Ввод германских войск в рейнскую область – Ввод Гитлером войск в Рейнскую зону (1936)

Содержание

Ввод Гитлером войск в Рейнскую зону (1936)

Глава 13

Триумф воли (1934–1935 гг.)

Рейнская зона (1923)

К счастью для Гитлера, вскоре внимание мира переключилось на события вне Германии. Новые репрессии против евреев, а также незаконное расширение вермахта – все это отодвинула в сторону безрассудная акция Муссолини.

3 октября Италия вторглась в Абиссинию, как тогда называлась теперешняя Эфиопия. Взрыв негодования был всеобщим. Цивилизованный мир возмутило неспровоцированное нападение европейского государства со столь давними демократическими традициями на беззащитную африканскую страну, вынужденную воевать против самолетов и танков саблями и пиками. Англия и Америка особенно резко осудили эту агрессию, причем первая выступила инициатором кампании в Лиге Наций по применению ограниченных экономических санкций против Италии.

Несмотря на антиитальянские и проэфиопские настроения в Германии, Гитлер публично отказался помочь императору Хайле Селассие, хотя тайно направил в Африку военное снаряжение. В то же время фюрер предоставил стратегическое сырье и Муссолини, чтобы вовлечь Италию (и, возможно, Англию) в затяжную военную кампанию, что предоставило бы Германии большую свободу действий. Его публичная поддержка дуче была пробным шаром, попыткой выяснить, как Англия отреагирует на германский вызов Лиге Наций. Вскоре стало ясно, что англичане ничего не предпримут в ответ, и это, должно быть, укрепило убежденность Гитлера в том, что они хотят договориться с ним.

Гитлер решил на какое-то время уединиться. Надо было обдумать ситуацию. Он перестал появляться на публике. Розенберг полагал, что фюрер или болен или, возможно, переживает очередную предрождественскую депрессию. Хотя он и его партия установили контроль над всеми сторонами общественной жизни в Германии, «коричневая революция» зашла в тупик. Гитлер пустил все на самотек, занятый всецело внешней политикой. В результате интерес к партии падал, число заявлений о приеме уменьшалось, а партийные функционеры проявляли все меньше рвения в партийной работе.

3 января 1936 года Гитлер созвал гауляйтеров и рейхсляйтеров на совещание в надежде решить эти проблемы. Фюрер начал свою речь с подробного изложения планов перевооружения страны, намекнул на великое будущее Германии, а затем с горестным видом заявил, что его соратники должны понять: всего этого невозможно достичь, если руководство партии не «образует единое сообщество, верное ему». Нужна абсолютная преданность, иначе он готов покончить с собой. Аудитория была потрясена, и председательствующий Гесс поспешил заверить Гитлера, что все готовы идти с ним и за ним до конца.

Настроение фюрера улучшилось, и с середины января 1936 года он начал подготовку к следующему шагу – захвату демилитаризованной Рейнской области, включавшей все немецкие территории западнее Рейна и пятидесятикилометровую полосу восточнее, с городами Кельн, Дюссельдорф и Бонн. Этому способствовала смерть английского короля Георга V. Его наследник Эдуард VIII – личность своеобразная и независимая – не делал секрета из своих прогерманских симпатий. В беседе с начальником западноевропейского отдела госдепартамента США он «неодобрительно отозвался об усилиях Франции по возрождению Антанты с Англией» и о ее попытках «поставить Германию на колени», а также высказал «симпатии к Германии в ее трудном положении». Через некоторое время в одной из бесед с герцогом Кобургским новый английский король выразил желание встретиться с Гитлером.

Такие вдохновляющие вести из Англии наряду с робкими мерами Лиги Наций против Италии усилили решимость фюрера оккупировать Рейнскую область. Если он последует примеру дуче, Англия, не принявшая никаких мер по обузданию Муссолини, дальше официальных протестов не пойдет.

12 февраля Гитлер вызвал своего поверенного в делах в Париже, чтобы обсудить с ним вопрос о возможной французской реакции на ремилитаризацию Рейнской области. В тот же день он беседовал с генералом фон Фричем о возможной военной акции. Начальник штаба сухопутных сил склонялся к проведению переговоров. Гитлер ответил, что на переговоры потребуются недели, и пояснил, что он думает лишь о символической операции. Сколько потребуется времени, чтобы ввести в эту область девять батальонов с артиллерией? Два дня, ответил Фрич, но предупредил, что этого не следует делать, если будет хотя бы малейший риск войны. Гитлер в принципе согласился. Он вызвал своего посла в Италии Ульриха фон Хасселя и сообщил ему, что «в настоящее время рассматривает весьма далеко идущий вопрос»: не следует ли Германии расценить ратификацию Парижем франко-советского договора как предлог для денонсирования Локарнского пакта и ввода войск в Рейнскую область? Поэтому он думает предложить Муссолини денонсировать пакт, а Германия последует его примеру.

Гитлер решил действовать энергично, одновременно заверяя Францию в своих мирных намерениях. В беседе с французским журналистом Бертраном он даже высказался за «Антанту с Францией» и назвал «нелепыми» разговоры о возможной германской агрессии. Но те французы, которых усыпляли такие слова, должны были бы обратить внимание на ответ фюрера в связи с критикой антифранцузских выпадов в «Майн кампф»: «Я не писатель, а политик, и я вношу изменения в великую книгу истории».

На следующий день посол фон Хассель информировал Муссолини о серьезной озабоченности фюрера по поводу ратификации франко-советского договора. Муссолини ответил, что хотя он не одобряет этот договор, документ не затрагивает интересов Италии. Это было намеком на то, что дуче будет стоять в стороне, если Германия денонсирует Локарнский пакт. Поэтому фюрер дал указание привести в действие операцию «Зимнее упражнение».

2 марта Бломберг отдал подготовительные приказы командующим трех родов войск ввести войска в демилитаризованную Рейнскую область. Три дня спустя Бломберг назначил срок – суббота 7 марта. Но по какой-то причине Гитлер заколебался и спросил своего адъютанта полковника Фридриха Хосбаха, можно ли остановить операцию. Тот ответил утвердительно. Следующие слова Гитлера были еще более неожиданными: «Узнайте, когда в последний момент можно отменить «Зимнее упражнение».

В пятницу 6 марта, накануне начала запланированной акции, было объявлено, что завтра состоится заседание рейхстага, и дипломатические круги в Берлине догадывались, что готовится что-то серьезное. Вечером репортеры и фотокорреспонденты ведущих немецких газет были приглашены на совещание в министерство пропаганды. Заинтригованным журналистам Геббельс сообщил, что для них утром будет организована поездка, настолько секретная, что до утра их не выпустят. Вторую ночь подряд фюрер без сна ворочался на своей простой железной кровати, тревожась по поводу возможных действий Франции. «Снова и снова, – признавался он позднее Хофману, – я спрашивал себя: что сделает Франция? Выступит ли она против ввода нескольких моих батальонов? Я знаю, что я сделал бы на месте французов: ударил бы и не позволил ни единому немецкому солдату перейти через Рейн». Англия Гитлера не беспокоила. Он не случайно выбрал субботу: в этот день ни одного английского министра не будет в своем кабинете, все они вернутся лишь в понедельник, а к этому времени успеют оправиться от шока.

Рано утром в субботу корреспондентов отвезли в Темпельгоф, где их ждал «юнкерс». Когда самолет взлетел, репортеры не имели представления, куда они держат курс. Сам пилот не знал места приземления. В назначенное время он должен был вскрыть запечатанный конверт и узнать конечный пункт маршрута.

В 10 часов утра германский посол Хеш посетил министра иностранных дел Великобритании Идена. После обсуждения очередного англо-американского военно-морского соглашения Хеш внезапно сказал, что должен сделать «важное сообщение», и зачитал меморандум, в котором утверждалось, что франко-советский договор является нарушением Локарнского пакта, на этом основании Германия вводит войска в демилитаризованную зону Рейнской области. Одновременно Гитлер предлагал подписать отдельные пакты о ненападении с восточными и западными странами. Он также готов снова вступить в Лигу Наций…

Иден выразил глубокое сожаление по поводу ввода войск в Рейнскую область, но сказал, что германские предложения будут тщательно рассмотрены. Самым важным, добавил он, является отношение Германии к Лиге Наций. После ухода Хеша Иден пригласил французского посла и выразил сочувствие в связи с акцией Германии. Денонсация Локарнского пакта «достойна сожаления», сказал Иден, и этот вопрос будет рассмотрен британским кабинетом, но не раньше понедельника, поскольку большинство его членов находится за городом.

После коротких встреч с представителями Италии и Бельгии Иден позвонил премьер-министру Болдуину и затем поехал к нему в Чекерс. Оба согласились, что дружба дружбой, но не может быть и речи о поддержке военной акции Франции, если она решится помешать Гитлеру установить контроль над Рейнской областью.

В 11.30 «юнкерс» с немецкими корреспондентами приземлился у Кельна, и полчаса спустя они вместе с тысячами немцев стояли у моста Гогенцоллерн, соединявшего оба берега Рейна. Здесь восемнадцать лет назад деморализованные немецкие солдаты отступали из Франции, бросая оружие. Вдруг толпа услышала топот копыт и лязг железных колес. На мосту появились первые солдаты, раздались возгласы ликования. Над толпой пронеслось несколько истребителей. Рейн перешли лишь три из девятнадцати батальонов. Немцы были полны энтузиазма, хотя это чувство несколько омрачалось страхом перед французами.

Тем временем в здании берлинской Королевской оперы шло заседание рейхстага. Гитлера слушали с напряженным вниманием. После длинных пассажей о несправедливости Версальского договора и необходимости расширения жизненного пространства фюрер замедлил темп. Он начал нервно перекладывать носовой платок из одной руки в другую, был очень бледен, а затем, взяв себя в руки, торжественно объявил: «В данный момент немецкие войска входят в Рейнскую область». Рейхстаг возликовал. Три батальона перешли Рейн, имея приказ немедленно отступить, если против них выступят французские войска.

rushist.com

Оккупация Рейнской области — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

На карте представлены Рейнская и Рурская области. Цветами отмечены территории, которые оккупировали следующие государства:
Франция Бельгия Великобритания заштрихованный (Рурская область): Франция и Бельгия (Саар): территория, оккупированная войсками Франции, находилась под управлением Лиги Наций.

Оккупация Рейнской области — оккупация вооружёнными силами государств, образовавших Антанту, части территории Германии, начавшаяся после подписания Компьенского мирного договора 11 ноября 1918 года, положившего конец Первой мировой войне. На территорию вводились части американской, бельгийской, британской и французской армий. Договор предусматривал вывод германских войск из Бельгии, Франции и Люксембурга, а также Эльзаса-Лотарингии, долженствовавший быть проведённым в течение 15 дней

[1].

По условиям Версальского мира, подписанного 28 июня 1919 года, провинция Германской империи Эльзас-Лотарингия отходила ко Франции, также узаконивалась оккупация всей территории Рейнской области союзными войсками на срок от 5 до 15 лет. К тому же, территории, примыкавшие к Рейну слева и справа, объявлялись на неограниченное время демилитаризованной зоной. В 1920-х годах произошёл ряд кризисов и восстаний. В 1923 году сепаратистски настроенные повстанцы объявили о создании Рейнской республики, просуществовавшей менее двух недель. По просьбе французского правительства, питавшего германофобию, на территорию Рейнской области были введены части британской и американской армий. Окончательно союзнические войска вывели 30 июня 1930 года^[2].

В Сааре части французских войск находились вплоть до 1935 года^[3]

ru.wikipedia.org

германский Крым. Как Гитлер вернул в состав Германии исконно немецкие земли — Славянская культура

7 марта исполнилось 80 лет с того момента, как Рейнская демилитаризованная зона окончательно прекратила свое существование и стала частью сегодняшней федеральной земли Рейнланд-Пфальц. Вне всякого сомнения Гитлер понес заслуженное наказание за развязывание войны. Можно сколько угодно критиковать его и как угодно относиться к нему, но один его поступок как политика следует выделить особенно. Гитлер понимал, что Версальско-Вашингтонская система международных отношений ничего хорошего Германии не сулит; для нее это позор, который должен быть смыт любой ценой. Сегодня, в канун 2-ой годовщины Крымского референдума, по итогам которого Крым 19.03 вошел в состав России, вспомним о том, как Гитлер решал свой «крымский» вопрос и каким образом он начал крушить Версальскую систему международных отношений.
«Скалу, преграждающую мне путь, я обхожу до тех пор, пока у меня не наберется достаточно пороха, чтобы её взорвать»
Эта цитата фюрера во многом может послужить эпиграфом к теме сегодняшнего материала. После поражения Германской империи в Первой мировой войне Саарская область в соответствии со статьями 45-50 Версальского договора, где она упоминалась как «территории в бассейне реки Саар», перешла под управление Лиги Наций. В 1920 году Лига Наций вручила Франции мандат на управление Сааром сроком на 15 лет. Мандатная территория площадью в 1912 км² и населением в 770 030 человек (1927) охватывала южную часть прусской Рейнской провинции и западную часть баварского Рейнского Пфальца. Граница проходила по линии проживания горняков, работавших в угольных шахтах Саарского участка. Мандатный Саар был меньше современного, южный Хунсрюк (Шварцвельдер-Хохвальд) в качестве округа Мерциг-Вадерн и северный Сааргау между Сааром и Мозелем не входили в Саарскую область. В экономическом аспекте Саарская область была интегрирована во французскую таможенную и валютную зону. Согласно договору в 1935 году в Сааре было запланировано проведение плебисцита о его статусе в будущем.

Присоединение Саара
Правительства Англии и Франции оказали Гитлеру прямое содействие в присоединении Саарской области. Они спешили поскорее покончить со всеми спорными территориальными вопросами в отношениях с Германией, чтобы та обратила свои агрессивные устремления на Восток. Играя на этих настроениях правящих кругов западных держав, Гитлер и другие фашистские руководители развернули накануне плебисцита шумную кампанию, заявляя, что после возвращения Саара никаких территориальных претензий у них к Франции якобы не будет. 8 декабря 1934 г. Гесс выступил в Бохуме с докладом о перспективах развития франко-германской «дружбы» после возвращения Саара Германии.
Коммунистическая партия Германии и демократические силы в самом Сааре выступали против присоединения области к фашистской Германии, за сохранение существующего положения. «Было совершенно ясно, что возврат Саарской области приведет к уничтожению последнего островка легального германского рабочего движения и к отдаче в фашистское рабство саарских рабочих. Ясно было также и то, что в случае благоприятных для них результатов плебисцита в Сааре нацисты начнут форсировать гонку вооружений и примутся за осуществление своих агрессивных замыслов по отношению к другим народам», — пишет немецкий историк-коммунист О. Винцер.
В январе 1935 года военный и промышленный потенциал Германии значительно возрос: при содействии правительств Англии и Франции к ней была присоединена Саарская область. По Версальскому договору Саарская область была на 15 лет отделена от Германии и поставлена под контроль Лиги наций. Дальнейший статус Саара подлежал определению в результате опроса населения: выступает ли оно за сохранение существующего положения либо за присоединение области к Германии или Франции. Плебисцит был назначен на 13 января 1935 г.

Ликование во время возвращения берлинцев, голосовавших в Сааре в 1935 году
В ходе плебисцита 477 тыс. саарских избирателей, запуганных фашистским террором и обманутых раздутой гитлеровцами националистической кампанией, проводимой под лозунгом «возвращения к матери-родине», проголосовали за присоединение Саара к фашистской Германии; 46,5 тыс. высказались за сохранение статус-кво и 2,1 тыс. — за присоединение к Франции. Совет Лиги наций одобрил результаты плебисцита и 1 марта 1935 г. был подписан протокол о передаче Саарской области Германии.

В начале 1935 г. английское правительство усилило свои попытки достичь соглашения с фашистской Германией о замене военных статей Версальского договора двухсторонним англо-германским соглашением об уровне германских вооруженных сил. С этой целью Берлин посетил личный представитель премьер-министра Макдональда лорд Хартвуд. 25 января 1935 г. Гитлер заверил Хартвуда, что отмена военных статей Версаля имеет для Германии якобы лишь чисто «моральное значение». Но тут же заявил, что «раздел V Версальского договора (предусматривавший ограничения для Германии в военной области. — Г.Р.) должен быть устранен раз и навсегда».

Вскоре в Берлин прибыл другой эмиссар английских правящих кругов лорд Лотиан. 31 января 1935 г. он встретился с Гессом, генералом Бломбергом, Риббентропом и Гаусгофером. Ратуя за заключение между Германией и Англией соглашения, которое разрешило бы все спорные вопросы, Лотиан в то же время провокационно призывал гитлеровцев к антисоветской агрессии. «Достаточно вооруженная немецкая армия, — заявил он Бломбергу, — пройдет через русскую армию как нож через масло». Немецкие собеседники, сообщает фашистский дипломат Э. Кордт, выслушали эти слова «с внутренним удовлетворением». Наконец, 21 февраля 1935 г. было объявлено, что в марте Берлин посетит английский министр иностранных дел Саймон.

Позиция, занятая английским правительством, дезорганизовала ряды противников перевооружения Германии. Гитлеровская клика сочла момент благоприятным, чтобы односторонним актом расторгнуть военные статьи Версальского договора и форсировать неограниченную гонку вооружений. 26 февраля 1935 г. Гитлер, Бломберг и Геринг подписали указ о том, что «с 1 марта 1935 г. военно-воздушные силы будут являться третьей составной частью вооруженных сил империи».

10 марта 1935 г. в беседе с корреспондентом английской газеты «Дейли мейл» Геринг цинично заявил, что воздушная конвенция, которую Англия предлагает заключить Германии, вызывает необходимость четко разграничить гражданскую авиацию и военно-воздушные силы. Что касается размера военно-воздушных сил Германии и их процентного отношения к ВВС других стран, то «особое угрожаемое положение Германии» требует предоставить ей свободу рук.

Поскольку притязания гитлеровцев на создание ничем неограниченных ВВС не встретили какого-либо противодействия западных держав, 13 марта 1935 г. германское правительство демонстративно объявило, что оно больше не считает себя связанным статьей Версальского договора, запрещающей создание в Германии военной авиации.

Через три дня, 16 марта 1935 г., германское правительство опубликовало прокламацию о введении в стране всеобщей воинской повинности. Таким образом, гитлеровская Германия односторонним актом разорвала важнейшие положения Версальского договора. Свои агрессивные действия гитлеровцы пытались прикрыть пространными ссылками на «большевистскую опасность» и на то, что Германия после первой мировой войны якобы разоружилась, а другие страны продолжали вооружаться. В качестве составной части прокламации был опубликован «закон о восстановлении вооруженных сил», который предусматривал, что:

1) служба в вооруженных силах осуществляется на основе всеобщей воинской повинности;

2) германская армия мирного времени, включая военную полицию, состоит из 12 корпусных округов и 36 дивизий.

Принятый 21 мая 1935 г. «закон о военной службе» установил, что военнообязанными считаются все лица мужского пола от 18 до 45 лет. Срок действительной службы первоначально был установлен в один год, а затем в августе 1936 года увеличен до двух лет. Лица, отбывшие действительную службу, до 35 лет находились в резерве, в возрасте 35—45 лет числились в ландвере, а после 45 лет — в ландштурме.

Гитлеровцы, конечно, и не помышляли ограничивать численность вермахта 36 дивизиями. Уже осенью 1936 года эта цифра была превзойдена, а еще через год состав армии достиг 42 дивизий (из них 3 — танковые и 4 — моторизованные12). Подверглось реорганизации и командование вооруженных сил. Начальник управления сухопутных войск Фрич и начальник управления военно-морских сил адмирал Редер были назначены Гитлером главнокомандующими соответствующих родов вооруженных сил. Министр рейхсвера Бломберг стал военным министром. Войсковое управление превратилось в генеральный штаб, а его руководитель генерал Бек стал начальником генерального штаба.

Введение в фашистской Германии всеобщей воинской повинности явилось серьезным шагом по пути подготовки второй мировой войны. Немецко-фашистская армия стала самой сильной в Западной Европе, ее численность в два раза превосходила численность французской армии. Над народами Европы, и прежде всего соседями Германии, нависла непосредственная угроза гитлеровской агрессии.

Как же реагировали западные державы на расторжение Германией военных статей Версальского договора? Английское и французское правительства ограничились формальным протестом по поводу нарушения Германией Версальского договора. Что касается правительства США, то оно уклонилось даже от посылки формального протеста Германии, молчаливо одобряя действия гитлеровцев. Не была отменена и запланированная ранее поездка в Германию английского министра иностранных дел. 24 марта 1935 г. Саймон прибыл в Берлин. В ходе двухдневных переговоров не было и речи о каком-либо осуждении английской стороной только что совершенного Гитлером агрессивного акта. Напротив, Саймон ясно дал понять Гитлеру, что в случае достижения соглашения с Англией перед ним откроются новые большие «возможности». Саймон напомнил, что «в прошлом Англия в большинстве случаев была на стороне Германии, например при ликвидации репарационных платежей, эвакуации Рейнской области и т. д.». Гитлер поставил перед Саймоном вопрос о предоставлении Германии свободы рук на Востоке, включая Австрию, «судетские районы» Чехословакии, «польский коридор», а также о возвращении Германии ее бывших колоний.

Окончательное решение Рейнского вопроса
Разработка военной операции по оккупации Рейнской зоны началась еще в начале 1935 года. 2 мая 1935 г. военный министр Бломберг направил командующим трех родов войск директиву о проведении операции по захвату Рейнской области под кодовым наименованием «Шулунг». В директиве говорилось:

«1. Операция должна после передачи слов «выполнять Шулунг» быть проведена неожиданным ударом с молниеносной быстротой…

2. Нет времени для мобилизации вооруженных сил. Вооруженные силы будут использованы лишь в составе мирного времени и со снаряжением мирного времени.

3. Подготовка к операции будет проведена независимо от существующего неудовлетворительного состояния нашего вооружения».

Таким образом, о военном захвате Рейнской зоны гитлеровцами и речи быть не могло. Если бы дело дошло до столкновения фашистского вермахта с Францией, имевшей пакты о взаимной помощи с СССР и Чехословакией и кадровую армию в 26 дивизий, положение гитлеровской Германии стало бы катастрофическим. «Армия была слаба, — показал Бломберг на Нюрнбергском процессе. — Она не могла рассчитывать на какую бы то ни было поддержку авиации». Эту оценку подтвердил в Нюрнберге и генерал Йодль: «Мы находились в положении игрока, который поставил на карту все. Германская армия в тот момент достигла своей максимальной слабости, ибо 100 тыс. человек рейхсвера были рассыпаны в качестве инструкторов по множеству мелких подразделений и больше не представляли собой организованной силы».

Планируя оккупацию Рейнской зоны, гитлеровцы исходили только из того, что никакого сопротивления со стороны западных держав они не встретят. Задача дипломатической подготовки новой агрессии была возложена на немецкую дипломатию. Поскольку в случае открытого отказа Германии от Локарнских соглашений предусматривались военные санкции Франции, Англии и Италии, гитлеровцам, еще не готовым к войне, надо было получить гарантии, что этих санкций не последует.

Международная обстановка складывалась в 1935—1936 годах благоприятно для гитлеровцев. Нападение Италии на Эфиопию привело к обострению положения в Европе. Фашистская Италия, развернув агрессивную войну в Африке, нуждалась в политической и экономической поддержке Германии. С осени 1935 года начинается итало-германское сближение, приведшее позднее к созданию «оси Берлин — Рим». В январе 1936 года германский посол в Италии Xассель обсуждал с Муссолини судьбу Локарнских соглашений. В ходе последовавших 10—11 февраля 1936 г. в Партенкирхене переговоров Гитлера и Папена с итальянским министром Риччи и послом в Берлине Аттолико Германия заручилась поддержкой Италии в вопросе оккупации Рейнской зоны. «Мы твердо заявляем, — писала итальянская газета «Трибуна» 30 января 1936 г., — что в той европейской и мировой обстановке, которая сейчас начинает складываться, Италия уже не будет занимать прежних позиций, тех позиций, на которые рассчитывали другие государства».

После заключения франко-советского договора германская пресса подняла пропагандистский шум об «окружении Германии», о несовместимости франко-советского и Локарнского договоров. Эти и подобные им утверждения не имели под собой никакой почвы. Тем не менее они были подхвачены реакционной английской прессой. Германский зондаж в Лондоне осенью 1935 года показал, что правящие круги Англии считают неизбежной ремилитаризацию Рейнской области и лишь хотели бы получить за это определенные гарантии — согласие на возвращение Германии в Лигу наций, заключение англо-германского воздушного пакта и т. д. «В лондонских политических кругах, — писала в октябре 1935 года газета «Нью-Йорк таймс», — весьма заинтересованы передаваемой из достоверных источников информацией о том, что в скором времени ожидается сенсационное изменение политики Гитлера, связанное с отменой ремилитаризации Рейнской зоны».

8 января 1936 г. министр иностранных дел Англии Иден поручил послу в Берлине Фиппсу передать Гитлеру, что он, Идеи, разделяет взгляд о необходимости тесного взаимопонимания и сотрудничества между Великобританией, Францией и Германией. В ответ германская печать стала открыто выступать с требованиями немедленной оккупации Рейнской области. Это вызвало тревогу среди правящих кругов Франции. Однако в Англии реакция была иной. Как бы отвечая на кампанию в германской прессе, Иден 17 января 1936 г. в своей речи в Лемингтоне заявил, что коллективная система должна обладать «эластичностью, для того чтобы некоторые причины (агрессии) могли быть устранены путем согласованного содействия необходимым изменениям, когда созрело время для таких изменений».

В конце января 1936 года умер английский король Георг V. Среди представителей зарубежных стран, съехавшихся в Лондон на похороны, находился и Нейрат. В беседе с Иденом он открыто поставил вопрос о Рейнской зоне. Нейрат вернулся в Берлин убежденным, что при оккупации Рейнской зоны Германия не встретит со стороны Англии противодействия. Эта точка зрения еще более окрепла у нацистских руководителей после бесед Гитлера и Геринга с бывшим министром авиации, влиятельным членом правящей консервативной партии лордом Лондондерри, посетившим Германию «с частным визитом» в феврале 1936 года. Лондондерри сочувственно отнесся к германским требованиям. Англия была готова согласиться на ремилитаризацию Рейнской зоны в обмен на обещания направить будущую германскую агрессию на Восток.

Гитлеровцы учитывали и тот благоприятный для себя фактор, что принц Уэльский, занявший английский престол под именем Эдуарда VIII, являлся сторонником англогерманского сговора.

Более серьезное сопротивление своим агрессивным планам гитлеровцы ожидали со стороны Франции, где не только массы трудящихся, но и определенные слои буржуазии, опасавшиеся агрессии фашистской Германии, стояли на позициях отпора притязаниям гитлеровцев. Однако и во Франции решающую роль в определении позиции правительства сыграли страх финансовой олигархии перед ростом демократических сил французского народа и ее стремление направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза. Сдерживающее влияние на Францию оказывала и позиция, занятая английским правительством.

Возглавляемое Лавалем французское правительство, заключив с СССР пакт о взаимной помощи, немедленно стало использовать его в качестве козырной карты на переговорах с гитлеровцами. В мае 1935 года, встретившись в Кракове с Герингом, Лаваль поставил перед ним вопрос: на какие уступки Западу пошла бы Германия, если бы франко-советский пакт был похоронен. Вместе с тем французское правительство всячески затягивало ратификацию пакта. Французская палата депутатов приступила к обсуждению пакта лишь спустя девять месяцев после его подписания.

Французское правительство еще задолго до оккупации гитлеровцами Рейнской зоны знало о готовящейся агрессии, однако никаких действенных мер против нее не предпринимало. 21 ноября 1935 г. Гитлер принял французского посла в Берлине Франсуа-Понсе и произнес перед ним пространную речь о том, что «Россия является перманентной угрозой для Европы», что принятие СССР в Лигу наций и заключение франко-советского пакта являются «крупнейшими ошибками» Запада и т. п. «Ярость, с которой он подвергал суду франко-советский пакт, — пишет Понсе, — не оставляла у меня никаких сомнений насчет его будущих намерений. Если он произнес такую обвинительную речь, значит он решился на ответный акт, и этим актом могло быть только денонсирование Локарно и оккупация демилитаризованной зоны». После этой беседы с Гитлером Франсуа-Понсе предложил своему правительству «забежать вперед» и позволить Германии оккупировать Рейнскую зону, не дожидаясь, когда она это сделает сама.

События, развернувшиеся во Франции в начале 1936 года, окончательно убедили гитлеровцев, что никакого сопротивления со стороны французского правительства при оккупации Рейнской зоны они не встретят. В конце января 1936 года Лаваля на посту премьера сменил другой реакционный деятель, Сарро. В состав правительства вошел открытый прогитлеровец Деа. 27 февраля 1936 г. французская палата депутатов 353 голосами против 164 при 100 воздержавшихся ратифицировала франко-советский договор. Однако тот факт, что значительная часть депутатов не поддержала договор, показал гитлеровцам нежелание французской буржуазии опереться на СССР в борьбе против германской агрессии, ее стремление к антисоветскому сговору с фашистской Германией.

2 марта 1936 г. Франсуа-Понсе встретился с Гитлером, чтобы узнать, на каких условиях возможно франко-германское сближение. Гитлер ответил, что германские предложения еще не готовы, но вскоре будут переданы Франции. Весь цинизм ответа Гитлера станет очевидным, если учесть, что еще 12 февраля 1936 г. Гитлер предупредил генерала Фрича, что оккупация Рейнской области будет произведена в ближайшие дни. Небезынтересно отметить, что приказ об оккупации был отдан Гитлером за две недели до ратификации французским парламентом франко-советского пакта.

В тот день, когда французский посол посетил Гитлера, Бломберг дал указания командующим родов войск о вступлении немецко-фашистских войск в Рейнскую область в субботу, 7 марта. Гитлер специально выбрал этот день, не без юмора отмечает западногерманский историк Мейнк, потому что «решающие политические круги западных демократий во время «уикэнда» не в состоянии принимать решений».

Гитлеровские генералы, видя неподготовленность фашистской военной машины, опасались, что оккупация Рейнской зоны приведет к военному столкновению с Францией. Однако, как показал в Нюрнберге Бломберг, «фюрер заверил нас, что Франция не выступит. Кроме того, добавил он, если ваши опасения оправдаются и положение станет действительно опасным, я дам машине задний ход и отойду за Рейн».

5 марта 1936 г. у Гитлера состоялось совещание руководителей вооруженных сил, на котором «было решено, что любая реакция французов повлечет за собой немедленный отвод тех слабых частей, которые будут переправлены на левый берег». Когда генералы спросили Гитлера, что, собственно, следует понимать под «реакцией французов», тот ответил, что под этим «следует подразумевать любое военное действие, сопровождающееся переходом французами границы, каковы бы ни были формы и значимость этой операции. И, наоборот, — добавил Гитлер, — дипломатические протесты, как бы резки они ни были, не заставят меня отступить ни на шаг».

Оккупацию планировалось осуществить частями V, VI и IX армейских корпусов; каждый из них должен был «выдвинуть по пехотному батальону в сторону Аахена, Трира и Саарбрюкена». Однако на деле оккупацию осуществляли лишь части одной дивизии, остальные оказались неподготовленными. Три батальона этой дивизии в пять часов утра 7 марта 1936 г. тремя колоннами вступили в Рейнскую область. Батальоны двигались походным порядком. Солдатам было объявлено, что их отправляют на маневры. Командиры батальонов имели строжайший приказ немедленно повернуть обратно, если им встретится хоть один французский солдат. Однако этого не произошло. На следующий день немецкие колонны вышли к французской и бельгийской границам.
Тем временем в здании берлинской Королевской оперы шло заседание рейхстага. Гитлера слушали с напряженным вниманием. После длинных пассажей о несправедливости Версальского договора и необходимости расширения жизненного пространства фюрер замедлил темп. Он начал нервно перекладывать носовой платок из одной руки в другую, был очень бледен, а затем, взяв себя в руки, торжественно объявил: «В данный момент немецкие войска входят в Рейнскую область». Рейхстаг возликовал. Три батальона перешли Рейн, имея приказ немедленно отступить, если против них выступят французские войска.

