Значение слова «христиа́нство»

а, ср.

1. Рел.Мировая религия, исповедующая веру в Триединого Бога: Отца, Сына и Святого Духа, утверждающая, что Человек Иисус Христос является воплощенной Второй ипостасью Пресвятой Троицы.

Тысячелетие христианства на Руси.

— В основе христианства, возникшего в I в. в Палестине, лежит Новый Завет, учение Иисуса Христа, распространенное апостолами по всей земле. Основы христианства составляют: единобожие, усложненное учением о Триедином Боге; учение об абсолютной ценности человеческой личности как творения Бога; учение о бессмертии души; учение о воскресении. В современном мире по числу последователей христианство является самой многочисленной религией и представлено несколькими направлениями, важнейшие из которых православие, католичество и протестантизм.

Данные других словарей

Большой толковый словарь русского языка Под ред. С. А. Кузнецова		христиа́нство -а; ср. 1. Одна из наиболее распространённых религий мира. Обратить в х. Распространение христианства на Руси. Исповедовать х. — Религия возникла во второй половине 1 в. нашей эры в восточных провинциях Римской империи первоначально в среде евреев (в основе её лежит вера в Иисуса Христа как богочеловека, сошедшего на землю и принявшего страдания ради спасения человечества).
Толковый словарь иноязычных слов Л. П. Крысин		христиа́нство а, мн. нет, с. [ 1. Одна из наиболее распространенных мировых религий, названная по имени ее основателя Иисуса Христа.       — свойственный христианству, христианам. Ср. буддизм, ислам.
Словарь трудностей русского произношения М. Л. Каленчук, Р. Ф. Касаткина		христиа́нство [с’т’]      о христиа́нстве [ств’] и допуст. устар. [с’т’в’]

Значение иконы в православии | История | DW

У неправославных конфессий икон в таком значении нет. И хотя в католичестве имеются изображения Христа, Девы Марии, святых и росписи на библейские темы, отношение к ним значительно отличается от православного.

Самым заметным различием между работами древнего православного мастера и западного художника является сам способ изображения. Западная манера — более “реалистичная», ближе к жизненному правдоподобию. На иконе же мы сразу замечаем целую систему “условностей» — плоскостность, обратную перспективу, нарушение пропорций человеческого тела.

Чтобы понять сущностную особенность православной религиозной живописи, необходимо вспомнить важную богословскую полемику в Византии в середине 14 века. Это был спор о природе Фаворского света, явленного Спасителем апостолам Петру, Иакову и Иоанну в момент Преображения. “И преобразился перед ними: и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет», говорится в Евангелии от Матфея.

Смысл Преображения и стал главным предметом полемики между исихастами во главе с Григорием Паламой и гуманистами во главе с калабрийскими монахами Варлаамом и Акиндином. Поверженные в споре гуманисты, давшие мощный толчок развитию идей Ренессанса, утверждали, что Фаворский свет есть свет физический, доступный земному зрению. Исихасты же учили, что Фаворский свет есть свет Божественный. Он по самой природе Сына Божия был присущ Христу изначально и вечно, но оставался невидимым в Его земном воплощении.

Два этих толкования, а точнее, два типа мировидения и мироосмысления отразились в двух типах религиозной живописи — православной и западной. Только преображённым зрением иконописец мог увидеть и затем выразить в красках светоносную сущность Горнего мира. Живописцы эпохи Возрождения такой задачи не ставили перед собой даже теоретически, ибо гуманизм ориентировал их только на то, что доступно обычному зрению. Это непреображённое зрение человек ренессансной культуры изощрил до совершенства, но Горний мир он оценивал по земным критериям, к Божественному подходил с земной меркой.

В православном понимании икона — это окно в Горний мир. Через икону надмирная святость являет себя земному миру, и человек возводит свой ум от образа к Первообразу. Краски православной религиозной живописи — это отблески Фаворского света в доступных земному зрению формах, и смотреть на икону нужно не как на произведение искусства со всеми его эстетическими особенностями и достоинствами, а именно как на отблески Фаворского света. Живопись же эпохи Возрождения — это всего лишь доказательство человеческого гения, не более, ибо вся она есть лишь преломление в разных формах и очертаниях света тварного, материального, земного.

Различия между древнерусским православным искусством и искусством Ренессанса — сущностные, принципиальные. Для осознания этого достаточно вспомнить слова из Нагорной проповеди: “Не собирайте себе сокровищ на земле, но собирайте себе сокровища на небе». Начиная с эпохи Возрождения западный мир под влиянием идей гуманизма всё более устремляется к собиранию сокровищ на земле. Соблазн цивилизации и концепция прогресса порождены именно гуманизмом, ибо он является выражением первородного греха, то есть стремления человека устроиться собственным разумением, своими силами именно на земле, поскольку, согласно гуманизму, ни на что иное собственных сил у него нет. Для устройства же на земле нужны земные блага и сокровища. Тяга к земному находит своё выражение на всех уровнях бытия. Неспроста главным праздником западного христианства является Рождество, то есть начало земной жизни Спасителя, в Православии же главным событием Священной Истории признаётся Воскресение Христово, Пасха — то, что увлекает человеческий дух к горним высотам, ставшим доступными человеку именно благодаря Воскресению Христову.

Конечно, собирание земных благ, стремление к земному благополучию ближе, понятнее обыденному человеческому разумению, той земной мудрости, которую апостол Павел назвал “безумием перед Богом». Для духовного возвышения необходим подвиг веры. “Царство Небесное силою берётся», говорится в Евангелии от Матфея.

Внутренний мир человека икона отражает через его лик, а не лицо, как это делает западная живопись. Именно лик способен передать неизреченную, высшую сущность человека. В лике раскрывается святость. Иконописное изображение основывается на идее святости как высшей мере человеческого, как идеала, определяющего смысл бытия и духовного стремления человека. Лицо же может рассказать лишь о душе, о психологическом состоянии, о богатстве внутреннего мира человека.

Лик — это не портрет человека, а выражение того, что можно узреть лишь духовными очами. Поэтому иконописец изначально не ставит перед собой задачи портретного сходства. Выразить духовное сходство для него гораздо важнее. К этому иконописец подготавливал себя особым образом, очищая душу постом и молитвою. Он стремился перенести в себя ощущение хотя бы крупицы той святости, которую он должен был передать на иконной доске. Икона — это форма выражения внутреннего молитвенно-аскетического опыта иконописца.

В искусстве Западной Европы существовал иной подход к предмету изображения. Рафаэль, например, чьё искусство считается образцом эстетического совершенства в живописи, изображая своих Мадонн, создавал прекрасные лица, выражавшие высоту земного порыва, но не небесного. У Рафаэля, как и в искусстве Возрождения вообще, человеческое становилось выражением, мерой Божественного. Святость выражалась через проекцию земного в мир горней Истины. Икона же отображает не душевный подвиг, а духовное добровольное смирение. Мадонны художников эпохи Ренессанса несут в себе идеи подвига, совершаемого как героический вызов окружающему миру, как вынужденное противостояние земному злу. Они прекрасны в своём материнстве, но ни в одной из них мы не увидим Богородицу.

Именно поэтому художники эпохи Возрождения могли писать Мадонну с обычной, земной женщины, часто, своей возлюбленной, как Рафаэль, например. Для иконописца это было невозможно, ибо на изображаемое он смотрел духовным зрением. Помогал ему при этом канон, свод жёстких правил, преступать которые было нельзя. И это вовсе не было ограничением творческой свободы. Наоборот. Канон освобождал художника от заботы о формальностях, помогая сосредоточиться на главной задаче творчества — художественном воплощении Истины вещей. По словам отца Павла Флоренского, не важно,

“первым или сотым говорит иконописец об истине. Лишь бы была истина, и тогда ценность произведения сама собою установится». Излишняя раскованность оборачивается порою пренебрежением к Истине. Например, на полотне Рафаэля “Обручение Марии» Иосиф-Обручник изображён красивым молодым человеком, что противоречит сакральному евангельскому смыслу. Икона же никогда не противоречит Истине, но всегда выражает её, следует ей, не нарушает даже в малом.

Православная религиозная живопись — это не просто украшение или иллюстрация. Это — окно в Горний мир. Она позволяет молящемуся человеку заглянуть в тот мир, который всегда остаётся недоступным для обыденного физического зрения. Она даёт возможность духовно-мистического видения. В своё время иконоборцы называли иконопочитание идолопоклонством, что свидетельствует об их полном непонимании значения иконы. Почитая образ, верующий благоговеет не перед доской, на которой написана икона, а перед той горней и нерукотворной святостью, что просвечивает сквозь краски и линии рукотворного образа. Доска может быть физически уничтожена, но лик святости, на ней запечатлённый, для всякого верующего нетленен. Можно уничтожить окно, но не Свет, который через него льётся. Верующие поклоняются не окну, а Свету, молятся не иконе, а перед иконой.

Важной особенностью иконы является обратная перспектива изображения. При линейной перспективе, открытой художниками Ренессанса, все линии мысленно сходятся в одной точке, воображаемой где-то за плоскостью изображения. Суть обратной перспективы в том, что эта точка находится ПЕРЕД иконой, в том месте, где стоит смотрящий на икону человек. Силовые линии Божественной энергии, исходящие от иконы, сосредотачиваются в душе верующего, и он становится как бы центром мироздания, средоточием Замысла о мире.

Прямая перспектива отражает субъективное восприятие некоего недвижимого, пассивного человеческого Я, то есть взгляд отсюда туда, превращая это восприятие в своего рода критерий истинности мироосознания. Обратная перспектива предполагает взгляд оттуда сюда, так что критерии истинности мировосприятия обретаются именно там, в мире Горнем. При прямой перспективе созерцатель превращает именно себя в точку отсчёта. При обратной перспективе человеческая самость умаляется до беспредельно малой величины в соприкосновении с беспредельно неохватным миром святости.

Иконопись — это средство сверхъестественного познания, закрепление небесных образов в неких материальных следах, оставленных высшим молитвенным опытом. Вполне справедливо её называли “богословием в образах», “умозрением в красках». Именно поэтому святитель Василий Великий утверждал, что в иконописном образе больше учительской силы, чем в слове проповеди.

Западная Церковь была склонна видеть в религиозной живописи лишь украшение храма. Здесь превозобладала идея Папы Римского Григория Великого, считавшего, что запечатлённые сюжеты Священного Писания — это “Библия для неграмотных». Однако этот аспект имеет лишь ограниченное значение. Это частность, затемняющая смысл иконописания. При таком подходе появляется возможность поставить красоту земного над Истиной небесною. В Православии икона служила выражению важнейшей вероучительной идеи: Бог стал человеком, чтобы человек уподобился Богу.

С христианской точки зрени

Большинство культур и религий не придают особого значения счастью. Ветхий Завет лишь мимоходом говорит о блаженстве исполнения Божьих заповедей. Мусульманину обещается наслаждение за праведность, но — загробное. Только с Нового Завета, с Христа возникает в мире представление о счастье, как о сути нормальной земной жизни. Ведь заповеди блаженства есть заповеди именно счастья, а не просто правильного поведения. Почему христианство придает такое значение переживанию счастья, переживанию глубоко личному, переживанию, в котором раскрывается вся полнота личности? И почему тогда так мало счастливых людей, среди христиан, по крайней мере, — в глазах окружающих? Яков Кротов: Этот выпуск нашей передачи будет посвящен счастью, счастью — с христианской точки зрения. Мы живем в удивительное время, когда кончается целая эпоха веры в счастье. И сегодня иногда бывшие идейные противники объединяются, и объединяет их именно стремление к счастью. Вот недавно, когда в Праге праздновали юбилей «бархатной» революции, бывший коммунист Михаил Горбачев говорил: «Коммунисты хотели сделать счастливыми каждого, теперь нас делают счастливыми по другой модели». И, видимо, Михаил Сергеевич имел в виду какую-то западную модель счастья. И там же присутствовал бывший и антикоммунист Лех Валенса, который был еще более скептичен; он говорил: «Запад не имеет концепции того, что делать с нашими странами, а между тем, жизнь людей здесь не стала лучше». То есть выходит — плохо, если нам навязывают какую-то концепцию счастья. Еще хуже, если вовсе нет никакой концепции счастья. Подразумевается, в любом случае, что концепция счастья у лидеров должна быть. Лидер и есть тот, кто знает, как достичь счастья. Теперь в конце второго тысячелетия это — только слабые отголоски того мощного порыва к счастью, который овладел Европой, христианской Европой, от Балтики до Средиземного моря, 500 лет назад. Если — не раньше, когда зародилась вера в то, что счастье достижимо, и достижимо не только для каждой культуры, но для каждого конкретного человека. Вот тогда на рубеже Средневековья и Возрождения стали очень популярны сюжеты про фантастические страны-утопии, где все люди счастливы, радостны и спокойны. Такие сюжеты были известны задолго до этого. Тут к древним сказаниям прибавляли новую нотку: кто-то вел людей к счастью, какие-то мудрецы или князья, или священники, или политики, кто-то организовывал. Христианские богословы часто критиковали эту веру в прогресс, да еще — в насильственный прогресс, особенно, когда эта вера принимала антицерковную форму, вроде коммунизма или нацизма. Но ведь нельзя отрицать, что свою каплю меда мы, христиане, в эту бочку дегтя подбавили. Потому что именно в христианстве счастье получает особое место. Другие религии ставили вопрос об избавлении от страданий, о существовании Бога, говорили о блаженстве верности Богу: счастлив муж, который не идет на совет нечестивых. Но только Христос начал свою проповедь, Нагорную проповедь с заповеди блаженства. Что имел в виду Спаситель, когда говорил о счастье нищих духом, милостивых с чистым сердцем, гонимых за его имя? Говорит Валентина Кузнецова, православная, библиист. Валентина Кузнецова: Если брать греков, там два слова для счастья. Там есть «эвдемония», этимология — совершенно кристальна, «эйо» — хорошо, «даймо» — божество. Значит, вероятно — благоволение божества, выражающееся во всяких дарах, которые есть у человека — в богатстве, счастье, мире, любви и так далее, и тому подобное. Есть второе — «макария». У Матфея Нагорная проповедь начинается тем, что Иисус провозглашает, что люди — такие бедные, униженные, плачущие, голодные и так далее, что они — «макариой». На еврейском вообще существительное — «эшре». Это типа — «о, счастье». Вот что мне говорил по этому поводу Михаил Георгиевич Селезнев, который является переводчиком Книги Бытия; он в наше время — один из лучших знатоков древнееврейского языка. Он говорил, что передать по-русски это можно, вероятно, лишь междометием, типа «эх, повезло!». Так что вопрос о том, счастлива я, или блаженна — просто отпадает сам собой. Здесь — перевернутые представления. Все то, что было ценным для людей того времени, Христос переворачивает, ставит с ног на голову, или с головы на ноги, это зависит от того, как вам больше нравится. Помните — все, что ценно в глазах, все, что любят люди, отвратительно в глазах Бога. Так и здесь: то, что всегда пугало людей — голод, нищета, униженность, рабство, зависимость, и так далее — Христос переворачивает. И он говорит, что вот эти люди счастливы, но счастливы они — не в этой земной жизни. Это было бы совершенным безумием — тебя бьют, а ты говоришь: «Боже, как приятно, как хорошо» — это называется мазохизм. Но это означает, что в ином мире Бог сделает все по-другому. Есть некоторые представления, коренящиеся где-то в глубине человеческой души, что есть как бы некие весы. Здесь вам было хорошо — зато там вам будет плохо, здесь вам плохо — зато там будет хорошо. Но христианство, Христос, кстати, вовсе не говорит о том, что всякий бедный будет одарен дарами, всякий плачущий будет утешен лишь за факт своей бедности. Когда он говорит о том, что — как счастлив, повезло бедным, плачущим — это все ради Христа. Те, кто выбрал эти путь, когда им представился выбор. Понимаете — быть богатым, быть, в земном смысле, счастливым, ходящим по трупам других людей и ставящим на первое место свое благосостояние, и горе, и страдание, если так нужно, чтобы идти за Христом. Яков Кротов: В христианском языке практически каждому понятию обычного языка есть соответствие. Если я гляжу телевизор, то — глазами, если я поднимаю эти глаза к небу, то это уже — очи. И так мы осмысливаем и наш религиозный опыт. Это реальный опыт, во всяком случае — для меня, для множества людей. И отсюда в европейских языках, в языках христианских народов раздваивается представление о счастье. Когда мы говорим «Блаженный Августин», ведь это все равно, что сказать — счастливый Августин. Но — нет, именно: «блаженный». В английском языке, по крайней мере — 4 слова для обозначения понятия счастливый, и одно обозначает какое-то совсем уже неземное, высшее счастье. Потому что опыт нам подсказывает, что в следовании за Христом мы получаем счастье. Даже люди, которые не читали Евангелие, а на протяжении всех средних веков его читали только богословы, а для большинства Евангелием служили фрески в храме, — не читавшие Евангелие люди, молясь Христу, впуская его в свою жизнь, получали вот этот опыт, который они обозначили как опыт блаженства. И встает вопрос: в чем же отличие вот этого религиозного опыта счастья, христианского опыта счастья в общении с Богом, от опыта дохристианского и нехристианского. Зачем понадобилось создавать особое слово для обозначения высшего религиозного счастья? Говорит Евгений Рожковский, православный, Библиист. Евгений Рожковский: Библейское слово «ашир» — счастлив, блажен, по всей видимости, не охватывает всю раз и навсегда совершенную полноту человеческой радости и полноту человеческого самоудовлетворения. Человеческое счастье — это не платоновская сущность, которая дана раз и навсегда, на все времена, безотносительно ко всему. Наше счастье — это вспышки нашей коммуникации с Богом и с людьми. Мы должны каждую минуту нашей жизни, каждый шаг нашей жизни бороться за эту «вольтову дугу», чтобы ее наладить, за вспышку контактов. Яков Кротов: Но каким образом то, что описывается в заповедях блаженства — гонение, несчастье, нищета, как это может способствовать коммуникации? Евгений Рожковский: Каждое из блаженств знаменует какой-то коммуникационный акт. Чистота сердца — это все-таки отношения, милость — это отношения, миротворчество — это отношение, это какое-то действие, непритязательность к людям, нищета духа. «Шалруах» древнееврейская, которая трансформировалась в нищего духом, это, прежде всего, скромность, это — скромный, вот кто такой нищий духом. Эта скромность — тоже состояние, тоже коммуникативный акт. А если тебя гонят, умей пережить радость именно в этот момент, радость о Господе. Яков Кротов: Я думаю, что надо разорвать вот этот слой двух тысячелетий, который нас отделяет от времен, когда сам Спаситель стоял и говорил. Для слушателей вначале слова «блажен» и «милостивен» — это тоже была дичь, это была чепуха, потому что весь реальный жизненный опыт нам подсказывает, что милосердие и милость не делают человека блаженным. Может быть, лучше обнищать, чем быть милостивым, потому что милосердие привлечет на нашу голову несчастья. Так же и чистота сердца — никому еще это особого счастья вот так вот, по факту, не доставляло. Вот эти две тысячи лет жизни, после заповеди блаженства, дали людям новый опыт — опыт счастья. И оказалось, что быть милостивым действительно рождает внутри счастье. Хотя мы перечитаем, может быть, всех дохристианских мыслителей — вот этой идеи не найдем. Как говорил Борис Пастернак: «из тьмы дохристианской истории выплывают на нас какие-то сытые рожи, окровавленные руки и всюду — хапок, большой хапок, кто смел, тот и съел». И вот это — реальный религиозный опыт. В то же время точно такой же реальностью является и другое. В том христианстве, которое нас окружает, очень мало счастья. Мы приходим в церковь: какое у нас представление о христианине — заунывная музыка, люди бьются головой об пол (явно у человека какое-то огромное несчастье) и выходят с постными лицами. Пускай там где-то в церковных гимнах говорится, что во время поста надо умыть свое лицо, как говорил Спаситель, вы должны быть веселы и радостны, счастливы. На практике постная мина — это мина, на которой легко взорваться, обругают, отпихнут — не до тебя, я с Богом. Почему христианство ассоциируется именно с несчастливым, унылым лицом? Говорит Светлана Коначева, преподаватель философии и богословия в Российском Государственном гуманитарном университете. Светлана Коначева: Ну да, в общем, традиционный образ христианина для среднего неверующего человека — это существо довольно мрачное, с опущенными вниз глазами и постным выражением лица, уж никоим образом — не радостное. Само слово «Евангелие» — это радостная весть, хорошая новость, в конце концов. И вот вдруг эта «хорошая новость» превратилась в довольно мрачную систему запретов, постоянных «нельзя», «нельзя», «нельзя». Определенным образом понятый аскетизм и борьба с грехом из радостной встречи с Богом превратились в довольно тяжкую борьбу с самим собой, в борьбу со злом, в борьбу с грехом. Блаженный Августин как-то в споре с манихеями говорил о том, что не надо бороться со злом, надо увеличивать добро. Это действительно приносит радость. А вот этот акцент на подавление страстей, постоянное внимание к этому, оно и приводит к тому, что жизнь превращается в постоянный, довольно неутешительный самоанализ, постоянные поражения, потому что иначе быть не может. Та цель, которая изначально ставилась в этой борьбе — назовем ее спасением, или совершенствованием, — она фактически уходит. И уж, по крайней мере, она перестает приносить человеку вот эту самую радость. Яков Кротов: Вот тот импульс к счастью, который возник в 15-16-м веках в христианском мире, который, в конце концов, сделал этот мир нехристианским, потому что счастье стали искать на других путях, на путях самостоятельной жизни, самостоятельного творчества, — этот импульс к счастью в 18-м столетии оформился в целую политическую философию. И мы, в общем-то, живем в цивилизации, которая определяется именно этой политической философией. Как написал Томас Джефферсон, один из отцов-основателей современного политического строя Соединенных Штатов — у человека есть право на счастье. «Право на счастье» — так назвал свое эссе, статью знаменитый английский эссеист Клайв Льюис, которого в России хорошо знают по сказкам о волшебной стране Нарнии. Льюис писал это эссе на закате своих дней, незадолго до смерти, и он писал о совершенно конкретной вещи. В Англии обсуждалась проблема развода, и Льюис писал, что мужчина, который бросает свою жену и уходит к человеку, которого он полюбил, потому что он влюбился, и он говорит: я имею право на счастье. На политическом уровне уже мало кого это вдохновляет, мы знаем, что жизнь сложнее. Опыт тоталитаризма 20-го века, который пытался всех загнать железной рукой к счастью, оказался поучительным. Но на личном уровне мы по-прежнему отстаиваем эту идею — у человека нет права на счастье, у него есть долг. И если вдруг на него свалилась любовь, но он обязан оставаться с тем, кто разделяет с ним супружеское ложе, заботиться о детях, и так далее, и тому подобное… И выходит, действительно, что мы, христиане, проповедуем не счастье, проповедуем отказ от счастья как право человека. И действительно, многие люди говорят… Не только о православных — о католиках: что католики зануды, католики хмурые, вот у протестантов — повеселее. Так ли это? Говорит Наталья Трауберг, переводчица, православная, в том числе — переводчица сочинения того самого Льюиса, статьи «Право на счастье». Наталья Трауберг: Любой католик, если вы поймаете такого, скажет вам: ах, простите, это — протестантская ненависть. Про кого сказал, предположим, Маколей, что протестанты не любят травлю медведей не потому, что медведю больно, а потому, что людям весело. Так вот, а мы, католики, обожаем травлю медведя и потому, что медведю больно, и потому, что людям весело. Выдумала сейчас, но горжусь. Я на свете мало чем горжусь, а вот это — истинная правда. Вы поймайте католичку под жабры, равно как православную, равно как любого религиозного человека, который не блудный сын, а наоборот, — и он вам такого наговорит, что протестанту стыдно станет. Это все, все, все — такие. Только католик при этом расплывется, как чеширский кот — мы вот очень любим, когда люди радуются, мы так это любим, у Фомы Аквинского посмотрите. Вот кто любит — тот любит. Не случайно люди так ненавидят религию, и правильно делают. Потому что человек, в данном случае… Представим себе человека, который выразил бы это лучше, чем Христос, за что они ее ненавидят, я еще не встречала. И я боюсь, что при всех его замечательных свойствах, при том что он — дядька умный, очень искренний, очень любивший правду, он не стал христианином, он не стал, он стал мальчиком, который еще «пытается». Но ведь это же надо, ведь этому Льюису было лет около 60, все бывает. Представьте себе, что он написал это эссе, когда ему было 35. Представьте себе такую историю, что через год он женился бы на поэтессе Рут Питер, например, с которой дружил, и представьте себе еще более печальную историю, что через два года он безумно влюбился. И я бы хотела на него посмотреть. Видит Бог, что слова Христа — по жестокосердию вашему Моисей разрешил давать разводную — прожигают сердце. Но здесь акценты на чем? На жестокосердии — что оставлять другого человека жестоко. Он об этом и пишет в своем эссе — правда, ничего не скажу. Но ни один человек не может говорить даже своей любимой жене: не оставляй меня, это жестоко. Дружба с миром есть вражда с Богом — все верно. Но пусть говорят наоборот, пусть брошенная жена говорит: да, но что же делать? Да, это очень грустно, но человек так слаб, так жалок, но вот — полюбил. А пусть бросивший муж говорит: Господи, — и принимает приятную позу блудного сына. Почему — наоборот, почему мы думаем, что мы — христиане, когда мы делаем все, с треском натягивая одеяло на себя? И потом еще чего-то хотим от кого-то. Яков Кротов: Можно ли прийти к счастью на путях страдания? Все-таки вот наша современная цивилизация: она и тянется к счастью и в то же время — отшатывается от него, потому что уже обожглась на всевозможных проектах принудительного «осчастливливания» людей. Но означает ли это, что дорога к счастью в этом мире для нас закрыта? Этот выпуск нашей передачи, напомню, посвящен счастью, его достижимости, представлениям христианства о счастье и о том, каково место счастья в жизни современного человека — верующего, и не верующего. Есть ли, возможен ли здесь взаимообмен? Когда речь идет о счастье в русской именно традиции, мне кажется, здесь, по крайней мере, два гениальных произведения. Одно — у Короленко, когда он рассказывает о детстве и вспоминает: к ним на дачу приехали нищие, бродяги. Один из них был инвалид, у которого не было рук, и он зарабатывал на жизнь тем, что, усовершенствовав свои ноги, мог делать что угодно ногами. И вот он пишет по просьбе матери детям наставление, показывая, как он умеет писать ногами. И он пишет: «Человек рожден для счастья, как птица — для полета». Эту фразу ведь знают многие, но мало кто знает, в какой саркастический контекст ее поставил писатель начала нашего столетия, предвидя как бы все несчастье нашего века. Потому что в стремлении к счастью были уничтожены миллионы и десятки миллионов людей. А второе произведение (я бы сказал — просто гениальное) — это рассказ Чехова «Крыжовник», которое, к сожалению, проходят в школе, поэтому большинство из нас вытесняют его из памяти. А в «Крыжовнике» ведь описан счастливый человек. И там Чехов говорит, что весь ужас в том, что, в сущности, много счастливых, довольных людей, какая это подавляющая сила. Вы взгляните на эту жизнь — наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные. Счастья нет и не должно его быть. А если в жизни есть смысл и цель, то смысл и цель — вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро. И надо заметить, что эти слова Чехов говорит не от себя. И он говорит, что его главный герой, призвав делать добро, при этом имел на лице жалкую просящую улыбку. Он не сочувствует этому призыву, чтобы у каждого счастливого человека стоял кто-то с молоточком и напоминал о несчастьях. Именно наш век поставил проблему счастья во всей остроте, что счастливый человек — часто очень подлый человек. И призыв к самопожертвованию для достижения всеобщего счастья приводит к огромным подлостям и несчастьям. И, тем не менее, к исходу нашего 20-го столетия из концлагерей Германии и России восстает, словно Феникс из пепла, новое представление о счастье. Восстает гуманистическая психология. Один из ее основателей, Виктор Франкл, сидел в немецком концлагере. И в России именно эта гуманистическая психология хорошо прижилась, думаю, благодаря и опыту ГУЛАГа. Потому что там, где ради счастья человек уничтожен, почти физически истреблен, вдруг оказывается, что все-таки тяга к счастью остается. И когда ничего нет — человек может быть счастлив. В концлагерях выживали счастливые люди, и там были счастливые люди. Как же это получается? И может ли христианство найти общий язык с современной гуманистической психологией, которая опять делает счастье — но уже понятое по-новому — центром человеческого существования? Мнение Константина Левицкого, православного, психотерапевта из Самары. Константин Левицкий: Уже даже естественно-научная психология пришла к выводу, что в иерархии потребностей главной определяющей потребностью человека является потребность в смысле своего существования. Таким образом, именно решение этого вопроса и придает, и окрашивает, так сказать, в положительные и отрицательные тона все остальные события. Если просто болит голова — это плохо. Но если (мне приходилось работать, скажем, с наркоманами) я говорю наркоману: ты будешь испытывать те же самые ощущения, но за каждый час, который ты переживешь в ломках, 10 наркоманов на планете Земля сойдут с иглы и больше к наркотикам не вернутся, то он говорит: я буду терпеть это сколько угодно. Ощущения — те же, смысл другой. И человек получает удовлетворение, уже не глядя на то, приятно это или неприятно, имеет это физический или психологический комфорт или дискомфорт. Потому что потребность в смысле перекрывает даже потребность в самосохранении. Яков Кротов: Вот человек, который реально сидел в концлагере — священник Глеб Якунин. Отец Глеб, когда вы были в лагере, в тюрьме, по вашему личному опыту — совместимо ли это со счастьем? Глеб Якунин: Как ни парадоксально — конечно. Мы с вами беседуем 1-го ноября. Это такое совпадение: я как раз был арестован в этот день как правозащитник, стал узником совести как раз 1-го ноября, ровно 20 лет назад. Я был тогда арестован. Я должен сказать — как ни странно, у меня такие моменты в моей жизни бывают, когда у меня появляется некая ностальгия, по этим лагерным временам. Яков Кротов: Но это вы сейчас ностальгируете, это счастье «задним числом» — явление довольно известное, а вот когда вы были именно там — что вас поддерживало, было ли тогда ощущение счастья? Глеб Якунин: Да, ведь понятие счастья — это не внешнее благополучие. Да, я видел вокруг себя очень много людей, которые ни за что страдали, ни за что были арестованы, часто — по наветам. И даже, с точки зрения квалификации вот этого советского права, за то, что они занимались антисоветской агитацией и пропагандой, то, в общем-то, брали случайных людей — «для галочки» и для количества. То есть — ни за что, невинных людей, которые действительно не противостояли этому режиму, не обличали его. Так что я считал, что я заслуженно, с их точки зрения, сижу и страдаю за правду. И это было для меня большой нравственной поддержкой, что не зря я живу, и не зря я боролся за свободу, за права человека и за свободу нашей православной церкви. Яков Кротов: И это очень хорошо иллюстрирует то, о чем говорил Виктор Франкл, что счастье — там, где смысл. И поэтому, между прочим, в концлагерях — не будем лукавить — сохранялись и были иногда счастливы не только христиане, не только старообрядцы или баптисты, как это описано у Солженицына в «Архипелаге». Были счастливы и аристократы, потому что у них смысл жизни был в сохранении родовой чести. Были часто счастливы и коммунисты, потому что, невзирая на то, что они были несправедливо арестованы, подверглись пыткам, они знали — страна идет к строительству коммунизма. Да, здесь — оазис несчастья, произошла трагическая ошибка, но посмотрите — выставка достижений народного хозяйства, посмотрите, мы разгромили фашистов. Да, здесь, но это — личная беда, а страна счастлива, и мы идем навстречу заре. Где же различия тогда между светским, коммунистическим, аристократическим представлением о счастье и христианским представлением? Константин Левицкий: Здесь как раз и встает вопрос о содержательном понятии слова «смысл», о содержании этого понятия. Потому что, если мы говорим о смысле, если мы будем логически последовательными, то смысл — это то, что дается свыше. Потому что самому себе человек изобрести смысл не может, это — духовная лента Мебиуса, она замыкается сама на себя, духовное самоудовлетворение своего рода. Таким образом — смысл — это то, что дается свыше. И вот здесь встает вопрос: «свыше» — это общество, государство, человечество, мировая гармония Вселенной, или «свыше» — это смысл Творца, Создателя этой Вселенной? Вот здесь — секулярно — гуманистическая психология как непоследовательный материализм, который говорит о свободе человека, но молчит о происхождении, в конце концов — терпит фиаско, будучи логически завершенным, либо он скатывается на позиции последовательного реализма, детерминистского, либо он выходит на уровень метафизической парадигмы. И в этом случае понятие смысла обретает личностный смысл. Яков Кротов: Один из величайших дохристианских философов, которого, надо сказать, богословие христианское слегка приватизировало и сделало почти святым — Аристотель — писал: «Хорошо жить, значит — жить добродетельно, в этом — цель, счастье и высшее благо». Теперь же, когда мы говорим о счастье, вот этот двухтысячелетний христианский опыт ведь многое меняет. Вот Борис Пастернак, «Больничный опыт»; он написал стихотворение, но, мне кажется, что намного ярче он выразил этот опыт в письме из больницы, когда писал: «В промежутках между потерями сознания и приступами рвоты меня охватывало такое спокойствие и блаженство. Господи, шептал я, благодарю тебя за то, что ты кладешь краски так густо и сделал жизнь и смерть такими. И я ликовал и плакал от счастья». Что же произошло за эти две тысячи лет, что, оказывается, счастье не в том, чтобы жить благодетельно, не в том, чтобы грешить, а в том, чтобы чувствовать рвоту, потерю сознания и ощущать себя в присутствии Божьем. Как описать такое счастье? Наталья Трауберг: Но ведь это же совсем на других уровнях, ведь эту стереометрию, эту бутылку Клейна описать нельзя. Потому что мы можем человека представить в виде многомерного пространства, многопластового пространства. Но ведь радуется тот, кто одновременно очень страдает. Ведь это же неслучайно, что иногда человек в больнице, или где-то еще, познает вот это — то, что Пастернак написал в стихах, он далеко не все «досек» больше, чем Ренар, но тут все больше значительно. Потому что когда больной думал: «Господи, как совершенны пути твои», вот это правда, я много лежала в больницах, это правда. Вот это чувство блудного сына иногда приходит в очень большой беде. Дай Бог, чтобы лично пришло, не дай Господь, чтобы это тронуло хоть кого-то еще. Да, это удовольствие. Я была в этой фазе, когда я, в основном, жила удовольствием после многих болезней, именно потому, что сгорело очень много в этом ветхом человеке. Потом другие части ветхого человека идут в работу, и ты удовольствие испытываешь реже. Но мы же живем не для удовольствия, удовольствие — это продукт того мира, который, если возьмете, то обретете покой душам вашим. Но — крест же одновременно, какое там удовольствие! Да, обретете покой, но — держа крест, впрягшись в это иго, как бы удобно оно ни было, потому что вообще не поедет плуг, оно же натирает, оно все же — нечто. Яков Кротов: Почему же для христианина проблема счастья так же актуальна, как и для неверующего? Почему среди нас так же мало счастливых людей, как и среди атеистов? Константин Левицкий: Здесь это определяется вопросом — кого мы будем называть христианином. Христиане бывают разные. Христиане могут быть продвинутые, не продвинутые, начинающие, могут быть плохие христиане, могут быть хорошие христиане. То есть, если мы говорим о людях верующих, то вот эта способность радостно и спокойно воспринимать любые жизненные обстоятельства, любой психологический и физический дискомфорт, это один из критериев, определяющих верующего человека — не самый главный, конечно. Самый главный критерий — верующий человек рядом, с которым хочется верить, и начинаешь верить больше. Но именно это и определяется отчасти его способностью нести радость. И вот эта радостность, заповеданная, кстати, христианам Иисусом Христом, эта радость и является одним из отличительных признаков христианина, настоящего, хорошего, «продвинутого» христианина. Яков Кротов: Тот же вопрос: почему так много несчастных христиан? Мнение Олега Степурко, православного, композитора, преподавателя Гнесинского училища. Олег Степурко: Я думаю, счастье — это жизнь с Богом, и делай то, что он тебе говорит. Христиане несчастливы только по одному — по закрытости. Они боятся, они не хотят идти к ближнему, разделять его внутренний мир и его эмоции, его радости, не хотят идти к молодежной культуре, не хотят идти в другую культуру — негритянскую, мусульманскую, какую угодно. Потому что только эта полнота дает настоящее счастье, дает настоящую радость. Потому что только открытость всему миру и всем культурам и вхождение в них дает огромную радость и полноту. Яков Кротов: И тот же самый вопрос: почему так мало счастья среди тех, кому заповедано счастье и кому счастье дано, распахнута сокровищница? Говорит Владимир Ерохин, православный, публицист и преподаватель школы «Ковчег». Владимир Ерохин: Счастье — это некоторое определенное состояние души. Это радость, легкость, это полетность. Если человек сознательно или бессознательно нарушает какие-то определенные законы природы, я имею в виду божественную природу, проще говоря, если он грешит, сколько бы он ни молился, ни клал поклонов, он не будет счастливым, потому что есть Бог. И Бог, я бы сказал, это — объективная реальность, данная нам в ощущениях, в ощущениях счастья тоже. Иногда истина является путем к счастью. Я думаю, что счастье — вещь глупая, как глуп ребенок. Счастье — вещь очень хрупкая, нежная. А истина — это что-то очень мужественное и твердое. И надо на истине стоять и радоваться, что нам дается, как комфортное ощущение, счастье. Счастье не может быть целью. Человек, который гонится за счастьем, подобен тому, кто убегает от своей тени. или гонится за своей тенью. Я вспоминаю слова, если я не ошибаюсь, Лао Цзы: «Глупый человек стремится к счастью, а мудрый осуществляет истинный путь». Но древний мудрец не досказал еще одну вещь, что достижение истинного пути, дао, истины, дает нам на каком-то очень примитивном уровне ощущений — ощущение счастья. Яков Кротов: Наверное, не грешить у нас не получится, но — несчастливое лицо, несчастливая жизнь, а я призван к счастью. Как же тогда быть христианином, не испытывающим счастья, не испытывая блаженства райского, а все-таки надо проповедовать Евангелие? Как соединить свою греховность с призывом к счастью? Наталья Трауберг: Важно, не то, что ты испытываешь счастье, а — давишь ли ты своим несчастьем других. Вот что для христианина важно. А то, что в данный момент испытываешь, чувство — это стодесятая штука. Яков Кротов: У меня много знакомых христиан, которых я спокойно назвал счастливыми людьми, во всяком случае, более счастливыми, чем я. Но только двоих людей в своей жизни я встретил, которых я бы просто назвал счастливыми людьми, без сравнения с собой. Которые, как фонтаны, как родники счастья для окружающих людей. Один из них, к сожалению, уже скончался, был убит, это — вященник Александр Мень. Один из лучших очерков о нем назывался «Приходило живое счастье», очерк Владимира Леви. Очерк можно и не читать, потому что вот этой фразой — «Приходило живое счастье», он абсолютно точно передает то главное, что было в отце Александре Мене. Давалось это огромным, конечно, духовным трудом и огромным духовным опытом, которым он делился. А со вторым человеком счастливым, счастливой христианкой, я познакомился совсем недавно в Тбилиси. Это Марина Васильевна Нозадзе, преподаватель грузинской консерватории, 90 лет. Более счастливого человека я не встречал. Марина Васильевна, вы можете глядеть на всех нас, озабоченных, несчастных христиан с высоты своего опыта. Вот ваша жизнь — она счастливая? Марина Нозадзе: Конечно. А что меня держит в 90 лет? Нет сомнения, нет чувства, что я потеряла что-то самое главное в ней. Но я к ней не сразу пришла. Меня помотала советская действительность, но у нее тоже, когда говорит дорогой мой Анатолий Иванович, когда он говорит, мне хочется ему сказать: дорогой, ну зачем же ты еще подливаешь? Нам же больно. Я поняла, в чем счастье. Вот это счастье — это счастье не такое, что вы его придумали. Раз вам тепло оттого, что я вижу вас, если я могу запомнить ваш голос, а это — не подарок. Хотите Бога, хотите небо, в кого вы верите? Вы — в Магомета, Магомет послал? Каждый разделил почему-то Иисуса Христа, я за него очень обижаюсь. Яков Кротов: Ваше счастье и ваше христианство — они связаны? Марина Нозадзе: Я вам признаюсь, я очень необразованна в Евангелие, я очень плохая христианка, христианство ко мне пришло от крепостничества бабушкиного. Она крепостная была, она за целый год кушала кусочек сахара, который помещик давал ее папе, когда он ему на Новый год давал камзол. Вот откуда мое христианство, мое негрузинское христианство, мое русское крепостническое христианство. Терпение, любовь к человеку, невероятная любовь к человеку, абсолютное бесстрашие перед нуждой. Пойду просить, мне не стыдно. Я и сейчас говорю: мы сядем на мель, я пойду к церкви, и ничего мне не стыдно. Кто меня помнит, тот мне протянет. Яков Кротов: И вот, когда мы перебрали всевозможные пути к счастью: счастье как общение, как выход к ближнему, счастье как сострадание, счастье как возможность чем-то поделиться, что отдал — то твое, как говорится… И тогда мы все-таки приходим к тому, что — последнее и высшее счастье, когда делиться нечем, когда приходится просить милостыню. И вот это и есть нищета, нищета материальная, но и — нищета духом. Когда среди мрака, среди несвободы, среди угнетения и нужды мы получаем Христа. Иногда говорят, что не приходят в церковь, потому что думают о вечности. Вот как — в раю, там будет счастье? И рай кажется местом несчастливым, скучным. Потому что если счастье чему-то противоположно, то не творчеству, а именно — скуке. Счастье несовместимо со скукой, а христианство — совместимо, может быть. Но Христос несовместим со скукой, с ним интересно, потому что здесь сущность бытия. А само слово интересно происходит от латинского «inter esse» — внутри бытия. Интересно то, что касается сердца нашей жизни. И вот эта наша жизнь — она скучна, скучно там, где есть «Я» и вытесняют Бога. А там, где вытесняют меня, но есть Бог, там — интересно и там счастливая жизнь. И христианин, по определению, человек, счастливый по природе по всякой погоде, потому что природа христианина — это уже не человеческая природа, а природа Бога человеческого, природа человека, соединившегося со Христом и в горе, и в радости, и в сострадании, и в богатстве, и в здоровье, и на кресте.

Религия Армении

Древнеармянская языческая религия традиционная религия армян, тесно связанная с армянской мифологией. Армянская мифология или Дицабануцюн — основанные на комплексе протоиндоевропейских верований религиозные воззрения и культы древних армян, которые существовали до официального принятия в 301 году при царе Трдате III христианства в качестве государственной религии. Армянская мифология относится к системе древнейших представлений предков современных индоевропейских народов.

Древнеармянская религиозная система объединяла в себя элементы деизма, монизма, монотеизма и монолатрии.

Пантеон армянских богов сравнивались с античными богами:

• Арамазд — с Зевсом, 
• Анаит — с Артемидой, 
• Ваагн — с Гераклом,
• Астхик — с Афродитой, 
• Нанэ — с Афиной,
• Михр — с Гефестом, 
• Тир — с Аполлоном или Гермесом.

Чтобы понять значение Христианства для Армении, важно вспомнить слова полководца святого Вартана Мамиконяна — «Враг думает, что Христианство для нас это только одежда, но он увидит, что нельзя изменить цвет своей кожи.”

Христианство впервые появилось в Армении в I в. вместе с Апостолами Фаддеем и Варфоломеем, а во II-III вв учение Христа широко распространилось в стране. Однако, христиане подвергались гонениям со стороны языческого общества: одними из наиболее почитаемых в Армении считаются святые Рипсиме и Гаянэ, замученные царем-язычником. Проповедник Христианства — святой Григорий Просветитель был заточен царем Трдатом III в темницу у подножия горы Арарат (Хор Вирап) и, по преданию, провел там 13 лет: он выжил благодаря женщине, которая приносила ему еду и питье. Все эти годы святой Григорий усердно молился и его молитвы были услышаны Господом. Когда царь Трдат сошел с ума, святой Григорий сумел излечить его и царь объявил о принятии страной Христианства. Так, в 301 году Армения стала первой страной, принявшей Христианство как государственную религию.

Большая часть населения Армении является христианами — последователями Армянской апостольской церкви.

Благодаря проповедям св. Григория Просветителя (302-326) — по имени которого Армянская Апостольская Церковь часто именуется Армяно-Григорианской.

Предание повествует о том, что св. Григорию было видение: Христос с нимбом нисходит с небес и золотым молотом указывает место, где должна быть воздвигнута первая армянская церковь. Именно поэтому построенный здесь храм, ставший кафедральным, был назван Эчмиадзином, что на армянском языке означает «Сошел Единородный», то есть Иисус Христос. Уже больше 1700 лет Эчмиадзин является центром Армянской Церкви – сердцем армянского народа. Здесь находится Престол Матери-Церкви и резиденция Католикоса Всех Армян.

Армянская Церковь стала главной консолидирующей силой армянского народа: церкви и монастыри стали главными центрами культуры, образования, письменности.

В опубликованным данным переписи населения Армении 2011 года 92,6 % населения страны принадлежат к Армянской апостольской церкви, 1,0 % населения относятся к протестантской Армянской евангелистской церкви, 0,5 % относятся к Армянской католической церкви, 0,25 % православных, 0,1 % относятся к духовно-христианской деноминации молокане.

Главой Армянской Апостольской Церкви является Верховный Патриарх и Католикос всех армян (в настоящее время — Гарегин II), чья постоянная резиденция находится в Эчмиадзине. Его также называют Верховным Патриархом и Католикосом Араратского Общенационального Престола Церкви-Матери. Он верховный духовный глава всех верующих армян, хранитель и защитник веры Армянской Церкви, ее богослужебных обрядов, канонов, традиций и единства. В канонических пределах он наделен всей полнотой власти в управлении Армянской Церковью.

Главные православные праздники в Армении

• 6 января Рождество
• 27 января День святого Саркиса
• 25 марта Цахказард (Вход Господень в Иерусалим )
• Пасха. Светлое Христово Воскресение
• 98 день после Пасхи Вардавар
• 12 августа Успение Пресвятой Богородицы

Причины, последствия и историческое значение принятия христианства на Руси

История принятия христианства на Руси уходит далеко в прошлое, к концу Х века. Правил тогда государством Владимир І. Благодаря летописцам стало известно, что христианство на Руси наблюдалось очень давно. История говорит, о том, что проповедовал данную религию еще Андрей первозванный. Известно, что он был учеником Христа. Рассказы, переходящие от поколения к поколению, свидетельствуют о том, что христианство медленными темпами вписывалось в жизнь русичей. Отдельные группы населения в разные времена принимали крещение.

Историки хотели разобраться в причине принятия Русью христианства. Почему здесь прижилась именно православная вера? Какие амбиции руководили Владимиром?

Первым пунктом в решении вопроса должно стоять описание сущности самого князя Владимира. Его внутренний мир. Ну и только потом уже анализ социально-политических, а также духовных процессов государства, вверенного ему. Князь Владимир славится могучим правлением тех времен. Он понимал, что язычество не будет соответствовать тем политическим и духовным стандартам государства, которые планировалось ввести в ближайшем будущем.

Причины принятия христианства на Руси

Уже начиная с 980 года, князь начинает будоражить общество реформами религиозного плана. На тот момент власть пыталась объединить богов всех племен, которые существовали в Киевской Руси, в единое целое. Во главе должен был стоять бог Перун. Однако такой эксперимент не удался. Культ Перуна не прошел в массы. Не получилось сотворить единое целое со всеми племенами. Язычество оказалось не той религией, которая может скрепить Киевскую Русь.

Практика неоднократно показывала, что лучше всех объединяет народы только две религии, а именно христианство и ислам. Поэтому Владимир решил остановиться на одной из них.

Существует версия, что перед тем, как принять христианство, на Руси была проведена «процедура выбора». Уже в те времена правители понимали, что перед принятием ответственного решения нужно хорошо взвесить все положительные и отрицательные моменты вопроса. Поэтому Владимир, по версии историков, отправил своих послов во все соседствующие государства и дал распоряжение каждому из них определить наилучшую веру из основных религий мира. В списке оказались:

• Иудаизм;
• Ислам;
• Христианство;
• Католицизм.

После возвращения домой послы в один голос твердили, что лучше православия нет. Их подкупила красота храмов и не менее прекрасный душевный подъем после посещения их.

Но не стоит думать, что послы были ценителями прекрасного, поэтому перешли на сторону христианства. Предпосылками принятия христианства на Руси стала связь Киевской Руси с Византией, ведь именно ее религиозный опыт решено было перенять. Их объединяло многое: политика, экономика, культура. Византийское государство – это сплошная подчиненность духовной власти императору.

К таким же политическим стандартам стремительно шел князь Владимир. Мало того, в его планах был брак с сестрой императора Византии. Это и были те причины принятия христианства на Руси, благодаря которым случился этот исторический факт. Чтобы жениться на принцессе Анне, князю нужно было принять православие. Династия сыграла не последнюю роль в принятии веры целым государством. Именно этот брак позволил закрепить связи с могучей Византией. После установления тесных связей между этими двумя государствами была открыта дорога к расширению политического влияния. Еще один плюс – Византия помогала Руси защититься от кочевых племен, которые систематически осуществляли свои набеги. А Византия научилась использовать все племена, которые раскинулись на территории Великой степи (на север от Черного моря), в своих целях. С их помощью она боролась с северным соседом.

Еще один момент, который повлиял на выбор Владимира – отсутствие языковых канонов в религии. Если просмотреть католицизм, то там все богослужения проводились на латыни. Точно на таком же языке были написаны все тексты священных книг. Князя это не устраивало. Обратил он свое внимание и на то, что в этот период времени православие решила принять Болгария. Это государство имеет славянские корни, поэтому и обряды, и книги для богослужения были родственными для населения Киевской Руси. Именно через болгарских духовных представителей христианство начало вливаться в русское общество.

Исторические и политические итоги

Принятие христианства определило дальнейший исторический путь страны. В течение всей тысячелетней истории христианская мораль, законы и догматы определяли модель поведения страны и общества на внутренней и мировой арене.

Россия стала равной другим европейским странам, поскольку приняла христианство. Христианская религия дала возможность коммуницирования русского общества с остальным миром, обеспечила возможность решения текущих исторических задач. Например, когда Владимир породнился с домом Багрянородных, он увеличил свой политический вес в Европе. Династическая связь с Византией обеспечивала стране определенную степень безопасности. Для того, чтобы вступать в конфликт с такой парой государств как Византия – Русь надо было обладать вескими причинами и хорошим запасом сил.

До 1917 года, да и потом, но в видоизменной форме, христианская вера определяла устройство государства и общества, мотивы исторических поступков. Например, именно причастность к христианской вере, необходимость защиты единоверцев заставили страну вступить в Русско-Турецкую войну 1877-1878 года для защиты балканских славян.

На первоначальном этапе развития Русская православная церковь способствовала укреплению княжеской власти. Такое поведение Церкви вполне понятно, религия учила подчинению воли одного человека – князя. В тот момент, когда государство еще формировалось, это было крайне необходимым шагом.

Дата принятия христианства на Руси

Официально 988 н.э. – это год принятия христианства на Руси. Именно тогда крестился князь Владимир, а вскоре последовали его примеру и приняли греческое христианство киевляне.

Были вычеркнуты из жизни населения языческие боги. Их сожгли и выбросили в реку. Начали очень быстро строиться христианские церкви.

Заметно повлияло христианство на древнерусское общество. В их жизни произошли глубокие нравственные перемены: развратный и жестокий Владимир вместе с крещением обрел щедрость и сочувствие к окружающим. В памяти своих граждан он остался как Владимир Красное Солнышко.

После принятия христианства стали заметны многие перемены в жизни государства:

• Введен церковный налог (десятина).
• Начали формироваться предпосылки для введения волостного правления.
• В Русь проникла культура Византии.

Конечно, внедрение новой религии проходило не так просто, как кажется со стороны. Население всячески сопротивлялось. Люди никак не могли смириться, что им запрещают почитать их языческих богов. Но все же христианство медленно и уверенно утверждалось. И поэтому дата принятия христианства на Руси в разных ее областях значительно отличалась.

Таким примером могут служить окраины Киевской Руси. Там христианство появилось намного позже, чем в том же Киеве или Новгороде.

Историческое значение принятия христианства на Руси

Именно после выбора веры началось дальнейшее развитие в плане истории, поэтому историческое значение принятия христианства на Руси очень велико.

Данная религия, подтолкнула многие народы объединиться в одно общество. Перестали существовать границы, которые раньше стояли между русом, славянином, угро-фином и другими нациями. Духовная основа поменяла их взгляды. Начали уходить в прошлое обряды язычества. Общество постепенно подвергалось гуманизации.

Спустя некоторое время был проведен огромный культурный переворот – была введена единая письменность. Христианство послужило толчком для внедрения городской культуры в жизнь Киевской Руси, ведь раньше здесь правила культура сельскохозяйственная. Появилось книжное дело, развивалась литература, философия. Стремительно внедрялось храмное строительство. Записывалась история.

Христианизация послужила началом становления нового типа государственного правления. Оно во многих своих очертаниях напоминало византийскую форму:

• Тесная связь светских и церковных властей.
• Оформление юрисдикции церкви.
• Надзор церкви над службой мер и весов.
• Церковь получает возможность участвовать в международных делах.
• Только после принятия христианства Киевская Русь получила возможность вступить в европейский христианский мир. Благодаря этому государство получило право стать равноправным членом европейского процесса.

Принятие христианства на Руси и его значение в развитии государства невозможно переоценить. Поддержка Византии сыграла большую роль в становлении Руси, как значимой страны на политической арене Европы и Азии. Появилась возможность активно налаживать контакт с государствами той же веры.

Киевская Русь получила новый статус «Цивилизованное государство». Во времена язычества это было невозможно. Вместе со статусом появилась возможность начать развитие торговых отношений со странами Европы. В дальнейшем эти связи выведут Русь на мировую арену в качестве весомого игрока.

Христианство не только наладило связи между странами, но и сплотило русский народ. Именно церковь работала по направлению искоренения языческих обычаев. С приходом христианства начали потихоньку исчезать кровавые обряды и жертвоприношение. Народ стал более воспитанным и просвещенным, люди стали понимать, зачем ходить в церковь и как обращаться к Богу. Это стало главной задачей церкви.

Экономические итоги

Следуют как следствие политических и культурных итогов принятия христианства. Создание единого государства, обеспечение безопасности на внутренних дорогах, вступление в ряды равных по религии государств обеспечили в стране рост торговых отношений.

На рынках стали появляться ранее неизвестные товары. Внутренний рынок стал насыщаться продуктами как внутреннего, так и внешнего производства.

Наличие единых государственных законов, налогового права, безопасности передвижения по стране обеспечили прирост в стране товаров импортного производства. Внешняя торговля росла, соответственно рос и круг общения государства с внешним миром.

С появлением церкви, в системе хозяйственной жизни страны возникли новый вид хозяйственной организации – монастырское землевладение. Именно в этих хозяйственных центрах развивались самые передовые методы обработки земли и возделывания сельскохозяйственных культур.

Требуется консультация по учебной работе? Задай вопрос преподавателю и получи ответ через 15 минут! Задать вопрос

Основные факты

Историки выражают различное мнение относительно того, какие последствия для Руси имело принятие христианства. В целом это событие имело положительное значение, однако неизбежно привело к противостояниям различных религий, существовавших в то время в мире. Юго-восточные рубежи Руси, а в будущем и Российского государства, нередко подвергались атакам мусульман и кочующих племен:

• Золотой орды;
• Османской империи;
• Крымского, Казанского, Астраханского ханств.

Славяне отделялись от католического мира, из-за чего также развернулась многовековая борьба. Перед окончательным выбором религии князь Владимир оценивал все положительные и отрицательные стороны, принимал послов из разных стран и вникал в тонкости каждого религиозного направления. К примеру, иудейские миссионеры были им отвергнуты сразу. Он объяснил свое решение тем, что священный еврейский город Иерусалим находится под властью мусульман.

В отчетах своих послов, которые были отправлены в разные уголки Европы, Владимир Великий увидел сведения и на их основании сделал окончательные выводы. Волжские булгары проповедовали только «смрад» и печаль, отказывались от всякого веселья, потребления мяса и алкогольных напитков. Восточные обряды в виде обрезания и забой коней противоречили устоявшемуся в славянском обществе образу жизни. Все перечисленные факты подтверждают, что князь не был опрометчив и нерассудителен в своих решениях, а задумывался о том, к каким последствиям приведет крещение Руси.

Причина, по которой Владимир окончательно сделал выбор, — принятие христианства Ольгой.

В 988 году в Херсонес вместе со священниками приехала княгиня Анна, а после обряда состоялось их торжественное бракосочетание. Законные супруги отправились в Киев. Первыми в столице крестились приближенные люди Владимира, сыновья. Повсеместно уничтожались языческие статуи и святилища.

Все люди по приказу князя собрались около Днепра, одновременно вошедшие в воду сотни новоиспеченных христиан были крещены приехавшими из Херсонеса священниками.

В некоторых городах обряд воспринимали с сопротивлением, не желая уничтожать язычество. Поэтому нельзя сказать, что введение христианства было только добровольным, кое-где приходилось прибегать к насильственным действиям и подавлениям повстанческих настроений.

Последствия крещения Руси

После крещения Руси не все были согласны с утверждением власти киевского князя. Отдельные регионы были против, в частности, Новгород. Во главе несогласных стояли волхвы.

Крещение Руси, дата которого приходится на 988 год, дало начало обширному культурному развитию. Были построены множество монастырей, в частности, Киево-Печерский монастырь. В начале 12 века он стал Киево-Печерской Лаврой. В 1037 году начинается строительство Софиевского собора в Киеве. Он строится при поддержке князя.

«Отношения между христианством и исламом имеют центральное значение»

Сосуществование нескольких религий в одной стране может стать причиной очень сложных проблем. К такому выходу приходит Готфрид Лохер (Gottfried Locher), новый президент Швейцарского совета по делам религий. По словам этого 48-летнего уроженца Берна, особенно внимательно следует сейчас заниматься отношениями между христианами и мусульманами. Кроме того, Г. Лохер обеспокоен увеличением числа случаев проявления антисемитизма.

Этот контент был опубликован 20 августа 2015 года — 11:00 20 августа 2015 года — 11:00

Кати Роми

Кати Роми (Кати Роми)

Доступно на 4 других языках Готтфрид Лохер (Gottfried Locher): «Отношения между христианством и исламом имеют центральное значение». Sandra Dominika Sutter/SEK

Готфрид Лохер, председатель правления швейцарского Объединения протестантских церквей (SEK), был в начале июля 2015 года избран главой Швейцарского совета по делам религий. Этот пост он занял после того, как в мае этого года умер Хишам Майзар (Hisham Maizar), президент Федерации исламских религиозных объединений в Швейцарии (Fids).

swissinfo.ch: Швейцарский Совет по делам религий в следующем году будет отмечать свой десятилетний юбилей. Тем не менее эта структура и ее деятельность не слишком известна широкой общественности. Как Вы считаете, не пора ли изменить эту ситуацию?

Готфрид Лохер (Gottfried Locher): И да, и нет. С одной стороны, мы должны активнее развивать коммуникацию с общественностью. До сих пор мы громко высказывались по тем или иным актуальным вопросам самое большее два раза в год, что явно недостаточно. Мы должны укреплять наши связи с гражданами и чаще озвучивать наше мнение по важным темам общественной повестки дня, да и вообще в целом по проблемам, волнующих людей.

Кроме того, в определенных обстоятельствах иногда надо не просто озвучить какое-то мнение, но и изучить его глубже и подробнее, может быть в рамках какого-то исследования. Швейцарский совет по делам религий все еще ищет себя и свое место. И он должен еще выработать для себя адекватный способ коммуникации.

Диалог на службе мира

«Больше говорить друг с другом, чем друг о друге»: таков главный принцип деятельности Швейцарского совета по делам религий (Schweizerischer Rat der ReligionenВнешняя ссылка).

Об этом и о других руководящих принципах относительно недавно созданного Совета можно прочитать на официальном сайте этой структуры.

Сверхзадача Совета заключается в том, чтобы внести свой вклад в укрепление социального и религиозного мира в стране.

Кроме того, Совет рассматривает себя в роли основного консультационного партнера федеральных властей там и тогда, где и когда речь будет заходить о вопросах, связанных с религией с и ее ролью в обществе.

В Совет входят семь ведущих религиозных деятелей Швейцарии, представляющих христианство, ислам и иудаизм.

Совет был основан 15 мая 2006 года по инициативе преподобного Томаса Випфа (Thomas Wipf), тогдашнего президента Объединения швейцарских протестантских церквейВнешняя ссылка (SEK).

End of insertion

С другой стороны, у нас хорошо налажены наши внутренние связи. Мы должны поддерживать такой климат внутри организации, чтобы представители разных религий могли свободно дискутировать, чувствовать себя защищенными. То есть для нас важны оба аспекта: как внутренние богословские дебаты, так и внешняя коммуникация, контакты с гражданами Швейцарии.

swissinfo.ch: Ваше последнее заявление по следам актуальных событий было сделано еще в феврале 2015 года после теракта, который произошел 7 января в редакции французского сатирического журнала Charlie Hebdo в Париже. Какие выводы сделал Совет по делам религий после этого теракта?

Г.Л.: Мы все были едины во мнении, что подобный страшный акт насилия должен быть однозначно осужден. Что мы и сделали. Однако данное трагическое событие повлекло за собой потом долгие дискуссии членов Совета на такие темы, как свобода мнений и границы художественной провокации — и в этом отношении мнения были высказаны очень разные.

Лично мое мнение состоит в том, что человек должен иметь возможность критически высказываться на религиозные темы, с иронией и юмором, и в любом случае ему нельзя запретить критику. Демократия нуждается в этом. Представители других религий, особенно мусульмане, однако, не все разделяют мои взгляды.

Поиск консенсуса в Швейцарском Совете по делам религий труден, иногда невозможен. И если нам так и не удается найти общий язык, а это случается часто, то тогда нам приходится идти на компромиссы. Но, согласитесь, было бы удивительно, если бы консенсус можно было бы найти легко и просто. Каждая религия объясняет жизнь по-своему. По этой причине я считаю своим главным приоритетом укрепление мира между религиями. Причем это не то же самое, что поиск консенсуса.

Религиозный мир — это, как показывает ситуация на Ближнем Востоке, зачастую куда более сложная вещь, и наш Совет по делам религий может и должен сыграть важную роль в достижении и сохранении такого мира в Швейцарии. Миссия Совета заключается, прежде всего, в создании здоровой атмосферы среди представителей самых разных религий с тем, чтобы сделать возможным честный и искренний обмен мнениями по всем обсуждаемым вопросам.

swissinfo.ch: С какими темами Совету придется сталкиваться в ближайшем будущем?

Г. Л.: В первую очередь мы должны начать дискуссию о перспективах мирного сосуществования христианства и ислама. Отношения между этими двумя религиями имеют ключевое значение. У них есть очень непростая общая история, и нам нельзя повторять ошибок и конфликтов прошлого. Швейцарские мусульмане являются в настоящее время важной составной частью нашего общества. Мы ни в коем случае не должны «разучиться» мирно жить вместе.

Религии в Швейцарии

После общешвейцарской переписи населения 2013 года Федеральное ведомство статистикиВнешняя ссылка опубликовало данные по религиозной принадлежности граждан Швейцарии в возрасте старше 15 лет: 

К христианству отнесли себя 71% опрошенных;

Без какой-либо религиозной принадлежности оказались 2,1%;

Мусульмане — 5%;

Иудеи — 0,3%;

Последователи других религий — 2,7%.

End of insertion

Кроме того, в последнее время евреи в нашей стране не чувствуют себя так комфортно, как в прошлом. Они ощущают некую угрозу в свой адрес. Поэтому Совет по делам религий намерен вплотную заняться этим вопросом. Я не знаю, как и чем объяснить появление всех этих опасений, но я думаю, это происходит из-за изменившейся общей социальной ситуации в обществе.

Ранее в Швейцарии христианство было доминирующим вероисповеданием, а параллельно с ним существовало небольшое еврейское меньшинство. Сегодня же в стране у нас появилось еще одно влиятельное меньшинство — мусульманская община. Укрепление позиций ислама вызывает у людей страх и напряжение. Общий климат в стране изменился не в лучшую сторону.

swissinfo.ch: Опасения людей понятны — ведь они связаны с темой экстремизма и особенно с актами насилия, совершаемыми во имя религии. Как можно было бы противостоять этим эксцессам?

Г.Л.: Все члены Совета придерживаются одного и того же мнения: с экстремизмом необходимо активно бороться, мы обязаны найти адекватные способы борьбы с этим явлением. Что же касается молодых людей, которые покидают нашу страну с тем, чтобы сражаться, например, на стороне Исламского Государства, то им хотелось бы напомнить о том, что они не просто будут участвовать в войне, но что они, в конечном итоге, попадут в ад, из которого им уже не вырваться.

Но это только одна сторона экстремизма. На самом деле очень трудно понять, как бороться с фундаментализмом. Я думаю, что очень важно иметь возможность говорить открыто и не бояться обсуждать чувствительные вопросы, если конечно мы не хотим, чтобы возникали какие-то табу или запреты.

swissinfo.ch: Как Вы считаете, должен ли Совет по делам религий вмешиваться во всякого рода внутрицерковные дебаты, например, в дискуссию, которую инициировал епископ города Кур Витус Хуондер (Vitus Huonder), процитировав отрывок из Библии, в котором речь идет о необходимости карать гомосексуализм смертью?

Г.Л.: Обычно мы не высказываем своего мнения по такого рода историям. Этот вопрос должна сначала рассмотреть и проанализировать сама Католическая церковь. Это ее внутренняя проблема. Затем свою оценку произошедшему должна дать Конференция швейцарских епископов.

Конечно, если вдруг общественная полемика на эту тему перешагнет какие-то определенные границы, то тогда Совет тоже мог бы провести на этот счет и свою дискуссию. Но мы в принципе исходим из того, что сначала каждая религия должна сама пытаться находить решения собственных проблем. И только потом в ситуацию мог бы вмешаться и Совет по делам религий.

Епископа Хуондера «неправильно поняли»

В конце июля 2015 года епископ швейцарского города Кур Витус Хуондер (Vitus Huonder, 73) во время выступления в немецком городе Фульда на Форуме германских католиковВнешняя ссылка процитировал следующий отрывок из Ветхого Завета (Левит 20:13): «Если кто ляжет с мужчиной, как с женщиной, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них».

Общественность Швейцарии с возмущением отреагировала на данную цитату, последовали протесты и даже судебные иски. Такая реакция заставила консервативно настроенного епископа принести свои извинения «всем людям (…), почувствовавшим себя задетыми».

По его словам, сказать он хотел совсем другое, но его «неправильно поняли», потому что «люди анализировали не мое выступление, а то, что им показали в средствах массовой информации».

По его словам, тот, кто «прочитал бы весь соответствующий отрывок его лекции, тот никогда бы даже не подумал, что здесь где-то содержится требование смертной казни». Епископ признал, что его рассуждения могли быть неправильно поняты людьми без достаточных знаний в области теологии и не посвященными в тонкости внутрицерковной дискуссии.

Одновременно он настоял на своем праве придерживаться мнения, которое строго опирается на Катехизис Католической Церкви, ведь «коль скоро в нем людей гомосексуальной ориентации призывают к воздержанию, то и для меня как епископа это положение является обязательным».

End of insertion

Статья в этом материале

Ключевые слова:

Эта статья была автоматически перенесена со старого сайта на новый. Если вы увидели ошибки или искажения, не сочтите за труд, сообщите по адресу [email protected] Приносим извинения за доставленные неудобства.

Христианство и «русская идея» Вл.Соловьева – Музей Фелицына

Христианство и «русская идея» Вл.Соловьева

Анна Карпова

пресс-секретарь КГИАМЗ

член Союза журналистов России

 

«Русская идея» вновь волнует наши умы. О ней много пишут и ещё больше говорят. В конце XX столетия, в нашу интеллектуальную жизнь вернулись труды и идеи выдающихся отечественных мыслителей конца XIX – первой половины XX века, завоевавших признание в качестве властителей дум российского философского ренессанса – Владимира Соловьёва, Николая Бердяева, Сергея Булгакова…

Чем же объясняется живой интерес к воззрениям известных мыслителей, чей язык, логика рассуждений, научные и философско-религиозные интересы существенно отличаются от привычных нам способов выражения и круга идей? Ответ прост: жгучая актуальность! Именно современность, жизненность того, что было продумано и написано, оставлено нам в качестве своего рода духовного завещания великими русскими мыслителями, привлекает сегодня к их трудам и маститых учёных, и политических деятелей, и широкие общественные круги. Причины этого явления кроются в разительном сходстве тех социально-политических и духовных потрясений, которые выпали на долю России в начале и в конце XX века. Потрясения эти и обусловленный ими экономический и общественно-политический кризис кроме всего прочего обнажили нерешённость того круга проблем, над которым бились лучшие представители русской философии.

Владимир Сергеевич Соловьёв – критик, поэт, философ, сын выдающегося историка Сергея Михайловича Соловьёва, дальний потомок русско-украинского мыслителя Григория Сковороды –  властитель дум на рубеже XIX и XX веков. Соловьёв – первый русский мыслитель, построивший свою философскую систему, оказавшую большое, если не сказать решающее, влияние на развитие русской философии – и в плане тематики и в плане традиции – в XX столетии. Именно Соловьеву принадлежат основополагающие мысли в определении русской идеи.

Концепция   «русской   идеи»  Соловьёва  была органически связана  со всем строем его личности и отражала не только мысли и «философский темперамент», но и особенности его психологического склада, личные приверженности, вкусы, идеалы. Соловьёву были глубоко чужды любые проявления искусственного, показного патриотизма. Он обладал многими качествами, сближавшими его с русской народной средой. Искренность и высокая духовность русского философа, бескорыстное служение истине – всё это наложило яркий личностный отпечаток на интерпретацию им «русской идеи». Она формулировалась Соловьёвым как идея народно-религиозная. В таком качестве, она, по его мысли, должна была адекватно воплощать характер русского народа, по религии – православного. Христианская идея свободы личности изначально была принята православием. Каждая душа сама по себе «внемлет Богу», сама выбирает решение и отвечает за него.

Итак, первый принцип, с позиций которого Соловьёв рассматривал «русскую идею» – религия. Поскольку национальная идея должна опираться на истины «внешние» по отношению к нации, вечные, непреложные, вневременные.

Второй принцип – национальная идея не есть идея национальной ограниченности или национальной исключительности. Так как каждый народ, каждая нация есть часть человечества, мирового сообщества, связанная непрерывными узами с другими народами и нациями, поэтому национальная идея есть идея всечеловечности, общечеловечности.

И, наконец, третий принцип – это принцип всеединства как самый конкретный и исторически реальный. В этом смысле «русская идея» предстаёт как исторический долг России по отношению к себе и другим народам мирового сообщества.

«Русской идее» Соловьёва чужд мессианизм такого рода, когда национальная идея утверждается единственно верной, исключительной. В его трудах можно усмотреть важное предостережение об опасности подмены всемирной идеи идеей националистической, что приведёт к национальной исключительности (именно в этом духе подают русскую идею современные национал-патриоты).

Национальная идея – это долг и историческая миссия того или иного народа по отношению к другим народам, духовно-культурный вклад в развитие мирового сообщества в движении к его окончательному объединению. Особенность философской концепции «русской идеи» Соловьёва в её универсальности, по причине чего она приобретает эсхатологический характер, принимающий форму «стремления ко всеобщему спасению».

«Всеединство» как основной принцип философии и мировоззрения Вл.Соловьёва. В изломах и муках затянувшихся преобразований Россия завершала XIX столетие. Ни в одном классе, ни в одном сословии не было примиряющего начала: вражда сжигала сердца и озлобляла умы. Интеллигенция раскололась «на две расы»: на одном полюсе сконцентрировалась «культурная элита», жаждавшая мистических тайн и религиозных откровений, на другом – «силы революции», вдохновлявшиеся идеями русского радикализма и марксизма. И вот именно в этот период и появилась философия Владимира Соловьёва – философия единства верования, мышления и творчества.

Время Соловьёва – это целый исторический период в духовной жизни русской интеллигенции, который носит название «серебряного века», или «русского религиозного ренессанса. Собственно, весь период расцвета русской религиозной философии, или же религиозно-философский ренессанс, был лишь реализацией того мощного импульса развития, который задала русской мысли философия Соловьёва.

Соловьёва любили награждать разными лестными эпитетами – «русский Платон», «русский Ориген», «Пушкин русской философии». Его ставили в один ряд с Августином, Якобом Беме, Шеллингом, сопоставляли с Шопенгауэром, Ницше. Он и в самом деле не вписывался в какое-то одно направление, одно течение, синтезируя самые разнородные тенденции мировой философии. С юных до последних лет своей жизни Соловьёв следовал принципу, который когда-то был высказан философом и математиком Лейбницем – «человек всегда не прав, когда он отрицает, особенно философ; и каждая доктрина, каждое учение наиболее слабо именно в том, что оно отрицает». Это был главный принцип жизни и мышления Соловьёва. На что бы ни обращал своё внимание философ – на социализм или учение о революции, на развитие старообрядчества или судьбу России,- он всегда брал оттуда нечто ценное, понимая, что ничего нет на свете бесплодного и бесполезного.  Пережив в течение жизни не один, а несколько кризисов мировоззрения, Соловьёв, тем не менее, всегда оставался верен основной своей идее – идеалу органического синтеза, положительного всеединства.

Основные положения философской системы Соловьёва довольно определённо сформулированы уже в ранних трудах, «Кризис западной философии (против позитивистов)» (1874) и «Философские начала цельного знания» (1876). Исходя из убеждения, что западная философия, опираясь на данные положительных наук, утверждала в форме рационального познания те же самые истины, которые в форме веры и духовного сознания прокламировали теологические учения Востока, он выступил за цельное знание как органический синтез науки, умозрительной философии и религиозной веры. Вера есть «высшая потребность всецелой и абсолютной жизни». Природа человека в его учении предстаёт в трёх основных формах своего бытия: в форме чувства, мышления и деятельной воли. Они составляют три «начала» общечеловеческой жизни с соответствующими им идеалами и предметами познания. Чувство имеет своим предметом объективную красоту, воля – объективное благо, мышление – объективную истину. В соответствии с этим выделяются и три сферы человеческого бытия: творчество, знание и деятельность. Творчество выражается как техническое или изящное художество, мистика; знание – как положительная наука, отвлечённая философия; практическая деятельность на уровне материального воплощения предстаёт как экономическое общество, на уровне формальном – как политическое общество (государство), на уровне абсолютном – как духовное общество (церковь). В системе всеединства человек предстаёт посредником между Богом (абсолютносущим) и человеком. Вся человеческая история развёртывается как восхождение к Богу, или как процесс богочеловечества. На этих основаниях – в связи с единым космоэволюционным процессом – строится этика Соловьёва, его учения о Добре как некой идеальной сущности. Пафос философии Соловьёва – борьба за духовность в человеке, за высшие идеалы личности и общества.

Взгляды Вл.Соловьёва на  проблему Востока и Запада. Уже в начале своего творческого пути Соловьёв обращается к «проблеме Востока и Запада», которая, по словам Бердяева, является основной проблемой России, породившей русское национальное самосознание. Как же рассматривает эту проблему Соловьёв? Восток, во имя исключительного монотеизма уничтожая самостоятельность человека, утверждает бесчеловечного Бога. Запад, во имя исключительного плюрализма утверждает безбожного человека, признаваемого вместе и как единственное божество, и как ничтожный атом. В жизни – отдельный эгоистический интерес, в науке – случайный факт, в искусстве мелкие подробности – вот последнее слово западной цивилизации. Будущее же принадлежит третьей силе, которая явится     между божеским и многим, между Востоком и Западом; носитель этой силы – народ русский. Задача России – создание цельного знания, свободной теософии, где рациональное и эмпирическое не упразднены, а подчинены мистическому началу цельного общества или свободной теократии, где церковь не вмешивается в государственные и экономические дела, но даёт государству и земству высшую цель и безусловную норму их деятельности.

В «Философских началах цельного знания» чётко прослеживается славянофильство Соловьёва. Его идея «цельного знания» основанного на мистическом опыте и умосозерцании, была близка философии славянофилов, а ещё больше сближала его с Хомяковым и Аксаковым вера в русский народ как носителя грядущего возрождения для всей Европы, во всей чистоте воспринявшего христианскую истину, не понятую и не осуществлённую до конца у западных народов. И хотя Соловьёв был широко известен как критик славянофильства, исходные идеи, темы, будоражившие его пытливый ум, позволяют нам  проводить некие аналогии со славянофилами. Но в отличие от них (славянофилов), Соловьёв всегда противопоставляет универсальный Логос власти национальной стихии.  Если для Соловьёва цельное знание, построенное не на абстрактной мысли, а на умосозерцании и духовном опыте, есть «свободная теософия», то для славянофилов – это знание уже дано в богословии и аскетике православного Востока.

Для Соловьёва идеал византизма, на котором держалась вся система славянофильства, означал отречение от самой сущности христианства, разобщение с цивилизованным миром. Принятие евангельского учения при Владимире Святом и особенно реформы Петра I, на его взгляд, со всей очевидностью показывают, что миссия России – примирение Востока и Запада. (Также считал Чаадаев, отводя России роль «совестного судьи» по делам всего человечества). Но для этого необходимо отказаться от «национального эгоизма, сковывающего её духовные силы», и «действовать всегда по-христиански», в соответствии с духом справедливости и любви.

Методология «всеединства» – основа историософии Вл. Соловьёва. Согласно историософии Соловьёва «уклонение» России от христианского пути началось преимущественно в московскую эпоху. До этого в ней по сравнению  с другими странами были достаточно благоприятные условия для «образования христианской общественности». Меняя при князе Владимире своё древнее идолопоклонство на «всечеловеческую веру», она отреклась от языческого обособления и замкнутости, приобщалась к единой всемирно-исторической судьбе человечества. Само положение Киевской Руси, поставленной между Византией и Западной Европой, позволяло ей «свободно воспринять истинные универсальные начала христианской культуры помимо её односторонних и преходящих форм». Успеху, однако, препятствовали азиатские орды, беспрепятственно напиравшие на христианский мир. Чтобы выжить русскому народу требовалось крепкое государство, которое в конечном итоге и было создано в московский период. Это достигнутое русским народом политическое благо не замедлило обернуться для него величайшим нравственным злом. Вследствие монгольского ига, писал Соловьёв, русский народ, был вынужден сосредоточиться на государственном объединении, что привело к обособлению от остального христианского мира, и, в свою очередь, поспособствовало  развитию «национальной гордости и эгоизма». Огромный вред русскому народу доставили тягостные и унизительные отношения с Ордой.  Их действие было двояко. С одной стороны, подчинение «низшей расе» приводило к понижению его духовного и культурного уровней, а с другой – сохраняющееся сознание принадлежности к христианскому сообществу при полном разобщении с Европой усиливало в русских людях привязанность к одностороннему византизму, особенно возросшую к середине  XV  века, после завоевания Константинополя турками. В итоге, полагал Соловьёв, в Московском государстве сложился духовный и жизненный строй, который никак нельзя назвать истинно   христианским.

Однако Соловьёв не выступает против государства как органа обособления национально-политической жизни. Вопрос о государстве он трактует гораздо шире. Значение государства, на его взгляд, состоит в том, что государство, обособляя на каком-то этапе исторического развития определённый народ от остального человечества, упрочивает в то же время его роль во всемирном процессе.

Русский народ, по Соловьёву, только благодаря созданному им государству, могучему и всевластному, сохранил величие и самостоятельность России, которую он, желая выразить свои лучшие чувства к родине, называл «святой Русью». Эта «святость» есть особенность национального идеала Соловьёва. В ней нет ничего аскетического, что столь характерно для восточного идеала святости. Его понимание святости отмечено «живым практическим и историческим смыслом. Но полнота идеала святости требует, чтобы святая Русь возжелала «святого дела», а именно: соединения церквей, духовного примирения Востока и Запада в Богочеловеческом единстве вселенского христианства. Это и есть святое дело, есть то действенное слово, которое Россия должна сказать миру.

Впервые о соединении церквей, Соловьёв заговорил 19 февраля 1883 года, в третьей речи о Достоевском. А какова же была его точка зрения на разделение церквей? Соловьёв считал, что разделение произошло не из-за различия в догматах. Исконная противоположность Востока и Запада, упразднённая христианством, снова выступает на историческую сцену. В иерархии Востока и Запада оскудевает дух любви и единства, уступая языческой национальной стихии, вселенское на Востоке подменяется   греческим, а на Западе – латинским.

«Русская идея» как историческая миссия русского народа. Концепция «русской идеи» получила развитие в трактате Соловьёва «Вселенский спор и христианская политика» (1883), а также в изданных первоначально на французском языке брошюрах «Русская идея» (1888) и «Россия и Вселенская церковь» (1889). Ставя проблему «русской идеи» в одноимённой статье, Соловьёв говорит, что этот вопрос, «который в самой России в большинстве случаев получил лишь нелепые разрешения». Таким образом, он признаёт несостоятельность теорий относительно русской идеи, созданных русскими мыслителями, обращаясь к анализу работы славянофила Аксакова. Вопрос, который ставит перед собой Соловьёв – это проблема существования России во всемирной истории, в то время как, многие мыслители, по его словам, подчёркивают самобытность и уникальность русской нации и говорят о некой особой роли русского народа, тем самым «замыкая» русскую мысль на проблемах собственного народа. Задача и историческая миссия русского народа видится Соловьёву как участие  в судьбе всего человечества, где ему отводится ведущая роль, но при сохранении русских культурных и национальных особенностей. Рассуждая над проблемами нации, Соловьёв делает акцент на том, что именно религиозный, а не социальный  аспект   должен   преобладать, когда   речь идёт о национальной идее.  Рассматривая   вопрос  о  нации  как вопрос религиозный, он связывает жизнь народа с Божественным провидением, историческую миссию – с идеей Бога. Тем самым нация, в мировоззрении Соловьёва, становится не просто коллективом людей с определёнными культурными и религиозными особенностями, но носителем идеи и приобретает трансцендентные и сакральные характеристики. Таким образом, никто не может однозначно и с уверенностью выразить идею какого бы то ни было народа, ибо эта идея непостижима по своей сущности. Основы бытия народа, как универсального организма, находится не только в сфере уникальных «внутренних» составляющих, но, поскольку идея Бога не может быть ограниченной, всегда являясь универсальной, так или иначе эти «внутренние» характеристики связаны и оказывают влияние на внешние связи народа, его «включённость» в процесс мирового взаимодействия, национального, религиозного, культурного диалога. Народ, как любое другое Божественное творение наделяется жизненными, органическими, но не только социальными качествами. Таким образом, идея нации не может быть постигнута, но сама нация, обладая свободой, может следовать этой идее, получая её в духовных откровениях, либо не следовать, вступая в конфликт с Божественным замыслом.

Говоря о русском народе и стоящих перед ним целях в мировой истории, Соловьёв в первую очередь исходит из того, что «русский народ – народ христианский». Однако, настроения русского православия, подчёркивающие его уникальность и якобы истинность, отличающую русскую православную веру от других  христианских  вероучений, Соловьёв считал «лжецерковными». Церковь – есть явление национальное, но не государственное, и в этом смысле, явление универсальное. Церковь как и нация «богочеловечна» и поэтому не может быть одной истинной веры во Христе, как не может быть одного избранного христианского народа. Но единственной национальной идеей любого такого народа должна стать идея объединения всех христианских наций и церквей, что приведёт к гармонии единого человечества, мультинационального организма, гармонии Христова тела.

«Учение о свободной теократии». Своего рода политологической конкретизацией «русской идеи» стало учение Соловьёва о свободной теократии. Необходимо отметить, что социально-исторические искания философа представляют собой не только весьма разнообразную, но и противоречивую картину идей, настроений и разочарований. В связи с этим, учение о теократии приобретает у Соловьёва самую разнообразную окраску. Однако, бесспорно, что теократия была основной установкой в его общерелигиозных, конфессиональных и общенациональных взглядах. Первоначально Соловьёв воспринимал теократию в духе славянофильства, как некое единство, неразрывную связь церкви и государства. Вместе с тем, церковь как таковая, не вмешивалась в государственные и экономические дела, но лишь давала государству и обществу высшую цель и безусловную норму их деятельности. Позднее, став ревностным защитником «престола святого Петра», Соловьёв проникся католическим пониманием теократии как верховенства церкви, духовенства над государством, как подчинения человеческого божественному. В своём фундаментальном труде «История и будущность теократии» (1885) он стремился доказать, что вся предшествующая история человечества была предуготовлением грядущей вселенской христианской теократии. Эта центральная идея раскрывалась на материале священного писания: грехопадение Адама – факт согрешения против теократии; возродил теократию Авраам, признав свою подчинённость божественной силе; личная теократия Авраама перерастает в национальную теократию Израиля, а от неё через личность Христа приходит к теократии всецерковной, вселенской. Христос – первосвященник, царь и пророк в одном лице. В этом единстве заложен прообраз христианского государства.

Свои взгляды на сущность христианского государства Соловьёв подробно изложил в трактате «Духовные основы жизни» (1882-1884). В дохристианской истории он выделял два типа государства: восточный, основанный на рабстве, и западный (греко – римский), отягчённый, сверх обычного рабства, «постоянною борьбою самих господ». Ни восточный, ни западный тип государства, на его взгляд, не возвышал человека до божественного, оставляя его в безнадёжной скудости и пустоте земного существования. Только христианство осветило божественным разумом мир и спасло «высшее проявление мира – государство».

Философ развивает учение о теократической триаде – первосвященник, царь и пророк – от божественной Троицы к Троице социальной. Методологически последовательно Соловьёв выстраивает свою Троицу в «Русской идее». Первым условием истинного прогресса он считает гармоничное взаимодействие «трёх главных действующих сил: духовного авторитета вселенского первосвященника (непогрешимого главы священства), представляющего истинное непреходящее прошлое человечества; светской власти национального государя (законного главы государства), сосредоточивающего в себе и олицетворяющего собою интересы, права и обязанности настоящего; наконец, свободного служения пророка (вдохновенного главы человеческого общества в его целом), открывающего начало осуществления идеального будущего человечества». На деле это означало соединение русской церкви с католической, что непосредственно могло быть достигнуто благодаря подчинению русского государства («царственной власти Сына») «авторитету Вселенской церкви», т.е. римскому первосвященнику. Под эгидой Рима должен был возникнуть новый миропорядок, поддерживаемый «государственной властью христианского царя» – русского монарха.

Соловьёв совершенно всерьёз проповедовал теократию как буквально понимаемую форму правления. Здесь, однако, его ждали жестокие разочарования, так что вся теократия превращалась в какую-то мечту о вселенской церкви при полной неизвестности путей, на которых исчезали все конфессиональные и национальные противоречия. В конце жизни, разуверившись в возможности осуществления «всемирной теократии», Соловьёв пришёл к идее катастрофического конца истории, к эсхатологии.

* * *

Соловьёв считал единство христиан не только важнейшим духовным принципом, но и насущным долгом, требующим действия,  и всякое доступное ему действие стремился исполнить. Даже на раннем этапе своего творчества, этапе близости к славянофилам, христианское сообщество для него было Вселенской Церковью, границы которой шире Православия. Поэтому заповедь единства для него означала дело и долг соединения Церквей, и этому делу он был предан всю жизнь. В воссоединении двух миров в христианское всечеловечество, в богочеловечество, видел Соловьёв и великое призвание России. Межконфессиональные отношения – сфера запутанных проблем и тяжких конфликтов, однако именно в этой сфере феномен Владимира Соловьёва видится и выступает как символ. Позиции его здесь не раз менялись, мысль порой принимала окраску увлечения, форму утопической схемы – как  в знаменитом   проекте  всемирной  теократии  в  виде  союза  русского  царя  и  римского папы. Но за всеми колебаниями оценок и взглядов всегда неизменной оставалась его истовая жажда соединения христиан, преданность идее этого соединения, готовность служить ей. Поэтому его образ сделался символом самой идеи соединения. Как всякий символ, он обретал конкретные воплощения, и одним из них стала сама кончина философа. Его племянник и биограф рассказывает: после погребения Соловьёва на его могиле  оставлены  были неизвестными две иконы – православная икона Воскресения Христова из Иерусалима, с греческой надписью, и католическая Остробрамская икона Божией Матери, с латинской надписью.

 

 

Что такое христианин? | GotQuestions.org

Вопрос

Ответ

Словарное определение христианина будет чем-то вроде «человека, исповедующего веру в Иисуса как Христа или в религию, основанную на учении Иисуса». Хотя это хорошая отправная точка, как и многие словарные определения, она несколько отстает от того, чтобы действительно передать библейскую истину о том, что значит быть христианином. Слово «христианин» используется в Новом Завете трижды (Деяния 11:26; 26:28; 1 ​​Петра 4:16).Последователи Иисуса Христа были впервые названы «христианами» в Антиохии (Деяния 11:26), потому что их поведение, деятельность и речь были подобны Христу. Слово «христианин» буквально означает «принадлежащий к партии Христа» или «последователь Христа».

К сожалению, со временем слово «христианин» в значительной степени утратило свое значение и часто используется для обозначения тех, кто религиозен или имеет высокие моральные ценности, но может быть или не быть истинным последователем Иисуса Христа. Многие люди, которые не верят в Иисуса Христа и не верят в него, считают себя христианами просто потому, что они ходят в церковь или живут в «христианской» стране.Но посещение церкви, служение тем, кому повезло меньше, или хорошее поведение не делают вас христианином. Посещение церкви не делает вас христианином не больше, чем посещение гаража делает вас автомобилем. Членство в церкви, регулярное посещение богослужений и участие в церковных делах не делают вас христианином.

Библия учит, что добрые дела, которые мы делаем, не могут сделать нас угодными Богу. В Титу 3: 5 говорится: «Он спас нас не из-за того, что мы сделали праведно, но по Его милости.Он спас нас через омовение возрождения и обновления Святым Духом ». Итак, христианин — это тот, кто был рожден свыше от Бога (Иоанна 3: 3; Иоанна 3: 7; 1 Петра 1:23) и поверил и уповал на Иисуса Христа. В Ефесянам 2: 8 говорится, что это «… благодатью вы спасены через веру — и это не от вас самих, это дар Божий».

Истинный христианин — это человек, который поверил и уповал на личность и дело Иисуса Христа, включая Его смерть на кресте как плату за грехи и Его воскресение на третий день.В Иоанна 1:12 говорится: «Тем не менее, всем, кто принял Его, тем, кто уверовал в Его имя, он дал право стать детьми Божьими». Признак настоящего христианина — это любовь к другим и послушание Слову Божьему (1 Иоанна 2: 4, 10). Истинный христианин действительно является чадом Божьим, частью истинной семьи Бога и тем, кому была дана новая жизнь в Иисусе Христе.

Приняли ли вы решение в пользу Христа на основании того, что вы здесь прочитали? Если да, пожалуйста, нажмите кнопку «Я принял Христа сегодня» ниже.

Если у вас есть вопросы, воспользуйтесь формой на нашей странице «Ответы на библейские вопросы». Вернуться на:

Вопросы о спасении

Кто такой христианин?

Что такое христианин? Истинное значение следования за Иисусом Христом

6. Христиане не просто принимают учение Иисуса в своей голове; они проживают это в своей жизни.

Иисус сказал: «Кто любит меня, то сдержит мое слово.(Иоанна 14:23). Иаков писал: «Что хорошего, если кто-то говорит, что имеет веру, но не имеет дел? Может ли эта вера спасти его? » (Иакова 2:14) После того, как Павел объяснил, как мы спасаемся благодатью через веру, а не делами, он продолжил: «Ибо мы его дела, созданные во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог заранее приготовил, чтобы нам ходить. в них.» (Ефесянам 2:10)

В ночь перед смертью Иисус собрал свою группу из 12 учеников, чтобы разделить последнюю трапезу — последнюю вечерю.Оставалось жить несколько часов, и Иисус сказал следующее: «Я даю вам новую заповедь: любите друг друга: как Я любил вас, так и вы должны любить друг друга. Благодаря этому все люди узнают, что вы мои ученики, если вы любите друг друга ». (Иоанна 13: 34-35)

Быть христианином — это больше, чем принимать определенные истины об Иисусе. Христианин верит, что Иисус — Сын Божий, который любит нас, умер за нас и воскрес. Христианин знает, что он или она спасены не добрыми делами, а даром Божьей благодати.Христианин настолько охвачен Божьей любовью, Божьей благодатью и радушием Бога как Его дитя, что он или она живет своей верой, следуя за Иисусом в реальной жизни.

Проще говоря, христианин следует за Христом.

---

Донна Джонс Жена пастора, писатель и национальный оратор, Донна путешествует от побережья к побережью, помогая людям найти Бога и следовать за ним в реальной жизни. Дополнительную информацию о том, что значит быть христианином, можно найти в ее книге Seek: A Woman’s Guide to Meeting God. Девушка с юга, которая сейчас является девушкой из южной Калифорнии, Донна и ее муж основали церковь Crossline в Лагуна-Хиллз, Калифорния, в 2005 году. Она мама их троих молодых взрослых детей, которые часто сидят на ее кухонном столе, чтобы просто поболтать. . Свяжитесь с Донной на www.donnajones.org или в Instagram @donnaajones.

Фото любезно предоставлено Thinkstock

Что такое христианин?

Кто такой христианин? Восприятие
Ответ на вопрос «Что такое христианин?» будет сильно различаться в зависимости от того, кого вы спрашиваете.Для некоторых это означает, что вы родились в «христианской» стране или из «христианской» семьи. Для других это означает, что вы верите в Иисуса или в религию, основанную на учениях Иисуса. Третьи используют слово «христианин», чтобы говорить о глубоких личных отношениях между Иисусом Христом и человеком.

Кто такой христианин? Библейское определение
Поскольку Библия является авторитетом христианской веры, давайте посмотрим, что в ней говорится о слове «христианин».Это слово используется в Новом Завете только 3 раза, и каждый случай относится к первым «христианам» ранней церкви.

«… Итак, в течение целого года Варнава и Саул встречались с церковью и учили множество людей. Ученики были сначала названы христианами в Антиохии »(Деяния 11:26).

«Тогда Агриппа сказал Павлу:« Думаешь, в такой короткий срок ты сможешь убедить меня стать христианином? »(Деяния 26:28).

«Но если вы страдаете как христианин, не стыдитесь, но славьте Бога за то, что вы носите это имя» (1 Петра 4:16).

Их называли «христианами», потому что их поведение, деятельность и речь были подобны Христу Иисусу. Слово христианин означает «последователь Христа» или «принадлежащий к партии Христа». Итак, что сделало их частью этой группы под названием «христиане».

Библия говорит, что добрые дела не делают нас угодными Богу. Другими словами, человек может жить в соответствии с высокими моральными стандартами, давать деньги, чтобы кормить бедных, ходить в церковь и служить своим ближним, но при этом не быть последователем Христа или «христианином».”

В Титу 3: 3-6 говорится: «Когда-то мы тоже были глупыми, непослушными, обманутыми и порабощенными всякими страстями и удовольствиями. Мы жили злобой и завистью, нас ненавидели и ненавидели друг друга. Но когда явилась доброта и любовь нашего Спасителя, , не из-за того, что мы сделали праведно, а из-за Его милости. Он спас нас через омовение возрождения и обновления Святым Духом, которого Он щедро излил на нас через Иисуса Христа, нашего Спасителя, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы могли стать наследниками, имеющими надежду на жизнь вечную.”

Ефесянам 2: 8-9 объясняет далее: «Ибо благодатью вы спасены, через веру — и это не от вас самих, это дар Божий — не делами, чтобы никто не мог хвалиться».

В этих стихах ясно говорится, что спасение (рождение свыше) — это дар Божий. Ничто из того, что мы делаем, не может принести нам спасения. Истинный христианин — это человек, который принял Божий дар спасения и поверил в Иисуса Христа. Это включает принятие смерти Иисуса на кресте как плату за наши грехи и Его воскресения как доказательства Его власти над смертью.

Кто такой христианин? Ответ верующего
После того, как вы ответите на вопрос «Кто такой христианин», вы должны спросить себя: «Что это значит для меня? Я отверг или принял дар Божий? »

Если вы приняли Божий дар спасения, как изменилась ваша жизнь? Есть ли у вас следы последователя Иисуса Христа, христианина? Если так, ваша жизнь будет характеризоваться любовью к другим и послушанием Слову Божьему. В 1 Иоанна 2: 4-6 говорится: «Кто говорит:« Я знаю его », но не выполняет то, что он приказывает, — лжец, и истины нет в этом человеке.Но если кто-то повинуется его слову, любовь к Богу действительно становится полной в нем. Вот как мы узнаем, что мы в нем: всякий, кто утверждает, что живет в нем, должен жить, как Иисус ».

Если вы никогда не принимали дар Божий, мы рекомендуем вам продолжить расследование. Что вас сдерживает? Какие у вас есть вопросы? Напишите и дайте нам знать.

Если вы готовы довериться Иисусу и стать христианином, верьте во Христа и посвятите Ему остаток своей жизни. Поймите, что грех отделяет вас от Бога (Римлянам 6:23), и Иисус умер как ваш заместитель (Римлянам 5: 8).Вы можете верить в Иисуса, который простит вас и даст вам вечную жизнь с Ним, а не вечную смерть.

Поговорите с Богом и скажите Ему, что вы хотите Его видеть в своей жизни. Помните, что молитва вас не спасет. Вы просто выражаете свою веру Богу через молитву.

«Отец, я знаю, что я нарушил твои законы, и мои грехи отделили меня от тебя. Мне искренне жаль, и теперь я хочу отвернуться от моей прошлой греховной жизни по отношению к тебе. Пожалуйста, простите меня. Я верю, что ваш сын Иисус Христос умер за мои грехи, воскрес из мертвых, жив и слышит мою молитву.Я приглашаю Иисуса стать Господом моей жизни, править и царствовать в моем сердце с этого дня. Пожалуйста, пошли свой Святой Дух, чтобы помочь мне повиноваться Тебе и исполнять Твою волю до конца моей жизни. Во имя Иисуса я молю, аминь ».

«Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и вы получите дар Святого Духа» (Деяния 2:38).

Если вы решили принять Иисуса сегодня, добро пожаловать в Божью семью. Теперь, чтобы стать ближе к Нему, Библия говорит нам, что нужно выполнять свои обязательства.

• Примите крещение, как повелел Христос.
• Расскажите кому-нибудь еще о своей новой вере во Христа.
• Каждый день проводите время с Богом. Это не обязательно должен быть долгий период времени. Просто выработайте ежедневную привычку молиться Ему и читать Его Слово. Просите Бога укрепить вашу веру и понимание Библии.
• Ищите общения с другими последователями Иисуса. Создайте группу верующих друзей, которые ответят на ваши вопросы и поддержат вас.
• Найдите местную церковь, в которой вы можете поклоняться Богу.

Стал ли вы сегодня последователем Иисуса? Пожалуйста, нажмите ДА! или NO

Вы уже являетесь последователем Иисуса? Пожалуйста, нажмите здесь

О ЧЕМ ВЫ ДУМАЕТЕ? — Мы все согрешили и заслуживаем Божьего суда. Бог-Отец послал Своего Единственного Сына, чтобы удовлетворить приговор тем, кто верит в Него. Иисус, создатель и вечный Сын Божий, который прожил безгрешную жизнь, любит нас так сильно, что умер за наши грехи, приняв заслуженное наказание, был похоронен и воскрес из мертвых согласно Библии.Если вы искренне верите и доверяете этому в своем сердце, принимая только Иисуса как своего Спасителя, провозглашая: «Иисус есть Господь», вы будете спасены от суда и проведете вечность с Богом на небесах.

Что вы ответите?

Да, сегодня я решаю следовать за Иисусом

Да, я уже последователь Иисуса

У меня все еще есть вопросы

Что означает «евангелический»? — The Atlantic

Историк религии Джордж Марсден однажды пошутил, что в 1950-х и 1960-х годах евангельским христианином был «любой, кто любит Билли Грэма.Но когда в конце 1980-х Билли Грэма попросили дать определение этому термину, он ответил: «На самом деле, это вопрос, который я тоже хотел бы задать кому-нибудь». Как оказалось, даже самый известный евангельский проповедник Америки не мог описать, что означает этот термин.

Грэм не одинок. В то время как слово евангелический появляется в американских СМИ для описания всего, от мегацерквей до избирательных блоков, мало кто, кажется, знает, что такое евангелический христианин. Те, кто утверждает, что знает, часто не согласны.

Несопоставимый характер евангелизма затрудняет определение его членов. У них нет единой власти, как у римско-католического папы или первого президентства мормонов, поэтому вы не можете просто позвонить в центральный офис и попросить официальное определение. Поскольку они охватывают ряд деноминаций, церквей и организаций, не существует единого заявления о членстве, которое определяло бы идентичность. В результате отдельным наблюдателям остается решить, как определить, что делает кого-то или что-то евангельским .Для социолога это социологический термин. Для пастора это деноминационный или доктринальный термин. А для политика это синоним белого христианина-республиканца.

Так что же такое евангелист, ради любви к Богу, и почему это вообще имеет значение? Ответ требует понимания как истории, так и теологии движения.

Термин евангелический происходит от греческого слова euangelion , означающего «евангелие» или «благая весть». Технически говоря, евангельский относится к человеку, церкви или организации, которые привержены христианской евангельской вести о том, что Иисус Христос является спасителем человечества.Греческое корневое слово используется в Новом Завете и было популяризировано в первых веках нашей эры, чтобы отличить ориентированное на любовь движение последователей Иисуса от жестокой Римской империи, которая часто делала свои собственные «хорошие новости», чтобы отметить военные победы.

Но слова — это не только их этимология и словарные определения. Они также несут в себе коннотации, которые меняются со временем и в зависимости от географического положения, поскольку они используются по-разному и по-разному.

По данным Института изучения американских евангелистов при Уитон-колледже недалеко от Чикаго, Мартин Лютер впервые использовал латинизированную форму слова evangelium для описания некатолических церквей, возникших в результате протестантской Реформации в 1500-х годах.

Но этот термин широко распространился в англоязычном мире более века спустя во время Великого пробуждения, серии пробуждений в Британии и американских колониях, возглавляемых пламенными проповедниками, такими как Джонатан Эдвардс и Джордж Уитфилд. Из-за их влияния евангелизм стал синонимом возрождения, или пылкого выражения христианства, отмеченного акцентом на обращении посторонних. К началу 1800-х годов это было «доминирующим выражением христианства» в Соединенных Штатах.

В некотором смысле христианство потерпело поражение в начале 1900-х годов в Америке. Резня двух мировых войн и Великой депрессии вызвала вопросы о том, существует ли Бог, и если да, то был ли Бог одновременно могущественным и добрым. А современная наука поставила под сомнение жизнеспособность христианских объяснений происхождения жизни. Евангелические лидеры разных деноминаций думали о создании организации, которая представляла бы то, что один пастор назвал «глухой массой», и в 1942 году родилась Национальная ассоциация евангелистов.

Хотя NAE не может претендовать на роль единственного или окончательного голоса, говорящего от имени евангелистов, оно помогло изменить определение термина. По словам Роберта Вутноу, директора Центра по изучению религии Принстонского университета и автора книги Изобретая американскую религию , де-факто определением евангелической было любое лицо, принадлежащее к церкви, принадлежащей к 40 с лишним деноминациям, указанным ниже. зонтик НАЭ.

В зависимости от того, как вы определяете этот термин, евангелисты составляют от 7 до 47 процентов населения Америки.

Но в 1976 году этот термин стал широко распространенным, когда фермер, выращивающий арахис, по имени Джимми Картер победил на предварительных выборах демократов, а затем на всеобщих выборах. Он стал первым президентом США, назвавшим себя «рожденным свыше» евангельским христианином. Ученые мужи изо всех сил пытались понять, кто такие евангелисты и сколько их существует. Newsweek опубликовал статью на обложке, объявив 1976 год «годом евангелизма».

Не будем забывать, что более консервативные евангелисты, которые политически расходились с Картером, начали мобилизацию под новыми организационными знаменами, такими как Христианская коалиция и Моральное большинство, которые в совокупности назывались религиозными правыми.Эти политически активные консервативные христиане были хорошо обеспечены и хорошо разбирались в средствах массовой информации, но они смогли стать синонимом евангелизма только с помощью американских социологов.

Когда была основана NAE, говорит Вутноу, согласно новым отчетам, организация представляла около 2 миллионов человек. Десять лет спустя, в 1953 году, NAE заявило, что оно составляет 10 миллионов человек. В то время из-за отсутствия данных проверить номер было невозможно. В 1967 году репортер « New York Times» оценил это число примерно в 20 миллионов.С появлением Картера Джордж Гэллап решил провести опрос, в котором он определил евангелических как всех, кто утверждал, что «родился свыше». Это упрощенное определение привело к тому, что Gallup сообщил, что до 50 миллионов американцев — треть имеющего право избирателя — были евангелистами.

У «глухой толпы» появился микрофон. Консервативные христианские лидеры стали центром внимания и своей новообретенной легитимностью, а пасторы начали появляться в вечерних новостях и в крупных журналах, чтобы поддерживать кандидатов и продвигать политические предложения.Со временем и в умах многих евангелических стали общим термином для политически консервативных христиан.

Однако в последние годы был предложен ряд определений для евангельских . Многие социологические агентства, такие как Pew Research, считают всех, кто считает себя «евангелистами» или «рожденными свыше». Известная христианская организация, занимающаяся опросами, Barna Group, традиционно использовала очень конкретное определение из девяти вопросов, которое требует, например, чтобы человек заявил, что, по его мнению, существует сатана.А Молли Уортен, профессор Университета Северной Каролины и автор книги Апостолов разума: кризис власти в американском евангелизме , определяет евангелистов как христиан, которые борются с рядом конкретных вопросов.

Это может показаться непонятным, но это важно.

«Влияние евангелистов, возможно, ослабевает, но для нас по-прежнему важно понимать, кто такие евангелисты, кто говорит от их имени и каково будущее», — говорит Дэвид Киннаман, президент Barna Group и автор предстоящей публикации. Добросовестность: быть христианином, когда общество считает вас неуместным и крайним .«То, как каждый определяет евангелических , влияет на историю, которую они рассказывают о самой влиятельной группе внутри самой влиятельной религии в самой влиятельной стране мира».

В зависимости от того, как вы определяете этот термин, евангелисты составляют от 7 до 47 процентов населения Америки. Расхождения в определениях привели к непоследовательным, даже противоречивым результатам опроса об убеждениях и характеристиках евангелистов. Отчеты, основанные на этих опросах, могут влиять на выборы, государственную политику и более широкое общественное мнение.

Наиболее широко используемое определение евангельских , вероятно, было предложено историком Дэвидом Беббингтоном в 1989 году. Оно называется «четырехугольником Беббингтона», потому что оно определяет евангелистов как христиан, которые разделяют четыре основных качества:

• Библицизм: высокий уважение к Библии
• Распятие: сосредоточение на распятии Иисуса и его спасительных эффектах
• Конверсионизм: вера в то, что люди должны быть обращены
• Активизм: вера в то, что вера должна влиять на общественную жизнь

Хотя некоторые критиковали это Поскольку квартет верований является слишком емким, многие ученые, включая социологов, таких как Вутноу, и историков, таких как Марсден, считают, что это лучшее из всех предложенных определений.LifeWay Research и Национальная ассоциация евангелистов недавно предложили определение, которое близко отражает определение Беббингтона после получения отзывов от разнообразной группы религиозных мыслителей и ученых. Даже Дэвид Киннаман из Barna говорит, что его фирма экспериментировала с аналогичным определением в некоторых зарубежных исследованиях вместо девятибалльных критериев.

Этот четырехбалльный критерий является наиболее широко принятым определением среди ученых и единственным, одобренным NAE, крупнейшей американской коалицией евангелистов.И он предоставляет инструмент, который помогает исследователям классифицировать евангелистов по убеждениям, , что кажется подходящим способом обращения практически с любой религиозной группой. Кроме того, это позволяет сделать более разумную оценку размера движения — где-то около четверти всех американцев.

Как и все определения, описание Беббингтоном евангельского не идеально. Но это позволяет термину быть достаточно узким, оставляя место для самых разных христиан, которые подходят под все требования.Если это звучит сложно, так и должно быть. Религия всегда сложнее, чем «аллилуйя» и «аминь».

BBC — Религия — Христианство: что значит быть христианином

Джон Фланнер

Джон Фланнер ©

Джон (55 лет) женат, имеет четырех детей и девять внуков, работает оператором текстового редактора.

Раньше я думал, что христианин — это тот, кто родился в Англии, был крещен в младенчестве и никому не причинил вреда.Вот как я старался прожить свою жизнь.

Однажды мой учитель машинописи сказал: «Ну, Джон, ты христианин, не так ли?» И я сказал: «Думаю, да». Она сказала: «Вы не слишком уверены». И я обнаружил, что не могу уснуть той ночью. Я действительно волновался. Я подумал: «Христианин ли я? Имеет ли значение, христианин ли я? Что, если я нет? Пойду ли я на небеса? Есть ли рай? Есть ли ад? Что произойдет, когда я умру?» И все эти вопросы начали крутиться у меня в голове.

Если раньше я беспокоился о том, что люди подумают обо мне, теперь важно только одно: что думает обо мне Иисус?

Элейн Робертс

Элейн Робертс ©

Элейн (40 лет) замужем и работает учителем Библии.

Моя жизнь до того, как я узнал Иисуса? Я был одним разгневанным человеком … Это было похоже на шторм девяти баллов — немного похоже на бурю, о которой вы читаете в Библии.

Моё сердце сильно потрясло, что Иисус действительно существует. Иисус был реальным. Иисус жив. И Иисус может изменить мою жизнь. И я просто сказал очень просто: «Иисус, если ты настоящий, просто подойди и сделай что-нибудь для меня».

Моя жизнь изменилась невероятно и самым прекрасным образом. Я не выхожу из себя, как раньше.А жизнь непростая. Жизнь не была идеальной. Я столкнулся со многими штормами. Но с какой бы грозой я ни столкнулся, я знаю, что Иисус в лодке со мной. Он контролирует мою жизнь.

Тим Коулман

Тим Коулман ©

Тим (22 года) женат, работает молодежным работником и учителем игры на фортепиано.

Примерно в возрасте тринадцати или четырнадцати лет я начал делать то, что обычно делают большинство подростков — ходить в парк, пить, экспериментировать с наркотиками и тому подобное.Это стало моей целью.

Когда я начал больше думать о Боге и, вы знаете, о жизни, я стал гораздо больше ходить на церковные собрания, собрания молодежи и прочее. Вокруг меня было много действительно хороших друзей, они болтали со мной и действительно поддерживали меня.

Теперь я знаю, куда иду. Я знаю, что буду на небесах. Я не знаю, что случится по дороге. Я действительно не знаю, какую работу буду делать или что-нибудь еще. Но я знаю, что теперь я в безопасности — в том, что я знаю Бога.

Лоис Смолл

Лоис Смолл ©

Лоис (40) замужем, имеет троих детей в возрасте от 8 до 14 лет, работает терапевтом по лечебному массажу.

Для всех, кто смотрит со стороны, я довольно уверенный в себе человек. Но на самом деле правда заключалась в том, что под ним было нехорошо и чувствовалось что-то вроде настоящей безнадежности — типа: «Ну что, это все?» Именно тогда я обнаружил, что действительно плачу … отчаянно больше всего на свете мне нужно было прощение.

Раньше я очень беспокоился о своих детях. И я действительно просто передал их в руки Бога.

Марк Байрон

Марк Байрон ©

Марк (41 год) женат, имеет двоих детей в возрасте от 2 до 4 лет. Он занимается торговлей ювелирными изделиями самостоятельно.

Я не думал, что Бог или Иисус захотят иметь со мной какое-либо дело. Теперь я оглядываюсь назад и вижу, что Иисус знал все недостатки моей жизни, но он все еще любил меня. Он знал, что я эгоистична — много работаю, много пью, стремлюсь ко всему.

Бог принес в нашу жизнь невероятную любовь, которую я не думаю, что смог бы дать своим детям, если бы он не был рядом со мной.

Я сделал это с помощью простой молитвы посвящения, которую, я знаю, услышал Бог.

О том, чтобы стать христианином

Иисус Христос пришел, чтобы дать каждому из нас возможность иметь отношения с Богом. Он сделал это, умерев на кресте — где он заплатил огромный долг, который мы должны за все способы, которыми мы обидели его своим отношением и действиями.

Эти оскорбления настолько серьезны, что лишают нас контакта с Богом не только в этой жизни, но и навсегда. Только смерть и воскресение Иисуса позволяют нам быть прощенными и принятыми Богом.

Возможно, это все настолько ново для вас, что вам нужно время, чтобы подумать; получить ответы на некоторые вопросы. Или, может быть, вы хотите узнать Бога.

Если да, то вы можете сами сказать Богу, произнеся что-то вроде этого в молитве:

«Господь Иисус, пожалуйста, сделай меня таким, каким ты хочешь, чтобы я был.Мне жаль, что я пошел своим путем. Спасибо, что умерли на кресте, преодолев все препятствия, которые я ставил между вами и мной. Пожалуйста, приди и займи первое место в моей жизни. Аминь «.

Всякий раз, когда кто-нибудь выражает такое отношение к Богу — прося Иисуса войти в их жизнь — они могут быть уверены, что он это сделает. Потому что Иисус пообещал сделать именно это и, как Бог, он никогда не нарушит обещание.

Следование за Иисусом делает человека христианином — членом всемирной семьи Иисуса Христа; семья, стремящаяся помочь друг другу изменить мир к лучшему.

Для любого, кто делает этот шаг, чтобы следовать за Иисусом, это только начало. Вскоре они обнаружат, что разговаривают с ним — как с любым другом. Это молитва. Они захотят узнать о нем больше, прочитав Библию. Они будут стремиться к общению с другими членами его семьи — это посещение церкви.

И они захотят жить так, как он хочет.

Кредиты и дополнительная информация

Это объяснение того, что значит быть христианином, составлено из материалов, предоставленных Agape Ministries Ltd. и используется с разрешения.

Отрывки из Библии используются с разрешения Contemporary English Version, авторское право American Bible Society и New International Version, авторское право International Bible Society / Hodder and Stoughton.

Если вы хотите узнать больше об Иисусе Христе и о том, что значит знать Его, Христианское информационное агентство может вам помочь. Существует также веб-сайт о личности Иисуса Христа, на котором вы можете предпринять шаги веры. См. Раздел связанных ссылок.

Определение христианина — в центре внимания семья

Термин «христианин» в нашем понимании относится к любому мужчине, женщине или ребенку, который верит в Иисуса Христа как в своего Спасителя и Господа и кто стремится к следуйте за Ним во всех сферах жизни.Как евангелисты, мы уделяем большое внимание важности личных отношений человека с Иисусом Христом. Мы верим, что эти отношения развиваются посредством молитвы, изучения Слова Божьего, общения с Божьим народом и служения другим во имя Иисуса. В важном смысле христианская вера должна выражаться в контексте общения с другими верующими. Но в конечном итоге это сугубо личный и индивидуальный вопрос, а не вопрос членства в церкви или доктринальной ориентации.Библия поддерживает нас в этом отношении: « Всякий, кто призовет имя Господа, спасется» (Римлянам 10:13; Иоиль 2:32).

Тем не менее, мы должны отметить, что Фокус на семье всегда был на стороне того, что К. С. Льюис называл Простое христианство . Льюис использовал этот термин для обозначения той совокупности основных христианских истин, которая является общей для верующих всех видов церковного происхождения. Другими словами, мы не привержены определенному пониманию деноминации того, что значит быть «христианином».«Мы являемся межконфессиональным служением , и мы стремимся оставаться верными духу знаменитого девиза святого Августина:« По сути, единство; в несущественных вещах — свобода; во всем — благотворительность ».

Стоит добавить, что наше определение христианства также серьезно учитывает заявления исторических соборов Никейского и Халкидонского. На этих соборах были сформулированы важные богословские определения и важные заявления о тринитарной природе Бога и «ипостатическом союзе» человеческой и божественной природы в Иисусе Христе.На наш взгляд, эти библейские принципы незаменимы при оценке истинного «христианства» любого конкретного свода религиозных учений.

Другими словами, мы не обязательно верим, что «христианин» — это просто тот, кто утверждает, что «верит в Иисуса» и «следует Его учениям». Если бы это было правдой, мы должны были бы признать, что гностики, манихеи, ариане, маркиониты, докетисты и иудаисты первого века также были верными членами паствы.Этого явно не хотели делать авторы Нового Завета и отцы ранней церкви.

Если вы просите нас определить личные «атрибуты» или «характеристики», которые отличают истинного христианина от нехристианина, мы должны будем сказать, что собственное определение Христа по-прежнему является лучшим. «Знак христианина» (как назвал его покойный доктор Фрэнсис Шеффер) — это любовь . «По этому все узнают, что вы Мои ученики, — сказал Иисус, — если будете любить друг друга» (Иоанна 13:35).

Конечно, также важно в какой-то мере доверять устному исповеданию веры. Но помимо этого, невозможно установить жесткие правила, по которым можно отличить настоящих учеников от простых позирующих. Как Иисус указал в притче о пшенице и плевелах (Матфея 13), это вопрос, который Сам Бог разрешит в Судный день. «Посему не судите ничего раньше времени, пока не придет Господь, Который и осветит сокрытые тьмы, и откроет намерения сердец.Тогда каждому будет хвала от Бога »(1 Коринфянам 4: 5).

Если у вас есть дополнительные вопросы по этому поводу или вы просто хотите подробно обсудить эти идеи с членом нашей команды, не стесняйтесь обращаться к нам. В центре внимания семьи есть пастырские советники, которые с радостью поговорили бы с вами по телефону.

Ресурсы
То, что каждый христианин должен знать день за днем: основные истины для роста своей веры

Вера: во что верят христиане, почему они верят в нее и почему это важно

Христианские верования: двадцать основ для каждого христианина Должен знать

Простое христианство

Основное христианство

Чему учит Библия: истины Библии стали ясными, простыми и понятными

Рефералы
Институт христианских исследований

Insight for Living

LeeStrobel.com

Статьи
Стать христианином

История креста и его значения на протяжении веков

Осенью католики и некоторые другие христианские церкви отмечают праздник Святого Креста. Праздником христиане отмечают жизнь Иисуса Христа, особенно его спасительную смерть на кресте и его позднее Воскресение, веря, что это дает им обещание прощения и вечной жизни.

Праздник уходит корнями в позднюю античность, время, когда крест стал важной частью христианского искусства и богослужений.Крест, который когда-то был позорной формой казни для преступников, стал преобладающим символом Христа и христианства.

Однако крест иногда также приобретал более темное значение как символ преследований, насилия и даже расизма.

Ранний крест

Как знаток средневековой христианской истории и богослужения, я изучал эту сложную историю.

Языческое граффито II века, изображающее человека, поклоняющегося распятой фигуре с головой осла.

Знаменитый образец римского настенного искусства начала III века, «Граффито Алексаменос», изображает две человеческие фигуры с головой осла и вытянутыми руками в виде Т-образного креста с надписью «Алексаменос поклоняется своему богу». ”

В то время в Римской империи христианство было объявлено вне закона и некоторыми критиковалось как религия для глупцов. Карикатура на «Алексамена», возносящего молитвы этой распятой фигуре, была способом изобразить Христа с ослиной головой и высмеять его бога.

Но для христиан крест имел глубокое значение. Они понимали, что смерть Христа на кресте «завершилась» тем, что Бог воскресил Его из мертвых через три дня. Это Воскресение было знаком «победы» Христа над грехом и смертью.

Верующие могли разделить эту победу, приняв крещение, получив прощение прошлых грехов и «переродившись» к новой жизни в христианском сообществе, церкви. Таким образом, христиане часто называли крест Христа и «деревом жизни», и «победным крестом».”

Настоящий крест?

В начале четвертого века император Константин узаконил христианство. Он санкционировал раскопки некоторых святынь жизни Христа в том, что стало называться «Святой Землей». В то время это была часть римской провинции Сирия Палестина, ограниченная рекой Иордан на востоке, Средиземным морем на западе и Сирией на севере.

К пятому веку возникла легенда, что во время раскопок мать Константина, Елена, обнаружила части крестов.Верующие говорили, что чудесное исцеление произошло, когда к больной женщине прикоснулись одним куском, что доказывает, что это была часть настоящего креста Христа.

Константин построил большую церковь, Мартириум, над местом, где, как предполагалось, находилась гробница Иисуса. Сентябрьская дата освящения этой церкви стала отмечаться как праздник «Воздвижения Креста Господня».

Предполагаемое «обретение» Еленой креста в мае стало отдельным праздником — «изобретением креста».Оба праздника отмечались в Риме к седьмому веку.

Одна часть того, что считалось истинным крестом, хранилась и почиталась в Страстную пятницу в Иерусалиме с середины четвертого века до его завоевания мусульманским халифом в седьмом веке.

Более поздние представления

Многочисленные христианские церкви были построены в Римской империи в четвертом и пятом веках. При финансовой поддержке империи эти большие здания были украшены замысловатыми мозаиками, изображающими фигуры из Священных Писаний, особенно Христа и апостолов.

Крест, изображенный на мозаике, представляет собой золотой крест, украшенный драгоценными камнями круглой или квадратной формы, визуальное представление победы над грехом и смертью, достигнутой смертью Христа. Его называли «crux gemmata», или «украшенный драгоценными камнями крест».

С шестого века до раннего средневековья художественные изображения Распятия стали более распространенными. Иногда Христа изображали на кресте одного, возможно, между двумя другими преступниками, распятыми вместе с ним. Чаще всего Христа на кресте окружают с обеих сторон фигуры Марии и апостола Иоанна.

Раннесредневековое изображение Христа на кресте. Томас Куайн, CC BY

Публичное поклонение кресту в Страстную пятницу становилось все более распространенным за пределами Святой Земли, и этот ритуал соблюдался в Риме в восьмом веке.

В средневековый период распятый Христос обычно изображался безмятежной фигурой. Представление, как правило, изменялось на протяжении веков, и Христос был измученной, извращенной жертвой.

Разные значения

Во время Реформации протестантские церкви отвергли использование распятия.По их мнению, это было человеческое «изобретение», которое нечасто использовалось в первобытной церкви. Они утверждали, что распятие стало объектом идолопоклоннического католического почитания, и вместо этого использовали другие версии простого креста.

Разные изображения креста выражали более глубокие противоречия в западном христианстве.

Но даже до этого крест использовался как разрозненный. В период Высокого Средневековья крест был связан с серией религиозных войн, которые велась в христианской Европе, чтобы освободить Святую Землю от власти мусульманских правителей.

Те, кто предпочел пойти и сражаться, должны были носить специальную одежду, помеченную крестом, поверх повседневной одежды. Они «взяли крест» и стали называться «крестоносцами».

Из всех крестовых походов только первый в конце 11 века действительно достиг своей цели. Эти крестоносцы завоевали Иерусалим в кровопролитной битве, в которой не щадили женщин и детей, стремясь избавить город от «неверных». Крестовые походы также вызвали волну активной враждебности по отношению к европейским евреям, что привело к вспышкам насилия против еврейских общин на протяжении веков.

К 19 веку термин «крестовый поход» стал относиться к любому виду борьбы за «праведные» причины, будь то религиозные или светские. В то время в Соединенных Штатах этот термин использовался для обозначения ряда религиозно-социальных активистов. Например, редактора газеты-аболициониста Уильяма Ллойда Гаррисона называли «крестоносцем» в его политической борьбе за искоренение зла рабства.

Символ пробелой повестки

Позже крест буквально взяли в руки активисты, выступавшие против общественных достижений.Например, Ку-клукс-клан в рамках своей кампании террора часто сжигал простые деревянные кресты на собраниях или на лужайках афроамериканцев, евреев или католиков.

Монолит с перечислением имен, дат и причин линчевания афроамериканцев стоит перед фотографией горящего креста Ку-клукс-клана, выставленной в Музее гражданских прав Миссисипи в Джексоне, штат Миссисипи. AP Photo / Rogelio V. Solis

Спустя несколько десятилетий стремление Адольфа Гитлера к германской экспансии и преследованию евреев, основанное на его вере в превосходство «арийской расы», кристаллизовалось в знаке свастики.Первоначально религиозный символ из Индии, он на протяжении веков использовался в христианской иконографии как одно из многих художественных выражений креста.

[ Исследуйте пересечение веры, политики, искусства и культуры. Зарегистрируйтесь на этой неделе в религии.]

Даже сегодня газета KKK называется «Крестоносец», и различные группы, выступающие за превосходство белых, используют формы креста как символ своей собственной про-белой повестки дня на флагах, татуировках и одежде.

Праздник Святого Креста фокусируется на значении креста как мощного знака божественной любви и спасения для первых христиан.Трагично, что крест также превратился в яркое знамение ненависти и нетерпимости.

.