Внешняя политика Хрущева плюсы и минусы кратко об итогах по пунктам, таблица 11 класс

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 307.

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 307.

Внешняя политика Хрущева была такой же противоречивой и непоследовательной, как и внутренняя. Несмотря на расширение внешних связей, увеличение числа стран социалистической ориентации и количества иностранных посольств в СССР, было немало промахов, например, ухудшение отношений с Китаем и полный разрыв с Албанией. Рассмотрим плюсы и минусы внешней политики Хрущева, которая изучается в программе 11 класса.

Западное направление

Никита Хрущев стал первым секретарем ЦК КПСС после смерти Сталина в сентябре 1953 года. В ходе внутрипартийной борьбы за власть, в марте 1958 года он стал председателем Совета Министров СССР. Обе должности он занимал до своего отстранения от власти в октябре 1964 года.

Рис. 1. Никита Хрущев.

В западное направление внешней политики Никиты Хрущева входят отношения с капиталистическими и социалистическими странами Европы, с США и странами Западного полушария.

В 1955 году, в ответ на вступление в блок НАТО ФРГ, социалистические страны Европы создали свой военный блок — Организацию Варшавского Договора (ОВД). В нее не вошла Югославия, хотя отношения с ней стали улучшаться с 1954 года. Прекратилась критика в адрес Тито, типичная для последних лет правления Сталина (1948–1953 годы). Первой ОВД покинет Албания в 1968 году де-юре, а де-факто — с 1962 года. Такие действия албанского руководства были связаны с выводом из этой небольшой страны советского посольства в конце 1961 года. Ранее, летом 1961, была выведена советская военная база во Влёре, которая просуществовала всего три года. Предметом разногласий между Никитой Хрущевым и албанским лидером Энвером Ходжа стала десталинизация в СССР и размеры советской помощи.

В 1956 году войска ОВД подавили восстание в Венгрии, вызванное критикой Сталина СССР. В дальнейшем это событие использовалось антисоветской пропагандой для ухудшения репутации социалистического лагеря. В 1959 и 1960 годах Хрущев посетил США, где встретился с президентом Дуайтом Эйзенхауэром и выступил на заседании Генеральной ассамблеи ООН.

В 1961 году он встретился с президентом США Джоном Кеннеди в Вене, то есть на территории нейтральной Австрии, которая осталась вне блоков НАТО и ОВД. Несмотря на начало диалога на личном уровне, в 1962 году произошел Карибский кризис. Он был следствием революции 1959 года на Кубе. Советское руководство попыталось разместить на Кубе ракеты в ответ на размещение американского ядерного оружия на территории Турции. В итоге произошел взаимный вывод ракет из точек напряженности, а между СССР и США появилась горячая линия телефонной связи.

Внешнеполитическое ведомство СССР при Хрущеве возглавляли три деятеля. С марта 1953 до мая 1956 года — Вячеслав Молотов. Его на несколько месяцев, до февраля 1957 года, сменил Дмитрий Шепилов. В 1957 году министром иностранных дел был назначен Андрей Громыко — бывший посол в Лондоне и первый заместитель Молотова. Он занимал эту должность до июля 1985 года.

Рис. 2. Андрей Громыко.

Восточное направление

Восточное направление внешней политики Никиты Хрущева охватывает страны Азии и Африки. В последней в те годы шла активная антиколониальная борьба, которую СССР поддерживал. 1960 год стал «годом Африки». Многие бывшие колонии, кроме португальских и испанских, получили независимость. Некоторые из них выбрали просоветскую ориентацию: Мали, Алжир, Сомали, Гана, Судан.

Улучшились отношения СССР с Египтом, где с 1954 года правил Гамаль Абдель Насер. Он национализировал Суэцкий канал, что вызвало в ноябре 1956 года кризис в отношениях СССР и Франции и Великобритании. Глава советского правительства Николай Булганин угрожал применением силы для защиты Египта, поэтому Суэцкий кризис удалось преодолеть, зато стали ухудшаться отношения СССР и Израиля.

При Хрущеве у СССР стали лучше отношения с Индией, Бирмой, Индонезией и завершившим в 1954 году национально-освободительную борьбу Вьетнамом. С этими странами произошел обмен посольствами, выросли объемы торговли, в них появились советские товары и оттуда стали прибывать на учебу в СССР студенты.

С Японией отношения остались натянутыми из-за проблемы Курильских островов. С Северной Кореей до 1961 года стабильно рос объем сотрудничества. В начале 1960-х отношения стали прохладными из-за борьбы с «культом личности» в СССР.

Самой крупной неудачей Никиты Хрущева в Азии стало ухудшение отношений с Китаем. До 1959 года с восточным соседом стабильно рос объем сотрудничества и обмен студентами. Политика борьбы с «культом личности» вызвала неприятие руководителя компартии Китая и КНР Мао Цзедуна. С 1960 года объемы сотрудничества стали сокращаться, СССР отозвал своих специалистов.

Кратко по пунктам основные внешнеполитические события хрущевского периода можно представить в таблице:

Дата	Событие
1953–1955 гг.	Нормализация отношений с Югославией и создание ОВД
1956 г.	Подавление восстания в Венгрии, начало разногласий в социалистическом блоке из-за десталинизации в СССР, Суэцкий кризис
1957 г.	Андрей Громыко во главе МИДа
1958 г.	Открытие советской военной базы в Албании в городе Влера
1959 г.	Поездка Хрущева в США, победа революции на Кубе, максимальный объем сотрудничества с Китаем
1960 год	Отзыв советских специалистов из Китая, выступление Хрущева в ООН
1961 год	Разрыв дипломатических отношений с Албанией, встреча Хрущева и Кеннеди в Вене
1962 год	Карибский кризис

После разрыва дипломатических отношений с Албанией в конце 1961 года ее основным спонсором стал Китай. КНР в начале 1960-х не имела места в ООН, мнение его руководства озвучивал албанский представитель. Некоторые государства Азии в начале 1960-х, несмотря на успехи стран социализма, придерживались прозападной ориентации: Филиппины, Малайзия, Таиланд, Турция.

Рис. 3. Хрущев и Мао.

Что мы узнали?

Внешнеполитическая деятельность Никиты Хрущева была неоднозначной. Заметным успехом стало создание ОВД и увеличения количества просоветских государств. Однако произошел раскол внутри социалистического лагеря и сохранилась напряженность в отношениях с США и Китаем.

Тест по теме

Доска почёта

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

• Pupsik Churina

  4/10

Оценка доклада

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 307.

---

А какая ваша оценка?

Внешняя политика Хрущева Никиты Сергеевича, основные события, ее плюсы и минусы.

Внешняя политика при Хрущёве (кратко).

Хрущев Н.С. занял пост генсека СССР после кончины Иосифа Сталина, обойдя других кандидатов на этот пост в числе которых были такие видные политические деятели как Берия и Молотов. Время правления этого политика специалисты называют «оттепелью», в этот период отношения с США вышли на принципиально новый уровень. Кратко о его внешней политике пойдет речь ниже.

Внешняя политика, задачи и принципы. Одной из основных задач, которые ставил перед собой Хрущев — примирение социалистов с капиталистами. Наряду с этим он стремился наладить отношение с западными странами, развенчать культ личности И.В.Сталина и признать его политику террористической, демилитаризировать крупнейшие страны, добиться отмены испытания ядерного оружия.

Достижения и основные события.

-Среди основных достижений Н.С. Хрущева считается отмена боевых действий на территории Кореи. В 1953 году благодаря действиям генсека на политическом поприще война в Корее завершилась.

-Подписание мирного соглашения Южной и Северной Кореей.

-Улучшение отношений с Югославией.

-Развенчание культа личности И.В.Сталина стало тем шагом, который помог наладить отношение между СССР, Америкой и западными странами. Однако это заявление политика было негативно встречено другими социалистическими странами.

-Несмотря на все старания политика, берлинский кризис между социалистами и капиталистами продолжал нарастать и в 1961 году достиг свое апогея- между ФРГ и ГДР была воздвигнута «Берлинская стена».

-Создание военного альянса в противовес НАТО.

-Нанесение дружеского визита генсека в США в 1959 году.

-12.04.1961 год ознаменовался первым полетом человека в космос, это событие помогло усилить позиции Советского Союза на мировой арене еще больше.

-Угроза развязывания Третьей мировой войны. Советским Союзом на территории Кубы были тайно размещены ядерные ракеты. Это был своего рода ответ на нахождение ядерного оружия американцев на территории Турции. Когда о ракетах на Кубе стало известно США разгорелся «Карибский кризис», который стал угрозой для мирного существования. Но благодаря хорошей работе дипломатов, переговоры завершились успешно, и ситуация разрешилась мирным путем. После этого события между СССР и Америкой наладились отношения, что стало концом «Холодной войны».

-В 1963 году состоялось подписание договора, по которому запрещалось проводить испытания ядерного оружия в космосе, на земле и под водой.

Плюсы внешней политики Никиты Сергеевича:

1. Улучшение отношений с США и Западными странами;

2. Сокращение ядерного оружия в Англии, Америке и Советском Союзе;

3. Завершение военных действий в Корее;

4. Примирение между капиталистами и социалистами;

5. Налаживание контактов с Афганистаном и Индией.

Минусы. Среди политических ошибок Никиты Хрущева специалисты особо выделяют:

1. Ухудшение отношений с другими социалистическими державами;

2. Начало «Суэцкого кризиса»;

3. Ядерное противостояние между Америкой и Советским Союзом;

4. Возведение «Берлинской стены».

Дать однозначную оценку политической деятельности Хрущева Н.С. довольно сложно, безусловно он являлся одним из виднейших политиков в истории СССР, который стремился к тому, чтобы Советский Союз процветал и дальше. Но такие черты характера как вспыльчивость и непоследовательность, не дало завершить введение новых реформ. В 1964 году Никита Сергеевич покинул пост генерального секретаря, ему на смену пришел Брежнев, политическую деятельность которого многие считают продолжением политического курса Хрущева.

Добавить комментарий

Новая стратегия Хрущева в период холодной войны: престижная дипломатия

Согласно Плутарху, Юлий Цезарь объявил о своей победе при Зеле в 47 г. до н. э. своему другу Аминцию со словами: « Veni, vidi, vici — Пришел, увидел, победил». Возможно ли, что Хрущев так же описал свой американский визит своим друзьям в Кремле; и если да, то был ли он прав? Не может быть сомнения, что сюда приезжал Хрущев, хотя, если смотреть, слушать и читать об этом необычайном путешествии, которое Лондон

Economist правильно назвал «бунт от побережья до побережья», иногда было трудно поверить, что это было реально. Не может быть сомнения и в том, что Хрущев что-то видел, хотя немного и по большей части не то, что он должен был видеть. Но победил ли Хрущев? Добился ли он того, к чему стремился? Боюсь, что ответ должен быть утвердительным, судя по действиям Хрущева во время его поездки и нашей реакции на них в контексте новой внешней политики Советского Союза.

Новизна советской внешней политики, как в ее целях, так и в ее методах, является главным фактом современной эпохи в советско-американских отношениях. Начало этой новой политики и ее успешное проведение до сих пор представляют собой исторический вклад Хрущева в развитие Советского Союза как мировой державы и коммунизма как мирового движения. Внешняя политика Хрущева знаменует собой резкий разрыв с внешней политикой Сталина и возвращается, по крайней мере, в своих целях, к ленинской концепции роли Советского Союза и коммунизма в мировых делах. Однако Хрущев разработал новые методы достижения ленинских целей. Его поездка в Соединенные Штаты была одной из них.

Ленин видел в русском большевизме доктринальный и политический источник мировой коммунистической революции, а в успехе этой революции предпосылку выживания большевистского режима в России. Русский большевизм был «базой» мировой революции; в этом заключалась его историческая функция и оправдание в марксистских терминах, поскольку мировая революция была неизбежным продолжением русского большевизма и залогом его успеха. На этой доктринальной основе, разработанной Лениным в «Левый» коммунизм: детская болезнь , Советский Союз в первые годы своего существования был проводником и зачинщиком насильственной революции во всем мире.

И консолидация большевизма в России, и крах мирового революционного движения породили сталинскую политику «социализма в одной стране». Сталинская внешняя политика была по существу традиционной по своим целям и, вопреки видимости, даже по своим методам. Подчинение иностранных коммунистических партий Советскому Союзу навязывалось и оправдывалось с точки зрения доктрины Ленина; тем не менее возможности для шпионажа и подрывной деятельности, которые давало это подчинение, использовались с полным цинизмом как средство для достижения традиционных целей российской власти.

Внешняя политика России в 1930-х и 1940-х годах была в классической традиции силовой дипломатии. Временная опора на Лигу Наций, франко-русский союз 1935 г., пакт Молотова-Риббентропа 1939 г., поддержку Чан Кайши во время и сразу после Второй мировой войны, завоевание Восточной Европы, попытки получить закрепиться на восточных берегах Средиземного моря и в Иране и вовлечь всю Германию в орбиту России, ничем не был обязан коммунизму; они следовали традиционным целям и методам российской внешней политики. Эксплуатация лояльности иностранных коммунистов облегчила Советскому Союзу достижение некоторых из этих целей, но ни выбор целей, ни их достижение не определялись тем, что Сталин исповедовал политическую философию коммунизма и делал вид, что действует в ее рамках. название. В этом, таким образом, заключался парадокс внешней политики Сталина, который, должно быть, был близок его сардоническому чувству юмора: хотя он говорил языком доктринерского марксизма-ленинизма и основывал свое харизматическое лидерство на том, что якобы претворяет в жизнь и развивает учение Маркса и Ленин, на самом деле цели и методы его внешней политики были обязаны всем русской традиции, восходящей к Петру Великому и Ивану Грозному.

Помимо повышения технической эффективности, коммунизм давал сталинской внешней политике только идеологические обоснования и рационализации.

_____________

 

Внешняя политика Хрущева представляет собой парадокс другого рода. Гораздо менее доктринерский коммунист, чем его предшественники, он намеревался добиться всемирной победы коммунизма не как наследник Маркса и Ленина, а как прагматичный конкурент Соединенных Штатов. Он намеревается сделать то, чего никогда не пытались сделать Ленин и Сталин: победить передовую капиталистическую нацию в ее собственной игре технологий и производства. По мере того, как Хрущев преуспевает в этом начинании, внешняя политика Советского Союза приобретает идеологический оттенок, отличный от ритуальной словесной дани, которую Сталин воздавал непогрешимости Маркса и Ленина. Коммунистическая правда Хрущева вытекает из опыта, реальность которого не вызывает сомнений: действительно впечатляющего факта российских технических и производственных достижений. И эти достижения он приписывает превосходству коммунистической организации общества.

Ленин подчинил марксистскую философию своей воле к власти; он использовал его как инструмент для получения и сохранения власти; Марксизм был неотъемлемой частью властной структуры ленинского государства. Сталин использовал марксистскую философию как простую идеологию, как оправдание и рационализацию властной структуры, опирающейся на совсем иную основу восточного деспотизма. Для Хрущева марксизм — не инструмент и не идеология власти, а самоочевидная и непререкаемая совокупность истин, из которых обретает смысл реальность советской власти. Хрущев, по-своему, так же серьезно относится к коммунизму, как и Ленин. Ленин использовал марксизм как молот, которым он убивал своих врагов и убеждал себя в своих силах; Марксизм был для него так же важен, как революционные кадры и пулеметы. Хрущевский марксизм — не динамичное и гибкое оружие в борьбе за власть, а окостеневший набор интеллектуальных допущений, придающих смысл реальным победам Советского Союза и получающих от них правдоподобие. Хрущеву марксизм нужен не для преобразования мира, как это делал Ленин, а для того, чтобы сделать понятным фактическое преобразование мира. Вполне может быть, что из-за этой интеллектуальной потребности он более обязан марксизму, чем Ленин или Сталин, чьи марксистские убеждения, действительные или мнимые, приходилось приспосабливать к постоянно меняющимся требованиям политической борьбы.

Таким образом, коммунизм как всеобщий принцип социальной организации завоевывает на практике авторитет, которого ему не могли дать ни использование Лениным марксизма как инструмента для захвата и укрепления власти, ни бесплодные сталинские упражнения в диалектическом богословии. Коммунистические пророки от Маркса до Сталина должны были философски отстаивать предопределенное торжество коммунизма, коммунистическое спасение человечества, которое неизбежно произойдет, пусть даже в отдаленном будущем. Хрущев может указать на то, что уже произошло, как на знак правильности этого пророчества.

Это радикальное изменение соотношения между коммунистическими обещаниями и действиями коммунистов привело к радикальным изменениям в советской внешней политике. Советский империализм, который во времена Сталина имел и должен был иметь ограниченный военный характер, ибо здесь были его единственные возможности, стал при Хрущеве и демилитаризованным, и неограниченным. Новый империализм Хрущева стремится завоевать мир не военной мощью и не евангелием Маркса и Ленина, а технологическим и производственным потенциалом Советского Союза. Хрущев предлагает вести эту битву на трех разных фронтах:

1. Он предлагает Советский Союз в качестве образца для подражания другим народам мира, особенно слаборазвитым и незаинтересованным нациям.
2. Он стремится распространить влияние Советского Союза через иностранную помощь и торговлю.
3. Обогнав Соединенные Штаты в технологических и производственных достижениях, он стремится низвести Соединенные Штаты до статуса второстепенной державы.

Хрущев хочет завоевать мир не силой оружия или мировой революцией, а авторитетом, который Советский Союз приобретает благодаря своим непревзойденным достижениям и непобедимой мощи. Это действительно самая всеобъемлющая и целеустремленная политика престижа в наше время, сводящая традиционные автономные инструменты внешней политики — дипломатию и силу — к простым служанкам этой политики. Таким образом, все, что повышает престиж Советского Союза и снижает престиж его противников, является рассчитанной выгодой для политики Хрущева.

Четыре непосредственные цели этой политики становятся понятными в свете этой общей цели: предотвращение войны, приписываемой Советскому Союзу; расслабление напряженности; прекращение холодной войны; двусторонние и многосторонние встречи на высшем уровне. Успех, которого Хрущев добился в реализации этих непосредственных целей, приехав в Соединенные Штаты, является мерилом успеха его поездки.

_____________

 

Приехав в США в качестве апостола мира, Хрущев пронес на территорию противника традиционную советскую пропаганду мира, облеченную в высший авторитет. Хрущев был достаточно любезен, чтобы признать, что президент Эйзенхауэр тоже хотел мира, хотя этого нельзя было сказать об «определенных кругах» в Соединенных Штатах; и американское общественное мнение было достаточно добрым, чтобы признать, что Хрущев был «искренним» в своем стремлении к миру. Этот безобидно звучащий обмен кажущимися банальностями был на самом деле большой победой новой политики Хрущева. Мало того, что Хрущев может претендовать на инициативу в сохранении мира, что подтверждается Соединенными Штатами. Но также и, что более важно, он смог навязать свои стандарты действий Соединенным Штатам с неблагоприятными последствиями для американской свободы действий, которые может показать только будущее.

Вопрос о мире и войне последовательно представлялся Советским Союзом как ложным, так и выгодным для себя. Теперь, осенью 1959 г., эта презентация была принята Соединенными Штатами, точно так же, как аналогичная презентация была принята и принята Великобританией осенью 1938 г. Само собой разумеется, что любое правительство, если в нем не доминируют сумасшедший, предпочтет мир войне, особенно в атомный век, если сможет добиться желаемого мирным путем. Таким образом, решающий вопрос заключается не в том, предпочитает ли он мир войне, а в том, могут ли его цели быть достигнуты мирными средствами. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно исследовать не «искренность» государственного деятеля в стремлении к миру, а политику государственного деятеля в свете ее совместимости с сохранением мира. Хрущев не оставил сомнений в своем намерении коммунизировать мир, и он, несомненно, искренен, особенно при нынешнем распределении военной мощи, в своем желании добиться этой цели мирным путем. Но что он будет делать, если станет очевидным, что мир нельзя коммунизировать мирным путем, и если он поверит, хотя и ошибочно, что распределение военной мощи решительно изменилось в пользу Советского Союза? Это ключевой вопрос, и он, кажется, потерялся в общем удовлетворении «искренностью» Хрущева в стремлении к миру.

Вернувшись из поездки в Америку в качестве борца за мир — по всеобщему одобрению — Хрущев одержал еще одну, еще более тонкую и зловещую победу. Защищает ли нация и продвигает свои интересы мирными средствами или нет, это не обязательно вопрос выбора, но вполне может определяться объективными условиями, особенно теми, которые созданы ее врагом, над которыми она не имеет никакого контроля. Мой сосед может разорить мое имущество и сделать жизнь невыносимой для меня мирными средствами, и единственной моей защитой может быть применение силы. Если мой сосед хитер, а я наивен, он вполне может добиться от меня выражения уверенности в его миролюбивых намерениях и согласия, что ни он, ни я никогда не прибегнем к силе в интересах наших интересов. Таким образом, я либо предстану безоружным перед его прегрешениями, либо буду виновен в нарушении торжественной клятвы. Иными словами, симметрия двустороннего обязательства отказаться от силы, внешне в высшей степени справедливая, может быть обманчивой и скрывать асимметрию интересов, невыгодную, если не губительную для стороны, которая должна либо защищаться с помощью силы, либо вообще не защищаться. .

Такая асимметрия интересов очевидна в отношениях между США и Советским Союзом. Это очевидно как в их отношениях в целом, так и в (относительно конкретного вопроса Берлина, послужившего поводом для соглашения между Эйзенхауэром и Хрущевым не прибегать к силе. Новая внешняя политика Хрущева по коммунизации мира через престиж Советский Союз не требует применения силы, он даже исключает его. Насильственный конфликт, даже ограниченного характера, может потребовать выделения советских ресурсов, необходимых для выдающихся достижений, на которых зиждется советская политика престижа. неисчислимые по своим масштабам и последствиям, может не только ничего не добавить к престижу Советского Союза, но и даже подорвать его. не может иметь никакого интереса в попытках добиться силой того, на что она способна без нее.0007

_____________

 

Те же соображения не обязательно применимы к Соединенным Штатам. Соединенные Штаты не могли оставаться равнодушными к коммунизации неприсоединившихся или союзных наций мирными средствами экономического господства, военного проникновения и политической подрывной деятельности. Можно ли утверждать, что Соединенные Штаты должны отказаться от угрозы силой или ее применения, пусть и ограниченного, если нет других средств защиты от такой угрозы? Этот вопрос с особой остротой относится к Берлину. Советский Союз, очевидно, в силах сделать жизнь западных гарнизонов невыносимой, не прибегая открыто к силе. Могли ли Соединенные Штаты защитить свое присутствие в Берлине перед лицом такой советской политики «мирного удушения» без применения силы или угрозы силой? Если он прибегнет к этому крайнему средству, то Хрущев, убедив нас принять его стандарты действий, может обвинить «поджигателей войны», возобладавших над «искренним» или «вероломным» президентом, в зависимости от обстоятельств. Если в этих обстоятельствах Соединенные Штаты не прибегнут к этому средству, они проиграют битву за Берлин.

Точно так же настойчивое требование Хрущева о разрядке напряженности является оружием в арсенале новой советской внешней политики. У моего соседа, стремящегося разорить меня, есть веские причины размышлять о желательности разрядки напряженности и о том, с какой легкостью это можно было бы сделать, если бы я только захотел. Что мой сосед не сказал, так это то, что не я, а он ответственен за существование напряженности; что если бы он занимался только своими делами, не было бы напряженности; и что существование напряженности связано с тем, что он считает своим делом не только свой задний двор, но и мой, и всех остальных. Если бы Хрущев был готов хоть на йоту изменить цели и методы советской внешней политики, из-за которых возникла напряженность, Соединенные Штаты могли позволить себе ослабить напряженность в той степени, в какой модификация советской внешней политики устранила причины этой напряженности. . Поскольку эта политика остается практически неизменной, ослабление напряженности для Соединенных Штатов равносильно психологическому разоружению. Нация, которую предупредили о предстоящем погребении, не может позволить себе не напрягаться — если она хочет выжить.

То, что справедливо для разрядки напряженности как психологического состояния, также применимо и к холодной войне как объективному состоянию политических враждебных действий, угрожающих вооруженным конфликтом. Холодная война возникла не потому, что Соединенные Штаты решили ее развязать; следовательно, он не может быть прекращен, если Соединенные Штаты решат отменить его. Холодная война является результатом экспансионистской политики, которую Советский Союз проводил после окончания Второй мировой войны, и американского сопротивления этой политике. Чтобы положить конец холодной войне, Советский Союз должен был прекратить попытки расширения. Хрущев вовсе не положил конец экспансионистской традиции советской внешней политики, а восстановил неограниченные цели Ленина. Поскольку холодная война является результатом неразрешенного политического конфликта между советским экспансионизмом и американским сопротивлением ему, призыв Хрущева к Соединенным Штатам прекратить холодную войну при отсутствии хотя бы малейшего прогресса в урегулировании политического конфликта, равносильно призыву к Соединенным Штатам прекратить сопротивление расширению Советского Союза.

_____________

 

Настаивание Хрущева на мире, ослаблении напряженности и прекращении холодной войны направлено на ослабление сопротивления Соединенных Штатов внешней политике Советского Союза. Он также стремится разрушить психологические барьеры, которые под влиянием американского сопротивления выросли в союзных и непричастных нациях против советских посягательств и уговоров. Пока напряженность и холодная война противопоставляют Соединенные Штаты Советскому Союзу, непричастные страны будут стараться оставаться непричастными, а союзники Соединенных Штатов будут продолжать искать защиты у могущественной нации, которая одна может удерживать Советский Союз. в чеке. Но как только Соединенные Штаты соглашаются на разрядку напряженности и снижение интенсивности холодной войны, они выдают Советскому Союзу как бы свидетельство если не о хорошем, то, по крайней мере, об улучшенном поведении. Соединенные Штаты, по-видимому, говорят, что больше нет необходимости противостоять Советскому Союзу с той же степенью решимости, что и раньше; Советский Союз вовсе не хочет нападать на нас, он хочет только конкурировать. Это то, что многие неподтвержденные нации и многие люди в союзных нациях жаждут услышать, и они, вероятно, расслабятся и увидят перспективы «мира в наше время».

Настойчивость Хрущева в отношении визита в Соединенные Штаты и встречи на высшем уровне служит той же цели, что и заявления о миролюбивых намерениях, о его желании ослабить напряженность и положить конец холодной войне. Хрущев должен знать, что процедурный вопрос, кто и где встречается, менее важен, чем существенные условия урегулирования, скажем, берлинского вопроса. Если бы он хотел урегулировать этот вопрос до того, как сдастся западная позиция, он мог бы передать свои условия нашему послу в Москве или своему послу в Вашингтоне для передачи нашему правительству, или он мог бы поручить своему министру иностранных дел договориться с западными министрами иностранных дел о приемлемом для них урегулировании. Есть, правда, чрезвычайные вопросы трансцендентной важности, с которыми могут справиться только главы государств. Берлинский вопрос не является одним из них.

Почему же Хрущев так настаивал на встрече на высшем уровне? Ответ на этот вопрос не имеет ничего общего ни с одним из существенных вопросов, нерешенных между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Встречи на высшем уровне — это самая прямая и эффектная попытка сделать новую внешнюю политику Хрущева респектабельной во всем мире, разоружить перед ней западный альянс и открыть ворота для его успеха в союзных и непричастных странах.

Как работает этот трехэтапный механизм — советский вызов ослабить напряженность, принятие Америки, союзническое и нейтральное ослабление — стало ясно уже после визита Хрущева. Очевидно, рассуждают так, что Хрущев и его политика не могут быть настолько плохи, если самый могущественный и пока непримиримый враг Советского Союза устроит ему континентальный цирк и примет его как добропорядочного государственного деятеля, с которым — в отличие от Сталин — можно делать бизнес. Если Соединенные Штаты могут вести дела с Хрущевым, то почему не Япония? Итак, сразу же после визита Хрущева в Москву и Пекин устремились ведущие члены японской правительственной партии. Президент Индонезии Сукарно ответил критикам его выступления на митинге коммунистов, что, если Соединенные Штаты могут говорить с Хрущевым, он может говорить с индонезийскими коммунистами. Подобные вопросы ставило и правительство Ирана в своих отношениях с Советским Союзом. Тон и аргументация британской прессы 19 сентября59 до такой степени напоминают сентябрьские 1938 года, что, как заметил чиновник, изучавший его, их можно было поменять местами, за исключением имен, и никто этого не заметил.

_____________

 

Если Хрущев может теперь с удовлетворением смотреть на мировую сцену в целом, он также может испытывать торжество и некоторое презрение, когда видит беспорядок в американской внешней политике и общественном мнении, который оставил после себя его визит. Ибо то благородное желание покончить с приготовлениями к войне и раз и навсегда обрести мир, которое от Демосфеновых Афин до Чемберленовской Британии омрачило рассудок демократий, снова грозит запутать наши мысли и выхолостить наши действия.

Действительно неловко для тех, кто, как и я, более десяти лет выступал за урегулирование путем переговоров с Советским Союзом как единственную альтернативу войне, теперь вынужден отмежеваться от дипломатической инициативы, которая, по крайней мере до сих пор, , соблюдает принцип переговоров по внешнему виду, а не по существу. Переговоры представляют собой попытку примирить расходящиеся интересы посредством процесса компромиссов, в котором обе стороны либо уступают по второстепенным пунктам, оставляя сущность своих интересов нетронутой, либо когда одна сторона получает за счет компенсаций от другой по крайней мере эквивалентную сумму. того, что уступает. Таким образом, переговоры требуют прежде всего объективных условий, способствующих урегулированию путем переговоров; должно быть пространство для маневра, для отступления, наступления и обхода, для взаимных уступок. Когда ни одна из сторон не может позволить себе уступить ни на дюйм, переговоры0003 априори невозможно. Учитывая объективные условия, способствующие урегулированию путем переговоров, обе стороны для успешного ведения переговоров должны быть достаточно сильны, чтобы подкреплять свои переговорные позиции обещаниями выгод и угрозами невыгод. Другими словами, они должны уметь, по известной фразе Дина Ачесона, вести переговоры с позиции силы.

Американская позиция в отношении этих двух условий успешных переговоров в результате визита Хрущева стала, по меньшей мере, двусмысленной и, таким образом, ослабла. То, что провозглашается началом переговорного урегулирования, представляется, по крайней мере на данном этапе, скорее началом процесса смягчения, который, если его не остановить, может закончиться лишь отказом от позиции Запада. Заявление о том, что мы вступили на путь подлинного урегулирования путем переговоров, с самого начала вызывало сомнения из-за ауры вульгарности и легкомыслия, окружавшей этот визит. Вот два человека, Эйзенхауэр и Хрущев, которые держат судьбу мира в своих беспокойных руках, и один посещает другого с заявленной целью остановить дрейф к воску. Можно ли представить себе более несоответствующую обстановку для столь благородной и тяжелой задачи, обстановку, менее благоприятную для концентрации мысли, необходимой для ее выполнения, чем этот бродячий цирк с его клоунадой и непристойностями, с которым была связана недолгая стычка в Кэмп-Дэвиде почти так же запоздалая мысль? Визит действительно был современным эквивалентом Нерона, играющего на скрипке, пока горел Рим. И это проверяет нашу доверчивость, пытаясь заставить нас поверить, как это сделал Хрущев, что цель такого проявления легкомыслия состояла в том, чтобы заложить основы для почетного и прочного мира.

То, как наше правительство задумало поездку Хрущева, и ее время, помогли гарантировать, что поездка окажется скорее пропагандистским успехом для Советского Союза, чем шагом к миру во всем мире. Когда президент изменил свою давнюю позицию, за которую в основном отвечал покойный госсекретарь Даллес, и пригласил Хрущева, он действовал с позиции слабости и в настроении отчаяния. Переговоры о Берлине потерпели неудачу, и Соединенные Штаты, неспособные вести войну с применением обычных вооружений более чем небольшого масштаба, столкнулись с перспективой либо отступить, либо значительно повысить ставки в этой непрерывной игре в покер взаимного ядерного сдерживания. Не желая открыто смотреть ни на одну из альтернатив, правительство в отчаянии прибегло к одному средству, которое никогда прежде не применялось: столкновению между Эйзенхауэром и Хрущевым в Соединенных Штатах. Эта встреча была задумана нашим правительством не как часть хорошо продуманного плана серьезных переговоров по нерешенным вопросам, а скорее как уловка, жест, уловка, которая позволила бы выиграть время и, по крайней мере, отсрочить выяснение отношений. И это было тщательно рассчитано для максимального эффекта на британских выборах.

Мы действительно выиграли время, но для чего? Продолжаем ли мы придерживаться существенного различия между двумя типами переговоров: один затрагивает второстепенные вопросы, поскольку главные интересы сами по себе не могут быть согласованы, а другой обменивает интерес на интерес? Берлинский вопрос явно относится к первому типу. Советский Союз хочет, чтобы мы уехали из Берлина, а мы хотим остаться; никакие компромиссы не могут соединить эти две позиции. Ни мы, ни Советский Союз не можем пойти навстречу другой стороне, не сдав самой ее позиции. Мы можем вести переговоры об условиях нашего присутствия в Берлине, но не о самом этом присутствии. Скорее, наше присутствие в Берлине является неоспоримой основой, на которой могут вестись переговоры об условиях. Мы сказали, что будем вести переговоры с Советским Союзом. Но с какой позиции и о чем?

_____________

 

Запад начал процесс уступок, а Хрущев не уступил ни на дюйм. Многое было сделано из-за предполагаемой уступки Хрущева в отмене ограничения по времени для переговоров. По правде говоря, в Кэмп-Дэвиде нельзя было снять никаких ограничений по времени, потому что их не существовало. Какой бы срок ни истек, когда Советский Союз допустил истечение своего первоначального шестимесячного срока в мае 1959 года, не предприняв никаких действий. С тех пор переговоры велись в обычном режиме, как будут вестись и впредь. Более того, и это самое главное, Хрущев волен, даже при отсутствии ограничения по времени, прекратить переговоры и принять меры, когда сочтет нужным, и Кэмп-Дэвидское коммюнике подчеркивало его свободу, оговаривая, что переговоры не должны затягиваться на неопределенный срок.

Тем не менее, в то время как Хрущев ничего не уступил ни по существу, ни по процедуре, Эйзенхауэр начал уступать по существу позиции Запада, назвав ситуацию в Берлине «ненормальной». Ситуацию, которая является ненормальной, нужно сделать нормальной, изменив ее. На самом деле в берлинской ситуации нет ничего ненормального с учетом западных интересов и предположений. Ибо если разделение немецкой столицы символизирует разделение Германии, то устранение западного присутствия в Берлине зависит от устранения советского присутствия в Восточной Германии. Разделение Германии, поддерживаемое вооруженными силами Советского Союза, символически дублируется в Берлине; одно не должно исчезать без другого. Что ненормально, так это присутствие Красной Армии в сотне миль к востоку от Рейна, не позволяющее восточногерманскому населению присоединиться к своим соотечественникам на Западе, кроме как путем миграции. В противовес этой аномалии западное присутствие в Берлине совершенно нормально. Назвать это как-то иначе — значит выдать игру, по крайней мере, на словах.

Переговоры не более самоцель, чем мир, ослабление напряженности и прекращение холодной войны. Решающее значение имеют нерешенные вопросы существа, которые нарушают мир, создают напряженность и должны решаться путем переговоров. Ни один из этих вопросов не был приближен к приемлемому урегулированию с визитом Хрущева, и все они были им затемнены. Мы сотрудничали с Хрущевым в создании тумана искажений и иллюзий — мы по легкомыслию, он по замыслу. Изнутри этого тумана хитрый, решительный пошляк с Востока наблюдает за великаном с Запада, бесцельно самодовольным, сонным от былых успехов. Мы можем верить Хрущеву, когда он говорит нам, что на данный момент он несет нам мир, а не меч. Но с мечом или без меча, он совершенно ясно дал понять, что он имеет в виду под миром; это покой могилы. Все, что он говорит и делает, направлено на то, чтобы приблизить этот мир.

_____________

 

Международные отношения Соединенных Штатов, 1961–1963 гг., Том XIV, Берлинский кризис, 1961–1962 гг.

1. Дом
2. Исторические документы
3. Международные отношения США, 1961–1963 гг., Том XIV, Берлинский кризис, 1961–1962 гг.
4. Документ 33

33.

Меморандум о разговоре1

Вена, 4 июня, 1961, 15:15.

SUBJECT

• Вена Встреча Президента и Председателя Хрущева

УЧАСТНИКИ

• Президент
• Д—г-н. Акаловский (перевод)
• Председатель Хрущев
• Г-н Суходрев, переводчик, Министерство Иностранные дела

После обеда президент сказал, что хочет поговорить с Председатель наедине.

Президент открыл беседу, сказав, что он признал значение Берлина и что он надеется, что в интересах отношения между нашими двумя странами, которые он хотел улучшить, г. Хрущев не представил его с ситуацией так глубоко [Страница 97] затрагивающих наши национальные интересы. Конечно, он признавал, что решение по Восточной Германии, что касается СССР, было за Председатель. Президент продолжил, сказав, что эволюция идет своим чередом. место во многих районах мира, и никто не может предсказать, каким курсом оно взял бы. Поэтому очень важно, чтобы решения были тщательно продуманы. обдуманный. Очевидно, что председатель вынесет свое решение в свете того, что он понимает как наилучшие интересы своей страны. Однако, Президент сказал, что он действительно хотел подчеркнуть разницу между мирным договора и права доступа в Берлин. Он вновь выразил надежду, что отношения между двумя странами будут развиваться таким образом, будет избегать прямого контакта или конфронтации между ними.

Г-н Хрущев сказал, что ценит откровенность замечаний президента, но сказал, что если президент настаивали на правах США после подписания мирного договора и что если границы ГДР — сухопутные, воздушные или морские границы — нарушаются, их будут защищать. Позиция США не на основании юридических оснований. США хотят унизить СССР и это не может быть принято. Он сказал, что не будет уклоняться от своей ответственности и предпримет любые действия, которые он обязан предпринять как премьер-министр. Министр. Он был бы рад, если бы США согласились на временное соглашение по Германии и Берлину с ограничением по времени, чтобы престиж и интересы двух стран не будут затронуты или предвзятый. Однако, по его словам, он должен предупредить президента, что если он предусматривает любое действие, которое может привести к печальным последствиям, принуждению будет встречен силой. США должны быть готовы к этому и Советский Союз сделает то же самое.

Президент поинтересовался, согласно временному соглашению силы в Берлин останется, и доступ будет свободным. Г-н Хрущев ответил, что так для шесть месяцев. В ответ на запрос президента, будут ли силы то должны быть отозваны, Председатель ответил утвердительно.

Затем президент сказал, что либо г-н Хрущев не верит в серьезность намерений США, либо ситуация в том районе была настолько неудовлетворительной для Советского Союза что ему пришлось пойти на этот решительный шаг. Президент сослался на свою предстоящей встрече с Макмилланом и сказал, что последний спросит, что произошло. Президент сказал, что ему придется сказать, что он сложилось впечатление, что СССР преподносит ему альтернатива принятия советского акта по Берлину или иметь лицо перед столкновение лицом к лицу. Он пришел сюда, чтобы предотвратить конфронтацию между наши две страны, и он с сожалением покидал Вену с этим впечатление.

Господин Хрущев ответил, что в Для сохранения престижа мы могли договориться, что символические контингенты войск, включая советские войска, можно было бы держать в Западном Берлине. Однако, это было бы не на основании каких-то оккупационных прав, а на на основе соглашения, зарегистрированного в [Страница 98] ООН. Конечно, доступ будет находиться под контролем ГДР потому что это его прерогатива. Г-н Хрущев продолжил, сказав, что он хочет мира и что если США хотели войны, это была их проблема. Это не СССР угрожает войной, это США.

Президент подчеркнул, что именно Председатель, а не он, хотел заставить измениться.

Г-н Хрущев ответил, что мирный договор не предполагал никакого изменения границ. В любом случае, у СССР не останется иного выбора, кроме как принять вызов; это должно ответь и он ответит. Бедствия войны будут разделены в равной степени. Война будет только в том случае, если США навяжут ее СССР. Это США должны решить, будет ли война или мир. Это, он сказал, можно сказать Макмиллану, де Голль и Аденауэр. Решение о заключении мира договор является твердым и безотзывным, и Советский Союз подпишет его в Декабрь, если США откажутся от временного соглашения.