ПУТЕШЕСТВИЕ ГЕРОДОТА В СКИФИЮ. Геродотова Скифия [Историко-географический анализ]

ПУТЕШЕСТВИЕ ГЕРОДОТА В СКИФИЮ

Есть в Аравии местность, расположенная около города Буто. Я ездил туда, чтобы разузнать о крылатых змеях.

Прибыв на место, я увидел кости и хребты в несметном количестве…

Геродот

Для понимания Геродота, для определения степени достоверности его сведений чрезвычайно важно установление границ его личных наблюдений и выявление тех пунктов, где он мог собирать информацию. Еще в 1886 г. Ф. Мищенко, полемизируя с Сейсом (очень скептически относившимся к Геродоту), убедительно говорил о добросовестности историка и его личных впечатлениях, полученных во время поездки в греческие колонии Причерноморья[60].

По степени подробности описания считается общепризнанным, что Геродот был в Ольвии и именно здесь собрал свои основные сведения о скифах. «Ольвия, — пишет С. А. Жебелев, — была, так сказать, штаб-квартирой Геродота, откуда он мог совершать экскурсии сравнительно непродолжительные и не очень далекие, если принять в расчет средства сообщения в середине V в.

до н. э.»[61]. Геродот действительно подробно говорит об Ольвии, расположенной близ устья Южного Буга, но называет он ее «Торжищем Борисфенитов», хотя географически город тяготеет к Гипанису, а не к Борисфену. Отсюда, от Гипаниса, Геродот описывает народы вверх по этой реке. Он хорошо представляет себе Днепровско-Бугский лиман, знает, что в устье Днепра «сама собою собирается соль в огромном количестве»; он пил «чистую и приятную на вкус» днепровскую воду (§ 53). Геродот знает мыс, разделяющий устья Буга и Днепра, — он «называется мысом Гипполая»; на нем находится святилище Деметры. По ту сторону святилища при Гипанисе живут «борисфениты», т. е. днепровские купцы, приезжающие в Ольвию. Геродоту известно, что Ольвия основана милетянами. Историк записал «от Тимны, доверенного Ариапейфа», рассказы о гибели двух скифских царей: Анахарсиса (дяди Иданфирса, победителя Дария в 512 г.) и Скила, сына Ариапейфеса. Оба они погибли за измену родной скифской религии и восприятие греческих обычаев. Оба рассказа, изобилующие генеалогическими подробностями до пятого колена (т.  е. примерно до рубежа VII и VI вв. до н. э.), географически связаны с Ольвией и ее окрестностями. Анахарсис был застрелен в Гилее, «что подле Ахиллова Бега», т. е. в самых низовьях Днепра, а Скил, увлекаясь эллинским образом жизни, построил себе в городе борисфенитов «обширный пышный дом, вокруг которого стояли сфинксы и грифы из белого мрамора» (§ 79). Геродоту известно даже то, что ольвийский дворец Скила сгорел от молнии.

Сомневаться в том, что Геродот побывал в Ольвии и её окрестностях, не приходится. Но только ли Ольвией и «непродолжительными экскурсиями» близ неё был ограничен круг поездок Геродота?

Для ответа на этот источниковедчески очень важный общий вопрос нам необходимо рассмотреть три частных: какую цель ставил Геродот, предпринимая путешествие на северный берег Понта? Какие города, известные нам, он упоминает? Где в его описании можно усмотреть не передачу чужих слов, а «эффект присутствия»?

Что касается цели путешествия Геродота, то мы с полным основанием можем высказать предположение, что он предпринял поездку ради сбора сведений о фракийско-скифском походе Дария Гистаспа в 512 г. Вся информация, собранная им, расценивает события не с персидской, а со скифской точки зрения и могла основываться на рассказах самих скифов (эпические легенды) или местных, причерноморских эллинов. Замыслом Геродота могло быть путешествие по следам Дария от Боспора Фракийского до Меотиды. Это предположение должно быть проверено, но высказано оно сейчас, в начале поиска, потому что оно в известной мере организует этот поиск.

^{Богатый ольвийский дом. Реконструкция Б.В. и М. В. Фармаковских}

Города упоминаемые Геродотом, на первый взгляд не проясняют нашего основного вопроса; перечень их кажется случайным и весьма неполным.

Ко времени написания Геродотом его «Истории» в Северном Причерноморье существовало большое количество таких давно построенных и процветавших городов, как Тира, Ольвия, Феодосия, Пантикапей, Фанагория, Горгиппия и многие другие. Однако, как ни странно, Геродот умалчивает о всех этих городах за исключением Ольвии. Обо всех остальных прославленных городах Геродот говорит суммарно: «…прочие торжища на Понте» (§ 24). Даже тогда, когда речь идет о тех местах, где заведомо были греческие колонии, Геродот обходит их молчанием. Так, говоря об устье реки Тиры, он упоминает о «ступне Геракла в скале, которую показывают приезжим» (§ 82), пишет об эллинах-тиритах, но не говорит о том, что эти тириты построили себе город.

Точно так же он поступает и в отношении Боспора: он говорит лишь о проливе, о переправе по льду зимой, но умалчивает о многочисленных городах на берегах Боспора Киммерийского.

Все это ещё раз убеждает нас в том, что Геродот не ставил перед собой задач чисто географического описания. Он, как историк, интересовался теми скифами, которые смогли противостоять Дарию и обратить его семисоттысячное войско в бегство.

Описание же греческих городов не входило в его замыслы, т. к. не представляло ничего нового и интересного для его слушателей и читателей.

Из этого систематического умолчания о греческих колониях Северного Причерноморья, рассредоточенных почти по всему пути персидских войск, мы можем сделать вывод о нейтралитете городов, точнее о дружественном нейтралитете по отношению к персам, на стороне которых были греческие тираны юго-западного Причерноморья и Пропонтиды.

В связи со всем сказанным десяток городов, все же упомянутых Геродотом, представляет особый интерес.

Первые пять городов (начиная с запада) прямо связаны с вторжением персов во Фракию. Это Халкедон и Византий на разных берегах Боспора Фракийского, близ которых архитектор Мандрокл построил мост, соединивший Азию с Европой (§§ 85–88). Далее упоминаются в связи с персидскими победами такие прибрежные города, как Салмидес, Аполлония и Месембрия, сдавшиеся Дарию (§ 93). Другие более северные города этого западного побережья Понта не названы.

Ольвия, как и другие пункты на северном берегу Понта, упомянуты не в связи с походом Дария, а при описании рек и народов Скифии. Кроме Ольвии, упомянуты в Северном Причерноморье: небольшой городок Каркинитида (§§ 55 и 99) в углу одноименного залива, маленькая пристань Порфмий (§ 45) в северо-восточном углу Керченского полуострова и нигде более не упоминаемый (кроме Птолемея) эмпорий Кремны (§§ 20 и 110) в западной части побережья Азовского моря; в глубине скифских земель упомянут огромный деревянный город Гелон (§ 108), взятый персидским отрядом.

Все эти города могут быть связаны с войной 512 г. Первые пять упоминаются в связи с военными действиями во Фракии, а четыре северных города находятся близ трассы скифского похода Дария вдоль Понта и Меотиды. Закончился этот поход неподалеку от Кремн. Единственное исключение представляет Порфмий, лежащий в стороне от театра военных действий.

* * *

Рассмотрение других признаков связи путешествия Геродота с походом Дария начнём в том порядке, в каком двигались персидские войска в 512 г.

^{Схема похода Дария Гистаспа в 512 г.}

Поход начался в Сузах, в глубине Персидской империи. Геродот ничего не говорит о движении персов по Азии. Войско должно было пройти 3 месяца по так называемой «царской дороге» — около 2000 км от столицы до переправы в Европу на Фракийском Боспоре.

Геродот, приплывший сюда через Геллеспонт и Пропонтиду (Мраморное море), с большой подробностью говорит о пребывании на Боспоре Дария и о постройке архитектором Мандроклом моста из Азии в Европу близ Византия и Халкедона.

Геродот сам, используя сочетание скорости корабля и времени, потребного на преодоление того или иного расстояния, измерил протяженность Пропонтиды и ширину Боспора в месте постройки моста.

Геродот подробно описывает действия Дария у преддверия неведомой ему Европы; и, когда говорит о том, как царь любовался видом Черного моря, он добавляет от себя, что им, Понтом, «действительно можно было любоваться» (§ 85). Геродот знал не только то, что Дарий увековечил свой переход через Босфор постройкой двух каменных столбов с ассирийскими и греческими надписями о многоплеменном составе его войска, но и то, что жители города Византия впоследствии перенесли эти столбы в свой город и употребили их на жертвенник Артемиды Орфосии. Внимательному историку известно даже то, что один камень (тот, что с ассирийской надписью) был брошен византийцами около храма Диониса. Знал он и местные предания о постройке Византия и Халкедона и связанную с ними оценку халкедонцев (выбравших худшее место для поселения) персидским военачальником Мегабазом (§ 144).

Вся сумма сообщаемых подробностей не оставляет сомнений в том, что Геродот начал свое историческое путешествие здесь, на Босфоре, где в свое время Дарий переправился на европейский берег.

Персидское войско вторглось во Фракию; царь остановился у истоков реки Теар. Геродот «по словам окрестных жителей» сообщает о целебных свойствах истоков Теара и добавляет, что «источников этой реки 38. Все они вытекают из одной и той же скалы» (§ 90). «Одни из них, — продолжает Геродот, — имеют холодную воду, другие — теплую. Пути к этим источникам одинаковы по длине от города Герея, что подле Перинфа, и от Аполлонии, что на Евксинском Понте, — каждый в 2 дня». Геродот детально описывает систему левых притоков Гебра (совр. Марицы), в которую входит р. Теар, и упоминает еще об одном памятном столбе царя Дария (§ 91). Подробности убеждают нас в том, что Геродот побывал на месте трехдневной стоянки персидского войска на Теаре.

Далее Дарий двинулся к Дунаю и шел, очевидно, широким фронтом по многим дорогам, т.  к. сам он оказался на р. Артеск (совр. Арда), в земле одрисов (самая южная часть совр. Болгарии), а его войска легко овладевали приморскими городами — Салмидесом, Аполлонией и Месембрией. Персидское войско раскинулось примерно на 200 км. Маршрут Геродота определяется следующими ориентирами: Мраморное море (довольно точно измеренное самим Геродотом), окрестности Византия, город Перинф на северном берегу Пропонтиды, истоки р. Теар «в двух днях пути» от Перинфа, далее (судя по тому, что от Теара пути указаны в два конца) к морскому порту Аполлонии, до которого тоже два дня пути. Здесь прекращаются сведения Геродота о продвижении войск Дария по Фракии, и читатель сразу переносится к дельте Истра, в землю придунайских гетов, о нравах и верованиях которых Геродот говорит достаточно подробно (§§ 93–96). Кроме того, Геродот определяет в днях пути протяженность дунайских гирл, перечисляет мелкие речки между Прутом и Серетом, как бы смотря на них с востока, со стороны моря. Вполне возможно, что путь от Аполлонии до «шеи Истра» Геродот проделал на корабле и поэтому не разузнал никаких подробностей о сухопутном движении персов на пространстве от фракийских племен одрисов и кирмиан на юге до устья Истра на севере, т.

 е. на протяжении 350 км.

Обилие подробностей и точных сведений о дельте Дуная убеждает нас в том, что Геродот сам побывал в этих местах. Так и должно было быть, если историк писал исследование о походе 512 г. Ведь низовья Истра были важным рубежом в движении персидского войска: здесь, на гетском берегу, закончился фракийский этап похода, а на левом, северном берегу Дуная начинался тот самый скифский поход, описанию которого Геродот посвятил основную часть четвертой книги.

Если к берегам Боспора Фракийского Геродота влекло желание описать место переправы огромного семисоттысячного персидского войска из Азии в Европу, то не менее важным для него было место переправы через величайшую реку Европы. И надо отдать ему справедливость, он собрал здесь много очень важных сведений, без которых научное восстановление хода скифской кампании 512 г. было бы невозможно. Вот краткий перечень того, что в рассказах Геродота связано с низовьями Истра:

Постройка моста Мандроклом через Истр (§ 89)

Прибытие союзной персам греческой эскадры в 600 кораблей (§ 89).

Подробнейший перечень геллеспонтских, ионийских и эолийских тиранов, командовавших кораблями 11 городов (§ 138).

Предание о попытке разрушения моста после перехода персов и о мудрой речи Косса, сына Ерксандра из Митилены на о-ве Лесбосе (§ 97).

Предание об отсчете Дарием 60 дней будущего похода, на протяжении которых греческая охрана должна сторожить мост (§ 98).

Рассказ о битве со скифами в трех днях пути от Истра (§ 122).

«Агафирский логос» — рассказ о благородной отваге агафирсов, отстоявших свою землю от вторжения скифов (§ 125).

Отправка скифского отряда от Меотиды к мосту на Дунае (§ 128).

Переговоры скифов с охраной моста (§ 133).

Вторичный приезд скифов к дунайскому мосту по истечении 60 дней (§ 136).

Совещание греческих полководцев. Спор Гистиэя с Мильтиадом (§ 137).

Ложное разрушение части моста Мандрокла (§ 139).

Уход скифов от моста (§ 140).

Переправа бежавших персидских войск через Дунай во Фракию (§ 141).

Надо думать, что Геродот собрал эти детальные сведения как в греческих городах в окрестностях дельты (Истрополе, Трезме), так и у местного гетского и агафирского населения обоих берегов Истра (§§ 93–97, 119, 125). Двух-, трехмесячная история стратегического моста Мандрокла стала нам известна во всех подробностях в результате того, что Геродот потратил много усилий на сбор разнородных данных о событиях, происходивших близ устья Дуная в 512 г. Все это, взятое вместе, не оставляет сомнения в том, что на пути из Византия в Ольвию Геродот посетил низовья Дуная.

Следующий промежуточный пункт по направлению к Ольвии — устье Тиры. Геродот говорит о нем мимоходом, из чего следует косвенный вывод, что город в днестровском лимане (Тира) не играл роли в скифо-персидской войне и не заинтересовал историка, даже не упомянувшего о нем. Дарий со своим войском, очевидно, прошел значительно севернее г. Тиры, чтобы избежать трудной переправы через широкий лиман. Однако корабль Геродота, по всей вероятности, не миновал этой бухты, т.  к. в книге содержится «эффект присутствия»: «На берегу реки Тиры показывают ступню Геракла в скале, похожую на след человека, но в два локтя длины» (§ 82). Передавая легенду о междоусобицах киммерийских вождей, Геродот говорит о царском некрополе: «Всех царей, перебитых друг другом, киммерийский народ похоронил у реки Тиры; могила их до сих пор еще видна…» (§ 11).

От устья Тиры за один день плавания корабль достигал Ольвии, явившейся, по выражению С. А. Жебелева, штаб-квартирой Геродота, пребывание которого в этом Торжище Борисфенитов почти ни у кого возражений не вызывало. Не повторяя того, что уже было сказано о небольших разъездах Геродота по окрестностям Ольвии (Гипполаев мыс, святилище Деметры, Гилея, устье Днепра), мы должны обратить особое внимание на углубление путешественника внутрь Скифии.

Прямым доказательством пребывания Геродота на Эксампае, в четырех днях пути от лимана к северу (около 140 км), является уже приводимый мною пример с чашею царя Арианта, которую Геродоту «показывали воочию» (§ 81).

Исходя из того, что речка Эксампай «протекает на границе скифов-пахарей и алазонов» (§ 52), мы должны признать, что любознательный историк добрался до тех земледельческих племен лесостепи, «которых живущие у р. Гипаниса эллины (именующие себя ольвиополитами) называют борисфенитами» (§ 18). Оживленные торговые связи ольвиополитов с борисфенитами, блестяще подтвержденные массовым археологическим материалом, облегчали Геродоту путешествие по хорошо наезженным путям от Ольвии до пограничных «Священных Путей» земледельческих скифов.

Судя по археологической карте[62], Геродот пришел в соприкосновение с тем южным краем Киевской группы земледельческих культур скифского типа, где находились курганы близ Турии, Журовки, Макеевки и такие крупные знаменитые городища, как Шарповское и Пастырское. Здесь смыкались бассейны Гипаниса и Борисфена (притоки Тясмина-Тисмени), здесь начиналась лесостепь с островами дубрав и граба. Это была уже не та Скифия, относительно которой Дария предупреждали: «Ты готовишься, царь, вторгнуться в такую страну, где не найдешь ни вспаханного поля, ни населенного города» (§ 97). Здесь были и мощные пограничные крепости, и вспаханные поля: их, быть может, и имел в виду Геродот, когда с восхищением писал о берегах Борисфена, «вдоль которых тянутся превосходные пахотные поля» (§ 53).

К сожалению, мы не можем вполне достоверно определить, как далеко проник Геродот в землю скифов-пахарей. Местность Священные Пути, несомненно посещенная Геродотом, определяется, как выяснено выше, с достаточной точностью. Но как велика она? Если считать, что это — долина Чёрного Ташлыка (где и на современных картах перекрещиваются пути к низовьям Роси и в долину Тясмина), то ее протяжение с запада на восток около 80 км.

Отсутствие подробностей о самой речке Эксампай, отделяющей скифов-пахарей от алазонов, не позволяет утверждать, что Геродот проехал по этим местам. Иное дело описание Гипаниса, изобилующее, как мы видели выше, многими подробностями. Ни одна река Скифии, кроме Борисфена, не описана с таким знанием всех особенностей, как Гипанис. Нельзя отрицать того, что Геродот не только по словам местных жителей, но и по личным наблюдениям мог описывать верховья Гипаниса; он знает: во-первых, что верхнее течение реки равно пяти дням плавания; во-вторых, что река на этом протяжении мелка, что вода ее сладка на вкус; в-третьих, он очень хорошо представляет себе истоки реки. Здесь расположены пастбища, где пасутся дикие белые лошади, здесь есть большое озеро, из которого вытекает Гипанис (по моему мнению, Горный Тикич). Геродот как бы скрепляет, подтверждает своим свидетельством то, что Гипанис берет начало из озера: «Озеро это справедливо именуется матерью Гипаниса» (§ 52).

Система озер, из которых вытекает Горный Тикич, образует треугольник со сторонами 15 и 20 км. Само озеро Горный Тикич протяжением 8 км заслуживает название «большого». Оно действительно расположено на краю узкой зоны луговых степей с прекрасными пастбищами, а дикие кони, как уже указано выше, водились на этих лугах еще в XI–XII вв. н. э.[63].

Горный Тикич течет параллельно Днепру на протяжении 70 км, и расстояние между ними (т. е. от Гипаниса до Борисфена) равно на этом участке точно трем дням пути (около 105 км). Это заставляет нас вспомнить слова Геродота о том, что скифские земледельческие племена «занимают пространство к востоку на 3 дня пути…» (§ 18). К сожалению, ни западная точка отсчета, ни восточный рубеж им не указаны. Изложенная ситуация вполне отвечает измерениям Геродота: не вся Земледельческая Скифия была шириною в три дня пути, а от маршрута историка по Гипанису Борисфен как рубеж земли борисфенитов (на широте устья Сулы) отстоял на три дня пути, что вполне достоверно. Быть может, именно отсюда и отмерял на восток протяженность земли борисфенитов наш путешественник?

Нельзя утверждать, но можно предполагать, что Геродот, изучая две половины скифского мира, кочевую и оседлую земледельческую, захотел ознакомиться с теми скифами-земледельцами, которые были столь тесно связаны с Ольвией, что дали ей свое имя — «Пристань днепровцев», Торжище Борисфенитов.

К достоверно известному нам пути Геродота до Священных Путей мы можем с меньшей уверенностью, но все же с достаточным основанием добавить его дальнейший путь на север почти до бассейна Роси.

Маршрут историка проходил по малонаселенным (точнее, археологически мало изученным) областям, где ему могли встречаться неукрепленные поселки и курганы. Пограничная цепь крепостей-городищ осталась в стороне, к востоку от его пути, чем, быть может, и объясняется полное умолчание о городах. Озеро «Мать Гипаниса» (в 35 км севернее Умани), предполагаемая конечная точка путешествия Геродота на север, находилось почти в геометрическом центре Земледельческой Скифии, на пограничье двух археологических групп — Киевской и Восточноподольской, километров на 50 севернее линии, проведенной от Немировского городища на Буге к Матронинскому городищу на Тясмине.

Выясняя маршрут Геродота по североскифским областям, необходимо коснуться подробного описания города Гелона в земле будинов, которое может натолкнуть на мысль о посещении Геродотом этого города.

«В земле их (будинов) есть деревянный город по имени Гелон. Каждая сторона городской стены имеет в длину 30 стадий (около 5,3 км). Стена высока, вся из дерева, равно как и дома и храмы будинов.

Там есть святилища эллинских божеств с кумирами, алтарями и храмами из дерева, а в честь Диониса там каждые два года устраиваются празднества с оргиями» (§ 108).

Соблазнительно видеть в этом описании отражение личных впечатлений путешественника, тем более что подобный огромный деревянный город нам известен — это Вельское городище на Ворскле, изучаемое в настоящее время Б. А. Шрамко[64]. Однако следует сказать, что «эффект присутствия» здесь не ощутим. Не нужно забывать, что в Гелоне жили греческие купцы, что там слышалась эллинская речь. Археологические данные подтверждают широкие торговые связи жителей Вельского городища с греческими городами на Понте.

Все перечисленные выше приметы этого города вполне могли быть сообщены Геродоту этими эллинскими торговцами, связывавшими Ольвию с отдаленной Пантикапой. А Геродот должен был интересоваться Гелоном, должен был расспрашивать купцов о нем, т. к. Гелон был, по всей вероятности, крайним северным пунктом, до которого добралась персидская конница во время кампании 512 г.

Мне представляется, что подробное и красочное описание Гелона — результат не личных впечатлений Геродота, а опроса купцов-эллинов, хорошо знавших этот необычный город днепровского Левобережья. Геродот даже не упомянул, на какой реке стоит Гелон, что он должен был бы обязательно сделать, если бы лично осмотрел его; он умел привязывать неизвестное к известному, но здесь он этого не сделал.

Итак, сухопутные экскурсии Геродота из Ольвии мы должны, по-видимому, ограничить долиной Гипаниса, но не только до пограничного Эксампая, находившегося на полпути, а и в глубь земледельческой Скифии до самых истоков реки, вытекающей из сердцевины археологически известных скифских, борисфенитских земель.

* * *

Проблема морских путешествий Геродота по водам Евксинского Понта почти не затронута в науке. Хотя Геродот и говорит сам о себе, что «я измерил Понт, Боспор и Геллеспонт и моря эти действительно таковы, какими я описал их» (§ 86), вопрос о его реальных плаваниях даже не ставился.

Измерения морей, которыми так гордился Геродот, были признаны совершенно ошибочными и даже фантастическими[65]. Действительно, если без всякого анализа перенести результаты геродотовских измерений на современную карту Европы, то Понт окажется огромным морем от Кавказского побережья до берегов Италии.

Прежде чем производить необходимые для проверки расчеты, обратим внимание на описание Геродотом северного берега Черного моря на восток от Ольвии. Здесь, как уже было отмечено выше, названы только три небольших городка: Каркинитида, Порфмий, Кремны.

