Рационализм рене декарта кратко и понятно: Правила для руководства ума — Гуманитарный портал

Содержание

Рационализм Рене Декарта | VLI

Декарт был младшим, третьим сыном в семье. Мать скончалась, когда Рене был всего год от роду. Отец был советником парламента Бретани в городе Ренн и редко встречался со своими детьми. Воспитанием мальчика занималась бабушка по материнской линии.

В детстве Рене отличался невероятной любознательностью. Начальное и среднее образование он получил в престижном иезуитском коллеже Ла Флеш, где познакомился с современной математикой.

В 20-летнем возрасте Декарт закончил коллеж, некоторое время изучал право в Пуатье, а затем поступил на военную службу – сначала в Голландии, потом в Германии.

Однажды, в Баварии, Декарт замёрз так сильно, что утром залез прямо в печь и просидел там весь день в размышлениях. Именно тогда к нему пришло видение, которое он описывает в «Рассуждении о методе» – математическая картина мира. Декарт сделал вывод, что законы вселенной можно вывести с помощью неких универсальных математических выкладок.

В 1621 году он ушёл из армии, какое-то время прожил в Италии, а затем, в 1625 году, обосновался в Париже. В 1628 году он присоединился к армии Ришельё, осаждавшей город Ла Рошель – крепость гугенотов.

Позже он поселился в Голландии, где надеялся избежать преследования (он разделял взгляды Галилея, осуждённого Инквизицией в 1633 году). Голландия не оказалась, как он думал, страной свободы: он стал объектом нападок и со стороны протестантских фанатиков. Его защищали французский посол и принц Оранский.

20 лет Декарт провёл в уединённых научных занятиях. Он вёл обширную переписку с лучшими учёными Европы, изучал самые различные науки – от медицины до метеорологии.

В 1635 году от служанки у Декарта родилась незаконная дочь Франсина. Прожила она всего 5 лет – умерла от скарлатины.

В 1637 году появляется его книга «Рассуждение о методе». На тот момент Декарту 41 год.

Через Шаню, французского посла в Стокгольме, он вступает в переписку с королевой Кристиной Шведской, смелой и учёной дамой. Она пригласила его к своему двору и в сентябре 1649 года послала за ним военный корабль. Позже выяснилось, что она хотела брать у Декарта ежедневные уроки, но не могла найти свободного времени, кроме как в 5 часов утра. Этот непривычный ранний подъём в холодную скандинавскую зиму был отнюдь не самым приятным для него занятием. Ко всеми прочему, Декарт ухаживал за Шаню, который в то время тяжело болел.

Философ умирает в феврале 1650 года.

Декарт – крупный учёный, основоположник не экспериментальной физики (тут Паскаль его превосходит), а всего теоретического естествознания Нового времени. Он настоящий гений аналитики, хотя порой делает сомнительные открытия. Он был убеждён, например, что человеческая душа помещается в шишковидной железе. Там, по его мнению, душа вступает в контакт с «жизненными духами», и посредством этого контакта осуществляется взаимодействие между душой и телом…

Декарт – основоположник философии Нового времени.

ЖАЖДА МАТЕМАТИЧЕСКОЙ ДОСТОВЕРНОСТИ ПОЗНАНИЯ

Лютер очень страдал от того, что он, грешник, не был уверен в своём спасении. Он создал систему, отменяющую любое сомнение: «Я спасён, если верую, что Христос – мой спаситель. Не важны мои грехи – сколько их и какие они».

Декарт тоже хотел уверенности – не в сфере спасения, как Лютер, а в сфере познания. Он жаждал достоверности познания, притом достоверности математической.

Стремление к достоверности познания разумно (нельзя верить во что угодно), но стремление к достоверности исключительно математической безумно. Человек – не робот и не компьютер. В нём еще есть сердце. «Сердцем, – пишет Паскаль, – мы постигаем первые начала (…). Знание первых начал – пространство, время, движение, число – прочно (…). Первые начала чувствуются, теоремы доказываются, то и другое с достоверностью, хотя и разными путями».[1]

Декарт сомневается в реальности первых начал. Интуиция бытия чужда ему. Для него сердце бесполезно как инструмент познания. Декарт – редукционист. Чистый математический подход успешно работает в математике, но совсем не в философии.

МЕТОД «ЯСНЫХ И ОТЧЕТЛИВЫХ ИДЕЙ»

Декарт убеждён, что человек есть ангел в животном теле.

Ангелы познают не чувствами, не через материальный мир, а посредством врождённых идей, исходящих от Бога. Познание ангелов не связано с материальным миром, оно вложено в них Богом от начала. Ангелы познают сотворённые вещи непосредственно, прямо в свете сотворения. Ангелы познают по наитию, интуитивно. Они не рассуждают, а видят.

Декарт перестраивает человеческий разум по ангельскому образцу: интеллект не рассуждает, а видит реальность, непосредственно охватывает ее.

По мнению Декарта, мы познаём истину посредством метода «ясных и отчётливых идей». Ясно и отчётливо то, что очевидно. «Ясным я именую то, что с очевидностью раскрывается внимающему уму, подобно тому, как мы говорим, что ясно видим предметы, которые достаточно заметны для нашего взора и воздействуют на наш глаз».[2]

Только то, что

математически очевидно – истинно. Есть идеи, очевидные сами по себе. Эти-то идеи и есть материал науки. Все остальные идеи должны быть сведены к ним или исключены. Этот мир совершенно проницаем для нашего человеческого взгляда, поскольку он всего лишь геометрическая протяжённость, целиком подчинённая нашему разуму.

«ЧУВСТВА НАС ОБМАНЫВАЮТ»

По Декарту тело и чувства не нужны в процессе приобретения идей. Картезианские идеи исходят от Бога, а не от материального мира – так же, как идеи ангелов.

По Декарту ошибочно считать, что идеи (восприятия) исходят из вещей. Люди склонны верить, что посторонняя вещь запечатлевает во них свой образ, но это только вера, а не доказательство. «Чувства часто нас обманывают», – говорит Декарт. То, что я своими органами чувств вижу воск, достоверно говорит о моем собственном существовании, но не о существовании воска. Познание внешних вещей должно осуществляться умом, а не чувствами.

Телесность в деле познания отменяется. Декарт не понимает, что человек познаёт интеллектом и чувствами совместно. Только ангел в силах познавать одним интеллектом.

Декарт перевернул весь порядок человеческого познания. Рационализм – настоящее безумие, поскольку нет в человеческом разуме ничего, что не происходило бы от материального мира.

Кант исправит дело Декарта. Он, грубо говоря, скажет французскому философу: «Ты прав, Рене, когда говоришь, что чувства бесполезны в процессе познания, но ты заблуждаешься, когда утверждаешь, что человек – как ангел – знает вещи по наитию. Человек ничего не знает, ни чувственно (через тело), ни по наитию (через дух). Мыслящий интеллект познаёт лишь саму мысль или свои представления, а вот вещь, стоящая за этими представлениями, познать невозможно».

Декарт закрыл традиционный путь познания и открыл новый, но этот новый путь оказался неверным. У Канта «Методическое сомнение» обернулось сплошным агностицизмом.

«Я МЫСЛЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я СУЩЕСТВУЮ»

У меня может не быть тела, – думает Декарт, – оно может быть иллюзией. Но с мыслью дело обстоит иначе: «В то время как я готов мыслить, что всё ложно, необходимо, чтобы я, который это мыслит, был чем-нибудь; заметив, что истина “я мыслю, следовательно, я существую” столь прочна и столь достоверна, что самые причудливые предположения скептиков неспособны её поколебать, я рассудил, что могу без опасения принять её за первый искомый мною принцип философии».[3]

Мое существование доказано тем, что я мыслю. Следовательно, я существую тогда, когда я мыслю, и только тогда. Если бы я перестал мыслить, исчезли бы доказательства моего существования. Моя сущность – это мое мышление.

По Декарту бытие находится в прямой зависимости от мышления. По словам Канта Декарт совершил «коперниканскую революцию» в сфере философии: если раньше центром философии был космос (бытие), сейчас им стал субъект (мышление).

Сделав «cogito» («Я мыслю») отправной точкой философии, Декарт запустил процесс, в котором запредельные реальности (Бог, Бытие, Благо, Красота) превращаются в «продукты» мышления. Своим мышлением человек производит бога – того, что пребывает в его мышлении. Этот бог – он сам!

Перенеся человека в центр, Декарт отменил Бога, ведь периферийный Бог – не Бог, а продукт человеческого сознания и мышления. Фор­му­ле Де­кар­та «Cogito, ergo sum… мыс­лю, сле­до­ва­тель­но, су­ще­ст­вую» нужно про­ти­во­постав­ить формулу Франца Баадера «Cogitor, ergo sum… меня мыслит Бог, сле­до­ва­тель­но, суще­ст­вую». Для немецкого философа конца XVIII века Бо­г есть цен­тр, человек – периферия. Таков рациональный порядок вещей.

Во времена Декарта реалистическая, объективная философия древних греков и европейского средневековья, несомненно, нуждалась в обновлении, но вместо обновления получилось её полное уничтожение. До Декарта человек стремился понять свое Богом назначенное место во Вселенной; после Декарта человек «творит» свою собственную Вселенную. Декарт стоит у философских истоков миросозерцания, в котором человек (мыслящий субъект) есть источник и центр всего сущего. Вот почти вся европейская философия после Декарта.

ЖИТЬ ПО ДЕКАРТУ

Декарт создал новый тип человека – рационалиста. Рационалист серьёзно интересуется лишь тем, что можно математически доказать. Для него главный вопрос в жизни: что я могу знать с математической достоверностью?

Рационалистом движет любопытство. Его познания не трогают, не волнуют, не умиляют его. Он не отвечает на них ни радостью, ни грустью, ни сочувствием, ни любовью. Он интеллектуально анализирует реальность, но не приобщается к ней.

Интеллектуальный анализ – вот цель! Но он настолько дистанцируется от объекта своего анализа, что неспособен проникнуть в него, а следовательно и познать. У рационалиста нет сердца, он ограничен и «частичен». Подлинное познание – не холодное познание интеллекта, а сердечное и радостное общение с объектом познания, искренняя встреча с ним.

Рационалисту надо говорить: «Дай Богу, благу, красоте и величию захватить тебя. Не пытайся низвести к твоему убогому разумению реальности, тебя превосходящие. Позволь себе восхищаться тем, что больше и выше тебя. Перестань считать себя мерой всех вещей. Не старайся овладеть высшей реальностью: дай ей овладеть тобой. Ты постигнешь ее только тогда, когда она охватит тебя всего».

___________________________

[1] Б. Паскаль, Мысли.

[2] Р. Декарт, Первоначала, ч. 1, п. 45.

[3] Р. Декарт, Рассуждение о методе.

Хитров А.В. Идея метода: философия Декарта и доктрина литературного классицизма

 

Сопоставляя два параллельных культурных процесса, необходимо указать основание для их сравнения. Такое основание, будучи подтвержденным конкретным материалом, дает право говорить о реальной изоморфности на первый взгляд различных элементов культуры, о единой ментальной программе культуры, которая реализовывалась одновременно и сходным образом в различных плоскостях.

Наше исследование посвящено французской культуре XVII века. Декарт, в ряду заслуг которого обычно перечисляют создание новой науки и новой философии, внезапно обнаруживает свою темную, почти не исследованную сторону – связь с современным ему литературным процессом. Удерживая в поле зрения одновременно и философию Декарта, и поэтическую теорию классицизма, мы словно бы обретаем способность стереоскопического зрения. Нам открывается

другой Декарт, и другая литература. В качестве основания для сопоставления указанных учений мы выбрали идею метода.

Такое сопоставление предполагало предварительный детальный анализ как доктрины классицизма, так и философии Декарта. Данная статья представляет фрагмент проведенного исследования. В ней мы ограничиваемся непосредственным сопоставлением двух учений и концептуальными выводами, которые могут быть помещены в более широкий – общекультурологический контекст.

XVII век был веком решительных перемен в культуре Европы. Он стал одновременно концом так называемой риторической эпохи, началом нового рационализма и первым современным столетием. В нем диалектически слились эти во многом противоречивые течения. Это

 

 

– 92 –

 

был момент хрупкого единства философских и поэтических установок. Их объединила именно идея метода как продуктивного самоограничения, как техники самопроверки мысли.

Понятие риторического типа сознания принадлежит исторической поэтике. Этот тип сознания возник в так называемую осевую эпоху, одновременно с рационалистическим философским методом. Пробудившаяся мысль обратилась на саму себя – как в философии, так и в литературе. Результатом стала осознанная формализация мыслительных и творческих процессов, экспликация их в общей форме, разработка системы терминов и объяснение их посредством дефиниций. Литературные и философские нормы выстраивались сознательно и открыто декларировались. В философии регламентирующим фактором выступали правила познания, в литературе – жанровое или риторическое сознание. Идеал, подлежащий воплощению, мыслился как вечный, вневременной. Путь к нему лежал через рассудочное самоограничение и самоконтроль мысли.

Метод представляет собою одну из важнейших ценностей новоевропейской культуры. Метод является совокупностью предписаний для достижения какой-либо цели. В философии Декарта метод обеспечивал достижение истины, в драматургии классицизма он отвечал за наиболее сильное воздействие на зрителя, наиболее полную художественную выразительность. Принципы главенства Разума, принципы порядка, ясности, простоты, анализа, обобщения и сохранения тождества личности были доминантами философии Декарта.

Все эти принципы были базовыми и для доктрины классицизма, образовывали ее целостность. Их окончательная сознательная формулировка и декларирование относится к 1637 году, к так называемому спору о «Сиде». В этом же 1637 году было издано «Рассуждение о методе» Декарта. За спором о «Сиде» последовало написание влиятельнейших теоретических сочинений Жана Шаплена, Сарразена, Ла Менардьера, Жоржа де Скюдери, аббата Франсуа д’Обиньяка и, наконец, Никола Буало. Становление доктрины завершилось «Спором о древних и новых». Рассмотрим по порядку перечисленные выше принципы, сопоставляя на их основе философию Декарта с теорией классицизма.

 

Роль разума

 

Начиная со «спора о «Сиде»», то есть с 1637 года теоретики классицизма стали обосновывать свои положения ссылками на «требования разума», и именно в 1637 году было издано «Рассуждение о методе».

 

 

– 93 –

 

 «Рассуждение о методе» начинается известным утверждением о том, что здравомыслие (le bon sens) или разум (la raison) есть способность правильно рассуждать (la puissance de bien juger) и отличать истину от лжи. Эта способность одинакова у всех людей, и все люди ею обладают. Из этого следует, что и истина, достигаемая с помощью одинакового для всех разума, будет одна и та же. Различия в результатах рефлексии возникают не из-за принципиальной неопределенности истины, а из-за того, что разум не направляется каждым по одним и тем же путям и не прилагается к одним и тем же предметам. Однако если истина обнаружена, то уже совершенно не важно, кто совершил ее открытие. Истина в этом смысле общезначима или, говоря иначе, сверхчеловечна [Декарт, 1989, с. 250-251, 262].

В работе Шаплена «Обоснование правила двадцати четырех часов и опровержение возражений» [Шаплен, 1980] отсылки к «требованиям разума» присутствуют повсеместно. Необходимым атрибутом каждой пьесы, по Шаплену, должно быть правдоподобие. Впоследствии теоретики различно решали вопрос об его соотношении с подлинным, чудесным и возможным, однако у каждого из них неизменно именно «правдоподобное» становилось синонимом «разумного». Так, например, д’Обиньяк пишет:

сущность драматической поэмы, – то, без чего все совершаемое и произносимое на сцене выглядит неразумным [д’Обиньяк, 1980, с. 337].

а также:

итак, остается только правдоподобное; лишь оно может дать драматической поэме разумное основание, развитие и завершение [д’Обиньяк, с. 338].

В «Мнении Французской Академии» говорится о том, что поэт вправе предпочесть правде правдоподобное, так как последнее «отвечает требованиям разума» [Мнение, 1980, с. 280]. В нем же, при обсуждении знаменитой классицистической оппозиции долга и страсти и его реализации в трагикомедии «Сид», говорится о том, что если бы исход трагикомедии заключался в победе долга и законов чести, то

 

Красота произведения, в коем была бы одержана столь замечательная победа, коль скоро она согласна с требованиями разума, только бы приумножилась [с. 284].

 

Правдоподобие является важнейшим средством воздействия на зрителя. Все классицисты подчеркивают, что вообще цель пьесы – воздействовать именно на разум зрителя, пусть даже посредством возбуждения их страстей. Шаплен пишет:

все делалось для того, чтобы всеми средствами заставить разум почувствовать себя присутствующим при подлинном действии [Шаплен, 1980, с. 266].

 

 

– 94 –

 

В «Мнении..» также «неразумное и поспешное» повеление Короля названо «мало правдоподобным» [Мнение, 1980, с. 294].

Объясняя желание, приведшее академиков к написанию «Мнения…», авторы рисуют картину, целиком и полностью картезианскую:

…желательно также, чтобы разум человеческий, стремясь избавиться от беспокойства, причиняемого сомнениями, мог в бурных спорах скорейшим образом обрести то приятное отдохновение, каковое приносит ему достоверные познания [с. 274]. Удовольствие, которое должны получать зрители от пьесы, по мнению академиков, также должно быть разумным [Мнение, 1980, с. 276]. А разумной является только та пьеса,

где надлежащим образом соблюдены все правила этих искусств [Мнение, 1980, с. 276].

А так как удовольствие не может находиться в противоречии со «здравомыслием», а удовольствие доставляет порядок, то разумность оказывается тесно сопряженной с порядком.Разумность является антонимом «путаного»:

Ничто беспорядочное и путаное вообще не может никому нравится [Мнение, 1980, с. 276–277].

Опять же идея порядка– одна из важнейших в философии Декарта, и на ней мы остановимся подробнее позже.

Указанная оппозиция долга и страсти тоже имеет отношение к разбираемому вопросу. Академики осуждают Корнеля за то, что героиня «Сида», Химена, отдает предпочтение страсти, а не долгу, когда стремится выйти замуж за Родриго – убийцу своего отца. Страсти

отнимают у всех свободы разума [с. 297].

Идеал классицистов – герой, подчиняющийся долгу, то есть продуктивному самоограничению, установленному разумом для самого себя. Долг и самоограничение даруют свободу и «приносят отдохновение». Разуму подчиняется и драматург, создающий свое творение по правилам, ограничивающий свое воображение, порывы собственных страстей. Академики прямо называют свои правила, включающие алгоритм построения фабулы, характеров, суждений персонажей и поэтического языка методом! [Мнение, 1980, с. 277]. Устремления Декарта аналогичны интенциям классицистов. Деятельное спокойствие, уединение, независимость, свобода и, наконец, радостное самоограничение, подчинение себя собственным установлениям – вот его ориентиры, ценности и идеалы.

О подчинении разуму пишет и д’Обиньяк, чья «Практика театра» долгое время была наиболее влиятельным сочинением (см. [д’Обиньяк, 1980, с. 328, 330–332, 337, 339, 353]). Как и у Декарта, понятие разумау классицистов синонимично понятию здравого смысла.

 

 

– 95 –

 

Величественно и значительно положение разума у Буало. Его «Поэтическое искусство» Кранц вообще называет «рассуждением о методе» в литературе, а известную фразу

И взвесьте вдумчиво ваш ум и ваши силы[1] [с. 425] вариантом cogito [Кранц, 1902, с. 64].

Такое сравнение не лишено оснований. Действительно, поэт, как и философ, должен оценить свои силы, причем именно до начала своей работы. Вспомним, что Декарт писал в «Правилах для руководства ума»:

Надлежит хотя бы раз в жизни тщательно исследовать, к каким же познаниям способен человеческий разум [Декарт, 1989, с. 103].

Данное правило критицизма долгое время определяло всю западную философскую мысль. Кант придал этому императиву, как требованию исследования условий возможности некого явления, особый статус. Критический императив принадлежит новоевропейской культуре в целом, а не только философии, раз мы встречаем его в доктрине классицизма.

Наконец, этот императив можно толковать в духе древнегреческого γνώθι σαυτόν (познай самого себя) как призыв к изучению собственной души. Неслучайно поэтому философская психология тоже оформилась впервые в XVII веке – в трудах Декарта, Локка и Лейбница (подробнее см. [Васильев, 2003]). Открытию правил метода предшествовало решение «изучить самого себя» [Декарт, 1989, с. 256]. Собственное Я оставалось последней неисследованной инстанцией после книг, прочитанных в Ла Флеш, и «книги света», увиденной за время путешествий по Европе. Осмотрительность, осторожность, постепенность – главные принципы декартовской работы. Самому же действию должно предшествовать составление плана [Декарт, 1989, с. 259]. Все эти приемы, характерные также для буржуазного и протестантского духа, фигурируют в «Поэтическом искусстве» Буало [Вебер, 1990; Оссовская, 1987; Геллнер, 2003]. Далее у Буало мы встречаем уже знакомые нам идеи о продуктивном самоограничении:

Рассудка здравого покорствуя ярму

Оправу ценную она [рифма] дает ему[2] [Буало, 1980, с. 425].

Буало призывает любить разум («aimez donc la raison…» [Boileau, 1985, p. 228]), однако разум выступает как начало угнетающее, подавляющее, в чем-то тоталитарное. Буало пишет о разуме как ярме, или иге (le joug), о бесконтрольной стихии рифмы, которой он противостоит, которой навязывает свой порядок. Эта самодисциплина, самоограничение являются продуктивными. Самоограничение порождает, или, точнее, позволяет родиться смыслу. Смысл не дается вдохновением, эмоцией. Поэзия обращается к разуму при помощи

 

 

– 96 –

 

разума. Давление разума маркируется позитивно именно вследствие того, что, во-первых, меры принуждения обращены автором к самому себе, во-вторых, потому, что в итоге поэт получает результат, то есть его работа эффективна. Как раз в этом смысле понятие эффективности часто выступает синонимом рациональности.

Когда Буало пишет, что

Нередко многие в припадке вдохновенья

Без смысла здравого творят произведенья;

Позором для себя поэты в наши дни

Сочтут, коль мог другой помыслить, как они [с. 425].

то он имеет в виду, что истинная поэзия не стремится к оригинальности. Раз поэзия выражает истину при помощи разума, а истина одна, то и оригинальность в ее выражении, по меньшей мере не важна, а скорее даже предстает помехой. Эта мысль подтверждается следующими строчками:

Вы к смыслу здравому всегда должны идти,

Кто путь покинул сей, – немедля погибает:

Путь к разуму один, другого не бывает[3] [с. 425-426].

В отвращении к вдохновению мы узнаем декартовскую осмотрительность, стремление к прояснению оснований, к разработке точного плана и дальнейшему следованию ему, уважение к ясным и отчетливым идеям, выбранным им в качестве эталона истинности. Наконец, вспомним, какое мучительное недоверие Декарт испытывал к таким состояниям сознания, как сильные эмоции или сон. Эти состояния сознания темны и не поддаются контролю, и, следовательно, внушают опасения.

Декартовский субъект (мыслящая субстанция) может быть спокоен только тогда, когда он сам является причиной своего существования. Интеллектуальное самопорождение посредством cogito представляет собой модель selfmademan, идеал которого тоже формируется в рассматриваемую нами эпоху [ Оссовская, 1987]. В крайнем случае, функция творения и поддержания существования субъекта может быть делегирована Богу, кредит доверия к которому потенциально неисчерпаем в силу его вечной всеблагости. Сознание, утвердившееся в убеждении о собственном существовании посредством cogito, строит мир, исходя только из собственных достоверностей и очевидностей. Одновременно не лишено смысла понимание cogitoergosumкак перформативного высказывания, то есть такого высказывания, сам факт произнесения которого является произведением действия, о котором в нем говорится. Высказываясь о своем мышлении и существовании, мы мыслим и существуем, и только в момент высказывания это абсолютно достоверно. Театральная постановка тоже

 

 

– 97 –

 

является перформативом. Стоит отметить, что пьеса – это, прежде всего, действие, а не текст, и как действие, оно существует подлинно лишь в момент своего осуществления. Эта интенция была воспринята и выражена другим философом конца XVII – начала XVIII века – Джамбаттиста Вико (Vico, 1668-1744) в знаменитом verum est factumистинное и сделанное есть одно.

 

Декарт и «древние»

 

Однако вернемся к утверждению Буало о единственности истины. Мы уже встречали эту мысль в «Рассуждении о методе» [Декарт, 1989, с. 262]. В нем Декарт как бы противопоставляет научную истину, существующую в единственном экземпляре, многообразию «странных и невероятных» мнений философов [Декарт, 1989, с. 259]. Именно разочарование в книжных занятиях, то есть в чтении по преимуществу древних авторов, побудило Декарта изучать «великую книгу мира», то есть путешествовать, общаться с другими учеными, ставить научные опыты и обобщать всяческие житейские наблюдения. По сообщениям современников, знакомых с Декартом, философ, проживая в Голландии, почти ничего не читал [Асмус, 1956, с. 83]. По-видимому, такой ход дела сближает Декарта с «новыми». Кажется, что Декарт и «новые» подозрительно относятся к прошлому, к «обычаю и примеру» [Декарт, 1989, с. 255], к древним авторам, стремятся всячески порвать с традицией. Он постоянно утверждает ценность индивидуального познания и индивидуального поступка, основывающихся на положениях, сконструированных им же самим. Английский философ Эрнест Геллнер подчеркивает особую важность этой позиции для истории новоевропейской мысли. Геллнер называет декартовскую установку «проклятием обычая и примера», бунтом Разума против Культуры [Геллнер, 2003].

У Декарта можно обнаружить достаточно ярко выраженное негативное отношение к схоластике, к философии Аристотеля. Он пишет об этом в «Разыскании истины посредством естественного света», в предисловии к «Первоначалам философии». Так даже самая суть метода радикального сомнения и состоит в очищении своего сознания от предрассудков, накопленных в процессе обучения и чтения древних авторов. Единственным наставником для самостоятельного мыслителя должен быть его разум или здравый смысл. Однако отметим несколько мыслей, высказанных Декартом в личной переписке, – мыслей, контрастирующих с идеями из опубликованных сочинений.

 

 

– 98 –

 

Так, в письме отцу Мелану (1644 год) Декарт пишет следующее:

Я вам весьма обязан за то, что Вы сообщаете мне места из св. Августина, могущие подкрепить мои мнения; некоторые из моих друзей уже сделали то же самое, и я испытываю огромное удовольствие от того, что мои мысли совпадают с мыслями столь святого и выдающегося человека. Я вовсе не принадлежу к тем людям, кои стремятся, чтобы их мнения считались новыми; напротив, я приноравливаю свои мысли к чужим настолько, насколько мне это дозволяет истина [Декарт, 1994, с. 497].

В письме другому иезуиту, отцу Шарле (1644 год) Декарт пишет:

Знаю, что мои мнения считались новыми; однако здесь все увидят, что я не пользовался ни единым принц ипом, не принятым ранее Аристотелем и всеми теми, кто когда-либо участвовал в философствовании. Некоторые воображали также, будто замысел мой состоял в опровержении мнений, принятых в школах, и в попытке выставить их в смешном виде; но все увидят, что я совсем не говорю о них – так, как если бы я их вообще не знал Декарт, 1994, с. 501].

Возможно, что высказываемые в этих письмах идеи представляют собой традиционный риторический прием. Но в IIIправиле из «Правил для руководства ума» Декарт рекомендует читать сочинения древних, чтобы узнать о том, что уже открыто, а что нет; правило X рекомендует

упражняться в разыскании тех вещей, которые уже были открыты другими. [Декарт, 1989, с. 108].

Также когда Декарт пишет о своих моральных правилах, извлеченных из метода, то предписывает себе

следовать мнениям наиболее благоразумных людей [Декарт, 1989, с. 263]

на время отказа от собственных мнений.

Говоря о всеобщей математике, Декарт предполагает, что древним геометрам был известен некий аналитический метод, который они, правда, в дальнейшем ревниво утаили от потомков [Декарт, 1989, с. 87]. Из этого пассажа ясно, что Декарт пренебрегает древними не по причине самой их древности, а потому, что их открытия с течением веков смешались с множеством предрассудков, так что стало легче открыть некоторые истины заново (если они уже были открыты), чем извлекать их из уже созданных учений [Декарт, 1989, с. 89].

Кроме того, ценным, несмотря на откровенную предвзятость, является мнение Лейбница, изложенное в небольшом сочинении «Заметки Г.В.Лейбница о жизни и учении Декарта» [Лейбниц, 1984]. В ней Лейбниц подробно перечисляет все заимствования, сделанные Декартом у Левкиппа, Демокрита, Аристотеля, Ансельма, Джордано Бруно

 

 

– 99 –

 

и других известных философов и ученых. Тот факт, что Декарт не ссылается на них, Лейбниц объясняет безграничной жаждой славы французского философа. Мы, однако, можем предложить и иное объяснение, и связано оно будет непосредственно с теорией классицизма.

Классицисты, как известно, считали идеальными трагедиями те, что были написаны античными авторами, идеальными поэтическими теориями – сочинения Аристотеля и Горация. Они, как и Декарт, были движимы стремлением разграничить различные сферы жизнедеятельности, оградить их от конфликтного взаимодействия. Декарт неоднократно заявлял, что он вместе со своей философией не желает вступать в сферу теологии и религии. Напротив, ему хотелось осторожно и осмотрительно закрепить за собой собственную сферу, но уж властвовать в ней беспредельно. Драматурги и поэты XVII века в выборе темы произведения равно располагали христианскими сюжетами и сюжетами из античной мифологии. Эстетические принципы Возрождения определили приоритет античной древности. Христианские сюжеты неизбежно сопряжены со всевозможными чудесами и тайнами. А основной принцип поэтики классицизма требовал соблюдения ясности драматургии. Во имя ясности классицисты призывали отказаться от изображения всего сверхъестественного, а показывать только правдоподобное.

Свои теоретические произведения классицисты часто строили по принципу комментариев, в духе средневекового дискурса, многократно преумаляя свою оригинальность. И все это делалось не потому, что классицисты ценили в древних саму их древность, а скорее потому, что в древности была заложена некая вечная новизна или сам Разум. Н.Т.Пахсарьян цитирует Рапена, который объявил, что «»Поэтика» Аристотеля – это природа, положенная на метод, и здравый смысл, положенный на принципы» [Пахсарьян].

Примечательна мысль Корнеля, высказанная им в предуведомлении к пьесе «Сид». Вот что Корнель пишет о заслугах Аристотеля:

Этот великий человек толковал о поэтике с таким знанием и с таким умом, что предписания, им составленные, равно годятся для всех времен и для всех народов. Будучи далеким от того, чтобы забавляться всякими условностями и другими украшающими мелочами, могущими быть многоразличными в зависимости от обстоятельств, он был неукоснительно точен в рассмотрении движения души, природа которой остается неизменной /…/ Аристотель завещал нам средства, безотказно действовавшие повсюду с сотворения мира и которые будут действовать вековечно, покуда не переведутся театры и актеры [Театр французского классицизма, 1970, с. 87-88].

 

 

– 100 –

 

Убеждения, высказанные Корнелем, характерны для всего классицизма в целом. Говоря о поэтических нормах, классицисты имеют в виду вневременные законы организации художественного материала, обладающие признаками истинного знания – всеобщностью и необходимостью. Сама театральная практика предстает как вариант рождающейся в то время науки психологии. Предметом театральной рефлексии является природа души и ее законы. К познанию душевных законов автора приводит не бескорыстный научный интерес, но стремление безошибочно воздействовать на зрителя, вызывать у него только необходимые драматургу страсти. Приемы, описанные Аристотелем, признаются истинными в силу неизменности человеческой природы. То, что волновало души граждан древнегреческих полисов, будет волновать аналогичным образом души французов XVII столетия. Создание пьесы часто представлено как в некотором отношении механистический процесс. Он подчиняется алгоритмизации:

Он [Аристотель] показал, какие страсти трагедия должна возбуждать в душе зрителей; он определил условия, необходимые как вводимым персонажам, так и изображаемым событиям, чтобы вызывать эти страсти [Театр французского классицизма, 1970, с. 87].

Еще одна характерная для классицизма черта, на которой мы остановимся дальше, – устранение беспорядка, «украшающих мелочей», излишества в деталях, эмоциях, характерах и обстоятельствах. Эстетика классицизма требует простоты и лаконичности.

Жан Шаплен в «Обосновании правила двадцати четырех часов» в ответ на утверждение, что это правило есть изобретение новейшего времени, не приводит выдержек из Аристотеля. Его аргументация строится иначе – он говорит, что

до нас не дошло ни одного драматического произведения древности, в котором бы оно не было соблюдено [с. 267]. То есть, если Аристотель писал лишь о единстве действия, то это значит, что правила единства времени еще не существовало. Оно не было оформлено теоретически, но ему подчинялась театральная практика, причем подчинялась в каждом случае, без исключений. Подчинялась потому, что

основная цель всякого сценического представления – волновать зрителя силой и наглядностью [с. 268],

а наглядность достигается разумным правдоподобием, разум же – неизменен.

Об этом тут же пишет и Шаплен [с. 267]. Еще более ясно говорится в «Мнении..». Академики, соглашаясь с мнением Скюдери относительно размеров пьесы Корнеля, пишут, что во всем, что замечает по этому поводу «Критик» (то есть Скюдери)

 

 

– 101 –

 

видна правильная и основательная доктрина, опирающаяся на авторитет Аристотеля, а лучше сказать – на авторитет разума [с. 282].

Чуть ниже академики вновь одобряют мнение «Критика», теперь уже относительно основного сюжета и второстепенных эпизодов, и говорят, что все это

целиком основывается на доктрине Аристотеля и вполне согласно со здравым смыслом [с. 287].

О неизменности истины, разума и правил театра пишет и д’Обиньяк. На возможные утверждения о том, что правила, использовавшиеся древними когда-то, ныне устарели, д’Обиньяк отвечает – Разум не старится с годами:

Меж тем он нисколько не дряхлеет, напротив, мы видим, как мало-помалу, одолев дурные мнения невежд, убедил он едва ли не всех, что действие пьесы должно быть ограничено кратким и точно определенным промежутком времени, в соответствии с правилом Аристотеля [д’Обиньяк, 1980, с. 353].

И ниже д’Обиньяк подкрепляет свою мысль не только ссылкой на Склигера, но и ссылкой на разум [с. 354].

В одном из предисловий к сказкам и новеллам Жана де Лафонте-на (La Fontaine, Jean de, 1621–1695) мы встречаем характерную и уже предсказуемую оговорку:

…согласно Горацию, а вернее, в соответствии с велениями разума, и здравого смысла… [Лафонтен, 1980, с. 407].

Отсюда становится понятно, что для классицистов, как и для Декарта – если судить по его письмам и «Правилам для руководства ума» – древние авторы являются авторитетом – авторитетом не в традиционном понимании – как нормирующая и подавляющая оригинальность инстанции, а авторитетом неизменного Разума, вечной истины, которым подчиняются добровольно. Если правила поэтики или какие-либо научные истины были внушены Разумом Аристотелю, то мы, повинуясь этому же разуму, выскажем то же самое. Свобода исследователя, поэта и философа состоит не в сотворении правил или истин, а в разыскании их и в дальнейшем усвоении. Кранц называет такую свободу «упорядоченной и ограниченной разумом» [Кранц, 1902, с. 53]. И если даже Декарт пишет об индивидуальности открытого им метода, то он отнюдь не желает мыслить не так, как все, а желает мыслить так, как необходимо мыслить всем. Здесь можно увидеть своего рода категорический императив – только вместо «поступай так, как ты хотел бы, чтобы поступали все», Декарт словно бы говорит – «думай так, как ты хотел бы, чтобы думали все», и если все пожелают мыслить в соответствии с Разумом, то они необходимо будут мыслить одинаково. Тут субъект становится на место Абсолюта, законодательствуя от лица большего, чем он есть.

 

 

– 102 –

 

Порядок

 

Конечная цель правил метода – не просто открытие новых истин, но приведение их в определенный порядок, в системную целостность. Каждая рассматриваемая проблема дробится на подпроблемы, последние располагаются в иерархическом порядке[4]; перечисление охватывает весь универсум, ничего не упуская из виду. Ниже Декарт предписывает «всегда соблюдать порядок». Последовательными должны быть дедукция и энумерация. Последовательными должны быть и поступки.

О поступках Декарт пишет в третьей части «Рассуждения о методе»:

Моим вторым правилом было оставаться настолько твердым и решительным в своих действиях, насколько это было в моих силах, и с не меньшим постоянством следовать даже самым сомнительным мнениям, если я принял их за вполне правильные [1989, с. 264].

Когда Шаплен пишет об удовольствии от драмы, то причинами этого удовольствия он называет не только правдоподобие, но и порядок. Там же он добавляет:

Я хочу видеть спектакль, а не нагромождение событий… [с. 271].

Наслаждение от беспорядочности получают люди грубые, порочные. Беспорядочные пьесы не способны тронуть умы, рожденные для вежливости и учтивости. О том же говорится в «Мнении…»:

Ничто беспорядочное и путаное вообще не может никому нравится [с. 277],

а если нравится, то значит, все-таки в пьесе выполняются какие-то правила.

Франсуа д’Обиньяк придерживается этой же мысли. События, нагроможденные без равномерности, автоматически признаются уродливыми [c. 341]. Трагедия должна быть последовательной, как и жизнь человека по Декарту, – в ней нет места внезапным скачкам, ускорениям или пробелам.

Порядок – важнейший принцип и для Буало. Его поэма тщательно разграничивает жанры (идиллию, элегию, оду, сонет и другие), дает каждому из них исчерпывающее описание. Но и внутри каждого жанра должен царствовать порядок:

Законы логики в театре очень жестки…[5] [с. 434]. Описывая эволюцию французской поэзии, Буало пишет о ее начальном этапе, все несовершенство которого состояло в отсутствии меры, порядка в составлении стихов:

 

 

– 103 –

 

В те дни, когда возник во Франции Парнас,

Сперва каприз один законом был для нас,

И рифма лишь, замкнув случайных слов сплетенье,

Нам заменила метр, и ритм, и украшенья[6] [с. 426].

 

Простота

 

С порядком не может сочетаться обилие подробностей. Для Буало, как и для других теоретиков классицизма, ценна простота. Простота является результатом обобщения.

Бегите этого бесплодного избытка, –

Пустых подробностей запутанного свитка:

Не нужно лишнего, оно обуза книг,

И ум насыщенный его отвергнет вмиг[7] [с. 426].

Академики в «Мнении…» советуют не перегружать произведение материалом [с. 282].

Д’Обиньяк мыслит в том же ключе. Для него драматическая поэма не должна быть перегружена ни событиями, ни страстями. Обилие страстей утомляет чувствительность души, события обременяют память. Если драматург показывает всю историю целиком, то последовательность ее событий превращается в путаницу. Кроме того, часть из этих событий могут оказаться ужасными и непристойными. Их показывать на сцене нельзя [д’Обиньяк, 1980, с. 348]. Вообще по правилам классицизма прямое изображение сцен убийства недопустимо. Кровопролития могут совершаться или за сценой, или упоминаться в репликах действующих лиц. Критерий меры – рассудительность [д’Обиньяк, 1980, с. 334]. Правило единства действия и состоит в необходимости выбора для пьесы лишь одного значительного события, и дальнейшего развертывания уже через него всей истории целиком [д’Обиньяк, 1980, с. 341]. Причем действие это должно быть простым, а при выносе на сцену одного действия нельзя упустить

ни одного из естественно сопутствующих обстоятельств [д’Обиньяк, 1980, с. 342].

Таким образом, идеальная пьеса есть результат обобщения – событий, характеров и страстей. В ней должно говориться только о главном. Однако главное событие должно быть сопровождаемо как бы реестром сопутствующих обстоятельств. Причем реестр этот должен быть полным.

Все это прямо соотносится со вторым, третьим и четвертым правилами метода. Да и сам метод есть концентрированная познавательная программа, представленная в наиболее простой форме. В «Правилах для руководства ума» Декарт дает такое определение метода:

Под методом же я разумею достоверные и легкие правила, строго соблюдая которые человек никогда не примет ничего ложного за истинное и, не затрачивая напрасно никакого

 

 

– 104 –

 

усилия ума, но постоянно шаг за шагом приумножая знание, придет к истинному познанию всего того, что он будет способен познать [Декарт, 1989, с. 86].

Вообще характерно, что двадцать одно правило из «Правил…» сокращено в «Рассуждении..» до четырех. Даже в своей теории космологии для сотворения воображаемого (но могущего быть и реальным) мира Декарт выбирает всего два первоначальных и крайне простых элемента – протяженную материю и движение [Декарт, 1989, с. 196-199].

 

Ясность

 

В новоевропейскую философию надолго вошли два критерия истинного знания, предложенного Декартом, – ясность и отчетливость. Оба они возможны там, где изучаемые объекты либо сами по себе являются простыми, либо могут быть редуцированы до простых элементов. Ясность господствует не только в познавательных процессах, но и в мышлении вообще. Декарт, особенно в ранних сочинениях, часто использует средневековую терминологию метафизики света. Он пишет о «естественном свете разума», используя все возможности этой метафоры. С требованием ясности, или даже с желанием видеть во всех процессах только ее, связано любопытное отрицание сна без сновидений, то есть процессов, совершенно не сопровождаемых никакой мыслительной деятельностью. Стремясь к простоте и понятности модели мышления, Декарт шел против эмпирической очевидности, которая, правда, была вскоре восстановлена в правах в рамках философии сознания Локка и Лейбница.

Ясность – ключевое понятие для Буало. Он восхищается Малербом за то, что тот первый подчинил Музу правилам, и за то, что принес в поэзию чистоту (la pureté) и ясность (la clareté). Ясность, как и простота, необходимы именно уму (le sens), ибо он, единственный адресат поэтических строк, немедленно устает от темных (tard) фраз [Буало, 1980, с. 427; Boileau, 1985, р. 230].

Буало тоже использует световую метафорику по отношению к разуму. Он пишет о «дне разума» («le jour de la raison» [Boileau, 1985, p. 231]), неоднократно повторяет прилагательные, выражающие качества «светлый/темный» (obscure, net, clair).

 

 

– 105 –

 

Тождество личности

 

Проблема тождества личности в указанный период вообще заслуживает отдельного изучения. О ней писали Локк, Лейбниц, Юм, Батлер (Butler J.), Рид (Reid T.), Бити (Beattie J.), Шефтсбери (Shaftesbry) и Хатчесон (Hutcheson). Основной вопрос проблемы – какая связь между многообразными психическими состояниями, меняющимися во времени, и тем, по-видимому, постоянным, что мы называем нашим Я. Иначе вопрос можно поставить так: существует ли какое-либо неизменное Я (личность) среди многообразия ментальных состояний?

Особый интерес к этой проблеме характерен именно для новоевропейской культуры, начиная с XVII века, когда индивид становится сам себе интересен превращаясь в предмет психологического анализа. Раздумья о тождестве личности целиком входят в состав рождающейся в то же время философской психологии – т.е. по преимуществу априорной дисциплины, строящейся на аргументации, посылках и выводах, а не на экспериментах и опытах. Эта дисциплина позже, в трудах Х. Вольфа, стала называться рациональной психологией.

В теории классицизма проблема тождества личности встает как проблема неизменности, выдержанности от начала до конца пьесы характера персонажа. Так, например, злой персонаж не должен иметь добрых намерений [Мнение, 1980, с. 279]. Академики осуждают решение Химены выйти замуж за Родриго, так как ее благонравие, добродетели, показанные в начале пьесы, противоречат любовной страсти к Родриго – убийце ее отца [Мнение, 1980, с. 279]. Корнель, по мнению академиков, не выдерживает добропорядочность Химены до конца, он, вопреки законам разума и природы,

вместил в сознание одного и того же лица – и на протяжении менее чем двадцати четырех часов – две столь несовместных мысли, /../ какие нельзя было бы согласить и в течение целой жизни [Мнение, 1980, с. 282].

Отсюда ясно, что правило двадцати четырех часов служит обеспечению тождества личности, главный враг которого – продолжительное время. За целую жизнь характер, строй мыслей может поменяться. Но совершенно не правдоподобно, чтобы он изменился за сутки. Персонаж должен срастись с характером, данные ему в первой сцене первого акта, а раз приняв какое-либо решение, придерживаться его до конца [Мнение, 1989, с. 296].

Та же последовательность, стремление к тождеству, определяет жизнь Декарта. Решение обратиться от чтения книг к путешествиям, а от путешествий – к разработке собственной философии и новой

 

 

– 106 –

 

науки осознается им как точки конца и начала определенных жизненных этапов. Внутри каждого из них нет места сомнениям, душевным метаниям и нерешительности. Каждый этап подчинялся одному из правил морали –

Оставаться настолько твердым и решительным в своих действиях, насколько это было в моих силах, и с не меньшим постоянством следовать даже самым сомнительным мнениям, если я принял их за вполне правильные [Декарт, 1989, с. 264]. С такой же настойчивостью он подчинялся и собственным правилам метода. Декарт настолько уповал на него, что часто, даже не читая книг, содержащих решение научных задач, предпочитал своими силами решать их [Асмус, 1956, с. 83].

Также в теории сознания, в своем знаменитом учении о cogito, Декарт не признавал прерывности мышления:

Я есмь, я существую – это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту уйду в небытие [Декарт, 1994, с. 23].

Нормативная эстетика, с требованием жанровой и стилевой определенности, создавала модель личности как константы. Во французском театре каждый тип, характер был носителем своего дискурса. Определенность и заданность языка дополнялась устойчивостью сюжетных ходов. Положение дел полностью меняется с наступлением XVIII века, с появлением жанра романа, произведшего инверсию персонажа и обстоятельств. В романе акцент ставился на процесс развития личности, ее роста или деградации, психологической или моральной изменчивости. В философии XVII века, аналогично литературе этого же периода, субъект, наиболее ярко обозначенный Декартом, ценен константностью своего разума, своего Я. Обретая идею метода, доходя до истины, субъект словно бы утрачивает свою индивидуальную личную процессуальность, становится носителем вневременной нормы и вечной ценности. Декарт определял Я через родовое понятие мыслящей субстанции, то есть через свойство, общее всем людям, абстрагируясь от конкретных, житейских и повседневных характеристик. Все многообразие ментальных актов, страстей, чувств в итоге редуцируются до родового понятия мышления, обретая завершенность, единство, простоту, тождество в cogito. Та же последовательность, стремление к тождеству, определяли и жизнь Декарта.

Характерно, что с окончанием риторической эпохи меняется и модель личности в философии. На смену простому субъекту cogito приходит поток перцепций, нетождественное, неединое, несубстанциональное,

 

 

– 107 –

 

разбитое Я в философии Дэвида Юма. Юм пытается собрать рассыпанные ментальные акты в одно целое, но его попытки нерешительны, он заранее предчувствует их бесплодность и, в конце концов, оставляет их вовсе. Единство на некоторое время было возвращено личности Кантом в его знаменитом учении о трансцендентальном единстве апперцепции.

У Декарта, как известно, нет специальной эстетической теории, теории художественного творчества (исключение – ранняя работа по теории музыки – «Компендиум музыки» – написанная в 1618 г., когда Декарту было 22 года). Учитывая результаты нашего исследования, можно заявить, что, если бы Декарт занялся разработкой эстетики, он создал бы доктрину классицизма.

 

Использованная литература

 

D’Aubignac F.H. La pratique du théâtre // http://visualiseur.bnf.fr/Visualiseur?D estination=Gallica&O=NUMM-87358

Boileau N ., 1985, L’art poétique // Boileau N. Satires, Épîtres, Art poétique. Gallimard, p. 225-258.

Descartes, 1997, Le discourse de la méthode // Descartes. Œuvres philosophiques de Descartes. P., Dunod, Bordas, t. 1, p. 549-650.

Scudéry M. de, a, L’apologie du théâtre // http://visualiseur.bnf.fr/Visualiseur?D estination=Gallica&O=NUMM-89663

Scudéry M. de, b, Observations sur le Cid // http://visualiseur.bnf.fr/Visualiseur? Destination=Gallica&O=NUMM-89667

Буало Н., 1980, Поэтическое искусство // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. Изд-во Московского университета, пер. С.С.Нестеровой и Г.С.Пиларова под ред. Н.А.Шенгели, с. 425–439.

Декарт Р., 1989 (Т. 1), 1994 (Т. 2), Соч.: В 2 т., пер. С.Ф.Васильева, М.А.Гарнцева, Н.Н.Сретенского, С.Я.Шейман-Топштейн и др. М.: Мысль.

Корнель П., 1980, а, Рассуждение о полезности и частях драматического произведения // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. Изд-во Московского университета, пер. Н.П.Козловой, с. 361–377.

Корнель П., 1980, b, Рассуждения о трагедии и о способах трактовать ее согласно законам правдоподобия или необходимости // Там же. Пер. В.Покровского, в новой ред. Н.П.Козловой, с. 378-384.

Корнель П., 1980, c, Рассуждение о трех единствах – действия, времени и места // Там же. Пер. В.Покровского, в новой ред. Н.П.Козловой, с. 384–391.

Лафонтен Ж. де, 1980, Сказки и новеллы в стихах // Там же. Пер. Е.П.Гречаной, с. 406-412.

Менардьер И.-Ж. Пиле де Ла, 1980, Рассуждение // Там же. Пер. Г.К.Косикова, с. 299-319.

Мнение Французской Академии по поводу трагикомедии «Сид», 1980 // Там же. Пер. Г.К.Косикова, с. 273-298.

Мольер Ж.-Б., 1980, Критика «Школы жен» // Там же. Пер. А.М.Арго, с. 392–405.

Д’Обиньяк Ф., 1980, Практика театра // Там же. Пер. М.С.Гринберга, с. 320–360.

Расин Ж., 1980, Предисловие к трагедии «Андромаха» // Там же. Пер. А.Оношкович-Яцыны, с. 419-420.

Расин Ж., 1980, Предисловие к трагедии «Британник» // Там же. Пер. А.Кочеткова, с. 420-421.

Расин Ж., 1980, Предисловие к трагедии «Береника» // Там же. Пер. Н.Я.Рыковой, с. 421-424.

Спор о древних и новых, М., Искусство, 471 с. (серия «История эстетики в памятниках и документах»), сост., вступит. ст. В .Я.Бахмутского, пер. с фр. Н.В.Наумова.

Тай Ж. де Ла, 1980, Об искусстве трагедии // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. Изд-во Московского университета, пер. М.С.Гринберга, с. 249-254.

Театр французского классицизма, Пьер Корнель, Жан Расин, 1970. М.: Худ. лит., 608 с.

Шаплен Ж., 1980, Обоснование правила двадцати четырех часов и опровержение возражений // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. Изд-во Московского университета, пер. Е.В.Клюевой, с. 265–272.

Юэ П.-Д., 1980, Трактат о возникновении романов // Там же. Пер. Е.П.Гречаной, с. 412-418.

 

Pavis Patrice, Dictionnaire du theater. P., Dunod, 325 p.

Melehy H., 1997, Writing Cogito: Montaigne, Descartes, and the Institution of the Modern Subject. State University of New York Press, Albany, 210 p.

Аверинцев С.С., 1989, Два рождения европейского рационализма и простейшие реальности литературы // Человек в системе наук. М., с. 332–342.

Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В., 1994, Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. Сб. статей. М.: Наследие, с. 3–38.

Айер А., 1996, Я мыслю, следовательно я существую // Логос. № 8, с. 44–51.

Аникст А.А., 1967, История учений о драме, Т. 1, Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. М.: Наука, 456 с.

Арно А., Николь П., 1991, Логика, Или искусство мыслить. М.: Наука, пер. с фр. В.П.Гайдамака, 416 с.

Асмус В.Ф., 1956, Декарт. М, 372 с.

Баженова Л., 1979, К вопросу о стилевой природе трагикомедии П.Корнеля «Сид» // Проблемы стиля и жанра в театральном искусстве: Межвузовский сборник научных трудов. М.: ГИТИС, с. 69–85.

Балашов Н.И., 1956, Пьер Корнель. М.

Барт Р., 1994, Из книги «О Расине» // Барт Р. Избр. Работы. Семиотика. Поэтика. М., с. 142-208.

Бахмутский В.Я., 1994, Время и пространство во французской классической трагедии XVII века // Бахмутский В.Я. В поисках утраченного. М., с. 3-19.

Бахмутский В.Я., 1994, На рубеже двух веков // Бахмутский В.Я. В поисках утраченного (от классицизма до Умберто Эко), статьи разных лет. М.: МПП «Измайлово», с. 49-85.

Большаков В.П., 2001, Корнель. М.: УЦ «Перспектива», 308 с.

Большаков В.П., 1992, Французская драматургия первой половины ХУЛ века и мировоззрение Нового времени, Орехово-Зуево.

Васильев В.В., 2003, История философской психологии. Западная Европа – XVIII в. Калининград: ГП «КГТ», 560 с., сер. «Stoa Kantiana».

Вебер М., 1990, Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избр. произведения, пер. с нем. М.И.Левиной, А.Ф.Филиппова, П.П.Гайденко. М., Прогресс, с. 61-272.

Виндельбанд В., 1908, История философии в ея связи с общей культурой и отдельными науками. Т. 1. 2 изд. СПб.

Виппер Ю.Б., 1967, Формирование классицизма во французской поэзии начала ХУЛ века. М.: Изд-во Моск. ун-та, 543 с.

Виппер Ю.Б., 1990, Поэзия барокко и классицизма // Виппер Ю.Б. Творческие судьбы и история (О западноевропейских литературах XVI – первой половины XIX века). М., с. 79-107.

Вольф, 2001, Метафизика // Христиан Вольф и философия в России. СПб.: РХГИ, 2001, с. 227-358.

Гайденко П.П., 2000, История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., 456 с.

Гарнцев М.А., 1987, Проблема самосознания в западноевропейской философии (от Аристотеля до Декарта). М.: Изд-во Моск. ун-та.

Гачев Д., 1937, Картезианство и «Поэтика» Буало // Буало. Поэтическое искусство. М.: Худ. лит., с. 5–34.

Геллнер Э., 2003, Разум и культура. Историческая роль рациональности и рационализма. М., Моск. Школа полит. исслед., пер. с англ. Е.Понизовкиной, 252 с.

Глядешкина З.И., 2001, Рене Декарт и его время. Лекция по курсу «Музыкально-теоретические системы». РАМ им. Гнесиных. М., 144 с.

Дильтей В., 2001, Три эпохи эстетики и ее сегодняшняя задача // Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т., под ред. А.В.Михайлова и Н.С.Плотникова, т. 4: Герменевтика и теория литературы, пер. с нем. В.В.Бибихина и Н.С.Плотникова. М.: Дом интеллект. книги, с. 437-490.

Доброхотов А.Л., 1986, Категория бытия в классической западноевропейской философии. М., Изд-во Моск. ун-та.

Доброхотов А.Л., 1987, «Беспредпосылочное начало» в философии Платона и Канта // Историко-философский ежегодник. М.: Наука.

Доброхотов А.Л., 1996, Онтология и этика когито // Встреча с Декартом. М.: Ad Marginem, с. 23–35.

Доброхотов А.Л., 2000, Эпохи европейского нравственного самосознания // Этическая мысль, Ежегодник. М., с. 70–87.

Кадышев В., 1990, Расин. М.

Козлов С.Л., 1986, Категория joli во французской культуре XVII–XVIII веков // Литература в контексте культуры. Изд-во МГУ, с. 128–144.

Козлова Н.П., 1980, Ранний европейский классицизм (XVI–XVII вв.) // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. Изд-во Моск. ун-та, с. 5–28.

Кранц Э., 1902, Опыт философии литературы. Декарт и французский классицизм, пер. М.Савинской, под ред. и послесл. Ф.Д.Батюшкова. СПб., 214 с.

Лейбниц Г.В., 1984, Заметки Г.В.Лейбница о жизни и учении Декарта // Лейбниц Г.В. Собр. соч.: В 4 т., Т. 3. М.: Мысль, пер. с лат. Н.А.Федорова, с. 159–164.

Ляткер Я.А., 1975, Декарт. М.: Мысль, 198 с.

Матвиевская Г.П., 1976, Рене Декарт. М.: Наука, 272 с.

Обломиевский Д.Д., 1968, Французский классицизм. М.: Наука, 375 с.

Оссовская М., 1987, Рыцарь и буржуа: исследования по истории морали, пер. с пол. М.: Прогресс, 528 с.

Пахсарьян Н., XVII век как «эпоха противоречия»: парадоксы литературной целостности // http://shadow.philol.msu.ru/~forlit/Pages/Biblioteka_Pakhsaryan_17. htm

Пахсарьян Н.Т., 2000, Философско-эстетические следствия научной революции и проблема художественной целостности литературы XVII века // http://natapa.msk.ru/biblio/works/revolution.htm

Пахсарьян Н.Т., 2001, статья «Классицизм» // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М.: Интелвак, с. 363–366 // http://natapa.msk.ru/biblio/ works/classicus.htm

Писарчук Л.Ю., 2005, Р.Декарт и классицизм // Вест. Оренбург. Гос. Ун-та, № 1 (39), с. 41-57.

Погоняйло А.Г., 1998, Философия механической игрушки, или апология механицизма. СПб.: Изд-во СПб-го ун-та, 164 с.

XVII век в Европейском литературном развитии, материалы международной конференции «Вторые Лафонтеновские чтения», 1996. СПб.: Образование, 48 с.

Свидерская М.И., 1994, Европейский классицизм XVII столетия. Исходные понятия // Русский классицизм второй половины XVIII – начала XIX века. М., Изобразительное искусство, с. 25–32.

Свидерская М.И., 1997, Барокко XVII столетия. Система художественного видения и стиль // Художественные модели мироздания. Взаимодействия искусств в истории мировой культуры, книга 1. М.: НИИ РАХ, с. 149–174.

Свидерская М.И., 2001, Караваджо, первый современный художник. СПб.: «Дмитрий Буланин», 240 с.

Свидерская М.И., 2002, Цивилизаторская природа академизма // http://www. msviderskaya. narod. ru/ac .htm

Сигал Н.А., 1957, «Поэтическое искусство» Буало // Буало. Поэтическое искусство. М.: Гос. Изд-во худ. лит., с. 7–52.

Степанов Ю.С., 1990, Пор-Рояль в европейской культуре // Ароно А., Лансло Кл. Грамматика общ. и рацион. Пор-Рояля. М.: Прогресс, с. 5–66.

 

Примечания

 



[1]Et consultez longtemps votre esprit et vos forces [Boileau, 1985. Р. 227].

 

[2]Au joug de la raison sans paine elle fléchit,

Et loin de la gêner, la sert et l’enrichit [Boileau, 1985. Р. 228].

 

[3]Tout doit tender au bon sens: mais, pour y parvenir,

Le chemin est glissant et pénible à tenir;

Pour peu qu’on s’en écarte, aussitôt l’on se noie.

La raison pour marcher n’a souvent qu’une voie [Boileau, 1985. Р. 228].

 

[4]»Conduire par ordre mes pensées…» [Descartes, 1997. Р. 587].

 

[5]Mais la scène demande une exacte raison… [Boileau, 1985. Р. 243].

 

[6]Durant les premiers ans du Parnasse François

Le caprice tout seul faisait toutes les lois.

La rime, au bout des mots assembles sans mesure,

Tenait lieu d’ornements, de nombre et de césure [Boileau, 1985. Р. 230].

 

[7]Fuyez de ces auteures l’abondance sterile

Et ne vous charger point d’un detail inutile.

Tout ce qu’on dit de trop est fade et rebutant;

L’esprit rassasié le rejette à l’instant

Qui ne sait se borner ne sut jamais écrire [Boileau, 1985. Р. 228].

 

Эпистемы11_2.indd

%PDF-1.3 % 1 0 obj >]/PageLabels 6 0 R/Pages 3 0 R/Type/Catalog/ViewerPreferences>>> endobj 2 0 obj >stream 2019-06-06T09:28:25+05:002019-06-06T09:28:27+05:002019-06-06T09:28:27+05:00Adobe InDesign CC 2017 (Windows)uuid:56b198db-4338-4be6-af44-78e1f38780cfxmp.did:3F212A01F8D2DF118819E2F977442FA6xmp.id:67258f0c-d1e0-5844-ae59-d560c82fe75dproof:pdf1xmp.iid:7cbda620-c757-fd4b-97e4-cac64808a867xmp.did:71b9ba6e-579b-df4e-887e-73ed943bd1a3xmp.did:3F212A01F8D2DF118819E2F977442FA6default

  • convertedfrom application/x-indesign to application/pdfAdobe InDesign CC 2017 (Windows)/2019-06-06T09:28:25+05:00
  • application/pdf
  • Эпистемы11_2.indd
  • Adobe PDF Library 15.0FalsePDF/X-1:2001PDF/X-1:2001PDF/X-1a:2001 endstream endobj 6 0 obj > endobj 3 0 obj > endobj 8 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 9 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 10 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 11 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 12 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 13 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 14 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 15 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 16 0 obj >/Font>/ProcSet[/PDF/Text]>>/TrimBox[0.0 0.0 419.528 595.276]/Type/Page>> endobj 34 0 obj >stream HW[+ ~Ǔn0@Blɞ URY,[ӧz!ϿzM=[^e4&18\>}kn~?˗CMCp,6L

    Рене Декарт биография и его открытия, философия кратко и понятно, теория познания, картины, идеи и учения, интересные факты из жизни

    Биография Рене Декарта заслуживает особого внимания, поскольку это был величайший человек. Его труды касались области философии, математики, механики, физики и физиологии.

    Он считается создателем аналитического вида геометрической науки с алгебраической символикой. Это гениальный философ, изучение открытий и идей которого нужно каждому.

    Кем был Рене, каков его социальный портрет, чем знаменит, какое философское направление представлял, какие разделял взгляды и какие достижения сделал? Об этом и многом другом расскажем кратко и понятно в данной статье.

    Краткая биография

    Рене Декарт (Rene Descartes) (годы жизни 1596 1650) знаменитый француз Нового времени, изучавший разделы математики, философии, физики, физиологии, метафизики, человек, который изучал аналитический вид геометрии, алгебраический вид символики и новоевропейский рационализм.

    Его биография, как и всех современников, интересна. Он родился на свет в конце марта 1596 года в небольшом французском городке Лаэ на востоке Турень. Жил в семье советника и причислялся к членам древнего, но разорившегося рода дворян де Карт, который позднее дал название новому течению в философии картезианскому сомнению или картезий.

    По жизни он был классический представитель дворянства. С малых лет обучался в иезуитской коллегии Ла Флеш. Здесь его обучали не естественным наукам, а религии. Именно поэтому Декарт пародоксально потерял интерес к схоластическому течению философии.

    В коллегии он завел дружбу с будущим математиком Мерсенном, и они вместе стали участниками научного сообщества. Окончив коллегию, Рене стал студентом Пуатьейского университета и в 1616 году получил бакалавриат по праву. В 1617 году он встал в ряды армии и исследовал Европу.

    В 1618 году философ познакомился с человеком, который смог повлиять на его взгляды. Этим человеком стал Исаак Бекман, считавшийся физиком и натурфилософом. Именно он повлиял на молодого человека и тот стал углубляться в математический вид рассуждений и универсальных методов познания.

    В 1628 году иезуиты узнали о вольнолюбии Декарта, и он был осужден за ересь. Именно тогда преследуемый ученый покидает французскую землю и переезжает в голландский городок. Однако и здесь он не нашел свой дом и стал часто переезжать.

    В 1634 году Рене написал первый трактат «Мир», но не стал его публиковать, боясь расправы от церкви. В 1637 году ученый опубликовал «Рассуждение о методе», которую позднее назвали трудом философской мысли Новой Европы.

    Основной его труд был издан в 1641 году «Размышления о первой философии», а спустя 3 года вышла работа «Первоначала философии». Последняя работа была издана за год до смерти в 1649 году. «Страсти души» сильно смогли повлиять на мысль Европы.

    Кроме философских трактатов, Рене занимался математикой и издавал по ней свои труды. В 1637 году он издал труд по геометрии и ввел новый метод изучения координат.

    В 1650 году ученый переезжает в Стокгольм по приглашению шведской королевы. Из-за жесткого графика работы в королевстве и холодного климата, он умер от пневмонии. Есть версия, что Рене погиб из-за отравления мышьяком, чтобы королева не стала еретичкой.

    После смерти его работы долго не публиковались. Более того, их запрещали читать и изучать. Только спустя столетие люди познакомились с его публикациями. В 1667 году тело ученого отвезли на родину и захоронили там.

    Философия Декарта

    Французский дворянин, вдохновившись работами своих современников, хотел разработать универсальный метод научного познания жизни.

    В своих трактатах он использовал антисхоластический метод, поскольку Декарт критиковал схоластику и шел рационалистическим путем по пути познания картины мира, в отличие от своего друга Бекона, который изучал природу эмпирическим методом.

    Рене говорил, что открытия делаются не чувствами, а разумом. Именно он направляет опыт в нужное русло и делает процесс изучения реальности рациональным. Отсюда его теории рационализма.

    Суть его философских трактатов, учения и теории познания в следующем:

    1. Познание появляется от незнания и инертным образом достигает правды.
    2. Разум должен быть основой дедуктивного знания для выведения всех необходимых следствий. Дедукция требуется, поскольку вывод не всегда понятен. Она является движением мысли от общего к частному и действием разума, с помощью которого делаются все заключения и неизвестное становится известным.

    На основе своих суждений Декарту удалось вывести три правила:

    • все вопросы обязаны содержать неизвестное звено,
    • неизвестное звено обязано обладать характерными особенностями для правильного истолкования метода,
    • каждый вопрос обязан содержать и некое известное.

    По его мнению, сомнение исходный путь рационалистического метода познания. Его философия была направлена не на уничтожение знаний, а на избавление человечества от идолов с предрассудками.

    К тому же, мышление является исходной точкой интеллектуального мышления, и только оно позволяет выявить абсолютную и непосредственную достоверность знания. Только рационалистический метод поможет науке развиваться и превратить ее в важную сферу деятельности людей.

    Несмотря на развернутость и ясность его философского течения, его методология имеет противоречия. Дело в том, что Декарт был гносеологом, но хотел уйти от гносеологии и перейти к онтологии. Мышление, по его мнению, открыто внешнему миру.

    Также, несмотря на отрицание некоторых идей современников, он брал идеи платонизма как главный атрибут знаний и ввел учение о врожденной идее божественной, числовой, фигурной идее.

    Основные идеи и открытия Декарта

    Рене Декарт известен не только как философ и разработчик универсального дедуктивного метода по рационалистической теории, предполагавший наличие в разуме людей врожденной числовой, фигурной идеи и идеи о Боге.

    Ученый изучал этику, дуализм. Он был видным математиком, биологом, психологом и медиком и сделал грандиозные открытия в этих областях.

    Математика

    Если говорить кратко, по этой науке Декарт выпустил в 1637 году большой труд «Геометрия», где создал понятие функции с переменной величиной.

    Эту величину он представлял в виде части переменной длины, имеющей постоянное направление точки координат, описывающей кривую, и части непрерывной переменной в совокупности чисел, которые выражают данный отрезок.

    Также Рене стал первым, кто стал изучать свойства уравнения, формулы и вместе с П. Ферма изучал аналитический вид геометрии, сформулировав метод координат.

    Биология

    В области биологии ученый тоже прославился. Он исследовал строение всего организма зверей и их малышей на стадии внутриутробного роста и первым попытался разузнать произвольное с непроизвольным движением и его суть.

    Кроме того, он занимался схемой рефлекторов и реакций на их основе, изучал центробежную с центростремительной дугой. Открыл рефлекторы и реакции как понятие.

    Психология

    В области психологии он сделал самое большое открытие, которое позднее дало толчок к изучению поведения животных и концепции человека. Ему удалось ввести понятие рефлекс и разработать принцип, по которому он осуществляется.

    Ученый создал декартову схему, которая выглядела как работающий механизм в организме. По его размышлениям, телу не нужна душа и оно может работать без нее. Кроме того, ему удалось изучить систему страстей тела и выявить, что это регулятор психической жизни живого существа.

    Медицина

    Изучая животных, Рене пытался сформулировать, как работает хребет с почками, легким, сердцем и другими органами. Конечно, подобными исследованиями занимались и его современники.

    Ученый же дал объяснение механизма работы глаза человека с точки зрения закона оптики. Эти размышления были результативными и дали толчок к дальнейшим исследованиям глаз.

    Лучшие книги Рене Декарта

    Рене Декарт написал немало познавательных книг и философских трактатов.

    Среди наиболее известных и часто читаемых произведений можно назвать:

    • «Рассуждение о методе» 1637 г.,
    • «Размышления о первой философии» 1641 г.,
    • «Геометрия» 1637 г.,
    • «Правила для руководства ума»,
    • «Страсти души» 1649 г.,
    • «Первоначала философии» 1644 г.,
    • «Разыскание истины»,
    • «Человек»,
    • «Ключи философских записей»,
    • «Космогония».

    Интересные факты из жизни Рене Декарта

    Еще несколько любопытных фактов из биографии ученого:

    1. Если давать краткое содержание его детства, то Рене Декарт воспитывался бабушкой, поскольку его мать рано ушла из жизни, а отец уезжал на заработки в город и навещал его крайне редко.
    2. Город, где появился будущий ученый, был переименован в честь него. Сегодня его называют — Декарт.
    3. Рене с самого детства задавал взрослым множество вопросов. Из-за этого отец его часто звал будущим философом.
    4. Ученый с малых лет получал религиозное воспитание и образование, что негативно повлияло на его сердце и отношение к религии и церкви.
    5. Рене принадлежал старинному дворянскому роду, но обедневшему.
    6. Когда Рене пошел на армейскую службу, ему даже довелось поучаствовать в сражении за Прагу при Тридцатилетней войне. Впоследствии он даже отказался не получать армейское жалование, лишь бы ему позволили не участвовать в парадах и учениях и не отвлекали от исследований.
    7. Декарт имел дочь, которая родилась вне брака, но она умерла в детстве. Это серьезно подкосило здоровье и повлияло на мысли ученого.
    8. Система координат, которую он изобрел, сегодня используется по всему миру и зовется декартовой.
    9. Ученый активно исследовал все существующие науки и переписывался со многими великими современниками того времени.
    10. Декарт был великим математиком, физиком и физиологом. Интересно, что помимо этих наук, он исследовал метеорологию и астрономию.
    11. Когда ученый узнал, что Галилея Галилео преследовала инквизиция, он стал опасаться публиковать свои труды. Об этом он писал Мерсенну, ближайшему другу детства.
    12. Интересно, что Декарт был первым, кто изобрел удобную нумерацию кресел в театре. Сегодня она до сих пор используется.
    13. Кардинал Ришелье, когда Декарт публиковался во Франции, не препятствовал его деятельности. Наоборот, он ему активно в этом помогал.
    14. Декарт с самого детства был слаб на здоровье. Он часто заболевал и вообще не отличался крепостью духа.

    В целом, Рене Декарт был видным ученым и философом, сделал большие открытия в области математики, биологии, психологии и медицине. Его вклад в науку неоценим.

    Рационализм Декарта. Четыре правила метода

    Рене Декарта (1596 — 1650) считают одним из основоположников современной западной философии.

    Француз по происхождению, Декарт много путешествовал и часто менял место жительство. Декарт получил образование по специальности «право», однако его всегда привлекала философия. Декарт критиковал предшествующие философские традиции, пытаясь создать философию нового типа, опирающуюся на разум. 

    Взаимодействие науки и философии

    Декарт в своих работах «Правила для руководства ума», «Рассуждение о методе», «Размышление о новой философии» показывает то, что придает философии научный характер и что направлено освободить знание от всяких случайностей, источником которых может быть, по его мнению, только опыт. Он считал, что необходима такая философия, которая будет опираться на некие неопровержимые предпосылки, из которых можно будет вывести всю систему наук. 

    В своих исследованиях он использовал математику как основу для философии. Декарт создал современную алгебру и аналитическую геометрию, а так же внес свой вклад в развитие механики, физики и физиологии.

    Декарт считал, что философия представляет собой систему, подобную дереву. Корнями этого дерева является метафизика, а наружным стволом – физика. И как в обычном дереве ствол и ветви не смогли бы вырасти без корней, так и другие науки не сформировались бы до метафизики или без нее.

    Декарт пытался сделать философию практической, приспособить ее к науке, а науку связывал с философскими принципами. Так взаимодействовали методы науки (естествознания) с философскими методами в Новое время. «Истина не дана заранее, ее только следует открыть, открыть с помощью метода, орудия, которым может пользоваться всякий, как бы ни был  простым его ум»- писал Декарт. 

    Нужна помощь преподавателя?

    Опиши задание — и наши эксперты тебе помогут!

    Описать задание  

    Картезианское сомнение 

    Для нахождения основных положений знания Декарт предлагает воспользоваться принципами сомнения и непосредственной очевидности. 
    Идея сомнения состоят в том, что все существующее знание необходимо подвергать сомнению, чтобы отыскать такие положения, которые уже нельзя было бы опровергнуть. Сомнение, с одной стороны, направлено против слепой веры, а с другой стороны, ориентировано на поиск наиболее очевидного и достоверного. 

    Проведя трудоемкую философскую работу, Декарт получает то основание очевидности, в которой никто не сможет усомниться. Он берет за основу принцип: «Я мыслю, следовательно, существую». Правдивость этой исходной точки мышления и познания, по утверждению Декарта, гарантирована Богом, вложившим в человека естественный природный свет разума.
    Декарт развил «картезианское сомнение» — метод, который направлен на управление человеческим разумом в познании.

    Четыре правила метода

    Декарт использовал сомнение в качестве научного метода, предлагая четыре правила метода:

    • Первое правило – считать правдивым только то, что с очевидностью признается нами таковым, то есть нужно тщательно избегать поспешности и предубежденности, принимать в свои рассуждения только то, что способно показаться нашему уму отчетливо и ясно, что ни в коем случае не посеет в нас сомнения.
    • Второе правило – необходимо разделять каждое затруднение, которое мы рассматриваем на столько частей, сколько это возможно и сколько потребуется для лучшего их блестящего разрешения.
    • Третье правило – необходимо мыслить по порядку, начиная с простых предметов и тех, которые легко познаются, и восходить понемногу, как по ступеням, до понимания наиболее сложных предметов.
    • Четвертое правило – составлять полные перечни и обзоры, чтобы ничего не пропустить. 

    Основное внимание Декарт обращал на деятельность человеческого разума, на поиск правил, из которых должен действовать человеческий ум. Философ считал, что в познании нельзя доверяться чувствам.

    Декарт внес свой вклад в изучение физиологии. Он исследовал страсти человеческого тела, выделяя шесть основных страстей: удивление, любовь, ненависть, желание, радость, печаль.

    Декарт был одним из тех мыслителей, которые тесно связали развитие научного мышления и общие философские принципы. Труды Декарта оказали огромное влияние на формирование последующего философского знания. 

    Рационализм — что это такое в философии

    Обновлено 22 июля 2021

    «В мышлении нет любви, в дедукции нет вечного, в рационализме — только смерть».
    Стивен Кинг, американский писатель

    1. Рационализм — это…
    2. Рационализм в философии Древней Греции
    3. В эпоху Просвещения
    4. По отношению к эмпиризму
    5. Несовершенство рационализма

    Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Слова из ряда рациональный, рациональность, рационализм часто употребляются в речи.

    В них нет негативной подоплеки — всем хочется побольше рациональности в устройстве городов, большинство понимает, что для успешного ведения бюджета нужен рационализм, к рациональным доводам оппонентов люди относятся с уважением.

    Рационализм — это отношение к жизни, способ познания мира через призму разума.

    На первый взгляд кажется, что именно этот метод дает наиболее объективную и точную картину мира, раскладывая все по полочкам, не принимая ничего на веру. Но история показывает, что мир устроен гораздо сложнее.

    В чем суть рационализма? Почему самый разумный подход к познанию оказался несовершенен? Что такое рационализм в философии? Попробуем ответить на эти вопросы.

    Рационализм — это…

    В основе слова рационализм лежит латинский корень ratio — разум.

    Рационализм — это метод познания действительности через разум, здравомыслие. Для рационалиста важно понимать суть событий, изучать реальные факты, приводить логические доводы и объяснения, искать доказательства, чтобы давать объективную оценку происходящему.

    В рациональной картине мира нет места субъективному, эмоциональному, нелогичному и мифическому.

