К сожалению, с вашим заказом возникла проблема.

Все отпечатки упакованы в тубы и доставляются бесплатно. Для всех пользовательских растянутых заказов, пожалуйста, напишите/позвоните. Отклонить

Виктор Островский: Послание из ада

Когда и если будет достигнут мир и, будем надеяться, этот день близок, куда новый израильтянин выпустит всю накопившуюся жестокость, ненависть и насилие? Уже уровень насилия со стороны израильтян в отношении израильтян, начиная с их собственных семей, может стать последней местью израильтян за сотни тысяч невинных жертв. Виктор Островский

1. Она еще раз напоминает нам, что мейнстримная пресса служит особым интересам и не может полагаться на то, что она рисует точную картину мира.
2. Это еще раз напоминает нам о том, что Интернет стал уникальным и жизненно важным источником информации, в противном случае подавляемой, и что контроль над Интернетом является предпосылкой тоталитарного управления мыслями.
3. Это еще раз напоминает нам, что Канадское подразделение по расследованию военных преступлений, по-прежнему зацикленное на предполагаемых иммиграционных нарушениях полувековой давности среди неевреев из Восточной Европы, в то время как это подразделение могло преследовать израильских иммигрантов со свежей кровью на руках, демонстрирует подчинение канадского правительства еврейской власть, которая в области судебного преследования за военные преступления проходит через таких представителей, как Сол Литтман и Ирвинг Абелла.
4. Это еще раз напоминает нам, что израильское бегство евреев, живущих в Украине, в Израиль с помощью воображаемого и сфабрикованного украинского антисемитизма может не отвечать интересам этих украинских евреев, учитывая культуру жестокости и насилия, в которой они Ожидается, что они будут жить и воспитывать своих детей.
5. Это еще раз напоминает нам о том, что проблема, которая скоро встанет перед миром, заключается в том, что делать с массовым исходом израильтян, бегущих с Ближнего Востока, когда праведное негодование мира в сочетании с демографическими тенденциями на Ближнем Востоке закрепит там Израиль. несостоятельный. Канада (где еврейская власть делает меня гражданином второго сорта) и Украина (где я родился, но еврейская власть делает небезопасным для меня посещение) должны иметь в виду, что проблема того, что делать с бегущими израильтянами, созданный Соединенными Штатами, которые поддерживают Израиль в качестве своего колониального аванпоста на Ближнем Востоке и, таким образом, несут ответственность за эвакуацию своих агентов, чтобы спасти их от гнева угнетенных масс. Таким образом, Канада и Украина должны закрыть свои двери для бегущих израильтян по той причине, что моральное обязательство принять их лежит на других, и что среди бегущих масс будет обнаружено непропорционально большое количество психопатов и убийц. По этой же причине Канада должна противостоять израильскому плану по размещению бегущей Армии Южного Ливана в Канаде. Армия Южного Ливана состоит из израильских наемников, которых никто не обязан, кроме Израиля, укрывать.
6. Это еще раз напоминает нам, что история может повторяться благодаря механизму сохранения группой идеологии, которая неоднократно ставит ее в одно и то же отношение с любыми другими группами, с которыми она может столкнуться. Таким образом, еврейское угнетение палестинцев сегодня имеет сходство с еврейским угнетением украинцев, особенно во времена восстания Хмельницкого и во времена коммунистической революции. Возможно, дело в том, что проблема Израиля — не новая проблема, а лишь новое проявление старой проблемы. Как только евреи покинут Израиль, можно ожидать, что проблема, которую они несут с собой, снова начнет гноиться, а затем, в конечном итоге, вспыхнет в любом новом месте, которое они решат поселить.

Дело Островского

Сообщение из ада

Виктор Островский

Иногда появляются статьи, настолько тревожные по своему характеру, что хочется крикнуть миру в гневе и разочаровании, остановитесь! Тель-Авив ежедневно Haaretz опубликовала именно такую ​​статью Авива Лави от 23 декабря.

По большей части Haaretz переводит свои статьи или несколько измененные версии на английский язык и размещает их на своем веб-сайте по адресу www.haaretz.co.il/english. Но другие, как описанный ниже, остаются непереведенными по причинам, которые станут очевидными.

Это история Хаима Переца, на первый взгляд обычного израильтянина, который вырос в маленьком городке Офаким, не переполненном левыми активистами. Тем не менее, допуская его к обязательной военной службе, израильские официальные лица упустили из виду недостаток характера. У этого обычного молодого человека из обычного города незаметно для властей появилась совесть. Это, по-видимому, осталось незамеченным, в то время как Хаим Перец провел почти три года, работая над самолетом F-16 в качестве техника израильских ВВС. Однако за две недели до завершения трех лет обязательной службы этого первого сержанта с чистым послужным списком отправили на двухнедельную работу охранником в следственный изолятор на контрольно-пропускном пункте Эрез между Израилем и сектором Газа.

Нет ничего необычного в том, что солдаты, у которых заканчивается срок службы, добровольно вызываются своими подразделениями для пополнения личного состава недоукомплектованных подразделений, в которые никто не хочет быть назначенным. Перец не собирался поднимать шум на этом объекте. Он просто хотел закончить свои две недели и вернуться к гражданской жизни.

Следственный изолятор находится на израильской стороне контрольно-пропускного пункта Эрез и предназначен для содержания под стражей палестинцев, арестованных при попытке въезда в Израиль без надлежащих документов. Большинство заключенных — это люди, задержанные при попытке попасть в Израиль в поисках работы. Их арестовывают и доставляют в учреждение, где они ожидают суда. Ожидание может растянуться от недели до трех месяцев.

Обычно в учреждении содержится около 60 заключенных, и им управляет регулярная бригада солдат ЦАХАЛа, поддерживаемая временной помощью, присланной из различных подразделений, как, например, Хаим Перец.

Он прибыл на объект в марте 1999 года.  После того, как он был уволен из армии и снова стал гражданским лицом, он вышел вперед и рассказал о своем опыте в Эрезе в Haaretz.   Ниже приведены некоторые выдержки:

Последние две недели своей военной службы Перец провел в центре содержания под стражей на переходах Эрез.

С первого дня я начал понимать, что там происходит. В каждой камере размером три на три метра (около девяти на девять футов) содержится от шести до семи заключенных. Кровати нет. Заключенные (мужчины всех возрастов, от подростков до стариков) спят на одеялах на (бетонном) полу.

В камере нет окон, за исключением двух небольших зарешеченных вентиляционных отверстий. В камере нет туалета: заключенным предоставляется доступ в туалет один раз в день, когда их выводят утром на ежедневную прогулку. В остальное время они используют большое ведро, которое ставят в центре их камеры. Кстати, эта практика мешает им молиться (как требует их религия пять раз в день), потому что ведро превращает камеру в умывальную комнату, среду, в которой мусульманам не разрешается молиться.

Согласно правилам, заключенные имеют право на прогулку в течение целого часа каждый день. Но час — штука гибкая: иногда сержант (имеется в виду тот, кто отвечает за заключенных, обычно капрал или даже рядовой) решает, что это будет всего полчаса, а то и 15 минут. Выпускать заключенных за пределы камер на ежедневную прогулку для него хлопотно, и в большинстве случаев он не хочет утруждать себя.

В это время все заключенные должны ходить в туалет, используя две кабинки на 20 человек, так как на прогулку выводят по 20 человек за раз. Часто нет туалетной бумаги. Когда они просят об этом, иногда им говорят «да», иногда «нет», иногда «может быть».

В субботу нельзя ходить. В конце концов, сержант должен отдохнуть в субботу. Таким образом, заключенные заперты на полные 48 часов, с утра пятницы до утра воскресенья.

Каждый имеет право на две сигареты в день, но охранники используют сигареты в качестве козыря, проводя заключенных через семь этапов ада, прежде чем они получат свою сигарету. Иногда охранники не дают заключенным сигарет, просто потому, что им не хочется.

Заключенных выводят в душ раз в неделю, в среду. Жуткое зрелище: заключенных большой группой запихивают в два душа, по одному куску мыла на всю группу. Тем временем охранники держат секундомер, крича заключенным, чтобы они поторопились.

Некоторые заключенные просто отказываются от унижений и остаются в стороне. В тюрьме были такие, кто неделями не мылся. Нет никакой причины позволять им принимать душ только один раз в неделю, за исключением того, что обеспечение большего количества душевых будет проблемой для сержанта. Даже после принятия душа заключенным приходится снова надевать свою грязную одежду. Им не дают ни чистой одежды, ни даже полотенца. Иногда они месяцами сидят в одной и той же грязной одежде.

Там дети 12 и 13 лет. Когда я был там (в марте), один пацан пришел босиком. Таким он и остался. Он ходил так и предстал перед судьей.

Они не общаются со своими семьями. В день ареста им разрешается один телефонный звонок, и если дома никого нет, это их проблема. Тот, кто привлечен к суду, имеет право на встречу с адвокатом, но это случается нечасто, потому что сами судебные процессы кажутся отклонением от нормы.

Адвокат обещает, что если его наймут, он отделается штрафом в 1500 шекелей. Это от людей, которые пытались проникнуть в Израиль, чтобы работать за 50 шекелей в день.

Я бы сопровождал заключенных на суд в качестве охранника. Испытания проходили в небольшой комнате соседнего учреждения. Это конвейерные испытания. Они бесполезны. Женщина-судья и женщина-прокурор вместе обедают перед слушаниями, и им самим надоедает рутина. Они называют друг друга по именам. Выносят приговоры на несколько месяцев или штраф, и поскольку у большинства заключенных нет денег на выплату штрафа, они остаются в тюрьме.

Один 15- или 16-летний подросток был оштрафован на 300 шекелей. Я отвел его в сторону и дал ему 200 шекелей, которые были у меня с собой. Офицер видел обмен краем глаза и кричал на меня за то, что я хотел выручить араба. Через неделю я увидел парня, который все еще сидел в тюрьме только потому, что у него не было всех денег, чтобы заплатить штраф.

Они получают трехразовое питание. Утром в камеру ставится большая тарелка, на которую охранники бросают буханку хлеба, небольшую емкость с брынзой и немного овощей. Одного небольшого контейнера с сыром должно хватить на семь человек. В обед есть рис и по одной-две хот-доги на каждого заключенного. Сколько зависит от того, насколько заключенный подлизывается к солдатам.

Когда представители Amnesty International посетили учреждение, инспекторов отвели в камеру, где содержались коллаборационисты. Сотрудники сказали посетителям, что еда была великолепной. Вечером заключенные получают то же самое, что и утром. Большую часть времени они голодны. Если во время обеда кто-то выйдет на суд или его уведут по какой-либо другой причине, ему не дадут обед. Когда я попытался изменить это, мне сказали заткнуться. Даже так, как мне сказали, содержание заключенных слишком дорого обходится стране, и эти пиявки портят нам жизнь.

Раз в неделю, во вторник или среду, заключенным дают горячее питье. Одну неделю, когда я был в учреждении, им не дали горячего напитка. Жалко видеть людей, которые целую неделю с нетерпением ждали чашки горячего чая и просили милостыню, когда не получили ее. (Это была зима, и в камерах не было отопления.) Чай не заваривали только потому, что повара не хотели возиться.

Это большая редкость, когда израильтянин нарушает ряды и сообщает публике мельчайшие детали того, что на самом деле происходит внутри таких правительственных учреждений. Это нелегко сделать, и Хаим все еще пытается понять, почему он чувствовал, что должен выйти вперед и рассказать свою историю.

Может быть, это потому, что я сам пришел из места, где изобилие не было нормой, и я видел, как люди переживают трудные времена. Я не мог вынести такого жестокого обращения с людьми. Ради Бога, мы не имели здесь дело с террористами или людьми, которые хотели причинить кому-либо вред. Все эти бедняки хотели работать, чтобы прокормить свои семьи.

Когда я учился в средней школе, я работал на текстильной фабрике, где большинство рабочих были арабами. У меня были с ними прекрасные отношения. Я выучил несколько слов по-арабски, прежде чем пошел в армию. У меня также была возможность пройти пару курсов арабского языка и ислама в открытом университете. Вероятно, поэтому я, в отличие от большинства других солдат, не считал каждого палестинца террористом и не смотрел на них свысока.

Связь между охранниками и заключенными

Благодаря частичному знанию арабского языка Хаим стал связующим звеном между охранниками и заключенными. Он сопровождал их в суд или к медсестре или врачу. Там заключенный мог ожидать найти островок сострадания, кого-то, кто, согласно данной им клятве Гиппократа, облегчит страдания некоторых заключенных. Но реальность была другой.

Лечение, которое они получают, это отдельная история. По прибытии они проходят медицинский осмотр, чтобы убедиться, что они достаточно здоровы, чтобы содержаться в тюрьме. Эта проверка предназначена для того, чтобы обеспечить учреждению прикрытие легитимности.

На самом деле врач заключенных не трогал и не проверял. Он просто спросил их, все ли с ними в порядке. Он не говорил ни слова по-арабски и не мог понять, что они ответили, не то чтобы они все равно жаловались.

Врачи сменяются резервистами. Когда я был там, врач не разрешал заключенным сидеть или лежать на кровати, когда проверял их. Он не хотел испачкать его, поэтому велел им лечь на пол. Во время одного из визитов, когда заключенный пожаловался на какую-то боль, врач в моем присутствии сказал: «Они должны умереть, эти арабы, получить по одной пуле и покончить с ними». Кому нужно их лечить? Позже он сказал, что просто шутил, но я знаю, что это не так.

С самого начала он относился к ним как к мусору. Он только тянул их или толкал, лаял на них и проклинал. Как тебя зовут, грязный араб? он бы сказал. В хороший день он давал им акамоле [израильская версия аспирина], что не очень помогало.

Однажды один из заключенных проглотил несколько таблеток и потерял сознание. Он пролежал так больше часа, но врач никуда не торопился. Пусть подождет, никто не говорил ему совершать самоубийство, пояснил врач. Одним арабом меньше будет лучше.

У одного из заключенных была сильная сыпь, которую он получил от военных одеял. Заключенного обвинили в том, что он прибыл из Газы таким путем. Но я знаю, что он был здоров, когда пришел. Ему было 16 лет, и его поймали накануне, когда он и его брат пытались проникнуть в Израиль. Врач сказал, что его нужно изолировать.

Когда заключенного поместили в изолятор, он все еще страдал от сильно зудящей сыпи, плакал и звал на помощь. Так он пролежал долгое время, замерзая в маленькой камере с очень небольшим количеством еды. Я умолял офицера позволить мне объяснить ему, почему он был изолирован, и попытаться его успокоить. Мне не разрешили это сделать.

Врач сказал, что заключенному необходимо каждый день принимать душ. И даже если бы он принял душ, это, вероятно, не помогло бы, так как после этого ему придется снова облачаться в свою старую одежду.

Большинство солдат относились к палестинцам как к животным. Я видел солдат, которые ради забавы плевали пленникам в тарелки. Когда пленные прибывают, они уже избиты поймавшим их пограничным патрулем.

В один из первых дней я увидел, как солдат пограничной службы избивает ребенка прямо в учреждении. Я попросил его остановиться. — Заткнись, любящий арабов левша, — сказал он мне. В то время я все еще не хотел вмешиваться, поэтому я отступил.

Сержанты все время избивали заключенных. Похоже, солдаты ожидают, что заключенные бегло говорят на иврите, а каждое слово, которое заключенный говорит по-арабски, звучит для охранников как ругательство. Если бы заключенный, который не знал лучше, пожаловался, его бы избили.

Во время переклички один из заключенных что-то сказал, и охранник подумал, что он возражает, поэтому закрутил заключенному руку за спину и швырнул его к стене. Затем охранник поместил его в изолятор в крошечной камере. Заключенный несколько дней стонал от боли, прежде чем меня попросили отвести его к врачу, который диагностировал перелом руки. Когда я рассказал врачу о случившемся, он написал в своем заключении, что это произошло в результате того, что заключенный споткнулся. Когда я настаивал на том, что это избиение, один из медсестер дал мне понять, что если я открою рот, они снесут мне голову.

После того, как Хаим предал огласке, многие его друзья стали преследовать его и считать предателем. Военные заявили, что изучат его разоблачения, и пообещали провести официальное расследование. Командир объекта был отстранен от должности.

Следует, однако, помнить, что подобных учреждений в Израиле намного больше, и есть много заключенных, которые просто пропали без вести. Кроме того, не следует забывать о заложниках, похищенных Израилем в Ливане и удерживаемых в качестве залога для будущих обменов с «Хизбаллой». Недавно были освобождены пятеро таких ливанских заложников. Одному был 31 год, и он находился в плену без суда и следствия без совершения преступления с 16 лет 15 лет назад.

Разоблачение Хаймса не вызвало большого резонанса в Израиле.