Похороны Достоевского: как они проходили и почему удивили даже не читавших его простолюдинов
Приблизительное время чтения: 8 мин.
—
100%
+
Код для вставки
Код скопирован
В начале февраля 1881 года Петербург стал свидетелем необычайного похоронного шествия. Более чем десятитысячная толпа собралась для того чтобы проводить в последний путь одного человека. Учебные заведения прерывали занятия, жители высыпали на улицы и часами пробивались к месту прощания — весь Невский проспект был заполнен людьми, которые в слезах шли за гробом.
Ровно 140 лет назад, 9 февраля 1881 года, умер Фёдор Достоевский.
О его последних днях и о том, как похороны писателя стали, по слову очевидца, «масштабнейшим событием» в столице империи — в статье «Фомы».
Роковая болезньПоследние 9 лет своей жизни Достоевский страдал заболеванием дыхательных путей.
Один из наборщиков петербургских типографий, где издавались произведения автора «Преступления и наказания», вспоминал, как виделся с писателем незадолго до его смерти. Обсуждали издание «Дневника писателя», но его автор принял наборщика лежа в постели. На вопрос посетителя «Что же с вами случилось, Фёдор Михайлович?» он ответил: «У меня кровь из горла идёт; доктор говорит, что у меня где-то внутри жилка порвалась и из неё-то течёт кровь… уж две рюмки, говорят, вытекло».
Смертельный исход болезни случился от разрыва лёгочной артерии. В ночь с 6-го на 7-е февраля у писателя снова пошла кровь, однако он посчитал, что на такое происшествие не стоит обращать внимания. На следующий день он чувствовал себя сравнительно хорошо и хлопотал о том, чтобы его «Дневник писателя» вышел в свет 12 февраля, а также просил свою жену Анну Григорьевну озвучить корректуры и исправить текст там, где это требуется.
9 февраля снова пошла кровь, и Достоевский очень ослабел. Литературный критик и один из сотрудников журналов братьев Достоевских «Время» и «Эпоха» Николай Страхов вспоминал слова жены Фёдора Михайловича о том, что в самые напряжённые и непростые минуты своей жизни её супруг нередко раскрывал наудачу Евангелие, которое читал ещё будучи на каторге.
Так он сделал и в этот раз. Анна Григорьевна зачитала ему строки из Евангелия от Матфея: «Иоанн же удерживал его и говорил: мне надобно креститься от тебя и ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду». Достоевский сказал: «Ты слышишь — „не удерживай“, — значит я умру». Это предчувствие совсем скоро оправдалось. Днём его состояние ухудшилось, и в тот же день Достоевсикй смиренно, постепенно слабея от потери крови, скончался, так и не увидев свой «Дневник», которым так дорожил, напечатанным.
Достоевский успел не только исповедаться и причаститься, но и проститься со своими родными и близкими. Дочь писателя, мемуаристка Любовь Достоевская, вспоминала этот день так: «Друзья, родственники собрались в гостиной, ибо весть об опасной болезни Достоевского распространилась уже в городе. Отец попросил их заходить друг за другом и каждому говорил дружеское слово.
Силы его на глазах падали с каждым часом». Также Любовь Фёдоровна отметила впоследствии, что ей случалось бывать при смерти своих друзей и родных, но ни одна кончина не виделась ей такой светлой, как смерть её отца: «То была истинно христианская кончина — смерть без боли и без стыда (…) Он потерял сознание лишь в последний момент. Он видел приближение смерти, не боясь её».
Любовь Фёдоровна также вспоминала, как на следующее утро она бесстрашно зашла в комнату отца и увидела, что его положили на стол со сложенными на груди руками, куда вложили икону. Рядом с покойным сидел художник и рисовал его посмертный портрет. Это был знаменитый живописец Иван Крамской. Он сам захотел написать портрет Достоевского, и, по словам жены усопшего, очень талантливо справился со своей работой: «На этом портрете Фёдор Михайлович кажется не умершим, а лишь заснувшим, почти с улыбающимся и просветленным лицом, как бы уже узнавшим не ведомую никому тайну загробной жизни».
Об этом лице умершего писателя говорили очень многие: казалось, будто он спит на своей подушке и легонько улыбается, словно видит хороший сон. Литератору и юристу Анатолию Кони тоже особенно запомнилось лицо Достоевского: «Какое лицо! Его нельзя забыть… Хотелось сказать окружающим: «Nolite flere, non est mortuus, sed dormit». То есть, с латинского «Не плачьте, — он не умер, он только спит».
Утром во всех газетах появилась информация о смерти Достоевского, в дом которого устремилось множество людей, чтобы присутствовать на панихиде и похоронах. Особенно многочисленными были делегации петербургских студентов, которые с молитвами и слезами пришли проводить в последний путь своего любимого писателя. Прибыли также высокопоставленные лица. Литераторы, собратья Достоевского по перу, составили из себя комитет распорядителей похорон во главе с Дмитрием Григоровичем, который принял на себя все похоронные хлопоты, освободив от них безутешную Анну Григорьевну.
Весь Кузнечный переулок и Владимирская площадь наполнялась людьми. Наконец Достоевского вынесли из квартиры в дубовом гробу, обвитом гирляндами-цепями из еловых ветвей. Издатель и типограф Михаил Александров, занимающийся текстами Достоевского, сохранил воспоминание об этом моменте: «Вперед!» — раздались голоса; венки поднялись, толпа заколыхалась, и через две-три минуты процессия тронулась. На колокольне Владимирской церкви загудел колокол, и почти вслед за первым ударом рядом с нами раздалось торжественное «Святый Боже»: пел университетский хор, подкрепленный десятками голосов из окружающей, движущейся толпы».
Похороны Достоевского. Художник В. Порфирьев, 1881Критик Николай Страхов говорил, что похороны Достоевского были масштабнейшим явлением, и приводил в доказательство следующие цифры: в погребальной процессии, при выносе тела писателя из квартиры в Кузнечном переулке в церковь Сошествия Святого Духа в Александро-Невской лавре, насчитывалось 67 венков. То есть 67 различных учреждений и обществ пожелали почтить память Фёдора Михайловича.
Пели 15 хоров певчих, а это значит, что 15 различных организаций и ведомств решили участвовать в похоронах писателя. Удивительно, что всё это обширное шествие образовалось молниеносно, без приготовлений, так как смерть Достоевского стала для всех неожиданностью. Известно также, что во многих церквях и учебных заведениях Петербурга служились панихиды по умершему писателю по собственному желанию преподавателей и духовных лиц.
Некоторым участникам похоронной процессии запомнилось, что в день похорон Достоевского была хорошая тёплая погода, не было ветра и сырости (на другой же день ударили морозы и поднялся сильный холодный ветер). Весь Невский проспект был заполнен народом. Это была величественная картина, процессия растянулась на огромное расстояние, более чем на версту, то есть около полутора километра. Чтобы проводить писателя на кладбище Александро-Невской лавры собралась более чем десятитысячная толпа из разных слоёв общества.
Гроб с телом Достоевского всю дорогу несли на плечах почитатели его творчества.
Михаил Александров приводит случай о том, как простой люд удивлялся этому грандиозному шествию и интересовался, кого хоронят с такими почестями. Когда же узнали, что это не какой-нибудь генерал или начальник, а писатель, то был сделан такой вывод:
— Стало быть, книги хорошие сочинил, — заключал свои расспросы уяснивший наконец себе простолюдин, что такое писатель, сочинитель.
— Стало быть, так!
Листок с факсимиле Ф.М. Достоевского, раздававшийся участникам траурной процессииПроцессия уже приближалась к Лавре, а толпа все росла. В большинстве учебных заведений отменили занятия: все учащиеся и воспитанники колоннами шли к Невскому и присоединялись к провожающим. Только к двум часам всем удалось дойти до места назначения, поэтому отпевание пришлось отложить на следующий день.
«Вы — шестая вдова Достоевского, требующая, чтобы её пропустили!»Гроб с Достоевским был установлен в церкви Сошествия Святого Духа: люди преклоняли колени и молились до самого вечера.
Вечером толпа почитателей уменьшилась, чтобы явиться на следующий день на отпевание и погребение.
Уже рано утром такое огромное количество людей заполнило Александро-Невскую лавру, что постоянно прибывающий поток пришлось контролировать полиции. Дочь Фёдора Достоевского вспоминала, как её вместе с матерью не хотели пропускать за главные ворота — полицейский преградил им путь:
— Больше не пропускают! — заявил он строго.
— Как это не пропускают? — спросила удивлённо моя мать. — Я вдова Достоевского и меня ждут в церкви, чтобы начать отпевание.
— Вы — шестая вдова Достоевского, требующая, чтобы её пропустили. Довольно лжи! Я никого больше не пропущу! — ответил в ярости полицейский.
На могиле Достоевского, 1881К счастью, мать и дочь провели в церковь ожидающие их друзья. Любовь Фёдоровна писала: «Когда мы, наконец, пробрались к месту, оставленному для нас, началось отпевание, которое было прекрасным. Пел митрополичий хор; служили архиепископы (…) Теснота была большая, но, несмотря на то, тишина была благоговейная.
..» Затем гроб с телом писателя был перенесён на Тихвинское кладбищеСейчас место, где похоронен Достоевский, называется Некрополем мастеров искусств. — А.З.. Анна Григорьевна Достоевская сохранила в памяти, как уже после погребения над открытой могилой произносились речи и читалось множество стихотворений, посвящённых памяти её умершего мужа. Гроб был накрыт принесёнными венками практически до верхней части склепа. От других венков публика отрывала и уносила с собой цветки и листочки на память о любимом писателе…
***
12 февраля (31 января по старому стилю), как и желал сам Фёдор Михайлович, вышел в свет его «Дневник писателя». В этот же день он был весь распродан. На следующий день появилось его второе издание: с траурной рамкой вокруг первой страницы.
Источники, которые использовались при подготовке статьи:
- Л. Сараскина «Достоевский»,
- Ю. Селезнев «Достоевский»,
- Л. Гроссман «Достоевский» (серия ЖЗЛ),
- «Ф.
М. Достоевский в воспоминаниях современников», - А. Павленко «Лекции о Достоевском»,
- «Достоевский и время»,
- И. Волгин «Ничей современник. Четыре круга Достоевского»,
- материалы портала «Мир Достоевского» и сетевого издания «Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества».
