Тайны ремесла — Ахматова. Полный текст стихотворения — Тайны ремесла
1. Творчество
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
2.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
3. Муза
Как и жить мне с этой обузой,
А еще называют Музой,
Говорят: «Ты с ней на лугу…»
Говорят: «Божественный лепет…»
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.
4. Поэт
Подумаешь, тоже работа, —
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все — у ночной тишины.
5. Читатель
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет! —
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта позорное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной…
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.
6. Последнее стихотворение
Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеется, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.
Другое, в полночной родясь тишине,
Не знаю, откуда крадется ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.
А вот еще: тайное бродит вокруг —
Не звук и не цвет, не цвет и не звук, —
Гранится, меняется, вьется,
А в руки живым не дается.
Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая девчонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него… умираю.
7. Эпиграмма
Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, боже, как их замолчать заставить!
8. Про стихи
Владимиру Нарбуту
Это — выжимки бессонниц,
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар…
Это — теплый подоконник
Под черниговской луной,
Это — пчелы, это — донник,
Это — пыль, и мрак, и зной.
9.
Осипу Мандельштаму
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там, —
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу…
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
10.
Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что, бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит,
Или пробивается сквозь дым.
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и ветром, и водой…
Оттого-то мне мои дремоты
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.
1960 г.
А Ахматова «Творчество»📜 — анализ текста и аудио
Стихи Анны Ахматовой, анализ Дмитрия Кубракова
Полный текст
1
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
5 ноября 1936, Фонтанный Дом
2
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
1936 год.
Стихотворение «Творчество» написано Анной Ахматовой в 1936 году и состоит из двух частей, которые связаны между собой единой темой.
Произведение показывает творчество глазами поэтессы и срывает пыльную завесу таинства над процессом стихосложения.
Рождение строк по Ахматовой
📜 В первом стихотворении мы видим несколько вариантов, когда на письменный стол присаживается Муза. Это может быть момент духовной истомы, когда вдали грохочет гром, но доминантой в ушах звучит бой часов.
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
☝ Это звук, рожденный на фоне «неузнанных и пленных голосов», и есть строки стиха.
Создается впечатление, что это не сама лирическая героиня создает бессмертные вирши, а кто-то таинственный диктует ей на ухо строфы и автору остается только записать их пером на белой бумаге.
Во второй части стихотворения автор делится своим видением процесса написания строк. Далеко не всегда для них нужен вдохновляющий пример и герой-победитель, часто строфы рождаются из обычного жизненного сора:
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
К☝ то знает точно, когда приходит к поэту вдохновение, иногда строки рождаются из смеси дегтя, сердитого окрика и плесени на стене. Составные части строф всегда загадка, главное результат, главное, когда рожденные стихи приносят радость и автору, и читателю.
На радость вам и мне.
Сжатый анализ
📜 Стихотворением «Творчество» Ахматова показывает нам, что без помощи внешних ничего годного не напишешь, а сам процесс стихосложения – это скорее мистический обряд, чем трудовой час.
Перовая часть стиха подана автором в одну строфу, вторая разбита на 3 четверостишья, но обе имею перекрестную рифмовку (истома – часов – грома – голосов).
✔ Отметим олицетворение: «пленных голосов», «идет с котомкой лихо», «строчки ложатся», «растут стихи, не ведая стыда», «встает один, все победивший звук».
✔ Метафоры:
- Одические рати.
- Элегических затей.
✔ Сравнения:
- Как желтый одуванчик у забора,
- Как лопухи и лебеда (растут стихи).
✔ Эпитеты: «желтый одуванчик», «сердитый окрик», легкие рифмы.
Напоследок рекомендуем стих Д Кубракова «Писать надо так», в котором вы найдете ещё один взгляд на магический и суровый процесс стихосложения.
Док фильм «Анна Ахматова. Вечное присутствие»
ТОП русской поэзии
- 💔 Анна Ахматова
- 🍷 Александр Блок
- 👀 Борис Пастернак
- ☝ Владимир Маяковский
- ✨ Зинаида Гиппиус
- ✔ Иосиф Бродский
- 🩸 Николай Гумилёв
- 💕 Николай Заболоцкий
- 😢 Марина Цветаева
- 🩸 Осип Мандельштам
- 💕 Сергей Есенин
- 🍂 Иван Бунин
- 📝 Федор Тютчев
- ✨ Игорь Северянин
- 👼 Константин Бальмонт
- 💕 Афанасий Фет
Анна Ахматова, оценка.
Чем важно наследие Анны Ахматовой? Что было постыдным в карьере Хорхе Луиса Борхеса? Как Коко Шанель стала известной? Именно такие вопросы ставит уважаемый критик Клайв Джеймс и дает на них ответы в своей новой книге « Культурная амнезия » — сборнике интеллектуалов, художников и мыслителей, сформировавших -й -й век. В совокупности эссе, представленные в формате от А до Я, предлагают убедительную альтернативную историю прошлого века и борьбу либерального гуманизма против тоталитаризма: «Если гуманизм, который делает цивилизацию цивилизованной, должен быть сохранен в этом новом столетии, потребуются защитники», — пишет Джеймс. «Этим защитникам понадобится память, и часть этой памяти должна относиться к эпохе, в которой они еще не жили». В течение следующих восьми недель Slate будет содержать эксклюзивную алфавитную подборку этих эссе, адаптированных и сокращенных для этих страниц.
Это лирическое богатство Пушкина…Анна Ахматова
— Анна Ахматова, «Пушкинский Каменный призрак »
Родившаяся в Одессе, получившая образование в Киеве и вошедшая в поэтическое бессмертие как прекрасное воплощение дореволюционного Петербурга, Анна Ахматова (1889–1966) была самой известной русской поэтессой своего времени, но время было не в порядке. До большевистской революции 1917, Анна Андреевна Горенко, прозванная Ахматовой, уже носила самые блестящие в русском литературном мире французские словесные украшения: Здесь произведение было авангардным, а в жизни она была 
Позже, уже при Сталине, Ахматова включила упоминание о судьбе Гумилева в наиболее часто цитируемый раздел своего стихотворения «Реквием»: «Муж умер, сын в тюрьме/ Помолись обо мне».
На последнем издыхании царской эпохи она не знала гонений хуже, чем рутинное непонимание ее импрессионистической поэзии и осуждение женщинами за ее влияние на их мужчин. Но Россия Ленина и Сталина сделала ее сначала трагической, а затем героической фигурой. После 1922 года она была осуждена как буржуазный элемент и строго ограничена в том, что она могла публиковать. После Второй мировой войны, в 1946 году, ее лично осудил Андрей Жданов, сталинский урод, курировавший культуру. Ей не разрешалось публиковать ничего нового, а все, что она когда-либо писала в стихах, отвергалось как «далекое от социалистической реконструкции».
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-7257ab6683e0a827e129fb76a069bb09-component-6@published»> Ее престиж за границей помог ей выжить дома, но также сделал ее жизнь никогда не комфортной: ее делом всегда занималась полиция безопасности. В 1950-х годах она была реабилитирована до такой степени, что было официально опубликовано цензурированное издание сборника ее стихов. («Реквием» был среди отсутствующих стихотворений: Исайя Берлин, посетивший ее в Москве в 1946 году, был прав, когда предсказал, что оно никогда не будет опубликовано в России, пока существует Советский Союз.) Однако неофициально ее произведение было всегда распространялись, будь то в 
В случае с Ахматовой посторонние причины были политическими. Это должно быть признаком разумной политики, что такая женщина, как она, не призвана быть героиней. Некоторые языки по своей природе красивее других, и русский язык — один из самых красивых. Для того, кто изучает русский язык, такая фраза, как «лирическое богатство» из эссе Ахматовой « Каменный призрак Пушкина », звучит со страницы, как ария из двух слов из оперы Мусоргского. Я записал это, как только увидел. В 1968 году западногерманское издательство, называвшее себя Inter-Language Literary Associates, выпустило великолепное двухтомное собрание произведений Ахматовой в стихах и прозе. Я купил эти книги в Лондоне в 1978 лет, когда я был на первом этапе обучения чтению на языке. Я так и не добрался до последней стадии или близко к ней; но я дошел до того, что мог читать эссе без особой помощи словаря.
Если бы большевистской революции 1917 года не случилось, то в этой дискуссии, вероятно, доминировали бы петербургские и московские кафе. Петербург, в частности, мог бы соперничать с Веной. (Если бы нацисты так и не пришли к власти, Вена и Берлин продолжали бы соперничать с Парижем, но это другой вопрос.) Русский культурный подъем в предреволюционные годы был настолько мощным, что после революции потребовалось время, чтобы замедлиться. . Во многом потому, что новому режиму потребовалось некоторое время, чтобы очиститься от аппаратчиков со вкусом к художественной жизни, революция, унаследовавшая беспрецедентный культурный расцвет, провела свое первое десятилетие или около того, выглядя благожелательным хранителем сбывшейся мечты.
Среди апологетов Советского Союза на Западе было распространено мнение, что, в то время как ссыльный Стравинский, без сомнения, наслаждался своей личной свободой, Прокофьев и Шостакович выиграли от того, что власть, которая заплатила им, считала их важными, и что это мнимо плодотворное Связь между творчеством и централизованным государством установилась в первые послереволюционные годы. На самом деле интеллигенция уже была обречена, просто потому, что нарком культуры Анатолий Луначарский имел над художниками абсолютную власть.
Ахматова, надо отдать ей должное, всегда старалась держаться в стороне от революции. Но Революция вряд ли окажет ей любезность и отстранится от нее. Уже в 1922, ее поэзия была правильно определена как политически бесполезная. Запрет на публикацию новых произведений был временно ослаблен в 1940 году, но мы должны помнить, что Ахматовой как поэту никогда по-настоящему не давали действовать.
Она зарабатывала на жизнь в основном переводами и подработками в прозе. (Как следствие, угроза исключения ее из Союза писателей в 1947 году была равносильна смертному приговору.) Восхваление Пушкина, как она это сделала в эссе, в котором говорилось о его «лирическом богатстве», было настолько близко, насколько ей было позволено. чтобы сказать что-то подрывное. Ценить специфически поэтический дар поэта можно было до тех пор, пока поэт считался образцом — или, в случае Пушкина, предвестником — правильного политического направления.
Но если бы ее поймали даже на мысли о «лирическом богатстве», скажем, Осипа Мандельштама, у нее было бы еще больше неприятностей, чем обычно. Осип Мандельштам был убит Сталиным в 1938 году. Было время, когда Осип, как и большинство поэтов-мужчин его поколения, был влюблен в Ахматову. Она ответила ему взаимностью, к большому неудовольствию его жены Надежды, которая в своей важной книге « Надежда против надежды » прощает Ахматову за отчуждение привязанностей Осипа.
Надежда Мандельштам знала, что гламурной Ахматовой, как и толстовской Наташе Ростовой, нужно поклоняться: она была женщиной-вамп по натуре. Если бы не революция, Ахматова могла бы сделать свою обольстительную натуру своим предметом, в манере Эдны Сент-Винсент Миллей, но с еще большим эффектом. История отказала ей в возможности сублимировать свои слабости. Вместо этого она превратилась в героиню. В сталинской России были и более жестокие судьбы, но и эта была достаточно жестокой.
Мы должны понять, что это не должно было случиться с ней. Вот что такое история: история всего, что не должно было быть таким. Мы также должны понять, что искусство доказывает свою ценность тем, что все еще имеет значение для людей, лишенных всякой другой свободы; действительно, вместо того, чтобы иметь меньшее значение, оно имеет большее значение. Для русских Ахматова была культовой не только из-за того, что она сделала, но и из-за величия того, что ей не позволили сделать.
В восхитительной книге Нины Берберовой о ее жизни в русской эмиграции, Курсив мой (1991), она рассказывает историю Библиотеки писателей, книжного магазина в Москве, где книги старой интеллигенции обменивались на еду после революции. Если бы не революция, Библиотека писателей осталась бы одним из самых очаровательных книжных магазинов в мире. Там можно было поесть, выпить, написать стихотворение, влюбиться и, главное, свободно поговорить. Это было литературное кафе. Таких мест в российских городах очень скоро не осталось. Некуда было вести жизнь разума, кроме как в уме. Эта мысль привела бы нас в отчаяние, если бы не свидетельство того, что гуманистические ценности реальны, а не воображаемы: они сохраняются даже в условиях преднамеренной депривации. 1947 год был для Ахматовой особенно неудачным. Были приложены все усилия, чтобы лишить ее почти всего, кроме жизни. И все же она могла назвать себя богатой. При пушкинском чтении у нее оставалось еще «лирическое богатство». Вера в то, что такое богатство является нашим настоящим и неугасимым богатством, лежит в основе этого проекта.
