Ученик платона сократ: Платон как ученик Сократа - Жизнь Платона и формирование его философских взглядов

Содержание

Платон как ученик Сократа — Жизнь Платона и формирование его философских взглядов

Гуманистическое направление в философии, возникшее в пятом веке, привело к созданию великого синтезирующего учения — философии Платона. Это была не первая синтезирующая философия греков, до Платона такими качествами обладала философия Демокрита. Однако философия Демокрита была синтезом натурфилософии в ранний период развития этой науки, а философия Платона демонстрировала новую гуманистическую ориентацию. Первые видели в материи, вторые — в идее и духе, основах бытия. Первая философия была материалистической, а вторая — идеалистической.

Платон (427-347 гг. до н.э.) Платон родился в Афинах в 427 году до н.э. Он является учеником Сократа. После его смерти он покинул Афины и провел около двенадцати лет в путешествиях. Возможно, на его интерес к математике повлияло знакомство с Архитеем Тарентским, с которым он познакомился во время пребывания в Италии. По возвращении домой Платон основал научную школу — Академию, которая была построена на участке земли, приобретенном Платоном для этой цели, в роще, носящей имя античного героя Академа.

Это была первая подлинно научная школа в истории человечества. Платон уделял особое внимание проблемам строительства. Легенда гласит, что Платон поместил надпись у входа в свою академию, которая располагалась в пышном саду: «Кто не знает геометрии, тот сюда не войдет».
Высокое уважение к математике было обусловлено философией Платона: Он считал, что преподавание математики является важным шагом на пути к познанию идеальных истин. Он рекомендовал включить четыре дисциплины — арифметику, геометрию, стереометрию и теоретическую астрономию — в число предметов, которые должны изучать «опекуны» во главе идеального государства. Однако он подчеркивает, что имеет в виду не практическую пользу этих наук, а их значение для тренировки ума и подготовки души к созерцанию высших философских проблем. Именно в саду «Академии», который был излюбленным местом для диспутов философов и геометров, были впервые разработаны основы, на которых должна была строиться геометрия. Именно в тени этой Академии были сформулированы основные методы доказательства, из которых до нас дошли «аналитико-синтетический метод» и «метод сведения к несоответствию».

О системе Платона обычно говорят потому, что она всесторонне охватывала множество проблем и решала их с единых позиций. Но эта система была программной, и исполнение ее идей разорвало систему на части. Отправной точкой его философии было понятие идеи, а также понятия души и блага; Платон был создателем не только идеализма, но и спиритуализма и метафизики на этической основе. Аналогично и в эпистемологии: разум был в привилегии, равно как и интуиция и иррациональные элементы знания; и хотя «предположительное», гипотетическое знание не высоко ценилось Платоном, он анализировал его более тщательно, чем его предшественники. Платон также был родоначальником финалистического понимания природы и основателем логики. В обоих случаях Аристотель уже имел перед собой открытую дорогу.

Платон первым из греческих философов создал целостную концепцию объективного идеализма, суть которой заключается в том, что она признает мир идей, понятий, мыслей первичным по отношению к миру вещей.

Материальное бытие создано Творцом-Демиургом так же, как человек создает конкретную вещь. Этот Демиург — Дух, который формирует материальный мир из хаоса, бесформенного движения, и приводит вещи «из беспорядка в порядок».

Жизнь Платона и формирование его философских взглядов

Существует легенда о рождении Платона от Аполлона, одного из греческих богов. В средневековой литературе его также называют «божественным Платоном».

Он получил образование до 20 лет. После этого он стал учеником Сократа. Он учился у него в течение 8 лет. После смерти Сократа он путешествовал по всему известному тогда миру.

Платон был первым философом, который систематизировал все известные на тот момент учения. В возрасте 28-30 лет он вернулся в Афины, где основал «Платоновскую» академию, которая просуществовала до 529 года. Он часто ездил в Сицилию, где предложил Дионисию, тамошнему правителю, проект своего идеального государства [1, с. 24-27].

В молодости Платон занимался гимнастикой и борьбой, участвовал в соревнованиях и даже победил на Истмийских играх. Он также интересовался музыкой, живописью и поэзией; писал эпиграммы, дифирамбы, элегии, комедии и трагедии, следуя философу и комическому поэту Эпихарму (VI-V вв. до н.э.).

Поэтическое наследие Платона почти не сохранилось, за исключением 25 эпиграмм (хотя некоторые ученые оспаривают, что Платон был автором этих произведений). Однако можно с уверенностью сказать, что поэтические студии оказали значительное влияние на формирование прозаического стиля Платона.

Философские взгляды Платона сформировались под влиянием известных философов и философских школ того времени. Это Гераклит, Парменид, пифагорейцы, Демокрит, софисты и Кратил. Позднее Аристотель в своей «Метафизике» писал: «Находясь с ранних лет под влиянием Кратила и взглядов Гераклита, согласно которым все, что является объектом чувственного восприятия, постоянно находится в движении и знания о нем не существует, Платон придерживался этих убеждений».

Платон впервые встретил Сократа в 407 году до н.э., и эта встреча имела революционное значение для его судьбы. Он отказался от всех своих прежних наклонностей и полностью посвятил себя философии. Вместе с Сократом Платон прожил восемь лет, с 407 по 399 год до н.э., когда Сократ был приговорен к казни.

В том же году Платон покинул Афины и отправился в путешествие по городам Греции и Востока, чтобы познакомиться с другими учителями мудрости [2, с. 38].

В Мегаре он стал учеником Евклида, в Киринее учился у математика Теодора, в Италии — у пифагорейцев Филолая и Эврита, в Египте изучал магию тамошних жрецов. Последнее путешествие было в Италию и Сицилию (389-387 гг. до н.э.), о чем свидетельствует Плутарх в своей биографии Биона. На Сицилии у Платона произошел конфликт с сиракузским тираном Дионисием Старшим, который приказал продать философа в рабство, что и было сделано. Однако Аникерид немедленно заплатил за Платона выкуп и освободил его (по другим свидетельствам, это сделали пифагорейские архетипы).

По возвращении в Афины Платон приобрел участок земли в пригороде, на котором вырос небольшой сад, который он назвал Академом в честь местного святого покровителя.

Здесь Платон основал собственную философскую школу, сохранившую название местности, и посвятил ей остаток своей жизни. Платоновская Академия просуществовала до VI века нашей эры и почти сразу приобрела известность во всем античном мире. При жизни Аристотель был одним из его выдающихся учеников.

Популярность Платона также изменила отношения с Сицилией. После смерти Дионисия Старшего новым тираном стал его сын Дионисий Младший. Он направил философу письмо, в котором пригласил основателя Академии в Сиракузы, якобы для воплощения в своем государстве высоких идеалов платоновской философии. Платон принял приглашение, но его надежды не оправдались.

Периодизация жизни Платона и особенности его произведений

В целом, проблема подлинности и хронологии произведений Платона до сих пор не решена.

А. Лосев, автор серии исследований о Платоне, предлагает следующую периодизацию работ философа:

Ранний период — 90-е годы IV века до н.э.: «Апология Сократа», «Крито», «Евтифрон», «Лахеты», «Хармиды», «Протагор», 1-я книга «Государства».

Воспроизводится сократовский метод анализа понятий, Платон пытается найти их родовую сущность. Философ занимается в основном понятиями, связанными с полисной этикой (здравый смысл, дружба, мужество, справедливость).

Переходный период — 80-е годы до н.э.: «Горгиас», «Менон», «Евтидем», «Кратил», «Гиппий Малый», «Ион», «Гиппий Большой», «Менекс» (некоторые сомневаются, что эти три диалога принадлежат Платону). Теория идей разрабатывается как определенная субстанция, норма, существующая сама по себе, например, «справедливость сама по себе»; ее можно рассматривать в чисто логическом аспекте, без учета временных событий, которые лишь более или менее соотносятся с идеей справедливости. В этих работах Платон начинает критику философских концепций досократовского периода.

Период зрелости — 70-80-е годы IV века до н.э. Диалоги этого периода можно разделить на две группы. К первой группе относятся «Фаэдон», «Пир», «Фаэдр» и другие книги государства. Они развивают учение о самосуществующей субстанциональной реальности идей, которые определяют всю материальную реальность.

Краеугольным камнем верований Платона становится учение о космической гармонии, космическом духе и душе. Учение о человеческой душе также играет важную роль. Возникает теория метемпсихоза. Формируется политическая программа Платона и его идеал утопического государства.

В этих диалогах Платон достигает высочайшего литературного мастерства. Вторая группа диалогов зрелого периода включает в себя «Теэтет», «Парменид», «Софист», «Политик», «Филеб», «Тимей» и «Критий». В этих работах представлен подробный анализ других философских школ, углублено учение о государстве, и на этом фоне рассматриваются различные проблемы материального мира.

Поздний период — 50-е годы IV века до н.э. и до смерти философа: «Законы» и «Послезаконие» (авторство «Послезакония» до сих пор обсуждается учеными). Происходит переход от утопических теорий государства к достаточно реалистичным позициям [6].

В одном из диалогов Платон не развивает свои гипотезы до полной и окончательной формы. Проблемы поднимаются, вопросы задаются, но ответы всегда корректируются в разных диалогах, частично, а иногда и противоречиво освещая проблему.

Нестатичность формы — очень важная родовая особенность диалогов Платона. Некоторые античные комментаторы, например, Диоген Лаэртский, разделяли диалоги Платона на различные типы и подтипы; другие, ассоциируя их со сценической трагедией, делили их на тетралогию и трилогию. Примечательно, что никто не считал диалоги Платона однообразными. Изображение рождения мысли, драматический поиск, блуждание в обходных путях — эти мотивы присущи каждому диалогу, оживляют его внутренний динамизм, заставляют автора отказаться от любой доктрины.

Оставляя свое произведение открытым (opera aperta), монологически незавершенным, культивируя эти формальные особенности в каждом диалоге, автор канонизирует открытость как основной принцип жанра философского диалога.

В диалогах Платон воспроизвел интересные сцены из афинской жизни, образы философов, особенно Сократа, которому, по мнению большинства комментаторов, он приписывал свои убеждения. Сократ в диалогах Платона — это, по сути, новая литературная фигура, чья жизнь одновременно трагична и героична, хотя в текстах нет ни мифологизирующего, ни героизирующего образа. Сократ представлен с точки зрения его ученика. Автор использует самые выразительные средства и стилистические оттенки: вместе с иронией — возвышенный поэтический трагизм («Фаэдон»), вместе с пародией — риторический пафос («Фаэдр»). Сократ предстает перед читателем в повседневной жизни, среди друзей, учеников, странствующих софистов, в деревне, в суде, в тюрьме. Драма его жизни воспроизведена в мельчайших подробностях.

Учение Платона как продолжение философии Сократа

Самым известным учеником Сократа был Платон (427-347 гг. до н.э.). Сократ разработал принцип единства понятий, который позволил Платону создать особый «мир идей». Ему оставалось изолировать эти понятия в специальном месте и отделить их от сенсорного мира. Платон, по сути, является первым древнегреческим философом, чьи труды можно оценить по его собственным произведениям. А о взглядах и деятельности самого Сократа мы узнаем прежде всего из произведений Платона. В диалогах Платона главным героем является Сократ.

Сократ отождествлял законы афинского государства с истиной, а незаслуженные обвинения и казнь доказали как его мужество и верность своим взглядам, так и их атакуемость. В этом смысле можно сказать, что смерть Сократа стала источником озарения для его последователей, и особенно для Платона, который понял, что даже законы, принимаемые большинством населения, не могут быть правильными, и что истина не зависит от мнения людей. Платон также посвятил свою жизнь поиску истины и достиг в этом совершенства.

Нонконформизм и осуждение Сократа на смерть заставили Платона, как он сам свидетельствует в одном из посланий, написанных в конце жизни, проявить острый и критический интерес к государственному устройству. Платон пришел к вопросу о том, как получилось, что государство обрекло Сократа, «самого просвещенного из людей», на смерть, к поиску идеального государства, который нашел выражение в книге «Государство».

Настоящее имя Платона было Аристокл. Он был сыном афинского гражданина и принадлежал к аристократии. Он был воспитан в соответствии с древними представлениями об идеальном мужчине, сочетающем в себе внешнюю физическую красоту и внутреннее нравственное благородство.

В молодости Платон много путешествовал, в том числе по Италии и Египту, а после неудачной и опасной поездки на Сицилию к тирану Дионисию, вернулся в Афины, купил дом в афинском пригороде, названный в честь героя Академа, и основал там школу. Она прославила не только самого Платона, но и слово «академия», которым сегодня называют самые престижные академические учреждения. Академия Платона — объединение единомышленников, посвященное философии и изучению всех наук того времени — просуществовала 1000 лет и была закрыта в 529 году византийским христианским императором Юстинианом.

Платон изложил свою систему философских взглядов в диалогах «Сократ» и в своих трудах «Государство» и «Законы». Он утверждал, что государство должно стремиться к наилучшей форме общественной жизни — воплощению идеи добра на земле. Однако попытка Платона применить собственные идеалистические взгляды к политической и социальной сферам жизни привела его к обоснованию и защите авторитарных и патерналистских принципов. Эти принципы оправдывали иерархию в обществе и лишали простых граждан возможности участвовать в управлении государством или влиять на принятие политических решений.

Социальная философия Платона представляет большой интерес. Он был, по сути, первым греческим мыслителем, давшим систематическое объяснение доктрине правительства и общества, которую он, похоже, фактически определил. Разрабатывая концепцию идеального государства, Платон исходит из соответствия, которое, по его мнению, существует между космосом в целом, государством и отдельной человеческой душой.

Государство и душа каждого отдельного человека имеют одни и те же принципы. Трем основам человеческой души, а именно: разуму, ярости и желанию, соответствуют в государстве три аналогичные основы, а именно: совещательная, защитная и торговая, а последняя, в свою очередь, образует три сословия, а именно: философов-правителей, воинов-защитников и фабрикантов (ремесленников и крестьян).

Проблема души и тела у Платона

Платон предполагает определенное понимание природы человека. Как Платон делит все сущее на две неравные сферы — вечное с одной стороны и тленное с другой, так и в человеке он различает бессмертную душу и смертное тело. Он говорит: «Человеческая душа обитает в царстве чистой мысли и красоты до своего рождения, а затем опускается на грешную землю, временно пребывая в человеческом теле. Душа, согласно Платону, едина и неделима, в то время как тело, по его теории, делимо и состоит из частей. Для Платона сущность души заключается не только в ее единстве, но и в самодвижении. Все, что движется само по себе, бессмертно, согласно Платону, а то, что приводится в движение чем-то другим, смертно.

Согласно Платону, душа человека состоит из двух «частей»: высшей — рациональной, с помощью которой человек созерцает вечный мир идей, и низшей — чувственной. В «Федре» Платон дает замечательную мифологическую иллюстрацию этой доктрины о частях души. Он сравнивает разумную душу с возницей, а чувственную — с двумя лошадьми, одна из которых благородна, а другая груба и глупа. То есть физическое рассматривается не только как низшее по отношению к духовному, но и как злое и негативное само по себе. Возница правит, хороший конь слушается возницу, а черный конь отходит в сторону. Колесницы разных душ следуют за колесницами богов, пытаясь увидеть то место за небом, где обитает истинное существо. Однако не всем это удается. В отличие от богов, которые спокойно созерцают то место без помех со стороны своих коней, души всех других существ не могут созерцать истину таким же образом, потому что плохая лошадь постоянно мешает вознице и благородному белому коню. Поэтому только лучшие души могут лишь слегка прикоснуться к истинному, а остальные сталкиваются друг с другом, падают вниз и теряют свои перья. Души, которые устойчивы в своем видении истины, быстро освобождаются от пребывания в мире. То есть те, кто менее удачлив, вынуждены по непреложному закону Адрастеи перерождаться в человеческих и животных телах. Платон является сторонником теории переселения душ. После смерти тела душа отделяется от него, а затем, в зависимости от того, насколько праведно она жила в земном мире, вновь вселяется в другое тело. Только самые совершенные души, согласно Платону, полностью покидают земной, несовершенный мир и остаются в царстве идей. А те души, которые никогда ничего не видели в мире истинно существующего, вообще не могут получить человеческое тело и могут воплощаться только в животных. Быть человеком, согласно Платону, значит знать истину. Каждая человеческая душа знает истину.

Как платоновское понятие «душа», так и понятие «идея» отличаются от общепринятого толкования этих слов. Если слово «идея» в общепринятой трактовке — это сложное понятие, представление, отражающее обобщение опыта, и потому несуществующее, то для Платона «идея» — это одна из «универсалий», существующих для реального. Душа у Платона не связана с иллюзорным чувственным познанием; она основана не на чувствах, а на разуме. Тело и душа четко разделены, причем душа играет главную роль. Это суждение становится понятным в диалоге «Фидон», где речь идет о последних часах Сократа. Приговоренный к смерти, Сократ, кажется, не испытывает страха. Для него смерть — это всего лишь отделение души от тела. Сократ не заботится о своем умирающем теле. Для него это всего лишь источник ненадежного чувственного знания, который препятствует получению истинного, рационального знания. Платон считал, что истинное знание достижимо только после смерти. Душа — чистая, тело — порочное, поэтому, не расставшись с телом, мы не можем познать истину. Душа едина, тело разделено на части, поэтому суть души заключается в ее единстве.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Читайте дополнительные лекции:

Религиозно-мифологические представления и зарождение естественнонаучных знаний в Индии и Китае
История и теория философской антропологии
Китайская философия даосизм
Государство и гражданское общество в философии гегеля
Философия в профессиональной деятельности
Понятие истины в философии и науке
Особенности научного познания
Павел Александрович Флоренский, русский религиозный философ
Проблемы автоматизации и управления в сложных технических системах
Философия спорта

Чему нас учит «Школа Жизни» Сократа?

Когда мы говорим о Сократе, то представляем себе босого бородача с всклокоченными волосами, в залатанном-заплатанном хитоне.

Имя Сократа (в переводе с древнегреческого означающее «сохраняющий власть») стало нарицательным.

Сократ, его жизнь и смерть стали символом «любомудрия».

Сократ (ок. 469 – 399 гг. до н.э.) – древнегреческий философ. Родился в семье скульптора (каменотеса) Софрониска и повитухи Фенареты. Жил и учил в Афинах, где ему, раскрыв рты и уши, внимательно внимали многочисленные ученики: Платон, Антисфен, Аристипп, Эвклид из Мегары, Ксенофонт…

Сократ участвовал в трёх сражениях Пелопонесской войны (432, 424, 422 гг. до н.э.).

Разменяв пятый десяток, женился на Ксантиппе, родившей ему трёх сыновей – Лампрокла, Софрониска и Менексена.

Учение Сократа знаменует крутой поворот от материалистического натурализма к идеализму. Он опустил философию с небес и сделал её доступной простым смертным, поставив в центр своего философствования Человека, его сущность.

Об учении Сократа, который ничего не писал, мы можем судить лишь на основании свидетельств Платона и Ксенофонта.

По Сократу, строение мира, физическая природа вещей непознаваемы. Познать мы можем только самих себя.

Знание, по Сократу, есть мысль, понятие об общем. Раскрываются понятия через определения, а обобщаются через индукцию.

Краеугольные камни философии Сократа – самопознание и нравственность.

Профессию философа Сократ сравнивал с профессией своей матери – повитухи, потому и назвал он свой метод извлечения скрытого в человеке Знания с помощью искусных наводящих вопросов «майевтикой» (в переводе с древнегреческого – «повивальное искусство»).

***

Чему нас учит «Школа Жизни» Сократа?

Каковы же они, основные «сократовские истины», иногда называемые принципами Сократа?

• Основным принципом своей философии Сократ избрал страстный призыв дельфийского оракула «Познай самого себя!» (Nosce te ipsum). Эта надпись была начертана на храме Аполлона в Дельфах спартанцем Хилоном. В юности, посетив Дельфы и увидев эту надпись, Сократ был до того взволнован и очарован, что избрал этот призыв своим основным жизненным принципом, дополнив концовкой «…и ты познаешь весь мир». Истинное Знание уже содержится – в скрытом виде! – в человеческой душе, но вывести его на свет сознания каждый должен САМ (!).

• Истина дороже всего. Крылатое выражение «Платон мне друг, но истина дороже» (Amicus Plato, sed magis amica veritas) своим рождением обязано опять-таки Сократу. Ученик Сократа Платон в сочинении «Федон» вкладывает в уста своего учителя такие слова: «Следуя мне, меньше думай о Сократе, а больше об истине».

• Основными признаками истинности являются отчётливость и ясность суждений.

• Истина и справедливость – одни и те же для всех, они направляются внутренним голосом, который звучит в душе каждого в «момент истины».

• Высшая цель знания не теоретическая, а практическая – искусство жить.

• Знание – это добродетель. Зло порождается только не-Знанием; никто не бывает злым по доброй воле.

• Я знаю только то, что ничего не знаю (иногда Сократу приписывают такую концовку этого афоризма: «…а другие не знают и этого»). По свидетельству Платона («Апологии Сократа»), Сократ любил повторять этот афоризм.

• Основное занятие человека «по жизни» – это воспитание собственной души путем разумного, нравственного поведения.

• Основным жизненным принципом является обретение истинного Знания и реальная жизнь в соответствии с этим Знанием.

• Нельзя научить высшим добродетелям, им можно только научиться!

• Главные цели педагогики – освобождение человека от всех дурных внешних влияний и создание гармоничного единства его способностей и жизненных потребностей.

• Основные принципы педагогики – отказ от принуждения и насилия, признание убеждения наиболее действенным средством воспитания.

• Процесс получения Знания (по-Знание) не менее важен, чем результат. Искреннее стремление к истинному Знанию – это уже важнейший шаг на пути раскрытия тайн человеческой души (даже если эти тайны человек никогда не сможет или не успеет разгадать!).

• Власть должна принадлежать лучшим представителям рода человеческого (то есть честным, порядочным, справедливым, мудрым, обладающим искусством управления).

• Из двух зол выбирай меньшее. По свидетельству Платона («Протагор»), Сократу принадлежит изречение «Избрать меньшее зло».

• Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть (букв. Non ut edam vivo, sed ut vivam edo – Я не живу, чтобы есть, а ем, чтобы жить).

• Ничего сверх меры! Однажды Сократ воскликнул: «О сколько существует вещей, без которых я могу прожить!».

• После сократовского метода нахождения истины при помощи бесед (диалогов) и споров родилось крылатое выражение «В споре рождается истина».

• Сократовский метод вопросов, предполагающих критическое отношение к догматическим утверждениям, получил название «сократовской иронии».

Биография Платона

Платон прожил долгую и насыщенную событиями жизнь. Его биография полна не только философских открытий, но и настоящих приключений.

👴🏻 Платон прожил 80 лет. Считается, что он родился в 427 году до нашей эры в Афинах или Эгине.

💪 Значение имени. Настоящее имя Платона — Аристокл. Платон — это прозвище, которое в буквальном переводе означает «широкий». По одной из версий, его звали так за широту ума и души, по другой — он получил это прозвище еще в юности за атлетическое телосложение. По некоторым сведениям, Платон был олимпийским чемпионом по борьбе — панкратиону.

👨‍👩‍👧 Аристократическое или божественное происхождение. Платон родился в семье, имевшей аристократическое происхождение. По линии отца он был потомком легендарного последнего царя Аттики Кодра, а по линии матери — афинского законодателя Солона, который придумал демократию. Современники настолько уважали Платона, что считали его сыном бога Аполлона, ходили даже легенды о его непорочном зачатии.

⚔️ Кем бы мог стать Платон? В 404–409 годах до нашей эры он был солдатом и участвовал в Пелопоннесской войне. Платону пророчили карьеру полководца или государственного деятеля. В юности он подавал большие надежды как поэт. Решающей для него стала встреча с Сократом.

👨🏻‍🏫 Встреча с Сократом. Легенда гласит, что Платон шел на состязание поэтов со своей трагедией и случайно услышал, как Сократ беседует с какими-то юношами. Платона настолько поразила эта беседа, что он выбросил свою трагедию и никогда больше не возвращался к поэзии. Он понял, что то, как говорит Сократ, это то, чему стоит посвятить всю жизнь.

🦢 Сократ называл Платона своим любимым учеником. Философ рассказывал, что накануне встречи с Платоном ему приснился сон: к нему прилетел и сел на колени белый лебедь — лучший ученик.

🩸 Смерть Сократа. На Платона огромное впечатление произвел суд над Сократом, которого обвинили в развращении молодежи и посягательстве на религию и приговорили к смертной казни. После суда Платон написал свою первую философскую работу — «Апология Сократа». В ней он пересказал речь Сократа на суде.

➡️ Казнь Сократа имела два важных последствия для Платона. С одной стороны, он осознал себя более взрослым и зрелым и решил продолжать дело учителя, посвятить этому всю жизнь, чтобы смерть Сократа не прошла даром. А с другой, Платон разочаровался в афинской демократии, с тех пор он говорил, что демократия — одна из худших форм правления.

🧳 Путешествия. После смерти Сократа Платон уезжает из Афин, на какое-то время он поселяется в греческом городе Мегара. А после путешествует — он побывал в Кирене, Египте, по некоторым данным, ездил и в Малую Азию, где общался с персидскими мудрецами.

👑 Путешествие к Дионисию Старшему. Особое место в биографии Платона занимает его путешествие на Сицилию к сиракузскому тирану Дионисию Старшему. Сиракузы были одной из греческих колоний, тиран — правитель, который пришел к власти насильственным путем. Дионисий Старший считался очень просвещенным тираном, он был покровителем философов. Платон считал, что идеальным государством должен править философ, а не политик. Когда Платон рассказал об этом Дионисию, тот совсем не одобрил такое мнение и унизительным образом выдворил Платона.

⛓ Рабство. Дионисий Старший посадил философа на корабль, который отвез его на остров, где он фактически стал военнопленным рабом. Остров был в состоянии войны с Афинами — по греческим законам любой афинянин ступивший на его землю, объявлялся врагом.

Глава II. ВМЕСТЕ С СОКРАТОМ. Платон. Аристотель (3-е изд., испр. и доп.) [с иллюстр.]

Глава II. ВМЕСТЕ С СОКРАТОМ

Кто же такой был этот Сократ, вызвавший решительный переворот в жизни Платона? Не в пример аристократу Платону Сократ был самого простого происхождения. Родился он около 469 года. Отец его — каменотес Софрониск из дома Алопеки,[11] а мать Фенарета — повивальная бабка.

Уже в пожилом возрасте он женился на некоей Ксантиппе, имел троих детей, однако не заботился о житейских благах, не занимался никаким ремеслом, но зато был подлинным философом, а именно «любителем мудрости» и искателем истины.

Сведения о Сократе чрезвычайно противоречивы. Сам он ничего не писал, а лишь беседовал, задавая вопросы собеседнику, наводя его на правильный путь. Но вокруг Сократа всегда были друзья, участники его бесед, молодежь и старики, называвшие себя часто его учениками, хотя сам он их таковыми не считал, так как философской школы в строгом смысле слова он не возглавлял и не имел. Сократ был задирист, остроумен, беспокоен, насмешлив и не считался с положением, богатством, связями и общественной значимостью своих собеседников. Деньги он презирал и осмеивал так называемых «учителей мудрости», софистов, которые обучали красноречию молодежь большею частью из состоятельных семей и брали за это огромную плату, что было удивительно для афинян, не считавших философию ремеслом, нуждающимся в денежном вознаграждении.

Сведения о Сократе дошли до нас из самых разнообразных источников, и на первый взгляд в них очень много противоречивого. Здесь есть свидетельства таких младших современников Сократа, как знаменитый комедиограф Аристофан; верных учеников Сократа — историка и философа Ксенофонта и самого Платона. Сведения о Сократе дают нам так называемые «сократики», слушатели Сократа, которые сами впоследствии основали новые философские школы. Евклид из Мегары, Федон из Элиды, Антисфен Афинский, Аристипп из Кирены. Немногие, но важные замечания об идеях Сократа находят у Аристотеля, ученика Платона.

Аристофан в комедии «Облака», поставленной в 423 году до н. э., изобразил Сократа в виде забавного персонажа, главы некоей подозрительной школы софистов «мыслильни», обманщика и выдумщика, изобретателя некой новой религии и новых богов, какими здесь являются облака. Эта безжалостная пародия Аристофана до некоторой степени отражала неясные слухи, бродившие среди необразованных и жадных до новостей афинских обывателей. Но вместе с тем эта пародия свидетельствовала о славе Сократа и его широкой известности. Попасть в качестве персонажа комедии знаменитого Аристофана на подмостки театра мог только очень популярный человек, обладавший огромным влиянием на людей. Во всяком случае, Сократ — завсегдатай улиц, рынков и дружеских собраний, бедно одетый, босой, небольшого роста, скуластый, со вздернутым носом, толстыми губами и шишковатым лбом, лысый, напоминал собою комическую театральную маску. Его загадочная манера разговаривать доверительно, интимно, дружески и вместе с тем иронически приводила в смущение собеседника, который вдруг осознавал себя ничтожеством, глупым, растерянным. Вопросы Сократа о том, что такое красота, справедливость, дружба, мудрость, храбрость, заставляли задумываться не только о философских понятиях, но и о жизненных ценностях. Сократ разъяснял предназначение человека в обществе, его обязанности, его взаимоотношения с законами, почитание богов, необходимость образования, воздержания от грубых страстей, приобретения друзей, то есть практическую ориентацию человека в жизни, руководствующегося совестью, справедливостью и гражданским долгом. Казалось бы, весь этот круг вопросов должен был иметь огромное воспитательное значение. Но идеал сократовского человека, скромного бессребреника, живущего по совести, только раскрывал перед большинством их пороки и низменные стремления, так и оставаясь недосягаемым. Обличение богатства, гордости, честолюбия вызывало гнев и даже ненависть к Сократу, который заставлял человека признать свое полное ничтожество. Сил же преодолеть недостатки и начать какую-то иную жизнь хватало не у всех. И те, кто ощущал свое бессилие, в глубине души осуждали человека, который разбудил их совесть, доказал их невежество, смутил их покой, лишил уверенности в своих силах и посеял сомнение в давно установленных традициях. Путь морального самосовершенствования и жизни в идеях, а не в приобретении материальных благ, был слишком тяжел для среднего человека. Немногие шли за Сократом, и часто это были молодые люди из богатых и знатных семей, пресыщенные именно материальными благами, возмутившиеся против родительского и государственного авторитета и питавшие мечты о быстрых и радикальных преобразованиях в обществе. Как это ни парадоксально, некоторые молодые друзья Сократа вовсе не собирались постепенно воспитывать и образовывать «среднего» человека или вразумлять и наставлять «лучших» богатых граждан. Путь сократовского убеждения был слишком долог и подавить «большинство», то есть народ, в беспрекословном послушании идеальному законодательству казалось им проще и доступнее. Так, политические деятели Критий и Алкивиад, искавшие мудрость у Сократа, были участниками антидемократических переворотов, стремились к «олигархии», «власти немногих», к тому, что тогда называли тиранией, тем самым предав идеи Сократа и действуя вопреки им. Философы, и прямые ученики Сократа и его истолкователи, тоже зачастую вступали в противоречие с самыми любимыми мыслями своего учителя.

Так, основатель кинической школы Антисфен и его ученик Диоген пришли к выводу о духовной свободе человека, лишенного не только имущественных благ, но и твердых семейных уз, моральных традиций, общественных обязанностей, так как все это подчиняло человека ненавистным государственным законодательствам, делящим людей на свободных и рабов.

Аристипп из Кирены искал высшее благо в освобождении человека от тягот жизни, в отдаче себя стихии бескорыстных наслаждений, или гедонизму. Эвклид Мегарский настолько оторвал человека от материального мира, что признавал истинное бытие только в идеях. Федон — основатель элидо-эретрийской школы, довел до предела мастерство философского спора, предпочитая этические проблемы, но одновременно отличался религиозным свободомыслием. Таким образом, каждый из учеников Сократа односторонне развил те или иные идеи учителя, выдвигая на первый план то сугубо теоретические, то жизненно-практические тенденции.

Сам же Сократ, если судить о нем, в свою очередь, по всей этой мозаике сведений, дошедших от его прямых учеников в философии, предстает в чрезвычайно противоречивом виде. В Сократе уживается критика власти большинства, то есть демократии, и почитание законов, беспрекословное выполнение гражданского долга. Ирония и сомнение у него — рядом с глубокой верой в добрую основу человека. Стремление к идеальному бытию ничуть не мешает ему в земной дружбе и веселых пиршественных беседах. Вера во внутренний голос, «даймон», совесть, отвращающую Сократа от недостойных поступков, уживается с верой в древние мифы о загробной судьбе человеческой души. Сознание своего ничтожества неразрывно у Сократа с твердым убеждением в предназначении к высокой цели самого себя, человека, которого Дельфийский оракул назвал мудрейшим из греков.

Может быть, не так уж неправ Аристофан, который пародийно обобщил колоритно-противоречивую фигуру бродячего мудреца, доведя до абсурда те стороны его характера и его стремления, которые так поражали каждого добропорядочного афинского гражданина, привыкшего к налаженной и освященной временем системе отношений между людьми, человеком и богами, человеком и отеческими законами.

Еще более интересным встает перед нами образ Сократа, если судить о нем по главнейшим источникам — «Воспоминаниям» Ксенофонта и диалогам Платона. Эти книги открывают нам того Сократа, который стал живой легендой. А так как Ксенофонт и Платон были верные друзья своего наставника и, конечно, соперничали между собой, в течение всей жизни обращаясь к памяти Сократа, то их сочинения, дошедшие до нас не во фрагментах, а, наоборот, с удивительной полнотой, являются главным свидетельством в жизнеописании их общего учителя и друга.

Ксенофонт создал свой идеал Сократа — моралиста, устойчивого, упорного, но несколько надоедливого разговорщика, приводившего всех в смущение своей безупречной логикой. Платоновский Сократ — живой, задорный, любитель застольных бесед, фигура одновременно трагическая и забавная, редкостное сочетание аскетического мудреца и шутовского маскарада.

Не будем чересчур критичны, уличая в несоответствиях и противоречиях авторов сочинений, где главным действующим лицом является Сократ. Даже если эти авторы преувеличивали одни его черты и умаляли другие, даже если они что-то сознательно опустили, а что-то сознательно выдвинули, даже более того, если они творили живую легенду, благочестиво веря, что она и есть единственно настоящая, понятая ими истина, — они, эти авторы, Ксенофонт и Платон, знали Сократа, общались с ним, записывали на свой страх и риск его словечки и породившие их мысли. Они были современниками, а не потомками, которые хотят понять настоящего Сократа через две тысячи четыреста лет после его смерти и строят свои домыслы на уровне новейших методов философского и филологического анализа, зачастую апеллируя к авторитету электронно-вычислительной машины.

Не будем гиперкритиками, ибо даже легенда всегда отражает стремление и чаяния человека определенной эпохи, ибо миф всегда в своей основе имеет зерно истины. Сократ — человек, еще при жизни ставший мифом и легендой. Но если такая легенда и такой миф способствовали появлению философа Платона (а в дальнейшем Аристотеля) и стали центральным ядром всех его многотомных сочинений, то мы должны только быть благодарны стремлению человечества к поэтическому вдохновению и к вымыслу, которые заставляют потомков задумываться и трепетать, переживая как свое, близкое и родное, события тысячелетней давности.

Отвлечемся от ученых скептиков и последуем за творимой Платоном и Ксенофонтом легендой.

Деятельность Сократа (вторая половина V в. до н. э) в эпоху расцвета афинской демократии после победы над персами (первая половина V в. до н. э.) была обусловлена огромным интересом к человеку и его личности. Расцвет наук, искусств, философии, духовного свободомыслия и сознание силы и независимости отдельной личности прекрасно выражены в древнегреческой трагедии. Именно здесь, в драматургии Эсхила, Софокла, Еврипида, виден современный им грек, вступивший в конфликт с древними традициями и религиозными установлениями. Давно прошли времена, когда человек не мыслил себя вне родового коллектива и сознавал себя как частицу великой матери-природы, участвующей в вечном круговороте жизни и смерти. Философы (VI–V вв. до н. э.), которые учили о бытии, раскрывая тайны природы, и сочиняли поэмы и трактаты под одним общим для всех названием «О природе», постепенно, и вначале достаточно робко, переходили к проблемам этическим. Природа была вне морали, и древний грек считал мерилом всего именно соответствие человеческих поступков законам природы.

Но гражданин греческого полиса VI–V веков до н. э. жил по законам своего государства, вырабатывая идеал, критерием которого была именно полисная калокагатия. Ко второй половине V века, когда резко возросли противоречия уже не между греками и чужеземцами-персами, а между самими греческими городами-государствами, жаждущими новых земель, денежных богатств и рынков сбыта, возросла роль инициативы отдельного человека, предприимчивого, деятельного, образованного, сильного в знании законов и судебных тонкостей. Вот тут-то и появились софисты, платные учителя мудрости, считавшие, как и их глава Протагор, человека мерой всех вещей, центром общественной жизни и венцом природы. Оказалось, что изворотливая мысль часто сильнее оружия, особенно если владеешь искусством спора — эристикой (греч. eris — спор) и умеешь мастерски «неправое дело выставить правым, а более слабые аргументы выставить сильными». Эристике учили за большие деньги софисты — Протагор, Горгий, Продик, Гиппий и другие. Красноречие, риторика, учившие умению убеждать, оказались главнейшими науками. С хитростями софистической риторики, так называемыми софизмами, мог познакомиться каждый за установленную мзду. Правильное, закономерное на первых порах стремление софистов изучить механизм логической, убедительной мысли и тем самым дать человеку в руки важное орудие в превратностях частной и общественной жизни, постепенно перешло в увлечение внешними словесными эффектами и беспредметную риторику. Главное же, если для софистов человек был мерилом всей окружающей жизни, значит, он мог в своих личных, часто корыстных целях действовать без всякого ограничения, невзирая на мораль. Такому человеку все было позволено, и все моральные нормы оказывались для него относительными, зависящими от того, как воспринимает их софистически воспитанный человек. Софистов, у которых многие постигали мудрость красноречия, стали недолюбливать и даже высмеивать, тем более что многие политические деятели афинской демократии, уже утерявшие свое здоровое, крепкое начало и пустившиеся в военные авантюры, были учениками софистов и ловко обманывали доверчивый народ. На этом фоне всеобщего увлечения неограниченными способностями и возможностями человека, умеющего мастерски выражать свои мысли и быть непобедимым в доказательствах и спорах, Сократ должен был сыграть заметную роль. В молодости Сократ работал вместе со своим отцом, и его даже считали неплохим ваятелем. Годам к двадцати пяти он отправился набираться софистической премудрости к Продику Кеосскому, своему ровеснику, софисту, который в отличие от своих сотоварищей придавал большое значение моральным принципам, занимался философией языка, изучая многообразие смысловых значений слова. Возможно, что увлечение красноречием привело молодого Сократа к знакомству с Аспазией, супругой Перикла, прославленной красотой и любовью к философии. Через многие годы Сократ вспоминал, как учился риторике у Аспазии и за свою забывчивость едва ли не получал от нее оплеухи. Он даже припомнил и пересказал речь, которую сочинила Аспазия для Перикла на погребении погибших воинов-афинян. Увлечение риторикой было неразрывно у Сократа с занятиями музыкой, которой его обучали Дамон, наставник Перикла, и Конн. А музыка, в свою очередь, вела к математике и астрономии. Сократ брал уроки у Феодора из Кирены, ученого геометра, астронома и музыканта. Метод беседы, основанный на вопросах и ответах, так называемая диалектика, столкнул Сократа с удивительной женщиной, Диотимой, жрицей и пророчицей, которая, по преданию, даже отсрочила на десять лет нашествие чумы в Афинах. Эта образованнейшая женщина поразила Сократа гибкостью ума и тончайшей логикой. Не приходится удивляться тому, что женщины сыграли важную роль в оттачивании словесного мастерства Сократа. Греция издавна славилась своими поэтессами, такими, как Сапфо (VII–VI вв.) и Коринна (VI–V вв.). Платон писал:

Девять на свете есть муз, утверждают иные. Неверно,

Вот и десятая к ним — Лесбоса дочерь Сапфо.

Коринна же обучала поэтическому мастерству знаменитого поэта Пиндара. Известны женщины-философы Феано, Тимиха, Аристоклея. На склоне античности прославилась женщина-философ и выдающийся математик Гипатия.

Было предание о том, что в ранней молодости чуть ли не двадцатилетним юношей Сократ встретился с философом Парменидом, знаменитым основателем элейской школы, автором поэмы «О природе», учившим о целостном едином, неподвижном бытии, которое познаваемо пытливой мыслью человека и никогда не может стать ничем, «небытием», «непознаваемым». Встреча с Парменидом, если судить по сочинениям Платона, произошла в доме богача Пифодора, который рассказывал о ней через много лет Антифонту, сводному брату Платона. На юного Сократа неизгладимое впечатление произвел мудрый доброжелательный старик Парменид, пришедший в сопровождении своего ученика, уже известного и самоуверенного Зенона Элейского.

Говорят, что Сократ слушал Архелая, ученика знаменитого Анаксагора (V в. до н. э.). Оба они, как и Аспазия, были родом из городов Ионийского побережья, где зародилась древнегреческая философия, наука и поэзия. Архелай еще в 475 году открыл в Афинах школу. Его называли «фисиком», или «фисиологом», то есть исследователем космологии и бытия как совокупности разнородных элементов природы, земли, воды, огня и воздуха, что, правда, к этому времени уже считалось несколько устаревшим.

Уже учитель Архелая Анаксагор выдвинул на первый план космический Ум (греч. noys), управляющий миром, и перенес на него все главные функции, которые раньше приписывались природе, тем самым открывая путь к высокому предназначению человеческого ума и всесильности мысли вообще.

Анаксагор был очень популярен в Афинах в годы деятельности Перикла, и хотя по возрасту был почти ровесником Перикла, обучал его философии. Анаксагора, Перикла и Аспазию связывала тесная дружба. Был он близок и с драматургом Еврипидом. Анаксагор считался порядочным вольнодумцем. Книги, в которых он отрицал божественную природу небесных светил, можно было купить за несколько оболов, и молодежь ими увлекалась. Сократ, пытливый в познании интеллектуальных и душевных способностей человека, вряд ли упустил возможность поучиться у Анаксагора.

Сократу запомнился на всю жизнь судебный процесс против Анаксагора, затеянный ревнителями старинного благочестия и врагами Перикла. Такого еще никогда не видели Афины. Анаксагора судили за философское вольнодумство. Судьи внесли предложение «считать государственными преступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления». Периклу пришлось вступиться за Анаксагора, которому угрожала смертная казнь как всякому, кто был уличен в религиозном «бесчестии». Только благодаря заступничеству Перикла Анаксагор избежал казни. Он был изгнан из Афин, поселился в Лампсаке и умер там в 428 году, когда Сократу исполнилось сорок лет.

С этого времени Сократ почувствовал в себе призвание учить людей поискам истины и подлинного знания. Но за пределы Афин он почти никуда не выезжал, если не считать поездки с Архелаем на остров Самос, или в священные Дельфы и на Истмийский перешеек.

Увлечение философией и проблемами смысла жизни отнюдь не мешало Сократу неукоснительно выполнять свой долг перед родиной.

В Пелопоннесскую войну он участвовал в сражениях при Потидее (432 г.), Делии (424 г.) и Амфиполе (422 г.), где вел себя достойно и мужественно. Сократ настолько погрузился в размышления и созерцание идей, что, как пишет Платон, в лагере под Потидеей однажды простоял неподвижно на одном месте весь день и всю ночь до рассвета на удивление людям. В сражении при Делии он будто бы спас жизнь Ксенофонту, упавшему с коня. А когда войско отступало, он с большим самообладанием пробивался вместе с известным, своей храбростью военачальником Лахетом, так что даже издали было видно, что этот человек постоит за себя.

Но вот однажды произошел случай, изменивший дотоле размеренное течение жизни философа.

Херефонт, один из ближайших и пылких друзей Сократа, отправился в священный город Дельфы к оракулу Аполлона и вопросил бога, есть ли на свете кто-нибудь мудрее Сократа. Ответ пифии предания толкуют по-разному. Или пифия изрекла, что никого нет мудрее Сократа. Или же она сказала: «Софокл мудр, Еврипид мудрее, Сократ же — мудрейший из всех людей».

Такое признание исключительной мудрости у человека, который говорил о себе: «Я знаю то, что я ничего не знаю», — глубоко подействовало на Сократа, и он стал будто одержим идеей учить своих сограждан истинному знанию, так как считал, что есть «одно только благо — знание, и одно только зло — невежество». Слава Сократа превзошла популярность софистов. Те учили искусству спора ради самого спора, невзирая на истину и часто даже нарочито противореча ей и черное делая белым. Софисты эффектно демонстрировали свою ученость, отнюдь не отличаясь глубиной познаний, но зато они открыто восхваляли себя, как, например, Гиппий из Элиды или Фразимах, горделиво важничали, как Протагор или Горгий, окруженные учениками и поклонниками.

Сократ тоже вечно был окружен любопытными почитателями, друзьями и учениками. Но он учил бескорыстно, сам подавая пример скромности в житейском обиходе. В беседе он поглубже запрятывал свое знание предмета и внешне казался ровней какому-нибудь неопытному собеседнику, заодно с которым он пускается в поиски истины. Сократ не был спорщиком, как софист, он был диалектиком, то есть мастером выяснять суть предмета посредством вопросов и ответов в непринужденной беседе (греч. dialegomai — беседую). Столкновение мыслей, отбрасывание ложных путей, выбор наводящих вопросов, постепенное приближение к правильному знанию Сократ шутя называл «повивальным искусством», духовным рождением идеи, вспоминая, наверное, ремесло своей матери, помогавшей роженицам.

К Сократу шли те, кто глубоко и искренне пытался докопаться до правильного знания, но шли и любопытные, привлеченные его славой. Здесь были и старые и молодые. Сократ дружил с философами-пифагорейцами, своими однолетками Симмием и Кебетом. Надежнейшим другом был его сверстник Критон, совсем уже не философ, а просто добрый и благородный человек. У него были друзья в разных концах Греции, в Фессалии, Фивах, Мегаре, Элиде. Евклид из Мегары во время войны пробирался в Афины по ночам под страхом смерти, чтобы послушать Сократа. Федон из Элиды, попавший в плен и обращенный в рабство, был выкуплен при содействии Сократа и стал его ближайшим учеником. Иные, как Херефонт, Аполлодор, Антисфен, Аристодем или Гермоген, были восторженными поклонниками Сократа, готовыми ради него бросить все блага жизни.

Херефонт всюду прославлял мудрость Сократа, признанную самим Аполлоном, Гермоген изнывал от любви к высокой нравственности и неотступно следовал за Сократом, презирая отцовское богатство и впав в бедность. Аполлодор и Антисфен не отходили от Сократа, взяв за правило ежедневно примечать все, что он говорит и делает. Аристодем, маленький, босоногий, один из самых пылких почитателей Сократа, часто сопровождал его на философские беседы за пиршественным столом, надолго сохраняя в памяти все, что там говорилось, чтобы потом пересказать это всем, кто интересовался жизнью учителя.

Ксенофонт, писатель, философ, историк, познакомился с Сократом при необычных обстоятельствах. Сократ однажды якобы встретил Ксенофонта и загородил ему дорогу палкой, спросив его, где продаются съестные припасы. На ответ Ксенофонта он вновь задал вопрос, а где люди делаются добродетельными. На молчание Ксенофонта Сократ властно приказал: «Иди со мною и учись». Вот почему, когда Ксенофонту надо было ехать в Малую Азию военачальником к персидскому царевичу Киру Младшему, он советовался не с кем иным, как с Сократом, который и направил его в Дельфы к оракулу Аполлона.

С Сократом искали дружбы заносчивые аристократы вроде Алкивиада, Крития или Калликла, а македонский царь Архелай пригласил Сократа к своему двору, на что получил отказ. Сократ отклонил приглашение Скопаса и Еврилоха, владетелей Фессалии и Лариссы.

Сократ был общительным человеком. Он проводил дни то в гимнасии, то в палестре, то на агоре или за пиршественным столом. И всюду он беседовал, поучал, давал советы, выслушивал. Иной раз в городе появлялась какая-нибудь приезжая знаменитость, и Сократ спешил встретиться и поспорить. Так, в 432 году в Афины вторично приехал Протагор, самый непреклонный и острый из софистов, книги которого потом сожгут в Афинах, а сам он, обвиненный в вольнодумстве, будет вынужден бежать в Сицилию и погибнет во время бури. В доме богача Каллия, где остановился Протагор, собираются известнейшие афиняне и знаменитые софисты. Протагор важно прогуливается в сопровождении почтительных поклонников, софист Продик, бывший учитель Сократа, возлежит на ложе, слушатели — на скамьях и кроватях. Дом набит гостями, так что даже кладовку пристроили для приезжих, а привратник, которому надоела толпа софистов, с трудом впускает в дом Сократа, принимая и его за надоедливого софиста. Сократ храбро и иронически спорит с Протагором, используя все приемы настоящего спора, окруженный враждебными софистами и любопытной молодежью, Алкивиадом, Критием, сыновьями Перикла, Агафоном. Еще год остался до Пелопоннесской войны, в самом начале которой умрут от чумы Перикл и оба его сына.

Сократ, по преданию, жил такой строгой и скромной жизнью, что в страшную эпидемию чумы 429 года, когда вымерли или ушли из города тысячи людей, он не подвергся заразе.

Не все, кто считался другом Сократа, были подлинными друзьями. На пиру у богача Каллия в 422 году, о котором повествует Ксенофонт («Пир»), рассуждая о превосходстве духовной любви и доказывая, что в общении людей самое главное — дружба, Сократ и не подозревал, что сидящий рядом Ликон, известный оратор, через много лет будет в суде требовать его смерти. Ученики Сократа Антисфен и Гермоген и не думали о том, что они будут стоять у смертного ложа их учителя. А пока они оживленно перебрасываются словами и с любопытством наблюдают за выступлением приглашенных актеров, искусно изображающих в танце брак бога Диониса и Ариадны, слушают флейтистку и кифариста, внимательно следят за ловкими движениями танцовщицы-акробатки.

Пройдет около года, и в доме почтенного Кефала, вблизи Афин, в Приее, как повествует Платон, опять встретятся спорщики. Сократ обсуждал здесь важные общественные проблемы — что такое идеальное государство и как надо воспитывать граждан. На беседу о создании вселенной и легендарной Атлантиде Сократ придет через день в дом Крития.

Те, кто совсем юными встречались с Сократом в гостеприимном доме Каллия, соберутся через много лет, как будто в 416 году, за пиршественным столом (греч. Symposion — «Пир») у известного трагического поэта Агафона, того самого, который юнцом слушал спор Протагора и Сократа.

За чашей вина, да еще разбавленного, по обычаю греков, водой, общий, совместный разговор имел не только развлекательный, но и философский характер. Поэтому, когда трагик Агафон пригласил к себе друзей по случаю одержанной им в театре победы, на пиру среди афинских знаменитостей одно из первых мест занял Сократ.

Участники пира обсуждают проблему любви и красоты, и каждый произносит особую речь. Сократ превосходит всех. Он развивает замечательную по логике концепцию постепенного восхождения человека к высшей духовной любви и высшему благу. Сократ одержал победу своей речью. Неожиданно врывается Алкивиад, давний его любимец, и увенчивает его пышным венком. Все выслушивают восторженное похвальное слово Алкивиада в честь Сократа.

Но вот наступили трудные времена. Ослабленная неудачами Пелопоннесской войны, в 411 году демократия утеряла свои позиции в связи с деятельностью Алкивиада и так называемого олигархического «совета четырехсот». Пересматривали конституцию, урезали исконные свободы. И хотя демократия восстановилась в 410 году, но злоупотребление властью вождями отдельных партий, демагогами, вызвало большое недовольство в народе.

Сократ невольно оказался в гуще событий последних нескольких лет уходящего V века. И здесь-то в 408 году произошла встреча Сократа и Платона. Мы не знаем ее подробностей, но она должна была, по всем традиционным понятиям, ознаменоваться каким-то необычным явлением. Сократ предвидел эту встречу в сновидении. Лебедь из его сна — Платон обрел наконец учителя, которому оставался верен всю жизнь и которого прославил в своих сочинениях, став поэтическим летопигцем его жизни. Отныне Платон забросил все свои прежние увлечения — музыку, стихи, палестру, театр и прежние занятия философией, знания о которой он почерпнул у Кратила, доведшего до крайности учение Гераклита о текучести всего сущего и пришедшего к выводу о недостоверности и относительности знания вообще. Сократ дал Платону то, чего так ему не хватало: твердую веру в существование истины и высших ценностей жизни, которые познаются через приобщение к благу и красоте трудным путем внутреннего самосовершенствования.

Мирные занятия философией не могли продолжаться вдали от политической жизни. Сократу и Платону пришлось вскоре столкнуться с этим непреложным фактом. Правители города пытались восстановить былой порядок и неукоснительное следование законам, обращаясь к религиозному чувству и древним обычаям, но в погоне за сильной властью одновременно сами же нарушали демократические традиции. Так, Сократ оказался замешанным в трагической истории, происшедшей с афинскими стратегами в 406 году, после сражения при Аргинузских островах. Афинский флот во главе с 10 стратегами одержал блестящую победу над пелопоннесцами. Однако афиняне не успели из-за поднявшейся бури похоронить своих погибших воинов. Боясь кары, на родину вернулись только шесть стратегов, остальные бежали. Вернувшиеся были сначала награждены за победу, а затем их обвинили как нарушителей отечественных религиозных обычаев. Власти так спешили расправиться со стратегами, желая устрашить граждан, что потребовали решить их судьбу в один день и голосовать сразу единым списком, а не обсуждать дело каждого в отдельности. Сократ же как раз в 406 году был избран членом афинского «совета пятисот» («буле»), членом которого мог быть каждый гражданин, достигший тридцати лет. Сократ вошел в совет от своего родного дема Алопеки, входившего в филу Антиохиду. Совет делился на 10 отделений по числу аттических административных единиц, так называемых фил. В каждом отделении заседало пятьдесят человек. И в течение примерно сорока дней обязанности поочередно исполняло каждое из десяти отделений. Заседания булестов именовались пританией, а сами участники сессии пританами. Оказалось, что в момент суда над стратегами Сократ как раз был в числе пританов и более того, в самый день суда он явился эпистатом, то есть главою всего совета на данный день. Всегда независимый и справедливый, Сократ резко воспротивился незаконному поспешному суду без всякого разбирательства. Ксенофонт, современник событий, в своей «Греческой истории» и поздний историк Диодор подробно рассказывают об этом тягостном деле. Чтобы обойти упорство Сократа, решили отложить постановление суда на следующий день, когда совет возглавил уже другой эпистат. Стратеги были признаны виновными и казнены. Сам же Сократ едва избежал преследований от правящей партии, нарушившей свои демократические установления. Искатель истинного знания и абсолютной справедливости, Сократ невольно вступал в конфликт и с демократами и с их врагами, не подчиняясь политическим изменениям и интригам, хотя сам совершенно был неопытен в соблюдении формальностей и даже заслужил всеобщее осмеяние, так как не знал, как надо собирать голоса в совете.

Необычный поступок Сократа не остался незамеченным. Платон в одном из своих первых произведений, «Апологии Сократа», расскажет об этой истории, вложив ее в уста самого Сократа. Но это было только начало. Хотя Сократ уверял всех, что от опрометчивых действий его отвращает какой-то внутренний голос, называемый им «даймоном», но как-то получалось так, что «даймон» никогда не запрещал Сократу вступаться за справедливость, даже если это грозило серьезным наказанием. Думается, что этот «даймон» был не чем иным, как голосом совести самого Сократа, и поэтому невольно толкал его на крайне опасные действия, вырывая из мирного обихода привычного философствования.

Так, в 404 году афинский политик Критий, приверженец олигархов, некогда слушатель Сократа, переметнувшийся к софистам, сам блестящий софист и остроумный поэт, возглавил государственный переворот. После восстановления демократии, когда был вторично изгнан Алкивиад, за которого ратовал Критий, самому Критию тоже пришлось уйти в изгнание в 406 году. Он жил в Фессалии, вел и там политическую игру и вернулся в Афины ярым приверженцем спартанского военно-аристократического строя. Афинская олигархия, совершившая переворот, получила название власти «тридцати тиранов». Эти «тридцать», верхушка заговорщиков, правили Афинами немногим более года, изгоняя и казня непокорных.

Следуя за Платоном, мы можем установить еще один факт дерзкой самостоятельности Сократа. Он оказался пританом афинского совета и, по требованию «тридцати тиранов», в числе пятерых сограждан, исполнявших такие же обязанности, должен был привезти с острова Саламина известного Леонта, чтобы казнить его. Леонт был очень богат, и олигархи стремились завладеть его имуществом. Однако Сократ воспротивился этому приказу и снова один, в то время как остальные четверо привезли Леонта на гибель. Сократ едва избежал казни, да от кого? От тех, кого считали его учениками, Крития и Хармида (Алкивиад к этому времени был убит в Малой Азии), давным-давно променявших трудное сократовское правдоискательство на политические интриги. Уж кто-кто, а Платон здесь достоверный свидетель, так как Критий, его двоюродный дядюшка, пытался и Платона втянуть в олигархическую политику, от чего последний решительно отказался. Хармид же — младший брат матери Платона, блестящий молодой человек, которого когда-то Сократ уговорил заниматься общественной деятельностью.

К счастью, власть «тридцати» потерпела крах в 403 году. Критий погиб в сражении с Фрасибулом, стратегом и главой афинской демократии, Хармид погиб в том же сражении. Семья Платона лишилась влиятельных родственников. Сократ получил возможность еще несколько лет провести в дружбе с Платоном.

Может быть, отзвуком событий, выдвинувших самоуверенных аристократов на гребень политической жизни, явился диалог Платона «Горгий», где описывается якобы состоявшаяся в 405 году встреча Сократа со знаменитым софистом Горгием Леонтинским, к этому времени уже глубоким старцем. Сократ приходит вместе со своим другом Херефонтом в гимнасий, где только кончил выступление Горгий. Здесь же присутствует некий богатый молодой аристократ Калликл, может быть, и вымышленное Платоном лицо, художественное обобщение софистического мироощущения, доведенного до крайности. Калликл стремится к государственной карьере. Он умен, проницателен, жесток, эгоистичен. Это во всех отношениях «сильный человек», от которого не поздоровится Сократу, когда тот попадет в его руки. Калликл — как бы предчувствие бедственной судьбы Сократа. С какой самоуверенной непогрешимостью рассуждает Калликл перед стариком Сократом о справедливости стоять над толпой, когда лучший выше худшего, а сильный выше слабого. Калликл считает философию Сократа погибелью для человека, и что ею возможно заниматься только в молодости. Для человека в летах, занимающегося философией, нужен кнут, потому что такой человек, погрузившись в мысли, теряет деятельную силу и не осмеливается на дерзкое слово. Калликл как бы предсказывает Сократу, что, если его схватят и бросят в тюрьму, он будет совершенно беззащитен перед миром мерзавцев-обвинителей и безропотно умрет, если для него потребуют смертного приговора. Для Калликла слабые — это сброд, а сильные — те, кто вершит государственные дела беспощадно и не останавливаясь на полпути из-за душевной расслабленности.

По всему видно, что правдоискательство Сократа уже раздражало сильных людей и они подумывали, как бы избавиться от надоедливого философа.

Уже после падения олигархов, видимо, в 402 году, Сократу пришлось встретиться с еще одной «сильной» личностью, фессалийцем Меноном из рода владетельных Алевадов, который ввяжется в политическую борьбу персидского царевича Кира Младшего и погибнет в Персии мучительной смертью. Этот Менон не считает добродетелью ни благочестие, ни правду, ни честность, хотя и держится с Сократом пока еще почтительно и скромно. А рядом сидит Анит — богатый кожевник, один из ведущих демократов и враг «тридцати», в ниспровержении которых он активно участвовал. Но оказывается, этот выдающийся борец с «сильными» личностями мало от них отличается. Он тоже подозрительно смотрит на Сократа, не разбираясь в тонкостях и причисляя Сократа к совратителям молодежи — софистам. Для него всякое новое веяние вредно и противоречит старым добрым порядкам. Этот догматически мыслящий ненавистник философии ни в чем не уступит Калликлу, когда претворит в жизнь предсказанную Калликлом горестную судьбу Сократа. Анит будет одним из тех негодяев обвинителей, предугаданных Калликлом, перед которыми не сумеет на суде оправдаться Сократ.

Враги Сократа не дремали. В 399 году на Сократа был подан донос, составленный Мелетом, богачом-кожевником Анитом и оратором Ликоном. Формально первым обвинителем был Мелет, но, по существу, главная роль принадлежала влиятельному Аниту, осуждавшему Сократа с позиций узкой консервативной благонадежности и видевшего в Сократе софиста, опасного критика старинных идеалов государственной, религиозной и семейной жизни. В обвинении значилось следующее: «Это обвинение написал и клятвенно засвидетельствовал Мелет, сын Мелета, пифеец, против Сократа, сына Софрониска из дема Алопеки. Сократ обвиняется в том, что он не признает богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется он и в развращении молодежи. Требуемое наказание — смерть». Как рассказывает Платон, Сократ мирно беседовал с геометром Феодором Киренским и юным Теэтетом, будущим известным ученым и философом, человеком благородным и мужественным. Повторилась давнишняя ситуация. Некогда молодой Сократ с трепетом слушал старика Парменида. Теперь Сократ, сам семидесятилетний старик, напутствовал Теэтета. В конце беседы идет речь о «повивальном искусстве» Сократа, которое он и его мать получили от бога. Она — для женщин, рождающих детей, Сократ — для юношей, рождающих прекрасные мысли. Сократ будто неожиданно вспоминает, что ему надо идти в суд, куда его вызывают по обвинению, подписанному Мелетом. Однако даже и вызов в суд не помешал Сократу на следующий день встретиться со своими собеседниками и с помощью своего «повивального искусства» выяснить, что же собою представляет настоящий софист. Общий вывод был таков: софистический спор — это пустая болтовня, способствующая трате времени и денег. Искусство софиста есть не что иное, как спор ради наживы. Однако вывод, сделанный в тонкой диалектической беседе, для необразованного среднего горожанина ничего не значил. Такой немудрящий афинянин, ремесленник или торговец еще помнил сам, а может быть, слышал от старших о некоем Сократе, которого осмеивали в комедии Аристофана двадцать лет тому назад. Тот Сократ исследовал все, что над землей, и все, что под землей, и был забавным шарлатаном, но очень вредным развратителем молодежи, которую он учил, как в суде ловкой речью обдурить своих кредиторов. Вдобавок старик Сократ поклонялся каким-то неведомым богам, то ли облакам, то ли громам и вихрям. И сам всюду говорил, что внутри его обитает некий «даймон», подающий, когда надо, голос, которого следует беспрекословно слушаться. В довершение всех зол старшее поколение помнит, что за Сократом неотступно ходили Алкивиад, Критий и Хармид и похвалялись, что они-де ученики и друзья мудрейшего Сократа. А уже какие беды обрушили на Афины Алкивиад и Критий и сколько невинных достойных граждан погибло при «тирании тридцати» — знал каждый. Сократу угрожала серьезная опасность.

Пока Сократ и математик Феодор вместе с молодыми друзьями решают вопрос о том, что такое искусство политики, и выясняют сложную систему подразделения знания, приводящего к этому возвышенному искусству, дело с обвинением Сократа получает плохой оборот. Назначается судебное разбирательство. Оно происходит в одном из десяти отделений суда присяжных, или гелиеи, включавшей пять тысяч граждан и тысячу запасных, которые ежегодно избирались по жребию от каждой из 10 фил Аттики. В отделении, разбиравшем дело Сократа, было 500 человек. К этому количеству присоединяли при голосовании еще одного присяжного, чтобы число членов суда становилось нечетным.

Сократ должен был явиться в суд и выступить в собственную защиту. Ему предлагал помощь и даже приготовил для него речь знаменитый судебный оратор Лисий, в доме отца которого когда-то проводил время Сократ, рассуждая об идеальном государстве. Но это было двадцать лет назад. Лисий потерял отца, брат его погиб при «тирании тридцати», а сам он, виднейший оратор, пытался защитить Сократа от демократов консервативного толка. Однако Сократ отказался от подготовленной Лисием речи, хотя в Афинах принято было даже заказывать специальным ораторам-логографам такие защитительные речи, или апологии. Сократ, привыкший беседовать с людьми разного положения, достатка и образования, решил сам убедить в своей невиновности суд, где мог заседать любой афинский гражданин, достигший двадцати лет, и где обязанности присяжных исполняли горшечники, оружейники, портные, повара, корабельщики, медники, лекаря, плотники, кожевники, мелкие торговцы и купцы, учителя, музыканты, писцы, наставники в гимнасиях и палестрах и многие-многие другие, с которыми так привычно на площадях и базарах вступал в разговоры Сократ.

Положение Сократа оказалось трудным. После того, как обвинители произнесли свои речи, слово предоставили Сократу. Однако время защитительной речи было строго ограничено, на видном месте установили клепсидру, то есть водяные часы. А ведь Сократу надо было так много сказать: и оправдаться перед обвинением двадцатилетней давности, пущенным в ход с легкой руки Аристофана, и перед нынешними обвинителями. Ни одного конкретного, фактически установленного обвинения не существовало. Сократу приходилось, как он сам говорил, сражаться с тенями и слухами. Но он прекрасно понимал, что в клевете на него участвуют или люди, ничтожество и невежество которых он вскрывал постоянно, или наивные простаки, идущие на поводу у слухов. Ему удается во время речи задавать свои обычные иронические вопросы Мелету, и тот отвечает невпопад или молчит. Но Сократ, который так привык утверждать людей не в желаниях материальных, а в добродетели, держится достойно и не ищет снисхождения, не надеется разжалобить присяжных бедностью, старостью, тремя детьми, которые останутся сиротами. Он уверен в своей правоте, заявляя, что не перестанет и впредь воспитывать граждан. Ничего не скрывая, он по своей простоте рассказывает суду и об оракуле, признавшем его мудрейшим, и о таинственном голосе, который удержал его от недостойных поступков, и о том, как он храбро противился «тирании тридцати», и о том, как он никого специально не обучал и никогда не брал денег. В свидетели он приводит своих друзей, с трепетом слушающих его. Здесь старик Критон и его сын Критобул, Эсхин из Сфетта и его отец, Антифон и Никострат. Здесь же Аполлодор со своим братом и сыновья Аристона, Адимант и Платон. Сократ не просит суд поступиться истиной и нарушить присягу. Он ищет одной только справедливости.

Происходит перерыв в заседании, и присяжные после обсуждения дела выносят обвинительный приговор. Иные раздражены гордостью Сократа, тем, что он не плачет перед ними и не протягивает с мольбой руки. Иные страшатся человека, якобы объявленного Аполлоном мудрейшим и обладателя какого-то даймонического голоса. Другим не по нутру смирение Сократа и его непоколебимость, уверенность в собственной правоте. По свидетельству Платона, за оправдание Сократа был подан 221 голос, а против — 280 голосов. Ему не хватило всего лишь 30 голосов, так как для оправдания надо было иметь минимум 251 голос из 501 количества присяжных. По афинским законам, обвинитель, не собравший 1/5 голосов, должен был заплатить штраф в 1000 драхм и лишался права в дальнейшем подавать в суд жалобы подобного рода. Только наличие, кроме Мелета, двух других обвинителей — Анита и Ликона — обеспечило Мелету необходимое количество голосов. Мелет в своем письменном обвинении потребовал для Сократа смерти. По афинским законам, обвиняемый имел право, в свою очередь, предложить себе наказание. И Сократ со свойственной ему иронией предлагает для себя, для старика, много сил отдавшего на воспитание афинских граждан, пожизненный обед на общественный счет в пританее, который предназначался атлетам, заслужившим награду на Олимпийских играх. Присяжные негодуют на эту насмешку и шумят, как они уже не раз шумели во время речи Сократа. А Сократ продолжает. Он готов заплатить штраф в 1 мину, а ведь все имущество его оценивается в 5 мин. Но друзья Критон, Критобул, Аполлодор и Платон, присутствующие здесь же, велят ему назначить штраф в 30 мин, чтобы ублажить присяжных, и берут на себя поручительство. Они люди состоятельные и надежные, так что деньги будут вовремя внесены.

Суд не удовольствовался штрафом, и присяжные, оскорбленные иронией Сократа, собрали теперь, голосуя за смертный приговор, которого требовали обвинители, уже на 80 голосов больше. Бедняга Аполлодор, плача, сказал Сократу после вынесения смертного приговора: «Мне особенно тяжело, Сократ, что ты приговорен к смертной казни несправедливо». На что Сократ ответил: «А тебе приятнее было бы видеть, что я приговорен справедливо?» Перед вынесением окончательного решения Платон пытался увещевать присяжных. Он уже было взобрался на помост и начал говорить: «Граждане афиняне, я — самый молодой из всех, кто сюда всходил…» — как судьи закричали: «Долой! Долой!» Еще не хватало почтенному суду выслушивать сына Аристона, ближайшего родича тех, кто верховодил недавно олигархами.

Сократ. Платон. Аристотель: Александр Мень

МИРОВАЯ ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА

К оглавлению сборника: Мировая духовная культура. Христианство. Церковь. Лекции и беседы. — М.: Фонд имени Александра Меня, 1995. 671 с. Тир 10 000. 2-е изд.: 1997.

Сократ. Платон. Аристотель

В прошлый раз мы с вами остановились, очень коротко, конечно, на тех мыслителях Древней Греции, которые пытались найти в природе, в целом Космосе последнюю великую тайну — архэ, Высшее Начало, Бога. Они по-своему преуспели в своих исканиях, но, пожалуй, Анаксагор был среди них тем, кто увидел ясную связь разумности в природе с Мировым Разумом.

Но чем был для них космический Разум? И Бог как могущественная и почти безликая Сила? Бог открылся им не как Некто, но как Нечто, Нечто великое, перед чем можно благоговеть, что может быть предметом созерцания мудреца. Как Нечто сокрытое в единстве природы.

Поворот, или, я бы даже сказал, революция и переворот в античном мышлении наметился с появлением афинянина Сократа, сына Софрониска. Недаром греческая философия делится на периоды: досократовский и последующий.

Итак, перед нами появляется Сократ. Эразм Роттердамский, великий христианский гуманист XVI века, в одном из своих произведений пишет: «Поразительно, что таким мог быть и такое мог познавать человек, который жил до Христа и не знал Христа. Когда я читаю о нем, мне хочется сказать: святой Сократ, моли Бога о нас», т. е. обратиться к нему с той же традиционной молитвой, с которой христиане обращаются к святым. Что же это был за человек? Я думаю, многие из вас о нем достаточно знают, однако еще раз напомнить не вредно. Один из крупных философов XIX века, Джон Стюарт Милль, говорила что человечеству полезно время от времени вспоминать, что жил на земле человек по имени Сократ. Конечно, он не был святым в нашем понимании, но это была поразительная личность. О юности его мы знаем мало. Он был из семьи мастеров-каменотесов. Молодые годы его совпали с блестящим расцветом афинской демократии и афинского искусства, с веком создания Парфенона, с веком Перикла, Фидия, Аспазии, и поэтому Сократ как бы затерялся в этой блестящей эпохе. Служил он и в войске в качестве гоплита, вооруженного пехотинца.

Он становится известным в Афинах уже на склоне лет, зрелым человеком, а по тогдашним понятиям будучи уже старым человеком. Один из его учеников, Алкивиад, говорил, что Сократ напоминает ему шкатулку, в которой держат драгоценности или дорогие вина. На этих шкатулках нередко изображался смешной леший, Пан или сатир, потому что внешне Сократ выглядел несколько комично. Небольшого роста, коренастый, лысый, с курносым носом картошкой, с глазами навыкат, с отвислым животом. А греки так ценили прекрасное и так преклонялись перед красотой человеческого лица, тела и осанки. Но этот странный, чудной человек обладал огромным обаянием. И в то время, когда он начал свой действительный философский путь, он оказался духовно более могущественным, чем политические лидеры страны, чем многие завоеватели Когда мы говорим об этом времени, мы говорим эпоха Сократа.

Сократ поставил во главу угла философии — а его философия была не отвлеченной, а жизненной — знаменитое изречение, которое было начертано на фронтоне Дельфийского святилища: «Познай самого себя». Но там, в Дельфах, это означало: люди, познайте, кто вы есть, смертные, эфемерные, слабые, временные. Познай, человек, что ты за существо. Сократ перевернул все это. Он как бы молчаливо обратился к ученым, физикам, натурфилософам, к тем, кто раньше пытался постигнуть Бога через природу, чтобы сказать им, что нечто важное, нечто тайное и глубинное, находящееся в Боге, через природу познать невозможно. Мы бы теперь сказали из природы можно познать мощь Бога, Его мудрость, может быть, какую-то божественную эстетику. А Сократ искал другого.

Был ли он официальным учителем? Нет, нисколько. Это был человек независимый, ходил в потрепанном плаще, босиком, впрочем, страна это южная, вполне все подходило. Как только открывались ворота города, он в толпе уже начинал вести дискуссии, разговоры, споры, никогда не выступая как оратор. Пророки говорили от имени Божия; греческие трагики через драму говорили о трагичности человека перед неумолимой судьбой; а Сократ был добродушный собеседник, открытый, немножко лукавый. Он говорил: «Я никого не учу, я просто с вами тоже ищу истину». Это было и так и не так. Он, конечно, учил, но метод его был акушерский, он так себя и называл: «Я — акушер. Истина сидит внутри вас, только надо ее родить, я вам помогаю ее родить».

В то время подобный образ жизни не казался странным. В Афинах люди любили публичные диспуты, обсуждение всевозможных проблем. Афины переживали тяжелый момент: демократия пришла в упадок. На место ее двигались другие формы правления. Сократ все это видел. То тирания, то власть клики, то опять демократия. Потом начинаются национальные конфликты, — все как в наше время, — на сей раз между южной и северной Грецией, между Спартой с ее тоталитарным режимом и демократией Афин, — бесконечная Пелопоннесская война, время кризиса и разочарования. Время, когда философию представляли софисты, учителя риторики, в сущности, глубокие скептики, превратившие философию, т. е. любовь к мудрости, в любовь к красному словцу, потому что они считали (я, конечно, обобщаю) истину непознаваемой и, следовательно, поиск ее — лишь игрой.

Сократ совершенно иначе относился к вопросу об истине. При всей его шутливости и некотором, я бы сказал, даже юродстве, он относился к серьезным вещам абсолютно серьезно, что и доказал во время суда и казни. Итак, он приходил в тенистый портик — там приятно было сидеть в жару под каменными сводами — и начинал беседу на какую-нибудь тему. Сначала это был незатейливый спор, а потом вдруг собеседник попадал в железный капкан его логики. Здесь Сократ был несравненным.

Его образ дошел до нас не только по античным портретам, но и по описанию двух его учеников. Один был Ксенофонт, человек, который увлекался в основном лошадьми, торговлей, человек военный, хозяйственный. Для него Сократ был просто наставником житейской мудрости. Другой был Платон, молодой аристократ, поэт, уже написавший трагедию, увлекавшийся искусством, один из величайших творческих гениев человечества. Платон увидел в этом балагуре наставника, вручившего ему нить Ариадны. Он внимательно следил за ходом его мысли и видел, как логика приводит к самой глубокой тайне человека. Сократ не оставил нам ни одной строчки, подобно многим великим мудрецам и Самому Иисусу Христу. Но его образ отражен в диалогах Платона и в воспоминаниях Ксенофонта.

Что обсуждал Сократ со своими собеседниками? Принципы и методы мышления. Он обратил взор человека на его внутренний, духовный мир. И прежде всего он хотел показать людям, что путь к высшей реальности лежит через самопознание, познание своего духовного «я». Что же касается естественных наук, то здесь Сократ был очень сдержан. Однажды оракул сказал, что самый мудрый человек в Афинах это Сократ. «Почему, Сократ, тебя назвали так?» — спрашивали его. Он отвечал: «Наверное потому, что я сонаю, что я ничего не знаю, а другие люди воображают, что они знают и не сознают своего невежества». Мы помним, что человек искал Бога в природе, потом стал полностью отрицать природу. Сократ пытался найти какую-то среднюю линию, чтобы связать две реальности, но делал это строго логическим рациональным путем. По существу, начало нашей логики, рациональной логики, к которой мы привыкли, идет от Сократа. Поэтому Ницше проклинал его как человека, загубившего дух Греции. Поэтому русский философ Лев Шестов, иррационалист, считал появление Сократа грехопадением античной мысли. Но ясная мысль и логика это отнюдь не враги человека, это инструмент, великий и прекрасный, только надо знать, где и когда им уместно пользоваться. Сократ отнюдь не делал его универсальным инструментом. Он часто говорил: «Я ощущаю в себе с юных лет не только голос рассудка, но и голос какого-то существа». Он называл это существо даймонион. (На самом деле даймонион — не демон, а божество) Так что не думайте, что речь идет о сатанинском начале. Это был некий дух, говоривший в нем. «Никогда, — настаивал Сократ, — этот даймонион не подсказывал мне, что я должен делать, но он меня предупреждал, чего я не должен делать». И у этого рационалиста, человека, искавшего истину путем рассудка, были моменты удивительного созерцания. Однажды он, находясь в военном лагере, много часов простоял неподвижно. Все думали, что он сошел с ума, а он, устремив в одну точку взгляд, стоял и стоял…

Сейчас у нас уже есть несколько хороших переводов «Диалогов» Платона. Прочитав их, каждый из вас сможет почувствовать каждый по-своему облик этого человека. Непритязательный, спокойный, уравновешенный, ироничный, но при этом благоговейный, простой и ясный, но сокровенно мудрый — таким предстает перед нами Сократ, акушер истины. Полная независимость. Вот его назначают, выражаясь по-нашему, присяжным заседателем в суде, надо ехать и арестовывать невинных, в сущности, людей, военных, осужденных на смерть. Чтобы проверить лояльность Сократа, его вместе с тремя другими должностными лицами направляют для ареста этих людей. Сократ рассказывает сам о себе: «Когда кончилось заседание, они поплыли забирать этих людей, а я пошел домой». Его нельзя было заставить сделать то, что было противно его совести. Это был пример великого гражданского мужества, совершенно свободного от пафоса, но тем не менее несокрушимого. У него был ученик Критий, который на некоторое время стал диктатором Афин. Но очень скоро Сократ оказался в оппозиции, потому что не личность была ему важна, а справедливое управление обществом. Он первым стал думать о том, что управление обществом должно быть профессией, и не менее, а, пожалуй, и более серьезной профессией, чем любая другая. Эту мысль он заронил у Платона, который развил ее, а как — я скажу вам позднее.

После ряда перипетий в Афинах наступила олигархия, а потом период демократии. Это был конец пятого века, последние годы. Как перед тиранами Сократ «не ломал шапку», так и перед тиранией толпы. А демократия очень часто превращалась, как выражался Платон в охлократию («охлос» по гречески толпа, т. е. безумное, капризное стадо людей). Перед охлократией он также не сдавался. И кончилось тем, что его начали травить. Сначала травили в литературе, что хорошо известно и у нас. К сожалению, этой травлей запятнал себя знаменитый афинский комедиограф Аристофан. В своей комедии «Облака» он изобразил Сократа заводилой шайки проходимцев, которую он назвал «мыслильней». В этой «мыслильне» люди зарабатывают тем, что сбивают с толку молодых юношей, обучая их ложным воззрениям, в частности, отрицанию богов, отрицанию устоев общества и прочему непотребству. Это была чистая клевета. Сократ никогда не говорил ничего подобного. Он был человек как раз противоположных воззрений: не в природе, а в духе, в разуме искал он опоры для познания. Сам Сократ иронически относился к этой комедии. Но она ему дорого обошлась.

Кончилось тем, что в 399 году на него подали в суд. Анит, молодой неудавшийся литератор и общественный деятель, обвинял его в том, что он совращает молодежь инакомыслием, проповедует каких то новых богов (новых демонов, так буквально сказано в обвинении, это был намек на его даимониона), и вообще, он опасный человек.

И вот начался суд. Сократ явился вместе со своими друзьями. В те времена в Греции адвокатов не было, а речь в защиту произносил либо сам обвиняемый, либо его друзья, иногда и те, и другие. Друзья предложили Сократу выступить сначала самому, и он начал свою апологию. Он жестоко высмеял обвинителей. Он рассуждал спокойно, как будто речь шла не о его жизни и смерти, а о какой-то академической проблеме. Он показал тупость и нетерпимость толпы как главную причину обвинений. «Я просвещаю молодых людей, — говорил он, — а не развращаю их». Судьи потребовали высшей меры наказания — смертной казни. Началось голосование, и когда голоса подсчитали, оказалось, что Сократ приговорен с очень небольшим перевесом голосов в пользу смертной казни. Он выступил и с удивлением сказал: «Я думал, что будет больше за смертную казнь. Но вот мое последнее слово: чего я заслужил за то, что я всю жизнь жил в этом городе? Я отдал ему все, я отдал его молодежи все. Я думаю, что я заслужил общественного питания, чтоб меня кормили за государственный счет». Это был вызов толпе, толпа не любит таких вещей. Снова началось голосование. На сей раз число тех, кто голосовал за смертную казнь, сразу удвоилось. Друзья стали умолять Сократа, чтобы он обратился к судьям с апелляцией. По закону можно было просить другую меру наказания и, в частности, штраф. Сократ спокойно обратился к публике и сказал: «Вот, мои друзья говорят, штраф, но у меня есть только это». И предложил им весьма скромную сумму. Друзья сказали, что они внесут за него деньги. Сократ ответил словами: «Я повинуюсь Богу, голосу Бога внутри. Я вас, сограждане мои, люблю и уважаю, но повинуюсь больше голосу Бога».

Это вечные слова, это золотыми буквами начертанный манифест свободы совести, который был потом повторен апостолом Петром, первым учеником Христовым. На этом все стоит. Да, мы уважаем законы, мы любим людей, но повинуемся больше воле Божией. Сократ не отрицал таинственных сил, которым поклонялись язычники, совершал обряды, которые были приняты в Афинах, но для него высшим Богом был Тот, кого можно было назвать Агатоном («агатон» по-гречески — благо, то есть Бог добр, Бог есть Благо). Это было своего рода открытие. Не сила одна, не мощь, даже не красота, даже не творчество, хотя все это присутствует, а именно Благо. Поскольку Сократ ничего не писал, мы не можем сейчас сказать, видел ли он в Благе личное начало или нет. Но знаем одно: Сократ предпочел умереть, но остаться верным внутреннему голосу, который звал его стоять за истину, верным этому высшему принципу.

Месяц с лишним он просидел в тюрьме, ожидая своего дня. К нему приходили друзья; все его оплакивали, а он смеялся и говорил: «Друзья мои, разве вы не знаете, что я уже приговорен, с детства. Я приговорен к смерти тем, что я родился, а раз я родился, значит, должен умереть». Когда пришла Ксантиппа, его жена (о ее скверном характере рассказывали легенды), она закричала : «Увы, Сократ! Вот друзья твои пришли к тебе в последний раз с тобой побеседовать». Он ответил: «Уйди, Ксантиппа, и не порти нам последнего нашего вечера». А для него ничего не было дороже этого: чаша с вином, разбавленным водой, горсть маслин и за полночь дружеская беседа где-нибудь под портиком или под деревом. Он был горожанином до мозга костей, истинное дитя этого античного полиса, этого маленького мира в себе, маленьких тогда, но великих Афин.

Платон описывает его последние минуты: вот пришел палач, принес чашу с быстродействующим ядом цикуты. «Платон не присутствовал, он был болен», так пишет о себе сам Платон. Я думаю, что это была не болезнь, а он просто был не в состоянии видеть хладнокровное убийство. Остальные были там и плакали. Критий, Калифонт, все, кто были ему так дороги и близки. Когда вошел палач с чашей, Сократ взял ее и сказал: «Что мне надо делать?» Палач любезно, как у Набокова в «Приглашении на казнь», ответил: «Ничего особенного, ты выпей, а потом начинай ходить. Когда ноги отяжелеют, спокойно ложись». И Сократ так же спокойно все это проделал, и когда ложился, то сказал рыдающим друзьям: «Не забудьте отдать богу Асклепию петуха». По греческому обычаю, когда человек выздоравливал, в жертву Асклепию приносили петуха. Он хотел намекнуть, что уходя из жизни старый, семидесяти лет, он выздоравливал от безумного мира, от мира призраков, уходя в иную, духовную сферу.

Платон, который все это описал, был настолько сильно ранен душевно, что не смог оставаться в Афинах и покинул город. А Сократ никогда никуда не ездил, если только не было необходимости; он сидел на месте и говорил, что он познает мир вот здесь. Платон начинает ездить по Востоку. То он в Египте, то он отправляется на юг в Сиракузы, — и нигде не находит покоя, пока в нем не совершается внутренний переворот и не разрешается «либо-либо»: если прав Сократ, значит, есть истинный мир, если правы отравители, его убийцы, то и мир не стоит того, чтобы он существовал. И у Платона крепнет видение двух миров. Кто-то из вас знаком, а кто-то скоро познакомится с книгой Павла Флоренского «Столп и утверждение истины». Павел Флоренский был глубоко преданным Платону философом, христианским платоником.

В этой книге есть глава «Два мира». Основой философии Платона было понимание двух измерений бытия, двух миров: мир духовный, мир невидимый, и мир видимый, материальный. По существу, в истории мысли Платон был первым философом на Западе, говорившим о невидимой основе видимого бытия. Он говорил почти тем же языком, что и авторы Упанишад и буддистских трактатов. Здесь сомкнулись Восток и Запад. Но пока до этого еще далеко. Платон еще мечется, но все более и более в нем вызревает это, я бы сказал, откровение. Да, прав Сократ, прав, и недаром он так весело шел на смерть. Эта жизнь есть только поверхность бытия, а в глубине ее клокочет то сокровенное, что является его высшей основой.

Вдохновленный этой идеей, Платон возвращается в Афины. На его портретах, сохранившихся с тех времен, мы видим человека с простым, немного грубоватым сосредоточенным лицом. Он не похож на Сократа, который легко общался со всеми. Аристократ Платон всегда сохраняет некую дистанцию. Он забросил свои политические упражнения, но навсегда остался философом-поэтом. В истории мировой литературы и культуры едва ли найдется философ, который сочетал бы в себе столь блестящее литературное дарование с глубочайшим философским мышлением.

Я не в состоянии в нашем очень кратком обзоре доказать вам, какое огромное влияние оказал Платон на всю историю восточной и западной мысли. Английский философ Уайтхед недаром назвал всю историю западной философии лишь комментарием к Платону. На платоновской философии строили свое богословие большинство Отцов Церкви. Платон органично вошел и в классическую немецкую философию, и в русскую философию конца XIX — начала XX веков, начиная с Соловьева. Платон первым сумел развить аргументацию, доказывающую подлинную реальность духовного. В частности, он первый дал развернутое доказательство бессмертия души, исходя из того факта, что разлагаться может только составное, состоящее из каких-то элементов вещество. Он показал, что не может разлететься в прах то, что нематериально. Мир, который человек видит, это внешняя оболочка сокровенного. Как можно познать сокровенное, невидимое, духовное, подлинную реальность? Для Платона это путь разума; не мистики, — хотя она и присутствует в его мировоззрении, — но разума.

Вы, наверное, все слышали о его притчах. Иногда он чувствовал, что его отвлеченная диалектика, его логика не в состоянии передать многих оттенков постижения, и тогда он обращался к литературным мифам. Вот один из его первых мифов — это миф о пещере. Люди, говорил он, похожи на обитателей пещеры, которые сидят прикованные и повернутые к стене и видят лишь отражение того, что происходит снаружи, а не саму реальность, не сам свет и не те фигуры, которые там, а только тени. Вот откуда знаменитые слова Владимира Соловьева:

Милый друг, иль ты не видишь,

Что все видимое нами —

Только отблеск, только тени

От незримого очами.

В сущности говоря, любовь — незримая вещь; порыв творчества — незримая вещь; молитва — незримая вещь; буря мысли — незримая вещь. Как дойти до этого измерения?

Когда Платону было около сорока лет, он был уже прославленным писателем и мудрецом. Поклонники купили ему небольшой участок, где стояла статуя героя Академа, и община его учеников стала называться Академией. Вот откуда наше слово «академия». В саду Академии проходили занятия по математике, астрономии, всем основам наук. Главным было познание истины.

В письменном своем наследии Платон говорил от лица Сократа. Он писал пьесы, философские диалоги, в которых участвовал Сократ и его ученики, бывшие сотоварищи, а порой и друзья самого Платона. И эти острые диалоги вводят нас в удивительную атмосферу. Представьте вечер, трещат цикады, кругом кипарисы, и сидят эти люди, смуглые, молодые, с горящими глазами у ног Сократа и беседуют. О чем они беседуют? О том, как проникнуть в тайну. Вот лист, у него есть определенная форма, вот треугольник на песке — это тоже форма. Что же это такое? За этим стоит некое понятие — «треугольник». Существует масса похожих вещей, но все они отличаются друг от друга. И мы говорим: это лошадь, это человек, хотя все люди и все лошади разные. Глазами мы видим конкретную лошадь и конкретного человека, конкретный предмет. А есть другие глаза — глаза умозрительные, которые видят иное измерение, глаза-обобщение.

Обобщение — это не фантазм, обобщение есть прорыв человеческого интеллекта с его мощью, в другое, так сказать, во второе измерение бытия, которое Платон называет царством эйдосов, царством прообразов. По-русски слово «эйдос» переводится как идея. Я здесь это слово не употребляю, потому что для нас слово «идея» носит немного иной оттенок. Эйдосы — это прототипы всего того, что в мире существует. И все они вращаются вокруг вечного космического Мышления, которое и создает этот видимый мир. Высшее Благо, Высший Агатон есть Бог, который человеку не открывается, а которого человек открывает. Здесь огромная принципиальная разница между Платоном и библейским откровением. Он пытается проникнуть с помощью рассудочного инструмента, а иногда и путем интуиции в мир Бога. Если для индийской мысли открытие мира духовного означало перечеркивание мира телесного, то для Платона, философия которого стала вершиной, квинтэссенцией греческого мышления, проблема соотношения видимого и невидимого была решена по-своему. Два мира имеют каждый свои законы и связаны между собой. Духовный мир и сам мир эйдосов проецируется в наш мир. Ведь существуют идеи всего на свете, это как бы мысли Божества, которое создает все, мысли Вечного Архитектора.

Но Платон не индиец, он человек Запада, выросший в полисе, в демократическом, полном политических страстей, греческом полисе. И он задает вопрос: как быть с государственным строем, общественным порядком? И он убежден, что в мире эйдосов тоже есть Вечные Идеи лучшего государства. И вот в этой попытке проецировать Идеи в реальность Платон терпит одно из величайших крушений в истории мысли. Мне очень жаль, что я не могу об этом рассказать подробно. Владимир Соловьев называл это жизненной драмой Платона. Коротко говоря, Платон опирается на свой точный, блестящий, я бы сказал, бессмертный анализ смены политических систем. Он показывает кризис монархической и олигархической структуры, когда правит клика, группировка, партия, и кризис демократический. Потому что, — говорит он, — когда начинает управлять толпа, не готовая к этому, не созревшая, очень легко находятся те, кто ее покупает посулами, изображая из себя народолюбцев. Кстати, недаром в то время шли комические спектакли, где демос, народ, изображался в виде дурачка, которого все стараются соблазнить, перетянуть на свою сторону. И в конце концов, тот, кто изображает из себя самого большого народолюбца, постепенно захватывает власть над умами и легко манипулирует человеческим стадом. А потом толпа вдруг видит, что она полюбила чудовище. Но уже поздно. Анализ этот очень актуален, вполне понятен.

Нашел ли Платон ответ на вопрос, как быть? Его первый ответ: правящим нужна квалификация. Он рассуждал так: нельзя доверить корабль человеку, который не имеет опыта вождения корабля. Как можно доверить ему товары и жизнь людей? Естественно, должен быть опытный кормчий. Тем более мы не можем отдать государство в руки человека, который не имеет достаточной подготовки. Для Платона такими людьми должны быть философы, но не в нашем смысле слова, а в античном, то есть люди, обладающие высочайшей эрудицией и высочайшей способностью мыслить. Это логическая мысль, правильная мысль. Насмотревшись на буйства охлократии, то есть разнузданной псевдодемократии, Платон проникся к ней отвращением. Известное изречение гласит: «Любая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». Согласно этому изречению, никто, даже философ, не выдержал бы испытания властью.

Но и у Плачона властвующие философы становятся бесконтрольными хозяевами. Так что и Платон не решил вопрос. Но он попытался провести в жизнь свою концепцию. Он установил связь с сиракузским тираном, пытаясь внушать ему свои идеи. Заигрывание с политическим вождем кончилось тем, что тот его продал в рабство. Рассказ об истории их взаимоотношений интересен и драматичен, но привести его здесь нет возможности. Плутарх очень ярко описывает всю историю в одной из своих биографий. Друзья Платона выкупили его. Кстати, потом эти деньги им вернули, на них они и приобрели участок Академию. Были у него еще попытки реализации своих планов. У сиракузского тирана был наследник Дион, который, казалось, тоже хотел создать какую-то новую республику мудрецов. Но все лопнуло, думаю, к счастью для греков. Ибо если бы модель Платона, которую он разработал на старости лет, была осуществлена, мы уже тогда имели бы тоталитарную модель государства.

В последней своей книге «Законы» Платон полностью изменяет своему учителю Сократу. Увлекшись идеей умозрительного построения общества, он действительно приходит к тоталитаризму», к власти, которая вмешивается во все; сводит, разводит и размножает людей и контролирует каждый их шаг. Из этого идеального государства изгоняются поэты, инакомыслящие, философы. Если бы Сократ жил в этом государстве, его должны были бы во второй раз если не отравить, то изгнать. Любопытно, что в книге «Законы», в последней книге Платона, Сократ уже вообще не появляется как персонаж. Платон от него отрекся. В попытках навязать миру свою идею Платон потерпел крушение. Вскоре он умер.

Платон остается для нас высочайшей вершиной философской мысли, прорвавшейся к невидимому, а в сфере социальной — величайшим предостережением человеческому роду.

По совсем иному пути пошел его ученик Аристотель: Это был не мечтатель, не поэт, это был гигантский ум. Возьмите любой учебник по любой науке. Предисловие всегда начинается так: «Еще Аристотель говорил то-то и то-то». Что ни возьмешь — зоологию, математику, астрономию, физиологию, психологию, искусство, законы театра, эстетику — всюду «еще Аристотель». К сожалению, значительная часть его произведений — это конспективные записи его учеников. Это действительно конспекты, не всегда внятные. Они у нас изданы. Я забыл упомянуть, что за последние годы у нас, наконец, вышел почти полный Платон в прекрасных переводах и Аристотель — четырехтомник в серии «Философское наследие» . Аристотель был страстным естествоиспытателем; он занимался науками, создал первую классификацию живых существ; он изучал человеческие эмоции и законы театра, и он строил вместо созерцания вечности науку как единую систему. И это очень важно.

Нам все время твердят о некоем научном мировоззрении; к этому мы привыкли с детства. Но это вымысел, научного мировоззрения не существует. Существуют мировоззрения людей, которые используют или не используют данные науки для того, чтобы это мировоззрение усваивать, развивать или отстаивать. Но, скажем, одни системы более открыты к научным концепциям и более тесно с ними связаны, другие менее. Аристотель как философ связан необычайно. Он идет снизу вверх. Он начинает с жизни минералов, со стихий и приходит к Богу. Но это уже не религиозная философия, а действительно некое чисто рациональное построение. Бог Аристотеля есть первичная форма бытия. «Форма» в аристотелевской терминологии означает «жизненное начало». Этот Бог даже не знает о том, что мы все: люди, звери, живые существа, растения и вообще мир — им созданы. Он как бы порождает все это непроизвольно. Великий космический Интеллект, он абсолютно один, абсолютно одинок, а мы часть его, так сказать, непроизвольного дыхания. Это тоже чем-то напоминает индийское мировоззрение.

Когда Аристотель пытался найти путь к созданию новой модели общества, он, в отличие от Платона, шел не от созерцаний. Он собрал все конституции того времени, все их описал, сравнил, попытался вычленить наиболее рациональное. Но, как и Платон, он не нашел выхода. Единственное, в чем он сохранил наследие Сократа, это уважение к праву, к великому священному праву, и к закону. Насколько он важен для обществоведения, говорить сейчас не приходится, вы это знаете сами. Но Аристотель, хотя он и был учеником Платона, жил уже в другое время. Наступает четвертый век до нашей эры. Ученик Аристотеля, сын Филиппа Македонского, мальчик, завоевавший полмира, рвется на просторы вселенной из маленькой Греции. Уже не до демократии. Мир, пережив поиски Социального идеала, совершив полный виток, вновь приходит к идее монархии, священного царя-бога и к централизованной структуре. Почему это случилось, как это повлияло на духовную жизнь и что это значило для Востока и Запада, которые соединились под эгидой Александра, об этом мы поговорим в нашей следующей встрече через неделю.

Об онтологии в философии, в науке, в информатике

05.03.2018

1446 просмотров

Сущностному мировосприятию и мышлению, воспринятому юным Сократом от Парменида (и, наверное, не только от Парменида) созвучны известные сентенции Сократа «Я знаю, что ничего не знаю» и Платона «Верь тому, кто говорит, что он ищет истину, но не верь тому, кто говорит, что он её нашёл». Действительно, если вопрос о том, что есть сущность, остаётся открытым, то все наши знания предварительны, недостаточно основательны — рабочие гипотезы и не более того. Наиболее основательный из «сократиков», друг и ученик Платона, учитель Александра Македонского (Великого), Аристотель в серии работ (Логика, Физика, Метафизика, …), известной как «Аристотелев корпус», представил системное изложение современного ему научного знания, вполне осознавая, как и Сократ с Платоном, что всё изложенное им – не более, чем рабочие гипотезы.

Идентификаторы статьи

DOI:
10.34706/DE-2018-01-11

Об авторе

Математик, научный сотрудник Вычислительного центра им. А.А. Дородницына ФИЦ ИУ РАН, В 1978 году окончил МФТИ, автор ряда оригинальных теорий и работ в области математики и описательных наук, разработчик ряда программных комплексов прикладного характера.

почему Сократ считал, что читать вредно — Нож

Сократ был обеспокоен тем, что письменная культура познания отнимет у человечества все заслуги устной: умение подвергать сомнению любое слово, оттачивать мысль в диалогах и так добираться до сути вещей.

Он жил и одевался просто и называл себя «жалящим оводом» на спине благородной, но обленившейся лошади, которой была Греция. У него были выпуклые глаза и выступающий лоб, в традиционном понимании он был физически некрасив, он стоял во дворе в окружении студентов и вел интенсивный диалог об абстрактной красоте, знании и исключительной важности «исследования жизни».

Когда он говорил, он обладал выдающейся силой, убеждая молодежь Афин посвятить себя постоянному исследованию «истины». Этого человека мы знаем под именем Сократ — философ, учитель и гражданин Афин.

В процессе исследования начала формирования умеющего читать мозга я с удивлением узнала, что вопросы грамотности, поднятые Сократом более двух тысячелетий назад, касаются множества проблем начала XXI века. Я поняла, что Сократ был обеспокоен переходом от устной культуры к культуре грамотности и рисками, на которые этот переход обрек людей, особенно молодых.
Эти проблемы отражают и мое беспокойство по поводу того, что наши дети погружаются в цифровой мир. Как и древние греки, мы вступили в стадию очень важного перехода — в нашем случае от письменной культуры к цифровой и более визуальной.
Я воспринимаю V и IV века до нашей эры, когда Сократ и Платон были учителями, как окно, через которое наша культура может наблюдать иную, но столь же замечательную культуру, совершающую неуверенный переход от одного основного способа коммуникации к другому. Немногие мыслители смогли бы в такой же степени помочь нам исследовать место устного и письменного языка в XXI веке, как «афинский овод» и его ученики.
Сократ страстно осуждал неконтролируемое распространение письменного языка. У Платона было двойственное отношение к письму, но он воспользовался им, чтобы зафиксировать, возможно, самые важные устные диалоги в письменной истории. А Аристотель, будучи еще совсем молодым человеком, уже с головой ушел в «привычку к чтению».
Эти три фигуры — одна из самых знаменитых в мире академических династий. Сократ был наставником Платона, который был наставником Аристотеля. Менее известно (и то, если данные Платоном описания истории жизни Сократа основаны на фактах), что Сократ был учеником Диотимы, женщины-философа из Мантинеи, которая использовала диалоги в обучении своих учеников.
Диалоги между Сократом и его учениками, которые обрели бессмертие благодаря Платону, служили моделью того, что, как полагал Сократ, все граждане Афин должны были делать для собственного нравственного роста.
Из этих диалогов каждый ученик узнавал, что только познанный мир и познанная мысль могут привести к истинной добродетели и только истинная доблесть может привести общество к справедливости, а людей — к их богу.
Другими словами, добродетель — и в человеке, и в обществе — зависит от глубокого познания предшествующего знания и использования его высочайших принципов.
Этот интенсивный метод обучения радикально отличался от большинства более ранних греческих традиций, в которых человек получал коллективную мудрость, передававшуюся от поколения к поколению, например эпические произведения Гомера. Сократ учил своих учеников сомневаться в словах и понятиях, передаваемых устным языком, чтобы они видели убеждения и предположения, лежащие в их основе.
Целью всегда было понимание того, как этот предмет отражает (или не отражает) глубинные ценности общества, а вопросы и ответы в диалогах были средством обучения.
Сократа судили за то, что он развращал молодежь. Пятьсот жителей Афин заявили, что его преступление должно караться смертью. Некоторые обвиняли его в том, что он не верит в богов. Сократ считал, что эти обвинения маскировали усилия политиков наказать его за дружбу с людьми, считавшимися опасными для государства, и усмирить его стремление вызвать сомнения в общепринятой мудрости.
Его смерть от отравления в конечном итоге значительно менее важна, чем его жизнь, которую он посвятил познанию того, что мы делаем, говорим и думаем. Его наставления звучат сквозь времена, отдаваясь эхом в наших ушах много столетий спустя. Вот отрывок из его знаменитой речи на суде.
Если я скажу, что ежедневно беседовать о доблестях и обо всем прочем, о чем я с вами беседую, пытая и себя, и других, есть к тому же и величайшее благо для человека, а жизнь без такого исследования не есть жизнь для человека, если это я вам скажу, то вы поверите мне еще меньше. На деле-то оно как раз так, о мужи, как я это утверждаю, но убедить в этом нелегко.
Анализируя письменный язык, Сократ занял позицию, которая обычно вызывает удивление: он остро ощущал, что письменное слово таит в себе серьезные риски для общества.
Три его возражения на первый взгляд кажутся обезоруживающе простыми, но на самом деле они небезосновательны.
И, когда мы рассматриваем собственный интеллектуальный переход к новым способам овладения информацией, эти возражения заслуживают того, чтобы мы приложили все возможные усилия и разобрались в их сути.
Во-первых, Сократ утверждал, что в интеллектуальной жизни человека устное и письменное слово играют совершенно разные роли.
Во-вторых, он считал катастрофическими новые — и значительно менее строгие — требования, которые письменный язык накладывал как на память, так и на интернализацию знаний как катастрофические.
В-третьих, он страстно защищал устный язык за его уникальную роль в развитии морали и добродетели в обществе. Во всех случаях Сократ рассматривал записанные слова как второстепенные по отношению к произнесенным, а те причины, которые его к этому побуждали, и сегодня остаются весьма настораживающими.
Читайте также
Как читать диалоги Платона, чтобы не запутаться и стать умнее
Удовольствия, познание или долг: в чем философия предлагает поискать смысл жизни
Первое возражение Сократа: неизменность письменного слова
В фильме «Бумажная погоня» (1973) Чарльз Кингсфилд, профессор юридического факультета Гарвардского университета, терроризирует первокурсников ежедневными допросами. Он требует, чтобы они обосновывали все, что говорят, юридическими прецедентами.
В первой сцене в учебной аудитории он заявляет:
«Мы используем метод Сократа… вопросы, ответы, вопросы, ответы. Мои вопросы научат вас учиться самим. Порой вам может показаться, что вы нашли верный ответ. Уверяю вас, это лишь иллюзия. На моих занятиях всегда последует другой вопрос. Это как операция на мозге. Мои маленькие вопросы — как пальцы хирурга в вашем мозге».
Кингсфилд — вымышленное воплощение как метода Сократа, так и прекрасно действующего, умеющего читать мозга. Во многих аудиториях в наши дни преподаватели и профессора продолжают использовать такой доказательный метод в процессе работы со студентами, анализируя допущения и интеллектуальные основания каждой реплики.
Такие занятия воспроизводят варианты критического диалога, когда-то имевшего место в афинских двориках. Профессор Кингсфилд требует от студентов знания юридических прецедентов, чтобы понимание ими закона могло содействовать сохранению справедливости в обществе. Сократ ждал от них знания сути слов, вещей и мыслей, а также достижения добродетели, потому что именно она приводит к «наречению другом божьим».
В основе метода Сократа лежит специфическое понимание слова как хранящего в себе огромное множество смыслов и оттенков живого организма, который, если его должным образом направить, может содействовать поиску истины, добродетели и доблести.
Сократ полагал, что, в отличие от «мертвого дискурса» письменной речи, произнесенные слова, или «живая речь», представляют собой динамические сущности, наполненные значениями, звуками, мелодией, ударениями, интонацией и ритмами. Они ждут, что слой за слоем все это будет раскрыто в процессе познания и диалога.
Немногие ученые были бы в большей степени удовлетворены тем, что Сократ придавал такое значение «живой речи» и ценности диалога в стремлении к развитию, чем Лев Выготский.
В классической работе «Мышление и речь» Выготский описал в высшей степени эффективные взаимоотношения между словами и мышлением, а также между учителем и учащимся. Подобно Сократу Выготский считал, что социальное взаимодействие играет центральную роль в развитии постоянно углубляющейся связи между словами и понятиями.
Но Выготский и современные ему лингвисты расходятся с Сократом в его чрезвычайно узком видении письменного языка. За свою короткую жизнь Выготский успел увидеть, что сам процесс записи собственных мыслей ведет к тому, что человек начинает их уточнять и искать новые способы мышления. В этом смысле процесс письма в действительности воспроизводит в одном человеке диалектику, о которой Сократ рассказывал Федру.
Другими словами, попытки писателя выразить идеи более точными словами на письме содержат в себе внутренний диалог, который каждый из нас, если он или она когда-нибудь испытывали затруднения в выражении мысли, знает из собственного опыта. Мы наблюдаем, как идеи меняют форму при каждой попытке их записать.
Сократ не мог почувствовать это диалогическое свойство письменного языка, потому что письмо к тому времени было изобретено еще не так давно. Если бы он жил на одно поколение позднее, возможно, он придерживался бы более широких взглядов.
Сотни поколений спустя я задаю себе вопрос: как мог бы Сократ отреагировать на возможность вести диалог в интерактивном режиме коммуникации в XXI веке?
Способность слова становиться ответом знакома нам в самых разных видах: когда дети передают друг другу текстовые сообщения, когда мы пишем друг другу по электронной почте, когда гаджеты «разговаривают», «читают» и переводят на разные языки.
И для Сократа, и для нас остается открытым вопрос: в достаточной ли степени то, каким образом развиваются эти способности, отражает истинное, критическое познание?
Еще одной хитрой проблемой для Сократа было то, что записанные слова могут быть приняты за реальность: их кажущаяся непроницаемость скрывает их иллюзорную природу. Кажется, будто «они говорят как разумные существа» и поэтому ближе к реальной вещи.
В этом опасении и Сократ, и профессор Кингсфилд выступают союзниками с тысячами сегодняшних учителей и родителей, которые видят, как их дети бесконечно сидят перед экранами компьютеров, поглощая, но не обязательно понимая всю многообразную информацию.
Такое «неполноценное» образование для Сократа было бы просто немыслимым. Для него единственными достойными целями образования были истинное знание, мудрость и доблесть.
Второе возражение Сократа: разрушение памяти
Непреодолимые различия, которые Сократ видел между устными и записанными словами в их различном использовании в педагогических и философских целях, в их способности отражать действительность и в возможности оттачивать мысль и доблесть, были не столь серьезными по сравнению с его опасениями по поводу тех изменений, которые грамотность вызовет в памяти и в способности человека усваивать знания.
Сократ отлично понимал, что грамотность может значительно увеличить культурную память, поскольку уменьшит требования к памяти индивидуальной, но его не устраивали последствия такой сделки.
Сохраняя в памяти и изучая огромные объемы материала, полученного в устной форме, молодые образованные греческие граждане одновременно сохраняли дошедшую до них культурную информацию и увеличивали собственные личные и социальные знания.
В отличие от своих судей Сократ высоко ценил все эти качества не столько из стремления сохранить традиции, сколько из убеждения в том, что лишь трудный процесс запоминания достаточно строг, чтобы сформировать базис личного знания, которое впоследствии будет оттачиваться в диалоге с учителем.
Из своих широких взаимосвязанных представлений о языке, памяти и знаниях Сократ сделал вывод, что письменный язык — не «рецепт» памяти, а потенциальное орудие ее разрушения.
Сохранение индивидуальной памяти человека и ее роль в изучении и воплощении знания была более важной, чем неоспоримые преимущества письма в сохранении культурной памяти.
Большинство из нас считают память чем-то само собой разумеющимся, необходимым компонентом образования, начиная с детского сада и заканчивая аспирантурой. Но по сравнению с греками или даже с нашими бабушками и дедушками от нас требуется запомнить совсем немного или вообще не требуется учить наизусть какие-либо тексты.
Может быть интересно
Искусство медленного чтения: как научиться понимать больше, а забывать — меньше
Книга как лекарство. От некоторых психических расстройств прописывают чтение — и оно помогает
Раз в год я спрашиваю своих студентов-бакалавров, сколько стихотворений они «знают наизусть» — удивительно милое, устаревшее выражение. Десять лет назад студенты знали от пяти до десяти стихотворений. Сегодня — от одного до трех.
Этот пример побуждает меня заново задуматься об архаичных на первый взгляд предпочтениях Сократа. Что ожидает следующие поколения, которые будут хранить в памяти еще меньше — меньше стихотворений или, в некоторых случаях, лишь часть таблицы умножения? Что будет с этими людьми, если отключится электричество, сломается компьютер, откажут двигатели ракеты? Какова разница между путями, связывающими язык и долговременную память, у наших детей и детей древних греков?
Конечно, еврейская бабушка моих детей, 86-летняя Лотти Ноам, привела бы следующие поколения в изумление. Практически по любому случаю она может воспроизвести подходящие три строфы из Рильке, отрывок из Гёте или фривольный лимерик — к бесконечному восторгу внуков.
Лотти побуждает нас приостановиться и задуматься о том, какое место в нашей жизни занимает память и что в конце концов означает постепенная утрата этого качества, поколение за поколением.
Можно привести яркий пример того, как Сократ отреагировал на утрату личной памяти, когда поймал молодого Федра на использовании, возможно, первой в мире шпаргалки для пересказа речи Лисия.
Чтобы подкрепить память, Федр записал эту речь и спрятал записи под одеждой. Подозревая, что сделал его ученик, Сократ разразился язвительной речью о природе записанных слов и их жалкой неспособности служить обучению.
Он начал с того, что сравнил письмо с прекрасными картинами, которые лишь напоминают жизнь:
«…стоят, как живые, а спроси их — они величаво и гордо молчат. То же самое и с сочинениями: думаешь, будто они говорят как разумные существа, но, если кто спросит о чем-нибудь из того, что они говорят, желая это усвоить, они всегда отвечают одно и то же».
Можно только симпатизировать Федру, который был не единственной жертвой гнева Сократа. В другом диалоге Платона Сократ безжалостно атакует тех, кто, в отличие от философа Протагора, не умеет отвечать на вопросы кратко, а задавая, ждать и выслушивать ответ.
Третье возражение Сократа: утрата контроля над языком
Сократ не боялся чтения. Он опасался избыточности чтения и его следствия — неглубокого понимания. Чтение неискушенными читателями означало необратимую, незаметную утрату контроля над знаниями.
За вездесущим юмором и выдержанной иронией Сократа таится глубокое опасение, что грамотность без руководства учителя или общества санкционирует опасный доступ к знанию. Для Сократа чтение представлялось чем-то вроде ящика Пандоры: стоило выпустить письменный язык из-под контроля, стало невозможно предвидеть, что будет записано, кто будет это читать и как смогут читатели это интерпретировать.
Вопросы о доступе к знаниям сопровождают всю историю человечества — от плодов на древе познания до поисковика Google.
Беспокойство Сократа значительно усиливается нашей сегодняшней возможностью доступа практически любого человека к компьютеру, чтобы очень-очень быстро узнать обо всем, везде и в любое время. Это будет компьютерный экран «без наставника».
И не представляет ли уже это сочетание безотлагательности, кажущейся безграничности информации и виртуальной реальности самую большую угрозу таким знаниям и добродетели, которые ценились Сократом, Платоном и Аристотелем? Будет ли теперешнее любопытство удовлетворено потоком банальной, часто поверхностной информации с экрана, или все же это приведет к желанию более глубоких знаний?
Будут ли дети, натасканные на все более реалистичных изображениях окружающего мира, обладать менее изобретательным воображением? Есть ли вероятность того, что мы будем лучше понимать истинность чего-то, если увидим изображение на фотографии, в фильме или видео? Как реагировал бы Сократ на киноверсию сократических бесед, свою страничку в Википедии или ролик на YouTube?
Представление Сократа о поиске информации в нашей культуре преследует меня каждый день, когда я наблюдаю за своими сыновьями, использующими интернет для выполнения домашнего задания, после чего они говорят мне, что «знают об этом все».
Когда я это слышу, я с тревогой ощущаю, как это похоже на тщетные битвы Сократа, происходившие давным-давно. Не могу не думать, что мы настолько утратили контроль над тем, как и глубоко ли приобретает знания следующее поколение, насколько это предрекал Сократ 2500 лет назад. Равным образом очевидны и приобретения (начиная с того, что Платон сохранил для нас возражения Сократа).
В конечном счете Сократ проиграл битву против распространения грамотности и потому, что он еще не мог видеть все возможности письменного языка, и потому, что от этих новых форм коммуникации и знания не было пути назад.
Сократ не в большей степени мог предотвратить распространение чтения, чем мы можем предотвратить нашествие все более сложных технологий.
Наша общая тяга к знаниям гарантирует, что так и должно быть, однако важно принимать во внимание возражения Сократа, когда мы пытаемся разобраться в загадках мозга и его динамических взаимоотношений с чтением.
В этом Сократ не был одинок даже тогда. В другой части света, в Индии V века до нашей эры, также ценили устный язык как самое истинное средство интеллектуального и духовного роста и осуждали любую зависимость от письменного текста, которая могла помешать анализу языка.
TemplateDoesNotExist at / s / people / socrates /
kwargs
{‘context_instance’: [{‘essays’: [], ‘gallery_items’: []}, {‘SNAP_PREFIX’: ‘/ forum’, ‘SNAP_MEDIA_PREFIX’: ‘/ media / snapboard’, ‘MEDIA_URL’: ‘ / media / public / ‘}, {‘ запрос ‘: , POST: , ПЕЧЕНЬЕ:{}, МЕТА: {‘CONTENT_TYPE’: ‘application / x-www-form-urlencoded; charset = UTF-8’, ‘DOCUMENT_ROOT’: ‘/ var / www /’, ‘GATEWAY_INTERFACE’: ‘CGI / 1.1 ‘, ‘HTTP_ACCEPT’: ‘text / html, application / xhtml + xml, application / xml; q = 0.9, * / *; q = 0.8’, ‘HTTP_ACCEPT_CHARSET’: ‘windows-1251, utf-8; q = 0,7, *; q = 0,7’, ‘HTTP_ACCEPT_ENCODING’: ‘идентификатор’, ‘HTTP_ACCEPT_LANGUAGE’: ‘en-US, en; q = 0,5’, ‘HTTP_CACHE_CONTROL’: ‘без кеширования’, ‘HTTP_CONNECTION’: ‘keep-alive’, ‘HTTP_HOST’: ‘www. ancientgreece.com’, ‘HTTP_USER_AGENT’: ‘Mozilla / 5.0 (X11; Linux x86_64; rv: 33.0) Gecko / 20100101 Firefox / 33.0’, ‘PATH_INFO’: ‘/ s / people / socrates /’, ‘PATH_TRANSLATED’: ‘/ var / www // s / people / socrates /’, ‘СТРОКА ЗАПРОСА’: », ‘REDIRECT_STATUS’: ‘200’, ‘REDIRECT_URI’: ‘/ древняя греция.fcgi / s / people / socrates / ‘, ‘REMOTE_ADDR’: ’83 .149.19.140 ‘, ‘REMOTE_PORT’: ‘18512’, ‘REQUEST_METHOD’: ‘ПОЛУЧИТЬ’, ‘REQUEST_URI’: ‘/ s / people / socrates /’, ‘SCRIPT_FILENAME’: ‘/var/www/ancientgreece.fcgi’, ‘SCRIPT_NAME’: ‘/ancientgreece.fcgi’, ‘SERVER_ADDR’: ‘195.149.84.58’, ‘SERVER_NAME’: ‘www.ancientgreece.com’, ‘СЕРВЕР_ПОРТ’: ’80’, ‘SERVER_PROTOCOL’: ‘HTTP / 1.1’, ‘SERVER_SOFTWARE’: ‘lighttpd / 1.4.31’, ‘wsgi.errors’: <объект flup.server.fcgi_base.OutputStream в 0x7f573d48ac90>, ‘wsgi.input’: <ошибка.объект server.fcgi_base.InputStream по адресу 0x7f573d48a350>, ‘wsgi.multiprocess’: Ложь, ‘wsgi.multithread’: Верно, ‘wsgi.run_once’: Ложь, ‘wsgi.url_scheme’: ‘http’, ‘wsgi. version’: (1, 0)}>}, {‘ЯЗЫКИ’: ((‘ar’, ‘арабский’), (‘bn’, ‘бенгальский’), (‘bg’, ‘болгарский’) , (‘ca’, ‘каталонский’), (‘cs’, ‘чешский’), (‘cy’, ‘валлийский’), (‘da’, ‘датский’), (‘de’, ‘немецкий’) , (‘el’, ‘греческий’), (‘en’, ‘английский’), (‘es’, ‘испанский’), (‘es_AR’, ‘аргентинский испанский’), (‘fa’, ‘персидский’ ), (‘fi’, ‘финский’), (‘fr’, ‘французский’), (‘ga’, ‘Gaeilge’), (‘gl’, ‘галисийский’), (‘hu’, ‘венгерский’ ), (‘он’, ‘иврит’), (‘hr’, ‘хорватский’), (‘is’, ‘исландский’), (‘it’, ‘итальянский’), (‘ja’, ‘японский’ ), (‘ko’, ‘корейский’), (‘km’, ‘кхмерский’), (‘kn’, ‘каннада’), (‘lv’, ‘латышский’), (‘mk’, ‘македонский’ ), (‘nl’, ‘голландский’), (‘no’, ‘норвежский’), (‘pl’, ‘польский’), (‘pt’, ‘португальский’), (‘pt-br’, ‘ Бразильский ‘), (‘ ro ‘,’ румынский ‘), (‘ ru ‘,’ русский ‘), (‘ sk ‘,’ словацкий ‘), (‘ sl ‘,’ словенский ‘), (‘ sr ‘,’ Сербский ‘), (‘ sv ‘,’ шведский ‘), (‘ ta ‘,’ тамильский ‘), (‘ te ‘,’ телугу ‘), (‘ tr ‘,’ турецкий ‘), (‘ uk ‘,’ Украинский ‘), (‘ zh-cn ‘,’ Упрощенный китайский ‘), (‘ zh-tw ‘,’ Традиционный китайский ‘)),’ LANGUAGE_BIDI ‘: False,’ LANGUAGE_CODE ‘:’ en-us ‘}, {} , {‘завивка’: core.context_processors.PermWrapper объект в 0x7f57343ed7d0>, ‘messages’: [], ‘user’: }, {}]}
История философии 9
История философии 9 Центр Жака Маритена: История философии / Уильям Тернер
ГЛАВА IX

PLATO
Жизнь . Платон родился в Афинах через несколько лет после начала Пелопоннесская война. Точный год его рождения неизвестен, но 427 г. или 428 Б.C. наиболее вероятная дата. Его отца звали Аристо; его мать, Периктиона, происходила от Дропидеса, близкой родственницы Солон. Платона изначально звали Аристокл, Платон прозвище, данное его мастером по гимнастике из-за его широкое телосложение.
О его молодости мы не располагаем большим количеством достоверной информации. Однако мы можем предположить, что он извлек выгоду из всех образовательных преимущества, которые были доступны знатному и богатому афинянину. молодежь. Zeller ^{1} обращает внимание на три обстоятельства, которые определяющее влияние на развитие мысли Платона. Первый из таково было политическое состояние Афин. Город был как раз тогда испытать все эффекты демагогического правления и условия дома и за границей были таковы, что ум аристократической молодежи студент естественно обратился к идеалистическим схемам государственного управления организации, схемы, которые позже нашли выражение в г. Республика .Второе обстоятельство — это то, что в раннем детстве Платон много внимания уделял поэзии, сочиняя неслыханные стихи. художественная ценность. Эти ранние исследования не оставили без внимания его философия; они повлияли на весь дух его системы, а также язык, столь замечательный своей грацией и красотой, в котором была изложена система. Действительно, в известном смысле Платон стал философ, не перестававший быть поэтом. Однако обстоятельство который был самым решающим в определении жизни и философии Платона. было личное влияние Сократа; хотя он изучил доктрины Гераклита при Кратиле, его философское образование может можно сказать, начиная с его первой встречи с Сократом.
После смерти Сократа Платон, который провел около восьми лет в качестве ученик, начал свои путешествия, готовясь к созданию школы своего своя. Сначала он отремонтировал в Мегара, ^{2}, где некоторые из учеников Сократа были собраны под руководством Евклида. Оттуда он пошел в Италию, чтобы ближе познакомиться с доктринами пифагорейцы. Точный порядок его последующих путешествий неизвестен. уверен, что нет никаких оснований сомневаться в том, что он посетил Египет, хотя рассказы, которые рассказывают об огромных накопленных знаниях, приобретенные в этой стране далеко не надежны.Мы можем принять как правдивую историю его путешествий на Сицилию и его отношений с старший Дионисий, который продал его в рабство, а также с Дионисием младший, которого он пытался обратить в свою утопическую схему государственного управления правительство.
После своего первого путешествия на Сицилию Платон начал свою карьеру в Афины как учитель. Подражая своему господину Сократу, он собрался вокруг его молодые люди города, но, в отличие от Сократа, он отказался учат на площадях, предпочитая уединение рощ рядом с гимназией Академуса.Там он встретил своих учеников, беседуя с ними по образцу Сократа, хотя естественно предположить что в своем стиле, а также в выборе иллюстраций он ушел из сократовского примера изученной простоты. По возвращении из своего Третье путешествие на Сицилию, Платон поселился на постоянной основе в Афины, и с тех пор неуклонно посвятил себя обучению и письмо. Он дожил до восьмидесяти лет, умер посреди своего интеллектуальные труды. Если история Цицерона верна, ^{3} он умер в результате письмо; согласно другой традиции, распространенной в древние времена, он умер на свадебном пиру.
Персонаж Платона . Еще в древности персонаж Платона был подверглись жестокому нападению. Его отношения с Сократом, а затем и с его собственные ученики, его визиты на Сицилию, его ссылки на философские системы его предшественников были сделаны предлогом за обвинения в самоутверждении, произволе, лести тиранов, плагиат и умышленное искажение фактов. Его аристократические манеры и его презрение к показному аскетизму циников послужило основание для обвинений в любви к удовольствиям и безнравственности.Доказательства на в основе которых лежат все эти обвинения, носит весьма ненадежный характер, в то время как на Напротив, все, что писал Платон, свидетельствует о высоком благородство мужчины. По правде говоря, характер Платона был непростым. понял. Когда идеализм и поэтический темперамент, которыми он владел, инстинкт и раннее обучение вырвались из сдержанности Сократа. влияние, он просто осознавал в своем личном характере идеальный греческой жизни — идеал, который в силу своей многогранности был противоречие и скандал для недалеких сторонников аскетизм и воздержанность.Важность, которую Платон придавал большая культура была воспринята циниками и другими его противниками как знак того, что он бросил, в то время как на самом деле он был и совершенствование сократовского представления о том, каким должен быть философ.
Сочинения Платона. ^{4} Нам повезло, что у нас есть все подлинные произведения Платона. Так называемые платонические диалоги, о которых говорят как о потерянные, конечно, фальшивые. Подразделения , упомянутые Аристотель не является ни платоническим, ни аристотелевским трактатом; в agrapha dogmata , о котором также упоминает Аристотель, является наиболее вероятно, собрание взглядов, которых Платон не придерживался письменно, но который какой-то ученик собрал для использования школа.
Хотя ничего из того, что написал Платон, не было потеряно, отнюдь не легко определить, сколько из тридцати шести диалогов, которые дошли до мы несомненно подлинные. Относительно Федра, Протагора, Банкет, Горгия, Республика, Тимей, Фаэтет и Phaedo , в этом не может быть никаких оснований сомневаться. Другие, как Парменид, Кратил, Софист , не так уж точно подлинны; тогда как в случае с Миносом , Гиппархом и т. д., баланс доказательства противоречат их подлинности. ^{5}
Далее следует вопрос о заказе или плане г. Платонические диалоги. Юбервег упоминает три основные теории. учеными. Это (1) которые Платон писал в соответствии с определенным план, составляя сначала элементарных диалогов , затем опосредующий , и, наконец, конструктивный дискурс ; (2) что у него нет определенного плана, но диалоги представляют разные этапы развития его ума; (3) что он сознательно изображал в своих диалогах несколько этапов жизни Сократа, идеального философа.Зеллер, однако, очень разумно отмечает ^{6}, что вопрос был слишком много споров по a априори и предполагает, что первое, что нужно сделать, это определить порядок написания диалогов — задача, которая отнюдь не просто.
Форма платоновских писаний — это, как хорошо известно, диалог; Причины, по которым Платон принял эту литературную форму, совсем недалеко. Во-первых, на него повлиял метод Сократа; во-вторых, он был достаточно поэтом, чтобы осознавать драматический эффект, который диалог способный, и комната, которую он предоставляет для местного колорита и изображение характера.Наконец, он, должно быть, осознал, что диалог предоставил ему широкую возможность представить жизнь образцовый философ в словах и поступках идеализированного Сократа. Философия была для Платона не только вопросом мысли, но и жизнью; «истинный философия, следовательно, могла быть представлена только в совершенном философ, в личности, словах и поведении Сократа ».
Платонический диалог был хорошо описан как занимающий середину положение между личным разговором Сократа и чисто научная непрерывная экспозиция Аристотеля.^{7} Платон, принимая более строгое представление о методе, чем принятое Сократом, исключает личное и случайные элементы, которые сделали дискурс Сократа таким живописный; а иногда, когда он объясняет более сложные моменты доктрины, он почти полностью отказывается от индуктивного метода для дедуктивный диалог практически исчезает и уступает место непрерывному дискурс. Особенно это касается Тимея , .
В своем диалоге Платон постоянно обращается к мифу. как форма выражения.Поэтическая и художественная ценность мифа уступает всем, но это создает немалые трудности, когда есть вопрос о философской доктрине, которую он должен был передать. Какой бы ни была цель Платона представить миф, — было ли это прояснить конкретными образами некоторые абстрактные принципа, или ввести бездумное население в заблуждение относительно его религиозной принадлежности. убеждений, либо скрыть противоречия своей мысли, стремясь «избежать философской критики, ища убежища в лицензии поэт », — не может быть никаких сомнений в том, что миф был задуман как всего лишь аллегория, и сам Платон предостерегает нас от таких аллегории истины, тени сущности.
ФИЛОСОФИЯ ПЛАТОНА
Определение философии . Философия Платона — это, по сути, завершение и расширение философии Сократа. Что Сократ заложенный как принцип познания, Платон провозглашает принцип быть; концепция Сократа, которая была эпистемологической, сменяется Платонической идеей, которая метафизическое понятие. Сократ учил, что знание через концепции единственное истинное знание; поэтому, заключает Платон, концепция или Идея, это единственная истинная реальность.Таким образом, для Платона философия — это наука об Идеи, или, как мы бы сказали, о безусловной основе явлений.
В Phaedrus ^{8} Платон описывает, как душа при виде необычные явления, перемещается к воспоминанию о своем небесном доме и архетипов, которые он созерцал в предыдущем существовании, и теперь он видит несовершенные копии. Вследствие этого душа, впадая в экстаз восторга, удивляется контрасту между Идея (архетип) и явление (копия), и откуда это чудо продолжает импульс философствовать, который тождественен импульс любить.Ибо, хотя это правда, что существует контраст между Каждой Идеи и ее явлению контраст более разителен в корпус Идея прекрасного , эта идея сияет сквозь видимые копии лучше, чем любая другая идея. Итак, философия это усилие человеческого разума подняться над созерцанием видимые копии Идей до знания самих Идей.
На вопрос: как достичь этого знания Идей? Платон отвечает, посредством диалектики — этому вся остальная тренировка предварительный.Платон, кроме того, старается различать знания ( epistêmê ) и мнение ( doxa ), так что, когда он определяет философию как знание, мы должен понять его, чтобы говорить о знании в более строгом смысле срок. ^{9}
Отдел философии Платона . Платон, в отличие от Аристотеля, ни различать разные части философии и не делать каждую часть предмета отдельного трактата.Тем не менее, доктрины, содержащиеся в диалоги могут быть отнесены к трем разделам диалектики , , физика и этика — раздел, который, по словам Цицерона, был сделал сам Платон, хотя более вероятно что он был впервые сформулирован Ксенократом, как говорит Секст ^{10}. Под в заголовок Диалектика принято включать не только логику, но также и учение об идеях. Под разделом Physics находятся составляли учение Платона о мире явлений в в целом, его учение об отношении между Идеей и феномен, его космогенетические теории, его представления о материи, пространстве, и так далее.Наконец, под Этика включены не только вопросы, которые относятся к науке о морали, но также и к политическим доктрины, которые играют столь важную роль в платонической системе.
Диалектика . ^{11} Было бы бессмысленно искать у Платона систему логика. Мы действительно обнаруживаем, что он упоминает определенные законы мышления, но он провозглашает их законами бытия, заставляя их служить метафизическому а не логическая цель. ^{12} Возможно, благодаря этому склонность ума Платона к метафизической точке зрения, что определение и разделение получает больше внимания, чем другие проблемы логики; он учит, что диалектика касается (как и всякая часть философии) с Идеей, или, точнее говоря, диалектика имеет своим возражать против уменьшения того, что многообразно и множественно в нашем опыте явления к тому единству понятия, которое принадлежит знанию Идеи, а тем более наведение органического порядка среди приобретенные таким образом концепции.Следовательно, диалектика выполняет двойную задачу: определение универсальных понятий с помощью индукции ( sunagôgê ) и классифицируя их по разделу ( диарез ). ^{13}
Определение и разделение вместе с некоторыми замечаниями по проблеме язык — единственные логические доктрины, которые можно найти в диалогах. Однако диалектика включает, помимо логических доктрин, теорию Идеи, являющиеся центром всей платонической мысли; для диалектики доктрину Идеи как таковой, так же как физика есть доктрина Идея имитируется в природе, или как этика — это учение об идее, имитируемой в человеческих действиях.Под название Диалектика , следовательно, изучается теория Идей; Это включает следующие вопросы: (1) происхождение теории идей; (2) сущность и объективное существование Идей; (3) их расширение во множественность: формирование мира идей.
1. Происхождение теории идей . Теория идей, как и отмечалось выше, является естественным развитием доктрины Сократа. концепций. Знание, в отличие от мнения, есть знание реальность.Сократ учил, что для того, чтобы знать вещь, нужно необходимо и достаточно, чтобы иметь представление об этом. Следовательно, концепция или идея — единственная реальность. ^{14} Чтобы отрицать, что Идея является реальность заключается в отрицании возможности научного знания.
Таков первый и самый непосредственный вывод теории идей. Платон, исходя из посылок Сократа, утверждает, что теория идей единственное объяснение объективной ценности научного знания.Однако в другом месте, например, в Philebus , ^{15}, он выводит учение об идеях от провала Гераклита и элеатов до объясните Бытие и Становление. Гераклит был прав, когда учил, что Становление существует; он был неправ, когда учил, что Бытия не существует. Напротив, элеаты были правы, когда учили, что Бытие есть но они ошибались, когда учили, что Становление — нет. Правда в том, что и Бытие, и Становление существуют. Однако когда мы приступаем к анализу Становясь, мы обнаруживаем, что оно состоит из Бытия и не-Бытия.Следовательно, в меняющемся мире вокруг нас реально только то, что неизменна, абсолютна, едина, а именно Идея. Например, конкретный, изменчивый просто частично состоит из того, что мы бы назвали случайный элемент, элемент несовершенства, небытия и отчасти единой неизменной Идеи, справедливости, единственной обладающей реальным существование. Сказать, таким образом, что Идея правосудия не существует, значит сказать, что — это всего лишь (справедливый человек или справедливое действие) все это не-Бытие и не имеет реальности.А что есть Сказанное о справедливости можно сказать и о любой другой Идеи. Идея — это суть реальность, лежащая в основе поверхностных качеств, которые являются недостатками, т.е. , нереальности.
Таким образом, реальность Бытия и реальность научного знания требовать существования Идеи, и этот двойной аспект Идея всегда присутствует в мысли Платона: идея необходима. постулат, если мы поддерживаем, как мы должны поддерживать, реальность научное знание и реальность Бытия.Это два дороги, ведущие к Идеи, — сократовскому учению о концепциях и проблема Бытия и Становления, проблема, которая была заявлена, хотя не решено удовлетворительно, Гераклитом и элеатами. ^{16}
Помимо этих философских принципов, которые привели к теории В уме Платона существовало то, что можно назвать идеями. темпераментная предрасположенность принять такую теорию как доктрину идей и с их помощью объяснять знания и действительность; для Платона был поэтом, и в нем всегда преобладало художественное чутье .Он был греком из числа греков, и грек даже в своей мифологии любил четко очерченные, четко очерченные формы, четкие, заметные формы. Это было поэтому для Платона естественно не только различать в вещах постоянный элемент, который является их Бытием и объектом нашего знания, но и как бы извлечь этот элемент из коллектора и изменчивый, в который он был встроен, и гипостазировать его, вызывая его выделиться в собственном мире, во всем его единстве и определенности и неизменность.
2. Сущность и объективное существование Идей . От чего было сказано, ясно, что Идея является элементом реальности в вещи — единый неизменный элемент, не подверженный влиянию множественность, изменение и частичное небытие. Выражения, которые Платон для описания Идеи всегда подразумевает одно или несколько из них. атрибуты. Например, он называет это
ousia, aidios ousia, ontôs on, pantelôs on, kata tauta on, aei kata tauta echon akinêtôs и т. д.Название, однако чаще всего обозначается идея eidos , или идея , что в первую очередь обозначает что-то объективное, хотя в во вторичном смысле Платоновская идея также является идеей в нашем понимании слово, понятие, с помощью которого известен объект. Но была ли идея рассматриваться субъективно или объективно, — а объективный аспект всегда следует рассматривать в первую очередь, — он универсален, или, используя фразу Аристотеля, hen epi pollôn .Мы можем назвать это универсальная сущность , если мы будем осторожны, чтобы отделиться от слово сущность значение чего-либо существующего в вещах; за нет ничего яснее, чем то, что Платон под Идеей понимал что-то существующие помимо ( chôris ) явлений, составляющих мир смысла. Идея выходит за рамки мира бетона существование; он пребывает в небесной сфере, topos noetos , где боги и души благословенных созерцают это.это описан в Phaedrus ^{17} следующим образом: «Теперь о небесах что над небесами ни один земной поэт никогда не пел и никогда не будет петь достойно. Я должен сказать, потому что я обязан говорить правду если говорить правду. Бесцветный, бесформенный и нематериальный сущность видна уму, который является единственным владыкой души. Вокруг этого в области над небесами находится место истинного знания ». В Банкет ^{18} Описана Идея красоты. «Только красота, абсолютная, отдельная, , простая и вечная.» Следовательно, не может быть сомнения, что Платон разделял мир Идеи из мира конкретного существования. Он гипостатизирован, поэтому Говорят, Идея, и именно против этого разделения ( chôrizein ) Идеи, которой руководил Аристотель. критика теории Платона. Согласно Аристотелю, платонический мир идей — это мир сам по себе, прототип мира, который мы видим, и в этой интерпретации Аристотель поддерживается и поддержанный всеми более поздними схоластами. Это уже не серьезно утверждал, что Платоновские Идеи существуют только в человеческом разуме.Более достойного внимания мнение святого Августина, который, следуя примеру ранних христианских платоников, определяет мир Платонических идей с разумом Бога . Этот вид, поддерживается авторитетом некоторых из величайших Христианскими философами, а также более поздними платониками и всех неоплатоников, это нелегко оставить в стороне. С другой стороны, утверждения Аристотеля ^{19} являются явными, и мы должны помнить что Аристотель был непосредственным учеником Платона; у нас нет причин предположим, что он умышленно исказил своего господина в этом самом большом важный момент, и у нас есть все основания полагать, что он был полностью способен понять учение своего учителя.^{20}
До сих пор Идея описывалась как объективный коррелят нашего универсальная концепция; но пока универсальность наших концепций продукт диалектического мышления, универсальность Идеи есть объективный , то есть независимый от человеческого разума. Этот Объективная универсальность объясняется в Sophist , ^{21}, в которых Платон атакует элеатскую доктрину единства Бытия, утверждая, что что Идея — это одновременно , и , много .Но как нужно ли примирить единство и множественность Идеи? Платон отвечает, что они согласованы сообществом ( koinônia ) концептов . В качестве концепции, например Бытие различается по своим определениям, таким как движение и покой, так что в объективном порядке (как показывает Платон в Парменид ^{22} с помощью более убедительного метода прямого аргумента) Идея идентична другой ( тавтон ) и при этом время отличается от всего остального ( татерон ).Таким образом, мы иметь единство в множестве и множественное количество в единстве . А Схоластик сказал бы, что фундаментальное единство предмета не несовместимо с формальной множественностью его качеств, и в то время как это не совсем то, что имел в виду Платон, безусловно, является лучшей иллюстрацией Платоновского значение, чем неоплатоническая интерпретация, согласно которой Идеи Платона имели в виду числа. Однако весьма вероятно, что Платон не совсем понимают, как единство и множественность могли принадлежать Идея.
Так же, как Платон напал на элеатскую доктрину единства Бытия, Нападал ли он ^{23} на элеатскую доктрину неподвижности? Идея активный , поскольку, если бы он был инертным, он не мог бы ни известные нам и составляющие реальность; и заставить вещи быть известны и составляют их реальность, так сказать, два функции Идеи. Идея не только описана как активная, ^{24}, но и даже как единственная истинная причина.В замечательном отрывке: ^{25} Сократ представлен как говорящий, что он недоволен предположениями физиков, что он разочаровался в своей надежде, что Анаксагор объяснил происхождение вещей, и что он, наконец, обнаружил, что Идеи — единственные адекватные причины явлений. Аристотель, следовательно, прав, говоря ^{26}, что он не знал эффективных причин в учение Платона, кроме идей, и поэтому мы вынуждены принять не пытаясь объяснить доктрину Платона, что Идеи, без будучи вызванными, являются причинами; что хотя они не подлежат Став, они становятся силой, посредством которой становятся все явления.Тем не менее, отдавая должное Платону, следует помнить, что, хотя он поддерживает динамическую функцию Идей, делая их живыми силы, он в первую очередь озабочен их статическими или пластичными, функции, поскольку они являются формами или типами существующих вещей.
3. Мир идей . Платон почти никогда не говорит об Идеи, но всегда идей во множественном числе, ибо существует мир идей. Верно, можно сказать, что для Платона существует три мира: мир конкретных явления, мир наших представлений и мир идей ( kosmos или topos noêtos ).Отношение между первым и третьим из этих миров будет обсуждаться позже. под заголовком Физика. Связь между миром понятий а мир Идей состоит в том, что первая слабая отражение последнего. Вот как это описал бы Платон; в современной терминологии следует сказать, что мир идей — это логичный и онтологический prius мира понятий. Но, как бы мы ни смотрели отношения между двумя мирами, нельзя отрицать, что существует как минимум параллелизм между ними.К каждой концепции соответствует Идеи, и законам мысли, которые управляют миром понятия соответствуют законам Бытия, которые управляют миром Идей.
Во-первых, как много наших концепций, так и идей много. Идея есть во всем — и в малом, и в никудышном, и во всем. что здорово и идеально. Произведения искусства, а также предметы природа; субстанции, качества, отношения, математические цифры и грамматические формы, — все это имеет свои Идеи. ^{27} Это одно не имеет Идея, которая есть просто Становление.Таким образом, количество идей бесконечно.
Во-вторых, наши концепции обладают логическим единством, и поэтому в все многообразие Идей составляет единство, которое можно назвать органический . Идеи образуют серию, упорядоченную по порядку. деление и подразделение от высших родов к особи, и задача науки представить эту серию, — спуститься в мысли от одного к множеству. Сам Платон ^{28} пытался выполнить эту задачу, называя, как наиболее универсальные Идеи, Бытие и не-бытие, подобное и непохожее, единство и число, прямое и кривой , — попытка, которая предполагает, с одной стороны, десять противоположности пифагорейцев и, с другой стороны, десять Категории Аристотеля.Классификация, конечно, неполная.
Более важно, чем это неполное перечисление высших видов идей — это учение Платона о верховенстве идеи г. хорошо . Как и в материальной вселенной, солнце — это источник света и жизни, освещающий землю и наполняющий каждую часть его живительным теплом, так что в сверхчувственном мире Идеи Идея добра — это свет и жизнь всех остальных Идей. заставляя их как быть, так и быть известными.^{29} Но что Платон понимает под эта идея хороша? Это просто абсолютное благо, действующее как окончательное причина, цель человеческой деятельности, конечная цель всего? Если это имел в виду Платон, добро можно было определить как конечную причину; это не может быть определено как действенная причина, и это, безусловно, так описано. ^{30} Кроме того, в Philebus ^{31} товар отождествляется с божественным разумом. Единственная рациональная интерпретация, Следовательно, учение Платона о добре состоит в том, что в соответствии с идеей добра Платон имел в виду Самого Бога.Это правда, что для нас, привыкших представляют Божество как личность, нелегко понять, как Платон мог гипостатировать универсальное понятие и назвать его Богом, или как он мог представить себе источник жизни и энергии как разумный, и все же описать это в терминах, несовместимых с самосознанием. Правильный объяснение, кажется, состоит в том, что связь между личностью и интеллект не представлялся Платону. (Не только он, но и древние философы вообще не имели определенного представления о том, что личность есть.Следует понимать, что Платон не отрицал личность Бога. Действительно, он часто говорит о Боге как о личности. Он был просто не осознавая проблему, которая напрашивается сама собой нам, Как примирить понятие личности с Идеей добра которого он отождествлял с Богом?
От рассмотрения Идеи добра мы переходим к следующему раздел философии Платона, а именно физика; это было из-за его добро, что Бог создал явления. Итак, мы проходим как бы через Идею добра, из мира Идей в мир явления.
Физика . В этот раздел включены все проявления Идея в мире явлений. Теперь мир явлений — это мир чувственного представления, область изменения и множественность и несовершенство и, следовательно, частичное небытие. Он представляет собой разительный контраст с миром идей, который стоит «в безразличное величие «над ним, и там, где нет изменений, нет несовершенство, отсутствие небытия. Но в этих двух мирах есть что-то общий: имеется контакт ( koinônia ) нижнего с более высоким, поскольку явление принимает участие ( метехи, ) Идея.^{32} Таким образом, конкретное хорошее (хорошие люди, хорошие дела) принимает абсолютное добро : лошадь или огонь в бетоне мир принимает участие в коне в себе или в огне в себе, который существует в мире идей. В Парменид ^{33} участие объясняется как имитация ( mimêsis ), идея прототипов ( paradeigmata ), из которых явления являются эктипами, или копий ( eidôla ).Это участие, однако, так несовершенный, что по красоте, блеску и величию мир явлений далеки от мира идей.
1. Откуда, мы вынуждены спросить, происходит это несовершенство, это частичное Не существует? Для ответа Платон вынужден прямо исходить из принципа. противоположен Идеи. Он не называет этот принцип имеет значение , слово hulê впервые используется в этом смысл Аристотеля; и ошибочно интерпретировать мысль Платона как если под принципом несовершенства он имел в виду материальный субстрат существование.Фраза, которой он обозначается, варьируется в зависимости от диалоги; он называется, например, пробел ( chôra ), масса ( ekmageion ), розетка ( pandeches ), без ограничений ( apeiron ) и, по мнению некоторых интерпретаторов, это не-Бытие ( млн. на ), а также большой и малый . Это описано в Тимеаус ^{34} как то, в чем все вещи появляются, растут и разлагаются.Следовательно, это негативный принцип ограничения, больше похожий на пространства, чем материи, и Аристотель прав, противопоставляя ^{35} своему собственному идея ограничивающего принципа с идеей Платона. Так называемый Платоническая материя — это, по сути, отрицание, тогда как в Отрицание философии Аристотеля ( steresis ) — всего лишь качество иметь значение.
Понятие платонической материи нелегко понять. Это просто форма, тем не менее, это не форма ума в каком-либо кантианском смысле.Это форма объективно существует, и все же это не реальность. Сам Платон признал трудность, которую концепция принципа ограничение вовлечено. В Тимее ^{36} он говорит нам, что это известна своего рода ложной причиной ( logismô nothô ) и вряд ли является предметом веры . В признание нас не удивляет, поскольку в этой попытке обозначить Ограничивающий принцип — это фатальный изъян всей платоновской теории.К вывести ограниченное из неограниченного, частичное небытие из Бытие — это задача, которую не могли выполнить ни Платон, ни Спиноза. в соответствии с его первыми предположениями. Аристотель обнаружил это слабость идеалистического монизма Платона, а также материалистический монизм ранних физиков, и это было сделано для того, чтобы восполнить недостатки обоих, что он ввел дуалистическую концепцию мир, который является результатом потенциального и актуального.
Платон, таким образом, не смог удовлетворительно объяснить вывод чувственного из сверхчувственного мира.Он обратился за помощью, поскольку Аристотель замечает, ^{37} на такие очень разные выражения, как Участие , сообщество ( koinônia ), имитация ; но он, должно быть, знал, что этими фразами он скорее уклонился, чем решил настоящую проблему. Однако есть один момент. бесспорно: Платон предполагал, что ограничивающий принцип, источник все зло и несовершенство существует. Он предположил это нелогично в игнорирование его доктрины о том, что Идея — единственная реальность.Он, следовательно, как человеку, который хотел бы быть дуалистом, его предпосылки позволяли ему отойти от монизма, который является отправной точкой всех его спекуляция.
2. Чтобы объяснить мир явлений, Платон был вынужден постулат, помимо Идеи и принципа ограничения, существование мировой души ( Nous ), которая опосредует между Идеей и материей и является непосредственной причиной всего живого и порядок, движение и знание во Вселенной.Вселенная, он преподается, это живое животное ( zôon ennoun ), наделенное самая совершенная и самая умная из душ, потому что, как он утверждает в Тимей , ^{38}, если Бог сотворил мир таким же совершенным, как природа материи (принцип ограничения) позволил бы, Он должен иметь наделил его совершенной душой. В этой душе совершенная гармония: он содержит все математические пропорции. Распространено по всему Вселенная, непрерывно самодвижущаяся в соответствии с закономерным законом, является причина всех изменений и всего становления.Это не идея, а идея беспричинно, универсально, все-бытие, в то время как мировая душа является производной и частный и частично состоит из не-бытия. Хотя задумано по аналогии с человеческой душой, вопрос, является ли она личное или безличное никогда не предлагалось Платону. ^{39}
После общей проблемы происхождения чувственного от чувственного сверхчувственному миру приходят частные вопросы, которые относятся к тому, что мы называем космологией .Сам Платон сообщает нам ^{40}, что, поскольку природа Становление, а не Бытие, изучение природы приводит не к истинному научное знание ( epistême ), но до веры только ( поршневой ). Следовательно, космология и физика в целом имеют гораздо меньшую ценность, чем диалектика, наука о чистая идея.
3. Что касается происхождения вселенной . : так называемый платонический материя вечна. Однако вселенная в том виде, в котором она существует, имела свое происхождение во время.Это кажется естественным и очевидным смыслом 28-летнего Тимея. хотя Ксенократ, непосредственный ученик Платона, придерживался мнения что Платон учил временному происхождению мира просто ради ясности — чтобы подчеркнуть факт происхождения. В настоящее время, поскольку материя существовала из вечности, вселенная не была создана. От из хаоса, которым управляла необходимость ( anagke ), Бог, Демиург, или Творец, привел порядок, создавая явления в дело в соответствии с вечные прототипы, Идеи и создание явлений — ибо Он был свободен от ревности — совершенен, как несовершенство материи позволит.Во-первых, Он создал мировую душу; тогда, поскольку сфера самая совершенная фигура, Он сформировал для этой души сферическое тело состоит из огня, воздуха, земли и воды — веществ, которые Эмпедокл обозначили как коренные принципы мира, и которые сейчас, впервые в истории философии, названный элементов . Вопрос: почему элементов четыре? Платон отвечает, приписывая как телеологическую, так и физическую причина, ^{41}, таким образом демонстрируя два влияния, сократовское и Пифагорейство, которое больше, чем какие-либо другие причины способствовало определению его физические теории.Четыре элемента отличаются друг от друга обладание определенными качествами; все различия вещей объясняется различными комбинациями самих элементов — тела бывают легкими или тяжелыми в зависимости от стихии огня, преобладает легкий или тяжелый элемент земли.
4. В своем объяснении мировой системы , как она есть сейчас, Платон еще более наглядно показывает влияние пифагорейцев, и особенно Филолая. ^{42} Добавьте к этому влиянию естественную тенденцию Платона к идеалистической и художественной концепции все, и учение о том, что небесные тела созданы боги — самые совершенные из созданий Бога, от верности которых их пути на тверди, человек может научиться управлять беззаконием движения собственной души ^{43} — перестанет выходить из-под контроля серьезностью попытки Платона решить проблемы человеческого знания и человеческая судьба.
5. В антропологических доктринах Платона смесь мифа и наука встречается чаще и вводит в заблуждение чаще, чем в любой другой части его философии. Что касается происхождения души , он учит ^{44} что, когда Творец создал вселенную и звезды, Он приказал сотворенным богам создать человека тело, в то время как Сам Он приступил к формированию человеческой души (или, по крайней мере, его рациональная часть), взяв для этого те же материалы которые Он использовал, чтобы сформировать мировую душу, смешав их в одной чаше, хотя смесь была невысокой чистоты.
Платон отвергает ^{45} учение о том, что душа — это гармония тела, на том основании, что душа имеет стремления, противоречащие склонности рассудка, и которые доказывают, что они имеют различную природу от тела. Душа явно определяется ^{46} как Самодвижущийся принцип . Это связано с телом просто как causa movens . Как же тогда оно стало соединяться с телом? Plato ^{47} ответы «цифрой» или аллегорией, в которой передается доктрина предсуществования г. г.В Тимее , однако мифическая форма выражения отбрасывается, например, когда для Например, ^{48} душа объединилась с телом благодаря космического закона.
Доктрина предсуществования породила учение о воспоминание , хотя иногда, как в Meno , ^{49} предыдущее существование души доказывается возможностью обучение. Доктрина воспоминания подразумевает, что в нашем над небесным домом, в котором душа наслаждалась ясным и безоблачным видением Идеи, и то, хотя он выпал из того счастливого состояния и был погруженный в реку забвения, он все еще сохраняет нечеткое память об этих небесных догадках истины; так что вид явления — лишь тени идей — пробуждают в душе более ясное и полное воспоминание о том, что он задумал в своем предыдущем существование.Таким образом, процесс обучения состоит в том, чтобы вспомнить то, что мы забыли: , чтобы научиться, это запомнить .
Если предсуществование — это один из полюсов идеального круга душевного существование, бессмертие другое. Пребывание души в мир постоянно меняющихся явлений — всего лишь период наказания, который заканчивается смертью тела. В основе мифического языка который Платон передал свои психологические доктрин, существует глубоко укоренившееся убеждение в реальности будущая жизнь, искренняя вера в бессмертие души.Верно, Платон — первый греческий философ, сформулировавший научные языка и установить с научными доказательствами ответ на вопрос: все ли заканчивается смертью? До сих пор бессмертие душа была частью религиозных систем Азии и Греции; в настоящее время он впервые появляется как научный тезис, как часть чисто рациональная система философии.
Диалог, который прямо касается проблемы бессмертия, — это Phaedo ; там Сократ представлен рассказчиком как рассуждая о будущем существовании, в то время как тюремщик стоит в дверь тюрьмы со смертельным осадком в руке.Аргументы которые использует Сократ, можно резюмировать следующим образом:
1. Противоположности порождают противоположности. Из жизни приходит смерть: следовательно, из смерти рождается жизнь. ^{50}
2. Душа, будучи несоставной, сродни абсолютно неизменная идея. Тело же, напротив, по своему составу сродни к вещам, которые меняются. Когда тело разрушено, душа в силу своей близости к неразрушимому, способен противостоять всякому распаду и разрушение.^{51}
3. Если душа существовала раньше тела, естественно ожидать, что она будет существовать после тела. То, что оно существовало до того, как тело было доказано учение о воспоминании. ^{52}
4. Помимо этих аргументов, Платон использует следующее доказательство. ^{53} Разрушение чего-либо совершается злом, которое против этого. Итак, моральное зло — единственное зло, которое противостоит природа души; если тогда грех не погубит душу, — как это, конечно, не так, — причина должна быть в том, что душа нерушимый.
В основе всех вышеизложенных аргументов лежит одна основная мысль Платона, что жизнь обязательно принадлежит Идея души . Эта мысль высказана в последнем из Сократовы аргументы.
5. Идея не может перейти в свою противоположность, — сказал бы схоластик. сущности неизменны. Идея, следовательно, имеющая определенное связанная с ним концепция исключает противоположность этой концепции. Теперь жизнь принадлежит Идеи души.Следовательно, душа исключает смерть, что противоположно жизни. Мертвая душа — это противоречие в условия. ^{54}
Тот же онтологический аргумент встречается в Phaedrus , 245, и это, очевидно, главный аргумент, на котором Платон основывает свою убеждение, что душа бессмертна. Однако в модели Phaedo после каждый из слушателей Сократа выразил свое согласие с доказательством, Сократа заставляют согласиться с Симмиасом в том, что больше нет места для любая неопределенность , кроме той, которая возникает из-за величия предмет и немощь человеческого разума .^{55}
С доктриной бессмертия тесно связана доктрина переселение душ и грядущего возмездия . Платон признал, что бессмертие включает идею будущего возмездия своего рода, так же как необходимость будущего возмездия предполагает бессмертие. Он не установил научно точную природу возмездие в следующей жизни. Он был доволен принятием мифы о переселении, которые он извлек из тайн.Тем не менее, для Платон, эти мифы содержали в себе росток истины, хотя самые можно с уверенностью сказать, что он серьезно отстаивал доктрину трансмиграция в общем смысле: подробности, которые так тщательно изложены в Timaeus и в Phaedo не следует рассматривать как часть научной мысли Платона.
Когда мы говорим о бессмертии, мы не должны думать, что Платон придерживался всех часть души бессмертна. Он перечисляет три частей душа , — рациональный ( логотипов ), гневный ( thumos ) и аппетитных ( epithumia ) частей.Это не способности или силы одной субстанции, а части ( merê ) различие из которых доказывается тем фактом, что аппетит противоречит разуму, и гнев против разума и аппетита. ^{56} Причина кроется в голове; вспыльчивая душа, обитель храбрости — в сердце; и аппетит, место желания находится в животе. ^{57}
Из этих трех бессмертна только рациональная часть. Только это произведено Богом.Утверждая, что у души есть части, Платон ослабляет его учение о бессмертии и вызывает множество возражений.
Платон в своей теории познания обосновывает свое различение видов знаний о различении предметов. Объекты знания ^{58} являются разделены следующим образом:
Сверхчувственные объекты ( Noêton genos )
Идеи ( Идеи )
Математические объекты ( Mathêmatika )
Чувствительные объекты ( Horaton genos )
Испытание Сократа
Суд над Сократом и его казнь в Афинах в 399 г. до н. Э.К.Е. озадачивает историков. Почему в обществе, обладающем большей свободой и демократией, чем когда-либо видел мир, 70-летний философ был бы предан смерти за то, чему он учил? Загадка тем больше, потому что Сократ учил — без приставаний — всю свою сознательную жизнь. Что мог сказать или сделать Сократ, что побудило жюри из 500 афинян отправить его на смерть всего за несколько лет до того, как он умер бы естественной смертью?
Поиск ответа на тайну суда над Сократом осложняется тем фактом, что два сохранившихся рассказа о защите (или извинении) Сократа исходят от его учеников, Платона и Ксенофонта.Историки подозревают, что Платон и Ксенофонт, намереваясь показать своего господина в выгодном свете, не представили в своих отчетах наиболее убедительных доказательств против Сократа.
Что кажется почти бесспорным, так это то, что решения о судебном преследовании и окончательном осуждении Сократа во многом связаны с бурной историей Афин в течение нескольких лет, предшествовавших суду. Изучение этой истории может не дать окончательных ответов, но дает важные подсказки.
ИСТОРИЯ
Сократ, сын скульптора (или резчика по камню) и акушерки, был маленьким мальчиком, когда приход к власти Перикла положил начало «Золотому веку Греции».»В молодости Сократ увидел фундаментальный сдвиг власти, поскольку Перикл — возможно, первый либеральный политик в истории — действовал, исходя из своей веры в то, что массы, а не только аристократы, владеющие собственностью, заслуживают свободы. Перикл создал народные суды и использовал Он продвигал беспрецедентную программу строительства, призванную не только продемонстрировать славу Греции, но и обеспечить полную занятость и предоставить возможности для создания богатства среди неимущего класса.Восстановление Акрополя и строительство Парфенона были двумя самыми известными из многих амбициозных строительных проектов Перикла.
Достигнув совершеннолетия в этом бастионе либерализма и демократии, Сократ каким-то образом развил набор ценностей и убеждений, которые поставили бы его в противоречие с большинством его собратьев-афинян. Сократ не был демократом или эгалитаристом. По его мнению, люди не должны иметь самоуправления; они были подобны стаду овец, нуждающемуся в руководстве мудрого пастыря.Он отрицал, что граждане обладают основными добродетелями, необходимыми для воспитания хорошего общества, вместо этого приравнивая добродетель к знаниям, недостижимым для обычных людей. Поразив сердце афинской демократии, он презрительно критиковал право каждого гражданина выступать в афинском собрании.
Сократ (потирая подбородок) и Платон (под деревом) из мозаики из Помпеи
Диоген Лаэртий, писавший в III веке н. Э. В своей книге Жизни выдающихся философов , сообщил, что Сократ «обсуждал моральные вопросы в мастерских и на рынке.«Часто его непопулярные взгляды, выраженные пренебрежительно и с видом снисходительности, вызывали у его слушателей гнев. Лаэрций писал, что« люди набрасывались на него кулаками или выдирали ему волосы », но этот Сократ« терпеливо переносил все это дурное обращение. . »
Мы получаем современный взгляд на Сократа от драматурга Аристофана. В пьесе « Облака », впервые поставленной в 423 г. до н. Э., Аристофан представляет Сократа эксцентричным и комичным руководителем «мыслительного» (или «мысленного»).Его изображают «босиком по улицам» Афин, «закатывающего глаза» на неумные замечания и «смотрящего вверх» на облака. Сократ во времена Облаков должен был восприниматься скорее как безобидный городской персонаж, чем как серьезная угроза афинским ценностям и демократии. Сам Сократ, видимо, не обиделся на свое изображение в Clouds . Плутарх в своей книге « Moralia » цитирует Сократа: «Когда надо мной шутят в театре, я чувствую себя так, как если бы был на большой вечеринке хороших друзей.Платон в своем «Симпозиуме » описывает Сократа и Аристофана, вступивших в дружескую беседу.
Бюст Аристофана
Другие пьесы того времени предлагают дополнительные ключи к разгадке репутации Сократа в Афинах. У комического поэта Евполиса один из его персонажей сказал: «Да, и я ненавижу этого нищего болтуна Сократа, который созерцает все на свете, но не знает, откуда его следующая еда». Птицы, пьеса Аристофана, написанная через шесть лет после его Облака , содержит разоблачающую ссылку.Аристофан называет банду спартанской аристократической молодежи «сократифицированной». Спарта — образец закрытого общества — и Афины были врагами: это замечание предполагает, что учение Сократа, возможно, начало рассматриваться как подрывное к 417 г. до н. Э.
Положение Сократа среди его сограждан сильно пострадало в течение двух периодов, когда афинская демократия была временно свергнута: один четырехмесячный период в 411–410 годах и еще один несколько более длительный период в 404–403 годах. Основными движущими силами обоих антидемократических движений были бывшие ученики Сократа, Алкивиада и Крития.Афиняне, несомненно, считали учение Сократа — особенно его пренебрежение установленной конституцией — частично ответственными за смерть и страдания в результате. Алкивиад, возможно, любимый афинский политик Сократа, организовал первое свержение. (Алкивиад нанес против него и другие удары: четырьмя годами ранее Алкивиад бежал в Спарту, чтобы избежать суда за нанесение увечий религиозным столпам — статуям Гермеса — и, находясь в Спарте, предложил лидерам этого государства помочь им победить Афины. .) Критий, первый из олигархии, известной как «Тридцать тиранов», возглавил второе кровавое восстание против восстановленной афинской демократии в 404 году. Восстание отправило многих ведущих демократических граждан Афин (включая Анита, который позже стал движущей силой преследования Сократа). ) в ссылку, где организовали движение сопротивления.
Критий, несомненно, был более устрашающим из двух бывших учеников Сократа. ЕСЛИ. Стоун в своей книге «Испытание Сократа » описывает Крития (двоюродного брата Платона) как «первого Робеспьера», жестокого и бесчеловечного человека, который решил переделать город по своему антидемократическому образцу любой ценой.»Олигархия конфисковала поместья афинских аристократов, изгнала 5000 женщин, детей и рабов и произвольно казнила около 1500 самых выдающихся демократов Афин.
Один инцидент, связанный с Сократом и Тридцатью тиранами, позже стал предметом обсуждения на суде. Хотя Тридцать обычно использовали свою собственную банду головорезов для выполнения таких обязанностей, олигархия попросила Сократа арестовать Леона Саламинского, чтобы его казнили и присвоили его активы. Сократ отказался это сделать.Сократ указывал на свое сопротивление ордену как на доказательство своего хорошего поведения. С другой стороны, Сократ не опротестовал это решение и не предпринял шагов, чтобы предупредить Леона Саламина о приказе о его аресте — он просто пошел домой. В то время как добропорядочные афинские граждане ликвидировали направо и налево, Сократ — насколько нам известно — ничего не сделал или не сказал, чтобы остановить насилие.
Ужасы, вызванные Тридцатью тиранами, заставили афинян взглянуть на Сократа в новом свете. Его учение больше не казалось таким безобидным.Он больше не был очаровательным городским чудаком. Сократ — и его ледяная логика — стали рассматриваться как опасное и разлагающее влияние, заводчик тиранов и враг простого человека.
СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО
Общая амнистия, объявленная в 403 году, означала, что Сократа не могли преследовать в судебном порядке ни за какие из своих действий во время или до правления Тридцати тиранов. Ему могли быть предъявлены обвинения за свои действия только в течение четырех лет, предшествовавших суду в 399 г. до н. Э. Похоже, что Сократ, не испуганный антидемократическими восстаниями и их последствиями, возобновил свое учение и снова начал привлекать такую же группу молодых последователей.Последней каплей вполне могло стать еще одно антидемократическое восстание — на этот раз неудачное — в 401 году. Афинам наконец-то надоела «сократифицированная» молодежь.
В Афинах уголовное дело мог возбудить любой гражданин. В случае Сократа разбирательство началось с того, что поэт Мелет передал Сократу устный вызов в присутствии свидетелей. Вызов требовал, чтобы Сократа предстал перед судебным судьей, или королем Архонтом, в здании с колоннами в центре Афин, называемом Королевская Стоа, чтобы ответить на обвинения в нечестии и развращении молодежи.Архонт определил — выслушав Сократа и Мелетуса (и, возможно, двух других обвинителей, Анита и Ликона), — что судебный процесс допустим в соответствии с афинским законодательством, назначил дату для «предварительного слушания» (анакризис) и опубликовал публичное уведомление в Royal Stoa.
Королевская Стоа (место предварительного слушания Сократа)
Предварительное слушание перед магистратом Королевской Стоа началось с оглашения письменного обвинения Мелетом. Сократ ответил на обвинение.Судья допросил и Мелетуса, и Сократа, а затем предоставил обвинителю и подсудимому возможность допросить друг друга. Убедившись в обоснованности обвинения против Сократа, магистрат выдвинул формальные обвинения. Документ, содержащий обвинения против Сократа, сохранился, по крайней мере, до второго века нашей эры.Диоген Лаэртиус сообщает об обвинениях в том виде, в каком они записаны в ныне утерянном документе:
Это обвинительное заключение и показания под присягой Мелет, сын Мелета Питтосского, принесли Сократу, сыну Софрониска из Алопецкого: Сократ виновен в отказе признать богов, признанных государством, и в представлении новых божеств.Он также виновен в развращении молодежи. Требуемое наказание — смерть.
Суд над Сократом длился от девяти до десяти часов в Народном суде, расположенном на агоре, общественном центре Афин. В состав жюри вошли 500 граждан мужского пола старше 30 лет, выбранных по жребию. Большинство присяжных, вероятно, были фермерами. Присяжные заседали на деревянных скамейках, отделенных от большой толпы зрителей, в том числе 27-летнего ученика Сократа по имени Платон, каким-то барьером или перилами.
Признание вины, стадия судебного разбирательства
Суд начался утром с оглашения вестником официальных обвинений Сократу. Обвинение первым представило свои доводы. У трех обвинителей, Мелетуса, Анитуса и Ликона, было в общей сложности три часа, измеряемых водяными часами, чтобы представить с возвышения свои доводы в пользу вины. Никаких записей об аргументах обвинения против Сократа не сохранилось.
Самый известный и самый влиятельный из трех обвинителей, Анит, широко считается, что он был движущей силой преследования Сократа.Платон Meno предлагает возможные ключи к разгадке враждебности между Аником, политиком из семьи кожевников, и Сократом. В Meno Платон сообщает, что аргумент Сократа о том, что великие государственные деятели афинской истории ничего не могут предложить с точки зрения понимания добродетели, приводит в ярость Анита. Платон цитирует Анита в качестве предупреждения Сократа: «Сократ, я думаю, что ты слишком готов злословить людей; и, если ты примешь мой совет, я рекомендую тебе быть осторожным.«У Анита была дополнительная личная претензия к отношениям Сократа со своим сыном. Платон цитирует Сократа:« У меня была короткая связь с сыном Анита, и я обнаружил, что он не лишен духа ». отношения включали секс, но Сократ — как и многие мужчины того времени в Афинах — был бисексуалом и спал с некоторыми из своих младших учеников. Анитус почти наверняка не одобрял отношения своего сына с Сократом. совет, который Сократ дал своему сыну.По словам Ксенофонта, Сократ убеждал сына Анита «не продолжать рабское занятие [дубление шкур], которое его отец обеспечил ему». Без «достойного советника», предсказывал Сократ, он «впал бы в какую-нибудь позорную склонность и обязательно далеко пойдет в карьере порока».
Историки спорят, уделяли ли обвинители больше внимания предполагаемым религиозным преступлениям или предполагаемым политическим преступлениям Сократа. И. Ф. Стоун придает гораздо большее значение политическим преступлениям, в то время как другие историки, такие как Джеймс А.Колайако, автор книги Сократ против Афин , придает большее значение обвинению в нечестии.
И. Ф. Стоун утверждает, что «афиняне привыкли слышать неуважительное отношение к богам как в комическом, так и в трагическом театре». Он указывает на то, что Аристофан в своей книге « Clouds » имел персонажа, предполагающего, что дождь — это Зевс, мочящийся через сито, приняв его за ночной горшок, и что никто никогда не удосужился обвинить Аристофана в нечестии. Стоун заключает: «В одном и том же городе и в том же веке можно было поклоняться Зевсу как старому беспутному грабле, которого Юнона подкаблучила и которому изменяет, или как обожествляемому Правосудию.В конце концов, неприятности доставили ему политические, а не философские или теологические взгляды Сократа ».
Важное подтверждение вывода Стоуна проистекает из самой ранней сохранившейся ссылки на суд над Сократом о том, что не исходит от одного из его учеников . В 345 г. до н. Э. Знаменитый оратор Эхин сказал присяжным: «Афиняне, вы казнили Сократа, софиста, потому что он явно отвечал за воспитание Крития, одного из тридцати антидемократических лидеров.«
Гелия (Суд, место суда над Сократом)
Заключение Джеймса Колайако о том, что нечестие привлекло больше внимания со стороны обвинителей, чем политические грехи, основано на извинении Платона . Колайако считает, что знаменитый рассказ Платона о защите Сократа — хотя и далек от дословной транскрипции слов Сократа — достаточно хорошо отражает основные моменты его защиты. Он отмечает, что Платон написал «Апологию » в течение нескольких лет после суда и, должно быть, ожидал, что многие из его читателей будут знать об этом процессе не понаслышке.Почему, спрашивает Колайако, Платон исказил аргументы Сократа или скрывал ключевые элементы версии обвинения, если его действия при этом можно было так легко разоблачить? Поскольку «Апология » , кажется, придает большое значение обвинению в нечестии — и относительно мало — ассоциации Сократа с Тридцатью тиранами, — Колайако предполагает, что это должно быть справедливым отражением судебного процесса. В то же время Колайако признает, что из-за ассоциации Сократа с Критием «обвинение могло ожидать, что любое афинское жюри будет испытывать враждебные чувства по отношению к городскому оводу.«
Для афинян благочестие имело широкое значение. Это включало не только уважение к богам, но и к мертвым и предкам. Нечестивый человек рассматривался как загрязнитель, который, если его не контролировать или не наказывать, может навлечь на город гнев богов — Афины, Зевса или Аполлона — в форме чумы или бесплодия. Ритуальная религия Афин не включала священных писаний, церкви или священства. Скорее, это требовало — помимо веры в богов — соблюдения обрядов, молитв и принесения жертв.
Любое количество слов и действий Сократа могло способствовать его обвинению в нечестии. Озабоченный своим нравственным воспитанием, он, вероятно, не посещал важные религиозные праздники. Он мог вызвать дополнительное негодование, предлагая аргументы против коллективного, ритуального взгляда на религию, разделяемого большинством афинян, или утверждая, что боги не могут, как считали афиняне, вести себя аморально или капризно. Ксенофонт указывает, что обвинение в нечестии проистекает в первую очередь из утверждения Сократа о том, что он получил божественные послания («голос» или «знак»), побуждающие его избегать политики и сосредоточиться на своей философской миссии.Расплывчатое обвинение, такое как нечестие, побуждало присяжных выразить свои многочисленные и разнообразные претензии к Сократу.
Одно время существовало множество отчетов о трехчасовой речи (апологии) Сократа в его защиту. Сохранились только рассказы Платона и Ксенофонта. Обе стороны согласны в одном ключевом моменте. Сократ произнес вызывающую — решительно извиняющуюся — речь. Казалось, он приглашает осуждение и смерть.
В извинениях Платона описывается, как Сократ допросил своего обвинителя, Мелетса, по поводу обвинения в нечестивости.Мелет обвиняет Сократа в том, что он полагает, что солнце и луна не боги, а всего лишь каменные массы. Сократ отвечает не особым отрицанием обвинения в атеизме, а нападением на Мелетса за непоследовательность: обвинение против него обвиняет его в вере в других богов, а не в том, что он не верит ни в каких богов. Если счет Платона верен, присяжные заседатели могли бы увидеть Сократа, предлагающего дымовую завесу, а не опровержение обвинения в нечестии.
Сократ Платона провокационно заявляет присяжным, что он герой.Он напоминает им о своей образцовой службе гоплитом в трех битвах. Что еще более важно, утверждает он, он десятилетиями боролся за спасение душ афинян, направляя их в сторону исследованной этической жизни. Сообщается, что он говорит своим присяжным, если его учение о природе добродетели «развращает молодежь, я озорной человек». Он говорит присяжным, согласно Платону, что он скорее будет казнен, чем откажется от своего спасения души: «Афиняне, я чтим и люблю вас; но я буду повиноваться Богу больше, чем вам, и пока у меня есть жизнь и сила Я никогда не откажусь от практики и преподавания философии.»Если счет Платона верен, присяжные знали, что единственный способ остановить Сократа от чтения лекций о моральных слабостях афинян — это убить его.
Если И. Ф. Стоун прав, самое разрушительное обвинение против Сократа касалось его связи с Критием, жестоким лидером Тридцати тиранов. Сократ, по мнению Платона, указывает на свой отказ подчиниться приказу тиранов о том, что он привел Леона Саламинского для суммарной казни. Он утверждает, что этот акт неповиновения, который мог бы привести к его собственной казни, если бы тираны не отошли от власти, демонстрирует его службу как хорошего гражданина Афин.Однако Стоун отмечает, что порядочный гражданин мог бы сделать больше, чем просто пойти домой в постель — он мог бы предупредить Леона о Саламине. С критической точки зрения Стоуна центральным фактом оставалось то, что в самый мрачный час города Сократ «никогда не плакал об Афинах». Что касается обвинения в том, что его моральные наставления обеспечивали интеллектуальное прикрытие антидемократического восстания Крития и его соратников, Сократ отрицает свою ответственность. Он утверждает, что никогда не считал себя учителем, а просто фигурой, которая бродила по Афинам, отвечая на заданные ему вопросы.Он указывает на своих учеников в толпе и замечает, что никто из них не обвинял его. Более того, Сократ предлагает присяжным, если бы Критий действительно понимал его слова, он никогда бы не пошел на кровавое буйство, которое он совершил в 404-403 годах. Ханна Арендт отмечает, что Критий, по-видимому, сделал вывод из послания Сократа о том, что благочестие не может быть определено, что можно быть нечестивым — «в значительной степени противоположное тому, чего Сократ надеялся достичь, говоря о благочестии».
Что поразительно отсутствует в защите Сократа, если верить рассказам Платона и Ксенофонта, так это призывы к милосердию, обычно обращенные к афинским присяжным.Было обычной практикой апеллировать к симпатиям присяжных, представляя жен и детей. Однако Сократ лишь напомнил присяжным, что у него есть семья. Ни его жена Ксантиппа, ни кто-либо из трех его сыновей лично не явились. Напротив, Сократ — согласно Платону — утверждает, что нечеловеческая и жалкая практика прошения о помиловании позорит систему правосудия Афин.
Избирательные бюллетени IV века до н.э.
Когда трехчасовая защита Сократа подошла к концу, судебный вестник попросил присяжных вынести свое решение, поместив свои избирательные бюллетени в одну из двух помеченных урн: одну для голосов виновных, а другую — для оправдательных.Не имея судьи, который мог бы дать им инструкции относительно того, как интерпретировать обвинения или закон, каждый присяжный изо всех сил пытался прийти к пониманию дела и вины или невиновности Сократа. При подсчете бюллетеней 280 присяжных проголосовали за то, чтобы признать Сократа виновным, 220 присяжных — за оправдание.
Штрафная стадия судебного разбирательства
После осуждения Сократа сравнительно близким голосованием судебный процесс вступил в стадию наказания. Каждой стороне, обвинителям и подсудимому, была предоставлена возможность предложить наказание.Выслушав аргументы, присяжные выбирали, какое из двух предложенных наказаний принять.
Обвинители Сократа предложили смертную казнь. Предлагая смерть, обвинители вполне могли ожидать в ответ предложение об изгнании — наказание, которое, вероятно, удовлетворило бы и их, и присяжных. Вместо этого Сократ дерзко предлагает присяжным наградить его, а не наказать. По словам Платона, Сократ просит присяжных бесплатно поесть в Пританее, общественной столовой в центре Афин.Сократ должен был знать, что предложенное им «наказание» приведет в ярость присяжных. И. Ф. Стоун отмечал, что «Сократ действует больше как пикадор, пытающийся разозлить быка, чем обвиняемый, пытающийся умилостивить присяжных». Зачем же тогда предлагать гарантированное наказание? Единственный ответ, заключают Стоун и другие, состоит в том, что Сократ был готов умереть.
В соответствии с требованием предложить настоящее наказание, Сократ неохотно предложил штраф в размере одной мины серебра, что, по словам Ксенофонта, составляет около одной пятой его скромного состояния.Платон и другие сторонники Сократа увеличили предложение до тридцати мин, согласившись придумывать собственное серебро. Большинство присяжных, вероятно, полагали, что даже более высокий штраф был слишком незначительным наказанием для нераскаявшегося обвиняемого.
При окончательном голосовании подавляющее большинство присяжных проголосовало за смертную казнь, чем проголосовало за вынесение приговора в первой инстанции. По словам Диогена Лаэртия, 360 присяжных проголосовали за смертную казнь, 140 — за штраф. По афинским законам казнь совершалась выпиванием чашки отравленной болиголова.
В «Апологии » Платона судебный процесс завершается тем, что Сократ произносит несколько памятных слов, когда судебные чиновники завершают свою необходимую работу. Он говорит толпе, что его осуждение было результатом его нежелания «обращаться к вам так, как вы хотели бы, чтобы я сделал». Он предсказывает, что история увидит его осуждение как «постыдное для Афин», хотя он заявляет, что не испытывает недовольства присяжными, которые его осуждают. В конце концов, когда его уводят в тюрьму, Сократ произносит памятную фразу: «Настал час отъезда, и мы идем своей дорогой — я должен умереть, а вы — жить.Что, к лучшему, известно только Богу «. Вполне вероятно, что этот последний всплеск красноречия исходит от Платона, а не от Сократа. Нет никаких записей, свидетельствующих о том, что афинская практика позволяла обвиняемым говорить после вынесения приговора.
Сократ пьет болиголов
Сократ провел свои последние часы в камере афинской тюрьмы. Руины тюрьмы остались сегодня. Болиголов, покончивший с его жизнью, сделал это не так быстро и безболезненно, а скорее вызвал постепенный паралич центральной нервной системы.
Большинство ученых рассматривают осуждение и казнь Сократа как сознательный выбор, сделанный самим известным философом. Если рассказы Платона и Ксенофонта достаточно точны, Сократ стремился не убеждать присяжных, а скорее читать лекции и провоцировать их.
Таким образом, суд над Сократом стал самым интересным самоубийством, которое когда-либо видел мир. Если бы он захотел, Сократ мог бы добиться оправдания. Близость голосования показывает, что в приговоре не было ничего неизбежного.Если бы он был менее снисходительным, менее конфронтационным, менее высокомерным; Если бы он утверждал, что просто пользуется своим основным правом на свободу слова, правом, которым афиняне справедливо гордились, присяжные были бы более восприимчивыми. Но Сократ не мог заставить себя полагаться на принцип, который он так часто критиковал. Он был бескомпромиссным. В свою защиту он не выказал ни малейшего намека на уважение к Афинам или ее учреждениям. Для Сократа быть хорошим человеком было на первом месте; быть хорошим гражданином было плохим вторым.Что касается личной непорочности, он заставил афинян выбирать между их свободолюбием и их любовью к сообществу — и, в конце концов, они выбрали сообщество.
Сократ умел умирать. То, как он решил умереть, повысило его репутацию среди соратников и сделало его первым великомучеником за дело свободы слова, своего рода светским святым.
Как заметил И. Ф. Стоун, точно так же, как Иисусу был нужен крест для выполнения своей миссии, Сократу для выполнения своей миссии был нужен болиголов.
«Извинения» Платона и мудрость Сократа
«Апология» рассказывает о речи Сократа перед афинским двором, которая означает казнь за его странные поступки. Его обвиняют в «развращении молодежи и вере в странных богов» — преступлении, которое в древних Афинах каралось смертью. У Сократа было бы несколько отборных слов для человека, у которого есть ответы на все вопросы. Только глупец действительно поверит, что он полностью разгадал загадки жизни.
Итак, давайте исследуем мудрость Сократа.Давайте рассмотрим истинную природу мудрости. Давайте подумаем, за какие убеждения стоит держаться даже перед лицом смерти. И на этот раз давайте все признаем, что у нас нет ответов на все вопросы.
В качестве общего отказа от ответственности, прежде чем мы углубимся в это, мы должны сначала признать, что «Извинение» было написано не самим Сократом. Его изложил на бумаге его ученик Платон. Мы должны быть осторожны и без колебаний принимать все, что написал Платон. Платон писал свои философские эссе в форме диалогов, в которых Сократ часто использовался как марионетка для объяснения идей Платона.Трудно понять, где заканчивается Сократ и начинается Платон.
При этом «Извинения» Платона, хотя и довольно драматичны, обычно принимаются как точное представление Сократа и его идей о мудрости и перспективе смерти.
1. Сократ о мудрости
В начале «Апологии» Сократ предстает перед афинским судом перед своими обвинителями, которые хотят его казнить. Его обвинители — Анит, Мелет и Ликон, все известные афиняне, которых политики, поэты и мастера побудили преследовать смерть Сократа.Сократ обращается к толпе, наблюдающей за его судом, и заверяет их, что обвинения против него «лживые» и «клеветнические». Он утверждает, что эти обвинения были предъявлены ему потому, что он обладал «исключительно человеческой мудростью». О какой мудрости говорит Сократ?
Оракул в Дельфах недавно сообщил Сократу, что он мудрейший из всех людей в Афинах. Сократ очень скептически относится к этому утверждению. Как получилось, что он мог быть самым мудрым, когда в Афинах так много известных политиков, художников и поэтов? Несомненно, это какая-то ошибка.Итак, Сократ описывает, как он впервые встретился с политиками Афин. Конечно, если бы он поговорил с этими выдающимися людьми в правительстве, он обнаружил бы, что они обладают большой мудростью.
Сократ узнал, что политики, как это часто бывает с политиками, считают себя очень мудрыми, и люди также думают, что они осведомлены обо всех хороших вещах. Тем не менее, они не были мудрыми людьми. Сократ попытался бы показать им это, избавить их от незаслуженного чувства превосходства, и они бы отказали ему.Политики рассердились бы на Сократа, осудили бы его и прогнали.
Сократ снова заговорил с поэтами и мастерами Афин. Все они, казалось, кое-что знали, но тоже считали себя превосходными и чрезмерно мудрыми. Они также рассердились бы на Сократа за то, что он настаивал на том, что они на самом деле ничего не знают. Тогда Сократ пришел бы к своим выводам об истинной мудрости и природе мудрости.
Мудрость — это смирение, признание того, что мы знаем очень мало или совсем ничего.Сократ описывает этот вывод, когда заявляет: «Я мудрее этого человека. Никто из нас, вероятно, не знает ничего стоящего; но он думает, что делает, когда он этого не делает, а я нет и не думаю, что верю ». Оракул считает Сократа самым мудрым человеком в Афинах, потому что вместо того, чтобы предполагать, что он обладает мудростью, он соглашается с тем, что мудрость часто недостижима, и что вместо этого мы должны постоянно прибегать к новым и более истинным знаниям.
2. Сократ о политике
Итак, если Сократ — самый мудрый человек в Афинах, почему он не использует эту мудрость на благо города? Он должен заняться политикой и стать влиятельным в Афинах, верно? Сократ ненадолго попробовал свои силы в политике.Философ какое-то время был сенатором, представлявшим племя Антиохис. Он наблюдал за судом над несколькими афинскими генералами, которых обвиняли в том, что они не смогли собрать тела павших солдат после решающего морского сражения. Генералов судили вместе, что было незаконно, и им пригрозили смертью за свою ошибку. Именно тогда Сократ обнаружил роковую ошибку в демократии.
Толпа, как и город, в подавляющем большинстве выступала против генералов. В ответ другие судьи процесса пошли на все, чтобы гарантировать смерть обвиняемых.Таким образом они снискали большую благосклонность жителей Афин. Сократ посчитал такое поведение позорным. Хотя эти генералы не выполнили свои обязанности, справедливость и афинский закон должны заявить, что они не заслуживают смерти. Сократ проголосовал за спасение генералов, что вызвало политическую реакцию. Горожане ненавидели его, угрожали его жизни и требовали импичмента. Сократ твердо придерживался принципов справедливости. Он заявляет: «Меня не волновала смерть. Единственным моим страхом был страх совершить неправедный или нечестивый поступок ».
Несмотря на попытки Сократа, генералы будут казнены. Сам Сократ незаметно ускользнет от политики. Вскоре после этого Афины ожидают кратковременная политическая революция, и на смену демократии приходит олигархическое правление. Сократ считает себя спасенным олигархическими лидерами, которые не были рабами народных желаний. Благодаря этому опыту Сократ перестал доверять политике. Это система, которая отрицает справедливость и добродетель и вместо этого производит злых, жадных людей, стремящихся контролировать толпы глупых избирателей.Сократ настаивает на том, что ему лучше читать лекции на улицах, показывая гражданам путь к мудрости и раскрывая при этом истинную добродетель.
На этом этапе мы должны быть осторожны. Платон глубоко ненавидел демократию. «Извинения» были бы написаны после смерти Сократа, который в значительной степени был убит в результате демократического процесса. Понятно, что Платон презирал демократию за ее роль в убийстве своего наставника и друга. Возможно, что описанные здесь опасности демократии на самом деле являются идеями Платона, отфильтрованными через характер Сократа.Возможно, мы никогда не узнаем наверняка.
3. Сократ о смерти и бессмертной душе
В ходе судебного разбирательства Сократ начинает обсуждать понятие смерти. На кону его жизнь, но он, кажется, не раскаивается. Он настаивает на том, что, если бы его оправдали, он продолжил бы свои лекции и никогда не осудил бы философию. Сократ не откажется от своей непорочности и не признает этих ложных преступлений. Он не боится смерти. Как это может быть?
Смерть Сократа, Жак Луи Давид, 1787
Сократ заключает, что смерть — это либо состояние постоянной бессознательности, как сон без сновидений, либо смерть — это перемещение духа в другое царство.Любой из них будет воспринят как благословение. Если смерть подобна сну без сновидений, то, по мнению Сократа, это было бы большим достижением. Мир для человека и души, вечный и непрекращающийся, был бы чем-то, что даже король не мог бы осудить.
И если смерть — это паломничество души, тогда Сократ с радостью совершит это путешествие. Он с нетерпением ждал встречи с умершими, прославившимися своими подвигами. Разве не было бы великолепно поговорить с такими, как Гомер или Одиссей? Сократ мог проводить свое время, беседуя с Агамемноном и Аяксом из Троянской войны.В этом новом бессмертном царстве Сократ мог продолжить поиски мудрости и истинного знания. Он мог взять интервью у древних героев и узнать, кто из них мудр, а кто глуп. Смерть, возможно, была бы долгожданной отсрочкой от жизни.
4. Сократ о цели своей жизни
Сократ к настоящему времени приговорен к смерти незначительным большинством голосов. Вместо того, чтобы просить о сохранении своей жизни, он рассказывает о цели своего существования, стоя рядом со своими убеждениями до самого конца.
Сократ говорит нам, что он жил так, как жил, не случайно. Он был избран богами, чтобы отвратить Афины от лени и самоуверенного довольства. Как овод подгоняет ленивого коня, Сократ пытался вывести афинян из дремоты. Его божественно велели стремиться к знаниям и помогать другим обрести истинную мудрость. На протяжении всего испытания ему не было дано знамение от Бога покаяться, просить о спасении его жизни. Итак, теперь он приходит к выводу, что для него гораздо лучше избавиться от этого смертного мира.Сократ говорит нам, что смерть — благородный и неизбежный конец для всех людей; Однако жить неправедной жизнью — это грех, который поистине будет преследовать душу.
Сократ обращается к аудитории и заявляет, что «им нелегко найти другого, подобного мне». И что Афины, несмотря на всю эту предполагаемую мудрость, по иронии судьбы будут помнить как город, убивший самого мудрого человека из всех. Он отмечает, что даже если бы ему дали шанс жить, при условии, что он откажется от своих лекций и философии, он все равно предпочел бы умереть.Ибо величайшая жизнь — это жизнь, которая постоянно обсуждает добродетель и исследует границы истинной мудрости. А жизнь, которая не исследована, не стоит того, чтобы жить. Сократ прощается с толпой. Он говорит им, что теперь они должны уйти. Он должен уйти, чтобы умереть, они должны уйти, чтобы жить. И только Бог будет знать, какой курс лучше.
По мере того, как «Извинения» подходят к концу, я не могу не чувствовать себя потерянным из-за человека, которого я никогда не встречал, который жил во времена, которые я никогда не узнаю. Наследие Сократа, первого интеллектуального мученика западной цивилизации, будут долго помнить и глубоко любить.Когда я представляю, как Сократ прощается со своими друзьями в Афинах и поворачивается лицом к своей смерти, мне вспоминаются слова Чарльза Диккенса из его классического романа «Повесть о двух городах».
Я делаю это намного лучше, чем когда-либо.
Послушание и неповиновение в «Крите и извинениях Платона: предвидение демократического поворота гражданского неповиновения»
«Убеждать или подчиняться»
Предыдущие соображения, такие как согласие граждан с полисом, ни в коем случае не являются несущественными для решения Сократа подчиниться решению жюри.Но они не могут сами по себе предоставить твердые основания для установления общей обязанности повиновения. Скорее, демократический характер афинской правовой системы устанавливает послушание Сократа. Демократическое гражданство, отмечается в Законе, связано с возможностью граждан «либо убеждать [полис], либо подчиняться его приказам и молча терпеть все, что он велит вам терпеть» ( Crito 51b). Послушание ожидается и действительно оправдано, потому что (или в той степени, в которой) гражданам была предоставлена возможность убеждать своих сограждан «в отношении природы правосудия» и, следовательно, соответствующего содержания законов ( Crito 51c).
Формула «убедить или подчиниться» многократно встречается в речи Законов и выступает в качестве основного условия, на котором основано требование общего повиновения (сначала в Crito 51b, а затем снова в 51c и 52a). Убеждение в этом контексте — коммуникативная, глубоко политическая деятельность. Хотя поначалу это может показаться частной попыткой изменить мнение другого человека, это явно способ публичного обращения. Сократ согласился «быть гражданином при нас» ( Crito 52c), гласят Законы.А быть гражданином — это не что иное, как заниматься политической деятельностью ( politeuesthai ) ( Crito 52c). Убеждение предполагает возможность участвовать в политике. Вовлечение сограждан в попытки убедить их становится признаком демократического гражданства. Это более богатая интерпретация демократического гражданства, выходящая за рамки обычных представлений о гражданстве с точки зрения чисто правового статуса (Heinze 2016: 108).
Я считаю, что открытый доступ к политическим процессам узаконивает афинскую демократию.Афинская система дает возможность гражданам убеждать других как в законодательных, так и в судебных процедурах. Пока Афины обеспечивают широкие возможности для гражданского участия, они остаются законным режимом, способным заявить о всеобщем повиновении своих граждан, даже если это дает существенно ошибочные результаты. В отсутствие возможности убеждения формула неприменима. В таком случае нет никаких оснований заявлять о всеобщем повиновении граждан. Если обязанность гражданина подчиняться зависит от имеющихся возможностей для гражданского участия, из этого следует, что если такие возможности уменьшаются, то и этот долг ослабевает.
В рамках режима, способствующего вовлечению граждан, отклонение демократических законов было бы несправедливым. Аргумент справедливости, изложенный ранее. ^{Footnote 15} усиливает рассмотренное здесь требование демократического гражданства. В рамках демократического кооперативного предприятия, такого как афинская демократия, распределение благ (и бремени) в конечном итоге регулируется не центральной властью, а коллективным принятием решений. ^{Footnote 16} Правовые процессы демократической системы и принимаемые ею решения формируются гражданами.Своим послушанием Сократ обязан своим согражданам, которые играют по правилам игры, подчиняясь авторитету коллективно принятых законов. ^{Footnote 17} Афинские граждане, как участники демократического предприятия, нарушили бы свои обязанности по справедливости, если бы они отказались подчиняться коллективно принятым законам, поскольку считали их в некоторой степени несправедливыми.
Именно потому, что он обеспечивает инклюзивные и значимые демократические процессы, Афины, законы быстро заверяют нас, никогда не «издают дикие приказы» ( Crito 52a).Законы не навязываются, а являются продуктом процессов, контролируемых гражданами; законы воплощают коллективную волю афинян (см., например, Ober 2002: 187). Даже если результат процесса противоречит чьим-либо интересам или убеждениям, послушание необходимо. Участие граждан в политике узаконивает дикарей; то, что в противном случае было бы грубым приказом, инструментом чистой политической власти, становится законом, достойным повиновения и уважения (см. Heinze 2018: 123). Таким образом, афинские граждане обязаны подчиняться.Тем не менее, как я покажу в разд. 4, для вполне легитимного режима, такого как афинская демократия, остается возможность отдавать приказы с «диким» содержанием. Такие результаты ставят перед преданными гражданами дилеммы.
«Убеждать или подчиняться» относится к политическому участию, но какого рода? Сократ воздерживается от формальной политической деятельности, за исключением случаев, когда это прямо предписывается законом ( Apology 31d-32b). Тем не менее он является активным участником афинской демократии, проводя дни на агоре — публичном пространстве, где граждане регулярно обсуждают социальные, этические, религиозные или политические вопросы ( Apology 31b).Диалоги Платона свидетельствуют о готовности Сократа разговаривать с кем угодно на темы, имеющие политическое и этическое значение (см., Например, Euthyphro , Charmides , Laches ). Для древних афинян политика охватывает всю совокупность социальных взаимодействий, включая надлежащее поведение граждан, их этическое и гражданское образование и т. Д. (Например, Никомахова этика 10.9). Агора представляет собой форум общественного дискурса, который образует неотъемлемый компонент демократии (см.г., Хайнце 2018; Хабермас 1996). Для Сократа говорить с согражданами об общественных проблемах так же политически актуально, как и, возможно, даже лучше, чем участие в любом формальном политическом институте (сравните Apology, 17c-d с 31d-32b). Сократ воздерживается от формальных законодательных процессов, но занимает видное место в общественной жизни Афин; он настолько предан общественным делам, что на протяжении всей своей жизни пренебрегал своими личными делами, выбор, который оставил его в нищете ( Apology , 31-e, 36b).В этом смысле его действия (и, что немаловажно, свобода, которую он им дает) свидетельствуют о его гражданской активности. Внеинституциональное поведение Сократа может быть для него наиболее эффективным способом участия в демократическом правительстве, стремясь убедить своих сограждан ( Apology 30e-31a, 31b, 36c). Его мрачный взгляд на институциональную политику, сформулированный в Апологии , подтверждает эту позицию. ^{Footnote 18}
Доктрина «убедить или подчиниться» распространяется также на судебное разбирательство.В современных государствах судебные процессы лишены демократических элементов, за ограниченным исключением гражданских присяжных. Однако в Афинах судебные процессы носят полностью демократический характер. ^{Footnote 19} Граждане, обвиняемые в правонарушениях, обращаются к собранию своих сограждан, которых они пытаются убедить в своей невиновности. Сократ находится в аналогичном положении — если он убедит присяжных, он будет оправдан ( Apology 35c, 38c). ^{Footnote 20} Демократический характер судебного процесса, поскольку это процесс, в котором может происходить убеждение, означает, что Сократ связан исходом.Если Сократ проигнорирует приговор присяжных и сбежит, то его неповиновение не только не вызовет нарушения приказа, но и покажет презрение к демократическим процессам ( Crito 51e ‘[тот, кто не подчиняется], не подчиняется нам и, если мы делаем что-то не так, он пытается чтобы убедить нас действовать лучше »). Бегство из Афин проиллюстрирует попытку подменить законное демократическое решение его личным суждением.
Если бы Сократу было отказано в надлежащем судебном разбирательстве и, следовательно, в возможности убедить, легитимность афинской правовой системы оказалась бы под вопросом.Мы можем только предполагать, как изменится в этом случае обязанность Сократа подчиняться. Законы, очевидно, не обращая внимания на существенную несправедливость обвинительного приговора, увещевают Сократа направлять свои обиды на «людей, а не на законы» ( Crito 54c). Афинские законы устанавливают справедливые судебные процессы, но граждане, входящие в состав присяжных, могут принять неправильные решения. Даже при правильном изложении процедур содержание демократических решений в конечном итоге зависит от мнения и действий граждан. Отнюдь не нова идея, что справедливые процессы могут на самом деле иногда приводить к существенной несправедливости (см.g., Никомахова этика , 5.10). Тем не менее, законные процедуры порождают обязанности повиновения, независимо от их случайных существенных неудач. Осуждение Сократа является результатом не несправедливого процесса, а суждения его сограждан (см., Например, Ober 2002: 183; Todd and Millet 1990).
Это лестное изображение демократических Афин как в целом легитимных и просто кажется удивительным в свете осуждения Платоном демократии как произвольной и изначально ошибочной. ^{Footnote 21} Платон опасается, что демократия неизбежно вырождается в беззаконие; он регрессирует в «охлократию» или правило мафии (напр.г., Республика 8, 563д-д). Вопреки законам, защищающим афинскую демократию, Платон считает демократические действия иррациональными и дикими. В Республике Республика он отвергает демократическое правление как изначально нестабильное и неспособное последовательно обеспечивать справедливость ( Republic 8, 555b-564e). ^{Footnote 22} Эти две противоположные диспозиции отражены даже в коротком пространстве Crito . Активное одобрение законами демократической легитимности контрастирует с бессистемной природой демократического народа, которую Сократ подвергает резкой критике на более раннем этапе своего обмена мнениями с Крито ( Crito 44c-d).Обращаясь к этому несоответствию, Эрик Хайнце (2018: 119–120) предполагает, что отказ Платона от демократии в республике Республика основан на неспособности демократии достичь стандартов легитимности, которые он защищает в своем идеальном государстве. Напротив, его цель в Crito заключается в оценке Афин на основе собственных критериев легитимности.
«Убеждать или подчиняться» в современной политике
До сих пор я приписывал Crito модель демократического гражданства, построенную на идее народного правительства.Некоторые теории принимают ту или иную форму политического участия в народном правительстве как условие политической легитимности и отстаивают активную гражданскую позицию. В частности, гражданские республиканские теории часто черпают вдохновение из классических моделей демократии (см., Например, Arendt 1998). Также Петтит (2012). ^{Footnote 23} Но модели легитимности, защищаемые современными теоретиками, отличаются от моделей, защищаемых Законами. Последнее зависит от самоуправления, осуществляемого в рамках прямой демократии, условия, которого в большинстве своем не хватает в нынешних теориях.
Выбор Критона между убеждением и повиновением предполагает резкое различие между стадиями до и после принятия закона прямой демократией. Убеждение ограничивается процессами, предшествующими принятию решения (Brickhouse and Smith 2004: 222; Kraut 1984: 56, 63–64). Вплоть до момента обсуждения предлагаемого действия включительно полноценные афинские граждане могут участвовать в процессе принятия решений и пытаться убедить. После принятия решения все граждане, независимо от их личных суждений, интересов или предпочтений, должны подчиняться.Хотя несогласие, безусловно, допускается — граждане могут спорить о законе и даже пытаться изменить его, — они все равно должны подчиняться (Brickhouse and Smith 2004: 221). В этом контексте убеждение имеет значение: оно открыто для любого гражданина и может оказать заметное влияние на политические результаты. Но в современных системах выбор между убеждением и повиновением кажется надуманным. Законодательные органы голосуют по многим и сложным вопросам, и лишь немногие избиратели могут соглашаться со своими представителями при каждом голосовании. Размер современных государств означает, что большинство граждан почти не слышно.Выбор между убеждением и повиновением в настоящее время применяется, если вообще применяется, к реальным представителям.
Государственные институты во многом зависят от социально-исторических условий. Прямая демократия могла бы быть подходящим инструментом для обеспечения широкого участия граждан в среде небольшого древнего полиса. Тем не менее, нынешние общества с огромным населением не могут легко управлять прямой демократией как средством обеспечения справедливого и равного политического участия граждан. Прямая демократия не только практически несостоятельна, особенно учитывая высокотехнологичный характер современного законодательства, но также подвержена злоупотреблениям со стороны большинства, которые угрожают уязвимым группам меньшинств (см.г., Петтит, 2012: 188–194; Петит 1997, гл. 6. Также Politics , 4.1292a4-30 (о тираническом и деспотическом характере необузданного прямого политического участия)). Каким же образом критерии легитимности, содержащиеся в Crito , актуальны для современных обществ? ^{Footnote 24} Если гражданское участие и демократическое гражданство понятны только в исключительном социально-политическом контексте древних Афин, тогда Crito предлагает мало рекомендаций для современных государств.
Мы не можем добровольно применить Crito к современным, густонаселенным и густонаселенным обществам (см., Например, Herrera 1995: 49). Тем не менее, критерии легитимности Crito можно адаптировать к текущим режимам. Например, можно утверждать, что предоставление гражданам возможностей участвовать в политике и пытаться убеждать других укрепляет легитимность режима. Однако ссылки на убеждение не могут просто подразумевать поведение на этапе, предшествующем принятию решения.Мы должны расширить формулу, чтобы позволить убеждениям происходить в контекстах после принятия решений, ориентируясь на существующие, а не только на перспективные законы. Один из способов — рассматривать механизмы, предназначенные для оспаривания решений исполнительной и законодательной власти, как постфактумные попытки убеждения сограждан и законодателей. Например, оспаривание политического решения в суде может быть истолковано как попытка убедить других в несправедливости или неправомерности законного решения (или даже тщательно изучить его законность).Пока оспаривание остается в рамках закона, рассмотрение инакомыслия как попытки убеждения не вызывает особых опасений. Даже если граждане решают участвовать в конкурсе, они обычно подчиняются закону, пока их проблема решена.
Но если формальные политические процессы, включая оспаривание, являются слишком узкими аренами для убеждения, тогда мы можем правдоподобно думать о убеждении, происходящем за пределами этих форумов. По мнению А.Д. Вузли (1979: 30–37), мы должны признать гражданское неповиновение средством убедить сограждан в несправедливости закона.Конечно, Crito не оставляет места для этого прочтения (Woozley 1979: 37; Herrera 1995: 49). Нет также причин предполагать, что если бы Сократ сбежал, его неповиновение можно было бы реконструировать как попытку убеждения. Было бы трудно защитить такое утверждение, учитывая отсутствие аудитории, на которую Сократ направил бы свое неповиновение.
Гражданское неповиновение, тем не менее, появляется как подходящий способ участия в политической деятельности и, следовательно, убеждения других в рамках современных широко демократических режимов.Для настоящих целей я принимаю широкое определение гражданского неповиновения как ненасильственного нарушения закона, совершенного с целью передачи политического послания. Гражданское неповиновение может быть прямым или косвенным: в первом случае диссиденты прямо не подчиняются (несправедливому) закону, который они протестуют и хотят изменить, в то время как во втором случае диссиденты нарушают закон, который является прекрасным средством оспаривания другого ошибочного закона. Следуя академической практике, я рассматриваю как случаи прямого, так и косвенного неповиновения аналогичные соображения (в обоих случаях диссиденты протестуют против какого-либо несправедливого закона, они хотят привлечь внимание к его несправедливости, они добиваются его изменения и т. Д.).Центральной чертой модели гражданского неповиновения, которую я здесь использую, является коммуникативность, которая воплощает политический характер гражданского неповиновения (Rawls 1999: 321; Arendt 1977: 74–76; Brownlee 2012). Обращаясь к своим согражданам, гражданское неповиновение играет убедительную роль. В самом деле, для парадигматического гражданского неповиновения Мартина Лютера Кинга этот протест является «высшей формой убеждения» (King 1986: 484). Косвенные демократии, которые делают упор на альтернативных средствах вовлечения граждан, помимо прямого участия в политических институтах, могут и должны признать гражданский потенциал надлежащим образом ограниченного нарушения закона при гражданском неповиновении и способствовать протесту как инструменту политического убеждения.Строгое прочтение формулы «убедить или подчиниться», вероятно, исключает гражданское неповиновение как вариант, учитывая, что за неудачей в убеждении (при условии наличия адекватных возможностей для попытки убеждения) всегда должно следовать соблюдение закона. Но адаптация критерия убеждения к современным контекстам вдохновляет интерпретацию гражданского неповиновения как законную форму политической деятельности, способ, которым граждане стремятся убедить других в том, что правовая система в некоторых отношениях несовершенна.
Последние слова Сократа на месте его смерти
2015.03.27 | Грегори Надь
§0. В h34H 24§45 я цитирую и анализирую отрывок Платона Phaedo 117a – 118a, где умирает Сократ. Его последние слова, переданные Платоном, обращены ко всем, кто последовал за Сократом и имел незабываемый опыт диалога с ним. Обращаясь к одному из этих последователей, Крито, который был уроженцем того же района, где родился Сократ, он говорит своему товарищу: не забудьте принести петуха в жертву Асклепиосу .Я процитирую весь отрывок через минуту. Но сначала нужно спросить: кто этот Асклепиос? Как я объясняю в h34H 20§§29–33, он был героем, чьим отцом был сам бог Аполлон, и, как и его божественный отец, Асклепий обладал особыми способностями к исцелению. Более того, Асклепий обладал способностью возвращать мертвых к жизни. Вот почему его убили бессмертные, ведь смертные должны оставаться смертными. Но Асклепий даже после смерти сохранил свою силу возвращать мертвых к жизни.
§1.Итак, что имеет в виду Сократ, когда в своих предсмертных словах просит своих последователей не забыть принести в жертву Асклепию петуха?
§ 2. 16 марта 2015 года группа, участвовавшая в учебной программе «Весенние каникулы в Гарварде» 2015 года, посетила место, где умер Сократ, и где он сказал то, что он сказал о принесении петуха в жертву Асклепиосу. На первый взгляд, на этом сайте нет ничего особенного. Все, что мы видим на этом месте, — это камни в фундамент государственной тюрьмы, в которой содержался Сократ и где он был вынужден пить болиголов в 399 г. до н. Э.Но я глубоко чувствую, что, просто посетив сайт, нашей группе удалось получить незабываемые впечатления. Мы вступали в контакт с местом, навсегда связанным с последними словами одного из величайших мыслителей мировой истории.
Основание афинской государственной тюрьмы, где умер Сократ. Фото Х. Ламберта.
Флаконы, найденные археологами на месте государственной тюрьмы Афин. Считается, что эти флаконы, которые сейчас хранятся в музее Агоры, были контейнерами для болиголова, который использовался для казни узников государства.Фото Х. Ламберта.
§3. Теперь я процитирую мой собственный перевод Платона Phaedo 117a – 118a, в котором помещены эти последние слова Сократа:
«Иди, — сказал он [= Сократ], — и делай, как я говорю». Услышав это, Крито кивнул стоящему поблизости мальчику-слуге, и слуга вошел, оставаясь на некоторое время, а затем вышел с человеком, который собирался ввести яд [ Pharmakon ] . Он нес чашу, в которой она была измельчена в напиток.Когда Сократ увидел этого человека, он сказал: «Ты, мой добрый человек, раз уж ты опытен в этих вопросах, должен сказать мне, что нужно делать». Мужчина ответил: «Пить надо, вот и все. Затем ходите, пока не почувствуете тяжесть | _117b в ногах. Тогда ложись. Таким образом яд сделает свое дело ». Говоря это, мужчина передал чашу Сократу. И Сократ воспринял это весело, не вздрогнув, не побледнея и не морщась. Затем, глядя на человека из-под бровей, как на быка — именно так он смотрел на людей, — он сказал: «Что вы скажете о том, что я налил кому-то возлияние из этой чаши? Разрешено это или нет? » Человек ответил: «То, что мы измельчаем, измеряется, Сократ, как правильная доза для питья.«Я понимаю, — сказал он, — | _117c «но, конечно, можно и даже правильно молиться богам, чтобы мой перенос жилища [ met-oikēsis ] из этого мира [ enthende ] в тот мир [ ekeîse ] был удачным. Итак, я тоже сейчас молюсь об этом. Пусть будет так ». И, говоря это, он поднес чашку к губам и довольно охотно и весело выпил всю дозу. До этого момента большинству из нас удавалось довольно хорошо контролировать свое желание позволить слезам течь; но теперь, когда мы увидели, как он пил яд, а затем увидели, как он допил, мы больше не могли сдерживаться, и в моем случае, совершенно против моей воли, мои собственные слезы теперь хлынули потоком.Итак, я закрыл лицо и хорошо заплакал. Видите ли, я плакал не по нему, | _117d но при мысли о том, что я потерял такого товарища [ hetairos ]. Крито, даже до меня, обнаружил, что не может сдержать слез: поэтому он встал и отошел. А Аполлодор, который все это время плакал, теперь начал громко плакать, выражая свое разочарование. Таким образом, он заставил всех упасть и плакать — кроме самого Сократа. И он сказал: «Что вы все делаете? Я так удивлен тобой.Я отослал женщин в основном потому, что они мне не нужны | _117e, чтобы таким образом потерять контроль. Видите ли, я слышал, что человек должен прийти к своему концу [ teleutân ] таким образом, чтобы он требовал размеренной речи [ euphēmeîn ]. Итак, у вас должно быть хладнокровие [ hēsukhiā ], и вы должны терпеть ». Когда мы это услышали, нам стало стыдно, и мы сдержали слезы. Тем временем он ходил, пока, по его словам, его ноги не стали тяжелыми, а затем он лег на спину — это то, что мужчина сказал ему сделать.Затем тот же самый человек, который дал ему яд [ Pharmakon ], схватил его, время от времени проверяя его ступни и ноги; и через некоторое время он сильно нажал на ногу и спросил его, чувствует ли он это; и он сказал, что не может; а потом прижал голени, | _118a и так далее, продвигаясь дальше вверх, демонстрируя нам, таким образом, что он был холодным и окоченевшим. Затем он [= Сократ] схватился за свои ноги и ноги, говоря, что, когда яд достигнет его сердца, он исчезнет.Он начал мерзнуть в области живота. Затем он открыл свое лицо, потому что он прикрылся, и сказал — это было последнее, что он произнес: «Крито, я обязан Асклепиосу жертвой петуха; Вы заплатите этот долг и не пренебрегаете этим? » «Я сделаю так, — сказал Крито, — и скажи мне, есть ли что-нибудь еще?» Когда Крито задал этот вопрос, от Сократа больше не было ответа. Вскоре он пошевелился. Затем мужчина открыл лицо. Его глаза смотрели мертвым взглядом.Увидев это, Крито закрыл рот и глаза. Таков был конец [ teleutē ], Echecrates, нашего товарища [ hetairos ]. И мы можем сказать о нем, что он был в свое время лучшим [ aristos ] из всех людей, с которыми мы когда-либо встречались, — и самым умным [ phronimos ] и наиболее справедливым [ dikaios ].
Итак, я возвращаюсь к своему вопросу о значении последних слов Сократа, когда он говорит в своих предсмертных словах: не забудьте принести петуха в жертву Асклепиосу .Когда я начинаю формулировать ответ, я должен повторить то, что я уже выделил. Это факт, что герой Асклепий, как полагали, обладал особыми способностями исцеления — даже способностью возвращать мертвых к жизни. Как я указываю в h34H 24§46, некоторые интерпретируют последнее наставление Сократа просто так, что смерть — это лекарство от жизни. Я не согласен. Принеся в жертву петуха в конце дня, приносящие жертву засыпают инкубационным сном, а затем, на следующее утро после жертвоприношения, они просыпаются и слышат пение других петухов.Итак, слова Сократа здесь относятся к ритуалам инкубации в течение ночи в культах героев Асклепия.
§4. 18 марта 2015 года группа, участвовавшая в учебной программе «Весенние каникулы в Гарварде» 2015 года, посетила место, где на самом деле проводились подобные ритуалы ночной инкубации: это был Эпидавр. Этот небольшой город был известен своим культовым героем Асклепия. Пространство, которое было священным для Асклепия, в чем наша группа имела возможность стать свидетелем, огромно, и это чудо является верным признаком глубокого почитания Асклепия как героя, который, несмотря на свою смерть, обладает сверхчеловеческой силой спаси тебя от смерти.Мистическая логика поклонения мертвому Асклепию заключается в том, что он умер за человечество: он умер, потому что у него была сила вернуть людей к жизни.
§5. Итак, Асклепиос — образец сохранения голоса петуха. А для Сократа Асклепий может стать образцом для сохранения слова.
§6. В h34H 24§47 я продолжаю анализ идеи сохранения слова от смерти, сохранения слова живым. Я утверждаю, что это живое слово — диалог. Мы можем видеть это, когда Сократ говорит, что единственное, о чем стоит плакать, — это смерть слова.Я собираюсь процитировать другой отрывок из Платона Phaedo и снова воспользуюсь своим собственным переводом. Но прежде чем я процитирую этот отрывок, вот контекст: задолго до того, как Сократа заставляют пить болиголов, его последователи уже оплакивают его надвигающуюся смерть, и Сократ реагирует на их печаль, говоря им, что единственное, что стоило бы оплакивать, — это не его смерть, а смерть разговора, который он начал с ними. Обращаясь к одному из своих последователей, Федону, Сократ говорит ему (Платон, Phaedo 89b):
«Завтра, Федон, ты, может быть, отрежешь свои прекрасные локоны [в знак траура]?» «Да, Сократ, — ответил я [= Федон], — я думаю, что сделаю это.Он парировал: «Нет, ты не будешь, если ты меня послушаешь». «Итак, что я буду делать?» Я [= Федон] сказал. Он ответил: «Не завтра, а сегодня я отрежу себе волосы, и вы тоже отрежете эти свои локоны — если наш аргумент [ logos ] подходит к концу [ teleutân ] для нас, и мы не сможем его довести. снова к жизни [ ана-биōсастхай ].
Что имеет значение для Сократа, как я утверждаю в h34H 24§48, так это возрождение «аргумента» или logos , что буквально означает «слово», даже если смерть может быть необходимой Pharmakon или «ядом» для оставить повседневную жизнь и войти в вечный цикл воскрешения слова.
§7. В книге 2015 года Masterpieces of Metonymy (MoM), опубликованной как в Интернете, так и в печати, я изучаю в первой части традиционный обычай, который преобладал в Академии Платона в Афинах на протяжении столетий после смерти Сократа. По их обычаю, день рождения Сократа отмечался в шестой день месяца Фаргелион, который, по их подсчетам, совпал с днем его смерти. И они праздновали это, участвуя в сократовском диалоге, который для них был логотипом , который воскресал каждый раз, когда люди участвовали в сократовском диалоге.Я продолжаю говорить в МоМ 1§§146–147:
Для Платона и для Платоновского Сократа слово logos относится к живому «слову» диалога в контексте философской аргументации. Когда Сократ в «Федоне » Платона (89b) говорит своим последователям, оплакивающим его надвигающуюся смерть, что им следует беспокоиться не о его смерти, а о смерти логотипов — , если эти логотипы не могут быть воскрешены или «возвращены обратно. жизнь »( ана-биōсастхай ) — он говорит о диалогической аргументации, подтверждающей идею бессмертия псукхэ или« душа ».В этом контексте логотип сам по себе является «аргументом».
Для Сократа Платона менее важно, чтобы его psūkhē , или «душа», были бессмертными, и жизненно важнее, чтобы сам логотип оставался бессмертным — или, по крайней мере, чтобы логотип был бессмертным. вернул к жизни. И это потому, что логотип сам по себе, как я уже сказал, является «аргументом», который оживает в диалогической аргументации.
Вот как я хотел бы резюмировать, что имел в виду Сократ, произнося свои последние слова.Когда солнце садится, и вы проверяете священную инкубацию в районе Асклепиоса, вы приносите в жертву петуха этому герою, который даже после смерти имеет силу вернуть вас к жизни. Когда вы засыпаете на месте инкубации, голос этого петуха больше не слышен. Он мертв, а вы спите. Но затем, с восходом солнца, вы просыпаетесь от голоса нового петуха, сигнализирующего о том, что утро наступило, и этот голос будет для вас знаком, который говорит: умершее слово снова ожило.Асклепий еще раз показал свою священную силу. Слово воскрешено. Теперь разговор может продолжаться.

Черпал ли апостол Павел вдохновение у древних философов? | Джексон Вико, доктор философии.
Принимая это во внимание, давайте проведем побочное сравнение работ Павла и работ древних философов. На высокой ноте Павел утверждает, что все свои идеи или хорошие новости получил по вдохновению и откровению от Бога.В Послании к Галатам 1: 11–12 он написал: «»: «Я хочу, чтобы вы знали, братья и сестры, что евангелие, которое я проповедовал, не человеческого происхождения. Я не получал этого ни от кого, и меня этому не учили; скорее, я получил его через откровение от Иисуса Христа ».
Павел против Платона
Во-первых, давайте посмотрим на сравнение между Павлом и Платоном, которые жили до Павла. В Новом Завете христианской Библии конкретные ссылки могут доказать, что Павел заимствовал работу Платона.
Дело Павла против Платона 1
Платон писал в «Республике»: «Но такие, как истинные гонщики, прибывающие в конце, оба получают цены и коронованы.
Павел написал в 1 Коринфянам 9:24, «Разве вы не знаете, что в гонке все бегуны бегут, но только один получает приз? Беги так, чтобы получить приз ».
Дело Павла против Платона 2
Платон писал в Phaedo , «плотские мысли были смертью !!»
Павел писал в Римлянам 8: 6 : «Разум, управляемый плотью, есть смерть, а разум, управляемый Духом, есть жизнь и мир.
Дело Павла против Платона 3
Платон писал в книге Phaedo : «Я очень далек от того, чтобы признать, что тот, кто созерцает существование посредством мысли, видит их только через стекло, мрачно и более того. чем он мог бы видеть их в их рабочих эффектах ».
Павел написал в 1 Коринфянам 13:12: «Ибо теперь мы видим только отражение, как в зеркале; тогда мы увидимся лицом к лицу. Теперь я знаю частично; тогда я буду знать полностью, даже если я полностью известен.
Дело Павла против Платона 4
Платон писал в Citro, : «Тогда мы не должны мстить или причинять зло кому бы то ни было, какое бы зло мы ни понесли от него».
Павел написал в 1 Фессалоникийцам 5:15, «Убедитесь, что никто не платит неправильно за зло, но всегда стремитесь делать то, что хорошо друг для друга и для всех остальных».
Дело Пола против Платона 5
Платон говорит: : «Есть победа и поражение — первая и лучшая из побед, самое низкое и худшее из поражений, — которые каждый человек одерживает или выдерживает в руки, не чужие, а он сам; это показывает, что в каждом из нас идет война против нас самих.
Павел написал Римлянам 7: 22–23 «Но я вижу в членах моих другой закон, противоборствующий закону моего разума и делающий меня пленником закона греха, который находится в членах моих. . »
Дело Павла против Платона 6
Платон дает яркое описание тех ненасытных и несдержанных душ, чье чрево было их Богом, в произведении Платона под названием « Республика ».
Павел говорит в Филиппийцам 3:19 : «Который конец — погибель, чей Бог есть чрево их и чья слава в позоре их, помышляющих о земном.«
Дело Павла против Платона 7
Платон говорит: :« Теперь, если смерть такая, я говорю, что смерть — это приобретение ».
Павел говорит в Филиппийцам 1.21 : «Для меня жизнь — Христос, а смерть — приобретение».
Дело Павла против Платона 8
Платон говорит: : «Настал час отбытия, и мы идем своими путями, я — умереть, а вы — жить, — что лучше, одному Богу известно.
Павел говорит в 2 Тимофею 4: 6 : «Я готов быть принесенным в жертву, и время моего отъезда близко, чтобы быть со Христом, что намного лучше.
Павел против Сократа
Здесь мы посмотрим на сходство между работами Павла и цитатами Сократа.
Дело Павла против Сократа 1
Сократ говорит: «Со своей стороны, уходя, я рассуждал о себе:« Я мудрее этого человека. Ибо, вероятно, никто из нас не знает ничего благородного и доброго, но он предполагает, что знает что-то, тогда как он не знает, а я, как и я, не знаю, даже не предполагаю, что знаю. Я, вероятно, буду немного мудрее, чем он, именно в этом: что бы я не знал, я даже не думаю, что знаю.(Извинение, 21г — любезно предоставлено братом Джозефом)
Павел говорит: 1 Коринфянам 8: 2 : «И если кто думает, что он что-то знает, он еще ничего не знает, как ему следовало бы знать.
Дело Павла против Сократа 2
Сократ говорит , что наиболее управляемый город — это тот, «чье состояние больше всего похоже на состояние отдельного человека. Например, если палец одного из нас ранен, все сообщество телесных связей, простирающихся к душе для «интеграции» с доминирующей частью, осознается, и все это ощущает боль в целом »
Павел говорит в 1 Коринфянам 12:25 : «Дабы не было раскола в теле; но члены должны одинаково заботиться друг о друге.И страдает ли один член, страдают вместе все члены; или один член почитается, все члены радуются этому ».
Дело Павла против Сократа 3
Сократ говорит: «Начнем с того, что наши разные натуры не все одинаковы, но разные. Один человек от природы подходит для одной задачи, а другой — для другой ».
Павел говорит в Римлянам 12: 4 : «Ибо, как у нас много членов в одном теле, и не все члены имеют одно служение.«
Дело Павла против Сократа 4
Сократ спрашивает Протагора :« Является ли добродетель единым целым и являются ли его частью справедливость, самообладание и святость? … Поскольку части лица — это части рта, носа, глаз и ушей ». Затем Сократ углубляется в метафору, спрашивая Протагора, согласны ли они с тем, что каждая часть служит разной цели, как это делают черты лица. Части составляют единое целое, но каждая служит своей цели: «глаз не похож на ухо, и у него нет одинаковых функций.
Павел объясняет в 1 Коринфянам 12: 14–17 , что «тело — это не один орган, а множество. … Предположим, ухо должно было сказать: «Поскольку я не глаз, я не принадлежу телу, оно по-прежнему принадлежит телу. Если бы все тело было глазами, как бы оно могло слышать? Если бы все тело было ушами, как бы оно могло пахнуть? Но на самом деле Бог назначил каждую конечность и орган на свое место в теле, как Он выбрал ».
Павел против Сенеки
Некоторые люди утверждали, что между Полом и Сенекой произошел обмен письмами, хотя они никогда не встречались лично.
Дело Павла против Сенеки 1
Сенека , один из самых ярких современных представителей стоицизма, написал : «Весь мир — храм бессмертных богов» и «Храмы не быть построенным Богу из камней, наваленных высоко. Он должен быть освящен в сердце каждого человека ».
Далее Павел сказал в Деяниях 17:24 : «Бог не обитает в храмах, сделанных руками.
Дело Павла против Сенеки 2
Сенека изложил ту же истину в следующей форме: «Богу не нужны служители. Как же так? Он сам служит человечеству ».

Дело Павла против Сенеки 3
Сенека написал : «Мы члены огромного тела.Природа сделала нас родственными, когда она создала нас из одних и тех же вещей и для одних и тех же целей.
Павел сказал в Деяниях 17: 26–28a : «Бог создал по одному каждому народу человеческому, чтобы жить по всему лицу земли».
Дело Павла против Сенеки 4
Сенека написал : «Бог везде и ко всем людям». и еще раз: «Бог рядом с тобой; он с тобой; он внутри ».
Павел сказал в Деяниях 17: 27–18 : «Бог недалеко от каждого из нас; ибо в нем мы живем, движемся и существуем.