Текст дубровский краткое содержание: Пушкин «Дубровский» читать роман онлайн или скачать текст произведения

Содержание

Александр Пушкин ★ Дубровский читать книгу онлайн бесплатно

Здесь есть возможность читать онлайн «Александр Пушкин: Дубровский» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Дубровский: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Дубровский»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Александр Пушкин: другие книги автора

Кто написал Дубровский? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на [email protected] или заполните форму обратной связи.

Дубровский — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Дубровский», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Шрифт:

↓

↑

GeorgiaGeorgiaTahomaArialVerdanaSymbol

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

1234567…32

Александр Сергеевич Пушкин. Дубровский

* ТОМ ПЕРВЫЙ *

ГЛАВА I.

Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русской барин, Кирила Петрович Троекуров. Его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях, где находилось его имение. Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань; дом его всегда был полон гостями, готовыми тешить его барскую праздность, разделяя шумные, а иногда и буйные его увеселения. Никто не дерзал отказываться от его приглашения, или в известные дни не являться с должным почтением в село Покровское. В домашнем быту Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Не смотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе. В одном из флигелей его дома жили 16 горничных, занимаясь рукоделиями, свойственными их полу. Окны во флигеле были загорожены деревянною решеткою; двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирила Петровича. Молодые затворницы, в положеные часы, сходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирила Петрович выдавал некоторых из них за муж и новые поступали на их место. С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно; не смотря на то, они были ему преданы: они тщеславились богатством и славою своего господина и в свою очередь позволяли себе многое в отношении к их соседам, надеясь на его сильное покровительство.

Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его владений, в продолжительных пирах, и в проказах, ежедневно при том изобретаемых и жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь новый знакомец; хотя и старинные приятели не всегда их избегали за исключением одного Андрея Гавриловича Дубровского. Сей Дубровский, отставной поручик гвардии, был ему ближайшим соседом и владел семидесятью душами. Троекуров, надменный в сношениях с людьми самого высшего звания, уважал Дубровского, не смотря на его смиренное состояние. Некогда были они товарищами по службе и Троекуров знал по опыту нетерпеливость и решительность его характера. Обстоятельства разлучил и их надолго. Дубровский с расстроенным состоянием принужден был выдти в отставку и поселиться в остальной своей деревне. Кирила Петрович, узнав о том, предлагал ему свое покровительство, но Дубровский благодарил его и остался беден и независим. Спустя несколько лет Троекуров, отставной генерал-аншеф, приехал в свое поместие, они свидились и обрадовались друг другу. С тех пор они каждый день бывали вместе, и Кирила Петрович, отроду не удостоивавший никого своим посещением, заезжал запросто в домишка своего старого товарища. Будучи ровесниками, рожденные в одном сословии, воспитанные одинаково, они сходствовали отчасти и в характерах и в наклонностях. В некоторых отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели, у обоих оставалось по ребенку. – Сын Дубровского воспитывался в Петербурге, дочь Кирила Петровича росла в глазах родителя, и Троекуров часто говаривал Дубровскому: «Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол». Андрей Гаврилович качал головой и отвечал обыкновенно: «Нет, Кирила Петрович: мой Володька не жених Марии Кириловне. Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке, да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки».

Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила Петровича прямо высказывал свое мнение, не заботясь о том, противуречило ли оно мнениям хозяина. Некоторые пытались было ему подражать и выдти из пределов должного повиновения, но Кирила Петрович так их пугнул, что навсегда отбил у них охоту к таковым покушениям, и Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный случай все расстроил и переменил.