М. Достоевский в воспоминаниях современников»,
Жанры:
Фёдор Михайлович Достоевский родился 30 октября (11 ноября н.с.) 1821 г. в Москве в семье штаб-лекаря Мариинской больницы для бедных. Отец, Михаил Андреевич, дворянин; мать, Мария Федоровна, из старомосковского купеческого рода. Тяжело пережив смерть матери (1837), Достоевский по решению отца поступил в Петербургское военно-инженерное училище — одно из лучших учебных заведений того времени. Новая жизнь давалась ему с великим напряжением сил, нервов, честолюбия. Но была и другая жизнь — внутренняя, сокровенная, неизвестная окружающим. В 1839 неожиданно умирает отец. Это известие потрясло Достоевского и спровоцировало тяжелый нервный припадок — предвестие будущей эпилепсии, к которой у него была наследственная предрасположенность. Окончил училище в 1843 и был зачислен на службу в чертежную инженерного департамента. Первый роман Достоевского «Бедные люди» был написан в 1845, опубликован Некрасовым в «Петербургском сборнике» (1846). Белинский провозгласил «появление… необыкновенного таланта…». Повести Удачно начавшаяся литературная деятельность трагически обрывается. Достоевский был одним из членов кружка Петрашевского, объединявшего приверженцев французского утопического социализма (Фурье, Сен-Симон). В 1849 за участие в этом кружке писателя арестовывают и приговаривают к смертной казни, замененной затем четырьмя годами каторги и поселением в Сибири. После смерти Николая I и начала либерального царствования Александра II участь Достоевского, как и многих политических преступников, была смягчена. Ему возвратили дворянские права, и в отставку в 1859 он вышел уже в чине подпоручика (в 1849, стоя у эшафота, услышал рескрипт: «…отставного поручика… в каторжную работу в крепостях на… 4 года, а потом рядовым»). В 1859 Достоевский получил разрешение жить в Твери, затем в Петербурге. В это время он опубликовал повести «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково и его обитатели» (1859), роман «Униженные и оскорбленные» (1861). Почти десять лет физических и моральных терзаний обострили восприимчивость Достоевского к человеческим страданиям, усилив напряженные поиски социальной справедливости. Эти годы стали для него годами душевного перелома, краха социалистических иллюзий, нарастания противоречий в его мировоззрении. Он активно участвовал в общественной жизни России, выступал против революционно-демократической программы Чернышевского и Добролюбова, отвергая теорию «искусства для искусства», утверждая социальную ценность искусства. После каторги были написаны «Записки из Мертвого дома». Летние месяцы 1862 и 1863 писатель проводит за границей, посетив Германию, Англию, Францию, Италию и др. страны. Он считал, что исторический путь, который прошла Европа после французской революции 1789, был бы гибельным для России, так же как и внедрение новых буржуазных отношений, отрицательные черты которых потрясли его во время поездок по Западной Европе. Особый, самобытный путь России к «земному раю» — вот социально-политическая программа Достоевского начала 1860-х. В 1864 были написаны «Записки из подполья», важное произведение для понимания изменившегося мировоззрения писателя. В 1865, будучи за границей, в курортном Висбадене, для поправки здоровья, писатель начал работу над романом «Преступление и наказание» (1866), в котором отразился весь сложный путь его внутренних исканий. В 1867 Достоевский женился на Анне Григорьевне Сниткиной, своей стенографистке, ставшей для него близким и преданным другом. С 1873 писатель стал ответственным редактором журнала «Гражданин», на страницах которого начал печатать В конце мая 1880 Достоевский приехал в Москву на открытие памятника А. Пушкину (6 июня, в день рождения великого поэта), где собралась вся Москва. Здесь были Тургенев, Майков, Григорович и другие русские писатели. Речь Достоевского была названа Аксаковым «гениальной, историческим событием». Здоровье писателя ухудшалось, и 28 января (9 февраля н.с.) 1881 в Петербурге Достоевский скончался. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Фантастическое в творчестве В творчестве Ф.М. Достоевского достаточно часто встречаются фантастические мотивы, прежде всего, мистическая составляющая в произведениях. Достоевский дважды давал подзаголовок «фантастический рассказ» своим произведениям. В «Кроткой» фантастический прием состоит в том, что повествование представляет собой поток сознания главного героя. В наше время фантастичность этого приема уже не ощущается, но в свое время именно на примере «Кроткой» Достоевский обсуждал особенности своего метода как «реализма в высшем смысле», «реализма, доходящего до фантастического». Другой «фантастический рассказ», «Сон смешного человека», описывает хрупкую инопланетную утопию и ее разрушение под растлевающим влиянием попавшего туда землянина. На основе фантастического допущения — внезапного появления у главного героя его полного двойника, который постепенно занимает его место в жизни — построена повесть «Двойник». Фантастическим по своей природе также является рассказ «Бобок», посвященный переговорам покойников на кладбище. Также фантастическое допущение лежит в основе одного из самых известных юмористических рассказов автора — «Крокодил» (проглоченный крокодилом обыватель очень неплохо себя чувствует). Полуфантастические, мистические мотивы встречаются и в серьезных произведениях Достоевского, таких, как романы «Братья Карамазовы» (в частности, главы «Великий Инквизитор», «Черт. Кошмар Ивана Федоровича») и «Бесы». Также Достоевский использует научно-фантастическую образность, к примеру, описывая сон Раскольникова о разумных микробах, поработивших человечество, искусственный спутник Земли в разговоре Ивана Карамазова с чертом. В целом большинство исследователей признают в произведениях Ф.М. Достоевского наличие фантастического элемента, как лежащего в основе сюжета, так и используемого для описания мест действия («Петербург Достоевского» иногда признают неким фантастическим городом, «городом-призраком», не во всем повторяющим реальный исторический Петербург). Кроме того, Достоевский одним из первых представил русской публике Эдгара По, отметив у него искусство детали, благодаря которому даже путешествие на Луну выглядит правдоподобным, и из-за этого у По «если и есть фантастичность, то какая-то материальная». Определение фантастики, данное Ф.М. Достоевским в частном письме, опубликованном в 1906 г. («фантастическое в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что Вы должны почти поверить ему»), стало впоследствии чрезвычайно популярным и часто приводится. © duke |
Получил прекрасное образование в частном пансионе Л.Чермака — одном из лучших в Москве. В семье любили читать, выписывали журнал «Библиотека для чтения», который давал возможность знакомиться с новейшей иностранной литературой. Из русских авторов любили Карамзина, Жуковского, Пушкина. Мать, натура религиозная, с малого возраста познакомила детей с Евангелием, возила на богомолье в Троице-Сергиеву лавру.
Через год вышел в отставку, убежденный, что его призвание — литература.
Вскоре они уехали за границу: жили в Германии, Швейцарии, Италии (1867 — 71). В эти годы писатель работал над романами «Идиот» (1868) и «Бесы» (1870 — 71), который закончил уже в России. В мае 1872 Достоевские уехали на лето из Петербурга в Старую Русу, где они впоследствии купили скромную дачу и жили здесь с двумя детьми даже зимой. В Старой Русе написаны почти целиком романы «Подросток» (1874 — 75) и «Братья Карамазовы» (1880).
В «Хозяйке» для мотивировки сюжета использованы модные тогда идеи месмеризма и животного магнетизма.
Два века Достоевского — Институт межвузовских исследований
Перейти к содержимому
27 декабря 2021 г. Кристофер Сэндфорд
Это примечание редактора появляется в осеннем выпуске 2021 года
Чтобы подписаться на журнал, нажмите здесь.
Вскоре после рассвета субботнего утра 22 декабря 1849 года двадцативосьмилетний Федор Достоевский стоял на черных драпированных эшафотах, возведенных на буровой площадке на Семеновской площади в его родном Санкт-Петербурге и готовы умереть перед расстрельной командой. Был холодный, пасмурный русский зимний день, хлопья снега падали к ногам осужденного. Существуют противоречивые сведения о том, как он подошел к месту казни. Некоторые наблюдатели утверждают, что он шел спокойными размеренными шагами; другие, что он был охвачен «мистическим ужасом» и, казалось, едва понимал, что с ним происходит. Достоевский был привязан к столбу между двумя другими мужчинами, библейской троицей, которую он наверняка узнал бы, и еще девять заключенных ожидали своей очереди. Все двенадцать были осуждены за то, что председательствующий суд назвал «заговором идей» с целью подрыва царского режима. На промерзшей земле за эшафотом стоял ряд телег, нагруженных двенадцатью пустыми гробами.
Раздалась равномерная барабанная дробь, затем на платформу вышел офицер в черной форме и начал зачитывать смертные приговоры. Слова вырывались порывистыми рывками в холодном утреннем воздухе. Достоевский и другие осужденные молчали. Им не завязывали глаза, и они были одеты только в легкую летнюю одежду.
«После тщательного рассмотрения Военный суд пришел к выводу, что все обвиняемые виновны по обвинению в большей или меньшей степени в заговоре с целью свержения существующих законов и естественного порядка Отечества и поэтому приговорены к высшая мера наказания».
Была еще одна задержка, так как к каждому из двенадцати мужчин обращались индивидуально. К этому времени собралась толпа из нескольких сотен любопытных горожан, молча наблюдавших за зрелищем. Снег начал падать сильнее.
«Бывший инженер-лейтенант Достоевский, — продолжал офицер, — за участие в преступных планах, за распространение частного письма, содержащего необдуманные высказывания против православной церкви и высших властей, и за попытку распространения подрывной работы с помощи литографии — выносится смертный приговор».
Священник в черной мантии поднялся на эшафот и предстал перед костром перед первыми тремя заключенными. Он процитировал Римлянам 6: «Возмездие за грех — смерть». Тем не менее, признавая свои грехи, осужденные все еще могли надеяться унаследовать вечную жизнь. Все трое связанных мужчин молча целовали крест священника, когда он был предложен им.
Еще барабанная дробь. Не менее сорока восьми солдат, выстроившись в три ряда по шестнадцать человек, шаркая ногами, заняли позиции перед эшафотом, взводя винтовки. Их командир поднял меч, давая им сигнал прицелиться. И в этот самый момент, когда осужденные мучительно зависли между жизнью и смертью, из-за угла выехала карета и выехала на мощеную площадь, чиновник в форме лихорадочно размахивал белой тряпкой из окна. Расстрельная команда удерживала свою позицию, когда из кареты выпрыгнул широкогрудый мужчина в военной тесьме и побежал к председательствующему офицеру с запечатанным конвертом.
В нем была записка с известием о том, что приговоренные по милостивому приказу царя отсрочены.
Вместо этого их просто отправят в ссылку. Позже выяснилось, что весь эпизод на Семеновской площади был театром ужасов. Имитация казни на самом деле была частью мужского наказания. Один из трех человек, которые были привязаны к столбу в то утро, навсегда сошел с ума. Об одном больше не было слышно. Третий продолжал писать Преступление и наказание .
Этот отвратительный фарс на плацу, однако, еще не был концом испытаний Достоевского, потому что следующие четыре года он провел в ссылке на каторжных работах в лагере для военнопленных в Сибири. Позже он так описывал условия жизни: «Летом невыносимая теснота; зимой нестерпимый холод. Все полы были гнилые. Грязь толщиной в дюйм… Мы были набиты, как селедки в бочке. Не было места, чтобы развернуться. Мы вели себя как свиньи».
Не нужно спускаться в заросли шиповника психиатрии, чтобы заключить, что глубокое знакомство Достоевского с круговоротом человеческих страданий и благодати должно было стать главным источником его романов.
В результате они могут показаться нам слегка мрачными. Подающий надежды художник, увидевший зрелище истощенных тел и деградации, не обладает теми же инстинктами, что и тот, кто вскормлен продукцией Уолта Диснея. Но опять же, книги Достоевского не из тех книг, которые находят какое-то особое достоинство в том, чтобы разделить скуку и меланхолию собственной жизни автора. Он признает центральную истину, заключающуюся в том, что искусство должно вырывать нас из унылой повседневности, а не уткнуться в нее лицом.
Разного рода преступления явно являются темой или навязчивой идеей канона Достоевского. Но что больше всего выделяет его из простого писателя ужасов того времени, так это его способность выявлять моральные сложности каждого случая и даже иногда отождествлять себя с преступником, что, несомненно, является еще одним прямым следствием его понимания своих сокамерников в Сибири. О разбойнике Орлове, например, Достоевский писал: «Это был преступник, каких немного, хладнокровно убивавший стариков и детей, — человек страшной силы воли и гордого сознания своей силы».
Однако Орлов вовсе не утратил своей человечности, он был «полным триумфом над плотью. Видно было, что власть человека безгранична, что он презирал всякую муку и ничего на свете не боялся».
Короче говоря, что бы ни говорили о других его нравственных ценностях, Орлов был человеком необычайного самообладания, а не просто карикатурой на предубеждения общества о зле, и Достоевский отмечает, что он был «поражен его странной надменностью. Он смотрел на все сверху вниз с невероятным пренебрежением, хотя и не пытался сохранять свое высокомерие. Это было как-то естественно».
Так что да, Достоевский по-прежнему имеет значение. Его лучшие книги — это язвительное исследование человеческого духа под принуждением. Они также противны, жестоки, ироничны, пикантны, а временами язвительно смешны. Возможно, в анналах литературы нет более противоречивого автора. Философ Владимир Соловьев основывал свою богословскую концепцию «богочеловечества» на таких романах, как Преступление и наказание , а Франц Кафка видел в них ключ к пониманию низшего поведения человека.
Сейчас, быть может, более чем когда-либо, в наше унизительное время, Достоевский важен именно тем, что он шлифует обыденную, а иногда и грязную жизнь обывателей в столь убедительную прозу, в самом деле, в поэзию, благодаря своему повествовательному дару и искусству переводчика. .
В своих лучших проявлениях Достоевский сочетает, казалось бы, непринужденный репортажный стиль с оттенком готического сюрреализма. Как будто Агате Кристи каким-то образом пришлось сотрудничать с Жан-Полем Сартром. Или, возможно, даже эта литературная смесь может не совсем соответствовать уникальному знакомству русского человека с падшей природой человека. Однажды в Сибири, пожаловавшись на тюремную еду, Достоевский получил пятьдесят ударов плетью и месяц пролежал в больнице. Вскоре после этого у него начались сильные припадки, и его сокамерники привязывали его к койке, пока он корчился в агонии, что послужило началом повторяющихся эпилептических припадков, которые писатель находил одновременно чрезвычайно болезненными и морально возвышающими.
«Бог есть! Бог есть!» он иногда кричал в то время как в муках конвульсии. Позднее Достоевский называл эпилепсию своей «святой болезнью» и говорил о ней: «В эти минуты я испытывал радость, немыслимую при обычных обстоятельствах и непонятную большинству людей. Я чувствовал, что нахожусь в полной гармонии с собой и со всем миром, и это чувство было настолько ярким и сильным, что за несколько секунд этого экстаза можно было отдать десять лет — да даже всю жизнь».
Возможно, это не ваш стандартный современный романист, чьи персонажи стали рупорами политических мнений или чьи бесконечные посты в социальных сетях отличаются банальностью выражения, безжалостной саморекламой и отсутствием запретов. Есть размышления на темы вины и искупления у Достоевского, выходящие за рамки почти любого другого летописца человеческого состояния за последние две тысячи лет. Как сказал не иначе как Эрнест Хемингуэй: «В Достоевском были вещи невероятные, которым не верилось, но были и такие истинные, что они изменяли вас, когда вы их читали; слабость и сумасшествие, злобу и святость и безумие азартных игр можно было познать так же, как вы знали местность и дороги в Тургеневе».
Т.С. Элиот назвал « Братьев Карамазовых » 1879 года «первой и лучшей богословской драмой своего века, [и] равной всему, что произвела русская литература». Это, как можно предположить, могло вызвать возражение у автора « Анны Карениной» 1877 года , но комплимент, безусловно, не далек от истины. Для Достоевского роман был своего рода расширенным мысленным экспериментом, способом проверки идеи на реальность. В Преступление и Наказание , Раскольников никогда сознательно не решается убить старуху; вместо этого все это разворачивается в своего рода состоянии ужасного сна, как будто убийца просто наблюдает за тем, как он совершает действие, и бесстрастно записывает свои ощущения.
Окончательным продолжением этой идеи романа как нравственного испытания является, вероятно, Идиот , который Достоевский написал и издал частями, не предугадывая заранее, как будет развиваться сюжет, своего рода литературный акт только на канате. должны браться самые искусные исполнители.
Опять же, центральная тема заключается в том, что греховное состояние ума должно быть осуждено так же, как и греховное действие. И все же Достоевский признает возможность искупления самых низменных персонажей. Можно ли вообще видеть в романном князе Мышкине этакую фигуру Христа, человека, который буквально подставляет другую щеку, притягивает к себе маленьких детей и находит в сердце своем принять морально запятнанную Настасью Филипповну? Не может быть совершенно случайным, что после его смерти Достоевский, как оказалось, подчеркнул отрывок из своей Библии короля Иакова, касающийся истории грешницы: «Посему говорю тебе: прощаются грехи ее многие; ибо она любила много; а кому мало прощается, тот же мало любит».
***
Достоевский родился в Москве 11 ноября 1821 года, что ставит его на несколько лет раньше Толстого и на несколько лет позже таких, как Тургенев и Пушкин, в пантеон русской литературы девятнадцатого века. Второй из восьми детей, будущий автор Одержимых , происходил из обедневшей духовной семьи.
Его отец, Михаил, был глубоко верующим армейским врачом низшего ранга, любил выпить и умер в возрасте 49 лет., возможно, убит крепостными, работавшими на его небольшом участке земли; его мать Мария мучительно скончалась от туберкулеза, когда ее сыну было пятнадцать. Как следствие, подростка отправили в военную академию, но, похоже, он не отличился в военной форме. Как признавался его друг и сокурсник Константин Трутовский, «во всем институте не было студента с меньшей военной выправкой, чем Ф.М. Достоевский. Он двигался неуклюже и рывками; одежда неловко висела на нем; и его ранец, кивер и винтовка были похожи на какие-то кандалы, которые он был вынужден носить».
Худощавый, невысокий, с бледным лицом даже в летние месяцы, будущий многолетний мученик эпилепсии и других болезней, он запомнился своим мрачным выражением лица, напором речи и острыми сигаретами, которые он скручивал и курил на промышленных предприятиях. количества. Владимир Соловьев однажды сказал о лице Достоевского, что оно напоминает ему старовера, только что вышедшего из одиночного заключения, отмеченного «редкой духовной жизнью».
В 1843 году Достоевский устроился на работу подмастерьем инженера и поселился в доме друга семьи по имени Ризенкампф, который позже вспоминал о нем с тревогой. «Мысли рождались в его голове, как брызги из водоворота… Его блестящий природный дар декламации грозил вырваться из оков его художественной самодисциплины. Его хриплый голос становился кричащим, у него шла пена изо рта, он жестикулировал, кричал и плевался».
Первый роман Достоевского, Бедные люди , вышел в свет в 1845 году. Вскоре он писал очерки и рассказы в своего рода творческом безумии, но ни один из них не был так успешен, как его дебют. Любовный роман пошел наперекосяк, что привело к очевидной попытке самоубийства. Потерпев новые неудачи, Достоевский оказался в маленьком утопически-социалистическом петербургском литературном кружке, сплоченной группе, которая, по крайней мере, помогла ему выжить, но со временем привела к ужасной пантомиме Семеновского сквера.
Вернувшись из ссылки, он впервые женился и от этого был еще более несчастен.
Его жена умерла в 1864 году, и вскоре он взял в качестве преемницы своего секретаря, который был на двадцать пять лет моложе его. У них было четверо детей, трое из которых дожили до совершеннолетия.
Другие характерные факты жизни Достоевского заключаются в том, что он был хроническим и ужасно неумелым любителем рулетки — возможно, его привлекало что-то в мазохизме, присущим азартным играм, — и он оставался поглощенным до горького конца мыслью о том, что он никогда не утвердил свою репутацию. Между семейными трагедиями, денежными проблемами и эпилепсией было довольно много горя, с которым нужно было справиться. Он был странной птицей и, в конечном счете, кажется, вероятно, одинокой.
«Он говорил мало, — писал один наблюдатель о поведении Достоевского в петербургском салоне, который он посещал в последние годы своей жизни, — но выражение его бледного, нервного лица говорило всем, что он тщательно обдумывал каждую одно предложение».
Биограф Достоевского Гейр Кьецаа так отмечал его поведение в этих случаях:
Как собеседник Достоевский мог быть угрюмым и совершенно непредсказуемым.
Большей частью он сидел один и довольствовался недоверчивым наблюдением за другими гостями краем глаза. Потом вдруг он начинал волноваться из-за пустяков. Одно слово, которое его не устраивало, вызывало поток оскорблений. «Какого черта ты сидишь здесь и говоришь об этом? Почему мы должны слушать такую чепуху?» Гости застыли бы от ужаса, когда он взорвался таким образом. Что, если у него вот-вот случится приступ эпилепсии, который испортит день?
Конечно, удовольствие от книги мало что гарантирует, когда дело касается автора, а такие книги, как « Идиот» 1868 года — самое личное из крупных произведений Достоевского — несут на себе все признаки того, что они были написаны человеком, испытывавшим затруднения в общении с приличным обществом. Его искупительное качество остается в его неустанном исследовании, не менее личном, чем литературном, конфликта между интеллектом и верой, между источником зла и искупительной силой христианства. Как заметил Достоевский в своей сибирской ссылке: «Я верю, что нет ничего более прекрасного, глубокого, сочувствующего, разумного, смелого и совершенного, чем Христос.
С ревнивой любовью я говорю себе, что не только не найти равного ему, но и что его не существует. И более того, если кто-нибудь принесет мне доказательство того, что Христос вне истины, то я предпочту остаться со Христом, чем с истиной».
В этом, несомненно, и заключается суть неизменной привлекательности Достоевского. Его лучшие романы посвящены тому, что он называл «широтой». «Здесь дьявол борется с Богом, а поле битвы — сердце человеческое», — говорит он в «Братьях Карамазовых» . Сюжеты Достоевского полны скандалов, заговоров, романов, самоубийств и других кризисов. Они так же пропитаны смертью, как и книги Стивена Кинга, что, возможно, неудивительно для автора, чья близость к казни оставалась главным событием в его жизни. И все же все рассказы о падшей природе человека и его способности ко злу объединены великодушием Достоевского: несмотря ни на что, он был сострадательным человеком, чьи интонации были каденциями писателя, искренне верившего в добро.
Серьезный и глубоко сдержанный — за исключением случайных проигрышей денег в рулетку — у великого писателя было мало друзей, но он глубоко любил по крайней мере трех женщин одновременно.
Он также питал глубокую любовь к России-матушке и обращался с немногими иностранными персонажами в своих книгах как с цифрами: немцы были флегматичны, итальянцы шумны и так далее. Музыка волновала его, и он особенно любил своего почти современника Петра Чайковского, который, кажется, был односторонним. Чайковский писал своему брату Модесту в 1881 году: «Я читаю Карамазовы и очень хочу поскорее закончить. [Достоевский] писатель гениальный, но антипатичный. Чем больше я читаю, тем больше он давит на меня».
Как говорит Чайковский, сюжеты Достоевского связаны с «бесконечной драмой», что, казалось бы, делает его еще более подходящим для нашего века постоянного экзистенциального кризиса. Некая падающая с неба истерия, дорогая сердцам наших современных политических правителей, проходит как сквозная линия к его книгам. Разница, конечно, в том, что он заквашивает риторику щедрой порцией самоуничижительного понимания как своих персонажей, так и их создателя.
Достоевский почти всю жизнь вел дневник.
Все авторы в той или иной степени одержимы собой, и исход может быть летальным. У читателя может быть свой собственный кандидат, когда дело доходит до самых вопиющих из многих доступных примеров современной тенденции к эмоционально рвотным мемуарам. Однако в 1873 году Достоевский опубликовал первую серию научно-популярных комментариев и полухудожественных эссе, которые в итоге вошли в двухтомный «Дневник писателя» . В отличие от большинства подобных сборников, это представляло собой искреннюю попытку автора наладить контакт со своими читателями, которые, в свою очередь, предоставили материал для свежих статей. В произведении «Окружающая среда» Достоевский обратился к центральной теме своей жизни и творчества, к проблеме преступления и его последствий, а также нашей коллективной ответственности за действия других.
Если учесть, что мы сами иногда даже хуже преступника, то тем самым признаем и свою половинчатую вину в его преступлении. Если бы мы были лучше, то и он был бы лучше и не стоял бы сейчас здесь перед нами.
… А бежать от собственной жалости и извинять всех, чтобы не страдать самим, — ведь это слишком легко. Делая это, мы медленно и верно приходим к выводу, что преступлений нет вообще, а во всем виновата окружающая среда. В конце концов мы доходим до того, что считаем преступление даже долгом, благородным протестом против своей судьбы. «Поскольку общество устроено таким гнусным образом, то вырваться из него можно только с ножом в руке». Так гласит учение о среде, в противоположность христианству, которое, вполне признавая давление среды и провозглашая милосердие к грешнику, все же возлагает на личность нравственный долг борьбы со своими обстоятельствами и отмечает точку, где среда заканчивается и начинается долг.
Эти строки или какая-нибудь сокращенная версия должны быть выгравированы на камне на стене каждого здания суда в Соединенных Штатах сегодня.
В другом месте Достоевский зафиксировал свой центральный взгляд на человеческую природу, не лишенный некоторой степени авторского тщеславия, когда написал в своей тетради:
Я горжусь тем, что я первый описал истинного представителя русского большинства, первый показал уродливую и трагическую сторону своей души… Я единственный, кто изобразил трагедию подполья, трагедию, происходящую от страдания, от осознания того, что существует нечто лучшее, чего нельзя достичь, и не в последнюю очередь из убеждения этих людей в том, что все люди одинаковы, так что не стоит уравновешивать друг друга.
Опять же, может показаться, что есть что-то универсальное в отражении, предназначенном только для глаз автора. Многие статьи журнала «Дневник » и посмертно изданные записные книжки проникнуты истинным отчаянием Достоевского перед человеческим состоянием, сдерживаемым лишь его верой в искупительную силу веры. Как и Толстой, он возвышал простого, богобоязненного крестьянина выше самого умственно изощренного материалиста. Читатель однажды спросил у Достоевского в его последние годы, не стал ли он в свете своей собственной борьбы агностиком. «Нет, я деист, философский деист!» он немедленно ответил. «Люди просто не поняли меня. … Я просто хотел показать, что без христианства жить нельзя».
В июне 1880 года элита интеллектуальной жизни России собралась в Москве на открытие памятника А. С. Пушкину. Это был первый в городе праздник культуры, а не оружия или политики, и сама статуя была воздвигнута по общественной инициативе и на государственные средства. Мероприятие длилось три дня и включало в себя речи, банкеты, церковную службу, литературные и музыкальные представления и общую атмосферу, которая, кажется, была чем-то средним между благоговейным народным поминовением и затяжным водочным запоем.
Достоевский был главным оратором, и его замечания, интерполирующие его собственные мысли с мыслями воображаемой партии, как если бы они спорили, в какой-то мере возвели его в ранг новоявленного пророка.
«Правда, что наша земля бедна», — заметил Достоевский,
Но по ней когда-то ходил Иисус Христос, благословляя на ходу. Почему же тогда мы не можем выносить в себе Его последние слова? Подавляющее большинство доходит лишь до либеральной игры с оттенком социализма. Что произойдет, если человека еще не начали тревожить, а другой человек уже наткнулся на запертую дверь и яростно бил в нее головой? Та же участь ожидает и всех людей в свою очередь, если они не пойдут спасительным путем смиренного общения с народом.
«Решение вопроса уже нашептано в соответствии с верой и справедливостью народа», — продолжал Достоевский. «Это чтобы смирить себя, гордый человек, и прежде всего сломить свою гордость. Смирись, праздный человек, и прежде всего трудись на родной земле.
Это решение согласно мудрости и справедливости людей. Истина не вне тебя, но в тебе самом. Если ты победишь и покоришь себя, тогда ты будешь свободен и начнешь великое дело и освободишь других».
К концу выступления Россия стала символом реализации видения Достоевским всеобщего братства.
— О, народы Европы знают, как они нам дороги, — заключил он,
И со временем я верю, что мы — не мы, конечно, а будущие дети наши — все без исключения поймем, что Быть истинным русским, значит, действительно, стремиться примирить наконец противоречия Европы, найти разрешение европейской тоски в нашей общечеловеческой и всесоединяющей русской душе, включить в свою душу братской любовью всех наших братьев. Наконец, может быть, Россия произнесет последнее Слово великой всеобщей гармонии, последнего братского общения всех народов по закону евангельского Христова!
Очевидно, что это было чем-то далеким от стандартных замечаний, ожидаемых при открытии статуи, и в результате, похоже, вспыхнуло что-то вроде столпотворения, похожего на рок-концерт.
Как сказал потом дочери Достоевского даже российский государственный обвинитель Анатолий Кони, не отличавшийся полетом риторической фантазии: «Сидя и слушая вашего отца, мы совершенно увлеклись. Как будто стены в зрительном зале заменил гигантский костер. Если бы твой отец указал на этот костер и сказал: «А теперь бросимся в огонь и умрем, чтобы спасти Россию!», мы бы все как один пошли за ним, счастливые и довольные тем, что можем умереть за Отечество».
Сам Достоевский скромно вспоминал: «Когда в конце своей речи я призвал ко всеобщему примирению людей, публика совсем впала в истерику. Люди рыдали и плакали и обнимали друг друга, торжественно обещая стать лучше, и не ненавидеть, а любить друг друга. Вызовы на занавес длились полчаса».
Федор Достоевский умер через восемь месяцев, 9 февраля 1881 года, дома в Петербурге. Он тяжело страдал в последние двадцать четыре часа своей жизни. Его последними записанными словами были просьба, чтобы его жена прочитала из Евангелия от Матфея, в отрывке, в котором Иисус приходит к Иоанну для крещения с замечанием: «Пусть теперь будет так, ибо так подобает нам».
чтобы исполнить всякую правду». После этого Достоевский просто добавил: «Позвольте. Не сдерживай меня».
Кристофер Сэндфорд — автор последней книги «Человек, который хотел быть Шерлоком: приключения Артура Конан Дойля в реальной жизни» .
Подписаться на
Modern AgeОснованная в 1957 году великим Расселом Кирком, Modern Age является форумом для стимулирующих дебатов и обсуждения наиболее важных идей, волнующих консерваторов всех мастей. Она играет жизненно важную роль в эти спорные и запутанные времена, применяя вневременные принципы к особым условиям и кризисам нашего века — к тому, что Кирк в первом выпуске назвал «великими моральными, социальными, политическими, экономическими и литературными вопросами современности». час.»
Подписаться на Modern Age »
Вернуться на главную страницу
Ваше время в колледже слишком важно, чтобы получить поверхностное образование, в котором закрыты точки зрения и закрыты строгие дискуссии.
Исследуйте интеллектуальный консерватизм
Присоединяйтесь к динамичному сообществу студентов и ученых
Защитите свои принципы
Присоединяйтесь к сообществу ISI. Членство бесплатное.
Вам также может понравиться
↑Пожертвовать Конференц-центру Линды Л. Бин
Примечание: для этого контента требуется JavaScript.
Пожертвовать Конференц-центру Линды Л. Бин
Примечание: для этого контента требуется JavaScript.
Пожертвуйте, чтобы обновить корни Америки
Примечание: для этого контента требуется JavaScript.
О страшной мистификации казни, преследовавшей Достоевского. ‹ Литературный хаб
Сегодня исполняется 141 год со дня смерти Федора Достоевского, скончавшегося от легочного кровотечения в возрасте 59 лет. Но на страшный месяц Достоевский предвидел совсем другую дату смерти: 22 декабря 1849 года, до Преступление и наказание , до Идиот и Братья Карамазовы , когда он был приговорен к смертной казни царем Николаем I.
Когда казнь была отменена в последнюю минуту, Достоевский почувствовал облегчение — только чтобы позже узнать, что казнь все время была мистификацией.
Достоевский был приговорен к смертной казни через расстрел за участие в кружке Петрашевского, либеральной дискуссионной группе, обвиненной в заговоре против царя. Достоевский, которому в то время было 27 лет, был осужден за: слушание историй с критикой вооруженных сил; владение нелегальной типографией с целью ведения антиправительственной пропаганды; участие в заговоре против царя; и чтение вслух запрещенного письма с критикой Православной церкви и царского правительства. (Знаете, классическое диссидентское поведение.)
В день казни Достоевского и еще 21 члена кружка Петрашевского заставили встать на колени и приложиться к кресту, а затем подверглись символическому обезглавливанию, над головами которого были сломаны мечи. Затем их привязывали к столбам на городской площади и завязывали глаза в ожидании казни. Но непосредственно перед тем, как их должны были расстрелять, прибыл посланник царя с отсрочкой казни, и вместо этого мужчин приговорили к четырем годам каторжных работ в сербском трудовом лагере.
Достоевский радовался предотвращенной казни: «Да ведь я сегодня три четверти часа стоял перед смертью, жил с этой мыслью в голове, не был ли я на волоске от смерти, и теперь я снова живу! ” он написал своему брату Михаилу через несколько часов после события. «Я перерождаюсь в другой форме». Но оказывается, все событие было заранее спланировано царем; Царь помиловал их накануне, и отмена казни в последнюю минуту была преднамеренной психологической пыткой, призванной вселить страх, а затем и благодарность в сердца подданных.
Это травмирующее событие запомнилось Достоевскому: он писал Михаилу: «Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть в прошлое, я думаю о том, сколько времени было потрачено впустую, сколько его потеряно в ненаправленных усилиях, ошибках и праздности, в жить неправильно; и как бы я ни дорожил жизнью, сколько я грешил против своего сердца и духа, — мое сердце обливается кровью теперь, когда я думаю об этом. Жизнь — это подарок, жизнь — это счастье, каждая минута может быть вечностью блаженства».