ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Г. Р. ДЕРЖАВИНА. Державин
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Г. Р. ДЕРЖАВИНА
1743, 3 июля — в семье небогатых казанских помещиков подполковника Романа Николаевича Державина и его жены Феклы Андреевны родился сын Гавриил — будущий поэт.
1750 — «Явлен» в Оренбурге вместе с другими дворянскими сыновьями на смотр губернатору и «отпущен» для получения образования.
1759 — поступил во вновь открытую в Казани гимназию.
1761 — участвовал в летней гимназической экспедиции в г. Болгары, где составил план города, описание к нему, сделал зарисовки и собрал археологические находки.
1762, февраль — получил паспорт из Преображенского полка и отбыл в полк.
март — в Петербурге зачислен солдатом мушкетерской роты Преображенского полка. Пробовал писать стихи,
1763, май — произведен в капралы. Выехал в отпуск в Казань.
1768, январь — произведен в сержанты.
июнь — прикомандирован к Комиссии по составлению нового уложения и назначен сочинителем в частную комиссию о разных установлениях, касающихся до лиц.
1769, январь — отпуск, поездка в Казань и в Москву.
1770, март — возвратился в Петербург и начал нести полковую службу.
1772, январь — получил первый офицерский чин прапорщика.
1773 — в журнале «Старина и Новизна» напечатал перевод с немецкого «Ироида Вивлиды к Кавну». Отдельным изданием вышла ода «На бракосочетание великого князя Павла Петровича».
ноябрь — выехал в Казань как прикомандированный к секретной следственной комиссии.
1774 — служба в Заволжье, в войсках, действовавших против Пугачева.
1775, июль — возвратился в Москву.
1776 — выпустил первую книжку «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае 1774 года».
1777, февраль — переведен в статскую службу с чином коллежского советника.
август — назначен экзекутором первого департамента сената.
1778, апрель — женился на Екатерине Яковлевне Бастидон (1760–1794). Осенью ездил в Казань и в Оренбург.
1779 — в «Санкт-Петербургском вестнике» и «Академических известиях» напечатал оду «На смерть князя Мещерского», «Ключ», «На рождение в Севере порфирородного отрока» и другие стихотворения. Н. А. Львов, И. И. Хемницер, В. В. Капнист вместе с Державиным составили кружок друзей-поэтов.
1780 — написал стихотворения «Властителям и судиям», «К первому соседу» и другие; перешел советником в экспедицию доходов.
1782–1783 — напечатал в первом номере нового журнала «Собеседник любителей российского слова» оду «Фелица». Избран членом Российской академии. Сочинил оды «Благодарность Фелице», «Решемыслу».
1784 — закончил оду «Бог», начатую в 1780 году.
В мае назначен правителем Олонецкой губернии. Выехал в Петрозаводск.
1785 — совершил в июне — сентябре путешествие по Олонецкой губернии. В октябре уехал в Петербург.
1785, декабрь — назначен правителем Тамбовской губернии.
1786, март — прибыл в Тамбов. Учредил типографию, театр, народные училища в Тамбове и уездных городах.
1788 — указом сената отрешен от должности и отдан под суд за превышение власти. Сочинил стихотворения «На смерть графини Румянцевой» и «Осень во время осады Очакова».
1789 — возвратился в Москву. Оправдан сенатом. Работал над одами «На счастие», «Победителю», «Изображение Фелины».
1790–1791 — жил в Петербурге, написал стихотворения «Любителю художеств», «Анакреон в собрании», «Прогулки в Сарском селе», «Ко второму соседу», «Водопад» и другие. Принял участие в «Московском журнале» Н. М. Карамзина. Познакомился с И. И. Дмитриевым.
1791 — назначен кабинет-секретарем Екатерины II по принятию прошений.
1793 — освобожден от должности секретаря и назначен сенатором.
1794 — назначен президентом коммерц-коллегии. Опубликовал оду «Вельможа». Написал «Песнь на победы Суворова». В июле умерла Екатерина Яковлевна Державина.
1795 — женился на Дарье Алексеевне Дьяковой. Составил рукописный том стихотворений.
1797 — приобрел имение «Званка», где стал проводить ежегодно по нескольку месяцев.
1798 — вышел в свет первый том сочинений.
1799 — был командирован в город Шклов Могилевской губернии. Написал стихотворения «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор».
1800 — предпринял во время голода вторую поездку в Белоруссию, где добился раздачи крестьянам помещичьего хлеба.
1800 — в августе снова назначен президентом коммерц-коллегии. В ноябре назначен вторым министром при государственном казначействе, и вскоре государственным казначеем; получил повеление присутствовать в императорском совете; переведен из межевого департамента в первый департамент сената. Введен в советы двух учебных заведений — Екатерининского и Смольного институтов.
1801 — освобожден от поста государственного казначея и оставлен в сенате.
1802 — назначен министром юстиции.
1803 — ушел в отставку.
1804 — занимался сочинением либретто театрального представления с музыкой «Добрыня». Издал сборник «Анакреонтические песни».
1805 — работал над стихотворениями и пьесами.
1806 — написал героическое представление «Пожарский или Освобождение Москвы», комедию «Кутерьма от Кондратьев», стихи «Облако», «Гром», «Радуга» и другие.
1807 — закончил трагедию «Ирод и Мариамна», стихотворения «Евгению. Жизнь Званская», «Атаману и войску Донскому» и другие. Работал над запиской «Мнение о обороне империи на случай покушений Бонапарта». Участвовал в собраниях кружка консервативных писателей во главе с А. С. Шишковым, будущей «Беседе любителей русского слова».
1808 — вышли из печати сочинения Державина в четырех томах.
1810 — представил проект «Мечты о хозяйственном устройстве военных сил Российской империи».
1811 — писал «Рассуждение о лирической поэзии или об оде». В литературном обществе «Беседа любителей русского слова» занял место председателя второго разряда.
1812 — сочинил поэму «Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества», стихи М. И. Кутузову, написал «Записку о мерах к обороне России во время нашествия французов». Составлял автобиографические «Записки».
1813 — поехал на Украину навестить В. В. Капниста.
1814 — работал над либретто оперы «Грозный или Покорение Казани».
1815 — на экзамене в Царскосельском лицее слушал стихи юного Пушкина.
1816, 8 июля — скончался в своем имении «Званка».
Андрей Державин – биография, фото, личная жизнь, жена, дети и внуки, рост и вес, слушать песни онлайн 2021
Через восемь лет в семье появилась младшая сестренка Андрюши – Наталья. Мальчик в это время уже учился в двух школах – общеобразовательной и музыкальной по классу фортепиано, а также занимался в секции борьбы, сам освоил гитару.
Новоиспеченному «Сталкеру», в котором кроме Державина и Кострова появились Александр Чувашев и Виталий Лихтенштейн, предложили выступать в новеньком ухтинском молодежном центре, который построили болгары. Заработали тогда на ребятах прилично, но Андрея окрыляла сама возможность петь и выступать на публике.
Несколько раз случалось так, что, раздавая автографы, я увлекался общением с поклонницами. Но, несмотря на это, сценарий программы всегда был у меня с собой, и я думал только о нем. Приходя на съемки «Шире круг», я чувствовал большую ответственность. Мне нужно было по четыре часа находиться на сцене с текстом. Причем без такого: «Стоп! Снимем еще разок!». Шел концерт, на который публика приходила по билетам. Для меня это был бесценный опыт, за который я очень благодарен Ольге Борисовне.
С начала 2000-х время поклонники строили предположения, куда исчез их кумир? А Андрей тем временем сменил амплуа сольного исполнителя на работу клавишника в коллективе «Машины времени». Совместно с ее участниками он записал в общей сложности восемь альбомов.
Желание понравиться противоположному полу – мощнейшая мотивация для любого творческого человека. Это та сила, которая заставляет писать песни, рисовать картины, делать научные открытия. Так устроен мир. Попадись мне вместо Лены какая-нибудь истеричка, неизвестно, беседовали бы мы сейчас с вами или нет. Может, она бы из ревности убила меня сковородой. Но мне очень повезло с женой. Лена не только красавица, подарившая мне замечательных детей – сына и дочь. Главное – она очень мудрый и терпеливый человек. Поэтому мы с ней до сих пор вместе.
