1919 год в истории россии: События 1919 года

Содержание

Почему восстание рабочих в марте 1919 года осталось белым пятном в истории

1919 год стал во многом решающим для Великой русской революции и Гражданской войны в России. Но и сегодня некоторые ключевые события этого года не отражены даже строчкой в отечественных учебниках истории. И прежде всего — бунт рабочих Путиловского завода и его подавление.

Коллектив архивистов ЦГА СПб, который готовит к печати сборник стенограмм заседаний Петроградского Совета за 1919 год, открывает читателям «Родины» одну из самых трагических страниц Русской революции.

«КТО ПРОТЯНЕТ РУКИ К СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ, ЭТИ РУКИ БУДУТ ОТРУБЛЕНЫ!»

Стенограмма заседания Петроградского Совета от 14 марта 1919 года*

ЗИНОВЬЕВ: Перед Петроградским Советом мне незачем слишком подробно характеризовать позицию господ левых эсеров, вы ее знаете; это, по выражению Маркса, взбесившиеся мелкие буржуа, которые в качестве таковых мечутся то направо, то налево. <…> Им удалось на Путиловском заводе сплотить вокруг себя значительную группу, и теперь они выступают, как вы знаете, под покрывалом и от имени Путиловского завода. И так как Путиловский завод пользуется определенными симпатиями за свои прошлые заслуги, как это было одно время и в отношении Обуховского завода, то они за этой ширмой пытаются привлечь на свою сторону и другие заводы. Я сегодня был на Путиловском заводе с утра для того, чтобы столковаться с рабочими. Неопределенная группа настолько терроризировала рабочие массы, что те подняли шум и не дали возможности сознательным рабочим высказать своего мнения.

Надо сказать, что теперь Путиловский завод совсем не тот, каким он был раньше. С Путиловского завода мы сняли, по меньшей мере, 20 тыс. человек и при том мы сняли лучших людей. Первая мобилизация в армию была произведена с Путиловского завода, все дальнейшие мобилизации были произведены оттуда же, все посылки на фронт и в разные отряды в деревни шли также оттуда. Еще недавно при самой маленькой мобилизации на Нарвский фронт мы взяли оттуда сто коммунистов. И действительно понятно, что после того как мы несколько раз снимали с него сливки, то там осталось снятое молоко. Если из 30 тыс. рабочих было взято 20 тыс. то вы понимаете, что Путиловский завод остался совершенно не тем, каким он был раньше. Там играют сейчас заглавную роль бывшие лавочники, бывшие надзиратели заводов, бывшие маленькие домовладельцы, бывшие городовые и бывшие жандармы. Я этим не хочу сказать, что там нет рабочих, там есть очень значительная группа рабочих, но часть из них обманутая идет за лев. с.р.-ами и весь этот шум и треск поднимает там кулаческая группа. <…>

Как ни хулигански вели себя рабочие на заводе, я заявляю, что приглашаю делегацию высказаться и гарантирую им полную свободу слова. И мы требуем от них одного: когда Петроградский Совет, единственный хозяин Петрограда, когда он скажет свое слово, они, если они не последние негодяи, обязаны подчиниться большинству рабочих и солдат. (Аплодисменты)

Я предлагаю товарищам записываться и брать слово.

ВАСИЛЬЕВ (представитель заводского комитета Путиловского завода): 27-го февраля на Путиловском заводе рабочие заявили о том, что они чувствуют себя плохо в продовольственном отношении и поэтому требуют увеличения пайка. Им было заявлено, что для этого будут приняты меры. <…> Правда, нужно сказать, что здесь была некоторая неосторожность товарища Пучкова в том, что якобы паек будет выдан 5 числа, тогда, как я сказал, в общем масштабе. 5 число пришло, никакого увеличения пайка не получилось, тогда 6 числа рабочие заявили бастовать, или как выражались «итальянить» до тех пор, пока не будет выдан паек. Это время не прозевали некоторые левые эсеры, которые стали стараться использовать этот момент.

<…> Нужно также по справедливости сказать, что <…> сознательные партийные работники мало обратили внимание на первое возбуждение рабочих. И не смотря на то, что в настоящее время в районе насчитывается 500 коммунистов, сочувствующих и кандидатов, мы все таки не сумели в первый день дать отпор на том основании, что мы не сумели создать определенной дисциплины среди товарищей коммунистов и таким образом дали простор бузовать лев.с.р.-ам и этим трехкарточникам.

Во вторник, после того как этот вопрос встал более серьезно, мы собрали собрание коммунистов и после этого пошли на митинг, где мы увидели следующую картину: нашим товарищам коммунистам не давали высказываться и даже не хотели слушать тов. Иванова, который приехал, чтобы сказать им, что хлебный паек будет увеличен, они не хотели его слушать, срывали его речь, гукали, свистали и т.д., однако не смотря на это тов. Иванову удалось высказать свою мысль до конца. <…>

И вот в силу необходимости приходилось им сказать, если вы не приступите сегодня к работам, то завод будет закрыт. Нам отвечали: закрывайте, или говорили: не закроете, только пугаете. И сегодня когда там был тов. Зиновьев, ему определенно не дали высказаться и не дали возможности раскрыть то положение, в котором мы находимся, ему пришлось просто уйти.

БОГДАНОВ: Товарищи, для более полной характеристики, я укажу на отдельных типов, которые сейчас «гастролируют» на Путиловском заводе, но прежде всего я с болью в душе должен сознаться, что стыдно мне, пролетарию, стоять здесь перед судом Питерского Совета. <…> Я вам укажу на господ гастролеров, носящих название эс-эров. Первый Волков. Он пришел работать в Петроградский Компрод с первых же дней революции и был довольно честным и хорошим работником. Через некоторый промежуток времени, Волков за неблаговидные поступки был выброшен из Компрода, затем он вновь втирается, и при новой чистке его выбрасывают вновь из Компрода, после чего он является на Путиловский завод, как борец за свободу. Второй Иванов… <…> Сегодня эти рыцари, имели наглость, когда товарищ Зиновьев выступил с заявлением о том, что он приехал на Путиловский завод, чтобы от имени Петроградского Совета объясниться с ними, выслушать их заявление и дать пояснения, как председатель такового, то они на это ему ответили «ты Самозванец».

ГОЛОСА: Позор.

ЗИНОВЬЕВ: Для освещения продовольственного положения на Путиловском заводе слово имеет товарищ Зорин.

ЗОРИН: Я имею цифры за последние шесть месяцев, начиная с сентября и кончая сегодняшним днем, и вот что говорят нам эти цифры. <…> В общем и целом Путиловский завод получил за эти 6 месяцев 137 вагонов продовольствия кроме той нормы, которая выдается всем по карточкам. Из этого продовольствия Путиловский завод имеет 2¹/₂ пуда мучных продуктов на человека, мясных продуктов 1¹/₂, картофеля 6¹/² пудов на человека, кроме того они имели еще овощи и прочие продукты. Всего 137 вагонов, в среднем что дает 137 тыс. пудов продовольствия.<…>

Если мы признаем, что на Путиловском заводе работает 10 тыс. человек, а там работает обыкновенно меньше, ибо ¹/₃ завода обыкновенно находится в отпусках, если признаем, что все 10 тыс. человек работают каждый день, то выходит продуктов на душу приблизительно 4 фунта каждый день, кроме того пайка, что получают по карточкам. Я спрашиваю у товарищей, какие заводы получают четыре фунта продовольствия каждый день, я уверен, что такого завода еще в Петрограде нет. <…>

Есть более и более в худшем положении находящиеся заводы, есть заводы, где работают женщины молодые и старые, выбиваются из сил, падают за станками в полном смысле этого слова от тех невыносимых условий, в которых находятся. Есть текстильная промышленность, которая не получала ничего за исключением 10 фунтов муки за все время. Те работают, мучаются, страдают, слабые несчастные женщины и они терпят несмотря на то, что голод властвует у них на фабрике в большей степени, чем на Путиловском заводе. Значит причина не здесь, значит причину надо искать в другом месте, и мне, товарищи, не приходится указывать вам на эту причину. <…>

ГОЛОСА: Правильно.

ЗОРИН: Я считаю, что сегодняшнее постановление Петроградского Совета должно быть кратким и ясным: лев. с.р. должны быть объявлены вне закона. (шумн. аплодисм.) На территории Петрограда каждый честный рабочий имеет право пустить пулю в лоб лев. с.р. (шумн. алодисм.)

ЗИНОВЬЕВ: Товарищи, я получил две записки очень не разборчиво написанные м.б. это означает Сергеев.

ГОЛОС: Да, есть такой.

ЗИНОВЬЕВ: Ваше слово товарищ.

СЕРГЕЕВ: Я должен сказать, что путиловцы подлецы и что мы водопроводная станция, которая питает весь Петроград, и мы которые хотим влить в ваши самовары воды, чтобы дать вам возможность напиться горячего чая, и они хотят помешать этому делу и не дать нам хлеба, это с их стороны подлость и не только по отношению к нам, но по отношению ко всему петроградскому трудовому народу. И в то время, когда тов. Ленин приехал как гость к красному Петрограду, а вы говорите ему, что мы тебя признаем за провокатора и мы не хотим тебя признавать, то это уже бог знает что такое.

Мы собрали сегодня митинг и на нем провозгласили: да здравствует тов. Ленин наш дорогой гость красного Петрограда. (Аплодисменты). Я много говорить не буду потому что я не красноречив и сегодня я не подготовлен, но на завтрашний день назначено наше собрание, собрание главной станции в 8 часов и мы на нем вынесем резолюцию о том, что путиловцы как и все должны подчиняться только Петроградскому Совету, Всероссийскому Съезду Советов и Третьему Интернационалу во главе которого стоит тов. Ленин. Да здравствует тов. Ленин. (Аплодисменты)

КОЛОКОЛЬЦЕВ (представитель Ижорского завода): Товарищи, я первым долгом извиняюсь перед вами, что я не оратор, я рабочий от станка, я выступаю всего в третий раз на митинге и считаю большой честью, что мне удалось выступать перед таким многочисленным собранием. <…> Для Ижорского завода этот год был ужасно тяжел, так как все время мы получали такой ничтожный паек, что его нельзя сравнить с тем, что описывал тов. Зорин. Мы не получили ни одного вагона, мы получили только по 15 фунтов муки, а ненормированных продуктов мы не получали. Из этого понятно, что Путиловский завод бастует не из-за того, что там недостаток продовольствия, а из-за того, что они мешочничают, спекулируют. Это для меня вполне понятно. Это негодяи, не наши рабочие, это подлецы, предатели. <…>

Надо сказать, что Ижорский завод не получал такого количества хлеба, но работал спокойно. Вполне понятна деятельность шайки левых эсеров. И вот, я говорю определенно, если мы не сделаем чего хуже, но в печку посадим и закупорим, пускай сдохнут, черт с ними.

(Аплодисменты.)

ЗИНОВЬЕВ: Следующее слово принадлежит представителю завода Паля.

Представитель фабрики ПАЛЬ: Товарищи, я имею честь сообщить Петроградскому Совету, что эс-эровская зараза перекинулась и на нашу фабрику. Сегодня рабочие забастовали и требуют хлеба. Известно, товарищи, что текстильные производства более обижены в пайке, чем Путиловский завод, и не диво, что женщины могли бастовать и требовать хлеба. Поэтому, я бы предложил распустить Путиловский завод, а десять вагонов, полученных им, раздать всем трудящимся.

ЗИНОВЬЕВ: Следующее слово от моряков имеет товарищ Богданов.

ГОЛОС: Прошу дополнения от фабрики Паля.

ЗИНОВЬЕВ: Слово имеет представитель фабрики Паль.

Предст. с фабрики ПАЛЬ: У нас на фабрике Паля нет эс-эров, но работают на фабрике несознательные женщины; они слышат, что люди чего-то бастуют, чего-то требуют и фабрика остановила работу. У нас требовали увеличить паек, как на Семянниковском заводе получают паек, так и у нас. У нас на фабрике были оборонцы, но те молчали, а в настоящий момент они присоединяются ко всем грязным лозунгам, не теряют времени и поджигают женщин, которые кричат, чтобы им дали хлеба. Завтра у нас приступят к работе и мы их как-нибудь умажем.

ЗИНОВЬЕВ: Слово имеет товарищ Тюшин.

ТЮШИН: Товарищи, я выступил здесь для того, чтобы выразить порицание той черносотенной банде, которая продолжает агитацию, играя на голодном пайке. <…> И меня, товарищи, удивляет то волнение, которое наблюдается, из-за этой кучки мерзавцев и подлецов. Я нарочно, товарищи, бросаю упрек этим мерзавцам для того, чтобы вызвать их на эту честную трибуну и высказать на весь мир свое оправдание. Я уверен, что они не посмеют выйти. (Аплодисменты) <…>

Я предлагаю вам не бояться, а сделать широкое просеивание этих заводов, которые не подчиняются нашему большинству, не подчиняются советской власти.

(ГОЛОСА: Правильно. Аплодисменты).

БОГДАНОВ: Я заявляю, что моряки Балтийского флота на левоэсеровскую удочку не пойдут, мы эту удочку знаем, пусть они попытаются ее забросить, они ничего на нее не поймают. Мы говорим, что всякого бросившего такую удочку, как сказал тов. Зорин, всякий матрос имеет право такого провокатора застрелить и мы будем это делать, будь он в рядах рабочих или в рядах матросов, ибо это могут делать матросы, которые гуляют по Невскому в широких клешах, это не матросы, а выходцы, я говорю от имени тех матросов, которые стоят на страже завоеваний нашей революции, которые умирают на фронтах и вот эти матросы на левоэсеровскую удочку не пойдут. От имени флота я заявляю, что всякая маленькая даже агитация в этом направлении нами будет вырываться в корне. (Аплодисменты)

РОЖКОВСКИЙ (представитель 7-й армии): Товарищи, для нас, приехавших с фронта, когда мы приехали решать наши армейские дела в Петроград, открылась картина не весьма приятная, а именно этот левоэсеровский сюрприз. <…> Знайте, что фронтовики поддержат рабочих, они не позволят опозорить лозунга «Власть Советов» кровью той, которую предполагают облить левые эсеры. Надейтесь, что фронт поддержит сознательных рабочих, и те левые эсеры, которые выступали в июле месяце, они будут стерты окончательно в настоящий момент. (Аплодисменты)

ЛОВЕН: Я хочу указать на одно весьма существенное положение — эти иуды ни одной пули стоят, как сказал товарищ Зорин, а двух и еще больше — не стрелять их надо, а вешать. Электрическая станция питает экспедицию, хлебопекарни, водокачки и все учреждения Петрограда и все заводы двигает на оборону социалистического отечества, и вот эти иуды помешали доставке нефти на нашу станцию. Топлива недостаточно и было поручено доставить нефть 8 цистерн на станцию, они сегодня в 5 часов заявили, что не будут подавать эту нефть нам. <…> Мы им пощады не дадим, и я надеюсь, что вы будете с нами солидарны. Я хочу упомянуть от имени заводского комитета, что если кто-нибудь будет нас шабашить, так чтобы мы его не в печку посадили, а устроили бы ему холодный душ.

ЯКОВЛЕВ: Товарищи, я из первого запасного батальона. <…> Хотя мы и приехали из провинции, но мы знаем, что таких саботажников есть достаточно как у нас в деревнях, так и в Петрограде. Мы даем вам поручение, что бы вы выяснили этот вопрос и считаем, что с нашей стороны мы должны их расстрелять, а не оставлять их жить на белом свете.

ОРЛОВ (с «Гангута»): Товарищи, в связи с последними событиями на фабриках и заводах, стали говорить, что будто бы моряки присоединяются к Путиловским рабочим и ходят по улицам и расклеивают афиши, товарищи, это заведомая ложь, моряки наши, как с начала революции 25го октября стояли на страже завоевания, так и стоят и сейчас и будут стоять вперед. Я от имени матросов линейного корабля Гангута заявляю, что кто протянет руки к советской власти, эти руки будут отрублены и с ними и головы (Аплодисменты).

ЗИНОВЬЕВ (читает резолюцию): Главным образом мы говорим о путиловцах, но, собственно говоря, все, что говорили о них, относится к любому предприятию, где эти господа пытаются производить произвол. Я думаю — надо ударить по главному врагу и все будет относиться к второстепенным.

ГОЛОСА: Принять меры вплоть до расстрела.

ГОЛОС: Объявить левых эсеров вне закона.

ГОЛОС: Всех подстрекателей отправить в окопы.

ГОЛОС: Я скажу, что им в передовых окопах не место, у нас Красная армия не дисциплинарный батальон.

ГОЛОС: Мое предложение: два столба и перекладина с веревкой.

ЗИНОВЬЕВ: Товарищи, я хотел бы высказаться против внесенных поправок. <…> Мы раздавим этих людей так, что от них останется мокрое место. Но это не значит, что мы в резолюции будем швыряться легкомысленными словами. В резолюции сказано: очистить заводы от этого элемента и, если будут продолжаться беспорядки, то закрыть эти заводы. Ничего другого больше и не надо говорить, остальное надо доделывать.

Я голосую оглашенную резолюцию, — кто за нее — прошу поднять руку. Принята единогласно.

ВОПРОС ПО СУЩЕСТВУ

Так ли велика роль левых эсеров в Путиловском бунте?

Необходимый комментарий к стенограмме от 14 марта 1919 года

Гневный пафос выступающих на заседании Петроградского Совета направлен, разумеется, не на рабочих Путиловского завода. Инициаторы бунта, его движущая сила — левые эсеры. Против них речи с трибуны. Но являлись ли эсеры реальной политической силой? Или это была всего лишь ширма, под прикрытием которой расправились с бастующими путиловцами?

Организационное оформление Партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР) пришлось на конец ноября 1917 года, когда решающее сражение в России за власть было в самом разгаре¹. Причем проходило оно и на хозяйственном фронте, где надо было ежедневно решать мелкие и мельчайшие задачи момента — восстановление транспорта, обустройство хлебной торговли, уборка снега и мусора с улиц. Как убедить товарищей вернуться к станку, паровозу, канцелярским бумагам, к рутинной работе при нарастающих проблемах? Как остудить горячую кровь активистов, легко сбросивших Временное правительство и убежденных: германский фронт рассыплется от одного грозного вида вооруженных до зубов матросов и красногвардейцев?

Ключ к победе — опора на массы и резерв партийных кадров.

Это понимали и лидеры левоэсеровского течения, возникшего на волне стихийного протеста против войны, дороговизны и продовольственного дефицита. Но в момент, когда возникла необходимость управлять движением, а не следовать за ним, обнаружилась рыхлость организационной структуры ПЛСР, дефицит политических кадров и искренний страх потерять сочувствие тех самых общественных масс. Потому взамен реальной работы с людьми — рассуждения о «жертвенном настроении», «двенадцатом часе революции», «социалистической Голгофе». Политика эсеров чем дальше, тем сильнее приобретала экзальтированные черты, осуществляясь резкими жестами, решительными позами и громкими фразами.

Но все же какими силами они располагали накануне Путиловского бунта?

Это довольно дискуссионный вопрос. Максимальную цифру привел в 1921 году В.А. Карелин: 150 тысяч членов. Однако нужно отметить, что для эсеров было нехарактерно чёткое разграничение между членами с партбилетами и сочувствующими. Но в левоэсеровский «окоп» нередко попадали и левацки настроенные рабочие, и просто недовольные продуктовым пайком. А после убийства германского посла и поражения московского мятежа в июле 1918-го отток из рядов ПЛСР принял грандиозные масштабы. К началу 1919 года левоэсеровская партия располагала, по словам одного из ее организаторов — В.Е. Трутовского, не более чем 10 тыс. членов. А к реальным активистам можно было отнести и вовсе менее 1 тысячи. Левоэсеровская партия «перестала быть массовой организацией» и «стала скатываться к типу заговорщической организации»².

В ноябре-декабре 1918 года последовали аресты левоэсеровских партийных организаторов, а 27 ноября Верховный революционный трибунал при ВЦИК заочно приговорил к расстрелу организатора «июльского мятежа» Д. И. Попова; девять членов ЦК ПЛСР и боевики Н.А. Андреев и Я.Г. Блюмкин были заочно приговорены к 3 годам тюремного заключения, а занявшие свои места на скамье подсудимых М.А. Спиридонова и Ю.В. Саблин (принимая в расчет «их особые заслуги перед революцией») — к 1 году тюрьмы³.

Таким образом, к марту 1919 года малая численность и организационная слабость левых эсеров не позволяли им хоть каким-то образом воспользоваться симпатией части петроградских рабочих и набрать политический вес. И это стало решающим фактором, обусловившим победу большевиков над анархо-синдикалистскими движениями в рабочих коллективах и укрепление их позиций в Петрограде. Говорить о главенствующей роли левых эсеров в трагических событиях на Путиловском заводе по меньшей степени некорректно.

^{1. Камков Б. Кто такие левые социалисты-революционеры. Пг., 1918. С 12-13.
2. Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 460-461.
3. Партия левых социалистов-революционеров. Документы и материалы. 1917-1925. В 3-х тт. / Т. 1. Июль 1917 г. — май 1918 г. М., 2000. С. 39.}

12 апреля 1919 года в нашей стране состоялся первый субботник

Информация о материале: Опубликовано: 12 апреля 2022; Просмотров: 12162

12 апреля 1919 года в нашей стране прошел первый коммунистический субботник. На заре советской власти это общественное явление, в общем-то, возникло стихийно – на фоне революционного энтузиазма трудящихся. В ночь на субботу 12 апреля 1919 года после трудового дня группа рабочих депо «Москва – Сортировочная» вернулась в цех для того, чтобы отремонтировать паровозы: шла Гражданская война, и более половины составов Московского узла стояли неисправными.

Важно, что инициатива проведения такого субботника исходила, что называется, «снизу». Инициатором акции стал бригадир слесарей коммунист Иван Бураков, а решение принималось на заседании партийной ячейки.

В том субботнике участвовали всего 15 человек, но за ночь им удалось отремонтировать три паровоза.

«Коммунистическая ячейка при депо “Москва – Сортировочная” Московско-Казанской железной дороги постановила: отработать в субботу под воскресенье с 12 на 13 апреля в ночь, что и было приведено в жизнь. К работе было приступлено в восемь часов вечера, и производилась до шести часов утра. Работали на холодных паровозах, которые подлежали промывке. Было начато три паровоза Когда ремонт был исполнен в полном смысле, то все работавшие добровольно перешли в вагон, где пили чай, обсуждали текущий момент на Восточном фронте, спели “Интернационал” и стали расходиться по квартирам…»,

– писал в протоколе Иван Бураков.

Уже вскоре примеру его бригады последовали другие железнодорожники – первый массовый субботник на Московско-Казанской железной дороге состоялся буквально через месяц и собрал уже более двухсот рабочих. Именно этому событию В.

И. Ленин посвятил свою знаменитую статью «Великий почин» – в хаосе Гражданской войны субботники были восприняты как выражение нового, коммунистического отношения к труду.

На IX Съезде РКП(б), который состоялся спустя год после проведения первых субботников, было принято решение: «Превратить международный пролетарский праздник 1 Мая в грандиозный Всероссийский субботник». И действительно, субботник прошёл по всей стране: в общей сложности в нём приняло участие около 15 миллионов человек. Демонстрируя личный пример, на Всероссийском субботнике работали первые лица Советского государства: в том числе Владимир Ленин и «всесоюзный староста» Михаил Калинин. Сюжет «Ленин и бревно» прочно вошел в культуру самых разных слоев: от восторженных картин пропагандистского толка до анекдотов и карикатур.

Брежнев только взялся за бревно, как вдруг с того света нагрянул Ленин.

— Здравствуйте, товарищи! Что у вас тут происходит?!

— Здравствуйте, Владимир Ильич! – говорит Брежнев. – Это у нас коммунистический субботник.

— Как? До сих пор страна в разрухе?!

Субботники приобрели широкий размах: они играли важную роль в борьбе с топливным голодом, в восстановлении транспорта, оказании помощи семьям красноармейцев в годы Гражданской войны. Производительность труда достигала 300 процентов. Истоки такого энтузиазма скрывались не только в провозглашённой идеологии свободного труда, но и в первую очередь в желании преодолеть разруху. Вероятно, этим стимулом руководствовались и в 1930-е, когда в условиях форсированной модернизации и при весьма скудных экономических возможностях субботники рассматривались как механизм мобилизации трудовых ресурсов. Коммунистические субботники постепенно становились обязательными для всех. Сначала уклоняющихся от них просто стыдили. Ну а впоследствии участие окончательно стало добровольно-принудительным.

«Вот лентяи и лодыри, которым чуждо строительство метро. Белоручка Александрова говорит: “Вот еще я буду возиться с грязью на вашем субботнике метро. Я к этому не привыкла. Меня мама и папа воспитывали не к этому”. Позор белоручке и лентяю. За ней плетутся люди такой же марки»,

– писали на плакатах первой половины 1930-х.

Участие в субботниках в советское время было важным общественным делом: студенты, школьники и служащие приводили в порядок дворы, улицы, детские площадки. Люди работали на важнейших стройках, сажали деревья, разбивали целые парки, лично создавая облик своих городов. А на вырученные средства возводились дворцы культуры, детские сады, школы, больницы. Традиция субботников продолжается и в наши дни. «Великий почин» уже не в первый раз трансформировался вместе с государством – сейчас его традиции продолжает движение волонтёров. И это лучшее свидетельство того, что всё новое – это хорошо забытое старое, а принцип «начать с себя» – зачастую самый надёжный и простой способ сделать мир лучше.

Текст: Анна Хрусталёва

День в истории
12 апреля

Русская революция и советское правительство

МИА: Справочный архив: Петр Кропоткин

Письмо к рабочим Западной Европы

Дмитров, Россия,
28 апреля 1919 г.

Меня спросили, нет ли у меня послания для рабочих западного мира. Конечно, есть что рассказать о реальных событиях в России. Поскольку сообщение должно было бы быть длинным, чтобы охватить все, я укажу только основные моменты.

Во-первых, рабочие цивилизованного мира и их друзья из других классов должны убедить свои правительства полностью отказаться от мысли о вооруженной интервенции в России, явно или тайно. Россия переживает теперь революцию такого же масштаба и важности, какую пережила Англия с 1639 по 1648 год и Франция с 1789 по 1794 год. Каждая нация должна отказаться от той позорной роли, которую сыграли Англия, Пруссия, Австрия и Россия во время Французской революции.

Далее, надо иметь в виду, что русская революция, пытающаяся построить общество, в котором весь производительный труд, технические способности и научные знания будут полностью общественными, не есть простая случайность в борьбе борющихся сторон. Она была подготовлена почти столетием социалистической и коммунистической пропаганды со времен Роберта Оуэна, Сен-Симона и Фурье. И хотя попытка ввести новый общественный строй посредством партийной диктатуры, по-видимому, обречена на провал, следует признать, что уже революция внесла в нашу повседневную жизнь новые представления о правах труда, его законном месте в обществе и обязанности каждого гражданина, – и что они будут терпеть.

Не только рабочие, но и все прогрессивные силы цивилизованного мира должны положить конец поддержке, оказываемой до сих пор врагам революции. Не то чтобы в методах большевистского правительства нечего было противопоставить. Отнюдь не! Но всякое иностранное вооруженное вмешательство необходимо усиливает диктаторские тенденции правительства и парализует усилия тех русских, которые готовы помочь России, независимо от правительства, в восстановлении ее жизни.

Пороки, присущие партийной диктатуре, усугубляются условиями войны, в которых эта партия сохраняет свою власть. Это состояние войны было предлогом для усиления диктаторских методов, которые централизуют контроль над каждой деталью жизни в руках правительства, что приводит к остановке огромной части обычной деятельности страны. Пороки, свойственные государственному коммунизму, удесятерились под тем предлогом, что все наши бедствия происходят от иностранной интервенции.

Должен также отметить, что если военное вмешательство союзников продолжится, оно, безусловно, вызовет в России ожесточенное отношение к западным нациям, чувство, которое когда-нибудь будет использовано в будущих конфликтах. Эта горечь всегда развивается.

Словом, давно пора народам Европы вступить в непосредственные сношения с народом русским.

И с этой точки зрения вы — рабочий класс и прогрессивные элементы всех наций — должны сказать свое слово.

Еще несколько слов по общему вопросу. Восстановление отношений между европейскими и американскими народами и Россией не означает превосходства русского народа над народами, составлявшими царскую империю. Империалистическая Россия мертва и не возродится. Будущее этих разных провинций связано с великой федерацией. Естественные территории различных частей этой федерации совершенно различны, как это хорошо известно тем из нас, кто знаком с русской историей и этнографией. Все усилия по воссоединению под централизованным управлением естественно обособленных частей Российской империи обречены на провал. Поэтому уместно, чтобы западные народы признали право на независимость каждой части старой Российской империи.

Я считаю, что эта разработка продолжится. Я вижу грядущее время, когда каждая часть этой федерации сама будет федерацией сельских общин и вольных городов. И я также верю, что некоторые части Западной Европы вскоре пойдут по тому же пути.

Что же касается до нашего теперешнего экономического и политического положения, то русская революция, будучи продолжением великих революций Англии и Франции, пытается дойти до того, где французская революция остановилась, прежде чем ей удалось создать то, что они называли «фактически равенством». «, то есть экономическое равенство.

К сожалению, эта попытка была предпринята в России при сильно централизованной партийной диктатуре. Это усилие было предпринято таким же образом, как чрезвычайно централизованное и якобинское предприятие Бабёфа. Я должен вам откровенно сказать, что, по моему мнению, эта попытка построить коммунистическую республику на основе сильно централизованного государственного коммунизма при железном законе партийной диктатуры обречена на провал. Мы учимся в России, как не вводить коммунизм, даже с народом, уставшим от старого режима и не противодействующим никакому активному сопротивлению экспериментам новых правителей.

Идея советов, т. е. советов рабочих и крестьян, зародившаяся впервые во время революционного покушения в 1905 году и немедленно реализованная февральской революцией 1917 года, как только был свергнут царизм, Идея таких советов, контролирующих экономическую и политическую жизнь страны, — отличная идея. Тем более, что из этого с необходимостью следует, что эти советы должны состоять из всех, кто принимает реальное участие в производстве национального богатства своими собственными усилиями.

Но пока страной правит партийная диктатура, рабоче-крестьянские советы, очевидно, теряют все свое значение. Они сведены к пассивной роли, которую раньше играли «Генеральные штаты», когда они были созваны королем и должны были бороться с всемогущим королевским советом.

Совет рабочих перестает быть свободным и бесполезным, когда свободы печати уже нет, а мы находимся в таком состоянии уже два года, — под тем предлогом, что мы находимся в состоянии войны. Но еще больше. Рабочие и крестьянские советы теряют свое значение, когда выборам не предшествует свободная избирательная кампания, когда выборы проводятся под давлением партийной диктатуры. Естественно, обычное оправдание состоит в том, что диктатура неизбежна для борьбы со старым режимом. Но такое положение вещей есть, очевидно, шаг назад, так как революция направлена на построение нового общества на новой экономической базе. Это означает похоронный звон новой системы.

Способы свержения уже ослабевшего правительства хорошо известны древней и новой истории. Но когда необходимо создавать новые формы жизни, особенно новые формы производства и обмена, не имея образцов для подражания; когда все должно быть построено заново; когда правительство, которое обязуется снабдить каждого гражданина лампой и даже спичкой, чтобы зажечь ее, а потом не может сделать этого даже при бесчисленном числе чиновников, — такое правительство становится помехой. Она развивает настолько грозную бюрократию, что французская бюрократия, которой требуется помощь сорока чиновников, чтобы продать поваленное бурей дерево на национальной автомагистрали, является простой вещицей по сравнению с ней. Это то, чему мы учимся в России. И именно этого вы, рабочие Запада, должны всячески избегать, так как вы стремитесь к успеху действительного социального переустройства. Присылайте сюда своих делегатов, чтобы увидеть, как социальная революция работает в реальной жизни.

Огромная созидательная работа, требуемая социальной революцией, не может быть выполнена центральным правительством, даже если бы оно должно было руководить чем-то более существенным, чем несколько социалистических и анархистских руководств. Ему нужны знания, ум и добровольное сотрудничество множества местных и специализированных сил, которые только и могут решать разнообразные экономические проблемы в их местных аспектах. Отвергнуть это сотрудничество и отдать все на откуп гению партийных диктаторов — значит уничтожить самостоятельный центр нашей жизни, профсоюзы и местные кооперативные организации, превратив их в бюрократические органы партии, как это имеет место в настоящее время. время. Так не совершить революцию, сделать ее осуществление невозможным. И поэтому я считаю своим долгом предостеречь вас от заимствования подобных методов. . .

Прошедшая война создала новые условия жизни для всего цивилизованного мира. Социализм, безусловно, сделает значительный шаг вперед, и будут созданы новые формы более самостоятельной жизни, основанные на местной автономии и свободной инициативе. Они будут созданы либо мирным путем, либо революционным путем.

Но успех этой реконструкции будет во многом зависеть от возможности прямого сотрудничества между различными народами. Для этого необходимо, чтобы рабочие классы всех наций были непосредственно объединены и чтобы идея великого Интернационала всех рабочих мира была вновь поднята, но не в форме союза, руководимого единая политическая партия, как в случае Второго и Третьего Интернационалов. Такие союзы, конечно, имеют много причин для существования, но вне их и объединяющий всех должен быть союз всех рабочих организаций мира, федеративный, чтобы освободить мировое производство от его нынешнего подчинения капитализму.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Пройденная нами революция есть сумма не усилий отдельных личностей, а явления природы, не зависящего от воли человека , явления природы, подобного тайфуну, который внезапно поднимается на берегах Восточной Азии .

Тысячи причин, в которых работа отдельных лиц и даже партий была лишь песчинкой, одним из мельчайших местных вихрей, способствовали формированию великого явления природы, великой катастрофы, которая либо обновит, либо разрушит ; или, возможно, и уничтожить, и возобновить.

Все мы подготовились к этой великой неизбежной перемене. Но ее подготовили и все предыдущие революции 1793, 1848—1871 годов; всеми сочинениями якобинцев, социалистов; всеми достижениями науки, промышленности, искусства и так далее. Одним словом, миллионы естественных причин содействовали точно так же, как миллионы движений частиц воздуха или воды вызывают внезапный шторм, который топит сотни кораблей или разрушает тысячи домов, как сотрясение земли при землетрясении вызванные тысячами мелких толчков и подготовительными движениями отдельных частиц.

Вообще люди не видят события конкретно, цельно. Они думают больше словами, чем ясно воображаемыми картинами, и они совершенно не представляют себе, что такое революция, — тех многих миллионов причин, которые пошли на то, чтобы придать ей теперешнюю форму, — и поэтому они склонны преувеличивать значение в ходе революции их личности и той позиции, которую они, их друзья и единомышленники займут в этом огромном перевороте. И, конечно, они совершенно не способны понять, насколько бессилен любой человек, каков бы ни был его ум и опыт, в этом водовороте сотен тысяч сил, приведенных в движение потрясением.

Они не понимают, что раз началось такое великое природное явление, как землетрясение или, вернее, такое как тайфун, отдельные личности бессильны оказать какое-либо влияние на ход событий. Партия, может быть, и может что-то сделать, — гораздо меньше, чем обычно думают, — и на поверхности набегающих волн ее влияние может быть, может быть, очень мало заметно. Но отдельные мелкие скопления, не образующие достаточно большой массы, бесспорно бессильны — их Силы, конечно, ноль

Вот в таком положении и нахожусь я, анархист. Но и гораздо более многочисленные партии в России в настоящее время находятся в очень похожем положении.

Я пойду еще дальше; сама правящая партия находится в каком-то положении. Она уже не правит, ее несет течение, которое оно помогло создать, но которое теперь уже в тысячу раз сильнее, чем сама партия. . .

Что же тогда делать?

Мы переживаем революцию, которая пошла совсем не по тем путям, которые мы ей подготовили, но которую мы не успели подготовить в достаточной мере. Что теперь делать?

Чтобы предотвратить революцию? Абсурд!

Слишком поздно. Революция пойдет своим путем, в направлении наименьшего сопротивления, не обращая ни малейшего внимания на наши усилия.

В настоящий момент русская революция находится в следующем положении. Оно творит ужасы. Это губит всю страну. В своей безумной ярости он уничтожает человеческие жизни. Вот почему это революция, а не мирный прогресс, потому что он разрушает, не обращая внимания на то, что он разрушает и куда идет.

И мы бессильны пока направить его в другое русло, пока оно не исчерпает себя. Оно должно изнашиваться.

А потом? Потом – неизбежно будет реакция . Таков закон истории, и легко понять, почему иначе и быть не может. Люди воображают, что мы можем изменить форму развития революции. Это детская иллюзия. Революция — это такая сила, что ее рост нельзя изменить. И реакция абсолютно неизбежна , так же как ложбина в воде неизбежна после каждой волны, как неизбежна слабость в человеке после периода лихорадочной деятельности.

Поэтому единственное, что мы можем сделать, это использовать нашу энергию, чтобы уменьшить ярость и силу надвигающейся реакции.

Но в чем могут заключаться наши усилия?

Модифицировать страсти – с одной стороны, с другой? Кто может нас слушать? Даже если и существуют такие дипломаты, которые способны на что угодно в этой роли, время их дебюта еще не пришло; ни та, ни другая сторона пока не расположены их слушать. Я вижу одно; мы должны собрать вместе людей , которые будут способны вести созидательную работу во всех и каждой партии после того , как революция исчерпает себя .

Написано: Дмитров, Россия, 28 апреля 1919 г.
Впервые опубликовано на английском языке: Labor Leader от 22 июля 1920 г., позже в Temps Nouveaux , с которого это переведено.
Источник: Архивы анархии из (Питер Кропоткин, Революционные памфлеты Кропоткина . Роджер Н. Болдуин, редактор. Vangaurd Press, Inc. 1927)
Транскрипция/разметка: Дана Уорд/Брайан Бэггинс
Интернет-версия: Справочный архив Петра Кропоткина (marxists.org) 2001 г., исправлены ошибки транскрипции.

«Жалкое представление»: австралийцы и российская интервенция, 1918–1919

Следующий текст взят от:

Джеффри Грея

Из-за низкого качества исходного материала сложно написать полный отчет об этой части. сыграли австралийцы в неудачной интервенции союзников в России после революции 1917. Еще одна причина, по которой историки игнорировали этот инцидент, заключается в том, что, поскольку люди служили в британских, а не в австралийских подразделениях, их участие в таком сомнительном предприятии не вызывало реальной моральной дилеммы дома в Австралии.

Интервенция союзников в России между 1917 и 1920 годами породила значительное количество литературы, но материалы, как правило, разного качества и оставляют некоторые области относительно неисследованными. Академические историки, в частности, склонны концентрироваться на более высоких уровнях принятия политических и стратегических решений и дипломатии.

Хотя факт участия австралийцев в силах интервенции относительно широко известен, о нем написано мало. ¹ В «Официальной истории Австралии во время войны 1914–1918 гг.» эта деятельность не упоминается, и, хотя некоторые из участников в более позднем возрасте стали журналистами, ни один из них не написал мемуаров или книг о своем опыте. В то время Австралия не проявляла особого интереса, да и впоследствии мало кто интересовался. На первый взгляд это удивительно. Австралийцы проявляют значительный интерес к своему военному прошлому, о чем свидетельствует благополучное состояние популярной военной истории в этой стране. Хотя C.E.W. Бин не смог включить этот эпизод в свою официальную историю, можно было ожидать, что более поздние историки подвергли бы участие австралийцев в силах интервенции более тщательному критическому анализу. Это не так.

Частично это объясняется природой исходного материала. Поскольку вовлеченные австралийцы сражались в составе имперских, а не австралийских подразделений, соответствующие военные дневники и другие письменные записи хранятся в Великобритании, и, вообще говоря, копии для хранения в Австралии не делались. В любом случае в этих записях часто не делается различий между австралийскими членами подразделения и их британскими, южноафриканскими, канадскими или новозеландскими товарищами. Поэтому очень сложно писать о конкретно австралийских мероприятиях, поскольку материал не помогает их идентифицировать. Некоторые другие материалы, хранившиеся в Австралии, были уничтожены в 1920-х и 1930-х годов, предположительно потому, что считалось, что он не представляет ни исторического интереса, ни современной пользы. ² Наконец, относительно небольшое число вовлеченных мужчин и значительная удаленность во времени от события означают, что пробел в документальных свидетельствах вряд ли можно восполнить за счет обращения к самим участникам, поскольку подавляющее большинство из них мертвы. , а выжившие, по понятным причинам, не уверены в своих воспоминаниях. Хотя некоторые сведения можно реконструировать на основе имеющихся свидетельств, приведенные выше причины объясняют, почему австралийские историки и другие авторы, как правило, мало что говорят по этому вопросу.

Роль солдат союзников в интервенции была разнообразной, и советников союзников можно было найти по всей России. Это относилось даже к небольшому австралийскому контингенту. Австралийское военно-морское судно HMAS Swan провело разведку на территории донских казаков в декабре 1918 года от имени британской военной миссии, которая тогда консультировала белого генерала Антона Деникина. ³ Несколько австралийцев действовали в качестве советников этой миссии, один из которых командовал ротой 7-го батальона Королевского Беркширского полка. Сорок восемь офицеров и унтер-офицеров были прикреплены к Данстерфорсу в течение 19 лет.18 и 1919 г. и воевал в Месопотамии, пытаясь удержать турок и большевиков от Персии и Закавказья, перевооружая и возглавив те элементы старой русской имперской армии, которые все еще были готовы сражаться. ⁴ Ряд австралийцев также служили советниками Британской военной миссии при адмирале А.В. Колчак в Сибири. Однако, безусловно, наибольшее их число служило на севере России в 1918–1919 годах, сначала в качестве советников, а затем в составе отряда по освобождению, посланного для освобождения прежней партии.

Первоначальное вмешательство союзников на севере России было реакцией на выход России из войны после захвата власти большевиками в октябре 1917 года. Прекращение боевых действий на западе не только позволило бы немцам перебросить большое количество войск в западный фронт, но условия Брест-Литовского мирного договора также позволяли Германии оккупировать большие территории европейской части России. На этих территориях находились большие запасы военной техники, большая часть которой была поставлена союзниками. В частности, в северных портах Мурманск и Архангельск (ныне Архангельск) имелись большие запасы таких припасов, и союзники опасались, чтобы они не попали в руки немцев.

Первые австралийцы, прошедшие службу на севере России, были частью военной миссии из 560 человек, состоящей из опытных офицеров и унтер-офицеров, набранных из имперских армий и армий доминиона, сражавшихся во Франции. Их работа заключалась в обучении русских войск в этом районе в качестве первого шага к формированию нового восточного фронта. Австралийская группа из шести сержантов и трех офицеров была выбрана из 25–30 человек, отобранных штабом Австралийских имперских сил (AIF) в апреле 1918 года в ответ на британский запрос опытных солдат для участия в секретной миссии. Все они прошли значительную службу во Франции, трое из них были ветеранами кампании Галлиполи.

Войска разделились на две части: «Сирена», которая направлялась в Мурманск, и «Элопа», которая должна была высадиться в Архангельске. Мурманск был достигнут 24 июня, и затем Elope Force отплыл в Архангельск после остановки продолжительностью около пяти недель. Советники не служили вместе как составная единица, и австралийцы, как и отдыхающие, были разделены и назначены для выполнения различных задач на обширной территории. Как позже вспоминал один из силовиков: «В силу этого мы очень мало виделись друг с другом и почти не знали о местонахождении или действиях наших австралийских товарищей». ⁵ По этой причине трудно делать общие заявления о деятельности этой небольшой группы австралийцев. Капитан П.Ф. Лохан занимала различные административные должности в Мурманской и Архангельской областях. Сержант Р. Л. Грэм был назначен на поле боя и стал офицером железнодорожного транспорта на железной дороге Архангельск-Вологда, а несколько других сержантов участвовали в обучении различных белорусских и белофинских частей. Капитан Аллан Браун был прикомандирован к Северорусским стрелковым полкам, базировавшимся в Онеге, и, как и ряд других советников во время интервенции, был убит своими людьми, когда они подняли мятеж 20 июля 1919 и перешел на сторону большевиков. ⁶ Ясны две вещи. Подобно советникам в последующих революционных гражданских войнах, солдаты Сирены и отрядов беглецов подвергались опасности не только со стороны врага, которого они ожидали, но и со стороны людей, которыми они командовали или давали советы. Хотя Браун был единственным австралийцем в отряде, который был убит, в том же месяце произошел по крайней мере еще один крупный мятеж среди белых сил, и несколько других австралийцев в отряде чудом сбежали от банд мятежников. Командующий войсками на севере России генерал-майор (впоследствии лорд-фельдмаршал) Эдмунд Айронсайд писал много лет спустя, что мятежи «вызвали у меня большее потрясение, чем я хотел бы признать даже в самых сокровенных мыслях. Теперь я почувствовал отчетливое побуждение как можно быстрее выбраться со своими войсками». ⁷ Во-вторых, крошечная сила оказалась совершенно неэффективной. Огромный конфликт революции и гражданской войны был слишком сложным, чтобы его могла разрешить горстка союзных солдат, которые плохо говорили по-русски или совсем не говорили по-русски и не понимали подоплеки событий, в которые они оказались вовлечены. Один британский офицер в донесении в военное министерство того времени писал, что «для уничтожения большевиков необходима армия в 300 000 человек, и нельзя полагаться ни на какую русскую национальную армию, которая может быть поднята… дисциплинированная иностранная армия в России показала им пример авторитета и порядка». ⁸

При таких обстоятельствах, как можно было ожидать, что люди Сирены и Элоп повлияют на результат?

Хотя после Галлиполи и Франции считалось, что служба на севере России не была тяжелой, австралийцы, по крайней мере, не слишком благосклонно отзывались о своей службе. Некоторые считали, что им не место в гражданской войне и что после поражения Германии их следует немедленно вывести. В конце концов, эти люди не были добровольцами. Один из участников, поразмыслив позже, назвал их участие «еще одним из множества жалких интермедий Великой войны. Это ничего не дало, обошлось британскому налогоплательщику в 15 000 000 фунтов (1919), но самым трагичным было количество прекрасных людей, которые погибли в этой авантюре, людей, которые, пройдя через опасности Франции, Галлиполи и других театров войны, заслуживали лучшего судьба. » ⁹

Вместо того, чтобы уйти, мужчин обрекли на суровые условия русской зимы. Тот факт, что они были обледенели, вызвал некоторый ужас в британской прессе, а несколько случаев отказа солдат из французских и американских батальонов и Королевской морской пехоты вызвали обеспокоенность британского правительства. Кабинету становилось все более очевидным, что дальнейшие усилия не принесут желаемого результата, и г-н Уинстон Черчилль, министр с большим энтузиазмом в отношении вмешательства, больше не мог увлекать за собой своих коллег. 4 марта 1919 было принято решение об отводе. Чтобы обеспечить упорядоченную и безопасную эвакуацию уже задействованных сил, было решено сформировать силы по оказанию помощи, единственной целью которых будет обеспечение безопасности эвакуации. ¹⁰

Вербовка началась почти сразу. Войска должны были состоять из двух бригад и должны были быть специально сформированы для краткосрочной службы в России. Он получил название Северорусских сил помощи и собрал солдат и офицеров британской армии из всех полков и корпусов. Были также предприняты усилия по привлечению мужчин из доминионов, которые пользовались неизменно высокой репутацией за свои подвиги во Франции. Австралийцами, которым суждено было присоединиться к силам, были завербованы майор Гарри Харкорт, Королевский Дублинский стрелок, который имел обширные контакты с бойцами AIF во время войны, и уорент-офицер Чарльз Оливер, бывший офицер 21-го батальона AIF и бывший инструктор по физической подготовке. в Королевском военном колледже в Дантруне. Около 400–500 австралийцев, возможно, изъявили желание присоединиться, но на самом деле не было зачислено ничего похожего на это число. ¹¹

Все австралийцы, вызвавшиеся добровольцами, должны были быть уволены из AIF и повторно зачислены в британскую армию в качестве рядовых на один год. Это было необходимо, потому что премьер-министры доминионов уже дали понять, что они не заинтересованы в предоставлении сил для интервенции, да и вообще выступили против нее. Власти AIF отказались от контроля над мужчинами и ответственности за них, пока они были частью сил по оказанию помощи, но обязались репатриировать их в Австралию после их возвращения в Великобританию из России. Некоторые австралийские офицеры, несомненно, изменили свое мнение, когда обнаружили, что им придется записываться в рядовые солдаты и они не смогут сохранить свое звание; . Среди причин ухода были перспектива суровых условий в России, требование присоединиться к британской армии и непреодолимое желание вернуться домой в Австралию. Это двойственное отношение было отмечено генералом сэром Уильямом Бёрдвудом в письме генерал-губернатору сэру Рональду Манро-Фергюсону, когда он писал, что его «почти завалили заявлениями или рекомендациями послать часть наших войск в Россию. Действительно кажется поразительным, что, по-видимому, такое большое количество наших людей должно быть увлечено этим, в то время как, по-видимому, те же самые люди готовы поднять огромную суету, если они не вернутся в свои дома без промедления». ¹²

У 100–120 австралийцев, которые в конце концов записались на военную службу, было несколько причин для этого. Некоторые прибыли в Великобританию в качестве подкрепления слишком поздно, чтобы увидеть какие-либо бои, и хотели пройти активную службу, прежде чем вернуться в Австралию. Другие были награждены ветеранами кампаний на Галлиполи и Западном фронте, а некоторые, по крайней мере, руководствовались желанием увидеть Россию, уверенными, что любое сражение будет гораздо менее тяжелым, чем то, которое они уже пережили. ¹³ Некоторые из этой группы, несомненно, не чувствовали себя способными «успокоиться» после своего военного опыта и вполне могли рассматривать службу в силах по оказанию помощи как средство еще больше отсрочить возвращение к гражданской жизни, к чему многие относились с опаской. Интересно, что явных политических мотивов среди добровольцев, по-видимому, не было.

Большинство австралийцев служили в 45-м батальоне (службе) Королевских стрелков и 201-м специальном батальоне пулеметного корпуса. Отряд прибыл в Архангельск в начале июня и почти сразу двинулся вверх по Двине к лагерю Осиново. Это должно было стать базой для сил до конца короткой кампании. Июнь и июль были заняты учениями, которые часто проводились с белогвардейскими войсками, а также небольшими патрульными и засадными операциями вокруг Троицкой на юге. Эти операции были направлены как на то, чтобы вывести большевистские силы из равновесия и на дистанцию, так и внушить белым силам готовность снова вступить в схватку с противником в быстро приближающийся день, когда союзные войска отступят. ¹⁴ Ополченцы также привлекались для подавления июльских мятежей среди белых войск.

26 июля британское правительство направило лорда Роулинсона в Архангельск для наблюдения за проведением эвакуации. Прежде чем он прибыл, Айронсайд начал крупномасштабное наступление по обеим сторонам реки. Он был призван нанести красным силам в этом районе сильный удар, чтобы не дать им помешать отходу союзных войск, и была надежда, что такой удар укрепит режим в Архангельске. В целом это была очень успешная операция: 6-я Красная Армия понесла много потерь, потеряла большое количество пленных и много техники. После его успешного завершения продолжилась мелкомасштабная патрульная деятельность по прикрытию вывоза запасов и оборудования вниз по реке в Архангельск, и к ночи с 26 на 27 сентября силы помощи были успешно выведены из города. Мурманск был эвакуирован 12 октября, после чего флотилия боевых кораблей и эскорта отплыла в Великобританию.

Августовское наступление было очень успешным, но, вероятно, в нем не было необходимости. Красные силы в регионе насчитывали всего около 6000 человек и занимались не более чем проведением операций, хотя они быстро пытались использовать возможности, подобные тем, которые открывались в результате июльских мятежей. В самом деле, сам успех августовской атаки мог быть результатом того, что красные не собирались прерывать эвакуацию союзников и были застигнуты врасплох внезапным, энергичным и необоснованным наступательным действием. Основные действия Красной Армии в начале августа были на Сибирском фронте, где белые армии Колчака в беспорядке отступали. Это еще больше подчеркивает бессмысленность интервенции союзников на севере России. Район был периферийным театром военных действий во время гражданской войны в России — интермедия внутри интермедии с британской точки зрения. Решающие театры были в других местах, и на них боевые действия вели сами русские. Только на севере России силы интервентов могли иметь решающее значение, но они могли бы решительно повлиять на исход даже этого второстепенного театра военных действий только в том случае, если бы они присутствовали в гораздо большем количестве. Поскольку всем участвующим правительствам не хватало энтузиазма по поводу фактически взятых на себя небольших обязательств, большие обязательства никогда не были вероятными.

Реакция Австралии на эти события и участие австралийцев была приглушенной. В газетах было много рассказов о боевых действиях в России, но большинство из них были перепечатками статей в британской прессе и редко упоминали австралийцев. Однако подъем сил по оказанию помощи вызвал некоторые комментарии. Журнал Имперской лиги вернувшихся моряков и солдат «Солдат» задавался вопросом, понравится ли австралийским солдатам работать под началом британских офицеров. ¹⁵ Несколько газет рабочего движения содержали критические передовицы, как правило, на тему того, что австралийские солдаты не должны участвовать в подавлении народной революции. ¹⁶ Помимо сообщений о возвращении мужчин в Австралию и вручении им двух Крестов Виктории, основная пресса уделяла контингенту мало внимания. Единственным исключением из этого правила была резкая редакционная статья в Melbourne Truth от 24 мая. Как и лейбористская пресса, эта газета утверждала, что австралийцы не должны участвовать в попытках подавить народную революцию и установить военную диктатуру. В документе говорилось, что австралийская униформа «еще не запятнана ничем, за что австралийцу должно быть стыдно», и содержится призыв к увольнению австралийцев из сил. ¹⁷

Была предпринята попытка поднять вопрос в Федеральном парламенте 8 августа во время опроса. Исполняющий обязанности премьер-министра Уильям Уатт высказался по этому поводу в целом неинформативно. «Я не знаю, — признался он, — является ли фактом участие австралийских солдат в оккупации России, а также не знаю обстоятельств, при которых были завербованы какие-либо австралийские солдаты, которые могут находиться в России». ¹⁸

Аналогичным образом была рассмотрена еще одна попытка поднять этот вопрос 21 августа, и этот вопрос больше не беспокоил парламент.

Отсутствие интереса к Австралии не должно вызывать удивления. После Великой войны и ожесточения, вызванного дебатами о призыве на военную службу в 1916 и 1917 годах, внимание было сосредоточено на разрушительной эпидемии гриппа и мирной конференции в Версале. Во второй половине 1919 года рабочая пресса, которая в противном случае могла бы ухватиться за вопрос об интервенции, была отвлечена предстоящими выборами и сосредоточила свою энергию на кампании против своего заклятого врага, премьер-министра Билли Хьюза. В любом случае, не было никаких внешнеполитических соображений, потому что участвовавшие австралийцы сражались в составе британской армии. Поэтому было просто не заметить их участия.

Премьер-министры доминиона ранее дали понять, что они не заинтересованы в предоставлении сил для донкихотских имперских авантюр на севере России.