Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждёт-пождёт с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи; Не видать милого друга! Только видит: вьётся вьюга, Снег валится на поля, Вся белёшенька земля. Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник в самый, в ночь Бог даёт царице дочь. Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный, Издалеча наконец Воротился царь-отец. На него она взглянула, Тяжелёшенько вздохнула, Восхищенья не снесла И к обедне умерла. Долго царь был неутешен, Но как быть? и он был грешен; Год прошёл, как сон пустой, Царь женился на другой. Правду молвить, молоди́ца[5] Уж и впрямь была царица: Высока, стройна, бела, И умом и всем взяла; Но зато горда, ломлива, Своенравна и ревнива. Ей в приданое дано Было зеркальце одно; Свойство зеркальце имело: Говорить оно умело. С ним одним она была Добродушна, весела, С ним приветливо шутила И, красуясь, говорила: «Свет мой, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?» И ей зеркальце в ответ: «Ты, конечно, спору нет; Ты, царица, всех милее, Всех румяней и белее». И царица хохотать, И плечами пожимать, И подмигивать глазами, И прищёлкивать перстами[6], И вертеться подбочась, Гордо в зеркальце глядясь. Но царевна молодая, Тихомолком расцветая, Между тем росла, росла, Поднялась – и расцвела, Белолица, черноброва, Нраву кроткого такого. И жених сыскался ей, Королевич Елисей. Сват приехал, царь дал слово, А приданое готово: Семь торговых городов Да сто сорок теремов. На девичник собираясь, Вот царица, наряжаясь Перед зеркальцем своим, Перемолвилася с ним: «Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?» Что же зеркальце в ответ? «Ты прекрасна, спору нет; Но царевна всех милее, Всех румяней и белее». Как царица отпрыгнёт, Да как ручку замахнёт, Да по зеркальцу как хлопнет, Каблучком-то как притопнет!.. «Ах ты, мерзкое стекло! Это врёшь ты мне назло. Как тягаться ей со мною? Я в ней дурь-то успокою. Вишь какая подросла! И не диво, что бела: Мать брюхатая сидела Да на снег лишь и глядела! Но скажи: как можно ей Быть во всём меня милей? Признавайся: всех я краше. Обойди всё царство наше, Хоть весь мир; мне ровной нет. Так ли?» Зеркальце в ответ: «А царевна всё ж милее, Всё ж румяней и белее». Делать нечего. Она, Чёрной зависти полна, Бросив зеркальце под лавку, Позвала к себе Чернавку И наказывает ей, Сенной девушке[7] своей, Весть царевну в глушь лесную И, связав её, живую Под сосной оставить там На съедение волкам. Чёрт ли сладит с бабой гневной? Спорить нечего. С царевной Вот Чернавка в лес пошла И в такую даль свела, Что царевна догадалась, И до смерти испугалась, И взмолилась: «Жизнь моя! В чём, скажи, виновна я? Не губи меня, девица! А как буду я царица, Я пожалую тебя». Та, в душе её любя, Не убила, не связала, Отпустила и сказала: «Не кручинься, бог с тобой». А сама пришла домой. «Что? – сказала ей царица, — Где красавица-девица?» – «Там, в лесу, стоит одна, — Отвечает ей она, — Крепко связаны ей локти; Попадётся зверю в когти, Меньше будет ей терпеть, Легче будет умереть». И молва трезвонить стала: Дочка царская пропала! Тужит бедный царь по ней. Королевич Елисей, Помолясь усердно богу, Отправляется в дорогу За красавицей-душой, За невестой молодой. Но невеста молодая, До зари в лесу блуждая, Между тем всё шла да шла И на терем набрела. Ей навстречу пёс, залая, Прибежал и смолк, играя; В ворота́ вошла она, На подворье тишина. Пёс бежит за ней, ласкаясь, А царевна, подбираясь, Поднялася на крыльцо И взялася за кольцо; Дверь тихонько отворилась. И царевна очутилась В светлой горнице; кругом Лавки, крытые ковром, Под святыми[8] стол дубовый, Печь с лежанкой изразцовой. Видит де́вица, что тут Люди добрые живут; Знать, не будет ей обидно[9]. Никого меж тем не видно. Дом царевна обошла, Всё порядком убрала, Засветила богу свечку, Затопила жарко печку, На полати[10] взобралась И тихонько улеглась. вернуться Молоди́ца (устар.) – молодая замужняя женщина. вернуться 6 Перст (устар., поэт.) – палец. вернуться 7 Сенна́я девушка – крепостная девушка, которая сидела в сенях перед комнатами господ и выполняла разные поручения. вернуться 8 Святые – здесь: то же, что иконы, образа́. вернуться 9 «Не будет ей обидно» – здесь: никто не обидит. вернуться 10 Пола́ти – в русской избе настил под потолком рядом с печью. На полатях спали. |
«Свет мой, зеркальце, скажи…» — МКУК «МЦБ Амурского района»
Какой язык Пушкин знал лучше русского? Кого Пушкин называл «подруга дней моих суровых»? Как назывался литературный журнал, основанный Пушкиным? Какой учебный предмет в лицее Пушкин больше всего не любил? Когда празднуется в России Пушкинский день?
В рамках проекта «Литературный фестиваль «Мой Пушкин», в Межпоселенческой центральной библиотеке интеллектуальный турнир «Мой Пушкин», посвящённый дню памяти поэта: старшеклассники школ города демонстрировали знание произведений поэта, традиций эпохи, в которой он жил. Учащимся было рассказано о занятиях в различных творческих мастерских и представлена театрализованная миниатюра «Дэнди на балу». А затем настала очередь участников продемонстрировать свою эрудицию, отвечая на задания ведущей Анны Никифоровой. Оценивали ответы заведующая отделом обслуживания Анна Янковая и главный библиотекарь Наталья Пронько.
В первом раунде турнира – «Где логика?» – по набору картинок надо было угадать название произведения Пушкина.
Два дуэлянта и портрет актёра Евгения Миронова намекали на «Евгения Онегина», портрет Петра I, каток медной проволоки и вид на Неву – на «Медного всадника». По женскому портрету, набору карт и игрокам за столом угадывалась «Пиковая дама». Второй раунд назывался «Импровизация» (по известной телепрограмме): один из участников команды должен продемонстрировать – жестами, мимикой, позами, но без единого слова – какого-либо из персонажей произведений Пушкина. Третий раунд – «Громкий разговор»: участник в наушниках должен прочитать по губам напарника отрывок из какого произведения он читает. В раунде «Что? Где? Когда?» знатоки за столом отвечали на вопросы о Пушкине, его эпохе и произведениях.
Пятый раунд – «Кто хочет стать миллионером» – предполагал выбор ответ на вопрос из четырёх вариантов. Затем наступил «Полный блэкаут»: в ящике был спрятан предмет, связанный с Пушкиным или его произведением, и надо было на ощупь угадать, какой именно. Например, любимое блюдо Пушкина – картофель. Или волшебный предмет, который в сказке Пушкина умел разговаривать: это, конечно, зеркало.
По результатам интеллектуального состязания третье место на турнире «Мой Пушкин» заняла команда 10-го класса школы № 2 «Дюма» (руководитель Е.В. Марина). Вторыми стали ученики 10 А класса школы № 5 им. Р. Турского (руководитель Т.В. Салова). А лучшие знания творчества Пушкина показала команда 10 Б школы № 3 «Амурозавры» (руководитель Д.Е. Протченко): Яна Кулик, Виктор Червинский, Дарина Лис, Анна Коробова, Юлия Сальникова. По признанию ребят, самым сложным для них стал вопрос про Дантеса. «Выйдя в отставку, этот человек поселился в родовом особняке в Париже и никого не принимал. Единственное исключение было сделано лишь для человека, на визитной карточке которого был указан его псевдоним «Онегин».
Все призёры турнира были награждены сертификатом на посещение кафе «Мармелад» и «обедом Пушкина» – билетами на литературную дегустацию «Обед для Пушкина» в Дом молодежи, которая состоялась 12 марта. Организаторы турнира выражают огромную благодарность за оказанную помощь в организации мероприятия учителям школ Амурска: Е.
В. Мариной, Е.В. Крыловой, Т.В. Саловой, Д.Е. Протченко, А.А. Бояркиной.
Зеркало: «Все бессмертно» | Текущий
Доля
- Значок/Поделиться/Facebook
- Значок/Поделиться/Twitter
- Значок/Поделиться/Электронная почта
Никогда еще не было людей, чьи творческие умы так одержимы вопросом о том, кто они и какова их судьба, как русские. Мыслитель латышского происхождения Исайя Берлин проследил эту тенденцию до Петра Чаадаева, московского салонного деятеля и диссидента девятнадцатого века, который был объявлен невменяемым и помещен под домашний арест после того, как расстроил царя, объявив имперскую Россию культурной пустошью, которая никогда не давала мир ничего ценного. Была ли Россия с ее православными церквами покинутым отверженным от остальной христианской Европы, приговоренным к варварству, или это была уникальная цивилизация со своим высшим духовным предназначением? Разгорелся спор между западниками и славянофилами.
Перенесемся в 1970-е годы в Советском Союзе, и режиссер Андрей Тарковский так и не приблизился к разрешению мучительной амбивалентности по отношению к своей нации, которая казалась уделом русского художника. Фрагмент письма Пушкина к Чаадаеву зачитывается в « Зеркало » (1975), самом личном фильме Тарковского, который более чем что-либо другое является размышлением о том, что значит быть дома или фатальным ребенком России. В этом отрывке Пушкин утверждает, что Россия спасла западную цивилизацию, впитав в себя татарские завоевания средневековья (Тарковский изобразил жестокие набеги пятнадцатого века в 19 веке).66-й Андрей Рублев,
о жизни титулярного иконописца). Собственных славянофильских наклонностей Тарковского в конце концов оказалось недостаточно, чтобы удержать его в СССР, так как атмосфера возобновившейся цензуры, начавшая нарастать в середине шестидесятых, после оттепели, наступившей под руководством Никиты Хрущева, усилила проблемы режиссера с государством.
бюрократии и сделал жизнь там невыносимой для него. Он также не мог счастливо жить где-либо еще. Он дезертировал после поездки в Италию для съемок своего шестого полнометражного фильма, Ностальгия (1983). Финальный образ этого фильма — тоскующий по дому писатель перед русской дачей, в стенах итальянского собора — предполагает неустранимый культурный дисбаланс в изгнании. Зеркало был четвертым из семи черт Тарковского, и это его наиболее онейрический и не поддающийся интерпретации. В его прелюдии ребенок на телеэкране подвергается гипнотерапии заикания, и его речь становится плавной; это как если бы угнетающее заклинание было снято. Это своего рода таинственное событие, лишенное объяснительного, сценического контекста, которое часто происходит в фильмах Тарковского. Он считал, что мир оживляется чудесными энергиями, которые нам нечего объяснять (менее всего государственным лакеям с ограниченной чувствительностью и воображением, которые требовали внесения изменений в его сценарии).
побег от социальной РИФМЫ или ПРИЧИНЫ | Arts
I ЭТО ИСТОРИЯ ЛЮБВИ И ГОРДОСТИ, ПЕЧАЛИ и трагедии, и она исполняется Бостонским балетом до 16 февраля в Wang Center.
Балет 9Спектакль «0017 Онегин, », поставленный Джоном Кранко в 1965 году, основан на поэме XIX века «
Занавес открывается перед сестрами Татьяной и Ольгой в саду их поместья, легкие и воздушные пастельные тона декораций создают идеальный фон для беззаботных танцев и прелестной невинности юной Татьяны (Лариса Понамаренко), кто поглощен книгой. С приездом любовника Ольги, Ленского, молодая пара танцует с соседскими друзьями. Ленского сопровождает его друг Онегин (Ласло Бердо), красивый русский дворянин, одетый в черное, в которого Татьяна сразу же влюбляется.
Действие II начинается с вечеринки по случаю дня рождения Татьяны, на которой девушки в темно-оранжевых, красных и коричневых платьях, напоминающих осенние листья, кружатся по сцене. Ленский бурно выражает свою горячую любовь к Ольге, когда вечеринка начинается. Поллиана Рибейро танцует роль Ольги с сильной техникой и привлекательной кокетливой улыбкой.
Третий и последний акт начинается несколько лет спустя в богато украшенном бальном зале дворца князя Гремина.
Татьяна, ныне его жена, выросла зрелой и красивой женщиной; одетая в прекрасное платье розового цвета, она демонстрирует свою преданность мужу, когда они танцуют перед своими гостями. Поседевший теперь Онегин возвращается из своих странствий только для того, чтобы обнаружить, что жена князя когда-то была молодой девушкой, любовь которой он отверг. Бердо демонстрирует глубокое понимание сожаления и печали Онегина в изображении болезненного момента открытия персонажа. В финальной сцене Татьяна в своей комнате читает любовное письмо от Онегина. Он приходит к ней, и они снова увлечены страстным па-де-де: ясно, что чувства Татьяны к Онегину никогда не были полностью подавлены. Измученные чувства любви и отчаяния запечатлены как в кульминационной партитуре, так и в хореографии Крэнко. Понамаренко и Бердо дополняют техническое совершенство своих па накалом эмоций, доводящих публику до предела, когда Татьяна тащит Онегина по сцене только для того, чтобы тот упал ему на грудь. В конце концов, однако, ее верность мужу берет верх, и по печальной иронии судьбы она разрывает письмо Онегина и со страдальческим выражением лица указывает на дверь.