За что приговорили к смертной казни достоевского – Почему Николай I хотел расстрелять Достоевского: matveychev_oleg

Содержание

Почему Николай I хотел расстрелять Достоевского: matveychev_oleg — LiveJournal

Судьба отвела гибель от гения, подарив ему веру и возможность написать великие произведения.

Мировая литература могла потерять значительную часть творческого наследия в январе 1850 года, когда на Семеновском плацу солдаты были готовы расстрелять группу заговорщиков, среди которых был великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский.

За что император Николай I хотел казнить российского мыслителя.

Вольные мысли

Настойчивый стук жандармов в дверь Достоевского, на тот момент громко отметившегося на литературном поприще романом «Бедные люди», прозвучал ранним утром 5 мая 1849 года. По личному приказу Николая I писателя арестовали и заключили на долгие месяцы в Петропавловскую крепость.

Причиной заточения 28-летнего автора стали собрания, проходившие в квартире Михаила Васильевича Буташевича-Петрашевского. Последний, как и многие представители интеллектуальной элиты того времени, отличался вольнодумием. Петрашевский служил переводчиком при МИДе, а в 1840-х совместно с литературным критиком Валерианом Майковым составил «Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка». В него Михаил Васильевич начал помещать острые теоретические статьи с пропагандой социализма и демократии. Словарь стал основной уликой во время громкого процесса над «петращевцами» спустя несколько лет.

В квартире Петрашевского в 1840-х годах часто спорили о губительности крепостного права, продажности чиновников и цензуре. У хозяина в личной библиотеке хранилось немало запрещенных тогда в стране книг. Видные писатели, ученые и литературные критики нередко бывали здесь. В число гостей Петрашевского входили Михаил Салтыков-Щедрин, Алексей Плещеев и Федор Достоевский. Автор «Бедных людей» впервые попал в квартиру на организованный вечер в 1846-м. К тому моменту Петрашевский прочитал роман и восхитился им, пригласив Федора Михайловича к публичным диспутам. Он был уверен, что литература – сильный инструмент для пропаганды.

Под прицелом

Весной 1849 года на один из «пятничных» вечеров пришел провокатор, проинформировавший власти, что в квартире собираются заговорщики. Донос стал отправной точкой «Делу Петрашевского», которое следователи держали в тайне. В то время оно рассматривалось как серьезный политический заговор, сравнимый чуть ли не с сорвавшимся государственным переворотом декабристов.

Достоевского, как и остальных арестованных, бросили в одиночную камеру Петропавловской крепости. Лишь в ноябре 1849 года им предъявили обвинение в распространении письма Белинского, которое «наполнено дерзкими выражениями против православной церкви и верховной власти» и недоносительство о проходивших собраниях на квартире.

Петрашевскому и Достоевскому дополнительно вменялись в вину преступные замыслы против государственной власти. К делу отнесли вольнодумные мысли, опубликованные в 1846 году.

«Обряд казни на Семёновском плацу», рисунок Б. Покровского, 1849 год.

Федор Михайлович в ходе многочисленных допросов никого не выдал даже под угрозой четвертования и повешения. Военный суд приговорил отставного инженера-поручика Достоевского к лишению чинов, всех прав состояния и расстрелу, который назначили на 3 января 1850 года.

На приговоренных в тот день на Семеновском плацу Петропавловской крепости надели предсмертные рубахи. Некоторым завязали глаза и поставили к столбу. Окончательно в серьезность приговора осужденные поверили, когда увидели священника, готовившегося освятить каждого. Солдаты подняли оружие, начали целиться, но в этот момент ударили отбой…

Собачья гибель

Трясущимся осужденным развязали глаза и зачитали другой приговор. Император решил помиловать «петрашевцев» и сослать их на каторгу и в арестантские роты. Несколько человек, поставленных в то утро к столбу, сошли с ума. Федор Михайлович, к счастью, не был сломлен восьмью месяцами заключения и инсценировкой казни, хотя имел психические комплексы и страдал от эпилепсии.

В день несостоявшегося расстрела Достоевский написал: «Ведь был же я сегодня у смерти, три четверти часа прожил с этой мыслью, был у последнего мгновения и теперь еще раз живу… Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута могла быть веком счастья».

Федора Михайловича лишили дворянства и на четыре года отправили в Омск. По пути к месту каторги «петрошевцев» встретили жены сосланных декабристов Муравьева, Анненкова и Фонвизина и каждому передали Евангелие. Свой экземпляр Достоевский сохранил на всю жизнь.

Федор Достоевский, приручивший пса, второй раз в жизни избежал гибели

Удивительным образом писателю удалось спасти уже на каторге. Современники вспоминали случай, когда Федора Михайловича уберег от гибели прирученный в Омске пёс. Животное очень привязалось к хозяину. Когда Достоевский подхватил воспаление легких и оказался в больнице, ему прислали большие по тем временам средства – три рубля. Один из уголовников, сговорившись с фельдшером, решил отравить Достоевского и украсть деньги. Яд попал в молоко, предназначавшемуся Федору Михайловичу.

В тот момент, когда писатель собрался выпить отравленную жидкость, пес вбежал к нему, опрокинул чашку и вылакал всё содержимое. Животное принесло себя в жертву, не дав погибнуть русскому творцу, создавшему в дальнейшем великие романы.

Одним из них стал «Идиот», где устами князя Мышкина Федор Михайлович вспомнил о страшном утре на Семеновском плацу: «Один человек был раз взведён, вместе с другими, на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием, за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование и назначена другая степень наказания; но, однако же, в промежутке между двумя приговорами, двадцать минут или по крайней мере четверть часа, он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрёт. Вспоминал об этом он с необыкновенною ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не забудет…»

matveychev-oleg.livejournal.com

Смертная казнь, бордели и царские дети. Тайны судьбы Федора Достоевского

В российской и мировой культуре Достоевский считается непревзойденным мастером погружения в природу человека. Сегодня Anews хочет погрузиться в биографию писателя и попробовать понять, как появился подобный талант.

За что Достоевского приговорили к смерти? Как он связан с секс-скандалом в царской семье? И что за губительное увлечение привело писателя к настоящей любви?

«Подвергнуть смертной казни»

Мало у кого в жизни настолько отчетливо проявляется переломный момент, как это было у Федора Достоевского. В 28-летнем возрасте писатель оказался на пороге смерти.

«Отставного инженер-поручика Достоевского… подвергнуть смертной казни расстрелянием» — такие слова разнеслись по Семеновскому плацу (сейчас Пионерская площадь) Санкт-Петербурга 22 декабря 1849 года, где писатель стоял на эшафоте перед строем солдат.

Б. Покровский «Обряд казни на Семеновском плацу». Источник — Википедия

Творческая слава пришла к Достоевскому рано — уже в 1844-м его первый роман «Бедные люди» был восторженно встречен самым известным литературным критиком того времени, Виссарионом Белинским.

