Гуманизм и гуманисты | История. Реферат, доклад, сообщение, краткое содержание, лекция, шпаргалка, конспект, ГДЗ, тест

Загрузка…

Тема:

Культура раннего возрождения

Раздел:

Культура Западной Европы в средневековье

Как известно, образцом для средневекового человека был аскет, отказывавшийся от земных удовольствий ради спасения души. Эпоха Возрождения принесла с собой совершенно другие идеалы и ценности. Писателей и художников больше всего теперь интересовал сам человек, его внутренний мир. Поэтому их стали называть гуманистами (от латинского слова «гуманус» — человеческий). Гуманисты оставались добрыми христианами, продолжающими ходить в церковь, соблюдать посты. Но при этом они не отказывали себе и в простых земных радостях и удовольствиях.

Писателей-гуманистов интересовали не только святые, но и живые люди с их бедами и радостями. Поэты воспевали не только блаженство, ждущее человека на небесах, но и земные чувства: любовь к женщине, любовь к родине, верность долгу. Земную любовь они не считали грехом, а называли ее Божьим даром, веря, что она дана человеку свыше.

Главной темой в творчестве художников-гуманистов по-прежнему были картины, написанные на религиозные темы. Но теперь Иисуса Христа, апостолов и святых они писали с реальных, а не вымышленных людей. Они изображали их в костюмах своего времени и помещали на фоне прекрасных земных ландшафтов. Эти картины прославляли уже не только святых, но и красоту человека, природы, радость земной жизни.

Фреска из капеллы Бранкаччи

В новую эпоху живопись и скульптура сделали большой шаг вперед. Мастера Возрождения научились изображать тело человека более живо и достоверно, чем прежде. Они открыли и начали применять в своих произведениях закон перспективы. Все эго сделало их картины более живыми и реалистичными чем прежде. Материал с сайта http://worldofschool.

ru

Загрузка…

В своих произведениях гуманисты прославляли доблестных, благородных, сильных духом людей, чьей целью было служение людям и любимой родине. Именно таким людям и посвящались книги, картины, поэмы. Благородство человека гуманисты мерили не древностью его рода, а его собственными трудами и заслугами.

Гуманисты были уверены в том, что человек может достичь в жизни всего, если по-настоящему этого захочет. Нельзя во всем надеяться только на Бога, считали они. Бог помогает лишь тому, кто помогает себе сам. Только сам человек способен сделать свою жизнь счастливой и интересной.

На этой странице материал по темам:

• Гуманисты нашего времени история древних веков

• Фамилии великих гуманистов европы доклад

• Доклад про гуманистов европы

• Доклад гуманисты европы

• Гуманисты люди доклад

Вопросы по этому материалу:

Материал с сайта http://WorldOfSchool.

ru

Гуманизм и гуманисты эпохи Возрождения

Как проводники человеческих начал в их противопоставлении «божественным», плотского и материального в противопоставлении идеальному, ученые эпохи Возрождения искусств и наук (Rinascimento, Renaissance) или восстановления классической греко-римской культуры называли себя гуманистами (от латинских слов humanitas — «человечность», humanus — «человечный», homo — «человек»).

Гуманистическое движение зародилось в Италии, где древнеримские предания, естественно, действовали наиболее непосредственным образом и в то же время соседство с византийско-греческим культурным миром заставляло входить в частые с ним соприкосновения. Родоначальниками гуманизма называют обыкновенно и не без основания Данте Алигьери (1265 – 1321), Франческо Петрарку (1304 – 1374) и Джованни Боккаччо (1313 – 1375). К их веку принадлежали учителя греческого языка в Италии Варлаам и Леонтий Пилат. Истинную же гуманистическую школу основал впервые грек Мануил Хрисолор, преподаватель греческого языка во Флоренции с 1396 (ум. 1415 на Констанцском соборе). Так как он вместе с тем ревностно проповедовал воссоединение западной и восточной церквей в отпор грозившей со стороны ислама опасности, то собор в Ферраре и Флоренции оказал значительные услуги развитию гуманизма. Душою его был кардинал Виссарион (1403 – 72), который остался в Италии, на стороне римской партии, после того, как дело воссоединения церквей снова распалось. В его кружке репутацией авторитетного ученого пользовался Георгий Гемист Плетон (или Плифон, ум. 1455). После завоевания Константинополя турками в Италию переселились вместе со многими из своих соотечественников Георгий Трапезундский, Феодор Газа и Константин Ласкарис.

Данте Алигьери. Рисунок Джотто, XIV век

 

В Италии гуманизм нашел меценатов в лице Козимо Медичи (1389 – 1464) во Флоренции, папы Николая V(1447 – 1455), а позже – знаменитого Лоренцо Великолепного Медичи (1449 – 92) из Флоренции. Их покровительством пользовались даровитые исследователи, ораторы и поэты: Джанфранческо Поджо Браччолини (1380 – 1459), Франческо Филельфо (1398 – 1481), Джованни Джовиано Понтано (1426 – 1503), Эней Сильвий Пикколомини (1405 – 1464, с 1458 папа Пий II), Полициано, Помпонио Лето. Нередко в Неаполе, Флоренции, Риме и т. д. эти ученые составляли общества – Академии, название которых, заимствованное у Платоновой школы в Афинах, стало впоследствии в Европе обычным для ученых обществ.

Многие из гуманистов как например, Эней Сильвий, Филельфо, Пьетро Паоло Верджерио (род. 1349, ум. около 1430), Маттео Веджо (1406 – 1458), Витторино Рамбольдини да Фельтре (1378 – 1446), Баттисто Гварино (1370 – 1460), посвящали особое внимание науке о воспитании. Как смелый критик церковной истории особенно известен Лоренцо Валла (1406 – 57), автор сочинения «Рассуждение о подложности Константинова дара» («De donatione Constantini»).

XVI век увидел еще блестящий расцвет позднейшего гуманизма в Италии, в особенности при папе Льве X (Джованни Медичи с 1475 – 1521, папа с 1513). К этому времени принадлежат знаменитые гуманисты кардиналы Пьетро Бембо (1470 – 1547) и Джакопо Садолето (1477 – 1547). Лишь постепенно, в большинстве случаев после появления книгопечатания гуманизм распространялся за Альпы. Сперва во Францию, где уже 1430 в Парижском университете преподавались греческий и еврейский языки и где в XV в. работали Иоанн Ласкарис, Георгий Гермоним и др., а в XVI в. особой известностью пользовались Гильом Буде (Buddeus 1467 – 1540), ученые типографщики Робер Этьен (Stephanus, 1503 – 59) и сын его Анри (1528 – 98) до переселения в Женеву в 1551, Марк Антуан Мюре (1526 – 85), Исаак Казобон (1559 – 1614, с 1608 в Англии) и многие другие. В Испании нужно назвать Хуана Луиса Вивеса (1492 – 1540), в Англии казнённого канцлера Томаса Мора (1480 – 1535). Что касается Англии, то нужно упомянуть, что к веку гуманизма относится возникновение значительного числа известных школ (Итонская с 1441 и мн. др.).

В немецких Нидерландах гуманизм нашел почву хорошо подготовленной, благодаря деятельности «братьев общинной жизни» общество которых, основанное Г. Гротом (1340 – 84) из Девентера, с особой любовью занималось воспитанием юношества. Отсюда вышли первые значительные учителя греческого языка в Германии – Рудольф Агрикола (Roelof Huysmann, 1443 – 85) и Александр Гегий (Hegius, van der Heck, 1433 – 98), Иоганн Мурмеллий, ректор в Мюнстере (1480 – 1517), Людвиг Дрингенберг в Шлетштате (ректором там с 1441 – 77, ум. 1490), Яков Вимфелинг (1450 – 1528), Конрад Цельтес и др.

Портрет Эразма Роттердамского. Художник Ганс Гольбейн Младший, 1523

 

Главными представителями гуманизма в Германии в течение первых десятилетий XVI в. были Иоганн Рейхлин из Пфорцгейма (1455 – 1522) и Дезидерий Эразм из Роттердама (1466 – 1536). Первый из них, как выдающийся гебраист (исследователь еврейства), а второй, как издатель Нового завета на греческом языке и строгий критик церковных неурядиц, проложили дорогу церковному реформационному движению, с которым с этого времени все более и более сливается гуманистическое движение в Германии. Поворотным пунктом в этом отношении послужил спор Рейхлина с крещеным евреем Пфеферкорном и Кельнскими богословами, особенно известный благодаря сатире «Письма тёмных людей» Крота Рубиана, Ульриха фон Гуттена и др. Из приверженцев этого молодого реформаторского гуманизма выдаются: Филипп Меланхтон (Шварцерд, 1497 – 1560), Иоахим Камерарий и четверо знаменитых учителей: Валентин Фридланд (1490 – 1556), Иоганн Штурм (1507 – 81), Михаил Неандр (1525 – 95) и Иероним Вольф (1516 – 80). Нигде борьба гуманизма со схоластикой не носила более ожесточенного и драматического характера, чем в Германии.

 

Обещание гуманизма — Американская гуманистическая ассоциация

Фред Эдвордс

Каждая религия имеет свое обещание, особую награду, которую она предлагает верующим. Такое обещание часто является главной особенностью, привлекающей посторонних. Как таковое, оно может стать основным аргументом в пользу продажи и мотивацией.

Древнее обещание христианства — вечная жизнь на небесах. Я помню, как несколько лет назад я слушал одного радиопроповедника, подробно описывающего это с помощью ярких словесных картинок, когда он воспевал то, как прекрасно было бы там находиться. Я помню, как ребенком я узнал об улицах, вымощенных золотом, и реках, текущих с молоком и медом.

Различные конфессии также предлагают второстепенные обещания, такие как богатство и счастье в этой жизни, помощь Бога в трудные времена и даже физическое исцеление.

В буддизме обещание несколько иное. Если вы будете следовать Благородному Восьмеричному Пути поведения, вы испытаете внутренний покой и, в конце концов, через серию перерождений, состояние Нирваны. Это состояние — выдувание всех страстных желаний, привязанностей и желаний.

Религии Нью Эйдж, как правило, обещают повышенную силу разума, которая принесет внутренний покой, счастье, власть над внешними событиями, космическое знание и окончательный союз с Богом.

Как в политике, так и в религии: главное — БОЛЬШОЕ ОБЕЩАНИЕ.

В прошлом гуманисты иногда считали себя слишком благородными и честными, чтобы опускаться до таких стратегий по привлечению новообращенных. Таким образом, вместо того, чтобы предлагать свои собственные «предвыборные обещания», мы предпочитали преуменьшать обещания всех других групп. Вместо того чтобы сосредоточиться на собственном лучшем пути, мы сосредоточили внимание на тех идеях, с которыми не соглашались. Только под завораживающую музыку Омара Хайяма нам это как-то не удавалось:

Об угрозах ада и надеждах на рай!
По крайней мере, в одном можно быть уверенным: Эта Жизнь летает;
Одно несомненно, а остальное Ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.

Это казалось нашим посланием, и для некоторых оно остается им до сих пор. Но если это наше послание, то являются ли гуманисты просто потребительскими крестоносцами метафизического мира, Ральфами Нейдерами религиозного царства? Наша единственная роль — защищать доверчивых от поставщиков духовных болот Флориды?

Это, безусловно, благородное призвание, достойное лучших усилий талантливых личностей. Но это ВСЕ, о чем мы должны быть? Судя по большей части нашей старой риторики, вы могли бы так подумать. С другой стороны, сегодня многие гуманисты обращают внимание на то, что может предложить ГУМАНИЗМ.

И когда это будет сделано, уместным вопросом станет: «Что обещает гуманизм?»

Что ж, мы уже знаем, чего не можем обещать. Как трезвые реалисты и серьезные прямолинейные стрелки, мы умеем набрасывать мокрое одеяло рационализма на самые сокровенные надежды наших товарищей. Мы знаем «плохие новости», но каковы наши «хорошие новости», что такое евангелие гуманизма?

Один из способов выяснить это — спросить себя, как бы мы представили гуманизм тому, кто никогда не был знаком с традиционной религией. Это был бы человек, не нуждающийся в разочаровании и не имеющий идолов, нуждающихся в сокрушении. Теперь мы могли бы перейти непосредственно к цели предложить «хорошие новости» гуманизма.

Если некоторые гуманисты потеряют дар речи в подобной ситуации, то это может быть потому, что они верят, что гуманизм — это просто «стандартное» состояние человечества, «естественное состояние», которое преобладает, когда нет «промывания мозгов». И я знал многих гуманистов, которые объясняли мне это именно в таких терминах.

Но если это так, то святая обязанность каждого гуманиста при встрече с человеком, незнакомым с религией, состоит в том, чтобы немедленно научить его всему этому! Таким образом, человек узнает, чего следует остерегаться, будет подготовлен и настороже.

Но я не согласен с тем, что гуманизм — это изначальное состояние человечества. И я действительно сталкиваюсь с людьми, незнакомыми с традиционной религией. Я сталкиваюсь с ними каждый день. Они мои дети.

Как научить детей гуманизму? Что ж, я не делаю этого, ругая религии, о которых они никогда не слышали. Я не делаю этого, подвергая их разнообразию религиозного опыта. Вместо этого я открываю им разнообразие мирского опыта. Мои дети в возрасте 4 и 5 лет уже наслаждаются путешествиями, картинками, фильмами, музыкой, людьми, животными, цветами, мечтами, историями, словами, числами, формами, цветами и радостью обучения. Я хочу, чтобы они жили хорошей жизнью, предусмотренной гуманизмом, чтобы испытать обещание на собственном опыте. Вот почему, когда я спросил свою старшую дочь Ливию, что делают молящиеся руки перед медицинским комплексом Орала Робертса, она воскликнула: «Они хлопают!»

Мои дети уже гуманисты? Время покажет, но другие родители-гуманисты, которых я знаю и которые использовали подобный подход, были довольны результатами. И смысл ясен. Обещание гуманизма — хорошая жизнь здесь и сейчас.

Итак, давайте обсудим это подробно. Что такое «хорошая жизнь»? Можно ли его добиваться напрямую? Может ли это быть у КАЖДОГО (то есть есть ли у нас обещание, которое мы можем сдержать; может ли гуманизм принести пользу)? И, наконец, будет ли он играть в Пеории?

Ллойд и Мэри Морейн говорили о хорошей жизни в свои 1954 Книга Beacon Press, Гуманизм как следующий шаг, когда они написали:

В качестве отправной точки давайте возьмем идею о том, что эту жизнь следует пережить глубоко, прожить ее полностью, с чутким осознанием и оценкой того, что нас окружает.

Это была первая из семи ключевых идей гуманизма. Далее они уточнили:

На протяжении столетий всякий раз, когда люди остро наслаждались видами, звуками и другими ощущениями окружающего их мира, и наслаждались ими тем, чем они были, а не потому, что они символизировали что-то другое, — они переживали жизнь по-человечески. Всякий раз, когда они чувствовали живой интерес к драме человеческой жизни вокруг себя и горячо желали принять в ней участие, они чувствовали себя гуманистами.

Называя это отношение «радостью к жизни», они следовали примеру Бертрана Рассела, который в своей книге «Завоевание счастья» называл «радость» «наиболее универсальным и отличительным признаком» счастливого человека. . Люди с этим качеством, утверждал Рассел, — это те, кто приходит в жизнь со здоровым аппетитом, рад тому, что есть перед ними, вкушает до тех пор, пока не насытится, и знает, когда остановиться.

Это видение снова напоминает нам об Омаре Хайяме:

Книга Стихов под Веткой, Кувшин Вина, Буханка Хлеба — и Ты Рядом со мной поешь в Пустыне — О, Пустыня была теперь Раем!

Ах, извлеките максимальную пользу из того, что мы еще можем потратить, Прежде чем мы тоже сойдем в Пыль; Пыль в Пыль, и под Пылью лежать, Без Вина, без Песни, без Зингера, и-без Конца!

Звучит как гедонистическая доктрина, в защите которой обвиняют гуманистов:

Ешь, пей и веселись, ибо завтра мы умрем.

Или, как однажды написал журнал Mad:

Кувшин вина, буханка хлеба и ты… Скоро я буду пьян, толст и попаду в беду.

Но гуманистическое представление о хорошей жизни включает в себя гораздо больше. Физические удовольствия — только часть его, которую, конечно, нельзя отрицать, но далеко не все. Для гуманиста есть также удовольствия свободного ума, делающего новые открытия, решающие проблемы и создающие. Есть наслаждение искусством, музыкой, танцем и драмой. Есть радость помогать другим и трудность работать над тем, чтобы сделать мир лучше и спокойнее. И, конечно же, есть радости, связанные с любовью и семьей. Гуманист стремится получить как можно больше из них.

В этом мы явно согласны с древнегреческим идеалом целостности и интеграции жизни. Например, на древних Олимпийских играх соревнование включало не только легкую атлетику, но и драму, музыку, поэзию и философию. И вся комбинация рассматривалась как религиозное событие. Греки собрали это вместе и сделали все это. Мы тоже можем.

В стремлении к жизни мы присоединяемся к древним китайцам, которые, следуя Конфуцию, видели большую часть жизни как игру, что объясняло их удовольствие от церемоний и особенно их любовь к игрушкам.

Этот мирской и добродушный взгляд на жизнь, не претендующий на высшее знание, выделяется по сравнению с индуизмом. В то время как йог часто считается отрекшимся от желаний, ведущим аскетический образ жизни и приобретающим вечное знание, Сократ, древнегреческий мудрец, намеренно вызывал в себе определенные аппетиты, вел общественную и активную жизнь и заявлял, что не имеет знания какие угодно!

Оно также радикально отличается от традиционного христианства, которое иногда называло этот мир юдолью слез, видело удовольствия суетой и, кажется, нашло цель человеческой жизни за гробом. Такие верующие могли бы процитировать Екклесиаста:

Лучше пойти в дом траура
, чем в дом пира;
ибо к этому приходят все люди,
пусть живые примут это близко к сердцу.
Лучше грусть, чем смех,
суровое лицо приносит пользу.

Иерусалимская Библия

В качестве противоядия Роберт Льюис Стивенсон предложил следующие слова в своей Рождественской проповеди:

Мягкость и жизнерадостность, они превыше всякой нравственности: это совершенные обязанности. Если ваши нравы делают вас унылыми, будьте уверены, они неверны. Я не говорю: «откажись от них», ибо они могут быть всем, что у тебя есть; но прячьте их, как порок, чтобы они не испортили жизнь лучшим людям».

Эдвин Х. Уилсон, великий пожилой человек религиозного гуманизма, который более 90 лет жил обещанием, резюмировал его, написав:

Гуманист живет так, как будто этого мира было все и достаточно. Он не потусторонний. Он считает, что время, потраченное на размышления о возможной загробной жизни, потрачено впустую. Он не боится ада и не ищет рая, кроме того, что он и другие создали на земле. Он охотно принимает мир, существующий по эту сторону могилы, как место нравственной борьбы и творческой жизни. Он ищет жизни с избытком для своего ближнего, как для себя. Он довольствуется тем, что живет одним миром за раз и позволяет следующей жизни — если таковая вообще может быть — позаботиться о себе. Ему не нужно отрицать бессмертие; ему просто неинтересно. Его интересы здесь.

То, как эти интересы должны осуществляться здесь, описано Хейвлоком Эллисом в его книге «Танец жизни». Там он представляет жизнь как искусство, которое лучше всего можно охарактеризовать как танец. В этом он следует древним грекам, которые выбрали образ танца, потому что, в отличие от ходьбы или бега, танец обычно не рассматривается как целенаправленная деятельность, ведущая из точки А в точку Б. Танцуют просто ради удовольствия от деятельности. Важнее процесс, чем продукт. И именно так следует жить гуманистической хорошей жизнью.

Итак, когда кто-то спрашивает гуманиста: «В чем смысл жизни?» гуманист должен ответить: «Жизнь — это не цель, жизнь — это искусство». Смысл находится в делании.

Это революционный и поистине уникальный взгляд на мир. Это путь, который находит вопрос о космической цели неуместным, и его не трогает автор Екклесиаста, который, размышляя над вопросом о высшей ценности, пишет:

Я видел все, что делается под солнцем, и что суета все это, какая погоня за ветром!

Ответ гуманистов состоит в том, что Соломон упустил суть. Ценность людей, идей, вещей и действий, которые мы любим, не зависит от того, как долго они просуществуют, или от их предполагаемого космического значения. Это вещи сами по себе, которыми можно наслаждаться ради самих себя. Жизнь — это искусство, а не задача. Жизнь для нас, а не для Вселенной. И жизнь на данный момент, а не на вечность.

Но это еще не все. Мы можем взять заявление Эдвина Уилсона о том, что этой жизни достаточно, и немного усилить его, заявив, что этой жизни более чем достаточно. Затем он выразит гуманистический оптимизм Роберта Льюиса Стивенсона, написавшего:

В мире так много разных вещей, я уверен, что мы все должны быть счастливы как короли.

(Мы должны взять четки и повторять это каждый день.)

В этом мире есть больше, чем я мог испытать за тысячу разных жизней. Здесь есть богатство, рог изобилия выбора, богатство возможностей. Так много нужно увидеть, сделать, прочитать, узнать. Вопрос не в том, «Что мне делать со своей жизнью?» но «Что мне делать дальше?!»

Разные люди выбирают разные вещи. Большинство гуманистов выберут жизнь, ориентированную вовне, не только на наслаждение хорошей жизнью, но и на то, чтобы делиться хорошей жизнью, помогая другим. Однако другие люди могут выбрать внутреннюю жизнь медитации. Делая такой выбор, каждый упускает то, чем наслаждается другой. Но с этим ничего не поделаешь. Каждый раз, когда человек делает выбор в использовании своего времени, он не может использовать все другие возможные способы использования этого времени, включая получение других переживаний.

Итак, если монах или соблюдающий целомудрие священник говорит со мной об экстазе духовного созерцания, я отвечаю, рассказывая, как взволнован я был в родильном зале, наблюдая, как рождаются мои дети. Если молодой фундаменталист описывает мне опыт «рождения заново», мне не терпится рассказать о волнующем моменте, когда я впервые оценил геометрию. Если мне описывают небеса в графических деталях, мне сразу хочется показать свои слайды закатов, морских пейзажей, горных хребтов.

Я влюблен в жизнь и слишком занят ею, чтобы находить время на вещи, якобы находящиеся вне ее.

Но теперь мы можем спросить, если это обещание гуманизма — если это обещание либеральной религии — то обещание, ограниченное только богатыми, умными, образованными? Если да, то даем ли мы обещание, которое не всегда можем сдержать? Это критика, направленная против нас потусторонними религиями. В то время как мы говорим, что они не могут сдержать свои потусторонние обещания, они объясняют, что обратились в этот потусторонний мир, потому что мы, гуманисты, не сдержали свои мирские обещания.

Потусторонние верования предлагают «радости духа» тем, кому было отказано в «удовольствиях плоти». И утверждается, что такие духовные радости более постоянны и универсальны, чем наши удовольствия. Но зачем так легко сдаваться, отказывая себе в мирских удовольствиях, чтобы вместо них питаться миражом? Разве это не согласие на меньшее и отступление в необоснованную покорность? Так думал Бертран Рассел, когда во 2-й главе «Завоевания счастья» упрекнул автора Екклесиаста в осуждении тех самых вещей, которые делают возможным счастье и придают жизни смысл.

Тем не менее, я должен признать, что вырос в среде среднего класса в богатой стране, где у меня есть доступ к такому разнообразию. Но не все потеряно в более бедной среде менее богатых стран. В Атеистическом центре в Виджаяваде, Индия, большая семья гуманистов учит бедных радостям традиционных народных танцев, музыки, легкой атлетики (особенно акробатики), науке, животноводству, профессиональным навыкам и, что важнее всего, огромному миру. возможно только через чтение. Многие из бенефициаров этих усилий не только бедны и необразованны, но часто калеки и брошены. Тем не менее, в стране, погруженной в древнюю традицию потустороннего из-за именно таких суровых реалий, обещание гуманизма предлагается и выполняется. Международная ассоциация религиозной свободы, всемирная организация либеральных религий, имеет аналогичные проекты в Индии и добивается аналогичных результатов. Обещание — не иллюзия.

И я смотрю на свою жизнь и спрашиваю себя, насколько полезным было бы для меня обещание хорошей жизни, если бы я вдруг оглох, или ослеп, или не мог ходить. И все же я могу ответить вместе с Робертом Льюисом Стивенсоном, что мир действительно полон вещей, которые могут сделать меня счастливым. Бедствие — это ограничение, но если бы я был ограничен только чтением, я бы обнаружил, что мир полон таким количеством книг, что я не смог бы прочитать их все в этой жизни. Если бы я был ограничен только видением, я бы не смог увидеть всего, что хочу увидеть в этой жизни. Если бы я был ограничен только слухом, я не смог бы услышать все, что хочу услышать в этой жизни. Я не проверил все мысли, которые хочу проверить, и не проработал все идеи, которые я начал, но у меня нет времени на развитие. Я не написал всех речей, которые хотел бы написать. Я не встретил всех людей, с которыми мог бы встретиться, и не столкнулся со всеми проблемами, с которыми мог бы столкнуться. Бедствия обычно разрушают обещание, потому что мы концентрируемся на том, что мы потеряли, вместо того, чтобы позволить несчастью просто направить наши занятия в новом направлении.

Стоическое средство от несчастья является такой же частью этого обещания, как и киренейское наслаждение удачей. Когда несчастье ограничивает вас, переключите внимание и двигайтесь дальше. Я бы сказал, что в большинстве случаев мы можем сдержать обещание радости здесь и сейчас. И даже когда все не может быть радостью — ибо жизнь действительно включает в себя большую долю обязательств, борьбы, печалей и боли — более широкий контекст все же может быть контекстом искусной жизни.

И когда в тех редких случаях, когда мы обнаруживаем, что осуществление обещания бесполезно, как в случае мучительной неизлечимой болезни, Гуманизм предлагает свободу уйти из этой жизни по желанию и с достоинством. Это добровольная эвтаназия, сфера, имеющая огромное значение для гуманистов, поэтому на национальной конференции Американской гуманистической ассоциации в следующие выходные пройдут два крупных семинара по этой теме.

Итак, в конце концов, обещание не идеальное. Но мы признаем это. Может показаться, что другие предлагают более совершенные обещания, но смогут ли они их выполнить? У меня нет доказательств того, что кто-либо когда-либо попадал на небеса, реализовывал Нирвану или слился с Богом. Но я каждый день вижу доказательства того, что обещание хорошей жизни — не мираж.

Итак, я буду придерживаться честности гуманизма, что эта жизнь — это все, что есть, и с обещанием гуманизма, что этого может быть более чем достаточно. И это обещание послужит моей мотивацией делать жизнь лучше, когда все не так, как должно быть. Ибо я могу лучше наслаждаться обетованием на чистой, чем на грязной планете. И я получаю больше удовольствия, когда помогаю другим участвовать в этом.

Это философия, которой я могу гордиться. И, гордясь этим, я могу с уверенностью поделиться этим с другими. Я могу сообщить «хорошие новости» о его обещании и знаю, что делаю что-то ценное для других.

В результате гуманизм больше не должен быть философией исключительно для тех, кто достаточно смел, чтобы с вызовом взглянуть в лицо безразличному космосу, для тех, кто достаточно бесстрашен, чтобы «идти туда, где никто не был раньше», и для тех, кто достаточно нагл, чтобы призвать большинство человечества трусы за бегство к более сладкой сказке. Большинство людей тронуты волнующими обещаниями. Они пленены захватывающими видениями. И эта философия может быть для них.

Нет ничего плохого в том, чтобы дать пикантное обещание, если оно у нас есть. И есть один мы делаем. Итак, давайте, гуманисты, подчеркнем это, опубликуем и представим как вход в религиозно-философскую лотерею. Я утверждаю, что одно это смещение нашего фокуса сделает больше для противодействия пагубным последствиям веры в потусторонний мир, чем все рационалистические аргументы величайших вольнодумцев в истории. Итак, давайте попробуем.

Нам нечего терять, кроме статуса меньшинства.

---

Это текст доклада, представленного разным аудиториям на протяжении многих лет. Его автор был исполнительным директором Американской гуманистической ассоциации с 1984 по 1999 год. Бесплатное разрешение на перепечатку эссе предоставляется некоммерческим гуманистическим и свободомыслящим изданиям. Все остальные должны получить предварительное разрешение автора через Американскую гуманистическую ассоциацию.

Humanist Quotations » Humanists UK

Не все мыслители, упомянутые ниже, были гуманистами, но их убеждения можно охарактеризовать как гуманистические в широком смысле. Многие жили задолго до того, как могли безопасно стать атеистами, и слово «гуманизм» не было бы частью их культуры. Тем не менее их идеи по-прежнему могут вдохновлять гуманистов, которые найдут в них много знакомого и поддерживающего.

Дополнительные цитаты можно найти в «Путеводителе по жизни для мыслителей», и более длинных гуманистических выдержках в Антология гуманистов . Великолепную подборку произведений Гарольда Дж. Блэкхэма можно найти в разделе  Blackham’s Best .

 

Содержание

Гуманизм
Почему мы здесь?
Счастье
Проблемы
Поступать правильно
Друзья и другие люди
Другие животные
Свобода
Знание и сомнения
Религия и вера
Смерть

 

Гуманизм

«Гуманизм не о мире, а о мире».
— Гарольд Блэкхэм

«Гуманист — это тот, кто поступает правильно, даже зная, что никто не смотрит».
— Дик МакМахан, гуманист из Нью-Йорка, 2004 г.

«Гуманизм — это вера в то, что мы можем жить хорошей жизнью без религиозных или суеверных убеждений».
– Британская гуманистическая ассоциация, 2003 г.

 

Почему мы здесь?

«Улыбайся и заводи друзей; хмуриться и иметь морщины. Для чего мы живем, как не для того, чтобы сделать мир менее трудным друг для друга?»
– Приписывается Джорджу Элиоту

«Ценность жизни заключается не в ее продолжительности, а в том, как мы ее используем».
– Мишель де Монтень (1533-92),  Эссе

«Разве это не благородный, просвещенный способ провести наше короткое время на солнце, работать над пониманием Вселенной и того, как мы пришли к проснуться в нем? Вот как я отвечаю, когда меня спрашивают — а я на удивление часто — почему я встаю по утрам. Иными словами, разве не грустно идти в могилу, не задаваясь вопросом, зачем ты родился? Кто с такой мыслью не вскочит с постели, желая снова открыть для себя мир и радоваться тому, что является его частью?»
— Ричард Докинз, Расплетая радугу , 1998

Счастье

«Разум, наблюдение и опыт — Святая Троица Науки — научили нас тому, что счастье — это единственное благо; что время быть счастливым настало, а способ быть счастливым — сделать счастливыми других».
— Роберт Грин Ингерсолл, Боги , 1876

«Счастливая жизнь в необычайной степени такая же, как и хорошая жизнь».
– Бертран Рассел, Завоевание счастья , 1930

«Секрет счастья заключается в следующем: пусть ваши интересы будут как можно шире, и пусть ваши реакции на вещи и людей, которые вас интересуют, будут как можно более дружелюбными, а не дружескими. чем враждебный».
– Бертран Рассел, Завоевание счастья , 1930

«Для счастья человека необходимо, чтобы он был мысленно верен себе. Неверие состоит не в том, чтобы верить или не верить, а в том, чтобы заявлять о своей вере в то, во что не верят».
– Томас Пейн, Эпоха разума , 1794

«Вещей, которые вам действительно нужны, немного, и их легко достать; но вещи, которые, как вы можете вообразить, вам нужны, безграничны, и вы никогда не будете удовлетворены».
– Эпикур, Основные доктрины , C300 BCE

 

Проблемы

«Ничего в жизни не нужно бояться. Это нужно только понять».
– Приписывается Марии Кюри (1867-1934)

«Если не знаешь, в какой порт плывешь, никакой ветер не попутный».
— Сенека (4 г. до н. э. — 65 г. н. э.)

«Не совершают ошибок только те, кто ничего не делает».
– Приписывается Джозефу Конраду (1857-1924)

«Всякий раз, когда у вас случается несчастье, не забудьте спросить себя, как вы можете его использовать».
– Эпиктет (1 век н.э.)

«Лучше быть неудовлетворенным человеком, чем удовлетворенной свиньей; лучше быть недовольным Сократом, чем довольным дураком. А если дурак или свинья придерживаются другого мнения, то это потому, что они знают только свою сторону вопроса».
– Джон Стюарт Милль, Утилитаризм , 1863

 

Делать правильные вещи

«Нравственной цели я не вижу в Природе и следа. Это изделие исключительно человеческого производства, и это очень к нашей чести».
– TH Huxley

«Ключевая проверка этических ценностей заключается в том, применимы ли они к незнакомцам и к тем, кто находится далеко, а не только к нам».
– Бернард Крик, Очерки о гражданстве , 2000

«Не делай другим того, чего не хотел бы себе».
— Конфуций,  Analects , C 500 г. до н.э.

«Действия правильны в той мере, в какой они способствуют счастью, и неправильны, поскольку они приводят к противоположному счастью».
— Джон Стюарт Милль, Утилитаризм , 1863

«Отплатите за обиду справедливостью, а за доброту добротой».
– Confucius,  Analects , C 500 г. до н.э.

«Всегда относитесь к людям как к самоцели, а не как к средству для достижения цели».
– Иммануил Кант,  Основы метафизики нравов , 1785

«…всегда следует спрашивать себя, что произошло бы, если бы все поступали так, как поступает он; и никто не может избежать этой беспокоящей мысли, кроме как с помощью своего рода самообмана».
– Жан-Поль Сартр,  Экзистенциализм и гуманизм , 1946

«…добродетель сопровождается большим душевным спокойствием, чем порок, и встречает более благосклонный прием в мире. Я чувствую, что, согласно прошлому опыту человечества, дружба есть главная радость человеческой жизни, а умеренность — единственный источник спокойствия и счастья».
– Дэвид Хьюм, Inquiry On Human Understanding , 1748

аплодисменты и похвала, чтобы сделать добро; но будь добровольным благотворителем, и будешь любим, как солнце».
– Эпиктет, I век н.э.

«По мере развития цивилизации и объединения небольших племен в более крупные сообщества самая простая причина подскажет каждому человеку, что он должен распространять свои социальные инстинкты и симпатии на всех членов общества. той же нации, хотя лично ему неизвестной. Когда эта точка достигнута, остается только искусственный барьер, препятствующий распространению его симпатий на людей всех наций и рас».
– Чарльз Дарвин, Происхождение человека , 1871

«Единственная возможная основа здоровой морали – взаимная терпимость и уважение: терпимость к обычаям и мнениям друг друга; уважение прав и чувств друг друга; осознание потребностей друг друга».
– A J Ayer, The Humanist Outlook , 1968

 

Друзья и другие люди

«Из всех средств, с помощью которых мудрость обеспечивает счастье на протяжении всей жизни, самым важным является обладание дружбой».
– Эпикур, Основные доктрины , C300 г. до н.э.

 

Другие животные

«Мы должны соблюдать законы человечества, чтобы бережно обращаться с этими существами».
– Дэвид Хьюм, Исследование о принципах морали , 1752

«Вопрос не в том, могут ли они рассуждать? ни Могут ли они говорить? но могут ли они страдать?»
– Джереми Бентам, Введение в принципы морали и законодательства , 1789

 

Свобода

«Как полезно, пока человечество несовершенно, чтобы были разные мнения; поэтому в жизни должны быть разные эксперименты».
– John Stuart Mill, On Liberty , 1859  

«Я не хочу, чтобы мой дом был обнесен стеной со всех сторон, а окна были забиты. Я хочу, чтобы культуры всех стран распространялись по моему дому как можно свободнее. …Но я не хочу, чтобы кто-то сбил меня с ног.
– Махатма Ганди, (1869 -1948)

 

Знание и сомнение

«Правда еще никого не обидела; но тот, кто упорствует в самообмане и невежестве, наносит ущерб».
– Марк Аврелий (121 – 80 гг. н.э.),  Медитации

«Самый мудрый тот, кто осознает, подобно Сократу, что в отношении мудрости он ничего не знает».
— Платон, Апология (375 г. до н. э.)

«Мудрый человек соразмеряет свою веру с доказательствами».
– Дэвид Хьюм, Исследование человеческого понимания , 1748

«Всегда, везде и для всех неправильно верить чему-либо на основании недостаточных доказательств».
– WK Clifford, The Ethics of Belief , 1877

«Человеку не следует говорить, что он уверен в объективной истинности какого-либо утверждения, если он не может представить доказательства, логически подтверждающие эту уверенность».
– Т. Г. Хаксли, Агностицизм и христианство , 1889

«Рационализм — это отношение готовности выслушивать противоположные аргументы и учиться на опыте… признания того, что «я могу ошибаться, а вы можете быть правы, и, приложив усилия, мы можем приблизиться к истине.
— Карл Поппер, Открытое общество и его враги , 1945

Религия и вера

кариес в Его божественной системе творения?»
— Джозеф Хеллер, Catch 22

«Религия: дочь Надежды и Страха, объясняющая Невежеству природу Непознаваемого».
– Амвросий Бирс (1842 – 1914)

«Что касается богов, я не могу знать, существуют ли они или не существуют, и каковы они по форме: ибо есть вещи, которые мешают достоверному познанию – неясность предмета и краткости человеческой жизни».
– Протагор (482-414 гг. до н.э.)

«Бог есть гипотеза и как таковая нуждается в доказательстве; бремя доказывания [бремя доказывания] лежит на теисте».
– Перси Биши Шелли, Записка о королеве Маб; Философская поэма , 1813

«Если боги имеют волю удалить зло и не могут, то они не всесильны. Если они не могут и не желают, они не всесильны и не доброжелательны. Если они способны и хотят уничтожить зло, то почему оно существует?»
— Эпикур, C300 г. до н.э.

«Вера: твердое убеждение, для которого нет доказательств».
– Бертран Рассел, Человеческое общество этики и политики , 1954

«Когда я перестал принимать учение моей юности, это был не столько процесс отказа от убеждений, сколько открытие того, что я никогда не действительно верил».
— Лесли Стивен, Цели этических обществ , 1900

«Моя страна — это мир, и моя религия — делать добро».
– Томас Пейн, Права человека , 1791

«Боги, которых мы создаем по нашему собственному образу, – это боги племени. Они говорят вам, как мало вы должны терпеть посторонних, менее благосклонных к Господу. Удивительно, но нет никаких зарегистрированных случаев, когда святой поднимался на гору и обнаруживал, что правы другие. Всегда получается, что Бог хочет, чтобы неверующие страдали, а что может быть благороднее, чем немного помочь ему? Когда господствует религия, веротерпимость исчезает, ибо нельзя лелеять смертный приговор неверным, но терпеть и несогласных, ибо это те же неверные…»
— Саймон Блэкберн, член группы философов-гуманистов, Independent on Sunday , 2004

«Хорошему миру нужны знания, доброта и мужество; ему не нужно сожаления о прошлом или сковывания свободного разума словами, сказанными давным-давно невежественными людьми…»
— Бертран Рассел,  Почему я не христианин , 1927

«Люди, которые всегда хвалят прошедшее
И особенно время веры как лучшее
Должна уйти и жить в средневековье
И быть сожженной на костре как ведьмы и мудрецы.
– Стиви Смит, поэт

 

Смерть

«Меня не было, и я был зачат.
я любил, и сделал немного работы.
Нет, и не горюй».
– В. К. Клиффорд

«Почему мы должны откладывать нашу радость до другого мира? Давайте возьмем от колыбели до могилы все, что можно из хорошего, все, что можно из подлинно драматического. Если, когда приходит смерть, это конец, мы, по крайней мере, сделали все возможное в этой жизни».
– Robert G Ingersoll, 1900

«Смерть для нас ничто: после того, как наши тела были растворены смертью, они лишены ощущений, а то, что лишено ощущений, для нас ничто. И поэтому правильное понимание смерти делает смертность приятной не потому, что она увеличивает бесконечный промежуток времени, а потому, что отнимает жажду бессмертия».
— Эпикур, Основные доктрины

, C300 BCE

«Старое всегда должно уступать место новому, и одно должно быть построено из руин другого.