Нетрудно заметить, что два из них (Каркинитида и Кремны) лежат на пути персидских войск в походе 512 г., когда Дария заманивали в глубь Скифии вдоль Меотиды. Именно это и могло заинтересовать историка, знакомившегося со Скифией.

Каркинитида находилась близ устья Гипакириса, впадавшего в сохранивший свое название Каркинитский залив. Сам по себе этот городок едва ли представлял интерес для Геродота, но то, что он упомянул его, упомянул третьестепенную р. Гипакирис, может наталкивать на мысль, что, осматривая такие интересные окрестности Ольвии, как Ахиллов Бег, историк мог доплыть и до Каркинитского залива.

Для нас значительно важнее установить, плавал ли Геродот по Черному морю за пределы окрестностей Ольвии? Упоминание Порфмия и Кремн само по себе ничего не доказывает. В нашем распоряжении есть признаки того, что Геродот знал Боспор Киммерийский:

«…весь Боспор Киммерийский замерзает, так что скифы, живущие по сю сторону рва, идут в поход по льду и на повозках переезжают на ту сторону в землю синдов» (§ 23).

Этих данных недостаточно для утверждения, что Геродот видел своими глазами Боспор Киммерийский, хотя в его рассказе есть подробности, говорящие о знакомстве историка с северной зимой: он видел снег (и развеял легенду о «перьях»), он знал, что зимой здесь не бывает гроз и дождей и что зимой «не сделаешь грязи, пролив воду на землю» (§ 28).

В нашем распоряжении есть более веское доказательство продвижения Геродота восточнее Ольвии. Свой рассказ о географии Скифии Геродот начинает с северо-западного побережья Понта, с дельты Дуная:

«Начиная от Истра я буду описывать, с целью измерения, приморскую часть собственно Скифской земли» (§ 99).

В своем описании Геродот ведет читателя далее на восток к Крыму. Описывая Таврику, Геродот пропускает всю северо-западную низменную часть Крымского полуострова и очень точно описывает все юго-западное побережье, заселенное до «Херсонеса Скалистого» таврами, а далее на восток — скифами. Под Скалистым Херсонесом следует, очевидно, понимать мыс Меганом за Судаком (иначе — Чобан-Басты), где высота скалистых берегов достигает 669–771 м. При этом Геродот дает два драгоценнейших для нас географических сопоставления, на которые не было обращено достаточного внимания: во-первых, он сопоставляет южный гористый отрог Крымского полуострова, заселенный таврами, с частью Аттики, а, во-вторых, уточняя свои сравнения, привлекает Апулийский полуостров в Италии (каблук «итальянского сапога»). В Аттике Геродот отделяет небольшую южную часть полуострова, завершающуюся мысом Сунионом (от Анафлиста на западе до Форики на востоке). Береговая линия от любого из этих пунктов до Суниона — около 10 км. Чувствуя, что это сравнение нечетко обрисовывает Крым, Геродот оговаривается:

«Я сравниваю это, насколько можно сравнивать малое с великим» (§ 99).

Малое здесь — часть Аттики в 10 км, а великое — горный Крым с береговой линией от Фороса на юге до Феодосии — около 130 км. Далее у Геродота идет текст, не оставляющий сомнений в том, что он сопоставлял именно побережья с точки зрения мореплавателя:

«Тому же, кто не плавал мимо этого мыса Аттики, я разъясню на другом примере».

«Другой пример» рассчитан на друзей Геродота, живущих в Фуриях, новопостроенной колонии в Тарентском заливе:

«Тавры обитают в этой части Скифии так, как если бы в Япигии другое племя, а не япиги отрезало бы для себя землю от гавани Брентесия (совр. Бриндизи) до Тарента и населяло бы полуостров. Кроме этих двух стран, я мог бы назвать еще много других, на которые похожа Таврия» (§ 99).

^{Сопоставление Таврии с Япигией (совр. Италия)}

Второй пример Геродота поразительно точен: побережье от Тарента до мыса Япигио-на равно 130 км. Таким образом, из словесного сопоставления Геродота мы получаем при помощи современных карт следующий цифровой материал:

Побережье тавров 130 км

Побережье япигов 130 км

Точному знанию Геродотом протяженности Калабрии (Апулии) мы не должны удивляться, т. к. в 443 г. Геродот принимал участие в постройке Фурий, находящихся на берегу того же самого Тарентского залива. Геродот жил в Фуриях, там, по мнению исследователей, писал свою «Историю» и по одному из преданий там и умер[66]. Ему, вероятно, много раз приходилось плавать по заливу от Тарента до Япигиона, и он хорошо знал протяженность этого полуострова. Сравнение таврского берега Крыма с полуостровом в Италии оказалось совершенно точным.

Если Геродот мог с такой точностью определить протяженность таврского побережья, то мы вправе думать, что он проплыл вдоль этого берега и тем методом измерения морей при помощи скорости корабля, которым он сам мерил Геллеспонт и Боспор Фракийский (§§ 85, 86), определил и здесь интересующее его пространство. Недаром он писал, что «будет описывать с целью измерения». Еще больше в личном ознакомлении убеждает последующий текст, описывающий земли, лежащие восточнее таврских гор:

«За таврами опять живут скифы частично дальше на восток на морском побережье, а частью на западе Киммерийского Боспора и озера Меотиды» (§ 100).

Обратимся для проверки к нашим вспомогательным материалам. Карта ландшафтных зон подтверждает, что сразу за Феодосией кончаются горные области и до самого Керченского пролива идет ковыльная степь. Археологическая карта дает нам от Фороса до Меганома и почти до Феодосии таврские селища[67], а далее на восток, на степном побережье Керченского полуострова, действительно идут скифские памятники, возглавленные знаменитым курганом Куль-Оба.

Точность описания Геродотом всего юго-восточного побережья Крыма и Керченского полуострова удостоверена, во-первых, правильным определением протяженности таврского горного побережья, уподобленного италийской Япигии, а во-вторых, вполне достоверным размещением скифов как на морском побережье восточнее тавров, так и на западном берегу пролива. По всей вероятности, Геродот плыл из Ольвии в Каркинитиду, а оттуда — на южную оконечность Тавриды, например на маяк Форос (это объясняет невнимание к северо-западному берегу), а затем проплыл вдоль всего юго-восточного побережья до самого Боспора Киммерийского, отметив по пути как рубеж между таврами и скифами «Херсонес Скалистый».

Помимо географической точности опытного мореплавателя, мы располагаем для этого отрезка морского пути Геродота также и его личными впечатлениями. Повествуя об обычаях крымских тавров (§ 103), Геродот говорит, что они отрубают головы врагам и уносят к себе домой, а «потом натыкают на длинный шест очень высоко над домом, большею частью даже над дымоходом…» Эта фраза производит впечатление рассказа очевидца, наблюдавшего такие черепа на шестах на разной высоте от дома. Для того чтобы разглядеть высокие шесты с черепами на них, вздымающиеся над дымоходами, не обязательно было высаживаться в разбойничьей земле тавров — это зрелище можно было наблюдать с корабля, проплывавшего мимо этих страшных мест. Таврские поселения располагались на склонах, обращенных к морю, и были хорошо видны мореплавателям.

Проплыв мимо таврского побережья и измерив его протяженность, Геродот ознакомился с Керченским полуостровом, проплыл вдоль Боспора Киммерийского и упомянул самый северный пункт на проливе — городок Порфмий («Переправа»), находящийся у входа в Меотиду. Напротив Порфмия, на северном, «европейском» берегу Меотиды находились Кремны, близ которых у р. Оар Дарий Гистасп начал строить свой укрепленный район, покинутый им как только он осознал полную безнадежность стратегической ситуации:

«Пришедши в пустыню, Дарий приостановил поход и расположился с войском у реки Оара, затем воздвиг восемь больших укреплений на равном расстоянии одно от другого, приблизительно стадий на 60.

Остатки этих укреплений уцелели до моего времени» (§ 124).

В последний раз мы ощущаем здесь «эффект присутствия» Геродота в описываемых им местах. Геродот знает небольшую речку Оар (Корсак?), на которой персидское войско строило укрепления, знает соседнюю тоже незначительную речку Лик (Обиточную?), знает пустыню, действительно подступавшую к самому морю. В этой степи «в поле безводном» потерпело поражение войско Игоря в 1185 г.; на картах XVIII в. пространство на север от Азовского моря называлось точно так же: «Deserte sans eaux».

Геродот знал размеры укреплений и, что особенно важно, отметил приблизительность указанной им цифры. 60 стадий — величина значительная (10 км 950 м) и измерять ее совершенно точно не было надобности. Укрепления не были завершены:

«Дарий покинул наполовину воздвигнутые стены, повернул назад и пошел к западу».

Недостроенный лагерь был поворотным пунктом во всем скифском походе Дария; отсюда начался отход на запад, завершившийся затем бегством.

^{Путешествие Геродота вокруг Понта}

Вполне вероятно, что, путешествуя ради выяснения достоверной картины персидского похода 512 г., любознательный Геродот проплыл из Ольвии вокруг Тавриды в Меотиду к тому знаменательному месту, где Дарий осознал свою неудачу и начал попятное движение. Пристанью, где высадился Геродот, был, очевидно, тот единственный город на Меотиде, который он упомянул, — эмпорий Кремны (где-то западнее совр. Ногайска).

* * *

Получив бесспорные данные о морском путешествии Геродота вокруг Крымского полуострова, подтвердившие высокую точность его измерений, мы должны вернуться к тем определениям величины Черного моря, которые так скомпрометировали Геродота в глазах ученых. Описывая Понт, Геродот говорит:

«Из всех морей это — наиболее достопримечательное. В длину оно имеет 11 100 стадий, а в ширину в самой широкой части — 3300.…» (§ 85). «Измерения эти я произвел следующим образом: обыкновенно корабль проходит в течение довольно длинного дня почти 70 000 оргий, а за ночь — 60 000. Между тем от устья Понта до Фасиса (что составит длиннейшую часть Понта) плавание длится 9 дней и восемь ночей, а это дает 1 110 000 оргий, или 11 100 стадий.

До Фемискиры, что на реке Термодонте, от Синдики (в этом месте Понт наиболее широк) — три дня и две ночи плавания, что составляет 33 000 оргий, или 3300 стадий. Таким-то способом измерил я Понт…» (§ 86).

В переводе на метрическую систему это даст нам (принимая афинскую стадию за 177,6 м) 1953,6 км для продольного измерения Черного моря и 585 км для его меридионального поперечника. Фактические размеры действительно сильно разнятся от геродотовых вычислений: продольная величина моря от Босфора до устья Риона на Кавказском побережье («от устья Понта до Фасиса») около 1080 км и от Анапы почти до устья реки Ешиль-Ирмак на южном берегу («от Синдики до Термодонта») — около 400 км. Геродотовские промеры оказываются явно преувеличенными по сравнению с нашими измерениями по прямой.

В античной географии не было единой установившейся точки зрения на параметры Понта. Об этом свидетельствует сводка, сделанная Плинием Старшим, использовавшим данные Артемидора, Агриппы, Муциана, Корнелия Непота и Марка Варрона[68]. Расхождения между авторами достигают 700 км. Для нас очень важно отметить, что все перечисленные авторы давали не прямолинейные измерения длины и ширины Черного моря, а окружность моря или измерения одного только европейского берега от Боспора Фракийского до Боспора Киммерийского. И эти измерения делались по ходу корабля, заходящего в те или иные гавани. Общее протяжение европейского берега определялось (как это видно из данных Марка Варрона, цитируемых Плинием) суммой отдельных расстояний между пристанями:

«От входа в Понт до Аполлонии — 187 500 „шагов“

отсюда до Каллатии — столько же (187 500)

отсюда до устья Истра — 125 000

от Истра до Борисфена — 250 000

до гераклийского города Херсонеса — 375 000

до Пантикапея, некоторыми называемого Боспором, крайнего пункта на европейской стороне, — 212 500 шагов

В итоге образуется 1 337 500 шагов».

Марком Варроном измерен тот самый путь, который интересует и нас в связи с предполагаемым маршрутом Геродота. Следует сказать, что расстояние определено очень неточно: береговая линия от Босфора до Керченского пролива (без мелких изгибов) составляет около 1400 км, а Варрон указывает 1900. Возможно, что такое превышение произошло от захода в мелкие промежуточные пристани, когда ход корабля представлял собой подобие гирлянды, окаймляющей берег. Если с точки зрения берегового, каботажного плавания мы подойдем к расчетам Геродота, то увидим, что они довольно точно соответствуют реальным измерениям прибрежной линии вдоль черноморского берега от Босфора до Ольвии и далее мимо Крыма и Керченского пролива до самого устья Риона, до Фасиса, «где корабли поворачивают свой бег».

Расстояние от «устья Понта до Фасиса», в стадиях — 11 100

По Геродоту, в км — 1971

Расстояние по современной карте (каботаж) —1930

Репутация Геродота восстановлена: он измерял не геометрический диаметр Черного моря, как думали исследователи, а то реальное расстояние, которое нужно было проплыть на корабле для того, чтобы, отправившись из Босфорского пролива вдоль северного берега Понта, достигнуть противолежащей точки в Колхиде у устья Фасиса-Риона. И измерял, следует сказать, много точнее, чем римские географы спустя несколько веков. Такое точное измерение каботажного черноморского маршрута еще раз подтверждает высказанное выше предположение о морском путешествии Геродота из Ольвии на восток вокруг Таврики и к Керченскому проливу. Здесь Геродот должен был на время отклониться от объезда Понта и отправился через Меотиду осматривать лагерь Дария близ Кремн. Однако можно полагать, что из своей азовской поездки Геродот вернулся на восточный, азиатский берег Боспора Киммерийского в Синдику (близ Анапы). Геродотом записана, во-первых, дальность морского плавания от Синдики до южного берега Понта, а во-вторых, определено расстояние до Колхиды:

«От озера Меотиды до реки Фасиса и страны колхов — 30 дней пути для пешехода налегке» (II, § 104) 10.

Сам Геродот, судя по точности измерения им каботажного плавания до Фасиса, плыл от Синдики на корабле, по-прежнему делающем около 230 км за сутки непрерывного хода. Пребывание Геродота в Колхиде не подлежит сомнению. Во второй своей книге Геродот пишет:

«Колхи, по-видимому египтяне; я это понял еще прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах…» (II, § 104)[69].

«Назову еще одну черту сходства колхов с египтянами: только они одни, да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ жизни и язык у них похожи» (II, § 105).

Цель поездки Геродота в Фасис и Колхиду нам неизвестна. Возможно, что это был просто обратный путь вдоль нового, еще не знакомого ему восточного и южного побережья Понта; западный и северный берега он уже осмотрел и изучил, а путь к Боспору Фракийскому через Фасис и Синопу был всего лишь на одни сутки длиннее. На этом обратном пути мы можем наметить, кроме Колхиды, еще одну область, в рассказе о которой ощущается «эффект присутствия». Геродот несколько раз говорит о городе Темискире на р. Термодонте. Термодонт (совр. Термех) — небольшая речка южного побережья, впадающая в Черное море в 170 км восточнее Синопы и в 30 км восточнее древнего Ириса (совр. р. Ешиль-Ирмак).

Городок Темискира находился недалеко от устья Термодонта. Сами по себе эти географические пункты были слишком незначительны для того, чтобы служить ориентирами, но Геродот, определяя ширину Понта, выбирает не Трапезунд или всем известную Синопу, прочно связанный торговыми операциями с Северным Причерноморьем, а незначительную Темискиру, расположенную в стороне от магистральных путей и даже не являвшуюся морским портом:

«До Темискиры, что на реке Термодонте, от Синдики (в этом месте Понт наиболее широк) три дня и две ночи плавания, что составляет 3300 стадий» (§ 86)[70].

Геродот хорошо осведомлен о народах вокруг Термодонта и знает о них даже разные интимные подробности. Так, ему известно, что на южном берегу Понта живут «сирийцы», воспринявшие обычай обрезания от колхов. Он называет племя макронов (южнее Трапезунда) и упоминает «сирийцев», живущих у Термодонта и далее на запад до речки Парфения. Все это говорит о хорошем знании южного берега по обе стороны Термодонта. Форма изложения («те сирийцы, что живут при Термодонте… утверждают, что недавно переняли обрезание от колхидян» — II, § 104) позволяет думать, что Геродот сам слышал эти утверждения. Нетрудно догадаться, что именно привлекло внимание «отца истории» к тем двум пунктам в юго-восточном отсеке Черного моря, о которых он сообщил столько подробностей, — к Колхиде и к Темискире на Термодонте.

Колхида — легендарная страна золотого руна, предел плавания Тесея и аргонавтов.

Темискира — место действия другой легенды, повествующей о победе эллинов над амазонками:

«На реке Термодонте эллины одержали верх (над амазонками) и на трех кораблях отплыли оттуда домой вместе со взятыми в плен амазонками. Однако в открытом море амазонки напали на эллинов и перебили их. Но амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и веслами. После уничтожения мужчин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали, наконец, к Кремнам на озере Меотиде…» (§ 110).

^{Скифский медный котёл VI в. до н. э. Курган Келермес на Кубани}

Геродот, как предположено выше, уже побывал в Кремнах, выполняя свою основную задачу — сбор сведений о походе Дария в глубь Скифии. Возможно, что какая-то часть легенды о скифах, савроматах и амазонках (§§ 110–116) записана им именно в том месте, где, по преданию, остановились корабли амазонок, — в приазовских «Кручах» — Кремнах. Поэтому совершенно естественно, что, возвращаясь из своей «научной командировки», он предпочел плыть домой не старым, изученным путем через Ольвию, а новым, сулившим ему новые сведения и легенды об аргонавтах и амазонках. Что Геродот по складу своего характера вполне мог определять обратный путь именно этими фольклорно-историческими интересами, явствует из других книг его истории:

«Есть в Аравии местность, расположенная около города Буто. Я ездил туда, чтобы разузнать о крылатых змеях. Прибыв на место, я увидел кости и хребты в несметном количестве…» (II, § 75).

«…Желая внести в этот вопрос (о происхождении культа Геракла) сколь возможно больше ясности, я отплыл в Тир Финикийский, узнав, что там есть святилище Геракла. И я видел это святилище, богато украшенное посвятительными дарами» (II, § 44).

Исходя из этой черты великого путешественника, мы не будем удивляться тому, что он из Синдики поплыл в легендарную Колхиду, а оттуда — на легендарный Термодонт.

* * *

Подведём итоги разбору данных о понтийской поездке Геродота, очевидно, одного из его последних путешествий.

Судя по характеру сопоставлений, производимых Геродотом, оно было предпринято им после его поездки в Египет, которую датируют 445 годом[71].

В 443 г. Геродот уехал в Италию основывать новую афинскую колонию — Фурии близ Тарентского залива, где по предположению многих он и обработал свои записи, превратив их в «Историю».

Путешествие вокруг Понта он мог совершить между поездкой в Египет и отъездом в Фурии. Это косвенно подтверждается тем, что в свое описание Таврии Геродот ввел, как мы помним, второе, дополнительное определение протяженности таврского побережья — он сопоставил Крымский полуостров с полуостровом Япигией неподалеку от Фурий и сопоставил удивительно точно. Это может свидетельствовать о близости во времени обоих путешествий: когда Геродот ознакомился с Тарентским заливом, он мог по свежим впечатлениям сопоставить с ним размеры недавно измеренной Таврии, сделав это для тех, кому был непонятен первый пример (где он сравнивал Крым с окрестностями Суниона близ Афин), т. е. для жителей Италии.

Приблизительно около 445 г. Геродот совершил поездку в Македонию ко двору царя Александра в Пеллах[72]. Он как очевидец упоминает путь от р. Стримона (совр. Струма) и озера Прасиады мимо горы Дисорон и серебряного рудника в Македонию (V, § 17). Не исключено, что, возвратившись из своей длительной поездки в Египет около 445 г., Геродот посетил Македонию, а уже оттуда в 445–444 гг. отправился через Геллеспонт в Мраморное море, откуда и начал свой понтийский перипл. Расстояние от Стримонского залива до начала Дарданелл могло быть покрыто менее чем за сутки. Здесь Геродот начал свои измерения морских пространств, проливов и береговой линии, пользуясь скоростью корабля. Очевидно, на всем пути у него был один и тот же корабль (или, по крайней мере, совершенно однотипный), т. к. иначе невозможно было ссылаться на его устойчивую скорость.

Анализ прямых и косвенных географических примет показал, во-первых, что круг разъездов Геродота не ограничивался окрестностями Ольвии, как это считалось до сих пор, а во-вторых, что главной задачей историка был не сбор географических или этнографических сведений (которые давались попутно и очень выборочно), а осмотр театра военных действий кампании 512 г. Геродот шел по следам Дария Гистаспа, собрал на этом пути много разнородных (и, как увидим далее, даже разноречивых) сведений и получил много личных впечатлений о тех местах, где происходили знаменательные события.

Побывав в Македонии, где в 512 г. действовал полководец Дария Мегабаз, и собрав здесь интересные легенды о свободолюбии македонцев, Геродот проплыл через Геллеспонт и Пропонтиду к Боспору Фракийскому в Византий; здесь Геродот осмотрел место переправы персов в Европу через пролив, проехал к первой стоянке Дария во Фракии у целебных источников Теара и, по всей вероятности, на корабле проплыл от Аполлонии к дунайским гирлам. Здесь ему предстоял осмотр места второй переправы персов из Фракии в Скифию через Дунай и ознакомление с исходной точкой скифского похода Дария в двух днях пути от моря.

Как продвигался Геродот далее на восток, мы не знаем. Он мог проехать от Истра до Ольвии на коне по той сухопутной дороге, протяженность которой (10 дней пути) он отметил в своих записях, но мог проплыть это расстояние и на корабле. Единственная промежуточная точка — устье реки Днестра, где Геродот осматривал достопримечательности — ступню Геракла в скале и курган киммерийских царей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Геродот — Русская историческая библиотека

Биография Геродота

Происхождение Геродота

Отец истории Геродот родился в промежутке между первою и второю персидскими войнами (490–480 до Р. X.), а по одному известию, не вполне, впрочем, достоверному [1], в 484 г. до Р. X. Местом его рождения был Галикарнас, дорийская колония на берегу Карии. Этот город, расположенный на берегу моря и обладающий прекрасным портом, вел значительную торговлю и пользовался достаточным благосостоянием. Он был основан дорянами из Трезена, с которыми смешались ахейцы, а по всей вероятности также и ионяне, так как до дорийского переселения Трезен был населен ионянами, и в древнейшее время, вместе с Косом, Книдом и родосскими городами Линдом, Ялисом и Камиром, входил в состав дорийского союза городов, так называемого дорического Шестиградья (Έξάπολις;). Но впоследствии Галикарнас был исключен из этого союза, как рассказывает Геродот, за то, что один из граждан, получив в награду на союзных играх треножник, не поставил его, как того требовал обычай, в храме Аполлона, а унес к себе домой. Это незначительное обстоятельство послужило, конечно, только внешним поводом для исключения Галикарнаса из союза, настоящая же причина была важнее. Разрыв обусловливался тем, что Галикарнас, вследствие наплыва ионян из соседних местностей, потерял свой первоначальный дорический характер; ионическое наречие в половине V века, как это видно из одной надписи, было в Галикарнасе официальным языком. И сам Геродот, который по происхождению своему должен считаться дорянином, по всему своему характеру более ионянин, чем дорянин. После исключения Галикарнаса из дорического союза, время которого не может быть определено с точностью, Галикарнас, подобно другим греческим городам в Малой Азии, был под властью лидян, а потом под властью персов. Персы пользовались своим господством над греческими городами обыкновенно так, что ставили там наиболее выдающихся граждан тиранами, и последние управляли городами по своей воле. Так, в то время когда родился Геродот, правительницей Галикарнаса и соседних небольших островов – Коса, Нисира и Калидны, под верховной властью персов, была Артемизия, женщина умная и смелая, которая с пятью кораблями сопровождала Ксеркса в его походе на Грецию и подала ему много дельных советов, и в битве при Саламине так отличилась своей решительностью, что царь в удивлении воскликнул: «Женщины стали мужчинами, а мужчины женщинами!» Геродот в своей истории так восхваляет речи и слова этой женщины, что можно заключить, что он в юности своей охотно прислушивался к рассказам о её подвигах. Вероятно, она очень мягко и благодушно относилась и к своим подданным.

