Михаил Иванович является выдающимся и очень известным русским композитором. Его авторство стоит на множестве произведений, которые известны всему миру. Это очень яркая и творческая личность, которая заслуживает внимания, благодаря своему таланту и интереснейшему жизненному пути.

Юные годы.

Михаил Иванович был рожден в мае 1804 года. Местом рождения является село Новоспасское. Рос он, достаточно, в обеспеченной семье. Воспитывался Михаил бабушкой, а родная мама приняла участие в его воспитании только после того как бабушки умерла. В возрасте десяти лет, Михаил Глинка начать проявлять творческие способности и осваивать игру на фортепиано. Он был очень музыкальным и талантливым мальчиком.

В 1817 году началось его обучение в Благородном пансионе. После его окончания, юное дарование начал много времени посвящать музыке. В этот временной промежуток, Михаил создал первые свои произведения. Однако, Глинка не был удовлетворен своей работой и постоянно стремился к тому, чтобы расширить свои знания и довести до совершенства, созданные произведения.

Творческий рассвет.

1822-23 годы отличительны прекрасными работами, песнями и романсами композитора. Это плодотворное время, которое подарило миру настоящие шедевры. Михаил заводит знакомства с выдающимися людьми Жуковским и Грибоедовым.

Глинка совершает поездки в Германию и Италию. Он был очень впечатлен итальянскими талантами, такими как Беллини и Доницети. Благодаря им, Михаил усовершенствовал собственный музыкальный стиль.

После своего возвращения в России, Глинка старательно работал на оперой «Иван Сусанин». Премьера состоялась в 1836 году на сцене Большого театра и принесла колоссальный успех. Следующее известное произведение «Руслан и Людмила» уже не пользовалось такой огромной популярностью, получила много критики и под этим влиянием Глинка уезжает из России и направляется в испанию и Францию. Возвращение на родину состоится только в 1847 году.

Путешествия не прошли даром и подарили большое количество удивительных произведений Глинки. Михаил успел попробовать себя в роли преподавателя по пению, готовил оперы. Он вложил огромный вклад в формирование классической музыки.

Последние годы. Смерть и наследие.

Умер Михаил в 1857 году. Его тело покоилось на Троицком кладбище. А позже прах композитора перевезли в Санкт-Петербург и перезахоронили.

Наследие Глинки очень богатое. Композитор создал примерно 20 песен и романсов. Так же им было написано несколько опер, 6 симфонических произведений. Михаил Глинка вложил огромный труд и вклад в развитие музыкальной сферы. Его произведения трогают наши сердца и заставляют восхищаться великим человеком.

Вариант 2

Михаил Иванович Глинка – родился в 1804 году, а умер в 1857.

Родился Михаил Иванович в обеспеченной семье. С ранних лет проявлял интерес к музыке и именно поэтому поступил в Петербургский институт и всё свободное время, что во время обучения, что после окончания института, посвящал музыке.

Воспитанием Глинки занималась бабушка, хотя родная мать так же не была мертва. Маму допустили к воспитанию сына только после смерти бабушки, что вызывает особый интерес в его биографии.

Глинка всегда видел изъян в своих творениях и стремился усовершенствовать каждую композицию , позволяя себе эксперименты. Михаил Иванович всегда гнался за каким-то идеалом. И вот в поисках этих самых знаний об идеале Глинка и отправился заграницу, да так и осел там на год. Это случилось уже на завершении его карьеры и жизни. Он умер в берлине и был кремирован. Прах композитора был благополучно доставлен на родину и развеян над великим городом Петербургом, где произошли все самые важные перемены в жизни Глинки.

Многие его произведения популярны до сих пор и транслируются во  многих оперных театрах.

3 класс, 4, 6 класс для детей

Творчество

Удивительно, но в начале творческого пути великий русский композитор был крайне недоволен собой и своими творениями. Замечания и насмешки со стороны даже далёких от музыки людей уверенности не добавляли. Так в день премьеры знаменитой оперы «Жизнь за царя» кто-то прокричал, что такая мелодия подходит лишь для кучеров. «Руслана и Людмилу» царь Николай I демонстративно покинул, не дождавшись конца. Однако время расставило всё на свои места. Современных пианистов он не выносил, и однажды нелестно высказался об игре Ференца Листа. Себя же причислил равным Шопену и Глюку, остальных не признавал. Но всё это будет потом, а пока…

Первые соловьиные трели 1 июня 1804 года огласили село Новоспасское Смоленской губернии, что по преданию указывало на неординарные способности появившегося в этот час мальчугана. Под чересчур бдительным оком бабушки Михаил рос нелюдимым, изнеженным и болезненным ребёнком. Ненадолго отвлечься и погрузиться в мир прекрасного позволяли уроки музыки на скрипке и фортепиано с гувернанткой Варварой Фёдоровной. Требовательная и бескомпромиссная особа на всю жизнь сформировала восприятие шестилетнего ребёнка, что искусство – это ещё и труд.

Огранка дарования продолжилась уже в Благородном Петербургском пансионе, а через год при педагогическом университете, где окончательно оформился музыкальный вкус будущего композитора. Здесь знакомится с А.С. Пушкиным. На выпускном вечере даровитый юноша блистал виртуозной игрой на рояле и дипломом второго по успеваемости ученика. Небольшие формы – рондо, увертюры, написанные в этот период, одобрительно встречены критиками. Пробует писать оркестровую музыку, но основное место 20х годов 19 столетия занимают романсы, на стихи Жуковского, Пушкина, Баратынского.

Нет предела совершенству

Страстного мечтателя жажда познаний влечёт поближе познакомиться с западноевропейским искусством. И весной 1830 года Глинка отправляется в заграничное путешествие. Германия, Италия, Франция, где изучает основы композиции, вокальный стиль бельканто, полифонию, увидели уже зрелого мастера. Именно здесь, на чужбине, решается создать русскую национальную оперу. На помощь приходит друг – Жуковский, по совету которого в основу произведения легла история об Иване Сусанине.

Умер в Берлине 15 февраля 1957 года, затем по настоянию сестры прах перевезён в Россию. В историю мирового искусства вошёл как родоначальник русской классической музыки двух направлений – народной музыкальной драмы и оперы-сказки, заложил фундамент национального симфонизма.

Биография Композитора Михаила Глинки для детей

Глинка Михаил – величайший русский композитор, который стал автором многочисленных великих симфоний, а также опер.

Дата рождения – 20 мая 1804 года, а дата кончины – 15 февраля 1857 года. Еще с самого детства воспитанием композитора занималась бабушка, а его собственная родная мать была допущена к воспитанию сына исключительно после смерти бабушки.

Что примечательно, уже в десять лет Михаил Иванович начал играть на фортепиано. В 1817 году началось его обучение в пансионе при педагогическом институте Петербурга. После того, как Глинка окончил пансион, все свое свободное время он стал посвящать музыке. Именно в этот временной период были написаны его первые произведения. Также известным фактом является то, что самому композитору не очень нравились свои ранние произведения. Он постоянно их дорабатывал, чтобы они стали лучше.

Расцвет творчества этого великого человека приходится на период с 1822 по 1823 год. Именно в этом временном промежутке были написаны такие композиции, как «Не искушай меня без нужды» и «Не пой, красавица, при мне».

После этого композитор отправляется в свое путешествие по Европе, которое дает новый виток его творчеству. По возвращении в Россию, композитором пишется еще ни одно великое произведение.

Краткое содержание для детей

Биография по датам и интересные факты. Самое главное.

Другие биографии:

• Гаршин Всеволод Михайлович

  ворчество прозаика имело в большей своей степени особую социальную направленность, а именно затрагивало проблемы, существующие в жизни интеллигенции. Чаще всего Гаршин писал в жанре рассказа или же новеллы.

• Александр III

  Александр III – Всероссийский император, правивший страной в период с 1 марта 1881 по 20 октября 1894 года. Известен как Царь-Миротворец, так как за все время его правления страна не знала сражений и войн.

• Гомер

  Гомер – основатель европейской литературы, легендарный древнегреческий поэт, имя и жизнь которого окутаны большим количеством тайн. Ещё в эпоху античности разными авторами было составлено 9 его жизнеописаний

• Маршак Самуил Яковлевич

  Самуил Яковлевич Маршак — русский поэт, драматург, переводчик, литературный критик, сценарист, автор популярных детских книг. Родился в 1887 году 22 октября в городе Воронеже, в семье мастера-самоучки, одаренного химика Якова Мироновича Маршака

• Илья-Муромец

  На протяжении долгого времени старинные русские былины несправедливо считались сказками, а подвиги народных героев — монархической пропагандой. Научные исследования народного творчества начались сравнительно недавно, в конце XX века.

chitatelskij-dnevnik.ru

200 лет со дня рождения Михаила Глинки

200 лет со дня рождения Михаила Глинки

Михаила Ивановича Глинку принято считать человеком, без которого бы не существовало русской классической музыки, ее основоположником и столпом. Об истинном облике знаменитого композитора в день его юбилея рассказал президент фонда Глинки, доцент Санкт-Петербургской консерватории Сергей Фролов.

Глинка отражен словно в кривом зеркале. Мы сегодня с трудом продираемся к нему, подлинному, сквозь нагромождения позднейших наслоений, трактовок, недостоверных свидетельств; сквозь массы словесного сора, оставшегося после исследователей и даже апологетов Глинки. Однако следует знать, что искажение образа Глинки началось не в советское время, а гораздо раньше. Глинка с полным правом мог бы повторить слова Пушкина, которые поэт написал в письме к Наталье Николаевне, в 1836 году: «И догадал же мне черт родиться в России, с душой и талантом!» Глинка ведь тоже пребывал в сходном расположении духа, покидая страну в 1856 году. Он уезжал из Петербурга с проклятьями на устах и, стоя на дебаркадере, по свидетельству некоторых очевидцев, в сердцах промолвил: «Глаза бы мои его не видели!»; плюнул и уехал в Германию. А там вскоре и помер.

Похвала паче хулы

После смерти композитора прошло не так много времени, как среди людей, считавших себя его душеприказчиками, завязались свары. Все началось, собственно, с громадной биографии Глинки, написанной и опубликованной критиком Владимиром Стасовым: это был один большой очерк, но публиковался он частями, в разных номерах журнала (статья «Михаил Иванович Глинка» была опубликована в журнале «Русский вестник», 1857, №№ 20, 21, 22 и 24). В этом очерке Стасов заложил основы неверного представления о Глинке, с которым мы и сейчас сталкиваемся. Стасов рисует облик Глинки как «гения, недостойного самого себя». Действительно, гений, и родина его признала, и в последних строках Стасов пишет о том, что и Запад его вскоре признает. Но когда Стасов перечисляет, в чем Глинка плох, мы обнаруживаем, что он фактически убивает Глинку своими суждениями. Ансамбли писать не умеет, да и вообще не его это дело — вот даже как! Образ Людмилы в «Руслане» и Антониды в «Жизни за царя» — это слабейшие места, итальянщина тухлая. Каждый раз из большого произведения вычленяются один-два номера: вот это — гениально, а остальное недостойно гения Глинки.

Позже, уже в 1860-70-х годах Стасов последовательно выстраивал образ Глинки в том же духе. Так, в феврале 1861 года, в дни памяти Глинки, который скончался в феврале 1857-го, он писал Балакиреву: «Мне кажется, что вы скоро уже перейдете окончательно к тому делу, для которого родились на свет: музыка русская, новая, великая, неслыханная, невиданная, еще новее по формам (а главное по содержанию), чем та, которую у нас затеял ко всеобщему скандалу Глинка» — уже в этом высказывании чувствуется пренебрежение. В сущности, Стасов выносит приговор Глинке, ставя его в неловкую и несамостоятельную позицию предтечи. Мол, Глинка еще не готов, но вслед ему придут другие, достойные, те, что возвеличат русскую музыку.

Мысль о том, что Глинка недостоин сам себя, муссировалась еще долго. Даже Чайковский, восхищавшийся оперой «Жизнь за царя», прочитав знаменитые «Записки» Глинки, в своих дневниках пишет: «Автор мемуаров производит впечатление человека доброго и милого, но пустого и ничтожного, заурядного. Меня просто до кошмара тревожит иногда вопрос, как могла совместиться такая колоссальная художественная сила с таким ничтожеством и каким образом, долго быв бесцветным дилетантом, Глинка вдруг одним шагом стал на ряду (да! на ряду!) с Моцартом, с Бетховеном и с кем угодно. Это можно без всякого преувеличения сказать про человека, создавшего «Славься!».

Во времена Чайковского Глинка представлялся странноватым субъектом. По воспоминаниям современников, которые тогда публиковались, или ходили по рукам в списках, или просто передавались из уст в уста, Глинка представал как блудливый, постоянно пьяненький барин, держащий на коленях очередную «нянюшку» — семнадцати- или девятнадцатилетнюю девушку, одну из тех, что ему присылали для употребления из деревни, — сидящий в гостиной, в кружке веселых друзей… И якобы вот так Глинка, в халате, выпивал, поигрывал на рояле и очаровывал ближайших барынек. Но мимоходом еще и чего-то писал — и получалось гениально.

Не повезло с шестидесятниками

В 1860-е годы прогрессивное общественное мнение сильно корило Глинку за верноподданничество. Все в том же 1861 году и опять же Балакиреву Стасов писал: «Никто, быть может, не сделал такого бесчестья нашему народу, как Глинка, выставив посредством гениальной музыки на вечные времена русским героем подлого холопа Сусанина, верного, как собака, ограниченного, как сова или глухой тетерев. Это — апотеза русской скотины московского типа и московской эпохи… «Жизнь за царя» — точно опера с шанкром, который ее грызет и грозит носу и горлу ее смертью. Ведь там реализуется официальная николаевская триада: «самодержавие, православие, народность».

С этой точки зрения Глинку часто тюкали в «демократических кругах». Однако шестидесятники выступали с ничуть не меньшей цензурой, чем царские чиновники, да что там — просто с запретами! По-итальянски музыку писать нельзя, по-немецки — тоже нельзя и по-французски — нельзя. А как по-русски писать? Никто не знает.

И народность они понимали как-то специфически: имели в виду юродивых, убогих, попрошаек — в общем, монстров, маргиналов. Тех, что вывели передвижники в своих полотнах. Источниками таких типажей были городские окраины, слободки. Передвижники живописали не подлинный народ, который действительно есть некая великая сила, не умещающаяся в одну корзинку. Да и вообще понятие «народ» — это спекулятивное понятие.

А Глинка не вписывался в эти представления. Потому-то на Глинку наложили глянец, упаковали в стасовско- и отчасти корсаковскую обертку из «реализма — народности — прогрессивности». И, конечно, восхищались музыкой, выбирая для себя отдельные показательные сочинения из глинкинского наследия. Этот искусственно приглаженный, ретушированный образ перешел в советское время.

«Советский» портрет Глинки

В советское время из Глинки сделали икону-дубинку. После известного ждановского постановления 1948 года Глинка стал неким нормативом — фигурой, под которую начали подгонять советских композиторов. Стали манить Глинкой, ставить его в пример, требовать, чтобы советские композиторы писали «как Глинка». Из Глинки сделали лубочную картинку, которую поместили в советскую галерею творцов. Там уже красовались первый русский поэт — Пушкин, первый живописец-реалист — Репин, первый советский композитор — Шостакович. И тут же оказался первый русский композитор — Глинка. А во главу угла была поставлена глинкинская фраза: «Музыку создает народ, а мы, композиторы, только аранжируем» — самое известное высказывание Глинки, не лишенное, впрочем, иронии. Досталось и самому Глинке: его «Руслан» рассматривался только как «богатырский эпос», а в героической истории про Ивана Сусанина был переделан сюжет — поляки идут брать Москву через костромские леса, и никакого царя.

В таком-то виде Глинка — как реалист и создатель концепции героического эпоса — вошел в учебники. Это восприятие Глинки повлияло даже на памятник композитору, что у Консерватории: посмотришь — стоит такой мешкообразный «народник» с длинными волосами и тучной бородой, вроде как уменьшенный богатырь, набычившийся на Театральной площади. Так чего удивляться, что дети, готовящиеся стать музыкантами и проходящие Глинку сначала в музыкальной школе, потом в училище, сталкиваются с этими трафаретными представлениями о Глинке — и приходят в ужас. Личность одиознейшая, убогая, характеризуемая какими-то невнятными идеологизированными словесами. Музыка? — ну, конечно, очаровательная. Танцы из «Руслана», например, известные всем с детства. Или увертюра к «Руслану» — тоже очень популярная.

Как писалась «Жизнь за царя»

Когда мы слушаем музыку оперы «Иван Сусанин» — да, да именно «Сусанина», то есть со словами, подписанными по сталинской указке в 1939 году Городецким, создается впечатление уродства и лжи. К подлинной истории все это отношения не имеет. Да и петь неудобно, на глинкинских виртуозных ариях, но с чужой подтекстовкой голос можно сорвать. А ведь Глинка, создавая оперу, сочинял сначала музыку для драматических сцен и там, где это необходимо для удобства пения или подчеркивания особых фонематических подтекстов, расставлял над нотами гласные, указывал размер стиха. Потом все это просматривал Одоевский и отсылал барону Розену, который писал свои тексты на уже готовую музыку, ориентируясь на установленные размеры и ключевые гласные звуки. Текст много раз переделывался, дорабатывался самим Глинкой. Так что не стоит думать, что барон самостоятельно сочинил монархический текст. Это глинкинский текст! С очень точно рассчитанной виртуозной фонематической техникой, с хорошо продуманной вокальной техникой, которую Глинка освоил, пройдя школу итальянского пения сначала в Петербурге, а затем проучившись в Италии три года с лишком. И создал действительно виртуознейшую по вокалу оперу.

Впрочем, либретто писал не только Розен. Сначала подразумевался Пушкин; у него уже был опыт подтекстовки готовой глинкинской музыки в романсе «Не пой, волшебница (так было в начале), при мне». Но Пушкин отказался, сказав, что «даже для Россини не пошевелился бы — чин чина почитай!». Далее в этом процессе принимало участие много народу. Жуковский, написав текст эпилога со знаменитым хором «Славься», — бросил. Сил у него не хватило, это была тяжелая работа, нудная — подтекстовывать стихи под гласные. Потом Сологуб писал стихи для интродукции и начала первого действия, по они опять же разругались с Глинкой «из-за творческих разногласий», и он бросил работу. Предполагалось сотрудничество с Нестором Кукольником, но и это не случилось. Единственно немец Розен, теоретик стиха, тщательнейшим образом расписал текст оперы по гласным, расставленным Глинкой. И это доставляло ему удовольствие, потому что он был не только хороший лирический поэт, ценимый Пушкиным, но еще и ученый, филолог. Иногда, конечно, в тексте получались нелепицы: «Грядущая женка моя» или «Не розан в огороде» — ну да ладно, зато это хорошо пропевается, петь удобно.
Так вот, без этого текста опера зависает. Не только потому, что искажается подлинный тщательно продуманный и точно хронологически и географически выстроенный исторический сюжет, — дурацкий становится. Ведь Глинка был хорошо образованным человек; ну и Розен тоже. И либретто было очень крепко, добротно сделано. Вот такого Глинку — умного, расчетливого — мы сегодня не знаем. Нам все эти годы представляли некий муляж.

В советские времена с Глинкой опять поступили нечестно. Его использовали в идеологических нуждах, поставили на службу и сделали из Глинки еще более уродливую фигуру, этакого Голема, которым пугали детей в школе и по сию пору выставляют в качестве плаката.

Так получилось, что Глинка «советской выделки» тоже сейчас никому не нужен. И чиновники стесняются такого Глинки. В итоге ситуация, с которой мы столкнулись в канун двухсотлетия, такова: подлинного Глинку они не знают, уродливого образа стесняются — и потому стыдливо отворачиваются и умывают руки. Мне страшно повезло: в консерваторские годы, когда как-то искал в «Букинисте» по дешевке ноты, случайно купил дореволюционный клавир «Жизни за царя». И не «Ивана Сусанина» я учил с тех пор, а подлинную оперу Глинки, с текстом Розена. И поражался, насколько не соответствует подлинник тому, что нам преподносят в консерватории и тому, что звучит со сцены.

И то, что в дни нынешнего юбилея Глинки на сцене Мариинского театра ставится истинная «Жизнь за царя», — факт весьма показательный и радостный.

Я знаю несколько постановок последних лет, где предпринимались попытки очистить оперу от позднейших текстовых наслоений. Впервые это было сделано в московском Большом театре усилиями А.Н. Лазарева и Е.М. Левашева в 1989-м. Они почти полностью вернули розеновский текст, кроме тех случаев, где попадалось слово «царь». Тогда писали вместо «царя» — «Родина», «Отечество». Затем там же в Большом М.Ф. Эрмлером была произведена повторная попытка в 1997-м. Он использовал партитуру в балакиревской редакции и примерно на три четверти вернул розеновский текст, а в остальном здесь была какая-то каша. В этом деле еще принимала участие некая дамочка, которая убирала, где можно, слово «царь» и дописывала свои изменения в самых непредсказуемых случаях, получалось довольно нелепо. Кажется, этот спектакль привозили в Петербург по обмену с Мариинским театром. Временами это очень хорошо звучало.
Однако в идеальной постановке, о которой пока можно только мечтать, следовало бы обратиться к подлинной, авторской рукописи Глинки, которая хранится в Публичной библиотеке. Есть почти полный автограф «Жизни за царя», написанный рукой Глинки…

В театрах хранились писарские копии, которые использовались при постановках опер. А оригиналы хранились у автора или у частных лиц и позже передавались Стасову в «Публичку». И слава Богу; потому что театры ведь горели. Сгорела и полная партитура «Руслана»: сначала в Москве в Большом, а потом и в Петербурге, в театре-цирке.

Что же касается автографа партитуры «Жизни за царя», то он попал в «Публичку» из собрания Энгельгардта. Был такой подвижник, собиратель творчества Глинки, Василий Петрович Энгельгардт, он очень многое сделал для сохранения глинкинского наследия. Так что на самом деле подлинного Глинку можно восстановить.

Пора издавать

Теперь — к вопросу о полном собрании сочинений, издававшемся в советское время. Конечно же, это не академическое собрание сочинений в строгом смысле слова. Там много пропусков; и есть целый ряд произведений, которые еще требуют издания. Но самое главное — там «Жизнь за царя» издана, как и «Иван Сусанин», со сталинским сюжетом и текстом Городецкого, а это полное искажение и вранье! К тому же прошло много времени, в течение которого изменились нормы издания и подготовки текстов, были обнаружены новые рукописные материалы — авторизованные копии и даже некоторые прежде неизвестные оригиналы и требуется большая текстологическая работа по сравнению многих источников, чтобы выверить подлинную, авторскую волю Глинки.

Но хорошо, что есть хоть такое издание! Оно было затеяно в связи со стопятидесятилетием Глинки и осуществлено в 1950-70-е годы. Благодаря ему мы все-таки худо-бедно, но имели основные произведения Глинки, напечатанные на добротной бумаге. А вот к двухсотлетию мы столкнулись с тем, что все эти ноты в учебных заведениях обветшали. Они истерты, рассыпаются, а новые ноты не издаются. То есть мы принципиально остаемся без нот Глинки.

Нужно, во-первых, переиздать те вещи, которые не требуют подробной текстологической работы, широкими тиражами. Можно переиздать, например, дореволюционные клавиры «Жизни за царя». Но очевиден и второй аспект работы с изданиями Глинки: очевидно, что сегодня требуется подлинно научное издание. Нужно издавать полные тексты Глинки с текстологическими комментариями. Быть может, они будут не совсем удобны для исполнения. Но они нужны, потому что мы могли бы тогда начать новые работы по исследованию Глинки. А к Глинке сегодня нужен новый подход.

Глинка не любил Питер

Глинка был в очень сложных взаимоотношениях с Петербургом.

Но он ведь был первым настоящим петербуржцем в музыке. Его судьба — это судьба петербуржца, со всеми надломами. Он все время создавал вокруг себя громадное количество мифов, играл в эти мифы, вбрасывал их в свое ближайшее окружение. Он органично вписывался в этот город. Если мы взглянем на карту адресов Глинки в этом городе, то увидим, что Глинка жил почти во всех районах Адмиралтейской стороны. Впрочем, по-видимому, все-таки предпочитал Коломну. Многие дома, в которых он жил, ныне перестроены, однако некоторые из них сохранились. Особенно интересен и хорошо сохранился дом Мерца — ныне дом 3 по Фонарному переулку. Здесь Глинка жил дважды. Сначала — когда только-только женился и готовил к постановке «Жизнь за царя». Тогда Глинка прожил здесь чуть больше года, с конца зимы 1836-го до конца весны 1837-го. Это совсем рядом с Театральной площадью; и Глинка бегал отсюда на репетиции в Большой театр, где 28 ноября 1836 года состоялась премьера «Жизни за царя». Второй раз он жил в доме Мерца, но уже в квартире Нестора Кукольника, после того как разъехался с женой, три месяца — с 16 ноября 1840 года по февраль 1841-го.

Когда Глинка писал свои пресловутые «Записки», он в них чуть ли не треть места отвел описанию процессов своего желудочно-кишечного тракта: сколько дней его несло, как он мучился, какие болячки у него, и прочее. Это ведь совершенно гоголевский текст! Как это напоминает то, что можно было прочесть в повести, вышедшей из печати в 1842 году, — в год постановки «Руслана». Она начиналась со слов: «В департаменте… но лучше не называть, в каком департаменте. Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий…» и так далее целую страницу, в конце которой мы узнаем, что речь идет про Акакия Акакиевича Башмачкина. И тот, факт что «Руслан» был дописан в том же 1842 году, заставляет нас задуматься о подлинной жанровой природе этой оперы. Это же опера-пародия. Поэтому в «Руслане» теноры, которым в классических операх обычно поручают амплуа героев-любовников, полных любовного пыла и жара, — это немощные старцы. А басы, которым в опере поручают роли злодеев, либо жертв, либо буффонов, — здесь, у Глинки, пожалуйста, героические личности — Светозар и Руслан. Все наоборот. Поэтому-то впоследствии Чайковский в «Евгении Онегине» арию Гремина «Любви все возрасты покорны» поручает басу. С одной стороны, получается пародия на любовное признание, а с другой, обозначается жертва.

На самом деле, это гениальный способ отстранения — когда бас объясняется в любви. Ему не веришь: и гениальный Булгаков именно поэтому эту пародию вставил в «Мастера и Маргариту». Помните, когда Иван Бездомный бежит, его преследует бас, который под аккомпанемент оркестра признается в любви к Татьяне? Это же пошлость, вопиющая пошлость! И Чехов, в «Трех сестрах», когда ему нужно поставить Вершинина в дурацкое положение — заставляет его петь арию Гремина. Точный штрих, доказательство ничтожности персонажа!

Вот и Глинка в «Руслане»: надо ему изобразить гусли, для песен Бояна. Самый логичный ход — использовать арфу. Но нет; Глинка ставит для Бояна рояль. Это та же пародия, на тембрах.
Герои «Руслана» отправляются спасать Людмилу, но, если вы заметите, сами ничего не могут сделать, за них все делают волшебные покровители. Женские образы? Ну да, есть. Но главный женский образ — это Ратмир. То есть, опера «Руслан и Людмила» — это изумительнейшая, ироничнейшая игра. И эта игровая ситуация, заданная Глинкой, еще никем не прочитана, во всяком случае, ни в одной постановке оперы. Глинка вообще слова «эпическое» не знал. Это спекулятивное понятие было отнесено к сочинениям композитора уже после его смерти.

Глинка в зеркале

Интересно, как судьба Глинки отражается в его сочинениях. Когда он женихался и мечтал о семейном счастье — так вот вам: в «Сусанине» идеализируется брак, появляется ария «Милые дети». Венчание детей Сусанина приравнивается к венчанию царя на царство. Когда же Глинке изменила жена и начался мучительный бракоразводный процесс, а потом он потерпел полное разочарование в любви, — тогда он пишет оперу, в которой пародируются все формы брака. Брачный пир Людмилы и Руслана кончается ничем: невесту похищают прямо с брачного ложа.

Когда Глинка писал или говорил кому-то, что «музыку сочиняет народ, а мы, композиторы, лишь аранжируем», — это была ядовитейшая шутка. Салонная острота: выхлест в адрес гостинных снобов. Что, мол, вы от меня хотите? Это я так, шутя, пописываю чего-то…

Я рекомендую

Это интересно

Твитнуть

вам может быть интересно

www.belcanto.ru

Михаил Иванович Глинка (Mikhail Glinka)

Михаил Иванович Глинка родился 1 июня 1804 года в селе Новоспасском, имении своих родителей, расположенном в ста верстах от Смоленска и в двадцати верстах от небольшого города — Ельни. Систематическое обучение музыке началось довольно поздно и примерно в том же духе, что и обучение общим дисциплинам. Первой учительницей Глинки была приглашенная из Петербурга гувернантка Варвара Федоровна Кламер.

Первый опыт Глинки в сочинении музыки относится к 1822 году — времени окончания пансиона. Это были вариации для арфы или фортепиано на тему из модной в то время оперы австрийского композитора Вейгля «Швейцарское семейство». С этого момента, продолжая совершенствоваться в игре на фортепиано, Глинка всё больше внимания уделяет композиции и вскоре уже сочиняет чрезвычайно много, пробуя свои силы в самых разных жанрах. Долгое время он остается неудовлетворенным своей работой. А ведь именно в этот период были написаны хорошо известные сегодня романсы и песни: «Не искушай меня без нужды» на слова Е.А. Баратынского, «Не пой, красавица, при мне» на слова А.С. Пушкина, «Ночь осенняя, ночь любезная» на слова А.Я. Римского-Корсакова и другие.

Однако главное — не творческие победы молодого композитора, как бы высоко они ни ценились. Глинка «с постоянным и глубоким напряжением» ищет себя в музыке и одновременно на практике постигает тайны композиторского мастерства. Он пишет ряд романсов и песен, оттачивая вокальность мелодики, но одновременно настойчиво ищет пути выхода за рамки форм и жанров бытовой музыки. Уже в 1823 году он работает над струнным септетом, адажио и рондо для оркестра и над двумя оркестровыми увертюрами.

Постепенно круг знакомств Глинки выходит за рамки светских отношений. Он знакомится с Жуковским, Грибоедовым, Мицкевичем, Дельвигом. В эти же годы он познакомился с Одоевским, ставшим впоследствии его другом. Всевозможные светские развлечения, многочисленные художественные впечатления разного рода и даже состояние здоровья, все более ухудшавшееся к концу 1820-х годов (результат крайне неудачного лечения), — всё это не могло помешать композиторской работе, которой Глинка отдавался с прежним «постоянным и глубоким напряжением». Сочинение музыки становилось для него внутренней потребностью.

В эти годы Глинка стал серьёзно задумываться о путешествии за границу. К этому его побуждали различные причины. Прежде всего, путешествие могло дать ему такие музыкальные впечатления, такие новые знания в области искусства и творческий опыт, которых он не мог бы приобрести у себя на родине. Глинка надеялся также в иных климатических условиях поправить своё здоровье.

В конце апреля 1830 года Глинка уехал в Италию. По пути он задержался в Германии, где провёл летние месяцы. Приехав в Италию, Глинка поселился в Милане, который был в то время крупным центром музыкальной культуры. Оперный сезон 1830-1831 года был необычайно насыщенным. Глинка оказался весь во власти новых впечатлений: «После каждой оперы, возвратясь домой, мы подбирали звуки, чтобы вспомнить слышанные любимые места». Как и в Петербурге, Глинка по-прежнему много работает над своими сочинениями. В них уже не остается ничего ученического — это мастерски выполненные композиции. Значительную часть произведений этого периода составляют пьесы на темы популярных опер. Инструментальным ансамблям Глинка уделяет особое внимание. Он пишет два оригинальных сочинения: Секстет для фортепиано, двух скрипок, альта, виолончели и контрабаса и Патетическое трио для фортепиано, кларнета и фагота — произведения, в которых особенно отчётливо проявляются черты композиторского почерка Глинки.

В июле 1833 года Глинка покинул Италию. По пути в Берлин он на некоторое время остановился в Вене. Из впечатлений, связанных с пребыванием в этом городе. Глинка отмечает в «Записках» немногое. Он часто и с удовольствием слушал оркестры Лайнера и Штрауса, много читал Шиллера и переписывал любимые пьесы. В Берлин Глинка приехал в октябре того же года. Месяцы, проведённые здесь, привели его к размышлениям о глубоких национальных корнях культуры каждого народа. Эта проблема теперь приобретает для него особую актуальность. Он готов сделать решительный шаг в своем творчестве. «Мысль о национальной музыке (не говорю ещё оперной) более и более прояснялась», — отмечает Глинка в «Записках».

Важнейшей задачей, вставшей перед композитором в Берлине, было приведение в порядок его музыкально-теоретических познаний и, как сам он пишет, идей об искусстве вообще. В этом деле Глинка отводит особую роль Зигфриду Дену, знаменитому в своё время теоретику музыки, под руководством которого он много занимался.

Занятия Глинки в Берлине были прерваны известием о смерти его отца. Глинка решил тотчас же отправиться в Россию. Заграничное путешествие неожиданно окончилось, однако он в основном успел осуществить свои планы. Во всяком случае, характер его творческих устремлений был уже определён. Подтверждение этому мы находим, в частности, в той поспешности, с которой Глинка, вернувшись на родину, принимается за сочинение оперы, не дожидаясь даже окончательного выбора сюжета — настолько ясно представляется ему характер музыки будущего произведения: «Запала мне мысль о русской опере; слов у меня не было, а в голове вертелась «Марьина роща».

Эта опера ненадолго завладела вниманием Глинки. По приезде в Петербург он стал частым гостем у Жуковского, у которого еженедельно собиралось избранное общество; занимались по преимуществу литературой и музыкой. Постоянными посетителями этих вечеров были Пушкин, Вяземский, Гоголь, Плетнёв.

«Когда я изъявил свое желание приняться за русскую оперу, — пишет Глинка, — Жуковский искренно одобрил моё намерение и предложил мне сюжет Ивана Сусанина. Сцена в лесу глубоко врезалась в моем воображении; я находил в ней много оригинального, характерного для русских».

Увлеченность Глинки была настолько велика, что «как бы по волшебному действию вдруг создался… план целой оперы…». Глинка пишет, что его воображение «предупредило» либреттиста; «…многие темы и даже подробности разработки — всё это разом вспыхнуло в голове моей».

Но не только творческие проблемы заботят в это время Глинку. Он помышляет о женитьбе. Избранницей Михаила Ивановича оказалась Марья Петровна Иванова, миловидная девушка, его дальняя родственница. «Кроме доброго и непорочнейшего сердца, — пишет Глинка матери сразу же после женитьбы, — я успел заметить в ней свойства, кои я всегда желал найти в супруге: порядок и бережливость… несмотря на молодость и живость характера, она очень рассудительна и чрезвычайно умеренна в желаниях». Но будущая жена ничего не смыслила в музыке. Однако чувство Глинки к Марье Петровне было настолько сильным и искренним, что обстоятельства, которые впоследствии привели к несовместимости их судеб, в то время могли казаться не столь существенными.

Венчались молодые в конце апреля 1835 года. Вскоре после этого Глинка с женой отправился в Новоспасское. Счастье в личной жизни подхлестнуло его творческую активность, он принялся за оперу с ещё большим рвением.

Опера быстро продвигалась, но добиться постановки её на сцене Петербургского Большого театра оказалось делом нелегким. Директор императорских театров А.М. Гедеонов с большим упорством препятствовал принятию новой оперы к постановке. По-видимому, стремясь оградить себя от любых неожиданностей, он отдал её на суд капельмейстеру Кавосу, который, как уже было сказано, являлся автором оперы на тот же сюжет. Однако Кавос дал произведению Глинки самый лестный отзыв и снял с репертуара свою собственную оперу. Таким образом, «Иван Сусанин» был принят к постановке, но Глинку при этом обязали не требовать за оперу вознаграждения.

Премьера «Ивана Сусанина» состоялась 27 ноября 1836 года. Успех был огромным. Глинка писал своей матери на следующий день: «Вчерашний вечер совершились наконец желания мои, и долгий труд мой был увенчан самым блистательнейшим успехом. Публика приняла мою оперу с необыкновенным энтузиазмом, актеры выходили из себя от рвения… государь-император… благодарил меня и долго беседовал со мною…»

Острота восприятия новизны музыки Глинки примечательно выражена в «Письмах о России» Анри Мериме: «Жизнь за царя» г. Глинки отличается чрезвычайной оригинальностью… Это такой правдивый итог всего, что Россия выстрадала и излила в песне; в этой музыке слышится такое полное выражение русской ненависти и любви, горя и радости, полного мрака и сияющей зари… Это более чем опера, это национальная эпопея, это лирическая драма, возведенная на благородную высоту своего первоначального назначения, когда она была ещё не легкомысленной забавой, а обрядом патриотическим и религиозным».

Идея новой оперы на сюжет поэмы «Руслан и Людмила» возникла у композитора ещё при жизни Пушкина. Глинка вспоминает в «Записках»: «…я надеялся составить план по указанию Пушкина, преждевременная кончина его предупредила исполнение моего намерения».

Первое представление «Руслана и Людмилы» состоялось 27 ноября 1842 года, ровно — день в день — через шесть лет после премьеры «Ивана Сусанина». С бескомпромиссной поддержкой Глинки, как и шесть лет назад, выступил Одоевский, выразивший своё безусловное преклонение перед гением композитора в следующих немногих, но ярких, поэтических строках: «…на русской музыкальной почве вырос роскошный цветок, — он ваша радость, ваша слава. Пусть черви силятся всползти на его стебель и запятнать его, — черви спадут на землю, а цветок останется. Берегите его: он цветок нежный и цветет лишь один раз в столетие».

Однако новая опера Глинки, в сравнении с «Иваном Сусаниным», вызвала более сильную критику. Самым яростным противником Глинки выступил в печати Ф. Булгарин, в то время всё ещё весьма влиятельный журналист.

Композитор тяжело это переживает. В середине 1844 года он предпринимает новое длительное заграничное путешествие — на этот раз во Францию и Испанию. Вскоре яркие и разнообразные впечатления возвращают Глинке высокий жизненный тонус.

Труды Глинки скоро увенчались новым большим творческим успехом: осенью 1845 года им была создана увертюра «Арагонская хота». В письме Листа к В.П. Энгельгардту мы находим яркую характеристику этого произведения: «…мне очень приятно… сообщить Вам, что «Хоту» только что исполняли с величайшим успехом… Уже на репетиции понимающие музыканты… были поражены и восхищены живой и острой оригинальностью этой прелестной пьесы, отчеканенной в таких тонких контурах, отделанной и законченной с таким вкусом и искусством! Какие восхитительные эпизоды, остроумно связанные с главным мотивом… какие тонкие оттенки колорита, распределенные по разным тембрам оркестра!.. Какая увлекательность ритмических ходов от начала и до конца! Какие самые счастливые неожиданности, обильно исходящие из самой логики развития!»

Окончив работу над «Арагонской хотой», Глинка не торопится приняться за следующее сочинение, а целиком посвящает себя дальнейшему углублённому изучению народной испанской музыки. В 1848 году, уже по возвращении в Россию, появилась ещё одна увертюра на испанскую тему — «Ночь в Мадриде».

Оставаясь на чужбине, Глинка не может не обращаться мыслью к далекой отчизне. Он пишет «Камаринскую». Эта симфоническая фантазия на темы двух русских песен: свадебной лирической («Из-за гор, гор высоких») и бойкой плясовой, явилась новым словом в отечественной музыке.

В «Камаринской» Глинка утвердил новый тип симфонической музыки и заложил основы её дальнейшего развития. Всё здесь глубоко национально, самобытно. Он умело создает необычайно смелое сочетание различных ритмов, характеров и настроений.

Последние годы Глинка жил то в Петербурге, то в Варшаве, Париже и Берлине. Композитор был полон творческих планов, но обстановка вражды и преследования, которым он подвергался, мешала творчеству. Несколько начатых партитур он сжег.

Близким, преданным другом последних лет жизни композитора была его любимая младшая сестра Людмила Ивановна Шестакова. Для её маленькой дочки Оли Глинка сочинил некоторые свои фортепианные пьески.

Глинка умер 15 февраля 1857 года в Берлине. Его прах перевезли в Петербург и похоронили на кладбище Александро-Невской лавры.

Интересные факты

1. пожалейте гения, господа!…

Однажды в доме Глинки собрались друзья и на трех роялях, которые стояли у композитора в зале, все вместе принялись играть произведения Бетховена. Надо сказать, что все они, хотя и любили музыку Бетховена, были дилетантами. Через пять минут Глинка, заложив руки за спину, стал нервно расхаживать по комнате.
— Михаил Иванович, что с вами? Почему вы так топаете?- обернувшись, спросил наконец один из музицировавших гостей.
— Так нельзя, господа! — воскликнул Глинка в отчаянии. — Вы уже полчаса истязаете и без того несчастного мученика Бетховена. Поимейте милосердие! Бетховен никогда не писал ваших антраша!

2. ангельский голос михаила ивановича

Рассказывают, что в молодости Михаил Иванович Глинка обладал феноменальным красивейшим голосом. У него был тенор, который приводил в восхищение публику. Однажды собралось довольно много народа. Среди собравшихся был юнкер егерского полка юный князь Кастриото Скандербек. Он впервые услышал Глинку.
Михаил Иванович был в ударе и пел невыразимо хорошо. Когда он умолк, обнаружилось, что бедный юнкер близок к обмороку…
— Что с вами, князь? — спросили у юноши опрыскав его холодной водой и приведя в чувство.
— Мне показалось, что это пели ангелы, и я испугался, что сейчас начнется Страшный суд…

3. «мой маленький моцарт»

Теща Глинки весьма благоволила к музыкальным увлечениям Михаила Ивановича и даже называла его «мой маленький Моцарт».
Услышав это обращение, кто-то из друзей спросил композитора:
— Она так любит Моцарта?
— Что ты! — замахал руками Глинка.- Она его знать не знает, но как-то прослышав, что Моцарт благодаря музыке страшно разбогател, надеется, что эта участь постигнет и ее зятя…

4. обидчик

Жена Глинки была совершенно равнодушна к музыке. Как-то раз Глинка пришел домой после концерта, в котором исполнялась Седьмая симфония Бетховена, потрясенный до слез. Жена испуганно спросила:
— Что с тобой, Michel?!
— Бетховен… — едва смог выговорить Глинка и заплакал.
— Боже мой, да что он тебе сделал, этот Бетховен?

5. о вкусах не спорят

Из всех композиторов Глинка признавал только троих: Глюка, Шопена и… себя — только этих композиторов он играл. Блестящих и знаменитых пианистов он на дух не переносил, говоря: «Звучно играют, да не благо-звучно». Листа, который был покорен творчеством Глинки, композитор какое-то время обожал, но потом о нем предпочитал вообще не отзываться, отсылая спрашивавших мнение о игре Листа к своему другу Калмыкову, который и озвучивал мнение Глинки: «Лицом худ, волосом длинен и белокур. В одной руке жупел, в другой — колья. Сел, взыграл: зала потряслася, и многие беременные женщины повыкидывали»…

6. наставник

Работая с певцами над оперными партиями, Глинка очень долго и безуспешно репетировал с певицей Лилеевой. Она имела дивный, но маловыразительный голос. А в партии Гориславы в «Руслане и Людмиле» в первую очередь должна была быть выразительность пения. Глинка, чтобы хоть как-то растормошить певицу, подкрался сзади и больно ущипнул ее. Лилеева истошно вскрикнула.
— Вот! Вот этого мне и надо! — засмеялся Михаил Иванович. — Теперь ты сама видишь, душа моя, что в этой фразе можно прибавить и жизни, и выразительности. Вот так и пой, иначе я снова повторю мою маленькую педагогическую хитрость…

7. ужасное наказание

Великий князь Михаил Павлович очень не любил Глинку и терпеть не мог его музыку. Когда нужно было сажать своих провинившихся офицеров под арест, он отсылал их на представление оперы Глинки «Руслан и Людмила», говоря:
— Более ужасной пытки для моих ребят я придумать не могу!..

8. напойте мотивчик!..

Известно, что Михаил Иванович Глинка некоторые свои сочинения писал за границей, а именно в Швейцарии. Он поселился где-то в пределах Женевского кантона, столь излюбленного англичанами и русскими. Его имя тогда уже пользовалось известностью. Не всегда расположенный к пустой болтовне с праздными соотечественниками, он позволял себе иногда никого не принимать.
Больше других надоедал, ему визитами какой-то молодой человек из земляков. В один из таких дней юноша зашел к композитору.
— Дома барин? — спросил он у слуги.
— Они уехали.
— Скоро возвратится?
— Неизвестно.
Михаил Иванович, приказавший ни в коем случае не принимать назойливого посетителя, за шторой слушал разговор. Молодой человек ловко повернулся на каблуках и, напевая песенку, вышел.
— Беги, вороти скорее, — вдруг закричал композитор слуге, поспешно выбежав в переднюю.
Удивленный слуга повиновался.
— Барин приказал вас просить,- смущенно обратился он к молодому человеку.
Юноша, конечно, воротился.
— Тысячу раз прошу меня простить, — проговорил с улыбкой Михаил Иванович, встречая гостя. — Отдавая приказание слуге, я совершенно забыл исключить вас из числа лиц, не посвященных в мои работы, и даже ждал вас.
Приближался обычной обеденный час.
— Вы доставили бы мне большое удовольствие, если бы не отказались отобедать вместе, чем Бог послал, — прибавил Михаил Иванович. Молодой человек не ожидал такой любезности и счел за особенную честь воспользоваться предложением музыкальной знаменитости. Он, конечно, не мог догадаться, что умысел тут был другой.
За обедом Михаил Иванович был очень весел, шутил, смеялся, не желая показаться скучным молодому собеседнику.
— Скажите, не припомните ли вы ту песенку, которую напевали, уходя от меня? — неожиданно спросил он юношу.
Я, кажется, ничего не напевал.
— Напевали, я сам слышал, но торопливо и сбивчиво, так что я не мог уловить мотив.
Молодой человек, желая угодить гостеприимному хозяину, перебрал весь запас своего репертуара из опер и шансонеток; наконец напал на «Камаринскую».
— Она, она! Эта самая, — вскричал обрадованный композитор и тут же внес весь мотив в партитуру.
Вот какому случаю мы обязаны появлением в произведении великого русского композитора старинной плясовой народной песни, известной теперь каждому.

www.classic-music.ru

Михаил Иванович Глинка (Mikhail Glinka)

Mikhail Glinka

Нам предстоит задача серьезная! Выработать собственный свой стиль и проложить для оперной русской музыки новую дорогу.
М. Глинка

Глинка… в такой степени соответствовал потребностям времени и коренной сущности своего народа, что начатое им дело процвело и выросло в самое короткое время и дало такие плоды, каких неизвестно было в нашем отечестве в продолжение всех столетий его исторической жизни.
В. Стасов

В лице М. Глинки русская музыкальная культура впервые выдвинула композитора мирового значения. Опираясь на многовековые традиции русской народной и профессиональной музыки, достижения и опыт европейского искусства, Глинка завершил процесс формирования национальной композиторской школы, завоевавшей в XIX в. одно из ведущих мест в европейской культуре, стал первым русским композитором-классиком. В своем творчестве Глинка выразил передовые идейные устремления времени. Его произведения проникнуты идеями патриотизма, верой в народ. Подобно А. Пушкину, Глинка воспел красоту жизни, торжество разума, добра, справедливости. Он создал искусство, настолько гармоничное и прекрасное, что им не устаешь восхищаться, открывая в нем все новые и новые совершенства.

Что же формировало личность композитора? Об этом Глинка пишет в своих «Записках» — замечательном образце мемуарной литературы. Главными впечатлениями детства он называет русские песни (они были «первою причиною того, что впоследствии я стал преимущественно разрабатывать народную русскую музыку»), а также крепостной оркестр дяди, который он «любил более всего». Мальчиком Глинка играл в нем на флейте и скрипке, став старше, дирижировал. «Живейшим поэтическим восторгом» наполняли его душу колокольные звоны и церковное пение. Юный Глинка неплохо рисовал, страстно мечтал о путешествиях, отличался живостью ума и богатой фантазией. Два великих исторических события явились для будущего композитора важнейшими фактами его биографии: Отечественная война 1812 г. и восстание декабристов в 1825 г. Они определили основную идею творчества («Отчизне посвятим души прекрасные порывы»), а также политические убеждения. По словам друга юности Н. Маркевича, «Михаило Глинка… не сочувствовал никаким Бурбонам».

Благотворное влияние на Глинку оказало пребывание в Петербургском Благородном пансионе (1817-22), славившемся прогрессивно мыслящими преподавателями. Его воспитателем в пансионе был В. Кюхельбекер, будущий декабрист. Юность протекала в атмосфере пылких политических и литературных споров с друзьями, причем кое-кто из близких Глинке людей после разгрома восстания декабристов оказался среди сосланных в Сибирь. Недаром Глинка был подвержен допросу относительно связей с «бунтовщиками».

В идейно-художественном формировании будущего композитора немалую роль сыграла русская литература с ее интересом к истории, творчеству, жизни народа; непосредственное общение с А. Пушкиным, В. Жуковским, А. Дельвигом, А. Грибоедовым, В. Одоевским, А. Мицкевичем. Разнообразными были и музыкальные впечатления. Глинка брал уроки фортепианной игры (у Дж. Филда, а затем у Ш. Майера), учился пению, игре на скрипке. Часто бывал в театрах, посещал музыкальные вечера, музицировал в 4 руки с братьями Виельгорскими, А. Варламовым, начал сочинять романсы, инструментальные пьесы. В 1825 г. появился один из шедевров русской вокальной лирики — романс «Не искушай» на стихи Е. Баратынского.

Немало ярких художественных импульсов дали Глинке путешествия: поездка на Кавказ (1823), пребывание в Италии, Австрии, Германии (1830-34). Общительный, пылкий, увлекающийся юноша, доброту и прямодушие сочетавший с поэтической чувствительностью, он легко обзаводился друзьями. В Италии Глинка сблизился с В. Беллини, Г. Доницетти, встречался с Ф. Мендельсоном, позже среди его друзей появятся Г. Берлиоз, Дж. Мейербер, С. Монюшко. Жадно впитывая разнообразные впечатления, Глинка серьезно и пытливо учился, завершив музыкальное образование в Берлине у известного теоретика З. Дена.

Именно здесь, вдали от родины, Глинка в полной мере осознал свое истинное предназначение. «Мысль о национальной музыке… более и более прояснялась, возникло намерение создать русскую оперу». Этот замысел осуществился по возвращении в Петербург: в 1836 г. была завершена опера «Иван Сусанин». Ее сюжет, подсказанный Жуковским, давал возможность воплотить чрезвычайно увлекавшую Глинку идею подвига во имя спасения родины. Это было новым: во всей европейской и русской музыке не появлялось героя-патриота, подобного Сусанину, образ которого обобщает лучшие типические черты национального характера.

Героическая идея воплощается Глинкой в формах, характерных для национального искусства, на основе богатейших традиций русской песенности, русского профессионального хорового искусства, которые органично соединились с закономерностями европейской оперной музыки, с принципами симфонического развития.

Премьера оперы 27 ноября 1836 г. была воспринята передовыми деятелями русской культуры как событие большого значения. «С оперой Глинки является… новая стихия в Искусстве, и начинается в его истории новый период — период Русской музыки», — писал Одоевский. Высоко оценили оперу русские, позже зарубежные, писатели и критики. Пушкин, присутствовавший на премьере, написал четверостишие:

Слушая сию новинку,
Зависть, злобой омрачась,
Пусть скрежещет, но уж Глинку
Затоптать не может в грязь.

Успех окрылил композитора. Сразу же после премьеры «Сусанина» началась работа над оперой «Руслан и Людмила» (на сюжет поэмы Пушкина). Однако всевозможные обстоятельства: неудачная женитьба, завершившаяся разводом; высочайшая милость — служба в Придворной певческой капелле, отнимавшая много сил; трагическая гибель Пушкина на дуэли, разрушившая планы совместной работы над произведением, — все это не благоприятствовало творческому процессу. Мешала бытовая неустроенность. Некоторое время Глинка жил у драматурга Н. Кукольника в шумном и веселом окружении кукольниковской «братии» — художников, поэтов, изрядно отвлекавших от творчества. Несмотря на это, работа продвигалась, а параллельно появлялись и другие произведения — романсы на стихи Пушкина, вокальный цикл «Прощание с Петербургом» (на ст. Кукольника), первый вариант «Вальса-фантазии», музыка к драме Кукольника «Князь Холмский».

К этому же времени относится деятельность Глинки в качестве певца и вокального педагога. Он пишет «Этюды для голоса», «Упражнения для усовершенствования голоса», «Школу пения». Среди его учеников С. Гулак-Артемовский, Д. Леонова и др.

Премьера «Руслана и Людмилы» 27 ноября 1842 г. принесла Глинке немало тяжелых переживаний. Враждебно встретила оперу аристократическая публика во главе с императорской фамилией. Да и среди сторонников Глинки мнения резко разделились. Причины сложного отношения к опере заключаются в глубоко новаторской сущности произведения, с которое начался неведомый ранее Европе сказочно-эпический оперный театр, где в причудливом переплетении предстали разнообразные музыкально-образные сферы — эпическая, лирическая, восточная, фантастическая. Глинка «на былинный лад распел пушкинскую поэму» (Б. Асафьев), причем неторопливое развертывание событий, основанное на смене красочных картин, было подсказано пушкинскими словами: «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Как развитие самых сокровенных идей Пушкина предстали в опере и другие ее черты. Солнечная музыка, воспевающая любовь к жизни, веру в торжество добра над злом, перекликается со знаменитым «Да здравствует солнце, да скроется тьма!», а яркий национальный стиль оперы как бы вырастает из строк пролога; «Там русский дух, там Русью пахнет». Несколько последующих лет Глинка провел за границей в Париже (1844-45) и в Испании (1845-47), специально изучив перед поездкой испанский язык. В Париже с большим успехом прошел концерт из произведений Глинки, по поводу которого он писал: «…Я первый русский композитор, который познакомил парижскую публику со своим именем и своими произведениями, написанными в России и для России». Испанские впечатления вдохновили Глинку на создание двух симфонических пьес: «Арагонская хота» (1845) и «Воспоминание о летней ночи в Мадриде» (1848-51). Одновременно с ними в 1848 г. появилась знаменитая «Камаринская» — фантазия на темы двух русских песен. С этих произведений, равно «докладных знатокам и простой публике», ведет свое начало русская симфоническая музыка.

Последнее десятилетие жизни Глинка жил попеременно в России (Новоспасское, Петербург, Смоленск) и за рубежом (Варшава), Париж, Берлин). Атмосфера все сгущавшегося глухого недоброжелательства угнетающе действовала на него. Лишь небольшой круг истинных и горячих почитателей поддерживал его в эти годы. Среди них А. Даргомыжский, дружба с которым началась еще в период постановки оперы «Иван Сусанин»; В. Стасов, А. Серов, молодой М. Балакирев. Творческая активность у Глинки заметно снижается, однако новые веяния в русском искусстве, связанные с расцветом «натуральной школы», не прошли мимо его внимания к определили направление дальнейших художественных поисков. Он начинает работу над программной симфонией «Тарас Бульба» и оперой-драмой «Двумужница» (по А. Шаховскому, незаконч.). Одновременно возник интерес к полифоническому искусству эпохи Возрождения, мысль о возможности связать «Фугу западную с условиями нашей музыки узами законного брака». Это вновь привело Глинку в 1856 г. в Берлин к З. Дену. Начался новый этап творческой биографии, которому не суждено было завершиться… Глинка не успел осуществить многое из того, что было задумано. Однако его идеи получили развитие в творчестве русских композиторов последующих поколений, начертавших на своем художественном знамени имя основоположника русской музыки.

О. Аверьянова

Я рекомендую

Это интересно

Твитнуть

вам может быть интересно

Произведения

Публикации

Главы из книг

Записи

www.belcanto.ru