Средневековый портрет рыцаря-феодала в Средние века

1. Средневековый портрет рыцаря-феодала в Средние века

Выполнил
Сутормин Игорь
2 курс, факультет географии, 1
группа
Рыцари считали себя лучшими во всем: в
общественном положении, в военном искусстве, в
правах, в манерах и даже в любви. На весь
остальной мир они взирали с крайним
пренебрежением, считая горожан и крестьян
«неотесанными мужланами». И даже священников
они считали людьми, лишенными «благородных
манер». Мир, в их понимании, вечен и неизменен,
а в нем вечно и неизменно господство рыцарского
сословия. Красиво и нравственно только то, что
относится к жизни и деятельности рыцарей, все
остальное — безобразно и аморально.
Численность рыцарства в
Европе была невелика. В
среднем рыцари
составляли не более 3%
населения той или иной
страны. В силу
особенностей
исторического развития
Польши и Испании
количество рыцарей там
было несколько выше, но
тоже не более 10%. Однако
роль рыцарства в
Средневековой Европе
была огромной. Средние
века были временем, когда
все решает сила, а сила
была именно в руках
рыцарства.

4. Рыцарское воспитание

В рыцарском воспитании были заложены идеи послушания,
жертвенности, личной свободы. В феодальной среде
существовало презрительное отношение к книжной школьной
традиции. Ей противопоставляли программа «Семи рыцарских
добродетелей»: владение копьем, фехтование, езда верхом,
плавание, охота, игра в шахматы, игра на музыкальном
инструменте, пение стихов собственного сочинения, но
прежде юношу обучали военному делу. Юным феодалам
полагалось осваивать военную науку и весь круг необходимых в
жизни знаний и умений, находясь при дворе сюзерена.
В рыцарской системе образования мальчик в возрасте 10–12
лет попадал в дом знатного феодала или ко двору короля в
качестве пажа. Прислуживая своим благодетелям, ребенок
учился хорошим манерам, игре на музыкальных
инструментах, пению, танцам, стихосложению, верховой
езде, обращению с оружием. Юный паж должен был усвоить
такие ценности, как доблесть, храбрость, стремление к славе,
великодушие, бескорыстное поклонение даме.
В 14–16 лет подросток становился оруженосцем, занимался
разносторонней военной и физической подготовкой.
В 18–21 год молодой человек после многочисленных
испытаний посвящался в рыцари, в этот период священник
обучал юного феодала богословию.
Кроме того, очень важно
отметить, что именно
рыцарская среда
породила особый тип
культуры, ставший одной
из наиболее ярких сторон
культуры Средневековья.
Идеалами рыцарства
были пронизаны как вся
придворная жизнь, так и
военные конфликты,
дипломатичекие
отношения. Поэтому
изучение особенностей
рыцарской идеологии
представляется
совершенно
необходимым для
понимание всех сторон
жизни средневекового
общества.

7. Посвящение в рыцари

Становясь рыцарем, юноша проходил процедуру
посвящения: его сеньор ударял его плашмя мечом по
плечу, они обменивались поцелуем, который
символизировал их взаимность.

8. Турниры

Назначение турнира — демонстрация боевых качеств рыцарей, составлявших
главную военную силу Средневековья. Турниры обычно устраивались
королем, либо баронами, крупными сеньорами по особенно
торжественным случаям: в честь браков королей, принцев крови, в связи с
рождением наследников, заключением мира и т.д. На турнир собирались
рыцари со всех концов Европы; он происходил публично, при
широком стечении феодальной. знати и простонародья.
Обычно турнир начинался с поединка рыцарей, как правило, только что
посвященных в рыцарское звание, т.наз. «жюте». Такой поединок
назывался «тиост» — поединок на копьях. Затем устраивалось главное
состязание — имитация сражения двух отрядов, формировавшихся по
«нациям» или областям. Победители брали противников в плен,
отнимали оружие и коней, заставляли побежденных платить выкуп.
С XIII в. турнир нередко сопровождался тяжелыми ранениями и даже
гибелью участников.
Церковь запрещала турниры и погребение погибших, но обычай
оказался неискоренимым. По окончании турнира назывались имена
победителей, раздавались награды. Победитель турнир имел право
выбрать царицу турнира. Турниры прекратились в XVI в., когда
рыцарская конница утратила свое значение и была вытеснена пехотой
стрелков, вербовавшихся из горожан и крестьян.

10. Жизнь рыцаря

Жили рыцари в замках. Замок был главным оплотом рыцаря и
его владений. Это был и дом и крепость и военный
опорный пункт от посягательств врагов. Население замка
очень большое, так как дети вассалов
воспитывались в доме сюзерена. Замки состояли обыкнов
енно из широких круглых или четырехугольных башен с
зубчатыми платформами; иногда к башням приставлялись
огромные камни, поддерживавшие бельведеры.
В мирное время
после посвящения молодые рыцари
как правило не оставались праздными:
верные клятве вспомоществовать
утесненным и уничтожать вредные
обычаи, они странствовали по долам
и горам, отыскивая приключения и
везде справляясь, соблюдаются ли добр
ые обычаи. Таким образом, первые годы
их рыцарского звания посвящены
были путешествиям
в дальние страны, к чужеземным двора
м, чтоб сделаться совершенными
рыцарями. У разных народов и у
отличнейших рыцарей перенимали они
разные способы переламывания копья.

12. Источники :

https://sites.google.com/site/mirsredn
evekova/rycari/rycari Мир
Средневековья
2. https://ru.wikipedia.org/wiki/Рыцарск
ое_воспитание Википедия
3. http://listatel.ru/mirsrednevekovia/sr/886-obrazovaniericarei.html История Средневековья
1.

Как формировалось рыцарство. Идеальный образ рыцаря.Рыцарский этнос и образ жизни

История создания… Как формировалось рыцарство. Идеальный образ рыцаря.Рыцарский этнос и образ жизни

Осокина И.

     Как историческое явление рыцарство представляло собой особый привилегированный слой средневекового общества, основным занятием которого было военное дело.
     Рыцарство – (от немецкого Ritter – конник) – военно-землевладельческое сословие в средневековой Западной Европе.

     Рыцарство как понятие в широком смысле включает в себя всех светских феодалов-воинов, нобилитет.
Понятие рыцарства традиционно связывается с историей стран Западной и Центральной Европы, где в период расцвета средневековья к рыцарству, относились все светские феодалы-воины.
     Рыцарями не рождались, а становились через обряд посвящения в рыцари. При этом для рыцаря считались обязательными такие моральные нормы, как смелость, верность долгу, благородство по отношению к женщине.
     Формирование рыцарства происходило в период раннего средневековья (VII-VIII века), когда получили широкое распространение различные формы феодального землевладения: сначала пожизненные, а позже наследственные.

     От своих сеньоров при условии несения в их войске конной военной службы рыцари получали земельные феоды.
     Именно феоды и были основным источником дохода феодала. Поместье содержалось за счет труда крестьян, находившихся в полной власти своего господина и обеспечивавших его всем необходимым для жизни.
    

     Рыцари в основном жили в замках, которые строились на холмах или неприступных скалах, господствуя над окружающей местностью. Замки обычно представляли собой массив широких круглых или четырехугольных башен, окруженных зубчатыми стенами с бойницами для стрельбы. Часто за первой внешней стеной была расположена еще более высокая внутренняя стена. Над замковыми постройками возвышался донжон – главная башня, где обычно и жил хозяин замка с семьей.
     В замке комнаты не были расположены в соответствии со строгой планировкой. Нередко большие залы с огромными каминами соседствовали с маленькими мрачными комнатами.

     Обязательными атрибутами замков были подвалы, в которых не только хранились запасы продовольствия и находились колодцы с водой, но и содержались пленные и провинившиеся крестьяне.
     Замки снабжали подъемными мостами, окружали рвами с водой, обустраивали подземные ходы и винтовые лестницы. Феодалы, обладая такими мощными укреплениями, могли успешно сдержать бунт восставших крестьян и отразить нападение воинственных соседей.
     К XI веку рыцарство сложилось как особый слой средневекового общества. В эпоху классического Средневековья и позднее рыцарство превратилось в особое военно-аристократическое сословие, в военную аристократию, касту.
     С утверждением земельно-собственнических отношений шло формирование рыцарства как военно-феодального сословия, расцвет которого пришелся на XI-XIV века. Военное дело представляло собой главную социальную функцию рыцарства.
     Военная профессия обусловливала права и привилегии, а также определяла особые сословные воззрения, традиции, этические нормы и культурные ценности.
     К основной военной обязанности рыцарей относилась защита чести и достоинства сюзерена, а также земель от посягательств как со стороны соседних феодальных властителей в междоусобных войнах, так и войск других государств в случае внешнего нападения.
      Рыцарское войско было могущественной силой. Вооружение рыцарей и тактика их боя соответствовали существовавшим в то время военным задачам и масштабам военных операций. Технический уровень был надлежащим к уровню своего времени. Рыцарская конница была малоуязвима для пеших воинов и крестьянского ополчения, поскольку защищалась металлическими военными доспехами,
     Не только феодальные войны закрепляли социальную роль рыцарства. Рыцарство, в условиях феодальной раздробленности при относительной слабости королевской власти, будучи скрепленное системой вассалитета в единую привилегированную корпорацию, охраняло право собственности феодалов на землю, основу их господства.
Рыцарство также влияло и на политические процессы эпохи, поскольку социальные интересы феодального класса в целом и нормы рыцарской морали до известной степени сдерживали тенденции к объединению, ограничивали феодальную вольницу.
     В процессе централизации раздробленных земель в единое государство рыцарство составляло основную военную силу королей в их противостоянии знати в борьбе за территориальное объединение страны и реальную власть в государстве.
     Участие в рыцарском войске требовало финансовой обеспеченности, поэтому земельное пожалованье было как вознаграждением за службу, так и источником материального дохода для несения этой службы, так как и боевого коня, и дорогое тяжелое вооружение (копье, меч, булаву, доспехи, броню для коня) рыцарь приобретал на собственные средства.
    

     Рыцарские доспехи состояли из огромного количества деталей, число которых могло доходить до двухсот. Вес военного снаряжения также был приличным – до 50 кг.

     Будущих воинов-рыцарей обучали по специальной системе рыцарского обучения и воспитания. В Западной Европе мальчики росли в семье до 7 лет, затем до 14 лет воспитывались в качестве пажа при дворе сеньора. Следующий этап – оруженосец, и, наконец, совершалась церемония посвящения их в рыцари.
     Рыцарь традиционно должен был знать основные правила рыцарского «кодекса»: разбираться в вопросах религии и правилах придворного этикета. Кроме того, рыцарь обязан был и владеть рыцарскими добродетелями: верховой ездой, фехтованием, искусным обращением с копьем, плаванием, охотой, игрой в шашки, сочинением и пением стихов в честь дамы сердца.
     Посвящение в рыцари представляло собой серьезную церемонию и  символизировало вхождение в привилегированное сословие, приобщение к его правам и обязанностям.
     Рыцарь, посвящающий в звание, согласно европейскому обычаю,  ударял посвящаемого мечом плашмя по плечу, при этом произносил формулу посвящения, одевал шлем и золотые шпоры, вручал посвящаемому меч – символ рыцарского достоинства – и щит с изображением герба и девиза.
     Посвященный должен был дать клятву верности, а также обязательство соблюдать кодекс чести.
     Ритуал посвящения в рыцари завершался демонстрацией воинской выучки и храбрости – рыцарским турниром (поединком). 
     Рыцарские традиции, основывавшиеся на принципе верности сюзерену и долгу, а также иные этические нормы складывались веками.
     К рыцарским достоинствам традиционно относились презрение к опасности и воинская отвага, благородное отношение к женщине, гордость, внимание к нуждающимся в помощи членам рыцарских фамилий. А скаредность и скупость осуждались, не прощалось, разумеется, предательство.
     Война, охота и рыцарские турниры были основными занятиями рыцарства. Практически не занимался рыцарь и ведением хозяйства.
     Жена рыцаря до крестовых походов занимала незначительное место в жизни рыцаря, проводя большую часть времени на своей половине и редко показываясь перед обитателями замка.
     Но уже к XII веку идеал грубого, малообразованного рыцаря сменился другим: в рыцарях стали ценить обходительность, любезность, галантность, вкус к изящному, образованность, хорошие манеры.
     В XII столетии появились культ Дамы и куртуазная любовь, в результате чего рыцарей во Франции стали называть шевалье, в Германии – Риттерами, а в Испании – кабальерос.
     Но идеал не всегда был в согласии с реальностью.
     Отдельно следует упомянуть рыцарские походы в чужие земли, например, в Иерусалим или Константинополь. Во время таких крестовых походов рыцарские «подвиги» зачастую приносили горе, разорение, поругание и позор не одним простолюдинам.
     В то же время крестовые походы способствовали становлению идей, морали рыцарства, обычаев, взаимодействию восточных и западных традиций.
     Для защиты и расширения владений крестоносцев в ходе крестовых походов возникли особые организации западноевропейских феодалов – духовно-рыцарские ордены.
     К ним относятся: орден Тамплиеров (1118), орден Иоаннитов (1113), Тевтонский орден (1128). Позже в Испании образовались ордены Калатрава, Сант-Яго, Алькантара, а в Прибалтике – ордены Меченосцев и Ливонский.
     Членами орденов давались различные  монашеские обеты – нестяжание, отказ от имущества, целомудрие, повиновение. Нередкр рыцари носили схожие с монашескими одеяния, а под ними – военные доспехи.
     Каждый орден имел свою отличительную одежду. Так, у тамплиеров это был белый плащ с красным крестом.
     Ордены рыцарей организационно строились на основе строгой иерархии, возглавляемой выборным магистром, который утверждался папой римским. При магистре с законодательными функциями действовал капитул (совет).
     С рыцарством извечно связана тема поиска и обретения Святого Грааля. Традиции Грааля освещают альтернативный путь к спасению, символ внутреннего поиска человеческого совершенства и единства с Богом.
     Святой Грааль в разное время отождествлялся с разными объектами – чашей, кубком, драгоценным камнем, птицей Феникс, даже сосудом, в котором хранилась Туринская плащаница, однако общим предметом поиска Грааля фактически оказывается даже не сам объект, а те эффекты, которые с ним связаны, и тот способ, который изменяет самого человека – его сердце, ум и душу.
     Со Святым Граалем появляется и Братство Грааля, в которое могут попасть лишь чистые сердцем – те, кто проявил великую преданность Вышнему смирением своего сердца, послушанием, самоотверженностью, стремлением помогать слабым, сражаться за добро, и, наконец, кто всю свою жизнь боролся во имя защиты священного достоинства Грааля.
     В континентальной Европе с понятием Грааля связан самый обширный корпус мифов и легенд. Хотя наследие Грааля строится на древних реликвиях раннего христианства, сама христианская церковь никогда не признавала данного факта. Несмотря на свое в равной степени романтическое и религиозное происхождение, учение Грааля остается не провозглашенной ересью. Вслед за учреждением папой Григорием IX в 1231 году католической инквизиции церковь осудила учение о Граале и все касающиеся его материалы были изъяты из общего пользования.
     Рыцарские нравы получили ярчайшее отражение в сфере духовной культуры и открыли занимательную страницу средневековой литературы со своим особым колоритом, жанром и стилем.
     Средневековая литература смогла вопреки христианскому аскетизму опоэтизировать земные радости, прославить подвиги рыцарей, при этом не только воплощала рыцарские идеалы, но и формировала их.
     Примером тому можно назвать эпос высокого патриотического звучания – французскую «Песнь о Роланде», испанскую «Песнь о моем Сиде», а также предметы рыцарской поэзии – лирику трубадуров и труверов во Франции и миннезингеров в Германии. Сюда же относится и рыцарский роман, например, история любви Тристана и Изольды, представлявшие собой так называемую «куртуазную литературу» с обязательным культом дамы.
     Уже с XV века рыцарство теряет значение основной военной силы феодальных государств в Европе. Закат славы французского рыцарства начался с «битвы шпор», имевшей место 11 июля 1302 года, когда пешее ополчение фландрских горожан разгромило французскую рыцарскую конницу.

     В дальнейшем неэффективность действий французского рыцарского войска с очевидностью проявилась в Столетней войне, когда рыцари потерпели ряд тяжелейших поражений от английской армии. Разумеется, выдержать конкуренцию наемных армий, использовавших огнестрельное оружие, рыцарство оказалось не способным.
     Разложение феодализма и зарождение капиталистических отношений вскоре привели к исчезновению его с исторической арены. Поэтому в XVI-XVII веках рыцарство окончательно утратило специфику особого сословия и вошло в состав дворянства.
     Дворянская этика последующих веков с учетом благородных принципов верности долгу и достойного служения отечеству, что очевидно, стала нести в себе влияние рыцарской эпохи. Представители старых рыцарских родов, воспитанные на военных традициях предков, составили в дальнейшем офицерский корпус армий абсолютистского времени. Они отправлялись в рискованные морские экспедиции, осуществляли колониальные захваты.

Средневековые рыцари — www.be-in.ru

Благодаря романтическим средневековым романам и голливудским фильмам, рыцари в воображении представляются смелыми и благородными всадниками, спасающими невинных и помогающими бедным. В реальности, конечно, все было не столь радужно, однако писатели и художники того времени старались умалчивать о зверствах крестоносцев во время походов на Восток.

В средние века не каждый мог стать рыцарем: это было привилегированное сословие, в которое входили очень состоятельные люди. Они могли позволить себе купить дорогостоящее обмундирование, не говоря уже о лошади.

В музеях обычно выставляют роскошные доспехи с тонкой гравировкой, позолотой и инкрустацией. Однако в такой защите, конечно, не воевали, ее надевали лишь по особым случаям. То есть обычно существовало несколько наборов лат: одни – для сражений, другие для турниров или парадов. В Средневековье богато украшенные латы показывали обеспеченность и родовитость своего хозяина. Такой доспех изображен на портрете немецкого юноши из рода Рехлингеров:

Латы, изображенные на картине, появились в середине XIV века, то есть только в период позднего Средневековья. До этого всадники носили кольчугу. Однако с усовершенствованием оружия пришлось усиливать защиту – так появились кованые доспехи.

Над одним гарнитуром работало несколько ремесленников: молотобойцы ковали пластины, вальцовщики формовали и полировали пластины, слесари приделывали к готовым доспехам петли, застежки и крепления, а другие ремесленники следили за правильной сборкой лат и изготовляли подкладку. Затем, если заказчик был готов заплатить дополнительно, поверхность лат украшали гравировками и инкрустациями. Но самая важная часть работы – подгонка доспеха по фигуре. Он должен идеально сидеть на своем хозяине, чтобы нигде не давило и не было ни одного ненужного просвета. Каждая ошибка здесь могла стоить рыцарю жизни. Иногда обмундирование заказывали у иностранных мастеров. В таких случаях либо подмастерье приезжал к заказчику и снимал мерки, либо делали восковую куклу-копию. Между собой элементы доспехов крепились с помощью ремешков и заклепок, поэтому в случае повреждения любой элемент мог быть заменен или отремонтирован.

Существует миф о тяжести доспехов и, как следствие, неповоротливости всадников. В реальности полное облачение надевали редко, и его вес доходил до двадцати восьми килограммов. Ученые проводили эксперимент, в котором доказали, что человек в подобном обмундировании может и бегать, и забираться на лошадь, и самостоятельно подниматься с земли.

Своего расцвета искусство изготовления доспехов достигло в эпоху Максимилиана I, короля Германии. Амуниция стала мощнее, а ее форма – округлой. Но такая модель недолго просуществовала, всего сорок лет, потому что не смогла противостоять новому огнестрельному оружию – мушкету.

На гравюре немецкого художника Ганса Бургкмайера изображен всадник в макcимилиановском доспехе. На его примере более подробно можно разобрать элементы военной амуниции Средневековья:

Развитие огнестрельного оружия привело к смене вида доспехов. Чтобы металл мог противостоять пулям, латы делали все толще, но при этом их вес становился больше, и постепенно от такой амуниции стали отказываться. К концу XVI века доспехи использовались уже только как парадное облачение.

В статье были использованы материалы исследования Э. Окшотта «Рыцарь и его доспехи» и книга Ю.Г.Ефимова «Рыцарский зал».

главные книги в одной таблице • Arzamas

Когда

Трубадуры слагали свои песни примерно с 1100 по 1300 год, хотя можно продлить их историю еще на несколько десятилетий. «Книги песен», донесшие до нас их наследие, на 100–150 лет моложе первых трубадуров и совпадают по времени с жизнью последних из них. Существуют еще и жизнеописания трубадуров — разнородные повествования в прозе о жизни и легендарных моментах их биографии. Но эти жизнеописания — не прямые свидетельства. Они основываются во многом на песнях трубадуров и сами по себе являются литературным жанром; реальность в жизнеописаниях может искажаться, а красивые легенды нередко заслоняют в глазах читателей сами песни трубадуров.

Язык

Староокситанский (он же окский, старопровансальский, язык «ок» — то есть язык, на котором так звучит слово «да»), это язык коренного населения юга Франции. Входит в романскую группу языков.

Авторы

Слово «трубадур» по наиболее распространенной этимологии возводят к слову tropatorem, которое означает «сочинитель тропов», то есть рифмованных латинских стихов о праздниках и святых, певшихся во время богослужений и постепенно вышедших за стены храмов. Предполагается, что, наряду с латинскими песня­ми, с IX века стали сочинять песни на романских языках — и это корень лирики трубадуров.

Трубадур — сочинитель песен (а не стихов) на народном языке (а не на латы­ни). Эти песни он фиксирует письменно, а затем либо доверяет их исполнять жонглеру (певцу, нередко странствующему), либо исполняет сам.

Владения первого из известных нам трубадуров, Гильома IX Аквитанского (1071–1127), были обширнее владений французского короля; его внучка — покровительница трубадуров Алиенора Аквитанская, будущая французская, а затем и английская королева, жена Генриха Плантагенета и мать Ричарда Львиное Сердце. Однако не все трубадуры были так же знатны. Например, жизнеописание Маркабрюна представляет его безвестным подкидышем, а Бернарта де Вентадорна — сыном истопника (впрочем, возможно этим текстам нельзя доверять полностью). Благородное рождение само по себе не гарантирует благородства и куртуазности — а скромное происхождение не мешает слагать куртуазные песни, спорить о словесности, судить о благородстве, воспевать утонченную и чистую любовь.

Известно около 450 имен трубадуров, причем иногда мы знаем только имена, но тексты до нас не дошли. Среди наиболее значимых сочинителей, наследие которых известно последующим поколениям, — Гильом IX Аквитанский, Серкамон, Маркабрюн, Джауфре Рюдель, Пейре Овернский, Гаусельм Файдит, Арнаут де Марейль, Раймбаут де Вакейрас, Бертран де Борн, Бернарт Марти, Бернарт де Вентадорн, Гираут де Борнель, Гильом де Кабестань, Пейре Видаль, Арнаут Даниэль, Аймерик де Пегильян, Фолькет Марсельский, Раймон де Мираваль, Сордель (Сорделло), Юк де Сент Сирк, Сервери Жиронский, Аймерик де Бельной, Гираут Рикьер, Матфре Эрменгау и другие.

Исторический контекст

Первые поколения трубадуров происходят из Лимузена и Аквитании; затем их культура распространяется на весь окситанский ареал. При этом песни по-окситански слагали и в изначально иноязычных культурах — каталонской, ломбардской, венецианской. В XII столетии значительную роль в развитии культуры трубадуров начал играть Прованс, номинально входивший в Священ­ную Римскую империю германской нации. Лангедок будет дольше всего хранить традиции трубадурского искусства. В период наивысшего расцвета окситанской поэзии земли ее языкового ареала оказываются ареной непрерыв­ной борьбы за власть и территорию. В этой борьбе постепенно взяла верх французская корона.

Трубадуры могли участвовать в Крестовых походах; чем больше расстояние до дома и дамы, тем проще воспевать «любовь издалека».

В эстетике трубадуров часто ищут влияние «ереси катаров»: в отличие от канонического христианства она учит, что зло — самостоятельное начало, противопоставленное Богу. Соответственно, все материальное, плотское было для катаров злом, а все духовное — благом. Феномен куртуазной поэзии, в которой любовь и влечение к даме в пределе должны переродиться в духов­ное очищение, может в какой-то мере объясняться двойственностью катар­ского взгляда на мир. Впрочем, большинство трубадуров были не катарами, а правоверными католиками. Тем не менее именно борьба папского престола против катаров положила конец миру, вскормившему трубадуров: в 1209 году был объявлен Крестовый поход против альбигойской (или катарской) ереси, средоточием которой считался Лангедок и город Альби; в этой резне и массо­вых кострах и погибла постепенно культура, породившая окситанскую поэзию.

Культурный контекст

Средневековый замок из оборонительного сооружения превращается в отдель­ный мир, живущий по своим духовным и материальным законам. Жизнь в нем становится богаче и эстетичнее: сеньор и другие обитатели открывают понятие досуга, который должен заполняться не только аристократическими развлече­ниями вроде охоты, но и, например, музыкой с танцами.

Фигура дамы в этих условиях приобретает самостоятельную ценность; в замке появляется женская половина для хозяйки, ее гостей и служанок, куда допуска­ются лишь немногие из мужчин — священник, жонглер и кое-кто из слуг. Жизне­описания трубадуров потом будут рассказывать о певце, тайно подгля­ды­вающем за дамой в спальном покое.

Лирика трубадуров принадлежит замку и двору. Отсюда их ключевое поня­тие — куртуазность, то есть кодекс поведения аристократа раннего Средневе­ковья. Куртуазности трудно дать единое определение: это и модель рыцарской учтивости, и утонченная игра, и система ценностей, регулирующая жизнь благородного сословия. Куртуазный кодекс требует умения держать себя в обществе, владеть словом так же хорошо, как и оружием, не грешить против своей чести, но еще менее — против чести дам, быть щедрым, хранить вер­ность слову… Самое же главное — уметь ценить утонченный досуг, который порождает любовь, и уметь воспеть ее.

Трубадур говорит от имени феодального клана, который противопоставляет себя миру городской культуры, поэтому нередка тема падения нравов в обществе, поданная дидактично или даже резко. Отсюда же и злободнев­ность, чисто политическая направленность целого ряда их сочинений.

Но несмотря на это, трубадуры в глазах последующих поколений остались лишь певцами любви. В их лирике заложено зерно идеи, которая через столетия найдет свое высшее отражение в культуре Ренессанса: благородство сердца может стать наравне с благородством по рождению и даже выше или ценнее его. Если трубадур слагает куртуазные песни и испытывает истинную любовь, то его называют куртуазным.

Лирические сочинения трубадуров рождаются как песни в полном смысле этого слова. В отличие от латинских текстов песни на народном языке изна­чально предназначены для исполнения перед слушателями, а еще и для танца. Исполнять их, разумеется, должны люди, специально для этого приглашенные или допущенные, которых называют жонглерами, — это далеко не самые привилегированные слои общества. Тем не менее первый из извест­ных нам трубадуров, герцог Аквитанский Гильом IX, как уверяет его жизнеописание, умел сам и хорошо сочинять, и петь.

Жанры

Канцона — буквально «песня», высшее воплощение «великого куртуазного пения», посвященная любви.

Сирвента — вариант канцоны, но чаще на военно-политическую тему, нередко выдержанная в сатирическом тоне.

Плач — также вариант канцоны, реквием по сеньору или возлюбленной.

Дескорт — струк­турно и содержательно противопоставляется канцоне, состоит из строф разного размера и описывает необузданную страсть.

Альба — рассветная песнь, поется другом, который должен предупредить влюбленных о том, что скоро рассветет и им нужно будет расстаться.

Пасторель — жанр, построенный вокруг сюжета о рыцаре, соблазняющем простую пастушку.

Серена — жалоба влюбленного.

Тенсона — поэтический спор на заранее заданную тему — от любовных до по­ли­­тических; иногда у тенсоны действительно два автора и их имена известны; иногда диалог, вполне возможно, фиктивен и создан одним и тем же трубадуром; в конце тенсоны можно апеллировать к арбитру — сеньору или даме.

Партимен (джок-партит) — отдельный вариант спора, который начинает один участник, предлагая партнеру защищать на выбор одну из позиций и обязуясь защищать другую, которую тот сочтет неверной.

Песнь о Крестовом походе — гибридный жанр, вдохновляемый одновременно тематикой борьбы за правое дело и любовно-лирическим началом.

О чем

Самые знаменитые песни трубадура — любовные — адресованы избранной им даме, которую он называет «донна» (от латинского «госпожа») или даже «мой господин», подчеркивая свое парадоксальное вассальное служение ей (в реальном мире женщина, наоборот, обязана хранить вассальную верность отцу, мужу, брату — словом, мужчине-покровителю). Даму и трубадура разде­ляют непреодолимые препятствия: это может быть замужний статус дамы, ее высокое положение в сословной иерархии, большое расстояние между ними и другие препоны, которые часто комбинируются. Любовное желание застав­ляет трубадура непрерывно страдать и надеяться — в этом он находит радость. Даже если дама откликается на его чувство, встречам влюбленных будут постоянно мешать «ревнивец» (законный муж, отец или брат) и «жесто­кие лжецы» (завистники, не выносящие совершенной любви). Постоянное напря­же­ние душевных и физических сил рождает песню, поэтому любить и петь для трубадура — одно и то же. Утоленное желание умрет, и песня смолк­нет, поэтому куртуазная лирика тяготеет к незавершенности любовного порыва, балансированию между взаимоисключающими чувствами: трубадур постоянно колеблется меж отрадой и грустью, надеждой и страхом отказа. Чувственные порывы должны в идеале привести к духовному подъему и очище­нию. Так руководит поэтом fin’amor — утонченная, изысканная любовь, которую уже в XIX веке назовут куртуазной любовью. В этой любви есть место свободному выбору (трубадур избирает лучшую из лучших) и разумному началу — так куртуазная любовь противопоставляется неправиль­ной, вызывающей помут­нение мыслей и чувств. Трубадуры полностью реализуют оба потенциала своей лирики — и духовный, и чувственный, а последующие поколения остаются в недоумении: так что же из их поэзии надо считать отражением пережитого опыта, а что — поэтической услов­ностью? Где граница между реальным переживанием и утонченной игрой?

Примерно с середины XIII века тематика fin’amor подменяется религиозной, хотя уникальная лексика куртуазной любви при этом сохраняется. Отсюда две точки зрения на причину заката лирики трубадуров: может быть, в пламени Альбигойских войн погибла культурная среда, питавшая окситанскую поэзию, а может, постоянное желание сублимировать любовное начало в чистую духовность закономерно привело к тому, что место Дамы заняла Богоматерь и песни трубадуров стали чисто религиозной лирикой — а это уже другая история.

Яркий герой

Главный персонаж куртуазной вселенной, конечно, Дама. Ее имя нельзя называть, поэтому ей дают так называемый сеньяль — условное поэтическое прозвание, часто в мужском роде. Ее совершенство и красота описываются в терминах, представляющихся современному читателю абсолютно абстракт­ными, не отсылающими ни к какой реальной женщине. В Даме охотно описывают то, что никогда не видели или видели мельком, в полутьме. Очень часто говорят о белизне — у Дамы тело белое, как снег на Рождество, нежное и полное. Иногда трубадур оговаривается, что это только его мечты — вероят­но, чересчур смелые. Иногда же, напротив, уточняет, что не может быть счастлив, если не обнимает Даму обнаженной в тесном покое. Белое у Дамы не только тело, но и руки и даже, например, зубы. Эту деталь среди прочих разрабатывает Бертран де Борн, когда сочиняет шутливую песню о составной Даме, для которой он позаимствует у одной прекрасные глаза, у другой — румяные щеки, у третьей — умение вести куртуазную беседу, а у иных — белые руки (и зубы), стройный стан, а к тому же щедрость и целый клад куртуазных достоинств. Внешность Дамы совершенна, но ее обаяние связано не только с физической красотой. Ее глаза не просто прекрасны — в них есть особая одухотворенность, и от их взгляда обычный день кажется Рождеством.

Источники

Во-первых — Библия. Современный читатель обычно ассоциирует христиан­ское Средневековье с аскезой, запретами, подавлением любого проявления чувственности, но, вопреки этому, средневековая любовная лирика во многом опирается на Песнь Песней, которая даже эротической теме дает своеобразную индульгенцию.

Во-вторых — Овидий: трубадуры не только делают конкретные отсылки к римскому поэту, но и разрабатывают любовный кодекс в свете его «Науки любви» и «Лекарства от любви». С Овидием иногда соглашаются в определен­ных аспектах, часто спорят в отношении морали и нередко оригинально комбинируют части его сочинений, чтобы дать им свое собственное толкование.

В-третьих — народные песни. На рубеже XIX–XX веков многие серьезные специалисты доказывали, что лирика трубадуров родилась из народных песен с их танцевальным началом, драматизмом сюжета и постоянным обыгрыва­нием мотивов неразделенной любви, разлуки, несчастного замужества.

В-четвертых — арабо-андалузская поэзия. Некоторые исследователи даже пытались доказать, что арабская словесность — основной источник окситан­ской лирики (особенно первого трубадура — Гильома Аквитанского), однако это не общепринятое мнение. Сеньяль, помогающий не называть настоящее имя возлюбленной, похож на соответствующий прием арабской поэзии, где адресатку будут звать «моя соседка». Строфы некоторых песен близко напоминают мувашшах и заджаль — арабские поэтические жанры из мусуль­ман­ской Испании. В мувашшахе встречался необычный контраст возвышен­ного поэтического языка и грубого разговорного просторечия (на котором мог быть написан финал мувашшаха — харджа). Само понятие куртуазности некоторые исследователи возводят к понятию «адаб», сформировавшемуся в арабской культуре эпохи Аббасидов IX–X веков. Мотив неутоленного желания, рождающего одновременно радость и страдание, может восходить к мотиву так называемой девственной любви, который наиболее воплотился в сюжете о Лейли и Маджнуне, исключительно популярном на Ближнем и Среднем Востоке.

Последователи

Когда культурный центр тяжести перемещается с юга современной Франции на север, куртуазные песни начинают звучать на старофранцузском языке. Их поют труверы, своеобразные наследники трубадуров. Они на свой лад разра­батывают теорию куртуазной любви: внимательно перечитывают Овидия, создают многочисленные трактаты об «искусстве любить как долж­но», стремятся оформить куртуазную доктрину в законченную систему. В немецких землях любовную лирику пишут миннезингеры — и тоже опира­ются на трубадуров. Немецкая поэзия, посвященная Святой Деве, имеет явные параллели с куртуазными песнями.

Первая часть «Романа о Розе» представляет собой попытку системно изложить куртуазный кодекс в форме романа. (Вторая часть, написанная другим автором, носит отчетливо антикуртуазный характер и полемизирует с первой.)

Итальянские поэты «сладостного нового стиля» (стильновисты), изобретенного Данте Алигь­ери, Гвидо Гвиницелли, Гвидо Кавальканти и Чино да Пистойей, утверждали что поэзия рождается под влиянием глубоко личного любовного чувства и свободна от любых поэтических условностей: о песне, которая должна идти от сердца, говорили и выдающиеся трубадуры. Образ Дамы у стильновистов приобретает ангельские черты. Данте в трактатах и «Коме­дии» упоминает многих трубадуров. Так, в чистилище Данте встречает Арнаута Даниэля: трубадур рассказывает о себе в терминах куртуазной любовной лирики, однако они переосмыслены: радость, ожидающая трубадура, — не радость соединения с возлюбленной, а радость спасения.

Петрарка назвал свой поэтический сборник «Canzoniere» («Книга песен») — так же, как назывались манускрипты, в которых переписывались песни трубадуров. Красота «мадонны Лауры» при жизни неотразимо влекла Петрар­ку, а после ее смерти образ возлюбленной неотвязно преследовал поэта, тщетно стремившегося к уединению; так любовь к Лауре и привязанность к земной славе входят в противоречие с христианской верой поэта.

В массовой культуре

Интерес к трубадурам начинает постепенно пробуждаться в конце XVIII века, а по-настоящему их открывают заново в наполеоновскую эпоху; трубадурами вдохновляются Браунинг, Гейне, Рембо (каждый по-своему). В 1895 году Эдмон Ростан сочинил драму «Далекая принцесса» (она же «Принцесса Греза»), вдохновленную жизнеописанием Джауфре Рюделя. На сюжет драмы Михаил Врубель создал мозаику «Принцесса Греза», которая украшает фасад москов­ской гостиницы «Метрополь» (оригинал — в Третьяков­ке).

Александр Блок задумывал драму «Роза и крест» как сценарий балета или либ­ретто оперы из жиз­ни провансальских трубадуров. В пьесу вставлен частичный блоковский перевод сирвенты Бертрана де Борна «Люблю я дыханье прекрас­ной весны…».

Эзра Паунд проецирует на современную поэзию принципы трубадуров: слова пишутся, чтобы их пели, — и, исполняя свои сочинения, сопровождает их мелоди­ческими и ритмическими эффектами, даже игрой на ударных инструментах.

В романе Лиона Фейхтвангера «Испанская баллада (Еврейка из Толедо)» 1954 года упоминаются романы королевы Алиеноры Аквитанской с Бернартом де Вентадорном и Бертраном де Борном. Постаревший Бертран де Борн появляется в заключительной части романа и крестоносцем присоединяется к кастильскому королю Альфонсо. Фейхтвангер вставляет в роман самые известные его сирвенты и фрагмент плача, причем одно свое сочинение Бертран в романе читает королю (хотя должен был бы спеть или приказать спеть), чтобы доказать, что война для рыцаря слаще любви к женщине. Старый трубадур предстает неутомимым подстрекателем к войне. Он получает рану в неудачной войне с мусульманами, и ему отнимают кисть руки. Во время ампутации он диктует своему оруженосцу «Сирвент о перчатке». Для короля Альфонсо расстаться с Бертраном, удаляющимся в монастырь, — значит расстаться с безрассудными мечтами о рыцарских подвигах.

В 2000 году Умберто Эко придал черты трубадура Джауфре Рюделя герою своего романа «Баудолино» Абдулу: любовь к далекой принцессе с сияющим ликом родилась у героя под воздействием гашиша.

Новизна

Трубадуры — первые лирики европейского Средневековья, творившие на народ­ном языке. При этом их куртуазная культура вырабатывала сложную систему понятий, ни одно из которых не поддается ни однозначному толкованию, ни тем более адекватному переводу; то, что они сумели передать их на народном языке, а не на, например, латыни, — настоящее чудо (еще не одно столетие народные языки в целом будут испытывать трудности с выработкой абстрактного словаря!). Трубадуры первыми из сочинителей на народном языке задумываются о его совершенствовании, поиске новых средств выражения, тем самым выводя народную словесность на качественно иной уровень. Данте среди своих учителей в первую очередь называет трубадуров.

Таким же парадоксом становится сама система образов в лирике трубадуров. Эта система одновременно плоть от плоти феодальной иерархии и ее перевер­тыш: организующий центр куртуазного универсума — Дама, донна, которую мужчина-трубадур называет «мой господин» и которой он служит, как вассал. Тем самым полностью опрокидывается сложившаяся схема, в которой женщи­на сама обязана служить мужчине, как вассал — сеньору. Так же парадоксально и то, что вполне земная, чувственная любовь к Даме не противопоставляется христианской системе ценностей, а сплавляется с ней. Душа трубадура в пределе должна очиститься от земного и путем любовных страданий достичь духовного совершенства. Лирика постоянно балансирует между осознанием живой реальности (двора щедрого и привечающего трубадуров и жонглеров принца, при котором отведено отдельное жилище Прекрасным Дамам) и тоской по недоступному, утраченному куртуазному раю, который только реконструируется в песнях трубадуров. Наконец, еще один новаторский парадокс — мир, построенный на ценностях и утехах владетельных сеньоров, парадоксально выражает себя устами не только высшей знати, но и мелкопо­мест­ных рыцарей, клириков и простолюдинов.

Цитата

Бертран де Борн
Из «Составной Дамы»

Бель-Сеньор, ваш дом, ваш вид,
Ваш прием меня потряс.
О, когда б желать, как вас
Даму Составную!
И без зова
Сердце к Вам лететь готово:
Чем иных побед обман,
Лучше в ваш попасть капкан…
Что ж не кончит Дама ссору,
Противостоя напору?  Пер. А. Наймана.

Рыцари – кратко — Русская историческая библиотека

Средневековое военное общество, образуемое рыцарями, имеет свои особые обычаи, которым все обязаны подчиняться. Обращаться с оружием рыцаря нелегко; поэтому, прежде чем носить его, надо пройти обучение. Носить это оружие есть честь; поэтому прежде, чем возложить его на себя, надо быть объявленным достойным этой чести. Никто не рождается рыцарем: человек становится рыцарем в силу торжественного акта; сам король должен быть произведен в рыцари. Обрисуем кратко обычаи рыцарского воспитания и посвящения.

Доспехи и вооружение средневековых рыцарей

 

Всякий молодой дворянин, которому предстоит стать рыцарем, начинает с того, что изучает ремесло военного человека: учится ездить верхом, владеть оружием, взбираться по лестнице. Но он может проходить выучку или в доме своего отца (особенно так делают сыновья знатных родителей), или у чужого человека (как, по-видимому, обычно и поступали). В большинстве случаев отец посылает своего сына к какому-нибудь сеньору богаче себя, который принимает молодого человека на свою службу и кормит его; отсюда слово nourri (питомец), часто встречающееся в средневековых балладах (сеньор говорит: mon nourri).

Рыцарское обучение сопровождается службой в качестве оруженосца, а с последней связана служба в качестве комнатного слуги, характерная для рыцарских нравов. Оруженосец помогает своему господину одеваться и раздеваться; он подает блюда и служит за столом; он делает постели. Эти услуги, которые древний человек считал унизительными и возлагал на своих рабов, становятся почетными в глазах средневекового дворянства (они были такими уже в глазах германцев; об этом упоминает Тацит).

В течение этого периода, который продолжается от пяти до семи лет, молодой дворянин, называющийся оруженосцем, или damoiseau (маленький господин), не имеет права носить оружие.

Рыцари. Фрагмент Гентского алтаря, художник Ян ван Эйк

 

Когда он окончил свое учение – обычно между 18 и 20 годами, – если он достаточно богат, чтобы вести жизнь рыцаря, он вступает в рыцарское сословие посредством военного обряда, который описывают рыцарские поэмы.

Молодой человек, выкупавшись в ванне, надевает кольчугу и шлем. Рыцарь, иногда отец посвящаемого, но чаще – кормивший его сеньор, привешивает к его поясу меч, который он с этой минуты будет носить постоянно. Эта главная часть церемонии называется adouber. Обычно рыцарь сильно ударяет молодого человека кулаком по затылку; это называется colèe. Затем новый рыцарь садится на коня, берет копье и на всем скаку поражает заранее приготовленное чучело; это называется quintaine. Такова процедура посвящения в рыцари в XII веке.

Иногда она ограничивается даже одним актом – ударом по затылку: это делают тогда, когда хотят избежать расходов. Историк Бомануар рассказывает об одном следствии, которое, чтобы считаться действительным, должно было быть произведено определенным числом рыцарей. Так как одного рыцаря не доставало, то некоего дворянина тут же посвятили в рыцари. Один из рыцарей ударил его и сказал: «Будь рыцарем».

Позже [1] духовенство ввело обряды, превратившие рыцарское посвящение в сложную религиозную церемонию. Молодой человек после поста проводил ночь, предшествовавшую посвящению, в молитве; это называлось veillée d’armes. Утром он присутствовал при обедне; шпагу клали на алтарь, как бы посвящая ее на служение Богу; священник благословлял ее, говоря: «Услышь, Господи, мои молитвы и благослови твоей всемогущей десницей этот меч, которым хочет препоясаться твой раб (такой-то)». Затем он произносил проповедь, в которой напоминал будущему рыцарю его обязанности по отношению к церкви, бедным и вдовам.

Для церемонии выбирали обычно или дни больших праздников, особенно Пасху и Троицу, или какой-нибудь исключительный случай, вроде бракосочетания или крещения принца, или даже момент сражения. Тогда сразу посвящали целую толпу новых рыцарей.

Французский рыцарь в глухом шлеме

 

Только богатые феодалы становились рыцарями. Бедные дворяне избегали издержек на церемонии и расходов рыцарской жизни: они оставались оруженосцами всю жизнь. Таким образом, существовали оруженосцы двух родов: одним недоставало лет, другим – средств, чтобы сделаться рыцарями. В Англии, где кавалерия была бесполезна, дворяне почти совершенно перестали принимать рыцарское посвящение и предпочитали оставаться сквайрами.

---

[1] Известен итальянский обрядник благословения шпаги, относящийся к концу XI в., но общепринятым этот обычай становится только в XIII столетии.

 

Шлем Разрушителя, секрет кирасы: как сражались и чем воевали на исходе Средневековья

Полные комплекты боевых рыцарских доспехов, меч командора ордена Святого Георгия, позолоченная броня для рыцарского коня, гобелены, богато иллюстрированные молитвенники, контракты на поставки оружия представлены на уникальной выставке «Последний рыцарь: искусство, доспехи и амбиции императора Максимилиана I», которая продлится в нью-йоркском Метрополитен-музее до 5 января 2020 года.

Высокие технологии Средневековья

На эту тему

Один из наиболее впечатляющих экспонатов выставки — полный рыцарский доспех из 18 предметов, созданный известным оружейником своего времени, мастером из Аугсбурга Лоренцем Хельшмидтом в 1480 году для 20-летнего будущего императора Максимилиана, носившего в тот период титул герцога Бургундского. «Это боевые доспехи, полностью пригодные для использования, — отметил в беседе с корреспондентом ТАСС куратор отдела оружия и доспехов Метрополитен-музея Пьер Тераниэн. — Они выдерживали удар меча, боевого молота, копья. Все холодное оружие того времени могло, конечно, оставить следы на кирасе и других частях доспеха, но пробить не могло». Кирасами в Средние века называли нательное защитное снаряжение из грудной и спинной пластин. Посетители выставки смогут удостовериться в мастерстве средневековых оружейников. Совершенно уникальное решение было использовано ими при изготовлении брони, защищающей запястья: та позволяла рыцарю свободно действовать кистью руки и не стесняла движений. Продумана была и защита ступни: удлиненные стальные конусы на переднюю часть стопы рыцари надевали только в бою, а вообще-то, по словам Тераниэна, «представляли собой лишь дань моде того времени». В кирасе предусмотрели такую систему креплений, которая позволяла подгонять ее точно по фигуре, специальный крюк на правой стороне груди давал возможность рыцарю удерживать копье, а конструкция сделанных из отдельных кованых элементов рыцарских перчаток позволяла крепко держать меч. 

Портрет императора Максимилиана

© Игорь Борисенко/ТАСС

Еще одна отличительная черта представленных доспехов — отсутствие герба. «В то время гербы на доспехи не наносили, — пояснил Пьер Тераниэн. — Отличительным знаком были разноцветные перья на шлеме, что считалось очень дорогим украшением, а также расшитые плащи. У Максимилиана был расшитый геральдическими фигурами плащ из шелка. Как ни парадоксально, но иногда цена таких украшений превосходила цену доспехов. Только в конце жизни он решил наносить гербы на свои доспехи». 

«Сам Максимилиан знал многое из того, что было известно лучшим оружейникам, — пояснил куратор. — Но нередко он считал, что только он владеет этой информацией. В одном из документов Максимилиан ссылался на то, что он использовал при создании доспехов тайное знание о том, как изготовлять сталь более прочной, чем другие оружейники. Он записывал свои знания с тем, чтобы это искусство не пропало. Высокие технологии того времени лучше всего доказывали мощь его державы». 

Доспех для детей императора

© Игорь Борисенко/ТАСС

«Доспехи, которые изготовляли по его заказам, служили двоякой цели: в них он выглядел почти как полубог, демонстрировал свое богатство, утонченность и неустрашимость, — пояснил Пьер Тераниэн. — Он выступал в этом облике как в битвах, так и при посещении принадлежавших ему городов. Можно сказать, что он пытался выглядеть как легендарный король Артур. Кроме того, он использовал эти доспехи как средство для дипломатического влияния, дарил их главам государств, например английскому королю Генриху VIII, причем тот в ответ мог присылать Максимилиану скакунов, гобелены, но подобных доспехов он прислать не мог. Между тем сам Максимилиан, который считал изготовляемые по его заказу доспехи наглядной демонстрацией своего собственного величия, посылал их государям в Испанию, Шотландию, Италию, Венгрию и Богемию, одаривал ими и менее знатных людей, даже своих привратников облачал в броню. В то время такие доспехи нельзя было купить, у него был практически монопольный доступ к лучшим оружейникам того времени». 

Секретное оружие  

На эту тему

«Примером высоких технологий того времени может служить устройство, закреплявшееся на передней части кирасы для защиты от ударов копьем во время турниров, — пояснил Пьер Тераниэн. — Это своеобразное секретное оружие того века. На это устройство — стальную раму со сложным пружинным механизмом — крепился щит, и при ударе копья механизм срабатывал и щит отбрасывало в сторону. Это было сделано для зрелищности схваток на копьях». Особенностью этих устройств выступало то, что их можно было регулировать под силу и точность удара. «Можно было сделать спусковой механизм очень чувствительным, — пояснил он, — а можно было установить его таким образом, что он срабатывал только при безупречном по турнирным правилам ударе копьем». Такие устройства, пояснил Тераниэн, существовали только во время Максимилиана I, а затем их производство прекратилось, возможно, из-за того, что изменились правила проведения рыцарских турниров. «Фактически это были произведения искусства, — добавил он, — ведь в их изготовлении участвовали часовых дел мастера и мастера-граверы, наносившие на них геральдические элементы».  

Шлем Разрушителя 

На одной из витрин привлекает внимание массивный шлем с узкой прорезью для глаз и с сильно вытянутой нижней частью, жестко закрепленный на стальной кирасе с бронзовыми креплениями для щита. «Это шлем итальянского рыцаря, знаменитого турнирного бойца Гаспаро Сан-Северино д’Арагона по прозвищу Разрушитель, — пояснил Тераниэн. — Этот рыцарь был столь знаменит, что Максимилиан пригласил его к своему двору, поскольку сам хотел сразиться с ним на турнирном поле. Однако поединок так и не состоялся, поскольку Максимилиан получил незадолго до назначенного для боя срока рану. Однако против Разрушителя на поле вышел воин, лично обучавший Максимилиана искусству боя, но, к несчастью, он погиб в поединке. Разрушитель покинул двор Максимилиана и вернулся в Милан, но оставил на память свой доспех, в котором нанес поражение лучшему воину Максимилиана». 

Шлем Разрушителя

© Игорь Борисенко/ТАСС

В оружейной Максимилиана, добавил Тераниэн, хранились и доспехи побежденных им на турнире рыцарей. «Турнирный доспех весил примерно 30 кг, — пояснил он, — а рыцарские латы для боя — около 20–25 кг. Значительно больше весила броня для рыцарских коней». «Стоимость одного комплекта доспехов в тогдашних ценах равнялась годовому доходу владетельного сеньора, — отметил эксперт. — Это примерно соответствовало сумме, за которую можно было купить хороший дом в центре крупного европейского города. За доспехи для королевских и императорских детей платили суммы, за которые можно было приобрести несколько домов на центральных площадях крупных городов». 

Золотая броня для боевого скакуна 

На эту тему

У входа в зал, где развернута экспозиция, установлена скульптура мощного скакуна, защищенного сияющей броней. «Это защитная броня для рыцарских коней, и у Максимилиана таких комплектов было несколько, — отметил Пьер Тераниэн, демонстрируя впечатляющую золотую попону, украшенную чеканкой, изображающей корону английских королей и ветвь гранатового дерева — символ Максимилиана и его сыновей. — Известно, что к 1519 году именно этот комплект, подаренный императором Максимилианом, уже находился во владении английского короля Генриха VIII. Очевидно, что эта броня первоначально предназначалась для скакуна самого Максимилиана. Вполне вероятно, что саму броню он дарить бы не стал, а только вместе с боевым конем. Думаю, что когда Генрих VIII участвовал в боевых действиях вместе с Максимилианом против французов в 1513 году, в одной из битв они обменялись скакунами. Первоначально броня была покрыта слоем серебра и золота, но со временем это покрытие стало отставать. Не исключено, правда, что в какой-то период было решено просто снять с брони драгоценные металлы». 

© Игорь Борисенко/ТАСС

Согласно традициям того времени, каждый рыцарь имел трех скакунов, которых мог по необходимости менять на поле боя. Можно предположить, что у Максимилиана их тоже было по крайней мере три, добавил эксперт. Несколько раз он получал ранения в битвах и ему не раз угрожал плен. 

Меч командора 

Меч-полуторник командора рыцарского ордена Святого Георгия, которому покровительствовал император Максимилиан, по мнению Пьера Тераниэна, является одной из жемчужин нынешней экспозиции. «Это церемониальный меч, которым, однако, можно вести бой одной или двумя руками, — пояснил он. — Лезвие все еще острое, оно изготовлено из стали исключительно высокого качества, а рукоять — из драгоценных металлов. Он был создан в то время, когда европейские рыцари сражались с турками и отец Максимилиана учредил новый рыцарский орден. Этот меч командора служит воплощением той великой цели, для которой орден был создан».

Меч командора ордена Святого Георгия

© Игорь Борисенко/ТАСС

«Для того чтобы стать членом этого ордена, рыцарь должен был принять монашеские обеты, отказаться от земных радостей, — пояснил он. — По уставу, половина членов ордена молилась, а половина — выходила на поле боя. Беда в том, что не слишком много было тех, кто стремился вступить в этот орден, поскольку образ жизни братьев-рыцарей был суров и многие сомневались в том, что силы ордена достаточны для того, чтобы сломить мощь турок». 

Меч за всю историю своего существования имел лишь трех владельцев — вплоть до ХIХ века он находился в цитадели ордена и лишь тогда был приобретен антикваром, впоследствии передавшим его в музей. 

Международный контракт для оружейника 

На эту тему

Доспехи для владетельных особ изготовлялись точно по фигуре, однако оружейники лично с них мерку не снимали. Как пояснил Пьер Тераниэн, вместе с заказом присылали одежду того, для кого предназначались доспехи. «В то время люди носили одежду фактически в обтяжку, и оружейник мог сделать все замеры по присланной одежде, — пояснил он. — Например, для короля Франциска I сначала доспехи изготовили вчерне, без украшений. Затем прислали на примерку, устранили недочеты и лишь потом к делу приступили граверы и золотых дел мастера». «Все детали изготовления рыцарского облачения фиксировались в контракте, — добавил он. — Например, за отправку лат на примерку мастер получал компенсацию расходов и на основании этих документов можно судить о том, сколько раз он примерял доспех. В контрактах, которые Максимилиан заключал со своими оружейниками, оговаривались условия работы: их освобождали от налогов, они имели право бесплатно пользоваться мастерской, их труд оплачивался, им предоставлялся беспроцентный заем, а также давалось четкое указание о том, что оружейник обязан сделать в год определенное количество доспехов и мог получать заказы только от Максимилиана». 

Контракты Максимилиана с оружейниками

© Игорь Борисенко/ТАСС

«Представленный здесь контракт написан по-французски, подписан по-итальянски и скреплен печатью в Германии, — добавил он. — Можно сказать, что это международный документ». Бывали случаи, когда Максимилиан из-за недостатка средств не сразу оплачивал заказ, однако и спустя 30–35 лет потомки мастера-оружейника имели право обратиться за компенсацией расходов. 

Воплощение рыцарских добродетелей

«Максимилиан — государь, начавший свое правление со слабых позиций, а завершил он свое правление как воплощение рыцаря, которому присущи все ценившиеся в тот период черты: не только физическая мощь, но и высокие моральные принципы, — отметил Пьер Тераниэн в заключение. — Он был и жестким, и уступчивым, когда в том возникала необходимость, он был бесстрашным, его не раз вышибали из седла, но он мог подняться и вновь вступить в бой. Все то, что представлено в этих залах, — рыцарские доспехи, оружие, книги, гравюры, документы — повествует о том, к чему стремился Максимилиан и каким образом он привлекал людей на свою сторону, как укреплял верность своих вассалов и как вел дела с другими государями».

Игорь Борисенко

Вариации на темы средневековья

В Выборгском замке накануне выходных открылись две выставки, посвященные средневековью. На одной представлены картины Марии Любимовой и Веры Левиной, другая – экспозиция костюмов и доспехов разных периодов средних веков – «Рыцари Выборгского замка. Образы средневековья».

Выставка живописи необычна, поскольку среди многочисленных экспозиций живописных работ, проходивших в замке, как ни странно, не было темы средневековья.

Две подруги, выпускницы Академии художеств Вера Левина и Мария Любимова по-разному подходят к изображению времени рыцарей. Вера Левина показывает свое восприятие культуры средних веков. Это творчески переработанный опыт живописцев – в том числе прерафаэлитов. На картинах – прекрасные дамы, с венками на голове, играющие на музыкальных инструментах, и названия соответствующие: «Средневековая мелодия», например. Есть и сцена «Средневековая охота», выполненная в стилистике изображений того периода. Картины Левиной – романтичны. Так, в «Красном платье» в подоле платья разместился весь сказочный средневековый город. Великолепен портрет современного мужчины в старинной одежде – «Мой рыцарь». Работы выполнены в смешанной технике, с использованием масляных красок и потали (имитация золота), что придает им сходство со средневековыми фресками.

У Марии Любимовой – реалистичные портреты военных реконструкторов в полном боевом облачении. Это своего рода жанровые зарисовки. И названия отвечают реалиям событий: «После боя», «Во время боя». На картинах — вспотевшие воины, снявшие шлем, отдыхающие, готовящиеся к бою. Современность, но в средневековом облачении. Изображения привлекательны тонким психологизмом. Так, на одном портрете молодой человек в образе придворного. И на лице Артема Гладова, друга Марии, позировавшего для портрета, проступает спесь, а сардоническая усмешка свидетельствует об изрядном презрении к окружающим.

Мария занимается реконструкцией средних веков с 2014 года, неоднократно бывала в Выборгском замке вместе с друзьями – рыцарями. В экспозиции представлен портрет Сергея Маркелова, выборгского реконструктора, и что интересно — с этим портретом Мария была принята в Санкт-Петербургский Союз художников. На открытии выставки был и сам герой – Сергей, вместе со своим другом Александром Шуруховым. Оба — в полном боевом облачении, как живая иллюстрация. Сергей занимается реконструкцией с 2010 года, Александр – с 2011-го. Оба входят в выборгский клуб « Людинская сотня».

Привлекательности выставке добавила фотосессия с рыцарями: желающих сфотографироваться с молодыми людьми в старинной военной экипировке было немало.

Выставка экспонировалась в Петербурге. Замечательно, что теперь ее можно увидеть в нашем замке – знаковом месте и для тематической живописи, и для художниц, отдающих дань романтике средних веков.

Understanding Chaucer’s Knight — Medievalists.net

Understanding Chaucer’s Knight

Джина Фило

Обладатель премии Harlaxton College Essay Prize (2012)

Введение: Рыцарь в Tales Джеффри Чосера привлекла большое внимание критиков. В частности, на протяжении двадцатого века взгляды на этого «достойного» рыцаря сильно различались. На протяжении большей части столетия такие критики, как Миртл Боуден и Дж.М. Мэнли считал его олицетворением идеализированного рыцарства, силой неоспоримого добра в мире, который перевернулся с ног на голову, вернувшись к героям рыцарских романов. Однако к 1980-м годам сложилась реакционная критическая точка зрения. К тому времени, когда Чосер написал «Сказки», эпоха рыцарства, верности и служения, основанных в основном на феодальных связях, закончилась, и на смену им пришла система, в которой воины сражались не из-за верности, а за плату. В противовес этим рамкам некоторые критики рассматривали Рыцаря как жестокого наемника, яростную сатиру на это неблагородное состояние рыцарства.Эта точка зрения лучше всего проиллюстрирована в книге Терри Джонса « Рыцарь Чосера: портрет средневекового наемника » 1980 года, в которой Джонс пытается опровергнуть практически все чосеровские критические традиции и полностью перевернуть портрет Рыцаря с ног на голову, не оставив нам ни единого слова. образцом добродетели, но самой мерзостью земли, человеком, который безжалостно охотится на своих собратьев-христиан и ни перед чем не останавливается ради выгоды.

Ни одна из этих традиций, однако, в конечном итоге не является удовлетворительной.Скорее, возможен третий способ. Рыцарь в фильме «Кентерберийские рассказы » лучше всего рассматривать не как искренне одобряющее воплощение ценностей, представленных в придворной литературе и рыцарских романах двенадцатого и тринадцатого веков, ни как злобного мародера, охотящегося на невинных христиан, а как скорее как относительно реалистичное, хотя и несколько идеализированное отражение живого, дышащего рыцаря конца четырнадцатого века.

В общем прологе Рыцарь получает только 35 строк описания.Однако эти тридцать пять строк многое говорят нам о нем как о человеке и рыцаре. Описание начинается с суммирования его различных достоинств. Его описывают как «достойного человека… он любил рыцарство / Trouthe и честь, fredom и curteisie» (43-6). Первая трудность связана со словом «достойный». На протяжении всего его описания Рыцарь считается «достойным» не менее пяти раз, что является удивительно большим числом случаев для такого короткого отбора стихов. Разные ученые толкуют это слово по-разному.Терри Джонс утверждает, что «например,« достойный человек »в первую очередь не означал человека,« заслуживающего почести »или« большого достоинства », как сейчас… [Чосер] почти всегда употреблял это слово в значении« обеспеченный ». или «высокого социального положения» ». Другие критики напрямую связываются с Джонсом, категорически опровергая его утверждение и заявляя, что достоинство означает «отличаться хорошими качествами; имеет право на почтение или уважение по этой причине; достойный ». Кроме того, слово имеет это значение с начала четырнадцатого века, что делает его вполне правдоподобным в качестве описания Рыцаря.

Щелкните здесь, чтобы прочитать эту статью из Harlaxton College

Amazon.com Widgets

Средневековая жизнь — феодализм и феодальная система

Загрузка …

Феодальная система была введена в Англию после вторжения и завоевания страны Вильгельма I, Завоеватель.

Феодальная система использовалась во Франции норманнами с того момента, как они впервые поселились там примерно в 900 году нашей эры. Это была простая, но эффективная система, при которой вся земля принадлежала королю.Одна четверть оставалась королем как его личная собственность, часть отдавалась церкви, а остальное сдавалось в аренду под строгим контролем.

Простой план, показывающий, как работает феодальная система:

Король: Вождь феодальной системы

Король находился под полным контролем феодальной системы (по крайней мере, номинально). Ему принадлежала вся земля в стране, и он решил, кому сдать землю в аренду. Поэтому он обычно позволял арендаторам, которым мог доверять, арендовать у него землю.Однако, прежде чем им дали какую-либо землю, они должны были присягнуть на верность королю во все времена. Люди, которые арендовали землю у короля, были известны как бароны, они были богатыми, могущественными и полностью контролировали землю, которую они арендовали у короля.

Бароны: исполнители феодальной системы

Бароны арендовали у короля землю, известную как поместье. Они были известны как Владыки Поместья и полностью контролировали эту землю. Они установили свою собственную систему правосудия, чеканили свои деньги и установили свои собственные налоги.В обмен на землю, которую им дал король, бароны должны были служить в королевском совете, платить арендную плату и предоставлять королю рыцарей для военной службы, когда он этого требовал. Они также должны были предоставить жилье и еду для короля и его двора, когда они путешествовали по его королевству. Бароны сохранили себе столько земли, сколько хотели, а затем поделили остальную часть между своими рыцарями. Бароны были очень богаты.

Рыцари

Рыцари получили землю от Барона в обмен на военную службу по требованию Короля.Они также должны были защитить барона и его семью, а также поместье от нападения. Рыцари оставляли себе столько земли, сколько хотели, для личного пользования, а остальную раздавали вилленам (крепостным). Хотя рыцари не были такими богатыми, как бароны, они были довольно богатыми.

Виллэнов

Виллэнов, иногда называемых крепостными, рыцари дали земли. Они должны были предоставлять рыцарю бесплатную рабочую силу, еду и услуги всякий раз, когда это требовалось. Виллен не имел прав.Им не разрешали покидать поместье, и им приходилось спрашивать разрешения у своего лорда, прежде чем они могли жениться. Виллэны были бедны.

Эта статья является частью нашей большой подборки сообщений о средневековье. Чтобы узнать больше, щелкните здесь, чтобы перейти к нашему исчерпывающему путеводителю по средневековью.

Цитируйте эту статью

«Средневековая жизнь — феодализм и феодальная система» История в сети
© 2000-2021, Salem Media.
11 августа 2021 г.
Дополнительная информация о цитировании.

Феодальная система — жизнь в средние века

Сегодня в каждой цивилизованной стране есть форма центрального правительства, которое принимает участие в управлении людьми на своей земле. В средние века не было центрального правительства, поэтому жители Меди Эвал Европа создала собственное правительство.Народ увидел потребность в защите и справедливости. Это правительство, созданное народом, называлось феодализмом. Феодализм обеспечивал защиту горожан. Характерной чертой феодализма было использование социальной структуры. В социальной структуре обнаружено несколько уровней. Первым уровнем был монарх , король или королева, или духовенство. Монарх был высшим звеном в системе и правил всей землей, кроме церкви. Монарх жил в замке и управлял всеми поместьями в стране.Ниже фото замка моего любимого короля, Ричарда Львиное Сердце! Следующим высшим уровнем средневековой социальной структуры были лордов , или дворяне. Лордам было поручено владение имениями монархом. В обмен на эту землю лорды оказали королю свою лояльность и военную поддержку. На своей земле лорды выращивали урожай и могли оставить некоторые из них себе. Кроме того, лорды могли удерживать прибыль, полученную от продажи урожая.Лорды поместья несли ответственность за поддержание порядка на своей земле, соблюдение законов и обеспечение безопасности крепостных. Под лордами был социальный класс рыцарей , или вассалов. Рыцари получили этот титул от монарха страны. Рыцари принадлежали определенным лордам и сражались на их стороне во время сражений и войн.Рыцари носили доспехи, сделанные из узора, называемого кольчугой (см. Рисунок). Кольчуга представляла собой покрытие, состоящее из множества маленьких связанных металлических цепочек. Рыцари также были известны тем, что использовали в бою щиты, копья, цепы, булавы и мечи. Их щиты были украшены, чтобы показать, кем был рыцарь. Копья были длинными, сильными, похожими на копья оружием, предназначенными для верховой езды. Булава представляла собой металлический шар с шипами, прикрепленный к концу деревянной палки. Цепи были похожи на булавы, за исключением того, что металлический шар прикреплялся к деревянной палке металлической цепью.Рыцари придерживались особого кодекса поведения, называемого рыцарством. Рыцарство утверждало, что настоящий рыцарь обладает следующими качествами: религиозной верой, храбростью, верностью, щедростью и силой. Быть рыцарем в средневековой Европе было большой честью только для лучших солдат. Knight Jousting Video Самым низким уровнем средневековых социальных классов были крепостных, или крестьяне. Почти 90% населения средневековой Европы были крепостными.Крепостные были обычными деревенскими людьми, которые обрабатывали землю усадьбы. В обмен на защиту и место для жизни крепостным требовалось обрабатывать землю и выполнять другие работы, которые требовал лорд. Крепостных можно уподобить рабам; они были вынуждены обрабатывать землю поместья и не могли покинуть ее с разрешения хозяина земли. Однако, в отличие от рабов, крепостных нельзя было покупать, продавать или продавать. Крепостные в усадьбе занимали разные должности. Эти рабочие места включали ремесленников, пекарей, фермеров и сборщиков налогов. Крепостной Крепостной Я крепостной, Слабейший в Стране Не. I я раб все, От низшего змея К высочайшему мечтать. Я крепостной. Я и мой род стоим как мужчины, Но часто это является только иллюзия. Потому что мы не вместе, Мы стоим нет вообще. я крепостной. Я живу слепым, непонятным и немым; В незнание и боязнь правда. Не потому, что я не могу, Но потому что я не будет есть это другой путь. Я крепостной, подлежит выкупу Только потому что я все что там есть. Но только до тех пор, Как я все тот есть. я крепостной, Я и мне подобные — продюсеры. Все вещи сделано, Отлично и малый, Из моих рядов. Стихотворение справа объясняет жизнь крепостного. Прочтите стихотворение и подумайте о его тоне, что этот автор пытается заставить вас почувствовать крепостное право? http: // animation.dinamobomb.net/1/78.htm http://www.mysocialstudiesteacher.com/wiki/images/c/c9/Feudalismclass.jpg http://www.castles.francethisway.com/images/chateau-gaillard. jpg http://cn1.kaboodle.com/hi/img/2/0/0/87/0/AAAAAqaTv5YAAAAAAIcFhA.jpg?v=1194379934000 http://www.poemhunter.com/poem/the-serf/ http://medievallife2.tripod.com/sitebuildercontent/sitebuilderpictures/.pond/p0775_medieval_workers_0202.jpg.w180h275.jpg

Как мальчик стал рыцарем в средневековье

Как мальчик стал рыцарем в средневековье

На протяжении почти семисот лет между девятым и шестнадцатым веками рыцари были владыками поля битвы, их восхищали и уважали за их способности, рыцарство и храбрость.Так как же мальчик в те века стал рыцарем?

Стать рыцарем было традицией, которая изменилась на протяжении веков средневековья, и примерно к XVI веку, с появлением пороха и огнестрельного оружия, титул стал в значительной степени символическим. Но был общепринятый нормальный путь, по которому мальчик мог пойти в своем стремлении стать рыцарем в разгар средневековья, когда рыцарство было важно.

Правило первородства

Первым требованием для мальчика стать рыцарем было требование его наследия.Как правило, только мальчики, рожденные от определенных мужчин, имели возможность стать рыцарем. Обычно эти требования заключались в том, чтобы мальчик был сыном рыцаря, лорда, богатого торговца или того, кто занимал титул и положение при дворе короля или лорда.

Где проходило обучение

Вопреки распространенному мнению, король обычно не обучал мальчиков, чтобы они становились рыцарями. Это была обязанность королевских лордов, баронов и рыцарей.У каждого из этих людей были свои должности, титулы, земли и поместья. И именно в поместье лорда мальчик отправился тренироваться у рыцаря короля.

На протяжении веков средневековья то, что ожидалось от рыцаря, кардинально изменилось, и рыцарство не проявлялось до позднего средневековья. Мы рассмотрим традиционную картину того, чему рыцарь научился в эти более поздние века.

Обучение начинается как страница

Примерно в шесть или семь лет мальчик, принадлежавший к знатному происхождению, приходил в замок или поместье местного лорда, чтобы начать свое рыцарское обучение.Там он изучит множество базовых навыков, которые сделают его всесторонним и образованным рыцарем. Он изучал основы придворной жизни, такие как правила поведения за столом, уход за доспехами и оружием, а также уход за лошадью. Он также научился читать и ценить музыку или даже играть на лютне. Его обучение боевым искусствам началось с того, что он научился охоте и ястребу.

Паж становится сквайром

Примерно в возрасте тринадцати лет, когда мальчик начинает развивать тело, ум, силу и способности мужественности, его повышают до оруженосца.Затем его назначают личным помощником рыцаря, и именно в это время он сосредотачивается на боевых руках рыцарства. Он будет интенсивно обучаться оружию, доспехам, тактике и конному бою. Часто ему разрешалось носить с собой небольшой меч и щит как символ его статуса оруженосца или «обучающегося рыцаря».

Стать рыцарем — церемония рыцарства

Церемония рыцаря часто длилась несколько дней и могла включать пост или бдение, когда рыцарь молился и размышлял в течение дня и ночи или дольше.Затем часто проводились тщательно продуманные пира и ожесточенные дискуссии с лордами и рыцарями о рыцарстве, храбрости, религии и природе рыцаря. Во время самой церемонии рыцарства рыцарь клялся в верности Богу и своему господину и получал такие подарки, как меч, пару шпор, доспехи и плащ. В конце церемонии король хлопал оруженосца по плечу лезвием меча, и он становился рыцарем.

В наше время у нас есть очень романтичное представление о том, кем был рыцарь, и на то есть веские причины.Вокруг идеи рыцарства есть некая таинственная аура, и она хорошо обоснована. Это был серьезный путь, на который встал мальчик, и то, к чему он стремился все свое детство и к совершенствованию всей своей взрослой жизни. Жизнь рыцаря была жизнью постоянной бдительности в бою и постоянного стремления к совершенствованию в глазах других.

Средневековая жизнь — Книга очевидцев ДК

Загадочное средневековье оживает в живописном обзоре средневековой жизни.Узнайте о суровой жизни крестьян, величественных усадьбах феодалов, турнирах и романах королевского двора, деталях повседневной жизни и многих других замечательных аспектах этой загадочной эпохи.

Рыцарь — Книга очевидцев ДК

Подробные фотографии прослеживают истоки, времена расцвета и возможный упадок рыцарства, рыцарства и феодальной системы. Узнайте, как изготавливались доспехи, как люди становились рыцарями и на что была похожа жизнь в средневековом замке.«Отлично подходит для упорных читателей» — Журнал школьной библиотеки.

Доспех английского средневекового рыцаря

Английские средневековые рыцари носили металлические доспехи из железа или стали, чтобы защитить себя от лучников и длинных мечей противников. С 9 века н.э. кольчужные костюмы обеспечивали защиту и свободу передвижения, пока в 14 веке н.э. не стали более распространены массивные пластинчатые доспехи. Шлем с гребнем, щит с ярким гербом и ливрея лошадь завершали дорогостоящую экипировку, предназначенную как для защиты, так и для устрашения.Эффект полностью одетого рыцаря был настолько завораживающим, что доспехи продолжали носить, несмотря на появление порохового оружия, и оставались любимым костюмом знати, позировавшей для портретов, написанных маслом, и в современную эпоху.

Средневековый рыцарь

Манфред Рихтер (CC BY)

доспехов сохранились со времен средневековья, и, помимо этого, историки полагаются на описания в современных текстах, иллюстрациях и каменных гробницах рыцарей, которые часто увенчивались резьбой в натуральную величину с изображением умершего (чучела) в полном боевом облачении.Рыцари должны были предоставить свои собственные доспехи, но иногда государь или барон, под началом которых они служили, давали им целые или частичные доспехи. Также есть записи о том, что государи заменяли броню, поврежденную в бою. Безденежный рыцарь мог также нанять доспехи или выиграть костюм, победив противника либо на средневековом турнире, либо в самой битве. За доспехами нужно было регулярно ухаживать, и обычно рыцарский оруженосец считал их чистыми и полированными. Кольчугу чистили, вращая доспехи вокруг бочки, полной песка и уксуса; оруженосцы, должно быть, почувствовали такое же облегчение, увидев появление гладких пластинчатых доспехов, как кузнецы, потратившие неисчислимые часы скучной работы, выковывая крошечные металлические кольца в кольчугу.Доспехи прослужили и в эпоху огнестрельного оружия 15 века н.э., и их даже тестировали против пуль, выпущенных с близкого расстояния, но к тому времени эпоха рыцаря почти закончилась, и вскоре его заменил более дешевый в вооружении солдат, которому нужно было далеко. меньше навыков стрельбы из пушек и пушек.

Кольчуга

Кольчужные доспехи обычно использовались рыцарями с 9-го до конца 13-го века нашей эры, хотя их продолжали носить и в 15-м веке нашей эры, часто под пластинчатыми доспехами.Он был сделан из сотен небольших взаимосвязанных железных колец, дополнительно скрепленных заклепками, так что доспехи повторяли контуры тела. Пальто с капюшоном, брюки, перчатки и обувь могли быть сделаны из кольчуги и таким образом покрывали все тело рыцаря, кроме лица. Пальто, которое часто спускалось до колен, называлось кольчугой. В состав оружия входили рукавицы (глушители), которые можно было надевать на внешнюю поверхность рук; в качестве альтернативы носили кольчугу или металлическую пластину и кожаные рукавицы (с 14 века н.э.).Хауберк имел кожаные шнурки в ключевых точках, таких как шея, чтобы плотно прилегать и не оставлять обнаженной плоти. Часть капюшона, с подкладкой или подкладкой изнутри или с кепкой для удобства, натягивалась на голову с помощью иногда вентиляционного отверстия, которое можно было закрепить через рот. Под кольчужным плащом дополнительную защиту и комфорт обеспечивала стеганая туника (акетон, вамбаис или точка застывания ), сделанная из двойного слоя хлопка, набитого шерстью или большим количеством хлопка.

Кольчужная броня могла остановить удары мечом, но не остановила стрелы или не предотвратила тяжелые синяки и переломы.

Кольчужные брюки, надеваемые поверх леггинсов для удобства, обычно имели встроенную обувь, часто с кожаной подошвой для лучшего захвата. Альтернативой полным брюкам было ношение чулок или кольчуги, которые закрывали только переднюю часть ног и верх стопы и которые были связаны сзади кожаными шнурками. Другим вариантом были кольчужные носки или мягкий кожаный валик по бедру ( gamboised cuisse ).Колено могло иметь дополнительный защитный диск ( genouillier или полейн), прикрепленный к кольчуге, и локти тоже, хотя и реже. Голени были особенно уязвимы, когда рыцарь сидел на коне, и поэтому поверх кольчуги можно было носить дополнительные металлические пластины (шинбалды).

Поверх всего можно было надеть тканевый сюрко (шелк для богатых), который обычно был без рукавов. Спускаясь до колен или ступней, разделенных спереди и сзади и завязанных ремнем, он позволял рыцарю демонстрировать свой герб или герб своего вождя.Однако многие сюркоуты были однотонными, поэтому их точное назначение неясно. Возможно, они помогли защитить доспехи от дождя или солнечного тепла.

Могила сэра Уильяма Маршала

Мишель Валь (CC BY-SA)

Кольчужный костюм был тяжелым — около 13,5 кг (30 фунтов), но не слишком. Вес преимущественно приходился на плечи, но его можно было уменьшить, надев ремень. Некоторые из них также стали легче за счет более короткого кроя, особенно на руках и спереди.Кольчужная броня могла остановить удары мечом, но она ничего не делала, чтобы остановить стрелы, выпущенные с близкого расстояния, или предотвратить тяжелые синяки и переломы костей. Кроме того, если звенья врезались в рану, то заражение крови представляло реальную опасность.

История любви?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку новостей по электронной почте!

Латный доспех

Латный доспех произошел от кольчуги с различными промежуточными стилями доспехов, которые носили с середины 13 века нашей эры. Покрытие из пластинок, например, представляло собой простое пончо из больших прямоугольных металлических пластин, перевязанных ремнем.Эти простые нагрудные и спинные пластины можно было носить в дополнение к кольчужной куртке. Чешуйчатые доспехи, сделанные из небольших накладывающихся друг на друга кусков железа, прикрепленных к ткани или кожаной основе, как рыбья чешуя, носили, но были редкостью среди европейских рыцарей. Разновидностью брони была «пластина пенни», которая состояла из маленьких дисков, скрепленных заклепками в центре каждой части.

Круглый диск (besagew) перед подмышкой защищал открытую область между пластинами руки и груди.

Ко второй четверти 14 века н.э. многие рыцари теперь носили стальные пластинчатые доспехи поверх кольчуги.Нагрудник стал более распространенным с середины 14 века нашей эры. Изогнутые, а иногда с расположением гибких лент или металлических обручей на талии (fauld), они крепились с помощью ремней, пряжек или полукруглых заклепок. Можно было носить и более простую заднюю пластину, которая крепилась к передней пластине с помощью петель. Появились наголенники, покрывающие всю ногу, а также пластина (сабатон) или металлическая чешуя, покрывающая верхнюю часть стопы. Колени теперь часто были полностью закрыты металлом с круглым или овальным крылом сбоку для отражения ударов.Накидка для защиты верхней части ног теперь также была сделана из пластинчатого металла, обычно с гребнем или стопорным выступом, который предотвращал скольжение острия меча по ноге. Руки были защищены, как и ноги, с круглым дополнением для локтя и иногда крылом на плече (spaudler), опять же, чтобы отражать удары. Трубчатая обшивка рук была известна как наручи. Круглый диск (besagew) перед подмышкой защищал открытую область между рукой и грудными пластинами. Альтернативой было наплечье, пластина, которая оборачивалась вокруг всего плеча.

Со второй четверти 15 века нашей эры типичный рыцарь был покрыт с головы до ног стальными или железными пластинчатыми доспехами, которые более точно повторяли контуры тела. На замену подшерстку кольчуги пришла более удобная стеганая одежда с некоторыми короткими кольчугами на таких открытых частях, как нижняя и внутренняя части рук. (дуплет вооружения). Теперь рыцарь редко носил сюрко или жупон поверх сверкающих доспехов.

Рыцари в доспехах, 15 век н.э.

Брэд (CC BY)

Различные пластины доспехов скреплялись шнурками (остриями), ремнями и петлями.Шея теперь была заключена в цельнометаллическую круглую пластину ( горжет ), а рукавицы вернулись к рукавицам более ранних веков и имели широкие конические манжеты из стали. Доспехи были изготовлены настолько качественно, что двум оруженосцам потребовалось всего около 10 минут, чтобы одеть рыцаря для боя. В отличие от рыцарей, изображенных в некоторых фильмах, не было необходимости использовать журавль, чтобы посадить рыцаря на коня, и он не был беззащитным перевернутым насекомым, если упал с него. Полный комплект доспехов весил от 20 до 25 килограммов (45-55 фунтов) — меньше, чем современный пехотинец может носить с собой в снаряжении — и он был равномерно распределен по телу, чтобы рыцарь мог двигаться с некоторой свободой.Самой большой угрозой оставалось тепловое истощение от боев в жаркую погоду из-за плохой вентиляции. Кроме того, броня по-прежнему не могла остановить такие стрелы, как бодкин с длинной головкой и без зазубрин.

Шлемы

Шлем, или, как его часто называют, шлем, был необходим для защиты лица и головы в целом. Конические шлемы изготавливались из цельного листа стали или железа, иногда с внутренними ремнями для дополнительной прочности. Примерно с 1200 г. н.э. шлемы стали более сложными и изготовлялись из металлических цилиндров с защитной полосой для носа или полнолицевой маской.У некоторых версий были шейные щитки. К середине 13 века н.э. более распространенным был полный шлем, закрывающий всю голову, с единственной горизонтальной прорезью для обзора. Такие шлемы были усилены дополнительными вертикальными металлическими полосами, и дизайн с плоским верхом был популярен, даже если он предлагал меньшую защиту от удара, чем конический верх. Альтернативой была простая железная тюбетейка, известная в то время как bastinet или cervellière. К началу 14 века н.э. шлемы снова приобрели коническую форму, они простирались ниже шеи и были добавлены козырьки, которые при желании можно было снять.Этот вид еще называют бастинетом.

Для большего комфорта шлемы имели подкладку и набивку из кожи, конского волоса, травы или подобного материала. Ремни внутри шлема и зубчатая подкладка наверху, стянутые шнурком, позволяли отрегулировать его так, чтобы прорезь в козырьке находилась на нужной высоте для владельца. Другой ремень для подбородка удерживал шлем на месте. В нижней передней части были добавлены вентиляционные отверстия для облегчения дыхания. Примерно с 1330 года н.э. козырьки выступали из шлема, как морда, чтобы еще больше усилить вентиляцию.У некоторых шлемов была свисающая пластина (бевор) для защиты горла. Другим типом, не обычным для рыцарей, но все же выбором для некоторых, была шляпа-чайник — конический шлем с широкими полями.

Рыцарь, сражающийся с семью грехами

Неизвестный художник (общественное достояние)

Шлем можно было украсить, сделав узоры и рисунки вентиляционных отверстий или таких дополнений, как перья (больше всего впечатляли павлин и фазан), и даже раскрасить. К концу 13 века н.э. гербы стали обычным явлением.Сделанные из металла, дерева, кожи или кости, они могли иметь форму простого веера или представлять собой трехмерные фигуры. Эти шлемы, которые использовались на средневековых турнирах, обычно были самыми экстравагантными и, вероятно, не использовались на поле боя. К 15 веку нашей эры шлемы были гораздо менее эффектными, хотя более смелые рыцари могли носить единственное перо.

Щиты

Первые рыцарские щиты имели форму длинного змея, ставшего знаменитым благодаря норманнам; затем они со временем уменьшались в размерах, чтобы стать классическим прямым верхним краем и сужающимся нижним краем в направлении точечного типа щита, известного в геральдике.Щиты делали из деревянных досок, обтянутых с обеих сторон кожей или толстым пергаментом. Они были идеальным местом для отображения гербов семьи, поэтому их часто раскрашивали. Щиты, вероятно, были толщиной около 1,5 см (0,6 дюйма), но отсутствие уцелевших боевых образцов затрудняет определение материалов и размеров. Щиты переносились с помощью трех ремней (латунных или enarmes), приклепанных к внутренней части, а прокладка смягчала любые удары по руке для переноски. Четвертый ремешок, guige , использовался для того, чтобы щит можно было повесить на спину вокруг шеи, когда он не нужен.В середине 14 века нашей эры появился вогнутый прямоугольный щит с загнутыми наружу краями. К концу того же века, однако, щиты в основном использовались на турнирах, поскольку наличие пластинчатых доспехов делало их ненужными и громоздкими в бою. Менее распространенной альтернативой большому щиту был маленький круглый деревянный щит, баклер, у которого был центральный металлический выступ и единственная рукоятка.

Дополнительная броня и украшения

На некоторых изображениях изображен рыцарь, одетый в усиленную кожаную защиту шеи.Именно такую ​​фигуру можно увидеть в гробнице рыцаря в Уэллсском соборе, Англия, c. 1230 г. н.э. Альтернативной формой защиты шеи было ношение ремня безопасности или кольчужной занавески, свисавшей с задней части шлема. Рукавицы, конечно, должны были защищать руки, но некоторые из них были снабжены металлическими шипами (гэдлингами), которые сами по себе превращали их в синяки.

Доспехи украшали те, кто мог себе это позволить, рельефными рисунками, иногда, например, гербом владельца.Рыцари-крестоносцы иногда носили трехмерный крест на каждом плече, в то время как еще одним каналом для символического и геральдического показа, помимо щита, были небольшие погоны, известные как aillettes . Поскольку эти последние дополнения, вероятно, были сделаны из пергамента, дерева или кожи, согласно некоторым описаниям, они, вероятно, не использовались в качестве настоящих доспехов и не были распространены после ок. 1350 г. н.э.

Не стоит забывать и о рыцарском коне. Опять же, хорошее место для демонстрации гербов, они иногда носили тканевый плащ, который также мог закрывать голову и уши животного.Другими вариантами, которые лучше защищали лошадь, были кольчужная броня из двух частей (одна для передней части, а другая висела за седлом), мягкий шлем (тестье), пластинчатое покрытие головы (шафран) или доспехи. пластина из металла или вареной кожи для защиты груди (пейтраль).

Перед публикацией эта статья была проверена на предмет точности, надежности и соответствия академическим стандартам.

Габриэль Йосипович · Несовершенный рыцарь · LRB 17 апреля 1980 г.

Жизнь книг — вещь загадочная.Если автора по-прежнему читают через пятьдесят лет после его смерти, велика вероятность, что его будут читать через пять столетий. Во всяком случае, Чосер никогда не был далек от сознания читателей английского языка, и если за последние двадцать лет наблюдался поразительный всплеск интереса к нему в академических кругах, это, к счастью, не уравновешивалось его исчезновением из сознания читателей. широкая общественность.

Вот, как бы в доказательство, исследование Найт Чосера, первого из описанных кентерберийских паломников, выполненное членом команды Монти Пайтон Терри Джонсом.Джонс явно любит читать Чосера, и его книга передает личное волнение, которое обычно отсутствует в академических исследованиях. По его словам, с того момента, как он впервые натолкнулся на описание Рыцаря, он был поражен его странностью. Почему Чосер использует 36 строк для описания Рыцаря, если он мог бы выразить свою точку зрения в восьми? Джонс начал читать, что историки говорили о различных битвах, в которых предположительно участвовал рыцарь, и постепенно пришел к убеждению, что общепринятое мнение о нем как об одном из немногих паломников, представленное без иронии, является идеальным представителем одного из трех великих орденов (простых людей, духовенства, рыцарей), на которые средневековые теоретики делили общество, было попросту неправильным.Фактически, Рыцарь был одним из нового поколения безжалостных наемников, появившихся в конце 14 века, таких людей, как сэр Джон Хоквуд, лидер легендарной Белой компании, чей памятник до сих пор можно увидеть в Дуомо во Флоренции рядом с Данте. , которые наняли себя мелким тиранам и принесли террор и разрушение, куда бы они ни пошли. Более того, утверждает Джонс, аудитория Чосера сразу поняла бы это: только мы утратили способность читать подсказки, которые Чосер предлагает нам.

Джонс приводит лавину фактов в защиту своей диссертации. Он овладел синтаксисом среднеанглийского языка, способами строительства средневековых замков, видами доспехов, которые носили рыцари, и всей военной историей той эпохи. С энтузиазмом самоучка 19-го века он создает яркую картину нового поколения бойцов, которые постепенно вытесняют старых феодальных рыцарей своими клятвами верности своим лордам и их сложными рыцарскими традициями.Но насколько этот портрет подходит к «Рыцарю Чосера» — другой вопрос. Поскольку каждая деталь превращается Джонсом в доказательство в пользу своего тезиса, постепенно теряется вера в него: он мог бы с такой же легкостью рассуждать таким же образом, даже если бы описание Чосера было совершенно другим. Возьмем лишь один пример. Джонс снова и снова подчеркивает, что такие люди, как сэр Джон Хоквуд, наводнили Европу после Столетней войны. Как только Англия и Франция заключали мир, наемники внезапно оказывались без зарплаты и без дела.Неудивительно, что все, от Папы до Римского, вздохнули с облегчением, когда их пригласили отправиться и применить свои навыки в Северной Африке или Восточной Европе. Но Джонс также утверждает, что Чосер сознательно не заставлял своего рыцаря сражаться во Франции, чтобы показать, что он даже не будет защищать свою страну в трудную минуту. Но, несомненно, Джонс дал нам очень вескую причину для этого Чосера: именно для того, чтобы уберечь Рыцаря от любых подозрений в том, что он один из наемников-ветеранов Столетней войны.Читая эту книгу, я вспомнил те научные и страстные исследования Евангелий, которые чрезвычайно убедительны для первых пятидесяти страниц, в отношении которых начинаешь сомневаться на странице 100 и с отвращением отбрасываешься на странице 150. поскольку явно нет доказательств, которые автор не смог бы использовать в свою пользу.

Как и в таких книгах, у этой нет смысла тон . Несмотря на обилие информации, я не могу согласовать картину Джонса с моим чтением Чосера.Возможно, Джонс наверняка возразил бы, что это всего лишь предубеждение с моей стороны: именно таким я всегда видел Рыцаря и не хочу менять свое мнение. Тон всегда сложно обсуждать и невозможно доказать. Однако это тоже не полностью субъективно. Рыцарь, например, сразу описывается как «достойный человек». Джонс указывает, что это слово используется для описания ряда других паломников, некоторых из которых, например, монаха, Чосер явно не одобряет. Но нельзя не поразиться разнице в тональности.Во-первых, Рыцарь:

Был там знатный, и этот достойный человек,
Это был тайм, на котором он был первым биганом.
Чтобы выехать, он любил рыцарство,
Форель и честь, fredom и curteisie.

Затем, Монах:

Он знал таверны хорошо во всех отношениях.
И всегда гостеприимный хозяин и tappestere
Ставка, чем лазар или нищий;
Для того, чтобы подобрать достойного человека, как он
Предоставил нац, как его преподаватель,
Чтобы иметь с sike lazars aqueyntance.
Это на самом деле честно, может быть в наличии.
Для продажи без переключателей,
Но для всех с богатством и продавцами витая.

В описании Рыцаря присутствует безличный авторитет, который сохраняется повсюду. Но в описании монаха есть что-то забавное. Изгибы и повороты языка предполагают, что кто-то говорит, и мы чувствуем без необходимости говорить, что это не кто иной, как сам монах. Именно он называет себя «достойным», точно так же, как он доказывает наивно внимательному Чосеру, что «иметь дело с бедными — это естественно» по той простой причине, что «это может существовать само собой.Мы также не слишком удивлены этим изменением, поскольку наивный пилигрим Чосер, порождающий иронию, постепенно проявляется в ходе Общего пролога. Его нет там, когда начинается стихотворение, он определенно там, когда сообщает в связи с одним из самых возмутительных замечаний монаха: «И я считаю, что его мнение было хорошим». Но присутствует ли он уже в описании настоятеля?

С иронией сложно разобраться. Чтобы утверждать, что Рыцарь — это , а не , представленный иронично, нам может потребоваться больше доказательств, чем простое сопоставление двух употреблений одного слова.Однако таких доказательств предостаточно, хотя Джонс предпочитает игнорировать их. Рыцарь — первый из описанных паломников; он первый, кому Хозяин предлагает «отсечение», чтобы посмотреть, кто начнет рассказывать истории; и, случайно ли, говорит Чосер, или по воле судьбы, именно он выбирает самый короткий «разрез» и поэтому его просят начать, после чего собравшиеся паломники, как нам говорят, были «полны радости и радости». Единственные другие персонажи в Общем прологе, которые, кажется, представлены неиронично, — это Парсон и его брат Пахарь, и книга заканчивается тем, что Парсон соглашается рассказать последнюю историю, и

На это слово мы согласились.
Для, как казалось, для того, чтобы сделать,
Для того, чтобы выразить в каком-то верном предложении.

Еще одно свидетельство: когда Хозяин, который должен быть арбитром в сказочной игре, вступает в ожесточенную ссору с Помилователем, именно Рыцарь выходит вперед и примиряет их, напоминая им, что « пока мы идем, давайте смеяться и играть ».

Кентерберийские рассказы — заведомо проблематичная работа. Это явно незаконченный; иногда паломникам рассказывают неправильные сказки; MSS не может договориться о правильном порядке рассказов; и некоторые из них, такие как собственный рассказ Чосера о Мелиби или заключительный трактат пастора о грехе и покаянии, настолько трудны для нас, что даже с величайшим усилием исторического воображения трудно примирить их присутствие с чем-то еще. мы знаем о Чосере.Но даже в этом случае он меньше похож на Эдвина Друда или Ницше Воля к власти , чем на одну из тех великих средневековых церквей, основные очертания которых все еще можно увидеть, хотя отдельные части здесь и там рухнули, а целые разделы, возможно, никогда не были начаты. . Неужели это действительно совпадение, что три явно неироничных описания в Общем прологе принадлежат представителям трех великих орденов или сословий? Может ли быть совпадением, что Рыцарь и пастырь начинают и заканчивают работу, причем последняя явно связывает паломничество к святыне святого Фомы с другим паломничеством, которое мы все должны совершить в небесный Иерусалим? Критик, который хочет поставить под сомнение такие моменты, должен делать больше, чем просто накапливать факты: он должен предоставить нам альтернативную теорию общей «идеи» произведения.

Дэвид Эйерс в целом более амбициозен и теоретически более самосознателен, чем Терри Джонс, но он тоже слишком усердно ездит на коне-любителя и в процессе становится глухим к тону. Главный аргумент Аерса заключается в том, что великие поэты часто говорят правдивее, чем они думают. Лэнгланд и, в некоторой степени, Чосер приняли доминирующие взгляды своего времени, но их любопытство и честность заставили их описать мир гораздо более сложный, изменчивый и динамичный, чем позволяли простые принятые модели. Аерс противопоставляет в Чосере то, что он называет рефлексивными и нерефлексивными персонажами.Жена Бата и, особенно, Помиловавший являются примерами первого: они подвергают сомнению предположения того времени, либо через то, что они говорят, либо за то, что они делают, и Помилователь, например, хорошо осведомлен об ограниченности своих собственных взглядов. . Рыцарь и пастырь являются примерами последнего: деревянные персонажи, которых Чосер открыто критикует за то, что они не видят, что их высказывания являются продуктом определенного класса и института, а не естественными или универсальными истинами, которыми они себя представляют.Его взгляд на конец сказки о прощении, о которой я упоминал выше, когда Рыцарь примиряет Хозяина и Прощающего, состоит в том, что Рыцарь «столь же устойчив к критическим размышлениям, как и Хозяин, довольствуясь общепринятыми предположениями и установленными религиозными институтами».

Таким же образом он спрашивает пастора: «Почему этот человек должен чувствовать себя вправе делать догматические высказывания о« благоразумии », морали и греховности других человек, когда он сам должен быть заключен в развращенную тюрьму, свою зрение соответственно искаженное и ненадежное? Ответ в том, что он не должен.Не обладая саморефлексией, он совершенно не в состоянии принять во внимание основания своего дискурса и собственное падшее состояние ». Я уже высказал предположение, что сегодня нам трудно принять «Рассказ пастора». Но аргумент Эйерса убеждает меня не больше, чем аргумент Джонса: что, как мне кажется, мы получаем в те моменты, когда паломники соглашаются с тем, что Рыцарь или Парсон рассказывают его историю, — это слияние людей в единое целое, и то, что я подозреваю в Рассказе Парсона. пытается добиться этого авторитетного голоса, который является голосом не Джека или Джилл, а всего сообщества.Вероятно, правда, что Чосер, подобно Моцарту и в отличие от Баха или Стравинского, лучше представлял драматическое столкновение отдельных голосов, чем слияние всех в единый молитвенный голос, но было бы неправильно отрицать, что он был именно таким. вплоть до.

Аэрс, конечно, решительно отрицал бы это, потому что для него Церковь, как и государство, является институтом, и он настолько глубоко запутан в saeculum , что любые притязания на власть являются одновременно поддельными и деспотическими.Он рассматривает средневековые идеалы брака или трех сословий как инструменты контроля со стороны правящих партий, церкви и государства, тем более стремящихся сохранить свои привилегии, когда они замечают грохот снизу. В одном месте он цитирует Лешека Колаковского о разнице между священником и шутом: «Священник — хранитель абсолюта; он поддерживает культ конечного и очевидного, признанный традицией и содержащийся в ней. Шутом является тот, кто живет в хорошем обществе, не принадлежа к нему, и обращается с ним дерзко; тот, кто сомневается во всем, что кажется очевидным…. раскрыть неочевидное за очевидным, нефинальное за финалом. » ‘. Но модель Колаковского обманчива. Англия в средние века не была похожа на образ коммунистической России Колаковски, и хотя в таких замечаниях есть резкий радикальный оттенок, они не делают ничего, чтобы помочь нам понять Чосера, Ленгланда или их возраст.

В более ранней и намного лучшей книге « Пирс Пахарь и христианская аллегория » (1975) Аерс утверждал, что споры между медиевистами по поводу того, писали ли поэты то, что Эрих Ауэрбах называл образной аллегорией — аллегорией, каким-то образом связанной с историей и изменениями, — или же они написали то, что Аерс называет картинной аллегорией — простая механическая замена одного элемента другим — не может быть решена простым «да» или «нет». Он утверждал, что большая часть средневекового богословия и литературы представляет собой аллегорию изображений: «Изображения удаляются из их контролирующих контекстов и прикрепляются к определенным терминам другого порядка, pell-mell.И снова измерение времени, столь важное для понятия прогрессивного откровения, разрушено ». Напротив, Ленгланд глубоко озабочен процессами, изменениями, сложностями жизни. Его работы исследуют и исследуют то, что у большинства поэтов статично и деревянно. «Еще раз, — говорит он, — критик должен внимательно следить за процессом , образных модусов Ленгленда и реагировать на конкретный религиозный интеллект, который они проявляют». такие как «исследование», «исследование» и «процесс» сами по себе исторически не обусловлены.И Джонс, и Эйерс хотели бы, чтобы мы увидели иронию там, где, как я подозреваю, ее нет. Ни один из них не желает воспринимать что-то вроде описания Рыцаря или рассказа о Парсоне «прямо»: для Аэрса довольствоваться, как нам говорят, Рыцарем и Воинством, «общепринятыми предположениями и установленными религиозными институтами». быть не только наивным, но и соучастником чудовищного мошенничества. Существует огромная пропасть между средневековым обществом, каким оно видит себя, и тем, что оно «на самом деле», и Чосер и Ленгленд достаточно дальновидны, чтобы видеть стоящую за ним реальность сквозь паутину идеологии, в то время как остальная часть литературы время довольствуется простым повторением и укреплением его.Но мне кажется, что это наивное представление об идеологии, и я подозреваю, что у Чосера и Ленгланда больше общего со своими современниками, чем с поэтом вроде Мильтона, которым кажется Аерс (что неудивительно, учитывая протестантский уклон его взглядов). ) быть особенно любимым. Что, например, Аерс сделал бы со стихотворением вроде «Я пою о девушке», которое, кажется, довольствуется повторением банальностей дня, но при этом является трогательным и мощным произведением искусства?

Возможно, Аерс не осознал важности строк из 36-го псалма, которые он цитирует из Лангланда: «Когда праведный человек упадет, он не будет ушиблен: ибо Господь подставляет руку свою под него.«В средневековом искусстве есть уверенность, которая предполагает, что все оно проистекает из общей основы. Это нелегко проанализировать, поскольку это не что-то, что можно найти «в» той или иной работе, но, как я уже сказал, это общая почва, на которой все происходит. В этом значение figura : это не техническое или поэтическое устройство , а выражение смысла значимости истории. И именно из-за этого Чосер и Ленгланд подвергают сомнению сложные и меняющиеся ценности своего времени.

Ученые, склонные к индивидуальным работам, более восприимчивы к новому, удивительному, индивидуализирующему, чем к общему. Критика также лучше приспособлена к тому, чтобы иметь дело с поверхностными изменениями, чем с непрерывностью подполья. Новый том в изумительной серии иллюстраций рукописей Чатто — тому подтверждение. Прекрасно воспроизведенные пластины показывают, насколько близка была Англия к континенту в средние века и насколько отличалось искусство того времени от искусства эпохи Возрождения.На обложке изображена, пожалуй, самая красивая картина в величайшей книге того периода, Très Riches Heures герцога Берри: Адам и Ева в окруженном круглыми стенами раю с высоким искусно созданным источником жизни, возникающим. в центре. Удовольствие от живописи, как и от любой средневековой иллюстрации, происходит прежде всего от уверенности, с которой рисунок накладывается на поверхность страницы. В круге Рая нам показывают четыре эпизода: искушение, Ева, дающая Адаму яблоко, Бог, обвиняющий их, и ангел, посылающий их из величественных ворот, которые перекликаются с фонтаном.Таким образом, картина представляет собой сочетание центрированного и децентрализованного. Мы чувствуем, что отдельные элементы не могли бы так уверенно выйти за пределы рамки и переместиться на страницу, если бы не было очень сильного чувства правильности и необходимости того, что изображено. Это очень сложное искусство, но в нем есть элементы самого наивного. Действительно, то, что мы называем наивностью в средневековом искусстве, проистекает из этой уверенности в мире, поддерживаемом Богом, и именно это исчезает, когда Возрождение твердо заключает картины в их единственные рамки и единственные точки зрения — уже не точку зрения Бога, а точку зрения художник или зритель.

Тем не менее, в нашей истории искусства на протяжении столетия или более преобладала немецкая традиция, основанная на ренессансе. Читая Панофски или Милларда Мейсса (который сделал больше, чем кто-либо другой, чтобы сделать доступным для нас мир искусства, о котором идет речь в этой книге), легко запугать и заставить принять ту точку зрения вигов на историю искусства, которая в других областях так блестяще гениальна. умные ученые наверняка первыми воспротивятся. Они сосредотачиваются на том, насколько такое искусство приближается к античности и предвещает Возрождение.Все, что Марсель Томас может сказать о картине Эдемского сада, например, это то, что Адам во втором эпизоде ​​явно смоделирован с римской статуи раненого перса. Но непредвзятый взгляд на страницы, воспроизведенные в этом томе, несомненно, показывает, что в целом отношение к картине весьма отличается от отношения итальянского Возрождения или Дюрера. Что мы могли бы сказать даже о самом скромном освещении средневековых рукописей, так это то, что именно его недостатки как эстетического объекта являются источником его силы, поскольку на протяжении веков оно передает мощное ощущение своей основы в вере.Именно это побудило Пруста говорить о маленькой фигурке, почти спрятанной на портале Амьена, как о поражающей нас мощью «не просто искусства, но наших самых глубоких воспоминаний».

Пруст напоминает нам, что существует альтернатива немецкой историко-художественной традиции. Это традиция Раскина, самого Пруста, Бенджамина на ауре, Адриана Стокса, Лоуренса Гоуинга на Вермеере. Его терпеливое исследование феноменологии восприятия, а не блестящая и эрудированная иконографическая работа Панофского и его учеников, может лучше всего помочь нам понять, что это то, что общего у Чосера и Ленгланда с анонимным искусством Средневековья, а не то, что отличает их, в этом источник их величия.

Рыцари за пределами спальни. Какие еще комнаты были в средневековом замке?

Во времена Кретьена де Труа комнаты, где владел замком, его семья и его рыцари жили, ели и спали в Крепости (называемой Донжон), прямоугольная башня внутри стен замка. Это имелось в виду быть самым сильным и безопасным местом.

<< Замок Фалез в Нормандии во Франции

Это прямоугольная цитадель в замке Фалез в Нормандии во Франции ( круглая башня была добавлена ​​через несколько сотен лет).Позже раунд держится начали строить, потому что прямоугольные можно было атаковать по углам, которые были их самыми слабыми сторонами.

Прежде чем мы посмотрим на комнаты внутри, давайте посмотрим, как разные части замок подходят друг к другу.

маркированная схема планировки средневекового замка

Стены

Это стены замка Фалез (вверху). Замок был построен Герцог Нормандии в 11 веке.Вильгельм Завоеватель родился здесь в 1027. Другой пример нормандского стиля строительства — Белая башня Лондонский Тауэр

Лондонский Тауэр

Как и большинство замков, Фалез стоит на холме, поэтому любые враги должны атаковать он поднимется в гору, и люди в замке увидят их приближение задолго до того, как они прибывший.

Стены замка очень толстые. У некоторых замков стены были пять или шесть метров. толстый.Круглые куски, которые вы видите торчащими, называются бастионами. Лучники защита замка могла стрелять из них стрелами в людей, атакующих стены. Стрелы также могли стрелять через узкие щели в стенах, что называется «убийство». дыры ». Так часто делали зубчатые стены замков

, чтобы защитники могли увернуться от них, стреляя по атакующей армии.

Нападающие могут использовать огромные катапульты, тараны или что-то вроде гиганта. арбалет назывался арбалетом.Они поднимались по лестницам для подъема (специальные лестницы их можно было подбросить и зацепить за стены), держа щиты над их головы, в то время как защитники кидали в них камни или облили кипящим маслом. Смесь кипящей овсянки, похожая на смертельную кашу, которая прилипла к атакующие солдаты, также использовались.

Солдаты защищают замок .

У большинства замков был ров или ров, наполненный водой, вокруг стен, чтобы сделать его злоумышленникам труднее пройти.Иногда злоумышленники роют туннели под ров и стены так, чтобы часть стен провалилась в воду.

Другой способ попасть в замок — использовать «осадную башню»

Осадная башня

— высокая деревянная башня на колесах, которую можно было двигать вплотную к стенам. Злоумышленники на вершине башни переходили к стенам замка, используя их собственный деревянный мост.

Иногда атакующая армия просто окружала замок и ждала тех, внутри, чтобы закончиться еда и сдаться — но поскольку во всех замках есть запасы Из-за готовой еды эти осады часто длились до двух лет.

Внутри стен

Внешняя стена замка называлась Бейли. Внутри Бейли были здания где жил скот, лошади и слуги хозяина замка. Некоторые из солдаты, необходимые для защиты замка, могли жить в части сторожки (известной как Барбакан).

Барбакан

Барбакан в замке Харлех в Уэльсе

Это изображение Барбакана в замке Харлех в Уэльсе.Если вы пришли в замок в качестве друга, а не врага, вам будет разрешено пересечь ров у подъемного моста и прибудем в Барбакан. Если портье позволит тебе Пройдите, вы оставите свое оружие и попадете в сам замок.

Однако, если замок подвергся нападению, защитники поднимут подъемный мост. и опустите решетку (внизу).

Они также могут удалить части лестницы внутри замка, оставив длинный падение для всех злоумышленников, которым удалось проникнуть.

Донжон

В средневековых замках большая часть жизни лорда и его последователей проходила в Донжон. Наше слово «темница» происходит от слова «донжон», потому что место для хранения заключенные тоже были здесь — правда, внизу, в самых темных и сырых местах. Также были помещения для хранения еды. Эти комнаты должны были быть заполнены еды хватило бы на долгое время на случай осады. Обычно было ну, чтобы люди в замке могли получить пресную воду.Были кухни для приготовление ежедневных блюд и кладовые, где хранились продукты для повседневного использования. Большой зал и спальни тоже были там. Донжон может быть таким же высотой 70 метров, со сторожевой башней, где часовые следили за любым нападением и флаг господина развевался сверху.

Какими были эти комнаты?

Большой зал

Самым важным помещением в замке был Большой зал. Это где все члены семьи сели есть за столы, установленные для каждого приема пищи.Здесь устраивались застолья по особым дням или когда собирались гости. король Праздник Пятидесятницы Артура проходит в таком зале.

Лорд вел почти все дела замка в этом зале, давая приказы о управлении его имуществом, слушая отчеты его судебного пристава или его начальник (люди, которые управляли делами на его земле для него), выслушивая жалобы от одного крестьянина о другом.

Большой зал замка Хедингем в Эссексе

В центре зала зажгли костер.Дым вышел из дыры в крыше. Даже с огнем в большой каменной комнате было бы очень холодно зимой люди одевались в шерсть и меха, чтобы согреться. Пол часто был покрытый камышом и соломой (которую заменили, когда она стала очень грязной). Там было не так много света, так как окна должны были быть маленькими и высокими на случай нападения, и в них была промасленная ткань или пергамент, а не стекло. Большинство людей в Средние века ложились спать, когда стемнело, и вставали, когда становилось светло. утро.Свечи были слишком дорогими (особенно восковые) даже для лорды многих замков. Они использовали сальные свечи (сделанные из овечьего жира или козлов), пылающих факелов или ламп, в которых горел рыбий жир, чтобы зажечь их Великие Залы.

Для украшения балки Зала часто расписывали узорами. Знаки зодиака были любимым узором. На стенах висели гобелены он тоже немного теплее). Были деревянные столы и скамейки с подушками или вышитые ткани.Также были большие резные деревянные сундуки со сложными замки, в которых хранятся важные документы, белье или ценные предметы от воров и от мышей.

Спальня

Мыши были проблемой и для одежды, а в спальне был столб для вешать одежду на ночь, чтобы мыши не грызли ее. Люди не носить в постели что-нибудь, кроме, пожалуй, ночного колпака (ночные рубашки не носили до тех пор, пока 14 век), и они спали вот так, сидя полусидя (справа)

Кухня

Пища жарилась или варилась в котлах на огне, сделанном из большие каменные блоки.Мытье посуды производилось в ванне на каменном полу. рядом, поблизости.

Кастрюля из бронзы (называемая сковородкой — справа), найденная археологами в замке в Норфолке.

Богатый рыцарь, его семья и гости хорошо поели. В отличие от большинства людей, они было много мяса: оленина (олень), гусь, кролик и заяц. По пятницам и святым В дни, когда церковь запрещала мясо, ели рыбу или угрей. Если там должен был стать особенным праздником, люди, работающие на кухнях, остались бы занят приготовлением кабана, жареного лебедя или даже жареного павлина, подается с все его перья в качестве украшения.Другие птицы, которыми пользовались в средние века, были голуби, жаворонки, дрозды и синицы. Некоторые из них будут пойманы лордом замка и его друзей во время охоты со своими ястребами.

Туалеты

Где люди ходили в туалет, когда жили в замке? Множество замков каменные туалеты были построены над отверстиями во внешних стенах. Они опустошены в яма далеко внизу. Тевтонские рыцари (воины-монахи Центральной Европы), живущие в замке Мальборк в Польше убивали своих врагов, приглашая быть гостями в замке, а потом швырять в унитаз.

Замок Мальборк.

Ванные комнаты

Средневековые замки не имели ванных комнат с проточной водой, но люди были люблю купаться. В некоторых замках рядом с кухней была комната, где женщины купались группами.

Купание в общественной бане

Лорд мог приказать принести в спальню горячую воду и вылить ее в спальню. деревянная кадка. Он сидел в ней на низком табурете.Вода может иметь духи или присыпанные ею листья розы. Мыло было сделано из овечьего жира с золой и содой. смешанный. Зубы можно было очистить, соскоблив их веточкой орешника и потерев их шерстяной тканью.

.