гражданское, уголовное и процессуальное право.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО.

1.1 Право собственности.

В качестве объекта «имения-движимое имущество» фигурируют одежда, скот, орудия труда, товары. Право частной собственности на них было полным и неограниченным. Собственник мог ими владеть, пользоваться и распоряжаться, вступать в договоры, требовать защиты своих прав. Собственник имел право на возврат своего имущества из чужого незаконного владения.

В Краткой редакции Русской Правды закреплена незыблемость земельной собственности.

1.2 Обязательственное право.

Русская Правда знает обязательства из договоров и обязательства из причинения вреда.

Характерно обращение взыскания не только на имущество, но и на личность должника, на близких.

Договоры заключались в устной форме, но в присутствии свидетелей — послухов. При продаже краденной вещи сделка считалась недействительной, а покупатель имел право требовать возмещения убытков.

Наиболее полно в Русской Правде регламентирован договор займа.

Существуют три вида займа:

1) обычный заем,

2) заем, совершаемый между купцами;

3) заем с самозакладом — закупничество.

Просматриваются различные виды процентов в зависимости от срока займа. Срок взимания процентов ограничен двумя годами. Если должник выплачивал проценты в течение трех лет, то он имел право не возвращать кредитору одолженной суммы. Краткосрочный заем влек за собой наиболее высокую процентную ставку.

1.3 Брачно-семейное право.

Одной из форм брака было похищение невесты, другой — покупка. Довольно широко было распространено многоженство. С введением христианства устанавливаются новые принципы семейного права — моногамия, затрудненность развода, бесправие внебрачных детей.

Моногамная семья становится объектом защиты со стороны церкви. Браку обязательно предшествовало обручение. Брачный возраст был низким (14-15 лет для мужчины и 12-13 лет для женщины). Законодательство Древней Руси последовательно отстаивало свободное волеизъявление брачующихся, устанавливая ответственность тех родителей, которые либо выдают замуж дочь без ее согласия, либо препятствуют вступлению в брак своей дочери. Вопрос об имущественных отношениях между супругами не совсем ясен. Очевидно, однако, что жена имела определенную имущественную самостоятельность. Жена сохраняла право собственности на свое приданое и могла передавать его по наследству. Дети находились в полной зависимости от родителей.

1.4 Наследственное право.

Наследство в Русской Правде носит название статка или задницы. Русская Правда знает лишь движимости.

Наследование осуществлялось по двум основаниям: по завещанию и по закону. Наследование по завещанию по своей сути не отличалось от наследования по закону, ибо допускало к наследованию только тех лиц, которые бы и без него вступили в обладание имуществом. То есть завещание имело целью простое распределение имущества между законными наследниками. Кто же обладал правом наследования? Исключительно члены семьи. Как правило, имущество делилось поровну между всеми сыновьями. Более того, младший сын пользовался той привилегией, что в его долю всегда входил дом с двором. Важно отметить, что матери располагали большей свободой распоряжения своим имуществом, чем отцы. Мать могла отдать добро одному из сыновей тому, кто был к ней «добр». Если же все сыновья оказывались «недобрыми», непочтительными, то можно было отдавать имущество дочерям.

В наследовании по закону участвовали дети умершего, вдова и церковь. Жена могла пользоваться имуществом только до смерти, после чего оно переходило к детям. После матери наследовали те дети, у которых она проживала. К наследованию без завещания призывались все сыновья. Дочери же при сыновьях исключались от наследства, ибо, выйдя замуж, они полностью переходили на обеспечение мужа. Единственное, на что они могли претендовать, это содержание до замужества и приданое при вступлении в брак. Дочери смердов не могли наследовать и при отсутствии сыновей-наследников. Имущество таких семей считалось выморочным и поступало в княжескую казну. Только имущество бояр, не имевших сыновей, переходило по наследству к дочерям.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО. Cвоеобразно трактует Русская Правда общее понятие преступления: преступно только то, что причиняет непосредственный ущерб конкретному человеку, его личности или имуществу (

«обида»).   Русская Правда знает лишь два рода преступлений — против личности и имущественные. Субъектом преступления может быть любой человек, кроме холопа. Русская Правда не знает еще возрастного ограничения уголовной ответственности, понятия невменяемости. Русской Правде известно понятие соучастия: все соучастники отвечают поровну. Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъективной стороны преступления. В ней нет различия между умыслом и неосторожностью, но различаются два вида умысла — прямой и косвенный.  Это отмечается при ответственности за убийство: убийство в разбое карается высшей мерой наказания — потоком и разграблением, убийство же в сваде (драке) — только вирой. Что касается объективной стороны состава преступления, то 

подавляющее число преступлений совершается путем действия. Лишь в весьма немногих случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное невозвращение долга). Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе).  Наиболее тяжким видом татьбы считалось конокрадство, ибо конь был важнейшим средством производства, а также и боевым имуществом.

Cистема наказаний Русской Правды еще довольно проста. Высшей мерой наказания был поток и разграбление. Следующей по тяжести мерой наказания была вира, назначавшаяся только за убийство. Если за преступника расплачивалась его вервь, то это называлось дикой вирой.

Русская Правда: уголовное право.

Древнерусское законодательство большое внимание уделяет уголовному праву.

Ему посвящено много статей Русской Правды, уголовно-правовые нормы есть и в княжеских уставах.

Своеобразно трактует Русская Правда общее понятие преступления: преступно только то, что причиняет непосредственный ущерб конкретному человеку, его личности или имуществу. Отсюда и термин для обозначения преступления – «обида». В княжеских уставах можно встретить и более широкое понимание преступления, охватывающее и некоторые формальные составы. Это заимствовано из византийского канонического права.

Соответственно пониманию преступления как «обиды» строится в Русской Правде и система преступлений. Русская Правда знает лишь два рода преступлений – против личности и имущественные. В ней нет ни государственных, ни должностных, ни иных родов преступлений. Это не означало, конечно, что выступления против княжеской власти проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия. Вспомним, как поступила княгиня Ольга с убийцами своего мужа.

В уголовном праве особенно ярко проявляется социальная природа феодального права, открыто встающего на защиту господствующего класса и пренебрегающего интересами трудящихся. Это отчетливо видно при рассмотрении отдельных элементов состава преступления. Так, субъектом преступления может быть любой человек, кроме холопа. За действия холопа отвечает его господин. Однако в некоторых случаях потерпевший может сам расправиться с холопом-обидчиком, не обращаясь к государственным органам, вплоть до убийства холопа, посягнувшего на свободного человека.

Русская Правда не знает еще возрастного ограничения уголовной ответственности, понятия невменяемости. Состояние опьянения не исключает ответственности. В литературе высказывалось суждение, что опьянение по Русской Правде смягчало ответственность (убийство на пиру). В действительности при убийстве в драке имеет значение не состояние опьянения, а элемент простой ссоры между равными людьми. Больше того, Русская Правда знает случаи, когда опьянение вызывает повышенную ответственность.

Так, если хозяин бьет закупа под пьяную руку, то теряет этого закупа со всеми его долгами; купец, пропивший доверенный ему чужой товар, отвечает не только в гражданском, но и в уголовном порядке, притом весьма строго.

Русской Правде известно понятие соучастия. Эта проблема решается просто: все соучастники преступления отвечают поровну, распределение функций между ними пока не отмечается.

Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъективной стороны преступления. В ней нет различия между умыслом и неосторожностью, но различаются два вида умысла – прямой и косвенный. Это отмечается при ответственности за убийство: убийство в разбое карается высшей мерой наказания – потоком и разграблением, убийство же в «сваде» (драке) – только вирой. Впрочем, некоторые исследователи полагают, что здесь ответственность зависит не от формы умысла, а от характера самого преступления: убийство в разбое – это низменное убийство, а убийство в драке все-таки как-то может быть оправдано с моральной точки зрения.

По субъективной стороне различается и ответственность за банкротство: преступным считается только умышленное банкротство. Состояние аффекта исключает ответственность.

Что касается объективной стороны состава преступления, то подавляющее число преступлений совершается путем действия. Лишь в весьма немногих случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное невозвращение долга).

Наиболее ярко классовая природа древнерусского права выступает при анализе объекта преступного посягательства. Ответственность резко различается в зависимости от социальной принадлежности потерпевшего. Так, за убийство основной массы свободных людей платится вира в 40 гривен. Жизнь представителей верхушки феодалов оценивается двойной вирой в 80 гривен. Жизнь же зависимых людей оценивается в 12 и 5 гривен, которые даже не называются вирой.

Русская правда знает лишь два родовых объекта преступления – личность человека и его имущество. Отсюда, как уже упоминалось, только два рода преступлений. Однако каждый из родов включает в себя довольно разнообразные виды преступлений. Среди преступлений против личности следует назвать убийство, телесные повреждения, побои, оскорбление действием. Княжеские уставы знают и состав оскорбления словом, где объектом преступления является преимущественно честь женщины.

Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы считалось конокрадство, ибо конь был важнейшим средством производства, а также и боевым имуществом. Известно и преступное уничтожение чужого имущества путем поджога, наказуемое потоком и разграблением. Суровость наказания за поджог определяется, очевидно, тремя обстоятельствами. Поджог – наиболее легкодоступный, а потому и наиболее опасный способ уничтожения чужого имущества. Он нередко применялся как средство классовой борьбы, когда закабаляемые крестьяне хотели отомстить своему господину. Наконец, поджог имел повышенную социальную опасность, поскольку в деревянной Руси от одного дома или сарая могло сгореть целое село или даже город. В зимних условиях это могло привести и к гибели массы людей, оставшихся без крова и предметов первой необходимости.

В княжеских уставах предусматривались и преступления против церкви, а также против семейных отношений. Церковь, насаждая новую форму брака, усиленно боролась против остатков языческих порядков.

Система наказаний Русской Правды еще довольно проста, а сами наказания сравнительно мягкие.

Высшей мерой наказания, как уже отмечалось, был поток и разграбление. Сущность этой меры не совсем ясна. Во всяком случае, в разное время и в разных местах поток и разграбление понимался по-разному. Чаще всего – изгнание и конфискацию имущества, иногда – продажу в холопы.

Следующей по тяжести мерой наказания была вира, назначавшаяся только за убийство. Если за преступника расплачивалась его вервь, то это называлось дикой вирой.

До второй половины XI в. в качестве наказания за убийство применялась кровная месть, отмененная в Русской Правде сыновьями Ярослава Мудрого.

За основную массу преступлений наказанием была так называемая продажа – уголовный штраф. Ее размеры были различны в зависимости от преступления.

Виры и продажи, шедшие в пользу князя, сопровождались возмещением ущерба потерпевшему или его семье. Вире сопутствовало половничество, размер которого нам неизвестен, продаже – урок.

ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО.

Древнейшей формой судебного процесса был суд общины. Ему присущи такие отличительные Черты, как относительное равенство сторон и их активность при рассмотрении дела в сборе доказательств и улик, состязательность сторон. Поводами к возбуждению процесса служили жалобы истцов, захват преступника на месте преступления. Судебный процесс в Древней Руси делился на три стадии.   Первая стадия называлась заклич. В людном месте потерпевший сообщал о преступлении, например, о краже своего имущества. Пропавшее имущество подробно описывалось, чтобы его можно было опознать среди другого имущества.  Вторая судебная стадия — свод. Тот, у которого пропажа обнаруживалась, должен был указать, у кого он приобрел украденную вещь. «Свод» продолжался до тех пор, пока не обнаруживался человек, не способный объяснить, как к нему попала украденная вещь. Этот человек признавался виновным.  Если вторая стадия не увенчалась успехом, переходили к третьей стадии, называвшейся гонение следа. Она представляла собой розыск преступника и поиск доказательств. Такой поиск проводился либо самим потерпевшим и его родственниками, либо членами общины.  Основными доказательствами были свидетельства очевидцев и обнаружение самих украденных вещей в руках или на дворе обвиняемого. Доказательствами считались всевозможные испытания — водой, железом. В качестве судебного доказательства сохранился древний обычай биться с оружием или в рукопашную на поединке — поле.  

Древнерусское право еще не знало достаточно четкого разграничения между уголовным и гражданским процессом. Процесс был состязательный, при котором стороны равноправны, сами отыскивают доказательства и производят все необходимые процессуальные действия.

По Русской Правде можно выделить 3 стадии процесса: 1) заклич, 2) свод и 3) гонение следа.

1. Заклич. Потерпевший объявляет на торговой площади о нанесенной ему обиде, например, о пропаже украденной вещи и называет ее признаки.

2. Свод. Человек, у которого обнаружится данная вещь, может, однако, заявить, что он приобрел его правомерным способом, например, купил. Тогда начинается процесс свода. Владелец имущества должен доказать добросовестность его приобретения, т. е. указать лицо, у которого он приобрел вещь. При этом требуются показания двух свидетелей или мытника – сборщика торговых пошлин. Если в течение 3 дней вещь не найдена, то начинается третья стадия процесса.

3. Гонение следа – это отыскание преступника по его следам. Закон предусматривает специальные формы и порядок проведения этого процессуального действия. Если след привел к дому конкретного человека, считается, что он и есть преступник (ст. 77 Троицкого списка). Если след привел просто в село, ответственность несет вервь (община). Если след потерялся на большой дороге, то на этом поиск прекращается.

Доказательства. Среди них важное место занимают показания свидетелей. Древнерусское право различало две категории свидетелей – видоков и послухов. Видоки – это свидетели, в современном смысле слова – очевидцы факта. Послухи – более сложная категория. Это лица, которые слышали о случившемся от кого-либо, имеющие сведения из вторых рук. Иногда под послухами понимали и свидетелей доброй славы сторон. Они должны были показать, что ответчик или истец – люди, заслуживающие доверия. Не зная даже ничего о спорном факте, они просто как бы давали характеристику той или иной стороне в процессе. Впрочем, уже Русская Правда не всегда выдерживает четкое различие между послухами и видоками. Характерно, что и в применении свидетельских показаний появляется элемент формализма. Так, по некоторым гражданским и уголовным делам требовалось определенное число свидетелей (например, два свидетеля заключения договора купли-продажи, два видока при оскорблении действием и т. д.).

В Древнерусском государстве появляется и целая система формальных доказательств – ордалии. Среди них следует назвать судебный поединок – «поле». Победивший в поединке выигрывал дело, поскольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде и иных законах Киевского государства о поле не упоминается, что дало основание некоторым исследователям сомневаться в его существовании. Однако иные источники, в том числе иностранные, говорят о практическом применении поля. Другим видом суда божьего были испытания железом и водой. Испытание железом применялось тогда, когда не хватало иных доказательств, причем в более серьезных случаях, чем испытание водой. Русская Правда, посвящающая этим ордалиям три статьи, не раскрывает техники их проведения. Более поздние источники сообщают, что испытание водой проводилось путем опускания связанного человека в воду, причем если он тонул, то считался выигравшим дело.

Особым видом доказательства была присяга – «рота». Она применялась, когда не было других доказательств, но, разумеется, по небольшим делам. Ротой можно было подтвердить наличие какого-нибудь события или, наоборот, его отсутствие.

В некоторых случаях имели доказательственное значение внешние признаки и вещественные доказательства. Так, наличие синяков и кровоподтеков было достаточно для доказательства избиения.

В Русской Правде видны определенные формы обеспечения исполнения судебного решения, например, взыскание виры с убийцы. Специальное должностное лицо – вирник приезжал в дом осужденного с многочисленной свитой и терпеливо ждал уплаты виры, получая каждый день обильное натуральное содержание. В силу этого преступнику выгодней было как можно быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных гостей.

Русская Правда как первая попытка кодификации права в истории России



Целью написания данной статьи является рассмотрение Русской Правды, как первой кодификации российского законодательства, причины появления данного свода законов, введенные новации, процедуры и правила.

Ключевые слова: Русская Правда, частная собственность, имущество, Древняя Русь, кодификация, гривна, штраф.

Главным фактором, определяющим актуальность проблемы кодификации современного российского законодательства, является возрастающее значение закона, как источника права и основного регулятора общественных отношений.

«Современное законодательство динамично развивается. Каждый день появляются новые акты, некоторые вносят изменения в уже действующие законы и постановления, исходя из текущих потребностей времени и общества, другие являются самостоятельными источниками права. Такое количество документов может привести к бессистемности и хаосу в формировании всего законодательства, трудностям в правоприменительной деятельности. Отдельные законодательные акты могут дублировать друг друга, вносить противоречия в регулирование однородных или смежных общественных отношений.

Решение проблем упорядочения законодательства, повышения результативности воздействия законодательных норм на общественную практику, их регулятивных возможностей эффективнее всего достигается путем систематизации законодательства, выраженной в форме кодификации. Сущность кодификации состоит в объединении и коренной переработке действующих источников права в целях создания на этой основе обновленной системы взаимоувязанных законодательных норм, служащих своего рода каркасом для построения отдельно взятой отрасли, подотрасли права либо правового института». [3]

Что есть кодекс? Кодекс — это высшая ступень систематизации права, как правило отраслевого. Многие кодексы являются сборниками законодательных норм нескольких отраслей.

Современное российское законодательство имеет в своем массиве более двух десятков кодексов: Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ), Трудовой кодекс Российской Федерации (ТК РФ), Налоговый кодекс Российской Федерации (НК РФ), Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации (КоАП РФ), и т. д.

Российское законодательство имея такое количество кодексов, имеет и логически выстроенный внутренний нормативно-правовой массив.

Мы знаем, что такое кодекс, но когда и как он появился в российском законодательстве?

Авторы расходятся во мнении, когда появился первый кодекс в России. Одни утверждают, что «первая попытка систематизировать правовые нормы в XVIII в. была предпринята существовавшей в 1700–1703 гг. Палатой об Уложении, главной задачей которой стало приведение в соответствие с Судебником 1497, Судебником 1550 и Соборным Уложением 1649 г. всего массива вновь принятых во второй половине XVII в. нормативных актов. Помимо этого, необходимо было обновить судебную и управленческую практику путем включения в нее новых норм права. Палата об Уложении составила к 1703 г. проект Новоуложенной книги, она сохраняла структуру Соборного Уложения 1649 г. (25 глав), но его нормы были существенно обновлены. Новоуложенная книга не была одобрена царем». [4]

Закон появляется, как только рождается государство, т. к. основной функцией закона является регулирование определённых общественных отношений и возможность применения мер государственного принуждения. В процессе развития самого государства появляется множество законодательных актов, следующим логическим шагом является кодификация законодательства. Кодификация является самым эффективным способом систематизации нормативных правовых актов. Она представляет собой способ разгрузить действующее законодательство, избавив его от массива разрозненных нормативно правовых актов путем объединения их смысла в одном едином комплексном законодательном акте.

Мы считаем, что первые попытки кодификации российского законодательства следует отнести к XI веку, когда была издана Русская Правда. Русскую Правду открыл В. Н. Татищев более 250 лет назад. «Данный сборник законов имел избирательный характер и относился к определенной стороне жизни князя, княжеской дружины, богатой части городского населения, лично свободных людей. Такая избирательность норм «Русской Правды» объясняется целью ее издания — урегулировать социальные конфликты, избежать в дальнейшем столкновений новгородцев с наемниками-варягами и купцами-иностранцами, стабилизировать положение Новгорода после завоевания Ярославом Киевского великокняжеского стола в 1015–1016 гг. До принятия данного свода законов, судопроизводство основывалось, на язычестве, обычаях и житейских правилах. Также принятие христианства в 988 г. князем Владимиром повлияло на смену языческих традиций на христианскую мораль». [1]

Следует отметить, что «Русская Правда» имеет две редакции: Краткую Правду, далее по тексту КП (возможно относится к времени правления Ярослава Мудрого) и Пространную Правду, далее по тексту ПП (возможно относится к времени правления Владимира Мономаха). Но мы не будем углубляться в исторические тонкости появления каждой из них, а возьмем их за документальный факт существования писанного права в Древней Руси. Некоторые авторы (Юшков С. В., Зимин А. А.) рассматривали КП как первую попытку кодификации писанного права.

Хотя некоторые статьи Русской Правды имели происхождение от Закона Русского (это обычное право в Киевской Руси X века, упомянутое в договорах Руси и Византии, ранний устный источник русского права), но в целом это уже не свод устных языческих правил для родового племени, а свод писанных государственных законов. Ст.1 отражает древнейшее право кровной мести, но теперь в Правде хоть и остается данное право, теперь в качестве альтернативы предлагается замена мести на денежный выкуп за преступление. Также ограничением кровной мести стало ограничение круга мстителей двумя поколениями.

Уголовное право в современном понимании нашло отражение в Русской Правде в виде статей, предусматривающих наказание за убийство свободного человека и зависимого человека княжеского господства, за похищение княжеского скота, за разрушение, поджог или кражу любого другого княжеского имущества и в большей степени было направлено на сохранение княжеского домена. Штраф, назначаемый за убийство княжеского управляющего, составлял 80 гривен, а за убийство смерда (крестьянина) только 5 гривен.

Кража имущества свободного человека наказывалась штрафом в пользу князя и сопровождалась обязательным возвратом потерпевшему украденной вещи, либо возмещением ее стоимости. Исключительное наказание предусматривала ст. 38 КП — убийство вора — «убити въ пса место» (убить как пса на месте), если он был пойман на месте преступления, если вора задерживали, то следовало его вести на суд, убийство вора в этом случае не допускалось. Примечательно, что если совершал кражу холоп князя, боярина, монаха, то холоп не платил штраф, как человек лично зависимый, а платил его хозяин, причем в двойном размере (ст. 46 ПП).

Также в Русской Правде отражалась и тяжесть совершенного преступления группой лиц: ст. 31 КП говорит, что если преступник совершил кражу один, то положен штраф в 1 гривну и 30 резан, а если группой лиц, то по три гривны и по 30 резан (резана — денежная единица в Древней Руси, представлявшая собой половинку монеты арабского дирхама, весом примерно 1–1,48 гр. серебра)

Пространная редакция Русской Правды, в отличие от Краткой редакции Русской Правды предусматривает право на защиту, например, ст. 18 ПП гласит: «Аще будеть на кого поклепная вира, то же будеть послуховъ 7,…», т. е. в случае недоказанного обвинения в убийстве следует предоставить 7 свидетелей, чтобы они отвели обвинение.

Но надо отметить, что все же остались в Русской Правде языческие обычаи, поддерживаемые церковью, например, в случае если обвиняемый не мог предоставить свидетелей, то его подвергали судебному испытанию «железо» (ст. 21 ПП). «Испытуемый с раскаленным куском железа в руке должен был сделать 7 или 9 шагов, затем бросить его. После этого «кисть тоя руки влагалася в мешок, который завязывался снуром, и прикладывалися печати от судии и от истца или доносителя. Через 3 дня по свидетельствовании печатей, снимался с руки мешок, и ежели не явится на ладоне никакого признака озжения, таковый признавался правым. Также распространено было судебное испытание «вода» — «божий суд». Содержание судебной процедуры следует из слов епископа Серапиона в связи с обвинением женщины в колдовстве: «… если начнет тонуть — неповинна, если же поплывет — колдунья». Когда Ст. 22 ПП говорит, что таким судебным процедурам подвергался не только ответчик, но и потерпевший». [1]

Русская Правда оберегала не только жизнь и имущество, но и честь человека, оставляя в тени времен языческий обычай «око за око, зуб за зуб».

Вообще в Русской Правде много статей, предполагающих наказание в виде штрафа и компенсаций, например, за нанесение физических увечий и словесных оскорблений. В КП указываются лишь наказания в виде штрафа в пользу князя, в ПП к ним уже добавляется и компенсации пострадавшему, хотя, стоит отметить, что они на много меньше выплат князю. «аже выбьють зубъ…, то 12 гривенъ продаже, а за зубъ гривна. (ст. 68 ПП). Т. е. князь получал в виде штрафа выплату, в разы превышающую выплаты потерпевшему. Высокий судебный штраф в пользу князя раскрывает его основное содержание: не только наказание за удар, но и защита чести пострадавшего. Гривна в Древней Руси — это слиток серебра весом примерно 200 гр., на гривну можно было купить боевого коня со снаряжением или 20–25 овец (отару). Наибольшие штрафы были за повреждение уса или бороды, как защита мужской чести: «А кто порветъ бороду…, а вылезуть людие, то 12 гривенъ продаже; аже безъ людии, …то нету продаже». Т. е. если оскорбление нанесено прилюдно, то положен штраф, если же оскорбление нанесено без свидетелей, штраф отсутствует.

Торговые сделки и долговые отношения (займ, кредит, проценты) регламентировались довольно обширно (ст.47–54 ПП). В них оговаривалось, что сторонам достаточно принести клятвы в правдивости своих слов (роты), и как правило государство становилось на сторону должника, в случае форс-мажора (стихийное бедствие, вооруженное нападение) купцу предоставлялась возможность возмещения ущерба и долгов потерпевшим по мере возможности. В то время как, если купец пропил или проспорил чужие деньги и товары, то он отдавался в полное распоряжение владельцев утраченных товаров и денег, т. е. по сути это была полная конфискация имущества. Проценты по займу строго регламентировались и ограничивались ставкой 20 % в месяц — «10 кун за гривну». Если кредитор не мог предоставить в суд свидетелей, то он мог рассчитывать на возврат долга только до трех гривен путем дачи клятвы, а если сумма долга была больше, то иск не удовлетворялся — «промиловался еси», т. е. сам виноват. Таким образом государство ограничивало деятельность ростовщиков. Хотя статья 53 ПП, внесенная в Русскую Правду позднее Владимиром Мономахом, позволяла брать проценты и 100 % от долга, но ограничивал их уже ставкой 150 %.

Также в Русской Правде мы наблюдаем эволюцию и закрепление юридических терминов. Так в КП присутствует термин «обида», как обида, оскорбление и как правонарушение, преступление, в ПП же этот термин заменен на термин «продажа», как наказание, штраф.

Русская Правда предусматривала и процессуальные нормы, такие как возврат краденного, взыскание убытков и обязательное присутствие свидетелей при многих процедурах, например, при заключении сделки и возмещении ущерба или краденного.

Кроме то, в Русской Правде указывается порядок и суммы отчислений не только князю, но и членам судебного княжеского аппарата и другим участникам судебного процесса. Например, участнику поимки вора полагалось 10 резан (ст.40 КП), вирнику — 7 ведер солода или баранью тушу или 2 ногаты (ст. 42 КП), истец также платил государственную пошлину, хотя и меньше размером — «…от виры 9 кунъ, …» (ст. 107ПП).

Пространная редакция Русской Правды также содержала в себе нормы о наследстве и опеке (ст. 90–95, 97–106, 108). Здесь следует отметить несколько новаций в законотворчестве, заменившие древние нормы:

1) Теперь в случае смерти главы семьи и при наличии в семье только дочерей, из наследства им выделялось приданое, ранее по древнему праву, все имущество отходило князю. То же касается бояр и дружинников (ст. 90 ПП).

2) Вдова получала часть имущества (выдел), при условии, что снова не выходила замуж. Это уничтожало старое общинное право наследования, когда вдова становилась полноправной хозяйкой всего имущества (ст. 93 ПП).

3) Появилась статья, свидетельствующая о раздельном имуществе супругов. «Имущество, принадлежавшее первой, покойной жене оставившего наследство, наследуется детьми не от второго, а только от первого брака. Это распространяется и на то ее имущество, которое он после ее смерти подарил своей второй жене, т. е. их мачехе. Особое имущество жены складывалось из приносимого ею в дом мужа приданого и подарков мужа (ст.94 ПП)». [1]

По-прежнему, как и в старину некоторые вопросы общественных отношений решались общиной, как публичной властью, а не государством, например, вопросы опеки. Нормы статьи 99 устанавливают, что в случае если вдова снова выйдет замуж, то опеку над сиротами может взять близкий родственник или отчим, при этом все имущество, перешедшее к детям в качестве наследства, передавалось опекуну в пользование при свидетелях, с возвратом детям, когда те «донеле же возмогутъ» — повзрослеют (точный возраст не указан). При утрате опекуном данного имущества, последний возмещал полную ее стоимость. То же касается и вдовы, если она не выходит вторично замуж, то в праве жить во дворе покойного супруга и обязана сохранить все имущество, для передачи его совершеннолетним детям, когда те повзрослеют. В случае утраты имущества вдова обязана возместить стоимость имущества детям (ст. 101 ПП). И даже после раздела наследства, она имеет право оставаться в доме (ст.102 ПП)

Наличие холопов и других лично зависимых людей, способствовало появлению внебрачных отношений между феодалом и робами (роба — лично зависимая женщина, рабыня). Внебрачные дети не признавались и имуществом не наделялись, но после смерти феодала становились свободными вместе с матерью (ст. 98 ПП).

Собственник, по «Русской Правде», имел право распоряжаться имуществом, вступать в договоры, получать доходы с имущества, требовать его защиты при посягательствах. Объектами права собственности выступает весьма обширный круг вещей — кони и скот, одежда и оружие, торговые товары, сельскохозяйственный инвентарь и многое другое

В «Русской правде» только одна статья относится к земельному праву (ст. 34 КП «А иже межу переореть любо перетесъ, то за обиду 12 гривне»). Статья указывает высокий судебный штраф за разрушение межевых знаков, обозначавших земельные владения. Названы при этом два вида межевых знаков: непосредственно на земле (видимо, прежде всего борозда, которую запахивали, «переореть — орать — пахать») и на деревьях и специальных межевых столбах, которые затесывали. Что говорит о том, что вероятно, общины, находящиеся по соседству, и имеющие землю в частной собственности, могли заниматься переделами земли при необходимости. Население могло распоряжаться землей по коллективному усмотрению, платежи налогов князю этому не препятствовали, т. к. данью облагалась не земля, а хозяйства.

В X –XI вв субъектами права собственности могли быть только люди не рабского состояния. Деление вещей на движимость и недвижимость не нашло юридического оформления, но статус движимости разработан в Русской Правде довольно обстоятельно. Собственность, ее содержание, и различные виды владения не имели специальных обобщающих терминов, однако на практике законодатель различал право собственности и владение.

«Общий принцип защиты движимой собственности заключался в том, чтобы вернуть ее законному хозяину и заплатить ему штраф в качестве компенсации за убытки. Движимая собственность (включая холопов) считается в «Русской Правде» полным правом собственника: при спорах о ее возвращении государство не накладывает штрафов, стороны сами договариваются между собой. Доверившие имущество рабам и холопам (для торговых операций и т. д.) несли в случае принесения убытков и, уничтожения вещи ответственность перед третьими лицами в полном объеме (ст. ст. 116, 117). Иными словами, законодатель понимал, что право собственности определяется волей самого собственника. Защита движимой собственности, если это не было связанно с уголовным преступлением, не носила сословного характера, каждый вправе равнозначно определять ее судьбу». [2]

«В «Русской Правде» нашел свое отражение процесс усиления охраны частной собственности. Так, если в КП величина штрафа зависела только от вида и количества украденного скота, то в ПП (ст. 41,41) величина штрафа определялась и местом совершения преступления (украден ли скот из закрытого помещения или с поля). Еще дальше в развитии охраны частной собственности на землю идет ПП. Для нее (ст. 72 ПП) характерна большая по сравнению со ст. 34 КП дифференциация возможных случаев нарушения межи (здесь особо выделяются бортовые, ролейные, дворовые межи), что дает основание говорить о дальнейшем развитии феодального хозяйства и прежде всего за счет общинных земель, росте случаев нарушения права частной собственности в условиях усиливающегося социального неравенства». [5]

С одной стороны, общество переживало превращение из общинного в феодальное и было нацелено на сохранение статуса феодала, с другой стороны, государство взяв в свои руки законотворчество, оберегало уже не просто права власть имущего, но человека. Русская Правда объединила разрозненные княжеские законы отдельных земель, объединенных в княжества Киевское и Новгородское. Издание данного свода законов повлияло на искоренение языческих обычаев и поставила многие общественные отношения в княжествах на цивилизованные рельсы развития. Таким образом, мы можем сделать вывод, что первой кодификацией права в истории России была Русская Правда. Во-первых, это первый писаный высший государственный законодательный акт. Во-вторых, это сборник разрозненных законов русских князей, систематизированный, дополненный и обновленный Ярославом Мудрым, а в последствии дополняемый его сыновьями. В-третьих, Русская Правда послужила образцом для дальнейшего развития нормотворчества в России и создания последующих сборников указов: Псковская судная грамота — 1397 г, Новгородская судебная грамота — 1440 г, Великокняжеский («Царский») Судебник — 1497 г, Царский Судебник — 1550 г, Соборное уложение — 1649 г, Свод законов Российской империи — 1832 г, и т. д.

Литература:

1. Свердлов М. Б., Пособие к спецкурсу «Русская Правда», Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург, 1992 г.
2. Хазыкова, Э. К. Некоторые вопросы гражданского права в «Русской правде» // Вестник Института комплексных исследований аридных территорий. — 2008. — № 2(17). — С. 156–159. — EDN VMFPXN.
3. Абрамова А.И, Кодификация российского законодательства: современность и перспективы развития,.// Электронный ресурс — https://cyberleninka.ru/article/n/kodifikatsiya-rossiyskogo-zakonodatelstva-sovremennost-i-perspektivy-razvitiya/viewer // Журнал российского права № 12–2016
4. Дудкина Л.В, История государства и права России, 2010, электронный ресурс: https://be5.biz/pravo/i016/35.html
5. Белозеров, Б. П. История отечественного государства и права: учебное пособие / Б. П. Белозеров, Т. Т. Ляшенко. — Санкт-Петербург: ИЭО СПбУТУиЭ, 2011. — 363 с. — ISBN 978–5–94047–398–5. — Текст: электронный // Лань: электронно-библиотечная система. — URL: https://e.lanbook.com/book/63954 (дата обращения: 20.03.2023).

Основные термины (генерируются автоматически): Русская Правда, частная собственность, гривна, Древняя Русь, имущество, Российская Федерация, российское законодательство, вид штрафа, движимая собственность, Соборное уложение.

Российская Федерация: Правовая традиция | Международная комиссия юристов

От 16.06.2014 в

Российская правовая система в целом относится к системе гражданского права. Это правовая система, основанная на кодексах, и организация судебного надзора очень похожа на ту, что используется в западноевропейских странах гражданского права. Однако русская традиция развивалась обособленно от других европейских правовых культур в ранний период становления системы гражданского права, ^[1] и ряд особенностей, отличающих российскую правовую традицию от других систем, основанных на гражданском праве, включая исторически сложившееся признание государством не основанных на Гражданском кодексе правопорядков ^[2] и уникальную институциональную основу системы отправления правосудия, включая важную роль прокуратуры в системе, которая отвечает за осуществление судебного надзора и преследование преступлений. ^[3]

Российская судебная система очень сложна, однако по-прежнему существуют препятствия для создания независимой судебной власти, несмотря на успехи в реформировании правовой и судебной системы, особенно в начале XIX века. 90-е. Действуя в соответствии с Конституцией 1993 года, наследие Советского Союза, где судебная власть была частью правоохранительной системы, а судья имел не больше институциональной или личной независимости от исполнительной власти, чем полицейский или клерк, тем не менее остается влиятельным. Далеко не очевидно, что исполнительная и законодательная ветви искренне или последовательно восприняли изменения, а отсутствие политической воли или консенсуса является важным фактором медленного и неравномерного хода реформ. ^[4]

 

Сноски    (↵ возвращается к тексту)

1. 1. До XIX века российская судебная система подчинялась административной иерархии во главе с царем. Ричард Вортман, Развитие российского правосознания (1976).↵
2. 2. В царский период волостных судов применяли не Гражданский кодекс, а местное обычное право. Эта традиция была продолжена и в советский период в виде «товарищских судов» и народных судов. Уильям Партлетт, «Переклассификация российского права: механизмы, результаты и решения для чрезмерно политизированной области», 2 Columbia Journal of East European Law 1 (2008), с. 48.↵
3. 3. Уильям Партлетт, «Переклассификация российского права: механизмы, результаты и решения для чрезмерно политизированной области», 2 Columbia Journal of East European Law 1 (2008), с. 47-51.↵
4. 4. Международная комиссия юристов, Состояние судебной власти в России (ноябрь 2010 г.), с. 6-7.↵

Оставайтесь на связи

Свяжитесь с нами в социальных сетях или подпишитесь на нашу ленту новостей, чтобы получать регулярные обновления.

Южный Судан: конституционное и законодательное признание принципа независимости судебных органов

Венесуэла

Россия использует свои законы о данных в качестве оружия против иностранных организаций

Вид на вывеску у входа в российское отделение Еврейского агентства для Израиля в Москве, 21 июля 2022 г. Правительство, похоже, обратило свои законы о локализации данных против маловероятной цели: Еврейского агентства для Израиля. Обеспокоенные тем, что некоммерческая организация с многолетней историей, которая помогает евреям эмигрировать в Израиль со всего мира, ускоряет утечку мозгов образованных специалистов из России после катастрофического вторжения в Украину, российские власти обвинили группу в нарушении законов о неприкосновенности частной жизни. хранения данных о гражданах России.

Действия против Еврейского агентства для Израиля — это последний пример того, как Кремль использует законы, регулирующие онлайн-жизнь в России, для закрепления власти в оффлайне, а его развертывание против группы, практически не имеющей значимых технологических операций, показывает, как эти законы используются в качестве оружия против группы рассматривались как угроза правящему режиму. Вряд ли это новое явление, но его растущая частота свидетельствует о том, что использование Москвой онлайн-законов для сдерживания гражданского общества не показывает никаких признаков ослабления и, если уж на то пошло, становится все более творческим.

Во время своей президентской кампании 2000 года Владимир Путин печально известен своим видением России как «диктатуры закона». Фактически Путин имел в виду консолидацию власти и использование правовой системы для наказания противников режима с помощью написанных законов и сфабрикованных обвинений — желание, которое оправдалось с момента его прихода к власти. Российское правительство подошло к контролю над интернетом во многом таким же образом, уклоняясь от пекинской модели технической фильтрации и слежки в пользу сильно законнического подхода, который делает упор на принуждение в автономном режиме. Чтобы было ясно, Кремль продолжает использовать систему интернет-наблюдения СОРМ-3, усилил давление на компании по установке технологии фильтрации глубокой проверки пакетов (DPI) и заблокировал многие веб-сайты с февраля, даже если его возможности не так изощренные, как у китайского правительства. В отсутствие такого же изощренного режима Москва в значительной степени полагается на запутанные и непоследовательно применяемые законы о свободе слова, угрозы ареста, преследование служб безопасности (в том числе сотрудников иностранных технологических компаний), жестокость полиции, откровенный бандитизм и другие формы страха и запугивания. Российско-американская журналистка Маша Гессен заметила, что подавление и формирование информации Кремлем нельзя понять чисто технологически; его также следует понимать как часть «экономики террора».

Использование российским правительством законов о данных связано с этим юридическим подходом к киберпространству (или «информационному пространству», как его называет Москва). В июле 2012 г. вступил в силу Федеральный закон № 139-ФЗ, дающий государству возможность помещать веб-сайты в черный список и принуждать российских интернет-провайдеров блокировать доступ — одна из нескольких инициатив по усилению контроля, которые Роскомнадзор, российский интернет и регулятор СМИ, имеет более информации в Интернете. В декабре 2013 г. в России принят Федеральный закон № 39№ 8-ФЗ, который позволяет властям в течение суток и без решения суда блокировать интернет-источники, распространяющие призывы к массовым беспорядкам, участию в несанкционированных массовых мероприятиях и «экстремистской» деятельности. В 2014 году в России был принят закон о локализации данных (обязывающий любого, у кого есть данные о россиянах, хранить копию в России), в 2016 году закон о хранимых сообщениях (обязывающий операторов связи хранить сообщения пользователей в течение 30 дней), суверенный закон об внутренний интернет, изолированный от глобального) и так далее.

Российский закон о локализации данных от 2014 года требовал, чтобы все российские и иностранные компании, располагающие персональными данными о российских гражданах, хранили эту информацию в России. Говоря языком локализации данных, это требование «зеркалирования», при котором основная копия информации должна храниться в России, а другие копии могут существовать за пределами России. Это отличается от более строгой версии локализации, часто называемой «жесткой локализацией», которая требует, чтобы одна и единственная копия части информации хранилась внутри страны. Российские предприятия знают, что они должны подчиняться; на самом деле, например, часть облачной презентации российской технологической компании «Яндекс» заключается в том, что она может помочь компаниям соблюдать закон о локализации. Однако многие иностранные компании, такие как Twitter, Google и Facebook, долгое время просто игнорировали требования к локализации и время от времени выплачивали относительно небольшие штрафы (иногда всего лишь десятки тысяч долларов США, капля в море их прибыли), потому что правоприменение не было главным приоритетом Кремля.

Десятки стран ввели ограничения на локализацию с тех пор, как Россия установила для этого свой режим. Некоторые копировали или повторяли зеркальный подход России, а другие предпочли более строгие законы. Модель китайского правительства, например, гораздо более детализирована, чем российская, и включает многочисленные ограничения на передачу исходящих данных. Правительства использовали эти меры, чтобы увеличить охват внутренней слежки, как, например, когда ФСБ сообщила российским интернет-компаниям в 2019 году.установить оборудование, позволяющее сотрудникам спецслужб в любое время получать доступ к данным россиян. Они также сделали это, чтобы принудить иностранные компании. Предложения по локализации данных в Индии, например, предлагают еще один рычаг, с помощью которого правительство может оказать давление на Facebook, Twitter и другие компании социальных сетей, чтобы они выполнили требования об удалении (или восстановлении) контента.    

Власти в России часто используют эти интернет-законы в качестве средства для достижения цели. Принятие сбивающих с толку законов о высказываниях, подобных законам с расплывчатыми формулировками, криминализирующим публикацию «фейковых новостей» в Интернете, позволяет государству запугивать граждан, не уверенных в том, что они могут сказать, и наказывать тех, кто говорит то, что не нравится правительству. Закон об «иностранных агентах», подписанный Путиным в июле и вступающий в силу в декабре, расширит определение иностранных агентов, включив в него всех, «находящихся под иностранным влиянием», а определение политической деятельности будет включать любые действия, которые «противоречат национальных интересов Российской Федерации». Москва использовала этот статус иностранного агента для рейдов в офисы СМИ, возбуждения уголовных дел в отношении журналистов и иного оружия правовой системы против новостных веб-сайтов, что позволяет Кремлю абсурдно заклеймить независимую журналистику как иностранное вмешательство.

Законы о данных — еще один способ, которым Кремль использует российскую правовую систему в качестве оружия против своих предполагаемых врагов. Хотя точный характер предполагаемого нарушения Еврейским агентством Израиля российского законодательства неясен, он, вероятно, относится к требованиям локализации данных, которые требуют, чтобы информация о россиянах хранилась в России. Требования к локализации данных имеют непосредственную цель: хранить данные о россиянах в России, чтобы правоохранительным органам было легче получить к ним доступ. Но они также используются инструменталистами. Московские суды годами штрафовали такие компании, как Twitter, Google и Facebook, за отказ локализовать свои данные о россиянах. Исторически эти штрафы были низкими, но поскольку технологические компании выступили против войны в Украине, штрафы резко выросли. Поскольку Google отказывается выполнять требования по локализации данных и ограничивает доступ к российским государственным СМИ после вторжения, российские власти в июле наложили на компанию штраф в размере 345 миллионов долларов послеШтраф в размере 8 миллионов долларов в декабре — по сравнению со штрафом всего в 7530 долларов в 2018 году. Использование закона о данных в качестве юридического оправдания изгнания Еврейского агентства для Израиля не является аномальным — это неотъемлемая часть того, почему Кремль вводит эти правила в первую очередь. место.

Законы — это лишь один из инструментов в наборе инструментов Москвы, а в том, что касается интернета, эти инструменты являются ключевой частью построения российской правительственной модели онлайн-контроля. Фонд Викимедиа, например, калифорнийская некоммерческая организация, владеющая Википедией, постоянно подвергается атакам Кремля, особенно с тех пор, как режим Путина начал свою незаконную войну в Украине. Несколько редакторов подверглись доксированию (их информация просочилась в сеть) — тактика запугивания, которая также может подвергнуть их насилию. В марте белорусские спецслужбы арестовали редактора Википедии, который работал над статьями о вторжении России в Украину. Российское правительство также указало на свой закон о местных офисах для зарубежных технологических компаний — инструмент вопиющего принуждения, который уже использовался для угроз сотрудникам расправой и арестом, — чтобы попытаться заставить Фонд Викимедиа отправить людей на землю в России, где российский службы безопасности могут добраться до них.

Иностранным организациям всех мастей в России следует обратить внимание на эти законы. Российское правительство использует все доступные средства, чтобы укрепить власть внутри страны, подавить инакомыслие и контролировать информационное пространство посредством блокировки, изгнания и принуждения технологических компаний. Тем не менее продолжающийся эпизод с Еврейским агентством для Израиля подчеркивает, что не только технологические компании могут стать мишенью российских законов о данных, и эти организации должны обратить на это внимание. На данный момент, как сообщается, израильское правительство ведет переговоры с российскими коллегами о сохранении присутствия организации в России, хотя будущее группы неясно.

Российское правительство без колебаний использует правовую систему против противников или даже тех, кто ее раздражает, независимо от сомнительности требований или очевидного характера принуждения. Любая группа, оценивающая свои юридические и операционные риски в отношении России, должна также оценить свою подверженность таким юридическим аргументам, как те, которые относятся к локализации данных. Растущее число правовых ограничений в России на высказывания в Интернете, хранение данных и онлайн-общение, среди прочего, увеличивает вероятность того, что иностранные организации, от веб-сайтов СМИ до НПО, могут оказаться под перекрестным прицелом российского законодательства в отношении Интернета, данных и технологий. широко.

Со своей стороны, американские политики должны рассматривать обращение с Еврейским агентством для Израиля как важный пример в мире технических ограничений. Для политиков слишком легко увидеть технологическую проблему и свести ее к технологии, то есть провести техноцентрический анализ, который исключает социальные, политические, офлайновые и другие факторы. Например, многие политические обсуждения локализации данных сосредоточены на цифровых аспектах, таких как кибербезопасность рассматриваемой информации и меры технического соответствия, которые компании должны будут выполнять в своей инфраструктуре данных. Однако локализация данных может иметь множество других последствий, включая расширение доступа государства к информации о диссидентах, использование в качестве средства экономического принуждения иностранных компаний и использование в качестве средства политического принуждения организаций, которые не следуют линии режима. Все это мотивы для локализации данных и других законов, ограничивающих данные. В случае с Россией и техноцентрическим анализом в целом новости о блокировке веб-сайтов в начале этого года вызвали многочисленные заголовки и политические дискуссии о «Великом российском брандмауэре» (как в случае с Великим брандмауэром Китая) — разговор в Вашингтоне, который несколько затушевывал физически принудительные аспекты российского интернета и информационного контроля.