Читать «Назидательные новеллы» — Де Сервантес Сааведра Мигель — Страница 1
Мигель де Сервантес
НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ НОВЕЛЛЫ
Пролог к читателю
Мне очень хотелось бы, любезнейший читатель, обойтись по возможности без всякого пролога, потому что предисловие, написанное мною для «Дон Кихота», прошло не настолько гладко, чтобы оставить во мне желание повторять недавний опыт. А во всем виноват один мой приятель, из числа тех, которых в течение жизни я приобретал скорее своим характером, чем литературным даром. Что бы ему стоило, в самом деле (как это у нас в обычае и в порядке), нарисовать или выгравировать меня на первом листе этой книги. Тем более, что знаменитый дон Хуан де Хауреги[1], наверное, предоставил бы ему для этой цели мой портрет. Этим он удовлетворил бы и мое самолюбие и любопытство лиц, интересующихся тем, каковы черты и какова внешность человека, дерзающего всенародно, на площади мира, выступать со своими бесконечными замыслами.
Под портретом мой друг мог бы написать: «Человек, которого вы здесь видите, с овальным лицом, каштановыми волосами, с открытым и большим лбом, веселым взглядом и горбатым, хотя и правильным, носом; с серебристой бородой, которая, лет двадцать тому назад, была еще золотая; длинными усами, небольшим ртом; с зубами, сидящими не очень редко, но и не густо, потому что у него их всего-навсего шесть и притом очень неказистых и плохо расставленных, ибо соответствия между ними нет; роста обыкновенного, ни большого, ни маленького; с хорошим цветом лица, скорее светлым, чем смуглым; слегка сутуловатый и тяжелый на ноги, — есть не кто иной, как автор Галатеи и Дон Кихота Ламанчского, сочинивший в подражание Чезаре Капорали[2] Перуджийскому Путешествие на Парнас и другие произведения, которые ходят по рукам искаженными, а иной раз и без имени сочинителя.
Зовут его в просторечии Мигель де Сервантес Сааведра. Не один год служил он солдатом и пять с половиной лет провел в плену, где успел научиться терпеливо сносить несчастия. В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебузы у него была искалечена рука, и хотя увечье это кажется иным безобразным, в его глазах оно — прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут случиться в будущем, сражаясь под победными знаменами сына «Грозы войн»[3] — блаженной памяти Карла V.
Если бы мой друг, на которого я сейчас жалуюсь, не смог припомнить обо мне ничего, кроме только что приведенных сведений, то я сам охотно бы собрал о себе дюжину-другую справок и сообщил ему их по секрету, а он прославил бы потом повсюду мое имя и превознес мое дарование. И в самом деле, думать, будто подобного рода восхваления содержат только строгую истину, — большое заблуждение, ибо ни для осуждения, ни для похвал не существует никакой твердой мерки.
Поскольку удобный случай уже упущен и я остался, так сказать, без образа и подобия, мне остается прибегнуть к своему собственному языку, и хоть я вообще и заикаюсь, но правду я буду говорить без запинки, к тому же для того, чтобы выразить ее, достаточно бывает даже знаков.
Вот почему я и заявляю тебе (уже не в первый, а во второй раз), любезный читатель, что тебе ни в коем случае не удастся подцепить мои Новеллы на удочку, потому что ты не найдешь в них для этого ни головы, ни ног, ни туловища или еще чего-нибудь в том же роде; я хочу этим сказать, что любовные дела, которые там иногда изображаются, до такой степени приличны и согласованы с христианским образом мыслей, что не могут навести на другую мысль неосмотрительного или щепетильного читателя.
Я назвал их назидательными, и действительно, если как следует посмотреть, среди них нет ни одной, из которой нельзя бы было извлечь полезное назидание, и если бы не боязнь распространиться, я, пожалуй, тебе показал бы, какого рода полезную и вкусную пищу можно извлечь как из всех новелл, взятых вместе, так и из каждой в отдельности.
Моей задачей являлось вынести на широкую площадь нашего отечества своего рода шарокатный стол, к которому каждый мог бы подойти и развлечься без всякого вреда (или, вернее сказать, без вреда для души и тела), поскольку пристойные и приятные упражнения скорее полезны, чем вредны.
Ведь не всегда же мы ходим в храмы, не всегда посещаем часовни, не всегда занимаемся делами, как бы важны они ни были. Наступает час и для развлечений, когда наш удрученный дух отдыхает. С этой целью люди насаждают аллеи, ищут источники, сносят холмы и разбивают затейливые сады. Я беру на себя смелость сказать, что если чтение этих Новелл каким-нибудь образом наведет моего читателя на дурные желания и мысли, то я охотнее согласился бы отсечь руку, написавшую их, чем выпустить их в свет. Я уже в таком возрасте, что мне не приходится шутить шутки с загробною жизнью, ибо к моим пятидесяти пяти годам я успел уже прибавить целых девять лет.
Вот какую задачу поставил я своему дарованию, вот к чему я испытывал особое влечение, а кроме того, я еще полагаю (и так оно на самом деле и есть), что я первый, кто начал писать новеллы по-кастильски, ибо все печатающиеся у нас многочисленные новеллы переведены с иностранных языков, в то время как мои новеллы — моя полная собственность; сочиняя их, я никому не подражал и никого не обкрадывал: они зародились в моей душе, произведены на свет моим пером, а ныне им предстоит расти и расти в ломе печатного станка.
Вслед за ними, если я буду жив, обещаю тебе выпустить Странствия Персилеса — книгу, посмевшую соперничать с Гелиодором[4], если только за подобную дерзость ей не придется поплатиться головой, а еще раньше, т. е. в самом непродолжительном времени, выйдут подвиги Дон Кихота и шутки Санчо Пансы, за которым последуют Недели в саду.
Я много беру на себя при своих слабых силах, но кто властен наложить узду на мысли? Мне хочется еще обратить твое внимание на то обстоятельство, что если я дерзнул посвятить эти Новеллы великому графу Лемосскому, — значит, они заключают в себе какую-то тайную, возвышающую их силу.
Но довольно; да сохранит тебя господь, и да поможет он мне терпеливо снести все дурное, что будут говорить обо мне наши тонкие и привередливые критики.
Vale.
Посвящение
дону Педро Фернандесу де Кастро,
ГРАФУ ЛЕМОССКОМУ,
Андрадскому и Виляльбскому, маркизу Саррийскому, дворянину свиты его величества, вице-королю, губернатору и генерал-капитану королевства Неаполитанского, командору командорства Сарсийского ордена Алькантары.
Лица, посвящающие свои произведения какому-нибудь вельможе, почти неизменно впадают в две ошибки. Во-первых, в своем так называемом посвятительном письме, которому надлежит быть кратким, сжатым, отвечающим случаю и уместным, они — в увлечении искренности или лести — не в меру распространяются и приводят на память своему благодетелю не только подвиги его отцов и предков, но и деяния его родичей, друзей и покровителей. Во-вторых, они заявляют, что сочинение свое поручают его опеке и охране для того, чтобы недоброжелательные и злоречивые люди не смели его порочить и оскорблять.
Не желая повторять те же самые промахи, я обойду здесь молчанием величие и титулы древнего и королевского дома вашей светлости и неисчислимые ваши достоинства, как природные, так и благоприобретенные, предоставляя новейшим Фидиям и Лисиппам найти мрамор и бронзу, для того чтобы их запечатлеть и изваять и тем самым позволить им состязаться в вечности с временем.
Не стану я также умолять вашу светлость опекать мою книгу, ибо знаю, что если она окажется плохой, то хотя бы я поместил ее на крылья Гиппогрифа, Астольфа или под сень Геркулесовой палицы, все равно наши Зоилы, циники, Аретины и Берни[5] не преминут поточить языки ей в осуждение, отнюдь не стесняя себя уважением к лицам.
Молю вашу светлость только об одном: обратить внимание, что я — не делая из этого никакого шума — посылаю вам двенадцать повестей таких достоинств, что, не будь они сработаны в мастерской моего собственного разума, они могли бы потягаться с самыми замечательными произведениями. Но каковы бы они ни были, они направляются к вам, а я остаюсь здесь, чрезвычайно довольный сознанием, что я хоть чем-нибудь могу выказать свое желание послужить вашей светлости, как своему истинному господину и благодетелю. Да сохранит вас господь и т. д.
Мигель де Сервантес Сааведра. Назидательные новеллы. В 2-х книгах
Мигель де Сервантес Сааведра
В 2-х книгах
2 750 ₽
Цена при покупке в издательстве
- Купить в Москве
- Купить в Петербурге
- Купить в России
- Где ещё купить
Формат: полиграфический 70×90/16, физический 17×22 см
Тип переплёта: твёрдый
Покрытие переплёта: бумвинил (нетканевый материал)
Объём: 548 страниц + 396 страниц, обилие великолепных иллюстраций
Вес двухтомника: 1,9 кг.
Полистать выборку
«Назидательные новеллы» являются уже третьей книгой (после «Дон Кихота» и «Комедий и интермедий») Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547 — 1616), изданной в серии «Литературные памятники». И это неслучайно, ведь тенью «Дон Кихота», величайшего романа в истории мировой литературы, оказались незаслуженно заслонены другие прекрасные произведения выдающегося испанца. Свод из двенадцати назидательных новелл, увидевший свет в 1613 году, в пору, когда работа над похождениями хитроумного идальго близилась к завершению, вызвал у современников бурный восторг: в их глазах эти мини-романы превосходили хитроумием Критский лабиринт — творение достославного Дедала, а сюжетными поворотами могли сравняться подчас с «вымыслами носатого поэта» Овидия.
Вместе с табором цыган читатель отправляется в странствия по бескрайним просторам великолепной Андалусии, в кампании с английскими пиратами ввязывается в кровавые морские переделки, открывает для себя диковинное братство воров, живущее подобно рыцарскому ордену — по законам чести и достоинства, оказывается свидетелем омерзительных бесчинств берберийских пиратов, знакомится с чудаковатым саламанкским студентом, возомнившим себя скроенным из стекла и оттого осенённым мудростью, ибо в стекле «душа трудится быстрее и лучше, нежели в теле, землистом и грузном».
Смелыми новациями и литературными экспериментами Сервантес предвосхитил многие открытия грядущих времён, вплоть до писательских приёмов 20-го столетия и концепций Зигмунда Фрейда, чье «Толкование сновидений» доподлинно выросло из беседы сервантесовских псов.
Ярко представлена в «Назидательных новеллах» и картина обыденной жизни Испании рубежа XVI—XVII веков: схватки на звонких шпагах, скитания плутов по пыльным кастильским дорогам, головокружительные празднества, шумные торжества в пышных хоромах и унылых хижинах бедняков, под сводами церквей и на подмостках корралей.
Приоткрыть завесу над тем, каков он — истинный портрет создателя «Назидательных новелл», погрузиться в мир потрясающего памятника литературы, обнажить сокрытые в нем горизонты, — помогут статьи и обстоятельнейшие комментарии. Читатели узнáют, что именно «новеллам» Сервантеса суждено было стать произведениями, из которых произросла европейская повесть, как из «Дон Кихота» — европейский роман, узнáют также о том, что не избежал влияния испанского гения и Александр Сергеевич Пушкин (и чтобы прочитать «Назидательные новеллы» в оригинале, поэт незадолго до гибели взялся учить испанский), косвенным свидетельством чему — его знаменитый цикл «Повести Белкина», в котором наметились черты языка русской повествовательной прозы.
Перевод «Назидательных новелл» выверен по новейшим критическим изданиям.
Образцовые романы Сервантеса Мигеля де Сервантеса: предисловие
Литературная сеть » Мигель де Сервантес » Образцовые романы Сервантеса » Предисловие
Общепризнано, что при передаче названия книги с одного языка на другой форма оригинала должна быть сохраняется, даже за счет некоторого отклонения от обычного использования. О труде Цицерона De Officiis
«Образцы новелл» были впервые опубликованы в 1613 году, через три года
до смерти Сервантеса.
Они все оригинальные, и имеют воздух
быть основанным на его личном опыте и наблюдениях. Тикнор, в
его «История испанской литературы» говорит о них и о
«Дерзкое любопытство», вставленное в первую часть «Дон Кихота»:
«Значение их разное, ибо написаны они с разными взглядами,
и в более разнообразном стиле, чем он показал в другом месте; но большинство
из них содержат штрихи того, что свойственно его таланту, и полны
этого богатого красноречия и этих приятных описаний природных
пейзажи, которые всегда так легко выходят из-под его пера. У них мало в
общего с изящным духом повествования Боккаччо и его
последователей, а тем более сугубо практическим тоном Дон Жуана.
сказки Мануэля; и, с другой стороны, они не приближаются, кроме как в
случай «Дерзкого любопытства», класса коротких романов, которые
были часты в других странах в течение последнего столетия. Чем больше,
поэтому мы исследуем их, тем больше мы обнаружим, что они
оригинальны по своему составу и общему тону, и что они
сильно отмечены оригинальной гениальностью их автора, а также
с более своеобразными чертами национального характера, — земля, нет
сомнения, в чем они всегда были фаворитами дома, и менее
ценится больше, чем они заслуживают быть за границей.
Первые три сказки в этом томе были лишь переработаны. редактора, который был переведен другим до того, как он был нанят на работе. За все остальное отвечает только он.
В.К.К.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА.
Хотел бы я, дорогой читатель, обойтись без написания этого
предисловие; за то что я поставил в начале своего Дон Кихот сделал
у меня не получается так хорошо, чтобы у меня появилось желание писать
еще один. Вина лежит на моем друге — одном из многих,
сделанный в течение моей жизни моим сердцем, а не моей головой.
«Этот человек, которого вы видите здесь, с овалом лицо, каштановые волосы, гладкий открытый лоб, живые глаза, крючковатый, но пропорциональный нос и серебристая борода, которая двадцать лет назад была золотые, большие усы, маленький рот, зубы не о чем говорить, ибо у него всего шесть, в плохом состоянии и в худшем положении, нет двух из них соответствующие друг другу, фигура посередине между двумя крайностями, ни высокий, ни низкий, яркий цвет лица, скорее светлый, чем смуглый, несколько сутулый в плечах и не очень легконогий: это, я скажем, авторГалатея , Дон Кихот де ла Манча , Путешествие на Парнас , которое он написал в подражание Чезаре Капорали. Перузино и другие произведения, популярные среди публики, и возможно без имени автора. Его обычно называют МИГЕЛЬ ДЕ СЕРВАНТЕС СААВЕДРА. Он много лет был солдатом, и пять лет с половиной в неволе, где научился терпению в невзгодах. Он потерял левую руку выстрелом из мушкета в битве при Лепанто. какой бы уродливой ни казалась эта рана, он считает ее красивой, получил его по самому памятному и возвышенному случаю, который в прошлые времена уже видели, или будущие времена могут надеяться сравняться, сражаясь под победоносные знамена сына громовержца войны Карла V. светлая память».
Перузино и другие произведения, популярные среди публики, и
возможно без имени автора. Его обычно называют МИГЕЛЬ ДЕ
СЕРВАНТЕС СААВЕДРА. Он много лет был солдатом, и пять лет
с половиной в неволе, где научился терпению в невзгодах.
Он потерял левую руку выстрелом из мушкета в битве при Лепанто.
какой бы уродливой ни казалась эта рана, он считает ее красивой,
получил его по самому памятному и возвышенному случаю, который в прошлые времена
уже видели, или будущие времена могут надеяться сравняться, сражаясь под
победоносные знамена сына громовержца войны Карла V.
светлая память».Если бы у друга, на которого я жалуюсь, ничего не было чтобы сказать обо мне больше, чем это, я бы сам сочинил пару дюжину хвалебных речей и тайно сообщил их ему, тем самым расширьте мою славу и возвысьте доверие к моему гению; ибо это было бы абсурдно ожидать точной правды в таких вопросах. Мы хорошо знаем, что ни ни похвала, ни брань не раздаются со строгой точностью.
Однако, поскольку эта возможность упущена, и я оставлен в беде
без портрета я должен прибегнуть к собственному языку, который,
все его заикание, может быть достаточно, чтобы изложить некоторые истины, которые
вполне самоочевидно.
Уверяю вас, дорогой читатель, что вы можете
ни в коем случае не делайте fricassee этих сказок, которые я вам представляю,
ибо у них нет ни ног, ни головы, ни кишок, ничего подобного; я
означают, что любовные интриги, которые вы найдете в некоторых из них, настолько
чинно, так размеренно и так созвучно разуму и христианскому
приличия, что они неспособны возбудить какие-либо нечистые мысли в
тот, кто читает их с осторожностью или без нее.
Я назвал их образцовыми , потому что, если их правильно считать, нет ни одной из них, из которой вы не могли бы извлечь что-то полезное пример; и если бы я не боялся быть слишком многословным, я мог бы показать вам какой вкусный и полезный плод можно извлечь из них, коллективно и по отдельности.
Я намеревался создать среди нашего сообщества
бильярдный стол, за которым каждый может без вреда для себя развлечься.
тело и душа; ибо невинные развлечения приносят пользу, а не вред. Один
не может быть всегда в церкви, или всегда молиться, или всегда
занят своим делом, каким бы важным оно ни было; есть часы
для отдыха, когда утомленный ум должен отдохнуть.
Это к этому
конец, что аллеи деревьев посажены для прогулок, воды передаются
из отдаленных источников, холмы ровняются, сады возделываются
с такой осторожностью. Одно я смело заявляю: мог бы я каким-либо образом
предположить, что эти романы могли возбудить любую дурную мысль или желание в
тем, кто их читает, я скорее отрежу руку, которой пишу
их, чем дать их публике. Я в том возрасте, когда это не так
стань мне шутить с грядущей жизнью, ибо я выше
шестьдесят четыре.
Мой гений и моя склонность побуждают меня к такому письму; чем больше
так как я считаю (и справедливо), что я первый, кто написал
романы на испанском языке, хотя многие до сих пор появлялись среди
нами, все они переведены с иностранных авторов. Но это мои собственные,
ни у кого не подражал и не украл; мой гений породил их,
мое перо породило их, и они растут на руках
пресс. После них, если мне пощадят жизнь, я подарю тебе
Приключения Персила, книга, которая осмеливается соперничать с
Гелиодор. Но прежде вы увидите, и что вскоре
продолжение подвигов Дон Кихота и шуток Санчо
Панза; а затем Недели сада.
Это перспективно в основном для
одна из моих слабых способностей; но кто может обуздать его желания? Я только умоляю тебя
заметьте, что с тех пор, как я имел смелость адресовать эти романы
великий граф Лемос, они должны содержать какую-то скрытую тайну, которая возвышает
их заслуга.
Мне больше нечего сказать, так моли Бога, чтобы он сохранил тебя, и дай мне терпения, чтобы терпеть все дурное, что будет говорить обо мне более чем один хитрый и накрахмаленный критик.
Вале .
Литературная сеть » Мигель де Сервантес » Образцовые романы Сервантеса » Предисловие
«Масло скорпиона»: Книги рыцарства | Сервантес, Роман и Новый Свет
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicСервантес, роман и новый мир Термин поиска мобильного микросайта
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicСервантес, роман и новый мир Термин поиска на микросайте
Расширенный поиск
Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
- Делиться
- Твиттер
- Еще
Ссылка
Уилсон, Диана де Армас,
«Масло скорпиона»: Книги рыцарства
,
Сервантес, Роман и Новый Свет
, Oxford Hispanic Studies
0 2 2000;Online Edn,
Oxford Academic
, 3 октября 2011 г.
), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780198160052.003.0006,
. Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicСервантес, роман и новый мир Термин поиска мобильного микросайта
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicСервантес, роман и новый мир Термин поиска на микросайте
Advanced Search
Abstract
В этой главе рассматривается литературный жанр, не обязательно спровоцированный, но глубоко вовлеченный в испанские завоевания и колонизации. Многие критики описывали завоевание Америки как «рыцарское предприятие» или романтизировали его как «морское рыцарство».
Некоторые критики связывают эти рыцарские подвиги Нового Света с Дон Кихотом, описывая конкистадоров с помощью риторически нелепой конструкции как «донкихотских». Вместе с книгами дискурсы этого популярного жанра перешли в Новый Свет с конкистадорами и во времена правления Филиппа II проникли в большой бюрократический и военный аппарат, необходимый для поддержания империи. Дискуссия строится на трансатлантическом воздействии этих чрезвычайно популярных книг.
Ключевые слова: конкистадоры, Амадис, Орельяна, родовая чистка, Карл V, Филипп II
Предмет
Литературоведение (раннее Новое время) Литературоведение (художественная литература, романисты и прозаики) Литературоведение (европейское)
В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.
Войти
Получить помощь с доступом
Получить помощь с доступом
Доступ для учреждений
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок.
Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:
Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
- Нажмите Войти через свое учреждение.
- Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
- При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Войти с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Войти через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:
- Щелкните Войти через сайт сообщества.
- При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Вход через личный кабинет
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
Просмотр учетных записей, вошедших в систему
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
- Просмотр вашей личной учетной записи, в которой выполнен вход, и доступ к функциям управления учетной записью.
