Сообщение о никколо макиавелли: Биография Никколо Макиавелли – творчество и личная жизнь автора, читайте на ЛитРес

Содержание

Биография Никколо Макиавелли – творчество и личная жизнь автора, читайте на ЛитРес

Об авторе

Никколо Макиавелли – итальянский дипломат, философ и политолог.

Никколо появился на свет 3 мая 1469 года в семье выходцев из обедневшего тосканского рода в деревне Сан-Кашано близ Флоренции. Благодаря неординарным способностям и живому уму считался одним из умнейших людей своего времени. Получил отличное образование, что позволило ему ознакомиться с трудами классиков Древнего Рима и Древней Греции, влияние которых прослеживается в его дальнейших трудах. В 1498 году поступил на государственную службу, где жалованье было весьма скудным. Посвятил все свое время службе на благо Флоренции вплоть до 1512 года. Так, в этот период он настоял на формировании флорентийской милиции и контролирующего ее агента – Совета девяти. Также Макиавелли часто отправляли с деликатными дипломатическими и военными поручениями во флорентийские земли и для получения информации во время зарубежных поездок, в частности, ко двору Людовика XII, Фердинанда II и Папы Римского. Дипломатические миссии помогли Никколо приобрести практические знания в области психологии и ведения переговоров, а также взглянуть на методы управления государством у разных правителей. Во время таких поездок Макиавелли сформировал концепцию об общей воинской повинности, поскольку считал, что гражданское ополчение обладает определенными преимуществами перед наемной армией. В 1512 году Медичи вернулись к власти во Флоренции и упразднили республику. Макиавелли попал в немилость, его арестовали по обвинению в заговоре и подвергли пыткам. Никколо доказал свою невиновность и отправился в поместье недалеко от Флоренции, где погрузился в создание трудов по политической философии.

Никколо Макиавелли: творчество

Потрясения от краха республики, пережитых пыток и установления нового режима послужили для Никколо стимулом к творчеству. Лишенный участия в любимом деле, политике, Макиавелли в этот период написал своего знаменитого «Государя». Этот трактат он писал по большей части в 1513 году, а издали его только через 19 лет, уже после смерти автора. Произведения Макиавелли не ограничиваются только этим трудом. В его литературное наследие также входят исторические труды («Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Искусство войны» и «История Флоренции»), пьесы («Мандрагора» и «Клиция»), новелла «Бельфагор», поэма «Золотой осел» и стихи.

В число самых выдающихся произведений автора входят:

«Государь»,
«Искусство войны»,
«Бельфагор».

Макиавелли основывал свои воззрения на философии эмпиризма, из которого следует, что знание происходит из опыта. Также он был приверженцем имморализма, выступающего за относительность понятий добра и зла, подчеркивание несовершенства человеческой природы. При жизни автора труд «Государь» из-за критики христианства и папства, а также сосредоточенности на человеке, а не на Боге, резко осуждали религиозные деятели. Макиавелли весьма нелестно отзывался о роли папства в политическом положении Италии, а комментаторы извращали его цитаты, превращая вполне разумные доводы в нечто безрассудное и злонамеренное.

Макиавелли до конца своих дней надеялся застать расцвет Флоренции и восстановиться на службе. Однако этим мечтам не суждено было сбыться, поскольку новые власти после восстановленного режима республики его игнорировали. Такое отношение расстроило здоровье Никколо и сломило его. 21 июня 1527 года он умер во Флоренции.

Произведения Никколо Макиавелли можно читать на ЛитРес в режиме онлайн или скачать в форматах fb2, txt, epub, pdf

552 года со дня рождения Никколо Макиавелли

552 года со дня рождения Никколо Макиавелли

Сегодня, 3 мая, 552 года со дня рождения одной из самых загадочных фигур истории – Никколо Макиавелли.

Итальянский политик, писатель, философ Никколо Макиавелли родился в 1469 году в деревне Сан-Кашано, недалеко от Флоренции, в знатной, но небогатой семье. Образования он получить не смог, но освоил юриспруденцию, благодаря чему занял значимый пост – секретаря второй канцелярии, который отвечал за дипломатические и международные связи. Работа Макиавелли была эффективной, и он на протяжении 14 лет оставался «серым кардиналом» Флорентийской республики. За эти годы он подготовил тысячи распоряжений, не раз представлял Флоренцию в других городах-республиках и за границами Италии, а также решил множество сложнейших дипломатических споров.

Период с 1513 по 1520 год стал сложным для Макиавелли временем подведения итогов своей бурной политической деятельности и активного литературного творчества. В эти годы были созданы трактаты «Государь», «Искусство войны» и «История Флоренции», пьеса «Мандрагора», сказка «Бельфагор».

Его опыт управления стал основой трактата «Государь», известного сегодня во всем мире. Прообразом государя, описанного в работе Макиавелли, был Чезаре Борджиа – герцог Романьи и Валентинуа. Этот человек прославился безнравственностью и жестокостью, но в то же время проницательностью и тщательным подходом к решению важных государственных вопросов.

В трактате Макиавелли описал методы управления, захвата власти и умения, которыми должен владеть каждый правитель, выступил сторонником сильной власти, ради укрепления которой допускал и коварство, и предательство, и насилие. Конечно, подобное вызвало противоречивые мнения, а католическая церковь внесла его труд в списки запрещенных книг. И тем не менее идеи

Макиавелли нашли свое применение в области политики и актуальны по сей день.

Работы Макиавелли были столь афористичными, что давно разошлись на цитаты. Вот несколько из них:

«Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий – сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Первый ум – выдающийся, второй – значительный, третий – негодный»;

«Люди мстят либо из страха, либо из ненависти»;

«Поистине страсть к завоеваниям – дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой»

21 июня 1527 года Макиавелли не стало.

Флоренция того времени, образ Макиавелли всегда притягивали к себе различных писателей. Наверно, наиболее интересным и разным получился Никколо у английского писателя Сомерсета Моэма в романе «Тогда и теперь». А вот книга «Флорентийская чародейка» Салмана Рушди – это история всех и каждого, история мира и история личности, а мир и личность полны тайн, и самое невероятное может оказаться правдой. А если хотите серьезного взгляда на историю, тогда возьмите в руки книгу историка

Леонида Баткина «Итальянское Возрождение: проблемы и люди».

Так кем же был Никколо Макиавелли? Величайшим политиком или авантюристом? Читайте книги, получайте ответы на вопросы и составляйте собственное мнение.

Книги вы сможете найти в библиотеках города и в электронной библиотеке «ЛитРес».

Текст подготовила Людмила Моисеева
Центральная городская библиотека Ангарска

Чему можно научиться у Макиавелли?

[Эта статья адаптирована из радиокомментария, первоначально переданного 7 декабря 2009 г.]

Позвольте мне начать с простого вопроса: почему мы до сих пор читаем эту книгу под названием Принц , которая была написана 500 лет назад? назад?

Это простой вопрос, но на него нет простого ответа. Если бы я представлял Макиавелли студентам курса политологии, я бы подчеркнул важность Макиавелли в истории политической мысли. Я хотел бы отметить, что до Макиавелли политика была тесно связана с этикой, если не на практике, то в теории. Согласно древней традиции, восходящей к Аристотелю, политика является подотраслью этики: этика определяется как моральное поведение людей, а политика определяется как мораль людей в социальных группах или организованных сообществах. Макиавелли был первым теоретиком, решительно отделившим политику от этики и тем самым предоставившим изучению политики определенную автономию.

Макиавелли написал «Государь » в качестве руководства для правителей, и на протяжении всей работы он прямо заявляет, что ему неинтересны разговоры об идеальных республиках или воображаемых утопиях, как это делали многие его предшественники: «Есть такое разрыв между тем, как жить и как следует жить, что тот, кто пренебрегает тем, что делается для того, что следует делать, скорее научится своему разрушению, чем сохранению».

Это яркий пример того, что мы называем политическим реализмом Макиавелли — его намерение говорить только об «действующей истине» политики, чтобы его трактат мог иметь прагматическое применение в практике управления. Но здесь все начинает усложняться.

Как так? Сделаем шаг назад. Одна из ироний, окружающих Макиавелли, заключается в том, что никогда не существовало ничего похожего на макиавеллиевскую школу мысли. При всем своем так называемом реализме его политические теории не привели ни к каким великим социальным или политическим движениям, он не спонсировал никаких революций и не вдохновлял никаких новых конституций. В истории европейской или мировой политики он не так важен, как, например, Руссо, который во многом заложил идеологический фундамент Французской революции, не говоря уже о Марксе, чьи теории привели к конкретным социальным и политическим преобразования во многих обществах 20-го века.

Принца даже не читал человек, которому он был посвящен, Лоренцо Медичи. По правде говоря, этот странный небольшой трактат, которым славится Макиавелли или печально известен, никогда не помогал — по крайней мере, систематически — кому-либо в реальном деле управления. Самое большее, что можно сказать о « Принц » в этом отношении, это то, что Киссинджер и Никсон предпочитали читать его перед сном.

Так почему же спустя пять веков мы до сих пор читаем этот трактат?

Думаю, ответ связан с тем, что эту книгу мы называем классической. Его непреходящая ценность, на мой взгляд, заключается не столько в его политических теориях, сколько в том, как он раскрывает или артикулирует особый взгляд на мир. Принц показывает нам, как выглядит мир, если смотреть на него со строго деморализованной точки зрения. Я думаю, в этом и есть очарование, а также скандал.

Итак, мы спрашиваем себя, например, как выглядит человеческая природа, если посмотреть на нее с точки зрения деморализованного или твердолобого реалиста? Мы получаем однозначный ответ на этот вопрос в главе 17 из 9.0003 Принц . В этом отрывке Макиавелли обращается к типично макиавеллиевскому вопросу о том, что лучше для правителя: бояться или любить:

Но поскольку правителю трудно одновременно бояться и любить, гораздо безопаснее быть боялись, чем любили, если одного из двух должно не хватать. Ибо о людях вообще можно сказать следующее: они неблагодарны, непостоянны, лжецы и обманщики, избегают опасности, жадны до наживы; и пока вы служите их благополучию, они полностью ваши, предлагая вам свою кровь, имущество, жизнь и детей … когда повод для этого не виден; но когда вы сталкиваетесь с этим, они поворачиваются против вас. И тот государь, который строит свое основание только на их обещаниях, обнаружив, что лишен других приготовлений, падает в руины… Ибо люди меньше озабочены причинением вреда тому, кто делает себя любимым, чем тому, кто заставляет себя бояться, потому что любовь удерживается звено обязательства, которое, поскольку люди — жалкие создания, разрывается каждый раз, когда речь идет об их собственных интересах; но страх держится на страхе перед наказанием, которое никогда не оставит вас.

Подводя итог, можно сказать, что люди — жалкие создания, руководствующиеся только законом своих личных интересов. Принцу лучше, чтобы его боялись, чем любили, потому что любовь непостоянна, а страх постоянен.

Я привожу этот отрывок, потому что он подчеркивает основную дихотомию, пронизывающую этот трактат, а именно дихотомию между тем, что Макиавелли называет virtù и fortuna , добродетелью и удачей. Принц — это последовательная попытка определить в наиболее реалистичных терминах вид добродетели, которой должен обладать принц, если он хочет преуспеть в достижении своих целей.

Здесь небольшая проблема. Слово virtù встречается 59 раз в The Prince, , и если вы посмотрите критическое издание Norton, вы заметите, что переводчик отказывается переводить итальянское слово virtù каким-либо последовательным английским эквивалентом. В зависимости от контекста virtù переводится как добродетель, сила, доблесть, характер, способность, способность, талант, энергия, изобретательность, проницательность, компетентность, усилие, мастерство, отвага, сила, доблесть, энергия, отвага и т. д. . Итак, для тех из вас, кто читает The Prince по-английски, вы, возможно, не вполне понимаете, до какой степени политическая теория Макиавелли полностью определяется его представлением о непреходящем антагонизме между virtù и fortuna .

На самом деле невозможно перевести одним английским словом итальянское virtù , но важно, чтобы мы согласились с тем, что Макиавелли имел в виду под этим, потому что это имеет прямое отношение к его попытке отделить политику от морали и религия. Он прекрасно понимал, что берет традиционное слово и освобождает его от всех его религиозных и моральных коннотаций.

Позвольте мне дать вам еще несколько терминов, которые, как мне кажется, охватывают значение virtù в Принц : Думаю, лучшим словом в английском языке будет слово «изобретательность». Высшим качеством принца должна быть изобретательность или эффективность. Он должен быть действенным. Другое хорошее слово для этого — предвидение, потому что, если вы посмотрите на концепцию добродетели в Принц , вы обнаружите, что самый добродетельный принц — это тот, кто может предсказать или предвидеть случайные события в своем государстве.

Великим противником virtù является fortuna , которую мы должны понимать как временную нестабильность — поток и случайность временных событий. На самом деле любовь, в отличие от страха, подпадает под категорию фортуны, потому что любовь случайна, на нее нельзя положиться, она не стабильна, она предательски изменчива. Поэтому, очевидно, принцу лучше, чтобы его боялись, а не любили, поскольку страх — это постоянная эмоция, которая останется верной себе, как бы ни менялись обстоятельства.

Позвольте мне процитировать другой известный отрывок из Принц , в котором говорится об отношении между удачей и добродетелью:

Я считаю, что может быть правдой то, что судьба является арбитром половины действий, но она все же оставляет другую наполовину или около того, чтобы управляться нами. И она похожа на одну из тех буйных рек, которые, разбушевавшись, заливают равнины, сносят деревья и строения, поднимают землю с одной стороны и осыпают с другой… Но это не значит, что мужчины, когда времена тихие, не может принять меры предосторожности с шлюзами и насыпями, чтобы, когда реки снова вздуются, либо они двигались по каналу, либо их порыв не был бы таким бесконтрольным и вредным. То же самое происходит и с фортуной, которая проявляет свою силу там, где нет подготовленного ресурса, чтобы противостоять ей.

В оставшееся время я хотел бы сосредоточиться на одном из ярких примеров Макиавелли того, каким должен быть добродетельный принц. Примеры есть все в Принц . Всякий раз, когда Макиавелли излагает теоретическую посылку о политике, он приводит примеры, и почти всегда он приводит примеры из двух различных исторических эпох, античности, с одной стороны, и современной политической истории, с другой, как бы намекая на то, что история есть не что иное, как архив примеров, которые следует имитировать или которых следует избегать.

Пример, на котором я хотел бы остановиться, — это Чезаре Борджиа. Борджиа был современником Макиавелли. Я не хочу тратить слишком много времени на биографию этого очаровательного деятеля. Достаточно сказать, что он был «естественным» или незаконнорожденным сыном папы Александра VI, который помог Борджиа собрать армию и завоевать регион Романья в центральной Италии.

В седьмой главе книги Принц, Макиавелли подробно обсуждает политическую карьеру Борджиа и предлагает его читателю в качестве образца виртуальный . Он — само воплощение изобретательности, эффективности, мужества, дальновидности, доблести, силы, проницательности и т. д., которые определяют концепцию политической виртуозности Макиавелли.

Я хотел бы прочитать отрывок из текста, в котором Макиавелли приводит пример этой виртуозности Чезаре Борджиа. Эпизод происходит после того, как Борджиа завоевал регион Романья, и теперь его задача — навести в государстве какой-то порядок. Каким образом государь, только что завоевавший государство, добивается повиновения своих подданных, если эти подданные характеризуются человеческой природой, управляемой непостоянством, жадностью, страхом и законом корысти? Вот как это сделал Борджиа:

Во-первых, чтобы добиться «мира и послушания», он поставил на место жестокого и умелого министра.

Позже Борджиа решил, что такая чрезмерная власть больше не нужна, так как он боялся, что она может стать одиозной…. Однажды утром в Чезене он приказал положить министра на две части, приложив к нему деревянный брусок и окровавленный нож. Зверство такого зрелища оставило этих людей одновременно довольными и ошеломленными.

Что блестяще в этом действии для Макиавелли, так это то, как Борджиа удается не только применять власть, но и контролировать и манипулировать знаками власти. Одно из великих открытий Принц заключается в том, что для того, чтобы быть эффективным правителем, вы должны научиться управлять семиотикой власти, чтобы оказаться в положении, когда вам на самом деле не нужно использовать власть для достижения своих целей.

То, как Борджиа обращается со своим министром, является ярким примером того, что Макиавелли восхваляет как политическую добродетель, потому что в этом случае Борджиа демонстрирует знание внутренней сущности народа или того, что люди нуждаются и ожидают от правителя. Зрелище наказания, с одной стороны, оставляет людей «удовлетворенными», потому что беззакония, жестокости и несправедливости действительно были совершены против народа служителем, но, с другой стороны, оно также оставляет их «одурманенными» в том смысле, что оно напоминает всем об огромной силе, действующей за кулисами.

Если мы посмотрим на символику наказания министра, то обнаружим, что зрелище блестяще срежиссировано. Это почти как если бы Борджиа заявил на своего рода ритуальном языке, что здесь один из моих министров, один из моих представителей совершил насилие над политическим телом, и поэтому он понесет свое справедливое наказание, то есть он будет разрублен пополам, потому что он сделал это с нашим государством — он разделил его.

На самом деле, если вы читаете письма Макиавелли об этом инциденте — Макиавелли был в то время дипломатом и действительно присутствовал, когда тело было помещено на площади Чезены — Макиавелли предполагает, что Борджиа даже использовал литературные аллюзии в этом зрелище. наказание. В песне 28 Данте Inferno , так называемые «сеятели раздора» наказываются в аду расчленением.

Пример Чезаре Борджиа показателен еще и по другой причине. Помните, Макиавелли говорит: «Я не знаю лучшего наставления, чтобы дать новому государю, чем пример его действий». И все же, если вы внимательно прочитаете седьмую главу книги «Принц », вы обнаружите, что Борджиа в конце концов потерпел поражение от великого врага добродетели, а именно от удачи.

При всей своей дальновидности Борджиа не смог предвидеть, что в решающий момент его кампании по завоеванию всей Италии преждевременно умрет его отец, папа Александр VI. Он знал, что его отец может умереть в любой момент, и у него даже были планы на случай непредвиденных обстоятельств, но он не мог предсказать, что именно в тот момент, когда его отец умрет, он тоже заболел бы и был бы на грани смерти.

Сам Борджиа сказал мне [я был Макиавелли, потому что Макиавелли знал Борджиа и следил за его кампаниями], что он думал о том, что может произойти, когда его отец умрет, и он нашел решение для всего, за исключением того, что он никогда не думал, что когда его отец был на грани смерти, он тоже был на грани смерти.

Эта история, со всей ее иронией, поднимает вопрос, который, на мой взгляд, лежит в основе Принц и его яростные попытки отделить политику от морали.

Когда я читаю этот отрывок, я не могу не думать об одном из великих критиков Макиавелли, а именно о Шекспире. Пьесы Шекспира наполнены знаменитыми макиавеллиевскими злодеями — леди Макбет, Яго, Эдмунд. Подумайте, например, о Король Лир . В этой пьесе есть ряд персонажей с откровенно макиавеллистским цинизмом в отношении политики, считающих, что политика есть не что иное, как действенность, воля к власти, неприкрытое честолюбие, прагматизм, лишенный этических соображений. Одним из таких персонажей является Эдмунд, незаконнорожденный сын Глостера. Другие две дочери Лира Регана и Гонерилья. А другой, конечно же, Корнуолл, муж Риган.

И я не могу не думать о той сцене в Король Лир , когда Риган и Корнуолл ослепляют Глостера, выкалывая ему глаза, а стоящий рядом слуга не может, морально не может вынести, зрелища этого зверства, и поэтому обнажает меч и бросает вызов своему хозяину, Корнуоллу, во имя естественной справедливости. Они вступают в бой на мечах, и слуга ранит Корнуолла, прежде чем Риган наносит удар слуге сзади и убивает его. И Корнуолл, который был на грани реализации своих голых политических амбиций всеми необходимыми средствами, какими бы порочными они ни были, заявляет: «Я истекаю кровью, Риган; несвоевременно приходит эта боль».

Эта строка всегда поражала меня тем, что воплощает в себе то, что Шекспир считал трагедией власти, когда она оторвана от этики: это элемент непредсказуемости; что в ране есть что-то несвоевременное; что как бы вы ни пытались контролировать исход событий и готовиться к их изменчивым случайностям, всегда есть что-то, что приходит несвоевременно, и это, кажется, связано со смертью.

Несмотря на всю его виртуозность, кажется, что в самом сердце предвидения Чезаре Борджиа есть слепое пятно, потому что единственное, что он не может предвидеть, взять под свой контроль или манипулировать своей политической риторикой и стратегиями, — это смерть. Оно приходит неожиданно. Он выпрыгивает из тени как последняя уловка или козырная карта состояния, которым, как он думал, он овладел.

В любом случае остается только удивляться поразительной иронии трактата Макиавелли, который предлагает в качестве высшего образца virtù единственного главного героя в современной итальянской политике, который был наиболее побежден и побежден силами fortuna . Жизнь Борджиа закончилась бесславно и преждевременно, в нищете, с цингой. Он умер через несколько лет после смерти отца, в возрасте 32 лет, в уличной драке в Испании.

Как будто трактат Макиавелли говорит, почти вопреки своему собственному учению, что такое видение мира, такой радикальный политический реализм, когда любые средства оправданы, если они служат обеспечению и упрочению власти, обречены никогда в действительности процветать. Это как Корнуолл. Какая-то роковая удача всегда возьмет верх над проницательными и эффективными стратегиями такого рода виртуальный .

То, что я выдвигаю в качестве моей собственной интерпретации Принца , заключается в том, что трактат с самого начала был обречен на такой же прискорбный провал, как и политическая карьера Борджиа. Под этим я подразумеваю, что неискупленный реализм Принца не случайно не оказал прямого, конкретного влияния на политическую историю. Если его стремление состояло в том, чтобы быть справочником, с помощью которого правители могли продвигать свои собственные планы, если его стремление состояло в том, чтобы проинструктировать принца, который однажды смог бы объединить Италию и изгнать иностранцев, если его стремление состояло в том, чтобы основать школу политической теории или продвигать какое-то преобразование в истории национальных государств, или даже если его амбиции были гораздо более скромными, а именно, расположить его автора к правителям Флоренции Медичи, тогда у нас нет другого выбора, кроме как заключить, что как политический трактат Принц был абортом. Не удалось достичь своих целей.

Неудачная судьба Принц заставляет задуматься, почему некоторые великие утопические тексты нашей традиции оказали гораздо большее влияние на саму действительность, как Республика Платона, или своеобразная форма утопизма Руссо, которая была настолько важное значение для Французской революции. Само христианство — его представление об ином мире за пределами так называемого реального мира — полностью изменило реальную политику Европы. Или Карл Маркс, если уж на то пошло. Это не реализм марксистского анализа, это не его критика неустойчивых системных противоречий капитализма — это скорее его утопическая проекция будущего коммунистического государства, которая вдохновляла социалистические движения и приводила к политическим революциям во всем мире.

Вы не можете заставить реальность подчиниться своей воле, вы можете только соблазнить ее трансфигурацией. И факт остается фактом: реальность не может быть соблазнена реализмом, только трансреализмом, если я могу употребить слово, означающее нечто большее, чем фантазия, утопизм, интуиционизм или религиозный сверхнатурализм. Трансреализм относится к чему-то, что не сопротивляется реальности и не ускользает от нее, но призывает реальность превзойти себя и превратить свою прозу в поэзию.

Я пытаюсь предположить, что реализм сам по себе обречен на своего рода беспомощность в мире реальности, тогда как реальная сила — реальная добродетельная сила — кажется, связана с той способностью, которую Макиавелли презирал больше всего, именно воображение. Именно человеческое воображение в конечном итоге оказывается действительно действенной и революционной силой.

Вы можете послушать оригинальную передачу, из которой была адаптирована эта статья, и другие эпизоды радиопрограммы Роберта Харрисона на веб-сайте Entitled Opinions .

«Государь» Макиавелли: по прошествии стольких лет все еще актуален | BU Today

Сегодня вечером историки рассматривают пятивековое наследие книги

6 февраля 2013 г.

Twitter Фейсбук

Никколо Макиавелли написал Принц в 1513 году, но она не была опубликована до 1532 года, через пять лет после его смерти. Этот портрет автора работы Санти ди Тито висит в Палаццо Веккьо во Флоренции, Италия.
В недавнем интервью газете New York Times лауреата Пулитцеровской премии Джареда Даймонда спросили, какую книгу он потребовал бы, чтобы президент Обама прочитал, если бы мог. Его ответ? Никколо Макиавелли « Принц », написанный 500 лет назад.

Его объяснение заключалось в том, что, хотя Макиавелли «сегодня часто отвергают как аморального циника, который якобы считал цель оправданием средств», на самом деле он является «кристально чистым реалистом, который понимает пределы и способы использования власти». Даймонд, чьи книги включают Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ , сказал, что то, что по-прежнему делает Принц убедительным чтением для сегодняшних политических лидеров, — это настойчивое утверждение Макиавелли, «что мы не беспомощны перед лицом неудач».
Стройный политический трактат — одна из самых влиятельных и противоречивых книг, опубликованных в западной литературе. Критики долго спорили, был ли роман «Принц », в котором утверждается, что цели — какими бы безнравственными они ни были — оправдывают средства для сохранения политической власти, был написан как сатира, или, как однажды сказал британский философ и лауреат Нобелевской премии Бертран Рассел, « справочник для гангстеров».
Хотя намерения Макиавелли неизвестны, одно бесспорно: книга продолжает оставаться жгучим размышлением о средствах, которые некоторые люди используют для получения и сохранения власти.
Среди наставлений Макиавелли: лидеры должны всегда скрывать свои истинные намерения, избегать непоследовательности и часто «действовать против милосердия, против веры, против человечности, против откровенности, против религии, чтобы сохранить государство». Его имя стало синонимом коварных тиранов.

В честь 500-летия книги (она была написана в 1513 г., но опубликована только в 1532 г., через пять лет после смерти автора) исторический факультет Колледжа искусств и наук проводит специальное мероприятие «9 Макиавелли».0003 Принц спустя 500 лет, 19:00. сегодня вечером в Центре фотоники. Это бесплатно и открыто для публики.

Фото Калмана Забарски

Участники дискуссии: канадский ученый и политик Майкл Игнатьев, который в качестве лидера Либеральной партии Канады был лидером оппозиции с 2008 по 2011 год, а сейчас преподает в Гарварде и Университете Торонто; Эдвард Мьюир, профессор истории Северо-Западного университета, много писавший о эпохе Возрождения; и Джеймс Джонсон (справа), адъюнкт-профессор истории CAS и автор двух отмеченных наградами книг,

Прослушивание в Париже: история культуры и Венеция инкогнито: маски в Безмятежной республике .

BU Сегодня поговорил с Джонсоном, лауреатом Премии Меткалфа 1996 года за выдающиеся достижения в области преподавания и бывшим помощником декана CAS и директором основной учебной программы, о том, почему шедевр Макиавелли продолжает находить отклик.

BU Сегодня : С какой целью Макиавелли написал Принц ? Джонсон: Это один из величайших непостижимых вопросов. Некоторые говорят, что он хотел наделить властью тиранов; другие говорят, что он перечислил их преступления, чтобы лучше разоблачить их. Читатели всех возрастов находили поддержку самых разных идей: монархисты, защитники республик, циники, идеалисты, религиозные фанатики, религиозные скептики. Какими бы ни были его намерения, ясно одно. Книга бесстрашно и без колебаний следует заявленной цели: показать правителям, как выжить в мире таким, какой он есть, а не таким, каким он должен быть.

Он утверждал, что цель оправдывает средства, или такая оценка слишком проста?
Макиавелли известен или печально известен тем, что перевел понятие «добродетель» с моральной ценности на эффективность. Добродетельные фигуры Принц — это те, кто делает все возможное, чтобы захватить и удержать чужую территорию, даже если это влечет за собой грубейшие нарушения. Это мораль, если это правильное слово, мораль целей. Так вот, Макиавелли отстаивал это или просто предлагал своему принцу нейтральное с точки зрения ценности руководство по управлению государством? Это вопрос, на который книга не отвечает.
Некоторые называют книгу политической сатирой. Ты согласен?
нет. Насколько я могу судить, это было искренне предложено Лоренцо Медичи в качестве своего рода заявления о приеме на работу. Но мне нравится идея. Может быть, нам следует пригласить Джона Стюарта устроить драматическое чтение с его полным репертуаром подмигивания, пожимания плечами, гримас и перетасовки бумаги.
Как бы вы описали влияние книги?
В этой книге множество шокирующих вещей утверждается как простые предписания. Когда вы причиняете кому-то вред, делайте это так, чтобы он не смог отомстить. Развивайте врага, чтобы вы могли запугать других, сокрушив их публично. Это естественно и нормально захватывать территории, которые вам не принадлежат. Разделяет ли, таким образом, Макиавелли некоторую вину за насилие и жестокость, сокрушившие земной шар с тех пор, как он впервые написал? Нет. Людям не нужно Принц будет вдохновлен на совершение всех злодеяний, которые он называет, и даже больше. Наоборот, влияние книги на то, чтобы за последние 500 лет заставить бесчисленное количество читателей в самой резкой форме ответить на самые важные вопросы политики и морали.

Вы учили книгу годами. Что продолжает вас удивлять?
Его тон до безобразия прост. В посвящении Макиавелли говорит, что не украшал свою книгу «претенциозными и великолепными словами». Это верно, но он делает в письме другие вещи, на которые не обращает внимания. Некоторые из его наиболее нежелательных рекомендаций сформулированы таким образом, что кажутся в высшей степени разумными. «Чтобы надежно закрепиться на новых территориях, — советует книга, — нужно просто уничтожить оставшихся в живых членов семьи их предыдущих правителей». Как невинно звучит это «всего лишь».
Как ваши ученики реагируют на
Принц ? Титульный лист издания Макиавелли « Принц и жизнь Каструччо Кастракани из Лукки» 1550 года.
Несколько лет назад один отличник, а ныне профессор частного колледжа Восточного побережья, снова и снова возражал против «лжи», наполнявшей книгу. Выходя из класса в тот день, она выбросила книгу в мусорное ведро для драматического эффекта. Другой студент утверждал, что конгрессмен из Нью-Джерси, у которого он проходил стажировку, хранил копию
Принц за своим столом. Большинство студентов теперь утверждают, что не находят в книге ничего удивительного или шокирующего, и мне приходится много работать, чтобы вызвать возмущение.
Как ты это делаешь?
Я прошу их представить себе советника Слободана Милошевича, националистически настроенного президента Сербии во время Балканских войн 1990-х годов, представляющего лидеру планы по присоединению частей Боснии. Консультант говорит: «Я не рекомендую вам делать это — и я не говорю, что это правильно или неправильно, — но если вы хотите добиться успеха, вот что вы должны сделать». Далее советник подробно описывает средства этнической чистки: политические убийства, массовые депортации, суммарные казни мальчиков и стариков и систематические изнасилования женщин. Я спрашиваю студентов: «Если Милошевич имеет в виду стратегию своего советника, когда отдает приказы, то морально ли советник вовлечен в то, что последует?»
И какой ответ?
Очень вдумчивое обсуждение. Студенты теперь видят тревожные вопросы, которые поднимает эта книга.
Книга Макиавелли считалась новаторской, когда она была впервые опубликована. Почему?
Принц был одним из длинной серии книг советов для правителей, жанра, называемого «зеркало для принцев». Они составили свое обучение, которое включало красноречие, историю, географию, музыку и танцы, в соответствии с принципами христианской добродетели. Макиавелли лишил жанр языка идеалов, исключил декоративные качества личного стиля и лоска и почерпнул примеры из истории. Он писал, что любой, кто игнорирует реальность, чтобы соответствовать идеалу, обнаружит, что его научили разрушать себя.
Как книга интерпретировалась на протяжении веков?
Кардинал Реджинальд Поул, английский прелат, писал в 1539 году, что Принц был написан «рукой сатаны». В 18 веке Руссо писал, что Макиавелли, притворяясь советником князей, на самом деле наставлял людей, как обеспечить республику. Некоторые послевоенные переводчики писали, что его следует объединить с нацистской партией. Каждая эпоха — каждый читатель — в той или иной степени создает своего собственного Принца 9.0004 соответствует собственному опыту.
Насколько политическое поведение, описанное Макиавелли, изменилось и насколько осталось прежним?
Осведомленность и общественный резонанс по поводу государственного насилия и его ужасающих человеческих жертв сегодня намного выше, чем во времена Макиавелли. Как следствие, мы могли бы также сказать, что реакция международного сообщества на такие нарушения, выраженная через такие организации, как Организация Объединенных Наций и Международный Суд, является более оперативной и в некоторых случаях более эффективной.