Раз в начале осени, Кирила Петрович собирался в отъезжее поле. Накануне был отдан приказ псарям и стремянным быть готовыми к пяти часам утра. Палатка и кухня отправлены были вперед на место, где Кирила Петрович должен был обедать. Хозяин и гости пошли на псарный двор, где более пяти сот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирила Петровича на своем собачьем языке. Тут же находился и лазарет для больных собак, под присмотром штаб-лекаря Тимошки, и отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят. Кирила Петрович гордился сим прекрасным заведением, и никогда не упускал случая похвастаться оным перед своими гостями, из коих каждый осмотривал его по крайней мере уже в двадцатый раз. Он расхаживал по псарне, окруженный своими гостями и сопровождаемый Тимошкой и главными псарями; останавливался пред некоторыми канурами, то расспрашивая о здоровии больных, то делая замечания более или менее строгие и справедливые – то подзывая к себе знакомых собак и ласково с ними разговаривая. Гости почитали обязанностию восхищаться псарнею Кирила Петровича. Один Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борз ых; он не мог удержаться от некоторой зависти при виде сего великолепного заведения. «Что же ты хмуришься, брат», спросил его Кирила Петрович, «или псарня моя тебе не нравится?» «Нет», отвечал он сурово, «псарня чудная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим собакам». Один из псарей обиделся. «Мы на свое житье», сказал он, «благодаря бога и барина, не жалуемся – а что правда – то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю канурку. – Ему было б и сытнее и теплее». Кирила Петрович громко засмеялся при дерзком замечании своего холопа, а гости во след за ним захохотали, хотя и чувствовали, что шутка псаря могла отнестися и к ним. Дубровский побледнел, и не сказал ни слова. В сие время поднесли в лукошке Кирилу Петровичу новорожденных щенят – он занялся ими, выбрал себе двух, прочих велел утопить. Между тем Андрей Гаврилович скрылся, и никто того не заметил.

1234567…32

Шрифт:

↓

↑

GeorgiaGeorgiaTahomaArialVerdanaSymbol

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Елена Логунова — Спокойно, Маша, я Дубровский! читать онлайн

12 3 4 5 6 7 …75

Елена Логунова

СПОКОЙНО, МАША, Я ДУБРОВСКИЙ!

– Вот зар-раза!

Я с силой хлопнула дверью и с трудом удержалась, чтобы не пнуть мусорную урну.

– Не получилось? – легко расшифровал мою пантомиму Зяма.

– Холера, – огорченно повторила я вместо ответа и скорчила зверскую гримасу в сторону окна, за которым в прохладе кондиционированного кабинета сидела зараза, она же холера, она же бухгалтер девелоперской компании «Жилье» Марьяна Залесская.

Эту противную тетку с носом тукана и глазами аллигатора я люто возненавидела после первой же нашей встречи. Тогда эта тукано-крокодилиха отказалась выплатить мне честно заработанные деньги, на которые я твердо рассчитывала. Настолько твердо, что даже заказала знакомой, живущей в ЮАР и периодически приезжающей на родину предков на побывку, привезти мне оригинальное колечко с аметистом особой африканской огранки. Знакомая не подвела, колечко привезла хорошенькое на загляденье, но мерзкая Марьяна прокатила меня с деньгами, и эксклюзивное украшение уплыло в буквальном смысле в чужие руки. Это было тем более обидно потому, что денежки, зажатые гадкой Марьяной, я отработала с блеском, способным посрамить юарский аметист.

В прошлом месяце мы с братцем Зямой сваяли для «Жилья» роскошный рекламный буклет. Братишка-дизайнер взял на себя художественную часть, а я вдохновенно написала безудержно хвалебный текст, в который задним числом с большим удовольствием внесла бы поправки. В частности, теперь я написала бы название обидевшей меня девелоперской фирмы «Жилье» через букву «у» и с легкостью аргументировала бы необходимость такого изменения. Определенно, Марьяне Залесской гораздо больше пойдет быть бухгалтером фирмы «Жулье»! Сегодня она второй раз продинамила меня с деньгами, ссылаясь на временные финансовые трудности компании.

– Эх, Дюха! – покачал головой Зяма. – Не знаешь ты правильного подхода к казначеям и ключницам, учить тебя еще и учить! Смотри, как это делает мастер!

Братишка одернул на себе модную трикотажную рубашечку, легкой поступью взошел на крыльцо, толкнул дверь с табличкой «ООО „Жилье“ и исчез в прохладном сумрачном холле.

– Мастер-фломастер!

Я презрительно фыркнула, но возможностью поучиться у известного специалиста по охмурению материально ответственных лиц женского пола пренебрегать не стала, с каковой целью переместилась под окно Марьяниного кабинета и прижалась ухом к затемненному стеклу.

Наш Зяма искренне считает себя гениальным дизайнером. Это вполне нормально, ибо самоуверенность и творческие амбиции – наши фамильные черты. Несколько удивляет меня только то, что регулярно находятся не единокровные нам, Кузнецовым, чудаки, которые разделяют Зямино мнение. В результате у великого Казимира Борисовича всегда есть высокооплачиваемые заказы.

Как свободный художник, Зямочка вынужден совмещать творчество с коммерцией, так что в выбивании денег из клиентов он изрядно поднаторел. Правда, дизайнерскими услугами Зямы чаще пользуются состоятельные дамы, а эти ценительницы прекрасного готовы раскошелиться за одну только возможность лишний раз встретиться с моим обольстительным братцем. По не вполне понятным мне причинам, Зяма имеет у женского пола такой сокрушительный успех, который при переносе его на поприще искусства обеспечил бы моему братишке прижизненный памятник и немеркнущую славу в веках.

Впрочем, я сильно сомневалась, что хваленое мужское обаяние поможет Зяме охмурить Марьяну Залесскую. Эта женщина производила впечатление бесполого робота, запрограммированного исключительно на самоотверженное служение бухучету.

– Здра-авствуйте, Марьяночка Игоревна! – бархатным голосом напел Зяма, внедряясь в кабинет моей врагини.

– Здравствуйте, Казимир Борисович, – сухо приветствовала его бухгалтерша.

Мне стало ясно, что Зямины мужские чары на Марьяну не действуют. Он, очевидно, тоже это понял и мгновенно сменил тактику, добавив в бархатный голос искренней озабоченности:

– Надеюсь, давешнее падение монгольского тугрика не подорвало финансовую крепость вашей компании?

– Вот шельмец! – с завистливым восхищением прошептала я.

Финансовая крепость родной компании волновала госпожу Залесскую гораздо больше, чем все казановы и донжуаны мира, вместе взятые. Упоминание неустойчивого монгольского тугрика в связи с финансивыми делами фирмы повергло бухгалтершу в растерянность.

– Н-нет, не сказалось, – пробормотала она, встревоженно хмурясь.

В программе бухгалтерского робота случился сбой, и Зяма немедленно этим воспользовался.

– Я очень рад! – заявил он. – Собственно, я и не сомневался в надежности вашей фирмы. Конечно, трагическое обрушение тугрика не могло повлечь за собой финансовые проблемы ООО «Жилье». Ну-с, раз так, я готов получить свой гонорар!

Зяма потер ладони и с подкупающим простодушием уставился на Марьяну. Она открыла рот и через пару секунд закрыла его, так ничего и не сказав. Со смешанным чувством досады и восхищения я увидела, что бухгалтерша потянулась к сейфу.

– Спиши слова! – велела я сама себе и полезла в сумку за блокнотом и ручкой.

Едва я успела зафиксировать чудодейственную фразу про трагическое падение тугрика, на крылечко вышел Зяма. Он победно улыбался и потрясал в воздухе денежными купюрами, которые для пущего моего раздражения развернул пышным веером.

– Видала? – обмахнувшись гонораром, торжествующе спросил братец. – Учись, пока я жив!

– Одолжи на два дня пару тысяч, – хмуро попросила я. – Мне Бронич послезавтра зарплату обещал.

Бронич, или Михаил Брониславович Савицкий – это мой шеф, директор рекламного агентства «МБС». Он отличный мужик, только малость жадноват, так что с него станется задержать обещанную зарплату на денек-другой. Собственно, именно в расчете на послезавтрашнюю встречу с Броничем я списала Зямино заклинание про шаткий тугрик. Авось пригодится.

– Одолжу, но с одним условием, – на удивление легко согласился братец. – Ты отправишься на кладбище!

Я вскинула брови: Зямины слова меня неприятно удивили. Нет, я понимаю, конечно, долги выбивать надо, но не так же жестко! За пару тысяч загонять в могилу единственную родную сестру?! Такого я от братишки не ожидала.

– Понимаешь, долг чести обязывает меня появиться на похоронах, но я никак не могу пойти туда один, – невнятно объяснил Зяма.

Похороны никогда прежде не казались мне церемонией, в которой категорически недопустимо участие одиноких граждан. Я сказала об этом Зяме, и братец опустил глазки, как застенчивая девица, а его лицо на участках, свободных от затейливо пробритой щетины, покрылось трогательным румянцем.

12 3 4 5 6 7 …75

Как пользоваться Filmustage — Блог Filmustage

Итак, допустим, вы решили снять свой собственный фильм. У вас есть блестящий сценарий, и теперь вам нужно разбить его на части, чтобы иметь возможность планировать производство, составлять график съемок, подбирать актеров, выбирать места и так далее. Как сделать разбивку сценария с помощью приложения Filmustage? В этом посте мы поговорим об этом подробно.

Filmustage основан на искусственной нейронной сети, обученной искать элементы в тексте сценария и различать элементы в зависимости от контекста. Короче говоря, он сделает большую часть работы за вас.

Начать работу

Прежде всего, вам нужно открыть https://app.filmustag.com/ и создать собственную учетную запись. Как только вы это сделаете, приложение предложит провести вас через интерактивное руководство. Мы рекомендуем вам использовать учебник: это поможет вам освоиться в приложении и быстро научиться им пользоваться.

Чтобы начать работу над вашим скриптом, вам нужно нажать кнопку «Создать проект». Вы вряд ли пропустите эту кнопку: она находится в левом верхнем углу страницы и имеет ярко-фиолетовый цвет! После нажатия этой кнопки появится всплывающее окно, в котором вы можете загрузить свой файл сценария в формате .pdf или .fdx (просто перетащите файл в отмеченную область). В этом же окне вы также можете назвать свой проект, добавить описание и картинку, если хотите. Когда вы закончите, вам просто нужно нажать «Создать проект» (эта кнопка также ярко-фиолетового цвета, ее трудно не заметить).

Экран создания проекта

И после этого… Вы можете удивиться, но это все. Сразу после того, как вы нажмете «Создать проект», программа автоматически разберет загруженный вами сценарий, поэтому то, что вы видите дальше, — это подготовленная разбивка сценария. Да, это заняло всего пару секунд! Нет, это не сон, это правда, и можно верить своим глазам 🙂

Экран разбивки

Все это есть, но вы можете рассмотреть разбивку поближе и подстроить ее под свои нужды.

В центральной части экрана виден сам текст скрипта – для вашего удобства он уже разделен на 1/8.

Экран Script Breakdown

На левой боковой панели вы увидите список всех сцен, которые есть в вашем сценарии. Сцены имеют цветовую кодировку и маркировку в зависимости от того, происходят ли они внутри или снаружи (INT/EXT), днем или ночью (DAY/NIGHT). Просто нажмите на название сцены, чтобы открыть ее категорию и дерево тегов. Нажав на нее, под заголовком сцены вы увидите список категорий тегов, которые программа нашла всего за несколько секунд. Все персонажи, локации, реквизит, костюмы и т. д. — все уже есть. Вы можете нажать на любую категорию и увидеть список элементов, принадлежащих к этой категории. Вы также можете щелкнуть любой элемент в тексте, чтобы открыть раскрывающийся список категорий и добавить этот элемент в одну из категорий (или удалить его из списка), или изменить/удалить категорию, если этот элемент уже отмечен тегом. Вскоре вы также сможете добавлять свои собственные категории — мы работаем над этим прямо сейчас.

Как это работает

Над левой боковой панелью находится поле поиска. Это удивительно полезно: вы можете ввести туда любой тег, и программа найдет и покажет вам все сцены в сценарии, содержащие этот тег.

На правой боковой панели вы можете добавлять любые заметки, которые хотите сохранить. Просто введите туда все, что хотите, и программа автоматически сохранит ваши комментарии. Вы можете найти все примечания позже в резюме.

Навигация по приложению

Под окном заметок есть несколько полезных кнопок для перемещения между сценами или прокрутки вверх страницы. То же самое можно сделать и с помощью горячих клавиш:

Shift + влево для возврата к предыдущей сцене
Shift + вправо для перехода к следующей сцене
Shift + вверх для прокрутки вверх страницы над основным текстом сценария:
- Сценарий — это текст сценария, который мы только что обсуждали
- Резюме — нажав на эту вкладку, вы можете увидеть отчет, который включает все категории и элементы, упомянутые в каждой сцене. Когда вы находитесь здесь, вы также можете переключаться между обзором всего сценария и просмотром сцены за сценой (кнопка «Полный сценарий/одна сцена»). Сводку всего проекта можно сохранить в виде отчета в формате PDF.
- Вскоре сюда будут добавлены вкладки планирования и составления бюджета.
Экран сводки сценария
Форматы экспорта
И, наконец, когда вы согласны с результатами разбивки сценария, вы можете экспортировать его в несколько форматов. В настоящее время Filmustage поддерживает следующие форматы:
- Movie Magic Scheduling (также работает с Gorilla Scheduling)
- Электронные таблицы (вы можете импортировать этот файл в Google Таблицы)
- PDF (вы можете сохранить этот отчет для всего сценария или для одной сцены — это можно изменить с помощью переключателя рядом с кнопкой «Экспорт»).
Вот оно! У вас есть полная разбивка сценария и сгенерированные отчеты. Filmustage может сделать это намного быстрее, чем любой другой существующий инструмент для разбивки сценария, и, конечно же, намного быстрее, чем если бы вы делали это вручную. Filmustage также легко настраивается и настраивается: если вам нужно внести какие-либо изменения в категории, элементы и т. д. — обновление сводки займет всего несколько минут, не нужно ничего переписывать или исправлять в каждой сцене. Теперь вы можете перейти к следующим этапам подготовки и начать планировать съемку!
Как мы читаем автопрозу
Термин «автопроза» впервые использовал Серж Дубровский для описания своего романа Fils (1977). Он писал, что автобиография предназначена для «важных людей этого мира»; назвав свою работу «автопрозой», он подчеркнул, что ее следует читать не для обучения, а так, как читают художественную литературу. В последнее десятилетие этот термин вошел в моду для описания современного письма, а с публикацией недавних книг, таких как «9 книг» Шейлы Хети.0079 Материнство , Престижность Рэйчел Куск, и Весна Карла Кнаусгаарда, это часто всплывает в обзорах книг и аналитических статьях, на чтениях и в Твиттере. Иногда «автопроза» трактуется как устойчивая жанровая категория, но чаще ее высмеивают как ненужный и бессмысленный термин.
Некоторое наше замешательство — и, возможно, скептицизм — в отношении автопрозы происходит из-за двусмысленности самого термина. Автобиография прямолинейна, чем автопроза: в данном случае префикс
autos , self, легко сочетается с суффиксом «биография» или историей жизни. Автобиография рассказывает историю жизни самого себя. Но что значит рассказывать вымысел о себе? И зачем нам нужен уникальный термин для этого направления в современной литературе, если авторы всегда черпали вдохновение в своих произведениях из собственной жизни?
Жанровые категории могут помочь читателям сориентироваться, особенно в отношении текстов, которые не соответствуют нашим обычным ожиданиям. Называя, например, короткие фрагменты прозы «стихами в прозе», мы понимаем, что должны быть настроены на те же виды метафор, символизма и даже размера, на которые мы обычно обращаем внимание в стихах. В современной литературе больше текстов, которые не поддаются традиционной категоризации, чем когда-либо, объединяя поэзию, научно-популярную литературу, художественную литературу, литературную теорию и философию для бесчисленных целей. Присвоение им знакомых и совершенно новых жанровых ярлыков может помочь читателям определить, как подходить к этим книгам. Например, подзаголовок романа Клаудии Рэнкин «9».0079 Гражданин
— «Американская лирика» — просит читателя сосредоточиться на особенностях поэтического языка и использовании лирического обращения на протяжении всей книги, как в частях, которые выглядят как стихи, так и в частях, которые кажутся эссеистическими. Кроме того, нас просят подумать о формальных и тематических чертах, которые могли бы сделать лирику уникальной американской .
Автопроза, таким образом, может стать полезным термином, помогающим читателям понять тексты, стирающие грань между мемуарами, автобиографией и художественной литературой, но только если мы сможем прийти к ясному смыслу термина и типу чтения.
это поощряет. В списках и статьях термины иногда применяются задним числом к книгам, написанным задолго до первоначального появления термина, и я не думаю, что такая категоризация дает много пользы. Вызывает ли Пруст Путь Суона автопроза дает нам больше информации о том, как читать современное письмо Пруста или ? Я так не думаю. Этот термин будет наиболее полезен при рассмотрении текстов, связанных с теми вопросами, которые изначально были введены наряду с самой идеей автопрозы.
Вернемся к 1970-м годам: Дубровски и другие французские романисты, такие как Маргерит Дюрас, писали художественные произведения, в которых персонажи имеют те же имена и характеристики, что и их авторы. Важно отметить, что эти работы были написаны одновременно с ростом французской литературной теории, особенно деконструкции, которая постулировала себя как вымысел. Идя дальше, Поль де Ман в «Автобиографии как искажении» писал, что автобиография как жанр никогда не может достоверно раскрыть самопознание: вместо этого она демонстрирует способы, которыми личности (реальные и вымышленные) бросают вызов замкнутости и тотальности.
Автофантастика от 19Франция 70-х годов, опираясь на этот тип мышления, казалось бы, явно комментирует способы, которыми факты, вымысел и литературные тропы превращаются в создание «я» (будь то человек, рассказчик или персонаж) — а также как способы, в которых «я» в конечном счете непознаваемо, всегда вне досягаемости нашего понимания. Используя имя автора и некоторые реальные детали при плетении вымышленных сетей, они намеренно стирают грань между правдой и вымыслом и побуждают читателей взглянуть на всю литературу — даже то, что мы обычно называем документальной литературой, — как художественную литературу.

В последнее время этот термин используется для описания работ таких авторов, как Хети, Куск, Бен Лернер, Крис Краус и Теджу Коул, у которых очень разные эстетические цели. Хотя я встречал несколько романов, которые прямо называют себя автопрозой (например, «Человек /a » Элизабет Эллен), немногие из этих авторов принимают этот ярлык, а некоторые прямо отвергают его. Во время мартовской беседы, на которой я присутствовал, один из зрителей спросил Хети и Крауса, что они думают об этом термине; они оба отшатнулись. Краус отметила его французское происхождение, но не почувствовала, что это применимо к ее собственной работе.
Хотя нам не обязательно принимать во внимание собственные высказывания авторов, чтобы понять их работу, полезно подумать о том, к какому чтению сегодня побуждает термин «автопроза». Как уже отмечалось, сам термин неоднозначен: читаем ли мы автопрозу через призму его
автомобилей или его фантастики ? Мой опыт подсказывает мне, что читатели не уверены, и что писатели, думающие об этом термине, несколько расходятся.
Если мы подчеркнем автомобилей, «я» рассказчика синонимично автору: события, которые происходят с этим «я», могут быть сфабрикованы, но они сфабрикованы для того, чтобы продемонстрировать что-то о том, как думает и реагирует рассказчик. к событиям — к тому, как они формировались и формируются в ответ на внешние обстоятельства и даже вымыслы. (Мы часто читаем поэтическое «я» таким образом.) В статье 2014 года Джонатон Стерджен дает такое определение жанра. Он пишет, что современная автопроза заняла место постмодернистского романа в качестве экспериментального жанра, утверждая, что в то время как высокий постмодернизм сосредоточен на «гиперреальности или нереальности», автопроза фокусируется на том, как факты и вымысел сочетаются во всей нашей жизни. В этих книгах, говорит он, «самость рассматривается как

живое существо , состоящее как из вымыслов, так и из фактов. Хотя эта версия автопрозы кажется близкой к версии 1970-х годов, Стерджен добавляет, что эти прошлые произведения определялись «напряжением» между фактами и вымыслом, в то время как эти романы избегают этого вопроса, вместо этого сосредотачиваясь на том, «как жить или жить». как создать».
Если мы подчеркнем вымысел, мы решили, что рассказчик или персонаж, который разделяет демографическое сходство с автором, в конечном счете, и это важно, а не автор. В этом случае все, что говорит «я», должно оцениваться не как трактат или философия, а как характеристика, комментируемая и квалифицируемая через другие события в художественном фрейме. В недавней статье Кристиан Лоренцен утверждает, что мы должны читать автохудожники именно так.

Он говорит, что, хотя автопроза может быть своего рода Künstlerroman , в котором «сотворение книги вписано в саму книгу», она может также работать, чтобы размыть разум между фактом и вымыслом для явной цели побуждая нас читать произведения как вымысел. Он пишет: «Автопрозаики стоят на определенном расстоянии от мира — и от этики, и от политики — демонстрируемых в их романах, так же далеко или дальше, чем авторы художественной литературы, которая вовсе не автобиографична». (Интересно, почему эти вымыслы дальше : не потому ли истинные взгляды автора так затемнены?)
Эти два подхода поощряют несколько разные виды чтения. Хотя, возможно, этого не должно быть, читатели относятся к документальной и художественной литературе совершенно по-разному.
Если мы подчеркнем autos , мы будем читать тексты совсем не так, как мы читаем большинство романов. Мы примем утверждения их рассказчика за чистую монету и будем меньше обращать внимания на то, как символы и метафоры придают смысл тексту. Если мы сделаем акцент на вымысле , мы будем читать их как вымысел, ища способ, которым текст придает значение, не слишком полагаясь на слова рассказчика.
Аргумент Лорентцена о том, что автопрозы заслуживают того, чтобы их читали как вымысел, становится убедительным, если мы посмотрим на то, как акцент на документальных аспектах автопрозы повлиял на читателей. Он подробно пишет о неправильном прочтении Материнство , отметив, что многие рецензенты «казалось, решили прочитать ее роман как манифест или трактат, а один даже заявил, что рассказчик и писатель кажутся «неразличимыми». «детские представления о свободе». Эти читатели считают само собой разумеющимся, что рассказчиком книги является
на самом деле Хети, и что, хотя некоторые события могут быть сфабрикованы, книга отражает ее действительные взгляды на отношения между материнством и художественным творчеством. Иными словами, они предполагают, что автохудожественная литература по существу не художественная литература. Как и Лорентцен, я думаю, что эти чтения неверно интерпретируют жанр текста. Если мы прочитаем Материнство как вымысел, это не руководство к выбору иметь детей; скорее, это книга об одержимости, внутренней борьбе и о том, как мы позволяем внешним знакам и мнениям влиять на нашу внутреннюю жизнь.
Однако стоит отметить, что «писатели-автофантасты» читаются как автобиографы: это почти всегда женщины. Автобиография как жанр подверглась феминизации: женские записи о себе более склонны к тому, чтобы их называли просто автобиографическими. Автопрозы, написанные женщинами, чаще всего читаются как мемуары или даже как литература по саморазвитию. Когда мы звоним, работает как
Престижность и Материнство (написано и продается как художественная литература) «автохудожественная литература», я думаю, что это поощряет минимизацию усилий этих авторов и неправильное прочтение их текстов как документальной литературы.
С другой стороны, автопрозы, написанные мужчинами, могут быть прочитаны более серьезно, даже если они гораздо более четко основаны на автобиографии. Сири Хустведт утверждает, что Кнаусгаард «пишет как женщина» — он обсуждает эмоции, домашний труд и многое другое в своей обширной автобиографической работе. Но мы читаем его как человека: мы предполагаем, что его автопрозы следует читать как вымысел. Мы относимся к этому серьезно.
Автопроза — сложный термин. Он неудобно балансирует на грани между художественной и документальной литературой, и когда эта двусмысленность сочетается с нашими гендерными ожиданиями от письма, это приводит к совершенно разным видам чтения, сводя к минимуму усилия одних авторов и прославляя усилия других. Я не думаю, что следует полностью отказаться от этого термина, но я думаю, что мы должны быть осторожны с тем, когда и как мы его используем.
Меня убеждает аргумент, что автопроза похожа на Künstlerroman : книги такого рода написаны сами по себе. Я склонен согласиться со многими аспектами определения Стерджена, в том числе с идеей о том, что автопроза — это создание себя из реальных переживаний, фантазий и вымыслов. Делает ли книга формирование себя явной темой? Медитирует ли он на условиях собственного творения? Думает ли он явно о границе между «правдой» и «вымыслом», когда речь идет о литературе и жизни? Все это признаки того, что это может быть автофикция.
Однако, если книга явно избегает ярлыка автохудожества, я думаю, мы должны серьезно отнестись к ее усилиям. Если рассказчик имеет те же демографические характеристики, что и автор, но носит другое имя, я думаю, мы должны считать, что произведение — просто вымысел. Мы должны быть особенно осторожны в использовании этого термина, когда речь идет о женщинах-писательницах, которые явно отвергли его. Использование этого термина может запутать наше чтение и отвлечь от некоторых наиболее интересных формальных нововведений в современных текстах.
Возможно, в этом проблема термина «автопроза», когда дело доходит до него: он так узко направляет наше внимание.