    Рационалисты с разной степенью категоричности считают, что разум человека способен сам по себе, без обращения к чувственному опыту достичь основополагающих научных истин.

    Рационализм опирается на научные знания, которые, в свою очередь, постоянно совершенствуются и пополняются. Поэтому рационалисты так ратуют за прогресс — в нем они видят разумный ход истории, независимый от догматов (это как?), устоев, традиционных заблуждений.

    Рационализм в философии — древнегреческие мыслители

    Хоть рационализм и считается основным направлением философской мысли эпохи Просвещения, но, как водится, здесь не обошлось без древних греков. Само социальное устройство Древней Греции с ее полисами и демократией способствовало развитию рационалистического мышления.

    Почву для формирования рационализма подготовили пифагорейцы с попыткой перехода от практических знаний к абстрактным и софисты, превратившие риторику в науку о мышлении.

    Отцом-основателем античного рационализма принято считать Сократа (469–399 гг. до н.э.), утверждавшего, что человек — это душа, а душа и есть разум. «Познай самого себя» — главный сократовский принцип, познание для философа является истинной добродетелью.

    Сократ

    Метод познания Сократа — диалектика (это как?), на базе которой впоследствии закладывается логика. Сократ обозначил важнейшую тему науки — соотношение реальности и понятия, через которое нужно осмыслить мир.

    Ученик Сократа Платон (427–347 гг. до н.э) не просто записал диалоги со своим учителем, но и разработал собственное учение, в котором задача теоретического знания — это исследование не мира чувственных вещей, а мира понятий, объясняемых только рациональным мышлением.

    Аристотель (384–322 гг. до н.э.) оформил разрозненные идеи в систематическое учение о мышлении и его законах.

    Он выделил научные понятия, которые актуальны и сейчас, сформулировал главный критерий научного знания, указав, что предметом изучения должно быть нечто вечное, нерушимое и нерукотворное, создал классификацию наук, где науки, отвлеченные от материи, стоят выше тех, что исследуют материальный мир.

    Но самое главное — Аристотель изобрел формальную логику, без которой развитие науки было бы невозможно.

    Характерные черты античного реализма:

    1. В приоритете (это как?) занятие теоретическим познанием. Теория — для избранных мудрецов, практические и прикладные знания — занятие для низших сословий и рабов.
    2. Неделимость научного и философского рационализма, т.к. наук как таковых еще не существовало, все они были под крылом философии.

    Рационализм эпохи Просвещения

    Средневековье надолго забросило идеи о рациональном мышлении в дальний ящик. Все вопросы мироздания объяснялись непостижимым божественным разумом, от человека требовалась только вера, т.к. его разум не в силах даже приблизиться к пониманию божественного замысла.

    Всплеск идей рационализма связан с эпохой Просвещения XVII–XVIII веков, когда позиции церкви сильно пошатнулись.

    Критика религиозной идеологии, разговоры о ничтожности веры, глобальная перестройка общества — все это подстегивало идеи о величии разума. Во главу угла ставились образование, просвещение, прогресс — процессы, призванные развивать и использовать разум, мышление, интеллект.

    Рационализм Просвещения связан с именем французского мыслителя Рене Декарта (1596–1650 гг.). Декарт занимается развитием новой философии, построенной на научном знании, освобожденном от случайностей.

    Рене Декарт

    Источник таких случайностей — опыт, поэтому опыт отвергается, а во главу угла ставится разум. Каждый факт, гипотеза (это что?), предположение должны подвергаться тщательному, многостороннему анализу. Ничего нельзя принимать на веру, только сомнение — двигатель истинного познания.

    Именно Декарту принадлежит фраза, ставшая манифестом (это как?) рационализма:

    «Я мыслю, следовательно, я существую».

    Что же такое рационализм для Декарта? Кратко логику философа можно представить в виде цепочки рассуждений:

    1. —> В любой вещи или явлении можно усомниться.
    2. —> Сомнение — это свойство мышления и единственное, что не подлежит сомнению.
    3. —> Мышление — это основа бытия и познания.
    4. —> Мышление — это работа разума.
    5. —> В основе бытия и познания лежит разум.

    Любое познание, по мнению Декарта, должно опираться на дедуктивно-рационалистический метод, подчиняющийся четырем правилам. Следуя этим правилам, любой человек может «вести свой разум к познанию истины».

    1. Правило очевидности: никогда не принимать за истину то, в чем не уверен. Истина — это то, что очевидно и не дает повода к сомнению.
    2. Правило анализа: каждое сложное явление нужно делить на простые составляющие до тех пор, пока они не станут самоочевидными.
    3. Правило синтеза: познание — это путь от простого к сложному, поэтому важно выстраивать свои мысли в определенную иерархию (это как?). То, что мы разложили на молекулы в процессе анализа (это как?), теперь предстоит соединить заново.
    4. Правило контроля: познание требует всеобъемлющей систематизации, необходимой для контроля упущений. Чтобы не упустить ни малейшей детали в процессе анализа, нужно составлять полные перечни, а, чтобы контролировать корректность синтеза (это как?), необходимы обзоры картины в целом.

    Наравне с Рене Декартом яркими представителями рационализма были голландец Бенедикт Спиноза (1632–1677) и немецкий математик Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716).

    Рационализм и эмпиризм

    Центральная проблема философии Нового времени — это гносеология, или теория познания.

    Развитие наук заставило лучшие умы конца XVI–XVIII веков искать универсальный метод проверки любых знаний на предмет их истинности.

    Рационалистический суперметод Декарта устраивал далеко не всех. Антагонистами рационализма становятся философы во главе с англичанином Фрэнсисом Бэконом (1561–1626), которые утверждали, что в основе человеческих знаний лежит опыт.

    Опыт на древнегреческом — empeiria, отсюда и название этого направления в философии — эмпиризм. Манифест эмпириков сформулировал Джон Локк:

    «Нет ничего в познании, чего ранее не содержалось бы в ощущениях».

    Сторонники эмпиризма считали, что знания должны проверяться экспериментом, а истинный метод познания — индуктивный, т.е. двигающийся от постановки частных вопросов к выдвижению общих теорий.

    «Абсолютная власть разума сродни политическому абсолютизму:
    она уничтожает личность».
    Карл Густав Юнг, швейцарский психиатр

    Несовершенство рационализма

    Эмпиризм и рационализм — две крайних позиции по отношению к роли мышления и опыта в познании, в этой крайности их слабое место.

    Эмпиризм с его принижением значения разума буксует в объяснении абстрактных понятий, рационализм, отрицая важность опыта, лишает познание питательной среды, а во многом даже и смысла.

    Сильная сторона рационализма — теория, но теория, оторванная от опыта, наблюдений, экспериментов теряет смысл. Так же и один только опыт без мышления и законов формальной логики не может быть источником истинного знания.

    Современная наука — это синтез рационалистического и эмпирического методов познания.

    «Рационализм — это расположенность выслушивать критические замечания и учиться на опыте».
    Карл Раймунд Поппер, австрийский философ XX века

    Автор статьи: Елена Румянцева

    Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

    Эта статья относится к рубрикам:

    Декарт Рене: краткая биография и вклад в науку. Труды и учения математика Декарта

    Биография Рене Декарта заслуживает особого внимания, поскольку это был величайший человек. Его труды касались области философии, математики, механики, физики и физиологии.

    Он считается создателем аналитического вида геометрической науки с алгебраической символикой. Это гениальный философ, изучение открытий и идей которого нужно каждому.

    Кем был Рене, каков его социальный портрет, чем знаменит, какое философское направление представлял, какие разделял взгляды и какие достижения сделал? Об этом и многом другом расскажем кратко и понятно в данной статье.

    Жизнь Рене Декарта

    Ученый родился 31 марта 1596 года во Франции. Так как родители были дворянами, мальчик с самого детства получил хорошее образование. В 1606 году Рене был отправлен в иезуитскую коллегию Ла Флэш. Так как здоровье парня было слабое, в учебном заведении для него делали послабления режима. Например, его утро начиналось немного позже, чем у других учеников. В этой же коллегии Декарт возненавидел схоластическую философию и проносил это чувство через всю жизнь.

    Окончив коллегию, Рене решил получать дальнейшее образование, поэтому получил степень бакалавра права в университете Пуатье.

    И уже в 1619 году Декарт окончательно принимает решение заниматься наукой. В этот период он смог открыть азы новой «удивительнейшей науки».

    В двадцатом году семнадцатого века знакомится с математиком Мерсенном, который оказал на ученого значительное влияние.

    В 1637 году выходит знаменитая работа Рене Декарта, опубликованная на французском языке, — «Рассуждение о методе». Именно с этой публикации начиналась новоевропейская философия.

    «Рассуждение о методе»

    Декарт Рене (краткая биография является тому подтверждением) имел философскую точку зрения, которая иллюстрировала попытки европейской культуры и традиций освободиться от старых понятий и построить новую жизнь, а также и науку. Истиной, по рассуждению ученого, считается только «естественный свет» человеческого разума.

    Конечно, Декарт не исключает ценность человеческого опыта, но он считает, что единственная его функция – это помощь разуму в тех случаях, в которых сил для познания недостаточно.

    Рене Декарт, идеи которого используются в современной философии, рассмотрел понятие дедукции, или «движения мысли», в котором соединяются интуитивные истины. Человеческий интеллект слаб, поэтому нуждается в постоянной проверке сделанных шагов. Эта методика нужна для того, чтобы проверить отсутствие пробелов в рассуждениях. Такую проверку ученый называет индукцией. А вот итог дедукции – это система всеобщего знания, или «универсальной науки». Такую науку Рене сравнивает с деревом. Его корень – это метафизика, ствол – физика, а ветви составляют такие науки, как механика, этика и медицина. Каждая из этих наук должна приносить пользу. Для того чтобы каждая отрасль была максимально эффективной, абсолютно правильной должна быть метафизика.

    Сомнение как рационалистический метод

    Философия Рене Декарта является одной из основ европейского рационализма. Она строится на поиске неопровержимых оснований любого знания. Мыслитель стремился достичь абсолютной истины, достоверной и логически непоколебимой. Противоположными подходами были:

    • эмпиризм, опирающийся на чувственный опыт и довольствующийся относительной истиной;
    • мистицизм, опирающийся на сверхчувственное, мистическое знание.

    Декарт, в поиске истины, не опирался на чувственный опыт, считая его надежность сомнительной. Доказательства ненадежности эмпирического опыта – в многочисленных обманах чувств. Также Декарт не полагался на мистическое знание. Согласно философу, в поисках абсолютной истины, все можно подвергнуть сомнению. Единственным неопровержимым фактом является наше мышление. Факт мышления убеждает в нашем существовании. Это убеждение Декарт выразил в знаменитом афоризме «Я мыслю, следовательно, существую». Данная истина неопровержима, а потому, является первым пунктом, на котором строилось миросозерцание Декарта. По его мнению, у человечества нет никакого другого критерия ясности. Поэтому все философские положения должны строиться именно на нем.

    Сомнение и истина

    Декарт Рене, краткая биография которого описывает самые важные жизненные этапы, считал, что метафизика как наука должна начинаться с безоговорочной постоянной любого начала. Ему кажется, что в существовании всего мира и Бога можно усомниться, а вот в том, что существует человек, он уверен.

    «Сомневаюсь, следовательно, существую» — истина, сформулированная Рене Декартом, которая сделала значительный поворот европейской философии Нового времени. Основой любой мысли является сознание, поэтому ученый отрицает любое проявление бессознательного мышления. Идея – это настоящее свойство души, поэтому она является «мыслящей вещью».

    Однако, несмотря на то что ученый считает собственное существование несомненным, он полностью не уверен в том, что душа существует. Ее даже можно считать субстанцией, существующей отдельно от человеческого тела. На самом деле человеческое тело и душа являются верными союзниками. Но так как последняя сама по себе независима, то для Рене Декарта это залог вероятного бессмертия души.

    Двойственность материального и идеального

    Декарт много работал над основным вопросом философии, и в своих суждениях демонстрировал дуализм – то есть, принятие сразу двух начал, материального и идеального. Но несмотря на это, ученый был материалистом в вопросах, касающихся объяснений природы. Вселенная устроена из материи и движения, в ней нет божественной силы. Так же он рассуждал и о животных, называя их сложными машинами.

    Но, что касается человека, то здесь речь идет о нематериальной душе и участии Бога. В этой концепции и заключалось дуалистическое отношение ученого. Декарт полагал, что деятельность души человека невозможно объяснить, исходя из механических принципов. Мышление не отождествимо с телесными органами, оно представляет собой чистый дух. Пластичность и способность адаптации души доказывает ее божественное происхождение. Основным отличием человеческого мышления является универсальность, способность служить при различных обстоятельствах.

    Не менее важным отличием человека от машины (в том числе, и от животных), Декарт считал наличие осмысленной речи. Он рассуждал, что даже слабоумные люди могут пользоваться осмысленной речью. Глухонемые изобретают осмысленный язык жестов. Животные же, даже если они здоровы и выращены в идеальных условиях, неспособны на подобное. У животных есть органы для произнесения слов, но нет мышления, как у людей.

    Размышления о Боге

    Декарт Рене, краткая биография которого является доказательством становления новой философии, размышлял и об учении о Боге.

    К тому же впоследствии смог дать несколько доказательств существования всевышнего. Самым известным фактором является онтологический аргумент. Невозможно отрицать существование Бога без противоречий.

    Не менее значимым аргументом считается сама необходимость для человека существования всевышнего. От Бога мы получаем веру в то, что внешний мир существует и он реален. Господь не может обманывать, поэтому и материальный мир существует на самом деле.

    Новаторские основы

    В первую очередь Декартом была выбрана отправная точка философии — проблема достоверности знаний. В этом с французом солидарен англичанин Бэкон.

    Однако в отличие от него, французский учёный предполагал, что достоверность навыков находится внутри его самого. А также отрицал главенство авторитета над истиной. В стремлении разгадать тайну надёжности математических доказательств он связал их отчётливость и ясность с глубочайшим анализом. Результатом стало разделение сложной задачи на несколько простейших, доходящих до степени, где истина или ложность доказываются аксиомой.

    Кроме прочего, появились правила метода Декарта, которые кратко можно сформулировать так:

    • Не полагаться на то, в чём не уверен на 100 процентов. Не спешить и не пользоваться предубеждениями, а включать в собственные рассуждения лишь то, что представляется разуму чётко и ясно, без малейших сомнений. Это принцип очевидности, с помощью которого достигается необходимое качество знания.
    • Любая изучаемая проблема может быть поделена на столько долей, сколько нужно для оптимального её преодоления. Такова концепция анализа.
    • По канонам синтеза все мысли необходимо привести в определённый порядок начиная с простейших до наиболее сложных.
    • Контроль возможен только при создании полных и всеохватывающих перечней и обзоров. В этом случае пропустить даже самую малость невозможно.

    Рационалистическая методика

    Несмотря на то что из-за вновь открытых теорий в математике и физике Декарта считают творцом этих наук, отправной точкой его философии стал внутренний опыт, а не внешний. Методология учёного рационалистическая, а не эмпиристическая. То есть согласно его теории в результатах чувственного опыта необходимо усомниться. Это доказывается многочисленными фактами обманов ощущений.

    Кроме того, основываясь на выводах Декарта, колебания уместны везде и во всём. Но невозможно быть неуверенным в самом факте человеческого мышления. Именно с ним неразрывно связано существование индивидуума. Свою точку зрения философ выразил в словах, ставших крылатым афоризмом: «Я мыслю, значит, существую» (Cogito, ergo sum).

    Идея Бога

    Каждая личность может быть твёрдо уверенна лишь в одном — в присутствии собственного духа и мыслей. Во всём остальном — вещественном мире и своём теле — следует сомневаться. Достоверных фактов, которые обосновывают справедливость ощущений, не существует. Каждое из них может оказаться воображаемым чувством.

    Но Декартова философия предполагает присутствие одного представления, которое создать самостоятельно невозможно. Следует считать, что получили люди его свыше, так как в нём заключена реальность более полная, чем та, что имеется в них. Эта идея и есть Бог. Его бытиё неограниченно в отличие от человеческого, поэтому сама она является врождённой, появившейся раньше любого опыта. Именно так и видят себя люди.

    Декарт преобразует доказательство бытия Бога, выведенного Ансельмом Кентерберрийским. У француза оно подразумевает следующее — если Бог является безупречнейшим существом и существование принадлежит к совершенствам, то следует, что Бог — есть. Ещё одним свидетельством этого учёный считает, что существование себя самого объясняется лишь посредством признания Бога в реальности.

    Если бы человек происходил непроизвольно, то он стал бы совершенен, а когда у него имеются предки, то должен быть и Бог. В число его добродетелей включена правдивость, что обеспечивает ясность и истинность познания человеческого. И если Бог — всесовершенная субстанция, то обмануть он не может.

    Душа и тело

    Ум каждого индивида занят представлениями о внешнем мире и природе. По мнению Декарта, не подвергается сомнению существование огромного протяжённого пространства, качество которого познаются с помощью ясных представлений о нём. В основе его лежит то, что называется материей или физическим телом, природа которого определяется не твёрдостью, тяжестью, окраской или любым другим качеством, которое постигается посредством чувств и устраняется из него без потери сущности, а единственно его величиной. Если добавить к этому числовые выражения, то получается основа геометрии и физики.

    Тело имеет объём, а душа — нет. Плоть разрушима, но внутренний мир бессмертен. В этом и есть их диаметральная разница, или дуализм. Можно говорить, что субстанцией может стать только Бог, так как он не нуждается ни в чём другом для бытия. А также можно говорить о мысли и теле, для существования которых нужен только Бог. А материя в системе Декарта может обладать лишь размерами, но не энергией и силой. То количество движения и вещества, которое вложил в мир Бог, неизменно. Составляют тела мельчайшие частицы — корпускулы.

    Животные в представлении учёного являются живыми машинами, лишёнными воли. У них отсутствует внутренний мир, чувства и интеллектуальные черты. Ими управляют инстинкты. У человека тело о мыслящую душу объединяет непарный орган мозга — центральная железа. Из-за того, что в их сущности имеется огромная разница, взаимодействие между нимы было бы исключено, если это разделение не предотвратил Бог. Из этой теории последователем Декарта, Гейлинксом, выведена гипотеза окказионализма.

    Натуралистическая философия

    После того как ученый убедился в существовании материального мира, он начинает изучать его свойства. Главным качеством любых материальных вещей является их протяжение. Пустого пространства не существует, ведь везде, где есть протяжение, есть и протяженная вещь.

    Учения Рене Декарта о философии природы сообщают о том, что другие свойства материальных вещей существуют только в человеческом восприятии. А в самих предметах их нет.

    Ученый считает, что вся материя состоит из нескольких элементов: земли, огня и воздуха. Отличаться предметы могут только величиной. К тому же вещи не могут менять свое состояние без наличия раздражителей. А двигаются они по прямой – символу постоянства.

    В своих сочинениях Рене Декарт рассказывает о сохранении заданного количества мирового движения. Но само движение не является свойством материи, а исходит от Бога. Одного первотолчка вполне достаточно, чтобы материя, находящаяся в хаосе, самостоятельно превратилась в гармонический космос.

    Взгляды на этику и мораль

    Этические взгляды ученого основывались на «естественном свете» разума. Рассуждения об этике Декарт выразил в письмах, сочинениях и в работе «Рассуждение о методе». В отношении мыслителя заметно влияние стоицизма. В основе идей стоицизма лежали мужество и твердость, проявляющиеся в жизненных испытаниях. Стоики уравнивали людей перед мировым законом. Нравственные поступки они рассматривали, как акт самосохранения и общее благо, а безнравственные – как саморазрушение.

    Затем, в письмах к принцессе Елизавете, Декарт описывал собственные идеи этики. Он рассуждал о том, что дух и материя противоположны, и человеку необходимо удаляться от телесных аспектов. Мыслитель описывал идею «бесконечности вселенной», заключавшейся в возвышении над материальным, земным, и в смирении перед мудростью Бога.

    Ученый полагал, что высшая форма интеллектуальной любви (в противовес страстной) заключается в любви к Богу, как к тому бесконечному целому, частью которого мы являемся. Любовь, даже беспорядочная, выше ненависти. Философ считал ненависть показателем слабости человека. Суть морали же он видел в умении любить то, что достойно любви. Это доставляет человеку истинную радость. Декарт осуждал людей, заглушавших свою совесть при помощи табака и алкоголя.

    Душа и тело

    Рене Декарт, открытия которого известны во всем мире, много времени посвятил изучению живых организмов. Он считал их чуткими механизмами, которые способны адаптироваться к любой окружающей среде и реагировать на внешние раздражители. Внешнее воздействие передается в мозг и влияет на сокращение мышц. Движения, осуществляемые телом, – это последовательность и совокупность сокращений.

    У животных души нет, да она им и не нужна. Но ученого волновало не это. Его интересовало больше то, почему душа есть у человека. В людском теле она может выполнять функцию корректировки естественных реакций тела на раздражители.

    Ученый изучал внутренние органы животных, а также исследовал зародыши на всех этапах их развития. Труды Рене Декарта стали залогом современного успешного учения о рефлексах. В его работах были показаны схемы рефлекторных реакций с учетом рефлекторной дуги.

    Поздняя жизнь, смерть и наследие

    Декарт никогда не был женат, но у него была дочь Франсин, родившаяся в Нидерландах в 1635 году. В 1628 году он переехал в эту страну, потому что жизнь во Франции была слишком бурной, чтобы он мог сосредоточиться на своей работе, а мать Франсин была служанкой в ​​доме, где он жил. Он планировал обучить маленькую девочку во Франции, организовав ей проживание с родственниками, но она умерла от лихорадки в 5 лет.

    Декарт прожил в Нидерландах более 20 лет, но умер в Стокгольме, Швеция, 11 февраля 1650 года. Он переехал туда менее чем за год до этого, по просьбе королевы Кристины, чтобы стать ее учителем философии. Хрупкое здоровье, указанное в его молодости, сохранилось. Он обычно проводил утро в постели, где продолжал чтить жизнь своей мечты, включив ее в свои методики бодрствования в сознательной медитации, но настойчивость королевы в 5 часов утра привела к приступу пневмонии, от которого он не мог выздороветь, Ему было 53 года.

    Швеция была протестантской страной, поэтому католик Декарт был похоронен на кладбище в основном для некрещеных детей. Позже его останки были доставлены в аббатство Сен-Жермен-де-Пре, старейшую церковь в Париже. Они были перемещены во время Французской революции,и были возвращены позже — хотя городская легенда гласит, что там находится только его сердце, а остальное похоронено в Пантеоне.

    Descartes подход сочетания математики и логики с философией для объяснения физического мира, ставшего метафизическим, когда он сталкивается с вопросами богословия; это привело его к созерцанию природы существования и дуальности ума и тела, определив точку соприкосновения тела с душой в шишковидной железе.

    Это также привело его к определению идеи дуализма: материя встречается с материей. Поскольку его предыдущая философская система дала человеку инструменты для определения знания того, что является истиной, эта концепция привела к противоречиям. К счастью, сам Декарт также изобрел методологический скептицизм, или картезианское сомнение, сделав философов всех нас.

    Рене Декарт: достижения в области физики и математики

    Ученый являлся первым, кто ввел коэффициенты, переменные величины, а также обозначения степеней. Внес свой вклад в теорию уравнений: сформулировал правило знаков для нахождения числа отрицательных и положительных корней. Также показал, что уравнение третьей степени можно решить в квадратных радикалах или же с помощью линейки и циркуля.

    Вместе с Пьером Ферма стал автором аналитической геометрии. Данная наука позволила алгебраизировать геометрию и рассматривать ее с помощью координатного метода. Предложенная им координатная система названа в честь ученого.

    В 1637 году Декарт написал пособие «Геометрия», в котором и рассказал о взаимодействии алгебры и геометрии. Здесь впервые рассматривались такие понятия, как функция и переменное значение.

    Также в эту работу были включены линии, которые описывают при своем движении шарнирные механизмы. Исследуя линзы, ученый изложил основные методы построения касательных и нормалей к плоским кривым.

    В настоящее время всему миру известно, что открыл Рене Декарт. Его работа «Геометрия» повлияла на развитие всех направлений математических наук. Благодаря изобретенной им системе координат, получилось реально истолковать происхождение отрицательного числа.

    Работы Декарта также имеют большое значение и для физики. Смог сформулировать закон инерции, а также стал автором закона о преломлении световых лучей.

    Цитаты

    • Главное действие всех людских страстей заключается в том, что они побуждают и настраивают душу человека желать того, к чему эти страсти подготавливают его тело.
    • В большинстве споров можно подметить одну ошибку: в то время, как истина лежит между двумя защищаемыми воззрениями, каждое из последних отходит от нее тем дальше, чем с большим жаром спорит.
    • Обыкновенный смертный сочувствует тем, кто больше жалуется, потому что думает, что горе тех, кто жалуется, очень велико, в то время как главная причина сострадания великих людей — слабость тех, от кого они слышат жалобы.
    • Философия, поскольку она распространяется на все доступное для человеческого познания, одна только отличает нас от дикарей и варваров, и каждый народ тем более гражданствен и образован, чем лучше в нем философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов.
    • Любопытный отыскивает редкости только затем, чтобы им удивляться; любознательный же затем, чтобы узнать их и перестать удивляться.

    Характер ученого

    Рене Декарт, открытия которого оказались весьма полезными для всего общества, был очень молчаливым человеком, и на все вопросы, которые требовали мудрых ответов, отвечал просто и сухо. Такое поведение стало причиной довольно уединенного образа жизни. Однако в обществе близких друзей и знакомых он становился очень общительным и веселым собеседником.

    По словам Балье, вокруг ученого собралось большое количество верных и преданных друзей и поклонников, но ученый не был наделен способностью любить других. В общении с равными себе был высокомерным и надменным, но, приблизившись к особам высшего происхождения, сразу становился льстивым царедворцем.

    Несколько слов о Рене Декарте

    Мать ученого умерла через несколько дней после его рождения. Сам мальчик остался жив, но до двадцати лет находился в состоянии, плохо граничащем с жизнью. Постоянный сухой кашель и бледный цвет лица были подтверждением. Свое детство он провел в чудесном месте, которое славилось мягким климатом, плодородными почвами и волшебными садами.

    Закончив школу в семнадцать лет, он совершенно перестал увлекаться книгами и учебой. Молодого человека интересовали лишь фехтование и верховая езда. Но это не значит, что его творческая личность не получала знания, которые ей понадобились для дальнейшей деятельности.

    Все переживания и впечатления, которые полностью охватывали юного Декарта, сразу же становились обобщениями и законами. Во время увлечения фехтованием будущий ученый написал «Трактат о фехтовании».

    В конце жизни Рене побывал в Шведском королевстве по приглашению самой королевы Христины. Она обещала подарить уже старому ученому большое поместье в Померании. Но в обмен на это Декарт должен был обучить ее философии.

    Болезненному человеку пришлось вставать очень рано, чтобы в пять утра уже быть во дворце. Поездка к замку королевы была длинной и суровой. Однажды во время такого путешествия ученый вернулся с воспалением легких. Проболев девять дней, Рене Декарт скончался.

    Любопытные факты

    • Декарт был настолько болезненным ребенком, что даже в строгой иезуитской школе ему разрешали вставать позже остальных учеников.
    • Шведская королева Христина, являвшаяся поклонницей ученого, уговорила его переехать в Стокгольм, где заставляла подниматься в пять утра и обучать ее науке. Хрупкое здоровье Декарта не вынесло таких нагрузок и сурового северного климата.
    • Система координат, открытая Декартом, снизила количество дуэлей во Франции. В те времена нередки были кровавые споры из-за мест в театре, обозначение рядов и мест минимизировало разбирательства.
    • При перезахоронении во Франции было обнаружено, что исчез череп Декарта, который передавался из рук в руки, позже появился на шведском аукционе, затем был передан в парижский музей. Есть также предположения, что коллекционеры присвоили себе челюсть и палец Декарта.
    • В районе кратера на Луне, названного в честь ученого, постоянно наблюдаются сильнейшие магнитные аномалии и лунотрясения.
    • Русский академик И. Павлов считал Декарта предшественником своих исследований и поставил ему памятник в виде бюста рядом со своей лабораторией в Институте физиологии.


    История западной цивилизации II

    19.1.2: Рационализм

    Рационализм, или вера в то, что мы приходим к знанию с помощью логики и, следовательно, независимо от чувственного опыта, сыграла решающую роль в дебатах эпохи Просвещения, когда большинство философов превозносили силу разума, но настаивали на том, что знание приходит из опыта.

    Цель обучения

    Определить рационализм и его роль в идеях Просвещения

    Ключевые моменты

    • Рационализм — как обращение к человеческому разуму как способ получения знания — имеет философскую историю, уходящую корнями в древность.Хотя рационализм не доминировал в эпоху Просвещения, он заложил критическую основу для дебатов, развернувшихся в течение 18 века.
    • Рене Декарт (1596-1650), первый из современных рационалистов, заложил основу для дебатов, возникших в эпоху Просвещения. Он думал, что познание вечных истин может быть достигнуто одним лишь разумом (не нужно было никакого опыта).
    • Со времен Просвещения рационализм обычно ассоциируется с введением математических методов в философию, как это видно в работах Декарта, Лейбница и Спинозы.Это обычно называют континентальным рационализмом, потому что он преобладал в континентальных школах Европы, тогда как в Британии господствовал эмпиризм.
    • И Спиноза, и Лейбниц утверждали, что в принципе все знания, включая научные знания, можно получить только с помощью разума, хотя они оба отметили, что на практике это невозможно для людей, за исключением определенных областей, таких как математика.
    • В то время как эмпиризм (теория, согласно которой знание происходит только или в первую очередь из чувственного опыта) доминировал в эпоху Просвещения, Иммануил Кант попытался объединить принципы эмпиризма и рационализма.Он пришел к выводу, что для человеческого знания необходимы и разум, и опыт.
    • Со времен Просвещения рационализм в политике исторически подчеркивал «политику разума», сосредоточенную на рациональном выборе, утилитаризме и секуляризме.

    Ключевые термины

    cogito ergo sum
    Латинское философское высказывание Рене Декарта, первого современного рационалиста, обычно переводится на английский как «Я думаю, следовательно, я существую». Это положение стало фундаментальным элементом западной философии, поскольку оно призвано сформировать надежную основу для знания перед лицом радикальных сомнений.Декарт утверждал, что сам акт сомнения в собственном существовании служит, как минимум, доказательством реальности собственного разума.
    эмпиризм
    Теория, которая утверждает, что знание приходит только или в первую очередь из чувственного опыта. Один из нескольких взглядов на эпистемологию, изучение человеческого знания, наряду с рационализмом и скептицизмом, он подчеркивает роль опыта и свидетельств, особенно чувственного опыта, в формировании идей над понятием врожденных идей или традиций.
    метафизика
    Традиционный раздел философии, связанный с объяснением фундаментальной природы бытия и окружающего его мира, хотя определение этого термина нелегко. Традиционно он пытается ответить на два основных вопроса в самом широком смысле: «В конечном итоге, что там?» и «На что это похоже?»

    Введение

    Рационализм — как обращение к человеческому разуму как способ получения знания — имеет философскую историю, восходящую к древности.Хотя рационализм как точка зрения, согласно которой разум является основным источником знания, не доминировал в эпоху Просвещения, он заложил критическую основу для дебатов, развернувшихся в течение 18 века. Поскольку Просвещение сосредоточивало внимание на разуме как на главном источнике авторитета и легитимности, многие философы того периода опирались на более ранние философские достижения, в первую очередь на работы Рене Дескарта (1596–1650), французского философа, математика и ученого. Декарт был первым из современных рационалистов.Он считал, что только познание вечных истин (включая истины математики и основы наук) может быть достигнуто одним разумом, в то время как познание физики требует познания мира с помощью научного метода. Он утверждал, что только разум определяет знание и что это может происходить независимо от чувств. Например, его знаменитое изречение cogito ergo sum , или «Я думаю, следовательно, я существую» является выводом, достигнутым a priori (т.е., до какого-либо опыта по данному вопросу). Простой смысл состоит в том, что сомнение в собственном существовании само по себе доказывает, что «я» существует для того, чтобы думать.

    Рене Декарт, в честь Франса Хальса, 2-я половина 17 века.

    Декарт заложил основу континентального рационализма 17-го века, который позже защищали Барух Спиноза и Готфрид Лейбниц и которому противостояла эмпирическая школа мысли, состоящая из Гоббса, Локка, Беркли и Юма. Лейбниц, Спиноза и Декарт хорошо разбирались в математике, а также в философии, а Декарт и Лейбниц также внесли большой вклад в науку.

    Рационализм против эмпиризма

    Начиная с эпохи Просвещения, рационализм обычно ассоциируется с внедрением математических методов в философию, как это видно в работах Декарта, Лейбница и Спинозы. Это обычно называют континентальным рационализмом, потому что он преобладал в континентальных школах Европы, тогда как в Британии преобладал эмпиризм или теория, согласно которой знание исходит только или в первую очередь из чувственного опыта. Хотя рационализм и эмпиризм традиционно рассматриваются как противостоящие друг другу, различие между рационалистами и эмпириками было проведено в более поздний период и не было признано философами, вовлеченными в дебаты Просвещения.Кроме того, различие между двумя философиями не так четко, как иногда предполагают. Например, Декарт и Джон Локк, одни из самых выдающихся мыслителей эпохи Просвещения, придерживаются схожих взглядов на природу человеческих идей.

    Сторонники некоторых разновидностей рационализма утверждают, что, начиная с основополагающих базовых принципов, таких как аксиомы геометрии, можно было бы дедуктивно вывести все остальные возможные знания. Наиболее четко эту точку зрения разделяли философы Барух Спиноза и Готфрид Лейбниц, чьи попытки решить эпистемологические и метафизические проблемы, поставленные Декартом, привели к развитию фундаментального подхода рационализма.И Спиноза, и Лейбниц утверждали, что в принципе , все знания, включая научные знания, можно получить только с помощью разума, хотя они оба отметили, что это невозможно на практике для людей, за исключением определенных областей. , например математика. С другой стороны, Лейбниц в своей книге Monadology, признал, что «мы все являемся просто эмпириками в трех четвертях наших действий».

    Иммануил Кант

    Декарту, Спинозу и Лейбницу обычно приписывают создание основы для Просвещения 18-го века.В период зрелого Просвещения Иммануил Кант попытался объяснить взаимосвязь между разумом и человеческим опытом и выйти за рамки неудач традиционной философии и метафизики. Он хотел положить конец эпохе бесполезных и спекулятивных теорий человеческого опыта и считал себя концом и указателем выхода из тупика между рационалистами и эмпириками. Широко распространено мнение, что он синтезировал в своей мысли эти две традиции раннего Нового времени.

    Кант назвал свой вид эпистемологии (теории познания) «трансцендентальным идеализмом» и впервые изложил эти взгляды в своей знаменитой работе Критика чистого разума .В нем он утверждал, что существуют фундаментальные проблемы как с рационалистическими, так и с эмпирическими догмами. Рационалистам он в общих чертах утверждал, что чистый разум ошибочен, когда он выходит за свои пределы и утверждает, что знает те вещи, которые обязательно находятся за пределами области всякого возможного опыта (например, существование Бога, свободная воля или бессмертие человеческая душа). Эмпирику он утверждал, что, хотя верно то, что опыт фундаментально необходим для человеческого знания, разум необходим для преобразования этого опыта в связную мысль.Поэтому он пришел к выводу, что и разум, и опыт необходимы для человеческого знания. Точно так же Кант утверждал, что неправильно рассматривать мышление как простой анализ. По его мнению, a priori концепции действительно существуют, но если они должны привести к расширению знаний, их необходимо привести в соответствие с эмпирическими данными.

    Иммануил Кант, неизвестный писатель Иммануил Кант (1724-1804) отвергал догмы рационализма и эмпиризма и пытался примирить рационализм и религиозные убеждения, индивидуальную свободу и политический авторитет, а также через частный и общественный разум.Его работы продолжали формировать немецкую мысль, да и всю европейскую философию вплоть до 20 века.

    Политика

    Начиная с эпохи Просвещения, рационализм в политике исторически подчеркивал «политику разума», основанную на рациональном выборе, утилитаризме и секуляризме (позже отношения между рационализмом и религией были улучшены за счет принятия плюралистических рационалистических методов, применимых независимо от религиозной или нерелигиозной идеологии) . Некоторые современные философы, в первую очередь Джон Коттингем, отмечают, что рационализм, методология, в социальном плане соединились с атеизмом, мировоззрением.Коттингем пишет:

    В прошлом, особенно в XVII и XVIII веках, термин «рационалист» часто использовался для обозначения свободомыслящих антиклерикальных и антирелигиозных взглядов, и на какое-то время это слово приобрело отчетливо уничижительную силу (… ). Использование ярлыка «рационалист» для характеристики мировоззрения, в котором нет места сверхъестественному, сегодня становится менее популярным; такие термины, как «гуманист» или «материалист», по всей видимости, в значительной степени заняли его место. Но старый обычай сохранился.

    Атрибуции

    Рационализм против эмпиризма (Стэнфордская энциклопедия философии)

    1. Введение

    Спор между рационализмом и эмпиризмом имеет место прежде всего в эпистемологии — раздел философии, посвященный изучению природа, источники и пределы знаний. Само знание может быть много разных вещей и обычно делится на три основных категории: знание внешнего мира, знание внутреннего мир или самопознание, а также знание моральных и / или эстетических ценности.Мы можем обнаружить, что существуют определенные категории условий, которые должен быть удовлетворен, чтобы знание произошло, и что это легче или больше трудно сформулировать определенные вопросы и ответы, в зависимости от того, мы ориентируемся на внешний мир или на ценности. Однако некоторые из К определяющим вопросам общей эпистемологии относятся следующие.

    1. Какова природа пропозиционального знания, знания, которое конкретное суждение о мире, нас самих, морали или красоте правда?

      Чтобы узнать суждение, мы должны верить в него, и оно должно быть истинным, но требуется нечто большее, что отличает знания от удачной догадки.Назовем этот дополнительный элемент «Ордер». Была проведена значительная часть философских работ. вложили в попытки определить характер ордера.

    2. Как мы можем получить знания?

      Мы можем сформировать истинные убеждения, просто делая удачные предположения. Как получить обоснованные убеждения менее ясны. Более того, чтобы познать внешний мир или что-нибудь о красоте, например, мы должны уметь думать о внешний мир или о красоте, и неясно, как мы получаем концепции, которые мы используем в мыслях, или какие гарантии, если таковые имеются, в том, что способы, которыми мы разделяем мир, используя наши концепции, соответствуют подразделения, которые действительно существуют.

    3. Каковы пределы наших знаний?

      Некоторые аспекты внешнего мира, нас самих или моральных и эстетические ценности могут быть в пределах нашей мысли, но выходить за рамки пределы наших знаний; столкнулся с конкурирующими описаниями их, мы не можем знать, какое описание является верным. Некоторые аспекты внешний мир, мы сами или моральные и эстетические ценности могут даже быть за пределами нашей мысли, так что мы не можем сформировать внятные описания их, не говоря уже о том, что конкретный описание верно.

    Несогласие между рационализмом и эмпиризмом касается прежде всего второй вопрос, касающийся источников наших концепций и знания. В некоторых случаях разногласия по этой теме приводят к в противоречивых ответах и ​​на другие вопросы. В разногласия могут распространяться на характер ордера или когда пределы нашей мысли и знаний есть. Здесь мы сосредоточимся на конкурирующие ответы рационалистов и эмпириков на второй вопрос.

    Есть три основных тезиса, которые обычно считаются актуальными для проводя различие между рационализмом и эмпиризмом, сосредоточьтесь на втором вопросе. Пока первый тезис был традиционно рассматривается как различие между рационализмом и эмпиризм, ученые в настоящее время в основном согласны с тем, что большинство рационалистов и эмпирики придерживаются так называемой интуиции / дедукции . тезис , касающийся способов, которыми мы получаем гарантии в верить предложениям в определенной предметной области.

    Тезис об интуиции / дедукции : Некоторые предложения в конкретная предметная область S познаваема только интуицией; третьи можно узнать, выведя их из интуитивных суждений.

    Интуиция — это форма прямого, непосредственного озарения. Интуиция была сравнивается с (своего рода внутренним) восприятием большинства рационалистов и эмпирики одинаковы. Интеллектуально ухватив предложение, мы просто «Увидеть» это как истину таким образом, чтобы сформировать истинное, обоснованная вера в это.(Как обсуждается в разделе 2 ниже, природа этого интеллектуального «видения» требует объяснения.) Дедукция — это процесс, в котором мы делаем выводы на основе интуитивных посылки через веские аргументы, те, в которых заключение должно быть истина, если посылки верны. Мы интуитивно понимаем, например, что число три простое и больше двух. Затем мы выводим из это знание того, что существует простое число больше двух. Таким образом, интуиция и дедукция дают нам знание, которое независимо, для его оправдания, от опыта.Этот тип знания, начиная с Канта, обычно называют « a априори ».

    Мы можем генерировать различные версии тезиса интуиции / дедукции. путем замены переменной «S». Некоторые рационалисты и эмпирики занимаются математикой. быть познаваемым интуицией и дедукцией. Некоторые места этических истин в этой категории. Некоторые включают метафизические утверждения, например, что Бог существует, у нас есть свобода воли, и наш разум и тело различны вещества.

    Второй тезис, имеющий отношение к различию между рационализм и эмпиризм — это Врожденное Знание. диссертация .

    Тезис о врожденном знании : Мы знаем некоторые истины в конкретной предметной области, S, как часть нашей природы.

    Тезис о врожденном знании утверждает существование знания, чье источник — наша собственная природа: мы рождены с этим знанием; Это не зависит, для его оправдания, от нашего доступа к нему через особый опыт. Наши врожденные знания не усваиваются через либо опыт, либо интуиция / дедукция. Это просто часть нашего природа. Опыт может запустить процесс, с помощью которого мы принесем это знания к сознанию, но эти переживания не дают нам с самим знанием.Каким-то образом это было с нами все время. По мнению некоторых рационалистов, мы получили знания в более раннем существование. По мнению других, Бог дал нам это при творении. Третьи говорят, что это часть нашей природы благодаря естественному выбор.

    Мы получаем разные версии тезиса о врожденном знании замена переменной «S» на разные предметные области. Чем больше предметов включено в диссертацию или тем больше спорным утверждением, что в них есть знание, тем более радикальным форма рационализма.Более сильное и слабое понимание ордера дают как более сильные, так и более слабые версии тезиса. Эмпирики отвергнуть этот тезис: Локк, например, посвящает всю первую книга Очерк , чтобы показать, что такое знание, даже если оно существовали, были бы малопригодны для нас.

    Третий важный тезис, имеющий отношение к различию между рационализм и эмпиризм — это тезис о врожденной концепции.

    Тезис о врожденной концепции : У нас есть некоторые концепции, которые мы использовать в конкретной предметной области, S, как часть нашей рациональной природа.

    Согласно тезису о врожденной концепции, некоторые из наших концепций не являются получено из опыта. Они являются частью нашей рациональной природы в таком таким образом, в то время как чувственный опыт может запустить процесс, с помощью которого они доведены до сознания, опыт не дает понятий или определить информацию, которую они содержат. Некоторые утверждают, что Врожденное Концептуальный тезис вытекает из тезиса врожденного знания; а конкретный экземпляр знания может быть врожденным только в том случае, если понятия содержащиеся в известном предложении также являются врожденными.Это Позиция Локка (, эссе , 1.4.1). Другие, такие как Каррутерс выступают против этой связи (1992, стр. 53–54). В содержание и сила тезиса Врожденной Концепции меняется в зависимости от концепции утверждали, что они врожденные. Чем больше концепция кажется удаленной от опыта и умственных операций, которые мы можем выполнить на опыте более правдоподобно можно утверждать, что это врожденное. Поскольку мы не испытывать идеальные треугольники, но испытывать боль, наша концепция первый — более перспективный кандидат на роль врожденного, чем наш концепция последнего.

    1.1 Рационализм

    Тезис интуиции / дедукции, тезис врожденного знания и тезис Тезис о врожденной концепции важен для рационализма. Поскольку Тезис интуиции / дедукции не менее важен для эмпиризма, В дальнейшем основное внимание будет уделено двум другим тезисам. Быть рационалист должен принять хотя бы один из них: либо Врожденный Тезис о знании, касающийся нашего предполагаемого пропозиционального врожденного знания, или тезис о врожденной концепции, относительно нашего предполагаемого врожденного знание концепций.

    Рационалисты меняют силу своей точки зрения, корректируя свои понимание ордера. Некоторые считают, что обоснованные убеждения выходят за рамки даже малейшие сомнения и утверждают, что интуиция дает убеждения этот высокий эпистемологический статус. Другие толкуют ордер больше консервативно, скажем, как убеждение вне разумных сомнений, и заявить эта интуиция дает убеждения такого калибра. Еще один измерение рационализма зависит от того, как его сторонники понимают связь между интуицией, с одной стороны, и истиной, с другой. Другие.Некоторые считают интуицию непогрешимой, утверждая, что все, что мы интуиция должна быть правдой. Другие допускают возможность ложного интуитивные предложения.

    Два других тесно связанных тезиса обычно принимаются рационалистами, хотя рационалистом, безусловно, можно быть без принятие любого из них. Во-первых, чувственный опыт не может предоставить то, что мы получаем от разума.

    Тезис о незаменимости разума : Знания, которые мы получаем в предметной области, S, интуицией и дедукцией, а также идеями и экземпляры знания в S, которые являются врожденными для нас, не могли иметь были получены нами через чувственный опыт.

    Во-вторых, разум превосходит чувственный опыт как источник. знаний.

    Тезис о превосходстве разума : Знания, которые мы получаем предметная область S по интуиции и дедукции или по своей природе превосходит к любым знаниям, полученным чувственным опытом.

    Почему разум выше, нуждается в объяснении, а рационалисты предлагали разные аккаунты. Один взгляд, обычно связанный с Декарт (Правила , Правило , Правило II и Правило III, стр.1–4), является что то, что мы знаем интуитивно , несомненно, даже за пределами малейшие сомнения, в то время как то, во что мы верим или даже знаем, на основании чувственный опыт, по крайней мере, несколько неопределенен. Другой вид, обычно ассоциируется с Платоном ( Республика 479e-484c), определяет местонахождение превосходство априорных знаний в известных объектах. То, что мы знаем только с помощью разума, платоническая форма, скажем, превосходит важный метафизический путь, например неизменный, вечный, совершенный, более высокая степень бытия, к тому, что мы осознаем через чувства опыт.

    Большинство форм рационализма подразумевают серьезные обязательства перед другими людьми. философские позиции. Один из них — это стремление отрицать скептицизм по крайней мере в какой-то области знаний. Если мы утверждаем, что знаем некоторые истины интуитивно или дедуктивно или иметь какие-то врожденные знания, мы, очевидно, отвергаем скептицизм по отношению к этим истинам. Рационализм в форме тезиса интуиции / дедукции также привержен эпистемическому фундаментализму, точка зрения, что мы знаем некоторые истины, не основывая свою веру в них на других, и что мы затем используйте это фундаментальное знание, чтобы узнать больше истин.

    1,2 Эмпиризм

    Эмпирики также поддерживают тезис об интуиции / дедукции, но в большей степени. ограниченном смысле, чем рационалисты: этот тезис применим только к отношения содержания нашего разума, а не также об эмпирических факты, извлеченные из внешнего мира. Напротив, эмпирики отвергайте тезисы о Врожденном Знании и Врожденной Концепции. Поскольку мы есть знания по предмету, наших знаний получено , не запускается только нашим опытом, будь то чувственный или отражающий.Таким образом, опыт — наш единственный источник идей. Кроме того, они отвергают соответствующую версию превосходства разума Тезис. Поскольку сам по себе разум не дает нам никаких знаний, он конечно, не дает нам высшего знания. Эмпирикам не нужно отвергают тезис о незаменимости разума, но большинство из них делают это.

    Однако главная характеристика эмпиризма состоит в том, что он одобряет вариант следующей заявки по некоторой предметной области:

    Тезис эмпиризма : У нас нет источника знаний в S или для концепций, которые мы используем в S, кроме опыта.

    Чтобы было ясно, тезис эмпиризма не влечет за собой, что мы эмпирическое знание. Отсюда следует, что знания можно только получить, если вообще , по опыту. Эмпирики могут утверждать, как и некоторые по некоторым предметам, что рационалисты правы, утверждая, что опыт не может дать нам знания. Вывод, который они делают из этот рационалистический урок состоит в том, что мы ничего не знаем. Это, действительно, позиция Юма в отношении причинности, которая, как он утверждает, на самом деле не известно, но только предполагается, что это правда, в силу определенной привычки нашего разума.

    Мы сформулировали основные утверждения рационализма и эмпиризма так, чтобы каждый относится к определенной предметной области. Рационализм и эмпиризм, столь релятивизированный, не нуждается в конфликте. Мы можем быть рационалистами в математике или в определенной области математики и эмпириков в все или некоторые из физических наук. Только рационализм и эмпиризм конфликт, когда формулируется для охвата одного и того же предмета. Затем дебаты, Рационализм против эмпиризма, присоединяется. Тот факт, что философы могут быть одновременно рационалистами и эмпириками имеет значение для схемы классификации, часто используемые в истории философии, особенно тот, который традиционно используется для описания раннего Нового времени. Период семнадцатого и восемнадцатого веков до Канта.Стандартной практикой является объединение философов этого периода в следующие группы: рационалистов или эмпириков и предполагать, что те, кто руководит одним заголовки разделяют общую повестку дня в отличие от тех, кто находится под другим. Таким образом, Декарт, Спиноза и Лейбниц — континентальные рационалисты. в отличие от британских эмпириков Локка, Юма и Рида. Такой общие классификационные схемы должны приниматься только с большим осторожность. Взгляды отдельных философов намного больше тонкие и сложные, чем предполагает простая классификация.(См. Важные обсуждения этого вопроса в Loeb (1981) и Kenny (1986)). точку.) Локк отвергает рационализм в форме любой версии Врожденное знание или тезисы врожденной концепции, но он, тем не менее, принимает тезис об интуиции / дедукции в отношении нашего знания Существование Бога, в дополнение к нашим знаниям математики и мораль. Декарт и Локк имеют поразительно похожие взгляды на природа наших идей, хотя Декарт считает, что многие из них являются врожденными, в то время как Локк связывает их всех с опытом.Рационалист / эмпирик классификация также побуждает нас ожидать, что философы по каждому сторону разрыва, чтобы иметь общие исследовательские программы в областях за пределами эпистемология. Таким образом, ошибочно воспринимаются Декарт, Спиноза и Лейбниц. как применение эпистемологии, ориентированной на разум, к общей метафизической повестка дня, когда каждый пытается улучшить усилия предыдущего, в то время как Локк, Хьюм и Рид ошибочно считаются постепенно отвергающими эти метафизические утверждения, каждый из которых сознательно пытается улучшить усилиями его предшественников.Также важно отметить, что различие между рационалистами и эмпириками не исчерпывает всех возможных источники знаний. Например, можно утверждать, что мы можем получить знание в определенной области посредством формы Божественного откровения или понимание, которое не является продуктом ни разума, ни чувственного опыта. В короче говоря, при неосторожном использовании ярлыки «рационалист» и «Эмпирик», а также слоган, которым является название это эссе «Рационализм против эмпиризма» может помешать вместо того, чтобы продвигать наше понимание.

    Важный момент для использования этой классификационной схемы в история философии такова, что она не учитывает обсуждения философские деятели, которые не сосредоточили свои усилия на понимании возможно ли врожденное знание или даже полезно ли иметь его. В частности, философия раннего Нового времени намного богаче. чем звучит это искусственное, упрощающее различие. Там есть нет четкого способа сгруппировать Гоббса с любым лагерем, не говоря уже об Элизабет Богемии, Энн Конвей, Джордж Беркли, Эмили дю Шатле, или Мэри Шеперд.Это различие, первоначально применявшееся Канта, дает нам очень ограничивающую философскую канон, не учитывающий развития философии эмоций, философии образования и даже споров в областях философия считается более распространенной, как этика и эстетика.

    Если не ограничиваться дебатами о возможности врожденного знания, это различие лучше не использовать. Самое интересное форма дискуссии возникает, когда мы берем соответствующую тему как истины о внешнем мире, мире за пределами нашего собственного разума.А полноценный рационалист в отношении нашего знания внешнего мир считает, что некоторые истины внешнего мира являются и должны быть врожденными и что это знание превосходит все, что могло бы быть когда-либо предоставлял. Полноценный эмпирик о наших знаниях о внешний мир отвечает, что когда дело доходит до природы мира За пределами нашего собственного разума опыт является нашим единственным источником информации. Разум может сообщить нам об отношениях между нашими идеями, но эти сами идеи можно только получить, а любые истины о внешнем реальность, которую они представляют, может быть познана только на основе опыта.Этот спор о нашем знании внешнего мира будет в основном это будет наша основная цель в дальнейшем.

    Исторически сложилось так, что спор рационалистов и эмпириков в эпистемологии расширился в область метафизики, где философы озабочены основной природой реальности, включая существование Бог и такие аспекты нашей природы, как свобода воли и отношения между разумом и телом. Некоторые рационалисты (например, Декарт, Meditations ) представили метафизические теории, которые они заявили, что знают только на основе интуиции и / или дедукции.Эмпирики (например, Юм, Трактат) отвергли теории как предположения, выходящие за рамки того, что мы можем узнать из опыта, или бессмысленные попытки описать аспекты мира за пределами понятий опыт может предоставить. Споры поднимают вопрос о метафизике как о область знаний. Кант ясно формулирует исходное предположение:

    Сама концепция метафизики гарантирует, что источники метафизика не может быть эмпирической. Если бы что-то могло быть известно через чувства, это автоматически показало бы, что не принадлежит метафизике; это результат значение слова «метафизика».’Его основные принципы никогда не могут быть взяты из опыта, как и его основные концепции; для этого должно быть не физическим, а метафизическим знанием, поэтому оно должно быть за пределами опыт. ( Пролегомены , Преамбула, I, стр. 7)

    Таким образом, возможность понимания метафизики как области человеческого знание, зависит от того, как мы разрешаем рационалистический / эмпирический спор. Дискуссия распространяется и на этику. Некоторые моральные объективисты (например, Росс 1930 и Хьюмер 2005) подводят нас к фундаментальной цели моральные истины интуитивно, в то время как некоторые моральные скептики, отвергающие такие знание (е.g., Mackie 1977), находят обращение к факультету морали интуиция совершенно неправдоподобна. Совсем недавно рационалистические / эмпирические дебаты распространились на дискуссии (например, Bealer 1999 и Alexander & Weinberg 2007) самой природы философское исследование: насколько философские вопросы ответить апелляциями к разуму или опыту?

    2. Тезис об интуиции / дедукции

    Тезис интуиции / дедукции утверждает, что мы можем знать некоторые предложения интуицией и еще больше дедукцией.С традиционно считалось, что этот тезис отвергается эмпириками. и принят только рационалистами, полезно познакомиться поближе с этим. В очень узком смысле, похоже, только рационалисты принимают его. Однако в настоящее время консенсус состоит в том, что большинство эмпириков (например, Локк, Хьюм, Рид) были готовы принять версию тезиса, именно постольку, поскольку он ограничен предложениями исключительно о отношения между нашими собственными концепциями. Мы можем, согласны они, знать интуиция, что наша концепция Бога включает в себя нашу концепцию всеведения.Просто исследуя концепции, мы можем интеллектуально понять, что одно включает другое. Споры между рационалистами и к эмпирикам присоединяются, когда первые утверждают, а вторые отрицают Тезис об интуиции / дедукции в отношении предложений, содержащих содержательная информация о внешнем мире. Рационалисты, такие как Декарт, утверждали, что мы можем узнать с помощью интуиции и дедукции что Бог существует и сотворил мир, что наш разум и тело различных веществ, и что углы треугольника равны двум прямым углы, где все эти утверждения являются истиной о внешней реальности независимо от нашей мысли.Такие содержательные версии Тезисы интуиции / дедукции — это наша задача в этом разделе.

    Одна защита тезиса об интуиции / дедукции предполагает, что мы знаем некоторые существенные истины внешнего мира, добавляет анализ того, что знание требует и заключает, что наши знания должны быть результатом интуиция и дедукция. И рационалисты, и эмпирики утверждают, что определенность требуется для scientia (который является типом абсолютное знание необходимых связей, которые объяснили бы, почему определенные вещи определенным образом) и эта уверенность в внешний мир выходит за рамки того, что могут предоставить эмпирические данные.Эмпирики, кажется, счастливы прийти к выводу, что тип знания внешний мир, который мы можем постичь, не имеет такой высокой степени достоверности и, таким образом, не является scientia . Это потому что мы никогда нельзя быть уверенным, что наши сенсорные впечатления не являются частью сна или массивный, управляемый демонами обман. Рационалист вроде Декарта из Meditations , утверждает, что только интуиция может обеспечить уверенность, необходимая для такого знания. Это, после его споров в правила , которые, когда мы «проверяем все действия интеллект, с помощью которого мы можем прийти к знанию вещи без страха ошибиться », мы« признаем только два: интуиция и дедукция »(правила , , правило III, п.3).

    Эта аргументация — одна из наименее убедительных в рационалистический арсенал. Во-первых, предположение, что знание требует за определенность приходится платить, поскольку она исключает многое из того, что мы обычно принимают себя, чтобы знать. Во-вторых, как и многие современные рационалисты признают, что интуиция не всегда является источником определенного знания. Возможность обманщика дает нам повод сомневаться наша интуиция, а также наши эмпирические убеждения. Насколько нам известно, обманщик может заставить нас интуитивно делать ложные предположения, так же как одно может вызвать у нас восприятие несуществующих объектов.Классический способ Декарта ответить на этот вызов в Медитации — это аргумент в пользу того, что мы можем с уверенностью знать, что никакой такой обманщик не вмешивается в нашу интуицию и умозаключения. Они непогрешимы, поскольку Бог гарантирует их истину. Проблема, известная как декартова окружность — это то, что Декарт описывает, как мы получаем это знание вызывает вопрос, пытаясь вывести вывод о том, что все наши интуиции верны, исходя из интуитивных предпосылок. Более того, его аккаунт не затрагивает остающуюся проблему, которую он сам отмечает ( Правила , Правило VII, стр.7): удержания любых значительная длина полагается на нашу подверженную ошибкам память.

    Еще один более правдоподобный аргумент в пользу тезиса об интуиции / дедукции. предполагает, что мы знаем некоторые конкретные истины внешнего мира, а затем обращается к природе того, что мы знаем, а не к природе само знание, чтобы утверждать, что наше знание должно быть результатом интуиция и дедукция. Лейбниц в книге New Essays сообщает нам следующий:

    Чувства, хотя они необходимы для всего нашего фактического знания, недостаточно, чтобы дать нам все это, поскольку чувства никогда не приводить что угодно, кроме примеров, то есть частные или индивидуальные истины.Теперь все случаи, подтверждающие общую истину, однако они могут быть многочисленны, но недостаточны для установления универсального необходимость этой же истины, поскольку из этого не следует, что произошло раньше, произойдет то же самое снова. … Откуда оказывается, что необходимые истины, какие мы находим в чистой математике, и особенно в арифметике и геометрии, должны иметь принципы доказательство которого не зависит ни от конкретных случаев, ни, следовательно, от свидетельство чувств, хотя без чувств он никогда бы не нам пришло в голову подумать о них… ( New Essays , Предисловие, стр.150–151)

    Лейбниц описывает наши математические знания как «Врожденный», и его аргумент чаще направлен на поддерживают тезис о врожденном знании, а не Тезис об интуиции / дедукции. Для наших целей мы можем связать его с последнее, однако: у нас есть существенные знания о внешнем мир в математике, и то, что мы знаем в этой области, мы знаем как обязательно правда. Опыт не может служить основанием для веры в то, что есть обязательно по делу. Следовательно, опыт не может быть источником наших знания.Лучшее объяснение наших знаний состоит в том, что мы получаем их интуиция и дедукция. Лейбниц упоминает логику, метафизику и морали, как и в других областях, в которых наши знания также превосходят то, что опыт может предоставить. Суждения в логике и метафизике включают: формы необходимости, выходящие за рамки того, что может поддержать опыт. Решения в мораль включает в себя форму обязательства или ценности, которая выходит за рамки опыт, который только информирует нас о том, что происходит, а не о том, что должно быть.

    Сила этого аргумента зависит от примеров предполагаемого знания.Поскольку мы сосредотачиваемся на спорных утверждениях в метафизике, например, что Бог существует, что наш разум — это отдельная субстанция от нашего тело, исходная посылка, что мы знаем, что претензии меньше, чем неотразимый. Однако в отношении других областей аргумент явно имеет ноги. Мы знаем много математики, и то, что мы мы знаем, что это обязательно правда. Ни один из наших опытов не гарантирует вера в такую ​​необходимость, и мы, кажется, не основываем свои знания на любые переживания. Возникает ордер, который дает нам знания из интеллектуального понимания предложений, которое явно является частью нашего обучения.Точно так же мы, кажется, обладаем такими моральными знаниями, как что при прочих равных нельзя нарушать обещание и это удовольствие по сути своей хорошо. Нет эмпирического урока о том, как вещи могут гарантировать такое знание того, какими они должны быть.

    Этот аргумент в пользу тезиса об интуиции / дедукции вызывает дополнительные вопросы, на которые рационалисты должны ответить. Поскольку они поддерживают что наше знание необходимых истин в математике или где-либо еще с помощью интуиция и дедукция — это предметное знание внешнего мире, они обязаны нам объяснить эту форму необходимости.Много эмпирики готовы утверждать, что «необходимость находится в как мы говорим о вещах, а не о вещах, о которых говорим » (Куайн, 1966, с. 174). Точно так же, если рационалисты утверждают, что наши знание морали — это знание объективной формы обязательства, они обязаны нам рассказать о том, как объективные ценности являются частью мира очевидно бесполезные факты.

    Пожалуй, более всего, любые защитники тезиса об интуиции / дедукции должны рассказать о том, что такое интуиция и как она обеспечивает истинные представления о внешнем мире.Что значит интуитивно предположение и как этот акт интуиции поддерживает обоснованное вера? Их аргумент представляет интуицию и дедукцию как объяснение предполагаемых знаний, которые не могут — они говорят — объясняется опытом, но такое объяснение интуиция и дедукция требуют, чтобы у нас было четкое понимание интуиция и как она поддерживает обоснованные убеждения. Метафорический характеристика интуиции как интеллектуального «схватывания» или «видеть» недостаточно, и если интуиция — это некоторая форма интеллектуального «схватывания», кажется, что все, что есть понимаются отношения между нашими концепциями, а не факты о внешний мир, как считают защитники интуиции и эмпирики дедукция спорить.Один из текущих подходов к проблеме предполагает апелляцию. феноменальному консерватизму (Huemer 2001), принципу, что если он кому-то кажется, что что-то так, значит, на первый взгляд оправдано верить, что это так. Тогда интуиция считается особого рода видимость или видимость: «[А] интуиция, что p — это состояние, в котором кажется, что p не зависит от вывод из других убеждений, который является результатом размышлений о р, в противоположность восприятию, запоминанию или самоанализу »(Хьюмер 2005, стр.102). Так же, как это может визуально казаться или казаться кому-то, как если бы за окном дерево, оно может показаться интеллектуально или кажется, что ничто не может быть одновременно полностью красным и полностью зеленый. Этот подход направлен на демистификацию интуиции; они всего лишь один больше форм кажущегося состояния вместе с теми, которые мы получаем от чувства восприятие, память и самоанализ. Однако это не говорит нам все, что нам нужно знать. Любая интеллектуальная способность, будь то смысл восприятие, память, самоанализ или интуиция, дает нам обоснованные убеждения, только если они в целом надежны.Надежность чувственное восприятие проистекает из причинной связи между тем, как внешние объекты и как мы их воспринимаем. Что составляет надежность нашей интуиции относительно внешнего мира? Наше интуиция конкретного истинного предложения результат некоторой причинной взаимодействие между нами и каким-то аспектом мира? Какие аспект? Какова природа этого причинного взаимодействия? Это число три простое, кажется, ничего не вызывает, не говоря уже о нашем интуиция, что это главное.Как указывает Майкл Хьюмер (2005, стр. 123), выступая в защиту морального интуиционизма, Таким образом, вызов моральному реалисту состоит в том, чтобы объяснить, как это было бы что-то большее, чем случай, если бы мои моральные убеждения были правдой, учитывая, что я не взаимодействуют с моральными качествами ».

    Эти вопросы ставятся еще более актуальными классическими эмпириками. ответ на аргумент. Ответ обычно приписывают Юму и начинается с разделения всех истинных суждений на два категории.

    Все объекты человеческого разума или исследования естественным образом можно разделить. на два вида, а именно: «Отношения идей» и «Вопросы факта». Из первых — это науки о Геометрия, алгебра и арифметика и, короче говоря, каждое утверждение что либо интуитивно, либо демонстративно достоверно. Что квадрат гипотенузы равен квадрату двух сторон предложение, которое выражает связь между этими фигурами. Что трижды пять равно половине тридцати выражает отношение между этими числами.Предложения такого рода могут быть обнаружены простое действие мысли, вне зависимости от того, что где-нибудь существует во вселенной. Хотя никогда не было круга или треугольника в природе истины, продемонстрированные Евклидом, навсегда сохранят их уверенность и доказательства. Факты, которые являются вторыми объекты человеческого разума, не устанавливаются таким же образом, и является нашим доказательством их правды, каким бы великим оно ни было, такого же характера с вышеизложенное. Противоположное любому факту все еще возможно, потому что это никогда не может подразумевать противоречие и задумано ум с той же легкостью и отчетливостью, как если бы он был так удобен к реальности.( Запрос , 4.1, стр. 24)

    Интуиция и дедукция могут дать нам знания о необходимых истины, которые можно найти в математике и логике, но такие знание не является предметным знанием внешнего мира. это только знание отношений наших собственных идей. Если рационалист сдвигает аргумент таким образом, чтобы он апеллировал к знанию морали, Юм ответ состоит в том, чтобы предложить анализ наших моральных концепций, с помощью которых такие знание — это эмпирически полученное знание фактов.

    Мораль и критика — не совсем объекты понимания как по вкусу и сантиментам. Красота, нравственная или естественная, чувствуется правильнее, чем предполагалось. Или, если мы рассуждаем об этом и пытаясь установить стандарт, мы рассматриваем новый факт, а именно общий вкус человечества или какой-либо другой факт, который может быть предметом рассуждений и исследований. ( Запрос , 12.3, стр. 122)

    Если рационалист обращается к нашим знаниям в метафизике для поддержки Согласно этому аргументу, Юм отрицает, что у нас есть такое знание.

    Если взять в руки какой-нибудь том — по богословию или школьной метафизике, например — спросим, ​​содержит ли он какие-либо абстрактные рассуждения по поводу количества или количества? Нет. Есть ли экспериментальные рассуждения о фактах и ​​существовании? Нет. Тогда сделай это. к пламени, потому что в нем не может быть ничего, кроме софистики и иллюзий. ( Запрос , 12.3, стр. 123)

    Обновленная версия этого общего ответа эмпирика с усилением акцент на языке и природе значения дается в ХХ века А.Версия логического позитивизма Дж. Айера. Приняв теорию проверки значения позитивизма, Айер назначает каждое когнитивно значимое предложение одному из двух категории: либо это тавтология, и так истинно исключительно в силу смысл его условий и не содержит существенной информации о мир, или он открыт для эмпирической проверки. Значит, нет место для познания внешнего мира интуицией или удержание.

    Не может быть априори знания реальности.Для … истины чистого разума, утверждения, которые, как мы знаем, действительны независимо от всего опыта, таковы только в силу отсутствия фактического содержания… [напротив] эмпирические предположения все без исключения гипотезы, которые могут быть подтверждены или опровергнуты на практике чувственный опыт. (Эйер, 1952, стр. 86; 93–94).

    Аргумент рационалистов в пользу тезиса об интуиции / дедукции идет не так с самого начала, по мнению эмпириков, полагая, что мы может иметь существенные знания о внешнем мире, превосходящие какой опыт может оправдать.Мы не можем.

    Этот ответ эмпирика сталкивается с собственными проблемами. Наши знания о кажется, что математика — это нечто большее, чем наши собственные представления. Наше знание моральных суждений, похоже, касается не только того, как мы себя чувствуем. или действовать, но как мы должны себя вести. Общие принципы, обеспечивающие основа для взглядов эмпириков, например Общее мнение Юма о наши идеи, принцип проверки смысла, проблематичны в их собственное право.

    В общем, у рационалистов есть аргумент в пользу интуиции / дедукции. тезис относительно нашего предметного знания внешнего мира, но его успех зависит от того, насколько хорошо они могут ответить на вопросы о природа и эпистемическая сила интуиции усилились благодаря классический ответ эмпирика.

    3. Тезис о врожденном знании

    Тезис о врожденном знании утверждает, что мы имеем a priori знание, которое является знанием, независимым для своего обоснования от чувственный опыт как часть нашей рациональной природы. Опыт может вызывают наше осознание этого знания, но оно не дает нам с этим. Знание уже есть.

    Платон представляет раннюю версию тезиса о врожденном знании в Meno как учение о познании посредством воспоминания.В доктрина частично мотивирована парадоксом, который возникает, когда мы пытаемся чтобы объяснить природу запроса. Как мы узнаем о теорема в геометрии? Мы выясняем этот вопрос. Тем не менее, знание расследование кажется невозможным ( Meno , 80d-e). Мы либо уже знаем теорему в начале нашего исследования или нет. Если мы уже есть знания, здесь нет места для запросов. Если нам не хватает знания, мы не знаем, что ищем и не можем узнаем его, когда находим.В любом случае мы не можем узнать о Теорема по запросу. Тем не менее, мы знаем некоторые теоремы.

    Учение о познании посредством воспоминания предлагает решение. Когда мы исследуем истинность теоремы, мы оба делаем и еще не знать это. У нас есть знания в виде воспоминаний, полученных от наших знание теоремы душой до ее соединения с нашим тело. Нам также не хватает некоторых знаний, потому что в нашей душе единение с телом, он забыл знания и теперь нужно вспомнить об этом.Таким образом, изучение теоремы позволяет нам в эффект, чтобы вспомнить то, что мы уже знаем.

    Платон классно иллюстрирует это учение обменом мнений между Сократ и молодой раб, в котором Сократ уводит раба от незнание математических знаний. Опыт раба в форма вопросов и иллюстраций Сократа — это повод для его воспоминаний о том, что он узнал ранее. Метафизика Платона обеспечивает дополнительную поддержку Врожденного Тезис о знаниях. Поскольку наше знание об абстрактных, вечных Формах, которые явно лежат за пределами нашего чувственного опыта, он независим, для его обоснования — опыта.

    Современные сторонники позиции Платона немногочисленны. В первоначальный парадокс, который Платон описывает как «уловку аргумент »( Meno , 80e), звучит софистично. В метафизические допущения в решении нуждаются в обосновании. В решение не отвечает на основной вопрос: как душа раба выучить теорему? Тезис об интуиции / дедукции предлагает столь же, если не больше, правдоподобное объяснение того, как раб получает такие знания, которые не зависят от опыта.Тем не менее позиция Платона иллюстрирует рассуждения это заставило многих философов принять ту или иную форму Врожденного Тезис о знаниях. Мы уверены, что знаем определенные предложения о внешнем мире, но, похоже, нет адекватного объяснение того, как мы получили эти знания, не говоря уже о том, что это врожденный. Его содержание выходит за рамки того, что мы получаем непосредственно из опыта, поскольку а также то, что мы можем получить, выполняя мысленные операции над тем, что опыт дает. Это не похоже на интуицию или удержание.То, что это врожденное, кажется лучшим объяснение.

    Ноам Хомский рассуждает в том же духе, описывая то, что он описывает как «рационалистическое понимание природы язык »(1975, с. 129). Хомский утверждает, что опыт доступны для изучающих язык, слишком редки, чтобы учитывать их знание своего языка. Чтобы объяснить овладение языком, мы должны предполагать, что учащиеся обладают врожденными знаниями универсальной грамматики захват общей глубинной структуры естественных языков.это Важно отметить, что изучающие язык Хомского не знают частные предложения, описывающие универсальную грамматику. У них есть набор врожденных способностей или предрасположенностей, которые позволяют и определяют их языковое развитие. Хомский дает нам теорию врожденного способности или структуры обучения, а не теория врожденных знания. Его точка зрения не поддерживает тезис о врожденном знании, поскольку рационалисты это традиционно понимали. Как сказал один комментатор это: «Принципы Хомского … не являются врожденными, ни в том смысле, что мы явно о них знаем, ни в том смысле, что у нас есть склонность признать их истину очевидной в соответствующие обстоятельства.Отсюда отнюдь не ясно, что Хомский прав, считая свою теорию следующей традиционной рационалистический взгляд на приобретение знания »(Коттингем 1984, стр. 124). Действительно, такая теория, которая ставит нативизм на уровень умственных способностей или структур, позволяющий нам приобретать определенные типы знаний, а не на уровне знаний, которые мы уже обладает, сродни взгляду эмпирика на этот вопрос. Локк и Рейд, например, считает, что человеческий разум наделен определенные способности, которые, если они развиваются обычным ходом природы, приведет нас к приобретению полезных знаний о внешнем мире.В Основная идея заключается в том, что пищеварительная система является частью нашей биологии. что при правильном кормлении позволяет нам обрабатывать необходимые питательные вещества, чтобы позволить нам продолжать жить какое-то время. Точно так же часть нашей биологии — иметь ментальную архитектуру. это при условии подачи правильной информации и опыта позволяет мы обрабатываем эту информацию и превращаем ее в знания. В Само знание не более врожденное, чем обработанные питательные вещества. С такой точки зрения никакое знание не является врожденным; однако мы рождены с определенные способности и предрасположенность, которые позволяют нам приобретать знания, так же как мы оснащены определенными органами, которые позволяют нашему тела, чтобы нормально функционировать, пока мы живы.

    Питер Каррутерс (1992) утверждает, что мы обладаем врожденным знанием принципы народной психологии. Народная психология — это сеть здравые обобщения, которые справедливы независимо от контекста или культура и озабоченность отношениями психических состояний друг к другу, к окружающей среде и состояниям тела, а также к поведению (1992, стр. 115). Он включает в себя такие убеждения, что боли, как правило, вызваны травмы, которые мешают нам сосредоточиться на задачах, и что восприятие обычно вызывается соответствующим состоянием среда.Каррутерс отмечает сложность фолк-психологии, а также с его успехом в объяснении нашего поведения и тем фактом, что его объяснения обращаются к таким ненаблюдаемым, как убеждения, желания, чувства и мысли. Он утверждает, что сложность, универсальность, и глубина народно-психологических принципов превосходит какой опыт может обеспечить, особенно маленьким детям, которые к пятому году уже знаю очень многие из них. Это знание тоже не результат интуиции или дедукции; народно-психологические обобщения не считаются истинными в акте интеллектуальной проницательности.Carruthers заключает: «[Проблема], касающаяся детского приобретение психологических обобщений не может быть решено, если мы полагаем, что большая часть народной психологии уже является врожденной, запущенной локально по опыту ребенка самого себя и других, скорее чем узнал »(1992, с. 121).

    Эмпирики и некоторые рационалисты атакуют тезис о врожденном знании. двумя основными способами. Во-первых, они предлагают отчеты о том, как чувственный опыт или интуиция и дедукция обеспечивают знание, которое, как утверждается, врожденный.Во-вторых, они прямо критикуют тезис о врожденном знании. сам. Классическая формулировка этой второй линии атаки: представлен в Локке Essay . Локк поднимает вопрос о что такое врожденное знание. Конкретные примеры знания должно быть в нашем сознании как часть нашего рационального образа, но как они «в наших умах»? Если подразумевается, что мы все сознательно обладаете этим знанием, оно явно ложно. Предложения часто приводятся в качестве примеров врожденных знаний, даже таких правдоподобных кандидаты как принцип, что одно и то же не может быть и не быть быть, не принимаются сознательно детьми и людьми с тяжелыми когнитивные ограничения.Если смысл называть такие принципы «Врожденный» не означает, что они являются или были сознательно принят всеми разумными существами, тогда трудно увидеть в чем суть. «Нельзя сказать, что предложение ум, которого он еще не знал, которого он еще никогда не осознавал of »( Essay , 1.2.5). Сторонники врожденного знания может ответить, что некоторые знания являются врожденными, поскольку у нас есть способность иметь это. Это утверждение, хотя и верно, малоинтересно, тем не мение. «Если способность знать, будьте естественным впечатлением все истины, которые человек когда-либо узнает, будут счет, будь каждым из них, врожденным; и этот великий момент будет сводится не больше, а только к неправильной манере говорить; который пока он делает вид, что утверждает обратное, не говорит ничего отличного от тех, кто отрицает врожденные принципы.Думаю, никто никогда не отрицал, что ум был способен познать несколько истин »( Essay , 1.2.5). Таким образом, Локк бросает вызов защитникам тезиса о врожденном знании. представить отчет о врожденных знаниях, который позволяет их положение быть одновременно правдивым и интересным. Узкое толкование врожденности сталкивается с контрпримерами рациональных людей, которые не соответствуют его условия. Щедрая интерпретация подразумевает, что все наши знания, даже то, что ясно видно из опыта, является врожденным.

    Защитники врожденных знаний принимают вызов Локка. Лейбниц отвечает в новых эссе , апеллируя к счету врожденность с точки зрения естественного потенциала, чтобы избежать Локка дилемма. Рассмотрим аналогичный ответ Питера Каррутерса.

    Мы отметили, что хотя одна из форм нативизма утверждает (в некоторой степени неправдоподобно), что знание является врожденным в том смысле, что оно присутствует как такой (или, по крайней мере, в пропозициональной форме) с рождения, он также может быть утверждал, что знание является врожденным в смысле быть врожденным полон решимости появиться на каком-то этапе в детстве.Этот Последний тезис, несомненно, является наиболее правдоподобной версией нативизма. (1992, п. 51)

    Каррутерс утверждает, что наши врожденные знания определяются через эволюционный отбор (с. 111). Эволюция привела к тому, что мы стали полны решимости знать определенные вещи (например, принципы народной психологии) на определенных этапах нашей жизни, как часть нашего естественного развития. Опыт дает нам повод сознательно верить в известные предложения, но не основание для нашего знания о них (стр.52). Таким образом, у Каррутерса есть готовый ответ Локку. контрпримеры детей и лиц с ограниченными умственными способностями, которые не верят, что предложения утверждают, что они являются примерами врожденного знания. В первые еще не достигли должной стадии развития; в последние — это люди, у которых нарушилось естественное развитие (стр. 49–50).

    Однако серьезная проблема для тезиса о врожденном знании остается. Мы знать предложение, только если оно истинно, мы верим в него и наша вера оправдано.Рационалисты, утверждающие существование врожденного знания не просто утверждают, что с точки зрения человеческой эволюции Божий замысел или какой-то другой фактор в определенный момент нашего развития, определенные виды опыта вызывают нашу веру в конкретные предложения таким образом, который не требует нашего обучения их из опыта. Их утверждение еще более смелое: по крайней мере, в некоторые из этих случаев были инициированы нами эмпирически, но не эмпирически оправдано, вера тем не менее обоснована и так известна.Как эти убеждения оправданы, если они не получают подтверждения от переживания, которые заставляют нас их иметь, или из-за интуиции и удержание?

    Некоторые рационалисты думают, что надежное объяснение ордера обеспечивает ответ. Согласно Reliabilism, убеждения оправданы, если они формируются в результате процесса, который обычно порождает истинные убеждения, а не чем ложные. Истинные убеждения, составляющие наши врожденные знания являются оправданными, потому что они образуются в результате надежный процесс формирования убеждений.Каррутерс утверждает, что «Врожденные убеждения будут считаться известными при условии, что процесс благодаря которому они становятся врожденными, является надежным (при условии, что в том, что этот процесс имеет тенденцию порождать верные убеждения) » (1992, с. 77). Он утверждает, что естественный отбор приводит к формирование некоторых убеждений и является достоверным процессом.

    Апелляция к релайабилизму или аналогичной причинно-следственной теории ордера может это лучший способ развить тезис о врожденном знании. Несмотря на это, остаются некоторые трудности.Во-первых, надежные отчеты об ордерах сами по себе довольно противоречивые. Во-вторых, рационалисты должны учет врожденных знаний, который поддерживает и объясняет различие между врожденным знанием и неврожденным знанием, и это неясно, смогут ли они сделать это в рамках такого счета ордер. Предположим, что у нас есть врожденное знание некоторых предложений, P . Что делает наши знания что P врожденное? Чтобы заострить вопрос, какая разница между нашим знанием P и явным случаем не врожденного знания, скажем, что мы знаем, что что-то красное, на основе наших текущее визуальное восприятие красного стола делает прежнее врожденным и последнее не врожденное? В каждом случае у нас есть истинное, обоснованное убеждение.В каждом случае, по-видимому, наша вера подтверждается тем фактом, что что он соответствует определенному причинному условию, например, вызван надежный процесс. В каждом случае причинный процесс — это тот, в котором опыт заставляет нас поверить в предложение (что P ; что что-то красное), ибо как защитники врожденного знания признаем, наша вера в то, что P «срабатывает» по опыту, как мы полагаем, что что-то красное. Понимание за тезисом о врожденном знании кажется, что разница между нашим врожденным и не врожденным знанием лежит в отношении между нашим опытом и нашей верой в каждом конкретном случае.Опыт что заставляет нас думать, что P не «содержит» информация, что P , в то время как наш визуальный опыт красного таблица действительно «содержит» информацию о том, что что-то красный. Тем не менее, какова именно природа этого отношения сдерживания? между нашим опытом, с одной стороны, и тем, во что мы верим, с одной стороны, другое, которое отсутствует в одном случае, но присутствует в другом? В Природа отношений между опытом и убеждениями кажется очень похожей в каждом из них. Причинно-следственная связь между опытом, который вызывает нашу веру что P и наша уверенность в том, что P условны, как и тот факт, что процесс формирования убеждений является надежным.То же самое верно нашего опыта с красным столом и нашей веры в то, что что-то красное. Причинная связь между нашим опытом и нашей верой снова контингент. Мы могли быть устроены так, что опыт, который мы описать как «казавшийся красным» заставил нас поверьте, не то, что что-то красное, а то, что что-то горячее. В процесс, который уводит нас от опыта к нашей вере, также условно надежный. Более того, если наш опыт красного стола «Содержит» информацию о том, что что-то красное, тогда этот факт, а не существование надежного процесса формирования убеждений между этими двумя, должно быть причиной того, почему опыт оправдывает наши вера.Обращаясь к Reliablism или какой-либо другой причинной теории По правде говоря, рационалисты могут найти способ объяснить, как врожденное знание может быть гарантировано. Им все еще нужно показать, как их объяснение поддерживает учет разницы между врожденным знанием и не врожденное знание. Итак, критика Локка — что нет истинного различие между врожденным и неврожденным знанием, которое рационалисты могут рисовать — все еще стоит перед лицом лучших рационалистическая защита тезиса о врожденном знании.

    4. Тезис о врожденной концепции

    Согласно тезису о врожденной концепции, некоторые из наших концепций не получено из опыта. Вместо этого они являются частью нашего рационального макияж, а опыт просто запускает процесс, с помощью которого мы сознательно схватить их. Главная забота, мотивирующая рационалиста должны быть знакомы сейчас: содержание некоторых концепций кажется опередить все, что мы могли получить из опыта. Пример это рассуждение представлено Декартом в работе Meditations .Хотя иногда кажется, что он придерживается мнения, что все наши идеи являются врожденными (Адамс 1975 и Готэм 2002), он классифицирует наши идеи как случайные, изобретенные нами и врожденные. Случайные идеи, такие как ощущение тепла, приобретаются непосредственно через чувственный опыт. Придуманные нами идеи, такие как наша идея гиппогрифа, созданы нас от других идей, которыми мы обладаем. Врожденные идеи, такие как наши представления о Бог, состоящий из протяженной материи, субстанции и совершенного треугольника, суть помещены в наши умы Богом при творении.Возьмем, к примеру, Декарта аргумент, что наше представление о Боге как о бесконечно совершенном существе врожденный. Наше представление о Боге не получено напрямую из опыта, поскольку могут быть определенные вкусы, ощущения и мысленные образы. Его содержание выходит за рамки того, что мы могли бы когда-либо построить, применяя доступные умственные операции, которые непосредственно предоставляет опыт. По опыту мы может получить представление о существе с конечным количеством различных совершенства, например, обладающего конечными знаниями, мощный и хороший.Однако мы не можем отойти от этих эмпирических концепции к концепции существа бесконечного совершенства. («Я не должен думать об этом, как и мои представления о покое и темноте. пришел путем отрицания движения и света, поэтому мое восприятие бесконечное достигается не посредством истинной идеи, а просто отрицание конечного », Третья медитация, с. 94.) Декарт. дополняет этот аргумент другим. Не только содержание наших концепция Бога, выходящая за рамки того, что может дать опыт, концепция — это предпосылка для использования концепции конечного совершенства получено из опыта.(«Мое восприятие бесконечного, то есть Бог каким-то образом предшествует моему восприятию конечного, то есть себя. Как я мог понять, что сомневаюсь или желал — чего-то не хватало — и что я не был полностью идеально, если бы во мне не было представления о более совершенном существе что позволило мне распознать собственные недостатки путем сравнения », Третья медитация, стр. 94).

    Ответ эмпирика на эту общую линию аргументации дается следующим образом: Локк ( Essay , 1.4.1-25). Во-первых, это проблема объясняя, что значит иметь врожденное понятие.Если есть врожденная концепция влечет за собой сознательное восприятие ее в настоящее время или в прошлого, то позиция Декарта открыта для очевидных контрпримеры. Маленькие дети и люди из других культур не сознательно придерживайтесь концепции Бога и не делали этого. Второй, есть возражение, что нам не нужно апеллировать к врожденным концепции в первую очередь. Вопреки аргументу Декарта, мы можем объяснить, как опыт воплощает в жизнь все наши идеи, в том числе рационалисты считают врожденным и имеющим только то содержание, которое рационалисты приписывают им.

    «Новые очерки » Лейбница — это рационалистический ответ на первое беспокойство. Где Локк выдвигает образ ума как пустой пластинка, на которой пишет опыт, Лейбниц предлагает нам образ блок из мрамора, прожилки которого определяют, какие скульптурные фигуры он приму ( New Essays , Preface, p. 153). Лейбница метафора содержит понимание, которое упускает Локк. Ум играет роль в определении характера его содержания. Этот момент не тем не менее, требуется принятие тезиса о врожденной концепции.Локк может все же указать, что мы не обязаны иметь концепции самих себя и способность использовать их врожденные. В современном условий, то, что от нас требуется, — это правильное оборудование, которое позволяет для оптимальной работы актуального программного обеспечения. Для Локка есть здесь нет ограничений; для Лейбница только конкретный тип программного обеспечения действительно может поддерживаться существующим оборудованием. Положил иначе аппаратное обеспечение само определяет, какое программное обеспечение может быть оптимально для лейбницкого.

    Рационалисты ответили на вторую часть эмпирика. нападки на тезис о врожденной концепции — утверждение эмпириков что этот тезис необоснован, так как все наши идеи можно объяснить как полученный из опыта — сосредоточив внимание на трудностях попытки эмпириков дать такое объяснение. В трудности иллюстрируются рассказом Локка. В соответствии с Локк, опыт состоит во внешнем ощущении и внутреннем размышлении. Все наши идеи либо просты, либо сложны, причем первая из них полученный нами пассивно в ощущении или отражении, а последнее строится разумом из простых материалов с помощью различных умственных операции.В самом начале рассказ о том, насколько простые идеи получено открыто для очевидного контрпримера, признанного, но затем устанавливаемого Кроме того, Юмом, представившим свою собственную эмпирическую теорию. Рассмотрим мысленный образ определенного оттенка синего. Если Локк прав, идея проста и должна пассивно восприниматься умом через опыт. Хьюм указывает иначе:

    Предположим, что человек наслаждался своим зрением в течение тридцати лет. и прекрасно познакомиться со всеми видами цветов, кроме одного конкретного оттенка синего, например, которого никогда не было ему повезло встретиться; пусть все оттенки этого цвета, кроме этого единственного, поставить перед ним по убыванию постепенно от самого глубокого к самому легкому, очевидно, что он будет воспринимать пробел там, где этого оттенка не хватает, и будет разумно, что в этом месте большее расстояние между смежными цвета, чем в любом другом.Теперь я спрашиваю, возможно ли это для него, из собственного воображения, чтобы восполнить этот недостаток и восполнить сам идею этого конкретного оттенка, хотя он никогда не был передано ему его чувствами? Я считаю, что их мало кто из мнение, что он может… ( Запрос , 2, стр. 15–16)

    Даже если речь идет о таких простых идеях, как изображение того или иного оттенка синего, разум кажется чем-то большим, чем чистый лист, на котором опыт пишет. Главный вопрос в том, действительно ли вены Метафора Лейбница должна считаться частью знания или просто как часть нашей биологической ментальной архитектуры: все знания, которые мы может когда-либо приобретать ограничено типом существ, которые мы есть.Это делает не требовать, чтобы мы утверждали, что концепции являются частью внутренней работы, в начале нашей жизни.

    С другой стороны, рассмотрим также нашу концепцию определенного цвета, скажи красный. Критики отчета Локка указали на слабости в его объяснении того, как мы получаем такую ​​концепцию мысленная операция абстракции над отдельными случаями. Во-первых, это делает неверное предположение, что различные экземпляры определенного концепции имеют общую черту. Каррутерс формулирует возражение следующим образом: следует:

    На самом деле у эмпириков возникают проблемы даже в связи с очень простые понятия, такие как цвет.Ибо ложно, что у всех экземпляров данного цвета есть общие черты. В котором случае мы не можем получить понятие этого цвета, абстрагируя общая черта нашего опыта. Итак, рассмотрим концепцию красный . Есть ли у всех оттенков красного что-то общее? Если так, какие? Конечно, неверно, что отдельные оттенки красного состоят из были, из двух различимых элементов, общее покраснение вместе с определенный оттенок. Скорее, покраснение заключается в непрерывном гамма оттенков, каждый из которых едва различим от соседей.Приобрести концепт красный — вопрос изучение степени диапазона. (1992, с. 59)

    Во-вторых, рассказ Локка о приобретении концепции из конкретные переживания кажутся круговыми: «Для того, чтобы замечать или рассмотрение общих черт различных вещей предполагает, что вы уже владеют концепцией рассматриваемого объекта ». (Каррутерс, 1992, с. 55)

    В этой связи рассмотрим рассказ Локка о том, как мы получаем понятие причинно-следственной связи.

    В заметке, что наши чувства принимают постоянные превратности вещей, мы не можем не заметить, что некоторые детали, как качества и вещества; начать существовать; и что они получают это их существование из-за надлежащего применения и эксплуатации некоторых других существование.Из этого наблюдения мы получаем наши представления о причине и следствии. ( Эссе , 2.26.1)

    Мы получаем нашу концепцию причинно-следственной связи из нашего наблюдения, что некоторые вещи получают свое существование от применения и работы некоторых другие вещи. Тем не менее, чтобы сделать это наблюдение, мы должны иметь наш разум настроен на это. Рационалисты утверждают, что мы не можем этого добиться. наблюдение, если у нас еще нет концепции причинности. С другой стороны, эмпирики утверждают, что наш разум устроен определенным образом, так что мы можем получить наши идеи причинности и власть некруглым образом.

    Рационалисты будут утверждать, что рассказ Локка о том, как мы получаем идея власти демонстрирует подобную округлость.

    Ум каждый день информируется чувствами об изменении эти простые идеи он наблюдает во внешнем; и принимая к сведению как один подходит к концу и перестает существовать, а другой начинает существовать чего не было раньше; размышляя также о том, что происходит внутри себя, и наблюдая за постоянным изменением своих идей, иногда впечатление внешних объектов на органы чувств, а иногда и на определение собственного выбора; и вывод из того, что это так постоянно наблюдалось, что подобные изменения будут для Будущее будет создано теми же вещами, подобными агентами и подобными способов, рассматривает в одном вопросе возможность иметь любую из своих изменились простые идеи, а в другом — возможность сделать это изменение; и так происходит с той идеей, которую мы называем силой.( Эссе , 2.21.1)

    Мы приходим к идее власти, хотя рассматриваем возможность изменения в наших представлениях, вызванные опытом и нашим собственным выбором. Тем не менее, чтобы рассмотреть эту возможность — некоторые вещи делают a изменения в других — у нас уже должно быть понятие власти, сказали бы рационалисты. С другой стороны, эмпирики указали бы на то, что Опять же, нам действительно нужно, чтобы наш разум мог признать это, имея правильные способности и способности.Как только нам не нужно иметь концепцию, рассказывающую нам, как мы иметь бинокулярное зрение, способность распознавать изменения будет обналичена благодаря тому, что у нас есть необходимые способности, позволяющие нам это делать.

    Еще один способ решить хотя бы некоторые из этих проблем для эмпирика. объяснение происхождения наших концепций заключается в пересмотре нашего понимания содержания наших концепций, чтобы привести их в соответствие с какой опыт явно предоставит. Хьюм классно принимает это подход. Начиная с пути, напоминающего Локка, он выделяет между двумя формами ментального содержания или «восприятий», как он называет их: впечатлениями и идеями.Впечатления — это содержание наш текущий опыт: наши ощущения, чувства, эмоции, желания, и так далее. Идеи — это мысленные содержания, полученные из впечатлений. Простой идеи — это копии впечатлений; сложные идеи происходят из впечатлений путем «сложения, транспонирования, увеличения или уменьшая »их. Учитывая, что все наши идеи, таким образом, почерпнуты из опыта, Юм предлагает нам следующий метод определения содержание любой идеи и, следовательно, значение любого термина, взятого для выразить это.

    Поэтому, когда мы допускаем любое подозрение, что философский термин используется без какого-либо смысла или идеи (что и происходит слишком часто), мы нужно, но спросить , на основании какого впечатления эта предполагаемая идея выведен ? А если назначить невозможно, это подтвердит наши подозрения. ( Запрос , 2, стр. 16)

    Используя этот тест, Юм делает одно из самых важных выводов. об опровержении эмпириками тезиса о врожденной концепции. Если опыт действительно является источником всех идей, тогда наш опыт также определяем содержание наших идей.Наши идеи причинно-следственной связи содержание правильного и неправильного определяется опыт, который им дает. Хьюм утверждает, что эти переживания не в состоянии поддержать содержание, которое многие рационалисты и некоторые эмпирики, такие как Локк, приписывают соответствующие идеи. Наш неспособность объяснить, как некоторые концепции, с содержанием рационалисты приписывают им, полученные из опыта не должны привести нас к принятию тезиса о врожденной концепции. Это должно привести нас к принять более ограниченное представление о содержании этих концепций, и таким образом, мы получаем более ограниченное представление о нашей способности описывать и понимать мир.

    Рассмотрим, например, нашу идею причинности. Декарт считает, что это врожденный. Эмпирический взгляд Юма сильно ограничивает его содержание. Наше представление о причинно-следственной связи происходит от чувства ожидания, коренящегося в в нашем опыте постоянного сочетания схожих причин и эффекты.

    Таким образом, кажется, что идея необходимой связи между события возникают из ряда аналогичных случаев, которые происходят, постоянное соединение этих событий; и эта идея никогда не может быть предложено любым из этих случаев, исследованных всеми возможными огни и позиции.Но в ряде случаев нет ничего, отличается от каждого отдельного экземпляра, который должен быть точно похожи, за исключением того, что после повторения подобных случаев ум увлечен привычкой, при появлении одного события ожидать его обычный сопровождающий и верить в то, что он будет существовать. Этот связь, поэтому, которую мы ощущаем в уме, это привычный переход воображения от одного объекта к его обычному сопутствующий, это чувство или впечатление, из которого мы формируем идею мощности или необходимого подключения.( Запрос , 7.2, стр. 59)

    Источник нашей идеи в опыте определяет ее содержание.

    Следовательно, в соответствии с этим опытом, мы можем определить причину как объект, за которым следует другой, и где все объекты, аналогичные за первым следуют объекты, похожие на второй … Мы можем, поэтому, в соответствии с этим опытом, сформируйте другое определение вызвать и назвать его объектом, за которым следует другой, и чей Внешний вид всегда передает мысль о другом .( Запрос , 7.2, стр. 60)

    Наши утверждения и любые имеющиеся у нас сведения о причинно-следственных связях в мир получится, учитывая ограниченное содержание наших эмпирически обоснованных понятие причинно-следственной связи, чтобы быть претензиями и знанием о константе сочетание событий и наших собственных ожиданий. Таким образом первоначальные разногласия между рационалистами и эмпириками по поводу источник наших идей приводит к их содержанию и тем самым содержание наших описаний и знаний о мире.

    Как и философские дебаты в целом, рационалист / эмпирик дебаты в конечном итоге касаются нашего положения в мире, в данном случае позиция рациональных исследователей. В какой степени наши способности разум и опыт поддерживают наши попытки узнать и понять наши ситуация?

    Рационалисты — Краткое введение в философию

    Все ли наши знания основаны на свидетельствах органов чувств или некоторые из них подтверждаются другими средствами? Этот эпистемологический вопрос об основах знания и есть то, что разделяет рационализм и эмпиризм.Согласно Рационализм , по крайней мере, некоторые знания можно получить только с помощью разума. Для рационалистов примером парадигмы знания, приобретенного независимо от чувственного опыта, является математика. Как только у нас есть концепции, необходимые для понимания математических утверждений (например, 2 + 2 = 4), не требуется никакого опыта для подтверждения их истинности. Они кажутся адекватно известными «в свете разума». Эмпиризм , с другой стороны, считает, что все наши знания в конечном итоге основаны на чувственном опыте.Декарт был первым значительным философом-рационалистом современной классической эпохи. Он отвергает чувственный опыт как заслуживающий доверия источник знания в начале своей книги «Медитации » . Вслед за Декартом ряд других европейских философов разработали рационалистические философские системы. Лейбниц и Спиноза — самые известные. Тем временем в Великобритании зарождается эмпирическая традиция.

    Три главных философа-эмпирика — Джон Локк, Беркли и Дэвид Хьюм.В этой главе мы сосредоточимся на Декарте, Спинозе и Либнице, а в следующей главе мы займемся эмпиризмом.

    Декарт

    Рене Декарт (1596 — 1650) жил в интеллектуально яркое время. Европейские ученые дополнили католическую доктрину традицией учености Аристотеля, а первые ученые, такие как Галилей и Коперник, бросили вызов ортодоксальным взглядам схоластов. Окруженный противоречивыми, но, казалось бы, авторитетными взглядами по многим вопросам, Декарт хочет найти прочный фундамент, на котором можно построить определенное знание и развеять сомнения.Поэтому он предлагает подвергнуть сомнению любое его убеждение, которое могло бы оказаться ложным, а затем методически рассуждать на основе оставшихся определенных основ убеждений в надежде восстановить надежную структуру знания, в которой истинность каждого убеждения в конечном итоге гарантируется тщательными выводы из его основания определенных убеждений.

    Когда вера и догмы доминируют в интеллектуальной среде, «Откуда мы знаем?» это что-то вроде запретного вопроса. Декарт осмелился задать этот вопрос, когда влияние католической веры было еще достаточно сильным.Он явно был искренним верующим католиком и считал, что его философия, основанная на разуме, поддерживает основных приверженцев католицизма. Тем не менее он вызвал подозрение у религиозных лидеров, предоставив разуму власть в оправдании наших убеждений.

    Многие считают Декарта основоположником современной философии. Он также был важным математиком и внес значительный вклад в науку об оптике. Возможно, вы слышали о декартовых координатах. Спасибо Декарту.Очень немногие современные философы придерживаются философских взглядов Декарта. Его значение заключается в том, как он нарушил предшествующие традиции, и в вопросах, которые он при этом поднял. Декарт описывает некоторые из

    больших проблем, над которыми философы продолжают работать сегодня. Среди них выделяются основы знания, природа разума и вопрос свободы воли. Мы кратко рассмотрим эти три области влияния, прежде чем приступить к более подробному изучению философии Декарта в его Размышлениях о первой философии .

    Чтобы спросить: «Откуда мы знаем?» это спрашивать о причинах, которые оправдывают нашу веру в то, что, как нам кажется, мы знаем. Размышления Декарта представляют собой классический пример эпистемологического проекта по обеспечению систематического обоснования того, что мы хотим знать, и это остается центральным направлением эпистемологии. Этот проект несет в себе значительный риск обнаружить, что у нас нет оправдания тому, что, как мы думаем, мы знаем. Это проблема скептицизма. Скептицизм — это точка зрения, которую мы не можем знать.Скептицизм проявляется во многих формах, в зависимости от того, в чем мы сомневаемся, что можем знать. В то время как Декарт надеялся найти твердое обоснование для многих своих убеждений, его проект рациональной реконструкции знания потерпел неудачу в ключевой момент на раннем этапе. Непредвиденный результат его эпистемологического проекта известен как проблема картезианского скептицизма. Мы объясним эту проблему немного позже в этой главе.

    Другая область, на которую Декарт оказал влияние, — это философия разума.Декарт защищает метафизический взгляд, известный как дуализм, который остается популярным среди многих верующих. Согласно этой точке зрения, мир состоит из двух принципиально разных видов субстанции: материи и духа (или разума). Материальный материал занимает пространство и время и подчиняется строго детерминированным законам природы. Но духовные вещи, умы нематериальны, существуют вечно и имеют свободную волю. Если дуализм напоминает вам платоновскую теорию форм, это не случайно. Декарт считает, что его рационалистическая философия подтверждает католическую доктрину, а это, в свою очередь, находилось под сильным влиянием Платона через Св.Августин.

    Нелегкая проблема дуализма Декарта состоит в том, что если разум и материя настолько различны по своей природе, то трудно понять, как они вообще могут взаимодействовать. И все же, когда я смотрю в окно, образ деревьев и неба поражает мой разум. Когда я хочу прогуляться, мое материальное тело делает это под влиянием моего разума. Эта проблема взаимодействия разума и тела была хорошо известна и решительно поднята одной из слишком редких женщин-философов того времени, принцессой Елизаветой Богемской.

    Целая ветвь философии, философия разума, возникла вслед за проблемами субстанциального дуализма. Сегодня философия разума сливается с нейробиологией, когнитивной психологией и информатикой, чтобы создать новую науку о разуме. Мы быстро узнаем, как материальный мозг реализует мыслительные процессы. И снова Декарт потерпел неудачу весьма плодотворно. Мы также видим, насколько незаслуженная репутация философии не дает ответов на свои вопросы. В то время как многие отчетливо философские вопросы, касающиеся разума, остаются, заслуга прогресса в значительной степени будет принадлежать недавно созданной науке о разуме.История философии прекрасно иллюстрирует, как отцовство может быть таким стоящим, но неблагодарным делом. Как только вы производите что-то действительно ценное, оно получает признание. Позже в главе о

    Мы рассмотрим некоторые разработки в этой области со времен Декарта и познакомимся с некоторыми из ее современных проблем, включая природу сознания.

    Последняя большая проблема, на которую Декарт постоянно обращал внимание, — это проблема свободы воли.У всех нас есть субъективное ощущение, что, выбирая что-то, мы действуем свободно или автономно. Мы думаем, что сделали выбор и могли сделать другой выбор. Это полностью зависело от нас и не зависело от посторонних соображений. Рекламодатели рассчитывают на то, что мы полностью возьмем на себя ответственность за свой выбор, даже если они очень эффективно влияют на наш выбор. Является ли эта свобода у нас субъективным ощущением подлинной или иллюзорной? Как мы могли жить в мире причин и следствий и при этом действовать независимо от них? И каковы последствия личной ответственности? Это сложное скопление проблем, которое продолжает интересовать современных философов.

    Декарт также является деятелем научной революции. Он процветал после Галилея и Коперника и всего за поколение до Ньютона. В моду входит представление о физическом мире, действующем как часовой механизм в соответствии со строгими физическими законами. Детерминизм — это точка зрения, согласно которой все физические события полностью определяются предшествующими причинными факторами в соответствии со строгими механистическими законами природы. Отчасти мотивация Декарта рассматривать разум и материю как фундаментально разные субстанции состоит в том, чтобы обеспечить повсеместное присутствие причинности в материальном царстве, сохраняя при этом место для свободы воли в царстве разума или духа.Этот компромисс в конечном итоге не срабатывает. Если каждое событие в материальном мире причинно определяется предшествующими событиями и законами природы, это будет включать в себя движения наших физических тел. Но если они обусловлены причинно-следственной связью, то, по-видимому, не существует никакого входного клина для нашей ментальной свободной воли, чтобы иметь какое-либо влияние на наши телесные движения.

    Теперь мы обратимся к книге Декарта «Размышления » и исследуем, как он приходит к только что изложенным позициям. Вот ссылка на несколько работ Декарта, включая «Размышления о первой философии» : http: // www.Earlymoderntexts.com/authors/descartes

    Размышления

    Проект Декарта в своих размышлениях состоит в том, чтобы провести рациональную реконструкцию знания. Декарт живет в интеллектуально яркое время, и его беспокоит отсутствие уверенности. Протестантская Реформация бросила вызов доктринам католической церкви, а научные мыслители, такие как Галилей и Коперник, применяли эмпирические методы, рекомендованные Аристотелем, чтобы окончательно оспорить научные взгляды, унаследованные от Аристотеля, ставили под сомнение авторитет авторитета на нескольких фронтах.Итак, Декарт намеревается определить, что можно знать с уверенностью, не полагаясь на какой-либо авторитет, а затем посмотреть, какие знания могут быть надежно обоснованы на этом основании.

    В первой медитации мы знакомимся с методом сомнения Декарта. Согласно этому методу, Декарт просматривает все свои убеждения, не индивидуально, а по категориям, и спрашивает, есть ли какой-либо способ, которым убеждения того или иного типа могут быть ошибочными. Если да, то они

    следует считать сомнительным.Многие из этих верований могут быть в конечном итоге искуплены как знания, но они не могут служить частью надежного фундамента бесспорных убеждений, из которых исходит его рациональная реконструкция знания. В первую очередь отбрасываются эмпирические убеждения, то, во что мы верим, основываясь на свидетельствах наших органов чувств. Наши чувства иногда обманывают нас, когда весло кажется согнутым в воде или незнакомец в толпе кажется другом. Нельзя сказать, что мы можем надежно диагностировать эти случаи и исправлять ошибочные видимости, потому что у нас также есть переживания, похожие на кажущиеся надежными чувственные переживания, которые не относятся к сновидениям.Как мы можем быть уверены, что любое из наших кажущихся чувственных переживаний внешнего мира на самом деле не сны? Как мы можем быть уверены, что вся наша жизнь — не сон?

    Итак, чувственный опыт считается ненадежным и недостаточным для подтверждения знания. Затем Декарт рассматривает то, что мы могли бы знать наверняка в свете разума, например математические утверждения. Похоже, я настолько уверен в своем убеждении, что 2 + 2 = 4, насколько я могу быть во всем. Могу ли я ошибиться? Здесь Декарт представляет себе могущественного демона, который мог бы обмануть меня, заставив всегда думать, что 2 + 2 = 4, хотя на самом деле это не так.Это реальная возможность? Декарт допускает, что это так, и также считает сомнительными все такие знания, полученные благодаря разуму.

    Что-нибудь осталось? Есть ли какие-то убеждения, в которых нельзя сомневаться, даже учитывая гипотезу могущественного злого обманщика? Декарт действительно находит по крайней мере один. Даже злой обманщик не смог обмануть Декарта относительно его веры в то, что он думает. По крайней мере, эта вера полностью защищена от сомнений, потому что Декарт должен был думать, чтобы злой обманщик обманул его.На самом деле существует более широкий класс убеждений о содержании собственного разума, которые можно защищать как несомненные даже перед лицом гипотезы злого обманщика. Когда я смотрю на серую стену за столом, у меня складывается представление о внешнем мире; что я стою перед серой стеной. Я могу ошибаться в этом. Я мог видеть во сне или обманутый злым обманщиком. Но у меня также есть другое представление о содержании моего опыта. У меня формируется убеждение, что я визуально ощущаю серость. Эта вера в содержание моего чувственного опыта все же может быть несомненной.Ибо как мог злой обманщик обмануть меня, заставив думать, что я переживаю такой опыт, но на самом деле не давая мне этого опыта? Так что, возможно, мы сможем выделить более широкий класс действительно бесспорных убеждений. Это наши представления о содержании нашего собственного разума. Мы не могли ошибиться в этом, потому что у нас есть непосредственный доступ к ним, и даже злой обманщик не может ввести нас в заблуждение.

    Проблема, с которой сталкивается Декарт на данном этапе, состоит в том, как оправдать свои убеждения о внешнем мире, основанные на очень узком основании его несомненных убеждений о содержании его собственного разума.И это подводит нас к одному из наиболее известных аргументов в философии: «Cogito Ergo Sum» Декарта или «Я мыслю, следовательно, существую». Декарт утверждает, что если он с уверенностью знает, что думает, то он может с уверенностью знать, что он существует как мыслящее существо. С тех пор многие философы беспокоились о справедливости этого вывода. Возможно, все, что мы вправе сделать, — это то, что происходит мышление, и мы выходим за пределы нашей несомненной основы, когда приписываем это мышление существующему субъекту («Я» в «Я существую»).Здесь есть вопросы для изучения. Но Декарта ждут более серьезные проблемы, поэтому мы просто отметим эту проблему и оставим ее в покое.

    Рационализм — По движению / школе

    Рационализм — это философское движение, набравшее силу в эпоху разума 17-го века . Обычно это связано с введением в философию математических методов в этот период крупнейшими деятелями рационалистов, Декартом, Лейбницем и Спинозой.Преобладание французских рационалистов в 18 веке эпоха Просвещения, включая Вольтера, Жан-Жака Руссо и Шарля де Сектора ( барон де Монтескье ) (1689-1755), часто называют французским рационализмом. .

    Рационализм — это любой взгляд, апеллирующий к интеллектуальному и дедуктивному разуму (в противоположность сенсорному опыту или любым религиозным учениям) как источнику знания или оправдания.Таким образом, считается, что некоторые предложения познаваемы нами только с помощью интуиции , в то время как другие познаваемы, если выведены с помощью действительных аргументов из интуитивных суждений . Он основан на идее, что реальность имеет рациональную структуру в том смысле, что все ее аспекты могут быть постигнуты с помощью математических и логических принципов , а не просто с помощью чувственного опыта .

    Рационалисты полагают, что вместо того, чтобы быть «tabula rasa» , запечатлевшимся чувственными данными, разум структурирован и реагирует на математических методов рассуждения .Некоторые из наших знаний или концепций , которые мы используем, являются частью нашей врожденной рациональной природы : опыт может запускать процесс, с помощью которого мы доводим это знание до сознания , но опыт не дает нам знания сам , который каким-то образом был с нами все время . См. Раздел о доктрине рационализма для получения более подробной информации.

    Рационализм обычно противопоставляется эмпиризму (точка зрения, что источником всех знаний является чувственный опыт и сенсорное восприятие ), и его часто называют континентальным рационализмом , потому что он преобладал в континентальных школах. Европа , тогда как британский эмпиризм доминировал в Британии .Тем не менее, различие между этими двумя, возможно, не так четко очерчено , как иногда предполагают, и, вероятно, даже не было бы признано вовлеченными философами. Хотя рационалисты утверждали, что в принципе , все знания, включая научные знания, можно получить, используя только один разум , они также отметили, что это невозможно на практике для людей, за исключением конкретных областей, таких как как математика .

    Он имеет некоторое сходство в идеологии и намерении с более ранним гуманистическим движением в том, что оно нацелено на создание основы для философского дискурса вне религиозных или сверхъестественных убеждений . А вот в остальном мало, чтобы сравнивать . Хотя корни рационализма могут восходить к элеатам и пифагорейцам древней Греции или, по крайней мере, к платоникам и неоплатоникам, окончательная формулировка теории должна была подождать до 17-го века философов Возраст разума 905 14.

    Рен Декарт — один из первых и наиболее известных сторонников рационализма, который часто известен как картезианство (и последователи рационализма, сформулированные Декартом, как картезианцев ). Он считал, что знание вечных истин (например, математики и эпистемологических и метафизических основ наук) может быть достигнуто одним разумом без необходимости какого-либо чувственного опыта. Прочие знания (например, знание физики), требуемые , опыт, мира, научный метод, — умеренная рационалистическая позиция.Например, его знаменитое изречение «Cogito ergo sum» ( «Я думаю, значит, я» ) — это вывод, сделанный a priori , а не на основании опыта. Декарт считал, что некоторые идеи ( врожденных идей ) исходят от Бога ; другие идеи основаны на чувственном опыте ; и третьи — фиктивные (или созданные воображением ). Из них единственные идеи, которые, безусловно, являются достоверными, , , согласно Декарту, являются врожденными.

    Барух Спиноза расширил на основные принципы рационализма Декарта. Его философия сосредоточена на нескольких принципах, большинство из которых основано на его представлении о том, что Бог является единственной абсолютной субстанцией (аналогично концепции Декарта о Боге), и эта субстанция состоит из двух атрибутов: с точки зрения и с расширением . Он считал, что все аспекты естественного мира (включая Человека) являются формами вечной субстанции Бога, и поэтому могут быть познаны только посредством чистой мысли или разума.

    Готфрид Лейбниц попытался исправить то, что он считал некоторыми из проблем , которые не были решены Декартом, объединив работу Декарта с представлением Аристотеля о форме и своей собственной концепцией вселенной, состоящей из монад . Он считал, что идеи существуют в интеллекте врожденно, но только в виртуальном смысле, и только тогда, когда разум размышляет о себе , эти идеи актуализируются .

    Николя Мальбранш — еще один известный рационалист, который попытался сопоставить рационализм Рена Декарта с его твердыми христианскими убеждениями и его безоговорочным принятием учения святого Августина. Он утверждал, что, хотя люди достигают знания посредством идей , а не чувственного восприятия, эти идеи существуют только в Боге , так что, когда мы получаем к ним интеллектуальный доступ, мы постигаем объективную истину . Его взгляды были горячо оспорены другим картезианским рационалистом и иенсенистом Антуаном Арно (1612 — 1694), хотя в основном на теологических основаниях.

    В 18 веке великие французские рационалисты Просвещения (часто известные как французский рационализм ) включают Вольтера, Жан-Жака Руссо и Шарля де Секондэ ( барон де Монтескье ) (1689 — 1755 ). Эти философы создали некоторые из мощных и влиятельных политических и философских работ в западной истории и оказали определяющее влияние на последующую историю западной демократии и либерализма.

    Иммануил Кант начал как традиционный рационалист , изучив Лейбница и Кристиана Вольфа (1679 — 1754), но, изучив также работы эмпирика Дэвида Юма, он разработал свой собственный характерный и очень влиятельный рационализм. , который попытался синтезировать традиционные рационалистические и эмпирические традиции.

    В течение середины 20-го века существовала сильная традиция организованного рационализма (представленная в Великобритании, например, Ассоциацией рационалистической прессы ), на которую особенно повлияли свободомыслящих, и интеллектуалов.Однако рационализм в этом смысле имеет мало общего с традиционным континентальным рационализмом и отличается большей опорой на эмпирическую науку . Он признал превосходство причины , но настаивал на том, чтобы результаты можно было проверить на опыте и не зависеть от всех произвольных предположений или авторитетных источников.

    Декарт: метод

    Декарт: метод

    Декарт: новый подход

    Первым великим философом современной эпохи был Рене Декарт , чей новый подход принес ему признание как основоположник современной философии.Стремление Декарта к математической и научной истине вскоре привело к глубокому отказу от схоластической традиции, в которой он получил образование. Большая часть его работы была связана с обеспечением надежной основы для продвижения человеческих знаний через естественные науки. Однако, опасаясь осуждения церкви, Декарт был справедливо осторожен в публичном выражении своих радикальных взглядов в полной мере. Поэтому философские сочинения, благодаря которым он запомнился, чрезвычайно осторожны в трактовке спорных вопросов.

    После многих лет частной работы Декарт наконец опубликовал предварительное изложение своих взглядов в Рассуждение о методе правильного ведения разума (1637). Он утверждал, что поскольку математика действительно достигла уверенности, к которой стремятся человеческие мыслители, мы справедливо обращаемся к математическим рассуждениям как к модели прогресса в человеческих знаниях в более общем плане. Выражая полную уверенность в способности человеческого разума обретать знания, Декарт предложил интеллектуальный процесс, не менее тревожный, чем разрушение архитектуры и восстановление целого города.Чтобы быть абсолютно уверенными в том, что мы принимаем только то, что действительно достоверно, мы должны сначала сознательно отказаться от всех твердых, но сомнительных убеждений, которые мы ранее приобрели благодаря опыту и образованию.

    Прогресс и достоверность математического знания, как предполагал Декарт, обеспечивают подражательную модель не менее продуктивного философского метода, характеризуемого четырьмя простыми правилами:

    1. Принимать истинным только то, что неоспоримо.
    2. Разделите каждый вопрос на отдельные части.
    3. Начните с самых простых вопросов и переходите к более сложным.
    4. Просматривайте достаточно часто, чтобы сразу сохранить весь аргумент.
    Эта квазиматематическая процедура получения знания типична для рационалистического подхода к эпистемологии.

    Занимаясь столь всесторонним пересмотром наших убеждений, Декарт счел благоразумным придерживаться скромного, обычного образа жизни, обеспечивающего безопасную и комфортную среду для серьезного изучения.Стоические основы этой «временной морали» очевидны в акценте на изменении себя, чтобы соответствовать миру. Однако его общее значение как пути к созерцательной жизни носит более общий характер. Великие интеллектуальные потрясения лучше всего предпринимать в относительно спокойные и стабильные периоды жизни.

    Ожидаемые результаты

    В этом контексте Декарт предложил краткое описание своего собственного опыта с правильным подходом к знанию.Начните с отказа от всякой веры, в которой можно сомневаться, особенно с свидетельства чувств; затем использовать совершенную уверенность в собственном существовании, которая переживает это сомнение, как основу для демонстрации провиденциальной надежности своих способностей в целом. Декарт полагал, что значительного познания мира можно достичь только следуя этому эпистемологическому методу, рационализм, основанный на использовании математической модели и устранении отвлечения сенсорной информации с целью демонстрации чистого разума.

    Более поздние разделы «Дискурса » (вместе с дополнительными научными эссе, с которыми он был опубликован) прослеживают некоторые из наиболее важных последствий следования картезианскому методу в философии. Его механистические наклонности отчетливо проявляются в этих разделах с частыми напоминаниями об успехе физического объяснения сложных явлений. Нечеловеческие животные, с точки зрения Декарта, представляют собой сложные органические машины, все действия которых можно полностью объяснить без какой-либо ссылки на действие разума в мышлении.

    На самом деле, как заявил Декарт, большая часть человеческого поведения, как и поведения животных, поддается простому механистическому объяснению. Умно спроектированные автоматы могут успешно имитировать почти все, что мы делаем. Таким образом, утверждал Декарт, только общая способность приспосабливаться к широко меняющимся обстоятельствам — и, в частности, способность творчески реагировать на использование языка — обеспечивает надежный тест на присутствие нематериальной души, связанной с нормальным человеком. тело человека.

    Но Декарт предполагал, что независимо от того, насколько человекоподобное животное или машина может появиться в своей форме или действиях, его всегда можно было бы отличить от настоящего человека по двум функциональным критериям. Хотя животное или машина могут выполнять любое действие так же хорошо (или даже лучше, чем) мы, — утверждал он, — каждое человеческое существо способно к большему разнообразию различных действий, чем могло бы быть выполнено кем-либо, лишенным души.В частном случае этого общего положения Декарт утверждал, что, хотя животное или машину можно заставить издавать звуки, напоминающие человеческую речь, в ответ на определенные стимулы, только нематериальное мыслящее вещество могло творчески использовать язык, необходимый для надлежащего реагирования на любые неожиданные обстоятельства. Мой щенок — верный товарищ, а мой компьютер — мощный инструмент, но ни один из них не может вести достойный разговор. (Этот критерий предвосхитил более формальные требования теста Тьюринга.)

    (PDF) РОЛЬ СУБЪЕКТА В ТЕОРИИ ЗНАНИЙ РЕНЕ ДЕКАРТА

    9 Философия: Философский журнал Университета Порт-Харкорта &

    Связи с общественностью; Том 1, Номер 1, 2015 г.

    владею. Мы можем попытаться обладать тем, чем еще не владеем концептуально или фактически.

    Все, что выходит за рамки овладения пониманием эго, требует

    теоретического или практического познания эго, чтобы перенести его в сферу того же самого:

    лицо другого может быть интерпретировано, или ориентация солнца может быть изменена. используется для определения времени и т. д.

    В своей наиболее радикальной форме философия автономии может постулировать, что даже мир

    за пределами эго считается царством того же самого. Философский реализм, предлагающий

    сформулировать объективное бытие мира независимо от агента опыта (Субъекта),

    с одной стороны, и философский идеализм, который прослеживает происхождение мира в

    силах с другой стороны, оба стремятся философски приручить мир за пределами субъекта в порядке терпимой метафизики.Мир

    прямо или косвенно состоит из эго; следовательно, другой не имеет места жительства,

    страдает полным господством в форме понимания редукции.

    В картезианской медитации Гуссерль пытается преодолеть метафизические

    разногласий, которые возникли в современный период, как идеализм, так и реализм, и

    связанных аргументов посредством спорной радикализации картезианского эго, такой как

    уверенности (или аподичность) трансцендентного эго соотносится с достоверностью (или аподичностью)

    трансцендентного мира.Хурссерль называет эту попытку «трансцендентальной феноменологией»

    трудным решением сложной проблемы.

    Напротив, Левинас пытается развить традицию гетерономии25 как стиль философии

    , которая принимает в качестве основы ориентацию эго на (а не сокращение)

    Другого. В гетерономной традиции Другой не может быть окончательно сведен к одному и тому же, и попытка

    достичь своего рода окончательного господства над инаковостью была бы извращением истины.

    Эго не является хозяином вселенной в традициях гетерономии. Следовательно, гетерономная философия

    является критикой современной теории субъективности, поскольку она была создана Декартом и развита его последователями. Это скорее критика, а не разрушение субъективности или самости. Субъекту без какой-либо эгоической жизни не хватает «я»

    , необходимого для установления ориентации на другого.

    Кроме того, Бернард Уильямс отметил, что то, с чем имеет дело один идентификатор, когда он говорит о

    мысли или когда кто-то говорит: «Я думаю», является чем-то возможным с точки зрения третьего лица

    ; а именно объективное «мысленное событие» в первом случае и как объективный мыслитель в

    во втором, следовательно, он утверждает, что аргумент Декарта может установить только солипсизм26.Добавляя

    к своему голосу, Джордж Лихтенберг возражает против картезианского представления о том, что «вместо

    , предполагающего мыслящую сущность, Декарт должен просто сказать:« Есть какое-то мышление, продолжающееся

    ». То есть, какой бы ни была сила cogito, Декарт слишком много черпает из нее; существование

    мыслящей вещи, ссылка на «я» — это больше, чем Cogito может оправдать27. По своей природе

    шаг от «Я думаю» к «Я существую» является силлогистическим влиянием, поскольку, по-видимому, требует

    дополнительной посылки: все, что обладает свойством мышления, существует », и эта дополнительная посылка обязательно должна

    были отклонены на более ранней стадии сомнения.

    Юнг говорит, что декартово Я не квалифицируется как субъективный образ, но

    «объективная психика». Однако этот западный дуализм создает впечатление, что наше истинное существо

    рационально. Этот чрезмерный акцент на рациональном ведет к обесцениванию тела.

    Этот рационализм иногда связывают с патриархальными взглядами на религию или с модернизмом, или мы можем совершить обратную ошибку и обесценить рациональное в пользу тела, земли.Это

    ошибка романтизма и некоторых видов феминизма сегодня. Он просто переворачивает дуализм

    , но не решает его. Уилбер, юнгианец, называет это «пре / транс заблуждением; путаница предличностного

    с трансперсональным »28.

    КРАТКИЙ ОБЗОР РАЦИОНАЛИЗМА

    AMAMIHE: Журнал прикладной философии. Vol. 18. No. 6. 2020. ISSN: 1597-0779

    Философский факультет, Государственный университет Имо

    117

    Audi, Роберт.Кембриджский философский словарь. Кембридж: Cambridge

    University Press, 1999.

    Чизхолм, Родерик Х. «Теория познания». Основы философии

    Series. Englewood, Cliffs: Prentice Hall, 1966.

    Conttingham, John. Рационалисты. Oxford: Oxford University Press, 1988.

    _______________. (ред.), Размышления о первой философии с выборками из

    возражений и ответов. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1991.

    Декарт, Рене. Философские сочинения Декарта, т. 1 и 2. Джон

    Коттингем, _____________. Размышления первой философии. Индианаполис:

    Hackett, 1993, Роберт Штутхофф и Дугальд Мердок (перевод).

    Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1991.

    En.m.wikipedia.org/wiki/rationalism#Rationalist_philosophy_from_antiquit

    г. По состоянию на 5 августа 2020 г.

    Ezebuilo, H.C. «Права человека, гендерное равенство и вопрос справедливости:

    Пересмотр мужского шовинизма в африканской культуре».Igwebuike:

    Африканский журнал гуманитарных и гуманитарных наук, том 6, № 4 (2020), стр. 58–89.

    Гарбер, Дэниел. Воплощение Декарта: чтение картезианской философии через

    картезианской науки. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 2001.

    Gottlieb, Anthony. «Бог существует философски», обзор книги Стивена Надлера

    «Спиноза: жизнь». Нью-Йорк: The New York Time Books, 1999.

    Homan, Matthew. «Континентальный рационализм». Интернет-энциклопедия философии

    .https://iep.utm.edu/cont-rat/. По состоянию на 11 августа 2020 г.

    Hume, David. Трактат о человеческой природе. Лондон: Пингвин, 1969.

    Кант, Иммануил. Метафизика морали. Мэри Грегор (пер.). Кембридж и

    Нью-Йорк: Cambridge University Press, 1991.

    Lacey, A.R. Философский словарь (2-е изд.), Лондон: Routledge, 1996.

    Leduc, Christian. «Лейбниц и разумные качества», British Journal for the

    History of Philosophy, vol18, no.5, (2010), стр.797-819.

    Лейбниц, Г.В. Философские статьи и письма, 2-е изд. Питер Ремнант и

    Джонатан Беннет (изд. И пер.). Dordrecht: Kluwer, 1989.

    ____________. Новые очерки человеческого понимания. Питер Ремнант и

    Джонатан Беннет (изд. И пер.). Кембридж: Кембриджский университет

    Press, 1996.

    Локк, Джон. Очерк человеческого понимания. Питер Х. Ниддич

    (изд.). Oxford: Oxford University Press, 1979.

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *