Где учился державин гавриил романович – Державин, Гавриил Романович — Википедия

Биография Г.Р.Державина

Державин Гаврила Романович (1743-1816), русский поэт. Родился в небогатой дворянской семье 3 (14) июля 1743 в деревне Кармачи Казанской губернии. Державин рано потерял отца, и матери приходилось идти на тяжкие унижения ради того, чтобы вырастить двоих сыновей и обеспечить им более или менее достойное образование. В те годы по-настоящему квалифицированных учителей за пределами Санкт-Петербурга и Москвы найти было нелегко. Однако настойчивость и исключительные способности Державина помогли ему многое узнать, несмотря на тяжелые обстоятельства, слабое здоровье, полуграмотных и странных преподавателей.

В 1759-1762 гг. учился в Казанской гимназии. Детство и молодость Державина совершенно не давали возможности угадать в нем будущего гения и реформатора словесности. Знания, которые молодой Державин получил в Казанской гимназии, были отрывочными и сумбурными. Он прекрасно знал немецкий язык, но не владел французским. Много читал, но имел смутные представления о правилах стихосложения. Впрочем, быть может, именно этот факт в будущем дал возможность великому стихотворцу писать, не задумываясь о правилах и нарушая их в угоду своему вдохновению. Друзья-поэты часто пытались править державинские строки, однако он упорно отстаивал свое право писать так, как ему угодно, не всегда следуя закостеневшим правилам.

Писать стихи Державин начал еще в гимназии, но его обучение было неожиданно и до срока прервано. Из-за произошедшей канцелярской ошибки молодой человек был в 1762 году призван в Петербург на военную службу на год раньше положенного срока и к тому же записан, хотя и в гвардейский Преображенский полк, однако солдатом. В том же 1762 г. в составе полка участвовал в дворцовом перевороте, приведшем к воцарению Екатерины II. Из-за тяжелого материального положения, отсутствия высоких покровителей и крайне неуживчивого нрава Державину пришлось не только десять лет ждать офицерского чина, но даже, в отличие от других дворянских детей, довольно долго жить в казарме. Времени для поэтических занятий оставалось не так уж много, однако молодой человек сочинял шуточные стихи, пользовавшиеся популярностью среди его однополчан, писал письма по просьбе солдаток, и, уже ради собственного самообразования, штудировал Тредиаковского, Сумарокова и особенно Ломоносова, бывшего в то время его кумиром и примером для подражания. Читал Державин и немецких поэтов, пробуя переводить их стихи и пытаясь следовать им в собственных сочинениях. Впрочем, карьера стихотворца не казалась ему в тот момент главным делом жизни. После долгожданного производства в офицеры Державин пытался продвинуться по службе, надеясь таким образом поправить свои финансовые дела и послужить верой и правдой отечеству.

Уже офицером, в 1773-1774 гг., Державин принимал активное участие в подавлении восстания Пугачева. Именно к 70-м годам впервые по-настоящему проявился Державинский поэтический дар. В 1774 г., находясь во время восстания Пугачева со своими людьми неподалеку от Саратова, у горы Чаталагай, Державин прочитал оды прусского короля Фридриха II и перевел четыре из них. Опубликованные в 1776 г. Чаталагайские оды привлекли внимание читателей, хотя произведения, созданные в 70-е годы, еще не были по-настоящему самостоятельными. Независимо от того, переводил Державин или сочинял собственные оды, его творчество находилось еще под сильным влиянием Ломоносова и Сумарокова. Их высокий торжественный язык, строгое следование правилам классицистского стихосложения сковывали молодого поэта, пытавшегося писать по-новому, но еще не четко осознававшего, каким образом надо это делать.

Несмотря на проявленную во время восстания Пугачева активность, Державин, все из-за того же неуживчивого и вспыльчивого нрава, не получил долгожданного повышения. Он был переведен из военной службы в штатскую, получил в награду всего лишь триста душ крестьян.

Значительные перемены в жизни и творчестве Державина произошли в конце 70-х годов. Он недолго служил в Сенате, где пришёл к убеждению, что «нельзя там ему ужиться, где не любят правды». В 1778 г. он пылко влюбился с первого взгляда и женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, которую затем в течение многих лет будет воспевать в своих стихах под именем Плениры. Счастливая семейная жизнь обеспечила личное счастье поэта. В это же время дружеское общение с другими литераторами помогло ему развить природные дарования. Его друзья – Н.А. Львов, В.А. Капнист, И.И. Хемницер – были высоко образованными и тонко чувствующими искусство людьми. Дружеское общение соединялось в их компании с глубокими рассуждениями о древней и новой литературе, – жизненно необходимыми для пополнения и углубления образования самого Державина. Литературное окружение помогло поэту лучше осознать свои цели и возможности.

Как писал сам Державин, с 1779 г. он избрал «свой особый путь». Строгие правила классицистской поэзии больше не сковывали его творчество. После сочинения «Оды к Фелице» (1782), обращённой к императрице, был награждён Екатериной II. Назначен губернатором олонецким (с 1784) и тамбовским (1785-88).

С этого момента и до 1791 г. основным жанром, в котором Державин работал и добился наибольших успехов, стала ода – торжественное поэтическое произведение, чья звучная и размеренная форма всегда была близка представителям классицистской поэзии. Державин, однако, сумел преобразовать этот традиционный жанр и вдохнуть в него совершенно новую жизнь. Не случайно выдающийся литературовед Ю.Н. Тынянов писал о «революции Державина».

Будучи назначен кабинет-секретарём Екатерины II (1791-93), Державин не угодил императрице, был отставлен от службы при ней. Впоследствии в 1794 г. Державин был назначен президентом Коммерц-коллегии. В 1802-1803 гг. – министром юстиции. С 1803 г. находился в отставке.

Новые черты, проявившиеся в творчестве Державина в 70-80-е годы, значительно усилились в последние десятилетия его жизни. Поэт отказывается от од, в его поздних произведениях явно преобладает лирическое начало. Среди стихотворений, созданных Державиным в конце XVIII – начале XIX вв. – дружеские послания, шуточные стихи, любовная лирика – жанры, размещавшиеся в классицистской иерархии намного ниже одической поэзии. Поэта, ставшего при жизни почти классиком, это ничуть не смущает, так как именно таким образом он может выразить в стихах свою индивидуальность. Он воспевает простую жизнь с ее радостями, дружбой, любовью, оплакивает ее кратковременность, скорбит об ушедших близких.

Несмотря на новаторский характер творчества Державина, в конце жизни его литературное окружение составляли в основном сторонники сохранения старинного русского языка и противники того легкого и изящного слога, которым в начале XIX века начал писать сначала Карамзин, а затем и Пушкин. С 1811 г. Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русской словесности», защищавшем архаический литературный стиль.

Это не помешало Державину понять и высоко оценить талант юного Пушкина, чьи стихи он услышал на экзамене в Царскосельском лицее. Символический смысл этого события станет понятен только позже – литературный гений и новатор приветствовал своего младшего преемника.

Умер Гаврила Романович 8 (20) июля 1816 г. в своем любимом имении Званка, Новгородской области.

hallenna.narod.ru

Державин Гавриил Романович краткая биография и стихи

Мы привыкли считать Державина этаким богатым вельможей, который ради удовольствия «пописывал» оды, а на старости лет стал «дедушкой русской поэзии», благославив юного Александра Пушкина. На самом деле он прожил долгую и достаточно тяжелую жизнь, поскольку был вынужден заботиться о хлебе насущном с самых юных лет.

Державин Гавриил Романович принадлежал к древнему, но бедному роду, который вел свое происхождение от перешедшего на русскую службу татарского мурзы. Его отец был офицером казанского гарнизона и мало интересовался воспитанием своих детей. Гораздо больше Державину дала его мать.

Когда сыновья подросли, отец попытался определить их в один из петербургских корпусов, но в ноябре 1754 года неожиданно умер, так и не успев устроить будущее своих детей. Об учебе в Петербурге теперь нечего было и думать.

Однако, несмотря на нужду, в которой оказалась семья, мать Державина сумела устроить двух своих сыновей, Гаврилу и Андрея, в открывшуюся в Казани гимназию. Уже после первого полугодия учебы имя Гаврилы Державина попало в список лучших гимназистов, и в награду он был записан кондуктором в артиллерийский корпус. После этого директор гимназии М.Веревкин часто давал Державину различные поручения и назначал своим помощником при разработке планов или производстве археологических раскопок на месте древнего города Великий Бул­гар.

Способного юношу заметил и попечитель гимназии граф А.Бибиков. Направляясь на усмирение пугачевского восстания, он взял его с собой. Там Державин показал себя энергичным и распорядительным офицером и был принят на службу в канцелярию графа П.Панина. Так будущий поэт оказался в Петербурге.

После окончания военных действий Держа­вин не оставил службу, сочетая ее с литературными занятиями, а в 1777 году был наконец уволен в отставку и переведен на статскую должность. За безупречную службу Державину было пожаловано триста душ крестьян и имение в Белоруссии. Это позволило Гавриле Романовичу наконец жениться на Е.Бастидон, дочери камердинера великого князя Павла Петровича. Он женился по любви и в браке был очень счастлив.

В это же время выходит первый сборник его стихов, в который вошли оригинальные и переводные стихотворения. Некоторые стихи были посвящены жене, которую Державин называл Пленирой.

Скоро Гаврила Романович Державин становится известным поэтом и постепенно входит в литературный круг, где сближается с поэтами В.Капнистом и И.Хемницером, а также с писателем и архитектором Н.Львовым. В конце 1782 года Державин написал знаменитую оду «Фели­ца», за которую Екатерина II наградила его золотой табакеркой и 500 червонцами, а также чином действительного статского советника. Воистину, благословенны такие времена, когда поэт получает признание не только на словах.

Тем более, что Гаврила Романович Держа­вин вполне заслужил все свои награды. Он первым ввел в русскую словесность торжественный жанр оды, из чисто хвалебного стихотворения превратив ее в выразительное художественное произведение. Оды Державина посвящены самой разной тематике — и рождению наследника, и приезду в Петербург иностранного посла, и даже смерти своего покровителя.

В одах Державина нередко звучали и гневные, обличительные интонации. Это, конечно, не нравилось великосветским вельможам и покровителям поэта. Так, за оду «К властителям и судиям» Державина удалили из Петербурга и назначили олонецким губернатором. Однако в Петрозаводске Гаврила Романович Державин развернул столь бурную деятельность, что его поспешили перевести подальше от столицы и назначили тамбовским губернатором. В Тамбове Державин также работал не покладая рук. При нем было открыто народное училище, сиротский дом, а также театр.

Не сумев отыскать помещения для организации школы, Державин открыл ее на первом этаже собственного дома. Для юношей там были организованы классы, а для девушек — особые занятия, которые вела жена Гаврилы Романовича.

Постепенно Гаврила Державин открыл народные школы и в других городах Тамбовской губернии, а в ноябре 1787 года в Тамбове начала работать типография, где печатались не только книги, но и регулярная газета «Губернские ведомости», ставшая первым изданием подобного рода в России.

Однако Гавриле Романовичу не долго пришлось устраивать жизнь российской провинции. Его решительные действия против богатых откупщиков, которые присваивали себе часть собранных налогов, закончились тем, что в столицу полетели доносы. Рассмотрев все документы, Екатерина II не стала строго наказывать Держа­вина. Она лишь распорядилась вызвать его в столицу и, оставив при дворе, продолжала выплачивать ему жалованье.

С переезда в Петербург в жизни Державина начинается новый период интенсивного литературного творчества. Он не только пишет оды к каждому торжественному событию, но и собирает в своем доме круг единомышленников. У Державина постоянно бывали его старые друзья по литературе и новые, которых он приблизил к себе и всячески поддерживал. Среди них был известный поэт И.Богданович, А.Оленин, писатели Д.Фонвизин и А.Радищев, историк Н.Ка­рамзин.

Гаврила Романович Державин не побоялся высочайшего гнева и вступился за Радищева, когда против писателя затеяли дело в связи с его произведением «Путешествие из Петербурга в Москву». Благодаря вмешательству Державина Радищеву смягчили наказание и заменили неминуемую каторгу высылкой в имение.

По инициативе княгини Е.Дашковой Дер­жании был избран в члены Российской академии в день ее основания. В декабре 1791 года Екатерина II назначила поэта своим статс-секретарем. Казалось, он достиг всего, к чему стремился, и теперь всю свою жизнь целиком мог посвятить литературе. Но правдивый и честный характер Державина вновь сослужил ему плохую службу.

Он и на своем новом поприще все пытался бороться со злоупотреблениями и в конце концов добился того, что императрица охладела к нему и распорядилась, как было написано в указе, «никакими делами не заниматься».

15 июля 1794 года Державин неожиданно овдовел. Он так и не смог привыкнуть к одиночеству и уже через полгода женился вторым браком на дочери обер-прокурора Сената Дарье Алексеевне Дьяковой, подруге своей жены.

Хотя многие видели в этом браке союз по расчету, сам поэт был доволен своей спутницей, которая, правда, была на тридцать лет моложе своего супруга.

После восшествия на престол Павла I Держа­вин сохранил свое положение и был назначен сенатором. Последний период его жизни был посвящен в основном литературным занятиям.

Зимой он обычно жил в Петербурге, а летом в своем имении Званка, которое находилось неподалеку от Новгорода.

Поскольку своих детей у Державина не было, он взял на воспитание трех дочерей своего рано умершего друга, писателя Н.Львова, к которым вскоре присоединились дети поэта В.Капниста. По воспоминаниям многих современников, дом поэта всегда был полон народу.

Примерно с 1810 года вокруг Державина складывается новый литературный кружок, вошедший в историю под названием «Беседа любителей русского слова». Каждую субботу в доме Державина проходили литературные вечера, на которых присутствовали поэты В.Шишков, Д. и А.Хвостовы. На собранные деньги они издавали особый журнал — «Чтения в беседе любителей русского слова».

В это же время Державин начал работать над мемуарами. Сначала он диктовал их своим приемным дочерям, а затем все записанное переработал в книгу, получившую название «Записки, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романови­ча Державина». Однако Державин неожиданно умер, не успев завершить рассказ о своей многотрудной жизни.

В историю культуры он вошел как разносторонний и многогранный деятель екатерининс­кой эпохи.

potomy.ru

ДЕРЖАВИН, ГАВРИЛА РОМАНОВИЧ | Энциклопедия Кругосвет

ДЕРЖАВИН, ГАВРИЛА РОМАНОВИЧ (1743–1816) составил эпоху в истории литературы. Его произведения – величественные, энергичные и совершенно неожиданные для второй половины 18 в. – оказали и до сегодняшнего дня продолжают оказывать влияние на развитие русской поэзии.

Детство и молодость Державина, однако, совершенно не давали возможности угадать в нем будущего гения и реформатора словесности.

Державин родился 3 (14) июля 1743 в Казанской губернии. Родители, несмотря на свое дворянское происхождение, сильно бедствовали. К тому же Державин рано потерял отца, и матери приходилось идти на тяжкие унижения ради того, чтобы вырастить двоих сыновей и обеспечить им более или менее пристойное образование. В те годы по настоящему квалифицированных учителей за пределами Санкт-Петербурга и Москвы найти было нелегко. Однако, настойчивость и исключительные способности Державина помогли ему многое узнать, несмотря на тяжелые обстоятельства, слабое здоровье, полуграмотных и странных преподавателей.

Знания, которые молодой Державин получил в Казанской гимназии, были отрывочными и сумбурными. Он прекрасно знал немецкий язык, но не владел французским. Много читал, но имел смутные представления о правилах стихосложения. Впрочем, быть может, именно этот факт в будущем дал возможность великому стихотворцу писать, не задумываясь о правилах и нарушая их в угоду своему вдохновению. Друзья-поэты часто пытались править державинские строки, однако он упорно отстаивал свое право писать так, как ему угодно, не обязательно следуя закостеневшим правилам.

Писать стихи Державин начал еще в гимназии, но его обучение было неожиданно и до срока прервано. Из-за произошедшей канцелярской ошибки молодой человек был призван в Петербург на военную службу на год раньше положенного срока и к тому же записан, хотя и в гвардейский Преображенский полк, однако солдатом. Из-за тяжелого материального положения, отсутствия высоких покровителей и крайне неуживчивого нрава Державину пришлось не только десять лет ждать офицерского чина, но даже, в отличие от других дворянских детей, довольно долго жить в казарме. Времени для поэтических занятий оставалось не так уж много, однако молодой человек сочинял шуточные стихи, пользовавшиеся популярностью среди его однополчан, писал письма по просьбе солдаток, и, уже ради собственного самообразования, штудировал Тредьяковского, Сумарокова и особенно Ломоносова, бывшего в то время его кумиром и примером для подражания. Читал Державин и немецких поэтов, пробуя переводить их стихи и пытаясь следовать им в собственных сочинениях.

Впрочем, карьера стихотворца не казалась ему в тот момент главным делом жизни. После долгожданного производства в офицеры Державин пытался, продвинуться по службе, надеясь таким образом поправить свои финансовые дела и послужить верой и правдой отечеству.

В 1773–1774 Державин принимал активное участие в подавлении восстания Пугачева, но, все из-за того же неуживчивого и вспыльчивого нрава, не получил долгожданного повышения. Он был переведен из военной службы в штатскую, получил в награду всего лишь триста душ крестьян, и в течение нескольких лет был вынужден зарабатывать на жизнь карточной игрой – не всегда честной.

Несмотря ни на что, именно к 70-м годам впервые по-настоящему проявился Державинский поэтический дар. В 1774, находясь во время восстания Пугачева со своими людьми неподалеку от Саратова, у горы Чаталагай, Державин прочитал оды прусского короля Фридриха II и перевел четыре из них. Опубликованные в 1776

Чаталагайские оды привлекли внимание читателей, хотя произведения, созданные в 70-е годы, еще не были по-настоящему самостоятельными. Независимо от того, переводил Деражавин или сочинял собственные оды, его творчество находилось еще под сильным влиянием Ломоносова и Сумарокова. Их высокий торжественный язык, строгое следование правилам классицистского стихосложения сковывали молодого поэта, пытавшегося писать по-новому, но еще не четко осознававшего, каким образом надо это делать.

Принципиальные перемены в жизни и творчестве Державина произошли в конце с70-х годов. В 1778 он пылко влюбился с первого взгляда и женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, которую затем в течение многих лет будет воспевать в своих стихах под именем Плениры. Счастливая семейная жизнь обеспечила личное счастье поэта. В это же время дружеское общение с другими литераторами помогло ему развить природные дарования. Его друзья – Н.А.Львов, В.А.Капнист, И.И.Хемницер были высоко образованными и тонко чувстующими искусство людьми. Дружеское общение соединялось в их компании с глубокими рассуждениями о древней и новой литературе, – жизненно необходимыми для пополнения и углубления образования самого Державина. Литературное окружение помогло поэту лучше осознать свои цели и возможности.

В этом-то и заключалась самая главная перемена. Как писал сам Державин, с 1779 он избрал «свой особый путь». Строгие правила классицистской поэзии больше не сковывали его творчество.

С этого момента и до 1791 основным жанром, в котором Державин работал и добился наибольших успехов стала ода – торжественное поэтическое произведение, чья звучная и размеренная форма всегда была близка представителям классицистской поэзии. Державин, однако, сумел преобразовать этот традиционный жанр и вдохнуть в него совершенно новую жизнь. Не случайно выдающийся литературовед Ю.Н.Тынянов писал о «революции Державина».

Произведения, сделавшие Державина знаменитым, такие, как Ода на смерть князя Мещерского, Ода к Фелице, Бог, Водопад были написаны непривычным для того времени языком.

Державинский язык удивительно звучен. Так, Ода на смерть кн. Мещерского с первых же строк поражает гулкими и звенящими строками, как будто воспроизводящими звон маятника, отмеряющего безвозвратно уходящее время: Глагол времен! Металла звон!.. Твой страшный глас меня смущает…

Создаваемые поэтом образы непривычно страстны и эмоциональны для спокойной и рациональоной эпохи классицизма, например: Уже зубами смерть скрежещет…И дни мои, как злак, сечет.

Не менее неожиданна и концовка оды. Традиционная классицистская система ценностей всегда ставила общественные, государственные интересы выше личных. Сам жанр торжественной оды, казалось бы, не предполагал никаких интимных откровений. Державин, однако, заканчивает свои возвышенные размышления о бренности земной жизни, удивительно личными, идущими из глубины души строками:

Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою,

И с чистою твоей душою

Благославляй судеб удар.

Предложение устроить жизнь «себе к покою» абсолютно не вписывалось в представления того времени, считавшие идеалом жизнь активную, общественную, публичную, посвященную государству и государыне. Что касается Державина, то после того, как он был переведен из военной жизни в штатскую, ему пожаловали в награду всего триста душ крестьян, и в течение нескольких лет он был вынужден зарабатывать на жизнь карточной игрой. Однако в 70-е годы Державин понемногу начал продвигаться по служебной лестнице, постепенно, несмотря на свой неуживчивый характер, занимая все более и более ответственные посты.

Так, он был олонецким и тамбовским губернатором, затем статс-секретарем Екатерины II и сенатором. Казалось бы, Державин должен был бы, подобно многим его современникам, не «унижаться » до демонстрации своей внутренней жизни в одах. Но поэт был уже человеком следующей эпохи – времени приближавшегося сентиментализма, с его культом простой, незатейливой жизни и ясных, нежных чувств и даже романтизма с его бурей эмоций и самовыражением отдельной личности.

В своем переложении библейского псалма Властителям и судиям этот верноподанный служака высказал мысли, которые были бы под стать, скорее, революционеру. Говоря о «царях», он ставит их вровень с каждым смертным перед лицом окончательной гибели и не боится воскликнуть: И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет!

Очевидно, что Державин не вкладывал в эти строки никакого революционного содержания. Для него куда важнее было провозгласить подвластность любого смертного единому, Божественному закону. Это же представление о единстве человеческой природы, сближающей между собой царя, поэта и в принципе любого человека, проявилось и в Оде к Фелице. Произведение, воспевающее Екатерину II в образе Фелицы, было настолько непривычным, что поэт долго не решался его опубликовать. Когда же ода все же увидела свет, взволнованный Деражавин ожидал неприятностей. Последствия, впрочем, оказались совсем иными – растроганная императрица плакала, слушая оду, и в знак своей благодарности пожаловала поэту табакерку, усыпанную бриллиантами. Фелица поразила не только Екатерину, но и все образованное общество. Новизна ее была очевидна. Императрица восхвалялась здесь прежде всего за свои человеческие качества – простоту, милосердие, просвещенность, скромность – а не за государственные заслуги, или, вернее, именно эти душевные достоинства и оказывались под державинским пером главными качествами настоящей государыни. Поразила читателей и непривычная форма оды. Обращения к императрице перемежались здесь с отступлениями, описывавшими жизнь самого поэта – ситуация для традиционной оды неслыханная. К тому же приличествовавший высокому жанру высокопарный и торжественный стиль также был решительно отброшен, ему на смену пришел куда более простой язык. Язык, в котором, по мнению Ю.Тынянова, «именно низкая лексика, именно снижение к быту способствует оживлению образа».

Мало того, Державин допускает в своей оде описание совсем уж низменных материй. Он говорит о том, как «прокажет» с женой: «Играю в дураки», «на голубятню лажу», «то в жмурки резвимся порой»… Державин, по словам поэта В.Ходасевича, «понимал, что его ода – первое художественное воплощение русского быта, что она – зародыш нашего романа… Державин первый начал изображать мир таким, как представлялся он художнику. В этом смысле первым истинным лириком был в России он».

Даже в оде Бог, с возвышенными и торжественными строфами, воспевающими божественное величие, соседствует описание личных переживаний и размышлений автора:

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей ты телесных,

Где начал ты духов небесных,

И цепь существ связал всех мной.

Точно также и в Водопаде автор, оплакивающий кончину князя Потемкина, сосредотачивается прежде всего не на его военных или государственных успехах, то есть не на том, что,с точки зрения той эпохи, должно было сохраниться на века, а на исключительно личном ощущении преходящести, временности всего существующего, будь то слава, успех или богатство: …И все, что близ тебя блистало, Уныло и печально стало.

Однако все подвиги и достижения государственного человека не исчезнут бесследно. Вечная жизнь им будет дарована благодаря великому искусству, благодаря певцам, что лишь истину поют.

Здесь же, в Водопаде, Державин создает абсолютно новаторский для того времени пейзаж. Достаточно абстрактным описаниям природы в стихах его предшественников приходит на смену возвышенное, романтизированное, но все же описание совершенно конкретного места – карельского водопада Кивач.

Алмазна сыплется гора

С высот четыремя скалами,

Жемчугу бездна и сребра

Кипит внизу, бьет вверх буграми,

От брызгов синий холм стоит,

Далече рев в лесу гремит…

Новые черты, проявившиеся в творчестве Деражавина в 70–80-е годы, значительно усилились в последние десятилетия его жизни. Поэт отказывается от од, в его поздних произведениях явно преобладает лирическое начало. Среди стихотворений, созданных Державиным в конце XYIII – начале XIX вв. – дружеские послания, шуточные стихи, любовная лирика – жанры, размещавшиеся в классицистской иерархии намного ниже одической поэзии. Старящегося поэта, ставшего при жизни почти классиком, это ничуть не смущает, так как именно таким образом он может выразить в стихах свою индивидуальность. Он воспевает простую жизнь с ее радостями, дружбой, любовью, оплакивает ее кратковременность, скорбит об ушедших близких.

Искренним и скорбным чувством проникнуто его стихотворение Ласточка, посвященное памяти рано умершей первой жены:

О домовитая Ласточка!

О милосизая птичка!

Сама идея обращения к маленькой птичке для того, чтобы поделиться с ней своим горем, на два десятилетия раньше была абсолютно невозможна. Теперь же, во многом благодаря Державину, поэтическое мироощущение изменилось. Простые человеческие чувства требовали простых слов. Отсюда – интерес Державина к анакреонтической лирике, названной так по имени знаменитого древнегреческого поэта Анакреонта, прославившегося своим радостным отношением к жизни, воспеванием любви, дружбы, веселья, вина.

В переложение одного из стихотворений Анакреона, названного Державиным К лире, поэт, безусловно, вложил свои собственные мысли, не случайно он не стал делать буквальный перевод с древнегреческого, а перенес произведение многовековой давности в свое время. Если еще в Водопаде поэты, воспевавшие великих героев, тем самым увековечивали их подвиги, то теперь все выглядит совсем по-другому: …Петь откажемся героев, А начнем мы петь любовь

Ясная и незамысловатая жизнь постоянно присутствует в творчестве позднего Державина. Иногда он предвкушает веселую встречу друзей, как в Приглашении к обеду:

Шекснинска стерлядь золотая,

Каймак и борщ уже стоят;

В крафинах вина, пунш, блистая

То льдом, то искрами, манят;

Иногда – радости любви, конечно же, на лоне природы, как в стихотворении Соловей во сне:

Плясок, ликов, звуков славы

Не услышу больше я:

Стану ж жизнью наслаждаться,

Чаще с милой целоваться,

Слушать песни соловья.

Ярче всего новый жизненный идеал был сформулирован Державиным в его поэме Евгению. Жизнь званская, где он подробно описывает прелести жизни в его имении Званка.

Возможно ли сравнять что с вольностью златой,

С уединением и тишиной на Званке?

В этой поэме, казалось бы, сконцентрировалось то, к чему Державин постепенно шел в течение многих лет. Частная, простая жизнь, все мельчайшие детали деревенской жизни описываются со вкусом и почти ощутимой осязательностью, со свойственной лишь Державину «шероховатой грандиозностью» (Ю.Тынянов):

Где с скотен, пчельников и с птичников, прудов.

То в масле, то в сотах зрю злато под ветвями,

То пурпур в ягодах, то бархат-пух грибов,

Сребро, трепещуще лещами.

Несмотря на новаторский характер творчества Державина, в конце жизни его литературное окружение составляли в основном сторонники сохранения старинного русского языка и противники того легкого и изящного слога, которым в начале XIX века начал писать сначала Карамзин, а затем и Пушкин. С 1811 Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русской словесности», защищавшем архаический литератуный стиль.

Это не помешало Державину понять и высоко оценить талант юного Пушкина, чьи стихи он услышал на экзамене в Царскосельском лицее. Символический смысл этого события станет понятен только позже – литературный гений и новатор приветствовал своего младшего преемника.

Умер поэт 8 (20) июля 1816 в своем любимом имении Званка.

Последние строки, оставленные нам Державиным перед своей кончиной, вновь, как и в Оде на смерть кн. Мещерского или Водопаде говорили о бренности всего сущего:

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы!

Однако сам Державин прекрасно понимал значение сделанного им для русской поэзии. Не случайно в своем переложении Памятника Горация он предрекал себе бессмертие за то

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить.

Тамара Эйдельман

www.krugosvet.ru

Державин Гаврила Романович, подробная биография

(1743-1816) русский поэт, драматург, переводчик, государственный деятель

Детство будущий поэт провел в глуши под Казанью. В 1758 году его отправили учиться в открывшуюся в Казани гимназию. Там проявились его способности к рисованию, пластическим искусствам, которые оставили глубокий след в его творчестве. В гимназии Державин был одним из лучших учеников, и его зачислили младшим чином в Инженерный корпус, с тем чтобы он продолжил там службу после окончания учебы.

Но в 1762 году Державина вдруг затребовали в Петербург, в Преображенский полк. Как оказалось, недоросль Гаврила Державин, потомок татарского рода Баг-рама, ныне незнатный и небогатый дворянский сын, по какому-то недоразумению был с малолетства зачислен в воинскую службу и теперь должен служить в солдатах. Так с 1762 года начинается почти десятилетний период солдатской службы поэта.

В 1772 году двадцативосьмилетний Державин получил первый офицерский чин. За время службы в армии он показал себя энергичным и храбрым офицером. Кроме того, он успешно сочетал военную службу с литературными занятиями.

В 1773 году, когда разгорелась крестьянская война под предводительством Пугачева, вышли в свет его первые литературные опыты: перевод прозой из Овидия и ода на брак великого князя Павла Петровича. В 1776 году отдельной книгой издаются оды Державина. В них уже можно увидеть особенности поэтической натуры автора: его искрометность, взволнованность, поэтический темперамент. Тем не менее книга прошла незамеченной. Державину уже тридцать три года, но поэзия для него еще увлечение, а не дело всей жизни.

За участие в подавлении бунта и безупречную службу ему было пожаловано триста душ крепостных и имение в Белоруссии.

В 1777 году он вышел в отставку и был переведен на статскую должность, а с 1779 года, по словам поэта, для него начинается новый путь в литературе. К этому времени окончательно складывается его мировоззрение.

Державин был сторонником идеи просвещенного самодержавия. Он считал, что только с помощью просвещения и справедливого исполнения законов можно оградить дворян от народного восстания. Идеями просвещенного абсолютизма прежде всего был отмечен цикл од о Фелице. У поэта свой идеал правителя — мудрого, деятельного и человечного, простого и скромного в поведении. Этот идеализированный образ предстает в оде «Фелица» (1782), за которую Екатерина II наградила поэта. Но со временем образ его идеала поблекнет.

Настоящими героями од Державина стали замечательные русские полководцы, современники поэта — А.В.Суворов и П.А.Румянцев-Задунайский. Он восхвалял не только военачальников, но и доблесть простых солдат. В стихотворениях Державина объективно отражается окружающий мир. Из его произведений можно многое узнать о быте, личной судьбе и характере самого поэта. В его поэзии удивительно сочетаются радостные мотивы с глубокими размышлениями о жизни и смерти.

В.Г.Б елинский отметил, что «в творениях Державина ярко отпечатлелся русский XVIII век». Особенности русской жизни, нравы, обычаи, русские пейзажи — все это нашло отражение в поэзии Державина. Он многое воспринял из ломоносовских традиций: гражданский пафос, патриотизм, величие образов. Но одновременно с этим преодолел языковую скованность оды, расширил сферу употребления просторечных слов и выражений.

Нередко в произведениях поэта звучали и гневные интонации. Это, конечно, не нравилось его покровителям. Державина удалили из столицы, назначив сначала олонецким, а затем тамбовским губернатором. Там он пытался улучшить жизнь русской провинции: открыл народное училище, сиротский дом, театр, типографию. В Тамбове начала регулярно выходить газета «Губернские ведомости».

Забросив стихи, Державин занялся деятельностью в том духе, в каком представлял себе роль просвещенной монархии. Но именно такая деятельность губернатора показала, что идеалы добра, чести и справедливости наталкиваются на неприязнь и раздражение чиновников. Вспыльчивый характер Державина только увеличивает трудности. В столицу полетели доносы, в которых его обвиняли в превышении власти и дерзости. Екатерина II вызвала его в Петербург и оставила при дворе.

Державин был избран в члены Российской академии в день ее основания, а в 1791 году императрица назначила его своим кабинет-секретарем. Но правдивый и честный характер Державина не позволял ему спокойно смотреть на злоупотребления, царившие при дворе. Екатерина II не без раздражения рассталась со своим правдолюбивым кабинет-секретарем.

Разочарование в возможности придать верховной власти в России форму просвещенного абсолютизма нашло отражение в творчестве поэта. Это было одновременно разочарование и в либеральных идеях, и в собственных усилиях на службе, хотя Державин не оставил ее (он стал президентом Коммерц-коллегии, а позже, уже при императоре Александре I, министром юстиции). Характерна эпиграмма «На гроб неудачника», которую поэт относил и к себе:

Мазилка, скоморох, вождь, писарь и толмач. Торгаш и опекун, докладчик и рифмач, Считал, судил, мирил, а больше защищался.

Был и охотником, за многими вдруг гнался. Но ни одного он зайца не поймал, — Увы! в сей гроб упал.

В 1803 году Державин ушел в отставку. В своем имении Званка на реке Волхове он пишет знаменитое послание «Евгению. Жизнь званская».

С 1810 года вокруг Державина собираются известные литераторы того времени, которые объединились в кружок «Беседа любителей русского слова». Они устраивали литературные вечера и издавали свой журнал «Чтения в беседе любителей русского слова».

В это же время Державин начал писать свои автобиографические «Записки», появившиеся в печати лишь в 1859 году. Это произведение, подвергшееся критике в 60-х и 80-х годах XIX века, о котором можно сказать, что это «великолепный донос потомству на самого себя», явилось одним из характернейших мемуарных документов эпохи.

Державин умер 8 июля 1816 года в Званке. Его жизненный путь от солдата до министра, его жизненный опыт нашли отражение в поэзии. Провинциальный дворянин, чиновник, государственный деятель, он был выразителем идей просвещенного абсолютизма в России. Державин не только воспевал екатерининский век, но и с огромной поэтической силой критиковал его, и это критическое направление придавало своеобразие и значимость его поэзии.

biografiivsem.ru

Державин Гаврила Романович

Державин Гаврила Романович

ДЕРЖАВИН, Гаврила Романович родился [3(14).VII. 1743, в деревне Кармачи или деревни Сокуры Ка­занской губернии] небогатой дворянской семье — поэт.

Отец его был офицером, служившим в провинциальных гарнизонах. По разделу с братьями он владел клочком земли под Казанью и десятью душами крестьян.

В 1759 Гаврила Романович поступил во вновь открытую казанскую гимназию, учился хорошо и особенно полюбил рисование. Гимнази­ческий курс ему закончить не удалось: в феврале 1762 его вытребовал на службу Преображенский полк, куда ранее он был записан солдатом. В полку Державин начал пи­сать, первыми опытами его в поэзии были стихи солдатской дочери Наташе и песни. Строевой солдат, сотоварищ крепостных рекрутов, деливший с ними все тяготы гвардейской службы, Гаврила Романович отлично знал народную речь, любил ее и позже ввел ее в свою поэзию.

В 1767 году Екатерина созвала Комиссию по составлению «Нового уложения», Гаврила Романович в числе многих других образован­ных молодых людей, военных и статских, был назначен туда для ведения письмен­ных дел.

В 1772, получил офицерский чин прапорщика.

В 1773 впервые выступил в печати с переводом и оригинальным стихотворением, увидевшими свет в сборнике «Старина и новизна».

Осенью 1773 Державин был прикомандирован к секретной следствен­ной комиссии и в течение 1774 находился в войсках, действовавших против Пуга­чева в Заволжье.

В 1776 он издал первую книгу своих стихотворений «Оды, пере­веденные и сочиненные при горе Читалагае 1774 года».

В феврале 1777 Гаврила Романович был пере­веден в статскую службу с чином коллеж­ского советника.

В апреле 1778 он женился на Екатерине Яковлевне Бастидон. Живя в Петербурге, поэт начинает серьезную ли­тературную работу. В журналах появля­ются его стихи

«На смерть князя Мещер­ского»,

«Ключ»,

«На рождение в Севере порфирородного отрока», знаменующие новый и принципиально важный этап в творчестве поэта.

В 1783—84 Державин прини­мает участие в журнале «Собеседник люби­телей российского слова», первый номер которого был открыт одой поэта «Фелица».

В мае 1784 он был назначен правителем Олонецкой губернии, а в декабре 1785 переведен на ту же должность в Тамбовскую. Пря­мой и решительный характер Державина, его нетерпимость к злоупотреблениям, чем гре­шили чиновники, доставили ему много врагов, а склонность к превышению влас­ти привела его в 1788 под суд. После дол­гого разбирательства сенат его оправдал.

В 1791 Гаврила Романович стал кабинет-секретарем Ека­терины II и докучал императрице своим усердием, добиваясь справедливого реше­ния дел. Надежды на то, что он станет прославлять императрицу в своих произ­ведениях, будет ее «карманным стихо­творцем», не оправдались, и она охотно рассталась с неуживчивым сотрудником, подыскав ему спокойную должность сенатора. Жена поэта умерла в 1794, и через год он вторично женился на Дарье Алек­сеевне Дьяковой. Сестры ее уже были замужем за ближайшими друзьями Державина.— поэтами Н. А. Львовым и В. В. Капни­стом.

В 1797 Гаврила Романович приобрел имение Званка Новгородской губернии, где стал проводить ежегодно по нескольку месяцев.

В 1798 вышел в свет первый том сочинений поэта. При Павле I он был назначен государст­венным казначеем, но не поладил с импе­ратором. Александр I назначил Державина ми­нистром юстиции, а через год освободил его от этих обязанностей. Гаврила Романович вышел в от­ставку и посвятил свой досуг драматур­гии.

В 1804—1808 он сочинил несколько либретто опер, трагедии «Ирод и Мариамна», «Евпраксия», «Темный» и др., писал стихи, в т. ч. такие значительные, как «Евгению. Жизнь Званская».

С 1807 Державин принимал участие в собраниях кружка консервативных писателей, позднее соста­вивших литературное общество «Беседа лю­бителей русского слова», а когда оно было создано, занял пост председателя одного из разрядов. В эти годы он работал над «Рассуждением о лирической поэзии или об оде», в котором обобщал свой богатей­ший литературный опыт. В годы войн с Наполеоном Бонапартом Державин писал патрио­тические стихи и составлял проекты о ме­рах укрепления обороны России.

В 1815 он присутствовал на экзамене в Царско­сельском лицее и слушал стихи юного Пушкина.

Творчество Гаврила Романович Державина развивалось в духе рус­ского классицизма, но в то же время зна­чительно выходило за его пределы. Это заметно как в области жанров, так и в сфере образной системы и поэтического языка. В стихах его очень часто можно заметить со­четание «высоких» и «низких» элементов, смешение стиля торжественной оды с сати­рическими картинами, употребление цер­ковнославянской лексики наряду с просто­речными выражениями. В поэзии поэта ска­зались и воздействия новых литературных веяний: ей свойственны отдельные черты романтического подхода к действитель­ности. Другими словами, в творчестве поэта, продолжавшемся полстолетия, вы­разился весь путь развития русской лите­ратуры этого периода — от классицизма через сентиментализм и романтизм к реа­лизму. Черты каждого из этих направле­ний можно найти в поэзии Державина, однако ос­новную базу ее составляет классицизм. Основой искусства, содержанием его поэт считает истину, разъяснять которую обя­заны поэты и художники. Это «небесная истина», а поэзия есть «язык богов, голос истины, проливший свет на человека». Задача искусства — подражание природе, умение средствами искусства воспроиз­вести «естество», природу, т. е. объектив­ную действительность. Но так как это подражание природе касается только ис­тинного и разумного и не должно затраги­вать частные и случайные явления, реа­листические тенденции, заложенные в те­зисе, сразу ограничиваются. Подражать природе необходимо для лучшего пости­жения мира, для научения людей, исправ­ления их нравов, утверждения законов общества, установленных богом и в равной мере обязательных для царей и граж­дан. Однако в понятие «естество» для Державина входил не только видимый, осязаемый мир, живая, быстротекущая жизнь, но и то, чем она могла или должна была быть. В духе классической эстетики он ограни­чивает понятие подражания природе тем, что поэзия должна быть «приятна». Она не может освещать грубые, низменные сто­роны жизни. Гаврила Романович охотно включает в свои стихи бытовые картинки, жанровые опи­сания, он часто пользуется резким, прос­торечным словом, но все это не нарушает «приятности» произведений. Вместе с тем поэзия должна обладать полезностью для читателей. Эстетика поэта носит утилитарный характер, понятие общественной полезно­сти искусства было свойственно ему в вы­сокой степени, и с этой именно точки зрения он смотрел на обязанности поэта. Пользу читателям должны были прино­сить нравоучения, мораль, сатира, учив­шие, как наиболее разумно надлежит поступать людям.

«С Державина начинается новый период русской поэзии,— писал Белинский,— и как Ломоносов был первым ее именем, так Державин был вторым. В лице Дер­жавина поэзия русская сделала великий шаг вперед» (Полн. собр. соч., т. VII, с. 117). Народным поэтом, духовным вож­дем народа, выражающим его чаяния и думы, борющимся за их осуществление, Державин не был и не мог быть по условиям его времени, что хорошо показано Белин­ским. Но в постановке ряда вопросов в отдельных своих произведениях поэт ста­новится на народную точку зрения и вы­ражает ее, что для русской литературы XVIII в. немало. Сочувствие крестьянству, страдавшему от грабительства админист­рации, уважение к солдату, любовь к Рос­сии, обличение царей и вельмож, дости­гавшее порой огромной резкости, отра­жали в творчестве Державина народное отношение к этим вопросам.

Участвуя в войне против Пугачева, Гаврила Романович (1773—75) увидел, что восстание было вызвано тяжелейшими условиями народ­ной жизни, злоупотреблениями помещичь­ей властью, разбоем местной администра­ции. Разумеется, поэт не думал посягать на основы самодержавного правления, но он смело выступил против несоблюдения законов и против мучительства народа. В оде «Властителям и судиям» (1780) поэт в необычайно энергичной и сжатой форме изложил мысли и сомнения, возникавшие у него в связи с крестьянской войной. В полный голос он осудил произвол и на­силие, поощряемые царями, и пригрозил этим лукавым властелинам страшным су­дом. Впечатления от крестьянской войны отложились на всем последующем твор­честве поэта, начиная с «Читалагайских од» до острой сатиры «Вельможи». В той или иной форме они присутствуют во всех важнейших стихотворениях поэта.

Переломным в творчестве Гаврила Романовича явился 1779. Как писал он сам, говоря о себе в третьем лице, до этого времени «в выра­жении и стиле старался подражать господину Ломоносову, но, хотев парить, не мог вы­держать постоянно, красивым набором слов, свойственного единственно россий­скому Пиндару велелепия и пышности. А для того с 1779 года избрал он совсем другой путь». Этот путь помогли поэту опре­делить события крестьянской войны 1773 — 75. Рифмовать в стихах мысли уме­ли и до Державина, этим всегда была сильна поэ­зия классицизма. Сатира имела уже проч­ные традиции в русской литературе, и ранние стихи поэта не показывают в нем осо­бой склонности к этому роду творчества. Отвлеченное морализирование и поучитель­ный тон, присущие Державину, также нельзя счи­тать его индивидуальными качествами — так обычно писали его предшественники и современники. В каком же направлении двинулся он, отыскивая «новый путь»? Отмеченное Державиным в качестве своей заслуги введение в литературу «забавного рус­ского слога», сочетание лирики и сатиры, просторечия и высокого стиля, безуслов­но, являются крупнейшей его находкой. Национальные черты поэзии, присущий ей патриотизм, прославление героев-вои­нов, от полководцев до солдат, также со­ставляют отличительные черты Державина-поэта. Он необычайно расширил тематический охват русской поэзии, в полном смысле сло­ва сблизил поэзию с жизнью — ив этом его несомненная заслуга. Но прежде всего Гаврила Романович сумел посмотреть на мир, на природу глазами простого человека, земного жи­теля, и увидел жизнь не через оптические приспособления литературной теории клас­сицизма, а такой, какой она представля­лась взору и слышалась ушам,— яркой, многоцветной, постоянно меняющейся, непрерывно звучащей на разные голоса. Он увидел природу и стал изображать ее в своих стихах не как некую отвлечен­ную данность, состоящую из ряда отдель­ных и неизменных элементов, а как живое и полнокровное единство. Державин начал рисо­вать портреты людей, знакомых ему в ме­лочах своего поведения, он перестал опи­сывать отдельные человеческие свойства, персонифицировать людские пороки и достоинства и приблизился к живому портрету. Пусть это было лишь первыми шагами на пути к реалистическому ис­кусству, но важно то, что они были сдела­ны, и сделаны именно им, и что это знаме­новало существенный и принципиальный отход Гаврила Романовича от канонов классицизма, под знаком которых развивалось его раннее творчество.

В творчестве поэта понятие оды чрезвы­чайно расширяется и перестает обозна­чать только торжественное стихотворение. От гимна и дифирамба до «простой пес­ни» — таков охват стихотворных жанров, объединяемых понятием оды, в которое Гаврила Романович включает и новейшие жанровые образо­вания типа баллады и романса. Главная особенность оды та, что она представляет собой не только «подражание природе, но и вдохновение оной, чем и отличается от прочей поэзии. Она не наука, но огонь, жар, чувство». Ода «Фелица» явилась новым словом в русской поэзии, и уста­новленная Ломоносовым схема похвальной оды была в ней нарушена. Державинские оды представляют собой сюжетные стихотворения, а не свод высказываний поэта в связи с какой-нибудь датой, чем были оды Ломоносова, Сумарокова, Пет­рова, Майкова, Хераскова и других поэтов. Наиболее знаменитые оды —

«Фелица»,

«Видение мурзы»,

«Изображение Фелицы»,

«Бог»,

«Водопад» — не приурочены поэ­том к дворцовым событиям, а написаны в согласии с его мыслями и творческими планами. С этим связано коренное изме­нение структуры оды, внесенное в нее поэтом. Его ода перестает быть рассудочным и холодным, несмотря на весь условный поэтический восторг, изложением картин и рассуждений поэта и превращается в сюжетное произведение.

Стихи Державина внесли в русскую поэзию об­раз автора, они познакомили читателя с личностью поэта. В этом заключалось чрезвычайно важное открытие, ибо литература классицизма такого образа еще не знала. Поэзия Гаврилы Романовича основной своей темой берет не абстрактного, но конкрет­ного человека. В этом заключено ее новаторское значение и сила влияния на последующее развитие литературы. Поэт пишет о людях, о своем к ним отношении, и в его стихах личность автора выходит на первый план. Читатель узнает своего поэта, а тот, осознавая свое общественное призвание, выдерживает роль трибуна и летописца, отражает в стихах все, что волновало общество, и сам выдвигает те­мы, вызывающие живейший интерес. В стихах Державина мы видим образ поэта — непод­купного борца за правду, смело говоря­щего в лицо царям неприятные истины, читаем о его служебных злоключениях, знакомимся с женой поэта Пленирой, как называл он первую жену, а после ее смер­ти узнаем о его женитьбе на Милене — Дарье Дьяковой, знаем и секретаря Державина, и его любимую собачку. Рядом появляются фигуры конкретных людей, их поведение описывает поэт, к ним обращает свои уп­реки и назидания. Современникам были известны адресаты многих стихотворе­ний Державина, приобретавших по этой причине характер острых, злободневных фельето­нов. Соблюдение жанровых границ не имело при этом значения для поэта, и, например, в похвальной оде Фелице он сумел задеть многих сановников империи. С помощью этих индивидуальных черт Державин шел к соз­данию типического образа царедворца, русского вельможи XVIII в.,— фигуры, особенно хорошо ему известной и памятной. Характеристики поэта не остаются неизменными. Державин зорко следит за жиз­ненными путями своих знакомцев и отме­чает их движение. Сначала он думал о Екатерине II одно — и написал «Фелицу», потом изменил свое мнение — и стал кри­тиковать поступки императрицы, о чем подробно рассказал в «Записках». В оде «Вельможа» есть попытки создать порт­рет социальный — российского вельможу, о котором автор писал уже в оде «Фелица» и раньше — в «Читалагайских одах». Но самое видное место в поэзии Гаврилы Романовича занимает Суворов — ему посвящено несколько сти­хотворений. Можно считать, что Суворов является положительным героем поэзии Державина. Создание разностороннего, оригиналь­ного образа русского патриота полковод­ца Суворова — крупнейший успех поэ­та.

С первых шагов на своем литературном пути он проявил себя тонким мастером- живописцем. В цвете и звуке стал он пере­давать окружающую жизнь и природу. В русской поэзии до Державина пейзаж почти от­сутствовал, а если появлялся, то прини­мал совершенно условный вид: ручьи, пригорки, цветы, овечки. Поэты считали, что называние самых общих черт пробуж­дении весны вполне достаточно для со­здания картины. У Державина приобрели значение все частности и детали, он стремился уловить каждый звук расцветающей при­роды. Поэзию называл он «говорящей живописью»: поэт должен рисовать сло­вом, как художник кистью. Он отлично видит и различает цвета, не боится их пестроты. Поэзия классицизма рассмат­ривала только логическую сущность ве­щей, искала в них общее, незыблемое, веч­ное и потому проходила мимо их конкретно-чувственной формы. Гаврила Романович же устремил именно на нее свое художественное вни­мание, поразился многообразием оттен­ков и для каждого пожелал найти свое определение. Он воспринимает вещи глав­ным образом со стороны внешней формы, преимущественно в цвете, в краске и достигает выдающегося мастерства в их поэтической передаче. Оптимизм Державина, ра­достное восприятие им красоты природы, непрерывное удовольствие, получаемое от жизненных благ, отражаются в его стихах многоцветными картинами материального мира, который Державин стремится изобразить в неповторимом своеобразии каждого увиденного им явления. Это было заметным шагом вперед по направлению к реалисти­ческому искусству, но, разумеется, лишь начальным шагом. Пушкин, выступивший сразу после Державина, сумел подняться над его увлечением красками и подойти к полной характеристике предметов материального мира, в которых Державин пока что улавливал только яркие пятна. Немногим меньше, чем в цвете, Гаврила Романович воспринимал окружающее в звуках. Чутким ухом он слышал самые различные звуки в природе — от гремя­щего грома до шуршания листа.

Поэтический язык поэта неповторимо свое­образен. Он превосходно чувствовал рус­скую народную речь, щедро пользовался ею в своих произведениях и больше всего ценил живое, сильное выражение. Гаврила Романович не просто набрасывал в стихах наблюдения и мысли или рисовал цветные картинки. Он учил, наставлял, требовал, негодо­вал — и оттого в его стихах так сильна ораторская интонация. Поэт рассуждал со своим читателем, излагал свою точку зрения, задавал риторические вопросы. Риторика всегда присутствует в стихах Гаврилы Романовича, на что не раз указывал Белинский. Многие строки и выражения поэта еще звучат в нашей живой речи, они стали крылатыми словами: «Где стол был яств, там гроб стоит», «Я царь,— я раб,— я червь,— я бог», «Живи и жить давай другим», «Оте­чества и дым нам сладок и приятен» и др.

Исторической заслугой Державина было то, что он ввел в поэзию «обыкновенное челове­ческое слово». Это было неслыханно, но­во, неожиданно. Будничные дела и заботы людей стали вдруг предметом поэзии. Но при этом для поэта сразу сделались узкими рамки «трех штилей», установленных Ломо­носовым, он сломал их и открыл в своих стихах широкую дорогу просторечию. Тем самым Гаврила Романович ввел в поэзию русский разго­ворный язык и энергично содействовал укреплению национально-демократических основ нашего литературного языка.

Переводя древних поэтов, поэт сумел создать циклы художественных миниатюр, в которых, по свойству таланта, отразил русский быт и русскую природу. Источ­ником его вдохновения стали стихотворе­ния Анакреона, переведенные с греческого языка Н. А. Львовым (1794). Этот новый и большой раздел поэзии Державина был для него выходом в радостный мир природы, позволил говорить о тысяче маленьких, но важ­ных человеку вещей, не находивших себе места в системе жанров классицисти­ческой поэтики. Адресуясь к Анакреону, подражая ему, Гаврила Романович писал свое, и нацио­нальные корни его поэзии ясно просту­пают в анакреонтических песнях. Он не спорит с Анакреоном, как делывал это Ломоносов,— гражданские темы поэт затрагивает в других жанрах,— и в своих стихах рисует поэтические картины, в ко­торых запечатлевалась русская жизнь, выводились русские люди с подробностями их быта и поведения.

В 1804 Гаврила Романович выпустил «Анакреонтические песни» отдельным из­данием, заметив в предисловии, что по сво­ей любви к отечественному языку он же­лает показать «его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выраже­нию самых нежнейших чувствований, ка­ковые в других языках едва ли находят­ся» (VII, 512). Высокую оценку эти стихи поэт получили у Белинского. Он выписал стихотворения «Победа красоты» и «Русские девуш­ки» для доказательства того, «какими пре­восходными стихами мог писать Держа­вин» (VI, 609).

Каждый из русских поэтов конца XVIII — первых десятилетий XIX века опи­рался на достижения поэзии Державина Гаврила Романовича и с ни­ми соотносил свое творчество. Во времена Белинского Державин был еще живой поэтиче­ской фигурой, и, расчищая дорогу рус­скому реализму, критик должен был раз­бирать произведения Державина как факты совре­менной литературной жизни. Издание сочинений Державина Гаврила Романович в 1808 особенно способство­вало росту его популярности. Бесспорным было влияние поэзии поэта на творчество Крылова, Клушина, молодого Жуков­ского, Батюшкова, Кюхельбекера. Де­кабристы воспринимали Державина в наиболее активных общественных сторонах его лите­ратурной деятельности и видели в нем, прежде всего поэта-гражданина. Рылеев высоко ценил сатирическое направление поэзии поэта, и первый заговорил о нем как о поэте-гражданине в своих «Думах». Пушкин уже на лицейской скамье, устано­вил свое отношение к Державину. Для него Гаврила Романович был великолепной страницей прошлого, и, принимая, как законный преемник, его владения, Пушкин критически читал ста­рого поэта. В поэме «Тень Фонвизина» он открыто пародировал Державина, признал его творчество вчерашним днем русской поэ­зии и восторженно отозвался о Батюш­кове. В более поздние годы Пушкин ближе ощутил реалистические стороны поэзии Державина силу его сатирических обличений, обвинительный пафос многих его строф. Из авторов XVIII века ДержавинГаврила Романович был наиболее родственным и нужным Пушкину, всегда активно относившемуся к творчеству этого поэта и в принятии его достижений, и в резкой критике недостатков.

Глубокую и разностороннюю оценку получило творчество поэта в статьях В. Г. Белинского. Ранние отзывы его о поэте носят восторженный характер. В статье «Литературные мечтания» (1834) он писал: «Державин был таким поэтом, имя которого мы с гордостью можем по­ставить подле великих имен поэтов всех веков и народов, ибо он один был свобод­ным и торжественным выражением своего великого народа и своего дивного време­ни». Однако народным стал Державин стихийно, бессознательно: «…его невежество было причиною его народности, которой, впрочем, он не знал цены: оно спасло его от подражательности, и он был оригинален и народен, сам не зная того». В 1835 году Белинский пересмот­рел некоторые взгляды и признал лож­ной мысль о том, будто Державина «спасло его невежество». В статье, посвященной «Очер­кам русской литературы» Н. А. Полевого (1840), Белинский вновь возвращается к оценке Державина и противопоставляет ему Жу­ковского, поэта более тонкого, способ­ного проникать в «сокровенную лабора­торию сил природы». Гаврила Романович же создает кар­тины внешние, холодные, несмотря на великолепие красок. У него бывают про­блески таланта, но это только «порывы, вспышки», перемешанные с рифмованной прозой и риторикою; «целого, которое одно делает произведение художественным, никогда нет». Позднее, в двух статьях «Сочинения Державина» (1843), Белинский пришел к выводу, что Державин имел натуру художника и поэта, но по усло­виям времени, в которое он жил, и обстоя­тельствам не смог подняться до поэзии как искусства и сумел создать только элемен­ты истинной поэзии. Стихи Гаврилы Романовича суть факты развития русской литературы, эстетиче­ской ценности они не имеют. «Талант Державина велик, но он не мог сделать больше того, что позволили ему его отно­шения к историческому положению об­щества в России. В поэзии XVIII в. Державин отразился не полностью и лишь с двух своих сторон — со стороны наслаждения и пиров и со стороны трагического ужаса при мысли о смерти». Суровость крити­ческих замечаний все же не помешала Белинскому признать творчество Державина «блес­тящей страницей из истории русской поэ­зии», хотя еще и не самой поэзией.

Умер — [8(20)II. 1816, село Званка, Новгородской губернии., похоронен в Петер­бурге].

www.znaniy.com

Умер поэт, государственный деятель Гаврила Романович Державин :: Издательство Русская Идея

8.07.1816 (21.07). — Умер поэт, государственный деятель Гаврила Романович Державин

Г.Р. Державин

Гаврила Романович Державин (3.7.1743– 8.7.1816) – русский поэт и государственный деятель. Родился в деревне Кармачи (или Сокуры) Казанской губернии (ныне Лаишевского района Татарии), в обедневшей дворянской семье, учился в Казанской гимназии (1759-1762). С 1762 г. служил солдатом в гвардейском Преображенском полку, участвовавшем в дворцовом перевороте, в результате которого на престол взошла Екатерина II. Произведенный спустя 10 лет в офицеры, Державин участвовал в подавлении пугачевского бунта 1773–1774 гг. Затем служил в Сенате, в 1780 г. получает чин статского советника. После сочинения «Оды к Фелице» (1782), обращенной к Екатерине II, был награжден Императрицей. Назначен губернатором олонецким (с 1784) и тамбовским (1785–1788). Был кабинет-секретарем Екатерины II (1791-1793), в 1794 г. был назначен президентом Коммерц-коллегии.

С возвращением Россией из-под польской оккупации западно-русских земель (так называемые «разделы Польши») вместе с коренным русским населением (малороссами и белорусами) в составе Империи оказалось и около миллиона евреев, переселившихся за эти века в «толерантную» к иудаизму Польшу (после их изгнания из разных европейских стран из-за несовместимости жидонацистской талмудической морали с христианством). Так православная Россия впервые столкнулась с еврейской проблемой в столь крупном масштабе. По поручению Государя Павла I сенатор Державин провел тщательное исследование причин ненависти местного населения к евреям, изложив свои выводы в примечательном документе  «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем» (1800). Эта работа стала в дальнейшем основополагающей для понимания социальных причин еврейского вопроса, однако, к сожалению, далеко не всегда учитывалась при попытках его государственного решения.

В 1802–1803 гг. Державин – министр юстиции, с 1803 в отставке.

Как поэт впервые выступил в печати в 1773 г. Вначале Державин, хорошо владея немецким языком, делал свободные переводы немецких авторов и писал собственные подражательные оды в строгих классических традициях М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова. К счастью, Державин не учился канонам стихосложения, и это позволило ему, вопреки критике друзей, создать свой более свободный поэтический стиль, внося в него элементы романтизма и живой разговорной речи.

Это заметно у него даже в самых торжественных по стилю произведениях – одах: «Ода на смерть князя Мещерского» (1779), «Ода к Фелице», «Бог» (1784), «Видение Мурзы» (1789), «Водопад» (1798) и др. Нередко Державин соединял элементы оды и сатиры в одном стихотворении, осуждая политические страсти и общественные пороки («Властителям и судиям», 1780-1787; «Вельможа», 1774-1794). Пушкин характеризовал его поэзию: «Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры, их горделивые разоблачал кумиры». Но разумеется, Державин не вкладывал в критические строки никакого революционного содержания, как это потом пытались выпятить советские литературоведы. Для него куда важнее было провозгласить подвластность любого смертного единому, Божественному закону. Это же представление о единстве человеческой природы, сближающей между собой царя, поэта и в принципе любого человека, проявилось и в «Оде к Фелице», что растрогало Императрицу.

Несмотря на внесенные им в русскую поэзию новые свободные от классицизма черты, Державин был убежденным консерватором и в политике, и в литературе, друзьями его были в основном сторонники сохранения старинного русского языка и противники того легкого и изящного слога, которым в начале XIX века начал писать сначала Карамзин, а затем и Пушкин. С 1811 г. Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русской словесности», защищавшем архаический литературный стиль. Это не помешало Державину в то же время благожелательно относиться к настоящим талантам в молодом поколении: например, к В.А. Жуковскому. Державин «заметил» и высоко оценил талант юного Пушкина, чьи стихи он услышал на экзамене в Царскосельском лицее. Это событие позже было исполковано Пушкиным как символическая передача поэтической преемственности.

Умер Г.Р. Державин 8 июля 1816 в своем новгородском имении Званка.

БОГ

О Ты, пространством безконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех Лицах Божества! [*]
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, –
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны[*],
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну [*]
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну [*],
В Себе Самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всe единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся [*];
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.

Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи міры –
Перед Тобой – как нощь пред днем.

Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Міры умножа миллионом
Стократ других міров [*], – и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед Тобой – ничто.

Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!

Ты есть! – природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.

Я связь міров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – безвестен;
А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое безсмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в безсмертие Твое.

Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении безсильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.

1784


[*] Примечание. В этой знаменитой оде Державина присутствуют некоторые богословские неточности (отмечены выше звездочками), вызвавшие критику более образованных богословски современников. В частности, Бог создал лишь один мір, до его сотворения Богом не было вообще ничего, в том числе хаоса, кроме того, с богословской точки зрения, Бог творит мір и всю тварь в нем (включая ангелов) именно из ничего, а не «рождает» из Себя. То есть мір не является частью Бога, как это утверждается в некоторых языческих религиях, христианских сектах, пантеизме, кабалле и т.д., делающих на этом основании Бога ответственным за существование зла в міре.

Властителям и судиям

(Переложение 81-го псалма, напечатано в 1795 г. после Французской революции)

Восстал всевышний Бог да судит
Земных богов во сонме их;
Доколе, рек, доколь вам будет
Щадить неправедных и злых?

Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защитить безсильных,
Исторгнуть бедных из оков.

Не внемлют! видят – и не знают!
Покрыты мздою очеса;
Злодейства землю потрясают,
Неправда зыблет небеса.

Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья:
Но вы, как я подобно, страстны
И так же смертны, как и я.

И вы подобно так падете,
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как ваш последний раб умрет!

Воскресни, Боже! Боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых
И будь един Царем земли!

1795


Поделиться новостью в соцсетях

 

rusidea.org

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *