Кубок. Жуковский. Читать текст — Русская историческая библиотека
Жуковский. Кубок. Слушать аудиокнигу с чтением текста стихотворения
(Читайте также пересказ баллады.)
«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?
Бросаю мой кубок туда золотой:
Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной».
Так царь возгласил, и с высокой скалы,
Висевшей над бездной морской,
В пучину бездонной, зияющей мглы
Он бросил свой кубок златой.
«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»
Но рыцарь и латник недвижно стоят;
Молчанье – на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
За кубком отважного нет.
И в третий раз царь возгласил громогласно:
«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»
И все безответны.
.. вдруг паж молодой
Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу, и снял пояс он свой;
Их молча на землю кладет…
И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»
И он подступает к наклону скалы
И взор устремил в глубину…
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались, и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела.
И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет…
Не море ль из моря извергнуться хочет?
И вдруг, успокоясь, волненье легло;
И грозно из пены седой
Разинулось черною щелью жерло;
И воды обратно толпой
Помчались во глубь истощенного чрева;
И глубь застонала от грома и рева.
И он, упредя разъяренный прилив,
Спасителя-бога призвал,
И дрогнули зрители, все возопив, –
Уж юноша в бездне пропал.
И бездна таинственно зев свой закрыла:
Его не спасет никакая уж сила.
Над бездной утихло… в ней глухо шумит…
И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
«Красавец отважный, прости!»
Все тише и тише на дне ее воет…
И сердце у всех ожиданием ноет.
«Хоть брось ты туда свой венец золотой,
Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! –
Меня твой престол не прельстит.
Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая.
Немало судов, закруженных волной,
Глотала ее глубина:
Все мелкой назад вылетали щепой
С ее неприступного дна…»
Но слышится снова в пучине глубокой
Как будто роптанье грозы недалекой.
И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом…
И брызнул поток с оглушительным ревом,
Извергнутый бездны зияющим зевом.
Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины
Мелькнуло живой белизной…
Мелькнула рука и плечо из волны.
..
И борется, спорит с волной…
И видят – весь берег потрясся от клича –
Он левою правит, а в правой добыча.
И долго дышал он, и тяжко дышал,
И божий приветствовал свет…
И каждый с весельем: «Он жив! – повторял. –
Чудеснее подвига нет!
Из томного гроба, из пропасти влажной
Спас душу живую красавец отважный».
Он на берег вышел; он встречен толпой;
К царевым ногам он упал;
И кубок у ног положил золотой;
И дочери царь приказал:
Дать юноше кубок с струей винограда;
И в сладость была для него та награда.
«Да здравствует царь! Кто живет на земле,
Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле…
И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.
Стрелою стремглав полетел я туда…
И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой…
И страшно меня там кружило и било.
Но богу молитву тогда я принес,
И он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утес
И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.
И смутно все было внизу подо мной
В пурпуровом сумраке там;
Все спало для слуха в той бездне глухой;
Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды.
Я видел, как в черной пучине кипят,
В громадный свиваяся клуб,
И млат водяной, и уродливый скат,
И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская.
И был я один с неизбежной судьбой,
От взора людей далеко;
Одни меж чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.
И я содрогался… вдруг слышу: ползет
Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот…
Я в ужасе прочь от скалы!.
.
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомета порывом».
Чудесен рассказ показался царю:
«Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морскова».
То слыша, царевна с волненьем в груди,
Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
Подобное кто совершит?
И если уж до́лжно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младова».
Но царь, не внимая, свой кубок златой
В пучину швырнул с высоты:
«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
Когда с ним воротишься, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою».
В нем жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
Он видит: в ней жалость и страх…
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны…
Утихнула бездна.
.. и снова шумит…
И пеною снова полна…
И с трепетом в бездну царевна глядит…
И бьет за волною волна…
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.
Стихотворение «Кубок» было начато В. А. Жуковским, скорее всего в 1825 г., а закончено, видимо, в марте 1831 г. Это – перевод баллады Шиллера «Водолаз», основанной на сюжете средневековых немецких легенд. Однако легенда XII века, на которую, вероятнее всего, опирался Шиллер, лишена романтических мотивов: причиной гибели пловца была якобы его жадность.
Жуковский внёс в балладу существенные изменения, У Шиллера проводится мысль о том, что боги, милостивые к людям, таят от них именно те ужасные тайны природы, знание которых невыносимо для смертного. Жуковский, в соответствии со своей концепцией «невыразимого» в природе (см. его стихотворение «Невыразимое») настаивает: человеку вообще недоступно знание всего, что должно лежать, согласно божественной воле, за пределами человеческого разумения.
Изменена Жуковским 20-я строфа: у Шиллера в рассказе юноши фигурируют сказочные «чуда» – драконы и саламандры; Жуковский заменяет их действительно существующими морскими чудовищами: скат, млат, однозуб, мокой (акула) и т. д. По-иному изображена в переводе гибель судов в 11-й строфе. У Шиллера – «раздробленные киль и мачта только и спасались из всепоглощающей могилы». У Жуковского – не киль и мачта, а сами суда «мелкой назад вылетали щепой // С ее неприступного дна». Стиховая структура баллады также несколько изменена – у Шиллера в каждой строфе трехстопным является только 2-й стих; у Жуковского – 2-й и 4-й.
Жуковский Василий — Море. Слушать онлайн
Элегия читает А. Консовский
Василий Жуковский
Море
Безмолвное море, лазурное море,
Стою очарован над бездной твоей.
Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,
Тревожною думой наполнено ты.
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою.
Что движет твое необъятное лоно?
Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?..
Таинственной, сладостной полное жизни,
Ты чисто в присутствии чистом его:
Ты льешься его светозарной лазурью,
Вечерним и утренним светом горишь,
Ласкаешь его облака золотые
И радостно блещешь звездами его.
Когда же сбираются темные тучи,
Чтоб ясное небо отнять у тебя —
Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
И мгла исчезает, и тучи уходят,
Но, полное прошлой тревоги своей,
Ты долго вздымаешь испуганны волны,
И сладостный блеск возвращенных небес
Не вовсе тебе тишину возвращает;
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,
Ты, небом любуясь, дрожишь за него.
1822
Элегия была написана в 1822 году и явилась для русского читательского общества глотком свежего воздуха. Романтические произведения определяли отношение людей к жизни, поэтому можно сказать, что элегия имела народное, просветительское значение и что проводником всех новшеств и чудес романтизма в России явился Жуковский.
Его лирика 1815-1824 годов подразумевает преобладание религиозных мотивов (море в этом произведении тянется к небу, то есть к Богу). Скорбь и страдание трактуются как неотъемлемые атрибуты земного бытия («Когда же сбираются темные тучи…» — море смирилось с этим явлением и во время испытаний стремится ввысь и уповает на бога), а упование на загробное воздаяние сопряжено с идеалами жертвенности и самоотречения.
В произведении Жуковского море олицетворяется и становится собеседником лирического героя. Размышляя о невзгодах моря, герой приоткрывает читателю завесу тайны своей собственной души. Лирического героя волнуют взаимоотношения двух бездн (морской и небесной), то есть взаимоотношения людей с Богом. Используя приём метафоры, Жуковский размышляет на философские темы о жизни моря, на самом деле, имея в виду людей и их жизни. Для поэта бесспорно: люди неразрывно связаны с Богом, в немалой степени зависимы от него. Море томится в «земной неволе» и имеет возможность лишь стремиться к нему своей душой, по мнению Жуковского, это путь каждого верующего человека — стремление к воссоединению с Богом, к высокому идеалу загробной жизни.
В романтизме существует и наблюдается особое отношение к природе, благоговейный трепет перед ней. Это можно заметить в стихотворении «Море». Для Жуковского мир природы — тайна, и цель стихотворения — разгадать её. Все романтики, в том числе и Жуковский, сходились во мнении, что в природе, и только в ней, растворяется божественное начало, через общение с ней можно соприкоснуться с загробным миром, то есть со своим идеалом, с пределом своих мечтаний; проникнув в недра природы, можно познать тайну бытия. Образ природы, как и образ неба, является отражением Бога в земном мире.
Общее настроение всего стихотворения можно назвать грустным, но Жуковский не жалеет море, или людей, он пытается донести до них своё, пришедшее к нему с опытом понимание жизни. Поэт, как и лирический герой, преклоняется, трепещет перед могуществом природы.
Даже современники Жуковского понимали его значение для русской литературы, и В.Г.Белинский писал о его романтических произведениях и о нём самом: «От торжественных од у публики уже заложило уши, и она сделалась глуха для них. Все ждали чего-то нового. Тогда явился Жуковский».
Песней Соломона 7:2 Пуп твой — круглый кубок; в нем никогда не бывает недостатка в купажированном вине. Твоя талия — насыпь пшеницы, окруженная лилиями.
Context Crossref Comm Hebrew Verse (Щелкните, чтобы открыть главу) Новая международная версия New Living Translation Стандартная английская версия Берейская стандартная Библия Библия короля Иакова Новая версия короля Якова Новая американская стандартная Библия NASB 1995 NASB 1977 Расширенный перевод Библии Христианская стандартная Библия Христианская стандартная Библия Холмана Версия американского стандарта Библия на арамейском языке на простом английском Брентон Перевод Септуагинты Contemporary English Version Библия Дуэ-Реймса Перевод хороших новостей Версия международного стандарта JPS Tanakh 1917 Буквальная стандартная версия Новая Американская Библия Библия NET Новая пересмотренная стандартная версия New Heart English Bible Мировая английская Библия Дословный перевод Юнга Дополнительные переводы … Контекст Восхищение Жениха Верийская стандартная Библия · Скачать Cross References Песнь Соломона 7:1 Песнь Соломона 7:3 Сокровищница Писания Пуп твой подобен круглому кубку, который не нуждается в питье: чрево твое подобно вороху пшеницы, окруженному лилиями. пупок Притчи 3:8 Это будет здравием для пупа твоего и питанием для костей твоих. ликер Песнь Соломона 5:14 Его руки подобны золотым кольцам с бериллом: его живот подобен яркой слоновой кости, обложенной сапфирами. Псалтирь 45:16 Вместо отцов твоих будут дети твои, которых ты поставишь князьями на всей земле. Исайя 46:3 Послушайте меня, дом Иакова и весь остаток дома Израилева, родившийся мной из чрева, которые выносятся из утробы: Комментарий Элликотта для английских читателей (2) Куча пшеницы, окруженная лилиями. — Ветштейн (цитируется Деличем в его Приложении) отмечает, что в В Сирии цвет пшеницы считается самым красивым цветом, который может иметь человеческое тело; и после замечания об обычае украшать кучи провеянной пшеницы цветами в знак радости урожая, говорит: деревня очень приятна крестьянину, и сравнение с Песней (Песнь Соломона 7:5) каждый араб сочтет прекрасным». Комментарий с кафедры Стих 2. — Пуп твой подобен круглому кубку, в котором нет недостатка в разбавленном вине; чрево твое — как ворох пшеницы, окруженный лилиями. Следует помнить, что дамы говорят о том, кто находится в дамской квартире. В описании нет ничего неприличного, хотя вряд ли оно западное. «Круглый кубок», или чаша, с смешанным вином, т. е. вином с водой или смешанным с ним снегом, призван передать идею формы прекрасного тела с телесным цветом, проступающего сквозь полупрозрачную одежду и движущегося грациозно, как разбавленное вино в стеклянном бокале. Пупок называют просто центром тела, как у младенцев, так и у взрослых. Возможно, Делич прав, думая, что может быть попытка описать сам пуп как нечто вроде вихрящейся полости с водой в бассейне. В последней части стиха, несомненно, подразумевается форма тела. «По сей день провеянную и просеянную кукурузу складывают в большие кучи симметричной полусферической формы, которые затем часто облепляют движущимися на ветру предметами с целью защиты их от птиц. Параллельные комментарии … Иврит Ваш пупок округлый кубок; it never недостаток . Твоя талия is a mound of wheat в окружении лилиями. Jump to Previous BasinBellyBlendedBodyBowlCupEncircledFencedFullGobletGrainHeapLackethLiliesMiddleMingledMixedNavelRoundRoundedStomachStoreWaistWantethWantingWheatWhereinWine Jump to Next BasinBellyBlendedBodyBowlCupEncircledFencedFullGobletGrainHeapLackethLiliesMiddleMingledMixedNavelRoundRoundedStomachStoreWaistWantethWantingWheatWhereinWine Links Песнь Соломона 7:2 NIV Песнь Соломона 7:2 BibleApps. ВТ Поэзия: Песнь Соломона 7:2 Твое тело подобен круглому кубку (Song Songs SS So Can) |
Между твоими бедрами лежит кучка пшеницы, окаймленная лилиями.
Появление таких кучи пшеницы, — говорит Ветштейн, — которые можно увидеть длинными параллельными рядами на гумнах деревни, очень приятны крестьянину, и сравнение этой песни каждый араб сочтет прекрасным». Согласно мусульманским суннам, цвет пшеницы был цветом Адама. Белый — это приглушенный белый цвет, обозначающий как совершенную безупречность, так и чистоту здоровья. Гладкое, круглое, красивое тело девушки хорошо видно в разнообразных движениях танца.
com «Видишь, Я удалил из твоей руки чашу потрясения. Из этого кубка, чаши Моей ярости, ты больше никогда не будешь пить.
|
.jpg)
Вы больше никогда не будете его пить.