Повесть о бражнике краткое содержание – Ż —

Повесть о бражнике

В индексы запрещённых книг в XVII в. было внесено сочине­ние, кратко обозначенное «О бражнике» ‘, представляющее собой пародию на старые переводные с греческого хождения в рай. Весь­ма возможно, что указание индекса относится к повести, известной под заглавием «Слово о бражнике, како вниде в рай». Претенден­том на поселение в раю в этом «Слове» является не благочестивый человек, всем подвигом своей жизни удостаиваемый принятия в рай или хотя бы только его видения, а пьяница, бражник, един­ственной заслугой которого было то, что, пьянствуя, он за всяким ковшом прославлял господа и, кроме того, часто по ночам молился богу. Когда бражник умер, господь повелел ангелу взять его душу и поставить у врат рая. Сделав это, ангел отошёл прочь, бражник же стал стучаться в райские двери. На стук бражника поочерёдно выходят апостолы — Пётр, затем Павел, цари Давид и Соломон, в некоторых списках — святой Никола. Все они не пускают браж­ника в рай, мотивируя это тем, что «бражником зде не входимо». Бражник всех их обличает, припоминая проступки каждого из них, и они, посрамлённые, удаляются от дверей рая. Когда и Иоанн Бо­гослов, друг христов, пытается воспрепятствовать бражнику войти в рай, он укоряет Иоанна: «А вы с Лукою написали во Евангелии: друг друга любяй, а бог всех любит, а вы пришельца ненавидите, а вы меня ненавидите! Иоанне Богослове! Либо руки своея отпи­шись, либо слова отопрись!» В ответ на эти слова Иоанн Богослов говорит бражнику: «Ты еси наш человек, бражник! вниди к нам в рай» — и открывает ему райские врата. Войдя в рай, бражник са­дится «в лучшем месте». Святые отцы, раздражённые его поступ­ком, спрашивают, зачем он вошёл в рай, да ещё сел в лучшем месте, к которому и сами они не смеют приступить. Но, не сму­тившись, бражник отвечает им: «Святые отцы! не умеете вы говорить с бражником, не токмо что с трезвым!» И все они сказали ему: «Буди благословен ты, бражник, тем местом во веки веков».

Сюжет повести, использованный, между прочим, Л. Толстым в рассказе «Кающийся грешник», известен и на Западе. С некото­рыми вариациями мы с ним встречаемся во французском фабльо и в немецком его пересказе. В первом выступает крестьянин, во втором — мельник. В русском варианте принятия в рай добивается бражник, требующий при этом себе лучшего места в раю, и тем са­мым усиливается сатирический и пародический смысл рассказа, где торжествует носитель того порока, за приверженность к которому не только прежде, но ещё в том же XVII в. полагались адские мучения, от которых можно было избавиться лишь покаянием в монастыре. В повести явно даёт себя чувствовать стремление про­тивопоставить церковной проповеди аскетизма утверждение права человека на земные радости, хотя бы и греховные с точки зрения обычных правил благочестивого поведения.

Калязинская челобитная

В форме юмористической челобитной написан в последней чет­верти XVII в. «Список с челобитной Калягина монастыря», обли­чающий распутное, пьяное житьё монахов одного из монастырей Тверской епархии. Низшая монастырская братия Каляэинского монастыря бьёт челом архиепископу тверскому Симеону на своего архимандрита Гавриила за то, что он, забыв страх божий и мона­шеские обеты, досаждает монахам: научил он плутов-пономарей не вовремя в колокола звонить и в доски бить, и те плуты-пономари ни днём, ни ночью не дают монахам покоя. В полночь монахов бу­дят на церковную службу, а они в это время сидят вокруг ведра без порток, в одних свитках, и не поспевают за ночь «келейного правила» в девять ковшей справить, взвар с пивом в вёдра пере­лить. Не бережёт архимандрит монастырской казны, жжёт много ладану и свечей, и тем он всю церковь закоптил, а у монахов от ко­поти выело глаза и засаднило горло. По приказу архимандрита у монастырских ворот поставлен с плетью кривой Фалалей. Не пускает он монахов за ворота, «в слободы ходить не велит — скотья двора посмотреть, чтоб телят в стан загнать, кур в подпол поса­жать, коровницам благословенья подать».

Приехав в Калязинский монастырь, начал архимандрит «мо­настырский чин разорять, старых пьяных всех разогнал». Запустел бы совсем монастырь, если бы начальные московские люди не до­гадались прислать в него новых бражников, которых сыскали по другим монастырям и по кружалам. Наказывает архимандрит мо-аахов нещадно:

А в Колязине он, архимандрит, просторно живёт, я

нашей братье в праздник и в будни на шеи больший чепи кладёт, да об нас же батоги приломал

и шелепы прирвал,

и тем а казне поруху учинил. а себе добытку мало получил.

Вздумали было монахи из пеньки вить длинные и толстые ве­рёвки, волочить ими из погреба бочки с пивом и теми бочками у ке­лий Двери заваливать, чтобы не пускать к себе «будильников», мешающих пить пиво. Но архимандрит распорядился из той пень­ки так верёвки вить, чтобы они пригодились на плети, и теми плетьми приказал слугам бить монахов, а монахам в это время ве­лел канон орать. Заставляет их архимандрит есть скудную пищу, а по их смыслу лучше бы в постные дни кормить их икрой, белой рыбицей, стерляжьей ухой, пирогами, блинами и другими вкусны­ми яствами и поить мартовским пивом подельным.

Пробуют монахи уговорить архимандрита жить в мире и в со­гласии с монахами, варить с ними пиво и братию допьяна поить, пореже в церковь ходить и их службой не томить, но архимандрит, «родиною поморец, а нравом ростовец, а умом кашинец», ни в чём своих советчиков не слушает и продолжает держать их в чёрном теле. Братия мечтает о том, чтобы освободиться от своего строгого начальника и обзавестись новым, который жил бы, как живёт она, и не притеснял бы монахов в их пьяном разгуле. А пока они про­сят архиепископа укротить сурового архимандрита. «А будет ему, архимандриту, и перемены не будет,— заявляют монахи,— и мы, богомольцы твои, ударим об угол да лошки, а в руки возьмём по­сошке, да ступим по дорожке в иной монастырь, а где пиво да вино найдём, тут и поживём; а.когда тут допьём, в иной монастырь пойдём. А с похмелья да с тоски, да с третьей бродни, да с великня кручины назад в Калязин пойдем и в житницах и анбарах всё пере­смотрим».

Челобитная очень зло и остро осмеивает порядки, укоренившие­ся в Калязинском монастыре. Написана она живым, образным раз­говорным языком, с очень большим количеством рифмованных строк, с рифмованными поговорками и присловьями, вроде «за плечами тело нужно, а под шелепами лежать душно», «репа да хрен, да чёрный чашник Ефрем», «сам во нраве своём один живёт, да с горя сухой хлеб жуёт», «честь нам у него была добра, во всю спину ровна, что и кожа с плеч сползла» и др.

Упоминаемые в челобитной имена архиепископа Симеона и ар­химандрита Гавриила не вымышленные, а реальные. Симеон был тверским архиепископом с 1676 по 1681 г., тогда же был архиманд­ритом в Калязинском монастыре Гавриил. Зтим же временем, следовательно, определяется появление Калязинской челобитной. Судя по тому, что в двух списках она датируется 1677 г., к этому именно году можно более точно приурочить её написание. Однако картины монашеской жизни, изображённые в сатире, были характер­ны не для одного лишь Калязинского монастыря, а для многих рус­ских монастырей на протяжении чуть ли не всего XVII в. и позд­нейшего времени. Недаром в применении к монастырскому обиходу даже сложилась поговорка: «Правый клир поёт, левый в алтаре пи­во пьёт. Откровенный натурализм, с каким челобитная изображает монастырский быт, с одной стороны, очень наглядно рисует опре­делившееся уже в ту пору разложение монастырских традиций, с другой стороны, как и обе предшествующие повести, свидетель­ствует о возросшем критическом отношении к представителям церкви в посадской или крестьянской среде, где челобитная, оче­видно, возникла, перейдя в XVIII в. в лубочную литературу.

studfiles.net

Читать онлайн электронную книгу Повесть о бражнике како вниде в раи — Аноним. ПОВЕСТЬ О БРАЖНИКЕ КАКО ВНИДЕ В РАИ бесплатно и без регистрации!

Бысть неки бражник, и зело много вина пил во вся дни живота своего, а всяким ковшом господа бога прославлял, и чясто в нощи богу молился. И повеле господь взять бражников душу, и постави ю у врат святаго рая божия, а сам ангел и прочь пошел.

Бражник же начя у врат рая толкатися, и приде ко вратам верховный апостол Петр, и вопроси: «Кто есть толкущися у врат рая?» Он же рече: «Аз есмь грешны человек бражник, хоп с вами в раю пребыти». Петр рече: «Бражником зде не входимо!» И рече бражник: «Кто ты еси тамо? Глас твой слышу, а имени твоего не ведаю». Он же рече: «Аз есть Петр апостол» Слышав сия бражник, рече: «А ты помниши ли, Петре, егда Христа взяли на распятие, и ты тогда трижды отрекся еси от Христа? О чем ты в раю живеши?» Петр же отъиде прочь посрамлен.

Бражник же начя еще у врат рая толкатися. И приде ко вратом Павел апостол, и рече: «Кто есть у врат рая толкаетца?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю пребывати». Отвеща Павел: «Бражником зде не входимо!» Бражник рече: «Кто еси ты, господине? Глас твой слышу, а имени твоего не вем».-«Аз есть Павел апостол». Бражник рече: «Ты еси Павел! Помниш ли, егда ты первомученика Стефана камением побил? Аз, бражник, никово не убил!» И Павел апостол отъиде прочь.

Бражник же еще начя у врат толкатися. И приде ко вратом рая царь Давыд: «Кто есть у врат толкаетца?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю пребыти». Давыд рече: «Бражником зде не входимо!» И рече бражник: «Господине, глас твой слышу, а в очи тебя не вижу, имени твоего не вем». — «Аз есть царь Давыд». И рече бражник: «Помниши ли ты, царь Давыд, егда слугу своего Урию послал на службу [*] и веле ево убити, а жену ево взял к себе на постелю? И ты в раю живеши, а меня в рай не пущаеши!» И царь Давыд отъиде проч посрамлен.

Бражник начя у врат рая толкатися. И приде ко вратом царь Соломон: «Кто есть толкаетца у врат рая?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю быти». Рече царь: «Бражником зде не входимо!» Бражник рече: «Кто еси ты? Глас твой слышу, а имени твоего не вем». — «Аз есмь царь Соломон». Отвещав бражник: «Ты еси Соломон! Егда ты был во аде, и тебя хотел господь бог оставити во аде, и ты возопил: господи боже мой, да вознесетца рука твоя, не забуди убогих своих до конца! А се еще жены послушал, идолом поклонился, оставя бога жива, и четыредесятьлет работал еси им! [*] А я, бражник, никому не поклонился, кроме господа бога своего. О чем ты в рай вшел?» И царь Соломон отъиде проч посрамлен.

Бражник же начя у врат рая толкатися. И приде ко вратом святитель Никола: «Кто есть толкущися у врат рая?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю во царствие внити». Рече Никола: «Бражником зде не входимо в рай! Им есть мука вечная и тартар неисповедим!» Бражник рече: «Зане глас твой слышу, а имени твоего не знаю, кто еси ты?» Рече Никола: «Аз есть Николай». Слышав сия бражник, рече: «Ты еси Николай! И помниш ли: егда святи отцы были на вселенском соборе и обличили еретиков, и ты тогда дерзнул рукою на Ария безумнаго [*]? Святителем не подобает рукою дерзку быти. В законе пишет: не уби, а ты убил рукою Ария треклятаго!» Николай, сия слышав, отъиде прочь.

Бражник же еще начя у врат рая толкатися. И приде ко вратом Иоанн Богослов, друг Христов, и рече: «Кто у врат рая толкаетца?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю быти». Отвещав Иоанн Богослов: «Бражником есть не наследимо царство небесное, но уготованна им мука вечная, что бражником отнюдь не входимо в рай!» Рече ему бражник: «Кто есть тамо? Зане глас твой слышу, а имени твоего не знаю». — «Аз есть Иоанн Богослов». Рече бражник: «А вы с Лукою написали во Евангели: друг друга любяй. А бог всех любит, а вы пришельца ненавидите, а вы меня ненавидите. Иоанне Богослове! Либо руки своея отпишись, либо слова отопрись!» Иоанн Богослов рече: «Ты еси наш человек, бражник! Вниди к нам в рай». И отверзе ему врата.

Бражник же вниде в рай и сел в лутчем месте. Святи отцы почяли глаголати: «Почто ты, бражник, вниде в рай и еще сел в лутчем месте? Мы к сему месту не мало приступити смели». Отвеща им бражник: «Святи отцы! Не умеете вы говорить з бражником, не токмо что с трезвым!»

И рекоша вси святии отцы: «Буди благословен ты, бражник, тем местом во веки веков». Аминь.

librebook.me

ПОВЕСТЬ О БРАЖНИКЕ

ПОВЕСТЬ О БРАЖНИКЕ

СЛОВО О БРАЖНИКЕ, КАКО ВНИДЕ В РАЙ

Бысть нЪки бражникъ, и зЪло много вина пилъ во вся дни живота своего, а всяким ковшемъ господа бога пърославлялъ и чясто в нощи богу молился. И повелЪ господь взять бражникову душу, посла аггела своево, и взятъ аггелъ бражьникову душу, и постави ю у вратъ святаго рая божия, а сам аньелъ и прочь пошелъ.

Бражникъ же начя у вратъ рая толкатися, и приде ко вратом верховны апостолъ Петръ, и вопроси: «Кто есть толкущися у вратъ рая?» Он же рече: «Азъ есмь грЪшны человЪкъ бражьникъ, хощу с вами в раю пребыти». Петръ рече: «Бражником здЪ не входимо!» И рече бражникъ: «Кто ты еси тамо? Глас твой слышу, а имени тъвоего не вЪдаю». Он же рече: «Азъ есть Петръ апостолъ». Слышавъ сия бражникъ, рече: «А ты помниши ли, Петръ, егда Христа взяли на роспятие, и ты тогда трижды отрекся еси от Христа? А я, бражьникъ, никогда не отрекся от Христа. О чем ты в раю живеши?» Петр же отиде прочь посрамленъ.

Бражникъ же начя еще у врать рая толкатися. И приде ко вратом Павелъ апостолъ и рече: «Кто есть у врать рая толкаетца?» — «Азъ есть бражникъ, хощу с вами в раю пребывати». Отвеща Павел: «Бражником здЪ не входимо!» Бражникъ рече: «Кто еси ты, господине? Глас твой слышу, а имени твоего не вЪмъ».— «Азъ есть Павелъ апостолъ». Бражникъ рече: «Ты еси Павелъ! Помниш ли, егда ты первомученика архидиякона Стефана камениемъ побилъ? Азъ, бражникъ, никово не убилъ! И Павелъ апостолъ отиде прочь.

Бражникъ же еще начя у вратъ толкатися. И приде ко вратом рая царь Давыд: «Кто есть у въратъ толкаетца?» — «Азъ есть бражникъ, хощу с вами в раю пребыти». Царь Давыд рече: «Бражникомъ здЪ не входимо!» И рече бражникъ: «Господине, глас твой слышу, а в очи тебя не вижу, имени твоего не вЪмъ».— «Азъ есть царь Давыд». И рече бражникъ: «Помниши ли ты, царь Давыдъ, егда слугу своего Урию послал на службу и велЪ ево убити, а жену ево взял к себЪ на постелю? И ты в раю живеши, а меня в рай не пущаеши!» И царь Давыдъ отиде прочь посрамленъ.

Бражникъ начя у вратъ рая толкатися. И приде ко вратомъ царь Соломонъ: «Кто есть толкаетца у вратъ рая?» — Азъ есть бражникъ, хощу с вами в раю быти». Рече царь: «Бражникомъ здЪ не входимо!» Бражникъ рече: «Кто еси ты? Глас твой сълышу, а имени твоего не вЪмъ».— «Азъ есмь царь Соломонъ». Отвещавъ бражникъ: «Ты еси Соломонъ! Егда ты был во адЪ, и тебя хотЪлъ господь богъ оставити во адЪ, и ты возопилъ: «Господи боже мои, да вознесетца рука твоя, не забуди убогихъ своихъ до конца! А се еще жены послушалъ, идоломъ поклонился, оставя бога жива, и четыредесять лЪтъ работал еси имъ! А я, бражникъ, никому не поклонился, кромЪ господа бога своего. О чемъ ты в рай вшелъ?» И царь Соломонъ отиде посрамленъ.

Бражьникъ же начя у вратъ рая толкатися. И приде ко вратомъ святитель Никола: «Кто есть толкущися у вратъ рая?» — «Азъ есть бражникъ, хощу с вами в раю во царствие внити». Рече Никола: «Бражьникомъ здЪ не входимо в рай! Имъ есть мука вЪчная и тартар неисповЪдимъ!» Бражникъ рече: «Зане глас твой слышу, а имени твоего не знаю, кто еси ты?» Рече <…> Никола: «Азъ есть Николай». Слышавъ сия бражникъ, рече: «Ты еси Николай! Помниш ли: егда святи отцы были на вселенском соборЪ и обличяли еретиковъ, и ты тогда дерзнулъ рукою на Ария безумнаго? Святителемъ не подобаетъ рукою дерзку быти. В ЗаконЪ пишетъ: не убий, а ты убил рукою Ария треклятаго!» Николай, сия слышавъ, отиде прочь.

Бражникъ же еще начя у вратъ рая толкатися. И приде ко вратомъ Иоаннъ Богословъ, друг Христовъ, и рече: «Кто у вратъ рая толкаетца? — «Азъ есть бражникъ, хощу с вами в раю быти». Отвещавъ Иоаннъ Богословъ: «Бражникомь есть не наслЪдимо царство небесное, но уготованна им мука вЪчная, что бражьникомъ отнюдь не входимо в рай!» Рече ему браж­никъ: «Кто есть тамо? Зане глас твой слышу, а имени твоего не зънаю».— «Азъ есть Иоаннъ Богословъ». Рече бражникъ: «А вы с Лукою написали во Еваньели: другъ друга любяй. А богъ всЪх любитъ, а вы пришелца ненавидите, а вы меня ненавидите. Иоаннъ Богословъ! Либо руки своея отпишись, либо слова отопрись!» Иоаннъ Богословъ рече: «Ты еси нашъ человъкъ, бражникъ! Вниди к нам в рай». И отверзе ему врата.

Бражник же вниде в рай и сЪлъ в лутчемъ мЪсьте. Святи отцы почяли глаголати: «Почто ты, бражникъ, вниде в рай и еще сЪлъ в лутчем мъсте? Мы к сему мЪсту нимало приступити съмели». Отвеща имъ бражьникъ: «Святи отцы! Не умЪете вы говорить з бражником, не токмо что с трезвым!»

И рекоша вси святии отцы: «Буди благословенъ ты, бражникъ, тЪмъ мЪстом во вЪки вЪковъ». Аминь.

studfiles.net

Повесть о бражнике

В индексы запрещенных книг в XVII в. было внесено сочине­ние, кратко обозначенное “О бражнике” , представляющее собой пародию на старые переводные с греческого хождения в рай. Весь­ма возможно, что указание индекса относится к повести, известной под заглавием “Слово о бражнике, како вниде в рай”. Претенден­том на поселение в раю в этом “Слове” является не благочестивый человек, всем подвигом своей жизни удостаиваемый принятия в рай или хотя бы только его видения, а пьяница, бражник, един­ственной заслугой которого было то, что, пьянствуя, он за всяким ковшом прославлял господа и, кроме того, часто по ночам молился богу. Когда бражник умер, господь повелел ангелу взять его душу и поставить у врат рая. Сделав это, ангел отошел прочь, бражник же стал стучаться в райские двери. На стук бражника поочередно

выходят апостолы – Петр, затем Павел, цари Давид и Соломон, в некоторых списках – святой Никола. Все они не пускают браж­ника в рай, мотивируя это тем, что “бражником зде не входимо”. Бражник всех их обличает, припоминая проступки каждого из них, и они, посрамленные, удаляются от дверей рая. Когда и Иоанн Бо­гослов, друг христов, пытается воспрепятствовать бражнику войти в рай, он укоряет Иоанна: “А вы с Лукою написали во Евангелии: друг друга любяй, а бог всех любит, а вы пришельца ненавидите, а вы меня ненавидите! Иоанне Богослове! Либо руки своея отпи­шись, либо слова отопрись!” В ответ на эти слова Иоанн Богослов говорит бражнику: “Ты еси наш человек, бражник! вниди к нам в рай” – и открывает ему райские врата. Войдя в рай, бражник са­дится “в лучшем месте”. Святые отцы, раздраженные его поступ­ком, спрашивают, зачем он вошел в рай, да еще сел в лучшем месте, к которому и сами они не смеют приступить. Но, не сму­тившись, бражник отвечает им: “Святые отцы! не умеете вы говорить с бражником, не токмо что с трезвым!” И все они сказали ему: “Буди благословен ты, бражник, тем местом во веки веков”.

Сюжет повести, использованный, между прочим, Л. Толстым в рассказе “Кающийся грешник”, известен и на Западе. С некото­рыми вариациями Мы с ним встречаемся во французском фабльо и в немецком его пересказе. В первом выступает крестьянин, во втором – мельник. В русском варианте принятия в рай добивается бражник, требующий при этом себе лучшего места в раю, и тем са­мым усиливается сатирический и пародический смысл рассказа, где торжествует носитель того порока, за приверженность к которому не только прежде, но еще в том же XVII в. полагались адские мучения, от которых можно было избавиться лишь покаянием в монастыре. В повести явно дает себя чувствовать стремление про­тивопоставить церковной проповеди аскетизма утверждение права человека на земные радости, хотя бы и греховные с точки зрения обычных правил благочестивого поведения.

schoolessay.ru

ПОВЕСТЬ О БРАЖНИКЕ КАКО ВНИДЕ В РАИ. Смех в Древней Руси

ПОВЕСТЬ О БРАЖНИКЕ КАКО ВНИДЕ В РАИ

 Древнерусский вариант

      Бысть неки бражник, и зело много вина пил во вся дни живота своего, а всяким ковшом господа бога прославлял, и чясто в нощи богу молился. И повеле господь взять бражников душу, и постави ю у врат святаго рая божия, а сам ангел и прочь пошел.

     Бражник же начя у врат рая толкатися, и приде ко вратам верховный апостол Петр, и вопроси: «Кто есть толкущися у врат рая?» Он же рече: «Аз есмь грешны человек бражник, хоп с вами в раю пребыти». Петр рече: «Бражником зде не входимо!» И рече бражник: «Кто ты еси тамо? Глас твой слышу, а имени твоего не ведаю». Он же рече: «Аз есть Петр апостол» Слышав сия бражник, рече: «А ты помниши ли, Петре, егда Христа взяли на распятие, и ты тогда трижды отрекся еси от Христа? О чем ты в раю живеши?» Петр же отъиде прочь посрамлен.

     Бражник же начя еще у врат рая толкатися. И приде ко вратом Павел апостол, и рече: «Кто есть у врат рая толкаетца?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю пребывати». Отвеща Павел: «Бражником зде не входимо!» Бражник рече: «Кто еси ты, господине? Глас твой слышу, а имени твоего не вем».—«Аз есть Павел апостол». Бражник рече: «Ты еси Павел! Помниш ли, егда ты первомученика Стефана камением побил? Аз, бражник, никово не убил!» И Павел апостол отъиде прочь.

     Бражник же еще начя у врат толкатися. И приде ко вратом рая царь Давыд: «Кто есть у врат толкаетца?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю пребыти». Давыд рече: «Бражником зде не входимо!» И рече бражник: «Господине, глас твой слышу, а в очи тебя не вижу, имени твоего не вем». — «Аз есть царь Давыд». И рече бражник: «Помниши ли ты, царь Давыд, егда слугу своего Урию послал на службу [*] и веле ево убити, а жену ево взял к себе на постелю? И ты в раю живеши, а меня в рай не пущаеши!» И царь Давыд отъиде проч посрамлен.

     Бражник начя у врат рая толкатися. И приде ко вратом царь Соломон: «Кто есть толкаетца у врат рая?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю быти». Рече царь: «Бражником зде не входимо!» Бражник рече: «Кто еси ты? Глас твой слышу, а имени твоего не вем». — «Аз есмь царь Соломон». Отвещав бражник: «Ты еси Соломон! Егда ты был во аде, и тебя хотел господь бог оставити во аде, и ты возопил: господи боже мой, да вознесетца рука твоя, не забуди убогих своих до конца! А се еще жены послушал, идолом поклонился, оставя бога жива, и четыредесятьлет работал еси им! [*] А я, бражник, никому не поклонился, кроме господа бога своего. О чем ты в рай вшел?» И царь Соломон отъиде проч посрамлен.

     Бражник же начя у врат рая толкатися. И приде ко вратом святитель Никола: «Кто есть толкущися у врат рая?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю во царствие внити». Рече Никола: «Бражником зде не входимо в рай! Им есть мука вечная и тартар неисповедим!» Бражник рече: «Зане глас твой слышу, а имени твоего не знаю, кто еси ты?» Рече Никола: «Аз есть Николай». Слышав сия бражник, рече: «Ты еси Николай! И помниш ли: егда святи отцы были на вселенском соборе и обличили еретиков, и ты тогда дерзнул рукою на Ария безумнаго [*] ? Святителем не подобает рукою дерзку быти. В законе пишет: не уби, а ты убил рукою Ария треклятаго!» Николай, сия слышав, отъиде прочь.

     Бражник же еще начя у врат рая толкатися. И приде ко вратом Иоанн Богослов, друг Христов, и рече: «Кто у врат рая толкаетца?» — «Аз есть бражник, хощу с вами в раю быти». Отвещав Иоанн Богослов: «Бражником есть не наследимо царство небесное, но уготованна им мука вечная, что бражником отнюдь не входимо в рай!» Рече ему бражник: «Кто есть тамо? Зане глас твой слышу, а имени твоего не знаю». — «Аз есть Иоанн Богослов». Рече бражник: «А вы с Лукою написали во Евангели: друг друга любяй. А бог всех любит, а вы пришельца ненавидите, а вы меня ненавидите. Иоанне Богослове! Либо руки своея отпишись, либо слова отопрись!» Иоанн Богослов рече: «Ты еси наш человек, бражник! Вниди к нам в рай». И отверзе ему врата.

     Бражник же вниде в рай и сел в лутчем месте. Святи отцы почяли глаголати: «Почто ты, бражник, вниде в рай и еще сел в лутчем месте? Мы к сему месту не мало приступити смели». Отвеща им бражник: «Святи отцы! Не умеете вы говорить з бражником, не токмо что с трезвым!»

     И рекоша вси святии отцы: «Буди благословен ты, бражник, тем местом во веки веков». Аминь.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Ответы на вопрос «34. Сатирические повести 17 века «о бражнике» …»

 

Великолепным образцом смеховой литературы последней трети XVII в. является «Калязинская челобитная» (типичная пародия). С соблюдением всех формальных особенностей челобитной неизвестный автор от лица низшей монастырской братии («крылошан&#187 составляет смеховую жалобу архиепископу Тверскому и Кашинскому Симеону на архимандрита Калязинского монастыря. Архимандрит, жалуются монахи, заставляет их соблюдать строгий монастырский устав, а сам их держит в черном теле: «Мы, богомольцы твои, круг ведра без проток, в одних свитках, в кельях сидим». Братья-крилошане мечтают о монастыре «наоборот», где бы им было можно вести пьяный и разгульный образ жизни. Они откровенно предупреждают архиепископа, что, если смены архимандриту не будет, то они ударят «об угол да ложкой, а в руки возьмем по сошке, да ступим по дорожке в иной монастырь, а где пиво и вино найдем, тут и поживем. А с похмелья да с тоски, да с третьей бредни, да с великие кручины назад в Калязин пойдем и житницах и амбарах все пересмотрим».

 

Стиль челобитной афористичен, полон скоморошьего балагурства, насыщен рифмованными приговорками и прибаутками. Автор одинаково весело смеется и над незадачливыми жалобщиками-монахами, и над ханжеским бытом русских монастырей, и над жестоким архимандритом с «шелепом» (т.е. кнутом).

 

«Повесть о бражнике» (конец XVII в.) тоже представляет собой пародию, но более тонкую — пародию на старинный жанр хождений в ад. Правда, бражник здесь вовсе не является объектом осмеяния — может быть, именно поэтому церковь занесла эту повесть (точнее — новеллу) в список запрещенных книг. Возможно, что своим происхождением эта повесть обязана западноевропейским потешным рассказам о том, как мужик (во французском варианте) или мельник (в немецком) словопрением добился посмертной райской жизни. (В XVII в. сборники переводных новелл развлекательного характера были очень популярны; они проникали в Россию через Польшу). Древнерусский книжник создает свою версию. Повесть строится как цепь анекдотов, скроенных на один образец. Бражник, который за каждый ковш прославлял Бога, после смерти стучится в райские врата. Апостолы и праведники в полном соответствии с главным тезисом церковных поучений против пьянства в один голос отвечают ему: «Бражником зде не входимо»; им «уготована мука вечная и тартарары». Обнаружив отличное значение церковных текстов, бражник обвиняет поочередно всех апостолов и святых в разных смертных грехах. Когда же и Иоанн Богослов пытается воспрепятствовать герою повести, то бражник уличает его в непоследовательности: «Бог всех любит, а вые меня ненавидите! Иоанне Богослове! Либо руки своея отпишись, либо слова отопрись!». На эти слова Иоанн Богослов говорит бражнику: «Ты еси наш человек, бражник! Вниде к нам в рай!». В финале старших списков повести читателю преподносилась сентенция против пьянства, вступавшая в явное противоречие с текстом. Поэтому она была отброшена, и заменена новеллистической развязкой, которой нет аналогов в западноевропейских рассказах. Бражник, войдя в рай, раздражает святых отцов тем, что занимает лучшее место. «Святии отцы почали глаголити: Почто ты, бражник, вниде в рай и еще сел в лучшем месте? Мы сему месту не мало приступити смели. Отвеща им бражник: «Святии отцы! Не умеете вы говорить с бражником, не токмо что с трезвым!». «И рекоша вси святии отцы Буде благословен ты, бражник, тем местом во веки веков! Аминь!». Бражник и святые таким образом, поменялись местами — в самом прямом смысле этого слова.

www.konspektov.net

ПОВЕСТЬ О БРАЖНИКЕ — Пример сочинения

В индексы запрещённых книг в XVII в. было внесено сочинение, кратко обозначенное «О бражнике», представляющее собой пародию на старые переводные с греческого хождения в рай. Весьма возможно, что указание индекса относится к повести, известной под заглавием «Слово о бражнике, како вниде в рай».

Претендентом на поселение в раю в этом «Слове» является не благочестивый человек, всем подвигом своей жизни удостаиваемый принятия в рай или хотя бы только его видения, а пьяница, бражник, единственной заслугой которого было то, что, пьянствуя, он за всяким ковшом прославлял господа и, кроме того, часто по ночам молился богу. Когда бражник умер, господь повелел ангелу взять его душу и поставить у врат рая. Сделав это, ангел отошёл прочь, бражник же стал стучаться в райские двери. На стук бражника поочерёдно выходят апостолы — Пётр, затем Павел, цари Давид и Соломон, в некоторых списках — святой Никола. Все они не пускают бражника в рай, мотивируя это тем, что «бражником зде не входимо». Бражник всех их обличает, припоминая проступки каждого из них, и они, посрамлённые, удаляются от дверей рая. Когда и Иоанн Богослов, друг христов, пытается воспрепятствовать бражнику войти в рай, он укоряет Иоанна: «А вы с Лукою написали во Евангелии: друг друга любяй, а бог всех любит, а вы пришельца ненавидите, а вы меня ненавидите! Иоанне Богослове! Либо руки своея отпишись, либо слова отопрись!»

В ответ на эти слова Иоанн Богослов говорит бражнику: «Ты еси наш человек, бражник! вниди к нам в рай» — и открывает ему райские врата. Войдя в рай, бражник садится «в лучшем месте». Святые отцы, раздражённые его поступком, спрашивают, зачем он вошёл в рай, да ещё сел в лучшем месте, к которому и сами они не смеют приступить. Но, не смутившись, бражник отвечает им: «Святые отцы! не умеете вы говорить с бражником, не токмо что с трезвым!» И все они сказали ему: «Буди благословен ты, бражник, тем местом во веки веков».

Сюжет повести, использованный, между прочим, Л. Толстым в рассказе «Кающийся грешник», известен и на Западе. С некоторыми вариациями мы с ним встречаемся во французском фабльо и в немецком его пересказе. В первом выступает крестьянин, во втором — мельник. В русском варианте принятия в рай добивается бражник, требующий при этом себе лучшего места в раю, и тем самым усиливается сатирический и пародический смысл рассказа, где торжествует носитель того порока, за приверженность к которому не только прежде, но ещё в том же XVII в. полагались адские мучения, от которых можно было избавиться лишь покаянием в монастыре. В повести явно даёт себя чувствовать стремление противопоставить церковной проповеди аскетизма утверждение права человека на земные радости, хотя бы и греховные с точки зрения обычных правил благочестивого поведения.

schooltask.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *