Философия Джордано Бруно

Джордано Бруно (1548 — 1600) — философ, сожжен в Риме по приговору инквизиции, стал образцом мужественной преданности своим убеждениям. Дж. Бруно — один из немногих мыслителей, для которых слово и дело, научная истина и жизненная правда, способ философствования и образ жизни не были отличными друг от друга. Отречься от своих взглядов, своих убеждений — означало для него отречься самого себя.

Философские взгляды и собственная судьба каждого философа многом зависят от исторического времени, в котором ему выпало жить и творить. Эпоха, к которой принадлежал Дж. Бруно имела крайне противоречивый характер. С одной стороны, распространение гуманистических идей, возрождения античной культуры, реформационное движение, революционные сдвиги в сознании и развитие новой науки, а с другой — господства религиозной идеологии, наступление католической реакции, преследование за «еретические» мысли передовых мыслителей и ученых. Эти противоречия значительно обострились в XVI в.

, После золотого века Возрождения, рост экономики и культуры начинается их упадок. В городах и селах происходит процесс рефеодализации, а экономический и политический упадок итальянских городов оборачивается для Италии в конце XV в. национальной трагедией. Она теряет свою национальную независимость и оказывается под властью испанской монархии Габсбургов — наиболее реакционной по тем временам политической силы в Европе. Возрождение меняется контрреформацией.

В такой душной идейной атмосфере и создавалась «философия рассвета» Дж. Бруно. Свои взгляды он изложил в многочисленных диалогах, таких, как «О причине, начало и единое», «О бесконечности, Вселенной и мирах», «О героическом энтузиазме» и др.. Как уже отмечалось, характерной тенденцией натурфилософских построений XVI в. был пантеизм, причем пантеизм натуралистический. Именно так натурфилософы позднего Ренессанса пытались реабилитировать природу и оправдать свою сосредоточенность на познании ее законов. Одна из наиболее глубоких форм пантеизма в Италии XVI в.

была создана Дж. Бруно. В основе его философских взглядов лежал ренессансный неоплатонизм. Значительное влияние Дж. Бруно получил со стороны философии Н. Кузанского, но он более решительно и последовательно, чем его предшественники, отождествляет Бога с природой. Бог у Дж. Бруно понимается как синоним внутреннего единства природы, а сама она приобретает у него полной самостоятельности. Максимальное приближение Бога к миру природных вещей, отождествление его с различными природными явлениями оказывали пантеизма Дж. Бруно не только натуралистического, а также материалистического характера.

Пантеизм у Дж. Бруно, как и в Н. Кузанского, был тесно связан с диалектикой. Причем у Бруно прослеживается исключительно развита диалектика. Диалектический принцип совпадения противоположностей Дж. Бруно характеризует как важнейший методологический принцип познания. «Кто хочет познать наибольшие тайны природы, пусть рассматривает и наблюдает минимумы и максимумы противоречий и противоположностей.

Глубокая магия заключается в умении вывести противоположность, предварительно найдя точку объединения», — писал он [2, с. 291]. Именно руководствуясь этой диалектической установкой, Дж. Бруно приходит к пониманию единства всех вещей, а также их единства с Богом.

В мире существуют многочисленные разногласия между вещами и даже противоположности между ними, но все они совпадают в некоторой неделимой точке. Этой точкой и есть Бог, который является выражением единства мира. Использовав неоплатоновского терминологию, Дж. Бруно называет его Единым. Единственное лишено каких-либо разногласий, оно является абсолютным тождеством всех разнообразных вещей и их определений. Бог в философии Дж. Бруно — это философская категория, обозначаются единство, целостность мира, не только мира как такового, но и каждой отдельной вещи. Ведь каждая отдельная вещь — это также определенная целостность и единство. «Всякая вещь есть единое, — отмечает он, — и познания этого единства является целью и пределом философий и созерцаний природы» [2, с.

162]. Познавать эту природу способны только те, кто ищет Бога вне бесконечным миром и вещами, а внутри него, в самих вещах Бог — в каждой отдельной вещи, он совпадает с каждым наименьшим элементом мира.

Так же как и Н. Кузанский, Дж. Бруно развивает учение о минимуме, который отождествляется с максимумом (Богом). В материальном мире минимум интерпретируется Дж. Бруно как физический атом.

Ноланец был единственный среди итальянских философов XVI в., Кто обратился в своем учении о природе к традициям античного атомизма. Он органично сочетает за-садовые принципы неоплатонизма с атомизмом. Минимум у него совпадает с максимумом, а божественная сущность вещей — с атомом. Окончательным выводом из пантеистической натурфилософии Дж. Бруно была мысль о тождестве Бога и атома, о божественной природе самой материи, состоящую из атомов. Конечно, такой пантеистический радикализм требовал пересмотра традиционных взглядов на материю как нечто пассивное, инертное, лишенное каких-либо собственных определений.

Зато Дж. Бруно развил учение о материи как активное, полное жизни и творческой энергии начало природных вещей. Именно материя предстает у него как вечная субстанция, наделена способностью к формообразования. По мнению Дж. Бруно, материальная природа вещей не просто тело или бесформенная масса, она одушевленное тело. Вселенная выступает у него как единый живой организм, имеющий душу и разум и действует согласно конечных намерений. Это, конечно, не означает, что природа способна рассуждать и думать, на это способны лишь отдельные субъекты, такие, как человек. Однако в природе существует нечто вроде бессознательного творчества.

Общефилософские взгляды итальянского мыслителя стали основой его космологических идей. Согласно этим воззрениям мир выходит из единого начала, разворачивается в множественности вещей. Этот множественный мир и есть Вселенная. Он так же бесконечен, как и Единое. Тезис о бесконечности Вселенной имеет значение основополагающего принципа для космологии Дж. Бруно. Космос — это вечная, никем не создана материальная субстанция, состоящая из атомов и имеет внутреннюю способность к движению и развитию в бесконечном пространстве. Вне Вселенной, или материальным космосом, ничего, ибо он и есть все бытие.

Строя новую космологию, Дж. Бруно опирается на гениальное открытие Н. Коперника, но делает из него очень важные философские выводы. Эти выводы входили в непримиримое противоречие со средневековой схоластической концепции мира, разрушая ее до последнего камешка. Главным положением этой концепции, как известно, были, во-первых, мысль о конечность известного нам мира и, во-вторых, наличие в нем неподвижного центра, в котором находилась Земля. Гелиоцентрическая концепция Н. Коперника корне меняла картину мира и имела в себе угрозу всему религиозному мировоззрению. Это хорошо понимали не только представители римской церкви, но и деятели Реформации. Стремясь ослабить революционное значение коперниковой переворота, они все делали, чтобы свести эту теорию до уровня прагматической гипотезы, удобной для астрономических вычислений, но такой, что не имеет никаких мировоззренческих последствий.

Подхватив идеи Коперника, Дж. Бруно сделал именно мировоззренческие выводы из этих идей, создавая принципиально новое видение мира. Кроме того, он пошел значительно дальше Коперника, разрушая представления о замкнутом, конечный Вселенная. В этом вопросе он присоединялся к своему предшественнику Н. Кузанского, который был одним из первых, кто заявил о бесконечности мира. По учению схоластов, бесконечность есть лишь атрибутом Бога, а созданный им мир ограничен в пространстве и времени. Дж. Бруно, исходя из пантеистического понимания единства Бога и мира, распространил бесконечность и на материальный космос.

Как и Н. Кузанский, Дж. Бруно доказывает, что учитывая эту бесконечность Вселенная не имеет какого-то абсолютного центра, любой центр, — а им может быть какая угодно точка, — имеет лишь относительное значение. Отсюда логически вытекает идея общего движения. Доказывая, что Земля движется, Дж. Бруно развивает учение об относительном характере этого движения. С новых позиций он решает вопрос и об источнике движения.

В отличие от схоластической философии он убеждает, что этот источник находится в самих вещах.

Религиозно-теологической представлениям о замкнутый мир, в пределах которого разворачиваются события святой истории, Дж. Бруно противопоставляет учение о множественности миров, каждый из которых имеет свой центр и свою собственную историю. Такими центрами бесчисленных миров, расположенных в бесконечном пространстве, звезды. их видимые размеры не соответствуют действительности. На самом деле они значительно крупнее того земного мира, в котором мы живем. Это несоответствие видимости и действительности Дж. Бруно объясняет значительными расстояниями. Все эти миры с их центрами — звездами движутся, живут своей собственной жизнью, вокруг звезд вращаются планеты, и если мы их не видим, то опять же из-за чрезвычайно большие расстояния. Подобные выводы были у Дж. Бруно вполне умозрительный характер, никаких эмпирических данных в их пользу в те времена, конечно, не было. Лишь современная наука, вооруженная соответствующими приборами, может засвидетельствовать правильность его взглядов.

Дж. Бруно отстаивал идею однородности мира. Несмотря на множественность миров, бесчисленное количество звезд и планет, Вселенная имеет однородное строение, живет по одним законам, планеты и звезды состоят из одних элементов, все они охвачены единым универсальным движением. Дж. Бруно выступает против религиозного противопоставления Земли и неба, против аристотелевского учения об особой небесную субстанцию. Одним из важных результатов учение о материальном единстве мира была мысль о существовании разумных существ на других планетах.

Дж. Бруно отходит от антропоцентризма своих предшественников. Для него человек не является чем-то уникальным. Выводя человеческую душу с единой духовной субстанции, он подчеркивает родство всех живых существ, населяющих просторы Вселенной. В частности, он утверждает о родстве человека с животными. По своей субстанцией душа человека тождественна душе животных и отличается от них лишь за «фигурации», то есть степенью совершенства ее ума и действия. Эта «фигурация», считает он, зависит от строения тела.

Итак, духовная умственная превосходство человека определяется его телесной совершенством. Каким бы совершенным не был в своем роде ум животного, она никогда не сможет делать то, что делает человек. Ее ум никогда не сможет найти такие формы выражения, которые он у человека, ведь строение тела животного отличается от строения человеческого тела, она не имеет тех органов, которыми обладает человек. Исключительно интересной этого мнение Дж. Бруно по особой роли такого телесного органа, как рука.

По мнению Дж. Бруно, только труд, творческая деятельность выделила человека из животного царства. Отвергая античную легенду о «золотом веке» как блаженный, райское состояние человека, он отмечает, что, находясь в этом первобытном состоянии, люди были ослами,, которые не умели обрабатывать землю, строить дома и жили в пещерах. Через безделье они были даже глупее некоторых животных. И только благодаря труду обострился человеческий разум, стали возможными научные изобретения, общественные формы жизни, развитие культуры, науки, ремесленничества. То есть духовное состояние человека зависит от его материальной деятельности, труда. Дж. Бруно вообще подчеркивает неразрывную связь духовного с материальным, души и тела. Духовное начало так же не может существовать без тела, как тело без души, которой оно движется и управляется. Без нее органическое тело распадается и умирает. Однако смерть тела является одновременной гибелью души.

Рассматривая проблему смерти и бессмертия, Дж. Бруно отрицал бессмертие индивидуального сознания. Индивидуальная душа смертна, но остается бессмертной единая духовная субстанция, проявлением которого является сознание отдельной личности. И когда Дж. Бруно пишет о бессмертии, он подразумевает вечность и незнищуванисть того жизненного и духовного начала, что присуще природе в целом. Отсюда он делает определенные этические выводы. Как известно, вся христианская мораль была построена именно на идеи потустороннего существования человеческой души, идеи личного бессмертия. Отсюда отречение от земной жизни, пренебрежение к собственному телу, аскетический нравственный идеал. Этот идеал был разрушен мыслителями Возрождения, вместо провозгласили ценность полнокровного земной жизни, идеал всесторонне развитой личности, имеющая радость и наслаждение от всесторонних проявлений своей натуры. Этика Дж. Бруно также была направлена против религиозного аскетизма. Однако он выступал и против культуры чувственного наслаждения, сосредоточенности на собственных эгоистических интересах. Гуманистическая мораль таила в себе довольно ощутимые тенденции индивидуализма и утилитаризма, и Дж. Бруно пытался преодолеть эти тенденции.

Так, человек смертен, она лишь часть величественного и непрерывного потока природных явлений и действий. Однако именно потому, что земная жизнь человека является едва заметной мгновением сравнению с вечностью природы, это жизнь нельзя тратить, поставив его на службу мелочным интересам и низменным желаниям. Ожидая своей смерти, человек не может терять время в праздности и бездействии. Осознавая свою смертность и конечность, человек тем сильнее должна стремиться к творческой деятельности, к увековечению своей индивидуальности в продуктах собственного труда и творчества. Настоящим критерием нравственности является труд, благодаря которой человек осуществляет свое предназначение. Не чувствительна наслаждение как таковая, не стремление к самосохранению, считает Дж. Бруно, должны быть взяты за основу нравственности, а служение высокой цели.

Эгоистическом индивидуализма ранних гуманистов он противопоставляет свой «героический энтузиазм», стремление к подвигу, способность преодолеть страх собственной смерти и поставить свою жизнь на службу высокой благородной цели. И высокая наслаждение, которое удается пережить энтузиасту, не идет в сравнение с вульгарной наслаждением эгоиста, имеет целью лишь собственную мелочную выгоду. Однако это наслаждение требует предельного напряжения всех сил и даже готовности к жертве. Дж. Бруно понимал, что утверждение провозглашенных им принципов новой философии не может произойти без борьбы, без героической самопожертвования, и он был морально готов к ней. Его собственная жизнь стало ярким примером «героического энтузиазма», он на собственном примере доказал, что индивидуальная смерть преодолевается жертвенным служением высокой цели, способностью переступить через инстинкт самосохранения. «Героический энтузиазм» Дж. Бруно — это не только высшая степень человеческого совершенства, это также высшая степень познания мира, ведь только философ, которому удалось подняться к созерцанию истины, не боится ужаса смерти.

Пантеистический материализм и натурфилософия Дж. Бруно является своеобразным завершением философской мысли Ренессанса. Последующее развитие европейской философии происходит уже в принципиально иных условиях. XVII в. открывает новую страницу в этой истории, название которой — «философия Нового времени». И хотя новоевропейская философия основном опирается на достижения Ренессанса, наследует большинство его прогрессивных идей, но перед ней стоят новые проблемы, и она призвана решать другие задачи, поскольку представляет иную историческую эпоху.

Загрузка…

за что пострадал знаменитый итальянец? – Православный журнал «Фома»

Рассказ о сожжении Джордано Бруно до сих пор остается одним из самых популярных аргументов сторонников мнения о том, что религиозное мировоззрение мешает развитию науки. За что же на самом деле пострадал знаменитый итальянец? Разбираемся в #фома_слайды.

01

Кем был Джордано Бруно?

