В философии канта вещь в себе означает: что такое вещь в себе и почему мы так мало знаем о мире

Содержание

что такое вещь в себе и почему мы так мало знаем о мире — T&P

«Вещь в себе» — возможно, одно из наиболее вольно трактуемых в разговорном языке философских понятий. Кто-то обозначает им систему, замкнутую на самой себе, кто-то — любое загадочное явление, а некоторые называют так скрытных знакомых, которых трудно понять. Словарь допускает два последних толкования, но исходное философское значение понятия гораздо сложнее и интереснее. В новом выпуске рубрики «Словарный запас» на T&P — о том, как разум делает нас свободными и какой звук издает падающее дерево, когда рядом никого нет.

Разнообразные толкования термина возникли в том числе и из-за спорного перевода. Русский перевод выражения «Ding an sich» — «вещь в себе» — появился в XIX веке и стал использоваться во всех философских изданиях. Но в ХХ веке он был раскритикован как недостаточно точный, потому что буквальное значение немецкого выражения «an sich» — «сам по себе», «самостоятельный». Русское сочетание «в себе», во-первых, не означает самостоятельности, а во-вторых, добавляет понятию мистицизма: можно представить себе некий черный ящик с неизвестным содержимым. Поэтому в некоторых современных переводах Канта используется более точный перевод — «вещь сама по себе».

У этого понятия долгая история. Еще древнегреческие философы задумывались о том, что вещи, существующие сами по себе и не воспринимаемые сознанием, отличаются от тех же вещей в нашем восприятии. Так появилась платоновская концепция эйдоса — идеи (или своего рода идеальной модели) вещи, которая в разных вариантах воплощается в реальном мире. Например, есть эйдос стола — идеальная и универсальная концепция стола, которая является прообразом всех столов на свете. Реально существующая мебель — лишь несовершенное воплощение этой концепции.

Когда нам кажется, что мы взаимодействуем с окружающим миром, мы имеем дело не с ним, а со своими представлениями о нем. Так что постичь вещь в себе мы не можем

Мысль об объективном существовании вещей окончательно оформилась в XVIII веке в философии Иммануила Канта. Кант трактует «вещь в себе» как нечто существующее независимо от сознания и действующее на наши органы чувств. Мир «вещей в себе» становится исходным материалом для нашего познания мира. Получается, что наш опыт — это синтез того чувственного содержания (материи), которое мы получаем из мира вещей в себе, и той субъективной формы, которую эта материя принимает в нашем сознании. В качестве наглядного примера можно привести знаменитый философский вопрос, поставленный предшественником Канта философом Джорджем Беркли: «Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?»

На первый взгляд кажется, что при отсутствии наблюдателя с деревом происходит все то же самое, что случилось бы и в нашем присутствии. Но есть загвоздка — с точки зрения не только философии, но и физики. Вот как ответила на этот вопрос редакция Scientific American: «Звук — это вибрации воздуха, передающиеся нашим чувствам через ушную систему и признающиеся таковыми только в наших нервных центрах. Падение дерева или другое механическое воздействие будет производить вибрацию воздуха. Если не будет ушей, чтобы слышать, не будет и звука».

Когда вещи в себе воздействуют на наши органы чувств, мы воспринимаем их как феномены, впечатления. И, по сути, когда нам кажется, что мы взаимодействуем с окружающим миром, мы имеем дело не с ним, а со своими представлениями о нем. Так что постичь вещь в себе мы не можем — можем познать только собственные реакции на нее. «Нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас… и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-то вздумал подвергнуть его сомнению», — резюмировал Кант.

Получается, что мир «вещей в себе» недоступен для чувств. А что насчет разума? Теоретическому разуму (то есть науке), по мнению Канта, он тоже недоступен. Но есть лазейка: этот мир открывается так называемому практическому разуму, или разумной воле. Практический разум — это разум, руководящий поступками человека, устанавливающий нравственные принципы и дающий нам свободу.

Свобода, по Канту, — это независимость от причинно-следственных связей чувственно воспринимаемого мира. Ведь в «реальном» мире ни одно событие не происходит без причины. А в мире внутренней свободы разумное существо может начинать логическую цепочку с чего угодно, создавая собственные законы. Поэтому Кант называет человеческую волю автономной, а человека тоже считает в некотором роде «вещью в себе».

Впрочем, не все философы согласились с концепцией Канта. Например, Гегель считал, что вещь в себе — это лишь первоначальный момент, ступень в развитии вещи. «Так, например, человек в себе есть ребенок, росток — растение в себе… Все вещи суть сначала в себе, но на этом дело не останавливается». Вещь в себе, во-первых, развивается, вступая в многообразные отношения, и, во-вторых, ее можно познать через наши впечатления о ней.

Как говорить

Неправильно: «Этот умный дом — вещь в себе: он сам регулирует температуру и отвечает за безопасность». Правильно — «саморегулируемая система».

Правильно: «Бог — вещь в себе: он непознаваем, и мы не можем предъявить эмпирических доказательств его существования».

Правильно: «Я до сих пор не могу понять Колины мотивы: он вещь в себе».

Варламова Дарья

Иммануил Кант. Что такое вещь-в-себе?

Вещь-в-себе — одно из самых сложных понятий, которое пытались трактовать многие философы. В этой части попытаемся в нем разобраться.

Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве с крупнейшими российскими экспертами.

Еще 500 уроков по 15 направлениям, от истории и архитектуры до здоровья и кулинарии на levelvan.ru/plus

посмотреть все уроки

Автор урока

Виктор Горбатов

Тренер по аргументации и критическому мышлению, сооснователь Свободного университета, автор 30 научных статей и 2 учебных пособий по логике

Кант загадал сложную загадку своим последователям: что же такое вещь-в-себе, как ее нужно понимать? И одновременно, он сам задал пространство для основных интерпретаций.

💡 Поскольку вещь-в-себе противопоставляется вещам-для-нас, то есть «феноменам», возникает соблазн отождествить ее с одним из трех «ноуменов», то есть идей разума: с Богом, Миром или Душой.

Ноумен — объект, который дан нам лишь умопостигаемо, а не эмпирически. В философии Канта ноуменами являются трансцендентальные идеи разума: Бог, Мир и Душа («Я»).

🙌🏼 Последователи Канта стремились доработать и «улучшить» его учение. Они мечтали каким-то хитрым способом преодолеть наложенные Кантом запреты:

1️⃣ вещь-в-себе непознаваема;

2️⃣ она есть идея чистого, а не практического разума;

3️⃣ между чистым и практическим разумом существует принципиальная пропасть, они несводимы друг к другу.

Фихте фактически обнаруживает «вещь-в-себе» внутри нашего «Я».

💁🏻‍♂️ Иоганн Готлиб Фихте (1762–1814) — немецкий философ, один из ярких представителей субъективного идеализма. В его философии

критический идеализм Канта доводится до критического солипсизма.

Солипсизм (от лат. solo ipso — «только я») — философское учение о том, что по-настоящему существует только наше «Я», а все остальное — лишь представления внутри него.

🤝 Фихте первым попытался соединить «чистый» и «практический» разум, которые у Канта оставались принципиально разделены. Он вводит понятие «дело-действие» и рассматривает познавательную деятельность нашего «Я» не просто как пассивное отражение мира, но как его активное созидание ex nihilo (из ничего).

😊 Человеческое «Я». В представлении Фихте, человеческое «Я» сначала активно утверждает себя (Я мыслю, следовательно, я существую), затем противопоставляет себя миру, одновременно создавая его (если есть «Я», то есть и «не-Я»), и, наконец, устанавливает абсолютную границу между собой и миром («Я» не есть «не-Я»).

🙅🏻‍♂️ Тем самым Фихте устраняет понятие «вещь-в-себе», которое, как ему кажется, является главным недостатком философии Канта. Больше нет никакой «вещи-в-себе», есть только «не-Я», образованное самоутверждением «Я».

❓ Однако не получается ли, что на роль вещи-в-себе у Фихте фактически выдвигается то самое «Я», которое всегда мыслилось как ее противоположность? Подобно тому как Чужой вылезает из тела человека, не вылезает ли «вещь-в-себе», «не-Я» из глубин нашего «Я»?

💡 Некоторые исследователи считают, что в своих рассуждениях Фихте предвосхитил фрейдовскую концепцию бессознательного.

➡️ «Вещь-в-себе» = «не-Я» = «бессознательное внутри самого Я»?

Телеграм-канал
Level One

Вдохновляющие посты, новые запуски и подарки только для подписчиков

Гегель превращает его в «Абсолютный Дух», очень похожий на понятие Бога.

💁🏻‍♂️ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) — вершина немецкого классического идеализма.

💡 Если Кант разработал критический (трансцендентальный) идеализм, а Фихте превратил его в идеализм абсолютный и субъективный, то Гегель строит систему объективного абсолютного идеализма.

🔎 Познать вещь-в-себе может только вещь-в-себе. Гегель очень сложный мыслитель, но его легко понять, если зафиксировать главную цель: он хотел сделать «вещь-в-себе» познаваемой, обосновать достижимость абсолютной истины. Кто и как способен ее познать? Ответ покажется парадоксальным: познать вещь-в-себе может только… вещь-в-себе!

✨ Абсолютный Дух. Для этого вещь-в-себе должна быть не просто духом, но Абсолютным Духом, который по некоторым внутренним причинам оказался подвержен «отчуждению» — объективировал какую-то часть себя в пространстве и времени, породив мир. Хитрость заключается в том, что в какой-то момент абсолютный дух вдруг перестает противопоставлять себя миру и узнает в мире самого себя. Тем самым он обретает не только предельное познание (абсолютную истину), но и предельную свободу (автономию), возвращаясь в себя самого.

📌 Панлогизм и онто-теология. Учение Гегеля иногда обозначают термином «панлогизм» (от древнегреч. logos — разум и pan — все). У него все действительное оказывается разумным, а все разумное — действительным. Некоторые исследователи считают, что под видом диалектики абсолютного духа Гегель выстроил некоторый вариант рациональной онто-теологии (гибрид онтологии и теологии), превратив кантовскую «вещь-в-себе» в некое подобие абстрактного монотеистического рационального Бога.

Онтология — философское учение о бытии (от древнегреческого «to on» — бытие). Теология — учение о боге и божественном (от дренегреческого «teos» — бог).

➡️ «Вещь-в-себе» = «Я», [в конечном итоге] узнающее себя в «не-Я» = «Абсолютный Дух»?

Шопенгауэр превращает вещь-в-себе в космическую волю, очень похожую на Мир.

💁🏻‍♂️ Артур Шопенгауэр (1778–1860) — немецкий философ, яркий критик классического немецкого идеализма, один из основоположников неклассической философии 19 века. Некоторые его идеи легли в основу таких направлений, как экзистенциализм и «философия жизни».

🤯 Шопенгауэр считал, что Фихте, Гегель и другие философы-рационалисты извратили идеи Канта.

Они растворили вещь-в-себе в стихии разумного духа, создав иллюзорный образ мира, в котором «разум на разуме сидит и разумом погоняет» (панлогизм).

🌱 Вещь-в-себе — слепая воля к жизни. Шопенгауэр считал, что на самом деле, вещь-в-себе — это вовсе не разумный дух, а полная его противоположность. Это дикая, иррациональная, слепая воля к жизни.

👆 Почему именно воля к жизни? Воля к жизни — вот что является начальной и конечной точкой всего нашего существования. Чтобы жить, мы познаем, строим образы мира. Но в этих образах мы одновременно подменяем мир его рационалистическими моделями. И всегда наши понятия рушатся от столкновения с суровой подлинной действительностью. Жизнь всегда оборачивается страданиями — но это не побочный результат, а сама суть жизни. Неутолимая, ненасытная воля к жизни устроена так, что она всегда приводит к страданиям. Поэтому мир соткан из желаний и страданий, а вовсе не из предметов и понятий рассудка.

🌠 Воля к жизни как Космическая воля. Собственно, воля к жизни — это даже не наша индивидуальная воля. Через наше стремление к жизни утверждает себя сама Жизнь — именно она подлинный субъект воли. Она ничья, она надындивидуальна. Это, по сути, слепая Космическая воля, а мы —ее глаза, которыми она иногда глядит сама на себя, ужасается своим страданиям и вновь стремится ослепнуть, окунуться в иррациональные глубины мрака.

🙌🏼 Поэтому всякое «Я» иллюзорно, как иллюзорны его свобода и его разумная картина мира. Идеи Шопенгауэра вдохновили Фридриха Ницше на изобретение более сложного понятия: «воля к власти», которое стало основой всего ницшеанства.

➡️ «Вещь-в-себе» = больное, расколотое «Я-не-Я» = «Космическая воля»?

Наша небольшая подборка поможет понять личность Иммануила Канта, повторить изученное и углубить знания.

💻 «Кант vs Ницше: порядок против хаоса. Моноспектакль» — лекция писателя и философа Андрея Баумейстера.

🔎 «Частная жизнь Иммануила Канта» — беседа с доктором философских наук Алексеем Кругловым.

📢 «Иммануил Кант» — лекция советского философа, доктора философских наук Мераба Мамардашвили.

🎞 «Последние дни Иммануила Канта» — художественный фильм, режиссер Филипп Коллан, 1994.

Ответ на задание о «седьмом доказательстве» бытия Бога из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

📖 B paзгoвope нa Пaтpиapшиx Boлaнд предлагает загадочное «седьмое доказательство». Князь тьмы просит своих собеседников хотя бы поверить в существование дьявола. «Имейте в виду, что на это существует седьмое дoкaзaтeльcтвo, и yж caмoe нaдeжнoe! И вaм oнo ceйчac бyдет пpeдъявлeнo». Bceгo чepeз нecкoлькo минyт, кoгдa тpaмвaй oтceчeт Берлиозу гoлoвy, нe ocтaнeтcя пpичин нe дoвepять cлoвaм Boлaндa.

В чем же смысл «седьмого доказательства»? Среди философов и литературоведов есть несколько различных интерпретаций 👇

1️⃣ Доказательством является сам факт смерти. Переступив порог своего земного бытия человек узнает нечто, что при жизни узнать невозможно — непосредственно лицезреет Бога (или Дьявола — как повезет).

2️⃣ Доказательство — это не столько сам факт смерти, сколько общий закон: человек смертен. Осознание принципиальной конечности своего бытия (memento mori) заставляет человека обращать мысленный взор к Богу.

3️⃣ Важно не то, что человек смертен, а то, что он «внезапно смертен». Тогда доказательством является демонстрация человеку тщетности его планов, иллюзорности его свободы. Видя это, человек осознает наличие существа, в руках которого его судьба является игрушкой — Бога (или Дьявола?).

4️⃣ Доказательством существования Бога является сама встреча с Князем тьмы — по принципу «если есть тьма, должен быть свет».

➡️ Сам Кант, скорее всего, не оценил бы ни одну из этих версий. Для него «доказательство» бытия Бога происходит через осознание человеком своей свободы, через практику ее осуществления — то есть через преодоление своей эмпирической ограниченности. Злорадное глумленье Воланда над человеческой свободой и смертностью его бы, наверное, не впечатлило.

курс Level One

Философия для жизни: как найти опору в сложные времена

Практический курс из 4 лекций о том, как сохранить себя в стремительно меняющемся мире. С помощью многовекового опыта философов научимся справляться с событиями современности и искать силы и поддержку в самом себе. Курс поможет задуматься о смысле жизни, примириться с абсурдом и посмотреть в лицо своим страхам.

Сегодня можно купить со скидкой 50%
2900₽ 1450₽

подробнее о курсе

«Вещь в себе» переносит философское выражение Канта в видеоигры — Kill Screen

11.03.16 3 ноября 2016 г.

Видеоигры и философия вряд ли чужды друг другу. Посмотрите на BioShock (2007 г.) исследование объективизма, детерминизм The Stanley Parable (2013 г.) и The Talos Principle (2015 г.) с его игрой функционализма и бихевиоризма (и многих других философий). Интерактивный характер видеоигр, а также их основа в манипулировании системами и безграничными виртуальными пространствами позволяют им служить идеальными капсулами для обучения игроков доктринам философии.

По большей части это делается неявно — без предварительного знания игрок, вероятно, не поймет, что на самом деле он столкнулся с концепциями, принадлежащими к определенной философии. Вместо того, чтобы использовать подход Portal (2007) к образованию и назначать тестовую лабораторию для каждого урока с четко объясненными правилами и конечными целями, философские видеоигры, как правило, встраивают свою школу мысли в повествование, вплетая идеи в свои миры и часто игрок делает выбор, который имеет скрытые последствия.

это успешное короткое интерактивное введение в идею

Пример: Столкнувшись с выбором двух дверей для входа в The Stanley Parable , рассказчик говорит, что вы выбираете левую дверь, указание, которое вы можете выбрать. следовать или отрицать. Оба варианта хороши — нет правильного и неправильного — потому что один из уроков The Stanley Parable и детерминизма состоит в том, что каждый ваш выбор уже сделан за вас. Решения, которые вы принимаете, неизбежны из-за ряда социальных и логических факторов, которые влияют на каждый момент вашей жизни; свободная воля — это иллюзия. Но для таких же гордых и самоотверженных, как The Stanley Parable никогда не останавливается, чтобы сказать: «О, кстати, это концепция детерминизма».

Арсений Клишин и Лаура Грей, известные под общим названием Party for Introverts, проигнорировали этот трюк в своей грядущей дебютной игре. Это интерактивный рассказ, основанный на выражении Иммануила Канта «вещь в себе» под названием … Thing-in-self . Так много для тонкости. Он также начинается с того, что пара в постели разговаривает о философии Канта и о том, как ее можно применить к жизни. Но в то время как игра использует этот прямой подход к решению философской концепции и в результате оказывается несколько упрощенной и очевидной, я думаю, что в ней все же есть большая ценность — она успешна как краткое интерактивное введение в идею «вещь- в себе.»

Чтобы кратко пояснить, «вещь в себе» — это идея о том, что любой объект имеет существование, независимое от восприятия его человеческим разумом (Кант называл реальность, лишенную человеческого восприятия, ноуменом , а феномен — это наблюдаемый и воспринимаемый мир, к которому мы привыкли). В конечном счете это означает, что мы не можем понять истинную природу чего-либо еще в мире — мы ограничены нашими собственными чувствами и интеллектом. Thing-in-self , игра, на самом деле хорошо объясняет это в начале, даже если контекст для ее обсуждения — пара в постели после посещения вечеринки — немного неправдоподобен.

Далее показано, как наше состояние ума может изменять объекты посредством восприятия. Бутылка виски, например, сначала рассматривается как новый вкус, представленный мужчине в отношениях, как «приземленное дерьмо», когда они расстаются, а затем превращается в символ его одинокого состояния, когда его гнев рассеивается, и он начинает скучать по своему бывшему партнеру. Это просто, и эпизод депрессии в нарративных играх сейчас становится несколько преувеличенным, но, по крайней мере, он делает свою работу. И действительно, к концу, когда каждый предмет в комнате парня превращается в число, я думаю, что игра возвращается к своим сильным сторонам.

В любом случае, мне удалось сыграть только в бета-версию Thing-in-self , так что я оставлю за собой полное суждение. И я всегда ценю попытку привнести в видеоигру философскую концепцию, какой бы она ни была.

Thing-in-self выйдет на ПК в январе 2017 года. Вы можете проголосовать за нее в Steam Greenlight и узнать больше о ней на ее сайте.

Вещь в себе: Трудный ребенок

Выпуск №07 Октябрь 2017 г.

John C. Brady

Никогда текст не распутывался так быстро, как когда я спросил Критику чистого разума какую роль вещь в себе играет в нем. Я укрепился в своем убеждении, что сам Кант этого не знал. Этот взгляд финансируется тем, что в первом издании «Критики» Кант идет на это и доходит до того, что почти полностью отвергает вещь в себе (начинание, которое мы рассмотрим в этой статье). Но ведь именно эти отрывки, по-видимому, и являются целью второго издания. Нет более существенного удаления между изданиями, чем очищение от этой метафизической бравады. Кроме того, во введении ко второму изданию он ссылается на недавно написанные разделы, которые предназначены для замены того, что было удалено, и обеспечивает быстрое переписывание (9). 0010 «должно быть сказано…» ) одного из предложений (сам текст явно уже в вагоне в типографии), а то, в примечании, непосредственно следующем за этим, он парирует ряд возражений, которые могли быть выдвинуты с его новой, более консервативной характеристикой. Создается ощущение, что курьер, посланный забрать текст предисловия Канта, был снова остановлен на садовой дорожке на пути к выходу, чтобы Иммануил мог добавить еще один абзац. Кант никогда не работал над этим. Это действительно его «трудный ребенок».

В этой статье я хочу вернуться к тем местам первого издания, где Кант был смел и упрям, и для полноты исследования этого вопроса набросать характеристику вещи в себе, как она там предстает. Я думаю, вы будете удивлены тем, насколько гегелевское первое издание Канта.

· · ·

Так в чем проблема? Чтобы быстро обрисовать это, Канта обычно характеризуют как сторонника следующих позиций:

Внешний вид должен быть внешним видом чего-то самого по себе, а не внешним видом, вещью в себе.
Мы ничего не можем знать о вещах в себе.

Фактически, эти два тезиса настолько широко приписываются Канту, что мы можем (и будем) называть их TLDR-версией всей Критики чистого разума . Однако, как должно быть очевидно из того, как я их сформулировал выше, они находятся в прямом противоречии друг с другом! Это противоречие существует только во втором издании. Сколько бы ни было сносок к вступлению, примечаний на листочках и последних исправлений, Кант не мог решить эту проблему. Существует метафизический вопрос о том, как что-то за пределами пространство и время могут быть причиной явлений, и возникает эпистемологический вопрос о том, как мы можем знать , что что-то непознаваемо. Второе издание хорошо справляется со второй из этих проблем, но первая остается.

Однако этой трудности нет в первом издании, где Кант на самом деле критикует этот (версия TLDR) взгляд на вещи. Давайте проверим это.

Аргумент первого издания, часть 1

В « паралогизмах чистого разума » (в первом издании «Критики чистого разума») Кант фактически приписывает «TLDR-чтение Канта» позиции, которую он называет «эмпирическим идеализмом», и мгновенно противопоставляет свою собственную позицию «Трансцендентальный идеализм» в противовес этому (Кант, 2007, А369).

Вопрос о роли вещи в себе, утверждает Кант, становится вопросом только для точки зрения, согласно которой объекты «вовне» доступны только как представления, а не как вещи в себе. Таким образом, объекты «здесь» (к которым относятся репрезентации объектов «там», а также мысли и т. д.) даны сразу, а реальность внешних объектов есть всегда только умозаключение, выводимое из наших представлений как их причина. Но так как вывод из следствия может допускать множество причин, то у нас остается возможность скептицизма по отношению к внешним объектам, вещам в себе, как они есть сами по себе, и нет никакой возможности развеять этот скептицизм, каждый из нас в Декарте мелодраматические медитации. Однако трансцендентальный идеализм избегает этой неопределенности, превращая наши представления в сами объекты как таковые.

Аргумент работает так:

Все внешние объекты даны нам в пространстве через ощущения. Ощущение возникает в представлении пространства, а затем в воображении конституируется как тот или иной объект, занимающий это пространство. Поскольку пространство идеально (согласно аргументам в «Трансцендентальной эстетике») и формально, оно не реально как таковое, а просто представляет возможность сосуществования. Однако ощущения реальны, потому что данность ощущения есть определение «реального» в идеальной системе пространства, отличающее «внешние» объекты от чисто «внутренних» (например, воображаемых). Самоприсутствие моих представлений, взятых как «внутренние», есть то, что обеспечивает достоверность cogito, ergo sum, обеспечение его реальности, а непосредственная данность ощущения обеспечивает реальность «внешних» объектов, поскольку она является основанием для их существования. что эти объекты являются «внешними». Таким образом, ощущение принимается как непосредственное и простое.

Как говорит Кант, «само пространство есть не что иное, как простое представление, так что ничто в нем не может быть принято за реальное, кроме того, что в нем представлено» (2004, A375). Иными словами, если мы исследуем реальность предмета, т. е. вещи в пространстве, то о ее реальности не может быть и речи, кроме ее действительного представления в пространстве. Или, как выразился Коллинз (1999), «единственная вещь, по поводу которой мы могли бы даже задать вопрос: «Реальна ли она?» это то, что существует в пространстве, то, что отмечает ощущение». (стр.79)

В основе картезианского скептицизма и загадки метафизического интеракционизма (непространственно-временные объекты, вызывающие видимость) лежит желание заглянуть за наши представления и подтвердить природу вещей в себе. Ответ Канта сводится к высказыванию: «Если вы хотите знать, как это действительно выглядит, то посмотрите на это, оно прямо здесь». Если вы хотите узнать, что это на самом деле , то прикоснитесь к нему. Так далее и так далее. Нет ничего более, на что может разумно претендовать ваше любопытство». Вот почему Кант в этом разделе утверждает, что трансцендентальный идеалист — это также Эмпирический реалист: если в нас представлено пространство, то и все, что в нем представлено, есть и в нас, то есть видимость. Ощущение (также «внутри нас») отмечает различие между внутренним и внешним чувством и дает единственную реальность, которую можно исследовать. Иными словами, объекты эмпирической интуиции совершенно и целиком реальны , и для того, чтобы они были реальными, нет необходимости в выводимом за ними объекте, который был бы реальным. Быть «реальным» означает действительно (определяемое ощущением) находиться в пространстве, наши явления определяются ощущением пребывания в пространстве (в чем позволяет нам быть уверенным идеальность пространства) и, таким образом, обладать всей необходимой реальностью. назвать «полностью реальным».

Аргумент первого издания, часть 2

Однако Кант тщательно различает два значения «внешнего» (Kant, 2004, A373). Его аргумент относится к «внешнему» в этом смысле «объектов в пространстве», то есть «внешнему» во всех и любых пространственных терминах. Другой смысл еще остается, и он «внешний» в смысле независимого от нас. Он называет это «трансцендентным объектом» (еще один термин, легко смешиваемый с вещью в себе, и ноумен ). Он все еще парит.

«Трансцендентальный объект, составляющий основу внешних явлений, и другой трансцендентальный объект (cogito) , составляющий основу нашей внутренней интуиции, сами по себе не являются ни материей (ощущением) , ни мыслящим существом , а просто основа (нам неизвестная) явлений, дающая нам эмпирическое понятие того и другого» (Кант, 2004, A379–380, мои пояснения выделены курсивом)

Трансцендентальный объект

Трансцендентальный объект вводится как «концепция объекта вообще» в A109. Его теоретическая функция состоит в том, чтобы позволить категориям взаимодействовать с многообразием чувственной интуиции. Например, я беру стоящую передо мной лампу за конкретный предмет и беру ее за реальность как пучок ощущений, появляющихся в пространстве. В своей особенности он допускает различные концептуальные определения через понимание: по количеству он равен одному , он имеет то же базовое качество голубизны, что и книга на полке, он допускает определенные возможные взаимодействия и трансформации и т. д. Когда я осматриваю другие предметы в комнате, я обнаруживаю, что они тоже получили подобные концептуальные определения, что позволяет мне сравнивать и противопоставлять их лампе и объединять их по определенным мысленным направлениям (например, складывать количества). Это отсылает меня тогда просто к категориям, например к категории количества, через абстракцию каждого частного набора определений каждого отдельного объекта, данного в соответствии с ощущением. Я прихожу к понятию предмета вообще как чистой формы «предметности», которая сама не есть эмпирический предмет в пространстве (поскольку от него абстрагированы все частные ощущения), но предмет мысли, организующий категории. Именно эта организация заставляет нас воспринимать отдельные объекты как полностью, а не частично, концептуально детерминированные.

Кант подчеркивает, что «этот объект нельзя назвать ноуменом» (A253, In Kitcher, 2011, p.206). Почему нет? Кажется, что это чисто интеллектуальный объект понимания (определение ноумен, как nous ). Однако этот трансцендентальный объект и есть то, о чем идет речь: он не только не имеет легитимного применения, кроме своего приложения к чувственности (как в случае с категориями), но и не имеет значения помимо этого приложения. В отличие от ноумена, который рассудок может воспринимать за пределами чувственности, понятие трансцендентального объекта целиком касается вещей, которые могут проявляться в чувственности. Итак, хотя я могу представить себе чисто интеллектуальную ноумену (например, число 4382,7, существующее как платонический объект), я не могу представить себе «объект вообще» в отрыве от 9. 0010 возможность реальных ощущений (эмпирические интуиции). Однако, поскольку он есть объект вообще , он не имеет соответствующей ему определенной интуиции, а только возможность интуиций бесчисленных «предметов в частности».

«Чистое понятие этого трансцендентального объекта (который действительно всегда один и тот же = X во всем нашем знании) есть то, что одно только и может обеспечить для всех наших эмпирических понятий вообще отношение к объекту или к объективной реальности. Это понятие не может заключать в себе какого-либо определенного созерцания и поэтому может применяться только к тому единству, которое должно быть найдено в любом многообразии знания, поскольку это многообразие имеет отношение к объекту» (Кант, 2004, А109).).

Приведу упрощенную аналогию: в отношении отдельного объекта я беру пять простых порядков чувств (зрение, звук, осязание и т. д.), которые должны быть скоординированы относительно него. Именно эта координация этих различных ощущений позволяет мне понять, что каждое из них исходит от этого единственного объекта. Если я «попробую» виноград до , я увижу, как он входит в мой рот, и после я перестану ощущать его там, у меня не будет оснований полагать, что разные порядки чувств относятся к одному и тому же объекту. Они вообще не образуют никакого «объекта». В этом упрощенном примере «трансцендентальный объект» — это организация чувств вообще. Нет смысла мыслить эту организацию чисто интеллектуально (как ноумен) и абстрагировать ее от ощущения, потому что она всецело относится к ощущению, хотя и не дается непосредственно.0010 в ощущении (нет дополнительного ощущения согласования зрения и слуха, например, только зрение и звук). Просто говоря о пяти сенсорных порядках, мы уже видим, насколько важна эта концептуальная координация ощущений для нашей способности видеть мир как населенный объектами (а не просто потоком ощущений), а также насколько важна она в нашем использовании. ощущения, чтобы приписать реальность объектам в нашем опыте (проверка того, что объект координирует все пять чувств, как при попытке прикоснуться к голограмме).

Кант имеет в виду не простое согласование пяти чувств, а согласование (единство) всего многообразия знаний о предмете: схватывание представлений, воспроизведение их во времени и узнавание под понятием (Кант, 2004, А98). Трансцендентальный объект — это то, благодаря чему наше многообразное знание может слиться в объект, а не быть фрагментарным и «разрозненным». Без этого единства не были бы известны нам и сами предметы, а через это единство многообразное знание предмета указывает на его абсолютное единство в «законченном» знании. Именно в отношении этого «завершенного знания» вступает Аргумент смирения Стросона и др., с его ссылкой на дополнительные возможности объекта за пределами того, что дано нашему способу познания. Но нам не нужно постулировать «возможных существ», которые познают по-разному (как это делают, например, Стросон и Бёрд). Однако это они познают (эти существа со способностями, отличными от наших), если они обладают знанием объекта, то их знание допускает некоторую степень координации по отношению к нему. В этом отношении мы и они можем разделить понимание трансцендентного объекта как «того, что» координирует это знание (будь то внутри нас, отдельно и, может быть, по-разному, или принадлежащее к вещи в себе, являющейся каждому из нас).

То есть есть некое X , благодаря которому наши знания (включая наши представления и ощущения) сходятся в устойчивые, непротиворечивые единства. Именно это является основанием и основанием явлений, потому что оно определяет законы, по которым они проявляются.0010 появляются как , обеспечивая границы возможного появления.

«-в многообразии их представлений аккомпанемент или последовательность происходит по определенным правилам; ибо без этого наше эмпирическое воображение никогда не смогло бы сделать ничего подходящего для его возможностей… Если бы киноварь была то красной, то черной, то легкой, то тяжелой, если бы человеческое существо преобразовывалось то в то животное, то в то, если бы в самый длинный день земля покрывалась то плодами, то льдом и снегом, то мое эмпирическое воображение никогда не имело бы возможности даже подумать о тяжелой киновари по случаю представления о красном цвете» (Кант, 2004, А100). –101).

Обратите внимание, что Кант здесь видит, что закономерности в порядке появления, которые вообще позволяют нам формировать знание, являются именно таковыми: регулярностью в порядке появления. Трансцендентальный предмет (понятие предмета вообще) есть и основание явления («то, что…» его единства), и основание нашего познания предмета явления. Теперь вопрос заключается в том, является ли это «то, что» (заставляет многообразия ощущений и знания сходиться и координироваться в единства) трансцендентальной априорной особенностью явления «в нас» или чем-то независимым от нас, что не может быть обработано. вне. Это необходимый агностицизм вещи в себе. Не что-то вне видимости, «там», независимо от нас, в мире, а априорная черта видимости, которая не может быть определена как независимая от нас.0010 или зависит от нас.

«Предупреждая чувственность, что она никогда не должна претендовать на применение к вещам в себе, а только к явлениям, (рассудок) образует мысль о предмете в самом себе, но только как о трансцендентальном предмете. Этот предмет есть причина явления (следовательно, сам не явление) и не может мыслиться ни как величина, ни как реальность, ни как субстанция и т. д. (потому что эти понятия требуют чувственных форм для определения предмета). Следовательно, об этом объекте всегда должно оставаться неизвестным, находится ли он только внутри нас или также и вне нас; и если бы чувствительность была удалена, исчезла бы она или осталась бы». (B344–345|A288)

Итак, если кратко подытожить, если под «вещью в себе» понимать существующий «вовне» предметный коррелят, реальность которого обусловливает предмет опыта, то эта «вещь» бессмысленна в трансцендентальном идеализме: предмет опыт есть реальный объект, ибо быть «реальным» означает появляться в пространстве. Ничто в пространстве не реально, кроме того, что представлено в нем. Теперь, помимо этого представления объекта, появляющегося в представлении пространства, мы можем исследовать, каковы основания всех этих представлений. То есть «вещь в себе» как то, что совершенно от нас не зависит. На это Кант отвечает то, что обеспечивает единство внешнего вида. Теперь нельзя выяснить, находится ли это «в нас» (и, следовательно, не является действительно независимым) или независимо от нас. Утверждение, так или иначе, относится именно к тому типу, против которого выступает Кант. Это означает, что Кант не противоречил себе, опираясь на метафизический интеракционизм, аргументация в пользу которого недопустима в силу самих границ, которые он накладывает на мышление, а, наоборот, точно определила, какую роль может играть «вещь в себе», как она следует думать, но остается агностиком, является ли эта роль есть действительно играемая вещью в себе, трансцендентным объектом, или является априорным условием явления, за которым нет ничего . Однако это не двусмысленность между реализмом и солипсизмом: Кант может объяснить реальность объектов в опыте, а также универсальность и применимость знания, т. е. объективности. То, что остается неясным, является подтверждением того, что находится за пределами знания. То есть, даже если бы мы получили подтверждение, мы бы не знали, что с ним делать, и для нас это не имело бы большого значения.

Кант во введении ко второму изданию, объясняя почему эти аргументы были исключены, ссылается на широко распространенное недоразумение как на причину пересмотра. Это может быть более или менее просто способом сказать: «Меня убедительно опровергли по этим пунктам». Возможно, современные Канту аргументы успешно деконструировали его точку зрения в том виде, в каком она здесь изложена. Тем не менее, я чувствую, что аргумент Critique в целом сильнее до сокращений, после них он впадает в гораздо более простое противоречие на этом вещь сама по себе точка, с ее акцентом на ноумен и что внешний вид должен быть внешним видом чего-то. Возможно, скорее Кант получил откат просто потому, что его сверстники не были готовы к чему-то столь радикальному, противоречащему здравому смыслу…

Джон С.