А ты скот подойди поближе: А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль я тебе, во...➤ MyBook

12 декабря — Donner, Feuer und Akkord — LiveJournal

Недоросль — Денис Иванович Фонвизин » 📖 Читать книги онлайн полностью

Думайте о безопасности при работе с крупным рогатым скотом — Extension and Ag Research News

«Песня восхваления крупного рогатого скота», Scholastique Mukasonga

Содержание

Previous Entry | Next Entry

12 декабря н. ст. скончался Денис Иванович Фонвизин

(1745 — 1792)

Он из тех писателей, которых большинство из нас вспоминает нечасто и еще реже перечитывает, но чье влияние велико: как говорила в таких случаях Марина Цветаева, вошел в состав.
Между тем перечитать его очень стоит, не только блестяще остроумные, великолепные комедии, «Бригадир» и «Недоросль», но и «Придворную грамматику», и «Чистосердечное признание» и замечательную публицистику.
Меня неизменно восхищают два диалога в «Недоросле», которым трудно найти равные по остроумию во всем громадном массиве европейской комедии — в одном из них в двух репликах изложена вся история цивилизации, в другом — гениально (хотя, кажется, и вопреки намерениям автора) противопоставлен здравый смысл умного Недоросля книжной лжеучености зануды-западника.

Г-жа Простакова (Тришке). А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире. Дитя, первое, растет, другое, дитя и без узкого кафтана деликатного сложения. Скажи, болван, чем ты оправдаешься?
Тришка. Да ведь я, сударыня, учился самоучкой. Я тогда же вам докладывал: ну да извольте отдавать портному.
Г-жа Простакова. Так разве необходимо надобно быть портным, чтобы уметь сшить кафтан хорошенько. Экое скотское рассуждение!
Тришка. Да ведь портной-то учился, сударыня, а я нет.
Г-жа Простакова. Еще он же и спорит. Портной учился у другого, другой у третьего, да первоет портной у кого же учился? Говори, скот.
Тришка. Да первоет портной, может быть, шил хуже и моего.

………………………………….………………………………….

…………

Правдин (взяв книгу). Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?
Митрофан. Много. Существительна да прилагательна…
Правдин. Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?
Митрофан. Дверь? Котора дверь?
Правдин. Котора дверь! Вот эта.
Митрофан. Эта? Прилагательна.
Правдин. Почему ж?
Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навешена: так та покамест существительна.

И одно попутное замечание. У Фонвизина есть басня «Лисица-кознодей». Это слово обычно понимается как «делающий козни» — и это тот редчайший случай, когда ошибся даже сам Владимир Иванович Даль — у него в словаре это слово толкуется так же, со ссылкой как раз на эту басню Фонвизина. На самом деле ничего подобного. «Кознодей» значит «проповедник» — это полонизм, польское kaznodzieja, от kazanie — «проповедь». По-русски, понятно, надо это слово писать через

а — как сам Фонвизин и писал.

akula_dolly

akula_dolly

Страница на «Веке перевода»

tal_gilas : (no subject) [+1]
lemuel55 : (no subject) [+0]
quichenotte : (no subject) [+2]
simankov : (no subject) [+3]
ayktm : (no subject) [+4]

Читать книгу Недоросль — Денис Иванович Фонвизин, Денис Иванович Фонвизин . Жанр: Русская классическая проза.

Денис Иванович Фонвизин

Недоросль

Комедия в пяти действиях

Действующие лица

Простаков.

Г-жа Простакова, жена его.

Митрофан, сын их, недоросль.

Еремеевна, мама Митрофанова.

Правдин.

Стародум.

Софья, племянница Стародума.

Милон.

Скотинин, брат г-жи Простаковой.

Кутейкин, семинарист.

Цыфиркин, отставной сержант.

Вральман, учитель.

Тришка, портной.

Слуга Простакова.

Камердинер Стародума.

Действие в деревне Простаковых.

Действие первое

Явление I

Г-жа Простакова, Митрофан, Еремеевна.

Г-жа Простакова (осматривая кафтан на Митрофане). Кафтан весь испорчен. Еремеевна, введи сюда мошенника Тришку. (Еремеевна отходит.) Он, вор, везде его обузил. Митрофанушка, друг мой! Я чаю, тебя жмет до смерти. Позови сюда отца.

Митрофан отходит.

Явление II

Г-жа Простакова, Еремеевна, Тришка.

Г-жа Простакова (Тришке). А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире. Дитя, первое, растет; другое, дитя и без узкого кафтана деликатного сложения. Скажи, болван, чем ты оправдаешься?

Тришка. Да ведь я, сударыня, учился самоучкой. Я тогда же вам докладывал: ну, да извольте отдавать портному.

Г-жа Простакова. Так разве необходимо надобно быть портным, чтобы уметь сшить кафтан хорошенько. Экое скотское рассуждение!

Тришка. Да вить портной-то учился, сударыня, а я нет.

Г-жа Простакова. Ища он же и спорит. Портной учился у другого, другой у третьего, да первоет портной у кого же учился? Говори, скот.

Тришка. Да первоет портной, может быть, шил хуже и моего.

Митрофан (вбегает). Звал батюшку. Изволил сказать: тотчас.

Г-жа Простакова. Так поди же вытащи его, коли добром не дозовешься.

Митрофан. Да вот и батюшка.

Явление III

Те же и Простаков.

Г-жа Простакова. Что, что ты от меня прятаться изволишь? Вот, сударь, до чего я дожила с твоим потворством. Какова сыну обновка к дядину сговору? Каков кафтанец Тришка сшить изволил?

Простаков (от робости запинаясь). Ме… мешковат немного.

Г-жа Простакова. Сам ты мешковат, умная голова.

Простаков. Да я думал, матушка, что тебе так кажется.

Г-жа Простакова. А ты сам разве ослеп?

Простаков. При твоих глазах мои ничего не видят.

Г-жа Простакова. Вот каким муженьком наградил меня Господь: не смыслит сам разобрать, что широко, что узко.

Простаков. В этом я тебе, матушка, и верил и верю.

Г-жа Простакова. Так верь же и тому, что я холопям потакать не намерена. Поди, сударь, и теперь же накажи…

Явление IV

Те же и Скотинин.

Скотинин. Кого? За что? В день моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно помогу. Не будь я Тарас Скотинин, если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?

Г-жа Простакова. Да вот, братец, на твои глаза пошлюсь. Митрофанушка, подойди сюда. Мешковат ли этот кафтан?

Скотинин. Нет.

Простаков. Да я и сам уже вижу, матушка, что он узок.

Скотинин. Я и этого не вижу. Кафтанец, брат, сшит изряднехонько.

Г-жа Простакова (Тришке). Выйди вон, скот. (Еремеевне.) Поди ж, Еремеевна, дай позавтракать ребенку. Вить, я чаю, скоро и учители придут.

Еремеевна. Он уже и так, матушка, пять булочек скушать изволил.

Г-жа Простакова. Так тебе жаль шестой, бестия? Вот какое усердие! Изволь смотреть.

Еремеевна. Да во здравие, матушка. Я вить сказала это для Митрофана же Терентьевича. Протосковал до самого утра.

Г-жа Простакова. Ах, Мати Божия! Что с тобою сделалось, Митрофанушка?

Митрофан. Так, матушка. Вчера после ужина схватило.

Скотинин. Да видно, брат, поужинал ты плотно.

Митрофан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал.

Простаков. Помнится, друг мой, ты что-то скушать изволил.

Митрофан.

Да что! Солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.

Еремеевна. Ночью то и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.

Митрофан. И теперь как шальной хожу. Ночь всю така дрянь в глаза лезла.

Г-жа Простакова. Какая же дрянь, Митрофанушка?

Митрофан. Да то ты, матушка, то батюшка.

Г-жа Простакова. Как же это?

Митрофан. Лишь стану засыпать, то и вижу, будто ты, матушка, изволишь бить батюшку.

Простаков (в сторону). Ну, беда моя! Сон в руку!

Митрофан (разнежась). Так мне и жаль стало.

Г-жа Простакова (с досадою). Кого, Митрофанушка?

Митрофан. Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку.

Г-жа Простакова. Обойми меня, друг мой сердечный! Вот сынок, одно мое утешение.

Скотинин. Ну, Митрофанушка, ты, я вижу, матушкин сынок, а не батюшкин!

Простаков. По крайней мере я люблю его, как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то

Думайте о безопасности при работе с крупным рогатым скотом Соблюдайте меры предосторожности при работе с крупным рогатым скотом. https://www.ag.ndsu.edu/news/newsreleases/2010/june-21-2010/think-safety-when-working-cattle https://www.ag.ndsu.edu/news/logo.png

| Поделиться

Примите меры предосторожности при работе с крупным рогатым скотом.

Все, кто работает с крупным рогатым скотом, должны соблюдать осторожность.

«Даже опытные скотоводы и скотоводы могут получить травму при работе со скотом, — говорит Карл Хоппе, специалист по животноводству из Исследовательского центра расширения исследований в Кэррингтоне при Государственном университете Северной Дакоты. «Маленькие дети двигаются слишком быстро и возбуждают животных. Пожилые люди двигаются недостаточно быстро и подходят слишком близко к зоне полета спокойной коровы».

Зона полета — другое название опасной зоны. Это область, в которой человек находится слишком близко к животному и рискует получить травму или погибнуть, если корова двинется в направлении человека. Вытаптывание и борозды случаются редко, но возможны.

Хоппе говорит, что люди должны учитывать следующее, чтобы оставаться в безопасности при работе с крупным рогатым скотом:

Крупный рогатый скот имеет тенденцию не двигаться, если его не спровоцировать на движение.
Крупный рогатый скот, который контактировал с людьми, например, при ежедневном кормлении, имеет гораздо меньшую зону полета.
Крупный рогатый скот имеет меньшую зону полета, чем овца, и позволяет человеку приблизиться, прежде чем двигаться.
Крупный рогатый скот имеет огромные глаза, расположенные по бокам головы. Они могут многое видеть, но плохо воспринимают глубину, если только вы не стоите прямо перед их носом.
Крупный рогатый скот большой и может причинить вам боль в толпе. Удар ногой — излюбленная защита, за которой следует удар ногой, а затем наезд на вас.
Производители хотят, чтобы крупный рогатый скот меньше боялся людей, но крики и быстрые движения пугают животных.
Крупный рогатый скот редко бывает агрессивным, но напуганный скот может стать диким и агрессивным. Коровы будут защищать своих новорожденных, а быки — свою территорию. Больной скот также может проявлять агрессию.
Животноводы могут попытаться ухаживать за каждым животным, как за теленком на окружной ярмарке, но обычно это нецелесообразно. Обеззараживание домашнего скота также может быть опасным, потому что крупная корова или бык могут попытаться поиграть с вами, когда вы этого не ожидаете. Игривый толчок головой может означать переломы костей или что-то похуже.
Крупный рогатый скот можно научить перемещать и обращаться с ним. Крупный рогатый скот умнее, чем мы ожидаем, и будет реагировать на сигналы.
Как и люди, крупный рогатый скот не любит, когда на него кричат. Поощряйте скот тишиной и уважением. Спокойный скот не нервничает, а его дрессировщики менее подвержены травмам, когда животные спокойны.

«Осторожное обращение с крупным рогатым скотом, наблюдение за его привычками и поиск признаков испуга (поднятие головы, взгляд в вашем направлении или в другом направлении для побега, бегство) поможет работающему скоту избежать положения, в котором он может пораниться. «, — говорит Хоппе.

Сельскохозяйственная связь NDSU

Источник:	Карл Хоппе, (701) 652-2951, karl.hoppe@ndsu.edu
Редактор:	Эллен Кроуфорд, (701) 231-5391, ellen.crawford@ndsu.edu

Не стесняйтесь использовать и делиться этим контентом, но, пожалуйста, делайте это в соответствии с условиями нашей лицензии Creative Commons и нашими Правилами использования. Спасибо.

February 2023

Ошеломленные жители собрались вдоль дороги. К нам подошел мужчина, который оказался главой семьи: «Я Рукорера. Я родом из Кибиризи, как и ты. Мы путешествовали далеко. Мои коровы хотят пить. У вас есть для них вода?

Вода для его коров! Конечно, мы найдем воду для его коров. Рукорера завоевала всеобщее уважение. Вот он, настоящий тутси: в первую очередь он думал о своих коровах.

Чтобы приветствовать его коров, как подобало случаю, и напоить их благоприятным напитком, все дети деревни, сжимая каждый доступный контейнер, были отправлены в Рвакибиризи, поскольку не было и речи о том, чтобы предложить коровам дождевую воду, которую мы хранили в бронировать.

Вот и решил Рукорера поселиться в нашей деревне со своими коровами. «В конце концов, мы здесь понимаем друг друга», — сказал Рукорера. «Мы все любим коров».

Во время резни он объяснил нам — в 1962 году, — что его крааля пощадили. Никто не знал почему, но очевидно, что это была оплошность, которая скоро будет исправлена. Поэтому Рукорера счел наиболее благоразумным исчезнуть со своей семьей и коровами до того, как убийцы придут закончить работу. Он спрятался в больших болотах, раскинувшихся вдоль границы Бурунди и Руанды. Рукорера и его семья выжили благодаря охоте и питанию коровьим молоком. Когда пошли дожди, они бежали из болота. Он слышал, что многие тутси были переселены в Ньямату, и говорил себе, что там, среди них, он найдет убежище для своей семьи и своих коров.

Вся деревня приняла Рукореру, а особенно его коров, с восторгом. Мы помогли ему построить хижину для его жены и маленькой дочери, еще одну для его четырех сыновей и конюшню для его телят. Все мужчины хотели помочь сплести забор. Когда мы поняли, что у него нет христианского имени и что, следовательно, он не должен был быть крещен, никто не обиделся, даже мой благочестивый отец. Наоборот, мы восхищались богатырскими именами, которые Рукорера давал своим большим рослым сыновьям, — именами знаменитых древних воинов в эпических поэмах: Импангазамурего — тот, кто вооружен могучим луком; Ругерамибунго, тот, у кого совершенная цель; Рутиру-кайимпунзи, тот, кто никогда не убегает; и Рвасабахизи, победитель победителей.

«Сара, мы думаем, что у тебя проблемы с Достоевским».

Жители деревни снова почувствовали себя живыми в ритме коров. Утром мы мчались в крааль Рукореры, чтобы посмотреть, как он их будит и доит. О, радость вдыхать дым от костра, отпугивающего мух. Женщины просили у него драгоценную теплую мочу, противогельминтное зелье, которое было так трудно достать в Ньямате, и тут же давали его своим детям. Мы шли за стадом через деревню и спорили о том, кто может собрать свежие коровьи лепешки. Дети толкали и толкали друг друга, чтобы наконец-то потрогать коров, о которых их родители все время говорили, но которых они никогда не видели. Естественно, все пошли к Рукорере выменивать молоко. И он был счастлив обменять молоко на сладкий картофель, бобы или бананы. Но его десять коров не могли удовлетворить нужды всей деревни. Мы попытались регулировать доступ к молоку Рукореры. Старейшины решили, что приоритет отдается беременным женщинам, маленьким детям и старикам. Но, конечно, мы знали, что, несмотря на это строгое правило, с помощью нескольких кувшинов пива мы могли бы получить дополнительное молоко. Мы также придумали график выпаса коров на наших залежах — каждый мужчина приглашал Рукореру привести коров на свой участок не только для того, чтобы удобрить землю и получить взамен молоко, а потому, что наличие коров снова сделало нас счастливыми. Мы были уверены, что это принесет нашим семьям удачу.

Вечерняя дойка привлекла наибольшее количество людей, особенно среди женщин и детей. Молодым людям очень хотелось подойти поближе и потрогать коровьи соски, но так как их не пригласили, то из гордыни держались на расстоянии. Рукорера и его сыновья оставили за собой благородную задачу доения. И они были хорошими дойщиками: это было видно по ровному, размеренному ритму. Жена Рукореры подала им ведерки с молоком — это были сокровища, которые они спасли и несли в своих травяных циновках, — и когда ведерко наполнилось, она передала его женщинам, сидевшим рядышком, с прямой спиной и вытянутыми ногами. перед ними, как велел обычай. Каждая женщина по очереди бережно передавала ведерко соседке, благословляя этот источник жизни и желая семье и всему селу здоровья и благополучия. Последняя женщина в ряду передала ведро маленькой дочке Рукореры, которая понесла его в избу. После этого было тяжело идти домой, где нас не встречал кисломолочный запах.

Мираж Руанды, который Рукорера и его коровы создали среди нас во время нашего изгнания, вскоре рассеялся. Однажды утром небольшая толпа, собравшаяся посмотреть на дойку, обнаружила, что крааль Рукореры пуст. Он, его семья и его коровы молча шли ночью. Великое горе постигло нас изгнанных тутси, но бегство Рукореры нас почти не удивило. Мы знали, что он чувствовал угрозу, что солдаты поклялись прийти и зарезать его скот. Позже мы узнали, что он пересек границу и нашел убежище со своим стадом в Бурунди. Он всегда был счастливчиком, Рукорера, и ему удалось спасти своих коров!

Как только вы прошли участок Рукореры, тропа исчезла, и вам пришлось идти по колючим зарослям. Калиса пропускал сквозь пальцы свои четки, бормоча и повторяя «Аве Мариас», но его внимание было приковано к другому: своим посохом он указывал на растения и травы, которые он хотел, чтобы я собрала. Он долго изучал их, кивая, жевал лист или конец стебля: «Видишь ли, здесь трудно найти хорошие растения для коров. Это не то, что дома в Руанде. Я должен буду спросить Bagesera. Это их земля, но для тутси они действительно не знают, как заботиться о своих коровах».

Мой отец был возмущен тем, как багесеры обращаются со своим скотом. «Бедные коровы, — сокрушался он. «Это просто мешки с костями, которые привлекают всевозможные болезни. Это проклятие, которое висит над этим регионом Бугесера. Теперь я знаю, почему король сослал сюда мятежников и трусов: все, что вы можете сделать в Бугесере, — это зачахнуть, и они, вероятно, надеялись, что это произойдет с нами. Эти Багесера не уважают своих коров: они смешивают их с козами, они используют свои посохи, чтобы управлять ими, и они даже не могут отличить их друг от друга. Вы должны называть корову по имени, льстить ей, шептать ей на ухо, петь ей дифирамбы. А когда будете вести ее к начальнику, украсьте ее гирляндой цветов, ниткой бус. Но когда они пасут скот, какое позорное зрелище: они одеваются, как мальчики белого человека, в коротких штанах и лохмотьях, изенгери . Они даже не умеют вязать пастушескую пагню. Неудивительно, что их коровы дают так мало молока. И это изречение им неизвестно: Шака инка арьяма нказо — хороший пастух спит под ритм своего скота».

Калиса признавала одну хорошую черту багесера: на этой выжженной земле они знали, как строить корыта. Он замечал, где находятся корыта, и всегда устраивал так, чтобы мы могли остановиться у одного из них. Он окунал свои четки в коровью воду и бормотал молитву, восхваляющую и своих коров, и Деву Марию.

К этому моменту мы почти достигли цели. Мы направлялись к болотистому участку, пробираясь вниз по склону через заросли. Земля здесь всегда была влажной, даже в разгар засушливого сезона. Опираясь на свой посох, Калиса подолгу осматривал стоячие пруды. Он смотрел на то, что я был не в состоянии увидеть. «Это прекрасное место для коров, — сказал он. «Здесь всегда много густой зеленой травы. И есть вода — мы можем построить поилки. Никому не говори. Особенно твоя мать — она приходила сюда и сажала бобы и сладкий картофель. Это место для нашего скота. Карекези, ты мой сын, это мужское дело, и это должно быть нашим секретом. Когда коровы вернутся, я приведу сюда наше стадо. Здесь достаточно травы, и они укрепятся для возвращения в Руанду. Да, это будет долгий и трудный путь, но мы доберемся, мы тутси и наши коровы. Я вижу их всех здесь, я знаю их имена: Кирези, Кагаджу, Гатаре, Михиго, Ругина, Ндори, Рутаму. . . . Когда коровы вернутся, это будет признаком того, что пора возвращаться домой, в Руанду».

Мой отец неохотно уходил с этого тайного пастбища, где уже паслись его коровы-призраки. Пока мы шли, он срезал ветки, из которых получились хорошие посохи. «Всегда нужны запасные», — посоветовал он мне. «Посох может легко сломаться». Дома он содрал кору, отшлифовал древесину и заточил кончик. Моя мать неустанно, механически ткала intumwa крышки для маслобойки. Она выбрала банановые листья с тончайшими бронзовыми и медными оттенками. интумва бесполезно свалены в корзину на урухимби . Никому не разрешалось к ним прикасаться.

В разгар дня мы возвращались в деревню — это был час, когда в Руанде мы пригоняли телят. «Иди за дровами», — сказала мама. — Скоро пора будет варить бобы. И, собирая ветки в кустах, повторял вслух уроки, полученные от школьного учителя. Вскоре мой отец снова уедет; В Ньямате, в миссии или у соседа ему всегда было чем заняться, говорил он, но я знал, что часто он просто бродил, направляя своих пропавших коров своим посохом.

Когда наступила ночь, мужчины собрались в круг под высоким фикусом. Они обменивались новостями, взвешивали любые надвигающиеся опасности, с которыми могло столкнуться общество, и искали пути решения их, но, когда они исчерпывали все эти темы, они всегда возвращались к своим коровам. Каждому мужчине есть что сказать о коровах, которые у него когда-то были, и о тех, которые, возможно, однажды будут у него снова. Мужчины вспоминали о корове, подаренной тем или иным вождем, а то и самим королем, почему бы и нет! Они описали ее шерсть, ее рога, ее темперамент и телят, которых она родила; они читали стихи, сочиненные в ее честь. И их славная и знакомая хвалебная песня нашим любимым заблудшим коровам смешалась с французскими словами, которые учитель дал мне выучить, — странная литания, которую я продекламировал вслух.

•

Как и многие другие руандийские тутси, я пошел по пути изгнания. Я продлевал учебу до тех пор, пока мог, потому что мой статус лица без гражданства, присвоенный проездными документами, которые Верховная комиссия выдавала беженцам, не оставлял мне надежды найти работу. Переквалифицированный с бесполезными степенями, я, наконец, устроился преподавателем в республику Джибути, в глухую деревню, окруженную зазубренными черными скалами, где выращивали несколько верблюдов, а на картоне паслись три бродячие коровы. Я плакала от этой безрадостной сцены. Я не понимал, что путь изгнания ведет к вратам Ада. Путем различных ухищрений мне удалось отправить свою первую зарплату моему отцу. Когда письмо от него, наконец, дошло до меня, он сказал мне, что, как я и подозревал, он вложил большую часть денег в покупку коровы.

Мой отец, моя мать и остальные члены моей семьи не пощадили геноцид; как и другие ньямата тутси. Я никогда не узнаю, как Калиса назвал свою единственную корову. Я не хочу знать, служила ли она пиршеством для убийц.

Я вернулся в Руанду без единой коровы. Я надеюсь, что моего отца это не разозлило в стране мертвых. Я живу в Кигали, в районе Ньямирамбо, и преподаю в частном университете. Я женился на вдове, которая потеряла мужа во время геноцида. У нашего первого сына уже есть сестра и брат — двое ее детей, которые выжили. Я пью пиво со своим соседом-хуту: он мой сосед, и это все, что я хочу о нем знать. Мне часто снится король Гиханга: по легенде, он был нашим первым королем, и он завез коров в Руанду. И в моих снах король Гиханга всегда задает один и тот же вопрос: «Значит, это вы, тутси, решили пасти коров?» Но я поворачиваю голову и делаю вид, что не слышу его.