Кальвин о таинствах. Богословская мысль Реформации
Кальвин о таинствах
Для Кальвина, как и для всех остальных магистерских реформаторов, таинства были основополагающими: без них не могла существовать Христианская Церковь. «Если мы находим Слово Божие, проповедуемое и воспринимаемое в чистоте, и таинства, совершаемые в соответствии с наставлениями Христа, то мы можем не сомневаться в существовании Церкви». Таким образом, истинная Церковь определяется не качествами ее членов или наличием санкционированных средств благодати. Определив совершение таинств одним из «отличительных признаков Церкви (notae ecclesiae)», Кальвин подробно рассматривает, что же является истинными таинствами Евангелия и как следует их понимать. Делая это, Кальвин прекрасно знал о расхождениях между Лютером и Цвингли и старался выработать некую среднюю линию между двумя различными точками зрения.
Кальвин дал два определения таинства. Он определял таинство как «внешнего символа, которым Господь запечатлевает в нашем сознании Свои милостивые обещания, сделанные нам, чтобы поддержать слабость нашей веры» и как «видимый знак священного предмета или видимая форма невидимой благодати».
Для Кальвина таинства являлись милостивым приспособлением к нашим слабостям. С его точки зрения, Бог, зная о слабости нашей веры, приспосабливается к нашим ограничениям.
«Таинство никогда не бывает без предварительного обещания, но присоединено к нему, как своего рода приложение, чтобы подтвердить и запечатать само обещание, делая его для нас более ясным и в некотором смысле ратифицировать его… Поскольку наша вера слаба, то, если ее не поддерживать со всех сторон всевозможными средствами, она начинает шататься, колебаться и, в конце концов, рушится. И здесь наш Милосердный Господь, по Своей бесконечной милости, приспосабливает Себя к нашим возможностям.
Основной спор между Лютером и Цвингли развернулся вокруг взаимоотношений между знаком таинства и духовным даром, которым обозначается этот знак. Позиция Кальвина находится между двумя крайними точками зрения. Он утверждал, что в таинствах существует такая близкая связь между символом и даром, который он символизирует, что «можно легко переходить от одного к другому». Знак является видимым и физическим, в то время как то, что обозначается, является невидимым и духовным; и все же, ввиду столь близкой связи между знаком и тем, что обозначается, вполне возможно применить одно к другому. Таким образом, знак оказывает влияние на то, что он символизирует.
«Верующие должны всегда руководствоваться следующим правилом: когда бы они не видели символы, установленные Господом, они должны думать и быть уверенными в том, ибо в них присутствует истина того, что они символизируют.
Зачем Господу вкладывать вам в руки символ Своего Тела, если не для того, чтобы уверить вас в том, что вы действительно причащаетесь Его? А если истиной является то, что видимый знак дан нам, чтобы запечатать невидимое, то, получая символ Тела, мы должны быть уверены, что нам дано само Тело».
Таким образом, Кальвину удалось сохранить различия между знаком и тем, что он означает, отмечая в то же время, что знак действительно указывает на дар, который он обозначает.
«Поэтому я говорю… что священная тайна Трапезы Господней состоит в двух вещах: физических знаках, которые, находясь у нас перед глазами, представляют нам (ввиду наших слабых возможностей) вещи невидимые; и духовной истины, которая в то же время представлена и показана в самих этих символах».
Может показаться, что позиция Кальвина представляет собой сознательную попытку примирить взгляды Лютера и Цвингли, осуществление церковной дипломатии в благоприятный момент истории Реформации. На самом деле, однако, существует мало свидетельств в поддержку такой точки зрения: кальвиновское богословие таинств нельзя рассматривать как компромисс, достигнутый на политической почве.
Оно отражает его понимание пути, по которому знание о Боге доходит до нас. Этот вопрос является столь важным, что мы остановимся на нем подробнее.
В ходе всего своего исследования отношения Бога к человечеству Кальвин рассматривал всего одну модель в качестве нормативной. Эта модель стала возможной благодаря воплощению. Воплощение подразумевает союз Божества и человечества в лице Иисуса Христа, но не их слияние. Кальвин вновь и вновь обращается к христологически обоснованной формуле «distinctio sed non «separatio»«идеи должны быть разделены, но не отделены».
Так, можно разделить идеи о «познании Бога» и «познании самих себя»; но они не могут существовать в изоляции. Точно так, как воплощение представляет собой случай такого соединения противоположностей, можно выделить ту же парадигму и в других аспектах взаимоотношений Бога и человечества. Для Кальвина богословие фокусировалось на «познании Бога и познании самих себя». Отсюда следовало, что формула, «разделять, но не отделять» преобладала в его мыслях об отношении Бога к Своему миру, включая природу символов таинств.
Этот принцип можно увидеть в действии на протяжении всей книги «Наставлений»: во взаимоотношениях между Словом Божиим и словами людей при проповеди; во взаимоотношениях между верующим и Христом в оправдании, где существует реальная общность личностей, но не слияние личностей; и во взаимоотношениях между светской и духовной властью. В вопросе таинствах, знак и то, что он обозначает, можно разделить, но нельзя отделить один от другого. Они различны, но в то же время неотделимы.
Кальвиновское понимание крещения можно рассматривать как соединение цвинглианских и лютеранских элементов. Следуя за Цвингли, Кальвин утверждает, что крещение является публичной демонстрацией приверженности к Богу: «Крещение является знаком посвящения, посредством которого мы принимаемся в сообщество Церкви». Так же, как Цвингли утверждал, что таинства являются, в первую очередь, церковными мероприятиями, целью которых является демонстрация верности верующих Церкви и гражданскому сообществу, Кальвин подчеркивал декларативную роль таинства крещения.
Вслед за всеми другими магистерскими реформаторами, Кальвин утверждал законность крещения младенцев. Эта практика, утверждал он, является подлинной традицией ранней Церкви, а не средневековым нововведением. Цвингли оправдывал эту практику обращением к иудейскому обряду обрезания. Этим обрядом, утверждал он, показывалась принадлежность новорожденных мальчиков к общине завета. Аналогичным образом, крещение является знаком того, что младенец принадлежит к Церкви — общине нового завета. Растущее влияние анабаптистов, которое Кальвин ощутил, в первую очередь, во время своего страсбургского периода, показало всю важность оправдания практики крещения младенцев, которую анабаптисты яростно отвергали.
При рассмотрении вопроса о Евхаристии Кальвин выделяет три аспекта духовной истины, которые представлены (monatretur) и предлагаются посредством видимых элементов — хлеба и вина. Ее значением являются Божественные обещания, которые включены или заключены в самом знаке; верующие заверяются, особенно словами установления заповеди, что Тело и Кровь Христа были ломимы и пролиты за них. Таинство «подтверждает обещание, в котором Иисус Христос объявляет, что Его Тело действительно является пищей, а Его Кровь — питьем и что они насыщают нас вечной жизнью.
Сущностью Евхаристии является наше получение Тела Христова: Бог дает нам то, что Он нам обещал. Получая знак Тела Христова (иными словами, хлеб), мы одновременно получаем само Тело Христово. И, наконец, польза или результат Евхаристии заключается в beneficia Christi — благах, которые Христос Своей покорностью приобрел для нас. Верующий участвует верой во всех благах Христа, таких, как искупление, праведность и вечная жизнь.
Наконец, таинства учат христиан ценить творение. Материальные элементы могут обозначать благодать, щедрость и благость Бога. Для Кальвина создание во всем отражает Создателя. Образ за образом проходят перед нашими глазами, когда Кальвин пытается передать многообразие способов, которыми создание свидетельствует о своем Создателе: это похоже на видимое одеяние, в которое одевается невидимый Бог, чтобы Его узнали; это похоже на книгу, в которой Имя Создателя является именем автора; это похоже на театр, в котором публично показывается слава Божия; это похоже на зеркало, в котором отражаются дела и мудрость Божий.
Это дает еще один стимул для получения удовольствия от природы. Хотя Кальвина часто изображают аскетическим брюзгой, который пытается любой ценой помешать людям получать удовольствие, на самом деле он делал акцент на том, что природа специально сотворена, чтобы приносить нам радость, а не просто средства к существованию. Ссылаясь на Пс. 104. 15, Кальвин указывает, что Бог сотворил вино, чтобы радовались сердца человеческие. Пища не просто поддерживает наше существование, она еще и вкусна.
«Бог не только заботится об удовлетворении наших потребностей и дает нам столько, сколько нам нужно для жизни. По Своей доброте и щедрости Он веселит наше сердце вином и елеем. Природа вполне бы удовлетворилась водой для питья! Наличие вина является еще одним свидетельством переполняющей щедрости Божией».
Кроме того, как указывал Кальвин в своем «Трактате о Трапезе Господней», написанном в 1540 г., многочисленные ассоциации, связанные с вином, получают новый смысл при евхаристической службе.
«Когда мы видим вино, выставленное как символ крови, мы должны размышлять о благах, которые вино несет для человеческого тела. Таким образом, мы начинаем осознавать, что эти блага духовно даются нам кровью Христа. Эти блага питают, освежают, укрепляют и радуют».
Кальвин подробно рассматривает этот вопрос в «Наставлениях», указывая на то, как мы можем радоваться и наслаждаться всеми благами жизни. «Все вещи сотворены для нас, чтобы мы могли узнать и возблагодарить их Создателя за Его доброту к нам». Таким образом, хлеб и вино в Евхаристии не только указывают на Божественный акт искупления человечества, но и на предшествующий акт творения, благодаря которому произошло все, что приносит нам радость.
2. Жан Кальвин
2. Жан Кальвин
Жан Кальвин (1509–1564) считал, что человеческая природа сильно изменилась после грехопадения, так что люди могут быть хорошими гражданами, но они не способны творить нравственное добро.
То есть люди могут творить добро, определенное и предписанное другими
2. Жан Кальвин
2. Жан Кальвин Жан Кальвин принял основные положения реформации Лютера, в частности, касающиеся оправдания по вере, но учил более тесной связи между оправданием и освящением, говоря, что и то, и другое дается верующим одновременно, благодаря их воссоединению с Христом
2. Кальвин и Церковь
2. Кальвин и Церковь В двадцатые годы шестнадцатого века Лютер, Меланхтон и другие реформаторы разделяли веру в то, что воссоединение с реформированной католической Церковью — это преимущественно вопрос времени. В сороковых и пятидесятых годах шестнадцатого века, когда
1. Жан Кальвин (1509–1564)
1. Жан Кальвин (1509–1564)
Принадлежавший ко второму поколению реформаторов, Жан Кальвин прославился тем, что систематизировал вероучение протестантов.
Кальвин не соглашался с гуманистами, полагавшими, будто бесы суть не что иное, как «дурные привычки или беспокойства нашей
Кальвин о Церкви
Кальвин о Церкви Если кто-то из реформаторов и бился по-настоящему над проблемой доктрины Церкви, так это был Кальвин. Первое крупное изложение теории Церкви находится во втором издании его «Наставлений в христианской вере», опубликованном в 1539 г. Хотя Кальвин
Кальвин о Церкви и консистории
Кальвин о Церкви и консистории Если «Наставления в христианской вере» можно уподобить мускулам кальвиновской Реформации, то его церковную организацию можно назвать ее позвоночником. «Церковные установления» (1541 г.) были составлены Кальвином почти сразу же после
Кальвин о роли Церкви
Кальвин о роли Церкви
Зачем нужна Церковь вообще? Точно так, как Бог искупил людей в рамках исторического процесса через воплощение, Он в этом же процессе освящает их, основав для этой цели особую организацию.
Бог использует определенные земные средства, чтобы достичь
Кальвин о магистрате и священстве
Кальвин о магистрате и священстве Идеи Букера были развиты Иоанном Кальвином после его возвращения в Женеву в сентябре 1541 г. Правители Женевы, освободившись в 1536 г. от внешней власти, оказались без какой — либо последовательной системы церковного управления. Все
Кальвин
Кальвин Воззрения Кальвина представляются как движение маятника в сторону более александрийского подхода к Ветхому Завету, но не в смысле аллегорической экзегезы (которую Кальвин отрицал так же, как и Лютер), а в понимании единства и преемственности заветов. Кальвин
КАЛЬВИН
КАЛЬВИН
(Calvin) Иоганн, К о в е н Ж а н (1509–64), один из деятелей Реформации, переводчик и толкователь Библии.
Род. во Франции в зажиточной семье. Первоначально готовился стать католич. священником,изучал богословие и право, но наблюдения над упадком церк. жизни и знакомство с
Кальвин (1509-1564)
Кальвин (1509-1564) Возможно, величайшим экзегетом эпохи Реформации был Жан Кальвин, который в основном соглашался с принципами, выработанными Лютером. Он также считал, что необходимо духовное озарение, и рассматривал аллегорическое толкование как выдумку сатаны, имеющую
| Направления — Кальвинизм |
Для Кальвина, как и для всех остальных магистерских реформаторов, таинства были основополагающими: без них не могла существовать Христианская Церковь. «Если мы находим Слово Божие, проповедуемое и воспринимаемое в чистоте, и таинства, совершаемые в соответствии с наставлениями Христа, то мы можем не сомневаться в существовании Церкви». Кальвин дал два определения таинства. Он определял таинство как «внешнего символа, которым Господь запечатлевает в нашем сознании Свои милостивые обещания, сделанные нам, чтобы поддержать слабость нашей веры» и как «видимый знак священного предмета или видимая форма невидимой благодати». Первое является собственным определением Кальвина, а второе взято у Августина (хотя Кальвин считал его слишком кратким, чтобы быть полезным). Настаивая на том, что таинства должны быть основаны на «обещании и повелении Господнем», он следом за своими коллегами отрицает пять из семи таинств, традиционно признаваемых католической Церковью, и признает таинствами лишь крещение и Евхаристию Для Кальвина таинства являлись милостивым приспособлением к нашим слабостям. Основной спор между Лютером и Цвингли развернулся вокруг взаимоотношений между знаком таинства и духовным даром, которым обозначается этот знак. Позиция Кальвина находится между двумя крайними точками зрения. При рассмотрении вопроса о Евхаристии Кальвин выделяет три аспекта духовной истины, которые представлены (monatretur) и предлагаются посредством видимых элементов хлеба и вина. Ее значением являются Божественные обещания, которые включены или заключены в самом знаке; верующие заверяются, особенно словами установления заповеди, что Тело и Кровь Христа были ломимы и пролиты за них. Таинство «подтверждает обещание, в котором Иисус Христос объявляет, что Его Тело действительно является пищей, а Его Кровь питьем и что они насыщают нас вечной жизнью. Сущностью Евхаристии является наше получение Тела Христова: Бог дает нам то, что Он нам обещал. Получая знак Тела Христова (иными словами, хлеб), мы одновременно получаем само Тело Христово. И, наконец, польза или результат Евхаристии заключается в beneficia Christi -благах, которые Христос Своей покорностью приобрел для нас. |
Таким образом, истинная Церковь определяется не качествами ее членов или наличием санкционированных средств благодати. Определив совершение таинств одним из «отличительных признаков Церкви (notae ecclesiae)», Кальвин подробно рассматривает, что же является истинными таинствами Евангелия и как следует их понимать. Делая это, Кальвин прекрасно знал о расхождениях между Лютером и Цвингли и старался выработать некую среднюю линию между двумя различными точками зрения.
С его точки зрения, Бог, зная о слабости нашей веры, приспосабливается к нашим ограничениям «Таинство никогда не бывает без предварительного обещания, но присоединено к нему, как своего рода приложение, чтобы подтвердить и запечатать само обещание, делая его для нас более ясным и в некотором смысле ратифицировать его… Поскольку наша вера слаба, то, если ее не поддерживать со всех сторон всевозможными средствами, она начинает шататься, колебаться и, в конце концов, рушится. И здесь наш Милосердный Господь, по Своей бесконечной милости, приспосабливает Себя к нашим возможностям. Поскольку мы является приземленными существами, тяготеющими к плотским вещам, не думаем о духовном и даже не воспринимаем его, то Он снисходит к нам, чтобы привести нас к Себе с помощью земных вещей и дать нам во плоти отражение Своих духовных благословений».
Он утверждал, что в таинствах существует такая близкая связь между символом и даром, который он символизирует, что «можно легко переходить от одного к другому». Знак является видимым и физическим, в то время как то, что обозначается, является невидимым и духовным; и все же, ввиду столь близкой связи между знаком и тем, что обозначается, вполне возможно применить одно к другому. Таким образом, знак оказывает влияние на то, что он символизирует. «Верующие должны всегда руководствоваться следующим правилом: когда бы они не видели символы, установленные Господом, они должны думать и быть уверенными в том, ибо в них присутствует истина того, что они символизируют. Зачем Господу вкладывать вам в руки символ Своего Тела, если не для того, чтобы уверить вас в том, что вы действительно причащаетесь Его? А если истиной является то, что видимый знак дан нам, чтобы запечатать невидимое, то, получая символ Тела, мы должны быть уверены, что нам дано само Тело». Таким образом, Кальвину удалось сохранить различия между знаком и тем, что он означает, отмечая в то же время, что знак действительно указывает на дар, который он обозначает «Поэтому я говорю.
.. что священная тайна Трапезы Господней состоит в двух вещах: физических знаках, которые, находясь у нас перед глазами, представляют нам (ввиду наших слабых возможностей) вещи невидимые; и духовной истины, которая в то же время представлена и показана в самих этих символах» Может показаться, что позиция Кальвина представляет собой сознательную попытку примирить взгляды Лютера и Цвингли, осуществление церковной дипломатии в благоприятный момент истории Реформации. На самом деле, однако, существует мало свидетельств в поддержку такой точки зрения: кальвиновское богословие таинств нельзя рассматривать как компромисс, достигнутый на политической почве. Оно отражает его понимание пути, по которому знание о Боге доходит до нас. Этот вопрос является столь важным, что мы остановимся на нем подробнее В ходе всего своего исследования отношения Бога к человечеству Кальвин рассматривал всего одну модель в качестве нормативной. Эта модель стала возможной благодаря воплощению. Воплощение подразумевает союз Божества и человечества в лице Иисуса Христа, но не их слияние.
Кальвин вновь и вновь обращается к христологически обоснованной формуле «distinctio sed non «separatio»-«идеи должны быть разделены, но не отделены» Так, можно разделить идеи о «познании Бога» и «познании самих себя»; но они не могут существовать в изоляции. Точно так, как воплощение представляет собой случай такого соединения противоположностей, можно выделить ту же парадигму и в других аспектах взаимоотношений Бога и человечества.. Для Кальвина богословие фокусировалось на «познании Бога и познании самих себя». Отсюда следовало, что формула, «разделять, но не отделять» преобладала в его мыслях об отношении Бога к Своему миру, включая природу символов таинств Этот принцип можно увидеть в действии на протяжении всей книги «Наставлений»: во взаимоотношениях между Словом Божиим и словами людей при проповеди; во взаимоотношениях между верующим и Христом в оправдании, где существует реальная общность личностей, но не слияние личностей; и во взаимоотношениях между светской и духовной властью.
В вопросе таинствах, знак и то, что он обозначает, можно разделить, но нельзя отде лить один от другого. Они различны, но в то же время неотделимы Кальвиновское понимание крещения можно рассматривать как соединение цвинглианских и лютеранских элементов. Следуя за Цвингли, Кальвин утверждает, что крещение является публичной демонстрацией приверженности к Богу: «Крещение является знаком посвящения, посредством которого мы принимаемся в сообщество Церкви». Так же, как Цвингли утверждал, что та инства являются, в первую очередь, церковными мероприятиями, целью кото рых является демонстрация верности верующих Церкви и гражданскому сообществу, Кальвин подчеркивал декларативную роль таинства крещения. Однако его высказывания носили лютеранский оттенок. Он говорил о крещении как о знаке оставления грехов и новой жизни верующих в Иисусе Христе: «Крещение несет в себе еще одно преимущество, ибо оно показывает нам смерть нашего существа в Христе и нашу новую жизнь в Нем… Таким образом, безвозмездное прощение грехов и оправдание сначала обещаются, а затем благодать Святого Духа изменяет нас для новой жизни» Вслед за всеми другими магистерскими реформаторами, Кальвин утверждал законность крещения младенцев .
Эта практика, утверждал он, является подлинной традицией ранней Церкви, а не средневековым нововведением. Цвингли оправдывал эту практику обращением к иудейскому обряду обрезания.Этим обрядом, утверждал он, показывалась принадлежность новорожденных мальчиков к общине завета. Аналогичным образом, крещение является знаком того, что младенец принадлежит к Церкви общине Нового Завета. Растущее влияние анабаптистов, которое Кальвин ощутил, в первую очередь, во время своего страсбургского периода, показало всю важность оправдания практики крещения младенцев, которую анабаптисты яростно отвергали. Поэтому Кальвин расширил цвинглианское оправдание крещения младенцев: если христианский младенец не крещен, то он находится в худшем положении по сравнению с новорожденным иудеем, принадлежность которого завету зафиксирована публично обрезанием: «Иначе, если свидетельство, которым иудеи заверены в возрождении их процветания, забрать у нас, то пришествие Христа сделало бы для нас Божественную милость более туманной и менее ощутимой, чем для иудеев до нас».
Таким образом, Кальвин утверждал, что младенцев необходимо крестить, чтобы не лишать их тех преимуществ, которые несет с собой крещение.
Верующий участвует верой во всех благах Христа, таких, как искупление, праведность и вечная жизнь Наконец, таинства учат христиан ценить творение. Материальные элементы могут обозначать благодать, щедрость и благость Бога. Для Кальвина создание во всем отражает Создателя. Образ за образом проходят перед нашими глазами, когда Кальвин пытается передать многообразие способов, ко торыми создание свидетельствует о своем Создателе: это похоже на видимое одеяние, в которое одевается невидимый Бог, чтобы Его узнали; это похоже на книгу, в которой Имя Создателя является именем автора; это похоже на театр, в котором публично показывается слава Божия; это похоже на зеркало, в котором отражаются дела и мудрость Божий Это дает еще один стимул для получения удовольствия от природы. Хотя Кальвина часто изображают аскетическим брюзгой, который пытается любой ценой помешать людям получать удовольствие, на самом деле он делал акцент на том, что природа специально сотворена, чтобы приносить нам радость, а не просто средства к существованию.Home
Вот пример кальвинистских цитат, демонстрирующих доверие к тайне:
Кальвинист Эрвин Лутцер объясняет: воля заключалась в том, что большая часть человечества будет проклята». ( The Doctrines That Divide , стр. 195, курсив мой)
Джон Кальвин утверждает: «Итак, Бог в предопределяет падение человека имел конец самый справедливый и правильный который держит имя греха в отвращении. Хотя я утверждаю, что Он предопределил это , поэтому я не допускаю, что Он, собственно, автор греха ».
( О вечном предопределении Бога , стр. 123, курсив мой)
Джон Кальвин пишет: «Я всегда утверждаю, что природа человека изначально сотворена праведной» , чтобы порочность которую он заключил приписать Богу ; и точно так же смерть, которой он, будучи прежде наследником жизни, подверг себя, произошла по его собственной вине, так что Бог не может считаться виновником ее ». ( О вечном предопределении Бога , стр. 123, курсив мой)
Кальвин пишет: «Из этого легко заключить, насколько глупа и слаба поддержка божественной справедливости, обеспечиваемая предположением, что зло произошло не по Его воле, а просто по Его дозволению . Конечно, поскольку это зло, которое люди совершают своим злым умом, как я вскоре покажу подробнее, я признаю, что они неугодны Богу . Но было бы весьма легкомысленным прибежищем говорить, что Бог безразлично позволяет им , когда Писание показывает Ему не только желание , но и автор их ». ( О вечном предопределении Бога , стр. 176, курсив мой)
Кальвин пишет: «Под этим мнением этого святого человека я подписываюсь: согрешая, они делали то, чего Бог не желал чтобы Бог по их злой воле мог сделать то, что пожелал ». ( О вечном предопределении Бога , стр. 123, курсив мой)
В качестве решения Кальвин обращается к тайне:
Кальвин добавляет: «Если кто-то возразит, что это выше его понимания, я признаю, что это . Но что удивительного, если необъятное и непостижимое величие Божие превосходит пределы нашего разума? Я так далек от объяснения этого возвышенного, скрытого секрета , что хочу, чтобы помнили то, что я сказал в начале, что безумны те, кто стремится узнать больше, чем открыл Бог. Поэтому будем довольны наставленное невежество , а не с неумеренным и пытливым опьянением от желания узнать больше, чем позволяет Бог».
( О вечном предопределении Бога , стр. 123, курсив мой)
Джон Кальвин пишет: «Но теперь, удаляя от Бога все непосредственные причины действия, я в то же время устраняю от Него всю вину и оставить человека одного ответственным. Поэтому нечестиво и клеветнически говорить, что я делаю грехопадение человека одним из дел Божиих . Но как это было предопределено предвидением и указом Бога каким было будущее человека явно секрет, настолько превосходящий проницательность человеческого ума, что мне не стыдно признаться в невежестве ». ( О вечном предопределении Бога , стр. 123-124, курсив мой)
Кальвинист. Р.К. Спроул, утверждает: «Но Адам и Ева не были сотворены падшими. У них не было греховной природы. Они были добрыми существами с свободой воли . И все же они выбрали грех. Почему? Я не знаю. И я еще не нашел никого, кто бы знал.
( Избранный Богом , стр. 31, курсив мой)
Ответ на вопрос.
Кальвинист Чарльз Сперджен пишет: «…мы должны проникнуть в запретное и раскрыть то, что скрыто». ( Спасение через познание истины )
Таким образом, это становится моральным оправданием утверждения «тайны» всякий раз, когда чье-то богословие противоречит Писанию. Кальвинисты часто так делают. Другой пример — когда кальвинисты пытаются отклонить критику по поводу того, что кальвинизм является фаталистическим, включает в себя фаворитизм и делает Бога автором греха, что приводит к ссылкам на свободную волю как на «человекоцентричное богословие».
Сперджен добавляет: «Теперь, Бог иногда закрывает дверь и говорит: «Дитя мое, это так: довольствуйтесь верой». «Но, — глупо плачем мы. «Господи, почему это так?» «Это так, дитя мое, — говорит. «Но почему, отец, это так?» «Это так, дитя мое, поверь мне». Тогда мы идем размышлять, взбираться по лестницам рассуждений, гадать, размышлять, чтобы достичь высоких окон вечной истины.
Оказавшись там, мы не знаем, где находимся, у нас кружится голова, и мы находимся во всевозможной неуверенности и духовная опасность . Если мы думаем о вещах слишком высоко для себя, мы подвергаемся большому риску. Я не намерен вмешиваться в такие высокие дела. Вот текст, и я верю, что это желание моего Отца, чтобы «все люди спаслись и пришли к познанию истины». любой из них, если только они не верят в его дорогого Сына; ибо он говорил нам снова и снова, что он не будет. Он не спасет никого, если тот не оставит своих грехов и не обратится к нему с полным сердцем: это и я знаю. И Я знаю , также, что у него есть люди которых он спасет, которых своей вечной любовью он избрал , и кого своей вечной силой он избавит. я не знаю, как это квадраты с этим; это еще одна вещь, которую я не знаю». ( Спасение через познание истины , курсив мой)
Кто сказал, что Бог закрывает дверь? Настоящая проблема заключается в том, что Сперджен принял свои презумпции кальвинизма, и теперь он не знает, что делать со стихом, который ему противоречит, и поэтому естественно: «Это тайна!» Бог желает, чтобы все люди спаслись при условии, что они верят в Его Сына.
Это не великая тайна. Но проблема возникает, когда он пытается приспособить кальвинизм к уравнению, и он просто не может заставить себя подвергнуть сомнению кальвинизм. Проблема вот в чем: когда человек полон решимости отвергнуть правду, первый шаг — замутить воду: «Ну, это тайна». «Я знаю, что кальвинизм верен. В этом нет никаких сомнений, поэтому этот текст должен учить чему-то, что человечество не должно знать, и поэтому я согласен с тем, что не знаю этого». Но, возможно, никакой тайны нет, и кальвинизм просто неверен. Почему кальвинисты не хотят подвергать сомнению кальвинизм? Ответ: Потому что это то, что им нравится… очень.
Арминиан, Джерри Уоллс, объясняет: «Конечно, это не отрицает, что божественная истина содержит тайны, ускользающие от нашего понимания. Но загадки сильно отличаются от логических противоречий. Это не признак истинного благочестия, если кто-то готов отказаться от логической последовательности во имя тайны ». ( Почему я не кальвинист , стр.
156, курсив мой)
Арминианин, Кит Шули, объясняет: « Mysterion , в Новом Завете используется для чего-то, что Бог ранее скрывал, пока Он не решил открыть это (как, например, в Его намерении, чтобы евреи и язычники были объединены в одно целое). народ Божий, Еф. 3:6). Это что-то вроде поворота сюжета в литературе. Это не обязательно трудно понять; это просто неожиданно, что-то, что Бог решил скрыть на время. Но «тайна» в богословии часто используется для обозначения чего-то непостижимого, за пределами человеческого понимания, понятного только Богу. На практике , это используется для устранения логического противоречия в теологии . Как может Бог предопределять грех и при этом не быть его виновником? Это тайна. Как Он может желать спасения для всех и в то же время предписывать, чтобы большая часть человечества оставалась осужденной? Это тайна. Как Он может быть совершенно добрым и в то же время совершать совершенно злые действия? Это тайна.
Все слишком удобно. Истинный мистерион ожидает апокалипсиса, откровения Божьего замысла. Это не универсальная оговорка на тот случай, если вы обосновали свое богословие внутренним противоречием». ( The Schooley Files , курсив мой)
Комментарий одного человека: «Сказать, что Бог ненавидит грех, хотя тайно желает его, или сказать, что Бог предупреждает нас не отступать, хотя это невозможно, или сказать, что Бог любит мир, лишая большинство людей возможности спасения, или говорить, что Бог горячо приглашает грешников прийти к Нему, зная при этом, что они никак не могут этого сделать, — такие вещи не заслуживают называться тайнами, когда это просто эвфемизм для бессмыслицы».
Один из членов Общества евангельских арминиан объясняет: «Кальвинисты определяют термины по своему усмотрению. Итак, по определению, Бог справедлив и Бог есть любовь, независимо от того, как действия Бога кажутся другим. Бог отправляет одних в ад, а других к славе; кажется нам несправедливым и нелюбящим, но поскольку Бог любящий и справедливый по определению, вещи не такие, какими кажутся.
Это тайна! Божьи пути — не наши пути! Всякий раз, когда они попадают в джем, все это остается загадкой».
Напряженность суверенитета/ответственности:
Кальвинисты часто говорят: Библия не может противоречить сама себе, мы знаем, что и то, и другое должно быть правдой, не будучи противоречием».
Но это Циркулярная Логика, потому что мы не знаем что суверенитет верен, , если суверенитет подразумевает жесткий детерминизм. Итак, кальвинисты играют словами, и вы должны знать, что они на самом деле имеют в виду, когда используют такие термины, поскольку «суверенитет» для кальвиниста означает, что Бог определяет «все, что происходит», а не просто библейское понятие «владычества». ». Таким образом, кальвинисты, по их обычному выражению, предполагают именно то, что они пытаются доказать, а именно круговое рассуждение. Они говорят, что они знаем что жесткий детерминизм верен, и все же мы не знаем об этом, и на самом деле, Писание очень оспаривает его, но проблема в том, что кальвинисты не оспаривают свои собственные предположения и предположения.
Их собственные пруф-тексы также не оспариваются.
В кальвинизме есть коробка загадочных стихов – Евангелическое общество благодати
Боб Уилкин в блоге — Уверенность, Кальвинизм, Вечная Безопасность, Стойкость, спасительная вера
Я сижу в самолете и жду вылета из Далласа-Форт-Уэрта в Орландо, штат Флорида, на нашу региональную конференцию 8-9 июня на тему «Библейский ли кальвинизм?»
Я достаю расписание конференций и просматриваю его. Затем я начинаю повторять сообщение, которое я давал той ночью.
Затем происходит нечто необычное.
Стало очень редко, когда незнакомец, сидящий рядом со мной в самолете, говорит что-то большее, чем привет. Даже это необычно. Но парень, сидящий рядом со мной, оглядывается и говорит: «Это отличный вопрос. Является ли кальвинизм библейским?»
Он ждет ответа. Поэтому я говорю ему, что у нас конференция на эту тему, и что, хотя кальвинизм имеет благие намерения, ответ — нет, он небиблейский.
Затем он сделал следующее проницательное замечание:
Я обнаружил, что когда кальвинисты сталкиваются со стихами, которые не соответствуют их системе, они помещают их в коробку, которую я люблю называть «таинственной коробкой». Они объясняют, что стихи в этой коробке — тайна. Мы не можем полностью понять мистические стихи. Они кажутся противоречащими кальвинизму, но мы знаем, что это не может быть правдой, поэтому они являются загадкой.
Я подумал, что это отличное наблюдение. Я тоже читал и разговаривал со многими кальвинистами, которые говорят, что многие стихи, кажется, учат тому, что вера является условием вечной жизни, но мы знаем, что возрождению предшествует вера. Говорят, что некоторые стихи, по-видимому, учат тому, что невозрожденные могут верить, но мы знаем, что мертвые люди не могут верить. В других стихах говорится, что Христос умер за всех, но мы знаем, что Он умер только за избранных. И так далее. Хотя они явно не упоминают таинственный ящик, они действительно помещают такие стихи в этот ящик.
Я трижды выступал в Орландо. В каждом сообщении я упоминал загадочную коробку. Слушатели нашли эту идею очень полезной.
Проблема кальвинизма с пятью (или шестью) пунктами заключается в размере их коробки с таинственными стихами. Это огромный. У них есть десятки мистических стихов. У них так много стихов в тайной шкатулке, что им следует просто отказаться от системы и принять то, чему учит Слово Божье — что Господь Иисус умер за грехи всех, так что всякий, кто просто верит в Него, имеет жизнь вечную (Иоанна 3:16). ). Они должны перейти от кальвинистов к библиистам.
Я узнал, что молодой человек посещает евангелическую церковь в Метроплексе DFW. Вроде интересная церковь. Кажется, он согласился, когда я упомянул, что, по нашему мнению, Библия учит, что вечная жизнь — это безвозмездный дар, получаемый только верой, независимо от дел, и что для сохранения вечной жизни не требуется настойчивости. Я дал ему свою карточку и предложил ему проверить наш веб-сайт. Я надеюсь, что он сделал.