«Выстрел» краткое содержание повести Пушкина – читать пересказ онлайн
9 мин.
Александр Пушкин
4.1
Средняя оценка: 4.1
Всего получено оценок: 5570.
Обновлено 25 Января, 2022
О произведении
Повесть А. С. Пушкина «Выстрел» была написана в 1830 году и вошла в известный болдинский цикл «Повести Белкина». Произведение относится к литературному направлению реализм и повествует об истории дуэли отставного гусара Сильвио и графа Б***. Повесть состоит из двух частей: в первой рассказчик узнает начало истории от Сильвио, во второй – ее завершение от графа.
Прочитать краткое содержание «Выстрела» Пушкина вы можете на нашем сайте. Предлагаемый пересказ поможет ознакомиться с сюжетом произведения и подготовиться к уроку русской литературы.
Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Ильиной Галиной Сергеевной.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 36 лет.
Место и время действия
События повести происходят в начале XIX века в России, в провинциальном местечке, а также в имении героя в Н** уезде.
Главные герои
- Сильвио – отставной гусар, ему около тридцати пяти лет, после службы поселился в бедном местечке. Самой большой страстью его была стрельба из пистолета, много лет жил намерением довести до конца дуэль с графом.
- Рассказчик – молодой армейский офицер, от лица которого ведется повествование. Уйдя в отставку, уехал в деревню, был знаком со всеми героями повести.
Другие персонажи
- Граф Б*** – «мужчина лет тридцати двух, прекрасный собою», противник Сильвио в дуэли.
- Графиня Б*** (Маша) – «красавица», жена графа Б***.
А ещё у нас есть:
Краткое содержание
Глава 1
Жизнь армейских офицеров в местечке *** проходила достаточно однообразно и скучно, военные «кроме своих мундиров, не видали ничего»
Единственным, кто выделялся в их обществе, был отставной гусар Сильвио – угрюмый мужчина с крутым нравом и злым языком, о котором офицеры практически ничего не знали. Он всегда щедро принимал военных у себя в доме, а любимым его занятием была стрельба из пистолета, которой он владел в совершенстве.
В один из вечеров офицеры у Сильвио сели играть в карты. Как правило, хозяин во время игры всегда молчал, без слов исправляя ошибки игроков в записях. В тот раз среди офицеров находился новенький, не знавший о привычках Сильвио. Заметив действия хозяина, он вспылил и бросил в Сильвио медный подсвечник. Разозлившись, хозяин попросил его уйти.
Вопреки ожиданиям офицеров, Сильвио не отомстил обидчику, что пошатнуло его репутацию среди военных, но со временем эта история забылась.
Однажды Сильвио пришло письмо, которое он с нетерпением открыл и прочел, после чего объявил офицерам, что ему нужно срочно уехать и он приглашает всех к себе в гости
.
После ужина Сильвио попросил рассказчика, с которым был в дружеских отношениях, остаться для разговора. К изумлению собеседника, Сильвио рассказал, что не вызвал тогда обидчика на дуэль, потому что не имеет права подвергать себя смертельной опасности – «шесть лет тому назад я получил пощечину, и враг мой еще жив»
.
В молодости, служа в *** гусарском полку, Сильвио был «первым буяном в армии»
, постоянно участвовал в дуэлях и офицерских пирушках. Товарищи его обожали, а командиры смотрели на него как на «необходимое зло»
. Как-то к ним перевели человека «богатой и знатной фамилии»
. Он пытался завести с Сильвио дружбу, однако мужчина, завидуя успехам, везению и статусу новенького, возненавидел его. Как-то на балу у польского помещика Сильвио повздорил с любимцем фортуны, тот вспылил и дал ему пощечину.
Дуэль назначили на рассвете. Бросили жребий, первым выпало стрелять сопернику. Он выстрелил и попал Сильвио в фуражку. Пришла очередь Сильвио, но, взбешенный полным равнодушием соперника к происходящему (тот в ожидании выстрела спокойно ел черешню), герой опустил пистолет и, сказав, что не хочет мешать ему завтракать, завершил поединок.
После случившегося Сильвио вышел в отставку, каждый день думал о мщении и наконец время пришло. Хозяин показал рассказчику пришедшее письмо, в котором говорилось, что «известная особа»
граф Б*** вскоре должен жениться. Сильвио едет в Москву, желая увидеть, «так ли равнодушно примет он [соперник] смерть перед своей свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями»
.
Глава 2
Прошло несколько лет. По домашним обстоятельствам рассказчик поселился в
. Ему было здесь очень одиноко – от скуки не спасали ни книги, ни общение с ключницей, ни беседы с «горькими»
соседями. Однако «во вторую весну»
жизни в деревне рассказчик узнает, что в соседнее богатое поместье приезжают хозяева – граф и графиня Б***.
Соседи приняли рассказчика очень гостеприимно. Во время дружеской беседы с графом и графиней рассказчик заметил картину, которая «была прострелена двумя пулями, всаженными одна в другую»
и, отметив меткость стрелка, вспомнил о своем старом знакомом Сильвио.
Услышав это имя, хозяева пришли в волнение. Как оказалось, граф был тем самым офицером, которому Сильвио много лет хотел отомстить за равнодушие во время дуэли, а картина является «памятником»
их последней встречи.
Пять лет назад граф женился, и медовый месяц они с графиней провели здесь, в деревне. Как-то по возвращении с конной прогулки графу сообщили, что в кабинете его ждет не пожелавший представиться мужчина. Узнав в запыленном, обросшем бородой госте Сильвио, граф почувствовал, «как волоса стали вдруг на нем дыбом»
. Сильвио сообщил, что приехал закончить их дуэль и отмерил двенадцать шагов. Граф приказал никого не впускать. Вынув пистолет, Сильвио, испытывая терпение противника, долго медлил, а после опустил оружие, предложив бросить жребий. На этот раз графу снова выпало стрелять первым: «Ты, граф, дьявольски счастлив»
, – сказал Сильвио с усмешкою.
Граф выстрелил и попал в картину. В момент, когда Сильвио начал прицеливаться, в комнату вбежала Маша и бросилась мужу на шею.
Граф, пытаясь успокоить жену, сказал, что они со старым другом шутят. Маша обратилась к Сильвио, спросив, действительно ли это так.
– и хотел выстрелить в графа, но женщина бросилась к ногам Сильвио. В бешенстве граф крикнул ей встать, приказывая противнику наконец выстрелить. Однако Сильвио сказал, что уже доволен поединком, ведь увидел смятение и робость графа. И со словами «Будешь меня помнить. Предаю тебя твоей совести»
направился к выходу, но, остановившись в дверях, почти не целясь, выстрелил в картину в точности в то место, куда ранее попал граф. Сильвио уехал прежде, чем граф успел опомниться.
С Сильвио рассказчик больше не встречался, однако слышал, что он «во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами»
.
И что в итоге?
Сильвио — пощадил соперника, не выстрелив в него; по прошествии лет убит в сражении под Скулянами.Граф — остаётся в живых, так как Сильвио увидел его испуг и посчитал себя отомщённым.
Заключение
В «Выстреле», как и в остальных произведениях цикла «Повести Белкина», Пушкин поднимает проблему судьбы, случая в жизни человека. Автор размышляет над тем, может ли кто-то распоряжаться судьбой другого человека и действительно ли важным является личное удовлетворение от победы, если на кону счастье другого человека. Герой повести Сильвио в решающий момент понимает, что граф – обычный человек, способный бояться смерти, поэтому в конце концов прощает своего врага, оставив ситуацию «на его совести».
Краткий пересказ повести «Выстрел» Пушкина будет полезен школьникам, студентам и всем, кто увлекается классической русской литературой.
Тест по повести
Тест на знание содержания:
Доска почёта
Чтобы попасть сюда — пройдите тест.
Ирина Минина
13/13
Евгения Лукашева
12/13
Кирилл Куковеров
10/13
Лидия Голикова
11/13
Лизка Кузнецова
13/13
Оленька Вашурина
12/13
Саид Апостолов
11/13
Молния Маквин
12/13
Люба Гарипова
12/13
Уваров Данил
8/13
Рейтинг пересказа
4.1
Средняя оценка: 4.1
Всего получено оценок: 5570.
А какую оценку поставите вы?
Краткое содержание повести Александра Пушкина «Выстрел». Главы 1, 2
Автор: Guru · Опубликовано · Обновлено
В повести «Выстрел» Александра Пушкина рассказывается об истории поединка, длившего в течение нескольких лет. На сайте Литера Гуру читатели могут познакомиться с кратким содержанием произведения великого классика или вспомнить основные события повести.
1 Глава. История Сильвио
Повествование ведется от лица военного в звании полковника, на что имеется отсылка во вступлении к сборнику «Повести Белкина».
Начинается рассказ с того, что полковник описывает свое пребывание в одном месте, где жизнь текла скучно и однообразно – по утрам шли учения и манежи, а потом обедали у командира полка или в пивнушке жидов. По вечерам баловались пуншем и заигрывались в карты.
С группой офицеров был лишь один гражданский из высшего света – молчаливый и нелюдимый молодой человек, ему было около тридцати лет от роду. Полковник про себя прозвал парня Сильвио. Для офицеров он – загадочная и таинственная личность, которая по неизвестной им причине решила подать в отставку и обосноваться в глухомани. Так же для них оставалось загадкой финансовое положение у Сильвио – они не знали, как и откуда у него деньги, сколько их. Сам Сильвио ходил в старом изношенном одеянии, однако он угощал офицеров весьма щедро.