Занятие Рейнской демилитаризованной зоны. 7 марта 1936 г.
На рассвете 7 марта 1936 года 19 пехотных батальонов германской армии и несколько военных самолетов были переброшены в Рейнскую область. Они достигли Рейна в 11 часов утра, и три батальона переправились на западный берег. После того как германские разведывательные самолеты отметили концентрацию тысяч французских солдат на границе, генерал Бломберг умолял Гитлера немедленно отдать приказ об отводе войск. Гитлер спросил, перешли ли французы границу. Получив ответ, что они этого не сделали, он заверил Бломберга, что этого и не произойдет. В отличие от Бломберга, который все время очень нервничал, Нейрат на протяжении всего кризиса оставался очень спокойным и горячо убеждал Гитлера поддерживать жесткий курс.
Генерал Гудериан на допросе французскими офицерами после окончания Второй мировой войны сказал: «Если бы вы, французы, вмешались в Рейнской области в 1936, мы бы проиграли все, и падение Гитлера было бы неизбежным».
Сам Гитлер сказал: «48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни. Если бы французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами. Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления».

Как же реагировали западные державы на новую германскую агрессию?

Важнейшее значение для гитлеровцев имела позиция Франции, так как удар был направлен прежде всего против нее. Французское правительство, как свидетельствует Черчилль, знало, что немцы отступят, если французские войска вступят в Рейнскую зону, но не отдало приказ об этом. Военный отпор германской агрессии в тот момент, несомненно, привел бы к поражению гитлеровцев, что в свою очередь неминуемо привело бы к усилению демократического движения народов за мир, против войны. А именно этого больше всего опасались французские монополии. Победа Народного фронта в Испании в феврале 1936 года и рост антифашистского движения в самой Франции уже без того повергли их в страх. Сопротивлению германской агрессии они предпочли поиски соглашения с гитлеровцами.

В то же время, учитывая настроение широких масс французского народа, правящие круги Франции были вынуждены на словах выступить против нового акта фашистской Германии. Французское правительство заявило о своей готовности принять самые «решительные» меры, но только через Лигу наций. Апелляция к Лиге наций нужна была французскому правительству лишь для того, чтобы попытаться снять с себя ответственность за попустительство германской агрессии и переложить ее на Лигу наций. Французское правительство знало, что английское правительство не допустит принятия этой организацией каких-либо серьезных мер против агрессивных действий фашистской Германии. А очередной провал Лиги наций правящие круги Франции намеревались использовать для пропаганды необходимости соглашения с Германией и развенчания идеи коллективной безопасности.

Французское правительство на своем заседании 7 марта 1936 г. решило отказаться от мобилизации войск и обратиться к Лиге наций, одновременно потребовав созыва конференции держав, подписавших Локарнские соглашения. «Очевидно, никакие меры не могут быть приняты ранее, чем определится отношение наших английских друзей к происшедшему, и ранее, чем этот вопрос будет обсужден в Женеве», — говорилось в заявлении, сделанном правительством для прессы. Хотя французское правительство заявило, что «мирные» предложения Германии неприемлемы, тем не менее было ясно, что оно отказалось от каких-либо твердых действий и передает всю инициативу по урегулированию конфликта в руки Англии. Тем самым судьба Рейнской области была решена.

Среди английских правящих кругов реакция на оккупацию Рейнской зоны в основном была положительной. В центре внимания английской буржуазной прессы оказались не агрессивные действия гитлеровцев, а их «мирные» предложения. Гитлер «выдвигает разумные предложения об укреплении мира в Европе.., — писала консервативная газета «Обсервер». — Германские предложения должны быть рассмотрены с трезвым реализмом, а также с глубокой доброй волей». На следующий день лейбористская «Дейли геральд», одобряя действия гитлеровцев, заявила, что «занятием Рейнской области Гитлер ликвидировал неравенство, созданное Версалем».

Как свидетельствует западногерманский историк Хессе, король Эдуард VIII позвонил премьеру Болдуину и пригрозил отречением, «если он захочет из-за Рейнской области развязать войну». Выступая в палате общин 9 марта 1936 г., Иден и Болдуин официально определили отношение английского правительства к оккупации Рейнской области. Иден, например, заявил, что Германия нарушила Локарнские соглашения, но тут же добавил: «К счастью, нет оснований полагать, что действия Германии связаны с какой-либо угрозой военных действий».

Что касается правительства США, то на приеме представителей прессы государственный секретарь Хэлл попросту отказался комментировать оккупацию Рейнской области. Американскому послу в Париже Хэлл сообщил, что правительство США не считает нужным высказать свое отношение к происходящим в Европе событиям. Это было молчаливым одобрением германской агрессии.

Позиция, занятая западными державами, определила дальнейшую тактику гитлеровского правительства. Теперь оно не спешило с реализацией своих «мирных» предложений. За свои «гарантии» западным странам оно рассчитывало получить от них новые реальные уступки.

На открывшейся 14 марта 1936 г. в Лондоне чрезвычайной сессии Совета Лиги наций делегация Советского Союза выступила с разоблачением агрессивной сущности внешней политики фашистской Германии. Вскрывая несостоятельность утверждений гитлеровской дипломатии о том, что оккупация Рейнской зоны немецкими войсками является лишь «восстановлением поруганной справедливости», глава делегации СССР М. Литвинов заявил: «Я не думаю.., что в настоящее время мир в Европе выиграет от ремилитаризации Рейнской зоны, тем более совершенной односторонне, в нарушение добровольно принятых на себя Германией обязательств. Не позволяют этого утверждать ни внешняя политика нынешнего германского правительства, ни начатая и непрекращающаяся за последние три года в Германии проповедь агрессии и международной ненависти и глорификации духа войны…

Речь идет о создании гегемонии Германии на всем европейском континенте, и я спрашиваю: должна ли и будет ли Лига наций потворствовать осуществлению этой задачи?» Советский Союз заявил о своей готовности принять участие во всех оправданных мероприятиях, которые будут предложены Совету Лиги наций западными державами — участниками Локарнских соглашений.

19 марта 1936 г. Советское правительство разъяснило западным державам, что ремилитаризация Рейнской области усилила угрозу для стран, находящихся к востоку от Германии, и в частности для СССР. Одновременно оно подчеркнуло, что ввод немецко-фашистских войск в Рейнскую область, пограничную с Францией и Бельгией, и строительство там немецких укреплений создают угрозу прежде всего для западных соседей фашистской Германии.

Тем не менее работа Совета Лиги наций, где верховодили западные державы, пошла по линии, отвечавшей интересам фашистской Германии. Представители Франции и Бельгии предложили было провести финансовые и экономические санкции в отношении Германии, чтобы принудить ее отвести свои войска из Рейнской области, однако против этого предложения выступили Англия и Италия. Совет Лиги наций так и не смог принять какого-либо решения, кроме констатации факта нарушения Германией Локарнских соглашений. «Гитлер, — пишет Э. Кордт, — мог расценивать результат заседаний Совета в Лондоне как свой полный успех и подтверждение правильности своей политики».

Безнаказанный захват фашистской Германией Рейнской области и полная очевидность политики соглашательства с нацистами, проводимой западными державами, привели к серьезным изменениям в международной обстановке. Гитлеровцы на практике убедились, что стремление к сговору с Германией на антисоветской базе является основным стержнем внешней политики западных держав. Исходя из этого, они под фальшивым флагом «борьбы с коммунизмом» уже летом 1936 года развернули настоящий поход против интересов Англии и Франции, атакуя их позиции в Австрии и Испании.

Усилился процесс переориентации малых стран Европы на фашистскую Германию. Буржуазия этих стран учла намерение Англии и Франции направить гитлеровскую агрессию на Восток и пришла к выводу, что ей, пока не поздно, нужно договариваться с фашистским агрессором о наиболее выгодных условиях подчинения его влиянию.

Источники: Википедия, katyn-books.ru, rushist.com

Рейнская область. Ответный сталинский удар

Рейнская область

Рейнская демилитаризованная зона появилась благодаря Версалю. На конференции Париж, в качестве одной из мер, направленных на обеспечение безопасности страны, потребовал включить Рейнскую область в состав Франции. Против выступили президент США и премьер-министр Англии, в обмен они предложили создать демилитаризованную зону и свои гарантии безопасности Франции.[6]

12 февраля 1936 г. Франция ратифицировала франко-советский пакт. Гитлер заявил, что в ответ на этот враждебный акт западная полоса за Рейном для укрепления обороны страны будет занята немецкими войсками. 7 марта три батальона немецкой пехоты церемониальным маршем перешли мосты и заняли демилитаризованную Рейнскую область. В тот же день Гитлер выступил с речью в рейхстаге, в которой оправдывал ввод войск в Рейнскую область. По словам И. Феста, она «была шедевром демагогической игры на противоречиях, страхах, желании мира, характерных и для Германии, и для Европы. Он пространно живописал «ужасы интернациональной коммунистической диктатуры ненависти», опасности с Востока, которая при попустительстве Франции нависла над Европой…» Гитлер вновь говорил о мире и о неравноправном положении Германии. Он предложил заключить соглашение о демилитаризации обоих берегов Рейна. Гитлер также заявил, что из-за франко-советского пакта намерен расторгнуть Локарнский договор, вернуться в Лигу Наций, договориться об ограничении авиационных вооружений и потребовал возврата германских колоний.

Франко-советский пакт привел к подрыву экономических отношений СССР и Германии. На вечере в советском посольстве, месяц спустя, У. Додд, озабоченный выплатой германских долгов своей стране, отмечал: «Гостей было много, среди них лишь несколько немцев, причем все — неофициальные лица. Это достойно сожаления, так как немцы очень нуждаются в продаже товаров России на золото. Однако выпады Гитлера против России в официальной речи 7 марта уже привели к прекращению торговых переговоров с советской делегацией…»

Тогда же -7 марта — министр иностранных дел Франции Фланден потребовал от премьер-министра Англии Болдуина подтверждения союзнической солидарности. На что Болдуин ответил: «Если существует хотя бы один шанс из ста, что за вашей полицейской операцией последует война, я не имею права вовлекать в нее Англию». 13 марта Черчилль записал: «Если международный суд найдет, что претензии Франции справедливы, и в то же время не взыщет средств удовлетворения претензий Франции, тогда коллективная безопасность окажется призраком». Потерпев поражение в своих попытках мобилизовать общественное движение за вывод немецких войск, Черчилль заявил в палате общин: «Мы не можем гордиться нашей внешней политикой последних пяти лет, безусловно, это были годы несчастий…»

Против захвата Рейнской области 17 марта на сессии Лиги Наций официально выступил только Литвинов: «Единственным достойным ответом Гитлеру явилось бы всемерное укрепление коллективной безопасности, включая и те меры репрессии в отношении Германии, на которые сочла бы возможным пойти Лига Наций».

19 марта последовало заявление Советского правительства: «Вся помощь, необходимая Франции в связи с возможным нападением на нее европейского государства, поскольку она вытекает из франко-советского договора, который не содержит никаких ограничений в этом отношении, была бы оказана со стороны Советского Союза». Американский посол в России Буллит поинтересовался, действительно ли Красная Армия выступит против Германии в поддержку Франции. «Это будет просто, — ответил Литвинов, — по сравнению с тем, как трудно будет заставить французскую армию выступить против Германии в поддержку Советского Союза».

В тот же день 19 марта Великобритания, заключив соглашение с Францией, впервые после Первой мировой войны согласилась взять, хоть и ограниченные, военные обязательства в отношении другого государства. Разъяснение понятия «ограничений» дал английский посол Э. Фиппс: «Франция может ворваться в Германию через ее западную границу, но Англия не поддержит такой шаг. Германия изо всех сил готовится к агрессии на востоке, но Англия и здесь ничего не предпримет». У. Додд по этому поводу заметил: «Тогда возникнет новая Европа: Франция потеряет свое влияние, Британская империя развалится, а Германия будет господствовать над всем». Но, очевидно, подобный риск в данный момент интересовал английское правительство в меньшей степени. Главной целью британских ограниченных обязательств, по мнению Л. Эмери, было стремление убедить Францию, «не искать поддержки России».

С аналогичным предложением выступил американский посол Буллит. «Он рекомендовал Соединенным Штатам поддержать Францию в ее политике умиротворения Германии, чтобы тем самым изолировать Советский Союз». Буллит «также решил, по собственному усмотрению, заняться антисоветской кампанией в Москве. Он выражал протесты, устраивал интервью для прессы, в которых нападал на советские власти и призывал других послов занять антисоветскую позицию. «Я делал все что мог, — вспоминает он, — чтобы создать неприятные условия»». Но, по словам Дж. Кеннана, у Рузвельта «не было никаких намерений одобрять» позицию Буллита.

Англо-французское соглашение оставило Францию один на один с немецким вторжением. Но французы вполне могли нанести ответный удар сами. В этом случае, как заявлял впоследствии фюрер, «нам пришлось бы уйти, поджав хвост, так как мы не располагали военными ресурсами даже для слабого сопротивления». «Мы были, — вспоминал Йодль, — в положении игрока, который поставил все свое состояние на одну карту. Германская армия была в этот момент наиболее слаба, так как сто тысяч солдат рейхсвера были распределены в качестве инструкторов ко вновь формируемым частям и не представляли собой организованной силы». Бломберг, по его словам, «был в ужасе. Мне казалось, что… Франция будет реагировать немедленно военной силой. Редер и Геринг разделяли мои опасения…» Ж. Мандель подтверждал: «Немцы… входили в зону, как во вражескую страну, оглядываясь и пугаясь каждой тени».

Но Франция, обладавшая 13 дивизиями на границе и десятками дивизий в тылу, не решилась вступить в бой. Еще до захвата Рейнской зоны Германией Фланден спрашивал военных, какие меры могут быть предприняты в случае вторжения немецких войск. Военный министр генерал Л. Морен тогда доложил, что французская армия полностью неспособна к каким-либо наступательным операциям. Публицист А. Жеро-Пертинакстак в то время придавал этим словам образное звучание: «Французский военный аппарат не обладает гибкостью. Пускать его в ход частично — значило бы рисковать общей аварией».

Ограниченность возможностей французской армии предопределялась и тенденциями снижения ее численности. Так, призыв 1936 г. составил всего 112 тыс. чел, тогда как 1934 г. -226 тыс. Совещание французского правительства 7 марта в связи с этим пришло к выводу, что любая эффективная военная акция требует всеобщей мобилизации, что было бы безумием — оставалось всего 6 недель до всеобщих выборов. «Если у страны нет армии, соответствующей ее политике, она должна иметь политику, соответствующую ее армии», — замечал по этому поводу Р. Рекули. Этой политикой стала политика «умиротворения», отвечавшая пацифистским настроениям в обществе. Она соответствовала интересам и правых кругов, которых больше всего волновала угроза того, что лишения войны приведут к укреплению позиции левых сил. В итоге Даладье заявлял: «Уверяю вас, ни при каких обстоятельствах я не вступлю в войну».

Были и другие причины подрывавшие воинственный дух французов. По словам М. Джордана, «в данном случае решающую роль сыграли финансовые соображения». Из-за экономического кризиса Франция была на грани банкротства. Негативное отношение к противостоянию с Германией выразили и некоторые деловые круги, например в Коми-те де Форж (крупнейшем машиностроительном тресте), что было вполне объяснимо, если учесть, что, например, трест де Ванделя в начале 1936 г. продавал Германии до 500 тыс. т железной руды.

Позицию Великобритании на Совете Лиги Наций объявил А. Иден: поскольку последние события «не затрагивают жизненно важных британских интересов», Англия не собирается на них реагировать. Рейнская зона создавалась в основном ради безопасности Франции и Бельгии, так пусть те сами и решают, «какую цену готовы они заплатить за ее сохранение…» Лорд Лотиан дополнил: «Гитлер всего лишь возвратил свой собственный приусадебный сад».

Но «восстановление исторической справедливости» было в данном случае лишь кажущимся. Бездействие гарантов Версальской системы в рейнском кризисе нанесло сокрушительный удар по системе европейской безопасности. Так, голландский посланник в Берлине был уверен, что гитлеровская политика «направлена на захват Балкан и балтийской зоны. Нейтрализация Рейнской области, как это предлагает Гитлер, распространяется на узкую территорию… шириной по тридцать миль в обе стороны от Рейна. При таком положении Франция не сможет вмешаться, когда Германия захватит Чехословакию, Австрию, Литву или Эстонию… в этом заключается план Гитлера…». Голландец был не единственным, кто пришел к подобным выводам. Задолго до знаменитой речи Черчилля в Фултоне о «железном занавесе» М. Джордан писал: «Захват демилитаризованной зоны опустил железный занавес между Францией и ее союзниками в Центральной Европе». Французский обвинитель на Нюрнбергском трибунале позже признает, что захват Рейнской зоны и строительство линии Зигфрида парализовали возможность Франции прийти на помощь своим восточным союзникам, что стало «прелюдией к агрессивным действиям против Австрии, Чехословакии и Польши». Биограф Черчилля Дж. Чамли по этому поводу заметит: «Франция фактически бросила на чашу весов своей политики судьбы малых стран Европы, находившихся в орбите французского влияния…»

По словам очевидца событий У. Ширера: «Вскоре союзники на Востоке начали понимать, что даже если Франция не останется столь бездеятельной, она не сможет быстро оказать им помощь из-за того, что Германия в спешном порядке возводит на франко-германской границе Западный вал. Сооружение этого укрепления, как понимали восточные союзники, очень быстро изменит стратегическую карту Европы, причем не в их пользу. Вряд ли они могли надеяться, что Франция, которая, имея сто дивизий, не выступила против трех батальонов, бросит своих молодых солдат проливать кровь на неприступные немецкие укрепления, в то время как вермахт начнет наступление на Восток». У. Додд в то время с тревогой говорил: «Если балканские народы, численностью 80 миллионов человек, не найдут пути к объединению, они лишатся независимости».

В феврале 1936 г. У. Додд записывал: «Лишь слепые могут не видеть, что нацисты проникнуты воинственным духом… Мне непонятно, как думает Европа обуздать 68 миллионов немцев, жаждущих новой войны. Если все страны объединятся и вооружатся до зубов, это может отсрочить войну, но не сделает ее невозможной. Если сплоченный фронт не будет создан, результатом будут захваты на востоке, западе и на севере, создание германского рейха с населением в 90 миллионов человек. Французский и английский народы в подавляющем большинстве настроены пацифистски, и немцы знают это. Позиция Соединенных Штатов также пацифистская, но пацифизм приведет к большой войне и к порабощению Германией всей Европы, если только миролюбивые народы не будут действовать смело в этот критический момент их истории». Спустя несколько дней У. Додд продолжит: «Эта история еще больше укрепила меня в том, что программа окружения, если она будет поддержана всеми государствами, граничащими с Германией на востоке и западе, а также Англией, Францией и Россией, — почти единственная надежда на мир для Европы».

В июне У. Черчилль восклицал: «КАК ОСТАНОВИТЬ ВОЙНУ? Несомненно, это самый главный вопрос, который должен занимать умы человечества. По сравнению с ним все другие человеческие интересы второстепенны, а другие темы — незначительны. Почти все страны и большинство людей в каждой стране больше, чем чего-либо другого, желают предотвратить войну». По мнению У. Ширера, «в марте 1936 г. две западные державы имели последний шанс, не развязывая большой войны, остановить милитаризацию и агрессивность тоталитарной Германии и привести к полному краху, как отмечал сам Гитлер, нацистский режим. Они этот шанс упустили». 1 декабря 1941 г. первый заместитель госсекретаря по иностранным делам Великобритании Кадоган запишет в дневнике: «Отдает ли себе Иден отчет в том, что он (курсив Кадогана) несет ответственность за великое и трагическое «умиротворение», не приняв ответных мер в связи с оккупацией Германией Рейнской области в 1936 году? Как ему везет. Никто никогда не упомянул об этом, а именно это было поворотным пунктом».

Франция же тем временем продолжила совершенствовать линию Мажино. Ш. де Голль так видел ее предназначение: «Вооруженная нация, укрывшись за этим барьером, будет удерживать противника в ожидании, когда, истощенный блокадой, он потерпит крах под натиском свободного мира». Интересно кого де Голль подразумевал под свободным миром, который должен был идти умирать за Францию?

Очередной проверкой, отражающей подлинные интересы сторон, стоящие за фасадом их внешнеполитического политеса, стала Испания.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

public.wikireading.ru

Ремилитаризация Рейнской области — Википедия

Ремилитаризация Рейнской области — действия Германии в 1936 году по ликвидации Рейнской демилитаризованной зоны, пример успешного балансирования на грани войны.

Зоны оккупации Рейнской области в 1923 г.: бельгийская — жёлтый, британская — красный, французская — синий, территория Саара — зелёный

Подготовка Германии

В 1936 году Канцлер Германии и фюрер германского народа Адольф Гитлер принял решение о ремилитаризации Рейнской области. Первоначально он планировал произвести её в 1937 году. Некоторые обстоятельства, прежде всего, ратификация франко-советского пакта 1935 года, позволили ему ускорить события. Гитлер сумел подать свою провокацию как защитную инициативу против «окружения» враждебными государствами. Среди других обстоятельств, повлиявших на решение Гитлера, называют возможность получения французской армией лучшего вооружения в 1937 году, только что произошедшее падение правительства Франции и назначение там временного правительства, экономические проблемы в самой Германии, требовавшие внешнеполитического успеха для восстановления популярности режима, итало-эфиопскую войну, разрушившую «Фронт Стрезы», и, наконец, возможное нежелание Гитлера терпеть ещё один год^[1]^[2].

12 февраля 1936 года Гитлер провёл встречу, в которой участвовали министр иностранных дел Константин Нейрат и посол по особым поручениям Иоахим фон Риббентроп. Обсуждалась возможная реакция великих держав на ремилитаризацию Рейнской области. Нейрат поддержал ремилитаризацию, но настаивал на проведении дополнительных переговоров, в то время как Риббентроп настаивал на немедленной односторонней ремилитаризации^[3].

В тот же день Гитлер проинформировал военного министра фельдмаршала Вернера фон Бломберга о своем решении. Гитлер также потребовал от главы вооружённых сил, генерала Вернера фон Фрича, справки о том, сколько времени потребуется на переправку в Рейнскую область нескольких пехотных батальонов и артиллерийской батареи. Фрич сообщил, что ему на это потребуется три дня. При этом он выразил мнение, что германская армия не в состоянии вести вооруженную борьбу против французов, и высказался за продолжение переговоров^[4]. Начальник Генерального Штаба, генерал Людвиг Бек предупредил Гитлера, что германские войска не смогут отбить возможную французскую атаку^[5]. Гитлер заверил Фрича, что немецкие войска покинут Рейнскую область, если дело дойдет до ответной французской атаки. Операция получила кодовое название «Зимнее Упражнение». В то же время Нейрат спешно разрабатывал пространные дипломатические документы, которые должны были оправдать ремилитаризацию Рейна. Её подавали мировому сообществу в качестве «ответной реакции» на франко-советский пакт. Нейрат советовал Гитлеру ввести в Рейнскую область минимальное количество солдат, с тем, чтобы Британия и Франция не могли начать войну, сославшись на «вопиющее нарушение» условий Локарно (оба государства обязывались предпринять активные действия только в случае «вопиющих нарушений»)^[6]. В заявлении, подготовленном Нейратом для иностранной прессы, ремилитаризация описывалась в качестве вынужденного шага, на который Германия пошла с большой неохотой из-за ратификации франко-советского пакта. Заявление также намекало на готовность Германии вернуться в Лигу Наций после того, как все смирятся с ремилитаризацией.

13 февраля в германском посольстве в Лондоне состоялась встреча принца Бисмарка с главой центрального департамента британского МИДа Ральфом Уигрэмом. Он констатировал, что британская сторона хочет «рабочего соглашения» о запрете воздушных бомбардировок и в обмен на подобное соглашение готова пересмотреть условия Локарно и Версаля в пользу Германии^[7] . 22 февраля в Риме Бенито Муссолини, обозленный наложенными на него Лигой Наций санкциями в наказание за агрессию в Эфиопии, заявил германскому послу, что в случае ремилитаризации Германией Рейнской области он не будет придерживаться условий соглашений в Локарно^[8]. Впрочем, позиция Муссолини не имела решающего значения: его армия была скована в Эфиопии, и у Италии и Третьего Рейха на тот момент не было общей границы.

Историки ведут давние дебаты, темой которых является соответствие решения о ремилитаризации Рейнской области в 1936 году долгосрочными целям Гитлера. Те из них, которые поддерживают «умышленную» интерпретацию нацистской внешней политики — Клаус Хильдебранд и Андреас Хиллгрубер, говорят о существовании нем. Stufenplan (поэтапного плана) завоевания мира. Те, кто придерживаются «функциональной» интерпретации, утверждают, что ремилитаризация была частью спонтанного ответа на серьёзные экономические проблемы, с которыми режим столкнулся в 1936 году. Ремилитаризация, в их толковании, была для нацистов простым и дешёвым путём повышения популярности режима. Хильдебранд отмечает, что оба этих толкования не обязательно являются взаимоисключающими. Он утверждает, что у Гитлера действительно существовал общий план по достижению мирового господства, но конкретные детали этого плана могли быть предметом импровизации, и их исполнение зависело от тех факторов, которые сам Гитлер контролировать был не в состоянии^[9].

Видео по теме

Ввод войск

На рассвете 7 марта 1936 года 19 пехотных батальонов германской армии и несколько военных самолетов были переброшены в Рейнскую область. Они достигли Рейна в 11 часов утра, и три батальона переправились на западный берег. После того как германские разведывательные самолеты отметили концентрацию тысяч французских солдат на границе, генерал Бломберг умолял Гитлера немедленно отдать приказ об отводе войск. Гитлер спросил, перешли ли французы границу. Получив ответ, что они этого не сделали, он заверил Бломберга, что этого и не произойдет^[10]. В отличие от Бломберга, который всё время очень нервничал, Нейрат на протяжении всего кризиса оставался очень спокойным и горячо убеждал Гитлера поддерживать жёсткий курс^[11].

Генерал Гудериан на допросе французскими офицерами после окончания Второй мировой войны сказал: «Если бы вы, французы, вмешались в Рейнской области в 1936, мы бы проиграли все, и падение Гитлера было бы неизбежным»^[12].

Сам Гитлер сказал: «48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни. Если бы французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами. Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления»^[13].

Реакции

Франция

Наиболее интригующим как для современников, так и для историков были причины французского бездействия. До открытия французских архивов в середине 70-х годов господствовало мнение о «психологической неготовности» французов к большой войне, несмотря на то, что Франция могла мобилизовать сто дивизий в течение нескольких дней. Наиболее ярко эта точка зрения выражена Уильямом Ширером в классической работе «Взлет и Падение Третьего рейха». Историки, получившие возможность изучить соответствующие французские архивы, такие, как американец Стефен Шукер, обвиняют Ширера в «любительском подходе к истории». Они полагают, что главным фактором, парализовавшим французскую политику, была экономическая ситуация^[14]. Шеф французских вооружённых сил, генерал Морис Гамелен, проинформировал правительство, что стоимость удаления германских сил из Рейнской области, которое потребовало бы мобилизации, составит 30 миллионов франков в день^[15] . В этот же период, с конца 1935 года, Франция находилась в глубоком экономическом кризисе. Казначейство заявляло, что может поддержать курс франка по отношению к доллару и фунту лишь за счёт заимствований на внешних финансовых рынках^[16]. Франция находилась накануне выборов, намеченных на весну 1936 года. Французская публика была в ужасе от возможной девальвации франка, и премьер временного правительства Альбер Сарро считал девальвацию неприемлемой^[16]. В любом случае, страх перед большой войной из-за ремилитаризации Рейнской области привёл к оттоку денежных средств из Франции и бегству инвесторов. 18 марта Вилфрид Баумгартнер, заместитель министра финансов, доложил правительству, что Франция является банкротом. Лишь отчаянные меры по выбиванию краткосрочных займов из французских банков спасли страну от неминуемого дефолта^[17]. Французское правительство опасалось, что мобилизация и полномасштабная война приведут к экономическому краху^[17]. Немедленно после известия о ремилитаризации французский министр иностранных дел Пьер Фланден вылетел в Лондон для консультаций с британским премьером Стенли Болдуином. Правительство Франции издало декларацию, в которой в самых сильных выражениях осудило ввод германских войск. Декларация также содержала намёк на возможную ответную военную акцию^[18]. Болдуин спросил Фландена, каковы намерения его правительства, на что тот ответил, что пока ничего ещё не решено. Фланден вылетел обратно в Париж для «консультаций с правительством». Результатом консультаций стало французское заявление следующего содержания: «Франция предложит все свои ресурсы в распоряжение Лиги Наций для недопущения нарушения положений всех Договоров»^[19]. Поскольку Франция уже приняла решение о том, что мобилизации не будет, то Рейнскую провокацию Гитлера было решено использовать для получения от Британии «континентального обязательства» (то есть обязательства Британии послать крупные сухопутные силы на континент в случае серьёзного вооружённого конфликта)^[20]. Французская стратегия заключалась в том, чтобы продемонстрировать готовность к большой войне из-за Рейнской области, а затем вынудить Британию, с готовностью сыгравшую роль «умиротворителя», дать вышеозначенное «обязательство» в качестве компенсации за сдержанность, проявленную Францией^[21]. Последовавший лондонский визит Фландена канадский историк Роберт Янг назвал «представлением всей его жизни». Разъярённый французский министр открыто угрожал Германии войной, чем напугал не только британскую принимающую сторону, но и собственных военных, которые не были в курсе хитроумного плана французского МИДа. Они обратились к правительству с просьбой «попридержать» министра^[22]. 19 марта под напором Фландена, утверждавшего, что Франция ничего не получила взамен на «сдержанность», правительство Британии издало туманное заявление, в котором безопасность Британии связывалась с безопасностью Франции. Начались переговоры представителей генеральных штабов Британии и Франции, хотя и в очень ограниченных рамках. Несмотря на разочарование, французы полагали, что они достигли «ценного» результата. «Континентальное обязательство» было целью французской внешней политики начиная с 1919 года и считалось единственным барьером, который мог остановить германский экспансионизм. Главнокомандующий французской армии генерал Гамелен заявил британскому атташе: «Франция в состоянии вести собственные битвы и послать помощь Бельгии, но только при условии, что она знает о неминуемом прибытии Британского Экспедиционного Корпуса. Отсутствие британских сил приведёт к тому, что Франция будет вынуждена пересмотреть своё отношение к своим гарантиям в отношении Бельгии, и оставит Бельгию наедине с врагом. Это, в свою очередь, приведёт к тому, что Германия получит в своё распоряжение авиационные базы и ресурсы для налётов на Британию, что не может оставить последнюю равнодушной»^[23]. Объективно, ремилитаризация Рейнской области привела к тому, что Франция потеряла последнее преимущество, которое она получила в результате Версальского мира. Франция более не могла с лёгкостью занять Рейнскую область и создать реальную угрозу Рурскому промышленному району в случае, если бы она сочла действия Германии угрожающими^[24].

Великобритания

Британские реакции характеризуются как «смешанные». Наибольшую известность получило высказывание лорда Лотиана (позднее — посол Британии в США): «В конце концов, немцы всего лишь зашли в свой огород». Бернард Шоу сказал нечто подобное, отметив, что оккупация Рейнской области «ничем не отличается от оккупации англичанами Портсмута». Член палаты общин Гарольд Никольсон записал в своем дневнике 23 марта: «Настроения в парламенте ужасно прогерманские. Все боятся войны»^[25]. Во время Рейнского кризиса в Британии не произошло ни одного ралли или демонстрации протеста. Наоборот, были организованы несколько демонстраций, требовавших «поддержания мира» и «недопущения применения военной силы на континенте»^[26]. Плача, премьер-министр Стэнли Болдуин говорил, что у Британии «нет достаточных ресурсов» чтобы остановить германцев, и что в любом случае «общественное мнение» не поддержит военную акцию на континенте^[27]. Министр иностранных дел Энтони Иден настаивал на том, чтобы Франция не предпринимала военной акции. Вместо этого он надеялся уговорить Гитлера вывести войска из Рейнской области, оставив там лишь «символический контингент», после чего заново приступить к переговорам^[27].

Дополнительный фактор, весьма повлиявший на британскую политику — позиция доминионов. Высшие комиссары всех доминионов в Лондоне высказались против военной акции для восстановления демилитаризованного статуса Рейнской области. Особенно горячо против войны высказывались представители Южной Африки и Канады. Руководство Британии помнило о той огромной роли, которую сыграли доминионы в ходе первой мировой войны, и осознавало, что поддержка доминионов не будет автоматической^[26].

Британцы не были очень несчастливы и от того, что «Германия лишила нас возможности пойти на уступки», избрав одностороннюю акцию, и от того, что они были вынуждены пойти на встречу французам и согласиться на переговоры генштабов^[28]. Министр внутренних дел Джон Саймон написал Идену и Болдуину о французах: «Теперь они нас накрепко к себе привязали и могут спокойно ждать коллапса переговоров. В подобных обстоятельствах Франция продолжит оставаться такой же эгоистичной и свиноголовой, какой Франция была всегда. Перспективы соглашения с Германией становятся всё более слабыми»^[29]. Переговоры, впрочем, продлились лишь пять дней. Они возобновились лишь в феврале 1939 года. Тем не менее, Британия никогда не отказалась от своей «гарантии» безопасности Франции, от связи безопасности Франции и безопасности Британской империи. Следующая «гарантия» была дана Невилем Чемберленом лишь Польше 31 марта 1939 года. В межвоенный период Британия рассматривала вопросы о подобного рода «гарантиях» с чрезвычайной неохотой, опасаясь, что они могут вовлечь страну в ненужную и нежеланную войну. В 1925 году министр иностранных дел Остин Чемберлен заявил, что «Польский Коридор не стоит костей одного британского гренадера»^[30].

Парадокс, однако, заключался в том, что безопасность Франции, создавшей санитарный кордон и давшей гарантии восточноевропейским государствам, была теперь связана с безопасностью Британии. Агрессия Германии против восточноевропейских государств влекла за собой франко-германскую войну, в которую неизбежно была бы вынуждена вступить Британия. Таким образом, «гарантия» 19 марта была выдана не только Франции, но и, хотя бы и косвенно, восточноевропейским государствам. Именно это стало причиной того, что Британия была втянута в центральноевропейский кризис 1938 года. Заключенный в 1924 году договор между Чехословакией и Францией означал, что война между Чехословакией и Германией автоматически превращается во франко-германскую войну. Если бы подобное событие произошло, Британия оказалась бы под сильным давлением из-за заявления и «гарантии» 19 марта 1936 года. Именно поэтому Британия была вынуждена участвовать в разрешении кризиса, несмотря на то, что считала, что он прямо её не касается^[31]. Во время обсуждения Рейнского кризиса в комитете по внешним делам палаты общин 12 марта только Уинстон Черчилль высказался за «скоординированные действия» и помощь Франции, которая должна была бросить вызов ремилитаризации^[32].

Примечания

↑ Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Ames: Iowa State University Press, 1977 pp. 72-4.
↑ Weinberg, Gerhard The Foreign Policy of Hitler’s Germany Diplomatic Revolution in Europe Chicago: University of Chicago Press, 1970 p. 246.
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: University of Los Angeles Press, 1979 page 114.
↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), p. 115
↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), p. 113
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: University of Los Angeles Press, 1979 pages 114—115.
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: University of Los Angeles Press, 1979 pages 113.
↑ Neville, Peter Mussolini, London: Routledge, 2004 p. 135.
↑ Kershaw, Ian, The Nazi Dictatorship: Problems and Perspectives of Interpretation, London: Arnold, 2000 p. 143.
↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), page 116.
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: University of Los Angeles Press, 1979 page 115.
↑ J. R. Tournoux, Petain et de Gaulle (Paris: Plon, 1964), p. 159.
↑ Alan Bullock, Hitler: A Study in Tyranny (London: Odhams, 1952), p. 135.
↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 pp. 223 & 236-37.
↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 235.
↑ ¹ ² Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 237.
↑ ¹ ² Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» p. 206–221 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 238.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 121.
↑ YA. J. P. Taylor, The Origins of the Second World War (Penguin, 1991), p. 130.
↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 239.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 124—125.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 123—124.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 125.
↑ Correlli Barnett, The Collapse of British Power (Pan, 2002), p. 336.
↑ Harold Nicolson, The Harold Nicolson Diaries: 1919—1964 (Weidenfeld & Nicholson, 2004), p. 139.
↑ ¹ ² Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Ames: Iowa University Press, 1977 p. 144.
↑ ¹ ² Taylor, A.J.P. The Originsof the Second World War, London: Penguin 1961, 1976 p. 132.
↑ Medlicott, W.N. Britain and Germany Athlone Press: London, United Kingdom, 1969 page 24.
↑ Parker, R.A.C. «Alternatives to Appeasement» pp. 206-21 from The Origins of The Second World War edited by Patrick Finney Edward Arnold: London, United Kingdom, 1997 p. 214.
↑ Andrew Rothstein (1980). The Soldiers’ Strikes of 1919. Basingstoke: Macmillan Publishing. pp. 35.
↑ Overy, Richard & Wheatcroft, Andrew The Road To War, London: Macmillan, 1989 p. 86.
↑ Martin Gilbert, Churchill: A Life (Pimlico, 2000), p. 552.

wiki2.red

Ремилитаризация Рейнской области — это… Что такое Ремилитаризация Рейнской области?

Подготовка Германии

В тот же день Гитлер проинформировал военного министра фельдмаршала Вернера фон Бломберга о своем решении. Гитлер также потребовал от главы вооружённых сил, генерала Вернера фон Фрича, справки о том, сколько времени потребуется на переправку в Рейнскую область нескольких пехотных батальонов и артиллерийской батареи. Фрич сообщил, что ему на это потребуется три дня. При этом он выразил мнение, что германская армия не в состоянии вести вооруженную борьбу против французов, и высказался за продолжение переговоров^[4]. Начальник Генерального Штаба, генерал Людвиг Бек предупредил Гитлера, что германские войска не смогут отбить возможную французскую атаку^[5]. Гитлер заверил Фрича, что немецкие войска покинут Рейнскую область, если дело дойдет до ответной французской атаки. Операция получила кодовое название «Зимнее Упражнение». В то же время Нейрат спешно разрабатывал пространные дипломатические документы, которые должны были оправдать ремилитаризацию Рейна. Ее подавали мировому сообществу в качестве «ответной реакции» на франко-советский пакт. Нейрат советовал Гитлеру ввести в Рейнскую область минимальное количество солдат, с тем, чтобы Британия и Франция не могли начать войну, сославшись на «вопиющее нарушение» условий Локарно (оба государства обязывались предпринять активные действия только в случае «вопиющих нарушений»)^[6]. В заявлении, подготовленном Нейратом для иностранной прессы, ремилитаризация описывалась в качестве вынужденного шага, на который Германия пошла с большой неохотой из-за ратификации франко-советского пакта. Заявление также намекало на готовность Германии вернуться в Лигу Наций после того, как все смирятся с ремилитаризацией.

Историки ведут давние дебаты, темой которых является соответствие решения о ремилитаризации Рейнской области в 1936 году долгосрочными целям Гитлера. Те из них, которые поддерживают «умышленную» интерпретацию нацистской внешней политики — Клаус Хильдебранд и Андреас Хиллгрубер, говорят о существовании нем. Stufenplan (поэтапного плана) завоевания мира. Те, кто придерживаются «функциональной» интерпретации, утверждают, что ремилитаризация была частью спонтанного ответа на серьёзные экономические проблемы, с которыми режим столкнулся в 1936 году. Ремилитаризация, в их толковании, была для нацистов простым и дешёвым путем повышения популярности режима. Хильдебранд отмечает, что оба этих толкования не обязательно являются взаимоисключающими. Он утверждает, что у Гитлера действительно существовал общий план по достижению мирового господства, но конкретные детали этого плана могли быть предметом импровизации, и их исполнение зависело от тех факторов, которые сам Гитлер контролировать был не в состоянии^[9].

Ввод войск

На рассвете 7 марта 1936 года 19 пехотных батальонов германской армии и несколько военных самолетов были переброшены в Рейнскую область. Они достигли Рейна в 11 часов утра, и три батальона переправились на западный берег. После того как германские разведывательные самолеты отметили концентрацию тысяч французских солдат на границе, генерал Бломберг умолял Гитлера немедленно отдать приказ об отводе войск. Гитлер спросил, перешли ли французы границу. Получив ответ, что они этого не сделали, он заверил Бломберга, что этого и не произойдет^[10]. В отличие от Бломберга, который все время очень нервничал, Нейрат на протяжении всего кризиса оставался очень спокойным и горячо убеждал Гитлера поддерживать жесткий курс^[11].

Реакции

Франция

Наиболее интригующим как для современников, так и для историков были причины французского бездействия. До открытия французских архивов в середине 70-х годов господствовало мнение о «психологической неготовности» французов к большой войне, несмотря на то, что Франция могла мобилизовать сто дивизий в течение нескольких дней. Наиболее ярко эта точка зрения выражена Уильямом Ширером в классической работе «Взлет и Падение Третьего рейха». Историки, получившие возможность изучить соответствующие французские архивы, такие, как американец Стефен Шукер обвиняют Ширера в «любительском подходе к истории». Они полагают, что главным фактором, парализовавшим французскую политику, была экономическая ситуация^[14]. Шеф французских вооруженных сил, генерал Морис Гамелен, проинформировал правительство, что стоимость удаления германских сил из Рейнской области, которое потребовало бы мобилизации, составит 30 миллионов франков в день^[15] . В этот же период, с конца 1935 года, Франция находилась в глубоком экономическом кризисе. Казначейство заявляло, что может поддержать курс франка по отношению к доллару и фунту лишь за счет заимствований на внешних финансовых рынках^[16]. Франция находилась накануне выборов, намеченных на весну 1936 года. Французская публика была в ужасе от возможной девальвации франка, и премьер временного правительства Альбер Сарро считал девальвацию неприемлемой^[16]. В любом случае, страхи возникновения возможной большой войны из-за ремилитаризации Рейнской области привели к оттоку денежных средств из Франции и бегству инвесторов. 18 марта Вилфрид Баумгартнер, заместитель министра финансов, доложил правительству, что Франция является банкротом. Лишь отчаянные меры по выбиванию краткосрочных займов из французских банков спасли страну от неминуемого дефолта^[17]. Французское правительство опасалось, что мобилизация и полномасштабная война приведут к экономическому краху^[17]. Немедленно после известия о ремилитаризации французский министр иностранных дел Пьер Фланден вылетел в Лондон для консультаций с британским премьером Стенли Болдуином. Правительство Франции издало декларацию, в которой в самых сильных выражениях осудило ввод германских войск. Декларация также содержала намек на возможную ответную военную акцию^[18]. Болдуин спросил Фландена, каковы намерения его правительства, на что тот ответил, что пока ничего еще не решено. Фланден вылетел обратно в Париж для «консультаций с правительством». Результатом консультаций стало французское заявление следующего содержания: «Франция предложит все свои ресурсы в распоряжение Лиги Наций для недопущения нарушения положений всех Договоров»^[19]. Поскольку Франция уже приняла решение о том, что мобилизации не будет, то Рейнскую провокацию Гитлера было решено использовать для получения от Британии «континентального обязательства» (то есть обязательства Британии послать крупные сухопутные силы на континент в случае серьезного вооруженного конфликта)^[20]. Французская стратегия заключалась в том, чтобы продемонстрировать готовность к большой войне из-за Рейнской области, а затем вынудить Британию, с готовностью сыгравшую роль «умиротворителя», дать вышеозначенное «обязательство» в качестве компенсации за сдержанность, проявленную Францией^[21]. Последовавший лондонский визит Фландена канадский историк Роберт Янг назвал «представлением всей его жизни». Разъяренный французский министр открыто угрожал Германии войной, чем напугал не только британскую принимающую сторону, но и собственных военных, которые не были в курсе хитроумного плана французского МИДа. Они обратились к правительству с просьбой «попридержать» министра^[22]. 19 марта под напором Фландена, утверждавшего, что Франция ничего не получила взамен на «сдержанность», правительство Британии издало туманное заявление, в котором безопасность Британии связывалась с безопасностью Франции. Начались переговоры представителей генеральных штабов Британии и Франции, хотя и в очень ограниченных рамках. Несмотря на разочарование, французы полагали, что они достигли «ценного» результата. «Континентальное обязательство» было целью французской внешней политики начиная с 1919 года и считалось единственным барьером, который мог остановить германский экспансионизм. Главнокомандующий французской армии генерал Гамелен заявил британскому атташе: «Франция в состоянии вести собственные битвы и послать помощь Бельгии, но только при условии, что она знает о неминуемом прибытии Британского Экспедиционного Корпуса. Отсутствие британских сил приведет к тому, что Франция будет вынуждена пересмотреть свое отношение к своим гарантиям в отношении Бельгии, и оставит Бельгию наедине с врагом. Это, в свою очередь, приведет к тому, что Германия получит в свое распоряжение авиационные базы и ресурсы для налетов на Британию, что не может оставить последнюю равнодушной»^[23]. Объективно, ремилитаризация Рейнской области привела к тому, что Франция потеряла последнее преимущество, которое она получила в результате Версальского мира. Франция более не могла с легкостью занять Рейнскую область и создать реальную угрозу Рурскому промышленному району в случае, если бы она сочла действия Германии угрожающими^[24].

Великобритания

Парадокс, однако, заключался в том, что безопасность Франции, создавшей санитарный кордон и давшей гарантии восточноевропейским государствам, была теперь связана с безопасностью Британии. Агрессия Германии против восточноевропейских государств влекла за собой франко-германскую войну, в которую неизбежно была бы вынуждена вступить Британия. Таким образом, «гарантия» 19 марта была выдана не только Франции, но и, хотя бы и косвенно, восточноевропейским государствам. Именно это стало причиной того, что Британия была втянута в центральноевропейский кризис 1938 года. Заключенный в 1924 году договор между Чехословакией и Францией означал, что война между Чехословакией и Германией автоматически превращается в франко-германскую войну. Если бы подобное событие произошло, Британия оказалась бы под сильным давлением из-за заявления и «гарантии» 19 марта 1936 года. Именно поэтому Британия была вынуждена участвовать в разрешении кризиса, несмотря на то, что считала, что он прямо её не касается^[31]. Во время обсуждения Рейнского кризиса в комитете по внешним делам палаты общин 12 марта только Уинстон Черчилль высказался за «скоординированные действия» и помощь Франции, которая должна была бросить вызов ремилитаризации^[32].

Примечания

↑ Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Ames: Iowa State University Press, 1977 pp. 72-4.
↑ Weinberg, Gerhard The Foreign Policy of Hitler’s Germany Diplomatic Revolution in Europe Chicago: University of Chicago Press, 1970 p. 246.
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 page 114.
↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), p. 115
↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), p. 113
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 pages 114—115.
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 pages 113.
↑ Neville, Peter Mussolini, London: Routledge, 2004 p. 135.
↑ Kershaw, Ian, The Nazi Dictatorship: Problems and Perspectives of Interpretation, London: Arnold, 2000 p. 143.
↑ Rupert Matthews, Hitler: Military Commander (Arcturus, 2003), page 116.
↑ Heinemann, John Hitler’s First Foreign Minister, Berkeley: Univeristy of Los Angeles Press, 1979 page 115.
↑ J. R. Tournoux, Petain et de Gaulle (Paris: Plon, 1964), p. 159.
↑ Alan Bullock, Hitler: A Study in Tyranny (London: Odhams, 1952), p. 135.
↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 pp. 223 & 236-37.
↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 235.
↑ ¹ ² Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 237.
↑ ¹ ² Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 238.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 121.
↑ YA. J. P. Taylor, The Origins of the Second World War (Penguin, 1991), p. 130.
↑ Schuker, Stephen «France and the Remilitarization of the Rhineland, 1936» pp. 206-21 from The Origins of the Second World War edited by Patrick Finney, Arnold Press, London, United Kingdom, 1997 p. 239.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 124—125.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 pp 123—124.
↑ Young, Robert In Command of France French Foreign Policy and Military Planning, 1933—1940, Harvard University Press, Cambridge, United States of America, 1978 p. 125.
↑ Correlli Barnett, The Collapse of British Power (Pan, 2002), p. 336.
↑ Harold Nicolson, The Harold Nicolson Diaries: 1919—1964 (Weidenfeld & Nicholson, 2004), p. 139.
↑ ¹ ² Emmerson, J.T. The Rhineland Crisis, Ames: Iowa University Press, 1977 p. 144.
↑ ¹ ² Taylor, A.J.P. The Originsof the Second World War, London: Penguin 1961, 1976 p. 132.
↑ Medlicott, W.N. Britain and Germany Athlone Press: London, United Kingdom, 1969 page 24.
↑ Parker, R.A.C. «Alternatives to Appeasement» pp. 206-21 from The Origins of The Second World War edited by Patrick Finney Edward Arnold: London, United Kingdom, 1997 p. 214.
↑ Andrew Rothstein (1980). The Soldiers’ Strikes of 1919. Basingstoke: Macmillan Publishing. pp. 35.
↑ Overy, Richard & Wheatcroft, Andrew The Road To War, London: Macmillan, 1989 p. 86.
↑ Martin Gilbert, Churchill: A Life (Pimlico, 2000), p. 552.

dic.academic.ru

Присоединение к Германии Саарской области. Оккупация Рейнской демилитаризованной зоны.

(см. также предыдущие события: приход к власти нацистской партии)

Гитлер, получив фактическое признание ведущими западными странами своего «права» проводить милитаристский курс, приступил к реализации своих планов расширения «жизненного пространства» для немецкой нации. Первым шагом в этом направлении было присоединение к Германии в марте 1935 года Саарской области, земли на западе Германии. Эта область расположена у границы с Францией, в бассейнах рек Саар и Мозель. С конца 18 века до 1814 года эта земля была под властью Франции, с 1815 года входила в состав Германских земель. После Первой мировой войны по условиям Версальского договора Саар был передан в управление Лиги наций на 15 лет. Угольные копи, расположенные на территории Саара, передавались в собственность Франции в качестве компенсации за ущерб понесённый ею в войне. В январе 1935 года в Германии был проведён плебисцит, в результате которого Саар перешёл к Германии. В соответствии с Версальским мирным договором Германия выкупила у Франции угольные копи Саара. Германский рейх получил в своё распоряжение очень важный угольно-металлургический район.

Но история Саарской области на этом не закончилась. После окончания Второй мировой войны Франция предприняла попытку присоединить себе Саарский угольный район (так более правильно называть Саарскую область). Кстати, первый канцлер ФРГ Конрад Адэнауэр был не против такого варианта. Однако по решению ООН был проведён плебисцит среди населения Саарского района. Около 70% принявших участие в голосовании высказались за присоединение Саара к Германии. Это было в 1954 году, и только в 1957 году Саарский район официально закреплён за Германией.

Следующий рубежный шаг Гитлер предпринял 7 марта 1936 года, отдав приказ германским войскам оккупировать Рейнскую демилитаризованную зону. Эта зона представляла собой территорию по обоим берегам Рейна, на которой Версальским мирным договором было запрещено размещать германские войска; в течение 15 лет там должны были присутствовать французские и британские оккупационные войска. Но после Локарнских договоров 1925 года Рейнскую демилитаризованную зону в 1926 году покинули британские войска, а в 1930 году – французские. Трудно сказать, чего больше было в решении Гитлера оккупировать Рейнскую зону – смелости или авантюризма: ведь при вступлении туда германских войск в высшей степени был возможным вооружённый конфликт с Францией. Германия не была готова к такому конфликту, о чём немецкие генералы предупреждали Гитлера. Ведь общая численность вошедших в Рейнскую демилитаризованную зону германских войск не превышала двадцати тысяч, а постоянная французская армия без всякой мобилизации насчитывала пятьсот тысяч. Но Франция и Великобритания, следуя политике «умиротворения агрессора» и не подумали оказать Германии сопротивление в реализации захвата Рейнской области. Последующий анализ историков говорит о том, что если бы Франция применила силу, немецкие генералы низложили бы Гитлера и вывели войска из Рейнской зоны. Но Франция не использовала такую возможность. Через четыре года Франция будет растоптана и унижена фашистской Германией. А в 1936 году, спустя несколько суток после вступления немецких войск в Рейнскую область, Гитлер, благодаря попустительству со стороны Франции, смог с облегчением вздохнуть: пронесло…

В 1936 году, вскоре после оккупации Рейнской области, Германия выступила в поддержку режима генерала Франко, развязавшего гражданскую войну в Испании. Участие в боях против республиканской армии Испании дало возможность немецким войскам проверить своё вооружение в действии и получить определённый боевой опыт. С этого момента началось сближение немецких нацистов с итальянскими фашистами, которые также участвовали в гражданской войне в Испании на стороне режима Франко. Уроки неудавшегося путча нацистов в Австрии летом 1934 года Гитлер и Муссолини помнили хорошо. На следующей странице мы расскажем об этом событии.

Опираясь на возросшую мощь вооружённых сил и учитывая, что подготовительный этап к выполнению основной задачи заканчивается, Гитлер с конца 1937 года начал проводить более радикальную и агрессивную политику. Нужно сказать, что среди высшего руководства вермахта, а также в консервативных кругах немецкого общества не все одобряли такое изменение политики фюрера. А задача, которую теперь поставил перед собой Гитлер, заключалась в практических действиях по расширению «жизненного пространства» для немцев.

znaniya-sila.narod.ru