Стихотворения баратынского: Евгений Баратынский — стихи. Читать стихотворения Евгения Баратынского

Содержание

Евгений Баратынский — стихи. Читать стихотворения Евгения Баратынского

Мы ответили на самые популярные вопросы — проверьте, может быть, ответили и на ваш?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Как предложить событие в «Афишу» портала?
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура. РФ»

Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.

Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?

Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.

Электронная почта проекта: [email protected]

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

Как предложить событие в «Афишу» портала?

В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».

Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.

Если вопросы остались — напишите нам.

Стихи о любви Евгения Баратынского

Мы ответили на самые популярные вопросы — проверьте, может быть, ответили и на ваш?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Как предложить событие в «Афишу» портала?
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»

Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?

Электронная почта проекта: [email protected]

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Как предложить событие в «Афишу» портала?

Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Если вопросы остались — напишите нам.

Евгений Баратынский — Водопад: читать стих, текст стихотворения полностью

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединят протяжный вой
С протяжным отзывом долины.

Я слышу: свищет аквилон,
Качает елию скрыпучей,
И с непогодою ревучей
Твой рёв мятежный соглашен.

Зачем, с безумным ожиданьем,
К тебе прислушиваюсь я?
Зачем трепещет грудь моя
Каким-то вещим трепетаньем?

Как очарованный стою
Над дымной бездною твоею
И, мнится, сердцем разумею
Речь безглагольную твою.

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины!

Анализ стихотворения «Водопад» Баратынского

Стихотворение «Водопад» Евгений Абрамович Баратынский, вероятно, создал, вдохновившись природой Финляндии, где служил унтер-офицером. Возможно, описанный водопад — это восьмиметровый Хэгфорс, красоту которого Баратынский мог наблюдать с мостика, возвышающегося над потоком воды. Оттуда же просматривается мрачное ущелье.

Лирический герой стихотворения Е. А. Баратынского впервые увидел такой мрачный пейзаж, впервые услышал яростный рёв падающей воды. Поэт пишет:

Я слышу: свищет аквилон,
Качает елию скрыпучей,
И с непогодою ревучей
Твой рёв мятежный соглашен.

Аквилон — это очень быстрый и холодный сильный ветер. Баратынский описывает непогоду, скрип хвойного леса, рёв, вой. Водопад предстаёт перед читателем агрессивной частью природы, чем-то странным, и тем не менее, находящимся в гармонии с окружающим миром. Эта холодная и яростная красота водопада завораживает лирического героя, как когда-то заворожила поэта, мрачный пейзаж, вой и рёв воды нравятся юноше, смотрящему на водопад. Баратынский пишет:

Зачем, с безумным ожиданьем,
К тебе прислушиваюсь я?
Зачем трепещет грудь моя
Каким-то вещим трепетаньем?

Неестественные для лирического героя звуки становятся чем-то понятным и близким сердцу, и чем больше он вслушивается, тем больше понимает, тем больше наслаждается пейзажем. Так обозначает это поэт:

Как очарованный стою
Над дымной бездною твоею
И, мнится, сердцем разумею
Речь безглагольную твою.

В последней строфе герой стихотворения понимает, что пейзаж ему по душе, что он хочет и дальше им наслаждаться, что водопад, удивляющий своей необычной мощью человека, увидевшего это чудо природы в первый раз, находится в гармонии со всем окружающим миром, что пейзаж естественен:

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины!

Стихотворение написано ямбом с кольцевой рифмой. Используется аллитерация: в первой строфе трижды повторяется буква «ш», далее повторяются «ж», «щ» и «ш», создавая звук шумящего потока. Ассонанс в виде повторяющейся буквы «ю» передаёт то, как льётся вода.

Все стихи Евгения Баратынского

Эда

«Чего робеешь ты при мне,

Друг милый мой, малютка Эда?

За что, за что наедине

Тебе страшна моя беседа?

Верь, не коварен я душой;

Там, далеко, в стране родной,

Сестру я добрую имею,

Сестру чудесной красоты;

Я нежно, нежно дружен с нею,

И на нее похожа ты.

Давно… что делать?.. но такая

Уж наша доля полковая!

Давно я, Эда, не видал

Родного счастливого края,

Сестры моей не целовал!

Лицом она, будь сердцем ею;

Мечте моей не измени,

И мне любовию твоею

Ее любовь напомяни!

Мила ты мне. Веселье, муку,

Всё жажду я делить с тобой:

Не уходи, оставь мне руку!

Доверься мне, друг милый мой!»

С улыбкой вкрадчивой и льстивой

Так говорил гусар красивый

Финляндке Эде. Русь была

Ему отчизной. В горы Финна

Его недавно завела

Полков бродячая судьбина.

Суровый край, его красам,

Пугаяся, дивятся взоры;

На горы каменные там

Поверглись каменные горы;

Синея, всходят до небес

Их своенравные громады;

На них шумит сосновый лес;

С них бурно льются водопады;

Там дол очей не веселит;

Гранитной лавой он облит;

Главу одевши в мох печальный,

Огромным сторожем стоит

На нем гранит пирамидальный;

По дряхлым скалам бродит взгляд;

Пришлец исполнен смутной думы:

Не мира ль давнего лежат

Пред ним развалины угрюмы?

В доселе счастливой глуши,

Отца простого дочь простая,

Красой лица, красой души

Блистала Эда молодая.

Прекрасней не было в горах:

Румянец нежный на щеках,

Летучий стан, власы златые

В небрежных кольцах по плечам,

И очи бледно–голубые,

Подобно финским небесам.

День гаснул, скалы позлащая.

Пред хижиной своей одна

Сидела дева молодая,

Лицом спокойна и ясна.

Подсел он скромно к деве скромной,

Завел он кротко с нею речь;

Ее не мыслила пресечь

Она в задумчивости томной,

Внимала слабым сердцем ей,—

Так роза первых вешних дней

Лучам неверным доверяет;

Почуя теплый ветерок,

Его лобзаньям открывает

Благоуханный свой шипок

И не предвидит хлад суровый,

Мертвящий хлад, дохнуть готовый.

В руке гусара моего

Давно рука ее лежала,

В забвенье сладком, у него

Она ее не отнимала.

Он к сердцу бедную прижал;

Взор укоризны, даже гнева

Тогда поднять хотела дева,

Но гнева взор не выражал.

Веселость ясная сияла

В ее младенческих очах,

И наконец в таких словах

Ему финляндка отвечала:

«Ты мной давно уже любим,

Зачем же нет? Ты добродушен,

Всегда заботливо послушен

Малейшим прихотям моим.

Они докучливы бывали;

Меня ты любишь, вижу я:

Душа признательна моя.

Ты мне любезен: не всегда ли

Я угождать тебе спешу?

Я с каждым утром приношу

Тебе цветы; я подарила

Тебе кольцо; всегда была

Твоим весельем весела;

С тобою грустным я грустила.

Что ж? Я и в этом погрешила:

Нам строго, строго не велят

Дружиться с вами. Говорят,

Что вероломны, злобны все вы,

Что вас бежать должны бы девы,

Что как–то губите вы нас,

Что пропадешь, когда полюбишь;

И ты, я думала не раз,

Ты, может быть, меня погубишь».

— «Я твой губитель, Эда? я?

Тогда пускай мне казнь любую

Пошлет Небесный Судия!

Нет, нет! я с тем тебя целую!»

— «На что? зачем? какой мне стыд!»—

Младая дева говорит.

Уж поздно. Встать, бежать готова

С негодованием она.

Но держит он. «Постой! два слова!

Постой! ты взорами сурова,

Ужель ты мной оскорблена?

О нет, останься: миг забвенья,

Минуту шалости прости!»

— «Я не сержуся; но пусти!»

— «Твой взор исполнен оскорбленья,

И ты лицом не можешь лгать:

Позволь, позволь для примиренья

Тебя еще поцеловать».

—«Оставь меня!»

«Мой друг прекрасный!

И за ребяческую блажь

Ты неизвестности ужасной

Меня безжалостно предашь!

И не поймешь мое страданье!

И такова любовь твоя!

Друг милый мой, одно лобзанье,

Одно, иль ей не верю я!»

И дева бедная вздохнула,

И милый лик свой, до того

Отвороченный от него,

К нему тихонько обернула.

Как он самим собой владел!

С какою медленностью томной,

И между тем как будто скромной,

Напечатлеть он ей умел

Свой поцелуй! Какое чувство

Ей в грудь младую влил он им!

И лобызанием таким

Владеет хладное искусство!

Ах, Эда, Эда! Для чего

Такое долгое мгновенье

Во влажном пламени его

Лила ты страстное забвенье?

Теперь, полна в душе своей

Желанья смутного заботой,

Ты освежительной дремотой

Уж не сомкнешь своих очей;

Слетят на ложе сновиденья,

Тебе безвестные досель,

И долго жаркая постель

Тебе не даст успокоенья.

На камнях розовых твоих

Весна игриво засветлела,

И ярко–зелен мох на них,

И птичка весело запела,

И по гранитному одру

Светло бежит ручей сребристый,

И лес прохладою душистой

С востока веет поутру;

Там за горою дол таится,

Уже цветы пестреют там;

Уже черемух фимиам

Там в чистом воздухе струится:

Своею негою страшна

Тебе волшебная весна.

Не слушай птички сладкогласной!

От сна восставшая, с крыльца

К прохладе утренней лица

Не обращай, и в дол прекрасный

Не приходи, а сверх всего —

Беги гусара твоего!

Уже пустыня сном объята;

Встал ясный месяц над горой,

Сливая свет багряный свой

С последним пурпуром заката;

Двойная, трепетная тень

От черных сосен возлегает,

И ночь прозрачная сменяет

Погасший неприметно день.

Уж поздно. Дева молодая,

Жарка ланитами, встает

И молча, глаз не подымая,

В свой угол медленно идет.

Была беспечна, весела

Когда–то добренькая Эда;

Одною Эдой и жила

Когда–то девичья беседа;

Она приветно и светло

Когда–то всем глядела в очи,—

Что ж изменить ее могло?

Что ж это утро облекло,

И так внезапно, в сумрак ночи?

Она рассеянна, грустна;

В беседах вовсе не слышна;

Как прежде, ясного привета

Ни для кого во взорах нет;

Вопросы долго ждут ответа,

И часто странен сей ответ;

То жарки щеки, то бесцветны,

И, тайной горести плоды,

Нередко свежие следы

Горючих слез на них заметны.

Бывало, слишком зашалит

Неосторожный постоялец,—

Она к устам приставит палец,

Ему с улыбкой им грозит.

Когда же ей он подарит

Какой–нибудь наряд дешевый,

Финляндка дивной ей обновой

Похвастать к матери бежит,

Меж тем его благодарит

Веселым книксом. Шаловливо

На друга сонного порой

Плеснет холодною водой

И убегает, торопливо,

И долго слышен громкий смех.

Ее трудов, ее утех

Всегда в товарищи малюткой

Бывал он призван с милой шуткой.

Взойдет ли утро, ночи ль тень

На усыпленны холмы ляжет,

Ему красотка «добрый день»

И «добру ночь» приветно скажет.

Где время то? При нем она

Какой–то робостию ныне

В своих движеньях смущена;

Веселых шуток и в помине

Уж нет; незначащих речей

С ним даже дева не заводит,

Как будто стал он недруг ей;

Зато порой с его очей

Очей задумчивых не сводит,

Зато порой наедине

К груди гусара вся в огне

Бедняжка грудью припадает,

И, страсти гибельной полна,

Сама уста свои она

К его лобзаньям обращает;

А в ночь бессонную, одна,

Одна с раскаяньем напрасным,

Сама волнением ужасным

Души своей устрашена,

Уныло шепчет: «Что со мною?

Мне с каждым днем грустней, грустней;

Ах, где ты, мир души моей!

Куда пойду я за тобою!»

И слезы детские у ней

Невольно льются из очей.

Она была не без надзора.

Отец ее, крутой старик,

Отчасти в сердце к ней проник.

Он подозрительного взора

С несчастной девы не сводил;

За нею следом он бродил,

И подсмотрел ли что такое,

Но только молодой шалун

Раз видел, слышал, как ворчун

Взад и вперед в своем покое

Ходил сердито; как потом

Ударил сильно кулаком

Он по столу и Эде бедной,

Пред ним трепещущей и бледной,

Сказал решительно: «Поверь,

Несдобровать тебе с гусаром!

Вы за углами с ним недаром

Всегда встречаетесь. Теперь

Ты рада слушать негодяя,

Худому выучит. Беда

Падет на дуру. Мне тогда

Забота будет небольшая:

Кто мой обычай ни порочь,

А потаскушка мне не дочь».

Тихонько слезы отирая

У грустной Эды: «Что ворчать?—

Сказала с кротостию мать.—

У нас смиренная такая

До сей поры была она.

И в чем теперь ее вина?

Грешишь, бедняжку обижая».

— «Да,— молвил он,— ласкай ее,

А я сказал уже свое».

День после, в комнатке своей,

Уже вечернею порою,

Одна, с привычною тоскою,

Сидела Эда. Перед ней

Святая Библия лежала.

На длань склоненная челом,

Она рассеянным перстом

Рассеянно перебирала

Ее измятые листы

И в дни сердечной чистоты

Невольной думой улетала.

Взошел он с пасмурным лицом,

В молчаньи сел, в молчаньи руки

Сжал на груди своей крестом;

Примету скрытой, тяжкой муки

В нем всё являло. Наконец:

«Долг от меня,— сказал хитрец,—

С тобою требует разлуки.

Теперь услышать милый глас,

Увидеть милые мне очи

Я прихожу в последний раз;

Покроет землю сумрак ночи

И навсегда разлучит нас.

Виною твой отец суровый,

Его укоры слышал я;

Нет, нет, тебе любовь моя

Не нанесет печали новой!

Прости!» Чуть дышуща, бледна,

Гусара слушала она.

«Что говоришь? Возможно ль? Ныне?

И навсегда, любезный мой!..»

— «Бегу отселе; но душой

Останусь в милой мне пустыне.

С тобою видеть я любил

Потоки те же, те же горы;

К тому же небу возводил

С небесной радостию взоры;

С тобой в разлуке свету дня

Уже не радовать меня!

Я волю дал любви несчастной

И погубил, доверясь ей,

За миг летящий, миг прекрасный

Всю красоту грядущих дней.

Но слушай! Срок остался краткой;

Пугаяся ревнивых глаз,

Везде преследующих нас,

Доселе мельком и украдкой

Видались мы; моей мольбой

Не оскорбись. На расставанье

Позволь, позволь иметь с тобой

Мне безмятежное свиданье!

Лишь мраки ночи низойдут,

И сном глубоким до денницы

Отяжелелые зеницы

Твои домашние сомкнут,

Приду я к тихому приюту

Моей любезной,— о, покинь

Девичий страх и на минуту

Затвор досадный отодвинь!

Прильну в безмолвии печальном

К твоим устам, о жизнь моя,

И в лобызании прощальном

Тебе оставлю душу я».

Прискорбно дева поглядела

На обольстителя; не смела,

Сама не зная почему,

Она довериться ему:

Бедою что–то ей грозило;

Какой–то страх в нее проник;

Ей смутно сердце говорило,

Что не был прост его язык.

Святая книга, как сначала,

Еще лежавшая пред ней,

Ей долг ее напоминала.

Ко груди трепетной своей

Прижав ее: «Нет, нет,— сказала,—

Зачем со злобою такой

Играть моею простотой?

Иль мало было прегрешений?

Еще ль, еще ль охотный слух

Склоню на голос искушений?

Оставь меня, лукавый дух!

Оставь, без новых угрызений».

Но вправду враг ему едва ль

Не помогал,— с такою силой

Излил он ропот свой, печаль

Столь горько выразил, что жаль

Гусара стало деве милой;

И слезы падали у ней

В тяжелых каплях из очей.

И в то же время то моленья,

То пени расточал хитрец.

«Что медлишь? Дороги мгновенья!—

К ней приступил он наконец.—

Дай слово!»— «Всей душой тоскуя,

Какое слово дать могу я,—

Сказала,— сжалься надо мной!

Владею ль я сама собой!

И что я знаю!» Пылко, живо

Тут к сердцу он ее прижал.

«Я буду, жди меня!»— сказал.

Сказал и скрылся торопливо.

Уже и холмы и поля

Покрыты мраками густыми.

Смиренный ужин разделя

С неприхотливыми родными,

Вошла девица в угол свой;

На дверь задумчиво взглянула:

«Поверь, опасен гость ночной!»—

Ей совесть робкая шепнула,

И дверь ее заложена.

В бумажки мягкие она

Златые кудри завернула,

Снять поспешила как–нибудь

Дня одеяния неловки,

Тяжелодышащую грудь

Освободила от шнуровки,

Легла и думала заснуть.

Уж поздно, полночь; но ресницы

Сон не смыкает у девицы:

«Стучаться будет он теперь.

Зачем задвинула я дверь?

Я своенравна в самом деле.

Пущу его: ведь миг со мной

Пробудет здесь любезный мой,

Потом навек уйдет отселе».

Так мнит уж девица, и вот

С одра тихохонько встает,

Ко двери с трепетом подходит

И вот задвижки роковой

Уже касается рукой;

Вот руку медленно отводит,

Вот приближает руку вновь;

Железо двинулось — вся кровь

Застыла в девушке несчастной,

И сердце сжала ей тоска.

Тогда же чуждая рука

Дверь пошатнула: «Друг прекрасный,

Не бойся, Эда, это я!»

И, от смятенья дух тая,

Полна неведомого жара,

Девица бедная моя

Уже в объятиях гусара.

Увы! досталась в эту ночь

Ему желанная победа:

Чувств упоенных превозмочь

Ты не могла, бедняжка Эда!

Заря багрянит свод небес.

Восторг обманчивый исчез;

С ним улетел и призрак счастья;

Открылась бездна нищеты,

Слезами скорби платишь ты

Уже за слезы сладострастья!

Стыдясь пылающего дня,

На крае ложа рокового

Сидишь ты, голову склоня.

Взгляни на друга молодого!

Внимай ему: нет, нет, с тобой

Он не снесет разлуки злой;

Тебе все дни его и ночи;

Отец его не устрашит,

Он подозренья усыпит,

Обманет бдительные очи;

Твой будет он, покуда жив…

Напрасно все; она не внемлет,

Очей на друга не подъемлет,

Уста безмолвные раскрыв,

Потупя в землю взор незрящий;

Ей то же друга разговор,

Что ветр, бессмысленно свистящий

Среди ущелин финских гор.

Недолго, дева красоты,

Предателя чуждалась ты,

Томяся грустью безотрадной!

Ты уступила сердцу вновь:

Простила нежная любовь

Любви коварной и нещадной.

Идет поспешно день за днем.

Гусару дева молодая

Уже покорствует во всем.

За ним она, как лань ручная,

Повсюду ходит. То четой

Приемлет их в полдневный зной

Густая сень дубровы сонной,

То зазовет дремучий бор,

То приглашают гроты гор

В свой сумрак неги благосклонной;

Но чаще сходятся они

В долу соседственном, глубоком.

В густой рябиновой сени

Над быстро льющимся потоком

Они садятся на траву.

Порой любовник в томной лени

Послушной деве на колени

Кладет беспечную главу

И легким сном глаза смыкает.

Дух притаив, она внимает

Дыханью друга своего;

Древесной веткой отвевает

Докучных мошек от него;

Его волнистыми власами

Играет детскими перстами.

Когда ж подымется луна

И дикий край под ней задремлет,

В приют укромный свой она

К себе на одр его приемлет.

Но дева нежная моя

Томится тайною тоскою.

Раз обычайною порою

У вод любимого ручья

Они сидели молчаливо.

Любовник в тихом забытьи

Глядел на светлые струи,

Пред ним бегущие игриво.

Дорогой сорванный цветок

Он как–то бросил в быстрый ток.

Вздохнула дева молодая;

На друга голову склоня.

«Так,— прошептала,— и меня,

Миг полелея, полаская,

Так на погибель бросишь ты!»

Уста незлобной красоты

Улыбкой милой улыбнулись,

Но скорбь взяла–таки свое,

И на ресницах у нее

Невольно слезы навернулись.

Она косынкою своей

Их отерла и, веселей

Глядеть стараяся на друга:

«Прости! Безумная тоска!

Сегодня жизнь моя сладка,

Сегодня я твоя подруга,

И завтра будешь ты со мной,

И день еще, и, статься может,

Я до разлуки роковой

Не доживу, Господь поможет!»

Невинной нежностью не раз

Она любовника смущала

И сожаленье в нем подчас

И угрызенье пробуждала;

Но чаще, чаще он скучал

Ее любовию тоскливой

И миг разлуки призывал

Уж как свободы миг счастливый.

Не тщетно!

Буйный швед опять

Не соблюдает договоров,

Вновь хочет с русским испытать

Неравный жребий бранных споров.

Уж переходят за Кюмень

Передовые ополченья,—

Война, война! Грядущий день —

День рокового разлученья.

Нет слез у девы молодой.

Мертва лицом, мертва душой,

На суету походных сборов

Глядит она: всему конец!

На ней встревоженный хитрец

Остановить не смеет взоров.

Сгустилась ночь. В глубокий сон

Все погрузилося. Унылый,

В последний раз идет он к милой.

Ей утешенья шепчет он,

Ее лобзает он напрасно.

Внимает, чувства лишена;

Дает лобзать себя она,

Но безответно, безучастно!

Мечтанья все бежали прочь.

Они томительную ночь

В безмолвной горести проводят.

Уж в путь зовет сиянье дня,

Уже ретивого коня

Младому воину подводят,

Уж он садится. У дверей

Пустынной хижины своей

Она стоит, мутна очами.

Девица бедная, прости!

Уж по далекому пути

Он поскакал. Уж за холмами

Не виден он твоим очам…

Согнув колена, к небесам

Она сперва воздела руки,

За ним простерла их потом

И в прах поверглася лицом

С глухим стенаньем смертной муки.

Сковал потоки зимний хлад,

И над стремнинами своими

С гранитных гор уже висят

Они горами ледяными.

Из–под одежды снеговой

Кой–где вставая головами,

Скалы чернеют за скалами.

Во мгле волнистой и седой

Исчезло небо. Зашумели,

Завыли зимние метели.

Что с бедной девицей моей?

Потух огонь ее очей;

В ней Эды прежней нет и тени,

Изнемогает в цвете дней;

Но чужды слезы ей и пени.

Как небо зимнее, бледна,

В молчанье грусти безнадежной

Сидит недвижно у окна.

Сидит, и бури вой мятежный

Уныло слушает она,

Мечтая: «Нет со мною друга;

Ты мне постыл, печальный свет!

Конца дождусь ли я иль нет?

Когда, когда сметешь ты, вьюга,

С лица земли мой легкий след?

Когда, когда на сон глубокий

Мне даст могила свой приют

И на нее сугроб высокий,

Бушуя, ветры нанесут?»

Кладбище есть. Теснятся там

К холмам холмы, кресты к крестам,

Однообразные для взгляда;

Их (меж кустами чуть видна,

Из круглых камней сложена)

Обходит низкая ограда.

Лежит уже давно за ней

Могила девицы моей.

И кто теперь ее отыщет,

Кто с нежной грустью навестит?

Кругом всё пусто, всё молчит;

Порою только ветер свищет

И можжевельник шевелит.

Эпилог

Ты покорился, край гранитный,

России мочь изведал ты

И не столкнешь ее пяты,

Хоть дышишь к ней враждою скрытной!

Срок плена вечного настал,

Но слава падшему народу!

Бесстрашно он оборонял

Угрюмых скал своих свободу.

Из–за утесистых громад

На нас летел свинцовый град;

Вкусить не смела краткой неги

Рать, утомленная от ран:

Нож исступленный поселян

Окровавлял ее ночлеги!

И все напрасно! Чудный хлад

Сковал Ботнические воды;

Каким был ужасом объят

Пучины бог седобрадат,

Как изумилися народы,

Когда хребет его льдяной,

Звеня под русскими полками,

Явил внезапною стеной

Их перед шведскими брегами!

И как Стокгольм оцепенел,

Когда над ним, шумя крылами

Орел наш грозный возлетел!

Он в нем узнал орла Полтавы!

Все покорилось. Но не мне,

Певцу, не знающему славы,

Петь славу храбрых на войне.

Питомец муз, питомец боя,

Тебе, Давыдов1, петь ее.

Венком певца, венком героя

Чело украшено твое.

Ты видел финские граниты,

Бесстрашных кровию омыты;

По ним водил ты их строи.

Ударь же в струны позабыты

И вспомни подвиги твои!

Февраль 1823 – октябрь 1824

Анализ стихотворения Баратынского Водопад 6 класс

Анализ стихотворений
Баратынский
Водопад

Евгений Абрамович Баратынский (1800-1844) – неоцененный современниками яркий русский поэт. К раннему периоду его творчества относится стихотворение «Водопад». Баратынский в это время создает элегические стихотворения, наполненные романтикой.
Краткие сведения о поэте

Евгений Баратынский происходил из знатного рода обрусевших польских шляхтичей. Он родился в поместье Вяжля Тамбовской губернии. Его детство проходило неподалеку, в усадьбе Мара. В обучение ребенка входили французский и итальянский языки. Позже, учась в Пажеском корпусе, он прибавит к ним немецкий. Мальчик мечтал о воинской службе, но одна детская шалость, в которой он участвовал, начитавшись Шиллера, привела его с друзьями к краже. Десятилетний Баратынский был исключен из корпуса и мог стать только солдатом. Он начал писать меланхоличные стихотворения, будучи в обществе изгоем. В 19 лет Е. Баратынский начал служить рядовым. В том же году он знакомится с А. Пушкиным, А. Дельвигом, В Кюхельбекером, Ф. Глинкой, Н. Гнедичем. В 1820 году его полк направляют в Финляндию. Там и будет написано интересующее нас лирическое стихотворение «Водопад». Баратынский в этот период начинает печататься, и его имя становится известным.

История создания «Водопада»

Финская природа производила совершенно новое впечатление на юного Баратынского, привыкшего к равнинной местности. Рядом с крепостью Кюмень, где служил унтер-офицер, находился водопад Хэгфорс. Он удивлял своей высотой в восемь метров и мрачным ущельем. Им можно было любоваться с мостика, который возвышался над стремительно текущей водной массой. Также Баратынский посетил водопад Иматра. Этот бурлящий поток окаймляют леса Карелии с седыми валунами. Возможно, это шумное и величественное падение воды и привело к созданию в 1821 г. маленького шедевра – «Водопад». Баратынский как истинный поэт не мог пройти мимо, не отразив в своем творчестве необыкновенного явления природы.

Общая тема стихотворения

Юноша, стоя, видимо, на вершине, впервые увидел угрюмый и таинственный пейзаж, который под порывами аквилона качает могучие ели. Уточним, что аквилон – это очень сильный северный ветер. Он быстр, как полет орла. Это грозное божество природы римляне представляли примерно так, как показано на фотографии выше. Он принес ревущую непогоду и созвучен шуму мощного водного потока. Рев, который издает водопад, Баратынский слушает с трепетом и стоит, очарованный кипящими струями дикой стихии. Он пытается сердцем прочувствовать, что вещает бурлящее падение воды, покрытое седой дымкой брызг. Наблюдает за этой колдовской притягательной силой, за этим неуправляемым необузданным творением Е. А. Баратынский. Водопад живет своей непонятной жизнью, которая находится в гармонии с окружающим миром.

Вид и звуки водной массы заставляют поэта многократно восторженно и радостно воскликнуть, призывая ее к вечному существованию — «шуми», «не умолкай». Эта эпифора из четырех строф начнет и закончит произведение. Этот рефрен будет услышан читателями, на него нельзя не обратить внимания. Эпитет «седой» по отношению к потоку представляет нам прежде всего его цвет, за которым слышится и древность. Его «протяжный вой» заставляет видеть в нем живое существо, которое объединено с долиной, что также протяжно отзывается. Так олицетворяются силы природы в богатом воображении, которым обладает Баратынский. Водопад у него жив и без слов ведет беседу с поэтом. Рев у него не только протяжный, но и мятежный. Чего он сам ждет, Баратынский не может понять, поскольку он просто зачарован «дымной бездной». Его риторические вопросы повышают наше внимание к пейзажу и, не требуя ответа, заставляют сопереживать.

Лексические средства поэта

Стихотворение написано размеренным ямбом с кольцевой рифмой. Для современного читателя архаизмом звучит и упоминание об аквилоне, и сочетание «елию скрыпучей», которую он качает. Но, возможно, и у современников поэта они вызывали чувство вечности и первозданности природы.

Аллитерации, которые использованы, позволяют услышать шумящий поток с первой же строфы. На нее приходится три «ш». Далее будут многократно повторяться «ж», «щ» и снова «ш», усиливая первое впечатление. Четырежды подряд повторенное «ю» – это ассонанс. Он позволяет точнее передать льющуюся непрерывным потоком водную массу.

Образ лирического героя

Он показывает потребность человека понять, в чем заключена чарующая мощь, которая создана нерукотворно. Состояние души героя нетерпеливо ждет открытия тайн. В этом состоит его «безумное ожидание». Он весь трепещет. И через оксюморон (лирический герой «сердцем разумеет», а разум принадлежит голове) нам показывают, что перед героем открылась неведомая прежде тайна: он должен найти свое место в мироздании. Вот тут мы сталкиваемся с философским началом поэта. Минуты близости человека и Вселенной открывает читателю стихотворение «Водопад». Баратынский начинает постигать смыл своего бытия. И позже певец в своих произведениях будет раздумывать над жизнью. В своем раннем произведении чувства (восторг, радость, трепет, ожидание), вызванные природой, показал Баратынский. «Водопад» (анализ которого завершен), только положил начало философской лирике и элегическим размышлениям поэта.

Дослужившись до чина офицера, Е. А. Барытынский выйдет в отставку, женится и, понятый только узким кругом друзей, уедет за границу. В Неаполе он скоропостижно скончается, но будет похоронен в родной земле, в Петербурге. Пресса это печальное событие не освещала.

Сочинения по темам:

Анализ стихотворения Державина «Водопад» «Водопад». В стихотворении Державин возвращается к теме скоротечности бытия и задает вопрос, что такое вечность, кто из людей имеет право.
Анализ стихотворения Баратынского «Родина» Жизнь Евгения Баратынского сложилась довольно трагически. Совершив в юности серьезный проступок, он был лишен возможности получить приличное образование и престижное.
Анализ стихотворения Баратынского «Чудный град порой сольется» Евгений Баратынский является классиком русской литературы, чьи произведения высоко ценили такие известные поэты, как Александр Пушкин и Михаил Лермонтов. Вместе.
Анализ стихотворения Баратынского «Муза» Поэт Евгений Баратынский был современником Пушкина и поддерживал с ним дружеские отношения. В то время среди литераторов было принято рассматривать.
Анализ стихотворения Баратынского «Элегия» Элегия Е. А. Баратынского, начинающаяся строкой «Я посетил тебя, пленительная сень… « написана в 1832 г. Поводом к ее написанию.
Анализ стихотворения Баратынского «Последняя смерть» «Последняя смерть» (1827). Стихотворение относится к философской лирике. Поэт, видя в древности образцы прямого благородства и силы духа, осознает человеческую.
Анализ стихотворения Баратынского «Осень» Стихотворение Баратынского «Осень» — центральное в его творчестве. В нем содержится как бы квинтэссенция сборника «Сумерки» и одновременно основы всей.

Вы сейчас читаете сочинение Анализ стихотворения Баратынского «Водопад»

«Водопад» Е.Баратынский

Шуми, шуми с крутой вершины, Не умолкай, поток седой! Соединят протяжный вой С протяжным отзывом долины.

Я слышу: свищет аквилон, Качает елию скрыпучей, И с непогодою ревучей

Твой рёв мятежный соглашен.

Зачем, с безумным ожиданьем, К тебе прислушиваюсь я? Зачем трепещет грудь моя Каким-то вещим трепетаньем?

Как очарованный стою Над дымной бездною твоею И, мнится, сердцем разумею Речь безглагольную твою.

Шуми, шуми с крутой вершины, Не умолкай, поток седой! Соединяй протяжный вой С протяжным отзывом долины!

Анализ стихотворения Баратынского «Водопад»

Молодой поэт почти пять лет провел в Финляндии, где находился по долгу военной службы. Величественные виды северной природы, разительно отличавшиеся от родных тамбовских просторов, нашли отражение в лирике Баратынского. Суровой красотой пейзажа очарован герой-«певец» стихотворения «Финляндия »: он с восхищением созерцает «грозные, вечные скалы», «дремучий бор» и необъятный морской простор, сливающийся с небом. Душа романтика взывает к героям древних преданий, «сынам могучих скал», когда-то населявших северную землю.

Мощная стихия ниспадающей речной воды вдохновила автора к созданию знаменитой элегии, датированной 1821 г. Она открывается обращением лирического героя к «потоку седому». Художественный прием, к которому прибегает автор, не отличался новизной. Формула «Шуми, шуми, о водопад!» встречается в одноименной державинской оде. Подобные реминисценции можно найти в наследии Батюшкова и Дельвига. Опираясь на богатый литературный контекст, поэт представляет собственную версию традиционной романтической темы.

Звуковые образы играют доминирующую роль в пейзажной зарисовке: к шуму воды присоединяется «протяжный вой» северного ветра. Акустические атрибуты непогоды умножаются эхом, получающим описательную характеристику «отзыв долины». Показательно, что о превосходстве звуковых деталей говорит и лирический субъект, обращающийся к формуле «Я слышу».

Третий и четвертый катрены посвящены чувствам и впечатлениям романтика. Пара риторических вопросов отражает душевное беспокойство героя: он не может найти причины, почему грандиозное зрелище обладает столь притягательной силой. Неясные надежды и тревожные догадки созерцатель выражает в определениях «безумное ожидание» и «вещее трепетание».

Высказав бередящие сердце сомнения, герой переходит к сообщению о внешних деталях лирической ситуации. Позиция наблюдателя располагается над водопадом, обозначенным метафорой «дымная бездна». Лирическое «я» считает нужным еще раз подчеркнуть особое состояние души, используя эпитет «очарованный». Следующее двустишие знаменует итог внутреннего диалога человека со стихией: чуткой душе удается прикоснуться к тайнам природы. Чтобы изобразить иррациональную суть глубоких сокровенных чувств, поэт привлекает пару оригинальных оксюморонов: «сердцем разумею» и «речь безглагольную».

Рефрен, заключающий финальную часть, возвращает читателя к образу водопада — завораживающего и загадочного воплощения мощи природных сил.

Образ лирического героя

Смотреть галерею

И через оксюморон (лирический герой «сердцем разумеет», а разум принадлежит голове) нам показывают, что перед героем открылась неведомая прежде тайна: он должен найти свое место в мироздании. Вот тут мы сталкиваемся с философским началом поэта. Минуты близости человека и Вселенной открывает читателю стихотворение «Водопад». Баратынский начинает постигать смыл своего бытия. И позже певец в своих произведениях будет раздумывать над жизнью. В своем раннем произведении чувства (восторг, радость, трепет, ожидание), вызванные природой, показал Баратынский. «Водопад» (анализ которого завершен), только положил начало философской лирике и элегическим размышлениям поэта.

«Водопад» (Баратынский): история создания, анализ

Краткие сведения о поэте

История создания «Водопада»

Общая тема стихотворения

Образы стихотворения

Лексические средства поэта

Образ лирического героя

Краткие сведения о поэте

Смотреть галерею В 19 лет Е. Баратынский начал служить рядовым. В том же году он знакомится с А. Пушкиным, А. Дельвигом, В Кюхельбекером, Ф. Глинкой, Н. Гнедичем. В 1820 году его полк направляют в Финляндию. Там и будет написано интересующее нас лирическое стихотворение «Водопад». Баратынский в этот период начинает печататься, и его имя становится известным.

Пожалуйсты помогите очень надо. Анализ стихотворения Водопад Е.А.Баратынский

Анализ стихотворения Е. А. Баратынского «Водопад» (первые опыты самостоятельной интерпретации поэтического текста)

Читая стихотворение Баратынского, ощущаешь мощную картину водопада, представляешь шум падающей воды. Поэт очарован видом водопада, стоит и с трепетом слушает мощный и протяжный вой падающей воды. Вид водопада вызывает у поэта восхищение, он слушает, и «грудь его трепещет с каким-то вещим трепетаньем». В конце стихотворения поэт пишет: «Шуми, шуми с крутой вершины, не умолкай, поток седой!» Поэт как бы умоляет нерукотворные силы, чтобы это чудо природы продолжало жить и радовать людей своей красотой. Такая романтическая поэзия, описывающая красоту окружающей нас природы, очень нужна. Она создает настроение и призывает бережно относиться к тому прекрасному, что создано ею. Юра Лобода

Е. А. Баратынский стоял у истоков русской классической поэзии. Как и другие мастера художественного слова, он оставил большое поэтическое наследство. Вот одно из его замечательных творений. В стихотворении «Водопад» чувствуется лирическая душа поэта. Он очарован водопадом, просит его не умолкать, жить вечно, и при этом «грудь его трепещет каким-то вещим трепетаньем». Поэт прекрасно знает природу, любит ее и может донести до читателя ее внутреннюю гармонию, а порой и мятежность: Я слышу: свищет аквилон, Качает елию скрыпучей, И с непогодою ревучей Твой рев мятежный соглашен. Картина ревущего водопада достигается с помощью сочетания шипящих согласных: ш – щ – ч – ч – ч – ж – ш. Мы ясно слышим и звуки стремительно падающей воды, и свист ветра, ощущаем мощь природной стихии. Кажется, мятежные души поэта и водопада слились воедино, и это не может не восхищать нас. Саша Хейсина

Это стихотворение поэт посвятил водопаду. В нем он выражает свои чувства, переживания при виде открывшейся чудесной картины. Для поэта нет ничего прекрасней, чем шум водопада. Под звуки падающей воды он мечтает и не хочет, чтобы поток умолкал: Шуми, шуми с крутой вершины, Не умолкай, поток седой! Поэт настолько поражен красотой водопада, что не знает, как выразить все свои чувства в одном стихотворении. Он хочет, чтобы все знали, как прекрасен водопад. И поток «седой» не потому, что водная стихия вечна, хотя и это правильно, но и цвет бурлящей, стремительно падающей воды – это цвет седины. Гармония природы поражает поэта: И с непогодою ревучей Твой рев мятежно соглашен. Баратынский относится к водопаду, как к другу. Погрузившись в его прелесть и мощь, поэт забывает обо всем на свете и хочет слиться с ним душой. Он понимает водопад без слов, ведет с ним скрытый диалог: Зачем трепещет грудь моя Каким-то вещим трепетаньем? Наверное, редко кому удается испытывать такие чувства при виде водопада. А может, не всем удается выразить их словами, как это удалось Баратынскому? Ксения Зацепина

В стихотворении «Водопад» Баратынский выражает свое понимание стихии. Он хочет, чтобы «поток седой» продолжал течь, несмотря ни на что: Шуми, шуми, с крутой вершины, Не умолкай, поток седой! Поэт показывает нам, что шум падающей воды и отзыв долины могут быть одним целым, и это вечная музыка: Соединяй протяжный вой С протяжным отзывом долины. Северный ветер качает скрипучую ель. Возможно, она – ровесница водопада: Я слышу: свищет аквилон, Качает елию скрипучей. А в строках «И с непогодою ревучей твой рев мятежный соглашен» Баратынский выразил глубокую мысль: водопад – неуправляемое стихийное творение, стремящееся к свободе. Поэт пытается разобраться в себе: почему он слушает шум водопада «с таким безумным ожиданьем», почему открывшаяся картина заставляет «трепетать его грудь»? Но во всех его строчках – восхищение силой и мощью водной стихии: Как очарованный стою Над дымной бездною твоею. И, мнится, сердцем разумею Речь безглагольную твою. Поэту кажется, что он действительно сердцем понимает бессловесную речь водопада, чувствует то, о чем тот шумит мятежно. Душой и сердцем он вместе с водопадом и надеется на вековое продолжение жизни первозданной стихии. Женя Используя примеры, самостоятельно интерпретируйте текст стихотворения Цветаевой «Рябину рубили зорькою»

Образы стихотворения

Смотреть галерею

Его «протяжный вой» заставляет видеть в нем живое существо, которое объединено с долиной, что также протяжно отзывается. Так олицетворяются силы природы в богатом воображении, которым обладает Баратынский. Водопад у него жив и без слов ведет беседу с поэтом. Рев у него не только протяжный, но и мятежный. Чего он сам ждет, Баратынский не может понять, поскольку он просто зачарован «дымной бездной». Его риторические вопросы повышают наше внимание к пейзажу и, не требуя ответа, заставляют сопереживать.

помогите с анализом стихотворения водопад Баратынского

юра шмаков Ученик (199), закрыт 5 лет назад

Марина Высший разум (291829) 5 лет назад

Почитай ЗДЕСЬ Это творческие работы учащихся. Стихотворение написано под впечатлением увиденного автором потрясающей красоты водопада. Поэт обращается к нему, как к живому могучему существу, называет его седым и слышит, как его вой сливается с эхом, разносившимся далеко по долинам. Далее поэт слышит приближение урагана, качающего скрипучие ели, непогода ревёт, сливаясь воедино с рёвом водопада. Автор сам не может понять, почему всё это безумие так притягивает его, говорит»ЗАЧЕМ БЕЗУМНЫМ ОЖИДАНЬЕМ К ТЕБЕ ПРИСЛУШИВАЮСЬ Я? Зачем трепещет грудь моя, каким-то вещим трепетаньем? » Дымная завеса это бездны околдовала поэта, и ему уже кажется, что он понимает, о чём шумит этот водопад. Последнее четверостишье повторяет первое, в котором Баратынский заклинает ВОДОПАД никогда не останавливаться: «. шуми, шуми. ..не умолкай, поток седой! » Стихотворение наполнено энергией, оно жизнеутверждающее, в нём много литературных приёмов: олицетворение, эпитеты, метафоры.

Катя Иванова Ученик (241) 1 год назад

В конце стихотворения поэт пишет: «Шуми, шуми с крутой вершины, не умолкай, поток седой!» Поэт как бы умоляет нерукотворные силы, чтобы это чудо природы продолжало жить и радовать людей своей красотой.

Такая романтическая поэзия, описывающая красоту окружающей нас природы, очень нужна. Она создает настроение и призывает бережно относиться к тому прекрасному, что создано ею.

Е. А. Баратынский стоял у истоков русской классической поэзии. Как и другие мастера художественного слова, он оставил большое поэтическое наследство.

Вот одно из его замечательных творений. В стихотворении «Водопад» чувствуется лирическая душа поэта. Он очарован водопадом, просит его не умолкать, жить вечно, и при этом «грудь его трепещет каким-то вещим трепетаньем».

Поэт прекрасно знает природу, любит ее и может донести до читателя ее внутреннюю гармонию, а порой и мятежность:

Я слышу: свищет аквилон, Качает елию скрыпучей, И с непогодою ревучей Твой рев мятежный соглашен.

Общая тема стихотворения

Смотреть галерею

Это грозное божество природы римляне представляли примерно так, как показано на фотографии выше. Он принес ревущую непогоду и созвучен шуму мощного водного потока. Рев, который издает водопад, Баратынский слушает с трепетом и стоит, очарованный кипящими струями дикой стихии. Он пытается сердцем прочувствовать, что вещает бурлящее падение воды, покрытое седой дымкой брызг. Наблюдает за этой колдовской притягательной силой, за этим неуправляемым необузданным творением Е. А. Баратынский. Водопад живет своей непонятной жизнью, которая находится в гармонии с окружающим миром.

Основные темы и мотивы в творчестве Евгения Абрамовича Баратынского

С тобой себе и небу веря вновь.

Анастасия Львовна пленила Баратынского не столько красотой, сколько душевным обаянием, тонкостью вкуса и нежностью сердца. В год женитьбы поэт написал стихотворение «Она». Этим чувствам он остался верен до конца жизни, найдя в жене друга и тонкого критика своих стихов.

Она
Есть что-то в ней, что красоты прекрасней,
Что говорит не с чувствами – с душой;
Есть что-то в ней над сердцем самовластней
Земной любви и прелести земной.
Как сладкое душе воспоминанье,
Как милый свет родной звезды твоей,
Какое-то влечет очарованье
К ее ногам и под защиту к ней.
Когда ты с ней, мечты твоей неясной
Неясною владычицей она:
Не мыслишь ты – и только лишь прекрасной
Присутствием душа твоя полна.
Бредешь ли ты дорогою возвратной,
С ней разлучась, в пустынный угол твой –
Ты полон весь мечтою необъятной,
Ты полон весь таинственной тоской.

Тема природы

Высшая мудрость для Баратынского — ее воплощение он находил в Гете — жизнь в содружестве с природой.

У Баратынского нет ни одного стихотворения, где природа выступала бы как творение Бога — всюду она предстает лишь в отношении к своему созданию — человеку. Пейзаж во многих стихах Баратынского («Запустение», 1834; «Есть милая страна, есть угол на земле..

.») проникнут нотами воспоминания и ностальгии, это внутренний пейзаж, изображающий не только природу, но и состояние человеческой души.

Подобно тому, как Пушкину суждено было стать первым русским поэтом, воспевшим по непосредственным впечатлениям (южной ссылки) романтическую природу Кавказа, так и Баратынскому (отбывавшему примерно в то же время — 1820-1825 — ссылку в Финляндии) принадлежит заслуга быть первым певцом романтической природы Скандинавии. Элегия «Финляндия», поэма «Эдда» — ярчайшие и непреходящие образцы северной «экзотики» в русской поэзии, значительно расширившие географический кругозор ее впечатлений и чувствований.

Но поэзия живет там, где нет власти человека, нет его холодной насмешки, презрительного слова. Вот почему в стихах Баратынского часто возникают грозные и величественные картины неподвластной человеку природы: море, водопад, дремучий лес, буря…
Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины.
Я слышу: свищет аквилон,
Качает елию скрипучей,
И с непогодою ревучей
Твой рев мятежный соглашен.
Зачем с безумным ожиданьем
К тебе прислушиваюсь я?
Зачем трепещет грудь моя
Каким–то вещим трепетаньем?
Как очарованный, стою
Над дымной бездною твоею
И, мнится, сердцем разумею
Речь безглагольную твою.
Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины.

Стихотворение написано в 1821 году во время пребывания Баратынского в Финляндии. История создания связана с посещением вместе с Коншиным водопада Имантра на реке Вуокса. В переработке стихотворения для издания 1827 года произошло существенное изменение шестнадцатого стиха. Было: «Музыку важную твою».

В этом стихотворении, Баратынский обращается к теме природы, к теме водной стихии. Автор хочет сказать, что водопад, это не просто водная сила, а нечто таинственное, влекомое, величественное, наполненное чудной жизнью явление.

Очарованный и завороженный величием водопада, автор чувствует вечное течение жизни, неподвластное человеку. Он с трепетом прислушивается к каждому звуку, пытаясь понять безглагольную речь водопада. Для автора важно, чтобы люди умели видеть в окружающем мире красоту, неповторимость, ощутить, что вокруг него все живое.

Таким образом, Баратынский говорит, что нужно беречь, любить и понимать природу.

Произведение отличается единством и целостностью, где каждое последующее четверостишие продолжает нести в себе смысл предыдущего. Кольцевая композиция свидетельствует о важности и значительности того, что происходит с нашим героем. В основе композиции лежит пейзажная зарисовка.

Чтобы создать определенную атмосферу, раскрыть идею стиха и передать состояние лирического героя, поэту помогают художественные особенности.

Огромную роль в стихотворении играет олицетворение: «шуми шуми, не умолкай, свищет аквилон, качает елию» — они помогают нам прикоснуться к мироощущению автора, потому что олицетворение – это всегда поиск в предмете нового признака, это особый оригинальный взгляд на окружающий мир, его познание и исследование. Эпитеты приоткрывшую тайну души лирического героя, создают особую а. Риторический вопрос и риторическое восклицание подчеркивают главные для автора понятия и явления: «зачем с безумным ожиданьем к тебе прислушиваюсь я? Зачем трепещет грудь моя каким – то вещим трепетаньем?»; «не умолкай поток седой!».

Стихи Баратынского – анализ — Русская историческая библиотека

Обстоятельства жизни современника Пушкина, поэта Е. А. Баратынского (правильнее – Боратынского, 1800 – 1844) сложились так неудачно, что в течение всей юности его, – в эту пору, когда складывается душа человеческая, он знал немало горя. Об этой безотрадной юности не раз вспоминает он в своих стихах – она и определила все миросозерцание поэта на всю его жизнь. Долгое пребывание в Финляндии, среди угрюмой и суровой природы, только укрепило эту тоску в его душе. (См. также статью Творчество Баратынского — кратко.)

Портрет Евгения Баратынского, 1826

Между тем, Баратынский не был пессимистом от природы: его стихи доказывают, что он знавал иногда светлые минуты радости, когда счастье улыбалось ему, когда он, умиротворенный, сливался с природой. Но эти моменты просвета редки, и не они определяют основное существо его мировоззрения. Вот почему можно с полным правом отнести его к типичным поэтам-«скорбникам». Он сам однажды указывает, что настроения «мировой скорби» – удел писателей его времени:

В печаль влюбились мы. Новейшие поэты
Не улыбаются в творениях своих…
У всех унынием оделося чело,
Душа увянула и сердце отцвело!..

По его мнению, Жуковский виноват в том, что русские поэты стали грустить. Этим указанием он определяет свою зависимость от Жуковского, – и, действительно, многими сторонами своего творчества Баратынский примыкает к нему: его скорбь спокойная, безоблачная, хотя и глубокая, он примиряется со всем в жизни и, полный доверенности к Провидению, всеми помыслами своими стремится «туда», за предел жизни. Смерти он поет хвалебный гимн:

Смерть дщерью тьмы не назову я
И, раболепною мечтой
Гробовый остов ей даруя,
Не ополчу её косой.
О дочь верховного Эфира!
О светозарная краса!
В руке твоей олива мира,
А не губящая коса.
……………………
Недоуменье, принужденье –
Условье смутных наших дней,
Ты всех загадок разрешенье,
Ты разрешенье всех цепей.

Баратынский говорит, что люди – «нужды непреклонной слепые рабы, рабы самовластного рока» – томятся на земле потому, что всем «памятно небо родное», и все стремятся «неясным желанием», «жаждой счастья» вернуться в тот мир потусторонний, откуда вырваны были они на время на землю (ср. лермонтовское стихотворение «Ангел»). Вот почему он жаждет «ночи гробовой».

В юности своей, несмотря на все бремя невзгод, Баратынский верил в возможность счастья «здесь», – на земле; он порой знал «живых восторгов легкий рай», в прежние дни поддавался «обольщениям», – но под тяжестью горя и разочарований «задумалась его радость», а потом безвозвратно улетели «сны золотые» его юности: тогда подошел к нему «чадный демон» скептицизма, – и на грудь поэта –

…дума роковая
Гробовой насыпью легла.

«Светлый мир» показался «уныл и пусть»; век его сделался «уныл», жизнь обратилась в «холодный, тяжкий сон», – он почувствовал себя, как «во гробе». Но он не возненавидел людей, не стал роптать на судьбу и Бога, – он со всем примирился –

Меня тягчил печалей груз,
Но не упал я перед роком, –
Нашел отраду в песнях Муз,
И в равнодушии высоком.

Вооруженный этим «равнодушием», он все прощал и во всем находил смысл. Он говорил –

…страданье нужно нам:
Не испытав его, нельзя понять и счастья!

Он говорил, что и волнения имеют смысл:

Жизнь для волненья дана: жизнь и волненье одно.
………………
Нам надобны к страсти, и мечты,
В них бытия условие и пища.
……………
Пусть радости живущим жизнь дарит,
А смерть сама их умереть научить.

Такое высокое, философское «бесстрастие» настолько отодвинуло его от жизни, что он мог свой глубокий пессимизм сочетать с любовью высокой, «любовью добра и красоты»… Правда, и эта ненависть к жизни, и эта любовь потому уживаются, что они совершенно отвлеченны, бесстрастны, – в них много ума, и нет чувства.

В стихотворении «Две доли» Баратынский говорит, что два пути, по воле Провидения, предоставлены –

На выбор мудрости людской;
Или надежду и волненье,
Иль безнадежность и покой!

Он испробовал оба пути и решился идти вторым. Себя он не раз выставляет «певцом бесстрастия», тишины и покоя –

Я не надеюсь, не страшуся.
… Философ я…
… Я только пел мои печали,
Холодные стихи дышали
Души холодною тоской

Дальше такого холодного квиетизма идти некуда – Баратынский оказался до такой степени далеким от жизни, что для его «духа нет оков» на земле, зато и поэзия его чужда интересов времени: его язык «немногим избранным понятен», как он сам это утверждал, потому и к «черни» он относится без той страсти, которая так возмущала Пушкина в его стихотворениях.

В стихотворении «Бесенок» Баратынский так характеризует свое отношение к толпе:

Когда в задумчивом совете
С самим собой из-за угла
Гляжу на свет и, видя в свете
Свободу глупости и зла,
Добра и разума прижимку,
Насильем сверженный закон,
Я слабым сердцем возмущен,

– тогда этот бесенок –

Проворно шапку-невидимку
На шар земной набросил он…
…Прощай, владенье грустной были,
Меня смущавшее досель:
Я от твоей бездушной пыли
Уже за тридевять земель!

Преобладающей силой души Баратынского был разум, – недаром Белинский назвал его «поэтом мысли», а Пушкин называл «Гамлетом». Преимущественно с точки зрения разума смотрел он на жизнь и на смерть и холодным спокойствием, благожелательным ко всему, одарил его этот разум…

В стихотворении «Истина» он сам говорит, что «разум» определил всю его жизнь, дал содержание его миросозерцанию. «Истина» явилась к ному в виде прекрасной и гордой богиня и сказала:

…Захочу
И, страстного, отрадному бесстрастию
Тебя я научу!
Пускай со мной ты сердца жар погубишь,
Пускай, узнав людей,
Ты, может быть, испуганный разлюбишь,
И ближних, и друзей.
Я бытия все прелести разрушу,
Но ум наставлю твой
Я оболью суровым хладом душу,
Но дам душе покой…

Он анализировал мир людской и увидел в жизни человеческой «Пир нестройный», где –

Презренный властвует, достойный
Поник гонимой головой.
Несчастлив добрый, счастлив злой!

Но во всем этом видимом неустройстве скрыта великая мудрость Творца.

Обращается ли Баратынский к «человеку» – он видит, в чем трагизм его двойственного и бессильного существа –

Я – из племени духов,
Но не житель Эмпирея,
И. едва до облаков
Возлетев, паду, слабея.
Как мне быть? Я мал и плох,
И ношусь, крылатый вздох,
Меж землёй и небесами!

Особенно часто сопоставляет Баратынский ничтожество и бессилье человека со стихийной мощью природы. В стихотворении «Последняя смерть» он рисует картину смерти человечества. Человечество дряхлеет, физически и нравственно, вырождается и, наконец, вымрет окончательно. Тогда «державная природа» опять безраздельно будет царствовать над безлюдною землей, облачившись «в дикую порфиру древних лет».

По мнению Баратынского, раньше первобытный человек жил одной жизнью с природой; развитие разума оторвало его от природы («Приметы»), – и, вместо родственной связи, между ними возникла вражда, которая окончится победой природы.

Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой,
По-детски вещаньям природы внимал,
Ловил её знаменье с верой;
Покуда природу любил он, – она
Любовью ему отвечала…
……………………………
В пустыне безлюдной он не был один,
Не чуждая жизнь в ней дышала.
Но, чувство презрев, он доверил уму,
Вдался в суету изысканий, –
И сердце природы закрылось ему,
И нет на земле прорицаний!

Из всего вышесказанного видно, что «мировая тоска» у Баратынского приняла совершенно особую окраску: в его стихах эта скорбь потеряла всякую тень сентиментализма и романтизма, перестала быть минутным настроением, как у Пушкина, а сделалась постоянным философским миросозерцанием.

Евгений Баратынский. Лучшие стихи Евгения Баратынского на портале ~ Beesona.Ru

Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~ Евгений Баратынский

В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Евгения Баратынского написанные на рубеже 18-20 вв.

Лучшие стихи Евгения Баратынского

Баратынский Евгений Абрамович (1800 — 1844) — русский поэт, автор оригинальнаой разработки жанров элегии и послания; его поэмы, отмеченные лиризмом, психологической и философской глубиной.

Когда, печалью вдохновенный,
Певец печаль свою поет,
Скажите: отзыв умиленный
В каком он сердце не найдет?

Дамон! ты начал — продолжай,
Кропай экспромты на досуге;
Возьмись за гений свой: пиши, черти, марай;
У пола нежного в бессменной будь услуге;

Увы! Творец не первых сил!
На двух статейках утомил
Ты кой-какое дарованье!
Лишенный творческой мечты,

Венчали розы, розы Леля,
Мой первый век, мой век младой:
Я был счастливый пустомеля
И девам нравился порой.

Так, любезный мой Гораций,
Так, хоть рад, хотя не рад,
Но теперь я муз и граций
Променял на вахтпарад;

Когда на играх Олимпийских,
На стогнах греческих недавних городов,
Он пел, питомец муз, он пел среди валов
Народа, жадного восторгов мусикийских,—

Как жизни общие призывы,
Как увлеченья суеты,
Понятны вам страстей порывы
И обаяния мечты;

Люблю я вас, богини пенья,
Но ваш чарующий наход,
Сей сладкий трепет вдохновенья,-
Предтечей жизненных невзгод.

Решительно печальных строк моих
Не хочешь ты ответом удостоить;
Не тронулась ты нежным чувством их
И презрела мне сердце успокоить!

Где сладкий шепот
Моих лесов?
Потоков ропот,
Цветы лугов?

Она придет! к ее устам
Прижмусь устами я моими;
Приют укромный будет нам
Под сими вязами густыми!

Опять весна; опять смеется луг,
И весел лес своей младой одеждой,
И поселян неутомимый плуг
Браздит поля с покорством и надеждой.

Враг суетных утех и враг утех позорных,
Не уважаешь ты безделок стихотворных;
Не угодит тебе сладчайший из певцов
Развратной прелестью изнеженных стихов:

Страшно воет, завывает
Ветр осенний;
По поднебесью далече
Тучи гонит.

Дай руку мне, товарищ добрый мой,
Путем одним пойдем до двери гроба,
И тщетно нам за грозною бедой
Беду грозней пошлет судьбины злоба.

В небе нашем исчезает
И, красой своей горда,
На другое востекает
Переходная звезда;

Идиллик новый на искус
Представлен был пред Аполлона.
«Как пишет он?- спросил у муз
Бог беспристрастный Геликона.-

Сей поцелуй, дарованный тобой,
Преследует мое воображенье:
И в шуме дня, и в тишине ночной
Я чувствую его напечатленье!

Незнаю? Милая Незнаю!
Краса пленительна твоя:
Незнаю я предпочитаю
Всем тем, которых знаю я.

Еще, как патриарх, не древен я; моей
Главы не умастил таинственный елей:
Непосвященных рук бездарно возложенье!
И я даю тебе мое благословенье

Поэт Писцов в стихах тяжеловат,
Но я люблю незлобного собрата:
Ей-ей! не он пред светом виноват,
А перед ним природа виновата.

Свои стишки Тощев-пиит
Покроем Пушкина кроит,
Но славы громкой не получит,
И я котенка вижу в нем,

Благословен святое возвестивший!
Но в глубине разврата не погиб
Какой-нибудь неправедный изгиб
Сердец людских пред нами обнаживший.

Я безрассуден — и не диво!
Но рассудителен ли ты,
Всегда преследуя ревниво
Мои любимые мечты?

Тебя ль изобразить и ты ль изобразима?
Вчера задумчива, я помню, ты была,
Сегодня ветрена, забавна, весела,
Понятна сердцу ты, уму непостижима.

Свои стишки Тощев-пиит
Покроем Пушкина кроит,
Но славы громкой не получит,
И я котенка вижу в нем,

Тебе я младость шаловливу,
О сын Венеры! посвятил;
Меня ты плохо наградил,
Дал мало сердцу на разживу!

Мне с упоением заметным
Глаза поднять на вас беда:
Вы их встречаете всегда
С лицом сердитым, неприветным.

Смерть дщерью тьмы не назову я
И, раболепною мечтой
Гробовый остов ей даруя,
Не ополчу ее косой.

Когда исчезнет омраченье
Души болезненной моей?
Когда увижу разрешенье
Меня опутавших сетей?

Вот верный список впечатлений
И легкий и глубокий след
Страстей, порывов юных лет,
Жизнь родила его — не гений.

Порою ласковую Фею
Я вижу в обаяньи сна,
И всей наукою своею
Служить готова мне она.

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединят протяжный вой
С протяжным отзывом долины.

Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найти
В сей жизни блаженство прямое:
Небесные боги не делятся им
С земными детьми Прометея.

Влюбился я, полковник мой,
В твои военные рассказы:
Проказы жизни боевой —
Никак, веселые проказы!

Войной журнальною бесчестит без причины
Он дарования свои.
Не так ли славный вождь и друг Екатерины —
Орлов — еще любил кулачные бои?

В свои расселины вы приняли певца,
Граниты финские, граниты вековые,
Земли ледяного венца
Богатыри сторожевые.

О, верь: ты, нежная, дороже славы мне;
Скажу ль? мне иногда докучно вдохновенье:
Мешает мне его волненье
Дышать любовью в тишине!

Друзья мои! я видел свет,
На всё взглянул я верным оком.
Душа полна была сует,
И долго плыл я общим током…

Нет, обманула вас молва,
По-прежнему дышу я вами,
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.

Люблю деревню я и лето:
И говор вод, и тень дубров,
И благовоние цветов;
Какой душе не мило это?

Приятель строгий, ты не прав,
Несправедливы толки злые;
Друзья веселья и забав,
Мы не повесы записные!

А. Я. В[асильевой]
Не раз Гимена клеветали:
Его бездушным торговцом,
Брюзгой, ревнивцем и глупцом

Любви веселый проповедник,
Всегда любезный говорун,
Глубокомысленный шалун,
Назона правнук и наследник!

Мне о любви твердила ты шутя
И холодно сознаться можешь в этом.
Я исцелен; нет, нет, я не дитя!
Прости, я сам теперь знаком со светом.

Напрасно мы, Дельвиг¹ , мечтаем найти
В сей жизни блаженство прямое:
Небесные боги не делятся им
С земными детьми Прометея.

Были бури, непогоды,
Да младые были годы!
В день ненастный, час гнетучий
Грудь подымет вздох могучий;

Очарованье красоты
В тебе не страшно нам:
Не будишь нас, как солнце, ты
К мятежным суетам;

Хотя ты малый молодой,
Но пожилую мудрость кажешь:
Ты слова лишнего не скажешь
В беседе самой распашной;

О счастии с младенчества тоскуя,
Всё счастьем беден я,
Или вовек его не обрету я
В пустыне бытия?

Что за звуки? Мимоходом
Ты поешь перед народом,
Старец нищий и слепой!
И, как псов враждебных стая,

Когда, дитя и страсти и сомненья,
Поэт взглянул глубоко на тебя,-
Решилась ты делить его волненья,
В нем таинство печали полюбя.

Выдь, дохни нам упоеньем,
Соименница зари;
Всех румяным появленьем
Оживи и озари!

Взгляни на звезды: много звезд
В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
На небе голубом.

Глубокий взор вперив на камень,
Художник нимфу в нем прозрел,
И пробежал по жилам пламень,
И к ней он сердцем полетел.

Всегда и в пурпуре и в злате,
В красе негаснущих страстей,
Ты не вздыхаешь об утрате
Какой-то младости твоей.

Так, любезный мой Гораций,
Так, хоть рад, хотя не рад,
Но теперь я муз и граций
Променял на вахтпарад;

Вы слишком многими любимы,
Чтобы возможно было вам
Знать, помнить всех по именам;
Сии листки необходимы;

Рассеивает грусть пиров веселый шум.
Вчера, за чашей круговою,
Средь братьев полковых, в ней утопив мой ум,
Хотел воскреснуть я душою.

Судьбой наложенные цепи
Упали с рук моих, и вновь
Я вижу вас, родные степи,
Моя начальная любовь.

Предстала, и старец великий смежил
Орлиные очи в покое;
Почил безмятежно, зане совершил
В пределе земном всё земное!

Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней!

Есть грот: наяда там в полдневные часы
Дремоте предает усталые красы.
И часто вижу я, как нимфа молодая
На ложе лиственном покоится нагая,

Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам;
Не испытав его, нельзя понять и счастья:
Живой источник сладострастья
Дарован в нем его сынам.

Твой детский вызов мне приятен,
Но не желай моих стихов:
Не многим избранным понятен
Язык поэтов и богов.

Слыхал я, добрые друзья,
Что наши прадеды в печали,
Бывало, беса призывали;
Им подражаю в этом я.

Вы слишком многими любимы,
Чтобы возможно было вам
Знать, помнить всех по именам;
Сии листки необходимы;

Есть бытие; но именем каким
Его назвать? Ни сон оно, ни бденье;
Меж них оно, и в человеке им
С безумием граничит разуменье.

В дни безграничных увлечений,
В дни необузданных страстей
Со мною жил превратный гений,
Наперсник юности моей.

Царь Небес! успокой
Дух болезненный мой!
Заблуждений земли
Мне забвенье пошли

Тщетно меж бурною жизнью и хладною смертью,……
Хочешь ты пристань найти, имя даешь ей:……
Нам, из ничтожества вызванным творчества……
Жизнь для волненья дана: жизнь и волненье -……

В глуши лесов счастлив один,
Другой страдает на престоле;
На высоте земных судьбин
И в незаметной, низкой доле

Свободу дав тоске моей,
Уединенный, я недавно
О наслажденьях прежних дней
Жалел и плакал своенравно.

Я из племени духов,
Но не житель Эмпирея,
И, едва до облаков
Возлетев, паду, слабея.

Как много ты в немного дней
Прожить, прочувствовать успела!
В мятежном пламени страстей
Как страшно ты перегорела!

Есть милая страна, есть угол на земле,
Куда, где б ни были: средь буйственного……
В садах Армидиных, на быстром корабле,
Браздящем весело равнины океана,

Полный влагой искрометной,
Зашипел ты, мой бокал!
И покрыл туман приветный
Твой озябнувший кристалл…

Влага Стикса закалила
Дикой силы полноту
И кипящего Ахилла
Бою древнему явила

Он близок, близок день свиданья,
Тебя, мой друг, увижу я!
Скажи: восторгом ожиданья
Что ж не трепещет грудь моя?

Спасибо злобе хлопотливой,
Хвала вам, недруги мои!
Я, не усталый, но ленивый,
Уж пил летийские струи.

Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.

Глухая полночь. Строем длинным,
Осеребренные луной,
Стоят кареты на Тверской
Пред домом пышным и старинным.

Всё мысль да мысль! Художник бедный слова!
О жрец ее! тебе забвенья нет;
Всё тут, да: тут и человек, и свет,
И смерть, и жизнь, И правда без покрова.

Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель,
Ты был ли, о свободный Рим?
К немым развалинам твоим
Подходит с грустию их чуждый навеститель.

Душ холодных упованье,
Неприязненный ручей,
Чье докучное журчанье
Усыпляет Элизей!

Тебе на память в книге сей
Стихи пишу я с думой смутной.
Увы! в обители твоей
Я, может статься, гость минутный!

Страшно воет, завывает
Ветр осенний;
По поднебесью далече
Тучи гонит.

К чему невольнику мечтания свободы?
Взгляни: безропотно текут речные воды
В указанных брегах, по склону их русла;
Ель величавая стоит, где возросла,

TOP-20 лучших стихотворений Евгения Баратынского:

Евгений Абрамович Баратынский Стихи — Стихи Евгения Абрамовича Баратынского

Не имитируйте: здесь подарок особенный,
И велико своим величием;
Либо Доратов, либо новый Шекспир —
Тебя не любят: они пока ненавидят возвращаться.
…

Ты бесполезен, дни! Земной мир никогда не будет
Поменять использованные игры!
Мы знаем их все, и наше будущее, умное,
Прогнозирует то же самое.
…

Когда печалью вдохновлен,
Поэт свою сосну поет,
Чья душа будет холодной и уставшей
Не дать ему ответа, хорошо?
…

4. Муза

★ ★

Я не слепил с Музой, родная моя:
Красавицей не назовешь, сердце очаровательное,
И толпы юношей, когда искали ее проходящую здесь,
Как безумные любители, не отстают.
…

5. Две судьбы

★ ★

Мудрое Провидение дало нам восприятие
Выбор между двумя разными судьбами:
Либо слепая надежда, либо волнение,
Или безнадежность и смертельный покой.
…

Когда пристально смотрел на камень,
Художник увидел нимфу внутри,
И огонь пробежал по его жилам —
Он прилетел к ней всем сердцем.
…

7. Любовь

★ ★

Яд, мы пьем в любви — сладчайший,
Но это яд, что мы пьем,
И всегда плати за радость, кратчайшую,
С грустью долгих дней ссылки.
…

Мы усердно смотрим на мир,
За людьми прилежно смотрим —
Подожди чудо в их середине.
А каковы плоды многолетних заговоров?
…

Сладкая песня барда лечит больное телосложение.
Вечное таинственное царство гармонии
Компенсирует громоздкую иллюзию
И обуздать страстное и напряженное чувство.
…

Я люблю вас, богини пения,
Но ваше вторжение, так хорошо,
Этот трепет духа захватывает,
Вестник сосны будущего.
…

Евгений Баратынский — Четыре перевода его поэзии

Евгений Баратынский — один из великих поэтов Золотого века русской поэзии, но его обычно затмевает А.С.Пушкин и М.Ю. Лермонтова, оба более доступны, отчасти из-за их прозы, а отчасти из-за их легко усваиваемого содержания. Баратынский — фигура одинокая по сравнению с остальными из-за своего пессимизма, сравнимого с пессимизмом Леопарди в Италии. Хотя Лермонтов мог грустно смотреть на свое поколение, он, тем не менее, жил жизнью действия, активного восстания. Баратынский часто производит впечатление, что ему даже не стоит пытаться. Он горький, но интересным его делает то, что он интеллектуален в видении, тогда как другие поэты более эмоциональны.Его не всегда легко читать по-русски, но разгадывать его значения — приятное занятие. Каждое чтение оставляет ощущение, что вы немного ближе к его пониманию.

Эти переводы — только моя первая попытка проникнуть в душу поэта. Мне настолько нравится Баратынский, что я могу представить, как вернусь к нему позже, но пока я подготовил только эти четыре пьесы. После каждого стихотворения я буду оставлять несколько слов, описывая стихотворение и все, что мне интересно в нем.

Молодой и несчастный, как и большинство из нас в наши дни, Евгений Баратынский некоторое время служил в Финляндии, женился, затем умер в Италии в возрасте 44 лет, что для русского поэта довольно много.

Стихи

Молитва

 Господь Небесный, даруй свой мир 
 Душе, которая не в себе. 
 За те ошибки, которые я видел 
 Темный экран Send Oblivion; 
 И подняться до твоей высоты, 
 Дай мне сил поступать правильно.

Это короткая и сладкая молитва, которую вы действительно можете пробормотать себе под нос перед сном. Баратынский, похоже, не особо интересуется Богом — о нем редко упоминают в других местах, — но мне все равно нравится это стихотворение. Это похоже на молитву о нашем времени, с ее чувством тревоги и беспокойства.Разделенные надежды поэта — как на силу, так и на забвение — отражают его крайнюю неуверенность. Альтернативный перевод для сравнения здесь.

Необычный анапестический метр и рифма «- — / — — /» такие же, как в оригинале.

«О мысль…»

 О мысль, твоя судьба - это судьба цветка 
 Который ежечасно зовет моль; 
 Рисует золотого шмеля; 
 Кого цепляется любящая мошка 
 и кого поет стрекоза; 
 Когда ты увидел, как твои чудеса убегают 
 И, в свою очередь, поблекли серыми - 
 Где же тогда те крылья, которые благословили твой день? 
 Забытые сонмом мух - 
 Ни одна из них не нуждается в тебе - 
 Так же, как умирает твое слабое тело 
 Твои семена порождают тебя другого.

Баратынский здесь проявляет интерес к природе мысли. Как бы ни была интересна идея, этот интерес часто оказывается временным. Идеи входят в моду и выходят из нее. Но то, что видят те, кто смотрит под поверхность, — это то, что даже краткого контакта с идеей может быть достаточно, чтобы привести к созданию новой из старой, так что даже очевидно забытые мысли никогда не бывают напрасными.

Мудрецу

 Осторожно между бурями нашей жизни и холодом могилы, о философ, 
 Надеюсь, ты найдешь безопасный порт - «Спокойствие» - это имя, которое вы ему дали.
 Мы, призванные из пустоты трепетным словом творения 
 - Наша жизнь - это одни заботы: жизнь и наши заботы - одно. 
 Спасшийся от обычных смут придумает заботу. 
 Для себя: палитра или лира, или слова пера. 
 Младенцы, новички в мире, законы которого словно ощущают, 
 Плачут в колыбели, как только они рождаются.

Это, наверное, мое любимое стихотворение Баратынского, но, конечно, это не значит, что я его успешно перевела.Тема — страдания существования. Мы можем попытаться обрести покой, но в конечном итоге все мы будем бороться, будь то в собственном уме или во внешнем мире. Это, наверное, все, что нужно. Однако счетчик странный и классический, и это круто.

Баратынский в юности провел в Финляндии период становления. На снимке изображена часть Карелии, ныне русская, а когда-то частично финская. Пейзаж одинаковый по обе стороны границы. Я был там на прошлой неделе.

«Что толку скованным…»

Какая польза скованным мечтам о свободе?
Вы только посмотрите - река течет, и безропотно,
В пределах своих заданных берегов, по своему течению;
Могучая ель бессильна перед силой
Которая связывает ее там, где она стоит.Звезды наверху пойманы
На тропах неизвестная рука считает, что им следует пройти
. Блуждающий ветер несвободен - для него закон
определяет земли, в которых его дыхание имеет право парить.
И на долю, которая принадлежит нам, мы подчинимся -
Мятежные мечты примем за сны или забудем.
Мы, рабы разума, должны научиться послушно связывать
Наши глубокие желания со всем тем, что задумал судьба -
Тогда счастье и мир будут определять границы нашего времени.
Какие мы дураки! Разве это не знак безграничной свободы
, который дает нам все наши страсти? Разве это не голос свободы
Мы слышим в их потоках? О, как тяжело для нас выбор
Жить, чувствуя в своих сердцах бьющийся огонь
, Который бушует в пределах, установленных желанием нашей судьбы!

Еще один мой любимый.Баратынский здесь не ратует за свободу, как эти мятежные романтики. Вместо этого он видит в нас неспособных следовать подчиненному примеру природы, которая, к счастью, подчиняется ограничениям, установленным при рождении. Но обречены на страдания именно потому, что мы не можем этого сделать. У нас есть страсть, которая борется с нашей судьбой, ведя нас к гибели. Это стихотворение интересно своей формой, пунктуацией и многим другим. Баратынский показывает, насколько скована природа, контролируя, когда он начинает и заканчивает предложения относительно строки.

Заключение

Во всяком случае, Баратынский мне нравится, как и Леопарди. Оба они пошли вразрез со своим пессимизмом, но мне он нравится как противоядие от необоснованного оптимизма, с которым мы иногда сталкиваемся в наши дни. В отчаянии есть своего рода наваждение, которое захватывает и то, и другое, и хотя погрязнуть в этом опасно, проводить время в компании поэтов, безусловно, можно с удовольствием.

Вот две статьи с дополнительной информацией о Баратынском. Это включает в себя перевод потрясающего стихотворения Баратынского «Осень», который я никак не мог попытаться перевести сам.Другой же сравнивает два последних перевода книг и дает некоторую информацию о жизни Баратынского.

Связанные

Евгений Баратынский — «Мой талант слаб, голос маловат …»

Я давно думаю об этом стихотворении русского поэта Евгения Баратынского. Я помню, как наткнулся на перевод, возможно, тот, что Питер Франс, на который я ссылаюсь ниже, когда несколько лет назад летел обратно в Великобританию.Найдя в Интернете оригинальное стихотворение, я провел большую часть полета, сравнивая их. Язык Баратынского холоден, сух, рассудителен. Хотя он был современником Пушкина, мне нужно обращаться к словарю гораздо чаще, когда я читаю его, чем его собрата-поэта. Когда я читал оригинальное стихотворение, я был поражен как его мучительным синтаксисом, так и отсутствием красоты. Казалось, что он почти ничего не говорит и плохо говорит. Перевод был намного более впечатляющим.

Сейчас я говорю по-русски лучше, чем в то время.И я тоже стал ценить Баратынского. Действительно, я уже перевела здесь несколько его стихов. Сегодня я возвращаюсь к поэме свежим взглядом и с большим желанием взаимодействовать с оригиналом. Я надеюсь, что этот перевод может дать представление о его спокойной напряженности.

«У меня слабый талант, мой голос мало весит…»

Мой талант беден, мой голос мало весит,
Но все же я живу, и на этой земле моя жизнь
Пусть еще другим подарит некую радость.
Те, кто еще впереди, найдут мое сердце и голос
В моих стихах.Как я могу знать? Моя душа
Встретится с их душой и установит новую связь,
И поскольку я нашел своих друзей в своей собственной жизни,
Я найду читателя в потомстве.
(1828)

Русская версия здесь.
Альтернативный перевод Питера Франса.

Мне нечего сказать о стихотворении. Когда я читаю его сейчас, это дает мне ощущение цели в моем собственном письме. Это напоминание о том, что какой бы успех или неудача мы ни имели в своей жизни, есть что-то волшебное и искупительное в мысли о том, что однажды кто-то обратится к нашим писаниям, случайно обнаружив нас, и посчитает, что им в этом повезло.Баратынский в наши дни менее известен, чем другие русские поэты XIX века — Фет, Тютчев, Пушкин и др. Он почти мой секрет — поэт, который полностью принадлежит мне, которого нет в списке для чтения.

Конечно, я тоже люблю великих писателей, как никто другой и, наверное, больше, чем многие другие. И все же трудно представить, что они любят меня в ответ — у них слишком много поклонников и слишком мало времени для всех нас. В некотором смысле стихотворение напоминает мне историю, которую я услышал на острове Кижи в Карелии, на севере России.Напомним, Баратынский очень любил этот край. На этом острове очень много сохранившихся деревянных церквей (это объект Всемирного наследия ЮНЕСКО), некоторые из них гигантские, входящие в центральный комплекс острова, а некоторые крошечные. Я участвовал в экскурсии, и один вопрос, который нам задал гид, заключался в том, зачем вообще строить крошечную церковь, если вы можете увидеть, возможно, в десяти минутах ходьбы от нас, огромную церковь, которая намного богаче и красивее.

Зачем строить небольшую церковь, если до чего-то вроде этого рукой подать?

Ответ оказался простым.В те времена крестьяне верили, что Бог с меньшей вероятностью услышит их молитвы, если они пойдут туда, куда ходят все. Они боялись, что их опасения будут заглушены заботами многих других. И поэтому они построили свои собственные церкви и часовни меньшего размера. Здесь они надеялись, что Бог их послушает.

Точно так же и более мелкие писатели, хотя и обладают меньшей властью и талантом, могут предложить нам в своих произведениях некую уютную теплоту и ощущение, что мы читаем их не напрасно.Через нас они снова живут, и магия их литературы передается новому поколению. Во мне Баратынский действительно нашел «читателя в потомстве».

Осип Мандельштам по поэме Баратынского

Осип Мандельштам — один из крупнейших русских поэтов ХХ века. Мне никогда не нравились его стихи, возможно, потому, что мне приходилось изучать их на экзаменах, а не читать для удовольствия. Однажды я надеюсь вернуться к нему и попробовать еще раз, но не сейчас. Во всяком случае, в одном из своих очерков («О собеседнике») он комментирует стихотворение Баратынского.Я подумал, что их тоже стоит перевести. Возможно, они вам покажутся интересными.

«У каждого из нас есть друзья. Почему бы поэту не обратиться к своим друзьям, к тем людям, которые ему по природе близки? Моряк в критический момент бросает в океанские волны запечатанную бутылку со своим именем и записью своей судьбы. Много лет спустя, блуждая среди дюн, я нахожу его на песке, читаю письмо, узнаю дату события и последние минуты жизни умершего.Я имел на это право. Я не печатал личное письмо. Запечатанное в бутылке письмо было адресовано тому, кто его нашел. Я так и сделал. Значит, я тайный адресат.

«Читая стихотворение Баратынского, испытываю то же чувство. Как будто в руки попала такая бутылка. Океан со всей своей огромной силой решил помочь ему в его путешествии, и чувство, которое вы испытываете, когда находите такую бутылку, заключается в том, что само Провидение приложило руку к тому, чтобы передать вам послание.В отливе бутылки в волны и в стихотворении Баратынского есть одна и та же ярко выраженная идея. И письмо, и стихотворение никому конкретно не адресованы. Но тем не менее у них обоих есть адресат: письмо — это тот человек, который наткнулся на бутылку в песке, а стихотворение — «чтец в потомстве». Хотелось бы знать, кто из тех, кто натолкнулся на эту строчку Баратынского, сделал это без трепета радости и ужасного содрогания, например, когда кто-то неожиданно выкрикивает их имя.”

Надеюсь, вам понравился мой перевод. Если у вас есть какие-либо вопросы или мысли, оставьте комментарий ниже.

Связанные

Стихи Пушкина, Тютчева, Кузьмина и Баратынского ПУШКИНА Александра. Федор Тютчев, Михаил Кузьмин и Евгений Баратынский. Перевод Юджина М. Кайдена: Fine Softcover (1971)

Опубликовано University of Colorado Press, 1971 г.

Использовал / Мягкое покрытие / Количество: 0

Издательство Between the Covers-Rare Books, Inc.ABAA (Глостер-Сити, Нью-Джерси, США) Можно купить в других книжных магазинах Посмотреть все копии этой книги

О книге

Мы сожалеем; эта книга больше не доступна. У AbeBooks миллионы книг. Пожалуйста, введите условия поиска ниже, чтобы найти похожие копии.

Описание:

Первое издание этого перевода.Октаво. Сшитые обертки с набивным рисунком. Небольшая цена чернил на передней пленке, в остальном все в порядке. Отпечаток из * Colorado Quarterly *. Вкладывается машинная копия стихотворения Александра Блока, подписанная переводчиком Кайденом. Инвентарный номер продавца № 97092

Библиографические данные

Название: Стихи Пушкина, Тютчева, Кузьмина и …
Издатель: University of Colorado Press
Дата публикации: 1971
Переплет: Мягкая обложка
Состояние книги: Fine
Издание: 1-е издание

AbeBooks предлагает миллионы новых, бывших в употреблении, редких и вышедших из печати книг, а также дешевые учебники от тысяч книжных магазинов по всему миру.Делать покупки на AbeBooks легко, безопасно и на 100% безопасно — найдите свою книгу, купите копию через нашу безопасную кассу, и продавец отправит ее прямо вам.

Найдите тысячи книжных магазинов, продающих миллионы новых и подержанных книг

Новые и подержанные книги

Новые и подержанные копии новых релизов, бестселлеров и победителей. Экономьте деньги с нашим огромным выбором.

AbeBooks Home

Редкие и вышедшие из печати книги

От скудных первых изданий до популярных подписей — множество редких, ценных и коллекционируемых книг.

Редкие книги

Учебники

Сделайте перерыв с большими скидками и фантастическими предложениями на новые и подержанные учебники.

Учебники

Другие книги, чтобы открыть для себя

Наука не для Земли ДОКУМЕНТ

Описание

Поэзия. Письма. Перевод с русского Роули Грау. Под редакцией Ильи Бернштейна. Только в последнюю четверть века или около того Евгений Абрамович Баратынский (1800-1844) получил широкое признание в России как один из великих поэтов XIX века.Хотя психологически острые любовные элегии и размышления, которые он написал в начале 1820-х годов, принесли ему некоторую известность при жизни, его более поздние лирические стихи игнорировались или неправильно понимались большинством его современников. Тем не менее, именно эта работа, в которой он исследует фундаментальные вопросы о смысле существования с аналитической эпистемологической точки зрения, сегодня кажется удивительно современной. Радикальный скептицизм поэта, а также его усиливающееся чувство изолированности от литературного мира наиболее глубоко отражены в его лирическом шедевре — книге «Сумерки» (1842 г.), переведенной полностью в этом томе, — произведении, которое примечательно, среди прочего, за то, что это первый сборник стихов, опубликованный в России в виде связного литературного цикла (практика, которая станет стандартной только 60 лет спустя).

«НАУКА НЕ ДЛЯ ЗЕМЛИ» Баратынского, включающая около 75 стихотворений, от ранних элегий до последних лет жизни, станет первым представительным сборником лирических стихов поэта на английском языке.

Переводы Роули Грау стремятся быть как можно более семантически близкими к оригиналу, сохраняя при этом четкое представление о формальных аспектах стиха. Также включена подборка писем Баратынского, отражающая его критические мысли о писательстве, а также его личные проблемы.Редактором книги является российско-американский поэт Илья Бернштейн.

Автор Биография

Евгений Баратынский (1800-1844) прославился своими ранними стихотворениями, психологически острыми любовными элегиями и размышлениями, написанными в первой половине 1820-х годов. В этот ранний период он был тесно связан с движением в русской поэзии, которое сплотилось вокруг Пушкина. Работа Баратынского, которой критики во второй половине XIX века в значительной степени пренебрегли, получила новую оценку только у поэтов-символистов в начале XX века, а затем у Ахматовой и Мандельштама; совсем недавно Иосиф Бродский и Александр Кушнер особо подчеркнули важность Баратынского для их собственного творчества.

Город автора: Мураново РУС

«Наука не для Земли» Евгения Баратынского [Почему эта книга должна побеждать] «Три процента

Эта запись из серии «Почему эта книга должна побеждать» написана Джарродом Аннисом, судьей BTBA и продавцом книг в Greenlight Books. Мы будем публиковать два (или более!) Таких поста каждый рабочий день до объявления финалистов.

Наука не для Земли: Избранные стихи и письма Евгения Баратынского, перевод с русского Роули Грау (Россия, Гадкий утенок)

Эта книга — чудовище — это здоровенный, красивый объем, который представляет собой одно из крупнейших переводческих проектов Ugly Duckling Presse на сегодняшний день.Величественный том оправдан тем произведением, которое в нем есть — наиболее содержательной подборкой стихов Евгения Баратынского, доступной на английском языке. Читателям также предлагается подборка писем и подробных заметок, которые составляют подробный портрет уникального поэта, которого восхвалял Пушкин, его великий современник, и который оказал ключевое влияние на русских модернистов, таких как Ахматова и Мандельштам.

Reading A Science Not For the Earth , трудно не поверить в то, что вы не столкнулись с этой работой раньше — как она могла проскользнуть сквозь трещины? Этот сюрприз, возможно, связан с четкими переводами Роули Грау, которые передают эти жемчужины девятнадцатого века на язык, который кажется современным и живым, несмотря на то, что им уже прошло почти двести лет, но при этом сохранил оригинальные формы Баратынского.Это поэзия, выходящая за пределы веков, поэзия, которая не происходит через речь. Как пишет Баратынский,

Но зачем сейчас говорить о древних временах?
Поэма готова. Скорее всего,
как реестр меня
, вы скоро обнаружите, что он вам пригодится.

Не пугайтесь размера этой коллекции — мы благодарим Роули Грау и Гадкого утенка за сборник стихов, столь же свежий и элегантный, как и содержащиеся в нем произведения.

Шесть стихотворений Осипа Мандельштама

BY Тони Бринкли и Райна Костова

Примечание переводчика

Последний сборник стихов, вышедший при жизни Осипа Мандельштама, был издан в 1928 году.В последние десять лет его жизни — до и после ареста в 1934 году, во время ссылки в Воронеже (1937-38) и в год скитаний по окраинам Москвы, предшествовавший его второму заключению в 1938 году (Мандельштам скончался транзитом). лагеря ГУЛАГа в конце того же года) — возможности для публикации становились все более и более «фантастическими». Хотя Мандельштам никогда не отказывался от надежды (попытки публикации были непосредственной причиной его ареста в 1938 году), он в основном писал для будущих читателей.Хотя в то время это не было редкостью, в случае Мандельштама это также отражало его поэтику.

Советская открытка к 100-летию
Осип Мандельштам
ИЗ Wikimedia Commons

Из стихотворений, которые мы перевели для этого выпуска Cerise Press , одни были опубликованы до 1928 года, другие — намного позже, но все они были написаны для «потомков читателей». В раннем эссе «Собеседнику» (1913) и в то время, когда поэзия Мандельштама вызывала всеобщее восхищение, он уже представлял себе этого будущего читателя, неизвестного и обязательно непознаваемого, которому были адресованы его стихи.«С кем … поэт говорит?» — спросил Мандельштам в эссе 1913 года. «Обычно, когда человеку есть что сказать, он ищет публику, а поэт делает наоборот». Поэт подобен «мореплавателю», который «в критический момент… бросает в океанские волны запечатанную бутылку с его именем и сообщением, в котором подробно описывается его судьба. Бродя по дюнам много лет спустя, я наткнулся на бутылку в песке. Я читаю сообщение, отмечаю дату, последнюю волю и завещание умершего. Я имею на это право.Я не открывал чужую почту. Сообщение в бутылке было адресовано тому, кто нашел. Я нашел это. Значит, я стал его тайным адресатом ».

Эссе Мандельштама включает критику поэта, которым он восхищался, Евгения Баратынского (1800-1844) и поэта Константина Бальмонта (1867-1943), которого он не делал. «Я найду читателя в потомстве», — писал Баратынский, и Мандельштам в своем эссе 1913 года отвечает как этот читатель, как «тайный адресат» Баратынского. В отличие от Бальмонта («Бальмонт всегда кого-то пренебрегает, относится к нему резко, пренебрежительно.Этот «кто-то» — тайный адресат »), читая Баратынского, Мандельштам пишет:« Я испытываю то же чувство, которое испытывал бы, если бы такая бутылка попала ко мне. Океан во всей своей необъятности пришел ему на помощь, помог ему осуществить свое предназначение. И чувство провидения переполняет нашедшего … Два одинаково ясных факта возникают из того, что море подбрасывает бутылку моряка в волну, и из отправки стихотворения Баратынского. Сообщение, как и стихотворение, не было адресовано ни к кому конкретно.И все же у обоих есть адреса: сообщение адресовано человеку, который наткнулся на бутылку на песке; Стихотворение адресовано «будущим читателям», мне, если я найду его и, найдя его, станет «судьбой» стихотворения.

… почему тогда… не конкретный живой собеседник, «представитель эпохи», почему не «друг этого поколения»? Потому что это «расчленяет поэзию» и «лишает ее воздуха… Свежий воздух поэзии — элемент неожиданности», и «обращаясь к кому-то известному, мы можем говорить только о том, что уже известно.’

А зачем так писать? Зачем писать для этого неизвестного читателя? Объяснение Мандельштама прагматично и перформативно. Поскольку Баратынский пишет для неизвестного адресата, он также пишет иначе: «Проницательный взгляд Баратынского устремляется за пределы его поколения (а в его поколении у него есть друзья) только для того, чтобы остановиться перед еще неизвестным, но определенным« читателем ». Происходит через стихи Баратынского, ощущает себя тем «читателем», избранным, тем, кого называют по имени.Но «почему тогда… не конкретный, живой собеседник,« представитель эпохи », почему не« друг этого поколения »?» Потому что это «расчленяет поэзию» и «лишает ее воздуха… Свежий воздух поэзии — элемент неожиданности», и «обращаясь к кому-то известному, мы можем говорить только о том, что уже известно». Как поэт, «когда я обращаюсь» к своему будущему читателю, «я не знаю, к кому обращаюсь. Более того … в объятия этого адресата нас толкает только одно: желание удивляться собственным словам, очаровываться их оригинальностью и неожиданностью.Эту неожиданность будет гарантировать «будущий читатель». «Когда мы с кем-то разговариваем, мы ищем на лице санкции, подтверждение нашей правоты» — мое ощущение адресата — это телос для моего выражения. Но «логика беспощадна. Если я знаю человека, к которому обращаюсь, я заранее знаю, как он отреагирует на мои слова, на все, что я скажу, и, следовательно, мне не удастся удивиться его изумлению ».

Как охарактеризовать это удивление, его особую адресность? В начале 1950-х годов Бахтин писал, что «обращаемость, способность обращаться к кому-либо — неотъемлемая черта высказывания.Без него высказывания не существует и не может существовать ». Речевые жанры, предполагающие присутствие адресата, будут отличаться от тех, которые предполагают отсутствие адресата. Однако во всех случаях адресат будет существовать в причинно-следственной связи с говорящим, потому что высказывание «ориентировано на… активно реагирующее понимание», где «активная роль другого» является более или менее определяющей », поскольку« говорящий ожидает ответ »и« высказывание строится… в предвкушении… Адресат может быть непосредственным.Адресат «также может быть неопределенным, не конкретизированным другим», но в каждом случае «высказывание зависит [ых] от тех… адресованных, от того, как говорящий [или писатель] чувствует и воображает… силу их воздействия на высказывание . » «Читатель из потомства» Мандельштама может быть примером «неопределенного, некретизированного другого» Бахтина, который существует в определяющих отношениях для поэта. Отношение поэта к адресату характеризует его неопределенность: адресат неизвестен, ответы адресата неизвестны, поэтический адрес определяется переменной — будущим, неопределенным, непознаваемым влиянием и его изначально открытой формой.Как читатель, я играю роль этой неизвестной переменной, на данный момент неопределенной конечной причины, телеологической силы, которая движет написанным автором, и чувство Мандельштама «читателя в потомстве» также может быть императивом для его переводчиков. Настоящее в его стихах — их будущее; может ли задание на перевод вызвать их удивление?

— Тони Бринкли

Евгений Баратынский — стихи. Читать стихотворения Евгения Баратынского

Стихи о любви Евгения Баратынского

Евгений Баратынский — Водопад: читать стих, текст стихотворения полностью

Анализ стихотворения «Водопад» Баратынского

Все стихи Евгения Баратынского

Анализ стихотворения Баратынского Водопад 6 класс

Сочинения по темам:

«Водопад» Е.Баратынский

Анализ стихотворения Баратынского «Водопад»

Образ лирического героя

«Водопад» (Баратынский): история создания, анализ

Краткие сведения о поэте

История создания «Водопада»

Общая тема стихотворения

Образы стихотворения

Лексические средства поэта

Образ лирического героя

Краткие сведения о поэте

Пожалуйсты помогите очень надо. Анализ стихотворения Водопад Е.А.Баратынский

Образы стихотворения

помогите с анализом стихотворения водопад Баратынского

Общая тема стихотворения

Основные темы и мотивы в творчестве Евгения Абрамовича Баратынского

Тема природы

Стихи Баратынского – анализ — Русская историческая библиотека

Евгений Баратынский. Лучшие стихи Евгения Баратынского на портале ~ Beesona.Ru

Лучшие стихи Евгения Баратынского

TOP-20 лучших стихотворений Евгения Баратынского:

Евгений Абрамович Баратынский Стихи — Стихи Евгения Абрамовича Баратынского

Евгений Баратынский — Четыре перевода его поэзии

Стихи

Молитва

«О мысль…»

Мудрецу

«Что толку скованным…»

Заключение

Евгений Баратынский — «Мой талант слаб, голос маловат …»

«У меня слабый талант, мой голос мало весит…»

Осип Мандельштам по поэме Баратынского

Стихи Пушкина, Тютчева, Кузьмина и Баратынского ПУШКИНА Александра. Федор Тютчев, Михаил Кузьмин и Евгений Баратынский. Перевод Юджина М. Кайдена: Fine Softcover (1971)

О книге

Описание:

Библиографические данные

Найдите тысячи книжных магазинов, продающих миллионы новых и подержанных книг

Новые и подержанные книги

Редкие и вышедшие из печати книги

Учебники

Другие книги, чтобы открыть для себя

Наука не для Земли ДОКУМЕНТ

Описание

Автор Биография

«Наука не для Земли» Евгения Баратынского [Почему эта книга должна побеждать] «Три процента

Шесть стихотворений Осипа Мандельштама

Примечание переводчика

Добавить комментарий Отменить ответ