Лаокоон – скульптура — Русская историческая библиотека
Скульптурная группа Лаокоона – знаменитая статуя эллинистического периода, которая производит впечатление на зрителя рассчитанно сильным эффектом физического страдания.
Лаокоон с сыновьями. Скульптура
Автор фото — JuanMa
Агесандр, Полидор и Афинодор, художники, сделавшие величественную скульптуру, изображающую Лаокоона и его сыновей, принадлежали к родосской школе. Упоминаемый в мифах о Троянской войне жрец Лаокоон, занимающий центр группы, и два его юноши-сына обвиты двумя огромными змеями, и испытывают смертельные мучения. «Все в этой группе исполнено мастерски, – говорит искусствовед Шназе. – Пирамидальное расположение фигур, линий, характеристика трех фазисов одного чувства в трех фигурах, красота, превосходная техника в изображении форм тела, а в особенности трогательное благородство выражения ужасной боли, – все это заслуживает величайшего удивления.
Скульптурную группу Лаокоона справедливо называют трагедиею в трех актах.
Средний акт изображается фигурой отца, в которой энергия и пафос достигают высочайшей степени. Мускулы сильного тела напряглись от боли, грудь поднялась от трудности дышать; живот втянулся от усилия, с которым вырывается жалоба из раскрытого рта. Но в страшном мучении тела, дух Лаокоона сохраняет твердость, сдерживает выражение боли; скорбь о страдании детей уменьшает в отце ощущение собственного страдания. Лаокоон произносит жалобу, но не кричит; на его лице легкое выражение негодования, упрека за незаслуженное наказание; по морщинам лба видно, что сила души еще борется с физическою болью. Скульптура Лаокоона – глубоко прочувствованное, благородное создание искусства. Но она не свободна от [свойственного искусству эпохи эллинизма] стремления к эффекту, к театральности; в ней заметно намерение художников выказать свои психологические и анатомические знания. И слишком большая роль в возбуждении нашего сочувствия дана физической муке».
Голова Лаокоона. Деталь скульптурной группы
Лаокоон – последний предсмертный дар греческого искусства, умирающего, но еще сохраняющего полное сознание своих великих душевных сил, жертва, которую оно приносит эллинскому народу близкому к утрате своей национальности.
Бронзовый оригинал скульптуры Лаокоона был сделан на рубеже III-II вв. до Р. Х. в Пергаме и не дошёл до нашего времени. Всем известная статуя, установленная сейчас в одном из ватиканских музеев, – мраморная копия второй половины I века до Р. Х., откопанная в 1506 году на месте знаменитого Золотого дворца императора Нерона. Находку сразу же осмотрели архитектор Джулиано да Сангалло и скульптор Микеланджело Буонарроти. Они пришли к выводу, что она – та прославленная и в древности работа, о которой упоминается у Плиния.
Папа Юлий II приказал установить скульптуру Лаокоона в ватиканском Бельведере. Её мастерская композиция восторгала художников эпохи маньеризма.
Известный просветительский писатель Лессинг написал об этой скульптуре работу «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии».
В июле 1798 года скульптурную группу Лаокоона увезли во Францию: занимавшийся методичным грабежом итальянских художественных сокровищ Бонапарт взял её с побеждённого папы как контрибуцию.
После низвержения Наполеона Лаокоон был возвращён в Рим.
Скульптура Лаокоон и его сыновья: краткое описание и отзывы
Трагично произведение из паросского мрамора трех ваятелей «Лаокоон и его сыновья». Скульптура изображает тщетные попытки отца и его детей вырваться из смертельных объятий оплетающих их тела змей.
Предыстория мифа
Эта история начинается в очень давние дни. У красавицы Леды, жены царя Спарты Тиндарея, родилась дочь Елена от бога Зевса. Когда она выросла, то стала прекраснейшей из всех смертных.
Много к ней сваталось женихов, но Елена выбрала красавца Менелая. После смерти Тиндарея ему был уготован царский трон.
У царя Трои родился сын Приам. Прорицатель предсказал, что этот мальчик погубит всех троянцев. По указанию царя его выбросили в лес, чтобы он там погиб, но он вырос в прекрасного юношу и мирно пас стада.
Причины начала войны троянцев с греками
Три богини – Афина, Гера и Афродита — получили от злобной богини раздора Эриды яблочко с надписью «прекраснейшей».
Они не могли сами его поделить между собой. Хитрый Гермес уговорил Париса быть судьей в их споре. Афродита пообещала Парису любовь самой прекрасной женщины, Елены, и получила заветное яблоко. Парис выкрал Елену из Греции и увез ее в Трою. Так началась длительная и кровопролитная война между троянцами и греками за прекрасную Елену.
На сторону греков стала Афина, Аполлон помогал троянцам. Это желательно знать, когда рассматривается скульптура «Лаокоон».
Хитрости греков
Долго, очень долго, десять лет шла война. Осажденная греками Троя не сдавалась. Много героев погибло с обеих сторон. Хитрый Одиссей придумал, как в осажденный город ввести греческий отряд данайцев. Греки сделали огромного деревянного коня. Им помогала Афина. Они посадили в него своих воинов и прибегли к военной хитрости: сели на свои корабли и уплыли в море. С ликованием пошли проверить стан греков троянцы и остановились в изумлении, увидев огромного коня.
Кто-то предлагал бросить его в море, а кто-то – увезти в Трою как знак победы.
Это очень важный момент перед созданием образа предсказателя. Жрец Лаокоон, скульптура которого будет рассмотрена, не избежит козней Афины-Паллады.
Простодушие троянцев
Перед согражданами вышел жрец бога Аполлона. Скульптура «Лаокоон» показывает не этот момент. Он умолял сограждан не трогать коня, предсказывал великие бедствия. Лаокоон даже бросил в коня копье, и внутри зазвенело металлическое оружие. Но совсем помутился разум «победителей». Они не поверили, что надо бояться данайцев, приносящих дары. Они доверились чужестранцу, который сказал, что конь должен умилостивить Афину-Палладу, если они заберут его к себе. Пока он это рассказывал, из моря вышло чудо, посланное Афиной, – две гигантские змеи. Это совсем убедило троянцев, и они забрали коня в город.
Миф о Лаокооне с сыновьями
На берегу моря молился Посейдону Лаокоон с сыновьями. К ним, извивая тела кольцами и сверкая красными, как угли, глазами и гребнями на голове, все быстрее и быстрее плыли к берегу страшные чудовища.
Змеи, выбравшись из моря, набросились на несчастных. Этот момент отражает скульптура «Лаокоон». Крепко обвились мощными телами змеи вокруг людей и пытаются задушить их. Ядовитые укусы причиняют не только боль, но и несут смерть. Все это показывает скульптура «Лаокоон». Вот к чему привела беспечная вера в победу жителей Трои.
История находки скульптуры
Две тысячи двести лет назад в Пергаме неизвестные скульпторы из бронзы отлили скульптурную группу, которая изображает смертельную схватку Лаокоона и его сыновей со змеями. Оригинал исчез. Его копию изваяли на Родосе в мраморе греки. В стиле эллинистического барокко дошел до нас «Лаокоон» (скульптура). Автор ее Агесандр Родосский и его сыновья Полидор и Афинодор. Ее нашел в 1506 году Феликс де Фридис в виноградниках под одним из римских холмов. Там некогда стоял золотой дом Нерона. Как только понтифик Юлий II узнал о ценной находке, то сразу отправил для ее оценки архитектора Джулиано да Сангалло и Микеланджело. Архитектор сразу удостоверил подлинность работы, которую описал Плиний.
Буаонорроти определил, что ее сделали из 2 кусков мрамора, хотя Плиний говорил о цельном камне.
Ее дальнейшая судьба
В конце XVIII века Бонапарт увез скульптурную группу в Париж. В Лувре она была открыта для осмотра, а после поражения Наполеона была возращена англичанами в Ватикан. Сейчас она находится в музее Пия-Климента (Ватикан).
Правую руку Лаокоона нашел в 1905 году чешский археолог Людвиг Поллак в магазине римского каменотеса и передал ее в музей Ватикана. В 1957 году она была вставлена в скульптурную композицию (сведения взяты из статьи на английском языке Digital Sculpture Project: Laocoön).
С нее сделано несколько копий. Итальянские – на острове Родос и в галерее Уффици, московская – в ГМИИ им. Пушкина, одесская – перед зданием музея археологии.
«Лаокоон», скульптура: описание
Если исходить из положения Г. Э. Лессинга, что живопись, скульптура – немая поэзия, то зритель своей собственной фантазий доложен договорить то, что прямо не сказал автор.
Фигура Лаокоона больше всего привлекает внимание из-за того, что она расположена в центре, и еще потому, что авторы тщательно проработали каждую мышцу его мощного тела. Троянец изо всех сил борется с двумя громадными змеями. Силы уже оставляют его, и он начинает оседать на алтарь. Он все еще пытается поддержать себя. Левая нога упирается пальцами в землю. Правая нога согнута и касается жертвенника. Левая рука напрасно пытается отвести от тела голову змеи. Она уже готова нанести смертельный укус, уже открыт рот и видны смертоносные зубы. Правая рука Лаокоона изогнута и оплетена кольцами все той же змеи. Его голова повернута назад. Рот открылся в гримасе боли и ужаса от предстоящей смерти сыновей, от напряженной борьбы и осознания собственной неизбежной смерти.
Так выглядит сам прорицатель Лаокоон. Скульптура, описание которой продолжается, вызывает горькие предчувствия неизбежной смерти и Лаокоона, и его сыновей.
Справа от него младший сын полностью обвит кольцами змея.
Он поднял дрожащую правую руку, но змей уже укусил его в подмышку. Юноша начинает падать, отходя к алтарю, где находится его отец.
Мы продолжаем рассмотрение скульптурной композиции «Лаокоон с сыновьями». Описание скульптуры заканчивается.
Старший брат слева от отца поворачивает к нему лицо, полное ужаса, с немой просьбой освободить его от обвившего его ногу хвоста змея.
Он сам никак не может справиться с ним одной рукой. Зрителю, однако, кажется, что у него есть надежда статься в живых, что, к сожалению, не соответствует действительности. Они все трое погибнут.
Хочется завершить описание двумя цитатами. Еврипид: «Ничто так не радует богов, как вид человеческих страданий». Хорошо также охарактеризовал греческих богов Софокл: «Боги охотнее помогают человеку, когда он идет навстречу своей гибели».
Интерес римских императоров к этой скульптуре
Римский императорский дом считал себя потомками троянцев. Именно их герой Эней, сын богини Венеры, бежал на берега Тибра.
Он женился на Лавинии и основал в ее честь город (Практика-де Маре). Его брат Асканий основал Альба-Лонго (ныне Кастель Гандольфо). В этом месте через несколько поколений будут рождены основатели Рима, Ромул и Рем. Римские императоры хвастались, что они ведут происхождение от богов.
Отзывы зрителей
Зрители считают, что Лессинг прав, что при изображении сильной боли, которую испытывает Лаокоон, скульптуру следует подчинить законам красоты. Лаокоон не кричит, а только стонет. Афина прислала для него несправедливую казнь. Он виновен лишь в том, что предостерег своих сограждан от опасного дара данайцев, которым покровительствовала Афина. Человек – всего лишь беспомощная игрушка в руках богов.
Лаокоон и его сыновья: Деталь древней находки
Загрузка
Искусство | Все в деталях
Лаокоон и его сыновья: показательная деталь древней находки
(Изображение предоставлено Alamy)
Келли Гровье, 22 июля 2021 г.
Явная ошибка в выражении лица одной из самых известных в мире скульптур на самом деле позволяет художественному произведению по-настоящему передать страдание, пишет Келли Гровье.
I
Легко не заметить среди ледяного безумия скользящей чешуи и щелкающих клыков, которые заманивают в ловушку троянского жреца и его сыновей-близнецов, когда троица борется с парой гигантских змей в одной из самых известных скульптур во всем искусстве. история: Лаокоон и его сыновья – среди величайших сокровищ обширной коллекции древностей Музея Ватикана. Но если вы внимательно посмотрите на лоб измученного главного героя, который, по словам Вергилия в эпической поэме «Энеида», наказан богами за то, что предупредил своих собратьев-троянцев не доверять деревянной лошади, данной им греками, вы я увижу это: несоответствие в выражении лица между эмоциями, переданными вздымающимися вверх страдальческими бровями Лаокоона, и более безмятежной и мозговой рябью его бровей, которые непрерывно тянутся из стороны в сторону.
Больше похоже на это:
— Закодированный символ, спрятанный в шедевре
— Деталь, открывающая Мону Лизу
— Фреска с множественными личностями
Это деликатное несоответствие в точеной ткани древней статуи беспокоит взгляд наблюдателей за работой, по крайней мере, с тех пор, как Чарльз Дарвин в 1872 году проклял эту деталь как «большую анатомическую ошибку». попытка воспроизвести выражение скульптуры), жаловался, что эта конкретная комбинация изгибов лба физиогномически невозможна и, следовательно, является дефектом, отвлекающим от силы скульптуры. Был ли прав Дарвин? Или этот диссонанс в музыке скульптурных мускулов является самым эпицентром бесконечного очарования скульптуры — определяющим росчерком, который спасает работу от отупляющего застоя и делает «Лаокоона и его сыновей» непреходящим шедевром, каким он и является?
«Лаокоон и его сыновья» изображает троянского жреца, на которого нападают змеи. (Источник: Alamy) Считалось, что когда-то она украшала дворец римского императора Тита I века нашей эры, но скульптура на века ускользала из поля зрения истории.
О ее появлении можно было только догадываться, судя по щедрым похвалам, которые римский писатель Плиний Старший осыпал ее в своем сборнике знаний «Естественная история». Восхваляя ее как «произведение, которое можно рассматривать как более предпочтительное, чем любое другое произведение искусства живописи или [бронзовой] скульптуры», Плиний свидетельствует, что скульптура «вылеплена из единого блока, как главная фигура, так и дети и змеи с их чудесными складками» и что это работа трех легендарных родезийских скульпторов Агесандра, Полидора и Афинодора. Что не ясно из замечаний Плиния и до сих пор остается предметом некоторых спекуляций, так это то, была ли скульптура, которую он видел, оригинальным творением или, как некоторые считают, копией давно утраченного шедевра.
Вылеплено с заботой
Что мы знаем точно, так это то, что безудержное уважение Плиния к скульптуре все еще отзывалось эхом в умах тех, кто случайно наткнулся на нее, закопанной в винограднике в феврале 1506 года.
скульптуры были найдены, Папа Юлий II отправил команду экспертов для наблюдения за их раскопками. При тщательном эксгумации присутствовали молодой скульптор по имени Микеланджело, недавно завершивший смелую и широко разрекламированную статую Давида во Флоренции, а также любимый архитектор Лоренцо ди Медичи Джулиано да Сангалло. Также присутствовал 11-летний сын Джулиано, Франческо, который впоследствии стал известным скульптором.
Вспоминая легендарные раскопки десятилетия спустя, Франческо, которому тогда было за 70, вспоминает, что был в самом центре событий. «Я спустился туда, где стояли статуи, — вспоминал Франческо в письме, — когда мой отец сразу же сказал:« Это Лаокоон, о котором упоминает Плиний ». Затем они вырыли яму шире, чтобы они могли вытащить статую. Как только она была видна, все принялись рисовать, рассуждая при этом о старинных вещах…»
О том, что скульптура произвела неизгладимое впечатление и на воображение Микеланджело, свидетельствуют последующие работы мастера эпохи Возрождения.
Например, невозможно смотреть на позу «Умирающего раба» Микеланджело, созданную через семь лет после того, как он стал свидетелем выздоровления Лаокоона и его сыновей, не отмечая параллелей в позе и сублимированных эмоциях. Более того, были предложены параллели между мускулистыми манерами древней скульптуры и аспектами фресок, которые Микеланджело должен был создать на потолке Сикстинской капеллы всего через два года после раскопок Лаокоона.
Историк искусства Ричард Флай писал, что «Умирающий раб» Микеланджело «представляет тот момент, когда жизнь капитулирует перед безжалостной силой мертвой материи». За столетия, прошедшие после его повторного открытия, «Лаокоон и его сыновья» были в центре пристального внимания. Поэт-романтик и художник Уильям Блейк был более чем раздражен этой работой. С присущей ему непочтительностью Блейк причудливо заключил, что это была неумелая подделка утраченного древнееврейского шедевра, который когда-то украшал храм Соломона и изображал Иегову и его сыновей, Адама и Сатану.
Убежденный, что подобные классические отголоски развращают творческое сознание, Блейк испортил репродукцию скульптуры, окружив ее вихрем гневных афоризмов, которые, по его мнению, противоречили запутанному посланию скульптуры, например: на, но только война». Рядом с головой злобной змеи, которая вот-вот укусит Лаокоона и прикончит его, Блейк нацарапал единственное слово: «Хорошо».
Восхищение Плиния и Микеланджело не разделял искусствовед викторианской эпохи Джон Раскин, считавший, что произведение совершенно не синхронизировано и не соответствует ритмам реального мира. Особенно он ненавидел змей. «Прикрепление головы змеи к боку главной фигуры, — утверждал он, — столь же ложно по отношению к природе, сколь бедно по композиции линий». Раскин, затаив дыхание, продолжает в третьем томе своих «Современных художников» в 1856 году: «Большая змея никогда не хочет кусать, она хочет удерживать, поэтому она всегда схватывает то, что может удержать лучше всего, за конечности или горло, она схватывает раз и навсегда, и что перед тем, как он извивается, а затем скручивается, поворачивая свое тело вокруг жертвы, невидимо быстро, как поворот хлыста вокруг любого твердого предмета, на который он может удариться, а затем крепко держится, не двигаясь.
челюсти или туловище, если у его добычи еще осталась сила сопротивляться, он набрасывает еще один виток, не выпуская захвата челюстями; если бы Лаокоон имел дело с настоящими змеями, а не с кусками ленты с головами к ним, его бы держали неподвижно и не позволяли размахивать руками или ногами».
Даже те, кто признал достижение древней скульптуры, боролись с тем, какие именно эмоции она изображает. Например, археолог и историк 18-го века Иоганн Иоахим Винкельманн видел в этом произведении апофеоз стоического героизма и восхищался его способностью создавать видимость вечной красоты перед лицом сильных страданий. Его современник, эрудит Готтольд Эфраим Лессинг, утверждал, что скульптура демонстрирует проблемы, с которыми сталкивается художник-визуалист, и те, с которыми сталкивается поэт. Лессинг настаивал на том, что, хотя такой писатель, как Вергилий, чей эпический стих основан на произведении, мог в мельчайших подробностях описать мучения, пережитые Лаокооном и его сыновьями, у скульптора, ответственного за изображение той же сцены, нет иного выбора, кроме как манипулировать эмоциями, чтобы вызвать наша жалость.
При точном изображении боль Лаокоона была бы уродлива — зрелище, от которого любой наблюдатель с отвращением отшатнулся бы. «Требования красоты, — настаивает Лессинг, — не могут быть примирены с болью во всей ее обезображивающей жестокости… страдание должно быть преобразовано через красоту в нежное чувство жалости».
Хотя выражение лица Лаокоона подвергалось критике за неточность, на самом деле оно могло позволить скульптуре одновременно выявлять противоречивые эмоции. (Фото: Alamy)
отношения между психическим состоянием человека и движением его или ее мышц, такое умышленное искажение анатомии человека, санкционированное Лессингом, могло привести только к уменьшению объема работы. Обеспокоенный готовностью своих предшественников принять несоответствие между «чрезвычайным страданием», выраженным бровями Лаокоона, и противоречивым «спокойствием ума», выражаемым остальной частью его лба, Дюшенн приступил к установлению того, была ли такая буйная бровь сталкивающегося чувства даже физически возможно.
После экспериментов с использованием электрошока Дюшенн был убежден, что это особое слияние противоречивых эмоций, при котором брови выгибаются в соответствии с тем, что он называет «мышцами боли», а лоб изгибается сплошной рябью из стороны в сторону. сторона, соответствующая более мозговой «мышце внимания», была «физиологически невозможна». Это нарушение «непреложных законов природы», заключил Дюшенн, «портит работу».
Дарвин согласился с осуждающей оценкой Дюшенна. Но он также считал, что древний художник (или художники), ответственные за работу, были «удивительно точными наблюдателями», которые, должно быть, «намеренно пожертвовали правдой ради красоты». Есть, однако, и другая возможность: что противоречие между рефлексами тела и рефлексами ума — между неконтролируемой мукой и спокойным спокойствием, — которое невозможно приостановить лбом Лаокоона, вовсе не ошибка, а часть преднамеренной двойственности сознания. повествование, задуманное скульптором для превращения работы из застоя в волнение — двойственность эстетического замысла, без которой сила скульптуры значительно уменьшилась бы.
В конце концов, текст, на котором основана скульптура, Книга II Энеиды Вергилия, сам занят темами связи и двойственности. Недостаточно, например, того, что троянский жрец Лаокоон, выразивший подозрение, что подарок грека в виде деревянного коня может быть актом двуличия, подвергается пыткам богов за неблагодарность. Как и его сыновья-близнецы. Недостаточно и того, что на Лаокоона напала одна гигантская змея. Двое высвобождаются: «пара (я содрогаюсь, когда говорю)», — говорит Вергилий, — «из обширно извивающихся змей, бок о бок». Это усиленное чувство сопряжения, связи и двойственности только усиливается по мере того, как Вергилий продолжает: «дважды вокруг талии и дважды в чешуйчатой хватке / вокруг его шеи».
Согласно Вергилию, мучительное сжатие «пары драконов» вызывает у Лаокоона соответствующий дуализм в форме колеблющихся реакций, когда он мечется туда-сюда от безнадежной сосредоточенности к неописуемой муке: то пытается вырвать змей, («он… рвал оковы отчаянной рукой»), то воя от муки («мучительным голосом»), то рубя шпагой по опоясывающей чешуе («недоброе, скользящее лезвие»).
Эта последовательность нерешительных действий и чувств, какими бы быстрыми и рухнувшими они ни были, имеет решающее значение для восприятия читателем тяжелого положения Лаокоона. Однако, в отличие от их литературного аналога и источника, скульптор не имеет в своем распоряжении последовательных линий для развития разворачивающегося повествования, а вместо этого должен соединить действие и эмоции до одной, изолированной миллисекунды, чтобы решить, какую единственную эмоцию изобразить. .
В случае с последней борьбой Лаокоона отдать приоритет одной эмоции над другой и, следовательно, отдать предпочтение изгибу «мышцы боли» над «мышцами внимания» или наоборот, означало бы исказить историю и приостановить видящий навсегда в ложно вырванном из контекста мгновении либо яростной концентрации, либо невыразимого страдания. Решив объединить две реакции, создатель Лаокоона выковывает из мрамора удивительно эластичное произведение. Результатом является изображение, постоянно застрявшее между физическими и психологическими муками, подобно мраморной голограмме, жидкому камню.
Как и провидец, которого он увековечивает, Лаокоон удивительно пролептичен. Скульптура, опередившая свое время на тысячелетия, предвещает модернистские амбиции художников-кубистов запечатлеть противоречивые эмоции в едином сложном выражении. Как и в величайших портретах Пикассо, «Лаокоон и его сыновья» жертвует поверхностной точностью ради более глубокой красоты и более глубоких истин.
Если вы хотите прокомментировать эту историю или что-то еще, что вы видели на BBC Culture, перейдите на нашу страницу Facebook или напишите нам по номеру Twitter .
Если вам понравилась эта история, подпишитесь на еженедельную рассылку новостей bbc.com под названием The Essential List. Подборка историй из BBC Future, Culture, Worklife и Travel, доставляемых на ваш почтовый ящик каждую пятницу.
«Лаокоон и его сыновья», мраморный шедевр эллинистического периода
«Лаокоон и его сыновья», выставленный в Музее Пио Клементино Музеев Ватикана в Риме, Италия (Фото: IR Stone через Shutterstock)
Во время эллинистического периода Древней Греции скульпторы подняли свое классическое ремесло на новый уровень.
В эту эпоху, известную выразительными фигурами, которые кажутся находящимися в движении, были созданы три самые известные мраморные скульптуры в мире: Венера Милосская , Крылатая Победа Самофракии и Лаокоон и его Сыновья .
С момента раскопок в 16 веке Лаокоон и его сыновья привлекали внимание археологов и любителей искусства. Здесь мы раскрываем историю этой скульптуры и внимательно смотрим на ее впечатляющее мастерство.
Что такое
Лаокоон и его сыновья?
В истинно эллинистическом стиле, Лаокоон и его сыновья демонстрирует интерес к реалистичному изображению движения. В динамичной сцене три фигуры отчаянно пытаются вырваться из хватки извилистых змей.
Однако независимо от того, как сильно они крутятся и крутятся, они остаются запутанными, достигая кульминации в кружащейся массе змей и конечностей.
Марко Денте, «На Лаокоона и его сыновей нападают змеи» (Фото: Музей Метрополитен, общественное достояние)
«Он уже давно вызывает восхищение реалистичностью его анатомии и разнообразием выражений лиц и фигур», — делится Музей классической археологии Кембриджского университета. «Один избитый, один страдающий и один, возможно, убегающий».
История Лаокоона Как и в большинстве древнегреческих скульптур, предмет, изображенный на 9 0103 Лаокоон и его сыновья основан на классической мифологии. В частности, это произведение изображает историю из греческого эпического цикла , сборника стихов, подробно описывающих Троянскую войну. Согласно легенде, Лаокоон был жрецом из Трои, на которого вместе с двумя его сыновьями, Антифантом и Тимбреем, напали морские змеи, посланные богом.
Фреска, 1 век (Фото: Мари-Лан Нгуен через Wiki Art Public Domain)
Существует несколько версий этой сказки, ключевые детали которых меняются от истории к истории. В некоторых источниках, например, судьба Лаокоона была наказанием за попытку разоблачить трюк с троянским конем. В других — за женитьбу, когда он должен был соблюдать целомудрие, или за отношения с женой в священном храме. Точно так же меняется личность мстительного бога, стоящего за нападением; в то время как ответственность обычно возлагается на Посейдона, в некоторых историях также упоминаются Афина или Аполлон.
Несмотря на эти детали, эта сказка веками вдохновляла художников, и Лаокоон и его сыновья служат одним из самых ранних древних примеров.
История скульптуры Историки искусства считают, что оригинал Лаокоон и его сыновья был создан около 200 г. до н. э. в греческом городе Пергаме. Эта теория поддерживается Плинием Старшим , римским писателем и философом, в его энциклопедическом обзоре древней скульптуры под названием Естествознание .
Плиний Старший, «Естественная история» (Фото: Wikimedia Commons Public Domain)
В XXXVI томе книги Плиний восхищается произведением и приписывает его создание трем родосским скульпторам.
«…В случае с несколькими произведениями очень высокого качества количество художников, которые были наняты для их создания, оказалось значительным препятствием для славы каждого, ни один человек не мог завладеть всей славой, и это невозможно присудить его в должной пропорции к именам нескольких художников вместе взятых. Так обстоит дело, например, с Лаокооном во дворце императора Тита, произведением, которое можно рассматривать как более предпочтительное, чем любое другое произведение искусства живописи или [бронзовой] скульптуры. Он вылеплен из единого блока, как главная фигура, так и дети, и змеи с их дивными складками. Эта группа была составлена в согласии с тремя наиболее выдающимися художниками, Агесандром, Полидором и Афинодором, уроженцами Родоса».
Хотя считается, что произведение, на которое ссылается Плиний, действительно хранится в Ватикане, историки пришли к выводу, что это, вероятно, мраморная копия бронзового оригинала.