Рене Декарт в России: Русская философия : Руниверс

Рене Декарт в России

---

«Пушкин – его не минуешь

и к нему всегда возвратишься,

о чем бы ни началась речь»

А.А. Григорьев

Наша цель – привести ряд историко-философских, историко-культурных фактов по теме: Р. Декарт в России.

В 1730 году А.Д. Кантемир (1708-1744 гг.) перевел с французского на русский «Разговоры о множестве миров» последователя Декарта Б. Фонтенеля. Опубликована работа была в 1740 году. В комментарии переводчик популяризировал Декарта, отмечая, в частности, «что его (Декарта – Г.С.), и ему потом следовавших, трудами, стали мы яснее разуметь тварь всю»[1]. Второе издание книги вышло в 1761 году.

По словам М.В. Ломоносова, Декарт «открыл дорогу к вольному философствованию и к вящему наук приращению»[2]. Славным и первым «из новых философов» называл Декарта Ломоносов[3].

Прочитаем дневниковые записки С.А. Порошина (1741-1769 гг. ) – наставника (в 1762-1766 гг.) цесаревича Павла (р. 1754 г.) – будущего российского императора Павла I. Запись за 16 ноября 1764 года: «Разсказывал я Его Высочеству о имянитом Картезии, что он упражнялся между протчим несколько лет в анатомии, так что как некогда ученой человек будучи у него просил, чтобы он показал ему (свою) библиотеку, то он повел его в особую комнату, и вместо всей библиотеки показал ему разсеченнаго теленка, говоря, что в том ныне состоит вся его библиотека»[4].

Запись 20 ноября 1764 года: «После стола читал я сочиненной мною от имяни Его Высочества к Отцу Платону, ответ на его разсуждение о Мелхиседеке. Его Превосходительство Никита Иванович и граф Захар Григорьич слушали, и по окончании показывали свою апробацию. Его Превосходительство Никита Иванович приказал, что Его Высочество оной ответ подписать изволил. Потом запечатав, послал я его к Его Преподобию. До запечатания еще приказал мне Его Высочество, чтоб я в другой раз ему прочол. Читал я, и он с великим вниманием изволил слушать»[5].

Речь идет о письме цесаревича Павла своему законоучителю иеромонаху Платону от 20 ноября 1764 года, опубликованном в книге: «Православное учение или сокращенная христианская Богословия, для употребления Его Императорскаго Высочества пресветлейшаго Всероссийского Наследника, благовернаго Государя Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича; сочиненная Его Императорскаго Высочества учителем иеромонахом Платоном 1765 года» (СПб., 1765. С. 169-173).

А теперь процитируем вышеуказанное письмо: «Несказанно разширилось и возрасло учение светское с тех времен, как ревнующий по правде поборник Картезий отложась от порабощения Аристотельскаго любопытствующий разум на путь явственнаго и бодрствующаго изследывания поставил. Взошло новое светило, представилися науки в новом прекрасном виде и привлекли к себе множество любителей, коих до того распростертая по ученому владычеству темнота от них удаляла»[6].

«Забудем ли Декарта, — вопрошал А.Н. Радищев, — за то, что мог токмо усумниться? Он усумнился и се рушился оплот предрассуждений схоластики и разум устремился по истине быстротечно»[7].

«Дай мне вещество и движение, и мир созижду, вещал Декарт», — читаем в произведении А.Н. Радищева «Житие Федора Васильевича Ушакова», 1789г.[8].

И наконец, в письме А.Р. Воронцову от 29 октября 1791 из Иркутска Радищев пишет: “Декарт делал следующий вывод: сомневаюсь, — следовательно, существую; а я бы сказал: наслаждаюсь еще счастьем быть вместе с детьми, — следовательно, я отнюдь не забыт вами»[9].

Прочитаем Академические известия за 1779 год: «Декарт еще в самой цветущей своей юности поучал всех современных Математиков, издав свою Геометрию, весьма кратко сочиненную, но которая содержит в себе безчисленныя открытия и утверждает наиболее его славу»[10].

Значимость Декарта в истории науки хорошо сознавал А.С. Пушкин. В русской культуре именно ему, с нашей точки зрения, принадлежит наивысшая оценка роли и значимости Декарта как ученого. Для того, чтобы это стало очевидным, приведем сначала ряд высказываний представителей русской философии и культуры о роли А. С. Пушкина в русской литературе. «Грациозный гений Пушкина», — П.Я. Чаадаев «Апология сумасшедшего»[11]; «Чарующий гений Пушкина», — Н.А. Бердяев «Смысл истории»[12]; «Пушкин есть явление чрезвычайное», — Н.В. Гоголь «Несколько слов о Пушкине»[13]; наконец, знаменитое «Пушкин – наше все», — А.А. Григорьев «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина». Статья первая[14].

И все-таки наивысшая оценка творчества русского гения содержится, нам представляется, в дневниковых записях (1826 год) М.П. Погодина после одного из знаменитых чтений «Бориса Годунова»: «Пушкин! ты будешь синонимом нашей литературы»[15]. Пушкин — синоним русской литературы. Запомним это.

А теперь прочитаем из «Путешествия в Арзрум во время похода 1829 года» А.С. Пушкина: «Люди верят только Славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в Московском Телеграфе»[16].

Внимательный анализ данного высказывания приводит к выводу, что для А. С. Пушкина Декарт – нарицательное имя ученого. Или другими словами, для А.С. Пушкина в данном контексте Декарт – синоним слова «ученый». Можно сказать, «Декарт» и «ученый» слова-синонимы. Какая оценка Декарта может быть выше? А теперь возможна (не чрезмерна) параллель между оценкой А.С. Пушкина в русской литературе: Пушкин – синоним русской литературы, и оценкой Декарта А.С. Пушкиным: Декарт – синоним ученого.

Прав был уже цитированный нами А.А. Григорьев: «Пушкин – его не минуешь и к нему всегда возвратишься, о чем бы ни начиналась речь»[17].

В том же (1835 году), когда А.С. Пушкин написал «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», М.Ю. Лермонтов написал драму «Маскарад». Приведем то место, где игрок Казарин высказывает свое кредо:

Что ни толкуй Волтер или Декарт –

Мир для меня – колода карт,

Жизнь – банк; рок мечет, я играю

И правила игры я к людям применяю[18]

Из данного контекста следует, что для Лермонтова Вольтер и Декарт являются несомненно признанными (и добавим от себя, как известно, во многом противоположными по своим воззрениям) авторитетами в объяснении, в истолковании, в трактовке действительности, «мира», но для героя драмы игрока (картежника) Казарина… действительность, «мир» — колода карт.

В статье В.Г. Белинского «Взгляд на русскую литературу 1846 года» читаем: «Немецкая философия пошла от француза Декарта, нисколько не сделавшись от этого французскою»[19].

В «II. Записной книжке 1863-1864гг.» Ф.М. Достоевского читаем: «…правильное изучение природы происходит весьма недавно (Декарт и Бэкон)…»[20]. На страницах «Братьев Карамазовых» встречаем Декартово Je pense donc je suis[21].

«Буду весьма вам признателен, — обращается Л.Н. Толстой к французскому востоковеду и этнологу Леону де Рони в письме от 28 июля 1901 года из Ясной Поляны, — если вы поделитесь со мной вашими мыслями о критерии достоверности (я знаком только с декартовским критерием)…»[22].

Л.Н. Толстой полагал, что «…начинать надо с настоящаго момента, настоящаго места, т.е. с себя разсуждающаго, как и нач[инал] Декарт»[23]. В Дневнике Л.Н. Толстого за 4 января 1903 года читаем: «Для того, чтобы понятно было мое понимание жизни, нужно стать на точку зрения Декарта о том, что человек несомненно знает только то, что он есть мыслящее, духовное существо…»[24].

В заключение еще два историко-философских факта. В 1886 г. была опубликована первая монография русского автора, специально посвященная исследованию философии Декарта. Эта обстоятельная и содержательная (если не сказать, фундаментальная для своего времени) книга «Философия Декарта» (СПб., 1886) принадлежит перу заслуженного профессора Московского университета Н.А. Любимова.

12 октября 1896 года Московское Психологическое общество проводило публичное заседание, посвященное трехсотлетию со дня рождения Декарта. С речами выступили профессора Московского университета: Н.Я. Грот «О жизни и личности Декарта», Л.М. Лопатин «Декарт, как основатель нового философского и научного миросозерцания», Н.А. Умов «Значение Декарта в истории физических наук».

Профессор Н.Я. Грот – Председатель Московского Психологического общества, в частности, сказал: «Мы чествуем память одного из величайших гениев человечества, всеми признаннаго, хотя еще далеко недостаточно оцененнаго преобразователя наук, философии, всего миросозерцания и культурных основ жизни человечества на рубеже средних и новых веков, — одного из тех немногих деятелей, именами которых отмечается переход к той новой эпохе существования Европы и всего мира, которая характеризуется именем «новой истории».

Имя Декарта считается одним из главных, если не самым крупным именем, среди родоначальников новой философии, новой науки и, следовательно, новой, т.е. нашей современной, культуры. Трехсотлетие рождения Декарта является напоминанием о славной эпохе зарождения всех современных основных направлений мысли и некоторых главнейших методов научнаго изследования. Если Бекон, немного ранее Декарта, сделал первую попытку преобразования научных методов, то никто другой как именно Декарт, рационально обосновал новые методы изследования природы и, непосредственно их применяя, заложил фундамент новаго философскаго и научнаго миросозерцания»[25].

Сам факт и ход проведения публичного заседания Московского Психологического общества, содержание произнесенных речей свидетельствуют о популярности Декарта в России. Так как аудитория была заполнена, часть желающих не смогла принять участие в Заседании. Поэтому было принято решение провести специально для них второе заседание с той же программой (и с теми же речами).

Это второе публичное заседание состоялось через неделю, то есть 19 октября 1896 года.

В связи с торжественным чествованием в Москве трехсотлетия со дня рождения Декарта Психологическое общество послало телеграмму в парижскую Académie des Sciences Morales. В ответ была получена благодарственная телеграмма от французского министра народного просвещения[26].

И наконец, Вышеславцев Б.П. «Вечное в русской философии» (1955г.): «Декарт – истинная слава Франции, и он живет в современной философии. Он вновь молод и прекрасен, как это сказал Платон о Сократе; тогда как картезианство навеки оставлено позади»[27].

В статье приведены лишь некоторые историко-философские и историко-культурные факты, «я большего не домогаюсь»[28].

ПРИМЕЧАНИЯ:

---

[1] Разговоры о множестве миров господина Фонтенелла Парижской Академии наук секретаря. С французского перевел и потребными примечаниями изъяснил князь Антиох Кантемир в Москве в 1730 году. СПб., 1740. С. 14.

[2] Предисловие к «Волфианской экспериментальной физике», 1746 год. Ломоносов М.В. ПСС. Т. 1. М.:Л., 1950. С. 423.

[3] Там же.

[4] Порошин С.А. Записки, служащие к истории его императорского высочества Благоверного государя цесаревича и великого князя Павла Петровича. 2-е изд. СПб., 1881. С. 131.

[5] Там же. С. 137.

[6] Указанная книга иеромонаха Платона. С. 169-170.

[7] Варианты «Путешествия из Петербурга в Москву». – Радищев А.Н. ПСС. Т. 1. М.:Л., 1938. С. 437.

[8] Радищев А.Н. Житие Федора Васильевича Ушакова. 1789. Там же. С. 180.

[9] Там же. Т. 3. М.: Л., 1952. С. 397.

[10] Петр Богданович. Продолжение истории о математике. Академические Известия. Ч. 1. Март-Апрель. 1779. При С. Петербургской Императорской Академии наук. С. 227.

[11] Чаадаев П.Я. ПСС и избранные письма: В 2 т. Т. 1. М., 1991. С. 537.

[12] Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 143.

[13] Гоголь Н. В. Собр. Соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1953. С. 33.

[14] Григорьев А.А. Литературная критика. М., 1967. С. 166.

[15] А.С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 2. М., 1985. С. 21.

[16] Пушкин А.С. ПСС. Т. 8. Ч. 1. С. 461.

[17] Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья вторая: Григорьев А.А. Литературная критика. М., 1967. С. 212.

[18] Лермонтов М.Ю. Соч.: В 6 т. Т. 5. М.: Л., 1956. С. 339.

[19] Белинский В.Г. ПСС. Т. 10. М., 1956. С. 30.

[20] Достоевский Ф.М. ПСС; В 30т. Т. 20. Л., 1980. С. 175.

[21] Там же. Т. 15. Л., 1976. С. 77.

[22] Толстой Л.Н. ПСС. Т. 73. С. 108.

[23] Дневник. 29 октября 1900 года//Толстой Л.Н. ПСС. Т. 54. С. 52-53.

[24] Там же. С. 153.

[25] Вопросы философии и психологии. 1896. Кн. 35. С. 646-647.

[26] См. : Вопросы философии и психологии. 1896. Кн. 34. С. 489-520, 609-642; Кн. 35. С. 645-659, 687-689.

[27] Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. М., 1994. С. 307.

[28] Чаадаев П.Я. ПСС и избранные письма: В 2т. Т. I. М., 1991. С. 434.

ОБ АВТОРЕ: Григорий Григорьевич Судьин. Кандидат философских наук, доцент, Заслуженный преподаватель Московского университета, доцент кафедры истории русской философии философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Читал общие курсы лекций по истории философии на факультетах: философском, психологии, журналистики, спецкурсы (в частности, «Дискуссионные проблемы истории русской философии», «Русская философия XX века»). Опубликовал ряд научных работ в различных историко-философских сборниках и журналах.

Теги: Компаративистика

Автор:  Григорий СУДЬИН

Комментарии (16) 22.12.2012

Возврат к списку

Рене Декарт как родоначальник «новой философии» . История философии

Наиболее крупную роль в становлении и развитии философии нового типа сыграл французский философ Рене Декарт (1596–1650). Его философская система не только отрицала схоластическое мышление, но и содержала позитивную программу, опирающуюся на собственный метод, чем во многом определила восходящее развитие философской мысли Европы на последующие триста лет.

Декарт родился во Франции в дворянской семье, учился в иезуитском коллеже Ла-Флеш. Незаурядные математические способности сделали его гениальным математиком.

Рене Декарт

Позже его отрицательное отношение к схоластическому пониманию науки и философии, к кабинетной учености воплотилось в мысль, что подлинную науку «можно обрести в самом себе или же в великой книге мира»[105].

Наиболее выдающиеся из его философских трудов – это работы, посвященные методологической проблематике: «Правила для руководства ума» (1628–1629), где Декарт излагает методологию научного познания; «Рассуждения о методе» (1637) – введение к его трактату о геометрии; «Размышления о первой философии» (1640), где он углубляет некоторые аспекты своей методологии и одновременно придает ей более глубокое философское обоснование; «Первоначала философии» (1644) – самое объемное его произведение, свод общефилософских, методологических и конкретно-научных принципов картезианства (латинизированная форма имени Декарт (cartesius) – направление в философии, теоретическим источником которого являются идеи Декарта), задуманный как учебное пособие.

Кроме того, Декарт является автором исследований, касающихся самых различных областей человеческого познания. К наиболее значительным из них принадлежат «Реферат о свете» (1630–1633), а также «Диоптрика» (1637), в которой он заложил основы геометрической оптики. Последним большим произведением Декарта являются «Страсти души» (1649), посвященные этической проблематике.

В 1633 г. Римский папа внес труды Декарта в список запрещенных книг, а спустя восемь лет Людовик XIV запретил преподавание картезианства на всей территории французского королевства.

Декарт был одним из тех мыслителей, которые тесно связывали развитие научного мышления с общими философскими принципами. Он интенсивно занимался экспериментальными науками (в современном смысле слова), внес большой вклад в формирование оптики. Декарт открыл закон преломления светового луча на границе двух различных сред. Точная формулировка этого закона позволила усовершенствовать оптические приборы, которые стали играть огромную роль в астрономии и навигации (а вскоре и в микроскопии). В рамках занятий оптикой он изучал и анатомию человеческого глаза.

К числу научных открытий Декарта можно отнести и идею условного рефлекса, сыгравшую фундаментальную роль в становлении и развитии психологической мысли.

Весьма важное место он занимает и в истории развития математики. Декарт сыграл решающую роль в становлении современной алгебры: он ввел буквенные символы, обозначил последними буквами латинского алфавита (х, y, z) переменные величины, сделал общепринятым современное обозначение степеней, заложил основы теории уравнений. Сказанным далеко не исчерпывается область научных достижений и открытий Декарта.

Занятия Декарта наукой объясняют тот факт, что в формировании его философской системы важную роль сыграл способ мышления современного ему естествознания.

Новое, что приносит естествознание, – это прежде всего способ понимания мира и самого процесса познания. Естествознание XVI–XVII вв. еще не формулирует эти новые принципы познания с достаточной степенью общности. Оно скорее реализует их непосредственно в процессе овладения своим предметом. Если философия Бэкона является только предвестником нового естествознания, то в философии Декарта уже закладываются его достаточно общие, философски разработанные основания. Философия Декарта представляет собой цельный и рационально обоснованный образ мира, не только соответствующий актуальному состоянию естествознания, но и определяющий направление его развития. Одновременно она вносит в развитие самого философского мышления основополагающие изменения, которые Гегель характеризовал следующими словами: «Декарт направил философию в совершенно новое направление, которым начинается новый период философии… Он исходил из требования, что мысль должна начинать с самой себя. Все предшествующее философствование, в частности то, которое исходило из авторитета церкви, было, начиная с этого времени, отвергнуто»[106].

Предмет философии и картезианская концепция науки. Выяснение того, что такое философия, Декарт начинает с самой обычной ее трактовки: «…слово философия означает занятие мудростью и… под мудростью понимается не только благоразумие в делах, но также совершенное знание всего, что может познать человек; это же знание, которое направляет нашу жизнь, служит сохранению здоровья, а также открытиям во всех искусствах»[107].

По мнению мыслителя, «философия…одна только отличает нас от дикарей и варваров и…каждый народ тем более цивилизован и образован, чем лучше в нем философствуют»[108].

Сущность философии в понимании Декарта наиболее четко определена в его «Первоначалах философии»: «Вся философия подобна дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие из этого ствола, – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике. Подобно тому как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а только с концов ветвей, так и особая полезность философии зависит от ее частей, которые могут быть изучены только под конец»****.

Подлинная философия должна быть единой как в своей теоретической части, так и с точки зрения метода. Образ дерева, по мысли

Декарта, подчеркивает данный тезис: следствия должны вытекать из общих для них дедуктивных посылок, так как все науки настолько связаны между собой, что легче изучать их все сразу.

Идеал единства научного знания подчеркивался Декартом неоднократно. Наука должна быть стройной логической структурой, основанной на математических средствах. Главный принцип классификации наук состоит в порядке, которому следуют в целях лучшего усвоения материала, причем этот порядок отображает и этапы развития природы: физика должна следовать за логикой и математикой, после нее идет этика, т. е. наука об обществе.

Декарт считал, что практически наиболее полезными являются конкретные науки, вырастающие на самом верху дерева познания. Его концепция науки означала преодоление созерцательного отношения к знанию, которое было свойственно схоластике. Однако Декарт не связывал истинность научного знания с его непосредственной полезностью. Полезность науки он связывал с глубиной постижения «великой книги мира». Теологии, откровению и авторитету религиозных авторов философ противопоставляет силу разумного мышления и понятийного усмотрения сущности вещей. Эта сила – знаменитый «естественный свет», «свет ума». Всей своей философии Декарт стремился придать ясный облик, чтобы одни ее тезисы самым бесспорным образом вытекали из других.

Основной, собственно философской наукой, по Декарту, является метафизика, которая в его трактовке испытала сильнейшее воздействие научных изысканий мыслителя и его методологии. Философ высоко ценил метафизику. Он не был согласен с пренебрежительным отношением к ней, проявляемым многими естествоиспытателями, загипнотизированными успехами математического естествознания. Много позже эти сциентические тенденции, отвергнутые Декартом, разовьются в позитивизм.

Метафизика является первой частью философии. Ее предметом выступает исследование «начал познания»: объяснение главных атрибутов Бога, нематериальности нашей души, а равно и всех остальных ясных и простейших понятий, которыми мы обладаем. Иначе говоря, Декарт считает, что философия (метафизика) – это познание «истины по ее первопричинам». Философствовать – значит, исследовать первые причины, именуемые первоначалами, применять способность мышления к исследованию «нематериальных», т. е. «метафизических вещей».

Перед Декартом встала фундаментальная проблема: «с чего начать построение здания философско-научного знания?» Как философ и как творец математики нового времени, убежденный, что познание природных закономерностей есть познание отношений, фиксируемых методами математики, он пришел к выводу, что отправным пунктом анализа должно служить рассмотрение метода. Но поскольку философия начинается с метафизики, все знание должно быть выведено из первоначал, любое исследование должно начинаться с их определения.

По мнению Декарта, «для этих первоначал существует два требования. Во-первых, они должны быть столь ясны и очевидны, чтобы…человеческий ум не мог усомниться в их истинности; во-вторых, познание всего остального должно зависеть от них…»[109].

Методическое сомнение и рационалистический метод. Правила метода. Первую и исходную определенность и достоверность всякой философии Декарт видит в определенности и достоверности сознания – мышления. Требование это должно исходить из мышления как такового. Смысл данного требования Декарт выражает словами: «во всем должно сомневаться», ибо сомнение и есть абсолютное начало. Таким образом, как говорит Гегель, первым условием всей декартовой философии является «отвержение всех определений».

Декартово сомнение и отвержение всех определений исходит не из предпосылки о невозможности этих определений. Принцип Декарта – это не античный скепсис, для него сомнение не цель, а средство, его скепсис носит методологический характер, рушит мнимые достоверности, чтобы найти единственную первичную достоверность. Первичная достоверность должна стать краеугольным камнем всей конструкции нашего познания. Первичная достоверность не может быть чувственной очевидностью, как для Бэкона. Декарт считал, что сущность вещей мы воспринимаем не посредством ощущений, но с помощью разума. Иногда он называл ощущения (чувственное познание) даже помехой познанию, так как чувства порою обманывают нас. Нельзя также основывать достоверность познания на авторитетах, ибо возникает вопрос о достоверности этих авторитетов. Декарту нужна такая достоверность, которая должна быть исходной предпосылкой и поэтому сама не может опираться на другие предпосылки. Такую достоверность он находит в мыслящем «Я» – в сознании, в его внутренней очевидности.

Тезис Декарта таков: все сомнительно (Бог, небо, тела), но несомненен факт сомнения. Нельзя сказать, что мы не существуем, если мы мыслим и сомневаемся. То, что сомневается, мыслит. Значит, существует нечто мыслящее, т. е. субъект, «Я». Итак, «я мыслю, следовательно, существую» (cogito ergo sum). Согласно Декарту, в самом акте сомневающейся мысли уже заложена несомненность существования. Мышлению отвечает (для самого мыслящего «Я») особая, неустранимая достоверность, заключающаяся в непосредственной данности и открытости мысли для самой себя.

Cogito Декарта может оцениваться по-разному. Например, Г.В. Лейбниц считал, что cogito есть истина мысли и вопрос о бытии «Я» решается только путем истолкования этой мысли, поэтому утверждение о существовании субъекта неправомерно. Философ П. Гассенди упрекал Декарта в неправильности вывода о существовании субъекта только из его мышления. Это серьезные возражения, ибо Декарт заранее постулировал, что мышление есть данность личности, т. е. в известной степени вывод о существовании субъекта, сделанный из абсолютно непосредственного cogito, беспредпосылочен. Однако вывод Декарта связан с развитием естествознания, точнее, с развитием математических конструкций. Математика, в которой основой является идеальная конструкция, считалась наукой, достигающей своих истин с высокой степенью достоверности. Декарт подчеркивал: достоверность математики заключается в том, что по сравнению с другими науками она более зависит от мыслящего «Я» и менее от внешней реальности. Итак, Декарт пришел к выводу, что методологический скепсис обнаруживает в качестве определенных и достоверных истин одно несомненное утверждение – о самом существовании познающего мышления. Достоверность знания заключена в сфере самого знания и мышления. Для метафизики (для всего нашего знания) было найдено положение, истинность которого не вызывает сомнений. В этом и состоит первое «начало» метафизики.

Однако достоверность мысли недостаточна для познания. Только обладая истинным методом, возможно, по Декарту, «добиваться познания всего», освободившись перед этим от заблуждений схоластики и схоластической силлогистики, мешающих познанию. Философ с этой целью разрабатывает специальное учение о методе, которое он резюмирует в следующих четырех правилах.

Первое правило метода Декарта требует принимать за истинное все то, что воспринимается в очень ясном и отчетливом виде и не дает повода к какому-либо сомнению, т. е. вполне самоочевидно. Перед нами указание на интуицию как на исходный элемент познания и рационалистический критерий истины. Это lumen naturale (естественный свет) в его чистом виде. Интуитивное – несомненно, а все то, что не подтверждено интуицией, подлежит сомнению и не может считаться истинным. Это правило имеет гносеологический характер, оно является выражением методологического скептицизма Декарта и формулируется следующим образом: никогда не принимать любую вещь за истинную, если ты ее не познал как истинную с очевидностью.

Второе правило метода предполагает делить каждую сложную вещь, ради успеха ее изучения, на более простые составляющие, дабы затем устремить внимание на эти простые, т.  е. не подлежащие дальнейшему делению умом, части. Декарт требовал разделять и каждый из вопросов, которые следует изучать, на столько частей, сколько необходимо, чтобы лучше разрешить эти вопросы. По его мысли, «анализ» должен был открыть исходные элементы знания, всеобщие и поэтому наиболее простые аксиомы, предельно общие характеристики вещей, которые впоследствии могут служить началом дедукции.

Третье правило метода: в познании мыслью следует идти от элементарных и доступных нам вещей к вещам более сложным и трудным для понимания. Такой путь мысли является рационалистической дедукцией.

Четвертое правило метода ориентирует на достижение полноты знания, на то, чтобы совершать везде такие полные расчеты и такие полные обзоры, чтобы быть уверенным в том, что мы ничего не пропустили.

Философ был убежден, что суть его метода заключается в соблюдении строгого порядка и последовательности в познании. По замыслу Декарта, его метод дедуктивный, и этой направленности подчинено содержание правил метода. Он стремился реализовать очень распространенную среди передовых мыслителей XVII в. «идею» всеизмерения, т. е. построения научного знания на дедуктивной основе.

Правила Декарта имели исключительное значение для развития философии и науки Нового времени. Условия «очевидности» и «интуитивной ясности» исходных утверждений научной теории являются одной из основных характеристик и современного научного познания.

В отличие от Бэкона, который считал индукцию (в современных терминах – «эмпирическую индукцию») основным методом получения истинных (и практически полезных) фактов, Декарт таким методом считает рациональную дедукцию. Формулирует он этот метод в прямой противоположности к созерцательной и спекулятивной средневековой схоластической философии.

Врожденные идеи и проблема Бога. Вторым основоположением метафизики Декарта является признание существования Бога. Каким образом идея Бога была введена в пространство теоретической рефлексии Декарта?

Формула Декарта «cogito ergo sum» выступает у него в роли одной из врожденных идей наряду с такими, как существование понятий числа, длительности, структуры тел, фактов сознания, свободы воли, некоторых аксиом естествознания, бытия Бога. К такому выводу Декарта вели убеждение рационалиста о невозможности вывести всеобщее и необходимое знание из чувственного опыта и стремление обеспечить интуицию материалом для построения содержательного знания так, чтобы она сохраняла полную самодостаточность.

Однако, считая свою формулу основой рационализма, Декарт не предвидел, что cogito содержит возможность солипсистского замыкания сознания. Философ же хотел прийти не к солипсизму[110], а к твердому знанию природы, и потому нуждался в доказательстве достоверности человеческих познаний о внешнем мире. Ради получения этого доказательства он пытается предварительно увериться в бытии Бога как необходимого, по его мнению, посредствующего звена между «Я» и природой.

Для чего нужен Бог философу?

1. Бог – гарант существования мира, его познания, гарант истинности познания.

2. Бог в состоянии вселить в души людей как существ несовершенных мысль о существовании всесовершенного существа. Осознать свое несовершенство люди могут постольку, поскольку есть «точка отсчета» в образе Бога как высшего совершенства.

Идеи Декарта о Боге не являются новыми, он опирается в своих рассуждениях на онтологическое доказательство Божественного бытия (от идеи о Боге к реальному существованию Бога). Его дедуктивный ход мыслей в данном случае очень некорректен с точки зрения правомерности перехода от мыслимости Бога человеком к реальному существованию Бога, что является нарушением правил метода самого Декарта. Сам Декарт это, видимо, чувствовал и пытался бытие Бога подкрепить врожденной идеей свободной воли, которую он понимал как активное утверждение и отрицание в мыслях, осуществляемое волей человека. Воля – это «порыв» человеческого мышления.

Роль Бога в системе взглядов философа чисто вспомогательная – это средство, с помощью которого ученый и его «Я» обращены к природе и ее познанию. Кроме того, в своих воззрениях Декарт стоит на позициях деизма: после сотворения мира и его законов Бог предоставил мир «своему течению». Дальнейшая функция Бога – быть гарантом законов сохранения природы, истинности познания и неизменности уже полученных истин.

Деистический Бог потребовался Декарту для того, чтобы: избежать солипсизма, ибо логически внешний мир из cogito не выводим; объяснить сохранение мира, а позже – и происхождение мыслящих людей. Вся система аргументации Декарта делает вполне понятной его мысль о существовании врожденных идей в качестве одного из основоположений рационалистической теории познания. Именно врожденным характером идей объясняется сам эффект ясности и отчетливости, действенности интеллектуальной интуиции, присущей нашему уму. Углубляясь в него, мы оказываемся способными познавать сотворенные Богом вещи.

Дуализм Декарта. Учение о субстанциях. Для того чтобы объяснить природу и структуру мира, Декарт ввел понятие телесной субстанции, которая безраздельно господствует во всем Универсуме. Определяя субстанцию как то, что не нуждается ни в чем другом для своего существования, Декарт подчеркивает всеобщность материального начала в природе. По мысли Декарта, материальной субстанции присущи определенные всеобщие неизменные свойства: объемность и протяженность, которые он называл простыми элементами материи. Из этих элементов логически вытекают следующие свойства: фигура, величина, расположение, порядок частей, их количество, делимость, длительность, перемещение. Таким образом, Декарт геометризовал материальную субстанцию, т. е. фактически свел ее к протяженности, хотя эта идея имела и рациональное зерно: здесь содержалась мысль о связи материи и пространства, а поскольку, по мысли философа, протяженность не может быть чем-либо ограничена, материальная Вселенная беспредельна.

Если материальный мир беспределен, то всякое движение тел возможно только как относительное взаимосмещение их. А поскольку все свойства материальных частиц сводимы к их взаимным расположениям, это приводит к разнообразию в движениях частей систем и конгломератов. В свою очередь, все движения и изменения в мире суть следствия внешних причин (нажимов и толчков). Отводя роль первопричины Богу, Декарт называет законы перемещения «вторыми причинами» материального мира.

В связи с вышеизложенными идеями Декарта иногда называют родоначальником механицизма (позиция, в силу которой все многообразие мира объясняется пространственными перемещениями частиц вещества, которым приписывается минимальное количество свойств геометрического и физического порядка).

На основании учения о материальной субстанции Декарт сформулировал свою знаменитую космогоническую гипотезу – первую в Новое время попытку постичь происхождение универсума и показать развитие мира во времени. Бог создал материю, сообщил ей первоначальный толчок, затем ее развитие происходит в соответствии с теми закономерностями механики, которые были известны Декарту. Сообщая материи первоначальный толчок, импульс движения, Бог сообщает его в определенном количестве, т. е. во Вселенной сохраняется столько движения, сколько его было вложено при творении.

По мнению Декарта, природа безгранично усложняется, совершенствуется на основе всеобщих естественных законов. Декарт даже высказал мысль о необходимости приложения идеи прогресса к животному миру.

В XVIII в. к идее развития Декарта примкнули многие прогрессивные умы, в том числе и И. Кант, но постепенно ее узкомеханистическая реализация все же утрачивала сторонников. Однако в XX в. его физика вновь стала вызывать интерес: в ней нашли предвосхищение идеи бесконечной делимости материального континуума, неисчерпаемости всеобщих связей и др.

Принципы своей философии Декарт распространил и на объяснение жизнедеятельности животных организмов. Философ открыл механизм ответных реакций живых организмов на факты раздражения их органов чувств (по современной терминологии – безусловно-рефлекторных реакций).

На этой основе Декарт сближает понимание животных с пониманием человека, однако он видит и принципиальное их различие. Оно выявляется, во-первых, в способности человека к целесообразным действиям в любых ситуациях, а это свидетельствует о наличии в человеке разума, во-вторых, в наличии речи. Эти отличия объясняются действием особого свойства человека – наличия разумной души.

Философ утверждает, что в человеке находятся две «конечные», «сотворенные», резко отличающиеся друг от друга субстанции, из которых одна телесная, а другая мыслящая, духовная. Мышление есть атрибут и сущность духовной субстанции, и поскольку главные атрибуты обеих субстанций (у материальной – протяженность) различны, их сущности несовместимы друг с другом и находятся во взаимоисключающем отношении. Для их гармоничного взаимодействия требуется апелляция к функции Бога.

Однако Декарт не мог строго придерживаться своей дуалистической схемы взаимонезависимых субстанций. Приходилось косвенно признавать их взаимодействие. Душа, по Декарту, нуждается в определенном месте обитания (теле), а тело человека и нервные процессы в нем тесно связаны. Это послужило впоследствии поводом для дискуссий среди последователей Декарта.

Идея связи двух субстанций обнаружилась и в картезианском учении о страстях. Декарта нередко называют отцом физиологической психологии, так как он попытался построить и объяснить всю физиологию страстей.

Учение о страстях души и этика Декарта. Исследование страстей было предметом последней работы Декарта «Страсти души». В этой работе он пришел к выводу о том, что существует два вида страстей – страдательные и активные.

Страдательные состояния, или страсти, в его теории рассматриваются как результат взаимодействия с предметами окружающего мира и отождествляются с чувственным познанием. Это ощущения, восприятия, представления, чувства и т. д., которые не исходят из самой души, а привносятся извне и лишь осознаются ею в таком виде, т. е. эти страсти души навязываются, она их не может изменить.

Активные состояния Декарт отождествлял с желаниями, которые исходят непосредственно от нашей души и зависят только от нее. Основное назначение или функцию страстей Декарт видит в том, что они побуждают душу человека желать того, к чему эти страсти подготавливают его тело; так, чувство страха вызывает желание бежать, а чувство отваги – бороться. Страсти приучают душу желать признанного природой полезным и никогда не менять своего желания. В то же время активные страсти могут заставить человека совершать поступки, диктуемые разумом и не связанные с удовлетворением биологически целесообразных желаний. Таким образом, эти страсти представляют собой источник и волевого, и инстинктивного, стремящегося к самосохранению, поведения. Они также отождествляются человеком со стремлениями и аффектами, которые зависят не только от души, но и от тела и служат связующим звеном между ними.

Единственным местом, где душа соединяется с телом, является у человека шишковидная железа (гипофиз). Воздействие души на протекание рефлекса заключается в том, что своим желанием она заставляет колебаться железу, чтобы вызвать нужное действие (поведение), которое соответствует этому желанию. Тем самым душа изменяет направление рефлекса, делая поведение волевым и целенаправленным.

Теория страстей служит у Декарта мостом, соединяющим его учение о душе и учение о нравственности. Декарт считал этику «высочайшей» наукой, которая предполагает полное знание других наук и является последней ступенью к высшей мудрости. Поэтому можно считать закономерным обращение к этической проблематике именно в его последней работе. Выделяя шесть первичных страстей – удивление, любовь, ненависть, желание, радость и печаль, Декарт считал все остальные страсти производными от них либо их разновидностями.

Он подчеркивал, что возникновение и проявление страстей не зависит от непосредственных волевых усилий и желаний человека. Но душа, какой бы слабой она ни была, в состоянии косвенно повлиять на страсти. Так, чтобы подавить в себе страх и проявить храбрость, человеку недостаточно иметь одно только желание. Но воля может сдержать те движения тела, которые способна вызвать страсть (например, помешать бегству при страхе). Однако, как считал Декарт, «силы души» без познания истины недостаточно. Поэтому между приступами страха воля и разум принимают меры к тому, чтобы понять причину страха и сделать его новый приступ менее опасным. Вместо того чтобы побеждать одну страсть другой, что было бы только мнимой свободой, а в действительности обозначало бы постоянное рабство, душа должна бороться со страстями собственным оружием, т. е. твердыми правилами, основанными на верном понимании добра и зла. Воля побеждает аффекты ясным и отчетливым знанием, которое показывает, какое обманчивое значение получают вещи при страстном возбуждении, открывая настоящую суть окружающих предметов. Цель человеческих стремлений, по Декарту, состоит в покое совести, достигаемом только решением воли жить добродетельно, в согласии с самим собой. Мудрость в том, чтобы выполнять то, что признано за лучшее, добродетель – в твердости, а грех – в непостоянстве.

Этические воззрения Декарта тесно связаны с его теорией познания. Добродетель одновременно является истиной. Если человек в своих решениях и поступках исходит из познания истины, истинных суждений и твердо следует им, он может быть уверен в том, что ему не придется раскаиваться или сожалеть о последствиях. Такой человек обретает господство над своими страстями и живет, следуя добродетели. Центральная идея этики Декарта – господство над человеческими страстями, и рекомендуемые им средства борьбы со страстями во многом перекликаются с нравственным учением стоиков. Однако Декарт в отличие от стоиков не считал страсти как таковые злом и предостерегал лишь от их крайностей и неправильного применения. Важным различием в их позициях было и то, что само познание у Декарта становилось нравственной деятельностью, а истина и добро – тождественными понятиями. Одна и та же душа познает сначала истину, свободно избегая опрометчивых суждений, чтобы затем в нравственном поведении действовать согласно с ней.

Значение Декарта для развития современной науки и философии огромно. Кроме того, что он утвердил «новые принципы философии», он способствовал развитию ряда специальных научных дисциплин – математики, аналитической геометрии, оптики. Его идеи, относящиеся к области естественных наук, повлияли на развитие как философского, так и естественнонаучного мышления.

Начиная с Декарта, новая ориентация философской мысли, в которой центральное место занимают мысль и сам человек, обретает классически ясный характер. Философия Декарта наиболее чутко отреагировала на изменения в мировоззрении человека Нового времени и выразила дух эпохи. Философ сделал мысль бытием, а творцом мысли объявил человека. Бытие стало субъективным: оно трансформировалось в человекоразмерное бытие, определяемое человеческими способностями*. Человек, его сознание, его потребности стали восприниматься как единственное несомненное и подлинное в мире. Человек в статусе субъекта познания становится центральной фигурой картин мироздания и мировоззрения. Таким образом, Декарт отразил фундаментальные мировоззренческие сдвиги, которые позже М. Хайдеггер назвал «онтологическим нигилизмом». Начиная с Декарта мировоззрение Нового времени строилось на уверенности человека в своей автономии, в своей способности изменять и преобразовывать мир согласно принципам мышления. Разумом стали оправдывать идеалы общественного развития и разумность истории. Постепенно доверие к разуму становится всеобщим и за ним признается право на законодательство во всех сферах жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Британика

• Развлечения и поп-культура
• География и путешествия
• Здоровье и медицина
• Образ жизни и социальные вопросы
• Литература
• Философия и религия
• Политика, право и правительство
• Наука
• Спорт и отдых
• Технология
• Изобразительное искусство
• Всемирная история

• Этот день в истории
• Викторины
• Подкасты
• Словарь
• Биографии
• Резюме
• Популярные вопросы
• Обзор недели
• Инфографика
• Демистификация
• Списки
• #WTFact
• Товарищи
• Галереи изображений
• Прожектор
• Форум
• Один хороший факт

• Развлечения и поп-культура
• География и путешествия
• Здоровье и медицина
• Образ жизни и социальные вопросы
• Литература
• Философия и религия
• Политика, право и правительство
• Наука
• Спорт и отдых
• Технология
• Изобразительное искусство
• Всемирная история

• Britannica объясняет
  В этих видеороликах Britannica объясняет различные темы и отвечает на часто задаваемые вопросы.
• Britannica Classics
  Посмотрите эти ретро-видео из архивов Encyclopedia Britannica.
• #WTFact Видео
  В #WTFact Britannica делится некоторыми из самых странных фактов, которые мы можем найти.
• На этот раз в истории
  В этих видеороликах узнайте, что произошло в этом месяце (или любом другом месяце!) в истории.
• Demystified Videos
  В Demystified у Britannica есть все ответы на ваши животрепещущие вопросы.

• Студенческий портал
  Britannica — это главный ресурс для учащихся по ключевым школьным предметам, таким как история, государственное управление, литература и т. д.
• Портал COVID-19
  Хотя этот глобальный кризис в области здравоохранения продолжает развиваться, может быть полезно обратиться к прошлым пандемиям, чтобы лучше понять, как реагировать сегодня.
• 100 женщин
  Britannica празднует столетие Девятнадцатой поправки, выделяя суфражисток и политиков, творящих историю.
• Britannica Beyond
  Мы создали новое место, где вопросы находятся в центре обучения. Вперед, продолжать. Просить. Мы не будем возражать.
• Спасение Земли
  Британника представляет список дел Земли на 21 век. Узнайте об основных экологических проблемах, стоящих перед нашей планетой, и о том, что с ними можно сделать!
• SpaceNext50
  Britannica представляет SpaceNext50. От полёта на Луну до управления космосом — мы изучаем широкий спектр тем, которые подпитывают наше любопытство к космосу!

Страница не найдена

Приносим свои извинения! Этот контент недоступен. Посетите домашнюю страницу Britannica или воспользуйтесь полем поиска ниже.

Поиск в Британике

Джейсон и аргонавты Викторина

10 литературных терминов, которые часто путают

Какая наука стояла за медицинским кровопусканием?

Рене Декарт – Слова мудрости: Введение в философию

ПЕРЕВОД ДЖОНА ВЕЙТЧА, LL.

D. ПОКОЙ ПРОФЕССОР ЛОГИКИ И РИТОРИКИ В УНИВЕРСИТЕТЕ ГЛАЗГО

 

 

Рене Декарт,   1596–1650 гг. Н. Э., Французский философ, математик и ученый. Западная философия, которую иногда называют отцом современной западной философии, во многом является ответом, по крайней мере частично, на работы Декарта. Его самое известное философское высказывание — « Cogito ergo sum » ( я мыслю, следовательно, я есть ). Его идея заключалась в том, что мысль не может быть отделена от человека, следовательно, человек существует. Декарт строит систему познания, исключая чувственное восприятие как ненадежное и допуская только дедукцию как приемлемый метод получения знания. ^{Концепция дуализма разума и тела является фирменной доктриной Декарта. Его теория разделения между разумом и телом, известная как картезианский дуализм, оказала влияние на последующие западные философии. Декарт попытался продемонстрировать разницу между человеческой душой и человеческим телом. Люди представляют собой союз разума и тела, поэтому дуализм Декарта охватывал идею о том, что разум и тело различны, но тесно связаны.}

 

Повеселитесь с картезианским скептицизмом – Нео, познакомьтесь с Рене!

 

I. ЧТО для того, чтобы искать истину, необходимо один раз в жизни усомниться, насколько это возможно, во всем.

Так как мы когда-то были детьми и так как мы составляли различные суждения о предметах, представляемых нашим чувствам, когда мы еще не имели полного применения нашего разума, то многочисленные предрассудки стоят на пути нашего достижения познания истины. ; и от них нам кажется невозможным избавиться, если только мы не возьмемся хотя бы раз в жизни подвергнуть сомнению все те вещи, в которых мы можем обнаружить хотя бы малейшее подозрение на неуверенность.

II. Что мы также должны считать ложным все, что сомнительно.

Кроме того, будет полезно считать ложным то, в чем мы можем сомневаться, чтобы мы могли с большей ясностью обнаружить то, что обладает наибольшей достоверностью и что легче всего узнать.

III. Что мы не должны тем временем пользоваться сомнением в жизненном поведении.

Между тем следует заметить, что мы должны пользоваться этим общим сомнением только тогда, когда занимаемся созерцанием истины. Ибо, что касается образа жизни, то мы очень часто вынуждены следовать мнениям просто вероятным или даже иногда, хотя из двух способов действия мы можем не видеть в одном больше вероятности, чем в другом, выбирать одно или другое. другой, видя возможность действовать, часто исчезал прежде, чем мы могли освободиться от наших сомнений.

IV. Почему мы можем сомневаться в разумных вещах.

Соответственно, так как мы теперь только намерены заняться исследованием истины, мы будем сомневаться, во-первых, действительно ли существует из всех вещей, которые когда-либо попадали в наши чувства или которые мы когда-либо воображали; во-первых, потому, что мы знаем по опыту, что чувства иногда ошибаются, и было бы неосмотрительно слишком доверять тому, что хотя бы однажды обмануло нас; во-вторых, потому что во сне нам постоянно кажется, что мы воспринимаем или воображаем бесчисленное множество предметов, которые не существуют. И тому, кто решил таким образом общее сомнение, не кажется никаких признаков, по которым он мог бы с уверенностью отличить сон от состояния бодрствования.

 

V. Почему мы также можем сомневаться в математических доказательствах.

Мы также будем сомневаться в других вещах, которые мы прежде считали наиболее достоверными, даже в доказательствах математики и их принципах, которые мы до сих пор считали самоочевидными; во-первых, потому, что мы видели иногда, как люди впадают в заблуждение в таких вещах и признают абсолютно достоверным и самоочевидным то, что нам казалось ложным, но главным образом потому, что мы узнали, что Бог, сотворивший нас, всемогущ; ибо мы еще не знаем, была ли его воля создать нас такими, чтобы мы всегда были обмануты, даже в том, что, как мы думаем, мы знаем лучше всего, поскольку это не кажется более невозможным, чем то, что мы иногда обманываемся, что, однако, как наблюдение учит нас, так оно и есть. И если мы предположим, что всемогущий Бог не является автором нашего бытия и что мы существуем сами по себе или каким-либо другим образом, то, тем не менее, чем менее могущественным мы предполагаем нашего Автора, тем больше у нас будет оснований верить что мы не настолько совершенны, чтобы не быть постоянно обманутыми.

VI. Что у нас есть свобода воли, с помощью которой мы можем не соглашаться с тем, что сомнительно, и таким образом избежать ошибки.

Но между тем, кто бы ни был в конце концов автором нашего бытия, и как бы силен и лжив он ни был, мы тем не менее сознаем свободу, благодаря которой мы можем воздержаться от допущения в нашу веру того, что не является явно определенным и несомненным, и таким образом остерегаться когда-либо быть обманутым.

VII. Что мы не можем сомневаться в нашем существовании, пока сомневаемся, и что это первое знание, которое мы приобретаем, когда философствуем по порядку.

Отвергая таким образом все то, в чем мы можем испытывать малейшее сомнение, и даже воображая, что это ложно, мы легко действительно предполагаем, что нет ни Бога, ни неба, ни тел, и что даже мы сами не имеем ни рук, ни ног, ни, наконец, тело; но мы не можем точно так же предположить, что нас нет, пока мы сомневаемся в истинности этих вещей; ибо есть отвращение в мысли, что то, что думает, не существует в то самое время, когда оно мыслит. Соответственно, знания, Я  ДУМАТЬ, ПОЭТОМУ  Я  ЕСТЬ, — это первое и наиболее достоверное, что приходит на ум тому, кто систематически философствует.

 

 

Ключевые выводы

Соответственно, знание, Я ДУМАТЬ, ПОЭТОМУ Я  ЕСТЬ, является первым и наиболее достоверным, которое приходит на ум тому, кто систематически философствует.

 

 

VIII. Таким образом, мы обнаруживаем различие между душой и телом или между мыслящей и телесной вещью.

И это есть наилучший способ открыть природу ума и его отличие от тела: ибо, исследуя, что мы есть, предполагая, как мы делаем теперь, что нет ничего реально существующего, кроме нашей мысли, мы ясно постигаем что ни протяжение, ни фигура, ни местное движение [Сноска: вместо «местного движения» французы говорят «существование в каком-либо месте».] Ни что-либо подобное, что может быть приписано телу, не относится к нашей природе, и ничего, кроме мысли в одиночестве; и, следовательно, то, что мы имеем представление о нашем уме, предшествует понятию о любой телесной вещи и является более достоверным, так как мы еще сомневаемся, существует ли какое-либо тело в существовании, в то время как мы уже замечаем, что мы думаем.

IX. Что такое мысль (COGITATIO).

Под словом мысль я разумею все то, что так происходит в нас, что мы сами непосредственно осознаем это; и, соответственно, не только понимать (INTELLIGERE, ENTENDRE), хотеть (VELLE), воображать (IMAGINARI), но даже воспринимать (SENTIRE, SENTIR), здесь то же самое, что мыслить (COGITARE, PENSER). Ибо если я говорю: я вижу или иду, значит, я существую; и если я понимаю под зрением или ходьбой деятельность моих глаз или моих членов, которая является работой тела, вывод не совсем точен, потому что, как это часто бывает во сне, я могу думать, что вижу или ходить, хотя я не открываю глаз и не двигаюсь с места, и даже, может быть, хотя у меня нет тела; но, если я разумею само ощущение или сознание видения или ходьбы, затем относится к уму, который один воспринимает или осознает, что он видит или ходит. [Сноска: по-французски «то, что одно имеет способность воспринимать или быть сознательным каким-либо иным образом».]

X. Что самые простые и самоочевидные понятия затемняются логическими определениями; и что таковые не должны причисляться к познаниям, приобретенным путем изучения, [но как рожденные вместе с нами].

Я не объясняю здесь несколько других терминов, которые я использовал или намереваюсь использовать в дальнейшем, потому что их значение кажется мне достаточно самоочевидным. И я часто замечал, что философы ошибались, пытаясь объяснить логическими определениями такие истины, которые наиболее просты и самоочевидны; ибо таким образом они только делали их еще более неясными. И когда я сказал, что предложение, I  ДУМАТЬ, ПОЭТОМУ I  ЕСТЬ, является первым и самым достоверным из всех, что приходит на ум философствующему упорядоченному, поэтому я не отрицал, что необходимо знать, что такое мысль, существование и достоверность, и истина что для того, чтобы мыслить, надо быть и тому подобное; но так как это самые простые понятия, которые сами по себе дают знание о том, что ничего не существует, я не счел уместным перечислять их здесь.

XI. Как мы можем знать свой разум более ясно, чем наше тело.

Но теперь, чтобы можно было различить, как знание, которое мы имеем о душе, не только предшествует и имеет большую достоверность, но даже яснее, чем знание, которое мы имеем о теле, следует отметить, как нечто весьма очевидное. при естественном свете ни к чему не принадлежат никакие привязанности или качества; и, соответственно, там, где мы наблюдаем определенные аффекты, обязательно обнаруживается вещь или субстанция, к которой они относятся. Тот же самый свет показывает нам также, что мы познаем вещь или субстанцию ​​тем яснее, чем больше обнаруживаем в ней качеств. Теперь очевидно, что мы замечаем большее количество качеств в нашем уме, чем в чем-либо другом; ибо ни в одном случае мы не знаем чего-либо, если бы в то же время мы не были приведены с гораздо большей уверенностью к познанию нашего собственного ума. Например, если я сужу, что существует земля, потому что я осязаю или вижу ее на том же основании и с еще большим основанием, я должен быть убежден, что мой ум существует; ибо может быть, возможно, что я думаю, что касаюсь земли, пока она существует; но невозможно, чтобы я так судил, и моего ума, который так судит, не существует; и то же самое относится к любому объекту, представленному нашему уму.

XII. Как это случилось, что не все в равной степени знают это.

Те, кто не философствовал по порядку, имели на этот предмет иное мнение, потому что они никогда не отличали достаточно тщательно ум от тела. Ибо, хотя им нетрудно было поверить, что они сами существуют и что они были уверены в этом больше, чем в чем-либо другом, тем не менее, поскольку они не замечали этого САМИ, они должны были бы здесь понимать только свои умы [когда вопрос, связанный с метафизической достоверностью]; а так как, напротив, они скорее имели в виду свои тела, которые видели глазами, осязали руками и которым они ошибочно приписывали способность восприятия, то они не могли отчетливо постигнуть природу ума.

XIII. В каком смысле познание других вещей зависит от познания Бога?

Но когда ум, который, таким образом, знает себя, но еще сомневается во всем остальном, оглядывается во все стороны с целью дальнейшего расширения своего знания, он прежде всего открывает в себе идеи многих вещей. ; и пока он просто созерцает их, не утверждая и не отрицая, что существует что-то вне его, соответствующее им, ему не грозит ошибка. Ум также открывает некоторые общие понятия, из которых он выстраивает различные доказательства, которые убеждают до такой степени, что делают невозможным сомнение в их истинности, пока мы уделяем им внимание. Например, ум имеет в себе идеи чисел и фигур, а среди общих понятий он также имеет принцип, ЧТО ЕСЛИ К РАВНЫМ ПРИСЛОЖИТЬ РАВНЫЕ, ВСЁ БУДЕТ РАВНЫМ, и тому подобное; откуда легко показать, что три угла треугольника равны двум прямым углам и т. д. Теперь, пока мы обращаем внимание на предпосылки, из которых были выведены этот вывод и другие подобные ему, мы уверены в их правильности. правда; но так как ум не всегда может думать об этом с вниманием, когда он вспоминает заключение, не вспоминая порядок его вывода, и не уверен, создал ли автор его существа природу, которая может быть обманута даже в том, что кажется наиболее очевидным, оно видит, что есть веские основания не доверять истинности таких выводов и что оно не может обладать каким-либо определенным знанием, пока не найдет его автора.

XIV. Чтобы мы могли правильно заключить о существовании Бога из необходимого существования, содержащегося в нашем понятии о Нем.

Когда ум впоследствии пересматривает различные идеи, содержащиеся в нем, он обнаруживает, что среди них гораздо важнее — идея о Существе всеведущем, всемогущем и абсолютно совершенном; и он замечает, что в этой идее содержится не только возможное и случайное существование, как и в идеях всех других вещей, которые он ясно постигает, но существование абсолютно необходимое и вечное. И точно так же, как, например, равенство трех его углов двум прямым углам необходимо заключено в идее треугольника, ум твердо убежден, что три угла треугольника равны двум прямым углам; так, из того, что оно воспринимает необходимое и вечное существование как заключенное в идее всесовершенного Существа, оно должно явно заключить, что это всесовершенное Существо существует.

 

 

Проект Гутенберга Принципы философии , Рене Декарт #2 в серии Рене Декарта

Эта электронная книга предназначена для использования кем угодно и где угодно бесплатно и почти без каких-либо ограничений.