У Сильвио имелась одна необычная особенность – он был очень метким стрелком – запросто смог бы метким выстрелом сбить с фуражки яблоко, и ни у кого бы ни возникло ни малейшего сомнения в том, что он промахнется.
Сильвио был уважаем среди военных, но в один момент произошел случай, из-за которого офицеры засомневались в храбрости Сильвио. Один из недавно прибывших офицеров разгорячился, играя в карты, и запустил в Сильвио подсвечником. Сильвио увернулся. Офицеры ждали, что тот вызовет обидчика на дуэль, но Сильвио их удивил – он помирился с тем офицером. По этой причине его популярность несколько снизилась, впрочем, ненадолго, и вскоре к парню вернулась былая слава.
Один лишь полковник, от лица которого и ведется повествование, помнил, как Сильвио решил вопрос чести с офицером, и считал, что тот смалодушничал. Раньше полковник тепло общался с Сильвио, на разные темы вели они разговоры, однако после того полковник предпочитал избегать общества Сильвио.
Но настал день, который изменил жизнь Сильвио.
Ему пришло письмо, по прочтении которого он, устроив прощальный обед, рассказал военным, что вскоре ему предстоит отъезд, и попросил полковника поговорить наедине. Сильвио рассказал полковнику, почему он помирился офицером, который его оскорбил – мужчина опасался, что ранит офицера так, что тот скончается, а сейчас Сильвио этого не хотел. Полковник удивился этому, а Сильвио пояснил, что к чему и как. Он рассказал ему историю о том, что произошло ранее.
Он был гусаром, всегда старался быть первым практически во всем – принимал участие в разных дуэлях, пил более других. Товарищи им открыто восхищались, а начальство называло его «необходимым злом». Однако потом в полк прибыл новый гусар, который был родом из дворян – семья его была богата и известна. И этот молодой гусар стал затмевать своими качествами Сильвио, которому это не понравилось. Он стал искать предлога, под которым бы вызвал его на дуэль, где с легкостью бы поразил его.
Наконец, он добился, чего так желал – на балу он отпустил в адрес молодого гусара грубую шутку, за что тот дал ему пощечину.
И после этого, на утро, была назначена дуэль.
Дуэлянты бросили жребий – стрелять первым выпало молодому гусару. Но он промахнулся – попал в фуражку Сильвио. Сильвио же уже собирался пристрелить гусара, как увидел, что ему все равно – он не боялся гибели, и стоял, сплевывая косточки от съедаемых ягод в сторону Сильвио. И Сильвио решил, что не станет убивать человека, которому не дорога своя жизнь. Он решил отложить свой выстрел на время. И вот, все это время он жил здесь, а в письме была информация о том, что тот гусар собрался сочетаться браком. Сильвио считал, что теперь уже тот парень не будет так равнодушно ждать своей смерти, значит, время отложенного на той дуэли выстрела пришло.
Сильвио отбыл, оставив полковника в раздумьях.
2 Глава. Возобновление дуэли
Далее действия разворачиваются спустя годы. Полковник обосновался в крошечной деревушке. Заняться там ему было нечем, и он сильно скучал и искал, чем себя занять. На соседей ему не повезло – они пили и были глупыми для общения с ним.
Но в один из дней в деревню с пустующим имением, приехал граф с женой. Полковник обрадовался их приезду и поспешил знакомиться с ними.
Поначалу он смутился богатству и роскоши, которые царили в имении, однако граф и его жена общались просто и без чинов. Полковник быстро с ними подружился и разговорился. Разглядывая кабинет главы семейства, он заметил необычную картину – она была прострелена, причем двумя пулями, так, что одна попала в другую. Полковник одобрил меткое попадание, и их разговор перешел на тему оружия и меткости, и в ходе разговора полковник вспомнил о Сильвио, чем обескуражил графа – ведь это именно его и собирался застрелить на дуэли Сильвио. Картина была напоминанием о том дне, когда Сильвио пришел убить графа. Он рассказал полковнику, что произошло тогда.
Пятью годами ранее граф женился, и медовый месяц он проводил вместе с супругой в этой деревне. В одну из прогулок, когда они гуляли верхом на конях, лошадь супруги заупрямилась и не хотела идти. Тогда жена графа решила пойти пешком, а граф прискакал домой раньше ее.
По приезду в имение его встретил Сильвио, который сказал, что пришло время отложенного выстрела. Графу стало страшно, и он попросил Сильвио, чтобы тот стрелял быстрее, пока жены нет дома. Но Сильвио потребовал снова бросить жребий, потому что иначе это походило бы на убийство. Граф, охваченный страхом, согласился. По жребию стрелять выпало первому опять графу. И вновь он промахнулся. Пуля, пущенная из его пистолета, прострелила картину, висевшую на стене.
Настал черед Сильвио. Он только начал целиться в графа, как пришла жена, которую охватил ужас и непонимание того, что происходит. Граф попытался ее успокоить, аргументировав, что увиденное ею – шутка. А Сильвио помешал ему – он сказал, что граф всегда шутит, а теперь пора шутить ему, и вновь начал наводить пистолет на графа. Но ему в ноги упала жена графа. Сам граф в ярости сказал, чтоб Сильвио прекратил издеваться над его женой, и спросил, выстрелит ли он. Сильвио ответил ему, что стрелять не будет, поскольку ему хватило страха и смятения своего противника.
Он почти вышел из кабинета, но у порога развернулся и выстрелил, не целясь, в картину. И попал точно в пулю графа. Затем Сильвио скрылся в неизвестном направлении.
На этом рассказ графа о появлении в его жизни Сильвио был окончен. А полковник узнал финал истории, о которой был в курсе до появления супружеской четы. А о Сильвио он знал лишь по слухам, которые принесли весть о его гибели во время возмущения Ипсиланти Александра.
Читайте также:
Adblock
detector
Топ-10 книг о дуэлях | Книги
Среди старых уроков, которые должен усвоить писатель-дебютант, есть урок чеховского ружья, представление о том, что все, что появляется в рассказе, должно быть не просто так. «Если в первом акте вы повесили на стену пистолет, — писал Чехов, — то в следующем из него следует выстрелить. В противном случае не кладите его туда». Это хороший совет, отвечающий требованиям краткости и точности, позволяющий избежать смертельного бремени непоследовательного вторжения в скудный ландшафт повествования.
В моем романе «Меланхолическое событие» есть не одно, а два ружья, висящих парой. У этих пистолетов есть цель, потому что это дуэльные пистолеты, и поэтому — приношу свои извинения Шекспиру и Джеффри Арчеру — сказка.
Литературная дуэль — это больше, чем отдельная ниша, это почти отдельный канон, очаровывающий писателей с определенной романтической, неизменно мужской предрасположенностью. В качестве катализатора сюжета трудно придумать что-либо более динамичное или действительно удобное, устройство, нагруженное символикой, ворота к большим темам чести, мести, конфликта, смерти и удобный способ подвести итоги, если они кажутся неприятными. продолжаться слишком долго. Добавьте немного авторской практики — Пушкин и Пруст оба дрались на дуэлях — и вы получите великую литературную традицию. В моем романе подлинная история дуэли стала катализатором того, что Т. С. Элиот назвал «шокером», частью современной мрачности. На страже!
1. Дуэль Антона Чехова
История двух влюбленных, разлюбивших друг друга, и двух мужчин, чья дружба не выдерживает противостояния мировоззрений.
Чехов берет свои обычные ингредиенты (буржуазию, упадок и скуку), кладет их в душный горнил морского курорта на Кавказе и бросает на дуэль. Для Чехова дуэль – это катализатор перемен и примирения, для его героев узнать что-то о себе и окружающем мире. Как и во многих историях о дуэлях, в происходящем присутствует комическая неуместность; в отличие от большинства, никто не умирает от огнестрельного ранения.
2. «Дуэль» Джакомо Казановы
Праздник буйных подробностей, ключ к этому исключительному произведению распутника XVIII века кроется в подзаголовке: «Эпизод из жизни Г.К., венецианца». Написанная до «Истории моей жизни», автобиографии, которая создала миф и определила наследие Казановы, «Дуэль» включает в себя все образы: молодой авантюрист, спасающийся от несправедливости, романтическое недопонимание, оскорбленный армейский офицер и окно в жизнь молодого человека на сделать в европейском суде.
3. Цветок битвы от Fiore dei Liberi
Безумно абсурдный и красивый трактат об искусстве боя, Цветок битвы датируется началом 1400-х годов.
Это одна из немногих работ Деи Либери, итальянского дворянина и «величайшего мастера фехтования конца 1300-х годов». Сохранились четыре копии этой иллюстрированной рукописи. Что касается руководств How To, они требуют некоторого избиения, начиная с простого рукопашного боя и заканчивая различными уровнями оружия: кинжалами, мечами, палками, секирами и копьями. Но не запутанность боя, а простота иллюстрации поражает, предлагая великолепное понимание умов и нравов далекого мира.
4. Трус Ги де Мопассана
Если честь и храбрость считаются неотъемлемыми частями арсенала дуэлянта, то их обратной стороной являются стыд и трусость, наиболее лаконично проиллюстрированные в рассказе де Мопассана. Менее чем на 10 страницах французский писатель создает портрет неуверенности и сожаления, в котором бравада сводится к панике из-за возможности потери чести.
5. «Дуэль» Джозефа Конрада
Одна из самых неожиданных историй из истории дуэлей, воплощенная в жизнь в рассказе Конрада о головорезе, первоначально опубликованном в сборнике «Набор из шести».
Два солдата в армии Наполеона обнаруживают вкус к дуэлям друг с другом, их боевые действия насчитывают десятилетия и множество оружия: мечи, сабли на лошадях и, наконец, пистолеты. Конрад, используя лишь короткий газетный репортаж в качестве исходного материала, помещает своих главных героев в центр Европы, переживающей потрясения, когда армия Наполеона одерживает победу и в конечном итоге терпит поражение. Постоянная враждебность между двумя офицерами служит удачной метафорой абсурдности войны. Ридли Скотт снял историю для своего первого полнометражного фильма «Дуэлянты» со слоганом: «Фехтование — это наука. Любить — это страсть. Дуэли — это одержимость».
дуэли с искрометной и сардонической Голландией, участие в немецких клубах менсуров, смерть Александра Гамильтона на дуэли от рук Аарона Берра — как видно из мюзикла — и попытка вице-президента Ирака в 2002 году избежать надвигающегося конфликта, бросив вызов Бушу.
и Чейни на дуэли. Холланд считает дуэли признаком мужской неуверенности. «Мужчины появляются из утробы матери, им нужно доказать, что они мужчины», — заключает она, прежде чем предположить, что механизм должным образом организованной личной мести мог бы разрядить некоторую напряженность в мире. «Возможно, — пишет она, — возвращение к дуэли послужило бы общественной цели».
7. Дуэль от Александр Куприн
Еще одно горячее, душное дело, пропитанное скукой, пронизанное амбициями и задушенное, в общем, скукой гарнизонной жизни. Наш герой — молодой офицер, умнее большинства, не терпящий ритуалов и суровости военной жизни. Облегчение приходит в виде еще более умной жены старшего офицера. Рассказ Куприна был опубликован в 1905 году, во время предсмертной агонии царской империи, и в то время считался аллегорией прогнившей системы. Роман, ставший литературной сенсацией того времени, опирался на собственный опыт Куприна, находившегося в отдаленном армейском гарнизоне.
«С моим романом, — писал он, — я вызову на дуэль русскую армию».
8. Выстрел Александра Пушкина
Пушкин, вероятно, был самым известным автором-практиком, и этот рассказ был информирован на собственном опыте дуэлянта. Часть «Повестей о покойном Иване Петровиче Белкине», «Выстрел» даже показывает, как один из дуэлянтов повторяет трюк автора, поедая вишни, пока его противник целится. Позднее Пушкин погиб в самой печально известной литературной дуэли от руки французского солдата Жоржа Дантеса.
9. Дуэль Генриха фон Клейст
Жестокая история даже по меркам дуэльной литературы. Клейст относит свою новеллу к XIV веку, когда дуэль рассматривалась как испытание битвой, в которой должен был восторжествовать «Суд Божий». Убийство, обиженная дворянка, позор, клевета, замки, мелодраматический финал — история Клейста объединяет все ключевые элементы жанра.
10. Дуэль: история дуэлей Роберта Болдика
Опубликованная в 1965 году прямая история дуэли Болдика остается ключевым текстом, охватывающим историческое развитие дуэлей, от начала судебных дуэлей в шестом веке до американского Запада. Он проходит через различные итерации правил и региональных вариаций. Он также содержит раздел о необычных дуэлях, в том числе дуэли бильярдным шаром и ядовитой таблеткой, а также историю голого дуэлянта Хамфри Ховарта, члена парламента от Ившема, который удивил свидетелей, сбросив одежду для дуэли в Брайтоне в 1806 году. Книга Болдика однако наиболее примечателен иллюстрациями, множеством карикатур, штриховых рисунков и картин, увенчанных набором гравюр 18-го века, изображающих дуэльные позиции.
Анатомия убийства — Los Angeles Times
Когда я представляю посетителей книжных магазинов, останавливающихся перед «Пушкинской пуговицей», загадка знатоков, «Пушкинская пуговица»? Неужели они откопали что-то, чего мы еще не знаем о Пушкине? ” Остальные спрашивают просто: «Кто такой Пушкин?» Один из парадоксов глобальной культуры заключается в том, что чем больше ее многочисленные средства массовой информации требуют нашего внимания, тем меньше мы способны угнаться даже за шедеврами других национальных литератур.
99 мая мир вступает в новое тысячелетие беспрецедентного глобального и технологического взаимодействия, Россия готовится к празднованию двухсотлетия со дня рождения своего национального поэта Александра Пушкина (1799-1837).
Марк Твен, даже несмотря на то, что его собственные культовые белые наряды фотографически запечатлелись в воображении публики, увещевал нас, что не «одежда и пуговицы человека», а его мысли должны быть в центре внимания биографии писателя. «Пушкинская пуговица» воплощает в себе все еще загадочную историю последних лет жизни Пушкина, его любви и творчества, дуэли и смерти в богато костюмированном и часто комическом изображении репрессивного придворного общества России времен правления царя Николая I, «жандарма Европа». Это будет приковывать к своим местам все группы читателей, наблюдающих, как высокомерные петербургские жители не оставят ни одного момента надвигающегося пушкинского скандала незамеченным или не обсуждаемым.
Когда Серена Витале решила начать свою историю с конца Пушкина, она знала, что ей придется снять много слоев лака.
Своим девизом она взяла два высказывания двух великих поэтесс и пушкинисток, Марины Цветаевой и Анны Ахматовой. От Цветаевой провокационная фраза: «Критик: следователь и любовник. . . ». А от Ахматовой увещевание: «Если благодаря большому ряду вскрывшихся документов можно теперь уничтожить эту ложь, то наш долг уничтожить ее». Витале переписывает Пушкина не как жалкую жертву царского заговора (и советской теории заговора), а как трагического исполнителя опоэтизированного, разлагающегося сценария аристократических кодов, от которых не мог освободиться ни он, ни хор его современников.
Пушкин родился в эпоху, одержимую историографией и историческими романами, в новообразованном аристократическом обществе, стремящемся зафиксировать свои сплетни и исторические наблюдения в своих переписках и дневниках. Записи пополнялись зоркими светскими девчонками, большим кругом писавших друзей и врагов Пушкина, а также постоянно делающими записи шпионками и журналистами, работавшими на николаевскую тайную службу, пресловутый «Третий отдел».
Известен с 20 лет своими политическими промахами и калейдоскопическим набором литературных произведений — романтических и юмористических поэм («Кавказский пленник», «Цыгане», «Граф Зеро»), драм («Борис Годунов». -будущее «либретто» для национальной оперы Мусоргского), его блистательный роман в стихах «Евгений Онегин» и повесть о привидениях «Пиковая дама» (будущие оперы Чайковского) – Пушкина так же жадно смотрели и мифологизировали, как и его собратьев-бардов. в Европе: Байрон, Гёте и Гюго 9.0003
«Пушкинская пуговица» начинается с волны эпитафий — европейских дипломатических и журналистских депеш, в которых сообщается о смерти Пушкина «на пике своей карьеры» на дуэли за честь мифически красивой молодой жены Пушкина Натальи с ее братом зять, барон Жорж Дантес. Дуэль, как отмечалось в одном сообщении, «была спровоцирована мертвецом со слепотой и неистовой ненавистью, вполне достойными его мавританского происхождения». Мы уже ощущаем формирующее присутствие подтекста Отелло. Праправнук Ибрагима Ганнибала, пленного североафриканского князя, подаренного Петру Великому и воспитанного как его приемного сына, и женщины древнерусского боярского происхождения, Пушкин щеголял своим мультикультурным происхождением и внешностью с байроническим чутьем.
Тем не менее, во время его длительного ухаживания и помолвки с Натальей Николаевной Гончаровой, 17-летней «первой красавицей Москвы», тема Отелло и Дездемоны стала зловеще мелькать в некоторых коротких лириках, письмах и прозаических зарисовках Пушкина.
В 1834 году, когда красивый французско-эльзасский Дантес был принят в престижный Императорский конногвардейский полк под покровительством голландского посланника барона Якоба Дерка Анны Борхард ван Геккерен-Беверверд, роли Кассио и его злого гений Яго были наполнены. Поочередно отклоняемые и раздуваемые испуганной и похотливой публикой, пять актов тлели до назначенного им трагического конца. Распространение осенью 1836 года анонимного письма, извещавшего об избрании Пушкина в «Тайное общество рогоносцев», сделало частные попытки Пушкина привести в порядок свой дом устаревшими. Его первый резкий вызов Дантесу не пролил крови: Дантес был на дежурстве, Геккерен умолял о двухнедельной отсрочке, и, что самое невероятное, Дантес просил руки невзрачной сестры Натальи, Екатерины, которая уже доказала свою любовь к нему.
Уговоренный друзьями и родственниками согласиться на брак, Пушкин обнаружил, что его новый «шурин» едва ли оставил свою первоначальную и весьма публичную страсть к жене Пушкина. Заступничество друзей долетало до обезумевших ушей Пушкина. Свой следующий вызов он еще более оскорбительно адресовал Геккерену, и в конце концов ему ответил Дантес.
Гейли, 27 января 1837 года, Пушкин отправился на дуэль, которую он намеренно представил как смертельную: «Дрался на 10 шагах, в случае неокончательного результата должен был быть повторен. Дуэль Евгения Онегина уже наметила исход:
Часы рока пробили роковой час;
поэт, без звука,
уронил свой пистолет на землю.
— «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН», ГЛАВА 6, СТАНЦА 30
— только Пушкин, думая, что и его выстрел попал в цель, издал торжествующий вопль. заручившись покровительством царя для своей вдовы и сирот, через три дня Пушкин умер.К тому времени его дом на канале Мойки был окружен не только высшим светом, но и студентами, торгашами, многочисленными анонимными читателями, которых он не подозревал.
угроза народного возмущения (против «иностранцев и врачей») собралась вокруг предстоящих похорон, планы государственной церемонии вдруг изменились. Пока охранка была занята изъятием его бумаг, тело Пушкина ночью было вывезено из Петербурга и захоронено около его имение в Михайловском, оставив еще более неизгладимый образ в сознании его провожающих… С изгнанием двух вдруг ненавистных иностранцев русское образованное общество сплотилось вокруг своего замученного молодого поэта Пушкина, как его первый по-настоящему национальный символ, что в конечном итоге потребовало его возведения в государственный классик и национальный институт — сначала русскими, затем советами, а теперь снова ностальгическим российским государством.
Каковы новые источники Витале и какой новый свет они проливают на действующих лиц скандала и их мотивы? Вместо того чтобы скрывать свою научную деятельность за безукоризненно безличным текстом и сносками, Витале вовлекает своего читателя в горячую погоню за архивной грязью, фактическими тупиками и акробатическими гипотезами ученого-сыщика.
Она взволнованно описывает свою самую удачную находку: «Париж, начало лета 1989 года, 152 зимы и 153 весны с тех пор, как Жорж Дантес смертельно ранил Пушкина. Чердак квартиры в шестнадцатом округе, потертый серый чемодан, старые деловые бумаги, принадлежавшие уважаемому пожилому владельцу квартиры, фотографии, открытки, гравюры, личные письма. И вдруг то, о чем ты мечтаешь, но на что не смеешь надеяться: пачка старых писем, из другой эпохи, из другого мира. . . . Похоронен — или спрятан? — более полутора веков в личных папках семьи Геккерен». Близкая переписка Дантеса и Геккерена не подтверждает окончательно и не опровергает слухи о характере их связи (были ли они любовниками? отцом и внебрачным сыном? обоими?), но позволяет Витале добавить человеческий колорит к их патриотически очерненным портретам.
Отделенный от Пушкина менее чем в шести степенях (они оба происходили от киевского князя XII века Радши), Дантес обязан своим стремительным взлетом в русском придворном обществе своей внешности, удачливости среди знатных жен и симпатичному остроумию.
от которого не застрахован даже Пушкин. Обоим мужчинам нравилось играть роль пресловутой занозы в боку — фактически одно из значений слова il bottone, итальянского слова, обозначающего пуговицу, и оригинального названия книги. Дантес обладал также разумной осторожностью, которая побуждает Витале уподоблять его героям, стремящимся подняться в обществе, Стендалю, Бальзаку и самому Пушкину (который, по ее словам, упреждающе карикатурно изобразил свой тип в навязчивой погоне Германна за «Пиковой дамой») . Однако письма Дантеса к Геккерену также совершенно ясно показывают беспомощную реальность его собственной страсти к Наталье; он торжествующе указывает дату, когда она призналась в ответной любви (14 февраля 1836 г.), в то время как она, подобно пушкинской героине Татьяне, настаивала на своей формальной верности («остальное мне не принадлежит»), и он усиленно умоляет Геккерена заступиться за него.
Тем временем попытки Пушкина сохранить звездный статус Натальи при дворе начали подрывать и без того шаткое финансовое положение семьи.
Словно барабанный бой, расписки из различных петербургских ломбардов свидетельствуют о затянувшемся финансовом положении Пушкина: богатая черная шаль жены стоимостью 1250 рублей, белая шаль, серебряный кофейник. Пушкин царапает на обороте письма неправдоподобные расчеты прибыли, которую он рассчитывает получить от своего литературного журнала «Современник», но забывает указать расходы. Его возмущает его назначение в скромный чин «камер-юнкера» при дворе Николая I — прием, как он полагает, предназначенный для обеспечения сияющего присутствия Натальи на всех царских балах. Каждый чин имел специально сконструированный мундир и пуговицы, причем они должны были быть наглухо застегнуты, «застегнуты до подбородка». Вместо этого Пушкин щеголял в своем старом бекеше, пальто персидского покроя, с одной пуговицей, демонстративно свисавшей на ниточке.
Зажигательная искра была брошена внезапно: 4 ноября 1836 г. ближайшим друзьям Пушкина было доставлено несколько идентичных писем с извещением о его вступлении в Тайное общество рогоносцев и печатью, похожей на пародию на масонскую печать.
. Пушкин быстро сделал ряд выводов, которые позволили ему преследовать Дантеса и «его сутенера» Геккерена как исполнителей писем и справедливых мишеней на его поединке чести. Еще одна удачная находка — письмо французского посла Эмабля-Гийома де Баранта, спрятанное в архиве тайной полиции в Нанте, — подробно описывает внешний вид анонимных писем и дает Витале возможность вновь открыть болезненный вопрос других подозреваемые: Сергей Уваров, архитектор национальной политики Николая I и объект недавней сатиры Пушкина «О возвращении Лукулла»; граф и графиня Нессельроде; Иван Гагарин; и Петр Долгоруков, эксцентричный хранитель генеалогической карты русской аристократии «Правда о России».
Два разорванных черновика письма Пушкина к Геккерену, собранные с фанатическим усердием самой Витале, свидетельствуют о целеустремленности, с которой Пушкин пытался заставить «старика» Геккерена бороться с ним. Пушкин настаивает на том, что он, всезнающий муж, все время диктовал ответы и поведение жены, как Геккерен, «непристойная старуха», диктовала сыну.
Сопоставив ее многочисленные документальные источники, Витале может доказать, что, несмотря на все его бахвальство, у Пушкина не было никаких доказательств того, что Геккерен написал анонимное письмо. Он также не смог восстановить себя до стандарта достойного поведения, но продолжал своими горячими публичными выходками настраивать против себя мнение «недалекой провинции сплетников». . . непреклонных, смертоносных обрядов которых Пушкин не только не сторонился, но активно, усердно принимал в них участие». Его поэтическому наставнику Василию Жуковскому не помогло напомнить Пушкину, что его собственная жизнь — за исключением ее поэзии — была моральным зеркальным отражением Дантеса. Точно: Не было иного способа вернуть себе благородный образ, кроме как через очистительный кровавый ритуал дуэли.
Точно так же у российского общества не было лучшего способа реабилитировать себя, чем стать нацией скорбящих, собравшихся вокруг своего умершего поэта. По мере того как менялся социальный и политический климат в России, менялся и стиль пушкинского пушкинского пупка каждого поколения (другое разговорное значение il bottone — это, конечно же, пупок).
Большинство этих мифов сохранили свою основную мартирологическую структуру — независимо от того, были ли они движимы русско-христианскими (антизападными), искусством ради искусства, протореволюционными, сталинистскими или неонационалистическими. Самое ужасающее сопоставление государственных спектаклей было организовано в 1937. Ставя памятники и устраивая празднества по всей России в честь смерти Пушкина, крепнущее Советское государство присвоило «вечно революционные» произведения Пушкина и особенно его смерть от рук старой власти как свой основополагающий миф. На тех же первых полосах газеты с торжеством зафиксировали показательные процессы Сталина над тысячами «врагов государства», среди которых были писатели Осип Мандельштам и Исаак Бабель.
Освобождая национального поэта от его культового благочестия, Витале вернул Пушкину волю к власти, которая проявляла себя столь же абсолютно в своем эстетическом мастерстве, как и в своем стремлении к самосожжению: ницшеанское видение. Мир петербургских удовольствий — одежды, улиц, публичных мероприятий, шуток, балов и литературных споров — живо возникает под ее пером, но все захвачено ускоряющимся danse macabre, пропущенным через пронизанную модернизмом линзу Витале.
Ужасный набоковский рок правит каждой художественно поставленной деталью: так, на недостающую пуговицу у Пушкина отвечает единственная пуговица в двойном ряду военного мундира и шинели Дантеса, которая отразила пулю, направленную Пушкиным в его сердце.
В самом известном из своих последних стихотворений «Памятник» Пушкин писал: «Не весь я умру. . . ». Не будет оскорблением сказать, что не весь артистизм и характер Пушкина заключены между обложками этой книги. Остается надеяться, что оборванная нить «Пушкинской пуговицы» вернет посетителей книжных магазинов обратно на полку с Пушкином, заполненную конкурирующими новыми переводами «Евгения Онегина», «Капитанской дочки», «Повествования Белкина», «Маленьких трагедий», нежная любовная лирика и дерзкая эротика, а также неугомонное собрание писем своим многочисленным друзьям и любовникам. Отсюда, возможно, и киноверсия «Онегина» Рэйфа Файнса, премьера которой ожидается в кинотеатрах к концу года. Или так цепная реакция протекает в самых сокровенных мечтах пушкиниста, когда Россия и Америка обмениваются более легкими взглядами в конце двадцатого века.