• Мережковсков Дмитрий Сергеевич

  Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866 – 1941). Русский поэт, прозаик, литературный критик. Родился в Санкт – Петербурге, в семье придворного чиновника. Во время учебы в гимназии увлекся поэзией и к моменту поступления в Университет,

• Фонвизин Денис Иванович

  Д. И.Фонвизин великий и знаменитый русский писатель, замечательный драматург, потрясающий публицист, великолепный переводчик. Именно этот человек по праву считается мастером и основным создателем классицизма. Именно Фонвизиным была создана национальная
• Петр II

  Петр II был одним из многих императоров, правящих в эпоху дворцовых переворотов в России, наверное, противоречивее его были только несколько личностей в истории России, большинство из которых участвовали в руководстве государством в эпоху

• Николай I

  В 1799 получил мундир форму гвардейца кавалерийского полка. Его воспитывался баронессой Шарлоттой Карловной фон Ливен и Генералом Ламздорфом (после 1801). В 1814 путешествовал с Ламздорфом по Европе. Во время того путешествия

• Никитин Афанасий

  К сожалению, сохранилось мало сведений о рождении и детских годах русского исследователя, знатного купца и летописца, Афанасия Никитина. Предположительно, время его появления на свет — 1440-ые годы. Афанасий Никитин известен, как создатель

• Братья Гримм

  Братья Гримм – немецкие писатели, родом из семьи чиновника, их отец был адвокатом.

  Детство их прошло в немецком городке Кассель, но родились они в Ханау. Первым увидел белый свет Якоб, 4 января 1785 года, в следующем году 24 февраля 1786 появился

И. А. Гончаров: жизнь и творчество

Иван Александрович Гончаров – знаменитый русский писатель, состоявший в Петербургской Академии наук. Наибольшую известность приобрёл благодаря таким романам, как «Обрыв», «Обыкновенная история», «Обломов», а также циклу дорожных очерков «Фрегат Паллада». Ну и, конечно, все знают литературно-критическую статью Гончарова «Мильон терзаний». Расскажем об этом великом писателе подробней.

Детство писателя

Иван Гончаров, жизнь и творчество которого будут описаны в этой статье, родился в городе Симбирске в 1812 году. Его родители входили в купеческое сословие. Детство маленького Ивана проходило в большом доме Гончаровых, находившемся в центре города. Спустя годы писатель расскажет о нём в автобиографическом рассказе «На родине»: «Ледники, погреба, амбары были доверху набиты мукой, разным пшеном и всяческой провизией для нашей семьи и дворовых. Это было не просто имение, а целая деревня». Надо сказать, что увиденное в этом доме запустило в юном Гончарове интерес к познанию барского, поместного быта дореформенной России, который так правдиво и ярко был передан в его романах.

Когда Ивану исполнилось 7 лет, его отец умер, и за воспитание Ивана взялся крёстный – Николай Трегубов. Как моряк в отставке, он отличался хорошим критическим мышлением и широтой взглядов. «Добрый моряк» — так Гончаров, биография которого хорошо известна поклонникам, называл своего воспитателя. Иван Александрович вспоминал: «Чтобы отблагодарить Николая за наше воспитание, мама взяла на себя все хлопоты о его житье-бытье. Дворня Трегубова слилась с нашей, и под управлением мамы мы зажили одной большой семьёй». Интеллектуальные заботы достались Николаю. Материальная же часть легла на плечи матери – строгой, опытной, отличной хозяйки.

Образование

Вначале юный Гончаров, жизнь и творчество которого вызывают восхищение, обучался дома под надзором Трегубова, а потом в частном пансионате. Как только мальчику исполнилось 10 лет, его отправили в Москву по настоянию матери.

Следующие 8 лет Иван проходил обучение в коммерческом училище. В будущем писатель охарактеризует эти годы как трудные и малоинтересные. Хотя его нравственное и духовное развитие шло полным ходом. Юноша много читал. Отечественная литература стала его истинным наставником. Гончаров (жизнь и творчество кратко описаны в этой статье) вспоминал: «Карамзин был моим первым учителем в развитии гуманитета и нравственной сферы в целом. Что касается поэзии, то мы с товарищами упивались Озёровым, Дмитриевым, Державиным и даже Херасковым, выдаваемым в школе за поэта».

Первый кумир

«Евгений Онегин» Пушкина стал для Гончарова и его сверстников настоящим поэтическим сокровищем. Он рассказывал: «О Боже! Какой свет, какие волшебные горизонты открылись, и какие откровения и поэзии, и жизни, притом понятной и современной, хлынули из этого живительного источника!» Это молитвенное восхищение перед именем великого поэта Гончаров испытывал всю жизнь.

Поступление в университет

Занятия в училище стали для Ивана невмоготу, и он попросил мать подать прошение о его исключении. На этот момент юноше исполнилось восемнадцать, и он стал задумываться о своём будущем. И так как возникшая в детстве страсть к сочинительству никуда не ушла, Гончаров, жизнь и творчество которого переплелись навсегда, решил поступить на словесный факультет Московского университета. В 1831 году он успешно сдал экзамены и был туда зачислен.

Три года обучения стали важной вехой в его биографии. Будущий писатель напряжённо раздумывал – о себе, о людях, о жизни. Одновременно с Иваном в университете обучались Аксаков, Тургенев, Лермонтов, Станкевич, Огарев, Герцен, Белинский и другие одарённые молодые люди, вписавшие своё имя в историю русской литературы.

После университета

Окончив университет в 1834 году, Гончаров поехал в родной Симбирск, где его ждали сёстры, мать и Трегубов. Такой знакомый с детства, город поразил Ивана прежде всего тем, что за столько лет там ничего не изменилось. Это была громадная сонная деревня.

Ещё до окончания университета у будущего писателя возникала мысль о том, чтобы не возвращаться в свой родной город. Его влекла напряжённая духовная жизнь в столицах (Петербург, Москва). И хоть решение об отъезде он принял, но всё же не уехал.

Первая работа

В это время Гончаров, очерк жизни и творчества которого есть в школьной программе, получил предложение от губернатора Симбирска. Тот хотел, чтобы будущий писатель поработал у него личным секретарём. После долгих колебаний и раздумий Иван принял предложение, но работа оказалась скучной и неблагодарной. Зато он понял механизм функционирования бюрократической системы, что позже пригодилось ему как писателю.

Спустя одиннадцать месяцев он переехал в Петербург. Иван начал строить своё будущее собственными руками, без всякой помощи со стороны. По приезду он устроился переводчиком в министерство финансов. Служба была необременительной и высокооплачиваемой.

Позже он сдружился с семьёй Майковых, преподавая двум старшим сыновьям русскую словесность и латинский язык. Дом Майковых представлял собой интересный культурный очаг Петербурга. Каждый день здесь собирались живописцы, музыканты, писатели.

Начало творчества

Со временем Гончаров, «Мильон терзаний» которого остаётся одним из самых читаемых произведений, стал с иронией относиться к романтическому культу искусства, присущему дому Майковых. 40-е годы можно назвать началом его творческого пути. Это было важное время в плане развития русской литературы и жизни общества в целом. Тогда же писатель познакомился с Белинским. Великий критик существенно обогатил духовный мир Ивана Александровича и выказал восхищение стилем письма, которым владел Гончаров. «Мильон терзаний» писателя получил очень высокую оценку Белинского.

В 1847 году в «Современнике» была опубликована «Обыкновенная история». В этом романе конфликт между романтизмом и реализмом представлен в виде существенной коллизии русской жизни. Придуманным названием автор заострил внимание читателя на типичности процессов, отражённых в этом творении.

Кругосветное путешествие

В 1852 году Гончарову посчастливилось попасть секретарём на службу к вице-адмиралу Путятину. Так писатель отправился в кругосветное путешествие на фрегате «Паллада». Путятину было поручено инспектировать русские владения в Америке (Аляску) и установить торговые и политические отношения с Японией. Иван Александрович уже был в предвкушении множества впечатлений, которые обогатят его творчество. Гончаров, «Мильон терзаний» которого до сих пор пользуется популярностью, с первых дней вёл подробный дневник. Эти заметки легли в основу его будущей книги «Фрегат «Паллада»». Она вышла в 1855 году, когда писатель вернулся в Петербург, и была хорошо воспринята читателями.

Но так как Иван Александрович работал цензором в министерстве финансов, он попал в двусмысленное положение. В прогрессивных слоях общества его должность не приветствовалась. Гонитель вольной мысли и представитель ненавистной власти – вот кем был для большинства Гончаров. Роман «Обломов» уже практически был готов, но Иван Александрович никак не мог его закончить из-за нехватки времени. Поэтому он ушёл из министерства финансов и полностью сосредоточился на писательской карьере.

Расцвет творчества

«Гончаров, роман «Обломов»» — такая надпись была на обложке нескольких тысяч книг, вышедших в 1859 году. Судьба ведущего персонажа была раскрыта не только как социальное явление, но и как некое философское осмысление национального характера. Писатель совершил художественное открытие. Этот роман вошёл в очерк жизни и творчества Гончарова как его самое выдающее произведение. Но Иван Александрович не хотел бездействовать и нежиться в лучах славы. Поэтому начал работу над новым романом – «Обрыв». Это произведение было его ребёнком, которого он растил целых 20 лет.

Последний роман

Болезни и душевные депрессии – именно от них страдал в последние годы жизни Гончаров, жизнь и творчество которого были очень продуктивными. «Обрыв» — это последнее крупное произведение писателя. После того как Иван Александрович закончил над ним работу, ему стало жить ещё тяжелее. Конечно, он мечтал написать новый роман, но так к нему и не приступил. Он всегда писал натужно и медленно. Часто жаловался коллегам, что не успевает глубинно осмыслить быстротекущие события современной жизни. Ему требовалось время для их осознания. Все три романа писателя изображали дореформенную Россию, которую он прекрасно понимал. События же последующих лет Иван Александрович понимал хуже, и ему не хватало ни нравственных, ни физических сил для их более глубокого изучения. Тем не менее он активно переписывался с другими писателями и не оставлял творческой деятельности.

Он написал несколько очерков: «По восточной Сибири», «Поездка по Волге», «Литературный вечер» и многие другие. Некоторые были опубликованы уже посмертно. Также стоит отметить ряд его критических произведений. Вот самые известные этюды Гончарова: «Мильон Терзаний», «Лучше поздно, чем никогда», «Заметки о Белинском» и др. Они прочно вписались в анналы русской критики как классические образцы литературно-эстетической мысли.

Смерть

В начале сентября 1891 года Гончаров (жизнь и творчество кратко описаны в этой статье) простудился. Спустя три дня, находясь в полном одиночестве, великий писатель скончался. Ивана Александровича похоронили на Никольском кладбище при Александро-Невской лавре (спустя полвека прах писателя был перенесён на Волково кладбище). В «Вестнике Европы» сразу появился некролог: «Подобно Салтыкову, Островскому, Аксакову, Герцену, Тургеневу, Гончаров всегда будет на лидирующих позициях в нашей литературе».

Наталья Гончарова

Наталья Гончарова вместе со своим коллегой и компаньоном Михаилом Ларионовым возглавила русскую футуристическую живопись, или кубофутуризм, в начале ХХ века. Хотя на ее ранние работы сильно повлияли французские постимпрессионисты, она продолжала помогать развивать примитивизм, лучизм (в частности, детище Ларионова) и различные футуристические театральные эксперименты. Когда пара отправилась в Париж с Сергеем Дягилевым в 1914 году, чтобы работать исключительно над сценографией, они оставили позади русскую художественную сцену, навсегда измененную их творческими новыми формами, громкими публичными выступлениями и художественными манифестами.

Наталья Гончарова родилась в 1881 году в русской дворянской семье. Линия матери ее отца напрямую связана с Александром Пушкиным. Отцовская линия ее отца восходит к архитектору Петра Великого. Между тем мать Натальи происходила из семьи Беляевых, имевшей огромное музыкальное влияние в девятнадцатом веке.

Она родилась в небольшой деревне к юго-востоку от Москвы в Тульской губернии и фактически выросла в деревне, хотя и в большом поместье. Переехав в семнадцать лет в Москву, чтобы начать обучение в Московском институте живописи, ваяния и зодчества, она полностью сохранила привязанность к деревенской жизни. Это происхождение отличало ее от других кубофутуристов двумя способами. Во-первых, она происходила из богатой и дворянской семьи, в то время как большинство кубофутуристов происходили из крестьян или торговцев. Во-вторых, она была стойкой антиурбанисткой, черта, которая объединяла ее больше с итальянскими футуристами, чем с русскими. Эта тенденция больше всего проявляется в ее более поздних работах, начиная с 1912-14.

В Московском училище Наталья брала уроки скульптуры у Павла Трубецкого, художника Мира Искусства. Позже она переключилась на живопись и встретила, пожалуй, самого влиятельного человека в своей жизни, Михаила Ларионова. Эти двое стали неразлучны как в профессиональной, так и в личной жизни.

В 1906 году Гончарова и Ларионов выставили свои работы на выставке «Мир искусства», устроенной Дягилевым, а затем он пригласил пару выставиться в Париже на Осеннем салоне 1906 года. На этом профессиональные отношения Гончаровой с Дягилевым не закончились, и в 1914 января, после восьми лет развития и совершенствования своих художественных приемов в Москве и Санкт-Петербурге, она вернулась в Париж, чтобы снова работать с Дягилевым над сценографией для его «Русских балетов».

Однако с 1906 по 1914 год в России произошел необычайно быстрый ряд художественных сдвигов и поворотов. Дягилев в то время шутил, что в месяц появляется двадцать школ, и Гончарова была в авангарде многих крупных идей и нововведений. Она участвовала как в 1909 Выставки «Золотое руно» и «Бубновый валет 1912 года». Огромное влияние на кубофутуристов оказали постимпрессионисты, и в особенности периода Золотого руна в творчестве Гончаровой чувствуется преувеличение и высокий драматизм Тулуз-Лотрека. Всегда уделяя больше внимания декоративным элементам, чем Ларионов, Гончарова использовала смелые линии и густые, неразбавленные цвета фовистов, чтобы передать грубую энергию с помощью, казалось бы, редких и простых элементов.

Ко времени последней выставки Золотого руна в конце 1909, Гончарова превратила свою любовь к крестьянской культуре и деревенской жизни в свой собственный вид примитивизма. Это движение черпало вдохновение в русских иконах и народном творчестве. Особое влияние оказали русские лубки. Это были своего рода книги о политической/религиозной морали, издаваемые и распространяемые среди крестьян в семнадцатом веке. В начале двадцатого века их упрощенный стиль изложения был охотно подхвачен художниками как в Германии, так и в России, которые интересовались примитивными формами стиля и повествования. Гончарова лично смогла расширить широту и глубину русского примитивистского движения, познакомив многих кубофутуристов с влиянием древних, отреставрированных икон, которые тогда находились только в частных коллекциях.

Отсюда Гончарова наложила свой отпечаток на примитивизм, оживив его своим фирменным рисунком и орнаментом. Она мастерски соединила смелое использование цвета французскими фовистами с простотой и подчеркнутой энергией икон, лубков и крестьянских деревянных дощечек. Получившиеся в результате картины выполняют на первый взгляд простую иллюстративную функцию, но они также полны эмоциональной силы. Гончарову привлекало прямолинейное и смелое, но она умела находить в этой смелости тонкости, и даже самые густые ее просторы красок вибрировали сложностью.

Гончарова продолжала выставлять свои произведения в стиле примитивизма, такие как работа 1910 года Рыбалка , на выставках Бубнового валета в 1912 году. Они ненадолго свели Гончарову и Ларионова с Василием Кандинским и братьями Бурлюк, Давидом и Владимиром, русскими членами Мюнхенская школа. Они также познакомили пару с Казимиром Малевичем, который большую часть своей карьеры подражал Гончаровой и возглавил кубофутуристское движение после того, как пара уехала из России. Однако эти краткие опыты на выставках «Бубнового валета», кажется, убедили Ларионова и Гончарову отказаться от влияния иностранных художественных течений и выработать свой собственный чисто русский стиль. Говорят, что в это время они были «настолько крайними в своих националистических идеях, что стряхнули с себя «мюнхенский декаданс» и «дешевый ориентализм парижской школы»» (Грей 122).

После этого раскола Ларионов провел две крупные выставки, и, конечно же, Гончарова выставлялась на обеих. На выставке «Ослиный хвост» в марте 1912 года Гончарова представила несколько произведений с заметным вниманием к религиозной тематике. Одно из этих произведений, «Евангелисты», было фактически конфисковано цензурой как богохульное. Хотя на современный взгляд картина кажется скучной, она сочетает в себе религиозный стиль икон с мятежными элементами кубофутуризма, такими как смелые цвета и блокированная абстракция. Более того, он был выставлен на выставке «Ослиный хвост», что было воспринято как оскорбление приличия.

На выставке «Мишень», проходившей в 1913 году, Ларионов в полной мере выразил свои лучистские идеи, которые стремились передать ощущение и сущность предмета, изображая испускаемые им лучи, а не его буквальную форму. В Target демонстрировались экстраполированные, воспринимаемые и, в некоторой степени, духовно понимаемые пространства между зрителем и объектом. Лучистские работы Гончаровой еще по большей части изображали различимые предметы или людей, а Ларионова тяготели к чистой абстракции. Ее работ в этом стиле, таких как Зеленый и Желтый Лес , Кошки и Велосипедист — все они захватывают энергию своих объектов, подчеркнуто драматизируя их линии и угловые движения.

Наталья Гончарова была не просто крупной художницей авангарда, она была личностью неоднозначной, уникальной и весьма заметной в Москве и Санкт-Петербурге. Ее выходки вызывали как похвалу, так и насмешки. Тот факт, что она жила с Ларионовым, по словам русского искусствоведа Джона Боулта, «вызывал негодование и церкви, и общественности» (45). Она часто носила брюки и другую традиционно мужскую одежду. Она издавала манифесты и в 1913 и 1914 года она провела свои персональные выставки в Москве и Санкт-Петербурге. За это и другое поведение ее иногда называли «истеричной». Но если Гончарова была театральна, то в этом, безусловно, были виноваты и ее многочисленные товарищи. Русские футуристы как группа были новаторами и смелыми не только на холсте: они привносили искусство в свою повседневную жизнь. На самом деле, они вышли за обычные рамки искусства, их работа неотличимо слилась с поведением их повседневной жизни. Они рисовали на лицах символы, обычно иероглифы или цветы. Гончарова иногда появлялась на публике топлесс с нарисованными на теле символами. В некотором смысле их использование странных, возможно, бессмысленных символов объединило массы с прошлой символистской эстетикой. Отняв его у интеллигенции, они ужесточили и притупили его образность.

Конечно, творческий гений Гончаровой в сочетании с ее полом сделал ее центром внимания, более прирожденно вызывающим внимание, чем любой из ее собратьев-бунтарей. По словам Боулта, «в личных отношениях и поведении Гончарова пользовалась лицензией, позволявшей только актрисам и цыганам, и, возможно, из-за этой сомнительной социальной репутации, а не из-за каких-либо очевидных инсинуаций в ее картинах, она, как говорили, пересекала «грань приличия» и «резать глаза»» (45).

Дягилев, с которым Гончарова работала над несколькими проектами, сказал о своей протеже:

«Самая знаменитая из этих передовых художников — женщина. [. . .] У ног этой женщины весь Петербург и вся Москва. И вам будет интересно узнать, что у нее есть подражатели не только ее картин, но и ее личности. Она начала моду на ночные рубашки-платья черного и белого, синего и оранжевого цветов. Но это ничего. На лице она нарисовала цветы. И скоро дворянство и богема поедут на санях, с лошадьми и домами, нарисованными и разрисованными на щеках, лбах и шеях» (цит. в Chamot 173).

В 1913 году она и Ларионов открыли и закрыли два кабаре: кабаре «Розовый фонарь», в котором было представлено всего несколько представлений, и в течение короткого периода в ноябре «Таверна 13». Оба кабаре отличались высокой степенью участия публики. , показал импровизационный танец и большую дозу их псевдо-символизма.

Спектакль в Трактире 13-го действительно был снят по фильму «Драма в кабаре футуристов № 13». Режиссёром короткометражного фильма был мой Владимир Касьянов, и он «собрал аншлаги и… скандалы» (цит. по Боулту 48). Нетронутой версии фильма не осталось. Есть только неподвижный кадр мужчины и женщины, вероятно, Ларионова и Гончаровой, женщины, покрытой символами и частично с обнаженной грудью. Фильм начался с чтения стихов и импровизационного танго и закончился «Futuredance of death», во время которого один партнер должен убить другого» (цит. в Bowlt 48).

В 1914 году Ларионов и Гончарова уехали из России, чтобы вместе с Дягилевым заниматься сценографией в Париже. Яркие рисунки Гончаровой сильно напоминали русское народное искусство, но также соответствовали ее кубофутуристской эстетике. Сначала она работала над постановкой Дягилева 1914 года « Le Coq D’Or, », затем в 1915 году она последовала за «Русским балетом» в Лозанну, Швейцария, где создала дизайн для Liturgie .

Гончарова и Ларионов также приложили свои таланты как минимум к четырем громким благотворительным балам в Париже.0019 Grand Bal des Artists (поочередно: Grand Bal Travesti Transmental ) в 1923 году, Bal Banal в 1924 году, Bal Olympique (поочередно: Vrai Bal Sportif 2), также в 1 Grand Ourse Bal в 1925 году. Гончарова включила племенные маски, русское народное искусство и мифологию в дизайн костюмов, интерьеры и рекламные материалы для этих мероприятий.

В 1923 году она разработала для Les Noces,  и в 1926 марта она переработала первоначальный дизайн 1910 года для нового производства «Жар-птица» . В 1937 году Гончарова создала новый дизайн Le Coq d’Or по заказу Convent Garden London. То же самое она сделала для «Золушка » в 1938 году. Даже во время Второй мировой войны она продолжала работать, оформив десять южноафриканских балетов для Бориса Княсефа. После войны она делила свое время между Парижем и Лондоном, занимаясь оформлением сцен в обоих городах. Несмотря на изнурительный артрит, в пятидесятых годах она снова ненадолго начала рисовать, вдохновленная космической программой СССР. В 19В возрасте 61 года, за год до своей смерти и сильно страдая от артрита, она снова переделала Жар-птицу для Королевского балета.

Представляем Наталью Гончарову | Тейт

Список

Познакомьтесь с пионером «всеобщего»

На протяжении всей своей долгой и разнообразной карьеры Наталья Гончарова (1881–1962) бросала вызов ограничениям художественных, социальных и гендерных условностей.

К 32 годам она уже зарекомендовала себя как лидер русского авангарда.

Вскоре после этого она добилась международной известности благодаря своим ярким костюмам и декорациям для Русского балета в Париже.

Вот семь вещей, которые вы должны знать о художнице, которую называют «образцом для своего поколения».

1. Она была пионером универсализма

Наталья Гончарова
Лен (1913)
Тейт

© ADAGP, Париж и DACS, Лондон, 2022

Наталья Гончарова Автопортрет с желтыми лилиями 1907-1908 Государственная Третьяковская галерея (Москва, Россия) © ADAGP, Париж и DACS, Лондон, 2019

Наталья Гончарова Крестьяне, собирающие яблоки 1911 Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Это со слов ее первого биографа Ильи Зданевича. «Всенизм» — всечество по-русски — резюмирует художественный подход Гончаровой. Ее работа сочетала в себе различные техники и стили, включая живопись, печать, театральный дизайн, моду, кино, дизайн интерьера, книжную иллюстрацию и перформанс. Она также адаптировала формы своих картин и театральных замыслов для трафаретной печати, плакатов и литографий.

Сюжеты ее творчества варьируются от натюрморта до обнаженной натуры, от крестьянских сцен до абстракций, от футуристических пейзажей до изображений Апокалипсиса.

Мы признаем подходящими для выражения нашего искусства все стили, существующие и вчера, и сегодня
Наталья Гончарова и Михаил Ларионов

2. Лидер русского авангарда

Фотография выставки Target художники (слева направо) Михаил Ларионов, Сергей Романович, Михаил Ле Дантю, Наталья Гончарова, Морис Фаббри, Владимир Оболенский. Москва, 19 июля.13. Государственная Третьяковская галерея, Отдел рукописей, Москва

Москва была одним из самых волнующих городов для художника на рубеже ХХ века. Изучая скульптуру в художественной школе, Гончарова стала участником некоторых из самых передовых художественных движений и выставок города.

Вместе со своим партнером, художником Михаилом Ларионовым, она основала радикальные творческие группы, в том числе «Бубновый валет», «Ослиный хвост» и «Мишень». Выставлялась вместе с Василием Кандинским, Казимиром Малевичем и Владимиром Татлиным. Также она сотрудничала с футуристами Давидом Бурлюком и Владимиром Маяковским. Вместе с Велимиром Хлебниковым и Алексеем Крученых издавала заумные стихи. Это был тип звуковой поэзии, в которой использовался изобретенный язык.

3. Она была известна при жизни

Наталья Гончарова с «Базовым гримом для актрисы футуристического театра», опубликованным в «Театре в каррикатурах», 21 сентября 1913 г. , стр. 9. Фото предоставлено Андреем Сарабьяновым

В 1913 году Гончарова поразила Москву своей первой крупной ретроспективой. На выставке в Арт-салоне на Большой Дмитровке было представлено более 800 работ.

Это была первая монографическая выставка любого представителя русского авангарда. Он утвердил Гончарову как одну из самых успешных и радикальных артисток страны.

За несколько недель до открытия Гончарова и ее коллеги-художники прошлись по улицам Москвы с нарисованными на лицах иероглифическими узорами. Журналистов предупредили заранее, поэтому улицы были заполнены любопытными толпами и фотографами, жаждущими узнать больше.

Этот хитрый рекламный ход явно сработал. Выставку посетило более 12 000 человек, продана 31 работа.

Неплохо для художницы чуть за тридцать.

4. Она создала новый вид искусства

Наталья Гончарова Велосипедист 1913 Государственный Русский музей (Санкт-Петербург, Россия) © ADAGP, Париж и DACS, Лондон, 2019

Вместе с Ларионовым Гончарова разработала новое направление абстрактного искусства. Они назвали это лучизмом или лучизмом. Возникнув из кубизма и футуризма, стиль был основан на эффекте отраженного света на поверхностях.

Предметы, которые мы видим в жизни, не играют здесь никакой роли, но лучше всего здесь может быть показано то, что составляет сущность самой живописи, — сочетание цвета, его насыщенность, соотношение цветных масс, глубина, фактура; любой, кто интересуется живописью, может уделить все свое внимание всем этим вещам.
Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, Лучисты и футуристы: Манифест, 1913

5. Ее вдохновило народное искусство

Наталья Гончарова Феникс (полиптих «Урожай») 1911 Государственная Третьяковская галерея (Москва, Россия) © ADAGP, Париж и DACS, Лондон, 2019

Наталья Гончарова
Садоводство (1908)
Тейт

© ADAGP, Париж и DACS, Лондон, 2022

Современные французские живописцы открыли мне глаза, и я понял огромное значение и ценность искусства моей родины, а через него и ценность искусства Востока.
Наталья Гончарова

Лучизм был не единственным видом искусства, созданным Гончаровой и Ларионовым. Вместе они разработали неопримитивизм. Это был стиль живописи, сочетавший западный модернизм с традиционными формами русского народного искусства. Среди них были лубок, иконопись и вывески магазинов.

Многие ранние картины Гончаровой вдохновлены крестьянской жизнью и культурой ее родной Тульской губернии в Центральной России.

6. Работа прошла цензуру

Наталья Гончарова Божество плодородия 1909-1910 Государственная Третьяковская галерея (Москва, Россия) © ADAGP, Paris and DACS, London 2019

Критики были возмущены выставкой работ Гончаровой в 1910 году.

Их особенно потрясло то, как она изображала обнаженных женщин и использовала их в качестве моделей и сюжетов в картинах, посвященных языческой мифологии.

Божество плодородия было одной из работ, конфискованных полицией.