Журнал Международная жизнь — Учредительное собрание vs. Советы: в преддверии Гражданской войны

Объединенное заседание III  Всероссийского съезда Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Из архива «Большой Российской энциклопедии». Источник: russianphoto.ru.

В наступившем 2018 году  исполнилось  100-летие  созыва III съезда Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Он состоялся 10-18 (23-31) января 1918 года в Петрограде, в Таврическом дворце. На нем получили окончательную легитимацию новые принципы власти,  а Российская  Социалистическая Советская Республика провозглашалась добровольным союзом народов России и федерацией советских республик. 18(31) января 1918 года съезд принял «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», которая позже в качестве вводного раздела  вошла в состав Конституции РСФСР. Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету было поручено разработать положения Основного закона для внесения на следующий съезд Советов.

III  съезд Советов проходил в довольно сложной политической обстановке. 5(18) января 1918 года в Петрограде состоялось первое и, как вскоре стало понятно, единственное заседание Учредительного собрания, которое было распущено по постановлению ВЦИК за отказ утвердить основные декреты большевистского правительства. Парадокс заключался в том, что подавляющее большинство голосов в российский аналог Конституанты получили именно социалистические партии, и прежде всего партия эсеров. Почему роспуск Учредительного собрания стал возможным и не вызвал серьезного противодействия? Как утверждалась советская власть в центре и на местах? Как страны Антанты решали вопрос о вмешательстве во внутренние дела России? Ответам  на эти вопросы был посвящен круглый стол, состоявшийся недавно в Москве. В нем приняли участие известные историки, специалисты по истории России и революционного движения. Мы приводим лишь выступления, представляющие, с нашей точки зрения,  наибольший интерес.

«Внутренняя гражданская война» и ее исход

Доклад кандидата исторических наук Ярослава Листова был посвящен истории и современному наполнению широко использовавшегося в советской историографии термина  «триумфальное шествие советской власти».  

Еще в первые десятилетия СССР возник вопрос о периодизации истории Гражданской войны. Значительное внимание этому вопросу было уделено известным историком И.Минцем, под редакцией которого в свое время вышел многотомный труд  «История Гражданской войны в СССР».  Как минимум, начиная с этой работы,  триумфальное шествие советской власти рассматривалось как первый этап противостояния,   который проходил исключительно с опорой на внутренние ресурсы   и не был катализирован влиянием извне. Возможности для подобной войны были исчерпаны уже к весне 1918 года.

После развала СССР, начиная с 1992 года, этот термин был  полностью исключен из всех учебников по истории, причем отдельным распоряжением Министерства образования России  он был изменен на «установление власти большевиков на местах». Более того, этот вопрос принципиально игнорировался в историографии  на протяжении последних 25 лет, и только, начиная с 2015-2016 годов,  вновь стал появляться, но теперь уже как миф советской истории. По словам Я.Листова, подобную трактовку стремятся продвигать в печати  историки либерального и белогвардейского направления, в том числе журнал Народно-трудового союза «Посев».

В опровержение основных тезисов  советских времен приводятся  примеры  вооруженных столкновений  сторонников и противников большевистской власти в Москве, Иркутске и ряде других городов. По мнению Я.Листова, выглядит это довольно странно, поскольку прежняя  историография, естественно, никогда не отрицала  подобных выступлений. Если взять за основу любой советский учебник, то в нем утверждалось, что в ряде мест победа советской власти потребовала недель и месяцев тяжелых боев.

Кроме того, критики этого термина нередко акцентируют внимание на событиях первых двух недель после Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. То есть длительный период, начавшийся с 25 октября 1917 года и завершившийся в марте 1918 года, оказался  в их представлении  ограничен очень узкими рамками. Эти две недели были выбраны не случайно, поскольку они не характеризуют со всей полнотой распространение влияния большевиков, перехода к ним власти, а, соответственно, позволяют говорить о том, что данный термин мифологизирован, а большевики были всего лишь узурпаторы, а  их приход к власти был незаконным  и не  поддержанным большинством населения. В этой логике события, связанные с разгоном Учредительного собрания в январе 1918 года, легко представить как пролог Гражданской войны.

Очень показательны именно вооруженные выступления этого периода. Основными очагами сопротивления стали Москва, включая мятежи юнкеров в Московском Кремле, Иркутске (в декабре 1917 года), в Екатеринодаре.

Таким образом, противостояние советской власти там, где она опиралась на серьезную поддержку рабочих, было представлено юнкерами, в меньшей степени офицерством и школами прапорщиков.

Вторая социальная группа, на которую мог рассчитывать антибольшевистский мятеж – это казачество, начиная с выступления Керенского и Краснова, и до выступления А. Дутова в Оренбурге, А. Каледина на Дону, Г. Семенова в Забайкалье. Однако и их  возможности после падения Кубанской Рады весной 1918 года также стали незавидны.  В то же время выступление А.Каледина было бы невозможно без поддержки со стороны дипломатических каналов Лондона и Вашингтона. Например, согласно сохранившимся документам, США направили ему 75 автомобилей, британцы направили из своих резервов 78 тыс. винтовок и более 200 тыс. патронов.  Третьей  социальной  группой  стали  националисты на окраинах бывшей империи (среди них – Центральная Рада в Киеве, Закавказский сейм в Тифлисе). Свержение Чехословацким корпусом в мае-июне 1918 года советской власти в Поволжье и вдоль Транссиба приводит к формированию новых социальных групп, противостоящих большевикам, но они формируются уже в процессе самой Гражданской войны.

Логика утверждения власти большевиков на местах непосредственно связана с их деятельностью  в предоктябрьский период. Там, где  РСДРП(б) получает наибольшую поддержку и оптимальные условия для своей деятельности, власть перешла  к ним мирным путем. В тех регионах, где у них отсутствовала разветвленная сеть организаций и агитации, у их противников появились определенные ресурсы. В качестве примера для сопоставления можно привести Центральную Россию, где еще до 1917 года произошло размежевание большевиков со своими политическими противниками,  и Сибирь, где до сих пор продолжали действовать организации объединенной РСДРП, фактически отказывавшиеся брать власть в свои руки.

Важно учитывать и тот факт, что большевики, по собственному признанию Ленина,  сравнительно легко получили поддержку в армии, на большинстве фронтов. Именно вооруженные силы, и в первую очередь солдатские организации,  сыграли важнейшую роль в утверждении их власти. Это была единственная структура, которая имела оружие и подготовленных бойцов.  То же самое мы видим и со стороны противников «красных». Почему мятеж Чехословацкого корпуса имел для советской власти тяжелые последствия? В первую очередь потому, что от Самары до Читы были свергнуты советские  органы власти, по преимуществу представленные гражданскими лицами.

В 50% уездов страны советская власть утвердилась к декабрю 1917 года, еще в 46% — к марту 1918 года.

Поддержка армией красного Петрограда  позволила говорить не только о том, что советская власть сохранится, но и то, что вооруженные силы, большей частью состоявшие из крестьян, также эту политическую линию поддерживали. Уход этой армии в деревню и передел земли способствовали распространению этой  информации в регионах.  Так  распространение советской власти началось с промышленных районов, а к весне 1918 года – охватило уже и  сельскохозяйственные. Из 97 крупных городов империи  в 80 советская власть утвердилась абсолютно бескровно. В 17 были вооруженные противостояния,  с жертвами больше 200 человек – только в 4 регионах, причем большинство погибших – мирное население и большевики. Это, прежде всего, Москва, где произошел расстрел почти 300 революционно настроенных солдат в Кремле; Иркутск, где были расстреляны более 150 мирных жителей на переправе через Ангару. Среди погибших были женщины, дети и подростки, часть из которых утонула в реке.

В 50% уездов советская власть была установлена уже в декабре 1917 года, в 46% — к марту 1918 года. К этому периоду гражданская война в России прекратилась, закончившись полной и относительно бескровной победой большевиков.

Была ли предопределена интервенция?

По словам  кандидата исторических наук, профессора  Владимира Корнеева,  в последнее время все чаще в современных школьных и вузовских учебниках начало Гражданской войны датируют октябрем 1917 года.  Следует отметить, что определенный вклад в подобный подход внесла и отечественная историческая наука. Так, например, известный советский и российский историк, академик РАН Юрий Поляков в своих последних научных трудах посчитал необходимым вести отсчет Гражданской войны с  февраля 1917 по 1922 года. Однако при подобном подходе происходит девальвация самого понятия. Всякая война представляет собой особое состояние общества, враждебное  миру. Для него характерно формирование чрезвычайных органов власти, централизация и милитаризация экономики, подчинение всей жизни общества главной цели – обеспечению условий для победы. Кроме того, война всегда ведется вооруженными силами, создаваемыми государством.

 Если провести ретроспективный анализ хода событий, разворачивавшиеся в России, начиная с октября 1917 года и до января 1918-го, то мы увидим постепенную активизацию внешнего фактора. Последние исследования ясно показали, что страны Антанты уже начиная с июля-августа 1917 года не исключали  варианта организации интервенции в России. В меморандуме, принятом на конференции альянса в июле 1917 года, говорилось: «Союзные правительства должны пойти на любые жертвы, чтобы удержать Россию в коалиции путем предоставления ей поддержки во всех жизненных областях, влить в правительство энергию, необходимую для того, чтобы любой ценой продержаться до конца». 

В 2014 году благодаря усилиям сотрудников  Государственной публичной исторической библиотеки был переиздан ценный источник —  дневник  британского посла в Париже в 1914-1919 годах сэра Фрэнсиса Берти, впервые вышедший на русском языке в 1927 году. В нем красной линией проводится твердая убежденность дипломата в том, что Россия обязана в этой войне всесторонне выступать в защиту интересов ведущих западных держав. Таким образом, интервенция была явлением,  запрограммированным изначально в силу развала фронта и тех событий, которые происходили на театре военных действий и в тылу.

Нередко говорят о том, что Антанта начала интервенцию сравнительно поздно (только в марте 1918 года), поскольку она не располагала силами и средствами, которые были скованы на Западном фронте.  Это также не вполне соответствует действительности. Дело в том, что руководство стран Согласия уже с лета 1917 года искало внутри России те силы, на которые оно могло бы опереться. Вначале союзники с энтузиазмом восприняли назначение в июле 1917 года   А.Керенского на пост премьер-министра, но затем, увидев его слабость, стали делать ставку на Л.Корнилова.

После провала корниловского выступления в стране начали активно создаваться офицерские организации. Руководство альянса решало: на кого опереться? Еще в мае  1917 года в Петрограде  был образован «Республиканский центр».  Сохранились письма будущего вождя Добровольческой армии генерала от инфантерии Михаила Алексеева своей в одном из которых он, в частности,  сообщает: «В октябре мы уже имели офицерскую организацию в Москве». В ноябре 1917 года он прибывает в Новочеркасск, а уже через месяц, 12(25) декабря, на Дону  была основана Добровольческая армия.

Что же  происходило в эти дни в Советской республике?

С первых дней новая власть объявила о демобилизации старой армии. Первоначально, как известно,  большевики были убеждены, что постоянная армия не нужна, поскольку победа социализма делает возможной ее замену всеобщим вооружением народа на милиционных принципах. Кроме того, роспуск вооруженных сил был предопределен объективными причинами, и прежде всего, развалом фронта. 

В октябре-ноябре 1917 года новое правительство  в Петрограде  в качестве основной задачи ставит реорганизацию и демобилизацию военной промышленности. Один из проектов постановлений СНК так и называется «О переводе военных заводов на хозяйственно-полезные работы». Заместитель председателя Кронштадтского совета Ф.Раскольников, и заместитель наркома финансов И.Гуковский получают личное распоряжение Ленина прибыть с ревизией в Народный комиссариат торговли и Народный комиссариат промышленности, составить список заказов хозяйственной продукции и разместить эти заказы на военных заводах. Фактически предполагалось пересмотреть смету на 1918 год с точки зрения дальнейшей конверсии. Поэтому тезис ряда исследователей о начале гражданской войны сразу после прихода к власти большевиков вряд ли следует считать достаточно обоснованным.

К мысли о необходимости воссоздания постоянной армии В. Ленин приходит только в декабре. В эти дни в Петрограде созывается Съезд  делегатов армейских советов. Председатель Совнаркома  составляет анкету из 10-12 вопросов, раздает ее делегатам. Этот импровизированный социологический опрос наглядно показал, что старая армия воевать не может. Эта ситуация и постепенное обострение международной обстановки  подтолкнули политическое руководство республики задуматься о создании новой социалистической армии. 15 (28) января  1918 года был издан  Декрет об образовании Рабоче — Крестьянской Красной Армии, а на следующий день —  и Флота.

 

Судьба Учредительного собрания

Почему же большевики пошли на столь рискованный шаг, как роспуск Учредительного собрания? На этот вопрос ответил доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник экономического факультета МГУ им. М.Ломоносова Андрей Колганов. «Известно, что большевики первоначально поддерживали идею созыва Учредительного собрания, вплоть до обвинения своих противников в затягивании этого процесса. –  отметил  он. — До октября 1917 года В.И.Ленин и его сторонники рассматривали этот представительный орган  как возможную демократическую форму отстранения от власти  самоназначенного Временного правительства. Однако накануне и после Октябрьского восстания ситуация в корне изменилась». 

Как считает А.Колганов, процесс большевизации советов, произошедший в августе-октябре 1917 года и сопровождавшие его события в стране, показали: те партии, которые весной и летом составляли большинство в Советах, страшились брать всю полноту власти в свои руки. Кроме того, логикой своих действий они  доказали свое нежелание и неспособность бороться за те программные лозунги, которые сами же  и выдвигали. Перед Лениным и его единомышленниками встал неизбежный вопрос выбора между двумя формами политической власти – советской  и парламентской. Первая, как представлялось,  на деле доказала свою способность выступить в качестве реальной силы, которая организует политическую власть в стране и позволяет проводить политику в интересах большинства. Вторая  этого совершенно не доказала.

Когда в январе 1918 года собралось Учредительное собрание, где большинство принадлежало социалистическим партиям, которые, однако, не намеревались  поддерживать линию советского правительства, перед большевиками встал  выбор: сохранить советскую власть, как это было написано в Декларации трудящегося и эксплуатируемого народа, или передать власть в руки тех, кто отказывается признавать власть советов и готов пойти на переформатирование политического режима. Фактически для РСДРП (б) вопрос о признании политического верховенства большинства в Учредительном собрании означал отказ от советской системы власти, пользовавшейся поддержкой значительной части рабочих и крестьянства,  и передачу полномочий в руки весьма ненадежных оппонентов по левому флангу, на что они не могли пойти.   При этом Советы крестьянских депутатов занимали  позицию гораздо более левую, чем значительная часть социалистов —  депутатов Учредительного собрания. Эсеры, получившие большинство в Учредительном собрании и входившие в состав Временного правительства, так и не провели земельную реформу, и в итоге инициативу перехватили у них большевики. «Поэтому когда говорят, что роспуск Учредительного собрания послужил спусковым крючком для начала Гражданской войны, это неверно, прежде всего,  с фактической точки зрения, — пояснил А.Колганов. — Никаких серьезных выступлений против власти этот жест не вызвал». Отметим, что единственной    прямой реакцией стала  демонстрация   в Петрограде 5(18) января 1918 года и ее последующий разгон силами красногвардейских и латышских частей. Похожие события произошли и в Москве.

Разумеется, в ходе последующего вооруженного противостояния большевистской власти использовался лозунг Учредительного собрания, однако А.Колганов считает, что переоценивать его было бы неверно. Скорее это был удобный предлог, который, если использовать  терминологию известного меньшевика и будущего советского дипломата И.Майского, позволял консолидировать силы «демократической контрреволюции». При всех  колоссальных издержках политики военного коммунизма и продовольственной диктатуры, а также многочисленных восстаниях в тылу красных, крестьяне предпочли поддержать большевиков, а не их противников.

«Вологодский штаб» иностранной интервенции

Известный политический публицист, главный редактор информационного портала KM.RU Андрей Паршев в своем полемическом выступлении отметил, что Антанта была активным участником революционного процесса в России.  «Необходимо помнить, что заинтересованность в свержении монархии была не только у большевиков, — подчеркнул он. — В известном смысле можно сказать, что свержение монархии готовили и будущие «белые». В пользу этого говорит один сравнительно малоизвестный факт. Петербург получал ежегодные  субсидии от Лондона на ведение войны. В противном случае не удавалось сбалансировать бюджет. В конце  1916 года британский Кабинет министров  отказался предоставить средства  царскому правительству и соглашался  ее дать при условии формирования так называемого ответственного правительства, тем самым поддержав требования так называемого  Прогрессивного блока в IV Государственной думе, который с 1915 года открыто противостоял  Николаю II».

Как подчеркнул А.Паршев, процесс установления советской власти на местах был сложным и неоднозначным. Например, на севере страны, в Архангельской губернии, где у большевиков были менее прочные позиции, чем в Центральной России, основные революционные преобразования осуществляли местные эсеры, занимавшие значительно более радикальные позиции, чем их непосредственное руководство в Петрограде.

Свою специфику имела и интервенция англичан и французов на севере и северо-западе страны. Первоначально она  подавалась державами Согласия как вынужденная мера для того, чтобы удержать Восточный фронт против стран Четверного союза. Если доверять мемуарам Роберта Брюса Локкарта, то судьбоносное решение о том, что размещение военных частей в Россию  должно быть осуществлено без согласия красной Москвы, было принято на совещании глав дипломатических представительств  в конце мая 1918 года в Вологде, куда  в марте  переместился   дипломатический корпус  стран Антанты.  Оттуда на побережье  Белого моря  были направлены эмиссары, задачей которых стало формирование условий для захвата Архангельска. Для этого  под видом репатриации в город  были направлены некоторые воинские части. 2 августа 1918 года произошел военный мятеж, в ходе которого местная советская власть была свергнута. Вскоре при прямой поддержке английских, французских и американских войск здесь было образовано «Временное правительство Северной области» во главе с народным социалистом Николаем Чайковским. Так Гражданская война охватила Русский Север.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t. me/interaffairs

Большевики распустили Учредительное собрание. Колчак же расстрелял его остатки

По сути, это была попытка провести социальный эксперимент, с тем чтобы выяснить, готово ли российское общество, вполне европейское по меркам того времени, принять и победить такой вызов. А то, что это был именно вызов, — очевидно, так как в мировой практике ничего подобного еще не было. Удался ли эксперимент? Соответствовал ли он своему времени или опередил его? Почему большевики, придя к власти после октября 1917-го, использовали этот термин, наполнили его другим содержанием? Об этом и шла дискуссия на очередном заседании Исторического клуба «Парламентской газеты», посвященная итогам Великой русской революции 1917 года.

КОМУ ОТДАТЬ ВЛАСТЬ

 

Александр Безбородов:

«Конституция и, соответственно, раздел, посвященный выборам, создавались по лозунгам Октябрьской революции. Кому надо было вручить власть? Рабочему классу и беднейшему крестьянству».

Основы советского избирательного процесса были закреплены Конституцией РСФСР, принятой в июле 1918 года на пятом Всероссийском съезде Советов, рассказывает директор Историко-архивного института (ИАИ) РГГУ Александр Безбородов. Но связи с предшествующим периодом исторического развития прерваны не были, несмотря на то, что революционная эпоха иногда закладывает очень крутые повороты. Когда мы говорим о конституционном праве, направленном на формирование избирательного процесса, то должны помнить также и о том, что буквально через несколько недель после прихода к власти Временного правительства в 1917 году была организована работа специального Особого совещания по формированию положения об избирательной системе. Именно по ней должны были пройти выборы в Учредительное собрание. Особое совещание работало очень активно и к сентябрю уже выработало документ очень прогрессивный для того времени. «Работающим» ли он был или нет с точки зрения классового подхода, социального равенства, это уже второй вопрос.

Но это был очень осознанный документ, учитывающий как международный опыт, так и специфику российского государства, включая его революционное прошлое и настоящее.

Почему участники Особого совещания, а они не были поголовно революционерами, составили избирательный закон, который провозглашал всеобщие, равные, прямые, тайные выборы в стране? Да именно потому, что этому предшествовала революционная эпоха, шла борьба людей за свои права. И не видеть этого в тот момент было просто невозможно. Те, кто от имени Временного правительства формировал новую модель избирательного права в стране, все это прекрасно понимали. Попытка Временного правительства создать новую избирательную систему — это была попытка дать ответ на революционное раскачивание страны. Это было стремление загасить мощнейшие, потрясающие страну антицарские настроения. Это был серьезнейший выплеск энергии людей, желавших нормализовать ситуацию в стране.

В новую модель избирательного права закладывались положения, до того момента нигде в мире не используемые. Впервые в России были отменены цензы: имущественный, грамотности, оседлости, а также ограничения по национальному и религиозному признакам. Расширялся состав избирателей — право голоса было предоставлено женщинам и военнослужащим. Предусматривалось введение пропорциональной системы выборов по спискам, выдвигавшимися политическими партиями. Даже минимальный возраст для участия в выборах устанавливался в 20 лет, один из самых высоких в мире, кроме Швейцарии ни одна страна не имела такого.

Именно по этим правилам и состоялись выборы в Учредительное собрание. Не состоялось само Учредительное собрание. Оно было разогнано большевиками. Война радикализировала массы и привела к власти партию радикального типа. Последовавшие потом выборы по Конституции 1918 года не были такими же ни по одной из позиций. А произошло это по целому ряду причин. Конституция и, соответственно, раздел, посвященный выборам, создавались по лозунгам Октябрьской революции. Кому надо было вручить власть? Рабочему классу и беднейшему крестьянству. А взяв власть, они определили избирательный процесс, его специфику таким же образом. Не равное, не всеобщее избирательное право, не открытое голосование действовало до середины тридцатых годов. В связи с принятием новой Конституции 1936 года произошли изменения. Право выбора вернули тем, кто прежде был его лишен. Но это породило новые вопросы. Многие современные историографы связывают трагедию репрессий 1937— 1938 годов как раз с тем, что страна перешла к новой избирательной системе. И власть опасалась, что люди, затаившиеся в двадцатые годы, начнут голосовать и скажут нечто такое, что не принесет власти никакой пользы.

ПО ЗАКОНУ МАЯТНИКА

 

Олег Смолин:

«Именно иллюзии подтолкнули к тому, что в 1917 году российское общество стремительно сдвигалось влево, что в конечном итоге привело к октябрьскому вооруженному восстанию».

Любая революция, как и контрреволюция, имеет определенные законы, считает первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по образованию и науке Олег Смолин.

Действие одного из них мы наблюдали в 1917 году и последующее время, а потом и на рубеже девяностых годов прошлого века. Это закон, когда период революционной демократии сменяется периодом постреволюционного авторитаризма. Предоставление всеобщего избирательного права — лозунг демократический, и вполне закономерно, что революция 1917 года, которая в октябрьском варианте стремилась построить общество, еще нигде и никогда не существовавшее, хотела опередить весь мир по части всеобщего избирательного права. Но мы должны понимать, что всеобщее избирательное право как любое достижение общественного прогресса — это медаль с обеими сторонами.

В условиях, когда люди, практически совершенно не вовлеченные в политику (все выборы в Думу проводились с большими ограничениями), выходят на политическую арену, неизбежно рождаются иллюзии. Эти иллюзии были и в 1917-м, и в начале девяностых. Кажется, что стоит только поменять власть, освободиться от ига эксплуататоров или бюрократов, и общество будет развиваться очень быстро и легко.

Именно иллюзии подтолкнули к тому, что в 1917 году российское общество стремительно сдвигалось влево, что в конечном итоге привело к октябрьскому вооруженному восстанию со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но когда власть меняется, то неизбежно выясняется, что для решения общественных проблем требуется не просто ее смена, а нечто гораздо большее, в том числе экономические условия, высокий уровень профессионализма новых лидеров и так далее.

Наконец, есть еще одно обстоятельство. Любая революция подчиняется закону маятника, именно его движение мы наблюдали в 1917 году, и это обеспечило через Советы победу революционных сил, как это произошло в случае с Учредительным собранием, которое было распущено большевиками. Но если они его только распустили, то Колчак благополучно расстрелял его остатки. Таков был выбор. А, к сожалению, в условиях поляризации общественных сил выбор заключается не между хорошим и прекрасным, а между плохим и очень плохим. Прав был Маркс, когда говорил, что революция — это локомотив истории.

Да, революция — это резкое ускорение исторического времени. Но при этом цена движения локомотива часто оказывается очень высокой.

В 1917 году Россия попыталась сделать то, чего еще ни у кого не было. Это была попытка прорыва, но дальше, чем позволяли реальные исторические условия.

ОШИБКА ВЫБОРА?

 

Игорь Борисов:

«В России в 1917-м сделали огромный шаг вперед, но совершили ошибку в выборе направления, в результате чего страна оказалась в центре эксперимента по предоставлению всеобщего права голоса».

Любопытно, что спустя сто лет после того, как в России было провозглашено всеобщее избирательное право, пусть даже и с ограничениями, мы можем сегодня констатировать, что развитые демократии так и не пришли до конца к использованию этого демократического принципа, размышляет председатель совета «Российского общественного института избирательного права»

Игорь Борисов. В США, например, по подсчетам экспертов, около 50 миллионов граждан не допущены к выборам. По разным причинам: из-за цензов, процедурных проблем. И сделано это не потому, что национальные органы что-то упустили, а потому, что таким образом идет моделирование своей избирательной системы для эффективного, поступательного развития государства. И мы видим успехи. Каждое государство выбирает свой путь развития и выбор этот делает исходя из собственной оценки исторической, социальной, экономической обстановки в стране.

В России до 1917 года все процессы шли постепенно. Земская реформа 1864 года, городская 1870-го, манифесты Николая II 1905 года показывают: шло эволюционное развитие и каждый этап предполагал расширение участия населения в выборах. Исходя из этого можно сделать вывод: направление было выбрано правильное, революция же была нужна не для того, чтобы подхлестнуть темпы развития российского государства, а для достижения каких-то политических целей лидерами отдельных партий.

Сравним историю развития демократии в различных государствах, тех, кого сегодня называют мировыми лидерами. В России выборы во все четыре царские Думы проходили по пропорциональной системе. Чем закончили эти Думы? Все они были разогнаны. Учредительное собрание, избранное по тому же принципу, тоже было разогнано. Так, может быть, в подложке лежала ошибка в выборе избирательной системы, переход на пропорциональную основу? У нынешних держав — мировых лидеров нет чисто пропорциональной системы. В США идут выборы личностей, в Великобритании — выборы по одномандатным округам, то же самое и во Франции, в Германии — связанная система и существуют механизмы увязывания и сдержки различных курсов.

 

Алексей Мухин:

«Всеобщее избирательное право должно было сделать привлекательным идею нового государственного образования, которое подразумевало полное социальное равенство. Но любую идею можно извратить».

А почему это происходит? Да потому, что империи, крупные государства не выдерживают, когда к власти приходят партии. В России в 1917-м сделали огромный шаг вперед, но совершили ошибку в выборе направления, в результате чего страна оказалась в центре эксперимента по предоставлению всеобщего права голоса. Для других государств мира предоставление всеобщего избирательного права стало шоком, они отходили от него несколько десятилетий. Вся избирательная система у них была заморожена, они смотрели на Россию и ждали, чем закончится этот эксперимент.

Революционные изменения, пусть даже иногда ведут в правильном направлении, не всегда оптимальны с точки зрения решения государственных задач, резюмировал дискуссию ее модератор, генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. Революционная экспансия выводит наверх действительно привлекательные идеи, и таким образом новая власть пытается заявить о себе, стать привлекательной для граждан. Потом идет консервация ситуации для сохранения власти. Это нормальный политический процесс.

Всеобщее избирательное право должно было сделать привлекательным идею нового государственного образования, которое подразумевало полное социальное равенство. Но любую идею можно извратить. В исторической ретроспективе мы видим сегодня, насколько такое право реально давало возможности полного социального равенства не в революционной, а в жизненной практике.

ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ

Декрет о роспуске Учредительного собрания (1918 г.)

Следующий декрет, написанный Владимиром Лениным 6 января 1918 года, был разъяснением и попыткой оправдать закрытие большевиками Учредительного собрания днем ​​ранее. По Ленину, выборы в собрание были проведены до того, как избиратели осознали, что среди кандидатов от эсеров преобладают правые партии:

«В самом начале русская революция произвела на свет Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. как единственная массовая организация всех рабочих и эксплуатируемых классов…

В течение всего начального периода русской революции Советы множились, росли и крепли. Они на собственном опыте научились отбрасывать иллюзии соглашательства с буржуазией и осознавать обманчивость форм буржуазно-демократического парламентаризма.

Они пришли к выводу, что освобождение угнетенных рабочих классов невозможно без разрыва с этими формами правления и всякого рода компромиссами. Перелом произошел с Октябрьской революцией, которая передала всю власть Советам.

Учредительное собрание, избранное по избирательным спискам, составленным до Октябрьской революции, явилось выражением старых политических отношений и сил, существовавших при власти соглашателей и кадетов. Когда народ голосовал тогда за кандидатов партии эсеров, он не мог выбирать между правыми эсерами, сторонниками буржуазии, и левыми эсерами, сторонниками социализма.

Учредительное собрание, которое должно было увенчать буржуазную парламентскую республику, стало бы преградой на пути Октябрьской революции и Советской власти…

Рабочий класс на своем опыте убедился, что старая буржуазная парламентская система себя изжила и абсолютно несовместима с задачей осуществления социализма. Классовые институты, такие как Советы, а не национальные институты [были необходимы], чтобы заложить основы социалистического общества…

Уход из такого Учредительного собрания группы большевиков и группы левых эсеров, которые теперь заведомо составляют подавляющее большинство в Советах и ​​пользуются доверием рабочих и большинства крестьян, был неизбежен.

Партии правых эсеров и меньшевиков ведут вне Учредительного собрания отчаяннейшую борьбу против Советской власти, открыто призывая в своей печати к ее свержению… Они защищают саботажников, слуг капитала, и доходят до неприкрытые призывы к терроризму, к которым уже приступили определенные неустановленные группировки.

Очевидно, что при таких условиях оставшаяся часть Учредительного собрания послужила бы лишь прикрытием для контрреволюционеров для свержения Советской власти. Соответственно Центральный исполнительный комитет постановляет распустить Учредительное собрание».

Книга вторая: большевизм и анархизм

Волин, Неизвестная революция, 1917-1921 (1947) ГЛАВА 1 Большевики у власти; Отличия Между большевиками и анархистами Борьба между двумя концепциями социал-революции — этатистско-централистской и либертарианско-федералистской — была в России 1917 года неравной. Этатистская концепция победила, и освободившееся место заняло большевистское правительство. Ленин был ее бесспорным лидером. И на него и его партию выпала задача ликвидировать войну, поставить перед всеми задачами революции и вывести ее на путь настоящей социальной революции. Одержав верх, политическая идея должна была проявить себя. Мы увидим, как он это сделал. Новый большевистский режим был на деле правительством интеллигентов, доктринеров-марксистов. Придя к власти, претендуя на то, чтобы представлять рабочих и быть единственной группой, знающей правильный путь, чтобы привести их к социализму, они рассчитывали управлять прежде всего декретами и законами, которые рабочие массы были бы обязаны санкционировать и применять. . Вначале этот режим и его вождь Ленин представлялись верными служителями воли трудящихся; и во всяком случае оправдывать перед рабочими свои решения, заявления и действия. Так, например, все первоначальные меры большевиков, а именно декрет о передаче земли крестьянам (26 октября) и первый официальный шаг к немедленному миру (декрет 28 октября), были приняты съездом Советов, давшим правительству его одобрение. К тому же Ленин заранее знал, что эти законы будут с удовлетворением восприняты как народом, так и революционными кругами. По сути, они ничего не делали, кроме как санкционировали существующее положение дел. Тот же Ленин считал необходимым обосновать перед исполкомом Советов роспуск Учредительное собрание, которое произошло в январе 1918 года. Это действие Октябрьской революции заслуживает подробного описания. Как уже известно читателю, анархисты, в соответствии со всей своей социальной и революционной концепцией, были против созыва Собрания. Вот термины, в которых они развивали свою точку зрения по этому вопросу в Голос Труда , [официальный орган Союза анархистской пропаганды в Петрограде], № 19, 18 ноября/1 декабря 1917 г.: Товарищи рабочие, крестьяне, солдаты, матросы и все трудящиеся : Мы в самом разгаре выборов в Учредительное собрание. Очень вероятно, что это скоро встретится и начнет сидеть. Все политические партии, включая большевиков, отдали окончательную судьбу революции в руки этой центральной организации. В этой ситуации мы обязаны предостеречь вас от двух возможных опасностей: Первая опасность : Большевики не будут иметь сильного большинства в Учредительном собрании (или даже могут быть в меньшинстве). В таком случае Собрание будет бесполезным, пестрым, социально-буржуазным политическим учреждением. Это будет нелепая говорильня вроде «Государственного совещания» в Москве, «Демократического совещания» в Петрограде, «Временного совета республики» и т. д. Он будет вовлечен в пустые дискуссии и споры. Это задержит настоящую революцию. Если мы не хотим преувеличивать эту опасность, то только потому, что мы надеемся, что в этом случае массы еще раз сумеют с оружием в руках спасти Революцию и поведут ее вперед по верному пути. Но в отношении этой опасности мы должны указать, что массы не нуждаются в шумихе такого рода и должны избавиться от нее. Зачем тратить энергию и деньги на создание и поддержание неумелого учреждения? (Пока рабочая революция снова остановится!) Что толку в том, чтобы жертвовать новыми силами и кровью только для того, чтобы потом бороться с «этим глупым и бесплодным учреждением», чтобы «спасти революцию» (сколько раз еще? ) и вывести его из «тупика»? Чтобы сила и эти усилия могли быть употреблены с большей пользой для Революции, народа и всей страны в целом, в организации рабочих масс прямым путем и из самых низов , одинаково в деревнях, городах и на различных предприятиях, объединяя [результирующие] организации снизу, в коммуны и федерации свободных деревень и городов, прямым и естественным образом. Все это нужно было бы делать на основе работы, а не политики или членства в той или иной партии — а это впоследствии привело бы к региональному объединению. Точно так же эту силу и эти усилия можно и должно было бы употребить на организацию немедленно и энергично снабжения предприятий сырьем и топливом, на улучшение путей сообщения, на организацию обмена и вообще всего нового хозяйства и, наконец, на ведение непосредственная борьба с остатками реакции, особенно с серьезно угрожающим движением Каледина в центральном районе. Вторая опасность : Большевики будут иметь сильное большинство в Учредительном собрании. В таком случае, сумев легко одолеть «оппозицию» и без труда стереть ее с лица земли, они станут твердо и солидно законными хозяевами страны и всего положения — и явно признанными хозяевами. «большинством населения». Именно этого большевики хотят добиться от Учредительного собрания. Вот что им нужно — чтобы Ассамблея укрепила и «узаконила» их власть. Товарищи, эта опасность гораздо важнее, гораздо серьезнее, чем первая . Будьте начеку! Как только их власть упрочится и «легализуется», большевики — социал-демократы, т. е. люди централизованного и авторитарного действия, — начнут переустраивать жизнь страны и народа путем правительственных и диктаторских методы, навязанные центром. Их место в Петрограде будет диктовать волю партии всей России и командовать всей нацией. Ваши Советы и другие ваши местные организации мало-помалу станут просто исполнительными органами воли центральной власти. Вместо здоровой, созидательной работы трудящихся масс, вместо свободного объединения снизу мы увидим установку авторитарно-государственнического аппарата, который действовал бы сверху и принялся бы стирать все, что стояло на его пути, с помощью железная рука. Советы и другие организации должны будут повиноваться и исполнять ее волю. Это будет называться «дисциплина». Жаль тех, кто не согласен с центральной властью и не считает правильным подчиняться ей! Сильная по причине «общего одобрения» населения, эта власть заставит их подчиниться. Будьте начеку, товарищи! Смотрите внимательно и помните. Чем более закрепляются успехи большевиков и чем тверже их положение, тем больше их действия будут приобретать авторитарный характер, тем четче будет их укрепление и защита своей политической власти. Они станут давать все более категоричные указания Советам и другим местным организациям. Они будут проводить сверху свою собственную политику, не колеблясь применять вооруженную силу в случае сопротивления. Чем больше будет поддерживаться их успех, тем больше будет опасность, ибо действия большевиков будут становиться все надежнее и надежнее. Каждый новый успех вскружит им голову дальше. Каждые дополнительные день достижения партии Ленина будет означать возрастающую опасность для революции. Кроме того, вы можете видеть это уже сейчас. Внимательно изучите последние приказы и планы новой власти. Уже сейчас ясно видна тенденция большевистских вождей устраивать жизнь народа политически и авторитарно, посредством навязывающегося ему центра. Вы уже можете видеть, как они отдают официальные приказы стране. Вы уже видите, что эти руководители понимают под лозунгом «власть Советам» власть центральной власти в Петрограде, власти, которой должны быть подчинены Советы и другие местные организации, как простые исполнительные органы. Это происходит теперь , когда большевистские вожди еще чувствуют сильную зависимость от масс и явно боятся вызвать разочарование; это происходит сейчас, когда их успех еще не вполне обеспечен и всецело зависит еще от отношения к ним масс. Что будет, когда их успех станет свершившимся фактом и массы примут их с энтузиазмом и твердым доверием? Товарищи рабочие, крестьяне и солдаты! Никогда не упускай из виду эту опасность! Будь готов защищать настоящую Революцию и настоящую свободу | ваши организации и ваши действия, где бы вы ни находились, против насилия и ига новой Власти, нового Хозяина: централизованного Государства и новых самозванцев: глав политических партий. Будьте готовы действовать так, чтобы превратить успехи большевиков — если эти успехи превращают их в самозванцев — в их могилы. Будьте готовы спасти революцию из новой тюрьмы. Не забывайте, что только вы можете и можете построить и создать свою новую жизнь с помощью ваших свободных местных организаций и их федераций, j Если нет, то вы никогда ее не увидите. Большевики часто говорят вам то же самое. Тем лучше, конечно, если в конечном счете они поступают согласно тому, что говорят. Но, товарищи, все новые господа, чье положение зависит от сочувствия и доверия масс, вначале сладко говорят. В первые дни у Керенского тоже был медовый голос; сердцевина желчи выявляется позже. Наблюдайте и принимайте во внимание не слов и речей , а жестов и действий . И как только вы обнаружите малейшее противоречие между тем, что эти люди говорят вам, и тем, что они делают, будьте начеку! Не верьте словам, товарищи. Надейся только на дела! Не доверяйте Учредительному собранию, партиям и вождям. Доверяйте только себе и Революции. Только вы сами, т. е. ваши местные низовые организации, организации рабочих, а не партий, а затем ваше прямое и естественное объединение (по областному признаку), только обет можете быть строителями и хозяевами нового жизнь, а не Учредительное собрание, не центральное правительство, не партии и не вожди! А в редакционной статье «Вместо Учредительного собрания» в следующем номере «Голоса Труда» (№ 21, 2/15 декабря 1917 г.) анархисты говорили: Известно, что мы, анархисты, отвергаем Учредительное собрание, считая его не только бесполезным, но и откровенно вредным для пользы революции. Однако лишь немногие пока осознают причин нашей точки зрения. И существенно не то, что мы выступаем против Ассамблеи, а против причин которые заставляют нас это делать. Но не по капризу, упрямству или духу противоречия мы отвергаем это собрание. Более того, мы не ограничиваемся «чистым и простым» его отвержением; мы приходим к этому отказу совершенно логическим путем. Мы думаем на самом деле, что во время социальной революции для рабочих важно, чтобы они сами организовали свою новую жизнь, снизу и с помощью своих непосредственных хозяйственных организаций, а не сверху, путем средствами авторитарного политического центра. Мы отвергаем Учредительное собрание и предлагаем вместо него совсем другое «учредительное» учреждение — организацию труда, объединенную снизу естественным образом. Мы отвергаем Ассамблею, потому что предлагаем нечто иное. И мы не хотим, чтобы Учредительное собрание угрожало этому другому. Признавая, с одной стороны, прямую классовую организацию рабочих (в Советах и ​​т. д.), большевики, с другой стороны, сохраняют Учредительное собрание, эту негодную и бесполезную организацию. Мы считаем эту двойственность противоречивой, вредной и чрезвычайно опасной. Это неизбежный результат того, что большевики, как истинные социал-демократы, вообще путаются в вопросах «политики» и «экономики», «авторитета» и «неавторитета», «партии» и «класса». Они не смеют отречься от мертвых предрассудков окончательно и окончательно, ибо это было бы все равно, что броситься в воду, не умея плавать. Ввязываться в противоречия неизбежно для людей, которые во время пролетарской революции считают своей главной задачей организацию власти. В противовес этой «организации власти» мы заменим ее « организацией Революции. » «Организация власти» логически ведет к Учредительному собранию. «Организация Революции» ведет, также логично, к другому зданию, где для этого Собрания просто не было бы места и где оно было бы строго на пути. Вот почему мы против Учредительного собрания. Большевики предпочли созвать Собрание, заранее решив доминировать над ним или распустить его, если его большинство не будет большевистским, — возможность по обстоятельствам момента. Итак, это собрание было созвано 1 января 1918 года. Несмотря на все усилия большевистской партии, находившейся у власти в течение трех месяцев, большинство Учредительного собрания оказалось антибольшевистским. Это событие полностью подтвердило ожидания анархистов. «Если рабочие, — говорили они, — будут спокойно заниматься своим хозяйственным и общественным строительством, не обращая внимания на политические комедии, то громадное большинство народа в конце концов пойдет за ними без всяких церемоний. ненужное беспокойство». Тем не менее, несмотря на полную бесполезность этого собрания, «работа» которого велась в атмосфере унылого и всеобщего равнодушия (в сущности, все чувствовали слабость и бесперспективность этого учреждения), большевистское прави- ермент не решался прекратить свое существование. Потребовалось почти случайное вмешательство анархиста, чтобы окончательно распустить Учредительное собрание . Это еще один малоизвестный исторический факт. Судьба распорядилась так, что матрос-анархист из Кронштадта, по имени Анатолий Железняков, был назначен большевистским режимом командиром отряда охраны в Таврическом дворце, где собрались 707 делегатов Ассамблеи. 1 В течение долгой ночи лидеры различных политических партий произносили бесконечные речи, которые утомляли и ! разозлил дежурный корпус охраны. Многочасовые дебаты привели к тому, что большевистская платформа была отвергнута Большинство собрания. Затем большевики и левые эсеры ушли с заседания вслед за угрожающим декларатором) к представителям правых. Но последовали и другие выступления по разным вопросам, которые продолжались до рассвета. Наконец Лелезняков во главе своего отряда вошел в зал совещаний и промаршировал к трибуне. Обращение к председателю — Виктор Чернов, лидер правых. партии эсеров, начальник охраны сказал: «Закройте заседание, пожалуйста, мои люди устали!» Обиженный и возмущенный председатель запротестовал. — Говорю вам, что охрана устала, — угрожающе настаивал Железняков. «Прошу вас всех покинуть актовый зал. И более того, хватит с вас этой болтовни! Достаточно вы болтали! Убирайтесь! » Собрание подчинилось. В то утро, зная, что делегаты должны были собраться снова в полдень, большевистское правительство воспользовалось этим инцидентом. Он направил войска для занятия зала заседаний Учредительного собрания в Таврическом дворце, причем солдаты были вооружены винтовками, пулеметами и двумя полевыми орудиями. И еще до конца дня оно издало декрет о роспуске Собрания. Нация оставалась равнодушной. Позднее ленинский режим оправдал этот поступок перед исполкомом Советов. Так у большевиков все шло гладко — до того дня, когда воля правительства впервые вступила в противоречие с волей «управляемого», народа . Затем все изменилось перед лицом нового немецкого наступления. После Октябрьской революции немецкая армия, действовавшая вдоль российской границы, какое-то время бездействовала. Ее командование колебалось, выжидало событий и маневрировало с целью извлечь из ситуации максимально возможное преимущество. В феврале 1918 года, чувствуя себя готовыми, немцы решили начать наступление на Революционную Россию. И вот теперь большевистскому правительству нужно было занять позицию. Никакое сопротивление было невозможно, ибо русская армия воевать не хотела. Необходимо было найти выход из ситуации. Такое решение разрешило бы одновременно и первую проблему революции — проблему войны. Было два возможных решения: 1. Покинуть фронт. Пусть немецкая армия восстанет на обширной территории, втянет ее в глубь страны, чтобы изолировать ее, отделить ее от ее баз снабжения, вести против нее партизанскую войну, деморализовать ее и разложить ее, тем самым защищая Социальная революция — решение, успешно использованное в 1812 году и всегда возможное в такой огромной стране, как Россия. 2. Вступить в переговоры с немецким командованием. Предложите им мир, продолжайте переговоры и примите его на любых условиях. Первая из этих двух альтернатив была предложена почти всеми рабочими организациями, с которыми консультировались, а также левыми эсерами, максималистами и анархистами. Они считали, что только такой образ действий достоин социальной революции; что только она давала возможность надеяться, как следствие, на вспыхнувшую революцию в Германии и в других местах. Короче говоря, они чувствовали, что этот курс — действительно впечатляющее прямое действие — составит в существующих условиях и в такой стране, как Россия, единственно правильный метод защиты Революции. Голос Труда в редакционной статье 2 , озаглавленной Революционный дух , указывалось на серьезность проблемы, поскольку немецкое натиск был подавлен. Он сказал: Здесь мы находимся на решающем повороте революции. Это кризис, который может быть фатальным. Пробил час впечатляюще ясный и исключительно трагичный. Ситуация наконец-то прояснилась. Вопрос находится в процессе решения. Через несколько часов мы узнаем, подписало ли правительство мир с Германией. От этого дня, от этой минуты зависит все будущее русской революции и ход мировых событий. Условия, предложенные Германией, просты и безоговорочны. Идеи некоторых видных представителей политических партий и членов правительства уже известны. Но нигде] нет единства мнений. Среди большевиков есть разногласия. Среди левых эсеров есть разногласия. Есть разногласия в Совнаркоме, в Петроградском Совете и в его Исполкоме. Разногласия в массах, в мастерских, на фабриках, в казармах. И мнение провинций еще неизвестно. (Как мы уже упоминали: мнение левых эсеров, как и мнение рабочих масс Петрограда и провинции, впоследствии оказалось враждебным заключению мирного договора). с немецкими генералами.) Срок германского ультиматума — 48 часов. В этих условиях, хочет того или нет, вопрос будет обсуждаться! и решение будет принято в спешке и строго в Правительстве! круги. И это самое страшное. . . Что касается нашего собственного мнения, то оно известно нашим читателям. С самого начала мы были против «мирных переговоров». Сегодня мы против! к подписанию договора. Мы за немедленную и интенсивную организацию партизанского сопротивления . Мы считаем, что телеграмма правительства с просьбой о мире должна быть отозвана: вызов должен быть принят и судьба революции должна быть поставлена ​​прямо, откровенно, в руки пролетариев всего мира. Ленин настаивает на подписании мира. И если наша информация верна, подавляющее большинство последует за ним. Договор будет подписан. 9Это решение позволяет нам не воспринимать эту возможность слишком трагично. Но такой способ заключения мира нанесет крупному удару по революции, ослабляя ее, принижая, искажая ее на долгое время, мы абсолютно убеждены. Мы знаем рассуждения Ленина, особенно из его статьи О революционных фразах . 3 Но эти доводы нас не убеждают. Голос Труда дал подробную критику позиции Ленина и привел аргумент против. Он настаивал на том, чтобы принять предлагаемого мира ослабили бы революцию и сделали бы ее длительное время вял, анемичен, бесцветен. Принятие таких мир, считал он, исказит Революцию, поставит ее на колени, подрежьте ему крылья, заставьте ползать. «Ибо, — заключило издание, — революционный дух, большой энтузиазм борьбы, великолепный полет славной идеи избавления мира, будут взяты из него. А что касается мира — его свет будет погасить.» Большинство ЦК большевистской партии вначале высказалось за первое решение. Но Ленин боялся этого смелого решения. Как [любой] диктатор, он не доверял действиям масс, если ими не руководили вожди и политики посредством формальных приказов и закулисных махинаций. Он упомянул об опасности смерти для революции, если мир, предложенный немцами, будет отвергнут. И он провозгласил необходимость «передышки», которая позволила бы создать регулярную армию. Впервые с начала революции Ленину пришлось бросить вызов мнению масс и даже своим товарищам. Он пригрозил последнему и снял с себя всякую ответственность за то, что может произойти. Он заявил, что уйдет со сцены, если его воля не будет выполнена. Его товарищи, в свою очередь, боялись потерять «великого вождя революции». Они уступили. Мнение масс сознательно попиралось. Был подписан мир [3 марта 1918 г.]. 4 Таким образом, «диктатура пролетариата» впервые победила пролетариат. Впервые большевистская власть удалось запугать массы, подменить их своей волей, действовать самостоятельно, не считаясь с чужим мнением. Брест-Литовский мир был навязан трудящимся большевистским правительством. Народ хотел закончить войну совсем по-другому. Но правительство взяло на себя организацию всего. Оно ускоряло события, форсировало события, и это сломило сопротивление масс. Ему удалось заставить их замолчать, добиться их послушания, и их вынужденная пассивность . Помню, кстати, встречу в эти лихорадочные часы известного большевика Николая Бухарина, впоследствии расстрелянного в ходе печально известных московских репрессий. Раньше я познакомился с ним в Нью-Йорке, но до этого мы никогда не виделись в России. Спеша по коридору здания Смольного института в Петрограде [резиденция большевистского правительства в то время], я увидел Бухарина, который спорил и жестикулировал в углу среди группы большевиков. Он узнал меня и подал сигнал. Я подошел. Без предисловий и с волнением начал он жаловаться на отношение Ленина к вопросу о мире. Он сокрушался, что совершенно не согласен с Лениным, и подчеркивал, что в этом пункте он вполне согласен с левыми эсерами, анархистами и массами вообще. И он с ужасом заявил, что Ленин ничего не будет слушать, что Ленину «плевать на чужое мнение», что он стремится навязать всем свою волю и свою ошибку и терроризирует партию, угрожая отказаться от власти. По мнению Бухарина, ошибка Ленина была роковой для революции. И это испугало его. — Но, — сказал я ему, — если вы не согласны с Лениным, то вам стоит только сказать об этом и настаивать на этом. Тем более, что вы в этом не одиноки. Вы имеете, я полагаю, такое же право, как и Ленин, иметь мнение, высказывать его, распространять и защищать». — О, — перебил он, — вы не всерьез. Подумайте, что бы это значило. Бороться с Лениным? Это автоматически привело бы к исключению меня из партии. нашу дисциплину, против товарищей по оружию. Я чувствовал бы себя обязанным вызвать раскол в партии, вытащить за собой других диссидентов и создать другую партию для борьбы с ленинской. Видишь ли, старик, ты знаешь меня достаточно: достаточно ли я высокого роста, чтобы стать руководителем партии и объявить войну Ленину и большевистской партии? Нет, не будем обманывать себя! У меня нет задатков лидера. если бы я… Нет, нет, я не мог, я не мог этого сделать». Он был очень взволнован, обхватил голову руками и чуть не заплакал. Торопясь и чувствуя бесполезность продолжения дискуссии, я бросил его на произвол судьбы. Как известно, позднее он сплотился к тезису Ленина, хотя, может быть, только внешне. Таково было первое серьезное различие между новой властью и людьми, которыми она управляла. Оно было решено в пользу власти, которая навязала себя. Это был первый обман. И это было только первое — но самое трудное. Отныне все могло пойти «само собой». Безнаказанно посягнув однажды на волю трудящихся масс, взяв на себя инициативу в действии, новая власть была, так сказать, арканом вокруг Революции. Потом ему надо будет лишь затянуть петлю, заставить и, наконец, приучить массы следовать за ним, заставить их оставить в его руках всю инициативу, полностью подчиниться его авторитету и свести всю революцию к масштабам диктатуры. . Так, собственно, и произошло. Ибо такова неизбежно позиция всех правительств. Таков неизбежно ход всех революций, оставляющих в неприкосновенности государственное, централистское, политическое, государственное начало. Эта трасса представляет собой склон. И как только [любая группа оказывается] на этом склоне, скольжение происходит само собой. Ничто не может остановить это. Поначалу ни правящая верхушка, ни управляемые не замечают происходящего. Первые (поскольку они искренни) считают, что выполняют свою роль и выполняют необходимую спасительную работу. Последние, очарованные, крепко сжатые и подчиненные, следуют за ними. И когда, наконец, эти две группы, и особенно последняя, ​​начинают понимать свою ошибку, уже поздно. Невозможно вернуться назад, невозможно даже изменить что-либо. Человек слишком глубоко вовлечен в фатальный наклон [нисходящий импульс слишком велик]. И даже если управляемые возопят и снова выступят против правящей клики, чтобы заставить их взобраться обратно на этот угрожающий склон, уже слишком поздно! Примечания 1 Как и во многих других случаях, большевики долго пытались исказить факты о Железнякове. Они утверждали в своей прессе, что он стал большевиком или всегда был большевиком. Понятно, что их беспокоило обратное. На момент гибели Железнякова (он был смертельно ранен в бою с «белыми» в центральной России) большевики в заметке, появившейся в «Известиях», утверждали, что на смертном одре он заявил, что согласен с Большевизм. С тех пор прямо говорят, что он всегда был большевиком. Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт