история России является целиком придуманной

Фото: Евгений Асмолов

Александр Невзоров о том, почему история, с его точки зрения, не является наукой и каким образом даже нормальные инициативы власти трансформируются в «черносотенное желание рубить топорами всех несогласных».

Вы согласны, что в истории все повторяется, поэтому на основании прошлого можно прогнозировать будущее?

Виктор Шендерович: Путин отрезал Россию от мира Новость

Виктор Шендерович: Путин отрезал Россию от мира

— Для меня история — не наука. Это набор баек, которым я совершенно не обязан верить, я употребляю его просто как хронологию — то есть некий порядок расположения баек. Что такое наука? Наука имеет дело с правдой. Правда — это то, что можно проверить. И что можно воспроизвести, причем любому человеку. Вам говорят что–то о свойствах какого–нибудь радона — и вы можете заточить этот радон в колбу и проверить.

Но, если дюжина мемуаристов пишет, что такого–то убили, вы можете утверждать, что он умер своей смертью?

— Совершенно спокойно. Потому что мы по–прежнему имеем дело с непроверяемым фактом. Такие утверждения годятся в качестве беллетристического материала, как некая основа для настроенческих вещей, но никто не может дать стопроцентной гарантии, что все было именно так. Это ссылки одних фантазеров на других.

А документы ничего не доказывают?

— Что касается «силы документов» — давайте посмотрим, какое у нас количество документов по сбитому бандитами «Боингу». Или какое количество документов по выборам в Государственную думу. Давайте вообще посмотрим, что такое документы, причем там, где они вроде бы в зоне абсолютной досягаемости и проверяемости.

Хорошо, пакт Молотова — Риббентропа был или не был?

— Не знаю. Но я же не говорю, что альтернативная история лучше. Она хуже, потому что привычная байка тщательнее отполирована. История — весьма и весьма условное понятие, которое в силу общественного договора мы признаем за некое свое прошлое. Людям хочется иметь отчетливое ясное прошлое, и они очень болезненно реагируют, когда их этого прошлого пытаются лишить.

Ну Россия–то, как известно, страна с непредсказуемым прошлым…

— У России вообще прошлого нет. Вот уж что придумано целиком, так это русская история. Европейская история имеет хоть какое–то минимальное, в мелочах, отношение к правде — хотя и оно не выходит за пределы знания о количестве пуговиц на кальсонах Наполеона или откуда бралось серебро для каких–нибудь монет. На самом деле это все фигня. Ну знаем мы, сколько пуговиц, и что? Ну знаем, в каком году случилась очередная драка, и что? Если же говорить об истории как о знании насчет глобальных огневых судьбоносных вещей — правды о них мы не узнаем никогда.

У прошлого есть характерная особенность — оно всегда немножко не такое, как надо. И оно совершенно беззащитно. Прошлое — основной строительный материал для любой идеологии. Мы видим это хотя бы на примере Второй мировой войны. Еще живы ее участники, которые будто бы что–то помнят, но посмотрите, насколько миф и ложь об этой войне заместили то небольшое количество правды, которое нам все–таки в определенной степени известно. А еще через 50 лет такой работы замещение станет уже полным. И в памяти потомков война останется в том виде, в каком нужно идеологии. Для американцев это будет одна история, для англичан другая, для норвежцев третья. Для норвежцев, которые в реальности выиграли Вторую мировую войну. Решающая победа была одержана благодаря шести норвежским диверсантам, которые взорвали завод тяжелой воды в Рьюкане и лишили немцев ядерного оружия. Все это симпатично: ППШ, давай закурим, «Катюша». Но, если бы у немцев хорошо работал реактор, который строил не кто–нибудь, а Вернер Карл Гейзенберг, — этого имени достаточно, чтобы понять, что при возможности нормально обогащать уран бомба у немцев имелась бы, — тогда хватило бы пары бомб на Ленинград, на Москву, на Лондон, Нью–Йорк, Чикаго и т. д. И мир был бы совершенно другим. Хотя, конечно, можно сказать, что Вторую мировую войну выиграл Эйнштейн, который подписал письмо президенту о необходимости «Манхэттенского проекта». Именно благодаря тому, что проект начался, возникло обостренное желание посмотреть, а что там у немцев. А затем — понимание опасности того, сколь близко они подошли к бомбе.

Вы же говорите, что «исторические факты» — байки.

— Это не исторический факт. Это научный факт. Этот факт научный. Почему бессмысленна история? Все, что в ней есть ценного — практические наблюдения, — отжимает и забирает себе наука. Она распоряжается этим по–хозяйски — делает мобильные телефоны, высотные здания и т. д. Второй отжим — героику, романтику, перья, торчащие из голов и задов, — забирает идеология. Перекрашивает, меняет местами и лепит из этого всякие конструкции, чтобы оправдать территориальные, национальные и прочие притязания, а также чтобы понаделать себе всяких социализмов, фашизмов, коммунизмов и пр. Остается жмых. Вот этот жмых и жуют поэты, филологи, юристы с таким видом, будто заняты очень важным делом. Пуговицы, сколько ракушек добыли, в каком году тот–то туда–то поплыл… Ну поплыл — и что? Даже если он в самом деле плыл (в чем есть обоснованные сомнения). Поскольку история — поле лжи, мы вполне можем распоряжаться этой ложью как угодно. Да и что ею интересоваться? Вот объясните мне, дураку, какая, собственно говоря, разница: был Монтесума ацтекским царем или новгородским князем? Есть толпа приматов, которые очень любят друг друга убивать — за землю, за самок, за еду. Они везде этим занимались начиная с позднего неолита. Предельно однообразная история: собралась одна толпа, убила другую толпу, перенасиловала женщин, что–то захватила, нацепила на себя побрякушки… В этой истории ковыряться неинтересно. Нет, я говорю о научных фактах.

В последние годы вы не раз прогнозировали усиление клерикализации. Прогнозы сбылись более чем. Почему религия, которая, казалось бы, должна способствовать умиротворению, оказывается фактором, способствующим увеличению в обществе взаимной агрессии?

— А кто придумал, что христианство — религия добра и прощения? Это бред полный! Это абсолютное незнание основ религии. Мой вам совет: говоря с каким–нибудь верующим, попросите его ответить на один простой вопрос: в христианстве сколько богов? Один, два или три? Грамотный верующий, представляющий монотеистическую религию под названием христианство, честно скажет: один. Совершенно верно: существо, которое топило человечество в водах Всемирного потопа, сжигало серой города вместе с малышами и старушками, совершенно не повинными ни в каких содомских грехах, и Иисус Иосифович Христос — одно и то же лицо. Это один и тот же бог. Просто у него поменялся псевдоним. Для христиан нетерпимость, злоба, желание любой ценой поставить свои идеалы на место всего остального — нормальная, обычная черта.

Милонов — идеальный христианин. Его канонизировать надо. Обязать в нимбе ходить. Из множества людей, которые только прикидываются христианами, настоящий христианин — Милонов. Он олицетворяет собой набор помимо евангельских еще и святоотеческих указаний, как должен вести себя христианин, и решений вселенских соборов — это все уместилось в одном милом рыжебородом смешном таком пухлощеком человечке. Он — образцовый православный. Хотите таких пятьсот, тысячу? Хотите, чтобы они определяли вашу жизнь и говорили вам, что хорошо, что плохо, что читать, слышать, смотреть?

Если на протяжении существования нашей цивилизации миллиарды людей усвоили идею бога, значит, она как–то коррелирует с человечеством, отвечает на какой–то его внутренний запрос?

— Она коррелирует не с внутренним запросом, а с деменцией, которую мы унаследовали от наших предков. Поскольку на протяжении многих миллионов лет Homo соглашался с ролью совершенно дементного стадного животного, жрущего лягух, грибы, выкапывающего корешки, промискуитетного каннибала, детритофага, который питался только падалью и которого вполне все устраивало. И поверьте, эти миллионы лет эволюции не проходят бесследно. Предчеловек, все эти Homo habilis’ы и Homo erectus’ы — они по сегодняшним меркам не тянут даже на нормальное слабоумие. И мы эту деменцию носим в себе: и вы, и я, и каждый.

Кроме того, у нас очень плохой мозг. Вот зажигалка — человек всегда нуждался в стабильном портативном источнике огня, но, чтобы изобрести эту маленькую херню, понадобилось пять тысяч лет. Не с пьезо–, тут еще требуется сообразить, что есть определенные кристаллы, которые надо обжимать, а обычную зажигалку с бензином или с любым другим продуктом нефтепереработки. Пять с половиной тысяч лет у него уходит на это. О каком мозге мы говорим?

Так ведь с чем сравнивать?

— У нас есть возможность сравнить с самими собой, когда мы уже аккумулировали определенное количество знаний. И теперь мы делаем вроде бы потрясающие вещи — но и они тоже убогие. Даже в собственную планету не можем пробуриться на полпроцента ее толщины, хотя бы до мантии. У нас сверхглубокое бурение — максимум 12,5 км. Это же отсутствие интеллекта. А перед какой–нибудь серьезной угрозой мы равны бобрам и страусам. Уж не говорю про инверсию полюсов, когда понятно, что сдохнут все. Или про какой–нибудь хороший астероид, который умеет прилетать ниоткуда, — помимо Солнечной системы есть еще астероиды из других областей, траектории которых сейчас не предскажет никто. И здесь мы никакой адекватный ответ противопоставить не можем. События вроде инверсии полюсов или больших камушков десятками случались в истории этой планеты, ничто не исключает их повторения — и вида Homo sapiens не будет. Какой тут антропный принцип? (Идея, согласно которой во Вселенной должна быть разумная жизнь. — Ред.) В чем благорасположение Вселенной? В том, чтобы дать этому виду недолго посуществовать с гарантированно трагическим финалом?

Кстати, основа ваших прогнозов — осведомленность или интуиция?

— У меня вообще никакой интуиции нет, потому что интуиция — понятие поэтическое. Ее не существует, это очередная легенда. Всего лишь легко высчитываются векторы — тут–то совсем примитивные задачи. Есть интеллектуальные головоломки, которые в миллион раз сложнее. А когда мы кидаем в соляную кислоту кусочек цинка, нетрудно предсказать, что сейчас будет много водорода. Здесь настолько примитивные компоненты… То же самое с мракобесием — все–таки есть до некоторой степени известные вещи из истории России конца XIX — начала XX века: мы же знаем, что попы в живом организме не заводятся. Это четкая твердая примета. Понятно, что попытка снова превратиться в динозавров и мутантов закончится полным разрушением России, распадом, крахом. Насколько он будет кровав и огнен — вот этого я не могу сказать. По одной простой причине: мы имеем не патологическое правительство. И не патологический Кремль. У них абсолютно европейские потребительские идеалы, мечтами они на Мальте и в Венеции, это люди, которые коллекционируют швейцарские часы, совершенно по–другому прогнозируют жизнь своих детей и на самом деле далеки от мракобесия и маразма. Поверьте, эти ребята искренне ужасаются, когда узнают, во что их инициативы, которые им кажутся здравыми, превращаются в так называемом народе. Здесь происходит то, что радиофизикам хорошо известно как искажение сигнала, это одна из проблем радиофизики. Мы видим, как ну туповатый, ну без фантазии, ну грубоватый, но тем не менее в начале своем вполне нормальный сигнал, проходя через народную толщу, превращается в шизофрению. Когда, дойдя до уровня водителей маршруток, это уже просто черносотенное желание рубить топорами всех несогласных.

Заставь дурака богу молиться?

— Нет. Все–таки посложнее. Конечно, есть неистребимая тяга к холуйству, когда инициатива начальства должна быть усилена в 10 раз. Она может быть усилена и в нормальном векторе, но она именно искажается.

Почему так происходит? Нет обратной связи? КГБ плохо работает?

— КГБ работает очень плохо. Но и сами они тупые. Потому что они преимущественно какие–нибудь юристы–экономисты, то есть люди, которые уверены, что творог добывают из вареников. Будь они чуть пообразованнее, будь им знакомы естественно–научные начала жизни, они бы с такой легкостью не клевали на всю эту религиозную муру. А кое–кто из них проходит через стадию увлечения ею. Они очень серые. Феерически. Просто как штаны пожарника. Хотя политик и не должен быть интеллектуалом, с какой стати, у него профессия другая. Интеллектуал — человек, ориентированный на получение точного знания и на стремление к некой… назовем это омерзительно пафосным словом — истине. Понятно, что все релятивистично и никакой истины не наступит по крайней мере в ближайшие, скажем с оптимизмом, 800 – 900 лет. Знание не может стать конечным, оно будет бесконечно совершенствоваться, и истина — слово из лексикона идиота, но тем не менее…

Но вот римский император Адриан был политиком–интеллектуалом.

— А в чем он интеллектуал? Я что–то не видел его имени ни под одним серьезным научным открытием того времени. Правда, в то время не было серьезных научных открытий, но по крайней мере он не оставил убедительного набора наблюдений, как, например, Плиний или Лукреций Кар. Уже тогда можно было, основываясь на ранних атомистах, делать интересные выводы.

Адриан много сделал в сфере эстетического. Произведение искусства — не интеллектуальный продукт?

— Нет. Абсолютно. Это может каждый дурак. Это декоративные вещи, которые убрать — ничего не изменится. Изымите вы своего Пушкина — и как будто его никогда не было. Примитивный парень, очень вторичный. Покорно ходил на поводке традиции. Вот есть один царь, который открывает границы, вводит иностранную валюту, режет бороды, переодевает этих мудаков–стрельцов, завозит музыкантов, начинает завозить ученых, считает необходимым открыть университет — но он негодяй, грязная сволочь, и его надо убить. Я говорю о так называемом Лжедимитрии. Приходит Петр Алексеевич, который делает все то же самое, что намечено Лжедимитрием, — и это национальный герой, который кого–то там вздернул на дыбу. Просто была культурологическая традиция ругать Димитрия и воспевать Петра Алексеевича. И этот ваш Пушкин как спаниель: кого надо — облаял, кого надо — облизал.

Но стихи очень хорошие.

— Да хрен с ними, не волнуют меня стихи. У каждого свои пристрастия. Я стихи читать не умею. И художественную литературу никогда не читаю.

Для меня это странно: когда существует такое количество потрясающих книг, на которые не хватает времени и незнание которых действительно является гигантской проблемой, — как можно читать про то, как одну самку оплодотворили и долго мучаются, или другую, или хотят какие–то бляшки на себя прицепить. Неинтересно мне это.

Ваши публичные выступления всегда производят впечатление, будто вы знаете много больше, чем говорите. Это так?

— В каких–то вопросах я более информирован, но это не играет никакой роли. Потому что то, о чем я информирован, не является принципиально важным для процесса.

Я же вам объяснил: когда мы наблюдаем простейшую химическую реакцию, совершенно неважно, из какой баночки с этикеткой какого цвета достали кусочек гранулированного цинка, чтобы кинуть его в соляную кислоту. Допустим, я знаю, каким почерком была написана этикетка на баночке, — это может придать шарм в определенном разговоре, но это не является принципиальным знанием.

Кьеркегор писал: «Как странны люди: у них есть свобода мысли, а им подавай свободу слова». Вы, как человек, занимающийся наукой…

— Я не занимаюсь наукой в прямом смысле. Я не ученый. Я занимаюсь публицистикой.

Как человек, приверженный науке, вы можете обходиться свободой мысли. Как публицисту вам нужна свобода слова?

— Я спокойно обхожусь без свободы слова. Поскольку у меня есть возможность понаблюдать за тем, как бывает без нее. Вообще понаблюдать довольно занятные процессы. Я хочу видеть этот распад, эти катаклизмы. Это любопытно.

Притом моя совесть (так называемая совесть, потому что у меня ее нету) абсолютно чиста, потому что моя родина закончилась в 1991 году. Я за нее честно дрался до конца. По причине массы предрассудков и глупостей, которые на тот момент во мне были. Но никаких обязательств перед всей этой нынешней фигней у меня нет.

Ваши «Уроки атеизма» в Youtube очень востребованны…

— Насколько я знаю, там сейчас 5,5 млн просмотров.

Это запрос общества на атеизм — или ваша личная популярность?

— Не знаю. Не могу вам ответить, потому что не исследовал этот вопрос.

Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter

почему невозможно написать учебник истории, в котором будет «вся правда» — T&P

«Теории и практики» продолжают рассказывать о номинантах премии «Просветитель» этого года. На прошлой неделе жюри объявило финалистов — в шорт-лист вошли восемь книг. Среди них «История, или Прошлое в настоящем», в которой профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Иван Курилла пытается разобраться, какой смысл вкладывали в слово «история» в разные времена и что происходит, когда в историческую науку вмешивается политика. T&P публикуют отрывок о том, откуда в обществе запрос на единый учебник истории, почему у историков не может быть одной версии и как история становится частью современности.

Множественность субъектов («История в осколках»)

* Расцвет клиометрии пришелся на 1960–70-е годы. Опубликованная в 1974 году книга «Время на кресте: экономика американского негритянского рабства» Стэнли Энгермана и Роберта Фогеля (Fogel R. W., Engerman S. L. Time on the Cross: The Economics of American Negro Slavery. Boston-Toronto: Little, Brown, and Company, 1974) стала причиной ожесточенных споров (выводы об экономической эффективности рабства на Юге США были восприняты частью критиков как оправдание рабовладения) и показала возможности клиометрии. В 1993 году один из авторов книги Роберт Фогель был удостоен Нобелевской премии по экономике, в том числе за это исследование.

Уже в XIX веке история начала дробиться по предмету исследования: в дополнение к политической истории появилась история культуры, экономики, а позднее к ним добавились социальная история, история идей и множество направлений, изучающих различные аспекты прошлого.

Постепенно к этому делению историков добавилось размежевание по методам исследования прошлого: помимо традиционных методов работы с письменными архивными документами сформировалась, в частности, клиометрия* и устная история.

Наконец, самым неуправляемым процессом стало дробление истории по субъекту исторического вопрошания. Можно сказать, что процесс дробления истории подталкивает описанная выше политика идентичности. В России фрагментация истории по социальным и гендерным группам происходила медленнее, чем по этническим и региональным вариантам.

Вкупе с дроблением используемой историками методологии эта ситуация привела к фрагментации не только исторического сознания в целом, но и поля самой исторической науки, которая к концу века представляла собой, по выражению московского историка М. Бойцова (в нашумевшей в профессиональной среде в 1990-е годы статье), груду «осколков». Историки пришли к констатации невозможности единства не только исторического нарратива, но и ii исторической науки.

Читатель уже понял, конечно, что представление о возможности единственно верного исторического нарратива, единственно правильной и окончательной версии истории противоположно современному взгляду на суть истории. Часто можно услышать обращенные к историкам вопросы: ну, а как же было на самом деле, какова же правда? Ведь если один историк пишет о каком-то событии так, а другой — по-другому, то значит, кто-то из них ошибается? Могут ли они прийти к компромиссу и понять, как было «на самом деле»? Запрос на такой рассказ о прошлом в обществе существует (из таких ожиданий растет, наверное, и недавняя попытка популярного писателя Бориса Акунина стать «новым Карамзиным», и, в какой-то мере, споры о «едином учебнике» истории). Общество как бы требует от историков договориться, наконец, написать единый учебник, в котором будет изложена «вся правда».

В истории и впрямь есть такие проблемы, в понимании которых можно найти компромисс, но есть и такие, в которых это невозможно: это, как правило, история, рассказанная «разными голосами», связанная с идентичностью той или иной социальной группы. История авторитарного государства и история жертв какого-нибудь «великого поворота» вряд ли создадут когда-нибудь «компромиссный вариант». Анализ интересов государства поможет понять, почему принимались те или другие решения, и это будет логичное объяснение. Но его логика никак не «сбалансирует» историю тех людей, кто в результате этих решений потерял состояние, здоровье, а иногда жизнь, — и эта история тоже будет правдой о прошлом. Эти два взгляда на историю можно изложить в разных главах одного и того же учебника, но таких точек зрения гораздо больше, чем две: трудно бывает, например, примирить историю разных регионов в большой многонациональной стране. Более того, прошлое предоставляет историкам возможность создания множества нарративов, и носители разных систем ценностей (так же как разные социальные группы) могут написать собственный «учебник истории», в котором смогут описать историю с точки зрения национализма или интернационализма, государственничества или анархии, либерализма или традиционализма. Каждая из таких историй будет внутренне непротиворечива (хотя, вероятно, в каждом таком рассказе будет присутствовать умолчание о каких-то сторонах прошлого, важных для других авторов).

Единый и непротиворечивый рассказ об истории, объединяющий все точки зрения, создать, по-видимому, невозможно — и это одна из важнейших аксиом исторической науки. Если на «единстве истории» историки поставили крест уже довольно давно, то осознание имманентной противречивости истории как текста — явление относительно новое. Оно связано с упомянутым выше исчезновением зазора между настоящим и недавним прошлым, с вмешательством памяти в процесс исторической рефлексии современного общества.

Перед современными историками встает проблема с этим множеством нарративов, множеством рассказов о прошлом, которые произведены разными социальными группами, разными регионами, идеологами и государствами. Некоторые из этих нарративов конфронтационны и в потенции несут в себе зародыш социальных конфликтов, но выбор между ними приходится делать не на основании их научности, а на основании этических принципов, тем самым устанавливая новую связь между историей и моралью. Одна из новейших задач исторической науки — работать на «швах» между этими нарративами. Современное представление об истории в целом похоже скорее не на некий единый поток, а на сшитое из разных лоскутов одеяло. Мы обречены жить одновременно с разными интерпретациями и уметь налаживать разговор об общем прошлом, сохраняя разногласия или, скорее, многоголосицу.

Исторические источники

Любой историк согласится с тезисом, сформулированным еще позитивистами, что опора на источники — главная черта исторической науки. Это остается верным для современных историков в такой же степени, как это было для Ланглуа и Сеньобоса. Именно методам поиска и обработки источников учат студентов на исторических факультетах. Однако за сто с небольшим лет содержание этого понятия изменилось, а основной профессиональной практике ученых-историков был брошен вызов.

Источники — это документы, данные языка и общественные институты, но также и материальные остатки, вещи и даже природа, в которую вмешивался человек (например, парки, водохранилища и т. п.) — то есть все то, на чем лежит отпечаток человеческой деятельности, исследование чего может помочь восстановить действия и мысли людей, формы общественного взаимодействия и другую социальную реальность прошлых эпох. Нелишне повторить, что источниками они становятся лишь в момент обращения к ним историка за информацией о прошлом.

В современной гуманитарной науке все чаще используют слово «тексты» для обозначения примерно того же понятия, но историки предпочитают говорить об «исторических источниках».

Чтобы понять разницу в отношении к источникам исторической науки и предшествующей ей практики, надо напомнить, что то, что мы называем фальсификацией документов, было нередким явлением в Средние века и совершенно не осуждалось. Вся культура была выстроена на уважении к авторитету, и если авторитету приписывалось что-то, им не сказанное, но безусловно благое, то оснований подвергать это сомнению не было. Таким образом, главным критерием истинности документа было благо, которое этот документ обеспечивал.

Впервые доказавший подлог «правильного документа» Лоренцо Валла не решился опубликовать свое «Размышление о вымышленном и ложном дарении Константина» — работа увидела свет лишь спустя полвека после смерти автора, когда в Европе уже началась Реформация.

На протяжении нескольких веков историки вырабатывали все более тонкие способы определения истинности документа, его авторства, датировки, чтобы исключить использование фальшивок в своей работе.

«Прошлое», как мы выяснили, проблематичное понятие, но тексты источников реальны, их можно буквально потрогать руками, перечитать, проверить логику предшественников. Вопросы, формулируемые историками, адресованы именно этим источникам. Первыми источниками были живые люди со своими рассказами, и этот вид источников (ограниченный временем и пространством) и по сей день важен при работе с недавней и современной историей: проекты «устной истории» XX века принесли весомые результаты.

Следующим видом источников стали официальные документы, остающиеся от повседневной деятельности разного рода бюрократии, включая законодательство и международные договоры, но также и многочисленные регистрационные бумаги. Леопольд фон Ранке предпочитал дипломатические документы из государственных архивов другим видам документов. Статистика — государственная и коммерческая — позволяет применять количественные методы в анализе прошлого. Личные воспоминания и мемуары традиционно привлекают читателей и так же традиционно считаются весьма недостоверными: мемуаристы по понятным причинам рассказывают нужную им версию событий. Тем не менее при учете заинтересованности автора и после сравнения с другими источниками эти тексты могут многое дать для понимания событий, мотивов поведения и деталей прошлого. Материалы периодической печати с момента ее появления стали использоваться историками: никакой другой источник не позволяет так понять синхронность разных событий, от политики и экономики до культуры и локальных новостей, как страницы газет. Наконец, школа «Анналов» доказала, что источником для историка может стать любой объект, несущий на себе следы человеческого воздействия; не останутся в стороне сад или парк, разбитые по определенному плану, или выведенные человеком сорта растений и породы животных. Накопление значительных объемов информации и развитие математических методов ее обработки обещает большие прорывы в исследованиях прошлого с началом использования историками инструментов обработки Big Data.

Однако важно понимать, что сами по себе, до момента попадания в поле интереса историка, текст, информация или материальный объект источниками не являются. Только вопрос, заданный историком, делает их таковыми.

В последней трети ХХ века, однако, этой практике был брошен вызов. Постулировав недоступность прошлого, постмодернисты свели работу историков к преобразованию одних текстов в другие. И в этой ситуации вопрос об истинности того или иного текста отошел на второй план. Гораздо большее значение стало придаваться проблеме, какую роль текст играет в культуре и обществе. «Константинов дар» определял государственно-политические отношения в Европе на протяжении многих веков и был разоблачен лишь тогда, когда уже потерял свое реальное влияние. Так какая разница, был ли он фальшивкой?

Профессиональная практика историков вступила в противоречие и с инструментальным подходом к истории, распространяющемся в обществе: если за прошлым не признается самостоятельной ценности и прошлое должно работать на настоящее, то источники не важны. Показателен конфликт, разыгравшийся летом 2015 года между директором Государственного архива РФ Сергеем Мироненко, предъявившим документальные свидетельства сочиненности «подвига 28 панфиловцев» в битве за Москву 1941 года, и министром культуры РФ Владимиром Мединским, защитившим «правильный миф» от его проверки источниками.

Любое историческое событие, завершившись, становится мифом — положительным или отрицательным. Это же можно отнести и к историческим личностям. Наши руководители госархивов должны вести свои исследования, но жизнь такова, что люди оперируют не архивными справками, а мифами. Справки могут эти мифы упрочить, разрушить, перевернуть с ног на голову. Ну, а общественное массовое сознание всегда оперирует мифами, в том числе и в отношении истории, поэтому относиться к этому нужно трепетно, бережно, осмотрительно.

Владимир Мединский

По сути дела, политики не только высказывают свои претензии контролировать историю, но и отрицают право историков на экспертное суждение о прошлом, уравнивая профессиональное знание, основанное на документах, с «массовым сознанием», основанным на мифах. Конфликт архивиста с министром можно было бы отнести к курьезам, если бы он не укладывался в логику развития исторического сознания современного общества, приведшую к доминированию презентизма.

Так, расставшись с позитивизмом, мы вдруг оказались перед лицом нового средневековья, в котором «благая цель» оправдывает фальсификацию источников (или пристрастный их отбор).

Законы истории

В конце XIX века спор о научности истории сосредоточился на ее способности открыть законы человеческого развития. На протяжении XX века эволюционировало само понятие науки. Сегодня науку часто определяют как «область человеческой деятельности, направленную на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности» или же как «описание с помощью понятий». В эти определения история, безусловно, вписывается. Помимо этого, в разных науках используется исторический метод или исторический подход к явлениям. Наконец, надо понимать, что это разговор о соотношении понятий, выработанных самой европейской цивилизацией, и эти понятия историчны, т. е. меняются со временем.

И все же — существуют ли исторические законы, «законы истории»? Если говорить о закономерностях развития общества, то этот вопрос надо, очевидно, переадресовать социологии, которая изучает законы развития человечества. Законы развития человеческих обществ, безусловно, существуют. Некоторые из них носят статистический характер, некоторые позволяют увидеть причинно-следственные связи в повторяющейся последовательности исторических событий. Именно такого рода законы чаще всего объявляются сторонниками статуса истории как «строгой науки» «законами истории».

Однако эти «законы истории» чаще всего разрабатывались («открывались») не историками, а учеными, занимавшимися смежными науками об обществе, — социологами и экономистами. Более того, многие исследователи выделяют отдельную область знания — макросоциологию и историческую социологию, которые считают «своими» классиками таких ученых, как Карл Маркс (экономист) и Макс Вебер (социолог), Иммануил Валлерстайн и Рэндалл Коллинз (макросоциологи), Перри Андерсон и даже Фернан Бродель (лишь последнего из списка историки также считают своим классиком). Кроме того, сами историки очень редко в своих трудах предлагают формулы законов истории или каким-то образом на такие законы ссылаются. Вместе с тем вопросы, поставленные в рамках макросоциологических, а также экономических, политологических, филологических и прочих общественно-научных и гуманитарных дисциплин, историки с большим удовольствием задают прошлому, перенося таким образом теории смежных наук на материал прошлого.

Проще говорить об исторических открытиях. Открытия в истории бывают двух типов: открытие новых источников, архивов, мемуаров либо постановка новой проблемы, вопроса, подхода, превращающих в источники то, что раньше источниками не считалось либо позволяющих в старых источниках найти новое. Таким образом, открытием в истории может быть не только обнаруженная при раскопках берестяная грамота, но и по-новому поставленный исследовательский вопрос.

Остановимся на этом моменте немного подробнее. Со времен школы «Анналов» историки начинают свою работу с постановки исследовательского вопроса — это требование представляется сегодня общим для всех наук. В практике исторического исследования, однако, постоянно происходит многократное уточнение и переформулировка вопроса в процессе работы над ним.

Сначала я заинтересуюсь проблемой и начинаю читать о ней. Это чтение заставляет меня переопределить проблему. Переопределение проблемы заставляет меня сменить направление моего чтения. Новое чтение, в свою очередь, меняет формулировку проблемы еще сильнее и еще дальше меняет направление того, что я читаю. Так я продолжаю двигаться туда и обратно, пока не почувствую, что все в порядке, — в этот момент я записываю, что у меня получилось, и отправляю в издательство.

Уильям Макнил

Историк в соответствии с моделью герменевтического круга* постоянно уточняет свой исследовательский вопрос на основании данных, получаемых им из источников. Итоговая формулировка исследовательского вопроса историка становится формулой отношения настоящего к прошлому, установленной ученым. Получается, что исследовательский вопрос сам является не только отправной точкой, но и одним из важнейших результатов исследования.

Это описание хорошо иллюстрирует представление об истории как науке о взаимодействии современности с прошлым: правильно поставленный вопрос определяет «разность потенциалов», поддерживая напряжение и устанавливая связь между современностью и изучаемым периодом (в отличие от тех социальных наук, которые стремятся найти ответ именно на первоначально поставленный вопрос).

Примерами законов истории могут быть повторяющиеся закономерности использования прошлого в современных дебатах (отбор в прошлом сюжетов и проблем, помогающих в решении сегодняшних задач или в борьбе за групповое видение будущего; ограничения такого отбора, влияние научных трудов и публицистики на формирование исторического сознания общества), а также способы постановки задач и получения исторических знаний.

Кто такие историки?

Если историки когда-то могли считать, что они пишут для отдаленных потомков, то сегодняшнее представление об исторической науке не оставляет им такой возможности. Читатель — потребитель исторического знания, главная аудитория историка — находится в современности. Формулируя исследовательский вопрос, историк устанавливает связь между современностью и изучаемым им обществом прошлого. Любой историк может столкнуться с тем, что его исследовательские вопросы, актуальные сегодня и интересные ему самому, не будут волновать людей уже через двадцать–сорок лет — просто потому, что устареют сами по себе. Бывают, конечно, исключения — историки, опередившие свое время и попавшие своими вопросами в болевые точки следующих поколений. Однако в своем обычном состоянии история есть часть современного диалога с прошлым, и потому писать в стол — очень опасное и непродуктивное занятие.

Чем же занимаются историки, и чем их работа отличается от постоянного использования истории представителями других профессий? Технически ответ прост: «ремесло» историка уже на протяжении нескольких поколений состоит из нескольких этапов, от формулировки (и переформулировки) вопроса (исследовательской задачи) через поиск и критику источников к их анализу и созданию итогового текста (статьи, монографии, диссертации). Однако из того, что мы узнали про историю, становится понятно, что такой ответ будет неполным — он не прояснит для нас содержание и цели этой работы.

Существуют два традиционных ответа о роли историка.

Согласно первому, историк — мудрый беспристрастный «Нестор-летописец», ученый в башне из слоновой кости, человек, который «без гнева и пристрастия» занимается описанием прошлого (тут надо уточнить, что летописцы описывали как раз не столько прошлое, сколько собственную современность или совсем недавнее для них прошлое).

Второй, тоже уже традиционный взгляд на историка, — это появившееся в XIX веке представление о том, что историк — идеолог создания нации, идеолог «нациестроительства». Историк — проводник «политики идентичности», тот, кто помогает нации осознать себя, раскопать свои корни, показать сообществу людей то, что их объединяет, и, таким образом, создать, укрепить нацию. Оба эти представления продолжают существовать в обществе, да и многие историки примеряют их на себя и даже пытаются соответствовать тому или иному подходу.

Тем не менее современный взгляд на место историка в современном обществе требует значительных дополнений.

Чего ожидают от историка сегодня?

Историки — это профессионалы диалога современности с прошлым, разбирающиеся в его правилах и ограничениях. То, что изучение истории требует специальной квалификации, не всегда очевидно, но это так: не любой вопрос прошлому можно задать, не любое объяснение исторических событий можно подтвердить источниками. Результаты их работы проверяемы и общественно значимы. Таким образом, историки выполняют очень важную общественную функцию диалога современности с прошлым.

В начале XXI века представление об истории изменилось. История все больше начинает пониматься не как наука о прошлом, или о поведении людей в прошлом, или же о прошлой социальной реальности, а как наука о взаимодействии людей со временем, прошлым и будущим, с изменениями социального порядка. Так, изменение взглядов на историю и общественного запроса к историкам меняет представление о деятельности историков и об объекте истории как науки — теперь это не прошлое «само по себе», а использование этого прошлого в современности и для манипулирования будущим.

Конечно, историк шумерской цивилизации может не ощущать прямой связи своей работы с окружающей социальной действительностью — она влияет на него опосредованно, через этос и меняющиеся подходы исторической науки. Историк ведь социализируется не просто в обществе, а и в профессии, и его личная современность включает опыт, накопленный поколениями предшественников, корпус текстов исторической науки. Именно поэтому вопросы к прошлому, сформулированные историками, вбирают в себя результаты предшествующей историографии — история представляет собой кумулятивное знание. Известное нам прошлое задает форму и налагает ограничения на новые вопросы к себе. Иными словами, для того чтобы правильно сформулировать вопрос, надо знать добрую половину ответа на него.

Классический историк, «открывающий прошлое» в архивном документе, по-прежнему занимается исторической наукой, однако изменилось понимание обществом цели этого процесса: теперь от историка ожидают нового рассказа о прошлом, нового нарратива, способного повлиять на современность. Если он не напишет такой рассказ сам, сосредоточившись на изучении «того, что было на самом деле», то он, очевидно, создаст материал для своих коллег, но пока кто-то из них не использует этот материал в коммуникации с обществом, миссия историка до конца не осуществлена.

Если в прошлом веке история заканчивалась на благоразумном расстоянии от современности, историки отказывались принимать участие в разговоре о недавних событиях, а уже цитировавшийся афоризм Бенедетто Кроче о том, что «всякая история современна», означал лишь актуальность изучаемых историками вопросов, то теперь общество ожидает от истории внимания прежде всего к такому прошлому, которое еще «не вполне закончилось» и влияет на сегодняшний день. История теперь считается полноправной частью современности. Профессиональное выстраивание дистанции между настоящим и прошлым входит в противоречие с запросом на современную историю.

Именно поэтому среди новых задач истории появляется «сшивание противоречащих нарративов», поэтому «места памяти» занимают в представлении об истории более важное место, чем архивы, поэтому растет новая область «публичной истории», в силу этого историкам все чаще приходится вступать в споры с политиками и бизнесом и все более важным становится их присутствие в общественных дебатах о сегодняшнем дне.

Другими словами, в современной ситуации — в обществе торжествующего презентизма — историки по необходимости становятся профессионалами и в вопросе о том, как современность справляется с наличием в ней прошлого. Это относится и к урегулированию конфликтов, тянущихся из прошлого, и к менеджменту исторических травм, и к меняющемуся отношению современных поколений к историческому наследию.

Важность исторических нарративов

Настоящая цель истории — помочь обществу что-то понять о себе. Роль историков в этом контексте не может сводиться к внутрицеховому развитию, — замыкаясь от общества, они теряют смысл существования своей науки.

Многие историки, отождествляющие себя с «новой исторической наукой», свысока относятся к историческим нарративам. Однако современная историческая наука понимает, что история существует в изложении историка, что это изложение приобретает характер литературного текста — и во многих случаях это в большой степени нарративный текст. «Нарративы превращают прошлое в историю, — утверждает немецкий историк Йорн Рюзен, — нарративы создают то поле, в котором история живет культурной жизнью в умах людей, рассказывая им, кто они такие и как они и их мир меняются во времени». Более того, в преподавании истории трудно обойтись без того или иного учебника, также представляющего собой нарративный рассказ о событиях прошлого.

Именно исторические нарративы (как правило, политические, но тут есть исключения) требуются политикам — «строителям нации» — или любой другой общности; именно связного рассказа о прошлом требует от историков читатель исторической литературы. В целом, можно сказать, что обществу нужен от историков именно нарратив, основанный на источниках и новых вопросах к прошлому.

Вполне вероятно, что растущая популярность конспирологических текстов как «популярных текстов по истории» связана с тем, что ученые отказались от рассказов об истории как о едином процессе, ведущем нас из прошлого в будущее.

Из этого следует, что составление связного рассказа о прошлом не должно выпадать из профессиональных компетенций историков. Ограничивая себя работой в архиве и ответами на исследовательские вопросы, историки как цех и профессиональное сообщество рискуют потерять аудиторию и утратить важную функцию профессиональных посредников между современностью и прошлым*.

* Разумеется, речь тут не о личном выборе каждого ученого, а о сообществе историков, в котором должно быть место как для кабинетных ученых, предпочитающих архивные штудии, так и для тех, кто умеет донести результаты работы — собственной и коллег — до аудитории за пределами профессионального цеха.

Где искать историков?

Институциональная принадлежность историков тоже оказывается важной, она добавляет к собственной идентичности историка его связи с сообществом или организацией. Большинство историков-исследователей преподают в университетах, значительная часть работает в исследовательских центрах (в России — в структурах академии наук), часть — в архивах и музеях.

Как правило, историки также принадлежат к профессиональным организациям, объединенным по принципу общей тематики, периода или метода исследования. Кроме того, существуют и национальные организации историков, выступающие зачастую как защитники профессиональных претензий ученых на монополию толкования прошлого от посягательства государства и других групп. Форумы таких организаций становятся иногда пространством для обсуждения наиболее важных проблем профессии — от методологии до положения историков в обществе.

В течение последних лет в России были создано три общества, в той или иной степени заявляющие о себе как о национальной организации историков. Летом 2012 года было создано Российское историческое общество (официальные документы настаивают на формулировке «воссоздано», так как РИО претендует на преемственность по отношению к существовавшему до революции 1917 года Императорскому РИО). Следующей зимой в России появилось Военно-историческое общество. Если руководство РИО оказалось составлено из политиков первого эшелона (председателем был избран тогдашний спикер Государственной Думы РФ Сергей Нарышкин), то РВИО оказалось под руководством менее влиятельного, но более активного в публичной сфере министра культуры Владимира Мединского. В руководстве обоих этих обществ представлены «генералы» от истории, но доминируют там люди, не имеющие отношения к науке, — политические деятели.

Частично поэтому в конце зимы 2014 года ряд независимых историков создали Вольное историческое общество, которое с тех пор выступает выразителем мнения заметной части профессионального сообщества по поводу проявлений исторической политики и попыток неаккуратного «использования истории».

Вся правда о Тартарии | Русское географическое общество

«Трансконтинентальное протогосударство, населённое гиперборейцами и потомками жителей Атлантиды, включающее в себя земли Сибири, Центральной Азии, Дальнего Востока и Индии» — интернет переполнен публикациями, в которых именно так представляют Тартарию. Но почему существование этого «протогосударства» не подтверждают археологи и фольклор народов, проживающих на его предполагаемой территории? Мы поговорили с компетентными учёными и выяснили, что такое Тартария, могло ли это название быть синонимично термину «Древняя Русь» и существует ли заговор учёных, которые скрывают всю правду о «великом государстве».

Загадочная страна славян

Сторонники мифа о Тартарии утверждают, что современные историки удалили все упоминания о стране и теперь «истинным» исследователям приходится по крупицам собирать информацию, чтобы узнать «правду». Одним из первых, кто попытался «открыть русским глаза» на их прошлое, был Николай Левашов — самопровозглашенный академик и писатель, чьи книги в 2013 году по решению суда были признаны экстремистскими.

Ссылаясь на Британскую энциклопедию 1771 года и некоторые другие старинные источники, он заявил, что на территории Центральной Евразии существовало гигантское государство, дробившееся на множество провинций, но подчинявшееся центральной Великой Тартарии со столицей, расположенной на территории современного Тобольска (согласно другой версии — Омска). По версии Левашова, в империи жили люди разных национальностей, но управляли русы.

О нахождении центра страны на территории Сибири говорили и авторы «Новой хронологии» Глеб Носовский и Анатолий Фоменко. Так же как и Левашов, они уверяли, что «тартары» — славяне. Фамилии этих авторов — красная тряпка для любого настоящего историка. Но невероятные теории ушли в народ и обросли новыми неожиданными подробностями.

В подтверждение своих слов эти люди приводили европейские карты и выдержки из зарубежных энциклопедий, в которых действительно есть топоним «Тартария». Но государство ли это?

Европейский Тартар

Обозначение области (в англоязычных источниках она называется country, что переводится и как «страна», и как «территория») под названием «Тартария» встречается в документах уже в конце XII века. Но полноценно в обиход картографов термин вошёл на полстолетия позже, в эпоху формирования империи Чингисхана.

«В средневековой Европе следовали античной традиции о том, что мир делится на три части, при этом считалось, что Азия не такая уж большая. Каспийское море, скажем, на некоторых картах стало заливом, а землю окружал океан. С развитием торговли люди стали получать новые сведения о великом государстве монголов, туда отправлялись послы. Один из самых известных, пожалуй, Марко Поло. После таких поездок европейцам стало понятно, что Азия, оказывается, не такая уж и маленькая, а к северу от того, что называется Азией, лежит обширная земля, у которой не было имени. А поскольку существенную часть этих территорий занимала монгольская империя, то землю начали называть «‎Татарией»‎, — рассказывает заведующий отделом картографии Исторического музея Владимир Булатов.

Бесчисленные орды степняков, которых не очень-то различали по языкам и национальностям, в глазах европейцев превратились в сплошную массу выходцев из неизвестной земли. Некоторые исследователи этого вопроса считают, что «татары» быстро стали ассоциироваться с Тартаром — греческим адом, так что в этнониме, а за ним и в топониме появилась дополнительная согласная «р». В современных англоязычных словарях до сих пор можно встретить слово the Tartars наряду с the Tatars.

О синонимии «Тартара» и «Тартарии» красноречиво свидетельствуют послания европейских правителей. Так, французский король Людовик IX сетовал на татар, вышедших из Тартара, а немецкий император Фридрих II уверял, что кочевники будут низвергнуты «в их собственный Тартар». В итоге монголов настолько демонизировали, что те появились даже в дантовском Аду.

Образ кочевых орд ассоциировался не только с преисподней, но и с народами Гог и Магог, запертыми Александром Македонским в горах за Каспийским морем, или с десятью потерянными коленами Израиля. В описании «тартар» и их земель реальность тесно переплетена с мифологией, и даже Плано Карпини, лично побывавший в ставке монголов, наряду с достаточно правдоподобными описаниями жизни и быта этого народа рассказывает о кинокефалах (собакоголовом племени) и женщинах-чудищах, людях с одной рукой и одной ногой вместо тела и так далее. Почти все эти существа, не встречающиеся в природе, появились в европейских бестиариях задолго до путешествия Плано Карпини. Но надо отдать Карпини должное: уже в своей «Истории Монгалов» среди топонимов он приводит некоторые реальные азиатские названия земель. Так в картографии начала «распадаться» Великая Тартария.

Кочующее государство

Развитие торговых путей и попытки установить дипломатические связи с грозными кочевниками способствовали и уточнению карт. После распада монгольской империи Азия перестала казаться иностранцам единым целым. Купцам и дипломатам потребовались новые сведения для того, чтобы осуществлять свою деятельность на этой территории. В 1375 году среднеазиатские названия опубликовали в Каталонском атласе. Его автор, Авраам Крескес, позаимствовал топонимы у Марко Поло и других путешественников. Однако Тартария ещё оставалась на картах.

«Жизнь шла и менялась, сведения европейцев о неведомых землях пополнялись, Россия продвигалась в сторону Сибири. После того как была разбита Золотая Орда, а Казанское и Астраханское царства были присоединены к нашей стране, Крымское ханство осталось неким осколком старой монгольской империи. На картах появился новый термин: Малая Тартария (Крымское ханство) и Великая Тартария (всё остальное, что идёт на востоке)».

Заведующий отделом картографии Исторического музея Владимир Булатов

Всплеск интереса картографов к Тартарии наблюдается в XVI веке. Однако её местоположение постоянно меняется. Так, в работе монаха Марка Беневентана (1507) самая западная ветвь тартарского народа обитает на Днепре, на страсбурской карте 1513 года Тартария помещена в предгорьях Северного Кавказа, в Среднем Поволжье и на левобережье реки Ра (Волги), несколько Тартарий находим на картах, выполненных Грегором Рейшем и Мартином Вальдзеемюллером. По мере знакомства с Московским царством Тартария «отползает» всё дальше в Азию.

Это можно увидеть на «Карте Московии» Баттисты Аньезе 1525 года, на «Новой карте Московии» Джакомо Гастальдо 1548 года и на многих других документах. В то же время образ «тартар» или «татар» как архаичного варварского народа начинает перекликаться с образом, складывающимся вокруг русских. Карта Дженкинсона (1562), Атлас Ортелия (1570–1598) и «Новая карта Тартарии» (1626) Джона Спида изображают русского царя на фоне шатров кочевников, а самих татар — в одежде опричников. Этот же подход находит своё отражение не только в картографии, но и в геральдике.

Вплоть до XIX века страна Тартария так или иначе фигурировала не только в европейских документах, но и в работах русских мастеров. Последние опирались на опыт западных коллег, в том числе и в терминологии, даже если это расходилось с бытовым названием земель. Термин использовали Николай Спафарий, Семён Ремезов, Иван Кириллов и другие картографы, хотя время от времени вместо эфемерной Тартарии появлялись более конкретные и понятные термины.

«Со временем стало очевидно, что Россия продвинулась очень далеко, точно так же, как и Китай, который потеснил границы джунгар. Тогда появились новые термины. Вместо «Великой Тартарии» появилась «Русская Тартария» (это стало более-менее соответствовать Сибири), Китайская Тартария и Независимая Тартария, под которой подразумевали Казахстан и Среднюю Азию. Ещё позже стало понятно, что никто в России не говорит слово «Тартария», а говорят «Сибирь», это слово и стало появляться на картах».

Заведующий отделом картографии Исторического музея Владимир Булатов

Очевидно, что Тартария — не конкретное государство, а некая мифологизированная земля, которая никогда не имела точных границ.

«В какой-то момент слово «Тартария» было распространено очень широко, но постепенно стало сжиматься. Под этим словом подразумевались те земли, которые не были известны грекам и римлянам, о которых не прочтёшь у Птолемея, то есть все обширные земли, которые стали известны только в Средние века. То есть это был служебный термин, который обозначал неизведанные территории по той причине, что все они так или иначе подчинялись Великой Орде».

Заведующий отделом картографии Исторического музея Владимир Булатов

С географических карт топоним исчез в начале XIX века. Но он не исчез бесследно. Тартария появлялась в художественной литературе, газетных заметках и научно-популярных книгах. О том, что в Европе Тартария ещё долго ассоциировалась с Россией, свидетельствует роман Жюля Верна «Михаил Строгов». В 2000-е топоним взяли на вооружение ультранационалистические и неоязыческие группировки. Но в погоне за сенсацией псевдоисторики отобрали только те факты, которые укладываются в придуманную ими концепцию.

Кстати, никто информацию о Тартарии не скрывает. Все карты с подобным обозначением легко обнаружить в картографических собраниях, а Русское географическое общество неоднократно экспонировало свои коллекции в выставочных залах. Познакомиться с ними также можно и онлайн на Геопортале РГО.

Раиса Ханукаева

P.S.: Мы не планировали делать этот материал. Есть точка зрения: опровергать чей-то бред — себя не уважать. И в этой ситуации наша редакция раскололась на два лагеря: «Давайте расскажем ещё о том, что Земля круглая». Но основная задача Русского географического общества — просвещение. А вопрос про Великую Тартарию задают так часто, что есть смысл повторить простую истину.

Вся правда о кредитной истории – портал Вашифинансы.рф

Владимир Шикин

Вся правда о кредитной истории

Что такое кредитная история?
Кредитная история — это, прежде всего, документальное подтверждение финансовой репутации гражданина, его платежной дисциплины и ответственности. В ней фиксируются все произведенные и непроизведенные платежи по кредитам, возникающая просрочка и т. д. Иными словами, это информационный отчет о том, какие кредиты заемщик брал (или пытался брать), как выполнял свои обязательства по ним, допускал ли по ним нарушения. Кроме того в кредитную историю вносится информация о неисполненных в 10-дневный срок решениях суда по внесению платы за жилое помещение, коммунальные услуги и услуги связи.

Зачем нужна кредитная история?
Она важна финансовым институтам при оценке рисков и принятии решений о выдаче розничных кредитов. Все записи в кредитной истории заемщика тщательно анализируются
кредитором при рассмотрении кредитной заявки, помогая увидеть все «за» и «против».
Сегодня практически ни одно обращение граждан за кредитом не обходится без запроса кредитной истории в Национальное бюро кредитных историй (НБКИ).

Кредитная история может быть «плохой» и «хорошей»?
Кредитная история не содержит оценочной информации — только голые факты. Решение о том, является ли кредитная история заемщика «плохой» или «хорошей», принимает для себя каждый конкретный кредитор, исходя из собственной кредитной политики или уровня «аппетита к риску». Иными словами, если один кредитор условному заемщику с недостаточно «хорошей», по его мнению, кредитной историей просто откажет в кредите, то другой, при определенных обстоятельствах (скажем, в случае ухудшения для заемщика условий кредитования) может его и предоставить.
Вместе с тем, безусловно, есть такие записи в кредитной истории, при наличии которых, кредитор вряд ли предоставит кредит потенциальному заемщику. Например, в случае имеющейся длительной непогашенной просроченной задолженности по действующему кредиту или подобных ситуаций в прошлом. Вот такие кредитные истории, действительно, можно смело считать «негативными».

Можно ли оспорить неточности своей кредитной истории?
В ситуации, когда заемщик обнаруживает в своей кредитной истории неверную запись, в соответствии с законом «О кредитных историях» у него есть право ее оспорить. Для этого надо связаться или с НБКИ, или с кредитором, который внес такую запись. После получения заявления гражданина на оспаривание какой-либо записи в кредитной истории, бюро кредитных историй должно провести дополнительную проверку данной информации, запросив ее у кредитора. Кредитор, в свою очередь, обязан в течение 14 дней со дня получения запроса представить в бюро либо информацию, подтверждающую достоверность ранее переданных сведений, оспариваемых заемщиком, либо исправить его кредитную историю в оспариваемой части. Направив при этом в бюро кредитных историй соответствующие достоверные сведения.

Можно ли переписать свою кредитную историю?
Кредитную историю нельзя переписать или исправить, именно поэтому ее необходимо «беречь смолоду», стараться максимально ответственно соблюдать свои финансовые и платежные обязательства. Надо понимать, что в кредитной истории отражаются абсолютно все факты нарушения договорных обязательств заемщика перед кредитором, а также имеются записи о непогашенной задолженности по суду в части оплаты услуг ЖКХ или связи. Все это может свидетельствовать о негативном характере кредитной истории и воспрепятствовать в дальнейшем получению кредитов.
Однако если с момента последней записи в кредитной истории проходит 10 лет, она автоматически аннулируется. Соответственно, после этого кредитная история гражданина может быть сформирована заново, т.е. «с чистого листа».

Владимир Шикин — Заместитель директора по маркетингу Национального бюро кредитных историй.

Вся правда о… Итоги семи лет разоблачения мифов о животных

5 января 2021

Автор фото, Getty Images

Самые страшные животные… Самые опасные… Самые прыгучие… Самые красивые… Самые странные. Уже почти семь лет Русская служба Би-би-си знакомит наших читателей со статьями журналистов BBC Earth (можно перевести как «Планета Земля и ее обитатели глазами журналистов Би-би-си»).

Накануне Нового года мы прошерстили материалы из серии «Вся правда о…», и вот, на наш взгляд, самое интересное.

Грязная свинья? А кто ее такой сделал?

Автор фото, Getty Images

Они имеют репутацию нечистых животных, которые обильно потеют, валяясь в грязи. Да еще и едят собственные экскременты. Кто они? Ну конечно, свиньи. Которые в действительности обладают выдающимися способностями.

Итак, это свиньи-то нечистые? Стадо диких кабанов, обителей зоопарка в Базеле, Швейцария, прославилось своей чистоплотностью и разборчивостью в пище.

Для эксперимента животным давали ломтики яблок, вываленные в песке. Но вместо того чтобы поедать их немедленно, кабаны относили их на берег ручья, протекавшего по вольеру, клали фрукты в воду и полоскали их, подталкивая взад и вперед пятачками, прежде чем съесть. Даже тогда, когда кабаны были очень голодны, они находили время помыть пищу.

И если домашняя свинья время от времени начинает жевать экскременты, это, скорее всего, происходит из-за того, что ее заваленное неубранными нечистотами жилище не оставляет ей иного выбора.

Воплощенное зло? Зато какое чудесное

Автор фото, Getty Images

Они слепые и кровожадные перепончатые твари. Друзья настоящих вампиров. Воплощенное зло. К тому же, говорят, от кого-то из их родственников нам передался опаснейший коронавирус. Речь о летучих мышах-вампирах, которые на самом деле — маленькое чудо природы.

Одна летучая мышь, помещенная на беговую дорожку, развила скорость более одного метра в секунду (3,6 км/час), используя задние конечности и крылья. Пружинистые передние конечности мыши-вампира позволяют животному подниматься в воздух вертикально, как это делают палубные истребители Harrier с вертикальным взлетом и посадкой, со скоростью свыше двух метров в секунду. И они еще много чего умеют такого…

Милое пятнистое создание с нездоровыми наклонностями

Автор фото, Getty Images

Дети обожают этих маленьких прелестных жучков за их черно-красную пятнистость и за их дружелюбное поведение, которое они демонстрируют, забавно ползая по руке. Садовники любят их за то, что они поедают отвратительных тлей. Да и само название такое милое: божья коровка! Однако… Приготовьтесь, сейчас будет вся правда.

Эти симпатичные жучки весьма неразборчивы в связях, и среди них широко распространены болезни, передающиеся половым путем. Многие виды отличаются склонностью к каннибализму.

И кстати: число пятнышек никак не связано с возрастом божьей коровки, как думают дети, да и многие взрослые тоже. В зонах с умеренным климатом продолжительность жизни большинства божьих коровок составляет примерно год,

Ворюги и вредители? Не преувеличивайте!

Автор фото, Getty Images

Они известны своими воровскими повадками: они падки на блестящие предметы, которые используют для украшения гнезд. Кроме того, сороки — а речь именно о них — поедают яйца и беззащитных птенцов певчих птиц, из-за чего популяции многих пернатых сокращаются. В общем, самые настоящие разбойники и вредители. Так говорят. И ошибаются.

Сороки — не воровки, они просто любопытны. Эколог Тим Беркхед абсолютно уверен в том, что сороки воровством не промышляют: «Нет абсолютно никаких свидетельств тому, что люди когда-либо находили блестящие предметы в сорочьих гнездах». По словам Беркхеда, сороки просто очень любопытны и действительно частенько подбирают различные предметы.

Впрочем, то, что сороки безжалостно уничтожают других пернатых, поедают яйца и птенцов певчих птиц, — чистая правда. Но неправда, что это приводит к сокращению популяций певчих птиц, гораздо большую проблему для которых представляют домашние кошки.

Отвратительные и неистребляемые? Вопиющая несправедливость!

Автор фото, Getty Images

Это мерзкое существо. Тараканы — отвратительные создания, которые питаются мусором, не боятся радиации и способны выживать в любых условиях. Если наступит конец света, на Земле останутся только эти гадкие насекомые. И вообще: без них нам было бы лучше. Всё правильно? Не совсем.

Видов тараканов на Земле почти столько же, сколько видов млекопитающих. Менее 1% из 4800 известных нам видов может причинить людям неприятности, однако мы не готовы изменить свое отношение к остальным 99%.

По мнению специалистов, это вопиющая несправедливость. Какие-то отщепенцы бросают тень на группу насекомых, которой присуще невероятно богатое разнообразие форм.

Да, некоторые из них способны жить в экстремальных условиях, например, вид Eupolyphaga everestiana обитает только на горе Эверест на высоте более 5000 м над уровнем моря. Но радиация оказывает на тараканов весьма пагубное воздействие. Для человека смертельная доза облучения равна 10 Грей. Таракану будет достаточно пяти таких доз, и, кстати, это один из самых низких результатов среди насекомых.

А как живописны некоторые из них! Особенно вот эти, как их… Panchlora sp. и Blaberus discoidalis. Ну, вы поняли…

Забавные маленькие человечки… Неверные и коварные

Автор фото, Getty Images

Нас забавляет их манера ковылять на двух лапах, мы восторгаемся их крыльями, напоминающими руки, которыми они хлопают себя по бокам. Смешные пушистые комочки-птенцы и взрослые птицы, скользящие по льду и снегу, словно на санях — в нашем представлении пингвины накрепко связаны с далекой Антарктидой. Казалось бы, что тут не так? Много чего.

На самом деле большинство видов пингвинов живет в умеренном или тропическом климате, а вовсе не на льдине. Они часто бывают неверны своим партнерам и совершают беспорядочные гомосексуальные акты. Самки пингвинов нередко похищают птенцов друг у друга. Милые создания.

Глупая как курица? Это нам так удобнее

Автор фото, Getty Images

Репутация у курицы незавидная: глупая птица, ходячая фабрика по производству мяса и яиц. На самом деле эта самая распространенная в мире птица отличается умом и даже, как предполагают, способна реагировать на состояние своих собратьев — например, когда тех отправляют на забой.

Куры умеют считать и даже выполнять основные арифметические действия, обладают некоторой степенью самосознания и манипулируют друг другом с помощью способов, которыми не пренебрег бы и Макиавелли.

В общем, куры понимают намного больше, чем считают люди, которые ими питаются…

Имидж овцы

Автор фото, Getty Images

Умные. Сложные. Любят компанию. Но не люди. Вот еще одно животное, в отношении которого почти всё, что мы о нем думаем — неправда. Каков имидж у овец? Глупые, беззащитные и безобидные создания, которые бесцельно слоняются по лугам и холмам. А на самом деле…

Эти скромные на вид животные могут запоминать и потом узнавать по меньшей мере 50 человеческих лиц на протяжении следующих двух лет, а то и дольше. Недостижимый результат даже для некоторых людей.

Ученые также нашли подтверждение тому, что овцы понимают выражение человеческого лица и предпочитают улыбку.

Овцы не только смышлены, но и игривы, это вообще довольно позитивное, жизнерадостное животное. Достаточно посмотреть это видео, чтобы убедиться.

Баранов могут связывать узы крепкой дружбы. Они помогают друг другу в трудных ситуациях — заступаются за слабых и, если надо, плечом к плечу бьются с врагами.

В довершение всего овцы обладают отличным периферическим зрением: у них горизонтальные щелевидные зрачки, позволяющие видеть чуть ли не то, что происходит за спиной, не поворачивая головы.

Вороны еще умнее, чем вы думали. Они вообще умней почти всех

Автор фото, Getty Images

А вот — птицы, которых мы вроде бы и так всегда считали хитрыми и сообразительными. Однако, похоже, мы их недооцениваем. Интеллект ворон гораздо более развит, чем можно себе представить.

В мозгу у врановых нет никакого неокортекса, как у умных приматов, в том числе человека. Но у них в процессе эволюции развились плотные группы нейронов, позволяющие воронам обладать схожими умственными способностями.

Посмотрите видео из телесерии Би-би-си Inside the Animal Mind («Что у животного на уме»): Крис Пэкем наблюдал, как новокаледонский ворон по кличке 007 решал искусственно сконструированную задачу, выполнение которой состояло из восьми разных шагов.

Вороны похожи на нас не только в том, что они умные, но и в том, что иногда используют свой интеллект исключительно для развлечения. Люди в этом смысле не отличаются от ворон. У нас огромный мозг, а мы используем его для решения кроссвордов.

Реально опасные панды

Автор фото, Getty Images

Они милы и безобидны, они уморительно чихают. Едят они почему-то в основном бамбук, да и вымирают в целом заслуженно — они же ведь не любят секс. В мультфильмах они здорово владеют кунг-фу, а в «Фейсбуке» им, большим пандам, посвящено немало групп. В общем, ми-ми-ми? Или как там на самом деле?

Панды на самом деле внешне очень милы, с этим не поспоришь. Но обниматься к ним лучше не лезть: у панд очень мощные челюсти и крепкие зубы. Поедание бамбука — очень успешная эволюционная стратегия. Панды много и эффективно занимаются сексом. И вообще это весьма серьезный зверь.

Даже в неволе, где животные привычны к постоянному вниманию людей, они могут представлять реальную опасность. В 2006 году нетрезвый 28-летний посетитель Пекинского зоопарка по имени Чжан забрался в вольер к пандам и попытался погладить обитателя. Искатель приключений в итоге получил серьезные травмы голени. Посмотреть фотографии можно в этом отчете, но снимки очень неприятные. Не говорите потом, что мы вас не предупреждали.

А если вам не достаточно всей правды, то вот вам еще:

И в качестве бонуса — подборка статей о животных, уже без всяких разоблачений. Просто потому, что они замечательные, эти животные.

День защитника Отечества: кто кого победил? | Культура и стиль жизни в Германии и Европе | DW

23 февраля в России и в некоторых других странах бывшего СССР отмечается День защитника Отечества, раньше называвшийся праздником Красной, позже — Советской армии. Но почему именно эта дата? Что произошло в этот день 103 года назад?

Тот, кто в советское время учился в школе и вузе, много раз, еще с пионерского, а то и с октябрятского возраста, слышал: 23 февраля 1918 года Красная армия одержала свою первую героическую победу, а именно — над немцами под Нарвой и Псковом. Но вы напрасно будете искать в исторических хрониках, архивах, мемуарах современников хоть какие-то сведения об этой победе. Более того, в те самые дни Владимир Ильич Ленин писал в «Правде» о «мучительно-позорном» отказе полков защищать как раз нарвскую линию, о «бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности»…

На бронепоезде — подальше от линии фронта

Происходило на самом деле вот что. 18 февраля 1918 года немцы, не встречая практически никакого сопротивления, захватили Двинск, 20-го — Минск, 21-го — Полоцк, позже, без боя, — Псков, где размещался штаб Северного фронта, и Нарву. Наступали германские войска небольшими летучими отрядами. Двинск, например, по признанию самих большевиков, был взят одной-единственной немецкой ротой, Люцин — небольшим эскадроном. «Армия бросилась бежать, бросая всё», — негодовал большевистский главком Николай Крыленко. Но командиры были не лучше рядовых. Нарком по морским делам Павел Дыбенко должен был защищать со своими матросами Нарву, но с приближением немцев умчался на бронепоезде в сторону Гатчины, подальше от линии фронта. Его пытались вернуть царские (!) генералы, еще пытавшиеся организовать оборону, — не удалось.

Немецкие солдаты входят в Киев. Март 1918 г.

Так обстояли военные дела. Политическая ситуация была не лучше. 23 февраля утром немцы предъявили ультиматум, дав советскому правительству на размышление 48 часов. Большевики должны были, среди прочего, признать независимость стран Балтии, Финляндии и Украины, разоружить свой флот в Балтийском и Черном морях, дать Германии право беспошлинного вывоза железной руды и другого сырья, подтвердить невыгодный русско-германский торговый договор 1904 года. Тем не менее, Ленин потребовал принять все эти условия: только так он мог сохранить власть. Далеко не все члены ЦК поддерживали его, но Ленин пригрозил отставкой — и в конце концов победил. Советское правительство фактически капитулировало перед Германией, приняв унизительные условия Брестского мира.

Где Сталин — там победа?

Поначалу, правда, никто и не говорил о победах. Когда председатель Реввоенсовета Троцкий решил учредить праздник Красной армии и провести 23 февраля первый парад на Красной площади, он объявил, что праздник приурочен к декрету Совнаркома о создании РККА. Но декрет был подписан на самом деле 15 января. В 1935 году, когда Троцкого давно уже не упоминали как создателя Красной армии, Клим Ворошилов сетовал на то, что празднование 23 февраля «носит довольно случайный и труднообъяснимый характер». Но день все же решили сохранить.

В 1938 году, в написанном по заказу Сталина и откорректированном им «Кратком курсе истории ВКП (б)» уже говорилось так: «Под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор. День отпора войскам германского империализма — 23 февраля — стал днем рождения молодой Красной армии».

В 1942 году, во время войны, формулировку еще больше усилили: вместо неопределенного «решительного отпора» появились «наголову разбитые германские войска». Миф получил свое закрепление. «Позорное», по словам Ленина, поражение превратилось в победу. Правда, во времена хрущевской оттепели в новой трактовке истории КПСС победные бои под Нарвой уже не упоминались и «наголову разбитые захватчики» тоже исчезли из официальной историографии, но «серьезное поражение», которое Красная армия якобы нанесла под Псковом «более многочисленным силам противника», осталось.

Смотрите также:

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Глазами школьников

  На выставке «Я рисую революцию!» в Государственном историческом музее с 19 апреля по 19 июня будет представлено около 150 рисунков детей, очевидцев событий 1917 года в Москве. Зритель увидит, как дети изображали политических деятелей, как менялся их взгляд на происходящее, как они встретили первую годовщину переворота. Осенью часть рисунков покажут в Немецком историческом музее в Берлине.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Долгожданная революция

  По словам куратора выставки Евгения Лукьянова, дети встретили с радостью Февральскую революцию 1917 года. В своих сочинениях они писали, что ходили по улицам, пели запрещенную «Марсельезу», надевали красные ленточки и кричали лозунги о свободе слова и свободе от монархии и диктатуры.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Свободная Россия

  На этом рисунке видны триумфальная барочная арка Красных ворот и колокольня церкви Трех Святителей, которые были снесены в 1927 году. В феврале дети писали «Я русскую революцию никогда не забуду» и «Меня охватило радостное чувство любви ко всем». Школьные сочинения и рисунки сто лет назад собирал известный педагог Василий Воронов.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Пятый номер в бюллетене

  Рисунки практически все безымянные, говорит куратор выставки Евгений Лукьянов в интервью DW, поэтому судьбы детей неизвестны. «Долой временное правительство и буржуев!» — это типичный лозунг, который был на устах и на плакатах. Номер 5 — это номер большевиков в списках партий на выборах в Учредительное собрание.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Московские «хвосты»

  Очереди («хвосты») стали главной приметой конца 1916 года и начала 1917 года. Продовольственный кризис, затронувший в первую очередь крупные города, стал первым признаком неблагополучия для детей: «При царе хлеба было мало, а сечас еще меньше. В сентябре стали выдавать по-четверть фунта, а где и совсем не дадут», читаем в одном из детских воспоминаний.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Спекулянт

  Так дети изображали спекулянтов — «худшего вида буржуев», рассказывает куратор выставки. Тогда пропаганда говорила о том, что «во всем виноваты жиды и немцы», об этом писали и дети. Однако это семейное влияние, потому что ребенок ничего не понимал, считает Евгений Лукьянов. На рисунках можно увидеть разные взгляды — от откровенно националистических до атеистических.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Штурм поезда

  Еще одна примета того времени — это поезда, которые стали символом движения страны к лучшей жизни. «Поездов было мало, и движение по стране было затруднено. В Москву поезда приезжали и уезжали заполненные, поэтому их брали штурмом», поясняет куратор.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Передвижение революционеров

  По словам Евгения Лукьянова, автомобили с вооруженными солдатами были интересными объектами для детей. «Настроене у всех было радосное. По улицам ездили грузовики с солдатами, в руках которых находились ружья», — пишет один из тогдашних московских школьников.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Бои в Москве

  В октябре 1917 года в Москве применялась тяжелая артиллерия. В результате много домов в центре города сгорело, погибло, по разным оценкам, более тысячи человек. В воспоминаниях детей говорится: «Все эти дни выходить из дома было опасно, и мы не могли достать хлеба, четыре дня мы питались картофелем».

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Битва за Кремль

  Кремль изображен со стороны Красной площади. Над зубчатой стеной в ноябре 1917 года летают ядра, Никольская башня — в зияющих пробоинах, купола Успенского собора пробиты. По словам куратора выставки, Кремль был сильно разрушен и если бы столица не была перенесена в Москву, то неизвестно, когда бы его восстановили.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Бои около Кремля

  Революционные события в Москве разворачивались в центре. На Театральной площади в Москве в октябре 1917-го шли ожесточенные бои. На рисунке — зеленый броневик с надписью «СР и СД», что означает «Совет рабочих и солдатских депутатов».

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  После Октябрьской революции

  После взятия большевиками власти 10 ноября прошли похороны большевиков около кремлевской стены, а похороны юнкеров и офицеров, которые были последним оплотом Временного правительства, были на братском кладбище за пределами города.

• 1917-й в детских рисунках: красные ленты, «Марсельеза» и митинги

  Да здравствует Фридрих Адлер!

  Фридрих Адлер — приверженец австромарксизма, который тоже пришел к власти после революции. Это демонстрирует всемирное значение событий в России 1917 года, подчеркивает куратор выставки. В октябре в Немецком историческом музее в Берлине откроется выставка, посвященная всемирному значению русской революции.

  Автор: Элина Ибрагимова

Не загадочная Тартария: историческая правда России от РВИО

Среди большого количества мифов, воспетых псевдоисториками, особое место занимает миф о великой и загадочной Тартарии. Не зная базовых понятий методологии истории и источниковедения (особые исторические дисциплины, своего рода скальпель и микроскоп историка), они посмотрели на старые карты позднего Средневековья и начала Нового времени и увидели, собственно, страну Тартарию. Поскольку в школьных учебниках о ней совсем не упоминается, поборники «истины» обвинили историков в сокрытии правды. Итак, дорогой читатель, сегодня мы вновь будем отделять зерна от плевел.

Взгляд мифотворцев

Публиковать все многочисленные вымыслы и «доказательства» исторического существования так называемой Великой Тартарии мы не станем. Обрисуем общую картину. Мифотворцы уверяют, что Тартария существовала в качестве огромной страны в Азии и охватывала территории Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, нынешней Монголии и Китая, части Индии, Северной Америки, Калифорнии и Аляски и других стран. Великая Тартария якобы являлась одной из двух частей Славяно-Арийской Империи (крупнейшего в истории человечества государства, но еще более мифического, чем Атлантида и даже Средиземье из детской сказки Толкина). Столицей Великой Тартарии являлся Асгард Ирийский (на месте современного Омска), основанный в начале 6-го тысячелетия от так называемого Великого Переселения из Даарии (мифотворцы убеждены, что около 105 тысяч лет до н. э. люди переселились с Северного полюса в Евразию).

В качестве доказательства существования Великой Тартарии мифотворцы, помимо старинных карт, приводят ссылки на статьи из энциклопедии «Британика» (XVIII век), Французской энциклопедии (XVII век), Испанской энциклопедии (конец XVIII века), а также на труд «Всемирная история» французского кардинала, историка Дионисия Петавиуса, жившего в конце XVI – начале XVII века. Далее мифотворцы рассказывают про то, что в один момент враги славяно-арийцев насильно крестили Киевскую Русь Московской Тартарии в «рабскую» христианскую веру, в живых оставили 3 миллиона человек населения из двенадцати (все цифры взяты, разумеется, с потолка), из трех сотен городов сохранили только 30, а всю мировую историю переписали, чтобы скрыть «правду».

Где же правда?

Начнем с археологических данных. В исторической науке существует правило: по возможности проверять информацию из письменных источников (если таковые прошли проверку на подлинность) данными археологическими. В случае с теми пространствами (напомним, они невероятно огромны), на которых изображена Великая Тартария, не приходится говорить о совокупности материальных памятников, подтверждающих факт существования на этих землях в конкретный период единой цивилизации.

Относительно картографии вопрос тоже детский. Первые более-менее точные карты Центральной Азии были составлены русскими исследователями и первопроходцами в конце XVII – начале XVIII века. Тогда же наступают положительные изменения в европейской картографии, и связаны они в первую очередь с Великими географическими открытиями (XV–XVII века). Здесь стоит отметить, что крестоносцы ходили отвоевывать Иерусалим в XI веке по картам, на которых в центре мира помещался сам Иерусалим. Кстати, такие карты были в ходу и в XVI веке. Земля на них изображалась в виде трилистника: Азия, Европа, Африка, в центре – Иерусалим, а вокруг – сплошной океан. Если следовать логике мифотворцев, то Северная и Южная Америки не существовали в XVI веке.

Тартарией же европейцы для себя локально определяли область Центральной Евразии – местности, где проживали разные тюркские и монгольские народы. Близко с ними не контактируя, они не особенно различали их по национальностям и языкам, вот и называли всех татарами, то есть тартарами. А те контакты, которые существовали со времен нашествия гуннов (V век), заставляли европейцев воспринимать далекие восточные народы как пришельцев из глубочайшей области ада – Тартара. Вот так название за областью закрепилось и стало привычно употребительным даже при составлении некоторых позднейших карт. Подлинная революция началась в XVII веке, когда европейцы заинтересовались востоковедением (тогда начала развиваться соответствующая область научного знания). И уже в XVIII веке термин «Тартария» перестал иметь универсальное значение для обозначения географического пространства и народов, его населявших.

Итак, миф про Великую Тартарию не более чем вымысел. Мифотворцы использовали классический для них ход: в погоне за сенсацией они отобрали лишь те факты, которые укладывались в заранее сформулированную ими концепцию, остальная часть фактов просто додумалась – и был сотворен миф.

Правда о России Артура Рэнсома 1918

Правда о России Артура Рэнсома 1918

Артур Рэнсом 1918

Правда о России

---

Источник: Артур Рэнсом, «Правда о России» Брошюра WSF, 1918, 18 страниц;
Издано: Социалистической федерацией рабочих, 400, Old Ford Road, E.3., Price 4d;
Перевод: Тед Кроуфорд.

---

ПРЕДИСЛОВИЕ

Каждый день приносит корабль,
Каждый корабль приносит слово;
Хорошо для тех, кто не боится,
Если смотреть в сторону моря, то можно быть уверенным
То, что судно приносит слово
Это слово, которое они хотят услышать.

ЭМЕРСОН написал к этому письму стихотворение, которое я украл для головного убора, и Эмерсон написал лучший комментарий к этому стихотворению: «Если есть какой-то период, в котором можно было бы родиться, — разве это не эпоха революции; когда старое и новое стоят бок о бок и допускают сравнение; когда энергии всех людей исследуются страхом и надеждой; когда историческая слава старого может быть компенсирована богатыми возможностями новой эпохи? Этот раз, как и всегда, очень хороший, если мы только знаем, что с ним делать.«Революция гораздо сильнее разделяет людей по характеру, чем война. Те, кого любят боги, берут молодость их сердец и с радостью переходят на ту сторону, даже если, имея ясное зрение, они понимают, что огни революции сожгут, возможно, именно то, что для них самих дорого. Те другие, мудрые, осмотрительные, глупые с глупостью мудрости, воздерживаются и, тем не менее, сгорают. То же самое и с народами, и я посылаю эту брошюру в Америку, потому что Америка поддержала Французскую революцию, когда Англия осудила ее, и потому что теперь Америка, как мне кажется, смотрит на Россию с большей волей к пониманию, с меньшим подозрением, без легкого цинизм, который готовит катастрофу, которой он впоследствии готов улыбнуться.Не то чтобы я думаю, что все это произошло из-за каких-то особых достоинств Америки. Я не сомневаюсь, что это связано с географическими и экономическими условиями. Во-первых, Америка еще дальше от этой кровавой кабины Европы. С другой стороны, даже богатые американцы, чьи карманы полностью зависят от сохранения нынешней капиталистической системы, могут искренне восхищаться историей большевистской авантюры и даже желать успеха, не опасаясь серьезного ущерба зданию, в котором они живут. А может быть, так мало зная об Америке, я позволил себе слишком хорошо об этом думать.Возможно, и здесь люди повторяют легкую ложь, отравляя источники истины простым невниманием к гигиене ума. Я не знаю. Я знаю только то, что с точки зрения русской революции Англия кажется огромным кошмаром слепого безумия, отделенная от континента, точнее, от мира, морем, а за ним окопами и лишенной, от какой-то феи-крестной, которую не пригласили на крестины, воображения, чтобы понять, что происходит за ее пределами.Ежедневно выкрикивая телеграммы из России по проводам, я чувствую, что кричу на пьяного человека, спящего на дороге перед паровым катком. А потом приходят газеты шестинедельной давности, и я, кажется, вижу, как этот пьяный, спящий дурак делает движение, будто смахивает муху со своего носа, и больше не обращает внимания на чудовище, неуклонно приближающееся к нему. Я люблю настоящую Англию, но я ненавижу, больше, чем ненавижу что-либо на земле (кроме трусости в взгляде на правду), интеллектуальную леность, грубую умственную праздность, которая мешает англичанам приложить усилия для воображения и осознать, насколько постыдным будет их положение в истории, когда должна быть написана история этого последнего года в биографии демократии.Как постыдно и как глупо … потому что однажды они будут вынуждены осознать, насколько ужасны ошибки, которые они совершили, даже с чисто звериной точки зрения личного интереса и целесообразности. Позорно, глупо и безмерно трагично …. ибо дана будет уплачена английской кровью. Английские парни умрут, а английские парни умерли, не один или два, а сотни тысяч, потому что их старшие слушают людей, которые думают о мелочах, и рассказывают им мелочи, которые ужасно легко повторить.По крайней мере, половина наших худших ошибок произошла из-за недооценки какого-либо человека или силы за пределами Англии и обеспокоила маленьких людей, которые не осознают, что хаос снова пришел и что в мире просыпаются гиганты. Они смотрят на всю Европу и видят огромные вещи, чудовищные фигуры, и, чтобы спастись и из уважения к другим маленьким ленивым умам, они прыгают за самым легким безвкусным объяснением и говорят: «Ах, да, тележки, сделанные в Германии со свечами внутри репы. головы! » И, найдя свое жалкое маленькое атеистическое объяснение, они вдалбливают его в каждого, чтобы другие люди совершали те же ошибки, и они составляли компанию в безумии, и поэтому их извиняют.И, в конце концов, даже для честных и крепких людей в Англии становится трудно смотреть прямо в лицо репы этим тележкам и видеть, что они вовсе не тележки, а настоящие изделия, гиганты, чьи движения в тумане кажутся несерьезными. для будущего мира важнее всего, что происходит в наши дни.

Думаю, революция не удастся. Если так, то его неудача не будет означать, что он теряет свое значение. Французская революция дала определенную свободу каждой нации в Европе, хотя она потерпела поражение, в первую очередь, во Франции и закончилась диктатором и побежденным диктатором, причем смелая и дальновидная Франция, которую предвидели Дидро и Руссо, заменила Францией Эта мысль умерла, и каждый получил волю жрать деньги, чтобы поработить всех остальных.Неудача Французской революции не уменьшила пыл, который возникшие в ней идеи вылили в умы, достигшие своей зрелости между 1795 и 1801 годами. И, возможно, именно эта неудача обострила конфликт первой половины девятнадцатого века. , в котором, в конце концов, было зажжено много свечей, которые яростно охраняли в ветреную ночь, последовавшую за революционным закатом. Пусть революция потерпит неудачу. Неважно, если бы только в Америке, в Англии, во Франции, в Германии люди знают, что это было неудачным, и как оно потерпело неудачу, кто предал его, кто его убил.Человек живет не столько своими делами, сколько целями своих поступков. Мы видели полет орланов. Ничто не может разрушить этот факт, даже если днем ​​орлы один за другим упадут на землю со сломанными крыльями.

Здесь, с такой близкой, такой интимной трагедией, трудно не забыть непосредственную практическую цель моего письма. Это сделано для того, чтобы как можно короче изложить историю развития Советской власти в России, чтобы показать, какие силы в России работали против этой власти и почему; чтобы объяснить, что такое советское правительство и как конец советского правительства будет означать конец революции, каким бы ни был кажущийся характер любой формы правления, пришедшей ей на смену.

Москва, 14 мая 1918 г.
А.Р.

Правда о России

Перепечатано из «Новой Республики», США.

Мартовская революция в России.

Революции не являются определенными политическими действиями, совершаемыми большинством в стране, единодушно желающим единой определенной цели. Революционеры и их историки часто впоследствии пытаются придать им этот характер, но это лишь иллюстрация общей тенденции человека подкреплять свои инстинктивные поступки семейными родословными безупречного упорядоченного мышления.Было бы менее достойно, но более честно признать, что революция — это своего рода ускорение политического потока, во время которого тенденции, которые в обычное время, возможно, стали бы заметными только в течение многих лет, достигают полных результатов через несколько недель или дней. Революция превращает медленную реку политического развития в стремительную, в которой малейшее действие дает немедленный эффект, и каноэ правительства более яростно отвечает на весло, которое на мгновение окунается в воду, чем в более обычные времена, на организованные и продолжительные усилия своего народа. весь экипаж.

Те слуги самодержавия, которые разжигали беспорядки в Петрограде в марте 1917 года, полагали, что, создав и подавив искусственное преждевременное восстание, они могут предотвратить и, возможно, полностью предотвратить более серьезное восстание против самих себя, которого они имели все основания ожидать в будущем. Они ошибались именно по причине, предложенной в первом абзаце. Они ошибались, потому что революция — это не акт политической жизни, а состояние политической жизни. Надеясь подавить политический акт, они создали государство, в котором старые средства контроля ускользнули из их рук, и они стали неспособны подавлять какие-либо действия вообще.

Их непосредственные политические противники совершили ту же ошибку, что и слуги самодержавия. Они верили, что самодержавие сможет осуществить свой план, и поэтому сделали все возможное, чтобы предотвратить революцию. Таким образом, в дни, предшествовавшие началу мартовской революции 1917 года, мы видели зрелище борьбы самодержавия с буржуазией, обе далекие от реальных людей, оба играли в азартные игры жизнями людей, преследуя совершенно разные цели. Самодержавие пыталось создать революцию, которая должна потерпеть неудачу.Буржуазия вообще пыталась помешать самодержавию создать революцию. Оглядываясь назад на год назад, почти смехотворно думать, что именно автократия арестовала всю рабочую группу Центрального военно-промышленного комитета, потому что эта группа патриотических социалистов показала себя способной предотвратить проблемы с рабочими. Еще смешнее вспомнить, что Милюков, вождь кадетов, отправил в газеты заявление, в котором утверждал, что кто-то, выдававший себя за Милюкова, уговаривал рабочих выйти на улицу, но на самом деле он умолял рабочих ради них самих. , не делать ничего подобного.

Здесь не место подробно описывать методы, с помощью которых самодержавие готовило искусственный фейерверк, который, к несчастью для них, превратился в настоящий вулкан. Достаточно сказать, что за несколько месяцев до революции они проводили уроки в детских садах для милиционеров по использованию пулеметов недалеко от Петрограда, что броневики отводили от фронта с целью отработки движущихся целей на улицах столицы, и за несколько недель до фактических беспорядков Петроград был превращен в укрепленное поле битвы с пулеметными амбразурами на чердаках домов в стратегических точках зрения.Между тем неуклонно подчеркивалась нехватка продовольствия, уже серьезная в предыдущем сентябре. Весь труд страны был мобилизован, одет в униформу, вооружен и взят с земли, что обеспечило голод для всей нации в недалеком будущем. Голод в настоящем был обеспечен полной поломкой всегда неподходящего транспорта. Недовольство правительством было общим для всех слоев населения, хотя и имело разные причины. Таким образом, буржуазия была недовольна правительством, потому что оно затрудняло успешное ведение войны, которая должна была отдать Константинополь России.Аристократия была недовольна царем из-за его неспособности содержать свою семью в порядке или скрывать факт беспорядка. Народ, основная масса нации, был недоволен правительством, потому что считал правительство ответственным за все более тяжелые условия жизни. Они были недовольны тем, что правительство ведет войну, в то время как вышестоящие классы были недовольны тем, что правительство ведет ее недостаточно хорошо.

В какой-то момент эти различные недовольства объединились в одном деле.Когда революция началась, когда поток уже набрал скорость, когда берега прежде спокойного потока уже рушились под напором потока, в стране не было ни одного класса, который не был бы недоволен царем. Царь, соответственно, ушел со сцены как можно вежливо, безболезненно, как человек в пьесе. И, видя бескровный характер его удаления и принимая его удаление за цель и конец революции, англичане, американцы и французы объединились, приветствуя самую умеренную, самую большую и самую удивительную революцию в мире.Буржуазные классы в воюющих странах и те из трудящихся классов, которые, читая газеты, были приучены к счастливому согласию с буржуазными идеями, были немного обеспокоены тем, чтобы волнения в России не повлияли на их войну, они забыли, что они сражаются. для демократии и что предоставление избирательных прав 180 миллионам душ само по себе было большей победой, чем они намеревались добиться; так что с этого момента главной целью войны должно было стать спасение этой победы.Но если буржуазные классы в союзных странах были немного обеспокоены, их беспокойство было ничто по сравнению с беспомощным террором буржуазных классов России. Они не принимали участия в самом начале революции. Милюков, как он открыто признался своей партии, видел из своего окна солдат, выходящих на улицу с красными флагами, чтобы сражаться за людей, а не за своих хозяев, и сказал себе: «Идет русская революция, и через четверть часа он будет раздавлен.Чуть позже он увидел на улицах больше солдат и решил, что их не так легко раздавить. И только тогда, когда на риск уже пошли простые солдаты и рабочие, казаки, которые отказались стрелять по ним; только когда революция началась, уже существующий орган буржуазии, Дума, бросилась в бой и, пена на гребне непреодолимой волны, тщетно пыталась притвориться, что у нее есть власть контролировать и направлять сама волна.

Уже формировался новый, более жизненно важный орган.Пока Милюков формулировал свои идеи о сохранении династии, или, другими словами, о передаче самодержавия буржуазии, Совет рабочих депутатов, сначала небольшая группа депутатов Думы, сформулировал совсем другие идеи. , заявили, что революция принадлежит тем, кто ее совершил, а не тем, кто стоял в стороне и затем пытался извлечь из нее выгоду, и заявили, что ни Милюков, ни отжившая Дума не имеют права решать свое будущее за тех, кто выиграл свободы, рискуя своей жизнью, но эту задачу возьмет на себя Учредительное собрание, которое должно представлять всю Россию.Дальнейшая история проиллюстрировала необходимый оппортунизм всех партий во время революции, поскольку в течение нескольких недель Милюков и его партия заявили о республике, и, когда Учредительное собрание собралось, оно уже заработало себе место, подобное положению партии. Дума среди пережитков прошлого и была осторожно отложена в сторону Советом, который и был первой причиной ее созыва.

Временное правительство и Совет.

Таким образом, были сформированы две организации, каждая из которых претендовала на то, чтобы представлять революционную нацию.Первым из них было Временное правительство, которое было назначено исполнительным комитетом Думы и, следовательно, косвенно представляло этот орган, который никогда не полностью представлял народ, но потерял в ходе войны любые претензии на то, чтобы стоять за что угодно, кроме буржуазии и привилегированных классов. Вторым из них был Совет рабочих и солдатских депутатов. Каждая тысяча рабочих имела право послать в Совет по одному члену и в каждую роту солдат. С самого начала у непредвзятого наблюдателя не могло быть никаких сомнений в том, какое из этих двух тел лучше всего представляет русский народ.Я не думаю, что когда-либо снова буду так счастлив в своей жизни, как в те первые дни, когда я увидел рабочих и солдат-крестьян, посылающих представителей своего класса, а не моего. Я вспомнил

Шелли

Сотряси цепи твои на землю, как роса
Который во сне упал на тебя —
Вас много — их мало,

и удивился, что этого раньше не случалось. И я подумал, насколько применимы к революции слова сэра Томаса Брауна о Потопе, когда он написал: «То, что однажды был Потоп, не кажется мне таким большим Чудом, как то, что оно бывает не всегда.”

Сразу же стала заметна явная трещина, а вскоре и широкая пропасть между идеалами этих двух органов, правительства и представителей народа. Народ, рабочий класс, крестьяне, больше всего пострадавшие от войны, требовали принятия мер для обеспечения мира. Они не хотели сражаться за территорию ради какой-то фантасмагорической выгоды, которая на них не влияла, чего они не понимали. Они уже голодали, и впереди их ждал еще худший голод.Правительство, с другой стороны, было, во всяком случае, если не считать присутствия в нем Керенского, рабочего члена, более определенно империалистическим, чем самодержавие, место которого оно заняло.

Пропасть между рабочим классом и правительством внезапно стала глубже, когда стало ясно, что будущее революции зависит от владения армией. Если бы армию не вовлекли в революцию, если бы ей было позволено оставаться в стороне от политики, она была бы пассивным оружием в руках правительства, которое, таким образом, могло бы подавить Советы, и, таким образом, истинное выражение воли народа, когда сочтет нужным.Если бы правительство смогло удержать армию, то Милюков мог бы добиться своего, и буржуазия получила бы прибыль от восстания масс.

Этого, однако, не могло быть, и сразу же стало очевидным противоречие между революцией и войной империалистического характера. Армия, которая в то время означала практически все молодое крестьянство, получила долю в политике, на которую имела право. С этого момента будущее Советов было обеспечено, и буржуазное правительство было обречено быть правительством только по доброй воле Советов, которые в течение нескольких дней после начала революции были единственной реальной властью в стране. страна.

То, что они были правы, опасаясь удержания армии буржуазией, снова и снова доказывали Керенский, Корнилов, Каледин, Алексеев, Дутов в последующие периоды революции, каждый из которых, в свою очередь, основывал свое сопротивление Советам на некоторая часть армии, которая была защищена от заражения свободным политическим выражением.

Тогда началась долгая летняя борьба. Советы, в которых умеренные, которые, не доверяя своим способностям, желали сохранить правительство как своего рода исполнительный орган, составляли большинство, оказали все свое влияние на правительство в направлении мира.Правительство сделало свои представления союзникам, но, во всяком случае сначала, сделало ставку на будущее и сделало вид, что дела обстоят не так уж плохо и что Россия все еще может принять активное участие в войне. Был решающий момент, когда Милюков написал союзникам записку, рассчитанную на то, чтобы убаюкать их поверить в то, что изменения в России ничего не значат и что Россия придерживается своих старых требований. Солдаты и люди вышли на улицы в знак протеста, и эту ложь пришлось публично отозвать.

Уже существовала серьезная оппозиция партии умеренных в Советах со стороны большевиков, которые утверждали, что коалиция с буржуазией просто откладывает мир и приближает голод и катастрофу.Умеренные предложили провести Стокгольмскую конференцию, на которой социалистические группы всех стран должны встретиться и попытаться прийти к общему пониманию. Против этого выступили союзные правительства и большевики на том основании, что немецкое большинство социалистов будет агентами правительства Германии . Один тупик сменял другой. Каждый последующий тупик укреплял партию большевиков, которые считали Временное правительство инкубом и что вся власть должна принадлежать Советам.

Лидеры большевиков Ленин и Троцкий прибыли из изгнания в западные страны не только для того, чтобы принять участие в русской революции, но и для того, чтобы использовать Россию для разжигания мировой революции. Они призывали к миру, но мир для них не был самоцелью. Они могли сказать вместе с Христом, что принесли не мир, а меч. Ибо они надеялись, что, побудив рабочие классы мира требовать мира от своих правительств, они вложат в их руки меч, необходимый для социальной революции, ради которой они оба, как и многие их друзья, потратили лучшие годы их жизни.

Во всяком случае, в своей стране они доказали, что были правы в своих расчетах. Борьба за мир и неудача в его достижении потрясли правительство в бедственном приключении галицкого наступления, снова потрясли его отступлением Галиции, ослабили его каждой телеграммой из союзных стран, в которой подчеркивалось продолжение войны. Каждое потрясение для правительства было также потрясением для партии умеренных в Советах. Борьба в России превратилась, как того хотели большевики, в борьбу между классами, борьбу, в которой все яснее становился вопрос между рабочим и привилегированным классами.Правительство поехало в Москву за моральной поддержкой и вернулось без нее. Корниловский мятеж, явная попытка горстки привилегированных классов против Советов, лишь укрепил организации, которые он намеревался свергнуть. Внутри Советов партия умеренных, уже ставшая в силу событий своего рода приложением к буржуазии, становилась все слабее и слабее. Подобно тому, как правительство ехало в Москву за поддержкой на конференции, так и партия умеренных, чувствуя, что поддержка ускользает из-под него, зная, что на следующем заседании Всероссийского собрания Советов ее найдет меньшинство, вероломно искала новую точку опоры. в искусственном демократическом собрании.Даже тактика партии умеренных не пошатнула фактическую ткань Советов, и когда в октябре сначала Петроград, а затем Москва продемонстрировали огромное большевистское большинство, большевистские лидеры были настолько уверены, что за ними стоит страна, которую они сделали. все до единой меры по изгнанию правительства открыто по телефону, и, несмотря на это, ни правительство, ни старые умеренные (теперь в меньшинстве) не могли собрать власть, чтобы предотвратить их.

Я хочу сказать следующее: с первого момента революции до наших дней реальный авторитет Советов был непоколебим.Октябрьская революция не дала власти Советам. Это всегда было их; по самой своей природе. Это была просто публичная открытая иллюстрация изменения взглядов в самих Советах, вызванного изменением мнения рабочих и солдат, которые их избрали. Октябрьская революция счистила наросты, скрывавшие от мира истинное правительство России, и, когда дым короткой борьбы рассеялся, стало ясно, что это правительство должно было просто сформулировать власть, которой оно уже обладало.

Что такое Республика Советов?

Фактическая формулировка советской конституции была делом практики развивающейся демократической революционной власти. Произошел ряд небольших формальных изменений, связанных с корректировкой взаимозависимых частей в машине, но я не думаю, что противники или сторонники Советского правительства могут серьезно поспорить со следующим заявлением:

Каждый рабочий, каждый крестьянин в России имеет право голосовать на выборах депутатов в свой местный Совет, который состоит из числа депутатов, соответствующего числу выборщиков.Местные Советы выбирают своих делегатов на Всероссийское собрание Советов. Это Всероссийское Собрание избирает свой Центральный Исполнительный Комитет из расчета примерно каждого пятого делегата Собрания. Этот центральный исполнительный комитет контролирует, назначает и освобождает народных комиссаров, которые на самом деле являются правительством. Все указы государственного значения принимаются Центральным исполнительным комитетом, а затем издаются в качестве законов Советом Народных Комиссаров.

На каждом следующем Всероссийском Собрании Советов исполнительный комитет автоматически уходит в отставку, и Собрание в целом выражает свое одобрение или неодобрение того, что было сделано его представителями и Советом комиссаров в период с момента предыдущего Всероссийского собрания Советов. Собрание и избрание нового Исполнительного комитета, который по своему политическому характеру точно соответствует партийной окраске Собрания, гарантирует, что контролирующий орган точно отражает настроения электората.

Никаких ограничений на переизбрание в местные органы власти не установлено. Депутаты снимаются, и их заменяют другими, когда это кажется необходимым местному электорату. Таким образом, страна освобождается от опасности оказаться управляемой призраками своих мертвых мнений, и, с другой стороны, эти призраки оказываются незамедлительно похороненными в своих могилах, как только, став призраками, они теряют право на правило.

Так же, как советская конституция гарантирует, что действующие законодатели должны находиться в тесном контакте с людьми, так же как она гарантирует, что на деле, а не в дружеской теории, народ будет самим себе законодателем, так же она предусматривает и взаимное общение. в обратном направлении.Самый удаленный атом на периферии не лишен своего влияния на центр. Так и центр через Советы воздействует на атомы на периферии. Институт Советов означает, что каждое мельчайшее действие Совета Народных Комиссаров оценивается и интерпретируется каждым местным Советом в соответствии с его собственными местными условиями. Никакая другая форма правления не могла дать этому огромному и разнообразному субъекту России, с ее меняющимся климатом и расами, с ее равнинами, степями, дикими горами, свободную местную автономию толкования, в которой она нуждается.Кавказский пастух, казак с Урала и рыбак с Енисея могут вместе сидеть во Всероссийском собрании и знать, что законы, принципы которых они одобряют, не являются стальными лентами для одного и душат другого, а это инструменты, которые каждый советский народ может изобрести по-своему для особых нужд своего сообщества.

Эта конституция особенно подходит для России. Это также особенно актуально для страны во время революции.Он предоставляет реальную диктатуру бунтовавшему классу, и такая диктатура необходима, поскольку никто не может ожидать от членов класса, изгоняемого с места своего господства, искренней помощи в его собственном уничтожении. Те демократы в других странах и в России, которые не понимают, что происходит у них на глазах, восклицают по поводу несправедливости отстранения буржуазии от власти. Они забывают или никогда не осознавали, что цель социальной революции — положить конец существованию буржуазного или эксплуататорского класса, а не просто сделать его бессильным.Если эксплуатация уничтожена, тогда не может быть никакого класса эксплуататоров, и нынешнее исключение буржуазии из правительства является просто средством ускорения и облегчения перехода буржуа от его паразитического положения к более почетному положению равенства с его коллеги по работе. Как только условия паразитизма, привилегий и эксплуатации будут уничтожены, старые разделения классовой борьбы автоматически исчезнут.

По характеру вещей так сложилось, что практически все иностранные наблюдатели за событиями в России принадлежали к привилегированным классам в своих странах и привыкли общаться с привилегированными классами в России.Следовательно, им было трудно сбежать из класса, оценивая историю, происходящую у них на глазах. Рабочие, присланные из союзных стран, не с целью изучить революцию, а с целью сказать ей, чтобы она делала то, что хотели союзники, также были специально отобранными людьми, лишенными в силу самого своего мандата ясных глаз и непредвзятости. должен был иметь. Особенно социалистам, давно мечтавшим о революции, было особенно трудно распознать в этой туманной огромной борьбе то, что их мечты смягчили для них в нечто более послушное, менее своевольное.Нет ничего более примечательного или менее удивительного, чем тот факт, что из всех наблюдателей, присланных сюда из-за границы, наиболее ясно увидели те люди, которые по своему воспитанию и уровню жизни наиболее далеки от революционного движения.

Я не предлагаю ни резюмировать программу Советского правительства, ни тратить минуты, когда у меня их так мало, на подробное обсуждение их усилий по справедливому земельному урегулированию или их необычайно интересной работы по строительству под стрессом голод и война, экономическая промышленная организация, которая в конечном итоге будет способствовать социализации России.Это материал для многих писем, а здесь у меня нет времени на одно. Поэтому я отношу два события, которые наиболее неправомерно использовались для очернения Советского правительства, к тем, кто должен был это сделать. были его друзьями. Это были роспуск Учредительного собрания и переговоры, закончившиеся, по крайней мере временно, сепаратным миром между Россией и Центральными империями. Я беру эти два события и пытаюсь показать, что происходило в каждом случае, и почему упреки, брошенные в адрес Советского Союза в связи с ними, были вызваны либо недоразумением, либо злым умыслом.

Учредительное собрание.

Я полагаю, что в Америке, как и в Англии, роспуск Учредительного собрания был одним из событий, которые лучше всего послужили людям, которые стремились убедить общественное мнение в том, что Советское правительство было узурпаторским правительством, державшимся силой, а не представляя волю народа. Я думаю, что без каких-либо особых доводов можно будет собрать воедино факты, которые проливают совершенно иной свет на это событие. Тот простой факт, что партии, противостоящие большевикам, потратили восемь месяцев на убийство Учредительного собрания, откладывая его день за днем ​​в надежде, что страна изменится и что революция приползет домой, прося спокойной жизни, оставив Господа, выполняющие работу правительства, следует противопоставить короткой речи матроса, который сказал Собранию, что оно достаточно говорило, что его охрана устала и что действительно пора ложиться спать.Следует помнить, что Учредительное собрание ни для одной из сторон не было самоцелью. Для каждой партии это был политический инструмент, а не политическая цель. Это был инструмент, а не задача. Его выбросили, когда его дальнейшее использование могло повредить цели, для которой он был изобретен. Оглянитесь на мгновение на его историю. Сама идея учредительного собрания была впервые выдвинута Советом, тем самым органом, который в конце концов выступил против ее реализации. Совет в те радостные мартовские дни 1917 года заявил, что без такого собрания не может быть решено будущее России.Результатом этого заявления было то, что план Милюкова задушить революцию с рождения стал невозможным. Милюков в первые дни революции пытался с помощью быстрых манипуляций с отречением, регентством и запоздалой конституцией воспользоваться стихийным восстанием масс, чтобы обеспечить смену власти из рук царской бюрократии на руками буржуазии. Для него революция должна была быть трамваем, который остановился бы удобно в том месте, где партия кадетов хотела сойти.Идея Учредительного собрания была как хорошая большая этикетка на трамвае, показывающая, что у него есть дальнейший пункт назначения. Сразу стало ясно, что машина не остановится в том месте, которое выбрал Милюков. Следующая надежда буржуазии заключалась в том, чтобы он продолжал движение, чтобы предотвратить остановку где-нибудь еще, пока пассажиры не устанут так двигаться, что они будут рады остановиться где угодно и будут послушны и миролюбивы при выходе. Буржуазные партии сознательно откладывали заседание Учредительного собрания, так как было ясно, что, если бы оно собралось сразу, его члены были бы практически идентичны членам Совета, так что голос буржуазии не был бы услышан в грохоте. бодрствующих масс.Целью буржуазии было (1) отложить выборы до тех пор, пока избиратели не устанут от Советов, и (2) отложить такие реформы, которые больше всего касались уничтожения их собственных привилегий (таких, как земельная реформа), до тех пор, пока они не смогут призвать Учредительное собрание, характер которого был бы приятен им самим. В то время как буржуазия придерживалась такой позиции, было естественно, что Советы, и прежде всего левая партия в Советах, использовали Учредительное собрание как средство демонстрации двуличия своих буржуазных оппонентов.Постепенно обстоятельства изменились. Буржуазия потеряла надежду и перешла на сторону умеренного большинства Советов, поскольку они начали понимать, что заметное усиление большевизма знаменует нечто, с их точки зрения, даже хуже, чем Учредительное собрание, которое было бы в апреле или мае. . Чрезвычайно гибкое представительство Советов показало, что массы все ближе и ближе подходят к позиции большевиков или, скорее, к готовности поддержать большевистских лидеров ввиду явной неспособности коалиционного правительства добиться мира или чего-то еще. что массы желали.Учредительное собрание стало теперь последней надеждой первых умеренных членов советской исполнительной власти, которые почувствовали, что почва реальной поддержки в активных политических массах ускользает из-под их ног. На этом этапе произошла Октябрьская революция, когда Коалиция, уже призрак и дискредитированный призрак, была похоронена в могиле. Огромное большевистское большинство в Петроградском и Московском Советах, а затем и во Всероссийском Собрании Советов доказало, что масса активного политического мнения в стране полностью одобряет сделанный шаг.

Затем последовали выборы в Учредительное собрание (организованные и организованные до Октябрьской революции), на которых большинство было против большевиков. Объяснение этому совершенно простое. Дело в том, что революция — это очень неудобная вещь для всех, кто в ней участвует, и что огромное количество людей за прошедшие восемь месяцев пришли с нетерпением ждать Учредительного собрания так же, как дети ждут слова FINIS. в конце трудного учебника.Учредительное собрание означало для этих людей конец политических дебатов, конец даже политической жизни, в любом случае конец революции. В каждой стране только небольшое меньшинство действительно озабочено политикой. За пределами этого меньшинства — большой бессознательный материал для голосования, который не занимается активной политикой и ничего не требует от своего правительства, кроме как оставить его в покое. Эта равнодушная масса, которая очень мало участвовала в живой политике Советов, была готова проголосовать за Учредительное собрание в своего рода смутном убеждении, что эти выборы означают возвращение к спокойной жизни, и поэтому их следует поощрять.Он голосовал так же, как богатые люди подают милостыню на благотворительность. Он много голосовал в духе богача, который готов подавать милостыню достойному благотворительному учреждению, ради которого он совершенно не желает выполнять какую-либо настоящую работу. Оно смутно знало, что буржуазия довольно плохая, и слышало также, что большевики — ужасный народ. Поэтому он проголосовал за тех людей, против которых ничего особенного не слышал. И в результате живая часть нации почти в момент вступления в свои права столкнулась с наследием в виде собрания, большинство в котором составили те самые люди, которых они только что свергнули.Вопрос был прост. Должны ли сознательные рабочие страны подчиниться мертвому грузу бессознательного, даже если этот мертвый груз был искусно превращен их врагами в форму того самого инструмента, с которым они успешно работали? Вопрос был поставлен в момент крайней трудности, когда принятие Учредительного собрания сняло бы с большевиков (под Новый год) огромную ответственность. Для трусов это был бы легкий выход. Но большевики не боялись ответственности, не искали легких путей, были уверены, что за ними стоит все активное сознательное население, и смели Собрание в сторону.Нигде в России не было равнодушных массовых протестов. Ассамблея умерла, как и Царство, и коалиция до него. Ни один из трех не показал своей смертью, что сохраняет за собой право на жизнь.

Мирные переговоры.

На следующий день после Октябрьской революции Ленин предложил, и Ассамблея приняла декларацию о мире с обещанием покончить с тайной дипломатией, которая удерживала Россию в войне вне ее сил, и позволяла небольшим группам играть в азартные игры в жизнях народов.В тот день, 26 октября (по старому стилю), всему миру сказали, что новое российское правительство готово к заключению мира, и предложило всем воюющим странам положить конец войне «без аннексии (то есть без захват чужих земель и без насильственного присоединения к другим национальностям) и без возмещения ущерба ». Заявление было разослано по радио 7 ноября, o.s. Некоторые правительства препятствовали его публикации, другие пытались скрыть его истинный характер и создать видимость предложения сепаратного мира.Союзники ответили на это угрозой, переданной главнокомандующему России Духонину, что дальнейшие шаги к сепаратному миру будут иметь серьезные последствия. Следует, конечно, помнить, что союзники оказались в особенно трудном положении. Практически все русские, которые могли давать прямую информацию членам союзных правительств, принадлежали к классам, которые постоянно кормили себя и других ложью о характере большевиков. Они считали, что Советы могут удерживать власть только в течение нескольких дней, и убедили правительства союзников разделить эту веру.Следующим шагом Советов было соглашение, заключенное на самом фронте, о прекращении всех военных операций между Черным и Балтийским морями. За этим последовало еще одно приглашение союзникам присоединиться к России в мирных переговорах. Тем временем германское правительство, одним взглядом следя за военными, а другим — за чувствами немецкого труда, который в то время был беспокойным и возбужденным русской революцией, колебался над своим ответом. Я не буду здесь подробно рассказывать о том, что за этим последовало.Единственное, что я хочу сказать, это то, что Советское правительство нельзя обвинять в том, что оно добилось сепаратного мира. Первой целью большевиков была, как всегда, всеобщая социальная революция. Они надеялись проиллюстрировать трудящимся всего мира возможность почетного мира, и ничто не доставило бы им большего удовольствия, чем обнаружить, что такой мир отвергается всеми правительствами одинаково, так что рабочие, убежденные в его возможности, должны подняться и подняться. свергнуть их. Это была их общая цель.Они, меньше всего правительства мира, были заинтересованы в победе Германии. Их предложение касалось всеобщего мира, мира, которого Россия в агонии ждала год.

Что за этим последовало? Шаг за шагом они публиковали каждую деталь своих переговоров о перемирии, каждое слово немецких ответов. Затем последовал первый ответ Германии относительно условий мира, в котором Германия и ее союзники выразили готовность сделать российскую формулу основой переговоров.Большевики полагают, что если бы союзники даже в этот поздний час присоединились к ним, то при уходе с этой позиции немцы столкнулись бы с продолжением войны в целом, а не просто с неспособностью достичь мира с самыми слабыми из них. Союзники, мир по российской формуле был бы достижим. Союзники оставили их непризнанными, проигнорированными, чтобы они продолжали борьбу в одиночку. Теперь немцы заняли более смелую позицию, и рука, протянутая в ложной дружбе, превратилась в коготь.Первая российская делегация приехала домой, чтобы обсудить с Советским правительством, что делать в этой новой ситуации, когда мир, который они обещали своей измученной армии, своему измученному рабочему классу, казалось, угасал, как мираж. Троцкий во главе усиленной делегации отправился в Брест с одним из самых смелых планов, с которыми Давид стремился уничтожить своего Голиафа.

Отсутствие союзников лишило его возможности продемонстрировать рабочим классам мира неспособность их нынешних правительств заключить мир, в котором нельзя ни победить, ни завоевать.Теперь он попытался осуществить революцию в Германии или добиться такого мира для России, заставив само правительство Германии продемонстрировать в своих переговорах с ним свое полное пренебрежение к выраженным пожеланиям немецкого народа. Ему действительно удалось нанести огромные удары как в Австрии, так и в Германии, и никто не может сказать, что ему, в конце концов, не удалось бы ударить Голиафа Силы, противостоящего ему, справедливо между глаз этим сияющим камешком идеи. , которое было единственным оружием в его распоряжении, если в последний момент его цель не была отклонена и цель была изменена из-за предательства горстки людей, которые на Украине всеми силами сопротивлялись естественному развитию. Советов.Эти люди, предпочитая продать свою страну Германии, чем потерять бразды правления самим, начали отдельные переговоры, тем самым нарушив единство идеального фронта, который Троцкий противопоставил немцам. Немцы увидели, что с частью этого фронта можно сразу договориться. Мгновенно их тон на переговорах изменился. Они убедили свой народ в том, что русские сами виноваты в том, что не достигли необходимого мира, и что справедливый мир возможен только с Украиной.Тем временем солдаты и рабочие Украины постепенно получали полную власть над своей собственной страной, так что, когда Германия фактически заключила мир с Украиной, так называемое правительство, подписи которого были приложены к этому предательскому соглашению, фактически находилось в убежище в немецком штабе. и не может вернуться в свою предполагаемую столицу, кроме как под защитой немецких штыков. Советский Союз победил на Украине и заявил о своей солидарности с Россией. Немцы, как и союзники, предпочитали признавать более одетых людей, которые были готовы заключить с ними мир от имени страны, которая определенно отреклась от них.С этого момента Брестские мирные переговоры были обречены на провал. Троцкий сделал последний отчаянный призыв к рабочим Германии. Он сказал: «Мы не подпишем ваш грабительский мир, но демобилизуем нашу армию и заявляем, что Россия больше не находится в состоянии войны. Позволит ли вам немецкий народ продвинуться в беззащитной революции? »

Немцы продвигались, сначала не регулярными полками, а небольшими группами добровольцев, у которых не было сомнений в этом вопросе. Многие немецкие солдаты, к их вечной чести, отказались продвигаться и были расстреляны.Демобилизация русской армии мало что значила, потому что она давно перестала быть ничем иным, как опасностью для мирного населения в ее тылу. Совет имел лишь самые незначительные реальные силы, и которые, пока еще неорганизованные, с энтузиазмом, но без уверенности, совершенно неопытные в ведении войны, состояли в основном из рабочих, которые, естественно, первыми поняли, что это такое. защищать. Вскоре стало ясно, что серьезное сопротивление невозможно. Советское правительство стояло перед выбором: потерпеть поражение в довольно неравной борьбе; или подписать позорный мир.Многие думали, что делу революции лучше всего послужит их смерть, и были готовы умереть. Ленин сомневался в эффективности такого риторического жеста и полагал, что отделение России от войны обеспечит продолжение войны империалистическими группами до тех пор, пока другие страны не достигнут того же истощения, что и Россия, когда: по его мнению, революция неизбежна. Он считал, что для будущего мировой революции лучшее, что можно было бы сделать, — это сохранить даже на серьезно ограниченной территории Советского правительства как ядра революции, как иллюстрацию возможности революции, до тех пор, пока это не произойдет. момент, когда к рабочим России должны присоединиться рабочие мира.Его мнение поддержало большинство сначала Исполнительного комитета, затем четвертого Всероссийского собрания. Немцы ответили на предложение России подписать мир заявлением, которое было иронической пародией на российское заявление в Бресте: русские сказали: «Мы не подпишем мир, но война окончена». Немцы сказали: «Мы согласны на мир, но война будет продолжаться».

И действительно, пока Советское правительство двинулось в Москву, немцы, используя на юге предлог украинской Рады, а на севере — под предлогом буржуазного финского правительства, продвинулись через Украину к устью Дона и на север до самых ворот Петрограда.Дело обстоит так, когда я пишу эти строки. К тому времени, как вы их прочтете, произойдет многое, чего сейчас невозможно предвидеть.

Советское правительство и союзники.

С момента Октябрьской революции лучшей иллюстрацией того факта, что Советская власть является естественным правительством русского народа и имеет глубокие корни во всей сознательной ответственной части рабочего класса и крестьянства, является была позиция побежденных меньшинств, которые выступали против этого.В то время как большевики неуклонно работали в Советах, когда большинство было против них, и сделали свой последний шаг к власти только тогда, когда были уверены, что за ними стоит подавляющее большинство в Советах, их оппоненты видят свою лучшую надежду на восстановление власти не в Советах. И даже не в самой России, а в каком-то экстраординарном вмешательстве извне. Прося иностранной помощи против Советского правительства, они доказывают, что такую ​​помощь оказывать нельзя и что они не заслуживают ее.Совет простоял шесть месяцев и более, будучи абсолютно непоколебимым против любых движений против него внутри России. На Украине антисоветское меньшинство попросило вмешательства и получило его. Немецкие штыки, немецкая организация, уничтожили Советы Украины, а затем уничтожили ложное правительство, которое пригласило их на помощь. Мы, союзники, поддерживали это антисоветское меньшинство и, поскольку наша помощь была действенной, внесли свой вклад в достижение Германии победоносного продвижения от одного конца черноморского побережья к другому.Помогая украинскому меньшинству, мы помогли немцам добыть украинский хлеб, уголь и железо, которые в противном случае пошли бы на восстановление сил России. В Финляндии мы повторили ошибку. Мы оказали по крайней мере моральную помощь белым финнам просто потому, что они были против красных финнов, которых поддерживали Советы. Теперь, слишком поздно, мы понимаем, что белые финны были пешками Германии и что в поражении красных финнов мы стали свидетелями поражения единственной партии в Финляндии, которая по своей социалистической природе была вынуждена стать врагом Германии. империалистическая Германия.Не позволяйте нам повторить ту же ошибку в России. Если союзники окажут помощь какому-либо меньшинству, которое не может свергнуть Советы без их помощи, они навяжут свободной России правительство, которое будет постоянно нуждаться во внешней помощи и будет, по простым географическим причинам, обязательно ее принять. помощь из Германии. Помните, что для германского самодержавия, сознающего находящуюся под ним социалистическую массу, само существование Советского правительства в России представляет собой серьезную опасность. Помните, что любое несоветское правительство в России будет приветствоваться Германией и, в свою очередь, не может не рассматривать Германию как своего защитника.Помните, что революционное движение в Восточной Европе, не меньше, чем в американских и британских военно-морских силах, является неотъемлемой частью союзной блокады Центральных империй.

И, помимо сиюминутных дел войны, помните, что Германия всеми способами, открытыми и секретными, стремится получить такое управление ресурсами России, которое в конечном итоге позволит ей диктовать свою волю народу России. Помните, что Советское правительство, полностью осознавая это, было бы радо вашей помощи, вашему сотрудничеству, было бы радо даже дать вам контроль над некоторой частью своих ресурсов, хотя бы для предотвращения этого зловещего окончательного господства над Россией. единая иностранная держава.

Запомните все это, если вам действительно нужны, а я думаю, вам не нужны такие эгоистичные мотивы, чтобы побудить вас поддержать людей, которые, если они потерпят неудачу, потерпят неудачу только потому, что слишком много надеялись. Каждый настоящий мужчина до смерти своей юности и ожесточения глаз остается потенциальным строителем Нового Иерусалима. Каждый из нас когда-то мечтал заложить свой кирпич в такой работе. И даже если то, что здесь строят со слезами и кровью, не является тем золотым городом, о котором мы сами мечтали, это все же предмет сочувствия, к которому каждый из нас связан тем, что он обязан своей юности. .А если каждый из нас, то тем более каждая нация тем, что она обязана тем первым дерзким дням своего существования, когда весь мир искоса взглянул на его самонадеянное рождение. Когда-то Америка была молода, и в Америке были люди, которые хотели бы привлечь иностранную помощь, чтобы восстановить свое господство над восставшей нацией: разве это те люди, на которых Америка теперь оглядывается с благодарностью и гордостью?

Что ж, пишу со скоростью, чтобы сломать перо, и зная, что через несколько часов из Москвы уезжает человек, который должен унести это письмо с собой в Америку, я не смог сказать много того, что я бы сказал.Я пишу сейчас со своим посланником, ожидая моей рукописи, и так или иначе, бессвязной, неполной, она должна быть завершена. Я закончу цитатой из вашего собственного Эмерсона. «Что такое ученый, что такое человек против , как не за гостеприимство к каждой новой мысли своего времени? У вас есть досуг, власть, собственность, друзья? вы будете убежищем и покровителем каждой новой мысли, каждого недоказанного мнения, каждого непроверенного проекта, который исходит из доброй воли и честных поисков. Все газеты, все сегодняшние языки, конечно, сначала опорочат то, что благородно; но вы, кто придерживается не сегодняшнего дня, не времен, но вечного, должны стоять за это; и самый высокий комплимент, который человек когда-либо получает с небес, — это посылать ему своих замаскированных и дискредитированных ангелов.«Никто не утверждает, что большевики ангелы. Я прошу только, чтобы люди посмотрели сквозь туман клеветы, который их окружает, и увидели, что идеал, за который они борются, единственным способом, которым они могут бороться, находится среди тех огней, которые видит каждый человек с молодым и честным сердцем. перед ним где-то на дороге, а не среди тех других огней, от которых он решительно отворачивается. Эти люди, которые создали Советское правительство в России, если они потерпят поражение, потерпят поражение с чистыми щитами и чистыми сердцами, стремясь к идеалу, который будет жить за их пределами.Даже если они потерпят неудачу, они тем не менее напишут страницу истории более смелую, чем любая другая, которую я могу вспомнить в истории человечества. Они пишут это под ливнем грязи всех подлых душ в своей стране, в вашей и в моей. Но когда дело закончится и их враги одержат победу, грязь исчезнет, ​​как черная магия в полдень, и эта страница станет такой же белой, как снег России, а надписи на ней будут такими же яркими, как золотые купола, которые я использовал. видеть, как блестит солнце, когда я смотрю из окон в Петрограде.

И когда по прошествии многих лет люди прочтут эту страницу, они будут судить вашу страну и мою, вашу расу и мою, с помощью препятствий, которые они оказали написанию этой страницы.

Артур Рэнсом.

---

Что можно и чего нельзя сказать о русской революции

«Второй съезд Коммунистического Интернационала» (1924) Исаака Бродского. (c) Wolfgang Kumm / DPA / PA Images. Все права защищены. В советский период Октябрьская революция играла роль основополагающего мифа, но сегодня российские власти предпочитают меньше говорить о ней: память об этих вековых событиях является напоминанием о том, что ни одна империя не вечна.

oDR поговорил с Марией Липман, политическим аналитиком и главным редактором вашингтонского журнала Counterpoint, о том, сможет ли Россия достичь единства, не оспаривая правду о 1917 году.

Что за правда о 1917 году Российские власти сегодня пытаются обойтись? Что это такое и зачем нам сейчас, в 2017 году?

Мария Липман: Это непростой вопрос: как создается национальная память, и в частности память о большевиках или, как ее называли в советское время, Великой Октябрьской революции? Сегодня в России сосуществуют несколько противоречивых дискурсов вокруг этого знаменательного события.

Коммунистическая партия Российской Федерации, например, ни на дюйм не отошла от своей традиционной позиции, продолжая прославлять революцию, Ленина и Сталина. Советский Союз по-прежнему рассматривается как время великих достижений, освобождения труда и людей, превращения аграрной страны в индустриальную и так далее. Основное внимание в нем по-прежнему уделяется достижениям во всех сферах.

«Эта годовщина и ее празднование также пройдут, а вместе с ними и необходимость сказать что-то о Революции»

Тогда есть совсем другая точка зрения Русской Православной Церкви (РПЦ), которая является очень важным институтом: в По уровню общественного доверия он занимает четвертое место после президента, ФСБ и армии.РПЦ рассматривает Октябрьскую революцию как абсолютную трагедию: для нее 1917 год стал датой начала преследований, репрессий против верующих и убийства первых российских «новомучеников», православных священников, которые были казнены. РПЦ также канонизировала последнего царя России Николая II и его семью как «новомучеников».

Икона с изображением мученической кончины митрополита Казанского новомученика Кирилла Смирнова (1863-1937). В то же время сегодняшняя Федеральная служба безопасности (ФСБ) считает себя гордым преемником органов советской службы безопасности, известных впоследствии как ЧК, НКВД и КГБ.Его офицеры даже называют себя чекистами [из ЧК], гордясь своими предшественниками, казнившими царя. Эти различные видения прошлого настолько противоречивы, что кажется, что они не могут существовать бок о бок. Таким образом, невозможно дать однозначный ответ на вопрос о том, что значат Февральская и Октябрьская революции для сегодняшней России. Непрозрачность, неуверенность, уклончивость — вот такой подход к истории, к спорным моментам истории, который выбрали российское правительство, администрация президента, Кремль и Владимир Путин.Мы не говорим о том, чтобы избежать обострения противоречий, мы терпим очень широкий спектр взглядов среди тех, кто лоялен властям и готов поддержать их по важным вопросам.

Но вот наступил 2017 год, 100-летний юбилей. Об этом нужно как-то говорить. Путин не большой поклонник первых большевиков. Он два или три раза мимоходом признал это как нечто незначительное. Большевики пришли к власти из-за слабости царского государства; они сыграли важную роль в его падении, и этот факт противоречит пониманию Путиным решающей важности сильного государства в России.Но в политическом плане Путину нужна поддержка как коммунистов, так и ОКР.

Накануне столетия было необходимо выступить с каким-нибудь заявлением о революции. Политологи ожидали, что Путин что-то скажет в своем ежегодном Послании Федеральному Собранию в конце 2016 года, но он снова высказался очень двусмысленно, говоря о важности национального примирения и единства, хотя и заметил, что российскому народу нужна честный и глубокий анализ революции.Он неоднократно говорил о «примирении», возвращаясь к статье «Россия на рубеже тысячелетий», опубликованной под его именем в конце 1999 года. Но в самом конце октября пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что Кремль не планирует никаких мероприятий, связанных с юбилеем, и добавил, что даже не знает, «что мы на самом деле должны праздновать».

Я не собираюсь отвечать на вопрос, зачем России нужно помнить об Октябрьской революции.Я не считаю себя вправе давать русским какие-либо советы по чему-либо.

Но на самом деле мы задали несколько иной вопрос: какая правда о революции до сих пор не раскрыта? Какие истины замалчиваются, которых избегают?

ML: Нам не хватает правды. Это не вопрос окончательной истины, Истины с большой буквы. Просто кажется странным и неправильным, что ни у российского правительства, ни у общества нет общего нарратива, каким бы он ни был, об этом величайшем событии ХХ века.Событие, перевернувшее не только Россию, но в каком-то смысле весь мир с ног на голову. В советский период «правда» заключалась в том, что революция была центральным событием национальной истории России и началом советской государственности. У нас был основополагающий миф — Октябрьская революция, наш отец-основатель Ленин, наш пантеон исторических героев и дата, 7 ноября, нашего главного национального праздника.

«Правительство решает чисто политическую задачу — избежать дальнейших публичных конфликтов и тем самым минимизировать риск для себя»

Конечно, мы не можем оставаться на советских позициях.Советский период неразрывно связан с породившей его революцией. Это был период тоталитаризма, когда народу «сверху» диктовалась одна неизменная истина. Для Путина революция неприемлема. Он — антиреволюционный лидер: идея о том, что народное восстание может свергнуть правительство, является абсолютно немыслимой исторической конструкцией, усугубляемой недавними «цветными» революциями, которые, по его мнению, были вдохновлены Западом. Однако утверждать, что революция была проявлением зла, катастрофой, с точки зрения РПЦ, также невозможно, потому что тогда вы должны решить, как рассматривать остальную часть советского периода, «хороший», приемлемый СССР. .Если вы начнете все это четко формулировать, у вас останется очень мало места для маневра. Поэтому у нынешнего режима у Путина есть один выход — ничего не озвучивать.

Тогда есть еще один вопрос, на который нет ответа: что вы делаете с досоветским периодом? В конце концов, нельзя утверждать, что дореволюционная Россия была прекрасным местом и должна была оставаться такой, какой была. Нельзя делать вид, будто революция произошла на ровном месте: в России был архаичный режим, который не хотел реформироваться.Революция достигла апогея, потому что система не соответствовала потребностям общества в развитии. И в любом случае сегодняшние русские являются потомками Советской России, а не дореволюционной России. Они были уничтожены, и все, кто выжил, были вынуждены бежать за границу.

Председатель Коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Зюганов раздает приказы на заседании юбилейного комитета по случаю 100-летия Октябрьской революции в Москве, Россия.(c) Эмиль Ален Дак / DPA / PA Images. Все права защищены, поэтому я не знаю, какая правда здесь нужна. Объективно это проблема, которую нельзя решить. Однако мы, вероятно, могли бы поговорить о том, как эти вопросы следует решать в рамках общенациональной дискуссии. Таким образом, мы могли прийти к относительному консенсусу относительно того, как говорить на эту тему. Но у нас есть только две известные точки зрения на это — коммунистическая и православная. Между этими двумя, вероятно, существует целый ряд других точек зрения, но они не подходят друг другу.Между тем, правительство решает чисто политическую задачу — избежать дальнейших общественных конфликтов и тем самым минимизировать риск для себя.

Пройдет и этот юбилей, и его празднование, а вместе с ним и необходимость что-то сказать о революции. В будущем нам больше не придется об этом говорить. Но проблема в том, что будущее развитие страны будет зависеть от наличия у нее прочных основ. Мы развиваемся, но в кого? Как страна, победившая коммунизм? Нет, по какой-то причине это не работает.Была попытка в начале 90-х, но ничего не вышло. Или мы страна, воссоединившаяся со своим советским прошлым? Этого тоже не происходит. В самом нашем проекте построения нации все еще отсутствует определенное определение: мы — империя или гражданская нация? Это не единственная причина, по которой у России есть проблемы в развитии, но это важная причина.

Конечно, как личность, человек с моими собственными представлениями о России, в которой я живу, и о Советском Союзе, в котором я жил, я хотел бы, чтобы общество пришло хотя бы к некоторому консенсусу по осуждению коммунистического террора. .Сегодня, похоже, об этом говорят власти: в этом году открыли памятник жертвам Большого террора в подмосковном Бутово, где в 1937-1938 годах происходили массовые расстрелы. Еще один памятник, созданный по приказу самого Путина, был открыт на проспекте Андрея Сахарова в Москве 30 октября, в день памяти жертв политических репрессий. Президент присутствовал на открытии и вновь заговорил о преодолении национального раскола, примирении и взаимном прощении.Но этот памятник, это увековечение гораздо скромнее по размеру.

«О каком« взаимном прощении »мы говорим, когда ничего не говорится о палачах и причинах этого массового национального самоуничтожения»

Но о каком «взаимном прощении» идет речь, когда ничего не говорится палачи и причины этого массового национального самоуничтожения, а также когда сотрудники ФСБ называют себя чекистами и занимают одно и то же здание на Лубянской площади в Москве, где погреба использовались для расстрела невинных людей.Правительство заявляет общественности, что они могут оплакивать жертв террора, но не должны обсуждать, что произошло и почему советские люди потратили десятилетия на самоуничтожение. Вместо этого нам предлагается «провести черту» под всем этим.

Дело Юрия Дмитриева, историка ГУЛАГа, арестованного по ложным обвинениям в порнографии, интересно в этом контексте: оно показывает, что всякий раз, когда кто-то пытается инициировать дискуссию на эту тему — даже не возобновлять ее, а начинать с нуля — они немедленно остановился.Одной рукой мы открываем памятник репрессированным, а другой сажаем Дмитриева.

ML: С одной стороны, а с другой — это именно то, что я считаю важным признать. Я не знаю, как мы можем обойти это в сегодняшней России, с сегодняшним правительством и историей президентства Путина, не говоря уже о его собственном прошлом как оперативника КГБ и его восприятии того, каким должно быть государство. Но то, что вы только что сказали, кажется, подводит итог. Одна рука делает одно. Другой делает другое.В то же время. И обе руки, конечно же, принадлежат администрации, правящему кругу или сторонникам правительства. А учитывая, что и Владимир Зюганов, глава Коммунистической партии России, и иерархия Китайской Республики являются лоялистами по-своему, это означает, что совершенно несовместимые взгляды могут сосуществовать под эгидой лояльности.

Пожалуй, стоит задуматься о том, почему Юрий Дмитриев стал жертвой: государство все-таки санкционирует сохранение и увековечивание памяти жертв репрессий, по крайней мере, до определенного момента.А особенно сейчас, когда установлен памятник на проспекте Сахарова, как будто сами власти его охраняют.

«Интересно, размышления над тем, почему все это произошло — это не вопрос, который задаст Православная Церковь. Кремль может на это рассчитывать. Здесь задача — иметь жертв без палачей »

Такова сейчас тенденция: власть« разрешает »РПЦ нести ответственность за сохранение памяти жертв репрессий. Это очень удобно: во-первых, потому что Церковь верна правительству, а во-вторых, потому что оплакивание мертвых и оплакивание мертвых — основная функция церкви.Но размышлять, размышлять о том, почему все это произошло — это не вопрос, который будет задавать церковь. Кремль может на это рассчитывать. Здесь задача — иметь жертв без палачей.

Говорить о людях, которые проводили казни — кто они, почему это произошло, почему страна погрузилась в кошмар и ужас самоуничтожения — вопрос, который практически никогда не задается. Администрация Путина ясно дала понять, что никто не может ставить под сомнение правительство любого типа, будь то имперское, советское, большевистское или более поздняя форма — какое бы правительство ни находилось у власти, оно неприкосновенно и никоим образом не должно подрываться.

На протяжении многих лет краевед Юрий Дмитриев исследовал массовые казни и советские преступления в северном регионе Карелии. Фото любезно предоставлено Натальей Шкуренок. Все права защищены. Дело Дмитриева ужасно, и я очень надеюсь, что его как-нибудь освободят. Но то, что с ним произошло, не обязательно означает, что кто-либо, занимающийся аналогичной деятельностью, неизбежно будет арестован и окажется за решеткой. И это тоже важно осознавать. Основанное в Москве Международное общество памяти все еще функционирует, хотя и в сложных условиях, и еще одна общественная инициатива, «Последний адрес», также продолжает сохранять память о расстрелянных сталинскими боевиками.

Но почему нам, спустя столетие после революции, все еще нужен универсальный, последовательный исторический рассказ? В Советском Союзе это было, конечно, очень универсально и очень связно, но это не помешало ему мгновенно развалиться. Как говорит социолог Алексей Юрчак: «Все было навсегда, пока этого не было». Оказывается, последовательное повествование не гарантирует эффективного управления и стабильности. Может, в этом все-таки нет необходимости?

Что касается Советского Союза, это действительно была жесткая идеологическая система, особенно вначале.Один шаг влево или вправо от «единственно верной теории» — и вы отступник. Была одна единственно верная теория, и это была не просто фигура речи или шутка: так было ее название и она была важной основой для всего, будь то научные исследования, оценка художественных произведений или обсуждение международной политики. Каждый студент каждого университета в Советском Союзе, изучал ли он гуманитарные науки или что-то еще, посещал классы марксизма-ленинизма, исторического материализма, диалектического материализма и так далее.Марксизм-ленинизм считался единственной настоящей философией — все остальное было чисто буржуазной софистикой.

Эта система была невероятно жесткой и могла существовать только до тех пор, пока государство было основано на массовом терроре. Как только они немного «ослабили нити», эта идеологическая дисциплина рухнула. Из-за инерции страха и подчинения ужасающему режиму люди продолжали использовать правильные слова — и не только когда критиковали кого-то на собрании. Любой писавший диссертацию должен был включать ссылки на классиков марксизма-ленинизма, но постепенно это превращалось в абсолютно пустую оболочку — все знали, что это чистый шлак, повторение банальных фраз, совершенно лишенных содержания.Вся огромная страна извергала эти клише столько раз, сколько было необходимо, не веря им и даже не думая о них. Юрчак проницательно пишет, что многие люди даже не думали об этом как о лицемерии или двойных стандартах: это было то, что они всегда делали, не задумываясь.

Трейлер к новому российскому сериалу о жизни Льва Троцкого.

Итак, когда советская система начала давать трещину в результате горбачевской перестройки (не забывайте, что изменения начались сверху), когда оболочка окончательно рухнула, люди почти не заметили исчезновения идеологии.Подавляющее большинство населения все равно не видело в этом смысла. Поэтому, когда в 1993 году, через два года после распада СССР, была принята новая Конституция России, само собой разумеется, что она не будет содержать какой-либо обязательной национальной идеологии. Это было легко принято, поскольку люди были сыты по горло всей этой бессмысленной чепухой, которую они так долго повторяли, не веря в нее и не наплевав на нее.

Сегодня эпоха больших идеологий миновала. Я думаю, что Северная Корея — последняя страна, которая воплощает единую идею, предназначенную для всех, объясняющую все, не допускающую сомнений и основанную на правительственном насилии, так что любой, кто отклоняется от истинной веры, подвергается суровому наказанию.

Национальное единство, тем не менее, очень важная цель для государства. Что означает, когда кто-то говорит: «Я гражданин этой страны»? Должно быть что-то, что объединяет людей, независимо от того, живут ли они в Германии, Франции, России, Китае или где-то еще. Можно сказать, что их объединяет язык или конституция, но должно быть какое-то представление о жизни в конкретной стране. Сегодня это расплывчатое понятие, но в отсутствие «большой идеи» очень важно иметь что-то, что объединяет людей — какое-то представление о нашей стране, ее истории и том, чего мы хотим как нация — хотим ли мы быть частью Европы , Например?

Возвращаясь к идее истины: возможно, речь идет не о создании какого-то связного повествования, а о признании того, что у нас его нет: признание существования разных точек зрения, согласие о том, что мы не согласны и выносят на общественную арену идею о том, что существует огромный круг вопросов, по которым у нас нет консенсуса.Возможно, это осознание может даже привести к здравому пониманию истины.

ML: Нам все еще нужен какой-то консенсус, если мы хотим развиваться как страна. Важно признать существование конфликта в нашем обществе, как из-за нашей истории, так и из-за того, где мы находимся и что мы есть сейчас: если мы сможем разрешить некоторые из наших разногласий с помощью концепции «зонтика лояльности», мы сможем достичь «примирения» »И« стабильность »и снизить риски для нашего правительства.

Путин часто возвращался к теме «примирения». В 2012 году, в начале своего третьего президентского срока, он говорил о гражданской войне в головах людей; Другими словами, он хорошо осведомлен о серьезных разделениях в нашем обществе и выбрал свой собственный способ борьбы с ними. С самого начала, когда он впервые стал президентом, он проводил политику двусмысленности и двусмысленности, скрывая завесу над проблемами, разделяющими россиян. Кто-то хочет обсудить сложные вопросы и проблемы, которые потенциально могут разделить российскую общественность? Пусть обсуждают их, но на местном уровне: не позволяйте им возбуждать или волновать людей.Эта оговорка очень важна, если существующие разногласия не должны мешать Путину управлять страной так, как он хочет.

«Путин проводит политику двусмысленности и двусмысленности, скрывая завесу над разделяющими его проблемами»

Главный приоритет Путина — контроль — все остальное, каким бы важным оно ни было, имеет второстепенное значение. У него были частые возможности подтвердить, что это действительно так. Для него контроль важнее развития. Это относится как к идеологической сфере, так и к принятию политических решений: например, решение назначать региональных губернаторов, а не избирать их на местном уровне.Почему он это делает? Идея состоит в том, чтобы усилить его контроль. Таким образом, контроль усиливается, но ведет ли это к лучшему и более эффективному правительству — это другой вопрос.

В некотором смысле он возрождает подход Николая II к управлению …

ML: Но Николай II, в отличие от Путина, был слабым правителем, который не мог ничего контролировать. А теперь это совсем другая страна.

Конечно. Но вопрос в том, сможет ли нынешнее правительство чему-нибудь научиться из событий столетней давности.

ML: Я думаю, что самый важный урок, извлеченный Путиным, был о распаде Советского Союза и о годах Горбачева, и этот урок был более непосредственным, потому что к тому времени он был уже зрелым и серьезным взрослым, со своим собственным мнения, давно определившиеся с выбранной им карьерой. Что сделал Горбачев, когда пришел к власти и понял, что экономика его страны находится в тяжелом положении? Он ослабил струны; он не мог дать людям более высокий уровень жизни, но дал им некоторую свободу, и они довольно быстро захватили немного больше.И в результате он потерял страну, не говоря уже о своем посту президента, хотя ему повезло, и он не потерял свою жизнь. Итак, урок таков: если ваша страна в беде, не ослабляйте струны: наоборот, сожмите кулак еще сильнее.

У Путина есть принцип, который очень лаконично, ловко и концептуально сформулирован в его статье 1999 года «Россия на рубеже тысячелетий», — что в России важнейшим организационным принципом является государственная власть. Это относится не ко всем странам: не всем нужна такая мощная централизованная система управления, но для России альтернативы нет.И никогда нельзя позволить ослабить эту мощь, силу и мощь. Это критика Путина большевикам. Он не придал этому большого значения, но он говорил об этом и, в частности, о выходе России из Первой мировой войны в 1917 году. Он утверждает, что было непростительно признать поражение. Россия имела шанс оказаться в числе победителей: но Брестский мир представлял собой сдачу позиций и добровольное признание поражения в мировой войне.

Декабрь 2016 г .: Владимир Путин выступает с ежегодным Посланием Президента Федеральному Собранию.Источник: Кремль.ру. Для Путина немыслимо какое-либо ослабление государства, и его глава должен делать все возможное для его укрепления. Я думаю, что для Путина это урок как Революции, так и распада СССР. И если мы согласимся с тем, что его принцип требует, чтобы государство было сильным, несмотря ни на что (и здесь сила означает не то же самое, что эффективное правительство, а контроль над всеми другими учреждениями, отдельными лицами и т. Д.), То мы должны согласиться с тем, что он успешен в своих попытках. Это его главный приоритет, позволяющий ему сохранять внутреннюю стабильность и уважаемую роль на мировой арене.Реплика Путина цитируется в постоянной экспозиции «Россия, моя история» на ВДНХ в Москве.

«Слишком часто в нашей национальной истории мы сталкивались с противодействием самой России, а не противодействием ее правительству… И мы знаем, чем это закончится — разрушением самого государства».

Для Путина это, очевидно, важная истина: не может быть и речи о том, чтобы кто-то появился «снизу» со своим собственным представлением о том, насколько плохо нынешняя власть управляет и как они могут добиться большего.Кем бы ни были «они» — крестьянское восстание, декабристы, «Народная воля» или большевики — это неизбежно кончится катастрофой. Кроме того, такое движение почти всегда вдохновляется событиями в других странах: нашими врагами, которые хотят нас ослабить.

Очевидно, так Путин смотрит на революцию. Вот почему Путин избегает даже говорить об этом и никоим образом не может признать, что были правы те, кто восстал в 1917 году и довел до конца 300-летнюю империю.

Россия и угроза нереальности

На саммите НАТО в Уэльсе на прошлой неделе генерал Филип Бридлав, верховный командующий военного альянса, сделал смелое заявление.По его словам, Россия ведет «самый потрясающий блицкриг информационной войны, который мы когда-либо видели в истории информационных войн».

Это было что-то вроде недооценки. Новая Россия занимается не только мелкой дезинформацией, подделками, ложью, утечками и кибер-саботажем, обычно связанными с информационной войной. Он заново изобретает реальность, создавая массовые галлюцинации, которые затем переходят в политические действия. Возьмем, к примеру, Новороссию — имя, которое Владимир Путин дал огромному клину на юго-востоке Украины, который он мог, а мог и не подумать, аннексировать.Термин взят из царской истории, когда он представлял другое географическое пространство. Никто из тех, кто сегодня живет в этой части мира, никогда не считал себя живущим в Новороссии и сохранял ей верность — по крайней мере, несколько месяцев назад. Сейчас Новороссию воображают: российские СМИ показывают карты ее «географии», а поддерживаемые Кремлем политики вписывают ее «историю» в школьные учебники. Есть флаг и даже информационное агентство (на английском и русском).Есть несколько каналов Twitter. Это как что-то из сказки Борхеса — за исключением очень реальных жертв войны, ведущейся от ее имени.

Изобретение Новороссии — знак того, что внутренняя система манипулирования информацией в России становится глобальной. Сегодняшнюю Россию сформировали политтехнологи — визири системы, которые, как и многие постмодернистские Просперо, создают в воображении марионеточные политические партии и симулякры гражданских движений, чтобы отвлечь нацию, пока клика Путина консолидирует власть.В философии этих политтехнологов информация предшествует сущности. «Я помню, как придумал идею« путинского большинства », и эй, престо, она появилась в реальной жизни», — сказал мне недавно Глеб Павловский, политтехнолог, который работал над предвыборной кампанией Путина, но с тех пор покинул Кремль. «Или идея о том, что« Путину нет альтернативы ». Это мы придумали. И внезапно альтернативы действительно не было ».

«Если бы предыдущие авторитарные режимы состояли из трех частей — насилия и одной — пропаганды», — утверждает Игорь Яковенко, профессор журналистики Московского государственного института международных отношений, — «это практически сплошь пропаганда и относительно небольшое количество насилия.Путину нужно всего лишь произвести несколько арестов, а затем усилить сообщение, полностью контролируя телевидение ».

Мы наблюдали аналогичную динамику на международной арене в последние дни августа, когда очевидное российское военное вторжение в Украину — и притом относительно незначительное — стало ощущаться как мгновенная угроза. Путин сослался на необходимость переговоров о государственности юго-востока Украины (с формулировкой, которая казалась почти преднамеренно двусмысленной), оставив НАТО ошеломленным, а Киев достаточно напуганным, чтобы согласиться на прекращение огня.В очередной раз термин «Новороссия» вошел в реплику Путина, создав ощущение того, что большие территории готовы отделиться от Украины, хотя на самом деле повстанцам принадлежит лишь клочок земли. (В качестве более раннего примера этих геополитических уловок см. Президентство Дмитрия Медведева с 2008 по 2012 год, когда российский лидер-приманка внушил американцам веру в возможность ориентации России на запад, одновременно давая Кремлю время для укрепления своей власти внутри страны и укрепления своих сетей за рубежом. .)

Вера в абсолютную силу пропаганды уходит корнями в советское мышление.Жак Эллул в своем классическом исследовании 1965 года на эту тему писал: «Коммунисты, которые верят не в человеческую природу, а только в человеческие условия, считают пропаганду всемогущей, законной (когда бы они ни использовали ее) и инструментальной в создании нового типа человека ».

Но есть одно большое различие между советской пропагандой и новейшей российской разновидностью. Для Советов идея истины была важна — даже когда они лгали. Советская пропаганда пошла на все, чтобы «доказать», что кремлевские теории или кусочки дезинформации были фактом.Когда правительство США обвинило Советы в распространении дезинформации — например, в истории о том, что ЦРУ изобрело СПИД в качестве оружия — это вызвало возмущение у высокопоставленных российских деятелей, включая генерального секретаря Михаила Горбачева.

«Идея, что« Путину альтернативы нет ». Мы изобрели это. И внезапно альтернативы действительно не было ».

В современной России, напротив, идея истины неуместна. В российских «новостных» передачах границы между фактом и вымыслом полностью размыты.В российских программах о текущих событиях фигурируют очевидные актеры, изображающие из себя беженцев с востока Украины, оплакивающие в камеры вымышленные угрозы со стороны воображаемых фашистских банд. Во время одного из российских новостей женщина рассказала, как украинские националисты распяли ребенка в восточноукраинском городе Славянск. Когда Алексей Волин, заместитель министра связи России, столкнулся с тем, что история с распятием на кресте была сфабрикованной, он не проявил смущения, вместо этого предположив, что все, что имеет значение, — это рейтинги.«Людям нравится, как наши основные телеканалы представляют материалы, тон наших программ», — сказал он. «Доля зрителей новостных программ на российском телевидении за последние два месяца увеличилась вдвое». Кремль хорошо рассказывает свои истории, освоив смесь авторитаризма и культуры развлечений. Понятие «журналистика» в смысле сообщения «фактов» или «правды» было уничтожено. В прошлом году на лекции для студентов факультета журналистики МГУ Волин предложил студентам забыть о том, как сделать мир лучше.«Мы должны дать студентам четкое понимание: они будут работать на Человека, и Мужчина скажет им, что писать, что не писать и как следует писать ту или иную вещь», — сказал он. «И Человек имеет право сделать это, потому что он им платит».

Смысл этой новой пропаганды не в том, чтобы кого-то убеждать, а в том, чтобы удерживать зрителя на крючке и отвлекать — разрушать западные нарративы, а не обеспечивать контрнарратив. Это идеальный жанр для теорий заговора, которые крутят по всему российскому телевидению.Когда Кремль и связанные с ним средства массовой информации распространяли диковинные истории о сбитом рейсе 17 Малазийских авиалиний над восточной Украиной в июле — сообщения, в которых авиакатастрофа описывалась как все, от нападения украинских истребителей в соответствии с инструкциями США до попытки атаки НАТО Частный самолет Путина — они пытались не столько убедить зрителей в какой-либо одной версии событий, а скорее оставить их в замешательстве, паранойи и пассивности — жить в контролируемой Кремлем виртуальной реальности, которая больше не может быть опосредована или обсуждена кем-либо. обращение к «истине».’

* * *

Флаг Новороссии в городе Донецк на востоке Украины (Максим Змеев / Рейтер)

Теперь Россия экспортирует свою модель, заново изобретающую реальность, за счет сотен миллионов долларов, которые она тратит на международные вещательные компании, такие как прокат , многоязычный новостной канал RT (Russia Today). Внутри страны RT помогает убедить россиян в том, что их правительство достаточно сильное, чтобы конкурировать с мировыми CNN. В США к RT не относятся слишком серьезно (если каналу удастся посеять сомнения у американцев, тем лучше, по мнению Москвы).Но в Европе российская пропаганда более действенна, она работает вместе с влиянием Кремля на местные СМИ, а также с экономическим и энергетическим давлением.

Ситуация наиболее напряженная в странах Балтии, где большое русское население обслуживается русскоязычными телеканалами, такими как латвийский ПБК, который принимает кремлевские программы по очень низким ценам. «Огромная часть нашего населения живет в отдельной реальности, созданной российскими СМИ», — говорит Рауль Ребане, эксперт по пропаганде в Эстонии, где четверть населения составляют этнические русские.«Это делает невозможной согласованную политику». В своем исследовании того, как болгарские СМИ освещали конфликт на Украине, Христо Грозев из болгарской лаборатории управления рисками обнаружил, что большинство газет страны следовали русским, а не украинским сообщениям о таких событиях, как крушение рейса Mh27. «Дело не только в сочувствии или словах, — говорит Грозев. «Российские СМИ просто рассказывают больше и лучше историй, и это то, что перепечатывают». Такие организации, как украинский StopFake.org прилагают все усилия, чтобы разоблачить дезинформацию в российских и зарубежных СМИ. Но на каждую ловимую «фальшивку» союзные Кремлю новостные агентства выпускают на тысячу больше. Этим новостным организациям все равно, если их поймают на лжи. Они заботятся только о кликах и привлекательности.

По мере усиления пропагандистской кампании Кремля Запад переживает кризис веры в идею «истины».

Как и его внутренние эквиваленты, RT также фокусируется на теориях заговора — от истязателей 11 сентября до скрытой сионистской руки в Сирии. гражданская война.Западные критики часто хихикают над этими утверждениями, но у репортажа есть восприимчивая аудитория. В недавней статье «Заговорщицкий образ мышления в эпоху переходного периода», в которой рассматривались теории заговора во Франции, Венгрии и Словакии, группа исследователей из ведущих европейских аналитических центров сообщила, что сторонники крайне правых партий, как правило, более вероятны. чем сторонники других партий верить в заговоры. Возникают и правые националистические партии, которые часто идеологически и финансово связаны с Кремлем.В Венгрии Йоббик сейчас вторая по величине политическая партия. Во Франции Национальный фронт Марин Ле Пен недавно набрал 25 процентов голосов на выборах в Европейский парламент.

«Есть ли больший интерес к теориям заговора из-за роста ультраправых партий или из-за того, что в информационное пространство накачивается все больше заговорщиков?» — немного лукаво спрашивает Глеб Павловский.

Между тем Соединенные Штаты испытывают трудности с передачей сообщений внешнему миру.Америка находится в «информационной войне, и мы проигрываем эту войну», — заявила Конгрессу в 2011 году Хиллари Клинтон, сославшись на успех российских и китайских СМИ.

По мере того, как усиливается международная пропагандистская кампания Кремля, Запад переживает кризис веры в идею «истины». Это было давно. Еще в 1962 году Дэниел Бурстин, который позже будет библиотекарем Конгресса США, написал в книге The Image о том, что успехи в рекламе и телевидении означают: «Вопрос« Реально ли это? »Менее важен, чем« Неужели это заслуживает освещения в печати? »…. Нам угрожает новая и особенно американская угроза … угроза нереальности ». К 2000-м годам эта идея перешла из сферы коммерции в сферу высокой политики, что отражено в ставшей легендарной цитате неназванного помощника Джорджа Буша в газете «Нью-Йорк Таймс» в газете «Нью-Йорк Таймс» : «Теперь мы империя , и когда мы действуем, мы создаем свою собственную реальность. И пока вы изучаете эту реальность — как бы рассудительно — мы будем действовать снова, создавая другие новые реальности, которые вы тоже можете изучать, и вот как все будет разрешено.Мы актеры истории … и вам, всем вам, останется просто изучить то, что мы делаем ».

Давление на реальность со стороны капитализма и Капитолийского холма совпадает с настроениями против истеблишмента в США, которые также заявляют, что вся правда относительно. В обзоре журнала Prospect на книгу Гленна Гринвальда Нет места, чтобы спрятаться , например, Джордж Пакер пишет: «Гринвальд не использует нормы журналистики. Он отвергает объективность как реальность и идеал ». (Точно так же управляющий директор RT однажды сказал мне, что «объективной отчетности не существует.Исследовав грехи упущения, предвзятые оценочные суждения и полуправду в книге Гринвальда, Пакер заключает, что «они раскрывают разум, освободившийся от основных требований справедливости. Как только нормы журналистики отбрасываются, исчезает ряд ограничений и предположений ». Узы, связывающие Гринвальд и Кремль, состоят не только из общего желания обеспечить безопасность Эдварда Сноудена. В каком-то темном идеологическом лесу встречаются и соглашаются авторитарный гомосексуалист Путин и гей-лев-либертарианец Гринвальд.И по мере того, как консенсус в отношении политики, основанной на реальности, разрушается, это пространство созревает для эксплуатации. Кремль надеется использовать именно эту тенденцию.

В конечном счете, многие люди в России и во всем мире понимают, что российские политические партии — пустяки, а российские новостные агентства порождают фантазии. Но настаивая на лжи, Кремль запугивает других, показывая, что он контролирует определение «реальности». Вот почему для Москвы так важно покончить с правдой.Если ничего не правда, то возможно все. У нас остается ощущение, что мы не знаем, что Путин будет делать дальше — что он непредсказуем, а значит, опасен. Мы ошеломлены, потрясены и сбиты с толку тем, как Кремль использует абсурд и нереальность в качестве оружия.

Как учат русских детей Вторая мировая война

От Калининграда до Владивостока российские школьники готовятся к самому главному празднику года — Дню Победы.В память о грандиозном военном параде на Красной площади в Москве каждые 9 мая поражение Советского Союза над нацистской Германией уже давно используется властями для мобилизации поддержки государства. И это начинается в школе.

Российские школьники играют центральную роль в патриотических празднованиях: популярные товары ко Дню Победы для детей варьируются от мини-формы Красной армии до игрушечных пистолетов. Они также возглавляют «Бессмертный полк» — марш, участники которого несут портреты родственников, сражавшихся и погибших во Второй мировой войне.На мероприятие проводят целые классы.

Однако на фоне эйфории, связанной с этим событием, российские учителя истории оказываются под давлением, чтобы они соответствовали кремлевской интерпретации войны.

«Все, что насилуют, плохо, — говорит Александр Абалов, учитель истории в известной московской школе. Абалов — не единственный учитель истории, которого беспокоит вмешательство государства в его работу.

Преподавание истории никогда не было легким делом в России, где архивы закрыты, а открытые дискуссии о советском прошлом страны встречают враждебно.Даже в этом случае учить Вторую мировую войну сложнее: с каждым годом, когда Путин находится у власти, Россия не может противостоять своей роли в войне лицом к лицу.

В августе 2016 года, накануне нового учебного года, к власти приступила новый министр образования Ольга Васильева. Васильева воспринимается как сторонница консервативной православной повестки дня. Она также защищала советскую политику и делала противоречивые заявления о Сталине.

В то время как контроль над классом должен находиться в руках учителя, новый набор учебников истории, представленный в этом году, дает представление о роли Советского Союза в войне, странно близкое к роли Васильевой и Кремля.

Новости

Справочник иностранца по выживанию в День Победы

Прочитайте больше

В сентябре 2016 года три учебника истории были одобрены Министерством образования, и все они освещают преступления Сталина и его первоначальный союз с нацистской Германией. «Моя главная проблема с учебниками в том, что они не раскрывают всей правды», — говорит историк и педагог Леонид Кацва.

Что до сих пор неясно, так это то, кто решает, какую книгу использовать в классе. «Это учитель, директор школы или город? Я много раз задавал этот вопрос правительству Москвы и не получал ответа », — говорит Абалов.

Большинство школ по всей стране встало на сторону одной из них, изданной «Просвещением», чей пересказ войны сосредоточен почти исключительно на героических аспектах советских военных действий.

Пакт был оборонительным!

Для россиян Вторая мировая война началась — не в 1939 году, как для остального мира, а в 1941 году.То, что произошло раньше, и роль Советского Союза в этом вызвали эмоции и отрицание в России. Самым спорным моментом, который Кремль традиционно не акцентирует, является пакт Молотова – Риббентропа о «ненападении» между СССР и нацистской Германией.

Путин сделал противоречивые заявления о пакте. В 2009 году он произнес примирительный тон, выступая в Гданьске в Польше, заявив, что российский парламент осудил пакт. Шесть лет спустя на встрече с Ангелой Меркель из Германии Путин сказал, что пакт «имеет смысл для обеспечения безопасности Советского Союза.”

Другие российские официальные лица также защищали советский союз с нацистами. Министр культуры Владимир Мединский, известный своими псевдоисторическими романами, заявил, что пакт «заслуживает памятника».

Но публично ставить под сомнение роль России во Второй мировой войне 1939-1940 гг. Вызывает споры.

В этом году мужчина в Перми, городе на Урале, был оштрафован на 200 тысяч рублей (3500 долларов) за репост статьи, в которой правильно говорилось, что Советский Союз вторгся в Польшу в 1939 году в сотрудничестве с нацистами.

В российских учебниках ведется осторожная линия при описании Пакта. Но в самом популярном учебнике истории России в выпуске 2016 года секретным протоколам, в которых Советский Союз и нацисты поделили Восточную Европу между собой, уделяется меньше внимания, чем когда-либо прежде.

Новости

Как российские власти захватили движение памяти Второй мировой войны

Прочитайте больше

«Это более оправдывающий тон», — говорит Кацва.На самом деле в тексте нет слова «агрессия». Вместо этого в книге вторжение советских войск в Восточную Европу изображается как «освобождение» от Польши и надвигающееся нацистское вторжение.

«17 сентября части Красной армии получили приказ перейти западную границу и освободить западную Украину и западную Беларусь», — говорится в тексте.

Учебник дает аналогичное объяснение военному присутствию России в странах Балтии. По мнению авторов, вторжение России и аннексия трех северных европейских стран явились результатом демократических парламентских выборов в странах, в которых победили коммунисты в странах Балтии.

«Это ничего не говорит о том, что [у стран Балтии] не было выбора», — говорит Катвса, имея в виду советские правительства в странах Балтии в июне 1940 года.

Сталинские репрессии?

Другой наиболее спорный эпизод, разделивший россиян, — это роль Сталина в войне. В новом учебнике признается, что сталинские репрессии стали «центральным элементом советской жизни», но им уделяется меньше места, чем в предыдущих изданиях.

«Невозможно понять, что произошло в 1941 году, не зная о репрессиях», — говорит Абалов.Советские войска не были готовы к нападению нацистов, потому что Сталин произвел чистку в армии накануне войны.

Но Кацва считает, что причиной замалчивания сложных тем является то, что роль СССР в войне должна вызывать национальную гордость. «Не только Россия замалчивает отрицательные стороны своей национальной памяти», — подчеркивает он. Но Кремль пошел гораздо дальше, превратив российскую память о войне в политический инструмент.

На поверхности это сработало. Ни в один другой праздник не собираются такие толпы на улицах России.Но действительно ли День Победы объединяет россиян?

Учитель истории Абалов в этом сомневается. «Нет единой концепции войны», — говорит он, добавляя, что не ведется дискуссий о человеческих жертвах войны. «Идентичность, которую правительство пытается навязать людям, ошибочна», — говорит он.

В России правда опционально

Мы переехали из Москвы год назад, и мне очень не хватает этого места: сардонический юмор, пиво «Балтика», похолодание, которое наступает в конце августа.Но я никогда не ожидал, что буду испытывать ностальгию, и, конечно же, испытываю это чувство, так это здоровый скептицизм русской культуры по поводу ценности всегда говорить правду.

Ложь, конечно, бывает гнусна. Но на Западе нежное искусство обмана — яркие, бесстыдные или духовно возвышающие носилки — давно вышло из моды.

Не так в России. Там смелые увиливания — это форма отдыха, инструмент личной дипломатии, социальная смазка, почти такая же необходимая и любимая, как водка.Наглая, по большей части безобидная ложь защищается как самая искренняя форма честности. Неудобные, тревожные или невежливые истины незаметно игнорируются или категорически отвергаются.

«Ты прекрасно говоришь по-русски!» мои хозяева неправдоподобно настаивали. (Чем дальше от Москвы, тем гостеприимнее становились люди.) За ним неизменно следовали толчки и подмигивания. «Как ты молод! Мне лучше запереть своих дочерей, а? Что ты думаешь о наших местных арбузах?»

Когда-то мы в Соединенных Штатах поняли, как важно время от времени избегать правды.Марк Твен в своем эссе 1882 года «Об упадке искусства лжи» восхвалял ложь как «отдых, утешение, прибежище во время нужды, четвертую Грейс, десятую музу, лучший и верный друг человека. .. »

Но где-то на пути от границы до окраины мы заблудились. Дело не в том, что американцы не лгут: мы делаем это в залах заседаний, в спальнях и при составлении налоговых деклараций, как и все остальные. Просто мы не всегда лжем милосердно и щедро, возможно, из страха, что нас поймают.Когда мы лжем, многие американцы не могут признаться в этом даже самим себе.

В этом отношении русская культура кажется более честной, чем наша. Несколько лет назад я посетил Пятакскую тюрьму, многовековой монастырь, застрявший посреди заброшенного озера в паре дней езды к северу от Москвы. Все сокамерники были осуждены за несколько убийств. Когда я беседовал с ними, они все как бы признались в своих преступлениях. (Один человек вместо того, чтобы заплатить за проезд, обезглавил своего таксиста.)

Американские тюрьмы, как знает всякий, кто хоть раз бывал, почти полностью заполнены невиновными.

Накрутка — это еще одна точка, в которой Россия и Запад расходятся. Люди во всех культурах, конечно, обманывают, как показывают недавние спортивные допинговые скандалы. Но мало кто обманывает так смело и радостно, как россияне.

Тим Харт, ветеран 11 марафонов и знаток современного русского искусства, пробежал пятикилометровую гонку возле МГУ в один ярко-синий субботний полдень в июле 2002 года. Взбежав на Воробьевы горы над Москвой-рекой. , некоторые из других бегунов начали срываться с дистанции и сокращать дистанцию.

«Режут не только углы, но и целые участки», — напомнил он. «И больше всего меня поразило то, что в 200 ярдах от финиша огромная группа бегунов внезапно материализовалась прямо передо мной — они, очевидно, сократили дистанцию ​​на километр или около того, пройдя через лес».

Студенты тысячелетиями жульничали на экзаменах. Но в России студенты, родители и учителя, похоже, относятся к этому с равным возмущением, весельем и даже гордостью за изобретательность мошенников.

В прошлом году, как сообщила «Хроника высшего образования», в музее города Черепово (сп?) Прошла выставка шпаргалок, «хитрых бумаг» — шпаргалок, которые российские школьники начинают использовать в третьем классе. На выставке была пара трусов, набитых нацарапанными фактами и цифрами.

«Многие школьники используют шпаргалки», — сказала мне пару лет назад жизнерадостная московская школьница Лена С. «Все мои одноклассники делают».

На экзаменах по истории, по ее словам, ей нравилось делать заметки на коленях и задирать юбку, чтобы взглянуть на них.На тестах по математике она писала ответы крошечными буквами на обратной стороне деревянной линейки. Когда учительница проходила мимо, она переворачивала линейку, чтобы скрыть записи. Уловка с линейкой сработала так хорошо, что многие одноклассники скопировали ее. «Студентам с линейками из пластика не повезло», — сказала она.

Она гордилась своим планом, а не стеснялась его. Она объяснила, что полагалась на шпаргалки, потому что ее домашнее задание, уроки танцев и уроки английского не оставляют ей достаточно времени, чтобы спать, не говоря уже о учебе.

Юрий В. Щербатых, психолог Воронежской медицинской академии, города на юго-западе России, говорит, что в российском обществе существует «двойной стандарт». «С одной стороны, обман осуждается, с другой — воспринимается с пониманием».

Психолог, автор книг «Искусство жульничества» и «Как жульничать», говорит, что отношение россиян к жульничеству на самом деле является одной из самых трудных вещей для понимания жителями Запада. «В английском есть пословица« Честность — лучшая политика », но это не русская пословица», — сказал он.

Ни один российский лидер, сказал он, никогда не говорил ничего подобного замечанию, приписываемому молодому Джорджу Вашингтону: «Я не могу лгать».

Небольшое мошенничество в деловой сделке не обязательно считается бесчестным. Если возмутительное заявление служит большему благу — если, скажем, лжесвидетельство освободит невиновного человека — это называется «спасительной ложью», похвальным и даже благородным поступком.

Щербатых — далеко не единственный российский исследователь человеческой психики, заметивший этот культурный разрыв между Востоком и Западом.«В других странах лгут только негодяи, преследующие свои интересы», — написал однажды Достоевский. «Но здесь [в России] они лгут напрасно, или ищут благородных целей, или ради гостеприимства».

Танец между фактом и ложью играет важную роль в истории России. Есть, конечно, те знаменитые потемкинские деревни, которые якобы построены в Крыму, чтобы обмануть императрицу Екатерину II, заставив думать, что она завоевала новые богатые земли. Иван-царевич, герой многих русских народных сказок, хитростью побеждает злых противников.В годы Великой Отечественной войны советская пресса воспевала деятельность снайперов и шпионов, мастеров хитрости и обмана.

Советы, конечно же, хранили большую, мерзкую и неуклюжую ложь в государственной политике. Они придумали статистику по сбору хлопка и скрыли авиакатастрофы и вспышки болезней. Ничто не могло омрачить торжество социализма. Патологические правдивые люди были заперты в психиатрических больницах или объявлены «вредителями» и шпионами.

Но СССР, конечно, в конце концов переборщил с правдой.Когда иностранные книги, газеты и телепрограммы проникли за железный занавес, советские граждане больше не могли заставить себя отказаться от своего неверия.

Тем не менее, россияне не утратили презрения к ненужной или вредной откровенности. И это делает жизнь там интереснее, чем в западных обществах, иногда неожиданным образом.

В прошлом году в Москве остановили подругу за превышение скорости, и сотрудник ГАИ потребовал подуть в алкотестер.Это почти не зарегистрировано. Он приказал ей сделать это снова. Она так и сделала, с тем же результатом. Он крикнул, что она делает это неправильно, схватил машину и изо всех сил взорвал. Прибор зафиксировал уровень алкоголя, близкий к пределу своей шкалы.

Высшее выражение русского искусства, которое можно было бы назвать транзакционной фантастикой, называется vranyo, что означает «стая лжи» или безобидное хвастливое преувеличение. Рассказчики будут ложно хвастаться знанием влиятельных политиков, владением роскошными дачами, знанием того, где найти в лесу самую свежую колбасу или самые вкусные грибы.

«Враньо — это социальное и психологическое явление», — написал Виктор Снаков, психолог Российской академии наук, в книге «Ложь». «Vranyo не предназначен для того, чтобы кого-то запутать или обмануть. Это похоже на искусство. Это у нас в крови … Мотивы, понятные любому русскому, непонятны иностранцам, которые заключают здесь торговые, политические или другие сделки».

Но разве это не звучит знакомо? Разве у американцев XIX века не была своя собственная форма вранио, называемая небылицей? Истории Пола Баньяна и Джона Генри были, конечно, возмутительно преувеличены.

Их, конечно же, возглавил один из самых известных конгрессменов в американской истории: Дэви Крокетт. «Я тот же Дэвид Крокетт, — должен был сказать он, — только что из глуши, наполовину лошадь, наполовину аллигатор, немного тронутый щелкающей черепахой; могу перейти Миссисипи, перепрыгнуть Огайо, покататься. по полосе молнии и скользнуть без единой царапины по медовой саранче ».

Где-то и почему-то мы, американцы, заблудились. Мы больше не чтим сказку, носилки, «сладкое и любящее искусство», как выразился Твен, — изящных и позолоченных форм милосердной и бескорыстной лжи.»

Большинство американцев, возможно, считают преувеличение, уклончивость и даже беззаботный обман как недостаток характера или, что еще хуже, симптом психического заболевания. Мы притворяемся, что живем в культуре, где каждый может и должен говорить жестокую и неотесаную правду. всегда и при любых обстоятельствах.

Кого мы обманываем?

Только мы.

[email protected]

Почему Россия отдала Крым шестьдесят лет назад?

Электронное досье CWIHP № 47

Передача Крыма от Советской России Советской Украине, 1954

Марк Крамер

Крым был частью России с 1783 года, когда царская империя аннексировала его через десять лет после поражения османских войск в битве при Козлудже, до 1954 г., когда Советское правительство передало Крым из состава Российской Советской Федерации Социалистических Республик (РСФСР) Украинской Советской Социалистической Республике (УССР).О переводе было объявлено в советской прессе в конце февраля 1954 года, через восемь дней после того, как 19 февраля Президиум Верховного Совета СССР принял постановление, санкционировавшее переезд. Текст постановления и некоторые анодные выдержки из заседаний Президиума Верховного Совета СССР 19 февраля были опубликованы вместе с очень кратким объявлением [1]. В то время больше ничего о передаче не сообщалось, и до конца советской эпохи не было предоставлено никакой дополнительной информации.

Только в 1992 году, сразу после распада Советского Союза, появился дополнительный материал об этом эпизоде. Историко-архивный журнал « Исторический архив », который издавался в СССР с 1955 по 1962 год, снова начал выходить в 1992 году с транскрипциями рассекреченных документов из бывших советских архивов. Первый выпуск возрожденного Исторического архива 1992 года содержал раздел о передаче Крыма, в котором были представлены документы из Президентского архива России и нескольких других архивов, коллекции которых сейчас хранятся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). .К сожалению, эти документы не добавляют ничего существенного к тому, что было опубликовано в советской прессе 38 лет назад; действительно, они в основном идентичны тому, что было опубликовано в 1954 году. (Видимо, редакция Исторического архива не знала, что протоколы заседаний Президиума Верховного Совета СССР были опубликованы уже в 1954 году.) Документы действительно подтверждают, что Первоначально этот шаг был одобрен Президиумом Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) 25 января 1954 года, что подготовило почву для санкционирующего решения Президиума Верховного Совета СССР через три недели.Но рассекреченные файлы больше не раскрывают мотивов передачи, оставляя нам только два официальных обоснования, опубликованных в 1954 году:

(1) уступка Крыма была «благородным актом со стороны русского народа». в ознаменование 300- ^-й -й годовщины «воссоединения Украины с Россией» (ссылка на Переяславский мирный договор, подписанный в 1654 году представителями Украинского казачьего Гетманщины и царем Московским Алексеем I) и «продемонстрировать безграничное доверие и любите чувства русского народа к украинскому народу »; и

(2) передача была естественным следствием «территориальной близости Крыма к Украине, общности их экономик и тесных сельскохозяйственных и культурных связей между Крымской областью и УкрСССР».

Ни одно из этих якобы оправданий не выдерживает критики. Несмотря на то, что в 1954 году исполнилось 300 90 476 годов годовщины Переяславского мирного договора, связи между этим договором и Крымским полуостровом нет. Переяслав, расположенный в центральной Украине недалеко от Киева, находится далеко от Крыма, и договор не имел ничего общего с полуостровом, который перешел под контроль России только 130 лет спустя. Более того, описание договора как «объединения России и Украины» является гиперболическим.Договор действительно стал важным шагом в этом направлении, но должны были пройти годы дальнейшей борьбы и войн, прежде чем произошло полное объединение. Оглядываясь назад, можно сказать, что Переяславский мирный договор часто ассоциируется (неточно) с российско-украинским единством, но трудно понять, почему кто-либо в СССР предлагал отметить 300- ^{-ю годовщину этого документа путем передачи Крыма из состава РСФСР в состав УкрССР.}

Утверждение, что передача была оправдана исключительно культурной и экономической близостью Крыма с Украиной, также является надуманным.В 1950-х годах население Крыма — примерно 1,1 миллиона человек — примерно на 75 процентов составляли русские и 25 процентов — украинцы. Значительная часть татар проживала в Крыму на протяжении веков до мая 1944 года, когда сталинский режим массово депортировал их в безлюдные районы Средней Азии, где они были вынуждены жить более четырех десятилетий и им было запрещено возвращаться на родину. Родина. Сталин также насильственно депортировал небольшие группы армян, болгар и греков из Крыма, завершив этническую чистку полуострова.Таким образом, в 1954 году Крым был более «русским», чем был на протяжении веков. Хотя Крым на короткое время граничит с югом Украины через Перекопский перешеек, большой восточно-Керченский регион Крыма находится очень близко к России. У полуострова действительно были важные экономические и инфраструктурные связи с Украиной, но культурные связи в целом с Россией были намного сильнее, чем с Украиной, а Крым с царских времен был местом расположения крупных военных баз, став символом военной мощи Российской империи против России. Османские турки.

Несмотря на то, что публично озвученные обоснования передачи Крыма в состав УССР не вызывали особого доверия, некоторые комментарии, опубликованные в 1954 году, и другая информация, которая с тех пор стала известна, позволяют нам понять, почему советские власти приняли такое решение. действие. Особое значение имели роль Никиты Хрущева, недавние травмы, нанесенные Украине, и продолжающаяся борьба за власть в СССР.

Хрущев был возведен на пост Первого секретаря КПСС в сентябре 1953 года, но в начале 1954 года все еще укреплял свои руководящие позиции.Ранее он занимал пост главы Коммунистической партии Украины с конца 1930-х до конца 1949 года (не считая полутора лет во время Второй мировой войны, когда его назначили политруком на фронт). В течение последних нескольких лет пребывания Хрущева в УССР он курировал сторону советского правительства в жестокой гражданской войне в недавно аннексированных западных регионах Украины, особенно в Волыни и Галиции. Гражданская война была отмечена большим количеством жертв и ужасными зверствами с обеих сторон.Несмотря на более позднюю роль Хрущева в осуждении сталинизма и проведении реформ в СССР, он полагался на безжалостное, беспощадное насилие, чтобы установить и укрепить советский контроль над Западной Украиной. Случайные вооруженные столкновения продолжались и в середине 1950-х годов, но к тому времени, когда Крым был передан в феврале 1954 года, война закончилась. Неоднократные упоминания на заседании Президиума Верховного Совета СССР 19 февраля о «единстве русских и украинцев» »И к« большой и неразрывной дружбе »между двумя народами, а также утверждение, что передача продемонстрирует, насколько разумно было иметь Украину« под руководством Коммунистической партии и Советского правительства », указывает на то, что Хрущев видел передачу как способ укрепить и увековечить советский контроль над Украиной теперь, когда гражданская война наконец-то была выиграна.Примерно 860 000 этнических русских присоединятся к и без того многочисленному русскому меньшинству в Украине.

В чем-то похожий подход использовался в трех недавно аннексированных прибалтийских республиках, особенно в Латвии и Эстонии, в обеих из которых до 1940-х годов было очень мало русских жителей. Сталинский режим поощрял этнических русских селиться в этих республиках с конца 1940-х годов, и эта политика продолжалась при Хрущеве и Леониде Брежневе. Пропорционально переселение русских в прибалтийские республики было больше, чем на Украине, но в абсолютных цифрах переселение Крыма принесло на Украину гораздо большее количество русских и регион, тесно связанный с Россией, что усилило советский контроль.

Передача Крыма УССР также была политически полезна для Хрущева, поскольку он стремился укрепить поддержку, в которой он нуждался в своей продолжающейся борьбе за власть с советским премьер-министром Георгием Маленковым, который первоначально стал выдающимся лидером в СССР в 1953 году. после смерти Иосифа Сталина. Находясь в невыгодном положении сразу после смерти Сталина, Хрущев постепенно сокращал позиции Маленкова и добился значительного преимущества, заняв пост Первого секретаря КПСС в сентябре 1953 года.Тем не менее, постсталинская борьба за власть отнюдь не закончилась в начале 1954 года, и Хрущев пытался заручиться максимальной поддержкой в ​​Президиуме КПСС, чтобы отстранить Маленкова от должности премьер-министра (подвиг, который он совершил). в январе 1955 г.). Среди тех, кого хотел заручиться поддержкой Хрущева, был Алексей Кириченко, который стал первым секретарем Коммунистической партии Украины в начале июня 1953 года (сместив Леонида Мельникова, сменившего Хрущева на этом посту в декабре 1949 года) и вскоре после этого занявший пост первого секретаря. назначен действительным членом Президиума КПСС.В 1944 году, когда сам Хрущев еще был лидером Коммунистической партии на Украине, он, как сообщается, предположил Сталину, что передача Крыма УССР могла бы стать полезным способом заручиться поддержкой местных украинских элит [2]. Независимо от того, действительно ли Хрущев поднимал этот вопрос перед Сталиным (достоверность второго ретроспективного отчета сомнительна), он, скорее всего, отражает собственное мнение Хрущева еще в 1944 году о том, что расширение территории Украины было способом заручиться поддержкой элиты в республике.В частности, Хрущев почти наверняка рассматривал передачу Крыма как средство заручиться поддержкой Кириченко. Хрущев знал, что он не может автоматически рассчитывать на поддержку Кириченко, потому что между ними возникли серьезные разногласия совсем недавно, в июне 1953 года, когда Кириченко поддержал резкую критику Лаврентием Берией ситуации в Западной Украине — критику, которая косвенно нападала на многое из того, что Хрущев сделал это, когда был руководителем республики в 1940-х годах. Хрущев надеялся, что передача Крыма Украине снимет сохраняющуюся напряженность, возникшую в результате этого эпизода, и тем самым поможет укрепить поддержку Кириченко в предстоящей схватке с Маленковым.

Из ранее опубликованных документов и материалов, появившихся в последнее время, ясно следует, что передача Крыма из состава РСФСР в состав УССР была осуществлена ​​в соответствии с советской конституцией 1936 года, в статье 18 которой говорилось, что «территория Союзная республика не может быть изменена без ее согласия ». Протоколы заседания Президиума Верховного Совета СССР показывают, что и РСФСР, и УССР дали свое согласие через парламенты своих республик. Один из официальных лиц, присутствовавший на заседании 19 февраля, Отто Куусинен, даже хвастался, что «только в нашей стране [СССР] возможно решение таких важнейших вопросов, как территориальная передача отдельных областей определенной республике. без всяких сложностей.Кто-то может возразить, что процесс 1954 года был бы намного лучше, если бы он был сложным и трудным, но независимо от того, как оценивать оперативность территориальной реконфигурации, главное, что здесь следует подчеркнуть, это то, что неправильно говорят (как недавно сказали некоторые российские комментаторы и правительственные чиновники), что Крым был передан неконституционным путем или незаконно. Правовая система Советского Союза была в основном фикцией, но передача действительно происходила в соответствии с правилами, действовавшими в то время.Более того, независимо от того, как был осуществлен перенос, Российская Федерация прямо приняла границы Украины 1991 года как в Беловежских соглашениях в декабре 1991 года (соглашения, которые ускорили и закрепили распад Советского Союза), так и в Будапештском меморандуме в декабре 1994 года, который окончательно утвердил Статус Украины как государства, не обладающего ядерным оружием.

Крым изначально был «автономной республикой» ( автономная республика ) в составе РСФСР, но его статус был изменен на «область» (провинция) в РСФСР в 1945 году, якобы из-за принудительного удаления Крымские татары устранили необходимость в автономии.После передачи Крымской области в состав УССР в 1954 году она сохраняла статус области в составе Советской Украины в течение 37 лет. В начале 1991 года, после того как в УССР был проведен референдум и через месяц было принято постановление парламента УССР, статус Крыма был повышен до статуса «автономной республики». Крым сохранил это название в составе Украины после распада Советского Союза. Однако в Российской Федерации категории «автономная республика» не существует.В договоре об аннексии, подписанном между правительствами России и Крыма 18 марта 2014 года, статус полуострова был изменен на просто «республика» (Respublika Krym ), присоединившая к 21 другой «республике» Российской Федерации — 85 федеральные «субъекты» с добавлением Крыма и города Севастополя как отдельные образования. [[3]

Одна из парадоксов передачи Крыма Украине в 1954 году заключается в том, что когда председатель Президиума Верховного Совета СССР, Климент Ворошилов, выступая с заключительным словом на заседании 19 февраля 1954 года, заявил, что «враги России» «неоднократно пытались отобрать Крымский полуостров у России и использовать его для кражи и разорения русских земель.Он похвалил «совместные бои», которые вели «русский и украинский народы», поскольку они нанесли «суровый отпор наглым узурпаторам». Характеристика Ворошиловым прошлых «врагов» России кажется сегодня устрашающей уместной для описания действий самой России по отношению к Украине. Еще одна трагическая ирония передачи Крыма состоит в том, что действия Москвы шестьдесят лет назад, предпринятые для усиления своего контроля над Украиной, снова стали преследовать Украину сегодня.

Марк Крамер — директор программы исследований холодной войны Гарвардского университета и старший научный сотрудник Гарвардского центра Дэвиса российских и евразийских исследований

Документы

Документ 1

5 февраля 1954 г.

Постановление Совета Министров РСФСР «О передаче Крымской области от РСФСР к УССР»

ЦГА РСФСР [ГАРФ].F.259. Op.1. D.645. Л.159. Опубликовано в «Историческом архиве» (1992). Перевод для CWIHP Гэри Голдберг.

Документ 2

5 февраля 1954 г.

Протокол № 41 заседания Президиума Верховного Совета РСФСР

ЦГА РСФСР [ГАРФ]. Ф. 385, соч. 13. Д. 492. Л. 1-2. Опубликовано в «Историческом архиве» (1992). Перевод для CWIHP Гэри Голдберг.

Документ 3

13 февраля 1954 г.

Указ Президиума Верховного Совета Украины «О представлении Президиума Верховного Совета РСФСР по вопросу о передаче Крымской области Украинской ССР. «

GARF.F. 7523. Op. 85. Д. 94. Л. 8. Опубликовано в «Исторический архив» (1992). Перевод для CWIHP Гэри Голдберг.

Документ 4

15 февраля 1954 г.

Письмо Коротченко Д.С. и В.Е. Нижник К.Е. Ворошилова с рапортом об Указе Президиума Верховного Совета Украинской ССР

ГАРФ. F. 7523. Op. 85. Д. 94. Л. 8. Опубликовано в «Исторический архив» (1992). Перевод для CWIHP Гэри Голдберг.

Документ 5

19 февраля 1954 г.

Заседание Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик

ГАРФ. F.7523. Op.57. Д.963, Л1-10. Опубликовано в «Исторический архив», вып. 1, т. 1 (1992). Перевод для CWIHP Гэри Голдберг.

Документ 6

Сергей Хрущев, Выдержка из

Никита Хрущев: Реформатор (М .: Время, 2010)

Перевод Анны Меляковой для Архива национальной безопасности.

---

[1] «В Президиуме Верховного Совета РСФСР и Совет Министров РСФСР», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 1; «В Президиуме Верховного Совета СССР», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Тарасова М. П.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Коротченко Д.С.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Шверника Н.М. » Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Рашидова Ш.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Куусинена О.В.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; и «Речь товарища Ворошилова К.Е.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2.

[2] Об этом сообщается в книге П. Кнышевский, «Штрихи к портрету кремлевской галереи», Новое время, (Москва), № 9 (апрель 1994), с.54. Кнышевский утверждает, что Хрущев сказал ему в 1944 году (пятьдесят лет назад) о том, что поднял этот вопрос перед Сталиным, когда Хрущев находился с визитом в Москве. Уильям Таубман принимает отчет Кнышевского за чистую монету в «Хрущев: Человек и его Er a» (Нью-Йорк: W. W. Norton, 2002), с. 163. Я настроен гораздо более скептически (отчасти потому, что Хрущев хорошо знал, с какой жестокостью Сталин атаковал украинские национальные элиты на протяжении 1930-х годов, отчасти потому, что главным приоритетом Хрущева в 1944 году было подавление вооруженного повстанческого движения на Западной Украине, а отчасти потому, что это был чужой отчет. сказанное так долго после факта, по сути, трудно оценить), но я действительно считаю это правдоподобным отражением настроений самого Хрущева в то время.

[3] «Договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образования в составе Российской Федерации новых субъектов», подписан в Москве 18 марта 2014 года.

Почему отношения США и России такие сложные?

Отношения Соединенных Штатов с Россией сегодня наихудшие по сравнению с 1985 годом. Вмешательство Москвы в президентские выборы в США в 2016 году и, судя по всему, ее непрекращающиеся попытки повлиять на избирательную кампанию 2020 года сделали Россию токсичной внутренней проблемой. так, как это не было с 1950-х годов.Аннексия Крыма и начало продолжающейся войны на юго-востоке Украины, а также поддержка сирийского Башара аль-Асада в его жестокой гражданской войне и Николаса Мадуро из Венесуэлы усилили напряженность в отношениях с Соединенными Штатами. Президент Трамп вступил в должность с твердым намерением улучшить отношения с Россией. Но остальная часть исполнительной власти и Конгресс США проводят жесткую политику в отношении России, вводя множество санкций и изгоняя дипломатов. Стратегия национальной безопасности США объявляет Россию и Китай двумя главными угрозами для США.С. национальная безопасность. В лучшие времена отношения между США и Россией представляли собой смесь сотрудничества и конкуренции, но сегодня они в значительной степени носят враждебный характер.

Тем не менее, как две ядерные сверхдержавы мира, Россия и Соединенные Штаты несут уникальную ответственность за поддержание мира и противодействие распространению ядерного, биологического и химического оружия по всему миру. Более того, существуют глобальные проблемы, такие как терроризм, изменение климата, регулирование Арктики и борьба с пандемией COVID-19, которые требуют совместной работы.Задача состоит в том, чтобы найти приемлемый баланс между сотрудничеством и конкуренцией и разделить отношения более эффективным способом, чем в настоящее время.

• Отношения Соединенных Штатов с Россией сегодня наихудшие с 1985 года.

• При Путине Россия стала централизованным авторитарным государством и вернулась в качестве глобального игрока, конкурирующего с Соединенными Штатами. Штаты за влияние.

• Сегодняшние глобальные вызовы требуют от России и США поиска правильного баланса между сотрудничеством и конкуренцией.

Как мы оказались там, где находимся сегодня?

После распада СССР многие в Соединенных Штатах полагали, что, сбросив оковы советского коммунизма, русские захотят присоединиться к Западу и стать больше похожими на американцев и европейцев. США направили советников по политическим и экономическим вопросам для работы с должностными лицами и людьми в зарождающемся частном секторе с целью продвижения демократии и рынков. Но оказалось, что столетия русской и советской истории дали уникальное и отчетливое понимание места России в мире и формы правления, которую она должна иметь.1990-е годы, когда Россия была более плюралистическим обществом, чем сегодня, теперь вспоминаются как время хаоса, обогатившего немногих и разорившего многих, в течение которого Россия была «унижена» тем, что вынуждена была согласиться с повесткой дня, в значительной степени продиктованной Соединенными Штатами. Состояния. Законные интересы России, как следует из этого повествования, игнорировались Соединенными Штатами. Это включает право России на сферу влияния в постсоветских государствах, а это означает, что они не должны стремиться присоединиться к НАТО или Европейскому союзу.Сегодня Россия определяет периметр своей безопасности не как границы Российской Федерации, а как границы бывшего Советского Союза. Он требует, чтобы США и Европа признали это. Пока Вашингтон отказывается принять эту предпосылку и настаивает на праве соседей России выбирать свою внешнеполитическую ориентацию.

При президенте Владимире Путине Россия стала централизованным авторитарным государством и вернулась в качестве глобального игрока, конкурирующего с Соединенными Штатами за влияние.Хотя она слабее США как в экономическом, так и в военном отношении, у нее есть возможность вмешиваться по всему миру и мешать интересам США. У Вашингтона и Москвы принципиально разные представления о том, как будут выглядеть продуктивные отношения.

В новейшей истории было два периода, когда сотрудничество между США и Россией было успешным: период сразу после событий 11 сентября, когда Россия помогала Соединенным Штатам на первом этапе войны в Афганистане, предоставляя собранную ею информацию. от его десятилетней войны там; и в период 2008–2012 годов, в период «перезагрузки» между президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым, когда Москва и Вашингтон сотрудничали по контролю над вооружениями, Афганистану, Ирану и ряду других вопросов.

Отношения начали портиться, когда Путин вернулся в Кремль в 2012 году, убежденный, что Хиллари Клинтон стояла за демонстрантами, протестовавшими против его возвращения к власти. В следующем году Путин предоставил политическое убежище Эдварду Сноудену, недовольному подрядчику АНБ, который украл миллионы секретных документов и сбежал в Россию через Гонконг. Он отклонил просьбу президента Обамы о его возвращении. Затем Обама отменил запланированный саммит с Путиным.

Действия России в 2014 году нанесли еще один серьезный удар по отношениям.После нескольких месяцев народных протестов пророссийский президент Украины Виктор Янукович бежал в Россию и был заменен прозападным правительством. Вскоре после этого российские войска вторглись, чтобы оккупировать и аннексировать Крымский полуостров, который был частью Украины с 1954 года, тем самым нарушив условия Будапештского меморандума 1994 года, в котором Россия, США, Украина и Великобритания обязались соблюдать защищать территориальную целостность Украины. В течение следующих нескольких месяцев поддерживаемые Россией сепаратисты и российские войска без знаков различия вторглись, чтобы оккупировать районы Донбасса на юго-востоке Украины, вытеснив законные местные власти.С весны 2014 года Россия и Украина ведут войну на Донбассе, в которой погибли 14 тысяч человек. В ответ на это нарушение суверенитета Соединенные Штаты ввели санкции в отношении российских лиц, близких к Путину, и в отношении способности России получить доступ к финансовым рынкам.

Вступление России в сирийскую гражданскую войну в 2015 году в поддержку Башара Асада также создало напряженность в отношениях с США, которые поддерживали группы, выступавшие против Асада. С тех пор Вашингтон и Москва были вынуждены прекратить свои воздушные операции в Сирии, чтобы предотвратить непредвиденные столкновения.После частичного ухода США из Сирии российские войска заняли бывшие базы США и поддержали жестокое нападение Асада на провинцию Идлиб, в результате которого появился миллион беженцев.

Решающим серьезным ударом по российско-американским отношениям стало кибервмешательство России в президентскую избирательную кампанию в США в 2016 году. Как указано в отчете Мюллера за 2019 год, фабрика троллей в Санкт-Петербурге круглосуточно работала, чтобы использовать социальные сети для обострения политической поляризации, существовавшей в США.Южное общество, ставят под сомнение американцев в легитимности собственной демократии и используют эти платформы, чтобы отдать предпочтение Дональду Трампу, а не Хиллари Клинтон. Россия также пыталась проникнуть в избирательные машины некоторых государств, что увеличивало вероятность того, что она может попытаться изменить исход будущих выборов. Вмешательство в выборы через социальные сети продолжается и в избирательном цикле 2020 года.

Какими наиболее важными проблемами должна заняться следующая администрация?

Самый неотложный вопрос — это судьба нового Договора о СНВ по стратегическим наступательным вооружениям, срок действия которого истекает 5 февраля 2021 года.Это последняя версия Договора об ограничении стратегических вооружений, подписанного президентом Ричардом Никсоном в Москве в 1972 году. Эти договоры на протяжении 50 лет устанавливают ограничения на количество боеголовок и средств доставки, которые может иметь каждая сторона, и позволяют -проверка на месте для обеспечения соответствия. Новый договор СНВ может быть продлен еще на 5 лет как есть, пока обе стороны будут вести переговоры о том, что должен включать в себя будущий договор, который учитывает модернизацию ядерного оружия и рост киберпотенциалов.Администрация Трампа настаивала на том, чтобы любой новый договор включал ядерный арсенал Китая, но Пекин возражал, утверждая, что его ядерный арсенал намного меньше, чем у США или России, которые в совокупности обладают 90% мирового ядерного оружия. И США, и Россия вышли из Договора о ракетах средней и меньшей дальности 1987 года, так что единственным оставшимся элементом структуры контроля над вооружениями является новый договор СНВ. Если его не продлить, то к 2021 году ничто не ограничивает ядерные арсеналы США.С. и Россия, с серьезными последствиями как для распространения ядерного оружия, так и для дорогостоящей гонки вооружений в будущем.

Разрешение конфликта на Украине останется очень сложным. Хотя Соединенные Штаты не входят в «нормандский формат» — Германия, Франция, Россия и Украина, — который стремится положить конец войне, они все же должны играть важную роль в мирных переговорах и в поддержке Украины. Ему необходимо возобновить более активную роль.

Все более тесные отношения России с Китаем представляют собой постоянную проблему для Соединенных Штатов.Хотя Вашингтон мало что может сделать, чтобы отвлечь Москву от Пекина, ему не следует проводить политику, сближающую две страны, такую ​​как торговая война с Китаем и множество санкций против России.

Санкции против России отрицательно повлияли на экономику России, но они не заставили Россию ни смягчить свои действия на Украине, ни уменьшить свое кибервмешательство внутри Соединенных Штатов. Более того, санкции, такие как санкции в отношении газопровода Nord Stream 2 из России в Германию, негативно повлияли на U.С. союзники, но оказали лишь ограниченное влияние на саму Россию. Трубопровод задерживается, но почти наверняка будет достроен. Санкции, введенные Конгрессом, — это грубый карательный инструмент, у которого мало стимулов, чтобы побудить Россию пересмотреть свою политику. Их следует пересмотреть с точки зрения их эффективности как инструмента воздействия на поведение России.

Пандемия COVID-19 может предоставить Соединенным Штатам возможность вновь привлечь Россию к участию в борьбе с болезнью.Но развитие более продуктивных отношений с Россией останется серьезной проблемой для Соединенных Штатов. Вашингтон и Москва по-разному понимают движущие силы мировой политики. Россия стремится создать «пост-западный» мир, в котором Соединенные Штаты являются одним из нескольких великих игроков и больше не могут доминировать на международной арене. Он добивается признания США своего права на сферу влияния. До сих пор ни одна администрация США после распада Советского Союза не желала принять эту предпосылку.