Из прежнего состава со мной сегодня Сережа Костров, мой друг и соратник, автор большинства текстов песен. В программе концерта и самые первые сталкеровские песни – «Звезды», «Ночной город», «Я верю», и более поздние – «Брат», «Журавли», «Алиса», «Та, которая уходит в дождь», а также многие другие.
поэт для чтения, а не для учебников
Конечно, такое прочтение возможно и нужно, и сам Державин это всячески бы поддержал. Государственная деятельность была для него очень важна. В уже упомянутых мной «Объяснениях…» на собственные сочинения, которые поэт диктовал в начале 1810-х своей племяннице Прасковье Николаевне Львовой (после смерти Н. А. Львова и его жены, М. А. Дьяковой, их дети воспитывались в доме Державиных), говоря о разных своих произведениях, он не упускал случая подчеркнуть, что «никогда для поэзии не употреблял времени, когда дела у него другие по должности были, и это всегда его было правило, которое он тщательно сохранял» (конкретно эти слова — из авторского комментария к стихотворению «Колесница»: так Державин объясняет, почему отложил начатое в 1793 году стихотворение, а вернулся к нему лишь десять лет спустя). То есть по крайней мере позиционировал Державин себя прежде всего как государственный деятель, в часы досуга обращающийся к поэтическим опытам. Конечно, это нельзя воспринимать буквально. И — возвращаясь к попытке построения его поэтической биографии по нескольким отправным точкам — последней такой точкой был 1803 год, когда после короткого (ровно год и день — как в сказке) пребывания в должности министра юстиции Державин был уволен «от всех постов» и стал «поэтом на пенсии». Так грустно завершилась его, в общем, головокружительная карьера: мало кто прошел путь от рядового третьей роты Преображенского полка до министра, дважды побывав за это время губернатором и один раз — кабинет-секретарем императрицы.
Конечно, ревностная служба и политическая поэзия совершенно разные вещи. Важно другое: хотя поэтика Державина отходит от одического канона, в большей части его произведений сохраняется главное жанровое свойство оды — окказиональность, точная датировка, приуроченность к тому или иному событию (то, что французы называют poésie de circonstance — «поэзия на случай», буквально — «поэзия обстоятельств»). Обстоятельства эти могут быть сугубо бытовыми (ср. поэтические обращения Державина «К первому соседу» и «Ко второму соседу», «Приглашение к обеду» и т. д.), но все-таки большая часть державинских текстов так или иначе связана с событиями политическими. Политический портрет Державина, как и поэтический, менялся, и степень декларативности с годами росла. Так, например, стихотворение «Колесница» (1793, 1803), авторский комментарий к которому мы только что цитировали, являет собой развернутую политическую аллегорию:
Животные, отважны, горды,
Под хитрой ездока уздой
Лишенны дикия свободы
И сопряженны меж собой,
Едину волю составляют,
Взаимной силою везут;
Хоть под ярмом себя считают,
Но, ставя славой общий труд,
Дугой нагнув волнисты гривы,
Бодрятся, резвятся, бегут,
Великолепный и красивый
Вид колеснице придают.
С колесницей — точнее, с влекущими ее лошадьми, поначалу управляемыми «искусным возницей» и лишенными «дикия свободы», потом испуганными тенью «своевольных вранов» и рванувшимися в стороны из-под ослабленной узды, — сравнивается революционная Франция. Политика внешняя и внутренняя, обстоятельства исторические и личные сходятся здесь воедино: Державин возвращается к работе над этим стихотворением не только — и, может быть, не столько — тогда, когда до России доходят новости об убийстве герцога Энгиенского (как он сам пишет в «Объяснениях»), сколько узнав о собственной отставке с высокого поста.
| / Биографии / Державин Г.Р. -Вариант 1-Вариант 2 -Вариант 3 -Вариант 4 -Вариант 5 -Вариант 6 Державин, Гаврила Романович (1743-1816), русский поэт. Родился в небогатой дворянской семье 3 (14) июля 1743 в деревне Кармачи Казанской губернии. Державин рано потерял отца, и матери приходилось идти на тяжкие унижения ради того, чтобы вырастить двоих сыновей и обеспечить им более или менее пристойное образование. В те годы по настоящему квалифицированных учителей за пределами Санкт-Петербурга и Москвы найти было нелегко. Однако, настойчивость и исключительные способности Державина помогли ему многое узнать, несмотря на тяжелые обстоятельства, слабое здоровье, полуграмотных и странных преподавателей. Добавил: ksuha853 / Биографии / Державин Г.Р. | Смотрите также по Державину: |
Личная жизнь и лучшие роли Михаила Державина
12:19, 10.01.2018
Артист получил наибольшую известность как театральный актер и телеведущий, но успел сыграть множество ярких персонажей и в большом кино.
Сегодня в возрасте 81 года скончался народный артист Михаил Державин. Он ушел из жизни после продолжительной болезни. По словам вдовы артиста, он страдал от комплекса хронических недугов, наиболее серьезными из которых были ишемия и гипертония. Также у Михаила Державина были проблемы с сердцем. Известно, что артист очень давно тяжело болел и больше месяца находился в клинике, но в конце концов организм не выдержал, несмотря на все усилия врачей. Родные собираются предать земле тело Михаила Михайловича на Новодевичьем кладбище, где похоронены мать, отец и младшая сестра Державина.
Михаил Державин
Державин с самого детства рос в творческой среде: в гости к его родителям часто приходили знаменитые актеры Театра Вахтангова. Отец Михаила был одним из ведущих актеров этого театра, также снимался в кино. Часть детства Михаила Державина-младшего прошла в военной эвакуации. После возвращения в Москву и окончания школы будущий актер поступил в Театральное училище имени Щукина. Державин служил в Театре имени Ленинского комсомола и Театре на Малой Бронной, но наибольшую известность получил, перейдя в Театр сатиры.
«Я просто не представлял, чем бы я мог еще заниматься в жизни. С детства вся жизнь училища проходила на моих глазах, – вспоминал Державин. – Я окончил школу и просто перешел из одного подъезда нашего дома в другой». За сорок с небольшим лет работы в театре он сыграл более 60 ролей в таких легендарных спектаклях, как «Бешеные деньги» Островского, «Горе от ума» Грибоедова, «Тартюф» Мольера, «Ревизор» Гоголя и многих других.
Кадр из передачи «Утренняя почта»
Михаил Державин трижды был женат. В первый раз актер связал себя узами брака с дочерью Аркадия Райкина Екатериной, с которой учился на одном курсе в театральном училище. Правда, долго этот брак не продержался, и молодые супруги развелись два года спустя. Второй раз Державин женился через несколько месяцев после развода. Актер влюбился в Нину Буденную – дочь знаменитого советского маршала и командира Первой конной армии Семена Буденного. Этот брак продлился 16 лет и подарил Державину и его супруге дочь Марию, а затем и внуков – Петра и Павла.
Третий брак Державин заключил с популярной эстрадной певицей Роксаной Бабаян. С ней он прожил до конца жизни. Интересно, что Державин и Бабаян обвенчались лишь несколько лет назад, хотя до того момента прожили вместе более трех десятков лет.
Михаил Державин в фильме «Они были первыми»
В кино Михаил Державин стал сниматься еще будучи студентом. В 1956 году вышли сразу две картины, где молодому артисту достались эпизодические, но все же заметные роли. Так, в драме «Разные судьбы» о вчерашних школьниках, сталкивающихся с первыми проблемами и разочарованиями взрослой жизни, он даже не получил упоминания в титрах, однако запомнился зрителям. В военно-историческом фильме «Они были первыми» Державин сыграл гимназиста и поэта Евгений Горовского.
В 1960-х годах Державин снялся в таких картинах, как «Лушка», «Сон», «Спасите утопающего» и «Лебедев против Лебедева». Еще через несколько лет Державин появился в картине Леонида Гайдая по мотивам гоголевского «Ревизора» «Инкогнито из Петербурга». В этом фильме он и его близкий друг и коллега Александр Ширвиндт сыграли Добчинского и Бобчинского.
в
Александр Ширвиндт и Михаил Державин в роли Добчинского и Бобчинского в фильме «Инкогнито из Петербурга» по мотивам гоголевского «Ревизора»
В 1979 году Державин вместе с Александром Ширвиндтом и Андреем Мироновым он появился в картине «Трое в лодке, не считая собаки». Несмотря на то, что героя Михаила Михайловича Джорджа в итоге озвучил другой актер, троицу, перенесшуюся на экраны со страниц романа Джерома, уже сложно представить по-другому.
Затем Державин почти на десятилетие оставил актерскую карьеру. Он сделал исключение для музыкального фильма «Зимний вечер в Гаграх», а также принял участие в нескольких кинопроектах. Возвращение Михаила Державина в большое кино произошло в 1990-е годы. Тогда актер снимался преимущественно в картинах Анатолия Эйрамджана. Так, он появился в комедиях «Бабник», «Моя морячка», «Новый Одеон», «Жених из Майами», «Третий не лишний», «Настоящий мужчина», «Ночной визит» и многих других.
Александр Ширвиндт, Михаил Державин и Андрей Миронов в фильме «Трое в лодке, не считая собаки»
Вместе со своими давними партнерами по сцене Державин снимается в трагикомедии Аллы Суриковой «Чокнутые». Помимо него, в съемках принимают участие Николай Караченцов, Александр Ширвиндт, Леонид Ярмольник, Ольга Кабо, Наталья Гундарева, Семен Фарада, Михаил Боярский и многие другие. Речь в ленте идет об австрийском инженере, который приезжает в царскую Россию, чтобы реализовать свой проект по строительству железной дороги, но сталкивается со множеством проблем.
С наступлением 2000-х годов Михаил Державин снова все реже начинает сниматься. Он появляется в картине Эйрамджана «Агент в мини-юбке» и получает пару эпизодов в «Старых клячах» и «Карнавальной ночи — 2» Эльдара Рязанова.
Михаил Державин в фильме «Жених из Майами»
Несмотря на большее количество ролей, наибольшую известность Михаил Державин получил в качестве ведущего различных телепередач. Вся страна знала Державина по роли пана Ведущего в телевизионном музыкально-юмористическом сериале «Кабачок «13 стульев», выходившем в эфир с 1966 по 1981 год. Кроме того, Державин вел несколько программ в дуэте с Александром Ширвиндтом. Творческий тандем Державина и Ширвиндта, зародившийся еще в конце 1950-х годов, сначала развивался на сцене и в кино, а затем и на телевидении и эстраде. В середине 1980-х Державин и Ширвиндт вели передачу «Утренняя почта», а с 2013-го – развлекательно-познавательную программу «Хочу знать».
Михаил Державин в программе «Кабачок «13 стульев»
Читайте также:
81-летний Михаил Державин умер
Супруга Михаила Державина Роксана Бабаян прокомментировала смерть артиста
Стало известно место похорон Михаила Державина
Грифельная доска Державина. Новости
Член Санкт-Петербургского Союза архитекторов, Ветеран атомной энергетики и промышленности Николай Александрович Федотов – о важности работы с первоисточниками.«В Публичку (РНБ) я записался в 1975 году в бытность мою студентом второго курса архитектурного факультета Ленинградского инженерно-строительного института. В те времена подобный мне контингент зачислялся в «общий зал», располагавшийся на Краснопутиловской улице в первом этаже жилой девятиэтажки. Там были свои фонды для не слишком привередливых читателей, но каталоги содержали книги, прописанные в «залах для научной работы» в главном здании. Заказав такую книгу, читатель, не имевший диплома о высшем образовании, получал приглашение в зал для научной работы. Таким манером я освоился в главном здании, будучи ещё студентом.
Получив в 1979 году диплом архитектора, я немедленно сменил легкомысленную картонку общих залов на солидные «корочки» с фотографией, принятые для читателей в научных залах. Ещё один момент отмечу для завершения темы общих залов. В студенческие годы я увлёкся классической гитарой и посещал нотный отдел Публички на Большеохтинском проспекте). И должен сказать, что никогда в жизни, ни в одной библиотеке я не встречал такого почтительного и даже душевного приёма, как в отделе нот будущей РНБ (я не мог отделаться от ощущения, что меня путали там с Шостаковичем). И до сих пор не разгадал, зачем отдел нот выписал мне, в дополнение к моему обычному читательскому билету (общего зала) точно такой же читательский билет, но с другим номером и штампом «НОТЫ».С историческим зданием Публички на площади Островского связано множество воспоминаний, но самым забавным я считаю нижеследующее. Увлёкся я поэзией Гавриила Романовича Державина, старался побольше разузнать о нём. Приходилось листать много пухлых томов (интернета в тогдашнем Ленинграде не было). У прозаика Петра Паламарчука (1955-1998) был сочно выписан процесс сочинения Державиным последнего в жизни стихотворения-оды и начертания прощальных строк на «аспидной грифельной доске», что меня сильно заинтриговало. Вскоре я каким-то образом узнал, что доска-то эта под носом – руку протяни. И где-то в конце второго тысячелетия от Рождества Христова набрался я гражданского мужества и спросил служительниц Публички: «Где державинская грифельная доска?» – «На первом этаже, отвечают, под лестницей, отдел эстампов». (Примерно так.) И я отправился в указанном направлении.
Нашёл отдел эстампов. Спрашиваю сотрудниц, каким образом можно посмотреть «объект»? «Персонал» показывает на дверь смежного помещения и говорит: «Доска там, но идёт совещание – вам нельзя». Узнав, что совещание близится к концу, сажусь и жду. Женщина тем временем заходит в интересующее меня помещение и неожиданно выносит оттуда этакую коробку-пюпитр. Ставит передо мной на стол: «Пожалуйста, то, что вы хотели» – «Спасибо!». Приступаю к изучению. Ящик, наподобие музейной витрины (формат — средний между А2 и А3), глубина сантиметров десять. Рыжая древесина, потрескавшийся и местами стёртый лак, резная подставка, придающая витрине небольшой наклон. А под стеклом — неровно окрашенная тёмно-серая доска, на которой ничего, ни одной буквы. Слегка повертел коробку, приподнял к свету, мне говорят: «Для работы с экспонатом, надо принести отношение от вашей организации». Я удивился: «А какая работа, если пустая доска?» – «Нет, говорят, не пустая, ведь кто-то же прочитал!».
Стало мне грустно: кто-то прочитал, как-то переписал – а я даже проверить не сумел! А интересовали меня лишь последние слова этой незавершённой державинской «оды»*. Большинство источников указывало: «… вечности жерлом пожрётся / И общей не уйдёт судьбы». Пётр Паламарчук зачем-то добавил «лишь», получилось: «… не уйдёт судьбы. / Лишь». Скорее всего, чтобы акцентировать незавершённость державинского высказывания. Да и как же оно «остаётся», если «пожрётся»? Противоречив был «старик Державин» да и только».
26.04.2020.
«Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы».
Державин Гавриил Романович
<6 июля 1816>
ДЕРЖАВИН, ГАВРИЛА РОМАНОВИЧ | Энциклопедия Кругосвет
ДЕРЖАВИН, ГАВРИЛА РОМАНОВИЧ (1743–1816) составил эпоху в истории литературы. Его произведения – величественные, энергичные и совершенно неожиданные для второй половины 18 в. – оказали и до сегодняшнего дня продолжают оказывать влияние на развитие русской поэзии.
Детство и молодость Державина, однако, совершенно не давали возможности угадать в нем будущего гения и реформатора словесности.
Державин родился 3 (14) июля 1743 в Казанской губернии. Родители, несмотря на свое дворянское происхождение, сильно бедствовали. К тому же Державин рано потерял отца, и матери приходилось идти на тяжкие унижения ради того, чтобы вырастить двоих сыновей и обеспечить им более или менее пристойное образование. В те годы по настоящему квалифицированных учителей за пределами Санкт-Петербурга и Москвы найти было нелегко. Однако, настойчивость и исключительные способности Державина помогли ему многое узнать, несмотря на тяжелые обстоятельства, слабое здоровье, полуграмотных и странных преподавателей.
Знания, которые молодой Державин получил в Казанской гимназии, были отрывочными и сумбурными. Он прекрасно знал немецкий язык, но не владел французским. Много читал, но имел смутные представления о правилах стихосложения. Впрочем, быть может, именно этот факт в будущем дал возможность великому стихотворцу писать, не задумываясь о правилах и нарушая их в угоду своему вдохновению. Друзья-поэты часто пытались править державинские строки, однако он упорно отстаивал свое право писать так, как ему угодно, не обязательно следуя закостеневшим правилам.
Писать стихи Державин начал еще в гимназии, но его обучение было неожиданно и до срока прервано. Из-за произошедшей канцелярской ошибки молодой человек был призван в Петербург на военную службу на год раньше положенного срока и к тому же записан, хотя и в гвардейский Преображенский полк, однако солдатом. Из-за тяжелого материального положения, отсутствия высоких покровителей и крайне неуживчивого нрава Державину пришлось не только десять лет ждать офицерского чина, но даже, в отличие от других дворянских детей, довольно долго жить в казарме. Времени для поэтических занятий оставалось не так уж много, однако молодой человек сочинял шуточные стихи, пользовавшиеся популярностью среди его однополчан, писал письма по просьбе солдаток, и, уже ради собственного самообразования, штудировал Тредьяковского, Сумарокова и особенно Ломоносова, бывшего в то время его кумиром и примером для подражания. Читал Державин и немецких поэтов, пробуя переводить их стихи и пытаясь следовать им в собственных сочинениях.
Впрочем, карьера стихотворца не казалась ему в тот момент главным делом жизни. После долгожданного производства в офицеры Державин пытался, продвинуться по службе, надеясь таким образом поправить свои финансовые дела и послужить верой и правдой отечеству.
В 1773–1774 Державин принимал активное участие в подавлении восстания Пугачева, но, все из-за того же неуживчивого и вспыльчивого нрава, не получил долгожданного повышения. Он был переведен из военной службы в штатскую, получил в награду всего лишь триста душ крестьян, и в течение нескольких лет был вынужден зарабатывать на жизнь карточной игрой – не всегда честной.
Несмотря ни на что, именно к 70-м годам впервые по-настоящему проявился Державинский поэтический дар. В 1774, находясь во время восстания Пугачева со своими людьми неподалеку от Саратова, у горы Чаталагай, Державин прочитал оды прусского короля Фридриха II и перевел четыре из них. Опубликованные в 1776 Чаталагайские оды привлекли внимание читателей, хотя произведения, созданные в 70-е годы, еще не были по-настоящему самостоятельными. Независимо от того, переводил Деражавин или сочинял собственные оды, его творчество находилось еще под сильным влиянием Ломоносова и Сумарокова. Их высокий торжественный язык, строгое следование правилам классицистского стихосложения сковывали молодого поэта, пытавшегося писать по-новому, но еще не четко осознававшего, каким образом надо это делать.
Принципиальные перемены в жизни и творчестве Державина произошли в конце с70-х годов. В 1778 он пылко влюбился с первого взгляда и женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, которую затем в течение многих лет будет воспевать в своих стихах под именем Плениры. Счастливая семейная жизнь обеспечила личное счастье поэта. В это же время дружеское общение с другими литераторами помогло ему развить природные дарования. Его друзья – Н.А.Львов, В.А.Капнист, И.И.Хемницер были высоко образованными и тонко чувстующими искусство людьми. Дружеское общение соединялось в их компании с глубокими рассуждениями о древней и новой литературе, – жизненно необходимыми для пополнения и углубления образования самого Державина. Литературное окружение помогло поэту лучше осознать свои цели и возможности.
В этом-то и заключалась самая главная перемена. Как писал сам Державин, с 1779 он избрал «свой особый путь». Строгие правила классицистской поэзии больше не сковывали его творчество.
С этого момента и до 1791 основным жанром, в котором Державин работал и добился наибольших успехов стала ода – торжественное поэтическое произведение, чья звучная и размеренная форма всегда была близка представителям классицистской поэзии. Державин, однако, сумел преобразовать этот традиционный жанр и вдохнуть в него совершенно новую жизнь. Не случайно выдающийся литературовед Ю.Н.Тынянов писал о «революции Державина».
Произведения, сделавшие Державина знаменитым, такие, как Ода на смерть князя Мещерского, Ода к Фелице, Бог, Водопад были написаны непривычным для того времени языком.
Державинский язык удивительно звучен. Так, Ода на смерть кн. Мещерского с первых же строк поражает гулкими и звенящими строками, как будто воспроизводящими звон маятника, отмеряющего безвозвратно уходящее время: Глагол времен! Металла звон!.. Твой страшный глас меня смущает…
Создаваемые поэтом образы непривычно страстны и эмоциональны для спокойной и рациональоной эпохи классицизма, например: Уже зубами смерть скрежещет…И дни мои, как злак, сечет.
Не менее неожиданна и концовка оды. Традиционная классицистская система ценностей всегда ставила общественные, государственные интересы выше личных. Сам жанр торжественной оды, казалось бы, не предполагал никаких интимных откровений. Державин, однако, заканчивает свои возвышенные размышления о бренности земной жизни, удивительно личными, идущими из глубины души строками:
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою,
И с чистою твоей душою
Благославляй судеб удар.
Предложение устроить жизнь «себе к покою» абсолютно не вписывалось в представления того времени, считавшие идеалом жизнь активную, общественную, публичную, посвященную государству и государыне. Что касается Державина, то после того, как он был переведен из военной жизни в штатскую, ему пожаловали в награду всего триста душ крестьян, и в течение нескольких лет он был вынужден зарабатывать на жизнь карточной игрой. Однако в 70-е годы Державин понемногу начал продвигаться по служебной лестнице, постепенно, несмотря на свой неуживчивый характер, занимая все более и более ответственные посты.
Так, он был олонецким и тамбовским губернатором, затем статс-секретарем Екатерины II и сенатором. Казалось бы, Державин должен был бы, подобно многим его современникам, не «унижаться » до демонстрации своей внутренней жизни в одах. Но поэт был уже человеком следующей эпохи – времени приближавшегося сентиментализма, с его культом простой, незатейливой жизни и ясных, нежных чувств и даже романтизма с его бурей эмоций и самовыражением отдельной личности.
В своем переложении библейского псалма Властителям и судиям этот верноподанный служака высказал мысли, которые были бы под стать, скорее, революционеру. Говоря о «царях», он ставит их вровень с каждым смертным перед лицом окончательной гибели и не боится воскликнуть: И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет!
Очевидно, что Державин не вкладывал в эти строки никакого революционного содержания. Для него куда важнее было провозгласить подвластность любого смертного единому, Божественному закону. Это же представление о единстве человеческой природы, сближающей между собой царя, поэта и в принципе любого человека, проявилось и в Оде к Фелице. Произведение, воспевающее Екатерину II в образе Фелицы, было настолько непривычным, что поэт долго не решался его опубликовать. Когда же ода все же увидела свет, взволнованный Деражавин ожидал неприятностей. Последствия, впрочем, оказались совсем иными – растроганная императрица плакала, слушая оду, и в знак своей благодарности пожаловала поэту табакерку, усыпанную бриллиантами. Фелица поразила не только Екатерину, но и все образованное общество. Новизна ее была очевидна. Императрица восхвалялась здесь прежде всего за свои человеческие качества – простоту, милосердие, просвещенность, скромность – а не за государственные заслуги, или, вернее, именно эти душевные достоинства и оказывались под державинским пером главными качествами настоящей государыни. Поразила читателей и непривычная форма оды. Обращения к императрице перемежались здесь с отступлениями, описывавшими жизнь самого поэта – ситуация для традиционной оды неслыханная. К тому же приличествовавший высокому жанру высокопарный и торжественный стиль также был решительно отброшен, ему на смену пришел куда более простой язык. Язык, в котором, по мнению Ю.Тынянова, «именно низкая лексика, именно снижение к быту способствует оживлению образа».
Мало того, Державин допускает в своей оде описание совсем уж низменных материй. Он говорит о том, как «прокажет» с женой: «Играю в дураки», «на голубятню лажу», «то в жмурки резвимся порой»… Державин, по словам поэта В.Ходасевича, «понимал, что его ода – первое художественное воплощение русского быта, что она – зародыш нашего романа… Державин первый начал изображать мир таким, как представлялся он художнику. В этом смысле первым истинным лириком был в России он».
Даже в оде Бог, с возвышенными и торжественными строфами, воспевающими божественное величие, соседствует описание личных переживаний и размышлений автора:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных,
И цепь существ связал всех мной.
Точно также и в Водопаде автор, оплакивающий кончину князя Потемкина, сосредотачивается прежде всего не на его военных или государственных успехах, то есть не на том, что,с точки зрения той эпохи, должно было сохраниться на века, а на исключительно личном ощущении преходящести, временности всего существующего, будь то слава, успех или богатство: …И все, что близ тебя блистало, Уныло и печально стало.
Однако все подвиги и достижения государственного человека не исчезнут бесследно. Вечная жизнь им будет дарована благодаря великому искусству, благодаря певцам, что лишь истину поют.
Здесь же, в Водопаде, Державин создает абсолютно новаторский для того времени пейзаж. Достаточно абстрактным описаниям природы в стихах его предшественников приходит на смену возвышенное, романтизированное, но все же описание совершенно конкретного места – карельского водопада Кивач.
Алмазна сыплется гора
С высот четыремя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьет вверх буграми,
От брызгов синий холм стоит,
Далече рев в лесу гремит…
Новые черты, проявившиеся в творчестве Деражавина в 70–80-е годы, значительно усилились в последние десятилетия его жизни. Поэт отказывается от од, в его поздних произведениях явно преобладает лирическое начало. Среди стихотворений, созданных Державиным в конце XYIII – начале XIX вв. – дружеские послания, шуточные стихи, любовная лирика – жанры, размещавшиеся в классицистской иерархии намного ниже одической поэзии. Старящегося поэта, ставшего при жизни почти классиком, это ничуть не смущает, так как именно таким образом он может выразить в стихах свою индивидуальность. Он воспевает простую жизнь с ее радостями, дружбой, любовью, оплакивает ее кратковременность, скорбит об ушедших близких.
Искренним и скорбным чувством проникнуто его стихотворение Ласточка, посвященное памяти рано умершей первой жены:
О домовитая Ласточка!
О милосизая птичка!…
Сама идея обращения к маленькой птичке для того, чтобы поделиться с ней своим горем, на два десятилетия раньше была абсолютно невозможна. Теперь же, во многом благодаря Державину, поэтическое мироощущение изменилось. Простые человеческие чувства требовали простых слов. Отсюда – интерес Державина к анакреонтической лирике, названной так по имени знаменитого древнегреческого поэта Анакреонта, прославившегося своим радостным отношением к жизни, воспеванием любви, дружбы, веселья, вина.
В переложение одного из стихотворений Анакреона, названного Державиным К лире, поэт, безусловно, вложил свои собственные мысли, не случайно он не стал делать буквальный перевод с древнегреческого, а перенес произведение многовековой давности в свое время. Если еще в Водопаде поэты, воспевавшие великих героев, тем самым увековечивали их подвиги, то теперь все выглядит совсем по-другому: …Петь откажемся героев, А начнем мы петь любовь
Ясная и незамысловатая жизнь постоянно присутствует в творчестве позднего Державина. Иногда он предвкушает веселую встречу друзей, как в Приглашении к обеду:
Шекснинска стерлядь золотая,
Каймак и борщ уже стоят;
В крафинах вина, пунш, блистая
То льдом, то искрами, манят;
Иногда – радости любви, конечно же, на лоне природы, как в стихотворении Соловей во сне:
Плясок, ликов, звуков славы
Не услышу больше я:
Стану ж жизнью наслаждаться,
Чаще с милой целоваться,
Слушать песни соловья.
Ярче всего новый жизненный идеал был сформулирован Державиным в его поэме Евгению. Жизнь званская, где он подробно описывает прелести жизни в его имении Званка.
Возможно ли сравнять что с вольностью златой,
С уединением и тишиной на Званке?
В этой поэме, казалось бы, сконцентрировалось то, к чему Державин постепенно шел в течение многих лет. Частная, простая жизнь, все мельчайшие детали деревенской жизни описываются со вкусом и почти ощутимой осязательностью, со свойственной лишь Державину «шероховатой грандиозностью» (Ю.Тынянов):
Где с скотен, пчельников и с птичников, прудов.
То в масле, то в сотах зрю злато под ветвями,
То пурпур в ягодах, то бархат-пух грибов,
Сребро, трепещуще лещами.
Несмотря на новаторский характер творчества Державина, в конце жизни его литературное окружение составляли в основном сторонники сохранения старинного русского языка и противники того легкого и изящного слога, которым в начале XIX века начал писать сначала Карамзин, а затем и Пушкин. С 1811 Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русской словесности», защищавшем архаический литератуный стиль.
Это не помешало Державину понять и высоко оценить талант юного Пушкина, чьи стихи он услышал на экзамене в Царскосельском лицее. Символический смысл этого события станет понятен только позже – литературный гений и новатор приветствовал своего младшего преемника.
Умер поэт 8 (20) июля 1816 в своем любимом имении Званка.
Последние строки, оставленные нам Державиным перед своей кончиной, вновь, как и в Оде на смерть кн. Мещерского или Водопаде говорили о бренности всего сущего:
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы!
Однако сам Державин прекрасно понимал значение сделанного им для русской поэзии. Не случайно в своем переложении Памятника Горация он предрекал себе бессмертие за то
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину царям с улыбкой говорить.
Тамара Эйдельман
Life and Fate — New York Review Books
Книга, признанная настолько опасной в Советском Союзе, что не только рукопись, но и ленты, на которых она была напечатана, были конфискованы государством, Life and Fate — это эпическая история о Вторая мировая война и глубокая расплата с темными силами, господствовавшими в двадцатом веке. Переплетая захватывающий рассказ о Сталинградской битве с историей одной семьи среднего класса, Шапошниковых, разбросанных по богатству из Германии в Сибирь, Василий Гроссман создает огромный, замысловато детализированный гобелен, изображающий время почти невообразимого ужаса и даже более странного. надеяться. Жизнь и судьба сопоставляет спальни и снайперские гнезда, научные лаборатории и ГУЛАГ, погружая нас глубоко в сердца и умы персонажей, начиная от мальчика на пути к газовым камерам и заканчивая самими Гитлером и Сталиным. Этот роман беспощадного реализма и мечтательной нравственности — одно из высших достижений современной русской литературы.
Похвала
Жизнь и судьба . . . был широко провозглашен одной из величайших книг 20-го века.На мои деньги Жизнь и судьба — одна из величайших книг, точка.
—Бекка Ротфельд, Еврейские течения
Василий Гроссман — Толстой СССР.
—Мартин Эмис
Какое лучшее время для чтения эпического романа Василия Гроссмана о Второй мировой войне Жизнь и судьба , чтобы взглянуть на наши текущие проблемы? В книге Гроссмана, в которой прослеживается судьба семьи гениального физика Виктора Штрума во время Сталинградской битвы, рассказывается о том, как человечество перенесло чудовищные бедствия нацизма и сталинизма, выживая, как сорняки в трещинах бетонных плит.
—Джон Торнхилл, Financial Times
№ 1 в списке Энтони Бивора «Пять лучших художественных произведений времен Второй мировой войны»
— The Wall Street Journal
Одно из величайших литературных произведений, вышедших из России в течение 20-го века, Жизнь и судьба можно рассматривать как самое близкое, что Вторая мировая война имела к Войне и миру . Абсолютно обширный и запоминающийся шедевр, который должен быть в каждом списке.
— Flavorwire
Прекрасно читаемый перевод Роберта Чендлера 2006 года, это издание сохраняет почти весь колорит русских изречений и черного юмора, оставаясь при этом разрушительным портретом сталинской России.Гроссман показывает, что русский коммунизм был моральным и идеологическим тупиком, почти точным аналогом гитлеровского нацизма, который был предопределен с того момента, как Ленин начал убивать своих противников вместо того, чтобы разговаривать с ними … В конце концов, он подводит читателя к неизбежному Вывод о том, что коммунизм, как и нацизм, преследовал только одну цель: власть. Это действительно разрушительное послание, исходящее от человека, который когда-то сидел в привилегированных внутренних кругах этого правительства, как признанный журналист и автор.
– Форбс
Хроника двух злых двигателей разрушения прошлого века — советского коммунизма и немецкого фашизма — роман мрачен, но заслуживает своего права на депрессию. Но это угнетает так же, как и все подлинно великое искусство, — через непоколебимое видение истины, которое включает в себя все ужасы, на которые способны люди, а также великолепие, которого они могут достичь в кризисных ситуациях. Великая книга, шедевр, Жизнь и судьба — книга, которую мог написать только русский.
— Джозеф Эпштейн, The Wall Street Journal
Величайший русский роман ХХ века …. Жизнь и судьба будет и дальше восхищать и вдохновлять — таким же безошибочным моральным ориентиром сегодня, как и 50 лет назад.
— Внешняя политика
Это шедевр.
—Фредерик Рафаэль
Изображение советских граждан, борющихся за выживание, Гроссманом великолепно. Жизнь и судьба называют величайшим русским романом ХХ века.Согласен.
— Новости Дейтона-Бич
Вторая мировая война Война и мир . Написанный (в основном) с точки зрения советского еврея, этот шедевр был сочтен слишком двойственным в его трактовке «Великой Отечественной войны», чтобы быть опубликованным при жизни автора.
— Найл Фергюсон, The New York Times
Жизнь и судьба — это не только смелая и мудрая книга; это тоже написано с чеховской тонкостью.
— Журнал «Проспект»
.. . [А] классик русской литературы ХХ века.
— Нью-Йорк Таймс
Рассказ Гроссмана о советской жизни — пенитенциарной, военной и гражданской — энциклопедичен и немигает. . . чрезвычайно впечатляет. . . Значительное дополнение к огромной библиотеке контрабандных русских произведений.
— Рецензия на книгу «Нью-Йорк Таймс»
Занимает свое место рядом с В круге первом и Доктор Живаго как мастерское воссоздание судьбы России, выраженной в жизнях ее народа.
— США сегодня
Одно из самых ужасающих обвинений советской системы, когда-либо написанных.
— The Wall Street Journal
Прочитать Жизнь и судьба — это, помимо прочего, некоторое представление о том, каково это — быть несвободным. . . Во многих отношениях Life and Fate является свидетельством силы характера, которую способны достичь терроризированные человеческие души. Это благородная книга.
— The Wall Street Journal
Прочтите и возрадуйтесь, что ХХ век произвел на свет столь задумчивых и глубоких литературных гуманистов.Страдания и откровения этих персонажей дают нам одни из самых тревожных и иногда воодушевляющих исследований человеческого сердца, которые можно найти в современной литературе. Роман на все времена.
— Вашингтон Пост Книжный мир
[An] Необычайно мрачный портрет советского общества.
— Дэвид Ремник, The Washington Post
Очаровательный и мощный. . . Жизнь и судьба делает то, что, насколько мне известно, ни один другой роман не пытался сделать в полной мере, — а именно изображать верующих советских коммунистов как обычных персонажей, а не как предсказуемые воплощения зла.
– Vogue
Жизнь и судьба не имеет себе равных в современной русской литературе. . . Я бы даже сказал, что Гроссман в «Жизнь и судьба » — это первый свободный голос советской нации.
– Комментарий
Роман Василия Гроссмана якобы касается Второй мировой войны, которую он освещал как советский военный корреспондент. Но его истинный предмет — сила доброты — случайной, банальной или героической — противостоять ошеломляющей дегуманизации тоталитаризма.. . . К концу романа и коммунизм, и фашизм превращаются в эфемеры; инстинктивная доброта, какими бы ни были последствия, — вот что делает нас людьми.
— Линда Грант, The Wall Street Journal , блог
Сталинграда» Василия Гроссмана — приквел к фильму «Жизнь и судьба» | Художественная литература в переводе
Хотя впервые он был опубликован на английском языке в 1985 году, роман Василия Гроссмана « Жизнь и судьба » только в последние 10 лет получил широкое признание как шедевр.Публикация исправленного перевода Роберта Чендлера в 2006 году стала переломным моментом в репутации книги в Великобритании. Он стал получать огромные похвалы — «Вторая мировая война Война и мир », «равная чему-либо в великом каноне русской литературы», «мне потребовалось три недели, чтобы прочитать и три недели, чтобы оправиться от пережитого» (Найл Фергюсон, Джиллиан Слово и Линда Грант соответственно). В 2011 году восьмичасовая адаптация BBC транслировалась по Радио 4. Это привлекло новую аудиторию для книги, хотя реальное количество людей, прошедших через 850-страничный том, — это другой вопрос.
Признаюсь, долго сопротивлялся Жизнь и судьба . Я с подозрением отношусь к гигантским романам и помню о склонности критиков преувеличивать их. Я также со смешанными чувствами вспоминаю много часов, проведенных вброд Поднятая целина Михаила Шолохова, россиянина Эммердейл, и Дети Арбата , эпическая тетралогия Анатолия Рыбакова о жизни под сталинским террором. Эти длинные советские романы, которые когда-то хвалили, не лишены достоинств, но их уже никто не читает.
Жизнь и судьба имеет слабые стороны и долгие годы, но когда я все же прочитал его, я нашел это полезным опытом. Он сосредоточен на членах и соратниках одной большой российской семьи, Шапошниковых, мир которой разорван нацистским вторжением в Советский Союз. Размер книги стал менее устрашающим благодаря коротким главам Гроссмана, его яркому письму и его вовлеченности в такие смелые темы, как параллели между Гитлером и Сталиным, советская уголовная система, русский национализм и официальный антисемитизм.Его яростная приверженность исследованию уникальности и человечности огромного количества персонажей является мощным опровержением двойных идеологий, которые рассматривали людей в первую очередь как представителей рас или классов. Это была смелая и, как оказалось, безрассудная книга. Рукопись была конфискована советскими властями и оставалась неопубликованной на момент смерти Гроссмана в 1964 году. Первое русское издание появилось на западе в 1980 году после того, как копия была вывезена из Советского Союза контрабандой.
Как бы мне ни нравился Life and Fate , я не закрывал его, желая, чтобы он был длиннее.И все же теперь новости о приквеле. Оказывается, великий опус Гроссмана на самом деле является продолжением романа под названием For a Just Cause . Впервые он был опубликован в СССР в различных изданиях в 1950-х годах. Принято считать, что эта книга была ортодоксальным советским рассказом об осаде Сталинграда и что в ней отсутствовали сложность и достоинства «Жизнь и судьба» . Сам факт, что он был опубликован в Советском Союзе — в 1952 году, при Сталине, не менее обнадеживает.
Для этой первой публикации на английском языке Роберт и Элизабет Чендлер отредактировали русские издания For a Just Cause с материалами из политически рискованных рукописных версий Гроссмана и дали книге его предпочтительное название: Stalingrad .
Василий Гроссман с Красной Армией в Германии, 1945 год. Фотография: Heritage Images / Getty ImagesЧитать это — очень жуткое занятие. Это все равно, что обнаружить приквел к гобелену из Байе, хотя и с заметными различиями в цвете и фактуре.Первое, что он объясняет, — это необычайная глубина воображаемых жизней в Life and Fate , поскольку теперь мы можем прочитать почти 900 страниц тщательно проработанной предыстории. Книги явно образуют диптих. Персонажи, утонувшие, раненые, в тюрьмах или концентрационных лагерях в Life and Fate , теперь мы встречаемся в цвету хорошего здоровья и удачи. Мы являемся свидетелями событий, о которых раньше слышали только понаслышке: отступление советских войск перед немецким натиском, эвакуация Сталинграда, захват ключевых персонажей.Вместо взрывного начала Life and Fate , которое бросает нас в самый разгар войны, мы возвращаемся к ее началу. Теперь становится ясна симфоническая структура целого. В начале Сталинград , Шапошниковы и их друзья собираются на вечеринку. Шестнадцать сотен страниц спустя, ближе к концу «Жизнь и судьба» , после того, как осада Сталинграда была прорвана, уцелевшие персонажи оглядываются на тот момент с грустью. Ужасная дуга обоих романов завершена.
Как и в Life and Fate , лучшие моменты Stalingrad переданы с глубиной и яркостью, которые убеждают вас, что это могли быть моменты из вашей собственной жизни: рабочий Вавилов готовится к отправке на войну; Новиков, командир танка, одиноко ест в гулком зале накануне вторжения; кровопролитная борьба за разрушенные заводы и вокзал Сталинграда. Если роман не совсем касается невыносимых высот Жизни и Судьба, бывают душераздирающие моменты утраты и разлуки.
Чендлеры рылись в рукописях Гроссмана и отреставрировали разделы, которые не понравились цензуре. Они записывают эти поправки в поучительном послесловии. В каждом случае новые дополнения добавляют сложности, юмора и нюансов. Интересно наблюдать то, против чего возражали власти: мелкие детали того, что очеловеченные советские офицеры были отвергнуты как недостойные. На смену романам о Шерлоке Холмсе пришли признанные советские писатели. Более того, пристальные наблюдения Гроссмана за страданиями и дефицитом были смягчены или удалены.Некоторые требования цензора требовали добавления нового материала. У еврейского физика Виктора Штрума, который является одним из главных героев книги, появился наставник нееврей. И Гроссмана уговорили вставить главы о горняках и сталелитейщиках, которые откровенно дерзкие и доктринерские.
Даже с отреставрированными отрывками нельзя утверждать, что это подрывной или хотя бы исторически достоверный роман. Возможно, это и не «кастрированный вымышленный бронтозавр», как незабываемо выразился один критик, но по большей части это традиционная советская книга.Он наполнен утвержденной партиностью — партийным духом — и прославляет стахановских рабочих и находчивых комиссаров. «Бескрайняя река гнева и горя советских людей не ушла в песок. Воля народа, воля партии и государства превратили его в реку из железа и стали », — пишет Гроссман, возможно, сквозь зубы. Теперь мы знаем, что не столько абстрактная воля партии гнала защитников Сталинграда, сколько стоявшие за ними офицеры НКВД с пистолетами.Энтони Бивор сообщает нам, что советские власти привели в исполнение более 13 000 казней в Сталинграде за такие преступления, как «отступление без приказа… нанесение себе ран, дезертирство, переход на сторону врага, коррупция и антисоветская деятельность». Излишне говорить, что ничего этого в романе нет.
Некоторые из крупнейших актов цензуры невидимы. Антисемитизм, важный аспект Life and Fate , рассматривается только бегло. Письмо матери Штрума с описанием Бердичевского гетто, которое является одним из самых влиятельных разделов «Жизнь и судьба «, упоминается в Сталинград .Но хотя Штрум читает письмо в этой книге, мы никогда не узнаем, о чем в нем говорится. Некоторые из наиболее интересных и проблемных персонажей Life and Fate просто не появляются вообще.
В конце концов, Сталинград — странная и сложная книга. Несомненно, это выдающееся достижение в области перевода и науки. Он ясный и читаемый, с моментами удивительно запоминающейся прозы. Я не могу себе представить, что это когда-нибудь станет незаменимой прелюдией к Life and Fate , потому что как произведение искусства оно имеет серьезные недостатки.Эти недостатки сами по себе увлекательны. Это удивительный пример компромисса между творчеством и цензурой. Наблюдая за отрицанием искусства Гроссмана, когда оно пытается вспыхнуть, несмотря на подавление цензора, вы глубже оцениваете сочувствие, правдивость и великодушие его продолжения. Возможно, самым интригующим элементом из всех является пересказ: каким образом Гроссман из этого романа каким-то образом стал диссидентским автором «Жизнь и судьба «. В промежутке между двумя романами идеализированные бронзовые фигуры на советском военном мемориале превратились в живых существ.И в этом процессе эмпатическое знание, которое воплотила его работа, похоже, изменило сердце ее создателя.
«Секретные книги» Марселя Теру издаются Фабером. «Сталинград» публикует Гарвилл Секкер (25 фунтов стерлингов). Чтобы заказать копию, перейдите по адресу guardianbookshop.com или позвоните по телефону 0330 333 6846. Бесплатная доставка по Великобритании на сумму более 15 фунтов стерлингов, только онлайн-заказы. Минимальная цена заказа по телефону составляет 1,99 фунта стерлингов.
Боб Мэджилл — Цель жизни … это жизнь …
Цель жизни … универсальный мем жизни
Роберт Мэджилл righttrax @ aol.com
Единственной целью жизни и, следовательно, нашей основной человеческой целью может быть просто сама жизнь. Поразмыслив, этого оказалось бы почти достаточно. Кажется, что жизненная сила действительно иногда имеет свои сильные побуждения. После бесчисленных эонов самовоспроизведения жизнь пришла к половому размножению. Жизнь, по-видимому, стала более торопливой, и со временем увеличились подвижность, размер и зрение.
Видение было уникальным и само по себе многообещающим, но жизнь, казалось, желала особой платформы, с помощью которой можно было бы полностью использовать это новое чувство.Многие прототипы появлялись и исчезали, и в конце концов на сцене появился ранний человек, полностью обретший осознание. Откуда же тогда возникла эта вещь, это осознание, эта яркость в пустоте? Возможно, это было животное любопытство какого-нибудь умного гоминоида, обладающего достаточным количеством черепного вещества, которое случайно натолкнулось на источник. Меню вегетативных подозреваемых довольно велико. Легион растений, кактусов, грибов и виноградных лоз, обладающих химическими супами, обладающими способностью и, возможно, желанием проявлять агрессивность в сочетании с подходящим мозгом хозяина.В настоящее время мы рассматриваем эти вещества как «изменяющие сознание», но могли ли они, возможно, «создавать разум» в какой-то отдаленный момент времени?
Изучающие психоделические явления сообщают о тенденции среди этого семейства веществ проявлять сильное побуждение продвигать свои собственные планы в сознании хозяина время от времени. Таким образом, жизнь могла вызвать первоначальную искру осознания в восприимчивом мозге гоминидов к подходящему растительному веществу, содержащему психоделические химические ингредиенты.Представьте себе чудо, которое это откровение произвело в ранее бессознательном мире. Запои и поиски большего количества световых шоу, которые последовали в пока еще лишь частично освещенных умах этих существ, должно быть, были невероятными.
Возможно, это первоначальное посещение сознания восприимчивым человеческим мозгом и вызванное им невероятное пробуждение является причиной продолжающихся человеческих поисков просветления. Наш вид продемонстрировал универсальную близость к различным видениям, экстазам и восторгам, и их усердно искали на протяжении тысячелетий.Возможно, тогда расовая память и стремление к возвращению к этому первоначальному ошеломляющему событию дает толчок универсальным духовным поискам, которым мы, люди, искренне следуем по сей день.
В конце концов что-то пошло не так между людьми и жизненной силой. Мы знаем большую часть недавней истории нашего вида, и это не очень хорошо. Учитывая нашу известную историю, можем ли мы начать значительно улучшать свой образ жизни, если жизнь требует своевременного учета? Если или когда жизнь решит, что мы исчерпали все возможности дальнейшей полезности, и наши излишества подавляют другие жизненные интересы, не рискуем ли мы разорвать нить жизни? Смеем ли мы позволить этому случиться? Неужели жизнь вообще заботится о судьбе нас, своего творения? Вероятно, нет, бесчисленное множество других видов путешествовали в поисках жизни, в какой-то степени процветали и исчезли.Мы к ним присоединимся?
Конечно, возможно, что жизнь теперь предоставляет себе неживой откат к дилемме, возникающей из-за неправильного использования осознанности и сознания. Если человечество заподозрится в вероятных катастрофических потерях для многих других своих потомков, тогда жизнь может попытаться заменить ошибочный человеческий интеллект искусственным интеллектом. Мы сами, возможно, быстро создаем инструменты для нашей будущей замены с безропотным ободрением жизни. Жизнь может безмерно ценить это утомительно приобретенное осознание.Больше жалости к человечеству.
Эти явления уникальны на планете; жизнь, жизненная сила и осознание / сознание одного вида приматов, людей … То, что мы считаем высшей реальностью, может быть просто историями, которые мы рассказываем себе и другим, в сочетании с любыми действиями, которые люди способны выполнять. Теперь человечество должно научиться жить с 5-гигабитной технологией, которая становится реальностью, и, возможно, должно начать задаваться вопросом, какое будущее гигабитное число будет тем, которое обеспечит искусственный интеллект и осведомленность, которые жизненная сила сочтет достаточными, чтобы сделать наш вид ненужным, если оно захочет это сделать. так? Можем ли мы изменить свое поведение и обеспечить свое выживание?
Жизнь и судьба Василия Гроссмана | Художественная литература
Этой осенью на Радио 4 выходит драматический сериал BBC по эпическому роману Василия Гроссмана «Сталинград» Жизнь и судьба (1959), .В нем будет звездный состав, в том числе Кеннет Брана в роли физика-ядерщика Виктора Штрума — самая близкая фигура в огромном человеческом ансамбле книги к альтер-эго самого Гроссмана. Если повезет, публика, гораздо более многочисленная, чем та, которая столкнулась с романом в превосходном английском переводе Роберта Чендлера, скоро узнает Life and Fate , как говорят критики: одно из великих повествований о битве, моральный памятник, отчет свидетеля в художественной литературе из самого сердца тьмы 20-го века, удивительный акт правды.
И это действительно так. Нарочито простая проза Гроссмана обладает необычайной творческой силой. Это приводит вас к ситуациям, наблюдаемым настолько прямо, что кажется, будто с них смыты слои литературной выдумки и двусмысленности. Я помню, как был в метро в Лондоне, когда я впервые прочитал главу 48 из Жизнь и судьба , и плакал беззвучно и беспомощно, когда обнаружил, что Гроссман собирается следовать за своим скотовозом депортированных прямо в Освенцим, торгуя взгляд туда-сюда между напуганным ребенком и бойким доктором, который обнаруживает, что держит его за руку; проходя с ними через двери газовой камеры, оставаясь с ними до смерти, никогда не вздрагивая, не отводя взгляда, до последнего удара их сердец.
Подобную интенсивность близкого видения можно найти в сценах из «Дома 6/1», осажденного форпоста в Сталинграде, который становится своего рода микрокосмом того, что Гроссман, как военный корреспондент, полюбил в Красная армия. Между тем, на основе этих ядер напряженности Гроссман строит огромный и тщательный портрет сталинской России в состоянии войны, систематически нарушающей советские табу почти на каждой странице. Даже будучи полным аутсайдером из общества, которое он описывает, когда вы читаете книгу через 50 лет после того, как он ее написал, вы не можете не знать, что являетесь свидетелем глубокого акта творческого самоосвобождения.
И все же в то же время в некотором смысле, как западный человек в настоящем, вы получаете его эмоциональную силу и даже его иконоборчество на чрезмерно простых условиях; настолько просто, что вы можете упустить трудность, которую испытал сам Гроссман при достижении «Жизнь и судьба» , и соблазнить вас недооценить это как достижение. В нас, как читателях, нет сопротивления, которое необходимо преодолеть этой книге, нет внутреннего тупика, связанного с приверженностью сталинизму. Нас подготовил Энтони Бивор.Мы с самого начала знаем, что советская стратегия в Сталинграде была чрезвычайно расточительна и иногда приводила к обратным результатам. Мы также знаем, что в Сталинграде одно тоталитарное зло боролось с еще более худшим. Аналогия между нацизмом и сталинизмом как системами представляет собой смелую внешнюю границу того, что Гроссман может предложить нам в плане политических идей, но в наше время это в значительной степени стало общепринятой мудростью. Мы знаем о ГУЛАГе. Нам всем известны самые темные секреты СССР.Фактически, мы знаем то, чего Гроссман никогда не мог с тех пор, как он умер в 1964 году: что весь советский проект был обречен, и что все, что переносилось во имя его, было бессмысленным. (За исключением, пожалуй, поражения Гитлера.)
Как ни странно, теперь нам гораздо труднее увидеть, что было в советском опыте, кроме трагедии. Между нами и ощущаемой реальностью того времени теперь стоит барьер, который является своего рода фотографическим негативом проблемы, с которой столкнулся Гроссман, пытаясь внести любую трагедию в принудительно оптимистическую картину.Чтобы правдоподобно проникнуть в прошлое, нам нужно позволить ему быть не только трагичным, но и обнадеживающим, забавным, озабоченным и обычным. Самое неприятное, что мы должны позволить себе увидеть, что сталинизм значил для современников, помимо тирании, лжи и угнетения. Мы должны позволить, чтобы это было другим, чем когда-то было для русских: способом быть современным, способом самопонимания, цивилизацией. В противном случае мы рискуем относиться к прошлому просто как к театру, в котором подтверждается наша собственная мудрость.
Я особенно ощутил это на себе, когда пытался, как иностранец, не говорящий по-русски, в своей книге Red Plenty проложить свой путь в советскую жизнь 1950-х и 60-х годов.Я подозреваю, что другие писатели, которые недавно пытались проникнуть в советское прошлое извне, такие как Хелен Данмор и Эд Доккс, имели аналогичный опыт; но это применимо и к чтению, если мы хотим отдать должное инаковости других времен. Мы должны найти способ сделать скидку на вещи прошлого, которые искренне сопротивляются легким прозрениям настоящего.
И русским писателем, которого мне было очень полезно читать, когда я пытался нащупать свой путь в перспективу прошлого, был Гроссман, который изо всех сил пытался найти выход из него; или, по крайней мере, изобрести для себя с нуля, без помощи общепринятого мнения, инструменты чувства, необходимые для того, чтобы по-разному называть события своего времени и интерпретировать их по-разному.Одна из самых странных истин о Life and Fate заключается в том, что это продолжение. Если, читая его, вы задаетесь вопросом, почему нити о сестрах Шапошниковых на самом деле, кажется, не связаны друг с другом, и почему нить о управляющем Сталинградской ГЭС никуда не денется, ответ таков: замыкающие корешки графиков, которые были намного более развиты в предыдущем томе.
За Правое Дело , или « Во имя Правого дела «, никогда не переводился; возможно это будет сейчас.Несмотря на то, что он был достаточно смелым, чтобы доставить Гроссману неприятности, когда он был опубликован в 1952 году, он, тем не менее, был обычным соцреалистическим романом, уважающим основные черты сталинского благочестия. В нем, по общему мнению, узнаваемые версии людей, которых мы знаем в «Жизнь» и «Судьба » в чистом-голом виде, существуют глубоко слоистыми, покрытыми лаком приемлемыми чувствами и сталинскими настроениями. Виктора Штрума и всех остальных придумали соучастником, а потом бесстрашно вообразили. Это сопротивление пришлось преодолеть Гроссману; это положение, которое он должен был чувствовать и думать, как выбраться.Не просто сталинизм как нечто навязанное и официальное, что-то комфортно чуждое, но что-то близкое его патриотическому, подвижному вверх советскому поколению, от которого он с удивительной и одинокой решимостью сумел отдалиться.
Жизнь и судьба начинается на Radio 4 в воскресенье 18 сентября 2011 года. В специальном выпуске Start the Week от 9 сентября будут обсуждать Гроссман и его влияние .
Фильмы, видеолекции и онлайн-семинары доступны на портале Президентской библиотеки
Портал Президентской библиотеки с понедельника по пятницу в разделе «Прямые трансляции» обеспечивает трансляцию фильмов, видеолекций и экскурсий, подготовленных Президентской библиотекой, а также ведущими киностудиями страны.
В соответствии с программой трансляции, накануне и в День прокуратуры России, который отмечается 12 января, пользователи смогут просмотреть запись вебинара, посвященного ознакомлению с материалами Президентской библиотеки. электронные коллекции, связанные с возникновением и развитием органов прокуратуры в России.Это различные законодательные акты, архивные материалы, портреты генеральных прокуроров и министров юстиции, а также научные исследования, показывающие, как организация, полномочия и процедуры прокуратуры менялись за почти три столетия.
Очередной методический вебинар, подготовленный Президентской библиотекой — К 60-летию запуска первого искусственного спутника Земли — рассказывает об истории освоения космоса — звездные атласы, спутниковые рисунки, газеты со статьями о космических достижениях разных лет, юбилейные медали, марки, открытки, иконы, а также фрагменты кинохроники и фильмов о космосе, имеющиеся в фондах библиотеки.
150 лет со дня принятия Закона о печати; Закон о печати Александра II — тема видеолекции образовательного проекта Президентской библиотеки Видеолекция «Знание России », которая будет транслироваться в режиме онлайн в День российской печати 13 января.
Любителей литературы непременно заинтересует вебинар Русские писатели на государственной службе, , посвященный жизни и творчеству Г.Р. Державина, В.А.Жуковский, А.С. Грибоедов и М.Е. Салтыков-Щедрин в качестве государственных служащих. Это стало возможным благодаря представленным на вебинаре архивным файлам, биографическим и литературным исследованиям, а также дневникам и письмам.
Фильм Ленинградка посвящен памяти поэта, драматурга и журналиста Ольги Берггольц, который также будет показан на портале Президентской библиотеки. Авторы фильма предоставят зрителю документы, архивные радиозаписи и дневники, иллюстрирующие драматическую судьбу музы блокадного Ленинграда.
С расписанием трансляций фильмов и видеолекций на предстоящую неделю можно ознакомиться на портале Президентской библиотеки в разделе «Прямые трансляции».
Мы всегда рады видеть Вас на нашем портале!
.