Бюст Геродота. Национальный музей Рима. Начало IV в. до Р. Х.

 

Геродот принадлежал к знатному и, по всей вероятности, древне-аристократическому дорийскому роду. Имя отца его было Ликс, матери – Дрио (или Рио), брата – Феодор. Эпический поэт Паниасис, которого древние прославляют, как удачного возобновителя почти забытого эпического рода поэзии, был близким родственником Геродота – или его дядей (братом матери), или сыном брата его отца, и весьма вероятно, что он, как старший родственник, имел немалое влияние на умственное развитие Геродота. Мы знаем, что и те предметы, которыми занимался Паниасис, также имели интерес для Геродота. Паниасис обработал миф о Геркулесе в эпической поэме «Гераклея», а сюжетом другой поэмы избрал историю ионического переселения в Азию. Именно этими-то ионическими преданиями Геродот и занимался всего более, а мифами о Геркулесе и культом его интересовался до такой степени, что предпринял особенное путешествие в Тир к знаменитому святилищу финикийского Геркулеса (Мелькарта), чтобы получить верные сведения о древности геркулесовского мифа и его культа.

 

Исторические события в эпоху молодости Геродота

Нет сомнения, что Геродот, происходя из богатого и знатного дома и притом имея стремление к науке, получил в молодости обширное и всестороннее образование; он обнаруживает превосходное знание Гомера и других поэтов; он ревностно изучал своих предшественников в исторических занятиях – логографов. Глубокое и прочное влияние на ум подраставшего юноши должны были оказать рассказы о великих мировых событиях, которые произошли в его ранней молодости и отразились на его родном городе. Произошло нечто невероятное. Геродот слышал о том, как всемогущий, великий царь персидский собрал свои громадные войска, в числе которых находились и отряды малоазиатских греков, и выступил в поход, чтобы наказать и покорить греков европейских, но был разбит наголову этим маленьким раздробленным и, по-видимому, столь слабым народом, и покрытый позором, в страхе поспешно бежал назад, в свое потрясенное царство. Мысль, которая тогда невольно приходила в голову всякому и высказывалась повсюду, – мысль о божьем суде, поражающем гордых и дерзких, о бренности всего человеческого и о ничтожестве земного величия глубоко запала в юную душу и на всю жизнь осталась убеждением Геродота, как это видно из его сочинений.

 

 

Радость и восторг, овладевшие в то время всеми эллинами, отозвались и в сердцах малоазиатских греков. Когда флот и войско их европейских единоплеменников появились у берегов Малой Азии, после побед при Микале и Эвримедонте, тогда и они почувствовали в себе силу и решились свергнуть с себя давнишнее иго и примкнуть к своим братьям. Были ли сделаны подобные попытки и на родине Геродота, в Галикарнасе, – это нам неизвестно. Может быть, умная Артемизия, любимая и уважаемая своими подданными, сумела отклонить от себя надвигавшуюся бурю. По крайней мере её сын Писинделид и после него, около 455 г., сын его Лигдамид были тиранами в Галикарнасе; но мы не знаем, переходила ли эта тирания по наследству беспрерывно. Смотря по тому, за кем оставалась власть на малоазиатском берегу – за афинским союзом или за персами, в городах господствовала свобода или рабство, и то изгонялись тираны, то снова назначались персидские правители – сатрапы. Так и Лигдамид опирался на помощь персов, без которой он не мог бы овладеть городом против воли знатных и могущественных фамилий. Многие из последних спасались от преследований тирана бегством; в том числе и семейство Геродота, удалившись из города, нашло себе приют на острове Самосе. Здесь, вместе с другими беглецами и, вероятно, при помощи самосцев, которые храбро отстаивали греческую свободу на малоазиатском берегу, родственники Геродота стали заботиться об освобождении своего родного города. При одной из попыток этого рода старый друг и родственник Геродота Паниасис попал в руки Лигдамида, который велел его казнить. Наконец, в 449 году, когда, вследствие похода Кимона на остров Кипр, дело греческой свободы снова одержало победу, Геродоту и его товарищам удалось изгнать тирана из Галикарнаса.

 

Геродот. Проект Энциклопедия

 

 

Переселение Геродота в Фурии

Однако Геродот недолго пробыл в своем родном городе: причиною его отъезда оттуда были, по всей вероятности, политические раздоры. Когда, в 444 году, в Лукании (в Южной Италии), неподалеку от разрушенного кротонцами города Сибариса, потомки сибаритов основали новый город, Фурии, пригласив к участию в заселении его всех греков без различия племен на равных правах, тогда из Афин, по предложению Перикла, отправились туда колонисты под предводительством государственного человека и истолкователя оракулов Лампона, друга Перикла. Желание получить землю в этой прекрасной стране побудило многих греков присоединиться к этому предприятию; в числе колонистов был и Геродот, и известный оратор Лисий с двумя братьями. С тех пор Фурии сделались жилищем Геродота, так что древние нередко называют его не галикарнасцем, а фурийцем.

 

Геродот и Афины времени Перикла

Впрочем, нет необходимости предполагать, что Геродот отправился в Фурии в 444 году; это могло случиться и позже. По всей вероятности, в промежутке между своим отъездом из Галикарнаса и переселением в Фурии он провел некоторое время в тогдашнем центре политической и умственной жизни Греции – в Афинах, где он и впоследствии бывал много раз. То, что Геродот жил в Афинах довольно долго, доказывается его знанием положения дел в Аттике и тем преимуществом, которое он оказывал Афинам до такой степени, что завистливые противники, вроде Плутарха, говорили, что он подкуплен афинянами. В то время, когда могущественные Афины возбуждали сильную ненависть в остальной Греции, Геродот задался целью показать, как этот город во время персидских войн сделался спасителем Греции. С руководителем афинской политики Периклом и его семейством Геродот был, без сомнения, знаком лично. В своем историческом труде он сообщает подробные сведения о значении рода Алкмеонидов, к которому принадлежал Перикл по матери, и указывает на то, как успешно стараниями этого рода, который во времена Геродота не пользовался народным расположением, была низвергнута тирания Писистратидов и упрочена афинская свобода. Так как сведения, сообщаемые Геродотом, по-видимому, заимствованы отчасти из семейных преданий Периклова дома, то можно предположить, что прекрасный рассказ о сватовстве за Агаристу, дочь сикионского тирана Клисфена, прабабку Перикла (VI, 126–130), – рассказ, отличающийся эпическим изложением, – имел своим источником какую-нибудь поэму, принадлежавшую Алкмеонидам. Агариста вышла замуж за афинянина Мегакла, сына Алкмеонова, и от этого брака родились Клисфен, впоследствии известный законодатель, и Гиппократ[2]; последний был отцом Агаристы, жены Ксантиппа, матери Перикла. Геродот рассказывает, что однажды она видела во сне, будто у неё родился лев, и через несколько дней родила Перикла. Это место, – единственное, где Геродот упоминает о Перикле, показывает, как высоко ценил историк государственного деятеля. Геродот был знаком лично также и с другими выдающимися афинянами; Софокл в течение многих лет был его другом.

 

 

Древняя статуя Геродоту в Бодруме (античном Галикарнасе)

 

 

Путешествия Геродота

 

Геродот в Малой Азии и Персии

Значительную часть великого труда Геродота составляют географические и этнографические сведения. Он рассказывает о событиях, но вместе с тем описывает страны, нравы, обычаи, гражданские и религиозные учреждения – словом, пересказывает все замечательное о землях, народах и городах. Прежде своего переселения в Фурии Геродот много путешествовал. Любознательность и вместе с тем желание собрать поболее географического и этнографического материала для сочинения, которое он задумал, по-видимому, уже очень рано, побудили его посетить различные страны известного тогда мира; Геродот видел отдаленнейшие местности, населенные греками, и проехал все персидское царство по различным направлениям. В этих путешествиях ему не приходилось встречать значительных затруднений и опасностей, а при достаточном богатстве у него не было нужды в средствах для поездок. Вследствие торговых сношений путь ко всем берегам Средиземного моря был открыт для всякого; при этом, вследствие распоряжений персидского царя Дария, всякий гражданин области, подвластной персам, пользовался в путешествии гораздо большими удобствами и безопасностью, чем иностранец, желающий в наше время путешествовать по этой стране. Во времена Геродота царские военные дороги, охраняемые укреплениями и стражею и доставлявшие путешественнику приют на каждой станции, соединяли все провинции с центром государства – Сузами. Иностранец, хотя и под бдительным надзором властей, мог ехать по этим дорогам спокойно и везде находил все необходимое для существования и для отдыха.

Геродот вспоминает о своих путешествиях в своем труде часто, но только при случае, когда он, в подтверждение своего рассказа, ссылается на то, что он видел и слышал на месте, причем ничего не сообщает о времени и способе путешествия. Поэтому мы не имеем возможности точно определить, в какие годы и в каком порядке предпринимал он свои путешествия. Во всяком случае, он был в Персии в то время, когда его родной город Галикарнас был ещё под властью персов, т. е. раньше 449 г. до Р. X.; после низвержения Лигдамида, которому Геродот сам содействовал и которое освободило Галикарнас от персидской власти, он уже не осмелился бы предпринять поездку в персидское царство. Египет посетил он в то время, когда эта страна также еще находилась во власти персов, но уже после восстания Инара, которое продолжалось от 460 до 455 года; Геродот видел поле сражения при Папремисе, где Инар разбил Ксерксова брата Ахемена. Поэтому время его поездки в Египет приходится между 455 и 449 годами. Путешествие же в провинции верхней Азии он предпринял ранее, как можно заключать из одного указания в его труде.

 

 

Во внутреннюю Азию Геродот ехал, вероятно, по царской дороге, которая вела от Эфеса через Сарды в Сузы; он описывает размеры этой дороги, её протяжение и её внешний вид так подробно, что должно полагать, что он сам ее видел (V, 52 и сл.). Он доехал до самой Сузы и оттуда посетил находившееся в пяти милях от города царское поместье Ардерикку, где Дарий поселил некогда пленных жителей Эретрии (VI, 119). В Вавилоне, которого историей, чудесными постройками, нравами и культом Геродот очень интересовался (I, 178 и сл.), он, по-видимому, пробыл довольно долгое время. Наш путешественник видел также и Экбатану, столицу Мидии, с дворцом Дейока; весьма вероятно, что он был также и на развалинах Ниневии, прежней столицы Ассирии. Прибрежье Малой Азии до Галиса Геродот знал очень хорошо; поэтому можно предположить, что он много раз бывал в этих местах.

 

Геродот в Египте

С особенным вниманием осматривал Геродот страну чудес – Египет. Как кажется, он прибыл сначала в Каноб, известную гавань при устье западного рукава Нила, и затем посетил различные города нижнего Египта: Навкратис, привилегированный греческий торговый пункт, Саис, резиденцию последних египетских царей, где Геродот был посвящен в мистерии Осириса; Бусирис, где находился большой храм Изиды, и др. В средний и верхний Египет он ехал во время разлития Нила, как можно заключить по той наглядности, с какою он описывает поездку от Навкратиса до Мемфиса. «Когда Нил выступает из берегов, говорит Геродот (II, 97), кругом видны только высокие города, как острова в Эгейском море, ибо все остальное скрыто под водой. Лишь только случится разлив, по реке никто уже не ездит, а все суда идут по воде, разлившейся на равнинах. Отправляясь в это время из Навкратиса в Мемфис, приходится проезжать как раз мимо пирамид (близ Гизе, к северо-западу от Мемфиса). Но обыкновенный путь идет на вершину дельты и на город Керкасор», и т. д. Из древнего города царей, Мемфиса, где Геродот узнал от жрецов большую часть сообщаемых им о Египте сведений, он посетил находящиеся неподалеку оттуда пирамиды, из которых самую большую, пирамиду Хеопса, он сам измерил. Был он также и на берегах искусственного Меридова озера, находящегося в 12 милях к югу от Мемфиса, близ которого находился лабиринт, большой дворец в 3000 комнат, здание, представляющее по величине своей «сверхчеловеческий труд». Направляясь далее вверх по Нилу, Геродот прибыл в город Элефантину и, таким образом, дошел до южной границы персидского царства. Перейти эту границу он однако не решился, как ни хотелось ему получить верные сведения об источниках Нила, так как за этой границей иностранец не мог уже быть уверенным в своей безопасности. На обратном пути Геродот из Мемфиса отправился на восток, проехал канал египетского царя Нехо (Нехао), проложенный из Нила в залив Арабского (Красного) моря, и дошел до восточной границы Египта, – до города Пелузиума на Средиземном море. Оттуда, по берегу, он доехал до Газы, в Палестине, и здесь, вероятно, сел на корабль и отправился в Тир, чтобы там собрать сведения о Геркулесе.

Карта мира по Геродоту

 

 

Геродот в Причерноморье, изучение им Скифии

Кроме того, Геродот предпринял  особенное путешествие в эллинскую колонию Кирену на северном берегу Ливии, а затем – к Черному морю – к Понту, берега которого были усеяны греческими колониями и который вследствие этого обратился из «негостеприимного» (Πόντος άξεινος) в «гостеприимный» (Πόντος εΰξεινος – Понт Эвксинский). Войдя в Понт чрез Фракийский Босфор, Геродот направился к западу, желая объехать кругом все море. Ехал ли он от Босфора до устьев Истра (Дуная) сухим путем или на корабле – этот вопрос остается покуда нерешенным; известно только, что по дороге Геродот посетил греческие колонии – Аполлонию, Месемврию и Истрию, лежавшую при устье Истра. Реку Истр он считает величайшею и обширнейшею из всех рек; Истр «протекает через всю Европу, а начало берет у кельтов» и имеет множество притоков, которые Геродотом перечисляются (IV, 47–50). К северу от Истра, Черного моря и Кавказа находится обширная земля скифов, о которой Геродот во время этого путешествия особенно старался собрать сведения. Скифы находились в оживленных сношениях с береговыми греческими городами, и по многочисленным водным путям доставляли сюда произведения своей богатой страны. Многие из них жили для коммерческих целей в греческих городах, другие подвозили к морю товары из внутренних стран; греческие купцы разъезжали по окрестным землям. Таким образом, Геродот легко мог из расспросов у греков и туземцев получить подробные сведения о свойствах этой страны, о нравах, обычаях и преданиях этого замечательного народа; иногда он и сам отправлялся на короткое время в разные местности, во внутрь страны. По-видимому, Геродот провел довольно долгое время в цветущем торговом городе Ольвии, при устье Гипаниса (Буга) и здесь собирал сведения о странах, лежащих между Тиром (Днестром) и Борисфеном (Днепром). В этой части Скифии многие местности известны ему по собственному наблюдению; он употребил несколько дней на плавание вверх по Бугу. Из Ольвии Геродот отправился вокруг Таврического полуострова (Крыма) в Меотиду (Азовское море), затем, по восточному берегу Понта, в Колхиду, и оттуда по южному побережью Черного моря возвратился в Босфор Фракийский.

Для древнейшей России и Украины Геродот – важнейший из античных историков, как Юлий Цезарь для Франции и Тацит для Германии. Геродот посетил многие местности Причерноморья, дал довольно подробные сведения об этой стране и её тогдашних обитателях: скифах и сарматах. Раскопки в курганах на местах скифских поселений, описанных Геродотом, обнаруживают культуру, близкую к той, о которой он говорит в своем изображении Скифии.

 

Научные труды Геродота

Кроме  названных  выше стран,  Геродот  посетил   и осмотрел все значительные города и святилища на греческих островах и на материке Греции; собрал подробные сведения о землях Балканского полуострова, лежащих к северу от Греции, а впоследствии, живя в Фуриях, предпринимал поездки по южной Италии и в Сицилию, так что мы с уверенностью можем утверждать, что никто из греков ни до Геродота, ни в его время не видел столько стран и народов и не имел таких обширных географических познаний, как он. Результаты его путешествий послужили главным материалом, из которого он составил свой великий исторический труд. Но мы не можем предположить, что план этого великого труда ясно представлялся ему уже в самом начале его исследований; скорее можно думать, что он сначала пошел по пути своих предшественников, логографов, располагая собранные сведения в виде ряда исторических и географических картин. Таким образом Геродот написал отдельные «истории» (λόγοι) – персидскую, ассирийскую, египетскую, лидийскую, скифскую, а впоследствии, достигнув высшей точки зрения, снова переработал их в виду новой цели и отчасти включил их в свое великое произведение[3]. Этого высшего понимания задач историографии Геродот достиг вследствие своих неоднократных поездок в Афины и продолжительного пребывания в этом городе; здесь, в обществе политически развитых людей и при непосредственном знакомстве с великими стремлениями, представителем которых был Перикл, он мог глубже вникнуть в дух греческой истории.

 

«История» Геродота

Свида, в своей статье о Геродоте, сообщает, что наш историк, убежав из Галикарнаса в Самос, занялся там ионическим диалектом и написал «Историю» в 9 книгах, начав от времен персидского царя Кира и лидийского Кандавла. Это предположение, будто Геродот написал свое произведение вполне уже в эти ранние годы, мы не можем признать за вероятное. Из него можно только заключать, что он около этого времени написал некоторые из упомянутых уже выше отдельных этюдов, λόγοι. Такие отдельные этюды он мог и издавать, прежде чем приступил к обработке всего сочинения. Лукиан, в своем небольшом сочинении «Геродот или Аэтион», рассказывает, что Геродот, желая скорее приобрести известность и доставить популярность своим сочинениям, отправился со своей родины, Карии, в Элладу, и там, на олимпийских играх, читал свое произведение перед громадной толпой, собравшейся из всех эллинских стран, и удостоился такого одобрения, что его книги, которых было девять, получили названия по именам муз. Но этот рассказ мы можем считать только измышлением ритора, мало заботившегося об исторической истине, хотя в основе его заключается, может быть, и исторический факт, что Геродот читал на олимпийских играх, перед многочисленным собранием, если не все свое сочинение, то отдельные части своих литературных трудов. О таких чтениях Геродота говорят и другие древние писатели, и мы не имеем основания в этом сомневаться. В те времена и софисты, и поэты, и рапсоды выступали таким образом перед многочисленной публикой; сочинения же Геродота и по своему содержанию, и по форме были до такой степени интересны и занимательны, что должны были встретить чрезвычайное одобрение.

Древние рассказывают также о чтении Геродота в Афинах, которое Евсевий относит к 446 году. Некоторые из новейших писателей предполагают, что Геродот читал в собрании во время праздника Панафиней. Мы имеем довольно вероятное известие, что афинский совет, по предложению Анита, наградил Геродота за чтение подарком в 10 талантов. С рассказом об этом чтении или о другом чтении в Афинах же, в доме Олора, отца Фукидида (историка), а также и с рассказом о чтении в Олимпии связывается маловероятный рассказ о мальчике Фукидиде, будто бы он присутствовал при этом чтении и залился слезами от восторга, а вместе с тем и от желания подражать Геродоту. Тогда Геродот сказал отцу мальчика: «Поздравляю тебя, Олор: твой сын горит стремлением к знанию». Далее, рассказывают о чтении Геродота в Фивах и о намерении его ввести изучение истории в тамошние школы. Без сомнения, выдуман впоследствии анекдот, передаваемый Дионом Хризостомом, о том, как Геродот явился в Коринф и потребовал награды за свои сочинения, в которых о Коринфе не было никакой лжи. Но Коринфяне отказали ему в награде, и за это он присочинил к своей истории невыгодный для них рассказ об их участии в Персидских войнах. (Ср. стр. 125).

Поселившись окончательно в Фурии, Геродот занялся обработкою материала, собранного им во время странствований, и создал большое историческое сочинение, которое дошло и до нас, под заглавием «История» (Ίστορίαι). Главною темою этого труда служит славная борьба эллинов с персидским царством; при этом Геродот высказывает убеждение, в то время весьма распространенное, что вражда между эллинами и народами Азии существует с древнейших времен. Рассказав великую драму персидских войн, Геродот передает, по примеру логографов, историю всех народов, участвовавших в этой великой борьбе, говорит об их образе жизни, нравах и верованиях и представляет географическое и естественно-историческое описание их стран, так что все сочинение представляет нечто в роде всеобщей истории. Все это сочинение, вероятно уже в александрийскую эпоху, разделено на 9 книг, из которых каждая названа по имени музы.

«История» Геродота – искрений, простой рассказ, проникнутый любовью к доброму и прекрасному, радостный рассказ о том, как любовь к свободе, мужество, разумный порядок, ум и скромные нравы греков восторжествовали над раболепием и тщеславною пышностью многочисленных, но беспорядочных полчищ Востока. По всему рассказу Геродота проходит противопоставление греческой народности характеру восточного быта. «История» Геродота – занимательный подробный рассказ о великих, изумительных событиях, ход которых излагает он своим любознательным соотечественникам по превосходно обдуманному плану, давая им ряд живых, завлекательных картин. Тон рассказа у него совершенно гармонирует с содержанием, и в целом своем «История» Геродота имеет характер величественного эпоса.

 

Фрагмент «Истории» Геродота на папирусе из Оксиринха, Египет

 

Краткое содержание «Истории» Геродота

Главной целью Геродота при написании «Истории» было сохранить для потомства память о великих событиях войн с персами, чтобы, как выражается сам он, «подвиги греков и варваров в их борьбе между собою не исчезли безвестно в реке времени». В начале первой книги «Истории» Геродот вкратце сообщает мифические события, послужившие, как он полагает, началом враждебных отношений между Европой и Азией, – похищение Ио и Европы, Медеи и Елены; затем переходит к повествованию о человеке, о котором он сам наверное знает, что он первый поступил несправедливо с эллинами – о лидийском царе Крезе, который подчинил своей власти малоазиатских греков. Деяния и судьба Креза рассказываются в «Истории» Геродота весьма подробно, что дает повод вставить в это повествование, в виде эпизодов, не только историю прежних лидийских царей и их войн с эллинскими городами Малой Азии, но и историю Афин со времен Солона и Спарты со времен Ликурга до времен Креза. Рассказав таким образом о первом порабощении греков азиатскою властью, Геродот тотчас же указывает на эллинские государства, от которых явится в свое время помощь и освобождение. Перс Кир побеждает Креза и заступает его место, так что с этого времени внимание историка обращено главным образом на Персидское царство, продолжающее враждебные действия относительно греков. Сначала Геродот рассказывает историю Мидийского царства и юношество Кира, покорителя мидян; затем описывает его завоевательные походы: на Вавилон (о памятниках, жителях и нравах этого города говорится подробно), против малоазиатских греков и против массагетов. При этом сообщаются сведения и о происхождении азиатских эллинов, а равно и соседних с ними ликийских и карийских племен.

 

 

Во второй книге «Истории» завоевание Египта Камбизом дает Геродоту повод к подробному описанию этой страны, столь интересной для него и для его соотечественников; Геродот сообщает сведения о жителях, памятниках, нравах, обычаях и религиозных верованиях Египта. В третьей книге Геродот продолжает историю Камбиза, Лжесмердиса и Дария, а также и Поликрата, тирана самосского, с падением которого персидское владычество начинает распространяться и на греческие острова. Таким образом мы видим, как Персидское царство подвигается все ближе и ближе к европейской Греции; учреждения, введенные Дарием при вступлении его на царство – разделение всего царства на 20 сатрапий и перечисление платимых ими налогов дают нам понятие о пространстве и богатстве этой могущественной страны.

В четвертой книге «Истории», поход Дария на Дунай и против скифов впервые приводит персов в Европу. Здесь мы имеем подробное описание северной Европы, именно Скифии и её жителей; в той же книге Геродота находятся известия о южных странах – о Киренаике и её истории и о соседних с нею ливийских племенах, так как одновременно с походом Дария на скифов, персы в Египте готовились к походу в Ливию. В пятой книге рассказывается о покорении части Фракии и Македонии войсками, оставшимися после скифского похода и о начавшемся в то же время ионийском восстании, поводом к которому послужил также скифский поход. Поездка милетского тирана Аристагора в Грецию за помощью дает Геродоту повод продолжать историю Спарты и Афин с того времени, на котором она остановилась в первой книге, и в особенности представить быстрое усиление афинян, которые после изгнания Писистратидов почувствовали, вместе со свободою, новую силу и не побоялись навлечь на себя гнев персидского царя, оказав поддержку ионийскому вос/pa name=Поселившись окончательно в Фурии, Геродот занялся обработкою материала, собранного им во время странствований, и создал большое историческое сочинение, которое дошло и до нас, под заглавием «История» (Ίστορίαι). Главною темою этого труда служит славная станию.

В шестой книге «Истории» Геродот рассказывает об усмирении легкомысленно начатого ионийского восстания, о неудачном походе Мардония на Грецию; подробно объясняет раздоры, происходившие между греческими государствами накануне персидских войн, и затем следует рассказ об экспедиции Датиса и Артаферна, окончившейся марафонским сражением. Затем, до девятой книги «Истории» включительно, рассказ о последних великих событиях идет широким потоком, не уклоняясь от своего естественного пути в сторону, но с прежнею медленностью, возбуждающею нетерпение читателя. Чрезвычайно подробно Геродот описывает все племена, собранные Ксерксом с разных сторон своего обширного царства против Греции, их происхождение, их вооружение. Медленно надвигаются эти грозные массы на Грецию, государства которой, занимаясь взаимными пререканиями, не могут соединиться вместе, чтобы отразить опасность; происходят первые сражения при Фермопилах и Артемисии, затем большие, решительные битвы при Саламине, Платее и Микале, которые отвращают от Европы опасность, грозившую из Азии, и служат началом наступательной борьбы против Персии. Взятие Сеста афинянами есть последнее событие войны, сообщаемое Геродотом. Сочинение его не вполне закончено, хотя мы и не думаем, что Геродот хотел довести историю персидских войн до самого их конца, до смерти Кимона. Труд, не доведенный до конца, заключается влагаемым в уста Киру замечанием, что не всегда оказываются храбрейшими людьми те, которые живут в наиболее плодородном и богатом крае.

Таким образом, «История» Геродота написана по хорошо обдуманному плану. Чрез все сочинение проходит одна нить, которою и связываются – иногда, правда, очень слабо – отдельные, большие и малые, его части; главная тема окружена множеством эпизодов, особенно в первых книгах. Дионисий Галикарнасский говорит о своем земляке, что он, подражая Гомеру, старается многочисленностью эпизодов придать своему произведению прелесть разнообразия. Но не одно это множество эпизодов сближает труд Геродота с гомеровским эпосом. Гомера напоминает и простое, оживленное и наглядное изложение, приятная и добродушная подробность повествования и естественная прелесть мягкого ионического диалекта. Атеней называет Геродота за его стиль «достойным удивления», «сладким как мед»; Цицерон сравнивает его с зеркальной поверхностью спокойно текущей реки.

 

Философские и этические взгляды Геродота

Характер поэтического произведения имеет творение Геродота еще и потому, что ядро его составляет определенное религиозное миросозерцание. Этим отец истории отличается от всех позднейших греческих историков. Его произведение проникнуто идеей о высшем порядке в мире, о божественной силе, которая, как в мире физическом, так и в мире нравственном, указывает всякому существу определенные пределы и меру и наблюдает за тем, чтобы эти пределы не нарушались. В своей «Истории» Геродот показывает, как целые народы и каждый отдельный человек подчиняются этой высшей справедливости; если кто в гордой самоуверенности превышает положенный ему предел, или даже без всякой злой мысли пользуется чрезвычайно большим счастьем, того божество унижает, наказывает и сокрушает, чтобы снова восстановить нарушенное равновесие: «божество не терпит, чтобы что-либо было велико, кроме него». Эту справедливую заботу божественной силы о поддержании нравственного порядка в мире Геродот называет завистью (φθονος) божества – представление, которое у древних называлось иначе Немезидою и совпадает с понятием Провидения. Каждый человек должен бояться этой Немезиды и остерегаться как чрезмерного возвышения, так и беды; это принимает в соображение и Геродот. История, по его воззрению, – божественный суд, решающий дела человеческие по закону нравственно-религиозной правды. Геродота можно даже назвать историком-богословом. Соблюдая в своих суждениях о вещах божественных умеренность и осторожность, в историческом рассказе о чужих народах и в суждениях о них он старается воздавать каждому должное. Даже и у врагов Геродот хвалит то, что заслуживает похвалы, и сообщая о великих подвигах своего народа, избегает сильного увлечения естественной национальной гордостью; чаще он указывает своим соотечественникам на то, что их спасло скорее божественное провидение и благоприятное стечение обстоятельств, чем их собственные силы и подвиги.

 

Оценки сочинений Геродота

При суждении об историке всего важнее вопрос о его достоверности. Достоверность Геродота подвергалась сомнению еще в древности. Ктесий Книдский (ок. 400 г. до Р. X), придворный врач царя Артаксеркса Мнемона, написавший, на основании персидских архивных материалов, большое сочинение о персидской истории (Περσικά) до своего времени, но не отличавшийся, по мнению древних, любовью к истине, рассказывает о Персидских войнах многое несогласно с Геродотом и называет его лжецом и выдумщиком.

Вслед за ним и некоторые другие писатели также выступили против Геродота с обвинениями и опровержениями. Геродот в своём труде – не слепой панегирист греков. Когда вошло в моду у греков писать историю с риторическим самохвальством, его простодушная правдивость стала казаться не воздающею справедливости греческим подвигам; его стали упрекать в склонности говорить о греках дурно. Плутарх, в дошедшей до нас книге «О стремлении Геродота к порицаниям», старается, побуждаемый мелочным национализмом, обвинить его ничтожными уликами в искажении фактов, в недостатке патриотизма, в пристрастии к партии и в злонамеренном унижении личностей. Другие хотя и не обвиняли «Историю» Геродота прямо в намеренной фальсификации, но все-таки выставляли его легкомысленным и неразборчивым рассказчиком басен и чудес. Но в этом они были несправедливы к нашему историку. В выборе материала Геродот поступает с величайшей старательностью и добросовестностью и сообщает результаты своих исследований с правдивостью и не без тонкой критики. Правда, там, где он не мог наблюдать непосредственно сам, где он должен был, во время своих путешествий, довольствоваться рассказами толмачей и периэгетов, жрецов и других людей, там восточная хвастливость и страсть к преувеличениям сообщила ему много чудесного и невероятного. Но Геродот не отказывается от критики подобных рассказов и часто пускается в разыскания и исследования, в которых видна настоящая историческая критика; в своих рассказах он всегда отличает то, что он узнал и видел лично, от того, что ему известно только по слухам. Где Геродот не мог решить, насколько данное известие достоверно, или где он не верит сообщенному слуху, там он прямо в этом сознается и говорит: «Я должен передать то, что мне говорили, но я не имею надобности всему верить». Сообщая об экспедиции из Красного Моря вокруг Африки, снаряженной при египетском царе Нехо, он прибавляет: «И рассказывают, чему я не могу поверить, но что другой кто-нибудь, может быть, признает за вероятное, что во время их плавания у берегов Ливии солнце было у них с правой стороны» (IV, 42), – замечание, которому, конечно, не верил никто из современников Геродота, но в справедливости которого мы теперь не сомневаемся. Если об одном и том же предмете существует два различных известия, и Геродот не может отдать предпочтение которому-нибудь из них, то он приводит оба, предоставляя дальнейшее исследование их просвещенному читателю. Таким образом, у него сохранилось несколько весьма ценных известий, достоверность которых подтвердилась только исследованиями новейшего времени. Разыскания новейших путешественников в странах, которые посетил Геродот, все более и более подтверждают, что он сообщал сведения правдиво и добросовестно. При объяснении причин событий, а также и в суждениях о положении греческих государств, Геродот не выказывает той зрелости политического развития, какой можно было бы ожидать от современника и друга Перикла. Он старается объяснять события более наклонностями и страстями отдельных личностей, чем более глубокими политическими причинами, положением и интересами государств; для него на первом плане стоит элемент нравственный и религиозный, а не политический.

 

Литературный стиль Геродота

В древности Геродот с одной стороны подвергался порицаниям и обвинениям, а с другой стороны был предметом удивления и высокого уважения; но порицание его исходило, по большей части, от отдельных личностей, а уважение к нему разделялось всеми и сохранилось навсегда у людей, понимающих дело. Его «История» читалась многими, комментировалась, из неё делались извлечения; в Александрии, в большом театре, актер Гегезий читал отрывки из Геродота; и этот случай был не единственный в своем роде. Особенно ценился он древними за свой приятный язык. Дионисий Галикарнасский назвал его лучшим образцом ионического диалекта, но не потому, чтобы ионический диалект был у него, как у Гекатея Милетского, совершенно чист и свободен от всяких примесей, – Геродот примешивал к нему слова и выражения из других диалектов, из эпоса, из трагиков, – а потому, что он впервые выработал ионический диалект в прекрасной прозе, которая может быть поставлена на ряду с поэзией. Речь Геродота проста и ясна, как будто бы он говорил, а не писал; она состоит обыкновенно из небольших предложений, слабо соединенных между собою (Λέξις έιρομένη, «речь простого порядка»). Там, где Геродот старается, по образцу аттической периодической речи, составлять большие сложные предложения, он оказывается слабым и неискусным.

 

Последние годы жизни Геродота

Двойной бюст Геродота и Фукидида

После своего переселения в Фурии, следовательно, после 444 г. до Р. X., Геродот вел в этом городе спокойную жизнь, предпринимая, впрочем, время от времени небольшие поездки по городам Великой Греции и в Сицилию. Он был еще раз и в Афинах, вероятно, в начале Пелопоннесской войны, так как он видел Пропилеи, построенные только в 431 г. до Р. X. О времени смерти Геродота мы не имеем определенных известий. Прежде, основываясь на двух местах его сочинения (I, 130 и III, 15), полагали, что он жил еще после 408 года: в первом из этих мест Геродот упоминает о восстании мидян против Дария, а этого царя считали за Дария Нофа, против которого мидяне восстали в 408 году, так как о мидийском восстании против Дария Гистаспа ничего не было известно. Но в настоящее время открыта Бехистунская надпись, в которой подробно рассказывается о неудачном восстании мидянина Фраорта против Дария Гистаспа, которое относится, приблизительно, к 520 г. до Р. X. Рассматривая слова Геродота, мы находим, что он мог говорить именно об этом восстании. В кн. III, гл. 15, упоминается о смерти некоего Амиртея из древнего египетского царского рода, который восстал против персов. Но этот Амиртей – не тот, который в 405–400 г. до Р. X. восстал против персов и овладел Египтом, а другой, союзник Инара в восстании 460–455 г. до Р. X., может быть, дед названного выше. Последние события, о которых упоминает Геродот в своем труде, все относятся к первым годам Пелопоннесской войны, не позже 428 г. до Р. X.; и так как он в упомянутом выше месте (I, 130) называет Дария Гистаспа просто Дарием и не отличает его, для избежания двусмысленности, от Дария Нофа, то мы можем предположить, что Геродот уже не трудился над своим сочинением после 424 г., когда начал царствовать Дарий Ноф; а так как это сочинение не окончено, то он едва ли и прожил долее 424 года.

Геродот умер в Фурии и был погребен на городской площади – отличие, которое давалось только выдающимся гражданам. На его гробнице фурийцы написали следующую надпись:

 

«Сын Ликса, Геродот, творец древней истории ионического стиля, положен в могилу здесь, где он умер. Он возрос далеко, в дорической земле; но, избегая несчастий, нашел себе новую родину на полях Фурийских».

 

По словам Свиды, некоторые утверждали, что Геродот умер в Пелле, столице Македонии; в другом месте он же говорит, что Геродот, во времена Еврипида и Софокла, был вместе с Геллаником при македонском дворе. Геродот обнаруживал особенное расположение к македонскому царствующему дому; во время своих путешествий он, вероятно, прожил некоторое время в Пелле и был в дружеских отношениях с семейством царя, который, по смерти историка, мог поставить ему кенотаф. Этот-то кенотаф и мог повести к предположению, что Геродот умер в Пелле. И в Афинах также находился кенотаф Геродота у Мелитидских ворот, и рядом с ним была гробница его великого преемника в истории, Фукидида.

Древний бюст Геродота находится в неаполитанском музее; двойной бюст Геродота и Фукидида – в музее Фарнезе в Риме.

 

Статьи и монографии о Геродоте

Надеждин Н. И. Геродотова Скифия, объясненная чрез сличение с местностями. Одесса, 1842

Дьячан Ф. Н. Геродот и его музы. Ч. 1. Варшава, 1877

Клингер В. П. Сказочные мотивы в истории Геродота. Киев, 1903

Лурье С. Я. Геродот. М.-Л., 1947.

Доватур А. И. Повествовательный и научный стиль Геродота. — Л., 1957

Дитмар А. Б. От Скифии до Элефантины. Жизнь и путешествия Геродота. — М., 1961

Борухович В. Г. Историческая концепция египетского логоса Геродота. Саратов, 1972.

Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия: Историко-географический анализ. М., 1979

Нейхардт А. А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. Л., 1982

Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М., 1982

Кузнецова Т. И., Миллер Т. А. Античная эпическая историография: Геродот. Тит Ливий. — М., 1984

Суриков И. Е. Геродот. М., 2009

---

[1] Одна писательница времен Нерона, Памфила, говорила, по свидетельству Геллия (N. А. XV. 23), что Гелланику при начале Пелопоннесской войны было, кажется, 65 лет, Геродоту 53, Фукидиду 40.

[2] На смерть Гиппократа Пиндар написал трен, который, конечно, сохранялся в семье Перикла. Кирхгоф предполагает, что Геродот мог заимствовать свои рассказ о сватовстве за Агаристу из этого стихотворения.

[3] В кн. I, гл. 106 и 184; Геродот обещает поговорить о фактах, касающихся ассирийской и вавилонской истории в Ασσύριοι λόγοι,но из этого отдельного сочинения в большом труде не приводится ничего. Вероятно, Геродот издал его самостоятельной книгой.

 

Путешествие Геродота в Скифию

Покорив Вавилон, персидский царь Дарий I Гистасп намеревался начать завоевание греческих земель. Предварительно, для обеспечения тыла, царь решил подчинить себе фракийцев и скифов. В 514 г. до н. е. состоялся грандиозный поход, во время которого войска Дария прошли от Византии до Дона, сделав 600 км по Фракии и почти столько же по Скифии. Геродот из Галикарнасса спустя 60—70 лет после событий писал историю греко-персидских войн. У Геродота не было возможности, подобно позднейшим историкам, рыться в архивах и выискивать документы — архивов еще не было, — и он, очевидно достаточно богатый человек, должен, был предпринять серию путешествий по всем морям и землям, где происходили многочисленные битвы. Он старался идти по следам полководцев.

Очевидно, историк был и во Фракии и в Скифии, так как посвятил обширный раздел своей «Истории в девяти книгах» скифскому походу Дария и сообщил множество ценных и подробных сведений.

Современные нам историки не ставили своей задачей выяснение всего маршрута Геродота, довольствуясь упоминанием одной Ольвии, пребывание в которой ученого грека не вызывает сомнений. Однако многократно прослеживаемый «эффект присутствия» в рассказах Геродота позволяет более подробно наметить его маршрут.

Геродот, очевидно, побывал в юго-восточной Фракии и по «рассказам местных жителей» установил, что Дарий останавливался у 38 целебных источников в долине Теара. Геродот был в дельте Дуная, где в 514 г. до н. е. архитектор Мандрокл построил мост для персидского войска, был в Ольвии и ее окрестностях. Точнейшее определение протяжения Таврского побережья в Крыму (Геродот сопоставляет его с побережьем Таренского залива в Италии, где он сам жил) говорит в пользу того, что историк плыл вдоль крымского берега и хорошо измерил его. Конечным пунктом путешествия Геродота следует считать развалины укреплений Дария на Азовском море (у «реки Оар»), определяемые при посредстве географии Клавдия Птолемея: примерно у реки Корсак, западнее Бердянска.

Наблюдательный историк определил на глаз размеры восьми грандиозных бастионов — «приблизительно по 60 стадий». Этот временный лагерь на Меотиде был конечным пунктом похода персидского царя: отсюда, бросив раненых и слабых, он бежал обратно к Дунаю. Геродот, как видим, посетил основные узловые пункты похода 514 г.

Выяснение маршрута Геродота важно не только само по себе, как подтверждение добросовестности «отца истории», но и для установления характера записанных им рассказов. Так, внимательное сопоставление текста с географической картой позволяет установить, что в описании похода 514 г. наш путешественник соединил два разных сообщения, записанных в разных местах. Дунайские агафирсы сообщили ему свою полулегендарную версию, где народы Скифии описаны не под своими самоназваниями, а под греческими прозвищами. Вторая, более подробная и явно проскифская версия была записана где-то в самой Скифии. Слияние их воедино могло произойти при позднейшей переписке труда Геродота.

Дарий, переправившись на скифский берег Дуная, завязал на ремне 60 узелков, которые должны были служить календарем для стражи дунайского моста: персы хотели вернуться из скифского похода до того, как будет развязан последний узелок.

Суммарное рассмотрение текста Геродота приводило исследователей в полное недоумение: за два месяца похода войска Дария должны были пройти свыше 5000 км (!), что явно немыслимо. Если же произвести расчет только по более достоверной, скифской версии, то окажется, что Дарий двигался с обычной для тогдашних войск скоростью — около 30 км в сутки (см. «Анабазис» Ксенофонта) и углубился на 600 км (плюс одновременные конные рейды в стороны), что вполне укладывается в указанный Геродотом срок. Как видим, анализ маршрута Геродота принес ощутимую пользу.

Сведения Геродота о народах Скифии и вокруг нее драгоценны, но среди ученых нет единомыслия по поводу размещения этих народов на географической карте. Возьмем в качестве примера народ будинов. Их помещали то в Пруссии у Балтийского моря, то близ Днепра, то отодвигали в Приуралье на Верхнюю Каму, то помещали у Воронежа или у Саратова, а иногда загоняли их в безводные пески у Каспийского моря, совершенно забывая о том, что Геродот дважды писал о сплошной лесистости земли будинов.

Правильно понять Геродота можно только при комплексном подходе, изучая в целостной системе его рассказы, записанные в разных местах, природные данные (реки, ландшафтные зоны), описания быта и хозяйства, расстояния, указанные в тексте и, наконец, новейшие археологические данные, так как археологи, подобно Геродоту, тоже совершают путешествия в Скифию V в. до н. э. и знают, где жили кочевники, а где земледельцы.

Рассмотрим два примера комплексного анализа данных Геродота: где же на самом деле жили загадочные будины и где размещались те земледельческие племена, которых местные греки то причисляли к скифам, то именовали по реке Днепру «борисфенитами», а сами себя они называли «сколотами»?

Указанная выше неопределенность в вопросе о будинах происходит от несоблюдения принятых условий исследования. Попытаемся, прежде всего, создать условную модель земли будинов, соблюдая содержащиеся в тексте Геродота «условия задачи». При перенесении условной модели на реальную археологическую карту VI—IV вв. до н. э. мы определяем те археологические культуры, которые можно соотнести с геродотовскими будинами, неврами, гелонами. Некоторые нелогичности все же остаются, но их заранее парировал сам Геродот, указав, что греки нередко путали два соседних, но различных по языку и быту народа — будинов и гелонов.

Археология помогает разъяснить и второй комплекс сведений Геродота, связанный с лесостепными земледельческими племенами. Говоря о собственно скифах, Геродот имеет в виду скотоводческие племена степей с их непостоянным кочевым бытом, отсутствием пашен и городов. Но севернее кочевников, т. е. в лесостепи, историк упоминает ряд племен, к которым он постоянно применяет дополнительное определение их необычного для скифов хозяйства: «пахари», «земледельцы», — но причисляет их все же к скифам, может быть подразумевая под этим политическую принадлежность их к Скифскому царству (или к Скифской федерации).

Археологические материалы, хорошо систематизированные в последнее время украинскими археологами, действительно дают нам в лесостепи близкородственные земледельческие культуры, ярко окрашенные вместе с тем сильным скифским влиянием. Они и «пахари» и «скифы» одновременно. Главный массив земледельцев находился на Днепре — Борисфене. Эти «скифы-земледельцы» вели настолько активную торговлю с эллинами, что даже греческая Ольвия носила в то время второе название — «Торжища борисфенитов», хотя город расположен не на Борисфене. Карта античного импорта показывает, что центром торговли с греками была Киевско-Тясминская археологическая группа, расположенная вдоль Днепра на протяжении 400 км.

Геродот пишет, что земля «скифов- земледельцев», или «борисфенитов», простирается от реки Пантикапы (в которой следует видеть Ворсклу) «на север, вверх по течению Борисфена на одиннадцать дней. Над ними (борисфенитами) простирается обширная пустыня» (Гер. IV—18). Киевско-Тясминская археологическая группа поразительно точно соответствует описанию Геродота: одиннадцать дней плавания — это около 400 км, а севернее Киева действительно идет пустынное, редко заселенное болотистое пространство. Никакую иную археологическую культуру отождествить с геродотовскими земледельцами-днепровцами нельзя, тогда как Киевская группа скифоидных памятников удовлетворяет всем условиям и своим расположением на Борисфене, и протяженностью, и земледельческим хозяйством, и оживленными торговыми связями с Ольвией.

Приведенные два примера показывают, что новый пересмотр Геродота может привести к обоснованным новым построениям.

Сопоставление записей Геродота с археологической географией еще раз убеждает нас в добросовестности «отца истории». Плутарх напрасно нападал на Геродота и подозревал его в искажении истины. Все, что относится к походу Дария в Скифию и описанию народов Скифии, вызывает доверие.

Большой интерес представляют записанные Геродотом две легенды о происхождении двух различных групп населения Скифии. Эллины, жившие на берегу Черного моря и, следовательно, соприкасавшиеся с кочевой, скотоводческой половиной населения Скифии, сообщили Геродоту, что агафирсы, гелоны и скифы происходят, согласно легенде, от трех сыновей Геракла и Ехидны. Встреча Геракла со змееногой девой произошла в устье Днепра. Возмужавшие сыновья Геракла должны были натянуть тугой лук отца-героя — тот, кто сумеет это сделать, получает материнскую (нижнеднепровскую) землю. Лук натянул только младший сын — Скиф. Братья его выселились: Агафирс — на запад к Карпатам, а Гелон — на землю будинов. Эта генеалогическая легенда родилась, конечно, в среде царских скифов-кочевников, занимавших земли по берегам Нижнего Днепра, от порогов (где находились гробницы предков) до моря.

Другая легенда рассказана Геродоту, очевидно, скифом-борисфенитом, представителем земледельческих племен Среднего Приднепровья. В ней речь идет о трех братьях, потомках некоего Таргитая. Объектом состязания этих братьев был не скифский лук, а священные золотые земледельческие орудия (плуг и ярмо), топор и чаша. Победил в состязании младший сын Колаксай. Все почитатели этих аграрных символов носили собирательное имя «сколотое», но эллины, замечает Геродот, называли их скифами.

Возможно, что лесостепные земледельцы сколоты, жившие на юге от Киева и создавшие свою особую, отличную от скифской генеалогическую легенду, имеют отношение к праславянским племенам, располагавшимся в этой лесостепи задолго до Геродота. Это объяснило бы обильные заимствования из скифского языка, прослеживаемые в языках восточных славян.

Путешествие Геродота в Скифию обогатило науку не только подробностями похода 514 г., но и исторически важными сведениями о племенах и народах Восточной Европы в VI— V вв до н. э.

Автор: Б. А. Рыбаков.

Геродот

 

Римский оратор Марк Туллий Цицерон (I в. до н.э.) назвал Геродота «отцом истории» (Pater historiae). Этот титул до сих пор непременно прилагается к имени великого галикарнасца, жившего почти две с половиной тысячи лет назад.
Галикарнас — город греков-дорийцев на восточном берегу Эгейского моря. В детстве Геродот мог видеть в городской гавани корабли, приходящие из дальних стран с диковинными товарами на борту, и корабли, выходящие в море навстречу неведомым приключениям. Наверное, по улицам Галикарнаса, как любого портового города, ходило множество чужеземцев: купцов, моряков и прочих разного рода странников, пестро одетых, говорящих на разных эллинских и варварских наречиях.
Странствия самого Геродота начались не по его собственной воле: он вынужденно покинул родной город вместе с другими местными аристократами — противниками тирана Лигдамида.
Некоторое время Геродот прожил на острове Самос, а оттуда отправился в путешествие, которое длилось примерно десять лет. На какие средства он путешествовал — неизвестно. Не исключено, что занимался торговлей.
Геродот побывал в Египте, поднимался вверх по течению Нила, посетил города Малой и Передней Азии, Кипр, Фракию и Македонию, побережья Пропонтиды и Понта Эвксинского (современные Мраморное и Чёрное моря). Он добрался до Ольвии — колонии милетских греков, расположенной в устье Гипаниса (современный Южный Буг). Он пробовал на вкус воду Борисфена (Днепр) и нашёл, что она приятна. Здесь, в скифской земле, на краю ойкумены (древнегреческой вселенной) Геродот остановился и повернул обратно, к берегам Эллады. Затем он жил в Афинах, видел Фивы и Дельфы, объездил Пелопоннес и многие острова. В сорокалетнем возрасте (а сорокалетие древние греки считали расцветом человеческой жизни) он принял деятельное участие в основании на юге Италии афинской колонии Фурии. «Многостранствующий муж» — так называли в те времена подобных путешественников.
Писать «Историю», прославившую его на века и тысячелетия, Геродот, вероятно, начал в своих странствиях. Это колоссальный труд — изложение событий от мифических времён до современных автору греко-персидских войн. Учитывая, что «История» — плод личных исследований, наблюдений и впечатлений Геродота, а также расспросов, с которыми он обращался к бесчисленным безвестным и именитым египтянам, персам, эллинам и полуэллинам, фракийцам и скифам, остаётся бесконечно удивляться любознательности галикарнасца и восхищаться его даром рассказчика.
Он говорил, что собирает и записывает сведения, чтобы минувшие события и деяния эллинов и варваров с течением времени не пришли в забвение. Он достиг своей цели. Его «История» — по-прежнему, на редкость увлекательное чтение. Мир в описании Геродота головокружительно многообразен, человеческое счастье — переменчиво. Мудрые, простодушные и причудливые рассказы о странах, городах, судьбах и обычаях — неиссякаемый источник для новых литературных произведений. Так, написанный в 1986 году замечательный роман в жанре фэнтези «Воин Тумана» его автор Джин Вулф посвятил «с величайшим почтением и симпатией» Геродоту из Галикарнаса.

Светлана Малая

 

ГЕРОДОТ. ИСТОРИЯ: В ДЕВЯТИ ТОМАХ / Пер. и примеч. Г.Стратановского. — М.: Ладомир: АСТ, 1999. — 752 с. — (Классики ист. мысли).

Первоначально труд Геродота назывался «Изложением событий» («Histories Apodeixis»). Александрийские грамматики разделили его на девять книг по числу Муз. С тех пор книги называются: «Клио», «Евтерпа», «Талия», «Мельпомена», «Терпсихора» и т.д. В XV веке, после завоевания Константинополя турками, византийские учёные вывезли рукописные копии «Истории» в Западную Европу. Современные издания и переводы основываются на этих средневековых манускриптах, а также на найденных в начале XX века античных папирусах.

ГЕРОДОТ. ИСТОРИЯ: Избр. страницы / Предисл. Х.Л.Борхеса; Пер. с древнегреч. Г.Стратановского. — СПб.: Амфора, 1999. — 412 с. — (Личная б-ка Борхеса).

— Пересказы «Истории» Геродота —

ГЕРОДОТ. ГРЕКО-ПЕРСИДСКИЕ ВОЙНЫ; Воронкова Л. След огненной жизни; Говоров А. Алкамен — театральный мальчик; Воронкова Л. Герой Саламина / Ил. О.Горбушина и И.Ильинского. — М.: УНИКУМ, 1994. — 815 с.: ил. — (Б-ка ист. прозы для детей и юношества).

Сделанный М.Горбушиной пересказ «Истории» Геродота дополнен известными повестями Л.Воронковой и А.Говорова, во многом основанными на геродотовых описаниях событий греко-персидских войн. Иллюстрации подробно показывают вооружение эллинов, персов, египтян и скифов.

МИЛИАДИС Я. ИСТОРИИ ИЗ ГЕРОДОТА / Пер. с новогреч., предисл. и примеч. В.Соколюка; Худож. М.Неверов. — М.: Дет. лит., 1983. — 158 с.: ил.

Янис Милиадис в течении двадцати лет (с 1940-го по 1960 год) был директором музея на Акрополе в Афинах. Его книга — пересказ для детей многих сюжетов «Истории» Геродота: о сказочно богатом лидийском царе Крезе, о воевавшем с ним персидском царе Кире, о походе другого персидского царя — Дария — на скифов, о победе эллинов в Марафонской долине и их поражении при Фермопилах, о великих битвах при Саламине и Платеях.

РУБИНШТЕЙН Р.И. ЗА ЧТО КСЕРКС ВЫСЕК МОРЕ: Рассказы из истории греко-персидских войн / Рис. В.Андреенкова. — М.: Дет. лит., 1967. — 127 с.: ил.

Ревекка Рубинштейн — египтолог и автор научно-популярных книг для детей. Эта история — о персидском царе Ксерксе, который повелел бичевать пролив Геллеспонт после того, как буря помешала переправе войска.

* * *

В конце XIX века неоднократно издавалась книга под названием «Геродот. Греко-персидские войны», составленная Иосифом Гобзой, директором 1-й Московской гимназии.

Светлана Малая

 

Борхес Х.Л. Предисловие // Геродот. История: Избр. страницы. — СПб.: Амфора, 1999. — С. 5-6.

[Горбушина М.]. О Геродоте // Геродот. Греко-персидские войны… — М.: УНИКУМ, 1994. — С. 7-8.

Дитмар А.Б. От Скифии до Элефантины: Жизнь и путешествия Геродота. — М.: Географгиз, 1961. — 87 с.: ил. — (Замечат. географы и путешественники).

Лурье С.Я. Геродот. — М.-Л., 1947.

Профессор С.Я.Лурье, историк античности и автор таких популярных книг, как «Путешествие Демокрита», «Письмо греческого мальчика», «Неугомонный», собирался написать о Геродоте и для детей, но не осуществил этот замысел.

Прилежаева-Барская Б.М. В Северном Причерноморье: (Орик — сын Гелона) / Рис. В.Власова. — Л.: Детгиз, 1958. — 70 с.: ил. — (В помощь школьнику).

Повесть о путешествии Геродота в Скифию.

Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. — М.: Наука, 1979. — 247 с.: ил.

Скржинская М.В. Скифия глазами эллинов: Науч.-попул. изд. — СПб.: Алетейя, 1998. — 296 с. — (Антич. б-ка: Исследования).
Из содерж.: Скифский рассказ Геродота.

Соколюк В. О деяниях славных и удивления достойных // Милиадис Я. Истории из Геродота. — М.: Дет. лит., 1983. — С. 3-14.

Хафнер Г. Геродот: [О трёх мраморных портретах Геродота] // Хафнер Г. Выдающиеся портреты античности. — М.: Прогресс, 1984. — С. 100-101.

С.М.

 

Геродот: Путешествия в Древнюю Скифию Артикул: p277740

Древнегреческий писатель Геродот (V век до н. э.), родом из малоазиатского города Галикарнас, того самого, на руинах которого сегодня вырос турецкий город-курорт Бодрум, по праву заслужил свои высокие титулы: «отец истории» и «отец географии». И получил он их еще в древности. Так что история начинается с Геродота так же, как литература начинается с Гомера.

По легенде, Геродот обрел свою славу всего за четыре дня. Уроженец Галикарнаса прибыл на знаменитые игры в Олимпию и устроил в храме Зевса публичные чтения своей «Истории». Греки, вместо того чтобы следить за успехами олимпийских атлетов, с благоговением слушали повествование путешественника и в знак величайшего признания дали его книгам имена девяти муз. Ведь для написания своего труда Геродот объехал почти все известные страны своего времени: Грецию, Южную Италию, Малую Азию, Египет, Вавилонию, Персию, посетил большинство островов Средиземного моря, побывал на Черном море, в Крыму. В Истории Геродота нашлось место и для рассказа об обширном географическом пространстве, которые древние греки обозначали названием Скифия, и о ее загадочном, умелом и воинственном народе.

Сочинение Геродота — не историческое исследование в современном смысле слова, это — мастерское повествование человека, богато одаренного, необыкновенно любознательного, общительного, много читавшего; некоторые части его сочинения — настоящая энциклопедия того времени: тут и географические сведения, и этнографические, и естественно-исторические, и литературные.

О серии

Серия «Великие путешествия» – это настоящая сокровищница выдающихся образцов мировой мемуаристики и биографической прозы. Это труды, созданные знаменитыми первооткрывателями, в которых через призму их биографии отразилась многовековая история исследования новых земель. Рассказ от первого лица, оригинальный состав, разнообразие тематики, богатство и великолепный подбор иллюстративного материала и элегантное классическое оформление делают эту серию украшением библиотеки самого взыскательного читателя.

Для кого эта книга:

Это издание подойдет всем, кто любит авантюры и хочет узнать историю великих открытий новых земель. Увлекательное чтение, прекрасное оформление с цветными вставками и множеством иллюстраций сделает эту книгу прекрасным подарком для тех, кто собирает домашнюю библиотеку.

Об этой книге

Изучение скифской культуры уходит корнями в глубокую древность, но интерес к ней не ослабевает и поныне. Тем большее значение приобретает для нас самый первый источник информации о скифах — «История», труд Геродота Галикарнасского (Ок. 484 г. до н. э. — ок. 425 г. до н. э.). Геродота не зря называют «отцом истории»: он много путешествовал и фиксировал подробности быта и культуры разных народов. Описывая Скифию, Геродот старался не упустить ни одной детали.

В нашем издании скифская история Геродота дополнена и другими авторами – современниками самих скифов, теми, кто писал о них до, во время и после Геродота. Эти бесценные свидетельства помогут читателю приоткрыть завесу тайны, много веков окутывающую этот удивительный народ.

Фрагмент

«Массагеты же носят одежду, подобную скифской, и имеют такой же образ жизни; сражаются они верхом на конях и пешими (ибо знают оба способа войны), посредством луков и копий, имея обыкновение носить и секиры. Для всех надобностей они употребляют золото и медь: что же требуется для копий, стрел и секир, они все приготовляют из меди, а головные уборы, пояса и ремни украшают золотом. Подобным же образом у лошадей они покрывают грудь медными панцирями, а уздечки, удила и привески украшают золотом. Железа и серебра они вовсе не употребляют, так как этих металлов нет в их стране, а золото и медь имеются в изобилии».

Наука: Наука и техника: Lenta.ru

«Отец истории» Геродот, родившийся 2500 лет назад, оставил в наследие исторический трактат, правдоподобность которого порой вызывает сомнения. Был ли на территории Полтавщины древний мегаполис? Как персы строили понтонные мосты и рекрутировали воинов от Ливии до черноморских степей? Откуда в Индии мохнатые золотоносные муравьи? «Лента.ру» разбирается в том, за что, почему и насколько обоснованно критиковали автора «Истории».

О нем самом известно крайне мало. Родился в Галикарнасе (нынешний турецкий Бодрум) в 484 году до нашей эры. В юности принял участие в политической борьбе. Неудачно — был изгнан из города. Много странствовал, в том числе по Персидской империи, написал фундаментальное сочинение о войнах греков с персами под названием «История».

Вокруг этого эпохального труда в ученом мире было много споров. Как отмечал еще А.И. Немировский, уже античные авторы видели в Геродоте не «отца истории», а «отца лжи». Плутарх, например, посвятил ему отдельный трактат под красноречивым названием «О злокозненности Геродота». С ним солидаризовались многие европейские историки нового и даже новейшего времени.

«История» Геродота — единственный античный источник, описывающий плавание финикийцев вокруг Африки, организованное в VI веке до нашей эры египетским фараоном Нехо II. Британский египтолог Алан Ллойд (Alan Lloyd) утверждает, что этого не было. Логика простая — за два с половиной года финикийцы прошли 30 тысяч километров, то есть совершили самое длинное плавание в человеческой истории до времен Магеллана.

Ллойд уверен, что организация подобной экспедиции сомнительна: «С психологической точки зрения такое просто невозможно для любого фараона, сколь угодно любознательного, по той простой причине, что это потребовало бы резкого отступления от традиционного египетского образа мысли».

При этом Геродот недвусмысленно, хотя и с недоверием сообщает, что «во время плавания вокруг Ливии солнце оказывалось у них на правой стороне». Так и будет, если обогнуть Африку. Ллойд полагает, что тут нет ничего удивительного, поскольку греки времен Геродота уже знали, что Земля шарообразна.

Однако современная наука говорит: до Геродота лишь отдельные мыслители высказывались в пользу шарообразности Земли, а господствующей точкой зрения была теория плоской суши.

Древнегреческий историк описывает город Гелон в земле светлоглазых и рыжих скифов-будинов как поистине огромный: длина его стен достигала 22-26 километров. Это в десять раз длиннее стен Кремля и даже больше, чем стена, возведенная вокруг Парижа в XVIII веке. О Вавилоне вообще говорить не приходится. Неудивительно, что многие считали этот эпизод «Истории» вопиющим преувеличением.

Бельское городище

Как обнаружилось в ходе раскопок советских археологов в XX веке, длина стен Бельского городища (Полтавщина) действительно достигала 26 километров, а площадь поселения — почти 49 квадратных километров. Трудно проверить остальные утверждения древнего историка о впечатляющей деревянной архитектуре и святилищах скифов-будинов, но как минимум масштабы их городов Геродот явно не переоценил.

Наиболее сильные удары по описанию галикарнасцем греко-персидских войн — главному предмету его повествования — нанес в XIX веке немец Ганс Дельбрюк (Hans Delbrück), беспощадно показавший, что почти все сведения Геродота — вымысел.

Дельбрюк был профессиональным военным, пытавшимся избавить историю от дилетантов — тех, кто верит «букве», игнорируя явную практическую невозможность того, о чем повествует тот или иной древний источник. Он считал, что победа в войне возможна исключительно за счет большого численного перевеса, поэтому рассказы об Александре Македонском, сокрушавшем персов в десятки раз меньшими силами, его не устраивали. На пути деконструкции этого «мифа» он прошелся и по «Истории».

Персидское войско

По свидетельству Геродота, Ксеркс в 480 году до нашей эры привел в Грецию самую многочисленную в древнем мире армию — 1,78 миллиона воинов с 1200 триерами и 3 тысячами вспомогательных кораблей. Дельбрюк беспощаден: снабжение такой армии в те времена было невозможно. Персидский флот, отмечает он, в таком случае должен был располагать сотнями тысяч моряков, то есть по личному составу превосходить многие флоты XX века.

Максимум, по его мнению, доступный логистике того времени, — армия в 60-80 тысяч человек. Соответственно, все рассказы Геродота про призывников от Ливии до Инда — «чистая фантазия, совершенно немыслимая в действительности».

Однако на барельефах Ахеменидов показаны солдаты разных этносов, с разным вооружением. Именно так, как рассказывает Геродот.

Барельеф

Слева — мидяне, справа персы. Многонациональный характер персидской армии упоминается в источниках и отражен на барельефах той эпохи.

Кроме того, если исходить из представления о малочисленности персидской армии (30-80 тысяч человек), якобы не слишком превосходящей общеэллинские силы, совершенно непонятно, почему афиняне и их союзники даже не пытались сражаться с персами на суше, тут же уйдя морем на острова. Почему они бросили крепостные стены? Объяснить это в рамках концепции Дельбрюка решительно невозможно.

Между тем все греческие источники в вопросе численности армии персов чрезвычайно близки к Геродоту. Эсхил, участник Саламинского сражения, как и галикарнасец, пишет о 1200 боевых кораблях персов. Его «Персов» 472 года до нашей эры читали те, кто с ними дрался, — вряд ли их можно было обмануть.

Займемся расчетами. Родной город Геродота — Галикарнас — был чрезвычайно мал, однако выставил и смог снабжать пять триер (не менее 1000 человек экипажа). Афинских триер, по разным источникам, было 180 (после войны — 200). Без 170 гребцов триера с места не сдвинется, значит личный состав — это десятки тысяч человек. И если столько выставили Афины, то весь антиперсидский союз (примерно еще столько же) смог собрать в свой флот больше 70 тысяч человек. Очевидно, с выводом о невозможности снабжения таких сил, собранных в одном месте, что-то не так.

Греческая галера

А что же персидский флот? Сама карта Саламина показывает, что греки оборонялись, выбирая позицию, которая бессмысленна, если противник не превосходит по численности в разы. То есть если у эллинов достоверно было более 300 триер, то у персов их было намного больше. При любой оценке персидский флот располагал гораздо более чем 100 тысячами моряков, что ставит крест на всех аргументах Дельбрюка.

Одно из самых странных мест «Истории» — описание двух колоссальных мостов через пролив. Анализ, проведенный профессиональными военными на берегах Дарданелл, где Ксеркс возвел сразу два моста, дает однозначный результат: ни один из них не мог быть короче двух километров, а быть может, достигал и трех. Это не просто ставит их в ряд крупнейших в истории человечества (сегодня мост через этот пролив лишь планируется), но и поднимает вопрос о пределах технических возможностей Древнего мира. Согласно Геродоту, на понтоны для моста потребовалось 674 боевых корабля, поставленных бок о бок и связанных огромными канатами.

Определенно, все это не имело никакого смысла, будь персидская армия как в описании Дельбрюка. На самый малый из кораблей, использовавшихся в качестве понтонов моста, можно было посадить 50 человек. 674 таких судна переправили бы даже двухсоттысячную армию за десяток рейсов, то есть за сутки. На деле у персов было больше трех тысяч судов, на которые можно было посадить 200 тысяч человек и вовсе за один рейс. Зачем строить два моста через море, лишая себя семи сотен кораблей, если есть возможность перевезти всю армию за сутки? Зачем для небольшой армии вообще нужны два моста? И почему по двум параллельным мостам, согласно Геродоту, персы переходили проливы практически неделю?

Ксеркс наказывает море

Ответы на все эти вопросы довольно просты: персы были вполне разумными людьми и знали, что морские перевозки быстрее и дешевле пешего марша. И первая попытка завоевания Афин в 490 году до нашей эры прошла именно по этому сценарию. Тогда 600 персидских кораблей быстро доставили персидскую армию морем в Аттику — что чуть труднее, чем преодоление пролива в 4 километра шириной. Причем и по древним, и по современным оценкам десант не менее чем в 2,5 раза превосходил греков по численности.

Трудно представить себе, чтобы Ксеркс, считавший, что его огромный флот доминирует на море, не захотел бы воспользоваться этим путем. Но у персидского правителя просто не было другого выхода: армия, приведенная им, была так многочисленна, что ее переброска без двух крупнейших в тогдашнем мире мостов была нереальна. В полном соответствии с Геродотом.

Оценки численности персидской армии в 200 тысяч в современной историографии еще встречаются, хотя авторы и не пытаются прояснить, зачем для такой армии понадобились колоссальные инженерные мероприятия, упоминаемые во всех источниках, повествующих о переправе.

В целом современные историки в этом споре скорее на стороне Геродота — мало кто сейчас пытается защищать концепцию «малочисленных персов».

Геродот лишь бегло описывает конструкцию триер и других кораблей своего времени, однако упоминает впечатляющую скорость перемещения по морю и то, что они не тонули даже после разрушения.

Все это военным историкам долго казалось сомнительными. Безбалластные однокорпусные корабли не могут ходить по морю, да и само судно, где три ряда гребцов работают один над другим, выглядит совершенно невероятным. Ведь третьему ряду, чтобы доставать до воды, нужны очень длинные и тяжелые весла, к тому же им мешали бы весла нижних рядов.

Усугубляло ситуацию и то, что другие древнегреческие авторы как будто сговорились с галикарнасцем и повторяли то же самое, рассказывая о средней скорости триер (часть гребцов отдыхает) в 11 километров в час и пиковой до 23 километров в час. Фукидид же и вовсе говорит о плавании одной триеры на веслах на 300 километров в одни сутки. Все эти цифры, на взгляд европейских историков, имели мало смысла. Хорошо известно, что гребные суда медленнее парусных, а 300 километров в сутки — невероятный рекорд даже для парусников Колумба. Подтверждали эту мысль и европейские галеры, строившиеся до XIX века. На веслах они могли идти на скорости 4-5 километров в час, и лишь на 20-30 минут достигали 11-12 километров в час, после чего вся команда долго отдыхала. В общем, древние греки в очередной раз переусердствовали с самовосхвалением.

Логичную и стройную картину «испортили» инженер Джон Коатс (John Coates) и историк Джон Моррисон (John Morrison). В 1980-х на основании данных, полученных при раскопках на пирейских верфях, они построили грубоватую копию триеры — «Олимпию». С неподготовленным экипажем из современных добровольцев она разгонялась до 17 километров в час.

Архитектура этого корабля настолько отличается от европейской, что сравнение с галерами Нового времени не имеет смысла. У триер был очень легкий корпус-полумонокок весом всего 40 тонн, а ряды гребцов располагались уступом наружу, что повышало мореходность даже без балласта. Тот же уступ не позволял веслам мешать друг другу. На каждом весле был лишь один человек, а это резко повышало КПД.

По скорости европейские суда догнали триеры лишь в Новое время, а по маневренности (не зависящей от направления ветра) вообще к XIX веку — причем окончательно лишь с изобретением парохода.

В «Истории» много моментов, выглядящих, мягко говоря, неправдоподобными. Например, рассказ о древнегреческих бегунах. По Геродоту, «суточный бегун» (hemerodrome) Фидиппид донес весть из Афин до Спарты, пробежав за сутки 238-246 километров по горным дорогам, а затем с ответом отправился обратно. Хотя Геродот не освещает его дальнейшую судьбу, не исключено, что гонец и обратный путь преодолевал бегом.

Когда в Европе возродили Олимпийские игры, их организаторы не были столь отважны, чтобы исходя из этой истории, считавшейся тогда чистой фантастикой, назначить максимальную дистанцию бега. Поэтому за основу был взят легендарный эпизод про Марафон с его многократно меньшим километражом.

Теперь взгляд науки на все это изменился. Во-первых, приобретенный опыт бега на длинные дистанции (тот же марафон) показал, что человек вовсе не умирает через 40 километров. Во-вторых, этнографы описали племена охотников, без остановки пробегающих более 200 километров.

Несколько офицеров британских ВВС в 1982 году прибыли в Грецию, чтобы проверить рассказ Геродота. Трое из пятерых даже добежали до конца, хотя, конечно, не так быстро, как профессиональный бегун V века до нашей эры. И возник ежегодный Спартатлон — соревнование, в котором наши убедительно демонстрируют реальность древнегреческих «сказок».

Конечно, Геродот много записывал со слов очевидцев, а их творческая фантазия во все времена способна на многое. Так в «Истории» возникли покрытые мехом муравьи-золотодобытчики величиной с лисицу, обитавшие на северной окраине индийских владений Персидской империи. Местные жители якобы промышляли вынесенным ими на поверхность земли золотым песком.

При всей анекдотичности этого сюжета, он не вполне неверен. Во второй половине XX века Мишель Пессель (Michel Peissel) установил, что в указанной Геродотом местности до самого недавнего времени в золотодобыче действительно использовались животные — причем именно покрытые мехом. Правда не муравьи, а сурки. Роя ходы, они выбрасывали на поверхность земли самый легкий грунт, а в том районе это был золотоносный песок.

Как замечает Пессель, на персидском «горный муравей» и «сурок» звучали одинаково, да и образ жизни гималайских сурков (подземные колонии) может произвести на не видевшего их человека впечатление, что это общественные животные. Так что путаница вполне объяснима.

Большинство историй Геродота о греко-персидских войнах отрицалось по одной схеме — этого не может быть, потому что этого «совершенно очевидно» не может быть никогда. Но оценивая события далекого прошлого, не следует исходить только из собственного опыта. Значительную часть той энергии, которую современный человек тратит на разработку новых айфонов, древние люди направляли слегка в другое русло. Тезис «они не могли» часто выдвигают, забывая, что и до нашей эры Homo sapiens мало чем отличался от нас сегодняшних.

Море Геродота – Идея Консалт

Путешествие к легендарному Морю Геродота – наш специальный проект  для компании “Хендэ АвтоГрад”, который призван напомнить аудитории о моделях Hyundai Accent и Hyundai Creta и вновь подогреть интерес к этим не новым, но по-прежнему актуальным моделям.

Каждую весну с разливом реки Припять в Беларусь возвращается мифическое море Геродота. Это и стало поводом для однодневной экспедиции, принять участие в которой мы пригласили беларуских журналистов и блогеров. А официальным транспортом путешествия стали автомобили Hyundai Creta и Accent.

Утром 18 апреля экспедиция стартовала по маршруту Минск – Туров – Ольшаны – Столин – Минск, чтобы проверить в деле автомобили и своими глазами увидеть одно из чудес Беларуси – разлив реки Припять. 

Еще 2,5 тысячи лет назад отец истории Геродот в своих книгах описывал большое озеро-море, которое находилось на юге современной Беларуси. Сегодня от моря почти ничего не осталось, но оно все еще не сдается и каждую весну пытается вернуться к своим берегам. Получается, слава богу, не очень. Иначе на Полесье наибольшим спросом пользовались бы не автомобили, а корабли Hyundai, которые корейская компания тоже выпускает.

Кроме разлившейся реки Припять журналисты и блогеры посетили древний Туров, огуречную столицу Беларуси – Ольшаны, покатались по брукованке в Столине и прогулялись на закате по экологической тропе, проложенной среди крупнейших в Европе Ольманских болот, которые также являются частью исторического Моря Геродота. 

По итогам проекта компания “Хендэ АвтоГрад” получила уникальные фотографии и видеоматериалы, которые были опубликованы ведущими СМИ Беларуси, такими как “Автобизнес” и программа “Автопанорама”. Также была задействована локальная аудитория – репортаж об экспедиции был разослан региональным изданиям Брестской области. 

Проект получил отличный охват в социальных сетях: фотографии активно репостились и комментировались, например, у Павла Поташникова одна из фотографий получила более 1400 лайков в Instagram.

В целом мы получили более 80 000 просмотров по всем каналам (без ТВ), более 5000 реакций на посты в соцсетях и более 250 репостов.

Подводя итоги, хочется сказать следующее: каждому беларусу в жизни нужно сделать две вещи: увидеть море Геродота и погулять по Ольманскому болоту на закате. Никакого Парижа не надо, после такой красоты можно по-настоящему влюбиться в родину. Цена вопроса — каких-то 30–50 литров топлива.

 

История — Пусть путешествие начнется…

«Это демонстрация исследования Геродота Галикарнасского о том, чтобы дела, совершенные людьми, не были забыты со временем, и чтобы великие и чудесные дела, некоторые из которых были совершены эллинами, некоторые варварами, не утратили своей славы, в том числе среди прочего, что было причиной их войны друг с другом ».

(Геродот, Истории, книга 1)

Геродот родился примерно в 485 году до нашей эры в греческом городе Галикарнас, городе на побережье Малой Азии.Он происходил из богатой греческой купеческой семьи. Однако в середине VI века до нашей эры Галикарнас стал провинцией Персидской империи и находился под властью тирана по имени Лигдамис. Семья Геродота выступила против персидского правления и бежала на остров Самос. Спустя годы Геродот ненадолго вернулся в Галикарнас, чтобы принять участие в восстании против персов («Геродот»). После этого Геродот начал свои странствия по миру и свое путешествие, создав Истории .

Вместо того, чтобы поселиться в одном месте, Геродот всю жизнь путешествовал из одного места в другое.Он пересек Средиземное море, исследовал землю Египта и путешествовал по всему Ближнему Востоку. Он направился на материковую Грецию и посетил все острова Греческого архипелага. Он плавал по Средиземному морю, вверх и вниз по рекам, исследуя любую землю, которой касалась вода. Путешествуя, Геродот собирал личные запросы («Геродот»). То есть он слушал мифы и легенды, записывал устные истории и делал записи о местах и ​​вещах, которые он видел.

Геродот провел всю свою жизнь, работая только над одним проектом: отчетом о происхождении и проведении греко-персидских войн (499–479 до н.э.), который он назвал Истории («Греко-персидские войны»). Частично, Истории были прямым отчетом о войнах. Это также была попытка Геродота объяснить конфликт, исследуя имперское мировоззрение персов через призму причинно-следственных связей. Истории также включали наблюдения и рассказы, как фактические, так и вымышленные, как позже идентифицировали ученые, из путешествий Геродота («Истории (Геродот)»).Примерно в 425 году до нашей эры писатель и географ Геродот опубликовал свой длинный отчет о греко-персидских войнах и вскоре умер в возрасте 60 лет («Геродот»).

После смерти Геродота редакторы разделили его Истории на девять книг, каждая из которых названа в честь одной из девяти Муз («Истории (Геродот)»). Книга имеет следующую организацию:

• Первые пять книг обращаются к прошлому, чтобы объяснить взлет и падение Персидской империи, с особым вниманием к Египту в Книге 2.Они описывают географию каждого государства, царства и провинции, завоеванных персами, и исследуют покоренные народы и их обычаи.
• Следующие четыре книги рассказывают историю самой войны, от вторжений персидских императоров в Грецию до побед греков над персами. Истории заканчиваются написанием Геродота:

«Персы теперь поняли, что Кир рассуждает лучше, чем они, и они ушли, предпочтя быть правителями на бесплодной горе, чем жить в возделанных долинах, чтобы быть рабами других.”

(Геродот, Истории, Книга 9)

Почему важен Геродот?

До Геродота ни один писатель не проводил такого систематического и тщательного изучения прошлого и не пытался объяснить причинно-следственные связи его событий («Сотрудники History.com»). После Геродота ученые шли по его стопам более 2000 лет, анализируя прошлое, чтобы сохранить его и извлечь из него уроки. Как группа студентов мы решили воплотить дух Геродота и проанализировать его работу, чтобы увидеть, что мы можем извлечь из прошлого, используя современные цифровые инструменты для нашего группового проекта, чтобы мы могли лучше понять мир древности.

Геродот

Дополнительные источники биографии

Ариети, Джеймс А., Рассуждения о первой книге Геродота, Ланхэм, штат Мэриленд: Littlefield Adams Books, 1995.

Армейор, О. Кимбалл, Вскрытие Геродотом Фаюма: озеро Моэрис и лабиринт Египта, Амстердам: Дж. К. Гибен, 1985.

Бенардете, Сет, Исследование Геродота, Гаага, Мартинус Нийхофф, 1969, 1970.

Дрюс, Роберт, Греческие отчеты о восточной истории, Вашингтон, Центр эллинистических исследований; распространяется издательством Гарвардского университета, Кембридж, Массачусетс., 1973.

Эванс, Дж. А. С. (Джеймс Аллан Стюарт), Геродот, Бостон: Туэйн, 1982.

Эванс, Дж. А. С. (Джеймс Аллан Стюарт), Геродот, исследователь прошлого: три очерка, Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press, 1991.

Fehling, Detlev., Геродот и его «источники»: цитирование, изобретения и повествовательное искусство, Лидс, Великобритания: Фрэнсис Кернс, 1990.

Флори, Стюарт, Архаическая улыбка Геродота, Детройт: Wayne State University Press, 1987.

Форнара, Чарльз В., Геродот: интерпретирующее эссе, Оксфорд, Clarendon Press, 1971.

Гейнс, Энн, Геродот и исследователи классической эпохи, Нью-Йорк: Chelsea House Publishers, 1994.

Гловер, Т. Р. (Террот Ривли), Геродот, Фрипорт, Нью-Йорк, Издательство книг для библиотек, 1969; Нью-Йорк, AMS Press 1969.

Гулд, Джон, Геродот, Нью-Йорк: St. Martin’s Press, 1989.

Харт, Иоанн, Геродот и история Греции, Нью-Йорк: Св.Martin’s Press, 1982.

Hartog, François., Зеркало Геродота: представление другого в написании истории, Беркли: University of California Press, 1988.

Heidel, William Arthur, Hecataeus и египетские священники у Геродота, книга II, New York: Garland Pub., 1987.

Hohti, Paavo, Взаимосвязь речи и действия в историях Геродота, Хельсинки: Societas Scientiarum Fennica, 1976.

Комментарий к Геродоту с введением и приложениями, Оксфорд, Оксфордшир; Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1991.

Хантер, Вирджиния Дж., Прошлое и история у Геродота и Фукидида, Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press, 1982.

Хаксли, Джордж Леонард, Геродот и эпос: лекция, Афины: Г. Хаксли, 1989.

Иммервар, Генри Р., Форма и мысль у Геродота, Кливленд, опубликовано для Американской филологической ассоциации Чапел-Хилл, Северная Каролина, издательством Western Reserve University, 1966.

Lang, Mabel L., Геродотийское повествование и дискурс, Кембридж, Массачусетс.: Опубликовано для Оберлинского колледжа издательством Harvard University Press, 1984.

Латейнер, Дональд, Исторический метод Геродота, Торонто; Буффало: University of Toronto Press, 1991.

Линфорт, Иван М. (Иван Мортимер), Исследования Геродота и Платона, Нью-Йорк: Garland Pub., 1987.

Листер, Р. П. (Ричард Персиваль), Путешествие Геродота, Лондон: Гордон и Кремонези, 1979.

Ллойд, Алан Б., Геродот, книга II, Лейден: E.Дж. Брилл, 1975-1988 гг.

Длинный, Тимофей, Повторение и вариации в рассказах Геродота, Франкфурт-на-Майне: Athenèaum, 1987.

Манделл, Сара, Связь между историей Геродота и первичной историей, Атланта, Джорджия: Scholars Press, 1993.

Майрес, Джон Линтон, сэр, Геродот, отец истории, Чикаго, H. Regnery Co. 1971 г.

Плутарх, Злоба Геродота = De malignitate Herodoti, Warminster, England: Aris & Phillips, 1992.

Пауэлл, Дж. Енох (Джон Енох), Лексикон Геродота, Хильдесхайм, Георг Олмс, 1966.

Притчетт, В. Кендрик (Уильям Кендрик), 1909-, Школа лжецов Геродота, Амстердам: Дж. К. Гибен, 1993.

Шимрон, Биньямин, Политика и вера в Геродота, Штутгарт: F. Steiner Verlag Wiesbaden, 1989.

Зольмсен, Фридрих, Два важных решения у Геродота, Амстердам: паб Северная Голландия. Co., 1974.

Stork, Peter, Указатель глагольных форм у Геродота на основе лексикона Пауэлла, Groningen: E. Forsten, 1987.

Томпсон, Норма, Геродот и истоки политического сообщества: скачок Ариона, Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 1996.

Вандивер, Елизавета, Герои Геродота: взаимодействие мифа и истории, Франкфурт-на-Майне; Нью-Йорк: П. Ланг, 1991.

Уотерс, Кеннет Х., Геродот о тиранах и деспотах; исследование объективности, Wiesbaden, F.Штайнер, 1971.

Waters, Kenneth H., Herodotos, историк: его проблемы, методы и оригинальность, Norman: University of Oklahoma Press, 1985.

Уэллс, Дж. (Джозеф), Исследования Геродота, Фрипорт, Нью-Йорк, Books for Libraries Press, 1970.

Уилсон, Джон Альберт, Геродот в Египте, Лейден, Нидерланды: Instituut voor het Nabije Oosten, 1970.

Вуд, Генри, Истории Геродота. Анализ формальной структуры, The Hague, Mouton, 1972.

Геродот — Энциклопедия Нового Света

Геродот из Галикарнаса (греч. Ἡρόδοτος Ἁλικαρνᾱσσεύς, Геродот Галикарнас, ) был дорийским греческим историком, жившим в V веке до н. Э. В году. (484 до н.э. — 425 до н.э. ) Римский оратор Цицерон назвал его «отцом истории», он был автором первого повествования, созданного в древнем мире. Истории были сборником «запросов» (или «ἱστορια», слово, которое перешло на латынь и приобрело современный оттенок «истории») в девяти томах, о местах и ​​народах, с которыми он встречался во время своей обширной жизни. ранжирование путешествует по Средиземному морю.

Тема этой работы, смело подчеркнуто автором в Прологе, заключалась в том, чтобы «сохранить память о прошлом, зафиксировав поразительные достижения как греческих, так и негреческих народов; и, в частности, показать как две расы вступили в конфликт ». Намерение Геродота сохранить память о прошлом как полезную и объективную запись, а не как летопись в защиту политического режима, было знаковым достижением. Его работа продвигала исторические исследования как объективную дисциплину, а не как пристрастное упражнение, и предвосхищала работу его более молодого, более строгого современника Фукидида.

Изучение истории имеет решающее значение для самопознания человечества, предлагая наглядные уроки как в управлении, так и в неправильном управлении человеческими делами, ретроспективном анализе цепочек событий, которые следуют иногда из случайных происшествий, и даже понимании закономерностей или движений, повторяющихся в разных возрастов и у разных народов. Как классно заметил британский философ Джордж Сантаяна: «Тем, кто не извлекает уроков из прошлого, суждено повторить его».

История Геродота повествует о персидских вторжениях в Грецию в 490 и 480– годах до нашей эры. г. н.э., героическая защита греков от захватчиков и окончательная победа греков. Драматические битвы при Фермопилах и Саламине, описанные Геродотом, являются одними из самых известных и значимых в истории, они сохранили независимость Греции, обеспечили недолгую эпоху сотрудничества между спорными греческими городами-государствами и, что наиболее важно, способствовали полному расцвету классической греческой цивилизации. .

Геродот записал множество подробностей о современной жизни в странах, которые он посетил, создав бесценный источник для более поздних историков и археологов.Его метод состоял в том, чтобы перечислить все известные версии конкретного инцидента, а затем выбрать ту, которую он считал наиболее правдоподобной. Геродота критиковали за включение мифов и легенд в свою историю, чтобы добавить интереса к его рассказам. Современные ученые более признательны и считают его пионером не только в историографии, но и в антропологии и этнографии из-за информации, которую он собирал во время своих многочисленных путешествий.

Жизнь

Немногое, что известно о жизни Геродота, в основном почерпнуто из его собственных работ.Геродот родился персидским подданным ок. 484 до н. Э. в Галикарнасе в Малой Азии (ныне Бодрум, Турция) и оставался персидским подданным до тридцати или тридцати пяти лет. Во время рождения Геродота Галикарнасом правила царица Артемисия, которой наследовал ее сын Писинделис (родился ок. 498 — г. до н. Э., г. до н. Э.). Его сын Лигдамис занял трон примерно в то время, когда Геродот достиг совершеннолетия. Его отец Ликс и мать Рэо (или Дрио) принадлежали к высшему классу. У Геродота был брат Феодор и дядя или двоюродный брат по имени Паньясис, который был эпическим поэтом и достаточно важным, чтобы считаться угрозой, и, соответственно, был убит Лигдамисом.Геродот был либо изгнан, либо добровольно покинул Халликарнас во время казни Паньяси.

Геродот получил греческое образование и, не имея возможности заниматься политикой из-за притеснений тиранического правительства, обратился к литературе. Его дошедшие до нас произведения демонстрируют, что он был близко знаком с Илиадой и Одиссеей и стихами эпического цикла, включая Cypria, the Epigoni. Он цитирует или иным образом показывает знакомство с трудами Гесиода, Олена, Мусея, Бакида, Лисистрата, Архилоха Паросского, Алкея, Сафо, Солона, Эзопа, Аристея Проконнесского, Симонида Кеосского, Фриниха, Эсхила и Пиндара.Он цитирует и критикует Гекатея, лучшего из предшествовавших ему прозаиков, и делает многочисленные ссылки на других авторов того же класса.

Геродот не раз путешествовал по Малой Азии и Европейской Греции и посетил все важнейшие острова Архипелага, Родоса, Кипра, Делоса, Пароса, Тасоса, Самофракии, Крита, Самоса, Китеры и Эгины. Он предпринял долгое и опасное путешествие из Сард в столицу Персии Сузы, посетил Вавилон, Колхиду и западные берега Черного моря до устья Днепра; он путешествовал по Скифии и Фракии, посетил Занте и Великую Грецию, исследовал древности Тира, прошел вдоль берегов Палестины, увидел Гайа и надолго остановился в Египте.По оценкам, его путешествия прошли тридцать один градус долготы, или 1700 миль, и двадцать четыре градуса широты, то есть почти такое же расстояние. Некоторое время он оставался на всех наиболее интересных участках и осматривал, спрашивал, производил измерения и собирал материалы для своей большой работы. Путем личного наблюдения он тщательно получил все знания о различных странах.

Геродот, кажется, совершил большую часть своих путешествий в возрасте от 20 до 37 лет (464–447 г. до н. Э. г. до н. Э.).Вероятно, в молодости он посетил Сузы и Вавилон как персидский подданный, воспользовавшись персидской системой должностей, которую он описывает в своей пятой книге. Его пребывание в Египте должно было произойти после 460 — гг. До н. Э. , потому что он сообщает, что видел черепа персов, убитых Инаром в том году. Черепа редко можно увидеть на поле битвы в течение более чем двух-трех лет после битвы, поэтому вполне вероятно, что Геродот посетил Египет во время правления Инара (460-454, гг. До н. Э.) г. н. Э.), Когда афиняне имели власть в Египте и что он прославился как ученый грек. По возвращении из Египта, продвигаясь вдоль сирийского берега, он, кажется, высадился в Тире, а оттуда отправился на Фасос. Считается, что его скифские путешествия произошли до 450– гг. До н. Э.

Историки задаются вопросом, какой город Геродот использовал в качестве своей штаб-квартиры во время своих путешествий. Вплоть до времени казни Паньяси, которое хронологи помещают примерно в 457 год до н. Э. г. н.э., вероятно, Геродот жил в Галикарнасе. Его путешествия по Малой Азии, европейской Греции и островам Эгейского моря, вероятно, принадлежали к этому периоду, как и его путешествие в Сузы и Вавилон. Когда Геродот покинул Галикарнас из-за тирании Лигдамиса, примерно в 457– году до н. Э. , он отправился на Самос. Этот остров был важным членом Афинской конфедерации, и, сделав его своим домом, Геродот поставил бы себя под защиту Афин.Египет в то время находился под сильным влиянием Афин, что позволило ему побывать там в 457 или 456 — годах до н. Э. Истории, которые он услышал в Египте о Сесострисе, возможно, вдохновили его на путешествие из Самоса в Колхиду, Скифию и Фракию.

Геродот прожил на Самосе семь или восемь лет, пока Лигдамис не был изгнан с престола и он не смог вернуться в Халликарнас. Согласно Суйдасу, Геродот сам восстал против Лигдамиса; но никакой другой автор этого не подтверждает.Галикарнас стал добровольным членом Афинской конфедерации, и Геродот теперь мог вернуться и пользоваться правами свободного гражданства в своем родном городе. Около 447 — гг. До н. Э. он внезапно отправился в Афины, и есть свидетельства того, что он поехал туда, потому что его работы не были хорошо приняты в Халликарнасе. В Афинах его работа получила такое одобрение, что в 445 году до н. Э. г., по предложению некоего Анита, по указу народа он получил десять талантов (2400 фунтов стерлингов).Говорят, что на одном из чтений будущий историк Фукидид присутствовал со своим отцом Олорусом и был так тронут, что расплакался, после чего Геродот заметил отцу: «Олорус, твой сын от природы любит письма. . »

Геродот, потеряв свой политический статус в Галикарнасе, хотел получить такой статус где-либо еще. В Афинах в этот период франшизу можно было получить только с большими затратами и трудностями. Соответственно, весной следующего года Геродот отплыл из Афин с колонистами, которые отправились основать колонию Фурии, и стал гражданином нового города.

После того, как Геродоту исполнилось 40 лет, о нем было мало информации. Согласно его работам, он, кажется, совершил всего несколько путешествий: одно в Кротону, одно в Метапонтум и одно в Афины (около 430– гг. До н. Э., г. до н. Э.). Возможно, он также написал в Турии специальный труд по истории Ассирии, на который он дважды ссылается в своей первой книге и который цитирует Аристотель. Многие предполагали, что Геродот дожил до глубокой древности, но указания, полученные из более поздних штрихов, добавленных к его работе, единственное свидетельство по этому поводу, вызывают в этом сомнения.Ни одно из изменений и дополнений, внесенных в девять книг, не указывает на более позднюю дату, чем 424– гг. До н. Э. Поскольку автор обещал внести некоторые изменения, которые остались незавершенными, предполагается, что он умер примерно в возрасте 60 лет. Древние источники сообщают, что он умер в Турии, где его могила была показана в более поздние времена.

Произведения

Вклад в историю

Геродот записал много актуальной информации о географии, политике и истории в его понимании.Он сообщил, например, что ежегодное наводнение Нила, как говорят, является результатом таяния снегов далеко на юге, и комментирует, что не может понять, как может быть снег в Африке, самой жаркой части известного мира. Метод Геродота сравнения всех известных теорий по предмету показывает, что такие гидрологические предположения существовали в Древней Греции. Он также передает сообщения финикийских моряков о том, что, путешествуя по Африке, они «видели солнце с правой стороны, плывя на запад.»Благодаря этому комментарию в скобках современные ученые пришли к выводу, что Африка, вероятно, была окружена древними мореплавателями.

В какой-то момент Геродот стал logios, чтецом logoi или рассказов, написанных в прозе. Его историческая работа была написана в прозе. Первоначально представленный устно и создавался с почти театральным элементом. Его тема часто включала сражения, другие примечательные политические события и, особенно, чудеса чужих земель.Он совершал туры по греческим городам и на основные религиозные и спортивные фестивали, где предлагал выступления за плату.

В 431 г. до н. Э. В году между Афинами и Спартой разразилась Пелопоннесская война, и, возможно, именно эта война вдохновила Геродота собрать свои истории в непрерывное повествование. Сосредоточенный на теме имперского прогресса Персии, которому удалось противостоять только объединенным Афинам и Спарте, его Истории можно рассматривать как критику разжигания войны, которая угрожала охватить весь греческий мир.

Написано между 430 — гг. До н. Э. и 425 до н. Э. , Истории были разделены более поздними редакторами на девять книг, названных в честь девяти муз («Муза истории» Клио представляла первую книгу). По мере продвижения работы становится очевидным, что Геродот продвигает свою заявленную цель, чтобы «не допустить, чтобы великие и чудесные действия греков и варваров потеряли должное количество славы; и зафиксировать, какие причины первыми привели их к конфликту.»Только с этой точки зрения можно понять его вводную дискуссию о древнем краже жен; он пытается выяснить, кто первым сделал» запад «и» восток «взаимными антагонистами, а миф является единственным источником информации о Тема

Первые шесть книг широко рассказывают о росте Персидской империи.Сказание начинается с рассказа о первом «западном» монархе, вступившем в конфликт с «восточным» народом: Крез из Лидии напал на греческий город — государства Ионии, а затем (неверно истолковав загадочный оракул) также напали на персов.Как неоднократно случалось на протяжении Истории с теми, кто игнорировал хороший совет, Крез вскоре потерял свое королевство и почти свою жизнь. Крез был побежден Киром Великим, основателем Персидской империи, и Лидия стала персидской провинцией.

Вторая книга представляет собой длинное отступление от истории Египта, который преемник Кира, Камбиз, присоединил к Империи. Следующие четыре книги рассказывают о дальнейшем росте Империи при Дарии, Ионическом восстании и сожжении Сард (акт, в котором участвовали Афины и, по крайней мере, еще один греческий полис).Шестая книга описывает самое первое вторжение персов в Грецию, нападение на тех, кто помогало ионийцам, и поиски возмездия после нападения на Сарды, которое закончилось поражением персов в 490– годах до н. Э. в битве при Марафоне, Греция, недалеко от Афин.

Последние три книги описывают попытку персидского царя Ксеркса отомстить за поражение персов при Марафоне и окончательно присоединить Грецию к Империи. Истории заканчиваются в 479 году Б. г. н. Э., Когда персидские захватчики потерпели сокрушительное морское поражение при Саламине и почти полностью уничтожили свои сухопутные войска в Платеях. Таким образом, Персидская империя отступила к побережью Эгейского моря в Малой Азии, все еще угрожая, но сильно сдерживаясь.

Можно увидеть диалектическую тему персидской власти и ее различных эксцессов, проходящих нитью по всему повествованию — причины и следствия, высокомерие и судьба, месть и насилие. Даже странные и фантастические сказки, которые обильно разбросаны по тексту, отражают эту тему.На каждом этапе персидский монарх пересекает водоем или другое пороговое пространство и страдает от последствий: Кир нападает на массагетов на восточном берегу реки и оказывается обезглавленным; Камбиз нападает на эфиопов к югу от Египта, через пустыню, и сходит с ума; Дарий атакует скифов на севере и отбрасывается за Дунай; Ксеркс наносит удары, а затем наводит мосты через Геллеспонт, и его войска разбиваются греками. Хотя Геродот отклоняется от этого основного курса, он всегда возвращается к вопросу о том, как и почему греки и персы вступили в величайший известный тогда конфликт и каковы были его последствия.

Критика его произведений

Геродот получил двойные титулы «Отец истории» и «Отец лжи». Начиная, по крайней мере, со времен Цицерона «О законах» (книга 1, глава 5), велись споры относительно правдивости его рассказов и, что более важно, относительно того, в какой степени он знал, что сам создает измышления. . Геродота воспринимают по-разному: от хитрого и сознающего свои выдумки до легковерного и введенного в заблуждение своих источников.

Есть много случаев, когда Геродот, либо неуверенный в истинности события, либо не впечатленный сомнительными «фактами», представленными ему, сообщает несколько выдающихся рассказов о данном предмете, а затем объясняет, какое из них, по его мнению, является наиболее вероятным. Истории часто критиковались в древности за предвзятость, неточность и даже плагиат; Лукиан из Самосаты атаковал Геродота как лжеца в Verae Historiae и лишил его места среди знаменитых на Острове Блаженных.Многие современные историки и философы рассматривают его методологию в более позитивном свете как пионера относительно объективного исторического письма, основанного на исходных материалах. Некоторые, однако, утверждают, что Геродот преувеличивал масштабы своих путешествий и полностью сфабриковал источники.

Открытия, сделанные с конца девятнадцатого века, помогли восстановить репутацию Геродота. Археологическое исследование ныне затопленного древнего египетского города Ираклион и восстановление так называемой стелы Наукратис придают существенное значение ранее необоснованному утверждению Геродота о том, что Ираклион был основан во время египетского Нового царства.Благодаря растущему уважению к его точности, а также к его личным наблюдениям, Геродот теперь признан пионером не только в истории, но и в этнографии и антропологии.

Наследие

Геродот, как и все древнегреческие писатели и поэты, писал свое произведение в тени Гомера. Подобно Гомеру, Геродот представляет греческого врага, в его случае персидских захватчиков, объективно и без ворчливых оскорблений, которые древние летописцы обычно использовали для определения врага.Длинные отступления Геродота от сюжетной линии также были оправданы у Гомера. Но в отличие от своего великого предшественника, Геродот писал прозой и обращался не к легендарному прошлому, а, во многих случаях, к событиям в памяти живых, даже, очевидно, интервьюируя выживших в Марафонской битве.

Более поздним читателям Геродот может показаться наивно субъективным, слишком готовым к развлечениям и ненадежным как объективный историк. Британский историк Томас Маколей говорит, что Геродот «рассказывает свою историю как неряшливый свидетель, который, разжигаемый пристрастиями и предрассудками, не знаком с происходящим». установленные правила доказывания и не проинструктированные относительно обязательств его клятвы, смешивают то, что он воображает, с тем, что он видел и слышал, и выносит факты, отчеты, предположения и фантазии в одну массу.«Но такие суждения, по иронии судьбы, свидетельствуют о методологии, которую он в значительной степени изобрел. Так же, как древнегреческие мыслители разработали систематическую натурфилософию, основанную на спекулятивных неделимых« атомах », заложив основу для научного метода, Геродот сформулировал рациональный подход к изучению прошлое, которое более поздние историки уточнили с помощью стандартов науки и доказательств в современной академической дисциплине истории. Несмотря на его красочные отвлечения и неформальность стиля, Геродот остается авторитетом в Великой персидской войне, основным источником даже самых скептических из современных историков .

Как писатель яркой и живописной прозы, Геродот заложил основы исторического повествования и был признан крупнейшим писателем древнего мира. «О, если бы я был в состоянии, — говорит Лукиан, — быть похожим на Геродота, хотя бы в какой-то мере! Я ни в коем случае не говорю во всех его дарах, а только в какой-то одной точке; как, например, красота его язык, или его гармония, или естественная и особенная грация ионического диалекта, или его полнота мысли, или как бы то ни было, как называются те тысячи красот, которые, к отчаянию его подражателя, объединены в нем.«Цицерон называет свой стиль« богатым и изысканным », квинтилианский -« сладким, чистым и плавным ». Лонгин описал Геродота как« самого гомеровского из историков », в то время как Дионисий, его соотечественник, предпочитает его Фукидиду и считает, что он сочетается во всем необычайная степень совершенства возвышенности, красоты и истинного исторического метода композиции.

Благодаря Геродоту история стала не просто загадочным предметом, но популярной формой литературы с участием величайших современных историков и авторов научной литературы, от Эдварда Гиббона до Дэвид Маккаллох в долгу перед греческим «отцом истории» как за его критический интерес к прошлому, так и за скрупулезное литературное мастерство.

См. Также

• Фукидид, древнегреческий историк, которого часто называют «отцом истории»

Ссылки

Первичные источники

• Несколько английских переводов Истории Геродота доступны во множестве редакции. Наиболее доступны переводы:
  • Годли, А. Д., 1920; переработано в 1926 году. Перепечатано в 1931, 1946, 1960, 1966, 1975, 1981, 1990, 1996, 1999, 2004 годах. Доступно в четырех томах из Классической библиотеки Лёба, издательство Гарвардского университета.ISBN 0674991303 Напечатано с греческим слева и английским справа.
  • de Sélincourt, Обри, первоначально 1954 год; пересмотренный Джоном Маринколой в 1972 году. Доступно несколько изданий Penguin Books.
  • Грен, Дэвид, Чикаго: University of Chicago Press, 1985.
  • Джордж Роулинсон, перевод 1858–1860 гг. Всеобщее достояние; доступно множество изданий, хотя наиболее распространенными из них до сих пор остаются выпуски Everyman Library и Wordsworth Classics.
  • Робин Уотерфилд, Oxford World’s Classics, 1998.

Вторичные источники

• Баккер, Эгберт Э.А. (ред.), Спутник Брилла Геродоту. Лейден: Brill Academic Publishers, 2002. ISBN 20602
• Эванс, Дж. А. С., Геродот: исследователь прошлого: три очерка. Princeton University Pr, 1991. ISBN 0691068712
• Fehling, Detlev. Геродот и его «источники»: цитирование, изобретение и повествовательное искусство, Перевод Дж. Хауи. Классические и средневековые тексты, статьи и монографии Арки, 21.Лидс, Великобритания: Фрэнсис Кэрнс, 1989. ISBN 05707
• Флори, Стюарт, Архаическая улыбка Геродота. Детройт: Издательство Государственного университета Уэйна, 1987. ISBN 0814318274
• Хартог, Ф., Зеркало Геродота. Беркли, Калифорния: Калифорнийский университет Press, 1988. ISBN 0520054873
• Латейнер, Д., Исторический метод Геродота. Торонто: University of Toronto Press, 1989. ISBN 0802057934
• Маколей, Томас Бабингтон, «Задача современного историка».»[1] Получено 7 мая 2008 г.
• Momigliano, A., Классические основы современной историографии. University of California Press, 1992. ISBN 0520078705
• Pritchett, WK, Школа лжецов Геродота. Амстердам: Gieben, 1991.
• Thomas, R., Геродот в контексте: этнография, наука и искусство убеждения. Oxford University Press, 2000; New Ed., 2002. ISBN 0521012414
• Internet Ancient History Sourcebook «Herodotus of Helicarnassus «[2] получено 2 мая 2008 г.

Внешние ссылки

Все ссылки получены 22 декабря 2017 г.

Онлайн-переводы

Источники

Энциклопедия Нового Света писатели и редакторы переписали и завершили статью Википедия в соответствии со стандартами New World Encyclopedia . Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства. Кредит предоставляется в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на участников Энциклопедии Нового Света, , так и на самоотверженных добровольцев Фонда Викимедиа.Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних вкладов википедистов доступна исследователям здесь:

История этой статьи с момента ее импорта в Энциклопедию Нового Света :

Примечание. могут применяться ограничения на использование отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

Путешествий с человеком, который изобрел историю Джастина Мароцци

Я закончил читать это вскоре после более старой книги Рышарда Капушинского с очень похожим названием (см. Мой обзор здесь).Оба классифицируются как путевые заметки, оба связаны с эпизодами и идеями древнегреческого писателя и путешественника Геродота.

Оба мужчины описаны как историки, журналисты и путешественники. Капушинский провел свою трудовую жизнь в качестве журналиста, работая в основном в Африке, и на веб-сайте Мароцци (http://www.justinmarozzi.com/about/) говорится, что он много путешествовал по Ближнему Востоку и мусульманскому миру, иногда работая журналистом. , иногда в качестве «эксперта по коммуникациям».

Капусцинский описал свою работу как «литературный репортаж» Джонатан Миллер назвал «своеобразным гением, не имеющим современного эквивалента, кроме, возможно, Кафки», и обсуждался как потенциальный кандидат на Нобелевскую премию (https: // www.theguardian.com/media/200 … pressandpublishing.booksobituaries)

Мароцци был назван «Санди Телеграф» «самым выдающимся писателем-путешественником нового поколения». Я часто задаюсь вопросом о ярлыке «писатель-путешественник / писатель-путешественник» и чувствую, что многие книги, классифицируемые таким образом, в основном представляют собой произведения о местах, истории и культурах, которые отличаются от места проживания писателя. Некоторые пишут о путешествиях (Патрик Ли Фермор, Уильям Далримпл, Пол Теру), некоторые о местах, в которых они жили какое-то время (Далримпл в Индии, Питер Мейл), а другие предлагают путевые заметки о проведенных отпусках (Билл Брайсон в Австралии , например).Иностранные корреспонденты пишут о странах, в которые они были отправлены, часто после того, как уехали. Все они обозначены как туристическая литература и научно-популярная литература, но только из этого крошечного примера диапазона письменной литературы о путешествиях ясно, что их объем и задачи различаются, как и качество письма.

Мароцци пишет как журналист с историческим образованием и давним интересом к Ближнему Востоку. По его мнению, письмо о путешествиях имеет долгую и выдающуюся историю искусственности и преувеличений.Он часто позволяет своим литературным амбициям взять верх, ценит хороший рассказ или забавную цитату выше строгой точности ». Он выстраивает Геродота в этой традиции и помещает туда себя как историка, путешественника, журналиста и политического аналитика.

В итоге я предпочел бы точность и возможность узнать о местах и ​​культурах, которые меня интересуют, а не возможность посмеяться над чужими странностями.

Вдохновленный Геродотом, Мароцци путешествует в Турцию, Ирак, Египет и Грецию вслед за мастером.
Он пишет легко, часто небрежно, переключаясь между наблюдениями Геродота и своими собственными, никогда не упуская возможности включить рассказы о современных сексуальных сплетнях, которые могли бы заинтересовать Геродота, который сам замечательно интересовался непристойными рассказами.

Он работал в Багдаде более года во время иностранной оккупации и войны в Ираке. Здесь он как иностранный корреспондент использует свои навыки политического анализа в полной мере, наблюдая за отношением и поведением оккупационных сил и иракцев, которых он встречает.Его интерес к истории Ирака не разделяли ни американцы, ни другие европейцы, но Мароцци ищет музеи, археологов, историков и исторические места.

Побывать в Вавилоне было его мечтой. Он ездил туда с оккупационной армией, записывая разговоры и интересы солдат. Секс, девушки, бомбы, смерти, девушки.

Он глубоко потрясен ужасным ущербом, нанесенным оккупационными силами этому международно значимому объекту. Они основали военный лагерь на месте древнего Вавилона, где танки, грузовики, землеройные машины и бронетранспортеры «копали, выравнивали, утрамбовывали и гробили землю», создав автостоянку на вершине погребенного города.Поляки и американцы обвиняли друг друга. Ни один из них не взял на себя ответственность за осквернение, и у вас сложится очень сильное впечатление, что военные не замечали его значения и совершенно не беспокоились о том, что они сделали, и уж точно не солдаты на земле, чьи голоса он воспроизводит с ужасающей ясностью.

В Салониках он исследует греко-турецкие предрассудки и ненависть, снова поднимая разрыв между Востоком и Западом. Там он обнаруживает увлекательный проект Центра демократии и примирения в Юго-Восточной Европе, который пишет новаторские истории региона, «направленный на борьбу с балканским национализмом в школьных учебниках истории региона.Он предлагает альтернативную версию прошлого, более сбалансированное изображение, лишенное этноцентрических стереотипов и националистической идеологии, семи веков от возникновения Османской империи до катаклизма Второй мировой войны ».

«Это история на передовой. Геродот освобожден. Вынимают из класса и бросают на политическую сцену. История о том, как история может разжигать раздоры и войны, обострять разногласия, демонизировать соседей, как она может укреплять понимание и терпимость, способствовать миру и примирению.’

Это страстно бесстрастная история, в которой очень тщательно проверяются факты: команда не может допустить ни единой ошибки, иначе их работа потерпит неудачу. Они дают разные точки зрения и используют оригинальные источники. Они получили много комплиментов, и серию использовали в школах многих стран. Самая злобная критика исходила из Греции, а не из Хорватии, Сербии или Турции.

Я хотел бы знать, что случилось с этим проектом.

Историю так часто используют как причину ненависти и оправдания войны, отрадно видеть, как ее используют для формирования толерантности.

Меня больше всего интересовали части этой книги, которые дали мне новую информацию, новое понимание того, как общество находится под давлением, что люди думают о вещах, которые для них важны.
Я не испытываю соблазна читать что-нибудь еще от него, в то время как мне очень интересно следить за Kapuściński
Общий рейтинг 3.5, пониженный до 3.

II. Путешествия и путешествия. Геродот о Египте. Профессор Джордж Х. Чейз. 1909-14. Лекции по гарвардской классике. Гарвардская классика

ГЕРОДОТА называют «отцом истории».Эта фраза восходит к Цицерону, и ее справедливость была общепризнана, поскольку Геродот был первым писателем в европейской литературе, который использовал слово «история» в том значении, в котором оно используется с тех пор, и чтобы проиллюстрировать это. имея в виду состав истории в современном понимании этого слова. До его времени существовала литература, которая в некотором роде напоминала историю, сочинения так называемых логографов, состоящие из «логосов» или «сказок», которые трактовали в манере, очень напоминающей эпос, истории, связанные с основанием греческие города, или генеалогия отдельных семей, или чудеса отдаленных регионов.Сам Геродот показывает влияние этого более раннего письма; его история полна «логосов», и он проявляет большой интерес к географии далеких стран, нравам и обычаям чужих народов. Но то, что отличает его от его предшественников и дает ему уникальное место в истории литературы, — это тот факт, что он был первым писателем, который предпринял повествование о серии событий мирового значения по всеобъемлющему плану и проследил их в них. события причинно-следственные связи.	1
ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ ИРОДОТА Тема «Истории Геродота» — борьба между персами и греками, которая в большей степени, чем какое-либо другое событие, определила более поздняя история Европы. Есть много отступлений, но главная тема никогда не упускается из виду во всех девяти книгах, на которые работа была разделена более поздними грамматиками. В более ранних книгах прослеживается постепенный рост персидского могущества, завоевание Лидийской империи, Вавилона и Египта 1, а также персидские экспедиции в Скифию и Ливию; с Книгой V мы подходим к ионийскому восстанию и сожжению Сард — событиям, которые привели к нападениям персов на Грецию; Книга VI описывает наказание ионийских городов и первое вторжение, закончившееся славной победой Марафона; а остальные книги описывают великое вторжение Ксеркса.	2
Геродот, несомненно, черпал вдохновение из того времени, в котором он жил. Он родился в начале пятого века и был следующим поколением тех, кто принимал участие в персидской борьбе. Он, должно быть, знал и разговаривал со многими людьми, сражавшимися при Марафоне и Саламине. Его собственный родной город, Галикарнас в Карии, находился под властью Персии, так что он, должно быть, рано научился знать персидскую власть и бояться ее. Кажется, что судьба и склонности сделали его путешественником.Он дважды был изгнан из своего родного города и в течение многих лет был «человеком без страны, пока, наконец, не получил гражданство в городе Турии на юге Италии, своего рода международной колонии, основанной афинянами в 443 году. До н.э. на месте старого города Сибари. Он определенно провел некоторое время в Афинах, где он наслаждался дружбой Софокла и, несомненно, других представителей этой блестящей группы писателей и художников, чьи произведения сделали «Эпоху Перикла» 2 синонимом «великой эпохи» в греческой литературе. и искусство.Есть традиции, что он читал публично в Афинах, Олимпии, Коринфе и Фивах; и он из первых рук говорит о многих других местах в Греции.	3
ДИАПАЗОН И ЦЕЛЬ ЕГО ПУТЕШЕСТВИЙ Но путешествия Геродота не ограничивались Грецией и ее ближайшими окрестностями. Из его собственных утверждений мы узнаем, что он путешествовал через Персидскую империю в Вавилон и даже в далекие Сузы и Экбатану; посетил Египет и поднялся по Нилу до Элефантины; отправился морем в Тир и в Ливию; и совершил путешествие к Черному морю, посетив Крым и землю колхийцев.	4
Похоже, он также путешествовал по внутренней части Малой Азии и вдоль сирийского побережья до границ Египта.	5
Цель этих путешествий представляет собой интересную проблему. Самым простым и естественным было бы предположение, что они были предприняты просто как средство подготовки к написанию Истории. Но возможны и многие другие теории. Считалось, что Геродот был купцом и что его путешествия были в основном деловыми.Против этого можно возразить, что История не содержит свидетельств коммерческой точки зрения и что Геродот говорит о купцах, как он говорит о многих других сословиях, без намека на особый интерес. Опять же, утверждалось, что путешествия были совершены просто для сбора свидетельств о чужих землях, без прямой ссылки на Историю. Сторонники этой теории полагают, что Геродот был профессиональным чтецом, подобно рапсодам, читавшим гомеровские стихи, только тем, что он взял в качестве своего предмета не великие события героической эпохи, а описание далеких стран и их жителей — что Короче говоря, он был чем-то вроде древнего Стоддарда или Бертона Холмса.Для такой веры традиция, согласно которой он читал части своих работ в разных местах Греции, и количество места, посвященное аспектам зарубежных стран и путям чужих народов в самой Истории, придают определенный оттенок. Наконец, возможно, что некоторые из путешествий имели политическое значение. Большинство стран, которые посетил Геродот, были регионами, знание которых имело большое значение для греческих государственных деятелей V века, особенно для Перикла с его хорошо известным планом основания Афинской империи, и отмечается, что большая часть Сумма в десять талантов (более 10 000 долларов), которую Геродот получил от Афинского собрания, вряд ли могла быть заплачена просто за серию чтений, но должна была быть наградой за политические услуги.Все эти теории предполагают интересные возможности, но ни одна из них не может быть доказана. Сам Геродот просто заявляет, что его История была написана «для того, чтобы не забыть человеческие дела и чтобы великие и чудесные произведения греков и варваров не утратили своего имени». В любом случае, факт остается фактом: он, наконец, привел свои материалы в ту форму, в которой они есть у нас, и таким образом утвердил свою славу как первого писателя истории.	6
ВЕРСИЯ ИРОДОТА Еще один вопрос, который активно обсуждался, — это пригодность Геродота для выполнения поставленной им задачи.Даже в древности История подвергалась жестоким нападкам. Плутарх написал эссе «О злобе Геродота», а поздний грамматист Элий Гарпократ, как говорят, написал книгу под названием «Ложь в истории Геродота». В наше время суждения о работе часто бывают суровыми, и даже самые большие поклонники историка вынуждены признать, что в ней есть много серьезных недостатков. Как и большинство его современников, Геродот не знал другого языка, кроме своего собственного, и поэтому был вынужден полагаться на переводчиков или туземцев, которые говорили по-гречески.Сам он совершенно откровенен в этом вопросе и обычно сообщает источник своей информации. «Так говорят персы», «Так говорили мне египетские жрецы» — это типы выражений, которые повторяются снова и снова. Даже когда речь идет о греческих делах, он, кажется, обычно полагался на устную традицию, а не на документальные свидетельства; он редко упоминает надписи как источник своей информации. Было бы не совсем справедливо называть его полностью доверчивым и некритичным, поскольку он часто сомневается в истинности сделанных им заявлений и пытается сопоставить одну теорию с другой, как, например, когда он обсуждает наводнение Нила.Но у него, как и у большинства его современников, не была развита критическая способность, и вследствие этого страдает его работа. Более того, он был заядлым рассказчиком, и часто кажется, что он записывал истории просто для того, чтобы рассказывать их. Немало рассказов, которые он рассказывает, как, например, история о сокровищнице Рампсинитоса, относятся скорее к области фольклора, чем к области истории.	7
РЕЛИГИОЗНЫЙ ЭЛЕМЕНТ В ИРОДОТЕ Еще одно качество Геродота, которое неблагоприятно сказалось на его истории, было его сильной религиозной склонностью.Это был еще век веры, когда люди видели руку богов, проявляющуюся во всех человеческих делах, и Геродот был глубоко проникнут этой верой. Поэтому в Истории много внимания уделяется оракулам и знакам, а главы, посвященные чужим землям, наполнены попытками соотнести богов варваров с богами Греции. Вторая книга с ее постоянным стремлением доказать египетское происхождение многих греческих божеств является лишь наиболее ярким примером общей тенденции.	8
Поэтому работа Геродота, рассматриваемая как история, страдает серьезными недостатками, и неудивительно, что древние и современные критики соперничали друг с другом, указывая на них. Позиция многих из этих критиков хорошо выражена оксфордской рифмой: Жрецы Египта обманули вас, Вещь несложная. Но мы не позволим вам обмануть нас, Геродот! Геродот!	9
Тем не менее, следует сказать, что, несмотря на множество враждебных критических замечаний, немногих людей заставили поверить в какую-либо недобросовестность со стороны Геродота.Недостатки, которые выявляет его работа, являются пороками его расы и его времени; и для их компенсации у него много заслуг. Немногие греки любого возраста проявили себя так справедливо в отношениях с варварскими народами. Он так же готов восхвалять то, что кажется хорошим в обычаях чужих народов, как он готов восхвалять обычаи греков. Если он слишком любит рассказы, чтобы быть хорошим историком, по крайней мере, он князь рассказчиков. Его стиль ясен, прост и прямолинеен, повсюду проявляется «искусство, скрывающее искусство» — замечательное достижение, если учесть, что это первая литературная проза, написанная в Европе.Наконец, немногим писателям любого возраста удалось так хорошо запечатлеть в своих произведениях печать личности. По мере того, как мы читаем страницы Истории, перед нами живо предстает картина автора. Мы почти можем видеть его так, как будто он с табличкой и пером в руке следует за переводчиком или священником через великие города Персидской империи или храмы Египта, нетерпеливо слушает и задает вопросы, быстро замечает отличия от своего греческого образа действий. вещи, вежливые, отзывчивые, всегда следящие за историей, которая украсит его повествование.Совершенно независимо от своей ценности как записи фактов, «История Геродота» чрезвычайно интересна как человеческий документ, как запись верований и впечатлений замечательного представителя замечательной расы в период ее наивысшего развития.	10

Геродот: Вторая книга

Геродот: Вторая книга

---

Книга вторая

Египет

Камбиз становится царем Персидской империи (530-522 гг. До н.э.).Его вторжение в Египет лидирует Hdt. в египетскую этнографию (1). Как египетский фараон Псамметих (ок. 660 г. до н. Э.) Использовал детскую речь, чтобы исследовать вопрос о том, что была древнейшей цивилизацией, и она была названа Фригией (2). HDT. получил это сведения от жрецов Гефеста (Птаха) в Мемфисе; они сказали ему много другого о египетских богах, о чем он отказывается рассказывать (3). Замечания по Египетский календарь, который Hdt. находит более действенным, чем греческий. Египтянин инновации в религии, архитектуре и скульптуре (4).Доказательства теория о том, что большая часть Египта когда-то была под водой (5). География и топография Египет (6-9). Еще одно доказательство теории аллювиальных земель; размер Нила и природа Красного моря (10-11). Еще одно доказательство: земля Египта (12). Еще одно доказательство: берега Нила сегодня выше, чем были когда-то давно. (13). Значение разлива Нила для сельского хозяйства Египта (14). «Ионийцы» (то есть Анаксимандр или Гекатей) определили Египет как только Нил. дельта; но HDT.утверждает, что раса египтян намного старше Нила дельта, недавнее аллювиальное месторождение. Разделение всего мира на Ионийцы в Европу, Азию и Ливию поэтому неадекватны (15-16). Египет действительно больше, чем дельта Нила, и его следует классифицировать как четвертый массив суши (17). Взгляды Хэдта на пределы Египта подтверждаются оракулом. Аммона, который заставляет все народы в районе Нила воздерживаться от употребления говядины. (18).

Тайны Нила

Почему Нил поднимается и опускается по регулярному сезонному графику (19)? HDT.знает три теории по этому поводу. Он быстро отвергает первые два, которые являются (а) наводнение вызвано Этезианскими ветрами, и (б) что настои воды из реки под названием Океан ответственны (20-21). Он также отвергает третью теорию о том, что наводнение вызвано таянием снега. В По мнению Х.Д., река под названием Океан — это поэтический вымысел (22-23). Его собственный Считается, что изменяющаяся близость Солнца к Египту может объяснить потоп узоры (24-27). Каковы истоки Нила? Теория одного священника отклонено (28).Спускаясь по Нилу, можно добраться до острова Тахомпсо, а затем город Мероэ (29). История о том, как египтяне называли Асмаки, или «дезертиры», поселились среди эфиопов (30). В завершается рассказ о путешествии по Нилу; после четырех месяцев пути нет ничего но пустыня (31). Возобновляется вопрос об источниках Нила. Этеарх, король Аммонийцы, рассказывают историю некоторых людей, которые были похищены африканскими пигмеями. и доставлены в город далеко к западу от Аммона.Этеарх считает, что река Через этот город протекает Нил (32). Hdt., Который думал, что Нил течет на запад (а не на юг) от Сиены, подтверждает эту точку зрения (33-34).

Египетские обычаи

Египетские обычаи покупок, ткачества, снятия одежды и разделение религиозных ролей мужчин и женщин противоположно другим народов ‘(35). То же самое и с их волосами, зерном, крайней плотью и использованием буквы (35).Египтяне, особенно священники, очень озабочены чистота; священников кормят говядиной, гусем и вином, но нельзя есть рыбу или фасоль (37). Метод жрецов для определения, есть ли бык ритуально чистый для жертвоприношения (38). Жертвенные процедуры, включая то, как Египтяне используют голову быка в качестве фармака, или ритуального козла отпущения (39). Главное женское божество египтян почитается жертвоприношениями быков (40). Египтяне приносят в жертву только быков, но не коров, которые являются священными для Исиды.Там представляет собой сложный обряд захоронения мертвого скота (41). Почему египтяне Фивы приносят в жертву козлов вместо баранов? Потому что Зевс Аммон когда-то замаскировался сам как баран на встречу с Гераклом (42).

Египетские основы греческой религии

Геракл изначально египетский бог и часть их пантеона двенадцать, а не греческий герой (43). Исследования Геракла привели его к Финикийский Тир и Фасос, где он смог подтвердить, что Геракл как олимпийский бог предшествовал Гераклу как греческому герою (44).Почему Египтяне Мендеса не приносили в жертву козлов? Потому что они считают Пана главным божество. В Mendes Hdt. наблюдал ритуальный секс между женщиной и козой (46). Свиньи и свинопасы нечисты для египтян по причинам Hdt. отказывается дайте; но они приносят свиней в жертву Луне, а также Дионису (47). В Египтяне носят изображения с подвижными фаллосами в своих процессиях для Диониса, а не просто фаллосов, как это делают греки (48). Фаллический процессия для Диониса была представлена ​​Греции Мелампом через Кадма и Финикийский Тир (49).Большинство греческих богов заимствованы из Египта; исключения Посейдон, Диоскуры, Гера, Гестия, Фемида, Грации и Нереиды. Посейдон имеет ливийское происхождение (50). Гермы, статуи с вертикальными фаллосами, были завезены в Грецию пеласгами. Пеласги представили «имена» (то есть функции) греческих богов из Египта (51-52). В Греческие боги появились относительно недавно. Их пантеон был сформирован Гомером и Гесиод, которого HDT. датируется не ранее 850-825 гг. до н.э. (53).Египтяне говорят что оракулы в Додоне и Аммоне сначала были укомплектованы жрицами похищен из египетских Фив (54). Но жрицы Амона говорят, что их оракул и тот, что в Додоне, были основаны по указанию черного голубя. который прилетел сюда из Фив (55). HDT. объясняет, что вторая история всего лишь искаженная версия первой: пеласги называли египетскими женщина голубь из-за ее странной речи и черный из-за своей национальности (56-57).У египтян зародились греческие гадания и религиозные собрания. Список египетских фестивалей в разных городах (58-59). Шествие и фестиваль в честь Артемиды в Бубастисе (60). Ритуал сетует на праздник Исиды в Бусирисе (61). Праздник лампад Афины в Саисе (62). Имитация битвы на празднике бога войны в Папремисе (63 г.). В У египтян также зародился греческий обычай ритуального очищения перед входом. священное место после секса (64).

Исправляя Гомера: Париж и Елена в Египте

Египетские священники говорят, что Пэрис и Хелен сбились с курса на их путь в Трою и потерпел кораблекрушение возле святыни Геракла в Египте. Слуги Пэрис укрылся в святыне и объявил его насильником местным жителям. Египетский чиновник Тонис. Тонис арестовал Пэрис и предстал перед королем Протей в Мемфисе (113-14). Протей провел расследование и объявил Александр виновен; он оставил Елену в Египте и отправил домой Париж (115).Цитаты Гомера доказывают, что он знал об этой версии (116). Это, кстати, тоже доказывает, что Cypria, стихотворение из Эпического цикла, не написаны Гомером (117). Все это приводит Hdt. спросить египетских жрецов, считают ли они Троянская война действительно случилась. Сам Менелай сказал своим предшественникам, что сделал, но греки только узнали правду, что Елена была в Египте после падение Трои (118). Менелай отправился в Мемфис, чтобы забрать Хелен, и был здоров. получен Протеем; но позже он с позором бежал из Египта, пожертвовав двумя детей, чтобы успокоить встречный ветер (119).HDT. верит в эту версию и поддерживает это аргумент, основанный на вероятности: если бы у троянцев была Елена, они бы наверняка вернули ее, а не позволили уничтожить весь их город (120).

Заключение этнографии Египта

Социальные классы Египта (164). Провинции класса воинов Hermotybies (165). Провинции класса воинов Каласири (166). Есть ли у греков более высокий социальный статус воинов над торговцами? родом из Египта (167)? Привилегии, показанные египтянами классам воинов (168).Амасис (царь Египта, ок. 569-525) свергает Априса и позволяет ему быть казненным египтянами. Гробницы двух королей в Саисе (169 г.). Могила Осириса в Саисе (170 г.). Тайны Осириса на озере в Саис можно сравнить с теми, что были у Деметры в Элевсине в Аттике; но HDT. не буду описывать (171). Амасис убеждает египтян принять его править, заставляя их поклоняться статуе, сделанной из ночного горшка; это показывает, что великие дела могут происходить из скромных источников, как это делает Амасис. (172).Распорядок дня Амасиса: утром работа, остальное время вечеринка. день. Амасис защищает этот образ жизни перед своими друзьями (173). Почему Амасис предпочитал одни оракульные святыни над другими: избранные справедливо осудили его воровства, прежде чем он стал королем (174). Архитектурные чудеса по заказу Амасис; колоссальные скульптуры Гефеста в Саисе и Мемфисе (175-76). Египет процветает при Амасисе. Его закон, что каждый мужчина должен объявить Власти тем, чем он зарабатывает на жизнь, было усыновлено Солоном (177).В Филеллический характер Амасиса демонстрирует греческая колония в Наукратисе в Египет и различные греческие святилища, которые он разрешил в стране (178). Наукратис был единственным портом, через который можно было легально войти в Нил. (179). Амасис способствует восстановлению храма Аполлона в Дельфах. (180). Амасис заключает союз с греческой колонией Кирена в Ливии и женится на женщине из королевской семьи Кирены. Как ее молитвы разрешили их трудности в спальне (181).Предметы, посвященные Амасису, еще предстоит замечен в Кирене, Самосе и Линдусе (182).

---

Гул 110 | Рид Классика | Рид Библиотека | Рид | Персей

Геродотов | Assassin’s Creed Вики

Где картины? Эта статья нуждается в большем количестве изображений и / или изображений лучшего качества для достижения более высокого статуса. Вы можете помочь Assassin’s Creed Wiki, загрузив на эту страницу более качественные изображения.

Геродот

Геродот (родился ок. 484 г. до н. Э.), Или Геродот , был одним из первых греческих историков. Его самая известная работа, которую в западном обществе часто называют «Отцом истории», — это « Истории », хроника Греции, которая позже была разделена на девять книг, названных в честь муз. ^[1] Критики, однако, высмеивали его как «Отца лжи» из-за его склонности к приукрашиванию. ^[2]

Во время Пелопоннесской войны Геродот сопровождал Кассандру в ее приключениях и задокументировал ее испытания. Эти записи в конечном итоге были потеряны во времени до их повторного открытия в 2018 году Лейлой Хассан из Братства Убийц. ^{[3] [4]}

Биография

Молодость

Геродот родился в 484 г. до н.э. в городе Галикарнас. В конечном итоге тиран Лигдамис II принудил его к изгнанию на остров Самос, а затем вернулся, чтобы свергнуть его в результате переворота. ^[5]

Перед Пелопоннесской войной Геродот встретился и познакомился с капитаном корабля Adrestia Варнавой. ^[6] Геротод также подружился с афинским государственным деятелем Периклом, который руководил Афинами во второй половине V века до нашей эры. ^[7]

Примерно в это время Геродот также регулярно путешествовал по Греции, документируя то, что он видел, в его Истории . ^[6] Однажды он также посетил остров Андрос, где наткнулся на большой свод с таинственными формами, вырезанными на камне.Однако, так как он не мог войти, Геродот оставил его в покое и продолжил свое путешествие. Он также узнал о легендарном копье, которым владел царь Спарты Леонид I в битве при Фермопилах. ^[8]

В 440-х годах до нашей эры он опубликовал свои знаменитые «Истории » , назвав каждый том в честь Муз греческой мифологии. ^[1]

Встреча с туманом

Геродот : « Меня зовут Геродот. Я рассказчик, или был.Эта война подталкивает всех нас к новым крайностям. «

Кассандра : « Это правда. Почему вы скрываете свою личность? »

Геродот : « Я здесь от имени человека в Афинах. Очень могущественный человек. Мы намерены окончательно положить конец этой войне. »

— Геродот представился Кассандре, 431 г. до н. Э. ^{[src] — [m]}

Первая встреча Геродота с Кассандрой

В 431 г. до н. Delphi.Там он воссоединился с Варнавой и был представлен Кассандре, которая пришла искать помощи Пифии в местонахождении ее семьи. Узнав Копье Леонида, Геротодос представился Кассандре и объяснил свою миссию в Дельфах. Геротодос сообщил Кассандре, что что-то странное в Дельфах; количество стражников увеличивалось, и люди отворачивались от Оракула. ^[7]

Тем не менее, Кассандра пошла вперед и посетила Пифию за ответами, но в конце концов стражники помешали ей.Она встретилась с Геродотом у храма, который сообщил ей, что Варнава вернулся на ее корабль. ^[7] Кассандра рассказала Геродоту о своем прошлом, и Пифия, по-видимому, знала об этом. Когда она говорила о Куте Космоса, Геродот сказал Кассандре, что знает, и предположил, что Пифия, возможно, была испорчена Культом. Поскольку Кассандра стремилась встретиться с Пифией лично наедине, Геротодос предложил ей посетить Дом Пифии в Хоре Дельф, где Пифия жила, когда не в святилище. ^[7]

После того, как Кассандра это сделала, она встретилась с Геродотом за пределами Хоры и сообщила о своих находках, включая местонахождение камеры, используемой культом под Храмом Аполлона. Геродоту было велено ждать ее у входа в зал, поскольку она готовилась забрать маску и одежду, необходимые для ее культиста. ^[9]

После того, как Кассандра переоделась в культа, она встретилась с Геродотом у входа, доверив ему свое оборудование.Когда через некоторое время она вернулась на поверхность, Геродоту рассказали о том, что она узнала: о планах культа, а также о том, что ее брат жив и работает на Культ Деймоса. Геродот убедил Кассандру отправиться с ним в Афины, чтобы сообщить Периклу о том, что они нашли, но не без просьбы встретиться с ним у Льва Леонида в Малисе. ^[10]

Путешествие на Андрос и Афины

Геродот и Кассандра у льва Леонида

У льва Леонида Геродота встретила Кассандра и попросила ее вынуть копье.Когда Геродот коснулся кончика копья, ему и Кассандре было показано видение битвы и смерти Леонида в битве при Фермопилах. Это, по-видимому, подтвердило подозрения Геродота о связи Кассандры с покойным спартанским царем, и он дал misthios краткий обзор событий битвы. Затем Геродот рассказал Кассандре о хранилище со странной архитектурой, которое он обнаружил на Андросе, предположив, что копье может быть связано с ним и что им следует отправиться туда, чтобы узнать больше.Кассандра приняла его предложение, и оба отправились обратно к Adrestia в Кирре. Оттуда они отправились на Андрос. ^[11]

Олимпийские игры

Алкивиад, Геродот и Варнава на пирсе Киллен

Когда царь Спарты Павсаний поручил Кассандре добиться победы Спарты на Олимпийских играх 428 г. до н.э., Геродот был рад узнать, что они должны сопровождать спартанского чемпиона-панкратиста Тестиклеса. ^[12] Testikles, к сожалению, так и не добрался до Святилища Олимпии, и вместо него соревновалась Кассандра.Сам Геродот был вовлечен в спор между Макаром Дорианом и Лелексом Ионийцем. ^[13]

Приключение Атлантиды

Около 424 г. до н. Э. Геродот сопровождал Кассандру, когда она отправилась в Теру, чтобы встретиться со своим биологическим отцом, хотя он оставался на Adrestia . Когда она вернулась и сказала Геродоту, что ее отцом был не кто иной, как знаменитый философ Пифагор, Геродот был шокирован. ^[14] После того, как Кассандра собрала четыре артефакта Атлантиды и запечатала древний город, она заставила Геродота и Варнаву пообещать никогда никому не рассказывать об этом месте, на что они согласились. ^[15]

Возвращение на Самос

После сопровождения Кассандры в ее поисках Атлантиды, Геродот получил письмо из дома, в котором сообщалось о кончине его родителей. К сожалению, письмо дошло до него на пять лун позже, и он пропустил похороны. Геродот спросил Кассандру, будет ли она сопровождать его домой, чтобы выразить ему свое почтение, чему она была обязана. Прибыв на Самос, Геродот и Кассандра направляются в дом детства первого. Там они познакомились с другом детства Геродота Местором и старшим братом Феодоросом.Местор был счастлив снова увидеть Геродота после стольких лет, в то время как его брат не чувствовал того же. Теодорос сказал своему младшему брату засвидетельствовать свое почтение и уйти. ^[16]

После перехода к мемориалу его родителей с Кассандрой на них напали Последователи Ареса, хотя Кассандра быстро их отправила. Ухаживая за Местором и Теодоросом, они раскрыли то, что только что произошло, хотя ни один из них не был осведомлен о культе. Хотя они указали им на близлежащую пещеру, где члены культа организовали операции. ^[17]

После того, как Кассандра пошла вперед и убила всех последователей в пещере, Геродот и она исследовали пещеру и нашли сборник стихов Теодора, семейную реликвию и список влиятельных людей без имени Местора. . Они обнаружили, что Персия планировала вторжение на Самос и поддерживалась либо Местором, либо Теодоросом. Затем они возвращаются в Пифагорион, чтобы обвинить виновного. ^[18]

Обвинив предателя, Геродот и Кассандра попали в засаду бандитов, хотя мистиос быстро с ними справились.Теодорос был схвачен и содержался в лагере пиратского побережья, Геродот и Кассандра позже спасли его. Затем они пошли противостоять Местору, виновному. Геродот спросил Местора, почему он предал свою семью и Самос, но тот ответил, что Персия обещала, что он будет править Самосом. ^[19]

Было уже слишком поздно, так как на горизонте виднелась пара персидских кораблей, вторжение началось. Разобравшись с Местором, Геродот с Кассандрой сел на борт Adrestia , чтобы уничтожить персидские корабли.После этого они попрощались с Теодоросом. ^[20] Геродот, решив, что пора двигаться дальше, попросил Кассандру отвезти его в порт Пирей в Афинах, чтобы попрощаться с ним перед поездкой в ​​Фурию. Геродот поблагодарил Кассандру за то, что она взяла его на свои поиски, и вспомнил, как они провели время вместе. Затем пути Геродота и Кассандры разошлись. ^[21]

Более поздняя жизнь

После того, как у Копья Леонидаса Кассандры в конце концов закончилась энергия, Кассандра подарила его Геродоту для его исследований.Позже копье было закопано вместе с его исследованиями до 2018 года, когда его нашла Лейла Хассан. ^[6]

Наследие

К 48 г. до н. Э. Копию «Истории » Геродота можно было найти в Александрийской библиотеке, Египет. ^[1]

В 38 г. до н. Э. Записи Геродота о Египте использовались жрецами храма Тота на Синае для исследований. Однако позже они были сочтены заполненными дезинформацией и странными анекдотами, в результате чего некоторые из его исследований были отклонены. ^[22]

Галерея

Появления

Список литературы

.