Таблица революция 1830 года во франции: Революции 1830 и 1848 гг. во Франции. Сходство и отличия.

Содержание

Таблица IV ДИНАСТИЯ БУРБОНОВ. Столетняя война

ВикиЧтение

Столетняя война
Перруа Эдуард

Содержание

Таблица IV

ДИНАСТИЯ БУРБОНОВ

Эпоха от 1066 до 1327 годов н. э. Нормандская династия, затем анжуйская династия. Два Эдуарда

Эпоха от 1066 до 1327 годов н. э. Нормандская династия, затем анжуйская династия. Два Эдуарда Эпоха открывается установлением нормандского правления и вся первая часть исторического периода 1066–1327 гг. — это правление нормандской династии ([7], с.357): от 1066 до 1153 (или 1154) годов.

2.6. Эпоха якобы от 1066 до 1327 годов н. э Нормандская династия, затем анжуйская династия Два Эдуарда

2. 6. Эпоха якобы от 1066 до 1327 годов н. э Нормандская династия, затем анжуйская династия Два Эдуарда Эпоха открывается установлением нормандского или норманского правления. Вся первая часть периода якобы 1066–1327 годов — это правление нормандской династии [64], с. 357, якобы от 1066

Пределы реформизма Бурбонов

Пределы реформизма Бурбонов Восемнадцатое столетие в Испании считается «золотым веком», эпохой возрождения после изнурительной борьбы за наследие Испанской империи, особенно его вторая половина, время правления одного из просвещеннейших королей в истории, Карлоса III.

2. «Лунная», то есть османская династия фараонов — «Династия Полумесяца»

2. «Лунная», то есть османская династия фараонов — «Династия Полумесяца» «Прародительницей 18-й династии» считается царица — «прекрасная Ноферт-ари-Аамес» [99], с. 276.А в начале династии казаков-мамелюков, — якобы в XIII веке, а на самом деле в XIV веке, — появляется известная

Глава II В СВИТЕ БУРБОНОВ

Глава II В СВИТЕ БУРБОНОВ Людям честолюбивым жизнь при дворе предоставляла множество возможностей возвыситься и достигнуть почестей. Эймар де Сен-Валье ловил их на лету. Людовик XI поручал ему самые доверенные миссии. Например, посылал в Амбуаз осведомиться о здоровье

Таблица V АНЖУЙСКАЯ ДИНАСТИЯ ДОМА ВАЛУА

Таблица VI БУРГУНДСКАЯ ДИНАСТИЯ ДОМА ВАЛУА

ЧАСТЬ 3 СТАНОВЛЕНИЕ ДВОРА БУРБОНОВ

ЧАСТЬ 3 СТАНОВЛЕНИЕ ДВОРА БУРБОНОВ [87][88]

Таблица 2

Часть 3 СТАНОВЛЕНИЕ ДВОРА БУРБОНОВ

4.

Франция в период реставрации Бурбонов. Июльская революция 1830 года

4. Франция в период реставрации Бурбонов. Июльская революция 1830 года Первая реставрация 6 апреля 1814 г., через шесть дней после вступления в Париж войск шестой европейской коалиции, сенат принял решение возвести на французский престол брата казненного в 1793 г. короля

«Сто дней». Вторая реставрация Бурбонов

«Сто дней». Вторая реставрация Бурбонов В первых числах марта 1815 г. всю Европу облетела весть о неожиданном событии. Стало известно, что бывший император во главе отряда из 900 солдат бежал с Эльбы и направляется к Парижу. Не чувствуя себя в безопасности на Эльбе и тяготясь

Франция в период реставрации Бурбонов (1814–1830) и июльская революция 1830 г. Июльская монархия (1830–1848) (гл. 4–5)

Франция в период реставрации Бурбонов (1814–1830) и июльская революция 1830 г. Июльская монархия (1830–1848) (гл. 4–5) Классики марксизма-ленинизма Энгельс Ф. Закат и близость падения Гизо. — Позиция французской буржуазии. — Марке К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4.Энгельс Ф¦ Правительство и

Генеалогическая таблица № 2 Династия Роберта Гвискарда

Генеалогическая таблица № 2 Династия Роберта

Сравнительная характеристика причин революций во Франции и Англии

Если сравнить причины революции в Англии и Франции, то выявиться следующее.

Первый момент, который бы хотелось затронуть, будет касаться социальных противоречий феодальных слоев помимо церкви.

Почти до конца XVI в. интересы монархии Тюдоров совпадали с интересами буржуазии – в борьбе против Испании, против международной католической церкви, против знатных семей, оспаривавших верховный контроль над страной у дома Тюдоров и разорявших страну своими частными войнами. Отсюда возникло сотрудничество монархии и буржуазии в парламенте. Однако вскоре это единство интересов распалось [1, с. 498]. То есть до определенного момента буржуазия и феодальное дворянство могли жить при монархии согласно. Иначе говоря, главным образом, внешние препятствия и угрозы сдерживали единство ряда высших слоев населения.

Однако, по мере того как их доходы от земли падали, феодалы стали все больше зависеть от двора. По мере того как монархия Стюартов становилась менее полезной для буржуазии, она становилась более необходимой для феодалов, – для них она превратилась в единственную гарантию экономического существования.

Монархия в Англии была связана с феодальным строем, как из-за консервативности, так и из-за того, что сама была как самый крупнейший лендлорд. Монарх не меньше иного землевладельца противился коренной перемене – переходу от феодального к капиталистическому общественному строю.

Суть проблемы заключалась в финансах. Цены поднимались, богатство буржуазии росло бурными темпами, но доходы короны, как и доходы всех крупных землевладельцев, оставались неизменными и не соответствовали новым нуждам.

Три попытки английской монархии (1) желание повысить налоги за счет буржуазии и дворянства привели к конкретным мерам – повышению пошлин, принудительным займам, новым налогам – привели к резким конфликтам с парламентом; 2) стремление контролировать некоторые отрасли промышленности за счет создания монополий возмутила все торгово-промышленное население, привело к саботажу, к кризису перепроизводства и широкой безработице, вина за которую также была возложена на корону; 3) попытка увеличить доход от феодальных повинностей, что оттолкнуло от монарха и феодалов) сохранить свое положение не увенчались успехом.

Касаясь соседней к англичанам Франции, то отметим, следующее сходство. Нельзя не согласиться с тем, что революция XVIII столетия являлась «следствием глубоких общественных противоречий», которые были «обусловлены контрастом между успехами капиталистического развития, с одной стороны, и многочисленными остатками Средневековья в разных сферах жизни, с другой» [2, с. 191].

То есть и в Англии, и во Франции двигателем процесса революции были зарождение капитализма как такового, который вполне естественно, не мог не прийти в противоречии с одной стороны с остатками феодального строя, и с феодалами как жизненно заинтересованными в сохранении архаичного феодального строя.

Ревякин А.В. подчёркивал, что в течение длительного времени общественные противоречия во Франции не разрешались с помощью реформ, которым оказывалось сопротивление значительной части правящих кругов, поместного дворянства, бюрократического аппарата [2, с. 191]. То же самое можно сказать и об Англии.

Второй момент связан с отношением к церкви со стороны различных слоев населения.

Авторитет англиканской церкви с начала XVII в. уже не мог опираться на папство, с которым порвал Генрих VIII, а зависел от национальной монархии, единственной защитницы церкви от католической реакции и левых протестантских революционеров. В связи с этим елизаветинская церковь стояла за пассивное послушание установленной богом власти и проповедовала, что неповиновение – самый тяжелый грех [3, с. 562]. То есть была очевидна зависимость церкви от монаршей власти.

По мере того как расширялась брешь между короной и буржуазией, нападки пуритан на церковь, на её формы и обряды, на её суды и дисциплину становились все сильнее.

Проповедовавшаяся пуританством мораль была именно такой системой взглядов, какая была нужна для накопления капиталов и развития капитализма. Она учила бережливости, трезвости, усердной работе в любом состоянии, которое бог предназначил человеку, непрестанному труду, независимо от того, является ли человек купцом, ремесленником или кем-нибудь другим, но без излишнего наслаждения плодами своего труда, и неустанному выполнению долга в ущерб «мирским» удовольствиям. Богачи должны были накапливать капитал, бедняки – трудиться, выполняя божественный долг и всегда находясь под наблюдением «великого мастера» [3, с. 563].

Духовенство пошло в контрнаступление, пытаясь вернуть себе некоторые из потерянных церковных доходов (десятину, которая была «импроприирована», то есть, пошла в карманы светских лендлордов, хотя первоначально взималась на церковные нужды со всех лиц, пользовавшихся недвижимостью). В то же время церковь стремилась восстановить своё право на назначение священнослужителей, чтобы посылать в приходы лишь священников, удовлетворяющих её в общественном и догматическом смыслах.

То есть можно сказать, что борьба за господство над церковью имела величайшее значение. Кто властвовал над её учением и организацией, тот мог определять структуру общества.

И этим фактором, о котором мы говорили как о втором моменте, английская революция отличается от французской. Ведь в последней не было противостояние с церковью как таковой.

Третий момент – это масштабность революции.

Конец XVIII в., был эрой кризисов старых режимов Европы и их экономических систем, его последние десятилетия изобиловали политическими катаклизмами, которые порой доходили до восстания; колониальными движениями за автономию, которые добивались отделения: не только в США (1776 – 1783), но также в Ирландии (1782 – 1784), в Бельгии и Льеже (1787 – 1790), в Голландии (1783 – 1787), в Женеве и даже в Англии (1779). Эти политические катаклизмы настолько потрясают, что некоторые современные историки говорили об «эре демократической революции, на пути к которой французы находились одни, хотя и будучи наиболее решительными и более всех удачливыми» [4, с. 26].

Таким образом, кризис старого режима был присущ не одной Франции, и французская революция не была изолированным феноменом, но она была куда более значительной, чем любая из современных ей революций нового времени, а также английской революции XVII в. и ее последствия из-за этого были гораздо глубже. Прежде всего, она произошла на территории самого могущественного и густонаселенного государства Европы (не считая России). В 1789 г. один европеец из пяти был французом. Она была на втором месте среди всех революций до и после нее, как массовая социальная революция и гораздо более радикальная, чем любая другая по сравнению с ней.

Таким образом, по масштабу страны, населения и самой революции Франция превосходила Англию.

Четвертый момент свяжем с составом противоборствующих сторон.

Отметим, что экономическое развитие Франции в XVIII столетии усилило противоречия сословного общества – между привилегированными сословиями и третьим сословием. Иначе говоря, во Франции противоречия были между феодалами с одной стороны и третьим сословием с иной. Но понятие третье сословие было гораздо шире, нежели в Англии. Помимо купцов и промышленников (буржуазии), туда входили и представители остальных слоев населения, в том числе горожане и крестьяне. В Англии же противостояние было главным образом между феодалами и королем с одной стороны и буржуазией с другой. И причем это было также противостояние короля с парламентом. Если феодалы поддерживали короля, то в парламенте защищали свои интересы представители буржуазии.

Пятым моментом хотелось бы назвать участие в борьбе крестьян в связи сеньориальной реакцией. Так, в Англии среди сторон не было крестьян. Буржуазная революция в Англии не затрагивали низшие слои населения. Во Франции же частью аристократической реакции была сеньориальная реакцию, в ходе которой дворяне «добивались увеличения повинностей крестьян на основе древних феодальных договоров», что возмущало крестьян, привыкших считать своей землю, которой они пользовались [4, с. 26]. А.В. Ревякин делает вывод о том, что «дворянская реакция ущемляла интересы» буржуазии и крестьян, «поднимая их на борьбу против несправедливости» [5, с. 114].

Революционная традиция во Франции

Таблица Авторы Таблица Содержание Вернуться к Домашняя страница энциклопедии

Революционная традиция во Франции Одновременно революции носители перемен и пленники прошлой мысли, порождающие дебаты относительно их новаторских и консервативных аспектов. В качестве законный наследник Великой революции, французы в 1848 г. говорил на его языке, использовал его символы, идеализировал своих героев и даже скопировал его институты. По мнению Карла Маркса: «1848 г. Революция могла бы сделать не лучше, чем пародия на 1789 год., или революционной традиции с 1793 по 1795 год». решение подчеркнуло разнообразное вдохновение для протеста движения середины девятнадцатого века, он ошибался, отрицая движение любая оригинальность. Революция 1848 года не была под копирку 1789 или 1793 года. Революция 1848 года была продуктом революционная традиция, источником которой была французская революции, но это была и живая традиция, которая постоянно изменяющееся с течением времени, звено в цепи, выходящей за пределы середина века.

Чтобы изменить контуры общества во Франции, революционеры 1848 г. выбрал в качестве моделей унаследованные символы, слова, образы и практики это дошло до них как революционная традиция. Таким образом, те, кто завещал название «Гора», приветствовали каждого другой с эпитетом «гражданин», продемонстрированный на площади де Бастилию и спели Марсельезу. Они бы провозгласили республику, отменить рабство и избрать учредительное собрание, все в во имя свободы, равенства и братства. это было бы слишком просто неправильно истолковывать это как просто пассивное и бесплодное подражание. К путать «Гору» 1792 с ошибкой 1848 г. в именах учреждений разрозненных республик, возникших в разное время и предполагает, что они являются результатом подобных сил. Но медленное проникновение капитализма во французское общество. период преобразовал общество и экономику; изменились классовые отношения и поэтому устремления разных групп изменили значение революционной традиции. Не просто литье себя меняющейся реальности, он также выбрал из суммы революционные события и идеи.

Революция 1830 года способствовала этот процесс, потому что консенсус быстро возник в феврале 1848 г. в пользу республики и всеобщего избирательного права мужчин, тем самым отложив ранний выбор в 1789 г.и восстановление монархия и ограниченное избирательное право. В противном случае в 1848 г. идеологии раскололи движение. В зависимости от его практического тенденции, или его связи со старыми или новыми республиканцами, каждый группа получала средства к существованию из собственных источников, независимо от того, были ли они якобин,

санкюлот или бабувист. Процесс отбора привел каждому выбрать из прошлого те элементы, которые укрепят его идентичность и укреплять ее единство. «Революция [таким образом] состоит противоречивой верности наследию, которое не только разнообразно но противоречивы» (Ф. Фюре). Перед лицом таких сложностей несомненно уместно говорить о революционных традициях а не единая революционная традиция. Таким образом, изменено в соответствии с текущими потребностями современной политической практики и умонастроения, революционные традиции в 1848 году — это не «лавка готовые истины».

Они, скорее, являются агентами крупных перемен. Принцип равенства является образцовым в этом отношении. Интегрировано в революционный опыт с лета 1789 г., это было вложил через последующие обманы рабочего класса новый то есть все менее и менее юридические и все более социально-экономические. Желание защитить его породило политическую программу, которая в середине девятнадцатого века будет адресовано социальный вопрос в новой форме. Независимо от их способности решать проблемы или того, что с ними может случиться, право на труд и на формы ассоциаций станут частью нового социального проекта явно изложенные теми революционерами, которых теперь назвали бы «демо-социал» — термин, больше напоминающий двадцатый, чем восемнадцатый век. Создание Люксембурга комиссия, хотя она и была маргинализованной и без принятия решений. силы, был еще одним символом смены менталитета и зарождения общего переосмысления, которое в конечном итоге изменит отношение. Приверженность революционеров принципу равенства, в то время как оно уходило далеко в революционное прошлое, имело еще четкую потенциал для мобилизации в 1848 году, который будет передан Коммунарам 1871 года и даже социалистам всех мастей в двадцатое столетие.

Таким образом, прошлое и настоящее неразрывно связаны. связаны сложной, но эффективной артикуляцией. Таким образом, диалектика инновации против традиции может быть ложной оппозицией.

В конце XVIII века произошло ускорение исторические процессы во Франции, а это означало, что французы в вспышки вдохновения, смогли предвидеть социально-экономические проблемы, которые будут занимать на протяжении всего девятнадцатого век. Они даже пробовали, в зачаточном состоянии и в некоторых случаях преждевременная мода, все политические формулы, которые предлагается в ближайшие сто лет. Эти годы были точно названы «горнильными годами». Революция со всеми ее возможности, был поставлен на повестку дня, но это было оставлено на будущее поколения, чтобы придать им форму. Эволюция экономики и общества, наряду с провокациями контрреволюции, время от времени давал новую жизнь и новые значения снам в коллективные воспоминания. Это парадоксальная и неоднозначная сторона Французская политическая жизнь, которая, кажется, уже хочет найти решения для своего будущего в багаже, который он унаследовал от прошлого.

Это также сложная и оригинальная динамика, которую некоторые пытались изгнать в течение недавнего двухсотлетия — в основе которого находится Революция 1848 года.
Кристин Пиетт

Библиография

М. Агулхон. 1848 ou l’apprentissage de la республика . (Париж: Сеуй, 1973).

М. Агулхон. Марианна в бою: изображения и символы républicaines de 1789 à 1880 . (Париж: Фламмарион, 1979).

Г. Буржен, «1848 и революционная традиция» française», La Revue Socialiste , 17-18 (1948): 64-72.

Э. Эйзенштейн. «Эволюция якобинской традиции во Франции: Выживание и возрождение этоса 1793 года при Бурбонах и Орлеанистские режимы», докторская диссертация, Рэтклифф-колледж, 1951 г.).

Ф. Фюре. «Революция в политическом воображении» français»,

Le Débat , 26 (1983): 173-181.

Р. Госселин, «Les almanachs républicains. Традиции» Революционная и политическая культура народных кушеток де Пари (1840-1851)» (докторская диссертация, Университет Лаваля, 1990).

Х. Дж. Лусебринк, «Бастилия в воображаемом обществе». Франция», Revue d’histoire moderne et contemporaine , 30 (1983): 196-235;

К. Николет. L’idée répubicaine en France (1789-1924): Essai d’histoire критика (Париж: Gallimard, 1982).

П. Нора (дир. де), Les lieux de mémoire , I, La République (Париж: Gallimard, 1984).

К. Пьетт, «Исторические размышления о традициях». революционеров Парижа XIX века», Исторические размышления / Исторические размышления , 12 (1985): 403-418.

А. Спитцер. Старая ненависть и молодые надежды: французы Карбонари против Реставрации Бурбонов . (Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1971).

Р. Самсон. 14 июля, праздник национальной совести 1789 г.-1975 . (Париж: Фламмарион, 1976).

М. Вовель изд. Образы революции française: actes du colloque des 25-26-27 октября 1985 года à la Sorbonne (Париж: Publications de la Sorbonne, 1988).

Таблица Авторы Таблица Содержание Вернуться к Домашняя страница энциклопедии

JGC пересмотрел этот файл (http://www.ohiou.edu/~chastain/rz/revntrad.htm) на 25 октября 2004 г.

Пожалуйста, присылайте комментарии и предложения по электронной почте на адрес [email protected].

&Авторские права; 1999, 2004 Джеймс Честейн.

Июльская революция: факты, рабочие листы, основные факторы и ключевые события

Оглавление

Добавьте заголовок, чтобы начать создание оглавления

Резюме

Основные факторы Июльской революции.
Ключевые события произошли во время Трех Славных Дней.
Последствия Июльской революции.

Ключевые факты и информация

Давайте узнаем больше об Июльской революции!

Июльская революция 1830 года привела к свержению короля Карла X, монарха из рода Бурбонов, и привела к возвышению его двоюродного брата Луи-Филиппа, который впоследствии был свергнут сам в 1848 году.
Король Филипп принимает трехцветный флаг Французской революции 1789 года..
Эта революция непосредственно вызвала августовское восстание в Брюсселе, приведшее к его отделению и созданию Королевства Бельгия.
Июльская революция породила новую власть: Июльскую монархию, которая была либеральной конституционной монархией, закончившейся революцией 1848 года.

Введение

Июльская революция во Франции 1830 года, также известная как Les Trois Glorieuses или Три славных дня, привела к свержению короля Карла X, французского монарха из рода Бурбонов, и восхождению на престол его двоюродного брата Луи-Филиппа, герцога Орлеана.
Революция создала Июльскую монархию, которая была либеральной конституционной монархией и ознаменовала конец Реставрации Бурбонов. Власть Дома Бурбонов перешла к его кадетской ветви, Дому Орлеанов, и, таким образом, принцип наследственного права был заменен народным суверенитетом. Сторонников Бурбонов назовут легитимистами, а сторонников Луи-Филиппа — орлеанистами.

Поражение Наполеона 18 июня 1815 года в битве при Ватерлоо наложило на Францию условия Венского мирного договора. Это вернуло границы Франции к их 1791 место и восстановил на престоле дом Бурбонов в лице Людовика XVIII.
Как новый король, он выбрал белый флаг в качестве нового флага Франции, который оставался таковым до Июльской революции. Кроме того, он был весьма склонен к уступкам народу Франции, вероятно, из-за того, что его брат Людовик XVI был обезглавлен
во время знаменитой Французской революции 21 января
года 1793 года.
Таким образом, он принял «La Charte Constitutionnelle» — Конституционную хартию, — которая гарантировала права, полученные во время революции, и поддерживала большинство проведенных реформ, включая Кодекс Наполеона.
Правление Людовика XVI было отмечено относительным миром и стабильностью. Это проложило путь к началу французской промышленной революции, которая неизбежно привела бы к медленной, но гарантированной массовой безработице из-за механизации. Это способствовало как Июльской революции, так и последующим революциям. Он умер после продолжительной болезни 16 сентября 1824 г., и престол перешел к его младшему брату Карлу X.

Падение Карла X

Сначала люди хорошо принимали Чарльза, пока он не начал навязывать худшие черты старого режима.
Шарль назначил своим премьер-министром Жозефа де Вилеля, лидера ультрароялистской фракции.
В апреле 1825 г. был принят крайне непопулярный закон, компенсирующий дворянам, у которых были конфискованы поместья во время революции 1789 г.
Принят символический закон, закон против богохульства, криминализирующий «осквернение хозяина»; наказание варьировалось от вечного принудительного труда до обезглавливания. Это было расценено как попытка потворствовать духовенству и было прямым оскорблением равенства религиозных убеждений, установленного Конституционной хартией.

Таким образом, люди рассматривали введение указанных законов как попытку подорвать их конституцию. Из-за этого популярность парламента резко возросла за счет короля и его министров.
16 апреля 1827 года, когда король проводил смотр Национальной гвардии на Марсовом поле, холодное молчание публики было признаком растущей враждебности, особенно когда некоторые гвардейцы начали кричать:
«Долой Виллеля!», «Долой министров!». Возмущенный король распустил Национальную гвардию, но не смог ее разоружить.
Выборы в законодательные органы состоялись в 1827 году, когда ультрароялисты потеряли 228 депутатов, а либералы получили 153 депутата, что стало огромным ударом для короля. Эти либералы тоже были роялистами, которых называли «доктринерами», которые выступали за конституционную монархию и возглавлялись Лафайетом. Это была борьба за соответствующую степень королевской власти. После этого поражения король хотел ввести новые законы о цензуре прессы, чтобы обуздать растущую ожесточенную критику правительства и церкви. Это не удалось, так как депутаты возражали так яростно, что униженному правительству ничего не оставалось, как отозвать предложение.
Жозеф де Вильель подал в отставку, и король заменил его более умеренным министром, виконтом де Мартиньяком.
Мартиньяк был быстро уволен, так как против него выступали как левые, так и правые экстремисты. Его политика не нравилась даже королю. Его сменил «принц де Полиньяк» — Жюль де Полиньяк, сын «герцогини де Полиньяк» — самой ненавистной женщины предшествующей революции. Она была фавориткой Марии-Антуанетты, настолько, что люди считали ее своей любовницей, таким образом воплощая то, что было не так с аристократией: кумовство, декаданс и общую праздность.
В марте 1830 г. король угрожал оппозиции в речи перед собранием. В ответ 221 депутат-либерал проголосовал за вотум недоверия. В предложении говорилось, что король и его правительство больше не считаются достойными занимать свои должности. Король распустил собрание в надежде, что новые выборы восстановят баланс сил в пользу ультрароялистов. Выборы состоялись в июле 1830 года, и это снова было сокрушительным поражением, поскольку либералы получили 274 из 428 председателей собрания.
Известие о недавнем захвате Алжира укрепило уверенность короля, и, чтобы еще больше укрепить свою власть, он решил 25 июля обнародовать печально известные указы Сен-Клу.
Первое постановление приостановило свободу печати.
Второй распустил собрание, хотя оно было избрано за неделю до этого.
Третий сократил количество депутатов и ужесточил требования к голосованию с 428 до 258. Он лишил права голоса торговую буржуазию, которая была более либеральной.
В ту же ночь 25 июля постановления были отправлены в типографию «Монитёра», которая была официальной газетой правительства, и она должна была быть опубликована на следующий день.
Все делалось тайно, об этом не были поставлены в известность даже военные силы, что лишало их возможности усилить безопасность в столице.

Три славных дня

Понедельник, 26 июля 1830 г. Большинство бизнесменов остались в Париже, так как не могли позволить себе уехать за город после жаркого и сухого лета. Парижане прочитали «Le Moniteur» и узнали о таинствах.
В ответ коммерческая буржуазия в знак протеста отказалась давать ссуды в La Bourse и закрыла свои фабрики. Это привело к безработице, которая уже росла в течение всего лета. Таким образом, большое количество рабочих протестовали.
В то время как такие газеты, как «Journal des débats», «Le Moniteur» и «LeConstitutionnel», уже прекратили выпуск в соответствии с новым законом, около 50 журналистов из десятка городских газет собрались в редакции «Le National».
Там они подписали коллективный протест и пообещали, что их газеты будут продолжать выходить. «Правовой режим прерван: начался силовой… Повиновение перестает быть обязанностью!» – Призыв к восстанию, подписанный 44 известными журналистами.
Для дальнейшего возбуждения масс «Le Prefet de Police» — Префект полиции пишет: «Во всех частях столицы продолжает царить полнейшее спокойствие. В дошедших до меня отчетах не зафиксировано ни одного события, заслуживающего внимания».
Это снова было оскорблением, так как перед этим заявлением полиция провела обыск в прессе и изъяла контрабандные газеты. Их приветствовала душная, безработная толпа, которая сердито кричала: «À bas les Bourbons!» («Долой Бурбонов!») и «Vive la Charte!» («Да здравствует Хартия!»)
Журналист Арманд Каррель написал в выпуске «Le National» за следующий день: «Франция… снова впадает в революцию актом самого правительства… законный режим теперь прерван, начался режим силы…»
В ту же ночь 25 июля постановления были отправлены в типографию «Монитёра», которая была официальной газетой правительства, и она должна была быть опубликована на следующий день.
Все делалось тайно, об этом не были поставлены в известность даже военные силы, что лишало их возможности усилить безопасность в столице.
, понедельник, 26 июля 1830 г. — Большинство бизнесменов остались в Париже, поскольку не могли позволить себе уехать за город после жаркого и засушливого лета. Парижане прочитали «Le Moniteur» и узнали о таинствах.
В ответ коммерческая буржуазия в знак протеста отказалась давать ссуды в La Bourse и закрыла свои фабрики. Это привело к безработице, которая уже росла в течение всего лета. Таким образом, большое количество рабочих протестовали.
В то время как такие газеты, как «Journal des débats», «Le Moniteur» и «LeConstitutionnel», уже прекратили выпуск в соответствии с новым законом, около 50 журналистов из десятка городских газет собрались в редакции «Le National».
Там они подписали коллективный протест и пообещали, что их газеты будут продолжать выходить. «Правовой режим прерван: начался силовой… Повиновение перестает быть обязанностью!» – Призыв к восстанию, подписанный 44 известными журналистами.
Для дальнейшего возбуждения масс «Le Prefet de Police» — Префект полиции пишет: «Во всех частях столицы продолжает царить полнейшее спокойствие. В дошедших до меня отчетах не зафиксировано ни одного события, заслуживающего внимания».
Это снова было оскорблением, так как перед этим заявлением полиция провела обыск в прессе и изъяла контрабандные газеты. Их приветствовала душная, безработная толпа, которая сердито кричала: «À bas les Bourbons!» («Долой Бурбонов!») и «Vive la Charte!» («Да здравствует Хартия!»)
Журналист Арманд Каррель написал в выпуске «Le National» за следующий день: «Франция… снова впадает в революцию актом самого правительства… законный режим теперь прерван, начался режим силы…»
, вторник, 27 июля 18:30: день первый.
- Более 50 газет отказались подчиниться новым указам и начали публиковать подстрекательские материалы против короля. Полиция попыталась захватить прессы, но на них напала разъяренная толпа.
- Баррикады уже строились, и вскоре начались первые стычки между бунтовщиками и солдатами. С крыш парижане бросали камни, черепицу и многое другое в патрулирующие войска. Солдаты ответили стрельбой в воздух, пытаясь напугать их, но затем начали целиться в людей. Протестующие понемногу получали оружие, вероятно, предоставленное Национальной гвардией, которая была расформирована тремя годами ранее. Это дало им важное преимущество, поскольку они использовали его для грабежа различных казарм, получая таким образом еще больше оружия.
- Бой продолжался до ночи; 22 бунтовщика были убиты. Одно из тел протащили по городу, чтобы вызвать дальнейшее возмущение. Революция началась.
, среда, 28 июля 18:30: день второй.
- В попытке подавить восстание король отправил в Париж генерала Огюста де Мармона. Мармон сильно уступал по численности, так как большинство его солдат было отправлено на завоевание Алжира.
- В столице выступления против бурбонов превратились в призывы к гильотине. Министры короля, в том числе Полиньяк, были вынуждены скрываться во дворце Тюильри вместе с Мармоном, который сказал королю: «Сэр. Это уже не бунт. Это революция».
- Французские войска были безнадежны, так как революционеры стреляли по ним, а затем быстро исчезали. При поддержке бывших солдат Национальной гвардии, которые пришли к ним в своей старой форме, парижане захватили Hotel de Ville — ратушу. Они подняли трехцветный флаг и позвонили в колокол Парижа. Несмотря на это, король и его премьер-министр Полиньяк отказались никого видеть. Король обратился за советом к Полиньяку, и тот посоветовал сопротивляться.

Поэт Альфред де Виньи писал: «Они не приезжают в Париж. Люди умирают за них. Не появился ни один принц. Бедный сторож брошенный без приказа, без хлеба на два дня. Везде охотились и сражались».

- За один день и ночь по всему Парижу было воздвигнуто 4000 выдающихся баррикад. Они были укомплектованы 30 000 революционеров. Мармон не получил ни приказов, ни подкреплений. Лувр был легко захвачен, поскольку швейцарская гвардия бежала без боя. Вероятно, они были обескуражены памятью о своих павших братьях, которые так же стояли на своем в 179 г. 2 и были разорваны на части. После этого дворец Тюильри был быстро захвачен, и король потерпел поражение. Либералы наложили временное правительство, и Лафайет был послан успокоить толпу до того, как все дело выродилось, как в 1792 году. Были опасения, что революционерам удастся создать еще одну республику.
- Июльская революция 1830 г. произвела конституционную монархию. Карл X отрекся от престола второго августа и уехал в Великобританию. Временное правительство посадило на престол дальнего родственника короля Луи-Филиппа из Орлеанского дома, который согласился править как конституционный монарх. Этот период стал известен как Июльская монархия.
- Сторонники изгнанной старшей линии династии Бурбонов стали известны как легитимисты. Филипп был хорошо принят и, чтобы поддержать свою популярность, переименовал себя в короля французов, а не в короля Франции, таким образом подразумевая, что он был народным королем. Он принял трехцветный флаг революции.

Последствия

Отречение Карла положило конец династии Бурбонов во Франции.