Царь Михаил Федорович Романов
- Подробности
- Категория: Исторические личности
Первым царем из рода Романовых стал Михаил Федорович. Это произошло в 1613 году, после долгих лет Смуты, разорившей и обескровившей страну. Выборы Земским собором нового царя были весьма бурными. Несколько боярских партий имели своих кандидатов. За юного Михаила Федоровича помимо придворных выступили казаки, создавшие собственную легенду о передаче власти царем Федором.
Семнадцатилетний Михаил Федорович венчался на царство летом 1613 года. В первые годы своего правления он с большим трудом вывел Россию из состояния войны, заключив мир со Швецией и Польшей. Вскоре в Москву вернулся из плена патриарх Филарет, и в стране началось двоевластие.
Время длительного царствования Михаила Федоровича (1613-1645) отмечено первыми шагами в восстановлении России после полутора десятилетий Смуты и войн.
Заботясь об укреплении власти на местах, царь ввел новую систему управления – воеводскую. При нем созывались Земские соборы, основные политические вопросы он решал совместно с думой.
В истории Михаил Федорович остался как кроткий, легко поддающийся влиянию своего окружения монарх. Обычно все успехи его царствования относят на счет энергичного патриарха Филарета. Но последние двенадцать лет Михаил правил сам, и эти годы по важности и сложности решения государственных дел мало, чем отличаются от предыдущих. Уклад жизни почти не изменился по сравнению с временами правления прежних царей. Большое место здесь занимали церковь и воспитание детей.
Боярская дума стала терять свое былое значение. Патриархом в этой ситуации хотели видеть Филарета, который был под арестом у поляков, откуда его освободили, обменяв в 1619 г. на пленного польского офицера. В ожидании патриарха митр. Казанский Ефрем был его местоблюстителем и 7 лет возглавлял Освященный архиерейский собор. 24 июня 1619 г. Филарет на созванном соборе становится, наконец, законным патриархом на 15 предстоящих лет. Патриарх Иерусалимский Феофан, по случаю нужды оказавшийся в Москве, возглавил торжество. Филарет стал не только патриархом, но и правящим царем, который твердой рукой устранил нежелательных лиц из окружения своего поначалу политически слабого и неопытного сына и руководил его действиями в крайне тяжелой ситуации, доставшейся после всего, что произошло раньше. Рука сына с годами становилась все тверже.
Восстанавливать Русь, наводить элементарный порядок, реформировать армию и создавать военно-промышленное производство, бороться с мятежниками и бандами разбойников, освобождать земли от оккупантов, укреплять политический центр, создавать разумную систему налогообложения, пресекать чиновничий произвол и как-то стабилизировать ситуацию внутри страны и во взаимоотношениях с агрессивными соседями Запада и Юга — вот основные задачи Михаила и Филарета как политика. Его и называли официально «Великим Государем, Святейшим Патриархом Филаретом Никитичем», с чем был согласен царь Михаил. Филарет прилагал немало усилий для того, чтобы царская власть воспринималась в народе и элитой как власть от Бога, как духовная ценность, нравственно обязывающая к верности государю, а не только как чисто политическая реальность. Земские соборы тогда созывались достаточно регулярно — для лучшего понимания государями нужд и бед всех слоев населения страны.
Филарет и Михаил явили единомыслие в политических делах, и это больше никогда не повторялось в Российской истории, когда государи стали сильнее и вошли во вкус власти.
Как церковный деятель, Филарет немало потрудился над наведением порядка в делах церковного управления и благочиния, церковных судов и церковной собственности и хозяйства. Восстанавливались контакты с другими православными церквами. Филарет не относился к числу самых образованных людей своего времени, но он снова, уже не в первый раз на Руси, попытался открыть православную школу во исполнение призыва Геннадия Новгородского и решений Стоглава и пригласил для этого весьма образованного архимандрита Иосифа из Александрийского патриархата. Школа создавалась с ориентацией на утверждение веры и воспитание разума и нравственности по греческим, а не по западным образцам, но она просуществовала только до 1634 г.
Патриарх Филарет, будучи московским консерватором старого закала, проявил себя как ревнитель чистоты православия. Это вполне понятная реакция на те измены вере, каких в Смутное время было предостаточно, когда с православием на Руси хотели покончить. Измены, как он ожидал, вполне могли и в будущем стать результатом духовно сомнительных западных влияний. Его усилия были направлены на осуждение и преследование вольнодумства, на противодействие латинизации, на искоренение неизжитых языческих обрядов, на борьбу с «развратными скопищами», прекращение зрелищных кулачных боев.
Михаил Федорович и его сын Алексей были религиозными людьми, и для них естественным было стремление жить по законам веры. Члены царской семьи считали своей обязанностью ежедневное посещение богослужений, строгое соблюдение установленных обрядов, поездки на богомолье, участие в публичных церковных церемониях.
Со времени вступления на престол царя Михаила Федоровича Романова начинается новая эпоха в истории монастыря, которую можно назвать временем его процветания, достигшая своей славы во второй половине этого столетия. Благоустройство монастыря началось с того, что он был вновь обнесен стенами с бойницами. Кроме того, царским указом воеводе Петру Дашкову было поручено охранять монастырь от прихода крымских и ногайских татар. (Глава 3, страница 13.)
Из исторических данных видно, что во все время царствования царя Михаила Федоровича, Новоспасский монастырь кроме религиозного, как места погребения царских родственников, имел и важное военное стратегическое значение.
С 1640 по 1642 год Новоспасский монастырь был обнесен каменной оградой с бойницами башнями взамен прежней деревянной…
После устройства каменной ограды царем были устроены: жилые здания монастыря; а еще ранее храм во имя Знамения Богоматери, родовой святыни бояр Романовых над местом погребения дядей царя: Василия, Александра, Михаила и Ионна Никитичей, а так же была устроена шатровая колокольня с храмом во имя св. Саввы Освященного. Наконец, в последние годы своего царствования царь Михаил Федорович приступил к постройке Преображенского собора. Как царь Михаил Федорович, так и его сын Алексей Михайловичмного содействовали обогащению Новоспасского монастыря.
Ими были пожертвованы: вотчины, мельницы, рыбные ловли, образа и прочая церковная утварь.
царский путь к престолу — История Королёва
Прокуронов Игорь
Ежедневно тысячи королёвцев едут в Москву и обратно — на автомобиле или электричке по старинному тракту, Ярославской дороге. А некогда здесь, на Русский Север, пролегала та самая государева дорога, где, по выражению краеведа Н.Г. Лепёшкина, сконцентрировалась вся российская история.
Да, Ярославка- это заметная веха в жизни Руси. Отсюда началось возвышение Романовых: по этому пути шёл к престолу юный царь Михаил Фёдорович, в дороге он провёл более месяца. И потому, хотя бы в честь этого похода, наша дорога вполне может именоваться царским путём.
С тех пор минуло четыре столетия, и, как бы мы ни относились к романовскому юбилею, неплохо бы вспомнить, с чего всё начиналось в далёком 1613 году.
На Земском соборе, проходившем в Успенском соборе Московского Кремля, 21 февраля 1613 года единогласно был избран царём Михаил Романов. В этом юноше народ тогда увидел спасителя Отечества, избавителя от бед Смутного времени, «не соборного избранника, а племянника царя Фёдора, природного, наследственного царя», выбранного «сродственного его ради союза царских искр».
В 1613 году Земский собор присягнул 16-летнему Михаилу Федоровичу. Худ. Алексей КившенкоТо было поистине русское национальное собрание, в котором принимали участие не менее 700 делегатов (при избрании Бориса Годунова их насчитывалось менее пятисот) ото «всей земли». Собор присягнул новому государю.
Правда, тогдашняя элита мыслила по-своему. Ей хотелось видеть на троне не самодержца, а послушного исполнителя её свободной воли. Отчасти поэтому все главные боярские роды, ещё недавно готовые даже к тому, чтобы посадить на престол нерусского царя (будь то поляк или швед), в конце концов проголосовали за юного государя. И здесь был у них свой умысел. Например, Фёдор Иванович Шереметев, родственник Романовых, и сам один из кандидатов в цари, писал князю Б.В. Голицыну в Польшу:
«Миша Романов молод, разумом не дошёл и нам (то есть боярам. Авт.) будет поваден»;
нечто похожее говаривал и царский дядя И.Н. Романов. Мол, с таким правителем мы управимся.
К Михаилу Фёдоровичу Романову отправилась делегация. Среди послов был и боярин Фёдор Иванович Шереметев будущий владелец наших мест. Да вот беда, на дворе Смута, а где государь доподлинно неизвестно.
Соборные посланники по пути прознали, что Михаил с матерью находятся в костромском Ипатьевском монастыре.
И вот посланцы Собора, сопровождаемые костромским воеводой и всеми горожанами, поднявши иконы, 14 марта вошли крестным ходом в Ипатьевский монастырь.
Михаил с матерью встретили образа ещё за обителью, но когда послы объявили им, зачем присланы, то новоизбранный царь ответил «с великим гневом и плачем», что он государем быть… не хочет, а мать его (в иночестве Марфа) прибавила, что она не благословляет сына на царство. Долго послы их уговаривали, молили и били челом Михаилу: «с третьего часа дня до девятого говорили, чтоб он воли Божией не снимал, был на Московском государстве государем».
В итоге инокиня Марфа и Михаил Фёдорович соизволили на их предложение склониться и престол Российский воспринять. Архиепископ возложил на государя привезённый из Москвы крест Господень со златою цепью, а ближний боярин подал серебряный царский жезл.
Народ и бояре умоляют перед Ипатьевским монастырем Михаила Романова и его мать принять царство В итоге, после такого драматического действа, 14 марта, в воскресенье четвёртой недели Великого поста, в Троицком соборе Ипатьевского монастыря 16-летнего Михаила Фёдоровича Романова провозгласили русским царём.«И возрадовавшись, все поздравляли его на царстве, а потом, не исходя из церкви, по предписанной грамоте всенародно ему крест целовали. И того ж дня с подписанными грамотами послали в Москву окольничего».
Город отмечал событие трёхдневным колокольным звоном.В пути
Наступала весенняя распутица, и царь со свитой поспешили использовать последний санный путь и перебраться вверх по Волге к Ярославлю до начала ледохода.
Через два дня, 21 марта, Михаил Фёдорович прибыл в Ярославль. Отсюда Земскому собору была направлена грамота Михаила, в которой он извещал о своём согласии принять царский венец.
Из Москвы сообщали, что все люди со слезами благодарят Бога, молятся о царском здоровье и упрашивают: «Тебе бы, великому государю, нас, сирых, пожаловать, быть в царствующий град поскорее» .
В Ярославле, в Спасском монастыре, Михаил Фёдорович задержался почти на месяц, до 16 апреля, «до весны до просуху».
Но неспешность царя, кроме ожидания более удобного летнего пути, имела и другие причины. Приходилось заниматься государственными делами неотложными вопросами обороны (во время остановки в Ярославле новый царь отдавал «немедленные распоряжения» о действиях войск как против польских и шведско-литовских интервентов, так и внутренних врагов), административным устройством страны и прочая, и прочая. Ещё одна проблема заключалась в не прекращавшихся грабежах и разбоях по дорогам.
Но всё же «официально» царь уведомлял, мол, поход его к Москве замедлился «за дурною дорогою, зимний путь испортился; а как большой лёд прошёл и воды сбыло», то шествие возобновилось.
«Мы из Ярославля к Москве, писал государь, пошли апреля в 16 день, а в Ростов пришли апреля в 17 день, а из Ростова пойдём к Москве апреля в 19 день».
Проведя несколько дней в Ростове, государь в начале третьей декады апреля прибыл в Переславль-Залесский, откуда прошествовал к Троице.
От Троицы до Москвы
Немного не дойдя до Троице-Сергиевой лавры, 25 апреля царь был вынужден сделать остановку в селе Сваткове (видимо, из-за вновь обострившейся неспокойной обстановки).
Сюда с жалобой «пришли к государю на стан дворяне и дети боярские разных городов, переграблены донага и сечены, в расспросе сказали, что одни из них посланы были к государю с грамотами, другие по городам сбирать дворян и детей боярских и высылать на службу».
Но «на дороге, на Мытищах и на Клязьме, казаки их перехватали, переграбили, саблями секли и держали у себя в станах два дня, хотели побить».
Слава Богу, те ночью, «развязавшись, утекли». Прибывшие доносили: «стоят эти воры на Мытищах, другие на Клязьме, человек их с 200, конные и пешие».
Лихие казаки, привыкшие за время Смуты к вольной жизни, вовсе не собирались от неё отказываться. Ни сытые кони, ни кормовые «денги» в корне не меняли ситуацию: даже те казаки, что от государя «кормы емлют», всё равно
В итоге верных среди охраны оставалось всё меньше. Горечью веет от записи:
«а с государем царём и великим князем Михаилом Фёдоровичем всея Руси ныне атаманы все, а казаки у Троицы остались немногие, а многие разъехались»
И всё же выход был найден. Царь прибегнул, пожалуй, к единственному тогда действенному приёму, громко заявив: коли так, не пойду, мол, на царство, и всё тут! Вступив 26 апреля в Троицкий монастырь, Михаил Фёдорович в своей грамоте написал, что останется здесь, «пока не перестанет литься кровь христианская». Окончательно убедившись в том, что «ныне учинилися грабежи великие по дорогам и от Москвы до живона-чальные Троицы», государь, собрав свиту, заявил «с великим гневом и со слезами», что когда его избирали «люди всех чинов Московского государства», то клялись быть «в любви и в соединеньи и стояти и битися против недругов А теперь на Москве, по городам и по дорогам грабежи и убийства; позабыв добровольное крестное целованье, воры дороги все затворили гонцам, служилых и торговых людей с товарами и ни с какими запасами не пропускают. И государь и мать его, видя такое воровство, из Троицкого монастыря идти не хотят, если всех чинов люди в соединение не придут и кровь христианская литься не перестанет».
И лишь после всего этого, по усиленной просьбе «всех выборных людей», царь, смилостившись и не дожидаясь ответа от Собора, согласился-таки выехать из Троицкого монастыря.
Итак, из Троицы государь, «отпев молебен и ночевав, пошёл в село Братошину» (Братовщину), где 30 апреля его встретили присланные из Москвы Кирилл, митрополит Ростовский, боярин князь Иван Михайлович Воротынский «с товарищами». Они были посланы встревоженным царским отказом Собором, который настрого указал:
«Ехать к государю, бить челом, чтоб он умилосердился над православными христианами, походом своим в Москву не замешкал».
Убедившись в правильности сделанного «дипломатического хода», «государь и мать его, выслушав их челобитье, сказали милосердное слово, что будут на последний стан от Москвы, в село Танинское, 1 мая».
Ну, а коль скоро Первопрестольная, то Царь уже вплотную озабочен своей атрибутикой. Из Братовщины он посылает грамоту о срочной присылке крайне необходимых в государевом обиходе предметов:
«а велено прислать к нам два посоха, а каковы посохи вам прислать велено, и мера к вам тем посохом послана.
Не были забыты и царские шатры:
«велено вам изготовить к нашему приходу десять шатров, а где те шатры велим к себе на стан прислать, и о том ждать вам велено нашего указу. И вы изготовили на наш обиход до нашей грамоты восемь шатров и палаток, а каковы шатры и палатки про наш обиход изготовлены, и вы к нам тому прислали роспись. И как к вам сия наша грамота придёт, и вы б тотчас те шатры и палатки, которые у вас изготовлены, прислали к нам на стан в Танинское с дворянином добрым, с кем пригоже, мая в 1 день, с утра».
Тут уж чиновники подсуетились, к встрече в Тайнинском подготовились основательно. Вот что, угождая, докладывал царю в своей «Отписке» ближний боярин Ф.И. Мстиславский:
« А каковы шатры и палатки изготовлены и к тебе, к государю, послали мы, холопи твои, роспись: шатёр суконный лучонками, четвероугольной, сукно черлено да жёлто, стена сажень с локтем, а три по тому; шатёр суконной червлен, четвероугольной, полы такие же, стена сажень без локтя; шатёр полотняной клетчатой, двоеверхой, кайма по столбам образцы, по полам мишени суконные; палатка вишнева, пол 2 сажени, поперёк сажени; палатка браная, полосата, вдоль сажени с локтем, а поперёк сажени без локтя».
Переночевав в славном селе Тайнинском, царь стал готовиться ко входу в Первопрестольную.
Венчание на царство
Когда патриарх Филарет въехал в Москву,Михаил встретил отца, стоя на коленях
И вот 2 мая, в воскресенье, состоялась торжественная встреча:
«Поднялись в Москве всяких чинов люди, от мала до велика, и вышли за город навстречу к государю. Михаил и мать его слушали молебен в Успенском соборе, после чего всяких чинов люди подходили к руке царской и здравствовали На лобном месте дожидались государя все духовные власти со крестами и синклит. И Государь, войдя в Кремль, зашёл в соборную Успенскую церковь и, отдав Господу Богу благодарение, пошёл в царский дом, мать же его, инокиня Марфа Ивановна, в Вознесенский монастырь. И тогда в Москве была неизреченная радость, чрез что все прежние свои беды и разорения запамятовали».
Наконец, 11 июля 1613 года, опять же в воскресенье, начались торжества венчания на царство Михаила Фёдоровича Романова. Этим давно ожидавшимся событием начинался счёт лет нового царствования.
Игорь ПРОКУРОНОВ
Источник: газета «Калининградская правда» от 30.04.2013
Использованная литература:
Голубинский Е.Е.Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая Лавра. М.,1909.
Карамзин Н.М. Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице и в сем монастыре / Записки старого московского жителя: избранная проза. М., 1988
Козляков В.Н. Земские ополчения и избрание царя Михаила Федоровича / День народного единства: биография праздника. М., 2009
Козляков В.Н. Михаил Федорович. М., 2010
Копышев П.П. К истории древних трактов восточного Подмосковья и Замосковья (исторические экскурсы и экстракты) // http://www.rusarch.ru/kopyshev1.htm
Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты: Избрание на царство Михаила Федоровича. М., 2005
Российский государственный архив древних актов. Преодоление Смуты (конец XVI – начало XVII вв.) и укрепление Российской государственности. Ф. 135. Древлехранилище. Отд. III. Рубрика I. № 2. // http://www.rusarchives.ru/smuta/06-27-gramota.shtml
Просмотры: 2 862
Романовы: 1613-1918 Саймона Себага Монтефиоре, Мягкая обложка
Акт I
The Rise
Сцена 1
Brideshows
DAST
The Last of the Rurikid Tsars
Иван ужасный 1547–84
Anastasia Rommonovna Zakharina-Yurieva, его первая TSARINA
IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN IVAN, их старший сын и наследник, убит отцом
ФЕДОР I, их второй сын, царь 1584–98
Дмитрий Иванович, последний сын Ивана Грозного, загадочно убит. Личность, выданная тремя самозванцами, Лжедмитрием
Время неприятностей: цары и претенденты
Борис Годунов, Царь 1598–1605
Ложно Дмитрий, Цар 1605–6
Васили Шуиски, Цар. 1606–10
Второй ложный дмитри, известный Тушино»
Иван Дмитриевич, «Малыш Разбойник»
Марина Мнишек, дочь польского дворянина, жена Первого Лжедмитрия, Второго Лжедмитрия и Ивана Заруцкого, мать Малыша Разбойника, известная как «Маринка-Ведьма»
Военачальники
Князь Дмитрий Пожарский, герой сопротивления
Кузьма Минин, нижегородский купец, лидер сопротивления
Князь Дмитрий Трубецкой, аристократ и предводитель казаков
Иноземные захватчики
Князь Сигизмунд III Польский
3 Польши, впоследствии король
Густав Адольф, король Швеции
ПЕРВЫЙ ИЗ РОМАНОВЫХ
Никита Романович Захарьин-Юрьев, брат Анастасии, первой жены Ивана Грозного
Его сын Федор Никитич Романов, впоследствии священник Филарет
Ксения Шестова, впоследствии монахиня Марфа, жена Федора
Их сын МИХАИЛ, первый царь Романов, 1613–45 боярыня
Анна Хлопова, первая невеста Михаила
Мария Долгорукая, его первая жена
Евдокия Стрешнева, его вторая жена
Ирина, царевна, дочь Михаила и Евдокии
АЛЕКСЕЙ 5, сын и наследник Михаила Евдокия, 14 и наследник –76
ПРИДВОРНЫЕ: министры и др.
Фёдор Шереметев, двоюродный брат Романовых, боярин и главный министр
Михаил Салтыков, двоюродный брат Романовых, царский виночерпий и оруженосец
Князь Иван Черкасский, двоюродный брат Романовых черкесского происхождения, боярин
двоюродный брат Романовых черкесского происхождения, боярин
Князь Дмитрий Пожарский, военачальник-патриот, впоследствии боярин и обер-командующий
Князь Дмитрий Трубецкой, аристократ и казачий военачальник, кандидат в цари
Майкл не торопился ехать в Москву, но Москва очень ждала его прибытия. В гражданской войне претенденты на господство — аристократические магнаты, иностранные короли, казачьи атаманы, самозванцы и авантюристы — пробивались к Москве, жаждая захватить корону. Но Михаил Романов и монахиня Марфа были без энтузиазма. Никогда не было более жалкого, плаксивого и меланхоличного шествия к трону. Но положение России в начале 1613 года было ужасным, а ее травма — антиутопией. Территория между Костромой и Москвой была опасна; Майкл проходил через деревни, где на улицах валялись трупы. Россия была намного меньше, чем сегодняшняя Российская Федерация; его граница со Швецией на севере проходила недалеко от Новгорода, с Польшей-Литвой — недалеко от Смоленска, большая часть Сибири на востоке оставалась непокоренной, а большая часть юга все еще оставалась территорией татарского ханства. Но это все еще была огромная территория с населением около 14 миллионов человек по сравнению с примерно 4 миллионами в Англии того времени. И все же Россия почти распалась; голод и война истребили его население; поляки все еще охотились на мальчика-царя; Шведская и польско-литовская армии собирались для продвижения в Россию; Казачьи военачальники правили южными районами, укрывая претендентов на престол; денег не было, драгоценности короны были разграблены; Кремлевские дворцы были разрушены.
Преображение жизни Михаила, должно быть, было конвульсивным: царский двор нужно было перестраивать, придворный за придворным, серебряную ложку за серебряной ложкой, бриллиант за бриллиантом. Он и его мать, несомненно, были в ужасе от того, что ожидало их в столице, и у них были все основания для беспокойства. Но теперь на этого юношу из безымянного дворянского рода, отец которого пропал в чужой тюрьме, навалилось величие, которым он был обязан, прежде всего, первому покровителю рода Ивану Грозному.
Спустя тридцать лет после смерти Иван все еще бросал свою страшную тень на Россию и мальчика Михаила. Иван расширил Российскую империю — и почти разрушил ее изнутри. Сначала он усилил его великолепие, а потом отравил — пятьдесят лет триумфа и безумия. Но его первой и любимой женой, матерью его первого выводка сыновей, была Романова и основательница семейного состояния.
Сам Иван был отпрыском царского рода, происходящего от Рюрика, полумифического скандинавского князя, который в 862 году был приглашен славянами и другими местными племенами к управлению ими, став основателем первой русской династии. В 988 г. потомок Рюрика Владимир, великий князь русский, принял православие в Крыму под властью византийского императора и патриарха. Его свободная конфедерация княжеств, известная как Киевская Русь, связанная вместе династией Рюриковичей, в конечном итоге простиралась почти от Балтийского до Черного моря. Но между 1238 и 1240 годами он был разрушен монгольскими войсками Чингисхана и его семьи, которые в течение двух столетий своего владычества в России позволили князьям Рюриковичам управлять небольшими княжествами в качестве вассалов. Представление монголов о едином универсальном императоре под властью Бога и их жестокие произвольные судебные решения, возможно, способствовали русской идее самодержавия. Было много смешения и брака с монголами; от них произошли многие известные русские семьи. Постепенно русские князья начали бросать вызов монгольской власти: Иван III Великий, великий князь Московский, собрал многие русские города, в частности республику Великий Новгород на севере и Ростов на юге, под московскую корону и в 1480 г. он решительно выступил против монгольских ханов. После падения Византии перед исламскими османами он претендовал на мантию лидера православия. Иван женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, что позволило ему представить себя наследником императоров. Иван Великий начал именовать себя «цезарем», который был русифицирован как «царь», его новый имперский статус позволял его монашеским пропагандистам утверждать, что он вновь собирает территории Руси. Его сын Василий III продолжил его дело, но сын Василия умер раньше него, так что его внук Иван IV, Иван Грозный, каким он стал, унаследовал престол в младенчестве. Его мать могла быть отравлена, а ребенок был травмирован, когда соперничество придворных вылилось в насилие, и вырос таким же притягательным, динамичным и изобретательным, как он был непостоянным и непредсказуемым.
Во время своей коронации в 1547 году, когда ему было шестнадцать, Иван был первым великим князем, коронованным на царство. Молодой самодержец уже начал свои ритуальные поиски жены. По традиции, восходящей к обоим предшественникам царизма — монгольским ханам и византийским императорам, — он созвал смотрины. Каждый выбор королевской невесты приводил к власти новые кланы и уничтожал другие. Парад невесты был призван смягчить такое волнение в силу преднамеренного выбора царем девушки из среднего дворянства. На этот ренессансный конкурс красоты было созвано пятьсот девственниц со всего его царства, и его выиграла девушка по имени Анастасия Романовна Захарина-Юрьева, двоюродная бабушка мальчика Михаила.
Дочь второстепенной ветви клана, который уже был при дворе, Анастасия была идеальной, благодаря сочетанию безопасного расстояния от влиятельных властелинов с утешительной фамильярностью. Иван знал ее уже с тех пор, как ее дядя был одним из его опекунов. Она происходила от Андрея Кобылы, которого великий князь возвел в боярины в 1346–1347 годах, но ее ветвь рода происходила от его четвертого сына, боярина Федора, которого звали Кошка — «Кот». Каждое поколение было известно по имени самца в предыдущем поколении, поэтому детей Кота окрестили Кошкиными, подходящее обозначение, учитывая кошачьи способности семьи Романовых к выживанию. Прадед Анастасии, Захар, и ее дед, Юрий, были боярами, но ее отец Роман умер молодым. Однако он дал свое имя Романовичам, которые впоследствии стали известны как Романовы.
Вскоре после коронации, 2 февраля 1547 года, Иван женился на Анастасии. Брак удался. Она подарила ему шестерых детей, из которых выжили двое наследников мужского пола, Иван и Федор, и она обладала даром успокаивать его маниакальный темперамент. И все же он все еще утомлял ее своими непредсказуемыми безумствами и постоянными путешествиями. Сначала его правление процветало: он двинулся на юго-восток в православном крестовом походе, чтобы победить исламских татар, потомков Чингисхана, которые теперь были разделены на более мелкие ханства. Сначала он завоевал Казанское и Астраханское ханства — триумф, который он отпраздновал, построив собор Василия Блаженного на Красной площади; он отправил купцов-авантюристов и казаков-буканьеров начать завоевание обширной, богатой Сибири; он привлек европейских экспертов и торговцев для модернизации Московии и боролся с Речи Посполитой за контроль над богатыми городами Балтийского моря. Но это была долгая война, которая подорвала здравомыслие царя и лояльность его сверхмогущественных вельмож, многие из которых имели свои связи с поляками. В то же время он часто воевал с другой региональной державой, ханством крымских татар на юге.
В 1553 году Иван заболел. Брат его жены Никита Романович пытался уговорить придворных присягнуть малолетнему сыну царя, но они отказались, так как благоволили к его взрослому двоюродному брату, князю Владимиру Старицкому. Царь выздоровел, но зациклился на предательстве своей знати и независимой преданности князя Владимира и других магнатов. В 1560 году Анастасия умерла в возрасте двадцати девяти лет. Иван был обезумел, убежденный, что ее отравили враждебно настроенные вельможи. Возможно, ее действительно отравили, но с таким же успехом она могла умереть от болезни или от лекарства из лучших побуждений. Так или иначе, отступничество и интриги его собственных магнатов теперь ввергли Ивана в спираль насилия: он внезапно удалился из Москвы в провинциальную твердыню, откуда разделил царство между своим личным поместьем, Отдельностью — опричниной — и остальной страной. . Он выпустил грозный отряд одетых в черное выскочек-приспешников, опричников, которые верхом на черных лошадях, украшенных мётлами и собачьими головами, символизирующими неподкупность и яростную преданность, установили царство террора. Пока Иван метался между спазмами убийства, молитвы и блуда, никто не был в безопасности. Его нестабильность усугублялась хрупкостью его династии: казалось, что только его сын Иван доживет до совершеннолетия, поскольку младший Федор не был сильным. Необходимо было снова жениться, что стало навязчивой идеей, подобной навязчивой идее его современника Генриха VIII. В то время как он искал иностранных невест, принцессу из династии, правившей Швецией и Польшей в надежде завоевать польский престол, и англичанку, возможно, даже саму Елизавету I, Иван перепробовал целых восемь жен, три из которых, возможно, были был отравлен, и некоторые из них, возможно, были убиты по его собственному приказу. Когда его вторая жена, татарская княгиня, умерла в 1569 г., еще одна подозреваемая жертва отравления, он впал в ярость, чистил своих министров, отрезал носы и гениталии, затем спускался с отрядом собачьих опричников в города Тверь и Новгород, убивая практически все их население, лечил жертв кипящую, а затем замерзшую воду, подвешивая их к крюкам, вставленным в ребра, связывая женщин и детей вместе и проталкивая их под лед. Воспользовавшись сумасшествием Ивана, татарский хан захватил и сжег Москву.
После того, как опричники выполнили его приказ, Иван воссоединил царство, но затем отрекся от престола и назначил сына татарского хана, обращенного в христианство, великим князем России, прежде чем вернуться на престол. В безумии была какая-то методичность: жестокости Ивана сломили власть территориальных магнатов, хотя и были украшены личным садизмом его дьявольской идиосинкразии. Брат Анастасии Никита Романович остался дядей наследников престола, но Романовы были не в большей безопасности, чем кто-либо другой от царя. В 1575 году по крайней мере один Романов был убит, а земли Никиты разорены.
На смотре невесты в сентябре 1580 года Иван выбрал новую жену, Марию Нагая, которая подарила ему сына Дмитрия, которого он жаждал. Тем не менее, в 1581 году в ярости он убил своего старшего сына от Анастасии, Ивана, вонзив свой посох с железным наконечником в голову мальчика, что стало ужасной кульминацией его царствования. Он уже унизил Россию, а теперь обрек ее на хаос, ибо наследниками престола были другой его сын от Анастасии, слабый и простодушный Федор — и младенец Дмитрий.
После смерти Ивана Грозного в 1584 году Никита Романович помог обеспечить престолонаследие своему племяннику Федору I. Но вскоре после этого Никита умер, и его влияние унаследовал его сын Федор Никитич Романов, будущий отец Михаила.
Царь Федор оставил править своему способному министру Борису Годунову, который поднялся как один из опричников Ивана и теперь укрепил свою власть, выдав свою сестру замуж за царя. Последним наследником Рюриковичей был младший сын Ивана, восьмилетний Дмитрий, который теперь исчез со сцены. Официально он умер от ножевого ранения в горло, нанесенного самому себе во время эпилептического припадка. Это было бы настолько причудливым несчастным случаем, что могло произойти на самом деле, но неизбежно многие считали, что он либо был убит Годуновым, либо был унесен в безопасное место.
Когда царь Федор умер бездетным в 1598 году, московская линия династии Рюриковичей угасла.
Претендентов на престол было два — министр и зять Федора Борис Годунов и Федор Романов, старший племянник покойной царицы Анастасии, сын Никиты Романовича, слывшего при дворе самым нарядным боярином . Федор Романов женился на Ксении Шестовой, но из их шестерых детей, в том числе четырех сыновей, в живых остались только одна дочь и один сын: будущий царь Михаил родился в 159 г.6 и, вероятно, вырос в особняке у Красной площади на Варварке. Его осыпали подарками, но детство его было недолгим.
Годунов был избран царем на Земском собрании, поэтому он был ближе всего к законному правителю после угасания законной династии, и его изначально поддерживал Федор Романов. Годунов был одарен, но в политике главное везение, и ему не повезло. Его непреходящее достижение имело место на его восточных границах, где его казакам-авантюристам удалось завоевать Сибрское ханство, открыв просторы Сибири. Но сама Россия страдала от голода и болезней, а собственная болезнь Бориса подорвала его пошатнувшийся авторитет.
Федор Романов, в интригах и побегах которого проявлялась вся ловкость его кошачьих предков, способствовал распространению роковых слухов о том, что покойный сын Ивана Грозного Дмитрий сбежал и остался жив. Приближалось выяснение отношений, и Романовы ввели в Москву воинскую дружину. Когда Михаилу Романову было всего пять лет, его мир рухнул.
В 1600 году Годунов набросился на Федора и его четырех братьев, обвиненных в измене и колдовстве; их слуги под пытками свидетельствовали об их колдовстве и тайниках с «ядовитыми травами». Царь Борис сжег один из их дворцов, конфисковал их имения и сослал в Заполярье. Чтобы Федор Романов никогда не мог быть царем, он был вынужден принять духовный сан под новым священническим именем Филарет, а его жена стала монахиней Марфой. Михаила отправили жить к своей тете, жене его дяди Александра Романова, в глухую деревню Белозерск. Он оставался там в течение пятнадцати пугающих месяцев, прежде чем ему и его тете разрешили переехать в имение Романовых в пятидесяти милях от Москвы. Трое из пяти братьев Романовых были ликвидированы или умерли при загадочных обстоятельствах. «Царь Борис избавился от всех нас, — вспоминал впоследствии Филарет. «Он заставил меня постричься, убил трех моих братьев, приказав их задушить. У меня остался только один брат Иван». Годунов не мог убить всех Романовых с их особыми связями с царями Рюриковичами после мрачной кончины царевича Дмитрия. Исчезновение королевских детей от рук властолюбивых родственников — подходящий способ уничтожить ту самую власть, к которой они стремятся.
Романовы 1613-1918 Саймона Себага Монтефиоре – обзор | Книги по истории
Петр Великий был пронзен обезглавливанием в качестве биологического эксперимента. И он не был худшим из них. Путешествие Саймона Себага Монтефиоре через 300 лет правления династии Романовых — это исследование жестокости, секса и власти. Вы можете подумать, что это очень по-русски, и именно к такому заключению автор хочет, чтобы читатель пришел. Склонность к насилию, спонсируемому государством, остается сегодня такой же актуальной, как и всегда, хотя и чуть менее красочной.
Монтефиоре не занимается минималистской историей. Это грандиозный размах, начиная с первого, случайного, Романова, Михаила. Цариц выбирали на смотрах невест, зрелища украшали театрализованное представление и отравление. Многие смерти в суде происходили из-за подозрительных обстоятельств. Неохотный Михаил «так плакал о смерти двух своих малолетних сыновей, что врачи диагностировали у него поток слез в желудке, печени и селезенке, лишивший его органы естественного тепла и охладивший его кровь».
Алексей пытался запретить пить, курить, играть на мандолинах и танцевать гномов
За ним следовал 30-летний Алексей, молодой монах, который просыпался в 4 утра, чтобы помолиться. На Пасху он молился стоя по шесть часов, преклоняясь более тысячи раз. Алексей стремился очистить москвичей от многих их пороков. Он пытался запретить пить, курить, играть на мандолине и танцевать гномов. Немецкий посетитель отметил сладострастные танцы, лунатизм с голым задом, пьяных обнаженных женщин, распластавшихся возле таверн, добавив, что местные жители «пристрастились к содомии не только с мальчиками, но и с лошадьми». Большую озабоченность вызывала коррупция при дворе. Местного градоначальника избили до «такой кашицы, что мозги забрызгали ему лицо… наконец пришел монах и отрубил остатки головы от туловища».
Одной из влиятельных фигур был Богдан Хмельницкий, который развязал вакханалию насилия против католиков и евреев. До 100 000 евреев были убиты «в радостных изобретательных зверствах», а детей «съели на глазах у их изнасилованных матерей». Несколько улиц и по сей день носят имя этого казачьего офицера, героя за то, что он передал царю территорию, которая сейчас примерно является Украиной: назад, в будущее.
Итак, через разных монстров, к Петру I, человеку, который замучил сына и повесил 200 бунтовщиков, оставив их тела гнить всю зиму. Петр по своей воле руководил созданием своего нового города. «Ни одна деталь, от общественных зданий до дорожных сеток, не была слишком мелкой», — отмечает автор. «Он особенно стремился ограничить публичную дефекацию определенными местами. Он выпустил ряд сводов правил, в том числе руководство по цивилизованному поведению. Тот, кто плевался, говорил с набитым ртом или его рвало, мог получить удар царской тростью».
Эта глава требовала контекста. Я хотел больше узнать о создании Санкт-Петербурга. Я хотел лучше понять психологию тирана, видевшего спасение России в европейском рационализме. В своем замечательном желании вписать как можно больше подробностей о каждом отдельном правителе Монтефиоре чрезмерно полагается на хронологию. Он мог бы побаловать себя возможностью исследовать определенные темы в качестве дополнения к этой захватывающей истории.
Тем не менее, исследование очень тщательное, а стиль завораживает. Вторая жена Петра, Екатерина, «приняла петровские развраты еще до окончания официального траура» по своему королю. Она прикончила своим сексуальным аппетитом нескольких мужчин, а во время одной попойки приказала включить сигнализацию по всему городу.
Что же касается Бородинского сражения, самого кровавого дня боевых действий перед Первой мировой войной, то автор предлагает такую изысканно-ужасную картину: огневая мощь канонады тысячи орудий на крошечном поле битвы, заполненном людьми и животными, в ярких мундирах того времени, превратила его в самую пышно украшенную скотобойню в истории».