Война против Украины началась в Чечне?
Многое из происходящего сейчас в Украине уже было в российской истории. Все то, что мы видим: бомбардировки, пытки, казни, похищения жителей неизвестными структурами, – пережили в двух войнах чеченцы. Мир практически молча наблюдал за тем, что происходило в маленькой республике на Северном Кавказе. Но даже в этой ситуации в России находились люди, которые считали своим долгом быть в Чечне для фиксации всего происходящего.
Станислав Дмитриевский – бывший руководитель «Общества русско-чеченской дружбы», запрещенного в России и уже после учрежденного в Финляндии, автор двухтомной монографии «Международный трибунал по Чечне». В 2006 году Дмитриевский был награжден премией Amnesty International «За журналистику в условиях опасности». В 2006 году Советский районный суд Нижнего Новгорода признал Дмитриевского виновным в возбуждении расовой, национальной и социальной вражды либо ненависти за публикацию обращений Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева с призывом к мирному разрешению чеченского конфликта и приговорил к двум годам лишения свободы условно.
Военные преступления, реакция Запада и личный опыт в зоне боевых действий: ведущий Майрбек Вачагаев беседует со Станиславом Дмитриевским о сходствах между двумя войнами в Чечне и российским вторжением в Украину.
Станислав Дмитриевский– Уважаемый Станислав, с чем была связана ваша первая поездка в Чечню и какими были первые впечатления от нее?
– Она была в январе 1995 года и была связана с тем, что с конца 80-х я занимался правозащитной деятельностью. Правда, я не превращал это в профессию, скорее, это было волонтерство. Когда началась первая чеченская война в декабре [1994-го], сразу стало ясно, что это какое-то важное, знаковое событие, которое необходимо увидеть своими глазами. На меня сильно повлияли материалы Сергея Адамовича Ковалева (первый уполномоченный по правам человека в России. – Прим.
ред.), мы с ним познакомились лишь позднее. Мы с Игорем Каляпиным (бывший руководитель «Комитета против пыток», ликвидированного учредителями в связи с внесением Минюстом РФ в реестр иностранных агентов. – Прим. ред.) поехали в Чечню. Очень смешно мы собирались – в дырявых ботинках и с каким-то стареньким диктофоном.
– Вы отправились туда, не будучи подготовленными к тому, что окажетесь на войне?
– Нет, ну мы знали, что идет война, но как к ней подготовишься? Ко второй поездке у нас был какой-то бронежилет, один на двоих. Мы его друг другу как-то передавали, когда было совсем тяжело, но никто его так и не надевал. В первой поездке опыта не было, и о войне знали только по фильмам, по новостям.
Я помню, первые два дня было ощущение, что ты попал в трехмерное кино, даже не было страшно. Чувство страха пришло, когда мы ночевали в подвале. Был очень сильный обстрел из «Града» или «Урагана» (реактивные системы залпового огня. – Прим.
ред.), пробило соседнюю секцию подвала ракетой и было понятно: вот-вот может нас накрыть. И это ощущение, когда ракеты падают все ближе и ближе, совсем рядом, непередаваемое.
– Вас кто-то встречал в Чечне, помогал ориентироваться на местности?
– Нет! Представьте, мы доехали до Назрани и познакомились с Андреем Мироновым из «Мемориала», который нам показал кучу железа, привезенного им из зоны боевых действий. Объяснял долго, что и как взрывается и почему это опасно. Говорил, что это оружие неизбирательного поражения, запрещенное гуманитарным правом. Он возвращался в Москву, а мы доехали на какой-то машине, по-моему, Красного Креста до селения Ачхой-Мартан (30 км от чечено-ингушской границы. – Прим. ред.). Там переночевали у кого-то из местных жителей, познакомились с ополченцами на блокпосту, которые посадили нас на машину, ехавшую в Грозный. При подъезде к чеченской столице они сказали: ребята, очень опасно, мы дальше не поедем. И мы пошли пешком. Но при въезде в Грозный нам помогли доехать на другой машине, на которой жители близлежащих сел развозили хлеб и воду по подвалам, в основном русским старикам, которые прятались в это время от бомбежек.
Вот так мы попали на войну, ощущение было полной нереальности происходящего.
По дороге мы встретили отца русского парня, который был в плену у Шамиля Басаева. Мы вместе с ним пошли Басаева искать, нашли и объяснили ему, что ищем парня из Архангельска. Он сразу же отдал распоряжение, чтобы военнопленного отпустили. Надо понимать, что в эти дни был очень сильный обстрел Грозного, мы лазили долго, приходилось перебегать из подъезда в подъезд, из подвала в подвал. Выяснили, что парня эвакуировали в Шали.
Мы снова встретились с отцом 10 марта. Но в марте пленных отдавать перестали, пришлось ждать обмена. Мы приехали в Шали и увидели, что в комендатуре содержится довольно много русских солдат, но так как приехал отец, его оттуда отпустили и они жили у местных жителей. А Шали каждый день ракетами обстреливали. И они – отец с сыном – оказались неплохими автомеханиками и прямо там открыли автосервис небольшой, чинили всем машины. Потом я узнал, что обмен состоялся, они вернулись в Архангельск.
Был разговор о том, как жаль, что Шали лишается хороших автомехаников.
– Возможность родителей российских солдат, попавших в плен к чеченцам, приехать за своими детьми и забрать их была спецификой первой войны в Чечне? Такая практика, насколько мне известно, была только там?
– Да, я с таким тоже [больше нигде] не встречался, это очень сильное воздействие оказывало. Можно сказать, что до марта, до апреля [1995 года] чеченская сторона войну вела в «белых перчатках». Одновременно были известны многочисленные пытки и убийства военнопленных чеченцев, когда во время обменов отдавали искалеченных людей.
Грозный, январь 1995 года– В чем, на ваш взгляд, отличие войны 1994–1996 гг. от той, что началась в 1999 году?
– Отличий много. Вторая война была более жестокой с двух сторон. Путин извлек уроки из первой войны, он организовал довольно эффективную информационную блокаду Чечни. Первая война проходила на глазах всего мира, хотя, конечно, не так, как в Украине сейчас, потому что развитие техники совершенно другое.
Если мы ездили в первую войну и привозили какие-то видеоматериалы, интервью, их показывали по телевидению, то во второй войне, уже понятно, мы были «враги народа», «друзья самых отпетых чеченских головорезов»
Благодаря информационной блокаде, проблемам в самом чеченском обществе и росту преступности с похищениями людей, российской пропаганде удалось очень удачно обыграть ситуацию. Вторая война началась в условиях того, что российское общество ее поддержало. Взрывы домов в Москве, в Волгодонске сыграли огромную пропагандистскую роль, и обстановка была совсем другая. Если мы ездили в первую войну и привозили какие-то видеоматериалы, интервью, их показывали по телевидению, то во второй войне, уже понятно, мы были «враги народа», «друзья самых отпетых чеченских головорезов» – это эпитеты из нижегородской прессы.
Все это было очень тяжело, печально. О том, что нарушается гуманитарное право, что российские войска производят обстрелы, фильтрацию, пытки, казни, никто не хотел слушать, несмотря на огромный масштаб преступлений. Страшная резня в Новых Алдах, где свыше 50 человек было убито, включая стариков, происходила на фоне поддержки обществом, и в этом главное отличие [двух войн].
– Вы автор сборника документов о преступлениях в Чечне «Международный трибунал для Чечни». Что вас больше всего поразило среди всего, что вы видели?
– Когда ты смотришь на труп молодого человека, который весь в следах от прижигания сигарет, к этому невозможно привыкнуть.
Но больше всего меня до сих пор поражает уровень безнаказанности.
Ведь это были не отдельные эксцессы, которые бывают на любой войне. Ее участники с обеих сторон совершают преступления, кто-то грабит, убивает, кто-то будет пытать пленных. Война пробуждает самое худшее в человеке. Но в Чечне было понятно, что это систематическая политика. Как говорят юристы, «модус операнди» (привычный для человека способ выполнения определённой задачи. – Прим. ред.). Сам характер ведения войны подразумевал терроризирование гражданского населения. Это то, что мы сейчас наблюдаем и в Украине.
Когда были закрыты административные границы Грозного, начались массовые и неизбирательные обстрелы, удары по гражданским колоннам, и в то же время Чечню буквально закупорили и не давали выйти оттуда людям, что сеяло огромную панику и это действительно [была] гуманитарная катастрофа. Республика-то маленькая. Это был такой способ ведения войны. А потом все эти систематические «зачистки», когда одно и то же село могло десятки раз подвергаться карательным операциям, и после каждой исчезали люди или находили убитых.
И на фоне всего этого мы пытались какую-то статистику вести и увидели, что так называемая раскрываемость этих преступлений, которые были совершены иногда и при сотнях свидетелей, не достигает и десятой доли процента.
Тела мирных жителей, погибших во время зимних боев, эксгумированные для опознания на православном кладбище в Грозном, 31 марта 1995 года
И в общем никакой реакции.Те же захоронения, обнаруженные в это же время, скажем, в Косово, в Боснии и Герцеговине, вызывали значительный отклик в мире, я даже не говорю о деятельности международного трибунала по бывшей Югославии, только про резонанс в СМИ, общественное мнение.
Насколько я помню, в это время кто-то из представителей Совета Европы был в Чечне, но они даже не доехали до ангара в Грозном, где были эти трупы сложены для опознания. Это поражало, это какой-то очень субъективный подход. Тогда Путин понял, что ему все можно.
– А почему Запад так упорно делал вид, что не замечает того, что происходило в Чечне? С чем это было связано – со страхом перед Путиным?
– Я думаю, что Путина тогда еще никто не боялся. Запад как бы запаздывает в своих реакциях почему-то. Они увидели, что пал Советский Союз, что «империя зла» разрушена, что в России пришли к власти вроде как демократы и есть избранный президент. Им очень хотелось в это верить. России многое прощалось, ведь даже в Совет Европы Россию приняли с большими послаблениями.
На мой взгляд, Запад недооценил ту опасность, которая исходила от Путина.
Я помню, что после взрывов [жилых домов в Москве] мы сидим с коллегами на лавочке, и один мне говорит: «Ну что, Дмитриевский, нам теперь удар держать четыре года». Но тогда-то мы подумать не могли, что не четыре, а скоро уж двадцать четыре будет. Как Галич (советский бард. – Прим. ред.) писал в свое время: «Кровь не дороже нефти, а нефть нужна позарез».
– Вам удалось побывать в Украине?
– Я был в Украине последний раз году эдак в семнадцатом. Но мы с коллегами из разных украинских правозащитных организаций работали в наблюдательных миссиях Донбасса, когда это еще было возможно, по-моему, с пятнадцатого года. Два раза даже ездили на территорию так называемой ДНР, чтобы там опрашивать свидетелей, жертв, получали особый опыт такой странный. Но в общем да, на эту войну удалось посмотреть с обеих сторон конфликта.
Разрушения украинского Мариуполя– Какие сходства и различия между войнами в Чечне и Украине вы видите?
– Конечно, это войны разные хотя бы по масштабам.
Путин же привык воевать с теми, кто тебя заведомо слабее, когда у него было полное господство в воздухе – в Чечне, в Сирии, в Грузии, а тут внезапно наткнулся на очень серьезный военный отпор.
Но если говорить о других аспектах, меня просто потрясает сходство: те же кадры из Бучи и захоронение в чеченском дачном поселке – связанные сзади руки проволокой или тряпкой, майки и пакеты на головах.
Терроризирование гражданского населения как метод ведения войны сейчас, как я понимаю, прямо продекларировано
Вчера буквально я понял, что Буча напоминает мне систематические убийства в Грозном в 1999-м – начале 2000-х в Старопромысловском районе: там ведь порядка семидесяти человек убили день за днем. Очень многие модели преступного поведения, как говорят юристы, бросаются в глаза. Ну и терроризирование гражданского населения как метод ведения войны сейчас, как я понимаю, прямо продекларировано. Нападения на инфраструктуру Украины, удары по электростанциям, открыто говорят, нужны,»чтобы заморозить, подавить волю к сопротивлению».
Тем же самым путинская армия занималась в Чечне двадцать лет назад.
– На каком уровне отдавались приказы о военных преступлениях в Чечне и в Украине? Почему армия ведет себя столь одинаково?
– Вы знаете, мне кажется, здесь много причин на самом деле. С одной стороны, о каких-то моделях преступного поведения мы можем сказать, что это политика, которая формируется командованием. Ну, например, систематические «зачистки» в Чечне, особенно в 2001 и 2002 году, проходили от села к селу, длились многие дни, в них участвовало огромное количество техники, очень часто мы видели присутствие командующих на месте преступлений. Это, безусловно, политика – терроризирование гражданского населения как метод антипартизанской войны.
А вторая, мне кажется, главная и фундаментальная причина в том, что любая армия в несправедливой войне на чужой земле ведет себя примерно так же, воспринимая местное население как вражеское. Если есть проблемы со снабжением, с какими-то условиями, то огромная толпа вооруженных мужчин начинает заниматься мародерством и прочим.
– То есть они считают, что действуют правильно, убивая, насилуя, грабя, если их не одергивает начальство, командование, руководство страны?
– Да, конечно. Но армия, которая начинает мародерствовать, перестает быть боеспособной, разлагается. В интересах вышестоящего командования каким-то образом это контролировать. Но так получается, что этим вопросом никто особенно не озабочен, и мы видим, как эта армия преуспевает в убийствах, грабежах и прочих неблаговидных вещах и как [нерезультативно] показывает себя на поле боя.
Бывают случаи, когда люди не просто не совершают военные преступления, но и пытаются кого-то спасти
Здесь, конечно, нужно оговориться, что все люди разные, мы и в Чечне встречали, конечно, случаи благородного поведения. Есть большинство, которое ведет себя, подчиняясь стадному инстинкту, и бывают случаи, когда люди не просто не совершают военные преступления, но и пытаются кого-то спасти.
– Кто из чеченских коллег помогал вам в расследованиях, сборе документов?
– Я вообще благодарен богу, что в Чечне встретил столько друзей. Мы начинали с «Общества российско-чеченской дружбы» с Русланом Кутаевым. У меня какой-то совершенно потрясающий опыт общения с коллегами из «Мемориала» (правозащитный центр, ликвидированный российскими властями в 2022 году. – Прим. ред.), это Оюб Титиев (экс-руководитель чеченского отделения «Мемориала». – Прим. ред.), который нас с коллегами просто закрыл собой, когда мы в 1995 году попали под снайперский огонь, Наташа Эстемирова (российская правозащитница и журналистка. – Прим. ред.), которую убили потом. Мы у нее жили чуть ли не месяц, и это была квартира гостеприимная, все правозащитники у нее останавливались.
***
Оценки потерь среди гражданского населения в первой российско-чеченской войне различаются. Генерал Александр Лебедь в свое время заявил, что в Чечне погибло от 80 до 100 тысяч человек.
Бывший глава госсовета Чечни Таус Джабраилов в 2005 году говорил о 150–160 тысячах погибших с обеих сторон в двух российско-чеченских войнах.
26 июня 2005 года заместитель председателя правительства Чечни Дукваха Абдурахманов сообщил, что с начала 1995 года Чечня потеряла полмиллиона человек: 200 тысяч погибли и 300 тысяч пропали без вести. При этом он не указал методику вычисления данных цифр.
По мнению демографа Александра Бабенышева, в Грозном погибло 25–29 тысяч мирных жителей во время штурма российской армией, что в пропорции к общей численности населения примерно в три раза больше, чем потери жителей Берлина при штурме в 1945 году.
Рекомендуемая литература по теме подкаста: Международный трибунал для Чечни: правовые перспективы привлечения к индивидуальной уголовной ответственности лиц, подозреваемых в совершении военных преступлений и преступлений против человечности в ходе вооруженного конфликта в Чеченской республике. Том 1 и 2. Нижний Новгород, 2009 г.
колониальное насилие как опора власти Путина
Английская версия текста/English version of the text
С первых дней полномасштабной войны на территории Украины стали появляться сравнения и проводиться параллели с другой войной — Второй Чеченской. Так, Джонатан Литтелл, писатель и журналист-исследователь, работавший в составе гуманитарной миссии в Чечне, прямо называет ее войной, 22 года назад приведшей Путина к власти. Сегодня нам кажется важным обращаться к истории чеченских войн — чтобы лучше понимать основания режима, который использует войну вместо политики — как это случилось в кризисный 1999-й.
1999-й — год стремительного взлета путинской карьеры. Начало этого года он встретил в должности директора ФСБ, в августе был назначен исполняющим обязанности председателя правительства, 31 декабря Ельцин в новогоднем обращении объявил его и. о. Президента. В марте следующего года Путин был избран Президентом.
В 1999-м, когда Чечня фактически была независимой от России несколько лет, «нестабильность на Северном Кавказе», захватившая также Дагестан, взрывы в подъездах нескольких российских городов и последовавшие за ними действия Путина — усиление ФСБ, введение войск в Чечню, авиаудары по Грозному, знаменитое «мочить в сортире» — стали началом становления путинского режима.
Этот материал — попытка сопоставить методы, терминологию и логику второй чеченской войны и войны в Украине, проследить, как война постепенно стала для Путина универсальным способом набора политических очков. В этом смысле одна война отражается в другой.
Хроника событий
Первая Чеченская закончилась в 1996-м году подписанием Хасавюртовских соглашений. Война, или как она фигурирует в официальных российских источниках — кампания — превратилась в затяжную, и перед очередными президентскими выборами Ельцину было важно создать видимость ее окончания, пусть и на невыгодных условиях. Согласно соглашению, российские войска выводились из Чечни, а вопрос о её статусе откладывался до 31 декабря 2001 года.
Фактически боевые действия между различными группировками чеченских сепаратистов, между оппозиционными сепаратистами и слабеющим режимом Аслана Масхадова, избранного президентом в 1997-м, теракты и захваты заложников не прекращались на протяжении всех 1990-х.
Кризис на Северном Кавказе в результате первой чеченской войны и неспособность Ельцина ни признать суверенитет Чеченской республики как независимого государства, ни урегулировать мирным путем ситуацию в регионе привели к ситуации, когда силовые методы решения конфликтов стали казаться меньшим злом большинству россиян_ок.
Вместо того, чтобы разбираться в истоках чеченских войн и конфликтов, взять на себя историческую ответственность за более чем полуторавековую военную агрессию и завоевание Кавказа, репрессии в отношении местных культур и народов в советское время, российское правительство к концу 1990-х уже было готово «продавать» необходимость второй чеченской войны, используя всю ту же колониальную риторику: дикие народы, требующие усмирения, радикальные исламисты, террористы, вести переговоры с которыми бессмысленно.
Путин оказывался в ситуации, когда силовые методы решения проблемы гарантировали ему — на контрасте со стареющим Ельциным, явно «уставшим от Чечни» — образ решительного и сильного лидера. В этот момент, в августе-сентябре 1999 года, происходит серия терактов.
В Буйнаксе, Москве, Волгодонске в сентябре 1999 года взрываются многоэтажные дома, количество погибших достигает десятков и сотен человек. 109 человек погибло в результате взрыва дома на проспекте Гурьянова в Москве 9 сентября.
118 человек погибло в результате взрыва дома на Каширском шоссе в Москве 13 сентября.
Кто стоит за этими преступлениями? Есть две версии: официальная (чеченские террористы под руководством арабских исламистов Эмира аль-Хаттаба и Абу Умара) и альтернативная (заказчик — ФСБ). Один из авторов второй версии, бывший работник ФСБ Александр Литвиненко, был убит в 2004 году в Лондоне, где запросил политическое убежище. Он был отравлен редким радиоактивным веществом — полонием-210. Британский суд пришёл к выводу, что Литвиненко был убит в результате спецоперации ФСБ, одобренной, вероятно, лично директором ФСБ Николаем Патрушевым и президентом Владимиром Путиным.
Какой была начавшаяся после серии терактов война? Ниже мы приводим (неполную) фактологию событий нулевых годов. Активные боевые действия в Чечне продолжались в 1999 и 2000 годах, однако официально режим КТО — контр-террористической операции, как называют эту войну власти — был отменен лишь в апреле 2009-го.
Бомбардировки городов и убийства мирного населения
В конце 1999 года федеральные военные объявили чеченское село Катыр-Юрт «зоной безопасности».
Там скопились беженцы из Грозного — за их счёт население Катыр-Юрта удвоилось. В начале февраля 2000-го года через село отходили в горы боевики. Военные сообщали потом, что организовали боевикам ловушку, дав им войти в Катыр-Юрт, а потом замкнули кольцо, уничтожая их артиллерией и авиацией. Жертвами стали прежде всего мирные жители и беженцы.
Правозащитник, член Общества «Мемориал» Александр Черкасов: «То, что сделали федеральные военные в Катыр-Юрте, подавали как блестящую победу российской армии, разгром чеченских боевиков, которых выманили из Грозного. А при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это тяжкие преступления и большая человеческая трагедия. То, что произошло в Чечне 20 лет назад, — это не история, а продолжающееся настоящее. Всё, что тогда произошло, до сих пор с нами и, в первую очередь, с жертвами. Страница не закрыта. Соблюдение правовых норм не является для российских военных важным фактором, который они принимают во внимание при планировании и проведении операций».
5 февраля 2000 года сотрудники ОМОНа ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области, «зачищавшие» поселок Новые Алды на окраине Грозного, убили 56 мирных жителей. 4–7 февраля того же года российские войска подвергли обстрелу и авиационной бомбардировке с использованием фугасных бомб село Катыр-Юрт, в результате чего погибли 167 человек.
Власти ни публично, ни в официальных документах так и не признали произошедшее хоть сколько-нибудь противоправным. В результате потерпевшие не получили никакой помощи.
Фильтрационные лагеря («пункты фильтрации»)
Фильтрационные лагеря появились еще во время Первой чеченской войны. В ходе Второй чеченской войны некоторые лагеря получили статус следственных изоляторов, подчинённых Министерству юстиции, но с неясным правовым статусом и без видимых оснований в Уголовном кодексе. Задачей «системы фильтрации» было содержание задержанных по подозрению в участии в незаконных вооруженных формированиях, и проведение дознания. По его результатам задержанные должны быть либо отпущены, либо переведены в иные пенитенциарные учреждения.
По данным российской правозащитной организации «Мемориал», по самым скромным подсчетам, общее число прошедших через «фильтрационные пункты» достигает не менее 200 тысяч человек (из населения Чечни на момент начала боевых действий менее одного миллиона), из которых «практически все» подверглись избиениям и пыткам, а некоторые были казнены без суда и следствия. По данным «Мемориала», цель системы «фильтрации» в Чечне, помимо того, что она является частью общей системы государственного террора по подавлению и запугиванию населения, заключалась в создании сети информаторов путем насильственной вербовки, и характеризовалась её неизбирательностью, то есть произвольными арестами и массовыми задержаниями невинных людей.
В октябре 2000 года организация Human Rights Watch (HRW) опубликовала свой 99-страничный доклад «Добро пожаловать в ад», о том, как российскими войсками были задержаны тысячи чеченцев, при этом многие без каких бы то ни было доказательств правонарушений. Охранники центров содержания под стражей систематически избивали чеченских заключённых, некоторые из которых также подвергались изнасилованиям или другим формам пыток.
Одним из основных и наиболее известных фильтрационных лагерей в Чечне был чернокозовский СИЗО, созданный в бывшей тюрьме в 1999 году. В 2000 году организацией Amnesty International были выявлены следующие фильтрационные лагеря: следственный изолятор в Кади-Юрте, импровизированный следственный изолятор в школе Урус-Мартана, другие импровизированные лагеря в различных местах Чечни, среди которых фруктовый склад в Толстой-Юрте, на птицефабрике и в подвале кафе «Чекер» в Чири-Юрте, а также в Грозном. Объекты за пределами Чечни включали тюремную больницу и СИЗО в Пятигорске.
Сокрытие количества потерь среди военного состава
Согласно официальным данным, с 1 октября 1999 года по 23 декабря 2002 года общие потери федеральных сил (всех силовых структур) в Чечне составили 4572 человека убитыми и 15 549 ранеными. В 2010 году была озвучена другая цифра: более 6 тысяч человек. По данным Союза комитетов солдатских матерей России — 11,5 тысяч военнослужащих (информацию они собирали по количеству обращений от семей военнослужащих).
Многие по-прежнему числятся «пропавшими без вести».
Пытки и «пропавшие без вести»
«Без вести» пропадали и мирные жители, прошедшие через фильтрационные лагеря. Общество «Мемориал» на протяжении двадцати лет ведет работу по сбору и публикации информации о людях, подвергшихся насильственному исчезновению в ходе Второй чеченской войны. Всего, по разным оценкам, в годы войны пропали от трех до пяти тысяч человек.
Массовые захоронения мирных граждан с целью сокрытия количества погибших
Потери среди мирного населения, по официальной информации на февраль 2001 года, составляли тысячу человек, однако, по информации правозащитной организации Amnesty International, в войне погибли до 25 тысяч мирных жителей.
В марте 2001 года Human Rights Watch в своём докладе указала восемь не обозначенных захоронений в Чечне, которые были обнаружены в 2000—2001 годах. Также организацией были отмечены восемь случаев, когда тела бросались по обочинам дорог, на территории госпиталей и других местах.
Общество «Мемориал» также зафиксировало подобные случаи. Большинство этих тел имело следы выстрелов с близкого расстояния, характерные для внесудебных расправ, и увечья. Врачебные осмотры некоторых жертв показали, что часть увечий была нанесена ещё живым людям, что указывает на факты применения жестоких пыток по отношению к жертвам.
Сокрытие виновных в военных преступлениях
История чеченских войн и военных преступлений — история тотальной безнаказанности. В случае, если доходило до возбуждения уголовных дел, они, как правило, были приостановлены «в связи с невозможностью обнаружения лиц, подлежащих привлечению к ответственности». Несмотря на обращения пострадавших в Европейский суд по правам человека и Страсбургский суд, признание фактов военных преступлений судами, правозащитными организациями, международными наблюдателями (Human Rights Watch, Amnesty International, Международный и Российский Мемориал), виновные не понесли наказаний.
Войны в Чечне закончились установлением в регионе пропутинского режима Кадырова.
Республика получает дотации из федерального бюджета (бюджет Чечни более чем на 90 процентов — дотационный), в ответ демонстрируя рекордные показатели явки и голосов в поддержку действующей власти на федеральных выборах. Несогласные с режимами Путина и Кадырова чеченцы выехали за пределы республики или страны. По разным данным, количество людей, вынужденных покинуть свои дома в результате двух войн и последующих зачисток несогласных, составляет сотни тысяч: от 70 до 130 тысяч бежало в Евросоюз, данные по количеству уехавших в разные регионы России получить сложнее. В докладе Комитета «Гражданское содействие» приводится цифра в 81 тысячу людей, получивших статус вынужденного переселенца после Первой Чеченской войны — когда из республики уезжали русской, украинской, армянской и другой этничности. Данные о получивших статус ВП после Второй Чеченской — сотни и десятки людей. Тогда уезжали чеченцы, и количество их было не меньшим, а вероятно, намного большим — но признавать их статус вынужденного переселенца и выдавать соответствующие льготы власти не хотели.
Можно осторожно говорить о цифре в 300 тысяч человек, покинувших регион по итогам двух войн.
С началом войны в Украине стали появляться и сообщения об отрядах чеченцев, воюющих вместе с украинцами против российской военной агрессии. Многие из них прямо говорят о том, что для них война не заканчивалась: говорят о том, что война идет все 30 лет (с первой чеченской), 200 лет — с начала военной экспансии на Кавказ Российской империи, 400 лет — с начала первых «военных экспедиций» царской России. Фактически чеченцы продолжают освободительную войну там, где она сейчас возможна, в ожидании и надежде на освобождение своих земель.
Архивы, журналистские расследования, доклады правозащитных организаций о военных преступлениях в Чечне должны быть приданы огласке снова, должны быть оплаканы жертвы и наказаны виновные. Это тоже часть борьбы — за память, достоинство, признание.
Агония Чечни: в ловушке между Кремлем и Кадыровым
Владимир Путин изобразил чеченцев идеологическими террористами.
Однако проведение параллелей между войной на Украине и войной в Чечне было бы конструктивно для признания нарушений прав человека и страданий чеченского народа как со стороны русских, так и со стороны их собственного правительства.
21 декабря президент Украины Владимир Зеленский был приглашен в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы поблагодарить американцев за оружие и поддержку, которые они предоставили его делу изгнания русских с его родины. «Несмотря ни на что и вопреки мрачным сценариям, Украина не пала. Украина жива и здорова», — страстно заявил он, срывая аплодисменты членов Конгресса.
Однако, когда русские вторглись в Чечню, мир ничего не предпринял. А когда чеченцы дали отпор, их заклеймили как террористов. Зверства совершались с обеих сторон чеченского конфликта; однако, возможно, пришло время переосмыслить наше понимание чеченского конфликта и призвать Кремль к ответу. В то же время нынешний чеченский лидер Рамзан Кадыров является тираном и виновен в вопиющих нарушениях прав человека в отношении собственного народа.
В 2020 году Рамзан Кадыров был внесен в черный список Госдепартаментом США, поскольку Кадыров несет ответственность за многочисленные грубые нарушения прав человека, совершенные более десяти лет назад, включая пытки и внесудебные казни. Зажатый между Кремлем и Кадыровым народ Чечни страдает.
Кровь и неуловимое самоопределение
Чечня — небольшая мусульманская республика, расположенная на юго-западе России, с населением всего 1,5 миллиона человек. Царские войска впервые вторглись в Чечню два столетия назад, стремясь управлять страной силой. В разное время в течение последних 200 лет в Чечне доминировали Имперская Россия, Советский Союз и Российская Федерация с разной степенью автономии. Во времена худшего правления России культура и религия страны были ограничены. А Россия извлекала выгоду из природных ресурсов Чечни, особенно нефти.
После распада СССР Чечня начала движение к независимости, о которой официально объявила в 1992 году. В том же году была принята ее конституция.
Первая чеченская война разразилась в 1994 году, когда армия Ельцина вторглась и захватила сепаратистскую Чеченскую Республику Ичкерия, а затем столицу Чечни Грозный.
Русская военная тактика не изменилась со времен Второй мировой войны, а это означает, что большое количество жертв среди гражданского населения было допустимо, если не желательно. В результате мирное население пострадало от воздушных бомбардировок и артиллерийского обстрела, так как весь город был сровнен с землей. По иронии судьбы, до начала нападения большинство этнических чеченцев бежали из Грозного, укрывшись у родственников в сельской местности. В результате многие из оставшихся в городе и многие из убитых были этническими русскими.
Помимо Грозного, в руины были превращены многочисленные села и небольшие города. По оценкам, было убито 3000 чеченских солдат и от 30 000 до 100 000 чеченских мирных жителей. По меньшей мере 200 000 чеченских мирных жителей получили ранения, а 500 000 человек были перемещены.
Многие пострадали от зверств со стороны российских солдат, чеченских солдат или конкурирующих вооруженных банд. Те, кто выжил, были ужасно травмированы.
Это заставило чеченских борцов за свободу уйти в горы и продолжить партизанскую войну против русских. В 1996 года Кремль предоставил Чечне номинальную автономию. К тому времени почти 40 процентов населения были вынуждены покинуть свои дома, став перемещенными лицами. Похищения людей и организованная преступность стали безудержными. В 1997 году Аслан Масхадов был избран президентом и получил поздравление от Бориса Ельцина; в Кремле был подписан мирный договор с Ельциным.
Чечня была одним из беднейших регионов России. И антироссийские настроения, и религиозный экстремизм процветали. В Чечне свирепствовали беззаконие, грабежи и похищения людей. Рост ваххабизма и фундаментализма привел к расколу движения за независимость Чечни между исламским фундаментализмом и светскими чеченскими националистами. Чтобы удержать страну, Масхадов уступил фундаменталистам 19 февраля.
99 и ввел законы исламского шариата. Шариатские суды могли приговаривать людей к смертной казни или порке за такие преступления, как прелюбодеяние.
Президент Масхадов потерял контроль над несколькими видными военачальниками. Он осудил попытки Самира Салеха Абдуллы Аль Сувайлима (он же Ибн аль-Хаттаб) и других распространить войну на соседний Дагестан. Ибн аль-Хаттаб, саудовский эмир моджахедов, сражался против Советов в Афганистане. Он также принимал активное участие в гражданской войне в Таджикистане и был обвинен Арменией в поддержке азербайджанских боевиков. Кроме того, он однажды утверждал, что участвовал в войне в Боснии. В 1999, Москва обвинила его во взрывах российских жилых домов в городе Рязани, хотя некоторые эксперты считают, что это была операция русских под чужим флагом. Ибн аль-Хаттаб был убит в 2002 году отравленным письмом, отправленным Федеральной службой безопасности России.
Кремль обвинил чеченцев в действиях Ибн Аль-Хаттаба и других, включая взрывы жилых домов.
Когда Путин был премьер-министром России, он объявил правительство и парламент Масхадова нелегитимными. Затем Путин направил российские войска в Чечню. Русские ответили тяжелыми боевыми бомбардировками, убивая мирных жителей и уничтожая ту минимальную инфраструктуру и экономику, которые существовали. Считается, что жесткая позиция Путина в отношении отколовшейся республики была тем действием, которое помогло ему на президентских выборах .
В 1999 году Масхадов предложил мирный план, но он был отвергнут русскими. В результате 1999 год ознаменовался второй чеченской войной. Российские войска быстро захватили Грозный, и Кремль назначил награду в размере 10 миллионов долларов США за голову Масхадова. Бывший президент предпринял несколько попыток начать мирные переговоры, но Путин отказался.
Владимир Путин вступил в должность президента России в 1999 году. В 2000 году Россия взяла под контроль Грозный. После 11 сентября Путину удалось представить свою войну в Чечне как войну с исламским терроризмом, и поэтому он смог представить свои силы в лучшем свете.
Чеченский военачальник Ахмад Кадыров перешел на сторону России во время второй чеченской войны. Путин вознаградил Кадырова, помогая ему быть избранным президентом в 2003 году на выборах, которые, как считалось, имели серьезные нарушения и контролировались русскими. И в 1991, и в 1997 году были проведены референдумы о независимости, и большинство проголосовало за независимость. Позже в 2003 году Путин поддержал еще один референдум, позволивший проголосовать 40 000 российских солдат, дислоцированных в Чечне.
Президент Ахмад Кадыров был убит в 2004 году в Чечне исламскими сепаратистами. В том же году русские убили экс-президента чеченских сепаратистов Яндарбиева в Катаре. Бывший президент Аслан Масхадов был убит в 2005 году, находясь в изгнании. Позже Кремль организовал сын промосковского президента Рамзана Кадырова, который стал президентом Чечни в 2007 году.
Рамзан Ахмадович Кадыров, сын президента Чечни Ахмата Кадырова, полковник российской армии, в настоящее время является главой Чеченской Республики.
Он также является членом Консультативной комиссии Государственного Совета Российской Федерации.
Чечня беззаконна с точки зрения насилия и преступности, но люди также страдают от репрессивного режима Кадырова. Он использовал слежку, чтобы отслеживать и контролировать жизнь граждан, и неоднократно проводил чистки против ЛГБТ, которые приводили к массовым задержаниям, пыткам и даже смерти.
The Internal Crisis Group сообщила в 2015 году, что «значительное сокращение активности повстанцев во многом связано с широко применяемой коллективной ответственностью, когда родственники повстанцев подвергались преследованиям, угрозам, взятию в заложники или уничтожению их имущества».
Рамзан Кадыров курировал программу систематических злоупотреблений на основе религиозных взглядов. Те, кого обвиняло его правительство, были вынуждены выступать по телевидению, чтобы извиниться за такие преступления, как колдовство, оскорбление ислама и критика Кадырова. С пытками и издевательствами над правонарушителями мирится министр информации и печати Чечни Ахмед Дудаев, обвинивший двух ЛГБТИ-блогеров в оскорблении религии и пособничестве боевикам-исламистам.
В декабре 2022 года в Швеции убит чеченский блогер-диссидент Тумсо Абдурахманов. Годом ранее двое чеченцев были арестованы в Швеции за попытку убийства Абдурахманова. Один из мужчин показал в суде, что правительство Чечни заплатило ему за убийство.
В декабре 2021 года, всего за два месяца до вторжения в Украину, Верховный суд России распустил неправительственную организацию (НПО) «Мемориал», которая является старейшей и наиболее уважаемой правозащитной организацией в России. «Мемориал» был одной из самых известных групп, сообщавших о нарушениях прав человека в Чечне.
Кадырову даже удалось экспортировать репрессии, утверждая, что он сопровождал свою армию в боевых действиях на Украине. В постах в социальных сетях якобы с фронта он назвал украинцев нацистами и заявил, что Украина принадлежит России. Он также сказал, что Россия должна использовать ядерное оружие против Украины. Его личный отряд, известный как кадыровцы, был обвинен в военных преступлениях за убийство сотен мирных жителей в городе Буча, Украина, еще в апреле.
Вывод и решение
Чеченский конфликт имеет ряд важных последствий для изучения конфликтов в целом и как шаблон для других конфликтов, таких как российское вторжение в Украину.
Чечня — маленькая страна, в которой Путин считает себя вправе доминировать. Это относится и к Украине. Есть этнические различия между русскими славянами, чеченцами и украинцами. В обоих конфликтах есть религиозная составляющая, поскольку в России преобладают православные христиане, а чеченцы в основном мусульмане. Есть культурная составляющая и даже лингвистическая составляющая, поскольку русские славяне говорят по-русски и следуют русской культуре, а чеченцы имеют свой язык и уникальную мусульманскую культуру. Присутствует и экономическая составляющая, поскольку чеченцы занимают земли, богатые ресурсами, которые Кремль хотел бы экспортировать и получать прибыль.
В основе экономических интересов России в Чечне лежат доходы от нефти. В 1971 году добыча нефти в Чечне составляла 7 процентов от общероссийской.
За счет иностранных инвестиций можно восстановить нефтяную инфраструктуру и вернуться к прежним уровням добычи. Если бы эти деньги остались в Чечне, в стране был бы один из самых высоких ВВП на душу населения в Восточной Европе. Повышение уровня жизни и отсутствие российских войск могут в значительной степени способствовать дерадикализации Чечни и превращению ее в более безопасное место для жизни. К сожалению, большая часть нефтяной инфраструктуры страны была разрушена во время второй чеченской войны и не восстановлена.
Иностранные инвесторы готовы помочь восстановить нефтяную промышленность, но есть вопрос, какой процент доходов пойдет в Москву. Аналитики считают, что Кадыров хочет большей автономии, а также большего контроля над распределением нефтяных доходов. Учитывая пытки, которым он подвергал свой народ, и коррупцию в его правительстве, маловероятно, что народу Чечни будет лучше при независимой Чечне, возглавляемой Кадыровым.
Сегодня ужасное положение чеченского народа, зажатого между Кремлем и Кадыровым.
Продолжаются нарушения прав человека, чеченцы подвергаются пыткам, произвольным задержаниям и убийствам. Москва, позволяющая Чечне сохранять свою религию и культуру, используется Путиным как предлог, чтобы создать впечатление, что Чечня номинально независима. На самом деле президент Кадыров — марионетка Кремля, который вместе с Путиным счастлив увековечивать этот фарс, пока он сохраняет власть и нефть продолжает течь.
Доктор Антонио Грасеффо, доктор философии, китайский MBA, экономист по Китаю, автор книг «За пределами пояса и пути: глобальная экспансия Китая» и «Диссертация борца». Он базируется в Улан-Баторе, Монголия. Антонио Грасеффо: еще
Россия отправляет 300 чеченских солдат на передовую, чтобы поддержать провальную кампанию
Мир
Автор Элли Кук
Мир Русско-украинская война Чечня Рамзан Кадыров Владимир Путин
Москва перебросила около 300 чеченских боевиков на линию фронта в Украине, поскольку усилия Кремля по вторжению затягиваются.
Бойцы Национальной гвардии южнороссийской республики вылетели из аэропорта столицы Чечни Грозного, сообщил прокремлевский лидер Рамзан Кадыров в своем Telegram-канале, который распространило российское государственное информационное агентство ТАСС.
У республики непростая и кровавая история с Москвой. Ранее входившая в состав Советского Союза, Чечня заявила о своей независимости от Москвы, когда блок распался. Во время второй чеченской войны 1990-х годов Россия, находящаяся теперь под контролем Владимира Путина, вновь подтвердила свое господство над сепаратистской республикой.
Чечней управляет Кадыров с тех пор, как в 2007 году его поддержал Путин, после того как в 2004 году отец Кадырова, тогдашний лидер, был убит чеченскими боевиками.
900:02 Через несколько недель после вторжения 24 февраля в Украину Кадыров объявил, что отправился в страну, чтобы помочь российским войскам. Владимир Путин беседует с лидером Чечни Рамзаном Кадыровым в декабре 2011 года.
Кремль уже давно поддерживает Кадырова, и он объявил о своем присутствии на Украине в самом начале войны.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛЬСКИЙ / AFP через Getty ImagesЛидер кавказской республики в видео Telegram в начале войны призвал украинских бойцов сдаться, «иначе вам конец».
Бывший антироссийский повстанец добавил, что чеченские войска «покажут вам, что российская практика учит ведению войны лучше, чем иностранная теория и рекомендации военных советников», согласно Guardian .
В октябре Кадыров заявил, что Москве следует рассмотреть вопрос о размещении ядерного оружия малой мощности на Украине после того, как Россия вывела свои войска из города Лиман на востоке страны.
Он сказал, что, по его мнению, Кремль должен принять «более решительные меры» — от военного положения до ядерного взрыва, — написал он на своей странице в Telegram.
Но официальный представитель Кремля Дмитрий Песков дистанцировался от Москвы от комментариев, заявив на пресс-конференции, что, хотя «главы регионов имеют право выражать свою точку зрения», эмоции должны быть исключены из «любых оценок» по Украине.
Песков продолжил подчеркивать «очень большой вклад» чеченских боевиков в усилия по вторжению России, а Кадыров лично вложил «большой» вклад в войну, согласно российским государственным СМИ.
Кадыров возглавляет печально известную военизированную группировку, известную как кадыровцы или кадыровцы, и обвиняется в многочисленных нарушениях прав человека, которые он отрицает.
Кремль поддерживает чеченского лидера, а «поддержка и деньги Путина превратили Кадырова из нуля в героя», заявила ранее The Wall Street Journal Екатерина Сокирянская из Международной кризисной группы .
Но такая же поддержка сделала чеченского лидера «уязвимым и полностью зависимым» от Кремля, добавила она.
Кадыров публично назвал себя «путинским пехотинцем» и в сентябре был подвергнут санкциям министерства финансов за свою роль в содействии вторжению Москвы.
В пресс-релизе Минфина отмечалось, что Кадыров накопил «чрезвычайное состояние» благодаря своим отношениям с Путиным, в том числе «частный зоопарк» и «богатый фонд для подтасовок».