Криминальная загадка от Анны Ахматовой: peresedov — LiveJournal
Мало кто знает, что в одном из ранних стихотворений Ахматовой спрятан детективный сюжет. Предлагаю обсудить его разгадку.Эта история должна особо заинтересовать поклонников сериала «Игра престолов» – ведь жертвой убийства стал никто иной, как беспечный и необузданный в своих сексуальных желаниях властитель.
Речь идёт, разумеется, о балладе «Сероглазый король» из первого поэтического сборника Ахматовой «Вечер«, увидевшего свет в 1912 году.
Вот её текст:
[Тыц!]Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашёл
И на работу ночную ушёл.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»
11 декабря 1910
Царское Село
А вот каноническое исполнение этого стихотворения Александром Вертинским:
Что ж, располагайтесь в круг на веранде старого дома, угощайтесь чаем с вишнёвым вареньем – кто курит трубку, отсаживается подальше – начнём изучать вводные происшествия.
Дано:
Смерть короля.
Имя – неизвестно, возраст – молодой, причина смерти – неизвестна, место проживания – неизвестно. Семейное положение – женат. Особые приметы – глаза характерного серого цвета.
Свидетель – анонимная женщина.
Имя – неизвестно, возраст – неизвестен (детородный), место проживания – неизвестно. Семейное положение – замужем. Дополнительные сведения – имеет дочку с глазами характерного серого цвета.
Свидетель даёт показания со слов мужа. Крайне взволнована из-за смерти короля.
Волнение, дополненное особенностью внешности дочки, даёт основание предполагать, что свидетель состояла в любовной связи с покойным.
Раньше анализ стихотворения ограничивался этими сведениями, утверждая, что остальные обстоятельства гибели короля покрыты тайной и про них ничего невозможно знать в точности.
Я же берусь доказать, что мы имеем дело с убийством, убийца нам известен, известны даже детали происшедшего и всё это содержится в свидетельских показаниях, в которых практически нет случайной информации.
Итак, господа, разумеется, убийца – муж свидетельницы.
Мы знаем об этом не только потому, что у него был мотив, но и на основании рассказа несчастной.
1. Это преступление было тщательно спланировано и подготовлено
Решусь утверждать, что месть за адюльтер была заранее спланирована и настигла короля в самый неожиданный для него момент, и вот почему:
Свидетельница родила дочь в результате любовной связи с покойным (и по её реакции мы видим, что, как минимум, ею произошедшее переживалось предельно серьезно).
Будь король мавром, всё стало бы очевидно сразу, но у него была другая особенность внешности.
Цвет глаз дочки весьма убедительно подтверждает сегодня эту близость. НО!
Мы с вами знаем, что все дети рождаются с серыми, голубыми или серо-голубыми глазами.
И вплоть до трёх лет цвет глаз у детей может меняться. Подчас настолько разительно, что родная мать до последнего не уверена окончательно в итоговом цвете глаз своего чада.
Вот почему мы можем утверждать: дочке героини не меньше трёх лет от роду – «в серые глазки её загляну…«
И значит, три года оскорблённый мужчина – муж свидетельницы – был вынужден жить, терзаемый подозрениями, в надежде, что они не оправдаются. Три года он всматривался в глаза своего ребёнка, молясь, чтобы они хотя бы сменили оттенок.
И всё это время из детской кроватки на него смотрели глаза того, кто его опозорил.
О да! У этого человека было время, чтобы спланировать месть на случай, если худшие подозрения подтвердятся.
И они, как мы видим теперь, подтвердились!
2. Центральную роль в расследовании играет время встречи героини и мужа
Если присмотреться, без дополнительных объяснений удалённость момента смерти короля от встречи свидетельницы с мужем может показаться странной.
Но на деле проясняет многие детали происшествия и подтверждает его насильственный, преступный характер.
Задумайтесь: в некоторой местности умирает король – фигура, мягко скажем, достаточно заметная.
Событие исключительное. Но женщина, неравнодушная королю, родившая от него дочь, узнаёт об этом лишь вечером следующего!!! дня. Как такое возможно, если смерть настигла правителя не в тиши покоев, а на улице, где стала тут же известна множеству людей? – «С охоты его принесли…«
Ответ один – женщина находилась в изоляции.
Муж запер её дома, сообщив перед этим, что отправляется покарать своего именитого обидчика.
Около двух дней несчастная провела в неопределенности, страдая от безысходности: ей предстояло принять либо смерть возлюбленного, либо задержание мужа, которое неизбежно привело бы к тому, что её грех станет публичным.
Это ожидание ввергло её в исступление – так чувствует себя подсудимый на бесконечном процессе, когда обреченно и радостно приветствует любой, даже самый жестокий по отношению к себе приговор: Слава тебе, безысходная боль! Умер.
..
Кому-то может показаться, что аргумент об изоляции не доказан и женщина день как могла знать о смерти короля, а муж лишь сообщил ей дополнительные подробности? — Но, нет: в этом случае муж застал бы жену, переживающей горе в обнимку с ребёнком. А так, лишь после встречи с мужем – жестоким гордецом и убийцей – женщина инстинктивно бросается к дочке, чтобы увидеть в её глазах прощальный взгляд короля – её отца.
3. Убийца свидетельствует против себя поступками и словами
Подведём промежуточный итог:
Несчастная прелюбойдейка была заперта дома, ожидая исход мести, спланированной её мужем.
Поэтому она всё понимает ещё до того, как супруг произносит первые слова.
Поэтому во время рассказа муж спокоен, а не возбужден, как другие праздные зеваки.
Поэтому мститель лишь сообщает жене подробности произошедшего: «Тело у старого дуба нашли…«
Возможно, старый дуб играл какую-то роль в этой истории: например, под его кроной происходили встречи короля с фаворитками.
Важно другое: убийца даёт понять жене, что смерть соперника была жестокой и ужасной.
Делает он это весьма своеобразным образом – вспоминая про овдовевшую королеву: «за ночь одну она стала седой»
Медицина знает случаи, когда люди седеют от горя, но чаще всего такие метаморфозы происходят с человеком по причине страха. Что же могло так напугать супругу короля? – Очевидно, вид тела. И страх за свою жизнь.
Почему у неё были основания бояться? – время написания стихотворения: начало XX века – период революций и антимонархических выступлений.
Вероятно, королева просто не могла предположить, что такая жестокость может иметь обыденные, бытовые причины.
4. Главное доказательство
Скептики на первых рядах нашего импровизированного салона ерзают и хмурятся – им не терпится заявить, что всё сказанное выше – пустые домыслы, не подтверждённые фактами.
Что ж, Господа, у меня есть факт, несомненно доказывающий вину мужа.
И по хитрым взглядам некоторых курильщиков на задних рядах я вижу, что они уже обо всём догадались: «Трубку свою на камине нашёл и на работу ночную ушёл.
..«
Трубка, господа! Курильщика мужа больше суток не было дома, а трубка его всё это время лежала на камине.
Как такое может быть, спрашивается?! Если он привык брать её повсюду с собой!
Да просто ему предстояло отправиться туда, где дым табака мог бы его выдать и, чтобы не рисковать и не отвлекаться на соблазны, он оставил её дома.
Что же это за место – пустое и наполненное чистым воздухом – где дым от трубки может выдать своего владельца? – Разумеется, лес, где обманутый супруг прятался, охотясь на короля.
Тут можно было бы пофантазировать насчёт «ночной работы«, но оставим это для будущих детективов.
Я же считаю задачу, заявленную в начале нашей беседы, выполненной и преступление раскрытым!
Интересно, что все перепетии этой детективной истории интонационно отражены Вертинским в его исполнении баллады. Открыла ему Ахматова тайну своего стихотворения или он обо всём догадался сам мы уже, видимо, никогда не узнаем…
PS. В качестве бонуса предлагаю послушать ещё другую балладу Вертинского о гибели ещё одного любвеобильного короля.
На этот раз от рук революционеров. Тема, очевидно, висела в воздухе и была очень востребованной в начале прошлого века:
Об одном стихотворении Ахматовой: lilac2012 — LiveJournal
?lilac2012 (Анна Парчинская) Музей на дому (lilac2012) wrote,
lilac2012 (Анна Парчинская) Музей на дому
lilac2012
- Литература
- История
- Cancel
Мне попалась очень неожиданная (для меня) трактовка стихотворения Ахматовой «Сероглазый король».
Слава тебе, безысходная боль!
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»
Хочу воспользоваться помощью зала — узнать, как вы его воспринимаете. Сначала подумайте и только потом открывайте.
Я прочла, что короля убил муж героини. И для такой трактовки были основания. В черновике одна из строчек выглядела так: «Муж мой, вернувшись, с улыбкой сказал». Я этого варианта не знала.
Мне продолжает казаться, что в окончательной редакции муж выглядит совершенно иначе — не только не убивал короля, но и не знал ни о чём.
Что скажете?
Хотелось бы, чтобы как можно больше народу ответило.
Tags: Ахматова, стихи
Subscribe
Théo van Rysselberghe (1862-1926)
Кристис
В этот день 9 лет назад
Этот пост был опубликован 9 лет назад! Этот пост был опубликован 5 лет назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
Utagawa Kunisada I (Toyokuni III) (1786–1864
Кристис
Luigi Lucioni (1900-1988)
Кристис
В этот день 8 лет назад
Этот пост был опубликован 8 лет назад! Этот пост был опубликован 7 лет назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
UTAGAWA TOYOKUNI (1769-1825)
Кристис
В этот день
Этот пост был опубликован 9 лет назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
Разное
Кристис А. Тулуз-Лотрек Ш.-Ф. Добиньи Г. Курбе
В этот день
Этот пост был опубликован 2 года назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
Photo
Hint http://pics.
livejournal.com/igrick/pic/000r1edq
Previous
← Ctrl
← Alt
- 1
- 2
- 3
- 4
Next
Ctrl →
Alt →
Théo van Rysselberghe (1862-1926)
Кристис
В этот день 9 лет назад
Этот пост был опубликован 9 лет назад! Этот пост был опубликован 5 лет назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
Utagawa Kunisada I (Toyokuni III) (1786–1864
Кристис
Luigi Lucioni (1900-1988)
Кристис
В этот день 8 лет назад
Этот пост был опубликован 8 лет назад! Этот пост был опубликован 7 лет назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
UTAGAWA TOYOKUNI (1769-1825)
Кристис
В этот день
Этот пост был опубликован 9 лет назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
Разное
Кристис А.
Тулуз-Лотрек Ш.-Ф. Добиньи Г. КурбеВ этот день
Этот пост был опубликован 2 года назад! Этот пост был опубликован 1 год назад!
Тулуз-Лотрек Ш.-Ф. Добиньи Г. Курбе10 лучших стихов Анны Ахматовой
Один из влиятельных современных поэтов Анна Ахматова жила в бурные периоды мировой истории в Советской России. Ахматова, пробный камень и анахронизм, была голосом давно подавляемых женщин 20-го века. Ведя свой пожизненный бой с могучим пером, она старалась не поддаваться террору, авторитету и силе. Ахматова — не просто имя, а литературная торговая марка, как Эмили Дикинсон или Эдна Сент-Винсент Миллей в американской литературе. «Пытливая муза» поэта Иосифа Бродского, Ахматаво не только заслужила титул «Душа Серебряного века», но и была осуждена как «наполовину блудница, наполовину монахиня».
Ахматова начала писать стихи в одиннадцать лет, а взлет ее карьеры начался с публикации в семнадцать лет ее первого стихотворения «На муже его ты увидишь много сверкающих колец».
Ее дебютный сборник « Вечер » был издан в 1912 году Гильдией поэтов. Сборник мгновенно стал хитом, и она опубликовала свою вторую книгу, Розарий , , через два года после публикации своего первого сборника.
После 1925 года ее плодотворная карьера резко пошла на спад из-за строгой цензуры и подавления со стороны сталинского правительства. Несмотря на темный период в ее карьере, она оставалась и останется одной из важных литературных фигур. Ее поэзия знакомит нас с ее опытом жизни в самые мрачные часы человеческой истории. Здесь вы можете найти некоторые из самых известных стихотворений Анны Ахматовой, которые демонстрируют ее разносторонность и достоинства как поэта.
Поэма без героя
Поэма без героя , в переводе Поэма без героя — самое длинное и, пожалуй, самое известное произведение Анны Ахматовой. Сочиненное между 1940 и 1965 годами, Ахматова продолжала писать и переписывать это стихотворение на протяжении всей своей литературной карьеры.
Он считается одним из влиятельных произведений мировой литературы 20-го века. Некоторые из важных тем в этом длинном повествовании включают воспоминания, искупление и оплакивание прошлого.
Прочтите несколько памятных строк из шедевра Ахматовой Поэма без героя в переводе Стэнли Куница и Макса Хейворда:
Я зажгла свои заветные свечи,
одну за другой, чтобы освятить эту ночь.
С тобой, кто не придет,
Я жду рождения года.
Боже мой!
пламя утонуло в хрустале,
и вино, как яд, жжет
Старая злоба кусает воздух,
снова бушует старый бред,
хотя час еще не пробил.
…
На черном небе звезды не видно,
где-то в засаде притаился Ангел Смерти,
но пряности языки маскарады
распущены и бесстыдны
Крик: для героя!»
Ах да. Сместив высокого,
он шагнет сейчас обязательно
и споет нам о святой мести…
– из Стихи Ахматовой (1973)
Реквием
Реквием (первоначально Реквием ) — еще одно самое известное стихотворение Анны Ахматовой.
Этот элегический цикл стихов рассказывает о сталинском терроре, также известном как Великая чистка 37-го года. Написанное между 1935 и 1940 годами, это произведение не было опубликовано в России при жизни Ахматовой из-за прямых отсылок к сталинскому гнету. Он начинается с прозаического абзаца, рассказывающего о том, как он стоял у Ленинградской тюрьмы, чтобы увидеть Льва, единственного сына Ахматовой, который был схвачен только потому, что он был сыном Николая Гумилева.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
В страшные годы ежовского террора я просидел семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде . Однажды кто-то каким-то образом «вытащил меня». В этот раз позади меня стояла женщина с синими от холода губами, которая, конечно, никогда в жизни не слышала моего имени. Вырвавшись из характерного для всех нас оцепенения, она сказала мне на ухо (там все шептались) — «Можно ли это когда-нибудь описать?» А я ответил — «Могу».
[1 апреля 1957 года. Ленинград]
раньше было просто лицо.В «Посвящении» Реквиема Ахматова пишет:
Горы падают перед этим горем,
Могучая река останавливает свое течение3,
Но тюремные двери остаются наглухо запертыми
Закрывая каторжные норы
И тоской близкой к смерти.
Кому-то нежно дует свежий ветер,
Нежные закаты согревают насквозь; мы этого не знаем,
Мы везде одинаковые, слушаем
Скрип и поворот ненавистных ключей
И тяжелую поступь марширующих солдат.
…
Словно бьющееся сердце больно вырвано или,
Забито, она лежит, зверски разложенная,
Но все же умудряется идти, нерешительно, одна.
Где вы, мои невольные друзья,
Пленники моих двух сатанинских лет?
Какое чудо ты видишь в сибирской метели?
Что за мерцающий мираж по кругу луны?
Я посылаю каждому из вас приветствие и прощание.
Изучите полный текст Реквиема .
На его руке вы можете увидеть много блестящих колец…
«На его руке вы можете увидеть много блестящих колец» — первое и единственное стихотворение, которое она подписала своим настоящим именем, Анна Горенко. Все остальные ее стихи написаны под псевдонимом Анна Ахматова. Стихотворение она написала в семнадцать лет. Она была опубликована в журнале ее будущего мужа Гумилева, Сириус в 1907 году.
Прочтите стихотворение полностью ниже:
На его руке много сверкающих колец,
Это нежные девичьи сердца, законные трофеи интрижек.
…
Там ликует бриллиант и мечтает опал,
И прекрасный рубин излучает малиновые капризы.
…
Но на его бледной руке мой драгоценный камень не будет сиять,
Никто никогда не получит эту мою драгоценность.
…
В моем сне золотой луч луны выковал это кольцо
Соскальзывая на мой палец, он шептал мне:
…
«Сохрани мой драгоценный дар; относитесь к своим фантазиям с гордостью!»
Я не подведу свое кольцо.
Некому будет довериться.Ты услышишь гром
«Ты услышишь гром» — одно из самых известных стихотворений Ахматовой. Это было одно из первых стихотворений, написанных в Серебряном веке. В этом стихотворении говорящий обращается к своей возлюбленной и описывает, как он будет скучать по ней, когда ее уже не будет в живых.
Прочитай эти горько-сладкие строки из стихотворения:
Ты услышишь гром и вспомнишь меня,
И подумаешь: она хотела бури. Обод
Неба будет цвета густого багряного,
И сердце твое, как тогда, будет гореть огнем.
…
В тот день в Москве все сбудется,
Когда я в последний раз прощаюсь,
И спешу к высотам, к которым стремился,
Оставив свою тень еще для быть с тобой.
Все
«Все» — поэма о смерти и разрушениях, произошедших во время Большого террора и двух мировых войн. Суть стихотворения в том, что после самой безрадостной ночи наступает рассвет завтрашнего дня, мерцающий хрупкими лучами надежды.
Все разграблено, предано и продано,
черное крыло смерти над головой.
Все съедено голодом, ненасытно,
так почему впереди светит свет?
…
Днём таинственный лес, недалеко от города,
дышит вишней, вишнёвым ароматом.
Ночью на небо июльское, глубокое и прозрачное,
новых созвездий бросают.
…
И придет что-то чудесное
рядом с тьмой и разрухой,
то, чего никто, никто не знал,
хотя мы с детства этого ждали.
Жена Лота
Впервые составлено на русском языке в 1924, «Лотова жена» Ахматовой — одно из ее самых любимых стихотворений. Он был переведен Стэнли Куницем и Максом Хейуордом и опубликован в сборнике 1973 года « стихов Ахматовой ». Это стихотворение отсылает к рассказу Бытия о жене Лота, которая, оглядываясь на свой любимый город Содом, превратилась в соляной столб. Ахматова сочувствует ее трагической истории и скорбит об исходе в своем стихотворении, которое гласит:
И праведник плелся за светлым агентом Бога,
, по черной горе, в своем гигантском следе,
пока беспокойный голос торопил его женщину:
«Еще не поздно, еще можно оглянуться назад
…
на красные башни родного Содома,
на площадь, где когда-то ты пел, прял- сарай,
, у пустых окон в высоком доме
, где сыновья и дочери благословили твое брачное ложе».
…
Один взгляд: внезапная стрела боли
прошила ей глаза, прежде чем она издала звук . . .
Ее тело превратилось в прозрачную соль,
и ее быстрые ноги приросли к земле.
…
Кто будет горевать об этой женщине? Не кажется ли она
слишком незначительной для нашего беспокойства?
Но в своем сердце я никогда не откажусь от нее,
, которая приняла смерть, потому что решила обратиться.
Я ломала руки
«Я заламывала руки» — одно из ее ранних и самых известных стихотворений. Это стихотворение она написала, когда была в Киеве в 1911. Перевод стихотворения можно найти в самом популярном сборнике стихов Ахматовой « Стихи Ахматовой ». Это стихотворение состоит из четырех четверостиший со схемой рифмовки ABCB. Речь идет о говорящей, которая напоила любимого человека «терпкой грустью». Она извиняется за свое безрассудство, пока ее холодный любовник уходит:
Никогда не забуду.
рот его был скривлен, пустын. . .
Я сбежал вниз, не касаясь перил,
и последовал за ним до ворот.
…
И закричал, задыхаясь: «Я это все
в шутку хотел. Не оставляй меня, иначе я умру от боли».
Он улыбнулся мне — ох, как спокойно, ужасно —
и сказал: «Почему ты не прячешься от дождя?»
Он вышел, шатаясь;Сероглазый король
Одно из самых популярных стихотворений Анны Ахматовой «Сероглазый король» было написано в 1910 году и опубликовано в ее первом поэтическом сборнике Вечер или Вечер в 1912 году. Она тщательно отобрала стихи, опубликованные в книге, и выбрала только 35 стихотворений из остальных 200 стихотворений, написанных ею к 1911 году. С публикацией этого сборника Ахматова мгновенно стала популярной в русском литературном кругу. . Эта пьеса, состоящая из семи рифмованных куплетов, оплакивает смерть молодого короля.
Прочитайте ниже элегическую поэму в переводе Евгения Бонвера:
Радуйся! Приветствую тебя, о, непреодолимая боль!
Вчера был убит молодой сероглазый король.
…
Этот осенний вечер был душным и красным.
Муж, вернувшись, тихо сказал:
…
«Ушел на охоту; они отнесли его домой;
Его нашли под куполом старого дуба.
…
Мне жаль королеву. Он, такой молодой, пропал!..
За одну ночь ее черные волосы поседели.
Он нашел свою трубку на теплом камине,
И спокойно отправился в свою обычную гонку.
…
Сейчас моя дочь проснется и встанет —
Мать посмотрит в ее милые серые глаза…
…
И тополя под окнами шумят, как поют,
«Никогда больше ты не увидишь своего молодого короля…
Распятие
Короткое стихотворение «Распятие» намекает на распятие Иисуса Христа. В этом произведении отмечен точный выбор выражения и слов Ахматовой. Он резюмирует рассказ о распятии Христа в девяти строках с особым акцентом на боли матери, увидевшей своего ребенка, лежащего в могиле.
Не плачь обо мне, Мать, видя меня в могиле.
…
I
Этот величайший час был освящен и прославлен
Ангельскими хорами; огонь расплавил небо.
Он спросил своего Отца: «Почему я покинут…?»
И сказал Матери: «Мама, не плачь…»
…
II
Магдалена боролась, плакала и стонала.
Петр погрузился в каменный транс…
Только там, где Мать стояла одна,
Никто не осмелился даже бросить взгляд.
Я научился жить просто
«Я научился жить просто» также известен как «Я научился жить просто, мудро». Впервые он был опубликован в 1913 году и включен в ее второй сборник стихов Розарий (1914). Стихотворение начинается с рассказа диктора о том, как она живет, созерцая природу и молясь Богу:
Я научила себя жить просто и разумно,
смотреть на небо и молиться Богу,
и бродить задолго до вечера
чтобы утомить свои лишние заботы.
В следующих строках она описывает, как сочиняет стихи, используя окружающую ее умиротворяющую энергию.
Она так погружена в свои мысли, что даже не слышит, кто стучится в дверь ее разума.
Когда шумят лопухи в овраге
И поникла желто-красная гроздь рябины
Я сочиняю счастливые стихи
о тлене жизни, тлене и красоте.
Я вернулся. Пушистый кот
лижет мою ладонь, так сладко мурлычет
и ярко вспыхивает огонь
на башне лесопилки у озера.
Только крик аиста, приземлившегося на крышу
изредка нарушает тишину.
Если вы постучите в мою дверь
Я могу даже не услышать.
Часто задаваемые вопросы
Чем известна Анна Ахматова?
Поэма без героя , самое длинное стихотворение Анны Ахматовой, считается ее самым известным и самым известным произведением. Это стихотворение она начала писать в 1940 году и закончила к 1965 году. Оно было посвящено памяти погибших во время блокады Ленинграда. Ахматова больше всего запомнилась этим повествовательным стихотворением вместе с ее лирическим циклом стихов « Реквием ».
Какие стихи писала Анна Ахматова?
В начале своей карьеры Ахматова в основном писала чувственные романтические стихи. К концу жизни она зациклилась на мрачных и серьезных темах. На протяжении всей своей карьеры она экспериментировала с разными поэтическими формами.
Какие самые известные коллекции Анны Ахматовой?
Сборники, укрепившие положение Ахматовой в русском литературном каноне, — это Вечер (1911) и Розарий (1914). Другие ее популярные сборники стихов включают From Six Books (1939) и Poems: 1909–1969 (1961).
Полезные ресурсы
- Оформить заказ Стихи Ахматовой — Эта влиятельная книга стихов Ахматовой, переведенная Стэнли Куницем и Максом Хейвордом, включает все ее знаковые стихи.
- Выписка Полное собрание стихов Анны Ахматовой — Этот энциклопедический сборник содержит более 800 стихов и 100 фотографий Ахматовой.
- Исследовать Анна Всея Руси: жизнь Анны Ахматовой — Эта исчерпывающая биография рисует откровенную картину жизни Ахматовой, опираясь на ряд ее мемуаров, писем, журналов и интервью.
- Муза Кининга — Посмотрите короткометражный фильм о жизни Ахматовой.
- Об Анне Ахматовой — Узнайте больше о жизни и поэтическом творчестве Ахматовой.
Какие губы целовали мои губы Поэма …
Пожалуйста, включите JavaScript
Какие губы целовали мои губы Стихотворение Эдны Сент-Винсент Миллей | Poemotopia
‘Анна Всея Руси’ | Джон Бэйли
Поэзия должна каким-то образом провозгласить свой авторитет. Как бы таинственно это ни происходило, его достижение всегда можно признать; великое стихотворение продолжает утверждать свое магистерское очарование перед лицом всей тирании или безразличия мимолетных событий. Когда Йейтс написал в 1919, «Лучшие лишены всякой убежденности, тогда как худшие / Полны страстной силы», он не мог знать этого до конца века, в то время, когда трудно было найти какие-либо убеждения, как для хорошие и плохие, его слова тем не менее перешли бы в язык, запечатлелись бы в сознании повседневной речи.
Насколько больше этот авторитет просуществовал в великой русской поэзии, где он запечатлел свое убеждение на тайной речи мучеников и гонимых? На движущейся фотографии в полном издании стихов Анны Ахматовой, между текстом и примечаниями, видна сделанная вручную крошечная «записная книжка», состоящая из нескольких сшитых вместе клочков бумаги, с тщательно переписанным мелким почерком ее стихотворением. Это было заветное владение зек в одном из гулагов, талисман, укрепляющий его через годы страданий. Теперь эта конкретная тирания ушла, по крайней мере на время, и поэзия, конечно, осталась; но его авторитет в России, может быть, уже не тот, что раньше, его «светлое имя» — по выражению Александра Блока — не так сильно. Знаменитый сонет Шекспира никогда еще не обладал таким грубым волшебством, как когда публика в московском зале настойчиво выкрикивала «Номер 66», а Пастернак, скрепя сердце советской властью, читал его переводы. В этом сонете есть строчка: «И искусство косноязычно из-за власти», а далее говорится о «добром пленнике, прислуживающем больному капитану».
Конечно, искусство всегда можно использовать в пропагандистских целях, и плохое искусство тоже иногда может пользоваться в политическом контексте той же силой, что и хорошее. Но со времен Пушкина русская поэзия в ее лучшем и наиболее почитаемом виде никогда не достигала своей силы и своей популярности, выступая прямо против государства и истеблишмента. Наоборот: сила его всегда исходила из его отстраненности, его безмятежной уверенности в принадлежности, так сказать, к другому, лучшему миру. Не во всех случаях это верно. Некрасов, писавший в середине девятнадцатого века и в некотором соответствии с теорией известного критика Белинского об общественной полезности искусства, является и прекрасным поэтом, и пропагандистом социальных и политических реформ. По этой причине он был одним из немногих поэтов, кроме культового Пушкина, которые были полностью одобрены советскими властями, которые также поощряли другого хорошего поэта, Маяковского, быть их поэтическим талисманом и подставным лицом с Музой.
Этот пункт против блоковского видения двенадцати неотесанных красногвардейцев, разрушительно блуждающих по Петербургу под предводительством Иисуса Христа, был сделан Пастернаком в Докторе Живаго , противопоставляющем мрачной реальности «страшных лет России» поэтически-апокалиптической концепции Блока из них. Ахматова, которая совершенно не любила Блока как мужчину, хотя и восхищалась некоторыми его стихами, безусловно, согласилась бы с взглядом Пастернака на этот вопрос.
Нет, не под сводом чужих небес,
И не под кровом чужих крыльев—
Я был тогда со своим народом,
Там, где, к сожалению, был мой народ.
Это перевод Джудит Хемшемейер и ее версии собрания стихов Ахматовой в новом однотомном издании Zephyr Press — оно приходит на смену громоздкому двухтомнику с русским текстом и переводом на развороте, изданному три года назад — в целом отлично: точно, непритязательно и в том же прямолинейном и простом ключе, что и оригинал.
Advertisement
Венди Росслин приводит обычную и более элегантную версию последней строки этой строфы «Где мои несчастные люди оказались» в своем переводе чувственных и живых воспоминаний поэта Анатолия Наймана. Правда, недостатком слова «к сожалению» в английском языке является то, что оно обычно используется в тривиальном контексте — «К сожалению, у нее другая встреча» или что-то в этом роде. «Невезучий» — более очевидное поэтическое слово, более редкое, более решительное. Но именно в силу своей обыденности «к сожалению» кажется мне правильным в этом зловещем контексте: русский
Тем не менее она выделила эти четыре строчки как «один хороший отрывок», отделив, видимо, абсолютно основное чувство в них от всех ухищрений хорошей поэзии.Есть разница, и существенная, между неизбежным отдалением всякой поэзии от того, что действительно происходит, и намеренным культивированием «поэтического мира» поэтом-символистом вроде Блока. Пушкин и Ахматова ни в малейшей степени не заботятся о том, чтобы быть «соответствующими» человеческим делам и обязанностям — иногда имеют, а иногда нет — их поэзия в этом смысле совершенно бессознательна, а потому совершенно обособлена и вполне индивидуальна. Но в равной степени естественно и то, что их поэзия говорит со своей собственной полной властью, а не с предполагаемой или тщательно сконструированной.
В этом контексте Найман делает неожиданное и разрушительное замечание. «Строго говоря, Реквием — это идеальное воплощение советской поэзии , которую описывают все теоретики». Герой ее — народ, narod , не такой народ, каким его хотела видеть и о котором постоянно и лицемерно призывала власть, а народ, каким он был на самом деле.
По воспитанию и по темпераменту, да и по убеждениям, несомненно, Ахматова была инстинктивно христианкой. Так было с Пастернаком. Вот почему они должны были оставаться там, где они были. От этого зависел не только их инстинктивный авторитет как поэтов, но и их отождествление с Россией — ее прошлым и особенно ее верой. Большое преимущество такой веры перед всеми формами политического идеализма, преимущество, которое было бы комичным, если бы человеческое затруднительное положение не делало ее столь трагичной по своей сути, состоит в том, что она без труда принимает вещи такими, какие они есть. Политика и идеология всегда должны делать вид, что все может быть по-другому, а в Советской России действительно
Сказав это, необходимо еще констатировать — и Найман тоже дает это понять, — что Ахматова, как и многие другие поэты ее времени (как и сам Йейтс), могла бы показаться грандиозным понтом. Ее коллега-поэт Марина Цветаева сардонически называла ее «Анной Всея Руси». Она была царственной; она была королевой. А между тем она была таковой по натуре, точно маленькая девочка, легкомысленная принцесса, всегда знала, какие тяжкие обязанности неотвратимо ждут ее, и встречала их, когда наступала минута, без протеста и претензий. Выпендриваются от ее имени друзья, критики, прихлебатели — преданные или просто льстецы, — которых литература привлекает, и особенно литература в Советском Союзе, со всей официальной белибердой — поэтическими деревнями и «Дома Творчество», которая стремилась заставить людей почитать избранных бардов советской системы так же сильно, как и саму систему. По иронии судьбы, все это преклонение перед государственной культурой было перенесено со стороны их почитателей на Пастернака и на саму Ахматову.
Они стали соперниками икон советского режима, образами более древней и истинной веры.
В мемуарах Наймана прекрасно освежает то, что он сам поэт и был ее литературным секретарем в старости, когда даже постсталинский режим не осмелился ее больше преследовать, — хотя он и чтит Ахматову как женщину и великий поэт, его рассказы о ней и его блестящая критическая интеллигентность в отношении предыстории и обстановки ее стихов не вызывают ни малейшего благоговения. Он принимает ее величие и достоинство так же, как она сама их принимала; и его рассказы о ее жизни в Ленинграде, в ее маленькой полуразрушенной комнате на Фонтанке, а затем за городом, в писательском поселке Комарово, имеют домашнюю прелесть и юмор воспоминаний Босуэлла о докторе Джонсон. Когда Роберт Фрост приехал в Ленинград в конце пятидесятых годов, встречу устроил известный критик и знаток английской литературы. «Оба их имени значились в списке кандидатов на Нобелевскую премию, и идея свести их вместе показалась бюрократам особенно удачной…» Инж.
лит. мужчина был должным образом впечатлен — «какой величественной она была и какой грустной казалась», когда она прочитала Фросту ее стихотворение «Последняя роза». «Некоторое время мы молчали.
Реклама
Но потом Ахматова с забавой рассказывала Найману, что чувствовала себя «бабушкой» с «дедушкой», и что Мороз всерьез хотел узнать, выгодно ли делать карандаши из комаровских сосен. Войдя в суть дела, она напомнила ему, что за валку дерева в парке штраф в 500 руб.; но читатель может заподозрить, что Фрост изображал из себя фермера из Новой Англии, дразня ее в своей невозмутимой манере и ведя себя более игриво, чем думали ни она, ни ее секретарь. Она считала неуместным и неприличным для великого поэта иметь в себе такую «земледельческую жилку». На самом деле два совершенно разных отношения к Искусству и Художнику — русское и американское — недопонимали друг друга.
Санкт-Петербург, каким он был в молодости и теперь снова после советских лет ленинградства, был одновременно и двором Ахматовой, и царством ее поэзии.
Она родилась Анной Горенко в далеком Киеве на Украине, но ее отец был корабельным архитектором, и семья переехала на Балтику примерно в 1905 году, когда японцы топили русский флот в Цусиме. Ее мать и отец разошлись, и семья поселилась в Царском Селе — «Царском селе» — недалеко от Санкт-Петербурга. За ней уже ухаживал подающий надежды молодой поэт Николай Гумилев, которому предстояло доблестно воевать офицером в 1914 войны и быть расстрелянным большевиками за якобы монархический заговор в 1921 году. Анна Горенко не хотела выходить за него замуж, но в конце концов вышла, и у них родился сын Лев, за которым в детстве в основном ухаживала свекровь Анны. -закон. При советской власти его дважды отправляли в тюрьму на длительные сроки только за то, что он носил фамилию отца. Мучения его ареста и содержания под стражей с бесчисленными другими жертвами террора в Крестовской тюрьме в Ленинграде составляют мрачную и величественную картину Ахматовой.0511 Реквием .
Когда она проявила признаки поэтичности, ее отец умолял ее не позорить фамилию, употребляя ее в таком легкомысленном контексте, поэтому она назвала себя в честь татарского предка по материнской линии; это имя родственно восточному Achmet .
Ее муж, трудный, угрюмый человек, не любивший домашней рутины и заботившийся только о «старых картах и далеких странах», считал смешным, чтобы один поэт женился на другом. Конечно, это редкое сочетание не всегда бывает успешным, как это было показано в более позднем случае Сильвии Плат и Теда Хьюза; тем не менее, один может вдохновлять другого, даже когда супружеские отношения ухудшаются. Гумилев был щедрым человеком, который вскоре увидел в своей жене настоящий талант. Вернувшись из путешествия по Абиссинии, он спросил ее, что она пишет, и она показала ему стихи, вдохновленные другим русским поэтом, с творчеством которого он ее познакомил. Иннокентий Анненский, человек замкнутый, ученый, преподавал классиков в Царскосельской школе и выпустил небольшой сборник стихов под названием «9».0511 Кипарисовая шкатулка . Это стало ее Библией, как юный Пушкин никогда не расставался со стихами француза Парни.
Гумилев горячо поздравил ее с новыми стихами, и они имели большой успех, будучи изданы весной 1912 года в виде ее первого сборника Вечер .
Ее второй сборник, в основном любовных стихов, Розарий , через два года произвел еще больший фурор: она стала чем-то вроде культовой фигуры в петербургском литературном мире. К тому времени ее муж сформировал вокруг них круг поэтов, известных как акмеисты или адамисты, одним из которых был Осип Мандельштам. Их поэтическая философия была в некотором смысле экзистенциальной: точность вещей и мгновений, отказ от символизма и Башни из слоновой кости.
Из печального величия Реквиема Ахматовой предстояло оглянуться на себя в этот период как на «веселую Царскосельскую грешницу». События тех лет — любовные связи, разлуки, трагедии вроде самоубийства юного курсанта, любовника своей подруги Ольги Судейкиной, — все это должно было найти свое отражение в ее странном шедевре поэтической автобиографии « Поэма без героя », которая она писала в страшные годы до и после Второй мировой войны. Нравится Пустошь оно обладает таинственной властью пушкинского таинственни певца — поэта-таинства — передать апокалипсис целой эпохи словами одной интимности.
Его неповторимо звонкий ритм, который можно лишь очень несовершенно передать по-английски, сводит в литургический унисон прошлое и будущее, фигуры, которые витают на пороге нового века, «настоящего, а не календарного», начавшегося для нее в 1914 год, и гости совсем другого рода, двойники от бесконечного маскарада.
Я с детства боялся маскировщиков;
Мне всегда казалось
Что какая-то лишняя тень
Без «ни лица, ни имени»
Проскользнула среди них…
Один из тех, кто как бы случайно проскользнул в поэму, был и для нее предначертанным гостем.
Гость из будущего!—Правда ли
Что он действительно придет ко мне,
Поворачиваете налево на мосту?
Посетителем был Исайя Берлин, профессор Оксфорда, работавший в 1945 году в посольстве Великобритании, который пришел в свою комнату через мост у канала Фонтанки.
Его замечательный отчет о визите составляет одну из вступительных частей к Полному собранию стихов , в которой он выражает свое чувство благоговения и благоговения при встрече с поэтом, который стал таким спокойным и непринужденным, и как будто по естественному предопределению , королева, даже богиня: та, чье выживание и тайная жизнь в тишине и изгнании были известны лишь немногим. В письме к Найман отмечалось, что подруга нашла эпиграф к ее стихам.
Но я стою на эшафоте бедствия
Словно на троне «среди придворных почестей».
И она приняла дань без скромности и тщеславия.
Это фактическое принятие себя как сосуда божественного, избранного для произнесения тайн, столь жизненно важных для человеческого духа, часто выражается в ее стихах («Они текут по пустой странице / Как чистый поток в овраг») и в ее чувстве напряженного отношения к неизвестным читателям и слушателям. У Пастернака было такое же убеждение в себе как в поэте-спасителе и искупителе, как и в Доктор Живаго и стихи вроде «Гефсимании», но у Пастернака не было ее чувства юмора и ее женской приземленности.
Очевидно, она вызывала у других чувство веселья, а также благоговения. Комедия была частью магии.
Исайя Берлин описывает, как он встретил ее и устроился для разговора, который, как оказалось, длился всю ночь, когда их потревожило его имя, которое выкрикивали во дворе внизу.
Это оказался Рэндольф Черчилль, сын Уинстона, который также был с визитом в британском посольстве и который, разыскивая Берлин и оказавшись в обстановке, напоминавшей ему его старый Оксфордский колледж, начал аплодировать его коллега, как он когда-то сделал бы в квадроцикле. Это было в начале холодной войны, и русские друзья и доброжелатели были ошеломлены риском и возможным скандалом. Здесь явно — в глазах КГБ — явились два английских шпиона, чтобы сговориться с великой русской поэтессой и, возможно, даже увезти ее в Лондон! Абсурд, вероятно, не имел негативных последствий, но примерно в это же время литературный истеблишмент решил еще раз осудить Ахматову за невыполнение советского поэтического идеала, а ее сына отправили на второй срок в ссылку.
Усердных паломников из-за границы впоследствии смущала нищета, в которой вынуждена была жить знатная старушка. Найман вспоминает молодого преподавателя английского университета, работавшего над «народными источниками» в своей поэзии. У Ахматовой висел ее рисунок Модильяни над кроватью в ее маленькой комнате, и ему было предложено взглянуть на него, но приглашение, похоже, его обеспокоило. Потом со смехом сказала секретарше: «Там не привыкли видеть старые дамские кровати. Он выглядел ужасно, когда ты тащил его к краю пропасти. Они не могут поверить, что мы так живем. Они также не могут понять, как мы вообще пишем в этих условиях». Муж дочери ее старого друга Пунина, в квартире которого она жила (сам Пунин погиб в ГУЛАГе), был для нее испытанием из-за того, что пытался, как «поклонник красоты», вести литературные беседы. Когда Ахматова с секретарем и поэтом Бродским праздновали с коньяком десятилетие смерти Сталина, появился муж и стал спрашивать ее, «не следует ли недооценивать Вознесенского и Суркова» — известных при советской власти поэтов.
Ахматова хранила каменное молчание, но потом со смехом заметила о своем литературном хозяине: «Я его очень ценю. Вместо него у нас мог бы быть человек, который увещевал бы меня: «Мама, ты опять оставила свет в ванной включенным».0003
Живо переведенные мемуары Найман идеально дополняют множество эссе и фотографий сборника стихов, а также ставшую уже классической биографию поэтессы Аманды Хейт. * Джудит Хемшемейер и ее редактор Роберта Ридер проделали превосходную работу, и последняя смогла включить в этот перевод несколько стихотворений и фрагментов, обнаруженных в России ученым М. М. Кралиным и подтвержденных знанием Найман поэта в ее В последние годы. Незадолго до смерти она написала пару заключительных строк:
Сама Необходимость наконец-то покорилась.
И задумчиво отошел в сторону.
Дельфийское изречение может показаться связанным с тем миром призрачных олицетворений, маскировщиков и воспоминаний в Поэме без героя , где поэт сухо заметил: «Смерти нет — это знают все, / Бессмысленно повторять это», взяв в качестве своего знака девиз Марии, королевы Шотландии, — «В моем конце — мое начало», — который она нашла в книге Т.
С. Элиота «9».0511 Четыре квартета .
В другом стихотворении она комментирует: «Без тайны нет поэзии», а одну серию она назвала «Секреты ремесла». Сьюзан Амерт берет еще одну свою фразу «В разбитом зеркале» как название исключительно ученого и элегантного исследования технических тонкостей ахматовской поэзии, делающего свою работу без какого-либо современного жаргона и высокопарных теорий, которые поэт сама бы презирала. Ибо Ахматова всегда утверждала, что в том, что она писала, нет ничего закулисного или вымышленного, ничего выдуманного мира символизма. Ее тайна, как и у Пушкина, заключалась в ясности: в открытости, которая могла казаться сбивающей с толку, потому что оставляла так много недосказанного. На это и на то, что она как поэтесса не «изобретает себя» давно уже заметил ее муж: это положение было развито позднее в исследовании ее поэтики известным критиком В. Виноградовым.
Сьюзан Амерт начинает свою книгу со сравнения ранней славы Пушкина и его «байронических» стихов с таким же успехом первых двух сборников Ахматовой.
Это хорошо, потому что даже друзья Пушкина были сбиты с толку тем, что они считали невзрачной странностью его более поздних шедевров, таких как «Домик в Коломне» и «Медный всадник» , в то время как его враги утверждали, что он перестал быть поэтом. . Хотя Ахматова никогда не теряла своей популярности, ее почитатели были озадачены загадочными внутренними отсылками в Поэма без героя , а советский литературный истеблишмент пренебрежительно называл ее «монахиней и блудницей», чьи декадентские и легкомысленные стихи недостойны доброго имени русской поэзии.
Конечно Поэма без героя — это подарок критику и комментатору, и глава Сьюзен Амерт, посвященная ему, многое объясняет. Как и в случае с «Медный всадник» , эта великая поэма имеет собственный смысл и по-своему влияет на отдельного читателя. Сама Ахматова была глубокой пушкинисткой и написала несколько прекрасных и тонких эссе на его поздние стихи. Ее вкусы в литературе своей страны могли быть резко произвольными.
Она ненавидела Чехова: Найман думает, что это было потому, что его «серый» мир слишком сильно напоминал ей ее собственные унылые первые дни в Киеве в роли Анны Горенко, прежде чем она стала княгиней Царского Села. Она не любила Толстого, но обожала Достоевского и постоянно его перечитывала. У нее была почти девчачья привязанность к стихам Байрона; и Исайя Берлин был немного сбит с толку и смущен, когда в начале их долгого совместного разговора она продекламировала ему на память две песни из Дон Жуан , на английском языке с таким странным ударением, что он едва мог распознать его как таковое.
Как подчеркивает ее переводчик, «Ахматова жила в доме, построенном не только из русской литературы, но и из мировой литературы». Для акмеистического движения ранних дней, как выразился Мандельштам, значение имела универсальная культура. И как поэзия Пушкина как бы сводится в конце концов к небесной форме сказки, приходящей сразу отовсюду и ниоткуда, так и в стихах Ахматовой есть такая же ясная, неудивительная, нелокализованная фактичность.
Она всегда язвительно отзывалась о себе и безлично по-матерински относилась к своим творениям. Иногда она видела музу в образе злой мачехи, пьющей ее кровь, «как та злая девица моей юности — любовь». В ней или в ее стихах не было ничего явно «женского», и тем не менее многие из самых ярких из них демонстрируют косвенное, но глубокое тождество с женским импульсом: Клеопатра призывает свою гордость к самоубийству, жена Лота отдает свою жизнь ради последнего взгляда. назад.
Она была права и в том, что в ее поэзии не было ничего герменевтического, ничего похожего на словесные мистерии Малларме: ее тайны открыты, как и в легендах. Знаменитое раннее стихотворение «Сероглазый король», позднее положенное на музыку Прокофьевым, представляет собой перевернутую волшебную сказку, со всей суггестивной силой этой формы, но полную убеждения — столь мрачного в поздних послереволюционных стихах — что волшебство творит чудеса. не работает, что нет счастливого конца. Только в завершении стихотворения.