ЦАРСКАЯ РОССИЯ В СЕРЕДИНЕ XIX В
ЦАРСКАЯ РОССИЯ В СЕРЕДИНЕ XIX В
К середине XIX в. Россия была огромной континентальной державой. Она занимала массив суши площадью в 16 миллионов квадратных километров, простиравшийся на всю Восточную Европу и Северную Азию. Население ее достигало почти 70 миллионов человек. В недрах гор таились большие запасы полезных ископаемых. Бескрайними казались просторы целинных степей. Зеленой стеной стояла вековая тайга. Широко расстилались поля золотой пшеницы, взращенной трудом хлебопашцев.
Но несмотря на свои размеры и природные богатства, Россия сильно отставала в своем экономическом развитии от стран Западной Европы. Она имела мало промышленных предприятий. Сельское хозяйство велось по старинке. Землю пахали сохой. Грузы перевозились лошадьми или волами, вязнувшими в непролазной грязи или снежных сугробах.
Конечно, неправильно было бы думать, что Россия переживала полный хозяйственный застой. Некоторое движение вперед по пути экономического прогресса наблюдалось и в крепостной России.
Росло число промышленных предприятий. За первую половину XIX в. оно увеличилось более чем в шесть раз.
С 30-х годов XIX в. в России началось широкое применение машин в промышленности. Мануфактура стала превращаться в фабрику. Производство, основанное на ручном труде, стало вытесняться машинным производством. К середине XIX в. две трети всей продукции крупной промышленности страны уже изготовлялось машинами.
Машина требовала повышения квалификации рабочего. Но крепостной человек, работавший из-под палки, не был заинтересован в этом. Поэтому применение машин, как мы уже знаем, сопровождалось заменой принудительного крепостного труда вольнонаемным. В середине XIX в. уже четыре пятых всех рабочих крупной обрабатывающей промышленности были вольнонаемными. Предприятия, основанные на эксплуатации наемного труда, были по путь между Петербургом и Москвой. По рекам, а также по морям, омывающим Россию, стали плавать пароходы. Новые виды транспорта способствовали расширению торговли внутри страны и внешнего обмена с другими странами.
2. Изменение в сельском хозяйстве.
Рост промышленности вызывал уход части населения из деревни в город на фабрики и заводы. Жителям городов требовалось все больше и больше хлеба и других продуктов питания. Фабрики нуждались в сырье. Увеличился вывоз хлеба и сырья из России в промышленные страны Западной Европы. В таких условиях русским помещикам выгодно было расширять хозяйство, чтобы производить для продажи как можно больше зерна, шерсти, льна, конопли.
За первую половину XIX в. посевные площади только в Европейской России расширились на 20 миллионов десятин. Шла усиленная распашка плодородных степей Причерноморья, Предкавказья, Заволжья. Больше стали сеять льна и конопли. Возникли и совсем новые отрасли сельского хозяйства. На Украине зазеленели посевы сахарной свеклы. В южных степях появились многотысячные отары тонкорунных овец.
Однако в деревне еще господствовал ручной труд. Помещики не желали покупать дорогостоящие машины, так как их землю бесплатно обрабатывали крепостные крестьяне да еще своими орудиями.
«Если мы заведем машины, то что же наши мужики делать-то будут?»- говорили они.
3. «Охота пуще неволи»
Желая больше получать дохода, помещики увеличивали барщину и оброк. Но тяжелый труд истощал силы крестьянина, а недостаток времени не позволял ему как следует обрабатывать свой клочок земли. В итоге крестьянское хозяйство разорялось, урожайность крестьянских полей падала, скот гибнул от бескормицы, сами крестьяне голодали.
Но полуголодные крестьяне не в силах были хорошо работать и на барской земле. А это вело к упадку и помещичьего хозяйства. Получалось так: чем больше нажимал помещик на своих крестьян, тем меньше дохода приносило ему основанное на принудительном крепостном труде его хозяйство.
Постепенно сами помещики начали убеждаться в невыгодности крепостного права. Один помещик напечатал в газете статью, которую озаглавил «Охота пуще неволи». Он доказывал, что наемный труд является более производительным, чем принудительный, что вольный работник за то же время сделает больше, чем крепостной.
Некоторые помещики стали прибегать к найму рабочих. Особенно практиковали это помещики южных и юго-восточных губерний, где крепостных крестьян было мало, а земли-много.
Но большинство помещиков цепко держалось за крепостное право и хотело жить и хозяйничать по-старому.
4. Крепостное право — тормоз экономического развития России
Развитие промышленности тормозилось и тем, что в стране не хватало покупателей. Фабриканты жаловались на трудности сбыта промышленных изделий. Кому же их было покупать, если основную массу населения составляли крепостные крестьяне, ходившие в лаптях и домотканых рубахах, но не имевшие денег, чтобы купить сапоги и фабричные ситцы и сукна?
Наконец, крепостное право препятствовало накоплению капиталов.
Если у какого-нибудь крестьянина и заводились деньги, он боялся открывать лавку или оборудовать мастерскую, чтобы помещик не потребовал с него больше оброка. Даже если богатый крестьянин и открывал мастерскую, а потом хотел выкупиться на волю, он должен был оставить эту мастерскую со всем оборудованием своему помещику.
Значит, дальнейший хозяйственный рост страны зависел от перехода на путь капиталистического развития. А этому мешало существование крепостного права. В том и заключалось главное противоречие всей общественно-экономической жизни России того времени.
Но почему же было не отменить крепостное право? Да потому, что у власти стоял царь, который сам называл себя первым помещиком империи. А помещики считали крепостное право основой своего классового господства, главной привилегией дворянского сословия.
В сохранении крепостного строя царизм видел основную свою задачу. Потому царские войска жестоко подавляли волнения крепостных крестьян, а царские жандармы сажали за решетку каждого, кто осмеливался поднять голос против крепостного права.
Как помещик в имении, так и царь в своей империи поддерживали свою власть с помощью грубой силы и запугивания. Самодержавие царя было неразрывно связано с крепостным правом. Если крепостное право было главным тормозом экономического развития России, то царизм являлся таким же тормозом общественного и культурного прогресса, врагом просвещения и свободомыслия.
5. Народные движения
На усиление крепостного гнета и помещичьего произвола крестьянство отвечало новыми волнениями. В первый же год царствования Николая I произошло около 50 крестьянских волнений.
В 1830-1831 гг. по всей России прокатилась волна так называемых «холерных бунтов». Они были вызваны произволом царских чиновников во время эпидемии холеры. Устанавливая карантин, власти запрещали передвижение жителей. Нормальная жизнь нарушалась. В городах ощущался недостаток продовольствия. Среди населения распространялись слухи, что люди мрут не от холеры, а что помещики нарочно отравляют людей ядом.
Когда офицер спросил одного из таких бунтарей: «Неужели ты веришь, что господа нарочно отравляют воду в колодцах?» -тот ответил: «Что тут говорить! Для дураков — яд да холера, а нам надобно, чтобы вашего дворянского козьего племени не было».
«Холерные бунты» в ряде городов приходилось подавлять силой оружия. В столице против бушевавшей толпы городской бедноты двинуты были гвардейские полки.
Наряду с помещичьими волновались и государственные крестьяне. Вместе с русскими в Поволжье и Приуралье выступали татары, чуваши, удмурты и другие народы. На Украине местами крестьяне вели настоящую партизанскую войну против помещиков. В Подольской губернии много лет приводили в трепет украинских и польских магнатов повстанцы, возглавил которых народный мститель-беглый солдат Устим Кармелюк. Семь раз его хватали и бросали в тюрьму, ссылали на каторгу» и семь раз он бежал и вновь вступал в борьбу с помещиками.
В поисках земли и воли крестьяне бежали из внутренних губерний за Волгу и на Кавказ. Конечно, и там они не могли обрести свободную жизнь,- сначала их брали на учет чиновники, а потом отдавали под власть новых господ-помещиков. Нередко при этом крепостные оказывали упорное сопротивление. Так более полувека добивались воли крестьяне села Маслов Кут на Ставрополье. Царь подарил их помещику Зотову.
Но они отказывались повиноваться барину, заявляя: «Хоть голову отрубят, а за помещиком быть не хотим!» В 1853 г. против них были посланы войска с четырьмя пушками. Они забаррикадировали улицы села. Произошло настоящее сражение. Было убито и ранено 340 крестьян, сослано в Сибирь — 556, посажено в тюрьму —64. Царский губернатор назвал маслов-кутских крестьян «закоренелыми искателями свободы». Упорно боролись за свободу и храбрые кавказские горцы. В Дагестане и Чечне их вождем четверть века был знаменитый Шамиль.
6.
Демократическая интеллигенция РоссииЕсли раньше в крепостной России образованными людьми были обычно дворянами, то с развитие капиталистических отношений среди таких людей стали все чаще встречаться недворяне. Это были выходцы из крестьян, мещан, купцов, мелких чиновников и духовенства. Всех вместе их называли тогда «разночинцами», то есть «людьми разных чинов». Нередко попадали в их ряды и обедневшие дворяне.
Разночинцы были выходцы из народа, они были теснее связаны с народом, чем дворянские интеллигенты. Поэтому они живее откликались на происходившие в стране народные движения, могли полнее выразить стремления народных масс.
Много разночинцев было среди студентов Московского университета. В 30-х годах XIX в. здесь возникли студенческие кружки. Участники их критиковали царское правительство, осуждали крепостное право, вспоминали декабристов, читали сочинения немецких философов и французских утопистов-социалистов, заучивали наизусть запретные революционные стихи.
Из этих кружков вышли многие передовые деятели русской интеллигенции.
Среди них был Александр Иванович Герцен. Еще юношей он и его друг Николай Огарев дали клятву посвятить жизнь освобождению народа. Они поклялись в этом во время одной из прогулок по окрестностям тогдашней Москвы, на Воробьевых (Ленинских) горах, где теперь высится новое здание Московского университета.
Герцен и Огарев были противниками крепостного права. Они считали себя продолжателями дела декабристов. Но они понимали, в чем была основная ошибка декабристов. Им было ясно, что без активного участия народа невозможно революционное преобразование общества.
Отличало Герцена и его друзей от декабристов и то, что они были социалистами. Правда, их воззрения были утопическими. Им казалось, что Россия может прямо перейти к социализму, минуя капитализм. В русской сельской общине они видели будущую ячейку социалистического строя.
Участником студенческих кружков был и Виссарион Григорьевич Белинский.
Сын бедного флотского лекаря, он прожил короткую, полную лишений, жизнь и рано умер от туберкулеза. Еще студентом Белинский написал драматическую повесть «Дмитрий Калинин», содержавшую страстный протест против крепостничества. За это его исключили из университета. Вскоре он получил известность как литературный критик.
Белинский был одним из первых революционных просветителей. Он написал знаменитое «Письмо к Гоголю», которое явилось как бы манифестом русской революционной демократии. В этом письме Белинский писал, что спасение России не в молитвах, а в уничтожении крепостного права и в просвещении народа.
Герцена жандармы арестовали и отправили в ссылку. Белинского они хотели заточить в Петропавловскую крепость и только смерть его помешала им осуществить это намерение.
7. Царизм — жандарм Европы.
Царское правительство не только жестоко расправлялось с революционерами внутри страны. Оно всегда было готово послать войска для подавления революционного движения в любую из зарубежных стран.
Русского царя называли жандармом Европы.
Хотя французская буржуазная революция 1789 г. и нанесла решительный удар феодальному строю, но после крушения наполеоновской империи во Франции опять укрепилась старая королевская династия. К власти вернулись изгнанные когда-то революцией феодальные аристократы. Они добивались восстановления прежних сословных привилегий. Политика защищавшего их интересы королевского правительства мешала развитию капитализма. Поэтому во Франции назревала еще одна революция.
В июле 1830 г. восставший французский народ сверг с престола последнего представителя династии Бурбонов — короля Карла X. Передовые русские люди приветствовали революцию в Париже. Но царь Николай I тотчас послал своих генералов в Вену и Берлин, чтобы сговориться с австрийским и прусским монархами о совместном походе на Париж. Только восстание, вспыхнувшее в Польше против царского владычества, помешало осуществить эти планы. Зато царь жестоко расправился с польскими повстанцами.
Когда наступил 1848 год и гроза революции снова разразилась над Европой, царизм опять выступил в роли международного жандарма. Весть о новой революции во Франции Николай I получил в то время, когда в его дворце происходил праздничный бал. Царь подал знак — музыка смолкла. Обращаясь к окружавшим офицерам, он сказал: «Седлайте коней, господа! В Париже опять началась революция!» Вскоре Николай I направил свои войска для подавления революционного движения в Венгрию и Румынию.
- < ВОЗНИКНОВЕНИЕ КОММУНИЗМА
- -> КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. >
Добавить комментарий
Русская скульптура 19 века
Начало 19 века в России связано с ростом национального и патриотического самосознания. Война с Наполеоном стимулировала всплеск гражданских чувств населения. В искусстве это выразилось в новом и модном стиле Ампир, который во многом был схож с классицизмом и отличался большей пышностью и декоративностью.
Пластические фигуры, украшающие здание Адмиралтейства, были созданы лучшими представителями русской скульптуры Теребневым, Щедриным, Пименовым и Демут-Малиновским. Многочисленные нимфы, герои и гении, украшающие все фасады здания, фронтоны и фризы — не только украшают, но и вносят глубокий символический смысл, полнее раскрывая замысел архитектора.
Лучшие образцы декора украшают здание Биржи и ростральные колонны стрелки Васильевского острова. В создании скульптур принимали участие французские мастера Камберлен и Тибо, однако выполнены они русскими мастерами, взявшими за основу лишь модели французов.
Одним из самых заметных скульпторов России в начале 19 века был Иван Мартос. Настоящую известность мастер приобрел после создания памятника Минину и Пожарскому. Кроме этого программного произведения, Мартос создал целый ряд восхитительных надгробных памятников (Собакиной, Куракиной, Гагариной, Волконской).
Аллегорические фигуры надгробий поражают реалистичностью, точностью деталей, а также эмоциональной насыщенностью.
Скульптуры великих русских полководцев Кутузова и Барклая-де-Толли украшают площадь перед Казанским собором в Петербурге. Автор фигур — Борис Орловский. Патриотический пафос, величие и героизм — вот главные черты этих работ. Мастер является автором фигуры Ангела на Александровской колонне в центре Дворцовой площади.
Вторая половина 19 века в России характерна усилением роли государства в определении содержания произведений искусства. В скульптуре социальная тематика не допускалась. Художники могли работать лишь над ограниченным кругом тем. Но и в этих стесненных условиях мастера создавали настоящие шедевры.
Жанровые работы Пименова и Логановского, украшающие залы Русского музея, полны драматизма и эмоциональной выразительности («Парень, играющий в бабки», «Парень, играющий в свайку»).
Тонким лиризмом и теплотой наполнена работа Ставассера «Мальчик, удящий рыбу». Мастер очень умело использует преимущества мрамора для передачи хрупкости юной мальчишеской фигуры.
Среди работ скульптора Клодта особое место занимают монументы Николаю I, а также фигуры на Аничковом мосту. Блестящий реалист, мастер сумел передать в своих работах красоту человеческого тела, мощь сил природы (вздыбившийся конь), а также государственное величие (монумент императору).
К этому периоду относится и творчество великого Опекушина, автора памятника Пушкину, а также члена творческих групп, создававших монумент «Тысячелетие России», а также памятник императрице Екатерине Второй.
Исторический жанр в скульптуре второй половины 19 века немыслим без работ Антокольского, чье искусство также высоко ценилось в Западной Европе.
| |||||||||||||||||||||||
Ключевое слово SearchAdvanced Search Поисковые книги для: Советы по поиску
966967. Show all books public access books [?] | |||||||||||||||||||||||
700677777777776 гг. 200520042003200220012000199919981997199619951994199319921991199019891988198719861985198419831982198119801979197819771976197519741973197219711970196919681967196619651964196319621961196019591958195719561955195419531952195119501949194819471946194519441943194219411940 to 200520042003200220012000199919981997199619951994199319921991199019891988198719861985198419831982198119801979197819771976197519741973197219711970196919681967196619651964196319621961196019591958195719561955195419531952195119501949194819471946194519441943194219411940Из России (в Ирландию) с любовью
В 1805 году горничная из Корка посетила дворец русской принцессы и нечаянно стала одной из первых опубликованных ирландских писателей о России.
Красная площадь, Москва, Федор Алексеев, 1801 год.
В июне 1813 года лондонский Универсальный журнал знаний и удовольствий опубликовал два письма из России.
Они были написаны Элеонорой Кавана, горничной, которая путешествовала туда между 1805 и 1807 годами. Предваряясь кратким, но резким вступлением, в котором изумлялось, как письма раскрывают влияние путешествия на ум «необразованной ирландской девушки», они были одними из первых опубликованных ирландских отчетов о России.
Ирландцы работали, жили и ездили в Россию по крайней мере с начала 17 века. Первоначально это были в основном военные и члены их семей, но на протяжении 18-го и 19-го веков профиль путешественников расширился, включив в него врачей и инженеров, дипломатов ирландского происхождения, представляющих британские интересы, писателей-путешественников, журналистов, медсестер (особенно во время Крымской войны и Первая мировая война), гувернантки, репетиторы и няни и политические радикалы. Их число было мизерным по сравнению с ирландским присутствием в Великобритании или Америке. В то время как многие из них написали подробные отчеты о своем опыте, первый рассказ очевидца о России длиной в книгу, написанный ирландским писателем, Ричардом Саутуэллом Бурком Санкт-Петербург и Москва: визит к царскому двору был опубликован в 1846 году, за ним последовала книга Селины Банбери Россия после войны в 1857 году.
История Польши (1698) ирландского врача и историка Бернарда Коннора, включал некоторую информацию о соседней Московии, но она была предоставлена его другом, английским писателем Джоном Сэвиджем. Ирландский журналист Роберт Белл издал свою трехтомную «Историю России » в 1836–1838 годах, но, похоже, не бывал в стране — его книга составлена из свидетельств, собранных другими. Дипломаты, конечно, составляли официальные отчеты, но они предназначались только для ограниченного круга читателей. Несколько 18-й и 19-йИрландцы, приехавшие в Россию в X веке, вели подробные отчеты о своем опыте, большинство из которых либо никогда не публиковались, либо публиковались только спустя много времени после смерти автора. Поэтому письма Элеоноры Кавана необычны тем, что стали доступны широкому кругу читателей всего за несколько лет написания.
То немногое, что известно о жизни Элеоноры Кавана, получено из ее русских писем. Она была из Корка, имела четырех братьев и была горничной у путешественницы и ведущей дневников Кэтрин Уилмот (1773–1824).
Мать и отец Элеоноры были еще живы в 1805 году, но ее собственный возраст на момент путешествия неизвестен.
Ее работодательница, Кэтрин Уилмот, родилась в Ирландии в семье англичанина по отцу и ирландки по матери. В 1801 году Уилмот совершила грандиозное турне по Франции и Италии со своей подругой и соседкой Маргарет Кинг, леди Маунт Кэшелл, которую в детстве воспитывала Мэри Уоллстонкрафт и которая произвела фурор, когда бросила своего аристократического мужа ради своего любовника Уильяма Тайя. Кэтрин Уилмот поехала в Россию в 1805 году, чтобы увидеть свою сестру Марту, которая приехала туда в 1803 году, чтобы навестить княгиню Екатерину Романовну Дашкову, видного деятеля эпохи Просвещения в Европе. В юности Дашкова была близким другом и доверенным лицом Екатерины Великой и сыграла роль в перевороте 1762 года, когда Екатерина захватила власть у своего мужа Петра III. За восемь лет, проведенных в России, сестры Уилмот написали тысячи страниц наблюдений о традиционных обычаях, высшем обществе, личной и семейной жизни Дашковой.
Письма и дневники сестер остаются одним из самых важных англоязычных источников для начала 19 века.Россия го века. Марта опубликовала несколько писем Катерины в качестве приложений к своему изданию воспоминаний Дашковой 1840 года, а издания дневников и писем обеих сестер были опубликованы посмертно в 1920-х и 1930-х годах.
Элеонора и Кэтрин уехали из Корка в Россию в июне 1805 г. и прибыли в Москву в августе; они оставались там до июля 1807 года. Первые впечатления Элеоноры о России записаны в двух письмах, датированных августом и октябрем 1805 года. Первое адресовано Генриетте Четвуд, одной из младших дочерей семьи Корк, связанной с Уилмотами; второе письмо адресовано ее отцу. Она написала по крайней мере еще одно письмо — мы знаем это, потому что она осведомилась о его прибытии, — но оно так и не дошло до адресата. Можно предположить, что она писала и другие письма, которые не сохранились. Два ее сохранившихся письма, насчитывающие около 5500 слов, представляют собой богатый импрессионистический источник и отражают ее нефильтрованные реакции на то, что она видела и пережила в первые месяцы на новом месте.
Элеонора наслаждалась относительно спокойным плаванием из Лондона в Кронштадт, недалеко от Санкт-Петербурга, всего за два штормовых дня, и проводила время на борту корабля, шья платье. По приезде в Москву ее первое впечатление о княгине Дашковой было очень благоприятным. Она сказала отцу: «Я никогда не видела такой хорошей дамы с тех пор, как родилась, и такой доброй и щедрой дамы». Она очень восхищалась Дашковой и горячо относилась к ней, так как много слышала о ней до встречи с ней. В сочетании с ее ограниченным образованием это могло способствовать непониманию Элеонорой правового статуса русских крепостных. Она писала о поместье Дашковой: «Есть 16 деревень, все принадлежащие княгине… 3000 мужчин и женщин, все подданные и любящие ее, как свою мать». землю и были лишены основных свобод. Они не могли жениться без разрешения помещика, собственного имущества или голоса. Элеонора мало сочувствовала им, говоря Генриетте Четвуд, что «они называют их рабами, но я никогда не видел, чтобы на них висела хоть одна цепь».
Впечатления Элеоноры от русской жизни и обычаев были довольно негативными. Выражая неодобрение ярких традиционных женских платьев и большого количества украшений, которые они носят, она написала Четвуду: «Почему бы им не довольствоваться тем, что они одеваются как христианки?» Религиозные различия лежали в основе трудностей, с которыми она сталкивалась в жизни. особенно в отношении слуг, критикуя их бороды, хвостики, одежду и манеры. Она без стеснения рассказала Четвуду, как, когда слуга-африканец принес ей обед в ее комнату, она насмехалась над ним за то, что он назвал хлеб русским 9.0106 хлеб . Ирландская горничная-католичка, служившая протестантке английского происхождения, положение Элеоноры в Ирландии было явно неполноценным с точки зрения религии, этнической принадлежности, класса и пола. Однако в России она оказалась в приподнятом — или менее невыгодном — положении благодаря своему статусу англоязычной горничной уважаемого гостя. Она использовала свой католицизм и свои личные качества скромности и сдержанности, чтобы относительно поставить себя выше русских православных, африканских и адыгских (черкесских) крепостных и слуг Дашковой.
Этно-религиозные иерархии, которые управляли взаимодействием и отношениями Элеоноры с другими слугами во дворце Дашковой, были, однако, обращены против самой Элеоноры после ее возвращения из России. Публикация ее писем в 1813 году, по-видимому, была результатом жестокой шутки богатых женщин, от которых зависели средства к существованию таких женщин, как Элеонора.
В начале 1812 года Марта Уилмот встретила Сару «Серену» Холройд в Бате. В то время город был популярным курортом для людей с небольшим доходом и важным местом женского общения. Марта добросовестно показала Серене русские письма Элеоноры и при условии, что они никому не будут переданы. Однако вскоре после этого Серена написала своей племяннице, писательнице леди Марии Стэнли, о письмах. Шестнадцать месяцев спустя письма были опубликованы в Universal Magazine под инициалами «M.S.». Похоже, что Мария Стэнли получила копию писем, вероятно, от Серены, и отправила их в журнал. Знакомство с письмами задействовало качества, которые считались биологически предопределенными в необразованном ирландском характере, — «проницательную простоту» и «бесхитростные чувства».
Сочетание этнической принадлежности, класса, пола и профессии Элеоноры сделало ее уязвимой для публичных насмешек, не в последнюю очередь из-за ее диалекта и выражения. Действительно, этот эпизод предваряет широко распространенное карикатурное изображение домашней прислуги «ирландской Бриджит» в конце XIX века.Американская пресса X века.
Письма Элеоноры изображают гордую женщину, тщательно подчеркивающую ее хорошее поведение и ее решимость, чтобы ее путешествия не привели к обвинениям в том, что она развивала идеи выше своего положения. Она попросила Генриетту Четвуд рассказать ее родителям и соседям, что она регулярно посещает исповедь, каждое утро принимает холодную ванну и что «я никогда ни с кем не расстаюсь и не буду». Эта напористая, уверенная в себе внешность ускользала, когда дело доходило до семьи. Она призналась отцу: «Мне всю ночь снятся мои братья; так что, если они заболеют, дорогой отец, дай мне знать». Когда она говорит отцу, в ней ощущается острая смесь волнения от новых впечатлений и острого осознания своей удаленности от дома:0066
Мне было бы жаль возвращаться так скоро, потому что это прекрасное величественное место, и я всегда очень весел, хотя я часто думаю обо всех в Ирландии, когда я сидеть на моей работе.
