Разное

Учение о государстве платона кратко: Учение Платона о государстве — Русская историческая библиотека

Содержание

Платон «Государство» – краткое содержание

читайте также статьи Платон – биография, Платон – краткая биография, Диалоги Платона – краткое содержание, Диалоги Платона – анализ, Диалектика у Платона, Мир идей и мир вещей у Платона, Платон о Вселенной, Учение Платона о душе, Учение Платона о государстве, Платон «Законы» – краткое содержание, Аристотель – биография и Аристотель – краткая биография

Для ещё более полного понимания темы советуем ознакомится со статьями Платон «Государство» – реферат с цитатами и Учение Платона о государстве

В своем великом сочинении, называющемся «Полития» или «Государство» (см. его полный текст), Платон высказывает свои политические воззрения, рисуя картину совершенно правильного идеального государства и идеал настоящего человека. Создание такого государства так же невозможно, как и осуществление всех других идеалов, потому что устройство действительного государства зависит от национальных свойств, географических условий и других обстоятельств, не принятых в соображение в идеальном создании философа, который сам признает свою мысль неосуществимою до тех пор, пока люди совершенно не переродятся. Государство Платона, подобно идеальным представлениям всех остальных человеческих отношений, так далеко от действительности, что выражение «республика Платона» до сих пор употребляется для обозначения фантастической мечты. Платон имел только в виду представить истинные понятия о справедливости и указать характеристические свойства истинного правителя: и действительно, изучение образца такого государства и таких общественных условий естественно должно вести к уяснению понятий об этих предметах.

Великий греческий философ Платон

 

Начиная описание своего идеального государства, Платон говорит, что оно есть подобие совершенного человека. По представлению Платона, государство, подобно человеку, есть гармоническое сочетание всех способностей и наклонностей, как высших, так и низших. Части общества, отдельно взятые, соответствуют страстям, склонностям, чувствам, умственным способностям нашей собственной природы. Как каждому из нас, для выполнения его человеческого назначения, необходимы все физические и умственные способности, и как страсти и наклонности, если только они не переступают должных границ, столь же полезны, как рассудок и воображение, так и различные человеческие натуры полезны и годны для цели государства. Различить дарования людей и дать им положение, соответственное их способностям – вот первая задача совершенного государства.

Каждое общество, говорит затем Платон, должно быть уверено в своей безопасности и прочности; но как это главное условие его существования может постоянно подвергаться опасности от внешних и внутренних врагов, то члены государства, назначенные для его защиты, должны быть самые разумные и сильные. Эти защитники и правители составляют первый орган благоустроенного общества, или, другими словами, они в государстве то же, что голова и сердце в человеке. При этом Платон нисколько не имеет в виду установления наследственной аристократии или кастового устройства; напротив того, он ясно говорит: хотя благородный корень и производит большей частью благородные плоды, но часто случается, что он подвергается гниению, и потому, при выборе правительственных лиц и защитников, всегда должно смотреть только на плод, но не на корень.

При такой аристократии талантов и благородных натур сословное различие само собой пропадает в государстве Платона. Неравенство состояний, происходящее только от неравенства наслаждений, отстраняется уничтожением последнего, потому что, не имея приманки наслаждений, никто не будет стремиться к приобретению богатств. Но воздержность может быть вызвана только искоренением наклонностей в самом их зародыше и направлением чувств к другой цели, а никак не запрещением самого наслаждения. Единственные верные средства к тому – религия и воспитание. Религия поддерживает во всех гражданах сознание, что человек принадлежит миру высшему, а не чувственному. Истинно хорошее воспитание сделает излишними все мелкие нравственные и полицейские предписания, которых так много в древних греческих государствах; хороша воспитанное поколение везде само отличит хорошее, а дурно воспитанное не исполняет и самых лучших законов Солона и самых строгих предписаний Драконта.

Но никакое воспитание и никакая религия еще не водворят сами по себе полного равенства, которое всегда будет нарушаться до тех пор, пока будут существовать семейство и собственность. Для водворения полного равенства Платон требует полного уничтожения семейства, установления общественного владения равенства воспитания и занятий без различия пола.

Но учреждения, порядок и закон, продолжает Платон, не могут существовать в государстве, если руководители его не будут живым отражением закона или, как он сам говорит, государство только тогда может быть счастливо, когда им управляют философы. Но самое слово «философ» употреблялось греками в различных смыслах, и потому Платон очень определённо выражает, что он понимает под словом «философ». Он называет философом человека, который по своим принципам умерен, щедр, храбр, великодушен, кроток и твердо стоит за ненарушимость закона. Платон сравнивает с таким идеальным правителем государственных людей своего времени и при этом случае вооружается против софистического направления, которое имело целью только словопрение и корыстолюбие и, несмотря на это, господствовало в судах и общественной жизни. Он осмеивает публичные речи, наполненные блестящими словами и фразами, в которых одно положение искусно выводится из другого, но не вытекает ни само из себя, ни из сущности рассматриваемых предметов.

Яркими красками изображает Платон в «Государстве» контраст между жизнью благородного человека, который, сознавая собственное свое достоинство и силу, возвышается над землей и её наслаждениями, и жизнью людей дюжинных, не понимающих высших наслаждений истинной науки. Он представляет этот контраст в символической форме. Чистая душа, становящаяся выше животных побуждений, сравнивается у Платона с существом свободным, никогда не носившим оков и потому прямо смотрящим на солнце; напротив того, человека чувственного, стремящегося только к удовлетворению своих страстей и зависящего от них, он уподобляет пленнику, который годами продолжительного заключения приучен к оковам и мраку. Между такими людьми существует такое же отношение, как между светом и его отражением, или телом и его тенью. Платон требует от правителей государства, чтоб и они вели не только созерцательную или научную, но и практическую жизнь, потому что и только в таком случае они будут способны понимать науку ипередавать другим и как чистое знание, и в её практическом применении к жизни.

Таким образом, большая часть этого сочинения заключает развитие идеала государства и соответственного ему идеала человека. В остальной части Платон объясняет, отчего ни одно действительное государство не может соответствовать этому идеалу. Это происходит не оттого, чтобы учреждения идеального государства были неприменимы, но оттого, что, по свойству нашей природы, всякая истинная аристократия искажается и переходит сначала в демократию, а потом в деспотию. Платон подробно описывает самый ход постепенного перерождения истинной аристократии. Первым шагом к этому служит непонимание того учреждения, по которому лучшие граждане должны руководить государством. Лучшими людьми считают обыкновенно граждан более древнего происхождения. Отсюда возникают в государстве касты и подобные нелепые учреждения. Легко заметить, что при этом Платон описывает спартанское государство и ясно доказывает, как далеко от идеала прославленное государственное устройство Спарты. Затем, показав, как совершается переход от аристократического правления к олигархии, пользующейся феодальными правами, он говорит, что последняя всегда насильственно превращается в демократию, когда народу становятся, наконец, нестерпимы все притеснения. Но возникшее таким образом народное владычество не может быть истинною разумною демократиею, потому что рабство не может создать истинной свободы.

Рассуждая о демократии, Платон изображает при этом сущность афинского государственного устройства, как прежде представил характер спартанского государства. Он, в насмешку, называет демократию лучшею из всех правительственных форм, потому что ее можно сравнить с пестрою одеждою, в которую вотканы всевозможные цвета; это такое государственное устройство, говорит он, в котором могут существовать всевозможные нравы и характеры одни подле других. Массы, обращающие внимание только на внешнюю сторону предметов, прибавляет Платон, обыкновенно судят о демократическом государственном устройстве точно так же, как женщины и дети о пестрой одежде, которую они именно по её пестроте и считают лучшим платьем.

Хотя Платон и не представляет демократию с выгодной её стороны, но из самого описания его видны все разнообразие, движение, независимость и простор  жизни в афинском государстве. Затем он объясняет, каким образом демократия постепенно переходит в деспотизм. Несмотря, говорит Платон, на всю привлекательность подобного государственного устройства для всякого, кто судит о человеческой жизни только по её внешним проявлениям,  демократия вредна в высшей степени; потому что чувственность, не обуздываемая в свободном демократическом государстве ни законом, ни общественной нравственностью, приобретает вскоре исключительное господство,  несмотря на все усилия властей. Толпа будет презирать и осыпать насмешками все высшие наслаждения, все благородные чувства, всякую мысль, выходящую из круга понятий обыденной жизни. По мнению Платона, это произойдет тем легче и скорее, чем быстрее возникнет, в сильном движении образованного народа с демократическим устройством,  софистика, осмеивающая все серьезное и солидное. Насмешки над благородным и возвышенным будут считаться тогда признаком образованности, необузданность – свободой, паясничество – гениальностью, бесстыдство – свободой от предрассудков; словом, всякая глупость и пошлость будут оправдываемы с большим искусством.

Когда демократия доходит до такого искажения, в государстве исчезает всякий порядок, продажность делается повсеместно господствующею, насилия совершаются чаще, и народ из состояния полнейшей свободы впадает в самое ужасное рабство и низкопоклонничество. Массы бедных становятся доступны подкупам и делаются рабами  честолюбца, который, раз достигнув единовластия, должен, для сохранения своего могущества, прибегать к тем же средствам, которые доставили ему власть.

На изображении тирана Платон останавливается несколько долее, и при этом истощает все свое красноречие, для того чтобы выразить отвращение самовластию.

Изобразив характер тирана, Платон разбирает качества других правителей государства, для сравнения их с настоящею царственною натурою, выражающеюся в истинной идеальной аристократии. Только последняя, говорит он, ищет своего счастья и славы в изучении идеала жизни и старании устроить ее как можно ближе к этому идеалу; все остальные повинуются только своему честолюбию и корысти и одинаково заблуждаются, идя по различному пути. Платон хорошо понимает и прямо высказывает в «Государстве», что изображенная им царственная, натура чисто идеальная и что в действительной жизни нигде не встречается полного отречения от всех эгоистических чувств, составляющего необходимое условие истинного счастья.

В последней из десяти книг, составляющих сочинение «Государство», Платон объясняет свойства человеческой души, как самосознательной и самопонимающей части нашего существа. Он доказывает при этом разницу между кажущимся и действительным бытием, и указывает на трудность перейти от первого к познанию действительности, от воображаемого к истинному и от конечного к бесконечному и вечному. Здесь он достигает крайних пределов человеческого знания и переходит, по своему обыкновенно в подобных случаях, к поэзии и мифам. Хотя при этом Платон тщательно отделяет поэтические красоту, величие и совершенство от философских, однако, благодаря этому и другим подобным местам в своих сочинениях, он открывает полный простор мечтательности всех позднейших последователей его идей.

 

Статьи о других произведениях Платона на нашем сайте

(в алфавитном порядке)

 

Платон, «Апология Сократа» – краткое содержание, полный текст

 

 

Платон, диалог «Государство» – реферат с цитатами

 

 

Платон, диалог «Кратил» – полный текст

 

 

Платон, диалог «Критий» – краткое содержание и анализ

 

 

Платон, диалог «Критон» – краткое содержание

 

 

Платон, диалог «Менон» – полный текст

 

 

Платон, диалог «Пир» – краткое содержание, полный текст

 

 

Платон, диалог «Протагор» – краткое содержание, анализ, полный текст

 

 

Платон, диалог «Софист» – полный текст

 

 

Платон, диалог «Теэтет» – краткое содержание, полный текст

 

 

Платон, диалог «Тимей» – краткое содержание и анализ, полный текст

 

 

Платон, диалог «Феаг» – краткое содержание

 

 

Платон, диалог «Федон» – краткое содержание, полный текст

 

 

Платон, диалог «Федр» – краткое содержание, полный текст

 

 

Учение Платона о государстве.



Вопросам упорядочения общества Платон посвящает следующие произведения: «Государство» («Политея») и «Законы» («Номой»),

Государство, по Платону, возникает потому, что человек как индивид не может обеспечить удовлетворение своих главных потребностей. Платон не стремится к познанию реального общественного процесса и не занимается исследованием проблем упорядочения общества. Он строит теорию идеального государства, которое в большей или меньшей степени являлось бы логическим следствием его системы объективного идеализма. Идеальное государство возникает как общество трех социальных групп. Этими группами являются правители — философы, стратеги — воины, задача которых стоять на страже безопасности государства, и производители-земледельцы и ремесленники, которые обеспечивают удовлетворение жизненных потребностей. Эти три сословия соответствуют в принципе трем частям души, о которых уже упоминалось раньше. У философов преобладает разумная часть души, у воинов определяющей частью души является воля и благородная страсть, у ремесленников и земледельцев преобладают чувственность и влечения, которые должны, однако, быть управляемыми, умеренными.

Трем основным сословиям соответствуют также три из четырех основных добродетелей. Мудрость является добродетелью правителей и философов, храбрость — добродетель воинов, а умеренность — добродетель народа. Четвертая добродетель-справедливость— не относится к отдельным сословиям, но является «надсословной», некоей «державной» добродетелью.

С позиции своего идеального государства Платон классифицирует существующие государственные формы на две большие группы: приемлемые государственные формы и регрессивные — упадочные. Первое место в группе приемлемых государственных форм, естественно, занимает Платоново идеальное государство. Из существующих государственных форм ближе всего к нему стоит аристократия, а именно аристократическая республика (а не аристократическая монархия).

К упадочным, нисходящим государственным формам он относит тимократию, которая, хотя ее и нельзя отнести к приемлемым формам, стоит к ним ближе всего. Это власть нескольких личностей, основанная на военной силе, т. е, на добродетелях средней части души. В античной Греции этому типу наиболее соответствовала аристократическая Спарта V и IV вв. до н. э. Существенно ниже тимократии стоит олигархия. Это власть нескольких личностей, опирающаяся на торговлю, ростовщичество, которые тесно связаны с низкой, чувственной частью души. Главным предметом раздражения Платона являются демократия, в которой он видит власть толпы, неблагородного демоса, и тирания, которая в античной Греции начиная с VI в. до н. э. представляла диктатуру, направленную против аристократии.

В социальных теориях и воззрениях на государство на первый план выступают, в частности, классовые корни идеализма Платона.

Этика Платона построена, исходя из идеалистического понимания души. Ее основой является осознание врожденных добродетелей, характерных для отдельных общественных сословий. Соблюдение этих добродетелей ведет к справедливости. Кроме этого Платон подчеркивает значение набожности и почитания богов. Важное место, которое в Платоновых социальных концепциях занимает религия, определено уже в его иерархии идей, ибо идея набожности стоит весьма близко к идее добра и красоты.

Социальной функции и общественному призванию идеального государства соответствует и предложенная Платоном система воспитания. Она направлена прежде всего на воспитание стражей и правителей. Важное место в ней занимает гимнастика — телесное воспитание. Следующим элементом воспитания является обучение чтению, письму и мусическим предметам (до того уровня, который позволен в области искусства идеальным государством). Вся система завершается изучением арифметики, геометрии, астрономии и теории музыки. Это тот уровень образования, который достаточен для воспитания стражей. Те же, кто предопределен к тому, чтобы стать правителями, должны изучать также философию, и в частности «диалектику».

Философия Платона кратко

Жизнь Платона

Платон родился в Афинах, его настоящее имя – Аристокл. Платон («широкоплечий») – прозвище, которому он обязан своим мощным торсом. Философ происходил из знатного рода, получил хорошее образование, в возрасте около 20 лет стал учеником Сократа. Сначала Платон готовил себя к политической деятельности, после смерти своего учителя, он покинул Афины и много путешествовал, главным образом, по Италии. Разочаровавшись в политике и чуть не попав в рабство, Платон возвращается в Афины, где и создает свою знаменитую школу – Академию (она располагается в роще, посаженной в честь греческого героя Академа), которая просуществовала более 900 лет. Обучали здесь не только философии и политике, но и геометрии, астрономии, географии, ботанике, каждый день проводились гимнастические занятия. Обучение основывалось на лекциях, дискуссиях и совместных беседах. Почти все произведения, дошедшие до нас, написаны в форме диалога, главным персонажем которого является Сократ, выражающий взгляды самого Платона.

Основные философские труды Платона

«Апология Сократа», «Менон», «Пир», «Федр», «Парменид», «Государство», «Законы».

Философия Платона

Основным вопросом досократовской философии была разработка натурфилософии, проблема поиска первоначала, попытка объяснить происхождение и существование мира. Предшествующие философы понимали природу и космос как мир вещей видимых и чувственно воспринимаемых, но так и не смогли объяснить мир с помощью причин, в основе которых лежат только «стихии» или их свойства (вода, воздух, огонь, земля, горячее, холодное, разряжение и т.п.).

Заслуга Платона заключается в том, что он вносит новый исключительно рациональный взгляд на объяснение и познание мира, приходит к открытию другой реальности – сверхчувственного, надфизического, умопостигаемого пространства. Это приводит к пониманию двух планов бытия: феноменального, видимого, и невидимого, метафизического, улавливаемого исключительно интеллектом; тем самым Платон впервые подчеркивает самоценность идеального.

С этих пор происходит размежевание философов на материалистов, для которых истинным бытием является материальный, чувственно воспринимаемый мир (линия Демокрита), и идеалистов, для которых истинное бытие – нематериальный, сверхчувственный, надфизический, умопостигаемый мир (линия Платона).

Философия Платона носит характер объективного идеализма, когда за первооснову сущего принимается безличный универсальный дух, надиндивидуальное сознание.

Теория идей

Мир идей Платона

Истинные причины вещей Платон видит не в физической реальности, а в умопостигаемом мире и называет их «идеями», или «эйдосами». Вещи материального мира могут меняться, рождаются и умирают, а вот их причины должны быть вечными и неизменными, должны выражать сущность вещей. Главный тезис Платона заключается в том, что «…вещи можно видеть, но не мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть».

Идеи представляют собой всеобщее, в отличие от единичных вещей – и только всеобщее, по мнению Платона, достойно познания. Этот принцип распространяется на все предметы исследования, но в своих диалогах Платон большое внимание уделяет рассмотрению сущности прекрасного. В диалоге «Гиппий Больший» описан спор о прекрасном между Сократом, представляющим точку зрения Платона, и софистом Гиппием, который изображен простоватым, даже глуповатым человеком. На вопрос: «Что такое прекрасное?», Гиппий приводит первый пришедший на ум частный случай и отвечает, что это прекрасная девушка. Сократ говорит, что тогда надо признать прекрасным и прекрасного коня, и прекрасную лиру и даже прекрасный горшок, но все эти вещи прекрасны лишь в относительном смысле. «Или ты не в состоянии вспомнить, что я спрашивал о прекрасном самом по себе, которое все, к чему бы оно ни присоединилось, делает прекрасным, – и камень, и дерево, и человека, и бога, и любое деяние, любое знание». Речь идет о таком прекрасном, которое «никогда, никому и нигде не могло бы показаться безобразным», о том, «что есть прекрасное для всех и всегда». Понятое в этом смысле прекрасное и есть идея, или вид, или эйдос.

Можно сказать, что идея – сверхчувственная причина, образец, цель и прообраз всех вещей, источник их реальности в этом мире. Платон пишет: «…идеи пребывают в природе как бы в виде образцов, прочие же вещи сходны с ними и суть их подобия, самая же причастность вещей идеям заключается не в чем ином, как только в уподоблении им».

Таким образом, можно выделить основные признаки идей:

  • вечность
  • неизменность
  • объективность
  • безотносительность
  • независимость от чувств
  • независимость от условий пространства и времени

Структура идеального мира.

Платон понимает мир идей как иерархически организованную систему, в которой идеи отличаются друг от друга степенью общности. Идеи нижнего яруса – в него входят идеи естественных, природных вещей, идеи физических явлений, идеи математических формул – подчинены более высоким идеям. Высшими и более ценными идеями являются те, которые призваны объяснить человеческое бытие – идеи прекрасного, истины, справедливости. На вершине иерархии находится идея Блага, которая является условием всех остальных идей и необусловлена никакой другой; это цель, к которой стремятся все вещи и все живые существа. Таким образом, идея Блага (в других источниках Платон её называет «Единым») свидетельствует о единстве мира и его целесообразности.

Мир идей и мир вещей

Мир идей, по Платону, – мир истинносущего бытия. Ему противопоставляется мир небытия – это материя, беспредельное начало и условие пространственного обособления множественности вещей. Оба эти начала одинаково необходимы для существования мира вещей, но первенство отдается миру идей: не будь идей, не было бы и материи. Мир же вещей, чувственный мир, есть порождение мира идей и мира материи, то есть бытия и небытия. Таким разделением Платон подчеркивает, что сфера идеального, духовного имеет самостоятельную ценность.

Каждая вещь, будучи причастна к миру идей, есть подобие идеи с её вечностью и неизменностью, а материи вещь «обязана» своей делимостью и обособленностью. Таким образом, мир чувственных вещей соединяет в себе две противопо-ложности и находится в области становления и развития.

Идея как понятие. Помимо онтологического смысла, идея Платона рассматривается и в плане познания: идея есть и бытие, и мысль о нем, а значит соответствующее бытию понятие о нем. В этом гносеологическом смысле идея Платона есть общее, или родовое, понятие о сущности мыслимого предмета. Таким образом, он затрагивает важную философскую проблему формирования общих понятий, которые выражают сущность вещей.

Диалектика Платона.

В своих трудах Платон диалектику называет наукой о сущем. Развивая диалектические идеи Сократа, он понимает диалектику как соединение противоположностей, и превращает её в универсальный философский метод.

В деятельности активной мысли, лишенной чувственного восприятия, Платон выделяет «восходящий» и «нисходящий» пути. «Восхождение» заключается в том, чтобы двигаться вверх от идеи к идее, вплоть до самой высшей, отыскивая единое во многом. В диалоге «Федр» он рассматривает это как обобщающую «…способность, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно…». Коснувшись этого единого начала, ум начинает двигаться «нисходящим» путем. Он представляет собой способность все разделять на виды, идя от более общих к частным идеям. Платон пишет: «…это, наоборот, способность разделять все на виды, на естественные составные части, стараясь при этом не раздробить ни одной из них, как это бывает у дурных поваров…». Эти процессы Платон и называет «диалектикой», а философ, по определению, есть «диалектик».

Платоновская диалектика охватывает различные сферы: бытия и небытия, тождественного и иного, покоя и движения, единого и многого. В своем диалоге «Парменид» Платон вы-ступает против дуализма идеи и вещи и доказывает, что если идеи вещей отделены от самих вещей, то вещь, не содержащая в себе никакой идеи самой себя, не может содержать никаких признаков и свойств, то есть перестанет быть самой собой. Кроме того, он рассматривает принцип идеи как какое бы то ни было одно, а не только как сверхчувственное единое, а принцип материи как какое бы то ни было иное в сравнении с одним, а не только как материальный чувственный мир. Таким образом, диалектика одного и иного оформляется у Платона в предельно обобщенную диалектику идеи и материи.

Теория познания Платона

Платон продолжает начатые его предшественниками размышления о природе знания и разрабатывает собственную теорию познания. Он определяет место философии в познании, которая находится между полным знанием и незнанием. По его мнению, философия как любовь к мудрости невозможна ни для того, кто уже обладает истинным знанием (боги), ни для того, кто ничего не знает. Согласно Платону, философ – тот, кто стремится восходить от менее совершенного знания к более совершенному.

При разработке вопроса о знании и его видах Платон исходит из того, что виды знания должны соответствовать видам, или сферам, бытия. В диалоге «Государство» он разделяет знание на чувственное и интеллектуальное, каждое из которых, в свою очередь, делится на два вида. Чувственное знание состоит из «веры» и «подобия». Посредством «веры» мы воспринимаем вещи в качестве существующих, а «подобие» – это некоторое представление вещей, мыслительное построение, основывающееся на «вере». Знание такого рода не является истинным, и Платон называет его мнением, которое не есть ни знание, ни незнание и находится между ними обоими.

Интеллектуальное знание доступно лишь тому, кто любит созерцать истину, и делится на мышление и рассудок. Под мышлением Платон понимает деятельность ума, непосредственно созерцающую интеллектуальные предметы. В сфере рассудка познающий тоже пользуется умом, но для того, чтобы понимать чувственные вещи как образы. Интеллектуальный вид знания – это познавательная деятельность людей, которые рассудком созерцают сущее. Таким образом, чувственные вещи постигаются посредством мнения, и по отношению к ним знание невозможно. Посредством знания постигаются лишь идеи, и только в отношении них возможно знание.

В диалоге «Менон» Платон развивает учение о припоминании, отвечая на вопрос о том, каким образом мы знаем то, что знаем, или как познавать то, чего не знаем, ибо мы должны иметь предварительное знание о том, что собираемся познавать. Диалог между Сократом и необразованным рабом приводит к тому, что Сократ, задавая ему наводящие вопросы, открывает в рабе способность отвлечься от мира явлений и возвысится до абстрактных математических «идей». Это означает, что душа познает всегда, так как она бессмертна, а, соприкоснувшись с чувственным миром, начинает припоминать уже известные ей сущности вещей.

Учение Платона об идеальном государстве

Платон уделяет большое внимание развитию взглядов на общество и государство. Он создает теорию идеального государства, принципы которого подтверждены историей, но остаются неосуществимыми до конца как любой идеал.

Платон считает, что государство возникает тогда, когда человек не может удовлетворить самостоятельно свои потребности, и нуждается в помощи других. Философ пишет: «Государство возникает, как я полагаю, когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но нуждается еще во многом». Человеку, прежде всего, необходимы пища, одежда, жилье и услуги тех, кто это производит и поставляет; затем люди нуж-даются в защите и охране и, наконец, в тех, кто умеет практически управлять.

В таком принципе разделения труда Платон видит фундамент всего современного ему общественного и государственного устройства. Являясь основным принципом построения государства, разделение труда также лежит в основе разделения общества на различные сословия:

  • 1. крестьяне, ремесленники, купцы
  • 2. стражи
  • 3. правители

Но для Платона важным является не только разделение, основанное на профессиональных особенностях, но и нравственные качества, присущие соответствующим разрядам граждан государства. В этой связи он выделяет добродетели, или доблести совершенного государства:

1. Первый класс образован из людей, у которых преобладает вожделеющая часть души, то есть наиболее элементарная, поэтому они должны поддерживать дисциплину желаний и наслаждений, обладать добродетелью умеренности.

2. У людей второго сословия преобладает волевая часть души, их профессия требует особого воспитания и специальных знаний, поэтому главная доблесть воинов-стражей – мужество.

3. Правителями могут быть те, у кого преобладает рациональная часть души, кто способен исполнить свой долг с наибольшим усердием, кто умеет познавать и созерцать Благо, и наделен высшей добродетелью – мудростью. Платон выделяет также четвертую доблесть – справедливость – это гармония, которая воцаряется между тремя другими добродетелями, и реализует её каждый гражданин любого сословия, понимая свое место в обществе и исполняя свое дело наилучшим образом.

Итак, совершенное государство – это когда три разряда граждан составляют гармоничное целое, а управляют государством немногие люди, наделенные мудростью, то есть философы. «Пока в государствах, – говорит Платон, – не будут либо царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино, государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди – а их много, – которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор государствам не избавиться от зол…».

Итак, Платон:

  • является основателем объективного идеализма
  • впервые подчеркивает самоценность идеального
  • создает учение о единстве и целесообразности мира, в основе которого лежит сверхчувственная, умопостигаемая реальность
  • вносит рациональный взгляд на объяснение и познание мира
  • рассматривает философскую проблему формирования понятий
  • превращает диалектику в универсальный философский метод
  • создает учение об идеальном государстве, уделяя большое внимание нравственным качествам граждан и правителей
  • < Назад
  • Вперёд >

ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА В ФИЛОСОФИИ ПЛАТОНА


 

 

 

 

 

 

 

 

Теория государства в философии Платона

Содержание

 

Введение

1.  Краткий обзор по книгам «Государство»  Платона

1.1   Миф пещеры

1.2  Первая книга —  Диалог   о справедливости

1.3   Вторая книга  — Выстраивание идеального государства

  • 1.4 Третья книга — искусство
  • 1.5 Четвертая книга — Модель идеального государства
  • 1.6 Пятая книга — Общность жен
  • 1.7 Шестая книга — роль философов в идеальном государстве
  • 1.8 Восьмая — девятая книга Критика «извращенного государственного устройства»
  • 1.9 Учение о вечности души

 

  • 2. Основные концепции идеального государства

Заключение

Список литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Платон — древнегреческий философ, классик философской традиции. В истории мировой культуры Платон — великое явление. Он жил в древнегреческом обществе, но как деятель — философ, учёный, писатель — принадлежит всему человечеству. Учение, созданное Платоном многогранно и обширно. Многогранность его дарования удивительна. Учение Платона пронизывает не только мировую философию, но и мировую культуру.

      Одна из основных тем учения Платона — справедливое (идеальное) государство. Она претерпевала изменения от момента несправедливого осуждения Сократа в Афинах и до конца жизни Платона. Теория идеального государства наиболее полно представлена Платоном в труде «Государство» и развита в «Законах».

         Убежденный в том, что достойную жизнь можно вести только в совершенном государстве, Платон создает в афинской школе для своих учеников условия идеального государства.

        «Справедливость столь же хранит государство, сколь и человеческую душу, поэтому раз невозможно всегда сохранять правильное государственное устройство, необходимо построить его внутри себя» (Платон)

Как вспоминает сам Платон в Седьмом письме, еще молодым он готовился к активному участию в политической жизни своего города. Несправедливое осуждение Сократа вызвало у Платона разочарование в политике Афин и стало поворотным моментом в его жизни.

В 28 лет, после кончины Сократа, Платон вместе с другими учениками великого философа покинул Афины и переехал в Мегары, где жил один из известных учеников Сократа — Эвклид, В 40 лет он посетил Италию, где познакомился с пифагорейцем Архитом. Он знакомится с Дионисием, тираном Сиракуз, и мечтает воплотить в жизнь свой идеал правителя-философа. Однако очень скоро возникли неприязненные отношения с тираном Дионисием Старшим, зато завязалась дружба с Дионом, племянником тирана. В Дионе Платон надеялся найти достойного ученика и в будущем — философа на троне. Платон оскорбил правителя своими рассуждениями о тиранической власти, сказав, что не все то к лучшему, что на пользу лишь тирану, если тот не отличается добродетелью. За это Платон был продан в рабство на Эгину, из которого его выкупил и освободил Анникерид, философ мегарской школы.

         Впоследствии Платон хотел вернуть эти деньги Анникериду, а когда тот отказался их взять, купил на них сад в пригороде Афин, названный в честь местного героя Академа Академией. В этом саду Платон в 387 г. до н.э. основал свою школу, знаменитую платоновскую Академию, которая существовала в Афинах 1000 лет, вплоть до 529 года, пока не была закрыта императором Юстинианом.

Еще дважды он ездил в Сиракузы по настоянию Диона, надеясь осуществить свою мечту об идеальном государстве на землях, которые ему обещал выделить Дионисий Младший. И хотя эти попытки едва не стоили Платону жизни, настойчивость его является примером высокого служения идеалу.
      В 360 году Платон вернулся в Афины и не расставался с Академией до своей смерти, наступившей в 347 г. до н.э.

        Платон — один из учителей человечества. О Платоне можно писать трактаты — настолько интересным всеохватывающим является его творчество. Я же в своей работе попытаюсь охватить основные аспекты философии Платона в учении о государстве в котором мы видим уникальность взглядов Платона-мыслителя в истории человечества.

 

 

 

 

 

 

  1.  Краткий обзор по книгам «Государство»  Платона

1. 1 Миф пещеры

          

          В «Государстве» содержится знаменитый «миф пещеры» и характеристика всех современных ему форм правления, платоновское учение о душе и круговороте душ и, наконец, учение об идее блага. По своему объему (немного менее 400 страниц), разнообразию и глубине рассматриваемых проблем «Государство» вполне может быть названо главным произведением Платона, отражающим всю его философскую систему. Хотя чаще всего данный диалог ассоциируется именно с проектом идеального государства и для этого есть определенного рода основания. Это и само название работы, которое кажется узким по отношению к содержанию диалога. Однако во времена Платона считалось, что любой индивид неотделим от государства, государственного целого и связь с этим целым определяет в конечном счете решение всех основных философских вопросов. Не случайно, что структура общественных классов в идеальном государстве находится в строгом соответствии с платоновским пониманием строения человеческой души, как, впрочем, и со строением космоса в целом. Важно то, что так или иначе затрагиваемые в «Государство» философские проблемы (идет ли речь об этике, политике, природе человека или о причинах бытия всех вещей или об идеях, воспитании, искусстве) анализируются в контексте выстраивания Платоном социальной утопии — его рассуждений об идеальном государстве, которые становятся своего рода скрепляющим стержнем, придающим единство всем десяти книгам диалога. Нельзя не отметить, что некоторые фрагменты «Государство» оказываются связаны между собой чисто внешним образом; отдельные аспекты платоновского учения об идеальном государстве излагаются то в духе ранних его воззрений (диалоги «Федр» и «Пир»), то в контексте более поздних его работ («Федон», «Филеб» и т.п.). По словам Виндельбанда, «Государство» являет собой «наитруднейшую загадку» и «в том виде, как оно до нас дошло, оно лишено художественного и логического единства». Виндельбанд полагал, что в «Государство» наличествуют три основных слоя: 1) достаточно рано написанный Платоном диалог об идеале справедливости; 2) проект идеального государства как осуществление этого идеала, подготовленный Платоном во время его учительской деятельности вслед за написанием им диалогов «Федр» и «Пир»; 3) учение об идее блага, относящееся ко времени диалогов «Федон» и «Филеб», и критика современных государственных институтов. По мысли Виндельбанда, впоследствии стареющий Платон пытался объединить эти три части, подвергнув более ранние из них существенной переработке, но достичь органического единства «Государство» ему так и не удалось.

 

1.2  Первая книга —  Диалог   о справедливости

        

          Первую книгу «Государство» вполне можно назвать диалогом о справедливости. Она отстроена в духе раннего периода творчества Платона, когда он находился под определенным влиянием софистов. Здесь Сократ подробно пересказывает содержание своей беседы в Пирее, близ Афин, в день празднества Артемиды-Бендиды, почитаемой афинянами. Беседа заняла лишь несколько часов между дневным торжественным шествием в честь богини и бегом с факелами. Среди участвующих лиц были Сократ, родные братья Платона, сыновья Аристона Адимант и Главкон, известный оратор Кефал, его сын Полемарх, софист Фрасимах и еще ряд присутствовавших, но не принимавших участия в диалоге греков. Спор ведется главным образом между Сократом и Фрасимахом, который постоянно оппонирует Сократу, тем самым невольно помогая последнему достичь истины. После традиционной для Сократа постановки вопроса о справедливости, сопоставления ее с несправедливостью он органично переходит к понятию «государство», в котором и должен быть осуществлен этот идеал справедливости.

 

             1.3   Вторая книга  — Выстраивание идеального государства

      Так, начиная со второй книги, перед читателем постепенно выстраивается так называемое идеальное государство Платона. Автор «Государство» начинает с вопроса о разделении труда соответственно потребностям и природным задаткам, о роли сословия стражей-воинов в идеальном государстве, о воспитании представителей этого сословия — мусическом (словесном) и гимнастическом, о роли мифов и поэзии в этом процессе.

 

•1.10    Третья книга — искусство

       Таким образом, вторая книга плавно перетекает в третью, в которой Платон высказывает свои взгляды об искусстве и художественном воспитании. Определенное место в этом фрагменте «Государство» принадлежит выяснению вопроса об отборе правителей и стражей, которые должны быть подвергнуты серьезным испытаниям, причем во всех возрастах — детском, юношеском и зрелом, чтобы показать себя людьми цельными, умеренными, гармоничными, способными принести как можно больше пользы и себе, и — главное — государству. Заканчивается третья книга описанием быта стражей, где Платон высказывает мысль, столь часто впоследствии становившуюся предметом различного рода споров, интерпретаций и просто грубых инсинуаций, о том, что никто из стражей «не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости». Именно отрицание частной (личной) собственности для класса стражей-воинов, соответствующая организация их общежития, питания, снабжения, критика Платоном страсти к накоплению денег, золота и ценностей, резко негативное его отношение к торговым спекуляциям, а также платоновская мысль о нерушимости единства государства и полном единомыслии всех его граждан послужили основанием для многочисленных обвинений мыслителя в приверженности идеям «социализма», «коммунизма», а затем и «тоталитаризма» (см., например, книгу Поппера «Открытое общество и его враги»). В последнем случае Платону припоминали жесткую иерархичность государства, остроту дихотомии личного и общественного и его безусловное решение в пользу «счастья государства в целом», а вовсе не отдельной личности; жесткую регламентацию всех сторон жизни, как то: предписание всем и каждому, как следует поступать, какую одежду носить и какую пищу есть, исключив, например, из рациона острые соусы и кондитерские изделия; жесткую цензуру в области воспитания — в литературе разрешалось рассказывать детям только санкционированные сказки, забыв Гомера и Гесиода, плохо изображавших богов; в музыке же запрет налагался на «расслабляющие дух» ионийские гармонии. (Полемика эта весьма сложна: видимо, вряд ли оправданно в духе индивидуализма Нового времени избыточно модернизировать взгляды античных мыслителей, выводивших идею государства из тогдашних представлений о строении и об устройстве космоса и человеческой души.)

 

1.5  Четвертая книга — Модель  идеального государства

       

               Четвертая книга «Государство» посвящена подробному изложению модели идеального государства, когда Сократ в полемике с Адимантом, упрекавшим его в том, что не очень-то счастливыми выглядят граждане его государства, выстраивает собственную защиту и высказывает свою точку зрения. По мысли фигуранта диалога Сократа, что именно таким образом граждане идеального государства и могут быть счастливы, так как речь, строго говоря, идет о «счастье всего государства в целом», а не того или иного слоя его граждан: «ведь именно в таком государстве мы рассчитывали найти справедливость». И далее: «Не заставляй нас соединять с должностью стражей такое счастье, что оно сделает их кем угодно, только не стражами. Мы сумели бы и земледельцев нарядить в пышные одежды… а гончары пускай с удобством разлягутся у очага, пьют себе вволю и пируют… И всех остальных мы подобным же образом можем сделать счастливыми, чтобы так процветало все государство». Однако подобным образом, по Платону, разрушается до основания все государство. Главное, по его мысли, не благополучие отдельных слоев населения, а «забота о государстве в целом и его процветании». Платон далее подробно описывает размеры идеального государства, его законы и добродетели, характеризует три начала человеческой души, связывая их с делением общества на три сословия и называя это справедливостью в государстве. Даже пять известных тогда типов государственного устройства Платон выводит из соответствующего числа типов душевного склада личности.

 

1.6  Пятая книга — Общность жен

          В пятой книге Платон делает из своего учения об идеях выводы относительно общности жен и детей и подробно описывает роль женщин в идеальном государстве, считая, что они (как и мужчины) способны к исполнению функций воинов-стражей, лишь бы у них были налицо необходимые задатки и соответствующее воспитание. И хотя Платон полагал, что женщины во всем немощнее мужчин, это, по его мысли, не могло быть основанием, чтобы «поручать все мужчинам, а женщинам — ничего». Равняясь на нравы тогдашней Спарты, Платон выстраивает свои рассуждения о семье и браке, считая, что в идеальном государстве речь может идти лишь о кратковременном соединении двух полов, втайне направляемых правителями государства, когда лучшие будут сочетаться с лучшими, а худшие — с себе подобными. Рожая детей, женщины передают их государству; при этом худшие из детей — главным образом, больные и дефективные — обрекаются на гибель. Идея общности жен и детей у стражей государства станет для Платона своего рода воплощением высшей формы единения его граждан, завершая то, что было начато провозглашением идеи общности имуществ. Определенное место в этой части «Государства» уделяется также войне и воинскому долгу граждан идеального государства, этнической характеристике государства в связи с вопросом о войне и, наконец, завершают пятую книгу рассуждения Платона о том, почему правителями в идеальном государстве должны быть только философы. Именно они, согласно Платону, это «люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе», — не мнения, а бытие и высшую истину. Их отличает страстное стремление к знанию, правдивость, неприятие лжи, любовь к истине и т.д. По Платону, «самые тщательные» стражи и правители в идеальном государстве — философы: люди, имеющие соответствующие природные задатки, получившие должное воспитание. И достойными быть такими могут оказаться лишь очень и очень немногие.

 

1.7  Шестая книга — роль философов в идеальном государстве

       Шестая книга «Государство» развивает далее начатый Платоном разговор о роли философов в идеальном государстве, в котором развивается идея главных свойств философской души (прежде всего это охват мыслью целокупного времени и бытия), присущих философу добродетелей, совпадающих с добродетелями идеального государства. Здесь же Платон затрагивает и извечную тему антагонизма философа и толпы. Вновь и вновь возвращаясь к вопросу о природе философа, Платон незаметно переводит разговор в плоскость поиска того самого нужного и самого важного знания, которое необходимо правителям, и это самое важное оказывается даже важнее справедливости и всего того, о чем шла речь до сего фрагмента. Самым важным при решении вопроса о правителях и стражах становится знание блага, или идея («эйдос») блага, ибо именно ею и «обусловлена пригодность и полезность справедливости и всего остального». Благо — это не то, что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, это — «причина знания и познаваемости истины». Платон уподоблял благо Солнцу, считая, что все познаваемые вещи могут познаваться «лишь благодаря благу; оно же дает им бытие и существование, хотя само благо не есть существование — оно за пределами существования, превышая его достоинством и силой». Именно здесь, в шестой книге «Государство», Платон в виде мифа излагает свое учение о двух мирах: умопостигаемого и чувственного, деля каждый из них, в свою очередь, на две области — зрительных образов (или «теней») и области, где существуют все живые существа, применительно к сфере видимого мира. В мире же умопостигаемого Платон выделяет область умопостигаемых предметов, которые ищет душа с помощью полученных в мире чувств образов, двигаясь при этом не к началу, а к следствиям умопостигаемого; и — область, которую душа исследует, восходя от предпосылки к беспредпосылочному началу. Эти четыре области постигаемого строго соответствуют у Платона четырем видам познавательной деятельности души — разуму, рассудку, вере и уподоблению. Завершающаяся разумом классификация познавательных способностей, как и концепция беспредпосылочного начала, использованная впоследствии в неоплатонизме, вплотную подводит к собственно платоновскому учению о бытии — его теории «идей», или «эйдосов». В его основе лежит различение двух миров — умопостигаемого и чувственного, а излагается оно в традиционной для Платона форме мифа — аллегории о «пещере», где земная жизнь уподобляется существованию скованных на дне пещеры узников, которые не могут повернуться к выходу и свету от горящего вдалеке огня. Обращенные к нему лишь спиной, они видят не находящуюся между этим огнем и ими самими дорогу, по которой идут люди и несут всяческую утварь, статуи и т.п. Им доступны лишь отбрасываемые огнем на стену пещеры тени от самих себя и от предметов, которые несут те люди. И эти тени они принимают за настоящее. Платон говорит здесь и о возможности восхождения для узников из мрака к свету самого разума и истины, но путь этот очень долог и предполагает возвышение по ступеням созерцания — идя от теней к отражениям людей и различных предметов на воде и только затем — к самим вещам, к Солнцу со всеми его свойствами как причине всего ранее увиденного в пещере. Философский смысл платоновского мифа о пещере традиционно трактуется так: жизнь в темнице подобна чувственному созерцанию; в свою очередь, восхождение к созерцанию вещей позволяет душе проникнуть в мир умопостигаемого, в котором на самой вершине идей располагается идея блага — причина всего истинного и прекрасного. На нее и следует взирать всем тем, «кто хочет сознательно жить и действовать».

 

1.8 Восьмая — девятая книга Критика  «извращенного государственного устройства»

                 В восьмой и девятой книгах «Государство» Платон приводит блестящую критику всех известных в его время форм правления, начиная с четырех видов «извращенного государственного устройства» (тимократия, олигархия, демократия и тирания). Каждая из них в сравнении с идеальным государством является своего рода ступенькой на пути к вырождению. Так, в государстве честолюбцев (по образу Спарты) — или тимократии, где присутствует еще ряд достоинств идеального государства, — начинается страсть к обогащению, постепенно перерастающая в господство немногих стяжателей (олигархов), где господствует дух наживы и беззакония, где люди заняты не своим делом и где каждый не является органической частью целого. Олигархия вырождается в демократию, в которой формальное правление свободных граждан фактически являет собой несправедливое уравнивание людей различного достоинства и, как следствие, торжество некомпетентности и пренебрежения к законам, власть толпы и охлократию, которая завершается наихудшей формой правления — тиранией, или властью одного над всеми. Платон выводит тиранию именно из демократии — как сильнейшее рабство из величественной свободы, как все то, что делается слишком или переступает меру, как расплату великой переменой в противоположную сторону. Завершающая десятая книга «Г.» посвящена платоновскому учению о круговороте душ. Он возвращается к выяснению места поэзии и искусства в идеальном государстве, развивая свою знаменитую идею об искусстве как подражании подражанию идее (эйдосу), согласно которой поэт творит лишь признаки, а не истинное бытие. Рассуждая о пользе поэзии, Платон много говорит о необходимости строгого отбора правителями произведений лирической поэзии, критерием которого должно выступать их воздействие на чувства граждан в направлении развития таких добродетелей, как мужество, стойкость, самообладание, твердость духа, выносливость к страданиям и т.п.

 

1.9  Учение о вечности души

         Завершает «Государство» учение о вечности души, ее самотождественности, от которого Платон вновь возвращается к идее справедливости и ее самодовлеющем значении. Итоговым здесь становится призыв Платона соблюдать справедливость вместе с разумностью, дабы не осквернить своей бессмертной души, держаться всегда вышнего пути и быть всегда «друзьями самим себе и богам». По Платону, «а раз мы заслужим себе награду, словно победители на состязаниях, отовсюду собирающие дары, то и здесь, и в том тысячелетнем странствии, которое мы разбирали, нам будет хорошо».

 

 

 

 

 

 

 

 

                     2.   Основные концепции идеального  государства

          Вопросам общественно-политическим Платон посвятил два наиболее обстоятельных своих произведения: «Государство» и » и развита в „Законах», где теория идеального государства представлена полнее всего.  

        Это два самых больших по объему и самых важных по значению сочинения Платона, каждое из которых занимает почти по целому  толстому тому.

        «Государство» — один из наиболее известных диалогов Платона, относящийся к расцвету его творческой деятельности (70-60-е, 4 в. до н.э.). Создававшееся в течение многих лет «Государство» впитало в себя все стороны учения мыслителя, включая его представления о справедливости, искусстве и художественном воспитании; проект идеального государства как осуществление идеала справедливости; учение об идеях и ряд вытекающих отсюда конкретных выводов; концепцию беспредпосылочного знания, развитую затем в неоплатонизме.

       В «Государстве» целых десять частей, или книг, множество действующих лиц. Но большей частью все это пассивные слушатели и молчаливые персонажи. Главное лицо этого сочинения Сократ. Рядом с ним родные братья Платона — Адимант и Главкон, к которым постоянно обращается Сократ и которые создают видимость беседы.

       Форма вопросов и ответов в «Государстве» удобна для Платона как проверка собственных мыслей и теорий. И он то и дело заставляет робких собеседников подавать реплики, чтобы создать повод для дальнейшего развития идей Сократа. Размышления в «Государстве» с трудом поддаются системе, и поскольку все сочинение есть как бы рассказ Сократа о бывшей давно встрече, то это очень хорошее основание для того, чтобы Сократ один пересказывал все реплики и один вел беседу.

       Истинное политическое искусство есть искусство спасения и воспитания души, а потому Платон выдвигает тезис о совпадении истинной философии с истинной политикой. Только если политик становится философом (и наоборот), можно построить подлинное государство, основанное на высшей ценности Правды и Блага. Построить Город-Государство означает познать до конца человека и его место в универсуме.

По сути дела, « Государство» — это как бы сцениче­ское представление, где участвует один актер, разыгры­вающий сразу все роли. Но только здесь не театр драма­тических ситуаций, а драматизм мысли, взятый в чистом виде и из-за сложности этого процесса трудно прослежи­ваемый, дифференцируемый и иной раз даже неуло­вимый.

В своей общественной философии Платон проводил свое учение об идеях с такой же верой в человеческий разум, с таким же упованием на всемогущую силу идеального мира и с наивной убежденностью, что достаточно только правильно созерцать идеи, как уже вся общественная жизнь тоже станет идеальной.

В своих произведениях Платон говорит о модели «идеального», лучшего государства. Эта модель не есть описание какого-либо существующего строя, системы, а, напротив, модель такого государства, которого нигде и никогда не было, но которое должно возникнуть, то есть Платон говорит об идее государства, создает проект, утопию. Платона многое в уже существующих государствах не устраивало принципиально. В трактате «Государство» Платон пишет о том, что главная причина порчи обществ и государств (которые когда-то, во времена «золотого века» имели «совершенный» строй) заключена в «господстве корыстных интересов», обуславливающих поступки и поведение людей. В соответствии с этим основным недостатком Платон подразделяет все существующие государства на четыре разновидности в порядке увеличения, нарастания «корыстных интересов» в их строе.

        Тимократия — власть честолюбцев. По мнению Платона, еще сохранила черты «совершенного» строя. В государстве такого типа правители и воины были свободны от земледельческих и ремесленных работ и от всех забот материальных. Большое внимание уделяется  спортивным упражнениям, однако уже заметно стремление к обогащению, и «при участии жен» спартанский образ жизни переходит в роскошный, что обуславливает переход к олигархии.

       Олигархия — это правление, основывающееся на переписи и на оценке имущества, так что в нем властвуют богатые, а бедные не имеют участия в правлении. В олигархическом государстве уже имеется четкое разделение на богатых (правящий класс) и бедных, которые делают возможной совершенно беззаботную жизнь правящего класса. В олигархическом государстве не выполняется основной закон жизни общества. По Платону, закон этот в том, чтобы каждый член общества «делал свое» и притом «только свое». Напротив, в олигархии, во-первых, часть членов общества занимаются каждый самыми различными делами: и земледелием, и ремеслами, и войной. Во-вторых, в олигархии право человека на полную распродажу накопленного им самим имущества приводит к тому, что такой человек превращается в совершенно бесполезного члена общества: не составляя части государства, он в нем лишь бедняк и беспомощный человек. Развитие олигархии, по теории Платона, приводит к ее перерождению в демократию.

         Демократия — это власть и правление большинства, но правление в обществе, в котором противоположность между богатыми и бедными обостряется еще сильнее, чем при олигархии.

        Демократический строй еще более усиливает разобщенность бедных и богатых классов общества, возникают восстания, кровопролития, борьба за власть. Если восстание заканчивается победой бедняков, то они часть богачей уничтожают, другую часть изгоняют, а государственную власть и функции управления разделяют между всеми оставшимися членами общества.

         Тирания — это власть одного над всеми в обществе. Возникает эта власть, подобно предыдущим формам, как вырождение предшествующей ей демократической формы правления. По мнению Платона, если некое действие делается слишком сильно, то это приводит к противоположному результату. Так и здесь: избыток свободы при демократии приводит к возникновению государства, вообще не имеющего свободы, живущего по прихоти одного человека тирана. Тиран, если захочет удержать власть, вынужден будет исподволь уничтожать своих осудителей, «пока не останется у него ни друзей, ни врагов, от которых можно было бы ожидать какой-нибудь пользы».

Всем дурным формам государства Платон   противопоставляет   утопию, или проект наилучшего государства и правления. Этим государством руководят, как в олигархии, немногие. Но, в отличие от олигархии, этими немногими могут стать только лица, действительно способные хорошо управлять государством: во-первых, в силу природных к тому задатков и одаренности; во-вторых, вследствие долголетней предварительной подготовки. С теперешней точки зрения, это представляется нам чем-то чересчур консервативным, че­ресчур непередовым и даже реакционным. Однако у Пла­тона это была пока еще только наивность веры во все­могущество максимально общих, то есть предельно обоб­щающих идей-законов. И в своем субъективном построе­нии Платон чувствовал себя здесь самым передовым фи­лософом, а свою проповедь этой неподвижной идеальной общественности считал только естественным результатом разумного господства идеи.

Платон высоко оценивает заложенные в человечестве силы, но его мечта — чтобы они творили благо и красоту, проявляя хотя бы частицу своего бессмертного начала. Пока же вокруг себя Платон видел слишком, много несправедливостей и преступлений общественных и частных. Он готов помочь человеку избавиться от своего несовершенства, но, как мы уже знаем, его готовность остается в пределах утопии и мифа.

Основным принципом идеального государственного устройства Платон считает справедливость. Каждому гражданину государства справедливость отводит особое занятие и особое положение. Господство справедливости сплачивает разнообразные и даже разнородные части государства в целое, запечатленное единством и гармонией. Такое государство, во-первых, должно обладать силой собственной организации и средствами ее защиты, достаточными для сдерживания и отражения враждебного окружения, во-вторых, оно должно осуществлять систематическое снабжение всех членов общества необходимыми для них материальными благами; в-третьих, оно должно руководить и направлять высокое развитие духовной деятельности и творчества. Выполнение всех этих задач означало бы осуществление идеи блага как высшей «идеи», правящей миром. Основная мысль Платона в утверждении, что потребности граждан, составляющих общество, разнообразны, но способности каждого отдельного лица к удовлетворению этих потребностей ограничены. В своем огромном сочинении «Государство» Платон строит модель вот такого исправленного и улучшенного человеческого общества.

Основной закон существования «идеального» государства состоит в том, что каждый член общества обязан выполнять только то дело, к которому он пригоден.

Всех жителей «идеального» государства автор разделяет на три класса.

Низший класс объединяет людей, которые производят необходимые для государства вещи или способствуют этому; в него входят самые разные люди, связанные с ремеслом, земледелием, рыночными операциями, деньгами, торговлей и перепродажей это земледельцы, ремесленники, торговцы. Несмотря на то, что торговцами и земледельцами могут быть совершенно различные люди, все они, по Платону, стоят приблизительно на одной ступени нравственного развития.

Принадлежность человека ко второму и третьему классам, а это классы воинов-стражей и правителей-философов, определяется уже не по профессиональным, а по нравственным критериям. Нравственные качества этих людей Платон ставит гораздо выше нравственных качеств первого класса.

Во главе идеального государства стоят философы, созерцатели чистых и вечных идей. По его мнению, правителями «идеального» государства должны быть исключительно философы, для того чтобы в государстве властвовали рассудительность, разум. Именно философы обуславливают благосостояние, справедливость государства Платона, ведь им свойственны «…правдивость, решительное неприятие какой бы то ни было лжи, ненависть к ней и любовь к истине». Не менее важно и то, что благодаря философам правление и вся жизнь «идеального» государства будет построена по законам разума, мудрости, там не будет места порывам души и чувствам. Платон  считает, что любое новшество в идеальном государстве неизбежно ухудшит его (нельзя улучшить «идеальное»). Очевидно, что именно философы будут охранять «идеальный» строй, законы от всяческих нововведений, ведь они обладают «…всеми качествами правителей и стражей идеального государства»1. Именно поэтому деятельность философов обуславливает существование «идеального» государства, его неизменность. По существу, философы охраняют остальных  людей от порока, каким является любое нововведение в государстве Платона.

Философы и воины не имеют никакой частной собственности и беспощадно караются за хранение золота и серебра. Собственность — привилегия крестьян и мастеровых, ибо она не мешает работать, будучи губительной для тех, кто предан высоким размышлениям. В этом государстве нет замкнутой семьи, отягощенной бытом.  Здесь совместные браки, и дети воспитываются на общественный счет, зная, что их общий родитель — само государство, которому люди преданы с малых лет. Из идеального города изгнаны размягчающие душу мелодии и песни. Здесь допускается только бодрая, воинственная музыка, душу укрепляющая. И воспитание направлено на укрепление ума и прекрасного тела.

 

 

Заключение

 

      Платон был первооткрывателем в сфере философского освещения обширного комплекса политико-правовых вопросов, и разработка многих из них отмечена печатью его творческого гения.

      Платон — один из тех правдоискателей и героев мысли, которые становятся вечными спутниками человечества и современниками всё новых и новых эпох и поколений людей в их непрекращающихся поисках истины и справедливости, в неустанном стремлении к более разумной и совершенной жизни. 


         Государство Платона, в противоположность современным утопиям, было задумано для того, чтобы осуществить его на практике. Это не было так фантастично или невозможно, как могло бы, естественно, показаться. Многие из его предположений, включая те, которые  сегодня должно бы считать совершенно неосуществимыми на практике, были фактически реализованы в Спарте. Пифагор пытался осуществить правление философов, а во времена Платона пифагореец Архит пользовался политическим влиянием в Тарасе (современный Таранто), когда Платон посетил Сицилию и Южную Италию. Для городов было обычной практикой использование какого-либо мудреца для создания своих законов. Солон сделал это для Афин, а Протагор - для Фурии. В те дни колонии были совершенно свободны от контроля своих городов-метрополий, и группа платоников вполне могла бы учредить государство Платона на берегах Испании или Галлии. К сожалению, судьба привела Платона в Сиракузы, большой торговый город, который был занят безнадежными войнами с Карфагеном; в такой обстановке никакой философ не мог бы достичь многого. В следующем поколении возвышение Македонии сделало все малые государства устаревшими, а все политические эксперименты в миниатюре - совершенно бесплодными. 


 

Список литературы:
  • 1. Асмус В.Ф. Платон. — М.: Мысль, 1975.
  • 2. Агни Иога. Надземное. М.- 1938
  • 3. Брамо Р. «Философы Древней Греции» М.: «Центрополиграф» 2002.
  • 4. Болдырев Н.Ф. Сократ. Платон. Аристотель. Юм. Шопенгауэр: Биографические повествования. — Челябинск: Урал, 1995.
  • 5. Большая Советская энциклопедия, Третье издание БСЭ, 1978
  • 6. Великпедия
  • 7. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М.: Мысль, 1998.
  • 8. Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Платон. Аристотель, — М.: Молодая гвардия, 1993.
  • 9. Нерсесянц В.С. Платон. — М.: Мысль, 1984.
  • 10. Платон. Собрание сочинений в 3-х тт. — М., 1971 г.
  • 11.Рассел Бертран. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней: В трех книгах. Издание 3-е стереотипное. — М. Академический Проект, 2000
  • 12.Шюре Эдуард. Великие Посвященные. Очерки эзотеризма» М.- Изд. «Сфера» 2004.

  


 


    

Социальная утопия Платона. (Платон «Государство»).

Подробности
Категория: Ответы к вступительному экзамену по философии

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Платон (427—347 до н.э.) — великий мыслитель, пронизывающий своими тончайшими духовными нитями всю мировую философскую культуру; он — предмет нескончаемых споров в истории философии, искусства, науки и религии. Платон был влюблен в философию: все философствование этого мыслителя является выражением его жизни, а его жизнь — выражением его философии. Он не только философ, но и блестящий мастер художественного слова, умеющий затронуть тончайшие струны человеческой души и, затронув их, настроить на гармонический лад. По Платону, стремление к осмыслению бытия как целого дало нам философию.

Свои взгляды на происхождение общества и государства Платон обосновывает тем, что отдельный человек не способен удовлетворить все свои потребности в пище, жилище, одежде и т.д. В рассмотрении проблемы общества и государства он опирался на излюбленную им теорию идей и идеала. «Идеальное государство» является сообществом земледельцев, ремесленников, производящих все необходимое для поддержания жизни граждан, воинов, охраняющих безопасность, и философов-правителей, которые осуществляют мудрое и справедливое управление государством. Такое «идеальное государство» Платон противопоставил античной демократии, допускавшей народ к участию в политической жизни, к государственному управлению. Согласно Платону, государством призваны управлять только аристократы как лучшие и наиболее мудрые граждане. А земледельцы и ремесленники, по мысли Платона, должны добросовестно выполнять свою работу, и им не место в органах государственного управления. Охранять государство должны стражи порядка, образующие силовую структуру, причем стражи не должны иметь личной собственности, обязаны жить изолированно от других граждан, питаться за общим столом. «Идеальное государство», по Платону, должно всемерно покровительствовать религии, воспитывать в гражданах благочестие, бороться против всякого рода нечестивых. Эти же цели должна преследовать и вся система воспитания и образования.

Не вдаваясь в подробности, следует сказать, что учение Платона о государстве — это утопия. Представим лишь классификацию форм государственного устройства, предложенную Платоном: она высвечивает суть социально-философских взглядов гениального мыслителя.

Платон выделял:

а) «идеальное государство» (или приближающееся к идеалу) — аристократия, в том числе аристократическая республика и аристократическая монархия;

б) нисходящую иерархию государственных форм, к которым причислял тимократию, олигархию, демократию, тиранию.

Согласно Платону, тирания — наихудшая форма государственного устройства, а демократия была для него объектом острой критики. Худшие формы государства — результат «порчи» идеального государства. Тимократия (тоже худшее) — это государство чести и ценза: оно ближе к идеалу, но хуже, например, аристократической монархии.

 

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Открытое общество и его враги. Том I. Чары Платона. Глава 6. Тоталитаристская справедливость — Гуманитарный портал

Проанализировав платоновскую социологию, нетрудно представить его политическую программу. Основные требования Платона можно выразить одной из следующих формул, первая из которых соответствует его идеалистической теории изменения и покоя, вторая — его натурализму. Идеалистическая формула такова: «Задержите все политические перемены!» Перемены — зло, покой божественен 6.1. Задержать все перемены можно в том случае, если государство создано как точная копия его оригинала, то есть формы или идеи города-государства. Если бы нас спросили, как этого достичь, мы могли бы ответить натуралистической формулой: «Назад к природе!» Назад к подлинному государству наших праотцов, самому древнему государству, построенному в соответствии с человеческой природой и потому стабильному. Назад к родовой патриархии времён, предшествовавших упадку, назад к естественному классовому господству немногих мудрых над многими невежественными.

Я полагаю, что из этих требований можно вывести все элементы политической программы Платона. Эти требования основаны на историцизме Платона и их следует соединить с его социологическими учениями, касающимися условий стабильности правящего класса. Я имею в виду следующие основные элементы политической программы Платона:

(A) Строгое разделение на классы, то есть правящий класс, состоящий из пастухов и сторожевых псов, следует строго отделить от человеческого стада.

(B) Отождествление судьбы государства с судьбой правящего класса. Исключительный интерес к этому классу и его единству. Содействие этому единству, жёсткие правила взращивания этого класса и получения им образования. Надзор за интересами членов правящего класса, коллективизация, обобществление этих интересов.

Из этих основных элементов могут быть выведены остальные, например, такие, как:

(C) Правящий класс обладает монополией на такие вещи как военная доблесть и выучка, право на ношение оружия и получение любого рода образования. Однако он совершенно устранён из экономической деятельности и, тем более, не должен зарабатывать деньги.

(D) Вся интеллектуальная деятельность правящего класса должна подвергаться цензуре. Непрерывно должна вестись пропаганда, формирующая сознание представителей этого класса по единому образцу. Все нововведения в образовании, законодательстве и религии следует предотвращать или подавлять.

(E) Государство должно быть самодостаточным. Его целью должна быть экономическая автаркия: ведь иначе правители или будут зависеть от торговцев, или сами станут торговцами. Первая альтернатива подорвала бы их власть, вторая — их единство и стабильность государства.

По-моему, эту программу вполне можно назвать тоталитаристской. И конечно же, она основывается на историцистской социологии.

Однако разве этим все сказано о политической программе Платона? Разве нет в его программе черт или элементов не тоталитаристских, не основанных на историцизме? А как же присущее Платону страстное желание блага и красоты? А как же его любовь к мудрости и истине? Разве он не требовал, чтобы правили мудрецы, философы? Разве он не надеялся наделить граждан своего государства добродетелью и сделать их счастливыми? И разве он не требовал, чтобы государство основывалось на справедливости?

Даже те, кто критикует Платона, верят, что его политическое учение, чем-то напоминающее современный тоталитаризм, явно отличается от него по своим целям: ведь Платон стремился к счастью граждан и к власти справедливости. Например, Р. Кроссман, критическая установка которого видна в замечании о том, что «философия Платона — наиболее яростная и основательная из всех известных в истории нападок на либеральные идеи» 6.2, по-видимому, все ещё верит, что план Платона состоял в «построении совершенного государства, каждый гражданин которого был бы действительно счастлив». Другой пример — это Ч. Джоуд, который довольно глубоко анализирует сходство платоновской программы и фашизма, однако при этом утверждает, что между ними имеются и фундаментальные отличия: ведь в платоновском наилучшем государстве «обычный человек… достигает того счастья, которое соответствует его природе», а, кроме того, это государство построено на идеях «абсолютного блага и абсолютной справедливости».

Несмотря на подобные доводы, я считаю, что в нравственном отношении политическая программа Платона не выходит за рамки тоталитаризма и в своей основе тождественна ему. Я полагаю, что возражения против этой точки зрения основаны на старой и прочно укоренившейся тенденции идеализации Платона. Р. Кроссман много сделал для того, чтобы привлечь внимание к этой тенденции и разрушить её. Так, он утверждает: «Перед мировой войной… Платона… редко в открытую порицали как реакционера, решительно противостоящего принципам либерализма. Напротив, его возносили … над практической жизнью, мечтая о трансцендентном Божьем граде» 6.3. Но сам Кроссман также не освободился от тенденции, которую он так хорошо охарактеризовал. Интересно, что эта тенденция смогла просуществовать очень долго, несмотря на тот факт, что Дж. Гроут и Т. Гомперц сравнительно давно выявили реакционную сущность некоторых учений, изложенных в «Государстве» и «Законах». Однако даже им не удалось увидеть всех следствий этих учений, и они не усомнились в том, что Платон был гуманистом. Их жёсткую критику или игнорировали, или истолковывали так, будто бы они не поняли и не оценили Платона, которого христиане считали «христианином до Христа», а революционеры — революционером. Несомненно, что эта абсолютная вера в Платона господствует и до сих пор. Поэтому Дж. Филд, например, считает необходимым предостеречь читателей: «мы поймём Платона совершенно неверно, если будем считать его революционным мыслителем». Конечно, это так, и было бы бессмысленно об этом говорить, если бы не была так широко распространена тенденция представлять Платона как революционного или, по крайней мере, как прогрессивного мыслителя. Однако и сам Филд не свободен от этой веры в Платона: ведь когда он в дальнейшем говорит, что Платон был «ярым противником новых губительных тенденций» своего времени, то становится ясно, что он с готовностью соглашается с платоновским свидетельством о губительности этих новых тенденций. Враги свободы всегда обвиняли её защитников в тяге к разрушению. И почти всегда им удавалось убедить в этом простодушных и благонамеренных сограждан.

Идеализацией великого идеалиста пронизаны не только интерпретации, но и переводы работ Платона. Режущие ухо замечания Платона, которые не соответствовали взглядам того или иного переводчика на то, что полагается говорить гуманисту, часто или смягчались или понимались неверно. Эта тенденция начинается с английского перевода названия диалога Платона «Государство» — «Republic». Едва увидев этот заголовок, можно подумать, что автор, должно быть, либерал, если не революционер. Однако «Republic» — это просто английский вариант латинского перевода греческого слова, которое вовсе не предполагает такого рода ассоциаций и которое правильнее было бы перевести как «Конституция», «Город-государство» или «Государство». Несомненно, традиционный английский перевод названия этого диалога — «Republic» — немало содействовал общему убеждению, что Платон не мог быть реакционером.

Принимая во внимание всё то, что Платон говорит о Благе, Справедливости и других идеях, мне следует защитить мой тезис о том, что его политические требования чисто тоталитарны и антигуманны. Для того, чтобы провести эту защиту, я прерву свой анализ историцизма и на протяжении следующих четырёх глав сосредоточусь на критическом рассмотрении этических идей Платона и определении их места в его политических требованиях. В настоящей главе я исследую идею Справедливости, в трёх следующих — учение о том, что править должны мудрейшие и лучшие, а также проанализирую идеи Истины, Мудрости, Блага и Красоты.

I

Что мы в действительности имеем в виду, говоря о «справедливости»? Я не думаю, что вербальные вопросы такого рода важны или что на них может быть получен определённый ответ: ведь термины, подобные «справедливости», всегда используются в различных смыслах. Однако я полагаю, что большинство из нас, особенно те, кто привержен гуманизму, говоря о «справедливости», имеют в виду следующее: (а) равное распределение бремени гражданских обязанностей, то есть тех ограничений свободы, которые необходимы в общественной жизни 6.4; (b) равенство граждан перед законом при условии, разумеется, что (с) законы не пристрастны в пользу или против отдельных граждан, групп или классов; (d) справедливый суд и (е) равное распределение преимуществ (а не только бремени), которое может означать для граждан членство в данном государстве. Если Платон, говоря о «справедливости», имел в виду нечто подобное, то моё утверждение о тоталитарности его программы было бы ошибочным и были бы правы все, кто считает, что в основе платоновской политики лежит вполне приемлемый гуманизм. Однако в действительности Платон, говоря о «справедливости», понимал её совершенно иначе.

Что Платон подразумевал под «справедливостью»? Я утверждаю, что в «Государстве» он использует термин «справедливо» как синоним слов «то, что в интересах лучшего государства». Что же в интересах этого лучшего государства?

Задержать все перемены путём сохранения власти правящего класса и жёсткого деления на классы. Если эта интерпретация верна, то мы должны будем согласиться с тем, что платоновское понимание справедливости обусловило тоталитарный характер его политической программы. Кроме того, мы должны будем также сделать вывод о том, как опасно полагаться на впечатление от одних только слов.

Справедливость — центральная тема «Государства». По традиции его подзаголовком считают слова «О справедливости». Исследуя природу справедливости, Платон использует метод, о котором упомянуто в предыдущей главе 6.5. Прежде всего он старается выявить идею Справедливости в государстве, а затем предпринимает попытку применить полученный результат к индивиду. Нельзя сказать, что вопрос Платона «Что есть справедливость?» немедленно получает ответ. Этот ответ даётся только в книге IV

«Государства». Рассуждения, приводящие к этому ответу, будут более детально проанализированы в настоящей главе немного позже. Сейчас мы представим их вкратце.

Город-государство основывается на человеческой природе, её нуждах и ограничениях 6.6. «Мы установили, что каждый отдельный человек должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего способен». Из этого Платон заключает, что каждый должен заниматься своим делом, что плотник должен ограничиться плотничеством сапожник — изготовлением обуви. Однако не будет большого вреда, если два работника поменяются местами. «Но… когда ремесленник или кто-либо другой, делец по своим природным задаткам… попытается перейти в сословие воинов, или когда кто-нибудь из воинов постарается проникнуть в число членов совета или в стражи… тогда… такая замена и вмешательство не в своё дело — гибель для государства». Из этого аргумента, тесно связанного с принципом, согласно которому ношение оружия — классовая привилегия, Платон делает заключительный вывод о том, что любые перемены или взаимопроникновение трёх классов несправедливы и, напротив, справедливо, «если каждое из трёх его сословий выполняет в нём своё дело». Это заключение подтверждается и резюмируется немного позже: «Каждый из нас только тогда может быть справедливым и выполнять своё дело, когда каждое из имеющихся в нас [начал] выполняет свое». Таким образом, Платон отождествляет справедливость с властью класса и классовыми привилегиями: ведь принцип, по которому каждому классу надлежит заниматься своим собственным делом, если сказать кратко и по существу, означает следующее: государство справедливо, если правители правят, рабочие работают, а рабы остаются рабами 6.7. Итак, мы видим, что платоновское понятие справедливости в корне отличается от нашего обычного взгляда на справедливость — в том виде, как мы его ранее описали. Платон называет «справедливой» классовую привилегию, в то же время мы обычно подразумеваем под справедливостью отсутствие такой привилегии. Однако к этому различие не сводится. Мы имеем в виду равенство по отношению к индивидам, в то время как Платон рассматривает справедливость не как отношение между индивидами, а как свойство целого государства, основанного на отношениях между классами. Государство справедливо, если оно здорово, сильно, едино, то есть стабильно.

II

Однако, быть может, Платон был прав? Может быть, «справедливость» означает именно то, что он говорит? Я не намерен обсуждать этот вопрос. Если кто-то будет утверждать, что «справедливость» — это неоспоримая власть одного класса, я просто отвечу, что привержен несправедливости. Другими словами, я полагаю, что от слов ничего не зависит. Все зависит от наших практических требований и от наших предложений по осуществлению политики, которой мы решили придерживаться. Так вот в основе платоновского определения справедливости лежит требование тоталитарного классового правления и решение воплотить его в жизнь.

Однако, быть может, он прав в другом смысле? Может быть, его идея справедливости соответствует греческому способу использования этого слова? Может быть, под «справедливостью» греки понимали нечто целостное, наподобие «здоровья государства», и, может быть, совершенно неверно и неисторично ожидать, чтобы Платон предвосхитил нашу современную идею справедливости как равенства всех граждан перед законом? На этот вопрос нередко отвечали утвердительно на том основании, что платоновская холистская идея «социальной справедливости» характерна для традиционного греческого подхода, «греческого гения», который «в отличие от римского, не был специфически правовым», напротив, он был «существенно метафизическим» 6.8. Однако, это заявление неверно. На самом деле, греческое использование слова «справедливость» было удивительно похожим на наше современное, то есть индивидуалистическим и эгалитарным.

Чтобы это показать, я сошлюсь сначала на самого Платона, который в диалоге «Горгий» (более раннем, чем «Государство») говорит о том, что очень многие рассматривают «справедливость как равенство», причём это понимание согласуется не только с «договором», но и с «самой природой». Затем можно процитировать Аристотеля, другого противника эгалитаризма, который под влиянием платоновского натурализма построил наряду со многими другими концепциями теорию о том, что некоторые люди рождены рабами по природе 6.9. Аристотель менее всех был заинтересован в распространении эгалитаристической и индивидуалистической интерпретации термина «справедливость». И тем не менее, говоря о судье, которого он называет «посредником», Аристотель утверждает, что судья «уравнивает по справедливости». Он говорит нам, что «правосудие — это какая-то середина». Он даже полагает (однако здесь он ошибается), что греческое слово «правосудие» происходит от корня, означающего «дележ пополам». (Этот взгляд, согласно которому «справедливость» означает «равенство в распределении прав и обязанностей граждан», согласуется с платоновской теорией, представленной в «Законах», где он различает два вида равенства в распределении прибыли и почета — «цифровое», или «арифметическое», равенство и «пропорциональное» равенство. Второе учитывает степень, в которой люди обладают добродетелью, надлежащим воспитанием и здоровьем. Платон утверждает, что пропорциональное равенство составляет «политическую справедливость».) Рассматривая принципы демократии, Аристотель говорит, что «основное начало демократического права состоит в том, что равенство осуществляется в количественном арифметическом отношении, а не на основании достоинства». Всё это, разумеется, не является только личным представлением Аристотеля о значении справедливости или только описанием способа употребления этого термина в духе Платона, сложившимся под влиянием «Горгия» и «Законов». Это, скорее, выражение всеобщего, древнего и широко распространённого в Древней Греции использования слова «справедливость» 6.10.

В свете этого свидетельства следует, на мой взгляд, сказать, что холистское и антиэгалитарное понимание справедливости в «Государстве» было нововведением. Платон пытался представить тоталитарное правление класса как «справедливое», в то время как большинство людей подразумевало под «справедливостью» нечто прямо противоположное.

Этот поразительный вывод влечёт за собой целый ряд вопросов. Почему в «Государстве» Платон заявлял, что справедливость означает неравенство, если в повседневном использовании этот термин означал равенство?

По-моему, здесь возможен лишь один правдоподобный ответ: он хотел создать рекламу своему тоталитарному государству, убеждая людей, что это государство «справедливое». Но стоило ли ему предпринимать такую попытку, если важны не слова, а то, что они обозначают? Конечно, стоило: ведь вплоть до настоящего времени Платон ухитряется убеждать читателей в том, что он защищает справедливость — ту самую, к которой они стремятся. Верно и то, что он таким образом посеял сомнения и недоразумения среди эгалитаристов и индивидуалистов, которые под влиянием его авторитета задались вопросом — а не является ли платоновская идея справедливости лучшей и более правильной, чем их собственная? Так как слово «справедливость» отражает настолько важную цель, что многие готовы вынести ради неё все и приложить все свои силы к её достижению, то завербовать эти гуманистические силы или, по крайней мере, парализовать эгалитаризм — достойная задача для того, кто верит в тоталитаризм.

Однако осознавал ли Платон, как много значит для людей справедливость?

Да, осознавал — ведь в «Государстве» он пишет: «Когда человек сознает, что он поступает несправедливо, то, чем он благороднее, тем менее способен негодовать на того, кто, по его мнению, вправе обречь его на голод, стужу и другие подобные муки: это не возбудит в нём гнева… А когда он считает, что с ним поступают несправедливо, он вскипает, раздражается и становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные этим муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть» 6.11.

Прочитав это, нельзя усомниться в том, что Платон понимал силу веры и, прежде всего, веры в справедливость. Нельзя усомниться также в том, что «Государство» направлено на то, чтобы извратить эту веру и заменить её противоположной.

Учитывая имеющиеся свидетельства, я склонен допустить, что Платон хорошо знал, что делает. Эгалитаризм был заклятым врагом Платона, с которым он намерен был расправиться. Нет сомнения в искренности его веры в то, что эгалитаризм — зло и великая опасность. Однако его наступление на эгалитаризм не было честным. Платон не посмел встретить врага в открытом бою.

Чтобы обосновать эту точку зрения, я представлю читателю ряд аргументов.

III

Вероятно, из всех когда-либо написанных работ о справедливости «Государство» — наиболее продуманное произведение. В нём исследуются разнообразные подходы к анализу справедливости, причём так, что мы вынуждены поверить в то, что Платон не упустил ни одной из хорошо известных ему теорий справедливости. В действительности Платон ясно намекает 6.12 на то, что он тщетно пытался обнаружить такую теорию в современных ему концепциях и что поэтому требуется новая, самостоятельная попытка. Однако в обзоре и обсуждении современных ему теорий Платон ни разу не упоминает точку зрения, в соответствии с которой справедливость — это равенство перед законом («isonomy»). Существует только два способа объяснить это упущение: или он не заметил эгалитаристской теории 6.13, или намеренно её игнорировал. Первое маловероятно, если принять к сведению тщательность, с которой написано «Государство», и хорошо осознанную Платоном необходимость проанализировать теории оппонентов, чтобы убедительно представить собственную. Это объяснение оказывается ещё менее правдоподобным, если мы учтём широкую популярность эгалитаристской теории. Однако вовсе не обязательно прибегать к одним лишь правдоподобным доводам: ведь легко показать, что Платон, работая над «Государством», не только был знаком с эгалитаристской теорией, но и хорошо осознавал её важность. В настоящей главе уже упоминалось (раздел II), а впоследствии будет подробно рассказано (раздел VIII) о том, что эгалитаризм играл существенную роль в более раннем «Горгии» — там его даже защищают. Далее, несмотря на то, что в «Государстве» достоинства и недостатки эгалитаризма серьёзно не обсуждаются, Платон не перестал считать его менее влиятельным: ведь само «Государство» свидетельствует о его популярности. В «Государстве» содержится намёк на широко известное демократическое представление о справедливости, однако о нём говорится только с презрением, и всё, что мы о нём слышим, — это несколько насмешек и колкостей 6.14, хорошо согласующихся с оскорбительными нападками на афинскую демократию, причём приведённых в тех местах диалога, где справедливость вовсе не обсуждается. Итак, не может быть, чтобы Платон не заметил эгалитаристскую теорию справедливости. Также невероятно, что он не счёл нужным обсудить влиятельную теорию, диаметрально противоположную его собственной. Тот факт, что в «Государстве» Платон ограничивается лишь несколькими шутливыми замечаниями на эту тему (очевидно, ему они очень нравились, поэтому он их не вычеркнул 6.15), можно объяснить лишь сознательным отказом от такого обсуждения. Поэтому мне непонятно, как попытка Платона убедить своих читателей в том, что он исследовал все важные теории, согласуется с требованиями интеллектуальной честности. Хотя следует добавить, что это его упущение, несомненно, является следствием глубокой преданности делу, которое он твёрдо считал благим.

Чтобы в полной мере оценить, к чему приводило глухое молчание Платона по этому вопросу, следует прежде всего уяснить, что эгалитарное движение, каким его знал Платон, представляло собой всё, что он ненавидел, и что его собственная теория, разработанная в «Государстве» и более поздних работах, была в значительной степени ответом на мощный вызов нового эгалитаризма и гуманизма. Чтобы показать это, я рассмотрю основные принципы гуманистического движения и противопоставлю их соответствующим принципам платоновского тоталитаризма.

Гуманистическая теория справедливости выдвигает три основных требования или предложения (proposals), а именно: (а) собственно принцип эгалитаризма, то есть предложение устранить «естественные» привилегии, (b) общий принцип индивидуализма и (с) принцип, в соответствии с которым задача и цель государства — защитить свободу своих граждан. Каждому из этих политических требований, или предложений, соответствует прямо противоположный принцип платонизма, а именно: (а1) принцип естественных привилегий, (b1) общий принцип холизма или коллективизма и (с 1) принцип, в соответствии с которым задача и цель индивида — сохранить и усилить стабильность государства. Я рассмотрю эти три требования и соответствующие им платоновские принципы по очереди, посвятив каждому из них по разделу (разделы IV, V и VI).

IV

Собственно эгалитаризм — это требование, чтобы к гражданам государства относились непредвзято. На тех, кто даёт гражданам законы, не должны влиять такие вещи, как рождение, родственные связи и богатство граждан данного государства. Иначе говоря, закон не признает каких бы то ни было «естественных» привилегий, хотя граждане могут наделить определёнными привилегиями тех, кому они доверяют.

Этот эгалитаристский принцип прекрасно сформулировал Перикл за несколько лет до рождения Платона в речи, сохранённой для нас Фукидидом 6.16. Более полно мы процитируем её в главе 10, но два предложения следует привести сейчас: «Законы наши, — говорит Перикл, — в частных делах всем дают нам равные возможности. Уважением у нас каждый пользуется по заслугам, и ни поддержка приверженцев не приносит больше успеха, чем собственная доблесть, ни скромность звания не мешает бедняку оказать услугу государству…» Эти фразы выражают некоторые фундаментальные цели великого движения за равноправие, которое, как мы видели, не избегало даже критики рабства. В век Перикла это движение было представлено Еврипидом, Антифонтом и Гиппием (их мы цитировали в предыдущей главе), а также Геродотом 6.17. Платоновское поколение представлено Алкидамом и Ликофроном, которых мы также цитировали ранее. Ещё одним сторонником эгалитаризма был Антисфен, один из ближайших друзей Сократа.

Платоновский принцип справедливости прямо противоположен всему этому. Он требовал естественных привилегий естественным лидерам. Но как же он опровергал принцип эгалитаризма? И как же он утверждал свои собственные требования?

Из главы 5 мы помним, что некоторые хорошо известные эгалитаристские требования выражены с помощью впечатляющего, но внушающего сомнения языка «естественных прав» и что некоторые представители эгалитаризма защищали выдвигаемые ими требования, указывая на «естественное», то есть биологическое равенство людей. Мы показали неуместность этого аргумента: действительно, в некоторых важных отношениях люди равны, в других — неравны, причём из этого, как и из любого другого факта нельзя вывести нормативные требования. Следует также заметить, что не все эгалитаристы прибегали к этому натуралистическому доводу — так, Перикл, например, даже не намекнул на него 6.18.

Платон быстро понял, что натурализм — слабое место в эгалитаристском учении, и извлек из этой слабости максимальную выгоду. Сказать людям, что они равны — значит затронуть их чувства. Однако это обращение к чувству — ничто по сравнению с тем, что человек испытывает, когда пропаганда внушает ему, что он превосходит других, а другие ему подчинены. Верно ли, что вы по природе равны вашим слугам, рабам, чернорабочему, который ничуть не лучше животного? Какой смешной вопрос!

По-видимому, Платон первым оценил возможности такой реакции и к утверждению о естественном равенстве стал относиться с презрением и насмешкой. Вот почему он так старался приписать натуралистические доводы даже тем из своих противников, кто их не использовал. Пародируя, например, речь Перикла в «Менексене», он настаивает на взаимосвязи утверждений о равенстве перед законом и естественном равенстве: «В основе такого общественного устройства лежит равенство по рождению, — иронизирует он. — Мы же и все наши люди, будучи братьями, детьми одной матери, не признаем отношений господства и рабства между собой; равенство происхождения заставляет нас стремиться к равным правам для всех, основанным на законе…» 6.19.

Позже, в «Законах», Платон резюмирует свой ответ эгалитаристам в следующем утверждении: «Для неравных равное стало бы неравным» 6.20. Аристотель же развил это понимание так: «Справедливость, как кажется, есть равенство, и так оно и есть, но только не для всех, а для равных; и неравенство также представляется справедливостью, и так и есть на самом деле, но опять-таки не для всех, а лишь для неравных». Это утверждение фиксирует обычное обвинение, предъявляемое эгалитаризму, — обвинение, состоящее в том, что равенство было бы превосходным, если бы только люди были равны, однако оно, очевидно, невозможно, так как они не равны, а потому и не могут быть уравнены. Это реалистическое, на первый взгляд, обвинение в действительности совершенно нереалистично, так как политические привилегии никогда не основываются на природных качественных различиях. Возможно, поэтому Платон не слишком верил в это возражение, работая над «Государством», так как использует его лишь однажды, когда, глумясь над демократией, он говорит, что она «уравнивает равных и неравных» 6.21. В остальных случаях он предпочитает не спорить с эгалитаризмом, а просто о нем забыть.

Резюмируя, можно сказать, что Платон никогда не преуменьшал значения эгалитаристской теории, которую поддерживали такие люди, как Перикл, однако в «Государстве» он её совершенно не затронул — его нападки на эту теорию не были прямыми и открытыми.

Как же Платон пытался утвердить свой собственный антиэгалитаризм, свой принцип естественной привилегии? В «Государстве» он предложил три разных довода, однако два из них вряд ли могут считаться серьёзными аргументами. Первый 6.22 — это вызывающее удивление замечание о том, что поскольку уже рассмотрены три добродетели государства, то оставшаяся, четвёртая, то есть «заниматься каждому своим делом», должна быть названа «справедливостью». Я не хотел бы верить в то, что это рассуждение приведено как довод, однако, по-видимому, это так, ведь «Сократ», главный участник описываемой Платоном беседы, предпосылает ему вопрос: «Знаешь, почему я так заключаю?» Второй аргумент интереснее, так как с его помощью Платон пытается показать, что его антиэгалитаризм может быть выведен из обычного (то есть эгалитаристского) взгляда на справедливость как беспристрастность. Я процитирую этот фрагмент целиком. Замечая, что правители города будут одновременно его судьями, Сократ говорит 6.23: «А при судебном разбирательстве разве усилия их будут направлены больше на что-нибудь иное, а не на то, чтобы никто не захватывал чужого и не лишался своего?»

— «Нет, — отвечает его собеседник Главкон, — именно на это». — «Потому что это справедливо?» — «Да». — «Значит, и на этом примере можно убедиться, что справедливость состоит в том, чтобы каждый имел своё и исполнял тоже свое». Таким образом утверждается, что, в соответствии с нашими обычными представлениями о справедливости, «иметь и исполнять свое» является принципом справедливого суда. Здесь на смену второму аргументу приходит третий (который мы рассмотрим позже), приводящий к выводу, что справедливость состоит в сохранении своего собственного места (или своего собственного занятия), причём это место (или занятие) класса или касты данного человека.

Единственная цель этого второго аргумента состоит в том, чтобы внушить читателю, что «справедливость» в обыденном понимании требует, чтобы мы держались своего места, так как нам следует всегда удерживать то, что нам принадлежит. Иначе говоря, Платон желает, чтобы читатели построили следующее умозаключение: «Справедливо удерживать и использовать то, что тебе принадлежит. Моё место (или моё занятие) принадлежит мне. Поэтому будет справедливо, если я буду удерживать своё место (или заниматься своим делом)». Этот аргумент так же безупречен, как и следующий: «Справедливо, что некто удерживает и исполняет то, что ему принадлежит. План похищения твоих денег — мой собственный. Поэтому будет справедливо, если я буду придерживаться этого плана и постараюсь его выполнить, то есть украсть твои деньги». Ясно, что вывод, которого ждёт от нас Платон, — это всего лишь грубое извращение значения слов «чей-то собственный». (Ведь реальная проблема в том и состоит, требует ли справедливость, чтобы всё, что в каком-то смысле «наше собственное», например, «наш собственный» класс, рассматривалось не просто как наше владение, а как наше неотчуждаемое владение. Однако и сам Платон не верит в этот принцип, поскольку в таком случае было бы невозможно перейти к коммунизму. Кстати, как насчёт удерживания при себе собственных детей?) Этим незатейливым фокусом Платон добивается того, что Дж. Адам называет «соединением собственного платоновского взгляда на справедливость с общепринятым… значением этого слова». Вот как великий философ всех времён пытается нас убедить, что он открыл истинную природу справедливости.

Третий и последний из предлагаемых Платоном аргументов более серьезен и предполагает обращение к принципу холизма, или коллективизма. Этот довод связан с принципом, в соответствии с которым целью индивидуума является сохранение стабильности государства, поэтому мы его рассмотрим позже — в разделах V и VI настоящей главы.

Однако прежде, чем перейти к этому анализу, я хотел бы привлечь внимание к «предисловию», которое Платон помещает перед описанием исследуемого нами «открытия». Его следует рассмотреть в свете уже сделанных нами наблюдений. С этой точки зрения «длинное предисловие», как называет его сам Платон, оказывается нечем иным, как попыткой подготовить читателя к «открытию справедливости», заставив его поверить в то, что перед ним доказательство, в то время как в действительности критические способности читателя пытаются усыпить с помощью специально для этого изобретённых драматических эффектов.

Открыв, что мудрость — это собственная добродетель стражей, а храбрость — помощников, Сократ объявляет о своём намерении совершить ещё одно, последнее усилие и открыть справедливость. «Остаётся рассмотреть 6.24, — говорит он, — ещё два свойства нашего государства: рассудительность и то, ради чего и предпринято всё наше исследование, — справедливость». — «Да, конечно», — отвечает Главкон. Сократ предлагает «больше не возиться с рассудительностью», однако Главкон возражает, и Сократ сдается, говоря, что отказываться от её обсуждения было бы ошибкой. Этот небольшой спор готовит читателя к новому определению справедливости, заставляет его предположить, что Сократ располагает средствами для этого «открытия», и убеждает его поверить в то, что Главкон внимательно следит за тем, чтобы платоновские рассуждения соответствовали интеллектуальной честности, и поэтому самому читателю нет нужды за этим следить 6.25.

Затем Сократ анализирует умеренность, которая, как удаётся выяснить, является единственной собственной добродетелью работников. (Кстати, легко разрешить часто обсуждаемый вопрос о том, отличима ли «справедливость», по Платону, от «рассудительности». Справедливость означает оставаться на своём месте, рассудительность — знать своё место, точнее, быть им довольным. Что же ещё может быть собственной добродетелью работников, набивающих свои животы подобно животным?)

Определив рассудительность, Сократ вопрошает: «А оставшийся неразобранным вид… что он собой представляет? Впрочем, ясно, что это — справедливость». — «Ясно», — отвечает Главкон.

«Теперь, Главкон, — говорит Сократ, — нам нужно, словно охотникам, выстроиться вокруг этой чащи и внимательно следить, чтобы от нас не удрала справедливость, а то она ускользнет, и опять всё будет неясно. Ведь она явно прячется где-то здесь: ты гляди и старайся её заметить, а если увидишь первым, укажи и мне». Главкон, как и читатель, конечно же, ни на что подобное не способен и умоляет Сократа вести его вперёд. «Так следуй, помолившись, вместе со мною», — говорит Сократ. Однако даже Сократу эта тема кажется «непроходимой чащей: кругом темно и трудно хоть что-то разведать. Но всё равно, — говорит он, — надо идти вперёд». И вместо того, чтобы возразить: «Идти вперёд с чем? С результатами нашего исследования, то есть нашего рассуждения? Но ведь мы к нему ещё не приступили. В том, что ты до сих пор говорил, не было ни крупицы смысла», Главкон, а вместе с ним и наивный читатель, смиренно отвечает: «Я так и сделаю, а ты веди меня». После этого Сократ сообщает, что в отличие от нас он «напал на след», и приходит в возбуждение. «Эй, Главкон, какая радость, — кричит он. — Пожалуй, мы напали на её след, мне кажется, она недалеко от нас убежала!» — «Благие вести!» — отвечает Главкон. — «Однако и ротозеи же мы!» — восклицает Сократ. — «Она чуть ли не с самого начала вертится у нас под ногами, а мы на неё и не смотрим!»

Сократ ещё довольно долго продолжает восклицать и повторять подобные утверждения, пока его не перебивает Главкон, который, выражая чувства читателя, спрашивает его, что же он нашёл. Когда же Сократ ограничивается ответом: «Мы… не сообразили, что уже тогда мы каким-то образом говорили именно о справедливости», Главкон выражает нетерпение читателя, говоря: «Слишком длинное предисловие, когда не терпится узнать». И лишь тогда Платон предлагает те два «аргумента», о которых я уже говорил.

Можно сказать, что последнее замечание Главкона свидетельствует о том, что Платон понимал, зачем потребовалось это «длинное предисловие». По-моему, это просто попытка — и как оказалось, весьма успешная — убаюкать критические способности читателя и посредством эффектных словесных фейерверков отвлечь его внимание от интеллектуальной нищеты этого мастерского фрагмента. Создаётся впечатление, что Платон сознавал его слабость и понимал, как её скрыть.

V

Проблема индивидуализма и коллективизма тесно связана с проблемой равенства и неравенства. Прежде чем приступить к этой теме, сделаем несколько, по-видимому, необходимых замечаний относительно терминологии.

Согласно «Оксфордскому словарю», термин «индивидуализм» может быть использован в двух различных смыслах: как нечто противоположное (а) коллективизму и (b) альтруизму. Причём, если для выражения первого смысла существует только одно слово — «индивидуализм», то для выражения второго имеется целый ряд синонимов, например «эгоизм» или «себялюбие». Вот почему в дальнейшем я буду использовать термин «индивидуализм» исключительно в первом смысле, используя слова «эгоизм» и «себялюбие» во всех тех случаях, когда имеется в виду смысл (b). Нам может пригодиться следующая небольшая таблица:

(а) Индивидуализм противоположен (а’) Коллективизму (b) Эгоизм противоположен (b’) Альтруизму Эти четыре термина, используемые в кодексах нормативных законов, обозначают определённые установки, требования, решения или предложения-проекты (proposals). Я полагаю, что несмотря на неизбежную нечёткость этих терминов, они могут быть проиллюстрированы на примерах и благодаря этому использованы настолько точно, насколько это необходимо для нашей цели. Начнём с коллективизма 6.26, поскольку с этой установкой мы уже познакомились, когда обсуждали платоновский холизм. В предыдущей главе мы привели несколько фрагментов, поясняющих платоновское требование того, чтобы индивид подчинялся интересам целого, будь то вселенная, город, род, раса или любой другой коллектив. Ещё раз процитируем один из них, но более полно 6.27: «Всё, что возникло, возникает ради всего в целом… бытие это возникает не ради тебя, а, наоборот, ты — ради него. Ведь любой… делает все ради целого, а не целое ради части…». Эта цитата не только иллюстрирует холизм и коллективизм, но также говорит о связываемой с ними огромной эмоциональной нагрузке, которую Платон хорошо осознавал (это видно из преамбулы к данному фрагменту). Коллективизм апеллирует к различным чувствам, например, к стремлению принадлежать группе или роду, а также выражает моральное требование альтруизма и отсутствия себялюбия или эгоизма. Платон полагает, что человек, который не может поступиться своими интересами ради целого, себялюбив.

Взглянув на нашу табличку, мы поймём, что это не так. Коллективизм не противоположен эгоизму и не тождественен альтруизму или отсутствию себялюбия. Весьма распространён коллективный, или групповой, эгоизм, например, классовый (Платон прекрасно это знал 6.28), а это достаточно ясно показывает, что коллективизм как таковой не противоположен себялюбию. Вместе с тем, антиколлективист, то есть индивидуалист, может одновременно быть альтруистом: может оказаться, что он готов пожертвовать собой, чтобы помочь другим людям. Вероятно, лучший пример такой установки — это Ч. Диккенс. Трудно определить, что в нём сильнее — страстная ненависть к себялюбию или горячий интерес к отдельным людям со всеми их человеческими слабостями, причём эта установка соединена с антипатией не только к тому, что мы теперь называем коллективами 6.29, но даже к подлинной преданности альтруизму, если это альтруизм по отношению к неизвестным группам, а не к конкретным личностям. (Напомню читателю о миссис Джеллиби из «Холодного дома» — «леди, преданной общественным обязанностям».) Я думаю, эти примеры хорошо поясняют значение интересующих нас четырёх терминов. Кроме того, они показывают, что каждый из терминов нашей таблицы согласуется с любым из двух терминов противоположного столбца (то есть всего возможны четыре комбинации).

Далее, интересно, что, согласно Платону и большинству платоников, альтруистический индивидуализм (например, Диккенса) невозможен. По Платону, единственной альтернативой коллективизму является эгоизм. Он просто отождествляет всякий альтруизм с коллективизмом и всякий индивидуализм с эгоизмом. Дело здесь не только в словах: ведь вместо четырёх возможностей Платон различает только две. Это внесло огромную неразбериху в рассуждения по этическим проблемам, что ощущается даже сегодня.

Отождествление индивидуализма с эгоизмом вооружает Платона мощным средством как для защиты коллективизма, так и для нападок на индивидуализм. Защищая коллективизм, он может воззвать к нашему гуманистическому чувству отказа от себялюбия. Нападая, он может заклеймить всех индивидуалистов себялюбцами, которые способны быть преданными только самим себе. Хотя эти платоновские нападки направлены против индивидуализма в нашем смысле, то есть против прав человека, они поражают совсем иную цель, а именно — эгоизм. Однако и Платон, и большинство его последователей постоянно пренебрегают этим различием.

Почему Платон пытался нападать на индивидуализм? Я думаю, он хорошо знал, что делал, когда ополчился против индивидуализма, так как этот подход, вероятно, даже в большей степени, чем эгалитаризм, был оплотом защитников нового гуманистического кредо. В действительности, освобождение личности было великой духовной революцией, приведшей к разрушению родового строя и возникновению демократии. Сверхъестественная социологическая интуиция Платона проявляется в том, как безошибочно он распознает врага, где бы тот ни встретился.

Индивидуализм в Древней Греции был составной частью старой интуитивной идеи справедливости. И эта справедливость, в отличие от платоновской, означала не здоровье и гармонию в государстве, а определённый способ отношения к личности. Это подчеркнул Аристотель, говоря, что «справедливость есть нечто имеющее отношение к личности» 6.30. Этот элемент индивидуализма подчёркивали представители поколения Перикла. Сам Перикл ясно показал, что законы должны гарантировать равную справедливость «в частных делах всем». Однако он не ограничился этим утверждением: «Мы… не раздражаемся на тех, кто делает что-либо в своё удовольствие». (Сравните с замечанием Платона 6.31 о том, что государство не даёт «им возможность уклоняться куда кто хочет».)

Перикл настаивает на том, чтобы индивидуализм связывали с альтруизмом: «Мы… повинуемся… законам, а из них в особенности тем, которые существуют на пользу обижаемым». Кульминация речи Перикла — это описание молодых афинян, которые смогут, когда вырастут, «приспособиться к занятиям самым многообразным и… добиться для себя независимого состояния».

Этот объединённый с альтруизмом индивидуализм стал основой нашей западной цивилизации. Это — ядро христианства («возлюби ближнего своего», — сказано в Священном Писании, а не «возлюби род свой»), а также всех этических учений, получивших развитие в нашей цивилизации и ускорявших её прогресс. Это также и основное практическое учение Канта («всегда относись к другому человеку как к цели, а не как к простому средству достижения своих целей»).

Ни одна другая мысль не оказала такого мощного влияния на нравственное развитие человечества.

Платон не ошибся, увидев в этом учении врага кастового общества. Недаром именно его он ненавидел больше других современных ему «подрывных» учений. Чтобы это стало ещё яснее, я процитирую два фрагмента из «Законов» 6.32. Их поистине исключительная враждебность по отношению к личности, как мне кажется, явно недооценивается. Первый из них приобрёл известность благодаря ссылке на «Государство», в которой обсуждается предложение, чтобы «общими были жены, дети, все имущество». Платон называет здесь такое государственное устройство «наилучшим». В наилучшем государстве, говорит он, «все общее. Существует ли в наше время где-либо и будет ли когда, чтобы общими были жены, дети, все имущество и чтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни?

Чтобы измышлялись по мере возможности средства так или иначе сделать общим то, что от природы является частным, — глаза, уши, руки, — так, чтобы казалось, будто все сообща видят, слышат и действуют, все восхваляют или порицают одно и то же? По одним и тем же причинам все будут радоваться и огорчаться, а законы по мере сил как можно более объединят государство». Более того, Платон утверждает, что «выше этого, в смысле добродетели, лучше и правильнее никто никогда не сможет установить предела». Он описывает это государство как «божественное», как «модель», «образец» или «подлинник» государства, то есть как его форму или идею. Таким образом, здесь использован тот же подход, что и в «Государстве», но теперь он применён к ситуации, когда Платон потерял надежду воплотить свой политический идеал во всём блеске.

Второй фрагмент, тоже из «Законов», ещё более, если только это возможно, откровенен. Следует отметить, что хотя в нём говорится прежде всего о военных походах и военной дисциплине, однако нет сомнения, что тех же самых военных принципов следует, по Платону, придерживаться «с самых ранних лет, и не только в военное, но и в мирное время». Платон утверждает, подобно другим милитаристам, которые симпатизируют тоталитаризму и восхищаются Спартой, что все главные требования военной дисциплины должны господствовать и в мирное время, определяя всю жизнь граждан: не только зрелые граждане (каждый из которых солдат) и дети, но даже животные должны всю жизнь оставаться в состоянии постоянной и полной боевой готовности 6.33. «Самое главное здесь следующее, — пишет он, — никто никогда не должен оставаться без начальника — ни мужчины, ни женщины. Ни в серьёзных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда — и на войне и в мирное время — надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими руководствоваться, например по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперёд, приступать к упражнениям, умываться, питаться 6.34… Словом, пусть человеческая душа приобретет навык совершенно не уметь делать что-либо отдельно от других людей и даже не понимать, как это возможно. Пусть жизнь всех людей всегда будет возможно более сплочённой и общей. Ибо нет и никогда не будет ничего лучшего, более полезного и искусного в деле достижения удачи и победы на войне. Упражняться в этом надо с самых ранних лет, и не только в военное, но и в мирное время. Надо руководствовать над другими и самому быть у них под началом. А безначалие должно быть изъято из жизни всех людей и даже животных, подвластных людям».

Сильно сказано. Никто никогда не выражал более честно свою враждебность по отношению к личности. Эта ненависть глубоко укоренена в фундаментальном дуализме философии Платона. Личность и её свободу он ненавидит так же сильно, как смену отдельных впечатлений, разнообразие меняющегося мира чувственных вещей. В сфере политики личность для Платона — сам сатана.

