Категории крестьян в 19 веке: Положение крестьян в первой половине XIX века

Содержание

Крестьянство | Петрозаводск ГОВОРИТ | Газета «Петрозаводск» online

КРЕСТЬЯНСТВО, кл. мелких произ- водителей в с. х. К. зародилось в эпоху первобытно-общинного строя с выделением земледелия в особый вид деят., к-рый обеспечивал получение продукта для внутр. потребления, воспроиз-ва посевного материала и домашних животных. Формой соц. самоорг-ции К. повсеместно была поземельная соседская община («мир»). Во гл. крест. общин стояли старосты, к-рые следили за порядком землепользования, собирали причитавшиеся с крестьян налоги и подати.

Крестьяне вотчинные ― категория крестьян в 10―19 вв., земли к-рых находились в частной собственности (в вотчине) светского феодала-вотчинника. В Карелии вотчинное землевладение было распространено во времена независимости Вел. Новгорода, особенно в погостах Корельской земли и Обонежского ряда. Формой соц. устройства вотчинных крестьян, как и вообще всех крестьян, была поземельная община во гл. со старостами.

Крестьяне дворцовые ― категория крестьян в 15―19 вв.

Проживали на дворцовых землях, к-рые обычно являлись домениальной собственностью престола. Выплачивали рентные подати продуктами «на государев обиход» или сырьем на царские з-ды и мастерские. Продукция из дворцовых сел ежегодно выдавалась царем нек-рым церквам и мон. в виде вспомоществования («руги»). В 1584 все черносошные крестьяне Заонежских погостов были записаны в дворцовые. В 1649 дворцовые крестьяне были записаны в солдаты, образованы полки т. н. пашенных солдат.

Крестьяне монастырские ― категория крестьян в 11―18 вв., обязанных феодальными повинностями мон.; в от-личие от вотчинных эти крестьяне и их земли обычно никому не продавались и не завещались. Московские великие кн. (цари) наделяли обители деревнями. Кроме того, нек-рые крестьяне сами продавали свои земли в вотчину мон. или передавали в качестве вклада «на помин души». В вотчинное самоуправление монастырские крестьяне выбирали должностных лиц из своей среды, но утверждал их и приводил к присяге игумен мон. Большинство мон.

Карелии, такие, как Свято-Успенский Муромский, Свято-Троицкий Клименецкий, Пале- островский Рождественский, Машезерский Ильинский, имели малочисленные вотчины или были «безвотчинными». В 1762, после секуляризации церковных и монастырских вотчинных земель, все монастырские крестьяне перешли под прямую власть гос-ва и стали называться крестьянами экономическими, позднее они вошли в состав государственных.

Крестьяне обельные ― особая категория крестьян в 16―нач. 20 в., освобожденных верх. властью от выплат гос. налогов и несения всех повинностей в качестве награды за особые заслуги перед престолом и лично царем. В 16 в. в Корельском у. обель-ными крестьянами являлись неск. карел-колдунов («кудесников»), к-рые предсказывали и «ворожили» (т. е. магическими приемами «обеспечивали» благоприятный исход) царю Ивану IV Грозному его личную судьбу и судьбу его начинаний. В Заонежских погостах обельными крестьянами стали в 1601 ― Г. Меркульев из д. Ялгуба Шуйского погоста, к-рый вылечил ноги царю Борису Годунову; в 1616 в Толвуйском и Кижском погостах ― Н.

Андреев, С. Иванов и М. Еремеев и их потомки за значит. услуги, оказанные ими опальной и сосланной в Заонежье инокине Марфе ― К. И. Романовой, матери первого царя из рода Романовых Михаила Федоровича. К 1917 в Олон. губ. насчитывалось неск. десятков обельных крестьян. Окт. рев-ция 1917 отменила их привилегии.

Крестьяне поместные ― категория феодально-зависимых крестьян в кон. 15―сер. 19 в. Поначалу, проживая на государевых землях, отведенных в обеспечение помещикам, являлись частью гос. крестьян. С сер. 17 в., и особенно в 18 в., с укреплением устоев крепостничества и постепенным переходом в связи с этим поместий в разряд частных вотчин, поместные крестьяне превратились в почти бесправное население, подвластное уже не гос-ву, а своеземцам (к сер. 16 в. ― помещику). Ко времени освобождения крестьян от крепостной зависимости в 1861 в Петрозаводском у. Олон. губ. сохранялось 8 небольших поместий.

Крестьяне приписные ― феодально-зависимое нас. России в 17―сер. 19 в., к-рое было обязано вместо уплаты оброчной и подушной подати работать на казенных или частных з-дах и ф-ках. В Карелии приписка крестьян к з-дам впервые была осуществлена в 1694, когда правительство закрепило за заонежскими з-дами Г. Бутенанта фон Розенбуша ок. 6 тыс. душ муж. пола.

В 1-й четв. 18 в. в связи со стр-вом и деят. казенных Олон. Петровских з-дов к ним было приписано почти все крест. нас. Олон. у. и Карел. Поморья (ок. 50 тыс. душ муж. пола). В этот период Карелия занимала 1-е место в стране по числ. приписных крестьян. С 1805 было решено оставить в приписке только крест. нас. Петрозаводского у. По данным 10-й ревизии (1858), числ. приписных крестьян составляла 53 тыс. душ обоего пола (25 тыс. душ муж. пола), т. е. 34,6 % всего крест. нас. Карелии. Категория приписных крестьян в крае была ликвидирована в 1861―64 с отменой крепостного права в России.

Крестьяне черносошные (от «черные люди» и «соха») ― категория крестьян в 14―нач. 18 в., обязан- ных налогами и повинностями гос-ву и свободных от частно-феодальной и корпоративно-феодальной (монастырской) эксплуатации. В Карелии с 1480-х составляли осн. ч. населения. С 1584―85 по 1620-е заонежские черносошные крестьяне перешли в категорию дворцовых крестьян, но и тогда с них по-прежнему собирали не дворцовые подати, а черносошные налоги (т. н. «четвертные доходы»). «Соборное уложение» 1649 признавало за черносошными крестьянами право на свободный срочный наем к частным лицам (вотчинникам и помещикам). Но нек-рые, в нарушение закона, бежали со своих деревенских участков, особенно интенсивно (в 17 в.) ― в Сибирь. В рамках Олон. у. черносошные крестьяне сохраняли свое положение до нач. 18 в.

Крестьяне-ямщики (ям ― почтовая ст.) ― особая категория крестьян в кон. 15―нач. 20 в. Их обязанностью являлось обслуживание наиб. важных гос. путей сообщения внутри страны. Особое внимание уделялось содержанию дорог, бесперебойному проезду государевых посланников, с сер. 17 в. ― провозу частной корреспонденции (почты). В Карелии с 1500 в категорию крестьян-ямщиков пере- вели ч. крестьян Корельского у. Карел. крестьяне-ямщики Е. и Г. Фомины, А. Ки-риллов и др. получили неск. деревень, черносошные крестьяне к-рых были обязаны снабжать их продуктовым «доходом». В воен. время на ямах от Новгорода до гос. границы власти запасали продовольствие и фураж для снабжения рус. войск.

С 18 в. часть крестьян занялась отходничеством ― временным (на неск. лет или сезонно) переселением в город на работы. С кон. 19 в. шел процесс т. н. раскрестьянивания, когда большинство крестьян навсегда переселялось в города, пополняя ряды рабочих и служащих. В осн. за счет крестьян в 1900―30 нас. Петрозаводска выросло с 12 до 75 тыс. чел.

В целом сословие крестьян просуществовало вплоть до Окт. рев-ции, отменившей сословное деление об-ва. В кон. 1990-х наметилась тенденция к постепенному (частичному) возврату сел. рабочих к работе на земле. Но крест. (фермерское) хоз-во в Карелии распространено недостаточно. Дачное хоз-во носит по преимуществу натуральный характер, полученные продукты в общесемейном бюджете занимают подсобное, а не осн. Место.

Лит.: История Карелии с древнейших времен до наших дней / Под общ. ред. Н. А. Ко-раблева, В. Г. Макурова, Ю. А. Савватеева, М. И. Шумилова. Петрозаводск, 2001; Балагуров А. Я. Приписные крестьяне Карелии в XVIII―XIX в. Петрозаводск, 1962; Колесников П. А. Северная деревня в XV ― первой половине XIX вв.: к вопросу об эволюции аграрных отношений в Русском государстве. Вологда, 1976; История северного крестьянства: В 4 т. / М-во просвещения РСФСР. Архангельск, 1984.

А. Ю. Жуков, Н. А. Кораблев

Зауралье в XVII — XIХ вв.

Поход Ермака положил начало массовому переселению в Сибирь крестьян из России. Они сыграли главную роль в освоении обширных и плодородных земель нашего края. В первой половине XVII века крестьяне обжили северные районы Зауралья, к сороковым годам они дошли до берегов Исети и начали селиться на землях Южного Зауралья.

Бескрайние зауральские малонаселенные просторы с их природными богатствами, особенно с плодороднейшими целинными землями, влекли в эти края русских переселенцев. Реки, озера региона славились рыбой: в Тоболе водились осетры, в Миассе — стерлядь и нельма; в лесах было много дичи — кабанов, оленей, лосей, косуль, бобров…

Чтобы защититься от частых набегов степняков-кочевников, первопроходцам необходимо было создать целую систему оборонительных линий по берегам рек Исети, Ишима, Пышмы, Миасса, Суери и др.

Первым крупным населенным пунктом Южного Зауралья стал основанный в 1644 году Далматов монастырь. Его строитель — Дмитрий Иванович Мокринский, сын казака, награжденного за заслуги перед Отечеством званием дворянина, и матери-татарки из рода знатного тюменского мурзы Илигея Магметова. Дмитрий Иванович долгое время служил в Тобольске, затем ушел в Невьянский монастырь и был пострижен в монахи с наречением имени Далмат. В поисках уединения он тайно покинул монастырь, взяв с собой икону Успения Божией Матери. Разыскивая незаселенное, пустынное место, 50-летний Далмат избрал его на Белом Городище при впадении реки Течи в Исеть. Земля, на которой поселился монах, принадлежала мурзе Илигею.

Со временем он дал монаху грамоту о передаче своей вотчины в вечное владение.

Далматовский монастырь стал базой для новых пришельцев, расселявшихся на монастырских землях по долине реки Исеть и ее притокам. Здесь появляются новые поселения: слобода Служилая, деревни Нижне и Верхне Ярские, Затеченская, Широковка, Ключевская. Скоро монастырь стал крупнейшим экономическим центром Зауралья. В конце XVII и начале XVIII веков Далматов монастырь являлся мощной крепостью, оборонявшей Исетский край от набегов степных кочевников. В 1713-1722 годах его обнесли кирпичной стеной с башнями, амбразурами и тремя въездными воротами. Высота каменных стен достигала 6 метров, многоэтажных башен — до 21 метра.

В строительство монастыря вкладывали средства цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич, митрополиты, богатые люди, крестьяне. В духовных монастырских училищах в разное время получили начальное образование будущий учитель Михаила Лермонтова — А.Ф. Мерзляков, изобретатель радио А.С. Попов, полярный путешественник К.

Д. Носилов, фольклорист А.Н. Зырянов. В 1781 году создается Далматовский уезд, появляется город Далматово.

В 1660 году на Исети возникло еще одно новое крестьянское поселение — Мехонская слобода. Слободы представляли собой военно-оборонительные сооружения с находившимися в них служилыми людьми — казаками, драгунами, стрельцами, пушкарями, солдатами. Под охраной находившихся в слободах и острогах военных гарнизонов на подведомственной территории возникали поселения такого типа, как деревни, починки, выселки, заимки.

Комплекс всех этих поселений и составил со временем новый земледельческий район на свободных, ранее никем не занятых землях, на которых селились все желающие заниматься мирным трудом — хлебопашеством, животноводством, различными промыслами и ремеслами.

Во второй половине XVII века стали возникать слободы в районе среднего Притоболья. Одной из первых здесь была основана в 1659 году Ялуторовская слобода, которая быстро росла, и в 1686 году в ней насчитывалось 169 дворов.

Слобода Царево Городище в XVII в. С картины художника В.Ф. Илюшина: В начале 60-х годов XVII века крестьяне-переселенцы появились на территории нынешнего города Кургана. Здесь в 1662 году поселился тюменский крестьянин Тимофей Невежин «по причине хорошей пахотной земли». На месте древнего Царева кургана он построил вначале небольшой острог площадью примерно 0,5 гектара. Новое крестьянское поселение назвали Царевым городищем. Так в 1662 году было положено основание будущему городу Кургану. Крестьянин Тимофей Невежин был слободчиком Царева городища более 20 лет — с 1662 по 1686 год. Зауральцы по праву считают его основателем Кургана. Население Курганской слободы быстро росло: в 1686 году в ней насчитывалось 26, а в 1710 году — уже 144 крестьянских двора. В 1782 году указом Екатерины II Кургану был присвоен статус города, в нем проживало тогда свыше тысячи человек. Новый город получил герб: «В зеленом поле два серебряные кургана: по имени сего города и в знак, что оные при самом городе находятся».

Когда Курганская слобода стала городом, пришлось менять ее внешний облик. Если раньше дома строились без плана, не было никаких улиц и площадей, то теперь нужно было соответствовать городовому статусу.

В 1786 году генерал-губернатор Евгений Петрович Кашкин распорядился спроектировать план застройки Кургана взамен старой, хаотичной, доставшейся в наследство от Курганской слободы. Новый план предусматривал регулярную застройку с параллельно расположенными улицами вдоль берега Тобола и с перпендикулярными переулками, упиравшимися в реку.

В 1789 году было составлено подробное описание сибирских наместничеств, в котором дается характеристика всех сибирских городов, в том числе и Кургана. Согласно этому описанию, Курган на тот момент протянулся над Тоболом на 2,5 версты при ширине застройки от 40 до 50 сажен и делился на три части – центральную и два предместья, или конца. «Концы же города названия имеют: верхний – Шавриной, а нижний – Тихановой». Окружность города составляла 7 верст.

В Кургане тогда насчитывалось около 200 домов, две кожевни, одна мыловарня и три кузницы. Присутственные места располагались в центре города, но своих зданий не имели – для их размещения арендовали обывательские дома. Население города было немногочисленно – 526 мужчин и 545 женщин. В основном это были государственные крестьяне, отставные военные, купцы и мещане.

Одновременно с Курганом было положено основание городу Шадринску. На левом берегу Исети, на месте Шадринской заимки появился крестьянин-слободчик Юрий Никифорович Малечкин по прозвищу Юшка Соловей. В 1662 году власти повелели ему заложить острог и слободу. Первыми жителями нового селения были крестьяне и беломестные казаки. К 1665 году в Шадринской слободе проживало 30-40 человек, а в начале XVIII века насчитывалось уже около 3 тысяч человек. В 1712 году слобода была переименована в город. Он стал называться Архангельским Шадринским городом или Малоархангельском (из-за находившегося здесь храма Архистратига Божия Михаила). Однако первоначальное название вскоре утратилось и город стал называться проще — Шадринск. До 30-х годов XVIII века Шадринск играл роль военной крепости, защищавшей южные границы Исетского края от набегов степных кочевников. По мере продвижения русского населения на юг, на берега Миасса и Среднего Тобола, город потерял свое былое военное значение и превратился в один из крупных хозяйственных центров Южного Зауралья.

Активное заселение нашего края приводило к значительному росту его населения. В 50-е годы XIX века в Курганском округе проживало около 180 тыс. человек, в то время как в Челябинском уезде — 142 тысячи. Темпы роста населения на территории Южного Зауралья превышали общероссийские показатели почти в три раза. К середине XIX века Курганский округ по численности населения вышел на второе место в Сибири после Ишимского.

К началу 60-х годов XIX века территория нашего края была полностью заселена. Главными причинами, способствовавшими этому, являлись благоприятные условия для ведения крестьянского хозяйства, наличие значительного количества свободных плодородных земель, относительная хозяйственная самостоятельность крестьянства и других категорий населения, практическое отсутствие в крае помещичьих крестьян и преобладание среди крестьянства категории государственных крестьян, которые были лично свободными.

Игра деревенских детей в “лошадки”. Курганский уезд. Конец XIX века:

Сложившееся в Южном Зауралье земледелие оказалось способным обеспечить потребности в хлебе не только местного населения, воинских частей края, но и населения горных заводов Урала, сибирского рынка, развивавшейся винокуренной промышленности. Полеводство явилось основой для развития мукомольного и ткацкого крестьянских промыслов.

Сельскохозяйственные работы зауральских крестьян – сев и боронование. Курганский уезд. Конец XIX – начало ХХ вв:

Другой важной отраслью крестьянского хозяйства являлось скотоводство, обеспечивающее его тягловой силой, продуктами питания, сырьем для изготовления одежды и обуви. Скотоводство служило базой для развития ряда промыслов, в первую очередь домашних (кожевенного, маслодельного, салотопенного, ткацкого, пимокатного и др.).

Конная ярмарка. Курганский уезд. Конец XIX – начало ХХ вв:

К середине XVII века на территории Зауралья сложилось несколько торговых центров, самым крупным из которых был Тобольск — столица огромного Сибирского края. С первыми успехами земледелия, животноводства, ремесла и промыслов товары Южного Зауралья появляются на тобольском рынке. Вывозились скот, говяжье мясо, коровье масло, домашняя птица, рыба, ржаная и пшеничная мука, воск, хмель, бревна, готовые срубы.

Торговля сушеной рыбой на ярмарке. Курганский уезд. Конец XIX – начало ХХ вв:

Торговля мороженым мясом на Рождественской ярмарке. Курган, конец XIX – начало ХХ вв:

Вид Кургана с южной стороны. Гравюра, 1830-е гг:

С курганской землей оказалась связана судьба 15 россиян — участников восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Вот их имена: Н.В. Басаргин, Ф.М. Башмаков, А.Ф. Бригген, В.К. Кюхельбекер, В.Н. Лихарев, Н.И. Лорер, М.М. Нарышкин, М.А. Назимов, И.С. Повало-Швейковский, А.Е. Розен, П.Н. Свистунов, И.Ф. Фохт, Д.А. Щепин-Ростовский.

Декабристы отбывали ссылку в Кургане в разное время на протяжении 27 лет — с 1830 по 1857 год. Выходцы из высшего, дворянского сословия, люди высокообразованные, владевшие многими иностранными языками, интересовавшиеся историей, политикой, философией, литературой, медициной, экономикой, юриспруденцией, оставили свой неповторимый след в этих сферах человеческой жизни на российской и ее органической части — курганской земле. Они дарили книги, делали денежные пожертвования на культурные нужды зауральцев, оказывали медицинскую помощь местному населению. Их письма, дневники, воспоминания сохранили для потомков немало уникальных сведений о Южном Зауралье второй четверти XIX века, о Кургане, о жизни его людей.

В «Записках декабриста» А.Е. Розен так описывает Курган 30-х годов XIX века: «Город построен на левом берегу Тобола, имеет три улицы продольные с пятью перекрестными переулками; строения все деревянные, кроме двух каменных домов. Один из них — красивый, посредине площади — чиновника Розинга. В этом доме помещены все присутственные места уездные. На углу площади — другой дом каменный, купеческий. Так как все пространство, занимаемое городом, имеет склон к Тоболу, то улицы и дворы на песчаном грунте почти всегда были сухи и опрятны; летом можно было жаловаться только на пыль. Мало садов, мало тени и зелени, несколько кущей тощих берез за городом, одним словом, вид города не привлекателен; все почти уездные города в Сибири походят более на села и большие деревни…».

Дом первого курганского городничего И.П. Розинга – первый каменный жилой дом в Кургане. Начало ХХ в:

На другого декабриста, Николая Ивановича Лорера, Курган произвел более благоприятное впечатление: «Курган – хорошенький, небольшой уездный городок, с каменной церковью и тремя тысячами жителей на левом, возвышенном берегу реки Тобола. Кругом плоская равнина, напоминающая мне мою родину Украину…». «Курган мне понравился. Городок препорядочный и на взгляд веселый», – отозвался в одном из писем декабрист Н.В. Басаргин.

Дом-музей декабриста М.М. Нарышкина. Курган, 2003 г:

Интереснейшей страницей сибирской, зауральской истории был вояж в эти края цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра II со свитой и наставником — знаменитым поэтом В. А. Жуковским. Когда в Курган 5 июня 1837 года прибыл наследник престола великий князь Александр, поэт всю ночь провел в беседах со ссыльными. А во время утренней службы в Троицкой церкви в присутствии наследника оказались декабристы Фохт, Лихарев, Назимов, Розен и Лорер. После встречи с сосланными Александр ходатайствовал перед отцом о смягчении их участи, и некоторым из них сроки изгнания были сокращены. Путешествуя по Сибири, цесаревич увидел ее широту, мощь, изобилие в сравнении с европейской Россией. В крае практически не было крепостного права, жизнь и труд народа были вольнее. Неслучайно одним из первых действий уже императора Александра II была амнистия декабристов. И, несомненно, путешествие за Урал дало возможность наследнику престола сравнить две российские стихии — крепостную и вольную, сибирскую, что в немалой степени способствовало отмене в России крепостного права.

Троицкая церковь. Курган, конец XIX – начало ХХ вв:

В 30-е годы XIX века в Кургане начинается строительство Богородице-Рождественского собора. В растущем городе образовался второй приход. Граница между Троицким и Богородице-Рождественским приходами проходила по Троицкому переулку (сейчас – улица Ленина). Собор славился своим благолепием, красотой резных иконостасов, иконами.

Богородице-Рождественский собор. Курган, 1895 г:

В городе, застроенном почти исключительно деревянными домами, не редкостью были пожары. Для защиты от них в 1823 году была куплена первая огнегасительная машина, а в 1830 году было выстроено деревянное пожарное здание с каланчой, на которой во время пожара поднимали шары: один шар – если пожар в первой части города, два шара – если во второй. После сильных пожаров 1860-х годов, когда выгорело две трети города, стали активно строиться каменные и полукаменные дома в один и два этажа.

В городе из восьми улиц (не считая многочисленных переулков) работали 15 магазинов и 33 лавки «съестных припасов», а также более сотни частных лиц торговали мясом, рыбой, хлебом, колбасой и кондитерскими изделиями. Для приезжих были открыты четыре постоялых двора, 14 харчевен и одна гостиница.

Дворянская улица в городе Кургане (ныне ул. Советская). Конец XIX – начало ХХ вв.

Нижние торговые ряды в городе Кургане. Конец XIX – начало ХХ вв.

Троицкая улица в городе Кургане (ныне ул. Куйбышева). Конец XIX – начало ХХ вв.

К концу века выросла и окрепла курганская промышленность. Наиболее крупными являлись винокуренный, пивоваренный и мукомольные заводы Д.И. Смолина, оснащенные по последнему слову техники. Смолин первым установил на своих заводах паровые машины системы «Танге» и локомобили (динамо-машины) Шуккерта, которые приводили в действие механизмы и освещали цеха электричеством – за двадцать лет до строительства первой городской электростанции. Использование самого современного по меркам того времени оборудования помогало добиться очень высокого качества продукции. Крупчаточная мука с мельницы Д.И. Смолина весьма высоко ценилась на рынке, ее сбывали не только по всей Тобольской губернии, но и в Омске, Петропавловске, Иркутске, Нижнем Новгороде и Москве.

Винокуренный завод Д.И. Смолина. 1895 год.

Д.И. Смолин, крупнейший промышленник Зауралья.

«Может быть, не каждому известно, – писала «Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год», – что турок получает коровье масло из Сибири, лондонская гостиница освещается стеариновой свечей из сибирского сала, пуховая шляпа, покупаемая европейцем, приготовлена из шерсти сибирского зайца, сапоги, красующиеся на ногах немца, выделываются в Лейпциге из сибирской кожи…».

Кроме электричества в Зауралье приходят и другие технические новинки. Уже в конце 80-х годов XIX века в Кургане успешно действовала телеграфная станция, через которую за год проходило более восьми тысяч депеш; с 1894 года для служебного пользования открыты восемь телефонных станций. С 1884 года купцом Шубиным была «заведена» типография для выполнения частных заказов, а в 1891 году открывает свое фотоателье Алексей Иванович Кочешев – замечательный фотограф, благодаря работам которого мы и сегодня можем увидеть Курган таким, каким он был в конце XIX – начале XX века.

Фотография А.И. Кочешева. Курган, начало ХХ века.

Курганский фотограф конца XIX – начала ХХ веков А.И. Кочешев.

Проведение через Курган в 1893-1894 годах железной дороги способствовало небывалому экономическому подъему. Железная дорога сразу же «приблизила» Зауралье к европейской России. Значительно увеличился поток товаров, идущий к столичным центрам и через порты – в страны Европы. Две транспортные конторы – «Надежда» и «Россия», открытые на станции Курган, едва справлялись с объемом перевозок. Подводы, нагруженные мясом, сырыми кожами, салом, маслом, патокой, круглосуточно тянулись к товарным дворам.

Привокзальная площадь. Курган, 1915 г.

Железнодорожный мост через Тобол у города Кургана. 1913 г.

Конец XIX века — время бурного развития маслоделия в Зауралье. В 1894 году петербургский купец А.А. Вальков открыл в селе Утятском первую в Курганском уезде маслодельню, а вскоре здесь началась маслодельная лихорадка. К 1900 году в Курганском уезде было уже 60 маслозаводов.

Маслодельный завод купца А.А. Валькова в с. Утятском Курганского уезда. Конец XIX – начало ХХ вв.

В 1896 г. датская фирма «Паллизен» начинает экспорт зауральского сливочного масла. Годом позже открываются контора М.Д. Кучкова, отправляющая за границу яйца и масло, и контора торгово-промышленного Товарищества «Бр. В. и Н. Бландовы», работавшая для Лондона. В 1898 году открываются конторы Э.Ф. Эсман, с отправкой продукции в Данию и Англию, и «Густав Беккер» – с отправкой масла, яиц и дичи в Германию. Еще через год в Кургане появляется отделение знаменитой фирмы Г.Г. Фиента, также отправляющей масло, дичь и живность в Лондон, открывается датская фирма «Карл Гольбек».

Курган постепенно превращается в центр сибирского маслоделия. Из Зауралья маслоделие распространилось на всю Западную Сибирь, где к 1913 г. было уже более 4 тысяч маслодельных заводов. В Кургане была открыта контора Союза сибирских маслодельных артелей, управляющая тобольскими и отчасти томскими производителями масла. В объединение входило 27 артелей и маслозаводов. 80 % всего масла союз отправлял в Англию, 12 % — в Германию, 8 % шло на внутренний рынок. Союз Сибирских маслодельных артелей возглавил А.Н. Балакшин, став его первым и бессменным руководителем. Организация имела свои конторы в Москве, Берлине, Лондоне. Благодаря деятельности Союза Россия к 1912 г. по экспорту масла вышла на второе место в мире, уступив Дании.

А.Н. Балакшин, директор Союза Сибирских маслодельных артелей

Здание главной конторы Союза сибирских маслодельных артелей. Курган, начало ХХ в.

Погрузка масла в вагоны на станции Курган. 1910 г.

Группа специалистов-маслоделов на Курганской сельскохозяйственной выставке. 1901 г.

Урок «Административно-территориальное устройство и население мордовского края»

Урок №1

Тема: Административно-территориальное устройство и население мордовского края

Цели:

— Объяснить, что первая половина XIX в. является переходным этапом между традиционной петровской экономикой и модернизационными процессами 1860-70-х гг. Рассмотреть, на каких территориях находилась основная часть мордовского этносы, выяснить территориальное устройство этих территорий, состав населения и его привилегии;

— научить работать с текстом учебника, составлять схемы, таблицы;

— привит интерес к истории родного края.

Вид урока: урок открытия новых знаний

Ход урока

I. Организационный момент.

II. Мотивационно-целевой этап.

Первая половина XIX являлась продолжением традиционной общественно-экономической системой предыдущего столетия, однако именно в этот период были подготовлены рычаги для кардинальных изменений в 1860-70-х гг., модернизационные процессы все глубже проникали в традиционную экономическую жизнь.

Патернализм в казенной промышленности в первой половине XIX века.

Е. А. Смирнова

— Как описывается первая половина XIX в. в документе?

— Какими особенностями характеризовался XVIII в.?

В этом году мы продолжим изучение курса ИКМК и познакомимся с особенностями развития нашего края в XIX столетии.

III. Работа по теме урока.

Сегодня мы рассмотрим административно-территориальное устройство и население мордовского края.

— Вспомните, какая система правления в России с ложилась к концу XVIII века? (абсолютная монархия)

— Какой язык был государственным?

— Какая религия являлась официальной?

При этом в Российской империи проживала лишь одна нация? ( Нет, Россия изначально складывалась как многонациональное государство.)

-Каково же было административно-территориальное устройство страны?

Задание: ознакомьтесь с пунктом 1 пар. 1 и составьте таблицу «Административно-территориальное устройство российской империи»

Административно-территориальная единица	Кто возглавлял
Губерния	Губернатор
Уезд	Капитан-исправник
Стан	Становые приставы
Волость	Волостной старшина

— Учитывался ли этнический состав при административно-территориальном делении царской России? (нет).

— Откройте карту на стр. 7-9 и выясните, в какие уезды была включена территория современной Мордовии к началу XIX века.

2. Население: численность, национальный и социальный состав.

На рубеже XVIII-XIX веков население края значительно увеличилось с 452106 чел. в 1782г. до 886062 чел. в 1858 гг., в следствии естественного прироста и притока из соседних губерний.

Этнический состав был неоднородным.

Задание: рассмотрите диаграмму «Этнический состав населения мордовского края в 1858 г.» и опишите ее.

3. Дворянство и его социально-экономическое положение.

Существовало пять основных сословий: дворянство, духовенство, купечество, мещанство и крестьянство.

Исторической формой социальной стратификации в данный период являлись сословия. Это закрытая группа, обладающая правами и обязанностями, закрепленными обычаем или законом (по наследству).

— Скажите, что значит закрытая группа? (невозможность перехода из одной страты в другую).

— Какое сословие было самым привилегированным? (дворянство).

Оно не платило подати, не несло рекрутской повинности, имело монополию на владение землей с крестьянами (Что это значит?). В мордовском крае дворян насчитывалось 3910 человек из них 325 крупных, остальные мелкопоместные. Пятая часть дворян вообще не имела земельных владений.

К числу крупнейших землевладельцев принадлежали А.Б. Хрущев, Бахметьев, Полянский, Кикин, Огарев.

На помещичьих имениях выращивались зерновые культуры, свекла и картофель. Животноводством занимались лишь для собственных нужд.

Все хозяйство было основано на принудительном крепостном труде. Однако появлялись прогрессивные тенденции в развитии помещичьего хозяйства.

Задание: ознакомьтесь с текстом на стр. 11 два последних абзаца и 12 и заполните таблицу.

Помещичьи хозяйства Мордовии

Консервативные черты	Прогрессивные черты

— Как было организовано хозяйство помещиков?

— Кто мог перестроить свое хозяйство на современный лад?

4. Крестьянское население: численность, состав, категории, повинности.

Самым крупным сословием являлось крестьянское.

Задание: ознакомьтесь с диаграммой на стр. 13 «Удельный вес категорий крестьянства мордовского края в 1850-х гг.»

— Какие категории крестьян здесь представлены?

— Какая категория крестьян составила большинство?

— Какая категория крестьян самая маленькая?

Крестьяне всех категорий платили подушную подать. (В чем ее суть? (форма налога, подати, когда налог взимается в одинаковом или примерно одинаковом размере с каждого подлежащего обложению человека, по результатам переписи. Введена Петром I в 1718 году). Исполняли государственные повинности, в т.ч. рекрутскую (В чем смысл, кем введена?).

По ходу рассказа заполняется схема.

В социально-экономическом плане имелись различия среди разных категорий крестьян.

Наиболее зависимые крестьяне – крепостные. Посмотрите определение на стр. 14.

Они были собственностью помещика и власти не могли вмешиваться в их отношения. За исключением наиболее тяжких преступлений. На протяжение первой половины XIX века положение крепостных крестьян оставалось неизменным до 1861 г.

— Какая самая многочисленная категория крестьян на территории мордовского края? (государственные). До 1724 г. их называли черносошными и они являлись свободными до введения подушной подати.

Они так же подвергались трем формам эксплуатации: натуральные повинности, натуральный оброк, денежный оброк. В отношении этой категории крестьян государство могло позволить себе преобразования.

Задание: прочитать на стр. 15-18 о реформах в государственной деревне. Выделите основные положения реформы Киселева.

— Как реформа отразилась на положении государственных крестьян мордовского края?

Удельные крестьяне – собственность императорской семьи. Доходы с удельных земель шли на содержание царской семьи. Они выполняли различные повинности и платили подати. Основной платеж – денежный оброк, а с 1830 – поземельный сбор. Также они исполняли различные повинности.

В удельных имениях находились сельские училища, фельдшера. Удельное начальство боролось за благополучие подведомственных сел.

5. Купцы, мещане, цеховые ремесленники. Духовенство.

Эти сословия составляли основную массу населения городов края: Саранска, Темникова, Краснослободска, Инсара, Ардатова, Троицка, Шишкеева.

Задание: рассмотрите схему на стр. 24

— Кто относится к полупривилегированному сословию?

— Что значит полупривилегированное сословие?

— К какой категории относятся мещане и ремесленники?

— Как вы думаете, какие у них были обязанности? (подушная подать, рекрутская повинность)

IV. Закрепление

Задание: ознакомьтесь с дополнительным материалом на стр. 23. Сделайте анализ сословной структуры населения мордовского края.

Тест

10. Выберите правильный ответ.

а) Основная административно-территориальная единица России рубежа XIX-начала XX века:

— губерния;

— уезд;

— провинция.

б) Кто осуществлял административно-полицейскую власть в городах:

— нижние земские суды;

— воевода;

— городничий.

в) Наиболее многочисленной категорией сельского населения были:

— владельческие крестьяне;

— удельные и дворовые люди;

— государственные крестьяне.

г) Когда была отменена подушная подать?

— в начале 1860 г.;

— в 1861 г.;

— в начале ХХ века.

11. Какими общими понятиями объединены эти фамилии: Хрущев, Бахметьев, Полянский, Кикин, Огарев?_______________________-

12. С именем какого государственного деятеля связана эта рекомендация:

праздничные дни «употреблять не на одно отдохновение от трудов, а наиболее на дела набожности; праздновать сии дни с чистотою и благоговением; ходить в церковь для слушания службы божьей и воздерживаться от пьянства и всякого беспутства еще более, нежели в дни будничные».

____________________________________________________

Домашнее задание: §1

Литература:

1. «История и культура мордовского края XIX век» 8 класс. / В.М.Арсентьев, В.И.Захаров, Г.А.Корнишина, Н.И.Мамонова и А.С.Тувин.

2. Рабочая тетрадь к учебнику «История и культура мордовского края XIX век» 8 класс / Мамонова Н.И., Ромашова Л.В.

23. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ. Отечественная история: Шпаргалка

крестьян | Encyclopedia.com

Вплоть до девятнадцатого века большая часть европейцев жила в сельской местности, а в 1800 году крестьяне составляли 78 процентов населения. Европа была порабощением, лишением личной свободы. По крайней мере, часть века крестьяне оставались зависимыми и подчиненными тех, кто стоял выше их в социальной структуре, которым они платили обязательные взносы и услуги деньгами, натурой и трудом и чьей правовой юрисдикции они подчинялись.

Зерно и домашний скот были основными продуктами питания, и большие участки были посвящены производству и того, и другого посредством методов ведения сельского хозяйства, которые имели так много общего во всех европейских регионах, что их стали рассматривать как «систему». Земли следовали за севооборотом, чаще всего с севооборотом озимых зерновых, яровыми культурами и паровым годом. Продолжалось обычное земледелие и совместный выпас после сбора урожая.

Рацион сельчан сильно варьировался: в зависимости от региона хлеб готовили из пшеничной, каштановой муки, овса или ржи.На пастбищах люди ели меньше злаков и больше орехов, мяса и молочных продуктов. На юге пили вино, на севере — эль, охмеленное пиво и водку из зерна или картофеля. В странах, выращивающих фрукты, ели сидр; на молочных фермах — молоко и сыворотка; на посевных площадях сахарной свеклы квас ; и везде травы, настоянные на воде. Они ели меньше мяса (около 15 килограммов на человека в 1800 году, но уже 50 килограммов в промышленных государствах к 1900 году, когда значительно выросло свиноводство) и больше хлеба (примерно 300 килограммов в год) и картофеля.

В крестьянском гардеробе были изделия из шерсти, льна, флиса и ручного прядения; деревянные башмаки и кожаную обувь, которую начали носить для повседневной работы.

Смертность была высокой, часто в результате серьезных эпидемий, голода и войн. Наиболее распространенные болезни — чума, туберкулез, холера, дизентерия, оспа и проказа — унесли больше жизней среди бедного сельского населения, проживавшего в многолюдных деревнях. В результате картофельного голода 1846–1847 годов погиб каждый восьмой житель Ирландии, а остальные эмигрировали за границу.Ужасная голодная зима 1847–1848 годов оставила одну треть населения Европы полностью обнищавшей.

Крестьяне жили в деревне, которая часто составляла весь их мир — русское слово мир означает общность, мир и мир, а слово крестьянин крестянин почти идентично кристянин, христианин, которое в других местах (Итальянский cristiano ) означает человека в целом. Деревня была самодостаточным, самодостаточным, самодостаточным сообществом неграмотных рабочих, которые вели тяжелую жизнь на грани выживания.

Точное количество деревень в Европе неизвестно: к 1789 году во Франции было около 44 000; В обследованных в 1850-е гг. двадцати двух губерниях Европейской России насчитывалось 100 348 сельских поселений — от отдельных дворов, занятых одной семьей, до деревень с более чем пятью сотнями дворов. В большинстве деревень России проживало менее трехсот человек, в Англии — от ста до двухсот, а в сельских городах южной Италии — от восьмисот до одной тысячи.

Многие деревни существовали «с незапамятных времен», но постоянно создавались новые.Там эгалитаризм был исключением, неравенство и подчеркнутое расслоение — правилом. Даже на землях периодического передела зажиточным крестьянам выделялось больше паев общинной земли.

В 1800 году только 43 процента крестьян были самодостаточными фермерами и мелкими землевладельцами, в то время как 35 процентов были наемными рабочими, с лишь клочком земли вокруг своих хижин, или безземельными, работающими наемными рабочими или слугами и живущими в крестьянских хозяйствах, владеющих землей. . Накануне Французской революции 86 процентов крестьянских хозяйств в Пикардии и от 30 до 40 процентов в Нормандии были безземельными. Неравенство и бедность увеличивались в течение столетия с ростом населения: безземельных крестьян было намного больше, чем тех, кто имел владения, а приходская помощь бедным в Англии выросла с 700 000 фунтов стерлингов в 1750 году до 8 000 000 фунтов стерлингов в 1818 году.

Почти все крестьянские семьи искали внешний источник дохода. заработок. В Скандинавии и Центральной Европе большинство домашних хозяйств получали средства к существованию исключительно за счет своих владений, но в остальной Европе примерно в 1850 году около 70 процентов бюджета сельских домашних хозяйств уходило на покупку продуктов питания.Самостоятельные торговцы и ремесленники составляли от 5 до 15 процентов сельского населения. Мелкие землевладельцы имели внешнюю занятость в качестве сельскохозяйственных рабочих, квалифицированных ремесленников или рабочих-мигрантов в горнодобывающей, металлургической, лесной промышленности и на транспорте; каждую весну дороги оживали, когда тысячи крестьян искали работу в отдаленных местах. Обычно они возвращались домой поздней осенью. Все домашние хозяйства были заняты надомным производством, обычно прядильным, ткацким и мелким производством металла.

Деревенские собрания, проводившиеся по воскресеньям и праздникам, часто на открытом воздухе, обычно состояли только из крестьян-землевладельцев, хотя в Венгрии и Швейцарии мелкие землевладельцы также могли голосовать, как и все взрослые мужчины в дореволюционной Франции.Иногда женщины могли представлять дом, если их мужчины были мертвы или отсутствовали. Частота встреч варьировалась от одного до трех раз в год в Малопольском воеводстве Польши до десяти раз в год в Румынии и каждое воскресенье в Дании. Собрания выбирали должностных лиц, вождей (которых в Ирландии и Норвегии называли «королями») для повседневного управления, для посредничества между деревней и ее хозяином и для практики периодического перераспределения деревенских земель, что, хотя и не повсеместно. были довольно широко распространены.Мир был почти повсеместным в России (90 процентов земли) до 1906 года, но передел земли также практиковался до конца века в некоторых частях Польши, Венгрии, Восточной Галиции и Молдавии; вдоль реки Мозель; в Леоне — испанская Галисия, Арагонский склон Пиренеев и Эстремадура; на большей части Сардинии и Корсики; в Каринтии, Карчоле и Тироле; в некоторых частях Норвегии (пока королевский указ не запретил это в 1821 году), Ирландии, Рейне и бельгийских Арденнах. В Шотландии группы семей арендовали землю совместно, в Швейцарии часть общей земли использовалась для посадки сельскохозяйственных культур.

Типология крестьянской семьи включала нуклеарную или супружескую семью, в которую входили слуги; коренная семья, в которой с родителями остался только один женатый сын; и многочисленная семья, где все сыновья остались и совместно обрабатывали землю. Размер последних варьировался от десяти до двенадцати человек в Папской области, от двадцати до тридцати, даже от восьмидесяти до ста членов семьи у славян на Балканах, в Богемии, Моравии, Силезии, Румынии, Венгрии, некоторых регионах северной части страны. Италия и западная Европа.Дочери обычно уходили.

Семья часто жила, ела и спала в одной комнате. Мальчики и девочки служили в течение долгих часов, часто дни и месяцы проводя вне дома. В худшем положении среди членов семьи находились маленькие дети, потому что

их часто считали нежелательным бременем и становились жертвами родительского пренебрежения. Уровень младенческой смертности был очень высоким (каждый пятый умер в возрасте до одного года), и убийства нежеланных детей были частыми.

Общий уровень смертности в Европе резко снизился с 1750-х годов, при этом северо-западная Европа лидировала в этой тенденции, в то время как уровень рождаемости снизился только сто лет спустя. Это привело к настоящему демографическому взрыву: со ста восьмидесяти пяти миллионов в 1800 году до четырехсот миллионов в 1900 году.

Продовольственные потребности растущего населения ускорили изменения в сельском хозяйстве. Основные усилия были предприняты для повышения продуктивности основных продуктов питания, зерна и других продуктов с высоким содержанием крахмала, а также для животноводства, а также для продвижения таких высокоурожайных культур, как гречиха, картофель и кукуруза.Выращивание сахарной свеклы широко распространилось во время наполеоновских войн, когда английская военно-морская блокада прекратила поставки сахарного тростника. Сельскохозяйственное производство вошло в цикл роста в 1830-х годах и более чем удвоилось за следующие четыре десятилетия. Более интенсивное использование почвы привело к применению современных химических удобрений. Старая трехпольная система уступила место постоянному севообороту, но механизация шла очень медленно. Эти изменения и массовая эмиграция из сельской местности в большие города вызвали «депопуляцию деревни», частую тему растущего числа социологических исследований, таких как Les paysans au XIXe siècle Эжена Боннемера (1846).

С конца восемнадцатого века пессимистическая вера в то, что Европа была огромной территорией бедных фермерских хозяйств и обедневших крестьян, способствовала радикальным преобразованиям в сельском хозяйстве и стимулировала правовые реформы. Сельскохозяйственные улучшители настаивали на переходе от коммунализма к индивидуализму (частная собственность и свобода действий для людей) и рассматривали ограничения, налагаемые сообществом, как главное препятствие для сельскохозяйственного прогресса. Центральные правительства вошли в деревню, чтобы продвинуть сельскохозяйственные реформы и усилить влияние индивидуализма, и в процессе посягнули на автономию деревни.Французское революционное правительство ослабило коммуны своим законодательством, Гельветическая республика объединила их в новые и более крупные политические округа, Австрию и Саксонию (в 1849 и 1839 годах соответственно) — в большие городки. Только в России государство поддержало коммунизм как страховку от социальных волнений. В то время как германские и австрийские законы об эмансипации крепостных не предусматривали никакой роли коммуны, в российском законе 1861 года за миром сохранялось центральное положение.

Переход от общинного коллективизма к индивидуализму был быстрым в Англии, Шотландии, Дании, Швеции и Норвегии — к 1840-м годам оставшиеся открытые поля и общинные земли были разделены, а огороженные фермы множились.В других местах переход был медленнее. Даже когда каждое домашнее хозяйство занимало конкретное хозяйство, община по-прежнему контролировала пастбища, луга и другие общие ресурсы. Деревенская община исчезла, но очень медленно. Однако этот процесс не мог продолжаться без радикальной отмены всех форм несвободы.

Во многих странах крестьяне зависели от лордов и находились под их юрисдикцией. Крепостное право было самой распространенной формой несвободы. Обычно крепостные были привязаны к земле, но в России и в Польше лорды могли продавать, обменивать или перемещать крепостных с одной земли на другую.Инициативы по реформе исходили от государей, поддерживаемых частями дворянства, вдохновленными страхом крестьянского восстания, экономикой и идеализмом или, в некоторых случаях, военными поражениями (Пруссия в 1806 году, Россия в Крымской войне).

Освобождение европейского крестьянства неуклонно продолжалось более века. В 1767 году великий кодекс Марии Терезии (годы правления 1740–1780) Urbarium регулировал отношения лордов и крестьян в Венгрии (на востоке Венгрии османы правили с более легкой руки), а в 1771 году княжеский указ положил конец феодальному подчинению Савойи. крестьяне.Император Иосиф II (годы правления 1764–1790) формально отменил крепостное право в Австрии в ряде законодательных актов с 1781 по 1789 год. Национальное собрание Франции объявило все сеньорские права недействительными 4 августа 1789 года, а в 1793 году отменило все феодальные права и права. превратили крестьян в собственников. Завоевание Наполеона (годы правления 1804–1814 / 15) привело к освобождению земель, находящихся под властью Франции. В 1810–1811 Пруссия предоставила крестьянам право собственности на землю и отменила основные привилегии дворянства.Но эмансипация на немецких землях не была завершена до революции 1848 года, когда Франкфуртский парламент установил список основных гражданских прав. Последними актами крестьянского освобождения в Европе были Россия в 1861 году и Румыния в 1864 году.

Везде эмансипация освободила крестьян от кабалы и поместных повинностей; дал им гражданские права; и гарантировали им личную свободу передвижения, выбора профессии и равенство со всеми другими субъектами перед законом; и отменили иерархическую систему приказов. Общие земли были разделены, разрозненные участки пахотной земли сконцентрированы, и коллективная система ведения сельского хозяйства распалась. Эмансипация знаменовала беспрецедентную эру свободы в истории крестьянства и привела к изменению их общественного имиджа.

Повсеместные беспорядки в сельской местности и повседневное насилие всегда были выражением сильной привязанности крестьян к своей общине, а также попыткой сопротивления. Крестьянские восстания могли быть вызваны многими факторами, включая жестокое разочарование, порожденное величайшими надеждами.Крестьяне восстали против призыва; злоупотребления со стороны местных властителей; незаконное взимание чрезмерной барщины или налогообложения; и особенно присвоение общих земель и обычных прав на воду, переходы, выпас скота, сбор и сбор древесины.

Деревенские жители обычно имели право на самооборону без полицейских сил до более позднего века, но их доступ к правосудию был ограничен, потому что местная знать — в Англии, Восточной Европе и Южной Европе — также была магистратами. Иски, возбужденные общиной против узурпации общих прав домовладельцами, могли длиться десятилетиями. Таким образом, крестьяне часто прибегали к оружию бунта. Поскольку перечень правонарушений во многих регионах был похож, типология крестьянской реакции была аналогичной: разрушение заборов и стен, засыпка канав, снос живой изгороди и захват «узурпированных» земель. Крестьяне, вооруженные косами, вилами и топорами, нападали на лордов и их чиновников, грабили дома и сжигали (предполагаемые) записи их подчинения.В регионах скотоводческого хозяйства был широко распространен сельский разбой, привлекавший писателей и художников эпохи романтизма.

Частые продовольственные бунты были типичны для натурального хозяйства. Великий голод 1846–1847 годов сломил сопротивление мелких фермеров по всей Европе, но последний голод века в России в 1891 году, который, как утверждается, унес семьсот тысяч жизней и превратил тридцать миллионов в нищету, привел к массовый разграбление сараев на больших имениях.

Страх перед восстанием крестьянских армий преследовал правительства и помещиков, как это было в случае «Великого страха» во Франции в 1789 году. Их количество было неизвестно. Армия казаков и русских крестьян Емельяна Пугачева (1742–1775) в период с 1773 по 1775 год насчитывала около двадцати тысяч человек, кардинал Фабрицио Руффо (1744–1827), который возглавлял калабрийских крестьян в крестовом походе против французов. — установил Неаполитанскую республику в 1799 году — никогда не знал, на скольких людей он может рассчитывать каждый день.Восстания во французской Вандеи продолжались с 1793 по 1833 год, но крестьянские армии Вандеи каждый раз мобилизовались только на несколько дней или несколько недель. В других местах крестьянские восстания повторяли образец Вандеи в меньшем масштабе с 1798 по 1799 год: Дубинская война в Люксембурге, Крестьянская война в Лимбурге, «война пастушьих халатов» в горных кантонах Швейцарии, марш калабрийцев Санта-Феде , и Вива Мария, восходящая в тосканских Апеннинах, недалеко от Ареццо.

Новый «великий страх» пришелся на период с 1846 по 1848 год, спровоцированный большим крестьянским восстанием в польской Галиции в феврале 1846 года, когда польские патриоты, которые также были крестьянскими сюзеренами, готовили восстание. против австрийского ига.Крестьяне во главе с небольшим фермером-арендатором по имени Якуб Села, разочарованные злоупотреблениями и чрезмерной барщиной, обратились против сельской знати и горожан и за одну кровопролитную неделю разграбили четыреста особняков и убили двенадцать сотен дворян и их слуг. . В 1848–1849 годах многие крестьяне во французском Midi , в Пиренеях, в Обеих Сицилиях восстали против налогообложения или просто в надежде восстановить свои обычные права.

Политические потрясения закончились, сопротивление снова возобновило свое «нормальное» направление с бунтами «Капитана Свинга» против молотильных машин в Англии в 1830–1832 гг., Ирландскими «Смутами» (1812–1822, 1830–1834 гг.), Земельными волнениями. в Шотландии в 1860-х годах, снова в Ирландии в 1878–1882 годах и в Андалусии в 1854, 1868 и 1871 годах. В России в период с 1825 по 1854 год, от Николая I (годы правления 1825–1855) до Крымской войны, «призрак Пугачева» вызывал в среднем двадцать три случая сельских восстаний в год и крепостные, освобожденные статутом 1861 г., снова взбунтовались из-за задержек с введением статута.

Одним из долгосрочных последствий эмансипации стало включение крестьян в новый либеральный социальный и политический строй. Крестьянам были предоставлены избирательные права в Норвегии еще в 1814 году, а в Пруссии и во Франции — в 1848 году.В Швейцарии союзное правительство 1848 года объединило альпийских крестьян в единую Швейцарию с введением единой валюты, единой почтовой службы и единой армии. В конце концов, крестьяне также стали политическими субъектами по всей Европе, и за ними ухаживали политические лидеры. Их поддержку искали самые разные политические взгляды: евангелические движения в Норвегии, консерваторы и католическая церковь видели в них героев Вандеи и Санта-Феде, а итальянские, французские и испанские анархисты, последователи Михаила. Бакунин (1814–1876) и Петр Кропоткин (1842–1921) хвалили их революционный потенциал «пудреницы», а русских народников ( народников, ) — их эгалитарную традицию.В 1851 году во Франции крестьяне массово проголосовали за Вторую империю Наполеона III (годы правления 1852–1871), что привело к тому, что Карл Маркс (1818–1883) пренебрежительно назвал их «мешками с картошкой», а Леон Мишель Гамбетта (1838–1883 гг.) 1882 г.) видел в них потенциальную основу демократии мелких собственников.

Крестьяне также участвовали в дискурсе государственного строительства в Ирландии, Германии, южной Италии, России и Польше. Польский крестьянин Михал Држимала стал патриотическим символом сопротивления германизации земли, в то время как немецкий националист Вильгельм Генрих фон Риль (1823–1897) видел в крестьянине спасителя Германии в 1848 году и «будущее немцев». нация.»

Другим следствием эмансипации стало воздействие на крестьян рыночных механизмов. После 1870 года, когда в Европу хлынуло зерно из Америки и продукты животноводства начали прибывать на судах-рефрижераторах, европейские крестьяне не могли конкурировать. С середины наступила глубокая депрессия. 1870-е — 1890-е годы: в выгодно расположенных районах крестьяне обращались к специализированным культурам, таким как цитрусовые, оливки и бергамот в Средиземноморье, а также к овощам и фруктам во внутренних районах городов. Европа когда-либо испытывала, в основном до Америки.

Общий кризис крестьянского хозяйства породил постановку так называемого крестьянского вопроса ( Agrarfrage ). Марксисты, такие как Фридрих Энгельс (1820–1895), Владимир Ленин (1870–1924) и Карл Иоганн Каутский (1854–1938), не видели будущего крестьянского земледелия и неизбежного триумфа капиталистических, приватизированных и рациональных крупных хозяйств. поместья. Социалисты считали своим долгом убедить крестьян в безвыходности их положения: «капиталистическое массовое производство будет топтать бессильную, устаревшую маленькую ферму, как поезд давит на тележку.«Несогласным был голос русского экономиста Александра Чаянова (1888–1937), который видел иную рациональность в мелком крестьянском хозяйстве. сказки, народная музыка, местные обычаи, материальная культура и диалекты. В этих исследованиях выявились две основные тенденции: консервативная идеализация деревни и просвещенный критический подход.

Бывшая идеализированная деревенская жизнь в традициях пасторальной поэзии.Живописность сыграла большую роль: были замечены веселые сельские жители, танцующие вокруг майских шестов, выражающие свое простое благочестие в паломничестве или придорожных святынях. Гуманная традиционная деревенская культура, квинтэссенция «сообщества» ( Gemeinschaft ) противопоставлялась современному индустриальному анонимному «обществу» ( Gesellschaft ) «обезумевшей толпы». Перемена с грустью изображалась как переход от первого ко второму и — на волне ностальгии середины века — стала восприниматься как невосполнимая потеря.

Многие ранние фольклористы были националистами, которые видели в стойком консерватизме деревенских общин гарант своей верности истинному национальному этосу. Романтики интересовались Volksgeist, , потому что они видели Volk как хранилище этнической чистоты. Братья Гримм, Якоб Людвиг Карл (1785–1863) и Вильгельм Карл (1786–1859), собрали крестьянские сказки, чтобы реконструировать «германскую мифологию»; норвежцы стремились изменить письменность с букмол на народный нюнорск.

Другая традиция, уходящая корнями в эпоху Просвещения, рассматривала деревню и крестьянскую семью как матрицу авторитарного поведения. Социалисты обвиняли бонапартизм в естественном антилиберализме крестьян, в «идиотизме сельской жизни». Теодор Адорно (1903–1969) утверждал, что это «долг депровинициализировать» деревенское общество, которое препятствует его собственному освобождению и прогрессу. Немецкие и датские исследования в середине девятнадцатого века старых немецких практик «аграрного коммунизма» привели к формулировкам «универсальных законов» социальной эволюции, которые повсеместно начинались с общинной собственности на землю и приравнивали коммунизм к примитивному.Спустя столетие с появлением социально-антропологического подхода Роберта Редфилда и Эрика Вольфа взгляды на «крестьянское общество» изменились, и вместо этого он стал рассматриваться как современное индустриальное общество, ориентированное на рынок и ассимилированное в политическую единицу.

В то время как большинство социологов девятнадцатого века интересовались урбанизацией и индустриализацией, писатели были очарованы крестьянином. Большой популярностью пользовались романы rustiques , ирландские крестьянские пьесы ставились в Театре аббатства, а Владислав Реймон (1867–1925) был удостоен Нобелевской премии за свой роман Chłopi (Крестьяне; 1904–1909).После 1848 г. сельская тематика стала еще больше присутствовать в стихах, песнях и романах.

Эта литература была реалистичной в своем описании крестьянского положения: Сайлас Марнер в романе Джорджа Элиота (Мэри Энн Эванс, 1819–1880) жил, работал и спал в одной комнате; Крестьяне Николая Гоголя (1809–1852) были невежественными, грубыми и пьяными. La vie d’un simple Эмиля Гийомена, крестьянские романы Оноре де Бальзака (1799–1850), повести Джованни Верга (1840–1922) — все это показывает тяжелые жизненные невзгоды.Память о феодальном угнетении сохранилась — в 1856 году Алексис де Токвиль (1805–1859) считал горечь французского крестьянства неугасимой — и жил до 1890 года в романе Жака ле Руа «Жак ле Крокан». Но были также изменения и социальная мобильность: одноименная главная героиня Гюстава Флобера Эмма Бовари (1857), дочь богатого крестьянина, умела читать, писать и выходила замуж за врача.

Романтическая ностальгия по образу жизни побудила писателей романтизировать и идеализировать крестьян и их институты и прославлять их как хранителей особых человеческих качеств, как в произведении Жорж Санд (Амандин-Аврора-Люсиль Дюдеван, 1804–1876). романы, народнические песни и стихи Пьера Дюпона.

После середины века тоска по сельскому миру стала противовесом радикальным изменениям в обществе под воздействием быстрой индустриализации. Люди цеплялись за утешительные идеалы деревенского стиля, которые получили свое значение из противостояния городу, бегства Томаса Харди (1840–1928) вдали от «сводящих с ума толп». Сельская местность олицетворяла простоту сельского мира, свободного от разложения городов; за добродетельный труд, имеющий прямое отношение к животным и земле, без денег, без организованного труда, без трущоб и без работы; за невинность, детство и аркадию; на безвременье; для инстинкта и свободы. Короче говоря, деревня представляла собой первобытное в смысле первоисточника.

Эта ностальгия по золотому веку доиндустриального прошлого принесла крестьянству в период с 1875 по 1914 год невиданную прежде популярность. С появлением «примитивной» и «соважной» Бретани Поля Гогена (1848–1903) миф о потерянном раю доиндустриального человечества приобрел новый смысл, провозгласив превосходство деревенских жителей над утонченными парижанками. В книге Филиппо Палицци (1818–1899) Contadinelle или в книге Камиля Писарро (1830–1903) (последователь Кропоткина) Пахарь выражены идеи здоровья, честного труда и достоинства, противопоставленные загрязнению и деградации городского труда.

После 1848 года крестьяне приобрели новое политическое и культурное значение и стали радикальной силой в обществе. Новое искусство ознаменовало приход «простого человека». «Крестьянский художник» Жан-Франсуа Милле (1814–1875) Winnower (около 1847 г.) — энергичный стоящий мужчина, трясущий своей корзиной, воплощение духа 1848 года, как и картина Гюстава Курбе (1819–1877) . Камнерез (1849 г.). Как писал Александр Дюма филс (1824–1895), это уже не «крестьянин 1660 года, а пролетарий 1859 года».»Джузеппе Пеллицца да Вольпедо (1868–1907) Четвертое сословие (1901) показал крестьян как сознательный класс отдельных личностей, идущих вместе ради общего дела. Тем не менее, до 1914 года, скрываясь за аркадией и классовым сознанием, он был зверский и бездумный крестьянин, подвергшийся жестокому обращению и подавленный голодом и голодом, как это изображено в произведении Сергея Иванова Смерть поселенца .

См. также Сельскохозяйственная революция; Аристократия; Буржуазия; Города и поселки; Класс и социальные отношения; Эмиграция; Рабочие движения.

библиография

Блюм, Джером. Конец старого порядка в сельской Европе . Принстон, Нью-Джерси, 1978.

Герберт, Роберт Л. От Милле до Леже: Очерки истории социального искусства . New Haven, Conn., 2002.

Hobsbawm, E.J., et al., Eds. Крестьяне в истории: Очерки Даниэля Торнера . Калькутта, 1980.

Джонс, П. М. Политика и сельское общество: Центральный Южный массив, c. 1750–1880 гг. .Кембридж, Великобритания, и Нью-Йорк, 1985.

Паркер, Уильям Н. и Эрик Л. Джонс, ред. Европейские крестьяне и их рынки: очерки истории аграрной экономики . Princeton, N.J., 1975.

Williams, Raymond. Страна и город . Нью-Йорк, 1973.

Марта Петрусевич

Энциклопедия современной Европы: Европа 1789-1914: Энциклопедия эпохи промышленности и империи

Крестьяне и предпринимательство в сельскохозяйственной трансформации Швеции девятнадцатого века на JSTOR

Абстрактный

В послевоенных сельскохозяйственных исследованиях появился новый взгляд на «крестьянское общество».Этот подход по-прежнему актуален сегодня и подразумевает, что крестьянское общество, определяемое натуральным производством, принципом безопасности и стабильной деревенской системой с моральными обязательствами, ведет к консервативному поведению в отношении изменений. Это также предполагает, что только внешние силы могут разрушить систему и заставить крестьян выйти на рынки. Однако многие исследователи по всей Европе оспаривают эти мнения о крестьянском менталитете и крестьянском поведении. В этом исследовании изучается пять приходов на юге Швеции (Скания), чтобы проанализировать поведение крестьян во время сельскохозяйственных преобразований (ок.1750–1850). Анализируются важные организационные и институциональные изменения, такие как ограждения, появление официального кредитного рынка и растущий рынок земли. Результаты показывают, что некоторые крестьяне активно участвовали в сельскохозяйственных преобразованиях разными способами и что фермеры-крестьяне в Скании не продемонстрировали консервативного отношения к изменениям.

Информация о журнале

Социальные науки История стремится продвинуть изучение прошлого путем публикации исследований, которые привлекают междисциплинарную читательскую аудиторию журнала — историков, социологов, экономистов, политологов, антропологов и географов. Журнал приглашает к участию в статьях, в которых эмпирические исследования сочетаются с теоретической работой, проводятся сравнения во времени и пространстве или вносятся вклад в развитие количественных и качественных методов анализа. История социальных наук — официальный журнал Ассоциации истории социальных наук.

Информация об издателе

Cambridge University Press (www.cambridge.org) — издательское подразделение Кембриджского университета, одного из ведущих исследовательских институтов мира, лауреата 81 Нобелевской премии.Cambridge University Press в соответствии со своим уставом обязуется максимально широко распространять знания по всему миру. Он издает более 2500 книг в год для распространения в более чем 200 странах. Cambridge Journals издает более 250 рецензируемых академических журналов по широкому кругу предметных областей в печатном виде и в Интернете. Многие из этих журналов являются ведущими научными публикациями в своих областях, и вместе они составляют одну из наиболее ценных и всеобъемлющих областей исследований, доступных сегодня. Для получения дополнительной информации посетите http://journals.cambridge.org.

Франция: крестьяне

Таблица участников Оглавление Вернуться на главную страницу энциклопедии

Франция: крестьяне

Франция: Крестьяне На протяжении всего девятнадцатого века, несмотря на промышленный рост и преобразование экономических структур, сельское хозяйство оставалось преобладающим во Франции.В 1848 г. омрачили экономику и демографию. С 1810 по 1840 год на долю сельского хозяйства приходилось 66,5% национальный продукт. Земельные налоги и налоги при смене прав собственности на землю покрывали половину бюджетных расходов. Ресурсы. В 1846 году около 26 800 000 из 35 400 000 во Франции были отнесены к категории сельских. Сельская местность был насыщен, и, несмотря на некоторые переезды в города, заработная плата в сельском хозяйстве оставалась неизменной или снижалась. Конечно медленная эволюция с восемнадцатого века продолжалась, но нельзя говорить о революции или даже ремонт. Сельское хозяйство в целом было отсталым, с определенными целями, структурами и методами. Вырос производство стало результатом увеличения посевных площадей за счет осушения и новых методов севооборота, а не более широкое использование навоза, более совершенное оборудование и инструменты или более качественный посевной материал. За пределами нескольких регионов благодаря плодородной почве и близости к крупным городским центрам и хорошим коммуникациям, сельское хозяйство оставалось по сути натуральное хозяйство. Большинство земледельцев все еще не интегрировались в рыночную экономику.В конце XIX века автопотребление все еще сдерживало коммерциализацию продукции.

Несколько факторов сдерживали модернизацию сельского хозяйства. Его обновление столкнулось с душевным отношения и материальные препятствия на пути к участию и проблемы с финансированием. До сих пор сельское хозяйство было призван обеспечить население средствами к существованию в автархической системе, которая медленно расширилась до близлежащие деревни и города. В первую очередь, он выращивал зерно даже на самых бедных почвах.Благоразумно, крестьяне придерживались опробованных методов рекультивации земель, осушения болот и чередования культур с паром, каждые три года в на севере и двулетник на юге (но иногда затягивается паром на бедных почвах). Интенсивное руководство выращивание с помощью простых и дешевых инструментов требует лишь минимума энергии, подходящего для небольших участков. В в некоторых регионах, например на юге, он был идеально приспособлен для существования поликультуры. Большинство крестьян были очень сдержанны в принятии новшеств, отказывались от машин и оборудования, которые редко использовались в первая половина века.Новые севообороты, в которых больше места кормовым растениям и травам. позволили увеличить поголовье крупного рогатого скота за счет земель, отведенных под зерно. Они также отказались бросить все ограничения традиционных прав деревенских общин: пастбищные угодья, сбор урожая, сенокошение, собирательство хворосты в лесах и т. д., которые были незаменимым источником дохода для бедных. Прежде всего крестьяне стремились сохранить использование общинных земель. Несколько раз во время Революции и Попытки имперского правительства разделить и продать их (сначала предложенные, а затем по большей части отозванные) встретились энергичное сопротивление.Во время Реставрации и Июльской монархии защита восстановления общих прав вызвал несколько крестьянских восстаний. Настоящие вооруженные восстания вспыхнули после голосования по закону 1827 г. попытался положить конец анархической вырубке лесов.

Два антагониста соревновались за владение землей. В первую группу вошли самые многочисленные, часто также беднейшие рабочие, для которых земля была местом работы; кроме того были скромными ремесленниками и деревенские купцы, которым земля позволяла сводить концы с концами.Все мечтали приобрести, по частям, небольшое владение, достаточное для относительного экономического существования. Их «земельный голод» ускоренная и многократная посылка посылок, которая была одним из основных препятствий для использования техники. Это, в свою очередь, привело к возникновению задолженности, поскольку без организованных сельскохозяйственных кредитных организаций ссуды можно было получить только от местных банков или частных кредиторов, которые часто получали ростовщические условия. В верхней части этой группы были более обеспеченные владельцы собственности; некоторые могли обойтись трудом семья, другие наняли поденщиков.Они предпочли увеличить свои домены, а не улучшать урожай своих земель.

Вторая группа скомпрометировала тех, кто купил землю в качестве инвестиции с гарантированной прибылью. Они составляют как минимум 31% землевладельцев во время июльской монархии. В число «инвесторов в почву» вошли члены старая аристократия, которая, возможно, была более богатой, чем при старом режиме. Они часто жили на земля, где их имя давало им престиж. «Хозяин» оставался естественным, отцовским защитником, который умел управлять имуществом и мог выдавать ссуды натурой или деньгами, таким образом удерживая арендаторов и сельхозтехника под его большим пальцем. Вдобавок была буржуазия, которая выиграла от продажи. национальной собственности. Часто они получали лучшие земли. В 1852 году им принадлежало от 40 до 60% земли. на севере — парижский бассейн и полоса, простирающаяся от Нормандии до Лотарингии, но только 10% бедных горных почва или пустоши. В городе почти всегда жили буржуазные собственники. Они имели репутацию более отдаленные и требовательные, чем дворяне, но они также были отличными помощниками.

Таким образом, крупные и средние объекты были сосредоточены в нескольких руках. В 1835 г. едва ли 1% оценок земель достиг 300 франков; пятая составляла самое большее от двадцати одного до трехсот франков. Подавляющее большинство, восемьдесят процентов, составили не более двадцати франков. Образец землевладения был постоянным во Франции, по описанию Янга. в восемнадцатом веке до конца девятнадцатого века. Отличные и средние свойства, за исключением нескольких в регионах с бедными почвами, лесами, болотами или горами никогда не было ни одного арендатора. Они были рассредоточены по разным размеры арендных плат и акций, а также в областях развития, находящихся в непосредственном владении. Арендатор получил землю и здания в г. обменять на денежную ренту и предоставить собственный капитал, машины и животных; издольщик предоставил только свои труд, обычно получающий половину продукта.

Новое сельское хозяйство, в той мере, в какой оно начало развиваться, с использованием техники, навоза, севооборота и новой селекции Акции привели к изменениям: это потребовало больших капитальных затрат, которые могли вложить очень немногие собственники.Маленький у владельцев не было средств, и издольщики не могли проявлять инициативу без согласия своих работодателей, которые не желали рисковать своей обычной прибылью. Остались большие владения и обширные фермы. Арендаторы на крупные имения часто обладали необходимым капиталом, но условия аренды их сдерживали; как общее правило, аренда заключалась на срок от шести до девяти лет, что препятствовало долгосрочным инвестициям. Тем не менее были крупные собственники. эксплуатировать свою землю; это был авангард инноваций.

На рынке капитала возникли новые возможности для инвестиций, особенно после 1842 года. Отрасли, в частности железные дороги предлагали немедленную прибыль больше, чем владение землей. Это привело к нескольким событиям. Для каждого, земля оставалась привлекательной и безопасной инвестицией, что ускоряло парцелляцию, препятствовало обновлению сельского хозяйства, и повысили цену на землю. Акции и облигации сделали инвестиции более ликвидными, что побудило некоторых конвертировать одноразовые капитал с земли на бумагу.Это рисковало отток капитала на финансовые рынки из сельского хозяйства в тот момент, когда потребность была величайшей. Наконец, некоторые крупные или средние собственники, привлеченные новой формой собственности, стали любителями. биржевые спекулянты. Из этого нового класса фондовых инвесторов вырастут великие предприниматели Второй Империи, который создаст настоящую железнодорожную сеть и откроет национальный рынок.

Ивонн Крюбоу

Библиография

М.Агулхон La République au village .

Ивонн Кребоу «Salaires et salariés Agricoles en France des débuts de la Révolution aux» приближается к du XXe siècle «Университет ЛИЛЛЕ III, государственный доктор, 1986.

Жорж Дюби и Арман Валлон Историческая справка III.

Э. Лабрусс и Л. Бродель Экономическая и социальная история Франции II.

Таблица участников Таблица СОДЕРЖАНИЕ Вернуться на главную страницу энциклопедии

jgc отредактировал этот файл (http: // www.ohiou.edu/~chastain/ip/peaf.htm) 25 октября 2004 г.

Пожалуйста, присылайте комментарии и предложения по адресу [email protected].

Рост сельского хозяйства и институты: Швеция, 1700–1860 | Европейский обзор экономической истории

Абстрактные

Датировка и объяснение сельскохозяйственной революции в Европе остается труднодостижимой исследовательской задачей. Когда и почему низкопроизводительный доиндустриальный сельскохозяйственный сектор превратился в быстрорастущий и более производительный? Уникальные данные из Швеции, состоящие из более чем 80 000 наблюдений за производством сельскохозяйственной продукции за период 1700–1860 годов, используются для расчета и объяснения решающих изменений в доиндустриальном сельскохозяйственном производстве.Наши оценки показывают, что производство сельскохозяйственных культур увеличилось более чем в четыре раза за исследуемый период, а с 1780-х годов и далее рост производства намного опережал рост населения. Кроме того, данные позволяют нам оценить детерминанты изменений на уровне отдельных хозяйств. Результаты показывают, что огораживания, рынки и права собственности имели большое значение. Институциональные изменения, влияющие на стимулы и организацию производства, заставили крестьян вкладывать средства в производство и производительность.В общем смысле это показывает гибкость и осведомленность доиндустриальных европейских крестьян в использовании рынков и инициировании институциональных изменений.

1. Введение

В начале восемнадцатого века шведское сельское хозяйство в значительной степени опиралось на институты, созданные несколькими веками ранее. Землепользование регулировалось неотъемлемым коллективным характером системы открытого грунта, рынок земли контролировался государством и родственными отношениями, внутренняя миграция была ограничена, торговля разрешалась только в небольших городах и экспорт многих продукты питания были запрещены.Спустя сто пятьдесят лет управление землей осуществлялось индивидуально, были введены новые культуры и севообороты, и появились рынки для продуктов питания, рабочей силы, земли и капитала. В тот же период Швеция из импортера зерна превратилась в одну из важнейших статей экспорта Швеции. Это было достигнуто, хотя население увеличилось более чем в два с половиной раза, примерно с 1,4 миллиона в 1700 году до 3,8 миллиона в 1860 году. Было ли это очевидное одновременное развитие совпадением или изменение институциональной структуры повлияло на рост сельского хозяйства? Были ли ограждения, усиление прав собственности и дерегулирование торговли решающими факторами, объясняющими рост? Если нет, то что заставило шведских культиваторов увеличить свое производство?

Влияние институтов на рост широко обсуждалось. Сторонники положительного эффекта «правильных» институтов отстаивали экономические стимулы безопасных и стабильных прав собственности (North and Weingast 1989), возможности гибкости при индивидуальном принятии решений в сельском хозяйстве (Overton 1996) и коммерческие возможности интегрированных и дерегулированные рынки (Persson 1999). С другой стороны, критики преуменьшают роль институтов, указывая на случаи, когда хорошо функционирующие институты возникли задолго до того, как произошел рост (например,г. Clark 1996 и 2007), или утверждая, что рост производства в сельском хозяйстве вызван не институциональными изменениями в сельском хозяйстве, а развитием городов (Allen 2009).

Большинство этих исследований было выполнено на макроуровне, но чтобы глубже погрузиться в неуловимые объясняющие переменные роста и трансформации, необходимы данные на микроуровне. Хотя национальные счета или макрооценки производства имеют большое значение, в том числе для того, чтобы дать возможность датировать фазы роста и связать рост с государственной политикой, торговыми правилами и другими национальными факторами, именно на региональном или местном уровнях необходимо найти причины и сдерживающие факторы роста. Данные должны также отражать разнообразие сельского общества, чтобы можно было оценить и оценить различные факторы, выдвигаемые в качестве объяснения роста.

Цель этой статьи — объяснить доиндустриальный сельскохозяйственный рост с особым акцентом на институциональных изменениях. Мы достигаем этого, объясняя тенденции и различия в развитии сельскохозяйственного производства на юге Швеции с начала восемнадцатого до середины девятнадцатого века. Мы используем региональный подход для оценки производства на микроуровне, изучая территорию с уникальными исходными данными о производстве, населении, ценах и налогах.Это район Скания (, Сконе, ), который содержит разновидности некоторых из наиболее распространенных типов сельскохозяйственных регионов Северной Европы с точки зрения социально-экономических и топографических условий, а также управления земельными ресурсами. Нашими основными источниками являются местные десятины, пропорциональные объему производства, что позволяет нам оценить годовой объем производства более чем 2 000 ферм с различными характеристиками. Мы не только оцениваем развитие производства в этот период, но и сравниваем различные типы хозяйств, чтобы одновременно установить влияние институциональных изменений и общей коммерциализации, чтобы понять важные факторы роста.

Некоторые из наиболее важных вопросов, касающихся причин развития сельскохозяйственного производства, могут быть поэтому подробно рассмотрены: какие институты и институциональные условия, такие как права собственности и государственные инициативы, способствовали росту и какие из них были препятствиями для роста? Насколько прибыльными были разные формы землеустройства? Были ли различия, например, между крестьянами ¹ и чиновниками? Как движение огораживания, первоначальное перераспределение земель в восемнадцатом веке и радикальное огораживание в девятнадцатом веке повлияло на объем производства? Какова была роль рынков?

Мы начнем с обсуждения потенциального влияния институтов на рост.Отсюда мы переходим к последствиям использования десятины в качестве источника для оценки производства. В эмпирической части мы сначала измеряем сельскохозяйственное производство на юге Швеции за период с 1702 по 1864 год и обсуждаем общие тенденции и вариации. Затем мы объясняем различия в экономических показателях на микроуровне, уточняя ряд возможных детерминант в многомерном регрессионном анализе.

2. Институты и рост

Сельскохозяйственная революция часто используется для обозначения перехода от застойного или медленно растущего состояния производства к быстрорастущему и более производительному сельскому хозяйству.На протяжении многих лет ведется много споров о том, имела ли место аграрная революция в разных провинциях и странах, и если да, то когда. Для определения даты этого события требуются обширные, подробные и достоверные данные о сельскохозяйственном производстве и / или производительности. Однако это только половина дела, если мы хотим определить, чем на самом деле была аграрная революция; обнаружение заметного и устойчивого роста сельскохозяйственного производства открывает возможности для объяснения. Что стало решающим фактором роста и трансформации? В конце концов, это то, что большинство из нас хочет знать.Таким образом, проблема состоит из двух подзадач, которые необходимо решить: (а) оценка выпуска и (б) оценка факторов, важных для изменений выпуска.

Многие ученые потратили огромное количество времени на решение первой части проблемы. Различия в доступных источниках и вариации в методах привели к разным результатам даже в пределах одной страны или региона. Для Англии, наиболее изученной страны, эти различия в данных и методах вызвали большие споры о том, произошла ли сельскохозяйственная революция в шестнадцатом, семнадцатом, восемнадцатом или девятнадцатом веке (т. Е.г. Kerridge 1973; Allen 1992; Overton 1996; Тернер и др. . 2001). Во Франции традиционная точка зрения на очень позднюю трансформацию (Bloch 1966) была оспорена в более поздних работах, в которых говорится, что фермеры в некоторых регионах Франции были столь же производительны, как и английские фермеры уже в восемнадцатом веке (Hoffman 1996). Аналогичная переоценка динамики роста также имеет место для других стран (например, для Испании: Simpson 1995 vs. Lana, готовится к печати).

Однако это только часть проблемы.Как уже было сказано, объяснение роста зависит от возможностей использования данных не только для определения возраста, но и для объяснения. Исследование европейского сельского хозяйства привлекло внимание к нескольким важным факторам, влияющим на рост. Один набор факторов связан с институтами, особенно со структурой прав собственности. Распределительный эффект институтов находится в центре внимания при обсуждении лидеров сельскохозяйственной трансформации. Одно из объяснений роста заключается в том, что на сцене появились новые группы, внедряющие новые и более эффективные формы управления сельским хозяйством.Эта точка зрения чаще всего приписывает рост либо просвещенным землевладельцам, либо недавно привлеченным коммерческим классам, либо обоим (например, Heckscher 1949; Brenner 1985). Другие, однако, подчеркивали, что именно традиционные группы фермеров фактически несли ответственность за преобразование и рост (например, Allen 1992; de Vries 2001; Svensson 2006). Одним из аргументов в пользу последней точки зрения является то, что более надежные и расширенные права собственности на землю для этих традиционных групп фермеров позволили им сохранить за собой большую долю производства (Kerridge 1973, p.135; Herlitz 1974; Winberg 1990).

Этот аргумент согласуется с аргументами, подтверждающими общий положительный эффект стабильных и надежных прав собственности. Даже если одни исследователи видят прямую связь между установлением таких прав собственности и экономическим ростом (Olson 1993), другие утверждают, что даже если они не создавали рост полностью сами по себе, они сделали возможным расширение и продолжение роста, что-то это было бы гораздо менее жизнеспособным в обществе с незащищенными правами собственности (North and Weingast 1989, p.805). С другой стороны, Кларк (2007, с. 147), как один из критиков институционального объяснения, утверждает, что средневековая Англия имела структуру, содержащую более высокие экономические стимулы, чем современная Англия сегодня. Это открытие доиндустриального общества с институциональной стабильностью и развитой структурой экономических стимулов, но без значительного технологического прогресса, заставляет Кларка сделать вывод, что институты не имеют значения для роста.

Также обсуждалось положительное влияние индивидуальных, а не коллективных прав собственности.Что касается сельского хозяйства, то здесь основное внимание уделялось влиянию ограждений на рост и трансформацию. Одна сторона подчеркнула идею о том, что огораживание земли и последующая отмена системы открытого грунта привели к более эффективному сельскому хозяйству, когда отдельные фермеры могли внедрять изобретения и изменять свое управление в соответствии с их конкретными почвенными условиями и личными идеями. В целом, это увеличило возможности роста по сравнению с фермерами, все еще использующими систему открытого грунта.Некоторые исследователи отвергли это предположение и заявили, что изменения были настолько же возможны в системе открытого поля (например, Allen 2009, стр. 67–74). Оценки выгоды от вольеров значительно различаются, но в большинстве исследований наблюдается положительное влияние на рост и производительность (McCloskey 1975; Allen 1982; Clark 1998). Вопрос о том, велик этот рост или нет, зависит от того, с чем его сравнивать. ²

Другой набор факторов касается рынков; некоторые исследователи рассматривают изменения вне аграрного сектора как наиболее важные факторы, влияющие на экономические стимулы для увеличения производства и повышения производительности.Рост цен вызван повышенным спросом в городских районах или других странах (Slicher van Bath 1963, стр. 116), стабильными ценами благодаря усилению рыночной интеграции в сочетании с дерегулированием торговли (Persson 1999, главы 5–6) и предложением более качественных товаров из стран. внешний вид (de Vries 1975, стр. 205–209) являются примерами этого. Аллен (2009, глава 3) утверждает, что сочетание этих факторов вызвало рост сельского хозяйства в Англии. Рост производства в сельском хозяйстве заставил рост городов и экономика с высоким уровнем заработной платы, а не институциональные изменения в сельском хозяйстве, которые привели к росту городов. Более высокая производительность и повышение производительности в сельском хозяйстве были достигнуты, когда сельскохозяйственные рабочие переехали в городские районы, что вынудило оставшихся фермеров экономить на рабочей силе. Фермеры также желали увеличения предложения несельскохозяйственных товаров и, как утверждал де Фрис, стали трудолюбивыми и увеличили производство, чтобы иметь возможность покупать эти продукты. Что касается Франции, Грантам показал, что предложение сельскохозяйственной продукции в девятнадцатом веке было эластичным по цене. Фермеры откликнулись на спрос, в первую очередь из городских центров, но также обусловленный региональной специализацией, и смогли существенно увеличить свое производство (Grantham 1989).Внешние силы, рынки и институты также освещаются в других исследованиях Франции (например, Hoffman 1996).

В дальнейшем мы намерены внести свой вклад в это обсуждение и углубить его, оценивая развитие производства в одном шведском регионе и оценивая важность различных факторов, в первую очередь институциональных и рыночных, для роста.

3. Десятина и производство

Начиная со Средневековья, десятина была важной частью налоговой системы в большинстве частей Европы.В некоторых странах эта форма налогообложения сельского хозяйства сохранилась до двадцатого века, но к тому времени редко была пропорциональна годовому объему производства. Первоначально вся десятина в принципе соответствовала 10% продукции каждого крестьянина. В 1960-х и 1970-х годах во многих европейских странах проводились обширные исторические исследования десятины. Речь идет, как правило, о выпуске сельскохозяйственной продукции и ее взаимодействии с демографическими изменениями от средневековья до начала девятнадцатого века.Результаты этого исследования, которые в основном представляют собой оценки регионального производства зерна за период до 1800 года, указывают на рост сельскохозяйственного производства в восемнадцатом веке в большей части Западной и Центральной Европы. Однако это развитие ни в коей мере не было единообразным (см. Le Roy Ladurie and Goy, 1982). Наиболее серьезная критика исследования десятины и его результатов основана на представлении о том, что десятина, уплаченная и зарегистрированная в определенном соборе или другом церковном учреждении, не соответствовала всей сельскохозяйственной продукции, производимой децимантами.Другие стороны, такие как местные священники или светские интересы, могут, например, требовать излишки от новых культур или от измененного землепользования (Hoffman 1996, стр. 83–4).

Совокупная десятина на уровне округов Швеции использовалась в исследовании развития сельского хозяйства в шестнадцатом и семнадцатом веках. Неопределенности в отношении того, что на самом деле включено в эти ряды десятины (количество децимантов, изменение помещений для сбора и т. Д.), Привели к выводу, что их нельзя использовать для простых оценок выпуска продукции (Leijonhufvud 2001).Однако шведские исследователи использовали булочки десятины на уровне индивидуальных хозяйств для оценки изменений в производстве зерна (Helmfrid 1949; Olsson 2005; Berg 2007).

В самой южной провинции Швеции, Скании, хлебная десятина была разделена на три отдельные части, и их получало три разных получателя: корона, церковь и местное духовенство. Две прежние части десятины были установлены в виде фиксированной годовой суммы на каждое хозяйство в 1683 году и оставались неизменными до отмены десятины в 1904 году.Тем не менее, хлебная десятина духовенства во многих сканских приходах оставалась постоянной долей производства до середины девятнадцатого века. То же самое и с десятиной для животных, которая полностью предназначалась для приходского священника. Вместе они составляли значительную долю личного дохода священнослужителя, и поэтому он вел подробный и подробный учет каждой выплаты и животноводства каждого крестьянина. ³ Это стало возможным благодаря тому факту, что священник сам был активным управляющим фермой и жил по соседству с крестьянами, платившими десятину.Каждый тридцатый сноп от каждого крестьянина собирался ежегодно и отправлялся прямо с поля в сарай духовенства. Таким образом, во избежание мошенничества священник мог сам выйти в поле и подсчитать количество снопов, собранных каждым крестьянином. Это должно было быть довольно легко, пока преобладала система открытого грунта, но даже после этого священнослужители могли отслеживать производство каждого крестьянина. В булках с десятиной действительно есть несколько указаний, также в девятнадцатом веке, что священнослужители действительно выходили в поля, чтобы проверить производство.Один из примеров — из прихода Биллиндж, где приходской священник написал о сборе десятины с одного фермера в 1846 году: «Из ржи полтора снопа были плохими, а остальные — плохими. В следующем году я должен считать ». Более того, в 1853 году он отметил, что другой фермер« засеял более полгектара гороха, за который он не сообщил мне [никакой десятины] »(Десятинные рулоны, приход Биллиндж).

Счета десятины очень подробны и содержат информацию по отдельным культурам. Для большинства хозяйств были зарегистрированы рожь, ячмень и овес, которые в настоящее время являются основными культурами Скандинавии. Для некоторых хозяйств также учитывались пшеница, гречиха, горох или фасоль, что свидетельствует об изменении урожайности сельскохозяйственных культур в разных районах Скании. Что касается животных, то каждый десятый рожденный теленок, жеребенок, поросенок, ягненок и гусят также попал в пасторский дом. В принципе, никакое сельскохозяйственное производство (за исключением картофеля в девятнадцатом веке, см. Ниже) не освобождалось от уплаты священнической десятины, даже продукция, произведенная на вновь мелиорированных землях.

Набор данных содержит 34 прихода со счетами десятины около 2200 плательщиков.Вместе они охватывают период 1702–1864 гг., В общей сложности более 80 000 наблюдений за сельскохозяйственным производством ⁴ (см. Таблицы 1 и 3; фермерские хозяйства и коттеджи в последних опущены). В среднем ежегодно представлено 450 фермерских хозяйств. Материал отражает широкий выбор географических и социально-экономических условий провинции. Для каждой фермы в выборке ежегодные выплаты десятины были зарегистрированы в базе данных «Историческая база данных сельского хозяйства Скании». Выборка охватывает 162 года, но за весь период не включены индивидуальные фермерские хозяйства.Продолжительность наблюдений варьируется — далеко не все счета десятины сохранены, и, более того, некоторые фермы или целые приходы преобразовали пропорциональную десятину в фиксированную десятину в течение нашего периода исследования.

Карта 1.

Район Скании и 34 прихода в выборке

Карта 1.

Район Скания и 34 прихода в выборке

Таблица 1.

Количество хозяйств в выборке по годам

Таблица 1.

Количество хозяйств в выборке по годам

Одно из возражений против десятины как источника оценок производства состоит в том, что они не отражают ни изменения в землепользовании от пахотных земель к пастбищным, ни выходы от пожертвований в системах севооборота (Hoffman 1996, стр. 83–4). Однако в случае Scanian это не проблема. Выборка содержит данные о животноводстве, а также результаты производства зерна, поэтому возможные изменения в землепользовании отражаются в одном или обоих результатах. Другое возражение состоит в том, что в десятину не включались новые урожаи.В течение восемнадцатого века картофель в основном выращивался вместе с другими овощами на крестьянских огородах, но в большей части Швеции картофель быстро переместился на пахотные земли в следующем веке (Utterström 1943; Lägnert 1955). Они редко отражаются в серии десятины. Королевское постановление 1808 года гласило, что духовенство Скании, которое к тому времени уже хорошо выиграло от повышения производительности крестьян, не имело права на получение десятины с картофеля, даже когда он был посажен на полях.⁵ К счастью, можно из других источников рассчитать долю картофеля в производстве для каждого округа (см. Ниже). В целом, счетчики десятины для Scania — это очень подробные документы, создающие уникальную возможность для оценки производства на уровне отдельной фермы с течением времени.

4. Развитие аграрного производства, 1702–1864 гг.

Средняя крестьянская ферма на плодородных равнинах южной Швеции в середине восемнадцатого века состояла из примерно 25 гектаров земли, из которых около 18 гектаров обрабатывались.В более лесных районах общая площадь ферм могла быть в пять раз больше, но пахотные земли были меньше, часто не более 5–8 га. ⁶ В последнем случае, как правило, все поля обрабатывались ежегодно, тогда как на равнинах одна треть использовалась под пар. Mantal был основной оценкой налогообложения в Швеции до 1900 года. Как и английский hide , это было концептуально количество земли, необходимое для содержания крестьянской семьи, таким образом, это была виртуальная единица оценки земли для целей налогообложения.Все фермы в Швеции облагались налогом по этому жесткому измерению производственных мощностей. Обычно максимально возможная ставка для крестьянского хозяйства составляла 1 мантал , тогда как поместным владениям можно было присвоить 5–6, а иногда даже 10 мантал . Поскольку это была мера налоговой емкости, посевные площади менялись. На плодородных равнинах ферма, облагаемая налогом на одну треть от мантала , может состоять из 20 гектаров, в то время как в лесах ферма, облагаемая таким же налогом, может иметь размер 100 гектаров. Когда ферма была разделена, ее мантал были разделены между сторонами, но общая сумма в мантал в Швеции и в Скании практически не изменилась между 1688 и 1900 годами.В середине XVIII века средняя усадьба в нашей выборке облагалась налогом 0,37 мантал ; к 1850 г. из-за раздела хозяйств средний показатель снизился до 0,28.

В девятнадцатом веке в шведской деревне одновременно проходили два ограждения с совершенно разными целями и результатами: усадебные ограды и крестьянские ограды. Около одной трети земли, с точки зрения мантал , принадлежало дворянству в начале восемнадцатого века, но в восточной части страны, в районах, окружающих столицу Стокгольма, а также на самом юге. , фракция была около половины.Эта часть страны пережила позднюю волну поместья, характеризовавшуюся расширением владений за счет выселения фермеров-арендаторов. В Скании эти усадебные ограждения в девятнадцатом веке означали, что размеры владений часто увеличивались с одной десятой до половины площади пострадавших приходов. В то же время коронные арендаторы в соседних приходах посредством покупок превратились в собственников и стали все более активными в морфологическом и экономическом преобразовании деревни.После полувека более скромного перераспределения земель в этих крестьянских деревнях, радикальное движение за огораживание началось, поддержанное новым законодательством 1803 (Скания) и 1807 (остальная часть страны). В течение нескольких десятилетий почти все равнинные деревни были разбиты на постройку индивидуальных подворье. Вскоре после принятия нового законодательного акта 1827 года более лесистые районы Швеции последовали его примеру.

За этот относительно короткий период Швеция из страны-импортера зерна превратилась в страну-экспортера зерна. Таким образом, его сельскохозяйственная трансформация предлагает интригующую историю разногласий в области прав собственности и институциональных условий, вызванных одними и теми же коммерческими возможностями. Но насколько эти параметры соответствовали фактическому объему сельскохозяйственной продукции?

Чтобы рассчитать урожай сельскохозяйственных культур из священнической десятины, мы должны преобразовать снопы в обмолоченные количества, а также взвесить различные культуры по отношению друг к другу. Для решения первого вопроса воспользуемся молотильными счетами священнослужителей, собирающих десятину в трех приходах.Эти счета отображают количество зерна в литрах, которое было обмолочено с тех самых снопов, по которым мы оцениваем производство. Мы также используем учетные записи обмолота из некоторых поместий в этом районе, чтобы охватить все типы природных условий, присутствующих в выборке. Во-вторых, мы взвешиваем различные культуры, используя их соответствующие цены по отношению к средней цене двух доминирующих культур, ржи и ячменя. Что касается картофеля, чтобы решить проблему исключения единственной важной культуры из ряда десятины, мы добавляем его объем к отдельным рядам в соответствии с его долей в общем производстве сельскохозяйственных культур на уровне округа.Средняя доля картофеля в выборке увеличилась с 4,4% (1802–184 гг.) До 11,8% (1817–1821 гг.) И 18,6% (1857–60 гг.). ⁷ Животноводство рассчитано путем ежегодного разведения жеребят, телят, ягнят и гусей. Эти цифры умножаются на годовые цены и суммируются с производительностью животноводства для каждой фермы. Доли продукции животноводства (таблица A1) выводятся путем сравнения этих цифр с годовой производительностью растениеводства.

Развитие производства показано на Рисунке 1 и Таблице A1.Он измеряется в гектолитрах на средний размер фермы в 1770 году; таким образом, мы следим за тем же размером фермы с течением времени. Это дает оценку продуктивности общей площади независимо от землепользования. Доля животноводства в общей стоимости продукции всех ферм составляла 22 процента в восемнадцатом веке и только 14 процентов в девятнадцатом веке. Впечатление о тенденции к снижению производства животноводческой продукции усиливается тем фактом, что относительная цена изменилась в противоположном направлении: в XIX веке она увеличилась на животных.Тем не менее жеребят и некоторых телят производили для использования в качестве тягловых животных, и их следует рассматривать как вложения в основной капитал, а не как чистые результаты производства. Производство зерна было фактически преобладающим уже в восемнадцатом веке из-за таких факторов, как природные условия Скании, отсутствие крупных городов и эпидемия крупного рогатого скота. В девятнадцатом веке произошло дальнейшее снижение валовой продукции животноводства из-за изменения в структуре капитала фермы: новые и более совершенные плуги снизили потребность в тягловых животных (Gadd 1998, стр.116–17; Olsson 2005, стр. 129–30).

Рисунок 1.

Оценка производства 1702–1864 гг., С трендом (гектолитры на ферму), логарифмическая шкала

Источник: Историческая база данных по сельскому хозяйству Сканы.

Примечание: Производство сельскохозяйственных культур отображается с годовым изменением и тенденцией для среднего размера фермы в 1770 году. Тенденция представляет собой 11-летнее скользящее среднее, за исключением последних 23 лет, которое было сглажено простым линейным трендом из С 1841 по 1863 гг.

Рисунок 1.

Оценка производства 1702–1864 гг. С трендом (гектолитры на ферму), логарифмическая шкала

Источник: Историческая база данных по сельскому хозяйству Сканы.

Наиболее важными переменными, объясняющими краткосрочные изменения в сельском хозяйстве, являются температура и влажность.Погода не будет подробно описываться в этом исследовании, но два важных наблюдения укрепляют надежность набора данных. Во-первых, существует сильная краткосрочная корреляция разных приходов в разных частях Скании. Корреляция годовых колебаний выпуска на уровне приходов показывает, что приходы, расположенные на расстоянии 50–100 км друг от друга, имеют коэффициент корреляции между 0,65 и 0,85. Средний коэффициент для 293 парных оценок составляет 0,56, и, несмотря на устранение «жесткого» тренда за счет первых разностей, он остается равным 0.54. Сильная краткосрочная ковариация на полуагрегатном уровне показывает, что годовые колебания климата имели сходное, но далеко не идентичное влияние на результаты производства в хозяйствах с различными природными условиями. Это также говорит нам, что десятина духовенства, поскольку они были зарегистрированы на подворье, менялась в зависимости от этих колебаний.

Во-вторых, неурожайные, как и хорошие годы, как правило, соответствуют современным качественным источникам, например отчеты от губернаторов графств. Ранее исследователи пытались систематизировать эти отчеты по шкале 5 или 7, начиная с «неурожая» и заканчивая «обильным» (Hellstenius 1871; Utterström 1957). Очевидно, что почти все отчетные годы неурожая (1 и 2 по шкале) соответствуют неурожаям в наших расчетных результатах. О хороших урожаях в восемнадцатом веке сообщали чаще, но даже в этом случае мы находим удивительно большое количество лет с перепиской. Общий коэффициент корреляции между нашими рядами и качественными источниками, включая все годы с «нормальным» урожаем, после устранения тренда несколько превышает 0,5. Эти результаты проливают новый свет на современные суждения об урожае, которые часто подвергаются резкой критике со стороны исследователей, и снова усиливают надежность сканских священнических десятины как отражателей вариаций в сельскохозяйственной продукции.

Если говорить о долгосрочном развитии, мы находим периоды сильного роста, но также и периоды застоя. Среднегодовые темпы роста за период 1702–1864 гг. Составляли 1,0%, до 1780 г. — скромнее 0,6, а после этого 1,4%. Сравнивая это с ростом населения, мы обнаруживаем, что годовой темп роста населения в выбранных приходах составлял 0,66 для первого периода и 0,86 для второго периода, показывая, что производство росло намного быстрее, чем население после 1780 года. ⁸ По отношению к В других северо-западных странах Швеция испытала самый быстрый рост производства в сельском хозяйстве на душу населения в первой половине XIX века, за исключением Франции (см. Таблицу 2; ср.также Федерико 2005, глава 3). В то время как Бельгия, Англия и Нидерланды столкнулись с отрицательными или медленными темпами роста на душу населения, в Швеции и, что не менее важно, в Сканировании сельское хозяйство росло намного быстрее, чем население. Кроме того, рост в расчете на одного работника был более быстрым в Scania — 0,8% в год по сравнению с 0,4–0,6 для ведущих экономик Северо-Западной Европы. Поскольку рост производства на одного рабочего был очевиден в этих странах, по крайней мере, в течение большей части семнадцатого и первой половины восемнадцатого века (Allen 2000, p.21; Clark 2002, таблица 7; Апостолидес и др. . 2008, таблица 18), в то время как в Scania он оставался неизменным, таблица, вероятно, иллюстрирует эффект наверстывания в случае Швеции. Это произошло в период, предшествующий значительному росту урбанизации, что объясняет относительно одинаковые темпы роста общей численности населения и сельского населения. Разница между темпами роста в Скании и всей Швеции в первом случае объясняется быстрыми изменениями в сельском хозяйстве в первой половине девятнадцатого века; части Швеции все еще отставали.Некоторая разница, возможно, также объясняется источниками выходного ряда. Ряды Кранца и Шена, как и другие сопоставимые национальные счета сельского хозяйства за этот период, оцениваются с помощью показателей численности населения и цен; Серия Scanian основана на прямых производственных показателях на микроуровне.

Таблица 2.

Объем производства на душу населения и объем производства на одного рабочего в Бельгии, Англии, Франции, Нидерландах, Швеции и Скании, c. 1800–50, годовые темпы роста

Таблица 2.

Кривая тренда со скользящими средними значениями за 11 лет помогает нам раскрыть секреты богатого событиями крестьянского сельского хозяйства восемнадцатого и девятнадцатого веков. Наша отправная точка состоит в том, что крестьяне в любой момент времени с учетом своих технологических, институциональных и коммерческих предпосылок оптимизировали производство зерна. Это означало, что сканианское сельское хозяйство XVIII века все еще балансировало на грани своего традиционного экологического потенциала, угрожая истощить азотный потенциал почвы.Инновации до радикальных ограждений девятнадцатого века не устранили это фундаментальное производственное препятствие, но привели к усовершенствованию методов ведения сельского хозяйства, улучшению дренажа и более эффективному распределению участков.

Первый период застоя в начале восемнадцатого века произошел во время Великой северной войны, которая затронула крестьянство Скании из-за принудительного набора в армию и взимания налогового бремени. Сражения между шведами и датчанами происходили в Скании в 1709–1010 годах, но главным образом затронули город Хельсингборг и его окрестности (Johannesson 1971, стр.310–13). С 1711 г. до конца 1730-х гг. Наступил период первого роста, который также можно рассматривать как период восстановления после упадка в начале века. Более того, с точки зрения благосостояния крестьян, росту производства зерна противостояли серьезные болезни скота, которые сильно сократили поголовье. 1740-е годы снова стали периодом застоя. Это было связано с неурожаем и эпидемией крупного рогатого скота и могло быть объяснением растущей обеспокоенности правительства в Стокгольме и его должностных лиц по поводу производительности в Скании, на тот момент единственном районе с крупными излишками зерна в Швеции.Повышенное внимание было уделено методам ведения сельского хозяйства, дренажу и консолидации разбросанных полос полей, что привело к некоторым ранним инициативам по перераспределению земель в деревнях на равнинных землях. Так было, например, в 1748 году в Хеге и в 1752 году в Вестра Караби, двух деревнях в нашем примере. Улучшение дренажа и консолидация земель были двумя мотивами для перераспределения земель, выдвинутыми крестьянами в этих деревнях (Olsson 2005, стр. 110–11).

В восемнадцатом и девятнадцатом веках реальное налоговое бремя для фригольдеров и арендаторов под короной в Швеции уменьшалось.С ростом цен в середине восемнадцатого века это развитие ускорилось и создало новые долгосрочные стимулы для крестьян к увеличению производства. Период роста был прерван лишь коротким периодом застоя в 1780-х годах, вскоре после «конвертации монет» в 1776 году, что означало удвоение земельных налогов из года в год для некоторых крестьян. Как видно на Рисунке 2, это было скорее случайным прерыванием общего снижения реальных налогов, чем серьезным ударом по крестьянскому хозяйству. В 1710-х годах крестьянин, занимавший собственник (фригольдер) в Скании, обычно платил 30–35 процентов валовой продукции фермы в виде налогов; в 1850-е гг. эта доля снизилась до 5–8%.Арендная плата за землю, взимаемую коронными арендаторами, была идентична этим налогам, и они испытали ту же модель реального снижения налогов. Поместья-арендаторы почти не платили короне никаких налогов, но их земельная рента была повышена в девятнадцатом веке, чаще всего в виде увеличения барщинных сборов и сборов, а общая сумма налога и земельной ренты оставалась более 25%. валовая продукция сельского хозяйства за период исследования (Olsson 2005, стр. 172–17).

Рисунок 2.

Производство и налоги 1710–1860, гектолитров зерна на ферму

Источники: Olsson 2005, p. 98; Историческая база данных по сельскому хозяйству Скании.

Примечание: Среднее значение за десять лет, шкала производства слева, шкала налогов — справа. Общая налоговая оценка для фермы фермера среднего размера в 1770 г. (0,37 мантал ), на которой проживают четыре взрослых налогоплательщика: мужчина, жена, батрака и горничная.

Рисунок 2.

Производство и налоги 1710–1860, гектолитров зерна на ферму

Источники: Olsson 2005, p.98; Историческая база данных по сельскому хозяйству Скании.

После крупного неурожая 1783 года, за которым последовала суровая зима и несколько тяжелых лет, производство начало расти еще быстрее. Период интенсивного роста продолжался до 1824 года.Ранняя форма перераспределения земель, а с 1803 г. радикальные огораживания постоянно действовали в деревнях. Иногда они приводили к временной стагнации или падению сельскохозяйственного производства, но вскоре за ними следовали еще более высокие темпы роста. В период 1825–1833 гг. Рост сельскохозяйственного производства замедлился. Цены на зерно падали или оставались неизменными с 1820 года. Для многих хозяйств это можно охарактеризовать как период адаптации. Многие деревни, которые не прошли через радикальные ограждения между 1803 и 1819 годами, сделали это после принятия нового Закона 1827 года.Закрытые подворья сделали важные шаги в направлении новой системы земледелия, которая резко повысила бы производство. Пар был сокращен или упразднен, а кормовые растения и картофель были включены в систему севооборота. Следующий период роста, еще раз стимулированный ростом цен на зерно, стал выгодой от этих корректировок.

5. Детерминанты продукции сельского хозяйства

Общая оценка растениеводства указывает на фазы роста и стагнации.Некоторые из этих результатов являются новыми открытиями, в то время как другие соответствуют более ранним представлениям о развитии сельского хозяйства. Однако для того, чтобы объяснить развитие сельского хозяйства, мы должны вернуться к микроуровню и проанализировать возможные детерминанты продукции индивидуальных хозяйств. Мы оцениваем регрессионную модель растениеводства, используя подход панельных данных, который можно охарактеризовать как оценку поперечных сечений во времени. Все облагаемые налогом хозяйства с растениеводством, 2125 хозяйств, обеспечивающих более 71000 наблюдений, включены в регрессию, а независимые переменные используются для объяснения изменений в пределах конкретных хозяйств, а также между хозяйствами во времени.Эти объясняющие переменные соответствуют некоторым факторам, которые более ранние исследования считали решающими для роста сельского хозяйства.

Зависимая переменная — растениеводство, зерновые и картофель. Среднее значение этой переменной за весь период составляет 54 гектолитра на ферму. Независимыми переменными являются размер фермы, тип собственности, тип управления, ранние ограждения, радикальные ограждения девятнадцатого века, изменение плотности населения и природные условия, выраженные в терминах того, была ли ферма расположена на равнине, в промежуточной или лесистой местности. части провинции.Природные условия в некоторой степени также отражают транспортные расходы, поскольку гавани и города в Скании располагались на равнинах, а леса были более удаленными. Природные условия также сильно коррелируют с плотностью населения на уровне приходов. Чтобы контролировать численность населения, мы добавляем уникальную для прихода переменную, индекс изменения численности населения, для каждого прихода, начиная со 100 в 1700 году. Влияние рынков измеряется с помощью ожидаемых реальных цен на зерно и фиктивных переменных для дерегулирования торговли 1775, 1810 и 1828 гг.Наконец, мы контролируем время, то есть ненаблюдаемые события и неравномерное распределение ковариат, используя фиктивные переменные периода каждые десять лет.

Таблица 3.

Описательная статистика выборки, процент наблюдений

Таблица 3.

Описательная статистика выборки, процент наблюдений

Из таблицы 4 мы видим, что общий r-квадрат равен 0,55, с более высоким значением объяснения между фермами, чем внутри индивидуальных хозяйств. Между фермами переменные объясняют 58% вариации результатов производства, но внутри каждой фермы они объясняют только 32% вариации.Этого следовало ожидать, поскольку большая часть внутренних колебаний была вызвана погодой — краткосрочным фактором, выходящим за рамки нашего исследования.

Таблица 4.

GLS регрессия производства сельскохозяйственных культур в гектолитрах 1702–1864, случайные эффекты

Таблица 4.

GLS регрессия производства сельскохозяйственных культур в гектолитрах 1702–1864, случайные эффекты

Согласно более ранним исследованиям, одним из важных факторов, объясняющих различия, является тип землевладения крестьянин столкнулся на своем хуторе.Небезопасная аренда дает плохие стимулы для долгосрочных инвестиций в сельскохозяйственное производство. Непредвиденный рост арендной платы за землю, который ставит под угрозу рост сельскохозяйственного производства в целом, вероятно, будет иметь такой же эффект (например, Herlitz 1974; Olsson 2005; Svensson 2006). После этого, если у фермеров будут более надежные права собственности, более вероятно, что произойдет рост.

При учете других факторов, таких как размеры ферм и естественные условия, ⁹ мы обнаруживаем, что арендаторы производили значительно меньше по сравнению с фермерами.Это верно для всех форм аренды, даже если эффект различался для разных категорий арендаторов (см. Таблицу 4). Начиная с различий между собственниками и арендаторами короны, арендная плата за землю в форме налогов была более или менее фиксированной для обеих групп с 1680 по 1900 год в Швеции. На практике обе группы также имели одинаковые и надежные фермерские владения на протяжении всего периода расследования. Как тогда мы можем объяснить различия в результатах производства между ними? Один из аргументов состоит в том, что владение фермой в безусловном владении давало лучшие возможности, чем владение короной для ипотечных кредитов, а также для разделения и раздела фермы (Gadd 2000, p.201). Те крестьяне, которые знали об экономическом потенциале своих ферм и были готовы использовать этот потенциал для экономических операций, в значительной степени были теми же крестьянами, которые покупали свои фермы в собственность.

Чтобы проверить экономические выгоды от разделения ферм, мы сделаем простой расчет среднего объема производства в XIX веке для разделенных и неделимых крестьянских хозяйств в нашей выборке. Этот расчет показывает, что производство на одну площадь было почти на 40% выше для хозяйств, которые были разделены, чем для тех, которые остались неразделенными.Эффект был сильнее всего на равнинах — 60 процентов, но слабее на лесных землях, где производство было примерно на 20 процентов выше на разделенных фермах. В начале восемнадцатого века только около 10 процентов всех сельскохозяйственных угодий находилось в собственности, а количество фермерских подразделений было низким. Со временем это изменилось, поскольку большинство коронных арендаторов купили свои фермы, превратив их в собственность. Поскольку объем производства был выше среди свободных землевладельцев, это изменение прав собственности означало рост сельскохозяйственного производства.

Из результатов в Таблице 4 также очевидно, что арендаторы, которые по финансовому определению были барщенскими крестьянами (Sw: insockne ) и, таким образом, в большей степени контролировались поместьем («Поместье 1» в таблице), показал себя значительно хуже, чем фриголдеры. В Скании большинство этих арендаторов жили в том же приходе, что и владения поместья, и к середине XIX века платили от 300 до 400 дней в год в качестве арендной платы. Таким образом, в действительности им пришлось нанять дополнительных слуг для работы в поместье (Olsson 2006).В этой группе со временем произошел значительный рост арендной платы за землю. У них также была ненадежная аренда, особенно в девятнадцатом веке, когда почти каждый второй арендатор был выселен из-за расширения владений в Скании. Однако в некоторых случаях помещичьи земли выставлялись на продажу крестьянами, превращая арендаторов в собственников-арендаторов. В этих случаях мы в среднем отмечаем значительный рост производства. Влияние разницы в праве собственности довольно велико и составляет в среднем более семи гектолитров меньше при производстве (снижение производства примерно на 12%) в качестве арендатора под строгим контролем поместья по сравнению с тем, что он является владельцем недвижимости.Для арендаторов, проживающих за пределами владений землевладельцев, то есть Манориала 2 в Таблице 4, застройка была более неоднородной с точки зрения надежности аренды, форм и размера земельной ренты, что может объяснить их относительно лучшие экономические показатели. Эти фермы часто располагались в деревнях, где большинство ферм были фермерами на правах собственности или коронными хозяйствами и, таким образом, в значительной степени находились в одном и том же контексте. Для этих фермеров покупка своих ферм и превращение их в собственность привела лишь к небольшому увеличению производства.

Другой фактор, широко обсуждаемый не только в Швеции, но и в остальной части Европы, — это потенциальное влияние вольеров на рост сельского хозяйства (например, Allen 1992; Clark 1998; Fridlizius 1979; Heckscher 1949; McCloskey 1975; Overton 1996; Svensson 2006). ). В отношении этих более ранних оценок воздействия ограждений наш подход с использованием панельных данных позволяет нам оценить влияние как внутри ферм, которые были огорожены, так и между фермами, где одни были огорожены, а другие нет, с учетом других характеристик.¹⁰

В Швеции в ходе сельскохозяйственной трансформации произошло два основных типа перераспределения земель. Вольеры восемнадцатого века чаще всего не подразумевали разрыва с системой открытого поля, а были просто перестановкой хозяйств с целью сокращения количества полос. Эти огораживания, а также те, которые возникли в результате более поздних законов об огораживании, зависели от заявления одного из землевладельцев села. Только в случае подачи заявки деревня будет огорожена.С другой стороны, если один землевладелец подал заявку на ограждение, остальная часть деревни должна была участвовать, независимо от того, хотели они ограждения или нет (см. Svensson 2006). Для нас это означает, что не все села были огорожены в течение исследуемого периода, а для тех, которые были огорожены, сроки ограждения существенно различались. Первые кожухи в Scania оказали небольшое положительное влияние на производство, как видно из Таблицы 4. Вторая реорганизация в соответствии с этими законами о кожухах еще больше увеличила производство.Одно из возможных объяснений положительного эффекта заключается в том, что у каждого крестьянина было меньше полос, поэтому они тратили меньше времени на переезды в разные места. Другой, возможно, более важный фактор — это то, что инвестиции в дренаж часто проводились вместе с ограждениями, которые улучшили почву.

Однако гораздо больший эффект на производство оказали более радикальные ограждения, начиная с 1803 года. Эти ограждения подразумевали разрыв с системой открытого грунта, вводя индивидуальное управление землей в объединенных хозяйствах.Закрытая ферма, контролируемая по размеру фермы, естественным условиям, периоду и собственности, произвела в среднем почти на 10 гектолитров больше, чем открытая ферма, производящая в системе открытого грунта (примерно на 17 процентов больше). У такого результата было несколько возможных причин. ¹¹ Во-первых, после вольеров фермер мог адаптировать посевы к конкретным почвенным условиям и индивидуально определять время посева и сбора урожая. В Scania, например, более продуманный севооборот, включающий кормовые культуры, был принят только после распада деревенской организации.Во-вторых, поскольку радикальные ограждения подразумевали, что деревня была распущена, а фермеры переехали в более отдаленные части деревенской земли, это включало преобразование ранее не обрабатываемых земель в пахотные земли. В-третьих, создание единых владений упростило разделение их между детьми или продажу части земли не родственникам. Как мы видели выше, разделение или разделение хозяйств увеличивало производство на единицу площади. В заключение можно сказать, что общим эффектом использования вольеров стал значительный рост урожайности сельскохозяйственных культур.

Одиночные фермы, которые не были частью системы открытого поля, в основном из-за их удаленного и изолированного географического положения, не показали значительных отличий от ферм в рамках системы открытого поля, несмотря на то, что их земли были в одной единице. Это могло указывать на две вещи: во-первых, значение имел время ограждения. Разрушение деревенской системы в период возрастающей коммерциализации повлияло на производство, в то время как пребывание за пределами этой системы не имело особого значения.Во-вторых, эти одиночные фермы могли обладать некоторыми особыми характеристиками, влияющими на их производство, такими как их удаленность, которая не учитывается в регрессии.

Современное представление заключалось в том, что крестьяне были консервативны в отношении перемен и что прогресс был достигнут прежде всего благодаря просвещенным помещикам и высокопоставленным лицам, распространяющим свои идеи среди крестьян, причем последние принимали их либо добровольно, либо насильно. Это понятие было выдвинуто среди шведских и других исследователей (e.г. Хекшер 1949; Thompson 1971; Brenner 2001; Henningsen 2001; подробное обсуждение см. в Svensson 2006). По ведомостям десятины и налоговым материалам мы можем проследить, кто фактически управлял фермой и, таким образом, отделял крестьян от других социальных групп. Если это современное представление верно, мы ожидаем увидеть более высокую производительность среди высокопоставленных лиц по сравнению с крестьянами. Мы знаем, что в среднем высокопоставленные лица управляли несколько более крупными фермами, чем крестьяне, но при контроле за этим путем измерения дополнительного воздействия на то, чтобы быть высокопоставленным лицом по сравнению с крестьянами, находящимися в тех же условиях, наши результаты показывают, что фермы управлялись высокопоставленные лица не обнаруживают существенных отличий от хозяйств под крестьянским хозяйством. Хотя количество наблюдений для первых невелико, менее 2% выборки (т. Е. 859 наблюдений за производственными результатами), мы можем констатировать, что нет никаких указаний на то, что люди высокого ранга и представители другой знати работали значительно лучше, чем крестьяне. Поскольку мы не изучаем производство в усадьбах, и, следовательно, не изучаем помещичьих лордов, мы не можем рассматривать это обсуждение в полной мере. Однако, как мы видели, чем теснее крестьяне были связаны с усадьбами, тем хуже были их экономические показатели.Кроме того, хозяйства, находящиеся в непосредственном ведении поместья, работали значительно хуже, чем хозяйства, управляемые крестьянами.

Эффекты управления различаются для других типов ферм. Иногда крестьяне-собственники по какой-то причине не могли сами управлять хозяйством, и им приходилось сдавать ее в аренду другому крестьянину или кому-то еще в деревне. Это могло произойти в периоды вдовства или когда наследники были несовершеннолетними, или если управляющий фермой был поражен болезнью. Эти арендаторы не сильно отличались по своим производственным мощностям от хозяйств, находящихся в ведении самих владельцев.Однако фермы, управляемые исключительно слугами, без присутствия менеджера, работали значительно лучше (примерно на 7 процентов). Эти фермы принадлежали либо богатым крестьянам, либо высокопоставленным лицам, и они отражают формирующийся рынок земли в начале девятнадцатого века, когда предприимчивые фермеры купили более одной фермы, чтобы увеличить свои производственные мощности (см. Svensson 2006). Хотя их было немного, можно предположить, что эта категория была наиболее коммерциализированным типом подворья в крестьянской общине.

Наконец, давайте посмотрим на коммерческие возможности: дерегулирование рынков и цен на зерно. Одним из важных факторов, объясняющих рост производства, был рост спроса на зерно. Спрос в восемнадцатом веке исходил от внутренней торговли с дефицитными регионами Швеции, а также за счет роста населения и социальной дифференциации, последовавших за первоначальным ростом производства (более подробное обсуждение см. В Olsson and Svensson 2009). С первоначальной меркантилистской позиции Швеция была либерализована в период нашего исследования.После отмены запрета на сельскую торговлю в 1775 году и отмены внутренних пошлин в 1810 году и правил экспорта в 1828 году были открыты новые каналы для сканского зерна. Дерегулирование торговли оказывает значительное положительное влияние на производство зерна, в частности, снятие внутренних пошлин, что также немедленно сказалось на потребительских ценах на зерно. Однако отмена экспортных правил не дает никаких дополнительных результатов, поскольку ожидается, что это дерегулирование не окажет немедленного воздействия на возможности сбыта продукции крестьянами.¹²

Ценовые стимулы измеряются с помощью регионального индекса цен на рожь, деленного на индекс заработной платы поденщиков в сельской местности. ¹³ Мы предполагаем, что экономическое поведение крестьян не зависело только от изменений цен от года к году, поэтому мы используем модель Nerlove для расчета ожидаемых цен (Askari and Cunnings 1977; Schäfer 1997, pp.

110–11). Наша модель: Здесь Pe _t — это ожидаемая цена за фактический год, основанная на ценах предшествующих пяти лет, которые взвешиваются по мере приближения во времени.Наши результаты показывают, что крестьяне действительно отреагировали на ценовые стимулы: с повышением реальных цен на зерно производство увеличилось. Цифру можно интерпретировать так: если ожидаемые реальные цены на зерно выросли вдвое, средний крестьянин увеличил производство зерна на 3,6 гектолитра, что означает рост производства на 7 процентов.

6. Заключение

Подводя итог нашим выводам, Scania, зернохранилище Швеции, показала значительный рост сельскохозяйственного производства с восемнадцатого века до середины девятнадцатого века.Фактически, производство увеличилось более чем в четыре раза, причем наибольший рост произошел после 1780 года. В этот последний период производство существенно опережало рост населения, при росте на душу населения от 0,5 до 0,6 процента в год, в то время как производство и население росли одинаково. темп в период 1700–80 гг. С европейской точки зрения, за исключением Англии и Нидерландов, это означает, что Швеция преуспела в восемнадцатом веке, когда во многих европейских странах производительность труда в сельском хозяйстве падала (Allen 2000, p.21). Хотя в целом европейское сельское хозяйство, похоже, имело место в первой половине девятнадцатого века, наши результаты поставили Швецию на душу населения среди лучших в Европе в этот период. Рост Scania в первую очередь связан с увеличением производства сельскохозяйственных культур: основных культур, ржи и ячменя, а также других семян, таких как овес, пшеница, фасоль, горох и гречиха, а также растущего производства картофеля. Доля сельскохозяйственных культур в общей стоимости продукции со временем увеличивалась, частично из-за увеличения производства сельскохозяйственных культур, а частично из-за сокращения животноводства с течением времени.

Несмотря на то, что сельскохозяйственное производство Скании в целом увеличилось, рост не был равномерным по всем типам хозяйств. Различия в производстве, конечно же, объяснялись различиями в размерах хозяйств и природных условиях. Крупные фермы производили больше, чем мелкие фермы, а фермы на равнинах производили больше, чем фермы, расположенные в более лесных районах региона. Однако именно тогда, когда мы учитываем эти факторы, мы обнаруживаем наиболее интересные различия в производственных достижениях.Во-первых, имели значение права собственности: фолхолдеры производили больше на единицу площади, чем арендаторы на коронной и дворянской земле. Обеспечение прав собственности самовладельцев, а также рост цен и фиксированные налоги способствовали инвестициям в растениеводство. Для тех крестьян, которые были арендаторами при дворянстве, повышение арендной платы и угроза выселения препятствовали таким огромным инвестициям. Таким образом, с продолжающимся процессом покупки арендаторами своей земли в восемнадцатом и девятнадцатом веках, то есть становлением безусловных собственников с более надежными правами собственности, рост стимулировался.

Кроме того, рост сельскохозяйственного производства не был линейным явлением; были фазы роста и застоя. Рост произошел после периодов перераспределения земли и последующих инвестиций. Ярко выраженная фаза роста началась с интенсификации старой деревенской системы. Однако в долгосрочной перспективе это не было жизнеспособным решением. С введением радикальных ограждений, содержащих, среди прочего, разрушение деревенской системы и введение новых севооборотов, рост ускорился еще быстрее.В то же время либерализация торговли способствовала росту, и крестьяне отреагировали на ценовые стимулы увеличением производства зерна.

В целом, уникальные шведские данные позволяют нам сделать некоторые более общие выводы о развитии доиндустриального сельского хозяйства. Переход от низкопроизводительного сельского хозяйства к быстрорастущему и более производительному сельскому хозяйству был возможен как в экономике, в которой доминировали крестьяне, так и в экономике, в которой преобладали люди высокого ранга. Наши оценки показывают, что изменения в правах собственности, институциональные изменения, противоречащие традиционной организации производства и растущие рынки сельскохозяйственной продукции, заставили крестьян увеличить производство и производительность.Таким образом, сельское хозяйство может оказать динамическое влияние на общее экономическое развитие. В случае шведской крестьянской экономики производство увеличилось, чтобы превратить импорт зерна в экспорт, коммерциализация распространилась среди широких слоев населения, а вместе с ним и доходы. Были установлены более глубокие права собственности, и последовали последовательные инвестиции в человеческий капитал. Вместе они обеспечили предпосылки и основу для последующего процесса индустриализации.

Благодарности

Это исследование в рамках проекта «Экономическое развитие и социальная динамика.Трансформация сельского хозяйства в Швеции в европейской перспективе », финансируется Шведским исследовательским советом ( Vetenskapsrådet ). Мы благодарны редакторам и рецензентам этого журнала, а также Джону Эбботу, Брюсу М. С. Кэмпбеллу, Карлу-Йохану Гадду и Матсу Мореллу за комментарии к более ранним проектам текста.

Список литературы

. .

Османские крестьянства, ок. 1360 — ок. 1860

Крестьянство Европы с четырнадцатого до восемнадцатого веков

1998

Лондон и Нью-Йорк

Longman

Эффективность и распределительные последствия вложений восемнадцатого века

Economic Journal

1982

, vol.

(стр.

937

—

). ,.

Две английские сельскохозяйственные революции, 1450–1850

Земля, труд и животноводство: исторические исследования производительности сельского хозяйства в Европе

1991

Манчестер

Manchester University Press

(стр.

236

—

).,

Enclosure and Yeoman

1992

Oxford

Clarendon Press

Отслеживание сельскохозяйственной революции в Англии

Обзор экономической истории

1999

, vol.

(стр.

209

—

Экономическая структура и продуктивность сельского хозяйства в Европе, 1300–1800

Европейский обзор экономической истории

2000

, vol.

(стр.

—

).,

Британская промышленная революция в глобальной перспективе

2009

Кембридж

Cambridge University Press

,,,,. ,

Объем производства сельского хозяйства и производительность труда в Англии, 1250–1850: некоторые предварительные оценки

2008

Оценка отклика предложения сельскохозяйственной продукции с помощью модели Nerlove: обзор

International Economic Review

1977

, vol.

. ,

Аграрная реформа в Дании восемнадцатого века

1977

Линкольн

Университет Небраски

,.,

Экономика и демография в западной части Скании, Швеция 1650–1900

1997

. ,

Волатильность, интеграция и зерновые банки: исследования урожаев, цен на рожь и институционального развития приходских журналов в Швеции в XVIII и XIX веках

2007

Стокгольмская школа экономики

EFI, Институт экономических исследований

BiSOS, Bidrag Till Sveriges Offentliga Statistik

Французская сельская история: очерк основных характеристик

1966

Беркли и Лос-Анджелес

University of California Press

.,.

Структура аграрного класса и экономическое развитие в доиндустриальной Европе

Дебаты Бреннера: Структура аграрного класса и экономическое развитие в доиндустриальной Европе

1985

Кембридж

Cambridge University Press

(стр.

—

). ,.

Низкие страны при переходе к капитализму

Из крестьян в фермеров? Трансформация сельской экономики и общества в Нидерландах (Средние века — XIX век) в свете дебатов Бреннера

2001

Turnhout

Brepols

(стр.

275

—

338

Политические основы современного экономического роста: Англия 1540–1800

Журнал междисциплинарной истории

1996

, vol.

(стр.

563

—

Commons sense: общие права собственности, эффективность и институциональные изменения

Journal of Economic History

1998

, vol.

(стр.

—

102

). ,

Аграрная революция и промышленная революция: Англия, 1500–1912

2002

Прощай, милостыня: краткая экономическая история мира

2007

Princeton and Oxford

Princeton University Press

. ,

Накормить мир: экономическая история сельского хозяйства, 1800–2000

2005

Princeton and Oxford

Princeton University Press

Население, ограждение и имущественные права

Экономика и история

1979

, т.

(стр.

—

Jordbruksteknisk förändring i Sverige до 1700- и 1800-talen — Regionala aspekter

Ett föränderligt agrarsamhälle. Västsverige i jämförande belysning

1998

Göteborg

Humanistiska fakulteten, Göteborgs university

. .

Präster och landshövdingar rapporterar. Allmän jordbruksstatistik 1802–1864

Svensk jordbruksstatistik 200 år

1999

Statistiska Centralbyrån

(стр.

—

Det svenska jordbrukets history

Den agrara Revolutionen 1700–1870

2000

, vol.

т. 3

Stockholm

Natur och Kultur / LTs förlag

Бельгийская сельскохозяйственная продукция, 1812–1846

Belgisch Tijdschrift voor Nieuwste Geschiedenis — Revue Belgique d’histoire contemporaine

1993

, vol.

1-2

(стр.

227

—

Сельскохозяйственное предложение во время промышленной революции: французские свидетельства и европейские последствия

Journal of Economic History

1989

, vol.

(стр.

—

)

Handbok innehållande upgift af de fläste from äldre tider intill och med år 1825 utkomna Swenska författningar. В алфавитном указателе для Йохана Густава Брантинга

1825

. ,

Sveriges ekonomiska history from Gustav Vasa

1949

, vol.

т. 2: 1

Стокгольм

Bonniers förlag

Tiondelängderna som källa till ett byalags ekonomiska Historia 1555–1753

1949

Stockholm

Skördarna i Sverige och deras verkningar

Statistisk Tidskrift

1871

(стр.

—

119

Крестьянское общество и восприятие моральной экономики

Scandinavian Journal of History

2001

, vol.

(стр.

271

—

). ,

Jordegendom och ränta: omfördelningen av jordbrukets merprodukt I Skaraborgs län under frihetstiden

1974

Göteborg

Meddelanden från ekonomisk-Historiska Institut

000

000 9692000 Историческое учреждение 9692000 9692000 9692000 9692000 9692000

т.

т. 1

Stockholm

Statistiska centralbyrån

. ,

Рост в традиционном обществе: французская деревня 1450–1815

1996

Princeton

Princeton University Press

Skånes Historia

1971

Stockholm

Bonniers

История цен в Швеции 1732–1914

1972

Lund

Gleerup

. ,

Фермеры Старой Англии

1973

Лондон

Джордж Аллен и Анвин

,. ,

Шведские исторические национальные счета 1800–2000

2007

Лунд и Стокгольм

Almqvist & Wiksell International

Syd- och mellansvenska växtföljder, vol. 1: De äldre brukningssystemens upplösning под 1800 талетов

1955

Lund

Gleerup

. ,.

Цены и производительность во внутренней Испании в девятнадцатом веке: сельское хозяйство «лунатизм»?

Производство и производительность в европейском сельском хозяйстве в историческом контексте

Турнхаут

Brepols

. ,

Зерновая десятина и урожайность в раннем Новом времени в Швеции: тенденции и модели производства и производительности c.1540–1680

2001

Упсала

SLU

,. ,

Десятина и аграрная история с четырнадцатого до девятнадцатого веков: очерк сравнительной истории

1982

Кембридж

Издательство Кембриджского университета

Сохранение общих английских полей

Европейские крестьяне и их рынки: очерки аграрной экономической истории

1975

Princeton

Princeton University Press

(стр.

—

119

). .

Русское крестьянство, 1450–1860

Европейское крестьянство XIV – XVIII веков

1998

Лондон и Нью-Йорк

Longman

(стр.

227

—

),.

Конституции и обязательства: эволюция институционального управления общественным выбором в Англии семнадцатого века

Journal of Economic History

1989

, vol.

(стр.

803

—

Диктатура, демократия и развитие

Обзор американской политической науки

1993

, vol.

(стр.

567

—

). ,

Сторгодсдрифт. Годсэкономика и организация в Сконе от данска до рукавицы 1800-талет

2002

Лунд и Стокгольм

Almqvist & Wiksell International

. ,

Skatta dig lycklig. Jordränta och jordbruk i Skåne 1660–1900

2005

Hedemora

Gidlunds förlag

Усадебное хозяйство и барщинный труд на юге Швеции 1650–1850

Economic History Review

2006

, vol.

(стр.

481

—

),. .

Коммерциализация крестьянского хозяйства — рынки и сельскохозяйственное производство на юге Швеции 1711–1860

Рынки и изменения в сельском хозяйстве в Европе, 13–19 века

2009

Turnhout

Brepols

(стр.

—

106

).,

Аграрная революция в Англии: трансформация аграрной экономики 1500–1850

1996

Кембридж

Издательство Кембриджского университета

. ,

Folkmängden i Sveriges socknar och kommuner 1571–1997. Med särskild hänsyn till perioden 1571–1751

2000

Göteborg

L. Palm, историческое учреждение

. ,

Зерновые рынки в Европе, 1500–1900: интеграция и дерегулирование

1999

Кембридж

Cambridge University Press

Измерение социальной структуры в сельской местности. Применение схемы SOCPO к Scania

Belgisch Tijdschrift voor Nieuwste Geschiedenis — Revue Belgique d’histoire contemporaine

2009

. ,.

Фермерские цены и сельскохозяйственное производство — эмпирическое исследование в 20 индийских округах

Экономическое развитие и производительность сельского хозяйства

1997

Челтенхэм и Лайм

Эдвард Элгар

(стр.

—

116

).,

Испанское сельское хозяйство: Долгая сиеста, 1765–1965

1995

Кембридж

Издательство Кембриджского университета

. ,

Аграрная история Западной Европы 500–1850 гг. Нашей эры

1963

Лондон

Эдвард Арнольд

,,. ,

ВНП Нидерландов и его компоненты 1800–1913

2000

Гронинген

Университет Гронингена

,,. ,

Набор данных по сравнительным историческим национальным счетам, ок. 1870–1950: Перспектива временных рядов

2009

Гронинген

Университет Гронингена

Det skånska jordbrukets ekonomiska utveckling 1801–1914

1939

Lund

Skrifter utg. av de skånska hushållningssällskapen

Крестьяне и предпринимательство в сельскохозяйственной трансформации Швеции девятнадцатого века

История социальных наук

2006

, vol.

(стр.

387

—

429

Почему ограждения имели значение в Скандинавии, а в Британии — нет?

Документ для конференции Ассоциации истории социальных наук, Майами, 23–26 октября 2008 г., Сессия: Изменения во владении: стратификация во времени и месте

2008

Дневная заработная плата неквалифицированного рабочего 1540–1850

2007

Моральная экономия английской толпы в восемнадцатом веке

Прошлое и настоящее

1971

, vol.

(стр.

—

136

),,. ,

Фермерское производство в Англии 1700–1914

2001

Оксфорд

Oxford University Press

Potatisodlingen i Sverige under frihetstiden. Med en översikt över odlingens utveckling intill omkring 1820

1943

Stockholm

Särtryck ur Historisk Tidskrift

Jordbrukets arbetare. Levnadsvillkor och arbetsliv på landbygden från frihetstiden до mitten av 1800-талет

1957

Stockholm

Tiden

. ,.

Другой путь в современное общество: развитие шведского крестьянства

Аграрное общество в истории: Очерки в честь Магнуса Мёрнера

1990

Лондон и Нью-Йорк

Routledge

(стр.

—

). ,.

Структура крестьянского спроса и экономическое развитие: Фрисландия, 1550–1750

Европейские крестьяне и их рынки: очерки аграрной экономической истории

1975

Princeton

Princeton University Press

(стр.

205

—

). ,.

Переход к капитализму в стране без феодализма

Крестьяне в фермеров? Трансформация сельской экономики и общества в низких странах (средневековье — XIX век) в свете дебатов Бреннера

2001

Turnhout

Brepols

(стр.

—

)

Приложение

Таблица A1.

Оценка производства 1702–1864, гектолитры на ферму и дополнительная процентная стоимость валовой продукции животноводства

Таблица A1.

Оценка производства 1702–1864 гг., Гектолитров на ферму и дополнительная процентная стоимость валовой продукции животноводства

Рисунок A1.

Цены на зерно 1700–1864 (кроны за гектолитр), логарифмическая шкала

Источники : Jörberg 1972; Bengtsson and Dribe 1997.

Рисунок A1.

Цены на зерно 1700–1864 (кроны за гектолитр), логарифмическая шкала

Источники : Jörberg 1972; Бенгтссон и Дрибе 1997.

Из

крестьян в гражданство в европейской деревне: модернизация и политизация соотечественников с XIX века

Термины «модернизация » и «современность» были поставлены под сомнение не только в их французском использовании, но и в Итальянский, английский и немецкий. Этот вопрос в значительной степени основан на том, что историки принимают и используют аргументы, берущие начало в экономических и антропологических дисциплинах. К нашему большому сожалению, термин «модернизация» стал табу среди историков. Не вдаваясь в подробности, мы хотели бы выделить два основных типа оппозиции:

С одной стороны, термин «модернизация» подвергается критике, поскольку считается, что он навязывает иерархию ценностей и образ «прогресса» и общества. который не очень хорошо приспособлен к обществу 19, ^-го,-го века.Эту критику легче всего опровергнуть, поскольку она берет за отправную точку карикатуру на историографию и выдвигает своего рода антропологический отказ от модернизации во имя учета неравенства и баланса сил. Но с другой стороны, что более важно, важна природа экономического и морального представления перехода XIX века к либеральному капитализму, особенно когда предполагается, что рыночная экономика уже проникла в сельскую местность, и это независимо от обобщения. городских моделей.

В то время как в экономической и социальной областях значение модернизации и ее связи с государством были поставлены под сомнение, кажется трудным отрицать ее политическое и культурное значение, и эта фундаментальная связь Юджена Вебера повторно используется в недавних работах о европейской сельской местности.

Дебаты о роли государства в сельской политизации, основанные на чтении классической книги Юджена Вебера « Крестьяне во французов». Модернизация сельской Франции (1870–1914) идет намного дальше простого вопроса об эффективности администрации и ограниченности имиджа тех, кто ее представляет: она напрямую касается виртуальной интеграции в государство и роли государства. сельские элиты между местным и национальным.

Используя термин «политизация», мы намерены подчеркнуть, с одной стороны, шаги национальной интеграции всего сельского общества после 1830 года, а с другой стороны, политическую аккультурацию крестьян, их позитивную интерпретацию гражданства. , их собственная политическая повестка дня (обучение использованию бюллетеней после 1848 г. и освоение механизмов политических, а не только социальных конфликтов).

Цель нашей статьи — рассмотреть роль государства и «сельских элит» в политической модернизации европейской сельской местности с 1830 по 1914 год путем сравнения ситуации European .

Используя термины «сельские элиты», мы хотим продолжить вопрос о взаимосвязи между социальной властью и политическим влиянием, исследуя разнообразие «сельских элит» в трех следующих значениях: а) традиционное «примечательное», определяемое «Страх, уважение, сочувствие и зависимость» (Ойген Вебер) б) посредники сельского общества «элита» как промежуточный класс между крестьянством и средним классом, между сельским и микро-городским обществом (Анри Мендрас) в) возникновение новой группы местных и национальных политических лидеров, происходящих из крестьянства.

Колонка: Почему у средневекового крестьянина было больше отпусков, чем у вас

Жизнь средневекового крестьянина определенно не была пикником. Его жизнь омрачал страх перед голодом, болезнями и всплесками войны. Его диета и личная гигиена оставляли желать лучшего. Но, несмотря на его репутацию жалкого негодяя, вы можете позавидовать ему в одном: его отпуске.

Вспашка и уборка урожая были изнурительным трудом, но крестьянин получал отпуск от восьми недель до полугода. Церковь, заботясь о том, как уберечь население от восстания, ввела частые обязательные праздники.Свадьбы, поминки и рождение ребенка могли означать неделю отдыха, чтобы отпраздновать это выпивкой эля, а когда в город приезжали странствующие фокусники или спортивные мероприятия, крестьянин ожидал свободного времени для развлечения. Были воскресенья, свободные от труда, а когда заканчивались пахота и уборка урожая, крестьянин тоже получал время на отдых. Фактически, экономист Джульетта Шор обнаружила, что в периоды особенно высокой заработной платы, например в Англии XIV века, крестьяне могли работать не более 150 дней в году.

Что до современного американского рабочего? После года работы она получает в среднем восемь дней отпуска в год.

Этого не должно было случиться: Джон Мейнард Кейнс, один из основоположников современной экономики, сделал знаменитое предсказание, что к 2030 году развитые общества станут достаточно богатыми, чтобы свободное время, а не работа, характеризовало национальную экономику. образ жизни. Пока что этот прогноз неутешительный.

Что случилось? Некоторые ссылаются на победу современной восьмичасовой 40-часовой рабочей недели над изнурительными 70 или 80 часами труда рабочего XIX века как доказательство того, что мы движемся в правильном направлении.Но американцы давно поцеловали 40-часовую рабочую неделю на прощание, и исследование Шора моделей работы показывает, что XIX век был отклонением в истории человеческого труда. Когда рабочие боролись за восьмичасовой рабочий день, они не пытались получить что-то радикальное и новое, а скорее пытались восстановить то, чем их предки наслаждались до того, как на сцене появились промышленные капиталисты и электрические лампочки. Вернитесь на 200, 300 или 400 лет назад, и вы обнаружите, что большинство людей вообще не работали сверхурочно.Средневековый крестьянин не только расслаблялся во время долгих каникул, но и ел сладкую пищу, и в день часто было время для дневного сна. «Темп жизни был медленным, даже неторопливым; темп работы расслабился », — отмечает Шор. «Наши предки, возможно, не были богаты, но у них было много досуга».

Перенесемся в 21 век, и США — единственная развитая страна, в которой нет никакой национальной политики в отношении отпусков. Многие американские рабочие вынуждены продолжать работать в праздничные дни, а выходные дни часто не используются.Даже когда мы наконец-то собираемся провести отпуск, многие из нас отвечают на электронные письма и проверяют, собираемся ли мы в кемпинге с детьми или пытаемся расслабиться на пляже.

Некоторые обвиняют американских рабочих в том, что они не взяли должное. Но в период стабильно высокого уровня безработицы, отсутствия гарантий занятости и слабых профсоюзов работники могут не чувствовать иного выбора, кроме как принять условия, установленные культурой и индивидуальным работодателем. В мире занятости «по желанию», где трудовой договор может быть расторгнут в любой момент, возражать нелегко.

Это правда, что Новый курс вернул некоторые из условий, которые фермеры и ремесленники средневековья считали само собой разумеющимся, но с 1980-х годов ситуация неуклонно ухудшалась. По мере того, как надежная долгосрочная работа ускользает, люди перепрыгивают с работы на работу, поэтому трудовой стаж больше не дает преимуществ дополнительных выходных. Растущая тенденция почасовой и неполной занятости, вызванная Великой рецессией, означает, что для многих идея гарантированного отпуска остается смутным воспоминанием.

По иронии судьбы, этот культ бесконечного труда не приносит прибыли.Исследование за исследованием показывают, что переутомление снижает производительность. С другой стороны, производительность повышается после отпуска, и рабочие возвращаются с восстановленной энергией и сосредоточенностью. Чем дольше отпуск, тем более расслабленными и полными энергии люди чувствуют себя, вернувшись в офис.

Экономический кризис дает политикам, склонным к жесткой экономии, повод для разговоров о сокращении отпусков, повышении пенсионного возраста и сокращении программ социального страхования и систем социальной защиты, которые должны были позволить нам жить лучше, чем работать до упаду.В Европе, где у рабочих в среднем от 25 до 30 выходных в год, политики, такие как президент Франции Франсуа Олланд и премьер-министр Греции Антонис Самарас, посылают сигналы о том, что культура продолжительных отпусков подходит к концу. Но вера в то, что более короткие каникулы приносят экономическую выгоду, не складывается. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), греки, которые сталкиваются с ужасной экономикой, работают больше часов, чем любые другие европейцы. В Германии, являющейся локомотивом экономики, рабочие занимают предпоследнее место по количеству отработанных часов.Несмотря на большее количество отпусков, немецкие рабочие занимают восьмое место в Европе по производительности, в то время как многолетние греки занимают 24-е место из 25-ти по производительности.

Исчезающие каникулы, помимо эмоционального выгорания, ухудшают наши отношения с семьями и друзьями. Наше здоровье ухудшается: депрессия и повышенный риск смерти являются одними из последствий для нашей страны, где нет отпусков. Некоторые дальновидные люди пытались повернуть вспять эту тенденцию, как, например, прогрессивный экономист Роберт Райх, который выступал за обязательный трехнедельный отпуск для всех американских рабочих.Конгрессмен Алан Грейсон предложил Закон об оплачиваемом отпуске от 2009 года, но, увы, этот закон даже не был представлен Конгрессу.

Говоря о Конгрессе, кажется, что его члены — единственные люди в Америке, у которых не меньше времени на отдых, чем у средневекового крестьянина. В этом году у них 239 выходных.

Страница не найдена в /files/new%20insights%20into%20the%20debates.pdf

Используя URLconf, определенный в iep_site.таксономия / термин / (? P \ d +) / $ [name = 'taxonomy-social-page']

Текущий URL, файлов / новый% 20insights% 20into% 20the% 20debates.

Крестьянство | Петрозаводск ГОВОРИТ | Газета «Петрозаводск» online

Зауралье в XVII — XIХ вв.

Урок «Административно-территориальное устройство и население мордовского края»

23. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ. Отечественная история: Шпаргалка

Читайте также

§ 5. Положение крестьянства, дворянства и купечества

Положение зависимого крестьянства. Крестьянские движения.

Положение крестьянства и крестьянские восстания

Сельское хозяйство в XI—XIII вв. и положение крестьянства

Аграрный строй и положение крестьянства

Положение английского крестьянства

§ 5. Положение крестьянства, дворянства, купечества

Положение крестьянства и усиление крепостничества

4.

6.3 Положение крестьянства

Тема 82 Социокультурные изменения в российском обществе на рубеже XX–XXI вв

2. Ухудшалось ли положение крестьянства?

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА

Механизмы баланса интересов в российском обществе

Механизмы баланса интересов в российском обществе

крестьян | Encyclopedia.com

библиография

Крестьяне и предпринимательство в сельскохозяйственной трансформации Швеции девятнадцатого века на JSTOR

Франция: крестьяне

Франция: крестьяне

Библиография

Рост сельского хозяйства и институты: Швеция, 1700–1860 | Европейский обзор экономической истории

Абстрактные

1. Введение

2. Институты и рост

3. Десятина и производство

4. Развитие аграрного производства, 1702–1864 гг.

5. Детерминанты продукции сельского хозяйства

6. Заключение

Благодарности

Список литературы

Приложение

крестьян в гражданство в европейской деревне: модернизация и политизация соотечественников с XIX века

Колонка: Почему у средневекового крестьянина было больше отпусков, чем у вас

Страница не найдена в /files/new%20insights%20into%20the%20debates.pdf

Добавить комментарий Отменить ответ

`Добавить комментарий Отменить ответ`