Оглядываясь назад на «Реквием» Анны Ахматовой
Когда в 1988 году Советский Союз захлестнула волна гласности, многие писатели и мыслители были «сняты с запрета», и их книги снова стали доступны. Публиковалась литература, считавшаяся «антисоветской», вроде «9» Василия Гроссмана.0051 Жизнь и судьба , Доктор Живаго Бориса Пастернака и Реквием Анны Ахматовой .
Рассказывают, что с 1935 по 1940 год русская поэтесса Ахматова сочинила в уме цикл стихов Реквием . Свидетельствуя о тысячах людей, схваченных и отправленных в ГУЛАГ, она сохранилась только в памяти нескольких близких друзей, которым она ее рассказала. В сталинские времена слова, о которых она думала, считались «слишком важными и слишком правдивыми», чтобы их можно было записать. Впервые он был опубликован в 1963 Общества русских писателей-эмигрантов, возможно, из самиздата (подпольная рукопись), но так и не увидел свет в Советском Союзе до его распада.
Страдание с ними
Позднее британский писатель и поэт Д.
М. Томас и множество других писателей, включая Стивена Капю, перевели «Реквием », «Поэму без героя » и другие стихи Ахматовой. В предисловии к ее собранию сочинений You will Hear Thunder , Томас утверждает, что было два способа справиться с ужасами — один путем нагромождения деталей, как это сделал Александр Солженицын в Архипелаг ГУЛАГ, о сибирских трудовых лагерях, а другой — ахматовская «интенсивность преуменьшения». », как показано в Реквием .
После массовых арестов 1930-х годов Ахматова провела 17 месяцев в длинных очередях у ленинградской тюрьмы, чтобы узнать, что случилось с ее сыном, задержанным во время чистки. Рядом с ней стояло много других женщин с продуктовыми передачами, надеясь услышать что-нибудь о своих близких. Ахматова начинает Реквием такими строками: «Нет, не под чужим небом/ Ни под кровом чужого крыла,/ С народом моим стоял я/ С ними, в их страданиях».
Убийство памяти
Далее она описывает трагедию, постигшую семью после ареста близкого человека: «Эта женщина нездорова/ Эта женщина совсем одна.
/ Муж в могиле, сын в тюрьме./ Пожалуйста, предложите молитва обо мне»; или беспомощность, которую должны чувствовать заключенные: «Для кого-то где-то дует свежий ветер,/ Для кого-то где-то будит заря —/ Мы не знаем, мы здесь всегда одни,/ Мы только слышим Ки шквалами, угрюмыми,/ И один только тяжелый шаг часового».
«Ахматова провела 17 месяцев в длинных очередях у ленинградской тюрьмы, чтобы узнать, что случилось с ее сыном»
В «Приговоре» она рассказывает, как люди принимают страдания: «Сегодня так много нужно сделать: , убей боль,/ обрати сердце в камень/ и все же приготовься жить снова». «Эпилог» — это торжественная молитва Ахматовой памяти, говорящая нам, почему надо не забыть: «Я хотела бы назвать вас всех по именам,/ Но они потеряли списки…» Она говорит, что соткала «великую плащаницу». » из «бедных слов», которые она слышала о потерянных близких. «Я их помню всегда и везде,/ И если они закроют мой измученный рот,/ Которым плачет сто миллионов моего народа,/ Пусть помнят и меня…»
Родилась в Одессе, Анна Андреевна (Горенко) (1889-1966) изучала литературу в Санкт-Петербурге и опубликовала свою первую книгу стихов, Вечер , в 1912 году, используя фамилию Ахматова, взятую у ее прабабушки-татарки.