Изложенную по сути своей антигуманистическую и антихристианскую установку Платона постоянно идеализируют. Её считали гуманной, отвергающей себялюбие, альтруистической и христианской. Например, Э. Ингленд 6.35 первый из этих двух фрагментов из «Законов» называет «страстным обличением себялюбия». Примерно то же говорит Э. Баркер, касаясь теории справедливости Платона. Он утверждает, что целью Платона была «замена себялюбия и гражданского разлада гармонией» и что «в учении Платона, таким образом, возрождается былая гармония интересов государства и личности — причём возрождается на новом, более высоком уровне, будучи возвышена до сознательного чувства гармонии». Нетрудно объяснить эти и многие другие утверждения, если вспомнить, что Платон отождествлял индивидуализм и эгоизм: поэтому все платоники полагают, что антииндивидуализм — это то же самое, что и бескорыстие. Такое отождествление — бесспорное достижение антигуманистической пропаганды, надолго (вплоть до настоящего времени) запутавшее рассуждения на этические темы. Мы должны понять, что те, кого обманывает это отождествление и соответствующие громкие слова, кто превозносит Платона как учителя нравственности и заявляет, что его этика ближе всех к христианству в дохристианском мире, — все они открывают дорогу тоталитаризму и глубоко нехристианскому, тоталитарному истолкованию христианства. А это очень опасно: ведь уже случалось, что в христианстве господствовали тоталитаристские идеи, существовала инквизиция, и она может вернуться, сменив обличье.

Следовало бы назвать ещё несколько причин, заставляющих простодушных людей убеждать себя в гуманности намерений Платона. Одна из них состоит в том, что Платон, расчищая почву для своих коллективистских теорий, обычно начинает с максимы или пословицы (имеющей, по-видимому, пифагорейское происхождение): «у друзей все общее» 6.36. Без сомнения, это — возвышенное, превосходное и лишённое себялюбия изречение. Можно ли заподозрить, что рассуждение, начинающееся с такого похвального утверждения, приведёт к совершенно антигуманному заключению? Другая важная причина состоит в том, что в диалогах Платона содержится немало подлинно гуманистических изречений — особенно в диалогах, предшествовавших «Государству», то есть в тех, в которых ещё заметно влияние Сократа. Напомню учение Сократа, изложенное в «Горгии», где утверждается, что лучше страдать от несправедливости, чем причинять её. Очевидно, что это учение отмечено не только альтруизмом, но и индивидуализмом: ведь в коллективистской теории справедливости, например, той, что изложена в «Государстве», несправедливость — это действие, направленное против государства, а не против отдельного человека, и хотя человек может совершить несправедливость, от неё пострадает только коллектив. Однако в «Горгии» нет ничего подобного. Здесь предлагается совершенно обычная теория справедливости, причём «Сократ» (вероятно, наделённый многими чертами настоящего Сократа) приводит такие примеры несправедливости, как пощечина, нанесение ран или убийство. Слова Сократа о том, что лучше страдать от таких действий, чем их совершать, действительно очень близки христианскому учению, а его теория справедливости соответствует духу Перикла. (В главе 10 мы попытаемся это объяснить.)

В «Государстве» же развивается новое учение о справедливости, которое не только несовместимо с индивидуализмом, но совершенно ему враждебно. Однако читатель может легко поверить, что Платон все ещё привержен учению, предложенному в «Горгии», так как в «Государстве»

Платон часто намекает на эту теорию, говоря, что лучше страдать от несправедливости, чем её совершать, несмотря на бессмысленность этого изречения с точки зрения развиваемой им коллективистской теории справедливости. Более того, в «Государстве» оппоненты «Сократа» выступают за противоположную теорию, то есть за то, что причинять несправедливость — благое и приятное занятие, а страдать от неё — дурно. Такой цинизм, конечно же, вызовет у гуманистов неприязнь, и когда Платон устами Сократа говорит о своих целях: «Я боюсь, что будет нечестиво, присутствуя при поношении справедливости, уклоняться от помощи ей» 6.37, то доверчивый читатель убеждается в хороших намерениях Платона и готов следовать за ним повсюду.

Заверения Платона приобретают ещё большую силу потому, что за ними, оттеняя их, следуют циничные и себялюбивые речи Фрасимаха, изображённого в виде мерзкого политического авантюриста 6.38. При этом читателя вынуждают отождествить индивидуализм и подход Фрасимаха и придти к выводу о том, что борющийся с этой позицией Платон выступает против всех бытовавших в то время подрывных и нигилистических взглядов.

Не следует, однако, в страхе отшатываться от индивидуалистического пугала в образе Фрасимаха (кстати, его портрет во многом напоминает современные попытки приписать коллективистам отталкивающие черты «большевика») с тем, чтобы впасть в другую форму варварства — более реальную и более опасную в силу её меньшей очевидности. Ведь Платон заменяет учение Фрасимаха о том, что право на стороне сильного, не менее варварским учением о том, что право на стороне всего, что повышает устойчивость и силу государства.

Подведём итоги. Платона, в силу его радикального коллективизма, совсем не интересует проблема, которую обычно называют проблемой справедливости, то есть беспристрастная оценка несогласующихся требований отдельных лиц. Не занимает его и то, как индивидуальные требования привести в соответствие с требованиями государства. Действительно, все индивидуальное у него занимает подчинённое положение: «Я установлю законы, приняв в расчёт всё то, что наиболее полезно всему государству и всему роду в целом, — говорит Платон. — Этой цели я справедливо подчиню интересы каждого отдельного гражданина» 6.39. Платона заботит только коллективное целое как таковое, для которого справедливость есть не что иное, как здоровье, единство и стабильность коллектива.

VI

Итак, теперь нам ясно, что гуманистическая этика требует эгалитаристского и индивидуалистского понимания справедливости, однако до сих пор мы ещё не описали гуманистический взгляд на государство как таковое. Мы выяснили также, что платоновская теория государства тоталитарна, однако все ещё не объяснили, как эта теория применяется к этике личности. В этом разделе я попытаюсь решить обе задачи, начав со второй.

Прежде всего я проанализирую третий довод Платона, сформулированный при «открытии» справедливости, — довод, о котором до сих пор было сказано лишь вскользь. Вот этот довод 6.40: «Ну, а согласишься ли ты со мной вот в чём, — говорит Сократ, — если плотник попробует выполнять работу сапожника, а сапожник — плотника, … считаешь ли ты, что государство потерпит большой ущерб?» — «Не очень большой». — «Но право, когда ремесленник или кто-либо другой, делец по своим природным задаткам… попытается перейти в сословие воинов, или когда кто-нибудь из воинов постарается проникнуть в число членов совета или в стражи, будучи этого недостоин, … тогда… такая замена и вмешательство не в своё дело — гибель для государства». — «Полнейшая гибель». — «Значит, вмешательство этих трёх сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое — великий вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением». — «Совершенно верно». — «А высшее преступление против своего же государства не назовёшь ли ты несправедливостью?» — «Конечно». — «Значит, вот это и есть несправедливость. И давай скажем ещё раз: в противоположность ей справедливостью будет — и сделает справедливым государство — преданность своему делу у всех сословий — дельцов, помощников и стражей, причём каждое из них будет выполнять то, что ему свойственно».

В этом аргументе мы обнаруживаем (а) социологическое допущение о том, что любое ослабление жёсткой кастовой системы неизбежно приведёт к падению государства, (b) постоянные повторения довода, сводящегося к тому, что все, вредное для государства, несправедливо, и (с) вывод о том, что противоположное справедливо. Согласимся с социологическим допущением (а), потому что сдерживание социальных перемен — платоновский идеал и потому что, говоря «вред», он подразумевает всё, что ведёт к переменам. Вполне вероятно, что социальные перемены могут быть задержаны только в жёсткой кастовой системе. Согласимся и с выводом (с) о том, что несправедливому противостоит справедливое. Теперь посмотрим на (b) — этот пункт наиболее интересен в рассматриваемом платоновском аргументе. Едва взглянув на платоновское доказательство, мы поймём, что над всем ходом его мысли господствуют вопросы: Вредит ли это государству? Сильно вредит или не очень? Он постоянно повторяет, что всё, что угрожает нанести вред государству, порочно с точки зрения морали и поэтому несправедливо.

Таким образом, для Платона существует лишь один окончательный критерий — интерес государства. Всё, что ему содействует — благо, добродетель и справедливость. Всё, что ему угрожает — зло, порок и несправедливость. Служащие ему действия нравственны, ставящие его под угрозу — безнравственны. Другими словами, моральный кодекс Платона строго утилитаристский. Это — кодекс коллективистского и политического утилитаризма. Критерий нравственности — интерес государства. Нравственность есть не что иное, как политическая гигиена.

Это коллективистская, родовая, тоталитаристская теория морали: «Благо — это то, что в интересах моей группы, или моего рода, или моего государства». Легко понять, что означает такая нравственность в применении к международным отношениям, а именно — то, что государство никогда не ошибается в своих действиях до тех пор, пока оно сильно, что государство, чтобы упрочить себя, имеет право применять насилие не только к своим гражданам, но и нападать на другие государства при условии, что это его не ослабит. (Гегель сделал этот вывод, ясно увидев аморальность государства, приводящую к защите морального нигилизма в международных отношениях.)

С точки зрения тоталитаристской этики и коллективной пользы платоновская теория справедливости безупречна. Оставаться на своём месте — действительно добродетель. Эта гражданская добродетель полностью соответствует дисциплине как воинской добродетели. А эта добродетель, в свою очередь, играет точно такую же роль, какую играет «справедливость» в платоновской системе добродетелей. Ведь винтики огромного механизма государства «добродетельны» в двух случаях. Во-первых, они должны годиться для выполнения своей задачи, то есть быть соответствующего размера, формы, прочности и так далее. Во-вторых, каждый из них должен находиться и удерживаться на своём собственном месте. Первая добродетель, то есть соответствие определённой задаче, приводит к разделению винтиков в зависимости от выполняемых ими функций. Добродетель винтиков, то есть их пригодность, требует, чтобы одни («по природе своей») были велики, другие должны быть прочными, третьи — гладкими. При этом все они должны быть на своём месте. Эта общая всем добродетель одновременно является добродетелью целого — согласованностью, гармонией. Такую всеобщую добродетель Платон называет «справедливостью». С точки зрения тоталитаристской морали всеобщая добродетель Платона непротиворечива и хорошо обоснована. Если личность — не что иное, как винтик, то этика — не что иное, как исследование того, как из винтиков составить целое.

Замечу, что я не сомневаюсь в искренности платоновской приверженности тоталитаризму. Он не признавал компромисса, требуя неоспоримого господства одного класса над остальными, но при этом его идеалом была не максимальная эксплуатация рабочего класса верхами, а устойчивость целого. Однако необходимость ограничить эксплуатацию Платон объясняет чисто утилитаристски, а именно — интересом стабильности правящего класса. Он доказывает, что если стражи захотят слишком многого, они не получат в конечном счёте ничего: «Если страж … не удовольствуется такой умеренной, надёжной и, как мы утверждаем, наилучшей жизнью, но проникнется безрассудным и ребяческим мнением о счастье, которое будет толкать его на то, чтобы присвоить себе силой все достояние государства, он поймёт тогда: Гесиод действительно был мудрецом, говоря, что в каком-то смысле — половина больше целого» 6.41. Следует, однако, осознать, что даже эта тенденция ограничить эксплуатацию классовых привилегий — весьма распространённый элемент тоталитаризма, который не просто аморален, а является моралью закрытого общества — группы или рода. Это не индивидуальное, а коллективное себялюбие.

Если принять, что третий довод Платона является честным и непротиворечивым, то возникает вопрос, зачем ему понадобилось «длинное предисловие» и два предыдущих аргумента? Зачем это беспокойство? (Разумеется, платоники ответят, что это беспокойство — плод моего воображения. Не исключено. Однако вряд ли можно оправдать иррациональность этих фрагментов.) Я полагаю, ответ состоит в том, что платоновский коллективистский механизм рассуждения вряд ли бы вызвал сочувствие у читателей, если бы предстал перед ними во всей своей скудости и бессмысленности. Платон волновался потому, что он знал мощь и нравственную привлекательность сил, которые он пытался преодолеть, и страшился их. Он не дерзнул бросить им вызов, попытавшись в своих целях склонить их на свою сторону. Мы никогда не узнаем, о чём свидетельствуют сочинения Платона — о его циничной и осознанной попытке использовать в своих целях моральные чувства нового гуманизма или о трагической попытке навязать своё видение пороков индивидуализма. Мне лично представляется, что верно последнее и что тайна платоновских чар скрыта в его внутреннем конфликте. Я думаю, что Платон достиг глубин своей души с помощью новых идей, особенно с помощью идей великого индивидуалиста Сократа и его мученичества. Я также думаю, что он боролся против воздействия всего этого на себя и на других, используя, хотя и не всегда в открытую, всю мощь своего непревзойдённого ума. Этим также объясняется то, что Платон, несмотря на всю свою приверженность тоталитаризму, временами высказывал гуманистические идеи. А это объясняет, почему некоторым философам удалось представить Платона гуманистом.

В пользу тахого понимания говорит то, как Платон видел, а вернее, ненавидел, гуманистическую и рациональную теорию государства — теорию, которая впервые получила развитие при жизни его поколения.

Для лучшего понимания этой теории следует использовать язык политических требований и политических предложений-проектов (см. главу 5, раздел III). Иначе говоря, не надо искать ответ на эссенциалистский вопрос: «Что есть государство, какова его истинная природа и каково его действительное значение?» Не надо искать ответ и на историцистский вопрос: «Как произошло государство и в чём источник политического долга?» Мы должны ставить вопрос так: «Что требуется от государства? Что мы предлагаем в качестве законной цели деятельности государства?» А для того, чтобы выяснить, каковы наши основные политические требования, мы можем задаться вопросом: «Почему мы предпочитаем жить в хорошо организованном государстве, а не без государства, то есть в анархии?» Вот что значит задать рациональный вопрос. Именно на этот вопрос должен попытаться ответить социальный технолог, прежде чем он примется строить или перестраивать какой-нибудь политический институт. Ведь он только в том случае решит, соответствует ли тот или иной институт возложенной на него функции, если поймёт, что ему нужно.

Если мы сформулируем вопрос именно таким образом, то гуманист может ответить следующее. Я требую, чтобы государство защитило не только меня, но и других. Я требую, чтобы оно защитило свободу — и мою собственную, и всех окружающих людей. Я не хочу жить милостью тех, у кого тяжелее кулаки и кто лучше вооружен. Другими словами, я хочу, чтобы меня защитили от агрессии со стороны других людей. Я хочу, чтобы разграничили агрессию и оборону, и хочу, чтобы оборону поддерживала организованная сила государства. (Это — защита status quo, и предлагаемый принцип означает следующее: status quo не следует менять насильственно, его можно менять только в соответствии с законом, посредством компромисса или с помощью арбитража, естественно, кроме тех случаев, когда отсутствует правовая основа его пересмотра.) Я вполне готов к тому, чтобы государство в некоторой степени ограничило мою свободу действий при условии, что мне гарантируют защиту оставшейся части свободы: ведь я знаю, что некоторое ограничение моей свободы необходимо. Например, я должен отказаться от «свободы» нападать, если я хочу, чтобы государство обеспечивало оборону от любых нападений. Однако я требую, чтобы не забывали об основной цели государства, а именно о том, что следует защищать свободу только тех граждан, которые не причиняют вреда другим. Таким образом, я требую, чтобы государство ограничивало свободу граждан, по возможности одинаково, причём эти ограничения не должны превышать того, что необходимо для достижения такого равенства.

Примерно так звучали бы требования гуманиста, эгалитариста, индивидуалиста. Именно эти требования позволяют социальному технологу рационально подходить к политическим проблемам, то есть рассматривать их с точки зрения совершенно ясной и определённой цели.

Существует, однако, немало возражений против того, что возможно достаточно ясно и определённо сформулировать цели государства относительно свободы. Говорят, что стоит лишь осознать, что свободу следует ограничить, как рушится принцип свободы, и ответ на вопрос о том, какие ограничения необходимы, а какие произвольны даёт не разум, а авторитет. Однако это возражение возникает благодаря путанице: смешивают основной вопрос о том, что мы хотим от государства, и некоторые существенные технологические трудности, препятствующие достижению нашей цели. Конечно, нелегко строго определить степень свободы, которую можно оставить гражданам, не подвергая опасности ту свободу, которую призвано защитить государство. Вместе с тем наш опыт (то есть существование демократических государств) показывает, что эту степень можно приблизительно определить. В действительности, главная задача демократического законодательства и состоит в том, чтобы это сделать. Это трудно, но не настолько, чтобы нам пришлось из-за этого менять свои основные требования, в частности отказаться от рассмотрения государства как инструмента защиты от преступлений, то есть от агрессии. Кроме того, на возражение о том, что трудно сказать, где кончается свобода и начинается преступление, в принципе отвечает известная история о хулигане, утверждавшем, что, будучи свободным гражданином, он может двигать своим кулаком в любом направлении, на что судья мудро ответил: «Свобода движений вашего кулака ограничена положением носа вашего соседа».

Изложенный мною взгляд на государство можно назвать «протекционизмом». Этим термином часто называли тенденции, противостоящие свободе. Так, экономист обычно подразумевает под протекционизмом политику смягчения конкуренции тех или иных экономических интересов, моралист — требование, чтобы государственные чиновники установили над гражданами моральную опеку. То, что я называю протекционизмом, не имеет никакого отношения к этим тенденциям и по сути является либеральной теорией. Однако я считаю, что этот термин здесь уместен, так как показывает, что моя теория, будучи либеральной, всё же не провозглашает политики строгого невмешательства (часто, но не всегда верно обозначаемой термином «laissez faire»). Либерализм и вмешательство государства не противоречат друг другу — напротив, свобода, очевидно, невозможна, если её не гарантирует государство 6.42. Так, например, необходим определённый контроль государства над системой образования: ведь иначе отсутствие заботы о детях не позволит детям защитить свою свободу. Государство должно следить, чтобы образование было доступно всем. Однако этот контроль не должен быть чрезмерным, так как он может вылиться в идеологическую обработку. Я уже отмечал, что важный и сложный вопрос об ограничениях свободы нельзя решить, опираясь на отшлифованную, сухую формулу. И следует приветствовать тот факт, что существуют спорные ситуации: ведь если исчезнут такого рода политические проблемы и политические споры, то граждане лишатся стимула бороться за свою свободу, а вместе с тем и самой свободы. (При таком понимании оказывается, что существующее противоречие между свободой и безопасностью, то есть безопасностью, гарантированной государством, — это химера. Ведь свободы просто нет, если её не обеспечивает государство, и наоборот, только государство, управляемое свободными гражданами, может предложить им более или менее приемлемую безопасность.)

Сформулированная таким образом протекционистская теория совершенно свободна от историцизма и эссенциализма. В ней не утверждается, что государство образовалось как сообщество личностей с целью их защиты или что на протяжении истории всеми государствами сознательно управляли в соответствии с этой целью. В ней ничего не сказано о сущности государства или о естественном праве на свободу. В ней не говорится о том, как в действительности функционирует государство. Моя теория выражает политическое требование или, точнее, предложение-проект, рекомендацию следовать определённой политике. Я подозреваю, что многие конвенционалисты, утверждавшие, что государство произошло из договора граждан защищать друг друга, стремились выразить именно это требование, но на неуклюжем и вводящем в заблуждение языке историцизма. То же требование — и столь же неудачно — выражено в утверждениях о том, что существенная функция государства — защита его членов, что государство, по определению, есть сообщество для защиты друг друга. Прежде чем всерьёз обсуждать все эти теории, их следует перевести на язык требований или рекомендаций политических действий; в противном случае неизбежны бесконечные споры о словах.

Приведём пример такого перевода. То, что я называю протекционизмом, критиковали Аристотель 6.43, затем Э. Берк и многие современные платоники. Все эти критики утверждают, что протекционизм слишком принижает задачи государства, которое (пользуясь словами Берка) «следует почитать надлежащим образом, ведь оно есть содружество людей во имя не одного лишь удовлетворения грубых животных интересов недолговечной и тленной природы». Другими словами, эти критики утверждают, что государство — это нечто более высокое и благородное, чем объединение во имя рациональных целей, — это предмет почитания. Его задачи выше, чем защита людей и их прав. У него моральные задачи. «За добродетелью же и пороком в государствах, — пишет Аристотель, — заботливо наблюдают те, кто печется о соблюдении благозакония; в этом и сказывается необходимость заботиться о добродетели граждан тому государству, которое называется государством по истине, а не только на словах». Если попытаться перевести эту критику на язык политических требований, то окажется, что критики протекционизма хотят двух вещей. Во-первых, они хотят превратить государство в предмет почитания. С нашей точки зрения, возразить против этого желания нечего. Это — религиозная проблема, и почитатели государства должны сами решить для себя вопрос о том, как примирить свой символ веры с другими религиозными верованиями, например с Первой заповедью. Во-вторых, критики протекционизма выдвигают политическое требование, которое означает следующее: государственные чиновники должны заботиться о нравственности граждан и использовать свою власть не столько для защиты свободы граждан, сколько для контроля над их моралью. Другими словами, это требование расширить правовую сферу (то есть сферу норм, навязываемых государством) за счёт сферы собственно морали (то есть норм, устанавливаемых не государством, а нашими собственными моральными решениями, нашей совестью). Это требование или рекомендация может подлежать рациональному обсуждению, и на него можно возразить таким образом: защитники требований такого рода, очевидно, не понимают, что принятие такого требования означало бы конец моральной ответственности личности и послужило бы разрушению, а не совершенствованию морали. Такое требование заменило бы личную ответственность родовыми табу и тоталитаристской безответственностью личности. Возражая против этой установки в целом, индивидуалист должен заявить, что мораль государства (если таковая вообще существует), как правило, значительно ниже морали среднего гражданина, так что гораздо желательнее, чтобы граждане контролировали государство, а не наоборот. Нам необходимо и мы хотим сделать моральной политику, а не политизировать мораль.

Следует заметить, что с точки зрения протекционизма как бы ни были далеки от совершенства существующие демократические государства, всё же они являют собой значительное достижение в социальной инженерии, развивающейся в правильном направлении. Многие виды преступлений, нарушений прав граждан другими гражданами пресечены или значительно уменьшены, суды, как правило, хорошо восстанавливают справедливость в случае столкновения интересов. Многие полагают, что применение таких методов 6.44 к международным преступлениям и международным конфликтам — всего лишь утопическая мечта, однако совсем недавно институт эффективной исполнительной власти для поддержания гражданского мира также казался утопическим тем, кто страдал от угроз преступников в странах, где в настоящее время прочно установился гражданский мир. Я думаю, что как только воцарится твёрдый и рациональный подход к контролю над международными преступлениями, связанные с этим инженерные, технологические проблемы окажутся совсем не такими уж сложными. Как только вопрос будет прояснён, люди легко согласятся с тем, что необходимы защитные институты — как в местном, так и в мировом масштабе. Пусть почитатели государства продолжают поклоняться государству, однако следует потребовать, чтобы специалистам по технологии учреждений было разрешено не только совершенствовать внутренний механизм социальных институтов, но и создавать организации для предотвращения международных преступлений.

VII

Возвращаясь к истории рассматриваемых социальных движений, следует отметить, что теория протекционизма, по-видимому, впервые была предложена софистом Ликофроном, учеником Горгия. Уже упоминалось о том, что он, подобно другому ученику Горгия Алкидаму, одним из первых подверг критике теорию естественных привилегий. О том, что Ликофрон действительно придерживался теории, названной мной «протекционизмом», свидетельствует Аристотель; он считает в высшей степени вероятным, что именно Ликофрон выдвинул эту теорию. Здесь же мы узнаем, что Ликофрон сумел выразить её яснее, чем любой из его последователей.

Согласно Аристотелю, Ликофрон считал, что «закон … оказывается простым договором или … просто гарантией личных прав; сделать же граждан добрыми и справедливыми он не в силах». Более того, Аристотель утверждает 6.45, что Ликофрон рассматривал государство как орудие защиты граждан от несправедливости (позволяющее им мирно общаться — прежде всего, торговать) и требовал, чтобы государство было союзом «в целях предотвращения возможности обид». Интересно, что у Аристотеля мы не находим указаний на то, что теория Ликофрона была построена в духе историцизма, то есть как теория об историческом происхождении государства из общественного договора. Напротив, из контекста ясно, что теория Ликофрона относилась только к целям государства, ведь Аристотель доказывает, что Ликофрон не понял, что основная цель государства состоит в том, чтобы сделать граждан добродетельными. Это говорит о том, что Ликофрон понимал эту цель рационально, с точки зрения социальной технологии и соглашался с требованиями эгалитаризма, индивидуализма и протекционизма.

Поэтому возражения, предъявляемые традиционной историцистской теории общественного договора, совершенно не затрагивают теорию Ликофрона. Нередко утверждают (об этом говорит, например, Э. Баркер 6.46), что «современные мыслители шаг за шагом опровергали» теорию договора. Возможно, это так, однако анализ перечисляемых Баркером шагов такого опровержения показывает, что они, конечно же, упустили из виду теорию Ликофрона, которого Баркер считает (и в этом пункте я склонен с ним согласиться) вероятным основоположником ранней формы теории, позже получившей название теории договора. Баркер перечисляет следующие шаги опровержения теории договора: (а) исторически никогда не существовало договора; (b) исторически государство никогда не учреждалось; (с) законы — не результат соглашения, они вырастают из традиции, инстинкта, навязываются силой и так далее, и прежде чем их зафиксируют в сводах законов, они существуют как обычаи; (d) сила законов — не в угрозе наказания за их неисполнение, не в поддерживающей их защитной силе государства, а в готовности личности подчиниться законам, то есть в моральной воле личности.

Легко заметить, что возражения (а), (b) и (с), сами по себе вполне правильные (хотя некоторые договоры исторически всё же существовали), затрагивают рассматриваемую теорию только в её историцистском виде и не применимы к варианту, предложенному Ликофроном. Поэтому анализировать их нет необходимости. Возражение (d), однако, заслуживает внимательного рассмотрения. Что оно может означать? Ведь критикуемая теория лучше всех других подчёркивает «волю» или, вернее, решение личности. В действительности слово «договор» предполагает соглашение «по доброй воле». Эта теория в большей степени, чем любая другая, предполагает, что сила законов — в готовности личности принять их и подчиниться им. Как же тогда (d) может служить аргументом против теории договора? Единственно возможное объяснение этого сводится к тому, что, согласно Баркеру, договор появляется на основе себялюбивой, а не «моральной воли» личности, причём такое понимание прекрасно согласуется с платоновскими рассуждениями. Однако, чтобы придерживаться протекционизма, не обязательно быть себялюбцем. Защита не всегда то же самое, что и самозащита: ведь многие люди страхуют свои жизни, чтобы защитить не себя, а других, и точно так же они могут потребовать, чтобы государство прежде всего защищало других, и в гораздо меньшей степени или вовсе не защищало их самих. Основная мысль протекционизма такова: защитить слабых от запугивания со стороны сильных. Это требование выдвигали не только слабые, но часто и сильные. Поэтому ошибочно понимать это как требование себялюбия и считать его аморальным.

Я думаю, все эти возражения не затрагивают протекционизма Ликофрона — теории, лучше всего выразившей гуманистические и эгалитаристские идеи века Перикла. Очень жаль, что у нас её похитили. К последующим поколениям она дошла только в искажённом виде как историцистская теория происхождения государства на основе договора или как эссенциалистская теория, заявляющая, что подлинная природа государства кроется в соглашении, или как теория себялюбия, основанная на предположении об аморальной, по существу, природе человека. Все это результат огромного влияния Платона.

VIII

Платон скорее всего хорошо знал теорию Ликофрона, так как, по всей видимости, был его младшим современником. И действительно, теория, подобная этой, упоминается сначала в «Горгии», а затем в «Государстве». (Платон нигде не называет автора этой теории — так он обычно делал, если его противник был жив.) В «Горгии» эту теорию излагает Калликл, этический нигилист, похожий на Фрасимаха из «Государства». В «Государстве» её представляет Главкон. Ни в том, ни в другом случае ораторы не приписывают себе её авторство.

Перечисленные фрагменты во многом аналогичны. В обоих случаях рассматриваемая теория предстаёт в историцистской форме, то есть как теория происхождения «справедливости». В обоих случаях её логические предпосылки представлены как состоящие из требований себялюбия и даже нигилизма, — как если бы протекционистский взгляд на государство был свойственен только тому, кто хотел бы причинить вред государству, но слишком слаб для этого, а потому требует, чтобы это запретили и сильному. Конечно, такое представление нечестно, ведь единственная необходимая предпосылка рассматриваемой теории — это требование пресечь преступления или несправедливость.

Существующий между упомянутыми фрагментами из «Горгия» и «Государства» параллелизм неоднократно комментировался. Однако, насколько мне известно, комментаторы не заметили одного существенного различия. Вот оно. В «Горгии» о теории говорит Калликл, причём так, как если бы он был её противником. Однако поскольку он также выступает против Сократа, то Платон в этом диалоге скорее защищает, чем критикует теорию протекционизма. И действительно, взглянув внимательно, мы следует отметить, что Сократ защищает некоторые положения этой теории от нигилиста Калликла. В «Государстве» же эта теория представлена Главконом как развитие взглядов Фрасимаха, то есть нигилиста, занявшего здесь место Калликла. Другими словами, теория предстаёт здесь как нигилистическая, а Сократ — как герой, победоносно разрушающий это дьявольское учение о себялюбии.

Итак, фрагменты, в которых большинство комментаторов усматривают свидетельство сходства между «Горгием» и «Государством», в действительности указывают на полную перемену направления. Несмотря на враждебный настрой Калликла, в «Горгии» выражена симпатия протекционизму, «Государство» же яростно с ним борется.

Вот отрывок из речи Калликла в «Горгии» 6.47: «Но по-моему, законы как раз и устанавливают слабосильные, а их большинство. Ради себя и собственной выгоды устанавливают они законы… Стараясь запугать более сильных, тех, кто способен над ними возвыситься, страшась этого возвышения, они утверждают, что быть выше других постыдно и несправедливо, что в этом как раз и состоит несправедливость — в стремлении подняться выше прочих. Сами же они по своей ничтожности охотно, я думаю, довольствовались бы долею, равною для всех». Очистив это высказывание от открытой издевки и враждебности Калликла, мы обнаруживаем в нём элементы теории Ликофрона: эгалитаризм, индивидуализм и требование защиты от несправедливости. Даже упоминание с элементами шаржирования о «сильных» и «слабых», осознающих своё ничтожество, прекрасно вписывается в теорию протекционизма. Вполне вероятно, что в учении Ликофрона выдвигалось требование, чтобы государство защищало слабых, — требование, которому нельзя отказать в благородстве. (Надежда на то, что однажды оно будет исполнено, выражена в христианстве: «Агнец наследует землю».)

Самому Калликлу протекционизм не по душе, он выступает за «естественное» право сильного. Знаменательно, что Сократ, споря с Калликлом, приходит на помощь протекционизму, связывая его со своим главным тезисом о том, что лучше страдать от несправедливости, чем причинять её 6.48: «А разве большинство не держится того мнения (как ты сам недавно говорил), что справедливость — это равенство и что постыднее творить несправедливость, чем терпеть ее?»

И дальше: «Значит, не только по обычаю и закону творить несправедливость постыднее, чем терпеть, и справедливость — это соблюдение равенства, но и по природе тоже». (В «Горгии», несмотря на все индивидуалистские, эгалитаристские и протекционистские тенденции, высказываются и весьма антидемократические пристрастия. Объясняется это, по-видимому, тем, что, работая над «Горгием», Платон ещё не развил своих тоталитаристских теорий. Хотя он симпатизировал антидемократическим взглядам, влияние Сократа было ещё очень велико. Однако мне непонятно, как можно считать, что одновременно и «Горгий», и «Государство» дают верное представление о взглядах Сократа.)

Вернёмся теперь к «Государству», где в устах Главкона протекционизм предстаёт как логически более строгий, но этически равноценный вариант нигилизма Фрасимаха. «Выслушай же то, — говорит Главкон 6.49, — в чём состоит справедливость и откуда она берётся. Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпеть её — плохо. Однако, когда терпишь несправедливость, в этом гораздо больше плохого, чем бывает хорошего, когда её творишь. Поэтому, когда люди отведали и того и другого, то есть и поступали несправедливо, и страдали от несправедливости, тогда они, раз уж нет сил избежать одной и придерживаться другой, нашли целесообразным договорится друг с другом, чтобы и не творить несправедливости, и не страдать от неё. Отсюда взяло своё начало законодательство и взаимный договор. Установления закона и получили имя законных и справедливых — вот каково происхождение и сущность справедливости».

Судя по рациональному содержанию этой речи, имеется в виду та же самая теория, о которой говорит Калликл в «Горгий», причём способ изложения сходен даже в мелочах 6.50. И всё же Платон радикально изменил свою позицию. Протекционистскую теорию он уже не защищает от голословных обвинений в том, что она основана на циничном эгоизме. Напротив, гуманистические чувства и моральное негодование, которые всколыхнул в нас нигилизм Фрасимаха, используются здесь для пробуждения враждебности к протекционизму. Эта теория, гуманистическая направленность которой показана в «Горгий», теперь усилиями Платона предстаёт антигуманистической и кажется в действительности следствием отталкивающего и в высшей степени неубедительного учения о том, что несправедливость хороша для тех, кто способен её избежать. Платон не стесняется постоянно об этом твердить. В продолжении процитированного фрагмента Главкон очень подробно развивает якобы необходимые допущения или предпосылки протекционизма. Среди них он называет, например, взгляд, согласно которому причинять вред — «это всего лучше» 6.51, и справедливость устанавливается только потому, что многим не по силам совершать преступления, а отдельным гражданам преступная деятельность принесла бы большой доход. И «Сократ», то есть Платон, открыто подтверждает 6.52, что Главкон правильно понял обсуждаемую теорию. Таким путём Платону, по-видимому, удалось убедить большую часть своих читателей, и уж во всяком случае всех платоников, в том, что обсуждаемая протекционистская теория в точности совпадает с бесчестным и циничным себялюбием Фрасимаха 6.53, а также, что ещё важнее, в том, что все формы индивидуализма означают одно и то же, а именно — себялюбие. Однако он убедил в этом не только своих поклонников, но и своих противников, особенно приверженцев теории договора. Все — от Карнеада 6.54 до Гоббса — не только восприняли предложенное Платоном губительное историцистское истолкование этой теории, но и согласились с заверениями Платона о том, что в основе этой теории лежит этический нигилизм.

Итак, следует признать, что все платоновские аргументы против протекционизма сводятся к представлению этой теории как якобы теории себялюбия. Если же мы примем во внимание тщательность проведённого Платоном анализа этой теории, то сможем с уверенностью сказать, что не лаконизм помешал Платону предложить лучший довод против неё, а отсутствие такого довода. Таким образом, протекционизм, по Платону, должен был быть отвергнут в результате обращения к нашим моральным чувствам — как оскорбляющий идею справедливости и наше чувство порядочности.

Вот так поступил Платон с теорией, которая была не только опасной соперницей его собственному учению, но и представляла собой новый гуманистический и индивидуалистический символ веры, то есть злейшего врага всего, чем он дорожил. Платоном был использован хитроумный метод, который принёс изумительный успех. Однако справедливости ради я должен открыто признать, что платоновский метод кажется мне нечестным. Ведь критикуемая теория не нуждается в каких-либо аморальных допущениях, а лишь в предположении, что несправедливость есть зло, что её следует избежать и взять под контроль. Платон хорошо знал, что эта теория не основана на себялюбии, ведь в «Горгии» он представил её не как тождественную нигилистической теории, из которой она «выведена» в «Государстве», а как противоположную ей.

Подведём итоги. Платоновская теория справедливости, представленная в «Государстве» и других его более поздних работах, — это сознательная попытка взять верх над эгалитаризмом, индивидуализмом и протекционизмом его времени и возродить принципы родового строя с помощью тоталитаристской теории морали. В то же время новая гуманистическая мораль произвела на Платона огромное впечатление. Однако вместо того, чтобы бороться с эгалитаризмом посредством рациональных доводов, он даже не желает его обсуждать. Он сумел лишь заручиться поддержкой гуманистических чувств, сила которых была ему хорошо известна, и использовать их в интересах тоталитарного классового правления доминирующей расы, обладающей естественным превосходством.

Платон заявлял, что эти классовые прерогативы необходимы для поддержания стабильности государства и поэтому составляют сущность справедливости. В конечном счёте это утверждение основано на аргументе, в соответствии с которым справедливость полезна для могущества, здоровья и стабильности государства. А этот аргумент очень напоминает современное тоталитаристское определение: право — это всё, что полезно для могущества моей нации, моего класса или моей партии.

Это, однако, ещё не все. Подчёркивая исключительную важность классовых интересов, платоновская теория справедливости помещает в центр политической теории следующую проблему: «Кто должен править?» Платон отвечает, что править должен мудрейший и лучший. Разве этот превосходный ответ не меняет на самом деле его теорию?

Философская система Платона, Реферат

метки: Платон, Философский, Система, Государство, Философия, Знание, Человек, Учение

Платон — выдающийся философ Древней Греции. Он — основатель целого направления в философии, оказавшего и оказывающего свое влияние на всем протяжении истории философии. Часто даже говорят, что вся западная история философии — это примечания к Платону. Платон один из учителей философии. Учителем его делает не только то, что в начале IV в. до н. э. он учредил в окрестностях Афин школу, названную потом Академией и просуществовавшую несколько веков. Платоном был создан и разработан один из двух основных типов философского мировоззрения.

Платон — создатель философского идеализма. Учение, созданное Платоном многогранно и обширно. Оно охватывает вопросы и о природе, и о человеке, и о душе человека, и о познании, и об общественно-политическом строе, и о языке, и об искусстве — поэзии, скульптуре, живописи, музыке, о красноречии, и о воспитании. Занятиям философией предшествовала литературная деятельность Платона в области художественной литературы, музыки, живописи. Он много писал стихов. С философией познакомился у Кратила, ученика Гераклита Кратил был последователь учения Гераклита, но довел взгляды последнего до крайностей. Если Гераклит говорит, что нельзя дважды войти в одну реку, то Кратил полагал, что нельзя этого сделать ни одного раза, так как она все время течет и в момент вхождения уже другая.

Платон был первым крупнейшим философом, сочинения которого почти полностью дошли до нас. Однако проблема подлинности произведений Платона породила так называемый “платоновский вопрос”. Список произведений Платона, сохранившихся в рукописи, включает 34 диалога, “Апологию Сократа” и 13 писем. Некоторые из этих 34 диалогов отдельными исследователями считаются неподлинными.

О Платоне можно писать трактаты — настолько интересным всеохватывающим является его творчество. Я же в своей работе освящу основные аспекты философии Платона: учение о бытии и небытии, гносеологию, социальные взгляды Платона и учение об идеях, а также покажу уникальность мыслителя в истории человечества. Таким образом, можно выделить основные цели моей работы:

  • Описать зарождение философских знаний Платона.
  • Определить основные, наиболее важные темы, составляющие философскую систему Платона и раскрыть их.
  • Проанализировать влияние философских взглядов Платона на современное общество.

1. Формирование философских взглядов Платона

По происхождению Платон принадлежал к весьма знатному афинскому роду. Старинная, царского происхождения семья философа имела прочные аристократические традиции.

4 стр., 1840 слов

Философия Платона и Аристотеля

… и неоплатонизм стали ведущими направлениями европейской философии. ПЛАТОН — ФИЛОСОФ ВЫСОКОЙ КЛАССИКИ Платонпервым создал целостную философскую систему, объединившую онтологию, гносеологию и антропологию. Философию Платон понимает как учение … Метафизическое учение Аристотеля было принято Фомой Аквинским и развито схоластическим методом. Философские идеи Аристотеля. Ученик Платона Аристотель выступил …

Платон родился в 427 году до н. э. на острове Эгина. В юности будущий философ получил всестороннее воспитание, которое соответствовало представлениям классической античности о современном, идеальном человеке. Он брал уроки у лучших учителей. Чтению и письму Платон обучался у грамматиста Дионисия, музыке — у Драконта, ученика знаменитого Дамона (обучавшего самого Перикла), а гимнастке — у борца Аристона. Считают, что этот выдающийся борец дал своему ученику Аристоклу имя Платона то ли за его широкую грудь и мощное сложение, то ли за широкий лоб (греч. platys — широкий, широкоплечий , platos — ширина).

Так исчез Аристокл — сын Аристона и появился Платон. Занятия борьбой были настолько успешными, что юноша принял участие в традиционных играх на Истме и даже получил там награду. В молодые годы Платон увлекался живописью, сочинял изящные эпиграммы, трагедии. Значительное влияние на его поэтические занятия оказало творчество знаменитого комедиографа из Сицилии пифагорейца Эпихарма (4-5 вв. до н. э.).

Сохранилось 25 эпиграмм, приписываемых Платону.

Однажды молодой Платон стал свидетелем одной из уличных бесед Сократа. Под сильным впечатлением от этой встречи он отказался от прежних занятий, сжёг свои поэтические произведения, примкнул к Сократу и стал одним из его ‹‹ревностных слушателей›› и учеников. Встреча с Сократом произошла в 408 году до н. э. Платону тогда было 20 лет. этого времени и вплоть до казни учителя 399 году до н. э. Платон находился в числе его‹постоянных собеседников и преданных друзей. Сократ дал своему ученику то, чего ему так не хватало: твёрдую веру в существование истины и высших ценностей жизни, которые познаются через приобщению к благу и красоте, трудным путём внутреннего самосовершенствования. По-видимому, именно беседы Сократа стали моделью и темой философских работ Платона — диалогов, основным действующим лицом которых неизменно является Сократ. Очевидно, что платоновский Сократ не полностью идентичен реальному Сократу, поскольку диалоги Платона — философские произведения, а не протоколированная запись сократовских бесед. Ранний период творчества Платона начинается со смерти Сократа и заканчивается первой поездкой Платона в Сицилию. Это время написания “Апологии Сократа”, “Критона”, “Протагора”, 1-ой книги “Государства”, “Лахета”, “Лиси”, “Парменида”. В этих диалогах, называемых “сократическими”, в целом доминируют взгляды, метод и подход Сократа — рационализм: поиски общих понятий, углублённый интерес к моральной проблематике (обсуждаются вопросы: что такое добродетель, благо, мужество, почитание законов, любовь к родине и т. д.).

В переходный период (387 — 366 г. до н. э.) были написаны “Менон”, “Горгий”, “Ион”, “Гиппий большой”, “Гиппий меньший”, “Кратил”. Здесь впервые Платон, устами Сократа, начинает излагать свои собственные мысли, выработанные в обоснованной им Академии. Итак, мы видим, как появляется образ платоновского Сократа. Платон в 50-е годы 4 века пишет произведение “Законы”, в котором пытается представить не то идеальное общество, о котором говорилось в “Государстве”, а “государственное устройство, доступное, как он думает, реальному человеческому пониманию и реальным человеческим силам.” Произведения последнего периода пронизаны разочарованием Платона в людях и в практических возможностях философского преобразования существующих политических отношений.

5 стр., 2261 слов

Объективный идеализм Платона

… среди учеников Сократа занимает Платон. Основные положения философии Платона. Платон (427г. до н.э. – 347г. до н.э.) – великий древнегреческий философ, основатель объективного идеализма, т.е. философской … состоит в разделении действительности на два мира: мир идей и мир чувственных вещей. Первичным «истинно существующим» Платон называл мир вечных, неизменных, самостоятельно существующих сущностей …

В 387 году до н. э., после 13 лет странствий, в возрасте 49 лет Платон вернулся в Афины. В том же году он приобрёл на окраине города дом с садом, где основал философскую школу и поселился сам. Там и возникла знаменитая философская школа Платона, просуществовавшая почти тысячелетие, до 529 года н. э., когда император Юстниан закрыл её как рассадник языческой ложной мудрости. Что же представляла собой платоновская Академия? Перед входом в Академию каждого встречала надпись: “Негеометр да не войдёт”. Она указывала на глубокое уважение Платона к математике вообще и геометрии в частности, как “науке о самых прекрасных мысленных фигурах”. По примеру пифагорейцев занятия были двух типов: более общие для широкого круга слушателей и специальные для “узкого кружка посвящённых в тайны философии”. Слава платоновской Академии быстро росла, в ней учились юноши и девушки со всех концов Эллады. Ряд выпускников Академии в дальнейшем стали известными учёными, философами, политиками, законодателями.

Остаток жизни Платон посвящает своим любимым философским и научным занятиям в Академии, работе над диалогами.

2. Учение Платона об идеях

Согласно Платону, окружающий нас видимый материальный мир является всего лишь “тенью” умопостигаемого мира “идей” (по-гречески “эйдосов”).

“Есть прекрасное само по себе, благо само по себе и так далее в отношении всех вещей, хотя мы и признаем, что их много. А что такое каждая вещь, мы уже обозначаем соответственно единой идее, одной для каждой вещи”. В то время как “идея” является неизменной, неподвижной и вечной, вещи материального мира постоянно возникают и гибнут. “Вещи можно видеть, но не мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть” (Гос-во, 305).

Платон, чрезвычайно любящий иллюстрировать свои рассуждения образными сравнениями, это противопоставление вещей и “идей” наглядно объясняет в “Государстве” с помощью символа пещеры. В пещере сидят люди, скованные оковами, и не могут пошевелиться. За их спинами в вышине горит свет. Между ним и узниками проходит верхняя дорога, по которой идут другие люди и несут различную утварь, статуи, всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. Узники не видят всех этих предметов, они сидят к ним спиной и только по теням, отбрасываемым на стену пещеры, могут составлять свое представление о них. Таково, по Платону, и строение всего мира. А эти узники — люди, принимающие видимые вещи, которые на самом деле всего лишь жалкие тени и подобия, за их сущность.

Кроме мира вещей и мира “идей” существует еще мир небытия. Это “материя”. Но она не вещественная основа, или субстанция вещей. “Материя” Платона — беспредельное начало и условие пространственного обособления множества вещей, существующих в чувственном мире. В образах мифа Платон характеризует “материю” как всеобщую “кормилицу”, как “восприемницу” всякого рождения и возникновения. “Материя” совершенно неопределенна и бесформенна. Чувственный мир — то есть все окружающие нас предметы — это нечто “среднее” между обеими сферами. Между областью “идей” и областью вещей у Платона посредствует еще “душа мира”, или мировая душа. Чувственный мир не непосредственное, но все же порождение мира “идей” и мира “материи”.

5 стр., 2266 слов

Роль системы «Платон» в логистике

… через терминалы самообслуживания, в Личном кабинете на сайте системы «Платон». [1] Основная часть оборудования для системы «Платон» Россия закупает за рубежом с последующей локализацией производства. … countries on introduction of similar systems and her problem. Ключевые слова: система “Платон”, маршрутная карта, бортовое устройство, тариф, перевозчик, транспортное средство, дорожное покрытие. …

Царство “идей” Платона представляет собой определенную систему: “идеи” бывают высшие и низшие. К высшим, например, относятся “идея” истины и “идея” прекрасного. Но наивысшей, по Платону, является “идея” блага. “То, что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, это ты и считай идеей блага — причиной знания и познаваемости истины. Как ни прекрасно и то и другое — познание и истина, но, если идею блага ты будешь считать чем-то еще более прекрасным, ты будешь прав” (Гос- во, 307).

“Идея” блага стягивает все множество “идей” в некоторое единство. Это единство цели. Порядок, господствующий в мире, есть порядок целесообразный: все направляется к благой цели. И хотя “благо” скрывается во мраке непостижимого, некоторые черты “блага” все же могут быть уловлены. В известном смысле Платон отождествил “благо” с разумом. А так как, по Платону, разумность обнаруживается в целесообразности, то “благо” Платон сближает с целесообразным.

В “Пире” нет четкой картины строения космоса. Речь в этом диалоге идет о любви и еще шире, о прекрасном, и приходит к описанию сущности “идеи” прекрасного во всей ее безотносительности к чему-либо. Опираясь на это, можно составить представление о сущности платоновских “идей” вообще.

Тот, кто познает саму “идею” прекрасного, “увидит вдруг нечто удивительно прекрасное по природе , нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразное. Красота эта предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-либо речи или науки, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или еще что- нибудь, а сама по себе, через себя самое, всегда одинаковая; все же другие разновидности прекрасного причастны к ней таким образом, что они возникают и гибнут, а ее не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий она не испытывает” (Пир, 77).

Как было сказано в самом начале, философская система Платона, явилась синтезом, существовавших до него идей, которые он развил до качественно нового уровня. Интуитивное привлечение таких досократовских элементов, как земля, вода, воздух и огонь, является для Платона уже некоторого рода примитивным эмпиризмом. Вместо этого он пользуется уже такой абстрактно- всеобщей категорией, как необходимость или беспредельность. Понятие “идеи” уже не отличается у него таким описательным характером, как это было прежде всего у Гераклита. Его “идея” уже не наивно-описательно, а с мыслительной необходимостью, то есть чисто диалектически, объединяется с материей.

3. Учение Платона о знании и познании

Учение Платона о познании неотделимо от его учения о бытии, от его психологии, космологии и мифологии. Учение о познании оборачивается мифом. По мнению Платона, душа наша бессмертна. До того, как она вселилась на землю и приняла телесную оболочку, душа будто бы, созерцала истинно сущее бытие и сохраняла знание о нём. Сущность процесса познания, по Платону, состоит в припоминании душой тех идей, которые она уже когда-то созерцала. Платон писал, что “и раз в природе всё друг другу родственно, а душа все познала, ничто не мешает тому, кто вспомнил что-нибудь одно, — люди называют это познанием — самому найти и всё остальное, если только он будет неутомим в поисках”. Поэтому природа души должна быть сродни природе “идей”. “Душа схожа с божественным, а тело со смертным, — читаем мы у Платона, — …божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному самому по себе в высшей степени подобна наша душа”.

15 стр., 7079 слов

Таможенная политика государства

… для развитых государств) или защита национальных производителей (главным образом в трудоемких отраслях). Именно поэтому важно оценить эффективность таможенного налогообложения, дать общую характеристику таможенных пошлин, а … на внешнем рынке по заниженным ценам. Постоянный демпинг связан с проведением политики вытеснения конкурента за счет низких цен; впоследствии фирма обычно снова повышает …

Истинное значение даёт только мышление. Мышление же — это независимый от чувственных восприятий, абсолютно самостоятельный процесс припоминания. Чувственное восприятие порождает лишь мнение о вещах. В связи с этим процесс познания определяется Платоном как диалектика, то есть искусство вести устную речь, искусство ставить вопросы и отвечать на них, пробуждая воспоминания. Другими словами, это разумное постижение истинно сущих родов бытия или идей — “совершеннейшее знание”. Диалектика Платона — путь или движение мысли через неистинное к истинному. Вызвать душу к размышлению может такое впечатление или такая мысль, которые заключают в себе противоречие. “То, что воздействует на ощущения одновременно со своей противоположностью, я определил как побуждающее, — говорит Платон, — а что таким образом не воздействует, то и не будит мысль”.

Диалектика Платона явилась важным этапом в развитии логики. По Платону, знание возможно не для всякого. “Философия”, буквально “любовь к мудрости”, невозможна ни для того, кто уже обладает истинным знанием (боги уже обладают им), ни для того, кто совсем ничего не знает (невежда и не думает, что нуждается в знании).

Поэтому, философ — тот, кто стоит между полным знанием и незнанием и стремится от менее совершенного знания восходить все к более и более совершенному знанию.

Предмет диалога «Теэтэт» — вопрос о существе знания. В диалоге опровергается три несостоятельных с точки зрения Платона решения этого вопроса: 1) знание есть чувственное восприятие; 2) знание — правильное мнение; 3) знание — правильное мнение со смыслом. В первом вопросе Платон отталкивается от учения о безусловной текучести и относительности всего существующего. “Всё движется и течёт… перемещаясь и изменяясь”. Во-вторых, знание нельзя определить как истинное мнение, независимо от соотношения мнения истинного с мнением ложным. Если брать мнение именно как мнение, то ничего нельзя сказать ни о его истинности, ни о его ложности. Так как “убеждая, внушают то мнение, которое угодно”. Правильное мнение вообще не определимо без чистого знания как такового. И, в-третьих, как не понимать “смысл” — как объяснение в виде слов, как объяснение в виде целостной структуры слов, как указание на отличительный признак, — во всех этих случаях прибавка “смысла” к “правильному мнению” не может создать знания. Итак, мы делаем вывод о том, что знание, по Платону, не есть ни ощущение, ни правильное мнение, ни соединение правильного мнения со смыслом. Знание должно быть соединением чувственности и ума и ум должен осмысливать элементы чувственного опыта.

Представления Платона о познании наиболее развёрнуто представлены в мифе о пещере. Человеческое познание, говорится в этом мифе, подобно тому, что видят узники, сидящие в пещере спиной к истинной прекрасной жизни. ”Представь, что люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю её длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и шее оковы… Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнём и узниками проходит верхняя дорога, ограждённая, представь, невысокой стеной…, за этой стеной другие люди несут различную утварь, статуи и всяческие изображения живых существ… Разве ты думаешь, что люди что-нибудь видят своё или чужое, кроме теней, отбрасывыемых огнём на расположенную перед ними стену пещеры?”. Тени, пробегающие перед ними — это всего лишь проекции людей, вещей. Они называют видимые ими тени, но воображают, будто называют сами вещи. “Им будет представляться, будто называя видимое ими, они называют проносимое…”. Если бы они встали и посмотрели на свет, они испытали от внезапно поразившего их света чувство боли и бессилия смотреть на то, тени чего они видели прежде. “Пусть бы кого-нибудь из них развязали, вдруг принудили…ходить и смотреть вверх на свет: делая всё это, не почувствовал бы боли он от блеска, не ощутил бы бессилие, взирая на то, чего прежде видел тени?.. Не подумал бы он, что виденное им тогда истинное, чем указываемое теперь”. Их глаза не могли бы видеть истинно существующие предметы. Для этого необходима привычка к восхождению и упражнение в созерцании. Участь большинства людей, придерживающихся установившегося житейского уклада, — пещерное знание теней.

14 стр., 6898 слов

Таможенная политика в первые годы создания Совесткого государства

… литературе слабо аргументированы. 1. Таможенная политика и таможенная система советского периода 1.1 Характер таможенной политики Советского государства Создание Советского государства сопровождалось рядом важных мероприятий … вопросы решало правительство в эти годы? Таможенная политика волновала многих маститых исследователей. Н.Г. Петров писал: «Никакая таможенная политика не могла быть …

Подлинным знанием могут обладать лишь те, кто сумеет преодолеть воздействие на них чувственных вещей и воспарить в мир вечных идей. По учению Платона, такой подход по силам только мудрецам — философам. Мудрость заключается в постижении непреходящей действительности, царства идей, в рассмотрении с этих позиций всех природных вещей и человеческих дел. Таким образом, теория познания Платона проникнута интеллектуальным аристократизмом. Философия же трактуется как свойственная лишь избранным натурам любовь к мудрости ради неё самой.

В мифе “О пещере” Платон показывает различие между самим предметом и нашим представлением о нём. Но, выявив недостаточность чувственного восприятия, Платон пошёл не по пути установления диалектической связи ощущения и теоретического мышления, а по пути их противопоставления, утверждая, что чувства не могут быть источником истинного знания, но лишь побудителем, способствующим тому, что разум обращается к познанию истины.

4. Взгляды Платона на социально-политическую сферу жизни

Социально-политическая философия Платона, его учение о политике, государстве и праве — неразрывная часть всей платоновской философии. Социально-политическим вопросам посвящены несколько произведений Платона: диалоги “Государство”, “Законы” и “Политик”. В них он говорит о модели “идеального”, лучшего государства, являющегося, по мнению философа, отражением идеальной сущности, служащего реализацией мира идей, максимально возможного и доступного для людей.

2 стр., 844 слов

Философия техники и гражданская авиация

… философов, утверждает, что помимо традиционных проблем и задач современная неклассическая философия занимается решением именно методологических и прикладных задач, весьма напоминающих те, … центральной задачей и проблемой гражданской авиации, рассматриваемой как составляющую дисциплины «философия техники», является обеспечение безопасности полетов. Успешное методологическое решение этого вопроса, а …

Освещая в своей работе проект идеального, справедливого государства, Платон исходит из того соответствия, которое, по его представлениям, существует между космосом в целом, государством и отдельной человеческой душой. По его теории государство возникает потому, что человек как индивид не может обеспечить удовлетворение своих главных потребностей. Эта глубокая идея подразумевается в исходном платоновском определении государства: “Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства”.

Через исследование реальных человеческих потребностей (в добывании пищи, в жилье и т. д.) и форм их удовлетворения посредством труда Платон приходит к идее о разделении труда в качестве основы государства. В качестве довода в пользу предлагаемого им сословного деления, Платон ссылается на преимущества осуществления принципа разделения труда. У Платона это вылилось в идею о безукоризненном выполнении гражданином своей единственной обязанности, соответствующей своему сословию. Такой “человек не позволит ни одному из имеющихся в его душе начал выполнять чужие задачи или досаждать друг другу взаимным вмешательством”. Он пишет: “…всякому … мы поручили только одно дело, к которому он годится по своим природным задаткам”.

Платон настойчиво выступает за распространение среди населения идеального государства “благородного вымысла о том, что все они рождены матерью-землёй, поэтому должны заботиться о стране, в которой живут, защищать её, а к другим гражданам относиться как к братьям”. Платон пишет: “Хотя все члены государства братья…, но бог, вылепивший вас, в тех из вас, кто способен править, примешал при рождении золота, и поэтому они наиболее ценны, в помощников их — серебра, железа же и меди — в земледельцев и разных ремесленников”. платон идея душа государство

Вся жизнь и быт стражей организуются на началах солидарности, общности, равенства. “Столуясь все вместе, как во время военных походов, они и жить будут сообща”. Стражам запрещалось иметь частную собственность и пользоваться золотом. Женщины и мужчины в идеальном государстве уравнены в их правах и возможностях. Хотя женщина во всём немощнее мужчины, по своей природе она, как и мужчина, может принять участие во всех делах, не исключая и философию. Отобранные в сословие стражей, женщины получают то же воспитание, что и мужчины.

Проект идеального государства предусматривает введение для стражей общности жён и детей. В качестве закона для стражей Платон предписывает: “Все жёны этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и пусть родители не знают своих детей, а дети — родителей”. Связь мужчины с женщиной, которую Платон именует браком, отводится под присмотр правителей, задача которых заключается в том, чтоб лучшие соединились с лучшими, а худшие — с худшими. Причём сохранению и дальнейшему воспитанию подлежат дети, родившиеся от лучших родителей; этих детей отрывают от родителей, относят в общие ясли к кормилицам. Детей же, родившихся от худших родителей или обладающих телесными недостатками “укроют, как положено, в недоступном, тайном месте”. Образцом для Платона здесь были обычаи, бытовавшие в Спарте: жизнь слабого ребёнка ни ему самому, ни государству не нужна.

17 стр., 8456 слов

ИСТОРИЯ И РАЗВИТИЕ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ В РОССИИ И МИРЕ. Тематический …

… целью в настоящем реферате является рассматривание в историческом аспекте развитие железных дорог на всех континентах, изменение их роли в различные периоды Новой истории. … Уатта позволяла применять ее на любом производстве и на транспорте. В 1769 г. французский артиллерийский офицер Жозеф Кюньо изобрел первую … — Мехельн, 21 км; 1837 г. — Россия, Санкт-Петербург — Царское Село, 26,7 км. Здесь необходимо …

Воспитание детей у членов двух первых сословий возлагается на государство, оно включает в себя гимнастические (для тела) и мусические (для души) занятия. В этом положении, как нельзя лучше отразился афинский идеал воспитания — калокагатия (ориентируясь на него, был воспитан сам Платон), который означал, что человек должен соединить в себе физическую красоту безупречного тела и внутреннее нравственное благородство. Платон говорит об этом так: “если случится, что прекрасные нравственные свойства … человека, будут согласовываться и с его внешностью … это будет прекраснейшим зрелищем для того, кто способен видеть”.

В “Государстве” исследуются разнообразные подходы к анализу справедливости, причём так, что мы вынуждены поверить в то, что Платон не упустил ни одной из известных ему теорий справедливости.

Восхваляя умеренность и средний достаток, Платон обстоятельно критикует крайности бедности и богатства. Помимо отрицательных результатов в хозяйственно-экономическом отношении, также и в нравственном плане крайности богатства и бедности ущербны: богатство ведёт к лени, а бедность — к злодеяниям. Платон считает, что предлагаемые им мероприятия снимают проблему раскола государства на государство бедняков и богачей и ликвидируют тем самым источник внутренней войны.

Основным принципом идеального государственного устройства Платон считает справедливость. Это понятие наполнено у Платона экономическим, политическим и социальным содержанием. Господство справедливости сплачивает разнообразные и даже разнородные части государства в гармоничное целое. Однако справедливость есть лишь одна из четырёх добродетелей идеального государства. “Ясно, что оно мудро, мужественно, рассудительно и справедливо”. А эти добродетели в государстве будут лишь в том случае, если будут в государстве их носители. Другими словами, государство можно назвать мудрым только благодаря наличию сословия мудрецов или философов, мужественным в силу наличия воинов или стражей, рассудительным, если “ничтожные вожделения большинства подчиняются разумным желаниям меньшинства”, справедливым, когда будет “…преданность делу у всех сословий…, причём каждое из них будет выполнять то, что им свойственно”.

Истинные философы, поясняет Платон в “Государстве”, не жаждут власти, но их правление необходимо для блага всех остальных и государственного целого. Философов отличает от прочих людей то, что “… их страстно влечёт к познанию…, правдивость, решительное неприятие какой бы то ни было лжи, ненависть к ней и любовь к истине”. “Такой человек и смерть не будет считать чем-то ужасным”, он никоим образом не может “стать неуживчивым и несправедливым”. Платон характеризует проектируемое идеальное государство как правление лучших и благородных, то есть аристократический вид государства.

Какова же будущность идеального государства, если всё же удастся его создать? Рассматривая эти вопросы, Платон пишет: “Трудно пошатнуть государство, устроенное подобным образом. Однако раз всему, что возникло, бывает конец, то даже и такой строй не сохранится вечно, но подвергнется разрушению”. В связи с проблемой неизбежной деградации и гибели идеального государства, Платон излагает свою концепцию закономерной смены различных государственных форм как круговращения внутри определённого цикла. Платон подытожил собственный социальный опыт, выдвинув закон исторического развития. Согласно этому закону, “всякое социальное изменение есть гниение, распад или вырождение”. С точки зрения Платона, это фундаментальный исторический закон составляет часть космического закона — “закона существования всех созданных или порождённых вещей”. На смену идеальному аристократическому государству как правильному виду по схеме Платона поочерёдно идут четыре ошибочных и порочных вида. Следствием порчи идеального строя является возникновение частной собственности на землю и дома, превращение свободных в рабов. Вместо разумного начала в государстве устанавливается господство яростного духа — это тимократия. Это власть, основанная соперничестве и честолюбии. Такое государство будет вечно воевать. Из-за войн и раздоров тимократическое государство трансформируется в олигархию (в результате скопления значительного богатства у частных лиц).

Это строй, основывающийся на имущественном цензе “у власти стоят там богатые, а бедняки не участвуют в правлении”. Ненависть бедняков к богачам приводит к перевороту в государстве и установлению демократии. Платон расценивает демократию, как строй приятный и разнообразный, но не имеющий должного управления. Демократия, по Платону, опьяняется свободой в неразбавленном виде и из неё вырастает её продолжение и противоположность — тирания. Тиран добивается власти ‹‹…как ставленник народа››. Тирания — наихудший вид государственного устройства, где царят беззаконие, уничтожение более или менее выдающихся людей — потенциальных противников, подозрения в вольных мыслях и многочисленные казни под надуманным предлогом предательства.

Платон признаёт, что указанный им проект идеального государства труден, но вполне возможен.

Поскольку Платон создал модель идеального государства, которого до сиих пор ещё не было, диалог “Государство” включается в литературный жанр, называемый утопией. Утопия Платона — глубокое философское произведение.

5. Учение о душе

В философии Платона легко обнаружить признаки дуализма. Платон часто противопоставляет душу и тело как две разнородные сущности. Тело — разложимо и смертно, а душа — вечна. Согласно учению, изложенному в диалоге “Государство”, в отличие от тела, которое можно погубить, душе ничто не может помешать существовать вечно. Если мы согласимся, что вред душе наносит порок и нечестие, то даже и в этом случае остаётся признать, что порок не приводит душу к смерти, а просто извращает её и делает её нечестивой. То, что неспособно погибнуть ни от какого зла, можно считать бессмертным: “раз что-то не гибнет ни от одного из этих зол — ни от собственного, ни от постороннего, то ясно, что это непременно должно быть чем-то вечно существующим, а раз оно вечно существует, оно бессмертно”

В своём диалоге «Федр» он даёт знаменитый образ колесницы души. Рисуется следующая картина: “Уподобим душу соединенной силе крылатой парной упряжки и возничего. У богов и кони и возничие все благородны и происходят от благородных, а у остальных они смешанного происхождения. Во-первых, это наш повелитель правит упряжкой, а затем, и кони-то у него — один прекрасен, благороден и рожден от таких же коней, а другой конь — его противоположность и предки его — иные. Неизбежно, что править нами — дело тяжкое и докучное”. Возница изображает здесь разум, добрый конь — волевую часть души, а дурной конь — страстную или эмоциональную часть души. В диалоге “Государство” Платон более подробно разбирает эти три составляющих психики человека. Так, он уподобляет разумную часть души — пастырю стада, волевую или яростную часть души — сопутствующим пастырю собакам, помогающим ему управляться со стадом, а неразумную, страстную часть души он называет стадом, добродетель которого — подчиняться пастырю и собакам. Таким образом, Платон выделяет три начала души:

Разумное начало, Яростное начало, Страстное начало

Первое доказательство бессмертия души получило название “циклического”, поскольку основано на понятии взаимной обусловленности любых противоположностей. Поскольку противоположности предполагают наличие друг друга — так, большее возможно только при наличии меньшего, а сон возможен только при наличии бодрствования, — таким образом, смерть подразумевает наличие бессмертия.

Второй аргумент в пользу бессмертия души основан на учении о знании как припоминании. В сознании человека наличествуют универсальные понятия, такие, как “красота сама по себе” или “справедливость сама по себе”. Эти понятия указывают на абсолютные сущности, существующие вечно. Если душа знает о них, то душа человека существовала и до того, как сам человек рождается на свет. Душа не могла бы получить знание о бессмертных и вечных сущностях, если бы сама не была бессмертной и вечной. В соединении с первым аргументом доказывается и продолжение существования души и после смерти человека: “Раз наша душа существовала ранее, то, вступая в жизнь и рождаясь, она возникает неизбежно и только из смерти, из мертвого состояния. Но в таком случае она непременно должна существовать и после смерти: ведь ей предстоит родиться снова”.

Третий аргумент «Федона» связан уже с доказательством разнородности души и тела. В диалоге постулируется наличие двух видов сущего. К первому относится всё зримое и разложимое, ко второму — безвидное, то есть, недоступное чувствам, и неразложимое. Как очевидно, тело это то, что зримо и постоянно изменяется. Следовательно, тело — сложно по природе, и в нём нет ничего простого и неразложимого. Именно поэтому тело и смертно. А душа безвидна и влечётся к познанию вещей вечных и неизменных.

Далее по ходу рассуждения Сократ замечает «Когда душа и тело соединены, природа велит телу подчиняться и быть рабом, а душе — властвовать и быть госпожою.

В своём диалоге Платон воспроизводит ряд контраргументов противников учения о бессмертии души. Так, если душа такова, какой её рисует Сократ в диалоге, то она подобна форме кувшина или налаженности струн лиры. Если разбить кувшин или разломать лиру, то и форма кувшина погибнет, и гармония звуков лиры исчезнет. С другой стороны — если душа и более прочна, чем тело, и способна жить вовсе без него или перевоплощаться в разные тела, то почему не предположить, что настанет момент, когда душа износится и наконец погибнет.

Против первого контраргумента находятся следующие возражения — душа не просто «настроенность» тела, не его внутренняя гармония, но нечто существующее до самого тела.

Возражение против второго контраргумента представляет собой самостоятельное, четвёртое доказательство бессмертия души. В нём дается более сложное учение о противоположностях. Противоположности исключают друг друга. Так, если число чётное, то оно не может быть нечётным, а если нечто справедливо, то оно не может быть несправедливым.

Если дать определение души, то она есть подлинная причина существования тела. Такая причина называется Платоном эйдосом или идеей.

сказал Кебет

6. Современная оценка философии Платона

Высокие оценки философии Платона довольно распространенное явление в мировой философии. Активное внимание к философии Платона в России началось в 20-х годах XIX века. До этого времени платонизм проявлялся в неявной форме в общехристианском философствовании, в философских взглядах религиозных вольнодумцев (тверской епископ Федор Добрый, Г. Сковорода, масоны и другие).

Характерной чертой русской идеалистической философии было то, что почти все ее представители, высоко оценивая значение для них идеализма Платона, стремились к христианизации его учения. Исключением являлись оценки платоновской философии В. С. Соловьевым и В. В. Зеньковским. В статье “Жизненная драма Платона” Соловьев, правомерно считая Платона язычником, делал основной акцент на специфичности языческого характера платоновского миросозерцания. В.В. Зеньковский в “Основах христианской философии”, полагая, что платонизм и неоплатонизм, существовавшие в раннем христианстве, заключают в себе стройное и глубокомысленное истолкование бытия, приходит к выводу, что Платон слишком философичен для христианства. “Надо признать, что дуализм, впервые выдвинутый Платоном, прежде всего усложняет само понятие мира (поскольку в нем есть переходящие вещи и непереходящие идейные формы), а с другой стороны, вносит осложнение и в понимание Бога”. Стремление русской идеалистической философии сблизить философское учение Платона с христианской религией было обусловлено содержанием самой философии Платона. Интерес к платоновской философии в России первой половины XIX века совпал с широким распространением философии Гегеля, который полагал, что религия и философия имеют одно и то же абсолютное содержание, первая в форме представления, а вторая в форме понятия. Мысль Гегеля, что ”. . . именно Платон и его философия более всего способствовали тому, что религия сделалась организацией разумного, царством сверхъестественного, так как он уже положил этому великое начало”, оказала определенное влияние на философско-религиозную ориентацию русской идеалистической философии и способствовала формированию внутреннего, глубинного интереса к платоновской философии.

Заключение

Платон — основатель одного из основных течений в философии — объективного идеализма. Его объективный идеализм это учение о самостоятельном существовании “идей” как общих и родовых понятий, а душа платоновского идеализма — учение о Благе. Это он ввел в культурный обиход человечества не только понятие идеи, но и понятие идеала. Платон идеализировал познавательную деятельность человека. Познание, по Платону, менее всего должно быть адекватно познаваемому миру, главное в познании — это усмотрение перспективы движения к совершенству. Платон проповедовал всеобщую гармонию, он же впервые заговорил об идеальной, духовной любви, не связанной с чувственными вожделениями.

Философия Платона не раз возрождалась на протяжении истории под именем платонизма. Этим именем называется всякое учение, которое в основание бытия кладет идеальные сущности, в основу познания — интеллектуальное усилие, отправляющееся от интуиции, рассматривающее опыт как результат, а не источник, а в этике проповедующее превосходство вечных ценностей над злобой. В политике платонизм выражается в превосходстве общегосударственных интересов перед частными; закон подчинения гражданина государству понимается как справедливость и становится залогом спасения и будущего блаженства каждой человеческой души.

Влияние Платона было явным в первые века нашей эры, когда формировалось христианское мировоззрение. Что-то из его учения вобрал в себя Гегель и его идеалистическая диалектика.

Ученик Платона — Аристотель — ввел другую методологическую программу — опору на наблюдение и опыт, а не на отвлеченные, умозрительные рассуждения. Она и сейчас определяет лицо научного познания.

Чем же может быть важен Платон сегодня?

В последнее время происходит некоторая переоценка роли науки. Значение науки для развития цивилизации бесспорно. Но всегда ли она развивается в правильном русле? Сейчас наука стоит на пороге вторжения в воспроизводство человека. Она постоянно работает над усовершенствованием и производством все более и более разрушительного оружия. Технические и материальные достижения западной цивилизации огромны, но на их фоне отступают и забываются такие понятия, как духовность, нравственность. В наше время очень важно обращение к более духовным областям знания, возвращение к более нравственному и идеальному. Здесь свою роль может сыграть и Платон.

В нашей стране важно влияние Платона именно как мастера диалогического искусства. Изучение теории и практики античного диалога, оказавшего огромное влияние на мировое диалоговое и риторическое искусство, может помочь делу возрождения в нашу пору культуры античного диалектического мышления, выработке необходимых навыков творческого, в противоположность догматическому, мышления. Опыт древних греков сегодня актуален и необходим, ибо мы по существу стоим перед теми же проблемами, в которых по-своему пытались разобраться граждане древнегреческих полисов.

Список используемой литературы

[Электронный ресурс]//URL: https://obzone.ru/referat/filosofskaya-sistema-platona/

1. Платон. Государство. Полн. собр. соч. в 4-х. т. Т. II.-М.: Мысль, 1999.

2. Платон. Теэтет. Полн. собр. соч. в 4-х. т. Т. II.-М.: Мысль, 1999.

3. Асмус В. Платон. М., Мысль, 1969.

4. Философия: Учебник. Отв. редакторы: Губин В.Д. и др. М., 2001.

5. Платон. Федр. Полн. собр. соч. в 4-х. т. Т. II.-М.: Мысль, 1999.

6. Платон. Федон. Полн. собр. соч. в 4-х т. Т. II.- М.: Мысль,1999.

7. Википедия

Оценка идеального состояния Платона

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ: ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ ПЛАТОНА
1.1 Жизнь Платона, от политики к философии.
1.2 Тройная задача политической философии
1.3 В поисках справедливости в Республике
1.4 Лучший политический приказ

ГЛАВА ВТОРАЯ: О ПОНЯТИИ ПРАВОСУДИЯ
2.1 Природа правосудия
2.2 Справедливость как добродетель
2.3 Платон о правосудии
2.4 Традиционалистская концепция правосудия

ГЛАВА ТРЕТЬЯ: ИДЕАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ПЛАТОНА
3.1 Лучший политический приказ
3.2 Правительство философских правителей
3.3 Платон о человеке и лидерстве
3.4 Руководство и право на командование

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ: ОЦЕНКА И ЗАКЛЮЧЕНИЕ
4.1 Лидерство в свете современного общества
4.2 Демократия и лидерство.
4.3 Критика идеального состояния Платона
4.4 Заключение

Библиография

ВВЕДЕНИЕ

Эта работа представляет собой попытку оценить идеальное состояние Платона. В нем аргументируется позиция, согласно которой существует необходимость перестроить идеальное государство Платона, чтобы оно соответствовало современным реалиям, не отрицая его цели — преобразованного общества, вызванного преобразующим лидерством.

Платон утверждал, что человечество не получит отсрочки от зла ​​до тех пор, пока те, кто действительно являются философами, не приобретут политическую власть или пока через какое-то божественное устроение те, кто правят и имеют политическую власть в городах, не станут настоящими философами.Платон пришел к выводу, что все существующие правительства были плохими и почти не подлежат искуплению, поэтому он теоретизировал идеальное государство. Идеальное государство, согласно Платону, состоит из трех классов. Экономическая структура государства поддерживается купеческим сословием. Потребности в безопасности удовлетворяются военным классом, а политическое лидерство обеспечивается королями-философами.

В попытке переоценить идеальное состояние Платона, эта работа вновь подчеркнула важность трансформирующего лидерства как необходимого инструмента для общественного блага и трансформации.Он настоятельно призывает к принятию соответствующих областей концепции идеального государства Платона, основанной на преобладающих потребностях и реалиях современного общества.

ГЛАВА ПЕРВАЯ: ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ ПЛАТОНА

1.1 ЖИЗНЬ ПЛАТОНА, ОТ ПОЛИТИКИ К ФИЛОСФИИ.

Платон родился в Афинах в 427 г. до н. Э. До его двадцати пяти лет Афины были вовлечены в длительный и разрушительный военный конфликт со Спартой, известный как Пелопоннесская война. Хотя он лелеял надежду занять значительное место в своем политическом сообществе, ему постоянно мешали.Платон не мог идентифицировать себя ни с одной из противоборствующих политических партий или сменой коррумпированных режимов, каждая из которых привела Афины к дальнейшему упадку.

Сын богатых и влиятельных афинских родителей, Платон начал свою философскую карьеру как ученик Сократа . Когда учитель умер, Платон отправился в Египет и Италию, учился у учеников Пифагора и несколько лет консультировал правящую семью Сиракуз. В конце концов он вернулся в Афины и основал свою собственную философскую школу — Академию.Платон пытался передать наследие сократовского стиля мышления и направлять прогресс студентов через математическое обучение к достижению абстрактной философской истины. [1]

Философы-досократы в основном интересовались космологией и онтологией; Обеспокоенность Сократа была противоположной. В 399 г., когда демократический суд большинством из пятисот одного присяжного проголосовал за казнь Сократа по несправедливому обвинению в нечестии, Платон пришел к выводу, что все существующие правительства были плохими и почти не подлежали искуплению.Таким образом, он утверждает, что

Человеческий род не получит отсрочки от зла ​​до тех пор, пока те, кто на самом деле философы, не приобретут политическую власть или пока благодаря некоему божественному устроению те, кто правят и имеют политическую власть в городах, не станут настоящими философами [2]

Возможно, из-за этого мнения он удалился в свою Академию и на Сицилию для реализации своих идей. Говоря об академии Платона, Тейлор постулировал так:

Основание Академии является поворотным моментом в жизни Платона и в некотором смысле самым памятным событием в истории европейской науки.Это было кульминацией его усилий. Это было постоянное учреждение, занимавшееся наукой путем оригинальных исследований. [3]

Платон посетил Сиракузы сначала в 387 г. до н. Э., Затем в 367 г. до н. Э., С общей целью смягчить сицилийских тиранов с помощью философского образования и установить образцовое политическое правление. Но это приключение с практической политикой закончилось неудачей, и Платон вернулся в Афины.

Его Академия, которая служила базой для последующих поколений философов-платонов до ее окончательного закрытия в 529 г. до н. Э.C, стал самым известным учебным заведением эллинистического мира. Здесь изучались математика, риторика, астрономия, диалектика и другие предметы, которые считались необходимыми для образования философов и государственных деятелей. Некоторые из учеников Платона позже стали лидерами, наставниками и советниками по конституционным вопросам в греческих городах-государствах. Его самым известным учеником был Аристотель. Платон умер в c. 347 г. до н. Э.

1.2 ТРЕТЬЯ ЗАДАЧА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Идеальное государство, согласно Платону, состоит из трех классов.Экономическая структура государства поддерживается купеческим сословием. Потребности в безопасности удовлетворяются военным классом, а политическое лидерство обеспечивается королями-философами. Класс конкретного человека определяется образовательным процессом, который начинается с рождения и продолжается до тех пор, пока этот человек не достигнет максимального уровня образования, совместимого с интересами и способностями. Те, кто завершает весь образовательный процесс, становятся королями-философами. Это те, чей ум настолько развит, что они способны постигать Формы и, следовательно, принимать самые мудрые решения.Действительно, идеальная образовательная система Платона в первую очередь построена так, чтобы производить королей-философов. Платон связывает традиционные греческие добродетели с классовой структурой идеального государства. Умеренность — уникальное достоинство класса ремесленников; храбрость — добродетель, присущая военному классу; и мудрость характеризует правителей. Справедливость, четвертая добродетель, характеризует общество в целом. Справедливое состояние — это состояние, в котором каждый класс хорошо выполняет свою функцию, не нарушая действий других классов.Платон делит человеческую душу на три части: рациональную часть, волю и аппетиты. Справедливый человек — это тот, у кого рациональный элемент, поддерживаемый волей, контролирует аппетиты. Здесь существует очевидная аналогия с тройной классовой структурой государства, в которой просвещенные короли-философы при поддержке солдат управляют остальной частью общества.

1.3 ПОИСК ПРАВОСУДИЯ В РЕСПУБЛИКЕ

Согласно Платону, идеальное государство обладало четырьмя главными добродетелями: мудростью, храбростью, дисциплиной и справедливостью.Справедливость — одна из самых фундаментальных этических и политических концепций. Это сложное и неоднозначное понятие. Это может относиться к индивидуальной добродетели, общественному порядку, а также к индивидуальным правам в отличие от требований общего социального порядка [4] .

В Книге I Республики Сократ и его собеседники обсуждают значение справедливости. Предлагаются четыре определения, показывающих, как на самом деле используется слово «справедливость». Цефал предлагает первое определение.Справедливость — это «говорить правду и расплачиваться за то, что взяли взаймы». [5] Тем не менее, это определение, основанное на традиционных моральных обычаях, связывает справедливость с честностью и добротой; то есть платить долги, говорить правду, любить свою страну, иметь хорошие манеры, проявлять должное уважение к богам и т. д. оказывается недостаточным. Он не может противостоять вызову нового времени и силе критического мышления. Сократ опровергает это, приводя контрпример. Если мы молчаливо соглашаемся с тем, что справедливость связана с добром, то возвращение оружия, которое было позаимствовано у кого-то, кто, хотя когда-то был в здравом уме, превратился в сумасшедшего, не кажется справедливым, но сопряжен с опасностью причинения вреда обеим сторонам.

Сын Цефала Полемарх, который продолжает дискуссию после того, как его отец ушел, чтобы принести жертву, высказал свое мнение, что поэт Симонид был прав, говоря, что это было справедливо для каждого из них. [6] Он объясняет это утверждение, определяя справедливость как хорошее отношение к друзьям и плохое обращение с врагами. Под давлением возражений Сократа о том, что кто-то может ошибаться в оценке других и, таким образом, причинять вред хорошим людям, Полемарх изменяет свое определение, утверждая, что справедливость заключается в том, чтобы хорошо относиться к хорошему другу и причинять вред врагу, который плох.Однако, когда Сократ в конце концов возразил, что нельзя просто причинить кому-либо вред, потому что справедливость не может порождать несправедливость, Полемарх полностью запутался. Он согласился с Сократом, что справедливость, в которой обе стороны молчаливо соглашаются, относится к добру, не может причинить никакого вреда, который может быть причинен только несправедливостью. Как и его отец, он отказался от диалога. Внимательный читатель заметит, что Сократ не отвергает определение справедливости, содержащееся в высказывании Симонида, которого называют мудрым человеком, а именно, что справедливость оказывает каждому то, что ему приличествует, а только его объяснение, данное Полемархом.Это определение, тем не менее, неясно.

Первая часть Книги I Республики заканчивается отрицательно, стороны соглашаются, что ни одно из представленных определений не выдерживает проверки и что исходный вопрос « Что такое справедливость ?» ответить труднее, чем казалось вначале. Этот негативный результат можно рассматривать как лингвистическую и философскую терапию. Во-первых, хотя возражения Сократа против данных определений можно оспорить, в их нынешнем виде показано, что популярные мнения о справедливости содержат несоответствия.Они несовместимы с другими мнениями, которые считаются правдой. Известные определения, основанные на повседневном использовании слова «справедливость», возможно, помогают нам частично понять, что означает справедливость, но не дают полного представления о том, что такое справедливость.

Эти определения должны быть дополнены определением, которое поможет внести ясность и установить значение справедливости. Однако, чтобы предложить такое адекватное определение, нужно знать, что такое справедливость на самом деле. То, как люди определяют данное слово, во многом определяется их убеждениями в отношении того, что упоминается этим словом.Определение, которое является просто произвольным, либо слишком узким, либо слишком широким, основанным на ложном представлении о справедливости, не дает возможности общения. Платонические диалоги — это выражение окончательного общения, которое может иметь место между людьми; и истинное общение может иметь место только в том случае, если люди могут разделять значения слов, которые они используют. Коммуникация, основанная на ложных убеждениях, таких как утверждения идеологии, все еще возможна, но кажется ограниченной, разделяя людей на фракции и, как учит нас история, может в конечном итоге привести только к путанице.Определение справедливости как «хорошо относиться к друзьям и плохо к врагам» для Платона не только неадекватно, потому что оно слишком узкое, но и неверно, потому что оно основано на ошибочном представлении о том, что такое справедливость, а именно на вере, основанной на фракционности, который Сократ связывает не с мудрыми, а с тиранами [7] . Следовательно, в «Республике », «», как и в других платонических диалогах, существует взаимосвязь между концептуальным анализом и критической оценкой верований.Цели этих разговоров не только лингвистические, чтобы прийти к адекватному вербальному определению, но и существенные, чтобы прийти к правильному убеждению. Вопрос «что такое справедливость» касается не только лингвистического использования слова «справедливость», но прежде всего того, к чему это слово относится. В центре внимания второй части Книги I Республики больше не разъяснение понятий, а оценка верований.

В платонических диалогах, вместо того, чтобы говорить им, что они думают, Сократ часто заставляет своих собеседников говорить ему, что они думают.Следующий этап обсуждения значения справедливости берет на себя софист Фрасимах, который яростно и нетерпеливо врывается в диалог.

В пятом и четвертом веках до нашей эры софисты были оплачиваемыми учителями риторики и других практических навыков, в основном неафинянами, которые предлагали курсы обучения и утверждали, что обладают наилучшей квалификацией для подготовки молодых людей к успеху в общественной жизни. Платон описывает софистов как странствующих личностей, известных своими риторическими способностями, которые отвергают религиозные верования и традиционную мораль, и противопоставляет их Сократу, который, как учитель, отказывался принимать плату и вместо того, чтобы учить навыки, посвятил себя бескорыстному исследованию. в то, что верно и справедливо.В презрительной манере Фрасимах просит Сократа перестать говорить ерунду и изучить факты. Как умный человек в делах, он дает ответ на вопрос «что такое справедливость», выводя справедливость из конфигурации власти города и соотнося ее с интересами доминирующей социальной или политической группы. «Справедливость — это не что иное, как интересы сильнейшего» [8] . Теперь, в отличие от того, что говорят некоторые комментаторы, утверждение, которое Фрасимах предлагает в качестве ответа на вопрос Сократа о справедливости, не является определением.Внимательный читатель заметит, что Фрасимах отождествляет справедливость либо с поддержанием, либо с соблюдением закона. Его заявление является выражением его убежденности в том, что в этом несовершенном мире правящий элемент в городе, или, как мы бы сказали сегодня, доминирующая политическая или социальная группа, устанавливает законы и управляет в своих интересах [9]. .

Демократы издают законы в поддержку демократии; аристократы издают законы, поддерживающие правительство знатных людей; имущие принимают законы, защищающие их статус и поддерживающие развитие их бизнеса; и так далее.Это убеждение подразумевает, во-первых, что справедливость — это не универсальная моральная ценность, а понятие, относящееся к целесообразности доминирующего статус-кво / группы; во-вторых, справедливость отвечает исключительным интересам доминирующей группы; в-третьих, что правосудие используется как средство подавления и, таким образом, вредно для бессильных; в-четвертых, нет ни общего блага, ни гармонии интересов между теми, кто находится у власти, и теми, кто ее не имеет. Все, что есть, — это господство сильных и привилегированных над бессильными.Моральный язык справедливости используется просто инструментально, чтобы скрыть интересы доминирующей группы и сделать эти интересы универсальными. Могущественные «заявляют, что они сделали — им выгодно быть справедливым» [10] . Высокомерие, с которым Фрасимах делает свои заявления, предполагает, что он твердо убежден в том, что придерживаться иной точки зрения, чем его собственные, значило бы вводить себя в заблуждение относительно мира как такового.

После представления своего заявления Фрасимах намеревается уйти, как если бы он считал сказанное им настолько убедительным, что дальнейшие дебаты о справедливости невозможны (Там же, стр.26). В Республике он олицетворяет силу догмы. В самом деле, он бросает Сократу серьезный вызов. Тем не менее, независимо от того, звучит ли то, что он сказал, привлекательно для кого-либо, Сократа не убеждает заявление о его убеждениях. Убеждения формируют нашу жизнь как людей, наций, эпох и цивилизаций. Должны ли мы действительно верить, что справедливость [подчинение законам] на самом деле является благом для другого, преимуществом более сильного и правителя, вредна для того, кто подчиняется, в то время как несправедливость [неподчинение законам] идет на пользу самому? Споры между Сократом и его собеседниками больше не касаются значения слова «справедливость».«Требуется вся остальная часть республики, чтобы представить аргумент в защиту справедливости как универсальной ценности и основы наилучшего политического строя.

1.4 ЛУЧШИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК

Политическая философия Платона представляет собой смесь строгого социального нигилизма и политического утверждения. Нигилизм проистекает из его желания очистить политическое государство от всех влияний, которые он считал разрушительными для политического единства. Миссия Политического сообщества — это средство, посредством которого все врожденные силы и достоинства личности претворяются в жизнь [11] .

Хотя значительная часть республики посвящена описанию идеального государства, управляемого философами, и его последующего упадка, главная тема диалога — справедливость. Совершенно очевидно, что Платон не представляет свое фантастическое политическое нововведение, которое Сократ описывает как город в речи, модель на небесах, с целью практического воплощения [12] . Представление об идеальном государстве используется скорее для иллюстрации основного тезиса диалога о том, что справедливость, традиционно понимаемая как добродетель и связанная с добром, является основой хорошего политического порядка и как таковая отвечает интересам всех.Платон утверждает, что справедливость, если ее правильно понимать, не приносит исключительной выгоды какой-либо из фракций города, но касается общего блага всего политического сообщества и приносит пользу каждому. Он дает городу чувство единства и, таким образом, является основным условием его здоровья. «Несправедливость вызывает гражданскую войну, ненависть и драки, а справедливость приносит дружбу и чувство общей цели» [13] .

Чтобы понять, что такое справедливость и политический порядок для Платона, полезно сравнить его политическую философию с дофилософскими взглядами Солона, о котором говорится в нескольких диалогах.Биографические сведения о Платоне довольно скудны. Тот факт, что он был связан через свою мать с этим знаменитым афинским законодателем, государственным деятелем и поэтом, считавшимся одним из «семи мудрецов», можно рассматривать как просто случайный случай. С другой стороны, учитывая, что во времена Платона образование передавалось детям неформально дома, представляется весьма вероятным, что Платон не только был хорошо знаком с делами и идеями Солона, но и что они оказали на него сильное влияние.

Суть конституционной реформы, проведенной Солоном в 593 г. до н. Э., За сто пятьдесят лет до рождения Платона, когда он стал афинским лидером, заключалась в восстановлении праведного порядка, евномии. В начале шестого века Афины были обеспокоены большим напряжением между двумя сторонами: бедными и богатыми, и оказались на грани ожесточенной гражданской войны. С одной стороны, из-за экономического кризиса многие бедные афиняне безнадежно влезли в долги, а поскольку их ссуды часто обеспечивались их собственными лицами, тысячи из них были помещены в крепостное право.С другой стороны, соблазненные легкой прибылью от ссуд, богатые твердо встали на защиту частной собственности и своих древних привилегий. Партизанская борьба, которая казалась неизбежной, сделала Афины еще более слабыми в экономическом отношении и беззащитными перед внешними врагами.

Назначенный посредником в этом конфликте, Солон ввел в действие законы, запрещающие ссуды под залог человека. Он снизил процентную ставку, приказал списать все долги и дал свободу крепостным. Он действовал так умеренно и беспристрастно, что стал непопулярным у обеих сторон.Реформа обидела богатых. Бедняки, не в силах сдерживать избыток, требовали полного перераспределения земельной собственности и раздела ее на равные доли. Тем не менее, несмотря на эту критику с обеих сторон, Солону удалось добиться социального мира. Далее, введя в действие новые конституционные законы, он создал «мощный щит против обеих сторон и не позволил ни одной из них одержать несправедливую победу» (Аристотель, Афинская конституция). Он ввел систему сдержек и противовесов, которая не благоприятствовала бы какой-либо стороне, но учитывала законные интересы всех социальных групп.На своем месте он легко мог бы стать тираном над городом, но он не стремился к власти для себя. Завершив реформу, он покинул Афины, чтобы посмотреть, выдержит ли она испытание временем, и вернулся в свою страну только десять лет спустя. Несмотря на то, что в 561 г. до н.э. Писистрат захватил власть и стал первым в череде афинских тиранов, а в 461 г. до н. на беспристрастность и справедливость.

Справедливость для Солона — это не арифметическое равенство: предоставление равных долей всем одинаково независимо от заслуг, что представляет демократическую концепцию распределительной справедливости, но справедливость или справедливость, основанную на различии: предоставление долей пропорционально заслугам тех, кто их получает. . Те же идеи политического порядка, лидерства и справедливости можно найти в диалогах Платона.

Для Платона, как и для Солона, отправной точкой для исследования наилучшего политического порядка является факт социального разнообразия и конфликта интересов, которые влекут за собой опасность гражданской войны.Политическое сообщество состоит из разных частей или социальных классов, таких как благородные, богатые и бедные, каждый из которых представляет разные ценности, интересы и претензии на власть. Это вызывает споры о том, кто должен управлять сообществом и какая политическая система является лучшей. И в Республике, и в Законах Платон утверждает не только, что фракционность и гражданская война — величайшие опасности для города, даже более опасные, чем война с внешними врагами, но также и мир, достигнутый победой одной части и разрушением ее. не следует отдавать предпочтение соперникам, а не социальному миру, достигнутому благодаря дружбе и сотрудничеству всех частей города [14] .

Мир для Платона, в отличие от марксистов и других радикальных мыслителей, — это не понятие статус-кво, связанное с интересами привилегированной группы, а ценность, которую обычно желает большинство людей. Он выступает не за войну и победу одного класса, а за мир в социальном разнообразии. Лучшее — это ни война, ни фракция — это то, от чего мы должны молиться, чтобы избавиться от них, кроме мира и взаимной доброй воли. Основываясь на дофилософских взглядах Солона и его концепции уравновешивания конфликтующих интересов, как в Республике , так и в Законе , Платон предлагает два разных решения одной и той же проблемы социального мира, основанные на равновесии и гармоничном союзе различных социальных классов. .Если в Республике Республика главной функцией политического руководства философов-правителей является прекращение гражданской войны, то в Законах эта посредническая функция возложена на законы. Наилучший политический порядок для Платона — это тот, который способствует социальному миру в среде сотрудничества и дружбы между различными социальными группами, каждая из которых извлекает выгоду из общего блага и каждая вносит свой вклад в общее благо. Лучшая форма правления, которую он продвигает в республике , — это философская аристократия или монархия, но то, что он предлагает в своем последнем диалоге Законов, — это традиционное государство: смешанная или составная конституция, которая примиряет различные партийные интересы и включает аристократические, олигархические и демократические элементы.

ГЛАВА ВТОРАЯ: О КОНЦЕПЦИИ ПРАВОСУДИЯ

2.1 ПРИРОДА ПРАВОСУДИЯ

Слово «Справедливость» может использоваться для обозначения справедливого поведения или качества того, чтобы быть правым и справедливым. Это чувство справедливости, которое используется, когда мы призываем к справедливому отношению ко всем людям. Справедливость может означать справедливое обращение, как подразумевается в выражении «воздать должное». Другими словами, справедливость является синонимом справедливого обращения. [15]

Отметим, что термин «справедливость» стара как человек.Умы масс, угнетенных, униженных и рабов жаждут справедливости. Справедливость — это юридический, этический и онтологический термин. Это обычная и живая концепция, а вопрос справедливости — извечный.

Предприятие по анализу и разъяснению концепции представляется нам очень трудным из-за скопления различных представлений о ней. Аристотель, древнегреческий философ, видел двусмысленность и совокупность значений, связанных с понятием Справедливость, как он утверждает,

«Теперь кажется, что слова справедливость и несправедливость двусмысленны; но поскольку различные смыслы, охватываемые одним и тем же именем, очень близки друг к другу, двусмысленность остается незамеченной и не является сравнительно очевидной, поскольку там, где они далеки друг от друга. [16]

Действительно сложно прийти к универсальному пониманию концепции справедливости. По словам Джона Хосперса, справедливость может означать равное обращение или обращение по заслугам. [17] Это также можно рассматривать как не поддающееся анализу понятие, как и Г.Э. Концепция «добра» Мура. По мнению Г.Э. Мур, термин «хороший» имеет смысл, но не поддается определению; он относится к независимо существующему качеству, но он не похож на естественные качества чувственного мира, и, наконец, некоторые утверждения, содержащие термин «хорошее», являются истинными самоочевидными, даже если они могут быть неизвестны никому.Нас интересует, можно ли определить понятие справедливости таким образом, то есть как понятие «добро». В любом случае, «разговор о справедливости» — это разговор о справедливости по отношению к людям, правам и обязанностям. Другими словами, это общественная проблема или вопрос. В каждом обществе люди имеют противоречивые требования и интересы. Именно в попытке урегулировать и примирить эти противоречащие друг другу требования и интересы возникает вопрос о справедливости.

Отметим, что некоторые основные формулировки справедливости основаны на формальном равенстве.Значительный анализ справедливости также основан на значительных социальных идеалах, таких как заслуги, работа, нужды, звание, законные права и другие. Точно так же греческое слово «справедливый» означает «соблюдающий обычаи или долга, праведный; справедливый; честный; юридически правильные, законные; что связано с человеком или от него, пустыни; права; что нужно делать. По словам Эдварда Аллена Кента, «правосудие, по-видимому, влечет за собой конфликт конкурирующих требований и нередко столкновение сильных общественных интересов с правом личности, которое время от времени обеспечивается в механизме рассудка». [18]

История философии, охватывающая этику, политику и юриспруденцию, также показывает, что ни один конкретный анализ справедливости кажется недостаточным без оговорок и исключений. Многолетний интерес философа к концепции справедливости и сопутствующим формулировкам этой концепции не означает, что мы, люди, не обладаем индивидуальным интуитивным априорным знанием того, что такое справедливость. Однако интерес философов можно объяснить их желанием исследовать и искать универсально последовательный критерий или стандарт справедливости.Например, теория справедливости и вальтеризма Джона Ролза представляет собой реконструкцию либерализма, который полностью доверяет человеку, в то время как демократический социализм — это реконструкция марксизма, который не доверяет человеку, но рассматривает его как вид, который необходимо приручить и контролировать. Именно желание установить критерии или стандарты справедливости привело к недавним формулировкам того, что называется процессуальной справедливостью.

Они «состоят в использовании правильных методов для разработки правил поведения, установления фактов по конкретному делу или выработки полного диспозитивного решения». [19] В последнее время судебная процедура претерпела заметные реформы с точки зрения формулировка «надлежащей правовой процедуры» в США и других демократиях.Требование надлежащей правовой процедуры состоит в том, что «никого нельзя обвинять в нарушении правила поведения, если он не мог удостовериться в существовании и значении правила до совершения оспариваемого действия». В любом случае надлежащая правовая процедура требует применения формулы справедливости. Мы считаем уместным здесь рассмотреть некоторые основные взгляды на анализ концепции справедливости.

Основная цель этой главы — изучить концепцию справедливости, представленную различными мыслителями в разные эпохи.Для хорошего понимания того, что означает справедливость, будет предпринята попытка надлежащего анализа и понимания того, что она означает с точки зрения различных школ и философских эпох, таких как классический, средневековый, современный и современный периоды. Хотя эта работа не может дать исчерпывающий анализ концепции справедливости, она, по крайней мере, проанализирует некоторые положения о концепции, с которой концепция Платона будет критически исследована и сопоставлена.

2.2 ПРАВОСУДИЕ КАК ДОБЕЖНОСТЬ

Величайшее достижение Платона можно увидеть, во-первых, в том, что он, выступая против софистов, предложил упадочным Афинам, утратившим веру в свою старую религию, традиции и обычаи, средство, с помощью которого можно было восстановить цивилизацию и здоровье города: наведение порядка есть и в полисе, и в душе.

Наилучший, рациональный и праведный политический порядок ведет к гармоничному единству общества и позволяет всем частям города стремиться к счастью, но не за счет других. Согласно Платону, характеристики хорошего политического общества, о котором большинство людей может сказать «оно мое» [20] , описываются в республике четырьмя добродетелями: справедливостью, мудростью, умеренностью и храбростью. Справедливость — это равенство или беспристрастность, которые дают каждой социальной группе должное и гарантируют, что каждая выполняет свою работу.Три других добродетели описывают качества разных социальных групп. Мудрость, которую можно понимать как знание целого, включая как знание себя, так и политическое благоразумие, является качеством лидерства.

[…]

[1] Файн, Гейл (ред.): Платон I: Метафизика и эпистемология и Платон II: Этика, политика, религия и душа . Оксфорд: Oxford University Press, 1999

[2] Платон: Республика.Хармондсворт, Пегинс. 1955, 282 с.

[3] Subratu M и Sushilo R: История политической мысли, Платон — Маркс. Prentice-Hall of India Private Limited. Нью-Дели. 2006. с. 342

[4] Берки Р.Н. История политической мысли: краткое введение. Лондон: Вмятина. 1977. с.156

.

[5] Платон, Op.Cit, стр.7

[6] Там же, p8

[7] Там же, стр.14

[8] Там же, стр.7

[9] Там же, стр.19

[10] Там же, стр.18

[11] Нисбет, Р. Социальные философы. Нью-Йорк: ThomasY Crowell Co., 1973, p25

[12] Платон: соч. Соч. p394

[13] Там же, p35

[14] Там же, стр.176

[15] Хорнби А.С.: Оксфордский словарь современного английского языка для продвинутых учащихся. Оксфорд: Издательство университета. 1985. 461

[16] Бетти, Р: Этика Аристотеля, Лондон: Pengun Books.1948 с.172.

[17] Хоспер, Дж .: Введение в философский анализ. Лондон: Routledge and Kegan Paul Ltd. 1981. p.613

[18] Эдвард А.К .: Закон и философия. Чтения по философии права, Нью-Йорк: Meredith Corporation. 1970. с.45

.

[19] Стэнли И. Б.: Справедливость в энциклопедии философии, том 3 и 4 Нью-Йорк: Macmillan Publishing Co.

[20] Там же, стр.176

Теория справедливости, образования и коммунизма

Теории Платона: теория справедливости, образования и коммунизма!

Правосудие — самая важная часть республики :

Понятие справедливости занимает наиболее важную часть Платоновской республики.Сабина говорит: «Теория государства в Республике достигает высшей точки в концепции справедливости». Он рассматривал справедливость как узы, скрепляющие общество. Следовательно, это истинный принцип общественной жизни. Республика имеет дело с верным принципом общественной жизни.

Цель Республики — обеспечение справедливости. Неудача неизбежно приведет к распаду всего общества. Король-философ приложит все усилия, чтобы установить справедливость. Вот почему «Республику» называют «трактатом о справедливости». Разрабатывая доктрину справедливости, Платон хотел бороться с ложными представлениями, распространяемыми софистами.Идеальное состояние — это высшее проявление нравственности, добра и идеализма, и, естественно, в таком состоянии справедливость не может быть отнесена к низшему положению.

Скорее, он занимает высшую позицию в штате. Различные социальные классы объединены узами справедливости, и это делает идеальное государство совершенным.

Целью его республики является не просто обеспечение мира и порядка и, в то же время, защита, но и все возможности для социального обмена, которые составляют предметы первой необходимости и удобства цивилизованного существования.

Четыре добродетели хорошего сообщества :

Платон проанализировал достоинства или природу хорошего сообщества. По его мнению, сообщество будет называться хорошим, если оно обладает четырьмя главными добродетелями греков. Платон говорит, что у каждого народа есть свои добродетели, и греки считают, что мудрость, отвага, воздержание или самоконтроль и справедливость — это четыре добродетели. Он продолжает исследовать различные добродетели. Среди этих четырех добродетелей справедливость является наиболее важной.

Сущность мудрости — это хорошая причина или размышление. Мудрость пребывает в тех людях, которые выполняют совещательные функции правительства. У многих мужчин нет способности к размышлению.

Естественно, это качество считается редким. Платон говорит, что очень небольшое количество людей имеет возможность участвовать в совещательной функции государства. Он думает, что только стражи могут выполнять совещательные функции, и, следовательно, мудрость — их добродетель.

После мудрости приходит мужество. Платон определил смелость как силу сопротивления страху. Хотя храбрость не ограничивается армией, это факт, что поле битвы — подходящее место, где она проверяется.

То есть храбрость проявляется только на войне. Если мы хотим знать, смело ли государство, мы должны посмотреть на его армию. Как правило, солдаты своей смелой деятельностью могут защитить целостность и единство государства.

Развивая точку зрения Платона на храбрость, Неттлшип говорит, что храбрость проявляется не только на поле битвы, но и в сохранении правильного мнения при любых обстоятельствах.Под храбростью Платон также подразумевает твердую веру и убежденность. Убеждение побуждает человека бороться с несправедливостью и иррациональностью. Таким образом, смелость устанавливает справедливость.

Следующее достоинство хорошего сообщества — это самообладание. Платон своеобразным образом прояснил концепцию самоконтроля. Он сказал, что есть две части человеческой души — низшая и высшая.

Самоконтроль подразумевает, что низшая часть должна подчиняться высшей части. Таким же образом в государстве есть высшие и низшие классы, и последние должны подчиняться первым.Подчинения низшего перед высшим недостаточно для материализации самоконтроля в государстве.

Соглашение между классами имеет важное значение. Центральная идея соглашения — кто будет править государством, а кто будет подчиняться. То есть Платон хочет подчеркнуть, что и правило, и подчинение должны быть основаны на соглашении, чтобы не было никаких обид. Самоконтроль Платона, будь то государство или личность, — это своего рода гармония или симфония.

Определение и природа справедливости :

В теории Платона выполнение предписанного природой долга — это справедливость.Каждый класс и каждый человек будут выполнять свой долг, и никто не будет вмешиваться в деятельность других. В «Республике» Платон сделал следующее наблюдение… .. «в случае с гражданами в целом каждый человек должен быть использован для того, для чего он предназначен природой, индивидуальной работой, и тогда каждый человек будет заниматься своим делом и будет один и не много; и весь город был бы один, а не много ». Платон хочет сказать, что природа сделала одних людей физически сильными, а других умными и мудрыми.

Это также сделало некоторых мужчин храбрыми. Естественно, что один человек будет непригоден для работы другого. Если мы примем это природное явление, ожидается, что человек будет сотрудничать с природой во всех отношениях. Это составляет центральную идею справедливости. Когда это будет достигнуто, говорит Платон, справедливость в обществе начнет царить.

Платон проанализировал понятие справедливости в более широкой перспективе, и по этой причине он сказал, что справедливость имеет полное значение в государстве. В «Республике» мы находим «И государство считалось справедливым, когда три класса в государстве по отдельности занимались своими делами, а также считались умеренными, отважными и мудрыми».Как и отдельные люди, классы также не будут мешать друг другу. Это справедливость. Платон уверенно сказал, что в хорошем состоянии это должно быть найдено. Платоновская теория справедливости — это еще одно название специализации.

Интерпретация теории справедливости Платона на фоне специализации Баркер говорит: «Справедливость — это просто специализация … это просто воля выполнять обязанности на своем посту, а не вмешиваться в обязанности другого поста, поэтому его жилище находится в зоне ответственности. разум каждого гражданина, выполняющего свой долг в назначенном ему месте.

Платон в своей книге «Республика» сказал, что справедливость требует, чтобы каждый человек занимался своим делом и только тем делом, к которому он лучше всего приспособлен. Согласно Платону, назойливость и вмешательство порождают большую несправедливость.

И снова, говорит он, справедливые действия вызывают справедливость, а несправедливые действия вызывают несправедливость. Все эти наблюдения о справедливости доказывают одно: специализация — центральная идея справедливости.

Мы уже отмечали, что Платон решительно выступал за справедливость для предотвращения любых гражданских раздоров и разногласий между несколькими классами и отдельными людьми.Он думал, что если каждый класс занят выполнением своего долга, предписанного природой, то не должно возникнуть никаких оснований для неудовлетворенности.

Он был убежден, что отсутствие специализации было основной причиной разобщенности между гражданами — с появлением специализации эгоистичное стремление к государственной должности и вмешательство в чужие функции исчезнут.

Справедливость — качество личности и государства :

Платон не использовал слово «справедливость» в каком-либо юридическом смысле.Он также не придавал этому термину никакого юридического значения. Подобно отваге, самообладанию и мудрости, справедливость — это добродетель. Все эти четыре добродетели составляют моральное совершенство идеального государства. Опять же, эта моральная добродетель является достоинством как личности, так и государства.

Следовательно, логическая форма справедливости — моральное добро. Человек и государство не являются отдельными сущностями. Оба требуют справедливости. Человека и государство связывает справедливость или нравственное совершенство, а не какой-либо правовой акт.Платоновская теория справедливости исключает возможность вмешательства закона.

Платон далее сказал, что есть три элемента души: разум, дух и аппетит. Доброта отождествляется со справедливостью по отношению к этим трем элементам души. Таким же образом мы можем сказать, что добро сообщества отождествляется со справедливостью по отношению к членам государства.

Архитектоническая природа правосудия :

«Архитектоническая природа правосудия объясняет тот элемент сдержанности, который в ней проявляется в первую очередь.Подобно тому, как авторитет архитектора затрагивает подчиненных мастеров как ограничивающую силу, сдерживая изобилие их производства, ограничивая их возможности и ограничивая их свободу в интересах дизайна в целом, так и справедливость действует как сдерживающий фактор для конкретных мужчин. способности, удерживая его от многих вещей, которые у него есть как желание, так и способность ».

Платоновская теория идеального государства выделяет несколько достоинств или достоинств, и справедливость — одно из них.Но он играет роль архитектора.

То есть он архитектурен по отношению к другим качествам. Майкл Фостер проиллюстрировал это следующим образом. Плотник с высокой степенью тонкости изготавливает дверь. Но качество двери нельзя оценивать изолированно. Остальные части здания следует должным образом учитывать при анализе и оценке дизайна и красоты здания.

Дизайн и размеры двери должны гармонировать с другими особенностями здания.Плотник не может выполнять эту работу; это работа архитектора. Мастерства архитектора нет специального отдела, но оно присутствует во всех отделах. Справедливость, по мнению Платона, играет роль архитектора. Он действует как офис контроля над способностями человека.

Справедливость на политической арене :

Справедливость — это не просто моральное совершенство человеческой добродетели, она имеет также политическую ценность. Это качество, которое позволяет человеку вступать в отношения с другими согражданами, и эти отношения формируют человеческое общество, которое является предметом политической науки.

Правосудие учит каждого самоконтролю. Это мешает многим совершать действия, наносящие вред другим членам общества. Следовательно, самоограничение необходимо для любого политического общества.

При анализе справедливости критик сделал следующее наблюдение. «Справедливость для Платона — это одновременно и часть человеческой добродетели, и связь, объединяющая людей в государстве. Это то же качество, которое делает человека хорошим и делает его социальным. Это отождествление — первый и фундаментальный принцип политической философии Платона.

Софисты признавали политическую ценность справедливости, но отрицали ее человеческую ценность, то есть моральную добродетель. Со стороны софистов это было большим недостатком. Справедливость или мораль для софистов были необходимы для формирования политического общества.

Отказ софистов признать это человеческой ценностью не был одобрен Платоном. Анализируя с этой точки зрения, мы можем сказать, что теория справедливости Платона является всеобъемлющей и совершенной концепцией.

Критика :

Критики критиковали знаменитую теорию справедливости Платона от различных рыболовов.Он провозгласил доктрину специализации как жизненно важное условие справедливости и гармонии в обществе. Но очень жаль, что он не произнес ни слова о конфликте или разногласиях между членами одного и того же класса или между разными классами.

Только между богами не может быть разногласий, но немыслимо предположить, что люди никогда не вступят в конфликт. Если возникнет конфликт, кто его разрешит — Платон умалчивает по этому поводу. Платон был выдающимся философом.Он мог предусмотреть урегулирование споров.

В политическом теле может быть гармония, если все категории людей и классы могут практиковать самоконтроль и придерживаться своего собственного назначенного бизнеса. Без самоконтроля невозможно добиться справедливости. Но самоконтроль — это моральный принцип, а не юридический. Если люди не будут его практиковать, это создаст проблемы. Законодательные положения необходимы. Баркер говорит: «… справедливость, о которой говорит Платон, на самом деле вовсе не справедливость.

Это пребывающий дух; но это не рассматривается в конкретном праве и тем более в любом законе. Закон — это одно, а мораль — другое. Один связан с внешними правилами … другой с идеями, лежащими в основе правил, и идеалами, лежащими в основе порядка … Платон стер различие и спутал границу, которая проходит между моральным долгом и юридическими обязательствами ». Следует подчеркнуть, что без юридической силы моральный долг не всегда может быть реализован.

Платоновская концепция справедливости имеет еще один недостаток.Класс хранителей, наделенный мудростью, будет преобладать над всем обществом. Это очень распространенный опыт, когда люди или класс, контролирующие административные дела государства, в конечном итоге устанавливают гегемонию над всем обществом.

По мнению Платона, подчинение одного класса другому является причиной единства и целостности. Но наша идея совсем другая. Равное участие в делах государства является мощным фактором устранения недовольства и, следовательно, материализацией единства.

В теории справедливости Платона нет особого или отдельного значения личности. Он не изолированное «я», а часть целого порядка, и порядок — это идеальное состояние. Индивид не есть целое, и даже он не может утверждать, что целое есть государство.

Платон не давал человеку возможности мыслить по-своему. В огромном государстве индивидуум не может иметь отдельную идентичность. Индивид полностью слился с государством.

Теория образования:

Важность образования :

Если мы представим себе, что вся структура идеального государства поддерживается тремя великими столпами, тогда мы должны сказать, что образование является одним из таких столпов.Два других — справедливость и коммунизм. Но некоторые известные критики философии Платона считали, что для Платона образование было важнее коммунизма.

«Для образования, — говорит Сабина, — это положительное средство, с помощью которого правитель может формировать человеческую природу в правильном направлении для создания гармоничного государства». Коммунизм рассматривается как отрицательный путь. Это просто препятствует тому, с чем сталкивается идеальное государство. Но цель образования — сформировать характер, поведение и мировоззрение людей, наиболее подходящих для идеального состояния.Руссо сказал, что «Республика Платона» — величайшая из когда-либо написанных книг об образовании.

Платоновская теория или идея образования многими рассматривается как ментальное лекарство. Его цель — избавиться от зла ​​и болезней. Он меняет ум и расширяет кругозор. Образование останавливает неправильный образ жизни.

Вот почему образование было отдано приоритетом перед коммунизмом. Образование помогает человеку и, в частности, его душе полностью и правильно знакомиться с окружающей средой.Платон никогда не относился к личности как к изолированной сущности. Он часть государства или среды. Как приспособиться к окружающей среде дает образование.

Из только что упомянутого пункта мы можем сделать вывод. Во всей греческой системе мышления, включая Платона, образование рассматривается как социальный процесс. С помощью образования единицы общества учатся думать о социальном сознании и выполнять социальные обязательства. Справедливость требует, чтобы каждый мужчина выполнял назначенную ему функцию.

Но как он это сделает, правосудие не может уразуметь. Образование учит человека, как и каким образом человек будет выполнять свою функцию. Естественно, что идеальное состояние Платона никогда не может быть полным справедливостью, так же как и в случае с образованием.

Платон об образовании :

Платон рассматривает образование с телеологической точки зрения. Он говорит, что всякий раз, когда человеческий разум действует, он действует намеренно. Его действия, опять же, основаны на разуме. Платон не готов признать, что разум или душа действуют без какой-либо цели.

Рациональные действия никогда не могут быть бесцельными. Насколько разум будет действовать рационально и целенаправленно, во многом зависит от образования. Образование учит человека и его разум действовать с определенной целью. Итак, образование можно рассматривать телеологически.

Платон думал о государственном образовании. Образование, контролируемое частными лицами, не могло служить реальной цели. Мы уже видели, что главная цель образования — материализовать благополучие и гармонию государства, и для выполнения этой миссии образование должно контролироваться государством.

В сознании Платона была идея системы обязательного образования, которую мы сегодня наблюдаем во многих современных государствах. Сабина говорит, что государственная образовательная схема Платона, пожалуй, самая важная инновация.

Платон говорит, что основная цель воспитания — обратить взор, которым уже обладает душа, к свету. Послание, которое Платон передает в этой метафоре, состоит в том, что вся функция образования состоит не в том, чтобы вкладывать знания в душу, а в том, чтобы выявить лучшее, что скрыто в душе.

Платон считает, что человеческая душа чувствительна к окружающей среде. Но как он будет реагировать, образование учит тому, что душа иногда плохо воспитана и плохо обучена, а образование ставит ее на надлежащую основу.

Если целью образования является развитие души, Платон продолжает говорить, что рост души можно разделить на две стадии — раннюю стадию и более позднюю стадию. По Платону, важно воспитание молодежи.

В «Республике» он говорит: «Начало — самая важная часть любой работы, особенно в случае молодой и нежной вещи; ведь именно в это время формируется характер и легче воспринимается желаемое впечатление.

Молодых следует учить мифологическим историям о божественной природе, суть которой состоит в том, чтобы быть добрым и правдивым. Бог — проявление добра, и следует учить истине и мифологии, содержащей истории о Боге. С самого детства молодые люди должны знать добро и правду. Воспитание молодежи представит героический характер в его истинной и хорошей форме.

Причина будет представлена ​​в облике красоты и ритма. Юные будут изучать искусство, литературу, азы науки и деятелей искусства.По достижении восемнадцати лет они смогут изучать гимнастику, цель которой — подготовить молодых граждан к военным и другим обязанностям, требующим сильного и здорового телосложения.

А теперь обсудим образование второй ступени. Когда люди станут зрелыми, их будут учить науке и философии. По мнению Платона, только зрелый мозг способен понять эти два предмета. Цель изучения науки и философии — создать класс-хранитель или, в частности, государственных деятелей и правителей.

Если мы пройдемся по платонической системе образования, мы обнаружим, что обе ступени предназначены в основном для класса опекунов. Цель первого этапа — подготовка молодежи к военной службе.

Эмоции, дух и смелость — все это будет развиваться в сознании молодых людей. Платон считал, что взрослые люди способны эффективно служить в армии. Но для правителя и государственного деятеля нужна другая подготовка. Взрослые люди класса опекунов получат образование в области естественных наук и философии.

Важность гимнастики и музыки :

В платонической модели политики справедливость, образование и коммунизм соответствуют концепции идеального государства. Отсутствие одного из них сделает состояние неполным.

Точно так же характер и ум человека будут построены так, чтобы соответствовать государству. Помня об этой фундаментальной идее, Платон набросал схему воспитания. Его упор на музыку и гимнастику был высоко оценен многими.

Платон сказал, что гимнастика тренирует тело и музыкальное мышление. «Оба метода обучения действительно служат моральным целям; оба являются средством формирования характера ».

Платон отмечает, что хотя гимнастика направлена ​​на улучшение тела, она также способствует здоровому развитию ума. Это, конечно, косвенно. Музыка оказывает прямое воздействие на разум. Подразумевается, что для идеального состояния требуется тип личности, чей разум и тело полностью и сбалансировано развиты.

Хорошее и крепкое здоровье народа составляет прочный фундамент амбициозной военной службы, а также является достоянием нации. В «Республике» Платон не одобряет создание врачей, потому что они только поощряют болезни.

Правильная гимнастика делает людей здоровыми и здоровыми, прекращает появление всяких недугов. Платон считал, что музыка создает художественную привлекательность и ритм в сознании молодых людей.

Это облегчает пришествие праведности.Под музыкой Платон, в частности, имел в виду изучение и интерпретацию шедевров поэзии, а также пение и игру на лире. Ритм и дикция стихов, звуки музыкальных инструментов, формы и цвета пластических искусств привлекают саму молодежь.

Высшее образование :

«Несомненно, самым оригинальным и наиболее характерным предложением в Республике является система высшего образования», — говорит Сабина. Цель высшего образования — обучить опекунов, и это будет дано выбранному количеству студентов в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет.В платоновской схеме высшего образования изучение математики занимает очень важное место.

Математические исследования были серьезными. В своей программе высшего образования Платон поставил математике почти самое высокое место. Вот почему Греция произвела большое количество гениев в математике. Платон считал, что математические исследования связаны с философией.

По его мнению, арифметические единицы — это не конкретные счетчики, представленные органами чувств; они — абстракции разума.Только с помощью изучения арифметики можно отточить интеллект, и это помогает достичь чистой истины.

Помимо математики Платон рекомендовал изучать геометрию, астрономию и логику. Изучение геометрии «облегчает Идею Добра» (Республика). Платон говорит о философском изучении всего.

Когда студент изучает предмет, он должен помнить понятие «Идея Добра». Если какой-либо ученик не поймет идеи философии, он будет исключен.

Интерес к философии — это прежде всего квалификация высшего образования. Платон считал, что этот интерес не возникнет в раннем возрасте, и поэтому рекомендовал высшее образование только в зрелом возрасте.

Студенты должны тратить часть своего времени на изучение чистой философии. Изучение философии было необходимо для того, чтобы человек был королем.

Evaluation :

Платоновская теория образования «поразительно современна во многих отношениях».Его схема высшего образования действительно новаторская. Сегодня, в начале 21 века, мы полностью осознаем важность науки. Но около двадцати четырех веков назад Платон предписал взрослым людям изучать науку.

Изучение естествознания, которое включает математику и астрономию, делает разум научным и точным и готовит поле для введения в изучение философии, а изучение философии необходимо для короля-философа.

Сегодня во многих странах образование стало предметом государственного контроля.Но удивительно, что Платон думал то же самое. Он не хотел отдавать образование в частное управление.

Такой важный предмет, как образование, никогда не должен оставаться в руках частных лиц. Платон понимал, что эти люди будут использовать образование для удовлетворения узких и ограниченных интересов, а высшие цели государства будут игнорироваться.

Платон понимал, что цель образования — сбалансированный рост ума и тела — mens sana in corpore sano — здорового духа в здоровом теле.Только адекватный акцент как на гимнастике, так и на музыке может обеспечить сбалансированный рост ума и тела. Даже сегодня нет повода спорить с Платоном по этому поводу. Если пренебречь одним из них, скорее всего, пострадает другой.

Коммунизм :

Психологические и исторические основы коммунизма собственности :

Говорят, что теория коммунизма Платона основана на психологии. Давайте посмотрим, как Платон утвердил свою точку зрения.Мы знаем, что Платон разделил душу на три части — разум, дух и аппетит.

По его мнению, если разум и дух должны выполнять свои функции и добиваться справедливости, то они должны держаться подальше от аппетита. Преобладание аппетита — большое препятствие на пути к очищению и совершенствованию души. Точно так же в идеальном государстве есть три класса: правящий класс, военный класс и фермеры.

Если первые два класса руководствуются экономическими мотивами, то со стороны этих двух классов будет грубое халатное отношение к своим обязанностям, что подорвет справедливость.Платон по этой причине предписал введение коммунизма этим двум классам.

Только коммунизм мог позволить правителям и солдатам посвятить всю свою энергию и энтузиазм делу государства, и таким образом можно было добиться справедливости. «Коммунистическая жизнь в смысле жизни, лишенной экономических мотивов, таким образом, неизбежно связана с надлежащим положением в состоянии двух высших элементов разума и неизбежно вытекает из него». Платон считал, что отсутствие коммунизма вызовет аппетит.Но справедливость требует, чтобы эти трое выполняли функции по отдельности.

Для Платона справедливость была не внешней, а внутренней. Это было результатом привычки. Ум должен приобрести настоящую привычку. Но привычка зависит от материальных условий. Вот как разум будет действовать и реагировать, что будет зависеть от материальных условий общества. Коммунизм в собственности сделает человеческий разум полностью пригодным для достижения справедливости.

Многие политические идеи Платона восходят к его предшественникам, и теория коммунизма не является исключением.В древнегреческом обществе, существовавшем до Платона, на земле существовала форма коммунизма. Земля была общей во многих племенных обществах. Но впоследствии земля стала делиться между людьми, и власть государства управляла этим делом и контролировала его.

Во времена Пифагора и пифагорейцев были следы коммунизма. «Товары друзей были общим достоянием» — таков был девиз во времена Пифагора.

Коммунизм, как сказано в Республика:

В «Республике» Платон говорит: «Истинное образование будет иметь наибольшую тенденцию к цивилизации и гуманизации правителей и солдат в их отношениях друг с другом и с теми, кто находится под их защитой. .

Не только их образование, но и жилища и все, что им принадлежит, должны быть такими, чтобы они не умаляли их добродетели как хранителей и не искушали их охотиться на других граждан.

Ни у кого из них не должно быть собственной собственности, кроме абсолютно необходимой; у них не должно быть и частного дома. Их припасы должны быть только такими, какие требуются обученным воинам.

Они должны согласиться получать от граждан фиксированную ставку заработной платы — достаточную для покрытия расходов в течение года и не более — и они пойдут в беспорядок и будут жить вместе, как солдаты в лагере.Но если они когда-нибудь приобретут дома, землю или собственные деньги, они станут домработницами и земледельцами вместо опекунов, врагами и тиранами вместо союзников других граждан, ненавидящих и ненавидимых, строящих заговоры и против них, они передадут всю свою жизнь. жизнь в гораздо большем ужасе внутренних, чем внешних врагов. По каким причинам мы не можем сказать, что так будет устроено наше государство и что это будут правила, установленные нами для наших опекунов в отношении их домов и всех других вопросов?

Интерпретация идеи Платона :

Выше мы цитировали то, что Платон сказал о коммунизме собственности в Республике.Это требует пояснения.

Баркер говорит, что его аргументы в пользу коммунизма в собственности этичны. Мы знаем, что Платон всегда придерживался органической концепции, означающей, что индивид является неотъемлемой частью государства.

Точно так же личность является неотъемлемой частью всего заказа. У индивида нет возможности удовлетворить свои личные и эгоистические желания, оставаясь вдали от всего социального порядка.

Если он занят удовлетворением личных амбиций или желаний, это было бы с его стороны совершенно неэтично.Удовлетворение эгоистичных желаний не находит места в системе мышления Платона. Платон считал, что личная собственность является мощным инструментом удовлетворения желаний и расчищает путь для проявления халатности в отношении долга, а также коррупции во всех ее проявлениях.

Пропагандируя коммунизм в собственности, Платон хотел материализовать разрыв между экономической властью и политической властью. Платон считал, что соединение двух сил в одной руке приведет к коррупции в идеальном состоянии, и это опасение имело фактическую основу.

Платон видел, что в современных государствах союз этих двух сил был источником коррупции и бесхозяйственности. Если правитель одновременно использует две силы, он забудет мудрость. Эта идея побудила Платона рекомендовать введение коммунизма для класса стражей.

Пропагандируя коммунизм собственности правящему классу, Платон хотел подать пример, который был бы уникальным во всех отношениях. Взять на себя ответственность правительства — необычная функция; скорее, это чрезвычайная обязанность.

Лица, выполняющие эту чрезвычайную обязанность, также не являются обычными лицами. Они принадлежат к классу опекунов, а король — философ. Философ — исключительный человек. Следовательно, он должен руководствоваться некоторыми исключительными или уникальными правилами. Коммунизм собственности — одно из таких уникальных правил.

Баркер подчеркнул другую интерпретацию коммунизма Платона. Лучше сформулировать это его собственными словами: «Платонический коммунизм аскетичен; и именно по этой причине он еще и аристократичен.Это способ сдачи; и это капитуляция, навязанная лучшим и только лучшим »

Правители должны будут отказаться от личного комфорта, исходящего от владения частной собственностью. Им придется забыть о привлекательности частной собственности. Лишь очень немногие примут коммунизм, и в этом смысле он аристократичен.

Поскольку он аристократичен, он также политический. Только правящий класс попадает под власть коммунизма. Его цель — сделать определенных людей подходящими для работы в правительстве.

Коммунизм в женах :

Если цель платоновского сообщества собственности состоит в создании благоприятной атмосферы для правителей, которая позволит им полностью посвятить свое время и энергию управлению и развитию государства, тогда мы скажем, что половина цели достигнута. Потому что искушение или отвлечение все равно останется.

Если собственность упразднена, а семья останется прежней, люди будут поощряться к ее приобретению, поскольку без собственности семья не может содержаться.Платон это полностью понимал, и он настоятельно рекомендовал сообщество жен, а также детей, и его обсуждение этой темы в «Республике» занимает гораздо большее пространство.

В древнегреческом обществе семейная жизнь была частной. Женщины были прикованы к дому. Мужчины встречались на рыночных площадях и собирались в других местах. Функции женщин заключались в том, чтобы заботиться о домашних делах и воспроизводить детей.

Они не имели свободы и вели очень уединенный образ жизни. Женщинам не разрешалось встречаться с мужчинами, кроме своих мужей, и участвовать в государственных делах.Платон считал, что изолированность женщин от общественной жизни абсолютно враждебна единству государства.

Назначая сообщество жен, Платон преследовал две цели. Освободить женщин от уз семейной жизни и реформировать давнюю систему брака. По мнению Платона, освободить женщин, чтобы они могли вкладывать свою энергию во всесторонний прогресс государства, является неотложной задачей.

Другими словами, он хотел привести семью в рамки идеального государства, реформировав и преобразовав ее в соответствии с идеалами политического тела.Заключение женщин в четырех стенах семьи лишило государство их ценных услуг.

Чтобы импортировать услуги женщин в государство, Платон предписал сообщество жен. Его теория основана на евгенических и моральных основаниях. Смысл первого состоит в том, что и мужчины, и женщины-опекуны будут жить в казармах как солдаты и выполнять свои обязанности совместно.

Лучшие и здоровые мужчины и женщины-опекуны будут жить вместе, и их дети, естественно, будут здоровыми.Платон считал, что здоровые дети — лучшее средство для создания идеального государства. Опять же, в интересах государства, сексуальная жизнь как мужчин, так и женщин-опекунов будет регулироваться.

Платон предполагает, что в результате сообщества жен отцовство детей останется неизвестным не только их родителям, но и обществу. Все мальчики и девочки будут братьями и сестрами. В такой ситуации в их сознании будет расти более глубокое чувство единства и патриотизма.

В «Республике» Платон сказал: «Не может быть большего зла, чем разлад, отвлечение и множественность.Опять же, не может быть большего блага, чем узы единства ». Единство есть там, где есть общность радостей и страданий.

По мнению Платона, мыслить по отдельности и действовать по отдельности и не думать об интересах идеального государства аморально. Итак, ради идеального состояния нужно поощрять чувство единства и воспитывать его с самого детства.

Оценка :

Мы кратко изложили платоновскую теорию коммунизма, а также ее различные аспекты.Пришло время пролить свет на его темные и светлые стороны.

Коммунизм Платона критиковали как «наполовину коммунизм» из-за того, что это коммунизм не всего общества, а «наполовину общества». Он предписал коммунистический образ жизни только правителям и солдатам, а не другим классам или слоям общества. Он считал, что некоммунистический образ жизни (то есть владение частной собственностью и накопление богатства) стражей и солдат приведет к коррупции среди представителей этих двух классов.Но рецепт коммунизма для примерно половины общества разделит его на две части: одна половина будет лишена преимуществ частной собственности и накопления богатства, а другая половина будет пользоваться преимуществами.

Такое разделение общества, по мнению критиков, подорвет благородную и высокую цель коммунизма. Платон считал, что владение частной собственностью вызовет разногласия среди членов общества, что может быть не идеально для идеального государства. .

Если этот аргумент принимается (конечно, для аргументации), мы придерживаемся мнения, что любая частная собственность всегда вредна.Неверно, что это вредно для одного класса и безвредно для другого класса.

Говорят, что Платон уделял первостепенное внимание идее единства государства и считал, что не может быть большего блага, чем единство. Эрнест Баркер не согласен с Платоном. Он говорит: «Он слишком далеко зашел с органической концепцией».

Платон чрезмерно верил в органическую концепцию государства. Но опыт учит нас, что не может быть прочного единства между всеми слоями общества.Различные слои общества будут пытаться строить свою жизнь по-своему, и для большего благосостояния и выгоды общества это разнообразие должно быть приемлемым. Ради искусственного единства нельзя жертвовать разнообразием.

У каждой части общества есть своя воля, и это требует, чтобы только через институт частной собственности каждая часть могла претворить ее в жизнь. Но, предписывая отмену частной собственности, Платон хотел уничтожить волю части общества.

Еще одна критика, направленная против концепции коммунизма, провозглашенной в «Республике», заключается в том, что государство состоит из различных частей, а семья является важной частью государства. Но, предполагая, что никакая семья для классов опекунов и солдат, Платон практически не причинил несправедливости этим двум классам, и это иронично, что это предписание делается во имя справедливости.

Государство, несомненно, является высшей политической организацией и нацелено на высшее благо.Но это не может охватывать все аспекты человеческой жизни. Даже государство не может выполнить все цели отдельного человека.

Семья играет определенную и целенаправленную роль в обществе, и ей нужно дать возможность участвовать в гонке. Если его принудительно прекратить, человеческая жизнь станет бесплодной. Человек может развивать более тонкие и художественные цели через институты семьи и частной собственности, и, если они будут отменены, развитие этих качеств окажется в критическом положении.

Очень жаль, что такой гений, как Платон, ужасно не осознавал благотворное влияние семьи и частной собственности.Неограниченная собственность, несомненно, вредна, но ограниченное количество частной собственности всегда допустимо. Даже Конституция Китая 1982 года признает частную собственность.

Теперь мы обратимся к более ярким аспектам теории коммунизма Платона. Макси, известный интерпретатор западной политической мысли, делает следующее наблюдение относительно теории коммунизма Платона:

«Практически вся социалистическая и коммунистическая мысль берет свое начало от Платона. Если бы он был жив сегодня, Платон был бы самым красным из красных и, несомненно, поспешил бы в Россию с тем же нетерпеливым энтузиазмом, который он проявил, отвечая на призыв древнего тирана Сиракуз ».

Другой критик сказал: «Идеальное государство Платона и государство русских коммунистов имеют много общих элементов, оба рассматривают частную собственность как единственный источник зла, оба они исключают богатство и бедность, оба выступают за коллективное образование детей, освобожденные от родительской опеки, оба рассматривают искусство и литературу только как средство государственного образования, оба будут контролировать науку и идеологию в интересах государства.

Интересно отметить, что более двух тысяч трехсот лет назад Платон осознал, что частная собственность и накопление богатства являются главными источниками раздора и коррупции в обществе.Право на собственность как основное право Конституции Индии было отменено 44-й поправкой.

Для правильной оценки и осмысления концепции коммунизма Платона мы должны вернуться во времена Платона и понять политическую философию Платона в реальной перспективе. Нет сомнений в том, что он хотел создать общество, свободное от коррупции и разногласий, которое называется идеальным государством.

Он считал, что если стражи и солдаты будут заниматься управлением частной собственностью, это отрицательно скажется на интересах всего политического тела.По этой причине он предписал, чтобы эти два класса людей получали из общих запасов общества то, что им абсолютно необходимо.

Мы думаем, что в такой концепции может быть какой-то утопизм, но она абсолютно созвучна всей его политической философии.

Что касается коммунизма жены и детей, можно наивно заметить, что он всегда хотел освобождения женщин от повседневных обязанностей. Он считал долг государства брать на себя ответственность за воспитание и обучение детей, и по этой причине он рекомендовал коммунизм в отношении жен и детей.

Мы сказали, что платоновскую теорию коммунизма нельзя отделять от всей его философии, и что она сосредоточена на возвышенной концепции идеального государства. В «Республике» он сказал: нашей целью при основании государства было не непропорциональное счастье какого-либо одного класса, а величайшее счастье для всех.

Он думал, что установлением коммунизма будет достигнуто величайшее счастье всего государства. Мы можем не согласиться с точкой зрения Платона, но мы должны сказать, что есть определенные ясные и определенные причины в его концепции коммунизма.

Он был не в состоянии допустить сосуществование богатства и бедности, потому что, по его мнению, это вредно для государства в целом. Мы заключаем, что в его теории коммунизма есть много логики.

Загрузите и поделитесь своей статьей:

Теория форм Платона: определение и примеры — видео и стенограмма урока

Сфера форм и физическая сфера: примеры

Рассмотрим конкретный пример. Представьте себе квадрат. Теперь нарисуйте на листе бумаги изображение квадрата.Я также нарисую на листе бумаги изображение квадрата. Наши фотографии, вероятно, немного несовершенны; может быть, наши линии не совсем прямые, или наши углы не точно 90 градусов. Вдобавок ваше изображение и мое изображение, вероятно, немного отличаются — разные размеры, разные цвета и т. Д. Выражаясь терминами Платона, наши изображения квадратов находятся в физической сфере.

Однако, несмотря на их недостатки и различия, в наших фотографиях есть что-то, что их объединяет. Так что же именно делает обе наши картинки квадратными? «Оно», делающее наши изображения квадратами, — это Форма квадрата.У нас с вами схожая концепция или идеал того, что такое «квадрат», хотя наши изображения квадратов оказались немного разными. Выражаясь словами Платона, концепция и идеал Квадрата пребывают в Царстве Форм и, следовательно, совершенны, абстрактны и неизменны. Платон сказал бы, что эта форма квадрата более реальна, чем наши физические изображения квадрата.

Вот еще один пример. Осмотрите свою комнату в поисках зеленых предметов. Может быть, вы видите зеленую ручку, зеленый блокнот и зеленую толстовку.Но вы когда-нибудь видели сам Грин? Я не имею в виду зеленый маркер или зеленую кляксу — «просто зеленый». Зеленый сам по себе на самом деле не существует как отдельная сущность в нашем физическом мире, хотя все мы знаем, что такое Зеленый, и даже несмотря на то, что отдельные зеленые объекты действительно существуют. Если соотнести это с Платоном, зеленый цвет — неизменная, идеальная Форма, в то время как зеленая ручка, зеленый блокнот и зеленая толстовка — все это отдельные физические объекты, которые принимают участие в Форме зеленого.

Значение теории форм Платона

Теория форм Платона сформировала многие другие его философские принципы.Например, когда дело доходит до этики, Платон утверждает, что у нас есть моральный долг — использовать разум для достижения познания Форм. Более того, Царство Форм содержит не только истину, но и самые важные моральные идеалы, такие как Добро. Если мы хотим построить хорошее общество, то мы обязаны знать Форму Добра и просвещать других к Добра.

Краткое содержание урока

Платон не отрицал существования физического царства, но его Теория форм настаивала на том, что царство форм «более реально», чем то, что мы видим.Сами Формы неизменны и совершенны; что бы ни происходило в нашем хаотическом, изменяющемся физическом мире, сами Формы никогда не изменятся. Более поздние философы и богословы находились под сильным влиянием этой концепции форм. Фактически, идея о том, что есть что-то помимо того, что мы видим — будь то Бог, рай и т. Д., — относительно распространенная вера. Платон не связывал Формы с каким-либо конкретным божеством или религией, но его теория действительно предлагала многим мыслителям глубокую и рациональную защиту этой веры.

Результаты обучения

Закончив, вы должны уметь:

  • Обобщить суть теории форм Платона и обсудить ее значение для общества
  • Объясните, как Теория форм определяет физическое и духовное царства
  • Опишите, что такое формы

% PDF-1.4 % µ¶ 1 0 объект > эндобдж 2 0 obj > эндобдж 3 0 obj > / Border [0 0 0] / Rect [306 82.125 500.796 91.125] / Subtype / Link / Type / Annot >> эндобдж 4 0 obj > / Border [0 0 0] / Rect [35 39.@ m & -QF # d (NscPop> 6 «f / * & Vb.N = k!; ij # _G> #r; B> e, m]) f! P: sHrq» 1A63KRcQ9Zp7YiF-B63KRcB & M = 6 +: SE & X & V8eApqEW5dMG # PqCPotl7j8A’N \> T3 $ CgAE? +: & P. ‘Q ? o [} ù oM ~ o ~ 7 и 7 oM ~ o ~ 7 и 7] ~; ~ w.b? f «{

Платон и Аристотель: чем они отличаются?

Album / Oronoz / SuperStock

Платон (428–348 гг. до н. э.) и Аристотель (384–322 гг. до н. э.) обычно считается двумя величайшими фигурами западной философии. Около 20 лет Аристотель был учеником и коллегой Платона в Академии в Афинах, учреждении для философских, научных и математических исследований и преподавания, основанном Платоном в 380-х годах. Хотя Аристотель уважал его учителя, его философия со временем отошла от философии Платона в важных отношениях.Аристотель также исследовал области философии и области науки, которые Платон серьезно не рассматривал. Согласно общепринятому мнению, философия Платона абстрактна и утопична, тогда как философия Аристотеля эмпирическа, практична и здравомыслящая. Такие контрасты хорошо известны во фреске Афинской школы (1510–1511 гг.) Итальянского художника эпохи Возрождения Рафаэля, которая изображает Платона и Аристотеля вместе в беседе в окружении философов, ученых и художников ранних и более поздних эпох.Платон, держа копию своего диалога Тимео ( Тимей ), указывает вверх, к небу; Аристотель, держа в руке свой Etica ( Ethics ), указывает на мир.

Хотя эта точка зрения в целом верна, она не очень проясняет и затемняет то, что есть общего у Платона и Аристотеля, и преемственность между ними, ошибочно предполагая, что их философии являются полярными противоположностями.

Итак, чем именно философия Платона отличается от философии Аристотеля? Вот три основных отличия.

Формы. Самое фундаментальное различие между Платоном и Аристотелем касается их теорий форм. (Когда используется для обозначения форм в том виде, в каком их задумал Платон, термин «форма» обычно пишется с заглавной буквы, как и имена отдельных платонических форм. Термин пишется в нижнем регистре, когда используется для обозначения форм в том виде, в каком их задумал Аристотель.) Формы — это идеальные образцы или идеальные типы свойств и видов, встречающихся в мире. Каждому такому свойству или виду соответствует Форма, которая является его совершенным образцом или идеальным типом.Таким образом, свойства «красивый» и «черный» соответствуют Формам Прекрасное и Черное; виды «лошадь» и «треугольник» соответствуют Формам Лошади и Треугольника; и так далее.

Вещь имеет свойства, которыми она обладает, или принадлежит к тому виду, к которому она принадлежит, потому что она «участвует» в Формах, которые соответствуют этим свойствам или видам. Вещь — прекрасный черный конь, потому что он участвует в Прекрасном, Черном и Лошади; вещь — это большой красный треугольник, потому что он участвует в Большом, Красном и Треугольнике; человек смелый и щедрый, потому что он или она участвует в Формах Мужества и Щедрости; и так далее.

Для Платона формы — это абстрактные объекты, существующие полностью вне пространства и времени. Таким образом, их можно познать только через ум, а не через чувственный опыт. Более того, поскольку они неизменны, Формы обладают более высокой степенью реальности, чем вещи в мире, которые изменчивы и всегда возникают или исчезают. Задача философии для Платона состоит в том, чтобы с помощью разума («диалектики») открыть природу Форм, единственную истинную реальность и их взаимосвязь, достигнув высшей точки в понимании самой фундаментальной Формы, Добра или Единого.

Аристотель отверг платоновскую теорию форм, но не сам понятие формы. Для Аристотеля формы не существуют независимо от вещей — каждая форма есть форма чего-то. «Субстанциальная» форма — это вид, который приписывается вещи, без которой эта вещь была бы другого вида или вообще перестала бы существовать. «Черная красавица — это лошадь» приписывает существенную форму, лошадь, определенной вещи, животной Черной красавице, и без этой формы Черная красавица не существовала бы. В отличие от субстанциальных форм, «случайные» формы могут быть утрачены или приобретены вещью без изменения ее сущностной природы.«Черная красавица — черная» приписывает случайную форму, черноту определенному животному, которое могло менять цвет (кто-то мог его раскрасить), не переставая быть самим собой.

Существенные и случайные формы не создаются, но и не вечны. Они вводятся в вещь, когда она создается, или могут быть приобретены позже, как в случае некоторых случайных форм.

Этика. Как для Платона, так и для Аристотеля, как и для большинства древних этиков, центральной проблемой этики было достижение счастья.Под «счастьем» (обычный английский перевод греческого термина eudaimonia ) они имели в виду не приятное душевное состояние, а скорее хорошую человеческую жизнь или жизнь человеческого процветания. Счастье было достигнуто благодаря добродетели. Таким образом, античные специалисты по этике обычно задавали себе три взаимосвязанных вопроса: (1) из чего состоит хорошая или процветающая человеческая жизнь?, (2) Какие добродетели необходимы для его достижения? И (3) Как обрести эти добродетели?

Ранние диалоги Платона включают в себя исследования природы различных общепринятых добродетелей, таких как храбрость, благочестие и воздержание, а также более общие вопросы, например, можно ли научить добродетели.Сократ (учитель Платона) изображается в разговоре с предполагаемыми экспертами и случайными знаменитостями; неизменно Сократ выставляет их определения как неадекватные. Хотя Сократ не предлагает своих собственных определений, утверждая, что он невежественный, он предполагает, что добродетель — это своего рода знание, и что добродетельное действие (или желание действовать добродетельно) обязательно следует из наличия такого знания — точка зрения, которой придерживался исторический Сократ. , согласно Аристотелю.

В более позднем диалоге Платона « Республика », который понимается как выражающий его собственные взгляды, персонаж Сократ развивает теорию «справедливости» как состояния души.Как описано в этой работе, справедливый или полностью добродетельный человек — это тот, чья душа находится в гармонии, потому что каждая из трех ее частей — Разум, Дух и Аппетит — желает того, что для нее хорошо и подходит, и действует в надлежащих пределах. В частности, Разум понимает и желает блага отдельного человека (человеческого блага) и Добра в целом. Однако такое понимание Формы Добра можно получить только через годы обучения диалектике и другим дисциплинам — образовательной программе, которую также описывает Республика.В конце концов, только философы могут быть полностью добродетельными.

Характерно, что для Аристотеля счастье — это не просто состояние души, но вид правильной деятельности. Он считал, что хорошая человеческая жизнь должна состоять в первую очередь из той деятельности, которая характерна для человека, а именно из рассуждений. Следовательно, хорошая жизнь — это рациональная деятельность души, направляемая добродетелями. Аристотель признавал как интеллектуальные добродетели, главным образом мудрость и понимание, так и практические или моральные добродетели, включая смелость и умеренность.Последние виды добродетели обычно можно рассматривать как нечто среднее между двумя крайностями (умеренный человек избегает слишком много еды и питья, но также избегает еды или питья слишком мало). В своей книге «Никомахова этика » Аристотель утверждал, что счастье — это практика философского размышления в человеке, который на протяжении большей части своей жизни культивировал все интеллектуальные и моральные добродетели. В «Эвдемовой этике » счастье — это проявление моральных добродетелей, особенно в политической сфере, хотя, опять же, предполагаются другие интеллектуальные и моральные добродетели.

Политика. Описание справедливости, представленное Платоном в « республике », является не только теорией добродетели, но и теорией политики. Действительно, персонаж, Сократ, развивает теорию политической справедливости как средство продвижения этической дискуссии, проводя аналогию между тремя частями души — Разумом, Духом и Аппетитом — и тремя классами идеального состояния (т. Е. город-государство) — правители, солдаты и производители (например, ремесленники и фермеры). В справедливом состоянии, как и в справедливом человеке, три части выполняют функции, присущие им, и в гармонии с другими частями.В частности, Правители понимают не только благо государства, но, обязательно, само благо, результат долгих лет тщательного обучения, чтобы подготовить их к их руководящей роли. Платон предполагал, что правители будут жить просто и сообща, не имея частной собственности и даже имея общих сексуальных партнеров (в частности, правители будут включать женщин). Все дети, рожденные от Правителей и других классов, будут проверены, а те, кто проявит наибольшие способности и добродетель, будут допущены к обучению правлению.

Политическая теория Платона Республика печально известна своим утверждением, что править должны только философы, и своей враждебностью к демократии или правлению большинства. В последнем отношении он широко отражает взгляды исторического Сократа, чья критика афинской демократии, возможно, сыграла роль в суде над ним и казни за нечестие и другие преступления в 399 г. В одной из его последних работ, «Законы », Платон очень подробно описал смешанную конституцию, включающую элементы как монархии, так и демократии.Ученые разделились во мнениях по поводу того, указывает ли Закон на то, что Платон изменил свое мнение о ценности демократии или просто делал практические уступки в свете ограниченности человеческой природы. Согласно последней точке зрения, состояние республики оставалось идеалом или утопией Платона, в то время как состояние законов представляло лучшее, что могло быть достигнуто в реальных обстоятельствах, по его словам.

В политической теории Аристотель известен тем, что заметил, что «человек — политическое животное», что означает, что люди естественным образом образуют политические сообщества.Действительно, люди не могут процветать вне сообщества, и основная цель сообществ — способствовать процветанию людей. Аристотель также известен тем, что разработал классификацию форм правления и ввел необычное определение демократии, которое никогда не получало широкого распространения.

Согласно Аристотелю, государства можно классифицировать по количеству их правителей и интересам, которыми они управляют. Правление одного человека в интересах всех — это монархия; правление одним человеком в его собственных интересах — тирания.Правление меньшинства в интересах всех — это аристократия; правление меньшинства в собственных интересах — это олигархия. Правление большинства в интересах всех — это «полития»; правление большинства в его собственных интересах, т. е. власть толпы, есть «демократия». Теоретически лучшая форма правления — монархия, а следующая лучшая — аристократия. Однако, поскольку монархия и аристократия часто переходят в тиранию и олигархию, соответственно, на практике лучшая форма — это государственное устройство.

Книга V: Раздел II

Резюме и анализ Книга V: Раздел II

Сводка

Сократ теперь обращает свое внимание на вопрос о том, будет ли такой класс, как Стражи, возможным .Его ответ — да; мы согласны с тем, что Стражи должны защищать государство, и мы согласны с тем, что мужчины, женщины и дети этого класса должны достичь равенства через воспитание и образование. Следовательно, если произойдет насилие между двумя данными греческими городами-государствами, мужчины и женщины-Хранители идеального государства будут вместе вести войну против любого врага государства. И как часть обучения своих детей в качестве Стражей, их следует по возможности брать на войну и позволять им быть свидетелями сражений и боевой тактики, а также стать свидетелями проявления храбрости и трусости в полевых условиях.И поскольку все они так дороги друг другу (поскольку все они являются членами одной большой семьи), они будут храбро сражаться друг за друга, потому что их дело дорогое. Но в то же время после своих побед они не должны осквернять трупы своих противников, не должны опустошать то, что построили их противники, не должны сеять грабежи и горе по всей стране. Если они связаны с другим греческим городом-государством в яростных попытках уладить какие-то внутренние разногласия, все участники должны помнить, что они — это греки.В конце концов, к грекам нельзя относиться как к варварам.

Здесь Главкон и аудиторы для обсуждения снова говорят, что идеи, представленные Сократом, вероятно, неосуществимы. Сократ отвечает, что целью разговора по-прежнему остается поиск определения справедливости как идеала; он утверждает, что реальное состояние, если бы оно могло быть реализовано, могло бы очень сильно напоминать состояние, о котором он теоретизировал, но, вероятно, не было бы идентично ему.И когда Сократа спрашивают, что «не так» с реальным государством, каким мы его знаем, в отличие от реализации идеального государства, Сократ отвечает, что в государствах в настоящее время (во время диалога) есть неправильные типы правителей.

Затем Сократ говорит, что гражданские проблемы в государстве, в Греции в целом, да и во всем мире, вероятно, никогда не прекратятся, и справедливость никогда не будет полностью реализована, пока философы не станут правителями или пока нынешние правители и цари не проявят себя философами.Другими словами, для реализации идеального государства необходимо объединить философию и политическую власть.

Это замечание, по словам Главона, настолько революционно, что может заставить более чем одного важного гражданина схватить ближайшее оружие и напасть на Сократа. Главкон требует объяснения того, что сказал Сократ, поэтому Сократ определяет то, что он имеет в виду, с помощью философа .

Затем Сократ резюмирует и развивает свою аналогию с любовником, показывая, что любовник является любовником не части, а всего.Так же обстоит дело с философом, любителем мудрости и всякого знания, тем, кто непредубежден и всегда любопытен. Главкон немедленно возражает; он утверждает, что существует множество людей, которые разбираются в вещах и проявляют любопытство, но они определенно не философы. А как насчет всех последователей Диониса, которые стекаются на любой фестиваль, где бы он ни был; конечно, им кажется любопытным какое-нибудь новое шоу или спектакль, но, конечно, они не философы. Затем Сократ определяет философа как человека, который любит истину .Здесь Сократ должен представить теорию Платона о природе истины и знания .

Здесь Сократ принимает теорию Платона о , формах , и вводит две способности разума: (1) знание настоящего и (2) вера в видимости. Если, например, человек может понять природу идеальных Форм, то можно сказать, что он понимает посредством своего разума истинную природу данной Формы, например, Beauty . В этом случае философ достиг знания красоты.Но если другой мужчина видит, что некоторые вещи прекрасны, то, с его точки зрения, говорят, что он обладает верой в видимость Красоты в том, что он считает прекрасным. Другой пример различия ( интеллектуальное , логическое различие), которое проводит Сократ, — это Уродство . Философ может прийти к знанию идеального уродства; человек, который видит некоторые вещи уродливыми по определению верит в вид Уродства.Философ, любящий истину, знает истину и знает истину. Человек, который по какой-либо причине не может быть философом, понимает только веру в видимость вещей. Для Платона такая форма, как красота, и такая форма, как уродство, исключают друг друга; Формы существуют сами по себе. Истинная красота никогда не может быть уродливой; Истинное Уродство никогда не может быть красивым. Формы (например, красота и / или уродство) никогда не меняются; они вне времени.Конечно, некоторые мужчины могут не соглашаться с тем, красиво это или уродливо, но их несогласие основывается на их точках зрения; оба мужчины верят внешне. И снова нам напоминают: философ обладает знанием настоящего ; нефилософ обладает только верой во внешность .

Другой способ понять различие между философом и нефилософом — сказать, что философ бодрствует; нефилософ живет в своего рода мире грез. Только философ может понять Истину и полюбить ее как Истину. Это постижение Истины включает в себя знание Форм, которые уникальны и идеальны, и которые действительно существуют; способны мы их воспринимать или нет, Формы настоящие . Люди, которые не видят реальности формы, такой как красота, но которые называют вещи в повседневном мире красивыми , реагируют только на образы или отражения форм.

(Другой способ понять теорию форм Платона — это увидеть справедливость как форму, добро как форму, счастье как форму, даже размер как форму.Если человек смотрит на что-то напечатанное, оно кажется настолько маленьким, что он не может это прочитать. Если затем он применит к нему увеличительное стекло, оно станет больше, и он сможет прочитать его. Но его форма [размер] не изменилась.)

Но весь смысл этого аспекта диалога состоит в том, чтобы дать определение философу и защитить его полномочия как потенциального правителя. Именно философ обладает знанием реального; именно он обладает знанием Форм как абсолютов .(Платон убежден, что они абсолюты.) Справедливость, добро, счастье, нравственная жизнь — все это абсолюты; они могут быть восприняты в их Формах; они не относятся к временам или меняющимся течениям политического фаворитизма, враждебности, «вкуса» или какого-либо вида «внешнего вида или веры в видимость». Таким образом, философы должны быть королями. Они лучше всех подходят для управления.

Что касается дионисиков, о которых говорил ранее Главкон, а также нынешних политиков (во времена Платона), они, кажется, страстно увлечены своей верой в видимость.И их убеждения всегда мимолетны (мимолетны и просто отражают любой данный момент в жизни человечества). Эти люди на самом деле просто любители эстетики и государственного управления, всегда последователи, но никогда не лидеры.

Анализ

Слово Платона для данной Формы может быть переведено как «идеальный» или «образец»; его слово по-гречески — идея . Но поскольку современные переводчики и критики понимают «идею» как своего рода «мысль», которая генерируется в «разуме» данного человека, они предпочитают термин «форма».«Мы должны помнить, что Платон , а не , считает Формы относительными; ни один человек не« составляет их »или не« замышляет »их. Формы являются абсолютными и неизменными истинами. Справедливость — это истина.

Дионисии, о которых глаукон упоминает в диалоге, на самом деле являются театралами и приверженцами дионисийских фестивалей (драм), представленных, например, в Храме Диониса в Афинах. Эти драмы часто разыгрывают — и принимают актеров, страдающих от — страстный hamartia (роковой недостаток), недостаток, которым часто является hybris (чрезмерная гордость, высокомерие).Темы многих драм приводят к конфликту и выливаются в адикию (несправедливость), и Платон, как мы видели, не доверял поэтам, создающим эти драмы, и некоторым аспектам мифологий, которые их информируют. Платон считал, что такие драмы апеллируют к низменным человеческим инстинктам и представляют плохие примеры гражданам, потому что их влияние имеет тенденцию нарушать баланс греческой концепции золотого сечения.

Поскольку Республика продолжает свое развитие, Сократ запретит поэтам, включая Гомера, пребывать в своем идеальном состоянии, действие, на которое Сократ намекал в этом диалоге более одного раза.

Еще один комментарий: Обсуждая мир восприятия и чередуя неправильное восприятие их интеллектуальных попыток отделить знание от веры во внешность, Главкон говорит, что такие слабые попытки рассуждать напоминают ему детскую головоломку или загадку. Вот загадка: человек, который не был мужчиной, думал, что он видел птицу, которая не была птицей, сидящей на ветке, которая не была веткой; человек, который не был мужчиной, забросал и не забросал то, что, как ему казалось, он видел, камнем, который не был камнем.(Этот человек — евнух, несовершенно разглядел летучую мышь, сидящую на тростнике; евнух бросил в летучую мышь пемзу [которую греки считали не настоящим камнем], но промахнулся).

Глоссарий

Аякс один из самых храбрых греческих воинов в Илиаде ; см. Илиаду VII, 321, где рассказывается об инциденте, о котором говорит здесь Сократ.

длинные скулы; колючки или позвоночник, или (как здесь) отрубы мяса, содержащие позвоночник; то, что сейчас называют «вырезкой».«

«места прецедента …» Илиада VIII, 162.

«Это святые ангелы …» , вероятно, из работ Гесиода и дней , 121 и последующих строк.

Эллада в древние времена Греция, включая острова и колонии; земли, населенные и управляемые эллинами.

Дионисийские фестивали здесь, а именно фестивали, включающие драматические представления. (Дионис был, среди прочего, древним богом вина и плодородия, и его поклонение часто включало оргиастические обряды.Развитие трагедий связано с поклонением дионисийцам, и представление трагедий было частью ежегодных фестивалей в честь бога.)

Философские вопросы: индивиды и общество

Заметки о пяти типах правления Платона:

Поскольку организация общества более сложна, чем описания Платоном форм правления, мы должны интерпретировать его рассказ как описание общих типов и тенденций, а чем как точное описание всей структурной организации любого существующего общества.

2) Рассказ Платона о происхождении различных типов правления следует рассматривать как аргументированный прогноз вырождения, которому вполне может быть некоторая историческая поддержка. Его не следует воспринимать как реальный исторический отчет о том, что произошло, поскольку он никогда не утверждает, что идеальное государство когда-либо существовало.

3) Для богатого человека, демократического человека, а также для тирана аппетит оказывается доминирующим психическим агентом, хотя и по-разному.Помимо аппетита к богатству, скупость богатого человека имеет тенденцию сдерживать ненужные аппетиты, такие как похоть и роскошная жизнь, по крайней мере, на ранних этапах олигархии. У демократического человека меньше контроля над аппетитами, но он все же не полностью распущен. Последнее состояние, когда очевиден отсутствие или слабый самоконтроль над аппетитами, предназначено для тирана.

4) Сильнейшее из возможных противоречий обнаруживается между идеальным государством и тиранией, что проявляется в личных качествах, приписываемых философу-правителю и тирану, и в основе организации двух типов правительства.Если серьезно относиться к оппозиции, то мы должны сделать вывод, что люди в идеальном государстве в некотором смысле самые свободные, потому что люди, находящиеся в тирании, наиболее порабощены.

В условиях демократии отсутствие самоконтроля порождает искаженные суждения. Таким образом, неспособность судить о лучшем и худшем становится «терпимостью»; дерзость становится «воспитанием»; анархия становится «свободой»; расточительство становится «щедростью»; а бесстыдство становится «храбростью».«Результатом является жизнь, направляемая согласно любой прихоти, которая захватывает воображение в конкретное время. Платон говорит:

С тех пор в своей жизни он тратит столько же времени, усилий и денег на свои лишние удовольствия, сколько и на необходимые. ему повезло, что его не довели до бесконечности, шум может начать утихать по мере того, как он станет старше. Тогда, возможно, он сможет вспомнить некоторые из изгнанных добродетелей и перестанет полностью отдаваться страстям, которые их вытесняли; и теперь он установит все его удовольствия основаны на равенстве, никому не отказывая в равных правах и содержании, и позволяя каждому, в свою очередь, в том виде, в каком он представляется, преуспевать, как будто по воле жребия, в управлении своей душой до тех пор, пока она не станет доволен.Когда ему говорят, что одни удовольствия следует искать и ценить как возникающие из желаний более высокого порядка, а другие наказывать и порабощать, потому что желания низменны, он закроет ворота цитадели для посланников истины, покачав головой и объявив что один аппетит хорош как другой, и все должны иметь равные права. Поэтому он проводит свои дни, предаваясь мгновенным удовольствиям, то опьяненный вином и музыкой, то переходящий на скудную диету и не пьющий ничего, кроме воды; один день упорных тренировок, следующий вообще ничего не делая, третий, видимо, погружен в учебу.Время от времени он принимает участие в политике, вскакивая на ноги, чтобы сказать или сделать все, что приходит в голову. Или он намеревается соперничать с кем-то, кем он восхищается, может быть, с солдатом, или, если ему кажется, с деловым человеком. Его жизнь не подчиняется никакому порядку или ограничению, и у него нет желания изменить существование, которое он называет приятным, свободным и счастливым. ( Республика , 561a-d, Корнфордский перевод)

Этот дух анархии затрагивает всех:

. . . отец привыкает опускаться до уровня своих сыновей и бояться их, а сын находится на одном уровне со своим отцом, не испытывая ни уважения, ни почтения ни к одному из своих родителей; и это его свобода, и метик [резидент-иностранец] равняется с гражданином, а гражданин с метиком, и незнакомец [из-за границы] ничем не хуже обоих.

Да, сказал он, именно так.

. . . В таком состоянии общества учитель [учитель] боится и льстит своим ученикам [ученикам], а ученые презирают своих учителей и наставников; молодые и старые все одинаковы; и молодой человек находится на одном уровне со старым и готов соревноваться с ним словом или делом; и старики снисходительны к молодым и полны шуток и веселья; они не хотят, чтобы их считали угрюмыми и властными, поэтому они перенимают манеры молодежи.

Совершенно верно, сказал он.

Последняя крайность народной свободы — это когда раб, купленный за деньги, мужчина или женщина, так же свободен, как и его или ее покупатель; также я не должен забывать говорить о свободе и равенстве двух полов по отношению друг к другу. ( Республика , 562e-563b, перевод Джоуетта)

Хотя демократия далеко не идеальное государство, мы должны помнить, что тимократия и олигархия не намного лучше, а тирания хуже.Платон также допускает, что в демократии существует привлекательное разнообразие людей и стилей жизни. Более того, из-за этого разнообразия мы сталкиваемся с «образцами» всех других типов правительства и характера в рамках демократии. Таким образом, мы, вероятно, встретим людей, очень похожих на тирана, олигарха, тимократа и даже философа-правителя, хотя демократ по-прежнему остается наиболее представительной личностью.

Поскольку Платон считает индивида и общества существующими в органическом единстве, условия одного по существу связаны друг с другом.Так, например, когда олигархия торжествует, олигархический характер вскоре проявляется в первых представительных лицах; а когда первые представительные личности проявляют олигархический характер, торжество олигархии вполне обеспечено. Из-за этой существенной связи между характером людей и государств Платон подчеркивает важность условий окружающей среды в обществе. Мудрость, мужество, воздержание и справедливость вряд ли будут процветать в среде, где преобладает жажда богатства или неограниченной свободы и равенства или похоти.Следовательно, в идеальном состоянии Платон настаивает на жестком контроле над образовательными, культурными и религиозными влияниями на людей.

Почему справедливость лучше несправедливости

Прежде чем отвлечься от политической мысли Платона, нам все еще предстоит разобраться с еще одним вопросом, первоначально поднятым в республике , а именно: почему справедливость лучше несправедливости. Поначалу этот вопрос может показаться довольно глупым, поскольку обычно мы полагаем, что справедливость лучше. Однако в начале Republic это предположение серьезно оспаривается.

Утверждается, что: (1) люди на самом деле предпочитают несправедливость, но принимают справедливость из страха, либо из страха стать жертвой чужой несправедливости, либо из страха быть уличенными в актах несправедливости; (2) люди не рассматривают справедливость как добро само по себе, а просто как инструмент обеспечения социальной респектабельности; (3) люди считают справедливую жизнь «трудной и утомительной, в то время как порок и несправедливость приятны, и их очень легко иметь»; 3 (4) они проявляют уважение к несправедливому человеку, который становится богатым и могущественным, и считают его счастливым; и, наконец, (5) они думают, что у несправедливого человека больше ресурсов, чтобы умилостивить богов.Более того, учитывая эти утверждения и ожидание, что несправедливый человек больше выигрывает во взаимных отношениях с справедливыми людьми, кажется, что идеальная жизнь состоит в том, чтобы жить несправедливо, создавая видимость справедливости.

Это нетривиальное нападение на справедливость; и Платон не выстраивает свои опровержения до последних стадий республики после того, как он рассмотрел идеальное государство, человеческую природу, подготовку философов-правителей, природу истинного знания и различные типы правления.

Платон продолжает, пытаясь показать, что несправедливая жизнь является источником величайшего несчастья. Самый несправедливый человек, а именно тиран, также и самый несчастный:

Разве это не картина тюрьмы, в которой заключен деспот? Его природа такая, как мы описали, она наполнена всевозможными страхами и похотями. . . . Вы только что говорили о деспотическом характере, плохо управляемом в своей душе, как о самом несчастном из людей; но упомянутые мною недостатки усугубляют его несчастье, когда из-за неудачи он вынужден покинуть свое личное положение, чтобы стать настоящим деспотом и взять на себя обязательство править другими, когда он не сам себе хозяин.С таким же успехом вы можете заставить паралитика покинуть беззаботную жизнь инвалида и провести дни в боях или в испытаниях физической силы. Совершенно верно, Сократ; это справедливое сравнение.

Тот, кто является настоящим тираном, что бы люди ни думали, является настоящим рабом, и он обязан проявлять величайшую лесть и раболепие, а также быть льстецом для самых гнусных людей. У него есть желания, которые он совершенно не в состоянии удовлетворить, и желаний у него больше, чем у кого-либо, и он действительно беден, если вы знаете, как исследовать всю его душу: всю свою жизнь он охвачен страхом и полон конвульсий. , и отвлечения, даже как государство, на которое он похож; и, конечно, сходство сохраняется?

Совершенно верно, сказал он.

Более того, как мы говорили ранее, ему становится хуже от обладания властью: он становится и становится по необходимости более ревнивым, более неверным, более несправедливым, более бездомным, более нечестивым, чем он был вначале; он — распространитель и лелец всякого рода пороков, и следствием этого является то, что он в высшей степени несчастен и делает всех остальных такими же несчастными, как и он сам. ( Republic , 379d-380a, перевод Джоветта)

Отсюда следует, что противоположность тирана, а именно философ-правитель, является самым справедливым и самым счастливым человеком.

Более того, суждение о том, что составляет самую счастливую жизнь, должно выноситься наиболее квалифицированным лицом; и это философ, самый мудрый человек в силу образованности и способностей, который считает справедливую жизнь счастливее несправедливой.

Наконец, тиран, побежденный аппетитами и не управляемый разумом, наиболее удален от познания Форм, которые составляют самое истинное и величайшее удовольствие, достижимое в жизни. Платон завершает свой довод, утверждая, что несправедливость может только сделать человека хуже, потому что это торжество аппетита над разумом.Худшая часть нас правит лучшей частью. И все, что делает нас хуже, не может быть ни хорошим само по себе, ни полезным для нас.

Тем, кто считает его аргументы слабыми и неубедительными, Платон напомнит: превосходство справедливости над несправедливостью требует предварительного знания всех тех других вопросов, которые поднимают обсуждение в республике .

В отличие от Платона, который переплетает проблему справедливости с великим замыслом интеграции знания, личности и общества, Аристотель обычно использует более конкретный, более приземленный подход к этой проблеме.Это не означает, что Аристотель считает справедливость неважной, поскольку в некотором смысле справедливость является наиболее совершенной из добродетелей. Более того, «справедливость — это узы людей в государствах, поскольку отправление правосудия, которое является определением справедливости, является принципом порядка в политическом обществе» ( Политика, , 1253a37-39) — по крайней мере, в любом политическое общество, организованное для служения общим интересам. Но Аристотель не помещает справедливость в грандиозный замысел идеального государства Платона.Например, отождествление Платоном счастья правителей с высшими интересами государства противоречит естественной склонности человека к личным интересам, согласно Аристотелю; и попытка подавить или отрицать эту естественную склонность очень вероятно приведет к уменьшению интереса или приверженности со стороны человека. Аристотель считает, что политическое общество должно опираться на некую общую или «золотую середину» между чрезмерным личным интересом, то есть эгоизмом, и чрезмерным единством или гармонией, основанными на разделении всего на благо целого.

Справедливость как честность и законность

Аристотель связывает справедливость с «честностью» и «законностью», причем справедливость является более общим термином. Что справедливо, всегда законно; но то, что законно, не всегда справедливо. Например, закон может быть сформулирован настолько широко, что он ведет к несправедливому обращению при определенных обстоятельствах ― и в этом случае, надо надеяться, справедливое лицо вмешается, чтобы исправить несправедливость.

Рассмотрим этот случай: как обычно утверждается, закон гарантирует лицам право передавать свое имущество после их смерти на основании законно составленного завещания: однако бывает, что конкретное лицо из-за недоразумения в семье завещает все имущество одному лицу. любимый ребенок; Хотя передача наследства является законной, она вполне может быть несправедливой — в этом случае, мы надеемся, что привилегированный ребенок будет равноправным лицом, которое добровольно делит имущество с другими детьми.

Связь справедливости с законностью может показаться весьма сомнительной для тех, кто был свидетелем правовых эксцессов такого государства, как нацистская Германия. Однако мы должны помнить, что Аристотель делает эту ассоциацию с презумпцией, что закон должен быть основой порядка в политическом обществе и что служение общим интересам может быть его основополагающим принципом организации. С этой точки зрения урок нацистской Германии заключается в необходимости создания общества, служащего общим интересам, а не в отделении справедливости от законности.

Учитывая, что справедливое является законным и справедливым, это применимо к трем сферам: распределение почестей и материальных благ в обществе, судебные решения по гражданским и уголовным делам и обмен в деловых операциях.

Распределительная справедливость требует, чтобы почести, материальные блага или любые другие ограниченные ресурсы в обществе распределялись пропорционально в зависимости от заслуг. Его юрисдикция включает, например, распределение политической власти, государственных должностей, государственных услуг, налогового бремени, богатства. , и награды — хотя Аристотель допускает, что разногласия могут возникнуть по поводу того, что составляет заслугу.

Корректирующее правосудие требует, чтобы любое несправедливое неравенство в сделках между людьми было восстановлено до состояния равновесия. В зависимости от обстоятельств транзакции могут быть добровольными или принудительными. Добровольные операции включают продажи, ссуды, покупки, депозиты денег или ценных бумаг, аренду и найм. Обман, например, в этих сделках потребует восстановления равновесия. Вынужденные транзакции могут совершаться тайно или с применением насилия. Секретные действия включают, например, кражу, супружескую измену, отравление, лжесвидетельство за чьей-либо спиной.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *