Портрет | Краткое содержание | ReadCafe
Трагическая история художника Чарткова началась перед лавочкой на Щукинском дворе, где среди множества картин, изображающих мужичков или ландшафтики, он разглядел одну и, отдав за неё последний двугривенный, принёс домой. Это портрет старика в азиатских одеждах, казалось, неоконченный, но схваченный такою сильной кистью, что глаза на портрете глядели, как живые. Дома Чартков узнает, что приходил хозяин с квартальным, требуя платы за квартиру. Досада Чарткова, уже пожалевшего о двугривенном и сидящего, по бедности, без свечи, умножается. Он не без желчности размышляет об участи молодого талантливого художника, принуждённого к скромному ученичеству, тогда как заезжие живописцы «одной только привычной замашкой» производят шум и сбирают изрядный капитал. В это время взор его падает на портрет, уже им позабытый, — и совершенно живые, даже разрушающие гармонию самого портрета глаза пугают его, сообщая ему какое-то неприятное чувство. Отправившись спать за ширмы, он видит сквозь щели освещённый месяцем портрет, также вперяющий в него взор. В страхе Чартков занавешивает его простыней, но то ему чудятся глаза, просвечивающиеся чрез полотно, то кажется, что простыня сорвана, наконец, он видит, что простыни и в самом деле уж нет, а старик пошевельнулся и вылез из рам. Старик заходит к нему за ширмы, садится в ногах и принимается пересчитывать деньги, что вынимает из принесённого с собою мешка. Один свёрток с надписью «1000 червонцев» откатывается в сторону, и Чартков хватает его незаметно. Отчаянно сжимающий деньги, он просыпается; рука ощущает только что бывшую в ней тяжесть. После череды сменяющих друг друга кошмаров он просыпается поздно и тяжело. Пришедший с хозяином квартальный, узнав, что денег нет, предлагает расплатиться работами. Портрет старика привлекает его внимание, и, разглядывая холст, он неосторожно сжимает рамы, — на пол падает известный Чарткову свёрток с надписью «1000 червонцев».
В тот же день Чартков расплачивается с хозяином и, утешаясь историями о кладах, заглушив первое движение накупить красок и запереться года на три в мастерской, снимает роскошную квартиру на Невском, одевается щёголем, даёт объявление в ходячей газете, — и уже назавтра принимает заказчицу. Важная дама, описав желаемые детали будущего портрета своей дочери, уводит её, когда Чартков, казалось, только расписался и готов был схватить что-то главное в её лице. В следующий раз она остаётся недовольна проявившимся сходством, желтизной лица и тенями под глазами и, наконец, принимает за портрет старую работу Чарткова, Психею, слегка подновлённую раздосадованным художником.
В короткое время Чартков входит в моду: схватывая одно общее выражение, он пишет множество портретов, удовлетворяя самые разные притязания. Он богат, принят в аристократических домах, о художниках изъясняется резко и высокомерно. Многие, знавшие Чарткова прежде, изумляются, как мог исчезнуть в нем талант, столь приметный вначале. Он важен, укоряет молодёжь в безнравственности, становится скрягой и однажды, по приглашению Академии художеств, придя посмотреть на присланное из Италии полотно одного из прежних товарищей, видит совершенство и понимает всю бездну своего падения. Он запирается в мастерской и погружается в работу, но принуждён ежеминутно останавливаться из-за незнания азбучных истин, изучением коих пренебрёг в начале своего поприща. Вскоре им овладевает страшная зависть, он принимается скупать лучшие произведения искусства, и лишь после скорой его смерти от горячки, соединившейся с чахоткою, становится ясно, что шедевры, на приобретение коих употребил он все своё огромное состояние, были им жестоко уничтожены. Смерть его ужасна: страшные глаза старика мерешились ему всюду.
История Чарткова имела некоторое объяснение спустя небольшое время на одном из аукционов Петербурга. Среди китайских ваз, мебелей и картин внимание многих привлекает удивительный портрет некоего азиатца, чьи глаза выписаны с таким искусством, что кажутся живыми. Цена возрастает вчетверо, и тут выступает художник Б., заявляющий о своих особенных правах на это полотно. В подтверждение сих слов он рассказывает историю, случившуюся с его отцом.
Обрисовав для начала часть города, именуемую Коломной, он описывает некогда жившего там ростовщика, великана азиатской наружности, способного ссудить любою суммой всякого желающего, от нишей старухи до расточительных вельмож. Его проценты казались небольшими и сроки выплаты весьма выгодными, однако странными арифметическими выкладками сумма, подлежащая возврату, возрастала неимоверно. Страшнее же всего была судьба тех, кто получал деньги из рук зловещего азиатца. История молодого блистательного вельможи, губительная перемена в характере которого навлекла на него гнев императрицы, завершилась его безумием и смертью. Жизнь чудной красавицы, ради свадьбы с которой её избранник сделал заём у ростовщика (ибо родители невесты видели препятствие браку в расстроенном положении дел жениха), жизнь, отравленная в один год ядом ревности, нетерпимости и капризами, явившимися вдруг в прежде благородном характере мужа. Покусившись даже и на жизнь жены, несчастный покончил с собой. Множество не столь приметных историй, поскольку случились они в низших классах, также связывалось с именем ростовщика.
Отец рассказчика, художник-самоучка, собираясь изобразить духа тьмы, нередко подумывал о страшном своём соседе, и однажды тот сам является к нему и требует рисовать с себя портрет, дабы остаться на картине «совершенно как живой». Отец с радостью берётся за дело, но чем лучше ему удаётся схватить внешность старика, чем живее выходят глаза на полотне, тем более овладевает им тягостное чувство. Не имея уже сил выносить возрастающее отвращение к работе, он отказывается продолжать, а мольбы старика, объясняющего, что после смерти жизнь его сохранится в портрете сверхъестественною силой, пугают его окончательно. Он убегает, неоконченный портрет приносит ему служанка старика, а сам ростовщик назавтра умирает. Со временем художник замечает в себе перемены: чувствуя зависть к своему ученику, он вредит ему, в его картинах проявляются глаза ростовщика. Когда он собирается сжечь страшный портрет, его выпрашивает приятель. Но и тот принуждён вскоре сбыть его племяннику; избавился от него и племянник. Художник понимает, что часть души ростовщика вселилась в ужасный портрет, а смерть жены, дочери и малолетнего сына окончательно уверяют его в том. Он помещает старшего в Академию художеств и отправляется в монастырь, где ведёт строгую жизнь, изыскивая все возможные степени самоотвержения. Наконец он берётся за кисть и целый год пишет рождество Иисуса. Труд его — чудо, исполненное святости. Сыну же, приехавшему проститься перед путешествием в Италию, он сообщает множество мыслей своих об искусстве и среди некоторых наставлений, рассказав историю с ростовщиком, заклинает найти ходящий по рукам портрет и истребить его. И вот теперь, после пятнадцати лет тщетных поисков, рассказчик наконец отыскал этот портрет, — и когда он, а вместе с ним и толпа слушателей, поворачивается к стене, портрета на ней уже нет. Кто-то говорит: «Украден». Возможно, и так.
Вы прочитали краткое содержание повести Портрет. Предлагаем также вашему вниманию раздел нашего сайта Краткие содержания, где вы сможете ознакомиться с другими изложениями популярных авторов.
reedcafe.ru
Краткое содержание произведения Портрет Гоголь
Трагическая история художника Чарткова началась перед лавочкой на Щукинском дворе, где среди множества картин, изображающих мужичков или ландшафтики, он разглядел одну и, отдав за неё последний двугривенный, принёс домой. Это портрет старика в азиатских одеждах, казалось, неоконченный, но схваченный такою сильной кистью, что глаза на портрете глядели, как живые. Дома Чартков узнает, что приходил хозяин с квартальным, требуя платы за квартиру. Досада Чарткова, уже пожалевшего о двугривенном и сидящего, по бедности, без свечи, умножается. Он не без желчности размышляет об участи молодого талантливого художника, принуждённого к скромному ученичеству, тогда как заезжие живописцы «одной только привычной замашкой» производят шум и сбирают изрядный капитал. В это время взор его падает на портрет, уже им позабытый, — и совершенно живые, даже разрушающие гармонию самого портрета глаза пугают его, сообщая ему какое-то неприятное чувство. Отправившись спать за ширмы, он видит сквозь щели освещённый месяцем портрет, также вперяющий в него взор. В страхе Чартков занавешивает его простыней, но то ему чудятся глаза, просвечивающиеся чрез полотно, то кажется, что простыня сорвана, наконец, он видит, что простыни и в самом деле уж нет, а старик пошевельнулся и вылез из рам. Старик заходит к нему за ширмы, садится в ногах и принимается пересчитывать деньги, что вынимает из принесённого с собою мешка. Один свёрток с надписью «1000 червонцев» откатывается в сторону, и Чартков хватает его незаметно. Отчаянно сжимающий деньги, он просыпается; рука ощущает только что бывшую в ней тяжесть. После череды сменяющих друг друга кошмаров он просыпается поздно и тяжело. Пришедший с хозяином квартальный, узнав, что денег нет, предлагает расплатиться работами. Портрет старика привлекает его внимание, и, разглядывая холст, он неосторожно сжимает рамы, — на пол падает известный Чарткову свёрток с надписью «1000 червонцев».
В тот же день Чартков расплачивается с хозяином и, утешаясь историями о кладах, заглушив первое движение накупить красок и запереться года на три в мастерской, снимает роскошную квартиру на Невском, одевается щёголем, даёт объявление в ходячей газете, — и уже назавтра принимает заказчицу. Важная дама, описав желаемые детали будущего портрета своей дочери, уводит её, когда Чартков, казалось, только расписался и готов был схватить что-то главное в её лице. В следующий раз она остаётся недовольна проявившимся сходством, желтизной лица и тенями под глазами и, наконец, принимает за портрет старую работу Чарткова, Психею, слегка подновлённую раздосадованным художником.
В короткое время Чартков входит в моду: схватывая одно общее выражение, он пишет множество портретов, удовлетворяя самые разные притязания. Он богат, принят в аристократических домах, о художниках изъясняется резко и высокомерно. Многие, знавшие Чарткова прежде, изумляются, как мог исчезнуть в нем талант, столь приметный вначале. Он важен, укоряет молодёжь в безнравственности, становится скрягой и однажды, по приглашению Академии художеств, придя посмотреть на присланное из Италии полотно одного из прежних товарищей, видит совершенство и понимает всю бездну своего падения. Он запирается в мастерской и погружается в работу, но принуждён ежеминутно останавливаться из-за незнания азбучных истин, изучением коих пренебрёг в начале своего поприща. Вскоре им овладевает страшная зависть, он принимается скупать лучшие произведения искусства, и лишь после скорой его смерти от горячки, соединившейся с чахоткою, становится ясно, что шедевры, на приобретение коих употребил он все своё огромное состояние, были им жестоко уничтожены. Смерть его ужасна: страшные глаза старика мерешились ему всюду.
История Чарткова имела некоторое объяснение спустя небольшое время на одном из аукционов Петербурга. Среди китайских ваз, мебелей и картин внимание многих привлекает удивительный портрет некоего азиатца, чьи глаза выписаны с таким искусством, что кажутся живыми. Цена возрастает вчетверо, и тут выступает художник Б., заявляющий о своих особенных правах на это полотно. В подтверждение сих слов он рассказывает историю, случившуюся с его отцом.
Обрисовав для начала часть города, именуемую Коломной, он описывает некогда жившего там ростовщика, великана азиатской наружности, способного ссудить любою суммой всякого желающего, от нишей старухи до расточительных вельмож. Его проценты казались небольшими и сроки выплаты весьма выгодными, однако странными арифметическими выкладками сумма, подлежащая возврату, возрастала неимоверно. Страшнее же всего была судьба тех, кто получал деньги из рук зловещего азиатца. История молодого блистательного вельможи, губительная перемена в характере которого навлекла на него гнев императрицы, завершилась его безумием и смертью. Жизнь чудной красавицы, ради свадьбы с которой её избранник сделал заём у ростовщика (ибо родители невесты видели препятствие браку в расстроенном положении дел жениха), жизнь, отравленная в один год ядом ревности, нетерпимости и капризами, явившимися вдруг в прежде благородном характере мужа. Покусившись даже и на жизнь жены, несчастный покончил с собой. Множество не столь приметных историй, поскольку случились они в низших классах, также связывалось с именем ростовщика.
Отец рассказчика, художник-самоучка, собираясь изобразить духа тьмы, нередко подумывал о страшном своём соседе, и однажды тот сам является к нему и требует рисовать с себя портрет, дабы остаться на картине «совершенно как живой». Отец с радостью берётся за дело, но чем лучше ему удаётся схватить внешность старика, чем живее выходят глаза на полотне, тем более овладевает им тягостное чувство. Не имея уже сил выносить возрастающее отвращение к работе, он отказывается продолжать, а мольбы старика, объясняющего, что после смерти жизнь его сохранится в портрете сверхъестественною силой, пугают его окончательно. Он убегает, неоконченный портрет приносит ему служанка старика, а сам ростовщик назавтра умирает. Со временем художник замечает в себе перемены: чувствуя зависть к своему ученику, он вредит ему, в его картинах проявляются глаза ростовщика. Когда он собирается сжечь страшный портрет, его выпрашивает приятель. Но и тот принуждён вскоре сбыть его племяннику; избавился от него и племянник. Художник понимает, что часть души ростовщика вселилась в ужасный портрет, а смерть жены, дочери и малолетнего сына окончательно уверяют его в том. Он помещает старшего в Академию художеств и отправляется в монастырь, где ведёт строгую жизнь, изыскивая все возможные степени самоотвержения. Наконец он берётся за кисть и целый год пишет рождество Иисуса. Труд его — чудо, исполненное святости. Сыну же, приехавшему проститься перед путешествием в Италию, он сообщает множество мыслей своих об искусстве и среди некоторых наставлений, рассказав историю с ростовщиком, заклинает найти ходящий по рукам портрет и истребить его. И вот теперь, после пятнадцати лет тщетных поисков, рассказчик наконец отыскал этот портрет, — и когда он, а вместе с ним и толпа слушателей, поворачивается к стене, портрета на ней уже нет. Кто-то говорит: «Украден». Возможно, и так.
Художник Чартков покупает картину на последние деньги. Это портрет старика-азиата с необычайно живыми глазами. Дома узнает, что наведывался хозяин с квартальным по поводу квартплаты. Чартков пожалел, что потратил последние деньги на картину. Размышляет о том, что он всего лишь бедный ученик-художник, когда как другие легко зарабатывают деньги. Смотрит на портрет. Глаза азиата пугают его. Уходит спать за ширму и все равно видит портрет. Занавешивает в страхе простыней, она срывается. Старик вылезает из рамы и заходит к нему за ширму, сев в ногах, пересчитывает деньги. Сверток с пометкой «1000 червонцев» Чартков незаметно утаивает. Просыпается. Приходит хозяин квартиры и просит расплатиться работами, поскольку у Чарткова нет денег. Берет в руки портрет старика, а из рамы выпадает сверток — «1000 червонцев».
Чартков в расчете с хозяином. Живет в апартаментах на Невском, по объявлению в газете начинает принимать заказчиц. Чартков становится популярным тем, что пишет много портретов, с одним общим выражением. Становится богатым, вращается в аристократических кругах, а его отзывы о других художниках высокомерны. Знакомые удивляются произошедшим в нем переменам. В Академии художеств смотрит на полотно своего товарища, присланное из Италии, а видит глубину своего падения. Запирается в студии и начинает работать. И тут видит, что не все умеет, так как не знал азов своей науки. Он скупает лучшие произведения. А после его смерти выясняется, что он их все уничтожил. Умирал он в муках, под взором страшных глаз старика-азиата.
На аукционе в Петербурге внимание многих привлекает портрет старика-азиата с почти живыми глазами. Цена на картину растет, когда художник Б. заявляет права на этот портрет. В доказательство он приводит историю отца.
Он рассказывает о ростовщике-азиате гигантского размера, который ссуживал любую сумму и любому желающему. Проценты казались небольшими, пока не приходило время выплаты. Страшной была судьба тех, кто получал деньги из рук азиата. Много молодых судеб, связанных с именем ростовщика, было загублено.
Отец рассказчика, художник-самоучка, пытаясь изобразить царя тьмы, хотел срисовать монстра-соседа. Но тот сам пришел к нему и попросил нарисовать портрет, чтобы быть на картине «как живой». Отец взялся за работу. И чем лучше выходит внешность, тем глаза старика живее. Он отказывается продолжать из-за тягостного волнения. А мольба старика о том, что его жизнь останется на полотне, окончательно его пугает и он сбегает. Портрет не закончен, но его старику приносит служанка. Ростовщик умирает. А художник стал замечать в себе чувство зависти. Он хотел сжечь картину, но её выпросил приятель. Но и он расстается с картиной — отдает племяннику, но и тот избавляется от портрета. Художнику ясно, что душа ростовщика перешла в портрет, а поочередная смерть жены, дочери и младшего сына убеждают в этом. Старшего сына он устраивает в Академию художеств, а сам уходит в монастырь. Там берется за кисть и пишет только рождество Иисуса. Перед путешествием сына в Италию, он рассказывает историю ростовщика и заклинает того найти портрет, чтобы уничтожить его. Через пятнадцать лет художник нашел его. Слушатели вместе с ним поворачиваются, а портрет исчез!
www.allsoch.ru
Краткое содержание книги Портрет (изложение произведения), автор Н. В. Гоголь
Трагическая история художника Чарткова началась перед лавочкой на Щукинском дворе, где среди множества картин, изображающих мужичков или ландшафтики, он разглядел одну и, отдав за нее последний двугривенный, принес домой. Это портрет старика в азиатских одеждах, казалось, неоконченный, но схваченный такою сильной кистью, что глаза на портрете глядели, как живые. Дома Чартков узнает, что приходил хозяин с квартальным, требуя платы за квартиру. Досада Чарткова, уже пожалевшего о двугривенном и сидящего, по бедности, без свечи, умножается. Он не без желчности размышляет об участи молодого талантливого художника, принужденного к скромному ученичеству, тогда как заезжие живописцы «одной только привычной замашкой» производят шум и сбирают изрядный капитал. В это время взор его падает на портрет, уже им позабытый, — и совершенно живые, даже разрушающие гармонию самого портрета глаза пугают его, сообщая ему какое-то неприятное чувство. Отправившись спать за ширмы, он видит сквозь щели освещенный месяцем портрет, также вперяющий в него взор. В страхе Чартков занавешивает его простыней, но то ему чудятся глаза, просвечивающиеся чрез полотно, то кажется, что простыня сорвана, наконец, он видит, что простыни и в самом деле уж нет, а старик пошевельнулся и вылез из рам. Старик заходит к нему за ширмы, садится в ногах и принимается пересчитывать деньги, что вынимает из принесенного с собою мешка. Один сверток с надписью «1000 червонцев» откатывается в сторону, и Чартков хватает его незаметно. Отчаянно сжимающий деньги, он просыпается; рука ощущает только что бывшую в ней тяжесть. После череды сменяющих друг друга кошмаров он просыпается поздно и тяжело. Пришедший с хозяином квартальный, узнав, что денег нет, предлагает расплатиться работами. Портрет старика привлекает его внимание, и, разглядывая холст, он неосторожно сжимает рамы, — на пол падает известный Чарткову сверток с надписью «1000 червонцев».
В тот же день Чартков расплачивается с хозяином и, утешаясь историями о кладах, заглушив первое движение накупить красок и запереться года на три в мастерской, снимает роскошную квартиру на Невском, одевается щеголем, дает объявление в ходячей газете, — и уже назавтра принимает заказчицу. Важная дама, описав желаемые детали будущего портрета своей дочери, уводит её, когда Чартков, казалось, только расписался и готов был схватить что-то главное в её лице. В следующий раз она остается недовольна проявившимся сходством, желтизной лица и тенями под глазами и, наконец, принимает за портрет старую работу Чарткова, Психею, слегка подновленную раздосадованным художником.
В короткое время Чартков входит в моду: схватывая одно общее выражение, он пишет множество портретов, удовлетворяя самые разные притязания. Он богат, принят в аристократических домах, о художниках изъясняется резко и высокомерно. Многие, знавшие Чарткова прежде, изумляются, как мог исчезнуть в нем талант, столь приметный вначале. Он важен, укоряет молодежь в безнравственности, становится скрягой и однажды, по приглашению Академии художеств, придя посмотреть на присланное из Италии полотно одного из прежних товарищей, видит совершенство и понимает всю бездну своего падения. Он запирается в мастерской и погружается в работу, но принужден ежеминутно останавливаться из-за незнания азбучных истин, изучением коих пренебрег в начале своего поприща. Вскоре им овладевает страшная зависть, он принимается скупать лучшие произведения искусства, и лишь после скорой его смерти от горячки, соединившейся с чахоткою, становится ясно, что шедевры, на приобретение коих употребил он все свое огромное состояние, были им жестоко уничтожены. Смерть его ужасна: страшные глаза старика мерешились ему всюду.
История Чарткова имела некоторое объяснение спустя небольшое время на одном из аукционов Петербурга. Среди китайских ваз, мебелей и картин внимание многих привлекает удивительный портрет некоего азиатца, чьи глаза выписаны с таким искусством, что кажутся живыми. Цена возрастает вчетверо, и тут выступает художник Б., заявляющий о своих особенных правах на это полотно. В подтверждение сих слов он рассказывает историю, случившуюся с его отцом.
Обрисовав для начала часть города, именуемую Коломной, он описывает некогда жившего там ростовщика, великана азиатской наружности, способного ссудить любою суммой всякого желающего, от нишей старухи до расточительных вельмож. Его проценты казались небольшими и сроки выплаты весьма выгодными, однако странными арифметическими выкладками сумма, подлежащая возврату, возрастала неимоверно. Страшнее же всего была судьба тех, кто получал деньги из рук зловещего азиатца. История молодого блистательного вельможи, губительная перемена в характере которого навлекла на него гнев императрицы, завершилась его безумием и смертью. Жизнь чудной красавицы, ради свадьбы с которой её избранник сделал заем у ростовщика (ибо родители невесты видели препятствие браку в расстроенном положении дел жениха), жизнь, отравленная в один год ядом ревности, нетерпимости и капризами, явившимися вдруг в прежде благородном характере мужа. Покусившись даже и на жизнь жены, несчастный покончил с собой. Множество не столь приметных историй, поскольку случились они в низших классах, также связывалось с именем ростовщика.
Отец рассказчика, художник-самоучка, собираясь изобразить духа тьмы, нередко подумывал о страшном своем соседе, и однажды тот сам является к нему и требует рисовать с себя портрет, дабы остаться на картине «совершенно как живой». Отец с радостью берется за дело, но чем лучше ему удается схватить внешность старика, чем живее выходят глаза на полотне, тем более овладевает им тягостное чувство. Не имея уже сил выносить возрастающее отвращение к работе, он отказывается продолжать, а мольбы старика, объясняющего, что после смерти жизнь его сохранится в портрете сверхъестественною силой, пугают его окончательно. Он убегает, неоконченный портрет приносит ему служанка старика, а сам ростовщик назавтра умирает. Со временем художник замечает в себе перемены: чувствуя зависть к своему ученику, он вредит ему, в его картинах проявляются глаза ростовщика. Когда он собирается сжечь страшный портрет, его выпрашивает приятель. Но и тот принужден вскоре сбыть его племяннику; избавился от него и племянник. Художник понимает, что часть души ростовщика вселилась в ужасный портрет, а смерть жены, дочери и малолетнего сына окончательно уверяют его в том. Он помещает старшего в Академию художеств и отправляется в монастырь, где ведет строгую жизнь, изыскивая все возможные степени самоотвержения. Наконец он берется за кисть и целый год пишет рождество Иисуса. Труд его — чудо, исполненное святости. Сыну же, приехавшему проститься перед путешествием в Италию, он сообщает множество мыслей своих об искусстве и среди некоторых наставлений, рассказав историю с ростовщиком, заклинает найти ходящий по рукам портрет и истребить его. И вот теперь, после пятнадцати лет тщетных поисков, рассказчик наконец отыскал этот портрет, — и когда он, а вместе с ним и толпа слушателей, поворачивается к стене, портрета на ней уже нет. Кто-то говорит: «Украден». Возможно, и так.
pereskaz.com
Краткое содержание Портрет Николай Гоголь – краткие содержания произведений по главам
Портрет
Н. В. Гоголь
Портрет
Трагическая история художника Чарткова началась перед лавочкой на Щукинском дворе, где среди множества картин, изображающих мужичков или ландшафтики, он разглядел одну и, отдав за нее последний двугривенный, принес домой. Это портрет старика в азиатских одеждах, казалось, неоконченный, но схваченный такою сильной кистью, что глаза на портрете глядели, как живые. Дома Чартков узнает, что приходил хозяин с квартальным, требуя платы за квартиру. Досада Чарткова, уже пожалевшего о двугривенном и сидящего, по бедности, без свечи, умножается. Он не без желчности размышляет об участи молодого талантливого художника, принужденного к скромному ученичеству, тогда как заезжие живописцы «одной только привычной замашкой» производят шум и сбирают изрядный капитал. В это время взор его падает на портрет, уже им позабытый, — и совершенно живые, даже разрушающие гармонию самого портрета глаза пугают его, сообщая ему какое-то неприятное чувство. Отправившись спать за ширмы, он видит сквозь щели освещенный месяцем портрет, также вперяющий в него взор. В страхе Чартков занавешивает его простыней, но то ему чудятся глаза, просвечивающиеся чрез полотно, то кажется, что простыня сорвана, наконец, он видит, что простыни и в самом деле уж нет, а старик пошевельнулся и вылез из рам. Старик заходит к нему за ширмы, садится в ногах и принимается пересчитывать деньги, что вынимает из принесенного с собою мешка. Один сверток с надписью «1000 червонцев» откатывается в сторону, и Чартков хватает его незаметно. Отчаянно сжимающий деньги, он просыпается; рука ощущает только что бывшую в ней тяжесть. После череды сменяющих друг друга кошмаров он просыпается поздно и тяжело. Пришедший с хозяином квартальный, узнав, что денег нет, предлагает расплатиться работами. Портрет старика привлекает его внимание, и, разглядывая холст, он неосторожно сжимает рамы, — на пол падает известный Чарткову сверток с надписью «1000 червонцев».
В тот же день Чартков расплачивается с хозяином и, утешаясь историями о кладах, заглушив первое движение накупить красок и запереться года на три в мастерской, снимает роскошную квартиру на Невском, одевается щеголем, дает объявление в ходячей газете, — и уже назавтра принимает заказчицу. Важная дама, описав желаемые детали будущего портрета своей дочери, уводит её, когда Чартков, казалось, только расписался и готов был схватить что-то главное в её лице. В следующий раз она остается недовольна проявившимся сходством, желтизной лица и тенями под глазами и, наконец, принимает за портрет старую работу Чарткова, Психею, слегка подновленную раздосадованным художником.
В короткое время Чартков входит в моду: схватывая одно общее выражение, он пишет множество портретов, удовлетворяя самые разные притязания. Он богат, принят в аристократических домах, о художниках изъясняется резко и высокомерно. Многие, знавшие Чарткова прежде, изумляются, как мог исчезнуть в нем талант, столь приметный вначале. Он важен, укоряет молодежь в безнравственности, становится скрягой и однажды, по приглашению Академии художеств, придя посмотреть на присланное из Италии полотно одного из прежних товарищей, видит совершенство и понимает всю бездну своего падения. Он запирается в мастерской и погружается в работу, но принужден ежеминутно останавливаться из-за незнания азбучных истин, изучением коих пренебрег в начале своего поприща. Вскоре им овладевает страшная зависть, он принимается скупать лучшие произведения искусства, и лишь после скорой его смерти от горячки, соединившейся с чахоткою, становится ясно, что шедевры, на приобретение коих употребил он все свое огромное состояние, были им жестоко уничтожены. Смерть его ужасна: страшные глаза старика мерешились ему всюду.
История Чарткова имела некоторое объяснение спустя небольшое время на одном из аукционов Петербурга. Среди китайских ваз, мебелей и картин внимание многих привлекает удивительный портрет некоего азиатца, чьи глаза выписаны с таким искусством, что кажутся живыми. Цена возрастает вчетверо, и тут выступает художник Б., заявляющий о своих особенных правах на это полотно. В подтверждение сих слов он рассказывает историю, случившуюся с его отцом.
Обрисовав для начала часть города, именуемую Коломной, он описывает некогда жившего там ростовщика, великана азиатской наружности, способного ссудить любою суммой всякого желающего, от нишей старухи до расточительных вельмож. Его проценты казались небольшими и сроки выплаты весьма выгодными, однако странными арифметическими выкладками сумма, подлежащая возврату, возрастала неимоверно. Страшнее же всего была судьба тех, кто получал деньги из рук зловещего азиатца. История молодого блистательного вельможи, губительная перемена в характере которого навлекла на него гнев императрицы, завершилась его безумием и смертью. Жизнь чудной красавицы, ради свадьбы с которой её избранник сделал заем у ростовщика (ибо родители невесты видели препятствие браку в расстроенном положении дел жениха), жизнь, отравленная в один год ядом ревности, нетерпимости и капризами, явившимися вдруг в прежде благородном характере мужа. Покусившись даже и на жизнь жены, несчастный покончил с собой. Множество не столь приметных историй, поскольку случились они в низших классах, также связывалось с именем ростовщика.
Отец рассказчика, художник-самоучка, собираясь изобразить духа тьмы, нередко подумывал о страшном своем соседе, и однажды тот сам является к нему и требует рисовать с себя портрет, дабы остаться на картине «совершенно как живой». Отец с радостью берется за дело, но чем лучше ему удается схватить внешность старика, чем живее выходят глаза на полотне, тем более овладевает им тягостное чувство. Не имея уже сил выносить возрастающее отвращение к работе, он отказывается продолжать, а мольбы старика, объясняющего, что после смерти жизнь его сохранится в портрете сверхъестественною силой, пугают его окончательно. Он убегает, неоконченный портрет приносит ему служанка старика, а сам ростовщик назавтра умирает. Со временем художник замечает в себе перемены: чувствуя зависть к своему ученику, он вредит ему, в его картинах проявляются глаза ростовщика. Когда он собирается сжечь страшный портрет, его выпрашивает приятель. Но и тот принужден вскоре сбыть его племяннику; избавился от него и племянник. Художник понимает, что часть души ростовщика вселилась в ужасный портрет, а смерть жены, дочери и малолетнего сына окончательно уверяют его в том. Он помещает старшего в Академию художеств и отправляется в монастырь, где ведет строгую жизнь, изыскивая все возможные степени самоотвержения. Наконец он берется за кисть и целый год пишет рождество Иисуса. Труд его — чудо, исполненное святости. Сыну же, приехавшему проститься перед путешествием в Италию, он сообщает множество мыслей своих об искусстве и среди некоторых наставлений, рассказав историю с ростовщиком, заклинает найти ходящий по рукам портрет и истребить его. И вот теперь, после пятнадцати лет тщетных поисков, рассказчик наконец отыскал этот портрет, — и когда он, а вместе с ним и толпа слушателей, поворачивается к стене, портрета на ней уже нет. Кто-то говорит: «Украден». Возможно, и так.
portret
www.school-essays.info
Краткое содержание повести Портрет Гоголя Н.В.
Портрет
Художник Чартков живет в Петербурге. Он обладает значительным талантом. Его учитель живописи предостерегает Чарткова от увлечения модными течениями, от соблазна променять талант на деньги.
Чартков беден и много работает. Однажды в каком-то странном порыве купил он в картинной лавке старинный портрет человека в азиатском наряде с пронзительными глазами. Недорого купил — за двугривенный. Только двугривенный-то был последний. Есть нечего, с квартиры гонят за неуплату…
Видятся Чарткову страшные сны, где главный персонаж — старик с портрета. Будто бы он оживает, ходит, прячет за раму тысячу золотых червонцев.
Утром явился хозяин с квартальным (полицейским) гнать бедного художника с квартиры, квартальный ненароком потряс раму портрета со страшными глазами — и выпал сверток с тысячью червонцев!
Чартков расплатился с хозяином и стал мечтать о том, как он будет жить на эти деньги — скромно и трудолюбиво, взращивая свой талант. Однако ему было всего двадцать два года!
И художник тут же начал транжирить этот буквально свалившийся ему на голову капитал: новая одежда, новая роскошная квартира, шампанское…
Чартков нанимает бойкого журналиста, который дает в газете статью о его таланте как портретиста — и первой в мастерскую является дама, заказывающая портрет бледненькой дочери, исплясавшейся на балах. Во время работы над портретом художнику становится ясно, что заказчики хотят не сходства, не правды — а красивости. А еще — быстроты и бойкости кисти. Чартков усвоил это — и сделался модным живописцем.
Он увлекся светской жизнью, стал модно одеваться, бывать в обществе. Завел он себе лакеев и учеников. Ученики, бывало, и заканчивали за него портреты. Мысль о создании настоящего художественного произведения оставила его, яркий талант угас. Художник зарабатывал деньги одним только ремеслом.
Однажды Чарткова пригласили как признанного мастера оценить картину одного его соученика — это было создание «небесной кисти». Страшная зависть одолела Чарткова. Он пытался написать хоть нечто подобное, но осознал, что сам загубил свой талант. Словно одержимый дьяволом — дьяволом зависти! — он принялся скупать самые лучшие произведения живописи и уничтожать их: рвал, резал в куски, топтал ногами. Безумие все более овладевало им. Он сгорел от чахотки и расстройства нервов. Самый труп его был ужасен.
Некоторое время спустя на аукционе картин был выставлен тот самый портрет, который положил начало стремительному обогащению Чарткова и его гибели. Некий молодой человек рассказывает, что на портрете изображен ростовщик, который в самом деле ходил в экзотических азиатских нарядах и обладал «необыкновенного огня» глазами. Он мог снабдить деньгами под проценты кого угодно — и эти деньги всегда приносили несчастья: распадались браки, происходили убийства. Взять деньги у этого воплощения дьявола означало погубить свою душу. Художнику, отцу молодого человека, ростовщик заказал свой портрет, утверждая, что будет жить в этом портрете и после смерти.
И в самом деле: куда ни попадал этот портрет, всюду воцарялась атмосфера зависти, злобы, кошмаров. Переходило страшное изображение из рук в руки. Создатель картины тоже не избежал разрушительного влияния, но сумел исправиться и обратиться к добру. Он завещал своему сыну «истребить» этот портрет.
Сын, наконец, нашел портрет на аукционе и предостерегает всех от его приобретения. Молодой человек должен приобрести его и уничтожить!
Но пока он рассказывал, портрет был похищен неизвестным. Верно, до сих пор гуляет по свету.
lit-helper.com
| / Краткие содержания / Гоголь Н.В. / Портрет / Вариант 2 Трагическая история художника Чарткова началась перед лавочкой на Щукинском дворе, где среди множества картин, изображающих мужичков или ландшафтики, он разглядел одну и, отдав за нее последний двугривенный, принес домой. Это портрет старика в азиатских одеждах, казалось, неоконченный, но схваченный такою сильной кистью, что глаза на портрете глядели, как живые. Дома Чартков узнает, что приходил хозяин с квартальным, требуя платы за квартиру. Досада Чарткова, уже пожалевшего о двугривенном и сидящего, по бедности, без свечи, умножается. Он не без желчности размышляет об участи молодого талантливого художника, принужденного к скромному ученичеству, тогда как заезжие живописцы «одной только привычной замашкой» производят шум и сбирают изрядный капитал. В это время взор его падает на портрет, уже им позабытый, — и совершенно живые, даже разрушающие гармонию самого портрета глаза пугают его, сообщая ему какое-то неприятное чувство. Отправившись спать за ширмы, он видит сквозь щели освещенный месяцем портрет, также вперяющий в него взор. В страхе Чартков занавешивает его простыней, но то ему чудятся глаза, просвечивающиеся чрез полотно, то кажется, что простыня сорвана, наконец, он видит, что простыни и в самом деле уж нет, а старик пошевельнулся и вылез из рам. Старик заходит к нему за ширмы, садится в ногах и принимается пересчитывать деньги, что вынимает из принесенного с собою мешка. Один сверток с надписью «1000 червонцев» откатывается в сторону, и Чартков хватает его незаметно. Отчаянно сжимающий деньги, он просыпается; рука ощущает только что бывшую в ней тяжесть. После череды сменяющих друг друга кошмаров он просыпается поздно и тяжело. Пришедший с хозяином квартальный, узнав, что денег нет, предлагает расплатиться работами. Портрет старика привлекает его внимание, и, разглядывая холст, он неосторожно сжимает рамы, — на пол падает известный Чарткову сверток с надписью «1000 червонцев». В тот же день Чартков расплачивается с хозяином и, утешаясь историями о кладах, заглушив первое движение накупить красок и запереться года на три в мастерской, снимает роскошную квартиру на Невском, одевается щеголем, дает объявление в ходячей газете, — и уже назавтра принимает заказчицу. Важная дама, описав желаемые детали будущего портрета своей дочери, уводит ее, когда Чартков, казалось, только расписался и готов был схватить что-то главное в ее лице. В следующий раз она остается недовольна проявившимся сходством, желтизной лица и тенями под глазами и, наконец, принимает за портрет старую работу Чарткова, Психею, слегка подновленную раздосадованным художником. В короткое время Чартков входит в моду; схватывая одно общее выражение, он пишет множество портретов, удовлетворяя самые разные притязания. Он богат, принят в аристократических домах, о художниках изъясняется резко и высокомерно. Многие, знавшие Чарткова прежде, изумляются, как мог исчезнуть в нем талант, столь приметный вначале. Он важен, укоряет молодежь в безнравственности, становится скрягой и однажды, по приглашению Академии художеств, придя посмотреть на присланное из Италии полотно одного из прежних товарищей, видит совершенство и понимает всю бездну своего падения. Он запирается в мастерской и погружается в работу, но принужден ежеминутно останавливаться из-за незнания азбучных истин, изучением коих пренебрег в начале своего поприща. Вскоре им овладевает страшная зависть, он принимается скупать лучшие произведения искусства, и лишь после скорой его смерти от горячки, соединившейся с чахоткою, становится ясно, что шедевры, на приобретение коих употребил он все свое огромное состояние, были им жестоко уничтожены. Смерть его ужасна: страшные глаза старика мерешились ему всюду. История Чарткова имела некоторое объяснение спустя небольшое время на одном из аукционов Петербурга. Среди китайских ваз, ме-белей и картин внимание многих привлекает удивительный портрет некоего азиатца, чьи глаза выписаны с таким искусством, что кажутся живыми. Цена возрастает вчетверо, и тут выступает художник Б., заявляющий о своих особенных правах на это полотно. В подтверждение сих слов он рассказывает историю, случившуюся с его отцом. Обрисовав для начала часть города, именуемую Коломной, он описывает некогда жившего там ростовщика, великана азиатской наружности, способного ссудить любою суммой всякого желающего, от нишей старухи до расточительных вельмож. Его проценты казались небольшими и сроки выплаты весьма выгодными, однако странными арифметическими выкладками сумма, подлежащая возврату, возрастала неимоверно. Страшнее же всего была судьба тех, кто получал деньги из рук зловещего азиатца. История молодого блистательного вельможи, губительная перемена в характере которого навлекла на него гнев императрицы, завершилась его безумием и смертью. Жизнь чудной красавицы, ради свадьбы с которой ее избранник сделал заем у ростовщика (ибо родители невесты видели препятствие браку в расстроенном положении дел жениха), жизнь, отравленная в один год ядом ревности, нетерпимости и капризами, явившимися вдруг в прежде благородном характере мужа. Покусившись даже и на жизнь жены, несчастный покончил с собой. Множество не столь приметных историй, поскольку случились они в низших классах, также связывалось с именем ростовщика. Отец рассказчика, художник-самоучка, собираясь изобразить духа тьмы, нередко подумывал о страшном своем соседе, и однажды тот сам является к нему и требует рисовать с себя портрет, дабы остаться на картине «совершенно как живой». Отец с радостью берется за дело, но чем лучше ему удается схватить внешность старика, чем живее выходят глаза на полотне, тем более овладевает им тягостное чувство. Не имея уже сил выносить возрастающее отвращение к работе, он отказывается продолжать, а мольбы старика, объясняющего, что после смерти жизнь его сохранится в портрете сверхъестественною силой, пугают его окончательно. Он убегает, неоконченный портрет приносит ему служанка старика, а сам ростовщик назавтра умирает. Со временем художник замечает в себе перемены: чувствуя зависть к своему ученику, он вредит ему, в его картинах проявляются глаза ростовщика. Когда он собирается сжечь страшный портрет, его выпрашивает приятель. Но и тот принужден вскоре сбыть его племяннику; избавился от него и племянник. Художник понимает, что часть души ростовщика вселилась в ужасный портрет, а смерть жены, дочери и малолетнего сына окончательно уверяют его в том. Он помещает старшего в Академию художеств и отправляется в монастырь, где ведет строгую жизнь, изыскивая все возможные степени самоотвержения. Наконец он берется за кисть и целый год пишет рождество Иисуса. Труд его — чудо, исполненное святости. Сыну же, приехавшему проститься перед путешествием в Италию, он сообщает множество мыслей своих об искусстве и среди некоторых наставлений, рассказав историю с ростовщиком, заклинает найти ходящий по рукам портрет и истребить его. И вот теперь, после пятнадцати лет тщетных поисков, рассказчик наконец отыскал этот портрет, — и когда он, а вместе с ним и толпа слушателей, поворачивается к стене, портрета на ней уже нет. Кто-то говорит: «Украден». Возможно, и так. Добавил: QWER19 / Краткие содержания / Гоголь Н.В. / Портрет / Вариант 2 | Смотрите также по произведению «Портрет»: Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре. 100% гарантии от повторения! |
www.litra.ru
Краткое содержание повести «Портрет» — MicroArticles
В произведении «Портрет», автор предстаёт перед нами в совершенно непривычном стиле, совершенно не характерном для повестей Гоголя, здесь он абсолютно неузнаваем, манера написания кардинально отличается от остальных. В «Портрете», мне показалось, Гоголь использовал новые литературные средства, которые сделали текст ещё более ярко окрашенным, экспрессивным, ему удалось написать это произведение так, что читается оно на одном дыхании. Гоголь тут точно передаёт все детали, широко использует резкие и хлёсткие речевые обороты, которые передают читателю все тонкости и особенности портретного дела, мы можем видеть картины, мы можем смотреть на них глазами художника. «Это был старик с лицом бронзового цвета, скулистым, чахлым; четы лица, казалось, были схвачены в минуту судорожного движенья и отзывались не северною силой. Пламенный полдень был запечатлён в них. Он был драпирован в широкий азиатский костюм. Необыкновенней всего были глаза: казалось, в них употребил всю силу кисти и всё старательное тщание своё художник. Они просто глядели, глядели даже из самого портрета, как будто разрушая его гармонию своею странной живостью». Мы переживаем, все его душевные метания и сопровождаем на разных ступенях жизни.
Конечно, отличие «Портрета» от остальных Гоголевских произведений, делает его уникальным, единственным в своём роде. Непривычно видеть Гоголя, который так умело, переплетает литературу с художественным искусством, приправляя его оттенками мистики, которая, несомненно, придаёт повести таинственную привлекательность. Сюжетная линия произведения являет собой жизненный путь юного художника — Чарткова. Мы можем наблюдать ранимость творческой натуры, её целеустремлённость и беззащитность, желание перемен, неоспоримую связь с высшим мирозданием и кульминационное падение духа, спровоцированное соблазнами расточительной светской жизни, предложенной творцу нечистой силой; своеобразную проверку на искренность и чистоту души.
Отдельно стоит сказать о концовке произведения. Гоголь ставит в ней точку совершенно неожиданно, внезапно, в тот момент, когда конца меньше всего ждёшь. А оставшаяся неразгаданной тайна мистической силы портрета, придаёт повести глубокую интригу, о ней мы ещё долго думаем, размышляем, пытаемся разгадать уже после прочтения. Усиливает впечатление, полученное в процессе чтения, появление нового персонажа, со своей историей, которая является переломным моментом в череде событий произведения.
Он рассказывает об истории портрета, о том, как он писался, о том, через что прошёл художник, выполнивший его.
Вся сюжетная линия построена на жизни молодого художника — Чарткова. Кем же он был? Чартков никогда не был избалован излишним вниманием, не знал, что есть роскошь и жизнь аристократов, он был беден, но богат душой. В нём жила душа творца, душа светлая и непорочная, всегда обращённая и открытая Господу. «Талант есть драгоценнейший дар бога. Блажен избранник, владеющий высокой тайной созданья. Нет ему низкого предмета в природе. В ничтожном, художник-создатель так же велик, как и в великом; в презренном у него уже нет презренного, ибо сквозит невидимо сквозь него прекрасная душа создавшего, и презренное уже получило высокое выражение, ибо протекло сквозь чистилище его души.» Эти строки можно отнести к молодому Чарткову. «Старая шинель и нещегольское платье показывали в нём того человека, который с самоотвержением предан был своему труду и не имел времени заботиться о своём наряде, всегда имеющем таинственную привлекательность для молодости». Как он начинал свой путь, как он искал себя в искусстве, как искал и находил своё вдохновение. Он относился к тем, кто ценил настоящее, правдивое искусство, искусство, живущее в веках, передаваемое душами творцов через поколения. Он не принимал обыденных, повторяющихся норм, застывших на картинах, того стиля, который был модным, востребованным, но пустым. Для него не было главным материальное, единственно важной для него была возможность свободно излагать свои эмоции, побуждения на полотнах, быть независимым от общественного, часто до отвращения банального мнения. И он действительно жил так, как хотел. Да, ему часто приходилось отказывать себе во многих благах, ему не хватало средств на нормальное проживание, но он был счастлив. Он был свободен, и по настоящему счастлив. Он был птицей в свободном парении, он не услуживал никому и жил для себя, приобретая новые познания и открывая новые истины. Это давало ему силы творить.
Всё изменилось в день, когда лишь за два гривенника Чартков приобрёл портрет неизвестного старика. Он до конца так и не понял, что заставило его приобрести этот портрет, в нем, безусловно, было что-то притягательное и отталкивающее в одно и то же время. Этот портрет изменил всё. Он изменил сознание юного художника и темп его жизни. Чартков рассмотрел в этом портрете, который неприметно пылился среди «второсортного» товара, необъяснимую живость, никак не характерную для картин. Старик на этом портрете будто бы жил своей, отдельной жизнью. И было в этом старике что-то странное, нечеловеческое. Чартков выложил за него последние деньги, и не знал пока, что же за вещь он приобрёл, что она в себе таит.
Однако портрет начал действовать уже скоро. Первым Чартков ощутил на себе взгляд старика. «Это были живые, это были человеческие глаза! Казалось, как будто они были вырезаны из живого человека и вставлены в портрет. Здесь не было уже того высокого наслажденья, которое объемлет душу при взгляде на произведение художника, как ни ужасен взятый им предмет; здесь было какое-то болезненное, томительное чувство». Ночь, наедине с портретом оказалась для молодого художника настоящим кошмаром. Ему чудилось, что старик, есть не кто иной, как Демон. Страшные, тяжёлые, мучительные сны истязали его, и все они были связаны с этим стариком. Чарткову казалось, что он сходит с ума. Таким непостижимым было происходящее. В этих кошмарах, старик вылезал за рамы портрета и изрезал ледяным страхом душу художника, бросая на него жуткие взгляды.
И этот портрет, подкинул ещё более странный сюрприз. В раме его была спрятана сумма, которую Чартков в жизни в глаза и не видел- 1000 червонных. Верно, эти деньги оставил в завещание своим сынам хозяин портрета, найти их было почти невозможно, Чарткову выпала случайность, которая поначалу показалась ему счастливой.
Первыми мыслями на то, как использовать и куда обратить эти деньги, было желание приобрести действительно необходимые вещи для художественных дел. Это было искренним, бескорыстным побуждением, не опороченным дурными намерениями. «Теперь я обеспечен, по крайней мере, на три года, могу запереться в комнату, работать. На краски теперь у меня есть; на обед, на чай, на содержанье, на квартиру есть; мешать и надоедать мне теперь никто не станет; куплю себе отличный манкен, закажу гипсовый торсик, сформую ножки, поставлю Венеру, накуплю гравюр с первых картин. И если поработаю три года для себя, не торопясь, не на продажу, я зашибу их всех, и могу быть славным художником». Но как часто бывает, в молодой душе Чарткова, две стороны вступили в равное единоборство, в художнике ключом заиграла юность, со всеми вытекающими потребностями и капризами. В нём будто бы зазвучал второй голос, который как подмечает Гоголь, был многим ярче, громче и настойчивей первого. Он призывал броситься в разгул и пустить деньги на манящую роскошь и шалости. Только мысли об этом заставляли учащенно биться его сердце. «Одеться в модный фрак, разговеться после долгого поста, нанять себе славную квартиру, отправиться тот же час в театр, в кондитерскую, в.. и прочее,- и он, схвативши деньги, был уже на улице».
В последствии, эта фатальная расточительность стала причиной глобальных перемен в жизни Чарткова. Причём больше всего это отразилось на его внутреннем состоянии и восприятии жизни. Его дух переломали, и незаметно для самого себя, он уподобился представителям однообразной светской массы, он даже изменил своё творчество коренным образом, начав рисовать по заказам, он приручал свои творческие порывы, выполняя то, что от него требовали. Сначала, его метающаяся, строптивая душа пыталась оказать сопротивление и сохранить святость своих идей, но затем, она всё же оказалась переломленной.
Вскоре, даже местная газета издала статью о «гениальных» способностях Чарткова. Хочу обратить внимание на то, что только в этой статье мы впервые слышим имя и отчество Чарткова. «Спешим обрадовать образованных жителей столицы прекрасным, можно сказать, во всех отношениях приобретением. Все согласны в том, что у нас есть много прекраснейших физиономий и прекраснейших лиц, но не было до сих пор средства передать их на чудотворный холст, для передачи потомству; теперь этот недостаток пополнен: отыскался художник, соединяющий в себе что нужно. Теперь красавица может быть уверена, что она будет передана со всей грацией своей красоты воздушной, лёгкой, очаровательной, чудесной, подобной мотылькам, порхающим по весенним цветам. Почтенный отец семейства увидит себя окружённым своей семьёй. Купец, воин, гражданин, государственный муж- всякий с новой ревностью будет продолжать своё поприще. Спешите, спешите, заходите с гулянья, с прогулки, предпринятой к приятелю, к кузине, в блестящий магазин, спешите, откуда бы ни было. Великолепная мастерская художника уставлена вся портретами его кисти, достойной Тицианов. Не знаешь, чему удивляться: верности ли и сходству с оригиналами или необыкновенной яркости и свежести кисти. Хвала вам, художник! Вы вынули счастливый билет из лотереи. Виват, Андрей Петрович! Прославляйте себя и нас. Мы умеем ценить вас. Всеобщее стечение, а вместе с тем и деньги, хотя некоторые из нашей же братьи журналистов и восстают против них, будут вам наградою». Это можно назвать парадоксом! Ведь, талант Чарткова доселе никто не замечал, он был совершенно безнадобным и невостребованным, а тут какой запал! Сколько отзывов, сколько восхищений, сколько эмоций! Это говорит, несомненно, о том, что, к сожалению, многое можно приобрести за энную сумму, не приложив к этому никаких усилий, а честный труд зачастую остаётся без вознаграждения и признания. До этих дней, никто не знал ни фамилии Чарткова, ни даже факта его существования и уж тем более существования его художественной деятельности, а теперь «Андрей Петрович! Прославляйте себя и нас». Такой поворот событий, также указывает на отвратительную мелочность горожан, которые поведутся на любую хвалебную рекомендацию.
Так, к Чарткову пришла слава. Теперь уже Андрей Петрович, вовсе зазнался, впрочем, это благоговейное вожделение продлилось не долго, так как при обслуживании, да, именно обслуживании, первого клиента его посетило уничтожающее смутное ощущение того, что его талант используют для собственной потехи. «Он усадил их, придвинул холст уже с ловкостью и претензиями на светские замашки и стал писать. Солнечный день и ясное освещение много помогли ему. Он увидел в лёгоньком своём оригинале много такого, что, быв уловлено и передано на полотно, могло придать высокое достоинство портрету; увидел, что можно сделать кое-что особенное, если выполнить всё в такой окончательности, в какой теперь представлялась ему натура. Сердце его начало даже слегка трепетать, когда он почувствовал, что выразит то, чего ещё не заметили другие. Работа заняла его всего, весь погрузился он в кисть, позабыв опять об аристократическом происхождении оригинала. С занимавшимся дыханием видел, как выходили у него лёгкие черты и это почти прозрачное тело семнадцатилетней девушки. Он ловил всякий оттенок, лёгкую желтизну, едва заметную голубизну под глазами и уже готовился схватить даже небольшой прыщик, выскочивший на лбу, как вдруг услышал над собою голос матери». Мать столь прекрасного юного создания настоятельно приказала убрать все неровности и шероховатости, представить лицо дочери идеальным. Тогда Чартков «с грустью принялся изглаживать то, что кисть его заставила выступить на полотно». Мать с дочерью вскоре поспешили удалиться, а Чартков остался наедине с ущемлённым вдохновением, загнанным в клетку и стремящимся вырваться наружу, основаться на полотне. Он помнил ещё черты оригинала, сохранял идеи, мелькавшие в голове во время работы, и тогда он отыскал портрет Психеи и приступил к работе над ней. Здесь, мы можем видеть, как в Чарткове снова проснулась страсть к искусству, как в нём заиграло это верхними силами посланное рвение. «Психея стала оживать, и едва сквозившая мысль начала мало-помалу облекаться в видимое тело. Тип лица молоденькой светской девицы невольно сообщился Психее, и чрез то получила она своеобразное выражение, дающее право на название истинно оригинального произведения. Казалось, он воспользовался по частям и вместе всем, что представил ему оригинал, и привязался совершенно к своей работе. В продолжение нескольких дней он был занят только ею». Каково же было удивление творца, когда пришедшие дамы, приняли преобразившуюся Психею за заказанный портрет, сколько восторга они излучали, сколько благодарности осыпалось художнику. Чартков тогда решил не омрачать удовольствие дам, и Психея отошла в руки аристократок. Этот портрет наделал в городе не мало шума, о Чарткове продолжали говорить и возносить всё более.
Тем временем, сам Чартков теперь уже окончательно стался Андреем Петровичем. Он писал уже лишь заказы, воплощая на полотнах желаемые образы, постепенно уничтожая своё видение и свой талант. Он стал вскоре чрезвычайно модным и заурядным художником, которого знавал каждый «почитатель» искусства. Теперь писаться у Андрея Петровича означало быть устоявшимся и занимающим свою нишу в обществе человеком. Чартков уже мастерски «лепил» образы, все повторяющиеся и не имеющие неземной привлекательности, не преисполненные высокой энергией творца. «Кто хотел Марса, он в лицо совал Марса; кто метил в Байрона, он давал ему байроновское положенье и поворот. Коринной ли, Ундиной, Аспазией ли желали быть дамы, он с большой охотой соглашался на всё и прибавлял от себя уже всякому вдоволь благообразия, которое, как известно, нигде не подгадит, и за что простят иногда художнику и всякое несходство. Скоро он уже сам начал дивиться чудной быстроте и бойкости своей кисти. А писавшиеся, само собою, разумеется, были в восторге и провозглашали его гением».
Постепенно, Чартков терял всякое чутьё к изобразительному искусству, всё более приближаясь к привычным форматам.
Гоголь также откровенно смеётся над этими самыми заказчиками, которые склонны идеализировать свои образы, и высказывают без перебоя претензии, чтобы сделаться на полотнах более притягательными.
Изменения в Чарткове мы можем наблюдать также обратив внимание на то, как изменилась обстановка в жилище художника; каковой она была на Васильевском острове, а какой на Невском проспекте. Первое его пристанище, было наполнено творческим духом, вечно стоящий беспорядок, говорил о том, что человек там обитающий, живёт лишь искусством, он не на Земле пребывает, он сопутствует небесам, и оттого, не найдёт времени на уборку помещений. На Невском проспекте напротив, комнаты были обставлены пафосно, нарочито роскошно, подчёркнуто на аристократический манер. Маленькая квартирка на Васильевском острове открывала нам широту души Чарткова, а хоромы на Невском проспекте говорили о её скудности. «Он вошёл вместе с нею в свою студию, квадратную комнату, большую, но низенькую, с мёрзнувшими окнами, уставленную всяким художественным хламом: кусками гипсовых рук, рамками, обтянутыми холстом, эскизами, начатыми и брошенными, драпировкой, развешанной по стульям». Такой была квартира Чарткова на Васильевском острове, содержимое её соответствовало душевному состоянию художника. «Дома у себя, в мастерской он завёл опрятность и чистоту в высшей степени, определил двух великолепных лакеев, завёл щегольских учеников, переодевался несколько раз на день в разные утренние костюмы, завивался, занялся улучшением разных манер, с которыми принимать посетителей, занялся украшением всеми возможными средствами своей наружности, чтобы произвести ею приятное впечатление на дам, одним словом, скоро нельзя было в нём вовсе узнать того скромного художника, который работал когда-то незаметно в своей лачужке на Васильевском острове. О художниках и об искусстве он изъяснялся теперь резко».
Полностью поменялось отношение Чарткова к искусству, изменилось буквально всё в нём.
«Золото сделалось…страстью, идеалом, страхом, целью» для Чарткова. Сложно представить, как же богатство способно уничтожить личность. Возможно, это связано ещё и с тем, что душа творца, всегда более ранима и чувствительна чем у других людей, и потому тёмные силы имеют власть над ними. Искусство, которым владел Чартков превратилось в ремесло, не более.
Апогеей в жизни Чарткова, стало приглашение оценить работу одного русского художника, который некоторое время обучался в Италии художественному мастерству.
Когда Чартков увидел его работу, то на него словно снизошло озарение, всё встало на свои места, он осознал и прочувствовал все свои ошибки. «Чистое, непорочное, прекрасное, как невеста, стояло пред ним произведение художника. Скромно, божественно, невинно и просто, как гений, возносилось оно над всем. Казалось, небесные фигуры, изумлённые столькими устремлёнными на них взорами, стыдливо опустили прекрасные ресницы. С чувством невольного изумления созерцали знатоки новую, невиданную кисть. Всё тут, казалось, соединилось вместе: изученье Рафаэля, отражённое в высоком благородстве положений, изучение Корреджия, дышавшее в окончательном совершенстве кисти. Но властительней всего видна была сила созданья, уже заключённая в душе самого художника. Последний предмет в картине был им проникнут; во всём постигнут закон и внутренняя сила. Везде уловлена была эта плывучая округлость линий, заключённая в природе, которую видит только один глаз художника-создателя и которая выходит углами у копииста. Видно было, как всё извлечённое из внешнего мира художник заключил сперва себе в душу и уже оттуда, из душевного родника, устремил его одной согласной, торжественной песнью. И стало ясно даже непосвящённым, какая неизмеримая пропасть существует между созданьем и простой копией с природы. Почти невозможно было выразить той необыкновенной тишины, которою невольно были объяты все, вперившие глаза на картину,- ни шелеста, ни звука; а картина между тем ежеминутно казалась выше и выше; светлей и чудесней отделялась от всего и вся превратилась наконец в один миг, плод налетевшей с небес на художника мысли, миг, к которому вся жизнь человеческая есть одно только приготовление. Невольные слёзы готовы были покатиться по лицам посетителей, окруживших картину. Казалось, все вкусы, все дерзкие, неправильные уклонения вкуса слились в какой-то безмолвный гимн божественному произведению. Неподвижно, с отверстым ртом стоял Чартков перед картиною, и, наконец, когда мало-помалу посетители и знатоки зашумели и начали рассуждать о достоинстве произведения и когда, наконец, обратились к нему с просьбою объявить свои мысли, он пришёл в себя; хотел принять равнодушный, обыкновенный вид, хотел сказать обыкновенное, пошлое суждение зачерствелых художников, вроде следующего: «Да, конечно, правда, нельзя отнять таланта от художника: есть кое-что; видно, что хотел он выразить что-то; однако же, что касается до главного…» И вслед за этим прибавить, разумеется, такие похвалы, от которых бы не поздоровилось никакому художнику. Хотел это сделать, но речь умерла на устах его, слёзы и рыдания нестройно вырвались в ответ, и он как безумный выбежал из залы».
Мне показалось важным, процитировать весь этот отрывок, так как он наиболее ярко отображает отчаяние и душевную муку Чарткова. Этот художник, на чью картину столько человек пришло посмотреть, перевернул все ощущения Чарткова, он напомнил ему о том, каким он был, когда то и чем жил, чем дышал, на что равнялся. Напомнил о его былых целях и стремлениях. Тогда к Чарткову пришло раскаяние над тем, что же он натворил. Вернувшись домой, художник, по демоническому предзнаменованию наткнулся на портрет старика. Того самого, что когда-то приобрёл за два гривенника. Того самого, в раме которого он нашёл большую сумму денег, изменившую всё. Он вспомнил, как когда-то он думал, что портрет этот послан в его судьбу намеренно, и вплетён в неё не случайно, он даже считал, что эта картина была послана ему, чтобы изменить его жизнь. И вот снова эти дьявольские глаза глядели него с портрета, с усмешкой, с осознанием победы.
Чартков приказал уничтожить, вынести этот портрет, но даже это не принесло душе его успокоения. Он стал скупать произведения искусства за непомерные цены и все их уничтожал в неописуемой апатии. Сердце его было наполнено гневом. Не ясно до конца, что им овладевало, зависть, зародившаяся при взгляде на божественную картину русского художника, злость на самого себя, за потерянную истину, потерянное призвание. Разум его был схвачен железными руками безумства. Известно, что злость порождает болезнь, и так, Чарткова охватила чахотка, которая в три дня изничтожила всё его бренное тело. Он скончался, и умирал он мучениями. От него осталось лишь подобие тени. Отчего Гоголь говорит именно тень? Наверное, оттого, чтобы показать, что душа Чарткова к тому моменту была ничтожно пуста, и пустота эта всё более наполнялась гневом и злобой.
Гоголю удалось написать историю жизни Чарткова так, что на душе после прочтения остаётся неприятный осадок, хочется задуматься, заново оценить жизненные ценности, ты начинаешь думать над тем, что для тебя единственно важно. Это было действительно падение духа, духа сильного, мощного, широкого и властного, способного сделать жестокий и мелочный мир хотя бы на крупицу более ярким и наполненным. Но тёмные силы не дремлют. Силы, заключённые в немощную, бесполезную на первый взгляд вещь- портрет, оказались роковыми.
Далее, следует вторая часть произведения, которая открывает нам историю загадочного портрета ростовщика, того самого старика, который наводил ужас с портрета на молодого Чарткова. Начинается вторая часть повести с аукциона картин. Для меня достаточно сильным акцентом послужило то, что Гоголь сравнил этот аукцион с погребальной профессией. На самом деле, это сравнение вполне разумно, ведь если поразмыслить, то аукционеры, зачастую отдают признанные, бесценные шедевры искусства в неизвестные, только лишь владеющие средствами руки, можно сказать в небытие, ровно как при погребении тела скрываются от нас навечно под толщей священных кладбищенских земель. Даже это сравнение, в очередной раз подчёркивает упадочное настроение всей повести в целом.
Итак, стоит, несомненно, уделить внимание тому самому ростовщику, что навевал не менее чем ужас на жителей Коломн
«Итак, между ростовщиками был один — существо во всех отношениях необыкновенное, поселившееся уже давно в сей части города. Он ходил в широком азиатском наряде; тёмная краска лица указывала на южное его происхождение, но какой именно был он нации: индеец, грек, персианин, об этом никто не мог сказать наверно. Высокий, почти необыкновенный рост, смуглое, тощее, запаленное лицо и какой-то непостижимо страшный цвет его, большие, необыкновенного огня глаза, нависнувшие густые брови отличали его сильно и резко от всех пепельных жителей столицы. Самое жилище его не похоже было на прочие маленькие деревянные домики. Это было каменное строение, вроде тех, которых когда-то настроили вдоволь генуэзские купцы,- с неправильными, неравной величины окнами, с железными ставнями и засовами. Этот ростовщик отличался от других ростовщиков уже тем, что мог снабдить какою угодно суммою всех, начиная от нищей старухи до расточительного придворного вельможи».
Гоголь представил яркое описание ростовщика, по которому можно ясно понять, что этот человек сильнейшим образом выделялся на фоне других жителей. Ростовщик в этом произведении играет роль Демона и в связи с этим его описание ещё более удивительно. Ведь чаще всего, авторы описывают нам нечистую силу с высокомерной бледностью в лицах, властной отрешённостью. Здесь же, ростовщик- человек экзотической внешности, со смуглой кожей. Такой образ придаёт повести ещё больше пикантности и исключительности.
В Коломне же, о ростовщике ходил мистический слух. Поговаривали, будто всякий кто будет иметь с ним дело, потеряет покой. И действительно, всякая чертовщина начинала твориться с теми, кто сообщался с ним. Люди эти менялись, менялось всё вокруг них.
Из светлых людей они становились людьми, преисполненными ненавистью, дурные намерения захватывали из сознания, они начинали совершать нехарактерные для них же поступки, становились грешниками.
Такой рок нёс в себе ростовщик. Так велика была его энергетика, что сохранилась она даже в его портрете. Гоголь очень жёстко описывает то, как с ростовщика писался портрет. Он передаёт нам волнение и страх художника, писавшего картину. «Экая сила!- повторил он про себя.- Если я хоть в половину изображу его так, как он есть теперь, он убьёт всех моих святых и ангелов; они побледнеют перед ним. Какая дьявольская сила! Он у меня просто выскочит из полотна, если только хоть немного буду верен натуре. Какие необыкновенные черты!- повторял он беспрестанно, усугубляя рвенье, и уже видел сам, как стали переходить на полотно некоторые черты. Но чем более он приближался к ним, тем более чувствовал какое-то тягостное, тревожное чувство, непонятное себе самому. Однако же, несмотря на то, он положил себе преследовать с буквальною точностью всякую незаметную черту и выраженье. Прежде всего занялся он отделкою глаз. В этих глазах было столько силы, что, казалось, нельзя бы и помыслить передать их точно, как были в натуре. Однако же во что бы то ни стало, он решился доискаться в них последней мелкой черты и оттенка, постигнуть их тайну. Но как только начал он входить и углубляться в них кистью, в душе его возродилось такое странное отвращение, такая непонятная тягость, что он должен был на несколько времени бросить кисть и потом приниматься вновь. Наконец он уже не мог более выносить, он чувствовал, что эти глаза вонзались ему в душу и производили в ней тревогу непостижимую».
Стоит сказать, что ростовщик обратился с просьбой писать себе портрет тогда, когда почувствовал приближение своей смерти. Также, он не скрывал, что через портрет хочет продолжить своё существование в земном мире, что ему необходимо держать деяния под своим контролем, и его душа непременно должна продолжать свою жизнь.
Влияние ростовщика, ощутил на себе художник сразу после написания портрета. Прожигающая суета впечаталась в его сознание, он поспешил избавиться от портрета, но и это не избавило его от душевных мучений. А какой ужас охватил его, когда он узнал, что одному из его учеников наказали написать картину для одной из церквей! «Нет, не дам же молокососу восторжествовать!- говорил он.- Рано брат, вздумал стариков сажать в грязь! Ещё, слава богу, есть у меня силы. Вот мы увидим, кто кого скорее посадит в грязь». Такая реакция кажется совсем бессмысленной, так как злился художник на своего же ученика! На деле, он должен был гордиться им! Ведь немало в том и его заслуг, но гнев его был неотступным. Но этот художник, оказался многим мудрее Чарткова. «Нет, это Бог наказал меня; картина моя поделом понесла посрамленье. Она была замышлена с тем, чтобы погубить брата. Демонское чувство зависти водило моей кистью, демонское чувство должно было и отразиться в ней.»
Когда художник узнал, что писаный им портрет ростовщика, портит судьбу уже не одному человеку, он понял какой грандиозный ущерб, он нанёс своей кистью, какую беду он сотворил. Он искал пути искупиться, он искренне жаждал раскаяния, мучения терзали его, но он нашёл единственно правильный выход. Он решил приблизиться к Господу, дабы снять с себя все чертовские узы. Сначала он ушёл в монастырь и там соблюдал наистрожайший режим, чтобы физически ощутить ту боль, которую он принёс другим людям. Настоятель монастыря, однажды, прознав об умениях художника, попросил его написать икону, но тот наотрез отказался, так как руки его были «испачканы» тёмною силой. Художник понимал, что даже в монастыре он немощен, что не может очиститься полностью. Тогда он ушёл в отшельничество, он жил в полном одиночестве, но понимал, что это то, что ему необходимо. Он искал самоотверженья, которое присуще лишь святым.
И вот в один день, он достиг того самого слияния с божественной энергией, он проникся высшей сутью. «Теперь я готов. Если Богу угодно, я совершу свой труд. Предмет, взятый им, было рождество Иисуса. Целый год сидел он за ним, не выходя из своей кельи, едва питая себя суровой пищей, молясь беспрестанно. По истечении года картина была готова. Это было, точно, чудо кисти. Надобно знать, что ни братья, ни настоятель не имели больших сведений в живописи, но все были поражены необыкновенной святостью фигур. Чувство божественного смиренья и кротости в лице пречистой матери, склонившейся над младенцем, глубокий разум в очах божественного младенца, как будто уже что-то прозревающих вдали, торжественное молчанье поражённых божественным чудом царей, повергнувшихся к ногам его, и, наконец, святая, невыразимая тишина, обнимающая всю картину, — всё это предстало в такой согласной силе и могуществе красоты, что впечатленье было магическое. Вся братья поверглась на колена пред новым образом, и умилённый настоятель произнёс: «Нет, нельзя человеку с помощью одного человеческого искусства произвести такую картину: святая, высшая сила водила твоей кистью, и благословенье небес почило на труде твоём».
Для художника это была наивысшая степень похвалы.
Между тем, он не видел своего сына, который и повествует нам эту историю в произведении полных двенадцать лет и тогда, молодой человек собирался в Италию, к своей мечте, оставалось лишь проститься со своим отцом. И встреча их состоялась.
Я считаю, что в последнем диалоге отца и сына, кроется весь глубокий смысл, заложенный в этой повести. Отец открывает сыну все познанные им истины и указывает на правильный путь. «Намёк о божественном, небесном рае заключён для человека в искусстве, и по тому одному оно уже выше всего. И во сколько раз торжественный покой выше всякого волненья мирского; во сколько раз творенье выше разрушенья; во сколько раз ангел одной только чистой невинностью светлой души своей выше всех несметных сил и гордых страстей сатаны,- во столько раз выше всего, что ни есть на свете, высокое созданье искусства. Всё принеси ему в жертву и возлюби его всей страстью. Не страстью, дышащей земным вожделением, но тихой небесной страстью; без неё не властен человек возвыситься от земли и не может дать чудных звуков успокоения. Ибо для успокоения и примирения всех нисходит в мир высокое созданье искусства. Оно не может поселить ропота в душе, но звучащей молитвой стремится вечно к Богу».
Это слова человека действительно испытавшего тяжёлые испытания, человека, сумевшего побороть в себе тёмные стороны и открыть душу свету.
После прочтения этого отрывка повести, мне вспомнились слова пушкинского Моцарта «Гений и злодейство — вещи несовместимые». Вне сомнения это, также, правда. Искусство — есть свет, есть надежда, и есть все одухотворённые стороны жизни. Также, слова художника напомнили Нагорную Проповедь Иисуса Христа. В ней также содержатся посланные свыше и наделённые глобальным смыслом наставления.
Единственным желанием старого художника была просьба, обращённая к сыну, чтобы тот навсегда уничтожил портрет ростовщика, который вселял в сердца людей убивающее беспокойство и жестокость. Сын дал слово осуществить эту просьбу. Он чувствовал бесконечную благодарность за сказанные отцом слова. « Никогда в жизни не был, я так возвышенно подвинут. Благоговейно, более, нежели с чувством сына, прильнул я к груди его и поцеловал в рассыпавшиеся его серебряные волосы. Слеза блеснула в его глазах». Эта слеза определённо означала многое…
Пятнадцать лет сын художника не встречал портрета, который был бы похож на ростовщика, запечатлённого на нём. И вот, на аукционе, он встретился глазами с дьявольским взором старика. Он поведал эту историю всем собравшимся, чтобы избавить от манящего желания овладеть этим портретом. Когда он закончил свой рассказ, его взор обратился к этому преисполненному демонической силой произведению, а за ним взгляды и всех собравшихся. «Но к величайшему изумлению, его уже не было на стене. Невнятный говор и шум пробежал по всей толпе, и вслед за тем послышались явственно слова: «Украден». Кто-то успел уже стащить его, воспользовавшись вниманьем слушателей, увлечённых рассказом. И долго все присутствовавшие оставались в недоумении, не зная, действительно ли они видели эти необыкновенные глаза или это была просто мечта, представшая только на миг глазам их, утруждённым долгим рассматриванием старинных картин».
Так заканчивается произведение «Портрет». Гоголь оставил над концом притягательную завесу тайны. Мы так и не узнаём, что же дальше произошло с этим мистическим портретом, действительно ли кто-то украл его? Этот вопрос остаётся неразгаданным, что, безусловно, делает это произведение ещё более интересным. Одно стало ясным: зло не искоренилось, а действительно пошло бродить по свету.
Интересно поразмышлять, почему же Гоголь дал повести название «Портрет»?
У меня на это несколько вариантов. Основной, конечно же, это то, что именно портрет ростовщика играет в повести основную роль, вокруг него ломаются судьбы и вершатся дурные поступки. Далее, Гоголь, возможно, хотел сделать портрет современного общества, то есть отразить в этой повести то, чем живут сейчас люди, дать им характеристику, иногда умело надсмеяться и оголить все, пусть даже и плохие стороны. А возможно, Гоголь писал свой собственный портрет, со своими противоборствами, тёмными и светлыми началами, может, он хотел создать портрет своего отношения к искусству, портрет своей души. Возможно, хотел отдать должное всеобъемлющей силе искусства.
В своём произведении Гоголь упоминает Данте. Это совсем не случайно, ведь Данте как никого другого волновала идея искупления греха, её же коснулся и Гоголь. Данте широко раскрывает эту тему в своей «Божественной Комедии». Между ней и «Портретом» можно найти еле заметную параллель, ибо присутствует некая схожесть.
Стиль, в котором написан «Портрет» совсем не похож на остальные Гоголевские произведения. Очень часто Н.В.Гоголь использует такие обороты как «точно; будто бы», это придаёт тексту таинственности и наполняет мистическим смыслом, нам предоставляется простор для воображения. Такая манера, кстати, была позаимствована у Пушкина.
Известно, что Пушкин являлся для Гоголя подлинным кумиром, он стремился перенять у него основы ремесла, возможно, стать чуточку похожим. Гоголь зачастую равнялся на Пушкина, к тому же ему было к чему стремиться, он всегда следил за новыми творениями последнего, отбирая из них надобные детали. Пушкин же в свою очередь даже подарил Гоголю идею произведения «Мёртвые Души». Хотя, Гоголь и учился на литературе Пушкина, черпал оттуда нужную информацию, эти два автора всё же совершенно отличаются друг от друга. Стоит ли говорить о том, что оба они сейчас навеки заняли свои места в мировой классической литературе.
Гоголя всегда манили и притягивали мистические темы, он касается их практически в каждом своём произведении и в отличие от других авторов никогда не оспаривает существование в природе демонических сил. Это стало почти визитной карточкой Гоголевской литературы, сплошь у него тайны и необъяснимые происшествия, битва добра и зла. Часто, Гоголь оставляет лазейки для тёмных сил даже в тех произведениях, где добро должно победить зло, и это верно. Ведь его повести приближены к жизни, а в жизни сказок не бывает и зло всегда окружает нас, просто порой не совершает нападений.
Так и в повести «Портрет» конец сначала предполагался совсем другим. В финальном эпизоде, на аукционе, при обращении всех взглядов к картине с ростовщиком все должны были лицезреть пустое полотно, зло должно было уйти из мира, но Гоголь говорит нам о том, что, к сожалению, оно никуда не делось, и будет продолжать вершить свои тёмные дела.
www.microarticles.ru