Михаил Лермонтов — Валерик: читать стих, текст стихотворения полностью

Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?— ничего!
Что помню вас?— но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.

И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и при том что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,— но вас
Забыть мне было невозможно.

И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не все ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе как турок иль татарин
За все я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их Пророка
Невольно сблизили. Притом
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы ночь и днем,
Все, размышлению мешая,
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит,
Простора нет воображенью…
И нет работы голове…
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;
У медных пушек спит прислуга,
Едва дымятся фитили;
Попарно цепь стоит вдали;
Штыки горят под солнцем юга.
Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;
И вижу я неподалеку
У речки, следуя Пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит, не подымая глаз;
А вот кружком сидят другие.
Люблю я цвет их желтых лиц,
Подобный цвету наговиц,
Их шапки, рукава худые,
Их темный и лукавый взор
И их гортанный разговор.
Чу — дальний выстрел! прожужжала
Шальная пуля… славный звук…
Вот крик — и снова все вокруг
Затихло… но жара уж спала,
Ведут коней на водопой,
Зашевелилася пехота;
Вот проскакал один, другой!
Шум, говор. Где вторая рота?
Что, вьючить?— что же капитан?
Повозки выдвигайте живо!
Савельич! Ой ли — Дай огниво!—
Подъем ударил барабан —
Гудит музыка полковая;
Между колоннами въезжая,
Звенят орудья. Генерал
Вперед со свитой поскакал…
Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки;
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!..
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской;
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен!. .— Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…

Но в этих сшибках удалых
Забавы много, толку мало;
Прохладным вечером, бывало,
Мы любовалися на них,
Без кровожадного волненья,
Как на трагический балет;
Зато видал я представленья,
Каких у вас на сцене нет…

Раз — это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.
Едва лишь выбрался обоз
В поляну, дело началось;
Чу! в арьергард орудья просят;
Вот ружья из кустов [вы]носят,
Вот тащат за ноги людей
И кличут громко лекарей;
А вот и слева, из опушки,
Вдруг с гиком кинулись на пушки;
И градом пуль с вершин дерев
Отряд осыпан. Впереди же
Все тихо — там между кустов
Бежал поток. Подходим ближе.
Пустили несколько гранат;
Еще продвинулись; молчат;
Но вот над бревнами завала
Ружье как будто заблистало;
Потом мелькнуло шапки две;
И вновь всё спряталось в траве.
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но [в] этом странном ожиданье
Забилось сердце не одно.
Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
Что нужды? здешние полки
Народ испытанный… В штыки,
Дружнее! раздалось за нами.
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди…
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня…
Ура — и смолкло.— Вон кинжалы,
В приклады!— и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.

На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок. Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью… на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал;
В груди его едва чернели
Две ранки; кровь его чуть-чуть
Сочилась. Но высоко грудь
И трудно подымалась, взоры
Бродили страшно, он шептал…
Спасите, братцы.— Тащат в торы.
Постойте — ранен генерал…
Не слышат… Долго он стонал,
Но все слабей и понемногу
Затих и душу отдал Богу;
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
И тихо плакали… потом
Его остатки боевые
Накрыли бережно плащом
И понесли. Тоской томимый
Им вслед смотрел [я] недвижимый.
Меж тем товарищей, друзей
Со вздохом возле называли;
Но не нашел в душе моей
Я сожаленья, ни печали.
Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал.

Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжелой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли
Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают. Дай вам Бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвеньи
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденьи?

Теперь прощайте: если вас
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займет хоть малость,
Я буду счастлив. А не так?—
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..

Во время первой ссылки на Кавказ Лермонтов так и не смог принять участия в боевых действиях, к чему очень стремился. Романтическая натура Лермонтова жаждала подвига. Эта возможность была ему предоставлена во второй ссылке. Поэт попал под командование генерал-лейтенанта Галафеева и даже вел официальный «Журнал военных действий». В июле 1840 г. Лермонтов участвовал в боевых операциях возле р. Валерик (в пер. «речка смерти») и проявил незаурядную храбрость. За один из боев поэт был приставлен к ордену Станислава 3-й ст., но уже после его смерти пришел отказ Николая I. Свои впечатления о войне Лермонтов выразил в произведении «Я к вам пишу случайно; право…» (1840). Название «Валерик» было дано издателями.

Стихотворение начинается с обращения Лермонтова к неизвестной собеседнице, оставшейся в России. Оно отражает философские размышления поэта о своей прошлой жизни и объясняет мотивы, которыми он руководствовался, отправляясь на войну. Лермонтов признается женщине в любви, которую ничто не может изгладить из его памяти. Невыносимые страдания приучили поэта к терпению. Он уже давно привык ко всему и не испытывает ни злобы, ни благодарности к судьбе.

Лермонтов постепенно от общих рассуждений переходит к описанию настоящего положения. Он находится среди русского военного лагеря. Удивительная природа Кавказа вызывает в его душе умиротворение. За будничными трудами некогда предаваться тоске. Поэта окружает непривычная восточная культура, которая невольно привлекает его. Жизнь спокойна только на первый взгляд. В любой момент может произойти внезапная стычка с неприятелем. Но короткая перестрелка давно стала привычным явлением, «безделкой». Она даже не вызывает чувства опасности. Лермонтов сравнивает такие «сшибки удалые» с «трагическим балетом».

Центральная сцена стихотворения – кровопролитное сражение на реке Валерик. Поэт очень подробно описывает эту битву, ее достоверность подтверждается «Журналом военных действий». При этом он умалчивает о собственных подвигах, но с чувством уважения отзывается о военных товарищах.

После битвы автор с сожалением оглядывает место кровавой резни. Огромные жертвы с обеих сторон наводят его на печальные размышления о смысле войны. Благородная жажда подвига сменяется скорбью по погибшим. Причем если русские солдаты будут поименно учтены и похоронены, то убитых горцев даже никто не считает. Очень символично звучит перевод названия р. Валерик – «речка смерти».

В финале автор вновь обращается к любимой. Он уверен, что его «безыскусственный рассказ» будет неинтересен светской женщине. «Тревоги дикие войны» скучны для человека, проводящего жизнь в праздности и веселье. В этом звучит обвинительный приговор Лермонтова всему высшему обществу. В скрытой форме поэт также предъявляет обвинение захватнической войне России на Кавказе. Потери местного населения вообще не учитываются, а судьба и победы русских солдат и офицеров никого не интересуют.

Михаил Лермонтов ~ Валерик (+ Анализ 3 варианта)

• Об авторе
• Недавние публикации

Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841)

Гордость русской литературы, великий русский поэт и прозаик, а также талантливый художник и драматург, произведения которого оказали огромное влияние на писателей 19-20 веков.

Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841) недавно публиковал (посмотреть все)

ВАЛЕРИК

Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?— ничего!
Что помню вас?— но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;

Добро б еще морочить свет!
Да и при том что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,— но вас
Забыть мне было невозможно.

И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не все ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе как турок иль татарин
За все я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их Пророка
Невольно сблизили.

Притом
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы ночь и днем,
Все, размышлению мешая,
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит,
Простора нет воображенью…
И нет работы голове…
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;
У медных пушек спит прислуга,
Едва дымятся фитили;
Попарно цепь стоит вдали;
Штыки горят под солнцем юга.
Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;
И вижу я неподалеку
У речки, следуя Пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит, не подымая глаз;
А вот кружком сидят другие.
Люблю я цвет их желтых лиц,
Подобный цвету наговиц,
Их шапки, рукава худые,
Их темный и лукавый взор
И их гортанный разговор.
Чу — дальний выстрел! прожужжала
Шальная пуля… славный звук…
Вот крик — и снова все вокруг
Затихло… но жара уж спала,
Ведут коней на водопой,
Зашевелилася пехота;
Вот проскакал один, другой!
Шум, говор. Где вторая рота?
Что, вьючить?— что же капитан?
Повозки выдвигайте живо!
Савельич! Ой ли — Дай огниво!—
Подъем ударил барабан —
Гудит музыка полковая;
Между колоннами въезжая,
Звенят орудья. Генерал
Вперед со свитой поскакал…
Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки;
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!..
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской;
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен!..— Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…

Но в этих сшибках удалых
Забавы много, толку мало;
Прохладным вечером, бывало,
Мы любовалися на них,
Без кровожадного волненья,
Как на трагический балет;
Зато видал я представленья,
Каких у вас на сцене нет…

Раз — это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.
Едва лишь выбрался обоз
В поляну, дело началось;

Чу! в арьергард орудья просят;
Вот ружья из кустов [вы]носят,
Вот тащат за ноги людей
И кличут громко лекарей;
А вот и слева, из опушки,
Вдруг с гиком кинулись на пушки;
И градом пуль с вершин дерев
Отряд осыпан. Впереди же
Все тихо — там между кустов
Бежал поток. Подходим ближе.
Пустили несколько гранат;
Еще продвинулись; молчат;
Но вот над бревнами завала
Ружье как будто заблистало;
Потом мелькнуло шапки две;
И вновь всё спряталось в траве.
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но [в] этом странном ожиданье
Забилось сердце не одно.
Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
Что нужды? здешние полки
Народ испытанный… В штыки,
Дружнее! раздалось за нами.
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди…
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня…
Ура — и смолкло.— Вон кинжалы,
В приклады!— и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.

На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок. Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью… на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал;
В груди его едва чернели
Две ранки; кровь его чуть-чуть
Сочилась. Но высоко грудь
И трудно подымалась, взоры
Бродили страшно, он шептал…
Спасите, братцы.— Тащат в торы.
Постойте — ранен генерал…
Не слышат… Долго он стонал,
Но все слабей и понемногу
Затих и душу отдал Богу;
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
И тихо плакали… потом
Его остатки боевые
Накрыли бережно плащом

И понесли. Тоской томимый
Им вслед смотрел [я] недвижимый.
Меж тем товарищей, друзей
Со вздохом возле называли;
Но не нашел в душе моей
Я сожаленья, ни печали.
Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал.

Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжелой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли
Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают. Дай вам Бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвеньи
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденьи?

Теперь прощайте: если вас
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займет хоть малость,

Я буду счастлив. А не так?—
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..

Дата создания: 1840 г.

 

Сражение на реке Валерик 11 июля 1840 года

 

[1]Валерик, или Валарик, – приток Сунжи, впадающей в Терек. Название происходит от чеченского «валлариг» – мертвый. Отсюда у Лермонтова Валерик – речка смерти.

 

[2]«Я к вам пишу случайно; право». Впервые опубликовано (с пропусками) в 1843 г. в альманахе «Утренняя заря» (с. 66–78).

 

В черновом автографе заглавие отсутствует; оно имеется в копии из архива Ю. Ф. Самарина и в первопечатном издании. 

 

В стихотворении описан бой на речке Валерик (11 июля 1840 г.), в котором Лермонтов принимал участие. 

 

После стиха «Нам был обещан бой жестокий» в черновом автографе первоначально следовал другой текст:

Чечня восстала вся кругом;

У нас двух тысяч под ружьем

Не набралось бы. Слава [богу],

Выходит из кустов обоз,

В цепи стрельба; но началось

И в арьергарде понемногу;

Вот жарче, жарче… Крик! Глядим,

Уж тащат одного, – за ним

Других… и много… ружья носят

И кличут громко лекарей!

 

Уж им не в мочь – подмоги просят:

«Сюда орудие – скорей

Картечи»… тихо развернулся

Меж тем в поляне весь отряд.

Кругом зеленый лес замкнулся;

Дымится весь. Свистят, жужжат

Над нами пули. – Перед нами

Овраг, река, – по берегам

Валежник, бревна здесь и там –

Но ни души – кусты ветвями

Сплелись – мы ближе подошли,

Орудий восемь навели

На дерева, в овраг без цели.

Гранаты глухо загудели

И лопнули… Ответа нет,

Мы ближе… Что за притча, право!

Вот от ружья как будто свет,

Вот кто-то выбежал направо…

Мелькнул и скрылся враг лукавый.

Мы снова тронулись вперед,

Послали выстрел им прощальный –

И ружей вдруг из семисот

Осыпал нас огонь батальный

И затрещало… по бокам,

И впереди, и здесь, и там

Валятся целыми рядами…

Как птиц нас бьют со всех сторон…

Второй и третий батальон

[В штыки, дружнее, молодцами];

 

После стиха «Была тепла, была красна» вычеркнуто:

 

Тогда на самом месте сечи

У батареи я прилег

Без сил и чувств; я изнемог,

Но слышал, как просил картечи

Артиллерист. Он приберег

Один заряд на всякий случай.

Уж раза три чеченцы тучей

Кидали шашки наголо;

Прикрытье всё почти легло.

Я слушал очень равнодушно;

Хотелось спать и было душно.

 

Послание обращено, по всей вероятности, к В. А. Бахметевой (Лопухиной). Поэт рассказывает в нем о боевых действиях отряда генерал-лейтенанта Галафеева в Чечне. Сражение при Валерике стоило больших жертв той и другой стороне.

Лермонтову было поручено наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и держать связь с командиром, что было связано с величайшей опасностью, так как чеченцы скрывались в лесу. С первыми рядами храбрецов поэт ворвался в неприятельские завалы. Как вспоминает К. Х. Мамацев, Лермонтов, «заметив опасное положение артиллерии, подоспел… со своими охотниками.
Но едва начался штурм, как он уже бросил орудия и верхом на белом коне, ринувшись вперед, исчез за завалами» (Воспоминания, с. 258–259). За проявленное «отличное мужество» Лермонтов был представлен к ордену. Но высочайшим повелением опальному поэту было отказано в награде.

В «Журнале военных действий» отряда Галафеева подробно описано валерикское сражение. Рассказ Лермонтова в стихотворном послании до деталей совпадает с этими журнальными записями.

Реалистическая простота и точность повествования, ведущегося от лица участника событий, бытовые зарисовки, разговорный язык – все это очень сильно отличало стихотворение Лермонтова от традиционных образцов высокой батальной лирики. Первым опытом поэта в этом направлении было «Бородино». Та же подчеркнутая «сниженность» темы – в стихотворениях «Завещание» и «Родина».

Год написания: 1840

• I Анализ стихотворения Лермонтова «Валерик»
• II Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (2 вариант)
• III Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (3 вариант)

Анализ стихотворения Лермонтова «Валерик»

Судьба распорядилась так, что Михаил Лермонтов вынужден был оставить университет и принял решение связать свою жизнь с армией. Мечта совершить подвиг с детства будоражила воображение юного поэта, который считал, что родился слишком поздно и не смог принять участие в Отечественной войне 1812 года.

Именно по этой причине, когда начались военные действия на Кавказе, Лермонтов поступил в школу кавалерийских юнкеров, и уже в 1832 году в чине корнета поступил на службу в гвардейский полк. По воспоминаниям современником, Лермонтов отличался весьма своенравным и неуравновешенным характером, хотя люди, которые были знакомы с ним достаточно близко, утверждали обратное. Поэтому исследователи творчества этого поэта склонны предполагать, что он умышленно бросал вызов обществу, добиваясь ссылки на Кавказ. Так или иначе, но своей цели Лермонтов достиг, и в 1837 году попал в действующую армию, которая дислоцировалась в районе Тифлиса. Однако принять участие в настоящих боевых действиях поэту пришлось во время своей второй кавказской ссылки, и сражение у реки Валерик легло в основу одноименного стихотворения, написанного в 1840 году.

Начинается оно как любовное послание, адресованное вполне конкретной женщине – Варваре Лопухиной, к которой поэт питал весьма нежные чувства до самой смерти. Однако тон письма совсем лишен романтизма, так как Лермонтов осознанно развенчивает миф о влюбленности. Он отмечает, что с той, кому адресовано послание, у него нет духовной близости, и это – результат тех трагических событий, очевидцем которых довелось стать поэту. На фоне кровавой бойни, которая разгорелась на берегах далекой реки, свое увлечение этой юной особой Михаил Лермонтов воспринимает, как ребячество. И после памятного боя он настолько далек от светских условностей, что больше не хочет играть в игру под названием «любовь», демонстрируя попеременно то ревность и холодность, то восторг и умиление.

Все эти забавы для поэта остались в прошлом, он словно бы провел черту между прежней жизнью, в которой остались блистательные балы, и настоящим, где царят хаос, смута и смерть. Однако Лермонтов все же не может просто так отказаться от той, которая долгие годы пленяла его воображение, поэтому предпринимает выверенный шаг, пытаясь выставить самого себя в невыгодном свете. Автор надеется, что после откровений о настоящей войне, лишенных приукрашиваний, он прослывет чудаков, и его избранница сама сделает первый шаг для того, чтобы разорвать отношения. Именно поэтому поэт обращается к ней с определенной долей иронии, стараясь побольнее уколоть и обидеть.

Вторая часть стихотворения посвящена непосредственно военным действиям, и здесь автор дает волю своим чувствам, рассказывая, как «звенят орудья» и «пошла резня». Конечно же, подобные строчки совершенно не предназначены для светских львиц, грезящих балами и театром. Однако такой прием Лермонтов использует умышленно, чтобы показать контраст между двумя мирами, такими близкими и столь недосягаемыми. В одном из них самой большой печалью является отсутствие внимания со стороны кавалеров, а в другом люди умирают за высокие идеалы на глазах у своих верных товарищей, и их жизнь не стоит ровным счетом ничего.

В третьей части стихотворения Лермонтов вновь переходит от повествования к общению с возлюбленной, хотя очень тщательно пытается замаскировать свои чувства. «В забавах света вам смешны тревоги дикие войны», — отмечает поэт, намекая на то, что подобные чувства испытывает все светское общество, для которых поездка на Кавказ воспринимается, как увлекательное приключение. Однако Лермонтов знает цену таким путешествиям, поэтому искренне завидует тем, кто не знает, каково это — видеть смерть солдат и понимать, что этой жертвы все равно никто не оценит.

Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (2 вариант)

Вторая кавказская ссылка стала для Лермонтова очень плодотворной в творческом плане. В частности, там было написано одно из самых интересных его стихотворений – “Валерик”.

Краткий анализ

История создания – написан “Валерик” в 1840 году и посвящён битве на одноимённой реке, в которой участвовал сам поэт.
Тема – красота и хрупкость жизни, которая вернее всего осознаётся на фоне смертельной опасности.
Композиция – трёхчастная, первая и последняя части составляют обрамление для главной, собственно описания сражения.
Жанр – послание.
Стихотворный размер – четырёхстопный и двустопный ямб с нерегулярной рифмовкой.
Эпитеты – “остынувший ум”, “тяжёлых лет”, “холодное размышление”, “последний цвет”, “больная душа”, “медные пушки”.
Метафоры – “страницы прошлого читая”, “сердцем лицемерить”, “влачил я цепь тяжёлых лет”, “мой крест несу”,”штыки горят”, “темный и лукавый взор”.
Олицетворение – “сердце спит”.

История создания
Написанное в 1840 году, стихотворение “Валерик” придёт к читателю в 1843-м (оно напечатано в альманахе “Утренняя заря”), но история создания этого произведения началась несколько раньше. Это письмо-обращение к возлюбленной посвящено прекрасной Варваре Лопухиной, которую много лет любил поэт. Ей адресована поэтическая исповедь Лермонтова.

Во время написания этого произведения он находился в Чечне, во второй кавказской ссылке. В то время подразделение генерала Галафеева, под началом которого служил Лермонтов, вело активные военные действия, в частности, участвовало в сражении на речке Валерик, которое и описано в произведении. Несмотря на то, что у поэта был уже трехлетний опыт военной службы, фактически это было одно из первых сражений, в котором он участвовал.

Тема

Лермонтов пишет о войне и о любви; объединяя эти две темы в одну, он говорит о том, насколько хрупка жизнь. Но понимание этого обычно приходит к человеку только перед лицом неизбежной опасности для неё.

Вот и лирический герой осознает эту простую истину, только оказавшись на войне. Именно эту мысль он пытается передать своей возлюбленной, однако мало надеется на понимание, ведь у них нет “родства душ”.

Поэт говорит о войне как о чем-то беспощадном и бессмысленном, и несмотря на то, что он рассказывает о конкретном сражении, поднятая им тема имеет общечеловеческое значение и гуманистический смысл.

Композиция

Композиционно это стихотворение явно делится на три части.

В первой он обращается к любимой женщине, но при этом тон обращения совершенно лишён романтики. Лирический герой говорит о том, что война забрала у него иллюзии, касающиеся чувств. И хотя сердечная привязанность длилась долго, поэт более не верит в неё. Он с иронией говорит о своей уверенности в её равнодушии к нему.

Вторая часть произведения – это описание самого сражения, в котором Лермонтов использует множество образов, чтобы передать, насколько ужасно происходящее. Он намеренно обезличивает солдат, что делает сражение еще более ужасным и уродливым. Поэт ярко показывает контраст между светским обществом, о котором он говорил в первой части, и людьми, обречёнными на смерть.

Основная идея третьей части – показать светскому обществу, что поездка на Кавказ – это не увеселительная прогулка, которой её многие считают. И хотя фактически он обращается только к возлюбленной, здесь явно имеет место обобщение. При этом поэт не скрывает своей зависти к тем, кто не вкусил ужасов сражений.
Использованный Лермонтовым композиционный приём очень удачен: он делает любовные переживания героя и его восприятие войны единым целым.

Жанр

Это послание, поскольку написано в форме письма к женщине. В произведении переплелись черты любовной и военной лирики. В то же время в этом послании-исповеди есть элементы пейзажных зарисовок, рассуждения на философские темы и даже бытовые сцены.

Лермонтов использует четырёхстопный и двустопный ямб с нерегулярной рифмовкой для того, чтобы передать ритм боя, с одной стороны, и сделать диалоги естественными, с другой. Использованные в стихотворении приёмы максимально точно передают эмоции, о которых говорит Лермонтов.

Средства выразительности

Для передачи мыслей и чувств лирического героя автор также использует многочисленные тропы:

• Эпитеты – “остынувший ум”, “тяжелых лет”, “холодное размышление”, “последний цвет”, “больная душа”, “медные пушки”.
• Метафоры – “страницы прошлого читая”, “сердцем лицемерить”, “влачил я цепь тяжёлых лет”, “мой крест несу”,”штыки горят”, “тёмный и лукавый взор”.
• Олицетворение – “сердце спит”.

Эти средства выразительности помогают поэту правдиво рассказать о своих чувствах и переживания, при этом не завуалировав их.

Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (3 вариант)

Во время первой ссылки на Кавказ Лермонтов так и не смог принять участия в боевых действиях, к чему очень стремился. Романтическая натура Лермонтова жаждала подвига. Эта возможность была ему предоставлена во второй ссылке. Поэт попал под командование генерал-лейтенанта Галафеева и даже вел официальный «Журнал военных действий». В июле 1840 г. Лермонтов участвовал в боевых операциях возле р. Валерик (в пер. «речка смерти») и проявил незаурядную храбрость. За один из боев поэт был приставлен к ордену Станислава 3-й ст., но уже после его смерти пришел отказ Николая I. Свои впечатления о войне Лермонтов выразил в произведении «Я к вам пишу случайно; право…» (1840). Название «Валерик» было дано издателями.

Стихотворение начинается с обращения Лермонтова к неизвестной собеседнице, оставшейся в России. Оно отражает философские размышления поэта о своей прошлой жизни и объясняет мотивы, которыми он руководствовался, отправляясь на войну. Лермонтов признается женщине в любви, которую ничто не может изгладить из его памяти. Невыносимые страдания приучили поэта к терпению. Он уже давно привык ко всему и не испытывает ни злобы, ни благодарности к судьбе.

Лермонтов постепенно от общих рассуждений переходит к описанию настоящего положения. Он находится среди русского военного лагеря. Удивительная природа Кавказа вызывает в его душе умиротворение. За будничными трудами некогда предаваться тоске. Поэта окружает непривычная восточная культура, которая невольно привлекает его. Жизнь спокойна только на первый взгляд. В любой момент может произойти внезапная стычка с неприятелем. Но короткая перестрелка давно стала привычным явлением, «безделкой». Она даже не вызывает чувства опасности. Лермонтов сравнивает такие «сшибки удалые» с «трагическим балетом».

Центральная сцена стихотворения – кровопролитное сражение на реке Валерик. Поэт очень подробно описывает эту битву, ее достоверность подтверждается «Журналом военных действий». При этом он умалчивает о собственных подвигах, но с чувством уважения отзывается о военных товарищах.

После битвы автор с сожалением оглядывает место кровавой резни. Огромные жертвы с обеих сторон наводят его на печальные размышления о смысле войны. Благородная жажда подвига сменяется скорбью по погибшим. Причем если русские солдаты будут поименно учтены и похоронены, то убитых горцев даже никто не считает. Очень символично звучит перевод названия р. Валерик – «речка смерти».

В финале автор вновь обращается к любимой. Он уверен, что его «безыскусственный рассказ» будет неинтересен светской женщине. «Тревоги дикие войны» скучны для человека, проводящего жизнь в праздности и веселье. В этом звучит обвинительный приговор Лермонтова всему высшему обществу. В скрытой форме поэт также предъявляет обвинение захватнической войне России на Кавказе. Потери местного населения вообще не учитываются, а судьба и победы русских солдат и офицеров никого не интересуют.

Лермонтов: Трагедия на Кавказе Лоуренса Келли

«Вы еще даже не начали с ним разговаривать, — писал один знакомый, — а он вас уже раскусил; он все замечает; взгляд его тяжел и утомительно ощущать на себе этот взгляд. Его присутствие было неприятным в первые минуты. Но в то же время я понимаю, что единственной причиной такого сильного воздействия было только одно любопытство… этот человек никогда не слушает того, что вы ему говорите; он слушает вас самих и наблюдает за вами. Вы остаетесь внешней силой в его жизни, не имея права что-либо в ней изменить».0004

В конце 2009 года я понял, что за год прочел мало научной литературы, и решил исправить это в 2010 году. Что может быть лучше темы, чем Лермонтов? Тем более, что целью 2010 года было перечитать Герой нашего времени . Я искал повод, чтобы перечитать его, и я надеялся, что чтение биографии поможет мне лучше понять замечательный роман Лермонтова. И вот я обратился к Лермонтов: Трагедия на Кавказе Лоуренса Келли.

Лермонтов представляет собой романтическую, но трагическую фигуру, чья короткая, но блестящая жизнь закончилась на дуэли в 26 лет. эгоистичный уровень (романы больше не читать), но и потеря для русской литературы. Кроме того, меня поразило некоторое довольно жуткое сходство романа и жизни его автора. Хотя кое-что из этого можно было ожидать (Лермонтов был молодым человеком, который, в конце концов, включил свой опыт в свой роман), другие аспекты не так легко объяснить. Например, Печорин в Герой нашего времени  сражается на дуэли под Пятигорском, и именно здесь Лермонтов встретил свою смерть. Между врагом Печорина Грушницким и противником Лермонтова Мартыновым есть некоторое тонкое, но все же сверхъестественное сходство. Грушницкий, доставляющий удовольствие Печорину, влюбляется и пытается произвести впечатление на княжну Марью. Реальный Мартынов ходил в «черкесской одежде и с огромным кинжалом », пытаясь произвести впечатление на женщин и вместо этого становясь мишенью для насмешек Лермонтова.

Книга Лоуренса, Лермонтов: Трагедия на Кавказе  начинается с описания родителей Лермонтова, Марии Арсеньевой , которая в 1812 году вышла замуж за легкомысленного соседа капитана Юрия Лермонтова против воли матери. Интуиция бабушки Лермонтова, мадам Арсеньевой, не подвела. После женитьбы капитан Лермонтов быстро обратился к « традиционным развлечениям крепостных девиц и питью », и его жена умерла от чахотки в 1817 году. Это оставило Лермонтова, младенца, 1814 года рождения, на сомнительном попечении отца. В этот момент госпожа Арсеньева сделала зятю предложение: она потребовала опеки над внуком, а в случае отказа капитана Лермонтова ее значительное состояние переходило к « ее столинские отношения».  Если капитан Лермонтов согласится, то его сын будет единственным наследником бабушкиного имения. Мадам Арсеньева, женщина, игравшая на победу, сама переживала семейные проблемы, и в данном случае все карты были у нее (зять был должен ей денег), так что маленький Михаил Лермонтов «» вошел в в возрасте трех лет роскошная позолоченная клетка, любовно приготовленная для него бабушкой. »

Сведения об авторе « три экспедиции », предпринятые Лермонтовым и его бабушкой на Кавказ. Это произошло, когда Лермонтову было три, пять и десять лет, и эти экспедиции (вы должны прочитать подробности, чтобы понять уместность выбора автора) были поворотными событиями и представляли собой волнующие незабываемые месяцы, которые позже нашли свой путь в Поэзия Лермонтова. Уже « Кавказ стал для него храмом свободы».

В 1825 году попытка переворота декабристов провалилась. Лермонтову в то время было 12 лет, и двое братьев его бабушки были близко дружны с двумя казненными через повешение декабристами. Декабристы должны были оказать глубокое влияние на Лермонтова, особенно когда несколько лет спустя он оказался в ссылке на Кавказе. К 15 годам Лермонтов посещал школу для « детей аристократии » в Москве, и именно здесь Лермонтов впервые поссорился с царем Николаем I. Николай рассматривал воспитанников как « потенциальных зародышей либеральной контрабанды ». А визит царя спровоцировал Лермонтова на написание стихов, однозначно антицарских и «предательских». Это было началом модели поведения, а также началом враждебных отношений между Николаем и Лермонтовым.

Келли утверждает, что Лермонтов был по духу, » Декабрист без декабря ». Хотя Лермонтов не был ярым противником крепостного права, он придерживался нескольких « опасных » взглядов — взглядов, которые он разделял с декабристами, и взглядов, которые были первопричиной ссылки (в качестве примера упоминается Ермолов). Келли отлично описывает ядовитую систему цензуры в России и ключевых игроков в этой системе — графа Бенкендорфа и генерала Дуббельта. Цензура и любой намек на т.н. « бессовестных вольнодумство» вызвало гнев как царя, так и его цензоров — ведь одной из целей декабристов было освобождение от цензуры. После того, как декабристы были либо казнены, либо отправлены в ссылку, цензура применялась с новым упоением. Когда Лермонтов написал « Смерть поэта » после смерти Пушкина на дуэли, стихотворение в конце концов попало в руки царя. Николай решил, что Лермонтов должен быть « осмотрен », чтобы констатировать «».0003, если он сумасшедший ». Военного офицера Лермонтова посадили под домашний арест, а затем впервые сослали.

Первая ссылка Лермонтова была довольно короткой и, видимо, должна была стать уроком конформизма. Лермонтов либо не усвоил этого урока, либо отказался его усвоить (я оспариваю последнее). Очень странно, что Николай любил отправлять в ссылку обидевших его, а между тем очень часто сосланные находили куда больше свободы в месте назначения, которое должно было быть наказанием. На Кавказе Лермонтов смешался с другими в ссылке и пообщался с некоторыми из оставшихся в живых декабристов.

Лермонтов вскоре был помилован и уехал обратно в Петербург – всего его не было меньше года. Он еще был военным, но успел выполнить Герой нашего времени . Вот противный маленький отрывок цитаты Николая I по роману:

«Сейчас прочитал и дочитал «Героя». Я нахожу второй том одиозным и вполне достойным того, чтобы быть модным [по моде], поскольку это та же галерея презренных, преувеличенных персонажей , что можно найти в модных зарубежных романах. Именно такие романы развращают нравы и искажают характеры, и когда с отвращением слышишь такой кошачий вопль, всегда остается болезненно-полуубежденное, что мир состоит только из таких людей, чьи лучшие поступки, по-видимому, вдохновляются только гнусными или нечистыми побуждениями… …Поэтому я повторяю свое мнение, что автор страдает самым развращенным духом, а его таланты жалки».

Чтение мнения царя пугает. Это человек, чья безграничная сила сокрушала и уничтожала тех, кто был ему неугоден. И Лермонтов ему очень не понравился.

Вернувшись в военную жизнь в Санкт-Петербурге, Лермонтов снова попал в немилость лишь вопрос времени. Выдержки из его писем показывают горькое отчаяние в сочетании с чувством удушья. Келли систематически перечисляет события, приведшие ко второй ссылке Лермонтова: его появление на параде с игрушечной шпагой, членство в 9-м0003 «Круг шестнадцати », « слабость » императрицы за флирт, и дуэль Лермонтова с сыном посла. За эту дуэль Лермонтова арестовали, отправили на гауптвахту и приказали вернуться на Кавказ. Царь написал неприятную маленькую записку под названием « Bon Voyage a M. Lermontov », и Келли утверждает, что намерение царя состояло в том, чтобы сломить дух Лермонтова, назначив его на скучное мирское задание по обучению, а не чтобы его убили, отправив к линиям фронта. Хотя царь понимал, что движет Лермонтовым, и, очевидно, знал, что скука может его погубить, он совершенно недооценил склонность Лермонтова к саморазрушению и его явный отказ склониться перед царской властью. Оказавшись снова на Кавказе, Лермонтов взбесился и, дергая за ниточки, участвовал в ряде дерзких походов. Лермонтов, по сути, переписал свое задание, тем самым фактически сорвав волю царя. После награждения начальством медалей он вернулся в отпуск в Петербург, и здесь, быть может, Лермонтов окончательно понял, что ущерб необратим. Царь был в ярости из-за того, что ссылка Лермонтова, которая должна была стать унизительным опытом, превратилась в героизм. Лермонтову отказали в медалях и, вернувшись на Кавказ, он сумел попасть в курортный город Пятигорск…

Книга Келли уделяет большое внимание творчеству Лермонтова, соединяя стихи в поэзии, пьесах и романах с реальными жизненными событиями. Однако есть некоторые досадные пробелы. В одном месте, например, в книге упоминается , что Лермонтов страдал от артрита, так как он сильно раздробил колени в результате несчастного случая, который произошел много лет назад. Это было упомянуто только как объяснение некоторых его проблем со здоровьем, и я предпочел бы, чтобы такого рода подробности появились в хронологии жизни Лермонтова. Но книга действительно дает чудесное представление о том, кем был Лермонтов — его чувство юмора, его дружба, его меланхолическая полоса, его отчаяние и его саморазрушительные побуждения.

Келли подробно описывает ранние отношения Лермонтова с женщиной, которая, возможно, была любовью всей жизни поэта, — Варварой Лопухиной. Они познакомились в подростковом возрасте, и, по-видимому, Лермонтов был опустошен, когда позже она вышла замуж за мужчину намного старше ее. Она была источником вдохновения для некоторых ранних стихов и картин Лермонтова. В книге также изложены версии ссоры с Мартыновым, а также версии дуэли, и вместе с иллюстрациями есть большой указатель. В основном если вас интересует Лермонтова, Герой нашего времени или просто русская литература в целом, очень рекомендую книгу Келли.

Напоследок: после первого прочтения Герой нашего времени я почувствовал себя обманутым ранней смертью Лермонтова. Теперь, после прочтения книги Келли, я также чувствую злость на то, что он был отброшен царем настолько властным и диктаторским, что Лермонтов, человек, чье творчество царь якобы презирал, на самом деле был настолько под угрозой из-за таланта этого болезненно молодого писателя, что он попытался заставить его замолчать.

Вот короткое стихотворение Лермонтова, когда он в последний раз уезжал из России:

Прощай, немытая Россия

Земля рабов, земля господ,

А ты синие мундиры, 2 5 0004 А вы покорные полчища.

Быть может, за кавказскими вершинами,

Я от слез найду покой,

От всевидящих глаз царей,

От их всеслышащих ушей

Страница не найдена | лингва фенника

Похоже, в этом месте ничего не найдено. Может, попробовать поискать?

Ищи: Архивы Выберите месяц Октябрь 2022 (1) Июль 2022 (2) Июнь 2022 (1) Май 2022 (1) Апрель 2022 (6) Март 2022 (2) Февраль 2022 (2) Январь 2022 (1) Декабрь 2021 (1) Ноябрь 2021 ( 2) октябрь 2021 г. (1) август 2021 г. (1) июль 2021 г. (1) май 2021 г. (1) апрель 2021 г. (1) март 2021 г. (4) февраль 2021 г. (1) январь 2021 г. (3) декабрь 2020 г. (4) ноябрь 2020 г. ( 2) сентябрь 2020 г. (1) август 2020 г. (1) июнь 2020 г. (1) май 2020 г. (5) апрель 2020 г. (5) март 2020 г. (3) февраль 2020 г. (1) январь 2020 г. (2) декабрь 2019 г.(4) сентябрь 2019 г. (1) август 2019 г. (2) июль 2019 г. (1) июнь 2019 г. (6) май 2019 г. (1) апрель 2019 г. (1) март 2019 г. (2) февраль 2019 г. (2) январь 2019 г. (3) декабрь 2018 г. (1) ноябрь 2018 г. (2) октябрь 2018 г. (2) сентябрь 2018 г. (3) август 2018 г. (2) июль 2018 г. (5) июнь 2018 г. (3) май 2018 г. (4) апрель 2018 г. (4) март 2018 г. (10) февраль 2018 г. (5) январь 2018 г. (8) декабрь 2017 г. (13) ноябрь 2017 г. (12) октябрь 2017 г. (7) сентябрь 2017 г. (7) август 2017 г. (6) июль 2017 г. (10) июнь 2017 г. (7) май 2017 г. (6) апрель 2017 г. (8) март 2017 г. (9) Февраль 2017 г. (9) Январь 2017 г. (8) Декабрь 2016 г. (14) Ноябрь 2016 г. (11) Октябрь 2016 г. (12) Сентябрь 2016 г. (16) Август 2016 г. (19) Июль 2016 г. (13) Июнь 2016 г. (16) Май 2016 г. (18) ) Апрель 2016 г. (17) Март 2016 г. (22) Февраль 2016 г. (15) Январь 2016 г. (15) Декабрь 2015 г. (15) Ноябрь 2015 г. (17) Октябрь 2015 г. (11) Сентябрь 2015 г. (17) Август 2015 г. (14) Июль 2015 г. (9) ) июнь 2015 г. (14) май 2015 г. (11) апрель 2015 г. (11)

• 153 146 просмотров

• Русская культура в достопримечательностях
• Rambling Rector Retired
• Rust Belt Girl
• Gedichte in Übersetzungen
• found in translation
• XIX век
• BEAUTY WILL SAVE THE WORLD
• GlamourPrin
• A Russian Affair
• Rubens Beserra
• Maceochi Language Services
• Nudged Sketches of Flighty Things
• Bubkes.