоративным искусством. Но при всем том, пожалуй, ни в одном другом государстве Европы готика не заняла такого значительного места на протяжении многих столетий в культуре и в национальных художественных традициях, как в Англии.

Строительство готических соборов в Англии оказалось связанным не только и даже не столько с городами, а — как и в романский период — с монастырями. Конструктивная схема храма и весь его облик по-прежнему зависели от практических запросов клира и от художественных традиций, сложившихся у строителей предшествовавших столетий.

Общепринятой периодизации английской готики пока не существует, поэтому нередко прибегают к периодизации, разработанной английскими исследователями. Последние в своей классификации исходят не из общего конструктивно-архитектонического типа постройки, а из отдельных ее элементов, преимущественно из формы оконных обрамлений. В связи с этим подобная периодизация характеризует не столько основные конструктивные принципы здания, сколько некоторые особенности архитектонических решений и приемов архитектурного декора.

Основные вехи развития английской готики могут быть намечены следующим образом. Первые храмовые постройки, выдержанные в формах готики, начали воздвигаться в последней четверти 12 века. На 13 и 14 столетия падает период высшего подъема готической архитектуры в Англии, время создания наиболее значительных сооружений. Поздний период английской готики, начавшийся с последней четверти 14 века, завершился к середине 16 столетия. При соблюдении некоторых, ставших почти обязательными общих принципов английская соборная готика отличается большим разнообразием и оригинальностью образных решений. Все же в целом они могут быть сведены к двум основным типам храмовых построек. Первый из этих типов характеризуется наиболее полным выражением специфически английских особенностей готических сооружений. Это английский вариант готики в его наиболее чистом виде. Для второго типа английских соборов характерны некоторые конструктивно-образные принципы, заимствованные у французского зодчества, но в значительной степени переработанные в духе местных традиций. Храмы подобного типа распространены в Англии в меньшей степени, хотя к ним относятся некоторые из наиболее известных памятников.

Датой, отмечающей начало периода английской готики, принято считать 1175 год, когда приглашенный в Англию зодчий Вильгельм из Сана, один из мастеров ранней готической архитектуры Франции, приступил к перекрытию стрельчатым сводом хора Кентерберийского собора по образцу хора собора в Сане. Если вспомнить, что строительство Санского собора началось после 1140 г., а одно из ранних произведений французской готики — собор Парижской Богоматери был заложен в 1163 г., то станет очевидно, что установление в Англии готической архитектурной системы, в общем, ненадолго отстало от Франции. Лучший памятник английской готики — собор в Солсбери был воздвигнут между 1220 и 1270 гг.; даты начала и завершения его строительства, следовательно, почти совпадают с датами постройки Амьенского собора.

План собора, по существу, не имеет принципиальных отличий от планов романских соборов Англии; в нем сохраняются то же соотношение частей и характерная растянутость здания в длину (общая длина Солсберийского собора — свыше 140 ж). Трехнефный продольный корпус (пятинефные соборы в Англии не строились) не имеет в восточной части обхода и венка капелл; вместо них в восточную стену встроена одна капелла прямоугольных очертаний, (так называемая капелла Богоматери) — прием, характерный и для многих других английских соборов. Особенностью собора в Солсбери, как и некоторых других английских храмов, является наличие двух трансептов, из которых главный, с сильно вытянутыми рукавами, пересекает продольный корпус как раз посредине, как это было принято в романское время. Хор по-прежнему помещается у средокрестия. Из-за наличия двух трансептов и перенесения средокрестия на самую середину продольного корпуса, в плане английского собора, в отличие от французских построек, не выражена общая динамическая устремленность пространственных элементов от входа к восточной части храма. Характерным отличием английских готических соборов было также то, что, поскольку они возводились преимущественно монастырями, планы их, и без того сложные, дополнялись, как и в романских храмах, множеством пристроек. Так, к Солсберийскому собору примыкают клуатр, ризница и зал капитула — помещение, имеющее в плане форму правильного многогранника с опорным столбом посредине, перекрытое стрельчатым сводом. Ко многим другим соборам пристраивались дополнительные капеллы.

Своим внешним обликом английские соборы сильно отличаются от готических храмов других стран. Снаружи особенно ощутимы их крупные размеры при общей растянутости здания, настолько большой, что благодаря расположению трансепта посредине продольного корпуса английский собор кажется как бы удвоенным по длине сравнительно с обычным типом готического храма. Это впечатление усиливается своеобразной «многосоставностью» всего сооружения, как бы сложенного из многих самостоятельных объемов, что заставляет вспомнить романские храмы.

В Солсберийском соборе отдельные части здания, различные по объему и по высоте, — продольный корпус, трансепт, капеллы, не говоря уже о других пристройках, — все они как бы расходятся от общего центра здания — средокрестия. Именно в этом находит свое объяснение почти обязательное для английских построек расположение самой высокой башни собора не на западном фасаде, а как раз над средокрестием, то есть в геометрическом центре сооружения: только при таком условии может быть найден противовес горизонтальной растянутости собора, преодолены центробежные силы в композиции и достигнута определенная степень общего единства здания. Так, в Солсберийском соборе над средокрестием возвышается огромная стройная башня с высочайшим, почти шпилевидным шатром. Это самая высокая церковная башня в Англии; ее общая высота вместе со шпилем — около 135 м, то есть немногим меньше, чем сама по себе весьма значительная общая длина собора. Очевидно, именно поэтому в Солсберийском соборе достигнуто редкое по своей уравновешенности сочетание вертикальных и горизонтальных масс; в других английских храмах, не имеющих столь смело выраженных вертикалей, преобладает горизонтальная направленность масс, отчего постройки кажутся порой чрезмерно растянутыми. О тонком художественном расчете строителей свидетельствует тот факт, что они воздвигли над собором в Солсбери только одну башню; башенки на торцах продольного корпуса и обоих трансептов настолько малы, что должны быть названы скорее пинаклями. Благодаря одной, но чрезвычайно сильной вертикальной доминанте Солсберийский храм приобрел черты большего образного единства, нежели другие, многобашенные английские соборы. Дополнительные высотные акценты не усилили, а лишь нарушили бы достигнутый эффект.

Конструктивные элементы, играющие столь важную роль в формировании внешнего облика французских соборов, в английских храмах выражены слабо. По высоте нефов последние уступали французским, поэтому необходимость в мощных контрфорсах и аркбутанах в значительной степени отпадала. В Солсберийском соборе аркбутаны с первого взгляда даже незаметны; они очень малы и почти сливаются с крутой кровлей боковых нефов. Основная архитектурная тема боковых фасадов — стена, расчлененная несильно выступающими контрфорсами и высокими двойными или тройными окнами вытянутых ланцетовидных очертаний. Такая форма окон характерна для первого этапа английской готики, то есть для периода, охватывающего примерно все 13 столетие, на основании чего, по периодизации английских исследователей, постройки типа собора в Солсбери относят к раннеанглийской, или «ланцетовидной», готике.

Для полноты восприятия английского собора особое значение имеет его обозримость с различных сторон. Этого требует уже сама структура здания, составленного из многочисленных объемов и увенчанного мощным высотным акцентом над средокрестием. Отсюда вытекает важный для английской готической архитектуры момент — собор располагается не в гуще городской застройки, а в центре достаточно обширной свободной пространственной зоны, дающей возможность полного зрительного охвата здания и обеспечивающей целостное восприятие всего сооружения с той или иной точки зрения.

Важную роль в общем восприятии английского готического храма играет мастерское использование его природного окружения. Многочисленные деревья с раскидистыми кронами, свободно разбросанные на большом пространстве вокруг Солсберийского собора, широкая площадь зеленых газонов — все это вносит в образ данного сооружения ту особую ноту поэтической связи с природой, которая так отличает английские соборы от готических храмов континента, обычно возвышавшихся над лабиринтом узких, полутемных городских улочек.

Необходимость сохранения целостного облика здания диктовала строителю особые формы трактовки главного фасада. Западный фасад должен был при всех условиях привлекать зрителя ко входной стороне храма, не умаляя, однако, главенствующего значения центральной части постройки. Английские зодчие поэтому часто прибегали не столько к высотной акцентировке западного фасада, как было принято в других странах, сколько к повышенной его декоративной насыщенности, и более всего — к самым разнообразным композиционным решениям, своей необычностью и оригинальностью приковывающим к себе внимание зрителя. По богатству и разнообразию фасадных решений ни одна из континентальных школ не может сравниться с английскими мастерами.

Что касается западного фасада собора в Солсбери, то он решен хотя и вполне оригинально, но без чрезмерного выделения в общей композиции здания. Фасад Этот невелик — по высоте он не превышает высоты продольного корпуса и из-за небольших повышений по сторонам кажется почти квадратным. Башни отсутствуют, в центре слегка возвышается щипец среднего нефа; два невысоких пинакля венчают угловые части фасада. Скромные порталы ведут в три соборных нефа. В центре фасада вместо традиционной круглой оконной розы (не нашедшей в Англии широкого применения) помещено трехарочное окно с проемами ланцетовидных очертаний. Основное ударение сделано не на объемной, а на декоративной выразительности фасада, в четыре яруса покрытого статуями в узких стрельчатых обрамлениях. Изобилие этих статуй и подчеркнуто мерный ритм их ярусного расположения в значительной степени лишают их самостоятельной выразительности, акцентируя декоративные функции фасадной скульптуры. Благодаря тому что формы обрамляющих каждую статую стрельчатых арок пропорционально близки к ланцетовидным проемам и нишам боковых фасадов, главный фасад при всем богатстве своего убранства органически включается в единый архитектурный облик собора.

Интерьеры английских соборов также обнаруживают черты своеобразия. Их нефы не имели такой громадной высоты, как в храмах Франции, и чувство мистического взлета не получило в них столь сильного выражения. Огромная протяженность английских храмов позволяла, казалось бы, добиться исключительного по выразительности эффекта пространственной устремленности от западного входа к восточной части собора. Этому, однако, препятствует пространственная пауза средокрестия, которая останавливает движение взгляда в глубь центрального нефа как раз посредине храма, а затем — роскошное убранство хора, задерживающее взгляд зрителя и нарушающее единый ритм опорных арок. Все же и в английских соборах единый музыкальный ритм уходящих в глубину травей, широких арок, трифориев, окон и нервюр свода выражен с большой впечатляющей силой.

Если интерьеры французских храмов отличаются крупным масштабом пространственных членений, четкостью и обобщенностью линий, простотой и ясностью форм, то в английских постройках членения и формы носят более дробный и дифференцированный и вместе с тем декоративный характер. Из-за применения более тонких, сильно раздробленных лизенами устоев и сложной профилировки арок и стенных проемов ощущение напряженного взлета форм, которое дает многоярусная стена центрального нефа во французском храме, в английском соборе уступает место впечатлению ажурной легкости и декоративного богатства. Это впечатление усиливается благодаря характерной для английских построек сложной разработке сводов. Простой четырехраспалубковый свод в Англии встречался редко; преобладали многонервюрные своды более сложного рисунка, со временем становившиеся все более прихотливыми. Благодаря всем этим приемам интерьеры английских соборов производят более нарядное впечатление, чем интерьеры французских храмов.

В целом образ английского собора не обладает той степенью спиритуализма, которая характерна для готических храмов Франции; в нем меньше выражено присущее французской и немецкой готике чувство эстетической выразительности самой конструкции. Собственно бюргерское начало в английских храмах выражено относительно слабо. Их пространство, разделенное на ряд частей, не обладало той объединяющей силой, которую несли в себе соборы Франции, собиравшие под своими сводами всех жителей города.

Если собор в Солсбери выделяется среди английских храмов особым совершенством своего архитектурного решения — мастерски найденным равновесием всех частей сложного сооружения, последовательно проведенным единством целого, тонкой разработкой деталей, большим чувством меры, то строители других соборов прибегали зачастую к более решительному подчеркиванию отдельных средств художественной выразительности.

Таков один из самых известных храмов Англии — собор в Линкольне, основное строительство которого велось в 13 и 14 столетиях (начат он был в романское время). Это сооружение еще более грандиозных размеров, чем Солсберийский собор, — общая длина его составляет около 155 м. Снаружи он кажется несколько тяжеловесным из-за крупных основных масс и объемов, а также потому, что его более грузные четырехгранные башни не имеют высоких шпилевидных завершений. Наиболее примечателен фасад собора, в котором средства художественной выразительности приобрели особенно форсированный характер. Уже средняя часть фасада, которая была построена в романское время, отличалась особой оригинальностью композиции благодаря сильно углубленным в толщу стены трем гигантским порталам, обрамлявшим входы в нефы. К этому фасаду готические зодчие сделали пристройки по сторонам с небольшими шатровыми башенками по углам. Вся плоскость пристроенной части фасада была в 13—14 вв. украшена идущими в семь ярусов легкими колончатыми аркатурами, которые производят впечатление своеобразной кружевной сети, покрывающей входную сторону храма. Подчеркнув таким образом ее вытянутость по горизонтали, зодчие, надстроив фасадные башни, одновременно придали фасаду устремленность в высоту. В результате он приобрел громадные размеры и резко контрастное соотношение горизонтальных и вертикальных частей. Но даже при всем этом западный фасад не стал доминантой собора; над средокрестием была воздвигнута башня еще более крупных размеров, и здание получило традиционную для английских соборов объемную композицию и характерный силуэт.

Интерьер Линкольнского собора, в основной части относящийся к первой половине 13 в., довольно близок к интерьеру собора в Солсбери, с тем лишь отличием, что его архитектурные формы стали еще более хрупкими и сложными по разработке.

Наиболее разительный пример акцентировки западного фасада представляет собор в Питерборо. Здесь фасад пристроен к романскому храму в первой половине 13 в. Подобно фасаду Солсберийского собора, он не отличается большими размерами; ширина его даже превышает высоту, но устремленность ввысь выражена в нем гораздо острее. Она достигнута отчасти благодаря размещению по углам тонких шпилевидных башенок, но более всего — оригинальнейшим мотивом: тремя гигантскими, заполняющими чуть ли не всю плоскость фасада арочными порталами, высота которых почти равна высоте центрального нефа. Сам входной проем невелик, он ведет только в центральный неф; боковые нефы входов не имеют. Эти грандиозные глухие порталы, лишенные непосредственного конструктивного и функционального смысла, имеют, однако, свое оправдание: именно благодаря им сравнительно небольшой по размерам фасад концентрирует на себе внимание зрителя.

Храмы в Солсбери, в Линкольне и отчасти в Питерборо дают пример особенностей того типа готического собора, в котором принципы английского зодчества данного периода воплотились в наиболее чистом виде. Но, как указывалось выше, английская архитектура при всей своей самостоятельности испытывала заметное воздействие французского зодчества, сказывавшееся в перенесении на английскую почву тех или иных приемов французского храмового строительства.

Одним из примеров в этом отношении может служить знаменитый Кентерберийский собор. Строился собор очень долго, с 11 по 16 столетие, и каждая эпоха внесла свои черты в сложный и многообразный облик этого здания. Начат он был в романский период; между 1174 и 1185 гг. Вильгельм из Сана перекрыл абсиду стрельчатым сводом. Нефы, западный трансепт и западный фасад возводились между 1390 и 1411 гг. В 1503 г. была закончена башня над средокрестием.

Собор в Кентербери приобрел со времен средневековья большую известность не только тем, что он входил в состав резиденции архиепископа, считавшегося главой английской католической церкви, но и как национальная святыня. Он стал местом погребения архиепископа Кентерберийского Томаса Бекета, убитого рыцарями короля Генриха II в этом же соборе в 1170 г. и причисленного католической церковью в качестве мученика к лику святых. После канонизации Томаса Бекета собор привлек множество паломников, что отразилось на структуре храма; его абсида имеет обход по образцу французских соборов. Кентерберийский храм даже среди английских соборов выделяется обилием всякого рода пристроек. Но и без них план собора очень сложен. Его особенность составляет множество помещений, как бы нанизанных на одну ось. Хотя трехнефный продольный корпус состоит из девяти травей, он занимает всего лишь немногим более одной трети здания. Далее посетитель вступает в помещение первого трансепта, за которым следует трехнефный хор. За ним — второй трансепт и пресбитерий — предалтарное помещение; к последнему с обеих сторон примыкают капеллы, так что образуется подобие третьего трансепта. Затем следует алтарь, а за ним — большая полуовальная абсида с обходом, превращенная в капеллу св. Троицы. Только отсюда посетитель вступает в так называемый Венец Бекета — завершающую храм с востока круглую капеллу, где погребен прах святого. Из-за обилия всех этих помещений собор достигает непомерной длины — свыше 160 м. Если учесть также, что к храму примыкает с разных сторон еще несколько капелл, то станет очевидной сложность и зачастую неожиданность пространственных эффектов, возникающих в интерьере собора. Они усилены тем, что основные части храма расположены на разных уровнях и постепенно повышаются по мере продвижения зрителя к восточной части собора.

Снаружи западный фасад лишен прихотливости, характерной для других английских соборов; своей традиционной двухбашенной композицией и сдержанностью декора он, как и фасад собора в Йорке, заставляет вспомнить французские постройки. Но характер общего объема этих храмов, особенно громадные четырехранные башни над средокрестием, свидетельствуют о возобладании английских принципов храмового зодчества.

Если в Кентерберийском соборе воздействие французских образцов сказалось только в отдельных частях постройки, то в соборе Вестминстерского аббатства в Лондоне черты французской архитектуры выражены гораздо ярче. Этот собор занимал в Англии особое место: он служил местом коронации и погребения английских королей. Впоследствии собор Вестминстерского аббатства стал также прославленной усыпальницей великих людей Англии. Если бы не обилие неизбежных для всякого аббатства пристроек, план Вестминстерского собора весьма мало отличался бы от французских храмов. Мы видим здесь то же самое соотношение пространственных частей, точно так же трансепт отодвинут к востоку, а абсида снабжена не только обходом, но и венком капелл; отсутствует и башня над средокрестием. Показательно, однако, что, поскольку такое решение не соответствовало сложившимся в Англии особенностям богослужения и принятый план собора, очевидно, предоставлял многолюдному клиру слишком мало места, хор (т. е. та часть храма, которая, предназначена для духовенства) расположен не за трансептом или под средокрестием, как обычно в Англии, а перед трансептом, захватывая несколько травей среднего нефа. Интерьер храма выделяется необычной для английских соборов большой высотой среднего нефа и производит столь же необычное для них впечатление общего пространственного единства.

14 столетие (точнее, его первые три четверти) английские исследователи называют периодом «украшенной» готики, подчеркивая нараставшую в архитектуре того времени роль декоративных элементов. Планы соборов в этот период не претерпевали серьезных изменений. Новые здания закладывались редко; в основном достраивались более ранние сооружения, вследствие чего эволюция стиля отразилась главным образом в их архитектурном декоре. Что касается фасадных композиций некоторых соборов, сооруженных именно в течение названного периода, то они иногда производят впечатление парадоксальности даже сравнительно с весьма далекими от шаблона фасадами более ранних английских храмов. Таков западный фасад собора в Эксетере (третья четверть 14 в.), который с первого взгляда из-за его своеобразных очертаний и из-за отсутствия башен можно принять скорее за противоположную сторону храма — за абсиду хора. К этому фасаду приставлена низкая стена, своеобразное подобие ширмы, высотой несколько менее половины общей высоты фасада, которая покрыта тремя ярусами статуй в тонких колончатых обрамлениях. Подобное «декоративное» использование статуй на фасадах встречалось и прежде, но здесь этот мотив дан особенно подчеркнуто; статуи заполняют плоскость стены плотно, без разрывов, почти «плечом к плечу». Только три небольших портала — входы в собор — врезаются в этот скульптурный ковер. Другая особенность Эксетерского храма заключается в том, что вместо обязательной башни над средокрестием две высокие башни поставлены на торцах трансепта. Центральная часть собораполучила, таким образом, двойной акцент, и тогда становится понятным отсутствие башен на главном фасаде — они нарушили бы этот смелый Эффект. Внутри Эксетерского собора арочные устои, трифории и густые пучки нервюр достигают такой степени раздробленности, что рождается впечатление своеобразной вибрации архитектурных форм. Большое внимание мастера «украшенного» стиля обращали на своды, усложняя и обогащая рисунок нервюр. Особенной популярностью в то время пользовались так называемые звездчатые и сетчатые своды.

Другой характерный пример зодчества этой поры — собор в Личфилде. Весь его выполненный из красного песчаника двухбашенный фасад покрыт сверху донизу ярусами статуй, декоративная роль которых подчеркнута тем, что большинство их помещено не в нишах, а просто приставлено к гладкой стене и окружено легчайшим архитектурным обрамлением. Благодаря такому применению скульптуры фасад собора, увенчанный высокими шатровыми башнями и, в сущности, более близкий, чем обычно, к традиционному французскому типу, производит, однако, впечатление большого своеобразия.

Зодчие «украшенного» стиля иногда прибегали к смелым конструктивным Экспериментам в решении интерьеров. В качестве примера здесь может быть названа замечательная по красоте арочная композиция средокрестия собора в Уэлсе, созданная в 1338 г. В каждый из четырех пролетов средокрестия вписана мощная стрельчатая арка, а на ее вершину поставлена в перевернутом виде другая арка; в интервалы между арочными кривыми вписаны огромные каменные кольца. Массивные, но благодаря богатой профилировке и необыкновенно упругому ритму линий кажущиеся лишенными тяжести, эти арки, покорные воле Зодчего, сплетаются в непрерывно меняющийся в зависимости от различных аспектов зрения великолепный узор. Вся композиция в целом изумляет головокружительной смелостью технического и художественного замысла и производит поистине фантастический эффект. В Уэлсском соборе обращают также на себя внимание своеобразный по композиции западный фасад и красивейший в Англии зал капитула.

По существу, и конструктивные и декоративные особенности памятников «украшенного» стиля далеко выходят за рамки классического этапа готической архитектуры и открывают путь поздней готике. Может быть, ни в одной другой стране Европы условия для развития поздней готики не были настолько благоприятными и подготовленными, как в Англии. Если по времени формирования готической системы Англия несколько отстала от Франции, то в обращении к формам позднеготического зодчества она значительно опередила ее и все другие страны.

Собственно позднеготическое искусство господствовало в Англии с последней четверти 14 до середины 16 в.; согласно принятой в Англии периодизации, этот этап именуется периодом «перпендикулярной» готики, а та его часть, которая приходится на промежуток времени между концом 15 и серединой 16 столетия, называется «стилем Тюдор». Исторические события того времени, проявления ожесточенной классовой борьбы, Столетняя война, междоусобная война Алой и Белой розы не благоприятствовали возведению крупных соборных построек. Сфера деятельности зодчих была ограничена завершением храмов, начатых прежде, и строительством капелл — сравнительно небольших церковных сооружений — при дворцах, университетах и аббатствах.

Функциональные особенности капелл предопределили некоторые черты их архитектуры. Снаружи эти капеллы зачастую не могли восприниматься как самостоятельные сооружения, так как они составляли лишь часть более монументальных и крупных построек. С большей степенью самостоятельности воспринимался их внутренний облик, в связи с чем основная доля их художественной выразительности перенесена на интерьер.

К характерным образцам таких сооружений принадлежит капелла св. Георгия в Виндзорском замке (1493—1516), капелла Королевского колледжа в Кембридже (около 1446—1515 гг.) и капелла Генриха VII в Вестминстерском аббатстве. Постройки этого типа представляют собой однонефные или трехнефные церкви; в последнем случае боковые нефы настолько узки, что, по существу, не обладают самостоятельной пространственной выразительностью; иногда боковые нефы изолированы от среднего. И в том и в другом случае безраздельно господствующее пространство среднего нефа составляет главный эффект сооружения. Зритель вступает как бы в обширный высокий зал, обладающий ярко выраженным пространственным единством. Арочные устои, прежде стоявшие свободно, теперь слились со стеной и в значительной степени перестали восприниматься как конструктивно необходимые несущие элементы, превратившись в подобие декоративных тяг. Пространственное воздействие интерьера тем сильнее, что Здесь полностью исчезает ощущение массы и материальности. Стен нет — они превратились в ажурный решетчатый переплет, заполненный стеклами витражей (именно в связи с прямоугольным рисунком оконных переплетов возникло название «перпендикулярного» стиля). Оконные просветы достигают громадной величины. Так, например, высота заалтарного окна в Виндзорской капелле составляет более 24 м при ширине 13 м). Стена становится как бы тонкой стеклянной оболочкой, через которую широкой волной в интерьер проникает свет, преображенный сияющими красками витражей. Подобная дематериализация стен и опор требует для своего оправдания соответственного облегчения перекрытия, и совершенно закономерно, что своды капеллы также теряют всякое подобие материальности. Этот эффект достигнут не столько за счет формы сводов, — напротив, в сравнении с предшествовавшим временем своды и арки стали менее заостренными, приближающимися по форме к слегка придавленной «арке Тюдор»,— сколько за счет их богатейшей декоративной разработки. Менее всего они напоминают каменные формы. Так, в Кембриджской капелле веерные пучки тончайших нервюр, сталкиваясь между собой на гребне свода, образуют изысканный кружевной узор, создающий иллюзию полной невесомости сводчатого перекрытия. Сходные принципы декора применены в прославленной своими сводами галерее клуатра в Глочестерском соборе.

Своего зенита тенденции поздней готики достигают в капелле Генриха VII в Вестминстерском аббатстве, построенной в 1502—1512 гг. Она примыкает по продольной оси к восточной части Вестминстерского собора и представляет собой как бы гигантски увеличенную среднюю капеллу, выделяющуюся из окружающего абсиду венка капелл. Капелла Генриха VII довольно крупна: по размерам ее внутренняя ширина почти равна внутренней ширине трехнефного корпуса Вестминстерского собора. Уже снаружи обращает на себя внимание сплошь покрывающий нижний ярус здания «перпендикулярный» декор контрфорсов и оконных переплетов. Здание имеет три нефа, но внутри средний неф изолирован и воспринимается как законченное зальное пространство, архитектурная трактовка которого близка к капеллам в Виндзоре и в Кембридже. Достопримечательность капеллы Генриха VII — ее небывалые по сложности и богатству форм своды с украшениями наподобие свисающих трехъярусных ажурных воронок. Такая форма сводов потребовала для их поддержки дополнительных конструктивных элементов. Постройкой капеллы Генриха VII завершается эволюция английской культовой архитектуры эпохи готики.

Значительное место в истории английского средневекового зодчества занимает светская архитектура. Как уже указывалось, английские города не играли столь важной роли в экономической и общественной жизни страны, как городские центры в других европейских государствах, и такие монументальные сооружения, как ратуши и другие муниципальные постройки, не получили там большого распространения. Преимущественное развитие в светской архитектуре получило замковое и дворцовое строительств, а в городах — жилые дома бюргеров.

Замки романской эпохи отличались простотой и элементарностью архитектурного облика. По своему плану и силуэту они, в общем, близки к современным им французским замкам. В эпоху готики здание замка обрастало многочисленными пристройками, число помещений увеличивалось; среди них выделялся холл — главное помещение в виде большого зала. Стены замков были по-прежнему массивны, но проемы окон и дверей приобрели стрельчатую форму. Со временем планировка зданий усложнялась, их внешний облик становился более живописным, внутренние помещения — более комфортабельными.

В 14 веке в Лондоне был построен Вестминстерский королевский дворец. О совершенстве строительной техники того времени свидетельствует громадный, великолепный по архитектуре торжественный зал этого дворца, так называемый Вестминстер-холл, один из самых крупных залов в Европе. Площадь его — свыше 1500 кв. м. Гигантская кровля, перекрывающая его без каких бы то ни было промежуточных опор, покоится на сложных по конструкции открытых деревянных стропилах стрельчатого рисунка.

Изобретение пороха лишило замки феодалов их неприступности, и начиная с 16 века они постепенно утрачивали свой крепостной характер. Но формы готической архитектуры при этом сохранялись, ибо наряду с культовым зодчеством Элементы готики оставались более всего жизнеспособными именно в замковом строительстве. Громадное число поместий английского дворянства в 16—17 столетиях и позже сооружалось в формах готики в сочетании с элементами архитектуры, выработанными в эпоху Возрождения.

* * *

Изобразительное искусство средневековой Англии достигло наибольших успехов в области книжной миниатюры. Монументальная скульптура и живопись не получили здесь того широкого применения, которое было характерно для французской и немецкой средневековой культуры. В убранстве английских соборов замечательный архитектурный декор играл большую роль, чем сюжетные ансамбли.

Относительно слабое развитие монументальной живописи и скульптуры отчасти объясняется тем, что в искусстве дороманской Англии почти не было традиций человеческих изображений. Лишь с 10 в. появилась каменная скульптура в церквах. Одним из древнейших сохранившихся памятников является рельеф, изображающий борьбу архангела Михаила с сатаной (собор в Саусвелле), где чрезвычайно сильны влияния орнаментального стиля, шедшего из скандинавских стран. Нормандское завоевание Англии также не могло содействовать большому развитию ваяния, так как нормандская скульптурная школа сама в то время еще не обладала значительными традициями. В немногих памятниках ранней английской скульптуры наблюдается скорее продолжение более старых местных традиций, представленных рельефом из собора в Саусвелле. Исполненный в середине 12 в., портальный столб церкви в Килпеке представляет собой оригинальное сочетание орнаментальных геометрических и растительных форм со стилизованным изображением человека и весьма близок к стилю обрамлений церковных дверей в скандинавских постройках того же времени.

В резьбе по слоновой кости черты реализма выступают более отчетливо. Традиции этого искусства восходят к византийским образцам. Примером может служить пластина с изображением поклонения волхвов (Музей Виктории и Альберта в Лондоне).

С конца 11 столетия в скульптуре Англии наметилось определенное стремление освободиться от орнаментальности. Это, видимо, было вызвано знакомством со скульптурой юго-западной и восточной Франции. Так, рельеф с изображением Христа, уходящего от матери (собор в Чичестере), своими большими фигурами, почти полностью заполняющими поверхность, может быть сопоставлен с тимпаном из Муассака, тимпан южного портала собора в Солсбери своими бесплотными и утонченными фигурами близок к скульптуре в Отене. Несколько позже, после 1200 г., возникла статуарная скульптура, самым тесным образом связанная, как и везде в Западной Европе, с архитектурой. Острым чувством динамики преисполнены апостолы и пророки из собора в Йорке (ныне в Йоркском музее) и статуи западного фасада Линкольнского собора. К середине 13 в. в английской скульптуре появились черты готики. Таковы фигуры западного фасада собора в Уэлсе, исполненные в середине 13 в.

Значительный интерес представляют скульптурные надгробия. Первые художественно значительные памятники этого рода относятся к 12 в. и отличаются своеобразным переплетением орнаментальных традиций в трактовке формы и в композиции с наивными попытками передать жизненную конкретность жеста и некоторые индивидуальные черты облика изображенного человека. Таковы надгробия епископов в Солсберийском соборе. Близко к ним и надгробие короля Иоанна Безземельного (умер в 1216 г.), помещенное в Рочестерском соборе. Рано зародившийся интерес к портретной характеристике особенно ясно проявился в 13 и 14 вв.; самый значительный памятник того времени — прекрасное надгробие, портрет Ричарда Свекфилда (собор в Рочестере, конец 13 в.). Ему присущи благородная простота образа, строгая гармония ритмов, спокойная монументальность всей композиции.

В 14 в. черты реалистической конкретности портретного образа все больше усиливались. Правда, в ряде случаев это сочеталось с утерей чувства монументально-декоративной цельности композиции, которое было характерно для лучших скульптурных произведений предшествовавшего периода. Примером являются выполненные в конце 14 в. портретные фигуры надгробия Эдуарда III (Вестминстерское аббатство).

Образцов монументальных росписей в Англии почти не сохранилось, но Зато исключительный интерес представляет богатая история английской книжной миниатюры. Едва ли будет ошибкой сказать, что в этой области средневекового изобразительного искусства одно из первых мест принадлежит Англии.

Наиболее ранние рукописи, выполненные в Винчестерской и Кентерберийской школах, поражают богатством орнамента и сложностью композиции. К лучшим памятникам этого типа относится «Бенедикционал св. Этельвольда» (975 — 980 гг., частное собрание в Чезуорте). В рукописи 49 декоративных страниц, причем 20 листов с библейскими сюжетами, не встречающимися до этого времени на континенте. Пышный растительный орнамент со сложными виньетками по углам напоминает богатый иконный оклад, внутри которого заключена миниатюра.

В кентерберийской школе была выполнена стихотворная Библия Кэдмона (1000 г.), хранящаяся в Бодлеянской библиотеке в Оксфорде и отличающаяся совершенством очеркового рисунка пером.

Громадное впечатление на английских миниатюристов произвела Утрехтская псалтырь, попавшая в Англию в конце 10 в.,— ее копировали бесчисленное количество раз Большинство рисунков этого стиля выполнено, как и в Утрехтской псалтыри, коричневыми чернилами, но, в отличие от нее, они нередко подцвечены акварелью (тонкая лазурь), как, например, в самом тонком и самом выразительном произведении — так называемой Лондонской псалтыри (Британский музей).

После завоевания Англии нормандцами традиции старой винчестерской школы исчезли, а связи с материковыми скрипториями не только не прервались, но, наоборот, стали теснее. Вместе с нормандскими завоевателями в Англию устремилось множество духовных лиц, переплетчиков, миниатюристов. Так, например, в 1077 г. весь монастырь Сент Этьен из Кана перебрался в Сент Олбен.

Самыми значительными скриптериями обладали монастыри Сент Эдмунд и Сент Олбен. Возобновили свою деятельность Винчестерский монастырь и два Кентерберийских; на севере вновь возрождались скриптории Дерхема. До настоящего времени в Дерхеме сохранилась великолепная библиотека средневековых рукописей. Наиболее ранняя из дошедших до нас рукописей Сент-Олбенского монастыря и представляющая интерес — псалтырь (1119—1146), хранящаяся в библиотеке Годехарда в Гильдесгейме. В рукописи сорок пять страниц иллюстраций и многочисленные инициалы, многие из которых выполнены в виде жанровых сценок. Псалтырь Годехарда иллюстрирована сюжетами из библейских и евангельских текстов; изображения людей в этих миниатюрах отличаются некоторой однообразностью, слабой выразительностью лиц, колорит их несколько тяжеловат.

В дальнейшем поиски большей выразительности и жизненности характерны для английских миниатюристов. Эта проблема решалась и крупнейшим мастером Сент-Олбенского монастыря Маттео Парисом (1236—1259). Переписывая «Историю Англии» (1250—1259, Британский музей) и жития святых, художник одевает свои персонажи в современные ему одежды рыцарей, воинов, монахов, создает сценки, полные наблюдательности и правдоподобия. Эти же поиски конкретной жизненности, сочетаемой с тонким чувством орнаментальности, присущи миниатюристам второго крупного скриптория 11 —13 вв. аббатства Сент Эдмунд и вообще очень характерны для искусства английской миниатюры зрелого средневековья.

Ранние памятники аббатства Сент Эдмунд, например псалтырь (начало 11 в.), хранящаяся в Ватикане, по богатству орнамента букв напоминают декорировку винчестерской школы, но в дальнейшем, как во всех английских миниатюрах, простое украшение страницы сменяется иллюстрацией, продуманной по композиции и по характеристике действия. Несомненно, что знакомство с византийской миниатюрой (в 12 в. многие английские священнослужители привозили из Италии рукописи, которые переписывались английскими мастерами,— например, Библия для Генриха де Блуа), а также влияние французских мастеров обогатили и сделали разнообразными творческие приемы английских миниатюристов.

Рукописи Сент-Эдмундского монастыря «Жизнь и смерть св. Эдмунда» (1125— 1150, частная коллекция в Лондоне) и Библия (1121 —1148, хранится в одном из колледжей в Кембридже) — следующая ступень развития английской миниатюры. Иллюстрируя Библию, художник (сохранилось его имя — магистр Гуго) стремился передать не чудесно-божественный и религиозно-символический характер событий, а их жизненную, человечную основу. Различные сцены трактованы художником как последовательно происходящие события, наполненные реалистически убедительными деталями. Превосходен колорит миниатюр с преобладанием золота, пурпура и синего тона.

Продолжали свою деятельность скриптории Кентербери и Винчестера. К 1150 г. относится вторая, очень свободная копия Утрехтской псалтыри — так называемая псалтырь Эдвайна. Это вполне оригинальное произведение с перовыми рисунками — новыми по тематике и по композиционному решению. Сравнительная характеристика двух рукописей (подлинника и копии) позволяет выявить свойственные кентерберийской школе черты, внесенные переписчиками. В данном случае художники смело соединили библейские сюжеты со сценами из жития саксонских и кельтских святых, украсили инициалы персонажами легенд о короле Артуре. Превосходна миниатюра, на которой изображен монах-переписчик Эдвайн; несмотря на декоративность драпировок, его фигуре, склоненной над манускриптом, присущи сосредоточенность, сдержанность, монументальность. Чуть подцвеченные коричневым и голубым, миниатюры лаконичны по рисунку и необычайно выразительны.

К концу 12 в. относится Винчестерская библия (Нью-Йорк, коллекция Моргана) с богатейшим узором инициалов и разнообразными по сюжету оформления страницами. Интересно, что в рукописи несколько миниатюр остались незаконченными; выполнен лишь четкий рисунок пером, дающий живую характеристику персонажей. В законченных миниатюрах художник оплетал рисунок сложным растительным орнаментом, создавая тонкую по красочной гамме и по изощренному ритму композицию.

Особенно интересны рукописи северного скриптория в Дерхеме, где в 11 — 13 вв. переписывалось большое количество полусветских произведений. Например, Житие св. Кутберта (12 в., Британский музей) украшено небольшими миниатюрами — сценками, лишенными орнамента, но исполненными с живым воображением и наблюдательностью. Миниатюра «Св. Кутберт пишет завещание» напоминает вместе с тем своей лаконичностью и простотой росписи церквей романского периода. Такие миниатюры, как «Жизнь св. Гутлака», насыщенные действием и движением (например, эпизод мученичества святого), в дальнейшем нашли отклик на страницах более поздних европейских Апокалипсисов.

Начиная с 12 в. в Англии стали широко распространяться иллюстрированные календари, поражающие фантазией и своеобразием почерка художников. Характерна для этого искусства псалтырь из аббатства Шефстбери (конец 12 в., Британский музей) с календарем, украшенным слегка подцвеченными рисунками пером. Жанровые фигурки (например, для февраля — греющийся у костра старик) смело введены в канву религиозных сюжетов.

Особенно яркая фантазия присуща художникам, украшавшим рукописи бестиариев. Бестиарии — поучительные рассказы о жизни животных, в которых звери часто фигурируют в басенных ситуациях, свойственных человеку. Возникшие впервые во Франции, бестиарии породили много повторений и вариаций, а богатое украшение этих рукописей стало спецификой английской миниатюры.

В одном из лучших — «Великом Бестиарии» (12 в., коллекция Моргана в Нью-Йорке) — оригинальны эпизоды, показывающие хитрость человека и зверей. На одной из миниатюр всадник, похитив тигренка, стремительно уезжает прочь, а тигрица, склонившись, лижет зеркало, думая, что перед ней детеныш.

В 14 в. развитие миниатюры шло по двум линиям. В одном направлении преобладали богатые декоративно-орнаментальные украшения, во втором — создание иллюстраций к литературному тексту, с тонко разработанными характеристиками персонажей. С этого времени создание миниатюр из монастырей перешло к отдельным профессиональным переписчикам и художникам, многие из которых были мирянами. Тогда же возникли многочисленные памятники светского содержания. Обычно рукописи, созданные за период 1300—1350 гг., объединяют, несмотря на их различие, под общим названием миниатюр восточноанглийской школы.

Очень живописно украшена псалтырь Роберта де Лиль (14 в.) сценами из жизни Христа. Особый интерес представляет миниатюра «Поцелуй Иуды» экспрессивной характеристикой действия: приземистый низколобый Иуда смело сближен с Христом, открытое и благородное лицо которого обрамлено волнистыми локонами. Тонкий выразительный рисунок дополняется неяркой, но очень живописной гаммой красок. Художник, мастерски используя жесты и мимику (выражение гнева, страдания, удивления), решает новую для того времени задачу — сопоставление противоположных психологических типов.

В 14 в. окончательно выработались принципы украшения страницы. В орнамент введены стрельчатые арки и другие архитектурные детали готической архитектуры, удлинены пропорции фигур. Четко написанный текст украшен красочными инициалами. Иногда инициалы заполняют собой всю длину листа и содержат несколько миниатюр; чаще инициалы-сценки находятся непосредственно в тексте, а вся страница украшена рамкой, разнообразной по оформлению. Особенную ценность представляют комические дролери — жанровые сценки, расположенные за рамкой или внизу листа. Им присущи народный юмор и жизненность исполнения.

Крупнейший памятник восточноанглийской школы — так называемая псалтырь королевы Марии (Британский музей) — создан в 1320 г., очевидно, для короля Эдуарда II. Рукопись содержит 60 больших миниатюр, 233 раскрашенных рисунка и более 400 рисунков пером. Религиозные темы, например «Брак в Кане Галилейской», трактуются как современные художнику события: слуги и музыканты одеты в костюмы Англии 14 в. Характеристика персонажей удивительно жизненна: мы узнаем почти каждого из них, когда он появляется в другой миниатюре.

Интересны страницы рукописи, включающие сюжетную композицию, расположенную вверху листа и заменившую сценку-инициал. На одной из них в интерьере церкви, боковые нефы которой служат рамкой миниатюры, изображено, как маленького Христа экзаменуют вероучители. Недоумение и удивление последних, пораженных мудростью отрока, беспокойство Богоматери, поддерживаемой Иосифом, переданы с необычайной убедительностью. Изящны пропорции фигур, превосходен колорит, выдержанный в размытых тонах синего, розового, зеленовато-голубого, палевого. Под миниатюрой четыре строчки текста с орнаментальным завершением каждой строки. Внизу листа — сцена охоты, не относящаяся к содержанию рукописи, но исполненная очень свободно и живо. Эти жанровые сценки с крошечными фигурками восхищают необыкновенным богатством фантазии и художественной завершенностью. Такие рисунки внизу страниц и в конце строчек очень характерны для этой рукописи, а также для известной псалтыри Лутрелла (1340, Британский музей). Изображения работы на полях под бичом надсмотрщика, стрижки овец, соревнования в стрельбе из лука и бракосочетания следуют одно за другим и создают картину жизни различных слоев английского общества. Рукопись имеет не только художественную, но и познавательную ценность; это, по существу, вершина развития английской миниатюры.

В 14 в. сравнительно широко иллюстрировались чисто светские книги. Уже в конце 13 в. в Англии иллюстрировали легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Эти миниатюры и первые иллюстрации к произведениям крупнейшего английского писателя Чосера (например, фронтиспис — Чосер, читающий друзьям свои поэмы, миниатюры к его поэме «Троил и Крессида»), а также иллюстрации к научным трактатам являются логическим завершением развития английской миниатюры в ее поисках жизненно убедительных характеристик.

С середины 14 в. расцвет английской миниатюры сменился глубоким упадком, вызванным Столетней войной и эпидемией «черной смерти».

Возобновившийся с середины 15 в. подъем культуры и изобразительного искусства предвещал уже новую эпоху в истории и культуре Англии.

История Англии в Средние века и Раннее Новое время

Высшее образование онлайн

Федеральный проект дистанционного образования.

Я б в нефтяники пошел!

Пройди тест, узнай свою будущую профессию и как её получить.

Химия и биотехнологии в РТУ МИРЭА

120 лет опыта подготовки

Международный колледж искусств и коммуникаций

МКИК — современный колледж

Английский язык

Совместно с экспертами Wall Street English мы решили рассказать об английском языке так, чтобы его захотелось выучить.

15 правил безопасного поведения в интернете

Простые, но важные правила безопасного поведения в Сети.

Олимпиады для школьников

Перечень, календарь, уровни, льготы.

Первый экономический

Рассказываем о том, чем живёт и как устроен РЭУ имени Г.В. Плеханова.

Билет в Голландию

Участвуй в конкурсе и выиграй поездку в Голландию на обучение в одной из летних школ Университета Радбауд.

Цифровые герои

Они создают интернет-сервисы, социальные сети, игры и приложения, которыми ежедневно пользуются миллионы людей во всём мире.

Работа будущего

Как новые технологии, научные открытия и инновации изменят ландшафт на рынке труда в ближайшие 20-30 лет

Профессии мечты

Совместно с центром онлайн-обучения Фоксфорд мы решили узнать у школьников, кем они мечтают стать и куда планируют поступать.

Экономическое образование

О том, что собой представляет современная экономика, и какие карьерные перспективы открываются перед будущими экономистами.

Гуманитарная сфера

Разговариваем с экспертами о важности гуманитарного образования и областях его применения на практике.

Молодые инженеры

Инженерные специальности становятся всё более востребованными и перспективными.

Табель о рангах

Что такое гражданская служба, кто такие госслужащие и какое образование является хорошим стартом для будущих чиновников.

Карьера в нефтехимии

Нефтехимия — это инновации, реальное производство продукции, которая есть в каждом доме.

§ 20. Англия и Франция в XI–XIII веках

§ 20. Англия и Франция в XI–XIII веках

Последствия нормандского завоевания Англии

Нормандское завоевание изменило жизнь Англии. По всей стране захватчики, пришедшие из Франции, выстроили свои замки, а в Лондоне возвели мрачную громаду – королевскую крепость Тауэр. У местных феодалов были отняты земли, бо?льшую часть которых захватил сам король Англии Вильгельм Завоеватель. Оставшиеся владения новый правитель поделил между своими приближенными – баронами. При этом он стремился сделать так, чтобы их земли были разбросаны в разных частях страны. Стараясь не допустить раздробленности страны, Вильгельм потребовал, чтобы не только бароны, но и все рыцари принести ему вассальную клятву.

Вспомните, как и когда состоялось нормандское завоевание Англии.

В результате нормандского завоевания изменилось и управление Англией. Государство было разделено на округа, во главе которых поставлены чиновники – шерифы, ответственные за сбор налогов. Для уточнения числа подданных и их имущества, облагаемого налогом, была произведена перепись населения. Королевские переписчики требовали, чтобы сведения были честными, как перед Богом на Страшном суде. Поэтому данные, собранные об имуществе тех, кто платил налоги, назвали «Книгой Страшного суда». Нормандское завоевание изменило положение многих англосаксов. Свободные крестьяне были объявлены зависимыми, а значительная часть общинных лесов стала королевской собственностью. Большинство населения было недовольно господством завоевателей и ростом налогов.

Коронация Вильгельма Завоевателя. Средневековый рисунок

Вскоре после смерти Вильгельма Завоевателя в Англии началась междоусобная война. Она продолжалась почти 20 лет и значительно ослабила государство.

Реформы Генриха Плантагенета

Усиление королевской власти в Англии произошло при правнуке Вильгельма Завоевателя Генрихе II Плантагенете[6] (1154–1189). Это был коренастый широкоплечий человек с толстой шеей, сильными руками и грубым, резким голосом. Генрих владел шестью языками (правда, не знал английского), обладал прекрасной памятью, обширными знаниями, был безразличен к вкусной пище и удобствам и необычайно энергичен. Для укрепления своей власти король провел важные реформы.

Вспомните, что такое реформы.

Военная реформа заключалась в освобождении феодалов от военной службы. Вместо этого с них брался специальный налог – «щитовые деньги», на которые король набирал наемную армию, подчинявшуюся только ему. Была проведена судебная реформа. Главным в Англии объявлялся королевский суд, в который мог обратиться каждый свободный человек. Расследование дела проводили 12 достойных местных жителей, которых называли присяжными. Позднее они из следователей превратились в заседателей, выносивших приговор. Была усилена власть королевских чиновников – шерифов, которых Генрих Плантагенет стал назначать из числа лично преданных ему людей. Теперь шерифы не только собирали налоги, но также вершили суд и созывали в случае войны ополчение.

Английские короли – наследники Вильгельма Завоевателя. Миниатюра

Генрих Плантагенет владел обширными территориями во Франции, поэтому французский король видел в нем серьезного соперника. После смерти Генриха Плантагенета между его потомками и французскими королями началась война за земли во Франции.

«Великая хартия вольностей» и рождение парламента

Разгоревшаяся между Англией и Францией война оказалась несчастливой для Плантагенетов. Неудачи преследовали младшего сына Генриха II Иоанна (1199–1216). Он потерял бо?льшую часть своих владений во Франции, за что получил прозвище Безземельный. К тому же поражения на поле боя и постоянный рост налогов (королю нужны были средства для ведения войны) привели к восстанию в Англии.

Подписание Иоанном Безземельным «Великой хартии вольностей». Рисунок XIX века

Под давлением баронов, рыцарей и горожан Иоанн Безземельный вынужден был в 1215 году подписать грамоту о правах свободных граждан Англии – «Великую хартию вольностей». Король обязался не вводить новых налогов без согласия общего совета королевства, куда входили бароны. Он обещал не арестовывать и не отбирать имущество у свободного человека без решения суда, вводил свободу внутренней и внешней торговли, единство мер и весов, подтверждал самоуправление некоторых английских городов. В случае нарушения условий «Великой хартии вольности» совет из 25 баронов мог объявить королю войну.

Однако, подписав хартию, Иоанн не собирался ее выполнять и начал войну с баронами, но вскоре умер. Сын Иоанна Безземельного не вынес уроков из ошибок отца и продолжил столь же безрассудную политику. Это привело к новому столкновению короля с крупными феодалами.

Войско короля было разбито, сам он оказался в плену. Чтобы укрепить свою власть, противники короля в 1265 году созвали парламент (от французского слова «парле» – говорить). С конца XIII века английские короли были вынуждены постоянно созывать его для решения важнейших вопросов жизни страны.

Сначала главной функцией парламента было утверждение новых налогов, но затем к ней прибавилось право издавать законы. В XIV веке парламент был разделен на две палаты – лордов и общин. Первую составляли епископы, аббаты и бароны. Во второй палате заседали рыцари и богатые горожане. Представители разных сословий, решавшие важные вопросы в парламенте, составляли опору королевской власти. Так в XIII веке в Англии оформилась сословно-представительная монархия.

Франция в X–XII веках

В конце X века Франция находилась в состоянии феодальной раздробленности. В стране насчитывалось более десятка крупных феодальных владений и множество мелких. Многие вассалы были богаче и сильнее короля, которого считали лишь «первым среди равных».

В 987 году после смерти последнего из Каролингов собрание французской знати и духовенства выбрало новым королем графа Парижского Гуго Капета[7](987–996). Он положил начало новой королевской династии Капетингов. Власть первых представителей этой королевской семьи была слабой и распространялась только на их собственные владения – королевский домен. Короли не могли собирать налоги с населения страны, не имели права судить никого, кроме жителей домена, не могли издавать общих для страны законов и чеканить единую для всего государства монету.

Король из династии Капетингов. Средневековая миниатюра

Феодальная раздробленность мешала развитию страны. Междоусобные войны крупных феодалов наносили ущерб сельскому хозяйству и торговле, страдала от них и церковь. Именно поэтому крестьяне, горожане, духовенство и мелкие рыцари были заинтересованы в усилении центральной власти в государстве.

Усиление королевской власти во Франции

В первой половине XII века власть короля стала усиливаться. Сначала французские монархи навели порядок в своем домене: подчинили непокорных феодалов, снесли их крепости, отобрали феоды, затем стали расширять свои владения.

Король Филипп II со своими воинами. Средневековый рисунок

Больших успехов в объединении страны добился Филипп II Август (1180–1223). Он нанес поражение английскому королю Иоанну Безземельному, отняв у него Нормандию и другие области на севере и юге Франции. Королевский домен увеличился в несколько раз, а французский король стал значительно сильнее любого из своих вассалов. Расширение территории королевства потребовало и нового управления страной. Присоединенные территории были разделены на округа, во главе которых стояли королевские чиновники. Они вершили суд и собирали налоги.

Объединение Франции продолжил внук Филиппа Августа Людовик IX Святой (1226–1270). Его отличительной чертой была редкая набожность и чрезвычайное почтение к духовенству. За эти качества, а также за справедливость, помощь нищим и сиротам, участие в крестовых походах король вскоре после смерти был объявлен святым.

Крупным достижением Людовика IX стало заключение мирного договора с Англией, по которому она отказывалась от всех владений во Франции, кроме Аквитании. Другим успехом стали реформы, усилившие центральную власть в государстве. Людовик IX стал издавать законы, действовавшие на всей территории страны, а также провел судебную реформу.

Королевский суд объявлялся главным. В нем разбирались наиболее важные дела, и любой свободный человек, не согласный с решением суда местного феодала, мог здесь обжаловать приговор.

Король Людовик IX Святой. Средневековая скульптура

Людовику Святому удалось приостановить междоусобицы. Феодальные войны внутри королевского домена были запрещены. В других частях страны феодалы, которые хотели начать войну, должны были ждать после ее объявления 40 дней, в течение которых противник мог обратиться к королю для разрешения спора. Людовик IX осуществил и финансовую реформу, объявив королевскую монету обязательной для приема во всей Франции. Расплачиваться такой монетой было гораздо удобней, и постепенно она вытеснила из обращения все деньги феодалов.

Филипп IV и Генеральные штаты

Власть короля еще более усилилась при внуке Людовика IX Филиппе IV Красивом (1285–1314), который сумел подчинить себе обширные земли. Войны требовали денег, монарх чеканил монету, где вместо серебра использовался дешевый металл, брал в долг у горожан, предлагал рыцарям выкупить военную службу, пытался обложить налогом церковные земли. Угроза интересам церкви возмутила римского папу, который пригрозил Филиппу IV отлучением от церкви. Но король не испугался страшной кары. Вскоре в замок папы ворвались люди Филиппа и принялись оскорблять главу церкви. Тот не смог вынести унижений и скончался. Новый глава католической церкви не решился спорить с могущественным французским королем и вынужден был перебраться из Рима во французский город Авиньон. Так началось семидесятилетнее «авиньонское пленение пап» – их зависимость от французского короля.

Французский город Каркассон

Для того чтобы заручиться поддержкой страны в разгар борьбы с римским папой, Филипп IV созвал в 1302 году Генеральные штаты. Они состояли из трех палат, в которых собирались представители определенного сословия: духовенства, рыцарей и горожан. Каждая палата имела один голос, а решения принимались большинством голосов. Главной задачей сословного собрания было решение вопроса о сборе новых налогов. Сословиям позволялось также высказываться по важнейшим вопросам жизни страны. Так в начале XIV века во Франции оформилась сословно-представительная монархия.

Подведем итоги

В XI–XIV веках в Англии и Франции разными путями шло усиление королевской власти и оформление сословно-представительных монархий.

Парламент — собрание представителей разных сословий (феодалов, духовенства, горожан) в Англии.

Сословно-представительная монархия — государство с сильной королевской властью, которая опирается на собрание представителей различных сословий.

Генеральные штаты — собрание представителей сословий во Франции.

• 1215 Подписание английским королем Иоанном Безземельным «Великой хартии вольностей».

• 1265 Созыв парламента в Англии. 1302 Созыв Генеральных штатов во Франции.

Вопросы

1. Каковы были последствия нормандского завоевания Англии?

2. В чем сходство и различие реформ Генриха II Плантагенета в Англии и Людовика IX Святого во Франции?

3. Какие обстоятельства привели к появлению «Великой хартии вольностей» и каковы были ее основные положения?

4. В чем проявлялась слабость королевской власти во Франции в X–XI веках? Как происходило ее усиление?

5. Когда и почему было созвано заседание парламента в Англии и Генеральных штатов во Франции? Как были организованы эти собрания представителей сословий и какие вопросы они решали?

Задание

В статье 39 «Великой хартии вольностей» говорится: «Ни один свободный человек не будет арестован и заключен в тюрьму, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен, и мы (король) не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его и по закону страны».

Как вы думаете, кто тот «свободный человек», о котором идет речь? Обоснуйте свое мнение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Читать «История Англии в Средние века» — Штокмар Валентина — Страница 1

Валентина Штокмар

История Англии в Средние века

Предисловие

Валентина Владимировна Штокмар родилась 14 (1) июля 1914 под Москвой (в селе Подушкино Звенигородского уезда Московской губернии). С осени 1914 г. жила в Петербурге вместе со своей матерью. Училась в 70-й школе Ленинграда и одновременно на музыкальных курсах.

После окончания средней школы в 1930 г. поступила на Высшие Гос. Курсы Иностранных языков. Окончила их в 1935 г. сразу по двум отделениям (немецкому и английскому). Еще до окончания Курсов начала работать библиотекарем в библиотеке Ленинградской гос. консерватории (с 1933 по 1937 г.), а с 1934 г. также преподавателем иностранных языков в отделе подготовки кадров Академии Наук СССР (1934–1939 гг.). Окончив курсы, продолжала работу и в 1937 г. сдала государственные экзамены в Педагогическом институте им. А. И. Герцена (по факультету иностранных языков). После этого, продолжая работать, поступила экстерном на исторический факультет Ленинградского государственного университета (1937–1939 гг.). В 1939 г. была принята в аспирантуру исторического факультета ЛГУ по кафедре истории средних веков. Научными руководителями Валентины Владимировны были профессора И. М. Гревс и Е. А. Кудрявцев, под влиянием которых и сформировался ее интерес к проблемам позднесредневековой истории.

Первую, самую тяжелую зиму блокады, Валентина Владимировна прожила в Ленинграде, а в апреле 1942 г. эвакуировалась вместе с университетом в Саратов, где 22 сентября защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Произведения Свифта как исторический источник». В Саратове началась и ее преподавательская деятельность в высших учебных заведениях. Осенью 1942 г. Ленинградский университет переезжает в Иркутск. Там, в педагогическом институте, Валентина Владимировна проработала до 1945 г.

Вернувшись в Ленинград осенью 1945 г., Валентина Владимировна вновь приступила к преподаванию в Ленинградском университете. С кафедрой истории средних веков исторического факультета, где она работала сначала доцентом, а затем профессором, связана вся ее последующая жизнь.

* * *

«История Англии в средние века» была опубликована почти тридцать лет назад. Тогда, в начале 70-х гг., за плечами Валентины Владимировны был уже опыт почти тридцатилетней работы со студенческой аудиторией, многочисленные статьи, две монографии («Очерки по истории Англии XVI века» — Л., 1957; «Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета» — Л., 1962), докторская диссертация («Социальная и экономическая политика английской абсолютной монархии второй половины XVI века» — Л., 1963), признание коллег и учеников.

Опубликованная в издательстве Ленинградского университета, эта книга стала первым учебным пособием для студентов-филологов, в котором последовательно излагалась история Англии с древнейших времен вплоть до начала XVII столетия. Десятилетия, прошедшие с момента выхода книги в свет, не изменили ситуации: написанное Валентиной Владимировной учебное пособие по-прежнему остается единственным в своем роде изданием.

Его название и хронологические рамки нуждаются в дополнительном пояснении. Читая общие лекции по истории средних веков и специальные курсы по истории Англии для студентов-медиевистов, Валентина Владимировна придерживалась принятой в отечественной историографии тех лет периодизации, согласно которой временные границы западноевропейского средневековья определялись, с одной стороны, генезисом феодальных отношений, а, с другой, — их постепенным распадом. Определяя содержание курсов для студентов-историков, она исходила также из традиционного распределения тематики между университетскими кафедрами.

Филологическая аудитория обладала своими особенностями. Учебный план подготовки студентов, как известно, предполагал последовательное ознакомление слушателей с основными этапами истории той страны, язык которой они изучали. Для студентов-историков средневековая история Англии открывалась сюжетами, связанными в основном с англосаксонским завоеванием и закономерно заканчивалась сменой династий в начале XVII столетия. События, лежавшие по обе стороны хронологических рамок, определявших само понятие «средневековая история», освещались или должны были освещаться в курсах по древней и новой истории соответственно. Студенты, обучавшиеся на английском отделении филологического факультета, по всей видимости, не могли рассчитывать на участие в учебном процессе специалистов по древней истории: обычно лектор, открывавший курс по истории Англии, оказывался медиевистом, и на его плечи возлагался труд хотя бы краткого освещения основных событий раннего этапа британской истории. Думается, что соответствующие разделы первой главы пособия, написанного Валентиной Владимировной, были ориентированы именно на решение этой задачи.

Смена династий в начале XVII в., действительно, формально подходила для того, чтобы служить верхней границей английского средневековья, хотя раннестюартовская или более широко — предреволюционная Англия — тогда, в начале 1970-х гг. , могла с трудом восприниматься как составная часть новой истории. Судя по всему, определяя верхнюю границу хронологических рамок своего курса и вместе с тем пособия, Валентина Владимировна стремилась избежать повторения предреволюционной тематики, закономерной для курса новой истории.

Практика и отчасти традиции университетского преподавания истории, видимо, игравшие важную роль, были далеко не единственными для Валентины Владимировны в определении общей концепции данного издания. Отдавшая многие десятилетия изучению позднетюдоровской Англии, она неоднократно подчеркивала, что со смертью Елизаветы для англичан заканчивался «золотой век» их национальной истории, и наступала пора неизбежных перемен и общественного брожения.

В личном архиве Валентины Владимировны сохранились две рукописи этого учебного пособия. Одна, по всей видимости, была подготовлена для предварительного обсуждения; другая — экземпляр, отправленный в издательство. Сравнение обеих рукописей убеждает в том, что основные усилия автора были направлены на совершенствование структуры учебника, его отдельных глав, поиск удачных формулировок, шлифовку даже отдельных слов. Думается, что Валентина Владимировна также стремилась сопоставить как объем материала, так и структуру пособия с содержанием смежных курсов, традиционно включавшихся в учебный план по подготовке специалистов на английском отделении филологического факультета. Речь идет о курсах по истории английской и более широко — европейских литератур, страноведческих и лингвострановедческих предметах. Этим, как представляется, можно объяснить определенную диспропорцию в изложении, с одной стороны, сюжетов социально-экономической и политической истории, а с другой — материала культурно-исторического плана.

Несмотря на прошедшие с момента издания десятилетия, учебное пособие продолжает пользоваться популярностью в самой широкой студенческой аудитории, но, постепенно становится библиографической редкостью, оказывается все менее доступным для нуждающихся в нем специалистов и читателей. Поэтому новое издание «Истории Англии в средние века» предпринимается как никогда вовремя.

Е. П. Семенова, С. Е. Федоров

Глава I

Британия до прихода англосаксов

Британия в древности

Древнейший период в истории Британии стало возможным осветить благодаря археологическим изысканиям, которые получили особенно большое развитие в XX в. Но и сейчас еще многое в ранней истории Британских островов остается неясным.

В эпоху палеолита Британия не была отделена от континента. Следы человека — охотника и рыболова — обнаруживаются в речных наносах и пещерах Британии.

В период от 8000 до 6000 гг. до н. э. Британские острова начали отделяться от континента. Некоторые ученые считают, что еще в III тысячелетии до н. э. существовал сухопутный переход в Британию. Отделение Британских островов от континента и изменение климата повлекли за собой изменение их флоры и фауны: тундровая растительность сменилась густыми лесами. Тогда же появляются и следы неолитического человека. Неолитические стоянки встречаются примерно с середины III тысячелетия на меловых возвышенностях юга Британии. Население занималось охотой, рыболовством, скотоводством, мотыжным земледелием (обрабатываемые площадки находились на склонах меловых возвышенностей).

Введение в средневековую Англию

Геральдическая напольная плитка в Доме капитула Вестминстерского аббатства с изображением трех львов Англии, герба Генриха III. По бокам щита кентавры и виверны (звери с драконьими головами и змеиными хвостами)

КОРОЛИ, БАРОНЫ И ФАВОРИТЫ

Долгое правление Генриха III (годы правления 1216–1272 гг.) ознаменовалось дальнейшими баронскими волнениями, начиная с конца 1250-х годов во главе с Симоном де Монфором.Но после смерти де Монфора в битве при Ившеме (1265 г.) и длительной осады замка Кенилворт в Уорикшире восстание было окончательно подавлено. Это было время расцвета рыцарской «геральдики», усиленной повальным увлечением легендами о короле Артуре.

Эдуард I (годы правления 1272–1307), еще один великий строитель замков, объединил своих баронов для завоевания Уэльса (1277–1284) и своих покушений на Шотландию. Однако его шотландская политика оказалась катастрофической для его менее воинственного сына Эдуарда II (годы правления 1307–1327), за поражением которого при Бэннокберне (1314 г.) последовали набеги шотландцев далеко к югу от границы.

Преданность короля своим низкородным «фаворитам», Пирсу Гавестону, а затем семье Деспенсеров, привела в ярость его баронов. Поэтому, когда отвергнутая жена Эдуарда Изабелла и ее любовник Роджер Мортимер вторглись из Франции в 1326 году, они быстро получили поддержку. Эдвард был вынужден отказаться от престола в пользу своего 14-летнего сына и почти наверняка был зверски убит в замке Беркли в Глостершире.

Хотя изначально правили Изабелла и Мортимер, Эдуард III (годы правления 1327–1377) взял на себя управление в 1330 году, изгнав свою мать и казнив ее любовника.

Эдуард был великим королем-воином, одержавшим победы во Франции при Креси (1346 г. ) и Пуатье (1356 г.) в первые годы того, что позже стало известно как Столетняя война (1337–1453). В его армии были лучники, использующие длинные луки, которые стали доминирующим английским оружием позднего Средневековья.

Жизнь в средневековом Йорке: история Йорка

В Средние века Йорк был домом для большого богатства и большого убожества. Было шумно и тесно: город был заполнен узкими улочками, забитыми домами.У некоторых были дворы, где держали свиней и других животных. Но в городе были также сады и фруктовые сады, а открытая местность и сельскохозяйственные угодья всегда были рядом.

Документы свидетельствуют о том, что состоятельные люди вкладывали средства в недвижимость. Самый ранний сохранившийся дом с точной датой — это двухэтажная терраса под названием «Ряд Богоматери» в Гудрамгейте, построенная в 1316 году. В 14 веке методы строительства улучшились, и соломенные крыши были заменены черепичными.

Распорядок дня, вероятно, включал основной прием пищи во второй половине дня – рыбу в пятницу – и посещение церкви. Ежегодные фестивали и праздники также имели религиозную основу. Ярмарка Святого Петра или Ламмас проводилась 31 июля и впервые упоминается в середине 12 века.

Йорк был вонючим местом. Потроха мясников гнили в канавах и на улицах. Уборные были построены на городском рву и мосту через Уз. В одном отчете 15-го века описывается « великих пороков города и ужасный и пагубный воздух ».

Переулок Патрика Пула в 1249 году был так глубоко в болоте, что по нему было невозможно пройти.Примерно в то же время мощение улиц в Бутхэме пришло в полную негодность.

Но Йорк был также великолепен и прекрасен, особенно после завершения строительства великолепного собора, внушительных залов гильдий и других прекрасных зданий.

На досуге

Некоторым средневековым гражданам хватало свободного времени для игр: археологи нашли простые настольные игры с дисками из гагата, а чаще кости. Также использовались игральные кости.

Обнаружены простые музыкальные инструменты, в том числе свистульки, сделанные из костей ног гусей, а также костяные колышки для натягивания струн арфы.

Гигиена

По сегодняшним меркам гигиена в средневековой Англии была ужасающей: мусор и отходы скапливались в домах и снаружи, а также на улицах. Семьи должны были избавиться от собственного мусора и часто сбрасывали его на своих задних дворах.

Выгребные ямы были вырыты вблизи участков и обычно засыпаны обычным мусором и землей. В качестве колодцев были вырыты более глубокие ямы. Однако вода в колодцах прошла через грязные условия и была непригодна для питья, если только ее не нагревали в процессе пивоварения.

Останки на средневековых кладбищах Йорка показали, что люди выглядели почти так же, как мы сегодня, хотя они были немного ниже ростом. Их плохое питание привело к множеству болезней, в том числе к рахиту и заболеваниям суставов.

Кажется, что с веками условия улучшились. Раскопки на более поздних средневековых участках обнаружили насекомых, которые предпочитали более чистые места обитания, что позволяет предположить, что город несколько очистился от норманнских времен.

Больницы

К концу средневековья в Йорке было не менее 31 больницы.

В годы после норманнского завоевания увеличилось количество страшных и заразных заболеваний проказой. Чтобы сдержать его, Йорк построил дом для прокаженных — больницу Святого Николая, прямо за стенами.

Другие больницы включали больницу Святого Леонарда, которая стала крупнейшей на севере Англии. В 1399 г. здесь размещалось 232 человека. Больница, управляемая канониками Августина, была больше, чем место, где больные могли исцелиться. О стариках заботились, и это был также приют.

Части собора Святого Леонарда все еще можно увидеть — сводчатый подвал и разрушенная часовня наверху находятся рядом с Центральной библиотекой Йорка.Представление о том, насколько большой была больница, можно получить, зная, что другие останки найдены под Королевским театром на Сент-Леонардс-плейс.

Купля-продажа

Различные рынки проводились в разное время в течение недели, включая мясной рынок, вероятно, на Руинах, рынок на Тротуаре и рынок по четвергам — все они работали в 12-м и 13-м веках. Воскресные рынки были окончательно запрещены после продолжительной церковной кампании в 1322 году. 

Большой ассортимент товаров был продан в другом месте города.Большинство ремесленников продавали свои изделия в мастерских, которые также были их домом.

< Оборона средневекового города

Торговля в средневековом городе >

Исторические очерки: детство в средневековой Англии

Введение
Этот игрушечный рыцарь появился из богатого урожая археологических находок, сделанных на илистых отмелях Темзы в Лондоне за последние 30 лет. Он был изготовлен примерно в 1300 году и иллюстрирует несколько аспектов средневекового детства. Тогда, как и сейчас, детям нравилось играть с игрушками.Тогда, как и сейчас, у них была собственная культура, включающая сленг, игрушки и игры. Тогда, как и сейчас, взрослые заботились о детях и поощряли их игры. Эту игрушку делал взрослый, а другой взрослый покупал ее ребенку или давал ребенку деньги на покупку. Игрушечный рыцарь был сделан по слепку и выпущен в большом количестве. Вероятно, он был распространен в семьях купцов, лавочников и ремесленников, а также дворян и дворян. Среди находок также есть игрушки, которые могли бы понравиться девочкам: маленькие чашки, тарелки и кувшины, некоторые из которых достаточно крепкие, чтобы нагреть воду у камина.Есть даже набор для самостоятельной сборки: шкаф, вырезанный из листа мягкого металла, вместо пластика, который использовался бы сегодня.

Понятия детства
Игрушки дают нам положительный взгляд на средневековое детство. Демография, изучение рождений и смертей, показывает больше ее темной стороны. Смертность среди средневековых детей была высокой по современным меркам. Было высказано предположение, что 25% из них, возможно, умерли в первый год жизни, вдвое меньше (12,5%) в возрасте от одного до четырех лет и в четверть меньше (6%) в возрасте от пяти до девяти лет.Однако нет никаких доказательств того, что эти смерти уменьшили родительскую любовь и заботу о детях, и интерес взрослых к детям прослеживается на протяжении всего средневековья. Средневековые люди унаследовали представления о человеческой жизни от античного мира. Они думали, что знают, как младенцы растут в утробе матери, развиваются и взрослеют после рождения. Жизнь рассматривалась как последовательность стадий — «эпох человека». Младенчество до 7 лет рассматривалось как время роста, детство от 7 до 14 лет — как время игры, а отрочество с 14 лет — как время физического, интеллектуального и сексуального развития.

Мало что сохранилось об отношении взрослых к детям в англо-саксонский период с 500 по 1066 год, хотя захоронения показывают, что детей часто хоронили с инвентарем, как и взрослых, и что о детях с уродствами заботились и давали им возможность вырасти. Информация об отношении взрослых растет в двенадцатом веке, в эпоху законотворчества как в церкви, так и в мирском обществе. Принятие законов включало меры для детей, потому что нельзя было ожидать, что они будут нести те же обязанности и наказания, что и взрослые.Средневековые законодатели, как правило, проводили границу между детством и взрослой жизнью по периоду полового созревания, условно 12 лет для девочек и 14 лет для мальчиков. Церковь первой провела различие между детством и взрослой жизнью. Дети в возрасте до половой зрелости стали считаться слишком незрелыми, чтобы совершать грехи или понимать понятия и обязанности взрослых. На этом основании им запрещалось вступать в брак, освобождалось от исповеди перед священником и исключалось из участия в таинстве евхаристии. Светское правосудие разработало аналогичную концепцию возраста юридической ответственности, начинающегося примерно с момента полового созревания, хотя есть редкие упоминания о детях, подвергающихся наказаниям со стороны взрослых.

К тринадцатому веку ученые из Франции, такие как Варфоломей Гланвиль, Жиль Римский и Винсент де Бове, обсуждали детство и образование детей в научных трудах, а к четырнадцатому веку дети стали изображаться в искусстве, особенно в сценах повседневной жизни. жизнь в иллюминированных рукописях. Дети редко фигурируют в английской литературе до 1400 года, хотя в некоторых романах описывается, как рождались и воспитывались их герои и героини. Однако после этой даты детская литература начинает в значительных масштабах выживать на английском языке.Он включает в себя учебные пособия, в том числе короткие произведения о правилах поведения за столом, моральных заповедях и охоте, а также несколько рассказов, в частности, комическую сказку в стихах под названием «Монах и мальчик » . Есть также свидетельства того, что дети-подростки читают художественную литературу для взрослых, например романы, произведения Чосера и баллады о Робин Гуде.

Воспитание детей
Существовали устоявшиеся обычаи воспитания детей. Роды проходили в закрытой палате, где у матери присутствовали только другие женщины.За этим последовало крещение, которое в раннем средневековье поощрялось совершаться в два великих христианских праздника Пасхи и Пятидесятницы (Троицын день). Однако постепенно опасения за спасение некрещеных детей привели к практике крещения детей в день их рождения, и это стало господствующим обычаем к XII веку. При крещении ребенок становился членом Церкви, ему давали имя и предоставляли трех крестных родителей, которые помогали родителям в его воспитании.Имена иногда выбирались родителями, отражая семейные традиции, но обычно главный крестный родитель, имевший тот же пол, что и ребенок, давал ему свое собственное имя. В результате более одного ребенка в семье могут носить одно и то же имя.

Младенцы находились на грудном вскармливании до тех пор, пока им не исполнилось два или более лет, обычно их матери, за исключением знатных семей, где нанимали кормилиц. Постепенно их приучали к мягкой пище. Родители обеспечивали уход и обучение, а записи о несчастных случаях со смертельным исходом для маленьких детей позволяют предположить, что мальчики и девочки вскоре осознали свой пол и следовали за своим гендерным родителем в повседневных задачах.Несчастные случаи с маленькими девочками часто происходили у костров или колодцев, а с маленькими мальчиками — на рабочем месте отца. Власти серьезно относились к несчастным случаям со смертельным исходом и требовали коронерского расследования, как внезапная смерть взрослых. Телесные наказания использовались во всем обществе и, вероятно, также в домах, хотя социальные обозреватели критиковали родителей за снисходительность к детям, а не за суровую дисциплину. Детям давали задания в соответствии с их возрастом. Для младших детей это означало присматривать за своими младшими братьями и сестрами или выполнять поручения.Когда они становились старше, им могли поручить более легкие домашние или сельскохозяйственные обязанности, но они были неспособны выполнять серьезную работу примерно до возраста половой зрелости, когда они начинали приобретать силу взрослого типа.

Взросление включало в себя знакомство с религией, но до Реформации образование детей в этом отношении было мало структурированным. Ожидалось, что родители и крестные научат их основным молитвам на латыни («Отче наш», «Апостольский символ веры», а позже «Радуйся, Мария») и тому, как вести себя в церкви.Церковный закон после двенадцатого века мало требовал от детей с точки зрения обязанностей. Только когда они достигли половой зрелости, они приобрели взрослые обязанности исповедоваться священнику не реже одного раза в год, причащаться на Пасху, посещать церковь и платить церковные взносы.

Культура детей
Детство требовало особой одежды, от детской пеленки до миниатюрной версии взрослого платья. В более состоятельных семьях были люльки, ходунки и специально изготовленные игрушки.Уже упомянутые металлические игрушки составляли лишь малую часть используемых игрушек. Куклы, известные как «марионетки», должны были быть широко распространены, но они не сохранились, так как были сделаны из ткани или дерева. Упоминается, что дети сами делали игрушки: кораблики из кусочков хлеба, копья из палочек, домики из камней. Было сыграно множество игр, от игр на ловкость с вишневыми косточками или волчками до таких занятий, как стрельба из лука, футбол и танцы. Устная культура детей не фиксируется до четырнадцатого и пятнадцатого веков, когда обрывки стихов и песен отмечаются в книгах, особенно в школьных тетрадях. Это указывает на существование детских стишков, подобных (но не идентичных) стишкам более поздних времен, а также на то, что дети знают и разделяют песни и фразы взрослых.

Образование
Воспитание детей в Англии можно проследить с седьмого века. Первоначально она была сосредоточена на подготовке мальчиков как монахов, девочек как монахинь, а других мальчиков как «светских священнослужителей» — тех священнослужителей, которые жили в повседневном мире и со временем служили в приходских церквях. Это образование было основано на изучении латыни и обычно предоставлялось в монастырях и женских монастырях.Образование распространилось на некоторых мирян уже в седьмом веке, и к концу девятого века оно часто принимало форму обучения чтению и письму на английском языке, а не на латыни. Школы современного типа, автономные и открытые для публики, впервые появляются в записях в 1070-х годах и впоследствии стали очень многочисленными, хотя монастыри продолжали проводить некоторую образовательную работу. Мальчиков обычно отправляли в школу, а девочек обучали дома. Мы не можем сказать, сколько детей получили образование, но их число было значительным и, вероятно, значительно возросло примерно после 1200 года.Образование начиналось с изучения латинского алфавита, и многие мальчики и девочки не продвинулись дальше, используя умение в основном читать на своем родном языке, либо на английском, либо, между двенадцатым и пятнадцатым веками, на французском. Только меньшинство мальчиков продолжало изучать латинскую грамматику и овладевать языком. Женщины (даже монахини) редко изучали латинскую грамматику после 1200 г., и их языковые способности в основном ограничивались способностью благоговейно произносить тексты из латинских молитвенников без полного понимания смысла.

Работа и подростковый возраст
Большинство детей начинали серьезно работать после достижения половой зрелости, примерно в 12-14 лет. Иногда это делалось дома, помогая в сельскохозяйственных работах или ремесле, но было обычным делом отправлять детей из дома в возрасте около половой зрелости, чтобы они служили другим людям. Считалось, что это обучит и дисциплинирует их, даст им покровителей, которые могли бы помочь в их карьере, и избавит их родителей от расходов. Места в качестве слуг широко варьировались: от работы на фермах или домашней прислуги до ученичества, в ходе которого можно было научиться искусному ремеслу или торговле.Ученичество, как правило, исключало очень бедных. Мальчики из более богатых классов часто продолжали учебу в школе в подростковом возрасте, особенно если предполагалось, что они сделают карьеру в церкви, юриспруденции или администрации. Другие мальчики работали в церквях певчими или клерками. Самые богатые дети из всех — дворянские и более важные дворяне — часто принимались в больших домах другой знати или ведущих церковных деятелей, где они действовали как пажи или вассалы, учились аристократическим манерам и в некоторых случаях обучались военным навыкам. .Хотя некоторые аристократы женились в подростковом возрасте, население в целом не делало этого до середины двадцатых годов. Начало церковной карьеры также, как правило, было поздним: от подросткового возраста в некоторых религиозных домах до двадцати четырех лет, возраста посвящения в священники. Из этого следовало, что от полового созревания до середины двадцатых годов был долгий период, когда дети были частично, но не полностью самостоятельными, вдали от дома, но не в собственном домашнем хозяйстве. Подобно современным подросткам, они сближались с другими людьми своего пола, что привело в городах к формированию банд молодых людей и постепенно установило связи с противоположным полом.

Средневековое детство было богатым и разнообразным состоянием, поскольку дети отличались друг от друга так же, как и взрослые. От современного западного общества оно отличалось главным образом своей смертностью и тем, что многие молодые люди начинали серьезную работу в более раннем возрасте. Однако большая часть того, что мы связываем с детством, существовала для детей в средние века: воспитание в семье, игра, особое обращение в соответствии с возрастом, подготовка к взрослой жизни и труду. Сосредоточенность историков на взрослых в средние века не отражает того факта, что около одной трети населения обычно было моложе 14 лет.

Рекомендуемое чтение
Адамс, Джиллиан. «Средневековая детская литература: ее возможности и актуальность». Детская литература . Том. 26 (1998): 1-24.

Кроуфорд, Салли. Детство в англо-саксонской Англии . Страуд, Великобритания: Алан Саттон, 1999.

.

Ханавальт, Барбара. Взросление в средневековом Лондоне . Нью-Йорк и Оксфорд: Oxford UP, 1993.
. —. Связывающие узы: крестьянские семьи в средневековой Англии .Нью-Йорк и Оксфорд: Oxford UP, 1986.
. Орм, Николас. Средневековые дети . Нью-Хейвен и Лондон: Йельский университет, 2001.
. —. Средневековые школы . Нью-Хейвен и Лондон: Йельский университет, 2006.

.

Когда закончилось «средневековье»?: Ретроспектива, предвидение и конец(-а) английского Средневековья

Стр. из

НАПЕЧАТАНО ИЗ OXFORD HANDBOOKS ONLINE (www.oxfordhandbooks.com). © Издательство Оксфордского университета, 2022 г. Все права защищены.В соответствии с условиями лицензионного соглашения, отдельный пользователь может распечатать PDF-файл одной главы книги Oxford Handbooks Online для личного использования (подробности см. в Политике конфиденциальности и Официальном уведомлении).

date: 13 February 2022

Аннотация и ключевые слова

В данной статье рассматривается конец средневекового периода и предлагается ретроспектива английского Средневековья. В нем утверждается, что если мы ищем единственную дату, когда можно было бы сказать, что средние века подошли к концу, то 1547 год, вероятно, имеет больше прав на это отличие, чем любой другой год в долгом шестнадцатом веке.В нем поясняется, что именно в этот год духовное устроение, которое поддерживало социальную и культурную жизнь в Англии на протяжении поколений, было официально стерто из культурной памяти нации, а верования, которые веками занимали центральное место в официальной и массовой культуре, были окончательно объявлены упраздненными. ложный.

Ключевые слова: средневековье, Англия, 1547 г., духовное устроение, общественная жизнь, культурная жизнь, культурная память

Границы всегда проблематичны.Трудно договориться и почти невозможно точно проследить на больших расстояниях без двусмысленности или споров; чем ближе вы смотрите на них, тем более расплывчатыми они кажутся. На местном уровне национальная граница исчезает в оспариваемом участке пустыни, горном хребте или потоке воды; при взгляде через микроскоп атомы нашей собственной кожи трудно отличить от атомов одежды, которую мы носим, ​​или воздуха, который нас окружает. Хронологические периоды имеют такие границы: мы думаем, что знаем, где они находятся, но как только мы присматриваемся к ним поближе, уверенность растворяется в миазмах оговорок, исключений и несоответствий.Что же тогда нам с ними делать? Десять или два года назад было бы заманчиво использовать эти наблюдения как способ деконструкции таких понятий, как национальное государство, человеческая идентичность или хронологическая периодичность per se . Если их края не могли быть определены, то ясно, что сами вещи не имели устойчивой сущности, не существовали вне всегда уже политизированного языка, которым мы их описываем. Сегодня такие заявления кажутся менее привлекательными. Это, (стр. 726) возможно, показатель того, насколько далеко мы вернулись к историческим способам мышления, что они кажутся просто напоминанием о том, что нам нужно тщательно подумать и быть уверенными в наших доказательствах, прежде чем мы попытаемся ответить на такой вопрос, как «Когда закончился средневековый период». ?»: вопрос, который, хотя и политический, и хронологический или метафорический, тем не менее затрагивает реальную и потенциально очень важную проблему.

Границы всех периодов, конечно же, политичны, но некоторые более политичны, чем другие. И длинная, уязвимая и интенсивно оспариваемая граница между «средневековым» и «то, что было после», вероятно, является самой политической из всех. Меняющаяся терминология, определяющая конкурирующие позиции с момента их возникновения, сама по себе является показателем интенсивности и продолжительности борьбы. Конечно, смена имени часто может оказать глубокое влияние на характер борьбы, особенно если переименовывается враг.А медиевисты какое-то время наживали полезный капитал на утверждении, что они всегда были в особо невыгодном положении в спорах о периодизации, поскольку обычно им приходилось собираться под именами, которые они не придумали сами. ¹ Независимо от того, идет ли речь о «темных веках», «средневековье» или «средневековье», подтекст, как утверждается, всегда уничижительный. Каждое имя было придумано учеными эпохи Возрождения и предназначено для их культурной работы. Без предшествовавших ему темных веков звезда Возрождения не сияла бы так ярко; без «средневековья» — долгого периода беспримесной посредственности — отделяющего их от классического прошлого, продукты раннего Возрождения не могли бы выглядеть так очевидно золотым пробуждением славы Афин и Рима.А что касается самого «средневекового периода», то какая зарождающаяся эпоха , а не выглядела бы ярко и заманчиво, стоя рядом с чем-то, столь явно связанным с отсталостью, суеверием, невежеством и жестокостью: со всеми теми вещами тьмы, которые свет Ренессанса должно было смыться? Действительно, из всех терминов, используемых для описания этого периода, «средневековый», вероятно, является наименее лестным. По крайней мере, два других предлагают это утешительное множественное число, «эпохи», признавая определенную степень разнообразия за длительный период с пятого по шестнадцатый век, тогда как «средневековый» просто сбрасывает их все вместе в единую невозрожденную массу.Какая надежда, могли бы мы подумать, для периода, рожденного под столь зловещей звездой?

Однако минутное размышление может заставить нас задуматься. Если медиевисты все эти годы неблагодарно трудились под флагом неудобства, то как насчет наших более современных коллег? Они тоже в настоящее время застряли в чем-то вроде кризиса терминологической уверенности, разрываясь между привлекательностью традиционного объединяющего момента «Возрождения» с его позитивистской повесткой дня (не говоря уже о его смелом, эксклюзивистском определенном артикле) и соблазном более заниженного, но, по-видимому, более прогрессивный «раннесовременный», первоначально заимствованный у историков, но все более популярный среди литературоведов. Смещение акцента потенциально может иметь глубокие последствия для того, как понимается постсредневековое. То, что когда-то казалось периодом, характеризующимся великим благоприятным актом ретроспективы, оглядыванием на longue durée глубокого, темного «средневековья» на далекие памятники классической цивилизации, теперь переосмысливается как период с его глаза устремлены решительно вперед, на (стр. 727) грядущей современности, из которой она является лишь самой ранней фазой. То, что было классифицировано как «повторное» — повторное посещение, возрождение, новое рождение — теперь следует рассматривать как «до-»; уже не зрелый и вполне сформировавшийся, а неполный и еще стремящийся к чему-то.То, что было репетицией из уже завершенных вещей, теперь является репетицией для вещей, которые еще предстоит сделать. ² В каждом случае, однако, ключевой термин, такой как «средневековье», определяется — и в терминах — чем-то другим: вещью за пределами себя и, следовательно, более интересной вещью, по отношению к которой он может только жест Януса с порога. Является ли эта более интересная вещь классическим прошлым, которое она пытается «возродить» с помощью некоего неправдоподобного гинекологического вмешательства, или современным будущим, которое она — столь же проблематично — возвещает, постсредневековый период также, по-видимому, несет на себе ответственность. другого, более полного и уверенного периода за ним.

И если Ренессанс явно нуждается в «средневековье», чтобы определять себя, то нельзя забывать и о том, нужна ли средневековью идея Ренессанса, если его собственные основополагающие мифы должны иметь культурный капитал. Ибо средневековая история сама по себе основана на нарративах о прогрессе, мало чем отличающихся от тех, что движут ее постсредневековым аналогом, в котором западная цивилизация после краха Римской империи впадает в упадок и безвестность до тех пор, пока ряд разнообразных политических, духовных, социальных , а экономические явления умудряются оживить его и направить вперед.Парадигма утверждает, явно или неявно, движение вверх и вовне от сингулярности падения Рима, благодаря которому свет постепенно восстанавливается в темных уголках западного мира, через области обучения, управления, религиозных верований и практика, искусство, ремесло и экономическое процветание.

Далекие от того, чтобы отрицать необходимость Ренессанса на первых принципах, медиевисты часто пытаются присвоить себе его славу. Вопреки утверждениям своих более поздних коллег встречным утверждением о том, что ранние модернисты всегда уже опоздали, настоящий Ренессанс года года уже случился, веками ранее, как они знали бы, если бы только у них была инициатива (и научная подготовка) выйти за рамки своего гетто, ограниченного периодом времени.Таким образом, современный медиевист может выглядеть как предсказуемый англо-индийский патриарх из комедийного шоу BBC Боже, милостивый я! , который, когда ему показывают любой аспект мировой культуры от Супермена до британской королевской семьи, сразу же заявляет, что его происхождение индийское. Попросите медиевиста определить истоки мультикультурной терпимости, и он с уверенностью укажет на средневековый период (разве исламская Испания не наслаждалась веками мирного, продуктивного сосуществования мусульман, христиан и евреев?). Спросите, кто были первые протестанты, и они расскажут о гуситах и ​​лоллардах. Гуманизм? Средневековый. Открытие Индивидуальности? Средневековый. Высшая точка экономической и социальной независимости женщин до двадцатого века, или лучшие триумфы женской духовности, или представительного искусства? Все средневековье.

Таким образом, историография средневекового периода изобилует преждевременными Ренессансами (не говоря уже о преждевременных Реформациях, аграрной и промышленной революциях), все из которых предшествовали и переопределяли традиционную хронологию.Краткий обзор (стр. 728) научная литература последних пятидесяти лет порождает научный и религиозный ренессанс десятого века; научный Ренессанс XI века; полномасштабный Ренессанс XII века в религии, искусстве и культуре; философское и духовное Возрождение тринадцатого века; и музыкальный ренессанс четырнадцатого века, каждый из которых использовался его сторонниками, чтобы предвосхитить аспекты более знакомых событий конца пятнадцатого и шестнадцатого веков. ³ Все это приводит к заключению, что, несмотря на мучительные возгласы многих недавних писателей об обратном, если бы Ренессанс, что возмутительно, уже не существовал, медиевистам было бы необходимо его изобрести. И они должны понимать это не как внезапное, неожиданное вторжение в Италию конца четырнадцатого века, основанное на повторном открытии давно умершего древнего прошлого, а как непрерывный процесс обновления, протекающий — и придающий смысл — длительный период культурного обновления, простирающийся с десятого по шестнадцатый век.Ренессанс, кажется, всегда был с нами, и, как следствие, средневековый период, казалось бы, едва начался, прежде чем он должен был уступить первенство своему преемнику.

Это, конечно, не означает, что периодизация не имеет значения или что современные описания границ периодов не имеют никакого отношения к прошлому опыту. Несмотря на все эти попытки найти свидетельства «современности» (ренессанс, аграрная и промышленная революции, открытия индивидуальной субъективности) до пятнадцатого века (и действительно найти свидетельства «средневековых» взглядов и практик после шестнадцатого), было бы ошибочным отрицать, что средневековый период в какой-то момент уступил место чему-то (эпохе? культуре? чувству?), что в решающих отношениях было совершенно другим. В самом деле, в дальнейшем я буду следовать за теми учеными, которые утверждали, что жизненно важно, чтобы мы признали, что ключевые аспекты средневекового мира действительно закончились, внезапно и насильственно, в определенный момент в середине шестнадцатого века, уступив место новому. и совершенно четкое разрешение, установленное центральным правительством. ⁴ Этот процесс ознаменовал фундаментальные изменения в природе английской культуры и общества, и его последствия столь же очевидны в английской литературе, как и в других аспектах элитарной и популярной культуры.

Это обещанный конец?

Когда ранние тюдоровские поэты Стивен Хоуз и Джон Скелтон оглядывались на эпоху великого позднесредневекового триумвирата Чосера, Гауэра и Лидгейта, они делали это с нежной, игривой фамильярностью. Для Скелтона это трио было мастерами своего писательского ремесла, братьями-поэтами, трудившимися над тем, чтобы английский язык — его язык — был гладким, нежным и могучим. ⁵ В своей гирлянде или лавровом венке (опубликованном в 1523 году) он представляет, как они подходят к нему рука об руку и приглашают присоединиться к их братству. (стр. 729)

• Я видел Гауэра, который первым украсил нашу Англию грубо,
• И майстера Чосера, этого благородного предприимчивого
• Как наш Англичанин мог бы быть обновлен;
• Монах Бери, потом за ними энсуйд,
• Датчанин Джон Лидгейт. Theis English Poetis thre,
• As I ymagenyd, repayrid to me,
• Togeder in armes, as bretherrn, enbrasid,
• Там одежда далеко за пределами того, что я могу сказать… ⁶

достижения, явно впечатленный их модной одеждой и, по-видимому, не замечающий никаких языковых барьеров, мешающих их веселой беседе, тюдоровский поэт приветствует своих средневековых предшественников с братской любовью, фамильярно шутя, что «они не хотели ничего, кроме лавра» ⁷ — степень лауреата которыми обладал сам Скелтон, чтобы сделать их величие полным.

Когда следующее поколение английских писателей, Джон Леланд и Джон Бэйл, а также их преемники, Филип Сидней, Джордж Путтенхэм, Джон Стоу и Уильям Камден, оглядывались на тот же период позднего средневековья, они делали это так, как если бы затерянные во мгле времени и варварства, — чужая страна, в которой они поступали совершенно иначе, даже беззащитно. ⁸ Они видели не стильных поэтов, населяющих придворный мир, очень похожий на их собственный, а нечто вроде благородных дикарей, инстинктивно борющихся с суеверным невежеством своего века, чтобы создать бледный прообраз истин, которые их тюдоровские критики считали истинными. самоочевидно.Даже чосеровский английский язык, который казался Скелтону таким приятным и гладким, казался его елизаветинским редакторам довольно грубым и неуклюжим — по крайней мере, они так говорили. Отчасти, конечно, это говорил протестантизм. Хотя свою роль сыграли и филологические эксперименты конца шестнадцатого века, предполагаемая языковая грубость Чосера рассматривалась прежде всего как продукт доктринальной отсталости его времени. Хороший человек в католическую эпоху, ⁹ , он мог достичь лишь немногого, прежде чем столкнулся с ограничениями своей культуры, и поэтому должен был терпеливо ждать, подобно благочестивым язычникам в Лимбо, когда свет более поздней эпохи искупит грехи. его понятная слепота. Комментаторы елизаветинской эпохи говорили то же самое о собственном языке Скелтона и Хоуза, которому тогда было всего шестьдесят лет. ¹⁰ Но это не помешало одному из самых модных из них, Эдмунду Спенсеру, (стр. 730) с восхищением воспринял их золотую аллитерацию в своих Пастушьих календарях и Королева фей .

То, что отделило Спенсера, Сиднея, Бэйла и Кэмдена от Скелтона, Хоуза, Чосера и Гауэра, было, конечно же, Реформацией и культурной революцией, которые она возвестила в бурную середину трети шестнадцатого века.Как показали недавние работы Джеймса Симпсона, Брайана Каммингса и других, последствия этого «сильного раскола» в британской культурной жизни, вызванного разрывом Генриха VIII с Римом, можно обнаружить как в литературных произведениях того периода, так и в его религиозной жизни. практика или география человека. ¹¹ В отличие от других явлений, которые использовались для датировки конца средневекового периода — подъема гуманистической учености, «открытия личности» или прихода «новой монархии» при Генрихе VII — Реформация не была абстрактное понятие, а ряд слишком реальных событий, насильственных и ужасающих по своему воздействию и почти универсальных по своим последствиям в социальной, экономической и культурной структуре королевств, на которые они повлияли, главным образом в Англии и Уэльсе с середины 1530-х годов и в Шотландии. с 1560 г., хотя, как и все социальные и культурные изменения, они ощущались в разной степени и в разное время в разных частях королевства.

Демонтаж католической культуры

Решающие маркеры зарождающейся «современности», которые предыдущее поколение историков шестнадцатого века считало окончательными «революционными» достижениями Тюдоров: более безличный, бюрократический стиль правления, четкое разделение между королевским двором и государственной администрацией, более сильной и независимой Палатой общин: каждое из них, как было показано, было либо недолговечным, либо в значительной степени иллюзорным достижением. ¹² И Генрих VII, и его сын оставались личными монархами, собирая и осуществляя политическую власть в своих собственных лицах, а их суды оставались важнейшей ареной как общественной, так и государственной деятельности. Если к концу шестнадцатого века центральная администрация была больше, то это было потому, что она получила больше работы от короны, а не потому, что она росла по собственной инициативе в качестве противовеса монарху в управлении государством. Состояние. И большая часть этого возросшего бизнеса сама по себе была следствием Реформации.Средние века, как теперь принято считать, не были уничтожены административными реформами или появлением современных, более представительных институтов правительства.

Это было монументальное, беспрецедентное решение Генриха VIII порвать с Римом, «национализировать» контроль над церковью в Англии в свои руки и навязать изменение религиозных верований и практик каждому и каждому из его (стр. 731) тем, что стало решающим событием шестнадцатого века и решающим фактором, убедившим Лиланда и Кэмдена в том, что они живут в совершенно другом мире, чем тот, в котором жили их предшественники Чосер и Скелтон.В течение десятилетия Генри перекроил культурный ландшафт королевства, растворив английские монастыри, монастыри, аббатства и женские монастыри, удалив их весьма заметных обитателей — монахов, монахов и монахинь в их отличительных привычках — из социальной ткани общества. городов и сельской местности. Точно так же он ниспроверг системы верований, которые поддерживали поколения английских мужчин и женщин, когда демонтировал «идолопоклоннические» святыни, реликварии, изображения и иконы, которые были основным центром народного благочестия как в соборах, так и в приходских церквях, запретил паломничество, и ограждали молитвы святым вокруг строгими запретами на партикуляризм, буквализм и местные культы, которые считали более эффективными молитвы святым в одном месте, чем в другом.А то, что не было преобразовано из существования Генрихом, было удалено администрацией его сына, «божественного чертенка» Эдуарда VI.

Политика Генрика не уничтожила эти вещи одним ударом; скорее, он делал это только поэтапно, критикуя злоупотребления, прежде чем перейти к нападкам на саму практику таким образом, который побудил по крайней мере одного ученого увидеть, что царь был движим последовательно «эразмийским» реформаторским духом. ¹³ Но за либеральной риторикой можно было бы заподозрить более решительные и фундаменталистские намерения. Таким образом, Десять Статей, набор религиозных протоколов, изданных в 1536 году, хотя и казались просто разъяснением причин, почему молиться святым по-прежнему похвально, на самом деле отсекали основы культуры, которая побуждала людей к этому, заявляя:

очень похвально молиться святым на небесах, вечно живущим, чье милосердие всегда непрестанно, быть ходатаями и молиться за нас и с нами Всемогущему Богу… да будет это сделано без всякого суетного суеверия, как думать, что какой-либо святой более милосерден, или услышит нас скорее, чем Христос, или что какой-либо святой служит одному делу больше, чем другому, или покровительствует тому же. ¹⁴

Таким образом, местная идентификация и привязанность к определенным святым или местам чудесных событий, которые составляли основу культов святых и служили мотивацией для паломничества, были тихо, но твердо устранены, даже когда сами практики были вроде бы санкционированы и одобрены. А позже в том же году судебные запреты, изданные Томасом Кромвелем, духовным наместником Генриха, придали статьям еще более позитивно-реформистский оттенок, предписывая епископам и проповедникам, что,

, с целью пресечь все суеверия и лицемерие, вкрались в сердца разных людей, могут исчезнуть, они не должны выдвигать или превозносить какие-либо изображения, реликвии или чудеса [какого-либо святого] из какого-либо суеверия или корысти, и не должны соблазнять людей какими-либо соблазнами к паломничеству какого-либо святого, иначе как разрешено в статьях . .. как если бы святому было свойственно или свойственно давать тот или иной товар, видя, что все добро, здоровье и благодать следует просить и ожидать только от Бога, как самого автора того же, и ни от кого другого. ¹⁵

(стр. 732)

Таким образом, критика понятия святых покровителей и местных культов быстро уступила место критике молитвы святым в целом. Вместо того, чтобы продвигать свои культы, все проповедники должны

Увещевать как своих прихожан, так и других паломников, чтобы они лучше занимались соблюдением Божьих заповедей и исполнением Его дел и милосердия, убеждая их, что они будут более угождать Богу истинным осуществлением своего телесного труда, тяжелой работы или занятия и обеспечением своих семей, чем если бы они совершали упомянутые паломничества, и что это принесет больше пользы их душевному здоровью, если они будут отдавать бедным и нуждающимся то, что они даровал бы упомянутые изображения или реликвии. ¹⁶

Второй набор предписаний, изданный в 1538 г., еще больше усилил критическую риторику, предписывая духовенству: в Писании, и не полагаться ни на какие другие произведения, придуманные человеческими [ф]антазиями, помимо Писания, как, например, в странствованиях в паломничествах, подношении денег, свечей или свечей изображениям или реликвиям, а также в поцелуях или облизывании их, говоря о множестве четок, не понятых или не понятых, или в подобных суевериях; за то, что вы делаете, вы не только не имеете обещания награды в Писании, но, напротив, великие угрозы и проклятия от Бога, как вещи, ведущие к идолопоклонству и суеверию. ¹⁷

Такие изображения, о которых священник или епископ знал, что они «настолько осквернены паломничеством или приношениями… вы должны, во избежание самого отвратительного греха идолопоклонства, немедленно снять и уничтожить».

Эти инструкции были повторены в прокламации от 31 июля 1547 г. , одной из первых, изданных по распоряжению Эдуарда VI, с дополнительным предписанием, что духовенство теперь должно идти дальше и,

Убрать, полностью искоренить и уничтожить святыни, покровы святынь, все столы, подсвечники, колесницы или рулоны воска, картины, картины и все прочие памятники и притворные чудеса, паломничества, идолопоклонства и суеверия, чтобы не осталось памяти о том же в стенах, стеклах, окон или других мест в церкви или домах, и они должны увещевать всех своих прихожан делать то же самое в своих домах.И что церковные старосты, под общее попечение прихожан, в каждой церкви предусмотрят красивую и честную кафедру, которая будет установлена ​​в удобном месте внутри нее, для мудрой проповеди слова Божия. ¹⁸

Таким образом, чуть более чем за десятилетие официальная религиозная культура, в которой святым можно было молиться с королевского одобрения, была заменена культурой, в которой все материальные следы — все воспоминания — о таких практиках было приказано уничтожить. Нацию коллективно просили забыть то, что веками поддерживало веру и практику: эффективно демонтировать как физическую, так и ментальную архитектуру средневековой религиозной культуры и поверить в то, что ее существование было заблуждением, основанным на суеверии и невежестве.

Наряду с этим нападением на культ святых произошло ослабление королевского одобрения идеи Чистилища, этого «третьего места» между Раем и Адом для (стр. 733) Считалось, что подавляющее большинство падших людей, слишком запятнанных грехом, чтобы вознестись прямо на небеса, но спасенных благодатью и заслугами своей веры и дел от осуждения на вечность в аду, отправляются искупить свои грехи и ждут своего часа. возможное искупление. Опять же, процесс реформ начался с оговорки, но быстро сменился полным отказом.

Последний и наиболее далеко идущий из Десяти статей 1536 г. начинался с заявления о том, что, поскольку для этого имеются веские доказательства в Книге Маккавеев, в трудах различных древних докторов и в долгой и постоянной практике Церкви,

это очень хорошее и благотворительное дело молиться за души усопших, и… также побуждать других[ов] молиться за них на мессах и панихидах, и подавать милостыню другим[ам] молиться для них, посредством чего они могут быть облегчены и удержаны от некоторой части своих страданий; но поскольку место, где они находятся, их имя и род страданий также остаются для нас неизвестными Писанием, поэтому это со всем прочим мы передаем Всемогущему Богу, на чью милость нам угодно и удобно их хвалить, полагая, что Бог принимает наши молитвы о них, а остальных целиком отдавая Богу, Которому известно их состояние и состояние. ¹⁹

Как следствие этого, однако, «необходимо, чтобы такие злоупотребления, которые были выдвинуты под именем чистилища, были выдвинуты, чтобы заставить людей поверить, что благодаря помилованиям епископа Рима души могут ясно быть освобожденным из чистилища», или что мессы или молитвы, совершаемые в определенных местах, имели большую эффективность, чтобы помочь душам умерших.

Аналогичный процесс смягчения с последующей экспроприацией привел к роспуску часовен, тех часовен, основанных для проведения молитв и месс для индивидуальных жертвователей или членов, живых и мертвых, коллективных организаций, таких как торговые и религиозные гильдии и братства .В 1545 году парламентский акт требовал, чтобы все капеллы были опрошены и подотчетны Аугментационному суду, новому органу, созданному Короной для управления имуществом, конфискованным в пользу короля в результате роспуска монастырей, с целью к присвоению активов любого из них, признанного виновным в финансовых злоупотреблениях или находящихся в процессе независимой ликвидации их учредителями. ²⁰ Генрих умер до того, как исследование было завершено, но в первый год правления его сына новый акт начал более фундаментальную атаку на все учреждение.Закон о церквях 1547 г. предусматривал роспуск всех таких учреждений, ссылаясь в оправдание на «великую точку суеверий и заблуждений… проникших в умы и оценки людей… путем выдумывания и [f]противодействия тщетным мнениям о Чистилище и массах». удовлетворительно для тех, кто ушел, чья доктрина и суетное мнение поддерживаются и поддерживаются ничем иным, как злоупотреблением тренталами, часовнями и другими средствами, предназначенными для продолжения упомянутой слепоты и невежества».Отныне такие доходы, связанные с часовнями, должны быть ассигнованы короной, чтобы расходоваться на «добрые и благочестивые нужды, такие как строительство гимназий для прихожан». (стр. 734) воспитание молодежи в добродетели и благочестии, дальнейшее расширение университетов и лучшее обеспечение бедных и нуждающихся». ²¹

Наряду с самими часовнями и метафизическим общением с поколениями мертвых в Чистилище, которое они представляли и которому они содействовали, шли общественные организации, которые финансировали, обслуживали и получали выгоду от этих тел, «ассоциативные» группы, замеченные Дэвидом Уоллеса как фундаментальную часть культурной ткани позднесредневекового общества. ²² Тот же закон 1547 г. уполномочил Короля «направлять своих… уполномоченных под Большой Печатью Англии к тем лицам, которые ему заблагорассудятся… для осмотра всех и отдельных светских корпораций, гильдий, братств, компаний и сообществ мистерий или ремесла включают в себя и каждого из них … и все свидетельства, сочинения, книги акцептов и другие писания каждого из них, с целью таким образом узнать, какие деньги и другие вещи были уплачены или дарованы на финансирование или содержание любого священника или священников годовщина, некрологи или другие подобные вещи, огни или лампы ». И, начиная с «праздника Пасхи, грядущего, наслаждайтесь им, его наследниками, преемниками навеки, всеми братствами, братствами или гильдиями, находящимися в пределах королевства Англии. и Уэльс, и другие владения короля, а также все поместья, земли, многоквартирные дома и другие наследственные владения, относящиеся к указанным корпорациям.Всего, как отмечает Уоллес, в результате этого процесса было распущено около 2374 братств, гильдий и часовен, а их богатство перешло к короне. ²³

Заявленная цель заключалась, как мы видели, в том, чтобы обратить такие «бесплодные» дары в более продуктивное использование: для финансирования школ и школьных учителей и других добрых дел. Культурные ресурсы, которые были направлены в прошлое, чтобы помочь душам умерших и, таким образом, обеспечить будущее душ живых, когда они сами пришли умирать, теперь были перенаправлены исключительно на будущее, на молодежь и их образование: ретроспектива, казалось бы, уступит место дальновидному мышлению.Как отмечает Уоллес, «действия 1540-х годов… следовали полусознательной экономической логике, стремясь высвободить капитал, вложенный или зарытый в поддержку бессрочных часовен». ²⁴ Закон также закрепил конец той духовной преемственности, которая до сих пор связывала поколения живых и мертвых вместе во взаимоподдерживающем сотрудничестве и связывала обоих с посредничеством святых на небесах: своего рода общение действительно, прославленные в первых строках « Кентерберийских рассказов Чосера» , с их призывом к коллективному весеннему побуждению путешествовать «из всех графств Энгелонда в Каунтербери» (11. 15–16) помолиться святому Фоме, который помог им в их болезни — посреднику, недавно объявленному прокламацией 1538 года вовсе не святым, а мятежником и предателем своего князя. ²⁵

Это законодательство, как утверждали Уоллес и Симпсон, также способствовало централизации и упрощению каналов, доступных для религиозного выражения. (стр. 735) и практика, а также повышенное внимание к приходу как к центру местной религиозной и общественной жизни.С этого момента люди, которые ранее обеспечивали свое духовное благополучие — и составляли свою духовную идентичность — через многочисленные коллективные ассоциативные формы, выходившие за традиционные границы прихода и епархии, были сведены прежде всего к единому институциональному органу (приходу), который сформировали бы центр их духовной идентичности и единую епархиальную дисциплинарную структуру, которая обеспечила бы их соответствие. ²⁶ Народная религиозная культура, до сих пор характеризовавшаяся легкой формой саморегулирующейся анархии, была сведена к новой простоте и порядку, точно так же, как внутри самих церквей пестрое разнообразие образов и полифония звуков должны были уступить место выбеленным стенам и акцент на библейском слове. С одной точки зрения, конечно, это был прогресс, необходимое очищение от духовных функций, для которых (как утверждалось в Статьях и Постановлениях) не было доказуемого библейского основания, и их замена действиями, имеющими явную культурную пользу: приведение в порядок доктринальных мебель. Но духовное и культурное влияние утраты нуминозных, взаимно аффективных связей между живыми и мертвыми засвидетельствовано не только в таких великих литературных произведениях, как «Божественная комедия» Данте , но и в более скромных масштабах в таких текстах, как . Перл, Сент-Эркенвальд , Чосер Сказка второй монахини или Книгу Марджери Кемпе по-прежнему почти невозможно вычислить. ²⁷

Окна в человеческие души

Доктринальные и практические изменения середины шестнадцатого века стали еще более значительными благодаря тому, как они были осуществлены. Ибо, в отличие от других монархов-реформаторов до него, Генрих VIII настаивал не только на том, чтобы его подданные соглашались с его реформами, но и на том, чтобы они активно подписывались под ними, принося клятвы поддерживать новый режим, поддерживать королевское превосходство в церкви и отвергать узурпированную власть. Папы — теперь в официальной риторике понижен до просто «епископа Рима».

Это беспрецедентное вторжение в мысли и убеждения его подданных привело к многочисленным непосредственным жертвам среди тех мужчин и женщин, которые не желали подписаться под законностью его требований — либо потому, что они считали эти требования слишком радикальными, как они были для католических мучеников. таких как сэр Томас Мор и епископ Джон Фишер из Рочестера, или потому, что они думали, что они недостаточно радикальны, как они казались евангельским мученикам, таким как Роберт Барнс и Энн Аскью. Таким образом, один из показателей тирании Генриха можно найти в телегах жертв. (п.736) были казнены в Смитфилде, Тайберне или лондонском Тауэре за последние пятнадцать лет его правления или казнены в северных графствах после паломничества благодати 1536 года, первой широкомасштабной народной реакции против Реформации. . Однако более тонкими, но, возможно, более далеко идущими были менее заметные изменения, вызванные теми же требованиями в привычках мысли и выражения у подданных Генриха. На популярном уровне можно обнаружить новое стремление избежать публичного выражения противоречивых мнений, настороженность в отношении откровенной критики государственной политики, которая привлекла внимание Томаса Кромвеля в конце 1530-х гг. улицы или пивные. ²⁸ На более высоком социальном уровне, среди ученых и писателей, был еще более заметный поворот к осмотрительности, проявляющийся в принятии новых форм и способов письма, более подходящих для жизни под тираническим контролем. ²⁹ Литературные жанры, посредством которых предыдущее поколение придворных писателей условно выражало свои политические устремления и вносило свой вклад в интеллектуальную культуру двора, жанры, основанные на понятии «совет» — даче честных критических советов монарху — начали угасать в конце 1530-х годов, увядая перед лицом нежелания Генриха мириться со всем, что не соответствовало его требованиям абсолютного публичного и частного повиновения.Вместо них поэты и прозаики обратились к жанрам, сложившимся в более ранние периоды политического угнетения, главным из которых были стоическая поэзия, прозаические и драматические произведения Горация, Плутарха и Сенеки, проповедовавшие уход добродетельного человека из политического центра. , и восхвалял достоинства жизни ума и сельского созерцания. ³⁰ Эти и выросшие из них дикие сатиры на придворную жизнь, претендующие на описание событий далекого прошлого, но на самом деле комментирующие события, гораздо более близкие к дому, были формами, которые привлекали придворных поэтов, таких как Томас Уайатт, Генри Ховард, граф Суррей, и сэр Фрэнсис Брайан, а также такие прозаики, как сэр Томас Элиот в последнее десятилетие правления Генриха: формы, которые позволили им исследовать современную политику, освободившись от необходимости обращаться к суверену как к идеализированному «первому читателю». ‘ любой новой работы.

Если, таким образом, мы ищем, для простоты, единственную дату, когда можно было бы сказать, что средние века подошли к концу, то 1547 год, вероятно, имеет более сильное право на это отличие, чем любой другой год в истории. долгий шестнадцатый век. Именно тогда духовное устроение, которое поддерживало социальную и культурную жизнь в Англии на протяжении поколений, было официально стерто из культурной памяти нации, а верования, занимавшие центральное место в официальной и массовой культуре на протяжении веков, были окончательно объявлены ложными спустя десятилетие. официальной критики и ограничений.Конечно, эпохи не заканчиваются так быстро и удобно. И действительно, даже в то время все не выглядело бы так однозначно. Процесс реформ занял гораздо больше времени, чем в одних местах, чем в других, и многие современные наблюдатели, вероятно, отвергли бы представление о том, что навязанные реформы были (стр. 737) насущные или столь же постоянные, как они должны были на самом деле доказать. Вполне возможно, что уже в 1560 г. и, конечно, во время краткого правления католической Марии Тюдор (1554–1558 гг.) можно было надеяться — даже предположить, — что генрицианская и эдвардианская реформы были всего лишь мимолетным заблуждением, частью продолжающийся пересмотр юрисдикции и полномочий между английской короной и Римом, который в конечном итоге будет урегулирован, возвращая все более или менее к статус-кво года, существовавшему до года.Но к середине 1560-х годов наиболее информированным наблюдателям, вероятно, стало бы яснее, что точка невозврата уже пройдена, и такие вещи, как часовни, культы святых, братства и гильдии, которые их поддерживали, уже никогда не вернутся. в сердце английской культурной жизни. По крайней мере, в этом отношении средневековое устроение прошло, особенно на юге Англии и в крупных городах королевства, а вместе с ним ушли и многие верования и обычаи, которым посвящены главы этой книги.Что заняло их место, довольно менее ясно. Был ли это Ренессанс, протестантский мир, раннее Новое время или смесь всех трех? Такие вопросы, без сомнения, лягут в основу дальнейших пограничных споров и споров об определениях между учеными на многие десятилетия вперед.

Библиография

Аерс, Дэвид (1992), «Шепот на ухо ранним модернистам: или размышления о литературных критиках, пишущих «Историю предмета» », в Дэвиде Аерсе (ред.), Культура и история , 1350–1600: Очерки английских сообществ, идентичностей и письма (Детройт: издательство государственного университета Уэйна), 177–202.Найдите этот ресурс:

Bernard, GW (2005), The King’s Reformation (New Haven: Yale University Press). Найдите этот ресурс:

Bolgar, RR (1958), The Classical Heritage and its Beneficiaries (Cambridge). : Издательство Кембриджского университета). Найдите этот ресурс:

Бернс, Роберт И. (1985), Миры Альфонсо Ученого и Джеймса Завоевателя (Принстон: Издательство Принстонского университета). Найдите этот ресурс:

Берроу, Колин. (1999), «Опыт исключения: литература и политика в царствование Генриха VII и Генриха VIII», в Дэвиде Уоллесе (изд.), Кембриджская история средневековой английской литературы (Кембридж: Издательство Кембриджского университета), 793–820. Найдите этот ресурс:

Чосер, Джеффри (1532), Произведения Джеффрея Чосера, недавно напечатанные… (Лондон: Томас Годфрей). Найдите этот ресурс:

Coleman, Christopher, and David Starkey (eds.) (1986), Revolution Reassessed; Revisions in the History of Tudor Government and Administration (Oxford: Oxford University Press). Найдите этот ресурс:

Cummings, Brian (1999), «Reformed Literature and Literature Reformed», in David Wallace (ed.), Кембриджская история средневековой английской литературы (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 821–51. Найдите этот ресурс:

——  (2002), Литературная культура Реформации: грамматика и изящество (Оксфорд: Издательство Оксфордского университета). Найдите этот ресурс:

Даффи, Имон (1994), Снятие алтарей (Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета). Найдите этот ресурс:

Элтон, Г.Р. (1953), Тюдор. Революция в правительстве (Кембридж: издательство Кембриджского университета).Найдите этот ресурс:

(стр. 738) Elton, GR (1973), Policy and Police: the Enforcement of the Reformation in Age of Thomas Cromwell (Cambridge: Cambridge University Press). 1485–1558 (Basingstoke: Palgrave Macmillan). Найдите этот ресурс:

Hattaway, Michael (2005), Renaissance and Reformations: An Introduction to Early Modern English Literature (Oxford: Blackwell).Найдите этот ресурс:

Hughes, PL, and JF Larkin (eds.) (1964), Tudor Royal Proclamations , i (New Haven: Yale University Press). Найдите этот ресурс:

Lapidge, Michael (ed. ) (2002), Anglo-Latin Literature, 900–1060 , ii (Лондон: Hambledon Press). Найдите этот ресурс:

Lerer, Seth (1993), Chaucer and his Readers (Princeton: Princeton University Press). Найдите этот ресурс:

——  (1997), Придворные письма в эпоху Генриха VIII: литературная культура и искусство обмана (Кембридж: издательство Кембриджского университета).Найдите этот ресурс:

Паттерсон, Ли (1990), «Критический историзм и средневековые исследования», в книге Ли Паттерсона (редактор), Литературная практика и социальные изменения в Британии, 1380–1530 (Беркли, Калифорния: Университет Калифорнийская пресса), 1–14; адаптировано и расширено из книги Паттерсона «На полях: постмодернизм, ироническая история и средневековые исследования», Speculum , 65 (1990): 87–108. английской поэзии Джорджа Паттенхэма: критическое издание , изд.Фрэнк Уигхэм и Уэйн А. Ребхорн (Итака, Нью-Йорк: издательство Корнельского университета). Найдите этот ресурс:

Scarisbrick, JJ (1984), The Reformation and the English People (Oxford: Blackwell). Найдите этот ресурс:

. Сидни, сэр Филип (1973), Апология поэзии , изд. Джеффри Шеперд (Манчестер: Издательство Манчестерского университета). Найдите этот ресурс:

Симпсон, Джеймс (2002), Реформа и культурная революция, 1350–1547 (Оксфордская история английской литературы, 2; Оксфорд: Издательство Оксфордского университета).Найдите этот ресурс:

—— (2007), Burning to Read: English Fundamentalism and its Reformation Opponents (Cambridge, Mass.: Belknap). Найдите этот ресурс:

Skelton, John (1983), John Skelton: Полное собрание английских стихов , изд. Джон Скаттергуд (Хармондсворт: Пингвин). Найдите этот ресурс:

Старки, Дэвид, Нил Кадди, Д.Э.Л. Морган, Джон Мерфи, Кевин Шарп и Пэм Райт (1987), Английский суд от Войн роз до гражданской Война (Лондон: Longman).Найдите этот ресурс:

Суонсон, Р. Н. (1999), Ренессанс двенадцатого века (Манчестер: Издательство Манчестерского университета). Aldershot: Ashgate/Variorum). Найдите этот ресурс:

Уокер, Грег (2005), Письмо под тиранией: английская литература и Генрицианская реформация (Оксфорд, издательство Оксфордского университета). Найдите этот ресурс:

Уоллес, Дэвид ( 1997), Чосеровское государство: абсолютистские родословные и ассоциативные формы в Англии и Италии (Стэнфорд, Калифорния.: Stanford University Press). Найдите этот ресурс:

Уоти, Эндрю (1993), «Мотеты Филиппа де Витри и Ренессанс четырнадцатого века», История ранней музыки , 12: 119–50. Найдите этот ресурс:

Williams, CH (ed.) (1971), English Historical Documents , v (London: Eyre & Spottiswoode). Найдите этот ресурс:

Примечания:

(6) Скелтон (1983), лл. 387–94.

(8) Симпсон (2002: 24–6). Прецедент был создан в начале процесса реформы Генрика в предисловии к изданию Уильяма Тинна и сэра Брайана Тьюка.Сочинений Чосера, напечатанных в 1532 г., в котором отмечалось, что «необходимо удивляться тому, как в это время, когда, несомненно, все хорошие письма были забыты во всем мире, [что]… такой превосходный поэт на нашем языке мог, как природа, отвержение, весна и восстание». Чосер (1532 г.), fo. Аииии.

(9) См. Sidney (1973: 133): «Чосер, несомненно, преуспел в своем Troilus and Criseyde ; из которых, право, я не знаю, чему больше удивляться: тому ли, что он в то туманное время мог так ясно видеть, или тому, что мы в этот ясный век так спотыкаемся за ним.И все же у него были большие потребности, достойные прощения в столь благоговейной древности».

(10) См., например. Уигхэм и Ребхорн (2007: 173): «Таковы были рифмы Скелтона (узурпировавшего имя поэта-лауреата), который на самом деле был всего лишь грубым ругательным рифмовальщиком, и все его действия смешны».

(14) Уильямс (1971: 803–804).

(18) Хьюз и Ларкин (1964: 401).

(19) Уильямс (1979: 804–805).

(20) Скарисбрик (1984: 65–6, 113–19).

(21) Уильямс (1979: 775).

(22) Уоллес (1997: стр. xiv–xv, 2, 83–9).

(25) Хьюз и Ларкин (1964: 276).

(27) См. главу Эндрю Гэллоуэя в этом томе о влиянии этого разрыва связи с мертвыми из-за нападения на чистилище на запись видений во сне.

Queens — Medieval Studies — Oxford Bibliographies

Из-за национально ориентированных исследований и разнообразия опыта королев, а также широты и глубины, подразумеваемых в термине средневековый , мало эффективных общих обзоров средневековых королев и королевской власти. доступны, за исключением полноформатной монографии Earenfight 2013, которая дает отличный обзор и отправную точку для средневекового царствования.Nelson 1999 также дает общий обзор непредвиденных обстоятельств и двусмысленностей, применимых к изучению ферзей, в более сжатой форме. Wolf 1993 оценивает возможность существования особого вида королевы, царствующей королевы. Редакторов часто просят давать обзоры, и следует упомянуть два введения к сборникам о средневековых царицах (со многими статьями, цитируемыми в этой статье): Parsons 1993 и Duggan 1997. последний особенно отмечает то, как историография до конца 20 века формировала эту область.Некоторые теоретические вопросы неоднократно возникают или разрабатываются в исследованиях королев. Howell 2002 и Earenfight 2007 обращаются к гендеру и, опять же, двусмысленности и гибкости в построении монархии, а Stafford 2006 демонстрирует использование биографии как подхода к агентству королевы. Обзоры также могут быть составлены с помощью справочных материалов о средневековых женщинах или Средневековье в целом, а также с помощью антологий. Статьи о королевах и королевстве часто появляются в журналах, имеющих отношение к национальной истории или периоду, а также в журналах, посвященных женской или гендерной истории.Есть также два журнала, посвященных конкретно королевским и придворным исследованиям: Журнал королевских исследований и Историк суда ; хотя ни одно из этих изданий не специализируется на Средневековье, в обоих журналах публикуются статьи на средневековые темы, а также о королевах и их правлении.

Дагган, Энн Дж. «Введение». В г. Королевы и королевство в средневековой Европе: материалы конференции, состоявшейся в Королевском колледже, Лондон, апрель 1995 г. . Под редакцией Энн Дж.Дагган, xv – xxii. Woodbridge, UK: Boydell, 1997.

Рассматривает историографические проблемы, стоящие перед изучением средневековых королев, включая проблемы современной интерпретации средневековых источников. Обрисовывает в общих чертах некоторые из фундаментальных вопросов исследований царственности, в том числе относительное значение роли женщин в династической политике и осуществление власти и авторитета при женском правлении.

Эаренфайт, Тереза. «Без образа принца: короли, королевы и идея монархии в позднесредневековой Европе.” Гендер и история 19.1 (апрель 2007 г.): 1–21.

DOI: 10.1111/j.1468-0424.2007.00461.x

Исследует королев и королевство в досовременной Англии, Франции и Испании, уделяя особое внимание Марии Кастильской, чтобы привести доводы в пользу новых теоретических основ для понимания гендерных аспектов средневековой монархии и функциональные и взаимодополняющие отношения мужчин и женщин в нем.

Эаренфайт, Тереза. Царствование в средневековой Европе .Нью-Йорк: Palgrave Macmillan, 2013.

. DOI: 10.1007/978-1-137-30392-9

Это единственный настоящий «учебник» средневекового царствования в полевых условиях. Это отличный обзор, написанный научным, но доступным языком. Отличное введение для студентов или новичков в этой области, в котором рассматриваются ключевые темы и проводится хронологическое исследование Европы от поздней античности до начала эпохи раннего Нового времени.

Хауэлл, Маргарет.«Королевские женщины Англии и Франции в середине тринадцатого века: гендерная перспектива». В г. Англия и Европа в правление Генриха III, 1216–1272 гг. г. . Под редакцией Бьорна К.У. Вейлера и Ифора В. Роулендса, 163–181. Олдершот, Великобритания: Ashgate, 2002.

Изучает суды Генриха III в Англии и Людовика IX во Франции, взаимосвязь между гендерной теорией и историей, «основанной на источниках», а также различия между средневековыми теориями гендера и исторической практикой. Исследует женский опыт этапов и обязанностей королевы; раскрывает женское агентство в рамках королевских браков.

Нельсон, Джанет Л. «Средневековое царство». In Женщины в средневековой западноевропейской культуре . Под редакцией Линды Э. Митчелл, 179–207. New York: Garland, 1999.

Общий обзор со множеством конкретных примеров средневековых королев во времени и пространстве, приводящий доводы в пользу принципиально неоднозначного и случайного характера положения / отношений королевы с семьей, мужем, детьми и широкой публикой. .

Парсонс, Джон Карми. «Введение: семья, секс и власть; Ритмы средневекового королевства.«В году Средневековое царство года». Под редакцией Джона Карми Парсонса, 1–11. New York: St. Martin’s, 1993.

Царство лучше понять через анализ королевской власти, особенно в семейном контексте, браке, репродукции и материнстве, регентстве, наследовании и ритуалах, а не через индивидуалистические биографические очерки. Введение определяет некоторые модели и этапы переживаний маток.

Стаффорд, Полин. «Написание биографии королев одиннадцатого века.» В г. Написание средневековой биографии, 750–1250: Очерки в честь профессора Фрэнка Барлоу г. . Под редакцией Дэвида Бейтса, Джулии Крик и Сары Гамильтон, 99–109. Вудбридж, Великобритания: Boydell, 2006.

Исследует источники, структуры, деятельность и ценность биографии. Используя Эдит и Эмму, Стаффорд обсуждает структуры, формировавшие жизнь женщин, и их роли в ней. Биография — это способ понять деятельность; материнство является основой для свободы воли. Важный для постоянной напряженности между людьми и офисами, очевидными в исследованиях царственности.

Вольф, Армин. «Правящие королевы в средневековой Европе: когда, где и почему». В Средневековое королевство . Под редакцией Джона Карми Парсонса, 169–188. Нью-Йорк: Сент-Мартинс, 1993.

Различие между королевами-супругами, регентами и королевами, правившими самостоятельно. Определяет тридцать женщин, которых потенциально можно было бы идентифицировать как правящие королевы, но фокусируется на тех, кто правил между 1350 и 1450 годами; несмотря на определенные юридические условия, при которых женщины могли прийти к власти, мужчинам всегда отдавалось предпочтение перед женщинами.

Существовали ли расы и расизм в Средние века?

Джеральдин Хенг

На протяжении нескольких поколений ученые-расоведы — как историки, так и литературные критики — считали, что раса и ее пагубные порождения расизма — это только явления современности. Это связано с тем, что раса изначально определялась биологическими терминами и считалась определяемой цветом кожи, физиогномикой и генетической наследственностью. Более проницательные, однако, пришли к выводу, что раса также может быть вопросом культурной классификации, как ясно показывает исследование Энн Столер колониальной Голландской Ост-Индии:

«Раса никогда не может быть вопросом только физиологии. Культурная компетентность в голландских обычаях, чувство «принадлежности» к голландской культурной среде… непривязанность к яванским вещам… домашние обычаи, стили воспитания и моральная среда… имели решающее значение для определения… кого следует считать европейцем».*

Тем не менее, даже после того, как мы признали, что люди могут быть разделены на расы по культурным и социальным критериям — что раса может быть социальной конструкцией — европейское Средневековье все еще рассматривалось как вне истории расы (я говорю только о европейском Средневековье). Века, потому что я евромедиевист — другим решать расу в исламской, еврейской, азиатской, африканской и американской домодернистской эпохе).

Это означало, что зверства средневекового периода — примерно 500–1500 гг. н. э. — такие как периодическое истребление евреев в Европе, требование, чтобы они маркировали свое тело и тела своих детей большим видимым значком, стадное скопление евреев в конкретных городах Англии, и поношение евреев за то, что они якобы обладают зловонным зловонием, мужской менструацией, нечеловеческими и звериными качествами, и врожденной потребностью глотать кровь христианских детей, которых они пытали и распинали до смерти, — все это и многое другое считались просто досовременными «предубеждениями», а не актами расизма.

Дуччо ди Буонинсенья, Христос, обвиняемый фарисеями, ок. 1308-11 (Викимедиа)

Исключение средневекового периода из истории расовых проблем проистекает из понимания расы, на которое чрезмерно повлияла эпоха научного расизма (в так называемую эпоху Просвещения), когда наука была авторитетным дискурсом расовая классификация.

Но сегодня в средствах массовой информации и в общественной жизни мы видим, как религия также может функционировать для классификации людей абсолютным и фундаментальным образом.Например, о мусульманах, принадлежащих к разным этно-расам и национальностям, говорили так, как будто их религия каким-то образом идентифицировала их как один однородный народ.

«Раса» — одно из основных названий, которое мы имеем для нашей повторяющейся тенденции разграничивать человеческие существа через избранные различия, которые идентифицируются как абсолютные и фундаментальные, чтобы по-разному распределять власть между человеческими группами. В создании рас стратегические эссенциализмы постулируются и назначаются с помощью различных практик.Раса — это структурное отношение для управления человеческими различиями.

Вместо того, чтобы противопоставлять домодернистские «предубеждения» современному расизму, мы можем рассматривать отношение к средневековым евреям — в том числе их узаконенное убийство государством на основе общественных слухов и лжи — как расовых актов , что сегодня мы могли бы даже называют преступлениями на почве ненависти санкционированного и узаконенного вида. Таким образом, мы станем свидетелями полного значения действий и событий в средневековом прошлом и поймем, что расовое мышление, расовые обычаи и расовые явления могут возникать до того, как появится словарь, чтобы назвать их тем, чем они являются.

Мы можем видеть средневековое расовое мышление в искусстве и скульптуре, в картах, в житиях святых, в законодательных собраниях штатов, церковных законах, социальных институтах, народных верованиях, экономических практиках, войнах, заселении и колонизации, религиозных трактатах и ​​во многих видах литературы. , включая отчеты о путешествиях, этнографии, романы, хроники, письма, папские буллы и многое другое.

Английский еврей с еврейским знаком на груди в виде скрижалей Ветхого Завета (BL Cotton MS Nero, D2, fol.180, 13 век. Британская библиотека, Великобритания, воспроизведено из книги «Изобретение расы в европейском средневековье»).

Соответственно, обращение с евреями отмечает средневековую Англию как первое расовое государство в истории Запада. Церковные и государственные законы повлекли за собой слежку, маркировку, выпас скота, тюремное заключение, законное убийство и изгнание. Популярная история о том, как евреи убивают мальчиков-христиан, развивалась на протяжении веков, показывая, как изменения в массовой культуре помогли создать зарождающуюся общинную идентичность Англии.Английский Статут о еврействе 1275 года даже предписывал сегрегацию по месту жительства для евреев и христиан, положив начало тому, что казалось началом гетто в Европе; а изгнание Англией своих евреев в 1290 году знаменует собой первое постоянное изгнание евреев в Европе.

Точно так же мусульмане в средневековой Европе превратились из военных врагов в нелюдей. Известный богослов Бернар Клервоский, соавтор устава ордена тамплиеров, заявил, что убийство мусульманина на самом деле было не убийством, а злонамеренным действием — истреблением воплощенного зла, а не убийством человек.Мусульмане, ислам и Пророк подвергались критике множеством творческих способов, а экстерриториальные вторжения, которые мы называем крестовыми походами, превратились в незаменимый образец для более поздних колониальных империй Европы современности.

Даже братья-христиане могут быть разделены на расу. Литература, оправдывающая английскую колонизацию Ирландии в двенадцатом веке, изображала ирландцев как квазичеловеческую, дикую, инфантильную и звероподобную расу — расовая стратегия английского колониального господства над Ирландией, которая прослеживается от Средневековья до раннего Нового времени четыре века спустя.

Статуя чернокожего африканца Св. Мориса Магдебургского в Магдебургском соборе, Германия, 1220-1250 гг. европейское средневековье)

Отношение к африканцам в средневековой Европе прослеживает пути, по которым белизна поднялась до первенства в определении христианской европейской идентичности с середины тринадцатого века и далее.Африканцы к югу от Сахары мрачно изображались убийцами Иоанна Крестителя и мучителями Христа в средневековом искусстве. Африка также позволила европейской литературе фантазировать о внешнем мире и представлять, что может предложить внешний мир — сокровища, секс, богатство, превосходство — и думать, как превратить остальной мир в нечто, более похожее на сам латинский христианский мир.

После того, как гренландцы и исландцы столкнулись с коренными американцами в начале одиннадцатого века, когда норвежцы основали поселения в Северной Америке, исландские саги радостно показывают новых колонистов, обманывающих коренных американцев в эксплуататорских торговых отношениях за полтысячелетия до Колумба. Колонисты также похищают двух местных мальчиков и похищают их обратно в Северную Европу, где детей обращают в христианство и обучают норвежскому языку — рассказ о вынужденной миграции, который может помочь объяснить, почему сегодня среди рас мира элемент гена ДНК C1e является общим. только исландцами и коренными американцами.

Эволюция отношений Европы с монгольской расой прослеживается в отчетах францисканских миссионеров, знаменитом повествовании Марко Поло и Рустичелло из Пизы, письмах францисканцев из Китая, путешествии монаха Церкви Востока из Пекина в Европу и других путешествиях. повествования, которые превращают монголов из ужасающей инопланетной расы в объект вожделения Запада, как только становятся известны богатство, мощь и ресурсы монгольской империи.Монголы даже предложили свое видение современности , на что могло бы быть похоже это будущее — с почтовым экспрессом, оказанием помощи при стихийных бедствиях, социальным обеспечением, сбором данных переписи населения, независимыми женщинами-лидерами и универсальными бумажными деньгами. В отличие от других рас, с которыми встречался латинский христианский мир — евреев, мусульман, африканцев, коренных американцев и цыган, — монголы были единственной расой, представлявшей абсолютную власть на напуганном Западе.

Деталь из Каталонского атласа, изображающая Марко Поло, путешествующего по Шелковому пути (Википедия)

Рабство в средневековый период также определялось расой: белые рабыни в исламской Испании рожали сыновей и наследников арабским мусульманским правителям, включая знаменитых халифов Кордовы; ряды рабских династий тюркских и кавказских султанов и военной элиты мамлюкского Египта регулярно пополнялись европейскими, особенно итальянскими работорговцами; а цыгане («цыгане») в юго-восточной Европе были порабощены религиозными домами и элитой землевладельцев, которые использовали цыганских рабов в качестве рабочей силы вплоть до современной эпохи, что сделало «цыган» названием расы рабов.

В Средние века и сегодня именно цыгане, считающие себя этнорасовой группой, несмотря на значительную внутреннюю неоднородность их народов, лучше всего олицетворяют парадокс расы и расовой идентификации. Самоидентификация цыган как расы, несмотря на существенные различия в составе их населения, подсказывает нам, что расизация — со стороны как со стороны, так и со стороны тех, кто саморасизируется — остается стойкой даже в двадцать первом веке.

* Энн Лора Столер, «Расовые истории и их режимы правды.” Политическая власть и социальная теория 11 (1997): 183-206

Джеральдин Хенг, Изобретение расы в европейском средневековье

Рекомендуемое чтение:

Мадлен Кэвинесс, « От самоизобретения белого человека в тринадцатом веке до Хороший, плохой и уродливый ». Различные видения: журнал новых взглядов на средневековое искусство 1 (2008).
Ключевое исследование вознесения белизны на центральное место в европейской идентичности, изображенное в средневековом искусстве, с 59 полноцветными изображениями.

Жан Девисс, Образ черного в западном искусстве : От раннехристианской эры до «эпохи географических открытий». Пер. Уильям Г. Райан. Том. 2 пт. 1: От демонической угрозы к воплощению святости (2010).
Необыкновенный, незаменимый том с обширной коллекцией изображений предметов, иллюстраций и архитектурных особенностей, изображающих черноту и африканцев в средневековом европейском искусстве. Часть бесценной многотомной серии о черноте и африканцах в истории искусства, охватывающей период от античности до современности.

Ян Хэнкок, Мы — цыгане (2002). Крупное исследование о цыганах и цыганском рабстве, проведенное выдающимся исследователем цыган из Техасского университета в Остине.

Дебра Хиггс Стрикленд, Сарацины, демоны и евреи: создание монстров в средневековом искусстве  (2003).
Важное исследование, показывающее значение иконографии, изображающей евреев, мусульман, монголов и чудовищных людей для средневековой публики. Стрикленд напоминает нам, что человеческие причуды, изображенные в искусстве, картографии и литературе — часто прославляемые как чудесные и чудесные, — не должны учить нас тому, что средневековое удовольствие — это простое и совершенно невинное удовольствие.

Джон В. Толан, Сарацины: ислам в средневековом европейском воображении (2002) и Сыновья Измаила: мусульмане глазами европейцев в средние века  (2008).
Два незаменимых исследования изображений мусульман в средневековой христианской Европе.

Изображение в заголовке: Александр встречает обезглавленных людей — Historia de preliis на французском языке, BL Royal MS 15 E vi, c. 1445.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Эвви Дрейк начинает больше

• Роман
• От: Линда Холмс
• Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Полный

В сонном приморском городке штата Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом спустя почти год после гибели ее мужа в автокатастрофе. Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, и Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих самых страшных кошмарах, называют «криком»: он больше не может бросать прямо и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставило меня продолжать слушать….

• От Каролина Девушка на 10-12-19

.