Итальянский религиозный мыслитель, поэт. Занимался магией и астрономией. Бруно родился в 1543 г. в Ноли, Италия, в 20 лет принял монашеский постриг в ордене доминиканцев. Несмотря на сомнительные идеи, был рукоположен в сан священника. Когда его стали подозревать в ереси, покинул родную страну и, скитаясь по Европе, начал писать философские трактаты, читать лекции и преподавать.

02

Действительно ли он пострадал от инквизиции?

Действительно. Жизнь Бруно на самом деле закончилась по «наказанию без пролития крови». В 1600 г. он был сожжен на Площади цветов в Риме. Казнь предварило 8-летнее расследование инквизиции, вызванное доносами, обвинявшими вернувшегося в Венецию мыслителя в богохульстве. При этом можно со всей ответственностью заявить, что Бруно пострадал не за свои научные взгляды и открытия. Просто потому, что. .. у него их не было!

03

Так почему же все знают Бруно как ученого?

Весь миф о Бруно-ученом основан на том, что он использовал научные достижения того времени для иллюстрации своих религиозно-философских идей. Вольность и поверхностность интерпретаций не позволяет назвать его даже популяризатором науки. Бруно не выдвигал гипотез, не искал фактов. Борлее того, он отвергал диалектические методы, использовавшиеся учеными того времени. Он был религиозным мыслителем и проповедником, а не ученым.

04

Принято считать, что Бруно продолжил и развил идеи Коперника. Разве это не так?

Бруно действительно поддерживал гелиоцентризм. Однако трактовал он его весьма вольно, языком магических суеверий. С точки зрения науки он допускал грубые ошибки, в итоге сводя на нет всю ценность учения Коперника.

05

А как относился к нему Галилео Галилей?

Галилео Галилея разработка идей гелиоцентрической модели мира и проведение научных исследований также привели к неизбежному конфликту с Католической Церковью, а потом и к пожизненному домашнему аресту. Но он никогда не считал Бруно ученым — и тем более астрономом. Галилей всячески избегал даже упоминания его имени в своих работах.

06

Так за что же был осужден Бруно?

Взгляды Бруно (переселение душ, сомнения в истинности таинств, иронизирование над Непорочным Зачатием, обожествление материального мира…) были совершенно чужды христианству. И это была действительно ересь. Бруно судили не как ученого-мыслителя, а как беглого монаха и отступника от веры. Он жил в эпоху, когда крепости Католической Церкви угрожало движение Реформации, протестантизм. Католики преследовали любое инакомыслие.

07

Почему приговор для Бруно был настолько жесток?

Для Церкви он был еретиком, а еретиков в то время сжигали. Это была эпоха жестоких религиозных войн. К концу XVI в. уже полным ходом шла охота на ведьм, работали суды инквизиции, за плечами были гугенотские войны во Франции и Варфоломеевская ночь. На родине Бруно, в Италии, уже прошло несколько громких казней, но ни один из преследуемых не был удостоен такого долгого процесса, как он.

08

Как сейчас Католическая Церковь относится к Бруно и его казни?

В 2000 г. Ватикан заявил о том, что «сожалеет» о казни Бруно несмотря на то, что обвинения в ереси так и не были с него сняты.

Подробнее по теме читайте здесь

А также:

• “Церковь веками сжигала ученых”. А на самом деле?

• Где был Бог, когда пылали костры инквизиции?

Отец современной Вселенной

В большей степени, чем другие итальянские философы, которые были его современниками, Бруно заслуживает того, чтобы его называли предшественником, если не основателем, современной науки и философии». Collier’s Encyclopedia

Джордано Бруно
Хотя об отце Джордано Бруно нет ни научных книг, ни документальных или художественных фильмов, этот философ эпохи Возрождения, астроном, математик, священник и мистик был одним из важнейших мыслителей и первопроходцев нашего современного возраст. Бруно был первым человеком, который правильно описал основную структуру, размер, состав и потенциал Вселенной. Звезды были солнцами, ей-богу!
Бруно приводил доводы о существовании других звездных систем и обитаемых внеземных миров, в то время как его протонаучные современники «одного мира» спорили о том, что является центром вселенной — Земля или Солнце. В то время как Бруно подтвердил гелиоцентрическую теорию, выдвинутую Копериком за поколение до этого, собственная космология Бруно довела эту идею до логического завершения. Для Коперника, Галилея, Тихо и Кеплера вселенная ограничивалась одним солнцем и одним миром (Землей). Все остальное — луна, звезды и планеты — были частью «небесной сферы», которая окружала Землю или Солнце. Звезды не считались ими солнцами, а планеты — независимыми мирами, а скорее маленькими небесными светилами, которые различными способами двигались вокруг Земли или Солнца. Только позднее Галилей с помощью своего телескопа пришел к выводу, что планеты сами по себе являются мирами. Бруно говорил это и многое другое десятилетия назад, и никто не воспринял его всерьез, за ​​исключением, может быть, католической церкви, которая среди прочего сожгла его на костре.

Современная Вселенная Бруно без телескопа совершенно ясно понял, что Вселенная представляет собой гораздо больше, чем просто Солнце, Землю и кучу «звезд». Во-первых, он не мог понять конца вселенной, ибо он, подобно Николаю Кузанскому до него, верил, что вселенная на самом деле бесконечна по размерам (а как же иначе?), а не в первую очередь или просто место, где человек разыгрывает свою нравственную и духовную жизнь перед «Божественным».
Космические откровения Бруно были вызваны не столько чистыми абстрактными рассуждениями, сколько объективными физическими наблюдениями. Звезды сияют. Звезды мерцают, и, если убрать мерцание, они кажутся круглыми. Ну, (угадайте, что?) это потому, что они Солнца, а не просто маленькие точки света, которые мерцают в ночи. Большая толстая эврика! Что касается планет, то это были отдельные миры, а не просто «блуждающие звезды». Довольно дикая штука!
В дополнение к своему наблюдению о том, что звезды сияют и выглядят как солнца, которые находятся очень далеко, Бруно пришел к выводу, что, поскольку вселенная (Бог) бесконечна, звезды действительно должны быть очень далеко. Это могло бы объяснить, что звезды кажутся такими маленькими (увы!), поскольку был известен факт, что объекты кажутся все меньше и меньше, чем дальше они находятся.
Эта простая идея привела его к водоразделу, который является нашим современным взглядом на Вселенную, поскольку наблюдения Бруно о Вселенной остаются верными или интуитивно обоснованными и по сей день. Только теперь логично было заключить, что вокруг звезд будут вращаться планеты (Миры!), как и здесь! Не только на ней, но и на некоторых из этих планет будет всякая жизнь, включая разумную жизнь! Ибо зачем Богу создавать столько миров и не заселять их? Для Бруно было непостижимо, что люди могут быть единственным смертным разумом в такой вселенной.
Для Бруно вопрос о том, кто или что является центром вселенной, был спорным, поскольку в бесконечной вселенной центр должен быть и везде, и нигде. Таким образом, центр Вселенной находился там, где случайно оказался наблюдатель, а это означало, что наше восприятие Вселенной относительно. Эта весьма передовая идея, эта предрасположенность к объективному анализу природы и человека как субъективного воспринимающего природу человека и его акцент были наиболее важными и устойчивыми представлениями Бруно, которые сегодня находят свое отражение в собственном релятивизме Эйнштейна.

Блуждающая жизнь
Вскоре после рукоположения в католические священники в 1572 году молодой Бруно был заподозрен в ереси из-за своих неортодоксальных взглядов и был отправлен обратно в доминиканский монастырь в Неаполе, где он начал свои богословские исследования в качестве подросток. Находясь там, он продолжал читать и свободно обсуждать запрещенные произведения и идеи, такие как работы неверного Эразма и те, что приписывались таинственному египетскому мудрецу Гермесу Трисмагисту, многие из которых, казалось, противоречили божественности Христа. По этой причине Бруно был, вероятно, самым начитанным человеком своего поколения. В январе 1576 года против него был подготовлен суд за ересь, но вместо того, чтобы столкнуться с неопределенными последствиями, он бежал в Рим. Был начат второй процесс отлучения, и в апреле 1576 года он отказался от доминиканского ордена и начал скитальческую жизнь.
Католическая церковь отлучила Бруно от церкви, поэтому он обратился в кальванизм. После публикации листовки с критикой некоего профессора-кальваниста Бруно был арестован и снова отлучен от церкви кальванистами. После долгой реабилитации и ретракции ему разрешили покинуть Женеву. Затем он переехал во Францию, где нашел благосклонность и терпимость короля Наварры, наследника французского престола. Вскоре он стал королевским лектором.
Несколько лет спустя он переехал в Лондон, где более двух лет (27 месяцев) гостил у посла Франции в Лондоне. Но после критики педантичных аристотелевских взглядов профессоров Оксфорда, угощения их блестящей теорией и доказательствами Коперника, он был изгнан из города, а вскоре и вовсе из Англии.
Бруно переехал в Германию и стал лютеранином. Но снова он критически относился к некоторым лютеранским доктринам, и лютеране тут же отлучили его от церкви в третий раз. Мир Европы 16 века просто не был готов к свободомыслию Бруно.
Хотя идеи и наблюдения Бруно были высмеяны Галилеем (1564-1642) и остальной образованной Европой как дикими и недоказуемыми, католическая церковь не смеялась. Пятьюдесятью годами ранее Коперник очень скромно относился к своей гелиоцентрической (солнцецентричной) теории космоса, так и не опубликовав свой «De Revolutionibus», опасаясь репрессий со стороны контролирующей мысли церкви. Бруно, с другой стороны, был свободным каноником, так как он публично и громко утверждал систему планет, выдвинутую Коперником. Космические и философские идеи Бруно не только странным образом развлекали аристократов Европы, но и предлагали философский клин между ними и длинной, драконовской рукой церкви.

Связь с Шекспиром
Другим, кто, возможно, был заинтригован идеями Бруно, был Уильям Шекспир. Такие ученые, как Фрэнсис Йейтс, отмечают, что шекспировский «Потерянный труд любви» был отголоском представлений Бруно о романтической любви, относительно новой и социально опасной идеи в то время. Указано, что великая речь Бероуна о любви была основана на «Spaccio della bestia trionfante» Бруно, в котором боги восхваляют любовь. Тот факт, что место действия пьесы — французский двор короля Наварры, рассматривается как существенное доказательство этой связи Бероуна и Бруно.
«Темы, характеры и ситуации (Бруно) Il candelaio наиболее разнообразны, и, по словам Спампанато, произведение оказало значительное влияние на таких писателей, как Мольер и Шекспир… Биограф Бруно также утверждает, что такие шекспировские пьесы, как «Труды любви» «Потерянный», «Как вам это понравится», «Цимбелин», «Король Лир», «Макбет», «Жизнь и смерть короля Ричарда II» и «Гамлет» «кажется, чем-то напоминают нам характеры, сцены, речи и идеи Il candelaio [считается одним из самые блестящие и оригинальные комедии эпохи Возрождения] и Dialoghi metafisici e мораль. — Артур Д. Имерти, редактор/переводчик книги Бруно «Изгнание победоносного зверя» (Университет Небраски, Bison Books).
К этому, я думаю, можно добавить или предположить, что на «Ромео и Джульетту» сильное влияние оказала сильная романтическая сторона Бруно. Идея превосходства интеллектуальной любви над физической любовью была визитной карточкой Бруно. Слово «Рим» в «Ромео», я думаю, относится к Италии, откуда был родом Бруно. Шекспир, возможно, выбрал имя «romeO» как ссылку на brunO. Выбор Шекспиром имени «Джульетта» (ju), возможно, намекал на огромное восхищение Бруно еврейской ученостью и мудростью, что в те дни само по себе было святотатством.
Многие историки считают, что «Бесплодные усилия любви», вероятно, были первой из пьес Шекспира, поставленных для лондонской сцены. Это не праздное совпадение. Действительно, когда впечатлительный юный Шекспир приехал в Лондон из своего родного города Страттон-на-Эйвоне, Бруно уже более двух лет жил там в качестве гостя французского посла в Англии. Он, безусловно, был самым противоречивым философом в Лондоне того времени. Романтическая философия и сочинения Бруно, которые были «в моде» в Лондоне, почти наверняка вдохновили Шекспира на написание его первой пьесы; это определенно не была какая-то аристократическая шлюха, как это было бы показано в одном голливудском фильме.
«Правда заключалась в том, что городские власти пытались поддерживать средневековые стандарты в городе, который уже не был средневековым по духу. Развился новый дух любопытства, интеллектуальное брожение, которое сделало прежний идеал слепого послушания практически невозможным. Лондон больше не жил в относительной изоляции, но начал ощущать все влияние Европы эпохи Возрождения. Прежде всего, он почувствовал дуновение новых ветров из Италии». Лондонский Шекспир, Марчетт Чут (1957).
Хотя автор этого отрывка не упоминает имени Бруно, не было более великого философского интеллекта, посещавшего английское общество в то время и вторгавшегося в него, чем Джордано Бруно. Современные ученые часто задаются вопросом, откуда Шекспир получил свои передовые идеи и глубокое понимание человеческого разума. Возможно, им нужно смотреть, как предполагает следующее, не дальше Джордано Бруно, чьи собственные идеи и философия опережали свое время практически на сотни лет. Это была основная свобода и достоинство человека, которые Бруно представлял себе и вдохновлял, свобода, которая должна была открыть и открыть дверь к восприятию для Уильяма Шекспира. Это было, как напомнил Бруно своим наставникам за мгновение до казни, началом конца интеллектуального рабства, началом конца притязаний церкви на непогрешимость, по крайней мере, в космических вопросах. Основные философские постулаты, воплощенные двести лет спустя в американскую Конституцию, особенно те, которые касаются определенных неотъемлемых, неотъемлемых прав и свобод личности, на самом деле являются воплощением весьма еретических идей Бруно.
Придется совершенно по-новому подойти к проблеме Бруно и Шекспира. Проблема уходит очень глубоко и должна включать в себя изучение, по отношению к Бруно, глубокой озабоченности Шекспира значимым языком, языком, который «схватывает голоса богов» — используя одно из чудесных выражений Бруно — в отличие от педантизма или пустого употребления. языка. Воображение Шекспира полно волшебства, которое часто кажется средством для творческих решений мировых проблем. Разве не Шекспир создал Просперо, бессмертный портрет благодетельного Мага, устанавливающего идеальное государство? Насколько шекспировское представление о роли мага обязано переформулировке Бруно этой роли в связи с бедствиями того времени?» Джордано Бруно и герметическая традиция, Фрэнсис А. Йейтс, Univ. Чикаго Пресс)
Основная причина, по которой Шекспир преуспел в своей профессии драматурга, заключается в том, что он также почти 20 лет был актером на лондонской сцене. Это позволило ему напрямую связаться со своей аудиторией. Он знал из первых рук, что работает, а что нет. Он знал все последние фразы, сплетни, веяния, новости и события, относящиеся к его городу и публике; действительно, как драматург, он был значительным их вдохновителем и интерпретатором.
«Даже с помощью старого способа письма, с механическим ударением и обильным использованием рифмы, елизаветинскому актеру было нелегко запомнить свою роль. Использовалась отчетная система, и два дня подряд не давали игр. Актер каждый вечер играл новую роль, и у него не было возможности привыкнуть к удобной рутине, пока реплики стали для него второй натурой». Шекспир Лондонский, Марчетт Шут (1957).
Среди талантов Бруно была потрясающая память. Действительно, он был всемирно известен благодаря этому и опубликованным методам по этому вопросу. Его опыт в этой области был причиной того, что его вызвали ко французскому двору, а также причиной, по которой его заманили обратно в Италию в 1592 году (чтобы научить дворянина этим методам), где его могли арестовать и судить за ересь.
Как мог подающий надежды Шекспир не быть глубоко тронут передовыми идеями Бруно об этике, науке и космосе, его смелой философией о свободе мысли и примате человеческого интеллекта, его призывом к разделению философии и религии? и за взаимную терпимость между религиями? Короче говоря, идеи Бруно были такими. И они все еще есть; на самом деле, мы сегодня находимся в разгаре брунеровской эпохи. Бруно был первым СВОБОДНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ. Хотя современная западная культура, кажется, этого не знает, она полностью приняла этическое, философское и романтическое наследие Бруно. Ученые, с другой стороны, так же быстро пропустили бы его, хотя он в самом прямом смысле является Отцом (современной) Вселенной, что он был первым, кто связно и правильно постулировал.

Наука без магии
Поскольку методы и идеи Бруно часто считались «магическими» по своей природе, современная наука находит причины отвергать Бруно. Но наука еще даже не была полностью развита! Чего ученые не могут понять, так это того, что «магия», как ее понимали во времена Бруно, не была разновидностью магии братьев Гримм или Уолта Диснея. Эльфы и феи тут ни при чем! Магия была интеллектуальной традицией и философией тысячелетней давности, основным принципом которой было то, что разум человека сам по себе является активным двигателем творческой мысли и открытий.
Сходство между магией и наукой поразительно. Оба предполагают, что люди могут понять вселенную, в которой они живут, что является целью обоих. Оба считают, что природа действует в виде упорядоченной последовательности известных событий, событий, которые можно понять и, таким образом, использовать для получения желаемых результатов. Церковь возражала против обеих процедур, поскольку только через Церковь человек мог понимать, умолять или иметь общение с природой и Всевышним. Если бы человек мог сделать это самостоятельно путем самостоятельного изучения и исследования, то это подорвало бы монопольный политический и нравственный авторитет Церкви, что, конечно, было недопустимо.
Идея о том, что природу можно понять путем систематических исследований и экспериментов, была вкладом магии в науку, как она развивалась позже. Алхимия представляла собой не что иное, как систематические эксперименты, целью которых было производство золота из меньших металлов. Тот факт, что алхимики так и не нашли способ превратить свинец в золото, не означает, что они не практиковали раннюю форму химии; это означает только то, что алхимики не смогли перестроить протоны и электроны свинца, чтобы получить золото. Физики сегодня все еще не могут этого сделать.
Все философии либо монистические, либо дуалистические. Монисты, как и современные ученые, считают, что материальный мир — единственный мир, — отсюда и материалисты. Дуалисты верят в бинарную вселенную, в то, что помимо материального мира существует духовный мир. Слово «наука» происходит от индоевропейского корня, означающего «разрезать» или «отделять». Тот же корень привел к слову «дерьмо», что означает отделять живую плоть от неживых отходов. Один и тот же корень дал нам «косу», «ножницы» и «раскол», имеющие очевидную связь с понятием разделения. «НАУКА!» (слово!) Бруно очень хотел отделить религию от философии; ах, но у Церкви в Риме их не было… пока!

Бруно Неизвестный
Так почему же наука проигнорировала вклад Бруно? Почему трудно (или невозможно) найти больше нескольких поверхностных строк о Бруно в любом астрономическом тексте? Почему почти невозможно найти хоть одну книгу об одном из самых очаровательных персонажей в истории в Нью-Йоркской публичной библиотеке? Может быть, это потому, что Бруно пришел к своим откровениям через века, имея лишь глаза и мозг (увы!).
Может быть, это из-за какого-то негласного научного постулата, который гласит, что космологические открытия такого масштаба должны делаться постепенно, путем кропотливых и сложных технических процедур и доказательств, а не целостно реализовываться одним человеком чуть ли не за одну ночь! Может быть, Бруно настолько опередил свое время, что мир просто забыл о нем.
Возможно, цивилизация и в порядке вещей маргинализировать и забыть об источнике своих идей и ценностей, но недосмотр оставил в нашем мире дыру настолько большую, что продвинутое внеземное агентство могло бы прогнать через нее комету. И сделал!
Бруно дал нам моральное и этическое право воздерживаться от нелогичной и во многом произвольной педантичности религиозного авторитета и проложил путь к эпохе романтизма с его расширенными представлениями о любви. Он открыл вселенную для логического рассмотрения, вселенную, которую мы все еще пытаемся догнать. Перводвигатель и тяжеловес новой эпохи, Века Разума, именно Бруно первым придумал фразу «Libertas philosophica» (философская свобода). Действительно, идеи Бруно обеспечили основные интеллектуальные и этические составляющие Эпохи Просвещения — или, по крайней мере, ее идеи — почти двести лет спустя. Эклектика его учености в начале научной революции заложила важную основу для современной философии и новой науки, ее детища, и оказала большое влияние на труды Баруха Спинозы.
Отец Бруно, вероятно, сделал для развития науки, нашей современной философии и понятия «объективного разума» больше, чем Галилей и Коперник вместе взятые. Он был тем, кто на фронте выполнял серьезную работу по всем своим «возмутительным» делам. А так как церковь заключила его в тюрьму на восемь лет и сожгла на костре (в отличие от Галилея позже, Бруно не отрекся от своих взглядов), Бруно также следует помнить как мученика современной западной цивилизации, какой мы наслаждаемся ею сегодня.

Галилей и Джордано Бруно — Философы Бога: как средневековый мир заложил основы современной науки

Согласно традиционной истории науки, Галилей был человеком непревзойденной оригинальности. Предположительно, он был первым человеком, который показал, что объекты разного веса падают с одинаковой скоростью, первым, кто заявил, что вакуум действительно может существовать, и первым, кто понял, что снаряды движутся по кривой. Он отверг Аристотеля, когда все остальные рабски следовали за ним. Говорят, что он доказал, что Коперник был прав, и в результате инквизиция бросила его в тюрьму. Как оказалось, ни одна из этих вещей не совсем верна. Галилей так и не доказал гелиоцентризм (как мы уже видели, эффективно это сделал Кеплер), и суд над ним перед инквизицией был основан больше на политике, чем на науке. Научные достижения Галилея прочно основывались на предшествующей ему натурфилософии. Признание этого факта не должно умалять нашего восхищения его гением. Хотя почти все его теории восходят к более ранним источникам, он был первым, кто объединил их в единое целое, и первым показал, как их можно экспериментально продемонстрировать. В этом смысле долгий путь к современной науке действительно начинается с него.

Ранняя карьера Галилея

Галилео Галилей родился в городе Пиза 15 февраля 1564 года. Его отец был выдающимся музыкантом по профессии, который приобрел некоторые деловые интересы в Пизе через свою жену. Галилей поступил в Пизанский университет, чтобы изучать медицину (хотя к тому времени семья уже вернулась во Флоренцию), но в 1585 году уехал, не получив диплома. ¹ натурфилософия побудила его посвятить себя изучению чисел. Учебник по астрономии, которым, скорее всего, пользовался Галилей в студенческие годы, принадлежал Клавиусу. Это познакомило бы его с идеями Коперника, но также показало бы, почему они ошибочны. В то же время Галилей охватил бы натурфилософию Аристотеля. Больше всего его интересовала теория движения, в которой, как он был убежден, Аристотель сильно ошибся. Его жизненная оппозиция физике Аристотеля, безусловно, возникла во время его пребывания в Пизе.

Несмотря на отсутствие ученой степени, талант юного Галилея к математике был очевиден. У его семьи также были высокопоставленные друзья, и этого было достаточно, чтобы обеспечить ему должность профессора математики в Пизе в 1589 году.

Величайший памятник Пизы, его падающая башня, была начата в 1173 году как колокольня местного собора. По словам одного из его ранних биографов, Галилей использовал падающую башню, чтобы нанести мощный удар по идеям Аристотеля о свободном падении. История гласит, что Галилей вместе со стаей своих учеников вызвал аристотелевских профессоров к основанию башни. Все последователи Философа утверждали, что тяжелые предметы падают быстрее легких. На самом деле они думали, что объект, который в два раза тяжелее, должен падать в два раза быстрее. Чтобы доказать это, Галилей установил башню, вооружившись двумя свинцовыми шарами очень разных размеров. Они были достаточно высокой плотности, чтобы сопротивление воздуха не было существенным фактором. Он сбросил шары с колокольни на вершине башни, и, к ужасу сторонников Аристотеля, оба упали на землю одновременно. Таким образом, Галилей опроверг доктрину Аристотеля и показал, как его экспериментальный метод превосходит рациональный анализ философов.

В наши дни многие историки отвергают эту историю как миф, но вполне возможно, что нечто подобное действительно имело место. ² Например, мы знаем, что примерно в это время Галилей бросал одновременно деревянный и свинцовый шары, хотя его результаты не заключались в том, что они оба приземлялись одновременно. Вместо этого он сообщил, что деревянный шар начал падать быстрее, а затем его настиг свинцовый шар, который первым достиг земли. Современная физика не может объяснить этот результат, и он показывает, что даже эксперименты великого Галилея допускали ошибки. ³ Он был не единственным в Пизе, выполнявшим такую ​​работу. Аристотелевские профессора проводили собственные эксперименты, чтобы доказать свои теории. Они тоже добились результатов, которые явно ошибочны.

Вывод о том, что объекты разного веса падают с одинаковой скоростью, вряд ли был новым. Иоанн Филопон, как мы отмечали в главе 11 , сделал это наблюдение в шестом веке, а позже Томас Брэдвардин предположил, что оно верно и в вакууме. Джованни Баттиста Бенедетти (1530–1599 гг.)0), итальянский математик и ученик Николо Тарталья, ⁴ , опубликовал результат как собственное открытие в 1553 году, и его книга была переведена на английский и немецкий языки. Бенедетти неправильно сказал, что скорость, с которой падает объект, зависит от его плотности — в этом с ним согласился Галилей. ⁵ Жан Тэнье, священник, скопировавший трактат Петра Пилигрима о магнетизме, также утверждал, что сам совершил прорыв Бенедетти. ⁶ Мошенническая работа Тэнье вдохновила голландского инженера Саймона Стевина (1548–1620) на проведение собственного эксперимента по этому вопросу. В книге 1586 года Стевин писал:

Эксперимент против Аристотеля таков: возьмем (как это сделали очень ученый г-н Ян Корнет де Гроот, самый прилежный исследователь тайн природы, и я) две сферы свинца. , один в десять раз больше и тяжелее другого, и бросьте их вместе с высоты тридцати футов на доску или что-то, от чего они издают ощутимый звук. Тогда обнаружится, что более легкий не будет в десять раз длиннее своего пути, чем более тяжелый, но что они вместе падают на доску так одновременно, что их два звука кажутся одним и тем же. ⁷

Он продолжал опровергать гипотезы Бенедетти о плотности, думая, что они принадлежат Тенье. Таким образом, к тому времени, когда Галилей занялся этим вопросом, почти каждый естествоиспытатель слышал доказательства того, что Аристотель ошибался.

Ясно, что ранние сомнения Галилея по поводу аристотелевского описания движения были не мыслями одинокого радикала, а частью научной среды, где экспериментирование и критика греческой натурфилософии становились все более распространенными. Конечно, мы знаем, что это началось с Иоанна Буридана еще в четырнадцатом столетии и что иезуиты опубликовали уважаемые книги о движении, с которыми был знаком Галилей. Его самая ранняя попытка объяснить движение снаряда (то есть, что происходит с пушечным ядром после выстрела или когда вы что-то бросаете) основывалась непосредственно на концепции импульса, которую Буридан нашел столь полезной. ⁸ Идеи Галилея схожи с идеями арабских мыслителей, которые, в свою очередь, черпали вдохновение у Иоанна Филопона. ⁹ Из собственных сочинений Галилея мы также знаем, что на этом раннем этапе своей карьеры он так и не понял правды о свободно падающих телах. Это придет позже.

Доминго де Сото и падающие предметы

Хотя Галилей еще не понял, как на самом деле движутся падающие тела, это понял кто-то другой. Это был испанский доминиканец по имени Доминго де Сото (149 г.4–1560). После того, как его раннее образование было завершено в его родной стране, Доминго переехал в Парижский университет, чтобы изучать теологию. ¹⁰ Сначала он должен был пройти курс философии и основ математики Аристотеля, которые до сих пор считались важным введением в «царицу наук». В его курсе доминировали бы работы Джона Буридана и его современных последователей, таких как Томас Брико. Мы знаем, что Хуан де Селайя (ум. 1558), учитель Сото и его соотечественник в Париже, опубликовал в 1517 году сложную техническую книгу по физике, в которой в полной мере используются работы вычислителей Мертона и Джона Буридана. ¹¹ Очевидно, что открытия мастеров четырнадцатого века оказались актуальными и в шестнадцатом. Сам Доминго вернулся в Испанию до того, как закончил теологический курс, но вскоре после этого получил степень. В 1525 году, привлеченный академической репутацией ордена, он присоединился к доминиканцам и провел остаток своей жизни, преподавая в их школе в Саламанке. Его интересы включали этику — он критиковал обращение испанских колонистов с коренными американцами — и теологию, а также физику. Полученные в результате учебники продавались так хорошо, что они профинансировали большую часть строительных работ в его домашнем монастыре. ¹²

В 1545 году доминиканцы отправили Доминго в Италию для участия в Тридентском соборе, где католическая церковь закладывала основу для Контрреформации, в качестве одного из своих представителей. Пока он был там, у него была бы возможность узнать о работах итальянских критиков теории движения Аристотеля, которые уже проводили эксперименты, чтобы показать, что древние греки ошибались. Доминго вернулся в Саламанку в 1551 году и опубликовал свой учебник по 9 Аристотелю.0140 Физика . В нем он дает первое точное описание того, как объекты падают под действием силы тяжести. ¹³

Сегодня мы знаем, что расстояние, которое проходит падающий объект, описывается теоремой о средней скорости, разработанной Калькуляторами Мертона и Николь Орем. Чего никому не удавалось сделать до времен Доминго, так это связать теорему с тем, что на самом деле происходит с падающими телами. В конце концов Доминго так и сделал и сообщил результат в своем учебнике. Он был широко распространен по всей южной Европе, особенно в школах доминиканского ордена. ¹⁴ Таким образом, его идеи были актуальны в период, когда Галилей разрабатывал свои собственные теории.

Семейная жизнь Галилея

Во время своего пребывания в Пизе Галилей уже зарекомендовал себя как выдающийся мыслитель, и для продвижения по карьерной лестнице ему требовалось лишь подходящее покровительство. В 1592 году он покинул Пизу и использовал свои связи, чтобы получить работу в гораздо более престижном университете Падуи, расположенном во внутренних районах Венеции. Он пробыл там восемнадцать лет. В какой-то момент в этот период он встретил местную женщину по имени Марина Гамба. Она переехала к нему и родила ему троих детей, но они так и не поженились и расстались, когда он покинул Падую в 1610 году. Его сын Винченцо получил хорошее образование и в конце концов был объявлен законным ребенком, чтобы стать наследником Галилея. Двум девушкам повезло меньше. Их отец старался отправить их в монастырь как можно раньше. Закон гласил, что девушка не может исповедовать себя монахиней, пока ей не исполнится шестнадцать и она не станет достаточно взрослой, чтобы принять осознанное решение. Галилей был нетерпелив и призвал своих влиятельных друзей устроить обеих девочек в монастырь недалеко от Флоренции, когда им едва исполнилось тринадцать. Старшая, Вирджиния, казалось, была вполне довольна таким расположением и оставалась рядом со своим отцом, пока она не умерла в 1634 году. Младшая, Ливия, была глубоко недовольна тем, что ее фактически принудили к религиозной жизни, для которой она не подходила. ¹⁵

Главной причиной сомнительного отношения Галилея к своим дочерям были деньги. Ему никогда этого не хватало. После смерти отца в 1591 году он стал главой семьи и отвечал за поиск приданого для двух своих сестер. Он не стремился брать на себя подобные обязательства для своего потомства. Его зарплата как профессора математики не была существенной, и ожидалось, что он дополнит ее, наняв дополнительных учеников в частном порядке, некоторые из которых также арендовали у него жилье.

Исследования Галилея во время его пребывания в Падуе постоянно прерывались этими другими вызовами в его время. Ему также пришлось столкнуться с плагиатом своей работы и задачей удержать своих главных хозяев, венецианский сенат, в стороне. Несмотря на все эти отвлекающие факторы, он значительно продвинулся в попытках сформулировать реалистичный закон движения и то, что мы сегодня назвали бы научным методом. Хотя Галилей считал, что выводы Аристотеля почти всегда ошибочны, он был большим поклонником его системы анализа. Итальянские философы спорили и совершенствовали методологию Аристотеля с 1400 года, пытаясь объяснить, как именно соотнести теорию с физической реальностью. ¹⁶ Работа Галилея завершает эту традицию. По сути, Галилей считал, что научное положение доказано, если оно может быть выведено из должным образом обоснованных причин, а затем продемонстрировано на опыте.

Сегодня у нас гораздо менее требовательный тест на действительную научную теорию. В науке никогда ничего не доказывается абсолютно, потому что всегда есть вероятность того, что появятся какие-то новые доказательства, которые покажут, что старая теория неадекватна. Теперь мы знаем, что даже некоторые из самых известных научных теорий не совсем верны, включая законы Ньютона и модель Солнечной системы Кеплера. Галилей хотел верить, что наука может открывать вещи с уверенностью, и это, как мы увидим, в конце концов привело его к серьезным проблемам. Другая, более непосредственная причина его более поздних проблем заключалась в том, что, находясь в Падуе, он стал одним из немногих, кто поверил в правоту Коперника, утверждавшего, что Земля вращается вокруг Солнца.

Впервые мы слышим о Галилее, с энтузиазмом поддерживающем коперниканство, в 1597 году в письме, которое он написал Кеплеру, признавая копию одной из книг Кеплера, которую он получил от общего знакомого. Кеплер был в восторге от того, что нашел союзника, даже такого, о котором он никогда не слышал, и немедленно ответил, приложив еще пару экземпляров книги для распространения Галилеем. Однако к тому времени Галилей решил, что на самом деле у него мало общего с Кеплером. Религиозный мистицизм последнего пришелся не по вкусу Галилею, а текст, вероятно, был слишком непрозрачным, чтобы с ним связываться. ¹⁷ Галилей был искусным писателем и ценил в других прозрачную прозу. Это имело печальные последствия: Галилей игнорировал великие открытия Кеплера и почти не использовал их в своей работе.

Церковь открывает теорию Коперника

Религиозная реакция на Коперника до 1600 года была подавлена ​​в основном потому, что очень немногие считали его теорию верной. Несколько писателей указывали, что идея движущейся земли явно противоречит Священному Писанию, но это было спорным вопросом, потому что в это все равно никто не верил.

В 1584 году испанский монах Didacus à Stunica (1536–1597 гг.) написал библейский комментарий, в котором объяснил, что все отрывки Библии, в которых говорится, что Земля не движется, можно легко истолковать образно. Он объяснил, что Библия была написана с точки зрения наблюдателя на земле, а не с точки зрения «божьего глаза» на небеса в целом. Это, конечно, точно такой же аргумент, который Орем привел 250 лет назад. Затем, в 1597 году, Стуница написал еще одну книгу, на этот раз посвященную натурфилософии, а не библейскому комментарию. К тому времени он решил, что хотя этот вопрос нельзя решить с помощью Библии, идеи Коперника физически абсурдны. ¹⁸ Другими словами, он думал, что движущаяся земля не вызывает возражений с религиозной точки зрения, но несостоятельна с научной точки зрения.

Философ-платоник по имени Франсиско Патрици (1529–1597) предположил, что Земля вращается по причинам, очень похожим на те, что были предложены Николь Орем. Это был даже не самый радикальный аспект его творчества, стремившегося заменить аристотелевский материализм мистической платоновской альтернативой. Цензурный орган католической церкви, Конгрегация Индекса, приказал ему внести поправки в свою работу, но позволил вращению Земли остаться в силе, несмотря на то, что изначально подвергал его сомнению. Переработанная версия книги Патрици появилась два года спустя, и он сохранил свою должность профессора платоновской философии, будучи назначенным самим Папой. ¹⁹

Самым плодотворным предположением Патрици было то, что вакуумы действительно могут существовать. ²⁰ С 1277 года христиане признавали, что они возможны, хотя бы благодаря абсолютной власти Бога делать то, что Ему угодно, но немногие естествоиспытатели постулировали, что они действительно существуют. Этот аспект мышления Патрици вполне мог повлиять на Галилея, который также стал восприимчив к возможности существования вакуума.

Джордано Бруно: мученик магии

Ни один ранний сторонник гипотезы Коперника не является более известным, чем доминиканец-ренегат и маг по имени Джордано Бруно (1548–1600). Он родился недалеко от Неаполя в 1548 году и присоединился к местному доминиканскому монастырю в 1563 году. Мы очень мало знаем о его ранней карьере, за исключением того, что в 1576 году он столкнулся со своим начальством из-за своих странных доктрин. Бруно сбросил с себя монашеский плащ и пустился в путь. Его путешествия проходили через Францию, а затем в Англию, куда он прибыл с рекомендательным письмом, адресованным французскому послу в марте 1583 года.0068 ²¹ Через несколько месяцев он был в Оксфорде, споря с местными профессорами о своей магической философии.

Бруно пошел дальше многих магов своего времени, пытаясь добавить к существующим магическим доктринам совершенно новую религию, созданную им самим. Его убеждения в общих чертах основывались на тех же неоплатонических произведениях, которые вдохновляли Фичино, но Бруно не предпринимал никаких усилий, чтобы привести свои идеи в соответствие с христианством. Он даже упомянул таких противоречивых писателей, как Чекко Д’Асколи, чьи ранее запрещенные книги теперь печатались. ²² Еще он был монументально тщеславен, имел привычку писать о себе в третьем лице как о каком-то гении. Сочетание новомодного и абсурдного богословия с безошибочной способностью сбивать людей с толку означало, что он редко мог долго оставаться на месте. У людей была привычка выгонять его из города.

Среди своих различных идей Бруно был прав по крайней мере в одном – Земля вращается вокруг Солнца. Он хвалил Коперника за то, что он понял это, хотя он, конечно, не мог справиться с математикой, на которой Коперник построил свою систему. Вместо этого Бруно разделял почитание солнца с другими неоплатониками. В качестве пояснения он написал:

Причиной такого движения [земли] является обновление и возрождение этого тела, которое не может длиться вечно при одном и том же расположении. Подобно тому, как вещи, которые не могут существовать вечно через виды (говоря в общих чертах), существуют через виды, субстанции, которые не могут увековечивать себя под одним и тем же лицом, делают это, изменяя свою форму. ²³

Не волнуйтесь, если это не имеет смысла. Это определенно не научно в том смысле, в каком мы могли бы понять его сегодня. Кажется, что Бруно говорит здесь о том, что земля движется так, что извлекает пользу из времен года. Но прежде чем мы спишем это со счетов как полное сумасшествие, это действительно оказало некоторое влияние на Уильяма Гилберта. ²⁴ Как мы уже видели, Гилберт отождествлял магнитное поле Земли с ее душой. Именно такое мышление вдохновляло Бруно, и вполне возможно, что мистические размышления Гилберта были построены на размышлениях Бруно.

Излишне говорить, что все это не прошло гладко в Оксфорде. Бруно решил прочесть несколько лекций и разглагольствовать перед аудиторией о том, насколько они невежественны и отсталы. Так он относился ко всем, кто с ним не соглашался. Проблема заключалась в том, что оксфордские мастера были далеко не невежественны. Они обсуждали Коперника по крайней мере последние десять лет и пришли к тому же выводу, что и все остальные — он был не прав. ²⁵ Развязка визита в Оксфорд прошла для Бруно плохо. Один из его слушателей понял, что он занимается плагиатом Фичино, и принес с собой на следующую лекцию свой собственный экземпляр книги Фичино. Он поймал Бруно на искажении информации о своем источнике, и после некоторого промедления фокусник ускользнул обратно на континент. ²⁶ Еще почти десятилетие он скитался по Европе, торгуя своими мыслями, прежде чем в 1591 году принял судьбоносное решение вернуться в Италию в объятия инквизиции. Венецианский патриций пригласил его в город и через несколько месяцев донес на него перед местным инквизитором как на еретика. ²⁷ Было высказано предположение, что приглашение в Италию было ловушкой, но, возможно, опыта пребывания Бруно в его доме в течение нескольких месяцев было вполне достаточно, чтобы любой здравомыслящий католик выдал его властям.

Изначально венецианская инквизиция мало что знала о Бруно. Они арестовали его по заявлению одного аристократа, который также выдвинул ряд возмутительных обвинений. Бруно почти все отрицал, и без дополнительных доказательств дело выглядело так, будто оно никуда не денется. Если он отречется от незначительных ошибок, в которых он признался, ему будет дана епитимья, и они должны будут его освободить. Затем дела у Бруно пошли не так. Во-первых, оказалось, что у него была предыдущая. Его выход из доминиканского ордена в 1576 году породил досье в Риме, и тамошние инквизиторы требовали его экстрадиции. Обычно власти Венеции отказывались выдавать заключенных, но Бруно не был гражданином и не их проблема, поэтому его отправили в Рим.

Проблемы Бруно начали нарастать. Он обсудил свои идеи с другими заключенными, которые начали давать показания, требующие расследования. Хуже того, инквизиторы завладели его книгами, полными тревожных идей. В конце концов, дело увеличилось до 600 страниц, и на завершение дела ушло девять лет. ²⁸ Бруно настаивал на своей невиновности.

В конце концов дело было передано профессору-иезуиту по имени Роберт Беллармин (1542–1621). Он составил список из восьми еретических утверждений, в которых никто не мог сомневаться в том, что Бруно придерживается их. Список не сохранился, и это дает нам возможность строить догадки о том, что это были за восемь утверждений. Выбор из одних только сохранившихся работ Бруно очень значителен. Те, кто полагает, что Бруно был мучеником науки, предполагают, что его поддержка движущейся Земли и бесконечной Вселенной фигурирует в списке. Это невозможно. Как мы увидим в следующей главе, коперниканство не было объявлено ересью до 1616 года, а что касается бесконечной вселенной, то он просто повторял кардинала Николая Кузанского. Оба эти верования обсуждались в файлах инквизиции, но это никоим образом не доказывает, что они формально считались еретическими.

В любом случае Бруно согласился отречься от заявлений в списке Беллармина и покаяться. В то же время он написал папе запечатанное письмо, в котором утверждал, что утверждения вовсе не были ересью. Тем самым он подорвал собственное признание. Теперь, наконец, инквизиторы потеряли терпение. Ему дали 40 дней, чтобы покаяться или предстать перед костром как дерзкий и непокорный еретик. С невероятной храбростью Бруно ухватился за свое оружие и был заживо сожжен в Риме 17 февраля 1600 года. Никто не заслуживает такой ужасной участи, и инквизиция даже не должна была воспринимать его всерьез. ²⁹

Что касается Роберта Беллармина, историки согласны в трех вещах. Он обладал блестящим интеллектом, был религиозным фундаменталистом, и нельзя было и надеяться встретить более приятного парня. ³⁰ О его манерах и доброте ходили легенды. Если приговор человека к сожжению заживо звучит не очень приятно, мы можем быть уверены, что он чувствовал то же самое. Вместо этого, как и у многих других людей в истории, у него было ошибочное ощущение, что он должен выполнить свой долг, каким бы неприятным он ни был.

Хотя физически Беллармин был очень маленьким человеком, он был крупной рыбой в бассейне Ватикана. Он был итальянцем по происхождению и племянником папы, но ему не нужно было кумовство для продвижения по церковной лестнице. Он завершил свое образование в Лувенском университете в Нидерландах, где читал лекции по натурфилософии. Беллармин не был безоговорочным последователем Аристотеля, а считал, что наука должна основываться на Библии. Поскольку в Библии очень мало научных сведений, Беллармин не мог ответить на многие научные вопросы. Уверенность Аристотеля была неприемлема, особенно его заявление о том, что небеса никогда не изменялись и состоят из пятого элемента, «эфира». Библия ничего не намекает на это, и поэтому в глазах Беллармина эта теория была необоснованной. Что касается движения планет, то теория Птолемея была бесполезна, поскольку не могла точно описать явления, которые мы наблюдаем. Сам Беллармин, казалось, думал, что движения планет слишком сложны, чтобы их можно было точно смоделировать. ³¹ Реальность их движения была выше понимания человека.

В 1576 году Беллармин был отозван в Рим и поставлен во главе наступления иезуитов на протестантизм. Его анализ различных угроз католической церкви, опубликованный в книге « споров », сделал его мишенью номер один протестантской пропаганды.