Позднее писатель вспоминал сказанные ему слова: «Вам правда открыта и возвещена как художнику, досталась как дар, цените же ваш дар и оставайтесь верным и будете великим писателем!..»

Виссарион Белинский на портрете Кирилла Горбунова. Источник — Википедия

Что же привело стремительно восходившего к славе автора, названного в литературных кругах «новым Гоголем», на место казни? Творческая элита того времени была довольно сильно пропитана вольнодумными настроениями. Тот же Белинский отметился скандальнейшим письмом Николаю Гоголю, где звучали следующие слова:

«Ей (России) нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей».

Этот документ стал одной из главных частей смертного приговора Достоевскому — писателя осудили в том числе и «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского».

Началось с того, что в 1846-м молодой литератор познакомился с мыслителем Михаилом Буташевичем-Петрашевским, организовывавшим пятничные собрания, где главными обсуждаемыми вопросами были свобода книгопечатания, перемена судопроизводства и освобождение крестьян.

Портрет Михаила Буташевича-Петрашевского. Источник РИА Новости

Со временем «петрашевцы» разделились на несколько течений, и в 1848-м Достоевский примкнул к одному из самых радикальных, целью которого было создание нелегальной типографии и осуществление переворота в России. На тех собраниях, как раз, неоднократно читалось письмо Белинского — и, к сожалению, на чтениях присутствовали агенты царской тайной полиции. Так что, ранним утром 23 апреля 1849 года Достоевский в числе многих товарищей был арестован.

Достоевский в 1847 году. Рисунок К. Трутовского. Источник — Википедия

До того, как вывести на эшафот, арестованных 8 месяцев продержали в Петропавловской крепости. Рассказывается, что во время заключения Достоевский не мог есть из-за болей в желудке, мучился геморроем, по ночам же на него находили припадки смертного ужаса.

Наконец, 22 декабря в 8 утра их вывели на Семеновский плац, зачитали приговор, после чего переодели в предсмертную одежду – просторную с капюшоном и длинными рукавами. Потом приговоренных разделили на тройки — расстреливать должны были по трое. Достоевский оказался во второй тройке.

Первую тройку, где был и Петрашевский, вывели на эшафот, привязали к столбам и закрыли капюшонами лица. Еще одним из трех был участник движения Николай Григорьев, за время заключения потерявший рассудок.

«Момент этот был поистине ужасен, Сердце замерло в ожидании, и страшный момент этот продолжался с полминуты» — вспоминал один из петрашевцев по фамилии Ахшамуров.

И в этот момент раздался стук копыт — начальнику расчета передали пакет с новым приговором. Только тогда заключенные узнали, что их ждет не расстрел, а 8 лет каторги. Позднее Достоевскому заменили срок на 4-летний, остальное постановив отбыть рядовым на военной службе. Почти все время каторги писатель провел в Омске, а с 1854 года служил в линейном батальоне в Семипалатинске.

«Несущий крест» — памятник, установленный Достоевскому в Омске. Фото — Depositphotos

Значительнейшее влияние этого периода на творчество литератора отмечается многими специалистами. Так, по словам философа и культуролога Григория Померанца, Достоевский «до «Записок из подполья» (один из первых трудов, вышедших после заключения) был талантливый национальный писатель, после — один из первой десятки гениев мировой литературы». Первый биограф писателя Орест Миллер считал, что каторга стала «уроком народной правды для Достоевского».

Согласно общепринятой точке зрения, именно в тяжелой каторжной обстановке литератор пришел к религиозным и гуманистическим идеалам, составившим основу его зрелого творчества.

Амнистия и разрешение публиковаться были дарованы Достоевскому в 1857 году, а в Петербург он вернулся в 1859-м. Однако негласное наблюдение за писателем не прекращалось до середины 1870-х. Окончательно Достоевский был освобожден от надзора полиции 9 июля 1875 года.

«Я так распутен, что уже не могу жить нормально»

Проходя службу в Семипалатинске, Достоевский встретил свою первую жену. До этого, в Петербурге, любовный опыт писателя состоял, в-основном, из посещений городских борделей. «Минушки, Кларушки, Марианы и т. п. похорошели до нельзя, но стоят страшных денег. На днях Тургенев и Белинский разбранили меня в прах за беспорядочную жизнь» — писал он брату в 1845-м.

Еще одним ярким впечатлением того периода стала влюбленность в жену журналиста Ивана Панаева Авдотью.

Портрет Авдотьи Панаевой. Источник — Википедия

«Я так распутен, что уже не могу жить нормально, я боюсь тифа или лихорадки и нервы больные» — рассказывал Достоевский об этих чувствах. Впрочем, поговорить с женщиной начистоту он так и не решился — вокруг Панаевой было много поклонников. Самым настойчивым из них оказался поэт Николай Некрасов — Панаева стала его любовницей на долгих 17 лет.

Николай Некрасов. Фото — Википедия

Достоевский тяжело отходил от тех чувств: «Я был влюблен не на шутку в Панаеву, теперь проходит, а не знаю еще. Здоровье мое ужасно расстроено, я болен нервами и боюсь горячки или лихорадки нервической».

В Семипалатинске же он познакомился с женой местного чиновника Марией Исаевой. «Одно то, что женщина протянула мне руку, уже было целой эпохой в моей жизни, — писал Достоевский о себе, только что пришедшим с каторги, — Я не выходил из их дома. Что за счастливые вечера я проводил в ее обществе. Я редко встречал такую женщину».

Портрет Марии Исаевой. Источник — Википедия

Полтора года спустя после знакомства муж Исаевой скончался, а еще через полтора года, 6 февраля 1857 года Достоевский обвенчался с Марией Исаевой в Кузнецке (сегодняшний Новокузнецк).

Достоевский (справа) в 1858 году вместе с этнографом Чоканом Валихановым. Фото — Википедия

К сожалению, этот брак не получился счастливым. Приехав в 1859 году в Петербург, супруги фактически прекратили совместную жизнь. Причинами этого называют сложный нрав жены, а также то, что она изменяла мужу со своим многолетним увлечением — Николаем Вергуновым, учителем начальной школы из Иркутска. Кроме того рассказывается, что изначально холод в отношения внесла новость, что Достоевский подвержен приступам эпилепсии. Сам писатель отмечал: «Женясь, я совершенно верил докторам, которые уверяли, что это просто нервные припадки, которые могут пройти с переменой образа жизни. Если бы я наверное знал, что у меня настоящая падучая, я бы не женился».

Тем не менее, Достоевский сохранил теплые чувства к супруге, заботился о ней, умиравшей от чахотки, и впоследствии поддерживал ее сына Павла от первого брака.

«Она любила меня беспредельно, я любил ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо. Все расскажу вам при свидании, теперь же скажу только то, что, несмотря на то, что мы были с ней положительно несчастны вместе (по ее странному, мнительному и болезненно фантастическому характеру), мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу. Как ни странно это, а это было так» — признавался литератор в письме другу.

Еще будучи в браке, Достоевский познакомился с 21-летней студенткой Аполлинарией Сусловой. Их роман был жарким и страстным, но девушку не устраивало то, что писатель не может окончательно порвать с женой. В итоге она сошлась с испанским студентом Салвадором, после на какое-то время возобновила роман с Достоевским, но все завершилось окончательным расставанием.

«Он не хотел развестись со своей женой, чахоточной, так как она умирала, — рассказывала Суслова, — Через полгода умерла. Но я его уже разлюбила. Потому, что не хотел развестись… Я же ему отдалась, любя, не спрашивая, не рассчитывая, и он должен был так же поступить. Он не поступил, и я его кинула».

Аполлинария Суслова. Фото — Википедия

После смерти жены писатель увлекся молодой дворянкой Анной Корвин-Круковской. Дело дошло даже до предложения руки и сердца, на которое девушка, хоть и уклончиво, но согласилась. Однако в итоге пара не сошлась во взглядах — Круковская, будущая революционерка и участница Парижской коммуны 1871 года, никак не могла найти точек соприкосновения с консервативным к тому времени Достоевским.

«Анна Васильевна — девушка высоких нравственных качеств, но ее убеждения диаметрально противоположны моим, и уступить их она не может, слишком уж она прямолинейна: навряд ли поэтому наш брак мог бы быть счастливым. Я вернул ей данное слово и от всей души желаю, чтобы она встретила человека одних с ней идей и была бы с ним счастлива» — вспоминал писатель.

Анна Корвин-Круковская. Фото — Википедия

Интересно, что в Достоевского страстно влюбилась младшая сестра Анны — Софья. Будучи на тот момент еще девочкой, она так и не вступила с ним в любовные отношения, но свою привязанность пронесла через всю жизнь. Выйдя замуж, она получила фамилию Ковалевская и сделала блестящую научную карьеру, став первой в мировой истории женщиной — профессором математики.

Софья Ковалевская. Фото — Википедия

Губительная страсть и последняя любовь

Великий талант редко обходится без великих демонов. Для Достоевского такими «демонами» были азартные игры.

«Пять дней как я уже в Висбадене (город в Германии), и все проиграл, все дотла, и часы, и даже в отеле должен. Мне гадко и стыдно беспокоить Вас собою. Обращаюсь к Вам как человек и прошу у Вас 100 талеров» — писал он в 1865-м своему выдающемуся коллеге Ивану Тургеневу. Рассылал Достоевский письма и другим своим друзьям, пытаясь расплатиться хотя бы с хозяином отеля, который, как считается, все это время держал нерадивого постояльца на хлебе и воде.

Главным «демоном» Достоевского была рулетка. Писатель проигрывал деньги и в бильярд, но именно рулетка стала его навязчивой идеей. Достоевский был одержим стремлением создать идеальную систему — даже, как ему казалось, создал ее. Когда же система давала сбой, Достоевский винил в этом недостаток собственного хладнокровия.

Своеобразной кульминацией данного аспекта жизни писателя стало появление романа «Игрок». Достоевский заключил соглашение на его написание как раз для того, чтобы выпутаться из карточных долгов. Однако параллельно литератор работал на романом «Преступление и наказание», так что в итоге очутился в страшном цейтноте — дописать «Игрока» казалось физически невозможным. И тут приятель писателя, публицист Александр Милюков, предложил ему найти стенографистку, которая писала бы текст под диктовку.

Это решение оказалось едва ли не важнейшим в жизни Достоевского. Он нанял стенографистку Анну Сниткину, благодаря которой роман был закончен за невероятные 26 дней. Однако, главное, в лице женщины он обрел супругу и преданного спутника жизни.

Анна Достоевская. Фото — Википедия

Пара обвенчалась 15 февраля 1867 года, свадебное путешествие супруги провели в Германии.

Табличка на стене дома в немецком городе Баден-Баден, где жил Достоевский. На ней ошибочно указано:«Здесь был написан роман „Игрок»». В действительности, роман был закончен в Петербурге. Фото — Википедия

Молодой жене пришлось в полной мере испытать губительную страсть мужа. Доходило до того, что Достоевский проигрывал даже те деньги, которые были получены под залог имущества для покрытия старых долгов — и писал письма с просьбами прислать еще.

«Скоро я поняла, — писала Анна, — что это не простая слабость воли, а всепоглощающая человека страсть, нечто стихийное, против чего даже твердый характер бороться не может».

Однако женщина была терпелива: «Я никогда не упрекала мужа за проигрыш, никогда не ссорилась с ним по этому поводу (муж очень ценил это свойство моего характера) и без ропота отдавала ему наши последние деньги».

Мудрая супруга даже порой сама побуждала его ехать в казино за границу. Она видела, что игровой конфликт и надрыв очень помогают в творчестве, так что готова была идти на лишения. Через 4 года терпение Анны оказалось вознаграждено. В апреле 1871-го Достоевский проигрался в последний раз и как будто насытился — больше он никогда не подходил к рулетке.

С тех пор жена, родившая писателю четырех детей, твердо взяла управление делами в свои руки. Она стала издателем мужа, добилась достойных выплат за его труды, и со временем рассчиталась с многочисленными кредиторами.

Довелось Анне Достоевской и проводить мужа в последний путь. 23 января 1881 года умиравший от обширного поражения легких писатель сказал ей: «Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно».

И. Н. Крамской «Ф. М. Достоевский на смертном одре». Источник — Википедия

Царские дети и эпохальная речь

В последние годы жизни авторитет Достоевского возрос до огромных высот. Писателя, когда-то приговоренного к смерти за антиправительственный заговор, даже пригласили стать наставником для детей императора Александра II. Доктор филологических наук Игорь Волгин рассказывает:

«В начале 1878 года Достоевского посетил Дмитрий Арсеньев, воспитатель великих князей Сергея и Павла, детей Александра II. Он поведал писателю, что государь желает, чтобы Федор Михайлович благотворно повлиял своими беседами на августейших юношей. Это неудивительно, ибо Достоевский к этому времени стал очень популярен в том числе как автор ежемесячника «Дневник писателя». Ни один из его романов не имел тогда такого ошеломляющего успеха. С 1878-го по 1880-й Достоевский (впрочем, не очень часто) посещает великих князей – как в Зимнем, так и в Мраморном дворцах.

Великий князь Павел Романов. Фото — Википедия

Преобладали политические темы, ведь это роковые минуты русской истории. В январе 1878 г. Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Федора Трепова. Достоевский был свидетелем суда над ней. Наступила эпоха террора – как подпольного, так и правительственного.

Конечно, в период всеобщего смятения умов молодым великим князьям был необходим авторитетный собеседник. Достоевский не только беседовал с взрослеющими представителями дома Романовых, он читал в их кругу отрывки из «Братьев Карамазовых», «Мальчика у Христа на елке»… При одном из этих чтений присутствовала цесаревна – будущая императрица Мария Федоровна, на которую Достоевский произвел сильное впечатление».

Императрица Мария Федоровна с детьми. Крайний справа — последний император России Николай II. Фото — Википедия

Ходили слухи, что Достоевского пригласили, чтобы общепризнанный психолог и моралист повлиял на распущенное (и, предположительно, гомосексуальное) поведение будущего великого князя Сергея, записавшего в дневнике в 1877-м:

«На днях была для меня очень неприятная история: Папá меня обвинил в разврате и что Саша В. мне в этом способствовал, такая клевета и меня горько обидело. Господи, помоги».

Портрет великого князя Сергея Романова. Источник — Википедия

Волгин отмечает, что в кругу императорской семьи Достоевский чувствовал себя вполне свободно:

«Незадолго до своей смерти писатель презентует только что вышедших «Братьев Карамазовых» самому наследнику – будущему императору Александру III и его супруге Марии Федоровне.

По свидетельству его дочери Любови Федоровны, Федор Михайлович вел себя во время этого официального посещения, как у добрых знакомых, не подчиняясь этикету двора: говорил первым, вставал, когда находил, что разговор длился достаточно долго, и, простившись с цесаревной и ее супругом, покидал комнату так, как он это делал всегда, повернувшись спиной. Наверное, это был единственный раз в жизни Александра III, – добавляет Любовь Федоровна, – когда с ним обращались как с простым смертным. Цесаревич, кстати, вовсе не был этим обижен.

Есть сведения, что Достоевский аттестовал великих князей как людей милых, но малообразованных».

Любовь Достоевская (справа) вместе с матерью Анной и братом Федором. Фото — РИА Новости

Как уже было сказано, в то время Достоевский-публицист был известен едва ли не больше Достоевского-писателя. Величайшим шедевром его публицистики стала «Пушкинская речь», произнесенная 8 июня 1880 года по случаю открытия памятника поэту на Страстной площади (сейчас — Пушкинская площадь).

Depositphotos

Речь, в которой через призму творчества Пушкина рассматриваются основы русской культуры и русского мировоззрения, прозвучала на собрании Общества любителей российской словесности и привела собравшихся в полный восторг. Публицист Александр Аксаков сказал Достоевскому: «Вы сказали речь, после которой Тургенев, представитель западников, и я, которого считают представителем славянофилов, одинаково должны выразить вам величайшее сочувствие и благодарность».

С трибуны же Аксаков произнес: «Я считаю речь Федора Михайловича Достоевского событием в нашей литературе. Вчера еще можно было толковать о том, великий ли всемирный поэт Пушкин, или нет; сегодня этот вопрос упразднен; истинное значение Пушкина показано, и нечего больше толковать!»

Достоевский был торжественно увенчан огромным лавровым венком. Ночью писатель поехал к открывшемуся памятнику и положил свой венок к его подножию.

Расстрел Достоевского — «Дистопия»

Наверняка, многие наслышаны о псевдоказни Федора Михайловича Достоевского, несостоявшегося расстрела великого русского писателя, но далеко не все знают причины и подробности данной инсценировки.

Все началось с того, что юный Достоевский, после того как написал свой первый роман «Бедные люди», стал узнаваемым в литераторском обществе (даже получил прозвище «новый Гоголь») и завоевал признание самого Белинского, знаменитого критика 19 века, под влиянием которого загорается в молодой, еще социально не сформировавшейся, личности писателя идея социализма.

Достоевский, уже в возрасте, писал об этом так: «Мы заражены были идеями тогдашнего теоретического социализма… Все эти тогдашние новые идеи нам в Петербурге… казались в высшей степени святыми и нравственными и, главное, общечеловеческими, будущим законом всего без исключения человечества. Мы еще задолго до Парижской революции 48-го года были охвачены обаятельным влиянием этих идей. Я уже в 46-м году был посвящен во всю святость будущего коммунистического общества еще Белинским… в то горячее время, среди захватывающих душу учений и потрясающих тогдашних европейских событий…»

И все же, несмотря на приятельские отношения, пути их вскоре разошлись, так как Белинский был убежденным атеистом, что являлось причиной разногласий между ними. Именно Белинский проронил семя сомнения по отношению к религии в сознание Федора Михайловича, но искоренить потребность в вере ему так и не удалось.

В 1847 году Достоевский начинает посещать «пятницы» Петрашевского, где участники кружка толковали о музыке, литературе, коммунизме – словом, о многом, что волновало молодых людей широких взглядов, скучающих в кругу служебных практических интересов, жаждущих интеллектуального общения. Они вели дискуссии о безобразии крепостного права, о продажности чиновничества, со страстным интересом читали и комментировали теории Кабе, Фурье и Прудона.

Сам Петрашевский был убежденным фурьеристом, то есть последователем учения французского философа, социального утописта Шарля Фурье. Его система гармонического общества предусматривала устроение человеческого общежития – фаланстера на разумных началах, на принципах общественной собственности и общего труда, свободы чувств, освобождения от паразитизма государственного чиновничества, семейных обязанностей, религиозных предрассудков, ростовщичества и власти денег.

Единства мнений ни по одному из вопросов в сообществе не было, спорили все. Достоевский, например, оспаривал убеждения Петрашевского в вопросе о великом назначении России. Так же его волновала проблема свободы печатного слова; сойдясь с Дуровым, Спешневым и Момбелли, у них возникла общая идея создания собственной типографии, но осуществить в то время задуманное так и не удалось.

С конца февраля 1848 года по Петербургу ходили вести о баррикадах в Париже, о бегстве короля Луи-Филиппа, о сожжении королевского трона. Франция провозглашена республикой. Осталось только воплотить в жизнь лозунг «Свобода, равенство, братство». Революция перекинулась в германские земли, охватила Австрийскую империю. Установившая республиканскую власть Венеция и Неаполитанское королевство, Пьемонт и Флоренция подняли восстание против австрийских завоевателей.

Европейские события обострили до крайности чувствительность молодых людей к мерзостям российской повседневности. Снисходительность к ним и собственная бездеятельность воспринималась теперь слишком болезненно. Провозглашение во Франции республики будоражило воображение Достоевского, но отнюдь не давало лично ему ответа на вопрос о целях борьбы, во имя которой он был готов на любое самопожертвование.

Многие из участников «пятниц», особенно офицеры, видели в себе прямых последователей дела декабристов, патриотизм которых был прямо связан с идеей необходимости освобождения крестьян, совсем недавно прославивших Россию, отстоявших ее честь и свободу. Одни во время участившихся теперь встреч предлагали начать немедленную борьбу за гласное судопроизводство, другие, полагали, что начало всех начал – в свободе печатного слова. Но вот и 48-й год прошел, закончился тихо, почти незаметно, хотя и начинался бурными обещаниями европейских событий.

В марте 1849 года удалось наконец заполучить копию письма Белинского к Гоголю – его сумел переписать в Москве и переправить в Петербург Плещеев. Достоевский много слышал об этом письме, написанном во время пребывания критика за границей. Копию письма с нетерпением ждали в кружке, и Достоевский пообещал прочитать его в одну из ближайших «пятниц»; 15 апреля исполнил обещание. Письмо произвело всеобщий восторг.

Отрывок из письма Белинского:

«… Я думаю, это оттого, что вы глубоко знаете Россию только как художник, а не как мыслящий человек, роль которого Вы так неудачно приняли на себя в своей фантастической книге. И это не потому, чтоб Вы не были мыслящим человеком, а потому, что Вы столько уже лет привыкли смотреть на Россию из Вашего прекрасного далека, а ведь известно, что ничего нет легче, как из далека видеть предметы такими, какими нам хочется их видеть; потому, что Вы в этом прекрасном далеке, живете совершенно чуждым ему, в самом себе, внутри себя, или в однообразии кружка, одинаково с Вами настроенного и бессильного противиться Вашему на него влиянию. Поэтому Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиэтизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр – не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого выполнения хотя бы тех законов, которые уже есть. Это чувствует даже само правительство (которое хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько последние ежегодно режут первых), — что доказывается его робкими и бесплодными полумерами в пользу белых негров и комическим заменением однохвостного кнута треххвостую плетью. Вот вопросы, которыми тревожна занята Россия в ее апатическом полусне! И в это-то время великий писатель, который своими дивно-художественными, глубоко-истинными творениями так могущественно содействовал самосознанию России, давши ей возможность взглянуть на себя самое как будто в зеркале, — является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит варвара-помещика наживать от крестьян больше денег, ругая их неумытыми рылами!..»

В последнее время Достоевского раздражал Петрашевский своим глумлением над верой, ведь даже Белинскому он этого не прощал. Он давно уже планировал отделиться от кружка и образовать свое тайное общество. Но не тут-то было.

Рано утром, в 4 часа 23 апреля 1849 года к Ф.М. Достоевскому по личному приказу царя Николая 1 пришли жандармы, арестовали и заключили его в Петропавловскую крепость. Вместе с ним были арестованы еще несколько десятков петрашевцев.

6 мая состоялся первый допрос Достоевского. Одним из главных пунктов обвинения стало чтение этого «преступного» письма, поскольку о планах создания тайной типографии следствие не узнало. Его обвинили в преступном вольнодумстве, приведшем к противозаконным поползновениям, предосудительным в отношении государя и отечества. На все это Достоевский заявил: «Я вольнодумец в том же смысле, в котором может быть назван вольнодумцем и каждый человек, который в глубине сердца своего чувствует себя вправе быть гражданином, чувствует себя вправе желать добра своему отечеству, потому что находит в сердце своем и любовь к отечеству и сознание, что никогда ничем не повредит ему»

Девять месяцев велось следствие по делу петрашевцев. Военный суд нашел, что «пагубные учения, породившие смуты и мятежи во всей Западной Европе и угрожающие ниспровержением всякого порядка и благосостояния народов, отозвались в некоторой степени и в нашем отечестве. Горсть людей совершенно ничтожных, большей частью молодых и безнравственных, мечтало о возможности попрать священнейшие права религии, закона и собственности». Все подсудимые были приговорены к смертной казни – расстрелу. Но принимая во внимание разные смягчающие обстоятельства, в том числе раскаяние всех подсудимых, суд счел возможным ходатайствовать об уменьшении им наказания. Лично Николай 1 добавил: «Объявить о помиловании лишь в ту минуту, когда все будет готово к исполнению казни». Наказания действительно были смягчены: Петрашевскому назначена каторга без срока, а Достоевскому – каторга на 4 года с отдачей потом в рядовые.

Инсценировка смертной казни состоялась 22 декабря 1849 года. В последний момент осужденным объявили о помиловании. Один из приговоренных к казни, Григорьев, сошел с ума.

Отрывок из романа «Идиот»:

«… — Знаете ли что? — горячо подхватил князь. — Вот вы это заметили, и это все точно так же замечают, как вы, и машина для того выдумана, гильотина. А мне тогда же пришла в голову одна мысль: а что, если это даже и хуже? Вам это смешно, вам это дико кажется, а при некотором воображении даже и такая мысль в голову вскочит. Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, всё это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь. А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас — душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Знаете ли, что это не моя фантазия, а что так многие говорили? Я до того этому верю, что прямо вам скажу мое мнение. Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу, или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают». Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать. Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать!»

dystopia.me

ПОДВЕРГНУТЬ СМЕРТНОЙ КАЗНИ. — ДОСТОЕВСКИЙ ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ БИОГРАФИЯ, АНАЛИЗ

ПОДВЕРГНУТЬ СМЕРТНОЙ КАЗНИ.

В апреле 1849 года Достоевский прочитал на собрании петрашевцев знаменитое письмо Белинского к Гоголю, которое в списках ходило по рукам. На собрании присутствовал провокатор. Вскоре Достоевский (один из важнейших среди петрашевцев, по мнению жандармов) вместе с другими участниками кружка был арестован и заточен в самом страшном застенке Петропавловской крепости — в Секретном доме Алексе-евского равелина. Здесь томился перед отправкой в Сибирь А. Н. Радищев, здесь прошли последние дни приговоренных к казни декабристов.

Около восьми месяцев писатель находился под следствием. Он держался мужественно, высказывал смелые мысли, никого не выдал, хотя следственная комиссия грозила ему за молчание четвертованием или виселицей. И смертный приговор был произнесен. Военный суд приговорил отставного инженера-поручика Достоевского за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского лишить чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием.

Церемония казни состоялась 22 декабря 1849 года, в 8 часов утра, на Семеновском плацу в Петербурге. О том, как это было, Достоевский рассказал через 18 лет в романе Идиот: Этот человек был возведен вместе с другими на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование и назначена другая степень наказания; но, однако же в промежутке между двумя приговорами… он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрет…

Так пыталось николаевское правительство запугать своих политических врагов.

Однако ожидание неминуемой смерти приговоренные перенесли с поразительным мужеством. Мы, петрашевцы, стояли на эшафоте и выслушивали наш приговор без Малейшего раскаяния…-вспоминал Достоевский.- Большинство из нас почло бы за бесчестье отречься от своих убеждений. О силе духа самого писателя свидетельствует такая деталь: пока шли приготовления к церемонии казни, он рассказывал одному из товарищей сюжет повести Маленький герой, написанной в крепости.

Помилование, дарованное Достоевскому великодушным монархом, гласило: Сослать в каторжную работу на четыре года, а потом рядовым.

В день казни, перед отправкой на каторгу, Достоевский писал брату: Ведь был же я сегодня у смерти три четверти часа, прожил с этой мыслью, был у последнего мгновения. И теперь еще раз живу!.. Брат, я не уныл и не упал духом… Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастиях не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее.

← ПЕРЕЛОМ В МИРОВОЗЗРЕНИИ ДОСТОЕВСКОГО.		ДОСТОЕВСКИЙ ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ →

Еще по данной теме::

russkay-literatura.ru

Письмо Достоевского брату после инсценировки смертной казни

М. М. Достоевскому (22 декабря 1849)

Петропавловская крепость.
22 декабря.

Брат, любезный друг мой! всё решено! Я приговорен к 4-х-летним работам в крепости (кажется, Оренбургской) и потом в рядовые. Сегодня 22 декабря нас отвезли на Семеновский плац. Там всем нам прочли смертный приговор, дали приложиться к кресту, переломили над головою шпаги и устроили наш предсмертный туалет (белые рубахи)^. Затем троих поставили к столбу для исполнения казни. Я стоял шестым, вызывали по трое, след<овательно>, я был во второй очереди и жить мне оставалось не более минуты. Я вспомнил тебя, брат, всех твоих; в последнюю минуту ты, только один ты, был в уме моем, я тут только узнал, как люблю тебя, брат мой милый! Я успел тоже обнять Плещеева, Дурова, которые были возле, и проститься с ними. Наконец ударили отбой,^{привязанных к столбу привели назад, и нам прочли, что его императорское величество дарует нам жизнь. Затем последовали настоящие приговоры.^{Один Пальм прощен. Его тем же чином в армию.}}

Сейчас мне сказали, любезный брат, что нам сегодня или завтра отправляться в поход. Я просил видеться с тобой. Но мне сказали, что это невозможно;^{могу только я тебе написать это письмо, по которому поторопись и ты дать мне поскорее отзыв. Я боюсь, что тебе как-нибудь был известен наш приговор (к смерти). Из окон кареты, когда везли на Семен<овский> плац, я видел бездну народа; может быть, весть уже прошла и до тебя, и ты страдал за меня. Теперь тебе будет легче за меня. Брат! я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее. Я сознал это. Эта идея вошла в плоть и кровь мою. Да правда! та голова, которая создавала, жила высшею жизнию искусства, которая сознала и свыклась с возвышенными потребностями духа, та голова уже срезана с плеч моих. Осталась память и образы, созданные и еще не воплощенные мной. Они изъязвят меня, правда! Но во мне осталось сердце и та же плоть и кровь, которая также может и любить, и страдать, и желать, и помнить, а это все-таки жизнь! On voit le soleil!

Ну, прощай, брат! Обо мне не тужи! Теперь о распоряжениях материальных: книги (Библия осталась у меня) и несколько листков моей рукописи (чернового плана драмы и романа и оконченная повесть «Детская сказка») у меня отобраны и достанутся, по всей вероятности, тебе. Мое пальто и старое платье тоже оставляю, если пришлешь взять их. Теперь, брат, предстоит мне, может быть, далекий путь по этапу. Нужны деньги. Брат милый, коль получишь это письмо и если будет возможность достать сколько-нибудь денег,^{то пришли тотчас же. Деньги мне теперь нужнее воздуха (по особенному обстоятельству). Пришли тоже несколько строк от себя. Потом, если получатся московские деньги, — похлопочи обо мне и не оставь меня… Ну вот и всё! Есть долги, но что с ними делать?!

Целуй жену свою и детей. Напоминай им обо мне; сделай так, чтоб они меня не забывали. Может быть, когда-нибудь увидимся мы? Брат, береги себя и семью, живи тихо и предвиденно. Думай о будущем детей твоих… Живи положительно.

Никогда еще таких обильных и здоровых запасов духовной жизни не кипело во мне, как теперь. Но вынесет ли тело: не знаю. Я отправляюсь нездоровый, у меня золотуха. Но авось-либо! Брат! Я уже переиспытал столько в жизни, что теперь меня мало что устрашит. Будь что будет! При первой возможности уведомлю тебя о себе.

Скажи Майковым мой прощальный и последний привет. Скажи, что я их всех благодарю за их постоянное участие к моей судьбе. Скажи несколько слов, как можно более теплых, что тебе самому сердце скажет, за меня, Евгении Петровне. Я ей желаю много счастия и с благодарным уважением всегда буду помнить о ней. Пожми руку Николаю Аполлонов<ичу> и Аполлону Майкову; а затем и всем.

Отыщи Яновского. Пожми ему руку, поблагодари его. Наконец, всем, кто^{обо мне не забыл. А кто забыл, так напомни. Поцелуй брата Колю. Напиши письмо брату Андрею и уведомь его обо мне. Напиши дяде и тетке. Это я прошу тебя от себя, и кланяйся им за меня. Напиши сестрам: им желаю счастья!

А может быть, и увидимся, брат. Береги себя, доживи, ради Бога, до свидания со мной. Авось когда-нибудь обнимем друг друга и вспомним наше молодое, наше прежнее, золотое время, нашу молодость и надежды наши, которые я в это мгновение вырываю из сердца моего с кровью и хороню их.

Неужели никогда я не возьму пера в руки? Я думаю, через 4-ре года будет возможно. Я перешлю тебе всё, что напишу, если что-нибудь напишу. Боже мой! Сколько образов, выжитых, созданных мною вновь, погибнет, угаснет в моей голове или отравой в крови разольется! Да, если нельзя будет писать, я погибну. Лучше пятнадцать лет заключения и перо в руках.

Пиши ко мне чаще, пиши подробнее, больше, обстоятельнее. Распространяйся в каждом письме о семейных подробностях, о мелочах, не забудь этого. Это даст мне надежду и жизнь. Если б ты знал, как оживляли меня здесь в каземате твои письма. Эти два месяца с половиной (последние), когда было запрещено переписываться, были для меня очень тяжелы. Я был нездоров. То, что ты мне не присылал по временам денег, измучило меня за тебя: знать, ты сам был в большой нужде! Еще раз поцелуй детей; их милые личики не выходят из моей головы. Ах! Кабы они были счастливы! Будь счастлив и ты, брат, будь счастлив!

Но не тужи, ради Бога, не тужи обо мне! Знай, что я не уныл, помни, что надежда меня не покинула. Через четыре года будет облегчение судьбы. Я буду рядовой, — это уже не арестант, и имей в виду, что когда-нибудь я тебя обниму. Ведь был же я сегодня у смерти, три четверти часа прожил с этой мыслию, был у последнего мгновения и теперь еще раз живу!

Если кто обо мне дурно помнит, и если с кем я поссорился, если в ком-нибудь произвел неприятное впечатление — скажи им, чтоб забыли об этом, если тебе удастся их встретить. Нет желчи и злобы в душе моей, хотелось бы так любить и обнять хоть кого-нибудь из прежних в это мгновение. Это отрада, я испытал ее сегодня, прощаясь с моими милыми перед смертию. Я думал в ту минуту, что весть о казни убьет тебя. Но теперь будь покоен, я еще живу и буду жить в будущем мыслию, что когда-нибудь обниму тебя. У меня только это теперь на уме.

Что-то ты делаешь? Что-то ты думал сегодня? Знаешь ли ты об нас? Как сегодня было холодно!Ах, кабы мое письмо поскорее дошло до тебя. Иначе я месяца четыре буду без вести об тебе. Я видел пакеты, в которых^{ты присылал мне в последние два месяца деньги; адресс был написан твоей рукой, и я радовался, что ты был здоров.

Как оглянусь на прошедшее да подумаю, сколько даром потрачено времени, сколько его пропало в заблуждениях, в ошибках, в праздности, в неуменье жить; как не дорожил я им, сколько раз я грешил против сердца моего и духа, — так кровью обливается сердце мое. Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута могла быть веком счастья. Si jeunesse savait! Теперь, переменяя жизнь, перерождаюсь в новую форму. Брат! Клянусь тебе, что я не потеряю надежду и сохраню дух мой и сердце в чистоте. Я перерожусь к лучшему. Вот вся надежда моя, всё утешение мое.

Казематная жизнь уже достаточно убила во мне плотских потребностей, не совсем чистых; я мало берег себя прежде. Теперь уже лишения мне нипочем, и потому не пугайся, что меня убьет какая-нибудь материальная тягость. Этого быть не может. Ах! кабы здоровье!

Прощай, прощай, брат! Когда-то я тебе еще напишу! Получишь от меня сколько возможно подробнейший отчет о моем путешествии. Кабы только сохранить здоровье, а там и всё хорошо!

Ну прощай, прощай, брат! Крепко обнимаю тебя; крепко целую. Помни меня без боли в сердце. Не печалься, пожалуйста, не печалься обо мне! В следующем же письме напишу тебе, каково мне жить. Помни же, что я говорил тебе: рассчитай свою жизнь, не трать ее, устрой свою судьбу, думай о детях. — Ох, когда бы, когда бы тебя увидать! Прощай! Теперь отрываюсь от всего, что было мило; больно покидать его! Больно переломить себя надвое, перервать сердце пополам. Прощай! Прощай! Но я увижу тебя, я уверен, я надеюсь, не изменись, люби меня, не охлаждай свою память, и мысль о любви твоей будет мне лучшею частию жизни. Прощай, еще раз прощай! Все прощайте!}}}}

Твой брат Федор Достоевский.

22 декабря 49-го года.

У меня взяли при аресте несколько книг. Из них только две были запрещенные. Не достанешь ли ты для себя остальных? Но вот просьба: из этих книг одна была «Сочинения Валериана Майкова», его критики — экземпляр Евгении Петровны. Она дала мне его как свою драгоценность. При аресте я просил жандармского офицера отдать ей эту книгу и дал ему адресс. Не знаю, возвратил ли он ей. Справься об этом! Я не хочу отнять у нее это воспоминание. Прощай, прощай еще раз.

Твой Ф. Достоевский.

Не знаю, пойду ли я по этапу или поеду. Кажется, поеду. Авось-либо!
Еще раз: пожми руку Эмилии Федоровне и целуй деток. — Поклонись Краевскому, может быть…
Напиши мне подробнее о твоем аресте, заключении и выходе на свободу.

РГБ. Ф. 93. I. 6. 13.

распечатать Обсудить статью

diletant.media

5 писателей, избежавших казни « Год Литературы 2018

Данте и другие писатели, которым удалось избежать смертной казни

Текст: Антон Секисов/РГ
Фото: www.mikhailsholohov.ru; ru.wikipedia.org

10 марта 1302 года после государственного переворота «черных гвельфов» были заочно приговорены к смерти 15 вождей «белых», в том числе автор «Божественной комедии» Данте Алигьери. Данте был обвинен в присвоении казенных денег, вымогательстве и непокорности Папе. Предписывалось: если Данте Алигьери вернется во Флоренцию, то пусть его «жгут огнем, пока не умрет». Но смертный приговор так и не был приведен в исполнение — Данте не вернулся на родину, долго странствовал, и, в конце концов, умер в 1321 году в Равенне своей смертью.

«РГ» вспоминает Данте и других писателей, которым удалось избежать смертной казни.

БЕЛЫЙ ГВЕЛЬФ
Автор бессмертной «Божественной комедии», один из величайших поэтов эпохи Возрождения был и крупнейшим общественно-политическим деятелем своего времени.
В 1295–1296 гг. Данте Алигьери заявил о себе и как общественный, политический деятель, участвовал в работе городского совета. В 1300-м его избирали членом коллегии шести приоров, которая управляла Флоренцией. В 1210-х годах во Флоренции началась борьба между сторонниками Папы (гвельфами) и императора (гибеллинами). Республика оказалась расколотой на два враждующих лагеря. Внутри гвельфов возникли острые противоречия. Во главе умеренных, либеральных («белые гвельфы»), к которым примкнул Данте, стоял Вьери де Черки — он представлял интересы верхушки торгово-ремесленных слоев, склонной к примирению с гибеллинами, во главе радикалов («черные гвельфы») — Корсо Донати, который опирался на нобилитет и ярых сторонников Папы Римского. Борьба между «белыми» и «черными гвельфами» продолжалась с переменным успехом весь конец 13 века, пока в 1301 году Флоренцию не захватили войска Карла Валуа, приглашенного папой Бонифацием VIII для поддержки «черных гвельфов». В результате белые, в том числе и поэт, подверглись репрессиям. Против Данте было выдвинуто обвинение во взяточничестве, после чего он, оставив жену и детей, покинул родной город с тем, чтобы не вернуться в него уже никогда.

Именно в годы изгнания Алигьери сочинил «Божественную комедию», важнейший для итальянской культуры текст, заложивший основы итальянского литературного языка.

Теперь городские власти Флоренции делают все возможное, чтобы вернуть прах Данте на родину и устроить ему погребение в церкви Санта-Кроче, но Равенна пока не планирует выдавать того, кого флорентийцы сами изгнали из своего города.

АПОЛОГИЯ ФАШИСТА
Американский поэт и один из основоположников англоязычной модернистской литературы Эзра Паунд, кроме всего прочего, симпатизировал режиму Муссолини. Во время Второй мировой войны поэт вел программы итальянского радио на английском языке, в которых поддерживал войну Гитлера против СССР и резко критиковал внешнеполитический курс Франклина Рузвельта, призывая последнего перейти на сторону Третьего рейха. В 1945-м в Пизе Паунд попал в плен. Пробыв несколько лет в военных лагерях, он был отправлен в Вашингтон, где его судили за пропаганду фашизма и госизмену. Поэт был приговорен к высшей мере наказания, но был признан невменяемым — и смертный приговор заменили ему принудительным лечением в тюремной психиатрической больнице cв. Елизаветы.

При этом в 1949 году Паунд был удостоен престижной Боллингеновской премии библиотеки Конгресса за книгу «Пизанские Кантос». Награждение привело к расколу в американской литературной элите. За время содержания в больнице поэт продолжал трудиться — перевел, в частности, «Шицзин» («Книгу Песен», приписываемую Конфуцию) и Софокла. Паунд поддерживал контакты с литературной молодежью, в том числе Алленом Гинсбергом, навещавшим его в больнице. После многочисленных петиций и ходатайств Паунд был все же выпущен на свободу в 1958 году, и сразу же отправился в Италию. Умер в Венеции в возрасте 87 лет.

КАТОРЖНИК ДОСТОЕВСКИЙ
В истории литературы XIX века так называемое дело Петрашевского, или петрашевцев, занимает особое место, потому что ни в одном из русских политических процессов не принимали участия так много литераторов и ученых. Среди фигурантов был и молодой Федор Достоевский.

В кружке петрашевцев рассуждали о притеснениях цензуры, о безобразии крепостного права, о продажности чиновничества, читались и комментировались теории Кабе, Фурье, Прудона и, наконец, с восторгом слушалось письмо Белинского к Гоголю. За распространение этого письма значительная часть петрашевцев (в том числе Достоевский) и понесла наказание.

Суд и последовавший приговор к смертной казни 22 декабря 1849 года на Семеновском плацу был совершенно неожиданно обставлен как инсценировка казни. В последний момент осужденным объявили о помиловании и назначили наказание в виде каторжных работ. Один из приговоренных к казни, Николай Григорьев, сошел с ума.

Достоевский провел четыре года в Омске, в крайне тяжелых условиях. Арестанты были лишены права переписки, но, находясь в лазарете, писателю удавалось тайно вести записи в так называемой «Сибирской тетради» («Моя тетрадка каторжная»). Впечатления от пребывания в остроге потом нашли отражение в повести «Записки из Мертвого дома». Ко времени пребывания писателя на каторге относится первая медицинская констатация его болезни как падучая. Достоевскому потребовалось несколько лет, чтобы сломить неприязненное отношение к себе как к представителю дворянского сословия, после чего арестанты стали принимать его за своего. Каторга серьезно повлияла на его взгляды, и позже, в «Дневнике писателя» Достоевский раскрылся как публицист уже ультраконсервативного толка. Достоевский умер в 1881 году от эмфиземы.

«Я ВЕЛ КРУТУЮ ЛИНИЮ»
В ранней юности будущий нобелевский лауреат, автор «Тихого Дона» не раз оказывался на волоске от расстрела. В 1920 году Михаил Шолохов закончил ростовские налоговые курсы и вступил в продотряд, активно участвуя в продразверстке. Его продотряд был схвачен махновцами, но через несколько дней был отпущен. Под расстрелом он был позже, после случая с жеребцом, которого он получил в качестве взятки у кулака при изъятии зерна. Взятки были и раньше, но тут донесли на него, и ему грозил трибунал.

Официально к расстрелу Шолохов был приговорен 31 августа 1922 года — тогда он работал станичным налогоинспектором. «Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтрибуналом за превышение власти… — рассказывал позже писатель. — Два дня ждал смерти… А потом пришли и выпустили…». Еще три недели после отмены казни он находился в камере, пока его отец не внес за него залог. В результате «суд-тройка» приговорил несовершеннолетнего преступника к году исправительных работ.

Писатель умер от рака гортани 21 февраля 1984 года, спустя 62 года после смертного приговора.

«ОБЯЗАННОСТЬ КАЖДОГО МУСУЛЬМАНИНА — ОТПРАВИТЬ РУШДИ В АД»
Британец кашмирского происхождения Салман Рушди навлек на себя гнев мусульман романом «Сатанинские стихи», в котором в качестве одного из героев появляется пророк Моххамед, и в одном из эпизодов, действие которого происходит в публичном доме, проститутки называют себя именами жен Посланника. Роман вышел в 1988 году и сразу был запрещен к публикации в нескольких странах, в том числе Индии, Египте, Сомали, Катаре, Саудовской Аравии и др., а еще через несколько месяцев иранский лидер аятолла Хомейни издает фетву, призывающую мусульман казнить всех причастных к изданию романа, а иранский религиозный фонд 15 июня (Khordad Foundation) предложил денежное вознаграждение за убийство Рушди. Писатель, защищенный программой Британского правительства по защите свидетелей, вскоре выступил с заявлением, в котором выразил глубокие сожаления о том, что мусульмане были оскорблены книгой; аятолла Хомейни ответил на это: «Обязанностью каждого мусульманина является использование всего, чем он владеет, его жизни и богатства для того, чтобы отправить Рушди в ад». Писатель скрывался в течение многих лет, появляясь на публике лишь эпизодически, и неоднократно приносил публичные извинения. Преемник Хомейни, аятолла Али Хаменеи отверг покаяния писателя и заверил, что смертный приговор в отношении Рушди останется неизменным, «даже если он раскается и станет самым благочестивым человеком своего времени». Приговор действителен до сих пор, а в 2012 году денежное вознаграждение за убийство писателя достигло 3,3 млн долларов.

Книга «Сатанинские стихи» официально не издавалась в России, а Рушди и по сей день здравствует в Лондоне.

Ссылки по теме:
Оригинал статьи «Казни, которых не было» — «Российская газета», 10.03.2015

11.03.2015

Просмотры: 0

godliteratury.ru

Избавление от смерти. Почему Николай I хотел расстрелять Достоевского | Персона | КУЛЬТУРА

SPB.AIF.RU рассказывает, за что император Николай I хотел казнить российского мыслителя.

Вольные мысли

Дружба Достоевского с Петрашевским могла закончиться для писателя трагично. Фото: Commons.wikimedia.org

Под прицелом

«Обряд казни на Семёновском плацу», рисунок Б. Покровского, 1849 год. Фото: Public Domain

Собачья гибель

Федор Достоевский, приручивший пса, второй раз в жизни избежал гибели. Фото: Commons.wikimedia.org