Список опричников ивана грозного – Список опричников Ивана Грозного, с указанием их служб и «жалования по окладу» в 1573 году

Опричники Ивана Грозного — Как прекрасен этот мир

3 февраля 1565 года Иван Грозный учредил опричнину. Опричники представляли собой, по сути, телохранителей Ивана Грозного, имевших особые полномочия. В истории они запомнились своими репрессиями и произволом. Мы решили рассказать о пяти самых известных «государевых людях», как в то время называли опричников.

 

МАЛЮТА СКУРАТОВ

Малюта Скуратов (настоящее имя — Григорий Бельский) был одним из руководителей опричнины. Свое прозвище он получил за свой малый рост. В опричнину был принят на самый низший пост параклисиарха (пономарь). Однако сумел быстро возвыситься, «истребляя крамолу, гнездившуюся в Русской земле, преимущественно в боярской среде». Иван Грозный сделал его одним из своих приближенных. Малюта с опричниками совершал налеты на дворы опальных вельмож, отбирая у них жен и дочерей «на блуд» царским приближенным.

Одной из самых известных карательных операций Малюты Скуратова была его экспедиция в Новгород. 2 января 1570 года опричная армия окружила Новгород. Малюта Скуратов вел дознания с неслыханной жестокостью. Были вырезаны тысячи жителей. В народе появилась пословица «Не так страшен царь, как его Малюта». Некоторые историки считают Малюту Скуратова убийцей митрополита Московского и всея Руси Филиппа Московского.

Скуратов погиб в бою 1 января 1573 года, лично возглавив штурм крепости Вейсенштейн (ныне Пайде). До настоящего времени захоронение не сохранилось.

 

ФЕДОР БАСМАНОВ

Федор Басманов был сыном другого известного опричника — Алексея Даниловича Басманова. Есть исторические свидетельства, в частности рассказы иностранцев, о том, что Федор Басманов был любовником царя Ивана Грозного.

Вместе с отцом участвовал в отражении татарского наступления на Рязань в 1564 году, о чем ими были отправлены донесения царю, за что Алексей и Федор Басмановы были отмечены золотыми наградами. В 1566 году Федор Басманов получил чин кравчего.

В 1569 году командовал опричными войсками на юге. Около 1570 года, когда его отец, видный боярин и военачальник, один из инициаторов опричнины, впал в опалу, то, по сообщению князя Андрея Курбского, Федор его убил.

В 1571 году, предположительно, был казнен Иваном IV или же сослан с семьей на Белоозеро, где умер в одной из монастырских тюрем.

 

АФАНАСИЙ ВЯЗЕМСКИЙ

Князь Афанасий Вяземский был одним из любимцев Ивана Грозного. После падения Адашева и Сильвестра пользовался неограниченным доверием своего государя, который только из его рук принимал лекарства, приготовленные царским доктором Ленсеем, и с ним только совещался о своих тайных планах. Во время кровавых расправ Вяземский вместе с Малютой Скуратовым стоял во главе опричников.

В 1570 году, после новгородского разгрома, он вместе с Федором Басмановым и многими боярами и дьяками был обвинен в том, что вел переговоры с новгородским архиепископом Пименом, замышляя предать Новгород и Псков Литве. Афанасий Вяземский умер во время пыток.

 

МИХАИЛ ТЕМРЮКОВИЧ ЧЕРКАССКИЙ

Князь Михаил Темрюкович Черкасский был кабардинским мурзой, прошедшим обряд крещения. В Московию князь прибыл в 1558 году вместе со своим старшим братом Булгеруком. По приказу отца принял крещение и получил статус удельного служилого князя.

В 1559 году Черкасский отличился в боях против крымских татар. Породнившись с царем через сестру Марию, князь Михаил Черкасский приобрел силу и влияние при дворе. Черкасский женился на пятнадцатилетней дочери боярина Василия Михайловича Захарьина-Юрьева, а от царя получил в свое владение громадные земельные угодья — вотчины вокруг города Гороховца по рекам Оке и Клязьме. Иван Грозный несколько раз то отбирал у брата своей жены все его богатства, то возвращал и наделял новыми.

С сентября 1567 года Черкасский упоминался в числе опричников. Михаил Темрюкович как опричник лично принимал непосредственное участие в истязаниях и казнях мнимых и действительных царских врагов.

Черкасский был казнен в мае 1571 года якобы за измену. По одной из версий, его посадили на кол.

 

АНДРЕЙ ХОВАНСКИЙ

Андрей Петрович Хованский известен как предок всех князей Хованских, живших после 1625 года. Лучше других известен его внук Иван Андреевич Хованский, являвшийся предводителем стрелецкого мятежа, получившего название Хованщины.

В апреле 1564 года Андрей Петрович Хованский был отправлен первым воеводой в Брянск. В июле 1565 года — первый воевода в Дорогобуже, а в октябре был отправен на реку Оку, чтобы караулить 60-тысячное крымско-татарское войско, уходившее из Рязанской земли через Тульскую, чтобы не допустить разорения белёвских и козельских волостей. Позднее Хованский становится наместником в Пронске, первым воеводой в Калуге. В 1577 году — второй воевода полка правой руки на берегу в Тарусе, «по вестем». Осенью стоял во главе сторожевого полка в Коломне. В 1578 году — первый воевода в Кукейносе. Андрей Петрович Хованский скончался в 1579 году.

 

 

 

 

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

yasnji.livejournal.com

Иван Грозный и инородная опричнина — Великая Россия

p>span style=’line-height: 115%; font-family: «Verdana»,»sans-serif»; font-size: 10pt; mso-fareast-font-family: Calibri; mso-fareast-language: EN-US; mso-ansi-language: RU; mso-bidi-language: AR-SA; mso-fareast-theme-font: minor-latin; mso-bidi-font-family: «Times New Roman»; mso-bidi-theme-font: minor-bidi;’>Царя Ивана окружало огромное количество инородцев исключительно восточного происхождения.

Рассматривая состав царского окружения, нельзя не обратить внимание на одну странную особенность. Царя Ивана окружало огромное количество инородцев исключительно восточного происхождения. Но почему-то ни в исторической науке, ни в художественной литературе этот факт совсем не выделен и не отмечен авторами.

Переселяться на Русь мусульмане (вообще инородцы – тюрки и кавказцы) стали в больших количествах при великом князе Иване III (дед Грозного). Поток их резко увеличился после покорения Казани и Астрахани.

Вот выдержка из документа той эпохи: «При великом князе Иване Васильевиче (дед Грозного) всеа Русии самодержьце служили царевичи: царевич Данъяр, царевич Салтанай, царевич Зденай, царевич Енаи, царевич Шиговлей, царевич Петр, царевич Василеи, царевич Иван, царевич Лев, царевич Василеи, царевич Федор Магдарович, царевич Агдавлей Ахтуров, царевич Еналей. При великом князе Василье Ивановиче служили: царевич Шиг-Алей казанский, царь Магмет-Аминь казанский. При государе царе и великом князе Иване Васильевиче веса Русии служили: царь Симеон Бекбулатович тверской, царь Симеон Касаевич казанской, царь Александр Сафа-Киреевич казанской, царь Дербыш Алеев, царь Шиг-Алей Шигавлеярович казанской, лифлянтской король Арцы-Магнус, царевич Тахтамыш, царевич Кайбула, у нево сын царевич Михаил Куйбулович, царевич Ибак, царевич Бекбулат».

Русские имена царевичей говорят лишь о том, что они приняли православие. Кроме татарских «царей и царевичей» на Руси нашли приют многие мурзы, уланы, беки и прочие мелкие и незнатные татары из их окружения. Фамилии, имеющие тюркские корни в своей основе, настолько размножились в России с тех пор, что стали восприниматься почти как славянские: Курбатовы, Басмановы, Ахматовы, Щелкановы (от Чол-хан), Уваровы, Урусовы, Есиповы и т. д. Множество татар поселено было под Нижним Новгородом и Рязанью, где они владели городами Романовом и Касимовом. Другие расселены были по центральным уездам страны. Тому подтверждение – бессчетное количество топонимов в исконно русских землях: Татарка, Татариново, Мурзино, Ханское, Бегишево и т.д.

После выхода русских к нижнему течению Волги и к Каспию на Русь стали переселяться ногаи. Утверждение в устье Волги открыло Московскому государству и целый мир мелких владений в Прикавказье. Князья их и ханы непрерывно воевали друг с другом. В то же время все они страдали от набегов крымцев, поэтому с определенными надеждами встретили появление могущественного соседа в своих пределах. Многие татарские, ногайские, черкесские, кабардинские, адыгейские и прочие князьки и мурзы бросились в Москву с предложениями союза, с просьбами о свободной торговле. Некоторые обратились с предложениями подданства, рассчитывая русской силой навечно оградить свои границы от врагов. С этим периодом связана очередная волна переселения в Москву – северокавказская. Так, например, в ноябре 1552 г. приехали в Москву к царю «черкасские государи князи» – князь Маашук, князь Иван Елболзуков и Танашук с челобитьем о том, чтобы царь «вступился за них, а их с землями взял к себе в холопи и освободил от крымского хана».

Перечисленные здесь выходцы из мусульманских народов лишь в слабой степени дают представление об их истинном количестве в Москве. Англичане, посетившие Москву в 1557 г. и присутствовавшие на царском пире, отметили, что в царской палате за третьим столом сидели черкесские князья. Если учитывать, что за первым столом сидел сам царь с детьми и с казанскими царями, за вторым митрополит московский со своей свитой, то третье место являлось весьма и весьма почетным. В других залах, как записали англичане, на пиру присутствовало две тысячи (!) татар, назначенных служить в Ливонской войне. Судя по тому почету, с которым их принимали в Москве, они начали занимать прочное место при дворе, оттесняя русскую аристократию.

Распределение высших командных должностей в русском войске в начавшейся на исходе 1557 г. Ливонской войне однозначно указывает на то, что татары и кавказцы основательно потеснили русских бояр и князей: «В большом полку Шиг-Алей, да бояре князь Михаил Васильевич Глинской да Данило Романович, да черкасские князи Сибок с братьею; а в передовом царевич Тахтамыш, да бояре Иван Васильевич Шереметев Большой, да Алексей Данилович Басманов, Черкесские князи Иван Маашик с братьею, да Данило Адашев, а с ним казанские люди и с Свияги, и из Чебоксар, и черемиса, и новокрещеные; а в правой руке царевич Кайбула… и Городецкие люди, сеит и князи и мурзы».

Подобное распределение должностей прослеживается по летописям долгие годы. Вот запись за 1563 год: «А шел государь с Лук к Полотцку по полкам. Со царем же и великим князем в полку царь Александр Сафа-Киреевич… Да в большом полку князь Семен княже Дмитриев сын Палецсково, а с ним сеит и князи и мурзы и казаки Городецкие и царев Шигалеев двор и Темниковские князи и мурзы и казаки. В правой руке царь Семион Касаевич Казанский… да в правой же руке у царя и у воевод князь Василек Черкасский и с черкасскими людьми… да в правой же руке служилые татарове… В передовом полку царевич Тахтамыш да царевич Бекбулат, да царевы и великого князя бояре и воеводы… Да в передовом же полку нагайские мурзы Тахтар-мурза, Темир-мурза, Булат-мурза, Бебезян-мурза Уразлыевы дети, и иные многие мурзы и казаки нагайские и крымские… В левой руке царевич Кайбула да царевы и великого князя бояре и воеводы… Да в левой же руке князи и мурзы и казаки Кадомские. В сторожевом полку царевич Иоак… Да в яртоуле же нагайские татарове, которые пришли ко царю и великому князю от Исмаила князя в посольство, Бекчюра с товарищи да астраханские князи и мурзы и казаки».

Можно долго спорить о талантах и воинском мастерстве инородцев на русской службе, но все же они стояли во главе сорокатысячного войска, и видеть в них незначительные маскарадные фигуры, как делают некоторые историки, было бы большой ошибкой. Войско победно шествовало по землям Ливонии, в Москву посылались гонцы с победными донесениями, и вне всякого сомнения, что положение татарских «царей и царевичей» при московском дворе продолжало упрочатся. Недавние победители татар, русские воеводы все более теряли свои позиции.

Чем объяснить этот быстрый взлет значения инородцев при русском дворе? Причин несколько.

Во-первых, высокое происхождение этих потомков Чингис-хана. Некогда перед их предками трепетало полмира, и они продолжали внушать традиционное уважение.

Во-вторых, царь стремился как можно быстрее приблизить к себе новых своих подданных – татар, чуваш, мордву, черемисов, ногаев – поэтому оказывал иногда незаслуженный почет и уважение их военной и аристократической верхушке, преувеличенно возвышая и выделяя их, дабы снискать верность и преданность среди их народов. В течение нескольких лет после разгрома Казани и Астрахани татары не могли смириться с потерей независимости и потрясали Поволжье кровавыми восстаниями. Поэтому, привлекая вождей покоренного, или, точнее, полу покоренного, народа на свою сторону, царь Иван поступал благоразумно.

В-третьих, как мне представляется, симпатии царя в очередной раз качнулись и он, тяготясь своими прежними любимцами, стал проявлять повышенное внимание к инородцам. Не исключено, что именно в них он видел возможный и желательный ему противовес все увеличивающемуся влиянию собственной русской аристократии. И это была его роковая ошибка, обернувшаяся для России волной кровавых и жутких потрясений. Преобладавший доселе в правительстве перевес русской аристократии был неожиданно нарушен. Побежденные у себя на родине – в Казани и в Астрахани – татары стали побеждать своих недавних победителей в схватках у подножия царского трона.

Некое естественное для каждой нации (и необходимое для нормальной политики) равновесие между коренным и пришлым народами в России было резко нарушено. И это не могло остаться без последствий. Власть и богатство — вот единственные причины всех войн и всех преступлений за многие сотни лет человеческой истории. А они пока находились еще полностью в руках русской аристократии, – вот поэтому вокруг трона закипели страсти.

В первую очередь были смещены Сильвестр и Адашев – фактические руководители русского государства и любимцы Ивана Грозного. Их обвинили, впрочем, весьма неуверенно, в отравлении царицы Анастасии. Семьи опальных, их родственники и даже друзья были все казнены, лишь единицы из них попали в ссылку. Вслед за ними попали в опалу и родственники царицы, бояре Романовы, и близкие им люди. Затем террор обрушился на многие боярские и княжеские семьи.

Знакомясь со списками казненных, отравленных, ослепленных, постриженных в монахи аристократов, нельзя не отметить одну примечательную деталь – репрессиям подвергались исключительно русские люди. Ни одного (!) нововыехавшего инородца не коснулись бедствия. Даже наоборот, когда страну захлестнуло насилие и полилась потоками кровь россиян, только они уверенно двигались к почету, славе, власти. Незадолго до своей смерти, мучимый раскаянием и страхом перед небесной карой, Грозный разослал по монастырям синодик (список) казненных и замученных по его распоряжению людей для поминовения и христианского отпевания.

В наиболее полных списках синодика перечислено около 6000 человек, погибших в годы разгула опричнины. Среди них я насчитал всего пять (!) человек, имевших тюркские имена. Притом это были настолько незначительные люди, что о них не сохранилось никаких сведений в русских документах. Не было казнено ни одного татарского царя, ни одного татарского царевича, ни одного князя и ни одного мурзы! То же самое и в отношении родовитых ногаев и черкесов.

Жертвы опричного террора – это сплошь русские люди, притом из самых древних и родовитых аристократических фамилий. Похоже, что террор, проводимый в правление царя Ивана Грозного, был направлен исключительно против русского народа. Почти четверть века русская аристократия целыми семьями клала головы на плахи, но инородцы твердо и неизменно стояли у трона.

Россия была побеждена изнутри. Поражение ее готовилось исподволь несколько лет и началось, пожалуй, со второй свадьбы царя. После смерти кроткой царицы Анастасии Романовны царь Иван женился на черкесской княжне Кученей, которая после принятия православия стала именоваться Марией.

Черкесы были хотя и воинственным, но разрозненным и нищим народом. Они не имели ни письменности, ни значительной культуры. Их князья носили такую же одежду, как и самые простые соплеменники, ели такую же пищу и жили точно в таких же жилищах. Черкесы не имели ни письменности, ни значительной культуры, ни твердых нравственных законов. Достаточно сказать, что «Адыге хабзе» — свод устных правил адыгов (к этому народу принадлежали и черкесы), разрешал воровство и разбой среди своих же соплеменников. Единственным условием для такого разбоя было не попадаться на подобных делах.

Немецкий посол в Россию и Персию, Олеарий, в своем описании упоминает о том страхе, который натерпелось посольство, проезжая через Кавказ. Их безопасность никто не гарантировал, даже сам хан тамошних земель, поскольку его подданные «имели свободу красть людей и продавать их, где могли». Такой же отзыв о нравах племен Северного Кавказа оставил знаменитый турецкий путешественник Эвлия Челеби (середина XVII века) в своем сочинение «Книга путешествий»: «…эти племена… воюют между собою, похищают детей и жен, продают в неволю и этим живут. По мнению, бытующему у этого народа, человек, не занимающийся грабежом, — жалкий неудачник. Потому они и не допускают таких в общество и не дают им в жены девушек». Несомненно, что подобных же норм поведения и чисто разбойных привычек черкесы придерживались и на Руси, после того, как попали на службу к царю Ивану.

Учитывая все это, вряд ли можно сказать, что выбор царской невесты был удачен. С политической точки зрения это был крайне нежелательный для русского царя брак. Но, тем не менее, он состоялся.

После свадьбы начинается стремительный взлет новых царских родственников из черкесов. Брат царицы, Салтанкул, назначается окольничим и тем самым сразу попадает в число «великих» бояр, которых в стране было около десятка. Он становится выше многих русских князей, и Рюриковичей, и Гедеминовичей, и уже значится главным воеводой в Большом полку и главой Боярской Думы, т.е. вторым после царя человеком в государстве. Его двоюродный брат Хорошай-мурза получает в Москве чины и невесту из царского дома – Марфу Никитичну Романову. Троюродный брат Салтанкула, Казый, получает невесту из дома Мстиславских, ближайших родственников царя Ивана. Другие родственники получают княжеские титулы, поместья, посылаются воеводами в города и становятся во главе полков.

Кроме почета и чинов Салтанкул получил и нечто большее. Он получает в жены лучшую московскую невесту – дочь Василия Ивановича Юрьева, родного племянника царицы Анастасии и любимого боярина царя Ивана. Салтанкул породнился не только с царем, но и с его весьма влиятельными ближайшими родственниками.

Таким образом, после заключения брака с княжной Кученей окружение царя мгновенно сменилось и стало исключительно мусульманским. Нетрудно догадаться, почему подверглись опале бывшие царские родственники, бояре Романовы. Они стояли на пути все усиливающегося влияния восточно-кавказских кланов.

В Москве сразу почувствовали огромную силу этого нового окружения царя. Русские боярские роды и не пытались даже вернуть себе утраченные позиции. Они лишь спешили выразить победителям свою лояльность в самой надежной форме – они спешили породниться с «мусульманами». Иван Федорович Мстиславский, троюродный брат царя, выдал за крещеных татар трех своих дочерей. Род Романовых выдал двух дочерей. Породнились с «мусульманами» через браки дочерей Кутузовы, Шереметевы…

В нашей исторической науке преобладает мнение, что брак на черкесской княжне – продолжение восточной политики Грозного. Желая найти в Прикавказье надежных союзников в борьбе против кочевых племен и Крыма, царь остановил свой выбор на черкесах.

Можно согласиться и с этой точкой зрения, и она мне видится довольно обоснованной. Закрепив союз с черкесами браком на Кученей, царь, как можно было ожидать, с удвоенной энергией начнет нажим на ногаев и Крым и быстро приведет их в покорность. Но самое поразительное заключается в том, что вся восточная политика России сходит на нет именно после этой свадьбы! Именно после заключения союза с черкесами Иван Грозный, как бы разочаровавшись, отворачивается от своих южных рубежей, оставляя границы государства практически беззащитными, и все силы бросает на войну с католическими Ливонией и Польшей. И здесь можно сделать только один вывод: под влиянием нового окружения русская внешняя политика царя стала приобретать явно проазиатский оттенок.

Укрепившись в России, мусульмане не спешили отдавать под власть русских свои земли, но широко использовали русские войска для защиты своих интересов. Уже в ближайшие годы московские стрельцы ходили походом на Кубань и Терек, чтобы защитить черкесов от их врагов.

Все русские историки брак Грозного на Кученей описывают весьма сдержанно, тем самым, как бы относя его в категорию малоудачных, с политической точки зрения. Но и в нравственном отношении этот брак был, мягко говоря, неудачен. Кученей не имела душевных добродетелей царицы Анастасии. Все русские летописи единодушно обвиняют ее в том, что она явилась главной вдохновительницей создания опричнины. Именно она зажгла «пожар лютости», что полыхал над Россией двадцать лет.

Первый набор своих телохранителей царь Иван произвел в 1550 г. Состояли они из русских князей и дворян и были связаны с остальной русской аристократией и русским народом родственными и духовными узами. Это была если не лучшая часть отечественного рыцарства, то все же достойная и преданная не только лично царю, но и народу, и Православию. Естественно, что эти люди не могли всегда слепо выполнять любую волю царя. Исходя из этого, можно восстановить и истинную роль царицы Марьи-Кученей в создании опричнины. Она внушила царю мысль о ненадежности его старой гвардии. Немало в этом ей способствовали и новые родственники царя.

Как писал Андрей Курбский, со всех сторон царю «во уши шептаху» «презренные ласкатели», желая повернуть его политику в нужную им сторону: «Паче же шурья его и другие с ними нечестивые губители всего тамошнего царства. Чего же ради сие творяху? Того ради воистину: да не будет обличена злость их и да невозбранно будет им всеми нами владети, и суд превращающие, посулы грабити и другие злости плодити скверные, пожити свои умножающе».

Под «шурьями», или братьями жены, многие историки понимают Романовых. Но, как кажется, это ошибка. Курбский имел в виду новых родственников царя – черкасских и татарских князей, так как Романовы сами стали первой жертвой после смерти Анастасии, и «пожитки» свои они не умножили после создания опричнины, а лишь потеряли былое богатство. Да и замена гвардии совсем не отвечала их интересам. Но именно мусульманской элите нужны были резкие перемены в царском окружении, чтобы как можно более закрепить свой неожиданный успех. Несомненно, что в силу личных интересов, в силу врожденной подозрительности они стали внушать царю мысль о замене старой гвардии на новую, набранную на этот раз не из русских, а из инородцев, которые, будучи чужими в русской земле, были бы преданы только царю и беспрекословно послушны его воле. Тем легче было с такими сатрапами начать преследование той части аристократии, которую Иван подозревал в изменнических настроениях.

Набор в опричное войско, по моему мнению, начался задолго до официального объявления о нем. Решение о введении опричнины царь обнародовал в начале 1565 года и сразу же начал «перебирать людишек», отбирая дворян в личную гвардию. Но, скорее всего, перебор 1565 года был лишь заключительной частью всего мероприятия и преследовал совсем иные цели.

В наших архивах сохранились интересные документы, которые называются «Обыск государевых и поместных пустых земель и угодий». К сожалению, эти документы относятся лишь к Бежецкой и Вотской пятинам Новгорода. Но несомненно, что подобные обыски проводились по всей русской земле, и цель их очевидна – составить мнение о том, как много земель и деревень «с людишками» можно выделить новым служилым людям. Это была инвентаризация земельных ресурсов всего государства. Царь явно к чему-то готовился. В то же время все 1563 и 1564 годы московское правительство интенсивно сносились с ногаями Большой орды и, возможно, с черкесами. К ногаям в течение этих лет посылалось множество посольств с подарками, посылались гонцы с грамотами, и цель у них была одна – царь своим именем просил у ногайских ханов людей «для своих царских нужд».

Чтобы склонить к этому кочевников, кроме подарков их задабривали и иными способами. Из астраханских тюрем были выпущены люди хана Уруса, схваченные при разбоях в русских землях. Ногаи ответили согласием, и их послы и военные отряды прибыли в Москву. Около двух тысяч ногаев прибыло в 1563 году. В 1564 году прибыли в сентябре 1582 человека, в ноябре 1353. Относительно военных отрядов черкес сведений в архиве не сохранилось, но можно предположить, что и они прислали своих воинов, так как в начале 1565 года к Темрюку было послано посольство с подарками. Видимо, так царь благодарил своего тестя за военную помощь.

Спустя десять дней после прибытия последнего отряда ногайцев Иван Грозный неожиданно уезжает из Москвы со своей семьей и своим двором. Из Александровской слободы он прислал в столицу грамоту, в которой писал, что он недоволен своими подданными и потому «не хотя терпеть ваших измен, мы от великой жалости сердца оставили государство и поехали, куда бог укажет нам путь».

Спустя некоторое время Иван Васильевич дал себя уговорить, вернулся на царство, но круто изменил свою политику. На Россию обрушился чудовищный террор. Два десятилетия, вплоть до своей смерти, благоверный царь неистово предавал своих подданных лютым казням, даже без малейшей вины с их стороны. И опричнина была его кровавым и верным орудием мести и расправы с русским народом.

Побудительные мотивы организации опричнины настолько были не ясны даже современникам тех событий, что ставили их в недоумение. И даже сами опричники не могли определенно ответить на этот вопрос: «Планы и мнения великого князя были противоестественными, ибо положение вещей не вынуждало его оставлять государство, и тем менее подозревать все население в измене; причина всего этого была лишь та, что он хотел удовлетворить своей ядовитой тиранской наклонности…» – так писали ливонцы Таубе и Крузе, долгое время служившие в рядах опричнины.

Сразу после возвращения в Москву царь приступил к организации своей новой гвардии. Для этого из многих городов и уездов были созваны в столицу дворяне и тщательно расспрашивались особой комиссией, чтобы выявить их происхождение, происхождение их жен и круг друзей. К большому сожалению, критерии отбора до нас не дошли, и мы не можем сказать, какие «анкетные данные» нужны были, чтобы попасть в число опричников. Но отсев был огромный: из 12 000 собранных в опричнину попало всего лишь 570, т. е. менее 5%. Участь остальных была трагична… «Другие из тех же областей, представители знатных родов, были изгнаны безжалостным образом из старинных унаследованных от отцов имений, и так, что они не могли взять с собою даже движимое имущество и вообще ничего из своих имений… им не разрешалось возвращаться домой, жены и дети были также изгнаны, и они должны были идти пешком… Остальные должны были тронуться в путь зимой среди глубокого снега, так что многие из их благородных жен родили в пути на снеге; если кто-либо из горожан в городах или крестьян в селах давал приют больным или роженицам, хотя бы на один час, то его казнили без всякой пощады. Мертвый не должен был погребаться на его земле, но сделаться добычей птиц, собак и диких зверей. И многие из тех, которые могли прежде выступить в поход с 200-300 лошадьми, обладали состоянием во много тысяч гульденов, должны были нищими бродить по стране и питаться подаянием…» (Таубе и Крузе).

Так кто же был поселен на землях изгнанных русских дворян? Конечно же, опричники.

Все это изгнание и избиение дворян и было предпринято с целью материально обеспечить новых слуг царя. Ответить на немаловажный вопрос, из кого состояла опричнина, документально мы не можем (за редким исключением). Списки опричников до нас не дошли, хотя известно, что они были. Но то, что во главе опричного войска был поставлен Салтанкул, а во главе опричных полков инородцы – Шейдяков (ногай) и Муртозалей Кайбулович (татарский царевич), говорит о многом. Видимо, они и формировали эти полки и набирали в них большей частью своих единокровцев.

Приведу небольшой список помещиков, которые были помещены в Бежецкой и Вотской пятинах после «обыска» 1564 года. Поместья этим людям розданы были в 1565-1566 гг., т. е. в те годы, когда опричнина была уже утверждена и шло интенсивное изгнание русского дворянства со своих земель: Зенеяк Алишев, Байбулат Мамышев, Дмитрий Улдесов, Кн. Петр Коурзянов, Леонтий Теребердеев, И шей Сююндюков, Михаил Сююндюков, Текей Девешов, Бидалей-мирза Багишев, Шавкал Беречанов, Куземка, Курмансеит Тенсеитов, Тегеша, Баубек Девлет-Килдеев, Кутлуян Асанов, Кайбула Борчин, Сатыим Теребердеев, Досай Абызов, Утсмнш Келдешов, Мусикей Мурзин, Еболак Богатырь, Девлет-Килдей Богатырь, Черияр, Еилган Кошалыев, Алиша Алдияров, Федор Розгельдиев, Досай Ликичиев, Кунделей Мамаев, Иван Саламыков, Квашня Саламыков, Тугучюр-мурза Азямсин, Шабулат-мурза Тобулатов, Асанчюра Кулушев, Белек-Абыз Козембердеев, Татык Тереулов, Тонготар Уланов, Аидар Акбуров, Елболда Куйдагулов, Исуп Колзаков, Олексей Ел.хозиь, Ментик Черкасов, Кн. Бурнаш Кудеяров, И шей Чигирсв, Енбулат Конбосаров, Епанча-мирза Карагиз-мирзин, Ебагин, Ерлагаш-мурза Комашин, Евай-мирза, Ногаиш Ахтылев, Девеш Богатырь, Теребердсй Боушканов, Коензяк, Видалей, Канчюра Олбеяров, Маметкул Исеншиков, Козембак Абыков, Козяй Кутуев, Караул Игилыков, Уанаш-Улан Чалым-Уланов, Якшисат-Улан Чалым-Уланов, Аныча, Алабердей, Даир-мурза, Ебоган-Богатырь Кудайгула Кудайбахтыев, Яилган Кошалыев, Сунчелей-мурза Тиммахматов, Кн. Караул Шейбаков, Билдалей-мирза Енговатов, Маакмет Матаев, Тюгий Кощеев, Курмаш-мирза Юрко Батаев, Енебек Сатымов, Апонай Бокшандин, Коурбай Ебоулов, Кутлусат-Улап Уапаш-Уланов, Акчюра Уземеев, Алабердеп Уземеев, Ишеп-мирза Кошум-марзин, Ишук Бухарин, Кундруг Ишимов, Сатым Теребердеев, Котлеват Акчазов, Сепгельдей Баирячев, Бндалей Баирячев, Карпчей Черкасов, Хапкильдай Абызов Котпалыев, Сатлынган Бурундуков, Тлеша Теребердеев, Девлет-мирза Сатлыганов, Кощак Тадырев, Дон-Богатырь Бнгулуев, Кудайбиш-мирза Токин, Атемеш-мирза Токин, Табыч-Богатырь Чейкулатов, Биря Бурундуков, Олебаик Мусекин, Кн. Тенишев, Утекеш Аллагулов, Кн. Мурза Мышецкий, Кн. Кулубат Черкасский, Кулеш Урманчиев, Кн. Ишим Адосулин, Ногаиш Ахтылев, Мамыш Ододуров, Курбат Уваров, Кн. Коурзян, Баши-мурза Кутлеяров (Из книги: Самоквасов Д.Я. Архивный материал. М., 1909. Т. 1-2.).

Такова была «аристократия», насаждавшаяся волей опричных вождей и послушным им царем на исконно русских землях.

Хотя прямых указаний нет на то, что перечисленные здесь люди состояли в опричнине, но в этом можно не сомневаться. О том, что они опричники, говорит и время наделения их поместьями, и время запустения этих же поместий — 1571-1572 гг., когда Грозный казнил значительную часть своих кровавых приспешников. Видимо, эти люди или бежали из России в этот период, или же были казнены, вследствие чего их поместья оказались пустыми. Не исключено, что они переметнулись на сторону крымского хана Девлет-Гирея при его нашествии на русские земли в 1571 году.

Несколько позднее здесь же на новгородских землях были помещены: Кн. Бузунак Сабанчеев и его жена Арасалтан – 1568 г.; Кн. Роман (Ромадан) Амахашуков, Гамдем Чимофов, Ислам Алей-мурза Ахметеков, Ислам Газы-мурза Биюков (Илбиюков), Турчанин Николай Янов, Иван Егупов (был Челкан-мурза) – все в 1570 г. И этот процесс насильственного изменения состава русской аристократии интенсивно шел по всей России.

Ближайшая к царю инородческая группа фактически правила страной и, пользуясь отсутствием заметного сопротивления, безжалостно истребляла население, прибирая к рукам его богатства. Спустя десять лет после организации опричнины писцовые книги Коломенского уезда отметили, что на триста человек тамошних дворян приходится: 2 гречан, 5 новокрещенов, 6 литовцев и немцев, 105 человек служилых татар, 3 вдовы татарки, да 3 толмача (национальность не указана). Таким образом, около 40 % всех помещиков уезда были инородческого происхождения. Да и в отношении остальных помещиков, учитывая повсеместное уничтожение опричниной русского дворянства, есть серьезные причины подозревать, что они были теми же татарами и черкесами. Но принятие ими православия автоматически причисляло их к московским людям.

В других уездах Московского государства наблюдалась такая же картина. Иноверцы широкой волной разлились по России. В нашей исторической науке утвердилось ошибочное мнение, что опричнина истребляла только политических противников Грозного. Но похоже, что опричнина уничтожала прежде всего русских, невзирая на их политические симпатии.

«Своим опричникам великий князь дал волю всячески обижать земских» (Штаден).

«Если кто-нибудь из земских был ограблен или убит кем-нибудь из опричников, то нельзя уже было получить никакого удовлетворения ни судом, ни жалобою царю… И эта свобода, данная одним грабить и убивать других без всякой защиты судебными местами или законами (продолжавшаяся семь лет), послужила к обогащению первой партии и царской казны и, кроме того, способствовала к достижению того, что он имел при этом в виду, т.е. к истреблению дворян, ему ненавистных, коих в одну неделю и в одном городе Москве было убито до трех сот человек» (Флетчер).

«Если кто-либо из опричников знал богатого князя или боярина или горожанина или крестьянина, совершал он над ними злодеяния различными способами… Опричники не делают никакого различия между высокопоставленными и подлыми, духовными и светскими чинами, горожанами и крестьянами…» (Таубе и Крузе).

Любопытны и те моральные качества, в силу которых шел отбор людей в опричнину. Все без исключения авторы в один голос утверждают, что это было сборище негодяев.

«Если тиран примечал где-нибудь человека особенно дерзкого и преступного, то скорее привлекал его к сообществу и делал слугою своего тиранства и жестокости» (Шлихтинг).

«Собрал себе со всея Русские земли человеков скверных и всякими злостьми исполненных» (Курбский).

Своему народу он «противопоставлял величайших негодяев» (Горсей).

В 1563 году ногайский хан Исмаил сообщил в Москву о том, что он схватил двух мурз – Ибреим-мурзу и Ель-мурзу Исуповых, своих племянников, замешанных в сговоре с Крымом и изменнических действиях против России. Вскоре эти весьма опасные враги России были доставлены в Москву и… «царь же великий князь пожаловал их свыше многих мурз»! За что? Может быть, это досадная ошибка? Ель-мурзе был даже «пожалован» город Романов…

Вместе со своими изменниками-племянниками Исмаил выдал Москве и других врагов России: Чалым Улана, князя Тениша, князя Утеша, князя Коурзяна, Девлет Килдея, Девеша, собиравшихся примкнуть со своими ногаями к войскам крымского хана в будущей войне против России. Как это ни поразительно, но и эти предатели были пожалованы царем. Их имена мы находим среди тех ногаев, которые были помещены в новгородских землях. Некоторые из них были помещены даже с сыновьями и внуками.

Вольготно же было российским врагам у трона русского царя!

Вот один из примеров безжалостных и кровавых расправ опричнины над своими противниками. В 1570 году состоялся огромный процесс, на котором были обвинены практически все руководители московских приказов вместе с печатником (канцлер и глава дипломатической службы) Висковатым, казначеем (министр финансов) Фуниковым и ближайшим родственником царя, троюродным братом царицы Анастасии С. В. Яковлей. По этому делу проходило до трехсот человек, которых обвиняли в желании отдать Россию одновременно во власть Польши, Крыма и Турции. 116 человек из числа осужденных были казнены тут же, после чего были казнены их семьи. 184 оставшихся были разосланы в дальние города и монастыри в опалу. Правительство в Московском государстве было уничтожено в один день, и страна осталась без власти. Вне сомнения, эти люди противились опричным вождям, поэтому были оклеветаны и уничтожены.

Весьма примечательно, что царь Иван, пребывая в каком-то ослеплении, или просто в невменяемом состоянии, поверил в эту клевету и отдал своих былых сподвижников и соратников на жуткую расправу. Но еще более странно то, что по этому же делу были казнены и опричники! Нескольких человек из своего ближайшего окружения царь также выдал на расправу. Это были его недавние любимцы и преданнейшие люди: князь Афанасий Вяземский, Алексей Басманов и его сын Федор и другие. И снова русские люди…

Похоже, что опричные вожди проводили безжалостные этнические чистки в своих рядах. Ночь опускалась над Россией, и страна захлебывалась в крови, полностью отданная во власть главного царского опричника Салтанкула и его подручных.

В конце XVI века прочно сложилось и надолго закрепилось своеобразное социальное и политическое устройство Московского государства: над огромной массой русского крестьянства стояла исключительно инородная аристократия. Хотя внешне она обрусела, но ментальность ее долгие годы оставалась азиатской. В этом Россия удивительно напоминала Турцию, в которой тюркский элемент утвердился как господствующий этнос над многими, как христианскими, так и мусульманскими народами. Но если тюрки в Турции с оружием в руках завоевали право диктовать свою волю побежденным народам, то в России произошло нечто обратное и абсурдное: народ-победитель подпал под власть побежденных им мусульман, которые утвердились у трона и сумели навязать победителям свою дикую и бесчеловечную тиранию.

Трагический раскол между русским народом и его дворянской элитой, который как ни в одной из стран Европы был велик и страшно болезненен, ведет свое начало именно со времен Грозного. Русский человек именно с этого времени потерял духовную близость со своим правящим классом. Инородцы-азиаты, придя в чужую им страну, заняв в ней господствующее положение, презрительно смотрели на коренное население, видя в нем не соотечественников, но, прежде всего, своих рабов. И в этом был повинен, прежде всего, «благоверный царь всея Руси» Иван Васильевич Грозный, маниакально проводивший свои кровавые национально-сословные преобразования, выразившиеся в поголовном уничтожение русского дворянства и замене его азиатами. В своей внутренней политике он предпочел опереться на инородный элемент, поставив его над русским народом и наделив его огромными правами и полномочиями. Пожалуй, это и было его самое страшное деяние, на которое до сих пор не обращалось достаточно пристального внимания. Но такое противоестественное искажение национальной политики обернулось хаосом, кровью и трагедией целой нации.

В наши дни раздаются отдельные голоса, призывающие канонизировать, т.е. объявить святым, этого, столь противоречивого в своих деяниях самодержца. И даже выходят книги, полные неумеренных похвал его личности и его «неусыпных» трудов на благо государства. В нем видят блестящего эрудита, сочинителя церковных канонов и музыки, незаурядного военачальника, зодчего и дипломата… Но все эти достоинства (если допустить, что они не только плод восторженной фантазии авторов!) едва ли заслуживают внимания, поскольку полностью теряются в мрачной тени его чудовищных деяний — разрушения государства, кровавого и систематического уничтожения собственного народа, его культуры, нравственности и национального духа. Достоин ли такой человек религиозного поклонения?..

velikoross.org

Опричнина Ивана Грозного

К концу 1564 года Иван Грозный оказался в непростом положении. Во внешней политике — кругом враги. Польша, Литва, Крым. Во внутренней — тоже непорядок. Знать бежит в Литву. В апреле туда отправился самый знаменитый перебежчик — князь Андрей Курбский. Грозный смотрел на вещи просто. Если есть проблемы — надо искать виновных. Сам он, разумеется, ни в чем не виноват. Значит, виноваты бояре-изменники. Их надо покарать. А для этого нужен террор.

Однако в те времена царь правил вместе с боярской думой. Без ее согласия он не мог принять ни одного решения. А бояре не горели желанием санкционировать террор против самих себя. И Грозный находит решение. Делает «ход конем», по-своему гениальный. Прихватив символы власти, казну и иконы, он отправляется на богомолье. Но в Москву не возвращается. Остается в Александровской слободе. И объявляет, что отказывается от престола. Не может он, дескать, править, когда повсюду изменники.

Царь, конечно, рисковал. Ведь его «отставку» могли и принять. Он это понимал. Нервное напряжение дошло до того, что за пару месяцев у Ивана выпали все волосы. Но все-таки Грозный выиграл. Бояре побоялись смуты, которая может возникнуть без законного монарха, и пришли на поклон: прости нас, грешных, оставайся царем. Грозный согласился, но потребовал, как бы мы сейчас сказали, чрезвычайных полномочий. И получил их. Теперь он имел полное право по своему усмотрению казнить изменников (в смысле тех, кого он считал изменниками), налагать на них опалу, лишать имущества. И никто официально не имел права сказать ему хотя бы слово поперек. Даже духовенство. То, что царь должен быть избавлен от «докуки и печалований» священников, было оговорено отдельно.

Опричник. Гравюра XVII в.

Вернувшись в Москву в начале февраля 1565 года, царь ввел опричнину. Что это означало на практике? Страну поделили на две части — земщину и опричнину. Слово «опричь» означает «кроме», «за пределами». То есть опричнина — это царский удел, находящийся как бы за пределами остального государства. В прямом царском управлении. Там он может делать все, что хочет, не считаясь с боярской думой.

Террор — на самом деле — политика слабых. От уверенности в своих силах террор не вводят. Вводят как раз от неуверенности. А слабым нужна опора. Иван Грозный нашел такую опору в опричном войске. Немец-опричник Генрих фон Штаден в своих «Записках о Московии» уверяет, что создать опричное войско надоумила царя его вторая жена — черкешенка Мария Темрюковна: «Она-то и подала великому князю совет, чтобы отобрал он для себя из своего народа 500 стрелков… чтобы повседневно и днем, и ночью они ездили за ним и охраняли его. С этого и начал великий князь… и так устроил опричных и земских».

Пискаревский летописец говорит, что царь «учиниша» опричнину «по злых людей совету Василия Михайлова Юрьева да Олексея Басманова». Нам, в конце концов, неважно, кто посоветовал. Важно, что опричники появились. Сначала опричное войско насчитывало тысячу человек, потом увеличилось до 5-6 тысяч. По некоторым сведениям, из них выделялась «особая опричнина» — 500-800 человек приближенных к царю порученцев. Именно они в основном занимались охраной царя, разведкой, выявлением «неблагонадежных», следствием и карательными функциями.

«Московский застенок. Конец XVI века». Картина Аполлинария Васнецова, 1912 г.

Опричников нужно было содержать. В наше время люди служат за зарплату. А тогда служили за землю — то есть за поместья. С которых, собственно, и получали все, что необходимо для жизни. Но сами поместья тоже нужно было откуда-то взять, чтобы раздать их опричникам. Вот для этого и понадобилось делить государство на две части.

Тех, кто имел поместья и даже родовые вотчины в опричных уездах, могли зачислить в опричнину. Но могли и не зачислить. Тогда их выселяли с территории опричнины. А их земли передавали опричникам. Возмущаться этим было не только бесполезно, но и опасно. Уж лучше потерять землю, чем голову.

Очень грамотно. Скажем, Суздальский уезд отошел в опричнину. Суздальскую знать выселили в недавно завоеванные казанские земли. А в уезде «испоместили» опричников. Одним махом — двух зайцев. И опричники довольны, и суздальская знать, которой Грозный не доверял, лишилась своих владений, а значит, и влияния.

Обвиненного в измене боярина Федорова-Челяднина Иван Грозный заставил надеть царские одежды и сесть на трон. Сам же поклонился ему, после чего ударил ножом

Опричники были не просто личной гвардией царя. Они выполняли карательные и сыскные функции. И влияние их держалось в первую очередь именно на этом. Нечто подобное создаст Владимир Ленин в декабре 1917 года. И назовет Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем — ВЧК.

В опричнину брали «худородных». По словам немцев-опричников, «косолапых и нищих мужиков». И это понятно. Для борьбы со знатью нужны были люди, не слишком связанные с этой самой знатью. Люди, всем обязанные царю и лично преданные исключительно ему. Таких людей спустя полтора столетия будет брать в свое окружение и Петр I, которому, для того чтобы построить империю, тоже нужно было сломить сопротивление бояр.

Как известно, Петр I любил иностранцев. Иван Грозный, как ни странно, тоже. В опричнину охотно набирали татар, выходцев из Германии и Литвы. И это тоже понятно. Люди, не имеющие корней, ни перед чем не остановятся. И никого не пожалеют. Их ничего не сдерживает. Ведь и Ленин поручил свою охрану латышам. Латышские стрелки тоже были его личной гвардией.

Иван Грозный видел в опричниках нечто вроде монашеского ордена, а в Александровской слободе пытался создать что-то вроде монастыря. Сам он считался игуменом. Келарем был Афанасий Вяземский, пономарем — Малюта Скуратов. Опричники носили черную одежду, сшитую из грубых тканей и похожую на монашескую. И были у них устрашающие символы — метла, чтобы выметать измену, и привязанная к седлу собачья голова, чтобы ее выгрызать.

Разумеется, на самом деле опричники вовсе не были смиренными монахами. Молитвы у них чередовались с жестокими карательными походами против не угодивших царю бояр. На совместных трапезах, устроенных по-монастырски, подавали дорогое вино, а под черными накидками скрывались богатые одежды.

Показное смирение в Александровской слободе сменялось диким разгулом во время походов опричного войска

Постепенно опричники превратились в привилегированную касту среди русского общества. Иван Грозный повелел земским судам: «Судите праведно, наши виноваты не были бы». Такое вот представление о праведности у него было. И суды судили, и опричники этим пользовались.

Генрих фон Штаден описывает опричные нравы очень откровенно: «Любой из опричных мог, например, обвинить любого из земских в том, что этот должен ему будто бы некую сумму денег. И хотя бы до того опричник совсем не знал и не видал обвиняемого им земского, земский все же должен был уплатить опричнику, иначе его ежедневно били публично на торгу кнутом или батогами до тех пор, пока не заплатит. И тут никому не было пощады: ни духовному, ни мирянину. Опричники устраивали с земскими такие штуки, чтобы получить от них деньги или добро, что и описать невозможно».

Однако за привилегии приходилось платить. Опричник обязан был порвать все связи с земским миром. Если в земщине у него оставались отец или мать, он не имел права их навещать. Он не имел права даже разговаривать с земскими. «Часто бывало, что ежели найдут двух таких в разговоре — убивали обоих», — пишет Штаден. Нетрудно догадаться, что это лишь дополнительно озлобляло опричников. И они вымещали свою злобу на всех, кто попадался им под руку.

Опричники действительно и выметали, и выгрызали крамолу. По большей части — выдуманную. Но это способствовало укреплению царской власти. Руками опричников Россия менялась до неузнаваемости. Их зверства, конечно, поддаются описанию, но делать этого не хочется.

«Чекист должен иметь горячее сердце, холодную голову и чистые руки», — говорил Феликс Дзержинский. Мы не знаем, как обстояло дело с сердцами и головами опричников, но руки у них точно не оставались чистыми. «Когда я выехал с великим князем, у меня была одна лошадь, вернулся же я с 49-ю, из которых 22 были запряжены в сани, полные всякого добра», — рассказывает все тот же Штаден. Его часто обвиняют во вранье. Но здесь вроде бы врать незачем — он же самого себя выставляет грабителем. Трудно представить, что среди опричников он был такой один.

Опричники наводили ужас на всю страну. Но это не беда. Беда в том, что со временем они стали наводить ужас на самого Ивана Грозного. Маниакально подозрительный царь перестал доверять своей гвардии. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить», — это выражение отлично подходит к истории опричнины. В 1567-1570 годах опричники учинили массовый террор по всей стране. В следующие два года террор был направлен уже против главарей опричнины.

Афанасий Вяземский умер во время пыток. Алексея Басманова убил собственный сын — Федор. Убил, чтобы доказать преданность и сохранить собственную жизнь. Еще недавно эти люди были любимцами царя. Вяземский — единственный человек, из рук которого Иван Грозный брал лекарства. Федора Басманова связывали с царем настолько близкие отношения, что современники даже поговаривали о гомосексуальной связи.

Иван IV был человеком порывистым. Любовь к человеку у него быстро переходила в ненависть. Это вообще характерно для тиранов. Сталин тоже восхищался Ягодой и Ежовым, что не помешало ему казнить их. В 1572 году царь отменил опричнину. Более того, запретил упоминать даже само это слово. Таким образом, опричнина длилась семь лет. Поначалу она была по крайней мере осмысленной. Позволила ликвидировать родовые владения знати. В первые месяцы опричнины казнили всего пять человек. Затем террор приобретал все более массовый, а вместе с тем и все более беспорядочный и бессмысленный характер.

Говорят, что Иван Грозный укрепил царскую власть. Но известно, что он неоднократно вел переговоры с англичанами, прося у них, если понадобится, политического убежища. Странное получается укрепление власти. Но вот влиятельность старого боярства он действительно подкосил основательно. В конце концов, жертвами опричного террора стали сами опричные палачи. Наверное, в этом есть закономерность, которая работает в любые эпохи.

«Кровавый пир»

Одной из самых масштабных карательных акций стал поход опричного войска против Новгорода в 1569-1570 годах. Командовал походом лично Иван Грозный. Он подозревал новгородское боярство в сочувствии к недавно убитому князю Владимиру Старицкому. А заодно считал, что город может присягнуть польскому королю Сигизмунду II Августу.

Митрополит Филипп был одним из немногих, кто осмеливался в глаза обвинять царя в несправедливости. Это стоило ему жизни

Массовые убийства начались еще до того, как войско добралось до Новгорода. Осенью 1569 года опричники убили около полутора тысяч человек в Твери, Клину и Торжке. В основном это были сидевшие в тюрьмах литовские и татарские пленники, а также псковичи и новгородцы, шедшие в Москву и попавшиеся опричникам по дороге. Самой известной жертвой этого этапа стал бывший митрополит Московский Филипп II, который отказался благословить поход на Новгород. По всей видимости, его задушил лично Малюта Скуратов в келье Тверского Отрочего монастыря.

В январе 1570 года войско достигло Новгорода. В городе начались казни и расправы. Одним из первых был арестован архиепископ Пимен, которого царь считал главой изменников. Пытки и казни продолжались до середины февраля. За это время была практически истреблена местная знать. Опричники не щадили никого — ни женщин, ни детей. Людей забивали палками, жарили в раскаленной муке, обливали горючей смесью, сбрасывали в Волхов. Память о реке, буквально запруженной трупами, была жива в Новгороде еще в XIX веке. Бывало, что за один только день убивали до полутора тысяч человек.

Общее количество жертв новгородского «кровавого пира» до сих пор является предметом дискуссий. По самым сдержанным оценкам, речь идет о 4-5 тысячах человек. Другие же историки полагают, что это — лишь жертвы отряда Малюты Скуратова (о деятельности которого сохранились документальные свидетельства). Всего же в Новгороде могли погибнуть до 15 тысяч человек. При том, что численность населения города в XVI веке была около 30 тысяч. Кроме того, опричники уничтожили запасы продовольствия, так что после их ухода в Новгороде начался голод, и люди продолжали погибать.

Из статьи Г. Сташкова «Спецназ Ивана Грозного», журнал «Загадки истории», №10 2017, с. 20-22.

voynablog.ru

Опричнина Ивана Грозного

Замечено, что опричнина, которая длилась всего семь лет, в период длительного царствования Ивана IV Васильевича, прозванного Грозным, остаётся лакомым куском для историков и всех, кто с интересом изучает российский царизм.

Исторические гурманы, получают небывалое удовольствие разбирая этот период. В любом случае — это государственное свершение, ставшее серьёзной вехой в Российской истории.

Возникновение опричнины было очень драматически обставлено. Это один из самых известных и спорных исторических моментов нашей истории.

Первые предпосылки


3 декабря 1564 года, царь, картинно простившись с церковными иерархами и представителями боярской думы, выехал из Москвы. Его поезд, с большим количеством подвод (несколько десятков) и хорошей охраной, увозил казну, самые ценные иконы. Причём люди, которые расставались с самодержцем не знали куда он едет.

Сначала царь поехал в Коломенской, затем в Троицкий монастырь. После этого уехал в Александрову слободу. Место неслучайное. Построенная при Василии III в 1514 году, она представляла собой крепость. С трёх сторон она окружена непроходимым лесом, где вдобавок ко всему, были ямы-ловушки, а четвёртая сторона — это крутой берег.

Оттуда боярская дума получила противоречивые известия. Царь сообщал, что он отрекается от царства и в то же время налагает опалу.

В это же время в Москве появились представители Ивана IV, которые убеждали простых москвичей, что царь опалился не на них, а на бояр. Народ волновался, и 5 января 1565 года бояре и церковная иерархия пришли к Грозному на поклон, чтобы он вернулся на царство.

Ответ был жёстким. Монарх готов был вернуться только с условием, что воля государя стоит над всем, включая закон.

Великокняжеский режим превращается в самодержавный!

15 февраля 1565 года Иван Васильевич вернулся из Александровской слободы в Москву и объявил о введении опричнины. Она возникла из ничего, толкнула общество вперёд, и рассосалась. Но этот чрезвычайный момент оставил большой след.

Государевы планы:


Окончательная централизация страны.

Самодержавие.

Ликвидация уделов.

Искоренение боярского самовластия и несогласия с царём.

После примирения начались реформы, направленные на централизацию. Трудности состояли в том, что новшества не только не решали старые проблемы, но и порождали новые.

Ситуация складывалась таким образом, что, с одной стороны, был Иван IV, а с другой — представители трёхсот княжеских фамилий Рюриковичей — это Ярославские, Суздальские, Стародубские князья. Дальнейшая централизация единодержавная могла идти двумя путями.

Либо нужно было опереться на дворянство, и дать ему права. Либо нужно было создать новый орган и поставить его над существующей системой — орган вне институциональный. Потому что все институты на Руси, на тот момент, включая церковь, защищали княжебоярский комбайн.

Иван Васильевич оказался гениальным социальным проектировщиком! Он заложил Русское самодержавие, став первым единовластным правителем на Руси. Правда, это не устраивало примерно три сотни кланов Рюриковичей, которые хотели олигархического самодержавия. Некоторые князья противостояли — это были 256 фамилий.

Опричнина


По сути, опричнина — это конфискация, можно сказать, национализация имущества и земель.

Опричь — значит кроме. Отсюда слово кромешники — обособленная власть.

Есть и другие значения слова опричнина:

Так называлась вдовья доля. Например, если убили бездетного боярина, то 3/5 забирает себе государь, а 2/5 остаётся вдове.

Это самое вкусное блюдо, которое хозяин оставлял для избранных гостей, и подавалось оно после ухода основной массы гостей, когда оставались самые близкие.

Так называли крестьян, одной социальной категории, записавшиеся вместе в монастырь.

В опричнину отошли:


Земли, которые граничили на западе с Речью Посполитой и Лионским орденом.

Центральное Поволжье.

Пограничные районы.

Ряд центральных уездов.

Страна, как бы разделилась на две части: Опричнина и Земщина. Все земли, которые не отошли в опричнину оставались в Земщине.

Опричнина имела:


Столицу в Александровской слободе

Государев удел.

Своё войско.

Свою думу.

Свою казну.

Свои приказы.

Земщина имела:


Столицу Москву.

Войско.

Казну.

Боярскую думу.

Приказную систему.

Но царь оставался самодержцем для двух составляющих — суд и международные отношения.

Иван Грозный собрал войско, которое осуществляло карательную функцию — это были опричники. Военный корпус состоял из представителей всех эшелонов знати. Царь туда отбирал людей сам. Все войны, которые вступали в опричный орден, должны были отказаться от своих родных, «ни есть, ни пить» с ними за одним столом.

Войны давали присягу царю и полностью посвящали себя служению государю. У них был символ преданности — собачья голова. И второй символ — метла, которая готова была выметать из России всякую нечисть. Первый отряд насчитывал 1 тыс., после войско разрослось до 6 тыс. человек. Не удивительно, что мчавшиеся на конях, в строгих и добротных одеждах, хорошо вооружённые, с устрашающими элементами экипировки войны вызывали ужас.

Начались казни — удар по старому боярству. По сути, шёл самый настоящий террор. Главный террор — это земельный террор. Переселяя боярина из одного места в другое, допустим, из Суздаля в Курск, его лишают поддержки детей боярских, разрывая физическую связь между ними.

Более чем у ста княжеских семей были конфискованы земли, а самих людей против их воли выселяли в Казань. Малейший протест пресекался очень просто — казнь, смерть.

Люди всех сословий метались в сложившейся ситуации, но не всегда находили правильный выход, порой потому, что этого выхода просто не было. Показательный случай с князем Владимиром Андреевичем Старицким, двоюродным братом Ивана Грозного. К Старицкому обратилась часть суздальских княжат (княжатами называли тех князей, которые пошли на службу) с вопросом о том, как он смотрит на то, чтобы занять трон. Владимир Старицкий испугался, решил, что это провокация и обратился и Грозному. Началось дело Владимира Старицкого. Владимир Андреевич честно составил список, в котором указал всех предателей. Это признание ему не помогло. Ивана IV решил подстраховаться и убрал соперника.

Другим крупным событием стало Новгородское дело. События происходили из-за подозрений, будто Новгород решил перейти к Литве. Был организован поход, который самодержец возглавил лично. По пути от Москвы до Новгорода года подвергались разбою и грабежу. В этом походе был задушен в тверском монастыре митрополит Филипп, попавший в немилость. Историки называют количество жертв от 10 до 15 тысяч.

Апогеем опричного террора можно считать Московские казни, так называемое Московское дело. Страдало и служивое и знатное дворянство. Под опалу разгневанного царя попало немало любимцев, теперь обвинённых в измене. В немилость попасть могли все члены семьи несчастного дворянина и даже домочадцы. В середине лета 1570 года, по приговору в предательстве, должны были казнить 300 человек. Но 180 отдали на поруки. Остальным не удалось избежать лютой смерти. Грозный лично принимал участие в казнях, проявляя изобретательность и изощрённость в наказаниях. Нивелировка населения по отношению к власти была налажена. Не попавшие под опалу государя опричники, сопровождали его и дружно приветствовали истязания.

Опричнина нанесла удар всем социальным группам!

Конец опричнины


К 1572 году опричнина себя исчерпала, показав полную недееспособность. Большую роль сыграл Крымский поход на Москву крымским ханом Девлет Герая.

Было создано опрично-земское войско. Нужно сказать, что опричники бились очень хорошо, особо проявил себя Михаил Иванович Воротынский, который смог отбить со своим войском все атаки татар. Так порадовал царя, что тот вернул ему вотчину — город Перемышль, конфискованный в период опричнины. Правда, дружба продлилась недолго. Уже через год славный воевода был оговорён. Верный себе самодержец подверг своего полководца пыткам, от которых тот и умер.

Опричнина, конечно, не пропала — она перешла в другое состояние. Все опричники вошли в государев двор.

Цели, которые Грозный возлагал на опричнину достигнуты не были. Страна находилась в разрухе, крестьяне разбегались к окраинам государства, хотя это не очень им помогало. В самых жёстких формах формировалась барщина.

Обороноспособность была подорвана:


Речь Посполитая оттеснила русских.

Шведы отказывались возвращать захваченные Нарву, Копорье.

Крымские татары сожгли Москву, из-за нехватки русских военных сил.

В защиту царя, можно сказать, что Иван IV решал проблемы, которые остались от Киевской и ордынско-удельной эпохи.

Самодержавие победило и продержалось до 1917 года.


gfom.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *