Как Мартин Лютер изменил Европу | Geo

Четвертого мая 1521 года шарабан с несколькими монахами останавливается под холмом у часовни недалеко от городка Айзенах в немецкой Тюрингии. Внезапно из придорожных зарослей появляется отряд из четырех вооруженных всадников. Плечи закованы в броню. Лица скрыты забралом.

Один хватает под уздцы лошадей и ударом сбивает возницу с облучка. Другой наставляет на пассажиров арбалет: «Кто тут Лютер?» Мартина, прижимающего к груди Библию, тащат в лес и, закутав в плащ, усаживают на лошадь. Его брату, которого он подобрал у родственников в деревушке Мера по дороге из Вормса, удается бежать. В тот же день весть о похищении разносится по округе.

Кто это мог сделать? У сторонников и противников Лютера разные версии. Священная Римская империя, в состав которой входит Германия, — не единое государство, а конфедерация разрозненных княжеств и королевств. На территории, населенной 12 миллионами немцев, к началу XVI века их более двухсот. Со своей валютой, армией, правителями. Организовать похищение по силам любому. У Лютера немало врагов.

Но есть и влиятельные друзья. Главный из них — саксонский курфюрст Фридрих III Мудрый. Это он основал Виттенбергский университет, куда в 1508 году приглашен преподавать 25-летний монах. Ректор заметил многообещающего выпускника Эрфуртского университета во время инспекционной поезд­ки по монастырям Августинского ордена.

Через четыре года Лютер получил докторскую степень по богословию. А еще через два года стал местной «звездой» благодаря своим проповедям. Но по-настоящему прославили его не они.

Холодным утром в среду 31 октября 1517 года на Рыночной площади раздается стук молотка. Лютер прибивает к воротам замковой церкви лист с 95 тезисами на латыни. Нечто вроде афиши с программой завтрашнего диспута. Эта сцена войдет в историю с легкой руки его будущего сподвижника Филиппа Меланхтона.

На самом деле устав университета запрещает профессору вывешивать тезисы для публичного обсуждения. Он обязан утвердить их у декана, который и поручит сторожу приколотить объявление к дверям не одной, а всех городских церквей.

Время выбрано удачно. В День всех святых ожидается большой наплыв светских и духовных лиц. Но ученая дискуссия не привлекла бы особого внимания, если бы не скандальная тема — индульгенции.

Эти небольшие листы с печатью — символ папской эксплуатации. Раздробленная, но богатая Германия — главный донор римской казны. Католической церкви принадлежит почти треть пахотных земель. Каждый немец отдает на ее содержание десятую долю доходов. Власть папы на местах обеспечивают светские правители, соперничающие друг с другом за привилегии. В том числе за лицензии на торговлю особыми ценными бумагами — «справками» о прощении грехов.

Обоснование их придумано француз­ским доминиканцем Гуго Шерским еще в XIII веке: благодаря страданиям мучеников и святых у­ церкви скопился безграничный запас заслуг перед Богом, которым она может поделиться с менее заслуженными или грешными мирянами.

Комиссаром по продаже индульгенций на всей территории северной и центральной Германии папа Лев X назначает архиепископа Альбрехта. Одна половина выручки идет в Рим на строительство собора Святого Петра. Другая — на погашение долга за покупку церковного сана.

За маркетинг отвечает доминиканский монах Тецель. В апреле 1517 году он разворачивает масштабную «священную торговлю» по фиксированным тарифам. Дороже всего стоит святотатство и убийство священника. За рядовое ограбление можно откупиться так, что еще останется на грех бражничества. Происхождение денег продавцов не волнует. Если товар залеживается, они по законам рынка переходят от угрозы костром к скидкам.

Тезисы Лютера направлены против Тецеля. Однако уже балансируют на опасной грани. Прощение не может быть даровано даже Папой Римским, заявляет он.

Но это еще не бунт против церкви. Лишь призыв к ее очищению. Продажа индульгенций, разрешенная понтификом, пока не возведена в канон. Ее можно критиковать из-за лазейки в церковном праве, разграничивающей «покушение» на каноны и дискуссию о богословских нюансах. Первое — преступно. Второе позволительно дипломированным теологам ранга Лютера. Кроме того он рассчитывает на поддержку со стороны своего покровителя.

Курфюрст тоже недоволен продажей индульгенций. Хотя и по другим причинам.

Он сам не прочь использовать суеверия для пополнения казны. В Виттенберге у него собрано более пяти тысяч святынь — от шипа из тернового венца Иисуса до крошки хлеба, оставшейся от Тайной вечери. Прикосновение ко всем по очереди дарует избавление от адских мук сроком на сто тысяч лет. Обладатель самого большого в Европе реликвария не хочет, чтобы его подданные пополняли чужую кассу. И закрывает территорию Саксонского княжества для «священной торговли».

Но конфликт с понтификом не входит в его планы. Провокационный диспут отменен.

Слишком поздно. Тезисы уже разосланы, переведены и напечатаны. Через месяц о них знает вся Германия. Иоганн Тецель обещает отправить их автора на костер. В устах инквизитора это не пустая угроза. Скромный преподаватель теологии неожиданно оказывается в центре громкого скандала.

В 1518 году в Рим поступает донос — и сфабрикованные помощниками Тецеля антипапистские тексты с подписью Лютера. Представителю Папы Римского в Германии приказано немедленно арестовать смутьяна. Мартину Лютеру грозит участь Яна Гуса, Савонаролы и других сожженных заживо «еретиков». И тут в ход следствия вмешивается большая политика.

Формальный правитель Германии император Максимилиан под конец жизни вынашивает грандиозный план — сконцентрировать в одних руках все владения династии Габсбургов. Их немало: Австрия, Бургундия, Нидерланды, Эльзас, Чехия, Трансильвания, Южная Италия с Сицилией и Сардинией, Испания с американскими колониями.

Если семь немецких курфюрстов выберут следующим императором его внука, испанского короля Карла, то всесильный Ватикан превратится в островок посреди мощной габс­бургской державы.

Папа не может такого допустить. Ему нужен другой исход выборов. Решающий голос — у Фридриха Саксонского, и ради союза с ним Рим готов на время забыть о прегрешениях его протеже Лютера. Но передышка будет недолгой.

На следующий год рейхстаг во Франк­фурте-на-Майне все же изберет императором 19-летнего Карла. Угрозы и посулы Папы покажутся выборщикам не столь убедительными, как взятки в 850 тысяч гульденов от Габсбургов.

…Лето 1520 года, вилла Мальяна под Римом. Папа Лев X раздосадован неудачной охотой: почти затравленный кабан ушел через вино­градники. Он видит преамбулу поднесенного ему секретарем документа: «Да восстанет Господь на дикого кабана, опустошающего виноградник…» И, не вчитываясь, подписывает отлучение Мартина Лютера от церкви.

16 апреля 1521 года, Вормс. Горн на башне городского собора возвещает о прибытии Лютера. Римская анафема и четыре года преследований дискредитировали в глазах немцев не его, а Папу Римского. На рейхстаг, в расчете на справедливый суд молодого императора, едет уже не бунтарь-одиночка, а лидер общенационального движения. В руках у него охранная грамота, гарантирующая, что он не будет выдан инквизиции. И перечень требований к церкви.

Никаких церковных таинств, кроме крещения и причастия. Никаких икон, святых и иных посредников между верующим и богом. Никакого верховенства римского епископа в каче­стве «папы» всех христиан. Снятие запрета на чтение Библии простым народом. Евангелия — превыше всего.

Сторонники Лютера возлагают надежды на Карла V. Они не знают, что в обмен на помощь в предстоящей войне с Францией император пообещал Папе Римскому уничтожить «виттенбергскую ересь».

Лютер отказывается отречься от своих взглядов. И тогда император издает эдикт, предписывающий арестовать Лютера через 20 дней после оглашения. Эдикт специально датирован задним числом, чтобы сократить отсрочку ареста до недели. К тому времени Лютер уже «милостиво» отпущен из Вормса. И бесследно исчез.

По Германии ползут зловещие слухи: Лютер найден мертвым в рудничном забое, заколот шпагой… В городах начинаются волнения. Кое-где толпа казнит священников. «Что он мог бы еще написать нам за десять или двадцать лет!» — сокрушается знаменитый художник Альбрехт Дюрер. Не на шутку встревожены даже собравшиеся на рейхстаг имперские чины.

Спокоен лишь курфюрст Фридрих.

Юнкер Йорг, недавно поселившийся в принадлежащем Фридриху замке Вартбург, внешне похож на обычного молодого дворянина. Ровная челка на лбу, борода, бакенбарды. Агенты курфюрста, похитившие Лютера ради его безопасности, оказались мастерами кон­спирации. Даже личный паж Фридриха не догадывается, что прислуживает государ­ственному преступнику, которому нельзя давать «ни постоя, ни приюта, ни пищи, ни питья, ни лекарства».

В Вартбурге Лютер будет скрываться десять месяцев. Его противники уверены, что обезглавленное движение скоро сойдет на нет, ведь для политического деятеля Средневековья даже кратковременный уход со сцены равносилен смерти.

Но в Германии уже открыто книгопечатание, которое сам Лютер называет даром  свыше. За считаные годы новая технология производит в стране информационную революцию. В 1520–1525 годах объем продукции немецких типографий вырастает почти в четыре раза. 90 процентов печатных станков поставлены на службу Реформации. Из своего кабинета с грубым столом и табуретом Лютер продолжает незримо вдохновлять прежних сторонников и вербовать новых. Каждая третья книга в стране — на родном языке. Теперь из них можно узнавать не только о прошлом, но и о настоящем.
Арсенал пропаганды пополняют иллюстрированные брошюры и листовки на злобу дня. Печатаются они быстро, распространяются со скоростью эпидемии.

Суммарные тиражи достигают миллионов экземпляров — по одному на каждого потенциального читателя. Неграмотным читают вслух грамотные. Таких в городах до трети населения. Но в деревнях читать умеют всего пять процентов крестьян. Поэтому важны и другие формы коммуникации.

Вечером, отложив перо, Лютер берет в руки лютню. Сочиненные им духовные песни, как говорят его враги, «погубили» больше душ, чем проповеди. Но сейчас его главное дело — перевод Библии.
Всего через два с половиной месяца рукопись Нового Завета уже в Саксонии. Но издать ее — проблема. Печатник из Лейпцига, ближайшего города, не берет заказ. Местный герцог соблюдает Вормский эдикт, запрещающий публикацию сочинений Лютера. Издатель находится в Виттенберге — на той самой рыночной площади.

С прославленным современником Лукасом Кранахом Старшим у Лютера много общего. Кроме дружбы богослова и художника объединяет простое происхождение. Лютер — из крестьян. Кранах — из ремесленников. Оба сохранили многое от своих предков. Лютер — крестьянское трудолюбие и неприхотливость (в разгар борьбы с Римом, довольствуясь всего несколькими часами сна, он каждую неделю сдает в печать по 50 страниц), а Кранах — прагматизм и деловую хватку. Он даже не подписывает свои работы, а лишь ставит фирменное клеймо.

Его виттенбергская студия с тринадцатью подмастерьями похожа на мануфактуру. Кроме картин, гравюр и литографий здесь производят попоны, костюмы, карнавальные маски, гобелены и подсвечники. У Кранаха лицензия на продажу алкоголя и лекарств, монополия на торговлю красками и пигментами. Он король сахара, пряностей и воска. Но самое доходное его предприятие — Реформация.

Кранах переманивает к себе лейпцигского печатника, предложив ему вместо традиционной доли от продажи фиксированный гонорар. Хозяин студии, превращенной в типографию, предчувствует коммерческий успех.

В сентябре 1522 года выпущены первые 5000 экземпляров Нового завета с иллюстрациями Кранаха. Цена тома — полтора гульдена. В том же году тираж приходится допечатывать — только в Виттенберге Новый завет на немецком языке выдерживает 17 переизданий. Лютеру деньги не нужны, прибыль от перевода Евангелий и еще 36 его работ получают Кранах с компаньонами. В одном из домов Кранаха на рыночной площади открывается книжный магазин. Студенты университета развозят книги по соседним княжествам.

Благодаря союзу просвещения, бизнеса и технологий реализован главный пункт лютеровской программы: Священное Писание доступно каждому.

Это только начало. Впереди еще полвека борьбы. До победы Реформации Лютер не доживет, но уже при его жизни «варвар­ское» немецкое наречие превратится в язык церковной службы, учебников и культуры. Старая церковь с ее закрытостью и ставкой на безграмотность паствы потеряет монополию на «слово» — появятся первые средства массовой информации. Толкования священных текстов станут политической программой, богословы и проповедники — публицистами и журналистами. А народ из безликой массы эволюционирует в «общественность».

www.geo.ru

Судьба. Мартин Лютер — Historion

 

Отец Лютера из крестьянского рода, на медном руднике он немного разбогател и зажил бюргером в городке Мансфельд. Глядя на портрет его родителей невольно чувствуешь, насколько требовательными и жесткими были они по отношению к своему первенцу.

В тринадцать лет отправленный в школу в большой город, Мартин полной мерой испил горькую чашу всех человеческих бедствий — нищеты, холода, голода — и испил ее до дна. И если бы не жена купца, приютившая маленького школяра-оборвыша, ставшая ему названной матерью, неизвестно дожил ли бы Мартин до юности.

Он вырвался из нищеты и поступил в лучший тогдашний германский университет, Эрфуртский. Но законоведа из него не вышло, не лежала душа к изучению измышлений человеческих, она жаждала чего-то гораздо более глубокого.

Роясь однажды в старых книгах монастырской библиотеки, нашел он огромную, в кожаном, изъеденном червями, переплете пахнувшую мышами и плесенью, Библию. Очевидно, это был один из полных переводов на латынь Священного Писания, не признанных Церковью каноническим. И встреча с этой книгой изменила в его жизни все. Вскоре он постригся в монахи обители Братства отшельников св. Августина.

Но, чем дальше вчитывался Лютер в Писание, тем больше понимал, что его монашеские «подвиги веры» — посты, смирение, добровольно накладываемые на себя ограничения буквально во всем — ничуть не приближают его к Создателю. Он постоянно чувствовал себя в состоянии греха, ощущал себя невероятно слабым по отношению к Богу. Его сильная, тонко чувствующая натура искала пути к Творцу.

Тем временем, духовная карьера его развивалась более, чем успешно, и вскоре он становится доктором богословия, профессором Виттенбергского университета, смотрителем десятка окрестных монастырей, известным церковным проповедником. Его отправляют по делам августинского ордена в Рим, где он имеет возможность воочию убедиться в правдивости слухов о страшной развращенности высшего клира, в том, что жизнь папского двора не соответствует никаким христианским представлениям о праведности.

Но вряд ли многие видели то смятение духа, в котором пребывал этот внешне благополучный клирик. И вот, в который уже раз вчитываясь в Послания апостола Павла, Лютер внезапно увидел в них то, что до него еще не замечали: «Я понял, что божественную праведность мы получаем последствием самой веры в Бога и благодаря ей, тем самым милостивый Господь оправдывает нас последствием самой веры. … есть нечто несравненно более ценное и несравненно большее, чем все добрые дела, нечто, делающее человека добрым и благочестивым еще до того, как он будет делать добро; точно так же, как человек должен стать здоровым, прежде чем он сможет трудиться и выполнять тяжелую работу. Это великое и ценное нечто есть благородное Слово Божие, предлагающее нам Евангелие благодати Божией во Христе. Тот, кто слышит это и верит этому, становится хорошим и праведным».

При этой мысли Лютер, как он сказал, почувствовал, что он родился вновь и через открытые врата вступил в рай. Он нашел свою опору во взаимоотношениях с Творцом —  и в жизни!

Однако в Церкви господствовал другой принцип: человек спасается через «добрые дела». И логичным проявлением этого принципа стала продажа согрешившим индульгенций.

Нуждавшийся в деньгах на строительство собора св. Петра в Риме папа Лев Х благословил широкую продажу индульгенций по всему христианскому миру. Архиепископ соседней с Виттенбергом области нуждался в деньгах не меньше папы — он только что купил за немалую сумму свою должность и влез в долги, которые нужно было отдавать. И он нанял доминиканского монаха с ловко подвешенным языком, который начал очень успешно продавать папские индульгенции. При этом в рекламе своего «товара» он допускал такие «вольности», что для Лютера это оказалось непереносимо.

И он не выдержал. 31 октября 1517 года Лютер прибивает на всеобщее обозрение к церковным дверям бумагу со своими 95 тезисами против продажи индульгенций:

«Вечному осуждению подвергаются те, кто учит, и те, кто верит, будто бы Отпущением грехов люди спасаются»

«Должно учить христиан идти за Христом, Вождем своим, через муку смерти и ада, а не успокаиваться в безопасности ложного мира»

Если гуманисты, которые и раньше возражали против индульгенций, рассматривали их с «общечеловеческой» точки зрения, то Лютер выступил против них с точки зрения ученого-богослова — и это было для Рима гораздо серьезней и опасней. Ведь из убеждения, что человек спасется только через веру, следовало, что единственным источником веры является Библия, и что уверовавший человек сам, без Церкви, становится священником, имеющим непосредственную связь с Богом.

И когда все поняли, что сказал Лютер, что следует из главной его мысли, вокруг него словно поднялся ураган, которого поначалу испугался сам проповедник: «С трепетом и ужасом смотрел я, бедный монах, на это дело мое. Я кинулся в него, очертя голову и не рассчитав последствий… Я неосторожно восстал на Папу, которого до тех пор чтил благоговейно».

А Папе было легче сжечь этого еретика, чем ответить на его вопросы. Но долго копившееся возмущение порядками в Церкви, выплеснувшееся, наконец, наружу, оказалось столь широким, а в Германии столь всеобщим, что тронуть Лютера не посмели. Его вызывали на диспуты, от него требовали отречься — Лютер был неколебим. При этом был он «изможденный, истощенный трудом и заботами, так худ, что, кажется, можно бы пересчитать все его кости… голос у него звонкий и проникающий в сердце… обращение любезно и ласково, нет в нем ничего унылого или надменного».

Наконец, папа отлучил его от Церкви. В ответ Лютер при большом стечении народа совершил то, чего не было еще в христианском мире — он сжег на костре книги Римского Канонического Права и папские Декреталии, а заодно и папскую буллу об отлучении. «Жребий брошен. Я презираю ярость и милость Рима; я не помирюсь с ним во веки веков, наступил конец смирению», «Прощай, Рим распутный и богохульный!»

После последней попытки добиться от Лютера отречения перед императором и всеми германскими князьями в Вормсе, когда он уже покинул город, его телегу в лесу окружил отряд всадников и привез в затерянный в лесу замок. Там вместо монашеской рясы ему выдали новую одежду и стали называть новым именем — так Лютера спасал его покровитель имперский князь Фридрих Мудрый. И было от чего спасать — император объявил отпадшего от Церкви монаха вне закона, и теперь его мог всякий убить безнаказанно и даже получить за это награду.

И здесь, заточенный в лесном замке, Лютер начал дело, которое, вне зависимости от отношения к его учению, прославило его в истории христианства, — он начал переводить Новый завет с древнееврейского на немецкий язык: «Это — великое и святое дело… нужное всем для спасенья… Я надеюсь дать моей Германии перевод лучше латинского».

Без малого полторы тысячи лет Писание оставалось «внутренним делом» Церкви — Книга существовала только в переводе на латынь, читать ее можно было только в церкви или в монастырских библиотеках. Все предшествующие века она была недоступна «простецам», подавляющему большинству христиан. Среди ученого слоя духовенства считалось, что «надо читать Отцов Церкви: они извлекли из Писания мед истины, а само оно производит лишь смуты и распри». Евангелие оставалось в течение многих веков почти неизвестной книгой. Лютер был первым, кто сделал его общедоступным — для любого немца, а затем через короткое время переводы появились и на всех европейских языках.

Но едва этот труд был закончен, отовсюду стали доноситься страшные вести: появились новые пророки «протестанства» и они поднимают крестьян на расправы над духовенством и дворянами: «Подымайтесь, братья, если хотите, чтобы поднял вас Бог. Начинайте битву Господню, ибо час наступил… Вся Германия, Франция, Италия уже поднялись… Бей, бей, бей!.. Куй железо, пока горячо, — Ринк-ранк! Ринк-ранк! Раздувай огонь, не давай мечу простыть от крови, не щади никого… Бей, бей, бей!», «Всех богатых и сильных мира сего надо избивать, как бешеных собак».

Лютер бросается в Виттенберг, неделю проповедует с церковной кафедры — и ему удается в своем городе утишить надвинувшуюся бурю. Но что может сделать один человек с выпущенными на волю демонами!? — Восстание заполыхало чуть ли не по всей Германии, и во главе его стояли люди, начитавшиеся Библии и требующие, чтобы мир стал похож на самую раннюю общину христовых апостолов — «Все да будет общим!».

Ответ Лютера на призывы «пророков» из обложенного восстаниями Виттенберга был не менее эмоциональным: «Всякий бунтовщик есть бешеная собака: если ты ее не убьешь, то она тебя укусит… Надо убивать восставших, как бешеных собак… Бей, коли, души, руби, кто может!». Были разрушены, разграблены и залиты кровью сотни монастырей и замков. Не менее зверской была и расправа над восставшими. И во всем случившемся и те, и другие винили одного человека — Лютера…

«Лютер погрузил всю Германию в такое безумие, что надежда не быть убитым кажется нам уже спокойствием и безопасностью», — писал один гуманист; «Главная причина восстания — нападение Лютера на Папу и императора. Ты не хочешь признать этих бунтовщиков своими учениками, да они-то тебя признают своим учителем» — писал ему другой. «Лютер сам хуже всех восставших крестьян вместе взятых», — вторил им германский герцог. — «Ветви, от коих родилось восстание, рубить, щадя ствол, — бессмысленно».

Трудно говорить о последних двадцати годах его жизни. Они не отмечены яркими событиями, головокружительными открытиями или судьбоносными решениями. Лютер снял монашескую рясу и облачился в профессорскую мантию. Он женился — не по любви, а, скорее, исполняя гражданский долг. По этому поводу он писал: «Брачная любовь — такая же для нас необходимость, как пить, есть, плевать и облегчать желудок» и «Только женись, и самые глубокие мысли твои сделаются плоскими… Кто женится, тот увидит конец своих счастливых дней». Тем не менее, брак этот по общим меркам оказался удачным, хотя материально семья жила трудно — Лютер упорно отказывался получать деньги за свою священническую работу и плату за свои сочинения, издававшиеся повсюду баснословными тиражами.

Нашли болезни, мучившие его все эти годы, он погрузнел, обрюзг и в нем, на самом деле еще совсем не старом, трудно было узнать того тонкого, звонкоголосого пророка новой истины с горящим взглядом. Все чаще он погружался в состояние, которое мы сейчас называем депрессией.

Он по прежнему оставался высшим моральным авторитетом для всех своих бесчисленных последователей во всей Европе. Но он мало вмешивался уже «громовым гласом» в события, предпочитая смотреть на них со стороны и предоставляя им идти своим чередом. Глядя на то, во что постепенно превращается созданное им «протестантское» движение, Лютер, очевидно, имел много поводов вспоминать строки библейского Эклезиаста. Сам же он предпочитал выражать свое отношение к происходящему более «по-крестьянски»: «Мир, как пьяный мужик на лошади: сколько ни подсаживай его с одного бока в седло, — все валится на другой бок»…

Горячая вера, которой только и может спастись человек, у его учеников резко остужается разумом. Они стремятся сгладить лютеровы «взрывы», свести в его учении все трудное и глубокое к плоскому и легкому. Они стремятся сделать из Евангелия «христианство без Откровения», «религию честных людей», они хотят дать человечески-разумное истолкование всего, что в христианстве — безумно-божественно. «Чтобы сделаться христианином достаточно быть добрым, чистым и простым человеком; эти качества равняют человека с Христом» — удобное и безопасное, «обезвреженное», образумленное от «безумья Креста» христианство…

Но с другой стороны, как только, горячая, раскаленная вера перехлестывает разум, случаются вещи поистине безумные, такие, как Мюнстерская коммуна…

Что со всем этим делать, Лютер не знал: «Лучше бы мне никогда ничему не учить, ничего не проповедовать… Тщетно я трудился — весь труд мой даром пропал», «Если бы я знал в начале проповеди, какие враги Слова Божия люди, то молчал бы и сидел смирно», «Сколько лжебратьев, отпавших от Церкви! Всякий маленький грамматик, крошечный философ только и мечтает о новых учениях… Какое смятение! Никто ни у кого не учится; всякий хочет быть сам учителем… О, какое жалкое падение Церкви…»

«Я стар и очень устал… Но все еще нет мне покоя, потому что диавол неистовствует, и человечество так озверело, что мир погибает», «Ох, как я устал, как я устал!.. Будь что будет, пропадай все!», «Наступят дни, когда так скверно будет жить на земле, что люди со всех концов мира будут вопить: «Господи, скорей бы конец!». Нет, пусть уж лучше все сразу кончится Страшным Судом… О, как бы я хотел, чтобы завтра же наступил конец мира!»…

 

 

Опубликовать:

www.historion.org

МАРТИН ЛЮТЕР. История Нового времени. Эпоха Возрождения

Я тут весь перед вами…

Да поможет мне бог.

Мартин Лютер.

Мартин Лютер был сыном рудокопа из городка Эйслебен на востоке Германии; его отец работал в каменоломнях, а мать собирала в лесу дрова. С трудом, нищенствуя и голодая, ему удалось закончить школу и поступить в университет, где он всей душой отдался изучению богословия. Как все студенты, он участвовал в пирушках и веселых похождениях; однажды в дороге студенческую компанию застала гроза, и на глазах Лютера молния поразила его друга, большого шутника и любителя погрешить. Лютер воспринял этот случай как предупреждение Господа и, окончив университет, ушел в монастырь замаливать свои грехи. Он проводил время в молитвах и морил себя голодом, так что его не раз находили лежащим на полу без сознания; его благочестие вызвало уважение властей, и Лютер был назначен сначала проповедником, а потом стал читать лекции в Виттенбергском университете. В 1511 году его послали по делам церкви в Рим, и, чтобы получить отпущение грехов, он поднялся на коленях по лестнице к собору Святого Петра.

Лютер пробыл в Риме несколько месяцев, и первоначальный восторг постепенно сменился разочарованием, а затем – отвращением и ужасом. В окружении святого престола царили бесчестие, разврат и роскошь; все продавалось и покупалось, а сам папа предавался буйству пиров и карнавалов. Чтобы получить деньги на строительство собора Святого Петра, Лев X продал тридцать кардинальских должностей и послал во все страны Европы продавцов индульгенций, которые за деньги откупали любые грехи, вплоть до убийства отца и матери. Когда Лютер вернулся в Германию, он увидел результаты этой торговли: его прихожане уже не боялись бога и открыто грешили; над проповедями священника смеялись: ему показывали индульгенции, отпускавшие грехи на тысячу лет вперед. Лютер долгое время пытался воздействовать на прихожан добрым словом и убеждением, но, в конце концов, не выдержал: он написал 95 «тезисов» против торговли индульгенциями и 31 октября 1517 года прибил их к воротам церкви, вызывая на диспут всех несогласных. Лютер утверждал, что ни индульгенции, ни совершение обрядов не освобождают грешника от возмездия на Страшном Суде – его могут спасти лишь искреннее раскаяние и вера. Это было дерзкое выступление, ставившее под сомнение авторитет римского папы, и молва о нем быстро распространилась по всей Германии. Один из ученых богословов, профессор Экк, принял вызов Лютера и вступил с ним в спор; на этом диспуте Лютер пошел еще дальше и заявил, что церковь может существовать и без папы, что истина содержится не в папских буллах, а в Священном Писании. Это была та самая страшная ересь, за которую сожгли Яна Гуса; римский папа послал в Германию буллу, отлучавшую Лютера от церкви, – и тогда мятежный священник решился на неслыханный шаг; воодушевленный поддержкой студентов и горожан Виттенберга он торжественно разорвал папскую буллу и бросил ее в костер. Это было начало того великого движения, которое потом назвали Реформацией.

В Германии, так же как и в Чехии, церковь владела более, чем третью земель, и ее богатства и роскошь вступали в разительное противоречие с заповедями Христа. Крестьяне, работавшие на монастырских полях или платившие десятину, ненавидели монахов и епископов, а обедневшие после Чумы дворяне алчно смотрели на их богатства; все только и мечтали сделать так, как сделали чехи, – то есть разграбить церкви и поделить земли монастырей. Учение Лютера подлило масла в огонь; вскоре появилось множество проповедников, ходивших по городам и деревням и разносивших его идеи. «95 тезисов» передавали из рук в руки – и мало кто из грамотных людей не слышал о Лютере. Рыцари Франц фон Зикинген и Ульрих фон Гуттен устроили в своем замке типографию и печатали призывы к восстанию против папы и епископов; они приглашали молодого императора Карла V возглавить движение против церкви. «Брачная дипломатия» королей сделала Карла счастливым наследником трех корон – Испании, Австрии и Бургундии, а избрание сейма добавило к этим регалиям императорский скипетр. Карл был воспитан в строго религиозном духе и поклялся бороться с ересью; он вызвал Лютера на имперский сейм в Вормсе, и мятежному монаху грозила судьба Яна Гуса. Лютер поначалу растерялся, но командир наемников, старый рыцарь Георг Фрунсберг, ободряюще похлопал его по плечу, сказав: «Монах, монах, ты смелое дело задумал». Лютер был обвинен в ереси, но отказался раскаяться. «Я тут весь перед вами, – сказал Лютер, – я не могу иначе. Да поможет мне бог». Император не решился сразу же арестовать «еретика», и Лютеру удалось бежать, он нашел убежище в уединенном замке одного из князей, и ему пришлось полтора года скрываться под чужим именем. Он переводил на немецкий язык Библию и совершал прогулки по окрестным лесам; он не получал известий в этой глуши и не знал, что происходит в том мире, откуда ему пришлось бежать. Между тем, агитация проповедников начинала приносить плоды, вся Германия напоминала разворошенный пчелиный улей; кое-где народ уже врывался в церкви и разбивал иконы. Франц фон Зикенген собрал целое войско из рыцарей и наемников и напал на владения трирского архиепископа – но потерпел поражение и погиб. В Виттенберге место Лютера заняли новые пророки, которые призывали людей жить, как писано в Евангелии: «И все верующие были вместе, и имели все общее: и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого». Пророки (их звали Шторх и Штубнер) совершали обряд крещения над теми, кто приходил к ним, и их общину называли «перекрещенцами» или анабаптистами. Анабаптисты придерживались воинственных обычаев чешских таборитов, и их вождь Томас Мюнцер призывал обнажить меч против господ; он поднял знамя Иисуса не только против продажных служителей церкви – он призывал низвергнуть всех, кто живет не по Христу: князей, дворян, ростовщиков. «Государи и господа – главные лихоимцы, воры и грабители, – кричал Мюнцер с церковного амвона, – они присваивают себе все создания, всякую тварь, рыбу в воде, птицу в воздухе, растения на земле – все должно принадлежать им! Бедным они говорят о божьих заповедях: бог повелел, говорят они, не воровать, но они считают, что к ним самим эта заповедь не относится!» Это был призыв к восстанию для восстановления божеской справедливости – и анабаптисты ждали восстания и готовили его. Когда летом 1524 года начались крестьянские волнения на верхнем Рейне, туда устремились сотни анабаптистских проповедников. Крестьянам не надо было долго объяснять, что к чему: они всегда были готовы подняться против ненавистных господ. Весной 1525 года крестьянская война охватила половину Германии, по всей стране горели монастыри и замки, толпы крестьян избивали монахов и обращали в бегство дворян. Томас Мюнцер возглавил один из больших отрядов и укрепился на горе Франкенгаузен; по таборитскому обычаю он окружил свой лагерь повозками и рвами. Однако у восставших было всего лишь восемь бомбард и немного пороха, а окружившая гору армия саксонского герцога имела тяжелые пушки. Чтобы воодушевить крестьян, Мюнцер объявил, что на него снизошел пророческий дар, что господь говорит крестьянам не бояться пушек: «Скоро вы сами увидите, что пули не могут причинить вам вреда, я наловлю их полные пригоршни!» Отряд хором запел псалом: «Прииде дух святой, господь бог!» – и тут грянул залп из неприятельских орудий, оторванные части тел взлетели в воздух; крестьяне растерянно смотрели на небо и ждали помощи от ангелов, а наемная пехота уже взбиралась на укрепления. Лагерь был взят, и почти все повстанцы погибли; Мюнцера схватили и предали жестокой пытке, но он никого не выдал; стоя на эшафоте, он презрительно посоветовал князьям почаще читать Библию, дабы знать, каков будет конец тиранов.

Каратели больше месяца рубили, вешали и жгли восставших крестьян; по рассказам очевидцев, реки были красны от крови, а деревья сгибались под тяжестью повешенных на ветвях. Было убито свыше 100 тысяч крестьян, и многие деревни стояли пустыми еще и полвека спустя. Лютер, незадолго до восстания вышедший из своего уединения, переметнулся на сторону князей и приветствовал эту расправу. Он понял, на чьей стороне находится сила, и принялся угождать графам и герцогам, призывая их взять дело реформы церкви в свои руки. Он предлагал им взять в свои руки все церковные богатства, земли, монастыри и назначить новых священников, «пасторов». Многие князья не удержались от искушения провести такую «реформу» – хотя она грозила им проклятием папы и войной с императором. Лютер организовал реформированную церковь, отменил почитание икон, многие обряды, разрешил священникам жениться и вести службу на немецком языке. Народ был равнодушен к этим реформам; после крестьянской войны простолюдины ненавидели предавшего их реформатора, и он до конца жизни боялся показываться в деревнях. Однако дворяне и наемники-ландскнехты все еще горели желанием грабить монастыри и церкви и мечтали добраться до самого Рима. В 1526 году воевавшие в Италии немецкие войска подняли бунт и пошли на Рим; один из их предводителей, старый знакомый Лютера Георг Фрунсберг, вез с собой золотую цепь, на которой хотел повесить папу. В мае 1527 года ландскнехты ворвались в Рим и почти месяц грабили знаменитые храмы, разбивали скульптуры и стреляли из арбалетов в картины великих мастеров. Пьяные солдаты, одетые в священнические облачения, творили непристойную службу в соборе Святого Петра, а папа Клемент VII отсиживался в неприступном замке Святого Ангела и смотрел на озаряющие Рим пожары. От множества лежавших на улицах трупов вскоре началась страшная эпидемия, и наемники бежали из города, унося с собой награбленное добро.

В 1529 году император Карл V, наконец, решил навести порядок в Германии и собрал сейм, потребовавший прекратить захват церковных земель. Сторонники реформы выразили протест против этого постановления – и с тех пор стали называться «протестантами». Протестантские князья заключили между собой союз и приготовились к войне; их поддержали короли Дании, Швеции и Англии, которые последовали примеру протестантов и присвоили богатства церкви. Решающая схватка была отсрочена турецким нашествием: турки овладели Венгрией и подступили под стены Вены; немецкие князья на время забыли споры и объединились, чтобы отразить мусульман. Однако война с императором была неизбежна, и Лютер чувствовал ее приближение; реформатор был уже стариком, часто задумывался о своей жизни и иногда признавался, что лучше было бы оставить все по-старому. Лютер умер в феврале 1545 года, а спустя несколько месяцев разразилась война между протестантами и католиками – первая из религиозных войн, которые сотрясали Европу целое столетие.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Мартин и Катарина Лютер. История семьи реформации

13 июня 1525 года Мартин Лютер, бывший монах, зачинатель Реформации, навсегда изменивший мир, женился на бывшей монахине Катарине фон Бора. И хотя ему было 42, а ей – 26, они прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Позже Лютер писал, что не променял бы Катарину на Францию или Венецию. «Мein Herr Käthe» (уважаемый господин Кете), как называл ее Мартин, навела порядок, сделала дом Лютера образцовым и способным давать приют страждущим. «Я счастливый человек, — писал Лютер друзьям. — Катарина, лучшая и любимейшая из жен, подарила мне сынишку, маленького Ганса Лютера». Всего у Катарины и Мартина было шесть детей — три сына и три дочери.

Катарина родилась в дворянской, но обедневшей семье. В возрасте 9 лет ушла из жизни ее мать, а отец вскоре женился снова. Но не видел места в новом браке для старых детей, поэтому девочку решили отправить в монастырь, где она и жила все это время, пока в начале 1520-х годов, непонятно каким образом сюда стали проникать трактаты Лютера. Затем начали поговаривать о том, что иные монахи и монахини покидают свои обители и становятся последователями этого человека, учившего, что спасение есть дар Бога, а не результат исполнения религиозных обрядов.

---

И вот Кати и одиннадцать других монахинь тайно отправили Лютеру в Виттенберг письмо, в котором писали, что хотят оставить монашество.

---

Они просили его о помощи. Осуществить их желание было очень трудно, поскольку монастырь находился на территории, подвластной герцогу Георгу, заклятому врагу Лютера. Георг однажды уже жестоко покарал человека, который помог нескольким монахиням бежать из монастыря. Но Лютер разработал простой и надежный план. В городе Торгау, располагавшемся неподалеку, жил уважаемый гражданин, член городского совета, бывший сборщик податей по имени Леонард Копп. У него был заключен контракт на поставку копченой сельди в монастырь Нимбшен, в котором и находились двенадцать несчастных монахинь. Сельдь поставлялась в бочках. Каким образом Коппу удалось все осуществить, в точности неизвестно. Однако когда он въезжал в монастырь, он вез в своей крытой брезентом повозке двенадцать бочек с сельдью, а когда выезжал оттуда, то, вроде бы, вывозил обратно под тем же брезентом двенадцать пустых бочек. Но бочки пустыми не были.

Через два дня девять монахинь (три других отправились к родителям) стояли у порога Мартина Лютера, и теперь ему предстояло каким-то образом устроить их работать или же выдать замуж. Найти им работу было сложно. Монахини не разбирались в домашнем хозяйстве. Один историк писал: «Все, что они умели — это молиться и петь». Найти им мужей было не легче. В Германии девушки выходили замуж в пятнадцать-шестнадцать лет, а большинство из этих девяти монахинь были значительно старше. Тем не менее, Мартин Лютер чувствовал, что просто обязан помочь им. «Мне так жаль эту отчаявшуюся маленькую стайку», — писал он другу.

Кто-то выразил такое мнение, что Лютер мог бы частично решить эту проблему, сам женившись на одной из этих монахинь. Мартин ответил, что об этом не может быть и речи. И не потому, что он был бесполым существом из камня или выступал против брака. Просто за это его могли бы вскоре убить как еретика. Хотя к этому времени он уже не считал себя связанным обетом безбрачия. «Мне не чужды желания, испытываемые мужчиной, я не каменный, — честно признавался он. — Но я сознаю, что в любой день могу быть сожжен на костре как еретик». 

Постепенно Лютеру удалось найти мужей нескольким монахиням, но одна из них была главной его проблемой. Это была Кати фон Бора, нашедшая временную поденную работу в доме Лукаса Кранаха, соседа Лютера. У Кранаха было большое хозяйство, и он нуждался во множестве помощников.

Не то чтобы никто не проявлял интереса к этой женщине. Ее живой характер привлек внимание молодого человека из знатной нюрембергской семьи, и они полюбили друг друга. Но когда юноша сообщил родителям о том, что собирается жениться на беглой монахине, они наотрез отказались благословить этот брак. Кати очень тяжело переживала происшедшее. Ее сердце было разбито. Но сваха Лютер не оставлял попыток устроить ее жизнь. Твердо решив найти Кати мужа, он вскоре подобрал другую подходящую кандидатуру. Но, к сожалению, этот человек совершенно не понравился Кати, хотя Лютер и полагал, что в ее положении вряд ли стоило быть уж очень привередливой.

Кати написала Лютеру, что она вовсе не против замужества, но за предложенного им человека ни за что не пойдет. Чтобы подчеркнуть, насколько она стремится вступить в брак, Кати даже решила назвать пару кандидатов себе в мужья, хотя всем, кто был знаком с обстоятельствами этого дела, было совершенно очевидно, что она все еще любила того юношу из Нюремберга. В качестве возможного своего будущего супруга она назвала Амсдорфа, бывшего, как и Лютер, профессором в Виттенберге. Вторым же кандидатом Кати назвала самого Мартина. И Амсдорфу, и Лютеру было тогда за сорок.

Это письмо Кати попало к Лютеру в очень благоприятный момент. По Европе уже ходили слухи, что в его доме живут девять монахинь. Враги Лютера уже потирали руки, думая, что Мартин погряз в мерзости. Шуточки по поводу гарема Лютера стали обычным делом. На самом же деле на его попечении оставалась одна только Кати, но разговоры на эту тему становились все многочисленнее и несноснее. Монахиня была одна, а слухов — вдевятеро больше. В апреле 1525 года, вскоре после получения письма, Мартин поехал навестить своих пожилых родителей. Его отец, который всегда был против того, чтобы Мартин стал монахом, был рад тому, что сын ушел из монастыря. Теперь, чтобы окончательно порвать с прошлым, тому оставалось сделать только одно — жениться, вырастить детей и оставить им свое имя.

В течение многих лет Лютер говорил, что брак — это божественное установление. Считать, что безбрачие более возвышенно, — значит противоречить Библии, утверждал он. И вот настало время ему самому осуществить на практике то, о чем он говорил. Для сорокалетнего монаха, это был непростой шаг. Он не советовался ни с кем, кроме своих родителей. Даже его близкие друзья ничего не знали о его внутренней борьбе. Это было время, когда многие друзья оставили его. Общенациональная известность Лютера поблекла, его духовное влияние слабело. Он понимал, что настало время начинать все сначала. 

Что могло быть лучше брака?

---

Мартин полагал, что свадьба «доставила бы удовольствие отцу, взбесила бы папу, заставила бы ангелов смеяться, а чертей рыдать и скрепила бы печатью его свидетельство».

---

Он также надеялся и на то, что это заставит сплетников умолкнуть. А ведь Кати фактически сделала ему предложение! Чем-то вроде ответа на него стал разговор с нею Лютера, когда он сказал, что его могут сжечь как еретика и что если она выйдет за него замуж, то же самое может ожидать и ее. Но Кати не страшилась гибели. 

Ухаживания романтическими назвать было никак нельзя. «Я не влюблен до безумия, но я нежен с нею», — говорил Лютер. 

10 июня 1525 года Лютер писал: «Дары Божьи нужно брать не раздумывая». Приняв решение, он даром времени не терял. 

Свадьба состоялась 13 июня. Свидетелями были Лукас Кранах и его жена. Поспешность, с которой все происходило, породила еще больше слухов, и даже такие близкие друзья, как Филипп Меланхтон, заподозрили, что дело было нечисто. Но сам Лютер говорил: «Если бы я не женился быстро и втайне, открывшись лишь немногим, все бы приложили усилия к тому, чтобы сбить меня с толку; ибо все мои друзья говорили бы: «Да не на этой женись, вон на той». Многие из них полагали, что Лютеру следовало вступить в брак с более утонченной женщиной, чем Кати. 

Один биограф называет Кати «сообразительной саксонкой, которая за словом в карман не лезла». Интересная пара для Лютера — спорщика, который воспламенялся за считанные секунды. Ее нельзя было назвать красавицей, с «ее удлиненной головой, высоким лбом, длинным носом и мощным подбородком». Она привлекала людей своим умом и силой своего характера.

Лютер и сам, пожалуй, подумывал, не ущипнуть ли себя, чтобы убедиться в том, что все это не сон. «Я сам едва в это верю, — шутил он, — но свидетели утверждают, что это случилось». А когда он приглашал на свадьбу Леонарда Коппа, торговца сельдью, то написал ему: «Богу нравится творить чудеса и дурачить этот мир. Вам нужно приехать на эту свадьбу».

* * *

Очень скоро Лютер-муж обнаружил, что ему приходится считаться с потребностями, пожеланиями и привычками своей жены. И даже иногда шутливо называл ее не Кати, а Kette (нем. цепь).

«В первый год семейной жизни ко многому надобно привыкнуть. Просыпаешься утром и видишь на подушке пару косичек, которых там раньше не было».

Лютер всегда был очень расточительным хозяином: «Я не могу себе позволить прослыть скрягой». Его пожертвования были настолько щедры, что банкир и по совместительству друг Мартина Лукас Кранах нередко отказывался оплачивать его огромные чеки.

Вести хозяйство такого человека было непростой задачей. Катарине приходилось не только постоянно спасать невеликие семейные сбережения, но и заниматься садом и огородом, ухаживать за животными и птицей, и даже самой забивать скот. Она разводила рыбу в пруду и варила пиво, которым, кстати, наряду с массажем и припарками лечила супруга от его многочисленных болезней.

Прожив в браке год, Лютер говорил своим друзьям: «Моя Кати так любезна и так старается угодить мне, что я не променял бы свою нищету на все богатства Креза».

Затем начали появляться дети. Когда родилась первая дочь, счастливый отец написал ее будущей крестной матери: «Любезная госпожа! Нас с моей женой Кати Господь одарил маленькой язычницей. Выражаем надежду, что вы не откажетесь быть ее духовной матерью и поможете малышке стать христианкой».

Всего в семье монаха и монахини родилось шестеро своих детей и еще четверых осиротевших детей родственников они вырастили и воспитали, как собственных.

* * *

Как и у любых супругов, у Лютеров происходили семейные ссоры. После одной из них Мартин написал: «Боже мой, — эта семейная жизнь — одни лишь неприятности! Адам испортил нашу природу. Подумайте только, сколько ссор довелось пережить им с Евой за девятьсот лет семейной жизни! Ева, наверное, вечно попрекала Адама: «Ты ведь яблоко-то съел». — А тот отвечал: «А дала его мне — ты».

о Катарине (англ.)

---

В своих поздних работах, написанных после женитьбы, Мартин Лютер уже не рассматривает брак, как простое спасение от плотского грехопадения, но как серьезную школу характера, тяжелый путь формирования личности.

При всем своем практическом подходе к семье Лютер не исключал из нее и любовь. Во-первых, говорил он, любой истинный христианин обязан любить свою жену. Ведь он обязан любить всякого ближнего, а ближе жены у человека все равно никого нет. Поэтому они с женой должны быть самыми дорогими друг другу людьми.

Все свои письма к Катарине Мартин Лютер заканчивал словами: «Любящий тебя и преданный тебе» (нем. Dir lieb und treu).

* * *

В 1546 году, в возрасте шестидесяти двух лет, Мартин умер. Кати умерла четырьмя годами позже. Ее последними словами были: «Я проникну ко Христу, словно иголка, которую втыкают в пальто». Мартин Лютер, конечно, был главной фигурой протестантской Реформации. А вот Мартин и Кати вместе — разрушили господствовавшие тогда представления о браке.

Мартин любил повторять: «Пусть жена сделает так, чтобы муж радовался, приходя домой. А муж пусть сделает так, чтобы она грустила, видя как он уходит».

---

Успех любого брака зависит от двоих людей, которые не боятся изменяться со временем. Такими были Мартин и Кати.

---

Колонки — InVictory

---

• Подставные неверующие. Как и чем спровоцировать на проповедь

  < Назад

• Запрещает ли Библия употребление алкоголя? Мнения

  Вперёд >

christian.by

История Реформации

Трудно переоценить роль церкви в средневековом обществе: она владела в некоторых европейских странах едва ли не третью земель, её основным бизнесом была продажа индульгенций, а почти всемогущие монархи тогда были готовы на все, лишь бы получить благословление на своё господство. О людях, изменивших католическую церковь, расскажет Diletant.media.

Мартин Лютер и герои реформации

Библия, а не церковь. Христос, а не папа римский

С таким девизом, в котором переосмысливаются религиозные ценности, выступил в конце XIV века, ещё задолго до Реформации, Джон Виклиф, профессор Оксфордского университета. Он стал человеком, который напомнил католикам о старых идеях, на которых выросло христианство. За что и был сочтён еретиком.

Джон Уиклиф первым перевёл Библию на английский язык

Один из предшественников протестантизма, Джон Уиклиф первым перевёл Библию на английский язык, однако римская церковь не оценила его стараний, поскольку она была наделена абсолютной монополией на толкование Библии. Уилклиф учил, что каждый человек связан с Богом напрямую, и для этого ему не нужны никакие посредники. За эти деяния, а также за то, что клеймил Папу Римского отступником и антихристом, он и был уволен из Оксфорда, его учеников при этом вынудили отречься от его взглядов.

«Библия, а не церковь. Христос, а не папа римский», — требовал Виклиф

Однако распространению его идей это уже не могло помешать: учение виклифистов стало идейной основой для общины лоллардистов и для проповедей Яна Гуса. Последний за свои идеи был сожжён на костре вместе со своими трудами. Труп Уиклифа был выкопан по решению Констанцского собора и тоже сожжён на костре. Показательные казни надолго отбили у мыслителей желание реформировать церковь.

Владислав Муттих. «Ян Гус на костре в Констанце», 1415

«На том стою. Не могу иначе. Да поможет мне Бог»

Эту известную фразу Мартин Лютер произнес на Вормсском рейхстаге, стоя перед императором Священной Римской империи, курфюрстами и архиепископами. Слова эти обозначали полный отказ от отречения, после них он был вынужден бегством спасаться от преследующей его инквизиции.

А начиналась эта история довольно безобидно — в октябре 1517 года достопочтенный отец Мартин Лютер, доктор богословия Виттенбергского университета, был вне себя от развращённости римско-католического клира. В то время Папа Римский Лев X, привыкший к роскоши и ощутивший вдруг острую необходимость в средствах, официально от имени церкви разрешил торговлю индульгенциями по всей Европе.

Праведный гнев Лютера вылился в знаменитые «95 тезисов», которые богослов составил в надежде искоренить пороки внутри церкви. Судьбоносную для всей Европы табличку с тезисами, как гласит предание, Мартин Лютер 31 октября 1517 года прибил к воротам дворцовой церкви Виттенберга.

Есть мнение, что вся история с прибитой табличкой — лишь красивая легенда

Одним из ключевых событий Реформации стал Лейпцигский диспут, где Мартин Лютер в очередной раз высказал свои идеи в споре с Иоганном Экком. Когда Лютер в совей речи дошёл до того, что стал с некоторых позиций оправдывать Яна Гуса, Герцог Георг, памятуя о дурном наследии гусситов в Саксонии, разразился проклятиями. После этого Мартин Лютер получил первую тревожную весточку — папскую буллу, в которой осуждались его взгляды. Собрав вокруг себя толпу, богослов сжёг буллу за подписью самого Папы Римского, чем полностью разорвал отношения с римской католической церковью.

Одним из ключевых событий Реформации стал Лейпцигский диспут

Папа Римский Лев X к критике отнёсся однозначно — он предал Лютера анафеме, отлучил от церкви и хотел заставить того приехать на Вормсский рейхстаг, чтобы богослов публично отрекся от своих убеждений.

Лютер на Вормсском рейхстаге

Лютер спрятан, но дело его живёт

После окончания Вормсского рейхстага Мартин Лютер направился домой в Виттенберг. Не успел он как следует отъехать от Вормса, как его похитили люди курфюрста Саксонии… и спрятали в укромном месте, в замке Вартбург. Как оказалось, Фридрих Мудрый, отличавшийся пытливым умом, на собрании рейхстага проникся речами Мартина Лютера и решил сберечь того от неминуемого наказания. Причём для того, чтобы не врать императору Карлу V на допросе, он специально приказал своим людям не предупреждать его о том, где они спрячут богослова-мятежника.

Мартин Лютер, будучи узником Вартбургского замка, который он не мог покинуть, занялся переводом Библии на немецкий язык. Однако это не помешало распространению его идей: только они стали развиваться совершенно не в том русле, как планировал инициатор Реформации. Так называемый «духовный мятеж», мирный путь Реформации, о котором и проповедовал изначально Лютер, широкой поддержки в народе не получил. Зато в родном для Мартина Лютера Виттенберге начались погромы католических храмов, которые поддерживали последователи богослова — Цвиллинг и Карлштадт.

Римская церковь не готова была терпеть погромы в собственных храмах. Обе стороны взялись за оружие. Религиозный конфликт стал приобретать кровавый характер, и в итоге вылился в грандиозную войну, которую нарекли Тридцатилетней (1618−1648). Эта война привела к тому, что на территории Германии — а за ней и в других европейских странах — католическая и лютеранская церковь стали существовать параллельно.

Так преобразилась религиозная карта Европы

Иван Штейнерт

распечатать Обсудить статью

Рекомендовано вам

diletant.media

Мартин Лютер это что такое Мартин Лютер: определение — История.НЭС

Мартин Лютер

Великий немецкий реформатор родился в ноябре 1483 г. в Эйслебене, главном городе тогдашнего графства Мансфельд в Саксонии. Родители его были бедные крестьяне из деревни Мера того же графства, незадолго до того переселившиеся в город, чтобы искать заработка на местных рудниках. Маленькому Мартину было шесть месяцев, когда они из Эйслебена переехали в городок Мансфельд, славившийся своими рудниками. Здесь Лютер провел первые 14 лет своей жизни. Несмотря на скудость средств, отец постарался дать своему первенцу приличное образование и, когда Мартину минуло семь лет, отдал его в Мансфельдскую школу. Позже Лютер с тяжелым сердцем вспоминал годы своего ученичества, ибо они стали сплошной чредой испытаний, унижений и наказаний. К тому же система образования была построена здесь так бестолково, что, проучившись семь лет, он, кроме чтения и письма, научился только десяти заповедям, символу веры, молитвам, грамматике и духовному пению. В 1497 г. родители отправили четырнадцатилетнего Мартина в Магдебург для поступления в тамошнюю францисканскую школу, а через год перевели его в Эйзенах. И там и здесь Лютер жестоко бедствовал и должен был поддерживать свое существование нищенством. Он уже подумывал о том, чтобы бросить учебу и, по примеру отца, добывать хлеб, работая в рудниках, но тут судьба в первый раз улыбнулась ему. Жена богатого эйзенахского гражданина Котта, Урсула, сжалилась над несчастным подростком и взяла его в свой дом. Это обстоятельство повлияло на всю дальнейшую жизнь Лютера. По окончании эйзенахской школы, он в 1501 г поступил на философский факультет Эрфуртского университета. Одаренный прекрасной памятью и живым восприимчивым умом, он быстро усваивал знания и скоро стал обращать на себя всеобщее внимание. В 1503 г Лютер получил степень бакалавра и с нею право читать лекции по философии. По желанию отца он начал заниматься юриспруденцией, хотя его самого гораздо больше влекло богословие. Следуя призванию, он самостоятельно изучил труды многих отцов церкви. Однако наибольшее впечатление произвела на него Библия, на которую он случайно наткнулся в университетской библиотеке. В 1505 г Лютер получил степень магистра, но затем сразу неожиданно для всех оставил университет и ушел в монастырь. Говорят, что на такой шаг подвигла его внезапная смерть одного друга, погибшего от удара молнии. Мысль о том, что он сам может так же внезапно уйти из жизни и предстать перед Богом со множеством неискупленных грехов, до глубины души поразила Лютера. Монахи августинского монастыря, где молодой человек начал свои подвиги, наложили на него много обязанностей, желая излечить новичка от гордости. Лютер должен был прислуживать старшим, исполнять обязанности привратника, заводить башенные часы и подметать церковь. А когда у него выдавалась свободная минута, монахи немедленно отсылали его в город собирать милостыню. Впрочем, Лютер не только исполнял все, что предписывалось ему уставом, но наложил на себя еще множество аскетических ограничений в еде, одежде и сне. Позже Лютер признавался, что хотел в те годы «приступом взять царство небесное». Через год его постригли под именем брата Августина, а в начале 1507 г он принял священство. Монашество не положило конец его ученой карьере. В 1508 г, по рекомендации генерального викария ордена Св Августина Штаупица, саксонский курфюрст Фридрих Мудрый пригласил Лютера в незадолго до того основанный им Виттенбергский университет. Сначала Лютер преподавал здесь диалектику и физику Аристотеля, но уже в 1509 г, получив степень библейского бакалавра, был допущен к чтению лекций о Священном Писании. В 1512 г Лютер стал доктором богословия с правом толкования Библии. Чтобы лучше вникнуть в смысл Писания, он всерьез занялся греческим и еврейским языками. С 1516 г он начал проповедовать для народа в соборной Виттенбергской церкви. Именно на этом поприще необыкновенное дарование Лютера раскрылось во всей своей полноте. Успех его проповедей был громадный, и они неизменно собирали толпы народа. Во всем, чем в то время занимался Лютер, он выступал как правоверный католик. Поэтому разрыв его с папством, последовавший в 1517 г и имевший такой колоссальный резонанс во всем католическом мире, для многих оказался полной неожиданностью. Но конечно, обращение его не было мгновенным, сомнения нарастали в Лютере постепенно, по мере изучения Священного Писания и теологии. Немаловажное значение имело и личное знакомство с нравами, которые царили при папском дворе. Еще в 1511 г по делам ордена Лютер совершил поездку в Рим. Позже он писал, как неприятно поразили его нечестивость римлян, алчность и откровенный разврат духовенства, царившие в городе, который претендовал на звание христианской столицы мира. Однако, ни сразу по возвращении, ни позже Лютер не выступал с критикой папства. Поводом для разрыва послужил частный вопрос о торговле индульгенциями. Продажа индульгенций, являвшихся как бы удостоверением об отпущении грехов, практиковалась церковью давно. Но с XIV в. папы, нуждаясь в деньгах, стали все более бессовестно эксплуатировать этот источник дохода Папа Лев X, которому нужны были деньги для того, чтобы завершить постройку грандиозной базилики Св. Петра, издал в 1517 г. буллу о всеобщем прощении грехов. Множество папских эмиссаров, торговавших индульгенциями, разъехались после этого по всей Европе. Немалая часть их двинулась в Германию, так как набожность и простодушие здешних жителей были хорошо известны. В Лейпциге обосновался доминиканец Тецель. В пламенных речах он восхвалял народу чудодейственную силу своего товара, и торговля его шла очень бойко. (Сообщают, что у Тецеля была особая такса для каждого вида преступления 7 — червонцев за простое убийство, 10 — за убийство родителей, 9 — за святотатство и т. д.). Образованные люди негодовали против этого явного мошенничества, но никто не имел смелости выступить открыто, ибо продажа индульгенций освящалась самим папой. Лютер тоже не сразу решился высказать свой протест. Только летом 1517 г, когда Тецель прибыл в находившийся неподалеку Ютербок и стал продавать индульгенции прихожанам Лютера, тот не выдержал. В своих проповедях он провозгласил, что отпущение грехов дается только людям, искренне раскаявшимся и живущим согласно заповедям Божиим и что лучше давать деньги нищим, чем платить за индульгенцию. Не довольствуясь этим, он 31 октября, накануне праздника Всех Святых, составил 95 тезисов против практики отпущения грехов за деньги и прибил их к воротам своей церкви. В этих знаменитых тезисах Лютер доказывал, что покаяние требует внутреннего перерождения человека и что всякий внешний акт для примирения с Богом, в виде денежной жертвы и тому подобного, недействителен, папа не имеет ни силы, ни власти отпускать таким образом грехи, он может только заступиться своими молитвами за души грешников, но услышать его или нет, зависит от Бога, всякий истинно раскаявшийся христианин получает полное отпущение грехов без всякой индульгенции благодаря единственно благодати Божией. Тезисы не содержали в себе ничего принципиально нового. Все поднятые Лютером вопросы уже неоднократно обсуждались богословами разных стран. Но то были большей частью кабинетные споры, далекие от народа. Теперь вопрос был отдан на суд толпе, заинтересованной в его разрешении. Именно поэтому впечатление, произведенное тезисами, оказалось громадным. Первоначальный текст писался по-латыни, но вскоре появились немецкие переводы. Тезисы перепечатывали, переписывали от руки и рассылали в разные концы страны. Не прошло и двух недель, как они обошли всю Германию, а еще через две недели стали известны всему католическому миру. Везде — в хижинах бедняков, лавках купцов, кельях монахов, дворцах князей — только и было разговоров, что о знаменитых тезисах и смелости дотоле никому неизвестного виттенбергского монаха. В апреле 1518 г. Лютер выпустил небольшое сочинение «Resolutiones», в котором развил идеи, высказанные в «Тезисах». По поводу отпущения грехов он писал здесь, что хотя Бог и дарует его через служителя церкви, но дарует лишь через одну веру в божественную благодать, причем само прощение может быть выражено и устами простого мирянина. Из этого логически следовало, что отпущение, даваемое священником, и само таинство не приносят исповедующемуся никакой пользы, если он внутренне не проникся верой. С другой стороны, истинно верующий мог получить прощение от Бога и в том случае, если священник самовольно отказывал ему в отпущении. Так Лютер сделал спасение каждого его личным делом, независимым от воли других людей. Исходной точкой всей догматики Лютера является учение об оправдании, связанное с христианским догматом о первородном грехе. Человеческая природа, — учит христианство, — вследствие грехопадения Адама испортилась: человек родится в грехе, с наклонностью к греху; его разум и воля не в силах возвести его на высоту, утраченную первым человеком. Для спасения человечества и явился Иисус Христос, искупивший Своей крестной смертью первородный грех и открывший таким образом человечеству возможность спасения. Но какими путями достигнуть этого спасения? В противоположность католическому учению, в котором большая роль отводилась внешней стороне религиозной жизни (добродетельному поведению, молитвам, обрядам, таинствам и т. п.), Лютер учил, что оправдание человека совершается одной верой в милосердие Божие. Соблюдение заповедей остается непременной обязанностью христианина, но само по себе, без веры, не имеет никакого значения в деле спасения. Это не значило, конечно, что Лютер отрицал необходимость добрых дел; просто он считал, что добрые дела являются естественным следствием искренней веры. В Риме не сразу оценили серьезность германских событий. Ждали, что шум, поднятый выступлением Лютера, стихнет сам собой. Когда же этого не произошло, папа велел создать комиссию для разбора сочинений Лютера, а самого его вызвать на суд. Саксонскому курфюрсту удалось добиться рассмотрения дела в Германии. Лютеру велели явиться в Аугсбург, где в это время заседал императорский сейм. Туда же приехал папский легат Каетан. Но эта встреча не имела никаких результатов. На сейме обсуждалось требования папы о значительных субсидиях, которые германские государи должны были выделить ему для организации похода против турок. Требование Льва вызвало сильное недовольство князей, и легат не решился еще больше обострять положение, раздувая дело Лютера. Между тем учение последнего завоевывало в Германии все больше сторонников. Через два года его поддерживало множество немецких ученых и богословов. Десятки типографий печатали его произведения. Каждое новое сочинение Лютера мгновенно распространялось по стране и шло нарасхват. Воодушевление нации росло. Около сотни рыцарей, во главе с известным гуманистом Ульрихом фон Гуттеном и его другом Францем фон Зиккингеном, предоставили в распоряжение Лютера свои замки, пообещав защищать его от любых посягательств. Эта поддержка была очень важна для Лютера, который боялся, что Рим поступит с ним так же, как в свое время с Гусом. С этого времени он мог не опасаться мести папы и свободно высказывать свои взгляды. В феврале 1520 г. он писал в одном из писем: «Для меня жребий брошен. Я презираю ярость римлян, как и их благосклонность. Я не хочу во веки веков примириться с ними, ни иметь с ними что-нибудь общее. Пусть осуждают и сжигают мои книги; в возмездие за это я осуждаю и публично сожгу все папское право, эту Ларнейскую гидру ереси». В августе 1520 г. вышло в свет знаменитое послание Лютера «Его императорскому величеству и христианскому дворянству немецкой нации», в котором были доведены до логического конца его взгляды на священство. Лютер писал, что все члены церкви — как духовные, так и миряне — являются христианами и имеют одинаковые права. Так называемое духовенство отличается от мирян лишь тем, что оно избрано «ведать в общине Слово Божие и таинства». Таким образом, все различие между теми и другими заключается только в должности, и если священник почему-либо отстранен от своей должности, он становится таким же крестьянином или бюргером, как и другие. И поскольку папа не стоит в духовных делах выше всякого другого истинного христианина, то и последний может понимать Священное Писание не хуже его. Далее Лютер в 26 параграфах перечислял недостатки современной церкви, требующие реформы. Прежде всего он энергично восставал против светской политики и роскоши пап, величающих себя наместниками Христа, хотя Господь странствовал по земле в бедности. Он протестовал против присяги епископов, из-за которой они попадают в рабскую зависимость от Рима. Далее Лютер требовал отмены безбрачия духовенства и если не уничтожения, то, по крайней мере, значительного ограничения монашества. Воплощение этих положения в жизнь привело к настоящему перевороту в жизни священников. Многие монастыри опустели; духовные пастыри, в особенности из близкого к Лютеру круга, один за другим вступали в брак. Сам Лютер женился в 1525 г. на 26-летней Катарине фон Бора, которая также прежде была монахиней. Она оказалась нежной и внимательной супругой, окружила мужа заботой и родила ему нескольких детей, так что в дальнейшем он никогда не имел повода раскаяться в своем поступке. «Послание» вызвало иступленный восторг во всех слоях германского общества. Все сословия находили в предлагаемом Лютером плане преобразований свои выгоды. Высшему духовенству этот план развязывал руки, освобождая от тягостной опеки римской курии, владетельным князьям и могучим дворянам возвращал права покровительства над духовными ленами, обедневшим дворянам средней руки давал право на богатые имения, пожертвованные некогда их предками в пользу монастырей, а с низшего сословия разом слагал невыносимое бремя поборов в пользу папской казны. Лютер сделался народным героем, немецким пророком. Даже те, которые раньше отворачивались от него как от еретика, теперь были увлечены и покорены его патриотическим тоном. Сразу вслед за «Посланием» Лютер написал трактат «О вавилонском пленении церкви», в котором подверг радикальной реформе догматическую сторону католицизма. Рассмотрев все таинства, он признал только три из них — крещение, причащение и покаяние (впоследствии он сохранил только два первых). Папа ответил на эти сочинения буллой, в которой осуждал учение Лютера как еретическое и давал ему 60 дней сроку, чтобы одуматься и отречься от него. Но лишь немногие князья согласились опубликовать это папское послание, да и то при явном неудовольствии народа. Ввиду этого Лютер решился на неслыханный шаг: 10 декабря 1520 г. он при большом стечении студентов и профессоров торжественно сжег буллу у Эльстерских ворот Виттенберга. Этот символический акт как бы увенчал полный разрыв Лютера не только с папой, но и со всей римско-католической церковью. Увидев, что старые методы борьбы бессильны против дерзкого еретика, Лев X обратился за поддержкой к новому императору Карлу V, избранному на место умершего Максимилиана I. В апреле 1521 г тот пригласил Лютера на имперский сейм в Вормсе. Путь отлученного еретика в этот город походил на триумфальное шествие. Во всех городах, через которые он проезжал, народ толпами выбегал ему навстречу. Весь состав Эрфуртского университета встречал Лютера за две мили от города. В самом Вормсе он также был встречен с бурным энтузиазмом. Император, впрочем, не разделял всеобщего ликования. Когда Лютер предстал перед князьями, ему было предложено отказаться от своих еретических заблуждений. Он отвечал вежливым, но твердым отказом. После этого, когда Лютер покинул Вормс, был принят императорский эдикт о его опале. Всякий верный подданный императора и добрый католик обязан был задержать его и передать в руки властей. Его сочинения обрекались на сожжение. Однако к этому времени Лютер имел столь могущественных покровителей, что мог не опасаться даже императора. Саксонский курфюрст Фридрих Мудрый укрыл его в своем замке Вартбург. Здесь, в уединении, Лютер много и напряженно работал. Кроме нескольких трактатов и полемических сочинений, он написал в Вартбурге главный труд своей жизни — перевод Библии на немецкий язык. Перевод Нового Завета был закончен уже в 1523 г., но перевод Ветхого затянулся еще на десять лет. Подобно своим предшественникам в деле библейского перевода — Уиклифу и Гусу — Лютер столкнулся с огромными лингвистическими трудностями. Как такового немецкого литературного языка еще не существовало. Стараясь как можно точнее передать дух подлинника, Лютер порой приходил в отчаяние. В одном из своих писем он признается: «Милосердный Боже! Какой громадный и тяжкий труд заставить говорить по-немецки еврейских пророков, которые так противятся этому и не хотят подражать варварскому языку немцев!» Тем не менее этот труд удался Лютеру почти в совершенстве. И по сей день в Германии его перевод считается непревзойденным. Но помимо чисто литературного значения перевод Священного Писания был очень важен для дела религиозной реформы. Благодаря ему в руках народа впервые оказалось чистое учение Библии, без всяких комментариев от лица церкви. Теперь уже святые отцы не могли составлять новые догматы, а мирянам не приходилось принимать их на веру. Библия, единственный источник религиозных верований, проникла благодаря Лютеру во все слои немецкого общества и сделалась в каждом доме настольной книгой. В марте 1522 г. Лютер вернулся в Виттенберг и приступил к реформе богослужения. Вся пышность католической мессы была отменена, а в центр богослужения поставлена проповедь. Вводилось духовное пение, причем Лютер сам сделал стихотворное переложение псалмов и сочинил к многим из них музыку. Эти песни, быстро распространившиеся по Германии, сослужили очень важную службу делу Реформации. Новое учение с каждым днем обретало все больше приверженцев. Особенно в вольных имперских городах. В 1523–1524 гг. лютеранство утвердилось в Магдебурге, Франкфурте-на-Майне, Галле, Нюрнберге, Улме, Страсбурге, Бреславле, Бремене. Многие князья также открыто выказали ему сочувствие. Первым к Реформации присоединился гроссмейстер Тевтонского ордена Альбрехт, превративший свое владение в герцогство Прусское. Многочисленные последователи появились у Лютера и в других европейских государствах, в особенности в Швейцарии. Но вскоре Реформация приняла неожиданный для Лютера оборот. К религиозным идеям все больше стали примешиваться социальные. Среди огромного числа проповедников, разносивших по стране новое учение, оказалось немало таких, кто призывали к отмене крепостного права, земельной реформе и переделу собственности. Под их влиянием в 1525 г. вспыхнула Крестьянская война. Правда, Лютер с самого начала отмежевался от восставших. В своей брошюре «Против кровопийц и мятежников-крестьян» он призвал князей убивать непокорных бунтовщиков, как бешенных собак, обещая в награду за эти подвиги Царствие Небесное. Спустя несколько месяцев восстание было потоплено в потоках крови. Этот роковой год, оставивший такой печальный след в истории немецкого крестьянства, нанес также огромный вред делу Лютера. Как он и опасался, католики не замедлили указать на тесную связь между церковными преобразованиями и общественным переворотом, выставив реформатора истинным виновником восстания. Результатом было то, что во многих землях не только Южной, но и Средней Германии, государи которых до сих пор сохраняли выжидательное положение, начали усердно подавлять реформаторское учение, изгонять проповедников и даже предавать их казни. После 1526 г. лютеранство удержалось только на севере страны — в Саксонии, Гессене, Бран-денбурге, Вюртенберге и Брауншвейге. Католическая реакция торжествовала. На Шпеерском имперском сейме 1529 г. большинство имперских чинов и князей осудили учение Лютера. Поддержку ему оказали лишь 5 князей и 14 имперских городов. Они объединились в союз и составили «Протестацию», в которой выразили свое несогласие с решением сейма (с этого времени сторонников Реформации стали именовать протестантами). На следующем, Аугс-бургском сейме 1530 г. Лютер не присутствовал. Во главе протестантских теологов находился его друг Меланхтон. Составленное им исповедание веры, ввиду неблагоприятного времени, отличалось крайней умеренностью, и только непримиримая позиция католиков, добивавшихся полного искоренения «ереси», помешала тогда примирению партий. Однако то была временная уступка. Окончательно восторжествовать над своими противниками католики уже не имели сил. В начале 1531 г. протестантские князья заключили в Шмаль-кальдене союз с целью взаимной обороны на случай нападения. Увидев, что его противники готовы с оружием в руках отстаивать свою веру, Карл V смягчил свои требования, и в 1532 г. было заключено компромиссное соглашение, по которому протестанты могли сохранять свое вероисповедание вплоть до созыва общецерковного собора. При жизни Лютера его учение распространилось помимо Северной Германии также в Скандинавии: в 1536 г. лютеранство приняла Дания (вместе с входившими в ее состав Норвегией и Исландией), а в 1544 г. — Швеция. Впрочем, не только внешние обстоятельства повлияли на суть проводимой церковной реформы — взгляды самого Лютера после Крестьянской войны стали заметно консервативней. Присущий его ранним проповедям дух демократизма совершенно отсутствует в его позднейших работах. Так, к примеру, он отказывается от принципа всеобщего священства, когда члены местных евангелических общин могли сами выбирать своих духовных пастырей. Поначалу такое устройство новой церкви казалось Лютеру наиболее правильным. Но после 1525 г. он осознал, что сильно идеализировал немецкий народ. В дальнейшем его разочарование только возрастало. В 1527 г. по просьбе саксонского курфюрста Лютер совершил несколько «визитаций» — поездок в саксонскую «глубинку». (По сути дела, он до этого и не знал ее по-настоящему.) Увиденное страшно поразило его. По возвращении, Лютер немедленно засел за работу над двумя катехизисами — большим (для учителей и пасторов) и малым (для народа), ставшими в дальнейшем основными вероисповедными книгами лютеранской церкви. В предисловии к катехизису Лютер писал: «Боже мой! Каких вещей не насмотрелся я! Простой народ решительно ничего не знает о христианском учении, особенно по деревням, и, однако, все называют себя христианами, все крещены и принимают св. Тайны. Ни один не знает ни молитвы Господней, ни символа веры, ни 10 заповедей, живут, как скоты бессмысленные…» Можно ли было доверить таким людям выборы пасторов? И куда могла завести их свобода толковать по своему разумению Священное Писание? Оглядываясь вокруг, Лютер не находил в немецком обществе силы, которая была в состоянии без социальных катаклизмов провести его идеи в жизнь. Таковой силой могли стать только светские князья. С ними он и связал свою дальнейшую судьбу, отдав в их руки организацию новых евангелических общин и признав их светскими епископами подвластных им территорий. Так Реформация, которая до этого была воистину всенародным движением, стала после 1525 г. делом одних князей, то есть приняла чисто правительственный характер. Этим объясняется ее ограничительный и во многом сдержанный характер. Лютер и его сторонники сохранили большинство обрядов старой церкви, отменив только те, которые противоречили Священному Писанию. Право толкования Библии, прежде признаваемое за каждым мирянином, было оставлено только за священниками. (Но при этом каждый прихожанин, читая евангелие на немецком языке, мог обличать проповедника в ложном толковании Слова Божия.) В целом сохранилась церковная организация во главе с епископами (однако подчинялись они уже не папе, а светским князьям; кроме того, реформированная церковь лишилась всех своих земельных владений). Оставляя за священниками многие из принадлежавших им ранее религиозных функций, Лютер вместе с тем старался поднять религиозную сознательность народа. Он много хлопотал о повсеместном учреждении начальных школ, о развитии университетов и пересмотре программ обучения. Первым в Германии Лютер высказал мысль, что обучение должно быть обязательным, а для детей неимущих классов — даровым. До самой кончины жизнь Лютера была заполнена самоотверженным трудом. Он продолжал читать лекции, проповедовать и очень много писал. Помимо отнимавшего много сил перевода Библии, он написал множество самых разнообразных сочинений и посланий (полное собрание его трудов составляет 22 объемистых тома). Обладая колоссальной работоспособностью, он часто за делами забывал о сне и еде. Однако в конце концов такая напряженная деятельность сокрушила его железное здоровье. У Лютера начались головокружение, обмороки и появился сильный звон в ушах. Много страданий принесла ему каменная болезнь. Еще больше мучений доставляли душевные сомнения, которые он воспринимал как искушения дьявола. «Всякую ночь, когда я просыпаюсь, — пишет Лютер в одном месте, — я чувствую присутствие дьявола. Он мучит меня вопросами: «Кто велел тебе проповедовать Евангелие так, как ни один человек не проповедовал его в течение стольких столетий? Что, если Богу это не угодно и ты понесешь наказание за осуждение стольких душ?» Последние 13 лет Лютер постоянно болел и не раз призывал смерть, называя ее избавительницей. При всем этом умер он внезапно — в феврале 1546 г. во время поездки, предпринятой к графам Мансфельд. Тело его было перевезено в Виттенберг и погребено с большой торжественностью в той самой дворцовой церкви, к воротам которой он когда-то прибивал свои знаменитые тезисы.

Оцените определение:

Источник: 100 великих пророков и вероучителей

interpretive.ru

Доклад — Мартин Лютер — История

Движение за реформы в католической церкви приобрело в XVI в. общеевропейский характер и нашло поддержку в разных слоях населения. Католическая церковь во главе с ее интернациональным центром, папской курией, потеряла свое былое значение в политической и духовной жизни европейских стран. Образование централизованных национальных государств в Западной Европе лишало католическую церковь ее прежней, наднациональной политической роли. В то же время, в результате распространения светской образованности и развития научных знаний, католическая церковь теряла монополию на образование и духовное руководство обществом.

Особое недовольство вызывали поборы папской курии и высшего клира, которые, в условиях роста товарно-денежных отношений, постоянно увеличивались. Светские феодалы и монархи с завистью смотрели на богатства церкви, мечтая завладеть ими с помощью старого испытанного средства – секуляризации. Они требовали ограничения поборов в папскую курию. Бюргерская оппозиция, выражавшая на первых порах чаяния широких масс населения, задумывалась над упразднением католической церкви как феодального института и созданием новой, «простой и дешевой» церкви без поборов и платы за требы. Идеологи народных масс вкладывали в понятие Реформации более широкий смысл – преобразование всей системы общественных отношений в духе евангельского равенства.

В политически раздробленной Германии притязания папства не получили такого отпора, как в централизованных европейских государствах. Здесь церковные поборы постоянно возрастали, вызывая массовое недовольство. Это послужило одной из причин Реформации в Германии, которая постепенно приобрела характер общегерманского движения.

В условиях социальных противоречий, связанных с зарождением капиталистических отношений, раздробленностью, с усилением феодальной эксплуатации в деревне, движение Реформации в Германии стало первым серьезным сражением против феодализма в целом.

Толчком к массовому реформационному движению в Германии послужило выступление Лютера против индульгенций. Мартин Лютер (1483-1546) родился в Саксонии, в семье состоятельного горнодобытчика. В 1508 г. Лютер окончил Эрфуртский университет, получил степень магистра, а затем и доктора богословия. В 1517 г. Лютер выступил с первым реформационным актом, направленным против индульгенций, и это выступление сразу же поставило его во главе реформационного движения в Германии. В развернувшейся антипапской борьбе Лютер провозглашает тезис об оправдании верой, который нанес серьезный удар по папству и католическому вероучению. Католическая церковь учила, что человек может спастись от грехов и избежать ада по воле Бога и заступничеству святых, но для этого он должен выполнять обряды, приобщаться к священным таинствам и творить богоугодные дела. Одним из таких дел была покупка индульгенций. Лютер объявил индульгенции и отпущение грехов за деньги кощунством, отверг культовые атрибуты католической церкви, провозгласив единственным путем спасения истинную веру в искупительную жертву Христа.

Вместо католического учения о воздаянии по заслугам Лютер утверждал, что спасение можно получить благодаря Божественной милости, дарованной людям через Христа. При этом он рассматривал веру как внутреннее состояние человека, а благодать как силу, постоянно живущую в праведном человеке и помогающую ему одолевать грехи, достигая спасения. Тезис о том, что спасение даруется человеку непосредственно от Бога, подрывал устои католической церкви и духовной иерархии, так как из него логически следовало, что получить благодать, прийти к Богу можно и без посредничества церкви и духовенства. Место священников в лютеранской церкви заняли пастыри, наставники верующих в слове Божием, которые выделялись из толпы верующих знанием Евангелия. По учению Лютера слово Божье заключено только в Священном Писании, которое он признавал единственным источником веры, отвергая Священное Предание, т.е. все сочинения отцов Церкви, постановления соборов, папские буллы как творения людей. Тем самым низвергался весь внешний католический культ – почитание святых икон и алтарей, осенение крестным знамением, коленопреклонения. Но Лютер не пошел до конца в утверждении религиозного индивидуализма. Он не допускал свободного толкования Св. Писания самими верующими и оставлял в церкви некоторые католические таинства – крещение, причащение, покаяние. В толковании таинства Евхаристии он недалеко ушел от католического догмата о пресуществлении, утверждая, что хотя хлеб и вино не превращаются в Тело и Кровь Христа, но Христос реально присутствует в таинстве причащения.

В своем учении Лютер не допускал никаких социально-политических изменений. Более того, он требовал укрепления существующего порядка, призывая верующих подчиниться светской княжеской власти, т.к. она одна могла, по его мнению, сохранить мир и защищать церковь и верующих. Таким образом, провозглашенная Лютером внутренняя религия не в меньшей степени, чем католицизм, порабощала человека и лишала его духовной свободы. По мнению исследователей, Лютер победил рабство по набожности тем, что заменил его рабством по убеждению. Он уничтожил веру в авторитет Церкви, создав авторитет веры. Он превратил священников в мирян, а мирян в священников. Он освободил человека от внешней религиозности, сделав его внутренний мир религиозным. Он освободил плоть от оков, наложив оковы на сердце человека.

Начиная свою реформационную деятельность, Лютер не сразу пошел на разрыв с папством и католицизмом. В своем первом теоретическом реформационном акте – «95 тезисов против индульгенций» – он оставался еще правоверным католиком.

Но Реформация в Германии развивалась, и Лютер оказался во главе широкого антикатолического движения. В качестве лидера этого движения Лютер выступает уже не только против индульгенций, но и против догмата о непогрешимости римского епископа. Более того – он приходит к отрицанию папской власти и подвергает критике католическую догматику. Такое отрицание католицизма возникло у Лютера не сразу, а постепенно. И этому способствовало то обстоятельство, что против Лютера резко выступили его католические оппоненты. Они обвинили его в схизме и в ереси, и в 1518 г. папа вызывает Лютера на собор в Рим, подобно тому, как в 1414 г. на собор в Констанц вызывали Яна Гуса.

Судьба Гуса была Лютеру хорошо известна. Кроме того, Лютер имел очень сильного покровителя, Саксонского курфюрста. Получив предписание явиться в Ватикан, Лютер отказался это сделать. Тогда папа направил в Виттенберг, где Лютер преподавал в университете, своего легата, чтобы тот убедил его отречься от заблуждений и явиться в Ватикан. Миссия легата не увенчалась успехом, и тогда папа решил пойти другим путем – путем богословского диспута, в ходе которого предполагалось опорочить Лютера как лидера Реформации. Представителем папы на этом диспуте был известный католический богослов Экком. На диспуте Лютер занял жесткую реформационную позицию, заявив, что он абсолютно согласен с Виклефом и с Гусом и не признает никакой силы за папским отлучением. Диспут закончился тем, что Лютер еще более яростно и резко стал обрушиваться на папство в своих богословских работах, призывая бороться с папской курией не только богословием, но и с оружием в руках, чтобы разгромить «этих главарей разврата, кардиналов, пап и всю свору римского содома». Так Лютер оценивал центр и мозг католического мира. Пропасть между католицизмом и Лютером становится абсолютно непроходимой.

В 1520 г. была опубликована папская булла, в которой Лютер был отлучен от Церкви. Но к этому времени такая булла для немецких земель не имела никакого значения. Во многих городах эти буллы просто сжигались. Так немецкие реформаторы выразили свое отношение к постановлению папы. Лютер самолично сжег эту буллу в университетском дворе в Виттенберге.

 

www.ronl.ru